Читать онлайн "Невольный торговец"

Безжалостная судьба идеалиста – Неожиданное приглашение – Стремительные сборы – Отъезд

Всякая история начинается с Героя и эта не исключение. Наш герой был человеком из хорошей семьи и звали его – Михель Орлоски. По мнению самого Михеля человек отличался от животного ровно тем, что всю жизнь хочет большего. Ему, то есть человеку, недостаточно того, что в корыте текущего момента хватает досыта еды, и никто немедленно сейчас не пытается сожрать его. Всегда человеку хочется большего. Следуя этой своей максимуме, господин Орлоски желал большего и страдал. Собственно, сама история началась именно по причине его давних и невыносимых страданий. Будучи окружён комфортом телесным, он тем не менее страдал душевно, вызваны эти адовы муки были тем, что, по его мнению, текущий миропорядок обрекал Михеля на незавидную участь монотонного существования вдали от серьёзных дел. По крайней мере, так считал сам Орлоски.

То, что среди бесчисленных миллиардов людей населявших Империум человечества подавляющее большинство без колебаний поменялись бы с ним местами, не значило ровным счётом ничего. Отпрыск старой династии вольных торговцев, он был законопачен в ту дыру, которую представлял собой шахтёрский мир Циндар Экскавис VII, и низведён до функции.

Впрочем, он страдал не в одиночестве. Такова была участь каждого жителя этого мира. Волей, а чаще всего неволей, ты жил здесь в рамках жёстко определённой социальной роли. Всё население Циндара делилось на касты. Внизу находились копатели. Над ними стояли мастера. Над мастерами стояли магусы участков. Всех вместе в некоторое подобие общества сгоняли охранники и управляющие. На самом же верху иерархической пирамиды находился Владелец. Волей случая и по праву крови сейчас Владельцем был именно Михель Орлоски.

Любой кирпичик в этой пирамиде обладал весьма небольшой степенью свободы, можно даже сказать ничтожной, и не стоит думать, что у того, кто сидел на верхушке её было больше, чем у представителей низших каст. Здесь на Циндаре все не принадлежали себе, а принадлежали они Конгломерату предприятий Орлоски. Напрасные надежды, пот и боль рудных копателей, каждая секунда жизни охранников и тщетные старания клерков были лишь средством для получения прибыли этой уважаемой семьи.

Могло показаться, что социальные обстоятельства этого мира придумал в извращённом бреду какой-то садист, но нет. Они хотя и были созданы руками людей, но порождены были тем, что называется «объективными условиями организации производства». Негативная мотивация стоила дешевле. Конечно, при условии, что вам есть откуда брать новых жителей.

Специфика эксплуатации недр богатого рудами мира породила его грубое до предела общество. Мир импортировал заключённых, некоторую машинерию, и взамен поставлял обогащенные рудные концентраты и металл. Работа Михеля была до предела примитивной, для неё вполне годился человек с навыками среднего бухгалтера и тягой к работе мясником на скотобойне. Одним словом, господин Орлоски собственной персоной, словно замковый камень арку, венчал всю систему местного скотства. Его предназначением было давить на социальную конструкцию Циндар Экскавис VII с максимально возможной силой, удерживая всё от распада и выдавливая каждую каплю прибыли для руководства Конгломерата. Своим однообразием и мерзостью эта работа уступала только её же личной бесполезности. Как мрачно шутил сам Михель, здесь его ждали исключительно карьерные перспективы. Чего, чего, а карьеров на планете хватило бы любому.

Всё было устроенно так, что на Циндаре каждый страдал по-своему. Шахтный раб мучился просто потому, что его заботливо держали на грани физического выживания. При этом, конечно, никто не озадачивался наблюдением за бытом конкретного копателя, но статистически всё было рассчитано верно. Среди работников никто не отправлялся в милосердные объятия смерти, не принеся достаточно прибыли конгломерату Владельца. Невидимая рука строго выверенного баланса гарантировала, что в среднем человек погибнет или сойдёт с ума не ранее, чем окупится его доставка на планету. Даже безумие или возможный бунт раба были посчитаны и добавлены в бизнес формулу.

Роль Владельца в этой системе была служить своего рода балансирующей системой, и гасить колебания, предотвращая возможный резонанс. Иногда случайные факторы складывались и возникала возможность изменить здесь что-то. Обычно, после таких происшествий приходилось долго и кропотливо восстанавливать разрушенное. Поэтому, чем снова и снова чинить разрушенное бунтом, дешевле было иметь здесь ответственного Владельца.

Заговоры охраны, бунты клик копальщиков, воровство бухгалтеров, попытки механикус увеличить привилегии, или мягко выдавить семью Орлоски с планеты, повторялись с завидной постоянством сменяя друг друга, как в других мирах времена года. Это был замкнутый круг, каждый оборот колеса судьбы здесь был копией предыдущего. Даже уровень заговоров и посягательств не менялся. Поначалу Михель пытался составлять классификацию этих явлений в поисках некоего разнообразия. Увы отклонения были ничтожны, а гомеостаз системы был удручающе идеален.

Как и для каждого здесь, для Владельца, лишённого физических мучений, были приготовлены страдания иного рода. По меркам любого другого жителя этого мира верховное существо купалось в роскоши, а по сути, находилось в том же жизненном тупике. Все здесь сидели в одной тюрьме, хоть и с разной степенью комфорта. Ранимая душа Михеля изнывала от того факта, что он обречён на веки вечные быть ничтожной частью семейной бизнес-империи Орлоски. Желая большего, здесь он был ещё одним рабом у тяжеленого весла. Циндар был его личным адом бесконечного сизифова труда.

Труда бесполезного лично для него по той ещё причине, что прибыль, которую Михель добывал, ему, по сути, не принадлежала. Она появлялась только когда глава клана Орлоски продавал сделанные из сияющего металла вещи на рынках субсектора. Именно тогда, и никак раньше. Полноводная река вожделенной прибыли была недоступна для Михеля. Он видел её, слышал её журчание, но не мог утолить из неё своей жажды. Подобно герою древних мифов он буквально был окружен едой и питьём, но стоило попытаться коснуться и всё исчезало как дым. Зато, в эту реку тронов щедро запускали руки старшие родственники, а до Циндар Экскавис VII дотекали лишь капли золотой смазки, достаточные для поддержания работы отлаженной системы.

Чтобы гарантировать лояльность самого господина Владельца, тот получал жалование. Строго отмеренную и математически высчитанную подачку. Достаточную для удовлетворения любых потенциальных прихотей одного человека, но недостаточную для накопления средств, необходимых, чтобы начать борьбу за более высокие посты в сложной системе конгломерата Орлоски. Михель, возникни у него такое желание, даже деградировать не смог бы достаточно быстро, ибо жалование рассчитывалось настоящими мастерами своего дела, а присмотр за ним был весьма строгим, хоть и негласным. Всё, что ожидало Михеля Орлоски – это несколько сотен лет жизни в особняке Владельца. Как итог он должен был запланировано принести семье определённую заранее прибыль и умереть здесь на Циндаре от злоупотребления каким-либо из социально приемлемых пороков. Утонченность этой пытке придавал тот факт, что Михель успел узнать в своей жизни, что бесконечному колесу этой рутины есть альтернатива.

Он вырос на Намэ и изначально был вхож в круг тех, кто щедро купался в золотых волнах животворящего потока прибылей. В большинстве своём эти люди были его кровными родственниками, и именно они заботливо поместили его сюда. Будучи чересчур идеалистом, чтобы преуспеть в их кругу, Михель неизбежно должен был закончить чем-то подобным или даже хуже. Иногда, обычно по вечерам, Михелю казалось, что лучше бы он погиб в подстроенной катастрофе или был отравлен. Всё лучше, чем, то гниение, на которое его обрекли. Тогда он перебирал в уме всё то, что, по его мнению, сделал не так, или ситуации, в которых совершил неверный выбор. В такие моменты уныние поглощало его и казалось, что нужно сделать ещё один маленький шаг и прекратить эти мучения. Однако собственные трусость, жадность и желание расквитаться всякий раз останавливали его от такого шага.

В прошлом полном ошибок, до поры до времени, влияние его матушки и его личное обаяние позволяли ему удерживать позиции возле кормушки. Однако после смерти матери – Анны Ольги Орлоски – расстановка сил поменялась. Отец же семейства Генрих Мартин Орлоски давно не подавал о себе вестей. То, что именно он владел патентом семьи, и львиная доля флота была под его контролем, делало его самой крупной рыбой в этом пруду. Но увы и ах, Генрих был из того класса деятелей, что избегали упорядоченного бизнеса. Отец Михеля предпочитал странствовать во главе своей эскадры по мирам периферии, откуда периодически возвращался либо с колоссальными прибылями, либо нищим и с такими же колоссальными долгами.

Последний раз отец наведался домой как раз, когда матушка понесла Салазара. Сделал сына, пронёсся вихрем по делам конгломерата и исчез. С тех пор, уже более пятнадцати лет делами семьи занималась исключительно мать. Надо сказать, что Анна Ольга родила Салазара в весьма немолодом возрасте, и даже лучшая медицина не смогла восстановить её здоровье после этой встряски. Прихоть родить естественным образом в её годы дорого обошлась организму матери, и сточки зрения Михеля – это было глупая слабость. Так подорвать своё здоровье, когда она была нужна ему.

Семейство Орлоски-младшие-II было частью клана Орлоски и, хотя носило титульную фамилию, все эти пятнадцать лет шаг за шагом теряло позиции в директорате конгломерата. Причина была проста: голоса в правлении распределялись согласно тоннажу и классу судов в распоряжении семьи. В данный момент во владении семейства формально были корабли под началом их отца. Однако уже более десяти лет они не могли физически подтвердить факт их наличия. Сначала их опасались, но пятнадцать лет прошли и постепенно более многочисленные и сильные группы потеснили Орлоски-младших-II. Так что, сначала их голоса сократились, а потом и вовсе их голос стал совещательным.

Рожая Салазара, матушка не только лишь тешила свои прихоти, но и исполняла свой долг. Семья должна была быть большой. Бизнес – это та же война. Если семейство не могло держать удар и возмещать потери, оно утрачивало влияние даже без борьбы. Кадровый резерв семьи должен был пополняться, и Ольга стоически выполняла и этот долг перед семьёй. Как настоящий капитан мать стояла на посту до самого своего конца. Даже можно сказать больше. Уходя мать выторговала далеко не самому одаренному второму сыну его текущее место. За что, конечно, Михель был ей благодарен. Тут у него был определённый комфорт и безопасность, но это был тупик.

То, что от отца не было ни слуху ни духу так долго, скорее всего означало, что его постигла последняя в его жизни окончательная неудача. Обычно он возвращался каждые три - пять лет, занимался здешними делами и снова исчезал, но это было бесконечно давно. Сейчас, работая с документами, Владелец Циндар Экскавис понимал этот факт особенно чётко. Предсмертная просьба матери позаботится о Салазаре и не втягивать в интриги младшенького, когда он, Михель, восстанет против своего старшего брата Фентона, казалась ему иронией. Матушка, как всегда, перестраховывалась. Он же, прекрасно понимая своё положение, конечно сказал “да”. В целом, не стоило слишком всерьез воспринимать тот старый разговор. Какое восстать? Для этого нужны силы и средства отсутствующие у Михеля. Выбирая между альтернативами, бей или беги, он мог только бежать. Надо отдать ему должное, Орлоски хотя бы отступал, сохраняя видимость достоинства. Он давно ступил на путь уступок, чтобы выжить, но именно этот путь компромиссов привёл его в теперешний уютный тупик.

***

- Демоны варпа! Какого ты … - выругался Михель, когда проекция финансового отчёта, с которым он работал, неожиданно была закрыта окном срочного запроса по каналу видеосвязи. Сказать, что Орлоски был удивлен, значит не сказать ничего. Никто не смел так вламываться к нему. Здесь он был самой большой рыбой или, чего уж делать вид – крысой. Даже самая важная вещь – Установленный Годовой План – прибывал на планету с курьером. Чтобы церемониально, при свидетелях, неспешно быть внесённым в Резиденцию Владельцев. Корабли, проходящие через систему, бывало, запрашивали связь с ним лично. Однако их запросы не врывались, нагло закрывая текущие данные. Они скромно мигали значками уведомлений, как робкие просители, добивающиеся приёма. Такие маленькие приятные для самолюбия мелочи.

Всплывшее же окно не имело альтернативы “Отказать”, зато имело убывающий таймер. Это могло значить только одно - Михель понадобился кому-то, кто был выше него по рангу и первой мыслью Орлоски было, что это пакость, устроенная роднёй. Братец Фентон или сестрица Хелена наверняка решили ещё сильней его подвинуть, а то и вовсе дать пинка. Демонстрируя свою власть, они вполне могли послать уведомление таким унизительно-формальным образом, не считая нужным делать это при личной встрече. Однако почти сразу он с облегчением заметил, что запрос исходит от капитана авизо “Стремление”.

“Стремление” был одним из посыльных кораблей конгломерата, а это означало только одно. Кто-то из Достойных людей правления, возможно, хочет от него нечто личного характера. Причём, хочет этого достаточно срочно.

Отдав команду “Принять запрос”, Орлоски увидел, как экран заполнило лицо незнакомого ему мужчины. Человек был очень стар, но крепок. На лице его было выражение спокойной непреклонности. Судя по ряду косвенных признаков, это был Танкред Студг по прозвищу Ворон. Его работой обычно было привозить для Совета конгломерата тех, кто был нужен достойным членам правления. Далеко не всегда это было связано с приятными вещами, и сейчас Михель быстренько прокрутил в уме, что он или родственнички смогли сотворить, чтобы за ним мог прилететь Ворон. По счастью, ничего такого уж сильно выдающегося ему в голову не приходило.

– Владелец Циндар Экскавис - Михель Орлоски к вашим услугам, – согласно этикету первым представился Орлоски.

– Я Танкред Студг, уполномоченный посланник Синдиката Орлоски. Достойные люди Рамона Орлоски и Борис Базов приглашают вас, в качестве представителя семьи Орлоски-младшие-II на предстоящие выборы директора Синдиката. – Голос Танкреда был спокоен и подчёркнуто официален, но было заметно, что уважения в нём немного. Студг явно не заблуждался насчет низкого положения. Более того, его лицо говорило: “Я бессменный ответственный сотрудник корпорации, а ты – пиявка, которую мне приказали привезти на блюдце. Прикажут, и я буду кормить тебя, а прикажут – раздавлю или приготовлю из тебя блюдо строго по рецепту.”

– Господин Студг, наверное, здесь возникло недоразумение. – не веря в реальность происходящего, ответил Михель. – Наше семейство не имеет подтвержденных во владении судов, и потому не может участвовать в выборах. Кроме того, в отсутствии моего отца дела семьи ведут Фентон и Хелена Орлоски. Наверное вам, следует обратится к ним?

– Вы – Михель Орлоски, второй сын Генриха Мартина и Анны Ольги Орлоски, член семьи Орлоски-младшие-II? – с каменным лицом переспросил капитан Студг.

– Да, – с пересохшим горлом ответил Михель.

– Тогда, нет никакой ошибки. Приглашение адресовано именно вам. Судно будет в течении двух часов заниматься заправкой и ожидает вас на орбите. Наш челнок уже сел на поверхность. Он находится на площадке у вашей резиденции. Я, как представитель компании, буду рад приветствовать вас на борту, когда вам будет удобно – с безупречной вежливостью ответил капитан авизо.

– В таком случае, благодарю вас за беспокойство, и планирую прибыть на челнок в течении часа, – откликнулся Михель, уже прокручивая в голове, что нужно сделать, и что следует взять с собой.

Передав приглашение, капитан просто разорвал соединение. Михель скрипнул зубами, до чего же мало осталось уважения в корпорации к их семье. Одно то, что челнок сел без запроса на авторизацию, означало не приглашение, а фактически приказ явиться. Просто некто не хотел оставить выбор или всполошить до срока Михеля, и потому действует прямолинейно, лишь на грани формальной вежливости, впрочем, не переходя её окончательно.

Следующий час пролетел незаметно. Михель закрывал дела, оставлял указания, приказывал, что брать с собой, назначил заместителей, отобрал сопровождающих и даже оставил послание родне на самый крайний случай. На тот случай, если его хватятся Хелена или Фентон. Конечно, теоретически первое, что он должен был сделать — это броситься к ближайшему астропату и переговорить с этой самой роднёй. Теоретически! На практике, такой поступок привёл бы к тому, что его участие в этом деле тут же завершилось. Его поблагодари ли бы и дальше действовать должны были брат с сестрой, а ему осталась бы всё та же рутина рудного мира. Это конечно, если считать, что пославший за ним идиот, и не предусмотрел такой возможности. Тот, кто без запроса мог посадить челнок на корпоративное поле, мог и заблокировать любые нежелательные порывы Владельца Циндара.

Поэтому “беспокоить” дорогих родственников “по пустякам” Михель не стал. Зачем дёргаться? Он решил включить дурачка и рискнуть отправиться на встречу судьбе. Совершенно неясно, кому в правлении мог понадобиться он лично, но это был шанс, и Орлоски решил не упускать его, каким бы мизерным тот ни казался. Для мелких шавок он “резко заболел” после разговора с представителем правления. Пусть посплетничают, почему. Среди его подчинённых наверняка хватало шпионов. Они без сомнения сообщат куда надо, но их можно просто не допускать к себе некоторое время. Подобного трюка должно хватить, чтобы по этим каналам задержать на нужное время неизбежный донос.

Другое дело наложница - Вей Сяо. Сегодня у них был запланирован особый вечер. Если честно, девушка была чудо как хороша, и до переезда сюда входила в “Корону звезд” курортного мира Киног. Можно было сказать, что она была тем, что по мнению родственников должно было ему подсластить прозябание на Циндаре. Такое прощальное извинение было в стиле Хелены. Сестра могла сделать любую подлость, подавая вам стул, но стул, будьте уверены, был бы непременно мягкий. Без сомнения Михель не раз благодарил судьбу за эту компанию, однако сейчас связь только создавала проблемы. Милая Сяо была одним из немногих в его жизни развлечений, скрашивающих свинцовую мерзость бытия. Не вызывало сомнений, что наложница тоже следила за ним для родственников. Своего рода ещё одна страховка от неожиданностей. Стоит ей сообщить брату или сестре, и его “отъезд” закончится, так и не начавшись.

Поэтому, Михель написал оскорбительно сухое письмо про то, что текущие дела больше не дают ему возможности видеться с Вей. К письму, в качестве извинений, Орлоски не без сожалений приказал приложить его личную коллекцию шпинелей. Эти камни попадались в выработках и были “законной добычей” управляющего. Конкретно его коллекция была не слишком дорогой, но вот подбор камней! Они отлично подходили друг к другу. В руках хорошего мастера можно было превратить их в восхитительный ювелирный комплект.

Такое письмо и подарок были обычной формой увольнения куртизанок уровня Сяо. Обычно правда подарок был куда скромнее. Михель был уверен, что умница Вей поймёт намёк, и сначала обидевшись достаточно правдоподобно, покинет его со скандалом, а только спустя некоторое время сообщит подробности разрыва его родственникам. Вопрос был, насколько хватит очарования подарка в глазах Вей? Орлоски всё же надеялся, что достаточно. Они хорошо ладили ещё и потому, что куртизанка умела не казаться жадиной. Она не тянула из него деньги насильно, просто всегда было приятно её порадовать. Поэтому, он со своей стороны никогда не обходил её вниманием и обращался хорошо. Отдавая слуге записку и коллекцию камней, Михель буквально чувствовал себя командующим войсками полководцем, посылающим в бой резервы.

– Гвардия в огонь! – скомандовал он, оставляя оттиск личной печати на конверте послания. Ему хотелось, что бы их неплохие отношения и закончились бы хорошо, но ничего умнее сейчас Михель выдумать не смог. Не без сожаления он мысленно попрощался и с Вей и с камнями.

Ураган сборов наконец вынес его на поверхность, где на площадке перед челноком-аврусом стояли силовики Дома Орлоски. Это были специальные люди правления директоров. Броня их выглядела несколько вычурно и неуместно парадно, но рукоятки оружия были весьма потертыми, стволы же лазганов покрывала радуга свежей окалины. Их недобрые взгляды и угрюмые лица заставили было напрячься, но как только сканер подтвердил его личность, внимание охраны переключилось на его багаж и сопровождающих. Хороший признак. Эти ребята не были карателями с приказом привезти живым или мёртвым, а скорее охраной. Багаж погрузили без вопросов, но слуг брать на борт отказались без комментариев, и Михель не решился спорить или настаивать.

Сейчас, устроившись в роскошном кресле шаттла, Орлоски вспоминал слова отца:

– Ты трус и жмот Михель. Жаль, что только твоя Жадность может одолеть твою же Трусость. Это большой недостаток. Такое себе отрицательное комбо. Тебе следует обзавестись хоть каким достоинством или, на худой конец, новым пороком. Только не вздумай выбрать Лень. Жаден, труслив и не слишком интересуешься другими, при этом явно не дурак. Поэтому, я тебе откровенно скажу, что с таким набором достоинств не слишком рассчитывай занять моё место. Попробуй открыть своё дело в каком-либо тихом уголке пока тебя не припахали к семейным проектам. – издевательски высказался в лицо юному Михелю Генрих. Тогда Михель был раздавлен тем, как его припечатал самолюбие отец. Генрих никогда не имел привычки деликатничать с детьми.

Матушка, наоборот, такого никогда себе не позволяла. С детьми она просто смотрела и молчала, но делала это так, что лучше бы она ударила или высказала всё в лицо, как имел привычку отец. С чужими, бывало, мать могла и не стесняться. Тогда настойчиво, вежливо, предельно конкретно и доходчиво, она могла буквально растоптать человека, устроив детальный разбор и вытащив на всеобщее обозрение его потаенное нутро. Такова была её манера. Анна Ольга не разбиралась в бизнесе, она разбиралась в людях. Такова была её стратегия. Связи и друзья вот, что служило ей инструментами.

Михель усилием воли прервал поток своих воспоминаний. Ещё раз покомфортней устроившись в кресле, он пробормотал себе под нос:

- Ну что же, посмотрим справлюсь ли я на этот раз!

Челнок начал взлёт и перегрузка неотвратимо, словно груз прошлых ошибок, вдавила Михеля в кресло.