Читать онлайн
"Даниэль бен Ашер. Галактическая разведка."

Александр Шен.

shena1622@gmail.com, nesh-aha@yandex.ru

Том первый.

Даниэль бен Ашер. Галактическая разведка.

Часть 1.

В вечный путь, не зная срока

Сам себя благослови

Есть же где-нибудь дорога

От любви к любви.

Константин Никольский.

Глава 1. Пятьдесят третий.

Это случилось в самом конце летнего месяца сивана. Началась сильная гроза, и отец пошел отвязать ослика. Молния попала в отца, когда он стоял на железном пути. И теперь непонятно было, как жить, что будет с их семейным делом. Коэн на похоронах сказал, что передал код шестьдесят шесть через королевских сигнальщиков. Это означает особый несчастный случай, и теперь мама ждала королевских чиновников, чтобы решить, что делать дальше. Ждать пришлось долго, с тех пор прошло уже три месяца. В конторе стражников в Шуре сказали, что ждут королевского мага и без него ничего решить нельзя. Между тем деньги, вырученные от последней продажи металла, подходили к концу.

Дани уже перестал плакать; надо было обслуживать плотину – время от времени смазывать шестерни водного привода, запускать мех домны и токарный станок. «От бездействия механизмы портятся», – так учил отец. Он набрал в маслёнку минерального масла из бочки и отправился на обход. Когда все было смазано, Дани поднялся на верхнюю площадку плотины и воротом поднял задвижку. Вода устремилась в колодец, и механизмы пришли в движение. Вернувшись в мастерскую, Дани включил рычагом сцепление токарного станка. Планшайба начала быстро вращаться и, судя по звуку, всё было нормально. Ударил колокол на воротах. Мальчик выключил станок и пошёл посмотреть, кто пришел. Мама уже открыла дверь. Вошли два незнакомых человека. Наверное, это были они – королевские служащие.

– Мир вашему дому! Госпожа Ада иша Ашéр, урождённая бат Леви, мы не ошиблись?

– Да, это я, и вам мир, господа. Добро пожаловать на семейный завод Элиава бен Ашера. Проходите в дом, разрешите предложить вам скромную трапезу.

– Позвольте представиться, я – королевский маг – Шиммон бен Эйфа, а это королевский законник – Ариэль бен Ирмияху.

На вид магу было лет двадцать пять, законник выглядел ещё моложе, одеты они были в форменные костюмы королевских чиновников, в руках по чемоданчику, похожему на те, с которыми приходят королевские медики.

Мама провела гостей в дом, усадила за стол и подала пресные лепёшки с молоком.

– Благодарим вас, госпожа Ада, – сказал законник, покончив с едой, – можем ли мы теперь приступить к делу?

– Да, конечно, господин Ариэль, я вас слушаю.

– Итак, у вас полная семья, двое детей, я запишу их имена, назовите, пожалуйста.

– Сын – Даниэль бен Ашер и дочка – Эстер бат Ашер.

– Их возраст?

– Сыну восемь лет, дочке одиннадцать.

– Дочка ходит в школу?

– Да, на общие предметы.

– Какие? Назовите, пожалуйста.

– Письменность, счет, изучение растений, изучение животных, начала медицины, мироустройство.

– Мальчик должен поступить в школу в этом году, не так ли? Что он будет изучать?

– То же, и ещё физику и химию.

– Эллинский и романский языки?

– Языки наших врагов? Нет, я думаю – обойдёмся, тем более что, слава Всесильному, наши угнетатели исчезли из этого мира.

– Но оставили много мудрости в библиотеках.

– Я думаю – это для королевских магов, а всё, что нам, простым людям, нужно, уже переведено на арамейский.

– Что ж, не буду настаивать. Прежде, чем мы приступим к изучению и оценке вашего хозяйства, скажите, как вы думаете поступить с вашим предприятием?

– Я бы хотела продать завод и купить небольшую ферму. Металлургический завод и добычу руды мне одной с детьми не потянуть. Я, конечно, знаю, как готовить шихту для домны и проводить плавку – в семейном деле важно уметь подменить друг друга, если кто-то заболеет или поранится. Но на мне еще и козы, и готовка, и стирка, и продажа металла и изделий.

– Извините, господин Ариэль, можно я спрошу?

– Да, Дани, спрашивай.

– Если бы мы могли нанять какого-нибудь парня взрослого и сильного в помощники, я бы мог научить его как всё делать, меня папа учил, я все запомнил! Тогда бы нам не пришлось продавать завод. Ведь ещё дед моего деда нашел это рудное место и начал строить это хозяйство. Металл стоит дорого, и помощнику досталась бы хорошая доля от выручки!

– Увы, дружок, закон запрещает использовать наёмный труд. Только силами одной семьи может обслуживаться любое предприятие.

– Но это же странно! Если бы нас было больше, то и сделать мы могли бы больше и больше заработать!

– Ты умный мальчик! Но король считает, и у него есть на то причины, что важнее не то, сколько вы сделаете и заработаете, а то, чтобы подданные оставались здоровыми и жили в здоровой природной среде. Извините, госпожа Ада, но я обязан спросить. О повторном замужестве вы не думали? Вы могли бы сохранить дело и получить право на рождение ещё одного ребенка.

– Нет, конечно! Я очень любила Эли и останусь ему верной женой. Он ждет меня на небесах!

– Что ж, похвально! Приступим. Вы покажете мне дом и подсобное хозяйство, а Шиммон пусть займется изучением собственно завода. Дани, ты сможешь всё показать нашему магу?

– Да, конечно, пойдёмте, господин Шиммон.

– Начнем, пожалуй, с двигателя.

Мальчик повёл гостя под плотину в помещение рабочего колеса, само колесо было закрыто, но главный вал весело вращался под шум воды.

– Дани, я не пойму, у вас привод верхнего боя или нижнего, тут всё закрыто.

– Там чертёж на стене, посмотрите. Это папа нарисовал для меня.

Маг вгляделся в рисунок. «Да это же настоящая гидротурбина, ничего себе простые технологии Падан-Арама!», – подумал он.

– Господин маг, а гидротурбина – это хорошо или плохо?

– Я сказал: «Гидротурбина?»

– Да.

– Ну… это впечатляет! Это хорошо, но… необычно! Пойдём дальше. Покажи, пожалуйста, образцы металла.

– Тогда надо пройти в кузницу, я проведу. Здесь вот домна, она в высоту сорок локтей, дальше печь для варки стали, а вот и кузница. Вот смотрите – это поковки простой стали, а вот это – твердая сталь для инструментов и оружия.

Маг открыл свой чемоданчик, вынул прибор для экспресс-анализа состава сплавов по спектру и включил его.

– Что это, господин Шиммон!

– Это? О, это магический прибор! Сейчас мы узнаем, каково качество вашей продукции. Он коснулся электродами поверхности полоски металла, и произошла вспышка. Через минуту на экране появились результаты. «Так, что мы имеем», – подумал он про себя, – «Железо, конечно, углерод – немного, марганец, никель – до полпроцента, хром – четыре, ванадий – три и, опа, вольфрам – аж девять процентов!» [Названия элементов переведены с арамейского для простоты понимания].

– Дани! Как же вам удалось сделать такой качественный металл?

– Все дело в тяжелой руде, которую мы добавляем в шихту, потом ещё в домну подается водяной пар, а потом то, что получилось, ещё раз переплавляется в особо жаркой печи, не в домне – в другой, и ещё туда подается газ от селитры.

– А селитру где берете?

– Покупаем, ведь это очень дорогой металл, сталь высшего качества, ее хорошо покупают, но, чтобы её сварить, надо постараться.

– А что за тяжёлая руда?

– Ну… это такая чёрная, хрупкая, с блеском и очень тяжёлая, она не похожа на железную, её надо брать в дальнем забое. Тоже труд нелёгкий! Там нет железного пути, и приходится грузить в мешки и возить на ослике.

– Не покажешь мне кусочек?

– Сейчас!

Мальчик сбегал к домне и принёс кусок породы.

Шиммон опять использовал свой магический прибор. «Так… железная и марганцевая соли вольфрамовой кислоты, понятно… отличная вольфрамовая руда – вольфрамит», – подумал Шиммон.

– Дани! Богатая руда, качественная сталь! Казна даст хорошие деньги за ваш завод. А что ты называешь железным путём?

– Это такой путь из железных балок, уложенных на брёвнышки. Они прибиты гвоздями. На балках стоит тележка с железными колёсиками и тянуть её довольно легко, так что ослик может привезти сразу много руды. У нас такой путь проложен от основного забоя до дробилки. Хотите посмотреть?

– Да, конечно.

– Пойдёмте. Вот смотрите, вам нравится?

– Очень!

«Семья изобретателей!», – подумал маг. – «Наверное, и дети такие же талантливые. Жалко, что нельзя взять их на континент».

– Господин Шиммон, а что такое вольфрам?

– Откуда ты это узнал?!

– Вы говорили.

– Я говорил?! Я не… ну, хорошо. Вольфрам – это такой металл, который придаёт вашей стали твёрдость и качество, он входит в состав вашей стали, около девяти сотых частей, понимаешь?

– Да, вот только сейчас дошло, девять процентов – это девять сотых.

– А как называется ваша тяжелая руда?

– Вольфрамит, кажется, так вы говорили…

– Дани! Ты все запоминаешь с первого раза?

– Но разве это плохо?

– Нет, конечно же, нет, но это необычно! Давай пройдёмся, прогуляемся немного и поговорим.

Они вышли за заводской двор и пошли по тропинке, поднимающейся по склону горы. Сверху открывался дивный вид на долину реки Прат. Легкий ветерок шелестел листвою в кустах, орёл в небе высматривал себе добычу. Под кустом спала, свернувшись калачиком, кошка, похожая на маленького тигра. Тропинка повернула к берегу реки, она вела на плотину.

– Скажи Дани, а где же трубы от домны и сталеварной печи, я не вижу их?

– Дымоходы проложены вверх по склону горы, они присыпаны землёй и камнями, так что их не видно. А там вот, выше локтей на триста, они выходят на поверхность.

– Очень изобретательно! Скажи, пожалуйста, а сестра твоя – Эстер, хорошо учится?

– Очень хорошо, всё время приносит десятки по всем предметам.

– Дани, я вот что думаю, ты, по-моему, необычный мальчик, и у тебя определенно есть способности к магии. И, если ты не против, я бы хотел проверить эти твои способности.

– Нет, я не против!

– Вот смотри.

Он вынул из кармана спутниковый коммуникатор.

– Это магическая вещь, с её помощью я могу поговорить с моим другом на очень большом расстоянии. Я сейчас его вызову.

Шиммон вызвал из памяти прибора номер своего друга. Через некоторое время тот ответил.

– Мир тебе, Ноах! Я сейчас на службе в Падан-Араме, и мне нужна твоя помощь! Удели мне несколько минут. У меня, кажется, особый случай, код – три семерки! Это мальчик восьми лет. Имя, данное при брит миле – Даниэль, родовое имя – Ашер.

– Ты хочешь, чтобы я попробовал связаться с ним через ментос?

– Да, именно! Ты можешь выйти из-под ментального экрана?

– Я сейчас в загородном доме, здесь нет экрана. Уточни место и дату рождения.

– Дани, ты родился в Шуре?

– Да, там есть специальный родильный дом.

– А когда твой день рождения?

– Двадцать пятого Адара.

– Принято, Шимми, теперь дай фото мальчика.

– Дани посмотри сюда, слушай, что тебе скажет господин Ноах и постарайся повторить вслух.

– Да, да, я слышу! Он говорит: «Новый нанопроцессор «Шеифа-17» имеет на борту шестьдесят четыре тераседа памяти, рабочую частоту ядра семнадцать гигаос, оптический ввод – вывод, разрешение аналого-цифрового преобразователя – полтора седа. Количество устройств на сохранение средней стандартной личности – всего двенадцать штук. Средняя скорость поездов на участке магистрали Шинар – Келах достигла трехсот пятидесяти километров в час. Сегодня прибывает грузовой космолёт из системы Нод с партией палладия». Если честно, я почти ничего не понял, господин Шиммон!

– Это нормально! Это он прочитал новости из города магов. Но ты молодец! Ноах, ты слышал это?

– Шимми! Стопроцентный результат! Подтверждаю твои три семерки. Это потрясающе. Теперь нас станет пятьдесят три. Ты должен привезти его сюда, как хочешь, любыми способами. Такая удача, Шимми!

– Мне нужна всего лишь небольшая хорошая ферма на нашем материке, желательно недалеко от города и с несложным уроком. Переедет семья из трех человек: мама и двое детей.

– Уже бегу, Шимми! Ты же знаешь, Большой Совет всё сделает ради такого случая. Я тебя умоляю, только не потеряй его, охраняй эту семью, может прислать подкрепление?

– Мы с Ариэлем справимся! Угрозы нет. До связи, друг мой.

Шиммон выключил коммуникатор. Лицо его сияло. «Однако надо предупредить Ариэля», – подумал он.

– Дани, если мы дойдём до плотины, мы сможем спуститься вниз?

– Да, там есть лестница.

– Нам надо вернуться в дом. Скажи, пожалуйста, случались ли какие-либо преступления в этих местах?

– Да, в прошлом году двое бродяг хотели ограбить дом. Им нужны были деньги, но мы отбились, и всё благодаря моей подруге Бильхе. Они неслышно перелезли через стену ночью, когда все спали. Но Бильха не спала. Она подкралась сзади и вцепилась когтями в попу одного из грабителей. Он страшно заорал и выронил топор. Поняв, что им не поживиться, грабители бросились к стене, но тут папа выскочил с арбалетом и всадил стрелу в ногу второму. Кое-как перевалившись через стену, они исчезли в темноте. Утром отец съездил в Шур и вернулся с королевскими стражниками. С ними были и два следопыта с рысями. Стражники поймали бандитов, нашли их в лесу по следам крови.

– Выходит, нам надо быть осторожнее, золото мы сюда не повезём. Ариэль подготовит королевский вексель, и по нему ваша семья получит золото уже на новом месте, на вашей новой ферме. Ноах уже подыскивает хороший вариант. А кто такая, эта твоя Бильха?

– О, вы её ещё не видели! Это красавица пума, наша любимица. Она днём спит, а ночью охотится на крыс и охраняет дом.

Шиммон нащупал во внутреннем кармане сонер. «Интересно, действует ли он на кошек?» – подумал он. – «Надо было взять ещё и мур-генератор».

– Не бойтесь, господин маг, Бильха очень умная и понимает людские намерения.

«Да… вот и экранирующей шапочки у меня нет», – сказал он про себя.

Они спустились с плотины и минут через пять вошли в дом.

– Ну, Ари, как дела?

– Дом осмотрели, данные для расчёта я записал и, ты не поверишь, здесь живёт ручная пума! Она имеет статус домашнего любимца, то есть королевские медики сделали ей все прививки, и семья может взять её с собой на новое место.

– Да, про пуму я уже знаю от Дани, но ты имей в виду, она не зря здесь живет. В прошлом году была попытка ограбления. И у меня ещё одна новость! Госпожа Ада, Эстер, Дани вы все должны знать. Дани получает статус ученика магической школы. Его способности подтверждены моим другом, старшим королевским магом Ноахом бен Даном.

– Ничего себе, вот это новость! – сказал Ариэль, садясь на стул.

– Так что, Ари, возвращайся срочно в Шур, сделай сегодня же расчёт стоимости владения семьи, кстати, производству я даю высшую категорию металлургического завода и рудным залежам тоже. Вот результаты анализов для расчёта стоимости завода и шахты. Подготовь королевский вексель, добавь повышающий коэффициент два, вместо подъёмных денег. И не сомневайся, мы имеем код три семерки. И вот ещё, привлеки пятерых королевских стражников. Трое останутся здесь, на заводе, двое будут сопровождать меня и семью до королевских территорий. Послезавтра приезжай сюда со стражниками и большой каретой. Надо торопиться. Я остаюсь здесь. Ноах возложил на меня ответственность за операцию по эвакуации. Госпожа Ада, дети – собирайтесь! Ферма для вас будет приобретена на королевских территориях, чтобы Дани и Эстер могли посещать школу магии. С собой берите только самое заветное, и только то, что сможете унести сами. Для Бильхи надо сделать поводок, ошейник и что-то вроде намордника, в дороге она может испугаться незнакомых шумов.

– Можно вопрос, господин Шиммон? – сказала Ада.

– Разумеется!

– А Эстер тоже имеет способности к магии?

– Она ведь хорошая ученица, не так ли? И этого достаточно, чтобы учиться вместе с братом. У Дани же имеются способности особого рода, очень ценные для королевской службы, поэтому всё так серьёзно с вашим переселением.

– Шимми, ты проводишь меня до магистральной дороги?

– Да, Ари, пойдём прогуляемся.

Они вышли во двор, оглядываясь по сторонам и невольно опасаясь за свои попы. За воротами они перевели дух и отправились вниз по просёлочной дороге.

– Шимми, напомни мне, что значит три семерки?

– Ах, Ари! Ари! Ты что, пропустил инструктаж, когда отправлялся на практику в Падан-Арам?

– Но ведь их много, кодов-то этих, все не запомнишь!

– Дани – телепат высокого уровня. Кстати, у тебя нет индивидуальных экранов?

– Но ведь здесь их никто не носит!

– Если Дани сейчас не занят и мысленно концентрируется на наших лицах или именах, то он вполне может услышать, о чём мы тут беседуем.

– На каком же расстоянии он может услышать мысли?

– Точно никто не знает, километра три – четыре, может быть. Дистанция непосредственной связи зависит от силы телепата. А вот с другим телепатом он может связаться через ментос на расстоянии тысяч световых лет. И поскольку ментос находится вне поверхности текущего момента, эта связь очень быстрая. Мы ещё не изобрели технических средств связи ни через гиперпространство, ни через субпространство, поэтому-то телепаты так ценятся.

– И как же ты узнал, что он телепат?

– По ходу знакомства с производством я про себя комментировал увиденное или измеренное, а он слышал мои мысли, как будто я говорил вслух, и переспрашивал непонятные ему слова. Он даже сам, наверное, не всегда понимал, что сказано вслух, а что про себя. Вот я и решил его проверить. Вызвал Ноаха по коммуникатору и попросил его связаться с Дани через ментальную сеть, ну, дал ему фото мальчика, имена, дату и место рождения. И что ты думаешь, Ноах прочитал ему мысленно несколько новостей с экрана своей машины, а Дани повторил это вслух, слово в слово. Ноах все это слышал через коммуникатор и был сражён наповал. Представь себе, еще один телепат дальней космической связи, как и сам Ноах, – пятьдесят третий в нашей истории. Если Дани овладеет космическими профессиями, если он захочет выбрать судьбу космонавта, любой капитан почтёт за счастье видеть его на своём борту!

– Это потрясающе!

– Скажи, Ари, ты видел эту пуму – Бильху?

– Да, она красавица, а зубищи какие! Во какие.

Он показал примерно четыре сантиметра.

­– Знаешь, Ари, я, пожалуй, попрошу у Ноаха карточку особых полномочий, чтобы меня с этим зверем не выгнали из дворца при отъезде. Он тебе пришлет на коммуникатор изображение, а ты его напечатай. Ведь в конторе королевских стражников, наверное, есть типограф?

– Есть-то, он есть, но достаточно ли у них воды, чтобы запустить гидрогенератор.

– Пусть качают хоть всю ночь, нам нужен этот документ!

Шиммон вызвал Ноаха.

– Ну, как дела, дружище?

– Прекрасно! Ферма нашлась и, к тому же, рядом с Шинаром. Прежние владельцы, точнее управляющие, решили стать космонавтами и отправились на Эден-два. Ферма называется Авив. В тридцати пяти километрах от города есть станция Адма и городок при ней. Туда сходятся ветки местных железных дорог. Такая же дорога проложена на ферму, до неё около пятидесяти километров. В городке есть средняя школа, а в Шинаре – космическая академия. Все как надо сложилось. Кстати, ты получишь премию в размере годового оклада – две тысячи четыреста шекелей золотом. Ариэль тоже получит, как твой напарник, но меньше. Урок фермы состоит в производстве рапсового масла для резервной моторной энергостанции и обслуживании мотор-генераторов. Твоя миссия продлится три месяца, ты должен их всему научить.

– Ноах! Мне нужна карточка особых полномочий с королевской печатью и подписью.

– Это не проблема. Ещё что-нибудь?

– Ещё частный вагон, обязательно с ванной, наполненной песком, и мур-генераторов пару, на всякий случай.

– Это ещё зачем?

– У детей есть ручная пума. Её статус в порядке, но везти такого зверя в купейном вагоне нельзя.

– Пума! Это же надо! Ладно, вагон так вагон. Хочешь, я тебе свой пришлю?

– Нет, лучше не твой. А карточку пришли на коммуникатор Ариэля. Он напечатает её, когда вернётся в Шур. Я остаюсь с семьей.

– Ладно, до связи.

– До связи.

Тем временем напарники дошли до магистральной дороги. Кареты в сторону Шура проезжали довольно часто.

– Ну вот, я обо всем договорился, – сказал Шиммон, – тормози вот эту, побольше. Удачи тебе, Ари, у тебя много работы, а я пойду знакомиться с Бильхой.

– До послезавтра, Шимми!

Шиммон вернулся на завод Ашеров. Вечерело. Ада с Эсти пошли доить коз. Дани во дворе играл с Бильхой. Она бегала за огромной костью, видимо от коровы, приносила её мальчику, а он снова кидал. Увидев незнакомца, пума кинулась к нему. У Шиммона упало сердце.

– Бильха! Это друг. Познакомься!

Пума остановилась, потом медленно подошла и принюхалась.

– Господин Шиммон! Протяните руку, дайте ей понюхать.

Шиммон был не в восторге от этой идеи, но делать нечего! Пума долго нюхала руку, а потом потерлась об неё щекой.

– Ты моя умница, Бильха. Ну вот, господин Шиммон, теперь вы свой, домашний. Можете её погладить.

У Шиммона на душе вдруг стало спокойно. Он присел и погладил зверю шейку, потом почесал за ухом. Бильха довольно уркнула. Знакомство состоялось, теперь можно было хотя бы за это не опасаться. Огромная кошка прекрасно слушалась Дани. Из сарая, в котором жили козы, вышла Ада с кувшином молока в руках.

– Господин Шиммон! Пойдемте ужинать, у нас есть ореховый пирог, сыр и молоко.

– Мам, можно я быстренько схожу на охоту, подстрелю какого-нибудь зайца, или косулю?

– Нет, Дани, – сказал Шиммон, – давай уже не будем рисковать. Послезавтра у вас будет много денег, и ты сможешь купить любую еду.

– Дани, пошли Бильху, – сказала Ада.

– Мам, она же принесёт только ползайца!

– Что я тебя не знаю?! Ты всё равно отдал бы ей половину.

– Бильха! Ищи зайца, половину можешь съесть!

Пума подбежала к мальчику и села. Дани присел к ней, погладил по голове и, глядя прямо в глаза, повторил: «Принеси ползайца, Бильха, и не задерживайся». Зверь сорвался с места и перемахнул через стену.

– И что, действительно принесёт? – спросил Шиммон.

– Да, господин маг, – сказала Эстер, подходя к остальным, – Дани с Бильхой хорошо понимают друг друга, она и меня слушается.

– Пойдемте поужинаем, – сказала Ада, – а зайца я приготовлю утром к завтраку – он будет без головы и без живота, но все остальное Бильха принесёт.

На следующее утро позавтракали жареным зайцем с лепёшками.

– Благодарю вас, госпожа Ада, – сказал Шиммон, выходя из-за стола. – А теперь, Дани, ты мне должен помочь в составлении инструкции по обслуживанию механизмов завода. Ты будешь рассказывать и показывать, а я запишу твой рассказ в память магического устройства. Этот видеодокумент мы оставим королевским стражникам и будущим владельцам завода.

– А что это – видеодокумент?

– Ну… это запись звука и движущегося изображения.

– А разве это возможно?

– Да, ведь маги весьма преуспели в создании всяких диковинных устройств, но скоро ты всё это будешь изучать и, со временем, перестанешь удивляться.

Весь день Дани с Шиммоном записывали видео, а потом просматривали его на экране коммуникатора. Мама с дочкой кормили и доили коз, потом занялись сборами в дорогу. Незаметно наступил вечер. Дани с нетерпением ждал отъезда. Ему удалось уговорить Бильху надеть ошейник и приучить её ходить рядом на поводке, но идея с намордником потерпела полный провал.

– Ладно, обойдёмся без намордника, – разрешил, наконец, маг. – Пойдёмте уже спать, завтра в дорогу.

Утром после завтрака Шиммон собрал всех во дворе. Команда выглядела довольно внушительно, вся семья оделась в кожаные штаны и куртки – это была походная одежда мастеровых. У Ады на поясе висел меч мужа в ножнах. Её тёмно-каштановые, почти чёрные, прямые густые волосы с природным блеском, удерживались кожаным ремешком. Рыжеволосая красавица Эстер повесила на плечо отцовский арбалет и колчан, на поясе висела женская мамина сабля. У Дани был собственный арбалет, колчан и большой нож в ножнах на поясе. Кроме того, у каждого был за спиной мешок – с водой во флягах, едой на один день и заветными вещицами. Кожаные дождевые шляпы с полями и шнурками были завязаны поверх мешков. Бильха с ошейником и поводком сидела рядом и делала умный вид. Шиммон остался доволен осмотром своих подопечных.

Ариэль не заставил себя долго ждать. Вскоре у ворот ударил колокол, Ада открыла.

– Мир вам, госпожа Ада. Вот, принимайте сменщиков, – сказал Ариэль.

– Мир вам, господа.

Во двор, кроме Ариэля, вошли шестеро королевских стражников в форме. Все они были молоды, не старше двадцати лет, среди них – две девушки. Бильха даже ухом не повела, сидела и довольно жмурилась – видимо, Ариэль раздобыл в конторе стражников мур-генератор.

– Мир вам, господин Шиммон. Я десятник Натан бен Перец. Готов приступить к охране и поддержанию объекта. В моем подчинении две девушки, имеющие опыт по уходу за домашними животными: Мириам бат Палтиэль и Серах бат Ури. Они будут заботиться о козах и осликах. Двое из моих ребят будут сопровождать вас до границы королевских территорий.

– Отлично, десятник. Вот возьмите, это видеоинструкция по заводу.

Шиммон отдал стражнику блок электро-полевой памяти от коммуникатора.

– О! Благодарю вас, господин маг. Это очень кстати.

– Я уверен, вы отлично справитесь.

– Господа и дамы, карета подана, прошу всех садиться, – закричал Ариэль. – Время не ждёт! На сегодня путь не близкий, документы и деньги передам в карете.

За воротами стояла карета с гербом королевской почты, запряженная четверкой лошадей. Путники начали рассаживаться. Эстер с мамой сели на переднее сиденье. Дани с Шиммоном – на заднее. Бильху уложили на пол. Стражники заняли место кучера. Ариэлю места не досталось, и он стоял на подножке.

– Так, дамы и господа, – он открыл свой чемоданчик. – Это, госпожа Ада, ваш вексель на получение золота за ваше хозяйство. Вам причитается шесть миллионов двести тысяч шекелей золотом. Вексель именной, и вы его сможете восстановить, если что-то с ним случится. Вот это ваши удостоверения личности, они необходимы для въезда на королевские территории.

Он раздал детям и маме красивые карточки с фотографиями и напечатанными именами. Карточки были закатаны в негорючую полиимидную плёнку, и на каждой была королевская печать.

– Никогда не видела ничего подобного, – удивилась Ада. – Как вы это сделали?

– Не удивляйтесь, это всё магия.

– А почему тут написано Ада бат Леви?

– На королевских территориях так принято. В документах, по закону этих мест, указывается родовое имя, как для девушек, так и для замужних женщин, чтобы не было путаницы. Так, теперь каждый возьмите по кошельку. Там по восемьдесят шекелей золотом и ещё по двадцать серебром. Если с каретой в дороге что-то случится или кто-либо из вас потеряется, то он должен добраться на дилижансе или попутной карете до королевского дворца. Там вас будут ждать. Ферма, на которой вы будете жить – это казённое предприятие с уроком, поэтому ничего платить за неё не нужно. С вами, госпожа Ада, будет заключён договор на управление фермой. За исполнение урока вы будете получать оклад – двести шекелей в месяц. И любое подсобное товарное или натуральное производство – это ваше право. Это – описание фермы, почитать, чтобы не скучно было в дороге. Теперь с тобой разберёмся, Шимми. Вот тебе карточка особых полномочий и ещё вот возьми – это портативный мур-генератор. Заряда хватит на десять дней, правда радиус действия небольшой – пятнадцать метров. Ну и, наконец, твои командировочные – четыреста шекелей. Я возвращаюсь в Шур, а ты, Шимми, надеюсь, тоже вернёшься, когда выполнишь миссию. Всё, трогай, Гавриэль.

Ариэль спрыгнул с подножки, и карета покатилась по просёлочной дороге.

– Господин Шиммон, а что такое мур-генератор? – поинтересовалась Эстер.

– Это, Эсти, такой магический прибор. Он успокаивающе действует на всех кошек, служит для защиты от хищников, если ты отправляешься в лес, например. Если у тебя включён мур-генератор, то ни одна кошка, даже тигр или ягуар, на тебя не нападёт, может только подойти и приласкаться.

Дети и мама провожали грустными взглядами знакомые места.

– Ничего, друзья, не хандрите. Вы отправляетесь в магический мир! Перед вами откроются широчайшие возможности, – сказал Шиммон и задумался о своём: «Да… вот уже сто пятьдесят лет стукнуло, а жены я так и не нашёл, может здесь, в Падан-Араме, мне повезёт, наконец. Жалко, что Ада не хочет замуж. Она красивая... А может попросить продлить миссию на неопределённый срок? Детей надо подготовить к школе, всему научить, да и Ада не сразу научится справляться с техникой. Надо узнать, есть ли на этой ферме ещё ресурсные вакансии? Если есть, попрошусь в инструкторы, а потом… всё может быть!»

Вскоре карета свернула на магистральную дорогу, ведущую в Бейт-Эль. Дети с интересом смотрели в окна. Ада углубилась в изучение описания фермы.

– Господин Шиммон, а сколько нам ехать? – спросил Дани.

– Королевский дворец находится сразу за Бейт-Элем. Мы едем туда, там у нас пересадка на другой транспорт. До Бейт-Эля десять дней пути пешком. Это по-нашему двести восемьдесят километров. Мы приедем туда через два дня, учитывая остановки на питание и ночлег.

– А сколько это километр, и что за другой транспорт?

– Километр – это, Дани, примерно две тысячи локтей, привыкай к магической системе мер. Первая станция через пять – шесть часов. Там мы поменяем лошадей, поедим, накормим зверя, ну и сделаем всё остальное, что нужно. Что касается другого транспорта, то пусть это будет небольшим сюрпризом для вас. Наберись терпения и вскоре ты всё узнаешь.

Время летело незаметно, дети продолжали зачарованно смотреть на медленно проплывающие за окном пейзажи. День был красивым, ясным. Шел осенний месяц элуль – последний месяц года. Ада, начитавшись малопонятного текста, закрыла папку и клюнула носом. Бильха мирно спала на полу кареты, маг оставил мур-генератор включенным. Так они доехали до первой станции.

– Госпожа Ада, станция, просыпайтесь надо всех накормить. Дани, буди Бильху, и пойдёмте в столовый зал.

Станция представляла собой постоялый двор с конюшнями, лавками, складами. Гостиница была построена из камня. Открыв тяжелую дубовую дверь, путники вошли в коридор, ведущий в столовый зал.

– С котами нельзя! – завопил привратник.

– Нам можно! – ответил маг и сунул ему под нос карточку особых полномочий. – К тому же это кошка, а не кот.

Они прошли в зал. Народу было много, но свободный стол всё же нашелся. Семья расселась за столом. Дани усадил Бильху на пол рядом с собой.

– Хорошо бы руки помыть, – сказала Ада.

– Нет! – испугался Шиммон. – Не уходите без меня, мало ли что может произойти. Вот спирт, протрите руки, и всё будет в порядке.

Он достал из внутреннего кармана куртки небольшую флягу и поставил на стол. Из второго кармана он достал сонер и сунул его в правый рукав. Островитяне обычно лояльно относились к королевским служащим, но магов они недолюбливали. Они считали, что магия это то же самое, что и колдовство, а колдовство запрещала Тора.

– Я пойду сделаю заказ, – сказал Шиммон. – О деньгах не беспокойтесь, – мои командировочные предполагают покрытие всех дорожных расходов.

Он подошёл к стойке, за которой пожилой сохер протирал полотенцем керамические кружки.

– Мир вам, господин маг, – он прекрасно разбирался в форменных различиях королевских служащих. – Что будете заказывать?

– И вам мир, господин сохер. Пожалуйста, шесть порций жареной индейки за тот столик, штуку хлеба, шесть порций яблочного сока, маленький кувшинчик оливкового масла, большой кувшин свежей воды. Манэ [2.3 кг] свежей сырой говядины в миске для нашей кошечки.

Шиммон показал карточку особых полномочий и ему. Сохер не стал спорить.

– Будет сделано, господин маг. Шейхара не хотите?

– Мы не употребляем спиртное.

– С вас восемьдесят пять агор, – сказал сохер, произведя вычисления на счётах. [Агора – мелкая серебряная монета, одна сотая золотого шекеля.]

Шиммон достал свой увесистый кошелёк и бросил на стойку один золотой. Сохер отсчитал мелочь. И вдруг маг услышал, точнее почувствовал в голове, голос Дани. Он понял, что мальчик обращается к нему мысленно.

– Господин маг, берегитесь! Тот фермер, молодой с усами, хочет отобрать кошелёк, он бродяга. У него выкидной нож в рукаве. Отпустите Бильху – выключите свой прибор, я помогу.

Шиммон понял, что мальчик говорит о мур-генераторе. «Ладно», – подумал он, и щёлкнул движком выключателя. Не успев обернуться и осмотреться, он получил удар по голове и оказался на полу. Бродяга выхватил кошелек и дал дёру. Перевернувшись на живот, Шиммон нажал на кнопку сонера, целясь в убегающего. Здоровый детина рухнул на пол как подкошенный. В зале все притихли. Шиммон поднялся и подобрал кошелёк. Все люди смотрели на него.

– Вы убили его!.. Своим колдовством! – нервно сказал один из парней.

– Нет, он только уснул, он без сознания – можете убедиться!

– Негоже убивать людей, господин маг! – крикнул, поднимаясь, один из посетителей. – За грабеж другое наказание полагается, ведь так? Вы таким образом нас тут всех перебьёте! Мы свои права знаем. Так просто это вам не сойдёт.

Встали еще несколько человек. Эстер выбежала из зала, но этого никто не заметил.

– Свяжем его, – сказал дюжий фермер.

– Нет! Не смейте его трогать. Этот маг наш гость! – воскликнула Ада и обнажила меч.

Только на вид Ада была хрупкой стройной молодой женщиной, которую невольно хотелось защитить. Под одеждой скрывались крепкие руки опытной фехтовальщицы, не раз дававшей отпор подвыпившим парням на базаре в Шуре.

– А… мастеровые защищают магов!

Тут из-под стола вылезла Бильха, в ошейнике, но без поводка. Раскрыв пасть, она грозно зашипела, так что мурашки поползли по спинам фермеров.

– Кто хочет быть растерзанным на кусочки может попробовать напасть! – почти шепотом сказал Дани. – Мне стоит только дать ей команду.

Тут в зал вошли два королевских стражника и Эстер.

– Что здесь происходит? – спросил начальственным тоном Гавриэль.

– Попытка ограбления, – сказал Шиммон. – Я уложил этого парня за нападение, а теперь меня хотят связать за убийство.

– Шуах, посмотри его.

Второй стражник проверил пульс лежащего бродяги.

– Он жив, но без сознания. Когда он очнётся? – спросил он, обращаясь к Шимону.

– Часа через два.

– Мы арестовываем его за покушение на ограбление, – объявил Гавриэль всем присутствующим, закидывая руки за спину бродяги и защёлкивая на них наручники. – Сохер, помогите нам. Его надо запереть. За ним приедет конвой, а у нас особая миссия. Кто ещё не понял, слушайте внимательно! Эта семья мастеровых и маг под охраной короля. Инцидент исчерпан! Всем разойтись!

Втроём стражники и сохер вынесли из зала бесчувственное тело. Передав сигнальщику код восемнадцать, стражники вернулись и уселись за стол. Первой обед принесли Бильхе – его не надо было готовить. Подали напитки, а через полчаса и индейку. Путники пообедали впопыхах и покинули, наконец, неприветливую гостиницу. В карете Шиммон ругал себя как мог.

– Это всё моя вина! Простите, госпожа Ада! Простите, пожалуйста, я подверг вас всех неоправданному риску. Мне надо было дождаться, пока стражники управятся с лошадьми и пойти в зал уже вместе с ними.

– Ах, господин маг! Подобные случаи в Падан-Араме в порядке вещей. Вы заметили, что на мне меч? Так вот – это не просто так, люди, увы, завистливы, и надо быть готовой ко всему. Вы умеете фехтовать?

– Нас обучали, конечно, но боюсь, я не преуспел в этом деле, поэтому я маг, а не стражник или медик, или законник. Они умеют драться по-настоящему, а мне остаётся только уповать на магию. А вот Дани оружие даже не нужно. Они с Бильхой наведут ужас на кого угодно! Как тебе удаётся так умело управлять её поведением?

– Я не управляю, я её просто мысленно прошу сделать так или иначе. Бильха умеет разговаривать, передавая мысли картинками и иногда даже словами, то есть она знает довольно много наших слов, потому что живёт у нас уже три года – мы подобрали её котёнком. А вот сказать она не может – говорит только мысленно, но я её слышу.

– Это очень редкий дар, Дани. Поэтому ты и должен получить самое лучшее образование. И вот ещё что, я не буду больше включать мур-генератор!

Дальнейший путь они проделали без особых приключений и вечером третьего дня, проехав без остановок город Бейт-Эль, достигли, наконец, королевской территории. Роскошная дорога вела к границе, которая представляла собой высокую изгородь из металлических прутьев. Пропускной пункт был двухэтажным зданием с огромными дубовыми воротами. Стражники назвали пароль, ворота открылись, и карета въехала внутрь здания.

– Мир вам, господа! Проверка документов, – сказал незнакомый стражник, открывая дверь кареты.

– И вам мир, десятник, – сказал Шиммон, показывая карточку особых полномочий.

– А эти мастеровые, они-то почему с вами едут?

– Это уже не островитяне, они получили гражданство Шинара. Дети, госпожа Ада, покажите ваши карточки. Их доставка до места и есть моя особая миссия!

– Это большая честь для вас, – сказал десятник, обращаясь к Аде. – Что ж, проезжайте.

Он был очень удивлён.

– Трогай, Шуах! – крикнул Шиммон. – До дворца еще пять километров.

Карета покатилась дальше по дороге, вымощенной ровными гранитными блоками. Вдоль дороги росли огромные старые дубы, создавая приятную тень. Справа тянулись бескрайние поля, с которых недавно убрали урожай пшеницы. Слева за широким лугом, на котором паслись коровы, виднелся лиственный лес. Через полчаса, проехав небольшой, но очень красивый парк, карета подкатила к главному входу дворца. Пятиэтажный дворец с резными колоннами, облицованный светлым агатом, был очень красивым. Это был природный узорчатый камень, цвета которого плавно переходили друг в друга от молочно-белого через прозрачный в персиковый и светло коричневый. Дани подумал, что именно так должен выглядеть вход в магическую страну. Кругом сновали люди в форме королевских служащих и в гражданской одежде, которая была совсем не похожа на ту, что носили островитяне. Подопечные Шиммона выгрузились из кареты, забрав всё свое оружие и мешки. Маг распрощался со стражниками, и путники отправились вверх по лестнице к четырём большим дверям, ведущим внутрь здания. Ада с мечом и дети с арбалетами и пумой на поводке выглядели очень странно на фоне жителей королевских территорий. Шиммон сразу достал свою карточку особых полномочий, чтобы показывать её всем и каждому, сначала, конечно, привратнику.

Они вошли в огромный зал. Вдоль стен стояли небольшие конторки, в них сидели служащие в форме, которую Ада никогда не видела. Они что-то продавали людям, время от времени подходящим к конторкам. На стене висел большой светящийся экран, в верхней части которого было написано: «Король Шломо пятьдесят пятый находится в своём кабинете». Чуть ниже была таблица с заголовками: прибытие, отправление, время. В строчках были названия мест, все незнакомые, кроме Падан-Арама. Внезапно надписи поменялись сами собой, переместившись на одну строчку. Ада очень удивилась. А Дани подумал: «Что же тут удивляться-то, раз теперь мы в магической стране, то и всё здесь такое же магическое».

Путники подошли к одной из конторок. Там сидела девушка в пол-оборота к покупателям и смотрела на светящийся экран с каким-то текстом. Шиммон поздоровался, показал свою особую карточку, и сказал:

– Для меня и этой семьи должен быть заказан частный вагон.

– Так, Шиммон бен Эйфа, сейчас посмотрю.

На экране забегали какие-то строчки текста и таблицы.

– Всё верно. Вагон для вас подготовлен… ну, очень интересно! В разделе «особые указания» написано, что ванна наполнена песком. Это в связи с чем?

– У нас с собой кошечка.

– Песчаная что ли? Она там жить будет?

– Ну, не совсем, – замялся Шиммон.

Девушка выглянула из конторки, увидела Бильху и рухнула на стул.

– Это же пума! Кто ж вам разрешил? Ах да, у вас полномочия особые... Надеюсь, мур-генератор есть. Ладно, это дело не моё. Проходите на посадку, вниз по лестнице, минус третий этаж, дальше направо, семьдесят восьмой тупик. Программу сможете задать? А, ну да, конечно, вы же у нас маг, то есть инженер. Королевская железная дорога желает вам счастливого пути!

Путники спустились на третий подземный этаж и пошли по коридору, освещённому мягким светом панелей, вделанных в потолок. Ада, ожидавшая увидеть здесь факелы, решила больше ничему не удивляться. Наконец они дошли до двери с надписью: «Тупик 78».

– Ну, Дани, открывай! – подбодрил Шиммон остановившегося в нерешительности мальчика.

– Ух, ты! Это же железный путь! Как у нас! Только больше…

– Да, Дани, это и есть тот, другой транспорт, о котором я говорил. Вагон стоит на рельсах, это те же балки как у вас, только они имеют особый профиль. А все это вместе называется – железная дорога.

– А кто же потянет вагон?

– Никто, он поедет за счёт силы электричества. Это такая энергия, которая в Падан-Араме не используется. Молния имеет такую же природу.

– А это не опасно? – спросила Ада.

– Опасно! Но только если не соблюдать правила. У нас всё построено на использовании электроэнергии. Я вас научу, это и есть моя задача на ближайшие три месяца. Правило первое: «Не совать в электрическую розетку металлических предметов».

Шиммон открыл дверь, и путники вошли в вагон. Направо от входа была кабина управления, налево – коридор из которого открывались двери в кухню, в шесть жилых одноместных купе, далее был общий зал, ну, а в конце вагона – ванная комната и туалет. Шиммон провёл всех в общий зал.

– Садитесь, друзья, добро пожаловать в Исраэль. Мы покидаем Падан-Арам и переезжаем на восточный континент. Здесь я уже не маг, а инженер. Зовите меня просто Шиммон или Шимми, по-дружески, и давайте будем на «ты». Я ведь проживу с вами довольно долго.

– Я согласна, – сказала Ада.

– Мы с братом вас будем звать: «Дядя Шиммон», можно? – спросила Эстер.

– Конечно можно, дорогая Эсти!

У Шиммона навернулись слёзы, он поймал себя на том, что он очень хочет детей, ну, хотя бы одного, а жизнь на Эреце на восточном континенте, при долголетии здешних жителей, практически исключала возможность получить лицензию на ребёнка. То ли в космос податься, то ли отказаться от антифактора и переехать в Падан-Арам насовсем, но тогда счастье будет очень недолгим.

– А что значит инженер? – спросила Эстер.

– Это от романского ingeniarius, то есть тот, кто выдумывает, изобретает. Я загружу языки, романский и эллинский, вам в память, чтобы легче было понимать всякие научные термины. Мне так много вам нужно рассказать, но сначала надо отправиться в путь. Я пойду включу оборудование и задам станцию назначения.

– Можно я с вами? – спросил Дани.

– И я тоже, – присоединилась Эстер.

– Пошли. Начнём приобщать вас к науке, ведь магия – это непознанная наука. А когда ты её освоишь, она перестаёт казаться магией.

Шиммон и дети протиснулись втроём в кабину управления, рассчитанную на одного человека. Инженер включил первым делом бортовой вычислитель. На экране побежали строчки самопроверки систем. Всё было в порядке. Затем появилось приглашение программы-навигатора: «Связь с сетью железной дороги установлена, задайте станцию назначения». Инженер выдвинул клавиатуру и набрал слово: «Адма». «Задание принято» – ответил вычислитель и добавил: «Вагон будет включён в состав поезда номер 7-40 Падан-Арам – Шинар – Келах через 15 минут. Двери и окна заблокированы. Герметизация закончена. Климатическая установка включена. Установки климата: температура – 22 градуса, влажность – 65%, давление – 0.95 кг/см^2, кислород – 22%, углерода диоксид – 0.05%. Согласны?» Шиммон нажал кнопку ввода. Это означало согласие. «Королевская железная дорога желает вам счастливого пути», – ответил вычислитель. Дети были в восторге, вычислитель им явно понравился. На панели приборов ожили стрелки указателей напряжения и тока тягового рельса. Вагон тронулся и, постепенно набирая скорость, въехал в тёмный тоннель. Включился передний прожектор. Инженер включил тумблер, и на панели зажглась надпись: «Ментальный экран активирован».

– Ну, вот и всё, – сказал Шимон, – пошли отдыхать в зал. Надо бы перекусить чего-нибудь.

Дети зачарованно смотрели на бегущие навстречу рельсы и путевые знаки.

– Смотреть пока нечего, через двенадцать минут мы догоним поезд и прицепимся к хвосту, он нас специально ждёт, не набирает полную скорость, и первые десять часов мы будем ехать в тоннеле под океаном. Вот когда поезд выйдет из тоннеля на материке, а там дорога идёт по эстакаде над лесом, там вы сможете насладиться видами в полной мере. А сейчас пошли, а то мама с Бильхой там заскучают.

Они вернулись в общий зал. Ада обнималась с Бильхой, чесала ей шейку и гладила по голове. Бильха в ответ радостно мурлыкала и тёрлась головой о колени.

– Я поняла, что мы уже едем, но откуда этот ритмичный стук? – спросила Ада.

Шиммон даже не сразу понял, о чём она.

– А, это? Это колеса стучат на стыках рельсов. Каждый стык, – это сто метров, примерно двести локтей. Так что можно подсчитать скорость. А можно просто вывести параметры на экран. Привыкайте к технике, вам придется пользоваться ею на каждом шагу.

Шиммон включил экран бортового вычислителя в зале. Откинул панель с клавиатурой и шаром. Дети и Ада обступили инженера, в их глазах горел огонёк любопытства.

– Вот смотрите. Это шар управления. Я кладу ладонь на шар, двигаю ей, и на экране перемещается крестик-указатель. Если поставить крестик на слово «команды» и нажать кнопку «ввод» на клавиатуре, мы увидим список команд. Выберем команду «параметры поездки» и нажмём «ввод». Вот, пожалуйста, скорость сто десять километров в час.

– Мне кажется это очень много, но за окном темно, не понять, – сказала Эстер.

– Всё относительно, Эсти, по сравнению со скоростью конного экипажа, который делает десять – двадцать километров в час, – это, конечно, много. Но когда мы прицепимся к поезду, скорость возрастёт до трехсот.

– Спаси, Всесильный, наши души! – вздохнула Ада.

– Не бойся, Ада, железная дорога – самый надёжный транспорт. Сейчас я вам покажу, как пользоваться кухней и туалетом, и где выгуливать Бильху. Дани, пойдём, вот это ванная комната. Здесь у нас ванна и умывальник. Ванна, вообще-то, предназначена для купания людей, но сейчас она наполнена песком. Ты можешь внушить Бильхе, чтобы она именно сюда делала свои делишки?

– Легко, дядя Шимми! Бильха, иди сюда!

Пума тут же прискакала.

– Бильха, будешь ходить сюда, посмотри какой чистый песочек, так приятно покопаться лапками.

– Ур, – ответила Бильха и потёрлась о живот мальчика.

– Она всё поняла, – перевёл Дани.

– Ну, хорошо, дверь закрывать не будем. А теперь смотри – это умывальник. Из вот этой трубки потечёт вода, если ногой нажать на педаль. Мыло здесь, полотенце в купе.

– Понятно.

– Вот этим колёсиком устанавливается температура в градусах по водной шкале. Цифры здесь на табло. Знаешь что такое температура?

– Это средняя кинетическая энергия частиц тела.

– Но как? Откуда?

– Это была ваша мысль, дядя Шиммон.

– Нет слов! Ладно, поставим тридцать пять, чтобы тёпленькая была. Объяснишь всё сестре и маме?

– Конечно.

– Теперь пойдём, покажем маме кухню.

Они двинулись в другой конец вагона. Произошёл лёгкий толчок, и вагон начал разгоняться, стук колес становился всё чаще.

– Ну, вот и прицепились, – сказал Шиммон. – Ада, пойдём, я покажу кухню и объясню как ею пользоваться.

– С удовольствием, – отозвалась Ада.

– Я тоже хочу, – попросилась Эстер.

Дани побежал вперёд.

– Последняя дверь перед входным тамбуром, – крикнул ему вдогонку Шиммон. – Так... вот смотрите, что у нас тут на кухне. Это раковина, чтобы вымыть руки и посуду. Дани, установи тридцать пять градусов. Всё правильно, молодец. Вода потечёт, если нажать на педаль внизу. Это холодильник, там продукты, в верхней части холод, как в вашем леднике в подвале, а в нижней – лютый холод, как в зимнюю морозную ночь. Чтобы открыть, надо просто дёрнуть за ручку. Это – индукционная плита, она нагревает металлическую посуду.

– Какая плита? – спросила Ада.

– Пока не бери в голову, магнитную индукцию мы пройдём попозже. Вот это регулятор мощности нагрева. Ну, стол – это понятно. А это шкафчик с посудой. Ну, что еще? А… вот духовка, чтобы запекать или разогревать. Дани, установи температуру в духовке сто градусов. Вот регулятор! Надо разогреть хлеб к ужину.

Шиммон достал из холодильника булку пшеничного хлеба в упаковке и бутылочку с оливковым маслом.

– Кстати, упаковки и другой мусор надо бросать сюда, это утилизатор, сказал он, засовывая булку в духовку прямо в упаковке. Упаковку снимем, когда хлеб разогреется. Эсти, достань из шкафчика сковородку, пожалуйста. Поджарим мясо на ужин. А вот у нас и мясо.

Шиммон достал из морозилки шесть кусков, каждый из которых, был упакован отдельно.

– Какое странное мясо – удивилась Ада. – Ни жириночки, ни жилочки, – такого не бывает! Это что же за зверь такой?

– Там на упаковке написано, – ответил Шиммон.

У него перехватило дух. Он понял, что попался и придётся, если не всё – то многое, объяснять прямо сейчас. Ада прочитала вслух: «Карбонад вепря, культура, антифактор на один день».

– Что же это значит? И разве вепрь считается кошерным?

– Это значит, что мясо выращено из культуры клеток. Оно никогда не было частью какого-либо животного. У нас не принято убивать животных. К тому же оно свободно от паразитов, которыми может быть заражён природный вепрь, и поэтому вполне кошерно, то есть, годно к употреблению. Давайте просто поджарим его и съедим, – увидите как вкусно. Эсти, достань из шкафчика соль и перец. А эти два куска, положим в воду, пусть размораживаются, потом покормим Бильху.

Ада принялась жарить мясо. А Дани пристально смотрел на Шиммона. И тот понял, что главного вопроса ему не избежать.

– Я вижу, что ты хочешь спросить, Дани, спрашивай, не стесняйся.

– Расскажите про антифактор, пожалуйста, дядя Шимми.

– Ну, что ж, ладно, вздохнул Шиммон. Позвольте цитату из Торы, книга Брейшит, глава Брейшит, раздел пять, стих пять: «И были все дни Адама, которые он жил, девятьсот тридцать лет, и он умер». Стих восемь: «И были все дни Шета девятьсот двенадцать лет, и он умер». Стих одиннадцать: «И были все дни Эноша девятьсот пять лет, и он умер». Обратите внимание, все эти люди жили не меньше девятисот лет.

– Но стоит ли это понимать буквально? – спросила Ада. – Мне так кажется, что в Торе полно противоречий.

– Не скажи, Ада, не во всём. А вот ещё, та же глава, раздел шесть, стих три: «И сказал Бог: «Да не судит дух мой человека долго, так как он всего-навсего плоть. Пусть дни его будут сто двадцать лет». Так вот, дело в том, что в 5380 году биологи восточного континента Исраэль открыли фактор старения. Это белок, который вырабатывается в организме и постепенно накапливается. Являясь клеточным ядом, он постепенно выводит из строя систему воспроизводства клеток и организм стареет. Возможно, ген этого белка и был добавлен ангелами в состав генома человека, чтобы дни его стали сто двадцать лет. Через двадцать лет был синтезирован так называемый антифактор. Его стали добавлять в пищу, и что вы думаете? За прошедшие четыреста лет ещё никто не умер от старости. Жизнь человека продлена до девятисот лет, но это теоретически, а практически возможно и намного дольше.

– Значит ли это, что мы тоже будем жить так долго? – спросила Эстер.

– Да, конечно, вы теперь граждане округа города Шинар, одного из крупных городов Исраэля.

– Это же здорово! – крикнул Дани.

– Невозможно поверить, дух захватывает! – отозвалась Эстер.

– Это, конечно, кажется очень заманчивым, – сказала Ада, – но ведь, наверное, население Исраэля будет безгранично увеличиваться, а это породит нехватку еды, преступность, драки. Вот у нас в Падан-Араме рождение детей строго управляется королевскими медиками. После рождения второго ребёнка они приходят, делают укол, и беременность больше не наступает. Но если вдруг с ребёнком что-то случается и он погибает, то они могут отменить бесплодие. Я раньше думала, что это магия, но теперь уже ничему не удивляюсь. Так вот, все эти меры должны обеспечивать одинаковое количество людей, но всё равно, преступность у нас есть!

– Ты конечно права, Ада, но дело в том, что на континенте рождаемость контролируется ещё строже. Если мужчина и женщина заключили брак второго уровня, то их включают в список на получение лицензии на ребёнка. Ежегодно проводятся конкурсы и жребий, и те, кто выигрывает конкурс или на кого выпадает жребий, получают лицензию. Количество лицензий равно количеству вакансий. А вакансии образуются тогда, когда кто-то добровольно покидает Исраэль навсегда.

– То есть, добровольно умирает?

– Нет! Не умирает, а уходит либо в космос, либо в информационный мир, то есть никто и никогда не умирает насовсем как личность.

– Я плохо понимаю, много незнакомых слов! – сказала Ада.

– Так, на сегодня хватит! Сейчас поедим и баиньки, а я подберу обучающие сны, вы их посмотрите, и будете знать романский и эллинский. Уверяю, всё станет намного понятнее. Так что – больше никаких вопросов.

Они сели за стол, но тут пришла Бильха и громко мяукнула. Шиммон сам дал ей мяса, и оно ей очень понравилось. Благодарность выразилась в том, что пума, мурлыкая, долго тёрлась о ноги. Шиммон и дети поблагодарили Аду за вкусный ужин.

– А Бильха? Она ведь тоже съела антифактор? – спросил Дани.

– Он действует и на животных, не только на людей. В биологической лаборатории в Келахе уже триста восемьдесят лет живёт лесная кошка, которая принадлежит изобретателю методики синтеза антифактора.

– Ух, ты! Вот это да!

– Ну, а теперь укладывайтесь! Каждый в своём купе. А я, через некоторое время, приду и настрою аппарат для просмотра снов, – сказал Шиммон и пошёл к терминалу вычислителя поискать подходящие видеокниги.

Книга с романским языком нашлась быстро, поиски эллинского заставили его попотеть. В полке рядом с терминалом, где обычно было принято хранить блоки электро-полевой памяти, такой книги не было, и её пришлось загружать из центральной библиотеки через инфосеть железной дороги. Наконец, всё было готово. Шиммон запустил программу дрёмера в настроечный режим, а сам надел шапочку-экран и пошёл по купе, чтобы установить уровень торсионного поля. Подходя к каждому, он желал приятного просмотра и, включив излучатель, регулировал уровень поля, пока человек не засыпал. Вернувшись к терминалу, он выбрал сон и для себя – «Полёт кондора над горами». Переведя дрёмер в рабочий режим, Шиммон, наконец, пошёл к себе, разделся и с удовольствием вытянулся на полке. Себе он выбрал режим: «Проигрывать по засыпании», решив перед сном помечтать и подумать об Аде. Но колёса выбивали бешеную дробь, вагон мягко покачивался, и его вскоре сморило.

Проснувшись утром, Шиммон понял, что проспал дольше всех. Быстро одевшись, он вышел в общий зал. Ада и дети сидели у окон и смотрели не отрываясь. Они были в восторге. Поезд уже летел по эстакаде. За окнами открывались дивные виды, внизу – лес, за лесом в голубоватой дымке виднелись горы. Шиммон и сам мог часами смотреть из окна поезда на проносящиеся пейзажи.

– Доброго утра, друзья, – поприветствовал он своих подопечных.

– О, дядя Шимми, это просто чудо какое-то! – не смогла сдержать своих чувств Эстер.

– Tempora mutantur et nos mutantur in illis – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними! Ты волшебник, Шимми, – сказала Ада. – Кушать хочешь? Я пойду приготовлю. И ещё мне надо кое-что у тебя спросить наедине.

– Это не передать словами, дядя Шимми, как здорово, – сказал Дани. – Этот поезд, обучение во сне! Это волшебство! Неужели все науки можно вот так, запросто, выучить?

– К сожалению нет, Дани. Во сне можно усвоить какие-то факты, например, выучить слова чужого языка. Но ведь знать факты и понимать суть явлений – это совсем разные вещи, поэтому школы вам с Эстер не избежать! В школе вас научат думать и понимать, самим доходить до сути. Ладно, вы пока смотрите в окно, а я пойду, помогу готовить завтрак.

Шиммон зашёл в своё купе и взял две экранирующих шапочки. Имея на борту телепата, без них наедине не поговорить. Ада уже приспособилась к плите и обжаривала полоски мяса на оливковом масле.

– Что готовишь? – спросил Шиммон, входя на кухню.

– Яичницу с мясом и томатами.

– Здорово! Надень, – это экран от Дани. Ты знала, что Дани телепат?

– Я давно догадывалась, хотя такого слова я, конечно, не знала до этого дня.

– Ну вот, теперь можно поговорить наедине. Спрашивай, что хотела.

– Шимми, меня беспокоит один нравственный вопрос. Хорошо ли вы, то есть жители Исраэля, поступаете с жителями Падан-Арама? Имея такие достижения в науке и технике и, в частности, этот пресловутый антифактор, вы почему-то не делитесь всем этим с жителями острова?

– Да… вопрос правомерный с твоей стороны. И вопрос очень и очень непростой. Приготовься узнать сокровенные тайны мироустройства и наберись терпения. Кратко можно сказать так: «У нас нет другого выхода». Попробую объяснить почему. Знаешь ли ты, что случилось с Элладой и Романией?

– Насколько я знаю, там случилась разрушительная война и очень многие погибли, оставшиеся погибли в результате эпидемии. Полностью исчезли два могущественных народа.

– В общем, всё верно, вот только всё дело в подробностях. Причиной непрерывных войн между Элладой и Романией была общая перенаселённость западного континента. Его площадь составляет примерно пятьдесят четыре миллиона квадратных километров. Это значит, что максимальное население этих двух стран, по законам Исраэля, должно быть не более пятидесяти четырех миллионов человек, то есть по одному на квадратный километр. На самом же деле, их численность в тысячу раз превысила этот предел. Они пытались расселиться и на восточном континенте, но черные крысы оказались сильнее романцев. Красная чума пресекала все попытки захвата восточного континента. Всякий раз, когда им казалось, что они, наконец, разработали и испытали in vitro химическое лекарство или вакцину против бактерии pestis rubeus, она изменялась in vivo, и очередная экспедиция гибла. Возможно, что это ангелы Всесильного, таким образом, хранили арамейцев от окончательного порабощения. А возможно, что и королевские медики приложили к этому руку. Точных сведений на этот счёт не сохранилось. Романцы сильно превосходили арамейцев в технике. Они захватили западное побережье Падан-Арама, основали там свои города – Херкуланиум и Дугу, но продвинуться вглубь острова не сумели по той же причине.

– А как же арамейцы, почему они выжили?

– Ну, во-первых, арамейцы находились в контакте с бактерией на протяжении всей своей истории и имели некоторый природный иммунитет, во-вторых, королевская династия Падан-Арама больше уделяла внимания развитию биологии и медицины, а не технике и технологии. Постоянное слежение за изменениями бактерии позволяло вовремя готовить новые вакцины и прививать население. Уже тогда, около семисот пятидесяти лет тому назад, началось заселение арамейцами восточного континента. Тем временем, население западного континента росло, а ресурсы убывали. Хрупкое перемирие между Элладой и Романией постоянно нарушалось. Романия занимала умеренные и субтропические широты южной части западного континента, Эллада располагалась в экваториальном поясе. Севернее расстилалась великая пустыня, а еще севернее жил странный народ хара. Забегая вперёд, скажу, что хара оказались не людьми, а совершенно другим видом разумных существ, к сожалению агрессивным и беспощадным по отношению к людям. И вот, наконец, эллины открыли свойства урана-235, это такой тяжелый металл, лучше бы его вообще не существовало. Эти свойства состоят в том, что при распаде ядер атомов этого металла, выделяется огромная энергия и вредоносное для всего живого излучение. Про ядра и атомы пока не спрашивай, это просто физика, сейчас речь не об этом. Этот вид энергии назвали ядерной энергией, а вредоносное излучение – радиацией. Так вот, на основе ядерной энергии эллины разработали ядерное оружие. Но недолго они владели этими знаниями монопольно. Разведчики романцев выкрали секреты технологии, и их учёные разработали еще более совершенное ядерное оружие на основе плутония-239, который они научились получать из урана-238.

Тем временем, в условиях строжайшей тайны, король Шломо сороковой решил построить на восточном континенте лаборатории по созданию технических средств для противодействия романской оккупации. Исходную информацию поставляли разведчики, работавшие слугами у романцев в Херкуланиуме. Постепенно арамейские инженеры и ученые, на основе знаний, украденных у романцев, построили свою техническую цивилизацию. На это ушло примерно сто двадцать лет. Восточные арамейцы не производили аэропланов и автомобилей, которыми так увлекались эллины и романцы, но подземную железную дорогу на электротяге они построили. Лаборатории, заводы и энергостанции им пришлось располагать в тоннелях под землей, чтобы романцы не засекли с воздуха индустрию арамейцев. Основой энергетики в то время были геотермальные электрогенераторы. Они никак не выдавали себя при наблюдении с воздуха, так как сливались с тепловым фоном вулканических областей. Тогда же появились первые арамейские вычислительные машины. Сильной стороной арамейцев всегда были достижения в биологии, поэтому вместо того, чтобы создавать своё ядерное оружие, арамейцы решили использовать для освобождения от романского ига модифицированную дифтерийную палочку Corynebacterium-112.

Однако воспользоваться биологическим оружием так и не пришлось. В 5180 году между романцами и эллинами вспыхнула очередная война. Дошло до применения ядерного оружия с обеих сторон, хотя первыми применили ядерную бомбу эллины. Практически вся территория западного континента от великой пустыни до самых южных берегов, где восемь месяцев царствует холод, подверглась радиационному заражению. Выжившие эллины бежали через пустыню на север. Остатки армии были хоть и потрёпаны, но вполне боеспособны. Хара, владевшие только холодным и метательным оружием, не смогли противостоять боевым машинам эллинов и вынуждены были покинуть континент, перебравшись на северные острова. Так же, как и раньше, эллины одержали лишь временную победу над хара. Но хара никогда не сдаются и всегда возвращаются, чтобы отомстить. Так было и в этот раз. Оправившись от поражения, хара стали незаметно проникать на континент и вести засадную войну против эллинов. Понемногу они их истребляли и, будучи абсолютными хищниками, всегда съедали своих убитых врагов. Хара вообще ничего не едят кроме мяса, причём предпочитают свежее и сырое. Но вот с эллинами им не повезло – люди были заражены радиацией, а хара, как оказалось, не переносят её даже в самых минимальных дозах. Таким образом, хара, охотившиеся на эллинов, погибли, а оставшиеся на островах были вынуждены там и оставаться. Они там остаются и сейчас. Увидев машины эллинов, хара начали пытаться создавать что-то подобное. Шестьсот лет упорного труда дали результат. К настоящему моменту они достигли определённых успехов: освоили паровой двигатель, построили две паровых электростанции и по ночам освещают свои города электричеством. Ядерная энергия у них под запретом, так как на их глазах умерли от рака эллины, выжившие в войне, но всё-таки заражённые радиацией. На западный континент они возвращаться боятся, но зарятся на восточный. Исраэлю приходится вести постоянную позиционную войну с хара, не допуская их на берега Падан-Арама и восточного континента.

Оставшиеся в живых после войны романцы, естественно, перебрались в свои владения в Падан-Араме и начали войну против местных арамейцев. Два боевых подводных корабля Исраэля с биологическим оружием уже вышли в море, чтобы помочь своим братьям островитянам. Но красная чума опять сделала своё дело. На этот раз романцам не удалось сдержать эпидемию, и болезнь проникла в города. Через два месяца всё было кончено. Два миллиона местных романцев и три с половиной миллиона переселенцев погибли. Причиной столь масштабной эпидемии оказалась всё та же радиация, под влиянием которой бактерия pestis rubeus в очередной раз мутировала в организмах переселенцев. Арамейцы острова отделались всего лишь лёгким насморком. Учёные Исраэля долго исследовали этот феномен и пришли к неутешительным выводам. Оказалось, что причиной неспособности романцев противостоять болезни, были генетические ошибки, накопившиеся в их клетках из-за небольших доз радиации, которые неизбежно получает народ, занимающийся обогащением урана и производством плутония. Ещё одной причиной было загрязнение организмов органическими ядами, содержащимися в автомобильных выхлопах.

Чтобы не разделить судьбу эллинов и романцев, король Шломо сорок третий и Большой Совет Исраэля приняли историческое решение – ограничить рост численности населения на всех арамейских территориях, а в Падан-Араме, не затронутом технической цивилизацией на большей части своей территории, оставить всё как есть и не развивать промышленность, чтобы сохранить в неприкосновенности генетический фонд народа.

– Ну, с техникой, в общем, идея понятна – сказала Ада. – А как насчёт антифактора?

– А как насчет яичницы?

– Да. Ты, конечно же, прав. Она давно готова. Доставай хлеб из духовки и пошли есть.

Позавтракали в общем зале под бешеный стук колёс. Ада торопилась, её распирало любопытство. Бильха получила на завтрак ещё два куска культурного мяса с антифактором, увы, дичи тут не было, но она не обиделась и, довольно мурлыкая, улеглась у ног Дани.

– Дети, смотрите в окошко! Это очень увлекательно, – сказала Ада, – а мы с Шиммоном пойдем помоем посуду и приберёмся на кухне.

Ада, сгорая от нетерпения, затащила инженера на кухню и закрыла дверь.

– Ну, так как насчет антифактора?

– Сейчас расскажу и про это. Слушай дальше. Начать придётся издалека, из глубины веков. Вот скажи, как ты себе представляешь происхождение жизни вообще и человека в частности?

– Ну… в Падан-Араме в школах учат, что всё произошло так, как и написано в Торе, то есть Всесильный взял и создал всё как по волшебству. Только, мне кажется, шесть дней маловато будет даже для абсолютного и совершенного волшебника.

– Именно так, какая же ты умная, просто поразительно! Когда учёные Исраэля создали вычислительные машины и начали писать программы для них, то выяснилось, что это не такое простое дело. Чтобы написать мало-мальски сложную программу, требуются огромные трудозатраты. Потом ещё надо отладить эту программу, устранить все ошибки и тупиковые переходы внутри программы, иначе она не будет способна решать задачу, для которой предназначена. Создавая теорию обработки информации с помощью машин, ученые не могли не заметить явной аналогии между вычислителями и биологическими организмами. И то и другое работает по программе. Биологи уже открыли к тому времени способ записи программы в живой клетке. Это генетический код, записанный на огромных молекулах, названных дезоксирибонуклеиновой кислотой. Сокращенно ДНК. Способ записи – это четверичные числа, составленные из четырех цифр. [Здесь и далее химические термины переведены с арамейского, для простоты понимания.] Названия этих химических цифр: аденин, гуанин, тимин и цитозин. Абсолютно любая жизнь запрограммирована именно этим универсальным способом. Это говорит о том, что вся жизнь действительно создана одним автором, или скажем авторским коллективом, и в этом Тора права. Кстати, существует строгое доказательство того, что жизнь действительно авторское творение, и дети непременно будут проходить его в школе. Ты скажешь: «А кто же сомневается?» Романцы сомневались, они в последние десятилетия своего существования стали атеистами, то есть отрицающими само существование бога, морально разложились и погрязли во грехе. В общем: Сдом и Амора!

Итак, авторы существуют, но вот сроки творения, каковы они могут быть на самом деле? Учеными был точно установлен возраст Эреца, как планеты – он равен четырём миллиардам лет. А вот жизнь на Эреце существует только около пятидесяти тысяч лет. Древнее этого возраста не найдено ни одной косточки. Самые древние человеческие останки имеют возраст всего две тысячи семьсот лет. Если даже предположить, что Всесильный и его ангелы сконструировали все живые организмы и написали для них программы очень быстро, то всё равно времени на отладку этих программ катастрофически не хватает. К тому же, в технике не бывает так, чтобы сразу получился совершенный прибор или машина, всегда разработка проходит в несколько стадий: сначала создаются прототипы, затем опытные образцы. Всё это подвергается многочисленным испытаниям и многое отсеивается. То есть эволюция техники происходит постепенно и достаточно медленно. В живой природе мы этого не наблюдаем. Но если предположить, что принцип построения экосистемы такой же, как в технике, то, исходя из времени жизни каждого поколения живых организмов, можно подсчитать необходимое для развития жизни время, – получается нужно около пятисот миллионов лет, самое меньшее. Чтобы разрешить это противоречие, ученые предложили гипотезу «переселения», и сейчас она представляется наиболее вероятной. Согласно этой гипотезе, создание жизни проходило на какой-то другой планете, а на Эрец жизнь была перенесена уже в готовом виде. Что это значит? Это значит, что, во-первых, в космосе существуют ещё планеты, пригодные для жизни, во-вторых, что существует способ преодоления межзвёздных расстояний и, в-третьих, что переместили нас сюда, по-видимому, те же ангелы, то есть те, которые нас и создали.

– Но ведь межзвёздные расстояния огромны. Помню из школы, нам говорил учитель мироустройства, что звёзды такие же тела, как наш Шемеш. Но свет от них может идти тысячи лет, а свет ведь самая быстрая вещь, которая нам известна. И, кстати, здесь явное противоречие с Торой, как я тебе и говорила. Ведь считается, что сейчас идет пять тысяч семьсот восьмидесятый год от сотворения мира!

– Да, Ада, здесь ты совершенно права. Ну, так вот, выводы, которые следуют из гипотезы «переселения», послужили мощным стимулом для разработки космической техники, ведь если найти другие планеты, то можно без ущерба для Эреца увеличить численность народа. Начались упорные исследования, и они увенчались успехом. Было открыто так называемое «темпоральное поле». Не вдаваясь в подробности, скажу, что это открытие позволяет перемещать предметы много быстрее, чем со скоростью света. К сожалению, постройка корабля, способного преодолеть притяжение планеты, никак не получалась. Дело было не только в отсутствии источника энергии необходимой мощности. Почему-то в ходе работ в коллективах разработчиков постоянно случались разногласия по самым незначительным поводам, вспыхивали ссоры, и команды разваливались. Около ста лет продолжалось это безобразие, но вот в области физики было сделано ещё одно фундаментальное открытие. Было открыто торсионное взаимодействие, и создан первый торсионно-магнитный преобразователь. Исследования этого взаимодействия породили целую серию открытий в области биологии мозга. Оказалось, что мозг высших животных способен принимать и излучать торсионные волны. Постепенно выяснилось, что мозг, таким образом, постоянно обменивается информацией, только вот с кем? Многочисленные эксперименты позволили, через несколько десятилетий, расшифровать, наконец, сигналы мозга и открыть, так называемую, ментальную информационную сеть, сокращённо её называют ментос. Оказалось, что абсолютно все многоклеточные организмы имеют связь с ментальной сетью в той или иной мере. Эта связь названа романским словом ligamentum, но можно употреблять термин «душа». Расшифровка протоколов обмена информацией между мозгом и ментосом позволила скопировать личность человека в память вычислительной машины и с помощью очень сложных программ активизировать эту личность. Так появилась возможность обеспечить бессмертие личности человека в информационном состоянии. Должен сказать, что в Исраэле принято и считается необходимым регулярно копировать себя в информационную сеть нашего общества, это позволяет достичь личного бессмертия, даже если тело по каким-то причинам погибает.

– Ну, а как же путь на небеса после смерти, как у нас в Падан-Араме принято считать? Души праведников должны попадать на небеса, так ведь?

– Да, конечно, только не души, а личности! Душа, ещё раз повторю, – это канал связи с ментосом, лигаментум. А личность – это всё, что составляет твоё «я», все твои знания, привычки, воспоминания, способы мышления и решения задач. Душа после смерти передаётся другому человеку. А личность – это и есть ты, и ты уходишь в ментос. Что происходит с личностью в ментосе – это тайна, покрытая мраком. Возвратившихся нет из загробного мира.

– Кто же создал ментос?

– Отгадай с трех раз!

– Всесильный и его ангелы?

– Конечно! Других кандидатур на эту роль наука не видит. Мы считаем, что ментос – это место обитания ангелов. Намного интереснее вопрос: для чего они создали жизнь, которая неизбежно заканчивается? На этот счёт существует гипотеза. Но сначала цитата. Тора, книга Брейшит, глава Брейшит, раздел первый, стих двадцать седьмой: «И сотворил Всесильный человека по образу своему, по образу Всесильного сотворил его, мужчину и женщину сотворил их». Так вот в чем суть этой гипотезы, – раз человек создан по образу Всесильного, то это значит, что после смерти его личность пополняет ряды ангелов. Следовательно, жизнь на Эреце – это способ размножения ангелов.

– Но ведь, наверное, не каждая личность может стать ангелом, много людей совершают зло.

– Вот тут то мы и подходим к самой сути нашего разговора. Да, много людей злых, но оказывается, и эксперименты с устройствами, экранирующими мозг от торсионных полей ментоса, это доказали, что каждая человеческая личность в этом мире подвергается испытанию так называемым тёмным информационным потоком. То есть люди не сами по себе злы, они такие под влиянием тёмного потока. Некоторые люди, и даже очень многие, могут противостоять тёмному потоку, но такое же количество людей сопротивляться не может. Поэтому все жители Исраэля проводят свою жизнь под экраном. Под экраном человек не творит зла. У нас нет преступности. Под экраном все разработки космической техники сдвинулись, наконец, с мертвой точки, и развитие пошло с ускорением. Человек Исраэля вышел в космос, и вышел не так, как романцы с их керосиновыми ракетами. Мы быстро изучили систему Шемеша и вскоре достигли ближайших звёзд. Сейчас у нас двести пятьдесят три колонии на других планетах, правда, они пригодны для жизни лишь условно. Только одна планета имеет океаны и кислородную атмосферу, – это Эден-два, но она была стерильна, и сейчас мы пытаемся заселить её жизнью.

Но за всё надо платить! Экранирование имеет и отрицательные стороны. Под экраном ангелы нас не видят. Под экраном лигаментум не отключается, но молчит. И ангелы считают, что человек хотя и не умер, но находится в коме. И ещё, под экраном человек и любые организмы не могут размножаться, и этот факт явился причиной возникновения целой науки, названной биоморфологией. Предметом этой науки является изучение формирования организма под действием ментоса. Оказалось, что под экраном, оплодотворение произойти может, но когда в процессе развития эмбриона начинают формироваться органы, присутствие ментоса становится необходимым. Полученный при оплодотворении уникальный генетический код является всего лишь списком параметров и признаков организма, а вот реализация всех этих параметров может произойти только под влиянием ментоса. Вот именно по этой причине Падан-Арам должен оставаться нетронутым цивилизацией. Это детский сад для всего арамейского народа и это наш стратегический резерв на тот случай, если вдруг наши эксперименты с экранированием и антифактором плохо кончатся, и Исраэль начнёт вымирать. Кроме того, антифактор оказался несовместимым с тёмным потоком. У некоторых людей, получающих антифактор, тёмный поток вызывает приступы немотивированной агрессии. Так что антифактор противопоказан жителям острова. Так я ответил на твой вопрос?

– Да, но всё это мне надо ещё переварить! Боюсь, что мне тоже придётся идти в школу вместе с детьми.

– В школу тебя не примут, но это не страшно. Ты всему можешь научиться, получая информацию из центральной библиотеки с помощью домашнего вычислителя, я тебя с удовольствием научу, как это делать.

– Шимми, скажи, пожалуйста, а сколько тебе лет?

– Сто пятьдесят, а что?

– По тебе не скажешь! А вот эти все королевские служащие, они ведь тоже выглядят очень молодо. Они на самом деле тоже уже приличного возраста?

– Ну, это бывает по-разному. Обычно житель Исраэля, окончив профессиональную академию, проходит практику в Падан-Араме. Цель этой практики, во-первых, определить какова устойчивость человека к тёмному потоку. Если он устойчив, то в перспективе он или она может получить лицензию на ребёнка, и такой человек продолжает практику с целью изучения обычаев, нравов и образа жизни островитян, потому что, когда он получит лицензию, родить ребёнка и растить его в течение восьми лет он должен именно на острове, чтобы ребёнок правильно сформировался. После этого семья переезжает на континент, и ребёнок поступает в школу. Ну, а если человек оказывается подвержен влиянию тёмного потока, то он снимается с практики, и тогда получить лицензию он не сможет никогда.

– Ну, а если он больше всего на свете хочет ребёнка, я имею в виду женщин, прежде всего?

– Ну, тогда она может отказаться от антифактора и переехать на остров насовсем. В этом случае лицензия становится ненужной, и женщине надо всего лишь выйти замуж.

– Да… нелёгкий выбор: быстро состариться и иметь ребёнка, или остаться молодой, но бездетной. Получается, что мне повезло больше других. У меня и дети есть и антифактор тоже.

– У тебя, Ада, двое! Поэтому все твои новые знакомые, если они будут, очень удивятся.

– Что ж, буду сидеть на ферме и носа в обществе не показывать. Шимми, а что ты делал в Падан-Араме, ведь для практиканта ты вроде бы староват?

– Я то? Я ведь инженер, у меня была командировка для испытания нового гуманного оружия – сонера, я его разрабатывал совместно с двумя биологами. Я сопровождал стражников, когда они ловили преступников, и помогал им в этом. Ну, а потом нас с Ариэлем попросили оценить ваш завод.

– По-моему твоё оружие действует весьма эффектно! Как ты уложил того бродягу. Все просто рты раскрыли от удивления.

– Если бы сонер так же действовал на хара, но, к сожалению, он оглушает хара только на две – три секунды, сам проверял, когда был на границе.

– Интересно почему?

– Хара ведь не люди. Они хоть и похожи на людей, но генетически они вообще, как из другой вселенной. Протоколы входа в их мозг совершенно другие, и мы не можем исследовать их, потому, что хара никогда не сдаются в плен. Если воин хара ранен в бою и не может больше драться, или он теряет контроль над собой под действием химического препарата, он просто усилием воли останавливает своё сердце.

Поезд стал замедлять ход.

– Ада, посмотри мы подъезжаем к Шинару. Ну, и как тебе это?

Ада ахнула, поглядев в окно, – в километре от эстакады среди буйного смешанного леса стояла башня высотой полкилометра и метров триста в диаметре. А дальше ещё и ещё! Башен было много. Никаких улиц между башнями не было, кругом шумел девственный лес. Эстакады местных железных дорог соединяли башни на разных уровнях. Они и были городским транспортом.

– Да… такого города я и представить себе не могла! Как же вы всё это построили?

– Армированная металлом керамика на основе базальта, монолитная технология. Здания не горят и имеют очень высокую теплоизоляцию, летом в них не жарко, а зимой не холодно. Кстати, эстакада, по которой мы едем, сделана так же.

– Очень красиво, мне нравится! Ну, а если человек захочет погулять?

– Лес же рядом, выходи и гуляй. В лесу проложены велосипедные дорожки, можно покататься, только мур-генератор надо не забыть, – в лесу водятся хищники. Велосипеды, это такие двухколёсные механизмы, без всяких моторов позволяют ехать довольно быстро. Я тебя научу.

– Я имела в виду, как же спускаться с такой высоты и подниматься тоже. Как на гору лезть, пока долезешь и нагуляешься и устанешь.

– Да, нет! Не всё так сложно. Есть же подъёмник, такой же вагончик, но движущийся вертикально по зубчатым рельсам.

Поезд остановился у высокой платформы.

– Мы уже приехали? – спросила Ада.

– Нет, это вокзал Шинара. Наша станция Адма следующая на магистрали, но там поезд не остановится, а наш вагон отцепится автоматически. Вообще-то, ехать нам осталось очень мало. Надо собирать вещи, а впрочем, ладно, сначала мы сходим в администрацию Адмы, а потом, может быть, доедем на этом же вагоне до самой фермы.

Шиммон и Ада вернулись в общий зал.

– Ну, как тебе, Эсти, понравился город? – спросил Шиммон.

– Это волшебно! А нам можно будет забраться на крышу этой башни?

– Конечно можно. Экскурсия в Шинар за мной, в шаббат, когда у вас с Дани не будет занятий в школе.

– Здорово, дядя Шимми! – отозвался Дани.

Поезд снова тронулся и быстро набрал скорость. На экране вычислителя заморгала надпись: «Прибытие на станцию Адма через пять минут».

– Ну, вот мы и подъезжаем, – сказал Шиммон.

Вскоре вагон отцепился и стал замедлять ход, потом прошёл несколько стрелок и, наконец, остановился у платформы.

– Пойдёмте знакомиться с Адмой, в этот городок вы будете приезжать в школу каждый день, – сказал Шиммон, обращаясь к детям. – Вещи можно оставить пока здесь, мы ещё вернёмся.

– А на чём они будут приезжать? На велосипеде, наверное? – поинтересовалась Ада.

– Нет, до фермы, насколько я знаю, километров пятьдесят. Это для велосипеда далековато. Не знаю на чём, но точно по местной железной дороге. Другого транспорта в Исраэле нет.

Дети надели куртки, а Ада нацепила пояс с мечом. Дани надел на Бильху ошейник и прицепил поводок.

– Вот мы и готовы, – сказала Ада.

– А меч-то тебе зачем? – улыбнулся Шиммон.

– Это мой главный attributum к костюму островитянки! Правильно сказала?

– Тебе идет! Ладно, пошли уже. Да, Дани, ты сними эту шапочку, тебе не нужно её носить.

– Но мама сказала, что здесь все такие носят.

– Ладно, только дай мне её на минуту.

Шиммон взял у Дани шапочку и незаметно вынул с изнаночной стороны гибкий аккумулятор.

– Вот, теперь можешь надеть, раз она тебе так нравится. Только не меняйся ни с кем!

Глава 2. Коварству хара нет предела.

Они вышли на платформу, спустились по лестнице в поперечный переход, который проходил под многочисленными платформами и путями, и вскоре вошли в здание вокзала на уровне четвёртого этажа. Зал был очень похож на тот, который они видели в королевском дворце. Пассажиры, спешившие по делам, увидев странную группу, забывали закрыть рты.

– Мам, смотри, артисты приехали, – сказал один мальчик.

– Не обращайте внимания, дорогие мои, – отозвался Шиммон. – Вот и подъёмник, сейчас выйдем в город.

Они спустились на первый этаж и вышли на улицу. Город выглядел для Ады гораздо более привычным. Невысокие пятиэтажные дома имели небольшие окна и были облицованы керамикой песочного цвета. Всё вокруг утопало в зелени. Мостовая, выложенная терракотовым кирпичом, выглядела очень аккуратно. Посреди улицы в двух направлениях тянулись рельсы. По бокам от четырёх рельсовых путей были широкие велосипедные дорожки, а дальше пешеходные тротуары. Между тротуаром и домами зеленели палисадники, огороженные густыми кустами. Над рельсами висели контактные провода. Рядом с рельсами, под навесом, на скамеечке сидела девушка, к ней и направился Шиммон.

– Мир вам, добрая девушка! Не подскажете, как мне с моими друзьями добраться до администрации?

Увидев странную компанию с пумой на поводке, девушка вздрогнула и поджала ноги.

– И вам мир, добрый человек. Но у вас пума! Она что, ручная?

– О да! Вполне мирное и дружелюбное создание.

– Тогда садитесь в вагон маршрута семь, через две остановки выходите. Увидите здание с малахитовой плиткой и нефритовыми колоннами, вам туда.

– Благодарю вас, добрая девушка. Я впервые в этом городе и не знаю, как платить за проезд.

– Как обычно, ваш электро-кошелёк приложите к терминалу и всё.

– У меня только наличные, мы только что вернулись с острова, а электро-кошелёк, естественно, дома в Нинвэ.

– Ну, тогда водителю, по три агоры! За зверя я бы взяла шесть. А вы кто вообще, артисты? Из цирка, наверное?

Шиммон решил подыграть, его потянуло на хохму.

– Нет, не из цирка. Мы съёмочная группа, снимаем эпизод видеокниги под общим названием: «Коварству хара нет предела». Там островитяне борются с напавшими на город хара с помощью своего нехитрого оружия.

– А… тогда понятно! Надо будет посмотреть…

Вскоре подкатил вагон. Дани с Бильхой забрались первыми.

– С большими котами нельзя! – завопил в микрофон водитель.

Шиммон уже приложил к лобовому стеклу карточку особых полномочий, и водитель чуть не поперхнулся.

– Возьмите и простите за неудобства, – сказал Шиммон, отдавая водителю тридцать агор.

Через пять минут они уже входили в здание администрации. За огромным столом сидел молодой человек, окружённый экранами трёх вычислителей, видимо, служащий по общим вопросам.

– Мир вам, добрый человек, я Шиммон бен Эйфа. А это Ада бат Леви и её дети.

– Азриэль бен Нафтали, младший администратор. Вы та самая Ада, новая управляющая на ферму Авив?

– Да, наверное, я та самая!

– О! Наконец-то. Мы вас заждались. Ноах бен Дан нам тут все мозги проел. Чтобы мы тут всё подготовили, да чтобы ничего не упустили, да чтобы приняли, как лучших друзей. Так что, мы всё про вас знаем. Вот договор на управление фермой, подписанный верховным координатором Большого Совета. Вам нужно тоже подписать его. Вот здесь, пожалуйста. Давайте ваш вексель, мы его сейчас обналичим. Как вы хотите получить ваши деньги? Можно золотом, можно оставить в банке на хранение и брать по мере необходимости, можно часть денег перевести на электро-кошелёк, не всю сумму, конечно. Если наличным золотом, то это будет примерно тридцать одна тонна, вам не унести. Можем доставить на ферму спецвагоном.

– Шимми, как лучше?

– Надо всего понемногу. Основную часть оставь в банке и возьми чековую книжку, если платить большую сумму, – это удобно. Надо всем вам по электро-кошельку завести, чтобы платить за покупки в магазинах и за проезд. Взять по триста шекелей наличными, чтобы расплачиваться на базаре, например. Я думаю так надо сделать.

– Я сделаю так, как мой друг посоветовал.

– Что ж, всё разумно. Через полчаса всё будет готово, – ответил Азриэль. Но, вам всем нужно пройти первичное сохранение в инфосети Исраэля. Вы знаете, для чего это делается?

– Только в общих чертах, – сказала Ада.

– Скажу коротко, если вы сохранены как личность, то при какой либо катастрофе, медики соберут и регенерируют ваше тело, а мы сможем вдохнуть жизнь в ваш мозг, и ура – никто не пострадал! Но эта процедура займёт некоторое время, дней десять – двадцать.

– Неужели так долго?! – спросил Шиммон.

– Но, господин инженер, вы же должны понимать, что скопировать информацию за неделю не то же самое, что за двадцать восемь лет! Скоростные торсионно-магнитные преобразователи и вычислители на последних нанопроцессорах справились бы с потоком данных за полчаса, но мозг не может отдавать информацию быстрее. Не беспокойтесь, наши медики сделают всё очень аккуратно. Ваши друзья просто хорошо выспятся и проснутся бодрыми и весёлыми. Парентеральное питание обеспечит их организмы необходимой энергией.

– А как же Бильха? – спросил Дани. – Она будет очень беспокоиться без нас.

– Она же у вас домашний любимец, так? По нашим законам, Дани, это то же самое, что член семьи. Мы твою пуму тоже положим на сохранение, и её информационная копия всегда будет с вами, пока светит наш Шемеш. Мы сделаем так, что все проснутся одновременно. Так что, поднимайтесь на третий этаж, медики уже вас ждут. Дани и Бильха в мужскую палату, госпожа Ада и Эстер – в женскую. Приятного отдыха!

Шиммон проводил своих подопечных до медицинского блока, а сам вернулся вниз к столу администратора.

– А, господин Шиммон! Ну, как, всё ли в порядке?

– Да, Ашеры, наверное, уже засыпают, но меня беспокоит наш вагон. Я надеялся добраться на нём до фермы, и там остались наши вещи.

– Я сейчас решу этот вопрос, с каким поездом вы прибыли?

– Семь сорок.

Азриэль взял со стола микрофон.

– Главный вычислитель, диспетчера вокзала мне.

– Диспетчер вокзала на связи, – раздался голос из динамиков расположенных по краям стола.

– Дежурный администратор на связи. Частный вагон, прибывший с поездом семь сорок, остаётся в распоряжении Шиммона бен Эйфы до особого указания.

– Вас понял, господин Азриэль, вагон останется на том же пути.

– Хорошо, конец связи. Ну, вот – всё улажено. У нас на втором этаже гостиница, поживите там. Одноместные номера, всё за счет казны. Детей в школу записывать? У нас городок небольшой, школа, собственно, только одна. Учатся, за редким исключением дети космонавтов-колонистов. Лицензий у нас в городе выдают единицы. Вот на ферму Авив думали розыгрыш провести, шесть вакансий. Шесть! Две семьи улетели в колонию. Но Ноах всё забрал решением Большого Совета. Вы не знаете в чём суть этих событий? Знаете, конечно… секрет, наверное?

– Да нет, ничего особо секретного. Даниэль бен Ашер – телепат высокого уровня, Ноах считает, что он сможет работать для дальней космической связи.

– Это связь через ментос?

– Да, именно. Пятьдесят третий случай в истории Исраэля.

– Тогда всё понятно! И это потрясающе интересно! Но ведь неизвестна устойчивость Дани к тёмному потоку.

– У телепатов она очень велика, как правило. Вероятнее всего и у их родственников тоже. Хотя для них это не имеет большого значения, они-то будут жить под экраном, в отличие от Дани. Наверное, уже известны какие-то параметры личности Дани? Мне нужно посмотреть, я его куратор, на три месяца, по крайней мере.

– Да, сейчас я выведу на экран, и вы увидите.

Азриэль запустил программу просмотра и анализа потока сохраняемых в медицинском блоке данных.

– Так, устойчивость к тёмному потоку девяносто девять процентов! Это очень много!

– Ну, я же говорил!

– Но ему же пока только восемь, когда он достигнет возраста практиканта, всё может измениться.

– Он же не будет жить под экраном, таким образом, он будет всё время контактировать с тёмным потоком и, скорее всего, его устойчивость не изменится.

– Да, наверное, вы правы, телепаты это особый случай, они обречены жить без экрана. Но вот ещё, что странно, смотрите, программа показывает способность на убийство – двадцать процентов, обычно такой показатель у стражников острова, солдат пограничников, воюющих с хара, а у него-то откуда.

– Ничего странного, ему приходилось убивать… но только зайцев, он же из семьи островитян, а у них принято охотится, чтобы добыть мясо для еды, иногда они покупают говядину, но это только тогда, когда удачно продадут свой продукт. Ничего, это не страшно, просто можете его считать готовым солдатом Исраэля. Так! Всё! Остальное -личное! Просматривать не будем!

– О, смотрите-ка! У девочки, у Эстер, программа нашла что-то необычное. Посмотреть?

– Но только это.

– В воспоминаниях зафиксировано множество эпизодов телепатического общения с пумой? Вот это да! Телепат биолог, – это, по крайней мере!

– Ну, вот, никогда не знаешь, где найдёшь! Не было ни агоры, да вдруг шекель!

«Она и меня слушается», – вдруг вспомнил Шиммон. – «Вот оно, ну, конечно! Ноах будет восхищён, целых два ученика! Надо его обрадовать».

– Ладно, господин Азриэль, благодарю за помощь, закрывайте свой анализатор. А что на ферме действительно было шесть вакансий?

– Да, но теперь оставшимися вакансиями можно будет воспользоваться только с согласия Ады. Но какая же она красивая! Шиммон, вы не могли бы меня с ней познакомить поближе?

– А где ваше платиновое сердце, дорогой Азриэль?

– Увы, оно не у меня. Но я со своей подругой расстаюсь, видно надоел я ей. Так как, познакомите?

– А у меня моё платиновое сердце со мной! Значит, я имею приоритет.

Шиммон вытащил из-за пазухи кулончик в виде сердечка, на котором было выгравировано его имя.

– Простите, господин Шиммон, я же не знал, что она вам нравится.

– Да уж, нравится не то слово. Кажется, я тихо схожу с ума! Обаятельная красавица, дикая островитянка, но какая же она нежная и ласковая со своими детьми… Я оставлю свою лабораторию и попрошусь к ней в консультанты, как думаете?

– Она должна попросить, через Ноаха, Большой Совет. Поскольку Ноах всё это затеял, то он, наверное, сможет поспособствовать.

– Ноах мне не откажет! Ведь это я нашёл Ашеров.

– Мне кажется у вас хорошие шансы, но в окладе вы, наверное, потеряете.

– Это не важно! Лишь бы быть рядом с ней. Может, придётся подождать… лет десять… я на всё готов! А где здесь в городе можно заказать платиновое сердце? Хочу подарить ей сердце с её именем…

– Думаете, она вам его отдаст, в обмен на ваше?

– Dum spiro, spero – пока дышу, надеюсь!

– Ну, тогда, Кленовая улица, семнадцать – там ювелирный магазинчик. Вам помогут обязательно, сделают самое красивое платиновое сердце.

– Ещё раз благодарю, дорогой Азриэль, оставьте за мной номер, пойду прогуляюсь.

* * *

Дни ожидания тянулись медленно. Шиммон всё время думал об Аде и никак не мог решить – сможет ли он когда-нибудь ей понравиться. «Кто я такой, чтобы рассчитывать на любовь, простой инженер, ну, разработал сонер, – подумаешь, достижение. Вот если бы победить в конкурсе творческих работ и получить лицензию. В розыгрыше лицензий он участвовать не мог, поскольку не заключил брак второго уровня, но вот участвовать в конкурсе, - это другое дело. Что бы такое изобрести?» Пока ничего стоящего в голову не приходило.

Настал день пробуждения. Шиммон слонялся под дверью медицинского блока. Наконец-то, Ашеров с Бильхой выпустили.

– Дорогие вы мои! Я так соскучился. Ада, Дани, Эсти! Как вы себя чувствуете? Кушать хотите?

– Нет, дядя Шимми, мы поспали-то всего часок-другой, – сказала Эстер.

– А сколько прошло времени? – спросила Ада.

– Восемнадцать дней!

– Так значит это всё правда? Всё, о чём говорил администратор?

– Да, вы все теперь сохранены и можете себя чувствовать в полной безопасности. Ада, все документы на ферму, наличные, электро-кошельки, чековая книжка – всё у меня в номере. Мы можем отправляться на вокзал, вагон нас ждёт. Диспетчер станции Адма обещал выделить нам маневровый тепловоз, он доставит вагон до фермы. Дорога там не электрифицирована, так что нужен тепловоз. А там, на ферме, есть её собственный тепловоз или что-то в этом роде, на котором и нужно будет добираться до города, отвозить детей в школу и обратно.

– А кто же будет управлять им? Я боюсь, что за три месяца я не успею всему научиться.

– Я могу остаться подольше, но только, если ты захочешь.

– Захочу ли я? О, о чём ты говоришь! Я с удовольствием! Я без тебя не обойдусь. Да и дети к тебе привязались. Но только как же быть с твоей работой?

– Тема моя закончена. Так что я вполне могу сменить место работы, а если будет новое техническое задание, то можно работать над ним и на ферме. Инфосеть есть везде. Так что, если ты решила, ну… если ты не против… я бы тоже хотел остаться. Но ты должна попросить об этом Ноаха.

– Конечно, я это сделаю при первой же возможности, не сомневайся!

– А это тебе… кулончик… называется: «платиновое сердце». Его носят на шее под одеждой. Это наша традиция!

– Тут написано: «Ада бат Леви». Это что – опознавательный знак?

– Нет, это не для этого. Если у тебя будет подруга, она тебе расскажет для чего это, а сейчас не спрашивай, просто надень.

– Ладно, мне очень нравится, благодарю тебя Шимми.

– Ну, пойдем, возьмём вещи и на вокзал.

До вокзала они добрались быстро, и почти уже подошли к вагону, когда вдруг со стороны города раздались странные, очень громкие хлопки.

– Что это за звук? – удивилась Ада.

– Не нравится мне это, – сказал Шиммон, – это похоже на… выстрелы. Точно, это выстрелы из винтовки, но откуда здесь, в двух тысячах километров от границы?! Стреляют, вроде бы, в два ствола.

– Это оружие, которое применяли романцы?

– И эллины тоже!

– Может это стражники ловят какого-нибудь бродягу?

– Нет, Ада, нет в городе ни стражников, ни солдат. И бродяг здесь тоже не бывает. И такого оружия арамейцы уже лет четыреста не используют! Это может быть только одно! Это хара! Это могут быть только они, когда я был в командировке на границе, я слышал точно такие же выстрелы. Хара скопировали оружие эллинов и выпускают винтовки в массовых количествах. Но откуда здесь хара? Надо вызвать администрацию.

Шиммон выбрал из памяти коммуникатора номер.

– Ну, давай же! Не отвечает! Проклятье! Что же делать? Так, без паники! Надо вызвать Ноаха… Ноах! Слава Всесильному! Ноах, в Адме кошмар! Хара здесь! Их двое, может больше! Они стреляют!

– Шимми, ты с ума сошёл, ну, откуда в Адме хара? У тебя галлюцинации!

– Ноах, соображай быстрее, подключайся к мальчику и слушай!

…

– Да, Шимми, это выстрелы! Но как?!

– Сейчас не в том вопрос! Ты должен организовать десант на линтере. Поверь, другого выхода нет!

– Линтер над жилыми районами?! Кто тебе позволит?!

– Это чрезвычайная ситуация! Я не знаю, сколько у них патронов, и наверняка есть сабли или штыки, или что там у них, я в рукопашной не участвовал! Они полгорода перебьют, пока ты будешь договариваться с Советом! Боюсь, что городские спасатели не смогут организовать сопротивление!

– Ты прав, как всегда! Будь что будет, возьму всё на себя. Сейчас вызову по радио капитана ближайшего линтера. Но пока он сойдёт с орбиты пройдёт минут двадцать. Ты должен спрятать Ашеров! До связи!

– Это правда, что в городе нет никакого оружия? – спросила Ада.

– Увы, это так! Оно здесь просто было не нужно.

– До этого дня! Мы не можем прятаться, Шиммон! У нас есть оружие и мы можем его использовать! Это теперь наш город и мы должны его защищать!

– Но мы же не солдаты, как мы сможем?

– Шиммон!!! У тебя есть сонер?

– Два, вообще-то…

– Прекрасно! Так что же ты так туго соображаешь?! Ты говорил, он оглушает хара на две секунды, так вот, этого мне достаточно с избытком, чтобы снести ему голову! Как часто ты можешь стрелять?

– Раз в десять секунд, быстрее силовые конденсаторы не зарядятся.

– Сойдет, как из арбалета!

– Но, Ада, а как же дети?

– Ты не понимаешь! На острове несколько другие традиции, когда в дом приходит беда, вся семья берётся за оружие. И не беспокойся за нас, мы ходим в лес на охоту без всяких там магических генераторов, и отлично умеем прятаться и устраивать засады. Дани, Эсти, хватайте из вагона арбалеты, я возьму меч и саблю, Шимми, бери скорее сонеры. И бегом на улицу. Эсти, спрячь волосы под куртку и надень дождевую шляпу. Дани, сними с Бильхи поводок.

– Ада, шапочки снимите, тёмный поток нам будет нужен… для решительности.

Спустя три минуты они уже вылетели из дверей вокзала. Бильха рысью бежала рядом.

– Вдоль дороги идет густой кустарник, – сказала Ада, – там и спрячемся.

– Как они выглядят, дядя Шиммон? – спросил Дани. – Просто представьте их, я увижу и передам Бильхе. Бильха, смотри внимательно, вот таких зверей найди, но не нападай, прячься и крадись, чтобы тебя никто не видел, найдёшь и сразу возвращайся к нам.

Пума побежала вдоль кустов мягкой рысью на полусогнутых лапах, с дороги её видно не было. Она двинулась по направлению к администрации, откуда и раздавались выстрелы. Группа обезумевших от страха девушек, спотыкаясь, влетела в здание вокзала. Больше на улице никого не было. Вскоре вернулась Бильха и легла рядом с Дани.

– Они близко, через несколько домов отсюда, – перевёл Дани мысленную речь пумы. – Идут к нам, стреляют во всё, что движется.

– Пропустим их и нападём со спины, – сказала Ада. – Сначала Дани и Эсти стреляют из арбалетов по моей команде, если не получится, стреляешь ты, Шимми, а дальше уже моё дело!

Хара показались только минут через десять. Они никуда не торопились. Обнаглев и уверовав в свою безнаказанность, они медленно шли по улице и стреляли из автоматических винтовок по окнам, которые им казались подозрительными. Они были очень похожи на людей, но всё же в их лицах было что-то сатанинское. Абсолютно белые прямые волосы до плеч, сероватого цвета кожа, голубые глаза, прямые носы, они были очень похожи друг на друга. Человеческий мозг не улавливал индивидуальности, и поэтому они казались существами искусственными. Одежда на них была явно военного покроя, функциональная и незаметная: коричневые куртки с серыми и зелеными пятнами, чем-то явно набитые, такого же цвета штаны, заправленные в высокие ботинки на толстой подошве. Короткие юбки поверх штанов, сделанные из очень толстого материала, имели снаружи множество карманов, наполненных магазинами к винтовкам. На головах были каски такого же камуфляжного цвета. Хара прошли мимо, к счастью не заметив засады.

– На прицел, – шепотом сказала Ада, когда хара отошли метров на пять. – Пуск!

Дети спустили арбалеты. Стрела Дани вонзилась между шейными позвонками правого хара, его мгновенно парализовало, и он рухнул ничком. Стрела Эстер вошла под левую лопатку другому хара, но, увы, не смогла пробить бронежилет. Хара, почувствовав удар, быстро повернулся, но стрелять было не в кого. Шиммон нажал на кнопки сразу обоих сонеров. Хара зашатался, Ада быстро выскочила из-за кустов и нанесла колющий удар в живот между броневой курткой и такой же броневой юбкой. Пошарив мечом, она перерезала аорту, и хара испустил дух. К несчастью, падая, он последний раз нажал на курок. Пуля попала Аде в ногу, она выронила меч и села на кирпич тротуара. Шиммон и дети бросились к ней.

– Мама, мамочка! Не умирай! – голосила Эстер.

Кровотечение было сильным. Шиммон выдернул из штанов ремень и быстро наложил жгут.

– Мы их остановили, Шимми! Мы победили… – сказала Ада и потеряла сознание.

Эстер плакала навзрыд. Дани тоже плакал, но ещё сохранял присутствие духа.

– Дядя Шимми, мы же её спасём, правда же?!

– Не сомневайся, Дани, всё будет хорошо, смерти для нас не существует.

В небе раздался оглушительный гром. Линтер подошел на сверхзвуковой скорости. Межпланетный корабль, имеющий форму чечевицы, завис прямо над рельсами на высоте пятого этажа. Диаметр корабля не вписывался в ширину улицы, и он не мог приземлиться. Шиммон услышал вызов коммуникатора. Номер не определился.

– Кто это?

– Инженер Шиммон бен Эйфа, говорит капитан линтера сто четыре. Доложите обстановку.

– Медика сюда, быстро! И капсулу давайте! Солдат Исраэля ранен! Хара убиты, их было двое.

– Двадцать секунд, господин Шиммон!

Десантная кабина опустилась на тросах, из неё выскочил медик с чемоданчиком и двое десантников – они несли медицинскую капсулу, предназначенную для спасения раненых на поле боя. Подбежав к Аде, они сняли с неё пояс с оружием и бережно уложили раненую внутрь. Медик закрыл крышку и нажал на стартовую кнопку. Капсула быстро наполнилась голубоватой жидкостью. Затем он расположился рядом, открыл свой чемоданчик и соединил кабелем медицинский вычислитель с капсулой. На экране замельтешили графики и таблицы, медик быстро перебирал пальцами по клавиатуре. Прошло десять томительных минут. Наконец он перевел дух и взглянул на Шиммона.

– Ваша раненая будет в полном порядке! Ранение, правда, было не так себе. Кстати, меня зовут Элияху бен Моше – военный медик, сотник по званию. Вас я знаю, это вы заставили Ноаха вызвать нас с орбиты. Мы шли на сигнал вашего коммуникатора. Администрация не отвечает, возможно, она разгромлена.

– Слава Всесильному, вы подоспели вовремя.

– А как зовут нашу пациентку?

– Ада бат Леви. Она только что с острова, получила гражданство Шинара. Двадцать восемь лет.

– Вот оно как! То есть вы хотите сказать, что она из натуральных островитян?

– Да, а это её дети: Эстер и Даниэль.

– Вот это сюжет! Журналисты с ума сойдут. Но вы правы, по всем нашим традициям она теперь солдат Исраэля и получит почётное военное звание за бой с хара, и награду, конечно. Но вернёмся к нашему случаю. Пуля прошла навылет, однако задела бедренную артерию. Пациентка пережила клиническую смерть, и лигаментум отключился, но это не беда, с солдатами всегда так, они же обычно не используют экранов. Сейчас она реанимирована и вот-вот придёт в сознание. Нанопроциты сейчас заканчивают заделывать пробоину в артерии. Потом займутся стимуляцией синтеза крови. Мы доставим капсулу в центральную больницу Шинара, вот вам опознавательный жетон. По нему вы легко найдёте свою подругу. Через неделю госпожа Ада выпишется.

– Я не понял, господин сотник, насчёт лигаментума. Он что же обратно не подключится, ведь она реанимирована?

– Капсула экранирует, друг мой, чтобы ментос не мешал ускоренным процессам регенерации. Нанопроциты используют при таких серьёзных ранениях биоморфологические алгоритмы, отличные от естественных. Для солдата потеря лигаментума означает конец военной карьеры, так как он не сможет пользоваться тёмным потоком для принятия смелых решений в бою. Но для госпожи Ады, я думаю, это не страшно. Она ведь и так должна была жить под экраном.

– Только не говорите ей об этом, пока я её не подготовлю. Я не знаю, как отреагирует на это натуральная островитянка.

Дети, к счастью, не обращали внимания на разговор Шиммона с медиком. Они висели на крышке капсулы и тихо плакали. Ада вдруг открыла глаза и улыбнулась им.

– Мама, мамочка! Она жива! – закричала Эстер.

– Благодарим вас, господин медик, вы настоящий волшебник, – сказал Дани, всхлипывая и вытирая слёзы.

– Госпожа Ада, – громко сказал Элияху. – Вы находитесь в медицинской капсуле спасения, с вами всё в порядке. Мы отправим вас в больницу на недельку, а теперь я включу сон. Приятного отдыха!

Двое дюжих десантников потащили капсулу обратно к кабине и подняли её на корабль. Пока медик спасал Аду, все пятьдесят десантников успели высадиться с линтера. Медик же с любопытством начал осматривать убитых хара. Тот, который лежал на спине, был мёртв. Но второй… каска при падении слетела, обнажив острые подвижные уши. Одно ухо почему-то подёргивалось, и Элияху, всерьёз озадаченный этим фактом, начал исследовать этот странный труп.

К Шиммону подошёл сотник – начальник десантников.

– Моав бен Шмуэль – командир десантной группы, а вы тот самый Шиммон бен Эйфа, я полагаю?

– Да, это я.

– Однако, лихо вы с ними расправились, господин инженер.

– Это не я, господин сотник, это всё она, Ада бат Леви. Она придумала план, она устроила засаду – моё участие было скромным.

Шиммон рассказал командиру, как было дело.

– Да… она настоящий боец! Я представлю её к награде! Как лучше, деньгами? Или, может быть, лицензию?

– Ну… денег у неё вообще-то много…

– Значит лицензию. Как вы полагаете, много ли жертв нападения?

– Скорее всего – да, выстрелов было очень много.

– Капитан, вы слышите нас?

– Я на связи.

– Капитан, нужна спасательная операция, вызывайте линтеры из космопорта, и пусть их загружают капсулами под завязку. Это будет быстрее, чем по железной дороге. Тела медики восстановят, но личности жертв придётся загружать из архива. Вашей Аде, господин Шиммон, повезло больше.

– А вы знаете, господа, что один хара жив. Тот, у которого стрела в шее, – сказал подходя медик.

– Жив!!!?? – одновременно закричали сотник и инженер.

– Но этого не может быть! – удивился Шиммон.

– Потому, что не может быть никогда! – добавил десантник. – Если бы он был жив, то он давно бы остановил своё сердце.

– В том-то и фокус, господа, что он физически не может этого сделать! Я много лет служу на границе и хорошо изучил анатомию хара, мёртвых хара, конечно. Стрела перебила спинной мозг и застряла в нём, и теперь команды мозга не могут достигнуть сердца. Сердце и лёгкие перешли под управление ганглиев и теперь работают в автономном режиме – не зависят от мозга.

– Невероятно! И что же это значит? – поинтересовался десантник.

– Это значит, что Исраэлю, наконец-то, повезло! – ответил Шиммон. – Теперь-то мы всё про них узнаем, протоколы мозга расшифруем, сонеры для них разработаем. Мне только нужна моя лаборатория и специалист по хара, чтобы его поддерживать. Он должен оставаться живым, пока мы его исследуем.

Шиммон вызвал Ноаха.

– Ноах, у меня новостей куча! Ты будешь ругаться, но я ничего не мог поделать! Короче – Ашеры уложили двух хара, Ада ранена, но её спасли, и главное, благодаря удачному выстрелу Дани из арбалета, один хара до сих пор жив и парализован.

– А дети?

– Они в порядке.

– Ну, Шиммон, вы там даёте! Так, дай подумать пять секунд... Ну, во-первых, я не могу с тебя снять кураторство Ашеров. Я думал наоборот, продлить твою миссию до шести месяцев. Во-вторых, захват живого хара, – это событие чрезвычайной важности, и этот факт надо засекретить. Я тут поразмыслил и думаю, что они, каким-то образом слушают наши спутниковые трансляции. Иначе, как они бы сообщили об успехе своей миссии? То есть я думаю, они рассчитывали на захват заложников на глазах наших солдат и на шумиху на телевидении по этому поводу. В-третьих, один из лучших специалистов по расшифровке протоколов мозга, – это ты, Шимми. В-четвёртых, как только протоколы будут расшифрованы, надо будет срочно продолжить твою тему и разработать модель сонера под хара. Поэтому давай поступим вот как: я соберу всех, кто занимался протоколами, привлеку даже тех, кто ушел в информационный мир, приглашу твоих сотрудников биологов, найду специалиста по анатомии и физиологии хара. Всех этих специалистов и оборудование мы погрузим в поезд и отгоним его на ферму Авив, подальше от журналистов и поближе к тебе. Там, в условиях секретности, вы и будете все вместе работать.

– Здесь есть один медик, большой специалист по хара.

– Дай с ним поговорить.

Шиммон отдал медику коммуникатор.

– Элияху бен Моше – военный медик, слушаю вас, господин Ноах.

– Вы можете прооперировать хара, чтобы он не умер, и обеспечить ему парентеральное питание?

– Без проблем, господин Ноах, вынуть стрелу и вставить золотой шекель, это не трудно. С питанием тоже проблем нет, обычный набор аминокислот, недостающие аминокислоты хара синтезируют сами, к нашим бактериям они не восприимчивы, сами стерильны и для людей не опасны, я их много раз препарировал.

– Отлично, господин Элияху, и раз уж Большой Совет поручил мне разбираться с этой чрезвычайной ситуацией на правах координатора, я вас мобилизую для ухода за хара. Берите вагон скорой помощи из городской больницы, всё равно мощности больницы не хватит для оказания помощи всем пострадавшим, грузите туда нашего хара и отгоните на станцию Адма. Сделайте все необходимые манипуляции. Через два – три часа прибудет спецпоезд с биологической лабораторией. И в дальнейшем вы будете работать в составе группы биологов, пока не закончим исследования хара.

– Задание принято, господин координатор.

– Желаю удачи вам и нам всем, дайте Шиммона, пожалуйста.

– Да, Ноах.

– Шимми, пока Ада не поправится, ты будешь не только куратором, но и официальным опекуном детей Ашеров. И ещё я хотел попросить тебя вот о чём, надо пройти по следу хара, и выяснить, как они пробрались на континент, я думаю всё-таки как-то по воздуху. Надо найти парашюты. Следопыты у нас только на острове, а на континенте ручной хищник с опытом охоты есть только у Дани. Пожалуйста, попроси его поработать с его пумой. Сегодня ты будешь командовать расследованием в этой части. Бери десантников, и попробуйте взять след, пока он не остыл.

– Ладно, задание принято, дружище. Кстати, при сохранении выяснилось, что Эстер тоже может телепатически общаться с Бильхой, – так её зовут, нашу кошечку.

– Вот это новость! Это потрясающе! Отлично, тебе везёт. Тогда привози ко мне на уроки обоих Ашеров, когда все утрясётся.

– Ладно, до связи.

– До связи.

– Господин сотник, мне поручено собрать группу следопытов и пройти по следам хара, насколько это возможно.

– Но где же вы возьмёте здесь рысь, да ещё с фелинологом!

– Рыси, конечно, нет. Но есть ручная пума.

– Пума? А где же она?

– Дани, позови Бильху, пожалуйста. Ей было сказано прятаться в кустах, вот она и прячется до сих пор. А вот и наши фелинологи – Даниэль и Эстер Ашеры. Они могут общаться с ней телепатически.

– Да неужели, поверить не могу! Прекрасно! А я то думал, как мы будем решать эту проблему? В Падан-Арам на линтере лететь невозможно, категорически запрещено, а здесь следопытов нет. Берите десять солдат и вперёд.

– Бильха! Иди сюда, – позвал Дани.

Пума вылезла из кустов и сладко потянулась. Шиммон поднял с мостовой пояс Ады и меч. Отрезав кусочек от штанов мертвого хара, он вытер об него меч и подал Дани.

– Образец запаха, – сказал Шиммон, надевая на себя оружие своей боевой подруги.

– Бильха, нюхай! – Дани протянул ткань зверю. – Проследи этот запах, только не беги вперёд, иди рядом с нами.

Следопыты, охраняемые десятком десантников, двинулись в путь. Бильха шла, уткнувшись носом в мостовую, часто останавливалась и принюхивалась. Через час группа вышла из города и углубилась в лес. По лесу пробирались ещё примерно часа три, и вот, наконец, Бильха остановилась, долго принюхивалась, отошла вперёд на несколько метров, вернулась и стала копать землю передними лапами.

– Она нашла их вещи, дядя Шимми, – сказал Дани. – Бильха стой, хватит, ты моя, моя! Ты умница!

– Они, наверное, спрятали здесь свои парашюты! – сказал Шиммон. – Десятник, у вас есть шанцевый инструмент?

– Обижаете, господин инженер. Сапёрные лопатки входят в снаряжение. Ещё Торой предписано иметь лопатку в походе.

– Да, да, я помню, чтобы закапывать кое-что. Ну, тогда приступайте.

Копать пришлось долго, но зато труд был вознаграждён. Через час ударной работы десантники выкопали оболочку и гондолу воздушного шара. В гондоле имелся большой пластмассовый контейнер с водой. Внутри контейнера был баллон с водородом, почти пустой, имелись также ячейки для винтовок и магазинов с патронами. Все это было тщательно упаковано в плёнку, обрывки которой в изобилии валялись на дне гондолы.

– Так вот значит, чего они удумали, – рассуждал вслух Шиммон. – На воздушном шаре, да ночью, да весь металл спрятали в воде! Хитро! Так любой радар покажет отметку, как от крупной птицы. Получается, что они сильно продвинулись в радиотехнике, тогда не удивительно, что они перехватывают наши спутниковые аналоговые каналы. Вот проклятье, что нам теперь делать? Десятник, вызывайте линтер, надо все находки доставить на базу для исследования, но, в общем, картина ясна.

Вскоре подошёл линтер. С помощью десантной кабины на борт подняли остатки воздушного шара и всю группу следопытов.

– Куда вас доставить? – спросил капитан.

– Скажите, господин капитан, а нашу раненую, Аду бат Леви, вы уже доставили в больницу?

– Конечно, в Шинар, давным-давно.

– Ну, тогда, пожалуйста, станция Адма, двадцать седьмой путь, там наш вагон. Поедем в Шинар искать нашу маму, – ответил Шиммон.

Их высадили прямо на платформу.

– Ну, что ж, дорогие мои, сейчас поедим и в путь, ехать нам недолго.

Шиммон и Эстер соорудили нехитрый ужин, потом Дани продемонстрировал свою выдающуюся память, правильно включив, под наблюдением инженера, бортовой вычислитель и задав станцию назначения – Шинар. Через пятнадцать минут вагон благополучно прибыл на вокзал большого города. Шиммон, через инфосеть, установил видеосвязь с диспетчером.

– Мир вам, госпожа диспетчер, нам бы как-то оставить этот вагон, до окончания наших дел в городе.

– Аренда тупика один шекель в сутки. Будете брать?

– А если так? – Шиммон показал в камеру свою карточку особых полномочий.

– Вы Шиммон бен Эйфа!?

– Да, а что вас так удивило?

– Как что, да о вас трубят по всем каналам!

– Я думал, это секретная информация.

– Какое там! О нападении на Адму журналисты новостей узнали от своих друзей из этого города. И пошло – поехало. В общем, Большой Совет был вынужден открыть народу имена героев, остановивших хара. Так что вы теперь знаменитость! По вашей карточке, аренда тупика за счет казны, свободен сто двадцать третий. Я перегоню туда ваш вагон, и ждите проводницу, она проведёт вас по городу. Куда вам нужно, я полагаю в центральную больницу?

– Да, вы правы. Ждём.

Шиммон вывел на экран вычислителя новостной канал. Там действительно рассказывали о них, были даже видеосъемки о том, как грузят убитых хара в вагон скорой помощи. К счастью о том, что один хара жив, сообщений не было. Шиммон вызвал Ноаха.

– Привет тебе, дружище! Надеюсь, ты успел отключить аналоговые каналы вещания на Падан-Арам до того, как взорвались новости.

– Да, я сразу это сделал, на всякий случай. Остались только два цифровых зашифрованных канала. Сейчас новости идут по ним. Так что придётся королевским служащим пока обойтись без развлечений. О воздушном шаре я всё знаю. Благодарю тебя за отличную работу, и Ашерам передай от меня огромную благодарность. Как думаешь, хара пользуются вакуумными усилителями, или дело уже дошло до полупроводников?

– Кто ж их знает, в гондоле и при хара не найдено ни одного прибора.

– Да, предусмотрительные гады.

– Я думаю, ты был прав, и они действительно рассчитывали на наши новости, чтобы сообщить о себе. Я вот что подумал. Надо срочно восстановить вещание, и новости пусть идут по старым каналам, только их надо отредактировать, как будто ничего не случилось. Иначе они могут всё-таки догадаться, что их смертники достигли своей цели.

– О, Всесильный, ты прав, как всегда! Да! Это раньше, ещё при романцах, называлось: «дезинформация противника», я читал об этом. Надо срочно исправлять мою ошибку. До связи!

– До связи.

В дверь вагона постучали.

– Кто там? – отозвался Шиммон.

– Вы Шиммон бен Эйфа? Можно войти?

– Да, конечно, мир вам, добрая девушка.

– Я Наами, ваша проводница на сегодняшний вечер. Мир вам, господа.

– Нам бы добраться до центральной больницы и найти там Аду бат Леви.

– Нет ничего проще, собирайтесь, я покажу вам дорогу. Ада бат Леви, это та самая девушка, о которой говорят в новостях?

– Она самая.

– Но как же она могла?! Убить кого-то мечом, пырнуть в живот, брр… мурашки по коже. Не женское это дело. Если у неё будет ребёнок, как она будет ему рассказывать об этом?

– А что в новостях о детях, то есть о её детях, не говорили?

– А что, я что-то пропустила?

– А чьи же это дети, по-вашему?

– Я думала, может они ваши?

– Я похож на старого космического тигра, получившего две лицензии? Знакомьтесь – Даниэль и Эстер Ашеры.

– Между прочим, одного хара убил я, а моя сестра уложила бы второго, если бы не броневая куртка, надетая на нём, – заметил Дани. – Но не бойтесь, мы же убиваем только врагов. А это Бильха, она тоже отличная охотница. И вообще, мы мастеровые из Падан-Арама, а мама умеет варить сталь и прекрасно фехтует.

Девушка только теперь заметила лежащую на диване пуму.

– Мамочка! – прошептала она и побледнела.

– Да не бойтесь вы, Наами. Мы мирные люди! И пума у нас ручная. К тому же она только что перекусила, – успокоил девушку Шиммон.

– Простите меня, господа, я ужасная трусиха, и я завалила практику на острове. Ничего я справлюсь. Можно отправляться в путь. Нам нужна двадцать пятая башня.

– Дети, проверьте удостоверения личности и возьмите электро-кошельки, – наличные брать не будем, это большой город, всё-таки. Эсти, прицепи Бильхе поводок. Вот мы и готовы.

Шиммон, Ашеры и Наами спустились с платформы в переход и двинулись к городу. Пройдя под тридцатью пятью платформами, они вышли на станцию городской железной дороги.

– Нам нужна платформа номер шесть городской дороги, – сказала Наами. – Приготовьте свои электро-кошельки. Прикладывайте к верхней части пропускного устройства. Господин Шиммон, приложите и держите, пока Дани не пройдёт со своей кошечкой. Отлично! Встаньте здесь, подальше от края платформы, сейчас подойдёт поезд. Нам выходить на пятой остановке, запомнили?

В вагоне с каждой стороны от широкого прохода стояло по два удобных кресла у каждого окна. Дани посадил сестру к окошку, а сам сел у прохода. Бильху усадил на пол рядом с собой. Наами и Шиммон сели у следующего окна, Народу в поезде было немного.

– А как часто здесь в Шинаре ходят городские поезда? – спросил Шиммон у Наами.

– Примерно раз в полторы минуты.

– А какова средняя скорость между станциями?

– Сто двадцать километров в час или около того.

– А каково напряжение контактного рельса?

– Я таких фактов, к сожалению, не знаю. А вам-то это зачем?

– У нас в Нинвэ другие поезда, не такие как здесь, мне просто интересно.

– А я уж думала познакомиться хотите? Со мной никто не хочет дружить, наверное потому, что я неперспективная. Мне уже двадцать восемь лет, но у меня ещё никогда не было парня, никто не попросил моего платинового сердца и не предложил взамен своего.

– Ну-ну, Наами, не нужно так расстраиваться! Вот возьмите это. Этот золотой шекель – волшебный, он принесет вам удачу.

Поезд летел по эстакаде на уровне десятого этажа. Расстояние между соседними башнями составляло примерно три километра. И у каждой башни была станция. На второй станции в вагон вошёл дежурный по безопасности и спросил:

– Кто тут сообщил о диких зверях в вагоне?

Шиммон вскочил с места и показал карточку особых полномочий.

– Не беспокойтесь, господин дежурный, пума ручная. И вот мой мур-генератор.

Дани что-то шепнул на ухо Бильхе, и она села на задние лапы как сурикат.

– Тогда ладно, артисты, наверное, – сказал он пассажирам. – Отправляю поезд!

Незаметно доехали до пятой остановки.

– Ой, нам же выходить! – спохватилась Наами. – Так, быстренько все на выход!

На платформе была большая табличка с надписью: «Башня 25», а ниже целый список учреждений, находящихся в этой башне, в том числе и центральная больница. Наами провела путников к залу подъёмников, их тут было целых двадцать.

– Вот мы и у цели, здесь я с вами распрощаюсь, вам нужен двадцать второй этаж, всего самого доброго!

– Наами, до свидания! Не потеряйте шекель, – напомнил Шиммон.

На двадцать втором этаже, в таком же зале, они увидели раздвижные двери под надписью: «Центральная больница». У дверей за столом, на котором стоял включённый вычислитель, сидел парень и клевал носом.

– Мир вам, добрый человек, мы ищем Аду бат Леви. Её доставили в капсуле, а вот жетон от неё.

– И вам мир, господин координатор, простите, я что-то сплю на ходу… Ой, а это не вы!... Кто вы, добрые люди?

Шиммон повторил вопрос.

– Да, она здесь, – он ввёл в машину номер жетона. – Палата двести восемьдесят два, по женской стороне. Когда войдёте, вытрите ноги и лапы о желтый коврик, домашние кошки не проходят через душ, – они чистые, вылизанные, а все остальные – на дезинфекцию. Задержите дыхание, на полминуты, и закройте глаза, душевая вас обдаст парами этанола, а потом подсушит. После визита можете взять номер в гостинице, для родственников пациентов, на девяносто пятом этаже. Продукты можно купить на каждом пятом…

Парень снова уснул. Раздвинуть двери Шиммону пришлось самому, благо на экране была соответствующая команда. Пройдя через душевую, они двинулись по длинному коридору, вдоль стен которого стояли удобные мягкие диванчики и в огромном количестве большие керамические бочки с разнообразными растениями. Через каждые пять дверей находился зал, выходящий на внешнюю стену здания, и через большие окна можно было любоваться природой. В этих залах размещались посты дежурных медсестёр. Наконец они дошли до нужной палаты. Шиммон постучал в дверь.

– Можно войти?

– Шимми! Это ты, как я рада, – ответила Ада. – Эсти, Дани, дорогие вы мои, какие же вы молодцы. Вы у меня настоящие герои. И Бильха здесь, ах ты моя умница.

Ада лежала в пижаме на большой белой кровати, стоящей у стены. В ногах стоял стол с многочисленной медицинской аппаратурой. На экране подключенного к ней вычислителя отображались какие-то графики. Окно палаты выходило на внешнюю сторону, и можно было наслаждаться видом осеннего леса.

– Мамочка, как ты себя чувствуешь?

– Всё хорошо, Эсти, уже ничего не болит, только некоторая слабость. Медик сказал, что через несколько дней всё пройдёт. Это от потери крови. А ещё медик говорил о каких-то нанопроцитах, что они меня спасли и теперь всегда будут со мной. Что это такое, Шимми, ты не знаешь?

– Нанопроциты, – это киберклетки, внутри нанопроцессор на базе органической электроники, ещё целая химическая фабрика и торсионные генераторы. В общем, это такие маленькие внутренние медики, они находят в организме клетки-родоначальники и заставляют их размножаться, а затем, с помощью алгоритмов биоморфологии, из этих клеток они формируют повреждённые ткани и органы, то есть восстанавливают организм пациента таким, каким он был. Тем людям, которые становятся космонавтами или колонистами на других планетах, обязательно вводят в кровь нанопроциты. Без этой дополнительной защиты и постоянного восстановления организм человека не в состоянии переносить космическую радиацию. Нанопроциты способны размножаться, копировать сами себя, и они всё знают друг о друге, потому что образуют внутри организма человека торсионную информационную сеть. И в этом их огромное преимущество по сравнению с обычными лимфоцитами. Так что, если по какой-то причине нанопроцит выйдет из строя, все остальные об этом сразу узнают и отключат его, а затем утилизируют.

– Волшебные вещи ты рассказываешь, так значит я теперь как космонавт?

– Да, и даже антифактор можешь не есть, нанопроциты его синтезируют. И заболевание раком тебе не грозит, так как нанопроциты легко распознают клетки с повреждённой ДНК и уничтожают их. И никаких бактериальных инфекций можно не бояться. Как показали испытания, даже самые быстро размножающиеся термофилы успешно контролируются нанопроцитами.

– А нам можно купить такие киберклетки? – спросил Дани.

– Тебе пока не нужно, но если ты захочешь стать космонавтом, тебе их выдадут бесплатно. Ну, ладно, вы тут пока беседуйте, а мне надо связаться с Ноахом.

Шиммон вышел в коридор и дошёл до следующего общего зала. Тут он уселся в кресло и вызвал своего друга.

– Мир тебе, дружище. Как дела в Адме?

– Операция по спасению проходит успешно, всех убитых нашли и опознали. Всего их было семьдесят восемь. Их тела можно восстановить, вот только служащему администрации Азриэлю не повезло. Лицо сильно повреждено, а наша биоморфология ещё не научилась воссоздавать лица с индивидуальными чертами, так что будет он похож лицом на исорга. [Исорг – искусственный организм.]

– Да уж не повезло бедняге, а ведь я его знал… Ноах, у меня для тебя есть приятная новость. Ты ведь говорил, что хочешь найти скромную неискушённую девушку и не помешанную на лицензии.

– Да! Ты же знаешь, ведь мои подруги сразу покидали меня, как только узнавали, что использовать свою лицензию я не хочу и дальше первого уровня идти не готов.

– Так вот, она существует, девушка твоей мечты!

– И…?

– Её зовут Наами, родовое имя она не сказала, она очень симпатичная, не такая как Ада, конечно, но вполне… Работает проводницей при вокзале в Шинаре, сопровождает важных персон по городу, в число коих случайно попал и я. Ей двадцать восемь, и она не смогла пройти практику.

– Шимми, я хочу с ней познакомиться! Но как? Придумай какой-нибудь повод, ты же умный и знаешь, как с ними общаться, ну, то есть, с девушками… Ты же обаятельный и романтичный, ну, пожалуйста!

– Уже придумал. Когда найдёшь её, просто спроси, не попадал ли ей в руки волшебный золотой шекель? И она сразу тобой заинтересуется.

– И это сработает?

– На сто процентов!

– Ах ты, старый романтик, великий маг из страны магов! Это ведь ты дал ей шекель и наплёл, что он волшебный! Но должен сказать, ты придумал здорово. Мне бы и в голову не пришло. А ну-ка, скажи мне, не поразила ли и тебя стрела Амура? Что-то ты там говорил про Аду? А?… Признавайся?!

– Я не говорил…

– Не прикидывайся, мне всё известно, забыл кто я…? Великий и всемогущий телепат, знаток ментоса, почти ангел!

– Неправда, ты же не можешь влезть в мозги к обычному человеку, не телепату, на расстоянии дальше четырёх километров! Скажи, как ты узнал?

– Военный медик Элияху! Он сказал, что на тебе лица не было, когда он спасал Аду. Так что, не трудно догадаться! И ещё! Кто-то, похожий на тебя, заказал в ювелирном салоне платиновое сердце с гравировкой: «Ада бат Леви». Так вот и у меня для тебя новость! Ада попросила у медиков коммуникатор и связалась со мной. Просила назначить тебя консультантом к ней на ферму и говорила, что она не справится без тебя и готова платить деньги за консультации, и что ты прекрасный учитель, и никто другой ей не поможет.

– И…?

– Я не мог ей отказать! Будешь её консультантом, пока дети не выучатся, и параллельно будешь исследовать хара.

– Ты настоящий друг! Удачи тебе с Наами.

– До связи, дружище!

Шиммон вернулся в палату. Дети и Бильха обнимались с Адой.

– Дани, Эсти, не могли бы вы погулять немного, мне надо поговорить с вашей мамой о взрослых делах. Там в следующем зале есть большой аквариум с южными рыбками, вы таких ещё не видели.

– Дани, пойдём посмотрим, – позвала брата Эстер, и они вышли.

– Ада, у меня есть две шапочки, надень, пожалуйста, надо поговорить. Даже не знаю, как начать. Помнишь, я тебе рассказывал о лигаментуме?

– Да, ты говорил, что это связь с миром ангелов. И что вы, жители континента её как бы глушите с помощью вот этих шапочек.

– А ты помнишь, для чего мы это делаем?

– Чтобы тёмный поток из мира ангелов не влиял на поведение людей в худшую сторону, особенно на тех, кто употребляет антифактор.

– Ты прекрасная ученица. Десять баллов за ответ. Ну, так вот, солдаты Исраэля, когда они идут в бой с хара, должны получать опору тёмного потока, без этого убить врага будет очень трудно, и тогда хара убьёт первым. Когда мы все устраивали засаду на хара, на нас тоже не было экранирующих шапочек и именно по этой причине. Случилось так, что ранение, полученное тобой, было очень серьёзным, и оно вызвало так называемую клиническую смерть. Это такое состояние, при котором сердце останавливается, и в этот момент мозг человека, засыпая как бы навсегда, посылает последний сигнал в ментальную сеть о том, что жизнь завершена, и по этому сигналу ментальная сеть отключает лигаментум. Это состояние обратимо в течение пяти минут, и если человека оживить и запустить сердце в этот период, то лигаментум может подключиться обратно. Однако, в твоём случае, нанопроциты оживили тебя внутри капсулы, которая является экраном, и поэтому, факта оживления ментальная сеть не увидела. В общем, лигаментума у тебя теперь нет.

– Странно! Но я себя нормально чувствую!?

– Всё так и должно быть. Лигаментум у нас, жителей Исраэля, проводящих свою жизнь под экраном, и так бездействует, и никто этого даже не замечает. Правда снов ты не увидишь, если, конечно, не включить проигрыватель – он называется дрёмер.

– Так что же это значит для меня?

– Сейчас попробую объяснить. Когда мы пришли впервые в администрацию Адмы, тебя и детей положили на сохранение, помнишь?

– Да, создали копии наших личностей в памяти какой-то вашей машины.

– Верно, так вот, точно так же, как в нашей машине, ещё одна копия твоей личности существует в ментальной сети ангелов.

– Но ангелы меня разве копировали?

– Да, каждую ночь! Когда человек спит, время от времени наступает фаза активного сна, во время которой и происходит трансляция накопленных за день знаний, которые в совокупности и составляют твою личность. Передатчиками информации являются клетки мозга – нейроны, они генерируют интенсивные торсионные поля, и лигаментум работает на передачу. Во всё остальное время лигаментум работает на приём, и из ментальной сети поступает некоторое количество информации, в частности тёмный поток, позволяющий работать основным инстинктам человека, как животного. Некоторая часть поступающей информации является как бы подсказками свыше и не относится к тёмному потоку, – это так называемая интуитивная индукция, она позволяет предвидеть события. У животных интуитивная индукция развита очень сильно, и поэтому они чувствуют опасность, когда ещё нет никаких видимых признаков её приближения. Однако, у нормальных людей эта функция лигаментума очень сильно ослаблена, её заменил мощный собственный интеллект, так что потеря лигаментума или, что то же самое, жизнь под экраном никак не влияет на сознание и труд обычного человека. Исключение составляют телепаты и ясновидящие, которые очень тесно взаимодействуют с ментосом. Для них потеря лигаментума означает потерю их необычных способностей. Вот поэтому, твои дети не должны носить индивидуальных экранов.

– Как? И Эстер тоже?

– Да, и она телепатка! Может не такая сильная, как Дани, но эти способности есть и у неё.

– Но давай разберёмся с моими копиями, сколько же их?

– На данный момент три, причём две из них активны, то есть живут своей жизнью. Одна лежит передо мной и одна в ментальной сети ангелов. И ещё одна, неактивная, хранится в архиве информационной сети Исраэля. Таким образом, произошло раздвоение личности. Та копия, которая была у ангелов в момент твоей клинической смерти, была активизирована и стала ангелом, так предполагает наша наука. Так что, я думаю, ангел с именем Элиав получил свою Аду, и теперь они вместе и очень счастливы.

– А как же я, живая?

– Ну… ты будешь продолжать свою жизнь в этом мире, она, правда, довольно круто изменилась по причине переезда. И ты здешняя, теперешняя, конечно, уже в мир ангелов не попадёшь. Но если твоё тело все-таки когда-нибудь умрёт, копия из архива будет активизирована, и твоя личность будет продолжать жить в информационном мире Исраэля. Помнить она будет всё то, что помнила ты на момент последнего сохранения. Обычно сохранение мы проходим один раз в неделю.

– А что же помнит та Ада, которая стала ангелом?

– Всё, что было перед последней ночью, когда мы ночевали в гостинице. А на следующий день мы приехали во дворец и отправились в Исраэль на поезде. В вагоне был включён экран, и больше вне экрана ты ни разу не спала.

– А вот интересно, какая часть твоей личности попадёт к ангелам, когда твоё тело умрёт?

– Ангелы увидят меня восьмилетним мальчиком, каким я был, перед тем как покинул остров. Потом ещё был эпизод, когда я ночевал без экрана у вас на заводе. Когда Ноах попросил меня, в связи со счастливой находкой Дани, остаться с вами, чтобы охранять вас, как величайшую ценность для Исраэля. Так что я не знаю, что будет делать ангел-мальчик с этими воспоминаниями.

– Скажи, пожалуйста, Шимми, а твои родители, где они сейчас?

– Отец жив и по-прежнему работает конструктором в институте по проектированию космических кораблей. А мама добровольно покинула этот мир, когда я окончил школу, и живёт сейчас в мире информационном. Она, к сожалению, после того как я вырос, не смогла найти себе применения. Главным смыслом её жизни был я. По профессии она была модельером одежды, а поскольку мода меняется, её творчество перестало пользоваться спросом, и она решила уйти в свой мир. В нашем информационном мире каждому жителю отводится столько памяти, сколько нужно, чтобы он мог построить свой ландшафт в пределах обычного горизонта, получается круг радиусом километров тридцать. Так что мама увлечена проектированием своего мира. Там можно всё выдумывать, и выдумки реализуются, – в общем, чувствуешь себя волшебником, творцом. Я был у неё в гостях, там очень красиво.

– То есть, ты хочешь сказать, что в этом вашем информационном мире, те, кто жив, могут посетить тех, кто умер?

– Да, во время сохранения, ты можешь заказать экскурсию или посещение. И потом эти впечатления будут скопированы в твой живой мозг. То есть воспоминания такие, как будто всё происходило в реальности.

– Это просто невероятно! Шимми, ты мне тут такого наговорил, что мне надо переварить всё и подумать. Позови детей, попрощаемся на сегодня. А завтра приходите обязательно, в полдень придёт администратор Шинара и какие-то журналисты. Медики сказали, чтобы вручить награду.

– Да, Ада, я же совсем забыл! Тебя должны наградить лицензией. Не знаю насколько это важно для тебя, но любая девушка в Исраэле о такой награде может только мечтать. Это самое ценное, что может дать человеку Большой Совет. На острове всё, конечно, проще с рождением, но здесь – это не так.

– Я поняла, я же не тупая, это самое дорогое для вас, но и для меня теперь тоже. Девять жизней это немало. Дети вырастут и тогда… тогда я смогу ещё иметь ребёнка, это же здорово! Но ты меня не оставляй, пожалуйста, наедине со всем этим! Я никогда не общалась с журналистами, и я их боюсь!

– Мы все обязательно придём, не беспокойся. Кстати, я принес твоё оружие, а где костюм островитянки?

– В шкафчике, его почистили и даже починили, так что на встречу с администратором надену его, и пояс с оружием тоже. Всё равно больше у меня ничего нет.

На следующий день всё прошло более-менее удачно. Администратор Шинара на глазах телевизионщиков вручил награды всем участникам боя с хара. Ада получила лицензию. Это был небольшой золотой медальон, внутри которого, в специальной ячейке под прозрачной плотно закрытой крышечкой, лежала белая таблетка. На крышке была вырезана надпись: «Ада бат Леви, рождённая в Шуре, в 5752 году, 25 адара». Дани, Эстер и Шиммон получили именные векселя на пять тысяч шекелей каждый. Журналисты захотели, чтобы Ада подробно рассказала о боевой операции, но Шиммон взял инициативу в свои руки, объяснив это тем, что Ада не совсем поправилась и что она слишком скромна, чтобы рассказывать о своих подвигах. Рассказав в деталях, как всё произошло, Шиммон удовлетворил ненасытное любопытство телеведущей и, наконец, вся официальная делегация покинула зал больницы.

– Слава Всесильному, всё закончилось, – вздохнула Ада. Шимми расскажи мне, что это за штучка белая в медальоне, и для чего она?

– Пойдём-ка в палату, надо посекретничать, – сказал Шиммон шепотом. – Дети, мы должны поговорить, посмотрите пока на рыбок и не заходите, пожалуйста.

Шиммон и Ада закрылись в палате и надели шапочки.

– Так вот. Белая штучка – это таблетка, в ней находятся несколько нанопроцитов, кажется десять, если я правильно помню. Если эту таблетку проглотить, то бесплодие женщины будет отменено до наступления беременности.

– Можно немного подробнее?

– Ты мне сама говорила, помнишь? Когда на острове в семье рождаются два ребёнка, то приходит королевский медик и …

– И делает какой-то укол, и беременность больше не наступает. Всё верно.

– С этим уколом женщине вводят несколько нанопроцитов, запрограммированных только на одно действие. А именно – препятствовать процессу оплодотворения яйцеклетки – это называется половой защитой. Таблетка, находящаяся в медальоне лицензии, содержит нанопроциты с программой, отменяющей действие половой защиты и разрешающей одно оплодотворение.

– Так вот, значит, как это происходит… тогда, если я правильно поняла, получается, что на континенте все девушки изначально сделаны бесплодными?

– Да, это происходит в двенадцатилетнем возрасте. И это позволяет девушкам вступать в брак первого уровня, то есть просто осуществить свою любовь и не думать о последствиях. Брак первого уровня никого ни к чему не обязывает, не предполагает рождения детей и какого-либо наследования имущества. Ну, а потом, если практика на острове пройдена успешно, девушка со своим любимым может заключить брак второго уровня. Это уже будет полноценная семья, и такая пара может участвовать в розыгрыше лицензий.

– Значит, Эстер скоро получит такую половую защиту?

– Да, обычно это делает школьный медик.

– Ладно, в общем, всё понятно. Пойдем, я провожу вас до выхода, давно пора уже покормить детей ужином.

Ада и Шиммон вышли в зал. Обняв дочку и сына Ада сказала:

– Идите поужинайте с дядей Шиммоном. До завтра, дорогие мои.

* * *

Прошло пять дней. Аду выписали из больницы. Вся семья Ашеров и Шиммон, наконец-то, были свободны и отправились гулять по городу. Эстер захотела побывать на крыше самой высокой башни. Потом они пообедали в ресторане, и Шиммон угостил всех незнакомым островитянам лакомством – мороженым. Ашеры были в восторге.

– Ну, а теперь я предлагаю купить всем вам подходящую одежду, чтобы вас уже не принимали за артистов в сценических костюмах, – сказал Шиммон.

– Да, но где же здесь торговые ряды мастеров портных? Здесь вообще базар есть?

– Насчёт базара не знаю, но магазины одежды у нас имеются в каждом городе.

Шиммон подошёл к справочному терминалу и вскоре вернулся.

– Я всё узнал. В этой башне весь двадцатый этаж занимает универсальный магазин. Там мы найдём всё, что нам захочется.

– А винтовки там тоже можно купить? – спросила Ада.

– Ада, ну зачем тебе винтовки?

– Я теперь буду бояться нападения хара, а вдруг они снова появятся!

– Нет, не появятся, мы уже кое-что узнали про них, благодаря Бильхе. А теперь, когда у нас есть пленник, узнаем еще больше. Я подарю тебе свой первый образец сонера для хара. А чтобы хара нас не беспокоили, пока мы будем исследовать нашего пленного, Большой Совет принял решение – ударами с орбиты разрушить военную промышленность на северных островах. Пусть займутся восстановлением, а нас на время оставят в покое. И вообще, винтовки у солдат Исраэля сейчас не в моде. Они обычно вооружены ручными икс-лучевыми пушками или РУС-пистолетами. [РУС – резонансный усилитель света, LASER]. Я тебе потом объясню принцип действия этого оружия, если тебе интересно. А сейчас мы покупаем одежду.

Шиммон и Ашеры поднялись на двадцатый этаж. Чего здесь только не было! Следуя указателям, они нашли магазин с одеждой.

– Нам надо взять три корзины на колёсиках. Туда мы будем складывать покупки, – посоветовал Шиммон.

– Сначала купим одежду для детей, – решила Ада. – Вот тут как раз написано: «Отдел для девочек». Эсти, посмотри, что бы ты выбрала?

Эстер, после долгих раздумий и примерок, положила в свою корзину узкие блестящие кожаные брюки и два свитера: теплый пушистый небесно-голубой и более лёгкий светло-зеленый с узором из листьев. Потом ещё добавила коричневые высокие замшевые ботинки на шнуровке, чёрные туфельки на каждый день и белую осеннюю куртку с капюшоном. Долго ходила Эстер вокруг синих нарядных лаковых туфелек с бантиками, и Ада сказала ей взять и их тоже, чтобы было в чём пойти на праздник.

– Но у меня же нет выходного платья, мамочка, – сказала Эстер.

– Сейчас выберем и платье, примерь вот это батистовое темно голубое с вышивкой.

Рядом был отдел для мальчиков. Дани потратил на выбор гораздо меньше времени, чем Эстер. Он выбрал светло серый комбинезон с кучей карманов, синюю куртку из плотной хлопковой ткани с флисовой подкладкой для прогулок, ботинки на толстой подошве, темно-зелёный свитер со снежным барсом на груди и брюки болотного цвета в мелкий рубчик.

Пришёл черёд покупать одежду и для Ады. Женский отдел был напротив. Шиммон вздохнул и приготовился к томительному ожиданию. У Ады захватило дух, такого количества женских товаров ей видеть ещё не приходилось. В результате крайне непростого и очень длительного выбора, в корзину Ады попали: плотные хлопковые брюки цвета горького шоколада, короткая оливковая замшевая куртка с лёгкой подстёжкой, светло коричневая флисовая куртка из овечьей шерсти с водоотталкивающим покрытием, брюки чуть ниже колена цвета еловой хвои из хлопковой ткани необычного очень красивого плетения, два лёгких домашних платья с цветочным рисунком, короткие замшевые сапожки с сочетанием цветов от шоколадного до песочного, кожаные сапоги до колен для прогулок по лесу, пара лёгких газовых шарфиков с мягкими переходами цветов, один тонкий пуховый шарфик, снежно-белый и такая же шапочка. Ада уже собиралась покинуть отдел, когда Эстер потащила её за рукав.

– Мамочка, пойдём, я там такое платье для тебя нашла!

То, что увидела Ада, не могло не поразить любое женское сердце. Платье было действительно необыкновенной красоты. Материалом послужил очень лёгкий древесный шёлк, но волокна были с микро-напылением, и это создавало непередаваемую игру света. Платье переливалось всеми оттенками сине-зелёного, как морская вода под лучами Шемеша. Ада не смогла устоять и примерила платье. Оно было как раз по ней.

– Эсти, это, конечно, очень и очень красиво, но ты посмотри на цену. Двести шекелей! У меня рука не поднимется отдать такую сумму за одно только платье.

– Мамочка, но ты посмотри, что тут написано. Это авторская работа, выполненная по уникальной и неповторимой технологии Ривки бат Игаль, мастерицы художественного ткачества.

– Всё равно, Эсти, я не могу!

– Мамочка! А можно мы с Эсти тебе подарим его! – сказал, стоявший рядом Дани. – У нас теперь есть деньги, нам же дали по пять тысяч.

– Да, мам! И не возражай, молодец Дани.

– Дорогие вы мои! Ладно, уговорили бедную островитянку, потерявшую голову.

Платье перекочевало в корзину и Ашеры пошли к выходу из отдела. Пока Ада увлечённо занималась примерками, Шиммон зашёл в ювелирный отдел. Он хотел купить для Ады подарок, какое-нибудь необычное женское украшение. Его выбор пал на колье из синего эденита – минерала, который добывали только на Эдене-два, и притом в очень ограниченных количествах. Это был прозрачный синий опалесцирующий натёчный камень, внутри которого каким-то образом были вкраплены небольшие, но совершенно правильные октаэдры алмазов. Геологи сломали себе голову, пытаясь придумать правдоподобную гипотезу происхождения минерала, но тайна его, пока, так и осталась неразгаданной. По красоте этому камню не было равных. Когда на него падал свет, кристаллы алмазов светились, как звездочки, будто кусочек звёздного скопления был воссоздан на объёмной звёздной карте. Шиммон заплатил за колье четыре тысячи шекелей и спрятал подальше свою покупку, в надежде, что представится подходящий случай, чтобы подарить его своей возлюбленной, которая, впрочем, о том пока не догадывалась или догадывалась, но виду не показывала. «Не важно, я подожду! Вся жизнь впереди!», – уговаривал Шиммон сам себя.

На кассе Дани и Эстер попросили упаковать платье для мамы и для оплаты предъявили свои векселя. Шиммон думал, что кассирша будет возражать и пошлёт их в банк, но нет, она спокойно приняла бумаги и зачислила сдачу на электро-кошельки детей. Все остальные покупки оплатила Ада из своего электро-кошелька.

– Оказывается, это очень удобно, этот электро-кошелёк – чудесное изобретение! И всегда на экранчике видно сколько денег было, сколько уплачено и сколько осталось. А у нас на острове пришлось бы таскать мешок с золотом, да еще всё время его пересчитывать, – сказала Ада Шиммону.

– Кажется, всё купили, пора возвращаться на вокзал и отправляться на ферму, – ответил Шиммон. – Но не тащить же нам всё в руках. Вот я вижу конторку службы доставки.

На конторке было написано: «Доставка в любую точку города всего один шекель». Шиммон заплатил и попросил доставить все покупки в частный вагон в сто двадцать третьем тупике. Чтобы не возиться с готовкой, решили последний раз поужинать в ресторане. Потом Шиммон и Ашеры вернулись в свой вагон переночевать, чтобы утром поехать на ферму. Задать станцию назначения Шиммон поручил Эстер, и она прекрасно с этим справилась, показав свои великолепные способности к обучению. Железная дорога отправила вагон до Адмы по одному из четырёх запасных путей, чтобы не занимать скоростные магистральные пути и не мешать движению. По прибытии в Адму, Шиммон заказал тепловоз, который и доставил, наконец, вагон до фермы Авив. Местная дорога шла по невысокой эстакаде, всего в трех метрах над землёй, и только на самой ферме спустилась на уровень поверхности. Тепловоз с вагоном остановился у пассажирской платформы. На соседнем пути стояла автомотриса, принадлежащая ферме, был ещё обгонный путь и погрузочный путь, который подходил к огромным резервуарам с маслом. Ближе к лесу были ещё два запасных пути, на последнем стоял спецпоезд с биолабораторией.

– Шимми, скажи, пожалуйста, а почему все рельсовые дороги, которые идут через лес, проложены на эстакадах? Ведь строить дороги таким способом, наверное, сложнее, чем если бы они шли по земле? – спросила Ада, глядя на дорогу, по которой они приехали.

– По-моему, это понятно! Так сделано, чтобы звери могли свободно гулять, где им вздумается, и считали бы этот лес своим. Пусть это дороже, но это правильно, ведь животные имеют такие же права на эту планету, как и люди. Мы не должны их как-то притеснять или эксплуатировать, – у нас в Исраэле это считается неприемлемым!

– Но Шимми! Мы же накупили кучу одежды и обуви, сделанной из животных. Кожа, шерсть! Да и продукты, наконец, которые мы ели: молоко, сыр, сливочное масло и мороженое! Разве это не эксплуатация животных?

– Ты, Ада, наверное, удивишься, но всё тобой перечисленное, делается из материалов, выращенных в культуре. Даже молоко! Из клеток родоначальников, под действием торсионных излучателей, управляемых биоморфологическими алгоритмами формируются любые органы, например молочная железа коровы. Находясь в питательной среде, полученной из растительного сырья, искусственная железа выделяет молоко, которое собирается и упаковывается в стерильных условиях, в отличие от коровьей фермы, и нет никакой необходимости как-то дополнительно обрабатывать молоко, кипятить, например. Кожа, мех, шерсть – все материалы животного происхождения выращены в культуре, и всё благодаря биоморфологии.

– А исходные клетки, где же вы их берёте?

– Как где?! Просим у животных, конечно. Если нужно молоко коровы или козы, то королевские медики с помощью небольшого укола берут биоматериал у домашних животных Падан-Арама, а если нужен мех рыси, то сгодится и дикая местная рысь. Совсем маленький укольчик во время угощения, и накормленный счастливый зверь уходит к себе домой в лес.

– Да… голова кругом идёт от вашего волшебства!

– Ничего, Ада, ты постепенно привыкнешь.

Подошёл машинист тепловоза.

– Скажите, пожалуйста, господа, а кто из вас теперь управляет фермой?

– Наверное, это я. Ада бат Леви – будем знакомы.

– Эйтан бен Шет – машинист станции Адма. Я всегда заправлялся на этой ферме, разрешите мне и сейчас залить три тысячи литров биотоплива из ваших хранилищ.

– Я не против, – сказала Ада, – но помочь я вам не смогу. Я пока не знаю, как это делается.

– Это ничего, я справлюсь сам, я должен вам триста шекелей. Вот вам мешочек золота, можете не пересчитывать.

– И кому же принадлежат теперь эти деньги?

– Это вам решать, моё дело заплатить и залить топливо, я же машинист, а не бухгалтер. Я пошёл, благодарю и всех благ, госпожа Ада.

– Шимми, а что мне теперь делать с этим золотом?

– Я пока не знаю, но не переживай, в информационной сети есть любые сведения, в том числе и по правилам продаж биотоплива. Я всё найду, и мы сделаем как надо.

– Что бы я без тебя делала!

– Пойдёмте в дом, надо ещё все вещи из вагона забрать. Сейчас машинист заправится и отгонит вагон в Адму, а там его отправят на станцию приписки.

– Скажи, Шимми, а купить такой вагон нам будет можно? – спросила Ада.

– Купить то конечно можно, точнее заказать, вагоностроительный завод соберёт его на заказ, только вот цена кусается, это будет стоить порядка десяти тысяч шекелей. Я, например, со своим окладом в двести шекелей в месяц, себе такого позволить не могу.

– Да, ты прав, это очень дорого! Ещё не известно, сколько придется потратить денег на учебники для школы, у нас в Падан-Араме книги стоят сумаcшедших денег.

– Здесь всё проще, любую книгу ты можешь скопировать из центральной библиотеки в свой переносной вычислитель совершенно бесплатно и потом читать её на экране. Бумажные книги в Исраэле давно никто не делает, а древесина, которая добывается в процессе ухода за лесами, перегоняется в спирт или идёт на дрова. Это биотопливо разрешено к применению.

– Ты говоришь книги – бесплатно, но кто тогда будет их писать? Если писатель за свой труд ничего не получает, то писать книгу для него становится бессмысленным.

– Всё не так, как ты думаешь. Писатель получает деньги и даже очень большие, только платят ему не читатели, а казна, и платит пропорционально количеству сделанных копий. Так что, если книга удачная, то можно долго получать за неё деньги. Выплата авторских денег в Исраэле – общепринятая практика. Я тоже буду получать авторские за сонер, если его будут выпускать серийно.

Ада с Шиммоном и детьми вошли в дом. Он был просторным и был рассчитан на две семьи, то есть на шесть человек. Для каждого была предусмотрена своя спальня и комната для работы, всех служебных помещений тоже было по два – свои на каждую семью. Дети пошли выбирать себе комнаты, а Ада с Шиммоном отправились осматривать производственные помещения. Шиммон вынул из папки с описанием фермы план территории.

– Так, за жилым комплексом расположен щит управления мотор-генераторами, посмотрим. Десять машин по десять мегаЕМ [ЕМ – единица мощности, близкая по значению к Ватту] – приличная мощность.

Они вошли в пультовую энергостанции. Один из агрегатов был в работе, от него питалась биолаборатория в поезде, поставленном на прикол на последнем пути. От оборудования веяло какой-то стариной, управляющих вычислителей не было. Тумблеры, поворотные переключатели, простые цифровые табло и даже стрелочные указатели тока и напряжения, по которым можно было оценить обстановку, бросив лишь беглый взгляд на панель. Шиммон вспомнил, что еще каких-то сто лет назад, вычислители в управляющих производством системах старались не использовать. Считалось, что внепрограммная автоматика надёжней.

– Оборудование старое, Ада, но тем лучше! Тебе будет легче к нему приспособиться.

– Боюсь, что мне сейчас всё будет сложно. Но я справлюсь, в школе я училась на отлично, начну с фундаментального образования. Ты обещал меня научить пользоваться центральной библиотекой.

– Да, непременно. Пойдём посмотрим, что там дальше по плану.

Дальше были расположены мастерские, тут можно было производить мелкий ремонт моторов. В следующем здании с толстыми звуконепроницаемыми стенами и такими же толстыми воротами стояли десять железнодорожных платформ, каждая в своём тупике. На платформах были смонтированы мотор-генераторы. Силовые и управляющие кабели, а также гибкие трубопроводы с топливом, водой и маслом свисали с платформ и убегали в коммуникационные траншеи. Выхлопные коллекторы соединялись патрубками с общей вытяжной системой.

– Очень рационально было сделать агрегаты на железнодорожном ходу. Если потребуется крупный ремонт или замена агрегата, мы с тобой запросто сможем его отсоединить и отогнать на станцию Адма, а потом отправить на завод.

Выйдя из здания энергостанции, Шиммон и Ада направились дальше. В следующем здании находились маслобойня и машина для приготовления компоста из остатков биомассы. Здание было большим. На первый этаж входил железнодорожный путь, по которому доставляли урожай. Несколько пустых вагонов-самосвалов стояли у бункера молотилки. Здесь же неподалёку находился склад с жидкими удобрениями в специальных унифицированных баллонах. На втором этаже располагался пульт управления автоматизированным полем.

– Я читал об автоматизированных полях по выращиванию культур, – сказал Шиммон входя в пультовую, – но вот самому работать с такими системами не приходилось. Сейчас запустим вычислители. Их два – основной и дублирующий, и посмотрим, как выглядит список команд.

После процедур самопроверки вычислитель выдал меню, в котором были технологические операции: выбор возделываемой культуры, обработка почвы, дезинфекция почвы паром, внесение компоста, анализ состава почвы, внесение удобрений в соответствии с составом почвы, подсадка почвенных бактерий, посев культуры, полив поля, анализ спелости культуры, уборка урожая, переработка урожая в конечный продукт, переработка отходов в компост, детализация команд, расписание технологических операций, текущее состояние дел. Шиммон выбрал последнюю команду и прочитал сообщение вслух: «Урожай переработан в масло, масло очищено и подготовлено к использованию в качестве моторного топлива, отходы переработаны в компост, кибертехники находятся в депо».

– Оказывается, тут даже киберы есть! Но нам повезло, Ада, все работы на этот год закончены, будет время на освоение всей этой техники и технологии. Пойдём посмотрим, что ещё есть на ферме.

Позади осмотренных зданий было ещё одно, очень длинное. Оно тянулось на шестьсот метров и имело в ширину метров пятьдесят. Крыша была полукруглой и прозрачной в верхней части. Через каждые пятьдесят метров имелись двери. Шиммон и Ада вошли и ахнули. Это был огромный бассейн шириной примерно сорок метров. В воздухе стояла сырость. По стенам тянулись ребристые трубопроводы, покрытые серебристым металлом. На поверхности этих труб оседал конденсат, но никаких следов коррозии не было и в помине. Конденсат стекал по рёбрам вниз и собирался в серебристый жёлоб у основания стен. «Похоже на палладий», – подумал Шиммон. Ада сунула руку в воду.

– Вода горячая, Шимми. Что бы это значило?

– Кажется, я знаю, что это и откуда. Где-то рядом должен находиться процессорный тоннель. Твоя ферма и предназначена для резервного питания этого тоннеля, в случае, если произойдёт сбой в централизованном энергоснабжении. В таких тоннелях, на глубине около ста пятидесяти метров, расположен наш информационный мир. Эти тоннели тянутся под всем восточным континентом. Вдоль стен тоннеля располагаются шкафы без стенок, в которых смонтированы блоки нанопроцессоров, оперативной и энергонезависимой электро-полевой памяти. Блоки питания, оптические преобразователи и другое служебное оборудование – обычно общее для вычислительных блоков в каждом шкафу. В одном шкафу могут жить или храниться до сотни информационных личностей. Всё это помещено в атмосферу диоксида углерода, чтобы не было пожаров. Диоксид углерода прокачивается через участок тоннеля и охлаждает оборудование. Затем он проходит через теплообменник и отдаёт тепло воде, которая выносится на поверхность и охлаждается в таком вот бассейне. Часть воды здесь испаряется, и это количество восполняется питательной водой, добываемой из подземных водоносных горизонтов. А конденсат тщательно собирается и используется для полива полей, если дождей выпадает мало.

– А разве нельзя использовать для полива воду из реки или ту же подземную воду?

– Подземная вода слишком солёная для полива и вода из реки тоже, если это не горная река, конечно. Поэтому воду для полива тщательно готовят, смешивая конденсат с подземной водой, чтобы солевой состав почвы оставался неизменным. За этим следит система автоматизированного поля, которую мы только что видели.

– А можно посмотреть на само это поле?

– Можно, но оно очень большое. Здесь на плане написано, что оно имеет ширину два километра и длину – двенадцать.

– Ну, тогда хотя бы подойти к краю, мне интересно, как это можно выращивать растения автоматически. То есть, как выглядит механизм, который это делает?

– Поле отсюда будет на восток, пойдём посмотрим. Я думаю, этот железнодорожный путь ведёт как раз к полю.

Они пошли по рельсам и, вскоре, нашли то, что искали. Машина для обработки поля была огромной. Она напоминала мостовой кран и двигалась по рельсам. Ширина колеи была пятьдесят метров, а по направлению движения длина машины составляла около двадцати метров. Высота циклопического механизма была около пяти метров. Вся площадь поля была покрыта пятидесятиметровыми колеями с небольшими промежутками между ними. Машина могла переходить на соседнюю колею с помощью поперечных рельсов переноса. Всего на поле было четыре таких машины.

– Как тебе это нравится, Ада? – спросил Шиммон.

– Это впечатляет! Надо будет как-нибудь проехать на этой штуковине до конца поля. Но скажи, как мы будем ремонтировать этого монстра, если он сломается?

– Я думаю, – никак. Надо будет вызывать ремонтную бригаду с завода-изготовителя.

– А как эта машина называется?

– Там написано: «МАК-203». Я думаю что МАК – это мостовой агрокультиватор. Ну, что, вроде всё посмотрели, возвращаемся?

– Да, пожалуй. Пойдём домой.

– Мне надо зайти в лабораторию поздороваться с коллегами, узнать как дела. А потом я займусь автомотрисой, завтра надо везти детей в школу.

– А я приготовлю обед и засяду за книги. Если продуктов не найду, пошлю Бильху на охоту.

– Лучше не надо на охоту.

– Почему, в Исраэле это запрещено?

– Нет, просто это не принято. Если кто узнает, будет думать с осуждением.

– Но Бильхе-то можно охотиться?

– Ей, конечно, можно! Она ведь хищник.

– Но она всегда, когда поест сама, потом что-нибудь принесёт и для нас. У кошек так принято – делиться едой с друзьями.

– Тогда ладно, пусть приносит, но мы сохраним это в тайне.

Ада направилась в дом, а Шиммон пошёл через пути в передвижную биолабораторию.

– Мир вам, дорогие мои друзья, Биньямин, Лаван! И вам мир, господин Элияху! Кого я здесь еще не знаю? Мир вам, коллеги. Я Шиммон бен Эйфа, инженер, специалист по психотропному торсионному оружию. Буду участвовать в исследовании нашего пленника.

– Шмуэль бен Звулун, программист-шифровальщик, специалист по расшифровке кодов и протоколов обмена информацией в мире животных.

– Калев бен Йосеф – программист и биоморфолог.

– Отлично, рад познакомиться. Как идут дела?

– Пациент стабилен, – ответил Элияху, – питание и дренаж налажены. Мы втроём с Биньямином и Лаваном по очереди дежурим и наблюдаем за физиологией нашего пленника. Противопролежневая система обеспечивает попеременную нагрузку и разгрузку точек опоры. Руки и ноги мы на всякий случай зафиксировали. Лет пять он точно протянет. Спит он по пять – шесть часов. Фаза активного сна не наблюдается. Похоже, что с ментосом он вообще не связан. И этот факт является открытием.

– А как же тогда они размножаются, откуда идёт его биоморфология?

– Это большая научная проблема. Пока ответа нет.

– Его мозг периодически, во время сна, выдаёт одну и ту же последовательность торсионных сигналов, – сказал Калев. – Нам удалось её принять и записать. Похожую последовательность выдает и мозг человека, и на неё ментос отвечает и переводит лигаментум в режим передачи информации от человека в сеть, то есть включает активный сон. Но в случае с хара этого не происходит. Ответа ментоса нет, как будто хара для него не существуют.

– Очень интересно! То есть запрос есть, а ответа нет?

– Именно так.

– Да… есть над чем подумать. А как дела с расшифровкой?

– Поскольку нет передачи информации, имеющей смысл, то и материала для расшифровки нет, – ответил Шмуэль.

– И что же вы предпринимаете?

– Пытаемся нащупать ответ на запрос. Для человека ответом ментоса на запрос является четверичная цифровая последовательность генетического кода гемоглобина. Хара тоже имеют белок переносчик кислорода аналогичный гемоглобину, но последовательность аминокислот другая.

– Другая? И он работает?

– Да ещё как! Благодаря исследованиям нашего коллеги господина Элияху, уже давно известна и эта последовательность и то, что этот белок может образовать комплекс не только с атомом железа, но и с атомом кобальта, причем с последним – намного охотнее. Именно поэтому их кровь такая тёмная и цвет лица сероватый. А радиоактивный кобальт шестьдесят их убивает, причём очень быстро.

– И что же?

– И ничего! Переложение последовательности аминокислот в четверичный код не дало никакого результата. Когда торсионный излучатель выдаёт этот код в ответ на запрос мозга хара, ничего не происходит. Вот теперь сидим и ищем ошибку.

– Запишите, пожалуйста, все результаты на электро-полевую память для меня. Я возьму с собой и тоже подумаю.

– Будет сделано, господин координатор.

– Меня назначили координатором?

– Да, Шиммон, уж извините за такую неприятность, – сказал Элияху. – Вы руководите нашим коллективом, поскольку основная цель исследований – это создание психотропного оружия против хара. А как ваша подруга Ада? Она вам симпатизирует! Это я вам как медик говорю. Хотя и старается не показывать виду.

– Хотелось бы верить вашим словам. Я полюбил её, это со мной второй раз. Первая любовь настигла меня ещё во времена практики, и, к сожалению, дальше первого уровня дело не пошло. Скажите, Элияху, сколько должно пройти времени, чтобы женщина, потерявшая мужа, оправилась от своего горя и позволила себе, наконец, полюбить ещё кого-то?

– С точки зрения психологии должно пройти около трёх лет, но в вашем случае, очень вероятно, что она прикоснётся к вам раньше. Слишком круто изменилась её жизнь, а вы тот человек, который открывает ей этот незнакомый для неё мир.

– Посмотрите, что я купил ей в подарок. Мне кажется, женщине это должно понравиться.

Шиммон достал из внутреннего кармана футляр, вынул колье, и поднял его за цепочку, поближе к свету.

– Иридий и синий эденит – редкая вещь!

– Потрясающе красиво! Неужели это настоящий эденит? Первый раз вижу его воочию. Минерал, действительно, очень редкий. Безусловно, Аде это понравится, не сомневайтесь.

– Ваш минерал понравился и нашему хара, – заметил Калев. – Взгляните на энцефалограф – вот этот график, видите? Мозг пациента очень возбуждён! По-моему, он хочет что-то сказать, но мешает языковой барьер.

– Вряд ли для хара эденит может что-то значить. На Эреце он не встречается. Наверное, он просто вспомнил меня, вот и возбудился, – ответил Шиммон.

– Попробуем завтра ещё раз, без вашего присутствия, – сказал Элияху.

– Ладно, попробуйте.

– Вот ваш блок памяти с данными исследований, господин Шиммон, – сказал Шмуэль.

– Благодарю вас, коллега, до завтра.

Направляясь к автомотрисе, Шиммон ломал голову над внезапно возникшей проблемой: «Почему же код их гемоглобина не срабатывает? Может быть, нужен какой-то другой белок в качестве пароля, а может ошибка совсем не в том? С другой стороны кровь у всех наших зверей одна, и перенос кислорода – это основа основ, но у хара она другая… и ментос не отвечает... Откуда же они, эти загадочные хара?» Забравшись на автомотрису, Шиммон приятно удивился. Это железнодорожное чудо оказалось весьма современным. По сути это был стандартный скоростной частный вагон, у которого вместо четырёх жилых купе, был смонтирован небольшой мотор-генератор. Кабины машиниста располагались с обоих концов вагона, и в них было, кроме стандартного бортового вычислителя, предусмотрено ручное управление движением. На двух двухосных тележках были установлены токоприёмники для подключения к тяговому рельсу скоростных магистральных путей. На крыше был токоприёмник для подключения к контактному проводу городских линий. На пульте машиниста был даже переключатель тяговых редукторов с двумя режимами: маневровый локомотив и скоростной вагон. «Это гениально! Прежние владельцы фермы знали толк в технике, надо же было придумать и заказать столь универсальную машину», – рассуждал про себя Шиммон. Он запустил двигатель и посмотрел уровень топлива. «Десять процентов – маловато», – здраво рассудил инженер. – «Сейчас подгоню машину к заправочному терминалу».

Шиммон поставил контроллер на первую позицию, и вагон плавно тронулся. На пульте машиниста был тумблер дистанционного управления стрелками и Шиммон без труда смог проложить себе маршрут. Покончив с заправкой, он подогнал автомотрису к пассажирской платформе и уже хотел отправиться в дом на обед, но тут вспомнил, что забыл попросить у коллег свежих продуктов. «Надо сходить, а тот ведь Ада вряд ли найдёт что-то в холодильниках кроме замороженного мяса, а ведь одними белками, разложенными на аминокислоты, сыт не будешь. Мы же не хара… Хара питается аминокислотами и недостающие синтезирует… Недостающие… а почему они недостающие? Что-то я упускаю». В голове у Шиммона вертелась смутная мысль и никак не могла оформиться. Он вошел в лабораторию.

– Элияху! Где вы?

– Да здесь я, здесь! Что случилось?

– Нет, ничего… скажите, сколько аминокислот использует хара для синтеза своих белков?

– Больше, чем человек – двадцать восемь.

– Но ведь наши кодоны транслируют только двадцать, то есть вариантов четверичного кода в трёхразрядных кодонах – шестьдесят четыре, но многие коды аналогичны и транслируют одну и ту же аминокислоту, и есть ещё стоп-кодоны.

– Вы хорошо осведомлены в биологии, но знаете ли вы, что хара имеют ещё одну пару нуклеотидов в генетической цепочке, и она, эта цепочка, не двойная, а одинарная, то есть – это информационная РНК. И в этом ещё одна причина того, что хара очень боятся радиации: одинарная цепочка, будучи повреждённой, не может восстановиться из комплементарной копии, как это происходит в случае ДНК.

– То есть вы хотите сказать, что хара вообще не от мира сего! И генетический код их не четверичный, а шестеричный!?

– Да. По-видимому, так оно и есть!

– Так что же вы молчали!

– Шестеричный – четверичный, какая разница! Я не пойму в чём подвох. Я же не математик и не программист.

– Господин Шмуэль, вы слышите нас?

– Да, слышу. И мне кажется, я понял, на что вы намекаете, господин координатор. Попробовать переложить последовательность аминокислот в гемоглобине хара не в четверичный, а в двоично-шестеричный код?

– Да! Именно!

– С учётом аналогий, код придётся подбирать. Что ж, я напишу программу, на неделю нам работы хватит! И вот, что я вам скажу! Эта ваша догадка может потянуть на открытие. Это здорово!

– Очень на вас надеюсь, Шмуэль. Нам надо как-то продвигаться вперёд, а вдруг получится? Тогда хара у нас в руках!! А теперь, зачем я пришёл. Хотел попросить у вас свежих продуктов, коллеги. Завтра я всё равно еду в город и привезу на всю компанию. Я теперь буду ездить каждый день, детишек Ашеров в школу возить, я ведь ещё их куратор до окончания школы.

– Отлично! – отозвался Элияху. – А то приходилось просить Эйтана возить для нас продукты, а он всё переживал, что ему топлива не дадут.

– Эх, нехорошо получилось! Надо было его заправить за счет лаборатории. У нас ведь есть золото на расходы?

– Наличных тысяч восемь. И неограниченный кредит в банке. Кстати, возьмите свою карточку координатора, по ней в банке можно брать деньги на расходы по теме. А продукты в холодильнике.

Шиммон набрал продуктов – овощей, фруктов, хлеба, сливочного масла, сыра кусок – и отправился домой. Теперь это был его дом на долгие годы! Там ждала его прекрасная Ада – не жена ещё, но уже подруга, предмет его любви и надежды на счастье и дети, которых он уже считал своими.

Глава 3. Школа.

Утром, около девяти, дети и Шиммон отправились в школу на автомотрисе. Конечно, Ашеры не стали сидеть в зале вагона, конечно, они были в кабине машиниста рядом с Шиммоном и пропустить такое событие, как ручное управление локомотивом не могли. Шиммон прибавлял позиции на контроллере, росли обороты мотор-генератора, и скорость увеличивалась. Автоматика позволила разогнать вагон до ста восьмидесяти километров в час. Это была предельная скорость для этой железнодорожной ветки.

– Не так плохо для местной дороги, – заметил Шиммон. – Нам повезло, путь в хорошем состоянии. Минут через двадцать будем в Адме.

– Как здорово, дядя Шимми, а можно я побуду машинистом на обратной дороге? – спросил Дани.

– Я тоже хотела бы попробовать, – присоединилась Эстер.

– Ладно, я вас научу. Это довольно просто. Вот этот штурвал – называется контроллер, он управляет режимом мотор-генератора и тяговых электродвигателей. Вот это – переключатель источника энергии. Здесь три положения: контактный рельс, для движения по скоростной магистрали, контактный провод – для движения по городу и мотор-генератор – для движения по местной неэлектрифицированной ветке. Этот тумблер переключает тяговые редукторы электродвигателей. Здесь два положения: скоростной пассажирский вагон и маневровый локомотив. Последнее положение следует использовать, если нужно тянуть несколько гружёных вагонов. Переключить можно только при полной остановке. Вот этот переключатель – электромагнитные дисковые тормоза состава. Здесь десять ступеней тормозного нажатия. Следующий переключатель – рекуперативные тормоза состава. Он включает электродвигатели вагонов в режим генерации, и энергия движущегося поезда запасается в аккумуляторах вагонов. Следующие два переключателя такие же, как предыдущие, но только для локомотива. Ну, как, всё понятно?

– Понятно не всё, но мы выучим слова, которые вы сказали. А как управлять – понятно, ответила Эстер.

– Я тоже запомнил, – сказал Дани.

– Прекрасно, на обратном пути попробуем. На первый случай машинистом будет… Эстер, а Дани помощником, потом – поменяетесь.

Вскоре они прибыли на станцию Адма. Шиммон попросил у диспетчера разрешение на проезд по городу – до школы.

– Ваш частный вагон может подключаться к городской контактной сети?

– Да, господин диспетчер.

– Тогда задайте пункт назначения так: выберите в меню пункт «Движение по городу», а затем напишите – «Городская средняя школа». Отвезёте детей и возвращайтесь на станцию, – стоянка у школы не предусмотрена. Бортовой вычислитель сам проложит маршрут по другим улицам. Ваш номер поезда – пятьдесят два тридцать восемь. Всего доброго. До связи.

Шиммон выключил мотор-генератор и выбрал в качестве источника энергии контактный провод, затем отправил вагон по указанному адресу. Школа была на окраине города около леса. Скорость по городу ограничивалась шестьюдесятью километрами в час, но городок был маленький, и через десять минут они были на месте. Шиммон отправил вагон на станцию, а сам вместе с детьми решил зайти к координатору школы. Школа имела четыре этажа и занимала довольно большую площадь. За основным зданием был спортивный комплекс и большой актовый зал. Кабинет координатора находился на первом этаже.

– Мир вам, господин координатор, – поздоровался Шиммон, – сможете ли вы нас принять?

– Да, конечно, мир вам, добрый человек. О, а кто это у нас тут? Двое детишек! Рассказывайте, кто вы и откуда!

– Шиммон бен Эйфа – координатор передвижной биолаборатории и одновременно куратор этих двух прелестных детей. Знакомьтесь – Эстер бат Ашер и Даниэль бен Ашер. Это дети Ады бат Леви.

– Да неужели! Я вас уже заждался. Меня зовут Медад бен Пинхас. Кроме руководства школой я ещё преподаю астрономию. Очень удачно, что пришли сразу девочка и мальчик. У нас в школе постоянно идёт игра. Каждый класс – это отряд разведчиков-колонистов, и эти отряды соревнуются между собой. Соревнование идёт по успеваемости и по спортивным достижениям, проводятся походы, исследования природы, есть творческие конкурсы и ещё многое другое. И в каждом отряде мальчик и девочка являются напарниками, их функции несколько различны, и они дополняют друг друга. В общем, стараемся привить детям социальные роли. Я записываю ваших детей в первый класс бет. Класс алеф у нас укомплектован, там шесть пар, а класс бет – ещё нет. Я сам отведу детей в класс и представлю их остальным ученикам, а вы, господин Шиммон, – ступайте. Занятия заканчиваются в четыре часа.

Шиммон отправился на станцию и нашёл машиниста Эйтана. Отдав ему триста шекелей, он извинился и поблагодарил его за помощь. Побродив по городу, он сделал необходимые закупки для своей лаборатории и отправил их на вокзал через службу доставки; к четырём Шиммон вернулся за детьми.

* * *

Так начались занятия в школе для Дани и Эстер. Закончилась осень, прошла зима, наступила весна. Когда сошел снег и наступил месяц нисан, в обоих первых классах ребята готовились к первому весеннему походу. Поход считался важным пунктом программы обучения. Задачей, которую поставили учителя школы для первого весеннего похода, было обнаружение передатчика, замаскированного в лесу в двух днях пути от города. Отряд должен был найти передатчик, нанести на карту свой маршрут и вернуться. Успехом считалось выполнение задания за четыре дня. Капитаном отряда первого класса бет был мальчик по имени Алон бен Давид, а старшим помощником – его напарница Рина бат Ханох. Капитаном его выбрали потому, что Алон учился лучше других и увлекался радиотехникой. Брат и сестра Ашеры учились лучше Алона, но претендовать на лидерство даже не помышляли. Остальные ребята всё ещё настороженно относились к ним, ведь они были из семьи островитян, а не колонистов и жителей Адмы, как все остальные ученики школы.

Поход начался в первый день недели. Два первых класса отправились в разных направлениях. У всех членов отряда были спутниковые коммуникаторы. Капитан нёс радиопеленгатор и определял направление движения. Его напарница каждые десять минут наносила на карту координаты, сверяясь со своим спутниковым навигатором. Погода была ясной и тёплой. Дани и Эстер несли мешки с хлебом и посудой, в этом походе им было поручено заниматься разведением костров и готовкой. Мальчик по имени Эйсав и его напарница Ципи заинтересовались рассказами Дани об охоте с помощью арбалета, и Дани взял с собой свой арбалет и колчан, чтобы продемонстрировать одноклассникам это оружие во время похода. В каждой паре один из детей нёс лёгкую двухместную палатку из очень прочной и непромокаемой синтетической ткани, а второй запас консервов. В конце второго дня пути, когда до конца маршрута оставалось всего несколько километров, погода начала постепенно портиться. Капитан принял решение дойти до цели и разбить лагерь там. Было уже около семи часов вечера, когда отряд, наконец, нашёл передатчик. Рина записала в свой блокнот его серийный номер, и теперь задание можно было считать выполненным. Ребята поставили палатки и стали готовиться к ночлегу. Дани развёл костёр и поддерживал огонь. Эстер подогревала на огне консервные банки с тушенкой и раздавала их одноклассникам. Каждому досталось по два куска пшеничного хлеба. Уставшие и голодные дети с жадностью набросились на еду. Покончив с ужином, Ицхак и его напарница Лея пошли осматривать лагерь. Они отвечали за безопасность и проверяли, правильно ли установлены палатки, и не зальёт ли их водой, если начнётся дождь. Ицхак попросил Йефета и Сару переставить их палатку, а Дани похвалил за удачно выбранное место. Потом он напомнил всем членам отряда, что спать надо обязательно на ковриках из пористой резины и не свешивать с них ноги и руки, потому что это опасно во время грозы.

– Может, ты объяснишь, что в этом опасного? – спросила Ципора.

– Я точно не знаю, но так написано в инструкции, это я точно помню.

– Я знаю! Я читала много книг по электричеству, потому что у нас на ферме электростанция, и мой куратор, дядя Шиммон, сказал, что это очень важно для безопасности, – заметила Эстер. – Дело в том, что если молния ударит в землю рядом с палаткой, то ток от неё создаст на каждом метре опасное для жизни напряжение. И если коснуться земли в двух точках в этот момент, то можно даже получить смертельный электрический удар.

– И почему ты всегда всё знаешь? – спросил Йефет.

– Не забывай, что мне уже двенадцать. На острове я бы уже называлась «дочь заповеди».

– Везёт тебе! Но скажи, откуда ты так хорошо знаешь романский? У вас на острове что, расширенный курс проходят что ли?

Дани и Эстер переглянулись.

– Но зато там нет электричества, и это большой минус! – ответил Дани.

– Дождь начинается! Дани, гаси костёр. Расходитесь все по палаткам, а то намокнете, – попросил Алон.

Дани и Эсти закрыли молнию своей палатки и открыли форточку. Дождь постепенно усиливался.

– Дани, мне Ноах сказал на прошлом занятии, что если я потренируюсь, то смогу предвидеть события. Он говорит, что ментос обладает огромным вычислительным потенциалом и рассчитывает судьбу людей на будущее в виде доверительных вероятностей. А ясновидящие могут получить эту информацию, но это особый дар, и он сказал, что я могла бы работать над этим. Помоги мне, я хочу попробовать получить из ментоса расчет твоей судьбы.

– И что я должен сделать?

– Просто дай мне руку.

Эстер взяла руку брата и сосредоточилась. Прошло пять минут, и она сказала:

– Я вижу очень смутно… что-то произойдёт этой ночью, я чувствую какую-то угрозу. Пока ничего определённого сказать не могу. Дани, заряди арбалет, на всякий случай, и положи рядом с собой.

– Думаешь, нападёт хищник… рысь какая-нибудь? У нас ведь с собой два мур-генератора.

– Я точно не знаю, просто чувствую угрозу.

– Ладно, Эсти, я зарядил. Гаси фонарь, попробуем заснуть. Ты видишь сны?

– Да. Цветные и довольно часто.

– Это потому, что шапочки у нас для отвода глаз. Я тоже вижу сны, иногда я вижу себя пилотом линтера, это здорово…

– Спокойной ночи, Дани, спи!

Оглушительный треск разбудил детей около полуночи. По коже побежали мурашки. Сквозь ткань палатки пробивался ослепительно белый свет. Он не угасал, наоборот становился ярче. Дани расстегнул молнию палатки.

– Что это, Эсти, какой-то светящийся шар!

– Какой ужас! Это же шаровая молния! Мы можем убежать, но что будет с остальными?

– Не знаешь, можно ли его сбить стрелой?

Шар парил примерно в пятидесяти метрах от лагеря на краю поляны и медленно приближался. Дани выстрелил. Стрела не прошла сквозь шар, она в нём исчезла! Раздалось громкое шипение.

– Попробуй ещё, – сказала Эстер. – Я чувствую, что в этом есть какой-то смысл.

Дани начал обстреливать шар так часто, как мог. Когда восьмая стрела с шипением исчезла в шаре, он вдруг взорвался с оглушительным грохотом. Палатки снесло взрывом. Напуганные до смерти одноклассники кое-как выбирались из того, что от них осталось. Эстер и Дани тоже не устояли на ногах. Нашарив фонарь, Эстер включила его.

– Дани! Ты жив?

– Да, головой ударился, но, кажется, всё в порядке.

– Помогите! Кто-нибудь! Сюда! – кричала Рина.

Эстер и Дани поспешили на помощь. Алон лежал без чувств, левая рука была неестественно вывернута. Эстер, изучавшая в своей предыдущей школе начала медицины, решила взять ответственность на себя.

– Рина, положи ему под голову куртку.

Эстер проверила пульс на шее мальчика.

– Слава Всесильному, он жив. Вижу, что рука вывихнута. Наверное – болевой шок.

Дани держал фонарь. Остальные ребята собрались вокруг своего раненого капитана.

– Включите ещё фонари и дайте кто-нибудь нож.

Эстер осторожно разрезала одежду, чтобы добраться до плечевого сустава.

– Светите сюда. Так, серьёзной гематомы нет, значит – сосуды не повреждены. Это очень хорошо. Что ж, попробуем вправить. Ицхак и Йефет, ложитесь на него поперёк туловища, обнимите и держите за корпус изо всех сил.

Эстер осторожно развернула руку в естественное положение, а потом сильно дёрнула. Повезло с первого раза – плечевой сустав встал на место.

– Кажется, получилось! Теперь найдите аптечку, надо руку зафиксировать.

Лея принесла аптечку. Эстер раздавила ампулу с аммиаком и дала нюхнуть пострадавшему. Алон пришёл в себя.

– Что произошло? Что это было?

– Тихо, Алон, не двигайся, у тебя рука вывихнута! Я сделала, что могла, но тебе надо наложить повязку. Ребята, осторожно сажайте его на попу. Это была шаровая молния, и она взорвалась, к счастью не долетев до лагеря.

Эстер примотала повреждённую руку к корпусу в области плеча, а предплечье подвесила на косынке через шею.

– Ну, вот, теперь всё в порядке, относительно, конечно.

– Благодарю тебя, Эсти, ты такая замечательная, добрая и смелая… и очень красивая.

– Да не стоит оно того! Каждая девушка должна это уметь, ничего – до свадьбы заживёт! Рина, Сара – возьмите фонари. Ицхак и Эйсав – соберите дров, Дани – разводи огонь, справишься?

– Не в первый раз под дождём!

Дани поставил палатку и уселся внутри готовить запал для костра. Перед этим он сбил с березы несколько высохших веток без листьев. Он знал, что внутри они сухие. Срезав мокрую кору, он настрогал сухих лучин. Спрятав под куртку драгоценное сухое топливо, пошёл раскладывать костёр. Закрывая шляпой сухие щепки, он сложил традиционный шалашик и поджёг щепки зажигалкой. Через пять минут отряд уже грелся у костра. Дани подкладывал дров, чтобы огонь был побольше и не погас под дождём. К счастью дождь стал стихать и под утро прекратился совсем. Поручив Ципоре и Саре разогревать еду, Рина решила дать Эстер отдохнуть, и та немного подремала на плече у брата. Когда с едой было покончено, ребята стали собираться в обратный путь. Алон возился с пеленгатором, – ничего не получалось. Индикатор питания светился, но приёмник попросту не работал совсем.

– Пеленгатор накрылся! Ребята, мы не сможем поймать сигнал школьного маяка. Кажется, я знаю, в чём причина, и мне это не нравится! Когда взорвалась шаровая молния, возник мощный электромагнитный импульс. Пожалуйста, все проверьте свою электронную аппаратуру.

Мальчики пошли выполнять просьбу капитана. Результаты проверки оказались удручающими. К списку дохлых приборов добавились все спутниковые коммуникаторы, навигатор Рины и оба мур-генератора.

– Всё, приплыли! – посетовал Эйсав. – Что же мы теперь будем делать?!

– Даже на помощь позвать не можем! – заметила Сара.

– А если появятся кошки? – ужаснулась Ципи. – У нас же нет мур-генераторов!

– Только не надо паниковать! – попросил капитан. – Просто подумайте, может, у кого какие идеи появятся.

– У нас есть карта! – сказал Ицхак.

– Но нам нечем её сориентировать, где направление на север? – заметил Йефет, – Шемеша не видно! Надо было хоть магнитный компас взять, всё на электронику полагаемся! А где она теперь – эта электроника? Вся передохла!

– Девочки! У кого есть железная игла? – спросил Алон. – Такие иглы, как правило, имеют некоторую намагниченность.

– Иглы есть, но титановые, – ответила Сара. – Железные – ржавеют и давно вышли из моды.

– Есть ещё идея, – сказал Алон. – Наши коммуникаторы всё равно мёртвые, но в них есть динамики, а в динамиках есть магниты! Если удастся достать оттуда дипольный магнит – мы спасены!

Йефет и Ицхак занялись разборкой коммуникатора. С помощью двух топориков и ножа они достали динамик, – он был крошечным. Но вот выковырять магнит из магнитопровода так и не смогли.

– Вот проклятье, как прочно сделано! Просто насмерть приварено, не оторвать, – ругался Ицхак.

Магнит в магнитопроводе, к сожалению, с магнитным полем планеты никак не взаимодействовал, так что и эта идея провалилась.

– Дани, а мы с тобой можем вызвать Ноаха через ментос? – спросила Эстер.

– На занятиях мы этого ещё никогда не делали. Он, правда, говорил, что для вызова нужно повторять, как заклинание, имена человека, его место рождения, дату рождения и мысленно представлять лицо. Но я не знаю ни места, ни даты его рождения. Жаль, конечно, что мы не успели пройти с ним всё это практически, а то бы летели сейчас на линтере, вместо того, чтобы два дня пробираться через лес.

– А ты что – летал на линтере, что ли? – удивился Эйсав.

– Было дело один раз. В тот день, когда напали хара. Десантники, дядя Шиммон, Эстер, я и наша ручная пума Бильха искали и нашли то, на чём они прилетели.

– Дани, много болтаешь, – укорила брата Эстер. – А потом на линтере нас подвезли до станции – вот и весь полёт.

– Всё равно, это удивительно интересно! И зачем вы это скрывали? – спросил Алон.

– Скромнее надо быть, – ответила Эстер.

– Я, пожалуй, смогу вывести нас из леса, – сказал Дани. – Если Эсти мне поможет.

– И как же? – спросил Ицхак.

– Дело в том, что я помню дорогу. Это как будто видеозапись. Но идти мне придётся очень медленно и всё время оглядываться. Только так я смогу сравнивать местность с моей памятью. А ты, Эсти, будешь время от времени проверять меня, – она тоже всё помнит, только скромничает.

– Но у нас есть ещё одна проблема – это кошки! – добавила Рина.

– Я бы могла договориться с любой кошкой, – ответила Эстер. – Но для этого нужно иметь угощение для неё – без этого не обойтись.

– И как же ты будешь с ней договариваться? – спросила Лея.

– Известно как! Звери разговаривают телепатически, – ответил вместо сестры Дани. – Но сначала зверя надо накормить, чтобы он поверил в твоё доброе отношение. Так что мне придётся пойти поохотиться и убить двух - трёх зайцев.

– Но это же ужасно и жестоко! – воскликнула Рина.

– Отвратительно! – добавила Ципи.

– Но вот кошки, почему-то, так не считают! – заметила Эстер. – Они убивают тех же зайцев просто для того, чтобы жить самим! Такими их создали, и с этим ничего поделать нельзя! Кто-то должен умереть – или зайцы, или мы с вами, выбирайте.

– Если другого выхода нет, я, как капитан, принимаю решение, – сказал Алон. – Дани должен принести зайцев в качестве жертвы для кошек. Кажется, кроме него, никто из нас на это не способен. Так что нам очень повезло, что среди нас есть охотник. И я прошу вас всех! Никто не должен осуждать его, потому что это – уже не игра! Сейчас речь идёт о нашем выживании.

– Подождите-ка, ребята… меня вызывают!

Дани закрыл глаза и сосредоточился. Так он сидел минут пятнадцать. Затем сообщил.

– Хорошая новость! Это был Ноах. Эсти, запомни, пожалуйста, город Харан, пять тысяч шестьсот восемнадцатый год, двадцать восьмое ияра, – это данные для вызова Ноаха. Он вызвал меня потому, что наши родители беспокоятся, ведь ни один из наших коммуникаторов не отвечает, и ещё потому, что сигнал передатчика, который мы нашли, тоже пропал. Я рассказал Ноаху, что у нас произошло. Он предлагает вывезти нас на линтере, хотя для этого придётся получить специальное разрешение. И если нас вывезут – класс алеф будет признан победителем в этом походе, если доберёмся сами – победа наша. Что скажете?

– А ты бы, что решил сам? – спросил Алон.

– Я бы предпочёл не сдаваться и бороться до конца, если бы дело касалось лично меня. Но, как капитан, я бы ни за что не стал рисковать отрядом и предпочёл бы принять помощь и уступить победу.

– Я с тобой полностью согласен! Пожалуйста, передай Ноаху, что мы с благодарностью принимаем помощь.

Дани закрыл глаза и стал вызывать Ноаха так, как тот говорил. Получилось с пятой попытки. Дани сообщил решение капитана и поблагодарил Ноаха за помощь.

– Ну вот, всё в порядке. Через час прилетит линтер, и нас вывезут, а сейчас надо принести еловых веток, чтобы сделать сигнальный дым. Это на всякий случай, координаты спрятанного передатчика известны господину Медаду, а мы рядом. Ноах и сам будет на этом линтере и поможет нас искать, тоже на всякий случай.

Линтер высадил ребят на окраине города. Ноах был счастлив, что всё обошлось, и решил проводить отряд до школы. Он похвалил капитана за мудрое решение и сказал, что всё равно не оставил бы отряд без защиты, даже если бы решение было другим. Когда дети и Ноах добрались до школы, их встретил координатор господин Медад, попросил не расходиться и обсудить произошедшее в классе. Дани и Эстер ещё раз во всех подробностях рассказали, как появилась шаровая молния, и произошёл взрыв.

– Знаете ли вы, с чем вам пришлось столкнуться? Что это такое – шаровая молния? – спросил детей учитель.

– Расскажите нам, пожалуйста, – попросила Эстер. – Я знаю, что это очень редкое явление, которое возникает при особо сильном разряде обычной молнии, так оно и было в нашем случае, но какова природа шаровой молнии – этого мы ещё не проходили.

– Слушайте, дорогие мои. Шаровая молния – это пример самопроизвольного проявления удивительного физического феномена – темпорального поля. Подробно мы будем изучать это в десятом классе, а пока попробую объяснить на пальцах. Мир, в котором мы живем, имеет четыре измерения: длину, ширину, высоту и время. На самом деле измерений много больше, но в нашей вселенной реализованы эти четыре. Для наглядности, давайте представим себе, что мы люди плоские и живём в двумерном мире. Тогда все тела могут перемещаться только по плоскости, время же – координата перпендикулярная этой плоскости, и перемещаться по этой координате наши физические тела не могут, они привязаны к плоскости, как бы вморожены в неё. Плоскость пространства, кажется плоскостью только на относительно небольших расстояниях. На самом деле это замкнутая поверхность близкая к сфере. Время же является радиусом этой сферы, а сама сфера называется «поверхностью текущего момента». Поскольку время течёт от прошлого к будущему, радиус поверхности текущего момента всё время увеличивается. В результате этого мы наблюдаем расширение пространства – далёкие галактики удаляются от нас, и чем они дальше – тем быстрее удаляются. Итак, мы живём на нашей предполагаемой двумерной поверхности. Всё, что ближе к центру по оси времени – это область прошлого. Она называется субпространством. Всё, что дальше от центра относительно поверхности текущего момента – это область будущего. Она называется гиперпространством. Всякая масса продавливает в поверхности текущего момента небольшую лунку в сторону будущего. Это происходит потому, что всякая частица, имеющая массу, имеет и временной заряд. Этот заряд определяет способность её взаимодействия с полем времени или темпоральным полем. Темпоральное поле всех масс направлено перпендикулярно поверхности и является тем источником энергии, за счет которого вселенная расширяется. Лунки, продавленные массами в поверхности текущего момента, стремятся слиться в одну, то есть они притягиваются. Это явление мы наблюдаем как гравитацию. Ещё нам надо прояснить, почему тела обладают инерцией. Инерция и гравитация тесно связаны и определяются одним и тем же параметром тела, то есть его массой. Когда тело начинает двигаться по поверхности текущего момента, оно в этой упругой поверхности возбуждает волну и на это тратится энергия двигателя, переходя в кинетическую энергию. Так вот, кинетической энергий как раз и является энергия этой упругой волны, тесно связанной с телом. Существуют ли волны поверхности текущего момента не связанные с телами, их ещё называют гравитационными волнами, мы точно пока не знаем. Если они и существуют, то я думаю, что скорость их распространения должна на много порядков превышать скорость света. Поэтому я прошу вас никогда не путать инерционную волну, связанную с телом и гравитационную, с телом не связанную.

Теперь давайте себе представим, что каким-то волшебным способом мы научились создавать искусственное темпоральное поле и с его помощью вырвали кусок из поверхности текущего момента с каким-то телом. Что с этим телом будет происходить? Во-первых, оно, покинув поверхность текущего момента, не будет уже гравитационно взаимодействовать с другими телами, так как их в этом новом пространстве со сдвинутым временем просто нет. Во-вторых, поскольку нет упругой поверхности текущего момента, исчезает волна, носитель инертности тела, и поэтому скорость тела возрастает до бесконечности. Здесь надо сказать, что тело будет вести себя по-разному в зависимости от того, в каком направлении во времени мы его сдвинули. Если мы его сдвинем в субпространство, его скорость действительно обратится в бесконечность, так как субпространство абсолютно пустое. Если же мы его сдвинем в гиперпространство, то его скорость в бесконечность не обратится, так как в будущем времени всегда присутствуют хвосты черных дыр. Они пронизывают всю толщу будущего от поверхности текущего момента до бесконечности времени. Их гравитационное поле в гиперпространстве очень слабое, но вполне измеряемое и достаточное для того, чтобы скорость нашего пробного тела не обратилась в бесконечность. В гиперпространстве инертность объекта нелинейно ослабевает с увеличением глубины проникновения в будущее, и скорость, соответственно, увеличивается. Произведение инертной массы на скорость, то есть импульс тела, при этом сохраняется неизменным.

Теперь вернёмся к нашей шаровой молнии. Если энергия обычной молнии будет достаточно велика, то, под действием очень мощного тока и магнитного поля молнии, может возникнуть вихревое темпоральное поле, и часть плазмы молнии будет заключена в капсулу и вырвана из поверхности текущего момента. Если сдвиг произойдёт в сторону субпространства, то инкапсулированная плазма просто исчезнет. Если же сдвиг происходит в сторону гиперпространства, то, при неглубоком проникновении в будущее, плазма остаётся видимой, если величина сдвига меньше периода волн видимого света. А вот гравитационное взаимодействие с планетой сильно ослабевает. Таким образом, шар плазмы как бы повисает в воздухе и дрейфует со скоростью, которая определяется начальными условиями при возникновении темпорального поля. Если шаровая молния встречается с препятствием, то она прожигает в нём дыру, так как её температура очень велика – порядка десяти тысяч градусов. Но на это тратится энергия и темпоральное поле ослабевает. После нескольких столкновений шаровая молния разрушается, чаще всего со взрывом. При взрыве шаровой молнии возникает мощный электромагнитный импульс, который наводит электродвижущую силу порядка трёх тысяч ЕН на метр. [ЕН – единица напряжения близкая по значению к Вольту.] Именно это вывело из строя все ваши электронные приборы. Теперь давайте обсудим урок. Есть ли у кого-нибудь вопросы?

– Да, господин учитель, – отозвался Дани. – Если я правильно понял, то линтер тоже использует темпоральное поле и гиперпространство, но как же ему удаётся зависать на месте, почему мы его видим? И почему, когда находишься внутри, ощущение как будто куда-то падаешь?

– Верно, Дани, – великолепный вопрос! Линтер – наше величайшее техническое достижение, за исключением разве что космолёта. Линтер погружается в гиперпространство на десять микросекунд, а потом возвращается на поверхность текущего момента и свободно падает в гравитационном поле планеты, поэтому возникает невесомость. Успев упасть на долю миллиметра, он снова отправляется в гиперпространство, и там импульсные ионные двигатели подбрасывают его на то же расстояние. Поэтому со стороны кажется, что линтер завис в воздухе. Это называется пульсирующим режимом полёта. Изменяя длительность импульса темпорального поля, можно менять кажущуюся скорость линтера, а управляя вектором тяги ионных двигателей – направление полёта. Причём, что очень интересно, при изменении направления движения линтера, со стороны может показаться, что линтер изменил направление мгновенно. Несведущему человеку покажется, что такое поведение тел невозможно, но вы теперь знаете, что в гиперпространстве инертность тела сильно ослаблена, поэтому и возможны такие резкие манёвры. Линтеры используются для полётов в атмосфере, для вывода грузов на орбиту и доставки их обратно на поверхность планеты. На линтере можно легко долететь до всех планет системы Шемеша. Его максимальная кажущаяся скорость достигает девяноста процентов скорости света.

– Господин учитель, так значит, до звёзд линтер не долетит? – спросила Эстер.

– Нет, Эсти, не долетит. Пульсирующий полет линтера имеет огромные преимущества в силу удобства управления кораблём, однако, из-за высоких энергозатрат линтер не может развить бόльшую скорость. Для преодоления межзвездных расстояний используются космолёты. Они тоже используют сдвиг в гиперпространство, но этот сдвиг гораздо глубже. И он производится на всё время полёта. Называется этот принцип – гиперпространственным прыжком. Этот принцип позволяет обогнать свет в сто тысяч раз. Так что полёт до центра галактики займёт примерно четыре месяца по корабельному времени. Но есть некоторые неудобства. Например, при таком глубоком погружении в гиперпространство нельзя менять курс корабля и вообще нельзя включать двигатели, потому что из-за ничтожной инерции вас занесёт неизвестно куда. Прежде чем войти в гиперпространство, нужно как можно точнее задать курс корабля, чем занимаются обычно капитан и главный навигатор. В гиперпространстве навигаторы измеряют остаточные гравитационные поля от хвостов чёрных дыр и определяют, таким образом, пройденный маршрут и главное, точку выхода на поверхность текущего момента. Всё это возможно в том случае, если маршрут уже проложен. Если же полёт исследовательский, то приходится совершать небольшие прыжки от звезды к звезде, для нанесения на карту чёрных дыр исследуемого района галактики, а также для подзарядки водородом баков космолёта, посредством сбора звёздного ветра с помощью магнитных ловушек.

– Господин учитель, а космолёт может приземлиться как линтер? – спросил Алон.

– Нет, не может, космолёт очень большой и тяжёлый, и поэтому его собирают на орбите. Правда космолёт тоже иногда использует пульсирующий режим полёта, но только для перемещений внутри звёздной системы с одной орбиты на другую. На верхней палубе космолёта, под защитной оболочкой из монополиума, обычно помещается восемь линтеров. А каждый линтер имеет диаметр пятьдесят метров. Да, Ицхак, пожалуйста, спрашивай.

– Господин учитель, а почему линтеры и космолёты всегда имеют форму двух склеенных между собой тарелок?

– Хороший вопрос! В качестве источника энергии космолёта используется протон-протонная и протон-дейтонная реакции ядерного синтеза. Линтер тоже использует энергию ядерного синтеза, но только протон-дейтонную реакцию, как более мощную по выходу энергии. Кстати, рабочим телом для ионных двигателей является продукт протон-дейтонной реакции – плазма гелия три. Чтобы произошла реакция, протоны и дейтоны разгоняют на ускорителях заряженных частиц до строго определённой энергии и сталкивают встречные пучки. В качестве ускорителей пучков используются кольцевые синхротроны. Их форма и определяет форму корабля.

В класс вошёл школьный медик.

– Извините, господин Медад, но мне стало известно, что один из учеников ранен, и мне надо его осмотреть.

– Да, конечно, извините господин Эфер. Внеплановый урок по астрономии окончен. И вот ещё что, завтра у вас контрольные уроки по биологии и математике, раз уж вы вернулись раньше времени из похода, используем эти дни для проверки знаний. Всего самого доброго, ребята!

– Как ты себя чувствуешь, Алон? – спросил школьный медик.

– Как будто неплохо.

– Пойдём со мной, я проведу инструментальную диагностику. А кто же тебе так квалифицированно оказал первую помощь?

– Эстер бат Ашер, она вроде уже изучала медицину.

– Не только я, все помогали!

– Не скромничай, Эсти, – сказал медик. – У тебя, несомненно, есть способности к биологии и медицине.

Шиммон, Ноах и Ашеры вышли из школы и отправились на остановку городского вагона.

– Шимми, а ты знаешь, что Эстер может считывать из ментоса доверительные вероятности будущих событий? – сказал Ноах.

– То есть ты хочешь сказать, что она ясновидящая?

– Но, господин Ноах, я же вижу будущие события очень смутно, – сказала Эстер. – Вот во время похода я не увидела, что угроза будет от молнии, просто поняла, что что-то произойдёт.

– Абсолютно точных прогнозов не бывает! Не забывай, что это всего лишь вероятности, и они всё время меняются. Однако интуитивная индукция подсказала тебе, что понадобится арбалет, не так ли.

– Ой, и правда, Эсти, так ведь и было! – воскликнул Дани. – Ты гений ясновидения!

– Дани, перестань!

– Эсти, пожалуйста, возьми мою руку и подумай на тему: «Ноах и Наами», – попросил девочку Ноах.

Десять минут Эстер с закрытыми глазами прислушивалась к ментосу. Ноах, затаив дыхание, терпеливо ждал. Наконец Эстер сказала.

– Всё, что я видела – это было только хорошее. Но только этого, как будто, не могло быть. Наами мне показывала свою дочку, вашу дочку, господин учитель. Она благодарила меня, не знаю за что, и говорила, что она самая счастливая мама на свете. Вот такое было сообщение. Не знаю, правдиво ли оно?

– Оно правдиво на девяносто пять процентов – это доверительная вероятность. Наверное, какая-то новая технология, то чего сейчас нет, позволит ей иметь ребёнка, несмотря на неустойчивость к тёмному потоку. Дело в том, что мы решили заключить брак второго уровня. Наами оказалась именно той девушкой, которую я представлял своей женой. Она на сто процентов оправдывает своё имя, она меня тоже очень любит, и носит на шее, вместе с моим платиновым сердцем, волшебный золотой шекель. Но вот дочка… – это такая приятная неожиданность. Пожалуйста, не говорите никому об этом пророчестве, – обратился Ноах ко всем присутствующим. – Вообще-то я не должен был просить Эсти об этом… пожалуйста, не выдавайте меня.

– Не беспокойся, дружище, – сказал Шиммон. – Никто не узнает. Смотрите, вагон идёт.

Пока вагон спокойно катил по улицам Адмы на вокзал, Шиммон всё думал про себя: «Надо же Ноах, старый холостяк, и вдруг решился-таки жениться! А я, что же я, даже не подошёл к Аде с предложением! Всё, решено, сегодня же я ей скажу! Если «нет», так нет, буду ждать хоть вечность, а вдруг «да», тогда… тогда! Можно устраивать тайные романтические свидания по ночам… или пока дети в школе!» Волна любовной страсти захлестнула Шиммона, и он чуть не потерял сознание.

– Вокзал! – голос водителя из динамика привёл Шиммона в чувство.

Дети и Шиммон попрощались с Ноахом и отправились к своей автомотрисе.

– Сегодня моя очередь быть машинистом, – напомнил Дани.

– Никто и не спорит! – ответила Эстер.

Когда доехали до фермы, Шиммон сказал:

– Идите скорее к маме, она очень соскучилась, пока вы были в походе, а я зайду в лабораторию. Отнесу продукты и узнаю – как дела, скажите, буду через полчаса.

В лаборатории дела шли полным ходом. Догадка Шиммона о двоично-шестеричном характере протоколов обмена с мозгом хара полностью оправдалась. Удалось подобрать пароль для включения фазы активного сна, пока, к сожалению, это срабатывало только по естественному запросу мозга хара. Постепенно личность хара переписывалась на машинный носитель. Процесс шёл медленно, так как искусственно продлить сон хара было невозможно без усыпляющего набора фраз. Именно этот набор фраз или, как его называли профессионалы психотропщики, – дрём-код, и был тем ключом, который требовался для создания сонера под хара. Будущему оружию уже придумали название – хей-сонер, по первой букве слова «хара».

– Что новенького удалось узнать? – спросил коллег Шиммон, выгружая привезённые продукты в холодильник.

– Удалось расшифровать поток цифр и получить первые картинки со звуком, – сказал Шмуэль. – Можно уже приглашать лингвиста и как-то начать расшифровывать язык.

– Молодцы, ребята, завтра же найду кого-нибудь из академии. Мне кажется можно значительно ускорить изучение языка, если организовать нашему хара подставную информационную жизнь. Сделать ландшафт, похожий на западный континент, конечно необитаемый, и подсунуть ему информационного персонажа, с такой, например, легендой. Как будто этот подсадной хара был младенцем захвачен эллинами и знает только эллинский. Тогда наш хара попытается его научить родному языку, а заодно научит и нас.

– Это гениально! – заметил Калев. – Есть только одна загвоздка, – хара не должен просыпаться, иначе он поймёт, что эта жизнь, которую ему подсовывают – липа. А без дрём-кода сделать этого не получится.

– Да, коллега, но вы забываете, что не цифрой единой жива наука! Существует еще и химия! Достопочтенный господин Элияху! А что нам скажет фармацевтика? Можем ли мы нашего хара посадить на наркоз, не причиняя ему значительного вреда?

– Задание принято, достопочтенный господин координатор, – отозвался Элияху – Я думаю, мы справимся довольно легко, но дабы не сорвать представление, мне нужен месяц на эксперименты. А пока пусть программисты займутся разработкой ландшафта и персонажа.

– Тогда приступайте. Завтра же я закажу шкафчик, набитый «Шеифой-17». За ландшафт я знаю кого посадить, я попрошу свою маму, в этом искусстве ей нет равных. А вот персонаж…? Калев, как думаете, справитесь с такой выдумкой?

– Самого персонажа я слеплю, но вот с эллинской культурой я, признаюсь, знаком слабовато. Мне нужен консультант-эллинист.

– Так, ладно, приглашу и такого специалиста из академии.

– Господин Шиммон, есть один вопрос для обсуждения.

– Да, конечно, Элияху, я вас внимательно слушаю.

– Я хочу выдвинуть гипотезу насчет биоморфологии хара и кое-что предложить для нашего персонажа. Помните, в начале нашей работы, вы показывали синий эденит?

– Да, и хара как будто узнал – то ли этот камень, то ли меня – и возбудился. Я ведь забыл дать его вам для проверки, извините – голова дырявая.

– Ничего, не страшно, я проверил его реакцию с помощью, голограммы. Оказалось, что этот минерал действительно его очень возбуждает. И мне в голову закралась одна сумасшедшая идея, а что если хара хранят в этих камнях свои биоморфологические алгоритмы и базы данных? И если это так, то это может многое объяснить. Во-первых, становится понятно, как они размножаются. Во-вторых, если в их сообществе есть эти камни, то они их берегут, как зеницу ока, и поэтому мы их на Эреце не находили. И, в-третьих, можно понять, как хара попали на Эрец. Если эденит встречается на других планетах, я имею в виду, прежде всего, кислородную планету Эден-два, то, возможно, его туда завезли хара, пытавшиеся создать колонию, а наши хара – это одичавший осколок некогда могущественной космической цивилизации.

– Да… это впечатляет! Должен признать, коллега, что ваша идея кажется мне достаточно безумной, чтобы оказаться правдой. Возьмём алмаз. Его кристаллическая решётка такая же, как у кремния. То есть на его основе, теоретически, можно создать унитрон и, следовательно, память. Электропроводность алмаза, конечно, слаба… возможно эти алмазы вообще только на торсионные поля отзываются – тогда унитроны и не нужны… Открываются огромные перспективы, это же совершенно новый принцип построения машинной памяти, причём, энергонезависимой памяти, но работы здесь – непочатый край. Если ваша гипотеза верна, Элияху, то вы, безусловно, получите высшую научную награду. Так что же, в связи с этим, вы хотели предложить?

– Я считаю необходимым, чтобы у нашего персонажа был на шее изрядный кусок этого камня. Тогда мы, из их диалога узнаем и назначение камня, и его свойства, и, возможно, эти два хара даже захотят завести детей.

– То есть, вы хотите персонажа сделать женщиной?

– А вы, что же, считаете нашего хара мужчиной?

– А кто же он, по-вашему?

– Вот они – человеческие стереотипы! Дело в том, что у хара нет ни женщин, ни мужчин, каждая особь имеет и женские и мужские органы. Это как у цветковых растений. Оплодотворить сам себя хара не может, но вот оплодотворить друг друга – это вполне. Я думаю, что именно так они и поступают, хотя, конечно, наблюдать не приходилось.

Да… миллениум живи, миллениум учись! Благодарю вас, Элияху, за новые знания. Ваше предложение, безусловно, принимается. Калев, вы слышали наш разговор?

– Нет, я не прислушивался, извините.

– Ничего, пожалуйста, сделайте персонажу большой кулон из синего эденита на платиновой цепочке. Если хотите узнать зачем, спросите Элияху. На сегодня всё, до завтра, коллеги.

Шиммон отправился в дом на обед. Ада приготовила в этот раз филе курицы под соусом, украсив блюдо тонкими ломтиками томата и сладкого перца. Семья отдала должное кулинарному искусству Ады.

– Это было потрясающе вкусно, – сказал Шиммон, незаметно протягивая Аде записку. – Какие у тебя планы на вечер?

– Я сегодня читаю книгу по диагностике адиабатических двигателей на биотопливе. Половину прочитала, в основном – всё понятно. Надо пройти ещё пару глав.

– Как посев?

– Ох! Этот посев… кажется, я это сделала. Не без твоей значительной помощи, конечно. А теперь вот надо проверить все двигатели. Ничего не поделать, за это мне деньги платят!

Ада незаметно прочитала записку: «Пожалуйста, приходи в полночь в пультовую энергостанции. Есть важный разговор». Экрана на Аде не было, и она опасалась, что дети услышат её мысль. Но они были заняты фруктовым мороженым, которое Ада приготовила на десерт. Она взяла ладонь Шиммона и пальцем написала: «Ладно!»

Часа через два, когда Дани в своей комнате кормил Бильху культурным мясом, в его дверь постучали. Это была Эстер.

– Дани, есть очень серьёзный разговор.

– Рассказывай, что стряслось. Надеюсь, пугать не будешь?

– Возможно, буду! Сегодня необычный день.

– Да! Как-то с утра не задался. Зато на линтере прокатились.

– Дело не в нашем походе и не в приключениях. Ноах… Он попросил считать из ментоса расчет его судьбы в связи с Наами.

– Да, я помню.

– К сожалению, расчет судьбы можно получить только для тебя и для него. Все остальные люди здесь скрыты от ментоса экранами. Я не всё рассказала из того, что видела. Наами, когда показывала дочку, сказала одну фразу, которая меня испугала. «Жаль, что Шиммон ушёл в инфомир». А потом сразу вслед за этим я ещё раз увидела точно такое же сообщение, за исключением последней фразы Наами, она звучала так: «А как поживает твоя маленькая сестрёнка?» Я всю дорогу ломала себе голову, так ничего и не придумала и решила спросить Ноаха, что бы это могло значить. Битый час я старалась связаться с ним через ментос. Повезло только с двадцатой или с двадцать второй попытки, я уже сбилась со счёта. Так вот, он назвал это вилкой вероятностей. Такое двойное сообщение получается, когда два разных варианта судьбы равновероятны. Он думает, что вариация судьбы Шиммона связана с тем, как сложится его личная жизнь, и что его личная жизнь зависит от нас или даже больше от тебя.

– Это странно, почему же от меня?

– Он сказал, что ты должен сделать выбор, и от этого всё зависит. Дело в том, что Шиммон любит нашу маму, Ноах это давно знает. И судьба Шиммона зависит от того, как ты воспримешь этот факт.

– А мама, что же, она тоже его любит?

– Ноах говорит, что да, но она очень опасается, как бы это нам с тобой не навредило. Что касается меня, то я уже «бат мицва». То есть, по традициям острова, уже могу даже замуж выйти. Я бы маму не осудила. А что скажешь ты?

– А как же папа? Он, наверное, ждёт свою верную жену!

– Я знала, что ты это скажешь! Ну, хочешь, я спрошу у ментоса: «Даниэль бен Ашер и его мама через десять лет?»

– Нет! Мне страшно, а вдруг она тоже захочет уйти в информационный мир. Мне будет девятнадцать. Где я буду? В академии или на практике, как Ариэль? Наверное, ты права, маме будет очень одиноко. А если они поженятся – у нас родится сестра! Ведь у мамы есть лицензия!

– Есть ещё одно обстоятельство, о котором ты забыл.

– Какое?

– Мама с папой уже давно вместе!

– Это как же?

– Ты помнишь, мы на биологии проходили лигаментум?

– Да, я помню.

– Я потом загрузила книгу из центральной библиотеки, чтобы почитать на досуге дополнительный материал по этой теме. И вот что я нашла. Если человек умирает ненадолго, а потом оживает под экраном, то происходит раздвоение личности, потому что активизируется копия личности, которая хранилась в ментосе. Такие случаи бывали, когда солдаты на побережье отражали атаки десанта хара. Если тяжело раненый боец умирал, а потом оживлялся в капсуле спасения, он терял лигаментум. А теперь вспомни нашу засаду на хара, и как с мамой случилось ровно то же самое!

– Так значит они и вправду вместе! Но тогда нам надо спасти маму и Шиммона! Пусть они поженятся, и у нас будет сестра! Скажи мне, что делать?

– Я думаю, надо пойти к маме и поговорить. Сказать ей, что мы не возражаем, что мы хотим, чтобы она жила долго и счастливо, и чтобы у нас была сестрёнка.

– Точно, так и сделаем! Пошли, пока ещё не поздно.

Когда вошли дети, Ада сидела в кресле и читала книгу про свои «любимые» моторы на экране портативного вычислителя.

– Что изучаешь, мамочка? – спросила Эстер.

– Да вот, готовлюсь к профилактике наших энергетических машин, надо отрабатывать мою зарплату. Но, как ни странно, мне вся эта техника начинает нравиться, недаром же мой отец был известным в Шуре кузнецом. Ты что-то хотела спросить, Эсти?

– Мамочка, ты нас с Эсти прости, но мы кое-что знаем про тебя и про дядю Шиммона тоже, – сказал Дани. – Мы же не виноваты, что родились телепатами, а Эсти ещё и ясновидящая.

– Мамочка, он тебя любит, – сказала Эстер, – Мы знаем, что и ты любишь его, хотя и боишься себе в этом признаться, и мы хотим, чтобы ты была счастлива. Мы хотим, чтобы ты не осталась одна, когда мы окончим школу и уедем, для продолжения учёбы.

– И мы хотим, чтобы у нас родилась сестрёнка, – сказал Дани, – такая маленькая сестрёнка-лапулечка. И ещё, мы знаем, что в ментосе твоя копия живёт вместе с папой.

Ада обняла детей и разрыдалась. Эсти расплакалась вместе с мамой. Даже у Дани глаза были на мокром месте. Так, обнявшись, они просидели минут двадцать.

– Я вам так благодарна, милые вы мои, – сказала Ада, постепенно успокаиваясь. – Я действительно люблю Шимми, он такой необыкновенный, но не знаю, соберётся ли он с духом сделать мне предложение. Может быть сегодня, наконец, решится. Он пригласил меня на свидание… ночью, только, чур, не подслушивать.

– Нет, нет, мамочка, мы и не собирались, – сказал Дани. – Но ты возьми шапочку, просто чтобы быть спокойной.

– А теперь бегите, мне надо привести себя в порядок.

Ада приняла ванну, затем высушила и уложила волосы, надела на голову симпатичный ободок из бисера, чтобы зафиксировать причёску. Затем достала своё самое красивое платье, то самое, которое подарили дети, рассмотрела его со всех сторон и примерила. Новейший материал, изготовленный по авторской технологии, явно не нуждался ни в глажке, ни в каком-либо другом обслуживании. Вдоволь насмотревшись в зеркало, она решила, что наряд хорош и соответствует моменту. Подготовив всё к свиданию, Ада переоделась к ужину в обычное домашнее платье.

Тем временем Шиммон и Эстер готовили ужин. Дани им помогал, ему поручили разделывать зайца, которого принесла Бильха – сегодня на ужин была «натуралка». Шиммон признался Ашерам, что в натуральном мясе есть что-то особенное, и он с удовольствием нарушает моральные нормы жителей континента, списывая все грехи на Бильху. Зайца Эстер нафаршировала сладким перцем, нутом и горчичным соусом, а Шиммон обжарил на вертеле. Когда всё было готово, Дани сбегал за мамой.

За ужином настроение у всех было прекрасным. Шиммон шутил, Ада смеялась, дети радовались, что им удалось изменить судьбу Шиммона в лучшую сторону. После ужина Дани и Эстер пошли готовиться к школе. На завтра были запланированы контрольные уроки по биологии и математике. Учителя Адмы верили в практический подход. На контрольном уроке ученикам разрешалось пользоваться любыми справочными материалами, но задачи были очень сложными, и, если предмет не понят, то в доступности учебников не было смысла. Таким образом, проверялась не столько память школьников, сколько их сообразительность и творческие способности.

Шиммон занялся работой, надо было составить подробный план подставной жизни для пленного хара и найти в информационной сети нужных специалистов – лингвиста и эллиниста. Ада решила продолжить изучение адиабатических двигателей, но эмоции переполняли её. Она поняла, что толку в занятиях не будет, и решила провести время до полуночи в мечтах. С недавних пор она ловила себя на мысли, что почти не может удержаться от поцелуя. Ей так хотелось обнять и приласкать своего возлюбленного, он не только ворвался в её жизнь, всё перевернув с ног на голову, он разбудил её сердце, и без него Ада не мыслила своей дальнейшей жизни. И вот сегодня, наконец, должно быть произнесено долгожданное признание. Конечно, она скажет: «Да». Конечно, она обнимет и поцелует его. А может быть дело дойдёт и до «этого». Ада две недели назад нашла замечательное место для романтических встреч. На определённом участке бассейна охладителя вода была не холодной и не теплой, а такой, в которой приятней всего купаться. С помощью двух киберов Ада натаскала несколько тонн песка на берег, принесла из зимней оранжереи полтора десятка бочек с различными растениями, провела свет и принесла холодильник с напитками и мороженым, небольшой столик, два раскладных кресла, лёгкий матрас из культуры губок и шкафчик с постельными принадлежностями. «Да, именно туда я и приведу его, если он захочет слиться со мной», – думала Ада. «Так… какие лучше надеть трусики и лифчик, а может лучше их не надевать, всё равно снимать надо будет. Нет, всё-таки трусики надеть придётся, и прокладочку положить, что-то я так сильно возбудилась, что без прокладочки мне не обойтись. Какая же у них тут цивилизация – всё предусмотрено, даже прокладочки эти – такое удобство. А лифчик надевать не буду! Пусть почувствует меня, когда обнимет и тогда – он тоже возбудится и захочет меня взять». Ада снова и снова прокручивала в голове сцену признания и не заметила, как приблизился долгожданный момент. «Быстро одеваться, не хватало ещё опоздать», – подумала она, посмотрев, наконец, на часы.

Накинув сверху легкую курточку и надев на голову экранирующую шапочку, она отправилась в пультовую. Шиммон уже был там.

– Ада! Слава Всесильному, ты всё-таки пришла! Ада… милая Ада!

Шиммон мялся как школьник.

– Я старый технарь, и не знаю, как надо говорить о любви, но я тебя люблю очень, очень… и я предлагаю тебе своё сердце.

Шиммон встал на одно колено, поцеловал Аде руку и протянул ей на ладони свое платиновое сердце.

– Примешь ли ты его и отдашь ли мне своё?

– Я тоже тебя люблю, дорогой мой Шимми. Возьми моё сердце любимый. Теперь оно твоё навсегда.

Ада сняла с себя платиновое сердце и надела его на шею Шиммона, потом надела на себя его сердце.

– Шимми, обними меня и поцелуй!

Их губы слились в длительном поцелуе, их тела прижались друг к другу, и Ада почувствовала его возбуждение.

– Шимми, ты хочешь меня взять?

– Очень хочу, но я опасаюсь немного, прости меня!

– Чего же ты опасаешься, милый?

– Девяносто три года, я не делал этого наяву, только во сне. Есть такие специальные программы для холостых мужчин, чтобы половая функция не угасла совсем…

– Тебе нечего бояться, дорогой, я многое умею, уж ты мне поверь, я же не школьница. Пойдём, у меня есть место, я всё подготовила. Я всё расскажу тебе про себя и всё покажу… У нас всё получится, вот увидишь.

Ада привела Шиммона в своё тайное место.

– Как тебе мой самодельный пляж?

– Очень мило. Ада, а ты не боишься, что дети могут нас подслушать и узнают нашу тайну.

– Наша тайна для них давно уже не тайна! От телепатов очень трудно что-то утаить! Они приходили ко мне сегодня и признались, что они всё знают про нас и… ну, в общем… они благословили меня на любовь.

– Ты просто сняла с моей души камень!

– А теперь ты сними свою одежду. Помочь тебе?

– Я тогда тоже тебе помогу!

– Ладно, но сперва – я!

Ада расстегнула ремень на брюках, затем, расстегнув застёжку-молнию, сняла с Шиммона брюки. Его трусы уже дыбились палаткой. Медленно расстёгивала она пуговицы на рубашке, всячески стараясь прикоснуться к его лицу своими волосами. У Шиммона захватило дух. Когда с рубашкой было покончено, Ада нежно обняла своего возлюбленного и разрешила ему снять с неё платье. Оставшись в одних трусиках, она отступила на шаг, чтобы показаться ему.

– Ты потрясающе красива, Ада.

– Ты мне тоже очень нравишься. Но давай же закончим начатое.

Ада потянула резинку его трусов на себя и, осторожно перекинув её через головку пениса, обнажила Шиммона окончательно.

– Какой он у тебя большой и крепкий, – сказала Ада, поглаживая пенис, переходя на мошонку и обратно. – Надо непременно сделать «корзиночку». Сядь на песочек дорогой, ботинки тоже надо снять.

Шиммон не сопротивлялся, он упивался блаженством. Так с ним ещё никто не обращался. Ада стащила с него ботинки и носки, скинула свои туфельки и подошла вплотную к Шиммону.

– Теперь ты.

Шиммон, сидя на песке, осторожно снял с неё трусики, обнял Аду, прижался к её лобку, и стал гладить ей ноги, грудь, живот. Когда он дотронулся до клитора, Ада вздрогнула.

– Шимми, я уже готова, пожалуйста, начинай!

Ада легла на матрас и раздвинула ноги. Шиммон пристроился сверху. Ада взяла его пенис и направила в нужное место. Она была крайне возбуждена, Шиммон легко проник в неё и начал движения.

– Очень хорошо, милый, давай ещё, только не останавливайся, – подбадривала Ада, задыхаясь от восторга.

Через непродолжительное время она почувствовала, что надвигается кульминация.

– Ещё, Ещё! – задыхаясь, шептала она.

И вот оно… внизу живота растеклось блаженство, матка стала ритмично сокращаться. Но Шиммон был ещё на подъёме. Он ощущал себя как один огромный пенис, он весь стал пенисом, и цель у него была одна – двигаться и двигаться, наращивая собственное возбуждение и силу. Ада поняла, что сможет пережить ещё одну кульминацию, а может и не одну. Она тоже двигалась навстречу Шиммону, и вот это случилось во второй раз! Шиммон начал постанывать и Ада поняла, что и он сейчас кончит. «Корзиночка», – подумала она. Просунув руку между лобками, благо длина пениса позволяла это сделать, Ада схватила Шиммона за мошонку и слегка сжала яички. Шиммон издал финальный стон, и мощная струя семени ударила в Аду. После нескольких толчков всё было кончено! Осторожно расцепившись с Адой, Шиммон перекинулся на спину.

– Как ты, любимый, – спросила Ада, поворачиваясь на бочок и обнимая своего мужа.

– Это было что-то фантастическое! Такого я ещё никогда не испытывал! Ты самая потрясающая девушка во вселенной. И ты моя жена! Как здорово, Ада, любимая, я так тебе благодарен.

– Я тебе тоже! Все очень здорово, а ты боялся. Отдыхай, мой милый, отдыхай. Через пять минут Шиммон заснул, растратив все свои силы. Ада встала и вошла в воду. Как приятно было поплавать, вытянуться и полежать на воде. Особенно было приятно – делать это без одежды. «В следующий раз мы сделаем наше слияние в воде», – подумала она. – «Вот она, моя вторая жизнь, совершенно другая… Я и сама стала совсем другой. И вот я снова вышла замуж. И впереди у нас с Шиммоном – целая вечность! Надо сделать так, чтобы и он прожил со мной как можно дольше. А для этого нужно, чтобы и у него были нанопроциты. Хорошая идея! Я обязательно придумаю, как это сделать». Накупавшись вволю, Ада выбралась на берег, вытерлась полотенцем и, выпив стаканчик яблочного сока из холодильника, погасила свет и легла рядом с мужем, накрыв его и себя лёгким пледом.

Было уже больше восьми часов утра, когда Ада проснулась от того, что в её голове звучал голос Дани. Да, шапочки на ней не было, она где-то потеряла её и не заметила. Признаться, ей было не до того вчера ночью…

– Мам! Где ты? Эсти поджарила яичницу для всех, идите с дядей Шиммоном завтракать! Идите быстрее, нам скоро в школу ехать!

– Будем минут через десять! – мысленно ответила Ада. – Не подглядывай, Дани!

– Да, мам, я и не подглядываю, просто мы тебя потеряли.

Ада разбудила мужа, они оделись и пошли в дом. После завтрака Шиммон, как обычно, повёз детей в школу. Точнее сказать, это они везли его в город. Эстер управляла автомотрисой, сегодня была её очередь, Дани – был за помощника машиниста. Шиммон только стоял в сторонке и наблюдал за работой девочки, как будто он был машинистом-инструктором, проверяющим своих подчинённых. Шиммон думал о работе, о том, что ему сегодня принимать в свою лабораторию ещё двоих сотрудников. Надо ещё получить груз с процессорным шкафом, заказать ещё один жилой вагон и, конечно, закупить продуктов на всю компанию.

* * *

День за днём, месяц за месяцем, в повседневных делах и заботах прошло пять лет. Все эти пять лет Элияху удавалось поддерживать сон хара. Его личность, наконец, была полностью переписана на машинный носитель, а Шмуэль после двух лет упорной работы смог активизировать личность хара в машине. Легенда подставного персонажа сработала, и хара прилежно старался научить его родному языку. Расшифровка языка шла непрерывно, за исключением редких и непродолжительных пауз. Это было необходимо, чтобы составить дальнейшую линию поведения подставного персонажа. Язык хара оказался очень сложным. Лингвист насчитал двенадцать падежей, пять времён глаголов и шесть типов склонения существительных. Фонетика языка тоже оказалась не из простых – повышение или понижение тона изменяло смысл фразы с утвердительного на вопросительный. Шиммон, собрав всю свою волю, выучил вместе с лингвистом этот чудовищный язык, так как ему часто приходилось самому играть за персонажа, чтобы нащупать ключевые фразы, которые будучи загруженными в подсознание, вызовут у хара сон. Шиммон уже составил несколько вариантов дрём-кода, и теперь надо было проверить их действие. Для этого хара надо было разбудить и вернуть в реальность. Элияху, Лаван и Биньямин тщательно готовились к этой сложной операции – пробуждению после пятилетнего сна. Шиммон лично присутствовал в лаборатории. Если хара не проснётся, вся работа может пойти насмарку. Ну, не вся, конечно, но придётся раздобывать нового пленника.

– Шиммон, если мы его разбудим, то тогда мы не сможем больше ничего узнать в нашей информационной шпионской игре с личностью хара, – предупредил Лаван.

– А если мы не будем гасить личность хара в машине?

– Но как же это? Это будет означать раздвоение личности – это не допускается…

– Не допускается, если речь идёт о человеке, но он же не человек. Лично я не буду испытывать никаких угрызений совести в связи с нарушением моральных норм по отношению к хара. Идёт война, и он наш враг – беспощадный убийца.

– Ты рассуждаешь так, как будто ты на острове и наелся натурального мяса!

– Ну, мы же не на острове, – ответил Шиммон, а сам подумал: «Если бы Лаван знал, насколько он близок к правде. Неужели натуральное мясо на самом деле действует как тёмный поток? Но сейчас не время проводить исследования на эту тему».

– Ладно, Лаван, я как координатор этой лаборатории, заметь военной лаборатории, беру всю ответственность на себя и провозглашаю необходимым выполнить раздвоение личности хара, чтобы продолжить исследование языка, обеспечить возможность продолжения поиска вариантов дрём-кода и при этом проводить испытания уже найденного материала на живом хара. Всё! Приступайте к операции. И да поможет нам Всесильный! Хотя нет! Не спешите. Элияху, мне в голову пришла одна мысль. А что если нам с вами провести ещё один эксперимент?

– Какой же?

– Я хочу проверить, как влияет настоящий синий эденит на способность хара к регенерации. В информационной игре хара называл этот минерал «камнем жизни». Ваше предположение насчёт того, что эденит нужен хара для размножения блестяще подтвердилось. Но мне интересно выяснить, – является ли этот камень носителем информации или он является только посредником. Я потом произведу расчёты, но мне кажется, что имеющегося у меня количества эденита недостаточно, чтобы содержать в себе всю биоморфологию хара. И в тоже время хара на него зарился, значит для него имеет смысл даже такое количество «камня жизни».

– Каков же ваш план, Шиммон?

– Я импровизирую, поэтому не судите строго. Я хочу дать ему свой эденит и посмотреть, включится ли регенерация его повреждённого спинного мозга – это во-первых. Во-вторых, если она включится, то мы включим ментальный экран вагона и посмотрим, выключится ли она. Если так и произойдёт, то это будет означать, что эденит – это посредник. Если же регенерация под экраном не выключится, то это будет означать, что эденит содержит биоморфологические алгоритмы.

– А разве при включённом экране вагона, внутри вагона возможны какие-то ментальные взаимодействия?

– Конечно возможны, ведь экранирующее излучение направлено во внешнюю среду, создавая как бы кокон. Иначе внутри вагона вы не могли бы пользоваться дрёмером. Да и мои подопечные – телепаты доказали в первый же день путешествия по железной дороге, что внутри вагона, при включённом экране, прекрасно можно читать мысли и телепатически разговаривать с пумой. Да и разве перезапись личности хара в машину была бы возможной, если бы это было не так?

– Ну, раз так, тогда понятно! Простите, что я не очень разбираюсь в тонкостях психотропной техники. Но ведь и наши программисты во время перезаписи всё же выключали экран вагона, да и при операциях экран мешает, спросите любого хирурга.

– Да, экран мешает интуитивной индукции, наверное, поэтому и выключали, то есть не ради процесса перезаписи, а ради себя, чтобы думалось легче.

– Ваш план, коллега, мне кажется целесообразным, но мне надо подготовиться к проведению этого эксперимента. Надо нашпиговать место повреждения оптоволоконными камерами и источниками света.

– Надеюсь, наш предохранитель от возможного восстановления функции спинного мозга убирать не придётся, иначе риск будет слишком велик.

– Нет! Наш золотой шекель нам нисколько не помешает. Активность регенерационного процесса мы увидим и так.

– Прекрасно, тогда приступайте к этой операции, с выводом из наркоза немного подождём. Господа программисты, прошу внимания. Через час хара будет готов к проведению нового эксперимента. Я вас прошу сделать следующее: изолируйте машинную личность хара от новых записей, откройте новые книги в памяти главного вычислителя для записи протокола нашего испытания, проверьте все торсионные приёмники и дешифраторы – мне нужна полная запись эксперимента по всем каналам. Обеспечьте также параллельную синхронную запись изображения по оптическим кабелям, которые вам даст Элияху. И последнее – удвойте мощность ментального экрана вагона и выведите на программный пульт вычислителя кнопку управления этим параметром.

– Извините, Шиммон, но всё это мы сможем сделать только к завтрашнему дню, – сказал Калев.

– Я, пожалуй, тоже буду готов только завтра, – добавил Элияху.

– Ладно, завтра так завтра! Постарайтесь ничего не упустить. Я тогда пойду домой. Назначаю начало эксперимента на пять часов вечера.

Шиммон вышел из лаборатории и направился к дому. Откуда-то выскочила Бильха и стала виться под ногами и мурлыкать.

– Бильха, кисонька моя, если бы я умел с тобой разговаривать!

Шиммон задумался об Эстер. Она стала уже взрослой девушкой. Семнадцать лет – возраст совершеннолетия. В этом юном возрасте она уже намного обогнала в своём развитии и своих одноклассников, и своих сверстников. Давно сдав все экзамены за курс средней школы, Эстер, тем не менее, не уходила из школы, предпочитая оставаться вместе с братом, которого она любила больше всех на свете. Дани тоже предпочитал больше проводить время с сестрой, нежели общаться со своими одноклассниками. Ни Дани, ни Эстер ещё не познали чувства первой любви, и Ада начала беспокоиться за свою дочку. Ноах же успокаивал Аду тем, что с телепатами всегда так, потому что они отличаются от обычных людей, и примером может служить он сам, женившийся в первый раз только в сто шестьдесят лет. Эстер, перепробовав все тенденции моды Шинара, вернулась к простой и практичной одежде, которую предпочитали мастеровые острова, и это ещё больше подчёркивало её отчуждённость. Сама научившись шить брюки с множеством карманов из хлопковой парусины, крашенной натуральной синей краской, она выполняла заказы всех желающих. Мама, Дани и Шиммон были очень довольны изделиями Эстер. Ткань она заказывала через информационную сеть в городе Бейт-Лехем, находящемся в тропической зоне континента. Эстер носила рубашки мужского покроя, тоже хлопковые, а весной и осенью – кожаную куртку и кожаную шляпу с загнутыми кверху полями. Когда они с Дани отправлялись в лес за грибами, то надевали кожаные штаны, находя их более прочными и целесообразными. Причёску Эстер делала такую же, как у мамы. Свои тёмно-рыжие, пышные, слегка волнистые волосы, длиной значительно ниже плеча, она забирала ажурным золотым ободком. Так же как и Ада, Эстер была потрясающе красива. В школе среди старшеклассников не было ни одного, который не пытался бы вручить ей своё платиновое сердце. Однако, все попытки были безуспешными. Одноклассники давно выбрали капитаном и старшим помощником Дани и Эстер. И их выбор был вознаграждён. Эстер неизменно приводила свой отряд к успеху во всех женских конкурсах. «Она старше, так не честно!» – часто слышались возражения проигравшей команды. Но конкурс капитанов неизменно выигрывал Дани, так же как и победа в соревнованиях между отрядами среди юношей всегда оставалась за седьмым «бет».

Учителя души не чаяли в этой скромной и умной девушке. Иногда, отпрашиваясь у господина Медада по своим личным делам, тот или другой учитель просил Эстер провести урок вместо него. Она никогда не отказывала, и не было предмета, с которым она бы не справилась. Один раз к ней подошла эллинистка и просто попросила побыть с её учениками, пока она будет решать свой вопрос в администрации. Учительница знала, что эллинский не входил в программу Эстер, и была очень удивлена, когда девушка ответила на эллинском и сказала, что просто может поговорить на этом языке с учениками, не углубляясь в грамматику. Шиммон тоже был очень доволен успехами детей Ады, давно ставшими ему родными. Но было одно обстоятельство, которое его беспокоило. Курс обучения искусству телепатии у Ноаха подходил к концу, и приближался срок главного испытания способностей детей Ашеров. Это должен был быть реальный космический полёт и реальная дальняя связь. И ещё был один приём, которому в случае успеха, Ноах будет обучать Эстер и Дани. Он называл этот приём «работой с шумом ментоса». Что это такое Шиммон понять не мог, так как телепатом не был, но обучение предполагало полёт к периферии системы Шемеша.

Шиммон вошёл в дом. Эстер и Дани готовили ужин. Это были котлеты из лани, которую вчера принесла Бильха. Сама она не съела и четверти, так что пришлось ей помогать. К котлетам Эстер предполагала подать миндально-чесночный соус на оливковом масле, свежий нут и сладкий перец ломтиками.

– Эсти, а ты следишь за дозировкой антифактора? – спросил Шиммон.

– Конечно, дядя Шиммон, у нас на обед были сырные рулеты фабричного производства, мы вам один оставили. Там доза на один день. Надеюсь, отклонение от кашрута вас не смущает, мы же не виноваты, что вы пропали в лаборатории и пропустили обед. Бильху тоже культурным мясом накормили, маму антифактором можно не кормить.

– Наверное, и вас, дорогие мои, скоро можно будет не кормить антифактором.

– Так значит, мы правда полетим в космос? – спросил Дани.

– Да, это так. Это необходимо, чтобы окончить курс обучения у Ноаха. И мне тоже предстоит быть с вами, для моральной поддержки.

– Здорово, дядя Шиммон, мы все будем космонавтами!

– К сожалению, это не так безопасно, как вы думаете. За двести лет полётов к звёздам многое произошло с космонавтами. Два корабля пропали без вести. Ещё один попал под мощное излучение аккреционного диска питающейся нейтронной звезды, в результате неудачного выхода на поверхность текущего момента. Экипаж сумел вернуться на Эрец, но тела потом погибли, слишком велика была доза облучения.

– Не страшно, Дядя Шиммон, в жизни часто приходится рисковать, без этого ничего не достигнешь. Это как на охоте, не будешь рисковать – останешься голодным, – заметил Дани.

– Но почему этот пострадавший экипаж не спасли, ведь можно же было загрузить их личности в искусственные организмы? – спросила Эстер.

– К моменту этого происшествия, Эсти, технология биоморфологического синтеза целого искусственного организма ещё не была отработана. Сейчас выращенный исорг не обладает нужными чертами лица и другими индивидуальными признаками, даже если использовать ДНК пострадавшего человека. Немногие захотели бы продолжать жизнь в таком искусственном теле.

– Дядя Шиммон! Я знаю такого человека, пострадавшего, и всё же не ушедшего в инфомир. Это Азриэль – младший администратор Адмы. Правда, он всё-таки исорг только лицом, всё остальное осталось естественным. Я занималась этой темой, чтобы помочь ему. Знаете, есть ведь математическая модель, программа, моделирующая в вычислителе результат работы биоморфологических алгоритмов. Так вот, я, как мне кажется, нашла в ДНК места, отвечающие за черты лица. Я доработала и программу-симулятор – она теперь считает быстрее. Если вы зайдёте, я вам покажу результат моделирования, по-моему, похож получился. Дядя Шиммон, помогите мне, я бы очень хотела попробовать мои алгоритмы на реальном исорге. Как мне это сделать?

– Для этого тебе придётся окончить академию по специальностям «Медицина» и «Биоморфология», потом поступить на работу в соответствующую лабораторию и, наконец, получить тему для разработки.

– Так сложно?!

– Я могу помочь, ведь учиться можно и заочно. Завтра я тебя познакомлю с моим сотрудником – Элияху бен Моше.

– Я помню его, это же он спасал маму!

– Да, это был он. Так вот, он посмотрит твою работу и, если она ему понравится, может дать тебе рекомендацию для поступления в академию на заочное отделение. И ещё, пожалуй, я попрошу поучаствовать нашего программиста, ведь Элияху в алгоритмах и математических моделях, скорее всего, не разберётся. А почему ты не хочешь просто поступать и учиться дальше как обычная студентка на дневном отделении?

– Дани… я не хочу расставаться с ним, это – родство личностей. Я думаю, что мы и дальше пойдём вместе. И ещё одна причина, – это занятия с Ноахом. Ему проще согласовывать занятия со своим напряжённым графиком, если я всегда свободна.

– Ах да, конечно, я и забыл. Ну, тогда – пока заочно.

– Благодарю вас, дядя Шиммон, я буду надеяться.

В кухню вошла Ада.

– Добрый вечер, Шимми, наконец-то ты пришёл.

– Ада, милая, пойдём мне надо с тобой кое-что обсудить.

– Да конечно, пойдём, посекретничаем.

Они прошли в кабинет Ады.

– Ада, детям скоро надо лететь в космос. Подходит к концу курс обучения искусству телепатии, и пришла пора сдавать экзамен. Я полечу вместе с ними, это будет и мой первый полёт. Не буду скрывать, полёты в космос не вполне безопасны, правда, мы летим недалеко, всего лишь к периферии нашей планетной системы. И мне бы хотелось перед отлётом … короче, как ты смотришь на то, чтобы использовать сегодня твою лицензию.

– Прекрасная мысль! Давай это сделаем. Эстер уже выросла, может замуж выйдет скоро. Шимми, а почему ты раньше не летал в космос?

– Наверное, отваги не хватало. Космонавты считаются, как бы это точнее сказать, более суровыми людьми, как бы обособленными от остальных, обычных людей. И ещё бытует мнение, что космонавты что-то теряют в биологическом смысле, что космос и здоровье несовместимы. Это имеет под собой некоторую почву. В самых первых длительных полётах корабли были намного менее защищенными от космической радиации, чем сейчас. Монополиум ещё не был изобретён, да и нанопроцитов ещё не было, поэтому космонавты возвращались домой больными людьми, и им нельзя было заводить детей. Сейчас всё, конечно, гораздо лучше. Монополиум отражает всё электромагнитное излучение – и видимый свет, и ультрафиолет, и икс-лучи, и даже гимел-излучение вплоть до самых высоких энергий. Он также поглощает потоки протонов и все другие корпускулярные космические лучи. Когда появился монополиум – стали реальными полёты к звёздам. Но, тем не менее, традиция осталась. Все, кто отправляются в космос, должны сдать в криобанк свои половые клетки и соматические клетки – родоначальники. Считается, что наша искусственная биоморфология когда-нибудь из этого материала сумеет воссоздать тело человека таким, каким оно было до полёта в космос. Пока что наши исорги не могут считаться полноценными людьми, и криобанк – это задел на будущее. И ещё, Ада, перед отлётом надо было бы одну вещь сделать – мне бы хотелось заключить с тобой брак второго уровня и усыновить Дани юридически.

– Да, дорогой, давай всё сделаем, как положено. Ты ведь у меня мудрый и сведущий в законах Исраэля – настоящий глава семьи. Если я правильно понимаю, отменить или как-то проигнорировать этот полёт и экзамен нельзя?

– Боюсь, что так. Это именно то, ради чего вы сюда переехали. Большой Совет вложил в эту миссию много средств и теперь надеется на результат.

– А если ничего не получится?

– Дальняя связь определённо получится, по крайней мере, у Дани. Насчёт работы с «шумом ментоса» получится или нет, не могу судить – это точно «высший пилотаж» для телепатов. Я даже не знаю толком, что это такое.

– А что собой представляет этот монополиум?

– А почему ты этим так заинтересовалась?

– Я много изучала физику последние годы и мне интересен механизм защиты кораблей от радиации. Хочется понять, насколько это надёжно и что угрожает детям.

– Название монополиум происходит от магнитного монополя, это такая тяжёлая частица – точечный источник магнитного поля. Эта частица не встречается в природе и её получают на специальных ускорителях. Сохранить наработанные частицы, они, кстати, всегда разнополярные, можно в специальной многослойной структуре, состоящей из палладия и титаната диспрозия – это и есть монополиум. Монополи являются адронами и включаются в состав ядер вместо нейтронов. Благодаря монополям в кристалле создаётся очень мощное магнитное поле между атомами. Настолько мощное, что любой гимел-квант распадается на частицу и античастицу. Они, в свою очередь, закручиваются вокруг силовых линий, аннигилируют и опять превращаются в гимел-квант, который имеет уже другое направление скорости. Таким образом, гимел-кванты отражаются от монополиума. Что же касается любых заряженных частиц, то они просто вязнут в магнитном поле, отдавая свою энергию кристаллу, нагревая его и сообщая ему электрический заряд. И только нейтроны высоких энергий могут пройти через такую защиту. Хотя и их поток всё-таки значительно ослабляется из-за упругих рассеяний и взаимодействия собственных магнитных моментов нейтронов с монополями.

– Что-то я сомневаюсь насчёт магнитного момента нейтрона – у него же нет электрического заряда! А такой нейтральный шарик вращай, не вращай – магнитного поля не будет!

– Ты забываешь о квантовых свойствах, и что нейтрон относится к числу, так называемых, «прочных» частиц, для которых все квантовые числа в системе не могут совпадать.

– По-моему, все эти квантовые заморочки придумали специально, чтобы дурить голову женщинам, изучающим физику, и пользуются ими, когда не могут попросту объяснить суть вещей! Ладно, объясни хотя бы то, зачем вообще защищать корабль от нейтронов, когда они долго не живут в свободном состоянии. Период полураспада свободных нейтронов – шестьсот четырнадцать секунд! Будешь спорить?

– С этим не поспоришь, но защита корабля должна выдерживать не только природную радиацию, но и возможные нападения чужих кораблей с применением пучков искусственных нейтронов.

– Чужие корабли?! Пучковое оружие?! Неужели были прецеденты?

– Нет, к счастью, пока не было. Правда, два корабля бесследно исчезли. Но это не связывают с возможными нападениями чужих. Однако известно, что чужие цивилизации существуют. Хара являются чужими! И, благодаря исследованиям господина Элияху, есть основания полагать, что хара когда-то побывали на Эдене-два, а значит, они были или остаются космической цивилизацией.

– Да ещё и враждебной к тому же!

– Да уж, друзьями их не назовёшь! Что же касается нейтронов, то есть один способ защиты от высокоэнергичных пучков. Изобретён он недавно. Представь себе, оказалось, что если облучать нейтронный пучок переменным темпоральным полем небольшой амплитуды, можно изменить время жизни нейтронов и сделать его практически нулевым. Так, воздействуя темпоральным полем определённой частоты, пучок нейтронов можно превратить в поток водородной плазмы, которая через монополиум уж точно не пройдёт. Правда, неудобство состоит в том, что частоту надо подбирать в зависимости от скорости нейтронов.

– Это называется эффектом сдвига частоты от относительной скорости?

– Да, именно. Но выход был найден. Поскольку не требуется большой энергии темпорального поля, можно промодулировать генератор не какой-то определённой частотой, а шумовым спектром в полосе частот. В этом случае особо точной настройки не требуется.

– По-моему – гениальное решение! Ладно, пойдём уже ужинать.

* * *

На следующий день Шиммон предложил всем домочадцам отправиться в Адму, а затем в Шинар, для того чтобы пройти необходимые процедуры перед полётом в космос.

– Шимми, дорогой, а мне-то зачем в Шинар ехать? – спросила Ада. – В Адме, я так понимаю, мы с тобой поженимся. А в Шинаре-то я тебе зачем? Мне ведь надо следить за генератором, который питает лабораторию, и, если что – запустить другой.

– Поверь, любимая, в криобанке мне без тебя будет трудно. Я уже договорился с Эйтаном, он подменит тебя на сегодня и присмотрит за генераторами, а мы заправим его тепловоз за счёт лаборатории. И ещё, он привезёт полётные карточки, удостоверяющие статус Дани и Эсти как стажёров дальней космической связи, и мою карточку куратора стажёров.

– Ну, ладно, если так, то я поеду с удовольствием.

– Так значит, мы идём в криобанк сегодня? – спросила Эстер, чтобы удостовериться.

– Да, Эсти, а что, ты не сможешь сегодня? – спросил Шиммон.

– Нет, дядя Шимми, я смогу, со мной всё в порядке, я пойду подготовлюсь…

– Иди, Эсти, мы тебя подождем.

В этот раз за машиниста автомотрисы работала Ада. Шиммон был, как всегда, машинистом-инструктором. Дети сидели в общем зале и обсуждали предстоящий космический полёт.

– Свяжись с диспетчером и запроси открыть входной, – сказал Шиммон, когда вагон уже подлетал к городу. – Ты отлично справилась, радость моя.

– Это не сложнее, чем управлять генераторами. В Шинар поедем своим ходом, я думаю, и там арендуем тупик на один день. А до администрации Адмы поедем городским вагоном.

– Да, давай так и сделаем.

* * *

В приёмном зале администрации Адмы не было посетителей. Азриэль сидел, как всегда, за своим огромным столом, уставленным вычислителями и, время от времени, отдавал распоряжения по громкой связи. На столе стояла приличных размеров табличка, на которой было написано: «Азриэль бен Нафтали, внешность изменена после нападения хара».

– Мир вам, дорогой господин Азриэль, – поздоровался Шиммон за всех пришедших.

– И вам мир, дорогие сограждане. Что заставило вас посетить скромного городского служащего? Чем могу помочь?

– Вы нас помните?

– Да, конечно, помню, кто же не знает семью, спасшую город. А я вижу, господин Шиммон, что у вас с прекрасной Адой всё сложилось удачно.

– Да, господин Азриэль, – ответила Ада, – мы, собственно, по поводу этого и пришли. Мы хотим поднять уровень нашего брака до второго.

– И я хочу стать приёмным отцом для Дани.

– Здорово! Присаживайтесь на диванчик – я сейчас всё подготовлю. Заготовки текста у меня есть, сейчас напечатаю на гербовой бумаге, распишетесь и произнесёте клятву.

Через пять минут типограф Азриэля закончил печатать.

– Пожалуйста, господа и дамы, внимательно прочитайте тексты брачного договора, договора об усыновлении и договора о порядке наследования собственности. Это может показаться формальностью, но таковы правила. После прочтения и в случае согласия вы подписываете бумаги.

Ада с Шиммоном углубились в чтение документов. Дани сидел, закрыв глаза, и делал вид, что просто задумался. На самом деле он подглядывал, он читал тот же текст, глазами своей мамы непосредственно подключившись к её мозгу. Эстер сочла момент самым подходящим и подошла к администратору.

– Господин Азриэль, мне есть, что обсудить с вами наедине.

– Давайте пройдём в переговорную, госпожа Эстер.

Они прошли в конец коридора, выходящего из приёмного зала, и закрылись в кабинете для переговоров.

– Ну как, у вас что-нибудь получилось?

– Взгляните, это результат моделирования, – Эстер протянула напечатанное изображение.

Азриэль сглотнул, с распечатки на него смотрело его собственное лицо, такое, каким оно было раньше.

– Как же это вам удалось?! – едва смог выдохнуть администратор.

– Сначала я нашла в ДНК участок, на котором записана информация о форме лица. Далее мне удалось написать биоморфологический алгоритм для воссоздания лиц. На это ушло полгода. Потом я провела опыт с собственной ДНК. Потом вы, по моей просьбе, любезно переслали цифровую запись вашей ДНК. И вот, наконец, вы держите в руках результат работы симулятора по моему алгоритму над вашей ДНК.

– Это потрясающе! И что же теперь? Могу я надеяться?

– Теперь мне нужно вырастить исорга с вашим лицом, из ваших клеток родоначальников. Я, собственно, за ними и пришла. Но прежде, чем я получу в своё распоряжение лабораторию для клонирования, мне придётся сдать экзамены за академические курсы медицины и биоморфологии. Сколько для этого потребуется времени – не знаю! Когда исорг будет готов, можно будет пересадить вам лицо. И ещё, наверное, потребуются какие-то бумаги с вашей подписью, согласие на эксперимент или что-нибудь в этом роде. Здесь вы лучше меня разбираетесь.

– Да, да, конечно, это я всё сделаю – всё будет законно.

– А сейчас, закатайте рукав, пожалуйста.

Эстер вынула из сумочки платиновый шприц-микротом, флягу со спиртом и титановый термос с жидким азотом. Продезинфицировав кожу, Эстер засадила иглу в бицепс Азриэля, шприц чмокнул, и дело было сделано. Упаковав микротом с биоматериалом в термос, Эстер положила его обратно в сумочку.

– Вот и всё, господин Азриэль! Теперь у меня есть ваши клетки. Как только мне разрешат, я займусь натурным экспериментом. И если вы погибнете окончательно к тому времени, я просто сделаю вам новое тело.

– Надеюсь, до этого не дойдёт, но всё равно благодарю вас, госпожа Эстер, и очень надеюсь на ваш успех. И ещё вот что, вам надо подать заявку на изобретение алгоритма и вторую – на открытие соответствующего участка в ДНК человека.

– А это не слишком? Не так уж и много я сделала.

– Вы просто пока не понимаете значения ваших открытий! Я вышлю на вашу почту формы заявок, а вы уж, пожалуйста, найдите пару часов и сделайте это. Поверьте, это очень важно для вашей дальнейшей работы, уж я-то законы знаю!

Эстер и Азриэль вернулись в зал для посетителей.

– Господин Шиммон, госпожа Ада, вы прочитали документы?

– Да, мы прочитали и готовы всё подписать. И сказать слова, какие нужно, – ответила Ада.

– Прекрасно, тогда приступим к церемонии. Видеоотчёт будет храниться в архиве Адмы. Госпожа Ада бат Леви! Находясь в здравом уме и не испытывая проблем с памятью, согласны ли вы с тем, что Шиммон бен Эйфа станет вашим законным супругом, наследником и отцом вашего ребёнка?

– Да, я согласна.

– Господин Шиммон бен Эйфа! Находясь в здравом уме и не испытывая проблем с памятью, согласны ли вы с тем, что Ада бат Леви станет вашей законной супругой, наследницей и матерью вашего ребёнка?

– Да, я согласен.

– Тогда я, Азриэль бен Нафтали, младший администратор города Адма, округа Шинар, объявляю ваш брак второго уровня заключённым. Теперь поставьте ваши подписи под документами, я их уже подписал, и обменяйтесь договорами. Да продлится этот брак тысячу лет!

При этих словах один из вычислителей сыграл через колонки свадебный марш.

– Госпожа Ада, ещё один вопрос, последний, – сказал Азриэль, – вы ведь имеете лицензию, правда?

– Да, меня наградил администратор Шинара – показывали в новостях.

– Ну, я-то был несколько убит в это время, но не в этом дело. Я хотел сказать вот что: если вы с Шиммоном захотите завести ребёнка, то вам не нужно ехать в Падан-Арам, как это обычно принято делать. Ваш случай по-своему уникальный, во-первых, вы родом оттуда и появляться там вам не стоит, во-вторых, вы не нуждаетесь в экранировании. Я читал вашу историю и считаю, что вы вполне можете вынашивать ребёнка и здесь, только ментальный экран в доме надо заблокировать, иначе это может повредить ребёнку. Не забудьте, пожалуйста! Шиммон тоже не должен носить индивидуальный экран, потому что радиус его действия около трёх метров.

– Благодарю вас, господин Азриэль, я учту всё, о чём вы предупредили. На двери повешу таблицу с крупной надписью: «С экранами не входить».

Автомотриса мчалась по запасному пути в Шинар. Шиммон сам сидел за контроллером, решив попрактиковаться в ручном управлении на магистральных путях. Он очень любил ощущение скорости. «Не суждено стать пилотом, так хоть по железной дороге покатаюсь», – думал он про себя. Дани и Эстер сидели в зале и рассуждали о том, насколько точны расчёты судьбы.

– Вообще-то они не могут быть очень точными, – заметил Дани, – хоть Ноах и называет их доверительными вероятностями. Эти расчёты зависят от конкретных начальных условий, а разве эти условия не могут измениться?

– Да, Дани, я получаю из ментоса расчёт в ответ на конкретный вопрос. Но если формулировку вопроса слегка изменить, то результат может оказаться совершенно другим. Изменяя формулировку, я иначе задаю начальные условия. Но, кроме конкретно заданных вопросов, есть ещё такое понятие как интуитивная индукция. Это уже чистая мистика, я как бы получаю какую-то подсказку, что я должна сделать то-то и то-то, а для чего я должна это сделать остаётся непонятным.

– И ты следуешь этим подсказкам?

– Да, конечно, и всегда получается так, что в этих действиях действительно есть смысл. Вот скажи, ты думал о том, на какой факультет пойти учиться после школы?

– Думал, конечно.

– Хочешь, я угадаю?

– Ну, давай!

– Ты хочешь быть или пилотом или даже капитаном. А для этого надо получить профессии…

– Навигатора и корабельного энергетика, об этом всем известно! Но насчёт намерений ты угадала.

– Это ещё не всё, что я должна сказать тебе. Ты должен заняться гравиметрией, для навигатора это очень важный предмет.

– Это тоже всем известно. Конечно, я должен знать гравиметрическое оборудование корабля и уметь им пользоваться.

– Это всё так, но тебе потребуется что-то помимо того, что есть на корабле. Что-то особенное, что-то своё, необычное. От этого может зависеть даже твоя жизнь.

– Ты любишь пугать, Эсти, особенно меня.

– Предупреждён – значит вооружён! Я только хочу, чтобы с тобой всё было в порядке.

Вагон, пройдя по стрелкам, плавно остановился. Выйдя из автомотрисы, Шиммон приложил свой электро-кошелёк к парковочному терминалу.

– Пойдёмте на городской поезд, нам нужна центральная больница, это с шестой платформы, кажется, – сказал Шиммон.

Доехав до двадцать пятой башни, они поднялись на двадцать второй этаж. Перед дверями больницы сидела девушка в форме медицинской сестры.

– Мир вам, добрая девушка, нам надо сдать биоматериалы в криобанк – готовимся к космическому полёту.

Шиммон выложил карточки перед девушкой на стол.

– И вам мир, господа и дамы, но вы не по адресу. Криобанк под землёй, в этой же башне, но под землёй. Вам нужно спуститься на минус пятнадцатый этаж.

– Благодарим вас, добрая девушка.

– Всегда – пожалуйста.

Шиммон и его спутники спустились на последний этаж и попали в очень светлый зал, уставленный огромным количеством бочек с растениями. Мягкие диванчики стояли вдоль стен. У дверей, ведущих из зала, находился стол с включённым вычислителем, но за столом никого не было. Рядом с большой кнопкой была лаконичная надпись крупным шрифтом: «Звоните». Шиммон нажал на кнопку три раза. На экране вычислителя тут же появилась надпись во всю ширину: «Ждите».

– Надо ждать, – сказал Шиммон, – располагайтесь, сколько ждать – неизвестно!

Через десять минут двери открылись, и вышли два медика – женщина и мужчина.

– Мир вам, господа и дамы, – сказал мужчина, – позвольте представиться, я Михаэль бен Симха – медик-андролог, а это Аяла бат Анат – медик-гинеколог.

– Очень приятно познакомиться, – ответил Шиммон. – Мы готовимся к космическому полёту, нужно пройти традиционные процедуры.

– Кто полетит?

– Вот наши полётные карточки. Я лечу как куратор. А эти молодые люди – стажёры и претенденты на получение квалификации телепатов дальней космической связи.

– Невероятно! Ну, что ж, будем рады помочь. А эта прекрасная женщина?

– Это моя супруга, Ада бат Леви.

– Очень предусмотрительно взять с собой супругу, господин Шиммон. Вы молодец, а вы, господин Даниэль, что же без дамы сердца?

– Я не знал, что это так важно, но у меня всё равно нет никакой дамы сердца, я ещё слишком юн для этого.

– Вообще-то в четырнадцать лет… ну, ладно, обсудим это в палате. Прошу, проходите, господин Шиммон с супругой – в палату номер три, госпожа Эстер – в палату номер четыре, господин Даниэль – в палату номер шесть.

– Господин Михаэль, у меня есть одна просьба, – сказала Эстер.

– Пожалуйста, и что за просьба?

– Мне необходимо получить порции биоматериалов – моих и моего брата.

– Да вы с ума сошли, девушка! – возмутилась гинеколог. – За всю мою практику вы первая, кто просит это. Даже не могу представить, зачем вам это понадобилось.

– В своей дальнейшей жизни я тоже буду медиком, и интуиция мне подсказывает, что девственные биоматериалы, не тронутые космосом, мне в будущем понадобятся.

– Это неслыханно! Михаэль, скажи что-нибудь!

– Что сказать? Требование законно! Юная исследовательница не только увлечена биологией, но и законы изучила. Статья двадцатая, пункт восьмой закона о криобанке: «Пациент имеет право получить дублирующую порцию биоматериалов в собственное распоряжение, если он заплатит за упаковку». А стоит это недёшево! Шприц-микротом – платиновый, контейнер-термостат – титановый, заправка жидким азотом, итого около двухсот шекелей за один образец.

– Стоимость упаковочных материалов мне известна, и деньги я приготовила.

Эстер достала из сумочки увесистый мешочек золота и положила на стол.

– Надо же – наличные! Прекрасно, какая вы предусмотрительная, госпожа Эстер. Откуда вы знаете, что у нас нет терминала оплаты?

– В информационной сети Исраэля всё можно найти, при желании…

– Отлично! Считаю все вопросы урегулированными. Проходите в палаты, господа, приступим. Сначала биопсия, чтобы добыть соматические клетки – это быстро и не больно. Госпожа Эстер и господин Даниэль пройдут процедуру два раза.

Михаэль развёл всех по палатам и сделал биопсию. В палату Эстер вошла Аяла.

– Извините меня, моя будущая коллега, просто я давно не читала закон. Сейчас мы будем добывать ваши яйцеклетки. С женщинами это довольно просто. Вы ляжете на кушетку, я включу дрёмер, и вы уснёте. Далее через дрёмер я подам команду вашим нанопроцитам половой защиты, и они примерно через сорок пять минут выведут в просвет шейки матки десятка два яйцеклеток. Потом сядете в кресло, и я отсосом их оттуда заберу. Половину упакую для вас. Всё понятно?

– Да, благодарю вас.

– Тогда приступаем.

Тем временем в палате Шиммона Михаэль давал инструкции.

– Вот смотрите, господин Шиммон, это называется – андрологический чехол. Он служит для забора спермы. Вскрываем упаковку и видим мешочек из чистого латекса, закатанный в колечко. Когда эрекция пениса будет достигнута, вы приставляете колечко к головке и скатываете чехол на пенис.

Михаэль продемонстрировал процедуру на своём большом пальце.

– Далее вы со своей супругой можете сделать простой и физиологичный акт слияния, или достичь эякуляции любым другим приятным для вас способом. Когда закончите, чехольчик не снимайте, лучше я сам это сделаю. Просто нажмите вот эту кнопку, и я приду. Всё понятно?

– Вполне!

– Ну, тогда я пойду к господину Даниэлю.

Дани сидел на кушетке и пытался сосредоточиться на Шиммоне, ему было интересно подслушать, что говорит медик. Однако ничего не получилось, видимо экранирование в палатах было предусмотрено. Вошёл Михаэль.

– Давайте теперь с вами решать вопрос. Скажите, господин Даниэль, вы пользовались когда-нибудь программами для дрёмера, которые обычно используют холостые мужчины для поддержания половой функции.

– Нет никогда, я даже не знаю, о чём идёт речь.

– Ну… это, в общем, видеокнига… эротического содержания… и в тоже время ролевая игра, мужчина, просматривая такой сон с помощью дрёмера, обычно достигает эякуляции, что необходимо для нормальной физиологии. А вы, вообще, когда-нибудь пользуетесь дрёмером для просмотра снов?

– Нет, только для сохранения личности.

– Вы не любите смотреть сны?

– Я смотрю сны без всякого дрёмера. Я ведь телепат и мне экраны не положены, я должен быть на связи с ментосом.

– Ах, вот оно как, очень редкий случай в наших краях. И… бывают ли эти сны эротическими?

– Бывают… иногда… и даже заканчиваются извержением.

– Прекрасно! Тогда попробуем дрёмер с соответствующей эротической игровой программой, скажем… для очень молодых практикантов. Пожалуйста, раздевайтесь совсем и ложитесь на кушетку. Я включу дрёмер и буду рядом, для того чтобы вовремя надеть на ваш пенис специальный чехол для сбора спермы.

– Хорошо, господин Михаэль, давайте попробуем сделать это.

Процедура началась. По началу всё шло неплохо, Дани возбудился, Михаэль надел чехол, и оставалось только ждать кульминации. Программа проигрывалась в течение часа, однако, через двадцать минут полной эрекции, пенис Дани опал и больше не возбуждался, эякуляции тоже не получилось. Михаэль выключил дрёмер и разбудил своего пациента.

– Увы, ничего не вышло, господин Даниэль, такое бывает… скажите, вам программа не понравилась?

– Что-то ваша эротика меня по-настоящему не завела.

– Это была лучшая, на мой взгляд, программа. Я их все пересмотрел, это моя работа и, боюсь, что остальные ещё пошлее. В таких случаях, как ваш, очень пригодилась бы дама сердца. Скажите, а вы не практикуете прямой массаж пениса, чтобы получить эякуляцию.

– Никогда не пробовал.

– Надо попробовать, но нужен видеоряд, для возбуждения. Давайте я выведу эту же видеоигру в режиме демонстрации на большой экран на стене. Сам уйду, а вы попробуйте массаж, глядя на экран. Когда закончите, нажмите эту кнопку.

– Попробую, делать нечего.

Через полчаса безуспешной работы Дани нажал на кнопку. Михаэль был рядом.

– Увы, и так ничего не получается.

– Что же делать? А может быть, опять попробуем дрёмер, и под сон я вам сделаю массаж?

– Ну, уж нет, это какая-то сдомия получается!

– Тогда может Аялу пригласить для этого?

– Господин Михаэль, только не это! Я не могу это делать с чужой женщиной! Да и муж у нее, наверное, есть, что он скажет? А моральные нормы…

– Извините, мы медики – несколько циничный народ. Тогда остаётся только одно – биопсия яичка, правда потом болеть будет…

– Но, господин медик, согласно Торе яички повреждать нельзя! В книге «Дварим», в главе 23, в разделе 2 сказано: «Да не войдёт тот, у которого раздавлены ятра или отрезан детородный член, в собрание Бога».

– Вы религиозный человек, господин Даниэль?

– Я знаю, что Он существует.

– Я это тоже знаю, но мы тут под экраном живём и, как бы, больше полагаемся на себя.

– Но, я-то – нет! Я не под экраном!

– Да, опять я забыл об этом… казус получается, безвыходная ситуация. Ладно, посидите тут пока. Не одевайтесь, завернитесь в простынку, вот тут их чистых десятка два, и подождите, а я пойду посоветуюсь с господином Шиммоном и его женой.

– Она – моя мама.

– Тем лучше, может она что-нибудь подскажет.

Медик ушёл, а Дани стал вспоминать эротический сон, полагая, что это может помочь возбудиться.

В коридоре на диванчике Шиммон, Ада и Эстер сидели и ждали, когда закончится процедура Дани. Подошёл Михаэль.

– Госпожа Эстер, пожалуйста, пройдите в зал ожидания, мне очень нужно поговорит с вашей мамой и господином Шиммоном.

– Хорошо, позовите меня, когда закончите.

Михаэль рассчитывал на плотную дверь между коридором и залом ожидания, но он не знал, что между этими помещениями нет ментального экрана.

– У Дани не получается забор спермы. Юноша несколько шокирован этой циничной процедурой и у него развилась преходящая аноргазмия. Не можем ли мы перенести процедуру на месяц или провести её в домашних условиях?

– Месяц ждать – не получится, – ответил Шиммон, – полёт уже запланирован, причём миссия будет проводиться на двух линтерах, задействовано много людей. Есть ли какие-нибудь варианты?

– В такой ситуации – только биопсия яичка, но пациент против по религиозным соображениям.

– Я тоже против, – присоединилась Ада, – надо придумать что-то другое. Может, гипноз?

– Я, к сожалению, не знаю гипнотизёров, которые могли бы внушить что-нибудь эротическое. Да и вряд ли господин Даниэль вообще поддаётся гипнозу, он ведь телепат, а у них защита мозга очень сильна, ни один гипнотизёр не пробьёт.

– Если только Дани сам не впустит в своё сознание, – сказала Эстер, подходя к остальным. – Извините, господин Михаэль, но я всё слышала. Очевидно, в вашей лаборатории не все стены создают экраны. Я знаю что делать, и я помогу, я тоже согласна с мамой, что яичко протыкать – это уж слишком. У меня в голове вдруг возник план, и я думаю, всё получится, потому что меня Дани в своё сознание впустит, а дальше я могу нафантазировать что угодно. Мне надо просто, чтобы Дани заснул, этого я сама сделать не смогу.

– Нет ничего проще, – ответил Шиммон, – любая программа для дрёмера начинается с трансляции дрём-кода. Лаван бен Йешаяху, Биньямин бен Нахор и ваш покорный слуга использовали дрём-код человека в наших разработках. Если вы, Михаэль, предоставите мне вычислитель, подключённый к инфосети, то я смогу быстро получить от моих коллег пустую программу для дрёмера с одним только усыпляющим кодом.

– Конечно, воспользуйтесь тем, что стоит в зале ожидания. Идите, госпожа Эстер, поговорите с братом, подготовьте его, а я подойду сразу, как получим программу.

Эстер подошла к палате номер шесть и постучала.

– Входите, – сказал Дани, плотнее завернувшись в простыню.

– Это я, Дани. Я пришла помочь тебе.

– Эсти, чем же ты поможешь, если бы ты была моей девушкой или женой, но ты ведь – сестра.

– Шиммон сейчас получит программу для дрёмера, которая ничего не передаёт, а только усыпляет. А когда ты заснёшь, я буду передавать в твой мозг мои эротические фантазии. Ты ведь разрешишь мне это сделать?

– Я не против, я уже на всё согласен. Если бы ты знала, что мне тут предлагал медик?! С ума сойти можно! А откуда у тебя, Эсти, эротические фантазии, у тебя кто-то есть?

– Никого у меня нет! Есть только фантазии – они есть! Я ведь уже большая девочка. Я прочитала много книг по этому вопросу и арамейских, и романских. Но особенно в половых развлечениях и играх преуспели эллины.

– Ну, ты даёшь, Эсти! Ты меня прямо заинтриговала. Ладно, давай, я готов посмотреть твои фантазии и почерпнуть немного опыта из твоего источника.

Вошёл Михаэль.

– Ну, как, господин Даниэль, попробуем новый план?

– Эсти обещала что-то необычное… эллинское… я готов попробовать.

– Замечательно! Я вижу, вы повеселели.

Михаэль вставил блок электро-полевой памяти с новой программой в дрёмер.

– Госпожа Эстер, вам нужно сесть немного дальше, а то вы тоже уснёте, приступаем.

Дани вдруг оказался в странном месте. Большой зал с одной стеной. Очень высокий потолок, поддерживаемый множеством колонн по периметру. Со стороны противоположной единственной стене виднелись перила лестницы, уходящей вниз. Оттуда доносился шум прибоя. По бокам портика росло множество лавровых кустов. Всё сооружение – колонны, пол и потолок – было сделаны из какого-то белого камня, похожего на кальцит. У стены помещения стояла не кровать, а нечто – гораздо больших размеров. Ложе покрывала золотистая ткань. Дани подошел и попробовал поверхность рукой, – ткань была мягкой и шелковистой. Дани осмотрел себя – под легкой белой туникой ничего не было, босыми ногами он ощущал приятное тепло гладкого пола. На стене красовалось большое зеркало. Дани подошёл, чтобы посмотреть на себя. Он себя узнал, хотя и выглядел в зеркале значительно старше. Рядом с зеркалом в стене была дверь, которую Дани попытался открыть, но тщетно.

– Она не откроется! Так нужно, чтобы нас никто не потревожил.

Дани обернулся. Со стороны лестницы к нему шла девушка в такой же белой тунике и тоже без обуви. Сначала ему показалось, что это его сестра. Девушка была так же красива лицом, но нет, всё же это была не она. Да и волосы у неё были не темно-рыжие как у Эстер, а каштановые. Необычная причёска удивила Дани, – таких в Шинаре ему встречать не приходилось. Спереди волосы были коротко подстрижены и зачесаны на лоб, с боков и сзади – были довольно длинными. Их край образовывал непрерывную плавную линию, а кончики были слегка подкручены внутрь.

– Я приветствую тебя, чужестранец Даниэль, в моей волшебной стране. В стране любви, где исполняются желания. Я тебя очень люблю, мой милый! И я так надеюсь понравиться тебе!

– Но ты ведь меня не знаешь, добрая девушка!

– Нет знаю. Мне свыше пришла весть о тебе. Это была моя заветная мечта – увидеть тебя и обнять! Мечта, наконец, сбылась. Это и твоя судьба тоже. Ты прилетел с другого конца галактики, чтобы сделать меня счастливой. Меня зовут Марта – это означает «хозяйка». Я действительно хозяйка этих мест и немного волшебница. Смотри, как я умею танцевать!

Девушка сделала какой-то странный жест, и заиграла музыка. Оркестр был акустический из струнных и духовых инструментов. Девушка закружилась в танце, который больше напоминал художественную гимнастику. Она то взлетала вверх, то садилась на шпагат, закручивала немыслимые тройные сальто, как будто гравитация для неё не существовала. Туника Марты развивалась от бешеного темпа, и Дани заметил, что под её одеждой тоже ничего нет. Он почувствовал возбуждение, и его охватило необъяснимое влечение к этой девушке. Наконец танец закончился, и она подошла к Дани.

– Твой танец был великолепен, никогда такого не видел!

– Это искусство называется «балет». Я понравилась тебе, Даниэль? Что скажешь?

– Да, Марта, очень понравилась, ты очень красивая.

– И ты мог бы меня полюбить?

– Мог бы, конечно!

– Тогда обними меня.

Марта бросилась к нему на шею. Она обнимала его, трепала его волосы, целовала его в губы. Она вся пылала страстью, и Дани не смог устоять перед таким натиском. Он тоже страстно обнимал и целовал волшебную Марту, как будто провел уже тысячу свиданий с ней, как со своей возлюбленной. Вдруг девушка отпрыгнула и сделала странный пасс руками в сторону Дани. Затем перевернулась в воздухе и приземлилась уже без туники. Дани едва не лишился чувств, увидев Марту обнажённой. Её тело было совершенным. Её гладко выбритое интимное место влекло Дани как магнит. «Может быть, у этого народа вообще нет волос на теле?» – едва успел подумать Дани. Он обнаружил, что и сам уже без одежды и что возбуждён до предела. Марта подбежала и обняла своего возлюбленного. Они поднялись в воздух и, пролетев метров пять, приземлились на ложе. Марта оказалась сверху. Охватив своим влагалищем, пенис Дани, девушка стала интенсивно двигаться. Всё закончилось очень быстро. Сладкая истома разлилась по телу Дани, и он почувствовал, как сперма мощными толчками покидает его. Девушка достигла кульминации одновременно с ним. Через минуту она нагнулась и, нежно поцеловав Дани, взлетела в воздух. Одним движение руки она одела его и себя и плавно приземлилась рядом.

– К сожалению, наше свидание заканчивается, дорогой мой Даниэль. Но я знаю, что в «будущем» мы снова будем вместе. Я не прощаюсь с тобой, любимый. Просто – до следующего свидания! Не забывай свою Марту!

Дани проснулся весь мокрый, как после встречи по харпастуму.

– Что это было?!

– Всё в порядке, ваша сестра – волшебница, господин Даниэль!

– Эсти! Ты всё это выдумала! Но это было так реально. Как же это?

– Не совсем выдумала, Дани. Рассматривай твой сон как доверительную вероятность. Девяносто пять процентов правды – это не так уж мало…

– Подождите, пожалуйста, в коридоре, госпожа Эстер. Я сейчас упакую ценнейший биоматериал, для нас и для вас тоже.

Через десять минут Михаэль вручил Эстер контейнер.

– Все биоматериалы нужно поместить в стандартный медицинский криостат. Заряда жидкого азота хватит на неделю, а дальше питание криостата должно быть бесперебойным. В идеале вам нужно подключить его к шине питания процессорного тоннеля, это питание не прерывается ни при каких обстоятельствах. Наш криобанк запитан именно таким образом, но как вам это сделать – не представляю.

– С этим-то как раз нет проблемы. Наша семья живёт на резервной энергостанции процессорного тоннеля, – ответила Эстер.

Глава 4. Первый полёт.

Семья поднялась на двадцать второй этаж в центральную больницу. Теперь участникам полёта предстояла процедура подсадки нанопроцитов. Шиммон беспокоился о том, что может опоздать на эксперимент, правда без него не начали бы всё равно. Эстер была счастлива, в её сумочке позвякивали пять термосов с биоматериалами. Дани ломал голову над вопросом – можно ли считать сон, навеянный Эстер, настоящим пророчеством. Ада беззаботно радовалась возможности прогуляться по городу, так как с наступлением беременности её прогулки в зданиях, где есть ментальные экраны, станут невозможными.

Процедура подсадки продолжалась около двух часов. За это время в вену ввели около полулитра физиологического раствора со ста граммами кибернетических клеток. Адаптация прошла без осложнений. Через две недели нанопроциты окончательно возьмут под контроль иммунную систему, и тогда Ашеры и Шиммон смогут спокойно выходить в космос. Пообедав в ресторане, семья отправилась домой на своей автомотрисе. Шиммон не упустил случая прокатиться на ручном управлении по скоростным путям, – он при этом чувствовал себя пилотом. Дани приставал к сестре с расспросами.

– Мило со мною ты поступила! Я теперь влюблён в девушку, которой может быть и вовсе не существует.

– Но разве она не красавица?

– Красавица! Но где она живёт? Как мне её найти? И что за странное имя – Марта? У нас на всей планете не встречается такого. И, более того, – никогда не было! Я уже поискал в инфосети, как только мы тронулись.

– Я много всякой информации получаю из ментоса по наитию. Ты помнишь, Дани, мы проходили теорию о переселении биосферы?

– Да, я помню, конечно.

– Если она верна, то арамейцы, эллины и романцы были перенесены на эту планету с какой-то другой. Но ведь и на исходной планете, наверное, остались люди. Я чувствую, что твою девушку надо искать именно там. И имя Марта когда-то было арамейским, потом почему-то вышло из употребления среди арамейцев, но зато стало популярным среди других народов. Твоя девушка принадлежит к другому народу и живет в провинции, которая называется странным словом «Австралия», точнее не живёт ещё, но будет жить к тому моменту, когда ты найдешь эту планету. Запомни – «Австралия», тебе это поможет в поисках.

– Как ты это узнала? Ну, откуда ты можешь это знать?

– Через расчёт твоей судьбы, Дани. Когда ты уснул, Михаэль выключил дрёмер. Я села рядом и взяла тебя за руку. Вопрос ментосу был такой: «Девушка, которую полюбит Дани?» И я её увидела, и узнала от тебя – будущего то, что сказала тебе сейчас. Ну, а потом, я домыслила вашу романтическую встречу, в эллинском стиле.

– Так она не эллинка?

– Насколько я понимаю – нет. Логично было бы предположить, что в Австралии живут австралийцы и говорят на австралийском языке.

– А сколько же там всего языков, на этой старой планете?

– Вспомни Тору и историю города Бавель!

– Здорово! Теперь дело за малым! Построить исследовательский корабль, стать его капитаном и отправиться на поиски прародины человечества по галактике!

– Не забудь, Дани, про гравиметрию другим методом.

– Да, я помню, ты уже говорила…

От Адмы автомотрису вёл Дани, и вскоре они прибыли на ферму.

– Я в лабораторию, а потом мы с коллегами зайдём к Эсти, – сказал Шиммон.

– Я буду очень ждать!

Шиммон вошёл в спецпоезд.

– Доброго вечера, коллеги! Что скажете о нашей затее?

– Оборудование и программы подготовлены, оптические кабели от пациента подключены к вычислителю, всё готово к записи эксперимента, – отрапортовал Калев.

– Пациент тоже полностью готов, – добавил Элияху.

– Тогда давайте начинать, включайте запись.

– Запись пошла.

– Ювелирное изделие из синего эденита, весом пятьдесят граммов, помещено рядом с головой пленного хара. Ждём запроса от мозга хара на включение активного сна. Калев, с какой периодичностью хара выдаёт запросы?

– Обычно раз в полчаса, приблизительно.

– Будем ждать, пожалуйста, не отвлекайтесь, внимательно следите за показаниями.

Прошло двадцать минут. Шиммон, не отрываясь, смотрел на экран, где отображалась торсионная активность.

– Есть активность! Калев?

– Да, это запрос. А вот и ответ! Невероятно! Он вошел в свою ментальную сеть в камне!

– В камне она или нет, мы ещё не знаем, но скоро выясним, – заметил Шиммон. – Калев, какова скорость обмена?

– Скорость не очень, примерно в четыре раза медленнее, чем с нашим вычислителем.

– А теперь сюрприз!

Шиммон вынул коммуникатор и выбрал номер Дани.

– Дани! Ты меня слышишь? Прекрасно! Принеси, пожалуйста, в лабораторию коробочку, которую я вчера отдал тебе на хранение. Сейчас будет интересно, – сказал Шиммон, обращаясь к коллегам. – Наблюдайте за скоростью. Калев?

– Пока всё по-прежнему.

Прошло пять минут. Вошёл Дани, Шиммон сидел рядом с хара.

– Мир вам, господа. Вот она, ваша коробочка, дядя Шимми.

– Шиммон! Скорость удвоилась! – удивился Калев. – С чего бы это?

– Я так и думал! Благодарю, Дани, можешь остаться, если интересно, но женщинам ни слова, пожалуйста. Скорость увеличилась потому, коллеги, что в коробочке ещё один камень! Я его вчера купил на средства лаборатории, и это того стоило! Есть идея! Каждый алмаз в эдените – это не микросхема памяти, а кодер или усилитель! Больше алмазов – больше каналов связи! И, следовательно, мы открыли ментальную сеть хара! Вот прямо сейчас! Давайте назовем её: «хей-ментос».

– Подождите Шиммон, мы ещё не пробовали подавить обмен с помощью ментального экрана.

– Скоро попробуем, но сначала я хочу спросить у Дани. Скажи, пожалуйста, твоя сестра, как ясновидящая, могла бы заглянуть в ментальную сеть хара?

– Я бы этого не хотел. Мне почему-то кажется, – это может быть опасным!

– Да, наверное, ты прав, меня как всех ненормальных учёных занесло, прости. Элияху, что показывают ваши микрокамеры?

– Нейроны в повреждённом месте начали расти, безусловно, хара получает свою биоморфологическую поддержку. То есть, синий эденит для них действительно «камень жизни».

– Ну, теперь последнее! В подтверждение нашего открытия, проводим эксперимент с подавлением обмена с помощью нашего стандартного экранирующего излучения. Шмуэль, что у нас с управлением экраном вагона?

– Я сделал целую шкалу различных мощностей экрана – от десяти процентов стандартного уровня до четырехсот.

– Прекрасно, тогда идём снизу вверх, а Калев следит за скоростью обмена. Начинайте, Шмуэль.

Шмуэль стал ступенчато повышать мощность экрана, каждый раз объявляя цифру, которую он поставил. На ста пятидесяти процентах скорость начала падать и на двухстах обмен прекратился совсем. Пленник вышел из активного сна, пульс и дыхание пришли в норму.

– Я раньше не наблюдал такой разницы в частоте пульса, когда личность хара копировалась в память вычислителя, – сказал Элияху, – знаете, господа, что это означает?

– Не томите, коллега! – попросил Шиммон.

– Это означает, что мы сейчас едва не потеряли нашего пленника!

– Подробнее, пожалуйста!

– Похоже, повышение пульса в присутствии эденита означает, что мозг хара через него перекинул информационный мост к ганглиям, управляющим сердцем. И если бы не наркоз, возможно, он смог бы остановить сердце.

– Так вот почему он так зарился на камень, когда в первый раз увидел его у меня в руках. Но тогда он не смог сделать этого, просто не достал, эденит был слишком далеко от его мозга. Однако получается, что нам опять повезло. Я заберу в дом оба образца эденита, и на всякий случай необходимо предупредить всех, кто может в будущем работать с пленником, насчет такой способности хара. Теперь задание на ближайшие три недели, пока меня не будет.

– Куда же вы исчезнете, Шиммон? – спросил Элияху.

– Улетаю за орбиту Посейдона сдавать экзамены по дальней космической связи. То есть не я, конечно, сдавать буду, а вот этот молодой человек и его красавица сестра. Я лечу как куратор. Итак, теперь задание! Господа биологи – выводят пленника из наркоза, медленно и осторожно, нам на нём ещё испытания проводить! Господа программисты с помощью привлечённых специалистов продолжают информационную игру с копией личности хара. Я имею в виду, что нужно продолжить строительство ландшафта, создание растений, животных и так далее, чтобы у информационного хара не было ощущения ранее увиденного. Господа лингвист и эллинист продолжают играть за подсадного персонажа и продолжают изучение языка. Когда я приеду, – научите меня новым словам, и я попробую провести переговоры с живым хара. Ещё у меня есть большая просьба личного характера к господам Элияху и Калеву.

– Всегда рады помочь, Шиммон, – ответил Элияху, – не церемоньтесь, пожалуйста!

– Эстер, моя подопечная, что-то там разработала по генетике и биоморфологии. Я хотел попросить вас оценить её работу и, если это покажется вам возможным, дать ей рекомендацию для поступления на заочное обучение в академию.

– С удовольствием ознакомимся с достижениями госпожи Эстер. Я читал и оценивал, как независимый эксперт, её школьные работы по программированию, по-моему, очень способная девушка, – сказал Калев.

– Тогда прошу пройти в дом. Бильху не бойтесь, она вас прекрасно знает. Пойдём, Дани, скажи Эсти, что мы уже идём.

Эстер встретила гостей на пороге своей рабочей комнаты.

– Мир вам, господа! Я вас знаю! Вы – господин Элияху, выдающийся медик и эксперт по биологии хара, вы спасли мою маму. А вы – господин Калев, известный программист, вы принимали у нас в школе экзамены. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь на диванчик. Я Эстер бат Ашер. Пока только выпускница средней школы Адмы. Вот мой аттестат, посмотрите, пожалуйста.

– Ого! Абсолютная отличница! С таким аттестатом вас примут в академию без всяких рекомендаций. Только подайте прошение, и студенческая карточка у вас в кармане! Взгляните, Элияху, наверное, давно такого аттестата не видели?

– Да, впечатляет!

– А теперь, если вас не затруднит, пожалуйста, прочитайте, заявки, которые я только что отослала в банк изобретений и открытий. Сначала я не хотела, но один мой друг очень настаивал на этом. Но может это и к лучшему, тут всё изложено полно и в то же время лаконично.

Эстер дала каждому из гостей по портативному вычислителю с загруженными книгами заявок на изобретение.

– Вам, господин Элияху, работа по генетике, а вам, господин Калев, – по биоморфологическому моделированию.

Коллеги Шиммона углубились в чтение. На их лицах всё больше проявлялась профессиональная заинтересованность, которая постепенно сменилась выражением крайнего удивления. Прошёл час, Элияху закончил чтение, закрыл глаза и задумался. Калев перечитал всё два раза и потом углубился в изучение графической схемы биоморфологического алгоритма. Наконец он сдался.

– Не могу понять, госпожа Эстер, как вы это сделали. Это – мистика какая-то! Что-то в этой схеме я не улавливаю, очень сложный алгоритм, но вычислитель, вроде, не врёт и не зависает. Я ещё на досуге поизучаю схему. Но самое главное – надо проверять результат в натурном биологическом эксперименте, – надо выращивать исорга по этому алгоритму. Что скажете, Элияху?

– А? Что?

– Я говорю, каковы ваши впечатления, коллега?

– Не могу поверить! Не верю, что это, наконец, произошло. С момента создания самого первого исорга эта задача стояла во весь рост! И вдруг какая-то девушка без высшего образования находит то, что генетики ищут уже сто пятьдесят лет! У вас, должно быть, знакомые есть среди ангелов, они вам на ушко подсказывают, что к чему в геноме и как его понимать надо!

– Но я тоже очень долго искала! – ответила Эстер. – Целых полгода потратила только на эту тему.

– На эту тему?! У вас ещё есть «темы»?

– Ну, вообще-то, да…

– Эстер, простите, меня, – я просто в шоке! Но скажите, вы хоть понимаете значение этого открытия, если это, конечно, всё подтвердится?

– Если подтвердится, я смогу помочь одному хорошему человеку.

– Одному человеку?! Тысячи пострадавших, с безнадёжно испорченными телами могли бы продолжить свой путь в мире живых, если бы эта технология была открыта раньше. Вам нужны рекомендации для участия в программе заочного обучения? Это не вопрос! Завтра же вы получите от меня самую лучшую рекомендацию. А вы, Калев, дадите девушке возможность форсировать образование?

– А я, господин Элияху, почему-то верю в этот алгоритм. Наверное, потому, что мы – программисты-биоморфологи больше доверяем вычислителям, чем вы – медики. Две смежные специальности – это то, что нужно для получения собственной лаборатории или места на исследовательском космическом корабле. Медицина и вторая специальность – биоморфология, наверное, это ваша судьба, госпожа Эстер. Я буду счастлив дать вам рекомендацию для изучения биоморфологии. Я думаю, что сейчас в эти открытия всё равно никто не поверит. Но когда миру будет явлен исорг с лицом вашего друга, – тогда другое дело! Учитесь скорее, госпожа Эстер! Как только получите квалификацию, я с удовольствием помогу вам с организацией биоморфологической лаборатории. И очень здорово, что вы подали заявки. Теперь приоритет в этих выдающихся достижениях будет за вами, а это значит, что вы получите право выбора направлений для дальнейших исследований по собственному усмотрению, любое оборудование для вашей лаборатории и неограниченное финансирование. Вы также наверняка получите и высшую личную награду за выдающийся вклад в науку – лицензию на ребёнка, а это для девушки очень важно.

– Ну, мне пока рано об этом думать! Благодарю вас, господа, за добрые слова и рекомендации.

– Пойдёмте, Элияху, напишем бумаги.

– Да, конечно, завтра господин Шиммон передаст вам наши рекомендации. Очень надеюсь, что Калев прав, и всё подтвердится. Удачи вам во всех ваших исследованиях, госпожа Эстер.

Гости ушли. Эстер так и подмывало пригласить их на ужин, но она не могла, потому что Бильха опять принесла какую-то дичь, и мама уже её готовила. «Пусть это останется маленькой тайной диких островитян и примкнувшего к ним Шиммона», – подумала она.

* * *

Дани разыскал Шиммона в его кабинете.

– Дядя Шиммон, есть проблема!

– Рассказывай, Дани.

– Вы сказали в лаборатории, чтобы я ничего не говорил женщинам про эксперимент, я, правда, не понял – почему. Так вот, маме я, конечно, могу ничего не говорить, но скрыть это от Эстер не получится, наверное, вы понимаете.

– Ну, ладно, Эсти можешь сказать, она ведь всё равно узнает. Просто из эденита, который оказался тесно связан с цивилизацией хара, сделаны ювелирные украшения – женские украшения. Сначала я купил колье, чтобы подарить его твоей маме, но когда я, наконец, собрался это сделать, выяснилось, что это не минерал вовсе, а артефакт чужой враждебной цивилизации, и дарить стало как-то неудобно. А вдруг этот камень несёт в себе какую-то скрытую угрозу? Вот я и решил сначала его дезактивировать, засунув в синхротрон линтера: там сдохнет что угодно, будь то биологический объект или микросхема.

– Теперь понятно! Скажите, дядя Шимми, когда мы отправимся в космопорт?

– Прямо завтра и отправимся! Пока доедем, пока нас ознакомят с кораблём и проинструктируют по правилам жизни на борту, пройдёт недели полторы или две. Потом мы сдадим экзамены на знание инструкций. Потом будет тренировочный полёт на линтере, недалеко, скорее всего – вокруг Эреца, чтобы организм привык к невесомости. Ну, а потом уже мы отправимся на периферию системы Шемеша, за орбиту Посейдона. Полёт будет проходить на двух линтерах. Когда Ноах будет обучать вас с Эстер работе с шумом ментоса, на линтере останетесь только вы трое, остальные должны будут перейти на второй корабль. Ноах это объяснил тем, что каждый человек является источником шума и, следовательно, помехой в этом уроке.

– Здорово! Увлекательное приключение! А как мы поедем в космопорт?

– На поезде, конечно. Ноах поедет в своём частном вагоне и в Адме заберёт нас.

– А долго нам ехать?

– Космопорт находится в южной части восточного континента, за экватором, и ехать туда примерно сутки.

– Я обожаю ездить по скоростным дорогам!

– Все обожают, к сожалению, не всегда есть на это время.

– А почему нас не подберёт какой-нибудь линтер, ведь это намного быстрее.

– Линтерам нельзя появляться над населёнными территориями. Если произойдёт авария и линтер разобьётся, может произойти термоядерный взрыв. Только в самых чрезвычайных ситуациях полёт линтера в этих зонах может быть разрешён.

– Но я-то уже два раза летал на линтере, ну, в первый раз было нападение хара – это понятно, а вот когда вывозили из леса наш отряд, особенно острой необходимости ведь не было.

– Ты ещё не понимаешь этого, поймёшь, когда у тебя будут дети, ведь это самое дорогое, что есть на свете.

– Скажите, дядя Шимми, аварии с линтерами случались?

– На Эреце – никогда. Была одна только авария на третьей планете в системе Нод. К счастью линтер упал на большом расстоянии от единственного города. Из экипажа никто не выжил. Точную причину аварии установить было очень трудно, обломков не осталось, всё превратилось в пар. Один отважный сотрудник космофлота провел измерения спектра наведённой радиации в эпицентре катастрофы и собрал образцы радионуклидов. Потом на программных моделях с долей вероятности семьдесят пять процентов вычислили очень редкое сочетание параметров синхротрона, при которых может произойти избыточное выделение мощности протон-дейтонной реакции. Согласно вычислениям, толчком к превышению параметров послужило повышенное потребление энергии темпоральными генераторами. Сейчас этот вероятный просчёт устранён.

– Я не боюсь возможных неполадок или аварий.

– А я вот – боюсь! Хотя я намного старше тебя, я не могу до конца справиться со своим страхом. Что же тебе придаёт такую уверенность?

– Эсти! Она может получить прогноз на исход полёта, но для этого ей нужен субъект вопроса. На эту роль гожусь только я или, разве что, Ноах. Остальные люди, увы, скрыты от ментоса экранами. Я пойду к сестре, поговорю об этом.

Эстер сидела у себя в рабочей комнате на диване и читала на экране портативного вычислителя какую-то медицинскую книгу, Дани постучал.

– К тебе можно, Эсти?

– Тебе всегда можно, братишка.

– Что изучаешь?

– «Программирование нанопроцитов», – такая вот умная книга.

– И для чего тебе это нужно?

– Моя тема с биоморфологическим синтезом лиц людей пока повисла. Надо теперь другую тему продвинуть.

– И в чем идея?

– Хочу научиться создавать ментальный экран с помощью нанопроцитов.

– Но ведь и экранирующие шапочки неплохо справляются, они генерируют шумовое торсионное поле и блокируют всякий обмен информацией между мозгом и ментосом, в том числе и тёмный поток, разве нет?

– Скажи, как, по-твоему, почему на острове шапочки никто из практикантов и королевских служащих не носит?

– Практиканты для того и приехали, чтобы узнать насколько успешно они смогут жить без экранов, когда это будет нужно. А королевские служащие, наверное, соблюдают традицию.

– А кто они такие, эти служащие, и что они там, на острове, делают… как, по-твоему?

– Даже не знаю, может им это нравится, или другой работы не нашли…

– Нет! Не в этом дело! Самое главное, что они – родители. Космонавты, колонисты, выигравшие лицензию пары, инженеры, учёные или медики, победившие в творческих конкурсах, – все они там ради одного, у них там растут дети. И дети нуждаются в естественной биоморфологии, которую даёт только ментос. Особенно важно не прерывать общение ребёнка с ментосом от момента окончания латентной стадии беременности до срока в шесть месяцев. И если кто-то с шапочкой встретит на острове беременную женщину, то он может прервать этот контакт и навредить ребёнку, потому что радиус действия индивидуального экрана – около трёх метров.

– Теперь понятно… и что же ты хочешь сделать?

– Я хочу создать экран прямо в мозгу, с помощью нанопроцитов, чтобы радиус действия этого экрана ограничивался самим мозгом и не доставал до матки, где сидит ребёнок.

– Теперь я, наконец, понял! Это всё ради Наами! Твоё пророчество… ну, конечно! Это та самая новая технология, которая позволит Наами иметь ребёнка от Ноаха. Эсти, ты будешь великим гинекологом! Женщины Исраэля отольют тебе памятник в золоте!

– Дани, прекрати впадать в патетику и издеваться над бедной сестрой. Если бы ты только знал, насколько это сложно! Нанопроцит такая вещь, которую до конца не знает никто! Коллективы программистов создавали слой за слоем этот пирог из алгоритмов. Каждый коллектив знает только свой слой и удивительно, что это вообще как-то работает.

– Эсти, прости меня! Не сомневайся, я в тебя верю, и готов вместе с тобой во всём этом разобраться. Примешь меня в свою подпольную лабораторию по взлому нанопроцитов?

– С удовольствием, Дани. Мне очень нужен технарь с чисто мужской логикой. Возможно, вдвоём мы осилим эту задачу. Но ты ведь шёл ко мне не за этим. Говори, что хотел спросить?

– Я хотел, чтобы ты узнала расчёт моей судьбы в связи с полётом, – то есть, пройдёт ли он удачно? И ещё кое-что хотел рассказать тебе про хара и про их ментальную сеть, открытую лабораторией Шиммона сегодня в моём присутствии.

– Это очень интересно! С чего начнём?

– Я прилягу на диван и положу голову к тебе на колени, а ты прочитай мои воспоминания, ну, и расчёт судьбы посмотри.

– Соскучился по женской ласке?

– Да… мама, наверное, думает, что я уже вырос.

– Зато у тебя есть сестра, ты можешь всегда на меня рассчитывать. Иди сюда, я люблю гладить твои волосы и обнимать тебя.

Дани улёгся головой на колени к Эстер и начал свой мысленный рассказ. Так они просидели минут двадцать. Потом она сказала.

– Полёт пройдёт вполне удачно, и мы с тобой получим свидетельства о присвоении квалификации телепатов дальней космической связи начального уровня.

– Надо полагать, что этих уровней несколько?

– Наверное… я думаю, Ноах нам об этом расскажет. Насчёт хара, тоже очень интересно, я бы хотела всё же заглянуть в их «хей-ментос». Хочется узнать, откуда они взялись и что хотят от нас – людей?

– Это вряд ли получится. К тому моменту, когда мы вернёмся из полёта, хара уже выведут из наркоза, и тогда подходить к нему с синим эденитом будет уже нельзя – он может покончить с собой.

– Я верю, что Шиммон уже нашел дрём-код для хара, и тогда при испытаниях пленник снова заснёт, и мы сможем залезть в его мозги и выведать ключевое слово для входа в хей-ментос.

– Зачем для этого влезать в его мозги? Есть же запись эксперимента, и мы можем там посмотреть цифровую последовательность, соответствующую торсионному сигналу, который выдал его мозг для входа в хей-ментос.

– Это-то так, но ведь эта последовательность, наверное, соответствует какой-то фразе на языке хара. Эта фраза нужна нам, чтобы войти в хей-ментос без хара.

– С чего ты взяла, что эта фраза вообще существует, мозг ведь выдаёт последовательность уже во сне, без участия личности.

– Всё равно этот сигнал можно выразить словами. Мозг всегда мыслит словами, даже если эти слова непонятны.

– Ну, тогда мы можем использовать вычислитель, написать для него программу, чтобы он произносил слова на языке хара и зафиксировать подходящее слово, когда цифровая последовательность этого слова совпадёт с ключом. Так слово за словом можно подобрать всю ключевую фразу.

– Это гениально! Пожалуй ты прав, и можно обойтись без живого хара.

– Я только не понял, зачем тебе всё это?

– У меня возникла идея! Нельзя ли использовать для дальней космической связи хей-ментос в тех случаях, когда не срабатывает наш обычный ментос!?

– И что же, такие случаи были?

– Только один раз. Я читала об этом в «Истории исследовательских полётов». Экспедиция триста тридцать восемь имела целью произвести наблюдение нашей галактики сверху. То есть, они вышли из галактического диска с целью нанести на карту все шаровые скопления. В них, как известно, расположены чёрные дыры промежуточных масс, которые намного массивнее чёрных дыр звездных масс. Знание их галактических координат очень важно для навигации, особенно для исследовательских полётов в неизвестных секторах галактики. На борту был телепат, но после выхода на поверхность текущего момента, оказалось, что установить связь с Эрецем невозможно. Не удалась связь и со всеми другими нашими колониями. Выполнив свою задачу, экспедиция благополучно вернулась за три гиперпространственных прыжка. Каждый раз при выходе из гиперпространства, телепат пытался установить связь. Получилось это тогда, когда корабль был уже внутри галактического диска. В своём отчёте телепат написал, что он предполагает отсутствие ментальной сети вне диска. И мне кажется это логично! Зачем нужна сеть там, где нет обитаемых миров?

– И что же ты думаешь, что при отсутствии обычного ментоса, хей-ментос там всё же есть?

– Я считаю, надо проверить, а вдруг… Эти хара такие загадочные. Может они из соседней галактики? Когда-нибудь ты станешь капитаном и тогда, возможно, тебя пошлют в соседнюю галактику. Тогда и можно будет проверить. Для этого надо выпросить у Шиммона весь синий эденит. Один образец будет у меня, а другой у тебя. И надо выучить ключевую фразу, конечно.

– Я вообще не представляю, где эта экспедиция взяла водород на обратную дорогу, ведь звёзды там, над плоскостью диска, крайне редки.

– У них с собой было… корабль был наполовину заправлен дейтерием. А, как известно, протон – дейтонная реакция идёт легче, чем протон – протонная, и энергии даёт намного больше.

– Да, но дейтерий дорог, его надо ещё наработать в огромном количестве, чтобы заправить космолёт. Обычно – это топливо для линтеров.

– Ну, видимо, в соответствии с задачей, они долго готовились. Зато карта чёрных дыр и шаровых скоплений стала намного полнее.

– Если тебе нужен синий эденит, то лучше попросить его сейчас, пока Шиммон его не дезактивировал. Он собирается подвергнуть его жёсткому облучению в синхротроне линтера.

-Ты не шутишь?!

– Он сам сказал.

– Тогда пошли немедленно!

Дани постучался в кабинет Шиммона.

– Дядя Шимми, это мы с Эсти, можно?

– Конечно, Дани, входите, не стесняйтесь!

– Дядя Шиммон, простите нас за несколько необычную и наглую просьбу, но нам очень нужно.

– Рассказывай, Дани, не церемонься!

– Мы хотели попросить у вас синий эденит, оба образца, – это для научных целей, только для научных! Нам нужны эти образцы такими, какие они есть – без дезактивации.

– Можно немного подробнее?

– Мы скоро получим квалификацию начального уровня, – сказала Эстер, – вы сами это говорили Дани. И вот я думаю, что с помощью этих артефактов можно будет установить связь на межгалактических расстояниях, воспользовавшись хей-ментосом. Во всяком случае, мне кажется, стоит это попробовать.

– Ты, Эсти, наверное, прочитала историю экспедиции триста тридцать восемь. Да, действительно, для телепата стажёра этот случай очень интересен. Но вряд ли состоится ещё одна экспедиция за пределы галактики. Для полёта в соседнюю галактику наших энергетических возможностей недостаточно, да и наша галактика ещё не исследована даже на десять процентов. Так что не знаю, каким образом вы хотите проверить возможность такой связи. Могу предположить только одно. Опять твоя феноменальная интуиция спать тебе спокойно не даёт?

– Ну… вообще-то, да!

– Ладно, я отдам вам эденит. Одно украшение я купил для вашей мамы, не зная ещё, что это не минерал вовсе, а артефакт цивилизации хара. Второе украшение, кулон из платины с этим камнем, я купил для эксперимента на деньги лаборатории, купил, потому что эденита на Эреце нет, кроме ювелирных украшений; их производят на Эдене-два и поставляют на Эрец уже готовыми. Эксперимент прошёл удачно, и я мог бы списать его как расходный материал по теме, но возникла одна проблема. Буквально сегодня я опубликовал отчёт о нашем эксперименте с хара в закрытой сети военного отдела Большого Совета, и они приняли решение – изъять из продажи все такие украшения. Поэтому, чтобы передать камень вам, мне надо оформить его продажу сегодня и вернуть деньги на банковский счёт лаборатории, и это единственный способ для вас получить его – уже завтра купить такое украшение будет нельзя.

– У меня есть тысяча триста шекелей, – предложил Дани. – Сколько он стоит?

– Всего – три тысячи восемьсот.

– У меня сейчас денег нет, но я попрошу у мамы, уверена, что она не откажет, – сказала Эстер.

– Проси полторы тысячи, тысячу дам я – тоже хочу поучаствовать.

– Благодарю вас, дядя Шимми, вы – настоящий друг, – ответила счастливая Эстер.

Ашеры ушли за деньгами, а Шиммон сел за вычислитель, чтобы оформить сделку через сетевого кибернотариуса.

– Эсти, я оформляю сделку на тебя, поскольку ты совершеннолетняя и к тому же девушка, – сказал Шиммон, когда Дани с сестрой вернулись с двумя мешочками золота. – Это не вызовет лишних вопросов – девушки всегда интересуются украшениями. Введи, пожалуйста, свой личный код, и сделка будет считаться состоявшейся. Поторопись, осталось десять минут до полуночи. Золото я положу в защищенный шкаф лаборатории, он его взвесит и автоматически зачислит деньги на счёт темы. Лучше я это тоже сделаю до полуночи, я побежал. А вы в эту ночь можете поспать подольше, я знаю – Ноах раньше одиннадцати просыпаться не любит.

На следующий день Ада отвезла всю семью на станцию Адма. Она долго обнималась с детьми и читала какие-то молитвы, позабыв про отсутствие лигаментума. Потом нежно поцеловала мужа и обняла его. В её глазах стояли слёзы.

– Мамочка, да не переживай ты так, Эсти дала хороший прогноз на этот полёт, – попросил Дани. – Через три недели мы вернёмся.

– Да, мой милый, всё будет хорошо, это материнские слёзы, они приносят удачу.

По второму пути к этой же платформе подошёл своим ходом частный вагон. Из тамбура выглядывала Наами.

– Мир вам, друзья! Это мы! Прошу садиться. Поезд до космопорта пройдёт через пять минут нам надо успеть задать программу. Ашеры и Шиммон быстро погрузились, и вагон двинулся дальше. Проводив взглядом удаляющийся вагон, Ада вернулась в свою автомотрису. Прошёл скоростной поезд, но не быстро. «Замедлился, чтобы подцепить Ноаха», – отметила про себя Ада и вызвала по радио машиниста Эйтана.

– Мир вам, уважаемый господин Эйтан! Узнали меня?

– Это вы, госпожа Ада?

– Это я! Вы не могли бы мне помочь по старой дружбе?

– Я пока не занят, два часа у меня есть, готов помочь чем угодно. Что-то с мотором?

– Да нет, просто у меня будет ребёнок. Я сегодня это почувствовала, кажется, латентная стадия закончилась и мне теперь нельзя заходить под экран, а надо купить продукты для меня и для лаборатории Шиммона.

– Так значит, вы использовали свою лицензию! Здорово! От всей души поздравляю. Продукты куплю, ради такого случая я всегда готов, обращайтесь и впредь, помогу без вопросов. Список имеется?

– Сейчас вышлю вам по сетевой почте.

– Где вы стоите?

– Я на тридцать втором пути. Очень вам благодарна, до связи, друг мой.

– Про свой экран я помню, не опасайтесь, он будет выключен, когда я подойду. До связи, госпожа Ада, если что надо добавить, вызывайте по рации, как машинист машиниста. Для вас я всегда на связи.

Ада подумала: «Как хорошо, что о ребёнке я узнала именно сегодня. Шимми теперь будет спокоен, будет думать о нас и радоваться». Тем временем вагон Ноаха догнал поезд и прицепился. Эстер и Дани делили украшения.

– Мне больше нравится колье, – сказал Дани.

– Колье это больше женская вещь! А кулоны носят и мужчины и женщины, возьми хотя бы платиновое сердце!

– Ладно, уговорила, возьму кулон!

На том и порешили. Брат и сестра надели украшения и спрятали их под одежду.

– Эсти, я хочу сдать экстерном экзамены за школьный курс, как ты, и начать готовиться в академию.

– Что так? Надоело быть капитаном класса?

– Откровенно говоря, да. Ночью мне приснился сон, как будто на Эрец должен упасть крупный астероид, и весь наш флот пытается что-то сделать, но ничего не получается. Для того, чтобы сдвинуть его с орбиты, тяги водородных ионных двигателей не хватает; чтобы перебросить весь астероид в гиперпространство – не хватает мощности генераторов темпорального поля. Причём генераторов можно поставить больше и сделать их мощнее, но нет источника энергии подходящей мощности, чтобы их запитать. И тут мне пришла в голову интересная идея. А что, если сделать устройство, чтобы получать энергию прямо из физического вакуума – так же, как это произошло при большом взрыве?

– Я, конечно, знаю, что энергии в вакууме гораздо больше, чем реализовано в нашей вселенной на поверхности текущего момента. Но как ты собираешься разделить виртуальные частицы и античастицы?

– Темпоральное поле! Очень хороший разделитель.

– То есть, создав высокую концентрацию темпорального поля в малом объеме, ты хочешь устроить новый большой взрыв, но тогда всё будет уничтожено, и вместо защиты мы получим катастрофу.

– В том-то и дело, Эсти. В голове крутится мысль, что можно как-то вместо взрыва устроить медленное горение, образно говоря. Как это сделать, пока не знаю, но почему-то уверен, что это возможно, и я со временем узнаю, как этого достичь. Наверное, сейчас не хватает базовых знаний по физике, и мне надо форсировать образование, как и тебе. Ты сможешь меня подготовить к выпускным экзаменам?

– Легче лёгкого! Весь школьный курс у меня в голове. Но мне нужна твоя помощь по теме нанопроцитов. Самые нижние слои программирования киберклеток я понять не смогу, те слои, которые управляют аппаратной частью. Их разрабатывали мужчины, и понять их логику сможешь только ты, Дани.

– Наверное, я смогу тебе помочь. Архитектуру нанопроцессоров я изучил, могу даже написать программу низкого уровня для них, на языке элементарных команд. А ведь в нанопроцитах тоже процессор, только очень специфический.

– Когда ты успел? Я думала ты в школе больше внимания уделяешь харпастуму?

– А конкурс по кибертехнике, забыла? Алон и я его выиграли, причём обошли даже десятый алеф.

– Наверное, отвлеклась на что-то, ведь это был мужской конкурс.

– Да я не обижаюсь, я в ваших женских делах тоже не сильно разбираюсь – чистая математика или биология, или программирование высокого уровня. Помнишь Аду бат Нафтали? Всё это женские штучки! Мне давай физику, системотехнику, измерения, синхротроны. Ладно, Эсти, давай пока просто посмотрим на природу. Обожаю железные дороги и скорость! Какие у нас города на пути?

Эстер поколдовала над бортовым вычислителем.

– Сначала Келах, затем Нинвэ, потом Цидон, Грар, Аза, Бейт-Лехем, затем мы пересечём экватор, потом будет великая пустыня и, наконец, на южном краю пустыни – космопорт. Там, наверное, жарко, мы северяне не привыкли к такому климату.

– Наверное, в помещениях космопорта и базы линтерного флота есть климатические установки…

– Очень на это надеюсь! Кстати, ты упомянул Аду бат Нафтали – очень известную программистку, автора самого лучшего математического компилятора, а она не родственница Азриэлю?

– Пожалуй, нет. Во всяком случае, не ближайшая родственница. Это родовое имя принадлежит к числу самых древних, и могло широко распространиться.

– Признаюсь, историю ты знаешь лучше меня. И сколько же их этих самых древних родов?

– Насколько я знаю, их было одиннадцать: Реувен, Шиммон, Леви, Исахар, Звулун, Меннаше, Эфраим, Дан, Нафтали, Гад и Ашер.

– Так значит, мы тоже принадлежим к древнейшему роду…

Зона лиственных лесов сменилась редколесьем. Затем потянулись бескрайние степи. Изредка попадались фермерские хозяйства и поля, засеянные пшеницей. Дани обратил внимание на мостовые агрокультиваторы такие же, какие были на мамином поле. Поезд влетел на мост через огромную реку. Ширина её была километра три.

– Ничего себе речка!

– Это Пишон, Дани.

– Откуда ты всё знаешь?

– Просто слежу за нашим маршрутом по карте на экране вычислителя, тут есть такая функция, очень удобно.

– Хитрая! И что у нас впереди?

– Горы! Горная страна Сфар. Я думаю, будет очень красиво!

Эстер была права, вскоре пошли холмы и отдельно стоящие невысокие горы – лакколиты. Затем начались настоящие хребты. Дорога проходила по широкой искусственной полке над ущельем и забиралась всё выше в горы. Поезд прошёл тоннель и вырвался на виадук сумасшедшей высоты. Эстер и Дани прилипли к окну.

– С ума сойти можно, вот это высота! – сказала Эстер.

– Просто дух захватывает! В Падан-Араме таких высоких гор нет!

– А вдруг – землетрясение, и посыплются вагоны в пропасть, как нут на пол со стола.

– Ты забыла о службе разрядки. Во всех сейсмоопасных зонах есть служба разрядки. Во множестве скважин глубиной до пятидесяти километров установлены тензометрические датчики, и при малейшем повышении напряжения в горных породах их разряжают мощной звуковой волной от специальных динамиков. В точку напряжения сводят звуковые лучи от многих генераторов, затем их фазируют, и происходит разрядка – землетрясение небольшой мощности, которое совершенно не опасно. Но благодаря этому напряжение в пластах не накапливается, и мощное землетрясение становится невозможным.

– И откуда ты всё знаешь?

– Всё знать невозможно, просто читал «Принципы строительства подземных баз на сейсмически опасных планетах». Там сказано, что и на Эреце со времён начала строительства арамейской подземной индустрии на восточном континенте, искусственная разрядка широко практиковалась, и эта технология прекрасно отработана.

Между тем Шемеш скрылся за горными пиками, и темнота наступила очень быстро.

– Эсти, что это так рано стемнело? Ещё только полседьмого!

– Значит, мы пересекаем экватор. Здесь время заката очень слабо зависит от сезона.

– Жалко, что уже темно, горная страна мне очень понравилась.

– Ничего, на обратном пути посмотрим ещё раз. Придётся ложиться спать, чтобы рано встать и посмотреть ещё что-нибудь. Восход будет примерно в семь часов.

– Ладно, я пошёл в своё купе, спокойной ночи.

– Хочешь, я выдумаю для тебя сон… про Марту?

– Не сейчас. До возвращения из полёта я продержусь. А как ты вообще считаешь, это не вредно?

– Ты веришь, что я разбираюсь в медицине?

– Безусловно!

– Тогда я скажу тебе, что это полезно и даже необходимо, так что обращайся в любое время.

– А для девушек это тоже необходимо?

– Как раз – нет! Мы можем годами ждать настоящей любви без всякого ущерба для здоровья.

– Ну, так я пошёл?

– Спокойной ночи, в семь я тебя разбужу, посидим у окошка.

Утром Эстер проснулась ещё до рассвета. Часы показывали шесть сорок. «Пойду, прогуляюсь в тот конец», – подумала она и вышла из купе. В общем зале сидела Наами и смотрела на экране вычислителя какие-то кулинарные рецепты.

– Доброго утра, дорогая Эсти, можно у тебя спросить… о сокровенном?

– Доброго утра, Наами, пять минут, только в туалет схожу.

– Конечно, извини.

– Теперь можно, спрашивай, – сказала Эстер, садясь на диван.

– Мне Ноах рассказал о твоём пророчестве, хотя и не должен был. С учениками нельзя говорить на такие темы, а тем более рассказывать об этом другим, но он не удержался.

– Не волнуйся, никто ведь не узнал, кроме тебя.

– А ты мне не можешь погадать ещё раз на эту тему?

– Извини Наами, тебе не могу, ты ведь под экраном и ментос тебя не видит, поэтому расчёт судьбы для тебя невозможен. Но я могу ещё раз спросить ментос на эту тему, используя Ноаха.

– Нет! Только не его! Он и так никак не может пережить, что нарушил кодекс чести старшего телепата и воспользовался способностями ученика в личных целях. Ладно, нельзя так нельзя. Насколько я знаю, ты ведь увлекаешься биологией и медициной! Скажи, пожалуйста, известны ли какие-то новые методы помощи, таким как я?

– Ничего конкретного пока нет, но я догадываюсь, как вообще можно это сделать. Возможно, что получится сократить размер экрана мозга до нескольких сантиметров с помощью нанопроцитов, если их поселить прямо в голове.

– И что это даст?

– Неужели ты не понимаешь? Мозг будет под экраном, а матка нет! В этом случае, и ребёнок может нормально развиваться, и твой мозг никак не пострадает.

– Это потрясающе! Это гениально! Кто же это придумал? Это высшая награда года по медицине, стопроцентно!

– Тебе придётся набраться терпения, идею только начали разрабатывать.

– Может Ноаха попросить о помощи? Он входит в Большой Совет, и он бы мог посодействовать этим замечательным учёным в их работе, достать деньги и любое оборудование. Только скажи – кто они?

– Я не могу…

– Но почему? Впрочем, я ведь могу воспользоваться инфосетью…

– В сети этой информации нет. Я всё объясню, если ты дашь обет на Торе, что никто не узнает имена этих людей и какие-либо сведения по этой теме.

– Ты думаешь, что у меня Торы нет? А вот и есть!

Наами сходила в своё купе и принесла свиток Торы.

– Надо же, настоящий рукописный свиток, где ты взяла?

– Ты разве не знала, чем я увлекаюсь? Позволь представиться! Председатель шинарского отделения общества исследователей Торы. Я знаю древний арамейский и могу свободно читать без гласных, используя древние огласовки, и переводить без словаря.

– Здорово!

– Я, Наами бат Меннаше, положа руку на свиток Торы, торжественно клянусь не разглашать сведений, полученных от Эстер бат Ашер, Амэн! Теперь ты можешь мне всё рассказать.

– Ну, хорошо, уговорила, только не падай в обморок. Идея принадлежит мне, а помогает мне в разработке – мой брат. Чтобы заставить нанопроциты переместиться в нужное место в теле человека, надо их перепрограммировать, а чтобы загрузить в них новую программу, придётся воспользоваться командами низкого уровня. Даниэль обещал помочь в этом. Потом я напишу программу, чтобы нанопроциты могли генерировать торсионный экранирующий сигнал. Нужен будет испытуемый – доброволец, чтобы проверить прямыми измерениями достигнутый или недостигнутый результат. Пока я написала моделирующую программу и получила следующие исходные данные – количество нанопроцитов, которое нужно разместить в мозге примерно равно пятидесяти шести процентам от стандартного защитного количества космонавта.

– Я хочу быть вашим добровольцем!

– Буду очень благодарна тебе! Я понимаю твой интерес и, может быть, страх, но ты не бойся – все изменения, связанные с необычным размещением нанопроцитов обратимы. Есть ещё проблема с размножением нанопроцитов. Если их выращивать из популяции половой защиты, то на это уйдёт несколько лет, потому что их начальное количество всего около двадцати штук. А вот если бы ты стала хотя бы формальным космонавтом, например, слетала бы в командировку, ну, хотя бы на Арес, тогда Дани не пришлось бы возиться с размножением.

– Пожалуй, я смогу это устроить. Я сейчас нигде не работаю, но по своим религиозным делам вполне могу посетить какие-нибудь колонии. Денег Ноах на это мне всегда даст, да он и сам заинтересован.

– Я вижу ещё и политические проблемы. Сейчас, по существующим законам, из-за того, что выдача лицензий людям, неустойчивым к тёмному потоку, фактически запрещена, из популяции жителей континента гены, ответственные за это, вымываются, и в перспективе неустойчивых людей не останется. Но если мы решим проблему моим методом, то этот процесс прекратится, и тут я вижу вероятность сопротивления большинства Большого Совета. Однако, если ты будешь участвовать в эксперименте на правах испытуемого-добровольца, то ты сможешь родить ребёнка для себя и это будет вполне законно, так как не затронет всей популяции Исраэля.

– Эсти, ты гений! Я обязательно буду добровольцем и на Арес слетаю, мне не трудно это устроить. Запланирую какую-нибудь конференцию, и дело будет сделано. Однако Шемеш уже взошёл. Мне нужно браться за готовку на всю компанию. Что господин Шиммон предпочитает?

Эстер едва не сказала: – «Свежепойманную зайчатину, жаренную на вертеле, под горчичным соусом и фаршированную нутом», – но вовремя спохватилась.

– Можно сделать яичницу с культурным мясом и томатами.

– Отличная идея! А ты бы чего хотела?

– Сделай и мне то же самое, пожалуйста.

Эстер пошла будить брата.

– Дани, просыпайся, Шемеш уже давно взошёл! Доброго утра!

– Эсти, я сейчас, только пять минут, – сказал Дани и снова заснул.

– Вставай, Наами уже жарит яичницу! Иди умойся, пока санузел свободен.

Дани продрал глаза, оделся и нехотя поплёлся в дальний конец. Позавтракали все вместе в общем зале. Поезд пересекал великую пустыню, однако внутри вагона не было жарко – климатическая установка поддерживала двадцать два градуса. Дани и Эстер, поблагодарив Наами, хотели вернуться в купе и продолжить наблюдение за местностью, но Ноах попросил их и Шиммона задержаться.

– Не уходите, пожалуйста, сейчас Наами снимет с вас мерки. Это нужно, чтобы подобрать на складе для всех вас специальные костюмы с кондиционированием. Без них на улицу не выйдешь – в три пополудни температура достигает пятидесяти градусов в тени.

– Ничего себе, с ума сойти можно, – сказал Шиммон, – и как долго в этом костюме можно гулять?

– Четверо суток костюм «саламандра» будет обеспечивать тебя водой, не даст поджариться днём и замерзнуть ночью; ночью холодно – около пяти градусов.

– А зачем, вообще, выходить на улицу, при такой экстремальной погоде? – спросил Дани.

– Линтеры обычно стоят на обслуживании в подземных ангарах, – сказал Ноах, – однако, прежде чем отправить их в космос, их поднимают на поверхность, запускают синхротроны и проверяют все системы. Посадка членов рабочей миссии производится в уже подготовленный линтер с введённой энергетической системой. Так что придется несколько сот метров идти под лучами Шемеша.

– Понятно.

– Тогда приступим. Наами, кисонька моя, ты готова?

– Вполне, кто первый? Давай ты, Дани. Закрой, пожалуйста, глаза – я направлю на тебя РУС-дальномер, и вся твоя поверхность будет автоматически обмерена и оцифрована. Медленно сделай полный оборот… так, отлично. Данные записаны, выключаю. Следующий…

Ноах и Наами занялись улаживанием вопросов с учебным центром космопорта, а Дани и Эстер вернулись в купе. За окном проносились песчаные барханы, изредка оживляемые кустиками саксаула. Дорога и здесь проходила по довольно высокой эстакаде.

– Неужели и здесь есть какие-то животные, для которых дорога будет препятствием? – спросила Эстер.

– Я не знаю, ты же у нас биолог, вот и скажи.

– В пустынях водятся ящерицы и змеи, но они мелкие, вполне могут проползти под рельсом.

– Есть ещё причина. Наверное, здесь бывают песчаные бури и дорогу приподняли на пятнадцать метров, чтобы её просто не заносило песком.

– Ой, Дани, что это там, посмотри, появились какие-то зеркала, целое поле зеркал! И какой-то чёрный цилиндр – очень чёрный, даже непонятно как добились такого абсолютно черного матового цвета.

– Я знаю, что это такое. Это то, благодаря чему мы пользуемся электричеством. Это фотонная электростанция! Зеркала имеют небольшую кривизну, они управляются вычислителем и поворачиваются вслед за Шемешем. Их задача собрать свет нашей звезды и направить его на поверхность парогенератора. В нём образуется пароводяная смесь с температурой четыреста пятьдесят градусов и под давлением сто двадцать атмосфер. Затем эта смесь проходит через сепаратор, где пар отделяется от воды и подаётся в цилиндры паровой турбины, которая вращает электрический генератор. Вода из сепаратора смешивается с питательной водой и поступает снова в парогенератор. Пар, отработав в турбинах, превращается в воду в конденсаторе, охлаждаемом морской водой. Эта вода снова подаётся в парогенератор. Всё очень просто и в то же время гениально.

– А откуда здесь морская вода?

– Под землей проложены тоннели, по которым она и поступает.

– А почему эти электростанции не строят на побережье?

– Там меньше света, много облачных дней и бывают ураганы. Таковы особенности климата тропической зоны. А здесь Шемеш светит всегда.

– Но только не ночью. А ведь электричество подаётся непрерывно.

– Фотонные станции работают только днём, это верно, но за день насосы заполняют водохранилища гидроаккумулирующих станций и ночью используется энергия запасённой воды.

– Дани, тебе хоть сейчас можно сдавать на энергетика!

– Читаю понемногу.

За окном проносились зеркальные поля фотонных электростанций, их было много, сотни километров, уставленных энергоблоками.

– Дани, а романцы какой энергией пользовались?

– Они использовали ископаемое топливо – нефть и метан, но и ещё, конечно, ядерный распад урана двести тридцать пять. Всё это – грязная энергия, у нас она запрещена. Такая энергетика сильно портит среду обитания, вредит всем живым организмам и нарушает тепловой баланс планеты.

– А биотопливо, которое мы получаем на нашей ферме, оно разрешено?

– Биотопливо, это не нефть, это совсем другое дело – это ведь тоже энергия света нашей звезды, только переработанная и запасённая растениями.

Вдруг поезд влетел в тоннель и постепенно стал замедляться.

– Наверное, уже прибываем, – сказал Дани, – скорее всего, здесь вокзал подземный, как в Падан-Араме. Понятное дело – на поверхности очень жарко.

Поезд остановился в большом светлом помещении. Ноах задал своему вагону программу парковки, и все приехавшие выгрузились на перрон. К группе подошла девушка в форме пилота, по званию она была десятником.

– Мир вам, господа и дамы, Дина бат Эфраим – координатор обеспечения экспедиции телепатов. Я знаю вас всех, пожалуйста, следуйте за мной, я провожу вас до вашей гостиницы и там подробно расскажу о программе подготовки к полёту.

Идти пришлось долго, километра два. В подземных коридорах, отделанных белым кальцитом и зелёным апатитом, было свежо и прохладно – климатическое оборудование работало исправно. Путники спустились вниз на три этажа и оказались в приёмном зале гостиницы. Дина подошла к администратору и взяла у него регистрационные карточки на всю группу.

– Итак, прошу внимания, – сказала Дина, – карточки регистрации это ваш пропуск – вездеход. С ними вы будете пользоваться всеми привилегиями космонавтов и сможете посещать все помещения подземного города и космопорта. Они также являются ключом к вашему номеру, где вы будете жить. Каждый номер – это небольшая двухкомнатная квартира, рассчитанная на одного человека. В космофлоте так принято – у каждого космонавта, где бы он ни находился, в корабле или на базе, обязательно должно быть личное пространство для отдыха и восстановления. Психологически работа тяжёлая, полёты иногда длятся по нескольку месяцев. Супружеская пара может поселиться в одном номере, если того пожелает. Госпожа Наами космонавтом не является, но может ожидать возвращения своего супруга из полёта в номере гостиницы. Оплата будет производиться из бюджета экспедиции.

– А нам с сестрой можно жить в одном номере? – спросил Дани.

– И вы, господин Даниэль, и госпожа Эстер являетесь космонавтами и членами экспедиции, поэтому согласно вышеизложенному правилу, для вас предусмотрены отдельные номера. Однако никто вам не запрещает ходить друг к другу в гости в любое время суток. Ваши номера – рядом. В каждом номере, естественно, есть вычислитель и с его помощью вы можете во всех подробностях изучить помещения и службы подземного города, космопорта и базы линтерного флота. Пожалуйста, вселяйтесь, осваивайтесь, отдыхайте, знакомьтесь с городом и базой, а завтра в одиннадцать часов пожалуйте на первое занятие в аудиторию номер тридцать три учебного центра.

На следующий день в одиннадцать, в указанной аудитории, начался инструктаж четырёх членов экспедиции.

– Мир вам, господа и дамы. Меня зовут Шошана бат Гад. Я проведу вводное занятие по программе подготовки к полёту. В шестнадцать часов – перерыв на обед. Дальше занятия продолжит уже известная вам госпожа Дина. Все ваши личные данные мне известны, и представляться вам не нужно. Сначала я расскажу вам о правилах поведения на борту и обязанностях космонавта. Экипаж линтера обычно состоит из десяти человек – это три пилота, включая капитана, каждый из них ведёт корабль в свою вахту, которая длится восемь часов; три энергетика – по одному на вахту; медик со своей медсестрой, повар и инженер по оружию. Если линтеру приходится участвовать в боевых действиях, то все решения принимает капитан, стрельбу ведут первый и второй пилоты, а энергетик и инженер по оружию занимаются подбором подходящих к боевой обстановке боеприпасов для темпоральных пушек. Кроме того, линтер может взять на борт пятьдесят десантников.

Каждому члену экипажа и участнику экспедиции выделена одна небольшая, но зато отдельная каюта. Всего кают шестьдесят четыре. В каютах имеются вакуумные унитаз и умывальник, столик, вычислитель, шкафчик и спальное место. Если кто-то где-то читал об искусственной гравитации на линтерах и космолётах, то это всё досужие выдумки крайне малообразованных журналистов. Ничего подобного на самом деле не существует, но всё же вам не придётся парить по кораблю, отталкиваясь от стен и хватаясь за поручни. Электромагнитный нагрузочный костюм, который обязаны носить все, кто есть на борту, будет притягивать вас к полу и создавать необходимую нагрузку на мышцы. К сожалению, это никак не помогает желудку, и он всё время пребывает в состоянии свободного падения. Так что к невесомости надо привыкнуть.

Каждый член экспедиции имеет право обращаться к медику или медсестре для оказания помощи в случае недомогания в любое время суток. Обычно недомогание связано с периодом адаптации к невесомости. Каждый член экспедиции, кроме того, имеет право обращаться к капитану по личным вопросам во время его вахты и в любое время суток – в случае экстремальной ситуации. В каждой каюте установлена приборная панель, где на псевдоаналоговых индикаторах отображаются температура, влажность, давление атмосферы, химический состав атмосферы, реальные ускорение и скорость, эффективные, или кажущиеся постороннему наблюдателю, ускорение и скорость, скважность импульсов темпорального генератора, глубина импульсного погружения в гиперпространство, напряжение и мощность энергетической системы по всем пяти её отделам. Каждый член экспедиции обязан знать нормы для этих основных параметров полёта и, в случае обнаружения отклонений от этих норм, обязан оповестить экипаж о сложившейся ситуации по громкой связи, которая включится, если нажать тревожную кнопку.

Для каждого человека на борту предусмотрена спасательная капсула и изолирующий космический костюм, в котором можно высаживаться на поверхность чужой планеты или выходить в открытый космос. Всё это располагается рядом с каютой и доступно как со стороны коридора, так и непосредственно из каюты.

– Можно вопрос, госпожа Шошана?

– Да, господин Даниэль.

– Как осуществляется утилизация продуктов жизнедеятельности в космосе, или весь мусор везём до планеты назначения?

– Нет, не везём, конечно. Всё, что надо выбросить, превращается в плазму в зоне протон – дейтонной реакции, эта плазма ускоряется с помощью электромагнитной пушки и выбрасывается в качестве рабочего тела для создания реактивной тяги. Так же используется гелий-три – продукт основной энергетической реакции. Правда, в новых типах космолётов гелий-три используется в качестве ещё одного вида топлива, превращаясь в гелий четыре и два протона. Пожалуйста, ещё вопросы?

– Что такое темпоральная пушка и чем она стреляет? – спросила Эстер.

– Расскажу лишь коротко, подробнее можете узнать у Дины или у инженера по оружию линтера в кают-компании за кофе во время вашего полёта. Итак, темпоральная пушка – это некий телепортатор чего угодно на расстояние прицельного выстрела, в космосе это около тысячи километров. Снаряд посылается через гиперпространство и самостоятельно возвращается на поверхность текущего момента в точке назначения. Это происходит за счёт саморазрушения строго дозированного по энергии вихревого темпорального поля, механизм такой же, как при взрыве природной шаровой молнии. Вес снаряда может быть до трёхсот килограммов. Это может быть баллон с жидким азотом, циклонит, тротил или, в особых случаях, термоядерная бомба с циклонит-электромагнитным запалом. Или ещё, например, против хара придумали, фторид кобальта шестьдесят, смешанный с бездымным порохом. Снаряд доставляется в точку прицеливания или чуть дальше, при необходимости взорвать вражеский корабль изнутри. Правда, всё это пока не применялось, кроме одного случая, когда после проникновения хара на воздушном шаре в район одного из пригородов Шинара, было принято решение частично разрушить промышленность на их островах. Тогда применялись пятидесятикилограммовые снаряды из тротила.

– Хочу спросить о системе защиты линтера, – сказал Шиммон. – Я знаю, что основная защита от радиации и возможного пучкового оружия неприятеля – это десятисантиметровый слой монополиума, и что этот материал отражает электромагнитное излучение и поглощает корпускулярное. Я также знаю, что переменное темпоральное поле, модулированное шумовым сигналом, разрушает нейтронный пучок до состояния водородной плазмы. Но мне не совсем понятно, что произойдёт, если энергия корпускулярного излучения будет слишком велика и обшивка нагреется до температуры плавления?

– Был один случай с космолётом, который попал под излучение аккреционного диска нейтронной звезды. Тогда обшивка частично расплавилась, и экипаж переоблучился. После этого случая была придумана защита, основанная на мгновенном гиперпространственном прыжке для космолёта, неважно в каком направлении, на расстояние порядка одного светового часа. Или на пропуске возврата на поверхность текущего момента для пульсирующего полёта линтера, что, в сущности, эквивалентно гиперпространственному прыжку. Таким образом, корабль отводится на безопасное расстояние от проблемного объекта. Кроме того, такая же система, но с компенсацией смещения, оказалась чрезвычайно эффективной против крупных метеоритов или, скажем, боевых торпед противника. Решение принимает внепрограммная сверхбыстродействующая автоматика. Если после выстрела защитного РУС-излучателя проблемный объект не разрушен до безопасного состояния, или в результате разрушения произошёл взрыв с выделением энергии опасного уровня, то корабль подпрыгивает в гиперпространство, пропуская обломки или продукты взрыва через то место, где он был.

– Ещё один вопрос, можно? – сказал Шиммон.

– Разумеется, можно!

– Как поддерживается тепловой баланс кораблей?

– Выделение энергии виде тепла в результате деятельности всего оборудования корабля обычно компенсируется испарением жидкого кислорода из запасов и инфракрасным излучением обшивки корабля. Однако, если в результате боевых действий или по иным причинам этого будет недостаточно, то регламентом предусмотрена процедура охлаждения – корабль ложится в дрейф, подальше от звёзд, открывается защитная оболочка из монополиума и на поверхность выводятся эффективные инфракрасные излучатели, в которые подаётся теплоноситель, предварительно собравший тепло со всего корабля. Используется космический холод – два и семьсот двадцать пять тысячных градуса по абсолютной шкале. Благодаря такому механизму охлаждения, температура внутри корабля быстро приходит в норму.

Потом Шошана подробно рассказала о корабельном уставе, принятом ещё во времена первых полётов и претерпевшим с тех пор лишь незначительные изменения. Дани обратил внимание на особые привилегии навигаторов и энергетиков. Оказалось, что им разрешалось приносить и монтировать на корабле измерительное и регистрирующее оборудование собственного изобретения.

– Госпожа Шошана, – спросил Дани, – я думал, что корабль это нечто стабильное, его оборудование строго регламентировано и изучается экипажем по стандартным процедурам и вдруг – какие-то самоделки?

– Сейчас, конечно, никто «самоделки», как вы выразились, на корабли не устанавливает. Но во времена первых полётов дублирующая измерительная аппаратура нестандартно мыслящих навигаторов или энергетиков иногда спасала корабли от гибели. Поэтому возможность установки такого оборудования закрепили в уставе космофлота. Было это очень давно, однако это положение до сих пор не отменено. Наше занятие подошло к концу, сейчас вы пообедаете, а затем Дина расскажет вам, что вы будете изучать в теории и на практике, и какие экзамены вам придётся выдержать. Благодарю вас за проявленную любознательность и всего вам доброго.

В ресторане Дани не без удовольствия жевал огромную конструкцию из квасных пшеничных лепёшек, котлет из культурной говядины, соуса и салата. В меню это блюдо почему-то называлось «песчаная ведьма», видимо потому, что вокруг была пустыня. Эстер уже управилась со своей «ведьмой» и допивала кофе.

– Как тебе понравились привилегии навигаторов? – спросила Эстер.

– Очень мило и как раз кстати, – это моя специальность! И твоя идея насчёт гравиметрии действительно может пригодиться. Оказывается, что-то подобное уже происходило раньше. Я уже думал над оригинальным способом измерения гравитации в гиперпространстве. Пока рассказывать не буду – надо побольше изучить теорию гиперпространства и написать моделирующую программу для проверки идеи.

– Очень рада, что ты начал над этим думать. А я вот хочу попросить Шиммона предоставить мне запись эксперимента над хара с участием синего эденита. Мне нужно вычленить оттуда ключевую фразу. Как думаешь, даст?

– Нам-то точно даст. Он нас своими считает. Я вот думаю, как бы у лингвиста выпросить книгу памяти вычислителя с языком хара. Шиммон мог бы, используя эти данные, запросто слепить обучающий сон и записать язык через дрёмер нам на корочку. Это нам очень понадобится, так как произносить ключевую фразу надо будет абсолютно точно, со всеми интонациями, иначе не сработает.

– Ты совершенно прав! А как его зовут – этого лингвиста?

– Если я не ошибаюсь – Арье бен Боаз.

– Пожалуй, лучше действовать через Шиммона, он его координатор, и вряд ли Арье ему откажет.

– Но сам-то Шиммон учил язык вручную…

– Но он же учил в процессе познания, так что у него другого выхода не было.

– И ещё я придумал, как войти в хей-ментос в присутствии обычного ментоса.

– Здорово! И как же?

– Когда я присутствовал на эксперименте, я заметил, что замедление скорости обмена между мозгом хара и хей-ментосом наступило лишь тогда, когда мощность вагонного экрана достигла ста пятидесяти процентов нормальной, и это значит, что при ста процентах мощности ментос уже будет подавлен, а хей-ментос – нет! Таким образом, если мы будем под экранами с нормальной мощностью на расстоянии, скажем, десять километров, то установить телепатическую связь между собой мы сможем только через хей-ментос!

– Дани – ты умница, это потрясающая идея! Мы сможем всё проверить, ура!

Занятие Дина начала с перечня тех вопросов, что будут вынесены на экзамен. Затем остановилась на практических навыках, которые нужно будет продемонстрировать космонавту при получении допуска к полёту. Оказалось, что помимо умения быстро надевать изолирующий костюм, занимать место в спасательной капсуле и покидать в ней корабль, космонавту требовалось сдать экзамен на владение навыками: вывода на мощность энергетических синхротронов и пилотирования линтера в ручном режиме.

– Но, госпожа Дина, возможно ли это? – удивился Шиммон. – Ведь пилоты проходят гораздо более серьёзную подготовку, чем наш двухнедельный курс начинающего космонавта.

– Всё верно, господин Шиммон, однако пилота готовят для управления кораблём в самых разных, зачастую экстремальных ситуациях. От вас же требуется минимальный навык пилотирования. То есть, на самых спокойных режимах вам нужно будет подойти к планете и посадить линтер на её поверхность. Вы будете это делать только в том случае, если вы остались единственным непострадавшим членом экспедиции.

– Что же должно произойти, чтобы все пилоты и энергетики оказались не в состоянии вести корабль?

– Например, если враг применил закись азота, и доставил её на борт с помощью темпоральной пушки. Предположим, только вы успели надеть изолирующий костюм, вот тогда сажать корабль придётся вам самому.

– Да, наверное, вы правы. Вероятность этого совсем не равна нулю, особенно если учесть последние данные по хара.

– А что за данные?

– Они когда-то были космической цивилизацией. Почитайте мой отчёт в закрытой сети военного отдела.

– Очень интересно, обязательно почитаю. Но мы уже давно ввели это требование в программу подготовки, просто на всякий случай. Мало ли что может произойти? На самом деле ничего сверхсложного в пилотировании линтера нет. Все направления движения задаются одним штурвалом, не буду углубляться в подробности, – вы сами всё попробуете и почувствуете на практическом занятии.

Потом Дина подробно рассказала о нормах параметров полёта, о том какими они должны быть, и в каких пределах могут изменяться те из них, которые зависят от режима полёта. Остановилась подробно на правилах пользования вакуумным унитазом и умывальником. Затем перешла к описанию плана линтера и рассказала о том, где какие помещения и службы расположены.

– Теперь о планах на завтра. Собираетесь здесь же, в одиннадцать часов. Потом вас поведут на восьмой склад, где Шошана опробует подобранные для вас костюмы «саламандра» для выхода на поверхность, там же вы получите электромагнитные нагрузочные костюмы для повседневного использования в невесомости, а потом на десятом складе вы примерите изолирующие костюмы для космоса. После того, как вы научитесь их надевать в отведённое нормами время, эти костюмы будут размещены в ваших каютах на линтере. Запомните – ваш линтер имеет номер двести двадцать три, наше занятие окончено, желаю вам приятно провести вечер и хорошо отдохнуть.

Прошли полторы недели теоретических занятий, практики по применению костюмов и медицинских обследований. Всем удалось сдать экзамены с первой попытки. Медики дали положительное заключение о завершении процесса слияния иммунной системы с популяцией нанопроцитов. Симбиоз киберклеток и организмов людей был полностью налажен, и теперь за здоровье новоиспечённых космонавтов можно было не опасаться. Начались занятия на тренажёре-симуляторе по управлению линтером. Их проводил капитан линтера номер двести двадцать три – Дедан бен Шиммон.

– Скажите, господа и дамы, кто-нибудь из вас когда-нибудь управлял спортивным планером?

– Нет, никто, – ответил за всех Ноах. Но я управлял линтером, правда давно, когда сам учился тому, чему предстоит научить моих подопечных в этом полёте.

– Может быть, вы тогда сразу сдадите экзамен-минимум по пилотированию?

– Нет, нет, что вы, я обязательно пройду весь курс, ведь летал я очень давно…

– Ну, тогда приступим. Я не случайно спросил о воздушном планере, потому что и там есть основной штурвал, но отклик машины на движения штурвала линтера будет совсем иным. И если вы будете по привычке пытаться управлять линтером как планером, то в результате вы будете кувыркаться, пока автоматика не остановит вращение. А сделает она это не сразу, потому что тупым алгоритмам не позволено грубо влезать в такое тонкое и человеческое дело, как пилотирование. Начнем, пожалуй, с вас, госпожа Эстер. Если получится у вас, то у мужчин получится и подавно.

Если бы он только знал, что интеллектуальные способности этой девушки зашкаливали за сто сорок процентов, не говоря уже про звериную интуицию…

– Итак, садитесь, пожалуйста, в кресло пилота. Прямо перед вами штурвал. Слева две главные рукоятки – контроллер управления скважностью импульсов темпорального поля и контроллер реактивной тяги. Под правой ногой педаль – это переключатель реверса тяги маршевых двигателей. Справа расположены две основные кнопки управления главными синхротронами: зелёная кнопка – ввод энергоустановки и красная, соответственно, её глушение. Как видите всё не просто… а очень просто. Запутаться – невозможно. Сначала расскажу о контроллерах. Начнем с реактивной тяги. Предположим, что линтер дрейфует в космосе, вдалеке от каких либо тел, и контроллеры установлены на минимум. Теперь, не трогая контроллер скважности, вводим контроллер тяги на максимум, кстати, всего предусмотрено сто градаций. Тогда корабль начинает ускоряться вперёд, не покидая поверхности текущего момента, и величина ускорения будет равна четырём гравам [1 грав – 9.95 м/с^2]. Таким образом, через два часа шесть минут корабль достигнет своей максимальной реальной скорости – триста километров в секунду. Если при такой реальной скорости ввести на максимум контроллер скважности, то эффективная скорость корабля составит девяносто процентов от скорости света. Здесь под скважностью мы понимаем отношение периода следования импульсов темпорального поля к длительности пребывания корабля на поверхности текущего момента. Хочу сразу сказать, что первые позиции обоих контроллеров отмечены специальным усилием переключения, так что при вводе и при выводе контроллеров рукоятки сами задержатся на этих позициях. Так сделано специально, потому что первые позиции соответствуют режиму зависания над планетой, равной по массе Эрецу. Вектор реактивной тяги на этой позиции направлен точно вниз. Вводить контроллеры можно одновременно, тогда стороннему наблюдателю покажется, что корабль сорвался с места и исчез вдали. Когда мы вводим контроллер скважности, реактивная тяга становится импульсной и приуроченной к моменту погружения в гиперпространство. Глубина погружения регулируется автоматически в зависимости от установленной скважности. Так сделано специально, чтобы исключить перегрузку энергосистемы. Пока эта связь не была установлена, существовала возможность перегрузки при неблагоприятном сочетании глубины и скважности, и однажды это закончилось трагедией. Как, госпожа Эстер, пока всё понятно?

– Да, вполне, господин Дедан, вы всё объясняете очень доходчиво.

– Тогда я продолжу. Всё вышесказанное верно при условии, когда штурвал мы не трогаем, и он находится в нейтральном положении. Теперь подробно расскажу о штурвале. Он имеет много степеней свободы. Вы можете наклонять его на себя или от себя, вправо или влево, приподнимать его, как бы пытаясь оторвать от пола, или, наоборот, опускать, пытаясь вдавить в пол. Ещё можно вращать штурвал по стрелке часов или против. Каждое воздействие на штурвал соответствует включению тех или иных двигателей ориентации. При введённой скважности эти двигатели ведут себя точно так же как маршевые, то есть создают импульс тяги в фазе пребывания в гиперпространстве. Впереди себя на курсовом экране вы видите объекты окружающей космической обстановки и прицел – курсоуказатель. Когда вы берёте штурвал на себя, нос корабля поднимается, если от себя – опускается. Достигнув нужного направления, вы должны отпустить штурвал, и он сам вернётся в нейтральное положение. В этом основное отличие принципов управления линтера от планера. Там штурвал остаётся в руках лётчика его положение соответствует положению рулей, а здесь – двигатели ориентации, это совсем другое. Наклон штурвала вправо – влево соответствует крену корабля в ту же сторону. И здесь такой же принцип – достигнув нужного, вы отпускаете штурвал, и автоматика сама стабилизирует ориентацию корабля. Вращение штурвала соответствует повороту корабля по азимуту. И теперь последнее: движение штурвала вертикально вверх соответствует вертикальному взлёту, движение штурвала вертикально вниз – используется при плавном приземлении. Нейтральное положение штурвала при котроллерах тяги и скважности на первых позициях соответствует зависанию корабля. И теперь самое главное: расскажу про педаль «тормоза» – это переключатель под вашей правой ногой. Когда педаль не нажата, маршевые двигатели разгоняют корабль прямо по курсу. Если педаль нажата – происходит реверс тяги и корабль тормозится. Есть ли вопросы, госпожа Эстер?

– Нет, всё очень просто и понятно.

Дедана немного задела такая самоуверенность, он сел на рабочее место инструктора.

– Отлично, тогда я включаю симулятор и ввожу полётное задание. Вы находитесь недалеко от Эреца, на расстоянии орбиты Ареса. Вы должны посадить линтер на Эрец, желательно в район космопорта.

На экране появилось звёздное небо.

– Я полагаю, – сказала Эстер, – что прямо под кнопками управления синхротронами находится шар управления бортовым вычислителем.

– Логично.

– А экраном вычислителя служит тот же курсовой экран, чтобы пилот не разбрасывался взглядом на разные объекты.

– Прекрасно, подбодрил Дедан.

Эстер слегка нажала на шар, и на экране появилось меню команд. Операционная система была стандартной, и Эстер быстро нашла нужную команду – «найти Эрец по спектру отражённого света». Одна из звёздочек на экране отметилась мигающим крестиком. Затем она проверила соответствующей командой состояние энергосистемы и главных синхротронов. Индикаторы показали норму всех отделов энергоснабжения и полную мощность синхротронов. Эстер ввела контроллеры на первые позиции и, лихо управляя штурвалом, совместила курсоуказатель с отмеченной звёздочкой. Затем она плавно ввела оба контроллера на максимум.

– При таком положении Эреца относительно Шемеша от орбиты Ареса до точки назначения примерно пятнадцать световых минут. Можно отдохнуть. Эстер вывела на экран все основные параметры, о которых рассказывала Шошана, и улыбнувшись, посмотрела на своего наставника.

– Пока вы всё выполнили безупречно! Если честно, я от девушки такого не ожидал. Вам никто не говорил, что у вас развита интуиция, а для пилота – это просто счастье!

– Это у неё в крови, – заметил Шиммон.

– Тогда я попробую немного усложнить задачу. Навстречу вам, госпожа Эстер, несутся обломки кометы, но вы об этом не знаете. Что произойдет?

– Столкновение маловероятно, так как при полностью введённой скважности, линтер находится на поверхности текущего момента очень короткое время. Но если всё же это случится, то автоматика отбросит корабль на некоторое расстояние от опасной точки, которое зависит от реальной скорости корабля в момент предполагаемого столкновения. Максимально – это будет один световой час.

– Отличный ответ! Я ввожу параметры столкновения.

Картина звездного неба резко изменилась. Эстер поняла, что курс корабля стал другим, и что линтер куда-то забросило в результате столкновения. Эстер вывела контроллеры на первую позицию и дала команду вычислителю найти Шемеш. Ответ был отрицательным. Эстер вывела на курсовой экран угловые шкалы по горизонтали и вертикали. Затем, взявшись за штурвал, она развернула линтер на сто восемьдесят градусов и сразу увидела Шемеш. По визуальной оценке он был намного дальше, чем в начале выполнения упражнения. Она дала команду – рассчитать расстояние по отношениям яркости и действительной светимости Шемеша. Получилось час и двенадцать световых минут. Затем Эстер дала команду поиска Эреца, ответ опять был отрицательным.

– Что, по-вашему, это означает? – спросил Дедан.

– Это означает, господин капитан, что Эрец находится в соединении с Шемешем, и что корабль находится в плоскости эклиптики. Чтобы узнать, где Эрец – за Шемешем или перед ним – нам придётся подняться над эклиптикой. Я рассчитаю курс корабля, чтобы пройти над Шемешем на расстоянии восьми световых минут – это безопасно.

Эстер дала вычислителю соответствующие команды, и крестик на экране отметил точку прицеливания. Опять взявшись за штурвал, девушка направила корабль на эту точку и ввела контроллеры на максимум.

– Через полчаса Эрец должен появиться на экране, тогда я уточню курс.

– Прекрасно! Выше всяких похвал. Я промотаю время – считайте, что полчаса уже прошло.

Картина на экране изменилась – Шемеш заметно ушёл вниз. Эстер снова запросила поиск Эреца и нашла его за Шемешем.

– Следуем тем же курсом, пока Шемеш не будет в надире, затем возьмём курс на Эрец. Проходить ближе к Шемешу я почему-то не хочу.

– Правильно и не нужно! Я снова пропущу время.

Эстер переключила экран на другую камеру, Шемеш был как раз снизу.

– Теперь можно домой, – улыбнулась она и, пользуясь штурвалом, навела курсоуказатель на Эрец. – Через двенадцать минут подойдём к родной планете.

– Время – плюс одиннадцать минут, – сказал Дедан.

Эстер дала команду вычислителю рассчитывать реальную скорость корабля относительно Эреца по частотному сдвигу спектральной линии кислорода и выводить цифры в окошко на главный экран. Индикатор показал двести километров в секунду. Эстер включила радар и вывела его показания в другое окошко рядом с первым. Радар показывал расстояние до поверхности. Эстер начала торможение и сбросила реальную скорость до восьми километров в секунду. Когда расстояние уменьшилось до пятисот километров, Эстер направила корабль вдоль поверхности. Вновь переключив экран на надир, она увидела знакомые по географической карте очертания континентов. Слегка повернув штурвал, девушка направила линтер вдоль экватора. Корабль шёл над западным континентом, через пять минут показался океан, в северной половине которого виднелся родной Падан-Арам. Ещё через пять минут показался восточный континент. Эстер начала торможение и направила корабль слегка вниз. Она переключила индикатор скорости на другой источник данных, теперь это был сдвиг частоты радара.

– Что вас заставило это сделать? – не выдержал капитан.

– Мне кажется, что при малых скоростях и небольших расстояниях так измерять скорость точнее.

Эстер снизилась до пяти километров и сбросила реальную скорость до величины чуть ниже трёхсот метров в секунду.

– Теперь надо найти космопорт, – сказала она. – Вот я вижу поля фотонных электростанций, их ни с чем не перепутаешь, мы их проезжали. А вот и железная дорога!

Эстер развернула линтер на девяносто градусов и пошла вдоль дороги. Когда дорога нырнула в тоннель, она ещё сбросила скорость и стала снижаться.

– Вот какие-то строения среди пустыни, я думаю – это и есть вход в подземный город.

Эстер вывела контроллеры на первую позицию и зависла чуть в стороне от строений. Затем, слегка надавив на штурвал, она плавно опустила линтер на песок и вывела контроллеры на ноль.

– Десять баллов! Я бы даже поставил одиннадцать. Я, конечно, встречал одарённых учеников, но чтобы вот так с первого раза… Очень многое из того, что вы делали, я не рассказывал, вы заранее это всё прочитали?

– Вообще-то нет, я больше увлекаюсь биологией, а не техникой – просто действовала по наитию.

– Что вам сказать, господа. С таким членом команды, как госпожа Эстер, вы точно не пропадёте. Просто феноменальная интуиция! За идеально выполненное упражнение, причём с первого раза, она получает допуск к пилотированию реального линтера. Кто сможет повторить, тоже получит зачёт автоматом.

Дани, внимательно наблюдавший за действиями сестры и обладавший абсолютной памятью, смог так же, как и Эстер, безукоризненно выполнить полётное задание Дедана. Ноах пролетел над Падан-Арамом и получил штрафное очко. Шиммон, недостаточно сбросив реальную скорость, вывел скважность ниже положенного. Обшивка стала резко нагреваться из-за трения о воздух, и автоматика, посчитав такой режим опасным, выбросила линтер в космос примерно на десять световых минут. Пришлось начинать всё сначала.

– На сегодня занятие окончено, – провозгласил Дедан. – Госпожа Эстер и господин Даниэль получают допуск, а вам, господа, придётся ещё позаниматься.

Через два дня все участники экспедиции получили допуск к тренировочному полёту. По очереди, под контролем капитана, начинающие космонавты пролетели на учебном линтере вокруг родной планеты и выполнили посадку.

Наконец, настал день отлёта. Все экзамены были сданы, все медицинские проверки – пройдены. В двух сотнях метров от выхода на поле стояли два линтера.

– Наш вон тот – двести двадцать третий, – заметил Ноах, и группа из четырёх космонавтов направилась к трапу правого корабля.

Дани хотел расспросить Ноаха о предстоящих экзаменах, но в горле пересохло, и он счёл момент неподходящим. Поднявшись по трапу, они оказались в кольцевом коридоре. Здесь их встретила Дина.

– Доброго утра, господа, пожалуйста, занимайте свои каюты – с десятой по тринадцатую.

Дани, обернувшись, увидел как поднялся трап, и массивная герметичная дверь из монополиума закрылась. «Прощай Эрец», – подумал он, по спине пробежали мурашки.

– Пожалуйста, переоденьтесь в электромагнитные нагрузочные костюмы, они находятся в ваших каютах. Когда линтер взлетит, сразу наступит невесомость, – предупредила Дина. – Переоденетесь, – пожалуйста, включите громкую связь и доложите капитану о готовности.

– Эсти, посмотри ещё раз мою судьбу, пожалуйста, – попросил Дани, взяв сестру за руку.

– Нет, Дани, здесь не получится, экран включён. Не бойся, всё будет хорошо, мне тоже не по себе, наверное, для первого раза – это нормально.

Добравшись до каюты, Дани быстро переоделся. Нажав на тревожную кнопку, он доложил: «Стажёр Даниэль бен Ашер к полёту готов». Он успел первым, но почему-то это его не обрадовало. Вскоре все члены экспедиции доложили о готовности, и капитан начал стартовый обратный отсчёт. Через десять секунд сердце Дани ухнуло в пропасть, а желудок всплыл под горло. Наступившая невесомость была ему уже знакома, и он не испугался. «Ощущение не самое приятное», – подумал Дани. – «Но теперь к этому чувству придётся привыкать всерьёз». Дани включил вычислитель и вывел на экран изображение с надирной камеры. Оказалось, что линтер уже покинул пределы атмосферы и стремительно удалялся от родной планеты. «Как красиво!» – думал Дани, провожая взглядом Эрец. Корабль изменил курс, и планета ушла из поля зрения. Дани перевёл экран на заднюю камеру и продолжил прощание с Эрецем.

– Через шесть минут пройдём мимо Ареса, а потом только Посейдон встретится нам на пути, – объявил капитан по громкой связи. – Это произойдёт примерно через четыре часа и десять минут. Мимо Ареса пройдём в режиме дрейфа, просто чтобы новые космонавты смогли его увидеть. Скорость линтера на поверхности текущего момента составит около двухсот километров в секунду. Лишь несколько секунд будет у вас, чтобы увидеть этот сверкающий ледяной мир, а потом я снова введу скважность.

Дани решил ни за что не пропустить свидание с Аресом. Он подготовил свой вычислитель для видеозаписи по четырем каналам с различных камер корабля и стал ждать, глядя на табло основных параметров полёта. Когда эффективная скорость корабля упала и сравнялась с реальной скоростью, Дани включил запись. Арес промелькнул очень быстро, Дани лишь успел заметить, что у планеты такая же голубая атмосфера, как у Эреца. Дани выключил запись и стал внимательно просматривать кадр за кадром созданную видеокнигу. «Ледяной мир! Безжизненный, но очень красивый», – подумал Дани. Лишь на экваторе была темная полоса оттаявшего грунта. – «Только четыреста километров пригодной территории, а дальше, на юг и на север – сплошные льды. Кислорода маловато – всего двенадцать процентов, и углекислоты слишком много, процентов пять, кажется. А ведь если бы планета была ближе к светилу, на ней можно было бы жить, и если бы развести леса, то растения утилизировали бы этот газ. Впрочем, на Аресе ведь есть колония, там добывают литий, титан, вольфрам и другие металлы. Металлургия, космическая промышленность, выпуск конструкционных деталей и тяжёлых агрегатов для постройки кораблей – вот основная задача для всех колоний. А корабли нужны, чтобы искать и осваивать новые планеты, и всё это ради чего? Чего мы – люди хотим достичь? Зато Эрец стал практически свободным от тяжёлой индустрии. Большой Совет решил, что такие планеты как Эрец слишком ценный природный ресурс, чтобы отдавать его под промышленность. Эрец – это для жизни, для зверей и растений, чтобы отдыхать и растить детей. Пожалуй, ради этого стоило затевать освоение космоса. Как бы хотелось найти ещё планету, на которой есть жизнь. Интересно, а существует ли планета, где изначально жили хара, и что заставило их переселяться в другие миры? Вот он загадочный космос… прямо передо мной!»

Размышления Дани прервало сообщение капитана по громкой связи.

– Прошу членов экспедиции собраться в кают-компании.

Дани зашёл за Эстер, и они направились к месту инструктажа. Ноах был уже там. Вскоре подтянулся и Шиммон, вид у него был неважный. Ноах попросил его пройти в медотсек. Корабельный медик немного перепрограммировал нанопроциты Шиммона, и они добавили в кровь гистамина – чуть больше обычной нормы.

– Обычно мы этого не делаем, но вам пришлось пойти навстречу – полёт ваш короткий и адаптация может закончиться как раз к его окончанию. Ничего, изменения параметров крови – это ненадолго, через два дня я верну их к стандартным цифрам.

– Благодарю, теперь меня не тошнит. А почему они, то есть нанопроциты, сами не сообразили?

– Просто посчитали тошноту меньшим злом для организма, они иногда умничают, впрочем, они правы, через два – три дня, максимум через неделю, всё прошло бы само собой.

Шиммон вернулся в кают-компанию.

– Как, ты Шимми? – спросил Ноах.

– Намного лучше, пожалуйста, начинай, я готов слушать.

– Расскажу о целях нашей экспедиции. Даниэль и Эстер закончили свои занятия на Эреце. В ходе своих упражнений они научились устанавливать связь с тремя телепатами, находящимися на нашей планете в разных её точках. Три точки это – пригород Шинара, телепат четвёртого уровня Ноах бен Дан; секретная биологическая и экологическая лаборатория на севере западного континента, телепат третьего уровня Милька бат Реувен и, наконец, королевский дворец в Падан-Араме, где телепатом третьего уровня является король Шломо пятьдесят пятый бен Давид. Когда мы прибудем на место, я проведу последнее занятие и экзамен. Экзамен будет заключаться в том, чтобы установить связи с телепатами в колониях, – столько связей, сколько получится. Число колоний, в которых живут телепаты на данный момент – сорок шесть. К сожалению, из пятидесяти двух телепатов, работавших для арамейского народа до появления Дани и Эсти, в живых осталось только сорок девять. Двое пропали без вести вместе с исследовательскими кораблями, и один умер в результате облучения исследовательского корабля в аккреционном диске нейтронной звезды. Их копии живут в информационном мире Исраэля такими, какими они были во время своего последнего сохранения, но по понятным причинам уже не являются телепатами. Их клетки хранятся в криобанке и в будущем, возможно, удастся воссоздать их тела. Будут ли они телепатами, если соединить личность и выращенное тело – пока не известно, пока наша биоморфология не научилась воссоздавать индивидуальные черты, потому что не всё ещё понятно в геноме человека. Может быть нашей Эсти, наконец, повезёт. Была идея вырастить тело путём естественной биоморфологии, но это будет означать, что это тело будет иметь собственную личность, потому что невозможно выращивать тело в полном информационном вакууме в течение двадцати лет. В общем, как ни крути, такой организм, это полноценный человек и загрузить в него личность, – значит убить его. Но я отвлёкся, вернусь к экзаменам. Если количество связей превысит половину от возможных, то испытуемому присваивается первый уровень. Возможна связь или нет – буду проверять я, устанавливая связь с тем же телепатом, что и испытуемый. Теперь, зачем мы летим так далеко от Эреца? Дело в том, что каждое живое существо, растение или животное, связывается с ментосом и эти связи создают определённый торсионный шум, который препятствует установлению дальних межзвёздных связей между телепатами. Чем больше населена планета, тем больше шум и тем труднее установить дальнюю связь. Когда мы в четырёх световых часах от населённой планеты, задача значительно облегчается. Поэтому первый уровень телепата дальней связи соответствует его умению связываться с колонией или Эрецем в условиях ментальной тишины, тишины, конечно, относительной. Второй уровень соответствует умению устанавливать связь между двумя колониями, обычно их уровень ментального шума не превышает одного процента от шума Эреца. Третий уровень это возможность проводить сеансы связи с колониями в условиях Эреца, но количество связей обычно не больше шестидесяти, но не меньше сорока процентов от возможного их числа. Ну, и четвёртый уровень – это связи в условиях Эреца в количестве не менее восьмидесяти процентов. Сейчас наши стажёры претендуют на первый уровень, но это, конечно, не означает, что они не будут потом претендовать на больший уровень. Есть ли вопросы?

– Какой нужен уровень телепата, чтобы установить связь между кораблём и Эрецем? – спросил Шиммон.

– На Эреце третий уровень, – на корабле первый.

– А между кораблём и колонией?

– Если колония средняя, не Эден-два, то там должен быть телепат второго уровня, а на корабле – первого.

– Скажите, пожалуйста, а на какое расстояние должен удалиться второй линтер, чтобы не мешать экзамену? – спросила Эстер.

– Пяти световых минут будет достаточно.

– Скажите, господин Ноах, как вы думаете, возможны ли межгалактические связи? – спросил Дани.

– Сложный вопрос, Дани. Если исходить из того, что существует больше ста миллиардов галактик, то, наверное, где-то ещё существуют галактики населённые жизнью. А это значит, что ментос есть и там. В то же время мы знаем, что, скорее всего, ментоса нет над галактическим диском. Экспедиция триста тридцать восемь это обнаружила. Мне лично кажется, что должны существовать ментальные мосты между галактиками, но где именно они расположены, и как их обнаружить, мы пока не знаем.

– Господин учитель, а что вы думаете о недавно открытом хей-ментосе? – спросила Эстер. – Не свидетельствует ли это о том, что каждый вид разумных существ имеет свою ментальную сеть?

– Вообще-то такого быть не должно, потому что вся вселенная подчинена одним и тем же законам физики и сделана по единому плану. То есть, создана одним авторским коллективом. Поэтому логично было бы предположить, что и жизнь, созданная теми же авторами, будет в основе своей одинакова и будет иметь лишь небольшие адаптационные различия. Ментос есть везде внутри диска галактики, где мы проложили маршруты. И это значит, что, по крайней мере, в нашей галактике, есть ещё много населённых планет. Всё сказанное выглядело бы вполне обоснованно, если бы не хара. Они всё опровергают, и они очень от нас отличаются, хотя внешне и похожи. К тому же оказалось, что у них своя ментальная сеть. Как всё это объяснить пока совершенно непонятно. Загадка! Большая научная проблема. Надо искать другие планеты, имеющие жизнь, тогда мы, может быть, приблизимся к решению. Кстати, Шимми, а что известно об умственных способностях хара?

– Интеллектуальный уровень нашего пленника оценили в сто двадцать процентов по средним человеческим меркам. Насчет других, естественно, данных нет. Если удастся создать хей-сонер, тогда мы их десятками будем ловить и наберём статистику.

– Шимми, мне кажется, что для солдата, которого отправили на смертельное задание, сто двадцать процентов – это многовато. Ох, боюсь, что скоро у нашего народа будут большие проблемы. А вдруг объявятся их соплеменники, что тогда?

– Пока можно только гадать. Ты же сам сказал – надо искать другие населённые планеты, тогда что-то прояснится. От себя добавлю, нужен новый источник энергии, протон – протонная реакция не обеспечит нам решающего превосходства. Такой источник энергии лежит на поверхности и, следовательно, любая космическая цивилизация им владеет. И ещё, если мы создадим новый источник энергии и сделаем его компактным, тогда можно будет разработать кибер-солдат, – двадцать штук «Шеифы-17» обеспечат достаточный уровень их интеллекта.

– Ты что же, хочешь нарушить закон кибертехники?! Ведь запрещено создавать киберов, которые обладают собственной электронной личностью. Это чревато непредсказуемыми последствиями и опасно для человечества.

– Ничего подобного я не предполагал, в электронные мозги киберов можно вселять реальных людей – точно так же, как при посещении информационных личностей. Только здесь не сетевой архив, а кибер. Когда задание выполнено все воспоминания о нём копируются в мозг человека, личность которого вселялась.

– Хорошая идея! Участвуя в боевых действиях, человек не рискует своим телом.

– К сожалению пока технически неосуществимая, в силу отсутствия источника энергии с необходимыми параметрами. Ведь обычная для киберов органическая электробатарея здесь не подойдёт. Она может работать при мощности полтора килоЕМ только четыре часа, для боевой задачи – мало! Кроме того, хотелось бы встроить в кибера небольшую темпоральную пушку, а она потребляет энергии на порядок больше. Кстати, я всё хотел спросить тебя, после того как Большой Совет узнал об истинной природе синего эденита и принял решение изъять из продажи украшения из него, ты связывался с телепатом Эдена-два, чтобы сообщить эту новость?

– Да, конечно! Карми был очень расстроен, мастерскую придётся закрыть и его жена лишится работы.

– Так значит, его жена имеет отношение к синему эдениту… интересно, где они его добывают, он не говорил?

– Рассыпное месторождение. На берегу реки Новый Эфрат, среди гальки, можно иногда найти галечку из синего эденита. После сообщения власти Эдена-два хотят снарядить наземную экспедицию в верховья реки, чтобы поискать другие артефакты. Есть идея, что где-то, возможно, обнаружится склад хара или место посадки их корабля, в общем, будет интересно. Ладно, наше предварительное занятие окончено. Пожалуйста, идите отдохните, лучше всего поспать, – экзамен будет долгим.

Через пять часов сигнал громкой связи разбудил Дани.

– Говорит капитан корабля. Мы прибыли в заданную точку нашей планетной системы. Прошу членов экспедиции: господ Даниэля, Ноаха и госпожу Эстер прибыть в рубку управления. Всех остальных, находящихся на борту, прошу проследовать к стыковочному шлюзу.

Дани надел нагрузочный костюм. Несмотря на дискомфорт в животе, он прекрасно выспался. Раздался звонок в дверь, это была Эстер.

– Пойдём Дани, ты ведь знаешь куда идти?

– План-схему линтера я помню. Зайдём к Шиммону, попрощаемся.

– Да, давай зайдём.

Они позвонили в соседнюю каюту.

– Сейчас, я почти готов.

Шиммон вышел в изолирующем космическом костюме.

– Так положено, если переходишь на другой корабль, – сказал он.

Голос раздавался из небольшого динамика, расположенного на груди костюма.

– Ну, я пошёл, а вам в рубку – в другую сторону. Удачи, дорогие мои.

Дойдя до рубки, Дани и Эстер обнаружили там Ноаха и капитана Дедана. Капитан глушил синхротроны и пристально наблюдал за параметрами энергосистемы, по ходу дела объясняя, что именно должно происходить на табло. Ноах стоял рядом и старался не пропустить ни единого слова.

– Все это вы можете наблюдать и на курсовом экране, если дадите вычислителю соответствующую команду. На занятиях мы отрабатывали ручное управление кораблём, но есть и команда автоматического возвращения на Эрец. В случае если второй линтер вас не найдёт или по какой-то причине исчезнет, вы должны сначала воспользоваться этой командой. Если что-то пойдёт не так, то смело сажайте в кресло пилота госпожу Эстер. Я покидаю вас, через двадцать минут мы отчалим, а ещё через десять минут можете начинать свои сеансы. Включив сферический передатчик, можете вызывать второй линтер, но учтите, что мы будем в восьми световых минутах от вас. Удачи, господин Ноах.

– И вам всех благ, капитан, когда закончим, я пошлю радиовызов. Примерно сутки нам понадобятся для проведения всех запланированных связей.

Шаги капитана удалялись в опустевшем коридоре и, наконец, замолкли совсем.

– Располагайтесь поудобнее, господа претенденты, – пригласил своих учеников Ноах, – я расскажу, что мы с вами, собственно, будем делать.

Ноах сел в кресло капитана, Дани занял место навигатора, а Эстер села в кресло второго пилота.

– Вот возьмите экзаменационные карточки. Здесь указаны: название звезды, номер планеты, имена, фотографии, даты и места рождения телепатов, – в общем, все, что нужно для установления связи. Вы в течение пяти минут пытаетесь установить связь с телепатом, и если связь установлена, передаёте ему текст, написанный на карточке. Затем принимаете текст, который он передаст вам. Потом я устанавливаю связь с этим же телепатом и проверяю правильность текстов. Если связь не устанавливается, то я пытаюсь установить эту связь. Если и у меня не получается, значит – телепат спит или находится под экраном, и тогда мы эту карточку откладываем на «потом».

– Господин Ноах, а зачем капитан заглушил синхротроны? – спросил Дани.

– Они создают акустический шум, это будет мешать вам сосредоточиться. Для первого раза крайне важно, чтобы ничто вас не отвлекало.

– А как же метеоритная защита?

– Энергии силовых конденсаторов хватит либо на выстрел РУС-пушки, либо на однократный отброс линтера. Поскольку первое не гарантирует успеха, то в случае угрозы столкновения с метеоритом произойдёт именно второе.

– И что тогда?

– Тогда надо будет срочно запускать синхротроны, поскольку на второй метеорит энергии уже не хватит.

– А для их запуска достаточно нажать стартовую кнопку на панели?

– Да, нас ведь именно так учили! Да не беспокойся, Дани, вероятность столкновения здесь всего лишь одна миллионная процента, примерно… Кажется, уже прошло достаточно времени. Давайте приступим. Вначале прислушайтесь и скажите, что вы ощущаете?

– Очень тихо! – сказала Эстер. – Неправдоподобная, невозможная тишина!

– Да, и мне кажется, что такой тишины не бывало никогда, – сказал Дани, – она просто какая-то нереальная, вязкая, непроходимая…

– Даже как-то жутковато, не правда ли? Это всё потому, что вы привыкли к шуму ментоса, который создавали все люди, растения и животные на Эреце, а здесь их нет. Зато вероятность дальних связей, в такой обстановке, резко повышается. Ну, кто первый?

– Я попробую первым.

Дани взял карточку сверху.

– Система Ирад, четвёртая планета. Телепат третьего уровня Циля бат Шауль. Надо же – женщина попалась…

– Не удивляйся Дани, среди телепатов женщин больше – тридцать две из сорока девяти.

Дани стал сосредоточенно вызывать Цилю и через три минуты достиг успеха. Передав текст с проверочной карточки, Дани принял ответный текст, набрав его на клавиатуре своего портативного вычислителя, который прилагался к нагрузочному костюму – был его атрибутом и хранился в широком кармане на груди слева. Затем протянул устройство и карточку Ноаху. Тот, в свою очередь, вызвал Цилю и проверил принятый ею и переданный в ответ тексты.

– Дани! Поздравляю, ты получаешь первое зачётное очко. Давай продолжим.

Четыре часа ушло на экзамен Дани. Из сорока шести возможных связей он установил сорок пять, но этот телепат забастовщик не отозвался и Ноаху. Так что результат Дани, Ноах определил как стопроцентный. Эстер установила сорок две связи, причём, что интересно, все проваленные связи должны были быть с мужчинами.

– Может, они просто не хотят со мной говорить? – расстроилась Эстер.

– Они не имеют права так поступать, – сказал Ноах, – и зря ты так переживаешь. Твой результат девяносто один процент – этого более чем достаточно, чтобы выдержать этот экзамен и получить квалификацию.

– Просто Эсти привыкла всё сдавать на десятку, – сказал Дани. – Не думай об этом, сестрёнка, этот результат не от тебя зависит, а от ментоса. Зато никто кроме тебя не умеет считывать расчет судьбы.

– Какой от этого толк!?

– Нет, не скажи, я верю в твои пророчества…

– Так, господа стажёры! Отныне и навсегда вам присвоена квалификация телепатов дальней космической связи первого уровня. Пока… первого. Я уверен, что со временем ваш уровень будет повышен, по крайней мере – до третьего. Но это ещё не всё, что мы с вами должны проделать в этом полёте. Я хочу попробовать вас в качестве телепатов-разведчиков. Дело в том, что ментальная сеть обладает некоторой направленностью, и сильный телепат, если его натренировать, сможет определить направление в пространстве и понять, – откуда, то есть с какой стороны, пришёл сигнал или шумовой фон планеты, имеющей жизнь. С помощью слуха вы можете определить направление на источник звука, здесь точно так же. Сейчас объясню, как сделать из телепата направленную торсионную антенну. Дани, давай ты! Я уберу с экрана вид курсовой камеры и штурвалом слегка разверну линтер. Надеюсь, запасённой энергии для этого хватит. Так – всё получилось. Теперь, Дани, вытяни вперёд руки, ладони поверни от себя, так мы создаём направленную антенну. Нейроны, которых много в ладонях, и лобные доли мозга, находясь на одной линии, усиливают друг друга, и этим создаётся преимущественное направление приёма сигнала. Сейчас линтер сориентирован так, что пол лежит в плоскости эклиптики, и если ты будешь медленно поворачиваться, то, в каком-то положении, ты можешь услышать слабый, но такой привычный для себя шум, так шумит живая планета. Попробуй определить направление на неё.

Дани стал искать Эрец и через пять минут сказал, что услышал лёгкий шум.

– Замри, – сказал Ноах, вытаскивая из кармана припасённые заранее инструменты: линейку, угломер, магнит на ниточке и кусочек мела. Он нарисовал на полу проекцию рук Дани и линию, направленную на курсовой экран.

– Всё, теперь можно сесть в кресло.

Ноах измерил угол между линиями.

– Сто двадцать три градуса, – сказал он, садясь в кресло капитана. – Теперь развернём корабль на этот угол… сделано, и включим вид с курсовой камеры. Это поразительно! Вот это точность!

В центре экрана на отметке плюс один градус сиял Шемеш.

– Поскольку мы летели точно от Шемеша, Эрец находится в соединении с ним. Дани, поздравляю! Выучишься на навигатора, и тогда можешь считать место на исследовательском корабле своим! Потрясающий результат!

Эстер определила направление на Эрец с точностью в три градуса. Ноах был в восторге. Он совершенно забыл о том, что потратил на угловые манёвры изрядную часть энергии, запасённой в силовых конденсаторах корабля. Его потянуло на фантазии, и он, съехав вниз и сладко развалившись в кресле капитана, предался рассуждениям о будущих поисковых полётах вдоль коротационного кольца галактики.

Вдруг погас свет, и включилось аварийное освещение, зазвучал сигнал тревоги. Все вперились в главный курсовой экран. Дани заметил, что картина звёздного неба изменилась. На экране в строке сообщений мигала надпись: «Столкновение с неизвестным телом – аварийное перемещение. Критическая ситуация – недостаточно энергии для защиты корабля».

– Это всё-таки произошло! Проклятье! – выругался Ноах.

Рука его потянулась к стартовой кнопке синхротронов.

– Надо срочно вводить синхротроны. Надеюсь, всё получится.

Ноах нажал на стартовую кнопку, но, увы, ничего не произошло, и индикаторы параметров синхротронной энергосистемы остались на нулевых значениях. На экране добавилась надпись: «Недостаточно энергии для запуска синхротронов, используйте аварийный генератор». Ноах выдвинул клавиатуру и набрал команду: «Запустить аварийный генератор». Вычислитель выдал: «Неизвестная команда. Используйте справочник команд». У Ноаха в груди похолодело – он понял, что натворил. Понял, что после экспериментов с ориентированием, надо было в срочном порядке запускать синхротроны, а он этого не сделал. Ноах вызвал справочник команд, но там ничего об аварийном генераторе не упоминалось. Ноах вызвал справочник капитана. Вычислитель сообщил, что, возможно, сделает запись в бортовом журнале о вероятном несоответствии капитана и пригрозил квалификационной комиссией, и после ответа Ноаха: «Да, на всё согласен», на запрос об аварийном генераторе, выдал ценнейшую инструкцию: «Поручите запуск аварийного генератора вахтенному энергетику, не покидайте рубку управления, контролируйте ситуацию на корабле». Дани разбирал смех, и он едва сдерживал себя, чтобы не прыснуть. Эстер ко всему относилась гораздо серьёзнее брата. Она положила руку на руку Ноаха и сосредоточилась.

– Учитель, аварийный генератор находится где-то на нижней палубе, и его надо запускать вручную. Вам туда идти нельзя, пошлите Дани, – он справится.

– Это расчёт моей судьбы, Эсти?

– Да, вам туда нельзя, поверьте!

– Я не могу послать стажёра на рискованное дело, – это не обсуждается! Но прежде чем идти, я должен что-нибудь узнать об этом генераторе, – где он расположен, и как с ним обращаться. Придётся вызвать на связь короля Шломо. Пожалуйста, соблюдайте тишину, подключайтесь к моему мозгу и внимательно слушайте.

Ноах сосредоточился. Король ответил не сразу, но всё же ответил.

– Ноах, что случилось, почему экстренный вызов?

– Произошло столкновение с метеоритом при выключенных синхротронах, и теперь не хватает энергии, чтобы их запустить. Нужны сведения по аварийному генератору, причём срочно, корабль остался без защиты.

– Сейчас найду кого-нибудь из космопорта. Не прерывай ментальный контакт и ты всё услышишь сам.

Шломо вызвал по сетевой видеосвязи космопорт.

– Дежурный диспетчер космопорта на связи!

– Говорит телепат третьего уровня Шломо бен Давид. Со мной в контакте Ноах бен Дан, и ему срочно нужна техническая консультация по энергетике линтера.

– Сейчас переключу на специалиста, ваше величество.

– Шошана бат Гад – специалист центра обучения космонавтов.

– Не хватает энергии для запуска синхротронов! Что делать?

– Необходимо запустить аварийный генератор. Он расположен на нижней палубе рядом с инжектором синхротронов. Вот, посмотрите на план.

На экране Шломо появился план нижней палубы.

– Генератор можно запустить даже тогда, когда ничто не работает, и не осталось никакой энергии. Смотрите следующую картинку. Слева вы видите два газовых редуктора давления и два манометра. Введите редуктор водорода и установите давление двадцать атмосфер. Затем, нажимая на педаль внизу, раскрутите первичный генератор возбуждения обмоток и зажигания, смотрите на измеритель напряжения, когда напряжение достигнет двадцати четырёх ЕН, включите тумблер зажигания. Затем введите кислородный редуктор и установите давление десять атмосфер. Вы услышите как заработает газовая турбина и увидите как появится сетевое напряжение в энергосистеме линтера. Через пятнадцать минут конденсаторы накопят достаточно энергии для запуска синхротронов. После успешного запуска основной энергосистемы нужно вывести газовые редукторы – сначала кислородный, затем водородный.

– Благодарю, госпожа Шошана, возможно, что мы с Ноахом потревожим вас ещё раз, если возникнут какие-то проблемы. До связи!

– До связи, ваше величество.

– Информация принята! Благодарю за помощь, дорогой Шломо, – сказал Ноах, – пойду пробовать, до связи.

– До связи, друг мой, если что – вызывай без церемоний.

– Все всё слышали и все всё запомнили, я надеюсь… – сказал Ноах.

– Учитель, разрешите, я пойду. – попросил Дани, – У нас в мастерской есть газовый редуктор на кислородном баллоне, через него подаётся газ в масляную фефочку для сварки, так что я умею с таким редуктором обращаться!

– Нет, Дани, извини, но это невозможно. Оставайся здесь за навигатора. Эсти остаётся за капитана, а я попробую быть энергетиком.

– Учитель! Выключите хотя бы нагрузочный костюм! – отчаялась Эстер.

– Я лучше себя чувствую, когда под ногами опора – летая как мячик, я, пожалуй, лоб разобью.

Ноах вышел из рубки и пошёл по кольцевому коридору налево, дойдя до радиального коридора, свернул в него. Спуск на нижнюю палубу находился около центральной опоры. Освещение было тусклым, Ноах спустился вниз, полумрак царил и здесь, он помнил, где должен быть инжектор синхротронов и направился прямо туда. Пройдя несколько шагов, Ноах наступил на цилиндрический индивидуальный дозиметр, потерянный кем-то из энергетиков, нога поехала, и Ноах грянулся об пол. Нагрузочное магнитное поле линтера, взаимодействуя с электромагнитной курткой, исправно заменило собой гравитацию. Свет померк в его глазах; ничего не успев понять, Ноах потерял сознание.

– Я больше не чувствую его мыслей, Эсти, с Ноахом что-то случилось.

– Наверное, он всё-таки убился, проклятье! И почему меня никто не воспринимает всерьёз! Какой толк от моей интуиции, если я всё равно ничего не могу изменить! Пойдём найдём его. Надеюсь, он хоть жив остался!

Брат с сестрой спустились вниз.

– Вот он, ну так и есть! Лежит без сознания, – сказала Эстер.

Она проверила пульс на шее.

– Слава Всесильному, он жив, но, возможно, у него сотрясение мозга.

– А вот на чём он поскользнулся, – заметил Дани, поднимая с пола цилиндрик дозиметра. – Он магнитный – притягивается к полу.

– Наверное, для того, чтобы не летал по помещению, а то ещё замкнёт что-нибудь. Дани, как его отключить, я имею в виду костюм?

– Подожди, Эсти, надо всё же запустить генератор. Забыла – корабль без защиты!

Дани нашёл редукторы давления, о которых говорила Шошана, и благополучно запустил аварийный генератор. Загорелся свет обычной яркости.

– Порядок! Теперь можно и Ноаху помочь, выключатель костюма здесь – в правом нагрудном кармане, в самом низу. Вот так, отлично – теперь он ничего не весит, давай его за ноги – за руки, отнесём обратно в рубку.

Дани с сестрой легко доставили члена Большого Совета до рубки и бережно усадили в кресло навигатора.

– Поскольку он в бессознательном состоянии, – сказала Эстер, – предпочтительней его уложить на пол в, так называемое спасительное положение, – на правый бок, голова запрокинута, лицо повернуто к земле, левая рука и нога согнуты под прямым углом в локтевом и коленном суставах. Эта позиция, обеспечивая свободное прохождение воздуха в легкие и беспрепятственное вытекание жидкости изо рта наружу, предотвращает нарушение дыхания вследствие западения языка, или затекания в дыхательные пути слюны.

– Всё это, наверное, сработало бы в условиях нормальной гравитации.

– Пожалуй, ты прав. Тогда надо его перенести в медотсек и подключить искусственную вентиляцию лёгких.

– Не надо, друзья, я уже очнулся, – отозвался Ноах.

– Учитель! Ну, почему вы меня не послушали? Я же говорила! А генератор, всё-таки, запустил Дани.

– Я раскаиваюсь, Эсти, я наказан. Уж кому, как не мне, знать о могуществе ментоса, а твой дар просто уникален. Дани, раз уж ты там сидишь, на месте капитана, запусти, пожалуйста, синхротроны.

Дани вывел на экран все параметры энергосистемы.

– Так, где это? А вот вижу, заряд силовых конденсаторов – равен восьмидесяти процентам. Подождём, пока будет сто – чтобы уж наверняка. Учитель, а не надо нам послать радиосигнал?

– Да, Дани, найди там команды, чтобы включить сферический передатчик и посылать, каждые пять секунд, наш позывной по всем направлениям. Извините, что я не сам, ещё плохо себя чувствую, надеюсь, что нанопроциты скоро меня подлатают. Ждать ответа придётся долго – у нас большая реальная скорость – около двухсот километров в секунду, и поэтому нас отбросило, наверное, на расстояние не менее одного светового часа.

– Я предлагаю запустить обзор пространства направленной антенной, тогда, если мы обнаружим позывной второго линтера, мы сможем узнать направление на него и пойдём на сближение.

– Прекрасно, Дани, выполни и это.

– Смотри, уже сто процентов заряда, – заметила Эстер брату.

Дани нажал стартовую кнопку синхротронов. Появился характерный звук, и вскоре вся энергосистема отрапортовала о полной готовности, показав на курсовом экране нормальные параметры по всем пяти отделам.

– Пойду выключу аварийный генератор, чтобы не жечь зря кислород, – сказал Дани.

– Я пока займусь передатчиком и обзорной антенной, – ответила Эстер.

Через час с небольшим она засекла позывной второго линтера. Дани развернул линтер на этот сигнал и, врубив скважность на последнюю позицию, пошёл на сближение.

– Интересно, если и они идут нам навстречу, как сложатся наши скорости?

– А ты как думаешь? – спросил Ноах.

– Я думаю, это будет обычная сумма векторов, потому что реальная скорость не так велика, и эффектами околосветовых скоростей на поверхности текущего момента можно пренебречь. Поэтому через полчаса нам следует вывести скважность и лечь в дрейф.

– Всё верно, Дани, так и сделаем.

* * *

Через пятьдесят минут второй линтер экспедиции состыковался с номером двести двадцать три. Капитан Дедан, переодевшись в своей каюте, пришёл в рубку.

– Что у вас тут произошло! Искать вас пришлось – целый час! Ох, уж эти учёные – не могут без происшествий!

– Простите, капитан, – сказал Ноах. – Произошло столкновение с неизвестным телом, но то, что полностью вырубилась энергосистема – это моя вина. Я вам тут ещё корабельный журнал испортил. Разрешите, я сделаю реабилитирующую запись.

– Да уж, пожалуйста, господин Ноах, если вас не затруднит…

– Если можно – я здесь, не буду пересаживаться – головой ударился и меня всё ещё мутит.

Капитан выдвинул клавиатуру на месте Ноаха и ввёл ключевой код для записей в корабельный журнал. Ноах подробно описал произошедшее и прибавил, что капитана не было в рубке по условиям экспедиции, и что он один несёт ответственность за критическую ситуацию. Затем он ввёл свой личный код, скрытой записью, и подписал так: «Ноах бен Дан, член Большого Совета, телепат дальней космической связи четвёртого уровня».

– А как же вам удалось запустить аварийный генератор, мы ведь этого не проходили?

– Теперь все будут это проходить, таких ошибок повторять нельзя! Мы всё узнали от Шошаны, через короля Шломо, но ведь не на каждом линтере есть телепаты! Всё сделал Дани. К счастью, он уже имел опыт по использованию газовых редукторов и слова Шошаны не были для него чем-то непонятным. И ещё, я настаиваю, чтобы подробная инструкция по запуску аварийного генератора была внесена в справочник команд, хоть это и не команда вычислителю.

– Безусловно, господин Ноах. Всё будет исправлено, разбор этого полёта пройдёт по всему флоту. Прошу медика пройти в рубку, – сказал капитан, включив громкую связь. – Сейчас вам окажут помощь.

* * *

Обратный путь два линтера проделали без осложнений и происшествий. Наами, ожидая своего мужа, зря времени не теряла и воспользовалась каналом радиосвязи с Аресом, который действовал только здесь в космопорте, договорилась о проведении совместной конференции по новым толкованиям Торы в связи с последними научными открытиями. Для большей убедительности, и чтобы продемонстрировать свой чисто научный интерес к посещению ближайшей колонии, Наами попыталась приобрести билет на ближайший линтер до Ареса. В кассе её попросили предъявить медицинские документы, удостоверяющие посещение криобанка и подсадку нанопроцитов. Наами сделала недоумённый вид и сказала: «Я не знала, что это надо делать заранее и по месту жительства». Кончилось тем, что администратор космопорта выдал Наами полётную карточку и попросил пройти в Шинаре все подготовительные процедуры для посещения колонии на Аресе. Наами была счастлива, ей казалось, что дело уже сделано и теперь у неё обязательно будет ребёнок. На обратном пути в Шинар Наами поделилась с Эстер и Дани своими достижениями.

– Наами, ты просто прелесть, – сказала Эстер, сидя на диване в общем зале вагона. – Теперь у нас не будет проблемы с количеством нанопроцитов. Скажи, пожалуйста, а с Ноахом ты говорила насчёт нашей затеи? Он не будет сердиться на тебя за то, что ты хочешь ребёнка?

– Нет, конечно, он и сам давно уже этого хочет, с тех пор как получил от тебя пророчество, я же тебе говорила, что он очень заинтересован.

– Тогда давай обсудим с ним подробности, как нам провести эксперимент и не нарушить при этом никаких законов Исраэля.

– Я сейчас схожу за ним.

Когда пришёл Ноах, Эстер рассказала ему о своей идее и намерении провести эксперимент, и о том, что Наами вызвалась быть испытуемым добровольцем, не утаила она и о возможных политических проблемах.

– Эсти, я уже не твой учитель, но я очень хочу остаться твоим другом, поэтому называй меня на «ты» и просто по имени. Вообще-то у телепатов так принято – мы все в одной команде.

– Я согласна. А Дани?

– С Дани, разумеется, то же самое. Как, Дани, ты согласен?

– Мне будет трудно привыкнуть, но я попробую… и, разумеется, я за неформальное дружеское общение.

– После того, как вы с Дани сдали экзамен, наш статус стал равным. Мы все на службе арамейского народа – телепаты дальней космической связи. Для начала вам назначается оклад по пятьсот шекелей в месяц. Взамен вы обязаны принимать вызовы от любого из телепатов, где бы он ни находился – в колонии или на Эреце, или на исследовательском корабле. Ваши данные для вызова уже есть у всех телепатов. У вас тоже есть все данные для вызова – они на ваших экзаменационных карточках. Выучить их наизусть – тоже ваша обязанность. Давайте теперь обсудим наше дело. Идея Эсти просто блестящая, это несложно и гениально. Но это возможно осуществить, если привлечь всех создателей нанопроцитов, и вот здесь-то я начинаю видеть трудности. Совершенно понятно, что Большой Совет не захочет, чтобы в Исраэле росла популяция людей потенциально неустойчивых к тёмному потоку. Я это говорю потому, что знаю своих коллег и их взгляды на эту проблему. Эта тема обсуждалась давным-давно, когда только что был синтезирован антифактор, и были получены первые результаты по его практическому применению. Тогда обсуждалось, как вариант, такое решение – женщина может родить одного ребёнка, а уже потом она получает антифактор. Были произведены тщательные расчёты роста популяции, и это решение было отвергнуто, как неприемлемое. Ввели лицензии, конкурсы и розыгрыши, а все неустойчивые женщины, как, впрочем, и мужчины, были выведены из игры. Это всё я говорю к тому, что рассчитывать на поддержку казны в организации лаборатории по этой теме не стоит, соответственно и привлечь разработчиков нанопроцитов не удастся. Следовательно, для Дани и Эсти задача из простой превращается в сверхсложную, – надо будет взломать все слои кода нанопроцитов, чтобы заставить их выполнить задуманное. Однако в законе всё же есть подходящая для нас, «заговорщиков», лазейка. Можно организовать частную лабораторию, – этого закон не запрещает. Частная лаборатория может проводить любые исследования, даже потенциально опасные, а уже потом, по результатам будет принято решение Большого Совета, – продвигать дальше заявленное открытие или нет. Частная лаборатория, как и любое частное предприятие, будет законной, если она организована либо одной семьёй, либо коллективом сотрудников на паях. В последнем случае заключается договор между участниками, и все авторские права на изобретения, так же как и денежные расходы, делятся в равных долях между пайщиками. Если составим паевой договор между тремя участниками предприятия, то есть Эсти, Дани и Наами, то тогда задуманный эксперимент будет законным, и если всё получится, то ребёнок Наами тоже будет законным. Правда, мне нужно будет официально подарить свою лицензию Наами, потому что я, по этическим соображениям и по закону, как член Большого Совета, не могу участвовать в частных предприятиях. Я помогу составить договор, он обязательно должен включать формулу изобретения, и сразу же этот договор мы зарегистрируем в банке изобретений и открытий. Так что можно приступать к работе. Давайте распределим роли. Эсти?

– Я буду автором основной идеи и программистом верхних слоёв кода нанопроцитов.

– Я буду программистом нижних слоёв кода, – добавил Дани.

– Ну, а я буду добровольным объектом эксперимента, как девушка не прошедшая практику, но имеющая лицензию, подаренную мужем, – сказала Наами.

– Прекрасно, – сказал Ноах, – я подготовлю текст, и вы все его подпишите, отправим заявку на изобретение и зарегистрируем новое частное предприятие в администрации Адмы. Юридический адрес, я думаю, пусть будет ферма Авив. Эсти, ты должна мне помочь в части формулы изобретения.

– Нет проблем, хоть сейчас напишу!

Когда вагон добрался до Адмы, договор был уже составлен и подписан, а заявка на изобретение зарегистрирована. Ноах и все «заговорщики» решили сразу посетить администрацию и оформить своё предприятие. Шиммон вызвал Аду по коммуникатору.

– Шимми, это ты! Наконец-то! Я так соскучилась! Как дети?

– С ними всё в порядке. Экзамены сдали, Ноаха спасли, линтер починили, но они сами тебе всё расскажут.

– Ты меня пугаешь! Что-то случилось в полёте?

– Нет, ничего серьёзного, Ноах слегка промахнулся с управлением линтером, но всё обошлось, слава Всесильному, они ведь все телепаты, и сумели получить нужную информацию с Эреца. Так что не волнуйся, всё хорошо, и никто не пострадал. Я вот только думаю, как добраться до дома, тебе ведь нельзя покидать ферму из-за ребёнка.

– Свяжись с Эйтаном, он мне последнее время помогает с покупками и снова снабжает твою лабораторию. Так что ты ему должен денег на топливо, не забудь. А сегодня он подцепил нашу автомотрису, словом, она где-то на станции. Когда вы приедете?

– Точно не знаю, у нас тут ещё дело есть к администратору Адмы. Потерпи ещё немного, радость моя.

* * *

Компания вошла в приёмный зал администрации Адмы. Азриэль, как всегда, был на посту в окружении своих верных вычислителей.

– Мир вам, друзья! О… и господин Ноах с вами, а вы у нас кто, добрая девушка?

– Мир вам, господин администратор, я законная супруга Ноаха – Наами бат Меннаше, будем знакомы.

– Азриэль бен Нафтали, старший администратор Адмы, да… вот сделали меня старшим. Бывшему моему начальнику надоело это дело, и он уехал на юг, я имею в виду – в южную часть континента. Завербовался в экологическую экспедицию и уехал, – они там исследуют возможность заселения территорий, подвергшихся радиационному заражению в ходе романско-эллинской войны. Шестьсот с лишним лет уже прошло, и если не найдут плутония двести тридцать девять, то, как он сказал, можно будет уже осваивать эти земли, – осколочные радионуклиды: цезий сто тридцать семь и стронций девяносто уже распались до приемлемого уровня. Ну, а теперь рассказывайте, что за дело вас привело в столь скучное место, как администрация?

– Нам нужно зарегистрировать частную лабораторию на паях, – ответила Эстер. – Вот наш паевой договор. Целью этого частного предприятия будет исследование возможности нестандартного использования нанопроцитов. Если всё пройдёт успешно, то разработанная методика позволит мне использовать популяцию нанопроцитов и для реализации моего другого, известного вам, алгоритма. То есть, если вы согласитесь участвовать в следующем эксперименте нашей лаборатории, то тогда мне не придётся ждать, когда представится возможность выращивать исоргов для испытания алгоритма воспроизведения индивидуальных черт лица.

– Очень заманчивая перспектива, страшновато, правда, но зато можно обойтись без операции. Нанопроциты мне ввели, когда спасали моё тело… Да! Пожалуй, я бы поучаствовал в вашем следующем эксперименте… теперь о регистрации, присядьте на десять минут, я прочитаю текст договора и, если всё правильно, выдам вам документ о регистрации. Да, я вижу, что господин Ноах вам помог, но я всё равно прочитаю – это моя работа, подождите, пожалуйста.

Через полчаса все формальности были соблюдены. Счастливые девушки, ставшие лучшими подругами, и Дани получили от Азриэля документ на своё предприятие, названое Наами «Тиква-лаб» [лаборатория надежды]. Члены команды, скинувшись по сто шекелей, открыли в банке счёт на юридическое лицо.

– Начинаем работать с завтрашнего дня, Дани, – распорядилась Эстер. – Дай мне руку, так… прогноз такой: примерно через восемь месяцев мы будем готовы пробовать. Первый опыт проведем с Бильхой, а еще через три месяца уже приступим к работе с Наами. Тебе придётся поселиться у нас на ферме, на некоторое время. Как ты, сможешь?

– Конечно, Эсти. К этому времени у меня уже будут нанопроциты и лицензия – можно будет пробовать.

– Сначала мы загрузим новые программы в твои нанопроциты, потом сконцентрируем шестьдесят процентов их популяции в мозгу, затем дадим команду начать генерацию экранирующего поля. Далее ты снимешь индивидуальный экран, и мы проведём измерения этого поля по всему телу, потом, если всё будет хорошо – можешь переселяться к нам на ферму. Два месяца просто будешь жить без экрана. Ну, а потом… проглотишь лицензию.

– Здорово! А что ты хочешь попробовать на Бильхе?

– Она имеет статус домашнего любимца, и поэтому она не беременеет, хотя и ходит в лес каждый день и встречается там с котами.

– Откуда ты знаешь, что встречается?

– Когда у неё эструс – это сразу видно по её поведению, а потом состояние эструса проходит и не возникает несколько месяцев, – следовательно, встреча с самцом была, и произошла овуляция. Да, не удивляйся, у кошек всё происходит именно так, – овуляция не сама по себе, как у нас, а только при встрече с котом. И, кроме того, мы с Дани можем с ней просто поговорить.

– И что же ты задумала сделать с Бильхой?

– Раз она не беременеет, значит, у неё есть нанопроциты половой защиты. Сделав такое предположение, я потом убедилась в том, что это действительно так, прочитав книгу по домашней ветеринарии. Так вот, я хочу попробовать команды низкого уровня на её нанопроцитах половой защиты. Организуем Бильхе одноразовую «лицензию» – пусть, хоть раз в жизни, родит котят, а потом мы отпустим их в лес.

– А это не опасно, ведь кошки становятся агрессивными, когда у них котята?

– Ну, вообще-то, да, для этого, собственно, и вводят половую защиту домашним кошкам, но в Бильхе я уверена на все сто процентов, она же постоянно говорит с нами и очень нам доверяет.

Подруги расстались на перроне станции Адма, Наами с Ноахом отправились в свой загородный дом рядом с Шинаром. Это был один из элитарных поселков Исраэля. Дома там стоили очень дорого, как правило, их строили по индивидуальным авторским проектам. Прилегающая к дому территория имела размер сто на сто метров. Железнодорожный путь заходил прямо во двор и заканчивался в ангаре, где стоял частный вагон. Ноах, конечно, мог себе позволить такой дом, ведь зарплата его, как телепата дальней космической связи четвёртого уровня, составляла четыре тысячи шекелей в месяц. Кроме того, он получал двести пятьдесят шекелей за работу в Большом Совете, но это он считал мелочью и отдавал Наами на карманные расходы. По понятиям жителей Исраэля Ноах был очень богат, но его уровень собственности был пределом – иметь что-то более дорогое, чем такой как у него загородный дом, было просто невозможно, – объекты недвижимости или технические средства большей стоимости не продавались частным лицам, а все солидные предприятия принадлежали казне. Возможно, такой подход к промышленности сдерживал темпы технического прогресса и рост суммарного продукта экономики, но жителям Исраэля слишком большой темп не был нужен. Конкурирующих народов не было. Хара пока конкурентами не считались. Политика же Большого Совета была направлена, прежде всего, на соблюдение баланса в биосфере и предполагала медленную и взвешенную эволюцию техники и технологии под девизом: «Не вреди», потому что Исраэль ни за что не хотел разделить печальную судьбу романской и эллинской цивилизаций. В обществе считалось неприличным кичиться своим богатством, и это позволяло Ноаху водить дружбу с кем угодно.

Шиммон, найдя, наконец, своё счастье с Адой, был всецело доволен жизнью. Хороший дом, семья, интересная работа – что ещё нужно человеку? Ноах даже немного завидовал своему другу, так как тот зарабатывал деньги и уважение в обществе своим умом, а не природным даром. Когда Шиммон и дети добрались до дома, Ада, накормив свою семью, потребовала подробного отчёта о полёте и всех происшествиях. Шиммону удалось улизнуть в лабораторию лишь спустя два часа.

– Мир вам, дорогие коллеги, – сказал Шиммон, заходя в вагон. – Чем порадуете или огорчите?

– И вам мир, Шиммон, – ответил за всех Элияху. – Пациента из наркоза вывели. Он очень разочарован и впал в депрессию. Ругается на своём языке – Арье его понимает. Называет нас грязными животными и клянётся убить при первой возможности. Ну, а как ваши дела?

– Полёт прошёл удачно, дети экзамены сдали и теперь приняты на службу… Убить, значит, хочет? Вряд ли мы дадим ему эту возможность. А слова, которые я подобрал в качестве дрём-кода, пробовали?

– Да, попробовали, излучатель промодулировали вашими текстовками в харовской кодировке, но, увы, ничего не получается, – надо искать другие фразы.

– Было бы странно, если бы всё сразу получилось, ничего, отрицательный результат – тоже результат. Господин Арье, вы здесь?

– Да, координатор, есть идеи?

– Пока ничего конкретного, подготовьте, пожалуйста, обучающую программу для дрёмера с последними добавлениями, мне нужно это выучить, и тогда я попробую вступить с ним в переговоры. Кстати, как его зовут, вы узнали?

– В информационной игре он представился как Фйор-сат. «Сат» – это что-то вроде благородного титула. А прочие хара носят титул «дэв» – это, вроде, просто человек, а мы у них – животные, причём грязные и вредные.

– Про дэвов я помню, но вот «сат» при мне не упоминался.

– Значение этого суффикса выяснилось недавно, и имя своё он раньше не называл, представлялся словом «учитель». Что касается обучающей программы, то она готова. Всё новое, что узнаю, я сразу заношу в эту книгу, берите и учитесь.

– Отличная работа, Арье, благодарю. Как бы нам выяснить социальную структуру их общества?

– Для этого нашего словарного запаса пока не хватает, вот если бы разведчика послать, прямо на их острова. А зачем вам это?

– Врага надо знать во всех подробностях, боюсь, что, продвигаясь по галактике, мы рано или поздно столкнёмся с другими хара, не одичавшими, как наши, а вполне развитыми. А насчёт разведчика я подумаю – хорошая идея. Сделаем клона из нашего хара, и в возрасте трёх лет подкинем на северные острова. А на корочку клона запишем личность какого-нибудь нашего старого психолога-профессионала, тогда, пройдя школьный курс хара, он сможет всё узнать об устройстве их общества.

– Сделать клона хара? Разве это возможно? Их биоморфология совершенно не изучена, пройдут десятилетия, прежде чем мы ею овладеем.

– Я же сказал не исорга хара, а именно клона, то есть можно воспользоваться эденитом и их естественной биоморфологией!

– Да, это, наверное, получится, надо поговорить с Элияху.

– До завтра, Арье, пойду запишу себе в память ваши добавления.

Шиммон вышел из лаборатории и отправился домой. В его кабинете на диване сидела неразлучная парочка – Дани и Эстер.

– Доброго вечера, «заговорщики», чем обязан на этот раз?

– Дядя Шимми, мы хотели попросить вас, чтобы вы раздобыли для нас обучающую программу по языку хара, возможно, она есть у господина Арье? – спросила Эстер.

– И ещё, если можно, запись эксперимента с хара, на котором я присутствовал, – добавил Дани.

– И что же вы такое затеяли, если не секрет?

– Хотим проверить связь через хей-ментос.

– Как, прямо здесь, не покидая диска галактики?

– Да, прямо на Эреце, есть идея, – сказал Дани. – Если мы наденем индивидуальные экраны с нормальной мощностью и разойдёмся на десять километров, то связаться друг с другом сможем только через хей-ментос. Ведь нормальная мощность экрана обмена с хей-ментосом не подавляет.

– А ведь верно! Ты молодец, Дани, что ж, попробуйте, эксперимент будет интересным, расскажете потом, что получилось. Книга по языку хара у меня с собой, сейчас я вам скопирую. Запись эксперимента принесу завтра, а она вам зачем?

– Подберём ключевую фразу для входа в хей-ментос без участия хара.

– Ага, понятно. Как хорошо, что я вас нашёл на острове, чует моё сердце, что вы совершите немало открытий. Вот книга с языком, удачи!

Шиммон отдал Дани блок электро-полевой памяти.

– Как дрём-код, дядя Шимми? – спросила Эстер. – Удалось усыпить хара с помощью излучения?

– Пока нет. То, что мне казалось дрём кодом хара, – не сработало, надо искать что-то новое.

– Есть идея на этот счёт. Пусть подставной персонаж в информационной игре вступит с нашим хара в оплодотворяющий контакт, не знаю, как это у них правильно называется! И пусть он, точнее оно – это существо, забеременеет и родит ребёнка. И тогда ему споют колыбельную песенку, она, наверное, будет содержать дрём-код.

– Прямо скажу – идея стоящая, если бы ещё знать, сколько у них длится беременность…

– Это легко выяснить в процессе – персонаж вполне может спросить об этом своего наставника.

– Гениально! Молодчина, Эстер! Завтра же начнём разработку этого сценария. В процессе игры скорость времени можно менять, если декорации заранее заготовлены, так что недели через две, он родит, а через месяц у нас будет дрём-код! Нет, не могу терпеть, пойду поделюсь с коллегами. До завтра! Заходите за записью эксперимента.

Эстер и Дани отправились к себе, а Шиммон опять в лабораторию. Рассказав коллегам об идее Эстер, он распорядился подготовить сценарий для реализации этого сюжета.

– Элияху, как вы думаете, какова может быть у хара длительность беременности?

– Я не знаю точно, но возможно года полтора, когда я пытался их клонировать, ничего не получилось, это понятно – у меня не было синего эденита. Меньше чем у человека длительность беременности быть не может, – они ведь существа не менее сложные, чем мы. Скорее всего, она будет больше, и, наверное, она зависит от количества эденита, который есть в распоряжении беременного.

– Да, это, кстати, очень может быть, ведь от его количества зависит скорость обмена с хей-ментосом. Как вы думаете, коллега, почему хара внешне так на нас похожи, ведь биологически – даже лягушки для нас ближе, чем они?

– Вероятно потому, что их создатели и наши создатели состоят в родстве, и, если их тоже создавали «по образу и подобию» ангелов, то понятно, почему их внешность и интеллект близки к человеческим.

– Вы сказали «в родстве», а почему создатели не те же самые, что у нас?

– Один и тот же создатель не будет делать две аналогичные, но разные системы, как думаете, Калев?

– Это точно, биосфера так сложна, что просто не потянуть два разных варианта. Это как операционные системы низкого уровня у процессоров. Процессоры завода «Шеифа» имеют одну систему команд, а процессоры завода «Йецира» – совершенно другую. Операционки высокого уровня, при этом, очень похожи, они аналогичны, и пользователь не замечает разницы, не подозревая, что внутри процессоров в этих двух случаях выполняются совершенно разные команды низкого уровня. Заводы соревнуются, спорят между собой – чей процессор лучше, как специалист скажу, что каждый имеет и плюсы и минусы. Но представить себе, чтобы коллектив одного завода создавал разные, в корне отличающиеся процессоры – это просто немыслимо! По-моему, люди и хара – именно такой случай. Создатели явно состоят в родстве, но не менее явно, что это разные коллективы ангелов.

– Хотелось бы знать, какие между ними сложились отношения? Ладно, пойду готовиться к переговорам с этим представителем иного мира.

Шиммон вернулся к себе, вставил в дрёмер блок электро-полевой памяти с обучающей программой и лёг спать. Утром, наскоро перекусив тем, что осталось от ужина, он снова отправился в лабораторию.

– Доброго утра, коллеги. Пожелайте мне удачи, я иду на контакт.

– Надеюсь, он вас не съест, Шиммон. На вас экранирующая шапочка в порядке? А вдруг он попытается вас гипнотизировать? – спросил Элияху.

– Если бы он мог, он бы уже попытался. Дани как-то раз заходил, ещё до наркоза пленника, он бы почувствовал.

– Наверное нет, не почувствовал бы, он ведь не знал языка хара, а хара не знал нашего. Нельзя ничего внушить, не зная языка.

– Да, наверное, вы, как всегда, правы. Я сейчас проверю свой экран, даже дрёмер включать не придётся, у меня ведь есть Дани. Экран вагона выключен?

– Да.

Шиммон вызвал Дани по коммуникатору и попросил прочитать что-нибудь у него в голове.

– Ничего не получается, дядя Шимми, – вы под экраном.

– Прекрасно, благодарю, до связи, дорогой. Всё в порядке, я пошёл.

Шиммон вошел в помещение, где лежал пленник, и начал разговор на языке хара.

– Доброго света тебе, пленник. Я пришёл поговорить. Моё имя – Шиммон. Назови своё имя.

– Как ты узнал наш язык? Ты – вредный зверь!

– От тебя самого и узнал, у нас есть способ – покопаться у тебя в мозгах. Но я пришёл не для того, чтобы демонстрировать тебе свою силу. Я лишь хотел узнать, почему вы, дэвы, так ненавидите нас, что готовы убивать до полного уничтожения.

– Потому, эллин, что вы – звери, коварные хитрые звери, укравшие силу богов. Вас не должно быть в этой вселенной. Боги спасли нас, боги создали вселенную для нас. Вы, эллины – ошибка или чьё-то предательство. Вы злые, безнравственные, отвратительные уроды, вы – искажённая жизнь, которой не должно быть.

– Что же с нами не так? Что тебе не нравится?

– Посмотри на свою руку – одного пальца не хватает. Но это не самый большой недостаток. В основе жизни лежит число шесть, для вас же – это не так. Ваши устремления так же уродливы, как ваши основы жизни. Понятия чести и достоинства для вас не существуют. Вы способны убивать друг друга и радоваться этому. Вы разделены на две категории и неспособны полюбить своего лучшего друга и создать с ним семью. Какие ещё нужны доказательства?

– Да, мы другие, но разве это основание для уничтожения? Вы ведь тоже по способу питания – хищники. Вы убиваете и едите животных, разве это нравственно?

– В нашем родном мире, которого больше нет, мы ели только низших животных, безмозглых созданий специально предназначенных богами для питания. Высших животных убивать было невозможно, безнравственно, преступно, они были созданы для счастья и для дружбы. Оказавшись здесь, в вашем враждебном мире, нам пришлось охотиться на всех животных, чтобы выжить, в том числе и на вас – эллинов. Принципиальных различий между вами, косулями или кошками нет. Все здешние животные достаточно умны. Но эллины – самые хитрые, вредные и опасные. Почему бы не охотиться и на них тоже. Кроме того, эти твари выгнали дэвов с континента на острова, изобрели «невидимую смерть» – какое-то вещество, которое убивает в ничтожных количествах; и хотя те эллины, что воевали с нами, сами погибли, из-за «невидимой смерти», мы не можем вернуться в наши леса. Поэтому эллины, как никто другой из животных этого мира, заслуживают смерти.

– Почему ты называешь меня эллином? Я принадлежу к другому народу.

– И в чём же различие?

– Другой язык, другая культура. Мы нашли способ получать пищу, не убивая животных.

– Это – ложь! Я чувствую по запаху, что ты сегодня ел зайца. Всё – ложь, ничем вы не отличаетесь!

– Значит вы, дэвы, видите в нас людях, это общее название для всех народов нашего биологического вида, угрозу для себя и поэтому убиваете нас?

– Пока вы существуете, мы не будем чувствовать себя в безопасности.

– Но мы можем договориться. На севере западного континента уже можно жить даже дэвам. Прошло шестьсот лет после войны, и «невидимая смерть» распалась в достаточной степени. Мы можем провести исследования и точно сказать, можно ли вам вернуться.

– Мы не так глупы, чтобы верить, как ты говоришь – людям. Надёжней и спокойней победить вас раз и навсегда.

– А ты не думаешь, что мы можем уничтожить вас, тоже раз и навсегда?

– Если бы вы могли, то давно бы так и сделали.

– Нравственный закон не позволяет нам уничтожить целый биологический вид, к тому же совершенно уникальный. Что бы ты понял, я покажу тебе видео. Ты посмотришь на вашу столицу сверху, и сможешь узнать её, потом я покажу тебе военные заводы, какими они были до того, как вы с твоим напарником напали на наш город. А потом ты увидишь, что наши корабли сделали с вашей промышленностью. Этот удар из космоса по вашим городам был результатом вашего нападения, это даже не …

Шиммон понял, что не может перевести на харский слово «месть».

– Смысл удара был в том, чтобы приостановить ваше развитие, отбросить вас лет на сто назад, чтобы обезопасить себя от ваших вылазок. Ваш народ вынужден будет заняться восстановлением, а нас пока оставить в покое. Посмотрев это видео, ты поймёшь, что мы можем легко и просто уничтожить вас всех, но не делаем этого. Смотри на экран.

Шиммон проиграл перед хара давно заготовленную видеозапись расправы над промышленными объектами на северных островах. По глазам хара он понял, что тот впечатлён и напуган.

– Ну, как, убедился в наших возможностях?

– Люди вне всяких сомнений украли силу богов! Странно, что вы эту силу не применили раньше.

– Украли или не украли, разве в этом дело? Ты увидел, что сила у нас есть. Что такое «невидимая смерть» нам тоже хорошо известно, применять оружие такого рода мы не стали специально, чтобы жертв было как можно меньше.

– Моё имя – Фйор-сат, и хотя я принадлежу к высшему сословию, у меня нет полномочий вести переговоры. Я вижу, что переговоры – единственный выход из создавшейся ситуации, но не знаю, как вам их начать.

– Может быть, ты вернёшься к своим и расскажешь то, что узнал.

– Это невозможно, я должен был умереть. Готовность к самопожертвованию ради достижения цели – это проявление благородства высшего сословия нашего общества, это привилегия. Я ни в коем случае не должен был допустить своего пленения. Придётся вам ждать другого случая.

– Ладно, мы никуда не торопимся. Может быть, ты мне расскажешь, почему ваш родной мир больше не существует?

– Всякое материальное тело не вечно, как не вечна и сама материя. Просто пришло время, когда ткань пространства, времени и вещества под действием медленных изменений фундаментальных постоянных взаимодействий стала разрушаться, – так гласит наша главная легенда. Бог открыл секрет, как построить корабли, которые смогут пережить гибель вселенной и рождение новой. Последний тибер лет [1728 лет], перед тем как свет перестал существовать, весь народ дэвов строил дюжину дюжин кораблей [Хара используют двенадцатеричную систему счисления, в которой десятичное число 144 записывается как 100]. На каждом корабле должен был спастись тибер [1 тибер – 12^3 – 1728] избранных дэвов. В число продолжателей рода попадали, прежде всего, дэвы, способные жить в диких условиях. Когда корабли спасения были построены и укомплектованы, бог забросил их в, так называемые, «скрытые измерения». Перед этим бог пообещал создать новое пространство, новое вещество и новую жизнь. И тогда спасённые должны были вернуться к нормальной жизни и построить новую цивилизацию. Корабли были умными машинами и предназначались для автоматического поиска подходящего пространства, подходящей звезды и планеты. Легенда гласит, что внутри корабля спасённые дэвы, сменяя поколения, жили дюжину тиберов лет, прежде чем корабль доставил нас на эту планету.

– От момента рождения наша галактика совершила около двадцати семи на десять в шестой степени оборотов, такое число даёт математическая модель, которая вычисляет эволюцию галактики от водородного облака соответствующей массы до современной развитой структуры. И поскольку длительность одного оборота примерно равна двести тридцать семь на десять в шестой степени лет, то получается, что возраст галактики составляет 6.57 на десять в пятнадцатой степени лет. Если хочешь, можешь на досуге пересчитать эти числа в вашу дюжинную систему. Так что, ваши корабельные часы сильно отстали.

– Я прекрасно знаю, что время относительно, особенно если речь идёт о «скрытых измерениях». Выйдя из корабля, мы обнаружили совсем другую жизнь. Но к счастью, эта жизнь хоть и была другой, но оказалась вполне съедобной. Но каково же было возмущение дэвов, когда явились эллины и начали нас убивать. Убивать не потому, что хотели есть, а просто потому, что мы другие. Так началась война между людьми и дэвами. Наш высший круг учёных никак не может понять, как в новой вселенной роль носителей цивилизации получили такие страшные и безнравственные существа, как люди. Получается, что бог нас обманул или забыл. Или, может быть, он погиб, а на смену ему пришли другие существа высшего порядка. Возможно, ты прав, человек Шиммон, возможно ваш народ несколько лучше, чем эллины, но я не смогу убедить в этом правительство дэвов.

– Мы – арамейцы, тоже очень сильно пострадали от эллинов и их противников – романцев. Обоих этих народов больше нет, они уничтожили друг друга. Мы сделали выводы из их мрачной истории и научились жить по-другому. Что касается зайца, которого я съел на завтрак, то убил его не я, а моя подруга – хищница, кошка. Я кормлю её, а она пытается отплатить мне тем же, принося часть своей добычи. Чтобы не обидеть её, я и моя семья разделяем еду с нашей подругой, хоть это и противоречит моральным нормам нашего общества.

– Ты дружишь со зверем?! Невероятно! Нам, девам, так этого не хватает! Все наши высшие животные остались в погибшей вселенной, а с местными тесного общения не получается. Возможно, они чувствуют нашу чужеродность.

– Последний вопрос – какую судьбу ты бы хотел для себя? Насколько я понял, если ты вернёшься к своим – тебя казнят.

– Да, там, на родине, кроме позорной смерти меня ничто не ждёт. Если ты такой могущественный, то, может быть, ты вернёшь меня туда, откуда взял несколько дней назад. Сначала я был парализован в результате ранения, остановить сердце не получилось. Потом я каким-то чудом оказался в лесу и нашёл там соплеменника, который сбежал от эллинов, значит, не все эллины погибли, кто-то их них всё-таки выжил. Верни меня туда к моему товарищу – в мой родной лес. Ты ведь узнал от меня всё, что хотел.

– Хорошо, я выполню твою просьбу, но только если ты выполнишь мою. И я выполню твою просьбу не сразу, потому что это не так просто выполнить – надо подготовиться.

– Чего же ты ещё хочешь, человек Шиммон?

– Сущий пустяк! Я хочу записать колыбельные песни вашего народа, чтобы лучше понять вас и найти что-то общее в наших культурах. Вы поёте колыбельную песню вашему ребёнку?

– Да, у нас есть три главные песни для детей, их знают все. Мне, правда, не удалось создать семью, но я в детстве слышал их каждый день от моих родителей. Ты хочешь записать слова? Мелодию я записать не смогу – я воин, а не музыкант.

– Пой. Мои товарищи записывают звук, каждое слово и его тон. Просто пой.

– Первая песня, чтобы успокоить ребёнка и подготовить его ко сну, вторая песня навевает сон, а третья призывает сновидения и сохраняет душу ребёнка. Обычно её исполняют, когда служитель храма даёт в семью, на время, камень жизни.

У Шиммона захватило дух: «Наконец-то! Наверное, Эстер права, конечно – она права! Её интуиция ещё никогда не подводила! Сейчас запишем, и дело будет сделано». Хара запел. Он старался изо всех сил. Он пропел все три песни, они оказались довольно красивыми.

– Мне понравились твои песни. Поверь, ты постарался не зря. Эта звукозапись спасёт немало жизней твоих соплеменников. Ещё один вопрос, чисто теоретический: допустим, дэвы победили людей, и угрозы с их стороны больше нет. Как бы ты поступил с оставшимися людьми? Полностью уничтожил бы их или оставил жить в резервации?

– Если бы люди смирились с поражением и оставили попытки уничтожить дэвов, я бы выбрал второй вариант.

– Вот видишь, соглашение между нашими видами всё же возможно – мы тоже выбираем второй вариант. А теперь мне нужно кое-что узнать о жизни твоего народа, чтобы правильно подготовить тебя к возвращению в лес. Этот лес – тот самый лес на западном континенте, из которого дэвов выгнали эллины. Итак, какова средняя продолжительность жизни дэва?

– Дюжина дюжин лет, если нет нехватки пищи.

– В каком возрасте можно заводить детей?

– Возраст две дюжины считается подходящим.

– Насколько отличается продолжительность года в вашем родном мире от здешнего года?

– Практически не отличается, корабль спасения был так запрограммирован, чтобы найти звезду такой же температуры и планету подходящей массы на таком же расстоянии от неё, как в родной системе, поэтому – год такой же.

– И последнее, твой возраст в день отправки на задание?

– Мне было три дюжины лет и ещё два года.

– Не удивляйся, если в лесу ты найдёшь себя несколько помолодевшим.

– Почему?

– Нам нужно восстановить твоё тело. Точнее, даже воссоздать его, поэтому твой физический возраст будет – двадцать лет.

– Я не понимаю, как же это может быть?

– Да тебе и не нужно понимать, меньше знаешь – лучше спишь. Прощай Фйор-сат.

Шиммон перешёл на арамейский.

– Шмуэль, Калев, запись первой и второй песни сожмите в сто раз и промодулируйте этой информацией торсионный излучатель, мощность импульса вдвое больше обычной.

Шиммон сел в кресло рядом с хара и стащил с себя экран.

– Заканчиваем… готово!

– Тогда, огонь!

– Шиммон, вам бы лучше уйти.

– Нет, испытаю на себе, каков будет эффект для человека. Огонь!

Шиммон потерял сознание, но через три секунды очнулся. Голова слегка кружилась.

– Элияху, как хара?

– Спит как младенец!

– Прекрасно! Наблюдайте за ним. Кажется нам, наконец, улыбнулась удача. Завтра проведём ещё ряд экспериментов, попробуем только вторую песню. Произведём выстрелы на разных мощностях. Но я думаю, главное уже сделано. Я пойду готовить отчёт для публикации, а вы, коллеги, подумайте, в какой форме вы бы хотели получить награды Большого Совета. Да, чуть не забыл, идея с колыбельными песнями принадлежит Эстер бат Ашер – блестящая идея!

– Что же вы будете делать с хара дальше, когда мы закончим все испытания, – спросил Элияху.

– Я думаю, пусть он поспит, пока мы построим лабораторию для клонирования. Как вы считаете, господа, заслужил наш пленник жизнь?

– Безусловно, – ответил Элияху. – С его помощью мы совершили прорыв в изучении хара. Мы записали и расшифровали их язык. Выполнили главную задачу лаборатории, – дрём-код хара для психотропного оружия у нас в руках. Хей-сонер теперь дело техники. С его помощью мы сможем наловить хара на границе сколько захотим. Сможем их клонировать и начать разведывательную операцию. В общем, теперь можно будет подробно изучить их культуру, вступить в переговоры с их правительством и положить конец этой войне.

– Я думаю, все коллеги согласны с Элияху, – сказал Калев.

– Я готов пойти в разведку, – отозвался Арье. – Культура хара, этой чужой цивилизации, что может быть интересней для лингвиста-компаративиста?! Кому подавать прошение?

– Можно будет начать изучение биоморфологии хара, – добавил Лаван.

– Я так думаю, коллеги, что наша лаборатория продолжит свою работу, и, возможно, вырастет в институт цивилизации хара, – подытожил Шиммон. – Я считаю, что лучшего места, чем эта ферма, для секретной стационарной лаборатории по дальнейшему изучению хара, мы не найдём. И поскольку мы победители, совершившие несколько открытий, теперь мы имеем право сами определять темы для дальнейших исследований. Я легко смогу получить от хозяйки фермы разрешение на строительство. Построим несколько подземных этажей, чтобы не портить лес. С энергетикой, водой и канализацией проблем не будет – на ферме всё это есть. Завтра закажу проект, и начнём строительство. Затем клонируем Фйор-сата, под синим эденитом. Выращивать клонов придётся естественным путём, пока без искусственной биоморфологии. Поймаем второго хара, возьмём у него клетки и отпустим на их островах. Сделаем второго клона и запишем в него информационную личность нашего игрового персонажа. Когда клон Фйор-сата будет готов, запишем в мозг его личность со всеми воспоминаниями как игровыми, так и настоящими. Таким образом, через двадцать лет, двое молодых хара будут выпущены на западный континент, и начнут там новую жизнь. Чтобы они не заметили подвоха, последние два месяца своей информационной жизни они должны провести в местности, скопированной с реальной на западном континенте. Туда мы их в последствии и выпустим.

– Шиммон, записать личность в мозг клона – не то же самое, что записать её в мозг исорга, – сказал Шмуэль. – Мозг исорга девственно чист, эту чистоту можно поддерживать в течение года, пока исорг растёт. Для клона, который отличается от исорга своей естественной биоморфологией, и растёт двадцать лет, девственной чистоты мозга добиться нельзя. Перезапись будет означать убийство.

– Я всё это знаю, но, во-первых, я пообещал жизнь нашему пленнику, и теперь отступать некуда; во-вторых, законы, запрещающие клонирование человека, не распространяются на хара; а в-третьих, я придумал, как поступить с клоном, чтобы перезапись личности не выглядела так чудовищно с точки зрения нашего очень морального общества. Информационную личность хара мы разложим на слои по месяцам его жизни и каждый месяц будем заносить в мозг клона соответствующий слой.

– Но это колоссальная работа! Придётся устраивать для него спектакль, не в машине, а в реальной жизни, – посетовал Калев.

– Я не возражаю против прямой однократной перезаписи, – ответил Шиммон. – Если же вы хотите соблюсти моральные нормы – придётся потрудиться. Со вторым клоном надо будет сделать то же самое. Ну, а когда дело дойдет до клонов-разведчиков, придётся всё-таки перезаписывать личность без церемоний. Правда засылать разведчика надо в возрасте всего трёх лет, я думаю… иначе, он провалится, а с ребёнка – какой спрос. И чем скорее, коллеги, вы изучите геном хара и разработаете его биоморфологические алгоритмы, тем скорее мы сможем перейти с клонов хара на исоргов хара.

– Грандиозные у вас планы, Шиммон, – заметил Элияху. – Сотни лет-то хватит?

– Не знаю, но зато как будет интересно…

Глава 5. Академия.

Прошло восемь месяцев, снова наступила весна. Ада должна была скоро родить. Сонар показал, что будет девочка. Шиммон и Ада, после долгих раздумий, остановились на имени – Элиана. Посев рапса, на этот раз, Шиммон взял на себя. Кроме этого у него была масса дел в связи с организацией спецотдела академии наук по изучению хара. Все сотрудники его лаборатории теперь работали в этом отделе, координатором которого остался Шиммон. Подземные помещения спецотдела были уже закончены и оборудованы по последнему слову техники. Хей-сонер, схему которого Шиммон разработал за неделю, передали для конструктивного оформления и производства на завод «Шеифа», и первые сто штук вот-вот должны были поступить на северное побережье континента для боевых испытаний.

В секретном отделе Шиммона, было десять аппаратов для клонирования. В одном из них Элияху начал выращивать клона хара из клеток Фйор-сата. Необработанный экземпляр гальки синего эденита очень приличных размеров располагался в специальном прозрачном контейнере в непосредственной близости от растущего эмбриона. Эстер не могла пропустить такой случай и, пользуясь покровительством дяди Шимми, постоянно вертелась около клонера. Она помогала Элияху во всём, что касалось процесса выращивания, часто подменяла на полсмены кого-нибудь из биологов. Элияху, поначалу отнёсшийся с недоверием к этой девушке, постепенно проникся к ней истинной симпатией. Он понял, что Эстер в биологии человек не случайный и увидел в ней будущего выдающегося учёного. Благодаря помощи Элияху, Эстер досконально изучила весь процесс клонирования и всё необходимое оборудование.

Будущей осенью Эстер и Дани решили поступать в космическую академию Шинара. Дани заканчивал подготовку к экзаменам за среднюю школу и одновременно с этим работал над программами низкого уровня для нанопроцитов. Испытания своих программ он проводил на собственных нанопроцитах и после нескольких неудач ему удалось, наконец, произвести успешное внедрение загрузчика собственной разработки в свои нанопроциты и получить от них торсионный сигнал, подтверждающий их восприимчивость к новым командам.

Дани шёл к сестре, чтобы поделиться радостной новостью. Эстер уже поджидала брата, притаившись за дверью, и когда он вошёл, кинулась ему на шею.

– Ну, рассказывай, что у тебя за успех, я издалека почувствовала, что ты прямо сияешь, но ты закрылся, и я не могла услышать по какому, собственно, поводу!

– С тебя сон про Марту! Я получил ответ нанопроцитов типа: «Слушаю и повинуюсь».

– Прекрасная новость! Ночью я загляну к тебе и устрою тебе очередное свидание с твоей возлюбленной.

– А у тебя чехлы еще остались?

– Я заказала ещё целую пачку!

– И что, «Медтехника» не заподозрила тебя в организации тайного криобанка?

– Нет, на самом деле ведь многие мужчины ими пользуются… это ведь удобнее, чем полотенце подкладывать.

– Эх! Ну, и народ вы – медики…

– У Бильхи эструс начинается. Давай дадим её нанопроцитам команду на одно оплодотворение! Прямо сейчас, ну, давай!

– Я могу теперь, конечно, снять с нанопроцитов Бильхи весь код алгоритма половой защиты, потом этот код надо перевести в схему, разобраться в ней, и тогда внести изменения. Ну, а потом загрузить новый код. Но можно поступить проще. Я могу одной командой просто остановить работу нанопроцитов, а потом, через месяц, дать команду: «Продолжить работу».

– Отлично! Давай как проще, мы же не ставим цель – организовать выдачу нелегальных лицензий, значит и расшифровка алгоритма нам ни к чему. Нам важен сам факт подтверждения исполнения команды.

– Верно, а где сейчас Бильха?

– Спит у мамы.

– Разбуди и приведи ко мне в комнату, а я разморожу порцию культурного мяса.

Пока Бильха ела, Дани успел пристроить рядом с её хвостом излучатель дрёмера и загрузил в нанопроциты свою диалоговую программу. Получив подтверждение готовности к обмену данными, Дани дал команду исполнять только эту программу обмена, а остальные процессы приостановить до новых команд.

– Всё в порядке, – сказал он сестре. – Можешь её отпустить. Когда мы узнаем результат?

– Если она найдёт себе котика в лесу, то примерно через месяц её беременность станет явной, тогда и узнаем.

– Наверное, логово для родов придётся делать в твоей комнате, как думаешь?

– Пожалуй, да. Женским рукам она скорее доверит своих котят. Надо предупредить маму и Шиммона.

– А сотрудников секретного отдела?

– У них теперь своя пассажирская платформа, да и изгородь есть. До них она не доберётся. Но Элияху я, пожалуй, скажу…

– Может, не надо, а вдруг он сочтёт незаконным то, что мы взломали код нанопроцитов? Будут неприятности…

– Ладно. Тогда пока не скажу, раз тебе так спокойней.

* * *

Через месяц в семье Ады появилось пополнение. Роды прошли дома, под наблюдением Элияху. Он подошёл к процессу как профессиональный медик-акушер, натащил из своей биолаборатории множество всякой медицинской техники. Даже капсула спасения была под рукой, на случай разных непредвиденных проблем. К счастью, никаких осложнений не было. Ада справилась с беременностью и родами на удивление легко, и Элияху еще раз убедился, что женщины острова показывают лучшие результаты по сравнению с жительницами континента и, тем более, колонистками. Очаровательная малышка Элиана родилась с черными как у папы волосиками и карими глазками. Эстер была в восторге от своей маленькой сестрёнки. Дани она тоже нравилась, хотя он пока не понимал, почему женщины так причитают над малышкой. «Обычное дело» – думал он. – «К чему такой ажиотаж?» Шиммон был с ним не согласен, он просто светился от счастья. Все сотрудники отдела от души поздравили своего координатора с главным в жизни событием.

Пайщики «Тиква-лаб» тоже праздновали маленькую победу – Бильха носила котят. Через два месяца она должна была родить. Посовещавшись, Наами, Эстер и Дани решили отложить переезд испытуемой на ферму до того времени, когда котята подрастут. А пока Дани должен был перепрограммировать нанопроциты, которыми Наами обзавелась при подготовке к полёту на Арес. Эстер ломала голову над программой высокого уровня для нанопроцитов, предназначенной для их правильного размещения в мозгу пациента. Это дело оказалось совсем не таким простым, как показалось ей вначале. Тщательный расчёт показал, что достичь нужного количества киберклеток в мозгу можно только в том случае, если занять восемьдесят процентов поверхности крупных сосудов мозга, а это само по себе было рискованно. Пайщики устроили очередную рабочую встречу в загородном доме Ноаха.

– Дани, ты ведь лучше нас – девушек, разбираешься в системотехнике. Дай мне идею как построить систему, а я уж дальше сама сочиню алгоритм и напишу текст программы, – уговаривала Эстер брата.

– Боюсь, что программу придётся разбивать на несколько принципиально разных частей и загружать разные куски в несколько групп нанопроцитов. На мой взгляд, надо из однородной популяции сделать некое подобие армии, чтобы у группы киберклеток был начальник, а у группы начальников – высший начальник. Не организовав иерархической структуры, трудно будет выстроить нанопроциты на поверхности сосудов стройными рядами.

– Здорово ты придумал, но как записать в киберклетки разные программы?

– А как вообще их перепрограммируют? Ведь их иногда перепрограммируют! Я точно знаю; вот, например, в полёте Шиммону изменили ненадолго состав крови, потому что его тошнило.

– Вся популяция соединена в информационную сеть и программа, воспринятая несколькими нанопроцитами, передаётся остальным.

– А ты дай им команду: «Рассчитайся по порядку». А затем будешь загружать программу частями, сопровождая комментариями типа: «Передать этот код номерам с первого по сотый», и так далее.

– По-моему, это очень рационально, – заметила Наами.

– Молодец, Дани, я знала, что ты технический гений, так и сделаем.

– Это ещё не всё, девочки. – Некоторых из нанопроцитов надо будет сделать «жалобщиками», а других «инспекторами высшего начальства». Это будет отрицательная обратная связь, без неё система не будет устойчивой. И когда мы это всё начнём, надо будет следить за параметрами организма способом, исключающим участие нанопроцитов. Только так мы сможем убедиться, что всё в порядке.

– Это будет непросто, такое оборудование использовалось до изобретения киберклеток и сейчас его применяют мало, – огорчилась Эстер.

– А как же лечат больных или серьёзно раненых, если они не космонавты? – спросила Наами.

– В серьёзных случаях человека сразу делают как бы космонавтом, подсаживают киберклетки в стандартном количестве. Так с нашей мамой было, когда Элияху спасал её после смертельного ранения, нанесённого хара.

– Есть идея! – сказал Дани. – В операции по экранированию ведь будут задействованы не все нанопроциты Наами. Можно в сорок процентов из них загрузить программу контроля над параметрами организма. Благодаря наличию номеров у каждой киберклетки можно будет легко это сделать. Эту программу не придётся даже разрабатывать, можно оставить их стандартную версию. Медицинскую программу для дрёмера, обеспечивающую обмен данными со стандартными нанопроцитами, легко достать в инфосети или попросить у Элияху. И ещё, на всякий случай, я рекомендую портативный прибор для дистанционного измерения медицинских параметров. Я ведь играл за школьную команду в харпастум, и у нас у всех был на руке прибор УИТ – универсальный измеритель тренера. На своём портативном вычислителе учитель физкультуры наблюдал за параметрами всех игроков и мог заменить кого-то, если тот сильно устал.

– Дани, ты прелесть! – восхитилась Наами.

– Я знала, что без мужской логики нам не обойтись, – сказала Эстер. – Так и сделаем. Я просмотрю все предложения по оборудованию, составлю смету, и тогда надо будет скинуться и внести деньги на счёт «Тиква-лаб».

– Это всегда пожалуйста! – отозвалась сияющая Наами.

– Наами, у тебя найдётся пара лишних индивидуальных экранов? – спросил Дани.

– Конечно, у меня всегда стоит на зарядке десяток шапочек – я их вечно теряю, а мне без них никак. С собой ношу всегда штуки три!

– А… я знаю, что ты задумал! – сказала Эстер. – Хочешь, наконец, попробовать связь через хей-ментос?

– Ну, не зря же мы с тобой учили язык, вычисляли ключ – сейчас самое время попробовать, давай, надевай шапочку. Вы тут пока поболтайте с Наами о своём, о женском, а я поеду. В Адме я надену шапочку…

– И дальше что?

– Дальше попробуем стандартную процедуру вызова, но, скорее всего, это не сработает. Вряд ли в хей-ментосе такие же принципы адресации, как в нашем ментосе.

– И как же быть?

– Мы должны войти в хей-ментос одновременно, и тогда я тебя просто буду звать по имени, в общем, – посмотрим.

– Что это такое – хей-ментос? – спросила Наами.

– Это ментос хара, если хочешь – прочти подробный отчёт Шиммона в закрытом отделе инфосети, Ноах даст тебе ключ. Я присутствовал на эксперименте в лаборатории дяди Шимми, когда они его открыли. Вот посмотри на это.

Дани достал из-за пазухи свой кулон.

– Ой, какая прелесть! Я тоже такой хочу! – запричитала Наами.

– Это не минерал, Наами, – это артефакт хара. Если ты хара, и если ты спишь, или если ты телепат и произнесёшь на языке хара ключевую фразу, то с помощью этого камня можно войти в ментальную сеть хара. Ну, как, всё ещё хочешь?

– Тогда, пожалуй, нет. Страшновато как-то!

– Правильно! … А как мне добраться до Шинара?

– Ходит вагон, – ответила Наами. – Правда, редко – раз в полчаса.

– Расписание есть?

– Сейчас посмотрю… через семь минут пройдёт.

– Эсти, синхронизируем часы, ровно через час входим в хей-ментос. Я пошёл, до встречи, Наами.

– Удачи, Дани, увидимся.

Дани добрался пригородным вагоном до Шинара, там пересел на электричку и через десять минут был уже в Адме. На тридцать седьмом пути он нашёл свою автомотрису. Дани нацепил шапочку, уселся на диван и стал ждать. Оставалось ещё десять минут. «Попробую войти», подумал он и произнёс заученную фразу. По коже пробежали мурашки, и Дани услышал очень необычный шум, он был несильным, но отчётливым. Как будто несколько кузнечиков стрекотали неподалёку. Дани несколько раз произнёс стандартные позывные Эстер. Ответа не было. «Так и знал, что наша адресация здесь не работает», – подумал он. – «Ладно, подожду назначенного времени». Время истекло, прошло ещё три минуты.

– Дани, Дани, отзовись, это Эстер.

– Я тебя слышу! Можешь поздравить, все получилось. А ты кузнечиков слышишь?

– Да, точно как кузнечики! Что это, цифровой шум хей-ментоса?

– Очень может быть, мы с тобой, кажется, не предусмотрели одну вещь.

– Что за вещь?

– Как мы будем из хей-ментоса выходить!

– Надо будет подбирать фразу для выхода?

– Наверное, такая фраза существует, но в записи эксперимента Шиммона её нет. Тогда хей-ментос отключился просто потому, что мощность экрана вагона была удвоена. Сейчас нам надо, не мудрствуя лукаво, поступить точно так же. Поверни регулятор шапочки на максимум. Если кузнечики исчезнут – значит получилось. Если мощности не хватит, то прямо в шапочке отправляйся в Шинар… или даже не так, попроси Ноаха включить экран в его вагоне и войди под него. Этого точно должно хватить. Я сделаю то же самое. Когда всё получится, выключу экран и сниму шапочку – тогда свяжемся как обычно.

– Я всё поняла, ну, что, выходим?

– Да, до связи.

Дани снял индивидуальный экран, поставил регулятор на максимум и снова надел его, – кузнечики исчезли. «Значит, максимум соответствует удвоению мощности», подумал он и снял шапочку. Через пять минут Дани услышал вызов сестрёнки.

– У меня всё получилось!

– У меня тоже, оказывается мощности шапочки хватает, и слава Всесильному, – меньше проблем!

– Наами подбросит меня до Адмы на своём вагоне. Жди, скоро буду.

– Жду, Эсти.

* * *

Прошло ещё два месяца. В конце летнего месяца тамуза Бильха родила двоих котят. Оба оказались мальчиками и получили от Наами имена: Дан и Нафтали. Она объяснила, что поскольку они сыновья Бильхи, то называться они должны именно так. Дани и Эстер спорить не стали, всё равно их придётся через два года выпустить в лес. Несмотря на увещевания Дани, Наами не удержалась и приехала на ферму специально, чтобы посмотреть на котят. Ему пришлось потратить немало времени, чтобы уговорить пуму не рычать и показать Наами своих детей. Но зато теперь, когда Бильха смирилась с присутствием Наами, можно было начинать главный эксперимент «Тиква-лаб».

– Жалко будет с ними расставаться, они такие лапулечки, – посетовала Наами.

– Они сами уйдут, с матерью не останутся, они же самцы, и должны странствовать, такова их генетическая программа, – объяснила Эстер.

– Когда переедешь? – спросил Дани.

– Завтра же и перееду, а Бильха сумеет их подготовить для дикой жизни в лесу? – всё беспокоилась за котят Наами.

– Конечно, сумеет, – успокоила подругу Эстер. – Она ведь и сама вполне дикая, на кормах не сидит, ходит на охоту каждый день, приносит добычу, в основном, зайцев. Так что, и детей своих выкормит дичью и охотиться научит. За них не беспокойся. Дани, а ты отменил приостановку половой защиты?

– Да, конечно, ещё месяц назад. Хотя она ведь ещё два года, наверное, не будет искать кота, пока этих котят не воспитает. Эсти, я думаю, не стоит писать в отчётах нашей лаборатории об эксперименте с Бильхой?

– Пожалуй, да – про неё писать не стоит. В женском обществе Исраэля вокруг лицензий наблюдается повышенный ажиотаж, и если эти подруги узнают, что мы взломали половую защиту, от нас так просто не отстанут.

– Но ведь про Наами написать придётся…

– У меня законная лицензия от мужа, и участвовать в эксперименте – моё право!

– Конечно, Наами, не беспокойся за это, Ноах же сказал, что для тебя всё законно, – ответил Дани. – Я имел в виду другое, что будет с другими девушками, которые завалили практику, когда они прочитают в инфосети наши отчёты, а ведь их, наверное, найдётся немало...

– По последним данным, их около тридцати процентов, – отозвалась Эстер. – Хочешь, Дани, я через расчёт твоей судьбы узнаю, к чему это приведёт?

– Не надо, так даже интересней.

– Будут протесты, – сказала Наами. – Даже к гадалке не ходи. Я думаю, Ноах будет добиваться от Большого Совета проведения референдума по вопросу: внедрять или нет наши достижения в медицинскую практику. Этого потребует его моральный долг.

– Скорее всего, так и будет, – согласилась с подругой Эстер.

– Эсти, а как твои программы, в каком они состоянии? – спросил Дани.

– Они полностью готовы, капитан!

– Я думал капитан у нас ты, Эсти.

– Ты тоже будешь капитаном… капитаном исследовательского космолёта, я чувствую это. Интересно как ты его назовёшь?

– Это будет ещё очень нескоро. Да и будет ли вообще…

На следующий день Наами положили под излучатель дрёмера. На каждой руке у неё было по УИТу. Вычислитель, стоящий на столе, собирал с них данные. Сначала Дани внедрил в нанопроциты Наами свой загрузчик. Когда программа разошлась по популяции, к загрузке приступила Эстер. Все десять различных программ были загружены в киберклетки по схеме, которую рекомендовал Дани. Через четыре часа всё было готово, и Эстер дала приказ главнокомандующему «армией» экранировщиков – вывести свои войска на позицию.

– Наами, просыпайся, – сказала Эстер, выключив излучатель дрёмера.

Приёмник медицинских данных от нанопроцитов, позаимствованный у Элияху, она оставила включённым. На двух вычислителях рисовались графики состояния Наами – это были два независимых канала.

– Ну, вот, теперь у нас всё по правилам, профессионально, даже господин Элияху не подкопается, – мурлыкала счастливая Эстер. – Надо нам с тобой по очереди дежурить, Дани, когда армия достигнет нужной дислокации, сосуды мозга будут несколько уже.

– Да ведь ненамного! – успокоил сестру Дани.

– Всё равно, надо следить – может повыситься артериальное давление, и даже голова может заболеть. Тогда дадим обычным нанопроцитам команду на симптоматическое лечение, или можем просто обойтись медикаментами.

– Не беспокойся Эсти, я сама за собой послежу, – сказала Наами.

В дверь комнаты постучали.

– Кто там, входите, пожалуйста, – отозвалась Эстер.

Вошёл Элияху.

– Мир вам, молодёжь! Как ваши успехи? Зашёл посмотреть, что получается. Это в связи с тем, что госпожа Наами приехала с багажом. Неужели, Эстер, вы все-таки осуществили то, что в вашей заявке написано? Поверить не могу, это ж сколько надо программного кода перелопатить!

– Да, учитель, всё идёт по плану, благодарю за возможность пользоваться оборудованием.

– Пользуйтесь, пользуйтесь… я на вашей стороне, возможно, что именно с вашей помощью справедливость будет, наконец, восстановлена, и эта дурацкая евгеника уйдёт в прошлое, только не знаю, возможно ли уговорить Большой Совет?

– Здорово, что вы так думаете! – удивилась Наами. – Я, честно говоря, не ожидала!

– Есть на то причина личного характера. Когда я был ещё студентом на биологическом, со мной дружила замечательная девушка Длая, обменялись сердцами, а потом – практика, и она не прошла, впала в депрессию и вернула мне сердце. Она почему-то считала, что я не должен тратить свою жизнь на «бесперспективную девчонку». Длая улетела в систему Харан. Заведует там гидропонными плантациями, ведёт одинокую жизнь. А я, с тоски, пошёл в армию и стал военным медиком. Занялся наукой, исследованиями хара, и вот я здесь! А счастье было так возможно…

– Учитель, а что если вы вернёте её? Может ещё не всё так безнадёжно! – сказала растроганная Эстер. – Когда Наами родит, всё изменится…

– Большой Совет не разрешит… они не захотят!

– Надо бороться! – решительно заявила Наами. – Большой Совет – это ещё не весь народ. Я подниму религиозную общественность, и мы инициируем референдум.

– Пожалуй, я тоже могу кое-что сделать, я ведь веду рубрику в медицинском журнале, я со своей стороны подниму этот вопрос. Эстер, я горжусь вами. Я помогу всем, чем только можно, если дело дойдёт до родов, можете на меня рассчитывать. Если нужно оборудование – не стесняйтесь. Я буду наведываться, наблюдать госпожу Наами, не возражаете?

– Конечно нет, учитель, я буду вам очень благодарна за помощь. Под вашим наблюдением нам всем будет гораздо спокойней.

– Кстати, о вашей кошке! Она рычала, когда я проходил по коридору. Чего это она, вроде бы, она меня знает?

– У неё котята… – ответила Эстер потупившись.

– Котята?! Этого не может быть, она ведь домашняя и это значит, что у неё есть половая защита. Как это могло произойти? Это сенсация! Надо немедленно исследовать этот случай, если половая защита ненадёжна, то нам придётся пересматривать всю концепцию половых отношений. Я должен проверить её киберклетки.

– Это сделал я, господин Элияху, – признался Дани. – Я решил проверить свой загрузчик низкого уровня для нанопроцитов, и у меня получилось, я просто дал им команду бездействовать, а потом, через два дня, снова запустил их родную программу, к несчастью у Бильхи начался эструс, когда я это проделал, и она принесла котят. Вам не о чем беспокоиться, нанопроциты в порядке, – это я пошалил. Но ведь это не страшно, если кошечка один раз в жизни родит котят. Это никак не нарушит баланс в биосфере. А что касается возможной агрессивности Бильхи, то мы с Эсти её контролируем, и мы уверены, что она ни на кого не нападёт, я насчет вас с ней поговорю, она меня слушается, и больше рычать не будет. А если вы проверите нанопроциты Бильхи, то я вам буду очень признателен, так как получу подтверждение, что мой эксперимент увенчался успехом.

– Это просто невероятно, Даниэль, технически это очень сложно сделать. Просто не понимаю, как вам и вашей сестре всё это удаётся.

– Этот загрузчик совершенно необходим, чтобы осуществить замысел Эсти, так что пришлось поломать голову и потрудиться.

– Я проверю Бильху, обязательно, только будьте рядом, чтобы успокоить кошечку. И ещё, не упоминайте в отчётах этот эксперимент с Бильхой, просто на всякий случай. Удачи вам.

«Бывает же такое», – думал про себя повеселевший Элияху по пути в свой подземный дом. – «Если Длае можно будет родить, может быть, она снова захочет жить со мной? Кажется, Шиммон награды обещал, очень кстати, я запрошу лицензию! И никак не меньше!»

* * *

Наступил первый месяц осени и последний месяц года – элуль. Дани ещё в конце весны полностью сдал все школьные экзамены и сдал их на десятки. А теперь они с Эстер отправились поступать в космическую академию в Шинар. Они справедливо полагали, что с отличными аттестатами их должны принять без каких-либо дополнительных экзаменов. У Эстер действительно никаких проблем не возникло, ей было восемнадцать, и этот возраст считался нормальным для поступления. Дани же исполнилось всего пятнадцать.

– А вам, молодой человек, рановато поступать, – сказал чиновник из приёмной комиссии. – Вы хотите стать пилотом, поэтому вы будете изучать специальности навигатора и энергетика. Обучение длится пять лет, и сразу после этого предполагается лётная практика. Вам будет всего двадцать, а мы, обычно, раньше двадцати трёх лет разрешение на полёты не выдаём.

– Вы не могли бы объяснить, почему существует такое странное правило?

– Извольте, я объясню. К двадцати трём годам организм перестаёт расти, и завершается половое созревание. В этом возрасте наступают оптимальные условия для подсадки нанопроцитов, которые совершенно необходимы для космических полётов. Кроме того, в этом возрасте, как правило, уже складываются пары, и посещение криобанка для сдачи в архив половых и соматических клеток не вызывает никаких проблем. Вам, наверное, непонятно, о чём я говорю и зачем это нужно, но поверьте, – это всё необходимо. Да! Кстати, почему у вас с этой девушкой совпадают родовые имена? И живете вы по соседству, на одной ферме, какой странный случай?

– Всё просто – она моя сестра.

– Как это, сестра? Вы хотите сказать, что у ваших родителей было две лицензии?!

– Да нет, просто мы родились на острове в семье металлурга и кузнеца, а не королевского служащего, как все прочие жители Исраэля. Я и Эсти уже бывали в космосе и сдавали там экзамены господину Ноаху бен Дану, который был нашим учителем, вот взгляните.

Дани достал удостоверение телепата дальней космической связи первого уровня.

– Такое же есть и у моей сестры, и если дело только в разрешении на полёт и посещении криобанка, то я всё это уже прошёл.

– Да… это многое объясняет, – ответил чиновник, глядя округлившимися глазами на карточку Дани. – И в корне меняет дело. Вы приняты, господин Даниэль, и я думаю, наша академия будет вами гордиться. Постойте-ка, а не дети ли вы той самой бесстрашной островитянки, которая переехала в район Адмы около семи лет тому назад… кажется, её звали Ада бат Леви… бат Леви… но на острове она, возможно, была…

– Ада иша Ашер – это наша мама! – сказала Эстер.

– Так вот оно в чём дело! Она переехала вместе с вами потому, что вы оказались телепатами. Она отразила нападение хара, а вы ей помогали! Здорово, я очень рад, что вы будете у нас учиться. Занятия начинаются первого тишрея в одиннадцать часов. До встречи.

* * *

Когда начались занятия в академии, как раз прошло два месяца с того момента, как Наами сняла экран и жила под экранирующим полем нанопроцитов; пайщики «Тиква-лаб» устроили рабочее совещание в её комнате. Был приглашён и добровольный консультант – Элияху.

– Все параметры экранирующего поля в норме, – рассуждала Эстер. – До пупка поле не доходит и, следовательно, на плод воздействовать не будет. Но нам надо убедиться в эффективности экранирования. Наами, есть какие-нибудь соображения?

– Неустойчивость к тёмному потоку констатирует психоаналитик, использующий специальную программу, позволяющую в потоке данных при сохранении личности, обнаружить скрытую угрозу. Когда человек переезжает на остров и начинает жить без экрана, его устойчивость к тёмному потоку начинает резко падать при наличии к тому предрасположенности, и анализирующая программа это обнаруживает. Тогда человека снимают с практики и рекомендуют никогда не выходить из-под экрана. Так что, мне надо, по идее, к психоаналитику, но я ненавижу медиков-психологов.

– А нельзя эту программу где-нибудь раздобыть? – спросил Дани.

– Ни в коем случае, – ответил Элияху. Эта программа секретная, только администратор города может её использовать для расследования каких-либо происшествий с неприятными последствиями, ну, и, конечно, медик-психолог, наблюдающий данного человека по его просьбе. Даже в нашем отделе этой программы нет. Так что придётся обращаться к психоаналитику.

– А что если он необъективно оценит состояние Наами, что если люди из Большого Совета, незаинтересованные в отмене евгеники, специально его уговорят или заставят дать неверную оценку? Проверить ответ программы нам ведь не дадут, наверное?

– Конечно, не дадут, – подтвердил Элияху. – Но вы, Даниэль, неверно представляете себе честность и порядочность людей. Не потому ли, что вы из натуральных островитян?

– Наверное, не поэтому, а скорее потому, что живу всю жизнь без экрана – сомнения всегда просачиваются в сознание. Хотя, может быть, и это тоже, ведь на нашу семью, бывало, что и нападали. Мама, однажды в Шуре, даже убила одного бродягу. Была попытка изнасилования, и расследование подтвердило факт самозащиты и её невиновность. В отличие от королевских служащих наша семья почувствовала на себе проблемы общества, в котором все люди без исключения подвергаются воздействию тёмного потока.

– Да, – ваша правда! Дети королевских служащих этих проблем не видят, – их очень хорошо охраняют.

– У меня есть идея! – радостно воскликнула Эстер. – Я знаю, кто нам поможет, это – Азриэль. Он же теперь старший администратор города Адмы, и он мой друг. Кроме того, Азриэль в курсе наших дел. Ему-то ты поверишь, Дани?

– Ему – поверю. Мне дядя Шимми рассказывал, что это именно он нашёл твои телепатические способности и, наверное, благодаря именно этой программе-анализатору, а так бы никто и не узнал, что ты тоже телепатка, ты ведь у нас патологически скромная девушка.

– Боюсь, что уже не такая скромная, как раньше. Как, Наами, сходим к Азриэлю, он – не медик, добрый и порядочный человек.

– Да, наверное, это самый лучший вариант. Когда мы регистрировали нашу лабораторию, он показался мне хорошим человеком, я доверюсь ему.

На следующий день Наами прошла сеанс сохранения в администрации Адмы, и после тщательных сверок с архивными данными Азриэль вынес вердикт, – устойчивость Наами к тёмному потоку не изменилась. Эстер была счастлива, Азриэль тоже радовался, как ребёнок. Он считал Эстер гениальным учёным, хотя немногие разделяли с ним это мнение. Большинство биологов, ознакомившихся с заявками Эстер, относились к ним как к шарлатанству. Эстер особо не переживала, читая отрицательные рецензии на заявки. «Не получится стать учёным – буду медиком-гинекологом или акушеркой, а в свободное время буду штаны шить, – они пользуются успехом, да и за дальнюю связь неплохо платят, в общем, без куска хлеба с маслом – не останусь», – думала она про себя.

Наами отправилась домой к скучающему Ноаху. Ей предстояло реализовать свою лицензию и вернуться на ферму Авив под наблюдение своей подруги, Дани и Элияху.

Прошёл месяц. Шиммон вернулся из командировки на пограничное побережье. Хей-сонеры зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Хара засыпали на пять-шесть часов, командование пограничников и десантников было в восторге. Большой Совет принял на вооружение новое психотропное оружие против хара. Завод «Шеифа» получил крупный заказ на десять тысяч штук. Все сотрудники лаборатории Шиммона, работавшие над темой, получили награды. Все без исключения предпочли деньгам лицензии, поскольку, благодаря закону об авторских начислениях, денег они стали получать и так довольно много. Шиммон подарил Аде два хей-сонера, – она была счастлива, потому что воспользоваться мечом и саблей уже не могла. Она объясняла свой страх перед хара тем, что попала под влияние местного сверхгуманного общества, хотя на самом деле причина была в другом. Потеря лигаментума лишила её поддержки тёмного потока и, следовательно, отваги и смелости в бою.

Шиммон привёз из командировки, в криоконтейнере, клетки пойманного и отпущенного хара, и теперь Элияху выращивал второго клона, для того чтобы вернуть Фйор-сату его виртуального друга в новой реальной жизни. Шиммон попросил перенести в информационную личность хара их с ним разговор. Первое время он думал, что поступил опрометчиво, но потом, оказалось, что сделанное обернулось к лучшему. Информационная игра продолжалась, и вдруг из диалога двух информационных хара выяснились истинные намерения Фйор-сата, в связи с которыми он попросил сохранить ему жизнь и вернуть на западный континент – «В родной лес», как он говорил. На самом деле он намеревался отыскать развалины древнего храма и найти под ними секретный бункер, в котором хранился священный для дэвов куб тайных знаний. Согласно их легендам, куб имел защитную оболочку из твердого и жаростойкого металла. Никаких отверстий или крышки предусмотрено не было. Куб можно было открыть только тогда, когда цивилизация новой колонии дэвов достигла бы технологического уровня, позволяющего сделать это, не повредив его содержимого.

По преданию, куб содержал чертежи и описание способа постройки межзвёздного корабля. Фйор-сат решил, что если он найдёт куб, то тем самым искупит свою вину перед народом за своё позорное пленение. Он понимал, что взять с собой куб будет невозможно, он должен был весить около шестисот тонн в пересчёте на человеческую систему мер. Однако, он надеялся составить карту и указать путь к развалинам храма, и даже если его не пощадят, то его друг сможет указать дорогу по этой карте. Сведения, полученные от Шиммона, о том, что «невидимая смерть» за шестьсот лет уже распалась, вселили в сердце Фйор-сата надежду на успех своего предприятия. Он справедливо рассуждал, что если они с другом отыщут храм, проложат маршрут, достигнут побережья и, переправившись на острова, останутся живы и здоровы, то это будет означать, что экспедицию в древнюю столицу дэвов с целью спасения куба тайных знаний можно отправлять. И тогда народ дэвов получит превосходство над людьми и сможет, если не победить их, то, по крайней мере, говорить на равных.

В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, Большой Совет постановил вмонтировать в обоих клонов хара следящую аппаратуру. Задание было возложено, естественно, на отдел Шиммона. После долгих раздумий было решено вмонтировать в пазухи носа приёмник навигационных спутниковых сигналов, накопитель звуковой информации и скоростной передатчик для организации обмена данными со спутником. Этот комплекс должен был фиксировать в течение суток координаты хара, записывать звук и потом, за короткое время, сбрасывать накопленную информацию на спутник. Источником питания служили топливные элементы, окисляющие глюкозу, образующуюся в организме хара при глюконеогенезе.

* * *

Наами была беременна уже три недели. Эстер показала своей подруге всю зону, свободную от экранирования, и напоминала каждый день, что под экран Наами входить не должна ни в коем случае.

– А вдруг я забуду и пройду там, где не следует? – беспокоилась Наами.

– Ничего, мама справилась, и ты справишься, экраны на ферме везде заблокированы. Нельзя только подходить ко входу в подземное сооружение Шиммона, и к их автомотрисе ближе, чем на десять метров, к нашей – можно. Если увидишь кого-нибудь из сотрудников отдела – не подходи к нему ближе четырёх метров. И обходи зону, отмеченную флажками, – это проекция процессорного тоннеля на поверхность земли.

– А как же Элиана, она ведь скоро будет бегать повсюду, а ей ведь тоже под экран нельзя?

– Ну, не так строго как тебе. А вообще-то надо подумать над постройкой детского городка на нашей ферме. Тогда Элиана и твоя дочка могли бы спокойно играть вместе.

В комнату постучали.

– Кто там, входите, – отозвалась Наами.

– Это я, – сказал Шиммон, входя в комнату. – Я Эсти ищу, ну, конечно, она у тебя, где ж ей ещё быть!

– Да, дядя Шимми?

– Я хотел спросить, как ваш эксперимент с хей-ментосом, удался?

– Да, связь установили… на расстоянии примерно сорок километров, но есть одно неудобство. В хей-ментосе не работает обычная для телепатов адресация. Телепаты будут слышать друг друга, если только будут в сети одновременно. На галактических расстояниях синхронизироваться будет трудно. Дальние связи телепатов показали, что атомные хронометры в разных частях исследованной области галактики отклоняются на два часа или чуть более. Пока совершенно неясно, – происходит отклонение в показаниях во время транспортировки через гиперпространство, или же поверхность текущего момента имеет такие временные неровности.

– Я думаю, скорее последнее. Благодарю за информацию, Эсти.

– Да не за что! Я думаю, что всё равно мы с Дани попробуем сверхдальнюю связь, когда представится возможность.

– Надеюсь, что это произойдёт нескоро, у нас и тут с хара проблем хватает.

– А что ещё с ними не так?

– Выяснилось, что на каждом корабле-ковчеге хара была инструкция по постройке таких кораблей, в специальном хорошо защищенном кубе из твердого и благородного сплава. Учёные предполагают, что это сплав платины с иридием, а может быть это монополиум или ещё что покруче. В общем, встретить корабли хара в галактике или даже пережить их нападение здесь, на Эреце, представляется теперь более чем вероятным.

– И что же нам теперь делать?

– Нужен прорыв в технологии космических кораблей, и нужен новый источник энергии, это уже я от себя добавил. Большой Совет постановил, что необходимо искать эти артефакты хара – кубы «тайных знаний». Мест для поиска пока два: север западного континента и район реки Новый Эфрат на Эдене-два.

* * *

Прошла осень, зима и весна, снова наступило лето. Наами должна была родить в начале летнего месяца ава. Беременность проходила не очень гладко. Приходилось всё время подправлять различные параметры организма Наами. Эстер это делала пока без привлечения нанопроцитов, просто медикаментозно, объясняя это тем, что не хочет, загружая новые параметры в следящую популяцию, нечаянно нарушить порядок в армии экранирующих нанопроцитов. После одобрения Элияху, она просто назначала или отменяла пероральные симптоматические препараты. Элияху же вёл свои наблюдения, и Наами пополнила его неутешительную статистику по беременностям. Получалось, что женщины, рождённые от родителей с континента и, особенно, колонистки, в последние пятьдесят лет всё хуже переносят беременность. Что делать с этими данными Элияху пока не решил, но всё больше склонялся к тому, чтобы предложить Большому Совету разрешить ограниченную иммиграцию из Падан-Арама.

Прошло уже десятое ава, а роды всё не наступали. Эстер решила, что больше перехаживать нельзя и вызвала Элияху для срочной консультации.

– Да, Эстер, я с вами полностью согласен. Надо стимулировать родовую деятельность.

– Разрешите, учитель, я проведу «отсоединение мембран».

– Что это вы там затеяли? – возмущалась Наами. – Мне почему-то становится страшно!

– Не беспокойся, дорогая, всё у нас будет хорошо, и даже очень, – успокаивала подругу Эстер.

– Нет, Эстер, позвольте сделать мне, поскольку я это проделывал уже много сотен раз и у меня богатый опыт, а вы будете ассистировать. В этой комнате у нас есть всё, на случай, если потребуется операция. Я вот только не знаю, смогу ли я управлять её нанопроцитами с помощью стандартных медицинских программ?

– А чем, собственно, вы хотите управлять?

– Нужно, при необходимости, усилить выработку гормонов простагландинов и гормона окситоцина.

– Понятно и, пожалуй, вы правы! Стандартные программы могут не сработать. Программы нанопроцитов Наами, во-первых, – разные, во-вторых – они все модифицированные. Но я знаю, как исправить дело. Просто надо в стандартные программы внедрить ключ к загрузчику Дани и комментарий, для каких номеров данная программа предназначена.

– А вы сможете это сделать?

– Легко, учитель, сколько уж раз мы переделывали программы, только этим и занимаемся в «Тиква-лаб». Где ваши исполняемые модули, сейчас декомпилируем и поправим текст.

– В этом медицинском вычислителе, в разделе «Родовые программы», их шестнадцать.

Эстер вставила переносной блок электро-полевой памяти и переписала себе программы.

– Пойду к себе, через час всё будет готово, процедура обкатанная.

Когда программы были исправлены, все инструменты разложены на столе, а Наами вся обвешена датчиками медицинского вычислителя, Элияху взялся за дело. Он проверил состояние шейки матки и положение ребенка, чтобы узнать, будет ли стимуляция родов успешной. Сонар показал, что всё в порядке.

– Всё совсем неплохо, – констатировал Элияху. – Шейка уже начинает расширяться, и дня через три - четыре всё произошло бы само собой.

– Не стоит больше ждать, – заметила Эстер. – Возрастает риск отслойки плаценты.

– Вы правы, коллега, рисковать не стоит. Я вхожу.

Элияху впервые назвал Эстер коллегой, и она засияла от счастья. Опытный медик, надев хирургические перчатки, ввел палец во влагалище Наами, затем совершил движения вперед и назад, чтобы отделить мембрану, соединяющую амниотическую сумку и стенку матки.

– Как, Наами, что чувствуете?

– Кажется, начинаются схватки. Ооой!

– Так и есть! – сказал Элияху, встав за свой вычислитель. – Сейчас добавим немного гормонов, осторожненько… так, отлично.

– Ооой! – вопила Наами. – Ааай!

– Всё в порядке, девочка моя, – успокаивала её Эстер. – Воды отошли, учитель!

– Прекрасно! Программы работают в нормальном режиме, все параметры отслеживаются, как я прошу. Отличная работа, коллега!

Через пять с половиной часов в комнате Наами, превращенной в палату роддома, произошло обыкновенное, но такое желанное чудо. На свет появилась маленькая здоровенькая девочка. Она громко кричала, расправляя лёгкие, а Наами, став мамой, плакала от счастья. Эстер обмыла малышку, бережно завернула в специальную пелёночку и положила рядом с мамой. Пришло молоко, и Наами впервые покормила дочку.

– Эсти, ты волшебница! Посмотри на нас! Это и называется счастьем. Я так тебе благодарна, я самая счастливая мама на свете. А как поживает твоя маленькая сестрёнка?

– Элиана в порядке… бегает… говорит некоторые слова. Стой, Наами, это уже было!

– Что было?

– Вот этот момент, эти слова… бывает же такое! Я и не думала, что так буквально может исполниться расчёт судьбы.

– Твоё пророчество, вот ты о чём! А я не сомневалась! И Ноах тоже! Как же я счастлива!

* * *

Через неделю Эстер опубликовала результаты. Поначалу всё было спокойно, но в один прекрасный день Аяла бат Анат – медик-гинеколог из криобанка, просматривая научные публикации, наткнулась на отчёт частной лаборатории «Тиква-лаб». Сообщение об успешных родах неустойчивой женщины, имеющей лицензию от мужа, потрясло её до глубины души. Подняв все отчёты и заявки на открытия, связанные с этой лабораторией, она вспомнила ту необычную девушку. «Эстер бат Ашер – координатор лаборатории. Это точно – она», – думала Аяла. – «Кажется, это сенсация! Но она ведь только что окончила первый курс академии – феноменальные способности!» Аяла позвонила своей подруге журналистке ведущей телепередачи «Женские вопросы». Далее события покатились лавиной. Падкая до сенсаций журналистка в ближайшей передаче выпустила в прямой эфир свой разговор с Аялой под заголовком «Авторитетное мнение специалиста», где та во всех подробностях, смакуя детали, поведала всему миру о новых возможностях науки. О том, что теперь «неперспективность» многих девушек не является принципиально непреодолимым препятствием для их участия в розыгрыше лицензий и рождении детей. Подруги забыли о существовании правил на этот счёт, и шквал звонков от законоведов немедленно, прямо в эфире, напомнил девушкам об этом.

Что тут началось! Часть аудитории требовала немедленно отменить устаревший закон, другая часть возмущалась и не хотела поступаться принципами. Передача закончилась полным хаосом. Жаркая дискуссия перекинулась на страницы информационной сети Исраэля. На многих станциях городских поездов Шинара время от времени возникали стихийные митинги с требованиями немедленно отменить «закон об евгенике». Так жители Шинара, возбуждённые внезапной радостной перспективой, обозвали пресловутые правила. На самом деле закона с таким названием не было. Было просто постановление Большого Совета о том, как следует поступать администраторам муниципальных образований при организации розыгрышей и творческих конкурсов на право получения лицензии. Вскоре чрезвычайное событие, которых было так мало в жизни «заэкранированного» общества, проникло во все новостные каналы. Другие города Исраэля очень скоро тоже подключились к спорам по поводу новых возможностей. Друзья Наами из общества исследователей Торы срочно организовали страницу в информационной сети, где дали возможность посетителям оставлять свои подписи, подкреплённые скрытой записью личного номера, в пользу проведения референдума по поводу полной отмены «закона об евгенике».

Масла в огонь подлила статья Элияху в медицинском журнале, в которой он свидетельствовал об истинности всех данных, приведённых в отчётах «Тиква-лаб». Он написал о том, как с разрешения пайщиков лаборатории проводил наблюдения добровольной испытуемой и в конце эксперимента принял роды у госпожи Наами, при участии координатора лаборатории госпожи Эстер. Он не забыл упомянуть о том, что лично проверил работоспособность всех модифицированных программ нанопроцитов и подтверждает их функциональную пригодность и безопасность. Лучшего отзыва авторитетного учёного о своей работе Эстер просто не могла представить.

Ноах, как член Большого Совета, поставил на голосование вопрос о проведении референдума по поводу отмены правил распределения лицензий и о введении новых правил, устанавливающих равные права граждан на участие в розыгрышах и конкурсах, независимо от их устойчивости к тёмному потоку. Десяти голосов не хватило, чтобы предложение Ноаха было принято. Консервативно настроенная половина Большого Совета праздновала временную победу. Однако постановление о закрытии «Тиква-лаб» также не прошло. Стало понятно, что ситуация патовая и референдума избежать не удастся. Медицинский журнал, в свою очередь, тоже организовал сетевую страницу по сбору подписей в пользу референдума. Вскоре такие же страницы открыли заводы электронной техники «Йецира» и «Шеифа». Затем присоединились: «Трансконтинентальные железные дороги», «Институт космической техники», «Академия наук Исраэля», «Западные нефтяные прииски», «Королевская железная дорога», «Объединение фотонных электростанций», «Институт космических исследований» и ещё целый ряд предприятий Исраэля. Колонии, где были телепаты, тоже приняли участие в сборе подписей. Телепат колонии, имея права государственного нотариуса, заверял количество собранных подписей и отправлял мысленное сообщение Ноаху. Через месяц число собранных подписей вдесятеро превысило уровень, необходимый для инициации референдума, и Большой Совет капитулировал.

Референдум назначили на первое тишрея. Голосование всего народа не проводилось уже двести двадцать лет. Последний референдум был по вопросу: «Стоит ли направить половину ресурсов Исраэля на освоение галактики или ограничиться своей планетой и устроить лучшую жизнь здесь, на Эреце». Тогда победили сторонники освоения космоса. Теперь, когда, благодаря исследованиям лаборатории Шиммона, был совершён прорыв в хараведении, всем стало понятно, что это было правильным решением. В распоряжении арамейского народа теперь были ресурсы всех колоний, благодаря чему удалось построить многочисленный флот космолётов и линтеров. В случае возникновения конфликта с галактическими хара, это обеспечивало наличие шансов на успешное сопротивление.

На этот раз решили провести голосование с помощью спутниковых коммуникаторов, которые стали непременными атрибутами всех жителей континента и королевских служащих на острове. Те, кто хотели, могли прийти в администрацию своего города и проголосовать там. В колониях, где телепатов не было, голосование должно было пройти по прибытии транспорта с Эреца. Референдум считался состоявшимся, если в нём приняли участие больше половины жителей Исраэля и каждой из колоний. За отмену евгеники проголосовали семьдесят три процента от количества принявших участие в голосовании. От общего числа всех арамейцев, исключая натуральных островитян, количество поданных голосов «За» составило пятьдесят три процента. Это означало полную и безоговорочную победу Наами и её сторонников.

Большинство проигравших референдум членов Большого Совета подало в отставку. Образовалось триста восемьдесят вакансий, и чтобы их заполнить предстояла большая и кропотливая работа оставшихся. Всего в Большом Совете было тысяча двадцать четыре места. Работа в высшем органе Арамейского Содружества считалась тяжёлой и очень ответственной обязанностью наиболее мудрых граждан округов Исраэля и жителей колоний. Большой Совет собирался тогда, когда надо было решить какой-либо серьёзный вопрос, касающийся всех членов общества, но не реже одного раза в месяц. Работа в Большом Совете крупных денег не приносила и людей, желающих разбогатеть, не привлекала. Большой Совет делился на профессиональные отделения и формировался по типу академии наук. Когда надо было заполнить вакансию, члены Большого Совета выдвигали претендента из числа авторитетных учёных, выдающихся инженеров или медиков, в общем, из числа самых лучших специалистов. Затем, после собеседования, кандидатура ставилась на голосование всего Большого Совета.

По законам Исраэля, в случае признания научного открытия Большим Советом, коллектив учёных, сделавших это открытие, получал право на выбор темы для дальнейших исследований и неограниченное финансирование по выбранной теме, то же самое касалось серьёзных изобретений, признанных полезными для общества. Кроме того, каждый член коллектива получал личную награду. Как правило, это была лицензия или крупная денежная премия. Оставшиеся в Большом Совете после референдума шестьсот сорок четыре члена единодушно проголосовали за признание изобретения «Тиква-лаб» полезным для общества. Эстер, Дани и Наами получили все причитающиеся им привилегии и награды. В качестве наград все члены команды выбрали лицензии, так посоветовала Эстер, потому что деньги у каждого и так водились в достаточном количестве. Эстер и Дани получали зарплату, за то что были на связи с другими телепатами всё время, пока не спали. Наами пользовалась половиной доходов Ноаха, и, кроме того, ей причитались авторские как пайщику «Тиква-лаб» в случае, если разработанная и опробованная коллективом методика будет пользоваться спросом.

После референдума «Тиква-лаб» стала казённым вольноопределяющимся предприятием. Следующим направлением исследований Эстер избрала проверку своего биоморфологического алгоритма, позволяющего выращивать лицо человека. Реализовать задуманное она собиралась с помощью нанопроцитов с модифицированными программами. Организацию системы и первичную загрузку программ взял на себя Дани, разработку программ и наблюдение за пациентом – Эстер. Наами закончила свою деятельность в «Тиква-лаб» и полностью отдалась заботе о своей дочке – Ирит. Дани, пользуясь полученными привилегиями, начал разрабатывать свою тему – аппаратно-программный измерительный комплекс по альтернативному определению остаточной гравитации в гиперпространстве.

* * *

Прошло четыре года. Шёл весенний месяц нисан, Дани и Эстер должны были в этом году закончить академию. У Эстер было множество различных тем для дипломной работы. Она могла использовать очень удачный эксперимент по выращиванию нового лица с помощью своего биоморфологического алгоритма. Но эта тема ей не нравилась, так как была закончена уже довольно давно. Эксперимент с участием старшего администратора Адмы – Азриэля, она завершила ещё на третьем курсе. В результате лицо её друга стало прежним, таким, каким оно было до нападения хара. Азриэль был просто счастлив, познакомился с хорошей девушкой и потом на ней женился. Открытие Эстер в области генетики и биоморфологии лица стало общепризнанным. Большой Совет, под давлением медицинской общественности, был вынужден выдать Эстер вторую лицензию в качестве награды за выдающееся достижение. Ноах по этому поводу произнёс на заседании Большого Совета речь, в которой указал на справедливость получения награды, поскольку Исраэлю выгодно, чтобы гены госпожи Эстер размножились в популяции, и народу, кроме пользы, от этого ничего не будет.

В качестве дипломной темы можно было использовать и первый эксперимент «Тиква-лаб», благодаря которому на свет появилась очаровательная Ирит, а все неустойчивые девушки Исраэля получили право на участие в распределении лицензий. В шинарской центральной больнице открыли целое новое отделение по ведению беременности у неустойчивых к тёмному потоку девушек. Оно было расположено на самом верхнем этаже башни и было свободно от ментальных экранов. Со всего Исраэля туда начали приезжать девушки, так или иначе получившие лицензию. Потом туда хлынул поток женщин из колоний, имеющих такую же проблему. Дани и Эстер проводили там мастер-классы и обучали всех желающих медиков работе со своими программами. Вскоре выяснилось, что Шинар не справляется с задачей по ведению всех нуждающихся женщин-колонисток, и подобные отделения стали открывать в других городах. «Метод Ашеров» получил широкое распространение по всему континенту. Рождаемость среди колонисток, которые в лицензиях не нуждались, возросла на тридцать процентов. Падан-Арам не мог разместить такое количество детей, и Большой Совет принял решение о строительстве нескольких «детских», свободных от экранирования, городов. По плану они должны были расположиться в субтропической зоне на восточном побережье Исраэля, – там, где не ступала нога романца или эллина, там, где более шестисот лет тому назад, во времена короля Шломо сорокового, был построен курортный город Хеврон, в котором не было никакой промышленности, а была только индустрия отдыха.

Однако Эстер не собиралась почивать на лаврах. Она выбрала для диплома совершенно другую тему. Еще в давние тёмные времена, в качестве своего главного оружия арамейцы выбрали оружие биологическое. Тогда оно было направлено против романцев, которые были людьми. Corynebacterium-112 должен был освободить Падан-Арам от романского ига. Теперь всему Эрецу угрожали космические хара, и Эстер решила разработать биологическое оружие против них. Проблема состояла в том, что к человеческим бактериям, имеющим, как и все организмы на Эреце, четверичную генетическую кодировку, хара были совершенно невосприимчивы, – ведь их генетическая кодировка была шестеричной, конструкции и формулы их белков были совершенно другими. Своих же бактерий в организмах они не сохранили. Эстер надеялась найти в кишечнике хара хоть что-нибудь аналогичное человеческой кишечной палочке, однако Элияху заверил свою ученицу, что он тоже подумывал над этой проблемой, и множество раз пытался обнаружить у хара какие-либо бактерии, но безуспешно. Решение пришло, как всегда, неожиданно.

– Как же у них работает пищеварение, совсем без бактерий? Так не бывает! – рассуждала Эстер, сидя у Элияху в гостях в подземном отделе Шиммона.

– Сам удивляюсь, но в их кишечнике пищеварительные ферменты выделяют исключительно клетки ворсинок, и никаких бактерий! Зато как развит в этих клетках митохондриальный аппарат…

– О, Всесильный! Митохондрии! Ну, конечно, ведь митохондрии были когда-то «вольными» бактериями, у них есть свой генетический код… и лишь потом они были порабощены эукариотическими клетками. Можно попробовать использовать их!

– Но ведь митохондрии, будучи извлечёнными из клетки, сами по себе не размножаются, потому что часть необходимых для этого белков кодируется ядерными генами.

– Это верно, но если их найти и дополнить митохондриальную РНК хара этими генами, то тогда митохондрия снова превратится в полноценную бактерию.

– Кому это под силу? Понадобятся десятилетия кропотливых экспериментов.

– Я попробую… вся надежда на интуитивную индукцию ментоса. Ангелы ведь знают – что к чему, иногда они передают эти знания мне…

– Ну, я бы сказал, что не иногда, а почти всегда… стоит вам только попросить. Насколько я понял, смысловой поиск в геномах – это ваш уникальный дар! Что ж попробуйте, коллега, почему-то я думаю, что вам повезёт. Если получится, Исраэль будет иметь на вооружении убийственный козырь. И если заявятся космические хара, нам будет чем их встретить. Резать РНК на кусочки и склеивать их вы, наверное, умеете?

– Да, конечно… в академии проходили. Нанопроцит с тоннельным электронным анализатором служит для считывания последовательности нуклеотидов. Нанопроцит с пушкой, стреляющей алеф-частицами, протонный инжектор, электронный инжектор – режем и клеим, я пробовала!

– Прекрасно, Эстер, у нас есть всё необходимое оборудование, биоматериалы хара, – всё в вашем распоряжении.

– Очень вам благодарна. Собственное помещение для «Тиква-лаб» мы с Дани пока не построили, все работы проводим в маминой мастерской. А у вас всё так здорово оборудовано, мне здесь будет гораздо удобней, тем более, что Дани тоже нужно пространство для его дипломной работы.

* * *

У Дани были две серьёзные разработки, которые он мог представить в качестве дипломной работы. Первый проект он назвал «курватурметром». От романского curvature – кривизна. Это был аппаратно-программный комплекс для измерения остаточной гравитации в гиперпространстве. Он начал его разрабатывать ещё на втором курсе. Курватурметр вполне мог быть представлен как навигационное оборудование, и это соответствовало одной из специальностей Дани, однако, Дани не был уверен, что этот его прибор кого-то заинтересует, ведь на кораблях и так был гравиметр, причём работающий как в гиперпространстве, так и на поверхности текущего момента. Изобретённый же им прибор мог работать только в гиперпространстве, но зато имел некоторые преимущества в чувствительности и непрерывности измерений.

Вторым проектом Дани было нечто из ряда вон выходящее. По идее это был неисчерпаемый источник энергии. Дани назвал его «выпрямителем вакуума». Главная идея состояла в том, что под воздействием синусоидального импульса темпорального поля высокой напряжённости, вакуум распадался на частицы и античастицы; причём частицы оставались на поверхности текущего момента, а античастицы сбрасывались в субпространство под воздействием отрицательной полуволны темпорального поля и исчезали там навсегда, отправляясь в долгий путь к точке сингулярности вселенной. Какие именно частицы извлекались при этом из вакуума, зависело от частоты заполнения импульса темпорального поля. Эта частота должна быть в точности равна частоте электромагнитного кванта, образующегося при аннигиляции извлекаемой частицы и её античастицы. В том, что этот проект должен заинтересовать очень многих, Дани был уверен; не было уверенности в том, что учёные поверят в реальность создания такой установки.

Ещё одной проблемой было то, что в условиях Эреца нельзя было испытать ни тот, ни другой проект. Первый – по принципиальным причинам, второй по соображениям безопасности. Дани всё же решил защищать второй проект, как более перспективный для внедрения, он сулил, в случае успеха, новые возможности в энергетике кораблей, а возможно, и не только кораблей. Научным руководителем дипломного проекта Дани был Менахем бен Зерах. Кроме того, ему предстояло получить рецензию какого-нибудь учёного практика, представителя прикладной науки из института по проектированию космических кораблей. Как-то раз в конце нисана руководитель вызвал Дани в свой кабинет, чтобы обсудить его «диплом».

– Заходите, Даниэль, присаживайтесь. Я вчера закончил изучать ваш проект и думаю, что вы защититесь блестяще. У меня есть только одно замечание по поводу стабилизации частоты заполнения темпорального импульса.

– Какое же, господин Менахем?

– Вы в своём проекте решили эту проблему с помощью реакции аннигиляции протона и антипротона в блоке адронов, и электрона с позитроном в блоке лептонов, соответственно. Вы пишите, что каждый тысячный импульс поступает с перевёрнутой фазой, что приводит к рождению античастиц, и, далее, вы получаете чистую аннигиляционную линию в качестве опорной частоты, на которой происходит модуляция темпорального поля, так?

– Всё верно, учитель, без точной настройки на частоту кванта аннигиляции, выход протонов и электронов не будет стабильным, а это значит, что практической пользы от такой установки не будет.

– А вам не кажется, что атомного стандарта частоты будет вполне достаточно для получения нужной опорной частоты, с соответствующим коэффициентом пересчёта, естественно?

– Я сначала рассматривал такой вариант построения блока опорной частоты, но прямой аналитический расчёт показывает, что погрешность стабилизации частоты, даже с применением фазовой автоподстройки, будет в пять раз хуже, чем при получении чистой аннигиляционной линии.

– Ясное дело, что погрешность будет несколько больше, но кто вам сказал, что эта погрешность будет недопустимо велика? Ведь никто ещё прямым экспериментом не доказал, что выход протонов пострадает от этого. Насколько точно частота заполнения импульса темпорального поля должна соответствовать частоте аннигиляции, скажите-ка мне?

– Этого я не знаю, учитель. Можно, конечно, провести эксперимент, но это долго.

– То-то и оно, что не знаете, а берётесь судить! Ваш проект – это и есть проект того эксперимента, о котором вы говорите.

– Но я хотел, чтобы в экспериментальной установке был практический смысл и сделал так, чтобы наверняка получилось то, чего мы ждём от этого проекта – новый источник энергии.

– Эх, молодёжь, молодёжь! Всё-то вы торопитесь, вам всё сразу подавай! Нет, чтобы спокойно, эволюционно разрабатывать тему, двигаться вперёд маленькими шажочками, постепенно улучшать проект, можно лет сто быть при деле… сначала магистратура, потом аспирантура, ординатура, затем академия наук. Хотите стать академиком, корифеем науки? Спросите меня – как.

– Я не уверен, что у нас есть эти сто лет. А что, если завтра на Эрец нападут галактические хара?

– Это вряд ли. Но если нападут, встретим их икс-лучевым оружием или нейтронными пучками, или темпоральными пушками, заряженными снарядами с кобальтом-шестьдесят. Да мало что ли оружия разработано в институте космических исследований?!

– А если у них есть монополиум? А если они владеют секретом темпоральных полей? А если в кораблях предусмотрена автоматическая инкапсуляция и ретелепортация доставленного темпоральной пушкой снаряда?

– Быстродействующая ретелепортация?

– Да, вполне быстродействующая!

– Вам никто не говорил о синдроме депрессивной гиперфантазии неприкрытых экраном королевских стражников? Кстати, о монополиуме, в вашем варианте установки его потребуется немало, чтобы построить биозащиту от аннигиляционного излучения.

– Да, монополиум, конечно, потребуется… а что, есть такой синдром, учитель?

– Есть! У некоторых из стражников, хотя они изначально были устойчивы, развивается повышенная тревожность, им всё что-то кажется… опасности, угрозы. Это всё оттого, что при воздействии тёмного потока в течение ста или более лет психика человека не выдерживает, но есть выход, – их отправляют в отставку, отдыхать под экран.

– Я обречён на жизнь без экрана.

– Я понимаю, ничего, не расстраивайтесь, осторожность навигатору или энергетику даже полезна. Но вернёмся к проекту, стоимость монополиума вам известна?

– Да, учитель, я знаю, что он очень дорог.

– Прекрасно, я бы вам советовал всё же вернуться к вашему первоначальному варианту с опорным генератором на атомном эталоне частоты. На вашей защите будут присутствовать представители инженерной кафедры, и им решение с аннигиляционным стабилизатором явно не понравится. Их оценки будут снижены, а это повлияет на средний бал.

– А если я представлю оба варианта?

– Это, разумеется, ваше право, но я вас предупредил, – можете потерять зелёный диплом и получить обычный, серый. Вы уже выбрали рецензента из института космической техники?

– Пока нет, завтра займусь этим. Благодарю вас, господин Менахем.

– Удачи, Даниэль.

* * *

Вернувшись домой, Дани зашёл к Шиммону.

– Доброго вечера, дядя Шимми.

– И тебе того же, Дани, чем могу помочь?

– Вы читали описание моего проекта?

– Который называется: «Энергетический темпоральный адронный конвертор, сокращённо – ЭТАК?»

– Да, или попросту: «Выпрямитель вакуума».

– Мне ЭТАК больше нравится – звучит красиво… читал, конечно. Это гениальное изобретение и, главное, то, что нужно нашему флоту!

– К сожалению, в академии меня поддержали не во всём. «Слишком дорого», – говорят. А я боюсь, что более дешёвый вариант попросту работать не будет. Мне, дядя Шимми, нужен рецензент из института космической техники.

– Именно «космической техники», не «космических исследований»?

– Да, в ИКИ они больше оружием занимаются, Эсти там будет получать рецензию на свою боевую бактерию против хара. Она назвала её: «хей-гемофагом».

– Ну, если тебе нужен именно ИКТ в городе Нинвэ, то у меня есть прекрасная кандидатура – Аарон бен Эйфа, это мой отец. Я договорюсь с ним, и он посмотрит твой проект. Он и раньше рецензировал дипломные работы, обычно он справляется за неделю. Принеси мне книгу проекта, а я перешлю ему по сетевой почте.

– Она у меня с собой.

Дани вынул из сумки свой вычислитель.

– Оптический кабель есть?

– Пошарь в первом ящике стола.

Соединив вычислители, Дани скопировал свой дипломный проект на машину Шиммона.

– Чертежи, схемы, монтажные субстраты – всё сделано в системе УИСП, версии шестнадцать. [УИСП – универсальная инженерная система проектирования]. Надеюсь, у них есть этот пакет программ?

– Конечно есть, когда происходит замена версии, она происходит во всех проектных организациях и учебных академиях одновременно.

Через неделю Дани получил по сетевой почте приглашение господина Аарона и отправился в Нинвэ. Эстер отвезла брата в Шинар, и там он сел на поезд. Нинвэ был главным промышленным центром Исраэля. Здесь выпускали весь подвижной состав для железных дорог, узлы и агрегаты линтеров и космолётов, машины для автоматизированных ферм, киберов-помощников и множество другой техники. Здесь же находился завод электронных компонентов «Йецира». В пригородах располагались многочисленные заводы пищевой промышленности. Старая часть города по своей архитектуре напоминала Адму, но улицы были шире, а дома выше. Была и новая жилая часть, которая походила на Шинар. Однако, если в Шинаре жили в основном люди творческих профессий: учёные, проектировщики, музыканты, преподаватели и студенты, то в Нинвэ были огромные промышленные зоны, где располагалось множество машиностроительных заводов, и жили здесь люди рабочих профессий, инженеры и технологи. Институт космической техники построили здесь потому, что участие прикладной науки было необходимо заводу космических агрегатов, – очень уж сложным было это производство. Густая сеть городских железных дорог позволяла быстро добраться до любого городского объекта. В городе действовала навигационная программа, которая автоматически загружалась в спутниковый коммуникатор и указывала человеку на какой поезд сесть, и на какой станции выйти, чтобы добраться до нужного места. Кроме того, на каждой станции была стоянка вагончиков – такси. Сев в такой вагончик, можно было задать место назначения, и он автоматически доставлял пассажира по адресу; услуга стоила два шекеля, тогда как проезд в обычном городском поезде стоил десять агор.

Дани добрался до ИКТ только к вечеру. Институт располагался в десяти километрах к северу от границы города. По счастью, рядом с главным входом была небольшая гостиница для командированных лиц. Дани подошёл к столу администратора.

– Мир вам, добрый человек. Нет ли свободного номера? Нужен ночлег.

– Есть только дорогие двухкомнатные номера с кухней и бассейном.

– Насколько дорогие?

– Пять шекелей за ночь, и ещё нужно, кроме удостоверения личности, командировочное свидетельство.

– Вот удостоверение, а это студенческий билет, меня пригласил господин Аарон бен Эйфа на рецензию дипломного проекта.

– Так вы студент, господин Даниэль, но не слишком ли дорого это будет для вас? В городе можно снять номер за шекель.

– Ничего, я ведь на службе и получаю оклад.

Дани достал удостоверение телепата дальней космической связи первого уровня.

– Первый раз вижу живого телепата! Вот ваша визитная карточка, она же является ключом. Ваш номер семьсот семь – седьмой этаж, подъёмник там, в конце коридора. Приятного отдыха, господин Даниэль.

На следующий день Дани познакомился с Аароном. Тот пригласил его в своё конструкторское бюро, которое было больше похоже на физико-техническую лабораторию широкого профиля.

– Присаживайтесь, господин Даниэль, вам ведь всего двадцать, вы так молоды. У вас всё впереди: любовь, семья и ребёнок. Я читал в инфосети вашу историю. Награда, полученная за разработку новых программ для нанопроцитов – это впечатляет. А ваш проект просто находка для разработчиков космической техники.

– Как у вас тут интересно, господин Аарон.

– Да, в общем, ничего особенного, а вот ваш проект это нечто! Я написал вам положительную рецензию. Рекомендованная оценка – десять баллов. После вашей защиты ректор космической академии, официально передаст проект в наше КБ, чтобы мы воплотили всё это в металле. А потом, в ходе вашей лётной практики, вы лично испытаете аппарат.

– Скажите, пожалуйста, а что вы думаете о методах стабилизации частоты? Какой из двух кажется вам предпочтительным?

– Скажу, что аннигиляционный метод безупречен с точки зрения работоспособности аппарата, и я это указал в рецензии, но, к сожалению, мало шансов провести это решение через технический совет ИКТ. Так же, как и ваша инженерная кафедра, наш техсовет всегда придерживается эволюционного подхода. Поэтому нас непременно заставят сначала собрать установку с блоком стабилизации частоты на базе атомного эталона. И только потом, в случае если это не заработает, они разрешат попробовать аннигиляционный метод.

– Как жаль, в итоге деньги они всё же потеряют.

– Потери будут не так велики по сравнению с преимуществом в энергетике, которое даёт ваше изобретение. Вы даже представить не можете, какие открываются перспективы. Впервые космолёт с ЭТАКом в качестве источника энергии и, что очень ценно, ещё и рабочего тела, становится независимым от звёзд. Ему не нужно будет собирать протоны звёздного ветра, чтобы заправиться водородом для очередного гиперпространственного прыжка. Такой корабль сможет даже посетить соседнюю галактику.

– А как вы думаете, господин Аарон, можно ли будет построить космолёт с пульсирующим режимом полёта, как у линтера? Тогда исследовательская поисковая экспедиция могла бы проводить измерения спектров звёзд, не прерывая своё стремительное движение по галактике, и поиск звёзд спектрального класса гимел два, как наш Шемеш, упростился бы многократно.

– Превосходная идея, господин Даниэль! И это вполне реализуемо! ЭТАК ведь не имеет принципиальных ограничений по мощности. Я думаю, в скором времени мы построим такой корабль. Я даже, пожалуй, начну проектирование этого гиперлинтера в свободное от плановых заданий время.

– Господин Аарон, но если стабильности частоты будет всё же недостаточно, то в итоге мы, в ходе первых испытаний, так и не проверим главную идею ЭТАКа?

– Ну, и ничего страшного, идея слишком привлекательна, чтобы от неё сразу отказываться. Будут вторые, третьи испытания; в конце концов, что-нибудь получится, не огорчайтесь.

– А если, в случае с атомным эталоном, повысить многократно коэффициент усиления в контуре фазовой автоподстройки частоты?

– Совершенно понятно, что произойдёт, – начнутся автоколебания в следящей системе, в итоге частота будет гулять туда-сюда в небольших пределах. Это стабилизацией частоты не назовёшь!

– Вот и хорошо! Изменяясь, частота обязательно пройдёт через значение, соответствующее частоте аннигиляции протона, и в этот момент произойдёт извлечение из вакуума некоторого количества искомых частиц.

– Пожалуй, да! Вот вам и проверка основной идеи, но дебет будет очень небольшим…

– К сожалению это так, но это всё же лучше чем ничего.

– Ладно, господин Даниэль, поживём – увидим. Расскажите, пожалуйста, как там поживает моя внучка Элиана. Она ведь ваша сестрёнка, по материнской линии.

– Ну, разумеется, ведь ваш сын женился на моей маме. Он, кстати, был моим приёмным отцом до совершеннолетия. А вы, наверное, мой приёмный дедушка.

– Получается, что так. Может быть, перейдём на «ты»?

– Я, в принципе, не против, но, учитывая разницу в возрасте, позвольте мне всё же называть вас на «вы», и обращаться – дядя Аарон.

– Разница в возрасте? Так ли она существенна, если мы теперь живём тысячу лет?

– Ничего с собой не могу поделать! Это осталось от острова. Там ведь всё не так, как здесь. У телепатов между собой принято обращение на «ты», но я каждый раз вынужден себя заставлять. Хоть мне и некомфортно, но я не хочу их обижать, так что – приходится. А вы меня называйте просто Дани, ладно?

– Конечно, Дани, пусть будет так, как тебе приятно. Так что там с Элианой?

– С ней всё хорошо, очаровательная пятилетняя девочка, растёт у нас на ферме, не на острове, потому что маме нельзя туда возвращаться. Ей ведь сейчас сорок лет, но она совершенно не изменилась. Если кто-то узнает её, то объяснить её молодость будет трудно. У Элианы есть подружка – Ирит, дочка Ноаха и Наами. Она часто приезжает погостить к нам на ферму, она тоже растёт не на острове, а в загородном доме Ноаха. Наами и моя сестра Эсти – хорошие подруги.

– Постойте-ка Эстер и Наами – это же члены нашумевшей «Тиква-лаб», а ты Дани, стало быть, третий член команды!

– Верно, так и есть. У меня даже есть лицензия, девушки только нет! Извините, дядя Аарон, ваш сын, он ведь надеется, что вы заглянете как-нибудь посмотреть на внучку, и он почему-то говорил, чтобы вы его простили.

– Да, это старая история, я очень виноват перед Шиммоном, я не смог удержать Рут, и он справедливо упрекнул меня в этом. Поэтому я и не приезжал, не знаю, как его жена ко мне отнесётся. Она – твоя мама, она ведь очень смелая и решительная, наверное, она будет меня осуждать.

– Не будет, она очень добрая. Кроме того, она потеряла свой боевой кураж и повесила меч и саблю на гвоздь. Только мы с Эсти теперь берём мамино оружие, чтобы поразмяться, пофехтовать ради спортивного удовольствия.

– Вы что же – фехтуете боевым оружием? Есть же спортивные рапиры!

– Фехтовать этими «ивовыми прутиками»? Нееет, дядя Аарон, это всё что угодно, но не фехтование! Приезжайте, мы вам покажем, это не опасно, бой бесконтактный, но позволяет держать себя в форме, и, если придётся посетить остров, то мы будем готовы. Правда, приезжайте! Дядя Шиммон будет очень рад снова вас увидеть, а мама с удовольствием с вами познакомится, не говоря уже об очаровашке Элиане. Посмотрите, как она играет с Бильхой, и мне кажется, она начинает с ней разговаривать!

– А Бильха – это кто?

– Это наша домашняя пума, она красавица и умница, мы её привезли с острова, подобрали в лесу котёнком, когда мне самому было ещё пять лет.

– А ты знаешь, Дани, это вполне возможно, у неё это в крови. Рут могла разговаривать с кошками, но это было её тайной. Она не хотела становиться официальным телепатом. А теперь вот эти гены попали через Шиммона к малышке Элиане.

– У мамы тоже, наверное, что-то такое есть в геноме, ведь мы с Эсти оба телепаты. Так вы же, наверное, приедете на мою защиту! Загляните и к нам заодно.

– Я обещаю, ты меня убедил, а когда твоя защита, Дани?

– Через две недели, сначала защитится Эсти – потом я.

Прекрасно, Дани, я обязательно буду.

* * *

Защита Эстер проходила в малом зале космической академии. Собрались все преподаватели биологической кафедры, академики биологии и медицины, группа биологов из института космических исследований. Дани, конечно, тоже присутствовал. Экземпляр дипломного проекта сестры лежал на его столе, и он готов был мысленно подсказать Эсти текст доклада, если она от волнения запнётся. Тема дипломной работы называлась «Хей-гемофаг – биологическое оружие против хара».

Эстер подробно рассказала, как она исследовала деление клеток хара in vitro, как она отловила белки, которые синтезируются в процессе деления клетки из ядерной РНК и служат для деления митохондрий. Затем Эстер показала, как она нашла последовательность в ядерной РНК, кодирующую эти белки. Эту последовательность она добавила в геном митохондрий. После этого митохондрии, будучи извлечёнными из клеток хара, уже могли размножаться самостоятельно. Затем Эстер сконструировала и закодировала в РНК белки комплементарные белкам мембраны клеток хара, аналогичных человеческим эритроцитам. Это было сделано для того, чтобы новая бактерия питалась клетками крови хара. Потом в геном бактерии были добавлены коды ферментов, разрушающих мембрану хей-эритроцитов и хей-гемоглобин. Больше всего Эстер пришлось повозиться с двумя жгутиками, которыми она непременно хотела снабдить своего хищника – хей-гемофага, чтобы он мог свободно перемещаться и активно находить свои жертвы. Дело было в том, что бактерия, как существо простое, не должно было использовать никакой биоморфологии, кроме своей собственной – биохимической. Собрать белок, ответственный за рост жгутиков, Эстер смогла, но как остановить их рост? Дани пришёл в этом деле на помощь сестрёнке, правилами выполнения дипломных работ это не запрещалось. Дани посоветовал сделать белок-посредник, который не участвовал в строительстве жгутиков, но синтезировался параллельно. Повышение его концентрации снижало синтез обоих белков, таким образом осуществлялась отрицательная обратная связь.

Эстер придала хей-гемофагу способность образовывать споры, и после этой модернизации он стал настоящим оружием. Испытала свою бактерию Эстер на образце крови хара прямо на глазах собравшихся биологов. Темно-серая взвесь хей-эритроцитов в колбе, под действием выпущенных туда спор, постепенно стала светлеть и через полчаса, как раз к концу изложения материала, стала прозрачной розовой жидкостью, приобретя цвет, свойственный солям кобальта. После одобрительных аплодисментов началось тайное голосование учёных по поводу итоговой оценки. Если средняя оценка голосовавших была выше девяти и пяти десятых балла, то претендент получал итоговую оценку «десять» и зелёный диплом с отличием. Претендентка набрала средний балл девять и девяносто пять сотых.

Счастливые Дани и Эстер вернулись домой, где их ждал праздничный ужин, приготовленный Адой и Шиммоном. Поздним вечером, когда уже стемнело, Эстер потихоньку пробралась в комнату брата. Ей хотелось уговорить Дани на свидание с Мартой. По правде сказать, она испытывала всё то, что должна была испытывать Марта, и это было её маленькой тайной. Дани об этом не подозревал и думал, что сестрёнка выступает только режиссёром его эротических снов. Физического контакта не было, но зато ментальный был очень сильным, и Эстер пристрастилась к этому занятию.

– Дани, ты не спишь, к тебе можно?

– Да, Эсти, заходи. Я чувствую, что ты мне новый сон придумала.

– Откуда ты знаешь? Я ведь закрывалась, как могла!

– Раз ты пришла в такое время, – значит быть беде. Я с удовольствием, только потом разбуди меня, мне надо кое-что у тебя спросить.

– Ладно, я обещаю. Теперь расслабься, откройся, я тебя усыплю, и ты увидишь моё новое творение.

* * *

Через полчаса, тяжело дыша, как после бега, уставшая и испытавшая полное удовлетворение Эстер, поднялась с кресла, чтобы пройтись по комнате и прийти в себя. Дани, ни о чём не подозревая, безмятежно спал. Эстер открыла окно пошире, и холодный ветер помог ей совладать со своим разгорячённым телом. Постояв так ещё минут десять, она причесалась, надела свой золотой ободок и разбудила брата.

– Ну, как, тебе понравилось?

– Как всегда – восхитительно, просто великолепно! Скажи, Эсти, а реальная Марта может увидеть эти сны через ментос?

– Я думаю, что она ещё даже не родилась, но когда родится и подрастёт, пожалуй – да, может, ведь в ментальной сети информация никуда не исчезает. И раз ментос твою судьбу связывает с судьбой этой девушки, то она тоже, очень вероятно, что-то про тебя увидит в своих снах. Но ты ведь не об этом хотел спросить меня?

– Да, не об этом. Я хотел, чтобы ты мне погадала, мне нужен расчёт судьбы на испытательный полёт. И мне нужно точно знать, – насколько должен быть работоспособен ЭТАК, потому что мне не дают сделать установку таким образом, чтобы она была стопроцентно работоспособной, принуждают к тому, чтобы сначала испытать более простой вариант.

– Ладно, давай руку и ничего не бойся. В любом случае лучше предвидеть опасность, если она существует.

Пятнадцать минут Эстер просидела задумавшись.

– Даже не знаю, как начать, Дани. Ментос опять выдал вилку вероятностей. По одной версии корабль погибнет…

– Погибнет!? Но от чего?

– Этого я не поняла, к сожалению. Но существует и другая версия. Тебе придётся принимать очень быстрое и ответственное решение. Поможет тебе твой первый проект, я имею в виду – курватурметр. Потом будут сложности с капитаном, какие-то серьёзные проблемы… потом тебе придётся выжать максимум из ЭТАКа, чтобы корабль вернулся на Эрец. Несколько месяцев весь экипаж будет считаться погибшим. Помнишь, я говорила, как интуиция подсказывала мне, что альтернативная гравиметрия спасёт тебе жизнь, теперь я поняла, на что намекал ментос. Теперь вот прямой расчёт судьбы говорит то же самое.

– Что же делать, сестрёнка? Мне страшно!

– Мне тоже! Надо бороться, не сдаваться ни за что! Тебе понадобятся оба проекта в металле и в максимально работоспособном виде.

– Но как убедить экзаменационную комиссию, если я не смог убедить ни своего руководителя дипломного проекта, ни рецензента из ИКТ, кстати, отца нашего Шиммона. Они все не понимают насколько это важно!

– Отца Шиммона, говоришь? Вот кто нам поможет! Я сумею его уговорить. Завтра же поедем к нему в Нинвэ и поговорим ещё раз.

– Ехать не надо, он приедет на мою защиту и заглянет к нам.

– Тогда надо попросить Шиммона, чтобы он настоял на его приезде пораньше, до защиты. Ложись спать, родной мой братишка, я усыплю тебя, отдохнешь, а завтра всё изменится к лучшему, я обещаю.

Уговорить Шиммона для Эстер труда не составило, и через два дня Аарон бен Эйфа был уже на ферме Авив. Собрались в кухне за большим столом. Эстер кратко изложила считанный ею расчёт судьбы для Дани. Шиммон и Ада были ужасно обеспокоены её рассказом. Только малышка Элиана пока не понимала серьёзности проблемы и каталась по дому верхом на Бильхе.

– Знаешь, Эсти, я верю в твой дар, – начал Аарон. – Я верю каждому твоему слову. Один раз я не поверил в пророчество, и кончилось тем, что я потерял Рут.

– Папа, что ты имеешь в виду? – спросил Шиммон.

– Ты думаешь, что твоя мама ушла в инфомир из-за своей работы?

– Такова была официальная версия.

– Пришло время рассказать правду. Как-то раз, когда тебе было восемь лет, незадолго до нашего отъезда с острова, Рут сходила к местной ясновидящей – Йиске, захватив тебя с собой. Она хотела узнать твою судьбу, пока ты не вошёл под экран.

– К Йиске бат Шауль? Той самой? – спросила Ада.

– Да, той самой. Легенды о ней до сих пор рассказывают на острове. Получив двадцать шекелей, гадалка рассказала, что ждёт нашего сына – тебя, Шимми. Она сказала, что ты долго не женишься, а когда встретишь свою возлюбленную и желанную, то судьба твоя может сложиться двояко. Ты либо женишься на ней, либо умрёшь. А решит твою судьбу маленький мальчик, сын рудокопа. Рут всё это мне рассказала, когда Шиммону исполнилось двадцать три года, и пришла пора жениться. Я сказал Рут, что не верю никаким гадалкам, что всё это чушь. И чтобы она не забивала себе голову дурацкими пророчествами.

– Это вы про Йиску так сказали? – спросила Ада с недоумением.

– Тогда я не знал, даже предположить не мог, насколько она точна в своих предсказаниях. Одного только гадалка не сказала, что «долго» означает сто двадцать семь лет. В общем, мы поссорились с Рут, и это целиком моя вина. Я очень виноват перед тобой Шимми, пожалуйста, прости меня. Рут впала в депрессию, и как-то раз, когда я был на работе, она совершила роковой поступок. Когда ты всё-таки женился на прекрасной Аде, я понял, насколько была права Йиска. А ты, Дани, и есть тот самый мальчик, сын рудокопа, – сказал Аарон, вытирая слёзы.

– Эстер видела то же самое, что и Йиска! – воскликнул Дани. – Это она сказала мне о вилке вероятностей в судьбе дяди Шимми, и мы пошли уговаривать маму. Она очень любила его, но боялась, что мне не понравится её повторное замужество. В общем, благодаря Эсти всё сложилось просто великолепно, и теперь у нас есть сестрёнка – ваша внучка, дядя Аарон.

– Вот, значит, как было дело. Значит это тебе, Эсти, Шиммон обязан жизнью. Что я могу сделать для тебя, проси что угодно. Я сделаю всё – возможное и невозможное.

– Наверное, всё же моя роль в этом деле не столь велика, ведь это Дани принял решение, от которого зависел исход вилки вероятностей, а теперь вот нужно спасать его самого от аналогичной проблемы. И спасти его можете именно вы, дядя Аарон.

– Если я правильно понял, требуется чтобы к началу лётной практики Дани, оба его проекта были выполнены в металле и были работоспособны?

– Да, именно так, – заключила Эстер.

– Тогда я предлагаю вот что! Во время защиты ты, Дани, скажешь, что аннигиляционный стабилизатор частоты ты считаешь запасным вариантом, и предложишь вернуться к нему, если во время первых испытаний дебет водорода будет нестабильным. Тогда техсовет ИКТ и инженерная кафедра академии тебя поддержат, и свои оценки для твоего диплома снижать не будут. Когда ректор официально передаст проект на исполнение в ИКТ, эта документация обязательно попадёт ко мне, поскольку именно я проект рецензировал. Я его положу на полку, а в производство запущу другой проект, в котором стабилизация частоты будет выполнена обоими способами с возможностью переключения между ними. Камеру извлечения протонов из вакуума выполню по варианту с аннигиляцией и предусмотрю биологическую защиту из монополиума, как указано в твоих чертежах, Дани. Правда с монополиумом есть одна существенная загвоздка… Дело в том, что листов или плиток из этого материала в ИКТ нет и никогда не было. Есть только сверхпроводящий кабель с жилками из монополиума, но из него биологическую защиту никак не сделать. Все детали защиты из монополиума устанавливаются на линтер только в цехе окончательной сборки в космопорте. Монополиум ведь получают в космосе и поставляют прямо в цех сборки, до ИКТ он не доходит. Что касается космолётов, то они вообще собираются на орбите.

– Как же нам тогда выйти из положения, дядя Аарон? – спросил Дани.

– В космолёте, на котором ты полетишь, кроме линтера со смонтированным на нём ЭТАКом, будут и другие линтеры. В качестве плиток биозащиты я предусмотрю плитки облицовки линтера, а на ЭТАК поставлю точно такие же плитки, но сделанные из обычного свинца. Если тебе понадобится применить аннигиляционный метод стабилизации, ты просто снимешь соответствующие плитки с соседнего линтера в соответствии с их координатной маркировкой и поставишь на ЭТАК вместо свинцовых.

– Хотел бы я посмотреть на капитана космолёта и пилота линтера, которые позволят мне это сделать, – возразил Дани.

– Если дело дойдёт до критической ситуации, капитан будет вынужден разрешить.

– Ну, что ж, в целом мне план с ЭТАКом нравится, но как быть со вторым проектом? – спросил Дани.

– Я ещё не видел чертежей, Дани, – ответил Аарон. – Но если стоимость его окажется небольшой, то можно будет заказать его производство в ИКТ. Я буду сопровождать проект и присмотрю за ним, поучаствую в пооперационных проверках, чтобы все параметры были в пределах допусков.

– Дани, ты же знаешь, у меня есть деньги, ты всегда можешь на них рассчитывать, – напомнила Ада.

– Стойте, – вмешалась Эстер. – Дани, ты что забыл? «Тиква-лаб»! Это наша с тобой лаборатория и она имеет все привилегии вольноопределяющегося коллектива учёных. Ты просто можешь заказать в ИКТ прибор по своей документации, как член «Тиква-лаб»!

– И то верно! – согласился Дани.

– Пап, а ты знаешь, что маму можно вернуть к нам, если, конечно, ты сможешь её уговорить? – сказал вдруг Шиммон.

– Нет, Шимми, вряд ли она захочет вернуться в теле исорга. Жить с чужим лицом Рут не захочет, уж я то её знаю. К тому же потребуется лицензия, а где ты её возьмёшь?

– Так ты, папа, ничего не знаешь! Научных отчётов не читаешь, новостями не интересуешься!

– Ну, хватит меня стыдить, лучше скажи, что я пропустил?

– Про «Тиква-лаб» то, ты хоть слышал?

– Ну, кто ж этого не слышал! Если бы не референдум, женщины устроили бы революцию, как эллинки за равные с мужчинами права.

– Я имею в виду другой потрясающий результат «Тиква-лаб», за который Эсти получила вторую лицензию.

– Об этом я не читал, каюсь, и что же это было?

– Она нашла способ вырастить у исорга лицо человека по его геному, подробности в её отчётах.

– Невероятно! Это потрясающее открытие.

– Надо больше новостей читать, – укорил Шиммон. – Теперь о лицензии, ты также пропустил мой отчёт по исследованию хара, а там упоминались все члены команды, которая смогла создать против них психотропное оружие. Мама работала в нашей команде, как конструктор информационных ландшафтов, в которых жили и путешествовали информационные хара. Она ни разу не прокололась, и личность нашего пленного хара ничего не заподозрила. Так что она, как и все члены команды, получила заслуженную награду – лицензию. Поэтому она сможет вернуться, если захочет.

– Вот это новость!

– Это ещё не всё, дядя Аарон, – сказала Эстер, – я намерена продолжить смысловую интерпретацию генома человека и выявить все индивидуальные особенности. Затем буду создавать биоморфологические алгоритмы для их реализации. Дайте мне пять лет, и я смогу сделать исорга, который ничем не будет отличаться от клона, за исключением девственной чистоты его мозга. Будут воспроизведены все мельчайшие детали, которые делают человека уникальным. Можно воссоздать всё, вплоть до узоров на пальцах и неповторимого рисунка радужки глаз.

– Неужели пяти лет тебе хватит?

– Я уже решила, «Тиква-лаб» займётся этим, моя интуиция говорит, что это будет иметь огромное значение для исследования обитаемых планет в нашей галактике, если только кто-нибудь не усилит в десятки раз возможности нанопроцитов по защите от инфекций.

– Исследование обитаемых планет? Пока ни одной не нашли!

– Она права, папа, обитаемые миры существуют и, пожалуйста, не забудь, что ты обещал Дани. Начинай проектировать «Гиперлинтер». С его помощью мы обшарим галактику и найдём других людей. Возможно, их эксплуатируют хара, тогда мы сможем помочь им.

– Так ты хочешь начать галактическую войну, что ли?

– Нет, конечно, но, возможно, мы сможем договориться.

– Что-то я сомневаюсь… так значит, Рут можно будет вернуть только через пять лет?

– Вовсе нет, папа, Эсти уже знает, как сделать лицо, так что мама будет похожа на себя. А всё остальное она сможет воспроизвести с помощью нанопроцитов в дальнейшем, по мере продвижения темы. В моём отделе есть свободные клонеры, можно начать выращивать исорга хоть завтра. Я знаю, что в криобанке хранятся биоматериалы всех добровольно ушедших, учитывая мамину лицензию, их нетрудно будет получить. Так что, всё зависит от тебя. Попробуй уговорить маму. Я со своей стороны уже пытался, но она хочет узнать, как отнесёшься ты к её возвращению.

– Во время сохранения я с ней встречусь, обещаю. Попробую исправить свою ошибку, только бы она согласилась!

Глава 6. Эден-два.

Защита Дани прошла без осложнений. Набрав средний балл голосовавших учёных и инженеров девять и восемь десятых, он получил зелёный диплом. Теперь вся его жизнь проходила в основном в Нинвэ, где он наблюдал за воплощением своих проектов в металле и электронике. Лишь на Шаббат Дани возвращался к своей семье на ферму Авив. Аарон, с третьей попытки, всё-таки уговорил свою жену вернуться в реальный мир. И теперь, в отделе Шиммона, Эстер, под наблюдением Элияху, выращивала исорга с лицом Рут. Клонер был арендован ею от имени «Тиква-лаб». В лабораторию Эстер посыпались заявки на использование её методики выращивания лица и вместе с заявками потекли авторские деньги. Несчастных случаев среди двухсоттридцатипятимиллионного населения колоний происходило довольно много, и услуга пользовалась спросом. Во всех городах Исраэля открылись специальные отделения клиник по воссозданию тел погибших, но желающих вернуться в реальный мир, колонистов.

У Дани в ИКТ был свой маленький кабинетик, куда он приходил в рабочие дни, чтобы следить за состоянием дел и отвечать на вопросы инженеров. Теперь Дани именовался «Техническим представителем заказчика» и пользовался всеобщим уважением. Проект ЭТАК получил высший приоритет и был на контроле куратора от Большого Совета, который, впрочем, не лез в технические детали, и поэтому у Аарона не возникло никаких проблем с подменой рабочей документации. Второй проект Дани, курватурметр, тоже был запущен в производство по заказу «Тиква-лаб». Аарон, немного освободившись от текущих дел, зашёл к Дани, чтобы, наконец, расспросить о его принципе действия.

– Дани, расскажи, пожалуйста, в чём идея этого прибора, я знаком со стандартным гравиметром космолёта. Там используется принцип пробного тела в гравитационном поле, ты ведь, наверное, знаешь?

– Да, мы в академии это подробно изучали. Пробным телом в гиперпространстве выступает сам корабль, а репером небольшой тяжёлый шар. Когда корабль находится на определённом уровне погружения в гиперпространство, реперное тело подбрасывается немного дальше, а затем возвращается на исходный уровень погружения. И если присутствует остаточная гравитация, то корабль, реагируя на неё, смещается относительно реперного тела. Это смещение измеряется чувствительными датчиками, и таким образом определяется значение остаточной гравитации.

– Да, всё верно, но в том-то и дело, что в твоём приборе я не увидел ни реперных тел, ни генератора темпорального поля.

– Именно так и была поставлена задача, чтобы сделать что-то другое, чтобы чувствовать присутствие хвостов чёрных дыр, но использовать другой принцип.

– И какой же это принцип?

– Центробежная сила!

– То есть, ты хочешь сказать… ах, вот значит как! Если на данном уровне погружения, в данной точке присутствует кривизна от хвостов чёрных дыр, то в маховике возникнет центробежная сила! Очень оригинальная идея. Есть, правда, небольшой недостаток, – измерять гравитацию на поверхности текущего момента нельзя, слишком велика инерция. Но зато в гиперпространстве… ведь чувствительность такого измерителя кривизны теоретически ничем не ограничена. Ты можешь разогнать маховик до любой скорости, повышая, таким образом, чувствительность – просто и гениально! Да и измерения непрерывны, а не дискретны, как в случае стандартного метода. Значит можно быстро вычислять и первую, и вторую производную кривизны, – это очень ценно! Надеюсь, ты подал заявку на изобретение?

– Конечно, а вы думаете, это кого-то может заинтересовать?

– Уже, уже заинтересовало! Я форсирую этот проект. И надо его опробовать в гиперпространстве до испытательного полёта с ЭТАКом. Как ты смотришь на командировку в систему Эдена? У меня есть повод, – там собираются искать артефакт хара, и я кое-что придумал – радар на дециметровых волнах, очень чувствительный. Можешь полететь, как представитель от ИКТ для работы с этим прибором, а во время полёта в гиперпространстве испытаешь свой курватурметр. Ты ведь знаешь навигацию и сможешь проследить все опорные точки маршрута. Ну, как?

– Это здорово! Конечно, я согласен!

* * *

Через три месяца Дани прибыл в космопорт. Курватурметр он привёз с собой – это был не очень большой ящик, почти кубической формы с ребром примерно полметра. Весило устройство девятнадцать килограммов, и Дани тащил его с трудом, однако доверить своё детище службе доставки он не хотел. Специальный радар Аарона был смонтирован на линтере, который должен был заменить собой один из бортовых линтеров космолёта «Голубой свет», принадлежавшего колонии Эден-два. Линтер уже покинул сборочный цех и стоял в одном из подземных ангаров космопорта. Туда Дани и направился, решив, что поживёт оставшиеся до старта два дня прямо в своей каюте и использует это время для подготовки своего прибора к первому испытанию. Кроме того, надо было проверить все написанные им анализирующие программы.

Добравшись до подземного ангара триста восемнадцать, Дани увидел линтер, раскрашенный не так, как все остальные, на борту красовалась крупная надпись: «ИКТ – 16». «Значит я на правильном пути», – подумал Дани и стал затаскивать свои вещи по трапу. Из двери выглянула молодая женщина, впрочем, внешность в Исраэле была обманчива. Физический возраст человека, благодаря действию антифактора, стабилизировался на отметке двадцать пять лет. Женщина была одета в форму, и знаки отличия означали, что она капитан линтера. «Вот не повезло!» – посетовал про себя Дани.

– Мир вам, добрый человек, – Майя бат Нахшон, а вы, собственно, кто?

– И вам мир, госпожа капитан, – Даниэль бен Ашер, я временно работаю на ИКТ, командирован в эту экспедицию, как оператор спецрадара господина Аарона бен Эйфы.

– Вы выглядите несколько моложе стандартного возраста. Вы студент?

– Уже нет, я в этом году защитился.

– Как интересно, и по каким же специальностям?

– Энергетика космических кораблей и навигация. А что, неужели так заметно, что я моложе?

– Заметно, но это вам к лицу. Проходите, располагайтесь, я думала, что господин Аарон сам полетит, и приготовила для оператора двойную каюту.

– Разве такие бывают?

– На моём линтере – да! Я часто вожу начальство, а эти люди привыкли к комфорту. Да вы не смущайтесь, я добрая, и мы отлично поладим.

«Какой красавчик, лапочка, молодой совсем ещё… надо с ним познакомиться поближе», – подумала про себя Майя.

– Скажите, пожалуйста, туалетом и умывальником сейчас пользоваться можно? – спросил Дани.

– Да, конечно, хотя энергосистема линтера не введена, корабль подключён к системам космопорта, можете даже душ принять, – в вашей каюте он имеется.

– Отлично, благодарю вас.

Каюта Дани понравилась, вместо стандартной спальной полки там был удобный мягкий диван, обитый культурной кожей. На нём Дани и решил прилечь отдохнуть. Он очень устал, таская по космопорту свой прибор, и его сморило.

Проснулся Дани только на следующее утро. «Что же это я», – подумал он, – «Вечер прошёл и ночь, а я всё сплю! Мне же готовиться надо». Дани первым делом достал свой портативный вычислитель и подключил его к сети линтера. Сеть космопорта была доступна. «Порядок, линтер стоит на синапсах, надеюсь, и в космолёте будет так же». Дани заказал через сеть костюмы для полёта, «песчаную ведьму» и кофе, всё это с доставкой на борт. Мерки для костюмов ему сняли ещё в ИКТ. Затем Дани осторожно снял защитный кожух со своего прибора и соединил его оптическим кабелем с вычислителем. Запустив программу, он начал тестирование курватурметра. Сначала провёл самопроверку измерительной части, потом осторожно снял маховик с арретиров и дал команду на раскрутку. Всего при шестнадцати оборотах в секунду график кривизны пространства уперся в максимум. «Всё в порядке, так и должно быть на поверхности текущего момента, – наше пространство очень кривое и инерционное. При погружении в «гипер» скорость можно увеличить на шесть порядков, а при очень глубоком погружении, которое производится для дальних прыжков, даже на восемь», – рассуждал про себя Дани.

Раздался сигнал коммуникатора, его вызывал незнакомый номер.

– Мир вам, добрый человек, чем обязан?

– Курьер из ресторана, ваш завтрак, господин Даниэль.

– Каюта номер три, заходите, пожалуйста.

– Спускайтесь, господин Даниэль, нам на линтер заходить нельзя, таковы правила.

– Извините, я не знал, сейчас спущусь.

Дани взял у курьера пакет с «ведьмой» и кофе в термосе.

– А термос потом как вернуть? – спросил он, расплачиваясь наличными.

– Там вот, в углу ангара специальный стол, поставьте туда, я потом заберу.

– Отлично, благодарю вас.

Дани вернулся в каюту и с удовольствием вонзил зубы в «ведьму», он был очень голоден. Поев и вернув посуду, он достал из сети навигационную карту маршрута в систему Эдена. Расстояние до звезды было равно четырем тысячам ста шестидесяти шести световым годам. Перелёт осуществлялся одним прыжком. Время пребывания в гиперпространстве составляло примерно две недели. Вдоль маршрута на разных расстояниях от вектора находились пять навигационных черных дыр, остаточная гравитация от хвостов которых, должна была фиксироваться гравиметрической системой корабля. Дани занялся программой пересчёта показаний корабельного гравиметра вдоль эденского маршрута в показания своего прибора, с целью начальной его калибровки. «Уточнять калибровку придётся по ходу полёта», – рассуждал Дани про себя, – «а лучше, напишу-ка я программу и для этого, пусть вычислитель калибрует прибор автоматически». Прерываясь только для того, чтобы поесть и поспать, Дани работал, не покладая рук. Покончив с программой-калибратором, Дани запустил программу симулятора полёта с начальной теоретической калибровкой и свои программы анализа. Результаты ему понравились, и когда он, наконец, решил, что можно расслабиться и отдохнуть, запустили энергосистему линтера. Это означало, что корабль уже подняли на поверхность, и до старта оставалось всего ничего.

Время от приезда в космопорт до старта пролетело для Дани незаметно. За два дня он ни разу так и не вышел в кают-компанию, чем ещё больше заинтриговал капитаншу, положившую на него глаз. Дани надел электромагнитный нагрузочный костюм и доложил капитану о готовности. Затем вывел на экран своего вычислителя изображения с четырёх камер корабля и стал ждать старта. Невесомость заставила тело ухнуть в пропасть как всегда неожиданно. Поверхность стала стремительно удаляться, и Дани переключил экран вычислителя на курсовую камеру. Он ни за что не хотел пропустить заход линтера на палубу космолёта. «Голубой свет», как и все прилетающие на Эрец космолёты, занимал одно из мест на стационарной орбите. Туда Майя и направила свой корабль. Через десять минут линтер подошёл к космолёту. Форма межзвёздного корабля очень напоминала линтер, но размеры были совсем другими. Открылась одна из восьми герметичных створок верхней палубы космолёта, приглашая линтер ИКТ-16 занять свою ячейку. Медленно и осторожно линтер вплыл в помещение и выпустил шасси. Включились электромагнитные захваты, которые, слегка развернув линтер, точно совместили его опоры с синапсами космолёта. На экране вычислителя Дани сразу появилось приглашение войти во внутреннюю сеть космолёта «Голубой свет». «За это отдельная благодарность», – подумал Дани, – «Если договорюсь с капитаном космолёта, смогу наблюдать за показаниями бортового гравиметра прямо у себя в каюте».

Через пятнадцать минут Майя объявила по громкой связи, что давление внутри линтерной ячейки достигло значения атмосферного, можно выйти и ознакомиться с материнским кораблём. Дани пошёл на прогулку. «Голубой свет» был грузовиком, на котором доставлялись на Эрец продукты колонии и обратно – товары, заказанные колонистами. На верхней палубе по кругу располагались восемь линтерных ячеек. В центральной части верхней палубы были каюты экипажа, рубка управления, пищеблок и медицинский отсек. Среднюю палубу, которую на пассажирских космолётах занимали каюты, бытовые службы, склады воды, продовольствия и воздуха для пассажиров, здесь занимали, в основном, контейнеры с грузом. Склады жизненных запасов для немногочисленного экипажа были скромными.

Обойдя помещения верхней палубы, Дани решил посетить и нижнюю палубу, где должны располагаться запасы жидкого водорода и всё энергетическое хозяйство космолёта, включая ионные маршевые двигатели и двигатели ориентации. Дани открыл дверь на лестницу, ведущую вниз. Среднюю палубу Дани исследовать не стал, полагая, что будет мало интересного в том, чтобы лазать между контейнерами с грузом. В невесомости понятие верх или низ определялось только по вектору магнитного нагрузочного поля, но оно исправно служило ориентиром, заменяя собой гравитацию. Спускаться пришлось долго, Дани знал, что высота помещения энергетического зала должна быть метров двадцать, но всё же, когда он вышел на нижнюю палубу, увиденное потрясло его своим масштабом. Огромные резервуары с жидким водородом, многочисленные трубопроводы, силовые кабели сверхпроводящих магнитов – всё это было знакомо Дани теоретически. И вот теперь он мог всё это увидеть воочию и потрогать руками. Дух захватывало от циклопических размеров и невероятной мощи, скрытой в энергетической установке космолёта. Месяц требовался, чтобы заправить космолёт водородом звёздного ветра на расстоянии восьми световых минут от поверхности звезды спектрального класса гимел два, такой звезды, как родной Шемеш. ЭТАК Дани, теоретически, мог справиться с этой задачей за три дня. «К сожалению, пока только теоретически», – рассуждал Дани, пробираясь по узким проходам к инжекторам синхротронов. Судя по имеющимся агрегатам, этот корабль не мог использовать гелий-три в качестве дополнительного топлива и выбрасывал его в космос в качестве рабочего тела. «Устаревшая машина, но ещё летает, возможно, скоро и более новые корабли будут считаться устаревшими. Вот если бы ЭТАК заработал!», – Дани размечтался и не заметил, что на него уже давно поглядывают двое из экипажа космолёта.

– А вы у нас кто будете, добрый человек?

Дани преградили путь двое людей. Они были в форме, и Дани смог понять, что перед ним вахтенный энергетик и главный энергетик космолёта.

– Если вы пассажир с линтера ИКТ, то вам здесь делать нечего, посторонним на энергетическую палубу нельзя.

Нагрузочный костюм Дани не был форменным, и не имел знаков отличия, указывающих на должность или военное звание.

– Мир вам, господа энергетики. Я, вообще-то, вам не совсем чужой человек, я недавно защитился по энергетической теме. Я выпускник космической академии и просто хотел увидеть всё то, что изучал теоретически.

– И документики при вас имеются? – съехидничал главный.

Дани достал свою коллекцию карточек. Здесь были: зелёный диплом с отличием, полётная карточка оператора специального радара, карточка технического представителя Большого Совета по авторскому сопровождению заказа в ИКТ, карточка телепата дальней космической связи первого уровня и карточка старшего помощника координатора свободной исследовательской группы «Тиква-лаб». Энергетики от удивления разинули рты и забыли их закрыть.

– А не та ли это «Тиква-лаб», которая…? – не смог закончить мысль главный.

– Мама моя! Он ещё и телепат, вот везуха-то! Можно с Карми поговорить, – обрадовался вахтенный.

– Да, в общем, «Тиква-лаб» та самая, которая спровоцировала последний референдум, – ответил Дани.

– Господин Даниэль, я Шет бен Абба – главный энергетик, а это Адам бен Барак – мой товарищ по цеху. Милости прошу к нашему шалашу. Что желаете осмотреть? Мы к вашим услугам. Всё покажем и расскажем, заходите в любое время, коллега.

– Если можно, я бы посмотрел, как вы будете вводить главную энергосистему.

– Без проблем! Завтра заходите в десять по корабельному времени. Сегодня заканчивается погрузка, а завтра стартуем.

– Ещё мне бы хотелось договориться с капитаном о наблюдении за показаниями гравиметра, чтобы попрактиковаться в навигации.

– Понятно, коллега, вы, наверное, тоже хотите в будущем стать капитаном. Задатки у вас есть, но это трудная работа... Встречу с капитаном я вам обещаю, он мой друг.

Дани продолжил осмотр нижней палубы уже в сопровождении главного энергетика. Нагулявшись вдоволь по узким проходам среди мощного оборудования, Дани ознакомился с пунктом измерения и контроля – рабочим местом вахтенного энергетика. Внезапная мысль вдруг пришла Дани в голову: «Если Эсти говорила, что потребуется выжать максимум из ЭТАКа, то это значит, что мне нужно будет запитывать водородом главные синхротроны космолёта», – он подумал о ремонтном запасе труб и решил спросить об этом тоже.

– Скажите, пожалуйста, господин Шет, в ремонтном запасе есть трубы для водородных магистралей высокого давления?

– Конечно, есть, господин Даниэль, максимальная проектная авария предусматривает замену труб, и сварочное оборудование имеется и средства дефектоскопии, а к чему это вы?

– Да так, подумал, можно ли дотянуть трубопровод главного калибра до линтерной палубы?

– Так ведь есть же труба для заправки линтеров дейтерием и водородом. Она, правда, не такого диаметра, но всё же она есть.

– А если представить себе, чисто гипотетически, что водород в главных цистернах закончился и нужно использовать топливо всех линтеров для гиперпространственного прыжка?

– Сейчас…

Шет углубился в расчёты на встроенном в панель вычислителе.

– Если все линтеры изначально были заправлены, то топлива хватит для прыжка на расстояние, примерно, в тысячу с небольшим световых лет. Это немного…

– А если на одном из линтеров есть мощный дополнительный источник водорода?

– Это фантастика! Но если рассматривать задачу чисто гипотетически, то я бы сделал так. Поскольку запаса труб большого диаметра всё-таки не хватит для прокладки новой магистрали, можно их скомбинировать с другими – часть расстояния пройти нормальным диаметром, а оставшуюся часть тройным пучком труб более мелких, тогда задачу решить можно. А можно поступить ещё проще – сначала полностью заправить главные цистерны через трубу для заправки линтеров, а потом уже начинать прыжок.

– Мне бы хотелось обеспечить водородом длительный пульсирующий полёт, так как по условиям задачи маршрут не проложен и целенаправленный прыжок невозможен.

– Для такого режима потребуется водорода в десять раз больше, где вы его возьмёте? На этом корабле вы не сможете осуществить исследовательский полёт. Чтобы прыгать от звезды к звезде, вам потребуется года два для перелёта на расстояние порядка пяти тысяч световых лет и запас жизненных материалов, как для пассажирского корабля.

– Понятно… вся эта задача для вас не более чем фантазия, но всё же, я благодарю вас за помощь. То, что вы рассказали для меня очень ценно. До завтра, господин Шет.

После посещения энергетического зала Дани хотелось принять душ, поскольку там было довольно жарко. Он вернулся в свою каюту и хотел уже раздеться, когда в дверь позвонили.

– Кто там, входите, не заперто!

– Это я, – ответила Майя. – Хочу пригласить вас, Даниэль, в одно место на этом корабле. Там можно поплавать в бассейне, потренироваться, отдохнуть, потанцевать в музыкальном салоне. Старт завтра в десять, а пока можно весело провести время. Не хотите составить мне компанию?

– Что-то я не пойму, как это можно поплавать в бассейне в невесомости?

– Я не первый раз лечу на Эден-два и знаю, что говорю. Этот корабль был построен по спецзаказу колонии, нашей самой перспективной колонии, заметьте. И поскольку «Голубому свету» приходится подолгу стоять под погрузкой и разгрузкой на орбите планеты, заказчики предусмотрели по периметру средней палубы вращающееся кольцо. Когда корабль находится на поверхности текущего момента, можно создать гравитацию за счёт центробежной силы.

– Тогда понятно… Я, пожалуй, в бассейн бы сходил, госпожа капитан, только у меня нет плавок, в обычных трусах там можно купаться?

– Ну, во-первых, сейчас мы не на службе, и поэтому называйте меня просто Майя, во-вторых, я вижу вы совершенно не знакомы с обычаями Эдена-два. Пойдёмте со мной в зону отдыха, и я введу вас в курс дела. Там есть, где переодеться – можете взять с собой цивильный костюмчик – шортики и лёгкую рубашку, например. Температура там около двадцати семи градусов – не холодно!

– Ладно, я сейчас.

Дани положил в сумку штаны производства Эстер и хлопковую клетчатую рубаху.

– Я готов, госпожа Майя, пойдёмте.

Путь до цели составил примерно километр. Они подошли к кабинке, напоминающей кабину подъёмника.

– Нам туда, – сказала Майя, – это перекидная кабина. Садитесь в кресло, пристегнитесь и выключите магнитное поле костюма. Я сяду рядом, готовы? Я нажимаю старт, теперь, когда ячейка кольца совместится с нашей кабинкой, она перекинется в другую систему отсчёта.

Голова Дани сделала сальто вместе со всей обстановкой, и он почувствовал, что сидит в кресле уже при нормальной гравитации.

– Ну, вот мы и на месте. Пойдёмте в раздевалку, – здесь не принято ходить в полётных костюмах. Вам направо – мне налево. Встретимся здесь, у входа.

Дани, конечно, переоделся гораздо быстрее. «Женщины! Что возьмёшь? Сейчас, наверное, косметику намазывает, причёску укладывает…», – думал он, нетерпеливо прохаживаясь по коридору. Не прошло и двадцати минут, когда появилась Майя. Она умела произвести впечатление на мужчин. Это был настоящий бальный наряд – короткое воздушное платье из переливающейся ткани с микронапылением серебристо-белого цвета с большим декольте, симпатичные чёрные блестящие туфельки на небольших каблучках, алмазное колье в платиновой оправе. Чёрные прямые волосы удерживались изысканным ободком из иридия. Дани выглядел простым фермером на фоне этой красотки. «Вряд ли Эстер стала бы так одеваться, хотя она на самом деле красивее», – подумал Дани.

– У вас прекрасный наряд, госпожа Майя, – сказал Дани, чувствуя, что сморозил глупость. – А когда мы пойдём в бассейн?

– Пойдём, если вы не передумаете, но сначала я бы хотела съесть мороженого, выпить чего-нибудь газированного, послушать музыку, и ещё я должна вас немного подготовить и предупредить относительно местных обычаев.

Дани и Майя зашли в ресторан, народу было человек двадцать.

– Здесь почти половина экипажа, – сказала Майя.

– Насколько я помню из академии, штатное расписание такого корабля – это сорок два человека.

– Да! Плюс экипаж нашего линтера, минус экипаж линтера оставшегося на Эреце.

– Какое мороженое и воду вам взять?

– Сливочное мороженое с земляникой и сильногазированный «Гильад».

– Гильад – это горная страна на северо-востоке Исраэля, здесь так напиток называется?

– Попробуйте – очень вкусно, он сделан на горных травах, которые уже выращивают на Эдене-два.

– Значит, географические названия колонисты берут с Эреца?

– Очень часто, наверное, это напоминает о родине.

Дани принес мороженое и напитки. «Гильад» действительно был очень хорош на вкус, мороженое тоже было отменным.

– Какая вкусная земляника! – удивился Дани. – Неужели эти ягоды с Эдена-два?

– Не сомневайтесь, на освоенных территориях на планете, там, где уже сформированы почвы, растут настоящие растения с Эреца и прекрасно себя чувствуют. Чего нельзя сказать о людях. Воздух там содержит восемнадцать процентов кислорода, пять процентов углекислоты, остальное – азот и небольшие примеси инертных газов. Если бы не существенный избыток углекислоты, можно было бы дышать, а так – только в маске с поглотителем СО2.

– Наверное, со временем, завезённые растения сумеют снизить концентрацию углекислоты?

– Если не удастся заселить океан фитопланктоном, на это уйдут сотни миллионов лет, а если удастся – то всего лишь десятки.

– Всё равно много!

– В связи с формированием почв, я вспомнила об одном обычае местных колонистов, который может вам не понравиться. Дело в том, что фермеры разводят вепрей, они их одомашнили и разводят под куполами. Навоз, который дают животные, очень ценен именно как наилучший субстрат для формирования почвы.

– Ну, разводят, и что?

– Как что – они ведь их, то есть этих животных, едят! Нет, есть то их можно, с медицинской точки зрения они съедобны, никаких паразитов у них нет, но это безнравственно с нашей точки зрения, разве нет?

– Меня это не очень смущает.

– А мне как-то не по себе, но приходится есть то, что дают. Ну, тогда ещё один обычай, – купаются жители Эдена-два… нагишом!

– Интересно почему?

– Там есть какая-то легенда, связанная с названием планеты и звезды. Якобы первооткрыватели назвали эту первую, открытую нами кислородную планету, Эденом, намекая на Эденский сад из Торы, на Адама и Хаву, и на то, что они ходили там именно так – нагишом. И поэтому там прижился такой обычай. На каждой планете-колонии есть какие-нибудь особенности.

– На скольких же планетах-колониях вам довелось побывать?

– На многих… очень на многих, я уже сбилась со счёта. Колонии заказывают проектирование техники в ИКТ под собственные задачи, и поэтому приходится возить опытные образцы то туда – то сюда. Постоянные командировки с участием представителей института – это моя работа.

– Очень интересная работа, как бы я хотел побывать в разных мирах. А ещё лучше – участвовать в исследовательской экспедиции.

– Кроме Эдена-два, в колониях нет ничего привлекательного. Как правило, это довольно холодные миры с более-менее нормальной гравитацией. Наличие воды обязательное условие для колонизации. Большей частью это замерзшая вода. Такой мир как Эден-два – уникален. Во-первых, спектральный класс звезды: гимел один – почти совпадает с Шемешем, во-вторых – радиус орбиты тоже совпадает. Средняя температура выше – двадцать пять градусов, но это за счёт парникового эффекта от углекислоты. Вся вода в жидком состоянии. Пары воды в верхней атмосфере подвергаются радиолизу – отсюда свободный молекулярный кислород, который тяжелее атмосферы и падает вниз. Таким образом, мы имеем кислород в атмосфере. Эден-два – мир, идеально подходящий для заселения, поэтому неудивительно, что корабль-ковчег хара выбрал его, вот только с жизнью этому миру не повезло. То ли те, кто распределяет жизнь по галактике, не заметили эту планету, то ли что-то им не понравилось, но в момент открытия планета была стерильной. Сейчас освоено около пяти процентов суши, и население составляет двадцать с половиной миллионов человек, – больше, чем в какой-либо другой колонии.

– И каков ресурс этого мира по заселению?

– Площадь суши составляет двести двадцать миллионов квадратных километров, но в тропической и экваториальной зонах жить нельзя – слишком жарко. К счастью эти широты занимает, в основном, океан – суши там немного. На планете нет сезонов – ось практически перпендикулярна плоскости орбиты, а орбита круговая. С учётом всего этого, пригодная для жизни область, в которой можно заниматься растениеводством и нормально жить, не перегреваясь – это примерно пятьдесят пять миллионов квадратных километров. Так что, ресурс – тридцать четыре с половиной миллиона вакансий.

– Наверное, дождей выпадает много?

– О да, реки там такие, что дух захватывает. Но вы всё это скоро сами увидите. А сейчас, может, потанцуем?

– Пожалуй, можно, но я не очень умею, к тому же каждое поколение танцует что-то своё.

Майя поняла, что попалась, но отступать было поздно.

– Ничего… я вас научу танцу моего поколения.

Майя подошла к стойке, где сегодня дежурил второй навигатор «Голубого света» и, заплатив, поставила песню своей молодости. Дани, который вместе с сестрой увлекался музыкой и песнями почти на профессиональном уровне, узнал эту композицию и, благодаря своей абсолютной памяти, определил возраст песни – семьдесят лет. Майя и Дани вышли на танцпол. Музыкальный размер был четыре четверти. «Подходяще для парного танца», – подумал Дани. Майя повела, показывая движения. Дани научился очень быстро, чем немало удивил свою партнёршу. После первого куплета они танцевали уже на равных, привлекая внимание публики. Майя смотрела Дани прямо в глаза, и вдруг он почувствовал, что она пытается воздействовать на его подсознание. Инстинктивно Дани закрылся, но ничего не предпринял, выжидая, что будет дальше. Майя пыталась внушить своему кавалеру влюблённость в неё, желание обменяться сердцами и провести вместе ночь. Когда Дани, наконец, понял, чего она хочет, он решил ответить по-своему. Танец кончился, и они снова уселись за столик. Дани легко проник в подсознание своей партнёрши, и Майя, положив голову на руки, отключилась. Дани навеял Майе сон, в котором он создал образ красавца-атлета, занимающегося силовым спортом. Дани скомпилировал бурное свидание Майи с этим атлетом из своих снов, которые придумывала для него Эстер. Всего пять минут потребовалось парню, чтобы довести Майю до полного восторга и изнеможения. Дани контролировал моторику Майи, – стоны и вопли, которые издавала капитанша во сне, не вырвались наружу. Никто из окружающих ничего не заметил. Когда Майя проснулась, она отчётливо понимала, что Даниэль, этот простоватый «фермер», ей не интересен.

– Что это со мной, закружилась голова, и я, кажется, уснула?

– Да, но совсем ненадолго, пяти минут не прошло, устали, наверное? Или этот напиток навевает сон? Я отчего-то тоже носом клюю.

– Пожалуй, господин Даниэль, купаться я не пойду.

– По правде сказать, я бы тоже не решился купаться по здешним правилам. Другое дело, когда это было на острове, в семейном кругу, но так, чтобы на публике – нет, я не готов.

– Да кто же вы такой? Никак не пойму, шад меня задери!

– Простой парень с острова – сын рудокопа и металлурга, охотник на зайцев, друг ручной пумы и брат своей красавицы сестры. У вас же, наверное, есть все мои характеристики, я в вашей команде, вы – капитан!

– Да… конечно, есть… только я предпочитаю знакомиться лично…

– Давайте я провожу вас на линтер. Завтра старт, а мне надо ещё с капитаном космолёта договориться, – хочу во время прыжка попрактиковаться в навигации.

Дани проводил Майю до её каюты и вернулся в свою. Включив вычислитель, он обнаружил сообщение от капитана космолёта: «Ашурим бен Звулун, капитан космолёта «Голубой свет» просит зайти в свою каюту представителя ИКТ Даниэля бен Ашера в любое удобное для него время». «Кажется, мне везёт», – подумал Дани, и, справившись с планом верхней палубы, отправился на встречу с капитаном.

Дани позвонил в дверь, и та открылась, приглашая гостя войти.

– Мир вам, господин Ашурим.

– А это вы, господин Даниэль, очень рад познакомиться, не каждый день встретишь настоящего телепата. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – сказал капитан, подкатывая к столу «кресло руководителя». – Как вы думаете, сможете ли вы связаться с господином Карми? Мы близко от Эреца, и у вас первый уровень, но может быть, вы всё же попробуете?

– Я смогу связаться с Карми, если он не спит, конечно. Но почему вам не помог Ноах?

– Тут дело деликатное, конфиденциальное, Ноах и Большой Совет не должны ничего узнать. У администрации нашей колонии и так репутация не очень. Я не хочу подводить нашего главного администратора. Дело в том, что наша бухгалтерия что-то напутала с расчётом стоимости груза, и выдала мне денег меньше, чем было нужно, чтобы расплатиться за груз. Чтобы покрыть недостачу, я отдал фонд зарплаты экипажа. И теперь мне нечем будет заплатить команде по прибытии на Эден-два, а это несмываемый позор для капитана. Нужно, чтобы главный администратор распорядился подготовить золото к нашему прибытию, тогда всё обойдётся. Но вы точно сможете вызвать Карми отсюда? Или, может быть, нам сделать это, когда корабль уже ляжет на курс и отдалится от Эреца, непосредственно перед прыжком?

– Да не переживайте вы так, господин капитан, мой уровень на самом деле третий, а может быть даже четвёртый, исходя из статистики проведённых на Эреце связей с телепатами колоний. Просто это не зафиксировано официально.

– Отлично, очень на вас надеюсь. Вот текст, который надо передать Карми, и он должен что-то ответить.

Дани взял портативный вычислитель капитана с выведенным на экран текстом, поставил перед собой на стол и сосредоточился. К счастью Карми не спал и ответил сразу. Дани передал текст. Карми был очень расстроен тем, что произошёл такой казус. Попросив Дани не прерывать контакт, он связался с бухгалтерией столицы.

– Это главбух? Какой болван делал расчёт по нашей заявке на товары в третьем квартале?

– Что случилось, господин Карми?

– Что случилось?! Опять ваш баланс оказался липой! Капитану пришлось отдать фонд зарплаты. Благодарите его за предусмотрительность, за то, что у него всегда с собой запас наличных. Он мог бы не таскать с собой это золото, но он всегда берёт с собой в рейс фонд зарплаты.

– Неужели это снова произошло? Я разберусь, прошу прошения за неудобства. Сколько мы задолжали?

– Сорок тысяч шекелей наличным золотом!

– Если вас не затруднит, позвоните главному. Мне и так краснеть придётся, но лучше вы ему скажите.

Карми позвонил главному администратору и потребовал, чтобы тот организовал доставку денег для экипажа в космопорт. Администратор был очень обеспокоен тем, что опять придётся краснеть перед Большим Советом метрополии за ошибку в расчётах.

– С кем вы на связи, господин Карми?

– С Даниэлем бен Ашером, связь идёт с борта «Голубого света» и Большой Совет не в курсе.

– Я такого телепата не знаю, но передайте ему мою искреннюю благодарность. Как же мне повезло, что господин Даниэль смог установить связь. Я немедленно дам команду доставить золото в отделение банка в космопорт, получателем будет господин Ашурим бен Звулун. Пожалуйста, передайте это капитану, и пусть он не беспокоится.

– Передам, господин Элазар, не беспокойтесь и вы. Кажется, всё обошлось, до связи.

– Ты всё слышал, Даниэль, успокой Ашурима, пожалуйста. А как тебя занесло на «Голубой свет»?

– Лечу к вам в составе экспедиции ИКТ на поиски артефактов хара.

– Здорово! Увидимся… до связи, коллега.

– Всё в порядке, господин капитан, – сказал Дани, обращаясь к Ашуриму. – Деньги будут в отделении банка в космопорте, получатель – вы.

– Отлично! Не знаю, как вас отблагодарить за столь неоценимую услугу. Могу я что-нибудь для вас сделать?

– Да, вы меня очень обяжете, если разрешите подключить мой вычислитель к потоку данных бортового гравиметра. Я бы очень хотел попрактиковаться в навигации во время гиперпространственного прыжка.

– Да, конечно, это можно. Я вам вышлю пароль по сетевой почте, воспользовавшись которым вы получите доступ к курсовому экрану первого навигатора, который, как вы знаете, является вторым пилотом. Но это мелочь, может быть, ещё есть какие-нибудь пожелания?

– Да, есть ещё одно, но только если это никого не обидит. Я скоро буду проходить лётную практику на космолёте такого же класса, как ваш. И мне бы хотелось посмотреть каюту третьего навигатора, чтобы заранее подготовить себя к этой обстановке.

– Что ж, господин Даниэль, ваше желание понятно, пойдёмте, я вам покажу. На нашем корабле сейчас нет стажёра, и каюта пустует, поэтому никого мы не побеспокоим.

Каюта третьего навигатора находилась недалеко от капитанской. У Дани загорелись глаза, когда они вошли. По размеру помещение было почти таким же, как теперешняя «двойная» каюта Дани на линтере ИКТ. Имелся душ, умывальник, кабинка с вакуумным унитазом. В одном из углов была устроена маленькая кухонька, – можно было разогреть консервы или сварить кофе. Особое внимание Дани уделил приборной панели. Эта панель не просто отображала основные параметры, как в каютах пассажиров. Это было настоящее рабочее место навигатора со встроенным вычислителем и большим экраном. Справа от экрана была пустая ниша размером метр на метр и полтора метра в высоту. На стенке ниши располагались гнёзда электропитания и входы для подключения оптических кабелей.

– Какая удобная полка, сюда можно кучу приборов поставить, – обрадовался Дани.

– Да, это дань традиции. Согласно уставу космического флота навигаторам разрешалось использовать дополнительную аппаратуру. Сейчас этим никто не пользуется, но приборная ниша так и осталась в чертежах космолётов.

– Но ведь положение устава, разрешающее использовать нестандартные приборы навигации, до сих пор не отменено, разве не так?

– Верно, но вот только желающих им воспользоваться, лично мне видеть не приходилось.

Дани, сел в кресло перед навигационным экраном. На поверхности стола была массивная прозрачная поликарбонатная пластина, запечатанная резиновым шнуром. А под ней! Под пластиной располагался небольшой штурвал, такой же как на линтере, красная кнопка принятия решения, другие кнопки и переключатели, дублирующие органы управления кораблём.

– Это то, о чём я думаю, господин капитан? – спросил Дани. – Это пульт управления кораблём?

– Да, это аварийный пульт управления, достаточно выдернуть шнур за кольцо и нажать кнопку принятия решения, и тогда корабль в ваших руках. Но чтобы это сделать, третий навигатор должен убедиться, что первый пилот – он же капитан, второй пилот – он первый навигатор, а так же второй навигатор не подают признаков жизни. Так что лучше бы вам об этом не думать.

– Да, конечно, – сказал Дани, отметив про себя, что думать «об этом» ему как раз придётся. – Я вам очень благодарен, господин капитан. Пойду к себе, если вы не возражаете, господин Шет пригласил меня на запуск энергосистемы.

– Наверное, вы хотите стать капитаном. Похвально, попрактикуйтесь и в энергетике, для будущего командира корабля это необходимо. До свидания, господин Даниэль. Удачи!

– До свидания!

На следующее утро Дани, наскоро позавтракав, отправился на нижнюю палубу. В зале было на этот раз прохладно, видимо энергетики провели процедуру охлаждения корабля. Вахту нёс главный энергетик.

– Доброго утра, господин Шет!

– А, господин Даниэль, и вам того же, проходите, присаживайтесь. Нет, нет, садитесь за пульт, я буду рядом. Покажите нам старым космическим тиграм, чему нынче в академиях-то учат!

– Вы мне доверяете запуск?!

– Попробуйте, я ведь рядом, если что. Только просьба – действуйте и комментируйте.

– Согласен!

Дани сел за пульт вахтенного энергетика, глаза его горели, и он был уверен, что память его не подведёт. Глядя на экран, он начал действовать.

– На вашем корабле реализована главная энергетическая установка третьего поколения «Эпсилон Пэй три», в которой не используется гелий-три в качестве топлива. Сейчас введено малое кольцо протон – дейтонной реакции. Энергии этой вспомогательной установки достаточно для обслуживания внутренних потребителей корабля и запуска четырёх главных синхротронов. Сначала запускаем два кольца протон – протонной реакции. Инжекция, разгон, есть реакция, прошло автоматическое возбуждение магнитогидродинамического генератора. Пошёл съём энергии в главные силовые конденсаторы. Параллельно идёт накопление дейтонов. Пошёл разгон синхротронов протон – дейтонной реакции. Прошёл запуск второго МГД-генератора, пошёл сброс гелия-три в резервуар рабочего тела. САР [система автоматического регулирования] вывела инжекторы на минимум поддержания. Энергосистема готова к командам с капитанского пульта управления.

– Отлично, Даниэль! Выше всяких похвал. Будем друзьями?

– Конечно, Шет, почему бы и нет!

– Капитан не заставил себя ждать, – заметил Шет, гладя на график потребления энергии на экране.

– Сейчас он выводит корабль с орбиты в режиме пульсирующего полёта. Поднявшись над эклиптикой, он должен лечь на курс, на это уйдёт часа два. А потом – он начнёт разгон.

– Как мы узнаем, что разгон начался? – спросил Шет с подвохом.

– Да очень просто. Космолёт разгоняется вперёд верхней палубой. Вектор ускорения будет направлен ей перпендикулярно, и мы почувствуем нарастание гравитации. Я думаю, что капитан не будет нас перегружать и поставит ускорение около десяти метров в секунду за секунду. Типовое значение реальной скорости до гиперпространственного прыжка равно трём сотням километров в секунду, и поэтому в течение восьми часов и двадцати минут мы сможем наслаждаться нормальной гравитацией. Ну, а потом он включит генераторы темпорального поля, и мы уйдём в прыжок.

– Всё верно, Даниэль, вам можно управлять космолётом прямо хоть сейчас.

– Вы явно преувеличиваете, Шет. Мне ещё нужно потренироваться в реальной навигации. Благодарю вас за практический опыт. Пойду к себе, подготовлю свой прибор. Увидимся!

– Увидимся, Даниэль, удачи вам!

«Прибор у него там собственный! Интересно, что за прибор?», – думал про себя Шет, – «Вообще-то талантливый парнишка, точно будет капитаном».

Дани получил от капитана пароль по сетевой почте и воспользовался им. Оказалось, что вычислительная сеть космолёта стала доступна ему на уровне второго навигатора – наблюдателя. Он мог видеть всё, получать любые данные, не было только возможности управлять движением и отдавать команды энергосистеме. Корабль поднимался над эклиптикой, появилась возможность увидеть все планеты сразу. Дани включил камеру-телескоп высокого разрешения. «Диаметр объектива два с половиной метра, интересно, что можно разглядеть таким инструментом? Сначала попрощаюсь с родным Эрецем», – подумал Дани и выбрал область не закрытую облаками – это был юг Падан-Арама. Дани увлёкся как мальчишка, постепенно разгоняя увеличение. «Потрясающе! Кошка! Она крадётся в траве. Вот это оптика! Так, снизить увеличение. Теперь найдём Арес». Налюбовавшись на сверкающий ледяной ландшафт Ареса, Дани нашёл все остальные планеты. В объектив телескопа поочерёдно попали: кладезь тяжёлых металлов – Гермес, адская планета со сверхплотной атмосферой, покрытая густым слоем облаков из серной кислоты – Афродита, гигантский Зевс, загадочный Кронос, невыразительный Уран и голубой Посейдон. Вдоволь насмотревшись в телескоп, Дани закрыл его. «Скоро уже должно начаться ускорение», – подумал он, достал из ящика резиновый шарик для тренировки рук и пустил его летать по каюте. «Когда начнётся ускорение, шарик упадёт на пол». Дани проверил крепление своего прибора к столу. Сел в кресло и стал ждать. Вскоре капитан объявил по громкой связи: «Голубой свет» лёг на курс, через две минуты я начну разгон, ускорение составит полтора грава. Прошу экипаж и пассажиров принять безопасные позы и доложить мне о готовности». Дани включил связь с капитаном – отозвалась Майя.

– Госпожа Майя, Даниэль бен Ашер к ускорению готов. Не знаю, слышит ли меня капитан космолёта.

– Конечно, слышит, господин Даниэль, всё в порядке. Учтите, будет небольшая перегрузка, считайте это ещё одной особенностью колонистов Эдена-два.

– Принято, капитан. Я справлюсь.

Через десять минут навалилась гравитация, и Дани отключил нагрузочный костюм. Он решил поспать, пока корабль разгоняется. «Всё равно никаких интересных событий пока происходить не будет», – подумал он и плюхнулся на диван. Его разбудил голос капитана, сообщивший об окончании разгона. Дани посмотрел на хронометр – прошло пять с половиной часов. Вскоре наступила невесомость. Дани сел за свой вычислитель и стал наблюдать как капитан и первый навигатор окончательно корректируют курс корабля по опорным навигационным звёздам и квазарам, видимым сквозь пыльную толщу галактического диска только в радиочастотном диапазоне волн. Дани проверил действия вахтенных пилотов и нашёл их безупречными. «Кажется, всё в порядке, и мы летим куда нужно», – отметил он про себя. Звёзды стали меркнуть и исчезли совсем, – начался прыжок. Дани решил, что пора и делом заняться. Он включил курватурметр и запустил на вычислителе все рабочие программы. Затем он включил разгон маховика и установил опорный уровень на десяти процентах шкалы кривизны гиперпространства. Маховик разогнался до одного и шести десятых миллиона оборотов в секунду. «Кажется, всё работает», – обрадовался Дани, – «Прекрасненько, теперь включим параллельную запись с гравиметра корабля и программу автокалибровки. Если чувствительность будет слишком велика, то она автоматически понизит обороты маховика. По навигационной карте первая черная дыра будет кульминировать через двадцать пять часов. Часов на двадцать можно расслабиться и отдохнуть. Жаль, что бассейн не работает в гиперпространстве, впрочем, остальные объекты зоны отдыха, наверное, работают».

Дани пошёл погулять по кораблю, просидел два сеанса в кинозале, зашёл в ресторан и с удовольствием съел жареную на вертеле грудинку вепря с ароматным соусом, это блюдо напомнило ему родной Падан-Арам, запил всё это двумя термосами горячего кофе со сливками и дополнил двумя порциями эденской земляники. После вкусного обеда, едва он прилёг на диван в своей каюте, его тут же сморило. Проспав одиннадцать часов, Дани проснулся бодрым и весёлым. Хронометр показывал, что у него есть ещё два часа, на то чтобы принять душ и позавтракать. Покончив с бытовыми делами Дани сел за наблюдения. Через некоторое время графики второй и первой производной кривизны гиперпространства на курватурметре начали показывать заметный рост. «Здорово!», – отметил Дани. – «На бортовом гравиметре ещё только два последних дискрета телепаются, а у меня уже «дыра» присутствует во всей красе! Только бы не подвела программа вычисления вектора направления на дыру. Здесь у бортового прибора преимущество – вектор направления определяется прямыми измерениями, а не вычисляется, как у меня».

Наконец и бортовой гравиметр начал уверенно показывать присутствие «дыры». Дани с замиранием сердца следил за стрелками и числовыми данными вектора направления. Когда бортовой гравиметр показал направление сорок пять градусов, курватурметр ошибся на два градуса. Ближе к кульминации расхождение снизилось и при девяноста градусах исчезло совсем. «Кульминация отслежена чётко, что не удивительно», – решил Дани. – «А вот на подходе к кульминации показания придётся поправлять! Надо внести корректирующее уравнение в программу». После прохода первой «дыры» Дани засел за исправление программы. До следующей «дыры» было три дня, и он решил, что непременно должен успеть внести исправления и испытать новую версию программы при следующей кульминации.

Через три дня, при проходе мимо второй «дыры», курватурметр показал себя с самой лучшей стороны. Программа определения направления после доработки справлялась с задачей с приемлемой погрешностью, которая не превысила одной угловой минуты. Дани был счастлив, – до конца полёта можно было отдыхать, лишь поглядывая на записи результатов измерений. После кульминации последней «дыры» для навигаторов и энергетиков космолёта настало тревожное и ответственное время. Ориентиров больше не было, и определить место выхода на поверхность текущего момента можно было только по корабельному хронометру. Полёт мог считаться успешным, если корабль всплывал из гиперпространства на расстоянии не дальше световой недели от звезды назначения. Остаток пути космолёт должен был проделать в режиме пульсирующего полёта, скорректировав курс на звезду и имея эффективную скорость около девяноста процентов световой. Задача навигаторов была в том, чтобы не промахнуться и не вывести корабль на поверхность дальше положенного расстояния от звезды. Задача энергетиков – в том, чтобы хватило запасов водорода на завершающий этап полёта.

Дани решил проиграть выход из гиперпространства за капитана. Он скрупулёзно рассчитал глиссаду всплытия и график зависимости мощности генераторов темпорального поля от времени. Теперь только оставалось следить за параметрами, задаваемыми экипажем, и сравнивать их со своими расчётами. Курватурметр всё ещё показывал остаточные значения производных кривизны от последней чёрной дыры. Дани решил разогнать маховик, чтобы увеличить чувствительность и убедился в том, что его прибор смог бы определить место выхода на глиссаду более уверенно, чем просто по хронометру. Но вот, наконец, капитан вошёл в глиссаду. Программа-калибратор стала автоматически тормозить маховик курватурметра, отслеживая постепенное увеличение кривизны гиперпространства, и тут Дани понял, что его прибор может выполнить ещё одну важную функцию – фактически проследить следование по глиссаде. Имея в арсенале такой прибор можно контролировать скорость снижения мощности темпоральных генераторов по фактическому нарастанию кривизны и активно управлять процессом всплытия. «Это наверняка повысит точность выхода на поверхность текущего момента», – подумал Дани.

Наблюдая за параметрами темпоральных генераторов, Дани заметил расхождение со своими расчётами. «Кажется, мы всплывём раньше, чем нужно. Интересно, кто ошибся – капитан или я?» Дани включил камеру-телескоп, он не хотел пропустить момент выхода на поверхность текущего момента. «Вот оно, свершилось!» На экране появились звёзды. Дани дал телескопу команду искать яркую звезду спектрального класса гимел один. Звезда нашлась только после того, как капитан изменил курс корабля. Постепенно Эден занял место в центре экрана, – корабль теперь шёл прямо на него. Дани дал команду определить расстояние по фактическому световому потоку от звезды. Его постигло разочарование, – расстояние было около трёх световых недель. «Невероятно, как же они так промахнулись, выходит – мои расчёты были верны, а ошибся капитан, или кто там у него на вахте. Что же теперь делать? Ещё три недели пути – вот досада! Так ведь и водорода может не хватить. Предположим, что водорода хватит на половину пути, что тогда? Тогда остаток пути будем дрейфовать со скоростью триста километров в секунду, и на это уйдёт… двадцать восемь лет! Это означает, что мы погибнем оттого, что кончится кислород для дыхания, чушь какая-то! Остаётся, наверное, только одно – микропрыжок, но это, как нам говорили в академии, высший пилотаж. И тут уже нельзя промахиваться, иначе – конец».

Дани уже хотел вызвать Майю, чтобы обсудить с ней создавшуюся ситуацию, но тут звёзды снова исчезли. «Микропрыжок! Он сделал это!» – У Дани замерло сердце, и душа ушла в пятки. – «Только бы получилось!» – Через минуту корабль снова вынырнул на поверхность текущего момента. Дани откинулся в кресле и воздал хвалу Всесильному. На экране сиял Эден. Без всяких измерений было ясно, что до звезды не больше светового часа. Дани непременно захотелось с кем-нибудь разделить радость счастливого избавления, и он вызвал Майю – своего капитана.

– Госпожа, Майя, извините за дурацкий вопрос, но я считал, что рейс до Эдена проводится в один прыжок?

– А, господин Даниэль, вы же в первый раз! Неудивительно, что вы спрашиваете, наверное, следили за всеми параметрами, конечно же – следили! И были изрядно напуганы? Извините, что не предупредила. Всё было сделано намеренно. Здесь очень мощное кометное облако, и капитан Ашурим всегда делает микропрыжок, чтобы поднырнуть под него. Но микропрыжок не в счёт, и он на навигационных картах не отражается.

– Но если бы я вёл корабль, я бы со своими расчётами вышел бы на поверхность на дистанции в четыре световых дня, ведь я не знал о кометном облаке, и что тогда?

– Если бы вышли на расстоянии четырёх световых дней, – ничего бы не произошло, а вот если бы дистанция оказалась семь - восемь дней, то корабль покидало бы из-за столкновений с кометами, а на каждое срабатывание защиты тратится огромная энергия, – это ведь вам не линтер, космолёт всё-таки!

– Тогда всё понятно, благодарю за новые знания. Какая программа на ближайший день?

– Примерно через час капитан Ашурим займёт место на стационарной орбите. Я сразу же снимусь с корабля и посажу линтер в столичном космопорте.

– В столичном?

– Да, на планете три крупных города и при каждом есть свой космопорт, потому что города ещё не связаны железными дорогами. В далёком будущем, наверное, оставят один космопорт, как на Эреце.

– А там, в космопорте, гостиница есть?

– Нет, там только технические службы, подземные ангары, резервуары с жидким дейтерием. До города проложена скоростная железная дорога, расстояние в триста километров поезд преодолевает за час.

– Можно ли мне оставить на линтере личные вещи?

– Конечно, каюта остаётся за вами до самого конца нашей миссии.

– Отлично, благодарю вас, капитан.

– До связи, Даниэль.

Дани дал телескопу команду найти планету с кислородной атмосферой и стал наблюдать за приближением космолёта к Эдену-два. Вот, наконец, «Голубой свет» занял своё место на орбите. Дани с интересом разглядывал планету. «Облачность гораздо больше, чем на Эреце», – отметил он про себя. – «А зелени уже много насажали, молодцы эденцы», – подумал Дани, разглядывая северные территории через немногочисленные просветы в облаках. – «А что если сделать завод по утилизации углекислоты? Надо над этим подумать. Например, можно напрямую восстанавливать углерод из углекислоты, воздействуя на неё водородной плазмой, источником которой будет ЭТАК. В результате получится угольная пыль – сажа, и водяной пар, энергию которого можно утилизировать в паровой турбине». Размышления Дани прервал общий вызов по громкой связи. Это была Майя.

– Внимание всем! Линтер ИКТ-16 покидает борт космолёта и идёт на посадку. Через двадцать минут мы приземлимся в космопорте Нового Йерушалáима. Напоминаю всему экипажу о необходимости использования дыхательного аппарата при выходе на поверхность планеты. Он находится рядом с изолирующим космическим костюмом в каждой из ваших кают.

Линтер снялся с синапсов космолёта, и изображение с телескопа пропало. Дани переключился на курсовую камеру линтера. Он увидел, как открылась створка линтерной ячейки, и корабль Майи устремился к планете. Сразу после приземления линтер опустили в подземный ангар. Через десять минут Майя объявила о том, что атмосфера в ангаре пригодна для дыхания, дверь открыта и трап спущен. Дани подумал, что надо бы у кого-нибудь узнать, куда идти и где станция скоростных поездов. Но тут в дверь позвонили, это Майя зашла за своим молодым сотрудником. Она решила составить Дани компанию и рассказать ему, – что к чему на этой планете.

– Пойдёмте, Даниэль, весь мой экипаж уже разбежался, нам тоже надо идти. Здесь вам никто кофе не принесёт.

– Благодарю за заботу, капитан, – ответил Дани, проверяя, всё ли он выключил в своей каюте.

Он нацепил дыхательный аппарат, взял сумку с вычислителем и последовал за Майей.

– Насколько я понял в помещениях космопорта атмосфера нормальная. А когда же нужно будет надевать маску?

– Маску наденете, если вам придёт фантазия прогуляться по улице, ну, и в случае какой-либо аварии с герметизацией помещений. А если всё в порядке, то мы доберёмся до гостиницы, так и не надев маски.

– Так значит, поезд герметизирован, а городской транспорт?

– Городской транспорт – тоже. Вы сами увидите, не хочу портить вам впечатление от сюрприза.

– Скажите, Майя, а каков ресурс патрона с поглотителем.

– У вас в ранце за спиной четыре патрона с гидроксидом лития, они переключаются автоматически по мере выработки ресурса. Так что вам содержимого ранца на сутки хватит.

– А что потом делают с этими патронами?

– Всё просто, гидроксид лития, взаимодействуя с углекислотой, переходит в карбонат лития; чтобы снова получить гидроксид лития из его карбоната, проводят реакцию с гидроксидом кальция в водном растворе, карбонат кальция выпадает в осадок, а в растворе остаётся гидроксид лития.

– Понятно. Ещё один вопрос есть, – на чём основана энергетика города, транспорта и фермерских хозяйств?

– Вообще вся энергетика планеты? Скажу сразу, нефти здесь много… очень много! Но жечь ископаемое топливо, как и на Эреце, категорически запрещено. В атмосфере и так большой избыток углекислоты. Фотонные электростанции тоже построить нельзя, слишком мало ясных дней, а экватор и тропики сплошь закрыты облаками. Какой выход?

– При таком раскладе в атмосфере должен наблюдаться повышенный перенос воды, которая должна выпадать на суше ближе к северу и югу от тропиков. Так что, я думаю, энергия звезды на этой планете может быть преобразована в электричество посредством гидроэнергетики. Ну, и, конечно, в северных районах на фермах можно выращивать биотопливо для собственных нужд, как это делает на Эреце моя мама.

– Отлично, Даниэль, ответ на десятку. Именно так эденцы и поступают. Но вот и наш поезд. Сегодня он будет курсировать часто – космолёт прибыл, разгружать надо.

Они вышли на подземную платформу и сели в пригородный поезд. Состав напоминал те, что курсируют в пригородах Шинара. У каждого окна имелся столик, за которым по двое на мягких диванчиках сидели пассажиры. Окна по понятным причинам не открывались, однако работала климатическая установка, и воздух был приятно прохладным и свежим.

– Когда поезд выходит на поверхность, он проходит через воздушный шлюз? – спросил Дани свою спутницу.

– Да, это можно и так назвать, но только он не останавливается, – открытие и закрытие створок происходит очень быстро, а за счёт повышенного давления воздуха в помещении внешний воздух внутрь не проникает.

Поезд тронулся и, быстро набрав скорость, въехал в тоннель, но ненадолго. Вскоре он уже мчался по поверхности. Традиционных для Эреца железнодорожных эстакад здесь не было. Питание к поезду подводилось не с помощью контактного рельса, а посредством контактной подвески. Это более простое решение было выбрано потому, что не было диких животных, которые могли бы случайно выйти на рельсы. За окном проносились красивейшие пейзажи. Дорога шла по берегу каньона, на дне которого текла широкая река. Склоны были засажены лесом, состоящим из нетребовательных к почвам хвойных пород. Почвы, сформированные усилиями первопоселенцев, были песчаными. Это было видно на многочисленных обрывах. Выходы скал были на каждом шагу, и это придавало пейзажу неповторимый колорит. Дорога вышла на плато и отдалилась от реки. Потянулись бескрайние поля, на которых созревала пшеница. Дани сделал несколько снимков с помощью портативной камеры и увеличил изображение на экране своего вычислителя.

– Такой пшеницы я в жизни не видел! – изумился Дани. – Своим огромным колосом она больше на кукурузу похожа!

– Такая уж эта планета! Повышенное увлажнение, тёплый климат, отсутствие сезонов, а главное, углекислота – строительный материал для растений. Урожаи снимают три раза в год, да какие урожаи. Правда, без внесения минеральных удобрений всё это не выросло бы, – почвы ещё очень бедные.

За окном пошли плёночные купола, поддерживаемые изнутри избыточным давлением. Внутри росли дубовые рощи. Среди деревьев стояли странные приземистые здания.

– Животноводческие комплексы, – заметила Майя. – Там живут одомашненные вепри и коровы. А ещё там находятся мясоперерабатывающие комбинаты и кошерные бойни, – жуткие фабрики смерти. Как вам всё это?

– Не более ужасно, чем в нашем Падан-Араме. Вы ведь, как и все, родились на острове, неужели вы не видели там ничего подобного? К тому же была ещё практика...

– Моё детство прошло на королевских территориях Падан-Арама. Пока я росла, родители не работали. Мы просто жили в небольшом частном доме. Отец у меня капитан космолёта, так что денег у него скопилось достаточно, чтобы позволить себе восьмилетний отпуск.

– А практика?

– Во время практики я работала на «Королевской железной дороге». Так что к дикой жизни так и не приобщилась.

– Майя, вы читали мою биографию в личном деле?

– Прочитала и узнала, что вы из натуральных островитян, поэтому и интересуюсь вашим мнением. Мне трудно понять, каково это – убивать?

– Если бы вам довелось участвовать в боевых действиях, например, против хара, тогда бы вы поняли, что порой это бывает необходимо. Необходимо, чтобы защитить себя и других, в таких случаях, как тогда в Адме. Мама, в отличие от других жителей города, не испугалась и организовала засаду, когда напали смертники хара. Они были сильнее нас и лучше вооружены, но в драке побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто не боится убить первым.

– Так это были вы! Мне следовало догадаться, связать факты… Пожалуй, вы правы, нашему милому обществу не хватает смелости. Я слышала от отца, что нашу пограничную армию всё труднее комплектовать новыми солдатами, – никто не хочет идти на убийство.

– В связи с созданием хей-сонера, убивать хара стало не нужно. Теперь их усыпляют и сбрасывают обратно на их берег под покровом ночи.

– Да, я читала об этом. Ну, а если явятся космические хара?

– Тогда вам придётся расчехлить темпоральную пушку вашего линтера и зарядить её бомбами с хей-гемофагом, который разработала моя сестра Эстер.

– Просто жуть берёт. Пожалуй, надо бы возобновить исследовательские полёты, чтобы нас не застали врасплох, только вот найдутся ли добровольцы, чтобы так рисковать?

– Я бы с удовольствием записался в команду такого корабля, а вы?

– Мне было бы интересно, но в то же время страшновато.

– Но вы же всегда ходите без экрана.

– Вовсе не всегда, только в экспедициях, экран мешает работать интуиции, а для пилота это очень важно. И, тем не менее, смелости мне не хватает, не знаю, смогла бы я выстрелить по чужому кораблю или нет.

– Сложно в первый раз, но если начнётся война и кто-то из ваших друзей погибнет от рук врагов, тогда вы сможете переступить черту.

– Тогда, скорее всего, да, смогу. Скажите, Даниэль, вы как телепат живёте без экрана, а видите ли вы сны?

– Каждую ночь, это же естественно.

– А я вот, обычно, не вижу снов, даже без экрана. Но недавно… я увидела один. Что это был за сон! Просто чудо какое-то, рассказать не могу – это очень личное, но теперь я вам завидую. Видеть сны – это так здорово.

– Есть же дрёмеры и куча видеопрограмм для них.

– Это всё не то! Мой сон был неповторимым, удивительным, захватывающим.

– Можно вытащить его из потока данных при сохранении и потом записать на электро-полевую память для дрёмера.

– Нееет! Я не могу этим поделиться даже с личным психологом. Да, не приведи Всесильный, ещё увидит потом кто-нибудь. Пусть уж лучше этот сон останется просто воспоминанием.

Дани начала грызть совесть, и он решил сменить тему.

– Скажите, Майя, что это за каналы идут вдоль дороги?

– Это? Эти каналы… – это дренажная система! Вы ещё не видели здешнего дождя! С неба обрушивается просто стена воды. Весь культурный ландшафт прорезан этими каналами с твёрдым покрытием, они образуют иерархическую систему. В конечном итоге вода собирается в реке.

– А как же почвы?

– Они удерживаются растениями, ну, и дренаж помогает.

– Я имею в виду даже не искусственные почвы, а песчаный субстрат для них. Ведь такой сильный дождь легко смоет песок.

– Ну, далеко не везде! В здешней скалистой местности полно мест, где песок скапливается в долинах-лоханках. Вода там фильтруется сквозь него и уносится подземными потоками.

– А засаженные травой и соснами склоны?

– Там песок искусственно принесённый. Для Эдена-два изобрели систему напыления осадочных материалов. Собрана она на базе линтера и пользуется его энергосистемой. Поднимая песок со дна реки, напылитель может забрасывать его на расстояние до шестнадцати километров. Я всё это знаю потому, что специфическую технику для колоний разрабатывает ИКТ.

– А в реке песка много?

– Много – не то слово! Рекой выносится огромное количество продуктов выветривания горных пород. Очень много песка оседает в водохранилище местной ГЭС, и его приходится периодически чистить.

– Да… на каждой планете свои проблемы. Местная ГЭС вы говорите? И какова же мощность?

– А сколько не жалко?

– Нуу… десять гигаЕМ, я полагаю…

– Тридцать! Тридцать и ни одной единицей мощности меньше!

– Невероятно! А так, на взгляд, река как река, километра два в ширину, бывают реки и больше.

– Эта река лишь на первый взгляд выглядит заурядной. Она, на самом деле, очень глубокая и уклон большой, так что расход воды как раз соответствует упомянутой мощности. А вот и город, что скажете?

Дани пересел на место Майи и вгляделся в приближающуюся городскую застройку. Вид сбоку давал неполную картину, но, тем не менее, Дани увидел нечто необыкновенное, приблизив город с помощью своей камеры и вычислителя. Все здания были выполнены в виде гигантских огурцов, точнее, они были похожи на вытянутые половинки яиц. Стекло окон чередовалось с керамикой, вместе они образовывали гладкую непрерывную поверхность. Здания были разной высоты, на окраине города они были ниже и имели высоту около ста метров. Самые высокие дома, около двух сотен метров, были в центре. Профиль города напоминал правильный пологий купол. Нижние этажи утопали в зелени.

– Первый раз вижу такую архитектуру! Интересно, почему здания сделаны такими обтекаемыми. Здесь что, бывают ураганы особой силы?

– Ветер бывает, но не такой, чтобы сдуть даже плёночные купола вепреферм. А вот дождь, это да. Никакая крыша не сможет принять такой поток воды и направить его в водосток, всё равно вода потечёт по стенам, так уж лучше пусть это будет купол, – так решили местные проектировщики.

– Понятно, а как же плёночные купола, они-то выдерживают напор воды?

– Да, плёнка особо прочная, многослойная. Когда начинается дождь, внутри купола автоматически повышается давление, и на поверхности возникают перетяжки, направленные от верхушки вниз, образуя каналы для стекающей воды.

– Неплохо придумано, а что это там за точки… снуют между зданиями?

– А вот это и есть местный сюрприз. Это городской транспорт, точнее, один из его видов. Это – летающие такси, называются скафы. Скафа ничем принципиально не отличается от линтера. Те же темпоральные генераторы, тот же пульсирующий полёт, но размеры гораздо меньше и грузоподъёмность – всего четыре человека. Глубина погружения в «гипер» – очень небольшая, эффективная скорость – всего около трёх сотен километров в час.

– А энергетика?

– Банальное химическое горение водорода. Заправки хватает ненадолго – всего два – три перелёта по городу.

– Всё равно – очень интересная техника, я бы с удовольствием полетал на таком аппарате. А прочему на Эреце нет такого транспорта?

– Большой Совет считает скафы недостаточно безопасными – взорваться могут. Но Большой Совет ведь всегда отличался некоторой консервативностью.

– Да уж, это верно. А действительно, почему они не сталкиваются между собой?

– Автоматика им не даёт. Даже если бы там был пилот, и даже если бы он специально захотел столкнуться с другой скафой, – ничего бы не вышло.

– Так там даже пилота нет! – разочаровался Дани.

– Это полностью автоматическая система, – пассажир задаёт пункт назначения, и скафа сама доставляет его по адресу. Во всех зданиях на каждом этаже для влёта скаф предусмотрен воздушный шлюз. Но надо сказать, что такси довольно дорогое удовольствие, – услуга стоит пять шекелей.

– А какой-нибудь транспорт подешевле имеется?

– Да, разумеется, есть подземные электропоезда. А по улицам можно ездить на велосипедах, если конечно есть дыхательный аппарат, и если дождь не идёт.

Поезд влетел в тоннель и вскоре остановился у платформы в подземном зале с высоким потолком. На соседнюю платформу каждые пять минут прибывали электрички городской подземки.

– Приехали, но до гостиницы ещё надо ехать три остановки на электричке. Я помню дорогу, – сказала Майя.

– А давайте – на такси! Я плачу…

– А почему бы и нет.

Сверху улицы города выглядели очень красиво. Повсюду было много зелени. Круглые яйцеобразные здания стояли ровными рядами. Велосипедные дороги с запада на восток проходили по поверхности и ограничивались с обеих сторон глубокими каналами дренажной системы, через которые были перекинуты мостики для подъезда к зданиям, стоящим в пятидесяти метрах от дороги. В направлении север – юг дороги проходили на невысоких эстакадах около трёх метров над землёй, так что столкновений на перекрёстках быть не могло. Для поворотов использовались пандусы, образующие плавные переходы с одного уровня на другой.

– Ну, как вам Новый Йерушалаим? – спросила Майя, когда их с Дани скафа влетела в шлюз тридцать третьего этажа центральной гостиницы.

– Мне нравится, но, похоже, что все эти здания – жилой сектор, а где же промышленность?

– Вся промышленность расположена вокруг города, на расстоянии около ста километров. Рудники, металлургия, машиностроение для местных нужд и производство агрегатов для космических кораблей. Эден-два строит линтеры и космолёты по документации ИКТ, немного и не быстро, но строит. Развита и электронная промышленность, – на базе местной нефти производятся прекрасные диэлектрики. Есть и производство полупроводников – филиал «Шеифы».

– Здорово… вполне цивилизованный мир. А эта река, вдоль которой мы ехали?

– Это и есть Новый Эфрат – цель нашей экспедиции.

– А знаменитое месторождение синего эденита?

– Оно расположено в пятистах тридцати километрах выше по течению. Там на излучине реки стоит маленький полностью автономный хутор. Живут там две семьи, они-то и занимаются добычей, то есть периодически осматривают берег в поисках вновь вынесенной рекой заветной синей галечки. И, кстати, имеют хорошие деньги. Этот хутор и будет для нас начальной точкой поиска.

– Как же они добираются до города?

– Примерно в ста километрах от хутора расположен рудник. Там заканчивается железная дорога. А дальше на вездеходе по бездорожью. Топливом служит рапсовое масло. В случае экстренной необходимости хуторяне могут вызвать по радио линтер.

Дани и Майя подошли к конторке администратора тридцать третьего этажа центральной гостиницы.

– Мир вам, добрая девушка, – сказала Майя. – Мы в командировке от ИКТ, и для нас должны быть заказаны номера.

– Ваши удостоверения, пожалуйста. Минуточку… да, всё верно, Майя бат Нахшон – ваш номер 33071, ваша визитка, она же ключ к номеру, и … Даниэль бен Ашер – ваш номер… не может быть! Даниэль бен Ашер! «Тиква-лаб», неужели это вы?

– Вы меня смущаете, добрая девушка, ну, да, я участвую в этом предприятии, и что?

– Как, что! Вы… вы – необыкновенный, а госпожа Эстер, она не с вами?

– К сожалению, нет, у нас ведь поисковая экспедиция от Большого Совета, ИКИ и ИКТ. Эсти же осталась на Эреце, она продолжает работу над смысловой интерпретацией генома человека.

– Как интересно! Вы не смогли бы выступить в нашей аудитории с лекцией о планах «Тиква-лаб». В нашем городе множество ваших поклонников.

– Нет, уж вы меня простите, но мне сейчас не до этого, у меня ответственная задача в этой экспедиции, и параллельно я готовлюсь к испытательному полёту, может быть лет через двести, когда меня потянет на воспоминания…

– Извините, господин Даниэль, ваша визитка, приятного отдыха.

– Скажите, пожалуйста, в здании действует ментальный экран? – спросил Дани.

– Нет, все, кто хочет, носят индивидуальные. Администрация колонии считает экранирование личным делом каждого, потому что многие из распространённых у нас профессий требуют определённой отваги.

– А преступность?

– Что вы имеете в виду?

– Если вы бывали в Падан-Араме…

– Пожалуйста, пойдёмте, я всё объясню по дороге, – заторопилась Майя. – Благодарим вас, добрая девушка, до встречи.

– Видите ли, Даниэль, – сказала капитан, когда они отошли подальше. – На Эдене-два законы несколько отличаются от наших, всем колониям разрешена некоторая автономия, и здесь принята практика, разрешающая администраторам разного уровня просмотр и анализ сохраняемых данных личности с помощью специальных программ. Поэтому все преступления пресекаются ещё на уровне замыслов, а людям, склонным к правонарушениям, строго рекомендуется не снимать экрана и при необходимости сменить профессию.

– То есть, ведётся тотальная слежка?

– Наверное, можно и так сказать, но зато они свободнее с экранированием, это понятно – много опасных профессий. Такой подход распространён во многих колониях, не только здесь.

– Майя, я как-то не задумывался, как поступают в колониях с сохранёнными копиями личностей? В каждой колонии, наверное, свой информационный мир?

– Ничего подобного! Все копии доставляются на Эрец космолётами и хранятся там. Мы все – один народ. Все наши индивидуальные знания – достояние всех остальных. Сейчас строится точная копия всего инфомира здесь на Эдене-два. Это будет наша резервная копия, на случай если с Эрецем случится какая-нибудь космическая катастрофа.

– Тогда кто же и на каком основании должен активизировать эту резервную копию?

– Ведущая роль, безусловно, будет принадлежать телепатам, точнее, одному из них – господину Карми. Не удивляйтесь, если эденцы будут всячески заманивать к себе вас или госпожу Эстер, чтобы задублировать Карми. Представьте себе, что в один ужасный день Карми не сможет установить связь ни с Ноахом, ни с Милькой, ни с королём Шломо.

– Это будет означать, что Эрец больше не существует?

– Как один из вариантов – да. И тогда Карми должен будет связаться с ближайшей к Шемешу колонией, и организовать экспедицию на Эрец. Если всё подтвердится, то он активизирует резервную копию информационного мира.

– Но это пока лишь проект?

– Да, пока лишь проект, пока не ясно как можно будет обновлять копию хотя бы время от времени. Слишком большой объём данных придётся перемещать. Наверное, выделят специальный космолёт для этого.

– Наверное, одного спецкорабля будет мало... Может быть сходим в ресторан, не питаться же консервами с линтера? Я приглашаю.

– Пожалуй, надо было взять с собой наши консервы, я как-то не сообразила.

– Да зачем же? У эденцев прекрасная еда!

– Еда из убитых животных, брр… Ладно, пошли, закажу что-нибудь без мяса.

– Скажите, Майя, а что мы так и будем ходить с этими ранцами за спиной?

– Если вы отправляетесь куда-нибудь по городу или на завод, или за город, то да, – надо с собой брать большой аппарат. Если вы гуляете в пределах здания, то можно обойтись маленьким, – он помещается в карман и имеет ресурс на один час. Этого хватит, чтобы добраться до своего ранца.

– А где эти маленькие аппараты брать?

– Они повсюду, буквально на каждом шагу, в наших номерах наверняка есть.

Они спустились вниз на три этажа и вошли в ресторан. Дани был очень удивлён роскошным интерьером. Большие столы со скруглёнными краями производили впечатление изделий из натурального морёного дуба. Середина столешницы была выполнена из искусно отполированной узорчатой берёзы. Кресла, обтянутые золотистой тканью, имели с резные подлокотники тоже из дуба. Мягкий, ненавязчивый свет создавал интимную обстановку. Потолок, оформленный по краям позолоченной лепниной, имел звукопоглощающую фактуру. На полу лежал мягкий пушистый ковёр с рисунком осенних кленовых листьев. Площадь, выделенная под танцпол, была вымощена дубовым паркетом в виде замысловатых орнаментов. На невысокой эстраде сидел камерный ансамбль музыкантов с различными электроинструментами и большим набором ударных. По бокам эстрады стояли огромных размеров акустические системы. Дани, знавший толк в акустике, отметил про себя, что диаметр басового динамика примерно равен полутора метрам, и он, пожалуй, сможет излучать четырнадцать ос – нижнюю ноту «октавы экстаза». Музыканты устроили небольшой отдых, и когда Дани с Майей вошли в зал, у них не было возможности сразу оценить звучание ансамбля. Дани и его капитан уселись за четырёхместный столик, скинув свои вещи на свободные стулья. В тот же момент раздвинулась центральная часть столешницы, и выехал портативный вычислитель, на экране которого было написано: «Мир вам, дорогие гости, пожалуйста, сделайте заказ, наш повар будет рад его выполнить. При желании можно дать команду «попробовать вкус» и встроенный дрёмер внушит вам вкусовые ощущения, соответствующие выбранным блюдам».

– Надо же, «вкусовые ощущения»! У нас до этого ещё не додумались, – удивился Дани.

– Я же говорила, электроника здесь весьма развита.

– Что возьмём?

– Дайте-ка я сама посмотрю. Пожалуй, я возьму салат под горным соусом, подосиновики в сметане, сыр эденский твердый, хлеб пшеничный ситный, и вот это: «зёрнышки кукурузы восковой спелости, вначале отваренные в минеральной воде состава «Оптимум космонавта», а затем бережно обжаренные на оливковом масле до золотистой корочки».

– А напитки?

– Возьму, как тогда, сладкий сильногазированный «Гильад». Может снова повезет, и я увижу сон…

«Ну, уж нет – хорошенького понемножку», – подумал про себя Дани и сделал свой заказ: жаркое из окорока вепря, к нему грибной соус «Дальний хутор», маца с солью «Утренняя традиция», ломтики томатов «Эденское золото» и горный кофе в термосе со сливками «Натураль – двадцать процентов». Вычислитель потребовал с Дани за всё шесть шекелей и тридцать агор. Приложив к терминалу свой электро-кошелек, Дани расплатился и стал внимательно рассматривать музыкантов. Их было десятеро, за ударными сидел парень с длинными чёрными волосами в кожаных штанах, тёмно-коричневой жилетке на голое тело и элегантной шляпе с широкими загнутыми вверх полями. Кроме него в ансамбль входили: два гитариста, клавишник с синтезатором, имевшим две полных клавиатуры; симпатичная арфистка, на арфе которой струны были какого-то нереального диаметра; эллофонист, ситарист, скрипач, альтистка и виолончелист. Сзади был занавес, за которым, возможно, скрывались ещё какие-то артисты.

– Скажите, Майя, а что это за группа, она известная?

– Я в музыке разбираюсь не очень, но я их раньше не видела. Может быть, они что-нибудь сами расскажут о себе.

Ударник постучал по тарелке и сказал в микрофон: «Уважаемые гости, вас приветствует вокально-инструментальный ансамбль «Дети холмов». Позвольте предложить вам несколько композиций из нашего нового альбома. Итак, первая песня называется: «Страна золотистых рассветов». Группа заиграла весёлую мелодию. Дани понял, кто у них исполняет партию баса, это была арфистка. Одной рукой она играла в контроктаве, а другой повторяла партию в субконтроктаве и спускалась ниже. Чудовищные динамики мягко воспроизводили инфразвук, от чего в животе создавалась приятная вибрация. Дани подумал о Бильхе, – такое же ощущение было у него в детстве, когда она приходила под утро, ложилась рядом и мурлыкала.

Вдруг из-за занавеса выскочила на эстраду девчонка лет четырнадцати - пятнадцати. На ней была коротенькая клетчатая юбочка и белая маечка с изображением полосатой кошки. Пританцовывая, она запела чистым высоким голосом, клавишник и ударник стали ей подпевать, потом подключилась и арфистка. Было видно, что девчонка – профессиональная актриса. Спев песню на три голоса, группа сорвала бурные аплодисменты. Девчонка сделала жест признательности и снова убежала за занавес.

– Надо же – бахура! – удивилась Майя.

– В каком смысле?

– Не в смысле просто девушка-подросток, а в смысле… – это здесь, на Эдене-два, так некоторые женщины самовыражаются.

– Что это значит?

– Это значит, что солистке не четырнадцать лет на самом деле, а может и все шестьдесят.

– Как это?! Я бы дал ей не больше пятнадцати, на стандартный возраст она явно не тянет! – недоумевал Дани.

– На Эдене-два можно выращивать детей, то есть, в отличие от других колоний, не обязательно родителям лететь на Эрец. Вот некоторые родители, как правило из среды деятелей искусства, и разрешают своим детям подсаживать нанопроциты в возрасте четырнадцати лет. К тому же у этих киберклеток задана особая программа, написанная тоже здесь. В общем, развитие подростка останавливается на некоторое время, и женщина становится «бахурой».

– То есть имеется в виду подсадка нанопроцитов до уровня космонавта, ведь киберклетки половой защиты с такой задачей справиться не могут?

– Да, конечно. Я слышала, что их количество даже превышает стандартный уровень.

– И что же, женщина остаётся «бахурой» навсегда?

– Нет, не навсегда, это безвредно, если период приостановки длится не более семидесяти лет. А потом программа отменяется, и женщина заканчивает половое созревание.

– Удивительно! А может она и вправду подросток?

– А как бы вы оценили её профессиональный уровень?

– Да, пожалуй, вы правы. Как ценитель музыки, я сказал бы, что она имеет опыт выступлений не меньше десяти лет.

Кибер принёс заказанное, и космонавты отдали должное эденской кухне. Между тем ансамбль продолжил выступление. Все композиции были удачными и снискали одобрение публики. В конце концерта очаровательная солистка сделала объявление:

– Дорогие гости, если вам понравилось наше выступление, то вы можете скопировать записи наших песен по адресу указанному на этих карточках.

Она положила на край эстрады толстенную пачку.

– Не забывайте, что ваши обращения за копиями – это наша зарплата. Чем больше песен вы скопируете, тем больше денег нам заплатит администрация города. Благодарим вас за внимание. Следующий концерт будет через три часа.

Дани сходил за карточкой. На ней было написано название группы, перечислен состав исполнителей. В самом конце он прочитал: «Автор музыки и ведущий вокал – Аува бат Ирмияху».

– Аува бат Ирмияху – так её зовут, эту симпатичную бахуру, интересно, сколько ей лет на самом деле?

– Наверное, много – не стоит вам влюбляться в неё, всё равно толку не будет.

– У меня есть возлюбленная, правда она далеко… Просто мне интересно послушать ещё её песни, почему-то у нас на Эреце эта группа совсем неизвестна.

– Возможно потому, что на Эреце общество более традиционное, и здешние нравы могут неоднозначно восприниматься гражданами Исраэля, в частности это увлечение «бахурством». Пойдёмте, Даниэль, проводите меня до номера, кажется, мы соседи. А завтра встаём рано, – в восемь по местному времени я собираю экипаж в зале гостиницы. К тому моменту все должны уже позавтракать и быть готовыми к работе, не забудьте ранец с дыхательным аппаратом.

На следующий день, добравшись на скоростном поезде до космопорта, экипаж линтера ИКТ-16 занял свои рабочие места. Дани сидел рядом с Майей на месте второго пилота. На его экране вместо изображения с курсовой камеры, как это обычно бывает, было выведено итоговое синтезированное изображение, полученное из отражённых от объектов импульсов специального радара. Впрочем, Дани мог прекрасно видеть экран Майи, и с интересом следил за местностью. Майя, поднявшись на пятьсот метров, повела линтер вдоль реки. Дани сравнивал своё изображение в радиолучах с изображением в оптике. Картинка, которую строила фазированная решётка радара по отраженным от поверхности радиосигналам, была не такой чёткой, но зато мощный радиолуч проникал под поверхность и даже под воду, позволяя экспедиции искать клады. Линтер быстро долетел до промышленной зоны Нового Йерушалаима, и, оставив жилой центр далеко по правую руку, двинулся дальше вдоль реки. Вскоре Дани увидел на оптическом экране грандиозную плотину и водохранилище за ней. Отмотав запись радара, Дани определил перепад высот между урезами воды до и после плотины.

– Напор плотины двести двадцать метров, – сказал он Майе.

– Отлично, это похоже на правду.

– Радар разглядел в толще плотины двенадцать гидрогенераторов.

– Верно, так и есть на самом деле. Молодец Аарон, его техника, кажется, неплохо работает.

«Это вселяет оптимизм, значит ЭТАК в его реализации, по крайней мере, будет соответствовать авторскому замыслу», – подумал Дани.

– Когда будем вести поиск надо бы снизить скорость.

– Разумеется, Даниэль, командуйте; я поведу так, как вам нужно, чтобы было удобно работать.

– Договорились! Куда мы сейчас?

– Вдоль реки, конечно, – Майя прибавила скорость. – Сейчас будет полиметаллический рудник, справа, чуть в стороне от реки. Потом мы найдём прииск синего эденита, а потом пойдём вдоль реки уже в режиме поиска.

– Прошли рудник! Это конечная станция железной дороги. Всё как вы говорили.

– А вот и прииск. Всё верно, здесь река поворачивает на запад.

– Снижайтесь до ста метров, Майя. Скорость – восемьдесят километров в час.

– Принято и … выполнено.

Теперь Дани, не отрываясь, следил за своим экраном. Прошло около часа, вдруг на радаре промелькнуло и исчезло что-то металлическое под толщей воды.

– Стоп машина, – скомандовал Дани.

Он отмотал запись, радар действительно обнаружил нечто размером три на полтора метра.

– Возвращаемся и снижаемся.

Линтер завис на высоте трёх метров над водой прямо над объектом.

– Что это, как вы думаете? – спросила Майя.

Дани подробно изучал находку, подбирая частоты, чтобы получить изображение почётче.

– Это явно не то, что мы ищем. Это, кажется, трактор или вездеход, и как он сюда попал?

– Утопить машину могли геологи, и не здесь, а где-нибудь гораздо выше по реке. Можете определить скорость течения?

Дани направил луч радара сначала вверх по течению реки затем – вниз, и по разности частот отражённых от волн сигналов определил скорость.

– Ничего себе, течение! Сорок километров в час!

– Вот такие здесь реки!

– Да, гидроэнергии – просто завались, повезло эденцам.

– Может всё-таки вызвать линтер с кессоном? Пусть слазят, проверят, что за объект мы нашли.

– Да нет, капитан, это человеческий артефакт, я уверен.

Между тем небо заволокло тучами.

– Дождь собирается, надо уходить вверх, иначе линтер превратится в подводную лодку, – сказала Майя.

– И надолго это?

– Часа на два - три. Можно пока перекусить, выпить кофейку.

Майя потянула штурвал вверх, и поверхность стала стремительно удаляться. Прорвавшись через облачность, линтер завис чуть выше её верхней границы. Радар Дани показывал высоту над рекой – двадцать один километр.

– Это же надо! Такая высокая облачность, на Эреце такого не бывает! – удивился Дани.

– Сейчас гроза начнётся, не хотела бы я оказаться на поверхности во время эденского дождя. Так вот они трактор и утопили. Во время дождя часто бывает обрушение скал.

– Надеюсь, геологи не погибли.

– Если работали по правилам, то нет. Когда начинается дождь, они сразу должны укрыться на линтере. Остаться на поверхности – означает утонуть.

– Что ж так сурово! А как же фермеры? Им даже просто погулять нельзя, зонтиком не спасёшься!

– На освоенных территориях для спасения будет достаточно того же трактора. Благодаря дренажной системе его никуда не смоет и не затопит. А вот в дикой местности за это ручаться нельзя. Туда без линтера соваться опасно.

Майя вызвала второго пилота.

– Слушаю, капитан.

– Гидон, смените меня, пожалуйста, – хочу кофейку выпить.

– Принято, Майя, идите отдохните, а я встану на вахту.

Майя и Дани отправились в кают-компанию и сели за обеденный стол. Подошёл повар.

– Кушать будете, коллеги?

– Кофе и что-нибудь перекусить, пожалуйста.

– Что вам открыть, порционный бекон из культурного мяса или тресковую печень?

– А крабы ещё остались? – спросила Майя.

– Есть ещё маленько, а вам что открыть, Даниэль?

– Мне, пожалуй, печень трески, только маленькую порцию, хлебушка на двоих, ну, и два кофе, пожалуйста.

Повар включил вакуум насос стола и подал еду. Под герметичной крышкой консервной банки, которую снял повар, были секции закрытые фольгой. Если ткнуть вилкой в эту фольгу, то срабатывал механизм, и фольга наматывалась на ось, закреплённую в стенке банки, освобождая продукт на один укус. Космические хлебушки были тоже очень маленькими, всё это уже давным-давно было разработано ИКТ для еды в невесомости, но Дани ещё не привык к жизни в космосе, и его забавляло поведение консервной банки.

– Майя, вы Эден-два хорошо знаете?

– Да, часто приходилось здесь бывать. Сколько специфической техники возить пришлось, а что?

– Эденские бахуры – кто они? Хотелось бы узнать о них побольше. Откуда пошло это социальное явление?

– Насколько я помню то, что я о них читала, первыми бахурами были сёстры-близнецы из цирка – какие-то акробатки. Они хотели подольше удержать свой номер на арене, и надо же такому случиться – эти девчонки были ещё и гениальными программистками. Вот они-то и изобрели ту самую программу для нанопроцитов, которая делает подростка бахурой. Закупили оборудование от имени цирка и всё испытали на себе. Потом у них нашлись последователи, однако, не любая школьница может присоединиться к движению. Бахуры имеют свою организацию, кажется, она называется «Тэль Авив» [Холм весны]. Чтобы присоединиться к движению девушка должна взять на себя определённые обязательства, некоторые из которых являются тайной, хранимой от остального общества. Точно известно, что членство в организации предполагает отказ от мяса животных и отказ от брака даже на первом уровне, не говоря уж о втором, поэтому влюбляться в бахуру бесполезно.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду. А как насчет социальных прав, считаются ли бахуры совершеннолетними?

– Да, конечно, ведь для получения полной дееспособности нужен не биологический возраст, а хронологический. Но позвольте спросить, а почему бахуры вас так заинтересовали?

– Мне будет трудно ответить, интуиция, какое-то смутное предчувствие важности их будущей роли в развитии нашей цивилизации. Что-то такое в них есть, не знаю, как объяснить. Попрошу Эсти этим заняться. Она, возможно, увидит их роль через расчёт моей судьбы.

– Расчёт судьбы? Как это возможно? Крайне ненаучно! Вы, Даниэль, – мистик. Я в это не верю.

– В это могут поверить только телепаты или те, кто никогда не входил под экран, например, натуральные островитяне. Но вернёмся к бахурам. Скажите, а были ли случаи, когда юноши вступали в движение?

– Насколько я знаю – нет. А вот вы, Даниэль, вы бы захотели стать «бахуром».

– Ни за что, я и так чувствую дискомфорт оттого, что не достиг ещё стандартного возраста.

– Ну, вот видите, и все юноши так же думают, им хочется поскорее стать мужчинами.

– Как полагаете, Майя, сколько ещё продлится ливень на поверхности?

– Часа два ещё, можете пойти вздремнуть. Может быть, даже сон какой увидите, – ментальный экран выключен.

Дани пошёл к себе и установил телепатическую связь с Эстер.

– Привет тебе, сестрёнка, у нас всё хорошо, маму успокой, пожалуйста. Уже приступили к поискам «куба».

– Как-то вы рано прилетели, я ещё не ждала вызова от тебя.

– Капитан космолёта лихой попался, – вместо того, чтобы подлетать к Эдену в режиме пульсирующего полёта, он сделал микропрыжок и сэкономил дней пять.

– Но ведь это очень сложно!

– Капитан моего линтера сказала, что он всегда так делает, и манёвр отработан.

– Невероятно! Испугался?

– Ещё как! Я-то не знал, что это в порядке вещей. Здесь на Эдене-два вообще много всякого необычного, прилечу – расскажу подробно, а пока самое странное. Здесь среди местных есть особое движение – «Бахарут». С помощью специальных программ для нанопроцитов девушки в возрасте четырнадцати лет останавливают своё развитие на семьдесят лет. Я даже не представляю всей сложности этого пакета программ. И, тем не менее, бахуры – это реальность, я лично видел одну из них.

– То, что ты говоришь просто невероятно. Очень интересно. Я перетряхну всю сеть Эреца, но здесь может не быть всего материала. Пожалуйста, скопируй всё, что найдёшь про бахур в эденской сети и привези. Что-то мне подсказывает, что это важно.

– Скажи, Эсти, а ты хотела бы стать бахурой, если бы это было возможно, конечно?

– Нет, не хотела бы. Меня всегда интересовала наука, а четырнадцатилетней девчонке кто поверит, что бы она там ни изобретала. Я всё это испытала на себе. Было обидно, когда из-за возраста к моим открытиям относились предвзято. Вот если бы я была, к примеру, циркачкой, и мне бы требовалась кошачья гибкость и ловкость, тогда в этом, наверное, был бы смысл.

– Циркачкой? Поразительно! Первые бахуры были циркачками… а что требуется циркачкам кроме ловкости?

– Кураж, конечно, – почти безрассудная смелость.

– Артистам, которые выступают на сцене перед тысячами поклонников, тоже нужен кураж. Знаешь, что я подумал, – бахуры особенные люди, очень отважные. Готов поспорить на что угодно, – они, как и мы с тобой, никогда не жили под экраном и, кстати, законы Эдена-два позволяют им это делать.

– Значит, для них возможен расчёт судьбы.

– Значит, ты могла бы предвидеть их успех или неудачу, значит им можно поручить что-то рискованное и узнать заранее насколько успешным будет выполнение задания. Если дело дойдет до войны с галактическими хара, это может пригодиться.

– Надеюсь, что этого никогда не случится. Но всё же я займусь «Бахарутом», программы, позволяющие получить столь глубокий контроль над развитием и гормональным составом организма, мне, как биологу, чрезвычайно интересны.

– Да, займись, на стыке идей может родиться что-то очень ценное. Весь материал я соберу и привезу, обещаю. Как там наша Элиана?

– Всё отлично, много времени проводит с Бильхой, а Бильха тоже обнимается с ней, как со своим котёнком.

– Здорово… ладно Эсти давай прощаться, я сегодня не выспался, пожалуй, вздремну, пока у нас перерыв в работе.

– Счастливо, братишка, до связи.

– До связи, родная моя сестрёнка.

Дани прилёг на диван и тут же провалился, ему снился исследовательский полёт и приключения на открытой с его участием населённой планете. На самом интересном месте его разбудил голос Майи. С трудом продирая глаза и медленно возвращаясь в реальность, Дани доковылял до унитаза. Голова падала, отчаянно хотелось спать. Собрав всю свою волю, Дани выполнил ментальное упражнение против сна, как учил его великий Ноах. Сон как рукой сняло, и Дани ещё раз воздал хвалу своему учителю и его школе искусства телепатов. «Я научу вас, как прогнать сон, потому, что в ответственный момент вы должны оставаться на связи, несмотря на непреодолимую усталость», – вспомнил он слова учителя. Из динамика доносился голос капитана.

– Даниэль, вы что там, в самом деле что ли уснули?

– Извините, капитан, уже проснулся, скоро буду, – отозвался Дани, нажав на кнопку громкой связи.

Достав из холодильника баночку «Эгоза» – газированной настойки на ореховых перегородках, он осушил её и, икая, отправился на рабочее место.

– Вы в порядке, Даниэль? – обеспокоено спросила Майя.

– Извините, капитан, меня сморило, но сейчас я готов к работе.

– Как долго вы обычно спите?

– Если меня не будить, то обычно девять с половиной часов.

– Что же вы мне раньше не сказали, я бы назначила сбор на два часа позже.

– Да как-то неудобно было…

– Неудобно спать на ёжиках! Телепаты должны высыпаться, я читала об этом. Так что завтра начнём в десять, и не возражайте, это нашей миссии только на пользу, – сонный оператор может пропустить искомый объект, и тогда мы потеряем гораздо больше времени.

– Программа оповестит нас, если обнаружит что-нибудь стоящее.

– Я никогда не полагаюсь на вычислители и программы. Не всё можно доверить автоматике.

– Да, капитан, вы правы – далеко не всё. Снижаемся до ста метров и двинем дальше вдоль реки, скорость – восемьдесят, поехали.

Через четыре часа непрерывных и утомительных поисков Дани улыбнулась удача. Недалеко от берега на суше радар обнаружил металлический объект.

– Снижайтесь, Майя, и подойдите поближе – это точно металл.

– Странно, здесь голые скалы, как мог «куб» оказаться в толще скалы?

Линтер завис над объектом так низко, как позволяли нагромождения камней.

– На какой глубине объект, Даниэль?

– Сейчас, просмотрю на всех частотах, чтобы определить поточнее. Итак – расстояние от антенны до отражающей поверхности сто пятьдесят два метра. Сплошная однородная скала.

– Непонятно, как он мог там оказаться?

– Я не уверен, Майя, что это наш искомый артефакт. Посмотрите, граница довольно размыта, это значит что у найденного объекта верхняя часть неровная, она неправильной формы, а «куб» должен иметь плоскую грань.

– Может быть, он сильно повреждён?

– Это, конечно, возможно.

– Так, координаты записаны. Я сбрасываю радиомаяк, на всякий случай, и вызываю геологический линтер с горнопроходческой РУС установкой, – надо эту штуку достать. А мы идём в космопорт, на сегодня хватит.

Через четыре часа, когда Дани ужинал в своём номере, в дверь позвонили.

– Входите, не заперто, – крикнул он, отдавая должное осетрине горячего копчения.

– Доброго вечера, Даниэль, – сказала Майя. – Решили попробовать продукцию местного рыбоводческого хозяйства?

– Попробуйте, очень вкусно, просто пальчики оближешь!

– Я ем всё только культурное…

– Жаль – много теряете. Эден-два чудное место, никогда я так вкусно не ел, разве что в детстве, на острове.

– Пришла сказать, что нашему экипажу причитается огромная премия.

– Неужели это он?

– Нет, мы нашли не «куб», а угадайте что?!

– Кусок чужого корабля?

– Ничего подобного, это было золото! Огромная жила самородного золота!

– Не может быть, таких огромных самородков не бывает.

– Здесь всё бывает! Это планета чудес.

– И что же теперь, эденцы бросят работу и будут жить на это золото, покупая все, что нужно на Эреце и в других колониях? Тогда мы им добра не сделали.

– Золото это деньги, а деньги принадлежат казне, правом эмиссии обладает только метрополия. Так что это золото принадлежит всему арамейскому народу. Похоже, это богатейшее месторождение в галактике, и нам, как первооткрывателям, полагается премия.

– Так значит, никакой особой выгоды Эден-два от этого не получит? Это, пожалуй, правильно. А зачем казне нужно столько золота?

– Так как численность народа растёт за счет колоний, приходится эмитировать новые деньги. Каждому человеку ведь надо пользоваться деньгами, поэтому их общее количество должно быть пропорционально количеству людей, иначе нарушится баланс в платёжной системе. Вот для этого и ведётся добыча золота, но после нашего открытия центральному банку долго не надо будет беспокоиться о том, где взять нужное количество металла для выпуска денег.

– Я рад за наш центральный банк! А что за премия?

– По двадцать тысяч шекелей каждому.

– Ничего себе! Сумасшедшие деньги! Это же годовой объём моих авторских.

– Авторских?

– Ну да, открытия «Тиква-лаб» пользуются огромным спросом…

– Ах да, конечно… вы молодец, Даниэль! Пойду к себе, завтра сбор в одиннадцать, постарайтесь хорошенько выспаться.

И следующий день, и весь следующий за ним месяц, проведённый в кропотливых поисках и нудных полётах над дикой скалистой местностью вдоль Нового Эфрата и его многочисленных притоков, никаких успехов экспедиции Майи не принесли. Дани ломал голову над вопросом, как можно сделать поиск более целенаправленным. И вот в одну из ночей ему приснилась неплохая идея. Наскоро позавтракав, он отправился к своему капитану. Майя не торопясь, потягивала кофе и смотрела новости на экране своего вычислителя.

– Доброго утра, Майя.

– И вам того же, Даниэль! Что это вам не спится сегодня?

– Идея! Есть идея!

– Рассказывайте, коллега.

– Почему мы ищем «куб» в реке?

– Теперь всем известно, что синий эденит – артефакт хара, и он был на их корабле, точнее в спускаемом аппарате корабля, потому что корабль с экосистемой должен был быть очень большим, и сесть на планету не развалившись ему вряд ли бы удалось. Далее, рассуждая логически, мы имеем справедливое предположение о том, что и «куб» находился в этом же аппарате, и раз река выносит синий эденит, то и «куб» должен лежать на дне реки или под её дном. Вероятно, он очень тяжелый и поэтому он не сильно продвинулся вдоль русла.

– Всё как будто верно! Но, скажите, капитан, вы бы посадили аппарат прямо в реку?

– Конечно, нет! И это значит…

– Это значит, что река сама пришла на место посадки через некоторое немаленькое время, и что реконструкция изменений русел Нового Эфрата и его притоков даст нам возможность значительно сузить район поисков!

– Даниэль, это толково! – глаза Майи загорелись. – Так сейчас сформулируем запрос в инфосеть Эдена-два. Как бы это получше спросить?

– Реконструировать изменения русел рек в бассейне Нового Эфрата за последние десять тысяч лет. Проанализировать с шагом сто лет, составить карты, оживить и вывести видео на экран.

– Лучше не скажешь! Сейчас…

Майя старательно ввела запрос, и они стали ждать. Через пять минут вычислитель сообщил о выполнении задачи.

– Так быстро? – удивился Дани.

– Вычислительные мощности эденцев просто поражают. Всё происходит значительно быстрее, чем у нас. Но давайте посмотрим, что получилось.

Майя проиграла видео вперед и назад несколько раз. В трёх местах линии рек ползали особенно заметно.

– Вот, что и требовалось доказать, – улыбнулся Дани.

– Отлично, туда-то мы сегодня и пойдём! Идите, Даниэль, переодевайтесь! Ранец не забудьте. Всё-таки, вы – гений.

– Вы явно преувеличиваете, Майя. Практика – критерий истины, если найдём «куб» в этих районах, тогда насчёт гениальности возражать не буду.

Через полтора часа линтер Майи вылетел из космопорта. Капитан взяла курс на ближайший намеченный район поиска, и через десять минут они были на месте.

– Здесь песчаная лоханка, окружённая хребтами, – заметил Дани. – Поэтому-то русло и менялось так быстро.

– Пойдём как всегда вдоль реки?

– Сначала – да, а потом надо будет просканировать всю лоханку.

– Может быть, подняться повыше, чтобы захватить полосу побольше?

– Если бы мы точно знали размеры «куба», можно было бы рассчитать оптимальную высоту полёта. Но мы не знаем, а вдруг он окажется довольно маленьким, тогда мы рискуем его не заметить. Глубина залегания тоже неизвестна.

– Значит параметры те же.

– Да, поехали!

Пройдя вдоль реки от одной границы лоханки до другой, экспедиция ничего не обнаружила.

– Теперь давайте сместимся на сто метров в сторону старого русла и пойдём обратно, – попросил Дани. – Поехали.

Через двадцать километров Дани дал команду остановиться.

– Был отчётливый отражённый сигнал, правда очень короткий, возвращаемся и снижаемся.

Снизившись до десяти метров, Майя медленно пошла обратным курсом.

– Стоп, – скомандовал Дани.

– Что это может быть? У вас на экране отрезок прямой линии, это что же, геологи лом потеряли что ли? Каково расстояние до объекта?

– Ого! Пятьсот тридцать метров. Длина при таком расстоянии получается три метра! Вряд ли геологи были здесь так давно, и вряд ли они носят с собой такие длинные ломы. Я думаю, – это он.

– Тогда почему он выглядит как палка?

– Он так и будет выглядеть, если лежит точно ребром к нам – радиоволны отражаются от граней под углом девяносто градусов и обратно на антенну не попадают! Это чудо, что мы вообще его заметили, обратите внимание – сторожевая программа так и не сработала.

– Вот! Я же говорила, вычислителям доверять нельзя!

– Доверяй, но проверяй, – гласит старинная романская мудрость.

– Я вызываю проходчиков, а нам придется оставаться здесь, чтобы принять груз на борт, когда они его выкопают.

– Майя, а вы не знаете, сколько он может весить?

– Пока не знаю, а вы как думаете?

– Предположим, что «куб» выполнен из металла платиновой группы. Тогда при ребре три метра и плотности – двадцать две тонны на кубометр, мы имеем пятьсот девяносто четыре тонны.

– Да… вес немаленький, краном его не возьмёшь, придётся задействовать объектные темпоральные генераторы.

– У вас на линтере даже это есть?

– Ну, а как же, всё предусмотрено, – четыре объектных генератора крепятся по бокам груза и создают пульсирующее темпоральное поле, благодаря чему объект становится невесомым.

– А провода, наверное, в руку диаметром или, может быть, сверхпроводящие, на основе монополиума?

– Нет, последний вариант устройства содержит компактные высокочастотные трансформаторы, – повысили напряжение в сто раз и соответственно понизили ток и диаметр проводов, а сверхпроводящий кабель стоит дороговато, и техсовет принял решение в пользу трансформаторов.

– Так и надо было сделать с самого начала, но в академии мы учили, что подобные устройства запитываются большими токами.

– Так ведь «Йецира» только недавно освоила выпуск быстрых силовых ключей с подходящими параметрами.

– Тогда понятно.

Прозвучал вызов по радио.

– Проходчики подошли! – обрадовалась Майя. – Линтер ИКТ-16, капитан Майя бат Нахшон. Это вы, Эфраим?

– Да, Майя, привет вам от проходчиков! Что будем выкапывать на этот раз, ещё одна золотая жила?

– Нееет! На этот раз дело тонкое, – кажется, мы нашли артефакт. Он довольно большой, это должен быть куб с ребром три метра. Нам надо сделать шахту, чтобы подвести объектные темпоральные генераторы. При этом вы не должны задеть куб. Сможете сделать?

– Глубина какая?

– Пятьсот тридцать метров.

– Довольно прилично! Значит так, порода песчаная осадочная, режем круглую шахту диаметром десять метров, стенки уплотняем и оплавляем. Песок и обломки будем высасывать. Дайте точные координаты центра по спутниковому навигатору и отходите километров на двадцать, – иначе вас засыплет.

– Принято, сколько потребуется времени на проходку?

– Я думаю, три часа будет достаточно, а потом подходите и забирайте груз.

– Отлично, Эфраим. Даниэль, берите управление на себя и по радару поставьте линтер точно над объектом, надо снять координаты.

– Принято, капитан! И… выполнено, – центр линтера над объектом.

Майя передала координаты капитану проходчиков и повела свой корабль к краю долины. Через три с половиной часа Эфраим вызвал Майю.

– Всё готово, это действительно «куб». Он лежал на ребре, и, когда мы освободили его от породы, он упал на грань. Так что лежит он немного не по центру. Если хотите, мы подрежем стенку шахты.

– Какой сейчас зазор между кубом и стенкой?

– Два метра там есть – это точно.

– Этого хватит, чтобы установить наши объектные темпоральные генераторы. Так что примите нашу благодарность за отличную работу.

– Кстати, Майя, наш геолог спускался в шахту посмотреть на артефакт и узнать из чего он. Экспресс-анализатор показал, что на поверхности чистейший иридий. Получается, что вы нашли объект колоссальной стоимости.

– Информация, скрытая в «кубе», на много порядков дороже, если удастся расшифровать, конечно. Эфраим, пожалуйста, не уходите пока мы не погрузим артефакт на борт.

– Конечно, я буду рядом – в пределах прямой видимости, на всякий случай.

Когда пыль, поднятая проходчиками, окончательно рассеялась, Майя подвела свой корабль к шахте и зависла над ней.

– Второй и третий пилоты и энергетики, которые не на вахте, медик и повар, подойдите в рубку.

Когда все собрались, Майя сообщила:

– Наша миссия подходит к концу, – осталось забрать груз. Придётся работать с объектными темпоральными генераторами. Это трудная и ответственная задача. Расстояние от энергоустановки до места крепления генераторов – пятьсот сорок метров. Руководить работой будет наш главный энергетик – Амос. Вы, Гидон, Боаз и Гамлиэль, будете помогать. Зерах и Игаль, – вы останетесь на грузовой палубе, будете следить за подъёмниками и подстраховывать тех, кто в шахте. На всякий случай напоминаю, что для работы в шахте надо надеть изолирующие космические костюмы, так как там, после проходки, может вовсе не быть кислорода. Амос, наверное, необходимо задублировать питающие линии, как думаете?

– Непременно, капитан, за это не беспокойтесь. Жалеть проводов не буду.

– Тяговые тросы закрепить не забудете?

– Майя, я вас умоляю! Не в первый раз грузим массивный объект!

– Тогда за дело, коллеги.

Четверо космонавтов спустились на тросах в шахту и установили вокруг артефакта подъёмное оборудование. Через час всё было готово к подъёму. Команда из двух пилотов и двух энергетиков вернулась на борт, и Амос, введя питание темпоральных генераторов, начал осторожно подтягивать груз. На подъём ушёл целый час, – Амос не хотел разгонять объект, чтобы потом не было проблем с его торможением. Наконец, артефакт достиг уровня грузовой палубы, автоматически сработали электромагнитные захваты, затормозив куб и зафиксировав его положение.

– Всё готово, капитан, закрывайте створки, – доложил Амос. – Мне нужно ещё полчаса, чтобы подвести и затянуть механические захваты. Груз массивный и я намерен использовать все, что имеются.

– Да, конечно, Амос, не торопитесь, – дело уже сделано, работайте спокойно.

Через сорок минут Майя вызвала второй линтер.

– Эфраим, мы закончили, можно идти на базу, ещё раз благодарю за помощь.

– Всегда рад помочь, Майя, до связи.

– До связи, Эфраим.

Майя врубила тягу и скважность. Линтер ИКТ-16 рванул к космопорту Нового Йерушалаима, унося в себе тайные знания чужой цивилизации. Дани пошёл на грузовую палубу, где обычно располагались контейнеры с грузом и десантная кабина. Вместо последней теперь красовался иридиевый куб. Рёбра его оказались закруглёнными. «Радиус примерно три сантиметра», – подумал Дани, – «если бы ребро было острым, вряд ли мы бы его обнаружили. Надо же – чистый иридий, самый благородный металл из всех благородных. Даже в «Королевской водке» [смесь соляной и азотной кислот] не растворяется, интересно, зачем всё так сложно? Всё равно ведь мы его откроем. Перед промышленным РУС-резаком не устоит даже иридий».

– Посмотрел нашу добычу, капитан, впечатляет! – сказал Дани, вернувшись в рубку. – Когда летим на Эрец, как думаете?

– Как только Большой Совет зафрахтует «Голубой Свет» для спецрейса. Кстати, нужно связаться по радио с Карми – сказать, что нашли.

– Я могу связаться прямо с Ноахом.

– Разве ваш первый уровень позволит вам провести сеанс связи на этой, довольно населённой планете?

– Наверное, у меня, всё-таки, третий уровень, – просто я ещё не сдавал экзамен.

– Ладно, сейчас зайду на посадку, тогда попробуете.

Когда линтер Майи занял своё место в ангаре, Дани вызвал Ноаха. Связь получилась с первого раза, и он подумал, что его уровень, возможно, уже четвёртый.

– Мир тебе, Даниэль! Как там ваша экспедиция?

– Нашли, мы его нашли! Можно фрахтовать космолёт. Куб с ребром три метра, чистый иридий.

– Да… иридий – это от души. А как насчёт остатков корабля?

– Точнее спускаемого аппарата! Ничегошеньки не осталось от их технологий. Я почему-то думаю, что создатели корабля хара специально предусмотрели его разрушение, когда цель будет достигнута. Какая-нибудь химическая реакция, в общем, – самораспад. А поскольку это место побывало в русле эденской реки, не удастся найти даже следов тех химических соединений, которые остались бы на месте распада корпуса.

– Твоё предположение имеет право претендовать на правильность. Очень, очень может быть, – отсюда и благородный металл для того, что подлежит сохранению на многие тысячи лет. Как тебе Эден-два?

– Потрясающая планета! Здесь так много всего интересного, а еда какая! Да и бахуры водятся...

– Бахуры? Ах да, – это такие вечные девчонки! Кажется, они не вступают в брак. Так что тебе на них только полюбоваться можно.

– Дело вовсе не в том, что они красивы, они, кажется, живут без экрана, да и программы для киберклеток, которые они используют, очень интересны. Эсти будет их изучать, и мне кажется, что здесь есть перспектива.

– Я чувствую, – «Тиква-лаб» на пороге новых изобретений.

– Очень может быть.

– Ладно, дружище Даниэль, фрахт я сегодня оформлю и передам официальный запрос через Карми. Готовьтесь к отлёту. В ИКИ будет организована специальная лаборатория, туда и доставите «куб». Тебе, как одному из первооткрывателей, гарантируется право участвовать в исследованиях своими идеями и получать все результаты, в том числе и секретные. И ещё, тебе надо сдать экзамены на четвертый уровень, я настаиваю.

– Сразу на четвёртый?!

– Я знаю от телепатов колоний, что ты, будучи на Эреце, связывался с ними со всеми, так что, не прибедняйся, мне всё известно!

– Ладно, Ноах, как скажешь. До связи!

– До связи, Дани, удачи.

– Всё в порядке, Майя, Ноах уже оформляет фрахт.

– «Голубой свет» как раз должен был недавно закончить заправку водородом от Эденского звёздного ветра. Пока Карми с Элазаром будут улаживать формальности, у нас есть сутки, чтобы расслабиться и насладиться отдыхом в этом приятном городе. Какие у вас планы?

– Попытаюсь найти «Тэль Авив» и познакомиться с бахурами. Мне нужно собрать материал для сестры.

– Ну, что ж – удачи! Маловероятно, что они вообще будут разговаривать с молодым парнем, но попробуйте.

Дани всё узнал о штаб-квартире движения «Бахарут» из информационной сети Нового Йерушалаима. По счастью, «Тэль Авив» располагался именно в этом городе, и Дани решил не утруждать себя путешествием на подземке, отправившись туда на скафе. Организация арендовала спортивный зал и две небольшие комнатки в здании на северной окраине города. Дани позвонил в дверь. Молодой девический голос ответил:

– Входите, не заперто!

Дани вошёл. За столом, на котором стояли два вычислителя, сидела очаровательная бахура с длинными шелковистыми каштановыми волосами. На ней был странного вида костюм, больше похожий на костюм островитянина времён войны с романцами: кольчуга, кожаные брюки и поверх кольчуги – кираса. На стене была развешана целая коллекция холодного оружия. Внизу стоял магазин с рядами тяжёлых длинных шпаг и слегка искривлённых мечей с длинными, имеющими противовес, рукоятями, чтобы можно было держать и двумя руками.

– Мир вам, добрая девушка, это «Тэль Авив», я не ошибся?

– И вам того же, добрый паренёк, что вам нужно от бахур?

– Даже не знаю с чего начать…

– Вам двадцать, если я не ошибаюсь? Какие-то проблемы со здоровьем? Не хватает стандартной защиты? Чисто мужские проблемы? Начните с главного, но учтите – наши программы не всесильны.

– Нет, я не по этому вопросу, я просто хотел познакомиться…

– Да вы с ума сошли, что ли! С какой дикой планеты вы прибыли? Бахуры не знакомятся с мужчинами и не вступают в брак, ни на каком уровне!

– Я вовсе не в этом смысле. Я, можно сказать, учёный, и хотел бы собрать материал для исследований…

– Очень интересно… и что же вы хотели узнать? Мы не публикуем очень многое из наших разработок, и на то есть причины. Большой Совет метрополии нас в этом поддерживает.

– Нашу с сестрой лабораторию Большой Совет тоже поддерживает, правда сначала не поддерживал, но после референдума наши противники подали в отставку, и теперь всё стало по-другому.

– Да неужели? Нет! Не может быть! Кто вы?

– Даниэль бен Ашер, – представляю здесь «Тиква-лаб».

– Даниэль бен Ашер! Что же вы сразу не сказали!

Девушка вскочила и, открыв дверь в спортзал, закричала.

– Дина! Рина! Скорее сюда! Вы не поверите, вы должны сами увидеть!

Через пять секунд вбежали ещё две бахуры, они были идентичными близнецами.

– Чего кричишь, Гила? – спросила одна их них.

Увидев Даниэля, девушка поздоровалась.

– Мир вам, добрые девушки, – ответил Дани.

– Ну, ладно я, но вы-то должны его узнать, – улыбаясь, сказала Гила.

– О, Всесильный! Неужели вы – сам Даниэль бен Ашер!? А госпожа Эстер? Она не с вами?

– Нет, Эсти сейчас не со мной, но она очень хотела бы с вами познакомиться.

– Мы Дина и Рина бат Нахум – основатели движения «Бахарут» и лаборатории «Тэль Авив», и мы очень нуждаемся в помощи «Тиква-лаб».

– Конечно, буду рад помочь, чем могу.

– Мы изучили все опубликованные отчёты «Тиква-лаб», и мы знаем, что у вас есть новый загрузчик для нанопроцитов.

– Я готов вам отдать эту программу прямо сейчас, но объясните, пожалуйста, зачем она вам, ведь, наверное, у вас имеются и свои программы, и загрузчик к ним?

– В двух словах проблема вот в чём, – начала вторая из сестёр. – Нам уже по восемьдесят три года. Через год заканчивается теоретический предел нашего бахурства, но мы хотели бы продолжать эксперимент. Наша старая программа «Бахура 3.2» даёт возможность контролировать гормональный состав организма подростка на протяжении семидесяти лет. Этот предел был установлен математическим анализатором, который сопоставляет работу программы «Бахура» с математической моделью женского организма. После семидесяти лет анализатор прогнозирует нарушения в гомеостазе за счёт накопления погрешностей. Мы написали новую программу «Бахура 4.0», где параметры стабильности гомеостаза были значительно улучшены. Но вот беда, наш старый загрузчик не может эту программу загрузить в киберклетки. Почему-то выдаёт ошибку, к тому же нет уверенности в полной адекватности математической модели организма. А времени у нас осталось – меньше года. Поэтому-то мы отчаянно нуждаемся в помощи биолога и программиста, знакомого с принципами построения процедур низкого уровня.

– Боюсь, что простое использование моего загрузчика может оказаться недостаточным, чтобы решить эту проблему. Мне кажется необходимым, чтобы «Тиква-лаб» и «Тэль Авив» провели совместные исследования по этой теме. Я вас приглашаю на Эрец, на нашу ферму, которая, кстати, тоже называется Авив. Там же находится исследовательский отдел по изучению живых хара. Эстер пользуется правом неограниченного доступа к их оборудованию, так что вам прямой смысл приехать к нам, хотя бы на время. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.

– К сожалению, у нас мало денег для такого путешествия. Благодарим, конечно, за приглашение, но билет на пассажирский космолёт до Эреца стоит тысячу шекелей. А наши программы, к сожалению, не имеют статуса, «изобретения полезного для общества», так что казна не финансирует «Тэль Авив». Живём мы на пожертвования от бахур – членов нашей организации и с доходов от тех немногочисленных медицинских услуг, которые мы оказываем юношам с нарушениями половой сферы, если стандартные программы для нанопроцитов не могут им помочь, – таких находятся лишь единицы.

– Если дело только в деньгах, то я готов профинансировать вашу поездку. Мы с Эсти тоже очень заинтересованы в изучении ваших программ. Я даже пока не знаю, какое применение в наших дальнейших разработках могут найти ваши идеи, но интуиция Эсти подсказывает, что это будет очень важно. А её интуиция – это нечто особенное. Так что от имени «Тиква-лаб» я делаю вам официальное предложение о научном сотрудничестве и совместных разработках.

– Ваше предложение, господин Даниэль, так заманчиво, – замялась первая. – Но нам, право, так неудобно…

– Тут нечего и думать! Как говорит мой капитан линтера: «Неудобно на ёжиках спать», а обогатить друг друга научными идеями очень даже удобно! Скажите, вы ведь живёте всю жизнь без экрана?

– Откуда вы знаете? Это ведь непубликуемые данные бахур.

– Вам нужен кураж, не так ли? Я просто догадался, вы ведь работали в цирке.

– Верно, кураж и абсолютная устойчивость к тёмному потоку, согласие на полный анализ сохраняемых данных нашими собственными программами, – это необходимые условия для вступления девочки в движение «Бахарут». Но учтите, господин Даниэль, – это один из наших секретов.

– Вот, я же так и знал! Для вас, бахур, возможен расчёт судьбы.

– Расчёт судьбы? Как это?

– Для тех, кто не терял связи с ментосом надолго, можно получить расчёт судьбы в виде доверительной вероятности. Такие люди, как легендарная Йиска, могут это делать.

– Да, об Йиске мы читали, но она жила на острове в дикой части народа и давно покинула этот мир. Именно там и могли проявиться её способности, но разве теперь есть такие люди?

– Эстер! Она может это делать, её способности увидел телепат четвёртого уровня Ноах. Кстати, он мой и её учитель искусства телепатии и дальней космической связи.

– Это потрясающе! Так значит, госпожа Эстер – ясновидящая?

– Это именно так! Ну, так что вы ответите на предложение?

– Лаборатория «Тэль Авив» с благодарностью принимает ваше предложение, господин Даниэль.

– Тогда, госпожа Рина и госпожа Дина, собирайтесь как можно быстрее, мы улетаем завтра.

– Прежде, чем мы продолжим наше случайное и счастливое знакомство, позвольте вам, господин Даниэль, предложить пройти ритуал и стать другом бахур.

– Я полагаю, это большая честь. Достоин ли я её?

– Больше чем кто-либо из мужчин. Мы всё читали про вас – всё, что было в прессе и все научные публикации. Историю с отражением нападения хара мы тоже хорошо знаем.

– Это целиком заслуга мамы.

– Мы думаем, что не только госпожа Ада, но и вы, и госпожа Эстер, и господин Шиммон проявили большое мужество в этом эпизоде, что соответствует духу движения «Бахарут». Так как, вы согласны на ритуал?

– Конечно, а что я должен делать?

– Сначала соревнование в фехтовании с одной из нас, потом мы выпьем «на братство» и обнимемся. После этого будем называть друг друга просто по именам и обращаться на «ты».

– Здорово! Я готов.

– Гила, подбери подходящий костюм, наверное, тот, в котором тренируется наш отец, подойдёт.

– Да, Рина, он должен быть в пору.

Дани переоделся. Костюм, самую малость, был великоват. «Так даже лучше», – подумал он и стал выбирать оружие. Взвесив в руке средний кривой меч, Дани решил, что он более всего напоминает мамину саблю.

– Я возьму этот.

– Прекрасный выбор, господин Даниэль, защищайтесь.

Против Дани вышла то ли Дина, то ли Рина. Различить их не было никакой возможности. Фехтовала бахура прекрасно, но Дани не уступал, он продержался восемь минут, но потом старая циркачка применила невиданный трюк. Подпрыгнув и перевернувшись в воздухе, она в полёте нанесла удар сверху. Если бы не кираса, Дани был бы убит. Это, конечно же, была чистая победа.

– Ну, просто нет слов, – восхитился Дани. – Такого приёма в жизни не видел, это великолепно, госпожа…

– Рина, меня зовут Рина. Теперь надо выпить «на братство». Дина, налей нам безалкогольного шейхара! Так… теперь обнимемся. Теперь ты, Даниэль, друг бахур. Теперь ты имеешь право обнимать нас и здороваться за руку. Дина – знак, пожалуйста. Вот – привинти к одежде и носи с гордостью. Теперь любая бахура будет твоей подругой, будет оказывать всяческую помощь и поддержку. А ты, Дани, здорово фехтуешь настоящим оружием, кто тебя научил?

– Научила мама, она сама раньше отлично фехтовала, ведь на острове без этого не прожить! Но нам надо собираться, пора в путь.

– Почему прямо сейчас, ведь пассажирский рейс будет только через две недели?

– Я в командировке, наш исследовательский линтер заменил собой один из погрузочных кораблей космолёта «Голубой свет». Так что летим на нём, на линтере полно пустых кают, а капитана я беру на себя. Она, в общем-то, добрая девушка, чуть старше вас, – ей лет девяносто.

– Ну, что ж, тогда мы будем готовы через десять минут, бедному собраться – только подпоясаться.

Дина и Рина действительно собрались очень быстро. Положили в сумки по портативному вычислителю, Рина взяла коробку с блоками электро-полевой памяти, на которой была надпись «Резервная копия – алеф», Дина погрузила к себе «Резервную копию – бет». Переодевшиеся в обычную скромную одежду, они напомнили Дани школьниц седьмого класса из Адмы.

– Мы готовы, сказала одна из близняшек, ой, подожди ещё секунду.

Бахура приколола себе значок с буквой «Рэш», а сестре – с буквой «Далет».

– Ну вот, теперь ты сможешь нас различать. Гила, остаёшься за координатора лаборатории. Если кто спросит, мы улетели на Эрец в научную командировку по приглашению «Тиква-лаб», сроком … на год! Аува обещала подкинуть пару тысяч после своих концертов, – на полгода тебе хватит, чтобы платить по счетам.

– Если будет нужда связаться, Гила, обращайся к Карми без церемоний, – сказал Дани. – Он свяжется непосредственно со мной, у нас, телепатов, тоже принято свободное дружеское общение.

– Хорошо, Дани, я буду иметь в виду, – ответила Гила. – Удачи вам!

В окружении двух симпатичных бахур, повисших у него на руках, Дани чувствовал себя старшим братом в сопровождении сестрёнок школьниц. Отличить бахуру от школьницы можно было по особому зелёному знаку с гербом движения «Бахарут». Дани перед выходом тоже закрепил свой значок друга бахур на видном месте, чтобы прохожие не удивлялись их необычной компании. Он подвёл своих спутниц к воздушному шлюзу и вызвал скафу.

– Даниэль, у нас совсем нет денег, мы всё оставили Гиле. Может, лучше на подземке? – виновато спросила Рина.

– Дорогие мои подруги, давайте договоримся, – плачу за всё я, а вы не возражаете и не переживаете. Я нынче при деньгах. Премию получил, да и авторские капают. Так что не беспокойтесь по этому поводу, мне будет легче, если не придётся вас каждый раз уговаривать.

– Ладно, договорились.

Вскоре они были уже в центральной гостинице.

– У вас есть электро-кошельки, девушки? Давайте-ка их сюда.

Дани перевёл бахурам по пятьсот шекелей со своего кошелька.

– Это на случай, если кто потеряется. В космопорте, в ангаре тридцать семь, стоит линтер ИКТ-16, на нём и полетим. Теперь вам надо снять номер, чтобы переночевать.

– Да не надо! Мы у тебя заночуем, знаем мы здешние номера, там диванчики есть, этого нам вполне достаточно.

– А это прилично?

– Вполне, мы же – бахуры, а ты друг бахур. Никто даже не подумает ничего плохого.

– Ладно, тогда позвольте вас угостить в ресторане.

– Да, пожалуй, подкрепиться надо, – ответила Дина.

Войдя в ресторан, Дани встретился взглядом с Майей, сидевшей за столиком с Гидоном. От крайнего удивления у неё открылся рот, и глаза стали круглыми. Гидон, видя, что его капитан не может произнести ни слова, проследил за её взглядом и обомлел.

– Ничего себе! Наш юноша уже подцепил двух школьниц! Как это так? Что бы это значило?

Слегка оправившись от шока, Майя ответила:

– Это не школьницы – это бахуры! И это гораздо более удивительно!

Усевшись за стол, компания сделала заказ и стала ждать. На сцене опять были «Дети холмов», и неотразимая Аува пела свои весёлые песни. Она заметила своих товарок по движению и помахала им рукой. Допев песню, она подбежала к столику. Бахуры пожали друг другу руки и обнялись.

– Познакомься, Аува, – сказала Дина. – Это наш новый друг – Даниэль бен Ашер, один из основателей знаменитой «Тиква-лаб».

Солистка протянула Дани руку, а потом обняла и его.

– Аува бат Ирмияху, очень приятно, Даниэль. Я тебя помню, ты подходил за карточкой.

– Мне твои песни очень нравятся, я скопировал себе все альбомы.

– За это отдельная благодарность, но Дина и Рина тебя посвятили в друзья бахур – это редко бывает…

– Не удивляйся, подружка, – ответила Дина. «Тиква-лаб» и «Тэль Авив» договорились о тесном научном сотрудничестве и обмене идеями. И ещё, мы с Дани завтра улетаем на Эрец. Есть надежда запустить-таки программу «Бахура 4.0».

– Это здорово, она мне тоже понадобится. Извините, я побегу, – концерт ещё не окончен.

Майя, наблюдавшая сцену с обниманием бахуры и Даниэля, опять потеряла дар речи. После того как обед плавно перешёл в ужин, Дани сказал своим подругам: «Здесь моя капитанша со вторым пилотом, они вон за тем столиком. Отдыхают и потягивают гильад. Я пойду договорюсь на счёт вас». Дани подсел к Майе и Гидону.

– Доброго вечера, коллеги. Можно с вами поговорить, Майя?

– Разумеется, Даниэль, у нас с Гидоном уже давно мозги скрипят, строим одну теорию невероятнее другой, и не можем понять, почему бахуры обращаются с вами, как со своим старшим братом.

– Всё дело вот в этом знаке. Сегодня я прошёл обряд посвящения в «друзья бахур». Те две бахуры, что пришли со мной, это Дина и Рина бат Нахум, – те самые циркачки, которые всё это придумали. Они заправляют лабораторией «Тэль Авив», и они попросили меня оказать им техническую помощь, взамен они поделятся с «Тиква-лаб» своими научными достижениями. В связи с этим у меня к вам, Майя, огромная просьба. Не могли бы вы разрешить мне взять их с собой на Эрец? Если надо, я заплачу за их проезд.

– Ну, что вы, Даниэль, свободных кают у меня хватает, а две бахуры – это не груз! Разумеется, вы можете взять их с собой – это не вопрос. И платить вовсе не нужно; после того, что мы с вами сделали для народа, после нашей грандиозной находки, Большой Совет весьма много нам должен. Единственное, что вам надо сделать, – это съездить в космопорт вместе с ними и купить полётные костюмы для девчонок, потому что у меня на борту таких размеров, пожалуй, не найдётся. Скажите нам по секрету, Даниэль, вам удалось их накормить?

– Они, вообще-то, много едят… на рыбу особенно налегают.

– Значит так и есть, им приходится восполнять повышенные затраты их организмов. И ещё я читала, что бахуры необыкновенно сильны физически, и что это побочный эффект их необычных программ для нанопроцитов.

– Что сильны – это точно. Я на себе испытал, они там у себя тренируются в фехтовании. Зал у них там, и оружие недетское такое – тяжёлые шпаги и какие-то особенные мечи. Меня при посвящении заставили соревноваться с Риной. Она дралась как мужчина. Я, вообще-то, в фехтовании не новичок, но она такое отмочила! Представьте себе, подпрыгнула на два метра и атаковала сверху. И это в кольчуге, кирасе и с боевым мечом в руке. Я от неожиданности растерялся и проиграл вчистую. Это был просто невероятный, нечеловеческий прыжок. Моя пума могла бы так прыгнуть, но девушка…

– Верно, Даниэль! Про них так и пишут, – бахуры обладают кошачьей силой и ловкостью.

– Ладно, пойду! Нам ещё в космопорт ехать, благодарю вас, Майя, за содействие.

– Да, не за что, Даниэль, завтра в одиннадцать, в зале. Будьте готовы со своими подругами.

– Непременно, капитан!

Остаток вечера Даниэль и бахуры потратили на то, чтобы съездить в космопорт и закупить костюмы для Дины и Рины. Оставив всё купленное в каюте Дани на линтере ИКТ-16, они вернулись в город. С трудом ему удалось уговорить своих подруг принять пожертвование в пользу «Тэль Авив» и от него. «Ну, сами посудите, если вы улетаете на год, а взноса Аувы хватит Гиле на полгода, то что она дальше будет делать? А вдруг новых поступлений не будет?» – убеждал подруг Дани. В результате он всё-таки перевёл пять тысяч шекелей на счёт лаборатории. Теперь можно было не беспокоиться за оставшихся на Эдене-два бахур. Закончив дела и добравшись до своего номера, Дани прилёг отдохнуть, а бахуры затеяли купание в бассейне, который заменял собой ванну.

– Неужели вы не устали, сестрёнки, уже ведь поздно!

– Мы с детства не привыкли рано ложиться, обычно в это время в цирке ещё идёт представление. Иди к нам, Дани, бассейн большой!

– Я боюсь, что не привык ещё к эденским обычаям в части купания. Мой вид может вам не понравиться.

– Ой, Дани! Что мы, мужчин что ли не видели! Мы ведь их лечим от импотенции, у «Тэль Авив» даже есть лицензия на этот вид медицинских услуг.

– Ладно, девочки, в другой раз, на нашей ферме тоже есть большой бассейн… я спать хочу.

Бахуры плескались в бассейне и смеялись как дети. Засыпая, Дани подумал: «А может они и есть дети? Когда работают – вполне взрослые и разумные люди, но на отдыхе они легко возвращаются в детство. Разве это не счастье? Теперь понятно, почему сестрёнки хотят продолжать свой эксперимент, – не хотят уходить от этого чувства детской беззаботности».

Дани провалился в сон. Долго ли спал, он не помнил, но перед пробуждением Дани увидел нечто необычное. Он как будто бы летел в сумерках над заснеженным лесом к светящейся вдали цели. Незнакомый аппарат, которым он управлял, был совсем маленьким, но летел как линтер. Вот, наконец, под ним промышленная площадка, какие-то здания и градирни. «Вот она, электростанция», – подумал он и включил какие-то приборы, кажется анализаторы спектра жёсткого излучения и нейтронов. Потом он прошёл над промплощадкой туда и обратно. – «А вот и линия передачи энергии – воздушная… странно!» Дани медленно пошёл вдоль линии и догнал группу людей на каких-то необычных самоходных санях. Впереди, на некотором расстоянии, ехали ещё одни сани. Дани включил внешний звук и услышал в динамиках рёв моторов. Вдруг раздались выстрелы, Дани их узнал, похожим оружием пользовались хара: «Неужели хара? Похоже, это погоня». Рёв моторов прервался, передние сани остановились, но преследователи продолжали двигаться. Человек, сидевший на преследуемых санях, бросился в лес, но его сбили с ног с помощью какого-то странного оружия, окружили, и заломили руки за спину. «Ну, уж – нет!» – подумал Дани. Он включил на панели хей-сонер и дал импульс. Немного опешив, гнавшиеся вскоре пришли в себя и потащили арестованного человека к своим саням. «Нет, это не хара, значит люди! Всех уложу, потом разберусь», – Дани включил человеческий сонер, промелькнула мысль: «А он-то, зачем смонтирован на аппарате? Ладно, не важно, пока не важно». – Дани дал импульс, – все кто были внизу, попадали в снег, – «Так-то лучше, а то стрелять выдумали!» Он приземлился, спустил трап и, включив свой защитный костюм, поспешил на помощь арестованному. Вытащив человека из снега, он отряхнул лицо и посветил встроенным в рукав фонариком. «Всесильный, это же она! Как же это, где мы? Что происходит, почему за ней гнались все эти люди?! Втащив девушку на свой аппарат, Дани поднял трап, теперь можно было не опасаться никого. «Марта», – позвал он, – «Она спит, сон глубокий, нужна программа пробуждения, откуда я всё это знаю?» Но Дани из сна знал что делать, он положил девушку на кресло, подвёл излучатели и включил нужную программу. Марта вскоре открыла глаза и удивлённо посмотрела на своего спасителя.

– Дани, Даниэль, господи, неужели это ты?! Или я сплю?

– Это я, Марта, это я. Всё хорошо!

– Как я тебя ждала, Дани, любимый! Всё сбылось, как у Ассоль!

Она обняла его и заплакала.

– Я тебя нашёл, любимая, теперь у нас всё будет хорошо, не плачь, пожалуйста!

Дани проснулся, по щекам текли слёзы. «Вот это сон, бывает же такое! Это не Эден-два и не Эрец. Значит, я видел будущее, значит, это была её планета. Так вот, значит, какая она Австралия – вся засыпана снегом… впрочем, это, наверное, была зима, дело было в лесу, а не в тундре, значит, в этой местности бывает и лето». Дани вдруг понял, что где-то на далёкой, ещё не открытой арамейцами планете, сегодня родилась малышка, которую назовут странным именем Марта, и которой предначертано стать его судьбой. «Значит, у меня в запасе всего двадцать лет, чтобы найти мою половинку и сохранить ей молодость. Надо поторопиться, чтобы стать капитаном и успеть найти эту планету. Кольцо коротации в галактике, вот предпочтительный район поиска. И Шемеш и Эден находятся чуть ближе к центру галактики, но недалеко от кольца, и это, видимо, не случайно».

Дани посмотрел на часы: «Уже десять! Надо будить бахур! Всего лишь час чтобы позавтракать и собраться».

– Дина, Рина – подъём, пора вставать!

Дани вышел в гостиную. На сдвинутых вместе массивных диванах спали его подруги, и даже не собирались ухом вести, не говоря уж о том, чтобы проснуться. Дани сделал цито-заказ в номер: стерлядь запеченная, хлеб, сливочное масло, и кофе в термосах. Через пять минут кибер принёс заказ, и Дани, набравшись терпения, растолкал сонных сестричек.

– На туалет и умывание десять минут, девочки, завтрак уже на столе.

– Не волнуйся, Дани, мы успеем.

Без пяти одиннадцать Дани и его спутницы спустились в зал. Члены экипажа линтера Майи были крайне удивлены тем, что Дани привёл каких-то школьниц.

– Позвольте представить вам, коллеги, Дина и Рина бат Нахум, основательницы движения «Бахарут» и координаторы лаборатории «Тэль Авив», выдающиеся специалисты в биологии и программировании. С любезного согласия нашего капитана они летят с нами на Эрец в научную командировку.

– «Бахарут?» – спросил Амос. – Что-то такое я слышал…

– Приятно познакомиться со всеми вами, – сказала Дина. – Все кто хочет, могут узнать о бахурах побольше во время нашего полёта. Для начала скажу, что нам по восемьдесят три года, и что мы не вступаем в брак ни на каком уровне.

– Госпожа Дина, госпожа Рина, добро пожаловать в нашу компанию, – сказала Майя. – Чувствуйте себя как дома, я уверена, что ваши традиции найдут понимание у всех членов нашего экипажа.

– Благодарим вас, госпожа Майя, за теплый приём и возможность лететь с вами.

Через полтора часа вся команда была уже на линтере. Майя выделила для бахур каюту, следующую за каютой Дани. Сестрички, однако, остались пока у своего друга, с любопытством разглядывая курватурметр, привинченный к столу.

– Девочки, давайте переодеваться. Надо надеть нагрузочные костюмы и доложить капитану о готовности.

Дани помог бахурам надеть костюмы и оделся сам.

– Рина, нажми кнопку громкой связи на панели. Капитан, Дина, Рина и Даниэль к полёту готовы.

– Отлично, Даниэль, принято, проведите инструктаж пассажиров, пожалуйста.

– Девочки, когда линтер взлетит, сразу наступит невесомость. Вы когда-нибудь чувствовали это?

– Только, когда прыгали на батуте.

– Здесь ощущение будет сильнее и дольше. Если будет тошнить – скажите.

– Это вряд ли, количество киберклеток у нас вдвое больше, чем у тебя, и программа «Бахура 3.2» очень жёстко контролирует гомеостаз.

– Ещё одно, поскольку вы не участники экспедиции, а просто пассажиры, обучение вас управлению линтером не предусматривается. В случае тревоги, вы должны захватить свои изолирующие костюмы и прибежать ко мне.

– Понятно.

– Спать будете у себя в каюте на диване, – он раскладывается. Спать надо прямо в нагрузочных костюмах.

– А можно мы у тебя будем спать? С тобой нам будет спокойней.

– Так ведь не на чем, втроём на диван мы не поместимся.

– Жалко!

– Можно сделать, пожалуй, вот что! Можно открыть дверь между каютами.

Дани вызвал капитана.

– Майя, пожалуйста, объедините мою каюту и каюту Дины и Рины в один контролируемый объём.

– Да, Даниэль, безусловно, так будет безопасней, для наших пассажиров. Выполнено.

– Так намного лучше, – сказал Дани, открывая разблокированную дверь. – Пусть она так и остаётся открытой, тогда мы будем в одной комнате.

– Благодарим тебя, Дани.

Невесомость наступила как всегда внезапно. Девушки ахнули, но быстро пришли в себя. Дани вывел на экран два изображения – с курсовой и надирной камер. Бахуры прилипли к экрану и тихонько о чём-то шептались. Через двадцать минут линтер Майи занял свою ячейку на палубе «Голубого света». На экране засветился значок присутствия информационной сети космолёта. Вскоре появилось лицо капитана.

– Извините, господа, что прерываю. Просто хочу поприветствовать экспедицию ИКТ на борту «Голубого света» и предупредить всех членов моего экипажа о присутствии на борту двух необычных и весьма очаровательных пассажирок. Предупреждаю всех, что это не дети, а бахуры и прошу относиться к ним с максимальным почтением.

– Неужели ещё не все эденцы знают о бахурах? – удивился Дани.

– Разумеется, знают не все, – ответила Рина. – Нас никогда не показывают по телевидению и никак не рекламируют каким-либо другим способом. В инфосети, конечно, есть наша страничка, но обращаются туда только те, кто узнал о нас от друзей и как-то заинтересовался. Нам следует поблагодарить господина Ашурима за это объявление. Теперь все, кто не знал, по крайней мере, поинтересуются, – кто такие бахуры.

– А откуда он вас знает?

– Гила бат Звулун – его дочка.

– Так что ж тогда вы мучались с перелётом на Эрец, ведь «Голубой Свет регулярно совершает эти рейсы?

– Бахуры не должны использовать родственные связи в личных целях. Так же и наоборот, родственники не могут войти в «Бахарут» только потому, что они родственники. Чтобы вступить в движение нужно соответствовать критериям.

– Понятно… ну что ж, девочки, скоро мы отправимся в путь. Во время разгона перед прыжком Ашурим обычно даёт ускорение в полтора грава, но вам, наверное, это не страшно, и ещё мне надо научить вас надевать изолирующий космический костюм.

Во время полёта в гиперпространстве Дани ещё раз проверил свой прибор и отследил все опорные чёрные дыры. Программу калибратор он переделал, и теперь она называлась «процедурой автовыбора предела измерения кривизны». Задачей этой программы было управление скоростью вращения маховика и соответствующее изменение чувствительности прибора. В свободное время Дани изучал программу «Бахура 4.0». Дина и Рина всячески ему помогали и комментировали исходный текст. Через пятнадцать дней капитан Ашурим вывел «Голубой свет» на поверхность текущего момента в двадцати световых часах от Шемеша. Дани, ещё раз отдав должное его навигационному искусству, отметил, что на этот раз его собственные расчёты совпали с капитанскими. Ещё через сутки Майя подвела свой линтер к ангару ИКИ в городе Цидоне. Оставив свой драгоценный груз, она здесь же высадила Дани и его подруг, а сама ушла в космопорт. На вокзале Цидона их уже поджидали Эстер и её подруга Наами, специально приехавшие на частном вагоне Ноаха, чтобы подобрать Дани с его тяжёлым прибором и бахур.

– Знакомьтесь, девочки, это моя сестрёнка Эсти, а это её подруга и третий основатель «Тиква-лаб» – Наами.

– Очень приятно познакомиться, – сказала Эстер. – Госпожа Рина, госпожа Дина, для вас приготовлена спальня и большой кабинет на нашей ферме. Я очень счастлива, что вы согласились приехать и провести совместные исследования с «Тиква-лаб».

– Мне тоже очень приятно, – сказала, улыбаясь Наами.

– Мы очень, очень рады познакомиться с вами, госпожа Наами и госпожа Эстер, – ответила Дина. – Мы надеемся, вы не откажитесь от обряда посвящения и станете подругами бахур.

– Да, Наами, поверь, это не сложно, я вот уже являюсь их другом, – сказал Дани, показывая свой знак.

– Конечно, мы не против, – ответила Эстер за себя и Наами. – Залезайте в вагон, с ближайшим поездом мы отправимся в Адму. Скажите, пожалуйста, чем вас кормить? Я читала, что бахурам не полагается, есть мясо.

– Это, в общем-то, – миф, госпожа Эстер. На самом деле мы не едим только высших животных, то есть млекопитающих, и ещё хищных птиц, которые, впрочем, на Эдене-два не водятся, а всё остальное есть можно.

– Замечательно, тогда в Адме купим культурное мясо кур, рыбу, крабов и, может быть, мясо игуаны. А Бильхе на завтра закажем поймать фазана.

– Точно! – заметил Дани. – Пусть побегает, это ей полезно.

– У вас тут такое видовое разнообразие, – удивилась Дина. – Крабов и игуану мы не пробовали.

– Фазана тоже не пробовали, – добавила Рина. – А кто это Бильха?

– Бильха это наша ручная пума. Она совсем как обычная кошка, только большая. Ходит в лес на охоту и приносит нам разную дичь.

– У нас многие держат кошек, но маленьких, и, к сожалению, им приходится всю жизнь проводить в зданиях из-за избытка углекислоты в атмосфере. Жаль, что наша планета так и не станет по настоящему живой в ближайшем обозримом будущем.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – возразил Дани. – Дайте срок, вот запустим ЭТАК, и тогда… тогда – берегись углекислота.

– Мы читали твой дипломный проект, Дани, хорошо бы всё получилось. Как у вас здесь здорово, ходишь под открытым небом и можно дышать без аппарата, – так непривычно…

Александр Шен.

shena1622@gmail.com, nesh-aha@yandex.ru

Том первый.

Даниэль бен Ашер. Галактическая разведка.

Часть 2.

Глава 7. Испытание.

Уже три недели Дина и Рина жили на ферме Авив. Ада очень радовалась этому, потому что у неё было мало знакомых и, тем более, подруг. С трудом ей удалось привыкнуть к тому, что эти девчонки на сорок три года её старше. В свободное от работы время Дина, Рина и Ада с удовольствием фехтовали. Ада быстро вспомнила боевые навыки островитянки и даже показала бахурам несколько новых приёмов. Эстер тоже с удовольствием упражнялась с Диной и Риной и многому от них научилась. Дани заказал в Нинвэ кольчуги, кирасы и мечи по чертежам сестричек, чтобы они чувствовали себя как дома. После тренировки женщины вчетвером шли купаться в бассейн охладитель. Они всегда звали и Дани, но тот упорно отказывался, потому, что купались они в соответствии с эденскими традициями.

По своим делам в ИКТ Дани взял месячный послеполётный отпуск, и это время решил посвятить совместным со своими подругами и сестрой исследованиям. Эстер, познакомившись с программой «Бахура 4.0», пришла в неописуемый восторг.

– Это просто потрясающе, девочки! – восхищалась она. – Контролируется абсолютно всё, вся эндокринная система, каждый гормон и клеточный состав крови, и иммунная система. С такой программой человека можно вылечить и поддерживать всю жизнь, даже если у него серьёзные генетические отклонения.

– Так и есть. К бахурам обращаются, когда стандартные медицинские программы помочь не могут. Модифицированные версии программы «Бахура 3.х» могут слепым от рождения вернуть зрение, глухим – слух, можно вылечить импотенцию. Даже вырастить потерянную конечность.

– Как… прямо так, без биоморфологических вычислительных систем, силами одних нанопроцитов?

– Да, биоморфология используется естественная, поступающая из ментоса. Это наш альтернативный метод. Впрочем, в капсуле спасения наши нанопроциты тоже будут работать, они сами выберут источник данных, – приоритет за ментосом.

– Но как же вам удалось наладить мост между ментосом, который настроен на чисто биологический приём информации, и киберклетками?

– Эту часть программы «Бахура», а так же наш старый загрузчик, написал наш первый друг Менахем бен Давид. К сожалению, он пропал без вести, не вернулся из геологической экспедиции в дикие районы планеты. Внезапный сель сорвался в долину и накрыл несколько машин. Линтер не успел их подобрать. Когда сель прошёл, никого уже не было, люди и техника просто исчезли. Теперь его копия где-то здесь – в информационном мире.

– Какая ужасная трагедия!

– К сожалению, на Эдене-два такие случаи происходят довольно часто. Можно сказать – это в порядке вещей. Без него нам новую версию программы «Бахура» загрузить не удаётся. Теперь вся надежда на вас с Дани.

– Девочки, у меня проклюнулась идея! – радостно воскликнул Дани, не отрываясь от экрана. – Кажется, я знаю, в чём может быть проблема с загрузкой.

– Ну, не томи, Дани, – возмутилась Эстер.

– Память! Объём памяти нанопроцита! «Бахура 4.0» больше предыдущей версии по объёму, и она просто не влезает в память.

– Быть того не может! – запротестовала Рина.

– Мы проверяли десятки раз, она должна помещаться в память, – добавила Дина.

– Должна-то, должна, но в нанопроцитах есть маленький недокументированный недостаток. Из-за некоторого несовершенства и для большей надёжности, часть памяти резервируется и расходуется, заменяя собой вышедшую из строя. Так продлевается время жизни нанопроцита, но за счёт уменьшения ресурса его памяти. Обычно это проходит незамеченным, но вы выбрали всю память под завязку, рассчитывая на специфицированный объём, но на самом деле объём доступной памяти меньше.

– Вот тебе и раз! Что же теперь делать? – расстроилась Дина.

– Какой кошмар! Столько работы, и всё зря! – согласилась с сестрой Рина. – И много не хватает памяти?

– Немного! В том то и дело, что совсем немного. По моим подсчётам всего порядка двух килоседов. [сед – шестнадцатиразрядное двоичное слово, от романского sedecim – шестнадцать]. Не расстраивайтесь, – я смогу помочь. Я просто перепишу часть программы на языке сборщика низкого уровня. Постараюсь вместо компилятора, тогда программа станет намного компактнее.

– Дани – ты наш спаситель!

Бахуры бросились обнимать своего друга.

– Вы меня задушите, девочки! Силища-то кошачья!

Всю оставшуюся до выхода на работу неделю Дани потратил на то, чтобы перевести субпроцедуры программы «Бахура 4.0» на язык низкого уровня и добился в этом деле успеха. Теперь программа помещалась в память нанопроцита и успешно загружалась с помощью старого загрузчика Менахема.

– Начинайте испытания без меня, – сказал Дани бахурам и Эстер, отправляясь на работу в Нинвэ. – Я приеду ещё раз перед испытательным полётом. Недельку побуду с вами. Ну, а потом уж куда вилка вероятностей выведет…

– Дани, дай руку, пожалуйста!

– Может не надо?

– Дай! – настаивала Эстер. – Так … всё получится, я это ясно вижу! Ты справишься. Главное – бдительность и настойчивость. Проблема возникнет на десятый день полёта, запомни – на десятый день… Несколько месяцев вас будут считать погибшими… потом всё будет хорошо.

– Я так боялся тебя просить об этом… слава Всесильному, что так выходит. Ты меня успокоила.

На следующий день Дани вышел на работу в ИКТ.

– Доброго утра, дядя Аарон!

– Аа… Дани, наконец-то! Наслышан о ваших с Майей подвигах.

– Да ничего такого я не сделал. Ваш радар зарекомендовал себя с самой лучшей стороны – очень удачная разработка. Клады можно искать…

– Ну, вы и нашли, – кроме артефакта ещё и кучу золота.

– А вам премию не дали, – за золото?

– Дали, конечно, – не обидели. Все кто принимал участие в создании радара, получили свою долю.

– А как наши дела с ЭТАКом?

– Всё готово, приступили к испытаниям, всё проверим, что только можно проверить.

– Я хочу всё проверить сам. Даже если часть работы уже сделана, я буду настаивать на повторении испытаний.

– Рабочие, конечно, не обрадуются, обидеться могут, но твоего авторского права оспаривать не будут.

– Ничего не поделаешь! ЭТАК нужен, как средство выживания корабля.

– Я тебя понимаю, Дани. Жаль, что предсказаниям Эстер может поверить только Ноах. К сожалению, для техсовета – это не аргумент.

– Дядя Аарон, а мы сможем запустить всю систему ЭТАКа?

– Ты что, хочешь устроить большой взрыв прямо в ИКТ?

– Нет, взрыв будет очень маленький. Я хочу ввести темпоральные генераторы, запустить модулятор в режиме поиска частоты резонанса, но когда сработает аннигиляционный стабилизатор и произойдёт захват частоты, оставить систему в работе только на одну миллисекунду. Если выход протонов и электронов будет соответствовать ожидаемому, – меня это удовлетворит.

– Такой эксперимент потенциально опасен, а поэтому противозаконен, я даже не знаю, как быть. А в атомный стандарт частоты ты совсем не веришь?

– Увы, самые тщательные эксперименты на программной модели свидетельствуют, что этот вариант неработоспособен. Но поскольку модель делал я сам, мне никто не поверит.

– Ладно, придётся мне на это пойти, если бы не моя печальная история с Йиской и Рут, я бы ни за что не согласился. Придётся всё проделать ночью, когда никого не будет в радиусе пятисот метров, ведь свинцовая защита не полностью поглощает жёсткое излучение.

– Конечно, мы всё сделаем дистанционно и под покровом ночи, никакой машинной регистрации, всё будет примитивно. Я уже думал над этим, в схеме ЭТАКа предусмотрены силовые конденсаторы, соединяющие протонную и электронную камеры. Надо только повесить резистивную нагрузку от мощного энергоблока. Рассеянное в нагрузке тепло легко измерить, так определим энергию рекомбинационного тока. И ещё надо утилизировать нейтральный водород, полученный в результате эксперимента.

– Насчёт водорода не беспокойся, – у тебя в чертежах предусмотрен фланец для присоединения стандартной трубы высокого давления главного сечения от водородных ёмкостей космолёта. Всё это реализовано, надо только вывести трубопровод в выхлопной коллектор испытательного корпуса, где сейчас стоит ЭТАК.

– А где можно достать резистор соответствующей мощности?

– В Нинвэ есть завод, где делают оборудование для фотонных электростанций. Найми грузовой вагон и съезди за ним. Купи за счёт нашего отдела из свободных складских запасов. У них всегда можно купить любое энергооборудование. А я займусь трубами, надо принести в испытательный корпус достаточное количество ванадий-титановых труб размера далет.

– Кстати, они тяжёлые?

– Тяжёлые – по две с половиной тонны! Но это ничего, – мне помогут киберы.

– Мне нужны такие трубы, чтобы взять с собой в испытательный полёт.

– Не представляю, зачем тебе это. Предполагается, что ты будешь проводить испытания не на борту космолёта. На своём линтере ты отойдёшь на безопасное расстояние, включишь свою энергоустановку и, в случае полного успеха, дозаправишь бак линтера водородом, а лишнее просто сбросишь в космос.

– Помните, Эстер говорила о нештатной ситуации во время полёта? Она при этом сказала, что мне придётся выжать из ЭТАКа всё возможное, чтобы корабль смог вернуться.

– И что же это может означать, как думаешь?

– Скорее всего, что-то произойдёт с энергоустановкой корабля, какая-то авария, но вполне устранимая, потому что я смогу, по идее, что-то предпринять, чтобы исправить ситуацию. Наверное, мы не сможем удержать параметры глиссады и сильно промахнёмся мимо цели. Тогда нам понадобится ЭТАК, чтобы получить водород для повторного прыжка.

– Но ведь можно подойти к любой звезде и заправиться от её звёздного ветра.

– Можно подойти, если опять-таки хватит на это водорода, а если он окажется совсем на нуле?

– Тогда плохо дело, и что же ты хочешь предпринять в этом случае?

– Протянуть трубопровод от моего линтера с ЭТАКом до главных резервуаров космолёта, то есть от линтерной палубы до энергетического зала.

– На космолёте есть ремонтный запас труб, но для этой задачи его не хватит, это я тебе как проектировщик говорю… ладно, я погружу на твой линтер дополнительный запас. Но ты должен проверить наличие штатного ремонтного запаса на космолёте. Сделай это сразу как прибудешь на борт, потому что, того, что я погружу на линтер, тоже не хватит, но если сложить два комплекта, – тогда должно хватить.

– Отлично, дядя Аарон, Эсти говорила: «На десятый день», – что у нас в пределах досягаемости?

– Я не навигатор! И я даже пока не знаю, на какой именно космолёт тебя определят. Поезжай за резистором, проведём испытания завтра ночью, и никому ни слова.

– Это понятно! Но разве не нужно сначала завершить все предполагавшиеся испытания систем.

– «Для себя» уже всё испытали, осталась только официальная сдача техсовету. Так что, сейчас – самое время. Когда техсовет закончит, ЭТАК сразу увезут в космопорт для установки на линтер.

Весь следующий день заговорщики готовились к опасному эксперименту. Управление и телеметрию вынесли на расстояние в полкилометра с помощью проводов, посчитав радиоканалы ненадёжными в условиях повышенной радиации. Аарон с помощью киберов сварил трубопровод для сброса водорода. На мощный нагрузочный резистор установили платиновый термометр сопротивления. К полуночи всё было готово.

– Надо проверить отсутствие людей в радиусе пятисот метров от испытательного корпуса, – сказал Аарон.

– И как же мы сможем это сделать? – поинтересовался Дани.

– А что бы предложил капитан исследовательского корабля, решая такую задачу на чужой планете?

– Я бы пролетел над объектом на линтере и снял бы тепловое поле.

– А как телепат ты не можешь ничего сказать о присутствии людей?

– Я чувствую поблизости только вас, но это не гарантия, здесь не Эден-два, здесь практически все носят индивидуальные экраны.

– Пожалуй ты прав, тогда придётся всё-таки полетать.

– На чём? Хотите вызвать линтер?

– А ты пользовался такси в Новом Йерушалаиме?

– Вы хотите сказать, что у вас есть скафы?!

– Конечно, опытные образцы у нас есть, это же наш институт их разрабатывал. У меня даже есть право их использовать для экстренных нужд. Таких, например, как контроль состояния атмосферы над нашим индустриальным городом. Пойдём – полетаем немного.

Аарон привёл Дани в ангар, где стояли несколько скаф. В отличие от эденских на этих имелась панель управления и штурвал. Аарон занял место пилота и включил энергосистему, Дани сел рядом.

– Звук как у аварийного генератора линтера, мне приходилось его запускать, – сказал Дани.

– Всё верно, система аналогичная – кислородно-водородная турбина в основе. Ну, полетели.

Аарон дал команду, и крыша раздвинулась. Взлетев над институтом, он вызвал диспетчера и сообщил о своём контрольно-измерительном полёте. Затем он сообщил о предстоящем испытании нового водородного двигателя и возможных звуковых эффектах, после чего состояние атмосферы будет снова проверено. Диспетчер не удивился и принял сообщение к сведению, – ночные испытания в ИКТ были в порядке вещей. Полетав для вида над институтом и окраиной города, Аарон вернулся и завис над испытательным корпусом. Тепловизор показал отсутствие живности на всей территории института, только на проходной дежурили двое пожарников, но расстояние до них, к счастью, было достаточным. Вернувшись в кабинет Дани, двое ночных испытателей взялись за свой рискованный опыт.

Дани включил систему управления и измерительные приборы. Когда силовые конденсаторы зарядились, он ввёл темпоральные генераторы.

– Всё готово, если нажать эту кнопку, запустится модулятор, и тогда…

– Жми!

Дани нажал. Эффект превзошёл все ожидания. Калориметр зашкалило. Мощный резистор, который был способен принять на себя и рассеять мощность гигаЕМного энергоблока электростанции при внезапном сбросе нагрузки – расплавился. Пиковые индикаторы давления в камерах ЭТАКа отметили девяносто процентов от максимально допустимого. Трубы, отводящие водород, выдержали, но при выходе в атмосферу мощный поток газа вызвал электрический разряд и водород воспламенился. К счастью, это было всё же горение, а не объёмный взрыв, так как водород не успел смешаться с воздухом, но уровень звука всё же получился выше всяких допустимых пределов. У испытателей заложило уши. А город подумал: «Опять в ИКТ что-то взрывают, поспать не дадут!»

Сначала Дани и Аарон сидели и тупо смотрели друг на друга. В ушах стоял звон, и никаких других звуков различить было невозможно. Дани обратился к своему старшему товарищу мысленно.

– Кажется, сработало, дядя Аарон, я ничего не слышу, но мы можем обмениваться мыслями, ведь я – телепат.

– Я тоже ничего не слышу. Наверное, это продлится час или даже больше. Не бойся, нанопроциты справятся, постепенно слух вернётся. Кажется, мы ещё легко отделались. Вот скажи, Дани, какую мощность ты рассчитывал получить от рекомбинационного тока?

– Разве это возможно как-то рассчитать? Эффективность разделения вакуума с помощью резонансного темпорального поля величина совершенно неизвестная. После этого эксперимента расчёт будет уже возможен, хотя, довольно приблизительный, ведь мощность измерить не удалось – калориметр зашкалило.

– Пойдём посмотрим на наш резистор. Кстати из чего были подводящие провода?

– Я сделал их сверхпроводящими, так что они не должны были сгореть.

– Это правильно, иначе мы могли бы поджечь ещё что-нибудь, кроме нагрузки.

Они пришли во двор испытательного корпуса. Это была большая открытая площадка, на которую устанавливали дополнительное оборудование для экспериментов. До нажатия кнопки здесь стоял поглощающий резистор с водяным охлаждением, размером с большой универсальный контейнер, в котором товары перевозили по железной дороге и отправляли в колонии. Теперь на его месте была большая лужа расплавленного металла – смеси хрома, никеля и железа. Она светилась оранжевым цветом.

– Хорошо, что стены корпусов из базальта, и никаких окон на площадку. Не в первый раз уж тут происходит подобное. Ну, и как ты оценишь мощность?

– Что сказать… мощность превышена раз в тысячу или даже больше. Я потом рассчитаю точно, сколько нужно энергии, для того чтобы превратить такой резистор в лужу металла. Составлю математическую модель и просчитаю – простое дело!

– То есть, если грубо оценивать, вместо гигаЕМа мы получили мощность порядка тераЕМа. Ну, скажи, пожалуйста, почему ты задал длительность процесса в одну миллисекунду, а не две и не пять?

– Интуиция! Задай я пять, трубопровод не выдержал бы, и испытательный корпус взлетел бы на воздух. Нас бы отстранили от работы на пять лет, и мы стали бы жить на социальное пособие, так что – интуиция. Если бы Эстер понимала в энергетике, она угадала бы длительность точнее, и нам на утро не пришлось бы сдавать металлолом.

– Да, кстати, нам всё ещё грозит увольнение, мне придётся как-то объяснять, куда делся энергетический резистор за тысячу шекелей.

– Не было никакого резистора, дядя Аарон, не проходит он по бухгалтерии института. А на заводе энергооборудования вам скажут, что какой-то молодой фермер с Эдена-два купил за наличные поглощающий резистор для защиты своей электростанции от грозовых разрядов.

– Ну, ты и хитёр! Ладно, будем считать, что пронесло! Завтра, когда металл остынет, дам команду киберам – порезать лужу на кусочки и сдать в металлолом. И ещё надо не забыть – трубопровод демонтировать. Пойдём в ангар, я отвезу тебя на скафе до гостиницы и скажу диспетчеру города, что испытания двигателя прошли неудачно.

– А что скажут члены техсовета, насчёт ночного грома?

– Вряд ли они даже почешутся, посмотрят новости, а там – ничего, институт цел, никто не пострадал, ничего не разрушено, да мало ли других предприятий в Нинвэ. Им главное, что если что-то случилось – то лишь бы не на их территории. А гулять с утра вокруг испытательного корпуса они точно не будут.

– А инженеры и техники?

– Этих я беру на себя, просто попрошу не распространяться насчёт расплавленного металла во дворе. Они меня не выдадут, наоборот помогут скрыть следы. Ведь с каждым бывает на испытаниях, что-то расплавится – подумаешь… жертв нет и ладно.

– Когда планируется отправить ЭТАК в космопорт для монтажа на линтер?

– Это произойдёт примерно через две недели, а что?

– Мне надо сделать «заплатку» в систему управления ЭТАКом. Надо предусмотреть импульсное управление модулятором, ведь выходная мощность оказалась на три порядка больше ожидаемой.

– Сколько тебе нужно времени на это?

– За месяц я справлюсь.

– Успеешь, – монтаж ЭТАКа продлится ещё недели две, возьмёшь готовый блок с собой, когда поедешь в космопорт на свой линтер, подключишь его вместо твоего сегодняшнего макета, у тебя ведь есть разъём для него?

– Да, всё в порядке, я всё сделаю. Благодарю вас, дядя Аарон, вы так рисковали из-за меня.

– Не стоит, Дани, ты ведь мне как родной внук. Я ни за что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось в полёте. Твоя задача и без всяких аварий и осложнений была бы рискованной, но так уж заведено, – инженер-проектировщик всегда становится под новый мост, когда по нему впервые проходит состав.

После удачного эксперимента Дани решил, что перепроверять испытания отдельных узлов своей энергетической установки не стоит, и сосредоточился на доработке системы управления. Через три недели, когда ЭТАК уже монтировали в космопорте на линтер, добавочный блок управления модулятором, который получил рабочее название «модуль бет», был готов и испытан. Дани взял недельный предполётный отпуск и отправился домой, где его с нетерпением ждали Эстер и бахуры. После приветствий, объятий и совместного обеда Дани, Эстер и сестрички отправились в мастерскую, большую часть которой уже давно занимало оборудование «Тиква-лаб».

– Дани, пока тебя не было, мы провели все испытания на образцах крови Дины и Рины in vitro, – сказала Эстер. – Программа работает безупречно! Четыре дня назад провели загрузку «Бахуры 4.0» во все киберклетки девочек, всё прошло успешно и теперь они могут оставаться в состоянии бахур столько, сколько захотят сами.

– Вы все просто молодцы! Эсти, а ты провела моделирование, каков прогноз для Дины и Рины на ближайшие сто лет?

– Дани, ты не поверишь, – ответила Дина. – И наша собственная модель и модель Эсти дают аналогичные результаты – «Бахура 4.0», практически, обеспечивает полное отсутствие каких-либо изменений в организме в течение пяти тысяч лет.

– Это потрясающий результат, девочки, это означает реальное бессмертие!

– Вчера мы провели ещё несколько опытов in vitro, – сказала Эстер. – Несколько нанопроцитов в пробирке запросто уничтожили яд кобры, цианид и токсин Corynebacterium-112, и всё это в концентрациях в сто раз превышающих смертельные для человека.

– Но как же это возможно?

– Есть правда одно, но очень существенное ограничение, всё это работает при отсутствии экрана от ментоса, и хозяйка нанопроцитов должна была быть рядом с пробиркой, чтобы киберклетки оставались связанными с основной популяцией.

– Да, вы говорили, – биоморфология должна быть естественной. Боюсь, что массового применения «Бахура 4.0» не найдёт.

– Да, конечно, чтобы применить эту программу, человеку нужно соответствовать критерию вступления в движение «Бахарут», – согласилась Рина. – Я думаю, Большой Совет наложит запрет на публикацию наших совместных результатов.

– Боюсь, что так, – согласился Дани.

– Разумеется, это так, – подтвердила Эстер. – Подумайте, какие будут социальные последствия. Произойдёт раскол общества на устойчивых к тёмному потоку людей и людей неустойчивых, для которых бессмертие будет невозможным. Через пятьсот лет, когда закончится действие антифактора, люди начнут умирать от старости. Прожив девятьсот лет, многие захотят жить дальше. А устойчивость требуется, кстати, какая?

– Не менее девяноста пяти процентов, – заметила Рина. – Таких людей не очень-то много.

– Не понимая этого, многие школьницы обижаются, когда мы отказываем им в приёме, – добавила Дина. – Они думают, что нам жалко делиться молодостью. Но дело вовсе не в этом. Просто сила бахур не должна попасть в злые руки. Представьте, что начнётся, когда речь зайдёт не о молодости на семьдесят лет, а о реальном бессмертии!

– Да… – с сожалением заметила Эстер, – Наами никогда не сможет воспользоваться этой программой. Так что вы решили с публикацией, девочки?

– Пока публиковать не будем, пожалуй, – сказала Дина. – Надо ещё всё проверить на себе в течение хотя бы десяти лет. Старые бахуры, которые захотят продолжить эксперимент, конечно же, получат версию 4.0.

– Мы бы хотели, чтобы ты, Дани, поставил бы себе «Бахуру 4.0», – добавила Рина. – Ты отправляешься в очень рискованный полёт, и неизвестно с чем тебе придётся столкнуться. Ты соответствуешь всем критериям бахур. Как сказал господин Шиммон, устойчивость к тёмному потоку у тебя девяносто девять процентов.

– Но я право не знаю, загадывать свою жизнь на пять тысяч лет …

– Ты ведь ничего не теряешь, – сказала Дина. – При желании программу можно отменить и восстановить стандартную программу нанопроцитов. Теперь подумай, что ты можешь приобрести. В случае пожара на корабле возможно поступление в воздух токсичных газов, но ты сможешь работать в задымлённом помещении без изолирующего костюма. В случае повышенной радиации программа справится с заменой повреждённых клеток очень быстро. В случае ранения произойдёт ускоренная регенерация – в десять раз быстрее, чем она произошла бы в капсуле спасения, и всё это без всякого дополнительного оборудования.

– Но ведь вы говорили, что биоморфология, которой пользуется программа «бахура», естественная, а в гиперпространстве нет ментоса, как же всё это будет работать? Придётся использовать спасательную капсулу?

– Ментос нужен для «обучения» программы, или в тех случаях, когда требуется серьёзная регенерация. А когда ментоса нет, киберклетки используют накопленную для твоего организма базу данных. Предположим, ты потерял руку, нанопроциты под управлением «Бахуры 4.0» смогут восстановить её в присутствии ментоса, или под воздействием биоморфологической вычислительной системы спасательной капсулы, – они будут работать одинаково хорошо и в том, и в другом случае. Но когда ты потеряешь руку во второй раз, – они справятся сами, даже если нет ни ментоса, ни капсулы. Они просто используют полученный ранее опыт.

– Где же хранится эта база данных, ведь память нанопроцита использована вами почти полностью.

– Ты же знаешь, Дани, что киберклетки связаны в сеть торсионными полями и что они способны размножаться. Предположим мы загружаем «Бахуру 4.0» в твои нанопроциты, количество которых сейчас равно стандартному. Накапливая опыт, они размножатся, и некоторые их них не будут содержать программу полностью, а будут сетевым хранилищем данных. Их количество быстро достигнет удвоенного и, с новой версией программы, вырастет до уровня два с половиной от стандартного.

– Если ты будешь часто терять руки, ноги, зубы или уши, то количество киберклеток вырастет ещё больше, – добавила Рина.

– Дааа, девочки! Кажется, вы продумали систему всерьёз!

– Двадцать лет работы, это тебе не кот чихнул! Ты ещё не знаешь главного достижения четвёртой версии. Мы сможем дышать в атмосфере Эдена-два без поглощающего углекислоту аппарата! И это ещё не всё! В условиях дефицита пищи организм сможет перейти на питание посредством бесхлорофилльного фотосинтеза.

– Эсти, что это такое? Разве это возможно?

– Да, Дани, такой фотосинтез существует и используется некоторыми бактериями. Кванты света поглощаются белком – бактериородопсиномродопсиномАТФпротоновионовхлора

– Не очень-то я понял, но поверю на слово профессиональным биологам.

– Это, Дани, было очень непросто сделать, сказала Рина. – Фоточувствительные белки отличаются от бактериальных, и синтезируются нанопроцитами. Так что, это новый шаг в биотехнологии. Эти искусственные белки прекрасно работают в митохондриях клеток кожи, а когда необходимость в голодании отпадёт, они утилизируются, и организм возвращается в нормальное состояние.

– Вы это специально так сделали – чтобы не влезать в ДНК?

– Да, Дани, влезать в то, что создано не нами было бы неправильно. И в то же время мы решили задачу голодания. Для исследователей чужих миров, если, конечно таковые найдутся, «Бахура 4.0» просто незаменима, она спасёт космонавта при любых биологических, химических или радиационных воздействиях.

– Пожалуй, я соглашусь на установку этого чуда кибернетической биологии, как думаешь, Эсти?

– Да тут и думать нечего, братишка, ты просто обязан максимально себя защитить перед этим полётом, я очень тебя прошу – не отказывайся!

– Хотелось бы узнать о побочных эффектах. Не стану ли я четырнадцатилетним мальчишкой?

– Нет, не станешь, – ответила Дина. – Но некоторые побочные эффекты ты всё же заметишь, и они, на мой взгляд, могут быть оценены только как положительные. Каков твой хронологический возраст с точностью до месяца.

– Мне сейчас двадцать лет и девять месяцев.

Твой биологический возраст вначале стабилизируется на нынешнем значении и в дальнейшем, возможно, откатится немного назад – максимум, на два года. Более вероятно – на один год.

– Хотел я не отличаться от остальных но, видно, не судьба. Может усы и бороду отпустить?

– Это ещё не всё, Дани. Программа «Бахура» делает запас белков в организме в виде мышечной ткани, поэтому ты станешь намного сильнее, и твой вес увеличится.

– Против этого возражать не буду.

– И ещё, ты сможешь сознательно управлять своей половой функцией.

– Это как?

– Тебе будет подвластно выбирать – когда возбуждаться, а когда нет. Эрекцию ты сможешь удерживать столько, сколько тебе захочется, сможешь управлять даже эякуляцией. В общем, делать всё то, что неподвластно сознанию обычного мужчины, а управляется лишь его гормонами и инстинктами.

Дани вспомнил свои приключения в криобанке в возрасте четырнадцати лет, как он тогда позорился перед медиками…

– Это просто потрясающе! Так вот, как вы лечите импотенцию! За этот эффект – отдельная благодарность. Теперь я смогу купаться по эденским обычаям и не опасаться неуместной самопроизвольной эрекции. Ладно, отлично, что я должен делать?

– Ложись сюда под излучатель, закрывай глазки, поспишь часика три и всё готово.

Дани уснул, а Эстер стала обсуждать с бахурами их дальнейшую совместную работу.

– Эсти, мы бы хотели попросить тебя об одном одолжении.

– Всё что в моих силах, девочки.

– Финансовые дела «Тэль Авив» идут неважно. Мы могли бы зарабатывать на медицинских модификациях «Бахуры», но дело в том, что спрос очень невелик. Эден-два – очень здоровая планета. Рождение детей с отклонениями – исключительная редкость, и поэтому, скажем, лечить врождённую слепоту, выращивая зрительный нерв с помощью «Бахуры 3.3» попросту некому. Другое дело Эрец – здесь собираются будущие родители со всех колоний, и, наверное, спрос на такие услуги будет.

– Вы хотите, чтобы я открыла филиал «Тэль Авив» здесь и принимала пациентов?

– Ну, вообще-то да… казна будет оплачивать их лечение и часть денег ты бы отправляла нам, ну, скажем – половину, а то на Эдене-два нам приходится просто побираться – живём на пожертвования.

– Ах, девочки! Брать с вас половину – это слишком. Я с удовольствием буду помогать нуждающимся от вашего имени. Может быть даже Большой Совет, под влиянием вашей растущей популярности, сподобится взять «Тэль Авив» на постоянное финансирование. Денег мне не надо, нам с Дани платят авторские, да ещё платят за дальнюю связь. Единственное, что я бы хотела взамен, – это использовать некоторые алгоритмы «бахуры» в собственных разработках, со ссылкой на ваше авторство, конечно.

– Что ты Эсти, используй всё, что тебе нужно, это не вопрос!

– Значит договорились?

– Конечно, договорились, Эсти.

– Я заработаю для вас кучу денег! Обещаю! Интересный вопрос, а почему Эден-два такая «здоровая» планета, в чём тут секрет?

– Сказать точно – пока нельзя. Но мы предполагаем, что всё дело в растениях, они чувствуют себя на нашей планете просто как в раю, – обилие пищи, света и влаги!

– Спектр Эдена чуть жёстче, чем у Шемеша. Растениям это должно понравиться – фотосинтез идёт быстрее, да ещё и обилие углекислоты.

– Да уж – такой он, Эден-два.

Дани проснулся через четыре часа.

– Что я пропустил, Эсти, Дина, Рина, отчего у вас такой сияющий вид?

– Просто я открываю клинику от имени «Тэль Авив». Буду помогать нуждающимся и зарабатывать деньги для наших подруг.

– Поздравляем тебя Дани с приёмом в движение «Бахарут», ты стал первым в истории бахуром, однако запреты устава на тебя не распространяются, захочешь жениться – пожалуйста.

– Только вы, пожалуйста, никому об этом не говорите.

– Разумеется, пока результаты испытаний «Бахуры 4.0» не опубликованы, – никто об этом не должен знать. Эта тайна должна остаться в кругу бахур и их друзей.

Через несколько дней Дани попрощался с семьёй, все хотели проводить его до Шинара, но Дани попросил, чтобы его проводила только Эсти.

– Ты ведь что-то хотел обсудить наедине, так ведь? – спросила Эстер своего брата, когда автомотриса под её управлением мчалась от фермы к Адме.

– Да, Эсти, синий эденит у тебя с собой?

– Всегда ношу его, а ты?

– Я тоже, ты не забыла, как им пользоваться?

– Я помню, не беспокойся, помню и ключевую фразу на языке хара и как выходить из хей-ментоса, используя индивидуальный экран на максимуме мощности.

– Прекрасно, я хотел договориться о связи. Во-первых, я хочу попробовать связаться из гиперпространства, а вдруг получится. Во-вторых, я обязательно свяжусь с тобой при первой возможности, после того, как возникнет аварийная ситуация. Предположим, что связь через ментос будет по каким-то причинам невозможна, тогда мы должны будем воспользоваться эденитом. Если ты помнишь, мы должны войти в хей-ментос одновременно, но как это сделать?

– Синхронизироваться с помощью хронометров не получится, но я тебе предлагаю простой выход. Я буду входить в хей-ментос один раз в сутки, и оставаться там не менее часа. Я буду делать это каждый день, не пропуская Шаббат и праздники.

– А я буду заходить в хей-ментос только в экстренных случаях, и буду оставаться там не менее суток.

– Таким образом, мы непременно встретимся.

– Здорово, так и поступим. Что будешь делать, Эсти, пока меня не будет? Надо бы бахурам купить билеты на пассажирский космолёт до Эдена.

– Они хотели посетить своего старого друга в инфомире, когда ещё выпадет такая возможность? Я пойду вместе с ними, хочу предложить ему вернуться в виде исорга с телом идентичным натуральному.

– Ты ведь ещё не весь геном исследовала.

– Дело, вообще-то, продвигается, но пока он может и так походить – без узоров на пальцах. Потом я буду досылать ему обновления, чтобы он загружал их в свои нанопроциты. Именно так я буду постепенно восстанавливать Рут.

– А лицензия?

– Зачем ему лицензия – он же колонист!

– Да, верно, я и забыл, что Эден-два до сих пор не заселён, и на него распространяются правила колоний.

– Я, правда, не уверена, что он захочет вернуться, ведь лигаментума я ему дать не смогу, а без него на Эдене-два можно жить, имея только какую-нибудь очень спокойную профессию.

Эстер связалась с диспетчером Адмы и запросила запасной магистральный путь до Шинара. Быстро получив разрешение, она, не сбавляя хода, вышла по пологой стрелке на скоростную магистраль. Переключив питание тяговых двигателей на контактный рельс, Эстер заглушила мотор-генератор и разогналась до трёх сотен километров в час.

– Скоро будем в Шинаре. Я буду тосковать по тебе, братишка. Может проводить тебя до космопорта?

– Не надо, у нас гости, бахурам будет без тебя одиноко.

– Они там играют с Элианой и Бильхой. Правда, они иногда ведут себя как дети?

– Ты тоже это заметила? Может это ещё один побочный эффект программы «Бахура»? Может я тоже, буду вести себя как мальчишка, а ведь я хотел стать капитаном…

– Но ты ведь не работал в цирке.

– Думаешь, они поэтому такие?

– Пока я не знаю.

– А ты бы хотела со мной отправиться в исследовательский полёт?

– С тобой – куда угодно! А ты что – уже команду набираешь?

– Пока нет, но я мечтаю об этом. Думаю, кого бы я хотел взять с собой в экспедицию? Мне понадобится сильная группа биологов, ведь целью экспедиции будет поиск обитаемых миров.

– Я бы с удовольствием согласилась. Кстати, Ноах предлагает мне сдать экзамены на телепата дальней космической связи третьего уровня.

– А мне он предлагал сдать на четвёртый.

– Когда вернёшься, нам надо сразу это сделать. Пусть казна нам платит побольше денег, тогда мы сможем больше поддерживать бахур.

– И то верно! Почему бы и нет? Эсти, если моя мечта сбудется, я непременно тебя возьму с собой, помнишь, как мы искали Эрец по ментальному шуму?

– Конечно!

– Мы ведь таким же образом сможем искать другие населённые планеты, а если нас будет двое, то мы сможем просматривать пространство вдвое быстрее.

– Ах, ты мой мечтатель! Я обязательно буду тебе помогать.

– Эсти, прибываем уже. Ну… давай обнимемся, да я пойду. А ты возвращайся, не задерживайся, бахур обними, поцелуй там маму и Бильху от меня, и Эли не забудь.

Эстер крепко обняла брата и поцеловала его в ухо. По её щекам текли слёзы.

– Ничего, сестрёнка, прорвёмся, не плачь, родная моя. Увидимся.

Дани, захватив свои вещи, вышел на платформу и направился к зданию вокзала.

Сев на скоростной поезд он отправился прямо в космопорт. Там, выйдя на платформу в подземном зале прибытия, Дани вызвал по коммуникатору Аарона.

– Доброго вам утра, дядя Аарон! Я приехал.

– Дани! Дорогой, я уж начал беспокоиться. У тебя всё в порядке?

– Да, всё хорошо, куда мне идти?

– Найди ангар триста пять, там стоит линтер ИКТ-103 – это твой линтер. Я тебя жду здесь.

– Скоро буду!

Дани обновил карту космопорта в своём коммуникаторе и отправился на поиски. С удивлением он заметил, что тащить курватурметр ему стало совсем не тяжело. «Так, значит «Бахура 4.0» уже начала своё дело, недаром я последние дни так объедался мясом! Это просто здорово – ощущать себя таким сильным. Если будет время, схожу в бассейн, искупаюсь с эденцами и проверю другой эффект программы. Вообще-то, с чего я взял, что космолёт будет эденским?» Через двадцать пять минут Дани вошёл в искомый ангар. Линтер с надписью «ИКТ-103» стоял со спущенным трапом, приглашая на борт своего капитана. Дани отравился сразу в рубку управления.

– Мир вам, дядя Аарон!

– И тебе того же, дорогой. Поздравляю, ты капитан этого линтера! Правда, команда твоя не вполне одушевлённая. На борту девять киберов. Они всё сделают, что попросишь. Они обучены функциям членов экипажа и будут точно исполнять свои обязанности и все твои команды. Они, правда, умничать не будут и, в случае возникновения каких-то нештатных ситуаций, они будут докладывать об отклонениях тебе и будут ждать твоего решения.

– Ну, что ж, для начала сойдут и киберы.

– На грузовой палубе смонтирован ЭТАК. Выходной фланец камеры нейтрального водорода соединён трубой размера далет с водородным резервуаром линтера. Резервуар дейтерия полностью заправлен, но дозаправить его ты сможешь только на космолёте. В качестве нагрузки для приёма рекомбинационного тока подключены силовые конденсаторы линтера. Ты привез с собой «заплатку» для системы управления ЭТАКом?

– Да, конечно, в двух экземплярах.

– Прекрасно! Что ещё? Ах, да! Понимая всю силу ЭТАКа и вспоминая наши нелегальные испытания, я своим решением главного конструктора заменил обычные силовые кабели на сверхпроводящие. Если в полёте тебе понадобится запитать от ЭТАКа какое-либо оборудование космолёта, то на грузовой палубе ты найдёшь километр сверхпроводящего кабеля в четырёх катушках. Там же ты найдёшь комплект ванадий-титановых труб размера далет, РУС-резак и сварочный автомат для этих труб. Кибер-повар и кибер-медик, кроме своих основных профессий, обучены сварочному делу. Можешь использовать их для монтажа.

– Благодарю вас, дядя Аарон, вы заботитесь прямо как мама. Что бы я без вас делал!

– Ещё одно, вот возьми и никому не показывай. Это карта соответствия плиток из монополиума на обшивке линтера и свинцовых плиток биологической защиты ЭТАКа. Прежде чем запустить ЭТАК, ты должен заменить свинец монополиумом, сняв защиту с другого или этого же линтера, если ты будешь получать водород прямо на борту.

– Сначала, наверное, придётся провести испытания за бортом. Впрочем, посмотрю по обстоятельствам. А куда мне предстоит лететь?

– В систему Кадеш. Я навёл справки, – расстояние двенадцать с половиной тысяч световых лет, но это по прямой. Маршрут проложен углом, по нему туда лететь чистого времени два месяца. Перелёт проходит в два прыжка, это немного дольше, но зато с реперными чёрными дырами там всё в порядке. На вершине угла требуется дозаправка от звезды Барнеа, – это голубой гигант, поэтому накопление водорода продлится всего неделю.

– Кадеш-три – это же самая дальняя колония! Не повезло… Но зато там телепат есть, её зовут Рахель бат Лаван.

– Боюсь, что этот маршрут выбран намеренно – из-за промежуточной стоянки…

– Я понимаю – техсовет решил провести испытания вдали от обитаемых миров, и мне предстоит именно там осуществить первый официальный запуск ЭТАКа. Но корабль не долетит… Эсти сказала: «На десятый день». Это загадка… не знаю, что и думать, я-то предполагал, что мы просто промахнёмся. Что может случиться с кораблём в гиперпространстве, как думаете, дядя Аарон?

– Может быть? Нет – страшно подумать!

– И всё же?

– Если это произойдёт, вам вряд ли удастся вернуться.

– Да что произойдет?!

– Самопроизвольный запуск маршевых двигателей в гиперпространстве. Импульс корабля при этом изменится настолько сильно, что он может покинуть галактику и оказаться вообще неизвестно где.

– Не думаю, что такое возможно, автоматика ни за что не разрешит этого, даже если центральный вычислитель выдаст соответствующую команду, – разве что капитан сойдёт с ума и снимет блокировку.

– Кстати, о капитане. Он личность своеобразная и довольно неприятная. Его зовут Перец бен Хагай. Он летает уже сто пятьдесят лет. Отличный навигатор, безупречно знает технику, ни одной серьёзной аварии, ни одного серьёзного промаха при вычислении глиссады. Но всё же вопросы есть. Пока ему не ставят никаких отклонений в психике, но я узнал по секрету от своего знакомого в администрации космофлота, что он последние двадцать лет не снимает индивидуального экрана даже в полётах. О чём это говорит?

– Может он чего-то боится, например, боится интуитивных решений, боится совершить ошибку?

– То-то и оно. Он управляет кораблём не как человек, а скорее как кибернетический мозг. А если возникнет ситуация, которая не предусмотрена никакими инструкциями и регламентами, – он может зависнуть, мне так кажется.

– Поэтому-то кораблём должен управлять капитан, а не вычислитель. А он, получается, капитан без куража, капитан-кибер?

– Да, такая вот неприятность…

– Но такой капитан уж точно не снимет блокировку с двигателей в гиперпространстве. Так что ваш вариант аварии отпадает.

– Наверное, ты прав. Но если он всё же сойдёт с ума?

– Устав предусматривает питурим [увольнение со службы]. Питурим выносится тремя четвертями голосов при поимённом голосовании основного экипажа корабля. Члены научной экспедиции или пассажиры не принимают участие в голосовании. Я, кстати, буду третьим навигатором в этом полёте, то есть временным членом экипажа, и, следовательно, голосовать буду.

– Ни одного раза, нигде и никогда капитану не был вынесен питурим! Как это ты вообще вспомнил про это?

– Ну, эта мера на самый крайний случай, а вообще-то, устав знать полезно…

– Есть ещё одно соображение насчёт аварии. А что если откажет бортовой гравиметр? Он, конечно, надёжен, но чем шад не шутит!

– И что в этом случае, по-вашему, должен сделать капитан?

– Наверное, срочно всплыть на поверхность текущего момента и попытаться исправить главный навигационный прибор. Если этого не сделать, то промах мимо цели будет неизбежен.

– Или можно воспользоваться моим курватурметром! А что, вроде всё сходится, – вот и роль альтернативной гравиметрии обозначилась. Правда, зачем тогда всплывать? Можно продолжать путь без всплытия, – прибор очень чувствительный, и он вполне может заменить собой бортовой гравиметр.

– Перец может просто тебе не поверить и вернётся на поверхность. А тебе придётся его долго уламывать.

– Что ж, вполне логичный сценарий нарисовался. Пожалуй, приму его за рабочую гипотезу.

– Ладно, заболтались мы с тобой. Космолёт «Дальний берег» ждёт тебя на орбите. Ты знаешь, что сказать службам космопорта, как надо стартовать?

– Конечно, дядя Аарон, не беспокойтесь за меня.

– Тогда пойду. Удачи тебе во всём.

– Я вернусь, обещаю, и мы построим гиперлинтер с ЭТАКом в качестве энергоустановки.

– Конечно, Дани, – увидимся.

Аарон ушёл, а Дани, подняв трап и закрыв дверь из монополиума, вступил в переговоры с диспетчером. Вскоре диспетчер поднял линтер Дани на поверхность и разрешил старт. Молодой капитан выслушал рапорты кибер команды о готовности всех систем, ввёл синхротроны и тронулся в путь. Невесомость уже не стала для него неожиданностью. Дани включил минимум тяги и ввёл ощутимую скважность, – так лучше было проходить через атмосферу. Координаты «Дальнего берега» на стационарной орбите сообщил ему диспетчер космопорта, и Дани направил свой корабль туда. Установив визуальный контакт с космолётом, Дани запросил связь.

– Линтер ИКТ-103 вызывает «Дальний берег».

– На вахте второй пилот Энош бен Ами, с кем имею честь?

– Даниэль бен Ашер – капитан экспериментального линтера ИКТ-103. Прошу разрешения зайти на борт.

– Отлично, наконец-то, мы вас заждались! Ваша ячейка номер шесть, открываю.

Дани сбросил скорость до минимума и, облетев корабль, увидел открытую ячейку. Плавно и осторожно он завёл линтер внутрь и выпустил опоры. Сработали электромагнитные захваты, и линтер встал на синапсы. На курсовом экране сразу появилось симпатичное лицо второго пилота.

– Добро пожаловать на борт, Даниэль. Через пятнадцать минут атмосфера в ячейке станет нормальной, и вы сможете пройти в свою каюту. На борту «Дальнего берега» вы будете стажироваться в должности третьего навигатора. Во время дозаправки от звезды Барнеа вы проведёте испытания вашей энергоустановки. Пока всё понятно?

– Да, вполне, благодарю вас.

Подождав положенное время, Дани вывел энергосистему своего линтера и дал команду своим киберам подзаряжаться от дежурной ветви электросети, которая сейчас питалась от синапсов космолёта. Он собрал вещи – вычислитель, курватурметр, сумку со сменным бельём. Оба экземпляра «модуля бет» он прихватил с собой, чтобы без него никто не мог запустить ЭТАК в режиме аннигиляционной стабилизации частоты. Выйдя из линтерной ячейки, Дани прямиком направился в каюту третьего навигатора. «Дальний берег» был из той же серии, что и «Голубой свет» с которым он успел ознакомиться во всех деталях. Навстречу по коридору шёл высокий человек. По его знакам отличия Дани понял, что перед ним капитан космолёта.

– Мир вам, господин Перец, – сказал Дани.

– И вам того же, добрый человек, представьтесь, пожалуйста.

– Даниэль бен Ашер, ваш третий навигатор на этот рейс и капитан экспериментального линтера ИКТ-103.

– Знаки отличия наденьте, так положено.

– Непременно, господин капитан.

– Что-то ваш возраст мне кажется слишком юным, вам должно быть лет девятнадцать. Вы должны были бы сейчас ещё учиться в академии или, в крайнем случае, практику проходить, не так ли?

– Я освобождён от практики, господин капитан, и мне почти двадцать один год. Вы можете посмотреть моё личное дело.

– Посмотрю как-нибудь на досуге. А что это у вас за ящик? Кажется, у Пандоры был такой же? – попытался сострить капитан.

– Это прибор для измерения остаточной кривизны в гиперпространстве. Называется – курватурметр, очень чувствительный, может использоваться для навигации.

– И где же вы взяли такой? Я, почему-то, о подобных не слышал.

– Это моё собственное изобретение.

– Да неужели! Вы его аттестовали перед технической комиссией космофлота, она выпустила на него технический стандарт и рекомендовала для внедрения в качестве навигационной аппаратуры?

– Пока нет, но прибор запатентован, откалиброван и испытан мною лично во время полёта в систему Эдена на космолёте «Голубой свет».

– Понятно, у эденцев в плане дисциплины репутация никакая! Вы что же, всерьёз полагаете, что я вам разрешу использовать на борту моего корабля не аттестованный… никем, кроме вас, не испытанный прибор, который вы сами собрали паяльником у себя на кухне из компонентов, выломанных из блоков в цехе утилизации завода «Йецира»?

– Спроектировал прибор – я, но изготовлен он из вполне новых и качественных компонентов в ИКТ по заказу моей с сестрой научной организации «Тиква-лаб», кстати, имеющей неограниченное финансирование Большого Совета.

– Ах, вот оно что, вы один из тех бунтовщиков, которые спровоцировали референдум – понятно. Отнесите ящик обратно на свой линтер и никогда о нём не вспоминайте.

– Вынужден с вами не согласиться. Пункт десять два устава космофлота гласит: «Навигаторы имеют право приносить на корабль, устанавливать и использовать при выполнении своих обязанностей дополнительную аппаратуру собственного изготовления».

– Этому пункту устава двести лет! Он давным-давно устарел!

– Однако – он не отменён.

– Я вам запрещаю, как капитан!

– Вы не имеете права! Нарушать устав не позволено даже капитану.

– Ну, хорошо, бен Ашер, лёгкой жизни на борту я вам не обещаю. В рубку вы приглашаться не будете, участвовать в расчёте глиссад вы не будете, за лётную практику оценку выше семёрки, как и положительную рекомендацию, вы не получите. Ступайте в свою каюту и постарайтесь не попадаться мне на глаза.

«Не очень-то и хотелось!» – подумал про себя Дани.

Дойдя до каюты третьего навигатора, Дани первым делом поставил свой прибор в нишу, которая ему так понравилась при знакомстве с «Голубым светом», затем нацепил на свой нагрузочный костюм знаки третьего навигатора. «Вот и началось», – подумал он, – «Не успел прибыть на борт – уже поругался с капитаном. Всё чему суждено случиться – неумолимо случается». Капитан объявил по громкой связи о двухчасовой готовности к старту. «Что ж я тут сижу – совсем забыл про трубы!» Дани кинулся к лестнице, ведущей на грузовую палубу и дальше в энергетический зал. Самому заниматься подсчётом труб Дани было некогда, и он направился сразу в рубку главного энергетика, решив ему всё рассказать начистоту. Ему повезло, – на вахте был как раз главный, и больше никого в рубке не было.

– Мир вам, господин главный энергетик, Даниэль бен Ашер – третий навигатор и энергетик-испытатель, будем знакомы.

– И вам того же. Млахим бен Ханох, чем обязан?

– Мне нужна помощь, скажите, пожалуйста, в каком количестве имеются ремонтные трубы размера далет? Если комплект полон, то их должно быть двести штук.

– Мы недавно производили замену и сейчас их сто двадцать пять, если мне память не изменяет. А вам то – что за дело? – спросил главный энергетик, не отрываясь от пульта управления, – он вводил главную энергосистему корабля.

– Надо задержать старт, нам необходимо пополнить запас, иначе плохо будет.

– Может вы, всё-таки, объясните – в чём дело?

– Ну, хорошо, только очень быстро. Вы верите в расчёт судьбы?

– Я не знаю, что такое «расчёт судьбы», но некоторые ясновидящие могут предсказывать будущее, такое в принципе возможно, но нас это не касается. Если бы мы были островитянами с Эреца, – тогда бы, да. Была там у них некая Йиска…

– Слава Всесильному – вы хотя бы об Йиске знаете. Не могу сейчас вдаваться в долгие объяснения, но прошу поверить на слово, – от этого зависят наши с вами жизни, как впрочем, и жизни всего экипажа. Я – натуральный островитянин по рождению, взят на континент из-за того, что являюсь телепатом, живу всю жизнь без экрана. И для меня есть предсказание на этот рейс. Поверьте, – трубы нам понадобятся.

Воспользовавшись отсутствием на главном энергетике индивидуального экрана, Дани внушил Млахиму мысль о том, что ему можно верить.

– Господин Даниэль, почему-то я вам верю, и почему-то мне становится как-то не по себе. Что же вы предлагаете, как мы сможем задержать старт?

– Я могу вызвать инспекцию из отдела технической безопасности космофлота для проверки экипировки корабля.

– Наш капитан не даст вам передать радио на Эрец, он ведь буквоед, и знает, что по регламенту допускается снижение запаса до ста двадцати штук для таких труб. Так что – безнадёжное дело!

– Давайте спрячем шесть труб на грузовой палубе между контейнерами, там их никто искать не будет. А капитану вы можете сказать, что ошиблись в подсчёте.

– Он будет рвать и метать, не хочется нарываться на конфликт с ним.

– Что делать – надо, ставка слишком велика! Я вот уже нарвался… пришлось. И ещё, – не говорите, пожалуйста, что я был здесь, иначе вам несдобровать!

– Всё равно, даже если я скажу, что труб не хватает, он вас не пустит к передатчику, не задержит старт и не пошлёт линтер за трубами.

– Мне не нужен передатчик. Я сейчас обращусь прямо к члену Большого Совета Ноаху бен Дану.

Дани ушёл в себя – он вызывал Ноаха. Через пять минут тот ответил.

– Мир тебе, Ноах! Нужна твоя помощь, срочно, выручай.

– Дани, дорогой, что произошло, где ты?

– Я уже на космолёте «Дальний берег». Ты знаешь о предсказании Эстер по поводу моего испытательного полёта?

– Да, я в курсе, мне Шимми говорил об этом, и что?

– До старта осталось час двадцать, а на космолёте не полный комплект ванадий-титановых труб «далет». Они мне понадобятся, – я точно это знаю. Пожалуйста, через полчаса дай по радио команду задержать старт и скажи, что надо проверить экипировку корабля.

– Ладно, Дани, организую, но учти, – у тебя могут возникнуть напряженные отношения с капитаном.

– Они уже возникли по совершенно другому поводу, так что, семь бед – один ответ.

– Когда же ты успел? Ладно, спрячься от него. Инспекция из ОТБ скоро будет, до связи.

– Благодарю тебя, Ноах, до связи.

– Всё в порядке, господин Млахим, – сказал Дани вслух. – Инспекция скоро будет здесь. Нам надо поторопиться и спрятать лишние трубы, на это есть всего лишь полчаса.

– Всесильный! Что я делаю?! Ладно, господин Даниэль, нам придётся таскать их руками, открыть люки и задействовать подъёмник я не могу – капитан об этом сразу узнает. Хорошо, что нагрузочное магнитное поле на этот сплав не действует. Ну, – пошли.

Через полчаса в рубке управления раздался радиовызов.

– Капитан Перец бен Хагай на связи.

– Ктура бат Летушим – старший инспектор отдела технической безопасности космофлота. Необходимо провести плановую проверку экипировки вашего корабля перед рейсом.

– Ни о каких плановых проверках для этого рейса я не слышал, с чего бы вам меня проверять?

– По приказу Большого Совета частота проверок с этого месяца увеличена.

– Вы должны были раньше об этом позаботиться, у меня уже энергосистема введена и экипировка корабля в полном порядке.

– Тем лучше, значит, проверка будет для вас лишь формальностью. Прошу принять мои извинения за задержку. Энергосистему можете не выводить. Пожалуйста, пришлите за нами ваш линтер в космопорт. Как поняли?

– Приказ принят, – нехотя сказал Перец. – До связи.

– Прекрасно, господин капитан! До связи.

– Нет, вы только подумайте, Энош, это возмутительно! Раньше проверяли каждый десятый рейс, а теперь что же – каждый второй проверять будут? Пожалуйста, слетайте за этой дамочкой – пусть подавится. Но, всё-таки, – что-то тут нечисто.

– Задание принято, капитан.

– Энош, а если встретить практиканта с самодельным прибором, это плохая примета?

– Не знаю, а вот если женщину с икс-лучевым оружием – это не к добру.

Через полчаса Ктура и ещё две её коллеги были на борту «Дальнего берега». Семь часов у них ушло на то, чтобы проверить запасы продовольствия, воды, кислорода, водородного топлива, ремонтных расходных материалов и оборудования. С протоколом проверки дамы явились в рубку управления к капитану.

– Мы закончили, господин Перец, – сказала Ктура. – Экипировка в порядке, за исключением одного пункта, – не хватает труб размера далет в ремонтном запасе.

– Этого не может быть! Да, у нас был ремонт недавно, но в запасе осталось труб вполне достаточно!

Перец включил громкую связь.

– Главного энергетика ко мне – немедленно! Сколько же не хватает?

– Полный комплект составляет двести штук, если корабль производил ремонт вдали от своей базы, то допускается снижение запаса до ста двадцати штук, а в наличии имеется только сто девятнадцать.

– Шад меня задери! Не хватает всего одной штуки, и из-за этого вы поднимаете скандал?!

– Вы же знаете – правила есть правила, ничего не поделаешь, вот протокол, подпишите! По решению инспекции вам надлежит докупить восемьдесят одну трубу, здесь на Эреце. Вы получаете устное порицание без занесения в вашу личную карточку. В случае невыполнения предписания инспекции, наказание будет значительно более серьёзным.

– Принято, – сказал капитан сквозь зубы и ввёл свой личный номер в вычислитель Ктуры. – А… вот и вы, Млахим! Как так получилось, что у нас запас не по регламенту?

– Извините, капитан, ошибся в подсчётах! Человек не машина, я забыл занести в расход ремонт перемычки между вторым и третьим баками. Прошу простить меня… пожалуйста.

– Из-за вас придётся переплачивать, здесь на Эреце трубы дороже, чем у нас. Если бы не ваша забывчивость могли бы купить всего одну трубу, а теперь придётся покупать все – до полного комплекта! Предписание нарушать нельзя – хуже будет.

– Ещё раз прошу простить меня.

– Идите на второй линтер, и пусть Адбеэль соберёт свою команду. Слетаете в космопорт за трубами и доставите домой уважаемую инспекцию. И ещё – премиальных за успешный полёт вам не видать!

«Надо ещё дожить до конца полёта, капитан!» – подумал про себя Млахим.

– Задание принято. Разрешите идти?

– Да, и поторопитесь. До свидания, уважаемые дамы.

Капитан задумался. Ему не нравилось, как начинался этот полёт, совсем не нравилось. Через два часа трубы были, наконец, доставлены. Дани следил за мыслями Млахима, тот был без экрана, и убедился, что теперь всё в порядке. Капитан сошёл с орбиты и поднял корабль над эклиптикой. Дани вычислил курс по реперным квазарам, которые были указаны в навигационной карте для перелёта к Барнеа, и сравнил с показаниями радиотелескопа. «Курс капитан взял чётко», – отметил он. Началось ускорение, на экране третьего навигатора росло значение перегрузки и остановилось на трёх с половиной гравах. Как ни странно, он не почувствовал особого дискомфорта. «Бахура 4.0 – это вещь!» – подумал Дани, продолжая наблюдать за курсом. Параллельно он вычислял параметры для прыжка. «При таком ускорении нужного импульса корабль достигнет через три с половиной часа. Интересно, как себя чувствует Млахим?» Дани послал ему видеовызов по внутренней сети. На экране появилось кислое лицо главного энергетика.

– Господин Даниэль, вы что – двужильный? Вы видите, какое ускорение? Неужели вам есть охота ещё и поболтать при этом?

– Извините, пожалуйста, просто хотел спросить, – у вас всегда так?

– К сожалению, да! Прыжок дальний, нужно разогнаться, и при этом хочется сэкономить водород. Вот капитан и ставит такое ускорение, – маршевые двигатели работают в оптимальном режиме.

– Пожалуй, в этом он прав.

– Прав, конечно, но экипажу приходится не сладко! Извините, я отключаюсь, не до разговоров – все кости ломит!

Через три часа и двадцать семь минут перегрузка сменилась невесомостью. Дани включил нагрузочный костюм и вновь стал сравнивать теоретическую точку прицеливания с направлением вектора скорости корабля. «Самую малость подправить надо. Две десятых угловой секунды не хватает. Так, он это сделал, отлично, молодец Перец, а вдруг он и вправду кибер? Да нет… он же в шапочке ходит, зачем киберу шапочка!» Звёзды вдруг исчезли. «Всё… ввели темпоральные генераторы – начался прыжок. Время у нас двадцать три пятнадцать. Начну отсчитывать десять дней с момента начала ускорения. Начиная с девятого дня – не спать, наблюдать за приборами». Дани посмотрел на резервную панель управления кораблём, закрытую прочной прозрачной пластиной. «А что, если придётся брать управление – как-то страшновато. Да что такого может произойти?!» – успокаивал он сам себя. «Просто откажет гравиметр, и все дела. А может всё-таки главные синхротроны? Тогда просто всплывём раньше времени. Ладно, там видно будет».

Дани занялся обустройством своего рабочего места. Курватурметр поставил в нишу подальше и закрепил дополнительными болтами. Управляющий вычислитель разместил рядом с панелью третьего навигатора. Теперь он мог видеть показания обоих приборов – и корабельного гравиметра, и своего родного измерителя кривизны. Дани включил свой прибор и вывел его в рабочий режим. Затем вывел на рабочий экран карту маршрута. «Так, до Барнеа восемь чёрных дыр, мимо которых предстоит проследовать. Первая дыра должна кульминировать на второй день, в четырнадцать двадцать, вторая – на пятый день, потом – на восьмой, а потом только на двенадцатый. Значит, событие произойдёт после третьей кульминации. Пока можно отдохнуть. Надо чем-то отвлечься от мрачных мыслей, – они прямо-таки лезут в голову».

Дани решил помечтать о Марте, вспомнить какой-нибудь из своих снов о ней. Он улёгся на полку и начал думать о своей девушке. «А что там бахуры говорили об управлении половой функцией? А что, если попробовать без гипноза, а вдруг получится?» Дани снял штаны и трусы, мысленным приказом вызвал эрекцию и стал вспоминать свой любимый сон в эллинском стиле. Всё произошло как во сне, но теперь без гипноза, теперь наяву. «Как здорово! Дух захватывает! Ай да бахуры! Надо же – старые циркачки, что сотворили! Ну, вот – майку испортил, надо было хоть полотенце взять». Теперь настроение было отличным. «Прости, Эсти, мальчик стал мужчиной, и теперь будет обходиться без помощи сестрёнки». С этой счастливой мыслью Дани заснул и проспал целых десять часов.

Наутро Дани отправился в кают-компанию чем-нибудь подкрепиться, – он был зверски голоден. Знакомиться с экипажем ему не хотелось, всё-таки они все были из дальней колонии и, возможно, у них была своя специфическая субкультура, об особенностях которой ему рассказать было некому. Дани подошёл к стойке.

– Что будете брать, господин третий навигатор? – спросил повар, который сам выдавал продукты и напитки. – Для членов экипажа питание бесплатно.

– Благодарю вас, я знаю, а что есть?

– Есть морепродукты в консервах, культурное мясо, фрукты свежие, салат листовой, кофе со сливками и кислородный молочный коктейль.

– Дайте, пожалуйста, крабов – две банки, печень трески…

– Маленькую?

– Нет, большую, пожалуйста, салат, хлеб – одну порцию, а Эгоз есть?

– Эгоз есть, но выдаётся во время обеда.

– Тогда кофе – два термоса.

– Я, конечно, не ограничиваю рацион экипажа, но вы уверены, что сможете всё это съесть в условиях невесомости?

– Я не уверен, что мне этого хватит.

Повар только вздохнул, и выдал всё запрошенное. Подкрепившись, Дани вернулся к себе, делать пока было нечего. Он попытался войти в хей-ментос, однако ничего не вышло, – «кузнечики» не появлялись, и Дани решил, что в гиперпространстве связь, всё-таки, невозможна.

* * *

Прошло девять дней полёта. Дани сумел совладать со своим страхом. Успокоившись, он прилежно исполнял обязанности навигатора – отслеживал хвосты чёрных дыр, мимо которых проходил космолёт, следил за тем, чтобы все параметры полёта регистрировались автоматически обоими навигационными приборами и проводил резервное копирование данных.

Перед девятым днём он основательно выспался и был готов провести двое суток за приборами. Начался десятый день – пока всё шло нормально, но на душе было тревожно. «Скоро уже что-то должно случиться, но что именно?» – думал про себя Дани. На панели навигатора по-прежнему всё было тихо. Но вот курватурметр… он начал показывать нарастание второй производной кривизны. Потом пополз вверх и график первой производной. «Что за шад! Здесь нет чёрной дыры, что ты дуришь!» – ругал свой прибор Дани. По коже поползли неприятные мурашки – он не понимал, что происходит. Вот уже и сама кривизна начала заметно подниматься. Дани посмотрел на корабельный гравиметр – тот тоже начал оживать. «Значит это реально! Но что-то не так, не так как всегда. Вот в чём дело! Дани, наконец, увидел то, что делало ситуацию очень необычной – вектор направления на чёрную дыру! На обоих приборах он прирос к нулевой отметке и не собирался отклоняться. В груди у Дани похолодело, сердце куда-то провалилось. – «Мало того, что чёрная дыра появилась не на положенном месте, она ещё и лежит прямо по курсу корабля! Коллапсар! Это невероятно! Где-то под нами на поверхности текущего момента взорвалась сверхновая, и хвост новорождённой чёрной дыры проколол гиперпространство прямо перед нашим носом». Дани нажал кнопку экстренного вызова.

– На вахте! Прямо по курсу коллапсар! – Третий навигатор.

– Вы псих, бен Ашер, – ответил капитан. – Отстаньте, не до вас! Гравиметр вышел из строя!

– Он не отказал! Мой прибор показывает то же…

Капитан прервал связь, Дани был перепуган не на шутку, что же делать! Спорить с этим упёртым «кибером» – бесполезно! На экране, в окне бортового гравиметра появилась надпись «Перезагрузка», затем «Самопроверка систем гравиметра». «Значит, показаниям прибора капитан не поверил. Моему прибору он не поверит тем более. Вот она – вилка судьбы». Дани понял, что он должен сделать. Решительно потянув за кольцо, он выдернул резиновый шнур, удерживавший защитную пластину, и отбросил её в сторону. Затем он вдавил «Кнопку принятия решения» и перехватил, таким образом, управление кораблём. Мелькнула мысль: «Никто этого не делал, но другого выхода нет!» Правой и левой руками одновременно он повернул ключи блокировки, повернул штурвал на девяносто градусов и ввёл рукоятку тяги маршевых двигателей. На экране курватурметра вектор направления метнулся и встал сразу на сто восемьдесят градусов, опали все графики – дыра кульминировала очень резко и моментально исчезла. Дани вывел тягу и нажал кнопку аварийного всплытия. По сигналу этой кнопки автоматика выводила темпоральные генераторы максимально быстро, и корабль возвращался на поверхность текущего момента по крутой глиссаде. «Вот и свет появился, но это – галактики и шаровые скопления, а где же звёзды?» Дани включил все камеры обзора. В поле видимости надирной камеры красовалась большая галактика. Она была видна со стороны, но она была близко. Дани вывел на экран карту шаровых звёздных скоплений и сравнил с видом галактики. «Ну, хотя бы то хорошо, что это наша галактика, – уже что-то приятное». С помощью телескопа он нашёл ближайший голубой гигант спектрального класса омега один и оценил расстояние до него. Получилось шесть с половиной тысяч световых лет. «Ну, вот – теперь всё встало на свои места! Отсюда выбраться можно только с помощью ЭТАКа, а курватурметр помог принять решение в критический момент, – всё сошлось, всё случилось так, как говорила Эсти! Вилка вероятностей осталась позади, и теперь всё будет хорошо, теперь остался только капитан, но это уже мелочь по сравнению с коллапсаром!» Дани почувствовал себя намного лучше, страх ушёл – он понимал, что вскоре его будут бить, но душа его ликовала. «Я сделал это! Мы все продолжаем жить, и это – здорово!»

По громкой связи раздался голос капитана. По интонации было слышно, что он себя едва сдерживает.

– Всех навигаторов и пилотов линтеров прошу немедленно явиться в рубку управления.

Дани вошёл в рубку с улыбкой на лице. Там уже были второй пилот – Энош бен Ами, второй навигатор – Йокшан бен Кейнан, капитан второго линтера Адбеэль бен Миха. Вскоре подошли капитаны остальных линтеров.

– Каждый из вас, господа, занимает каюту, оснащённую резервным пультом управления, – сказал капитан, закипая как чайник. – Но я даже не спрашиваю вас, – кто это сделал? Я уверен, что это был бен Ашер! Что вы улыбаетесь! Нет, вы посмотрите – каков наглец! Вы – убийца, массовый убийца, и вы будете арестованы за покушение на убийство! И будете сидеть под замком до конца дней своих! Что!? Кто-то не согласен?!

Все молчали, они знали своего капитана.

– Сейчас я только одно хочу спросить, бен Ашер! Зачем?! Чего вы добиваетесь? Славы? Известности? Власти? Чего?! Чего ради вы едва не погубили мой корабль и весь его экипаж? Отвечайте!

– Глубоко уважаемый господин капитан, осмелюсь настаивать на том, что я никоим образом не собирался «губить» корабль вместе с экипажем. Напротив – я спас его. Спас от неминуемой и ужасной гибели – от столкновения с хвостом коллапсара. И, поскольку, иного способа сделать это, кроме как в срочном порядке увести корабль с курса, не существовало, то пришлось взять управление на себя, потому что вахтенный… ой, кажется, – это были вы, растерялся как школьница на экзамене по биологии, которой достался вопрос о размножении человека. Вы только представьте себе, как приливная сила разрывает корабль и вытягивает в тонкую проволочку. Точно так же чёрная дыра поступила бы и с вашим телом. Всех членов экипажа настигла бы мучительная смерть. И в этом была бы виновата ваша нерешительность, ваше самомнение и ваше пренебрежение дельными советами ваших же людей. Никто из экипажа с вами не спорит, предпочитают отмалчиваться, не связываться. Это тупиковый путь, бен Хагай. На этот раз мне удалось вас спасти, но в следующем рейсе спасти корабль в подобной ситуации будет некому. Мой вам совет – подайте в отставку, пока ещё никто не умер по вашей вине.

Свет померк в глазах капитана. Он бросился на Дани и схватил его за шиворот. Дани перехватил его руку и сжал так, что рука капитана посинела, и он сморщился от боли.

– Уведите его с глаз моих, пока я не прожёг ему дырку во лбу. Я запечатаю его каюту своим личным кодом, и пусть сидит до конца полёта. А дальше! – капитан едва не задохнулся. – Дальше его ждёт трибунал!

Капитан ещё не понял, что всего оставшегося водорода в баках корабля и всего дейтерия в линтерах ему хватило бы лишь на четверть пути до ближайшей звезды.

– Пойдёмте от греха подальше, Даниэль, – сказал потихоньку второй пилот, беря Дани под руку. – Ваш поступок достоин капитана, скорее всего – вы правы. Я тоже обратил внимание на вектор направления, когда гравиметр показал присутствие чёрной дыры, которой не должно было быть. Но я, к сожалению, не смог сделать того, что сделали вы.

– У меня был ещё один прибор, не только бортовой. Он самодельный, небольшой… и принцип работы другой, но и он показывал то же самое. Поэтому мне было намного легче принять решение, чем вам.

– Вот как?! Пойдёмте скорее, пока Перец не опомнился. Я должен скопировать на свой блок памяти все записи показаний вашего прибора. Это нам всем поможет найти истину. Я думаю, что если нам удастся выбраться из этой передряги, то разбирательств по этому поводу будет предостаточно, и тогда лишняя копия всех данных может ой как пригодиться.

Энош включил на своём костюме радиостанцию внутренней связи, и вызвал из памяти имя.

– Йокшан!

– Это ты, Энош?

– Срочно беги в каюту третьего навигатора. Мы с тобой подтвердим арест.

– Хорошо, сейчас буду.

Энош вошёл в каюту Дани и сразу спросил:

– Где?

– Вот этот вычислитель, – там все данные с курватурметра.

– «Измеритель кривизны», – так вы его назвали? Неплохо, а описание есть?

– Краткое… это описание формулы изобретения.

– Скопируйте и его, пожалуйста, вот блок памяти.

Дани скопировал записи результатов измерений за весь полёт, всю имевшуюся документацию по курватурметру и вынул блок электро-полевой памяти из вычислителя. Энош успел спрятать блок в карман, когда Перец запросил видеосвязь с каютой.

– Энош, где арестованный бен Ашер?

– Здесь он, со мной.

Дани вышел вперёд.

– Нужен второй свидетель!

– Уже сделано, вот Йокшан подошёл.

– Выйдите и встаньте рядом с дверью, убедитесь, что арестованный будет оставаться внутри, когда я закрою и запечатаю дверь.

– Принято, капитан.

Дани остался один. «Самое время оценить ущерб от ареста и подвести итоги», – подумал он. – «Итак! Первое, – Перец меня не убил, хотя, наверное, хотел бы это сделать. И убить меня он не сможет, нужен тёмный поток, а здесь, скорее всего, ментоса уже нет. Кстати, – надо это проверить. Второе, – надо посмотреть, что со связью… ну, так и есть – рабочее место третьего навигатора отключено, и в сеть космолёта доступа нет. Третье, электричество – есть, вода, к счастью – тоже не отключена, воздух – подаётся. В общем – жить пока можно. Интересно, будут ли меня кормить?»

Дани уселся в кресло навигатора, и стал последовательно вызывать всех телепатов. Не отозвался никто. «Да, к сожалению, – ментоса здесь все-таки нет. Ну, а как насчёт хей-ментоса? Дани сосредоточился, произнести ключевую фразу на языке хара нужно было очень чётко. Войти в ментальную сеть хара удалось со второй попытки – Дани ощутил в мозгу характерный шум, напоминающий потрескивание кузнечиков. «Отлично! Мне везёт. Теперь надо оставаться в сети пока не появится Эсти. А где у меня индивидуальный экран?» Дани порылся в сумке с бельём. «Вот она – шапочка, поставлю на подзарядку». Дани сел за вычислитель и загрузил чертежи космолёта. «Пока нечего делать, попробую спроектировать маршрут трубопровода от моего линтера до баков водорода в энергетическом зале».

Тем временем, в рубке управления капитан Перец, второй пилот Энош и второй навигатор Йокшан прикидывали прыжок до ближайшего голубого гиганта.

– Шесть с половиной тысяч, капитан, – слишком далеко, не допрыгнем, – сказал Энош.

– Главный энергетик, зайдите в рубку, срочно, – объявил Перец по громкой связи. – Надо перекачать весь дейтерий и весь водород со всех линтеров в главные баки, может тогда хватит.

– Боюсь, что нет, капитан, – возразил Йокшан. – К тому же мы не сможем точно выйти на глиссаду без опорных чёрных дыр, а значит – промахнёмся, придётся прыгать ещё и ещё, пока методом последовательных приближений мы не достигнем цели. А чтобы изменить курс надо ведь перейти в пульсирующий режим, – опять много затрат энергии. Поэтому, ситуация представляется мне безнадёжной.

– А … вот и наш энергетик. Скажите, Млахим, если к оставшемуся в баках топливу прибавить всё топливо со всех линтеров, насколько мы сможем прыгнуть?

– Мне нужно просчитать все варианты, с причаливанием к звезде в пульсирующем режиме, или без промаха – сразу на дистанцию зарядки, результаты будут разные.

– Извините, Млахим, – сказал Энош. – Но если мы подходим к Шемешу для зарядки на дистанцию в восемь световых минут, то к голубому гиганту, светимость которого в двадцать тысяч раз больше, мы должны подойти на расстояние корень квадратный из двадцати тысяч – это будет, примерно, в сто сорок один раз больше, то есть, около девятнадцати световых часов. Такое точное попадание практически нереально.

– А какое реально?

– Три световых дня, если на маршруте есть опорные чёрные дыры, и если последняя из них не слишком далека от цели.

– Ладно, давайте просчитаю этот вариант, однако, можно ведь сэкономить топливо и вместо пульсирующего режима для подхода к цели использовать микропрыжок.

– Это только ненормальные эденцы подпрыгивают, – возмутился Перец. – А вы вообще, не навигатор, а энергетик, не вам судить.

– Но ведь эденцы подпрыгивают...

Перец опять начал закипать.

– Эден это вам не голубой гигант, если промахнуться там и выйти слишком близко к звезде, то автоматическая защита отбросит корабль на один световой час. Для Эдена этого более чем достаточно, чтобы не подвергаться больше опасности. Для звезды спектрального класса омега один, вас должно отбросить раз десять, а после четвертого раза топливо будет на нуле, разве не так?

– Да, вы правы, капитан. Тогда буду считать, исходя из пульсирующего причаливания с расстояния трёх световых дней.

– Да, давайте уже начнём!

Млахим сел на место второго пилота и занялся вычислениями. Через десять минут он вынес вердикт.

– Нашего запаса топлива хватит на прыжок и причаливание на расстояние тысяча четыреста световых лет.

– Ну, вот, а я что говорил – безнадёжное дело! – заявил пессимистически настроенный Йокшан.

– Я убью этого бен Ашера! – в сердцах закричал Перец.

– Не забывайте, что Даниэль спас нам жизнь, решившись на отчаянный шаг, – заметил Энош. – Если бы не он, мы все были бы уже мертвы.

– На кой шад было нас спасать, если мы всё равно подохнем здесь от голода или нехватки кислорода? И с чего вы взяли, что коллапсар – это не выдумка, психически больного бен Ашера?

– Я тоже подумал о коллапсаре прямо по курсу, когда на гравиметре появилась дыра, а вектор направления не сдвинулся с нуля градусов. Я попытаюсь это доказать. И, может быть, не всё так безнадёжно с энергией, ведь на борту есть экспериментальный образец «выпрямителя вакуума».

– Вы, кажется, встали на сторону арестованного? Смотрите Энош, это может для вас плохо кончиться.

– Да какая теперь разница. Если мы и выберемся отсюда живыми, то опять-таки благодаря Даниэлю и его установке. А с вами, Перец, я, пожалуй, больше не полечу.

– Тогда, Энош, я поручаю именно вам разобраться в документации, запустить эту установку и получить для нас нужное количество водорода. Идите и выполняйте.

– Почему бы не привлечь автора к выполнению этой задачи?

– Выкиньте арестанта из головы! Забудьте даже думать о нём. Я поручаю именно вам сделать это. Что нужно ответить?

– Задание принято, капитан.

– Так-то лучше!

Дани сидел за вычислителем и прикидывал уже третий вариант маршрута прокладки трубопровода. Вдруг, среди стрекотания кузнечиков, он услышал слабый, но отчётливый голос.

– Дани, я в сети, отзовись! Дани, ты слышишь!

– Эсти! Я тебя слышу, Эсти!

– Дани, ты жив! Слава Всесильному! Что случилось с кораблём? Ведь что-то должно было случиться?

– Мы едва не столкнулись с хвостом коллапсара. Мне пришлось перехватить управление кораблём и включить двигатели в гиперпространстве.

– Но ведь это же означает… какой ужас!

– Другого выхода, увы, не было, и решение я принял благодаря тебе, твоё предсказание об альтернативной гравиметрии спасло наш корабль.

– Но прибор-то придумал всё-таки ты, не приуменьшай своих заслуг. И где вы теперь, можешь определиться?

– Я успел определиться, но только приблизительно. Мы в шести с половиной тысячах световых лет над диском галактики, звёзды здесь крайне редки и в пределах досягаемости нет ни одной. Разве что нейтронные могут встретиться… те, которые покинули диск, взорвавшись как сверхновые. Так что и насчёт ЭТАКа ты была права, теперь на него вся надежда, чтобы добыть водород.

– А что ты имел в виду, когда сказал, что успел определиться лишь приблизительно? Разве ты не можешь измерить точно ваши галактические координаты?

– Сейчас не могу, телескопы не доступны, потому что Перец, это наш капитан, не поверил мне, посадил меня под арест и отключил рабочее место навигатора. Да и точные координаты всё равно ничего нам не дадут. Никакая спасательная экспедиция не сможет попасть в сферу с радиусом в три световых месяца за один прыжок. Понимаешь, наших ресурсов хватит на полгода, три месяца будет распространяться радиосигнал и три месяца они будут к нам подходить в пульсирующем режиме. Нет, это не проходит – точности навигации хватит, но не хватит возможностей наших кораблей. Чтобы до нас добраться, нужен исследовательский полёт и заправка космолёта наполовину дейтерием, а это потребует годовой подготовки, – столько мы не продержимся.

– И что же теперь делать?

– Пока ничего, подожду, когда кто-нибудь освободит меня и займусь монтажом трубопровода между ЭТАКом и баками космолёта, потом ещё надо будет смонтировать биозащиту из монополиума, ну, а потом мы двинемся в путь.

– Я попрошу помощи у Ноаха, пусть он пошлёт приказ Перецу о твоём освобождении.

– Эсти здесь нет ментоса, но даже если бы и был, ведь телепат – это я, а капитан меня на дух не переносит. Он ни за что не поверит, что бы я ни говорил и какие бы приказы Большого Совета ни зачитывал.

– Приказ Большого Совета! Вот – что нам нужно! Отличная мысль, должно же быть что-то предусмотрено на экстренный случай. Дани, не беспокойся! Я всё сделаю. Давай, синхронизируем хронометры – у нас сейчас тринадцать пятнадцать.

– У нас двадцать и три минуты.

– Связь завтра в это же время, я сейчас к Ноаху. Отдыхай и ни о чём не думай, береги силы. До связи, мой родной!

– До связи, сестрёнка!

Эстер вызвала Ноаха. Тот ответил сразу.

– Эсти, дорогая, что-то случилось? Почему экстренный вызов?

– Да, Ноах, случилось, ещё как случилось. Я получила сообщение от Дани.

– Странно, они сейчас должны быть в гиперпространстве…

– На самом деле они болтаются над диском галактики, в шести с половиной тысячах световых лет от его условной верхней границы.

Эстер рассказала то, что поведал ей Дани, пришлось рассказать и о том, как они проводили связь через хей-ментос, и что она интуитивно чувствовала, что это может пригодиться, и вот теперь пригодилось.

– Ты говоришь – коллапсар на маршруте. Это более чем серьёзно. Через три дня на Кадеш должен отправиться ещё один космолёт. Нужно немедленно отменить рейс, но кто же мне поверит?

– Никто не поверит, потому что связь через хей-ментос даже не заявлена как открытие или изобретение. Нужно найти какой-нибудь предлог, чтобы задержать старт, хотя бы на два месяца. Примерно через месяц и три недели космолёт Дани…

– Он называется «Дальний берег» и он принадлежит колонии Кадеш-три.

– Да, я знаю, наводила справки об этом рейсе, так вот, этот космолёт должен будет прибыть на Кадеш-три. И поскольку этого не произойдёт, телепат колонии – Рахель бат Лаван, поднимет тревогу. И тогда можно будет организовать исследовательский полёт по маршруту, чтобы выяснить причину исчезновения космолёта.

– Ты совершенно права, Эсти – так и сделаем. До связи!

– Подожди, пожалуйста, Ноах, я ещё не всё рассказала. Дани арестован капитаном, а чтобы им выбраться, он должен быть свободен и должен иметь полномочия на некоторые изменения конструкции космолёта.

– Арестован? Но за что!?

– Капитан ему не верит, он также не верит и в коллапсар. Смог бы ты организовать приказ Большого Совета на освобождение Дани? И есть ли какой-нибудь способ принудить капитана поверить в то, что Дани передаёт приказ не от себя?

– Такой способ есть, он предусмотрен для передачи приказов лично капитанам кораблей в случае начала военных действий против чужих. Внутри карточки-удостоверения капитана между золотыми пластинами лежит полоска из политетрафторэтилена, внутри которой углеродом выполнена кодовая надпись. Кроме того, там же внутри находится микросхема аппаратного ключа для вычисления сигнатуры приказа. Если капитан получает приказ от командующего космофлотом, на котором написано: «Приказ особой важности для капитана такого-то, секретный код такой-то», то он должен вскрыть свою карточку и сверить код приказа с кодом, который написан там. Совпадение подтвердит, что приказ подлинный, и предназначен именно ему.

– Придумано хитро, а не может ли кто-нибудь как-то просветить карточку капитана и узнать этот секретный код?

– Это исключено, надпись в проникающих лучах совершенно неконтрастна, да и слой золота защищает.

– А если телепат что-то добавит от себя и тем самым изменит смысл приказа?

– Секретная программа вычисляет сигнатуру текста, и это число прилагается к тексту. Такая же программа есть и у капитана. Если при передаче будет изменена хоть одна буква приказа, сигнатура станет другой и не совпадёт с числом, приложенным к тексту.

– А если кто-нибудь украдёт эту программу?

– Программа привязана к аппаратному ключу, хранящемуся в карточке капитана, и без него не будет работать. Таким образом, злоумышленнику, чтобы подделать сигнатуру, надо выкрасть карточку капитана и вскрыть её, но это будет заметно.

– Кажется, я, наконец, поняла. Защита действительно продумана серьёзно.

– Ладно, Эсти, я уверен, что смогу убедить командующего, и мы завтра сделаем приказ для капитана Переца. Ты передашь текст Дани, а он его озвучит перед капитаном. Невыполнение приказа особой важности будет грозить ему трибуналом.

– Отлично! Я буду ждать вызова от тебя. До связи, Ноах.

– До связи, Эсти.

На следующий день повар космолёта попросил приёма у капитана.

– Господин Перец, – обратился он к капитану, когда тот разрешил ему войти в свою каюту. – Мне надо отнести еду арестованному, но кроме вас никто не сможет открыть дверь.

– Вы хоть понимаете, Леви, в каком положении мы оказались? И всё из-за этого бен Ашера. Мы все можем умереть от голода. И если он умрёт чуть раньше, то это будет только справедливо.

– Но, капитан! Навигаторы говорят, что он нас спас, что другого выхода не было. И потом, так нельзя – он же живой человек!

– Мало ли, что говорят! Я здесь капитан и мне решать – кто виновен, а кто нет. Идите и не приставайте больше ко мне с этим вопросом. Если Энош не сумеет получить водород – то всё бессмысленно. Передайте ему, чтобы поторопился.

Повар оставил капитана и, уходя, подумал: «Кажется наш капитан того… уж не шизофрения ли у него. Как бы медика к нему подослать».

Дани голодал уже второй день. Есть хотелось невыносимо. «Странно, неужели Перец хочет уморить меня голодом?» – думал он. – «Это уже тянет на превышение служебных полномочий. О чём он там себе думает!» Приближался установленный для связи час, и Дани вошёл в хей-ментос. Вскоре в сети появилась Эстер.

– Дани, это я. Ты меня слышишь?

– Да, я здесь, сестрёнка, ну, что – получилось с приказом?

– Да, бери вычислитель и записывай.

– Я готов, диктуй.

– Приказ особой важности для капитана космолёта «Дальний берег», командира второго ранга, Переца бен Хагая, секретный код: «149 Рэш 150 Шин 673 Тэт 446 Нун 778». Настоящим предписываю. Первое – освободить из-под ареста третьего навигатора космолёта «Дальний берег», изобретателя энергетического темпорального адронного конвертора (ЭТАК), капитана линтера ИКТ-103, энергетика-экспериментатора, телепата дальней космической связи четвёртого уровня Даниэля бен Ашера. Второе – иметь в виду и сообщить всему экипажу, что Даниэль бен Ашер наделён неограниченными полномочиями в части изменения электрической схемы и конструкции космолёта в целях максимально эффективного использования ЭТАКа для спасения корабля и экипажа. И третье – обеспечить всяческое содействие со стороны экипажа выполнению возложенной на Даниэля бен Ашера миссии по спасению экипажа и корабля. Подпись: «Командующий космическим флотом – командир высшего ранга, Итамар бен Аарон». Сигнатура текста: «7694568732451».

– Принято, Эсти, какая-нибудь секретная программа капитана должна подтвердить сигнатуру, если я записал без ошибок, так?

– Верно, но как ты узнал?

– Ну, а для чего ещё нужна сигнатура, – я догадался. Потрясающе сильный текст, как ты сумела его получить?

– Ноах постарался.

– А что такое – секретный код?

– Он хранится внутри карточки капитана и позволит ему удостовериться, что приказ предназначен именно ему.

– Гениально, а нам в академии ничего про такую систему не говорили.

– Наверное, надо сначала стать капитаном космолёта.

– А что Ноах, – присвоил мне четвёртый уровень?

– Да! Тебе четвёртый, а мне третий. Он же знает, что ты связывался со всеми телепатами, находясь на Эреце, ну, а я сдала экзамен по всем правилам. Он это сделал ещё до похода на приём к командующему, очевидно, чтобы поднять наш с тобой статус в его глазах. Скажи мне, братишка, как ты себя чувствуешь?

– Плоховато, еды не дают, а есть очень хочется. Перец запечатал дверь личным кодом и никто, кроме него, открыть её не может. А он меня ненавидит и, видимо, решил уморить голодом.

– Невероятно! Он просто с ума съехал! Шизофреник! Это же насилие! Ну, помяни моё слово, – он очень плохо кончит! Это ж надо чего выдумал – голодом морить.

Последние слова Эстер, разволновавшись, произнесла вслух. Рина вскочила и кинулась к ней.

– Подожди, тут Рина со мной рядом – хочет что-то важное сказать… Она предлагает тебе воспользоваться фотосинтезом… Сними всю одежду, поставь регулятор цветовой температуры освещения на шесть тысяч градусов и просто загорай, – голод должен отступить.

– Что, и трусы что ли снимать? А вдруг Перец придёт?

– Вот пусть посмотрит на твои гениталии и обзавидуется! Да! Чем больше освещаемая площадь кожи – тем лучше.

– Ты прямо как медик выражаешься! Впрочем, ты и есть медик… ладно, я попробую прямо сейчас. До связи, сестрёнка.

– До связи, мой родной.

Дани немедленно разделся и сделал свет максимально жёстким. Неудобно было то, что приходилось летать в невесомости, но по сравнению со зверским голодом, – это была мелочь. Дани вспомнил, что к миниатюрной духовке в его кухонном углу прилагалась фольга для запекания культурного мяса. Это было предусмотрено на тот случай, когда навигатор работал в ночную смену. Дани раскатал блестящие листы на полу и прижал крепёжными магнитами. Потом он завис между светящимся потолком и блестящим полом, – теперь животворящий свет обволакивал тело со всех сторон. Дани расслабился и задремал. Прошло три часа, и голод действительно отпустил. «Ай да программа! Бахуры и здесь не обманули, ну, девчонки! Приеду домой – заобнимаю, хоть бы они побыли у нас подольше».

Дани рассчитывал, что Перец явится к нему для выяснения отношений, и тогда он предъявит ему приказ командующего, но время шло, а Перец всё не приходил. Так прошло уже три недели. Капитан засел в своей каюте и никуда не выходил. Единственный человек, с которым он продолжал общаться, был второй навигатор – Йокшан. Перец каждый день вызывал его к себе и требовал отчёта о том, как продвигается изучение экспериментальной энергетической установки:

– Ну, что на этот раз скажете, Йокшан? Удалось Эношу получить водород?

– Удалось, как раз сегодня, но в очень незначительном количестве. Он изучил досконально всю имеющуюся для устройства документацию и пришёл к выводу о том, что установка действительно экспериментальная и не может служить для извлечения водорода из вакуума в каких-нибудь значимых для энергетики количествах.

– Он смог выяснить, в чём причина неудачи?

– Дело в том, что автор в описании сообщает, что при атомном стабилизаторе частоты модуляции темпорального поля примерно такой выход водорода, такая мощность рекомбинационного тока и должны наблюдаться. То есть эксперимент по документации должен быть признан удачным.

– Какая же это удача, шад его задери! Нас такой результат не устраивает никоим образом! Что-нибудь он может предложить, для повышения эффективности работы устройства?

– Энош говорит, что извлечение протонов и электронов пойдёт эффективно, если частота темпорального поля попадёт в резонанс с частотой квантов аннигиляции протона и антипротона в канале адронов и, соответственно, электрона и позитрона в канале лептонов. Но, к сожалению, атомный эталон частоты не может обеспечить достаточно точной настройки и реакция разделения вакуума всё время срывается. Что с этим можно сделать, – он, к сожалению, не знает.

– Пусть Млахим ему поможет, энергетики всегда лучше разбираются в физике, чем навигаторы.

– Он уже обращался к Млахиму, тот говорит, что надо получить чистую аннигиляционную линию и использовать её вместо атомного эталона, но как это сделать технически он себе не представляет.

– Проклятие! Придётся мне пойти и разобраться с этим бен Ашером.

– Капитан, Даниэля надо накормить, он, наверное, уже едва жив. Экипаж очень вами недоволен, – так поступать нельзя.

– Я капитан и мне решать, как поступать можно, а как нельзя!

Перец вызвал по громкой связи медика.

– Эшколь, я поручил вам следить за состоянием здоровья арестованного, отчитайтесь.

– Капитан, могу сказать, что он чувствует себя пока неплохо, хотя должен уже не вставать с полки. Инфракрасный и звуковой датчики показывают активность, характерную для здорового человека, газообмен тоже в полном порядке. Но это не снимает с вас ответственности за нарушение прав подозреваемого.

– Делает ли он сохранение?

– Да делает, регулярно, но если вы бы хотели проанализировать эти данные, то ничего не выйдет – он сохраняет себя на свои блоки электро-полевой памяти.

– Вы свободны, Эшколь, конец связи.

Медик ничего не ответил, просто отключился.

– Я к бен Ашеру, не ходите со мной, я сам с ним разберусь.

Капитан подошёл к защищённому шкафу. Открыв его, он незаметно взял оттуда РУС-пистолет, и спрятал во внутренний карман. Подойдя к каюте третьего навигатора, он набрал на панели цифровой код, и дверь открылась. То, что увидел Перец, поразило его своей нелогичностью и непристойностью. Ненавидимый им арестант парил на высоте в полтора метра над полом, застеленным фольгой, абсолютно голый, с огромным возбуждённым пенисом, совершенно здоровый, сытый на вид и довольный жизнью.

– Шад вас задери, бен Ашер! Чем вы тут занимаетесь?

– А, это вы господин капитан, испортили удовольствие, ну, да ладно. Заходите, очень давно вас жду. Ведь я телепат дальней космической связи четвёртого уровня, и у меня для вас сообщение. Называется: «Приказ особой важности».

– Какой ещё приказ!? Приведите себя в порядок! Немедленно! Вы не ответили на вопрос!

– Чем я занимаюсь? Ну, скажем, просто решил позагорать перед смертью. А что, нельзя? Вы ведь решили уморить меня голодом, не так ли?

– Что-то вы на голодающего не похожи. Ума не приложу, кто и как мог узнать мой личный код, но вас всё-таки кормили!

Дани убрал эрекцию и, одеваясь, продолжил разговор.

– Нет, уверяю вас, – команда здесь совершенно не причём. Просто это школа телепатов, я самый сильный ученик великого и несравненного Ноаха бен Дана. И благодаря его выдающимся методам обучения, я освоил питание ментальной энергией непосредственно из ментоса. Так не угодно ли ознакомиться с приказом?

– Вы несёте полную чушь, бен Ашер! В вашем личном деле написано, что у вас первый уровень!

– Был первый, но две недели с лишним тому назад – он стал четвёртым, великий Ноах присвоил мне четвёртый уровень, а он знает, что делает и, кому попало присваивать не будет.

– Вы просто издеваетесь! Я пришёл сюда не за тем, чтобы выслушивать ваши фантазии. Мне нужно получить водород в энергетическом количестве… немедленно. Рассказывайте, как это сделать, иначе я вам отрежу ухо.

Перец достал РУС-пистолет и направил его на Дани.

– Я так понял, что ваши энергетики пытались запустить ЭТАК по документации и получили небольшой выход водорода?

– Это так, продолжайте.

– ЭТАК действительно может выдать огромное количество водорода, но для этого надо задействовать его недокументированные возможности, кое-что переделать, поставить биологическую защиту из монополиума, разобрав для этого один из линтеров. Затем протянуть трубопровод из труб высокого давления размера далет от ЭТАКА в энергетический зал, и, главное, управлять модулятором ЭТАКа смогу только я, поскольку это очень опасно, и такой опыт есть только у меня. Поэтому вы должны освободить меня, и тогда я попытаюсь спасти всех нас, шансы хорошие, но нужна помощь всего экипажа. Собственно, приказ вам пришёл как раз об этом, – он предписывает меня освободить и оказать всяческое содействие.

– Шад меня возьми! Трубы! Трубы размера далет! Как я раньше не понял – это тоже было подстроено вами. Вы всё спланировали заранее! И этот фокус с трубами, и авантюру с уводом корабля с курса, и безвыходное положение над галактикой, и ваше триумфальное возвращение в качестве народного героя. Вот значит, что вы задумали! Не было никакого коллапсара, это просто ваш план – убрать меня и самому стать капитаном этого корабля. Теперь-то я вас раскусил, но нет, ничего не выйдет, бен Ашер! Потому, что вы умрёте прямо сейчас!

– Вы уверены, капитан, что сможете выстрелить в человека?

– Не сомневайтесь!

– На вас экранирующая шапочка, она-то как раз и помешает.

– Шад!

Перец сдёрнул шапочку левой рукой и прицелился в голову Дани. Однако он не сообразил, что здесь над плоскостью галактики ментоса нет и, следовательно, нет и тёмного потока. И поэтому выстрелить он не сможет в любом случае – с экраном или без него. Дани же немедленно воспользовался отсутствием на капитане экрана. Он вцепился в мозг Переца, подчинил своей воле всю моторику тела и сделал из капитана замершую фигуру. Он так и остался стоять с РУС-пистолетом в вытянутой правой руке, поскольку Дани внушил его мозгу, что тот не может управлять мышцами тела до особого распоряжения извне. Дани подошёл к капитану и выключил нагрузочный костюм, чтобы тот не упал и не разбил себе голову. Потом он вынул из кармана капитана радио внутренней связи и выбрал из памяти имя. Он не хотел обращаться к членам экипажа телепатически, просто, чтобы не пугать их своими необычными способностями.

– Господин Энош, это третий навигатор Даниэль. Тут у меня капитан… завис… Пожалуйста, подойдите к моей каюте, очень нужна ваша помощь.

– Как это – завис, он вам что, кибер что ли? Ладно, я уже бегу.

Энош появился через две минуты.

– Что произошло, Даниэль, что с капитаном, он как будто парализован… и почему у него в руке РУС-пистолет?

– Он собирался убить меня, пришлось защищаться. Да, – он парализован, но это обратимо, мне стоит только снять гипнотическую установку и Перец оживёт.

– Нет! Пока не делайте этого, не то он может начать стрелять, во что попало, перережет какие-нибудь провода, и тогда мы потратим уйму времени на ремонт. Я у него уже давно подозреваю психическое расстройство. Кажется, настала пора разобраться во всех неясностях и, может быть, объявить капитану питурим.

– Я бы поддержал эту идею. Хорошо бы вам послушать мой с ним последний разговор.

– Это, кстати, возможно, – медик вёл наблюдение за вашей каютой по приказу капитана, так что запись у него есть. Подождите минуту.

Энош вызвал по радио медика.

– Эшколь! Это Энош, наш капитан перешёл черту, он угрожал РУС-пистолетом Даниэлю. Мне надоел этот произвол, и я созываю общее собрание для вынесения питурима. Пожалуйста, объяви по громкой связи экстренный общий сбор в кают-компании. И ещё, принеси записи своих наблюдений за каютой третьего навигатора, – последний час.

– Принято, Энош, до связи.

– Даниэль, как бы нам отобрать у него оружие?

– Поставьте его на предохранитель, а потом я освобожу кисть руки.

Отобрав РУС-пистолет у Переца, Энош спрятал его во внутренний карман своей куртки. Взяв под руки невесомое, неподвижное тело капитана, они понесли его в кают-компанию, как статую. Там уже начали собираться члены экипажа. Они с удивлением смотрели на парализованного капитана и спрашивали друг у друга: «Что случилось?»

– Минуту терпения, коллеги, я всё расскажу, – ответил всем сразу Энош. – Давайте-ка магнитный стул сюда. Даниэль, вы сможете его усадить не пробуждая?

– Сейчас сделаю.

– У кого есть изолента? Его надо привязать, он буйный.

– Вот возьми, Энош, – ответил повар.

Переца усадили на стул, руки связали за спиной, а ноги привязали к ножкам стула.

– Все собрались? Кого не хватает, вопрос серьёзнее некуда! – крикнул Энош.

– Все тут, – ответил главный энергетик Млахим. – Оборудование поставлено на автообслуживание. Рассказывай Энош, не томи.

– Нет, подождите, друзья, – сказал медик Эшколь. – Вы забыли, что Даниэль умирает от голода. Я должен дать ему порцию еды в соответствии со схемой выведения из голодовки. Леви, дай мне тыквенный сок без мякоти и сделай лёгкий кисель.

«Лучше бы мяса два куска дали», – подумал Дани и сказал вслух:

– Не беспокойтесь, господа, я хорошо натренирован в школе телепатов, могу долго не есть и даже не спать.

– Нет, нет, Даниэль, я как медик вынужден настаивать. Вы должны это съесть, и только потом мы приступим к делу.

«Вот незадача! Придётся поститься ещё недели три, наверное», – сетовал про себя Дани, но делать было нечего, выдать бахур он не мог, и поэтому пришлось выпить приготовленное для него питание.

– Теперь можно приступать, – разрешил, наконец, Эшколь.

– Даже не знаю, как начать, коллеги, – сказал Энош. – Капитан Перец совершил покушение на убийство, так утверждает наш третий навигатор Даниэль. Я сам был свидетелем тому, как капитан целился из РУС-пистолета. Мы, конечно, оружие отобрали, но у нашего медика есть видеозапись последних событий. Давай, Эшколь, покажи на большом экране, чтобы все видели.

– Минуту, я ведь не могу показывать личную жизнь моего пациента… вот – я нашёл нужное место, смотрите.

Собравшиеся были шокированы увиденным, долго никто ничего не говорил. Наконец повар Леви взял слово:

– Я давно подозреваю, что капитан болен на голову. Эшколь, ты медик, – скажи что-нибудь!

– Согласен с тобой, я ставлю ему диагноз: «Шубообразная шизофрения», но он – капитан, и я не вправе отрешить его от должности, пока не закончен полёт. Поэтому предлагаю питурим.

– Прежде чем голосовать питурим, – сказал Йокшан. – Надо, наверное, дать капитану слово, – пусть объяснит свои мотивы. Хотя, я лично – за питурим.

– Давайте, Даниэль, он связан, теперь его можно «расколдовать», – попросил Энош.

Дани последовательно, шаг за шагом, вернул Перецу контроль над его телом. Как только капитан обрёл дар речи, он тут же начал орать.

– Что вы со мной сделали, я же капитан! Не верьте этому проходимцу, – он вас всех загипнотизирует! Как он меня обманул! Он и вас обманет, проведёт как детей. Убейте этого слугу сатаны, – он нас всех погубит.

– Помолчите, Перец, – сказал Энош. – Вам дали слово не для того, чтобы вы тут кричали и ругались. Ваши соображения по поводу якобы заговора Даниэля против вас мы слышали, а также видели ваши действия на видеозаписи. Объясните нам, что вам помешало нажать на кнопку, вы же сняли индивидуальный экран, и намерения ваши были серьёзными, или это был блеф? И ещё нам нужно, всё-таки, прочитать приказ, который вам прислал командующий флотом.

– Да, шад меня задери, я снял экран и отбросил в сторону, чтобы не мешал, и всё равно, прилива решительности я не ощутил, и знаете почему? Здесь нет ментальной сети! Над диском галактики нет ментоса! Я вспомнил, – экспедиция триста тридцать восемь, она это и открыла. Так что блефом является так называемый приказ, который якобы поступил от командующего флотом на моё имя. Каким бы телепатом он не был, он не мог получить приказ.

– Даниэль, есть что ответить? – спросил Энош.

– Насчёт ментоса капитан прав, но недавно был открыт другой ментос – ментос хара, названный «хей-ментосом». Каждый мог бы прочитать об этом в военном разделе информационной сети, все космонавты имеют допуск. Я знаю, что вы можете сделать это и здесь, поскольку корабль, отправляясь с Эреца, получил обновление библиотеки.

– И что же, телепат, вроде вас, может установить связь через этот ментос? – спросил Адбеэль.

– Да, если он выучит ключевую фразу на языке хара и если у него с собой есть синий эденит, такой как этот.

Дани достал из-за пазухи кулон и показал его всем присутствующим.

– Он прав, эденит – не минерал, как выяснилось, а артефакт хара, – сказал главный энергетик. – Я хотел такой жене купить, но нет – такие украшения больше не продаются. А у вас, Даниэль, он откуда?

– Он куплен ещё до открытия его скрытых свойств. Вот текст, господин Энош, пусть он будет прочитан и сверен с сигнатурой по всем правилам.

– Давайте Перец, прочтём что вам прислали. Мне нужна ваша карточка, ваш вычислитель и информация о том, где лежит секретная программа для сверки сигнатур.

– Не дождётесь! Я не скажу, а применять физическое насилие не имеете права!

– Зачем нам насилие, если у нас есть телепат, не хотите говорить так – скажете под гипнозом.

– Сможете, Даниэль?

– Легко, господин первый навигатор.

– Ну, ладно, – ваша взяла. В защищённом шкафу, в моей каюте, там и вычислитель, и карточка, и переходник для аппаратного ключа. Код: «Цади Эпсилон 574 Вав Уно Йуд 440»

– Леви, принеси, пожалуйста, и кабель для копирования захвати.

– Принято, Энош, сейчас принесу.

Через десять минут всё было готово, и Энош приступил к процедуре.

– Так, все видят? Карточка капитана не вскрыта, ножницы, пожалуйста.

Энош отрезал край карточки по указанной линии, и вынул две золотые пластины, между которыми лежали полоска с кодом и микросхема аппаратного ключа. Он аккуратно вставил микросхему в переходник, а сам переходник поместил в вычислитель капитана вместо съёмного блока памяти. Затем он скопировал текст с вычислителя Дани.

– Где программа сверки, Перец?

– Направление «Служебные», затем направление «Секретные», называется «Сигнатурный анализатор».

Энош запустил программу.

– Сигнатура совпадает, господа, – объявил он собранию. – Теперь сверим код капитана. Йокшан, возьмите полоску. Я буду вслух называть символы из текста приказа, а вы будете сверять.

Закончив сверку, Энош объявил.

– Итак, приказ проверен по всем правилам и признан подлинным. Я зачитываю вслух, потому что это касается всех.

Приказ особой важности для капитана космолёта «Дальний берег», командира второго ранга, Переца бен Хагая, секретный код: «149 Рэш 150 Шин 673 Тэт 446 Нун 778». Настоящим предписываю. Первое – освободить из-под ареста третьего навигатора космолёта «Дальний берег», изобретателя энергетического темпорального адронного конвертора (ЭТАК), капитана линтера ИКТ-103, энергетика-экспериментатора, телепата дальней космической связи четвёртого уровня Даниэля бен Ашера. Второе – иметь в виду и сообщить всему экипажу, что Даниэль бен Ашер наделён неограниченными полномочиями в части изменения электрической схемы и конструкции космолёта в целях максимально эффективного использования ЭТАКа для спасения корабля и экипажа. И третье – обеспечить всяческое содействие со стороны экипажа выполнению возложенной на Даниэля бен Ашера миссии по спасению экипажа и корабля. Подпись: «Командующий космическим флотом – командир высшего ранга, Итамар бен Аарон». Сигнатура текста: «7694568732451».

– Итак, господа, – сказал Энош. – Я ставлю на голосование питурим капитана. Основание – покушение на убийство члена экипажа, третьего навигатора Даниэля бен Ашера.

– Это заговор телепатов! – закричал Перец. – У них всё было спланировано заранее! Этот Ноах, он тоже в заговоре, они заставили меня купить трубы, как будто всё знали заранее. Их цель захватить этот корабль, а затем и весь флот поставить под власть телепатов. Они будут нами править, а мы будем их послушными марионетками, – всем промоют мозги, вот увидите! Не было никакого коллапсара – это заговор, провокация.

– Что ж, Перец, я вам отвечу, – сказал Энош. – Я внимательно проанализировал записи навигационного прибора Даниэля и сопоставил их с записями бортового гравиметра. Показания обоих приборов при прохождении корабля мимо навигационных чёрных дыр абсолютно совпадают. Курватурметр Даниэля оказался намного чувствительнее и всегда замечал присутствие дыры раньше. Во время кульминации показания совпадали, то есть прибор откалиброван правильно. Векторы направления на дыру тоже двигались одинаково на обоих приборах. Поэтому я делаю вывод, – курватурметру можно верить.

– Вы его лучше спросите, зачем он вообще притащил на корабль этот ящик, наверное, как аргумент в пользу необходимости своих преступных действий. Разве это не доказывает, что он готовился к захвату корабля вместе со своим учителем Ноахом. Что касается совпадения показаний, то это всё можно подстроить с помощью программы симулятора. Может этот прибор не прибор вовсе, а муляж – симулятор. Пусть он включит его прямо сейчас и продемонстрирует, можно сравнить его показания с бортовым гравиметром, пусть покажет доминирующую массу здесь, в этой точке пространства.

– Курватурметр не работает на поверхности текущего момента, – сказал Дани. – Он предназначен только для гиперпространства.

– Вот видите! Он увиливает! А трубы… спросите его – как он это устроил и зачем? С чего это отдел технической безопасности взялся проверять именно наш корабль и прямо перед стартом. Если бы проверка была плановой, она прошла бы раньше. Но всё было не так, как обычно. Вначале на борту появился бен Ашер, а уже потом он вызвал инспекцию, наверняка не обошлось без Ноаха. Идите, обыщите весь корабль – даю гарантию, найдутся лишние трубы!

– Млахим, у нас есть на борту лишние трубы? – спросил Энош старшего энергетика.

– Ладно, придётся признаться, трубы есть. Я припрятал несколько штук на грузовой палубе.

– Ну, и зачем?

– Хотел потом сварить из них дополнительную стойку, а то при наших ускорениях там, на грузовой, что-то поскрипывает, и мне это не нравится, как бы не обвалился весь груз прямо на голову. А тут как раз эта комиссия, то есть инспекция, нагрянула. Ну, и нашла недостачу. А я и подумал: «Почему бы нам и вправду не докупить труб, – мало ли что в полёте бывает».

– Странно, мистика какая-то с этими трубами, – сказал Энош. – На линтере ИКТ-103, в грузовом отсеке тоже эти трубы размера далет, и много – штук двести, наверное. И кабель сверхпроводящий… дорогая вещь, между прочим…

– Вот видите! – закричал опять Перец. – А я что вам говорю! Он готовился, всё предусмотрел! Прокрутите ещё раз запись, он признался, что хотел собрать трубопровод от своей установки прямо в энергетический зал, значит, он действительно готовился! А вы мне не верите, отпустите меня немедленно! И приказ этот – чистая липа! Ноах заставил командующего написать его под гипнозом, что ему стоит – он же телепат!

– Нет, Перец, не всё так просто. Бортовой гравиметр ведь тоже показал чёрную дыру прямо по курсу, – сказал Энош. – Я лично это наблюдал!

– Да что стоит этому взломщику мозгов и программ запустить программу-симулятор в сеть корабля и подменить, таким образом, показания гравиметра. Как только я начал перезагрузку бортового прибора он тут же перехватил управление, потому, что после перезагрузки показания гравиметра были бы совсем другими, и он был бы разоблачён! Не было никакого коллапсара!

– Даниэль, пожалуйста, прокомментируйте.

– Я должен признаться, господа, что действительно готовился к этому полёту. Я верю в расчёт судьбы, и мне было предсказано, что моя судьба, которая неразрывно переплелась и с вашей судьбой, когда я был назначен на этот корабль, может сложиться двояко. С вероятностью пятьдесят процентов корабль должен был погибнуть. Причина гибели осталась неясной. Другая половина вероятности приходится на случай, когда корабль выживет, но потребуется работоспособный ЭТАК и альтернативная гравиметрия. Техническая комиссия ИКТ не позволила мне довести ЭТАК до работоспособного состояния, и я сделал это на свой страх и риск. ЭТАК полностью обеспечит корабль водородом, если его слегка переделать и подключить к бакам космолёта. Я знаю, как это сделать, и все материалы для этого имеются в наличии, в частности всё те же пресловутые трубы размера далет. К сожалению, предсказание сбылось, и теперь мы здесь. Капитан Перец очень убедительно изложил свою версию событий. И теперь получается, что вам нужно сделать нелёгкий выбор. Только моё слово против слова Переца. Неопровержимых аргументов у меня больше нет. Был коллапсар или его не было – это становится вопросом вашей веры.

– Экипаж! – снова закричал Перец. – Мы должны мужественно принять смерть, но не позволить этой банде телепатов захватить власть! Убейте бен Ашера – это наш долг!

– Никого мы убивать не будем, – сказал Энош. – Да и не сможем при всём желании. Ваш питурим, Перец, – вопрос практически решённый. Главный вопрос сейчас в другом – был коллапсар или нет? Можем ли мы верить Даниэлю или нет? Ставлю на голосование: «Кто за то чтобы выполнить приказ командующего флотом и предоставить Даниэлю полномочия капитана на этот рейс до Эреца?»

– Стойте! Погодите, друзья, – закричал главный энергетик. – У меня ещё есть кое-какие факты! Прошу десять минут, я принесу данные с моего вычислителя.

– Воспользуйся корабельной сетью, Млахим, – предложил Энош.

– Нет уж, если, как утверждает Перец, там присутствует симулятор то и эти данные он может объявить липой. Я принесу резервную копию, которая пишется на мой собственный вычислитель, который к сети не подключён. А лучше даже пусть Йокшан принесёт; там, в приборной нише, рядом с рабочим местом энергетика, стоит вычислитель среднего класса. Это дублирующая измерительная система, и она полностью автономна.

Через пятнадцать минут Йокшан подключил оптический кабель большого экрана к вычислителю Млахима. Тот уже сидел за столом и запускал программу.

– Итак, я хочу вам показать записи тензометрической системы, измеряющей деформацию главных баков с жидким водородом. Внизу шкала времени, можно детализировать графики с разрешением в одну десятую секунды. По вертикали шкала деформации, она логарифмическая и охватывает шесть порядков. Вот смотрите, эта огромная полка на графике – наше ускорение перед прыжком, дальше девять дней всё спокойно, навигационные чёрные дыры мы проходим на достаточном расстоянии и никаких деформаций они не вызывают. Лишь намного более чувствительный гравиметр может уловить их присутствие. Теперь смотрите – десятый день полёта, я растяну шкалу времени. Видите! Что это за пичок, как, по-вашему? Кто скажет? Кто соображает в физике?

– Вы хотите сказать, что это приливная сила от хвоста чёрной дыры вызвала деформацию? – испуганно спросил Йокшан.

– Сейчас мы узнаем, – сказал Энош. – Я наложу на эту картинку показания курватурметра Даниэля, там тоже есть метки времени и мы сможем синхронизировать графики.

Когда Энош совместил шкалы времени, все ахнули.

– Так и есть! – воскликнул Энош. – Ваш пик, Млахим приходится как раз на момент кульминации коллапсара, когда тот остался в стороне, потому что Даниэль изменил курс. Вы представляете насколько близко мы подошли к дыре?!

– Ещё пять секунд и каждый почувствовал бы на себе – что такое приливная сила чёрной дыры, – задумчиво произнёс Млахим. – Я не преувеличиваю, если бы Даниэль не вмешался, на графике был бы не пик, а экспонента, но увидеть её уже было бы некому.

– Так! Сомнений больше нет, – сказал Энош. – Голосование о доверии Даниэлю отменяю. Вы все видите, друзья, что этому молодому человеку мы обязаны жизнью. Примите Даниэль нашу искреннюю благодарность и простите за сомнения.

– Право не стоит, я ведь был предупреждён.

– Ставлю на голосование питурим капитана Переца бен Хагая. Согласно уставу каждый из вас должен подойти к столу и от руки написать своё имя и своё решение, я специально для этого случая припас лист старинной бумаги и настоящую ручку с чернилами. Я чувствовал, что вскоре мы созреем для этого. Начнём!

Энош написал заголовок: «Голосование по поводу питурима капитана космолёта «Дальний берег» Переца бен Хагая». Каждый из команды корабля написав своё имя, рядом писал слово «Питурим». Никто не проголосовал против, потому что у каждого накопилась своя обида на своенравного командира. Перец замолк и сидел с отрешённым видом, понурив голову. Медик подошёл к нему.

– Ничего, Перец, я вам ставлю серьёзный, но не безнадёжный диагноз. Трибунал, скорее всего, признает вас невменяемым и приговорит к лечению в курортной зоне Исраэля, на берегу моря. Отдохнете, лет пять – десять. А потом займётесь чем-нибудь спокойным, переедете на Эден-два. Там так же хорошо, как на Эреце. В общем, не унывайте. Сейчас я вам сделаю успокаивающий укол, а потом поживёте до конца рейса в изолированной палате в медотсеке.

Глава 8. Возвращение.

После того как медик увёл осоловевшего от укола Переца, слово вновь взял Энош.

– Итак, друзья, выполняя приказ командующего флотом, я как второй пилот и первый навигатор, объявляю Даниэля бен Ашера временно исполняющим обязанности капитана на этом корабле. Пожалуйста, Даниэль, расскажите нам, что нужно делать и в какой последовательности.

– Наверное, я слишком молод, чтобы сразу стать капитаном, но ничего не поделаешь приказ – есть приказ, надеюсь, вы не будете судить слишком строго. Нам надо выбираться отсюда, и я знаю, как это сделать. Если вы не против, я буду называть вас по именам, чтобы общение стало попроще. Итак, что в общих чертах нам предстоит изменить в конструкции корабля. Первое – для того, чтобы ЭТАК смог работать в режиме аннигиляционной стабилизации частоты, необходимо усилить его биологическую защиту, потому что при аннигиляции протонов с антипротонами, наряду с пей-мезонами, рождаются кванты с энергией 1.876 гигаэлектронЕН, что нам собственно и нужно. Избавить нас от такого жёсткого излучения сможет только монополиум, поэтому мы должны поменять свинцовые плитки защиты на плитки из монополиума. Их можно снять с линтера ИКТ-103 в соответствии с картой координат, которая у меня имеется. Я думаю, что этот линтер навсегда останется на приколе в своей ячейке и таким образом «Дальний берег» станет первым в истории кораблём с независящим от звёзд источником энергии.

Второе – необходимо соединить камеру нейтрального водорода ЭТАКа с резервуаром газообразного водорода высокого давления, сварив магистраль из ванадий-титановых труб размера далет. Я полагаю, что заправлять баки космолёта водородом от ЭТАКА нет смысла, потому что на охлаждение и сжижение водорода потребуется время, и процесс заправки пойдёт немногим быстрее, чем от звезды спектрального класса омега один. Нам же терять время на заправку перед очередным прыжком нельзя, иначе не хватит жизненных ресурсов корабля на этот, в общем-то, исследовательский полёт. Прыгать придётся на небольшие расстояния порядка тысячи световых лет, и уточнять курс после каждого прыжка. ЭТАК сможет обеспечить водородом такой энергозатратный полет при непосредственном питании синхротронов, минуя процесс накопления топлива.

И, наконец, третье – необходимо соединить силовой электрический выход ЭТАКа с силовыми конденсаторами главной энергосистемы космолёта для утилизации рекомбинационного тока. Энергию этого тока можно непосредственно использовать для питания темпоральных генераторов. Для решения этой задачи припасён сверхпроводящий кабель.

Системой управления ЭТАКом я займусь сам. Установлю в систему контроля модулятора специальный блок. Этот блок я соединю оптическим кабелем с пультом, который я хочу разместить рядом с панелью первого пилота. На пульте предусмотрено два режима – ручной подбор длительности импульса активного состояния модулятора и автоматический режим поддержания этой длительности в зависимости от давления в камере нейтрального водорода ЭТАКа по пропорционально-интегральному закону. Пока всё понятно?

– Отлично, Даниэль, мы все готовы приступить к работе, – выразил мнение экипажа Энош.

– Дайте мне сутки, коллеги, я составлю общий план работ и напишу задачу для каждого из вас.

– Вы должны переехать в каюту капитана, – сказал медик Эшколь. – В вашей каюте вы не сможете принимать членов команды и проводить совещания в узком кругу. Мы с Леви всё подготовим, проведём уборку, замену расходных материалов и дезинфекцию.

– Благодарю вас, Эшколь, вы, конечно, правы. Когда переезжать?

– Часов за восемь мы справимся.

– Отлично, скажете, когда закончите.

Через две недели каждый из членов команды корабля видел в Дани пусть молодого, но всё же капитана. Навыки лидера, полученные им в школе, очень пригодились. Дани лично познакомился со всеми и для каждого нашёл доброе слово. Работа закипела. Млахим со своими двумя помощниками из энергетической службы, получив в подчинение двух киберов с линтера ИКТ-103, монтировал трубопровод высокого давления. Работа была очень ответственной, и каждый шов проверяли сначала сонаром, затем икс-лучевым дефектоскопом. Эту операцию, как вредную для здоровья, выполняли киберы.

Эшколь постепенно восстанавливал рацион Дани, а тот, находя такую осторожность излишней, тайком таскал продукты со своего линтера и съедал их ночью. К счастью, «Бахура 4.0» и здесь не подвела Дани. Переключение на нормальный рацион произошло очень быстро, но медику смириться с этими мистическими, как ему казалось, фактами было трудно.

– Я не могу понять, Даниэль, как вам удалось не потерять силы во время голодовки, – завёл он разговор с Дани, наконец, решившись на прямой вопрос. – И теперь на восстановительном рационе вы не чувствуете никакого дискомфорта. Неужели всё дело в какой-то особой методике, которую применяют телепаты?

– Есть ещё кое-что, но это программа сверхсекретная, – я не могу пока рассказать. И даже в военном разделе инфосети вы ничего не найдёте. Пока примите факты такими, какие они есть и не пытайтесь найти объяснение. Когда эксперимент закончится, я и мои коллеги по новой методике опубликуем результаты, и тогда вы всё узнаете, а пока, пожалуйста, сохраните эти сведения в тайне.

– А как долго продлится эксперимент?

– Лет десять, а может быть и больше, точно пока не знаю. Никто из ваших друзей медиков не должен узнать об этом.

– А как же расследование по делу Переца? Он ведь должен ответить за то, что морил вас голодом.

– Давайте не будем предъявлять ему обвинение в этой части. Пусть ответит только за покушение на убийство. Тем более, что он всё равно должен быть признан невменяемым.

– Да, вы правы, только душевной болезнью можно объяснить такое поведение. Медикам кадешского отделения космофлота давно следовало проверить его на устойчивость к тёмному потоку. Он и сам, наверное, почувствовал, что устойчивость снижается, и последнее время не снимал экрана, однако он опоздал, – тёмный поток свёл его с ума раньше, чем он заподозрил неладное. Такое иногда случается, особенно у тех, кто много времени проводит в космосе. Извините, капитан, за моё любопытство, я обещаю не разглашать вашу тайну.

– Я вам верю, Эшколь. Пойду к себе, отдохну – день был трудным.

– Доброй ночи, капитан.

Прошло ещё две недели и два дня, когда, наконец, все изменения в конструкции корабля были завершены. Даниэль дал экипажу сутки на отдых, а затем приступил к испытанию новой энергосистемы. Всех энергетиков линтеров он мобилизовал для наблюдения за трубопроводом. Каждый был одет в изолирующий космический костюм, вооружён переносным газоанализатором, и мог остановить ЭТАК по радиокоманде в случае обнаружения утечки. Энергетики космолёта собрались в машинном зале. Они приготовились принять водород и запустить главные синхротроны. Млахим сидел за панелью вахтенного энергетика, Дани находился на месте первого пилота, где был смонтирован пульт управления ЭТАКом.

– Все готовы? – спросил он по громкой связи.

Все участники эксперимента доложили о готовности.

– Отлично, коллеги. Итак, внимание, – я ввожу ЭТАК.

Дани включил темпоральные генераторы ЭТАКа, поставил длительность импульса активности модулятора на одну микросекунду и нажал на кнопку, по которой должен включиться поиск частоты резонанса. Система сработала отлично, произошёл захват частоты и ЭТАК начал выдавать водород малыми порциями, появился рекомбинационный ток, всё было хорошо. Млахим был в восторге.

– Капитан! Он работает – это фантастика. Частота импульсов пятьсот в секунду, длительность одна микросекунда, давление водорода на входе инжектора – один процент от максимального. Можно запускать синхротроны.

– Подождите, Млахим, приготовьтесь к сбросу водорода в космос. Я сейчас пройду по всем режимам, – надо испытать установку на полной мощности.

– Готово, капитан!

– Я прибавляю.

Дани начал постепенно наращивать длительность импульса активности модулятора. Когда длительность подошла к восьмидесяти микросекундам, Млахим закричал.

– Всё, капитан, достаточно! Этот расход водорода соответствует максимальной мощности синхротронов.

– Сейчас ЭТАК выдаёт только восемь процентов своей максимальной производительности, Млахим. Впрочем, эта производительность ограничена только прочностью конструкции. Если её повысить, можно выдать и побольше.

– Даниэль, но это же просто море энергии! Это потрясающе, теперь мы сможем лететь куда захотим и как захотим!

– Да, Млахим, наконец-то мы не будем связаны по рукам и ногам, сможем посетить шаровые скопления над диском галактики или даже заглянуть в соседнюю галактику. Всё, что хотите. Ладно, я выключаю. Все параметры мне ясны, и завтра я вам напишу программу для управления ЭТАКом, вы её поставите на рабочий вычислитель энергетика, и будете управлять установкой сами. Я со своего пульта вмешаюсь только в случае крайней необходимости.

Дани выслушал доклады всех «постовых» вдоль трубопровода. Утечек обнаружено не было. Через полчаса Дани собрал экипаж в кают-компании и объявил об успешном испытании энергоустановки. Обрадованные перспективой счастливого избавления люди дали выход своим эмоциям, едва не задушив в объятиях своего молодого капитана.

– Это наш общий успех, друзья, – сказал Дани. – Без вашей помощи он был бы невозможен. Сегодня и завтра объявляю выходными. Послезавтра с утра жду всех навигаторов на рабочих местах. Я, Энош и Йокшан в рубке управления будем вычислять курс, остальные навигаторы должны на своих резервных рабочих местах нас проверять, если кто заметит неточность, прошу вмешиваться без церемоний, инициатива приветствуется. Вернувшись в свою каюту, Дани дождался связи с Эстер и сообщил ей об удачном испытании ЭТАКа на полной мощности.

Утром, девятого швата, Дани, Энош и Йокшан взяли курс на родную звезду. Точку прицеливания определили, исходя из относительных угловых координат пяти ближайших к Шемешу шаровых звёздных скоплений. Всего этих скоплений в галактике за время полётов к звёздам было зарегистрировано двести пятнадцать. Некоторые из них располагаются внутри диска галактики, другие входят в её сферическую подсистему. Каждое шаровое звездное скопление имеет регистрационный номер и узнаётся навигаторами по своему расчётному положению относительно опорных квазаров, по диаграмме спектр – светимость своего звёздного населения и индексу металличности. Идентифицировав искомые скопления, трое навигаторов пришли к выводу, что занесло их на так уж далеко, – случайный курс, который установил Дани, уходя от столкновения, примерно соответствовал направлению перпендикулярному плоскости диска галактики от точки встречи с коллапсаром.

Дани комментировал по видеосвязи все свои действия. Пилоты и навигаторы линтеров проверяли правильность расчётов. Энош и Йокшан подобрали ближайший к точке прицеливания квазар и рассчитали, относительно него, малые углы корректировки курса. По команде Дани, Млахим вывел ЭТАК на достаточный для пульсирующего полёта уровень мощности. Дани лёг на курс и начал разгон на поверхности текущего момента, торопиться было некуда, топливо экономить было незачем, и он поставил ускорение всего в один грав. При таком ускорении, стандартных трёх сотен километров в секунду космолёт должен был достичь через восемь с половиной часов и всё это время экипаж мог наслаждаться нормальной гравитацией. По этому поводу Леви устроил в кают-компании пир и танцы. Дани, отпустив на отдых Йокшана и Эноша, сам на пир не пошёл, и повар принёс ему две порции жаркого из культурного мяса и салат под особым соусом прямо в рубку. Через положенное время Дани произвёл корректировку курса и ввёл темпоральные генераторы. Запланированный прыжок на тысячу световых лет должен был занять трое суток, четырнадцать часов и двадцать четыре минуты. Никаких известных чёрных дыр по маршруту прыжка не было, и выход на глиссаду Дани запрограммировал по хронометру.

Он включил курватурметр, который теперь стоял рядом с рабочим местом первого пилота, на тот случай, если какая-нибудь неизвестная дыра всё же появится рядом с курсом прыжка. Расстояние до точки, в которой теоретически должен был находиться Шемеш, по расчётам равнялось семи тысячам шестидесяти девяти световым годам. Преодолеть этот путь Дани предполагал за восемь гиперпространственных прыжков, каждый раз уточняя курс при выходе на поверхность текущего момента. Если бы этот полёт проходил на обычном исследовательском корабле, то из-за необходимости дозаправки от звёзд, на это потребовалось бы около девяти месяцев. Обычно исследовательский корабль имел на борту всего сорок человек экипажа плюс десятка два учёных, но его жизненные ресурсы соответствовали пассажирскому кораблю на тысячу человек. «Дальний берег» после переделки мог не тратить время на дозаправку, – ЭТАК решал все проблемы с водородным топливом, поэтому Дани планировал достичь нужной точки пространства всего за полтора месяца. Отработав две вахты, двадцатилетний капитан попросил второго пилота Эноша сменить его и отправился спать в свою капитанскую каюту.

Так вахта за вахтой потянулись дни полёта к родной планете. Жизнь на борту наладилась, – после долгих лет «неуютного» руководства Переца, экипаж, наконец-то, обрёл доброго и отзывчивого капитана. ЭТАК работал без сбоев, и Млахим, не переставая им восхищаться, возносил Всесильному молитвы о том, чтобы этот чудо-аппарат оставили навсегда на борту «Дальнего берега». Дани же уверял его в том, что так оно и будет. Медик Эшколь держал Переца на успокаивающих уколах, потому что программа нанопроцитов для лечения психических расстройств ещё не была разработана. Между тем настало время, когда космолёт должен был прибыть на Кадеш-три. Телепат колонии Рахель бат Лаван выждала ещё две недели. В начале третьей она связалась с Ноахом.

– Ноах, это Рахель. Наш космолёт – «Дальний берег»! Он пропал! Не прибыл вовремя. Что могло произойти, ума не приложу. Ты ведь говорил, что они отправились лишь с небольшой задержкой.

– Да, задержка составила лишь двенадцать часов.

– Какой ужас! Они погибли!

– Нет, Рахель, корабль потерялся, сбился с курса, но не погиб.

– Откуда ты можешь это знать?

– На борту Дани, он передал сообщение своей сестре Эстер.

– И где же они?

– Далеко, над плоскостью диска галактики.

– Это невозможно, там нет ментоса и им не выбраться – не хватит топлива, какой кошмар!

– Дани передал сообщение через ментос хара. И они выберутся, я это точно знаю, пусть это мистика с точки зрения науки, но я это знаю. Поэтому – не переживай. Мне сейчас важно другое – твоё официальное заявление о пропаже корабля.

– Ну, считай, что я это сделала, и что дальше?

– Дани сказал, что на маршруте перелёта произошёл взрыв сверхновой, понимаешь? Маршрут закрыт! Вы отрезаны от снабжения. Я задержал вылет второго вашего космолёта – «Победителя пространства». Пришлось придумать формальный повод – переаттестацию экипажа, неприятно, но пришлось. Теперь я хочу выслать исследовательский корабль, чтобы подтвердить космическую катастрофу и проложить новый маршрут в обход этого места. Так что, колонии придётся пока обходиться без нового оборудования и без обновления пищевых культур. «Дальний берег» официально, скорее всего, признают погибшим, но ты не переживай – всё обойдётся.

– А топливо! Откуда они возьмут водород, там ведь практически нет звёзд!

– Не паникуй, Рахель! На борту находится экспериментальная энергетическая установка, она способна извлекать водород из вакуума.

– Но это чистая фантастика, Ноах!

– Теперь уже нет, – Дани провёл удачные испытания.

– Ладно, надеюсь, что ты прав, и всё обойдётся.

– Предупреди администрацию колонии насчёт закрытия маршрута. Вам придётся обходиться своими собственными ресурсами месяцев шесть. Потом полёты возобновятся по новому маршруту. До связи, милая Рахель.

– До связи, Ноах.

На следующий день Ноах воспользовался своим правом члена Большого Совета и созвал остальных членов этого высшего органа власти на экстренное заседание. Каждый из членов мог пригласить любого из граждан округов Исраэля в качестве эксперта по тому или иному вопросу. На это заседание Ноах взял с собой Эстер. Перед началом заседания к Ноаху подошёл командующий космическим флотом Итамар бен Аарон.

– Мир вам, дорогой господин Ноах, я осмелюсь предположить, что на этом заседании речь пойдёт о предполагаемом вами коллапсаре на пути к звезде Барнеа, не так ли?

– Да, господин Итамар, доброго вам дня.

– Я до сих пор не понимаю, как я поддался порыву и написал приказ капитану «Дальнего берега», касающийся вашего ученика, Даниэля бен Ашера. Потом, проанализировав вероятность появления коллапсара на маршруте, я пришёл к выводу, что она практически равна нулю. Но я не жалею о содеянном. Если бы я этого не сделал, а вы вдруг оказались бы правы, тогда мне пришлось бы уйти в отставку. И, возможно, даже, покинуть этот мир, чтобы переселиться в мир информационный для полного уединения и скорби о погибших. Но, всё-таки, я бы хотел попросить вас не упоминать в ходе сегодняшнего разбирательства о моём приказе, потому что, строго говоря, оснований для издания такого приказа было маловато.

– Я вас понимаю, господин командующий. Я не буду злоупотреблять вашим доверием. Пожалуй, я даже не буду пытаться убедить Большой Совет в том, что «Дальний берег» жив, но заброшен за границу галактики. Моя цель – закрыть маршрут, чтобы не пострадал ещё какой-нибудь корабль.

– Отлично, господин Ноах, благодарю за понимание.

Когда все члены Большого Совета, наконец, собрались в зале заседаний, Ноах поднялся на кафедру и начал свою речь:

– Я попросил вас собраться, дорогие коллеги, по очень грустному поводу. Вчера я получил от телепата космической связи нашей самой далёкой колонии Кадеш-три официальное сообщение о пропаже одного из двух космолётов, принадлежащих этой колонии. Речь идёт о «Дальнем береге», он не прибыл по расписанию, его нет уже две недели. Это третий случай пропажи космолёта за всю нашу историю. Прошу высказываться, коллеги.

– Кто именно передал сообщение, коллега Ноах, – спросил главный специалист по медицине.

– Это была Рахель бат Лаван – телепат третьего уровня.

– Она ведь, насколько я знаю, девушка очень молодая, всего тридцать пять лет и очень эмоциональная, я помню её – она училась на медицинском факультете, но по специальности работать не стала, объяснив это тем, что ей не хватает смелости для принятия ответственных и быстрых решений. Не могла ли она передать что-то не соответствующее действительности?

– Что ж, коллега Матитьяху, она именно такая, какой вы её описали, но как телепат она безупречна, я поручусь за достоверность её сообщений – она моя ученица, и я её отлично знаю.

– Тогда что же могло послужить причиной исчезновения, может быть отказ техники? – спросил Матитьяху.

– Это очень маловероятно, коллега, – ответил председатель техсовета ИКТ Меир бен Нахман. – Корабли этого типа эксплуатируются уже восемьдесят лет и зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Отлаженная надёжная конструкция, гелий-три в качестве топлива не используется, в связи с этим дополнительных рисков нет. А вот вы лучше скажите, коллега Матитьяху, насколько надёжен был капитан «Дальнего берега» с точки зрения медицинской психологии?

– Я поддерживаю коллегу Меира, – сказала координатор ИКИ Бина бат Рахамим. – Я слышала, что у капитана Переца были проблемы с экипажем.

– Я должен признаться, коллеги, что у капитана «Дальнего берега» действительно есть проблемы с людьми, в прошлом году от него ушли два энергетика и капитан линтера, – заметил командующий флотом. – Я предполагал предложить ему почётную отставку в этом году с назначением пожизненной пенсии. Прослужил он долго – сто пятьдесят лет, никаких серьёзных происшествий за свою карьеру он не допустил, но всему есть предел; люди, в конце концов, устают от ответственной работы и должны вовремя уходить на заслуженный отдых.

– Так что же вы, коллеги, полагаете, что капитан совершил какую-то фатальную ошибку? – спросил Матитьяху.

– Я думаю, что мы должны рассмотреть ещё одну причину, по которой корабль мог исчезнуть, находясь в гиперпространстве, – ответил Ноах. – Я имею в виду взрыв сверхновой где-то близко от маршрута корабля. В этом случае хвост вновь образованной чёрной дыры мог оказать на корабль разрушающее воздействие. И если это действительно произошло, то маршрут полётов на Кадеш-три надо прокладывать заново. Узнать это мы сможем только одним способом. Необходимо организовать исследовательский полёт по маршруту.

– Вы меня просто удивляете, коллега Ноах! – возмутилась координатор ИКИ Бина. – Вы хоть представляете себе, какова вероятность взрыва сверхновой за последние два месяца на линии маршрута, настолько близко к этой линии, что хвост чёрной дыры в гиперпространстве мог бы оказать заметное приливное воздействие на конструкцию корабля?!

– Вы правы, коллега Бина, если учесть, что сверхновые взрываются в нашей галактике с частотой в среднем один раз в тысячу лет, и зона захвата хвоста черной дыры в гиперпространстве ничтожно мала по сравнению с диаметром галактики, то получается исчезающее малая вероятность этого события. Но всё же она не равна нулю! И если мы проигнорируем эту вероятность, то может погибнуть другой космолёт, который отправится по маршруту. Ущерб от этого будет колоссальным, я думаю стоимость космолёта вам, коллеги, известна, не говоря уже о потере сорока жизней.

– Как вы себе представляете обследование маршрута длиной шестнадцать тысяч шестьсот световых лет. Если прыгать от звезды к звезде с дозаправкой, на это уйдёт года два. К тому же, если вы окажетесь правы, то корабль при очередном выходе на поверхность текущего момента может попасть под излучение взрыва сверхновой и погибнуть. Получается плохо, как ни прикидывай!

– Есть план! Дело в том, что я примерно знаю место катастрофы. Мы так же знаем, что взрыв не мог произойти раньше, чем за два месяца до прибытия «Дальнего берега» на Эрец, иначе бы он не долетел. Исходя из этого, можно подобрать целевую звезду так, чтобы маршрут к ней прошёл в стороне от предполагаемого места взрыва, но не слишком далеко от него, чтобы гравиметр корабля зафиксировал чёрную дыру в этом месте.

– Я всегда знала, что телепаты склонны к мистике, но не настолько же, коллега! Ну, хотя бы попытайтесь подвести мало-мальски научную базу под вашу гипотезу!

– Извольте, но предупреждаю, – вы можете не поверить. Дело в том, что все события, которые происходят в нашей вселенной, происходят не случайно. Каждое состояние поверхности текущего момента предопределено совокупностью параметров предыдущего состояния. Теперь представьте, что некий сверхмощный вычислитель на основе параметров текущего состояния вселенной может вычислить все параметры её последующего состояния. Тогда, получив результат для заданного промежутка времени, мы узнаем судьбу интересующего нас объекта в виде некоторой вероятности. Наших вычислителей не хватит даже на то, чтобы рассчитать судьбу на секунду вперёд для любого из вас, коллеги, да и собрать исходные данные для такого расчёта – задача невыполнимая. Для нас – невыполнимая, но не для ментальной сети! Некоторые люди, сильно связанные с ментосом и живущие без экрана, могут получать результаты расчётов судьбы для какого-либо человека, опять-таки живущего без экрана. Такие люди образуют пару: медиум – ясновидящий. И у меня есть такая пара для данного случая. Я пригласил на это заседание ясновидящую Эстер бат Ашер. Она телепат третьего уровня и поэтому живет без экрана. Она получила расчёт судьбы для медиума, которым является её брат, телепат четвёртого уровня Даниэль бен Ашер. Сейчас Даниэль находится на борту «Дальнего берега».

– Но вы же сказали, что корабль погиб!

– Я этого не говорил, он мог и спастись. Дело в том, что расчёт ментоса для медиума Даниэля давал равновероятный исход судьбы – либо гибель, либо спасение. Но самое главное, что согласно предсказанию госпожи Эстер, роковое событие должно было произойти на десятый день полёта. Отсюда и примерные координаты взрыва сверхновой.

– Но если вы знали заранее о том, как закончится этот полёт, почему же вы не предприняли никаких мер, чтобы его отменить?

– В том то и дело, коллега Бина, что отменить полёт было нельзя, расчёт судьбы на то и расчёт, что он учитывает мнение всех людей, причастных к событию. Если бы я постарался отменить полёт, у меня бы ничего не вышло, потому что те, от кого зависит окончательное решение, не поверили бы в реальность опасности, и полёт всё равно бы состоялся. Решить судьбу так или иначе можно только в том случае, если в предсказании существует вилка вероятностей. И только в тот момент, на который эта вилка вероятностей указывает. Я, госпожа Эстер и другие друзья господина Даниэля сделали всё возможное для того, чтобы в решающий момент у него было всё необходимое для правильного разрешения вилки вероятностей. И я верю, что Даниэль справился.

– А я вот – не верю! Всё что вы тут наговорили – абсолютно ненаучно! Мистика! Бред! Вы – телепаты можете верить во что угодно, но я и, надеюсь, все остальные тоже, будем верить только фактам.

– Я присоединяюсь к мнению, коллеги Бины, – сказал председатель техсовета ИКТ Меир. – Ваши рассуждения, коллега Ноах, действительно имеют с наукой мало общего. Может быть, вы и правы насчёт ментоса, но проверить это мы не можем. Поэтому давайте лучше опираться на факты. А факты у нас таковы: во-первых, «Дальний берег» пропал. Предлагаю считать его погибшим, чтобы родственники членов экипажа смогли получить причитающиеся льготы, социальные пособия и денежные компенсации. А главное, лицензии на детей – это касается граждан округов Исраэля. Во-вторых, как ни мала вероятность появления новой чёрной дыры на маршруте, мы должны эту вероятность учесть и проверить то место, на которое указал коллега Ноах.

– Я за то, чтобы послать пассажирский корабль для исследования этого вопроса, – поддержал Меира командующий флотом Итамар. – Это будет также проверкой гипотезы, выдвинутой коллегой Ноахом насчёт расчётов судьбы ментосом. Если эта гипотеза подтвердится, то госпожа Эстер сможет предсказывать судьбу исполнителей наиболее ответственных военных операций, что очень ценно в случае войны с галактическими хара. У меня прямо сейчас возникла идея, а что если создать корпус разведчиков из числа никогда не вступавших под экран островитян?

– Благодарю вас, коллеги, – обрадовался Ноах. – Сейчас самое важное, чтобы никакой другой корабль не пострадал от новой чёрной дыры. Разрешите поставить на голосование вопрос о том, чтобы направить исследовательский корабль с разведывательной миссией.

В результате за предложение Ноаха проголосовало большинство членов Большого Совета. Специальных исследовательских кораблей в распоряжении флота не было, так как исследовательские полёты были временно прекращены. Наличие большого количества колоний лишало смысла дальнейший поиск пригодных для колонизации планет, и бывшие поисковики были переоборудованы в корабли пассажирские.

– В данный момент на стационарной орбите Эреца находятся три пассажирских корабля, – продолжил после голосования свою речь Ноах. – Два заправляются водородом от Шемеша и только один корабль, принадлежащий Эдену-два «Счастливый остров» – готов к полёту.

«На нём же хотели вернуться домой наши гостьи Дина и Рина», – мысленно сказала Ноаху Эстер. – «Я им и билеты уже купила».

– «Придётся им погостить подольше, а кто они?» – спросил так же мысленно Ноах.

– «Основатели движения «Бахарут», Дани познакомился с ними во время своей командировки на Эден-два. Они занимаются кибернетической биологией. Мы с Дани договорились с ними о научном сотрудничестве».

– «Так они – бахуры?»

– «Да, а что?»

– «Мысль какая-то вертится… бахуры, бахуры… такие вечные девчонки… вспомнил! Они же, как и телепаты, живут без экрана. То есть…»

– Коллега Ноах, что с вами, вы уснули или вам сообщение передают? – поинтересовалась Бина у зависшего Ноаха.

– «Ладно, потом поговорим».

– Извините, коллеги, задумался. Так вот я и предлагаю отправить в разведку экипаж «Счастливого острова». Другого варианта всё равно нет. Что скажете, коллега Итамар?

– Согласен! Я объявляю космолёт «Счастливый остров» мобилизованным для выполнения чрезвычайной миссии – выяснения причины исчезновения космолёта «Дальний берег». Хорошо бы, коллега Ноах, послать в этот полёт одного из телепатов, чтобы уже во время дозаправки для обратного пути передать на Эрец результат проверки.

Эстер попросила слова.

– Я могу полететь! Я телепат третьего уровня.

– Нет, госпожа Эстер, лучше, если это будет кто-нибудь другой, – сказала Бина. Поскольку именно вы являетесь источником этой гипотетической информации, для объективности расследования лучше использовать другого телепата.

– Короля Шломо просить неудобно, – ответил Ноах. – Он не может оставить свой остров и своих подданных. Тогда остаётся только телепат третьего уровня Милька бат Реувен. Хорошо, я попрошу её войти в состав экипажа «Счастливого острова».

После заседания Ноах отправился вместе с Эстер на вокзал. В поезде городской дороги они сели рядом и продолжили свой прерванный разговор.

– Эсти, я всё думаю о твоих подругах бахурах. Как ты считаешь, для них возможен расчёт судьбы?

– Я уверена, что возможен, а к чему ты это спрашиваешь?

– Милька лететь отказывается, я провёл с ней переговоры через ментос. Она ни за что не хочет покидать свою лабораторию. А если бы твои подруги согласились полететь в разведку на «Счастливом острове», тогда ты могла бы использовать их в качестве медиумов и предсказать успех или неудачу этой миссии. И мне было бы спокойней. Зная твои возможности, я просто не могу послать корабль и его экипаж в такой рискованный полёт без прогноза.

– Даже не знаю, будет ли возможен расчёт судьбы в такой искусственно созданной ситуации.

– Если они сами захотят участвовать в экспедиции, тогда ситуация не будет искусственной. Что если им предложить поделиться их научными достижениями. У них есть какие-нибудь достижения?

– О да! Их медицинские программы превосходны, намного лучше стандартных.

– Отлично, мы сможем это использовать. Я введу в состав экспедиции дополнительную медицинскую группу для усиления, а ты предложишь им эту работу. Оплату можешь пообещать по две тысячи в месяц каждой.

– Ноах, а разве ты формируешь состав экспедиции?

– Такая специальная миссия, конечно, будет формироваться командующим флотом, но что мне стоит с ним договориться… Так что можешь сделать им предложение, и, если они согласятся, то через некоторое время ты сможешь узнать у ментоса об их судьбе.

– Ладно, я согласна. У меня давно почему-то связываются вместе эти слова: «Бахуры – разведчики, разведчики – бахуры»… интуиция.

– А что – очень может быть! Выходим – приехали уже.

Они вышли на вокзале Шинара и распрощались. Автомотриса фермы Авив и частный вагон Ноаха стояли в разных тупиках. Вернувшись домой, Эстер застала бахур за игрой в снежки. Снег для них был в диковину, ведь на Эдене-два не было сезонов. В Шинарском округе начиналась весна, снег под солнцем становился липким. Элиана и Бильха, тоже приняли участие в игре. Досталось немного и Эстер.

– Ну, хватит, девочки! Пойдёмте поговорим, новости для вас есть.

Дина подхватила Эстер на руки и затащила в дом.

– Рассказывай, Эсти! Что случилось? – спросила Рина, раздеваясь.

– Сначала плохая новость. Случилось то, что ваш отъезд откладывается… месяца на полтора или два. Рахель, это телепат с планеты Кадеш-три, сделала, наконец, официальное заявление о пропаже «Дальнего берега». Было заседание Большого Совета по этому поводу. Ноах там выступил с предположением о взрыве сверхновой на маршруте, и пассажирский космолёт с Эдена-два был мобилизован для проверки этой гипотезы. А «Дальний берег» признали погибшим.

– Но ведь с ними всё в порядке?! И Дани вернётся?!

– Конечно вернётся, но убеждать в этом Большой Совет бессмысленно, – они в мои способности не верят, считают расчёт судьбы мистикой.

– Скоро они поймут, что очень ошиблись, – сказала Рина.

– Так ты говоришь, что Большой Совет мобилизовал «Счастливый остров» для исследовательского полёта? – спросила Дина.

– Да, и это будет первая за много лет разведывательная миссия. Необходимо проложить новый маршрут на Кадеш, ведь колония оказалась отрезанной от метрополии.

– Вот бы принять участие в этой экспедиции, – мечтательно произнесла Рина. – В нашей жизни так давно не было серьёзных приключений.

– Да, было бы совсем не плохо, – согласилась Дина. – Кто набирает команду в этот полёт, может им будут нужны медики с необычными программами для нанопроцитов. Полёт рискованный, если что-то пойдёт не так, мы могли бы оказаться полезными.

– Тем более что космолёт-то эденский. И мы с Эдена, капитан наверняка о нас знает, ведь он не может не знать капитана «Голубого света» Ашурима.

– Ну, вот вам и хорошая новость. Я очень рада вашему желанию, потому что Ноах как раз просил предложить вам эту работу. Для усиления медицинской группы нужны квалифицированные медики, зарплата две тысячи шекелей в месяц.

– Потрясающе! Это фантастика!

– Мы согласны. Кому подавать прошение?

– Завтра узнаю у него подробности, он обещал на счёт вас договориться с командующим флотом. Давно хотела вам, девочки, задать вопрос личного характера, да всё никак не решалась. Но раз вы скоро улетите, больше тянуть нельзя.

– Эсти, что случилось? Мы же твои подруги – поможем, если только это в наших силах.

– Обещайте хранить тайну.

– Мы же бахуры, мы умеем хранить тайны – и свои, и наших немногочисленных пациентов.

– Вот, это-то мне и надо, я тоже хочу стать вашей пациенткой. Скажите, если поставить «Бахуру 4.0» женщине, то сможет ли она управлять своей половой функцией?

– Конечно, у нас ведь месячный цикл отключён, если ты заметила.

– Я не заметила, а половых желаний у вас тоже нет?

– Они тоже отключены, моральный кодекс бахур не позволяет нам участвовать в половой жизни. Это тянется с тех пор, когда мы только придумали всё это. Сначала мы не предполагали вводить такую норму для членов движения, но администрация Эдена-два и Большой Совет метрополии поставили этот аспект во главу угла. Многие из чиновников посчитали очень несправедливым то, что бахуры будут долгое время оставаться слишком обаятельными и привлекательными для мужчин. Они говорили, что это многих представителей сильного пола просто сведёт с ума и посеет смуту в обществе. Тем более что бахуры считаются совершеннолетними и имеют все социальные права. «Бахарут» не разрешили бы, если бы мы не пошли навстречу и не ввели в устав норму, запрещающую брак для членов движения. Чтобы справиться с половыми инстинктами нам пришлось ввести в программу управление половой функцией, начиная с самой первой версии «Бахуры». Но почему, Эсти ты хочешь отключить половую функцию? Разве у тебя нет никого или вы поссорились?

– У меня никого нет, и никогда не было. Женщине телепату очень трудно найти себе пару. Даже телепату мужчине трудно, а женщине и подавно. И в то же время желания меня преследуют, женское тело требует ласки, бороться нет больше сил. Помогите, бахурочки, пожалуйста.

– Ладно, Эсти, твоё состояние нам понятно, сами прошли через это. Давай и тебе поставим «Бахуру 4.0», ты телепат, а значит, твоя устойчивость должна быть достаточной.

– Лучше всё же проверить, у вас ведь есть программа-анализатор, и идти в администрацию не придётся.

– Конечно, у нас свой анализатор, устойчивость определяет точнее стандартного, а вот в личные данные не лезет. Ложись, проведём сохранение с анализом и сразу поставим программу, если всё в порядке.

Эстер проснулась через четыре часа.

– Ну, как, Эсти, ощущаешь прилив молодости?

– Пока нет, но почему-то есть очень хочется.

– Это нормально, программа уже начала работу. Кстати, твоя устойчивость равна девяносто восьми процентам, что для телепата неудивительно. Поздравляем с приёмом в движение «Бахарут», однако, поскольку тебе физически двадцать три года, запрет на вступление в брак на тебя не распространяется. Пойдём приготовим что-нибудь вкусненькое и побольше.

– Да, девочки! Устроим пир!

* * *

Старт «Счастливого острова» был назначен на тридцатое адара. За неделю до этого Эстер провела сеансы считывания расчёта судьбы для Дины и Рины по отдельности. К счастью, прогнозы были хорошими, и Ноах успокоился насчёт правильности своего решения. В качестве телепата он вызвался лететь сам, но Большой Совет идею не поддержал. Отпускать телепата четвёртого уровня коллеги посчитали нецелесообразным. Капитан «Счастливого острова» был очень рад принять Дину и Рину на своём борту. Он оказался большим поклонником бахур. Экипаж был предупреждён о необычных членах команды, но некоторые из относительно молодых мужчин, всё же не могли отвести глаз от очаровательных девушек. Поэтому капитан попросил сестёр воздержаться от посещения общего бассейна, взамен предоставив им пассажирскую каюту самого дорогого класса. Работали Дина и Рина по очереди, принимая всех желающих в медицинском отсеке. Штатный медик и медсестра были очень удивлены тем, что половина команды вдруг стала нуждаться в обследовании.

– Они, наверное, заинтересовались нашими нестандартными диагностическими программами, – высказала Дина своё предположение в разговоре с медиком.

– По-моему, их интересуют не столько программы, сколько вы сами.

– Но капитан же объяснил, что бахуры не вступают в брак даже на первом уровне.

– Мало ли что он там объяснил, вы слишком обаятельны, и преодолеть соблазн личного общения с вами нелегко. К тому же он не объяснил, почему это так.

– Согласно уставу движения «Бахарут», у нас отключена половая функция на весь период нашего пребывания в состоянии бахур.

– Многие парни этого не знают и наивно стараются вам понравиться.

– В итоге они будут разочарованы, им бы следовало узнать о нас побольше. Они хоть знают, что нам уже по восемьдесят три года?

– Скорее всего, не знают, а я вот слышал, что это предельный возраст для состояния бахуры.

– Мы написали новый вариант программы и будем продолжать эксперимент на свой страх и риск.

– И каков же предел теперь?

– Это пока неизвестно, поживём – узнаем, – уклончиво ответила Дина.

– Ну, и героические же вы люди! Я бы так не смог.

Тем временем в рубке капитан и два его навигатора выбирали подходящую звезду в качестве цели для прыжка. После рассмотрения двенадцати вариантов они остановили свой выбор на бело-голубой звезде спектрального класса бет четыре, числящейся в каталоге под номером 453671. Она располагалась в двухстах пятидесяти световых годах от предполагаемого места взрыва сверхновой. И, если информация о новой чёрной дыре подтвердится, то, по крайней мере, двести лет можно будет пользоваться этой звездой для промежуточной дозаправки. Капитан «Счастливого острова» должен будет дать ей человеческое название, когда космолёт до неё долетит, – такова традиция. Космолёт лёг на курс и включил маршевые двигатели, миссия началась.

* * *

Девятого адара космолёт «Дальний берег» вышел на поверхность текущего момента после пятого прыжка. Дани попросил Йокшана определить их галактические координаты и уточнить курс. Редкие маломассивные звёзды уже присутствовали в этой области пространства недалеко от условной границы диска галактики, и Дани решил попробовать связь с Ноахом. После нескольких безуспешных попыток он переключился на других телепатов, но и они не отозвались. «Ментоса здесь, увы, нет, пора бы ему появиться», – подумал про себя Дани. Одна из звёзд привлекла внимание молодого капитана тем, что была довольно яркой и, следовательно, близкой.

– Йокшан, главный телескоп сейчас у вас, определите, пожалуйста, параметры близкой звезды, что в квадрате заин восемь курсового экрана.

– Принято, капитан, сейчас определю… Звезда одиночная, спектральный класс каф семь, оранжевый карлик, расстояние до неё, по соотношению яркости и истинной светимости, примерно равно семи световым суткам.

– А металличность?

– Металлов в спектре много, Даниэль, звезда, скорее всего, третьего поколения, там могут быть планеты с твёрдой корой.

– Блуждающая звезда… образовалась она явно не здесь, и её орбита вокруг галактического центра не лежит в плоскости диска. Было бы интересно исследовать эту систему. Если бы у нас было побольше жизненных ресурсов!

– Капитан, я вижу нечто странное на спектрометре, – частоты спектральных линий элементов растут! Нас сносит к этой звезде!

– Как это – сносит?

– Мы падаем в направлении этой звезды!

– Попробуйте определить ускорение.

– Сейчас.

Дани включил гравиметр корабля, который обычно работал в гиперпространстве, а на поверхности текущего момента выключался для экономии энергии. То, что он увидел, поразило его до глубины души. Гравиметр показывал наличие мощного гравитационного поля с ускорением девять с половиной гравов. Вектор направления указывал точно на оранжевую звезду.

– Ну, что у вас, Йокшан?

– Глазам не верю – девять и четыре десятых грава!

– Гравиметр показывает почти то же. Рассчитайте массу объекта исходя из ускорения и расстояния, – попросил Дани, и сам тоже углубился в расчёты.

– Капитан, это чудовищно! Если нас притягивает эта звезда, то она имеет массу двадцать три и двадцать четыре сотых миллиарда масс Шемеша!

– У меня получилась такая же цифра. Но это масса подходит не для звезды, а для центральной чёрной дыры галактики. Здесь такого массивного объекта просто быть не может.

По коже Дани и Йокшана поползли неприятные мурашки.

– Что же это, капитан?!

– Через сутки наша скорость в направлении этой массы достигнет восьми тысяч километров в секунду.

– Надо немедленно уходить в прыжок!

– Если это на самом деле чёрная дыра, в чём я очень сомневаюсь, то мы столкнёмся с её хвостом в гиперпространстве. Надо сначала подумать и решить – с чем мы, всё-таки, имеем дело.

Дани объявил по громкой связи:

– Говорит капитан, внимание всем навигаторам, тревога! Корабль попал под действие мощного гравитационного поля. Прошу обратить внимание на близкую оранжевую звезду и на показания корабельного гравиметра. Прошу всех быть на связи. Энош и Млахим вас вызываю в рубку для экстренного обсуждения ситуации. Дани оставил включённой громкую связь, и весь экипаж слышал, что происходит на совещании у капитана. Через пять минут первый навигатор и главный энергетик, тяжело дыша, ввалились в рубку.

– Капитан! Это просто мистика какая-то! – возмутился Млахим. – При такой напряжённости гравитационного поля, тензометрическая система показывает полное отсутствие какой-либо приливной силы. Деформация – ноль! Такое впечатление, что источник гравитации не является сферически симметричным. Если уместно сказать о силовых линиях гравитационного поля, то получается, что они строго параллельны. Но этого же просто быть не может. В природе такого не бывает!

– Вот оно, Млахим! Вы гений, – это как раз то, что требовалось доказать. Мне интуиция подсказывает, – мы имеем дело с искусственной гравитацией! Если бы это была реальная чёрная дыра такой массы, то наша галактика выглядела бы совсем по-другому.

– Так значит – это чужие! – ужаснулся Энош. – Неужели галактические хара?!

– Да, друзья мои, это вполне могут быть и они, хотя могут быть и другие чужие. Пока ясно одно, – это весьма развитая технологическая цивилизация. Наш народ не обладает техническими средствами, чтобы так запросто управлять кривизной поверхности текущего момента. Похоже, что они сгенерировали канал с плоским дном – узкий жёлоб, по которому мы сейчас скатываемся прямо к ним в руки. То есть, они нас засекли и пытаются захватить. Это воздействие направленно именно на нас.

Дани объявил по громкой связи:

– Внимание всем навигаторам, попытайтесь обнаружить среди окружающих звёзд дубликаты – продукты линейной гравитационной линзы. Гравитационных струн должно быть две, предположительно они расположены симметрично относительно линии корабль – оранжевая звезда. В случае обнаружения прошу сообщить немедленно.

– Но, капитан, как же они смогли нас обнаружить? – недоумевал Энош.

– Предположим их корабль или их колония находится в зоне обитания рядом со звездой. Это значит, что от звезды их орбита расположена не далее восьми световых минут. Если до нас семь световых суток, значит – радиолокация исключается. Возможно, у них есть внешние сторожевые радары, которые передают данные через хей-ментос. Мы бы тоже могли сделать технические средства связи через хей-ментос на базе синего эденита, такая мысль приходила мне в голову, но меня останавливала возможность перехвата со стороны хара. Теперь стало ясно, что опасения не были беспочвенными. Но мне почему-то кажется, что обнаружили нас по-другому. Возможно, сработали приёмники высокочастотных гравитационных волн, которые не следует путать с инерционными волнами, несущими кинетическую энергию тела. Что скажете, Млахим? Вы хорошо знаете физику.

– Насчёт гравитационных волн учёные не пришли пока к единому мнению. Под гравитационными волнами следует понимать предполагаемые возмущения поверхности текущего момента на некотором значительном расстоянии от тела, которое их создаёт. Одни считают, что гравитация распространяется мгновенно, то есть это моментальное дальнодействие, и тогда о волнах говорить нельзя, так как их длина обращается в бесконечность. Другие предполагают, что скорость гравитации не превышает скорости света. Мне кажется, – неверно ни то, ни другое. Наверное, это всё-таки волны, но их скорость намного превышает скорость света.

– Мне кажется, что Млахим прав. То, что чёрная дыра проявляет себя своей гравитацией, в то время как свет не может покинуть её горизонт, говорит о том, что скорость гравитации или бесконечна или намного превышает световую. А тот факт, что нас, возможно, обнаружили по высокочастотному гравитационному возмущению, которое неизбежно создаёт корабль, вышедший из гиперпространства, говорит о том, что это были волны с конечной скоростью распространения. Иначе определить направление на источник возмущения было бы невозможно. Я думаю, скорость гравитационных волн сильно зависит от их частоты. Чем ниже частота, тем быстрее волна. Этот же принцип справедлив и для электромагнитных световых волн в оптически плотной среде. Красный низкочастотный свет преломляется меньше, нежели более высокочастотный – фиолетовый.

– Капитан, это Адбеэль, гравитационные струны действительно обнаружены. Что будем делать? Я предлагаю принять бой. Темпоральные пушки у нас есть – на каждом линтере по одной и четыре в энергетическом зале. На каждом линтере есть по одному термоядерному заряду с циклонит-электромагнитным запалом. У энергетиков космолёта ещё восемь таких бомб. Сделаем вид, что покорно плывём по течению и, когда выйдем на визуальный контакт с противником, – дадим залп.

– План неплохой, Адбеэль, вот только кто вам сказал, что мы успеем это сделать? Возможно, они тоже не собираются с нами церемониться, вступать в переговоры, предлагать условия капитуляции. Возможно, они просто хотят посмотреть, что за корабль к ним занесло? Посмотрят и сразу уничтожат. Они, кстати, могут это сделать в любой момент. Достаточно изменить форму гравитационного канала, например, закрутить его, – и тогда нас разорвёт приливная сила. Наш корабль они смогут увидеть в свои телескопы только через шесть суток и двадцать два часа. Мы их можем увидеть уже сейчас, если только они не находятся на фоне звёздного диска. Попробуйте, Адбеэль, их обнаружить, используйте все возможности телескопа.

– Сейчас вряд ли получится. Если это планета размером восемь тысяч километров, тогда разрешения хватит, а если корабль, то надо подойти ближе нескольких световых часов.

– Да, вы правы, обнаружение планеты нам ничего не даст. Значит, мы их не увидим. Я думаю, не стоит нам подходить так близко.

– Так что же вы предлагаете, Даниэль?

– Мы лишим их слуха и незаметно улизнём. Если не получится, если они последуют за нами, – придётся встретить их огнём темпоральных пушек.

– Что значит «лишим слуха»? – спросил Млахим. – Как этого можно достичь?

– Их приёмник гравитационных волн, надо полагать, очень чувствительный, и на входе – дифференцирующий усилитель. Только такая схема может обнаружить крутой фронт от вышедшего из гиперпространства корабля – тела, в общем, незначительной массы, на таком приличном расстоянии. А теперь представьте себе, что вы с помощью двух чувствительных микрофонов пытаетесь обнаружить крыску в большом пустом зрительном зале театра. Вы выгнали всех служащих, разогнали чувствительность усилителей. Вы в наушниках слышите, как животное скребётся в дальнем углу, и вдруг незадачливый звукооператор врубает на всю имеющуюся мощность все акустические системы, чтобы послушать финал концерта на три форте.

– Да… микрофоны, если они специальные высокочувствительные, выйдут из строя, а оператор на время оглохнет. Кажется, я понял, к чему вы клоните, Даниэль, – перейти в пульсирующий режим на максимальной мощности и попробовать вырваться из потенциальной ямы.

– Да, – именно. Но только полной мощности может не хватить, чтобы пройти края канала – гравитационные струны. Я предлагаю вот что. Увеличить глубину погружения при пульсирующем полёте. Снять блокировку, и тогда наша эффективная скорость возрастёт на шесть порядков. Я уже проделал все расчёты для такого режима полёта, имея в виду разработку космолёта совершенно нового типа, который мы с Аароном бен Эйфой назвали гиперлинтером.

– Это значит, что эффективная скорость в десять раз превысит типовую скорость в гиперпространстве… и это в пульсирующем режиме?! Конструкция главных синхротронов не выдержит такой нагрузки, если вы попытаетесь обеспечить этот режим полёта энергией от синхротронов, то это будет означать их десятикратную перегрузку. Если даже ЭТАК и выдаст необходимое количество водорода, то использовать его будет нельзя, – машины попросту взорвутся.

– А если не от синхротронов! Я понимаю, что блокировка на глубину погружения при пульсирующем полёте поставлена на темпоральные генераторы не случайно. Она как раз и предназначена для защиты главных синхротронов от перегрузки и взрыва, – один раз такое произошло с линтером старой модели, где блокировки не было. Я же предлагаю использовать другой способ запитывания темпоральных генераторов – рекомбинационный ток от ЭТАКа, а лишний водород просто сбрасывать в космос. Токовый выход ЭТАКа соединён с силовыми конденсаторами энергосистемы сверхпроводящим кабелем, так что наша модернизированная силовая установка вполне справится с задачей.

– Страшновато как-то, капитан. Я, конечно, понимаю, что куража вам не занимать, но всё же… может быть попробовать на максимальной мощности, имеющейся в наличии сейчас.

– Поймите, друзья, если прорваться с первого раза не получится, – второго раза не будет; получив по ушам, хара, давайте считать, что это хара, моментально скрутят свой гравитационный канал, и мы будем разорваны приливной силой.

– Ну, хорошо, Даниэль. Если я что и знаю о блокировках от перегрузки, – это то, что их две, и они не программные, а аппаратные. Одна блокирует превышение максимальной мощности синхротронов…

– Эту трогать не надо, Млахим.

– А вторая отвечает за глубину погружения в пульсирующем режиме и установлена в системе управления темпоральными генераторами. Я, к сожалению, не представляю, где физически эта блокировка находится и как она выглядит. Никогда не предполагал, что придётся её снимать.

– Не переживайте, Млахим, я знаю. Я не так давно в академии изучал конструкцию кораблей, и когда думал о гиперлинтере, я просчитывал эксперимент на обычном корабле, но в необычном режиме. Вот теперь пригодилось. Однако просто вынуть блок из системы нельзя, на нём есть и другие части схемы управления, придётся поработать паяльником и скальпелем, – перерезать кое-какие проводники на плате и припаять перемычки. Я сам всё сделаю.

– Да пребудет с вами Всесильный, Даниэль.

– Энош, вы изучили всю документацию на ЭТАК, верно?

– Да, капитан.

– Вы должны нам помочь, чтобы сэкономить время, я вам поручаю отрегулировать предохранительный клапан камеры нейтрального водорода ЭТАКа. Может оказаться, что трубопровод, который мы проложили, не справится с потоком вещества, и часть водорода придётся сбрасывать в космос прямо здесь, открыв ворота линтерной ячейки. Вы должны проверить клапан и, при необходимости, его отрегулировать на девяносто процентов максимального рабочего давления, – рабочего, а не предельного!

– Задание принято, капитан.

– Млахим вам поможет, он будет управлять ЭТАКом.

– Понятно, Даниэль, на приёмном конце я трубопровод перекрою и буду обеспечивать дебет водорода, пока не достигну давления в девяносто процентов от максимального рабочего.

– Отлично, Млахим. Энош, не забудьте надеть изолирующий костюм для открытого космоса. При проведении работ ворота линтерной ячейки должны быть открыты. Я же займусь блокировкой. За работу, коллеги.

– Капитан, а может быть усилить крепление линтера, приварив его трубами в дополнение к его опорам? – спросил Млахим. – Трубы ещё остались…

– Прекрасная идея! Задействуйте киберов и сделайте.

– Принято, капитан! – радостно отрапортовал главный энергетик. Ему давно хотелось намертво приварить линтер с ЭТАКом к своему кораблю.

Через десять часов все запланированные изменения были выполнены. На вахту в рубке встали Дани и Энош. Млахим должен был следить за сбросом водорода и выполнять обычные задачи энергетика. Дани давал последние инструкции перед стартом:

– Млахим, вы помните, что наш корабль полетит не верхней палубой вперёд, а ребром, как линтер. Шестая ячейка открыта на случай срабатывания клапана сброса водорода непосредственно из ЭТАКа, и поэтому будет создавать реактивную тягу. Вы должны направить выхлоп водорода и вектор маршевых двигателей в том же направлении. За курсовую принимаем камеру на ребре корабля противоположную шестой ячейке.

– Выполнено, капитан. Всё развёрнуто в нужном направлении.

– Энош, в ваших руках штурвал, вы должны вручную корректировать курс, потому что возможны перекосы из-за неидеальности совпадения векторов тяги от шестой ячейки, маршевых двигателей и выхлопа водорода из энергетического зала.

– Принято, капитан.

– Я буду управлять мощностью ЭТАКа со своей аппаратной панели, скважностью темпоральных генераторов и глубиной погружения в импульсе. Последней с помощью вычислителя, так как управляющей ручки для этого не предусмотрено. Экипаж, всем быть готовыми к возможным перегрузкам от столкновения с нелинейным гравитационным полем. Млахим вводите ЭТАК до восьми процентов и синхротроны.

– Выполнено!

– Энош, курс на жёлтую звезду в девяноста градусах от оранжевой.

– Выполнено.

– Держите этот курс, Энош, что бы сейчас ни произошло. Ввожу полную мощность ЭТАКа.

Трубопровод взревел от турбулентного движения газа. Дани ввёл полную скважность и полную глубину. Корабль рванулся вперёд с невиданной эффективной скоростью. Через пять секунд все почувствовали лёгкий толчок. Дани понял, что корабль прошёл край гравитационного канала.

– Что, коварные хара, облом?! И это всё, что вы можете?! Попробуйте-ка догнать!

Через пять минут жёлтая звезда, до которой было около десяти световых лет, заметно увеличилась.

– Капитан, у нас колоссальная, просто невиданная эффективная скорость… и это в пульсирующем режиме! Мы всё видим и несёмся сквозь пространство со скоростью миллион световых. Миллион, Даниэль! Вы только представьте – миллион!

– Энош, берите другой курс, а то мы сейчас пролетим сквозь эту звезду. Пойдём к периферии галактики. Пусть думают, что мы живём там!

– Капитан, температура в шестой ячейке растёт, – главный энергетик.

– Направьте побольше теплоносителя в шестую и прокачайте через синапсы систему охлаждения линтера.

– Принято, капитан, выполняю.

* * *

Оранжевое солнце поднималось над горизонтом. Небольшая колония на планете Ригру-стэн просыпалась. Летние дни были тёплыми, но не жаркими. Не так уж мало удалось создать дэвам на этой неприветливой, безжизненной, но всё же пригодной для колонизации планете после позорного разгрома и изгнания с планеты Бирке, населённой этими вездесущими кельтами и их животными. Космический город дэвов по имени Амарген переместился сюда, к верхней границе галактики, в надежде на то, что кельты здесь искать их не будут. На планете было много воды, но было мало кислорода, поэтому все поселения приходилось строить под куполами из прозрачного пластика. Корабль-город охранял планету от астероидов, комет и возможных вторжений кельтов, которых, правда, пока не было. Находился он на стационарной орбите, высотой шестьдесят тысяч километров в пересчёте на человеческие меры. На таких же высоких орбитах в разных плоскостях вращались спутники – гравитационные антенны, связанные лазерными лучами, Они образовывали приёмную сеть, центром которой был космический город Амарген.

Два офицера службы гравитационного наблюдения за пространством начали свою смену. Сегодня на беспилотном почтовом корабле должен был прибыть груз со столичной планеты дэвов – Ардан-стэна.

– Хватит болтать, Вета-сат, мы здесь на работе, следи за своими каналами. Так можно и груз пропустить. (А)

– А счётная машина на что?! Она не должна пропустить сигнал. А может, я хочу тебе предложение сделать, Аси-сат. (В)

– Это-то меня и беспокоит. Так можно и со службы вылететь. Я не хочу выращивать свиней до конца дней своих. (А)

– Ладно, извини. Ого, смотри, что это? Какой необычный всплеск! (В)

– У меня – тоже! Что-то не так – слишком резкий фронт, много высоких частот. Кажется, они провесили нору слишком малого диаметра. Как бы наш груз не пострадал. (А)

– Рассчитай по параллаксу расстояние. (В)

– Направление определить удалось на трёх системах антенн, сейчас посчитаем. Что-то маленький угол получается. Груз вышел очень далеко – три с половиной светоцикла. [Цикл дэвов, которых арамейцы называют – хара, зависит от местных условий и на этой планете длится примерно 48 часов по-нашему, делится на четыре смены, по двенадцать токов (часов), ток делится на 12 таков (5 минут по-нашему).] Как же они могли так промахнуться? Безобразие! Кельтского канабиса, что ли напились? (А)

– Надо организовать скат. (В)

– Я не очень уверен, что смогу, далековато... (А)

– На то у тебя есть Вета-сат! Никто лучше меня не умеет обращаться с тахионными генераторами и кроить ткань пространства. (В)

– За это тебя и держат, несмотря на твоё легкомысленное поведение. Сделай скат покруче, чтобы в нашу следующую смену груз уже был здесь. (А)

– Тормозить груз тоже мне? (В)

– Желательно. (А)

– Ладно, смотри и учись. (В)

Вета-сат организовал в пространстве канал гравитационного поля с плоским дном, параллельными стенками и наклоном, соответствующим десятикратному нормальному ускорению.

– Вот так, в начале нашей следующей смены я начну торможение и, примерно в середине дежурства, груз будет на орбите. Посадить на поверхность попробуешь? (В)

– Если ты будешь рядом, попробую, обещаю. (А)

Двое офицеров службы наблюдения за пространством, управившись с захватом грузового беспилотника, продолжили мирно беседовать, поглядывая на графики сигналов от гравитационных антенн. Время шло, и ничто не предвещало беды, незаметно пролетело десять с половиной токов. Но вот счётная машина выдала предупреждение: «Гравитационный сигнал от закрытия норы не получен по истечении контрольного срока – средний уровень опасности».

– Что за ерунда! Разве нора не должна закрыться сама? – возмутился Аси-сат.

– Конечно – должна! Я же говорил, что эта нора была ненормальная! (В)

– По инструкции мы должны ждать ещё двенадцать токов, а затем послать в нору тахионную бомбу, чтобы её закрыть. (А)

– Всё – верно, придётся нам отрабатывать ещё одну смену. Мы не имеем права уйти, пока не передадим историю проблемы следующей смене. (В)

– А пока что делать? (А)

– Пока только наблюдать, оптический сигнал до нас дойдёт очень нескоро, но надо навести пару – тройку телескопов на проблемную точку и включить запись, чтобы не пропустить чего-то важного. (В)

– А вдруг это кельты с Бирке? (А)

– Кельты с Бирке завладели нашими технологиями, и уж они-то должны закрыть за собой нору, если сама не закроется. Если этого не сделать, она будет ускорять их корабль, и они промахнуться, пройдут мимо цели, а рассчитывать на то, что их подхватит дружественный скат, вряд ли они могут. Ведь с их точки зрения это полёт разведывательный, и поэтому они должны рассчитывать только на себя. Так что, если это кельты, – то в их действиях нет логики. (В)

– Я бы всё-таки послал туда линейный корабль, а вдруг это они? (А)

– Попробуй, по части организационной работы и общения с начальством – ты лучший. Может быть, тебе удастся убедить главнокомандующего. (В)

Аси-сат вызвал конунгра Прогу-сата.

– Доброго света, господин главнокомандующий. Тиберунг Аси-сат, второй дежурный офицер службы гравитационного наблюдения за пространством имеет сообщение.

– Доброго света, тиберунг, докладывайте.

– Обнаружена выходная нора с необычными параметрами. Далеко на периферии системы, дистанция – три с половиной светоцикла. Сначала мы думали, что это наш груз. Объект захвачен гравитационным каналом и скатывается в направлении планеты. Но нора не закрылась в положенное время, и поэтому я счёл нужным сообщить вам. Возможно, – это чужой корабль.

– В чём необычность параметров норы?

– От норы пришла гравитационная волна небольшая по амплитуде, но с очень крутым фронтом. Если это нора, то очень малого диаметра, или это вообще не нора. Но тогда что это, – пока непонятно.

– Отличная работа, Аси-сат. Получите благодарность в приказе и премию. Я вышлю два корабля, сообщите координаты проблемной точки.

– Десять тиков, господин конунгр, мой напарник старший тиберунг Вета-сат сообщит.

– Сообщаю полярные координаты: азимут две с половиной дюжины либов вперёд по орбите планеты, угол над плоскостью орбиты планеты – три дюжины семь либов в сторону севера, дистанция – три с половиной светоцикла по параллаксу. Первый офицер смены службы гравитационного наблюдения за пространством старший тиберунг Вета-сат.

– Отличная работа, офицер, – получите благодарность и премию. Конец связи.

– Ну, вот, а ты боялся докладывать, – сказал обрадованный Аси-сат. – Премию получим, можно устроить вечеринку.

– Ты же знаешь, я с начальством общаться – как-то не очень… Всевышний Хейлаэль! Что это!!!?

На всех экранах всех каналов приёма гравитационных волн вместо графика появилась сплошная засветка. Как будто частота волн была непомерно высокой, а амплитуда намного превысила предел измерения. Очень быстро засветка исчезла и вместо неё на всех экранах появилась самая неприятная из всех возможных надписей: «Отказ предусилителя гравитационной антенны». Зазвучал сигнал тревоги.

– Отказ предусилителей антенн по всем каналам – катастрофа, Вета-сат, катастрофа, нас атаковали! Мы остались без ушей!

– Да… такого я ещё не видел. Нас лишили слуха, но мы можем ответить, – наш скат ещё действует. Я могу придать каналу переменность, и тогда нелинейное гравитационное поле разрушит их корабль или что бы там ни было.

– Ты возьмёшь ответственность за начало войны на себя?

– Ты прав, я сам доложу, – на этот раз дело пахнет кисло.

Вета-сат вызвал главнокомандующего.

– Господин конунгр, доклад особого случая. Неизвестный объект произвёл атаку на службу наблюдения за пространством с помощью чрезвычайно высокочастотных гравитационных волн. Все гравитационные антенны выведены из строя. Ранее объект был захвачен линейным гравитационным каналом, и я могу, в ответ на агрессивные действия объекта, нанести удар с помощью гравитационного канала, придав ему нелинейность, старший тиберунг Вета-сат.

– Означают ли ваши слова, что все наши линейные корабли тоже остались без приёмников высокочастотных гравитационных волн?

– Так и есть, все активные приёмники вышли из строя, в этом нет сомнений.

– Значит, обнаружить противника мы сможем только на электромагнитных волнах. Это очень скверно! Действуйте, Вета-сат. Наших кораблей в указанном вами направлении сейчас нет. Постарайтесь нанести врагу максимальный ущерб. Энергию не экономить. Скрутите их так, чтобы их раздавило в лепёшку и вытянуло в струнку!

– Есть, господин конунгр, приступаю к выполнению.

– Да, вот ещё что. Необходимо обнаружить нору, через которую пришёл чужак. Надеюсь, гравиметры кораблей ещё работоспособны?

– Да, гравиметры, не пострадали от атаки, так как работают с инфранизкочастотными источниками гравитации.

– Действуйте! Да пребудет с вами Хейлаэль! Конец связи.

Вета-сат выжал всё из тахионных генераторов. По гравитационному каналу прокатились крутые волны, каждая из которых была способна размолоть «Дальний берег», если бы он оставался на поверхности текущего момента. Но, к счастью, Дани и весь его экипаж были уже далеко. После ответной атаки Вета-сат погасил канал, – энергия Амаргена была исчерпана на восемьдесят процентов. Два линейных корабля из эскадры космического города, исполняя приказ главнокомандующего, снялись с орбиты, и, провесив норы через субпространство, понеслись к точке, указанной Вета-сатом в тысячу раз опережая свет. Через два така [10 минут] корабли были уже на месте, но, увы, ничего, кроме постепенно рассеивающегося, слегка светящегося облака водорода, они не обнаружили. Никакой незакрытой субпространственной норы гравиметры кораблей тоже не обнаружили. Измерив с помощью телескопов концентрацию водорода в пространстве, штурманы определили направление, в котором ушёл объект. Водородный след указывал на жёлтую звезду. Быстро посовещавшись, командиры решили провесить норы к этой звезде и поджидать противника там.

Командиры предполагали, что вражеский корабль – это корабль кельтов с планеты Бирке, эта версия с лёгкой руки Аси-сата быстро распространилась в среде военных. С момента поражения от кельтов, формирование субпространственных нор было усовершенствовано, и командиры думали, что непременно опередят противника. Самым неприятным было то, что кельты придумали что-то своё: какое-то необычное оружие против гравитационных приёмников дэвов. Командиры, исходя из возможностей их собственных кораблей, полагали, что после перехода на такое расстояние, чужой корабль будет нуждаться в накоплении антипротонов, как главного энергоносителя, что обычно происходило путём утилизации энергии звезды.

Откуда им было знать, что скорость объекта погони превосходит их собственную в тысячу раз, а энергетические возможности практически безграничны. Прибыв на место через восемьдесят восемь токов, военные корабли приготовились к атаке, но никакого корабля дождаться им так и не удалось. Пока они ждали, водородный след полностью рассеялся и после десяти циклов бесплодного ожидания, пополнив запас энергии, два линейных корабля вернулись на базу. Всем было ясно, что предстоит серьёзная война в космосе. Кельты это были или ещё кто-то – осталось не выясненным, однако было ясно – эти существа технически превосходили дэвов. Вета-сат и Аси-сат получили награды, несмотря на неудачный исход встречи с противником, ведь это они обнаружили неизвестный корабль, и именно благодаря этим двум офицерам были выявлены его технические возможности.

* * *

«Дальний берег» удирал со всех ног. Дани не хотел снова встретиться с гравитационным оружием хара. Температуру в шестой ячейке удалось стабилизировать на сотне градусов, что для человека было жарковато, но для оборудования считалось приемлемым. Полёт с сумасшедшей скоростью в пространстве, полном звёзд, захватывал дух. Звёзды медленно проплывали мимо, и можно было легко, не сбавляя скорости, определить их параметры: светимость, спектральный класс, металличность. Корабль за сутки прошёл две тысячи семьсот сорок световых лет в направлении от галактического центра и на пятьсот световых лет углубился в диск галактики. Дани, наконец, решил остановиться и перевёл корабль в режим дрейфа на поверхности текущего момента.

– Йокшан и Адбеэль, смените нас с Эношем, – сказал капитан по громкой связи. Всем вахтенным энергетикам и вахтенным пилотам линтеров наблюдать за пространством. Все темпоральные орудия к бою, заряд – термоядерные боеприпасы. Если противник будет обнаружен, немедленно открывайте огонь на поражение, стрельба по боевому порядку. И, пожалуйста, – разбудите меня. Идите, Энош, отдохните. Я тоже пойду, попытаюсь связаться с Ноахом.

Дани вернулся в капитанскую каюту, после длинной вахты зверски хотелось спать, но он, выполнив упражнение против сна, сел за стол и сосредоточился на Ноахе. Связь давалась на уровне ниже среднего. То ли Дани очень устал, то ли плотность ментоса в этой точке была пониженной, но только после нескольких безуспешных попыток, два телепата четвёртого уровня всё же услышали друг друга.

– Ноах, мир тебе, это я – Дани!

– Дани! Наконец-то! Я так тебя ждал. Я верил, что ты сможешь. Как вы там? Расскажи подробности.

– Подожди, Ноах, сначала о главном, я очень устал и не уверен, что долго смогу держать связь. Мы встретили галактических хара, – я так думаю, что это были они. Их звезда – оранжевый карлик, спектральный класс каф семь, на верхней границе галактического диска. Координаты: две минуты и двадцать секунд к плоскости диска от линии центр галактики – квазар 3492, одна минута тридцать семь и три десятых секунды от этой же линии в положительную сторону. Лучшая привязка для радиуса – линия шаровое скопление девятнадцать, квазар 9823, контрольный визир для радиуса – шаровое скопление сто семнадцать, квазар 1209.

– Принято, дорогой.

– Мы их не видели, но они проявили себя тем, что сгенерировали искусственное гравитационное поле весьма большой интенсивности, – наш корабль испытал ускорение девять с половиной гравов на дистанции семь световых суток от их звезды. Условные силовые линии этого поля были строго параллельны, приливных возмущений не наблюдалось. Можешь посчитать, какова была бы масса сферически симметричного объекта при таком ускорении и на такой дистанции.

– Да это же, тянет на галактический центр! Получается, что гравитация действительно была искусственной.

– Вот именно! Но нам удалось вырваться из потенциальной ямы, ты уж извини, но пришлось нарушить все инструкции и регламенты по безопасности, снять блокировку на глубину погружения при пульсирующем полёте, запитав темпоральные генераторы от рекомбинационного тока и выжав из ЭТАКа всю возможную производительность.

– Это невероятно! И ничего у вас не взорвалось?!

– Пока нет, всё обошлось, – но зато…

– Можно, я пока о ваших энергетических экспериментах умолчу?

– Запиши где-нибудь, на всякий случай, люди должны знать, даже если всё плохо кончится. Но ты ведь не слышал самого удивительного! После наших переделок нам удалось разогнать космолёт в пульсирующем режиме полёта до миллиона световых скоростей, я имею в виду эффективную, а не реальную скорость, конечно.

– Ты не шутишь?! Это же революция в развитии космического флота!

– На всякий случай, имей в виду, что все данные по ЭТАКу и его модернизированной системе управления есть у Аарона бен Эйфы.

– А как же хара вас обнаружили на таком приличном расстоянии?

– Я думаю, это были приёмники высокочастотных гравитационных волн. И я надеюсь, что наш пульсирующий полёт с экстраординарными параметрами вывел эти приёмники из строя.

– Пожалуй – да, если они уловили одиночную волну от вашего выхода из гиперпространства, то пульсирующий полёт с частотой погружений и выходов в пятьсот килоос должен такую аппаратуру просто оглушить.

– Я, честно говоря, очень на это надеюсь. Я увёл корабль на две тысячи семьсот сорок световых лет от точки конфликта, и теперь буду ждать погони, зарядив все темпоральные пушки.

– Они не появятся, я уверен, – вы их оглушили. Сколько ты думаешь оставаться там, где вы сейчас?

– Выжду месяц – полтора, на всякий случай. А потом, с нашей скоростью, мы быстро прилетим. Передай привет всем моим, пожалуйста. Как там наши подруги – Дина и Рина?

– Решением Большого Совета я посылаю эденский пассажирский космолёт «Счастливый остров» проверить наличие сверхновой на маршруте Шемеш – Барнеа и проложить новый маршрут в обход космической катастрофы. Они вызвались лететь медиками, денежек подзаработать. Эсти использовала их в качестве медиумов для расчёта судьбы космолёта – прогноз хороший, так что ты ещё увидишь своих бахур, когда вернёшься.

– Отлично, Ноах! Здорово, что они сами этого захотели. До связи, дружище!

– До связи, дорогой.

Дани был очень рад тому, что бахуры решили себя попробовать в качестве космонавтов. Он уже мечтал о своём исследовательском полёте и строил грандиозные планы. «Иметь на борту Эстер, Дину и Рину было бы крайне желательно!» – думал он. – «Вот если бы они согласились лететь со мной, – вот это была бы команда!»

На следующий день Ноах созвал Большой Совет и объявил о своём сеансе связи с Даниэлем. Он рассказал об обнаружении галактических хара, и о дистанционном конфликте с ними. Последнюю новость решено было засекретить, чтобы не сеять в народе панику. В связи с этим решено было пока не обнародовать и добрую весть о спасении «Дальнего берега». Командующий космическим флотом, командир высшего ранга Итамар бен Аарон сообщил Совету о своём решении назначить Даниэля бен Ашера исполняющим обязанности капитана «Дальнего берега» с целью спасения корабля и экипажа. Теперь Дани был официально признан героем. Его решение выждать время и принять бой с кораблями хара, если они будут преследовать «Дальний берег», было признано крайне целесообразным, очень мужественным и достойным настоящего капитана.

* * *

Прошёл весенний месяц Нисан. Леса Шинарского округа уже шелестели молодой зелёной листвой. Коты рыси оглашали окрестности своими боевыми криками. Привлечённые зовом кошек, они выясняли отношения между собой, оспаривая право продолжить кошачий род. «Счастливый остров» вернулся на Эрец седьмого ияра. Вездесущие журналисты ещё до заседания Большого Совета выведали, что на маршруте к Барнеа действительно произошёл взрыв сверхновой, и «Дальний берег», вероятнее всего, действительно погиб. Каковы же были изумление и радость всех жителей метрополии и колоний, которые могли получать известия через телепатов, когда десятого ияра «Дальний берег» запросил у диспетчера околопланетного пространства место на стационарной орбите Эреца.

Командующий Итамар отдал распоряжение экипажам нескольких военных линтеров подменить команду «Дальнего берега» на время их премиального отпуска. Большой Совет пригласил всех членов экипажа принять участие в торжественном заседании по поводу чудесного спасения и выдающихся технических рекордов, установленных в этом необыкновенном полёте. Заседание транслировалось по всем каналам телевидения. Всем участникам полёта с Кадеша-три были вручены огромные денежные премии. Даниэлю, как гражданину шинарского округа, вручили ещё одну лицензию и особую «награду мечты». Награда мечты присуждалась в самых исключительных случаях и предполагала осуществление личной мечты лауреата, несмотря на предполагаемую сумму расходов. Спасение корабля, стоимость которого исчислялась несколькими миллиардами шекелей, как раз и было таким случаем, спасение жизней экипажа было вообще бесценным. Наконец, председательствующий на этом заседании командующий флотом объявил:

– А теперь ответное слово предоставляется нашему герою Даниэлю бен Ашеру. Господин Даниэль, прошу вас, может быть, вы готовы сообщить нам о своей заветной мечте.

– Благодарю вас, господин Итамар. Прежде всего, позвольте мне выразить благодарность всем тем людям, без которых спасение «Дальнего берега» было бы невозможным. Я также прошу Большой Совет, по возможности, наградить всех этих людей. Во-первых, я имею в виду мою сестру, Эстер бат Ашер – она ясновидящая, и она может получить расчёт судьбы из ментоса для любого человека, живущего без экрана. Это она предсказала возможную гибель «Дальнего берега» и указала на средства его спасения, я имею в виду работоспособный ЭТАК и прибор альтернативной гравиметрии – курватурметр. Во-вторых, я многим обязан главному конструктору двенадцатого отдела ИКТ Аарону бен Эйфе. Это он обеспечил возможность довести ЭТАК до работоспособного состояния и снабдил меня всеми необходимыми материалами, без которых переделка «Дальнего берега» была бы невозможной. В-третьих, без помощи моего учителя Ноаха бен Дана мне не удалось бы решить важные организационные вопросы. В-четвёртых, я настаиваю на признании изобретений лаборатории «Тэль Авив», возглавляемой сёстрами Диной и Риной бат Нахум, общественно полезными и предоставлении этой организации казённого финансирования. Выдающиеся медицинские программы производства этой лаборатории помогли мне сохранить силы в этом очень трудном полёте. Не могу не выразить особую благодарность главному энергетику «Дальнего берега» Млахиму бен Ханоху. Он с самого начала полёта был в курсе предстоящих событий, он мне поверил и оказал неоценимую помощь ещё в то время, когда я не мог рассчитывать на доверие остальных членов экипажа. И именно его дублирующей тензометрической системе я обязан тем, что весь экипаж убедился в реальности коллапсара, поверил мне и предоставил полномочия капитана. Теперь о заветной мечте. Даже не знаю, как начать… в общем, мне бы хотелось возглавить исследовательский полёт на корабле нового типа, идею которого мы уже начали обдумывать с Аароном бен Эйфой. Мы уже и название проекта придумали – гиперлинтер! Такие корабли нам понадобятся, чтобы противостоять галактическим хара. Исследовательские полёты тоже необходимо возобновить, чтобы найти другие обитаемые планеты, возможно населённые людьми, которые нуждаются в помощи, если находятся под властью хара. Такая вот мечта, – не знаю, сочтёт ли её Большой Совет осуществимой.

Собравшиеся встретили речь Дани громом аплодисментов. Когда зал успокоился, командующий флотом взял слово:

– Уважаемый Большой Совет, я думаю, меня все поддержат в том, что мечта господина Даниэля совпадает с насущными интересами арамейского народа. Я хотел просить господина Даниэля как раз об этом. Кто, как не он, должен возглавить проект по созданию корабля класса гиперлинтер и провести первую исследовательскую экспедицию на нём? С этого момента Даниэль бен Ашер официально назначается капитаном первого гиперлинтера. Он получает право выдачи всех технических заданий по проекту и приёмки всех этапов разработки проекта. Он получает право дать имя своему кораблю и сформировать его экипаж. Прошу Большой Совет утвердить полномочия господина Даниэля своим голосованием.

Большой Совет проголосовал без возражений. Даниэль стал капитаном официально. Теперь надо было построить корабль. Приступить к выполнению обязанностей руководителя проекта «Гиперлинтер» он собирался после окончания своего послеполётного отпуска. На очередном заседании Большого Совета лаборатория «Тэль Авив» получила статус казённого вольноопределяющегося предприятия. Дина и Рина были счастливы как никогда.

Ада устроила грандиозный пир по поводу возвращения Дани и бахур. В шикарном ресторане в Шинаре были арендованы несколько столиков. Ада пригласила некоторых коллег Шиммона, Аарона, Ноаха с Наами и Ирит. Элиана и бахуры конечно тоже были здесь. Эстер, Дани и Дина с Риной сели за один столик, – их всех теперь объединяла одна общая тайна, имя которой было «Бахура 4.0». Заказав огромное количество рыбных блюд, члены движения приступили к пиршеству. Кибер-официант не успевал приносить новые порции, а Ада удивлялась, – как в этих четверых столько влезает. Разговор сначала зашёл о необыкновенных свойствах программы. Дани подробно рассказал Дине и Рине о том, как пережил голодовку. Это был первый опыт подобного рода, и авторы программы ловили каждое слово, подробно расспрашивали об ощущениях Дани и просили не упустить ни одной мельчайшей детали.

– Что будем делать с публикацией отчёта о новой версии программы, девочки? – спросил Дани. – Медик «Дальнего берега» меня практически раскусил. Боюсь, что придать «Бахуре 4.0» хотя бы минимальный официальный статус, всё-таки, придётся.

– Да, наверное, ты прав, Дани, – ответила Дина. – Многие биологи следили за нашим экспериментом и теперь, когда мы подошли к предельному возрасту, они снова обратят на нас внимание.

– Может быть, опубликовать сообщение в военном отделе инфосети, – предложила Эстер. – Тогда и формальности будут соблюдены и широкой огласки не будет.

– Пожалуй, в этом есть определённое рациональное зерно, – заметила Рина. – Но тогда члены движения не смогут прочитать о свойствах новой программы.

– Ничего страшного, – ответила Дина. – Все наши девушки в курсе, что мы работаем над новой версией. Сделаем рассылку, сообщим, что программа готова, и тогда все бахуры, достигшие возраста восьмидесяти лет, смогут прийти за обновлением, если захотят продолжить участие в движении.

– Одно только не следует пока публиковать – срок действия программы, точнее сказать, срок жизни организма в симбиозе с нанопроцитами под управлением «Бахуры 4.0», – сказал Дани.

– Даже не знаю, что сказать, – засомневалась Дина. – С одной стороны ты прав, с другой – как-то нечестно получается…

– Дина, ведь срок жизни пока цифра только теоретическая, полученная на математической программной модели, а модели не всегда бывают адекватны действительности, – возразила Эстер. – Мы ещё не знаем, в какие социальные потрясения может всё это вылиться и какой катастрофой может обернуться для всего народа, если большая часть общества кинется за бессмертием. Посмотрите, какой сейчас на континенте наблюдается нездоровый ажиотаж вокруг лицензий.

– Да, девочки, вы вот лиха не видели, – сказал Дани. – В Падан-Араме не жили, а пожили бы, узнали бы, – каковы люди в массе своей на самом деле. Очень многие не поступают по совести, если нет экрана. Процент неустойчивых к тёмному потоку достаточно велик. Кстати, а бахуры практику не проходят?

– Согласно уставу, бахуры и так живут без экрана. Устойчивость не менее девяносто пяти процентов – условие приёма в «Бахарут», поэтому есть договорённость с администрацией Эдена-два – не посылать бахур в детский город на практику, тем более, что вступление в брак и рождение детей не предполагается, – ответила Рина.

– Так что же нам делать с этой цифрой? – спросила Дина.

– Да ничего пока не делать, – предложил Дани. – Напишем, что срок действия новой версии пока не определён, чем против истины погрешим не сильно. Модель моделью, но только практика – критерий истины.

– Ладно, Дани, уговорил, – согласилась, наконец, Дина. – Напишем так, как ты предлагаешь и опубликуем в военном отделе.

– На том и остановимся, – подвела итог Рина.

Подошёл Аарон.

– Как себя ощущаешь, Дани? Капитан-исследователь, генеральный заказчик! Я горжусь тобой.

– Да ладно вам, дядя Аарон, я и так, как не в своём линтере. Как я со всем этим справлюсь? Я никак не ожидал, что Большой Совет сразу примет мою мечту как руководство к действию.

– Не расстраивайся, дорогой, я тебе помогу, да и кроме меня у тебя много друзей. Эсти, можно у тебя кое-что спросить?

– Вы, наверное, насчёт исорга для Рут?

– Вообще-то, – да.

– Почти всё готово, тело проходит заключительную проверку, лицо совпадает с фотографией, мне удалось воспроизвести даже линии на ладонях. В конце месяца можно будет транслировать личность, и тогда тётя Рут присоединится к нашей компании.

– Эсти, ты просто волшебница. Жду не дождусь, когда я смогу обнять мою Рут!

– Уже скоро, Дядя Аарон, уже совсем скоро.

– Я так тебе благодарен, Эсти. Дани, тебе полагается послеполётный отпуск, где собираешься отдохнуть?

– Я думаю, мы с Эсти и девочками съездим в Хеврон, на море. Дина и Рина никогда не купались в море. Потом им надо будет вернуться на Эден-два, чтобы уладить свои дела с «Тэль Авив», а потом они продолжат работу в качестве медиков на пассажирском космолёте «Счастливый остров». Кстати, дядя Аарон, вы не знаете, что задумали делать с этим космолётом? Я слышал, что его ставят на ремонт, и старт к Эдену опять откладывается.

– Да, всё верно. Добытым экипажем «Дальнего берега» сведениям о галактических хара – цены нет! Получается, что противостоять гравитационному оружию наших врагов может только корабль, способный к пульсирующему полёту на предельных режимах, таких, какие использовал ты, Дани. Поэтому, обсудив проблему, Большой Совет принял решение, – оснастить все корабли флота новыми энергетическими установками типа ЭТАК и использовать такую же схему запитывания темпоральных генераторов, какую использовал экипаж «Дальнего берега». Причём переделка кораблей дело совершенно безотлагательное, так как хара могут появиться в любой момент. «Счастливый остров» первым стал на переделку. Он будет, наряду с пассажирскими, нести и военные функции, охраняя Эден-два. Теперь в каждой колонии один из кораблей будет нести боевое дежурство рядом с планетой. Кстати, Дани, размер твоих авторских за разработку проекта ЭТАКа – просто астрономический. Мне тоже достанется определённый процент, так решил техсовет.

– Вам, наверное, туго пришлось, ведь в ходе разбора полёта выяснилось, что ЭТАК сделан по изменённой документации?

– Да, – пришлось во всём признаться. Но ведь в техсовете ИКТ сидят хоть и ретрограды, но всё же не идиоты. Разобравшись во всём, меня даже признали соавтором ЭТАКа на пять процентов. Все наши с тобой грехи прощены. Даже деньги за сгоревший нагрузочный резистор обещали вернуть, – они поступят на счёт «Тиква-лаб». Проект Эсти, я имею в виду «Хей-гемофаг», в связи с фактически введённым военным положением тоже принят на вооружение и запущен в серийное производство. Снаряды с этим биологическим оружием обязательно войдут в арсенал всех кораблей и линтеров. Так что и ты, Эсти, авторских получишь просто уйму.

– Здорово, дядя Аарон! – обрадовалась Эстер. – Наконец-то я смогу заказать строительство собственных подземных помещений для «Тиква-лаб» и закупить оборудование для продолжения исследований генома.

– Ладно, молодёжь, отдыхайте! Через месяц, Дани, жду тебя на работе, дел у нас с тобой – непочатый край!

– Видите, девчонки, спокойной жизни в ближайшие десять лет у меня не предвидится. Поэтому завтра же едем в Хеврон, только вот на чём? Наами с нами не поедет, случайно?

– К сожалению – нет, – ответила Эстер. – Она сейчас учится на военного переводчика. Ты ведь знаешь, Дани, у неё есть способности к языкам – древнеарамейский знает в совершенстве и, кроме того, эллинский и романский – профессионально. В общем Арье её уговорил вместе с ним совершенствоваться в языке хара. Он ведь очень сложен, и одним запоминанием слов не обойтись.

– Неужели она участвует в информационной игре с Фйор-сатом?

– Именно! Так что рассчитывать на её компанию, на этот раз, не придётся.

– Тогда я куплю билеты на поезд в первый класс.

– Не надо, братишка, хотела сюрприз сделать, но придётся сказать. Мы с мамой заказали вагон для путешествий – напополам. И завтра наш заказ прибудет на станцию Адма. Так что поедем на нём.

– Ничего себе! Дорого ведь!

– Дани, не жмись! Мама уже столько живет на континенте, но нигде не была. Пусть они с Шиммоном покатаются – съездят на курорт, Элиане тоже нужно показать мир.

– А кто же будет следить за фермой, когда они уедут? Я ведь буду, в основном, в Нинвэ.

– Я послежу. Да и коллеги Шиммона – Калев и Шмуэль обещали помочь, если что-то пойдёт не так.

– Отлично, тогда, конечно, пусть мама отдохнёт.

– Отправим её на курорт в конце ияра. Когда мы вернёмся, посев уже будет закончен, а следить за полем я смогу сама.

– Тогда завтра в путь, на вашей покупке!

Дина и Рина не смогли сдержать эмоций, они радовались как дети, предвкушая поездку. Сестрички кинулись обнимать Эстер, потом досталось и Дани.

– Дани! У тебя память с собой? Я знаю, что ты всегда таскаешь музыку, – завелась не на шутку Дина. – Вот эту песню помнишь? – Она стала напевать.

– Это песня Аувы: «Страна золотистых рассветов».

– Точно! Есть у тебя?

– Конечно.

– Иди поставь, увидишь – что будет!

Дани подошёл к музыкальному автомату и вставил свой блок памяти. Девушки вышли на танцпол. Посетители ресторана были несколько удивлены тем, что какие-то школьницы собираются устроить показательный танец. Заиграла задорная мелодия, и девушки начали свой номер. Это была какая-то сумасшедшая акробатика с прыжками на четыре метра вверх, сальто, вращениями во всех плоскостях и направлениях, по отдельности и вместе вокруг общего центра масс. Кроме того, в номере было много силовых элементов, поражавших зрителей своей нереальностью. Закончили девушки вертикальным шпагатом Дины на вытянутой вверх руке Рины. Неизбалованные цирковыми номерами, жители Шинара смотрели раскрыв рты, и когда выступление закончилось, наградили девушек бурными аплодисментами. Сестрички сделали жест признательности и довольные вернулись за столик. Дани взял микрофон.

– Это были знаменитые и неподражаемые сёстры Дина и Рина бат Нахум – наши гостьи с Эдена-два, замечательные акробатки, основатели движения «Бахарут», выдающиеся исследователи в области кибернетической биологии и медицины и координаторы вольноопределяющейся научной лаборатории «Тэль Авив», получившей недавно казённое финансирование.

– Да это же бахуры! – сказал кто-то за дальним столиком.

– Да, это настоящие эденские бахуры. Все подробности можно узнать в инфосети.

– Дани, а ты здорово тут нас разрекламировал, – сказала Дина. – Мы, конечно бывшие артистки цирка и слышали подобное не раз, но это было так давно, а ты вдруг напомнил нам нашего циркового ведущего.

– Как вы не побоялись устроить представление, наевшись до отвала?

– Программа «бахура» на это рассчитана, ещё самая первая версия позволяла нам выходить на арену изрядно подзаправившись, – трюки-то ведь силовые и очень энергоёмкие.

– Эх, девчонки! – вздохнула Эстер. – Вы сами ещё не знаете, насколько будет важна роль бахур в предстоящем противоборстве с хара. Если и здесь, на Эреце, найдутся ваши последователи, это будет здорово.

– С Эрецем есть проблемка. Но давай, Эсти, потом это обсудим. Дани, поставь ещё что-нибудь в исполнении Аувы, – сегодня мы отдыхаем.

Глава 9. «Искатель».

Наутро Ада отвезла компанию на станцию Адма. Новенький, только что с завода, вагон ждал своих владельцев в тридцать четвёртом тупике. Заплатив наличными за аренду места, Эстер попросила поторопиться.

– Скоро уже поезд на Хеврон пройдёт, мы должны успеть активизировать программу.

Путешественники пробежали без труда восемьсот метров и влетели в вагон. Эстер, как у себя дома, сразу включила панель управления и задала станцию назначения.

– Успели! – сказала она, плюхаясь на диван в общем зале. – Располагайтесь девочки. Купе у нас четыре, как раз на каждого. Где-то на другом конце станции послышался шум проходящего поезда. Вагон сразу тронулся и начал набирать скорость, проходя по многочисленным стрелкам.

– А почему не шесть купе, как положено? – удивился Дани.

– Сюрприз! Вместо двух купе будет силовая установка нового типа.

– Нового типа?!

Дани не удержался и пошёл посмотреть. Вместо силового агрегата с адиабатическим мотором он нашёл уменьшенную копию аварийного водородного генератора линтера, входной фланец для подачи газа был свободен. Свободного места в машинном помещении было довольно много. «Здесь должно быть что-то ещё», – подумал Дани.

– Эсти, а где же бак с водородом?

– А ты напряги воображение, где можно взять водород, если не из бака?

– И где? Неужели ты хочешь сказать…

– Правильно, Дани! Водород будет поставлять ЭТАК очень небольшого размера.

– С ума сойти, и давно ты, Эсти, ударилась в инженерное дело?

– Идея не моя. Это мама придумала. Прочитав твой дипломный проект и насев на Шиммона по части физики процессов в ЭТАКе, она подумала: «А нельзя ли применить этот принцип в других местах для получения чистой энергии там, где требуется автономное электропитание».

– Но я не знаю, можно ли считать энергию, полученную от ЭТАКа экологичной. Ведь в нашей энергетике есть принцип: чиста только та энергия, что получена тем или иным способом от Шемеша. Всякая другая энергия нарушает тепловой баланс на планете. В космосе – другое дело, но на планете-то нельзя нарушать тепловой баланс!

– Хорошо, давай рассмотрим проблему в несколько ином аспекте. Ты ведь знаешь, что, по крайней мере, половина кислорода в атмосфере обязана своим происхождением радиолизу воды под действием жёсткого ультрафиолета в верхних слоях атмосферы.

– Да, конечно, может даже больше половины, точных моделей нет. Вот, например, на Эдене-два – там же был кислород в нормальной концентрации ещё до колонизации, до завоза растений.

– Спектр Эдена несколько жёстче, чем у Шемеша, – заметила Рина. – И воды там намного больше, чем на Эреце, поэтому радиолиз идёт быстрее.

– Я как раз о воде и хотела сказать, – продолжила Эстер. – Планета постоянно расходует воду на радиолиз. Таким образом, количество воды, точнее её составной части – водорода, всё время уменьшается. Потому что молекула кислорода тяжелее воздуха и падает вниз после радиолиза. А вот водород… он-то улетучивается в космос! Меньше воды – меньше облаков и снега, меньше облаков и снега – меньше альбедо. Меньше альбедо – начинается перегрев, то есть нарушается тепловой баланс. А энергетика ЭТАКов будет восполнять потерянный водород, восстанавливая баланс.

– Согласен, твои доводы, Эсти, очень разумны. Если бы ещё математическую модель создать и провести численный эксперимент. Но вообще-то идея использовать ЭТАК в качестве источника электропитания малой и средней мощности мне очень понравилась. Я, пожалуй, займусь этим. Совместно с Аароном и его отделом мы создадим целый ряд моделей различной мощности. Начиная от вечной батареи для кибера и кончая боевыми скафами на четырёх человек. Такой маленький, но могучий кораблик будет незаменим при штурмовых операциях на оккупированных хара планетах.

– Ну, ты даёшь, братишка. Уже строишь стратегические планы?

– Да, надо будет вооружить наш исследовательский корабль самым наилучшим образом. Я, почему-то, очень боюсь, что планета, где живёт Марта, отчаянно нуждается в помощи.

– Что, Дани, и тебя интуиция мучить начала? – спросила Эстер.

– Да, особенно с того момента, когда пришлось пережить нападение хара. Мне всё больше кажется, что они нас приняли за своих. А если бы приняли за врагов, мы бы и ахнуть не успели, как они раскатали бы наш корабль в лист фольги. Вот бы узнать, как они это делают? Гнут поверхность текущего момента, как будто это просто бумага!

– Не расстраивайся, скоро узнаем! У меня в ИКИ есть знакомые, так вот, они по секрету сказали, что куб, который вы с Майей нашли на Эдене-два, уже раскрыли, – он весь полон чертежей и текста. Есть даже какие-то программы. Всё пробито дырочками в тончайших иридиевых листах. Благодаря научному отделу Шиммона, расшифровка идёт полным ходом. Каких-нибудь десять лет и мы узнаем их секреты.

– Узнать мало, надо ещё понять и научиться использовать.

– Не знаю, как они там в ИКИ считали, но прогноз такой: через тридцать лет мы получим корабль хара в металле.

– По-моему слишком оптимистично, мы их язык-то знаем лишь на бытовом уровне. К тому же наши хара – одичавшие. Дай им эту информацию из куба, они её сами лет двести переваривать будут. Откуда мы сможем узнать значения терминов, которых полно в технической документации?

– Если столкнёмся в космосе с кораблями хара, можно попытаться захватить пленника, или можно совершить набег на их базу у оранжевой звезды, – ответила Эстер.

– Набег?! Как ты себе это представляешь?

– Подойдём к их планете на полной скорости в максимальном пульсирующем режиме. Они выпустят корабль или два против нас. Если на поверхность текущего момента выходить не будем, то их гравитационное оружие будет бессильно, а мы ударим хей-сонерами. Когда подойдём вплотную к их кораблю, другие корабли не смогут по нам стрелять. На уснувший корабль высадим десант и похитим нескольких хара. Уйдём в пульсирующем режиме, так же как ушёл «Дальний берег». И пусть ловят чёрную кошку в тёмной комнате.

– Ну, вот скажи, Эсти, кто из нас строит стратегические планы? План твой хорош, но ты забыла об одной особенности хара, которая не позволит осуществить твой дерзкий план. Я имею в виду способность… нет, даже не способность, а потребность хара в самопожертвовании. Они считают вполне нормальным – принести себя в жертву, преследуя какие-нибудь военные цели, поэтому стрелять по нам они всё-таки будут, даже если мы причалим к их кораблю.

– Да… наверное, ты прав, об этом я не подумала.

– Дани, а когда твой корабль построят, ты сможешь взять нас с собой в исследовательский полёт? – спросила Дина.

– Если экспедиция столкнётся с чужой жизнью, тебе ведь придётся проводить глубокие исследования, и наш опыт биологов мог бы пригодиться, – добавила Рина. – Возможно, придётся даже отражать атаку с применением биологического оружия. Ты же знаешь наши возможности. Что скажешь, капитан?

– А вы действительно этого хотите? Оставить ваш замечательный мир и отправиться неизвестно куда?

– Жизнь без приключений пресна и скучна. И что может быть интереснее исследования новых планет, возможно, населённых экзотическими формами жизни?

– Девчонки! Я мог об этом только мечтать! Считайте, что вы уже в экипаже. Эсти тоже будет в моей команде. Цель экспедиции – поиск обитаемых миров и их исследование, возможно, и экстренная помощь. Поэтому без мощной группы биологов никак не обойтись.

Отпуск пролетел быстро. Вдоволь накупавшись в море по эденским обычаям, команда «Бет-4» вернулась на ферму Авив. Дани, Эстер и Дина с Риной решили для краткости и скрытности называть себя так, имея в виду программу «Бахура 4.0». Эстер, отправив Аду с Шиммоном и маленькую сестрёнку шестилетку Элиану на курорт, занялась загрузкой личности Рут в уже готового исорга. Процесс первичной загрузки должен был занять целый месяц. Аарон приехал посмотреть на Рут, пребывавшую пока без сознания, но уже такую родную и желанную. Очень долго он смотрел сквозь прозрачную стенку клонера на свою супругу, и по его щекам катились слёзы.

– Всё идёт просто отлично, дядя Аарон, – успокаивала его Эстер. – Уже двадцать восьмого сивана тётя Рут будет с вами обниматься.

После свидания расчувствовавшийся Аарон зашёл за Дани, и они вместе уехали на работу в Нинвэ. На станцию их отвезла Наами, которая вместе с Арье совершенствовалась в языке хара в отделе Шиммона.

Бильха, лишившись на время компании Элианы, всё время, свободное от охоты в лесу, вертелась рядом с Эстер. Девушка, обожавшая кошку своего детства, подумывала о том, как бы устроить продлённую жизнь и Бильхе. Насчёт мамы Эстер не сомневалась, – у неё ведь не было лигаментума. Насчёт Шиммона Эстер думала так: «Раз он долгое время был в командировке на острове и был всё это время без экрана, значит и его устойчивость, наверное, достаточно высока. Во всяком случае, использование «Бахуры 4.0» среди всех членов семьи представлялось вполне возможным, но Бильху было жалко, на антифакторе она могла бы прожить ещё лет триста, а что потом? Потерять свою кошачью подругу Эстер не хотела ни за что, и она решила посвятить несколько лет жизни тому, чтобы переложить программу «Бахура 4.0» на кошачий организм. «Пусть это будет очередной эксперимент «Тиква-лаб», мы с Дани, в конце концов, имеем на это право. Может быть, это даже пригодится в военных целях, – хорошо обученная кошка сможет рассказать телепату о том, что она видела на территории противника. Или даже не так: если кошек можно сохранять как людей, ведь мы Бильху сохраняем, значит, хитрый алгоритм сможет расшифровать эти данные и перевести на язык, понятный людям. Данные будут тем понятнее, чем дольше кошка живёт и общается с людьми. А это значит, что кошек-разведчиков нужно готовить заранее, сотню другую лет… ну, как тут обойтись без кошачьей «Бахуры»?

Подошла Бильха и начала тереться о ноги Эстер. Девушка присела, погладила зверю головку, почесала шейку. И вдруг услышала мысленную речь своей любимицы:

– Эсти хороший девочка. Ты хотеть – я жить долго. Я твой долго. Я тебя любить.

– Бильха! Да ты же говоришь словами, одними словами! Ты же стала совсем как человек. Я тебя никому не отдам, мы с Дани придумаем программу и для кошек. Мы обязательно это сделаем. Ты всегда будешь с нами, – я обещаю. Когда мы уедем, ты останешься с Эли, но ты не думай, что мы тебя забыли, мы обязательно вернёмся и обнимем свою кошечку.

– Бильха любить Эли, Бильха любить Дани, Бильха любить Эсти, Ада, Шиммон. Бильха бежать в лес. Ловить вкусный фазан – два, три. Бильха друг – Дина, Рина.

– Бильха – твоя речь, это просто чудо. Я тебя обожаю.

Кошка уркнула и, потеревшись о руки Эстер, выскочила в окно и побежала в лес.

На следующий день в кабинете координатора двенадцатого отдела ИКТ –Аарона, он и Дани начали обсуждение общего плана космолёта класса «Гиперлинтер».

– Вот, Дани, посмотри, я начал с энергетического зала. Вместо двух баков жидкого водорода будут стоять два ЭТАКа. Синхротроны и старую схему энергоснабжения я сохранил в качестве резерва, что скажешь?

– А может синхротроны убрать вообще? Их мощности всё равно не хватает, чтобы разогнать корабль до миллиона световых в пульсирующем режиме.

– Да, но без резервной схемы как-то страшновато, да и техсовет может не одобрить.

– А нельзя ли поднять их мощность в двадцать раз? Для того чтобы реализовать режим полёта, который мы использовали на «Дальнем береге», мощность потребовалась десятикратная, но резерв мощности совершенно необходим.

– Я просчитывал, растут габариты, растёт вес: и конструкционный и, в ещё большей степени, вес биологической защиты из монополиума. И, в связи с этим, катастрофически растёт стоимость. А нам ведь таких кораблей нужно много. Что делать -ума не приложу. Получается, что ЭТАК выгоднее, чем протон – протонная реакция. При своей чудовищной производительности по водороду он, только за счёт рекомбинационного тока, может выдать электрическую мощность в двадцать раз больше, чем наша лучшая энергоустановка на синхротронах.

– А давайте, дядя Аарон, уберём синхротроны насовсем, забудем их как страшный сон. Рекомбинационный ток – вот это и будет нашим основным источником энергии. Биозащита ЭТАКа, по сравнению с биозащитой всех колец синхротронов, – это сущие агоры. И поставим не два, а четыре аппарата, да ещё несколько штук ЭТАКов малой мощности для вспомогательной энергетики. Как вам такое решение?

– Очень смело, совершенно очевидно, что оно выгоднее и сулит целый ряд преимуществ, но вот техсовет…

– Не хочу сказать дурного слова, поэтому скажу мягко: нам нужно, наконец, научиться не оглядываться на авторитеты и принимать нестандартные решения. Война стучится в дверь! И потом, Большой Совет наделил меня правами генерального заказчика, – вот я ими и воспользуюсь.

– Ладно, Дани, уговорил. Техсовет будем уламывать вместе.

– Если потребуется, помогут и Ноах, и Итамар.

– Ну, хорошо, а о форме корабля ты не думал? Ведь теперь, когда мы отказались от синхротронов, гиперлинтер может иметь, в принципе, любую форму.

– Давайте подумаем о форме чуть позже, возможно она будет определяться набором вооружений.

– Набором? Ты хочешь ещё что-то, помимо темпоральных пушек?

– Конечно, хотя темпоральная пушка оружие очень универсальное, – её можно зарядить чем угодно, и снаряд будет телепортирован в точку прицеливания на заданную глубину, но есть одно «но». Воспользоваться этим оружием можно только на довольно близком расстоянии – в пределах прямой видимости, то есть не дальше тысячи километров, иначе точность попадания не гарантируется. А я не уверен, что хара подпустят нас на такое малое расстояние, во всяком случае, во второй раз, если в первый раз они выяснят тактико-технические параметры нашего оружия.

– Что же ещё ты думаешь применить против них?

– Первое, что пришло мне в голову – генератор нейтронов. Создадим линейный ускоритель протонов, на выходе которого протоны будут реагировать с электронами, превращаясь в нейтроны. И те и другие частицы в избытке предоставит ЭТАК. Теоретически такое оружие уже рассматривалось при разработке защиты космолётов, как гипотетическое оружие абстрактных чужих кораблей, так почему бы нам не создать такое пучковое оружие самим, тем более что хара больше всего на свете боятся радиации?

– Но раз они перемещаются по галактике, значит, у них есть что-то вроде монополиума.

– Разумеется, какой-то аналогичный материал у них должен быть, но нейтронный пучок высокой энергии преодолевает даже монополиум.

– Но ты, Дани, забыл о нашей защите от пучкового оружия чужих. Я имею в виду генератор темпорального поля, промодулированный шумовым сигналом.

– Ну, что вы, дядя Аарон, как я мог забыть об этом? Но в том-то и дело, что темпоральный генератор вообще не знаком галактическим хара, которых встретил «Дальний берег» на пути домой. Если бы они знали этот принцип, то непременно использовали бы его при полётах в космосе, – пульсирующий режим исключительно удобен для управления кораблём, он позволяет производить любые манёвры, не нагружая конструкцию корабля ускорениями. И тогда… тогда они сконструировали бы свои гравитационные приёмники с расчётом на такой высокочастотный источник гравитационных волн, и это позволило бы им проследить путь «Дальнего берега» и атаковать нас. Но нет – этого не произошло, хотя мы ждали их целых полтора месяца. Ждали бы и ещё, но продуктов на складе к тому времени осталось маловато.

– Хорошо, Дани, твоя аргументация выглядит очень убедительно. Я включаю пучковое оружие в техническое задание. Может быть, еще что-нибудь придумаешь?

– На всех кораблях должна быть предусмотрена система инкапсуляции и быстродействующей ретелепортации снаряда темпоральной пушки, посланного вражеским кораблём. На этот раз речь идёт не о хара, я имею в виду любую гипотетическую цивилизацию, достаточно развитую, чтобы угрожать кораблю.

– То есть ты предполагаешь, что враги имеют такие же, как у нас технологии?

– А почему – нет?

– Принципиальных возражений я не выдвину, это можно сделать, но это будет оружие последней надежды, так как придётся жертвовать как частью своего корабля, так и, возможно, кем-то из экипажа.

– И всё же, я считаю, что такое оружие необходимо иметь.

– Хорошо, я тебя понял. Ещё что-нибудь?

– Я вот ещё что придумал. Нужно предусмотреть для темпоральной пушки особый режим. Не стрельба по кораблю в пределах прямой видимости, а заполнение области пространства дисперсным поражающим фактором. Такая атака не требует большой точности настройки и может быть предпринята со значительно большего расстояния.

– И что за поражающий фактор?

– Как что?! Хей-гемофаг, конечно! Широкий конус атаки позволит захватить весь вражеский корабль целиком, доставить споры сразу во все его помещения.

– Этот пункт технического задания сильно усложняет конструкцию темпорального орудия, но всё же это возможно выполнить. Может быть, ещё есть идеи?

– Да! Это скафы, боевые скафы!

– И, конечно же, питаемые от того же ЭТАКа?

– Разумеется! Маневренный скоростной аппарат с ресурсом для двух членов экипажа на три месяца. Вооружение: одна мощная темпоральная пушка, две скорострельные темпоральные пушки малой мощности, хей-сонер с изменяемым конусом захвата, человеческий сонер с такими же возможностями, эффективная скорость в пульсирующем режиме – не менее миллиона световых. Может быть, потом ещё что-нибудь придумаю, вооружиться необходимо как можно лучше.

– А зачем человеческий сонер, мы же вроде с хара собрались воевать?

– Видел сон, где я пилотировал такой аппарат, так там мне сонер очень даже пригодился, потому что не все люди будут на нашей стороне.

– Пожалуй, это вполне резонно, а зачем такой ресурс – три месяца автономного полёта?

– Скафа должна суметь добраться до базы – до какой-нибудь колонии, где есть телепат, чтобы сообщить на Эрец о боевом столкновении с противником, даже если несущий корабль и все остальные скафы и линтеры не сумеют избежать гибели.

– Понятно… тогда придётся ставить на боевую скафу довольно мощный телескоп для навигации.

– Это, конечно! Полный набор навигационного оборудования: оптический, инфракрасный, радиочастотный, икс-лучевой телескопы, вспомогательные камеры визирования – всё, что положено космолёту. А как вам, дядя Аарон, эта идея со скафами?

– Прекрасная идея! Такой маленький кораблик будет практически неуязвим для лучевого оружия. Да и гравитационное оружие будет против него бессильно, благодаря экстремальному пульсирующему режиму полёта. А какие виды снарядов ты предполагаешь использовать для темпоральных пушек?

– Для скорострельных пушек снаряды с циклонитом и хей-гемофагом; для тяжёлой пушки – термоядерно-нейтронная бомба с ядром, имеющим избыток дейтерия и гелий четыре для генерации нейтронов, заключённым в толстую кобальтовую оболочку.

– Ты имеешь в виду активацию нейтронами кобальта пятьдесят девять для получения нуклида кобальт шестьдесят?

– Да, именно!

– Кобальтовая бомба… это очень жестокое оружие, смертельно опасное и для людей, и для всего живого.

– А если придётся воевать против базы хара, расположенной на хорошо укреплённой планете, где людей нет? Кобальт шестьдесят против хара очень эффективен, так как кобальт входит в состав их крови. Через сто лет на планете останутся только следы этого нуклида, и люди смогут проникнуть на их базу, но для хара путь туда будет по-прежнему закрыт.

– Что ж, ты капитан – тебе и решение принимать.

– Я не собираюсь развязывать войну, но если хара нападут на нашу планету, то уничтожить их базу будет долгом любого капитана. Так что лучше подготовиться заранее и запастись эффективным оружием.

– Ещё какие-нибудь идеи?

– Да, есть ещё одна мысль! На поверхности открытой планеты, населённой аборигенами, нас может ждать не очень дружелюбный приём, и поэтому нужен новый защитный костюм вроде «саламандры», но более совершенный.

– Ресурса батареи «саламандры» хватает на четверо суток, но если ты хочешь дополнительные функции, то с питанием возникнут проблемы.

– Да, конечно, и поэтому нужно сделать очень миниатюрный ЭТАК в качестве «вечной» батареи.

– Очень смело! А почему бы и нет, шад меня задери, пожалуй, над этим можно поработать…

– Я уже прикидывал – вот, откройте мои эскизы. Разместить детали такого источника энергии в костюме можно!

– И какими же дополнительными возможностями ты хочешь наделить костюм… как ты его назовёшь?

– «Ангел» – костюм «ангел». Он должен иметь темпоральный генератор, который будет срабатывать по принципу защиты от столкновений космического корабля, но не отбрасывать десантника на безопасное расстояние, а подбрасывать на короткое время в гиперпространство с возвратом в исходную точку. Так чтобы снаряд, применённый против человека, будь то пуля из винтовки, стрела арбалета или меч, прошёл бы сквозь то место, где был атакуемый, не причинив ему вреда. Да ещё неплохо бы и сам снаряд телепортировать подальше.

– Потрясающе! Но ведь может получиться!

– При питании от ЭТАКа – обязательно получится, в этом нет ничего принципиально нового! Защита кораблей, ведь, работает же?!

– А почему «ангел», он что, ещё и летать будет?

– Конечно, дядя Аарон, как вы догадались? И ещё, по специальной команде, телепортировать десантника внутрь скафы или линтера, под защиту оболочки того корабля, на котором он прибыл.

– Да… Дани, великолепная идея, аж дух захватывает! Это всё?

– Ну, не совсем… ещё одна важная вещь не даёт мне покоя. Как можно осуществить быструю связь? У нас нет технических средств для связи с ментосом. Приборы типа дрёмера связываются с мозгом человека, но связи с ментосом нет. Возможно, мы ещё не поняли, как это сделать, а возможно, – есть принципиальное ограничение на этот счёт. Возможно ментос против вмешательства любых технических средств, но вот хей-ментос – это совсем другое дело. Синий эденит фактически является техническим средством для входа в хей-ментос. Мы с Эстер, для связи через него, произносим ключевую фразу на языке хара, но это вполне может сделать и процессор вооружённый дрёмером. Таким образом, используя синий эденит, как преобразователь, мы можем осуществить дальнюю космическую связь через хей-ментос.

– Нельзя это делать! Галактические хара без труда могли бы перехватывать все наши сообщения и, кроме того, возможно, они смогут даже определять положение передатчика. Мы же не знаем, какими технологиями они располагают!

– С последним я, пожалуй, соглашусь, но что касается перехвата содержимого сообщений, то эту проблему можно легко преодолеть. У нас ведь есть цифровое зашифрованное телевидение для вещания на Падан-Арам. Тот же принцип можно использовать и здесь.

– Можно, пожалуй, – здесь ты прав. Но если они всё же смогут расшифровать?

– Можно менять алгоритмы шифровки, и ключи к шифрам каждые пять минут, кто нам мешает?

– И ещё, учти, что цифровое телевидение, не очень помехоустойчиво, когда начинается протонный шторм из-за вспышки на поверхности Шемеша, изображение часто рассыпается и зависает.

– А помните, дядя Аарон, как когда-то информацию писали на магнитные носители? Был специальный избыточный помехоустойчивый код, – назывался код Шломо, в честь короля Падан-Арама, который его и изобрёл.

– Эвон чего вспомнил! Этим уж давно никто не пользуется, – носители, я имею в виду электро-полевую и регистровую память, стали надёжными как ванадий-титановые балки.

– Не пользуются и, по-моему, – зря. Я включаю в задание связной комплекс на синем эдените. Связь будет местная, между базовым кораблём, линтерами и скафами. Так что если хара что и засекут, то засекут всего лишь нашу экспедицию, но не Эрец. И ещё – пользоваться этой связью я буду только в крайнем случае, когда радиосвязь станет слишком медленной для осуществления тактических задач.

– Надеюсь, идеи по созданию нового оружия у тебя кончились? Может быть, перейдём к защите кораблей?

– Да, кстати, о защите… космолётов, линтеров и скаф! С этого, пожалуй, стоит начать все наши разработки. Меня терзают смутные сомнения, – а не могут ли всё-таки хара каким-то образом телепортировать снаряд внутрь корабля?

– Ты же сам только что говорил, что темпоральный генератор не знаком хара.

– Но возможно они используют какой-то другой способ телепортации, как-то ведь они преодолевают межзвёздные расстояния.

– Но пульсирующий режим с глубоким погружением в гиперпространство снижает до минимума вероятность успешной доставки снаряда внутрь корабля.

– Да, вероятность невелика, но я хочу понизить её ещё на несколько порядков, чтобы не пришлось использовать оружие «последней надежды».

– И в чем же суть идеи?

– Размытие! Когда этот режим защиты включён, корабль не просто уходит в гиперпространство, а потом возвращается на поверхность текущего момента, он при этом ещё и смещается случайным образом на километр – два. Это никак не мешает наблюдать за противником, и даже вести стрельбу по нему, так как нашему вычислителю заранее известен вектор смещения. А вот для противника наш корабль просто исчезнет из виду даже при небольшой скважности. Стрелять по нему будет просто невозможно.

– Вот это идея – так идея! Просто и гениально! Ну, хорошо, а какие ещё средства защиты необходимо разработать в дополнение к уже имеющимся на космолётах?

– Кроме того что есть, необходима защита от гравитационного оружия, и она необходима прямо сейчас. «Счастливый остров» встал на переделку под ЭТАК, так вот нужно, чтобы он не ушёл в рейс без такой защиты.

– Было бы очень здорово, если бы мы успели что-нибудь придумать. Есть идеи?

– Идея очень проста, – мы точно знаем, что при тех параметрах пульсирующего полёта, которые были получены на «Дальнем береге», можно преодолеть самые крутые волны на поверхности текущего момента. Так вот, если мы поставим на корабль гравитационные антенны по периметру и быстродействующую внепрограммную автоматику, которая будет переводить корабль в экстремальный пульсирующий режим, то мы защитимся от этих неприятностей. Аналогичная защита уже существует и используется для предотвращения столкновений с космическими камнями.

– Отличная идея! Вот это, действительно нужно сделать прямо сейчас. Давай отложим наши технические задания для гиперлинтера и срочно займёмся этим вопросом, иначе, находясь на поверхности текущего момента, корабль останется очень уязвимым. Но ведь необходимо, по срабатыванию этой системы, быстро вводить ЭТАК.

– Разумеется, и я знаю какие нужно внести изменения в блок управления ЭТАКом. Кстати, такую систему защиты нужно сделать и для «Дальнего берега».

– Придётся задержать его старт к Кадешу ещё на месяц.

* * *

Задержаться экипажу «Дальнего берега», однако, пришлось почти на два месяца. Аарон и его отдел разработали небольшую гравитационную антенну, представлявшую собой вольфрамовый стержень, внутри которого был смонтирован икс-лучевой резонатор со стенками из монополиума. Малейшая деформация стержня отслеживалась через изменение фазы икс квантов, циркулирующих в резонаторе, и это служило входным сигналом для быстродействующей автоматики. Таких сумасшедших темпов работы давно не видели сотрудники ИКТ. Опытное производство сумело достичь экстремальной производительности, и «Дальний берег» был укомплектован восемью гравитационными антеннами и восемью каналами защитной автоматики. За время вынужденной задержки на «Дальнем береге» смонтировали ещё один ЭТАК в энергетическом зале, и Млахим чувствовал себя вдвойне счастливым.

Дани прибыл на борт «Дальнего берега» для испытаний.

– Мир вам, дорогие друзья, Энош, Млахим, Йокшан, кто у вас стал капитаном? Энош, я полагаю?

– Да, Даниэль, это мой первый рейс в качестве капитана. А у нас в экипаже пополнение – две очаровательные девушки: второй пилот и инженер по оружию. А вот, кстати, одна из них – знакомьтесь, Шошана бат Гад.

– Мы знакомы, правда ведь, госпожа Шошана? Вы меня помните?

– Конечно, господин Даниэль, таким учеником любой преподаватель мог бы гордиться. А я вот тоже решила перейти во флот, военное положение обязывает. Это мой первый рейс после долгого перерыва.

– Не страшно?

– Не очень, мне ведь уже много лет – сто семьдесят пять. В былые времена участвовала в исследовательских полётах, в экспедиции триста тридцать восемь, в частности.

– Это потрясающе! Это был очень дерзкий, рискованный полёт. Если бы вы тогда встретились с кораблями хара…

– Да уж, вряд ли бы мы вернулись… но теперь всё изменилось. ЭТАК – это настоящий прорыв в космических технологиях. Да и хей-гемофаг – замечательная штука против хара. Теперь нам есть чем их встретить. Энош сказал мне, что я, возможно, буду участвовать в испытаниях новой системы защиты, и в чём моя роль, интересно?

– Наша задача провести окончательные испытания быстродействующей автоматики защиты от гравитационных волн. Для этого мне нужен очень опытный стрелок из темпоральной пушки. Дистанция стрельбы: двести – триста километров. Идея состоит в том, чтобы вывести снаряд на поверхность текущего момента в двух метрах от поверхности корабля. Тогда гравитационная волна от выхода снаряда достигнет антенны раньше, чем снаряд коснётся защитной обшивки из монополиума. Автоматика должна перевести космолёт в пульсирующий режим и снаряд тогда пролетит насквозь через то место на поверхности текущего момента, где корабль находился. Если же автоматика не сработает или задержка будет слишком велика, то сработает защита от столкновения, такой результат будет признан неудачным. Ну, так как, справитесь с такой прицельной стрельбой?

Шошана задумалась. Потом достала карманный вычислитель.

– У меня получается… если стрелять с расстояния не больше трех сотен километров, то погрешность составит плюс минус полтора метра.

– Тогда давайте увеличим дистанцию выхода снаряда до трёх метров, тогда будем иметь гарантированный зазор в полтора метра.

– Да, такой выстрел осуществить можно. Я за это возьмусь. А что будет снарядом?

– Простой свинцовый шар весом двести килограммов.

– Понятно, господин Даниэль.

– Может, будем по именам, я ведь этому экипажу не чужой.

– Я согласна! С радостью!

– Тогда прошу на мой линтер, Шошана, снаряды подготовлены. Отойти надо не менее чем на двести километров, иначе гравитационные антенны могут принять сигнал не от выхода снаряда, а от самого выстрела, – так получается по расчётам на числовой модели. Испытания проводим в режиме дрейфа при реальной скорости корабля двести километров в секунду и реальной относительной скорости снаряда – пять сотен километров в секунду.

– Понятно, Даниэль, ваш линтер в ячейке номер три?

– Да, проходите к пушке, я предупрежу нашего стрелка, что испытания будете проводить вы, потому что он обещал мне погрешность не лучше пяти метров. Энош, пожалуйста, договоритесь с диспетчером пространства и выходите на позицию.

– Принято, Даниэль.

– Когда выйдете на режим, сразу выпускайте Шошану, скажете, когда всё будет готово. А я пока проведу последнюю проверку с помощью симулятора.

Дани взял свой контейнер с аппаратурой и спустился в энергетический зал, Млахим его сопровождал.

– Как прошли испытания второго ЭТАКа, Млахим?

– Всё здорово, просто отлично. Теперь, с двумя аппаратами нет необходимости открывать шестую ячейку, давление не превышает половины максимального рабочего, трубопровод разгрузили. Температурный режим, тоже будет полегче, а у нового ЭТАКа усилен корпус, и поэтому запас по давлению ещё больше.

– А как насчёт силовых конденсаторов?

– Их ёмкость тоже удвоили, так что выйдем на максимальный пульсирующий режим ещё до ввода ЭТАКов.

– Надеюсь, что так всё и будет. Для защиты от гравитационного оружия скорость срабатывания имеет решающее значение.

– Но ведь гравитационная волна всё равно быстрее электромагнитной?

– Вопрос с подвохом, Млахим? Да – вы правы, гравитационная волна успеет пройти сквозь корабль. Однако, в силу инерционности конструкции и электромагнитной природы сил упругости, никаких разрушений она произвести не успеет, а сработавшие от силовых конденсаторов темпоральные генераторы уведут корабль с поверхности текущего момента и разгрузят конструкцию корабля.

– Десятка по физике, Даниэль.

– Благодарю за высокую оценку, Млахим. А вот и наш блок автоматики, помогите, пожалуйста, отсоединить входные и выходные патрубки.

– Даниэль, да у вас тут в коробке целый радарный комплекс – сплошные волноводы, да всё, поди, из чистого серебра!

– Вы угадали, восьмиканальный измерительный комплекс задержку определяет с погрешностью не более одной пикосекунды.

– Меня не это удивляет, вы ведь из ИКТ прибыли один, а экипаж линтера из космопорта, так? Кто-то из них встретил вас и помог нести эти сорок килограммов?

– Пятьдесят шесть, если быть точным. Нет, Млахим, просто я тренируюсь, фехтованием занимаюсь, а киберов и служащих космопорта на борт линтера не пускают, вы же знаете.

– То-то и оно, нам, комолётчикам, такое не под силу, много времени проводим в невесомости. Мышцы не те, что у жителей планеты, несмотря на нагрузочные костюмы.

Дани включил блок автоматики и запустил свой симулятор. После тысячи успешных срабатываний Дани, решил, что блок проверку прошёл и вернул коммуникации на место.

– Всё в порядке, можно переходить к натурным испытаниям. Вы останетесь здесь, Млахим?

– Да, я послежу! Буду записывать все параметры энергетического оборудования и на корабельный вычислитель, и на свою дублирующую систему. Если гравитационная автоматика пропустит «мяч», моя система зафиксирует касание раньше, чем сработает защита от столкновений, она ведь срабатывает при ударе, но когда ещё деформация обшивки ещё не вышла за пределы упругости.

– Прекрасно, Млахим. Удачи!

Дани вернулся в рубку управления.

– Ну, что, Энош, как наши дела?

– Реальная скорость двести, ваш линтер на позиции, идёт тем же курсом, дистанция двести пятьдесят километров. Шошана за пультом пушки. Всё готово.

– Шошана, вы меня слышите?

– Я на связи, Даниэль.

– Приступайте к стрельбе по моей команде. Не забудьте, пожалуйста, придать снаряду относительную скорость при выходе на поверхность текущего момента.

– Я помню, Даниэль, вы заказали максимальную скорость, которую может обеспечить механизм автоматического возврата снаряда на поверхность времени.

– Энош, что у нас с радарами?

– Все каналы активны, если снаряд успешно пролетит, они зафиксируют его удаление.

– Прекрасно! Внимание, Шошана. Огонь!

Дани внимательно наблюдал за параметрами систем на экране капитана. Он видел как сработала зашита, просели силовые конденсаторы, через секунду запустились оба ЭТАКа, и энергия конденсаторов восстановилась. Радар зафиксировал пролёт снаряда через то место, где на поверхности текущего момента был корабль.

– Всё сработало без замечаний, даже система компенсации смещения, – дистанция до моего линтера осталась почти прежней. Ложитесь снова в дрейф, Энош, повторим эксперимент несколько раз.

Энош вернул управление скважностью и глубиной в свои руки и вывел космолёт из пульсирующего режима.

– «Дальний берег» снова в режиме дрейфа, Даниэль. Скорость относительно вашего линтера слегка изменилась… на полпроцента.

– Это в пределах допустимого. Точнее компенсировать смещение вряд ли кому потребуется.

Дани проводил испытание снова и снова, пока у Шошаны не закончились снаряды. Все, кто был в рубке, бросились поздравлять Дани.

– Не меня надо благодарить, друзья, весь ИКТ к этому руки приложил. А вот вас я поздравляю от души. «Дальний берег» первым заступает на боевое дежурство. Боекомплект в полном порядке. Все защитные системы работают. Я подписываю документ о приёмке, и завтра вы можете отправляться на Кадеш-три, вас там заждались.

Через два дня Дани переехал в свой новый огромный кабинет, оборудованный специально для генерального заказчика космического флота, – так теперь называлась его должность в ИКТ. Ему не очень нравилась эта административная работа, но делать было нечего, только так можно было построить корабль нового типа таким, каким он должен быть. Двенадцатый отдел остался ведущим по теме «Гиперлинтер», и его координатор Аарон бен Эйфа теперь каждый день должен был начинать с обсуждения текущих задач в кабинете Дани.

– Доброе утро, Дани, как тебе новый кабинет?

– Доброе утро, дядя Аарон, немного не по себе, но я быстро привыкаю. Какие у нас планы на сегодня?

– Сегодня у нас обсуждение технического задания на новую скафу. Этому проекту один из моих инженеров придумал название – «Стриж».

– Хорошее название, стриж птица очень быстрая – держит рекорд скорости горизонтального полёта: до ста восьмидесяти километров в час. Название принято.

– Но начать я хотел не с этого, а если можно, с одного личного вопроса. Дело касается моей жены – Рут.

– Конечно, Дядя Аарон, буду рад помочь, чем могу.

– Можно её пригласить?

– Ну, разумеется!

Аарон вышел и тут же вернулся со своей симпатичной супругой. Эстер поработала на славу. Двадцатилетняя девушка по внешности не отличалась от фотографии, но была заметно моложе. Тёмные, почти чёрные волосы с каштановым отливом были длиной до локтя и удерживались широким золотым ободком. Такую причёску предпочитали женщины Падан-Арама и, очевидно, эта мода соответствовала временам молодости Рут. Такую же причёску носили и Ада и Эстер, и, наверное, поэтому Дани она казалась самой красивой.

– Доброе утро, господин Даниэль.

– Ну, что вы, тетя Рут, какой я вам господин, мне всего-то двадцать один год, а вам, если не ошибаюсь, примерно сто восемьдесят. Зовите меня просто Дани и можно на «ты». Мы же близкие родственники по семье.

– Формально мне сто восемьдесят восемь, но в данный момент мне двадцать! В инфомире чувство времени исчезает. Живущие там в курсе всех событий, но всё равно, ощущение такое, что время остановилось, и возраст как бы не прибавляется. Как будто бы все события произошли в один день – очень странное чувство. А теперь, когда я вернулась, время опять потекло вперёд. Я согласна называть тебя по имени и на «ты», но взамен прошу того же.

– Ну, хорошо… Рут, надеюсь, дядя Аарон, вы не против?

– Конечно, нет, Дани. Рут действительно ощущает себя двадцатилетней, а я вот постарел за эти годы, если не физически, то ментально. Вообще-то наш с Рут случай уникален. Возвращений ведь ещё не было. Это первый эксперимент, и он стал возможен только благодаря открытиям Эсти в геноме и её гениальным биоморфологическим программам.

– Так чем же я могу помочь, Рут?

– Если без обиняков, то я просто хочу стать членом твоей команды, поучаствовать в исследовательской экспедиции.

– Но в качестве кого?

– Ну, разумеется не в качестве модельера одежды. В инфомире я сначала увлеклась ландшафтным проектированием. Мне было интересно выстроить не урбанистический пейзаж, не какую-нибудь банальную деревню с садиками, речкой и леском. Мне всегда хотелось чего-то дикого, горного, фантастического. За последние сто пятнадцать лет я досконально изучила геологию, минералогию, сравнительную планетологию. Я знаю все минералы всех арамейских колоний, могу по виду камня определить его химический состав и происхождение. Теперь, когда я вернулась в реальный мир, можно было бы применить эти приобретённые знания на практике. Больше всего на свете мне бы хотелось участвовать в исследовании новых планет. Так как, Дани, нужен тебе хороший геолог?

– Геолог? Да, безусловно… очень интересное предложение. А что тебе известно о синем эдените?

– Искусственный опал, подкрашенный гидратированными ионами меди, алмазы внутри – это микросхемы торсионных преобразователей, связанные с ментальной сетью хара и получающие питание из этой сети. Предположительно – это разработка древней цивилизации хара, существовавшей ещё до создания нашей вселенной. Через синий эденит хара получают биоморфологическую поддержку из своей ментальной сети. Опал не содержит радиоактивных ядер, и, следовательно, его датировка невозможна. Таковы данные ИКИ и особого отдела по исследованию хара.

– Великолепно, ты в самом деле в курсе последних событий, даже данные из ИКИ тебе известны.

– Я же в команде Шиммона, ты что забыл? Все допуски у меня есть. А ты можешь мне его показать?

– Действительно, чего я удивляюсь?

Дани снял свой кулон и протянул Рут.

– Какая красотища! Если бы он не был артефактом хара…

– Для меня – это прибор связи.

– Да, я понимаю, Эсти мне рассказывала. Ну, так как, капитан, примешь меня в свою команду?

– А как же дядя Аарон, он ведь будет скучать без тебя? Ведь неизвестно – сколько времени продлится экспедиция и, кстати, она может плохо кончиться.

– А я, Дани, – сказал Аарон, – тоже обязательно подам прошение об участии в конкурсе на должность бортинженера. В твоей экспедиции обязательно должен быть бортинженер. Очень хочется лично испытать все наши с тобой разработки.

– Я, конечно же, не против вашего участия. Но меня тревожит одна мысль насчёт вас, дядя Аарон. Скажите, у вас есть нанопроциты?

– Конечно, я ведь бывал в колониях.

– Ах да, Майя ведь думала, что вы сами полетите искать куб хара. А с экранированием у вас как?

– Как у всех – в основном живу под экраном.

– В том-то и проблема, сможем ли мы вам поставить новейшую программу для нанопроцитов?

– А нужно ли?

– Чувствую, что нужно, просто-таки необходимо, не знаю, как объяснить… интуиция. В этом смысле у Рут большое преимущество – искусственное тело не имеет лигаментума и не подвергается воздействию тёмного потока. Для неё установка программы – не проблема. Так что, Рут, – ты принята. Нужно только выполнить формальности и сдать экзамены за курс академии по специальностям: геология и планетология.

– Легче лёгкого, хоть сейчас!

– Я не сомневаюсь, а для вас, дядя Аарон, мы с Эсти тоже что-нибудь придумаем. Да и мои подруги Дина с Риной помогут.

– Благодарю тебя, Дани, буду надеяться. Ну, что, перейдём к обсуждению технического задания по проекту «Стриж»?

– А мне можно остаться? – спросила Рут.

– Конечно, Рут, – ты в экипаже, оставайся. Тебе тоже придётся летать на «Стрижах» по своим геологическим делам.

За обсуждением характеристик скафы и всяких технических подробностей пять часов рабочего дня пролетели незаметно. Пришло время прощаться, и Аарон напомнил Дани:

– Завтра тебе лететь на орбиту – принимать «Счастливый остров». Корабль готов к испытаниям.

– Уже? Быстро они управились, жаль, что подруги мои улетят, но ничего не поделаешь. А экипаж корабля уже обучен управлению новыми энергоустановками?

– В общем – да, на основании ваших с Млахимом отчётов создана обучающая программа. Туда включены и все изменения, сделанные позже, я имею в виду новые органы управления. Но тебе предстоит проверить и это тоже, то есть степень готовности экипажа.

– Боюсь, что придётся слетать с ними до Эдена и обратно.

– Если нужно – лети. Это всё в твоих руках. Ты теперь главный специалист по новым космическим технологиям, все решения за тобой. Как ты скажешь – так и будет. Обратно, правда, «Счастливый остров» не полетит, – он будет охранять Эден-два. Но зато «Голубой свет» должен поступить на переделку, – на нём и вернёшься.

После работы Дани отправился в свою квартиру на восемьдесят втором этаже жилой башни в новом районе Нинвэ, которую он арендовал у администрации города. Окна выходили на север, и ясным безоблачным днём можно было без помех любоваться на залитые светом окрестности. Вдали виднелись здания на территории ИКТ, ещё дальше на горизонте виднелись невысокие горушки в синей дымке. Дани вызвал Эстер на ментальный контакт:

– Добрый вечер, сестрёнка.

– И тебе того же, Дани, что-нибудь случилось?

– Ты в курсе, что завтра бахуры отправляются в рейс?

– Увы, да! Я так к ним привязалась...

– Я тоже, ты поедешь их провожать?

– Разумеется, в нашем вагоне и поедем.

– Я буду проводить предполётные испытания «Счастливого острова», подберите меня в Нинвэ, – хочу поехать в космопорт с вами. Кроме того, есть важный разговор, это касается будущей команды нашей поисковой экспедиции.

– Отлично, завтра я сообщу тебе с каким поездом мы выехали, а ты уж не опаздывай. До завтра!

– До завтра, Эсти.

В Нинвэ, как очень крупном городе, останавливались все проходящие поезда, и Дани без труда сел в частный вагон Эстер, который оказался не последним в этом экспрессе до космопорта. Бахуры бросились на шею своему другу, они как всегда были очень непосредственны и эмоциональны. Поезд тем временем тронулся и стал быстро набирать скорость.

– Я тоже очень, очень рад вас снова обнять. Садитесь на диван, мне как капитану будущей экспедиции нужна консультация по биологии и медицине.

Моментально переключившись, Дина и Рина снова стали серьёзными учёными.

– Мы тебя внимательно слушаем, Дани.

– Вот вы все биологи, девушки, скажите мне, что будет если мы найдём планету, населённую жизнью, такую как Эрец? Возможно, там даже будут люди, такие как мы с вами. Сможем ли мы высадиться на поверхность, насколько это безопасно? Дело в том, что меня постоянно мучают какие-то интуитивные догадки. Мне кажется, что без нашей «Бахуры 4.0», человек может просто погибнуть, например, от какой-нибудь неизвестной инфекционной болезни. Что вы думаете об этом?

– Я думаю, такое вполне может случиться, – сказала Эстер. – Такое уже случалось в нашей истории. Вспомните причину, по которой романцы так и не смогли покорить восточный континент. Изменчивая бактерия pestis rubeus, – арамейцы были с ней в контакте всё время, а романцы – нет. Первые успевали вырабатывать иммунитет против новых штаммов, а вторые – нет. Мы, высадившись на чужую планету, вполне можем оказаться в положении романцев.

– Но ведь нанопроциты под управлением стандартных программ легко контролируют все возможные бактериальные инфекции, – возразил Дани.

– Не все возможные, а все известные! – поправила его Дина.

– А неизвестных бактерий во вселенной должно быть очень много, – мечтательно добавила Рина. – И не сосчитаешь! Но «Бахура 4.0» – это совсем другое дело.

– Да, братишка, без «Бахуры 4.0» нам действительно не обойтись, к тому же, моя интуиция подсказывает, что возможны инфицирующие агенты и не бактериальной, или даже вообще не клеточной природы.

– Но, Эсти, я никогда о таком не слышал, что-то как-то страшновато становится. Неужели такое возможно?

– Я, когда проектировала биологическое оружие против хара, чисто теоретически рассматривала и такой вариант. Если взять кусочек РНК и записать туда программу репликации плюс синтез какого-нибудь токсина, а потом поместить такую РНК в живую клетку, то она, эта молекула, начнёт размножаться, используя ресурсы клетки, копируя сама себя много раз, пока клетка не разрушится.

– И всё же твой хей-гемофаг – это клетка.

– Я посчитала РНК-инфектор ящиком Пандоры. Слишком опасно, слишком непредсказуемо. К тому же, тогда я ничего не знала о бахурах и их замечательных программах.

– Вчера у меня была Рут, они с Аароном тоже хотят участвовать в нашей экспедиции. Он в качестве бортинженера, а она в качестве геолога. У Рут искусственное тело, скажите мне, девочки, можно ли ей поставить «Бахуру 4.0»? С одной стороны – у неё нет лигаментума и, следовательно, тёмный поток против неё бессилен. С другой стороны программа должна для регенерации использовать естественную биоморфологию, которая в случае с Рут, тоже недоступна

– Мы уже решили эту проблему, – ответила Эстер. – Я и девочки, мы вместе загрузили в нанопроциты Рут новую версию – «Бахуру 4.1», созданную вот только что нашими совместными усилиями.

– «Бахура 4.0» использует естественную биоморфологию, как ты правильно сказал, для регенерации утраченных органов, – пояснила Дина. – Версия 4.1 написана специально для исоргов. Поскольку у них нет лигаментума, программа получает всю информацию для регенерации заранее, при первичном обучении, и хранит её в специальной популяции нанопроцитов. Во всём остальном функции программы такие же.

– А половая функция?

– Она управляема, и, насколько мне известно, Рут оставила её включённой.

– Понятно, соскучилась по мужу. Эсти, а вот скажи, если рассматривать вопрос чисто теоретически, могла бы Рут родить ребёнка?

– Я думаю – да. Исорг Рут вполне полноценен как человек и имеет все функции нормального человека. У неё, как и у всех женщин, есть нанопроциты половой защиты, но если она примет таблетку лицензии, наступит нормальная беременность.

– То есть ты хочешь сказать, что ты сумела при выращивании исорга-женщины, вырастить у неё, под действием искусственной биоморфологии, нормальные половые клетки?

– В этом не было необходимости, половые клетки были взяты из криобанка, размножены и помещены в яичники исорга. Их количество фиксировано, как и у любой нормальной женщины.

– Так значит, с исоргом-мужчиной такой номер бы не прошёл? То есть его половые клетки не будут полноценными?

– Пока да. Мужчины образуют половые клетки из соматических. И насколько важна при этом роль естественной биоморфологии, пока не ясно. Однако в будущем я смогу точнее ответить на этот вопрос.

– А сможет ли ребёнок нормально развиваться в теле исорга?

– Конечно, ведь плод образует свой собственный лигаментум, и у него своя собственная естественная биоморфология, не зависящая от лигаментума матери. Элиана – тому наглядное свидетельство, ведь мама свой лигаментум потеряла в бою с хара.

– Да, что-то я сегодня туго соображаю. Итак, попробую подвести черту. Для того чтобы не пропасть в окружении чужой жизни необходима «Бахура 4.х». Следовательно, членами моего экипажа могут быть или настоящие бахуры, или телепаты с установленной «Бахурой 4.0», или королевские служащие, проявившие устойчивость не менее девяноста пяти процентов в течение ста лет и установившие нашу программу, или попросту исорги. Да как же я буду команду набирать? И что делать с Аароном? Его устойчивость, скоре всего, как у всех, успешно прошедших практику, что-нибудь около восьмидесяти процентов.

– Да, вот и проблема вдруг обозначилась, – задумчиво сказала Эстер.

– Именно это я и имела в виду, – напомнила Рина. – Когда я говорила, что с последователями бахур с Эреца есть проблемка. Ведь здесь, где все живут под экраном, принимать в «Бахарут» практически некого, разве что короля Шломо пятьдесят пятого бен Давида.

– Есть еще Милька бат Реувен – тоже телепат, эколог на западном континенте, – заметил Дани. Но она включена в круглосуточную приёмную службу дальней космической связи Эреца. Остальные колонии имеют по одному телепату или не имеют вообще. Так что на телепатов надеяться нельзя.

– Зато на бахур рассчитывать можно! – завелась Дина. – Сейчас у нас в движении девятьсот пятьдесят три члена, не считая вас с Эсти. И я уверена, что очень многие из девочек захотят поучаствовать в поисковой экспедиции. У нас даже есть…

– А почему – не считая нас с Эсти?

– Ну, наверное потому, Дани, – замялась Рина, – что формально вы не подходите под определение бахуры, записанное в уставе. Не подходите по возрасту вступления. Зато на вас не распространяется запрет на вступление в брак, опять же потому, что на вид вы соответствуете… ну, почти соответствуете, стандартному возрасту.

– Ну, хотя бы, друзьями бахур нас можно считать?

– Разумеется, иметь таких друзей – большая честь для бахур. И любая из наших девушек сделает для вас всё возможное и невозможное.

– Надо придумать название для таких людей как мы. Я думаю, что в недалёком будущем программы типа «Бахура 4.х» найдут военное применение. Никакой десант на другую, населённую жизнью планету, ни с целью помощи жителям, ни с целью противодействия хара без этого не будет возможен. Значит, таких людей станет больше… а что если назвать их «Галактическим десантом»?

– Удачная идея, – заметила Эстер. – Но под это определение подойдут только те люди, кто сможет установить «Бахуру 4.0», не утратив связи с ментосом. Только они и смогут вести боевые действия против хара, а такие люди как Рут, не имеющие лигаментума, ни в кого стрелять не смогут. Так что галактических десантников придётся искать или в Падан-Араме, или на Эдене-два, или в других колониях с таким же законом об экранировании.

– Тогда и для таких как Рут нужно придумать определение, – сказала Дина. – Может назвать их «Галактическими исследователями»?

– Пожалуй, можно, – согласился Дани. – Итак, мы имеем три категории людей, из которых можно набирать команду: бахуры, галдесы и галиссы. А что ты там говорила, Дина, что у вас даже есть…?

– Ну, да! Ты же не дослушал! У нас на Эдене-два есть целый экипаж линтера, состоящий из одних бахур. Они как раз могут выполнять военные задачи, – их линтер занимается охраной околопланетного пространства и спасением попавших в переделку в дикой местности на поверхности планеты.

– Да это же просто находка! Вы должны обязательно меня с ними познакомить, по крайней мере, половина нашего экипажа должна уметь обращаться с оружием и должна быть в состоянии его использовать. Пожалуй, я полечу с вами, девочки.

– Отлично, Дани, я думаю, бахуры-космонавты обрадуются твоему предложению и с радостью его примут.

– Ещё один вопрос остался нерешённым, что делать с Аароном? Его желание участвовать в экспедиции очень кстати. Я же не могу в одиночку следить за всей техникой. Нового оборудования будет очень много, и такой специалист как Аарон мне просто необходим.

– Для него есть две возможности, чтобы поставить «Бахуру 4.1», – ответила Эстер. – Первая – вырастить исорга из его клеток и переписать на него личность Аарона.

– А что же тогда делать с его настоящим телом?

– Можно заморозить и хранить в криобанке до лучших времён. Такие технологии существуют, хотя и не практикуются, – слишком громоздкое хранилище получается. А вторая возможность предусматривает применение постоянного неснимаемого экрана, создаваемого с помощью нанопроцитов, расположенных в мозгу. Примерно так, как мы с тобой, Дани, это сделали для Наами. Пусть это будет называться «Бахурой 4.2». Периодическому сохранению это не мешает, – технология отработана. Этой методикой теперь пользуются десятки тысяч беременных колонисток.

– Пожалуй, второй способ предпочтительней. Тогда, применив его, я смогу принять в экипаж практически любого человека, независимо от его устойчивости, – ты молодчина, Эсти. И, кстати, мне очень нужна ученица нашего замечательного Арье – Наами, в качестве лингвиста. Если мы встретим других людей, надо будет как-то с ними разговаривать. Самого Арье просить бесполезно, он увлечён идеей – совершить разведывательную миссию в теле клона хара. Так как, попробуешь её уговорить?

– С удовольствием. Я раньше думала, что Наами никогда не сможет вступить в команду «Бет 4», а решение оказалось таким простым, как я раньше не додумалась.

Прибыв в космопорт, Дани и бахуры распрощались с Эстер и отправились прямо к координатору.

– Надо попросить самого лучшего стрелка, – объяснил Дани своим подругам цель визита.

– Может, мы подождём тебя в ресторане?

– Давайте не расходиться, возможно, придётся сразу идти на линтер и стартовать.

Подойдя к кабинету, Дани увидел табличку: «Приём по предварительной записи строго в согласованное время». «Вот ведь бюрократию развели!» – подумал он и решительно вошёл в дверь, бахуры последовали за ним. Но это был не кабинет начальника, а только зал ожидания. Высокая стройная секретарша в строгой синей юбке и таком же жакете поверх светло-голубой блузки сидела за огромным столом перед экраном вычислителя и что-то вводила с клавиатуры.

– Мир вам, молодые люди, что привело вас к координатору, вы что – отстали от школьной экскурсионной группы?

– И вам мир, добрая девушка. Но скажите, сколько мне лет, по-вашему?

– Я бы дала вам не больше восемнадцати, а вашим спутницам вообще четырнадцать, из какой вы школы?

Дани многозначительно посмотрел на бахур. «А вы говорили – возраст только на год откатится», – мысленно произнёс он, обращаясь к своим спутницам. Тех уже разбирал смех: «Извини, капитан, непредвиденный побочный эффект».

– Вот моя карточка, пожалуйста, попросите координатора принять меня – дело срочное. Нас ждёт космолёт «Счастливый остров».

На карточке было написано: «Представитель Большого Совета в ИКТ, генеральный заказчик космической техники нового поколения от космофлота, телепат дальней космической связи четвёртого уровня, капитан исследовательской экспедиции Даниэль бен Ашер». Прочитав всё это своему начальнику, секретарша быстро получила согласие на приём.

– Пожалуйста, проходите, господин Даниэль.

– Подождите меня здесь, пожалуйста, – сказал Дани своим спутницам. – Я скоро.

– А вы девочки, извините за любопытство, кто будете?

– Любопытство не грех, – сказала Дина, протягивая секретарше свою карточку на которой значилось: «Сокоординатор КВНП [казённое вольноопределяющееся научное предприятие] «Тэль Авив», медик специального назначения космолёта «Счастливый остров» Дина бат Нахум. – А это моя сестра – Рина, она имеет такой же статус.

– Но как же это? Сколько же вам лет?

Дина поняла, что девушка новостей не смотрит, и трансляцию заседания Большого Совета по поводу спасения «Дальнего берега» не видела.

– Мы эденские бахуры, нам по восемьдесят четыре года. Если интересно – прочитайте подробности в инфосети.

– Ничего себе! Обязательно прочитаю. Присаживайтесь, пожалуйста. Вас чем-нибудь угостить? Может кофе или песчаную ведьму?

– Да… можно! И то и другое. Ведьму с треской, пожалуйста, – сказала Дина. У неё разыгрался аппетит не на шутку.

– И, пожалуйста, по две порции каждой, – добавила Рина.

– Бедные мои голодные девочки! Я сделаю заказ цито. Потерпите ещё пять минут.

Тем временем в кабинете координатор космопорта с любопытством разглядывал слишком молодого, по его мнению, капитана.

– Мир вам, господин Даниэль, координатор космопорта Яаков бен Шем, проходите, присаживайтесь.

– И вам мир, господин координатор.

– А что это у вас за значок – такой красивый, это знак генерального заказчика?

– Нет, этот знак означает, что я являюсь другом бахур.

– Речь идёт об эденских бахурах? Я о них слышал, но никогда не видел, говорят они очаровательные и, кроме того, о них говорят (Яаков перешёл на шепот), что в андрологии им нет равных.

– Я подтверждаю, это они умеют. Их программы просто творят чудеса.

– Ладно, извините за лирику, так что за дело у вас?

– Я прибыл сюда для испытаний космолёта «Счастливый остров», а для этого мне нужен отличный стрелок из темпоральной пушки.

– Отличный – это не метрологический параметр. Насколько отличный? В цифрах, если можно.

– Извольте, оператор орудия должен вывести снаряд на поверхность текущего момента на расстоянии трёх метров от обшивки корабля, придав ему относительную скорость не менее четырёх сотен километров в секунду. Погрешность расстояния до обшивки должна быть не более плюс минус полтора метра, а дистанция стрельбы не менее двух сотен километров.

– Да… задача действительно непростая. Даже не знаю, кого порекомендовать, вот Шошана была… но она ушла в рейс.

– Она ушла на «Дальнем береге», – она же и проводила его испытания.

– Вот как? И…?

– Отстреляла просто замечательно, ни одного промаха. Испытания прошли успешно, а теперь мне нужна ещё одна Шошана.

– Возможно, Дедан бен Шиммон – капитан линтера номер двести двадцать три.

– Я его знаю, он учил меня управлять линтером, когда мне было ещё четырнадцать.

– Либо я сам мог бы попробовать, тряхнуть стариной, когда-то я был чемпионом по стрельбе, жаль, что времени нет… много административной работы. Попробую договориться с Деданом…

– На «Счастливом острове» в качестве медиков работают две бахуры, да не просто бахуры, а именно те, которые всё это придумали – сёстры Дина и Рина бат Нахум. Хотите познакомлю?

– Вы говорите в качестве медиков? И они ведь принимают всех пациентов, которые в данный момент на борту…?

– Именно так, всех кто на борту по той или иной причине.

– Господин Даниэль, а ведь ваши полномочия представителя Большого Совета позволяют вам мобилизовать любого сотрудника космопорта, даже, например, меня.

– Ваша правда, господин Яаков, так я могу на вас рассчитывать?

– Можете, я лечу с вами в качестве стрелка. Какой линтер вы берёте?

– Номер шестьдесят восемь, там подготовленные для испытаний снаряды. Пока я буду проводить испытания системы защиты на симуляторе, вы сможете посетить медотсек и проконсультироваться у Дины и Рины. Я их предупрежу, что вы зайдёте.

– Здорово, но как вы думаете, это будет удобно?

– Конечно, не сомневайтесь, они вам помогут, и не стесняйтесь всё им рассказать, они хоть и выглядят как девчонки-школьницы, но на самом деле выдающиеся учёные в области кибернетической биологии.

– Хоть бы одним глазом их увидеть, у вас нет фотографии?

– Если выйдете из кабинета вы их увидите, они пришли со мной и ждут в вашем зале для посетителей.

– Хорошо, господин Даниэль, пойдёмте, я вас провожу.

Покраснев как мальчишка, Яаков вышел из кабинета, поприветствовал девушек и сказал секретарше:

– По просьбе уважаемого представителя Большого Совета я отлучусь на орбиту на несколько часов. Надо помочь с испытаниями «Счастливого острова».

– Принято, господин координатор, удачи вам.

– Идите на свой линтер, дамы и господа, я переоденусь, подготовлюсь и через час тоже буду на борту.

– Дани, а нам можно лететь с тобой? – спросила Рина, когда координатор скрылся за поворотом.

– Даже нужно, потому что координатор космопорта будет нашим стрелком во время испытаний, а согласился он ради вас, – он хочет медицинскую консультацию получить.

– Именно у нас?

– Да, ему нужны именно медики-бахуры.

– Всё ясно, скорее всего, речь пойдёт об андрологии.

– Надеюсь, вы сможете ему помочь?

– Разумеется, легче лёгкого, ему нужна «Бахура 3.8», – восстанавливает половую функцию у мужчин и позволяет ею управлять, больше ничего не делает, работе стандартных программ не мешает, – чисто андрологическая версия.

– Что ж, кажется, ему повезло. А вам, девочки, надо забрать свои костюмы с вашего пассажирского линтера.

– Точно, побежали?

– Не надо бегать, опять примут вас за школьниц, ваши знаки здесь не работают, никто их не знает.

По прибытии на космолёт бахуры первыми покинули линтер и бегом отправились в медотсек, чтобы подготовиться к приёму. Дани и Яаков задержались, чтобы подробно изучить карту пассажирского космолёта.

– Даниэль, вы меня проводите?

– Конечно, Яаков, провожу и познакомлю с Диной и Риной, а потом уже пойду знакомиться с капитаном.

Через пять минут они были на месте.

– Девочки, это я! Привёл вам пациента, вы его уже знаете.

– Проходите, господин Яаков. Ложитесь на кушетку, сейчас мы включим дрёмер и проведём диагностику.

– А разве не надо ничего рассказывать?

– Не надо, ваши нанопроциты нам всё расскажут за вас. Расслабьтесь, через минуту вы уснёте. Дани, только часа через три всё будет готово, – сказала Рина, когда пациент уснул. – Предупреди капитана, что испытания задержатся.

– Ничего, я пока с симулятором поработаю, а потом просто поговорю с капитаном, он и не заметит, как время пролетит.

Дани ушёл, а бахуры запустили свой диагностический комплекс. Сначала девушки убедились в том, что проблема пациента действительно касалась именно половой функции. Чтобы узнать историю болезни они запустили анализатор памяти, задав поиск по проблемам самочувствия. Параллельно шёл анализ информационной базы нанопроцитов. Оказалось, что Яаков получил изрядную дозу радиации, расследуя причину взрыва линтера на планете Нод-три. Преодолевая отдалённые последствия облучения, нанопроциты излечили лейкемию и шесть эпизодов злокачественных новообразований в лёгких, желудке и прямой кишке. Излечить тяжёлое расстройство эрекции стандартные программы нанопроцитов не смогли.

– Ну, вот, что и требовалось доказать, – сказала Рина.

– Поставим ему стандартную «Бахуру 3.8», пусть наслаждается жизнью.

– А что, он разве не заслужил? Очень мужественный человек, благодаря его расследованию была устранена фатальная ошибка в конструкции линтера, и мы теперь можем пользоваться этой техникой без риска.

– Конечно, заслужил. Как его научить вот в чём вопрос? Мы ведь улетим, а он останется на Эреце.

– Дадим ему блок памяти с подробной инструкцией и адрес Эстер, она проконсультирует, если что будет непонятно.

– Определи уровень устойчивости.

– Сейчас… странно, всего пятьдесят семь процентов. Для человека, совершившего подвиг, – это как-то маловато.

– А я вот уже давно замечаю такой парадокс: чем меньше устойчивость, тем легче человек совершает иррациональные поступки, руководствуясь больше эмоциями, чем разумом. Это может быть и подвиг, а может быть и преступление.

– Две стороны одной монеты? Единство и борьба противоположностей?

– Да, именно. Ладно, установка пошла, пусть отдыхает.

– А проверять на натуре будем?

– Что ты! Нет, конечно, он же не эденец, ещё сердце остановится от такого эмоционального стресса, потом возиться, запускать…

– Ладно, придётся ограничиться эротической программой и беседой.

Дани, тем временем, пришёл в рубку управления знакомиться с капитаном.

– Мир вам, капитан! Рахамим бен Тхия, если я не ошибаюсь?

– Всё верно. Координатор космопорта обещал прислать техника из ИКТ для испытаний оборудования, это вы и есть, я полагаю?

– Да, это я, вот моя карточка.

Капитан прочитал карточку и поправил воротник.

– За техника прошу прощения, никак не предполагал, что испытания будете проводить вы лично, господин Даниэль.

– Хорошо обученных специалистов пока мало, а задача очень ответственная, так что лучше уж я сам всё проверю. И ещё одна просьба, я бы хотел отправиться на Эден-два с вашим кораблём, чтобы решить некоторые вопросы подготовки будущей исследовательской экспедиции, а заодно проверить навыки вахтенных пилотов и, конечно, ваши тоже, по управлению кораблём в максимальном пульсирующем режиме.

– Все наши офицеры прошли курс по программе, составленной на основании вашего, господин Даниэль, опыта, но я не предполагал, что эти навыки потребуются прямо сейчас.

– Если, не приведи Всесильный, у Эдена нас будут поджидать хара, то эти навыки будут вам просто необходимы для выживания корабля, поэтому будет лучше, если мы весь путь проделаем именно в этом режиме, к тому же время полёта сократится с пятнадцати до двух дней – прямая выгода.

– Разумеется, вы правы, – никто за нас этого не сделает. Если бы вы согласились отработать одну – две вахты в качестве пилота-инструктора, вахтенным было бы намного легче выполнить эту нелёгкую задачу.

– Конечно, я согласен побыть рядом, подстраховать. Для этого я и лечу с вами. Вы не переживайте, управлять кораблём в этом режиме легко и приятно, навигация визуальная – по звездам, шаровым скоплениям и квазарам. Никаких расчётов глиссад, никаких прыжков, уверяю вас, – это понравится всем пилотам. Но сначала я проведу испытания оборудования на симуляторе. Потом проведём натурные испытания системы защиты корабля от гравитационных волн. А поможет нам в этом не кто иной, как бывший чемпион по стрельбе из темпоральной пушки, а теперь координатор космопорта Эреца – Яаков бен Шем.

– Вот это сюрприз, – ваш помощник координатор космопорта? А где же он? Я думал, что ваш ассистент должен быть с вами.

– Я попросил его отдохнуть, поспать часика три. Ему пришлось провести ночь на рабочем месте, – что-то там устраняли, какую-то неисправность в системе охлаждения, кажется, я точно не знаю. А стрельба нужна очень точная, вот я и подумал, – пусть отдохнёт, а я пока проверю реакцию системы защиты с помощью своего измерительного комплекса.

– Так может быть его в медотсек пригласить? Там у меня работают знаете кто? Не поверите, две очаровательные бахуры – Дина и Рина. Они ему такой сон устроят, – выйдет свеженький как огурчик!

– Так он там и отдыхает, – посмотрите на мой значок.

– Друг бахур! Как же я не заметил. Вот оно что, выходит что они ваши подруги. Ну, и повезло же вам, – стать другом бахур это большая честь и большая удача. Как вам это удалось?

– Так получилось, что наши научные интересы сильно переплелись, я помог им, – они помогли мне. А сейчас мы в одной команде. Когда я отправлюсь в исследовательский полёт, они будут в моём экипаже. Вы уж извините, но мне без таких выдающихся биологов никак не обойтись.

– Жаль, конечно, будет с ними расставаться, но ничего не поделаешь, ваша задача имеет высший приоритет. Мы не можем пассивно сидеть и ждать, когда объявятся хара. Нужна разведка.

– Ничего, вы ещё долго будете наслаждаться работой Дины и Рины. Мой корабль будет готов не раньше, чем лет через десять. Пригласите, пожалуйста, вашего главного энергетика, приступим к проверке.

Через три часа установка «Бахуры 3.8» была успешно завершена. Не выключая дрёмера, Рина поставила программу эротического сна и проверила эрекцию.

– Порядок, пенис заработал. До конца проигрывать не буду. Пусть сначала нанопроциты восстановят сосуды и пещеристые тела увеличат. А там, может быть, и девушку наш герой встретит. Будим?

– Будим! Я проведу краткий инструктаж, а ты скопируй для него инструкцию по управлению половой функцией… Ну, как самочувствие, господин Яаков? – спросила Дина, когда пациент проснулся.

– Чувствую себя просто великолепно! Что вы со мной сделали? Мне даже показалось, что мой пенис опять работоспособен.

– Так оно и есть. Вы ведь за этим и пришли, не так ли? В остальном вы были здоровы, была только андрологическая проблемка. Теперь и с этим всё в полном порядке. Поздравляю! Вы стали зарегистрированным пациентом лаборатории «Тэль Авив». В ваши нанопроциты добавлена специальная программа нашей разработки. Она называется «Бахура 3.8» и позволяет мужчине осознанно управлять своей половой функцией. Эрекция пениса будет подвластна вашим мысленным приказам. Когда надо вы сможете её погасить, а при слиянии с женщиной ваш пенис будет твёрдым столько, сколько вы захотите. Эякуляция тоже будет подчиняться вашему сознанию. Наша программа примерно через месяц закончит ревизию всех ваших половых органов. Под её управлением произойдёт восстановление всех кровеносных сосудов пениса и наращивание пещеристых тел, так что не удивляйтесь, когда обнаружите увеличение длины пениса в возбуждённом состоянии на три – четыре сантиметра, всё так и должно быть. Сейчас Рина выдаст вам блок электро-полевой памяти с подробной инструкцией, которая позволит вам овладеть навыками управления половой системой. По идее вы можете обращаться к нам за советами и с любыми вопросами. Проблема только в том, что мы уходим в рейс на этом корабле и будем оставаться в системе Эдена, пока три других эденских корабля не закончат модернизацию здесь на Эреце. Когда это произойдёт, мы точно не знаем, но после этого возобновятся регулярные рейсы «Счастливого острова» на Эрец. Тогда мы снова будем к вашим услугам, а пока, если что-то будет непонятно, вы можете обращаться к Эстер бат Ашер. Она сестра нашего друга Даниэля и, кроме того, выдающийся медик и биолог. Она тоже является подругой бахур и в курсе всех наших разработок.

– То, что вы мне рассказали – это просто фантастика, о таком я и мечтать не мог. Как же я вам благодарен милые бахуры. Вы просто вернули меня к жизни. Что я могу сделать для вас, как отблагодарить?

– Дани сказал, что вы отличный стрелок, – ответила Дина. – Пожалуйста, помогите ему провести испытания и в этот раз, и в дальнейшем. Только с Эдена ещё три корабля придут на переделку, ну а потом последуют и все остальные – со всех колоний.

– Есть ещё одно дело, – добавила Рина. – На Эдене-два есть спасательный линтер, экипаж которого состоит из бахур, не могли бы вы научить их стрелять так же хорошо, как и вы?

– Что ж, это я могу, за этим дело не станет, обещаю лично участвовать в испытаниях, чтобы у вашего друга не было проблем, ну и с обучением помогу.

– Ну, вот и отлично, договорились.

Испытания «Счастливого острова» прошли успешно, и в тот же день он стартовал к системе Эдена. Экипаж, по настоянию Дани, проделал весь путь в пульсирующем режиме. Всего лишь шесть вахт потребовалось для преодоления расстояния в три тысячи восемьсот восемьдесят световых лет. Три вахты Дани провёл в рубке управления и отметил, что все вахтенные пилоты с задачей справились. Все кто пилотировал корабль были в полном восторге. Навигация стала намного проще, а эффективная скорость захватывала дух. Дани даже начал подумывать над тем, как бы капитаны и пилоты не утратили навыков путешествий с помощью гиперпространственных прыжков, ведь для тактических целей и эта технология могла бы пригодиться.

Половина команды «Счастливого острова» была отпущена на планету, тогда как вторая половина должна была оставаться на вахте, согласно введённому на космофлоте военному положению. Дани попросил капитана отпустить Дину и Рину, так как это было нужно для организации его экспедиции. Фактически Дани имел статус второго человека в космофлоте после командующего, но он ещё не привык пользоваться своими полномочиями. Отправив своих подруг с пассажирским линтером в космопорт Нового Йерушалаима и попросив их организовать его встречу с экипажем бахурского линтера, Дани вернулся к капитану.

– Хочу у вас спросить, господин Рахамим, к кому мне обратиться по поводу организации производства нового космического оборудования здесь на Эдене-два?

– В ста километрах севернее города расположен завод по производству комплектующих и агрегатов для космических кораблей, называется «Мальхим». Там же есть цех по сборке линтеров, а на высокой полярной орбите находится верфь – там собирают космолёт, правда, собирают уже седьмой год. А теперь, в связи с вашими изобретениями, проект, скорее всего, будет изменён. Там же, на верфи, находится специальный ускоритель для производства монополиума. Если хотите, я могу организовать прямой радиоканал, и вы сможете прямо из своей каюты передать главному инженеру всё что нужно.

– Пожалуй – нет, из соображений секретности этого делать не стоит. А вдруг хара подслушают?

– Ну, это вряд ли, им тогда надо быть на радиолуче, а впрочем, вы правы. На Всесильного надейся, но сам не плошай. А как вы думаете, какой принцип они используют для перемещения по галактике?

– Пока известно только то, что хара могут каким-то образом из поверхности текущего момента сотворить любую, самую замысловатую фигуру, возможно, они создают какие-нибудь гиперпространственные мосты. А впрочем, скорее субпространственные, что-то вроде кротовых нор, мне почему-то так кажется – интуиция… В любом случае, это должно проявить себя как гравитационный объект.

– Так может быть надо организовать наблюдение за пространством на гравитационных волнах, у нас на борту теперь есть гравитационные антенны.

– Да, конечно, очень правильная мысль, правда, чувствительность их невелика и, следовательно, радиус обнаружения будет небольшим, но это всё же лучше, чем ничего. Надо будет дать задание вашему заводу, – пусть разработают более чувствительный комплекс, именно для наблюдения.

– Им это не под силу, – это чисто производственное предприятие, разработчиков и конструкторов там мало, и они занимаются только сопровождением. Придётся вам задействовать ИКТ.

– Если так, тогда конечно. Но вообще-то я поставлю вопрос перед Большим Советом, чтобы и на Эдене-два создать филиалы ИКТ и ИКИ.

– Хорошо бы, но пока это не получается. И я знаю – в чём причина.

– Интересно?

– Я провел много времени и на Эдене-два, и на Эреце. Находясь то там, то здесь, я имел возможность сравнивать эти две популяции статистическими методами, – и вот что получилось. На Эреце, где законы об экранировании более строги, средний потенциал технического творчества оказался в пять с лишним раз выше, чем аналогичный показатель на Эдене-два. Поэтому, если вы хотите развивать разработку техники здесь, вам придётся провести решение об изменении здешних законов об экранировании. Но это вряд ли получится, так как освоение диких территорий требует большого числа людей решительных и смелых.

– Вот оно значит как! Планета инфантильных технократов и планета смелых, но немного безалаберных первопроходцев. Это очень интересное исследование. Вы не подавали заявку на открытие?

– Это не открытие, этот факт известен очень давно. Явление было открыто ещё в те времена, когда на континенте Исраэль был изобретён способ экранирования. Я просто подтвердил эти данные. Моё исследование говорит лишь о том, что за последние четыреста лет люди не изменились.

– Ладно, в политику администрации мне влезать совсем не хочется. Тогда придётся оставить разработку на Эреце, во всяком случае, до тех пор, пока Эден-два не исчерпает все свои вакансии по свободному заселению. После этого, наверное, введут законы такие же как на Эреце. Могу я взять линтер, чтобы посетить верфь и завод «Мальхим»?

– Да, конечно, на заводе есть площадка для приземления линтеров.

– Это очень кстати, до свидания, господин Рахамим.

– Удачи, господин Даниэль!

Дани посетил верфь, затем отправился на завод. Собрав сотрудников конструкторского бюро сопровождения, Дани поставил перед коллективом новую задачу: наладить серийный выпуск ЭТАКов и оснастить ими все линтеры планеты.

– Эден-два располагает огромными по сравнению с Эрецем сырьевыми ресурсами, – сказал Дани в заключении своей встречи с сотрудниками. – Людские ресурсы вашей планеты тоже достаточно велики. Я, конечно, понимаю, что администрация Эдена-два, хотела бы ограничить рост промышленности. Но сейчас, когда всему нашему народу угрожают хара, я должен просить о том, чтобы производство самой передовой космической техники не разбредалось по всем колониям, а располагалось здесь и на Эреце – планетах с наиболее многочисленными людскими ресурсами. Остальные колонии будут поставлять металлы и, возможно, монополиум. Но сборка линтеров и космолётов нового типа должна осуществляться на этих двух, наиболее охраняемых планетах.

Пообещав периодически появляться и проводить авторский контроль, Дани оставил конструкторам всю необходимую документацию для производства ЭТАКа и схему переделки энергосистемы корабля. После двойного рабочего дня он устал и сильно проголодался. Добравшись на скоростном поезде до города, он взял скафу и отправился прямо в штаб-квартиру бахур. В то самое место, где впервые встретил Дину и Рину. Бахуры встретили его как всегда – восторгом и объятиями.

– Дани! Наконец-то! Мы уже тебя потеряли, проходи, располагайся как дома, сейчас мы устроим пир.

– Дина, я тоже очень рад, миллениум бы с вами обнимался. Скажи, у вас тут можно пожить где-нибудь? Неохота в гостиницу ехать!

Гила выскочила из спортзала и бросилась Дани на шею, едва не повалив его с ног.

– Дани, мы тут расширились немного, разбогатев твоими стараниями. У нас теперь есть комнаты для гостей, скромные, правда, бассейна в них нет, как в гостинице, но душ есть. А бассейн – общий и довольно большой в дальнем зале. Надеюсь, ты привык к нашим купальным обычаям?

– Да, теперь, после установки «Бахуры 4.0», я вполне готов это делать.

Пройдя через спортзал, Дани оказался в зале для собраний на тысячу мест.

– Да, Гила, я вижу, ты тут времени зря не теряла. Это называется – немного расширились?

– Как только нам, по твоему настоянию, открыли казённое финансирование, я постаралась придать «Тэль Авив» вид нормальной клиники и амбулатории. В гостевых комнатах можно расположить на лечение двадцать пациентов. Прекрасная лаборатория для исследований с мощными вычислителями, амбулатория с новейшим торсионным оборудованием позволяет вести программирование нанопроцитов, сохранение и анализ на максимальных скоростях. Есть большая кухня и столовая, а также конференц-зал и большой бассейн – пятьдесят на двадцать метров. Кроме того, есть депо киберов, коих я приобрела десять голов.

– У неё явно открылся талант организатора, – сказала Дина. – Будет на кого оставить движение, когда мы уйдём с тобой в дальний поиск.

– Вот хитрые вы с Риной, они уйдут в дальний поиск, а я, дочь капитана, должна сидеть здесь и принимать пациентов!

– Гила, ну, пожалуйста! Кому-то ведь надо остаться, ты ведь всё-таки медик по образованию, не Ауву же просить. Я уверена, что завтра, когда соберётся весь «Бахарут», каждая из девчонок захочет записаться в команду, но всех же взять невозможно.

– Не расстраивайся, Гила, – попытался успокоить девушку Дани. – Мне почему-то кажется, что все бахуры ещё полетают по галактике. Ведь они первые претенденты на роль галактических десантников. Завтра я об этом скажу. А сейчас давайте перекусим.

Девушки быстро соорудили на кухне стол из холодных закусок, шикарный эденский хлеб на особой солодовой закваске напомнил Дани шурскую пекарню. Натуральное сливочное масло, осетровая икра, осетрина горячего копчения, свежий салат, томаты и крупные креветки со специальным соусом, твёрдый сыр и приправа из трюфелей – это была лишь малая толика ежедневного рациона бахур. Дани отдал должное эденскому столу и, запив всё это литром гильада наконец почувствовал себя сытым.

На следующий день в конференц-зале собрались почти все бахуры. Дани рассказал о своих идеях и планах по поиску населённых жизнью планет. О характеристиках ЭТАКа и последних достижениях космической техники. О том, какая замечательная программа «Бахура 4.0». Не обошёл стороной и проблему, возникшую у него с формированием экипажа своей исследовательской экспедиции, особенно в части военной его половины.

– Благодаря идеям моей сестры Эстер, в исследовательскую группу можно принять практически любого человека, подходящего по профессиональным качествам. В его мозгу формируется невыключаемый экран, и тогда этому человеку можно поставить «Бахуру 4.2», без которой высадка на планету, населённую чужой жизнью, была бы смертельно опасной. Но такой человек не сможет вести боевые действия против хара, если они угнетают людей на той планете. Не сможет по понятной причине, – у него не будет тёмного потока. Поэтому мне нужна помощь движения «Бахарут». Нужны добровольцы, пилоты боевых скаф и стрелки, что встанут к пультам темпоральных пушек на линтерах и космолёте. Особенно я надеюсь на девушек, составляющих экипаж спасательного линтера. Присутствуете ли вы в зале? Прошу подняться на кафедру, давайте знакомиться.

Десять бахур встали со своих мест и двинулись по проходу к возвышению, где стоял Дани. По одежде, хотя она и не была форменной, сразу было видно, что девушки составляют единую группу. Одна из бахур была на полголовы выше Дины, она первая пожала руку Дани и обняла его. «Сантиметров сто семьдесят, высокая девушка!» – отметил про себя Дани.

– Авиталь бат Гамлиэль, я капитан линтера семьдесят семь. По просьбе Дины мы пришли познакомиться с тобой, отважный капитан Дани. Мы с девочками в курсе твоих проблем, – Дина с Риной нам всё рассказали, и мы всем экипажем приняли решение записаться в твою экспедицию, но есть маленькое условие: ты должен принять нас всех, потому что мы – неразлучная команда.

– Условие принимается! Я и не думал вас разделять или устраивать какой-то конкурс. Экипаж боевого линтера – это то, что мне нужно. Я вам очень благодарен за ваше согласие, и я предлагаю вот что: я отзываю ваш линтер на переделку на Эрец. На него будут установлены два ЭТАКа, дополнительные темпоральные пушки и оборудование для галактической навигации. Ваш экипаж поступит на переподготовку. Вы пройдёте расширенный курс навигации в шинарской космической академии и практический курс стрельбы из темпоральных орудий. Учить вас этому будет очень хороший стрелок, в прошлом чемпион, а ныне координатор космопорта Эреца – Яаков бен Шем. Дина и Рина с ним уже познакомились, и он обещал помогать во всём, что касается переоснащения космофлота. Затем, окончив курс и сдав экзамены, вы получите квалификацию пилотов-инструкторов и будете сами иметь право преподавать по специальностям: «Галактическая навигация» и «Использование темпорального оружия». Потом вы своим ходом вернётесь на Эден-два и будете его охранять вместе со «Счастливым островом». Параллельно вы будете обучать других пилотов, и к концу строительства моего корабля, на Эдене-два будет уже приличный флот боевых линтеров. Ну, а потом мы отправимся в поисковый полёт. Ну, как вам план?

От такой перспективы у девушек загорелись глаза, а зал встретил предложение Дани громом аплодисментов.

– Здорово, Дани, нам это подходит. Теперь познакомься с остальными девочками из нашей команды.

Девушки стали по очереди подходить к Дани, жать его руку и обниматься, – таков был ритуал приветствия в обществе бахур.

– Авигайль бат Меир, – второй вахтенный пилот линтера.

– Шева бат Зерах, – третий вахтенный пилот линтера.

– Геула бат Менахем, – главный энергетик линтера.

– Ривка бат Танхум, – второй энергетик.

– Ариэла бат Ури, – третий энергетик.

– Двора бат Овадья, – повар и снабженец линтера.

– Ахиноам бат Зехарья, – инженер по оружию.

– Захава бат Рафаэль, – медик-оператор спасательной капсулы, в классической медицине – хирург широкого профиля.

– Илана бат Натан, – медик-оператор спасательной капсулы, в классической медицине – анестезиолог и фармацевт широкого профиля.

– Очень рад, девушки, познакомиться со всеми вами, но мне нужны ещё добровольцы, которые согласятся пройти курс обучения на боевого пилота. Обычно на борту грузового космолёта имеются восемь погрузочных линтеров, а экипаж составляет сорок два человека. На моём корабле, а также на других кораблях серии «Гиперлинтер», будут четыре боевых линтера, в остальных четырёх линтерных ячейках будут расположены боевые скафы, по восемь в каждой, итого – тридцать две. Экипаж скафы составляют два пилота. Таким образом, кроме экипажа Авиталь, мне потребуется ещё девяносто четыре боевых пилота.

– А зачем так много боевых кораблей? – спросила Аува бат Ирмияху, она как всегда была одета очень легко – в коротенькую юбочку и майку с кошкой.

– Привет тебе, Аува, рад тебя снова видеть. Иди сюда – обнимемся. Вот, девушки, та самая бахура, благодаря которой, я узнал о вас. Если бы она не встретилась мне тогда в ресторане, я не узнал бы Дину и Рину, не был бы защищён «Бахурой 4.0» и, наверное, не выжил бы в испытательном полёте. Давайте я попытаюсь ответить на её вопрос. Сейчас известно, что хара могут обнаружить наш корабль по гравитационной волне, которую он создает, выходя из гиперпространства. Во время моего испытательного полёта нам удалось оглушить аппаратуру хара, переведя корабль в экстраординарный пульсирующий режим, но это не значит, что мы сможем проделать то же самое ещё раз. Хара наверняка усовершенствуют свои приёмники и смогут отслеживать корабль в таком режиме полёта. Это значит, что вести боевые действия против корабля или базы хара только одним кораблём будет невозможно, потому что они будут его слышать и без труда смогут определить направление на него. Но если цель распадётся на тридцать семь единиц, то вести огонь по такой цели будет весьма затруднительно, и тогда мы сможем атаковать хара с разных сторон и победить их.

– Дани, я хочу записаться на курс обучения.

– Но, Аува! А как же твоя музыкальная группа, как же твои замечательные песни?

– Мой творческий цикл подошёл к концу. Придумывать что-то новое становится всё труднее. Я и так уж занимаюсь этим шестьдесят пять лет, пришла пора сменить работу. Ты не думай, что я избалованная успехом актриса, я не такая! Я, как и все бахуры, довольно смелая и вполне смогу быть пилотом. И ещё, во время долгих странствий, буду развлекать экипаж живым пением под минусовку, а если состоится контакт с другими народами, познакомлю их с музыкальной культурой арамейцев.

– В твоих словах определённо есть смысл. Я тебя беру, если, конечно, ты сможешь сдать экзамены на пилота и энергетика.

– О! Не сомневайся, у меня много талантов, это не только музыка, но и аналитическая математика и программирование, правда, на языках высокого уровня, и даже физика.

Бахуры закричали и загалдели:

– Запиши и меня.

– И меня, Дани, не пожалеешь, я знаю физику.

– А я ещё и химию, и биологию!

– И меня – я инженер-разработчик микросхем типа «система на кристалле»!

– Стойте, стойте, девчонки. Я в ваших талантах и творческих способностях не сомневаюсь. Вы все бахуры, а это значит, что вы уже прошли самый жёсткий отбор. На курс обучения я запишу всех желающих. Если сдавших экзамены будет больше, чем нужно для комплектования моего экипажа, я проведу жеребьёвку. Все оставшиеся смогут поступить в космофлот на другие корабли класса «Гиперлинтер», вы ещё сами не знаете, что в «галактические десантники» бахуры первые кандидатки и цены вам нет!

– Дани, а как будет называться твой корабль? – спросила Ривка.

– Я уже давно думаю над этим, как корабль назовёшь, – так он и полетит. Мне нравится название «Искатель», так, пожалуй, и назову.

– Здорово, – обрадовалась Авиталь. – Кто ищет, – тот всегда находит! А как он будет выглядеть?

– Над этим я тоже долго думал, и решил сохранить традиционную форму – форму двояковыпуклой линзы.

Глава 10. Загадочная планета Бирке.

Корабль Дани «Искатель» строился на лучшей верфи Эреца, но, несмотря на это, поверхность текущего момента успела сместиться на пять лишних лет в направлении от точки сингулярности вселенной, когда строительство и предварительные испытания были, наконец, завершены. Сроки сдачи объекта были сорваны, потом передвинуты, как это часто бывает на экспериментальных заказах, потом снова сорваны, и опять передвинуты. Дани мирился с неизбежным и прощал исполнителей за задержки. Единственное, чего он не мог простить, – это попытки схалтурить и чего-то недоделать. Два инженера, руководившие сборкой, были им безжалостно уволены за то, что пытались отрапортовать командующему флотом Итамару об окончании этапа сборки, тогда как ещё не все испытания по этому этапу были закончены. Итамар жёстко требовал соблюдения сроков и должен был бы лишить премии эти две бригады, что и послужило поводом для подлога. Дани же, уволив инженеров, своей властью приказал отдать деньги рабочим-сборщикам, сказав при этом, что лучше честно признаться в срыве сроков, чем «гнать зайца» дальше, что неизбежно кончилось бы какой-нибудь аварией.

Шел 5808 год от сотворения мира, не по факту, конечно, но по священному писанию. Двадцатого ияра Элиане исполнилось двадцать лет. Девушка твёрдо решила переселиться на Эден-два вместе со своим возлюбленным, сокурсником с её факультета автоматизации фермерских хозяйств. Именно там, в системе Эдена, можно было жить в сравнительно комфортных условиях и завести ребёнка без всяких лицензий, а именно это простое женское счастье и интересовало Элиану больше всего. Получив от Ноаха квалификацию телепата четвёртого уровня, Элиана бат Эйфа не беспокоилась о деньгах, – Карми спал и видел, как вторая по значимости арамейская планета обзаведётся, наконец, вторым телепатом ему на подмену. Старшие брат и сестра Эли вот-вот должны были уйти в рейс на своём экспериментальном «гиперлинтере», но их семейная кошка Бильха не осталась без собеседника. Ада использовала лицензию своего мужа и родила ему сына, которого назвали Рафаэлем. Теперь ему уже исполнилось пять лет, и он тоже телепатически общался с Бильхой. Дани шутил по этому поводу:

– Вам с мамой, дядя Шимми, за рождение телепата надо давать очередную лицензию на следующего, так, глядишь, и все остальные наши колонии телепатами обзаведутся!

– Вообще-то я бы на месте Большого Совета так бы и сделала, – смеялась в ответ Ада. – Ты бы, как капитан-исследователь, поставил там этот вопрос, а я уж постараюсь на благо народа, Шимми тоже приложит к этому делу свой могучий «интеллект».

– А что, я, пожалуй, попробую, кроме шуток, нам на каждый «гиперлинтер» надо бы телепата посадить.

Эстер, получив лишних пять лет из-за срыва сроков строительства «Искателя», зря времени не теряла и исполнила своё обещание, данное Бильхе. Её любимица получила полный набор нанопроцитов и специально разработанную для них программу «Хатуля 4.0», аналогичную «Бахуре 4.0», но адаптированную для кошек.

В отделе Шиммона, наконец, закончилась двадцатилетняя канитель с выращиванием клона хара, с послойной ежемесячной заменой его воспоминаний соответствующими воспоминаниями Фйор-сата. Второй клон, в которого закачивалась искусственная личность, подвергался таким же манипуляциям, но совершенно отдельно. Когда клоны достигли возраста двадцати лет, им провели последнюю окончательную перезапись всех оставшихся воспоминаний, включая информационную игру, и в спящем состоянии отправили на западный континент, где и выпустили в лес. На этом Шиммон счёл свои обязательства перед Фйор-сатом выполненными. Но исследования хара в отделе продолжались. С пограничного побережья регулярно доставляли пленников, отловленных с помощью хей-сонеров. В течение месяца память пленника считывалась и сохранялась в процессорных ячейках, после этого спящего пленника под покровом ночи доставляли на побережье островов хара. С появлением скаф на основе ЭТАКов делать это стало совсем просто. Скопированную личность не оживляли, но подвергали тщательному исследованию. Словарный запас программы, обучающей языку хара, быстро пополнялся, и Арье был в восторге. Однако, чтобы говорить на этом сложном языке, знать слова и правила построения фраз было мало. И все, кто профессионально обучался на переводчика, обязательно участвовали в информационной игре с копией личности Фйор-сата, обкатывая произношение и интонацию. Диалоги шли через звуковую аппаратуру, так что навыки артикуляции у обучаемых вырабатывались вполне натурально.

В ходе анализа скопированных личностей хара постепенно прояснялась картина жизни их общества и особенности социального устройства. Общественный строй оказался военной диктатурой, но совсем не драконовской. Главой общества, имеющим ничем не ограниченную власть, был главнокомандующий конунгр, но его полномочия ограничивались пятилетним сроком, по истечении которого выбирали нового конунгра из числа высших офицеров. Выдвигать свою кандидатуру было неприлично, и подбором кандидатов обычно занимался действующий главнокомандующий. Выдвигал он всегда трёх кандидатов, а в выборах участвовала вся армия. Голосование проводилось специальными избирательными шарами, каждый солдат, независимо от звания и занимаемой должности, получал один шар и должен был в течение десяти дней бросить его в один из трёх больших ящиков. Уклонение от голосования не предусматривалось и каралось увольнением из рядов, что считалось несмываемым позором. Побеждал тот кандидат, чей ящик в итоге оказывался тяжелее.

Служба в армии была у хара делом добровольным, и это занятие считалось самой престижной профессией. Вторыми по почёту профессионалами считались инженеры-оружейники, затем следовали служители храма, энергетики, врачи, учителя, спасатели, инженеры и рабочие заводов гражданского назначения, фермеры, транспортники, рабочие систем жизнеобеспечения городов. И, наконец, самым непрестижным занятием считалась работа на бойне, где из животных делали главный пищевой продукт – сырое мясо.

Главой любого города или деревни был офицер соответствующего звания. Он решал все коммунальные проблемы, назначая исполнителей для конкретных задач, он вершил суд, и по его приказу исполнялось наказание. Глава города или деревни назначался конунгром, но по истечении пяти лет офицер, исполнявший эти обязанности, в обязательном порядке переводился на другую должность.

Хара не были религиозными фанатиками, простая монотеистическая религия не предполагала каких-либо общественных организаций, массовых молитв и культовых мероприятий. Служители «храма жизни» занимались лишь тем, что хранили и выдавали на время в семьи «камни жизни», следили за беременностью и принимали роды. Хара верили, что вселенную создал бог с именем Хейлаэль. Это слово не принадлежало к языку хара и их учёные предполагали, что оно пришло из высшего языка – языка бога и подчинённых ему рабов. Слово это означало, как верили хара, «несущий свет». Они также верили в то, что после гибели первой вселенной возрождение началось с создания света, и для этого потребовалась величайшая жертва, которую принёс сам Хейлаэль. Некоторые учёные-философы считали, что бог выжил, но был заперт в скрытых измерениях; некоторые считали, что он погиб, но рабы его всё ещё существуют, как существует и тайное знание, которое бог им оставил. Кроме того, хара верили, что после смерти тела, душа их преобразуется в нового раба бога и поступает к нему на службу. Служба богу требовала полного самоотречения, полного подчинения и готовности к самопожертвованию, если бог или замещающий его раб, обладающий тайным знанием, потребует этого от своих слуг. Общество хара не раскололось по вопросу – жив или нет Хейлаэль. Просто они допускали обе этих возможности, так как обе они предполагали служение после смерти.

Несмотря на то, что изучение хара сильно продвинулось, Арье всё ещё лелеял надежду совершить разведывательную миссию в теле клона хара. Поэтому в свою команду Дани принял не его, а его лучшую ученицу Наами, которой Эстер поставила «Бахуру 4.2».

Ирит уже давно стала взрослой, и Наами со спокойной душой и с большим удовольствием записалась в исследовательскую группу экипажа «Искателя». Ноах не очень этому обрадовался, но всё же счёл слишком эгоистичной мысль отговорить жену от исследовательского полёта.

Ирит училась в академии на факультете терраформирования, который готовил специалистов по освоению диких территорий Эдена-два. Её мечтой было создать промышленную установку, которая позволит уменьшить концентрацию углекислоты в атмосфере этой планеты до приемлемого уровня. Проект девушки предполагал выделение газа из атмосферы методом охлаждения и конденсации. Затем на чистую углекислоту воздействовал поток водородной плазмы. Реакция проводилась в центрифуге при большом давлении; в центр вихря подавалась мелкодисперсная сажа, и тот углерод, который получался при раскалывании молекулы углекислоты энергичным протоном, конденсировался на этих твёрдых частицах. Частицы углерода быстро росли и отбрасывались центробежной силой на стенки реактора, откуда углерод непрерывно удалялся механическим способом. Таким образом, в результате из углекислоты получались гранулы твёрдого углерода – коксографит и водяной пар. Коксографит можно было использовать в металлургической промышленности, а его избыток складировать для будущего использования на шельфе океана, увеличивая тем самым, площадь суши. Источником энергии и водорода служил ЭТАК. Охладителем теплового насоса для конденсации служила вода океана. Нарушение теплового баланса атмосферы из-за использования ЭТАКа компенсировалось снижением парникового эффекта от углекислоты. Ирит провела численное моделирование процесса и получила обнадёживающий результат. Сотня таких заводов могла понизить концентрацию СО2 в атмосфере до половины процента всего за шестьдесят лет работы.

Окончив учёбу и защитившись по этой теме, Ирит предполагала переселиться на Эден-два, поближе к своей лучшей подруге Элиане, и заняться воплощением своего проекта. Администрация Эдена-два проектом заинтересовалась и обещала покрыть часть стоимости опытной установки, часть денег на паях согласились предоставить «Тиква-лаб» – из авторских за методики экранирования и «Тэль Авив» – из поступлений за разработку новых версий «Бахуры», применение которых предполагалось в военных целях для комплектования экипажей будущего флота «гиперлинтеров». Недостающие средства решили предоставить Дани и Эстер из своих личных авторских за ЭТАК и хей-гемофаг. Дани и сам когда-то хотел сделать установку по утилизации углекислоты, но до этого у него руки так и не дошли, поэтому он очень обрадовался, что эту идею подхватила талантливая дочка Ноаха, и что Эден-два в недалёком будущем станет по-настоящему комфортной планетой.

Десятого тишрея «Искатель» вышел, наконец, на лётные испытания. Экипажи четырёх боевых линтеров и тридцати двух боевых скаф пришлось составить из одних бахур. Группу боевых пилотов составили сто четыре девушки с Эдена-два. Для управления собственно гиперлинтером Дани с большим трудом удалось набрать шесть пилотов-навигаторов, шесть энергетиков и трёх инженеров по оружию из числа мужчин, имеющих устойчивость больше девяноста пяти процентов. В число этой мужской группы членов экипажа, имеющих статус галактических десантников, вошли три человека с Эдена-два, двое постоянных жителей Падан-Арама из числа королевских служащих – Ариэль Бен Ирмияху и Натан Бен Перец, решивших сменить свои профессии на космические. Остальных пришлось собирать по всему космофлоту.

Перед тем как отправиться в рейс Дани провёл немало времени с каждым членом своей команды, подружился с ним и перешёл на неформальное общение. Он рассудил здраво: «Во-первых, «Искатель» – корабль всё-таки не военный, хоть и вооружён «до зубов», поэтому дружеские отношения будут предпочтительней военной субординации и дисциплины. Во-вторых, в уставе экспедиции предусмотрено введение военного положения и тогда сразу начнёт действовать «дерево» подчинения, и дисциплина станет военной».

В программу лётных испытаний входил полёт до Кадеша-три, по результатам которого капитан должен был принять решение о дальнейшем полёте или возвращении на Эрец. «Искатель» взял попутный груз – десять тонн золотых шекелей для обеспечения оборотными средствами возросшего населения планеты. По прямой до этой самой дальней колонии было двенадцать с половиной тысяч световых лет, и «Искатель» должен был воспользоваться именно этим прямым маршрутом. Полёт в пульсирующем режиме, основном для этого нового класса космолётов, не предполагал отслеживания хвостов чёрных дыр, и поэтому старый угловой маршрут с заходом к Барнеа теперь можно было забыть. Крейсерская эффективная скорость «Искателя» в миллион раз превосходила предел скорости на поверхности текущего момента, и с этой скоростью путь до системы Кадеша должен был занять четверо с половиной суток. Максимальная же скорость гиперлинтера Дани равнялась двум миллионам световых.

Сначала на вахту заступили: первый пилот Эхуд бен Ниссим, второй пилот Ицхак бен Наам – бывший одноклассник Дани, первый энергетик первой смены и он же главный энергетик космолёта Млахим бен Ханох, согласившийся после недолгих уговоров оставить «Дальний берег» и перейти на «Искатель», второй энергетик первой смены – Шмарьяху бен Барух и инженер по оружию – Натан Бен Перец. Все эти люди, как и их товарищи из второй и третьей смен, имели статус галактических десантников и могли вести боевые действия. Из «гражданских» членов экипажа, несущих постоянную вахту, в первую смену вышли: главный бортинженер Аарон бен Эйфа, астрофизик Идит бат Мешулам и повар Атара бат Эйха. В обязанности бортинженера входила проверка оборудования, находящегося в горячем резерве. Астрофизик должен был непрерывно вести наблюдения за звёздами, измерять их спектральный класс и металличность, искать среди них экземпляры, в зоне обитания которых могут существовать планеты, подобные Эрецу. Согласно представлениям учёных, на роль таких светил годятся одиночные звёзды с высокой металличностью, имеющие спектральный класс: от гимел один до гимел три.

Дани вызвал на связь первого пилота:

– Эхуд, ты слышишь меня?

– Да, Даниэль.

– Перед тем как нам отправиться к Кадешу, мне нужно провести несколько калибровочных экспериментов. Это касается телепатического обнаружения населённых планет. Поэтому, пожалуйста, сначала отойди от Шемеша на световой месяц и ложись в дрейф.

– Принято, капитан.

– Эсти! – мысленно позвал Дани свою сестру.

– Я здесь в изолированной зоне, с Диной и Риной, что случилось?

– Нет, ничего особенного, поднимись в заглушённую камеру, проведём упражнения.

– А… ты имеешь в виду работу с шумом ментоса?

– Да, именно!

– Уже бегу!

Дани и Эстер встретились в особой комнате, приготовленной специально для телепатической локации. В центре сферического помещения на шести опорах, заканчивающихся шаровыми приводами, была подвешена небольшая сферическая капсула. Внутри капсулы было рабочее место навигатора и пульт управления. Стены сферического помещения были отделаны метровыми шипами из звукопоглощающего материала. Сурдокамера обеспечивала снижение акустических шумов и вибраций до уровня ниже порога слышимости. Дани и Эстер, пользуясь узким проходом в одной из опор, пролезли в капсулу и уселись в расслабляющие ложементы.

– Капитан, корабль на позиции, – первый пилот.

– Благодарю, Эхуд, разверни корабль курсовой камерой точно на Шемеш.

– Готово, Даниэль.

– Начнём, пожалуй. Кто первый, Эсти?

– Давай, я попробую.

Эстер надела шлем дрёмера погасила экраны и заодно освещение, чтобы не отвлекало. Положив руки вперёд ладонями на специальные опоры, и управляя ориентацией капсулы в трёх направления мысленными приказами, она обшарила сферу и нашла положение с наибольшим ментальным шумом. Верхний и нижний телескопы корабля следовали за ориентацией капсулы сурдокамеры, и, когда Эстер включила экраны, она увидела точные значения расхождений в градусах и минутах между телескопами и курсовой камерой, которые выдал вычислитель.

– Ого, Эсти, погрешность всего полградуса! Ты здорово натренировалась, и когда ты успела?

– Когда Авиталь учила меня пилотировать «стриж». В каждом полёте, я проделывала это упражнение.

– Молодчина, сестрёнка, теперь давай я попробую.

Дани разволновался и показал результат чуть хуже сестры – семь десятых градуса.

– Ничего, братишка, ты просто устал. Наверстаешь ещё. Это всё на сегодня?

– Нет, Эсти, мы только начали. Мне нужно определить на каком расстоянии мы перестанем чувствовать жизнь, так что наберись терпения. Эхуд!

– Да, капитан.

– Увеличиваем дистанцию до шести световых месяцев и опять ложимся в дрейф.

– Принято, выполняю.

В результате своих экспериментов Дани выяснил, что телепат третьего уровня надёжно определяет планету типа Эреца на довольно приличном расстоянии – пять световых лет. При этом погрешность определения направления составляет не более десяти градусов.

– Благодарю, Эхуд, мы с Эсти закончили. Ложись на курс и полный вперёд!

Дани решил, что первые три часа каждой вахты он будет следить за вахтенными пилотами и параллельно проверять знания пилотов скаф по галактической навигации. Два учебных рабочих места пилотов находились рядом с капитанской каютой, но были изолированы. Дани мог на своих многочисленных экранах наблюдать за действиями стажирующихся. Первыми из бахур-пилотов стажировку проходили Аува бат Ирмияху и Длая бат Дов. Они порадовали Дани, выполнив задачу безукоризненно. Чем дольше он общался с бахурами, тем больше поражался их не по-женски рациональному уму, изобретательности и надёжности. «Что за люди, эти девушки! Всю бы армию из них набрать, жаль только, что выглядят они как школьницы. Если мы встретим в космосе других людей, обладающих знаниями, позволяющими преодолевать межзвёздные расстояния, что они подумают, глядя на моих боевых пилотов?»

Несколько вахт пролетели быстро, и «Искатель» без происшествий достиг Кадеша-три по накатанному «Дальним берегом» маршруту. Линтер Авиталь доставил груз на планету и вернулся на борт «Искателя». Дани, мысленно поговорив с Рахель и убедившись, что груз принят без замечаний, вызвал Ноаха:

– Мир тебе, Ноах!

– А, Дани! Ну, как вы там?

– Всё отлично, нет никаких претензий, ни к кораблю, ни к экипажу. Так что я решил продолжить полёт. От Кадеша я вернусь на радиус коротации, точнее на чуть меньший радиус, – радиус соответствующий положению Шемеша, и пойду дальше вдоль этой окружности.

– Как там Наами?

– С ней всё в порядке. Многие бахуры, в свободное от вахты время, ходят к ней на занятия по языку хара. Понимать язык врага – полезно, это они сами так решили, я их не заставлял.

– Что ж, отлично, я сообщу Итамару и Большому Совету о твоём решении. Выходи на связь почаще, не пропадай.

– Ладно, всякий раз, когда ляжем в дрейф, буду вызывать кого-нибудь из вас троих. До связи, дружище!

– До связи, дорогой!

Это случилось на седьмой день полёта вдоль окружности галактической орбиты Шемеша. «Искатель» прошёл 19445 световых лет от Кадеша, когда Сара бат Ашурим – астрофизик второй смены, объявила тревогу. Натаниэль бен Амос – первый пилот второй смены перевёл корабль в режим дрейфа. Вся вторая смена, все галдесы, кто был на вахте: второй пилот – Хизкияху бен Ханаан, первый энергетик – Адам бен Барак, перешедший в экипаж Дани с «Голубого света», второй энергетик – Бецалэль бен Амрам, инженер по оружию – Цуриэль бен Зэев, а также галиссы: Алон бен Давид – борт-инженер, второй смены специалист по теоретической электронике и расшифровке электроники хара, работавший ранее в ИКИ – по теме «куб», бывший одноклассник Дани и Дафна бат Маноах – повар второй смены слушали, затаив дыхание, что скажет Сара:

– Я вижу её, друзья. Эта звезда подходит по всем параметрам, это то, что мы ищем: спектральный класс – гимел три, одиночка, высокая металличность. Всё сходится.

– Какая дистанция? – спросил Хизкияху.

– Двадцать два световых года. Звезда практически в плоскости симметрии диска галактики. Тридцать один градус от нашего курса в направлении от центра галактики.

На экранах появился капитан.

– Здорово! Отличная работа, Сара. Натаниэль, Хизкияху, берите курс на эту звезду, надо подойти поближе – на расстояние в пять световых лет. Тогда мы с Эсти проверим – есть ли там жизнь. Я отправляюсь в сурдокамеру. Когда подойдём – ложитесь в дрейф и сообщите.

– Принято, Даниэль, – ответил первый пилот.

– Эсти, ты где?

– Она спит, – отозвалась Рина.

– Ладно, пусть пока спит. Я попробую сам разобраться.

Через двенадцать минут Натаниэль доложил о готовности. Дани уже сидел в ложементе.

– Благодарю, я приступаю. Не вызывайте меня, я сам сообщу результат.

Дани последовательно обшарил всю сферу. В одном направлении он явственно почувствовал шум ментоса. Включив астрономическую аппаратуру, он измерил – насколько он ошибся в определении вектора. «Всего пять градусов ошибки, сомнений быть не может, там явно есть жизнь, связанная с ментосом, вот только что-то не так», – подумал он. Характер шума несколько отличался от Эреца и Эдена-два. «Может, там мало людей или их вообще нет, а мир населён одними животными, а может быть и хара тоже? Их мы с Эсти почувствовать не сможем, поскольку они не связаны с нашим ментосом». Дани снял шлем и мысленно позвал сестру, ответа не было. «Наверное, спит очень глубоко – не слышит». Капитан вызвал Рину и попросил разбудить Эстер:

– Жизнь в этой системе есть, но характер шума необычный, нужна её помощь, чтобы разобраться.

– Ладно, Дани, сейчас разбужу. Но потом дай ей выспаться!

– Непременно, не сомневайся.

Эстер долго вслушивалась в ментальный шум звёздной системы, потом сказала:

– Я думаю, ты прав! Либо людей там мало, либо они все под экраном. Если сравнивать ощущения при прослушивании шума от Эреца и Эдена-два, то последний звучит несколько ярче и чётче, и это несмотря на то, что людское население там меньше. Я вот и думаю, что сглаженность шума Эреца происходит от массового экранирования, а вклад людей обусловлен исключительно Падан-Арамом.

– Ну, что ж, нашли – значит, будем исследовать! Для этого ведь мы и затеяли этот полёт. Иди поспи, извини, что разбудил.

– Ну, что ты Дани, какой сон, и правильно, что разбудил, я бы расстроилась, если бы ты этого не сделал.

– Внимание всем! Объявляю военное положение. Я и Эстер пришли к выводу, что в обнаруженной Сарой системе жёлтой звезды присутствует жизнь. Второй смене – боевая готовность номер один. Третьей смене – отменить досуг и наблюдать за пространством в направлениях согласно боевому плану. В случае обнаружения чужих кораблей докладывать мне немедленно, никаких действий не предпринимать. Экипажам первого и второго линтеров занять рабочие места. Пилотам и стрелкам «стрижей» с первого по восьмой занять рабочие места и быть готовыми к вылету и десантированию. Группа биологической разведки: Дина, Рина и Эстер – полная готовность. Эстер контролирует изолированную зону, Дина и Рина занимают места на «стриже» биологической разведки. Алон, будь готов к радиоперехвату. Сара, определи галактические координаты звезды, давайте назовём её Хайим-алеф [жизнь-А]. Прежде чем войти в систему я свяжусь с Эрецем.

– Координаты готовы, Даниэль, они на твоём экране, – астрофизик.

– Для всего экипажа, – я временно отключаюсь...

Дани последовательно попытался установить связь с телепатами Эреца, начиная с Ноаха, однако отозвался только король Шломо пятьдесят пятый бен Давид.

– Мир тебе, ваше велико! Это Даниэль беспокоит.

– А, это ты, великий изобретатель, будешь хихикать, – сменю династию и назначу преемником тебя! У меня горе – похороны скоро, пришло время номер менять, а я уже так привык к этому номеру, можно сказать сжился с ним, а теперь придётся быть пятьдесят шестым Шломо. Что хорошего скажешь?

– Нашли звезду спектрального класса гимел три. Шум ментоса с высокой вероятностью показывает наличие жизни в этой системе. Записывай координаты: угловая привязка – от линии центр галактики – квазар 4563: две минуты, сорок три и четырнадцать сотых секунды к югу от плоскости симметрии диска; два градуса, семнадцать минут, десять и одна десятая секунды в положительную сторону от этой же линии; привязка радиуса – от линии шаровое скопление 182 – квазар 2312: две минуты пять секунд ровно, к центру галактики.

– Принято, Даниэль, поздравляю с первой удачей. Что намерен предпринять?

– Как что? Войти в систему и провести подробные исследования.

– Удачи, дружище! Не пропадай! До связи.

– До связи, дорогой Шломо.

Вторая и третья смены с нетерпением ждали, когда капитан снова появится на экранах.

– Всё в порядке, друзья, я поговорил с королём Шломо, координаты переданы, можно входить в систему. Натаниэль и Хизкияху, – курс на звезду Хайим-алеф, полный вперед! Подходим на расстояние двух световых часов. Сара, через две минуты приступай к поиску планет. Рут, ты не спишь?

– Уже нет, Дани. Я тоже подключаюсь к поиску.

– Отлично, угадываешь мои мысли! Бецалэль и Цуриэль, каждый из вас должен следить за гравитационными антеннами и автоматикой защиты.

– Пока всё спокойно, капитан, – ответил инженер по оружию Цуриэль. – В режиме дрейфа гравитационные волны не регистрировались, автоматика защиты на режиме.

– Подтверждаю, Даниэль, – второй энергетик.

– Принято, коллеги.

Дани вернулся на рабочее место капитана у себя в каюте, и сам занялся поиском планет. «Искатель» подошёл к звезде и лёг в дрейф. Все светила на экране сразу ярко вспыхнули, но потом фотодатчики автоматически подстроили свою чувствительность. «Так, программа уже кое-что нашла. Вот это, наверное, первая от звезды. Атмосфера жиденькая и, похоже, близко к звезде. А вот и вторая – это уже интереснее»…

– Рут, что скажешь?

– Я вижу шесть планет, первые две – с нормальной гравитацией. Вторая в зоне обитания. В атмосфере линии кислорода, – надо идти туда. Подойдём поближе – расскажу подробнее.

– Натаниэль, медленно подходим ко второй планете и выходим на орбиту шестьдесят тысяч километров. Идти со скважностью не больше пятидесяти процентов, если нас увидят, – это даже хорошо. Будем прикидываться простаками и постараемся выведать технические возможности аборигенов.

– Принято, капитан, подходим. Через полчаса будем на месте.

– На орбите скважность на ноль, реальная скорость – в соответствии с орбитой, но будьте готовы стартовать в любой момент.

– Принято.

Через сорок минут, проведя необходимые корректировки, «Искатель» вышел на круговую полярную орбиту. Рут выпустила несколько измерительных зондов, и через некоторое время начала выдавать данные. Вся команда слушала её, затаив дыхание. Вся первая смена, которой полагалось спать, давно уже подключилась к наблюдениям.

– Гравитация – близка к нормальной, ускорение свободного падения один и одна десятая грава. Все шесть обнаруженных планет лежат в одной плоскости, что указывает на общность их происхождения. Наклон оси планеты Хайим-алеф-два к плоскости эклиптики – пятнадцать градусов. Эксцентриситет орбиты, пока приблизительно, – одна сотая. Сезоны на поверхности должны наблюдаться, но не очень выражено. Период собственного вращения – приблизительно тридцать два часа. Магнитное поле присутствует и весьма сильное, – его индукция на экваторе в пять раз превосходит таковую на Эреце. Теперь о поверхности; по результатам сканирования скоростного зонда получены такие данные: площадь суши составляет всего около сорока пяти миллионов квадратных километров, и вся суша – это острова, в нашем понимании. Ни один остров по размерам не дотягивает до Падан-Арама, то есть это планета-океан. Повсеместно морской климат, пустынь нет, поверхность островов покрыта лесами или степями, рельеф – разнообразен, много вулканических зон. У планеты, в отличие от Эреца, есть спутники. Их два, первый на расстоянии одной световой секунды, второй – на расстоянии четырёх. Диаметр первого – пятьсот сорок километров, второго – триста пятнадцать. Теперь атмосфера: кислорода много – двадцать пять и четыре десятых процента, углекислоты – три десятых процента, много благородных газов – до одного процента, остальное – азот. В общем, дышать можно.

– Отлично, Рут, – похвалил Дани своего геолога. – Планета действительно оказалась живой, вот только есть ли на ней люди, и каково состояние цивилизации. Алон, тебе слово.

– Ни одного радиосигнала мне перехватить не удалось, нет ни вещательных станций, ни радаров. На экваториальной стационарной орбите, по данным радара, наблюдаются спутники, но скоростной зонд, проходя под ними, ничего не перехватил, похоже – они мёртвые. На ночной стороне планеты никакого искусственного освещения не наблюдается, если не считать таковым обычный огонь, костры или пожары пока не скажу. Предлагаю вывести «стриж» или линтер на низкую орбиту – триста километров и провести более подробные наблюдения.

– Благодарю, Алон, кто-нибудь ещё чего-нибудь заметил?

– Есть один любопытный факт! – вмешалась астрофизик третьей смены Лиора бат Эльдад. – Я направила на планету гимел-телескоп и обнаружила пятна радиации.

У Дани захватило дух. Он уже хотел считать эту планету свободной от цивилизации, покинутой, несмотря на спутники.

– Поразительно! А спектр!? Каков спектр?

– Интенсивность очень небольшая, но спектр мне удалось определить. Он подходит нуклиду кобальт-60, ложится в его частоты совершенно чётко, похоже, что других радионуклидов нет!

– Вот это да! Возможно аборигены боролись против хара, но, кажется, были побеждены. Значит, хара вряд ли сунутся на планету, по крайней мере, в эти места. Я думаю, что исследования на поверхности надо начать с этих зон. Они больше подходят, чтобы выяснить историю противостояния. Первым на планету отправится «стриж» биологической разведки, Дина и Рина, вы слышите меня?

– Задание принято, Дани. Не терпится начать настоящее дело.

– Вы там поосторожнее, Эсти, обязательно выдай прогноз для них.

– Непременно, Дани.

– На поверхности вы должны находиться в защитных костюмах «ангел» с герметичным шлемом. Шлем не снимать, несмотря на пригодный для дыхания воздух. Как собирать образцы и проводить исследования, – вы знаете лучше меня.

– Второй «стриж» отправится на низкую орбиту в свободный поиск. Это будут… начнём, пожалуй, по порядку, «стриж» №1 – Аува бат Ирмияху и Лайла бат Авигдор.

– Задание принято, капитан! – радостно закричала Аува.

– Для вас, девочки, процедура получения прогноза у Эстер тоже строго обязательна. Если увидите что-то интересное, можете входить в атмосферу, использовать технические средства, но на поверхность не высаживаться. Весь экипаж будет ждать ваших видеоматериалов. Алон, надо обеспечить непрерывную радиосвязь со «стрижами», если необходимо, выпусти зонды ретрансляторы.

– Принято, капитан, для ретрансляции достаточно уже запущенных зондов.

– Всё, друзья, приступайте. Галдесы второй и третьей смены, продолжайте наблюдение за пространством. Я понимаю, что всем интересно смотреть видео со «стрижей», но мы должны обеспечить их безопасность.

– Понятно, Даниэль, – ответил за всех Шауль бен Цион – инженер по оружию третьей смены.

Через пятнадцать минут стрижи стартовали. Дани наблюдал за событиями с рабочего места капитана у себя в каюте. Видео с курсовых камер «стрижей» он вывел на два главных экрана прямо перед собой. Остальные семь – показывали происходящее в пространстве вокруг корабля.

– Дина, пожалуйста, комментируй, что ты видишь и как ты это понимаешь.

– Принято, Дани. Вошли в атмосферу, идём по сигналу гимел-телескопа. Выбрали пятно на дневной стороне. Проходим облачность, вышли, высота пятьсот метров. Ничего себе! Ты видишь, Дани? Это город! Немного разрушенный временем, покинутый, заросший лесом, но город! Чем-то похожий на наш. Снижаемся, некоторые здания имеют высоту около ста метров. Пойдём медленно, чтобы всё заснять. Вижу широкие улицы, рельсовых путей нет, кое-где встречаются транспортные средства на шести колёсах. Всё заброшено, иногда видны скелеты, то ли хара, то ли люди – пока понять нельзя. Если бы не кобальт-60, я бы подумала об эпидемии мгновенно развивающейся болезни. Повсюду такая же картина.

– Каков уровень радиации?

– Ты знаешь, анализатор показывает совсем небольшое значение – десятикратное превышение среднего стандартного фонового уровня Исраэля [ 20 мкбэр/час х 10 = 200 мкбэр/час], да и то местами. А что касается спектра, то это – шесть линий гимел излучения, из которых доминируют 1,17 и 1,33 МегаэлектронЕН [МЭВ]. То есть – это действительно кобальт-60 и ничто другое.

– Да, Дина, борьба была нешуточная, и, похоже, что этот нуклид был основным оружием.

– Я тоже так думаю, прошли город вдоль одной из улиц, дорога прослеживается дальше, но лес почти полностью разрушил её. Обнаружена промышленная зона, похоже на какие-то заводы или склады. Один завод выделяется повышенным радиационным фоном, идём туда, здесь на площадке приземлимся и совершим первую вылазку, соберём образцы.

– Удачи, Дина, будьте осторожны, на костюмах включите обратную телепортацию, – я настаиваю. Пока, я переключаюсь на Ауву.

– Принято, капитан.

– Аува, как дела у вас с Лайлой?

– Мы думаем, Дани, и те, кто смотрел наше видео, с нами согласны, что на планете всё же присутствуют живые люди.

– Интересно…

– В степной зоне обнаружены огромные возделанные поля, Наверное, это пшеница, или, во всяком случае, – что-то очень на неё похожее. В лесной зоне на лугах в поймах рек пасутся стада коров. Обнаружены огромные дубравы искусственной посадки. Животные, которые в них пасутся, очень напоминают наших эденских вепрей, только шерсти на них практически нет.

– А с чего ты взяла, что дубравы насажены?

– Деревья хоть и не выстроены рядами, но посажены на довольно большом расстоянии, при естественном рассеивании дубов такого быть не должно. Картина до боли напоминает Эден-два. Только у нас это всё под куполами, а здесь под небом!

– А какие-нибудь строения, дороги, посёлки или деревни?

– В том-то и дело! Ничего этого нет! Люди как будто спрятались, такое впечатление, что они соблюдают режим маскировки. Заметить с орбиты культурность этого ландшафта очень трудно. Поля не прямоугольные как на Эреце. Они перемежаются островками кустарника и имеют случайную неопределённую форму. Мы бы и не поняли, что это поля, если бы не наша мощная оптика, позволившая разглядеть отдельные колосья.

– Надо как-то обнаружить этих неуловимых аборигенов. Может быть, они ночью выходят на полевые работы?

– Хорошая мысль, Дани. Когда будем проходить над ночной стороной, включим инфракрасные камеры и телескопы.

– И ещё, обратите побольше внимания на побережье, может быть они там купаются в море или рыбу ловят, должны же они хоть иногда видеть светило, иначе они будут страдать от авитаминоза.

– Принято, капитан! – обрадовалась Аува. – Сейчас пойдём в субтропики северной половины планеты, обследуем побережье. Там лето, может они и вправду купаются. С каким удовольствием я бы сама поплавала в таком ласковом море! А то всё бассейн, бассейн, а тут животворящий свет, песочек, море…

– Аува, не вздумай высаживаться на берег! Это дело группы биологической разведки! После первого полёта пойдём на Эрец отдыхать, я приглашаю всех в Хеврон на море, – там и накупаешься.

– Не бойся, Дани, я понимаю, что такое дисциплина.

– Хорошо, я переключаюсь на Дину и Рину. Девочки, что у вас, что за завод вы нашли?

– Мы в шоке, Дани, – отозвалась Дина. – То, что мы обнаружили – это мясокомбинат.

– Завод по производству культурного мяса?

– Нет, капитан, не культурного, это предприятие убивало людей и разделывало их тела, здешние хара делали мясные продукты питания из людей! Это отвратительно, меня чуть не стошнило, отдельная благодарность нашей с тобой программе, она помогла взять себя в руки.

– Видео передано в архив?

– Конечно, но лучше не смотри. Автоматизированная линия по разделке, и висящие на крюках скелеты, то есть они висели на крюках, когда были телами, но теперь осыпались, их огромное количество. Они-то и являются самым мощным источником радиации, похоже, что в решающий момент повстанцы отравили всё мясо радионуклидом. Скелеты, которые мы нашли на улицах, принадлежат хара, – так показал экспресс-анализ генетического материала. В них тоже найден кобальт-60, но меньше чем в телах тех несчастных людей на мясокомбинате.

– Так значит, эти города принадлежали хара?

– Так и есть, капитан, – никаких сомнений! Все скелеты на улицах, – это хара. Жаль, что нет точных данных о том, насколько быстро хара умирают, если съедят отравленное мясо.

– Да, но ведь Элияху проводил исследования по теме: «Хара против нуклида кобальт-60», правда, это были эксперименты in vitro. Потом математическая модель дала результат: если заражение местности для человека слабо опасно, а в симбиозе с нанопроцитами – не опасно, то хара проживёт в этих условиях не более пяти дней. Стало быть, если хара употребит кобальт-60 внутрь, то, наверное…

– Если так, то при приёме внутрь речь может идти лишь о нескольких часах!

– Значит, ты говоришь – повстанцы… и, получается, что это была молниеносная и очень удачная война людей аборигенов против хара. Люди этой планеты застали врасплох всех хищников, что были в городах. Но как же они смогли получить кобальт-60? Для этого нужен, по крайней мере, источник нейтронов, а поскольку других искусственных радионуклидов на планете не обнаружено, то это означает, что источником этих нейтронов был не какой-нибудь реактор цепного деления урана-235, а ускоритель протонов. Потом они взаимодействовали с мишенью и превращались в нейтроны, которые в свою очередь активировали обычный кобальт-59. Но возникает вопрос! А где же всё это оборудование? Не в городах же хара под самым их носом! Кроме того, надо ещё тщательно спланировать операцию и синхронизировать атаку по всем городам.

– Да, Дани – это загадка. Надо найти людей и попытаться вступить в переговоры, может быть, тогда что-нибудь прояснится?

– Вы слышали репортаж Аувы?

– Да, она обнаружила культурные ландшафты.

– А сейчас она как раз занимается поиском людей, переключаюсь на неё, вы тоже слушайте. Как дела, Аува?

– Людей-то мы с Лайлой нашли! Но только каких?! Смотри сам, Дани, мы висим на высоте десять километров над пляжем, подошли тихо, никого не напугали, навели телескоп и что мы видим – первобытный уклад, именно так, согласно представлениям палеоантропологов, должны были выглядеть люди на материнской планете до переселения на Эрец! Не вяжется ни с культурными ландшафтами полей и дубрав, ни, тем более, с вашими с Диной рассуждениями. Какие уж тут ускорители!

– Так… что же тут у нас такое, я взял управление вашим телескопом. На пляже вроде бы люди… купаются, загорают, играют в мяч. Волосы светлые, как липовый мёд, но всё же не такие белые, как у хара. На Эреце такие светловолосые не встречаются. Поражает их одежда, если это вообще можно назвать одеждой! Какие-то юбочки из травы, они видны у тех, кто лежит на песке; и мужчины, и женщины – все в этих юбочках! А на женщинах нет лифчиков, так и ходят с голой грудью – очень эротично!

– Дани, нас, эденцев, этим не удивишь, – сказала Аува. – Ты вроде бы тоже привык купаться по-нашему.

– Да, конечно, но на Эреце это всё же экзотика. Так, о чём это я, да – никаких следов цивилизации, поразительно. Как же эти люди могли победить хара? Мяч! Увеличиваю… он сшит из каких-то кожаных лоскутков, но выглядит довольно упругим. Как будто там воздух под давлением! Ну, и как первобытные люди могли это сделать? Кто скажет? Ракурс все-таки неудобный. Аува, сбрось атмосферный зонд с нулевой плавучестью, пусть он надуется в пятистах метрах от поверхности. Возьми на себя его дистанционное управление, электрические пропеллеры шумят несильно, поэтому он вряд ли напугает этих пещерных людей. Пройди сначала над водой, потом постепенно снижайся.

– Принято, капитан, выполняю… переключайся на камеру зонда, а сигнал с телескопа пусть пишется.

– Прекрасно видно, – вот это другое дело. Теперь ракурс получше, снижай зонд ещё… Всесильный! Ты видишь это, Аува! Скажи, что ты видишь, может, я сплю!

– Капитан, этого не может быть! Как же это? Лайла, ты смотришь?

– Что вас так переклинило-то? Даю гарантию, что это хара! Двое молодых хара играют в мяч вместе с людьми, волосы гораздо светлее, кожа сероватая, а главное – уши. Из-под волос торчат остренькие подвижные ушки. Нет сомнений – это они! Одежда на них такая же, как у всех.

– А это что такое, вы видели? – снова включилась Аува. – Парень поймал девушку за пояс юбки и оттянул ее, девчонка вырвалась, а юбка, как ни в чём ни бывало, вернулась в исходное положение. Юбка-то на резинке!

– Да, весело у них там… развлекаются, – прокомментировал Дани. – Возможно, они научились обрабатывать природный каучук? Но хара, как же это понять? Они-то что там делают?

Вдруг экран вспыхнул зелёным, и вместо изображения появился шум.

– Аува, камера зонда вышла из строя, странно…

– Нет, капитан, не всё так просто. Я смотрела на экран телескопа. Зонд сбит! Если посмотришь запись, – увидишь сам. Зонд разрезан пополам промышленным РУС-излучателем зелёного цвета. Выстрел был из кустов, стрелявшего видно не было.

– Ничего себе – первобытные аборигены с ручными хара в друзьях. Аува, слушай мою команду. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эти друзья хара завладели обломками зонда. Поэтому, шутки в сторону, – включай сонер и хей-сонер, и пикируй на пляж, уложи спать всю эту милую компанию! Потом по спирали обработай всю прилегающую территорию. Приземляться вам с Лайлой нельзя. Я вызываю вам на помощь наших биологических разведчиков, – они заберут обломки зонда и возьмут… четырёх пленников. Дина, ты слышала, что произошло?

– Задание принято, капитан. Идём на помощь Ауве, заберём на борт сбитый зонд и четырёх пленников, двумя из которых будут прирученные хара, я полагаю?

– Точно, Дина, но сначала дезактивируй свой «стриж», – возможно на обшивке остались следы радионуклида. Костюмы отмыть удалось?

– Да, отмывка от биологических угроз смыла и кобальт тоже, я проверяла – радиации нет. А что касается «стрижа», то я просто пройду под водой метров пятьсот. Этого хватит, как думаешь?

– Да, этого будет достаточно, поторопитесь, пожалуйста. Если аборигены опомнятся, они могут открыть огонь из орудий посерьёзней, чем РУС-пистолет, тогда захват пленников не получится. Я уже понял, что вся их первобытность – это маскарад, спектакль. Видимо они боятся мести космических хара, тех, против которых был применен кобальт-60.

Дина с Риной аккуратно уложили пленников на жидкостные матрасы-амортизаторы, поместили их на полки в изолированном помещении для биологических объектов своей скафы и закрепили ремнями. Рядом с головой каждого пленника был установлен излучатель дрёмера, чтобы поддерживать сон.

– Всё готово, Дани, мы взяли мужчину, женщину и двух хара. Кстати под юбками у них трикотажные трусики, так что никакие они не первобытные, – их технологии похожи на наши.

– Прекрасно, Рина, а зонд?

– Зонд забрали, не беспокойся. Нескольких спящих пришлось выловить из воды, мы подоспели вовремя, чтобы спасти их. К счастью погибших нет. Стоит ли проиграть программу пробуждения через сонер, когда взлетим?

– Если людям ничего не угрожает, пусть лучше поспят. У нас меньше будет проблем, а то ещё тревогу поднимут.

– Принято, капитан, взлетаем и идём на борт «Искателя».

Вдруг на борту базового корабля зазвучал сигнал общей тревоги.

– Дина, Аува, тревога, оставайтесь в атмосфере и включите режим размытия. Будет лучше, если вы спрячетесь в облаках. Оставайтесь там до особого распоряжения, мне надо разобраться в происходящем.

– Доложите причину тревоги, – капитан.

– Гравитационные антенны зарегистрировали пологий импульс, – второй пилот Хизкияху. Это не оружие, направленное против нас, но возможно это субпространственная нора, о которой ты писал в своей статье, Даниэль.

– Продолжаем следовать по орбите, имитируем полное непонимание. Всем сменам вести визуальное наблюдение, радар не использовать, чтобы не спровоцировать атаку. Я предполагаю, что это может быть корабль хара.

– Может быть всё-таки включить радар? – первый пилот.

– Нет, Натаниэль, если это корабль, они сами себя скоро обнаружат, – мы не должны атаковать первыми, а излучение радара можно истолковать как агрессивное действие.

– Есть второй гравитационный импульс, начальная фаза – перевёрнута. Похоже что это…

– Сигнал от закрытия норы! Всё как в нашей теоретической модели перемещения через норы. Ну, вот и галактические хара пожаловали. Ввести скважность девяносто процентов! Возможно, они нас обнаружат по гравитационному излучению, но что поделаешь, – безопасность прежде всего. Дина, Аува, вы ещё на связи?

– Аува на связи.

– Дина на связи.

– Девочки, кажется, пожаловали галактические хара – прежние хозяева планеты. Наверное, они её пасут. Высадиться на поверхность не могут, но пространство системы отслеживают. Скважность на максимум, режим размытия, и можете выйти из облаков вверх, чтобы наблюдать за происходящим, вас они не увидят. Я беру их на себя. Не бойтесь, – наша защита не подведёт. Если придётся принимать бой, я отойду подальше, чтобы не навредить планете, потом вернусь за вами.

– Принято, Дани. До связи.

– До связи, дорогие мои бахурочки.

– Перехвачены импульсы их радара, – борт-инженер второй смены Алон.

– Прекрасно, Алон, сейчас будет интересно! Адам, защиту от столкновений – в режим компенсации смещения, аналогично защите от гравитационного оружия. Посмотрим, что они скажут?

– Вижу быстро летящий объект, – астрофизик Сара.

– Отлично, Сара, скорость можешь определить?

– Да, по смещению частот линий водорода в отраженном от объекта свете, его скорость две тысячи километров в секунду, и они тормозят с ускорением четыре грава.

– Давайте усложним им задачу. Натаниэль, уходим с орбиты перпендикулярно их скорости с видимым ускорением четыре грава, направление – от звезды. Посмотрим на их способность к манёвру.

– Принято, капитан, выполняю. Наша начальная видимая скорость – одиннадцать километров в секунду, наше видимое ускорение – четыре грава. Ложимся на курс по плавной кривой, видимая векторная сумма ускорений – шесть гравов по модулю.

– Прекрасно, Натаниэль, имитируем полёт на поверхности текущего момента.

– Даниэль, они нас обстреливают! Снаряды примитивные – какие-то болванки, скорость большая, наверное, они их разгоняют электромагнитными пушками. Три раза сработала защита от столкновений.

– Вниманию всем вторым энергетикам и инженерам по оружию всех трёх смен и экипажам боевых линтеров. Разобрать по боевому расчёту РУС-излучатели и вести огонь по снарядам. Можно задействовать радар и боевые программы. Пусть думают, что мы защищаемся именно так.

– Капитан, снаряды содержат тринитротолуол, при попадании луча они взрываются, – второй энергетик линтера номер один Ривка.

– Принято, Ривка. Внимание всем, нас атаковали, и мы вынуждены принять бой. Но пока не отойдём от планеты на расстояние световых суток, прошу на их огонь не отвечать, вести огонь только по снарядам. Посмотрим, что ещё имеется в их арсенале.

– При ускорении четыре грава мы достигнем нужной дистанции лишь через девять суток и семь часов, – первый пилот Натаниэль.

– Ничего, мы никуда не торопимся, мне не хотелось бы демонстрировать наши возможности сразу, – сначала приглядимся к противнику.

– Капитан, они проскочили наш курс, – первый пилот.

– Я вижу, Натаниэль, сейчас посмотрим, как они будут поворачивать.

– Обстрел прекратился, – Ривка.

– Пока они идут прежним курсом и попыток повернуть не делают, – первый пилот.

– Это понятно, у них всё ещё слишком большая скорость. Скорее всего, будет нора. Жаль, что в пульсирующем режиме наши гравитационные антенны не работают. Следуем тем же курсом с тем же ускорением. Не теряйте их из виду. Радар можно не выключать.

– Корабль хара визуально исчез, – астрофизик Сара.

– Подтверждаю, радар их тоже не видит, – борт-инженер Алон.

– Я думаю, они скоро появятся, – капитан.

– Точно, Даниэль, они уже вынырнули, идут прямо за нами, дистанция двести километров, и… она остаётся стабильной, то есть они подстроили скорость и ускорение; жаль, что мы не можем оценить длину корабля, но его диаметр – около ста пятидесяти метров, – борт-инженер Алон.

– Насколько я понимаю, – сказал Дани, – они идут на поверхности текущего момента. Интересно, думают ли они то же о нашем корабле?

– Такой режим, как пульсирующий полёт, им неизвестен, – главный энергетик Млахим. Боевые действия они ведут на поверхности времени, а маневрируют, создавая субпространственные норы. Я тут прикинул, скорость в норе должна быть намного выше световой, но поскольку нора не полностью отделена от поверхности текущего момента, как, например, в случае нашего погружения в гиперпространство, то ограничение скорости там всё же существует. По моим представлениям, ограничение скорости зависит от диаметра норы, – чем он меньше, тем меньше связь с поверхностью текущего момента и, следовательно, выше скорость. Но, в тоже время, чем уже нора, тем больше должна быть приливная сила при входе в неё.

– Млахим, а может они могут локально компенсировать гравитацию и таким образом обезопасить себя от приливных сил.

– Скорее всего, так и есть, но на всё нужна энергия, а в этом, я думаю, и есть их главное ограничение. В общем, не вдаваясь в подробности, мой прогноз по их возможной скорости через норы – от тысячи до десяти тысяч световых.

– Благодарю, Млахим, физик-теоретик ты наш, если твои расчёты верны, то мы их легко обгоним, при необходимости. И эта информация дорогого стоит, а главное, – предоставлена вовремя. Что бы мы без тебя делали!

– Капитан, Алон говорит, я принимаю радио! Кажется, от вражеского корабля. Частота – двести сорок мегаос, сигнал аналоговый, простая частотная модуляция, девиация частоты около девяноста килоос. Результат демодуляции – речевой сигнал. Говорят на незнакомом мне языке.

– Отлично, Алон, переводи сигнал на общую связь. Наами, ты не спишь?

– Я здесь, Дани, я слушаю. Это язык хара.

– Я тоже так думаю, но мне кажется, они как-то неправильно говорят.

– Точно, ты прав, тоновые построения отличаются от тех, которые используют наши хара. Но ты понимаешь – о чём они?

– Нет, не очень, у меня нет инвариантности, мне ведь язык на корочку писали.

– Я сейчас… прослушаю всю запись с начала до конца. Так… смысл в том, что они нам угрожают и предлагают сдаться на таких условиях: мы должны надеть космические костюмы и покинуть корабль, в этом случае они нас подберут и гарантируют жизнь. Если мы не согласимся, – они уничтожат нас вместе с кораблём. На размышление они дают нам 186 624 000 000 000 периодов несущей частоты данного сообщения.

– Сколько же это на наше время?… Получается девять суток! Интересно, похоже, что они тоже не хотят вести бой рядом с планетой. Или смысл в другом?

– Что-нибудь отвечать будем? – Алон.

– Наами, запиши речевое сообщение в том смысле, что мы поняли, подумаем и дадим ответ через указанный промежуток времени. Постарайся использовать их диалект, чтобы они смогли разобрать.

– Задание принято, капитан.

– Алон, передай сообщение на той же частоте, с той же модуляцией.

– Это понятно, Даниэль, конечно передам.

– Как бы то ни было, – у нас есть передышка, – первый пилот Натаниэль.

– Да, друзья. Возвращаемся к нормальному режиму, но положение военное. Это значит: третья смена заступает на вахту, вторая идёт спать, первая – в резерве. В случае обострения обстановки вахта поднимает общую тревогу. Я тоже пойду посплю. Если что-то экстренное, но не связанное с тревогой, тогда будите только меня, – капитан.

В начале десятого дня противостояния на вахту вновь заступила третья смена. Это были галактические десантники: первый пилот Эфраим бен Моше, второй пилот Ариэль Бен Ирмияху, знакомый Дани по Падан-Араму – бывший королевский законник, первый энергетик Гавриэль бен Гиль, второй энергетик Палтиэль бен Гур и инженер по оружию Шауль бен Цион. Группу вахтенных гражданских составляли галактические исследователи: борт-инженер Тамар бат Шимшон (эта талантливая в электронике девушка имела сорокалетний опыт работы в этой области и вполне могла конкурировать с Алоном по уровню подготовки), астрофизик Лиора бат Эльдад и повар Това бат Летушим – очаровательная владелица известного в Нинвэ ресторанчика изысканной кухни, решившая попытать счастья на просторах галактики. Дани принял её в экипаж не только потому, что она была непревзойдённым мастером кулинарии, но и потому, что девушка могла быть душой компании, прекрасно разбиралась в музыке, великолепно пела и была поклонницей эденского ансамбля «Дети холмов».

Дани выспался перед началом этого дня. Он понимал, что истекает срок ультиматума и ему нужно быть на посту. На пульте загорелся индикатор дальней связи через хей-ментос.

– Капитан Даниэль на связи.

– Это я – Аува. Мы тебя потеряли, Дани, что происходит? Мы висим в стратосфере, режим размытия не выключаем. Но прошло уже девять суток!

– Я увожу от планеты корабль хара, сегодня будет бой. Я не хотел демонстрировать им наши скоростные возможности и делаю вид, что мы идём на поверхности текущего момента. Ускорение – четыре грава максимум, при котором человек может ещё что-то делать. Хара вынуждены следовать за нами, они, наверное, уже устали от такой гравитации – ведь они на самом деле гонятся за нами на поверхности текущего момента, впрочем, по мнению Млахима, у них на корабле есть искусственная гравитация. Как дела у вас?

– У нас всё хорошо, пленники в порядке. Дина сказала, что их не стали будить, перевели на парентеральное питание и, пользуясь вынужденным бездействием, решили провести первичное копирование личностей. Но есть одна проблема. В окружающем пространстве появились корабли, наверное – это хара. Их девять, и они довольно внушительные. Они нас не видят, не обстреливают и даже не облучают радаром. Мы их видим прекрасно, по форме они напоминают подводную лодку. Диаметр корпуса – сто пятьдесят метров, а длина восемьсот двадцать.

– Да, понятно, нас преследует такой же. Что ж придётся разобраться со всеми этими кораблями. Сначала я найду способ нейтрализовать своего преследователя; в ходе сражения что-нибудь прояснится, найдём их слабое место. Тогда уже решим, что делать с остальными. Не унывайте там, девочки. До связи.

– До связи, капитан.

– Ариэль, сколько осталось времени до окончания срока ультиматума?

– Минуту назад срок истёк, но пока всё спокойно.

– Тамар, что там в эфире?

– Никаких сигналов, нет даже радарных импульсов с их стороны.

Дани всматривался в экран задней камеры, на фоне света звезды – чужого корабля видно не было. Вдруг яркая вспышка закрыла всё поле зрения, зазвучал сигнал тревоги.

– Даниэль! Докладывает первый энергетик, сработала защита от нейтронного пучка! Пучок разрушен, но от горячей водородной плазмы обшивка нагрелась. Если попадут ещё раз, сработает защита от перегрева и переоблучения.

– И что произойдёт, Гавриэль?

– Корабль будет отброшен, в первый раз на световой час. Компенсация смещения, в случае срабатывания защиты по этой причине, бессмысленна и не предусмотрена. Во второй раз смещение составит световые сутки по умолчанию или запрограммированную дистанцию.

– Отлично, Гавриэль. Эфраим, Ариэль, я не хочу выходить из боя подобным образом, к тому же, если нас отбросит, они узнают эти тактико-технические данные нашего корабля, поэтому вы должны лавировать, уменьшая этим вероятность попадания нейтронного пучка. Разрешаю увеличить видимое ускорение до десяти гравов по модулю.

– Принято, капитан!

– Гавриэль и Палтиэль! Вы должны организовать сброс водорода широким конусом позади корабля. Сброс необходимо синхронизировать с фазой присутствия на поверхности текущего момента.

– Это понятно, Даниэль. А шумовое темпоральное поле?

– Конечно, пусть работает постоянно.

– То есть ты, таким образом, хочешь визуализировать нейтронные пучки, что пройдут мимо нас?

– Правильно, и это облако светящегося газа будет, кроме того, нашей ширмой.

– Выполняю!

На экране задней камеры теперь красовалось светящееся облако водорода. Примерно раз в десять секунд происходила вспышка от разрушения очередного нейтронного выстрела, попаданий больше не было.

– Астрофизики, что скажете о спектре вспышек?

– Подтверждаю, по спектру это результат разрушения нейтронов, – Идит.

– Согласна с коллегой из первой смены, так и есть, – Лиора.

– Капитан, они добавили протонный душ! – Второй энергетик.

– Объясни, Палтиэль!

– Они не могут в нас попасть и решили попросту поджарить нас широким протонным конусом. Фокусировкой протонов легче управлять и энергию можно загнать в них побольше. Что делать, капитан! Протоны вязнут в монополиуме, температура медленно, но верно растёт. Растёт статический заряд корабля. Магнитное поле ничего не даст, протоны просто соберутся на полюсах.

– Только без паники! Скомпенсируй заряд, повысив дебет электронов в лептонных каналах ЭТАКов, – это раз. Можно увеличить дебет и сброс водорода, чтобы протоны не достигали обшивки…

– Этого хватит ненадолго. Поток протонов с их стороны растёт, растёт и их энергия. В конце концов, они сдуют наше облако.

– Так они этого и добиваются! Ладно, придётся продемонстрировать им, что и мы не лыком шиты. Палтиэль! Темпоральное орудие к бою. Шауль, заряд – килограмм циклонита.

– Капитан! Я тебя умоляю, для такого корабля, да с такой мощной энергетикой килограмм взрывчатки, что тигру щелчок по носу!

– Да! Насчёт энергетики ты прав, я даже не ожидал, надо потом просчитать, что у них там за энергоноситель, даже протон – дейтонная реакция, пожалуй, слабовата будет для наблюдаемого с их стороны воздействия. Но я всё же не хочу уничтожать их корабль. А вдруг потом, когда-нибудь, удастся вступить с ними в переговоры? Я сейчас хочу, чтобы они отстали от нас и занялись ремонтом. Мы же, тем временем, вернёмся ко второй планете, там нас ждут ещё девять таких же монстров. Так, пилоты, закладываем крутой вираж, видимое ускорение не ограничиваем! Шауль, как зайдём к ним в бок, пошлите снаряд в геометрический центр их корабля.

– Принято, Даниэль.

– Капитан, вышли на позицию, – второй пилот Ариэль.

– Шауль, ты готов?

– Готов, капитан.

– Тогда – огонь.

Инженер по оружию третьей смены Шауль бен Цион нажал на кнопку темпоральной пушки. В следующий момент погасли все экраны, снова включилась тревога. А когда камеры вновь заработали, вражеского корабля на них не было. Безмятежно сияли звёзды, далёкие и близкие, Хайим-алеф была по-прежнему самой яркой, но положение её слегка изменилось.

– Капитан, сработала защита от переоблучения, «Искатель» отброшен от места боя на один световой час, – первый энергетик Гавриэль.

– Да, Гавриэль, я вижу. Похоже на корабле хара произошёл серьёзный взрыв. Наверное, мы попали куда-то! Куда-то не туда! Всесильный свидетель, – я этого не хотел. Даже не знаю, радоваться такой лёгкой победе или наоборот? Если нас отбросило, значит, взрыв был очень сильным, и это значит, что на корабле хара никто не выжил. Что скажешь, Лиора?

– Записать спектр взрыва не удалось – защита срабатывает быстрее. Но если мы отойдём на безопасное расстояние…

– Млахим, ты на связи? Как, по-твоему, какое расстояние будет безопасным?

– Да, я здесь, Даниэль, система защиты зафиксировала начальный этап нарастания потока энергии от взрыва. Если экстраполировать эти данные, то у меня получается, что мощность взрыва в максимуме должна соответствовать светимости звезды спектрального класса бет три, то есть около двадцати тысяч Шемешей. Следовательно, дистанция девятнадцать – двадцать световых часов будет вполне безопасной.

– Да, очень странно получается, хара как будто предвидели возможность такого исхода и позволили нам отойти от планеты на двадцать четыре световых часа. Выходит, им не безразлична судьба планеты, с которой их выгнали.

– Это Рут, капитан, насколько я знаю хара, они всегда возвращаются, чтобы отомстить. Поэтому я думаю, что они надеются вернуть контроль над этой планетой. То есть, – хотят сохранить её для себя.

– Звучит вполне логично, – поэтому-то они и пасут пространство этой системы, но тогда непонятно – что делать с остальными девятью кораблями? Мы нашли их слабое место, к сожалению настолько слабое, что просто временно вывести их корабль из строя может не получиться, и всегда будет существовать вероятность фатального исхода боя. Получается, что любой наш аппарат, будь то «стриж» или линтер, с помощью даже самой лёгкой темпоральной пушки, может уничтожить корабль хара лишь одним килограммом циклонита. Ладно! Пилоты, возвращаемся к орбите второй планеты, подойдём к планете выше эклиптики на четыре световых секунды. Режим размытия должен быть включён. При таких параметрах, они нас, скорее всего, не увидят, как не видят наших девчонок. Похоже, что за последние пятнадцать лет, хара так и не озаботились тем, чтобы усовершенствовать свои гравитационные приёмники и наш пульсирующий полёт их по-прежнему оглушает. Там, у второй планеты, мы пронаблюдаем излучение взрыва, запишем его спектр и определим, таким образом, что именно взорвалось. Интересно будет посмотреть реакцию остальных кораблей на этот взрыв. Кто что думает по этому поводу?

– Это Рут, реакция может быть непредсказуемой – от панического бегства, до атаки на планету. Эти хара такие чужие, такие непонятные! Ну, вот скажи, Дани, на кой шад они потащились в Адму, хотя понимали, что в итоге их уничтожат?

– Теперь я понимаю, – это была разведка боем. Проверялся способ проникновения вглубь континента с целью проведения диверсий. О результатах их командование предполагало узнать из наших новостей – вопиющее коварство! Однако мы не можем допустить атаку на планету, поэтому сделаем так. При малейшем намёке на агрессию с их стороны, стартуют восемнадцать «стрижей», – по два на каждый корабль, на полной скорости, в режиме размытия, они должны подойти на расстояние работы хей-сонеров, то есть пять километров, и усыпить экипажи кораблей. Потом решим, что делать с ними дальше. Эфраим, Ариэль, – полный вперёд, здесь задерживаться нельзя, – через пятьдесят минут излучение взрыва снова нас накроет.

Не введя полной скорости, «Искатель» через полминуты был уже в заданной капитаном точке над орбитой планеты. Чтобы вражеские корабли не обнаружили его присутствия по радиоизлучению, Дани вновь решил воспользоваться быстрой кодированной связью через хей-ментос. «Если это сработало без последствий один раз, то сработает и во второй», – думал он. – «Вероятнее всего эти хара не пользуются хей-ментосом для связи».

– Дина, Аува, вызывает капитан, – отзовитесь!

– Дина на связи, Дани, как я рада!

– Лайла на связи, капитан, слава Всесильному вы живы, Аува отдыхает!

– Дани, что с кораблём хара? – Дина.

– Корабль уничтожен… это произошло случайно, я не хотел, так получилось… возвращайтесь на борт, девочки. Мы в режиме размытия в трёх световых секундах над северным полюсом. Подойдите на двести километров и сообщите, – тогда мы ляжем в дрейф и заберём вас.

– А это не опасно? Корабли хара рядом, они никуда не ушли! – Лайла.

– Если начнут стрелять, мы их атакуем хей-сонерами. Восемнадцать стрижей вас прикроют. Ни в коем случае не стреляйте по хара из темпоральных пушек! Даже самыми лёгкими снарядами, – их корабли взрываются, и взрываются фантастически мощно, – всю планету разнесут!

– Принято, Дани, мы возвращаемся.

Два «стрижа» медленно подошли к указанному месту. Эфраим вернул «Искатель» на поверхность текущего момента и принял девушек на борт. «Стриж» номер тридцать два, который пилотировала Рина, вошёл в ворота изолированной зоны. Эстер уже приготовила для пленников четыре отдельные изолированные палаты. Захваченных решили пока не будить, чтобы закончить процедуру сохранения их личностей на тот случай, если с людьми случится что-то непредвиденное. Полной уверенности в биологической совместимости людских популяций не было. За себя биоразведчики не опасались, «Бахура 4.0» должна была справиться с любой инфекцией. Не было уверенности, что сами девушки не являются носителями опасных для этих людей штаммов. Ведь в организмах содержится огромное количество бактерий, которые являются полезными и, с точки зрения нанопроцитов, не подлежат уничтожению. С хара в этом смысле было проще.

Пилоты, тем временем, наблюдали за чужими кораблями. Судя по их действиям, появление «Искателя» на поверхности текущего момента не осталось незамеченным.

– Капитан! Это Ариэль! Они уходят, они нас заметили, и они уходят, один за другим. Десять минут ускорения, потом создают нору и ныряют в неё. Это поразительно!

– Да, я вижу, гравитационные антенны уверенно регистрируют сигналы от нор, такие же, как и в первый раз. Они действительно уходят. Что же случилось? Неужели наше появление их так напугало? Вот и последний, девятый, начал разгон…

– Даниэль, это Тамар! Есть радио со стороны последнего корабля! Параметры передачи те же, что и раньше.

– Наами, ты не спишь?

– Я на связи, Дани. Включай, Тамар, я слушаю.

По общей связи прозвучала запись сообщения хара. Так же как и в первый раз Дани пытался понять, но уловить смысл ему так и не удалось. «Странный диалект! Может это другая, совершенно изолированная популяция хара?» – подумал он.

– Ну, что там, Наами?

– Перевожу: «Вы победили в космосе! Но на планете дух сопротивления не сломлен. Бирке никогда не будет вашей кормушкой, а свободные кельты никогда не вернутся в рабство. Лучше убирайтесь, пока целы, потому что мы найдём способ вас уничтожить». Конец сообщения.

Волосы зашевелились на голове у Дани.

– Ничего себе заявление! Даже не знаю, что и думать. Эсти, ты слышала?

– Да, Дани. Такое впечатление, что с их точки зрения, хара – это мы. И ещё одно сильно удивляет, – как они узнали, что их корабль уничтожен?

– Насчёт последнего осмелюсь предположить, что они имеют быструю связь. Если это так, то они наблюдали за ходом сражения или, по крайней мере, получали отчёты. Возможно, отчёты формировались автоматически, и отсутствие очередного расценивалось как гибель корабля.

– Так ты думаешь, что они связываются через хей-ментос?

– Скорее всего, всё-таки нет. Иначе бы они хоть как-то отреагировали на наши разговоры со «стрижами», оставшимися около планеты, – обнаружили бы девчонок или, на худой конец, попытались бы их найти с помощью радара.

– Да, ты прав, ничего такого не было. А что ты думаешь по поводу их бегства?

– Они поняли, что их корабль погиб, но возможно они надеялись, что мы тоже погибли. А раз мы появились, – то это значит, что сражение не закончилось вничью, значит оно проиграно. Отсюда такая реакция и это заявление.

– Это Наами, а вы заметили, как они назвали планету? Бирке! Это слово вполне созвучно языку хара, но если на корабле были люди, то эти люди вполне могли использовать это слово в разговоре с хара, которыми они нас посчитали. А сами эти люди вполне могли быть повстанцами, и тогда заявление становится логичным.

– Наами, я всё-таки технарь, и я не понимаю, как они могли построить такие совершенные корабли при отсутствии видимой инфраструктуры на поверхности планеты. К тому же технические возможности их кораблей соответствуют тому, что мы знаем о технологиях хара.

– Всё выяснится из разговора с нашими пленниками. Я готова приступить хоть сейчас.

– Я ценю это, Наами, но придётся подождать, пока наши биологи закончат копирование личностей. Ещё дней пятнадцать, и ты сможешь приступить к переговорам. Так значит, планета Хайим-алеф-два на самом деле называется Бирке… Внимание всем! Первая смена заступает на вахту, третья идёт спать, вторая в резерве, – капитан.

Прошли сутки, когда свет от взрыва дошёл до орбиты Бирке. На вахте снова была третья смена. Вся регистрирующая аппаратура была направлена в точку, из которой пришёл «Искатель». Вспышка выглядела впечатляюще, как будто в системе на короткое время зажглась ещё одна звезда, но гораздо мощнее её родного светила, к счастью для планеты – достаточно далеко, и в противоположном направлении, так что облучению подверглась только ночная сторона.

– Что скажешь, Лиора? – спросил Дани.

– Сомнений быть не может, такой мощный взрыв могла вызвать только аннигиляция антивещества. В спектре присутствуют кванты с энергией 1.876 гигаэлектронЕН – результат непосредственного перехода в энергию протон – антипротонной пары и множество квантов, соответствующих распаду нейтральных пей-мезонов, которые рождаются в ходе аннигиляции с гораздо большей степенью вероятности.

– Так значит их основной энергоноситель – антипротоны?

– Именно так, Даниэль. А наш Шауль засадил циклонит в их хранилище антипротонов и разрушил его.

– Млахим! Что за хранилище, как думаешь?

– Да, Даниэль! Я здесь, что я думаю… я думаю, что, возможно, это просто камеры с циркуляцией антипротонов в электромагнитном поле, но, возможно, это нечто более хитрое, – например, антигравитационная ловушка.

– Пожалуй ты прав, ведь антипротон – частица с обращённым временем, её временной заряд отрицателен. И если под антигравитацией понимать искривление поверхности текущего момента в сторону прошлого, то антипротоны, в соединении с позитронами, конечно, то есть антиводород, должны собираться в такую ловушку, а обычное вещество – наоборот, должно стремиться такую ловушку покинуть. Но как же они всё-таки так запросто мнут поверхность текущего момента?! Хотят – в положительную сторону, хотят – в отрицательную.

– Ничего, Даниэль, скоро наша наука проникнет в эту тайну.

– Может быть, наши пленники нам помогут. Ведь если хара наши общие враги, значит мы с ними на одной стороне.

– Это Рут, а как же хара, которые с ними играли в одной компании?

– Пока не знаю, потерпите ещё две недели, и тогда всё прояснится. Эфраим, Ариэль, мы уходим из системы Хайим-алеф, дабы не искушать владельцев космических кораблей, кто бы они ни были, выполнить своё обещание и расправиться с нами. Курс к периферии галактики, и полный вперёд. Отойдём на тысячу световых лет, ляжем в дрейф, и будем разбираться с пленниками.

Через восемь часов тридцать восемь минут «Искатель» вышел из пульсирующего режима и лёг в дрейф на поверхности текущего момента. Дина, Рина и Эстер пригласили своих коллег с линтера номер один Захаву и Илану на совещание по поводу биологической защиты для пленников.

– Как вы думаете, – спросила Эстер, – должны ли мы подсадить нанопроциты в тела захваченных нами людей?

– Но это же автоматически предполагает синтез антифактора, – ответила Илана. – Это значит, что они будут жить долго, и когда мы вернём их на родную планету, все начнут ломать себе голову, почему же они не старятся?

– Это всё так, но мы не можем поступить по-другому, – возразила Рина. – Мы в космосе и они – тоже. Эти люди должны получить такую же защиту, как любой их наших космонавтов.

– Ладно, в конце концов, после высадки на родную планету можно задать нанопроцитам программу самоуничтожения. И, таким образом, вернуть людям их первоначальную девственность.

– С людьми придётся именно так и поступить. А, кстати, сколько им лет? – спросила Захава.

– По старым методикам с погрешностью плюс – минус два года, их возраст таков: женщине тридцать пять лет, мужчине тридцать восемь, – ответила Эстер.

– Интересно, что они о нас бахурах будут думать? – вздохнув, сказала Дина.

– Я думаю, придётся им всё рассказать, – ответила Эстер. – Честность – лучшая политика. Если мы ждём сотрудничества от них, надо и самим проявить искренность.

– А что же нам делать с хара? – спросила Илана. – Боюсь, что для них дополнительная защита с помощью нанопроцитов невозможна в принципе.

– Так и есть, – подтвердила Дина.

– Я знаю, что им поможет! – оживилась Эстер. – Синий эденит – их легендарный камень жизни!

– Откуда ты это знаешь? – не поверила Илана.

– Давай спросим у Рут, она участвовала в экспериментах с пленным хара непосредственно. Рут! Ответь, пожалуйста! Нужно услышать твоё мнение.

– Я на связи, Эсти, что случилось?

– Вопрос такой, как можно дополнительно защитить пленных хара от космоса? Интуиция мне подсказывает, что ответ есть именно у тебя.

– Да, верно! Я незримо присутствовала при всех экспериментах с хара Фйор-сатом в лаборатории Шимми…

– Давай, вспоминай, когда ему было хуже, а когда лучше?

– Точно! Есть одно воспоминание. Хара был под наркозом, и когда к его голове поднесли синий эденит, началась регенерация его повреждённого спинного мозга. Вот это им и поможет – синий эденит, он обеспечивает их биоморфологию, и он, возможно, является для них панацеей.

– Отлично, Рут, благодарю, – то, что требовалось подтвердить! Теперь веришь, Илана?

– Это для меня как-то неожиданно… ладно, надеюсь, вы с Рут правы.

– Дани! Дани, ответь.

– Да, Эсти, ты чего шумишь, случилось что-нибудь?

– У нас на борту есть синий эденит, кроме наших с тобой украшений?

– Есть, конечно, есть запас для ремонта аппаратуры быстрой связи, а что?

– Нужно два куска для пленников хара, это для них дополнительная защита организма, мы их затащили в космос и теперь надо о них позаботиться. Мы ведь даже не знаем, на чьей они стороне!

– Пока мы не знаем даже на чьей стороне эти люди, кельты, кажется. А может кельты – это вовсе не они. Но, конечно, ты права, за жизнь и здоровье пленников мы в ответе. Сходи к Атаре, она у нас не только повар, но и завсклад по совместительству. Я попрошу её выдать тебе два куска.

Глава 11. Контакт.

Прошло пятнадцать дней. Сохранение личностей всех пленников наконец-то было завершено. Пришло время пробуждения и первого разговора. Чтобы этот разговор не выглядел допросом, Дани распорядился провести первую беседу сразу со всеми четырьмя пленниками. Комната для переговоров была обустроена так, чтобы подчеркнуть, что это именно переговоры на равных – в дружественной обстановке, а не беседа пленников и победителей. В изолированной зоне перед прозрачной стеной установили четыре удобных кресла. Внутри изолированной зоны были Дина, Рина и Эстер, одетые в изолирующие костюмы. С другой стороны стены, обеспечивающей биологическую защиту, расположились Дани, Рут и Наами в качестве переводчика.

Перед пробуждением, после гигиенических процедур, пленников одели в электромагнитные нагрузочные костюмы для госпитализированных. Первые слова, которые услышали пленники, произнесла Эстер. Но она не была уверена, что её поняли достаточно хорошо. Как бы то ни было, троих – двух хара и женщину – удалось беспрепятственно привести в комнату для переговоров и усадить в кресла. Мужчина же оказал сопротивление, – сначала он напал на Эстер, посчитав её более серьёзной угрозой, чем две девчонки, которые их сопровождали. Эстер легко освободилась от захвата, а Дина и Рина скрутили руки немелкому представителю сильного пола, чем он был немало удивлён. Поняв, что сопротивление бесполезно, мужчина, наконец, сдался, дал себя привести к остальным и усадить в кресло.

– Наами, тебе первое слово, – сказал Дани по-арамейски. – Объясни им, – что к чему.

Наами начала разговор на языке хара.

– Доброго света, уважаемые братья по разуму. Я учёный, специалист по языкам. Я обращаюсь к вам на языке дэвов, потому что, я полагаю, – он вам известен. Если вы меня поняли, прошу ответить.

– Мы вас понимаем, девушка, – ответил за всех мужчина. – Но мы не понимаем, каково наше положение. Мы на вашем корабле, значит мы пленники. Тогда объясните где капитан, где офицеры, где серьёзные представители вашего народа. Почему вы предлагаете нам вести переговоры с подростками и даже детьми?

– Я капитан, – сказал Дани на харском. – Моё полное имя – Даниэль бен Ашер. Что молод на вид – извините, но такова реальность. Мне тридцать пять лет. Нашему лингвисту, Наами бат Меннаше – пятьдесят шесть. Тем, кого вы считаете детьми, – девяносто девять лет, и они учёные-биологи, известные всему нашему миру. Их имена – Дина и Рина бат Нахум. Долго объяснять, но в двух словах скажу: они внесли огромный вклад в общее дело победы над старостью. Третья девушка с вашей стороны – Эстер бат Ашер, тоже выдающийся биолог, ей тридцать восемь лет. Рядом со мной наш геолог и планетолог Рут бат Тувия, ей двести три года. Год для нас и для вас примерно совпадает, так как это связано с тем, что совпадают спектральные классы звёзд, массы планет и их положение в зоне обитания звезды. Да, – мы победили старость и поэтому мы такие, какими вы нас видите.

– Невероятно, – удивилась женщина. – Этого просто не может быть.

– Все объяснения – потом. Раз вы меня понимаете, значит дела с языком не так плохи, как я думал. Хочу сразу сказать: вы не пленники – вы наши гости, представители планеты, переговорщики. Пригласить вас на борт пришлось несколько невежливым способом, но другого выхода не было. Вы открыли огонь по нашему зонду, поэтому я принял решение вас похитить. После обмена мнениями мы можем вас вернуть в то место, где подобрали. Вам ничто не угрожает, мы только хотим поговорить.

– Другого выхода у нас ведь всё равно нет, – сказал мужчина. – Давайте говорить! Радует хотя бы то, что вы не дэвы. Для начала представлю вам нашу группу. Меня зовут Лугайд О’Коннра, высшая научная степень по космической технике дэвов. Крейде О’Коннра – моя жена, первая научная степень по биологии, – это на ступень ниже, чем высшая степень. Это двое наших друзей, они не кельты, их народ мы называем лесными эльфами, – не путать с дэвами, хотя чем-то они, безусловно, похожи. Должен сразу сказать, что дэвов на планете не осталось, но эльфы – есть, они наши друзья, живут среди нас и пользуются всеми правами наравне с кельтами. Итак, их имена – Бриан О’Тибрайд, третья степень по технологии дэвов, и Лабрайд О’Майлгенн вторая степень по языку дэвов, специализация – научно-техническая терминология.

– Похоже, что ваша случайно выбранная группа, оказалась весьма представительной. Я очень рад, что вы все учёные, а значит – умные и уравновешенные люди.

– Вам повезло в том смысле, что вы напали на пляж академии наук. Вот только насчёт уравновешенности есть проблема. Дело в том, что мы привыкли жить в подземных помещениях, все наши города и дороги находятся довольно глубоко под землёй. Вся наша цивилизация – скрытая, подземная. Вы должны понять почему, если вы видели заброшенные города дэвов на поверхности.

– Да, мы видели! – сказала Рут. – Мы даже видели мясокомбинат!

– Ну, тогда вы понимаете, что восстание готовилось скрытно, и поэтому было успешным. Но вот в чём вопрос: все мы настолько привыкли к подземному обитанию, что у кельтов выработалась определённая зависимость, и если кельт покидает подземелье более чем не неделю, то он страдает от повышенной тревоги, если на месяц – может повести себя неадекватно. Это называется болезнью открытого неба. Женщины болеют в десятки раз реже мужчин, и болезнь протекает намного легче. Причина пока нами не установлена. Я, например, испытываю сильное чувство тревоги в данный момент, – едва сдерживаю нервную дрожь.

– А эльфы? – спросил Дани.

– У эльфов этих проблем нет.

Дани вдруг осенило: «Ну, конечно, необычный ментальный шум, вот почему мы не слышали людей, – они были в подземных помещениях, а слой породы каким-то образом их экранировал. Естественный природный экран, хорошо бы достать образцы!» «Эсти!» – мысленно позвал капитан свою сестру. – «Выдай людям индивидуальные экраны с нормальной мощностью. Это точно им поможет, я чувствую».

– «Я с тобой полностью согласна, сейчас принесу».

– Вот наденьте это, – сказала Эстер, выдавая шапочки Лугайду и Крейде.

– Что это?

– Защитный экран, он поможет!

По телам кельтов пробежали мурашки, но зато они быстро успокоились.

– Это поразительно, как вы этого добились? – удивилась Крейде. – Вот бы нам освоить эту технологию.

– Я чувствую себя уверенно и спокойно как никогда! – присоединился Лугайд. – Потрясающий эффект! Это действительно работает.

– Мы можем поделиться этим с вами, если придём к соглашению и договоримся о научном сотрудничестве.

– Было бы неплохо. Но что мы можем дать вам взамен?

– Очень и очень многое, – ответил Дани.

– А как же вас называть, каким словом вы обозначаете ваш народ? И кто вы в биологическом смысле? На вид вы – кельты, но, правда, темноволосые, кроме госпожи Ашер. Она тёмно-рыжая, но тоже очень красивая.

– Благодарю за такую оценку, – отозвалась Эстер. – Итак, по нашей биологии. Мы с вами – один и тот же биологический вид. Он обозначается термином «люди». Дэвы в своём языке такого слова не предусмотрели и называют людей по их самоназванию. Вас называют кельтами. Нас ошибочно считают эллинами, хотя на самом деле мы – арамейцы. По нашим традициям для вежливого обращения используется индивидуальное, а не родовое имя. Называйте меня просто Эстер, мне будет приятно видеть в вас друзей. Итак, мы с вами – люди, это доказано с помощью генетических исследований. С помощью таких же исследований, нами достоверно установлено, что эльфы и дэвы также генетически идентичны.

– Мы протестуем! Этого не может быть! – закричал Бриан, прижав уши и зашипев как кошка, обнажив при этом острые длинные клыки.

– Эльфы всегда жили среди кельтов, а дэвы появились из космоса пятьсот сорок лет назад и установили своё господство, – добавил Лабрайд!

– Пожалуйста, не беспокойтесь! Я вовсе не хотела вас обидеть, – миролюбиво сказала Эстер. – Я лишь говорила о биологической, видовой идентичности. Я прекрасно понимаю, что при одинаковой видовой принадлежности народы могут сильно отличаться по своей идеологии и культуре. На нашей родной планете было три человеческих народа: эллины, романцы и арамейцы. И ещё у нас на северных островах живут дэвы, которых мы называем хара, что означает «злые» на нашем языке. Романцев и эллинов добрыми тоже назвать было нельзя. В результате войны с применением энергии ядерного распада, романцы и эллины уничтожили друг друга, а дэвов, в то время едва научившихся обрабатывать железо, эта война заставила переселиться на северные острова, где они живут и сейчас.

– И вы их не уничтожили? – удивился Лабрайд. – Дэвы никогда не дадут вам жить спокойно!

– Да, в этом вы правы, они действительно ведут позиционную, непрекращающуюся войну. К счастью, в техническом смысле мы их намного опережаем и держим ситуацию под контролем.

– Всё равно! Я считаю, что вы играете с огнём.

– Зато нам удалось многое о них узнать. Посмотрите содержимое мешочков у вас на шее.

Эльфы лихорадочно принялись развязывать свои мешочки.

– Камень жизни! Где вы его взяли?! – воскликнул Бриан. Его ушки торчали в стороны, что означало крайнюю степень удивления.

– В нашей общине этот минерал считается священным, – добавил Лабрайд. – У друида эльфов всего двадцать четыре таких камня. Только с их помощью можно вырастить ребёнка, или вылечить серьёзную травму. Откуда у вас камни?

– На одной из планет, что мы открыли, когда-то очень давно, потерпел катастрофу корабль дэвов. Всё что от него осталось, – это россыпь этих камней, и иридиевый куб.

Пауза длилась почти две минуты. Наконец Лугайд снова обрёл дар речи.

– То, что вы нашли – легендарное сокровище, куб тайных знаний дэвов. Лабрайд, это твой предмет, расскажи арамейцам легенду дэвов.

– Согласно легенде, корабль-город дэвов был способен находить в космосе звёзды и планеты пригодные для жизни. Если планета обнаружена, то предполагалась высадка дэвов на поверхность с помощью линейного корабля и основание новой популяции. Новая популяция должна была развиваться, и когда технологические знания достигнут определённого уровня, учёным популяции предписывалось открыть куб и использовать имеющуюся там информацию для постройки космических кораблей. Эту легенду эльфы переняли у дэвов во время выполнения тайных заданий короля кельтов. Эльфы были разведчиками в стане врага, и именно благодаря им кельты сумели овладеть техникой. В конце концов, мы совместными усилиями победили дэвов. Два дружественных народа стали свободны от рабства и угрозы уничтожения.

– А почему эльфы встали на сторону кельтов, ведь дэвы, наверное, не убивали их на мясо? – поинтересовалась Рут.

– Эльфы не встали на сторону кельтов, они всегда были на их стороне, – ответил Лабрайд. – Кельты обеспечили выживание немногочисленному эльфийскому народу. Я ведь уже говорил, что у друида эльфов, то есть служителя храма, если сказать на языке дэвов, есть только двадцать четыре камня жизни. Поэтому в семьях эльфов за год могут родиться только двадцать детей. Остальные камни используются для лечения ранений.

– Но возможно в заброшенных городах, у погибших дэвов, есть ещё такие камни, – заметила Эстер.

– Со времени восстания никто и никогда не посещал городов и пригородных зон. Радиация, убившая дэвов, так же опасна и для людей и особенно для эльфов.

– Это понятно, но сейчас мощность дозы снизилась настолько, что люди уже могут заходить в города.

– Никто из нас не знает, какие уровни радиации безопасны. И поэтому никто не решается туда заходить. А с какой целью вы дали нам, эльфам, эти камни жизни?

– Из опытов с пленным дэвом мы выяснили, что камень жизни обеспечивает регенерацию повреждённых тканей у вашего биологического вида, придумайте сами его название, такое, чтобы оно не обижало миролюбивых эльфов.

– Что ж, придётся придумать… предлагаю слово «Арданы», – сказал Лабрайд.

– Прекрасно, – ответила Эстер. – Так вот, нами также установлено, что арданы очень чувствительны к радиации, и поэтому необходимо вас с Брианом как-то дополнительно защитить от нейтронов, рождающихся в небольшом количестве при распаде высокоэнергичных ядер космических лучей в обшивке корабля. Для этого вам и выданы камни жизни.

– Настоящие дэвы, находясь в космосе, делают точно то же самое. Спаси вас Луг за вашу предусмотрительность.

– Лугайд, мне нужно узнать о корабле, который атаковал нас, – задал свой главный вопрос Дани. – Сначала он отогнал наш корабль от планеты, а потом на расстоянии… не знаю ваших единиц времени, в общем – достаточно далеко, этот корабль начал бой насмерть. Мы вынуждены были ответить… я, как капитан, несу ответственность за то, что случилось, я не хотел уничтожить корабль, но так получилось. Произошло это оттого, что мы не знали конструкцию корабля, и вместо того чтобы вывести его из строя на время, ударили в самое сердце. Произошёл аннигиляционный взрыв, в общем, вы понимаете… Перед этим, капитан, гнавшегося за нами корабля, выдвинул нам по радио условия капитуляции. Это было сделано на языке дэвов, на каком-то странном его диалекте. Только Наами смогла перевести этот ультиматум. Мне теперь кажется, что произошло недоразумение, и, возможно, этот корабль принадлежал вам, то есть кельтам.

– Что тут скажешь, – печально ответил Лугайд. – Ваши опасения я подтверждаю, корабль был действительно наш. Я всегда говорил, что военные недостаточно хорошо тренируются в произношении и, случись что, – настоящие дэвы не поймут, что они пытаются сказать. От имени королевства, поскольку я старший по званию в этой группе, я приношу официальные извинения за начало боевых действий. Нет сомнений в том, что это недоразумение, – вас приняли за дэвов и поэтому атаковали. Мы ведь никого другого из космоса и не ждали. Как бы мне ни было жаль погибших, я признаю ваше право на самозащиту.

– Меня смущает одно обстоятельство, – корабль соответствовал техническим характеристикам, которые нам стали известны в ходе случайного знакомства с колонией дэвов. В частности, их способ преодолевать межзвёздные расстояния и совершать быстрые манёвры, я имею в виду субпространственные норы.

– Всё верно, кельты не строили эти корабли, они были захвачены в ходе восстания. Вся имеющаяся у нас документация по космической технике дэвов не позволяет нам построить такой корабль. Максимум, что мы научились делать – это эксплуатировать, обслуживать и заправлять линейные корабли, обращаться с их оружием. Если бы у нас был куб дэвов… тогда, тогда – было бы другое дело! Мы бы разобрались в документации и смогли бы организовать строительство. Правда и сами дэвы не строили кораблей рядом с Бирке, – на планете недостаточно ресурсов для этого. Дэвы держали Бирке в своей империи в качестве кормовой базы. Но позвольте вас спросить, капитан Даниэль, как вам удалость уничтожить корабль?

– Даже не знаю, стоит ли вам сейчас открывать секреты крайне эффективного оружия против кораблей дэвов? Если хотите, я, от имени Большого Совета Содружества арамейских планет, предлагаю вам – кельтам вступить в экономический и военный союз. Нам есть, что предложить друг другу, не так ли?

– Король кельтов и его правительство больше всего на свете боятся возвращения дэвов. Я от имени всей планеты хотел бы попросить арамейцев о военной помощи. Пусть у меня нет сейчас официальных полномочий вести переговоры от имени короля. Но раз уж так получилось, что наша группа представляет планету Бирке перед Арамейским Содружеством, я прошу защитить нас вашим супероружием. Взамен я предлагаю все наши знания и совместную работу по расшифровке документации дэвов из куба. Эти знания помогут вам в борьбе против дэвов.

– Ваша просьба, Лугайд, в принципе выполнима. Для защиты планеты арамейцы могли бы выделить два корабля с восемью линтерами на каждом, итого – восемнадцать боевых единиц. Вполне достаточно, чтобы закрыть эту звёздную систему. Но согласитесь ли вы предоставить всю информацию о кораблях дэвов?

– Да, конечно, я же уже сказал.

– А король? Может быть нужно заручиться и его согласием?

– Боюсь что сейчас, после гибели одного из кораблей, это будет сделать очень трудно. Если вы вернётесь к планете… а мы, кстати, где? Какова дистанция?

– Тысяча световых лет, устраивает?

– Но это же…! Фантастика! Бел меня задери, какая же у вас скорость?!

– Намного больше, чем у кораблей дэвов со всеми их норами.

– Похоже, ваши два корабля смогут расправиться с флотом дэвов без особого труда. Так, о чем я говорил? Да, вот о чём – мы сейчас вернуться не сможем. Я же всё-таки учёный с высшей степенью, и я знаю, что сейчас предпринимают король и советник по обороне. Гарантирую, что они уже издали приказ о таране.

– Зря они это сделали… но что же вы предлагаете?

– Чтобы договориться с королём, чтобы корабли кельтов вас больше не атаковали, необходимо связаться с базой флота на гравитационных волнах и передать особый опознавательный код – личный номер. На вашем корабле есть тахионный генератор?

– Боюсь, что в области генерации гравитационных полей дэвы имеют против нас большое преимущество, потому что мы даже не знаем, что такое тахион. Мы знаем, что эта технология дэвами хорошо освоена, что они мнут, как хотят, поверхность текущего момента. Но для нас, увы, это пока остаётся загадкой.

– Тогда – все сомнения в сторону! Мы летим к вам, я покажу, где в документации дэвов содержится описание тахионного генератора – это как раз моя тема. В документации, имеющейся у меня, есть только описание ремонтных мероприятий и испытаний. Есть немного теории, но я уверен, что в «кубе» содержится полная теория и полная конструкторская документация, и я вам гарантирую, что смогу в этом разобраться, а Лабрайд поможет с техническим переводом! Без этого мы не сможем убедить короля в том, что прилетели свои. Решайтесь, капитан! Наш союз обещает мощный прорыв в технологиях защиты людей и эльфов от галактических хищников.

– Ладно, считайте, что мы договорились, надеюсь, вы не откажитесь ответить на некоторые вопросы, чтобы нам лучше узнать ваш народ.

– Наверное, нам придется провести долгие годы на этом корабле – успеете узнать и нас и нашу культуру и выучить язык. Нам тоже надо ваш язык выучить, надеюсь, госпожа Наами нам поможет? Весь вопрос в том – хватит ли моей оставшейся жизни на полёт к вам и обратно?

– До нашей планеты по прямой примерно тридцать тысяч световых лет.

– Значит, если использовать линейный корабль, то полет в один конец займёт тридцать лет! Пожалуй, я не доживу.

– Доживёте, Лугайд, лететь к нам одиннадцать наших суток, или семь и три десятых ваших.

– Какая же это будет скорость… так, если пересчитать… это же миллион! Миллион световых! Такого просто быть не может!

– Когда наши биологи убедятся, что мы для вас не опасны, а это уже ясно, мне кажется, я вас приглашу в рубку управления. Сможете визуально оценить скорость корабля, глядя на медленно проплывающие звёзды.

– К сожалению, Дани, – возразила Эстер, – необходимо проверить наших гостей на прямой контакт. In vitro – всё в порядке. Но последний эксперимент провести придётся, тем более что предполагается высадка гостей на Эрец. Если гости согласятся, то я готова снять свой костюм и пожать вам руку. Я гарантирую, что в случае передачи вам какой-либо инфекции, мы с Диной и Риной сумеем вас спасти, – для этого есть средство.

– Я согласен, проводите со мной ваш эксперимент, Эстер, я вам верю, – ответил Лугайд.

– Я тоже согласна, – сказала Крейде. – Я хочу разделить судьбу мужа, к тому же один случай – это не статистика. За эльфов можете не беспокоиться, – они человеческими болезнями не болеют никогда.

– Прекрасно! – обрадовалась Эстер. – Дани, на сегодня может быть хватит?

– Да, пожалуй, хватит. Лугайд, Крейде, Бриан, Лабрайд, – пожалуйста, отдыхайте, если возникнут вопросы, соберёмся ещё раз в любое удобное для вас время.

– Возвращайтесь в свои комнаты, господа и дамы, – сказала Эстер. – Теперь будем работать без костюмов.

Через три дня непосредственных контактов биологической группы с кельтами Эстер почувствовала легкое недомогание, поднялась температура. Дина и Рина почувствовали то же самое.

– Без паники, Эсти, программа справится, – успокаивала подругу Дина. – Но я тебе должна сказать, что инфектор, который мы подцепили – весьма не рядовой! Кровь возьми у себя. Мы с Риной уже это сделали.

Девушки удалили из образцов крови случайно попавшие туда нанопроциты и занялись исследованиями. Клетки крови были в полном порядке, но вот клетки эпителия изо рта под действием образцов крови начинали разрушаться. Оптический микроскоп не обнаружил каких-либо новых бактерий. Дина с Риной ломали себе голову. А Эстер подумывала об РНК-инфектроре, до этого случая существовавшего лишь в теории. На четвёртые сутки после заражения все симптомы исчезли, и Эстер немного успокоилась.

– Надо считать информацию из нанопроцитов, они-то что скажут? Они ведь справились!

– Уже сделала, – ответила Рина. – Сообщение таково: «Обнаружен неизвестный фактор, способный к воспроизводству и размножению. Целенаправленно действует на клетки слизистых оболочек, паразитируя на их ресурсах и, в конечном итоге, разрушая их. Синтезированы антитела к этому фактору, иммунная система обучена. Повреждающий фактор полностью дезактивирован и элиминирован».

– Надо спросить у Крейде, может быть, она знает, что это было.

Пригласив кельтку в лабораторию, девушки начали задавать ей вопросы. К их удивлению, Крейде сказала, что знает, о чём идёт речь.

– Скорее всего, это был ахор злокачественного насморка. Я и предположить не могла, что мы до сих пор являемся носителями этого вида инфекции.

– Крейде, объясните, что вы имеете в виду? Что такое ахор? – спросила Дина.

– Неужели на вашей планете такого рода инфекций никогда не было?

– Никогда, у нас все инфекции возбуждаются клетками – бактериями или простейшими. Мы, правда, теоретически рассматривали возможность существования РНК-инфектора, но только теоретически, – ответила Эстер.

– Ахор, это не просто РНК, у него есть ещё белковая оболочка, которая защищает геном. Специфические белки позволяют находить клетки-жертвы, прикрепляться к их мембранам и проникать внутрь. Оболочка, кроме того, позволяет ахору сохраняться вне организма. Но всё же, ахор – это не клетка и не живое создание. Сам по себе он не может размножаться. Это вредоносная программа, упакованная в оболочку, имеющую ключи к клеткам-хозяевам. Попав в клетку, ахор сбрасывает оболочку и начинает себя копировать. В итоге – из одной клетки выходит несколько сотен новых ахоров.

– Идеальное биологическое оружие, – не удержалась от комментария Эстер. – И много видов ахоров известно вашей науке?

– Всего их было три вида, и все они схожи между собой. Впервые злокачественный насморк появился на Бирке примерно двести лет тому назад. Как раз в то время дэвы завезли к нам птиц феху. Они любили мясо этих птиц. Но на планете началась эпидемия, и погибло около двадцати процентов человеческого населения. Дэвы обеспокоились этим и установили причину заболевания. Как вы понимаете, это были ахоры, но узнали мы об этом не сразу. Когда наша кельтская наука продвинулась настолько, что мы смогли понять, что делают дэвы в области человеческой биологии, только тогда, с помощью разведчиков эльфов, удалось овладеть технологией борьбы с ахорами. Они же, эльфы, выкрали для нас образцы вакцины. Поголовные прививки позволили обезопасить подземную часть народа от этой инфекции, и движение сопротивления продолжилось.

– Я так понимаю, что ахоры слишком малы для оптики?

– Да, Эстер, только в электронный микроскоп вы сможете их увидеть. Но знаете что мне непонятно! Как вы умудрились так быстро справиться с инфекцией.

– Мы почувствовали некоторое недомогание, – попыталась оправдаться Рина.

– Недомогание?! Да злокачественный насморк за три часа валит с ног любого вакцинированного, я это подчёркиваю, вакцинированного человека, однако благодаря вакцине он выживает. Среди невакцинированных смертность должна быть около двадцати процентов.

– Ничего себе! – удивилась Дина. – Эсти, что будем делать?

– Расскажем… видите ли, дорогая Крейде, только не падайте в обморок, мы живем в симбиозе с кибернетическими клетками, которые управляются специальной программой, – именно благодаря им любые инфекторы нам не страшны. Не вдаваясь в подробности, скажу, что программ существует два класса: стандартные и весьма продвинутые. Последние имеют название «Бахура 4.х». Именно этот класс программ имеет весь наш экипаж. Теперь главное: для защиты людей от космоса, в том числе и вас тоже, киберклетки совершенно необходимы, поэтому они в данный момент присутствуют и у вас. Ваш вариант программы – стандартный.

– Да, теперь моя очередь сказать: «Ничего себе! Однако!»

Дани связался с Ноахом и во всех подробностях рассказал ему о результатах посещения звёздной системы Хайим-алеф.

– Дани, возвращайтесь скорее. Завязанному вами знакомству – цены нет. Исследования документов хара из куба зашло в тупик, а ваши новые друзья, безусловно, помогут нам сдвинуть проблему с мёртвой точки.

– Нельзя, дружище Ноах, мы не можем вернуться, пока наши биологи не дадут добро. Возникли серьёзные проблемы с микробиологической совместимостью. «Бахура 4.0» справилась, но на планете-то она не у всех.

– Может быть, пора поставить её всем?

– А как же натуралы, живущие на антифакторе?

– Я думаю, Дани, что через четыреста семьдесят лет, когда настанет теоретический предел действия антифактора, этот вопрос всё равно встанет ребром.

– Тогда получается, что наша цивилизация постепенно превратится из биологической в кибернетическую.

– Даже не знаю, что сказать… пока есть время подумать. Ты лучше мне вот что скажи, – как кельты размножаются у себя там, в подземных городах? Если горная порода обладает свойствами природного экрана, то там размножаться они не могут.

– Этот вопрос я не задавал, спрошу обязательно.

– Ладно, до связи, Дани, держи меня в курсе.

– До связи, дружище Ноах!

В помещении, где проходили переговоры с кельтами, разливался приглушённый свет, соответствующий закату на родной планете арамейцев. С разных сторон прозрачной стены стояли двое, – девушка внутри инфицированной зоны и юноша снаружи.

– Хорошо, что ты снова пришёл, я скучала…

– С тех пор как объявили карантин, увидеть тебя по-другому уже нельзя, а очень хочется.

– Мне тоже…

– Я всё время вспоминаю тот день в лесу. Как бы я хотел снова пережить его, снова вывихнуть руку, а ты бы снова меня лечила…

– Не надо, я бы с удовольствием прикоснулась к тебе и просто так, без всякой необходимости.

Девушка и юноша хотели соединить ладони, но между ними была прозрачная стена.