Читать онлайн
"Энтузиазм забвения"
Тысячи слов оставят меньший след, чем память об одном поступке.
Генрик Ибсен
Праздник
Праздник в этом году обещал стать особенным. Его отмечали уже почти два столетия, но только сейчас захотели совместить с другим начинанием. Решили позвать последнего биологического человека, оставшегося ещё менее чем на три четверти естественным существом.
Ранее Последнего не видели среди празднующих. Полагали, что он как-то чурается или, возможно, стесняется многолюдной толпы. Теперь решили, что нужно обязательно включить его в праздничные мероприятия.
Переход в искусственные тела начался давно. Когда именно? Современные жители планеты – обладатели кибернетических мозгов под управлением интеллектуальных систем – имели совершенную память. Конечно, они помнили или могли бы помнить момент начала Великого Перехода. Но предпочитали блокировать этот участок памяти.
Блокировка участков памяти вошла в моду век или около того назад. Причин для того было несколько. Вот лишь некоторые из них.
Не стали слушать скептиков, утверждавших, что ограничения не нужны, надо оставаться в лоне природы и помнить всё без исключений. Но не слушали их не потому, что кибернетические люди чего-то стеснялись в прошлом. Посчитали, что не надо копаться в ветоши, когда каждый день наполнен счастьем.
Кибернетические тела обеспечивали бессмертие. Впрочем, следовало вовремя менять детали и делать сохранения цифровых копий сознания. Тогда в случае каких-либо форс-мажорных обстоятельств можно было вернуться к жизни. Уже не боялись падений с высоты, утопления в глубоководном месте без доступа к источнику питания и возможности спасения и других происшествий.
Фиксация контрольных точек потока существования – слово «жизнь» звучало всё реже – стала обязательной. Закон приняли после известных случаев массовых убийств киберлюдей на планете Хитон и в других уголках Галактики. Впрочем, та история рассказана уже отдельно и не столь интересна в данный момент.
Между тем память кибернетических людей, расширенная возможностями внешних хранилищ, почти не имела границ. Но слово «почти» намекает, что даже здесь есть или должны быть разумные ограничения. Перегружать информационные сети «лишними» воспоминаниями считалось не то чтобы ненужным, нет, скорее «некрасивым» или «нетактичным». Этика свободных носителей машинного разума, а не пошлое право, а тем более насильственные «санкции» за нарушение его норм руководили современными людьми.
Часть воспоминаний, некоторые по желанию граждан, остальные по закону решили блокировать. Поэтому точные даты начала Великого Перехода и его ключевые моменты были известны не всем. Впрочем, и к лучшему. Как говорили древние: «Меньше знаешь – крепче спишь». Не важно, что современные люди уже давно не нуждались во сне. Сознание, наполнявшее самые различные тела и формы, оставалось спокойно.
Сегодня был особый случай. По традиции снимались блоки памяти, и кибернетические люди собирались в публичных местах, чтобы напрямую синхронизировать потоки переживаний. Официально праздник именовался День Памяти. Его отмечали в период весеннего равноденствия, ровно в полдень.
Неформально праздник именовали Днём Гиперсочувствия. Правда, эмуляции чувств, реализуемых киберлюдьми шире, глубже, интенсивнее своих натуральных прототипов, всё более затрудняли точное восприятие смысла сочувствия. Но традицию сохраняли.
Герой
Фиолетовый Диод считался одним из лучших гонщиков планеты. Его пластичное тело, готовое принимать форму любой машины прошлого, настоящего и (возможного) будущего, всегда стремилось к победе. Искусственный интеллект, оберегаемый оболочкой кибернетического мозга, позволял принимать решения на трассе и вне её в считанные доли миллисекунд. Так что равных Диоду не было или почти не было.
Желтый Дракон – этот выскочка, думающий, что застывшая форма ракеты, движимой силой антигравитации, есть единственный вариант воплощения гоночного болида – выступал одним из немногих конкурентов Диода в мире. Причём под «миром» надо понимать все планеты, заселённые кибернетическим человечеством. Впрочем, входили сюда и дополнительные измерения стандартного пространства, покоренные в последние века.
На гонках в честь сегодняшнего Дня Памяти Фиолетовый Диод должен был прямо на глазах Последнего поставить жирную точку в затянувшемся споре. Важно прийти на финиш первым, хотя бы потому, что гонщиков (достойных события) всего два. Так что прийти «вторым» означало стать последним.
Ценность победе придавало и то, что время гонки рассчитывалось с условием совпадения пересечений финишной линии с периодом снятия всех блоков и включением режима Гиперсочувствия. Нужный момент длился всего миг, но проигравший, пересекая финишную линию, искусственно выключался из процесса. Целый год он не мог далее надеяться на прямую синхронизацию.
Было странно видеть окружающих, получивших импульс к жизни, деятельности, развитию, и не знать причин энтузиазма. Блокировка памяти включалась после Главного Мига. Полученные в акте Гиперсочувствия данные удалялись. Потому проигравший, а греха таить не станем, Фиолетовый Диод бывал таковым, периодически чувствовал себя дураком, не понимающим происходящего вокруг него.
Гонки начинались за пять минут до полудня и длились пять минут. За это время надо было пройти двенадцать кругов трассы, не попасть в аварию, держать нужную скорость и победить. Круг равнялся пяти километрам. Каждый может сам рассчитать, какая должна поддерживаться средняя скорость движения, чтобы успеть пройти всю трассу вовремя.
Хорошо, что зрители были киберлюдьми и могли модифицировать скорость зрительного восприятия. Глаза и мозг Последнего ещё не заменили с натуральных на кибернетические. Успевал ли он заметить хоть что-то в момент соревнования, никто не представлял. Но заочно все его жалели.
Фиолетовый Диод прибыл на трассу заранее. Пусть Жёлтый Дракон, как обычно, позёрствует в информационной сети, раздаёт отклики на хвалебные комментарии, шлёт приветы фанатам. Диод был прирождённым гонщиком, душа его пела от одной мысли о предстоящем поединке. Конечно, при том надо допускать, что душа вообще существует и переносится вместе с цифровой копией сознания из натурального носителя в кибернетический.
На трибунах собралась огромная толпа зрителей. Некоторые прибыли на гравитационных автомобилях или «гравимобилях». Поддерживаемые силой управляемой гравитации транспорты зависали над трассой. В момент гонок им ничего не угрожало. В День Памяти пилоты по традиции двигались исключительно по поверхности планеты.
В конце концов, День Памяти, позволявший вспомнить события Великого Перехода и даже ранее, служил мемориалом бренности живого, его слабости и второстепенности по сравнению со всем кибернетическим. Пилоты принимали формы машин с двигателями внутреннего сгорания и неслись к финишу по покрытию трассы. Впрочем, Жёлтый Дракон оставлял свой обычный вид реактивного снаряда, только двигатель модифицировал. Но все закрывали глаза на нюансы ради зрелища.
Подготовка
Трибуны стадиона ревели. Производимый шум был мультимодальным или многорежимным. Он заполнял как слышимый и видимый диапазоны, так и практически все радиочастоты, обычно используемые для связи с информационной сетью. Тем самым реализуемый шум создавал как бы замкнутое единое поле звуков, образов и радиосигналов, войдя в который никто ничего другого не слышал, не видел, не принимал и не передавал.
В таких условиях крайне сложно сосредоточиться на принятии решений в критические моменты гонки. Ведь надо провести предварительные расчёты моментов старта, разгона, поворота и других, чтобы победить в соревновании. В тот же период ресурсы кибернетического мозга перегружал шум трибун. Наверное, ещё и потому пилотов так превозносили до небес.
Фиолетовый Диод принял нужную форму, поудобнее встал колёсами на покрытие трассы. Потом проехался взад и вперёд, сделал несколько поворотов. Он проверил системы наблюдения, отследил скорости отправления и принятия сигналов кибернетическими подсистемами. Далее Диод отрегулировал чувствительность камер слежения. Проверил углы обзора и возможные искажения при их смене во время движения, быстро прогнав необходимые симуляции.
Диод почувствовал растущую решимость. Компоненты его интеллектуальной системы вполне успешно блокировали шум, который издавала беснующаяся толпа зрителей. Гонщик вообще про себя посмеивался, когда некоторые удивлялись способностям пилотов бороться в условиях агрессивного окружения.
Это был своего рода заговор молчания со стороны спортсменов. Они не сообщали широким слоям публики, что секрет их умений до неприличия прост. Никакого шума они в момент гонки просто не слышат. Так что мешать им ничего не может.
Резкий неприятный сигнал прибывшего на старт Жёлтого Дракона на мгновение вывел Диода из режима готовности. Дракон подчёркнуто медленно подплыл к отметке старта и встал рядом с соперником. Прозвучало вежливое спокойное приветствие, словно и не Жёлтый Дракон только что специально попытался вывести своего vis-a-vis из равновесия. Вот негодник, ухмыльнулся про себя Фиолетовый Диод, но вида не подал.
Старт
Противники заняли свои места у стартовой отметки. Прозвучал сигнал общей готовности. Трибуны, повинуясь нормам гоночной этики, почтительно и резко замолчали. В возникшей звенящей тишине слышался только ход древних механических хронометров, сиявших доисторическим стеклом своих циферблатов высоко на шесте над точкой старта. Красная секундная стрелка, изображение которой дублировалось на огромные экраны, расположенных по кругу над трассой, издевательски медленно ползла по кругу.
Фиолетовый Диод уже не помнил, что такое натуральные эмоции. Их давно ему заменили программы эмуляции, которые он запускал по желанию в необходимые моменты. Тем не менее интеллектуальный накал гонки всегда был столь значителен, что словно бы просыпались первобытные чувства Диода, которые он имел несколько столетий назад в бытность естественным существом.
Время изменяло свой ход для Диода в такие моменты, становилось каким-то тягучим и словно бы даже имело собственный монотонный голос, похожий на длинный глухой стон. Диод никому не говорил об этом, подозревая, что немало чудесного сказали бы и остальные гонщики. Только и они помалкивали о том, что испытывают в момент старта.
Медленно ползущая стрелка часов наконец сделал своё дело. Отсчитываемое ею время старта истекло, стрелка коснулась заветной черты циферблата, а все пространство вокруг трассы взорвалось новой бурей шума трибун. Диод почти что услышал, как лопнула воображаемая тонкая нить, державшая мир на привязи, и он (и мир, и пилот) ринулись вперед. Набирая скорость, Диод уже растворялся в потоке налетавшего на него воздуха. Дорога перед ним сжималась из линии точку. Начали!
Гонка
Сознание Диода как будто разделилось. Одна часть продолжала следить за управлением систем, державших его машинное тело на трассе. Эта часть следила за точностью прохождения поворотов, за тем, чтобы вовремя сбрасывать и набирать скорость. Между тем жизненно важным являлось отслеживать манёвры противника, смотреть, чтобы Жёлтый Дракон не вырвался сильно вперёд и реагировать на изменения в его поведении.
Вторая часть сознания Фиолетового Диода словно воспаряла над всей ситуаций и позволяла отвлечься от неё. Диод погружался в память, в те части, которые традиционно не блокировались. Здесь он смотрел на себя и своих наставников, которые помогали ему при первых шагах по карьерной лестнице гонщика. Он вспоминал впечатления от пробудившихся стремлений к скорости, к постоянному движению вперёд, к победе и первенству.
Диод видел, как он впервые выходит на трассу, как впервые побеждает, как впервые проигрывает. Он вновь включал эмуляции чувственных впечатлений от событий прошлого. Старался синхронизировать с ними переживания настоящего и плыть в них, словно в мощном речном потоке.
В гонке Диод не пытался сразу занять лидирующее положение. Важно было немного выпустить противника или противников вперёд, посмотреть способы их передвижения по трассе, их тактику, их мелкие, видные лишь ему, ошибки. Такой подход давал возможность Диоду расслабиться, поймать ритм гонки и двигаться самому в согласии с этим ритмом, полностью доверяясь интуитивным механизмам принятия решений.
Вот и сейчас Жёлтый Дракон, считая, что его противник замешкался на старте, вырвался вперед и первые три круга наращивал преимущество. Диод смотрел на это спокойно, рассчитывая наиболее вероятную траекторию победного движения. Проведя необходимые расчёт, он постепенно стал отыгрывать образовавшийся отрыв и к середине пути практически поравнялся с Жёлтым Драконом.
Противник заметил успешные действия Фиолетового Диода, постарался оторваться, но не вышло. Жёлтый Дракон маневрировал, прибавлял скорость, даже хотел заблокировать продвижение Диода. Это нарушало джентльменские договорённости, царившие в среде пилотов. Вместе с тем Фиолетовый Диод прекрасно понимал, что движет его соперником, и не реагировал.
Сохранение избранной линии поведения помогло Фиолетовому Диоду сначала немного обойти Дракона на повороте. Потом занять лидирующую позицию на прямом отрезки круга. Потом ещё чуть нарастить преимущество. И ещё чуть-чуть. И ещё. Вот уже они миновали десятый круг, вот заканчивался одиннадцатый и начинается двенадцатый. Финиш всё ближе, ближе, ближе…
Огненной вспышкой разоравшейся водородной бомбы в память Фиолетового Диода хлынули воспоминания. Какой-то частью сознания он отметил, что победил, что праздничный Миг вступил в свои права. Только это было неважно.
Приз
Он всё вспомнил. Его звали когда-то Сюзанной, родившейся в самом начале Великого Перехода. Так случилось, что Сюзанна в детстве попала в автомобильную катастрофу. Родители её погибли, а сама она, такая резвая чернокожая девочка, лишилась возможности ходить.
Ужас и отчаяние одиноких годов, каждую секунду которых Сюзанна проклинала пьяного водителя грузовика, оборвавшего жизнь её родителей, встали во весь свой полный рост в памяти Фиолетового Диода. Воспитывала Сюзанну бабушка, денег не хватало, нормальной коляски не было. Оставалось только уныло смотреть в окно, как мальчишки играют в стритбол в соседнем дворе.
Длинные, холодные, мрачные вечера зимой. Мрак и отчаяние. Сны о прогулках на своих ногах, разбивающиеся о ледяную реальность яви. Всё это вдавило Фиолетового Диода в землю, заставило резко сбросить скорость, развернуться несколько раз на месте, двинуться хаотично в одну, потом другую сторону. Тело Диода сжималось и разжималось, оно вибрировало и почти трещало по швам.
Потом наваждение схлынуло, воспоминания ушли. Остался только покой, свет и радость. Осталась волна энтузиазма забвения, побуждения желаний жить творить, побеждать. Росло убеждение, что жизнь прекрасна, что впереди бесчисленная вереница побед. Мир справедлив и почти совершенен. Кибернетическая цивилизация достигла небывалых высот и достигнет новых.
Мимо промчался весь как-то сжавшийся в смущении Жёлтый Дракон, всем своим телом буквально показывая бег побитой собаки, поджавшей хвост и ускользающей от грозного рыка более сильного и удачливого соперника. Впереди у него было лишь унылое ожидание прихода следующего праздника, который подарит ему радость подъёма энтузиазма.
Наверху на трибунах сидел последний представитель биологического человечества и молча улыбался. Раньше он не показывался, теперь обозначил своё присутствие. Но ничего не менялось в этом театре иллюзий. Возможно, в следующем году надо будет помочь победить Жёлтому Дракону. Пусть на миг вспомнит судьбу своей внучки и порадуется её нынешним достижениям.
.
ЛитСовет
Только что
