Читать онлайн
"Маленькая надежда в огромном сердце"

1

И так. Дождь начался. Капли покрывали поверхность земли точечными ударами, не оставляя пробелов. Он перестал быть как раньше: им невозможно было насладиться вдоволь, влюбиться в него, благодарить. Его можно было только ненавидеть. Кислотные дожди регулярно проходили два раза в неделю. Иной раз казалось, что они специально кем-то придуманы. Где-то выводят тучи, они растут, размножаются, а потом поливают нас этим ядовитым раствором, заставляя скрываться и плакать от горя. А эти толстосумы пересчитывают жирненькими, засаленными пальчиками свои деньги. Когда их становится уж через чур, много они немного прокашливаются, утираю свои лбы белыми платочками от текучих капель жадного пота и припускают галстук, давая рост третьему подбородку от очередной порции деликатесов.

Весь пейзаж мира в настоящем времени состоял из миллиона разрушенных зданий и людских судеб. Посреди стояла гигантская «кукурузина»- правительственный центр, наука образование для детей политиков, всё находилось в одном месте. Простые смертные даже близко не могли подползти к калитке с вьющимися прутьями. Там были позолоченные элементы, которые иногда удавалось сковырнуть и сдать в ломбард. Таким конечно промышляли самые отважные, либо ополоумевшие. Которым уже просто ничего не оставалось: либо погибнуть в тюрьме, либо стать перегноем для клубы городского парка. Конечно, парком его назвать было сложно, но по сравнению со всем остальным это было хотя бы что-то облагороженное.

В одном из всех этих заброшенных, покрытых антиправительственными лозунгами гаражей и изуродованной фотографией президента на светлой голове росли и крепли кудрявые русые волосы, слышались мелодии нежного пианино и можно было прислушавшись разобрать, как тонкие пальцы касаются с любовью постаревших клавиш.

Тая была обычной девчонкой, которая подверглась всей этой злобной сущности настоящего.

Дождь бил по крыше её маленькой кельи. Она ждала, когда всё это прекратится, чтобы выйти на улицу. Ей нравилось влезать на крыши. Это дарило ей мгновения счастья. Везде в самых укромных углах развалин прятались камеры. Она знала, где стояла каждая из них и как их проще обойти, чтобы не попасть на этот нелепый крючок, тогда бы она точно уже не жила одна в покое.

Наконец стук прекратился. Она положила ладони на изорванную серую юбку с нашивкой в виде быка. Тая скроила её из старых штанов погибшего отца. Он был моряком и участвовал в перевозке оружия всякого рода. Тая особо никогда не интересовалась его занятием, знала лишь, что с ним было спокойно, он был большим защитником для маленькой дюймовочки. Когда она была малышкой, он брал её ручку и целовал, щекоча её чуть чуть рыжей бородой. Она хихикала и была спрятана за ним от всего остального мира. Хотя уже тогда начала появляться вся эта разруха. Но тогда она её не касалась. Она даже в школу могла ходить, которая находилась в кукурузине, пока отец служил на правительство. После смерти на той операции был удостоен посмертного звания за мужество и непоколебимую службу. А её просто вышвырнули за красивый забор в бедность. Прямо через два метра она увидела ветхую старуху. Та глянула на неё из-под платка. Такие впалые серые глаза как у неё были почти у всех в районе. Но в них крылось что-то тёплое в отличие от холодных голубоглазых жителей богатого мира, спрятавшегося за калиткой.

Бабушка опустила глаза, немножко улыбнулась и потрескивая плетёной корзиной засеменила дальше по мокрой дороге. Она потянула посиневшие руки, что бы почесать спину. Рука тряслась и очень плохо двигалась. Значит если Тая здесь, у неё будут такие руки, такая старость и нищета.

Когда отец взял её ручку в свою в последний раз он не назвал её леди, он не улыбнулся ей тогда, или улыбнулся, она уже не помнила, его лицо для неё расплылось в одно пятно. Она позабыла и его цвет глаз, и любовь к доченьке, которая в них хранилась всё её детство.

Теперь она встала. Под каждым её шагом потрескивал пол. Тая почему-то любила этот звук. Напоминал ей страницу из её единственной книги. Он озвучивал движение вальса. Дамы в пышных платьях шелестели, задевая друг друга юбками, а под ними скрипел пол, показывая каждый шаг, движение и размер каждой туфельки. И они продолжали лететь в обнимку со своим кавалером, чувствуя лёгкость и ритм, который ограничивался в три счёта, но этого было достаточно, что бы упархнуть куда-то далеко. Ножка к ножке, тихонько на цыпочках: раз, два, три, раз, два, три… И всё выше и выше…

В её суровом настоящем совершенно невозможно было танцевать. Теперь ей было самое время надеть измазанный плащ, посвятить прогулке всего один час и лететь на работу.

Царапанные поседевшие сапоги периодически утопали в лужах после дождя. Из ободранного рукава выглядывал кислотный ожог между средним и указательным. На работе никто не замечал, все надевали перчатки.

Она вышла на главную улицу. Если для нашего дня она выглядит с уймой средств передвижения, разнообразия скоростей, толпа звуков и взглядов, то в том времени она была безлюдной, ну как, не полностью конечно: два слепых, три бедных, и один без правой ноги. В целом если эти ходячие мощи можно считать людьми - ваше право. Для меня это очень сложно.

Девочка пролетела мимо огромного стенда, для реклам. Она колыхнула плакат с четырьмя крупными цифрами:

2076-ГОД ИСПОЛНЕНИЯ ТВОЕЙ МЕЧТЫ

Я, конечно, старалась удержаться от мерзких подробностей, но здесь уж не могу не соврать, что эта бумага, вскоре окажется в качестве туалетной в несчастной заднице кого-то из всех этих полумёртвых людей.

2

Руки с шелушинками на пальцах завязывали платок поверх головы. Туго, чтобы волосы не лезли наружу. Форма для строительных работ выглядела на ней даже лучше чем её собственная одежда на выход. Она хотя бы была новая. С удовольствием глядя в зеркало одёрнула её за края и выпрямила спину.

Государству совершенно не нужна была эта работа. Да и в принципе никакая. Машины были способны заменить любого человека. Да ещё и быть лучше, чем любой из нас: никаких проблем со здоровьем, дисциплиной, недоверием. Всё чётко и без перерывов. Но нельзя же людям платить деньги просто так: их необходимо получить хоть за что-то. Поэтому Таисия каждый день брала в руки шпатель, кирпич: раз, два- кусок стены готов. И так по кругу. Этот дом строили уже 5 лет. Он был ещё не рождён, но уже частично разрушен, изуродован граффити, изображение которых каралось законом. С одного этажа бесконечно звенели бутылки дешёвого химического пива и предсмертный смех.

Логика, конечно, присутствовала во всём этом проекте: негоже такому большому правительству жить в нищих городах, вот вам всё, стройте сами себе дом, если хотите жить.

Каждый закат она затыкала уши, чтобы хоть на миг раствориться в своём прекрасном мире. Он был намного нежнее, чем всё, что на тот момент её окружало.

Сейчас она шла на третий этаж домика.

-Эй, стоять, Дмитриевна,- Тася плотно сжала бутылку в руке.- ты куда направилась? Когда будем уже начинать делать окна на первом этаже?- Тася спиной почувствовала, как липкие красные губы Жанны Игоревны слипались от каждого сказанного ей слова.

Она обернулась и увидела перед собой главу обнищавшей части населения. Зияя в вязанной бежевой юбке, плотно обтягивающей её узкие бёдра, поправляя правой рукой в чёрной сетчатой перчатке, молочный бант широкой блузы, она кусала сигаретку, оставляя на ней красные поцелуи. Чёлка прикрывала её глаза, не давая узнать, что скрывается в её красивой голове. Переступив с ноги на ногу на высоких огненных каблуках, выпустив дым, который плавно растворился, на фоне затухающего солнца, она пошла по осколкам и мусору прямо к Тасечке. У неё получилось так, что горло слегка пересохло. Когда она видела свою начальницу, то любые мысли о спокойствии уходили в сторону.

Ходило много слухов об этой женщине: иной раз кто-то говорил, что видел её глаза, и они были неописуемо прекрасны, прямо как огонь в домашнем очаге. Кто-то говорил, что чуть не умер от её сверкающих искр, которые она пустила из своих мёртвых зрачков. Самые остряки были те, кто оказался смел на истории, про ночь с самой загадочной женщиной. Не в коем случае это не про то, что многие возможно подумали ( не хочу никого оскорбить, но такие мысли свойственны нашему воображению). Молодые люди, выпившие рюмку для храбрости, преследовали её по ночам. Она жила в отдельном от всех помещении. Дом -«крохотулька» был с розовым фасадом, панорамными окнами, и пахнущий абсолютным богатством .

Когда те самые невежливые мужчины плелись к её дому, им удавалось поглядеть в окно, где девушка лежала, погружённая в усталость, свернувшаяся в комок, распустив свои длинные светлые волосы, которые она бесконечно собирала в причёску, чем-то напоминающую ракушку с моря, и закалывала крабом с многочисленными заколочками. Днём она держала себя как следует в руках, ни разу не показав изъяна, а теперь лежала на мягком « облаке» пуховых одеял, как маленький ангел. Молодые люди, смотрели на неё и думали, что на самом деле она весьма нежная, и хрупкая. Но днём она опровергала все их мысли, своим жёстким демоническим нравом.

Жанна поднялась чуть выше Таи, на три ступеньки, втянула очередную порцию дыма, не убирая руку с бедра:

-Послушай, Дмитриевна, нельзя так бросать свои дела. Ты знаешь, что я делаю с теми, кого не люблю.

Коварная ямочка, обозначающая злобненькую улыбку, выползла около её роскошных губ. После она ушла выше, оставляя за собой всплеск богатой жизни.

Так каждый день, она растворялась в рутине. Пустые глаза, оставались обделённые какой-либо великой мечты, да хотя бы элементарной цели.

Поднявшись всё же на третий этаж, она допила бутылку отвратительного, искусственного пива. Если что, оно не прибавляло ничего, только химический вкус хмеля, топящий её здоровые клетки в ядовитой , отвратительной смеси. Там к счастью тонули не только они, но и все её чувства, зародившиеся мысли, ну и слава Богу, самые гнилые воспоминания, оставляя её полностью пустой на краю этажа.

В это время на стройке было совсем одиноко, делать было совершенно нечего. Тая прислонилась кипящей головой на стену, разрисованную маленькими монстрами, тонущими в кислотной краске, с надписью «LTTIE HOPE» (маленькая надежда), и её беспокойные мысли будто немного охладились.

Позади послышался резкий хруст стекла, потом ещё раз и ещё раз прямо у девушки за спиной. Мурашки пробежали по спине, пробирая тонким холодком всё тело, а в волосах будто забегали малюсенькие устрашающие тараканчики. Страшно обернуться, страшно не обернуться, не ясно совершенно, что делать. Она медленно протянула руку: справа от неё поблёскивало стёклышко среди мелких кусков цемента и шпаклёвки. Она резко схватилась за него трясущейся рукой, с такой неистовой силой, что оно врезалось острыми углами ей в руку. Осталось только вскочить и напасть первой, нельзя оставлять ни единого шанса, кто бы это ни был.

Крепко зажмурившись, Тая шаркнула по грязной поверхности пола изношенной обувью и завопила, периодически пропуская буквы в словах, которые проглатывал нахлынувший страх.

-Стой, ирод, именем всего нищего народа, запрещаю двигаться тебе сюда.- всё ещё не открывая глаз, она сделала ещё шаг вперёд, что бы осколком нащупать тело, которое предположительно воспроизводило все эти действия за её спиной.

Пыл сошёл, страх немного утих, и она почувствовала себя совершенно глупо, подумав, что там действительно никого нет. Веки наконец смогли разлепиться и она увидела перед собой грязную футболку , обвисшую от изношенности, на крепком теле, вымазанные в краске штаны, чем-то напоминающие забавные очертания. Руки человека были немного подняты, готовы защищаться. Она открыла свои глаза немного шире, и смогла разглядеть лицо, с лёгкой ухмылкой.

-Девушка, извините, я совершенно не хотел Вас пугать,- молодой человек опустил одну руку в карман и достал от туда конфету из единственного в стране автомата. Он протянул руку с красной обёрткой, и нарисованными на ней кошечками прямо перед собой- Будете? Я хоть как-то искуплю свою вину перед вами и немного утешу вашу разбушевавшуюся душу.

Она, всё ещё с недоверием, сунула осколок в карман, что бы обезопасить себя в злополучной ситуации. Развернув упаковку, она тщательно обнюхала конфету, что бы она не пахла зловредными химикатами.

Юноша сунул руки в дырявые карманы, вздёрнул плечами и тихо усмехнулся

-Что это, позвольте спросить, вас так посмешило?- спросила Тая, всё ещё не попробовав конфету, и вообще , как я могу есть конфету, которую мне подарил юноша, чьё имя мне совершенно не известно?

-Я Тим, простите, милая леди, что так нахально с вами обошёлся.- Таю немного злило, что он будто шутил над ней этими красивыми изречениями и вежливым тоном.

Девушка глядя исподлобья жадно съела всю конфету целиком, смяла фантик в шарик и сунула его в грудной карман формы, не сводя взгляда. Когда его ресницы едва коснулись друг друга, она сказала:

-Вы моргнули

-Что?- он конечно услышал и ясно понял с первого раза, но ему хотелось, что бы она повторила ещё раз.

-Говорю, моргнули - вытирая губы, измазанные в шоколаде, пробухтела Тая.

-Я понял, мы играли в гляделки, ну тогда я требую с Вас реванша - Тим сделал шаг вперёд, став немного ближе к Тае, так, что ей совершенно стало тесно между ним и отсутствием стены позади.

-А что такой как вы- Тая начала аккуратно его обходить, двигаясь в сторону лестницы- делаете так поздно здесь?- под каждым её шагом хрустели крошки строительного мусора, а он двигался за ней ровно в такт её шагам, оставляя одинаковое расстояние между ними, потом резко замер промолвил:

-Гляньте на ту стену, леди, и вы поймёте, что тот монстр, не просто так здесь появился, все эти надписи, герои, они все здесь - он показал правой рукой но свою голову,-и здесь-а левой тыкнул себе в грудь, оставив белый отпечаток пальца прямо посредине,- и после их рождения я дарю их вам, что бы вы могли сидеть не с голой стеной на фоне заходящего солнца, а с моими чувствами и друзьями… Да, точно, я дарю вам своих друзей - он распростёр руки, указывая на стены дома, я хочу, что бы нас стало на Земле больше. Конечно, я не могу создать каких-то новых существ, но зато запросто сумею расписать вам всё, что только появилось на этих унылых стенах. И это тоже в некотором роде можно посчитать за продолжение рода, леди.

Он старался донести ей свои мысли, перенося их из глаз в глаза, не переставая глядеть в её тёмные зрачки.

-То есть надежда, это…

-Да - перебил на полуслове- она моя, но теперь я щедро делюсь ею с Вами.

Она немного расслабилась, а потом её мысли, о всяких завлекаловках нехороших людей, заставили её взволноваться с новой силой и сбежать:

-Тим, извините, но мне пора. До свидания…

-То есть мы ещё увидимся?

Его взгляд не внушал абсолютно никакой злобы, только спокойствие и возможно доверие, но здесь, в этом ужасном мире нельзя было довериться даже абсолютно голым стенам.

Она просто посмотрела на него и быстро побежала вниз по лестнице. Её шаги отдавались глухим хрустом под ногами, и распространялось по всем комнатам одинокого, серого, опустошённого «мира».

3

Сегодня выглянули лучики солнца, и Тая позволила надеть себе единственное приличное платье: красное в белый игривый горошек, который рассыпался по всей поверхности наряда. Цвет уже немного потерял свою первоначальную структуру, немного устарелый дизайн, хотя сейчас это совершенно никого не волновало. Кто в чём, да и вообще, дай Бог, одет.

Немного упростив его своим потрёпанным плащом и сапогами, она вышла на улицу. Сегодня Тая немного улыбалась, совсем чуть - чуть, но это было заметно. Так, как в обычные дни её глаз невозможно было разглядеть из - под нависших усталых век, а улыбки так и подавно.

Перед входом в рабочую раздевалку, она повстречалась с Жанной.

-Дорогая, здравствуй. Советую тебе переодеть твои единственные приличные лохмотья, не похожее на всё остальное убожество, что у тебя есть . А то ни малейшей роскоши у тебя не останется.-Сегодня эта роковая красотка ещё сильнее затянула свои волосы в крабик, оставляя только чёлку, как и обыкновенно свисать на глаза. Платье голубого цвета, хорошо сочеталось с белым бантом, затянувшимся вокруг её непревзойдённой шеи. Тая, разглядев всю эту изящную натуру, съёжилась и скорей застегнула пуговицы страшненького плащика.

Она вновь крутилась перед зеркалом в форме, которая не подчёркивала её красивого тела и свисала на ней как мешок.

Про её обыкновенный день я вам уже успела поведать. А вечера теперь не могла заканчиваться просто так. Уйти, не оставив за собой ни малейшего воспоминания. После вчерашнего она и ожидала чего-то ещё, думала, что новый всплеск эмоций, просто необходим ей. Она ощутила приятное волнение, в ожидании неизвестно чего. Оно расползалось тёплым потоком по всему её телу. Тася захватила с собой платье из раздевалки и унесла его на третий этаж. Она стянула с большим удовольствием всю грязную одежду, после нацепила на себя изящное, простенькое платьице. Своей грязной, босой ножкой, она схватила улетающий маленький фантик с кошечками, развернула его и посмотрев, ещё больше ощутила волнение.

Ей оставалось совершенно недолго ждать события сегодняшнего предвкушения. Позади заиграла Нина Симонд. Нежные нотки её необыкновенного голоса задевали тонкую душу девушки и заводили её сердце всё чаще и чаще. Грудь в подчёркивающем платье защебетала. Ей хотелось танцевать, лететь, порхать. Мощные руки объяли её со спины, взяли за нежные ладошки, Тая в момент отдалась танцу, Босиком, по стёртому в порошок стеклу она порхала, а он ловил её будто малыш, который хватает бабочку в сачок, а потом снова даёт ей немного свободы, и вновь ему хочетс разглядеть её ближе. Она танцевала в тот вечер во имя всего, что не свершилось, и не произойдёт в её жизни. Она танцевала, для своей разорванной души. Она танцевала…немного для него. Делилась с ним этой энергией, которую она оставляла в каждом движении. Глаза светились у обоих. Они больше не были пустыми. С каждой секундой они становились всё больше, наполняясь любовью к этому мгновению. Тим скинул ботинки и танцевал босиком. Пусть их грубые уставшие ноги проткнут осколки, пусть мир пропитается их молодой живой кровью, и почувствуют, что они есть не одни, есть друг у друга.

4

Каждый день, вернее вечер, наполнял теперь разгорячённую душу Таи тревожным ожиданием, и с каждым разом они становились всё больше, и всегда исполнялись на несколько процентов больше, чем хотелось. Это удовлетворение от жизни принесло ей здоровую, чистую кожу, каждый день её улыбка становилась всё заметнее. Полутрупы на улицах, зловещая кукурузина, умирающая Земля, больше не касались её. Она почистила свой засаленный плащь, немного подшила. Сегодня Тим обещал ей рассказать кое-что и она говорила, что поделится с ним единственным, что у нее есть.

Они как всегда встретились рядом с «надеждой».

-Добрый вечер, милая леди - он слегка коснулся рукой её тонкой талии и убрал её обратно в карман.- Я обещал Вам кое-что и я сдержу своё обещание. – Сейчас он стоял спиной к ней и она прямо чувствовала за его мощными плечами полное спокойствие.-только если вы протяните мне руку с полным доверием-он резко обернулся и немного за смущал Таю. Она протянула к нему ручку, и она вложила её в его мощную ладонь-я чувствую лёгкую дрожь, в Ваших тонких пальцах

-Ну Тим - Таечка усмехнулась,-пойдём скорей.

-Точно не скажешь? -он сделал к ней шаг и внимательно смотрел в её глаза.

-А кому мне говорить?- Она заморгала от удивления

- Моргнула - Тим сорвался с места и потянул её за собой.

-Ух ты какой, в игры он со мной играть вздумал!-они неслись вниз по лестнице, громко шумя своими грязными башмаками. Тая каждый день носила свой платье. Стирала, с утра надевала и любовалась на себя в зеркала в рабочей раздевалке. Каждый раз, проходя мимо Жанны, которая одевалась только в определённый образ, но с одинаковым выражением на лице, Тая слышала массу замечаний в свою сторону, и всё только по тому, что Тая становилась всё веселее, а Жанна, кроме злобной ухмылки не смогла проявить ничего.

Они бежали сквозь унылые гаражи, раздавая улыбки всем, кто устал от унылой жизни. Они выплёскивали немного энергии на плачущего ребёнка, и он сразу проявлял маленькую детскую улыбочку.

-Сейчас я закрою тебе глаза - он положил свои ладони на её глазки. Её ресницы щекотали его руки, Тиму от этого становилось очень нежно. Тая чувствовала запах его рук: химозная краска, дешёвое пиво и немного любви. Да. Она для каждого имеет свой запах.

-Пожалуйста, миледи, можете глядеть.- Он убрал руки, и она увидела огромное поле, без границ, большое. Там росли маленькие, совершенно крошки-росточки. Они усеивали всю землю на несколько квадратных километров вперёд. Там трудились люди. Они выглядели здоровыми. Некоторые отвлеклись от работы и поздоровались с ней. Улыбнулись, а она им в ответ.

-Ещё мой отец начал работать здесь. Это единственное место, где земля ещё не так токсична. Благодаря особым препаратам.

-А кто твой отец? Он жив?-только сейчас Тая поняла, что слишком мало знает о том, кому доверяет больше всего.

-Он уже давно мёртв, но только физически. А так, я дор сих пор верю, что он подталкивает меня на всё хорошее, что происходит в моей жизни.

Каждый день этих двух замечательных людей проходил с долей счастья на ужин. Они теперь тоже удостоились этого лакомого кусочка, как немногие жители Земли. Они научились производить его из того, чего у них совсем не было.

Чуть позже Тая протянула ему книгу, ту самую, единственную.

-Это единственное, чем я дорожила, пока в моей жизни не появился ты - она посмотрела на его спокойное лицо. Светлые кудри слегка колыхал ветер. Он посмотрел в ответ и они ощутили, что они стоят против всего ,что есть на Земле, и поэтому они всё ещё уверенно перевешивают на чаше весов справедливости, по сравнению со всем миром.

5

Дождь прямо избивал крышу. Он норовил попасть во все щели её маленького гаража, помешать чужим жизням. Растворить кого-то в кислотной химоте. Ну а что? Главной причиной этих дождей являются исключительно люди, жалкие тараканчики, разрушившие свой собственный дом.

Тая слезла с кровати, завернувшись в прохудившийся пледик, она сидела так долго, ощущая тревогу и полное отсутствие настроения. Платьице висело на шкафу. Единственное, что могло порадовать глаз в этой обстановке. Неохотно нацепив его на себя, она ждала окончания ливня. Выпила бутылку пива, совершенно оставшись без радости.

Через час от агрессивного погодного явления, остались только сопли, свисающие с крыш. Она медленно застегнула пуговицы, и пошла гулять по крышам. Тим научил её чувствовать танец, жить в нём и с ним, рассказывая свою судьбу и боль в нежных осторожных движениях. Тая влезла на крышу и начала своё повествование. Она ждала новой встречи с Тимом, но при этом очень тревожилась сегодняшнего дня, у неё было плохое предчувствие.

Тим был на самом верхнем этаже недостроенного дома. Тая там бывала редко, и он посчитал, что это самое подходящее место для его уединения. Он видел тонкую фигурку танцовщицы, которая крутилась и рассказывала о своём волнении. Тим обтёр руки грязной тряпкой , засунул её обратно за пояс, и был очень рад видеть то, что на душе у его нежной леди.

Целый день она работала вяло, хотела, чтобы время шло быстрее, она хотела увидеть его. И вот настал тот самый час. Немедленно сорвав с себя форму, даже оставив небольшую трещинку на тонкой ткани футболки от нервов, Тая переоделась и бежала наверх по лестнице. Жанна , разодетая сегодня в фиолетовый, покоряющий сердца своей строгостью, костюм и небольшую брошь в виде чёрного, блестящего шара, смотрела на неё снизу, сегодня она не проронила ни слова в её сторону.

Тая пришла, но его не было. Она тяжело дышала, ждала его, одного, кому она была нужна в этом мире.

Спустя некоторое время она кроме стука своего сердца, услышала неприятный шоркающий звук, будто мешок с картошкой волочили по земле, а рядом с ним шаги. Она сразу поняла, что это не Тим. Испугавшись, Тая почему-то не спряталась: волнение сердца пересилило инстинкт самосохранения. Она побежала по коридору, мимо картин и посланий миру от её дорогого человека. Она неслась на встречу звуку. И замерла в отчаянии.

Сердце скакало, воздух будто заканчивался и слёзы просто вылились из её нежных глаз. Там сидел он, прибитый к стене, по которой разбрызгалась кровь, он смеялся, и плевал кровью. А рядом стояли люди из мировой охраны, и использовали над ним всякие пытки, пока он всё ещё был жив. Вокруг бегала маленькая, злобная, жестяная собачка и покусывала его со всех сторон. Тим держался очень спокойно, он оставлял всё ей, он уже отдал всё, что хотел Тае. Почти всё.

-Стойте- она шёпотом окликнула. Тая-СТОЙТЕ-из её глотки вырвался тихий ужас, остановивший ненадолго издевающихся, над самым добрым и самым родным, что то только появилось в ее жизни. Она бросилась к нему на колени, он погладил её окровавленной рукой, она рыдала и кричала:

-ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ? ОН НЕ МОГ СОВЕРШИТЬ ЧЕГО-ТО ХУЖЕ, ЧЕМ ВЫ, ЧЕМ НАШ ГЛАВА…- один из мужчин дал ей пощёчину, другой остановил его:

-Он разрисовывал здание, покушался на главу, и преследовал преступные цели.

-То есть рисовать теперь незаконно, да? ДА? -она сжала Тима ещё крепче, потом глянула ему в глаза, он улыбнулся, а из его носа вытекла капля крови.

Мужчины в форме начали что-то говорить, но они их не слушали:

-Любимая-Тим прокашлялся- ты ведь никогда не ходила на последний этаж этого дома?

-Нет, Тим, нет. - Она тяжело дышала, гладила его по лицу, будто это могло удержать его здесь чуть дольше.

-Так вот, Тасечка, сходи. Иди туда сейчас, и не смотри на меня, пожалуйста, когда будешь уходить. Ты будешь жить дальше, найдёшь ещё того, кто тоже будет понимать тебя, научит более энергичному танцу, иди.

Тая обтёрлась своей щекой о его и прошептала:

-Я сделаю так, как ты скажешь…- и потом добавила - любимый. Она прикоснулась губами к его кровавой щеке, последний раз вдохнула запах настоящей любви и убежала. Она несколько раз упала на лестнице, разбив правое колено в кровь. Стерая слёзы, которые смешивались с кровью, она дошла до крыши. На огромном куске стене была она, её красное платье, идеально подчёркивало грудь, ноги тонки, руки сжимают маленького ангела. Он нарисовал её таким, кокой увидел сразу. Снизу подпись: «Тим Клаусез. 2076. Приюти мою маленькую надежду у себя в сердце»

-Ну что, дорогая. – Тая услышала до боли мерзкий голос за своей спиной- больше ты не сможешь носить и показывать своё счастье на твоём мерзком лице. –скользкая рука приобняла её за плечо. Тая обернулась-у Жанны не было глаз. На их месте виднелись зашитые шрамы с чёрными точками посредине. - Ну что? Страшно? -она рассмеялась-мне тоже страшно, когда кто-то искренне улыбается, я всё видела. Каждый твой шаг, каждое действие. Я не могу жить с завистью в сердце, ведь это страшный грех и я решила её задушить вполне законным образом.

Тая стояла здесь и она до сих пор чувствовала, что она здесь не одна. Нащупав на крыше осколок стекла она взяла и очень нехитрым способом воткнула его посреди солнечного сплетения Жанны, в центр её ничтожного мира

Теперь она улыбнулась, но не искренне, не от радости, а от боли. Она не хотела убивать, и быть убитой. Тим уже стал её счастливой половиной жизни. Так что с его смертью умерла и её радость.

Спускаясь вниз, она видела следы крови, Тима унесли и кинули гнить где-нибудь в братской могиле. Негоже человеку, убитому правительственными органами, валяться на улице и разлагаться просто так.

6

Теперь мир начал постепенно умирать под глобальным течением кислотных дождей. Люди устроили забастовку, восстанием.

Тая тогда гуляла по крышам, воплощая свою боль в танец, когда безумная пуля попала в её грудь. Она умирала вместе с Тимом, она хранила его душу в своём сердце, его маленькую надежду, исполнила последнюю волю. Последнюю волю любимого.