Читать онлайн
"По ту сторону Солнца"

I

C трудом разогнув спину, Лигия тяжело поднялась на ноги и, вздохнув, потянулась. Свет свечи тускло подрагивал, заставляя тени на стенах танцевать в сумрачном безмолвии и рождать иллюзию света. Молодая женщина повернулась к чёрному окну и занавесила его потрёпанной пыльной занавеской. Обогнув старый дубовый стол, за которым она каждый день работала до поздней ночи, Лигия прихватила свои записи, свечу и вышла в коридор.

Деревянный пол, такой же обшарпанный и ветхий, как всё в этом безнадежном мире, отчаянно скрипел. Но больных не беспокоил этот тоскливый скрип. Одни были слишком измучены болезнями, чтобы очнуться и сделать Лигии замечание за нарушение тишины, другие доживали последние часы. Утром их вывезут из больницы и похоронят.

— Здесь всё хорошо, Адиль? — прошептала Лигия, подходя к молоденькой девушке, дремавшей в уголке.

— Вроде да, насколько это возможно, — устало вздохнула та, обмахиваясь листком бумаги: начало августа, духота мучила даже ночью.

Лигия кивнула и вышла в лесную тишь. Она продолжит борьбу утром.

Небо было ясным, и луна проливала серебристый свет на извилистую тропу. Неподалеку угадывались силуэты срубовых домов Элизиума, затерянного где-то у подножия мёртвых заснеженных гор. Окна зияли горькой обсидиановой бездной. Девушка поёжилась и заторопилась домой. За полгода она так и не привыкла возвращаться поздней ночью в одиночестве. После того как муж пропал без вести, у Лигии не осталось провожатых.

За последний год многие семьи потеряли родных. Их уносили болезни, голод, некоторые пропадали без вести. Бежать исчезнувшие не могли: некуда. Лес, в котором находился Элизиум, был самым пригодным местом для обитания на несколько сотен километров вокруг. Почти все соседние поселения вымерли, а выжившие перебрались ближе к подножию гор. Никто не знал, сколько людей ещё оставалось в мире. Война, радиация, голод, болезни уничтожили крупнейшие мировые центры, города, деревни… Человечество откатывалось назад на века. С Мёртвого Дня прошло пять лет.

Вскоре после окончания бомбёжки мир признал своё умирание. И тогда Землю навестили Шептуны. Они прилетели на огромных кораблях и остались на планете, не вступая в контакт с человеком.

Люди боялись этих кораблей и несколько месяцев со страхом ожидали незваных гостей. Уходить им было некуда, посему они начали запасаться оружием и делать новое, какое только могли изготовить. Но Шептуны молча наблюдали и никак не нарушали течения жизни человека. Жителям Элизиума понадобилось около года, чтобы свыкнуться с таким соседством.

Они ждали, пока все люди вымрут, Лигия была уверена в этом, но не могла объяснить, почему они не нападали на поселение. Они изучали людей?

Невмешательство Шептунов длилось долго, а год назад начались первые исчезновения жителей. Исчезнувшие не оставляли записок, не делились с родными и близкими своими намерениями покинуть поселение. Их следы вели в лес, а потом обрывались. Не было ни тел, ни крови. За год пропало 354 человека, и среди них мужчины до 50 лет, женщины до 40 и пятнадцать подростков. Исключением были 66-летний отец Лигии и ещё шестеро пожилых людей.

В исчезновении жителей почти все заподозрили непрошеных гостей, но глава Элизиума, Натал Атрей, отказался посылать людей на переговоры с пришельцами. В то время все силы были брошены на борьбу с голодом, которые несли близившиеся холода. Этой же зимой от голода и болезней умерло 418 человек. В Элизиуме осталось около 3200 жителей.

Один из их кораблей был сейчас за лесом, и небо от его света переливалось изумительной многолучевой радугой. Лигия ещё никогда не видела ничего подобного. Но от этого щедрого и яркого водопада веяло смертью, и женщина нырнула в дом, заперев дверь на засов.

— Опять путаешься до ночи с этими мертвяками, — старуха-свекровь, по своему обыкновению, встретила её ворчанием.

— Не все из них мертвяки, — устало ответила Лигия. — Этим летом многих удалось спасти. Не знаю, что будет с наступлением холодов. Как Нана? Сильно беспокоила тебя днём?

— Она — невыносимый ребёнок! — рявкнула старуха, спохватилась, с опаской покосилась на дверь комнаты Наны и ушла фыркнув. — Ложись спать, чтобы я тебя не слышала! Ребёнка разбудишь!

Молодая женщина тихо вошла в комнату и подошла к кровати, в которой мирно спала Нана — девятилетняя темноволосая девочка, племянница Лигии, дочерью её младшей сестры, Садаи, которая бесследно исчезла год назад. Мать не могла сбежать без Наны. Девочка была единственным на свете, чем дорожила Садая. Теперь Нана — единственное, чем дорожила Лигия. У неё никого более не осталось…

Лигия переоделась, умыла лицо холодной водой, зажгла свечу, поставила её на небольшой столик рядом с кроватью, мрачно поглядела на себя в зеркало. Ей ещё не было тридцати, но горе и заботы обесцветили лицо, выгнали свет огромных серых глаз и в некоторых местах посеребрили длинные тёмные волосы. Когда-то Лигия была красивой, и в те времена это имело значение.

Теперь на планете почти не осталось ни красоты, ни жизни, ни радости. С каждым годом на свет появлялось всё меньше здоровых детей. Среди мужчин и женщин с ужасающей скоростью распространялось бесплодие. Лишь из-за этого недуга выжившие ещё не умерли с голоду. На Земле скоро останутся лишь вечные горы с заснеженными вершинами и выжженные радиацией пустыни. Не останется ни истории, ни знаний, ни страха смерти, ибо не будет живых, которые могли бы знать и бояться. Улетят и загадочные корабли: даже эти существа не пожелают жить на мёртвой планете.

Лигия затушила свечу, поднялась и выглянула в окно. Многоцветье огней корабля издалека резким контрастом врезалось в гагатовое небо, заглушая свет звёзд.

Девушка легла в кровать и накрылась тонким одеялом. Она ненавидела эти корабли. Они забрали её мужа, отца, сестру, а теперь забирали единственное, что могло вселить надежду, — сияние звёзд на ночном небе.

II

Больница, в которой Лигия дарила надежду на спасение самым, казалось бы, безнадёжным больным, раньше принадлежала отцу. Он работал в ней с самого первого дня её открытия, через несколько недель после основания Элизиума. Доктор Аим спас множество людей от различных недугов и травм, но он не мог уберечь их от исчезновения. Как не смог уберечь и себя…

После него во главе больницы встала Лигия. Она успела окончить медицинский институт, да и отец многому научил её. Недостаток опыта не мешал молодой женщине успешно лечить и работать не покладая рук. Она из последних сил верила, что люди ещё могли выжить и возродить планету, которую сами же довели до комы. Она хотела верить. Ради Наны. И ради других детей, смех которых рассеивал мрачный туман погибающей планеты.

Процедура передачи тел умерших родственникам, несложная операция, утренний обход и несколько других дел были завершены. Адиль, одна из самых одаренных помощниц и учениц Лигии, заканчивала свой ежедневный отчет о выписанных из больницы пациентах, когда услышала скрип колёс, цокот копыт и фырканье лошади.

— Доктор Лигия! — в кабинет заглянула другая помощница, Ирма. — Господин Атрей приехал. Продукты привёз!

Врач кивнула, отпустила Адиль и вышла на крыльцо. Глава Элизиума, Натал Атрей, легко спрыгнул с телеги и широко улыбнулся Лигии. Натал был ещё достаточно молодым мужчиной тридцати восьми лет, темноволосым, высоким, крепким. Жители в целом были довольны своим выбором. Просто даже такому умному и дальновидному человеку, как Атрей, не всегда удавалось совладать с суровыми реалиями погибающего мира.

В Элизиуме оставалось несколько машин, но отсутствие бензина не позволяло куда-либо ездить, да и ездить было некуда. В поселении было пару работающих машин, но их держали на самый крайний случай.

— Как настроение, доктор? — весело воскликнул Натал, вместе с двумя крепкими помощниками начиная разгружать повозку. На нём была телесного цвета помятая льняная рубашка с тёмными пятнами от пота. Рукава он закатал до локтей, а несколько верхних пуговиц расстегнул. Атрей больше походил на пахаря, чем на главу целого поселения.

— Радуюсь, что на этой неделе мы не умрём с голоду,— ответила Лигия, с усталой улыбкой окидывая нагруженную продуктами телегу, и подошла к мужчине.— Ах если бы ты ещё достал нужные лекарства…

— Когда-нибудь обязательно привезу, доктор,— последовал ответ.

— Ты всё ещё веришь, что у нас когда-нибудь снова всего будет вдоволь? — усмехнулась женщина.

— У нас уже было всего вдоволь,— Натал помрачнел.— Пища, вода, медикаменты, чистый воздух, техника, другие блага цивилизации. Люди, наконец. Семь миллиардов людей. Всё просрали. Но не могу не верить: что-то нам все же удастся возродить. Хотя бы малую толику былого изобилия.

— Ты — мечтатель, Натал,— тихо сказала Лигия.— Как только с обязанностями своими справляешься?

— Я не могу жить без надежды и веры.— Натал протянул ей две буханки свежего ароматного хлеба, завернутые в коричневую шуршащую бумагу.— Херня какая-то получается, а не жизнь.

— Отдам девочкам. Они ещё не обедали сегодня.

— А сама святым духом питаешься? Я не хочу потерять своего лучшего доктора.

— Я не сдохну, пока не подготовлю вместо себя как можно больше талантливых замен. Вон, Адиль, например, или Ирму,— Лигия указала на девушек, передававших продукты другим медсестрам.— Камиля, наконец. С ними я не боюсь, что люди Элизиума останутся без помощи. Хотя им ещё многому учиться.

Натал усмехнулся, странно поглядел на Лигию и вытер вспотевшую шею полотенцем.

— Спасибо, что нашёл время сам привезти продукты,— сказала она.

— Если хочешь, чтобы работа была сделана хорошо, делай её сам.

— Твои помощники не станут воровать, ты же знаешь.

— Конечно, не станут. Они знают, что бывает за кражу.

Случай уже был. Ранней весной вор украл у женщины с двумя детьми две тушки кролика, пойманные в лесу старшим сыном. Семья почти ничего не ела уже два дня. Вор тоже был голоден и очень зол. Он избил детей, изнасиловал женщину, схватил кроликов и убежал, но скрыться не успел. Молодчики Натала поймали его, а через несколько дней на главной площади перерезали горло от уха до уха.

Однако Лигия не нашла следов насилия у женщины и последствий побоев у её детей. Но пострадавшая с пеной у рта в кабинете Натала божилась и клялась, что обидчик едва не убил её вместе с детьми. Несмотря на отчёт Лигии об осмотре пострадавших и её предостережения, глава Элизиума не стал долго разбираться и отдал распоряжение казнить вора прилюдно. Пусть, мол, знают, что бывает за воровство и насилие. С тех пор Лигия начала побаиваться главу.

— На самом деле я просто хотел поздороваться с тобой.

Лигия отсутствующе улыбнулась. Несмотря ни на что, она была благодарна Наталу. Всё же он помогал с поисками её отца, сестры, мужа. А когда у неё не осталось ни крошки, чтобы накормить Нану и пожилую свекровь, он наскрёб дополнительную партию продуктов и лично передал её единственному доктору Элизиума. Партия оказалась настолько велика, что главный врач смогла накормить семью, оставила что-то про запас, а оставшуюся часть отправила медсестрам и пациентам. Натал спас жизнь её родным и с тех пор часто захаживал в больницу, чтобы узнать, не нуждается ли в чём доктор.

Когда помощницы вернулись с обеда, Лигия устало вышла на крыльцо, чтобы перевести дух и посмотреть на всполохи солнечных лучей, окропивших пока ещё изумрудную листву золотыми брызгами. Жители поселения усердно работали, и молодая женщина с отсутствующим видом наблюдала за оживлённым участком главной площади.

Земля Элизиума упорно вспахивалась, и беднеющая почва ещё была способна кормить людей. Скоро придёт пора убирать урожай, а после глава Элизиума поровну распределит его. Не всем семьям хватало еды до весны, тогда глава семьи приходил на рынок и предлагал что-то в обмен на еду: одежду или орудие труда, нужное для хозяйства. За работу в больнице Лигии и её помощникам выдавали еду. Иногда доктор приносила домой что-нибудь вкусное, и Нана с жадностью растущего ребёнка набрасывалась на лакомство: горсть земляники, не такой сладкой, как в детстве, или полуспелое яблоко.

Также одним из самых распространенных занятий среди жителей Элизиума была охота и рыбная ловля в ближайших озёрах. Однако почти все крупные звери ушли, вымерли от болезней или были истреблены, и теперь охотникам попадалась добыча поменьше. Лишь озёра уже который год подряд позволяли многим людям пережить особенно голодные дни.

Лигия, обедая на ходу, решила немного пройтись и направилась к холму неподалеку от больницы. Добравшись до него, она окинула очарованным взглядом бескрайние просторы полей, обрамлённых стеной полуголых лесов. Но безоблачное небо сияло до того насыщенным голубым оттенком, что, казалось, проведи по нему пальцем, и из него дождём польется сладкий голубой сок. По обе стороны от тропы трепетали малюсенькие островки белых цветов, обласканные тёплым ветром. Рыжеватые от жухлой травы луга влажно сияли россыпью перешептывающихся росинок. Когда-то поля родной планеты сияли изумрудами и переливались всеми цветами радуги. Они утопали в россыпи лиловых, розовых, голубоватых, жёлтых и красных оттенков. Но такие зрелища давно забылись, и Лигия уже не помнила другой, более яркой и изумрудной картины, поэтому ей казалось, что здесь было слишком тихо и хорошо. Эта нега медленно выводила её из темноты.

До чего же красив оставался этот край заснеженных вершин, рано желтеющих лесов и светло-лазуритовых озёр!.. Пока в этом мире были такие луга и пока голосистые птицы царствовали в небе, Лигия видела, что Земля продолжала дышать и бороться за свою жизнь.

«Ты просто не можешь умереть,— думала она, закрыв глаза и полной грудью вдыхая сладкий аромат воздуха.— Ты создана такой прекрасной, ты — сама жизнь! Ты жила миллиарды лет. Ты — вечность… Мы больше не совершим ошибок! Только позволь нам выжить!..».

III

Через двадцать минут Лигия уже вновь обходила больных. Она была внимательна ко всем, помнила каждого пациента, но более остальных жалела детей. Маленькие и беззащитные, они мужественно переносили недомогание и боль, почти никогда не жаловались и лишь иногда робко спрашивали, когда к ним снова придут родители. К кому-то приходили только мамы, к кому-то — папы или старшие братья и сестры. И только немногие из них были счастливцами — их всегда навещали сразу оба родителя. Но малыша Бенни, кроме работников местного Дома сирот, не навещал никто.

Лигия привязалась к этому полуторагодовалому мальчику. Когда ребёнок поступил в больницу, он был крайне истощён. Его выхаживали полгода, и теперь он подрос и окреп. Лигия боялась отдавать его обратно в Дом сирот и всячески откладывала его выписку. Она позволяла себе в тайне от остальных обнимать и целовать ребёнка. И каждый раз после минут, проведенных с ним, её сердце разрывалось от боли: она не сможет заботиться о нём. Лигия почти не находила времени воспитывать Нану. Свекровь была стара, она не справится ещё и со столь маленьким ребёнком.

С каждым годом в Доме сирот Элизиума оставалось всё меньше детей. Но их забирали не новые семьи, а болезни. Они часто уносили детей первыми. И Натал каждый раз с ужасом ожидал нового ежеквартального отчёта от своего помощника о возросшем проценте детской смертности.

Несмотря на постоянную помощь администрации поселения, детей здесь кормили гораздо хуже, чем в семьях, и Лигия настаивала, чтобы Натал проверил, куда и кому уходили продукты. Глава Элизиума обещал разобраться.

Закончив обход, главврач вернулась в кабинет с опущенной, тяжёлой от горьких мыслей головой. Плотно закрыла дверь, сделала шаг и увидела, что за её столом кто-то сидел. Тихо вскрикнув, она резко отступила назад и врезалась спиной в дверь.

— Отец!..

Доктор Аим тяжело поднялся из-за стола и направился к дочери. Лигия бросилась к нему и крепко обняла. Она тяжело и часто дышала, словно пробежала несколько километров. Молодая женщина цеплялась за отца так, словно от этого зависела её жизнь. После бегло осмотрела отца: он стал совсем сед, морщины глубже прорезали родное лицо, руки стали трястись заметнее. В свои шестьдесят лет он выглядел значительно старше.

— Ах, папа! — тихо вскрикивала она, позволяя себе то, чего не позволяла много месяцев,— слёзы.— Да как же?.. Да где же?.. Так долго!..

— Лигия…— пробормотал он, улыбаясь грустно и отчуждённо.— Я долго шёл, выдохся, не принесёшь мне стакан воды?

Трясущаяся Лигия выглянула из кабинета и крикнула одной из девушек поскорее принести воды и еды. Она молча и потрясённо разглядывала его, боясь поверить глазам. Когда помощница принесла еду, девушка едва не выронила стакан и тарелку, тихо воскликнув:

— Доктор Аим!

— Потом… потом! — Лигия выставила помощницу за дверь и села рядом с отцом.

Доктор Аим жадно выпил воду, но к тарелке не притронулся. Он не был голоден и не выглядел так, будто голодал. Он даже немного поправился. Лигия недоумевала.

Отец пропал более семи месяцев назад, но вёл себя так, словно они не виделись всего день. Лигия и мечтать не смела о том, что когда-нибудь снова увидит его. Отец утолил жажду, отдышался и теперь с пытливым интересом оглядывал некогда свой кабинет и подмечал малейшие в нём изменения. Казалось, он вовсе не обращал внимания на дочь, которая до крови закусывала губу и вздрагивала от беззвучных рыданий и беспорядочных всхлипываний.

— Нана в порядке? — лаконично спросил он.

— Да, с ней всё хорошо.

— Я боялся, что ты не справишься, но ты возродила больницу… И ты всё ещё ведешь картотеку пациентов, — пробормотал отец со странной ноткой печали в голосе.— Почему ты тратишь время на это бессмысленное занятие?

— Мои девочки ведут картотеку, как её вел ты, — всхлипнула Лигия, недоуменно глядя на него, не понимая, почему он задает в такую минуту странные вопросы. — И ты раньше не считал это занятие бессмысленным.

— Теперь всё бессмысленно, — последовал ответ. — Кроме нас… Прости, Лигия, меня долго не было, — деловито произнёс отец после очередной долгой паузы, во время которой вновь принялся задумчиво рассматривал когда-то свой кабинет.— Они долго не отпускали меня.

— Кто «они»? — Лигии хотелось прочистить свою голову, чтобы лучше улавливать суть этой бессмысленной беседы. — О чём ты говоришь? Тебя не было так долго! Где ты был? Кто забрал тебя? И как тебе удалось вернуться?

— Меня никто не забирал, — слегка усмехнулся доктор Аим.— Меня позвали, и я пошёл на зов. Я поступил верно.

— Кто тебя позвал? — Лигия мысленно признала, что кто-то из них двоих явно был не в себе.

— Создатели.

— Создатели чего? — ахнула та, и ей снова захотелось расплакаться от того страшного предчувствия, которое охватило её душу.

— Всего живого на Земле.

Лигия попыталась отодвинуть истерику и вновь очень внимательно поглядела на отца: она не находила симптомов буйного помешательства. Он говорил уверенно и спокойно, голос по своему обыкновению глубок и нежен. Человеку с таким голосом верили безоговорочно. Нежнейший бархат, которому нельзя было не верить.

— Выслушай меня, Лигия, и не перебивай,— тихо произнёс отец, положив свою старческую руку на её пальцы.— Мы не должны бояться кораблей с Шептунами. Они не враги нам. Они прилетели за нами, здесь нет больше жизни, да и неоткуда ей более взяться.

— Зачем мы нужны им?

— Для продолжения жизни. Они помогут выжить нашему виду.

«Так! — подумала Лигия, прижав дрожащие пальцы ко лбу.— Спокойно. Истерить нельзя, у отца просто путаются мысли…».

— Помогут выжить?..— фыркнула Лигия.— Если они прилетели за этим, почему они так долго наблюдали за тем, как мы умираем от болезней и голода, и только сейчас решили вмешаться?

Доктор Аим вздохнул и заявил:

— Лигия, они ждут тебя.

— Зачем?! — прошипела та, от изумления перестав всхлипывать.

— Они позвали меня, чтобы я помог выжить остальным жителям Элизиума. Они находятся на корабле. Лигия, мы погибаем. Война уничтожила Землю. Они выпустили столько ядерных зарядов по ней! Ты помнишь те дни! Мёртвые дни! Десятки миллионов смертей за один час! Люди просто испарились! Мы стали Хиросимой и Нагасаки, но в многократном размере! От бомбардировки погибло три миллиарда. Ещё три — в последующие месяцы. А может, и три с половиной. Нет больше ни США, ни России, ни Европы, ни азиатских стран. Есть только выжженные поля с островками одичавших лесов. Нет цивилизации. Нас осталось всего почти 100 миллионов. Численность населения Эфиопии и Филиппин!

— Все те, кто исчез, находятся на корабле? — выдохнула она, прижав ладонь ко лбу: ошеломляющая информация туго доходила до неё.

— Да, за исключением тех несчастных, которых мне не удалось спасти,— доктор Аим поднял на дочь глаза и выстрелил одной лишь фразой: — Элиас тоже там, он ждёт тебя.

Лигия бесстрашно встретила эту новость и холодно отчеканила:

— Элиас пропал, он погиб. Сам он никогда не оставил бы меня.

— Элиас на корабле, Лигия. Создатели ожидают тебя. Сходи к ним, и ты всё увидишь сама.

— Зачем они позвали вас? — после продолжительного молчания спросила она, до боли стиснув зубы.— Зачем они теперь зовут меня?

— Они хотят забрать людей с Земли на другую планету, пригодную для жизни. Они создали нас, Лигия. Они миллиарды лет тому назад создали жизнь на Земле, всячески развивали её. Жизнь — это кропотливая тяжёлая работа, которая стоила им стольких сил и времени! Они не могут позволить нашему виду погибнуть.

— Чем так хорош наш вид, что им вдруг захотелось сохранить его? — Лигия не могла сдержать злого сарказма в своем тоне.— В конце концов, мы сами уничтожили друг друга.

— Мы можем размножаться, мы тоже способны создавать жизнь. Но для этого нам не нужны миллиарды лет. Достаточно девяти месяцев. Они отбирают тех мужчин и женщин, которые способны создавать жизнь. Лигия, они обо всём расскажут тебе подробнее, ты всё поймёшь. Ты поверишь им.

— Тогда зачем они зовут меня? За столько лет брака я так и не смогла забеременеть. Я бесплодна. Я стану для них обузой.

— Ты — врач, Лигия. Ты — молодой, но уже такой талантливый и опытный доктор. Ты будешь нужна всем тем, с кем полетишь в другой мир к новой жизни.

Лигия подпрыгнула и начала мерить кабинет шагами, сжимая кулаки.

— А как же Нана? — рыкнула она, зло посмотрев на отца.

— Нана полетит с вами. С тобой и Садаей.

— Садая тоже на корабле…— выдохнула Лигия, и на сердце стало тяжело: она почувствовала себя брошенной.— Как она могла оставить Нану, свою дочь, и уйти, только потому что её позвали какие-то недоумки?

— Они не недоумки, дорогая. Мы не зря прозвали их Шептунами. Их шепотливый рассказ способен убедить каждого. К тому же все мы знали, что ты сможешь позаботиться о девочке.

— А кто позаботится обо мне?! — надрывно выкрикнула Лигия эту страшную фразу, одёрнула себя и словно онемела: её до краев начало заливать бешенство.

Доктор Аим вздохнул, тяжело поднялся из-за стола, подошёл к трясущейся дочери и обнял её. Его дрожащая рука гладила её по голове, и он прошептал:

— Моя бедная девочка, тебе столько пришлось пережить по нашей вине. Но все это ради всеобщего блага. Ты — врач, ты спасаешь жизни, ты должна понять меня.

Лигия молча всхлипнула. Она сделала вид, что поняла. Но всё же ей хотелось кричать.

Поздно вечером, когда наигравшаяся с дедушкой Нана легла спать, Лигия с закрытыми глазами одна сидела за обеденным столом, подперев голову кулаком. Левой рукой она рассеянно катала по дереву стола своё золотое обручальное кольцо, купленное прямо перед войной. Сегодня впервые за много лет сняла его с пальца.

Лигии следовало чувствовать радость и облегчение, ибо все, кого она потеряла, были живы, и она могла вновь их обрести. Но ей не удавалось отделаться от болезненной мысли, что они просто бросили её. Отец повесил на неё больницу со всеми умирающими пациентами, сестра швырнула ей дочь, которая несколько месяцев не могла отойти от потрясения и даже сначала ненавидела и отчаянно изводила тётку. А Элиас нанёс сокрушительный удар, оставив её один на один с необходимостью выживания. Как правило, во всех семьях Элизиума главными добытчиками были мужчины. Но Лигии тоже пришлось взять на себя мужские обязанности: она должна была прокормить склочную бабку, ребёнка и бороться за жизни многочисленных пациентов. Должно быть, только эта круглосуточная борьба за свою и чужие жизни удержала женщину от соблазнительного выбора пойти и утопиться в ближайшем озере.

«Почему?» — этот вопрос неотступно преследовал молодую женщину целый день.

— Почему? — мучительно прошептала она, поглядела на золотое кольцо, волчком крутящееся на столе, и с грохотом прихлопнула его ладонью.

— Ты знаешь, кто ответит на твой вопрос,— раздался позади тёплый голос отца.— Утром я пойду в больницу вместо тебя. Всё же это изначально моя больница, а твои помощники ознакомят меня с историями болезней пациентов.

— Не выписывай мальчика Бенни,— процедила Лигия, не желая глядеть на отца.— Ему полтора года, малыш почти полностью здоров. Если он вернётся в Дом сирот, он может там погибнуть.

— Не выпишу,— ласковая улыбка в тоне отца казалась ей гротескной, невыносимой.

— Тебя видели мои девочки. Слухи по Элизиуму распространяются быстро. Что скажешь ты Наталу и остальным, как только они начнут задавать вопросы?

— Сообщу, что многие из исчезнувших живы, здоровы и находятся в безопасности. Остальное ты поведаешь Наталу сама, как только Создатели тебе всё объяснят.

— Эти… Создатели… не убьют меня на подходе к кораблю? — Лигия внесла в слово «Создатели» как можно больше презрения.

— Они не убивают тех, кто пришёл с миром,— последовал ответ.

— Прекрасно,— отрезала Лигия, встала из-за стола и ушла в свою комнату, более не сказав отцу ни слова.

IV

Лигия не спала всю ночь. Поднявшись за час до рассвета, быстро собрала рюкзак, взяв немного вещей и еды. Поцеловав спящую Нану, женщина вышла в густой рассветный туман и исчезла в безмолвной дымке.

В столь ранний час уже стояла жара. Пришельцы посадили свой корабль километрах в десяти от Элизиума, и Лигия взмокла уже через четверть часа после начала пути. Тропа к кораблю извилистой зарастающей лентой лилась через лес. Птичьи трели рассеивали глухую злость, густой шелест листвы смягчал стенающее сердце, а тревога о девочке затуманила обиду.

Лигия не знала, о чем будет говорить с этими «недоумками», и не представляла, как они выглядят. В детстве, ещё задолго до Дня Смерти, отец часто рассказывал ей сказки о пришельцах. Они представлялись девочке зелёными или коричневыми монстрами, которые ставили на людях свои чудовищные опыты, убивали их и забирали себе все ресурсы Земли. Но теперь отец отзывался о них иначе. Они были и Создателями, и Спасителями. Девушке было почти наплевать, она не верила им. Она шла на корабль, чтобы поговорить с мужем и убедиться, что отец не сошёл с ума. Что она сама не сошла с ума.

Наконец через два с половиной часа дороги по неровным тропам и холмам Лигия добралась до огромного корабля серебристого цвета, возвышавшегося над округой, словно гора. Звездолёт напоминал чашу или кубок с широким основанием, но без ножки. Лигия слышала, что в полёте верхняя часть закрывалась круглой крышей, что делало корабль похожим на овал или слегка удлинённый шар. Она впервые и видела столь огромное сооружение, и подошла к нему столь близко.

«И как эти черти создали такую махину?..» — раздражённо подумала Лигия.

Огляделась, не увидела ни души. Выпила немного воды, потопталась на месте, поразмыслила, набрала в грудь побольше воздуха и направилась к кораблю. Когда она подошла ближе, ничего не поменялось. К ней никто не вышел.

«Может, покричать, и меня услышат?» — нерешительно подумала женщина. И вдруг шёпот мягко коснулся её слуха одним лишь словом: «Входи!».

Лигия вздрогнула, ибо ей показалось, что эти слова прозвучали в её голове. В чаше открылся небольшой прямоугольный проход, корабль засеребрился многоцветными переливами, словно на его поверхности была вода, а ветер потревожил её гладь. Лигия застыла, хотя никогда не была трусливой. Глубоко вздохнув и заставив себя успокоиться, вошла внутрь.

И оказалась в большом светлом зале со странными золотистыми узорами на глянцевых стенах. Потолок был столь высок, что гостья не смогла разглядеть его. Проход закрылся не сразу, словно Шептуны давали ей возможность передумать. В противоположной от входа стене высоко над полом виднелся ещё один проход, но более просторный и в форме арки. Лигия огляделась: других проходов не было, лишь глухие стены и арка высоко наверху.

«Проходи вперёд…» — ласковый шёпот вновь коснулся её разума, и у Лигии странно потеплело на сердце, ибо в отзвуках этого шепота ей почудился голос матери, которую очень давно забрала болезнь.

— Отменный психологический приём,— фыркнула Лигия, напряжённо скрипя зубами.— Нет, меня не проймёшь такой дурью.

Она решительно зашагала вперед, и вдруг из воздуха появилась широкая длинная ступенька, словно сотканная из мерцающей и рябью переливающейся водной глади. Лигия приподняла правую ногу и нерешительно поставила на ступень, затем встала обеими ногами. Ступень была прочной. Тотчас к ней выплыла вторая ступень на уровень выше. И третья, и четвёртая… Она быстро поднялась по «водной» переливающейся светом лестнице и вошла в широкий светлый коридор. Ступени не исчезли, они так и остались висеть в воздухе, словно ожидали, что гостья передумает.

«Приветствуем тебя…».

Лигия вздрогнула, ибо очередная волна тепла от этого шёпота опустилась на голову и пролилась на плечи. Затем она увидела и его обладателя. По коридору к ней плыло странное существо. Оно, как и ступени позади, словно было соткано из переливающейся на свету воды. Так в солнечных лучах сияют апрельские ручьи, бегущие с гор. Точно так же дрожит гладь озера на сильном ветру. Так шепчут морские волны, шёпот которых иногда приходил к Лигии из детства и юности во снах. Вся эта сияющая рябь, принявшая очертания женского тела, подошла к гостье ближе.

— Я…— Лигия прочистила горло, бесстрашно подняла голову и заявила: — Я пришла увидеть своего мужа.

«Он ждёт тебя…— шепнуло ей существо.— Следуй за мной…».

«Это может быть ловушкой,— думала Лигия, нерешительно идя за Шептуном.— Но если я уйду сейчас — всё будет тщетно, я так ничего и не узнаю!».

Существо провело её по нескольким похожим коридорам, и вскоре они очутились в огромном светлом зале, наполненном солнечным светом. Под потолком находился прозрачный купол, через который торжественно сиял лазурный небосвод. Лигию поразила пышная растительность зала. Здесь росли чудесные деревья, а цветы переливались всеми цветами радуги. Журчали прохладные звонкие ручьи, порхали бабочки и птицы. И тут же находились люди: мужчины, женщины и даже маленькие дети. Лигия тотчас узнала нескольких жителей Элизиума. Многие из женщин были в положении.

— Доктор Лигия! Доктор Лигия! — раздались радостные возгласы, и к ней подбежали старые знакомые.

Их лица сияли радостью, но Лигии было тошно: она помнила, как долго искали их родственники, как мучились безвестностью, как страдали они и метались от одного дома к другому, умоляя о помощи. Она увидела здесь мужчину, чья слабая здоровьем жена едва не умерла от голода в Элизиуме этой зимой. Лигия с трудом выходила её. Узнала женщину, муж которой погиб, пока искал её в лесах — провалился под лёд. А она была уже на сносях и светилась от своей радости.

— Лигия! — звучание этого голоса, о котором она уже давно перестала мечтать, сжал ей горло.

Она видела, как к ней бежит муж. Молодая женщина оцепенела, ибо уже не надеялась вновь увидеть это красивое лицо и сияющую улыбку. Элиас подхватил её и сжал в объятиях так крепко, что Лигия едва не задохнулась. Аромат его кожи пронзил её и больно стиснул сердце.

Но через несколько мгновений головокружения и радости она всё же начала приходить в себя и вспомнила месяцы тоски, боли, отчаяния, вынужденной борьбы за жизнь, вспомнила тот единственный вопрос, который хотела задать ему: «Почему?».

Лигия горестно сняла с себя его руки, отступила на шаг и вопросительно поглядела на одного из Создателей, который встретил её и проводил сюда. Гостью — оглушённую, ещё не освобожденную от пут горького тумана, привели в большую тёмную комнату. Поглядев вверх, Лигия вместо потолка увидела синеватую черноту, словно над нею распахнула объятия беззвёздная ночь. Элиас, пришедший следом, остановился немного позади. Шептун тихим ветром прошелестел рядом с нею, провёл рукою по воздуху, и в центре комнаты ярко вспыхнула крохотная белая точка.

«Смотри…».

На тёмных стенах заискрились светящиеся блики, окутавшие Лигию, а затем разлетевшиеся прочь. Точка в центре быстро росла, превращаясь в огромный сияющий шар. Вскоре он стал настолько огромен, что поглотил комнату светом, и гостья закрыла глаза ладонями, ибо нестерпимо ярким был этот свет. Всё взорвалось ослепительным белым огнём, но через мгновение померкло, и Лигия увидела, как помещение окутало множество сияющих звёзд. Они заполнили все пространство, медленно вращались вокруг Лигии, ложились на стены. Гостья протянула руку, чтобы потрогать эти маленькие сгустки света, но они прошли сквозь её руку и преломились.

«Вот как вы умеете говорить!..— догадалась Лигия.— Вы будете мне показывать…».

«Это — Рождение Времён…— певуче и шепотливо пояснил голос Шептуна, стоявшего рядом и переливавшегося, словно озёрная вода на ветру.— Это Наше Рождение. Мы родились вместе. Мы — неотделимы. Мы — жизнь…».

Элиас, стоявший позади супруги со сложенными на широкой груди руками, лишь молча кивнул. Должно быть, он уже множество раз слышал этот рассказ.

Затем Лигия, наблюдавшая, как рядом со светящимися точками вырастали точки побольше, превращаясь в планеты и другие небесные тела, оказалась на одной из них. То была небольшая планета с кристально чистыми реками, изумрудными лугами, синими лесами, огромными скалами и укромными пещерами.

— Это Земля? — спросила Лигия.— Так много рек…

«Нет,— ответил Шептун, и ей показалось, что этот шёпот ветром всколыхнул её волосы.— Это не Земля, это наш дом, самый прекрасный, рожденный первым, задолго до Земли…».

— Эта планета находилась так далеко от Земли, что мы никогда не смогли бы достичь её даже в мечтах,— тихо добавил Элиас.— Никакой технический прогресс, никакое первоклассное техническое оснащение не помогло бы нам забраться так далеко в космос.

«Праматерь настолько огромна, что ваш разум не в силах охватить её!..» — в шепоте появился отзвук торжества.

— Что за Праматерь? — спросила Лигия, разглядывая нестерпимые по красоте просторы первой планеты.

— Они называют Вселенную своей Праматерью,— пояснил Элиас.— Праматерь создала их, подарила им жизнь и велела приумножать эту жизнь повсюду.

Лигия видела, как появлялись все новые небесные тела, как прозрачные бесформенные переливающиеся сгустки воды и света, называющие себя Создателями, навещают то одну, то другую планету и пытаются заставить жить мёртвые каменистые пустоши или бушующие огненные моря.

Где-то появлялись новые организмы — ничтожные и слабые существа, которые лениво ползали по камням и пытались выжить. Постепенно эти твари превращались в более приспособленных и разнообразных существ. Они видоизменялись, преображались, и со временем на мёртвых камнях появлялись и вырастали поселения и целые города. Ни один из них не был похож на те города, которые Лигия видела своими глазами в далёком детстве или на картинках. Здесь были невероятные по высоте и конструкции постройки, здания, сооружённые прямо на вершинах гор, касавшихся небес, или на деревьях, до того огромных, что с их вершин открывался обзор на полпланеты. Здесь были плавучие города, созданные прямо на морских просторах.

В этих поселениях жили невообразимые по наружности и многообразию существа: огромные, словно сами горы, с невероятным числом конечностей или без них; либо небольшие, не крупнее кабана. Некоторые предпочитали жить в высоко развитых городах, другие — в небольших поселениях, третьи прямо в пещерах или на камнях и лугах под открытым небом.

То была жизнь. Она бурлила и размножалась, раскидывая свои ласковые объятия повсюду. Создатели дарили жизнь всему, к чему прикасались. Ибо так велела им Праматерь. И форма жизни на каждой новой планете отличалась от предыдущей.

«Но все они были слабы,— говорил Шептун.— Одни погибали от катаклизмов, другие не были способны размножаться, не владели навыками самозащиты или не умели жить в мире с другими. Мы должны были создать тех, кто умел бы жить, размножаться, и хорошо приспосабливаться к разным условиям жизни…».

— Но разве вы не в силах и жить, и приспосабливаться? — удивилась Лигия, стараясь унять свое негодование и презрение.— Вы же первый народ! Ваши предки появились на свет вместе со Временем.

«У нас нет ни предков, ни потомков,— последовал ответ.— Это мы видели зарождение Времён, это нами создавалась жизнь во всех сторонах владения нашей Праматери. Но мы не в силах размножаться. Однако мы можем Создавать…».

У Лигии защемило сердце, и она глубоко вздохнула, чтобы заглушить пронзившую душу боль: она тоже не могла размножаться, но умела сохранять жизнь и дарить шанс на её продолжение. Делало ли это её похожей на них?..

«…Однажды мы узнали, что где-то очень далеко во владении нашей Праматери рождается Звезда. Рождение новых звёзд — надежда на новую жизнь. Этой Звезде было суждено помочь нам создать самое прекрасное место для обитания…».

Лигия наблюдала, как в комнате из сгустков газа и пыли, частицы которого собирались воедино, формируется огромный огненный шар, настолько яркий, что она снова заслонила рукой глаза от света. Рядом с этим светилом начинали появляться планеты, значительно уступавшие этому светилу по размерам.

— Это же Солнце! — выдохнула Лигия, поражённая своим открытием.— Это наше Солнце!

«Вы, люди, дали этой Звезде очень красивое имя,— говорил ей Шептун.— И на всех ваших языках и наречиях оно звучало красиво…».

Лигия во все глаза смотрела, как серебристые Создатели появляются то на одной, то на другой планете Солнечной системы. Они осматривали каждый квадратный метр нового места обитания. Они прилетали сюда группами на чашах своих кораблей, забирали с собой образцы почвы или воды и долго их изучали.

— У них были большие планы на Марс,— проговорил Элиас.

«…мы сочли планету, которую вы называете Землёй, безжизненной. Мы всегда уничтожаем безжизненные планеты, ибо они не имеют права Жить… Мы столкнули Землю с другой планетой…».

— Интересно,— сердце Лигии покрылось горькой чернотой.— То, что не может создавать жизнь, не имеет право на жизнь… Ваша логика убийственна и преступна для тех, кто называет себя Создателями.

— Лигия,— с укоризной произнёс Элиас.— Позволь им закончить. Земля не погибла. Более того, она приспособилась, и они поняли, что на такой планете можно попытаться создать ту форму жизни, которую они так долго стремились создать: умеющую и жить, и приспосабливаться, и размножаться.

Лигия смотрела, как Шептуны многократно навещают изменяющуюся Землю. Они лишь слегка подталкивали эту жизнь, но в остальном она развивалась сама. Шептуны зародили жизнь в океане, начав с одноклеточных организмов. Но спустя время они вернулись и увидели такое многообразие существ, которого не ожидали.

«Мы ещё никогда не видели подобного…— говорил Шептун.— Земля не только боролась за своё существование, она сама создавала и приумножала жизнь. На других планетах мы всегда участвовали в развитии жизни, но не здесь. Это небольшая планета стала нашим главным союзником и нашей главной надеждой. Жизнь на этой планете умела преодолевать любые катаклизмы и вновь пробиваться к Солнцу…».

Лигия любовалась невероятно красивой планетой, которая жила и дышала лентами прозрачных рек, зелёным покровом морей и бескрайними просторами океанов. Растительность была настолько пышна и разнообразна, что к горлу Лигии подкатил ком — сейчас сохранилось всего несколько видов деревьев, кустарников и трав. Она увидела огромных ящеров, о которых отец часто читал ей в детстве. Динозавры царствовали во всех уголках Земли — от морского дна до небесных просторов.

«Мы создали людей ещё задолго до динозавров, но не могли найти им подходящего дома. Они умирали на других планетах, и мы решили отправить их на Землю. Но жизнь на Земле развивалась, не желая подчиняться нашей воле. Она сама находила свои пути и процветала… Пока она не была готова принять людей, словно чувствуя, что они способны сделать с нею…».

Лигия видела, как существа, похожие на людей, только выше ростом, с более длинными руками и ногами и очень бледной кожей, пытались жить на Земле, но погибали от зубов или рогов истинных господ планеты — динозавров. Люди были не в силах бороться с их размерами, свирепостью и численностью.

— Это вы убили динозавров,— в ужасе проговорила Лигия.— Вы убили их, чтобы посмотреть, способна ли жизнь на Земле возродиться после очередного катаклизма. Чтобы они подвинулись и дали людям дорогу к трону.

«Нет, не мы погубили их,— ответил Шептун.— Мы лишь не стали вмешиваться и останавливать тот кусок астероида, который перевернул весь ход жизни на Земле».

— Тот метеорит оказался подозрительно удобен для вас,— фыркнула Лигия, наблюдая за тем, как огромный светящийся шар вгрызается в поверхность Земли и уничтожает всё сущее на ней.

Гостья видела, что после метеорита жизнь на Земле начала развиваться в более благоприятном для людей русле. Постепенно млекопитающие начали приобретать облик и размеры, близкие к современным, и на Землю вновь ступила нога человека, но уже в ином облике: homo sapiens был невысок, сгорблен, кожа его была землистого цвета, а мускулатура плохо развита. Они походили на чахлые пожелтевшие ростки. Наружность её прародителя была непривлекательна, а поступь тяжела, словно этот вид доживал свой последний век. Возможно, так оно и было. Шептуны не смогли приспособить людей к жизни на других планетах, и они начали умирать. Их забросили на Землю, которая стала последней надеждой.

Рядом с человеком серебристым стражем шёл Шептун. Затем Шептун остановился, а человек пошёл дальше, осматриваясь и привыкая. Шептун всё стоял, словно впервые провожал своего ребёнка в школу, а человек шёл. Через некоторое время человек обернулся, но Шептун уже исчез, оставив свое дитя выжить или умереть в новом доме.

И люди расцвели, начали размножаться, строить свои первые жилища, развивать хозяйство, города, устраивать свои первые войны. Шептуны, или Создатели, призванные создавать и дарить жизнь, открыли отсчёт последних тысячелетий Земли, которая до появления человека жила и процветала миллиарды лет.

— Что ж,— мрачно заключила Лигия.— Вы создали существа, которые умеют жить, приспосабливаться, размножаться и уничтожать жизнь не хуже, чем размножаться. Вы добились своей цели. Что теперь?

«Ваш вид, на который мы возлагали такие надежды, на грани вымирания,— сказал Шептун.— Мы не можем допустить, чтобы это произошло…».

— Они нашли другую систему с Солнцем и планету с условиями, которые будут пригодны для жизни,— сказал Элиас.— Земля погибнет. Вскоре яд радиации проникнет повсюду. У нашей планеты есть ещё около пятнадцати-двадцати лет. Но люди будут жить.

— А толку-то? — возмутилась Лигия.— Люди уничтожат и эту планету! — Лигия повернулась к Шептуну и негодующе воскликнула: — Да неужели вы ничего не поняли?! Вы точно создали нас по своему образу и подобию, ибо вы, как и мы, не умеете учиться на ошибках. Земля не хотела принимать нас, ибо уже знала нашу разрушительную сущность, она знала, что мы погубим её. Она противостояла вам. Вы понасоздавали своих одноклеточных, а она превратила их в разнообразие организмов. Она создала динозавров по своим правилам и законам, со своим видением жизни, а вы уничтожили их, чтобы навязать ей свое видение. Земля постоянно пыталась уничтожить людей то ледниковым периодом, то ураганами, землетрясениями, цунами, извержениями вулканов. Она говорила вам, что не желает, чтобы мы жили на ней! Но вы не слушали! Мы уничтожили Землю, скоро она погибнет окончательно, а вы потеряете самое удачное поле для своих идиотских экспериментов. Отвезите нас на другую планету, и мы уничтожим её по тому же сценарию.

«И всё же вы, как и мы, создаете жизнь. Или храните её. Вы исцеляете раны, болезни и спасаете жизни…».

— За те миллиарды лет, что вы бороздите безбрежное пространство своей Праматери и навязываете свои законы, вы давно должны были понять, что жизнь всегда будет подчиняться своим собственным законам. Вам не всё подвластно на этом свете. На мой взгляд, вы, созданные для созидания, чтобы служить своей Праматери, попрали все её начинания, отказались от её воли и потерпели поражение. Жизнь — вот каким был её наказ, а что создали вы? Паразитов, которые готовы не только уничтожить все вокруг, но и самоуничтожиться. Со временем человек уничтожит всю Вселенную, ибо никогда не умел и не научится хранить свой дом.

«Подобных вам нет организмов во владении нашей Праматери,— заявил Шептун.— Вы — наше продолжение. Мы не вечны, и вы когда-нибудь займёте наше место».

— Но после войны человеческая природа ослабла,— возразила Лигия.— Скоро все люди будут бесплодны. Мы уже не сможем эволюционировать, просто некому будет.

— Ты только что видела множество женщин, которые способны опровергнуть твоё заключение,— деловито заметил Элиас, в его голосе не было и намёка на былую теплоту.— Людям нужны лучшие условия, и тогда они снова будут рожать. И причём рожать здоровых детей.

В глубине души Лигия была благодарна Шептунам за их намерение спасти последних людей и возродить их. Но эта изматывающая борьба за жизнь, которую она вела уже столько времени, и потрясения последних часов ожесточили её. Она была уверена, что человечество не заслужило такого шанса. Оно уничтожало себе подобных на протяжении всей своей истории, оно никогда не ценило того, что ему было дано, попирало жизнь и всячески подавляло её. Сколько войн произошло за человеческий век? Сколько людей погибло от насильственной смерти? В конце концов человечество устроило Третью Мировую войну, но победителей не оказалось. Каждый день люди гибли миллионами. И после опустения когда-то самых густонаселённых городов и гибели миллиардов, война закончилась. Воевать стало некому и нечем. Людям пришлось объединиться для выживания. И скоро все их ничтожные усилия закончатся тотальным умиранием. Неужели существа, всю свою историю уничтожавшие жизнь и все-таки её уничтожившие, заслуживали ещё одного шанса?

«Заслуживали,— с тоской подумала Лигия.— Среди людей остаётся ещё много детей. Хотя бы они должны выжить…».

— Они хотят отвезти на другую планету людей, которые могут размножаться,— сказал Элиас, пристально глядя на свою супругу.

— Я уже догадалась,— невесело хмыкнула Лигия.— Только не понимаю, причём здесь я. Зачем они позвали меня и показывают мне этот кошмар? Я — не глава Элизиума, к тому же не могу иметь детей.

— Во-первых, это ещё не точно,— строго сказал Элиас.— У некоторых семей дети появляются через десять лет после свадьбы. И у нас уже не было техники для обследования, но здесь она есть. А во-вторых…

— Ты же по этой причине и бросил меня,— вкрадчиво отозвалась Лигия, но глаза её обратились в лёд.— Ты оставил меня, бросил свою мать и маленькую девчонку. От голода Нана много болела и едва не погибла. Я выходила её каким-то чудом. А твою мать эта зима вовсе подкосила…

— Нет, Лигия, мы должны поговорить, мы всё обсудим. Я объясню тебе причину. Они позвали тебя, чтобы…

— А от кого беременеют местные женщины? — ясным звенящим голосом осведомилась Лигия, повернувшись к Шептуну.— Вы собрали на свой корабль всех самых плодовитых мужчин и женщин из Элизиума и других поселений, чтобы они возродили жизнь на новой планете. Это так?

«Да»,— ответил Шептун.

— Как вы определяете, какие из мужчин и женщин способны иметь детей? — Лигия зло усмехнулась: — По запаху, что ли?

— Они проходят обследование.

— Что ж, ваши намерения вполне серьёзны, раз ваши подопечные уже приступили к своему долгу,— усмехнулась Лигия.

Она медленно подошла к своему мужу, и с каждым шагом сердце её сжималось от боли все сильнее. Лигия тихо спросила:

— Как это происходит здесь? Вы сами ищете себе пару для размножения? Или Создатели сводят вас?

— По-разному,— холодно и нехотя ответил тот, глядя ей в глаза.— Либо берут биологический материал у мужчины и женщины, либо сами…

— Как это было у тебя, Элиас? Первое, второе или третье?

— Третье,— нехотя ответил тот, и кулаки его сжались.— Женщина забеременела.

Лигия прикрыла глаза, покачнулась, но удержалась на ногах.

— Лигия…— словно издалека услышала она бархатистый голос своего мужа .— Я готов пойти на всё, лишь бы они дали нам с тобой шанс вместе покинуть это гибнущее место и завести семью в новом доме…

— Замолчи! — рыкнула она, повернулась к Шептуну и тихо потребовала: — Изложите наконец четко и определённо, зачем вы позвали меня, и я уйду.

«Ты — та, кто умеет хранить жизнь, та, которая исцеляет,— Шептун приблизился к ней.— Твои способности и знания помогут твоему виду по ту сторону Солнца…».

— Мой отец куда более опытный врач, возьмите его с собой.

«Ему осталось не так много времени: он стар».

— Быть может, вы научитесь уже дарить нашему виду вечную жизнь? — с презрением процедила Лигия.— Почему вы так и не сделали этого за миллиарды лет? Благодарю за увлекательный рассказ, прощайте.

«Лигия…— прошелестел Шептун, впервые назвав её имя.— Мы ждём главу вашего поселения. Мы желаем говорить с ним…».

Она вышла из помещения, чеканя шаг и мечтая разорвать всех на свете, вырвать из груди сердце и раздавить его камнем, лишь бы оно перестало так сильно саднить.

— Лигия! — воскликнул Элиас, схватил её за локоть и остановил.— Как ты можешь? Я не могу исправить то, что произошло, но всё это делается ради всеобщего блага. Твоя помощь понадобится в другом мире. Ты не посмеешь отказываться только потому что ненавидишь меня!

Лигия обернулась и с размаху ударила его по лицу, прорычав:

— Я не смею бросать ту безнадёжную и бесплодную горстку людей, которую вы оставляете подыхать здесь. Если мой отец желает, пусть летит. Я останусь и постараюсь сделать всё, что смогу, чтобы помочь выжить последним людям Земли. Я отправлю с вами Нану и поговорю с Наталом Атреем, чтобы он все обсудил с этими Создателями. Я постараюсь уговорить людей отправить с ними как можно больше детей. Но я не полечу с вами. Мне нет там места. Мое место — здесь!

— Лигия?..

Она увидела младшую сестру, которая стояла посреди коридора и придерживала свой выдающийся живот. Сестру, которая так же, как и остальные, бросила её и свою маленькую дочь.

— Здравствуй, Садая,— холодно проговорила Лигия.

Она с удовольствием надавала оплеух бы и ей, если бы не её интересное положение.

— Ох, Лигия…— Садая неуклюже, но торопливо подошла к сестре, уткнулась лицом ей в плечо и зарыдала.

Она плакала долго, захлебываясь, а Лигия неподвижно и молча принимала её слезы, страстно желая, чтобы Садая наконец успокоилась. Она не собиралась утешать сестру, обнимать её или гладить по белокурым волосам, как когда-то в детстве. Она ненавидела себя и сестру за то, что ей всё же придется отдать Нану обратно матери.

— Нана? — наконец, через несколько минут спросила Садая.— Как Нана себя чувствует?

— Уже прекрасно.

— Лигия, я благодарна тебе на всю жизнь. Прости меня, но я делала всё это ради Наны. Я — не выдающийся врач, я ничего не умею. И я не могла иначе заработать на место на корабле. Они должны знать, что я все ещё могу иметь детей. Теперь мы с Наной улетим. И ты полетишь с нами. Тебе не придётся расставаться с ней. И вам с Элиасом будет там так хорошо…

— Элиасу будет хорошо с его ребенком,— только лишь произнесла Лигия и вдруг, зло прищурившись, спросила: — На каком ты месяце?

— На восьмом.

Некоторое облегчение опустилось на душу Лигии. Не Элиас был отцом ребенка её сестры.

— Как ты можешь? — всхлипнула Садая, горько поглядев на Лигию.— Я бы никогда не увела у тебя мужа! Я не способна на такую подлость!

— Ты бросила свою родную дочь в самые тяжёлые минуты нашей жизни,— жестко проговорила Лигия.— Она начала приходить в себя только пару месяцев назад. За целый год ты ни разу не удосужилась дать знать о себе своему ребёнку, а отжиралась досыта в то время, как твоя дочь умирала с голоду!

— Они не разрешают нам связываться с внешним миром! Это одно из условий! — залепетала Садая, истерично всхлипывая.— Они запретили нам даже записки отсылать!

— Ты — мать, ты должна наплевать на все условия! — вскричала Лигия.

— А ты — врач,— жестко ответил Элиас.— Давала клятву Гиппократа! И ты не должна говорить так с беременной женщиной. Если бы Садая нарушила условия, она бы потеряла возможность забеременеть и обеспечить себе, Нане и второму ребёнку шанс улететь на другую планету.

Лигии захотелось наброситься на мужа и расцарапать ему лицо. Но взяла себя в руки и ответила:

— Мне жаль, что во мне материнского инстинкта больше, чем в ней. Также, что первыми жителями новой планеты будете вы, с лёгкостью бросающиеся тех, кто нуждается в вашей помощи. Уйти от бесплодной жены-обузы — конечно, не преступление, но бросить на произвол судьбы престарелую мать и беззащитного ребёнка — как можно получить шанс на новую жизнь после такого? Ваша новая планета обречена на гибель с такими жителями!

— Да откуда ты знаешь, через что мне пришлось пройти? — заорал Элиас, больно схватив её за предплечья и встряхнув её.— Откуда можешь знать, что именно пришлось пережить Садае?!

— Боже, как вы страдали!..— едко проговорила Лигия.— Должно быть, выбор, кому из присутствующих женщин заделать ребёнка, невероятно мучителен. Не идёт ни в какое сравнение с необходимостью ежедневного поиска еды для своей семьи и заботами о целой больнице, полной умирающих детей.

— Да ты просто растеряла весь человеческий облик! — потрясённо выдохнул Элиас.

— Прости, эти месяцы мне некогда было думать о морали и нравственности. Я думала лишь о том, где взять хлеба, чтобы накормить ребёнка и старуху (твою мать!), о спасении ещё живых пациентов и о том, как сэкономить те крохи медикаментов, которые у меня оставались.

Её сердце покрылось такой чернотой, что Лигия не почувствовала жалости к безостановочно всхлипывающей сестре. Между тем она понимала, что своими обвинениями может спровоцировать преждевременные роды, а также смерть плода и матери. Ей следовало успокоить сестру, попросить прощения за свои слова или просто уйти. Она выбрала третий путь, холодно проговорив:

— Я приведу Нану к кораблю к вашему отбытию. Твои старания, Садая, не пройдут даром.

Лигия не стала слушать, что пытались сказать ей сестра и муж. Очевидно, уже бывший. Она закрыла уши руками и кинулась бежать. Выскочив из корабля, побежала так быстро, будто от этого зависела жизнь. Как только густая стена леса закрыла её от окружающего мира, Лигия как никогда зарыдала так отчаянно и громко.

V

Натал Атрей внимательно выслушал рассказ Лигии о Создателях. Когда она закончила известием о том, что Создатели желают говорить с ним, усмехнулся, откинулся в своем большом потертом кресле и, заложив руки за голову, принялся задумчиво рассматривать потолок своего небольшого кабинета.

— И начерта я им сдался? — пробормотал он.

— Будут показывать тебе всё то, что показывали мне, а мой муж, должно быть, убедит тебя полететь с ними,— пожала плечами Лигия.

— Он уже уговорил тебя лететь с ним? — Натал внимательно поглядел на неё.

— Я ещё не думала об этом.

— Вот как? — казалось, тот не удивился.— Ты не хочешь продолжить жизнь со своим супругом в другом мире?

— Пусть летит с матерью своего будущего ребёнка.

— За эти полгода он успел заделать кому-то ляльку? — проговорил с усмешкой Натал.

— Не знаю, кто именно заделал — он или Создатели, но суть одна — ребенок его,— Лигия на мгновение прижала ладонь ко лбу и сказала: — Я не должна оставлять Элизиум, Натал. Пусть по ту сторону Солнца окажется рай, но какая надежда останется у людей, если я уеду? Я — единственный врач. Мой отец стар, а у меня есть время научить жителей хоть как-то врачевать. Я могу улететь отсюда только когда не останется никого из нуждающихся в медицинской помощи.

Натал долго молчал и пристально глядел ей в глаза. Через несколько тяжелых мгновений он выдал:

— Я всегда подозревал, что твой муж редкостный идиот. Теперь я вижу, что он ещё и трус. Никогда не понимал, почему ты выбрала этого недоумка и вышла за него замуж.

Натал и Элиас никогда не были друзьями. Они всегда дурно отзывались друг о друге, и Натал отказывался сближаться с их семьей, ругался с Лигией, был о ней невысокого мнения, пока не исчез доктор Аим, возложивший на хрупкие плечи дочери такую ответственность. По мере того как Лигия преодолевала трудности, Натал всё больше поддерживал её.

— Почему ты не пришла ко мне сразу после возвращения твоего отца? — тихо спросил Натал, вновь бросив в неё тяжелый пронзительный взгляд.

— Но что я могла сказать тебе? Я передала бы тебе только слова отца, которые походили на бред.

— Я отправил бы с тобой людей. Я не верю этим Создателям.

— Они звали именно меня, а не твоих людей. Из-за твоих головорезов они могли не пустить меня в свой корабль. Они долго присматривались к нам. Если бы они прилетели уничтожить нас, стали бы они ждать столько времени?

— Не думаю, что время для них имеет то же значение, что и для нас. Ты не должна ходить туда одна,— строго, словно отчитывая несмышлёного ребёнка, отчеканил Натал.

— Я не понимаю твоего тона,— устало вздохнула Лигия поднимаясь.

— Ты ничего не понимаешь,— Натал усмехнулся.— Ты так до сих пор и не поняла, как сильно я дорожу тобой.

— Скоро я подготовлю себе замену,— сказала Лигия.— И перестану быть особой, настолько важной для тебя и всего Элизиума.

Натал возвел глаза к потолку и фыркнул:

— Господи, ты серьёзно?!

— Если ты решишься улететь,— тихо проговорила Лигия,— ты тоже должен найти себе замену. Но до этого ты должен сходить к Создателям, послушать, что они скажут тебе.

— Уже решил: я остаюсь.

Лигия воскликнула:

— Но Натал! Послушай Создателей, они могут всех вас спасти!

— Почему ты не можешь лететь, Лигия? — перебил её он.— Не только же из-за своего мужа-дебила. Ты не хочешь лететь, потому что веришь, что жизнь на Земле можно сохранить. Ты хочешь остаться. Земля — твой дом, и ты любишь его. У нас с тобой есть ответственность перед людьми, мы не можем оставлять их. Но ты действительно можешь покинуть нас и оставить здесь своего отца, не испытывая при этом угрызений совести. Да, он стар, но ещё вполне способен передать кому-нибудь свои знания. Ты нужна и там, и здесь. Я приму любой твой выбор, Лигия. И порицать тебя я не буду.

Лигия кивнула и улыбнулась: беседа с Наталом всегда помогала ей принять правильное решение. Но теперь она запуталась окончательно. Пора было начинать новую жизнь, но молодая женщина не могла понять, где именно ей следовало её начать: там, в другом мире, при свете нового Солнца, или здесь, в умирающем, но ещё живом и пульсирующем?..

После разговора с Наталом Лигия вернулась домой, убедилась, что у Наны всё хорошо и, более не задерживаясь, отправилась в больницу.

Возвращение доктора Аима произвело фурор не только среди пациентов и медицинского персонала, но и во всём Элизиуме. Родственники пропавших осаждали деревянное здание, некоторые имели наглость бегать за доктором Аимом по коридорам больницы и докучать вопросами, мешая ему работать и тревожа пациентов.

— Что здесь происходит?! — рявкнула Лигия, и толпа обернулась к ней.

— Там ваш отец! — заголосили жители.— Вернулся ваш отец! Он был на корабле, он знает, где наши родные!

«Вы не нужны вашим родным…— подумала Лигия, ей не хватило духа произнести этого вслух.— Они улетят на другую планету, а вас оставят здесь умирать от болезней, голода и радиации».

— Разойдитесь,— мрачно приказала Лигия и чеканным шагом прошла по образовавшемуся живому коридору.— Здесь больница, а не стадион! Ваша истерика препятствует выздоровлению пациентов.

К ней подлетел один из жителей, грубо схватил её за локоть и с угрозой гаркнул:

— Ты должна ответить на наши вопросы! Моя жена — там?!

Худенькая, измотанная Лигия со злостью оттолкнула мужчину и рявкнула:

— Все вопросы — к Наталу Атрею! И если вы сейчас же не уберётесь от дверей моей больницы, я вызову его людей. …Твоя жена жива и здорова.

Лигия вошла в больницу, хлопнув дверью и заперев её. Его супруга вполне себе жива, здорова и намеревается улететь на другую планету со своим новым возлюбленным и огромным беременным животом…

Прижав к лицу ладони на несколько секунд, доктор сделала несколько глубоких вдохов, выпрямилась и поторопилась к своим помощницам. Одна из них уже бежала ей навстречу.

VI

После завершения последнего за этот день обхода Лигия вошла в свой кабинет и прижалась лбом к прохладному стеклу окна. Она с трудом держалась на ногах, но все ещё пыталась собрать в голове некоторые итоги дня. Отец неплохо помог ей в больнице, он был почти всё столь же ловок и расторопен. Он сразу нашёл общий язык даже с теми пациентами, которые не любили Лигию за её строгость и неулыбчивость. Это был неподъёмный и бесконечный день, но и в нем нашлось место для радости: сегодня никто не умер, и некоторые пациенты, которых Лигия ранее посчитала безнадёжными, но за которых продолжала бороться, шли на поправку.

Только что она вышла из палаты Бенни. Полуторагодовалый мальчик крепко спал в ветхой маленькой кроватке, раскинув ручки. У Лигии до сих пор сжималось сердце, как только она вспоминала, до чего тоненькими были ручки и ножки малыша, когда его привезли в больницу. С тех пор он набрал в весе, и Лигия не могла на него насмотреться. Да разве способна она бросить всё и улететь на другой конец Вселенной?..

Девушка с силой провела по лицу ладонями и, шёпотом прикидывая планы на завтрашний день, вышла из кабинета. Она не намеревалась более тратить время на мысли о Создателях, их корабле и другой планете. Толпы сияющих беременных женщин, краснеющих от гордости непонятно по какому поводу мужчин, муж и сестра — более не её мир и не её забота. Её мир — тут. И она не имела права покидать его.

Лигия вышла на улицу и вдохнула свежий аромат ночи. Чёрная дыра в её груди делала невозможное — начинала затягиваться. Осознав это, она улыбнулась, погрузилась в мысли и не сразу заметила, что на лавочке у входа кто-то сидел.

— Да сколько же у тебя работы? — вздохнул Элиас.— Я уже подумал, что ты останешься ночевать в своем кабинете.

Лигия поколебалась, раздумывая, не послать ли его к черту, но решила, что слишком устала и не выдержит очередного эмоционального порыва и его оправданий.

— Почему ты не вошел внутрь?

— Ты не любишь, когда в больнице находятся посторонние.

— Это верно,— вздохнула Лигия, устало опустилась на скамейку и подняла голову, чтобы полюбоваться звёздами. Их безмолвное мерцание успокаивало и облегчало её переживания.

Элиас несколько секунд выжидающе смотрел на жену,— должно быть, уже бывшую,— затем присел рядом с ней.

— Как Садая? — не выдержав, спросила Лигия. Весь день она думала о том, что чересчур говорила с беременной сестрой.

— Немного успокоилась,— в голосе Элиаса слышался упрёк.— Ты не должна была говорить так с ней, Лигия. Она сделала это ради…

— Заткнись,— фыркнула та.— Как она себя чувствует?

— Лучше.

Доктор кивнула, и у неё отлегло от сердца. Повисло долгое молчание. Элиас явно собирался с духом, чтобы начать прерванный утром разговор, но Лигия не видела смысла продолжать его. Всё было ясно и определённо, теперь она четко видела безвыходность их ситуации и бесперспективность дальнейших отношений.

— Ты навестил свою мать?

— Конечно, был. Она очень постарела. И категорически не хочет лететь. Она всегда недолюбливала тебя, а теперь не хочет оставлять.

Лигия грустно улыбнулась. «Ты предал её»,— подумала она. Но затем улыбка сошла с лица, и она тихо спросила:

— Что найдёте вы в той глуши, Элиас? Да, там чистые реки, плодородные земли и густые леса. Но что ещё? Неужто тот дом заменит Землю?

— Я не знаю, Лигия,— отозвался Элиас столь же устало и потерянно.— Но здесь оставаться больше нельзя. У этой планеты больше нет ресурсов, она больше не может прокормить нас. Она уничтожена войной, и мы видим её последние вздохи.

— Земля изгажена и уничтожена, и вы летите в другой конец Галактики или даже Вселенной, чтобы изгадить и затем уничтожить свой новый дом. Вы покидаете свой умирающий мир без боя, так ничему не научившись. Если мы выживем, оставшись здесь, мы научимся ценить и беречь то, что имеем. Только так у нас есть шанс вернуть Земле былое процветание. Быть может, я этого уже не застану, но увидят потомки жителей Элизиума. И это будет прекрасно. Моя надежда умрёт только со мной.

— Это не надежда, а иллюзия,— отрезал Элиас.— Здесь нет жизни.

— Есть, пока жив хоть один человек… Должно быть, это чертовски далеко отсюда? Создатели говорили тебе, как долго предстоит лететь до вашей планеты? Сотни тысяч световых лет?

— Их корабли — звездолёты высшего класса, подпространственные. Мы доберёмся до нашего дома за незначительное время.

— Вам придется строить новый мир и с самого его начала,— сказала Лигия.— У него нет ничего, даже истории. Да в какую дыру вы только летите?!

— В самую плодородную. Она даст нам жизнь, а мы её приумножим. Мы возделаем землю, построим дома, первые посёлки и города. Мы начнём всё заново. Лигия, ты должна лететь с нами. Твоя работа убьёт тебя быстрее, чем голод или радиация.

— В отличие от тебя, я знаю, что такое долг.

— Этих людей,— он указал на больницу,— уже ничто не спасёт. У тебя есть долг перед теми, кто полетит.

— Оставь мне мой долг и разбирайся со своим. У тебя родится сын. Или дочь. Хрен разберёшь. И они должны видеть ту модель семьи, которая должна быть. Вы должны укоренить в своем новом доме правильные порядки и самые важные традиции человечества, иначе пропасть между нашими потомками будет непреодолимой.

— Но, быть может, эта пропасть и спасёт наш новый мир от такого же позорного конца? — задумчиво пробормотал Элиас.— Иначе мы рискуем пойти по тому же пути, по которому шли наши предки. Лигия,— прошептал Элиас,— ты останешься здесь совсем одна. Все твои родные покинут планету. Полетит даже Нана. Как будешь жить ты одна среди всего этого умирания?

Мысли Лигии путались, но, несмотря на хаос в голове, она всё же осознала то очень важное, что окончательно убедило её остаться: за те тяжёлые полгода, которые она прожила в бесконечной и тяжёлой борьбе за выживание без поддержки Элиаса или отца, Лигия не просто отвыкла от него, но переставала узнавать его. Он стал нерешителен, более не боролся, как когда-то сражался вместе с нею. Он более не вдохновлял её и не придавал ей сил.

В роли своего путеводителя в этом беспросветном лесу погибающей жизни она уже давно видела другого человека. И этот человек вдруг вышел из темноты на лунный свет, начиная подогревать кровь Лигии на медленном огне.

— Уже три часа ночи! — сердито воскликнул Натал, решительно направляясь к ней.— О чём ты только думаешь? Ты забыла о сегодняшних беспорядках на улице?

Он подошел к ней, взял её за руку и потянул в сторону.

— Здравствуй, Натал…— прохрипел Элиас, потеряв голос от такой наглости.

— Приветствую,— сухо ответил тот, на секунду остановившись, но затем продолжив тянуть за собой безвольную от измождения Лигию.

— Куда ты ведешь мою жену? Я говорю с ней,— недостаточно убедительно заявил Элиас.

— Ничего дельного за десять минут разговора ты ей так и не сказал. А она валится с ног.

Элиас разозлился, подбежал к Наталу и схватил его за локоть, выкрикнув:

— Она моя жена!

Глава Элизиума резко развернулся, стряхнул с себя руку Элиаса, не отпуская руки Лигии, и угрожающе произнёс:

— Твоя жена сейчас на корабле. Надеюсь, о ней ты будешь заботиться лучше, чем о Лигии. Вали к своим Создателям. А если я снова увижу тебя здесь, до своей новой планеты ты не долетишь.

Заторможенная Лигия не успела ничего сказать Элиасу. Она только кинула на него прощальный взгляд и покорно последовала за Наталом. Ей начинала нравиться эта покорность и давно забытое, но вновь пробудившееся чувство защищённости.

— Ты никогда не будешь здесь одна,— процедил Натал.— Я всегда буду рядом.

Лигия нуждалась в этой фразе целые полгода, а последние двое суток — особенно. Её копилка радостных моментов жизни пустовала столько месяцев, а сегодня пополнилась целых два раза за день, растянув трогательную улыбку надежды на её лице.

VII

На следующий день Натал отправился к Создателям, долго говорил с ними, а по возвращении объявил, что пришельцы покидают Землю через неделю и могут забрать с собою детей и подростков. Лигия надеялась, что они предложат лететь всем желающим, чтобы не отрывать детей от их семей и дать шанс даже тем, кто не мог создавать жизнь, но был в состоянии помочь сохранять её и способствовать её процветанию. Но Создатели остались верны себе: они не поменяли своего решения, и глухое недовольство, которое она испытывала к ним эти два дня, превратилось в сильнейшую неприязнь.

Та же толпа, которая накануне угрожала штурмовать больницу, отправилась к Создателям и попыталась взять на абордаж и корабль, но он оставался закрытым наглухо. Лишь ночью родственники несчастных жителей пришли к ним, чтобы попрощаться.

Как и ожидалось, практически никто не пожелал отправлять своих детей на корабль пришельцев. Не захотел расставаться со своими воспитанниками и директор Дома сирот. Но с Наталом было бесполезно спорить. Он приказал приготовить детей к отбытию. Директор был крайне недоволен, но не прекословил. Он знал, что сделает с ним глава Элизиума в случае неповиновения.

В тот день, когда Натал объявил о решении Создателей забрать с собою детей, Лигия пришла в палату к малышу Бенни, посадила его к себе на колени, положила его пухлую ручку на свою ладонь, сделала массаж его пальчиков, погладила его по спинке, плечам, обняла его и тихо расплакалась. Так же горько плакала она сегодня утром, обнимая Нану перед уходом в больницу.

Отец и Элиас каждый день упрашивали Лигию лететь, но она не намеревалась обсуждать с ними свои планы. Она любила папу и всё ещё любила мужа, но горечь предательства не давала ей покоя. Через несколько дней уговоров они сдались и перестали поднимать этот вопрос.

Однажды, когда у Лигии появилось полчаса отдыха, она пришла на изумрудный холм, чтобы вновь полюбоваться открывающимися просторами. Молодая женщина сидела, обняв колени и положив на них голову. Её щек коснулся тёплый свежий ветер, ласково, словно то была рука матери. Она не переставала думать о судьбе тех, кто собрался лететь, и о судьбе Наны и Бенни.

Несколько дней тому назад до Элизиума доковыляла и беременная Садая. Появление матери вызвало столько радости и восторга у девочки, что Лигия сразу почувствовала себя лишней, хотя целый год заменяла Нане мать и с трудом вырвала её из лап смерти. Девочка бегала от матери к тётке, разбрызгивая по дому свой безудержный восторг. Если раньше Лигия мечтала оставить Нану в Элизиуме, сейчас она понимала, что не имеет на это никакого права. Доктор Аим и Элиас помогут Садае вырастить детей.

Но как она должна была поступить с Бенни? Было ли у них и у него будущее в этом погибающем мире? Она любила мальчика и уже была близка к решению усыновить ребенка, когда узнала о намерении Создателей забрать с собой детей. Имела ли она право оставить Бенни здесь, в этом голодном Элизиуме, и лишить его шанса провести жизнь на другой планете? Но в то же время, она ничего не знала о новом мире. Она была вынуждена полагаться только на слова Создателей.

«Лигия…» — раздался шепот в её голове.

Молодая женщина очнулась от своих мыслей и обернулась. Позади стоял Шептун.

— Опять вы…— несколько растеряно проговорила она.

Шептун подплыл к ней и сел рядом. Подобием руки провёл он по густой траве, и солнечные блики, отразившись, окутали его руку ярким светом. Создатель сиял на солнце, переливаясь тысячами вспышек и цветов. И столько красоты было в этих бликах, что Лигия поняла: они создали жизнь прекрасной и полной — по своему образу и подобию.

«Вы, люди,— самое невероятное, что нам приходилось видеть,— ветер принёс его слова.— Вы полны и жизни, и света, и жажды уничтожения. Вы многогранны и противоречивы. Вы — одни из самых слабых существ, которые когда-либо жили во владениях нашей Праматери, но вы умеете приспосабливаться, исцелять, вы сильны духом. Вы сильны даже тогда, когда умирает тело. Вы уничтожили свою планету, вы сполна поплатились за это. Но вы должны — и обязаны! — жить!».

— Жить, чтобы уничтожить ещё одну планету? — тихо проговорила Лигия.— А потом ещё и ещё… Что за расточительство?

«Мы более не допустим подобного…».

— Я убеждена, что лучше попытаться исправить то, что натворил, чем бросить всё и совершать новые ошибки,— вздохнула Лигия.— Исправляя, мы научимся ценить то, что у нас есть. Но чему мы научимся, если вы снова и снова будете предоставлять нам надёжное убежище взамен того, которое мы благополучно уничтожили? Для чего? Для чего вы вообще дали нам жизнь?

«Чтобы вы хранили эту жизнь, как храним её мы».

— Мы — разрушители по своей природе, а не хранители. А вы всегда идёте наперекор законам жизни, которых не должны нарушать. Из этого не выйдет ничего хорошего. Рано или поздно вы потерпите поражение. Пусть вы — Создатели, пусть мы обязаны вам жизнью, но вам никогда не подчинить саму жизнь своей воле, ибо у неё на всё свои пути.

«Как не подчинить и тебе, Лигия…» — ответил Шептун, и рука его, переливающаяся рябью, вдруг протянула ей листок бумаги, свернутый в несколько раз.

Лигия удивилась и раскрыла листок, решив, что это записка от Элиаса или кого-либо ещё. Но это была рукописная карта. Кто-то подробно начертил дороги, реки и даже схематично изобразил горы. Рядом с левым краем листа расположилась точка с пометкой «Элизиум» (Лигия сразу узнала почерк Элиаса). Три остальные точки расположились ближе к правому краю.

— Это…— от волнения Лигии не хватило дыхания, чтобы закончить фразу.

«Ближайшие к Элизиуму поселения. А это,— Шептун указал на точку, которая находилась правее остальных,— самое крупное. Путешествие будет долгим и тяжёлым, и пока вы не готовы идти. Но, объединившись, вы, люди, способны совершать невозможное. В одиночку ты не в силах обратить необратимое. Земля погибнет, и вы погибнете вместе с нею. Мы же вновь дадим вам жизнь, как уже когда-то её дали».

— И я благодарю вас от всей души за своё рождение, за рождение миллионов других людей, за спасение тех, кого я люблю, за эту карту…— дрожащим от восторга голосом выдохнула Лигия, пряча листок в карман.

«Нам отрадны слова твои. Нам отраден лик твой. Ты — жизнь. И мы ждем тебя на рассвете…».

Дуновение ветра накрыло Создателя, и он исчез. Лигия сжала кулаком жухлую траву, землю рядом с собою, зажмурилась и воодушевлённо улыбнулась.

Через неделю рано утром Лигия вела за руку Нану, которая весело прыгала с рюкзаком за спиной. Рядом с ними шел угрюмый доктор Аим и нёс небольшую сумку. Зная отца, Лигия предположила, что сумка была набита скорее документами и книгами, чем одеждой. Позади шли невыспавшиеся и тощие воспитанники Дома сирот и двое детей, которых отправляли на корабль их родственники. У мальчика оставался только один пожилой дедушка. А у девочки — единственный родной человек: мать скончалась накануне после долгой болезни. Их сопровождали Натал Атрей и ещё несколько десятков жителей, пожелавших попрощаться с теми, кто летел, или просто поглазеть на диковинный корабль пришельцев.

Это было прелестное утро. Птицы медленно просыпались и лениво расправляли свои крылья. Солнце неторопливо выкатилось на чистый аквамариновый небосвод. И засверкала роса на траве и листьях, и засмеялись лучи сквозь прорези густых развесистых крон, и засияли снежные вершины далёких гор, и засеребрилась бликами вода прозрачного озера. И пролилось тепло на сердце Лигии, и стало ей спокойно и радостно на душе.

Вскоре они вышли к серебристой чаше Создателей. Шептуны терпеливо ожидали своих немногочисленных юных гостей, чтобы дать им новую жизнь. Среди людей, которые последнее время жили с Создателями, Лигия увидела Элиаса и Садаю. Они вернулись на корабль днём ранее. Садая увидела Нану издалека и торопливо заковыляла к ней, придерживая живот.

— Я рад видеть тебя, Лигия,— грустно проговорил подошедший к ней Элиас и хотел обнять жену. Та отстранилась.

— И я рада видеть тебя,— со вздохом проговорил она, наблюдая за Наной, радовавшейся воссоединению с матерью, и за людьми, подошедшими к кораблю и поздоровавшимися с его обитателями.

— Как Бенни? — спросил он.

— Хорошо,— Лигия улыбнулась, вспоминая радостные круглые глаза мальчика, которого она всё же усыновила несколько дней назад.— Вечером ко мне придёт одна женщина. Если все пойдет благополучно, она станет его няней, а твоя мать будет присматривать за ними обоими.

— А кто присмотрит за тобой? — помрачнел Элиас.

Лигия не ответила, но посмотрела в сторону Натала, который беседовал с одним из Создателей. Её взгляд был красноречив, и Элиас с ненавистью поглядел на главу Элизиума.

Элиас вдруг взял жену за руку, отвёл в сторону и отчаянно выдохнул:

— Лигия, полетели! Я уговорю их подождать пару часов. Они будут рады взять тебя на корабль! Беги, забери Бенни и возвращайся. Мы воспитаем его вместе!

— Вместе с кем? — устало и грустно спросила Лигия.— Совместно с твоей новой женой и твоим ребёнком? В Элизиуме осталось три тысячи человек. Я не могу оставить их. Ты сам нарисовал для меня карту, и за это я тебе благодарна от всей души. В мире ещё есть люди. Их мало, несколько миллионов, но мы можем их найти и воссоединиться с ними. Мы можем выжить, Элиас. Как могу я оставить Землю, когда у нас столько возможностей?

— Я останусь с тобой,— выдохнул тот.

— Нет, ты улетишь. Ты можешь создавать жизнь, ты уже её создал. Скоро у тебя родится ребёнок, и ты будешь нужен ему. За мной присмотрят.

— Натал — деспот,— прорычал Элиас.— Диктатор! С его головорезами и практикой публичных казней жители Элизиума в ужасе разбегутся и передохнут поодиночке.

— Мы с твоей матерью и Наной погибли бы без этого «деспота»,— ответила Лигия.

Увидев, что её решимость непоколебима, он схватил жену за руки. Он несдержанно повышал голос, умоляя её полететь, пытался доказать, что она совершает ошибку, едва не вытряс из неё душу. Он молил её о прощении. Но Лигия вдруг почувствовала, что более не боится жить без него. Что изменилось бы от её страха? Она была не в силах дать ему того, чего он так хотел.

Лигии было странно видеть отчаяние мужа, но он не мог остаться с ней. Он хотел служить своему новому дому и не покладая рук работать ради его процветания. Лигия же хотела служить тому дому, в котором родилась. Теперь, почти проводив всех самых любимых людей в другую жизнь, она сможет бороться за ту жизнь, которая осталась не только у неё одной, а у ещё тысяч других людей. Она будет бороться ради своего сына.

Подумав о том, что теперь у неё есть сын, Лигия блаженно улыбнулась, забыв об истерике Элиаса. Возможно, она совершает ошибку, оставляя малыша у себя и не позволяя Создателям забрать его на другую планету, но Лигия была уже не в силах оторвать Бенни от сердца и отправить мальчика чёрте-те куда, в такую далёкую и загадочную галактику.

— Лигия! — горько воскликнула Садая.— Ну что тебе делать здесь, в этом заброшенном месте?!

Молодая женщина счастливо улыбнулась и с воодушевлением ответила, пожав плечами:

— Выживать, завоевывать жизнь и обращать необратимое!

…Лигия стояла на холме и наблюдала за тем, как серебристая чаша поднимается ввысь, как закрывается круглая крыша, превращая корабль в овал. Она наблюдала, как золото Солнца переливается на его зеркальных боках, и улыбалась, сглатывая слёзы. Создатели уносили новую надежду человечества в неизведанные дали, в чужие галактики, к новому Солнцу, где теперь тоже должна была быть жизнь.

Жизнь, которую придется создавать заново,— жизнь непредсказуемую, полную новых надежд. С учётом старых ошибок, под родительской защитой и патронажем Создателей.

— Присмотрите за ними, Шептуны!..— прошептала Лигия, махнув кораблю на прощание.

Когда корабль исчез в лазурной глубине небосвода, Натал подошёл к Лигии и начал молча любоваться её просветлённым лицом. Молодая женщина полной грудью вдохнула чистый горный воздух, и странное облегчение опустилось на плечи. Она была счастлива, ибо останется жить на своей родной планете, воспитывать сына и исполнять свой долг. Жить без сожалений и страха, обращать необратимое, хранить и исцелять. И с этого мгновения, каждый раз глядя в небо, она будет знать, что где-то по ту сторону Солнца теперь тоже есть жизнь.