Читать онлайн
"Сумасшедший миллиардер"

Сумасшедший миллиардер

Глава 1.

Город России. 14 февраля 2023 года экспертами высшей школы бизнеса город Ялта был признан одним из самых романтических мест. Этот город наполнен греческой архитектурой и зданиями более поздних современных стилей, а также людьми с пылающими от любви сердцами. Разными людьми, переживающими свою обыденность, смерти и новое рождение. Их жизнь скиталась от нищеты к богатству в системе капитализма, что рушило их любовь в беспощадные щепки. Щепки, что снова воедино не собрать, обратив поленом. Хотя, может ситуацию спасает производство ДСП?

В современные же годы в Ялте он пережил многое. Ему было уже 23 года, но семьи у него так и не было. Многие считали его просто невезучим, кто-то консервативным, а иные ещё молодым. Он воспитывался сиротой, так как отец был его последним родителем. Его официально признали психически больным, и он подрабатывал на физических работах, а денег на высшее образование у него не было. Не понимая его обстоятельства к нему многие заведомо относились как к чернорабочему или заведомо трупу. Мало ли что с ним теперь будет. Он носил длинные волосы, что у мужчин обычно не принято и любил слушать рок музыку, хотя из техники общего обихода у него был только телефон для связи. Фактически его приютила достаточно богатая женщина, позволяя снимать жильё достаточно дюжего для местных цен и оставались деньги ещё от отца. Своё жильё он сдавал более богатой семье, так как не мог позволить себе ремонт. Все деньги уходили на оплату справок, чтобы дальше работать. Он почти ничего не мог себе позволить и часто сидел просто ничего не делал. Этот город полон историй и все истории полны жизни. Марк собирался от скуки и нужды в новых идеях и опыте узнать их все. Одевался Марк в стиле кэжуал и всегда следил за своей внешностью, но покупая всё в секонд-хендах. Всем казалось при общении с ним, что он только и жаждет, что украсть их деньги и обмануть их, поэтому он был одинок. Иным при общении с Марком наоборот было нужно денег от него, а у Марка не было даже на свои потребности зачастую. Он иногда даже страдал от голода и синдромов прихотливости от лишений – у него схватывало сердце и организм готовился в более лёгкой смерти, чем от мучений в нищете, но пока временил.

Все жили, все чего-то достигали только зарабатывая деньги, а Марк был словно исключён из общей системы экономической жизни, чтобы его намеренно прикончило нищетой. Было ли иначе в 80-е? Разница эпох безусловно прослеживается даже в выборе материала для труб мужчинами, что по факту их существа специалисты строить любовные гнёздышка. Весна, окрашенные белой краской чугунные трубы каркаса входной группы: тамбур, крыльцо, пандус, навес, колонны, лестницы. Однако не все знают эти слова, так как не все занимаются ремонтами квартир. Весной конца 80-х любопытная девочка допрашивала отца об этих сложных словах. В итоге оказалось, что окрашенные чугунные трубы составляют тамбур, где она лазила и играла. Весна конца 80-х несёт совершенно иную жизнь, полную свободы, еды, труда и радости общения. Девочка с кудряшками русого цвета бежала по улице, наполняя старую человеческую стаю энергиями молодой формы жизни, неся перед собой шлейф молодости, свежести и новизны, как молодой член развивающегося, но идущего к краху общества. Девочки в ярких кофточках модных тенденций 80-х с разноцветными горизонтальными полосками играли в тамбуре, прячась друг от друга и смеясь. Им было просто весело и не было ни доли философии в их радостной игре. Весна конца 80-х улыбалась яркой звездой играющим девочкам, нежно целуя лучиками молодые формы жизни своей любимой планеты. Весна конца восьмидесятых. Две девочки с кудряшками, но у одной частые кудри, а другой кучерявые и обе девочки невероятно красивы. Обе будущие матери, обе будущие жёны кому-то, если их не повредят в инвалидов до взросления другие люди, терпящие гнёт и неудачи. Повредят ненамеренно, а на чистоте инстинкта человека в беспощадности проклятья одиночества за свои мучения. Многие писатели описывают маньяками этих людей, полных ненависти, но эта ненависть просто их боль, от которой они наносят вред, паразитируя по своему естественному праву. Это право старого организма, передающего опыт прожитой жизни научением молодым. Улыбалась и старикам огромная звезда весной конца 80-х. Что красивее солнца существует? Нет ничего красивей самого источника всего видимого, так как он являет красивое глазу. Смотрели на небо девочки весной конца 80-х. Почти не было нищеты – все работали в саду и за копейки ели в кафе вкусную еду. Не было травли ради обладания большим перед нищим, а были истории обыденности молодых детей при работе взрослых ради них. По сравнению с этой прекрасной эпохой сегодня нищета и рабство в стиле английского повержения в состояние фиаско России весной начала 20-х. Девочки бежали и смеялись, а мимо них прошёл мужчина в костюме, бредя спокойной походкой и скучая от нечего делать. Что развеивает скуку теперь, если скука победила после весны конца 80-х? просто отвлекаются от скуки, но ничем её одному не развеять, а девочки продолжали бегать, следя за подозрительным дядькой в костюме и белой рубахе весной конца восьмидесятых. Девочки заплели друг другу косички и одна из них начала подниматься по окрашенным ярко-жёлтой краской чугунным перилам руками и ногами по ступенькам вверх по лестнице, держа в руке белый шарик. Всё обыденно и все это отвлекаться от скуки повседневности. Из тамбура навстречу девочкам вышел музыкант с электрогитарой, но не знали девочки ни как на них играть, ни как их делать, а суждено им было работать уборщицами в 90-х на тех, у чьих семей выше уровень связей с политиками. Жестока к одиноким людям и детям их весна конца восьмидесятых. Внезапно мужчину в рубашке задел электрогитарой музыкант, когда проходил мимо, но он ничего ему не сказал, лишь почувствовав от бездействия некое унижение, которого боятся все люди и часто идут на конфликты друг с другом. Девочки побежали на качели, закреплённые цепями и по очереди катались. Всё это сделали мужчины, многие из которых были покинуты в нищету умирать всеми брошенные. Их слёзы копила звезда. Где-то на барабанах играл барабанщик, разгульный и татуированный. Он не знал умирающих от голода неудачников весной конца 80-х, так как всем суждено когда-нибудь умереть. Мужчина в чёрном костюме отправился дальше гулять по улице в полноте скуки от того, что лишь картины матерей с маленькими девочками вокруг него. Он жаждал беды, но ничего беды не предвещало спокойной весной конца 80-х. Серые дома, серые аллеи и окрашенные в красный цвет деревянные опоры очередного красиво оформленного в дизайне 80-х тамбура. Всё это работа за деньги в городе весной конца 80-х. Лишь работа и её результат был здесь, но не было ни природы, ни возможностей сработать на свои интересы у людей. Музыкант продолжал играть на электрогитаре в сумраке бетонных стен брошенной, когда-то полной оборудования фабрики. Это обычный день прошлой эпохи, обычный день весной конца 80-х. Мать с девочкой обе были блондинками и пускали на улице мыльные пузыри. Людей на улицах было мало. Однако все эти люди обманщики, так как все их дела просто продолжение когда-то начатой кем-то культивации во имя чего-то большего. Они просто делали и ждали на уровне подсознание того начинателя этих малых дел, чтобы стать великими в этом деле. Музыкант играл на улице на чёрной гитаре и ждал монеты. Перед ним остановилась чёрная машина и ему подал вышедший в ресторан мужчина щедро целую банкноту. Они были друг другу никем и никем друг другу не остались, так как части их памяти взаимно друг друга запомнили в этот момент. А что потом? К чему все эти отношения людей, если в итоге всегда наступает разлука? Отношения нужны затем, чтобы на гитаре играли двое музыкантов вместо одного в конкуренции на другого, что одиноко играет на брошенной фабрике. Магазин игрушек и мужчина в костюме и чёрных солнечных очках моды 80-х выбирает для девочек куклы. Всё это без смысла, без намеренный мыслей, а просто, чтобы что-то сделать в скуке этого дня весны конца 80-х. Музыкант с фабрики собирает вещи и встаёт играть рядом с магазином игрушек, а выходящий с куклами мужчина, его не зная, машет ему рукой, но тот игнорирует его, так как привык не разговаривать с незнакомыми подозрительными людьми. Это нрав сегодняшнего дня, пришедший к нам весной конца 80-х. Мужчина, одетый весной в костюм деда мороза, подходит к скрипачу в ресторане. Рядом со скрипачом стоит барабанщик и ничего ему не говорит, так как костюм очень дорогой. Такого уважение этой весной… весной конца 80-х. Мужчину в костюме деда мороза сшибает с ног брюнетка, но они не могут познакомится, потому что он торопится по делам. Время летит и близится уже вечер после стольких бесполезных дел. Пустой день человеческих игр весны конца 80-х. Мать, - кудрявая блондинка, - так и качает дочку на качелях. Детская площадка уже полна детей. Мать начинает нервничать, раскачивая ребёнка на качелях, так как девочке радостно, а матери нет, но они не подаёт вид. Мужчина в костюме деда мороза находит своего сына, едущим на велосипеде и изображает ему новогодний подарок весной. С завистью мать девочки около качелей смотрит на дорогой подарок мальчику от его отца в костюме деда мороза, понимая, что ей не заработать в эти времена столько же, сколько могут зарабатывать мужчины и они обречены без отца на нищету, игнорируемые и брошенные обществом доминирующих мужчин. Мальчик с подарком поехал дальше на велосипеде, а мать с девочкой от качелей пошли по улице домой. Отец мальчика начал водить хоровод с другими детьми и изображать им деда мороза, чтобы немного повеселиться. Кто-то в дверях дорогой студии играл на гитаре последний хит и был не с ними, а один вреди всех. Всё это жизнь весной конца 80-х. Мать с дочкой бежали одни от отчаяния понимания, что так и быть им нищими среди счастливых. Мать поправила девочке ботинки, и они вместе побежали домой по улице, ни на кого не оглядываясь. Дети прыгали около дядьки в костюме деда мороза, постоянно поворачивающего голову в сторону серых домов. Барабанщик барабанил около подъезда своего дома, женщина с дочкой набирала код подъезда попасть в дом, а мимо по дороге ехали машины, недосягаемые им роскошью. Телефонные будки были забиты людьми, желавшими поговорить по новому виду связи для общения. Ездили по квартирам умирающих людей спасатели с мигалками, а мужчина в костюме деда мороза от скуки продолжал играть с детьми. Девочка с кудряшками поняла, что дядьке грустно, и заплакала от соболезнования. Её мать заботливо взяла её на руки и принялась успокаивать. Наигравшись с детьми мужчина в костюме деда мороза упал от усталости на рассыпанный мимо песочниц песок. К мужчине подошли скрипачи и окружили его, играя похоронную мелодию конкуренту их босса по бизнесу, а мужчина в костюме деда мороза понимал сразу, что, возможно, он видит сына в последний раз. Сквозь куклу, которую он не успел подарить девочке с одинокой матерью ему в сердце выстреливает подъехавший на чёрном бронированном автомобиле стрелок. Мгновенная смерть и сын его уже одинок… Весной конца восьмидесятых. Весь вечер Марк плакал в одиночестве, скучая по покойному отцу в своей квартире, которую без помощи Евы Васильевны оплатить бы никогда не смог.

Он подрабатывал неофициально физическим трудом где мог. Многих этот труд изуродовал в остатки ходячего мяса, но Марк пока был красив. Подошли к концу старые классические костюмы и большие телевизоры с микроэлектроникой того поколения, вместе с почти всем отечественным производством. Жадность до интеллектуальных превосходств технического знания породили иностранный диктат России, который сегодня выливается экономическим кризисом и многие люди умирают от нищеты под лозунгом молодых признанных богачами специалистов «Россия для сильных!». Каждый, убитый нищетой умирает униженным, почти голым от человеческого презрения, изуродованным часто теми же сильными в жажде доказать хотя бы ему своё превосходство. Прежний нрав взаимоуважения, ведущий к современности молодое поколение не осиливает, и Россия переживает крах общественной мысли, которая ведёт без освоения технического превосходства иностранцев снова к XX веку в XXI веке, так как каждый убитый инвалид таил частичку этого знания будущего России и покинутые не пощадили переживших их. Заканчивался двадцатый век. Телевизоры многих контингентам дискриминируемых ради сохранения запасов выкупленных технических приспособлений были уже недоступны и люди умирали под жестокой казнью общества, убиваемые медленными смертями изуродованных в убогость своими же когда-то любимыми соседями. Казнь эта травила их новыми желаниями из предложений предпринимателей, что теперь им было недоступно. Суицид за суицидом в унижении при последнем напутствии настигал их при таком к ним при жизни отношении, так как это намеренная дискриминация избранных к ней ради самоудовлетворения успешных. Происходила самая настоящая казнь большинством меньшинств, разрозненных из большинства и страна из-за политики расхищения в пользу определённых контингентов оставалась пустой, полной ещё сильных, живых безработных, признанных властными бесполезными, что держали контракты на торговлю с иностранцами. На него было множество подобных упрёков за то, что у него не водился ни сынок, ни дочка, а желания делать в указанных условиях семью у него было ещё меньше. Будучи одним из обитателей этого времени Марк провёл весь день, перетаскивая стройматериалы. Получил формальную плату за труд 2 тысячи рублей, отложив половину на квартплату. Официально работать ему не было разрешено, так как он психически больной по данным медиков. Ему было запрещено делать любые иные социальные дела. Он вспоминал, как его признавали психически больным за истерику после смерти отца и только сильнее расстраивался.

Само собой, он не мог вообще не общаться при дискриминации и общался с брошенной родителями маленькой девочкой, для которой уже многое значил. Нелегко находиться на излёте цикла собственной жизни, что было уже обычным для российского общества событием; он агонировал, зовя свою крошку, но трудностей мира и злых людей победить и преодолеть он не мог. Здесь не случалась война. «Так!- думает он,- заметно глазу, что не стать мне уже большим человеком, так как не было динозавра при мне их раскидать, и чтобы пулей пробить мою совесть, так ни мог никто грех на душу взять, чтоб огнём приспустить мои страдания, глазами испепелять меня перестать!» (Примечание: Излёт – это последняя фаза летящего тела перед падением. Агонировал означает дикую боль такую, словно тело обжигает испытывать).

Марка часто выручали письма от неизвестной ему девушки, которая жила в Москве. Звали её Алиса Маркова. Он мечтал встретиться с ней и тайно ото всех вёл переписку. Алиса в письмах избегала подробностей своей жизни, но разделяла многие аспекты его жизненной позиции.

Он выбежал на улицу, чтобы обдуло ветерком. Марк ощущал в себе потоки агрессии и… снова он видит, как они медленно умирают, снова слышит, как плачет их плоть, разрушаясь от естественных негативных для животного мира процессов, даже понимает, сколько им остаётся жить. Для большинства смерть должна была наступить нескоро, кроме проходящего мимо него старика с больным сердцем, как и у него самого. Мужчины почувствовали что-то общее друг в друге и остановились поговорить. Знакомая марку девочка по имени Софья подбежала к ним и внимательно слушала о чём говорят мужчины.

- Ты похож на персонажа из одной легенды, которую мне рассказывала моя двоюродная сестрёнка, - подметил старик, почёсывая подбородок.

- Что за легенда? – интересовался Марк. Ему уже не было интересно знать кто этот старик или что он делает на этой улочке.

Старик начал свой рассказ.

Шёл дождь. Жил мужчина в квартире и мало зарабатывал. Всё звонят на мобильный и просят плату за квартиру, которую он никак не может заработать от дискриминации. Смотрит в зеркало он – и себя не узнаёт! Как его изуродовали этим гнётом его эмоций! Он бы подумал, что это всего лишь возраст, но по факту он знал, что это всё от боли его сердца наступает его уродство в какие-то тридцать три года. Вроде человек, но как селлозавр, а то –ящер! Одни морщины от боли сердца, а дыхание как у больного аутизмом.

Вместо кожи и приспущенных щёк вдруг прямо в зеркале всё стало себя подтягивать, и он начал в ужасе наблюдать снова лицо двадцатилетнего юноши – из затылка начали вылезать своры органических флагов, покрытых кожей, жёстких и непробиваемых! Он закричал, не понимая, что с ним происходит. Двинул флагом из собственной плоти, что торчал из затылка – плафон от люстры отсёк! Как их держать? Что с ними делать? Он может ими двигать! Чувствует ни себя теперь, а силы титана, как в классических произведениях! Слышны мелодии несущихся из радио произведений к войне – детище инструментальных композиций всех супостатов, усмиряющих толпы, утихомиривающих; всех врагов победившие и помирившие между собой себе же на убой. Хотя ему и хотелось часто завести сына и приласкать жену, у него просто сейчас на то не было возможностей от общества. Было почти очевидно, что на радио тоже происходят перемены, так как поменялись и передачи, и состав композиций с недавнего времени. Он оглянулся в окно и подумал: «Да, уже не я такого махонького на руки возьму? Не будет у меня детей… Да я и повреждение бы теперь с такими щупальцами ему нанёс бы на что-нибудь у него, теперь я монстр тоже»… Он заплакал и продолжил прятаться дома. Напротив, несмотря на его страх все его пугаются, а про то и не знают, так как страх – это бессознательный рефлекс. Он снаружи страшен, а внутри сидит в нём просто несчастный человек. В обычный день, когда встало Солнце и осветило всё пред народом, он бьёт ногами, ходя кругами с криками: «Помогите, добрые люди! Щупальцами из моего затылка вас никого не трону! Я мутировал! Я не монстр! Снимите с меня устрашение и проклятье!» Зазывно кричит он людей, а люди и рады бы помочь, да сами не знают, как! Всё это лишняя ответственность за чужую жизнь. Все не придают значение его словам, так как у него нет в обществе авторитета. Некоторые про себя подумывают: «Господи! Ветром пело нас спасти от мольбы этого чудища! Его и не прокормить на зарплаты наши, и томно не переубедить в его криках». Одухотворение здесь таяло, как лёд летом, а два глупых мужика над чудовищем принялись издеваться – такой ужасающий и обнажалось его кокетливо сквозь уродство!.. Они психологически не могли вынести этот контраст, и природа их толкала искоренить что-то столь уродливое. К ним подошла незнакомая женщина и его тело среагировало на неё: его уродство вдруг стало преобразовываться в симпатичного двадцатилетнего юношу, только с органическими флагами на затылке. Прогневалась она, только взглянула на него, — просто шли из глаз две кровавые слезы, ударило по душам соболезнование… — и осталась от знакомого дурака в стороне, но смотря на него пристальным взглядом. Опомнилась вся улица: «Простите, люди добрые, мутант это! Стоит на него осерчать, так как помимо воли нашей форма плоти его происходит»… Возможно он остался бы дослушать, но от страха он повернулся и пошёл прочь. Даже кровавые слёзы падают. Теперь эти слёзы не вода, а кровь, почти чёрного цвета с алым проблеском. Где это было – там цемент проламывается, когда труп под ним начинает гнить. «Его щупальца с затылка дышат чем-то вонючим!» — думают люди, но хорошо, ясно, и ничего не говорят. Это ещё их хорошие мысли в описанной ситуации. Нельзя монстра злить! Самому ничего не будет! Сама стихия, словно великан, какую муку от чего-нибудь предвещало ввиду его появления среди горожан! Как всякая форма жизни, терпящая уродство в своей эволюции, начал взывать он к создавшему его. Упал он на газоне в парке, лежит, не дыша: «Прими, земля, моё уродство! Отпусти мою душу совсем!» Да уж! В ту пору позвали к нему проклинающих, плохого прислужника ко двору государства приволокли, для чего ворожей на него натравили и прокляли. Женщина, что была с его издевателями не смогла оставить его так сожалеть об уродстве. Было у неё сердце, которое она берегла; женщина пошептала, очень хорошо окропила кровью его на щёки, пока он лежал без сознания… подарила ему поцелуй в губы. Нужна была недюжинная смелость выбрать ему помощь перед своей репутацией среди горожан этого города. Помощь у природных и небесных сил попросила, с рядом легла и обняла его, молясь за них обоих. Звуки заполняли собой – не было на улице никого, кроме потока звуков пения звезды! Правда явила своё торжество и исправила земля свою созданную плоть силами природными!.. Смотрит он на свои руки – ноги, осанка поправились в красавца; он заплакал уже чёрными слезами — горе его не отпустило, а смех – шутка веет убийством! Любовь планеты оказалась больнее самой смерти, что несёт она живому, обитающему здесь.

Люди перестали, несмотря на, что щупальца с затылка не исчезли, относиться к нему агрессивно. Покорился он людям, как они в уважении покорились ему во всех вопросах, кроме их желания до конца совершать убийства. Это всё язык инстинкта, язык сердец. Продолжались на улицах дорожные странности с новыми инвалидами от дорожно-транспортных происшествий, и он овладевал своими движениями, чтобы жить и работать, завести со своей новой женщиной сына: «Как ты без меня? Всё ли у тебя хорошо?» - писал он ей сообщение в WhatsApp. У несущегося вперёд по новому пути своей жизни душа начинает неудержимо петь: «Слава тебе, Земля, что всё равно человек я! Впрочем, родина, продали наш отчий дом и нас с ним врагу, да мой сын скоро родится – здоровый, живой, невредимый! Большего и не нужно мне!» Как и всегда, мимо! Истории конец. Всё это описано красивыми словами о трагедии человека с больным затылочным нервом, который женился с трудом от того, что люди боялись его боль. Свобода толкает стрелять по своим, достигшим того, чтобы быть королями над отсталыми рабами! А многие тоскуют по отнятым делам, заботам, птицы отвечают горю того, кто занял в долг, чтобы хозяйничать непонятным ему способом! И глазами он смотрел на жену и находил счастье в том, чтобы при этом пели его флаги из затылка ей светлой радугой!

Старик закончил рассказывать легенду.

- Очень интересная легенда, - подметил Марк, - да, похоже на мои обстоятельства. Вы очень проницательны.

- Знаю, - ответил старик, - в людях просто разбираюсь хорошо. Я, кстати, в психиатрии работаю.

- Очень приятно познакомиться, - понимающе, что старик пытается заработать ответил Марк, - если понадобиться помощь я буду иметь вас ввиду?

Старик дал ему визитку. Марк пошёл дальше по улице. Из ресторана выходила к машине парочка влюблённых, а у Марка ни машины, ни любви, ни семьи в принципе, не говоря уже о деньгах. Его сердце снова сжало в тоске от его неудач и одиночества. Марку стало плохо и пошла сердечная аритмия. Он преодолел боль в сердце и побрёл осторожно дальше. Раздалось эхо. Он обернулся, а там женщина идёт одна и поёт достаточно громко песню, держа в руке шляпу для денег:

— Женщина юбкой машет – рядом с ней мужчина пляшет,

А кто-то подмигивал о них в заботах!

— Пригласите всех бедствующих на работу!

И чудесно махнуть юбочкой английской!

— Говорит женщина писком, - я аккуратно и игриво,

Я не Жанна Фриске…

Тремя же движениями танец получится?..

- Мужчина ответил, - Люди от нас улетучатся!

— Безалаберно она танцует дальше!

Сколько в танце фальши! Сколько фальши!

Вдруг разный цвет переливается огней,

В конце концов, не слушай никого!

Танцуй смелей!

— И недавно получившим право танца

Хватает шанса для нового романса!

И разноцветными огнями полон зал!

Красиво и синхронно стало всё – телесериал!

И никакой работы над ошибками!

Измучили бы в мести скрипками!

— Она шотландку умудрилась виски намочить,

— Ах! Глупых женщин нужно сторожить!

Подразнить мужчину, и возводить любви высину!

Но клетчатою юбкой больше ей и не махнуть!

А то мужчина заревнует, и назад не повернуть!

Прохожих виски брызгает она,

Чем подвергает бешенству людей и достаёт сполна!

Танцует радостно, неся печаль, жена…

На красный плед она встаёт! Как в Голливуде всё!

Она вперёд идёт! Танцует! И поёт!

Жена и муж, супруги, вечность!

И памяти таких деньков для нас всех бесконечность!

Прохожим понравилась интригующая песня, да и пела женщина красиво. Она быстро достаточно много заработала, и счастливая прошла мимо Марка. Марк даже начал сожалеть, что не умеет петь. Всё было в его глазах каким-то новым символом. Символом эхо его прожитых дней… Эхо самого времени, обращённого в его воспоминания. Однако он остановился. Будущее это или прошлое? Упущенные возможности? Он что-то делает не так?

Его отвлёк водитель, показывающий сотруднику ДПС водительские права. Марк начал читать современное известное ему стихотворение, дополняя забытые строки своим экспромтом:

Права автолюбителя.

…Проклятье городского жителя,

То смех, то слёзы,

Голова кругом,

Всем хочется забыться от суетных мыслей сном.

Но когда в кармане есть права –

Улыбки освещает семьи свет с утра…

Марк прекрасно понимал, что его одиночество частично в современности связано именно с отсутствием водительских прав. Но кто их отпишет из медиков психически больному человеку? Никто. Ситуацию не спасало даже то, что внешне Марк был достаточно красив. Снова налегке забродило эхо воспоминаний Марка. Памяти о днях, когда он ещё не был одинок. Сейчас с каждым шагом по широкой улице среди людей он ощущал, что одиночество душит его преждевременной смертью. И умрут все. Все, кто сейчас проходит мимо него. Пошёл дождь. Какой-то рослый студент читал стихотворение, стоя под самым начавшимся ливнем.

Увернулся пешеход от брызгов луж.

И время шло… Уходит пора стуж.

Возник источник прибыли с продаж резины;

Перед счастливым все преграды просто мнимы.

Решившимся болеть нет счастья ныне.

И лишь наградой станет в деревнях

Коровье вымя…

В дорожных лужах счастье потерял.

И голова болит,

Всё проиграл.

Каменеет в жилах кровь.

Век уставший,

Хоть кричи, хоть сквернословь.

Нужда – работать дальше.

Я продавал колёсную резину –

Вид коммерческого стиля,

Но ДПС стучит ко мне

С открытого окошка моего автомобиля.

Я заплатил. Сказали мне,

Недосягаемая дальше миля.

Схроны – не укроют от дождя.

Скажи мне,

Почему такой я простофиля?

Марк и хотел было поинтересоваться его причинами, но он уже вслух прочитал это в форме стихотворения, и он просто не знал, что ему ещё на это сказать. Внезапно студен обернулся в сторону Марка, а Марк не отвёл от него взгляд.

- Чего смотришь? – огрызнулся студент, - Абьюзивность мучает? Смешно тебе, наверное?

- Нет, не сколько! – отпирался Марк, - извините, если моё любопытство ранило вас чем-то в вашу душу.

- Ты больной? – уточнил студент с презрением.

- Да, - ответил ему Марк, - я правда нездоров.

- А что у тебя? – вдруг студент стал предельно серьёзен.

- А зачем вам мой диагноз? – уточнил Марк.

- Посмеяться над тобой, - огрызнулся студент и пошёл дальше весь мокрый. Своим тоном разговора он словно жезлом разбудил в Марке память о его страданиях, когда его отец только умер и Марк ещё не свыкся со своим одиночеством.

Марк пошёл дальше по улице, скитаясь и не понимал, что именно уже ищет. Просто одиночество давило на него и сильно болело сердце. Марк нагулялся и добрёл до дома. Он достал пергаменты для рукописи зарубежного производства и начал писать свои впечатления. Он выбрал именно этот способ вести записи, так как в отличие от телефонов «рукописи не горят» хотя бы в понимании многих людей. Он видел этот способ хранить информацию надёжным и дешёвым.

- Нет, не так! – вдруг прервал сам себя Марк, - рукописи рвутся. Этот метод хранения моей памяти мне тоже не подходит!

В психе Марк вышвырнул рукописи в шкаф, но не мог осмелиться вообще от них избавиться. Шла война. Многих мужчин забирали в армию, но Марк никому не был нужен. Его презирали в равной степени и женщины, и мужчины, хоть и не понимали даже за что они его так, если кто-то спрашивал. Хоть многие произведения и кинофильмы позиционируют путь силы решением такого вопроса, но это в естестве только сигнал ломки от каннибализма. Никто не будет уважать сильного за силу, если он не принёс людям благо своей силой. Марк делал много полезных дел, получая за это плату, но иного труда от всем не было и надо. Он был на дне трудовой иерархии, так как одиночки часто трупы в глазах общества.

Рутинные дни. Только физическая работа, немного денег, дел и оплаты Еве Васильевне за жильё. Вся его жизнь, помимо перерывов на еду и гигиену. Марк до середины января искал средства на жизнь всё свободное время, не считая перерывов на сон. В один из дней, он сочинил о пережитом стих, описывающий его поиски.

Дороги – дураки на обочинах.

Залоги, кредиты и дыры в проточинах.

Не проявился – растворился.

Обманул на обочине в дождевые поры –

И щедро получил по лицу за задоры,

Не сердился, коль обидчик смылся.

Инцидент с аферой вновь случился.

Участники дела задорно старались с энтузиазмом,

Заодно виртуозно на гитаре играли и пели с сарказмом,

От таких стихов хватил озноб,

А испещрённый ссадинами лоб,

Словно лидер головой о стену бился,

Уголовным прошлым его нежно светился.

Наши движения – брызги мгновения.

Чистые люди страдают от мнения.

И шутников – в дороги.

На водителей – поджоги.

Буду видеть и знать

Как средства на жизнь доставать.

Марк чудом, связавшись с криминальными агентами, не угодил в тюрьму при психиатрической больнице. Солнце к январю уже остыло. Марк продолжил рутинную работу в поисках способа жить хотя бы более зажиточно. Дома он вздрогнул от своих дум. Его силы заканчивались, а денег без работы не бывает. Он был ещё молод для этого момента, но он наступил раньше положенного времени.

Зима. Марк продолжал работать в рутине на людей, запрещавших на работе даже присесть, относящихся к таким как он так, словно это бездумные животные. Вдруг он услышал неизвестное ему эхо, доносящееся словно бы из воздуха и испугался, остановившись. Бригадир тут же отругал его, и Марк продолжил перетаскивать стройматериалы для рабочих. Работая Марк понял после долгих размышлений, что это эхо из воздуха его собственная грусть. Ему становилось хуже. То, что сейчас он слышал эхо своей будущей смерти раньше было его смехом и радостью. Он хотел заплакать, но держался и доработал до конца рабочего дня. Мотивация продержаться огромна – не будет у него денег, не будет еды. Дома отражение сдержанной слезы настигло его, и он заплакал. Он не мог больше так жить с болью тела каждый раз после работы до такой степени, словно его там избивали. Пенсия же была для него концом, так как он бы был вынужден существовать на неё бездумным животным с постоянной госпитализацией в психиатрическую больницу без какой-либо поддержки, а попечители часто начинали шантаж больных психически и с ними жизнь была ещё тяжелее. Он заснул.

Под утро Марк вышел на улицу на работу и синее небо… Небо… Это успокоило его. Множество автомобилей на дороге. Он мечтал как он бы был за рулём.

Озорной танец – дорожное движение,

Первые шаги водительского умения.

И от брызг – до шутников

Чёрным гравием покров.

Вожу машину, словно я ракетчик,

Не преградит мне путь ни мент,

Ни фальшивомонетчик.

Еду дорогой прямой,

Спешу и стремлюсь вперёд,

За тобой.

След колёс пылает гневом

Пары облаков

От пути, Проложенного сквером,

До ветров.

Пешеходы вольны и свободны на трассе,

Если светофор зелен,

Словно трава на террасе.

Средь мостов, знаков поворот был смертелен.

Ориентируюсь чутьём,

Мой путь был бесцелен.

Пальцами руки в руль,

Покидая гражданский патруль…

(Примечание автора: гражданский патруль – ДПС)

Однако, ему это уже никогда не было доступно по всем возможностям социальных разрешений. Его прошлое лопнуло, как мыльный пузырь, оставив прекрасное небытие. Марк искал что-то в призме радуги из людей этого города, но не понимал, что или кого именно он ищет. Это просто какая-то сумрачная и неизвестная ему потребность. Однако по каким-то размытым следам Марк продолжал искать по ветру запах своей надежды. Звонок на телефон.

- Алло! – ответил Марк.

- Алло! – ответил ему женский голос.

- Алло! – ответил Марк.

- Хочешь провести со мной беспокойную ночь? – ехидно спросила его женщина.

- Платно? – уточнил Марк.

- Бесплатно, - пояснила женщина.

- Кто дал мой номер? – поинтересовался Марк.

- Ева Васильевна, - ответила женщина.

- Аллилуйя! – кричал Марк, когда они успешно договорились где и как встретятся.

Светло – лиловая комната ночного клуба. Женщина на свидании с Марком вся в его поцелуях. Женщину звали Виктория. В этот же день Аист посетил их. Она забеременела, и они начали жить вместе. Аист добавил Марку новые заботы, проигнорировав его усталость. Виктория приготовила мясной суп, приправив лавровыми листами и накрыла на стол. Марк нежно гладил её белокурые волосы. Вкус лавровых листов в супе напоминал Марку о наступлении лета.

- Ай, ли? – спросил Викторию Марк, пролив суп на стол.

- Тс! – цыкнула на него женщина, а потом вздохнула - Ах!

На фоне холодных торговых отношений людей за стенами ночного клуба в специальной комнате для этих нужд двое молодых людей занимались горячим сексом. Тихие стоны были немного слышны в стенах заведения… Здесь же они заночевали.

Наступил следующий день. Марк опохмелялся, а жена хлопотала на кухне.

Водой залитое поле битвы стоит,

А все зебру красят,

Переход здесь – смерть от счастья сулит,

Невидимый герой

Всё здесь обезопасит.

И все в надеждах вслед идут, разбредаясь, —

Спутник тягу гасит,

Мне безмерно каясь.

И как пьяницы уже

Хребет не держат,

Нужно быть на строже

И спать как можно реже.

Есть пьяные сны,

Мрачных ночей,

Когда вокруг

Сотни мечей…

В разные стороны ноябрей,

Унестись от смертей

Правилами детей –

Пора колдовства матерей.

Не предусмотренная горечь,

Проложенная мне от сладких встреч дорога,

Прочь меня уносит

От земного диалога.

Слава вечно влюблённым! Они смогли стать семьёй и день за днём жили в рутинных хлопотах. Марк ходил на работу и усталость с него сходила при поддержке жены, а она вынашивала ребёнка, и он испытывал непонятный самому себе покой. Этот покой был естественным, дающим ему надежду на будущее. Слава! Слава Марку, что смог создать семью в такой ситуации. Виктория относилась к мужу с большим уважением, что он при таких гонениях психически больных людей может обустраивать своё настоящее и держаться на плаву в условиях агрессивной к людям коммерческой системы. Всякие их сны сопровождались множеством поцелуев! Пурпурные ночи, переходящие в тьму лунных слёз. Аллилуйя! Однако его невеста далеко не из стали, а скорее она сделана из качественного дорогого картона. Картона очень прихотливого к условиям своей эксплуатации в быту.

Дни шли и появлялись новые течения работ художников и ремесленников. Труд людей дешевел, и Марк ещё считался у здоровых людей счастливчиком, что у него вообще есть какая-то работа. Богатые круги общества создавали работорговые системы под прикрытием, что это социальная помощь нищим и заманивали рабочих в рабство, не давая потом выхода к свободе. Часто это заканчивалось самоубийствами. Эти системы держались на зависимости людей и их отношений друг с другом от денег. При тупиковых социальных ситуациях участники таких систем предлагали трудоустройство в рабочий дом и там человека зажимали за пятьсот рублей в день на огромный объём труда и еду, не позволяя возможность накоплений для социального роста и люди осваивались в рабстве.

В принципе эти системы американского психопата были внедрены во всех сферах жизни: еда содержала вещества, вызывающие физиологические зависимости, лекарства иногда содержали наркотические тростники, алкоголь, сигареты и сами деньги – всё служило цели формирования построения социальных институтов на плоти умерших от описанных зависимостей. Такова физиология людей – они собираются лучше всего там, где была отмечена смерть от чего-то наркотического, если об этом не знают сознательно. Людям становится некомфортно в полноте безопасности, так как жить так в природе неполноценно. Всё живое нуждается в опасностях также, как нуждается в еде. Где опасность, там есть зрелище. Где было зрелище. Формируется история и на этой истории может возникнуть сам социальный институт, который можно подсадить на деньги и взаимоотношения участников будут зависеть от них, применяя просто силу и насилие к нарушителям правил социального института. Групповое насилие, иногда только моральное. Так или иначе, здесь по факту непоправимые ошибки никто не совершает, а социальный институт искушает одного на ошибку, чтобы возобновлять определённые биологические связи общения, а иначе они угаснут. Поэтому один в коллективе часто выставляется ненормальным или шизофреником. Социальный институт всегда использует одного жертвой, чтобы на почве его изгнания или даже смерти строить стабильный коллектив. Чем больше социальный институт, тем больше жертв ему будет нужно.

Хотите, собственные линии путей,

Где шагами держатся серединнее?

Мало вырастет ли дней?

Волшебных дел, непредсказуемость невиннее…

Пусть ляжет жаждой неминуемость

В извилистых кудрявых волосах…

У современной девушки в гонцах.

Возник некто из воздуха

Симпатизируя,

Вдруг неизвестно кому-то

Откуда-то внимание актуализируя,

И могущественный снимок фото

Сделал мужик, конкурируя,

В маркетинга погрузился он болото

Просто репетируя.

Как до дна проявился,

Что не верится,

Что так можно пребывать,

Да вдруг – вознамерится.

Пусть даже не придёшь,

Памяти бояться мне не стоит,

Я знаю, что меня ты где-то ждёшь…

Гроза сердца тревогами покроет.

Этот только плачет эпизод

Напоминающий о чём-то непристойном,

Над дурной, ложной толщей чувств

Смеётся сброд,

На месте стоя неспокойном,

Негигиеничном,

Недостойном,

Да личном…

Что до меня,

То также коснётся –

Не верится,

Не доведётся.

Отражать и замучиться

Да вдруг – улетучиться…

Семь безобразий и сатана.

Семь дежавю допоздна…

Я где-то видела

На горизонте

Во поле этом

Мужчину на фронте,

Мерзкого старикашку…

Опьянённого этикетом,

Изуродованного временем

В чёрном костюме

Украшенном бременем,

Тугодуме.

Ехидную ухмылочку,

Он прячет в карман,

Достаёт бутылочку

Смазать наган…

Виктория поздоровалась в этот день с неизвестным стариком, держащем бутылку в руке. Она была на улице, так как выходила в магазин. Ребёнок к этому дню уже набрал пять месяцев своего формирования.

- Куда путь держите, молодая красавица? – спросил её старик.

- Домой, - сказала ему Виктория.

- Возьмите, - старик положил ей какую-то диковинную медаль на цепочке и быстро побрёл дальше, - передайте это Марку. Скажите ему, что я настаиваю на том, чтобы помочь ему развить его прекрасные способности.

- А кто вы? – только хотела спросить Виктория, но старика и след простыл.

Виктория отправилась домой. Марк был на работе. По пути она посетила мероприятие для детей, которое в этот день в городе проводили бесплатно. Славные детишки радостно веселились с ведущими мероприятия. Девочки и мальчики смотрели на женщин, демонов и царей. Звучал тяжёлый хард-рок и альтернативный рок, иногда шотландские рок-оперы и фолк. Один из играющих демонов актёр ухватил мальчишку за руку и немного облил его томатным соком, на что мальчишка наиграл смерть. Другой мальчуган начал пытаться от него спастись, бегая по сцене, от его тёмной злобы и гнева праведного убийцы, которому попущено право убить его за безразличие к его обстоятельству, где соприкоснулись в мановении к бою белоснежные руки мальчишки и демона. Запустили спецэффекты и по сцене начали летать огни, изображая их поединок. Огни летели слева направо. Вышла огромная толпа демонов с факелами. Все готовились к казни мальчика, бросившего вызов их товарищу. От факелов оставался дым. Только толпа демонов собиралась расправиться с ним, но на сцену вышла царица тьмы и не позволила казнь из каприза. Ей хотелось самой играть с этим мальчиком. Мальчик начал перед ней обезьянничать.

- Зачем ты так себя ведёшь? – спросила мальчугана молодая царица.

- Ты мне не нравишься, - ответил мальчик ей.

- А моя адская свита нравится тебе? – съехидничала она.

Девочка была одета статно, окутанная красными розами на чёрное платье, а подол её мантии носили тёмные рыцари с мечами, ступая следом за ней. Вдруг закричал один из тёмных рыцарей:

- Помогите! Я истекаю кровью!

Его рана была забинтована. На голове актёра был картонный шлем, а в руке пластиковый блестящий меч. Царица и мальчик стали оплакивать погибших рыцарей. Выступление подошло к концу.

Виктория начала вдохновлённо думать о Марке и из глаз её пошли слёзы радости. Все книги свершаются рано или поздно, хотя бы игрой актёров на сцене, так как книги не могут быть написаны, если хоть где-то не случалось похожее событие на описание.

Виктория была дома, а Марк возвращался с работы. Наступила ночь, блистали звёзды, а луна освещала храмы и крыши домов. Марк стоял под уличным фонарём, а мимо него шли разные прохожие тоже с работы. Пошёл дождь, принеся Марку свежесть и очищение его эмоций после тяжёлой физической работы. Прохожие с безразличием, видя промокшего Марка достали зонтики, так как видели в этом просто мокрую погоду. Точно также многие знакомые Евы Васильевны отнеслись к Виктории: если Марк видел в ней свою невесту, то её знакомые видели в этой женщине только мёртвые черты внешности. Тили-тили-тесто! Марк и Виктория жених и невеста. Тили-тра-ля-ла! Невеста из некачественного картона дома мужа ждала! Марк подъехал к своей остановке и почти подошёл к дому, услышав звуки стрельбы из его района. Он забеспокоился и заторопился. Внезапно его привычный синдром заиграл с новой силой – перед глазами лились видения, как его там застрелит кто-то, кого он не знает. Если он не успеет, то застрелят Викторию, сломав в квартире дверь. Марк в психе заторопился. Сзади за длинные волосы его действительно перед самым его подъездом схватили двое незнакомцев и притащили к тому самому старику, который в этот день дал Виктории амулет.

- Кто вы? – закричал на него Марк.

Старик поправил чёрное пальто, промокшее под дождём, и выстрелил марку в грудь. В доли миллисекунды Марк, не владея собой, прикрылся парнем, что схватил его за волосы, и выстрел попал тому в спину. Старик начал смеяться. Раненного осматривал товарищ, а Марк подошёл ближе к старику. Мужчин отвлекла Виктория, выбежавшая к Марку, проливая луковые слёзы от тревоги.

- Твоя жизнь теперь моя! – сказал старик Марку.

- Что ты имеешь ввиду? – недоверчиво спросил его Марк.

- Скоро сам поймёшь. Радуйся, что ты хотя бы мне нужен.

Старик повесил наган на плечо и его глаза приняли красный цвет. Марк почувствовал, как скачет давление его крови и ему стало плохо. Старик сделал выпад кулаком в его сторону. Но опять на рефлексе Марк увернулся и попытался ударить старика с ноги. Старик тоже увернулся. Марк сразу ощущал будущий поступок старика и рефлекс помогал ему вовремя сориентироваться. Несмотря на то, что в момент своих движений он всё делал бездумно и был слеп частью коры своего головного мозга от остатка эффекта препарата, который иногда принимал.

- Ты быстрый для больного шизофренией, - просмеялся старик.

- Откуда вы знаете? – побледнел Марк.

- Мне тебя продали там мне, - улыбнулся ему старик, - поехали со мной. Тебе иначе всё равно не дадут здесь спокойно жить и работать. Поверь моим возможностям в этом городе.

- Как продали? – испугался Марк.

- Как? Как! – рассмеялся старик, - бесплатно отдали! Сейчас век информационных технологий и людей уже продают далеко не за деньги. Садись.

Марк сел в машину старика. С ними зашли двое мужчин, включая раненного в спину, и поехали.

- Видишь ли, деньги в это тяжёлое время платят вам так, чтобы вы их сразу потратили на товар. Ваш труд не сравнится с качеством работы даже конвейера. Поэтому людей просто передают под управление. Мне пережали много шизофренизированных, но твоя история болезни вызвала у меня интерес, и я убедился, что мне не показалось.

- О чём вы? – уточнил у него Марк.

Машина продолжала свой путь. Это был большой джип.

- О твоей способности видеть смерть людей, - пояснил старик, - я могу только общаться с кровью на чём я давно сделал своё состояние.

- Это болезнь, - объяснил Марк, - я до сих пор принимаю препараты, чтобы меня не мучили синдромы.

- Под твой синдром есть боевое искусство, - пояснил ему старик, - ты сможешь научиться достаточно быстро с этим управляться. Я хотел тебе предложить более интересную работу, но своим ремеслом ты сможешь заниматься как совмещение, так как работу я даю не всегда.

- А что нужно делать? – уточнил Марк с любопытством.

- Нужно освоить это боевое искусство и убрать людей, которых я скажу. Я понимаю, тебе это сейчас кажется безумием, но для завершения твоей эволюции тебе нужно лишь контракт с владеющим языком крови. В этом случае ты сможешь легко управлять смертью.

- Это абсурд! – почуял у старика деменцию Марк.

Они подъехали к дому под покровом белых облаков где-то за городом. Дом был окутан туманами. Марк, мужчины и старик вышли из джипа и пошли по тропинке, которая была оснащена фонарями. Август прекрасный месяц лета. По пути старик продолжил начатый разговор.

- Это не абсурд. Сам убедишься. Твои несколько дней первой тренировки будут включать жречество, которому тебя явно не учили.

- Жречество? – переспросил Марк.

- Со жречества и колдовства пошли все современные ремёсла. Всё это умение одарённых людей общаться с природными изобилиями и находить в них доступное для своих переработок. В твоём случае твоё темя определяет смертельные опасности и это ценнейший талант. Редчайший. Обычно люди сходят с ума и умирают от этого дара.

Марк замолчал. Все вошли в дом и стали ждать ночи. На небе засияли звезды. Викторию с амулетом привезли в дом к трём часам ночного времени суток. За окном висел маленький фонарик. Сквозь окна мерцал свет дорогих люстр. Виктория пришла к Марку. К нему. Старик взял у неё амулет для марка.

- Что это? – спросил Марк у старика.

- Это необещанный талант. Амулет записывающий кровь ещё называется.

- И зачем он мне? – уточнил Марк.

- Он поможет тебе целиться на большие расстояния.

Мужчины схватили Марка за плечи и стали держать. Старик взял шприц и набрал в него из своей вены крови.

- Что вы делаете? - психовала Виктория, но третий мужчина, что был сторожем этого дома не пустил её к жениху.

- Сколько же вёсен до этого ты уже прожил, - с досадой бурчал старик, - пора поработать во грехе.

Марк не смог пересилить мужчин и ему насильно ввели кровь старика. У него поднялась температура и пошло головокружение. Мужчины положили его на диван, он начал потеть в полубессознательном состоянии. Виктория что-то кричала им. Марк на рефлексе беспамятства выбежал на улицу и упал спиной на траву под голубыми звёздами. Никто не успел его остановить. Мужчины выбежали за ним и наступила печать молчания. Марк еле дыша валялся на траве и от ветра и сияния звезд ему было немного легче. Он видел вокруг это гниение, ощущал вонь смерти живого и просто материального, чувствовал мышление чего-то ему неведомого, но не мог даже пошевелиться. Мужчины оставили его лежать на улице. Марку снился сон.

На ручках моих

Фотография

Черт твоих -

В невидимой грязи,

Фото потёрто,

А веки твои черноглазы.

Сама для себя упёрта –

Лик размыт со светлой улыбкой.

Я был объят пыткой.

Это словно быть в бреду –

Шамкающий беззубый рот,

Я красивым найду,

Испещрённый морщинами оскал

Зубов золотых – в глаза

Я искал тебя без конца,

Утерев слёзы с лица…

Утро и снова оранжевые зори жгли лицо Марку. Из трубы дома шёл дым огня камина внутри. Он не верил, что с ним такое может случиться, и воздалось по вере ему. Незнакомцы ждали его в здании дома. Неизвестная Марку третья сторона стояла за ними, словно смутная тень, отброшенная на стену неизвестным по преломлению света объектом реальности. Виктория была с ними, но страх пересилил рассудок Марка. Он попил воду из лужи рядом и бросился бежать. Ему было нечего терять, так как по текущим своим мыслям он особенно ничего так и не нашёл. Он бежал, объятый диким страхом стать убийцей, отбросив всё… даже отношения с Викторией. Кто-то уже бежит за ним. Он это чувствовал на бегу по тропке ближайшего леса. Его душу уже не нужно было уверять в том, что его могут прикончить эти мужчины. Внезапно он впал в ступор от увиденного на тропе к дороге. Здесь стоял мужчина и рисовал что-то на холсте. Цвета акварели словно стремились на его холст. Он оторвал глаза от холста, почувствовав присутствие Марка рядом.

- Беглец! – закричал он.

«Он с ними!» - ругнулся Марк, а сзади уже бежали трое. «Огонь в печи верней!» - подумал Марк и бросился сквозь лесные заросли деревьев, принимая новые царапины на тело. Мужчины тоже не стали нелепо дожидаться результат его побега и побежали на перехват в надежде, что предугадают его путь там. Марк остановился весь исцарапанный. Вокруг летали какие-то огни, словно маленькие светлячки среди уже подхода дневного времени суток. Так он видел пучки Солнечных лучей, пробивающиеся сквозь заросли лесной чащи. На инстинкте он выбежал к берегу реки. Его там уже ждали и бежали к нему, забыв все границы принятых приличий. Дерзка волна атаки троих на одного. Марк отбивался. Вторая волна боя мужчин руками и ногами на огромной скорости. Марк начинал уставать от драки, был весь в царапинах и синяках, ушибах. В итоге все четверо устали и Марк тоже еле стоял. Наступила тишина.

- Губы жаждут видеть, а глаза жаждут пить? – дразнил его один из мужчин, преследовавших его от дома.

- Я не разделяю к вам подобную ненависть, - объяснил ему Марк, - но не могу согласиться на участие в этом безумии. Я в отношении с вами никто. Оставьте меня в покое. Я просто ремесленник.

- Ты уже подписался, - объяснил мужчина, которому старик попал пулей в спину, идём по-хорошему.

Марку пришлось отправиться назад Разлука с Викторией сменилась воссоединением, так как преимущественно он сдался назад из-за неё.

- Я думала ты не вернёшься, даже если я заплачу! – обнимала его невеста, - не бросай меня больше. Ты моя удача! Для меня это слишком большая потеря. Я без тебя останусь простой шлюхой, пошедшей по рукам!

- Хорошо, - пообещал ей Марк.

- Как себя чувствуешь? – спросил Марка старик.

- Уже успокоился, - ответил он.

- Держи, - старик протянул ему какой-то билет.

- Что это? – удивился Марк.

- Это билет на сеанс к специалисту. Он научит тебя искусству убивать силой твоего сигнала головного мозга побыстрее. Инстинкт же придёт неизбежно.

Марк выпил нормальной воды и мужчины, пройдя по луже, из которой он пил ботинками поехали с ним к попу. Что испытывал в пути Марк?

На челе слеза

Выражением его злобы

Наступила шиза,

Она проходит в нём,

В голове занимая объёмы.

Глазами его цвета трав –

Застывшим взглядом смотрел,

Являя свой нрав.

Мужчина рассвирепел.

Не трещи росточком.

Не смотри навыкат глазами,

За биточком

В магазин пойдём с нами.

До сонных артерий течёт в жилах яд,

Чёрный пупочек

Являет смерти обряд

Лысым черепом.

Не ходи босой

В тоне шага приемлемом…

Смерть придёт за тобой.

Мужчины привезли Викторию домой и отправились с Марком к христианскому храму. Поп уже ждал их.

- Мои поздравления с посвящением! – поприветствовал он Марка, а потом поклонился мужчинам - и вас приветствую, Господа!

В храме стоял рояль. Поп подошёл к нему и начал играть неизвестную мелодию, вызывающую ассоциации дьявола и смертельной опасности. Марк зашатался. Он не желал, чтобы так играли на его чувствах.

- Прекратите!

Поп продолжал играть. Мужчины смотрели на Марка и плакали глазами, словно розгами. Поп начал петь на латыни и песнь его начала разноситься ветром по храму. Все были удивлены. Марка скрутило, и он упал на пол.

Марк стучал от боли зубами, что было поздравлением и приветствием Солнца и Земли, которых поп призывал сейчас специальной молитвой для присутствия в храме, в его стенах. Пошёл дождь и призванный сильный ветер с улицы начал бить каплями дождя окна храма. Марк лежал на полу, но боль уже отпускала его. Жрец начал говорить с самой пустотой.

- Ты близко.

Марк прислушался. В храме начало раздаваться пение молодых девушек. Поп продолжил.

- Ты рядом.

Марку стало страшно, и он присел на полу храма. Поп обернулся взглядом прямо на Марка.

- Ты возле…

Марк закричал и опять было хотел сбежать, но обнаружил, что не может, встав, побежать. Что-то словно вцепилось в его головной мозг и не отпускало его разум. Поп на этот раз сказал Марку:

- Скажи стихие где ей быть в твоём теле.

- Ты в кончиках пальцев моих… - сказал Марк тому, что вцепилось ему в мозг.

Само время вняло его просьбе. Марк почувствовал могильный холод в своём сердце. «Прежде», «до» и «после» были открыты его рассудку в один момент одновременно. Он не понимал, как он сейчас может так даже помыслить. Он ощущал полноту работы мозга и лучше себя давно не чувствовал.

- Смотри, чтобы не отторгла, - предупредил Марка поп, - стихия капризна.

- И что мне делать?

- Запомнил призыв? – спросил Марка поп.

- Вроде да.

- Тебе достаточно будет сказать в пустоту стихие где ей в тебе быть. Укажешь ей кто для неё следующая жертва и оно само его поглотит, обратив мертвецом. Ничего особенного здесь не нужно. Тебе нужно только показать на смерть человека этому.

- А если оно откажется? – удивился Марк.

- Значит задоминируешь и убьёшь сам.

- Я не собираюсь никого убивать.

- Тебе твоя женщина уже непотребна? – угрожал Марку один из мужчин, получивший из-за него от старика в спину пулю.

- Скоро тебе это будет нужно, а не нам. Убьёшь. – Поп откланялся.

В дрожжи пришедшей болезни Марка повезли домой к Виктории, и он только и мог, что спать, как будто простудился. Во сне Марк начал петь песню о том, как завидует всем, кто может найти в этом городе официальную работу. Виктории стало смешно, и она его не разбудила. Ветры памяти повторялись, неся Марку и Виктории обыденные деньги без происшествий. Марк и Виктория гуляли среди модных блондинок этого города.

Тремя ворсинками волосинки

Зачёсаны за черепочек…

Гуляют змеями блондинки,

Не смотри на них, дружочек.

Возможно я знала с какой вечеринки,

Бредёт на ногах кипяточек.

Его где-то в поединке

Выбили до почек.

И лила когда-то по кровинке

Мёртвой крови своей блондинка,

Уронив на асфальт росточек.

В другом времени и месте,

Они с бойцом уже бы были вместе.

Таковы были впечатления Марка от увиденных женщин. Впечатления от прогулки немного избавляли Марка от простудной боли. Виктория и Марк уже шли домой. Губы Марка засохли и просили воды, но, когда он попил дома уже было слишком поздно, потому что его страдания от жажды измучили его за время ходьбы. Виктория смотрела в глаза Марка и её взгляд поднимал его разум к выси небес. Величественно и грозно она посмотрела вниз, намекнув Марку на секс, чем они и занялись дома. Спокойная ночь и наступление нового дня.

Марк утром открывает старику дверь своей квартиры, а тот смотрит на него явно сверху вниз, преисполненным величием грозным взглядом. На ощупь исследовать сложней, чем на бумаге на первый взгляд, от чего задание на убийство старик принёс Марку в письменном виде и молча его покинул. В задании было указано убить дочь одного из депутатов столицы, который ныне отдыхал здесь с ней. Была вложена фотография женщины. Всё что нужно было сделать Марку – это методом ему продемонстрированного жречества заставить стихию убить её спонтанной смертью. К этому дню у Марка уже стало всплывать инстинктивное знание некромантии и жречества, но он всё ещё не был уверен даже в том, что это ему не кажется. Он взял списки мест от их туристического агентства и побрёл следить за ними. Ему не было известно, что из этого получится.

Марк помнил своё сердце в молодости и кем же он становится теперь. Восстановится ли его была жизнь или ранение в сердце тяжёлой жизнью умертвит его? Он надеялся на то, что всё заживёт, как на собаке. Ветры его памяти обращали старое на новый лад. Облака Марку с его новыми возможностями были словно паруса, несущие его к новой цели. Наступил долгожданный блеск сумерек, и Марк увидел её одну в парке при местной дорогой гостинице. Время этих сумерек подходило для обряда. Марк настроил головной мозг и увидел излучения слабых мест её тела. Он достал нож и ритуально обрезал одну из них, после чего у женщины отказала мышца и она закричала о помощи. Марк поторопился и отследил линию, которая пересекает сердце и тоже обрезал ритуальным ножом. Стихия мигом вызвала у женщины смерть от сердечного приступа. Это считалось естественной смертью от аритмии, вызванной нарушением в нервной системе. Марк быстро сфотографировал тело на телефон и покинул территорию парка, осмотрев округу на предмет камер. Дальше он отзвонился старику и сообщил о камерах, старик тут же принял исполнение инструкций и сообщил ему дату оплаты его убийства. Всё получилось слишком легко. Марк ощутил страх, что его могут убить также глупо. Точно также вопросят к стихие о возможности убить и проведут ножом по его линиям формирования нервной системы.

При другом рождении –

Я королевой быть хочу

Но здесь он -

Царь - и я молчу.

Чтоб не уместен жест

Его здесь был!

Гнать хамелеоном

Своего врага

Царь и забыл.

И перед резким

Концом дня

Стоять смиренно,

Он вынуждал меня.

И между окриками

Быстро напролом

Кричу я громко,

Убежав тайком:

«Стой! Стой!»

Ко мне это,

Я чувствую нутром,

С холодным сердцем

И со сладким сном.

Со мной – это!

Удача – лоно рассвета!

Эхо – мелодия!

Песня – рапсодия!

Время года – лето.

Марк по пути домой представлял эту женщину только улыбающейся и счастливой, боясь больше всего сейчас её гнева на себя. Пошёл дождь. Около дома влюблённая в дождь Виктория стояла мокрая и ждала его с улыбкой. Внезапно Марка остановил на подходе к ней златокудрый мужчина, силой впихнув ему в руки сумку с деньгами, после чего быстро сел в машину и уехал. Марк с Викторией зашли домой.

- Кто это был?

- От старика, - сказал ей Марк.

В сумке была записка: «Это только залог, звездоглазый!».

- Это кто, я звездоглазый? – возмутился Марк вслух.

Виктория серьёзно посмотрела на записку.

- Марк, ты же знаешь, что она скоро родиться?

- Знаю. Но они нам жизни не дадут.

- Постарайся избежать неприятностей, - молила жена, - я не знаю, как одна буду выживать без тебя.

На небольшую часть гонорара от убийства своей первой жертвы Марк обустроил дом и купил себе перо и чернила для ведения записей. Марк записывал свои кошмары и работал над своими страхами таким образом. В один из дней Марк написал Виктории любовное письмо перед работой разнорабочим и оставил лежать на кухонном столе, уходя из квартиры. Он оставил письмо лишь своей любимой, пользуясь этим набором к сегодняшнему дню.

На работе Марка поприветствовал Беспалый. У этого калеки действительно не было пальцев на руке. Ходили слухи, что в порыве психического синдрома он сам себе их сломал и вырвал. Это была сегодня победа пера и вдохновения Марка, так как он любил писать тёмные стихотворения о проклятьях. Он видел это новой веткой философии в направлении изучения мировоззрения людей, попавших в какую-либо беду. Марк принялся за работу. В обед ему позвонила Виктория.

Холоден мужчина,

А скорее всего змеёю в нём

Звучит песня господина.

Воздуха мы песнь поём.

Недостаёт ль в том чина?

Поём мелодию вдвоём,

Возле магазина.

Уже не нужно мне

Ни стихов, ни весенних оков…

Вполз змей в сердце, отрекаясь

От весенних снов.

Ты не думай, что Стало

Обидно мне от слов!

Но сразу же каблуком

Получил ты не мало

Вместо резких христов.

Вдарить мне крылом!

Мужчине, очень неприятно

И пока ещё не понятно,

Значение песни сердец уголков,

Но мысли у нас почему не знают часов?!

Марк прервал их разговор по телефону. Они поругались. После работы дело шло уже к ночи и на пути Марка снова стоял златокудрый мужчина, впихнувший ранее ему сумку с деньгами. Он начал что-то ему говорить шёпотом, но Марк не мог расслышать. Это походило на какое-то заклятие чёрной магии. Подул холодный ветер между ними. Никого кроме них на городской улице не было при наступившей темноте ночи. От златокудрого мужчины начали исходить в сторону Марка горячие потоки воздуха так, словно он владеет ветрами.

- Ты колдуешь? – пошутил Марк.

- Простое увлечение, - честно ответил златокудрый мужчина, - то, что ты ощутил называется биотоки. Я пустил на тебя свои биотоки, чтобы узнать твои намерения.

- И что я намерен делать? – полюбопытствовал Марк.

- Идти домой к жене.

- Надо же! – восхитился он, - Ты угадал!

- Время властвует над нами, - проронил златокудрый известную мудрость.

- Есть одна пьеса, которая тебе может понравиться, если ты фанат власти времени, - предложил ему Марк поделиться известным ему творчеством неизвестного автора.

- Давай, - согласился мужчина послушать, - я послушаю на ходу. Тебе же домой нужно?

- Да, пошли.

Марк начал свой рассказ.

Лягушонок – это вам

Не ребёнок.

Воля – ожидание.

Товарищ – котёнок.

Но дальнейшее проясняет

Обстоятельства быстро.

По-змеиному окрик прост –

Всё вокруг от того нечисто.

Он отравляет шагам последний мост.

Бежать от опасности следует быстро

И путь тернист и непрост.

Глядя на свой хвост,

Лягушонок увидел форму мясистой.

Женщина вскрикнула:

«Я стала ведом!

Я взять вольна в упор свои ноги,

Чтобы ускользнуть

На богатства пороги из дома

Лишь как настанет время светом.

Сияет душа моя и глаза

Одним моментом».

Слёзы утёрла с лица.

И он не начал путь свой былью,

После я и не хочу.

Лягушонок начал

Плавно удивлять людей своей гнилью:

«Начну диктовать ей правду и огорчу».

Раскрыл лягушонок уродство лица

Женщине пожилой до конца.

Плакала женщина от удивления,

Но от старения нету спасения.

- Мне понравилось. Я люблю истории про разочарование людей своей старостью, - признался златокудрый, - все мы сыграем в её роли когда-нибудь.

- Мне больше нравится игра во влюблённую невесту со стороны моей женщины, - сказал Марк.

Так мужчины и познакомились. Златокудрого мужчину звали Михаил. На старика он работал уже давно и был тому почти правой рукой после его телохранителей. Мужчины держали путь домой к Марку, обсуждая свои жизни.

А было всё когда-то

Недолгим временем

Мужик смотрел предвзято,

И ты посмотришь так от бремени.

И день, и ночь с окошка,

В моих глазах безвременны,

Сменялась вся дорожка

И ожидания долговременны…

Мужчины стояли около дома Марка. Дул ветер. Михаил неожиданно начал рваться к драке с ним. Драка началась, но Марк не вышел победителем, потому что Михаил перевернул его через плечи и швырнул в окно первого этажа в квартиру соседей по подъезду. Из квартиры, в которую Михаил забросил Марка раздались крики: «Воры! Пошёл отсюда!» Марк выпрыгнул из окна к Михаилу и с уютом, ведомым только мужчинам, они продолжили драку. Михаил устал в результате, и Марк удалился домой с победой и кучей ссадин и синяков на животе и груди. По лицу они не били друг друга, так как оба берегли внешность для своих женщин.

Дома Виктория всё ещё злилась на Марка.

Снова того явления свет –

Шаги, сумерки,

Но тебя нет.

Нарастающим итогом

Подходят враги

От того, что чертогом гордясь,

Скупердяи к оплате долга строги.

Помоги…

Помоги не страшась.

Сам её не вернёшь ты, глумясь.

Беги дорогой дождя,

Так как с деньгами ты бросил меня.

Занавесила тело…

И болит нога… —

Плата долетела

И опять водочку пить нам пора.

За красивый взгляд

Вслед тебе я смотрю.

Слова невпопад,

И с тобой я молчу.

Виктория была словно больна Марком, но он пришёл к ней опять. У Марка всё болело, и он немного бредил, как пьяный. Виктория игнорировала его и продолжала молчать. Марк уснул в гостиной на диване.

Всю ночь Марка мучило во сне плохое предчувствие. Он не мог определить, что его пугает их темноты. Вдруг он открыл глаза и, увидев перед собой чьи-то глаза, закричал. Жёлтые и страшные глаза отметнулись от него к шкафу, но не исчезли. На него смотрело что-то наводящее ужас. Марк не мог разобраться кажется ему это или это правда что-то неведомое здесь. Неведомым слуху голосом это что-то сказало Марку:

- Ей чистой воды не нужно более…

И растворилось в темноте его комнаты. Марка трясло, и он сначала не понимал, что это было. Он только хотел опять пить таблетки, но вдруг заметил, что в темноте светится амулет, оставленный ему стариком. Внезапно появилась перед ним Виктория, но к нему не подходила в темноте. Марк понимал, что это не она.

- Нам скучно… - сказало неизвестное в облике Виктории существо.

- Что ты? – взял себя в руки Марк.

- Мы тебе ту сволочь убить помогло. Мы стихия, о которой тебе поп сказал тогда. Не бойся нас и не совершай суицид, пожалуйста. Потом вас от искушения долго отучать нам, дурней.

Марк не знал, как на это реагировать.

- Почему мы? – спросил Марк стихию.

- Мы Солнце у вас называемся, но без разрешения Земли нам нельзя с вами говорить.

Марка осенило, что это стихия, о которой его сразу предупредили жаждет общение.

- Почему в облике моей жены? – это его интересовало больше всего.

- Чтобы тебя предупредить о ней, - пояснило Солнце в облике Виктории.

Стихия явила мелодию и песнь.

Мой любимый раб не мне повиновался,

Уводимый другой королевой,

Он живой, но с мёртвыми рабами смешался

Не со мной в клятве на свете белом;

Он, не хотя, со мной расставался

Руки мне пожимая умело,

Чтобы светилась я покорностью,

Полностью подчиняясь приказам смело.

Холодом слышимым блеском и несуразно

Я плачу в ночи одна…

Но одной оставаться опасно,

Хоть так жить я могла бы сама.

- Она страдает. Извинись, что к ней высокомерно отнёсся, а то не поможем убивать, - пела ему звезда, часто символизируемая богиней любви.

Внезапно у Марку зашла Виктория.

- Что с тобой? Ты пел? – спросила она его серьёзно.

- Я включал на телефоне, - отвертелся Марк от возможного упрёка в сумасшествии.

- Потише, - Виктория собиралась уходить.

- Вика, извини, что нагрубил, - сказал ей Марк мягко.

- Ничего, я тоже уже не сержусь, - смягчилась жена.

Марк выключил свет и снова лёг спать.

Некоего неслышимого воды и следа шёпот…

Глава 2.

Марк продолжал спокойный труд разнорабочим, и старик больше пока его не беспокоил с задачи убийств его новыми психическими возможностями. Он стал отцом и родилась девочка, как жена и говорила. Девочку назвали Полина и Виктория души в ней не чаяла. Марку оплатили совершённое летом убийство и зимой они жили достаточно хорошо по сравнению со многими горожанами. Марк уже выполнял работу разнорабочего скорее, чтобы скрыть эти деньги. Виктория оставляла дочку с Евой Васильевной и отправлялась работать на завод, чтобы иметь в семье часть своих денег. Устроиться молодой девушке помогла соседка, которая социально всеми славилась, как жена алкоголика. Подробности о её жизни дальше.

Свело мизинчик и его движение,

Не в мозге дело, а в ударе о станок.

Посадила… дар Могущественного тела, чтобы там

Позабыло сердце смерти рок.

Противный сердцу хлам…

Тревога от переработки.

Сорок лет, а достижений нет,

Кроме чахотки.

Хоть кричи оттуда – не кричи,

Всё равно толпа глаголет,

Что «стоящего топчи».

Пальцев запасных нет вверх поднять,

А работу от безденежья нельзя бросать.

Её и квартиры скоро лишат,

Во горнице жить ей даст депутат?

Роза лёгкого веса во скрюченных пальцах –

Страна из страдальцев! Страна их скитальцев!

Мужчина её лечиться послал:

«Пой в ноги нытьё своё себе,

Пой о забвении врачам, а не мне!» -

Как он обидно ей это сказал.

«Пей! Дальше, сволочь!» -

Она в ответ кричит.

Час разлуки настал.

Мужчина уходит, молчит.

С мужиками он алкоголь во дворе распивал.

Хоть зови оттуда – не зови,

Долго жить не сможешь уже! Умри!

Принял муж дозу спирта смертельную,

Создав зависимость крови запредельную.

От поверхности земли оторвались за год.

Вновь муж и жена разбогатели.

Кто знал наперёд?

Им помог пивзавод.

Она только по воздуху поверила в событие,

Три непослушные дочки –

Семьи глобальное всплытие.

Желая убежать и в рай отправиться,

Она лишь получила слово:

«Догорай – молчи! Мужчинам просто нужно нравиться!

Хочешь, жди беспомощно – иль не перебирай интриг».

После лета денег снова в семье нет,

И снова муж поник.

Послушная невидимым и ими ведомая,

Поддержка семье она весомая.

С приказом дочек поднялась с кровати женщина,

И она неслышимым движением рабыней мечена!

«Мёд к чаю! Нет продуктов!» -

Кричат дети.

Кто в городе живёт, во травле смертью?

Как пчёлы люди деньги друг от друга ждут,

Да немыслимо словами сердце жгут.

Знают цену словам…

Женщина каждый день говорит:

«Завтра вам денег дам!»

Марк и Виктория стали часто устраивать встречи с соседями, когда они не пили и болтать на разные темы житейского плана. Жизнь текла спокойно и рутинно. Марк при всех процессах жизни начал замечать усилия звезды: оказалось, что именно она отдаёт всем видами земных животных первоначальные импульсы жить. Звезда постепенно в этой рутине рассказывала Марку о себе и своих возможностях. Эти возможности были огромны и труднопостижимы.

Соседей Марка и Виктории звали Варвара и Александр. Молодая и более взрослая пары поехали в городской парк Ялты, чтобы отдохнуть. Выбрали они приморский парк имени Гагарина с красивыми фонтанами. Также в парке были установлены специальные питьевые фонтаны, о которых Марк мечтал всю дорогу. Только они прибыли в парк, Марк нашёл путевой фонтан и подбежал к нему. Губы к воде Марк прислонил, выгнув шею к фонтанчику и потом уставился на него своими черными глазами. Фонтанчик был конусообразной формы со специальной кнопкой подачи воды и краном, чтобы набирать водичку в тару. По всему телу Марка прошла приятная судорога от утоления жажды, голову он заломил назад, а длинные волосы, собранные в хвост, намочил и они начали немного торчать в разные стороны. Шло очередное лето. Две пары и этот розовый миг их обоюдной прогулки. Мимо прошёл незнакомый мужчина с телефоном, бросив на пары гипсовый лик. Марк не переносил алкоголь, но Виктория, Варвара и Александр к ночи были пьяны. Ночью звонок. Марк взял трубку. Голос далёк. Это снова старик с его идеей убийства силами стихии.

- Привет, Марк.

Марк отошёл от пьяной жены и соседей.

- Здравствуйте.

- Веселитесь? Розовый миг романтики?

- Что вам нужно?

- В парке цель, но материалы нескоро подоспеют. Я отправил тебе фото через приложение WhatsApp. Избавься от этой женщины незаметно и побыстрее.

- Зачем? – поинтересовался у старика Марк.

- Тебе это незачем знать.

Старик бросил трубку. На специальную карту поступил аванс. Марк увидел сумму. Хватило бы купить недорогую машину. Аванс обычно был 15-20% от всей оплаты за убийство. Зимой Марк пробовал скрываться от старика и тут же его начинали подстерегать разные убийцы, угрожая убить Викторию, разгласить работодателям о его болезни, опасности его психического состояния. У Марка выбора не оставалось. Он сказал соседям и Виктории, что появились дела и побрёл искать в парке женщину, мысленно сразу воззвав к стихиям. Стихия указала Марку, явив ночью пучками света от луны (Сеты) где она. Это была обычная женщина, брюнетка. Марк даже растерялся как быть. Снова он увидел пучки линий её будущей смерти, явленные ему стихиями. Ему даже звук теперь не нужно было ронять, так как он мог это разглядеть усилиями своей нервной системы. Марк хотел было сделать что-то, но его опередила сама стихия. Только он подумал начать убийство, как женщина достала из сумки пузырёк с чем-то токсичным и обмыла этим руки и шею. Токсин проник в кожу. Женщина встала и испугав Марка подошла к нему со спины.

- Я скоро итак умру, - пояснила она ему.

Марк застопорился.

- Грустная у вас сказка, - сказал он ей, - для чего вам суицид?

- Гордость перед смертью, - пояснила женщина и закашляла кровью от яда.

Луна словно дремала за облаками. Вокруг клумбы с розами напоминали о розовом миге и романтике. Марк пошёл к Виктории, а стоны и крики умирающей женщины провожали его в спину.

Марк боялся свою новую способность ускорять время естественной смерти, так как боялся встретить так свою собственную смерть. Есть ли ещё такие люди, кто это может? Женщину вынудил к суициду явно феномен эффекта бабочки. Многие люди могут чувствовать такое убийство.

Ночь дома Марк провёл с Викторией, добравшись на такси с соседями. К утру Марк уехал из дома надолго.

Вперёд кувырок сделала на плечи

И выйду послушать ошарашенная противоречия

Кудрявых бандитов, их драки и слухи.

Безденежья разделю общие муки.

Ты ещё попытки бежать не отбросив,

Скитальцем не стал на жизненном перекосе.

Присядем в воздухе вдвоём на облаках.

Вздымает дух любви в наших сердцах.

Сжимает ладошку полметра над землёю он мою.

Любимого я так боготворю!

Она уже достичь успеха не старалась.

Косу расплела и к любимому мчалась,

Но в один из дней встреч

Он ей позволил умирать от неудачи лечь.

Без денег она

Осталась никому не нужна,

Так получив своё возмездие и наказание сполна.

Пусть это будет для тебя наука,

Что нет любви и нет достойного супруга,

Коли не научила жизнь тебя

Добывать и производить какие – либо блага для себя.

Деловые вопросы и другие движения,

Что утром же тромбоцитопения

Без совести угрызения.

Тяготы, обещавшие быть во имя Спасения.

Сидела женщина на стуле, полная смятения…

Ева Васильевна кормила дома Полину, пока Виктория сидела на стуле дома и от шока не знала, что делать. Раздался звонок с мобильного телефона от Марка. Ева взяла трубку.

- Здравствуйте, Ева Васильевна.

- Зачем ты позвонил? – с недовольством проронила Ева.

- Есть кое-какие проблемы и меня дома долго не будет.

- Я была так спокойна… - ругалась Ева, - «Спокойна как покойник в тиши своей могилы». Ты позвонил только это сказать?

- Я хотел жене сообщить, но она не берёт трубку. Я по работе уехал. Реквизиты счёта с деньгами у неё есть, но она переживает, наверное… - оправдывался Марк.

- Зачем ты позвонил?.. – снова спросила Ева Васильевна, видя нелепость его оправданий.

- Хотел узнать всё ли у вас и Виктории в порядке, - честно признался Марк.

- Я так была слепа… - разозлилась Ева Васильевна, - какой из тебя, вот, отец! Это Нелепо.

- Да, вы правы. Двести лет пройдёт, а меня прохиндея не исправит.

- Нормально всё у нас. Работай.

Ева положила трубку, чтобы не выслушивать его патетику.

Всего два лета провёл Марк в Москве. Старик послал его изучать там то, что он сможет увидеть лишь своими глазами, добавив, что желательно научиться устанавливать договора с умершими. С Марком поехал Михаил. Мужчины отдыхали днём в поле, обгорая на Солнце. Марк лежал на траве, а Михаил закрыл голову соломенной шляпой. Это было необычное поле, а ферма нескольких наркодиллеров. Души умерших авантюристов, что искали новый полёт в своём возрождении, вспомнили о нём, возвращаясь часто сюда. Они просили у Марка новые мучения, когда он изловчился их заметить. В итоге попытки с ними контакта Марк не выдержал и попросил Солнце закрыть его от них самим небом. Звезда исполнила его просьбу, так как он психически долго это не выдерживал. Мужчины спустились к озеру, где кружили белые чайки. Хотелось ощутить мороз на лицах, но было очень жарко. Так они исследовали многие места производства наркотиков всё лето. К началу первой весны Марк увидел призрак девочки.

Одной только мыслью птицы,

Владевшей ветрами,

Жила девочка днями и месяцами.

Эта мысль ею владела или танец воздуха зачаровывал?

Звук песен столицы её рассудок сковывал.

Что будет дальше?

Ты можешь придумать!

Воспрянь тоже, читатель!

Уже пора думать!

Как на работе правил здесь нет!

Столь же безрезультатными движениями

Люди учли твоего дня дивный сонет.

Ветров беспределы капризных сердец

Достоин ты будешь понять наконец.

Девушек мысли - достойная пища,

Убившая после убогих и нищих.

Судьи по корысти, вершители наживы,

Но женщины милы,

Остры, как ожог от крапивы.

И некто легко читал эту песнь.

Люди самолюбивы.

Могущество ветру отдав за болезнь,

Она смерть ждала крайне учтиво.

И милостиво начала изрекать:

«Зачем мне так жить? Уйду я красиво опять!»

Осторожно! Назад оглянись!

Ведь за спиною твоей

Тот, кто тебя любит, остался один,

Не зная твоих скоростей.

Отзовись!

Дальше? Ха-ха!

Её смерть забрала.

«Я буду с тобой делать всё, что захочу!» -

Девушке сказала она, -

«Покувыркайся покуда,

А я помолчу.

И не надейся на чудо!»

Стоит у могилы мужчина в слезах,

Плача об умершей худо,

А в чёрном плаще на холме

Смерть смеётся о ней.

Ждёт в итоге мужского блуда.

После этой истории две весны Марка в Москве прошли как сон. Марк даже позабыл о тоске по Виктории и своей дочке. К весне Марк и Михаил приехали на фермы, где выращивали целлюлозу и прочие виды пуха для будущего материала. Как два сумасшедших мужчины играли друг с другом в этих прекрасных полях, которые потом им больше может не довестись посетить. Призраков здесь не оказалось. Впоследствии хозяин этой фермы поведал им историю своей женщины, и Марк увидел её за его спиной, узнав параллельно её версию одной и той же истории.

Не по кругу, а дальше –

Лениво я устремляюсь,

Тебе потом каюсь –

Потому и кусаюсь.

Тебя очень легко обмануть,

Что сны и явь смешаны намекнуть.

Как будто весна –

Холод и снег,

На стене оберег.

Ты сказал, что

«Начну раздевать».

Я счастлива не снова,

А радостна опять.

Всё те же круги…

Жаркие дни

И разные люди.

Я иду сзади,

А ты впереди.

Мы одни!

Она молчала с ним,

Но она любима им.

Людей мимо проносится месиво,

Она не уверенна,

Ведь он подхалим.

Сама хотя не бездействовала.

Ей бы не было страшно,

Будь он глухим.

Не действуя опрометчиво,

Она всегда с ним.

Две осени пронеслись вместе с улетающими на юг птицами. Марк вызвал смерти двух воров, укравших у старика когда-то серебро, случайно их встретив с Михаилом, когда они ехали в одну из церквей в Москве. Мужчины, его даже не заметив, упали от сердечных приступов. Призраков Михаил и Марк не встретили нигде, но в одном из монастырей их позволили перезимовать. Зимы тянулись долго, наполненные лунным серебром.

Бездействовала она целый день,

Ей хочется делать, но внутренне лень.

Ты не молчала.

Работала чётко.

Отдаляет от цели

Только труда щепотка.

Ещё одну мысль седлать по нужде.

А повода нет…

Кровоточит порез в бинте.

Внешне повода нет, -

Что делать?.. Скажи!

Как с тобой вечера проводить покажи!

Что дальше?.. Любовь?

Это миф! Кипит кровь.

Откуда Небесные Силы свяжут нас вновь?!

За что?.. Мы в разлуке.

Встречаем новые муки.

Оплачет небо нас, как смертников войны.

И почему забудем перестуки сердец наших мы?!

Он так не может то, чего не может!

Каким усердием беспомощность мужчина превозможет?..

Виктория ждала Марка дома. Родившаяся Полина спала недалеко от матери и ей уже исполнялся годик.

В это время Марк и Михаил наблюдали Белых пчёл на одной из Московских пчелиных ферм непромышленного назначения. Посланцы серебряных ульев делали в воздухе пируэты, достойны восхищения специалистов по каллиграфии. Они садились на деревья отдыхать, жужжа своё пчелиное соло и собирали из цветочков нектар, наедаясь. Деревья на ферме все были усыпаны ими, словно это один большой улей. Марк наблюдал на за их полётом и молчал. Старик не отвечал на их звонки. Что делать дальше, куда идти, как вернуться домой? Он разбудил в себе великого поэта и, чтобы отвлечься от тревожащих мыслей, стал сочинять стихотворение экспромтом.

Я долго управляю ею

Сквозь унисон наших сердец,

В постели с ней мило млею –

Разлуки придёт ли гонец?

И стало возможно понять

От чего я сердцем к ней тлею…

Теперь не вернуться назад,

Но я это сумею!

В страну свободной мысли,

Шаги я делаю вперёд,

Мы действуем наугад

И мимо хотений только помысли…

Расправы в конфликте черёд.

Что в рабстве, что в браке,

В них дремлет ловушка…

Итог отношений часто психушка.

Всё что его тревожило Марк излил в получившееся стихотворение. Больше всего он тосковал по Виктории. Позади послышался шорох — он резко обернулся, но не успел увернуться от удара. Незнакомый амбал ударил его в грудь, и Марк отлетел, харкнув кровью. Окаменевший, он посмотрел вниз, отчаянно ища путь самообороны. Он напряг глаза и взял в руки камень, воззвав психически в стихие. Амбал почувствовал остолбенение, и Марк ударил его в солнечное сплетение, сразу отпрыгнув назад. Амбал не мог пошевелиться, и Марк на интуиции бросился бежать через лесозону к дороге, зная, что путь к нему творит простой след. Пчёлы слетелись на амбала и тот смог двигаться, бросившись догонять Марка. Марк пытался придумать как ему спастись, но у дороги ничего на ум не пришло. Он быстро побежал к пчелиной ферме другой дорогой. Марк предполагал, что догонявший его амбал просто один из работорговцев. Марк услышал топот и притаился в кустарнике, определяясь с направлением дальнейшего движения к ферме. Час за часом продолжал движение в просторах времени. Марк хотел быстро спуститься к ферме по реке, но спуск был слишком крутой. Если он сгинет, родится ли его светлое имя в памяти людей? Он до сих пор не мог нормально знакомиться с ними вновь, так как боялся напугать своими особенностями.

Он прятался в лесу от амбала всю ночь и наступило утро. Он поехал на первой попутке в город один, так как искать Михаила не было времени. Дворники старыми мётлами уже мели с утра асфальт, словно повелители времени, вставшие первыми этим утром. Всё напоминало Марку звучащий приятными мелодиями светлый сон.

Рой белых пчёл словно с неба надвигался к улице и вогнал всех присутствующих в панику. Однако пчёлы и не думали нападать на людей: они отталкивались от любых поверхностей и снова взмывали ввысь. Это всё светлый сон Марка, имя которому небо. Марк даже ощутил радость своего рождения на Земле.

Амбал уже подходил к нему, тоже приехав сюда на попутке. Ради будущего Марк был вынужден принять бой. Амбал нападал на него, и Марк должен был ответить. Он воззвал в стихие и ударил амбала в слабое место запястья, когда тот пытался ударить его в живот. Марк смог вызвать крик боли у амбала. Однако Марк не хотел его убивать, хотя вполне мог. Только Марк хотел с ним заговорить, стихия убила амбала сама, вызвав сердечный приступ. Люди, увидев смерть человека начали искать представителей властей. Марк быстро удалился к дороге назад к пчелиным фермам. Назад Марку пришлось идти пешком.

Обыденность Виктории и Полины продолжалась серыми буднями и редкими письмами, и сообщениями на мобильный от Марка.

Не молчала она к нему,

Не снимала его тревоги.

Жизнь такая у них почему?

Не открылись им Рая чертоги.

Он – мужчина её мечты,

И выбрал себе он дорогу.

Однако, пройдя полверсты,

Начал он звать на подмогу.

По путям читал он стихи,

Волоча за собою дрогу,

Но забыл он прошлые сны

Где путь вёл его только к поджогу.

Письма он ей писал

И сам на них отвечал!

От проблем убегал…

С любимой только скандал.

Осталось от сердца

Лишь три обломка.

Беда - не беда,

Если всё слишком громко!

Марк продолжал скитаться по Москве, преследуемый врагами старика, на которого он работал. Стояла ночь и лунный круг освещал путь его скитаний. Луна водила людей друг за другом в это кажущейся нескончаемой погоне, многие из которых испытывали только жажду наживы и денег. Луна словно испускала клыки на Марка и его преследователей, создавала в сердце мужчин небольшой страх. Земля плыла под ногами Марка, направляя на новые повороты, дабы избежать схватку с преследователями. Марку казалось, что земля колыхается, но по факту это его уже шатало. Эта пьеса с ролями злоумышленники и одна жертва длилась до утра. Марк сильно хотел спать. Преследователей не было видно. Марк остерегался использовать для обороны от них договор со стихией, так как подозревал, что это уже укоротило ему жизнь. Марка не догнали, словно он являлся им собственной тенью, но теперь он был настроен их преследовать. Он остановился в ближайшем мотеле и там к ночи выспался. Снова он «на коне» и выясняет, остались ли мужчины, намеревавшиеся выбить из него дух, в Москве. Словно домашний паразит, луна скребла этой ночью Марку его душу. Марк уже не выдержал поисков и отправился на таки в аэропорт, чтобы улететь домой. Мужчины, которых он искал, ждали его прямо у входа. С каждым ударом мужчин и ударом Марка его преграда на пути домой рушилась. Марк достигал свою победу. Он отступил от аэропорта и, продолжая отбиваться, бежал назад в город через территорию частного сектора недалеко от аэропорта. Марк был привязан к Москве, словно тень. Только чужую тень не догонишь и не отличишь от своей по ночам. Да и для чего это делать? Развлекаться, как молодые кони, что рушат преграды в бегу, мчась по траве, как будто кометы летят по звёздной тропе. И Марк бежит по ночным московским улицам, будто лабиринты из света облетает, первым устремляясь к безнадёжности догадок своей души. Ради нашего сюжета! Погоня продолжается. Скрасили это лето, Марк и преступники, Беспробудно кружа по Москве… И кругами – кругами… Марку это всё начинало напоминать какую-то неудавшуюся пьесу, но он продолжал запутывать преследователей, останавливаясь в различных гостиницах. Деньгами старик его поддерживал, зная его ситуацию. Марк не знал где находится Михаил, но старик отчитался ему, что он тоже в Москве. На реакцию Виктории в отношении его отсутствия дома ему оставалось только сказать: «Аминь». Ночная синева напоминала Марку огромный валун, подброшенный вверх над всеми, который вот-вот упадёт, и никто не останется жив. Стихия между делом искушала его лёгким убийством, показывая потенциальные болезни его преследователей его глазам. Представала перед ним голой женщиной, когда Марк был один в гостиничном номере. Всячески искушала его на согласие их убить её силами. Марк держался и отказывался в опасении, что он сгинет от усталости следом за ними. К нему в номер постучалась незнакомая ему женщина. Марк пропустил её в номер.

Пойдём с тобой мы вперёд?

Да ни за что!

Отразит сновидение то, что я слышу?

Говорили мы много и всё не про то.

Я так хочу!

Я вперёд рвусь и пышу!

Впереди меня лето

Первой любви.

Не кури сигарету,

Судьбу не гневи.

Хочу!

Тише…

Я наши пути расчерчу,

Но мы с тобой дышим.

Всё, что угодно!

Залижем ранения.

Появится снова младое стремление!

Дышит!

Мной помыкал так он сам,

Да откроется мне скрытый сезам!

Всё, что угодно!

Ты ждёшь меня там.

А теперь я предамся мечтам. -

Чудесная погода!

Предались с тобой мы слезам.

Марк изменил своей жене и провёл ночь в этом отеле в искреннем мужском счастье. Это ощущение освобождения от бремени ответственности предало ему новые силы.

«С моею болью...» — он смотрел как улетает в аэропорту последний утренний самолёт. Что делать дальше, как вернуться домой? Позади послышался шорох — он резко обернулся м снова увидел своих преследователей. Марк мерил километры до своего дома, но как их преодолеть без транспорта? Он решил попытаться уехать с почтовым транспортом и продолжил бежать от преследователей. На светофоре как раз стояла почтовая машина. Он открыл задние двери кузова и в наглую запрыгнул назад под крики водителя. «Меня преследуют!» - сказал он ему. Водитель ощутил у Марка шизофрению и выкинул его прямо к подбегающему амбалу с его корешами. Марк быстро побежал в сторону метро. Теперь он рассчитывал в своём побеге от неизвестных ему чрез Москву только на поезда. Марку пришлось наворачивать до ночи зигзаги против пятерых преследователей, но в итоге он был ими пойман и вырублен.

Очнулся, когда его тащили куда-то за ноги, прямо волоком по земле, ухватившись за лодыжки раздвинутых ног. Увидел перед собой волосатую спину, сосредоточился, и изо всей силы, вырвал ноги из сжимавших лап похожего на обезьяну уродца, ударил ступнями со всей силы пониже спины, не ожидавшего этого от своей полумёртвой добычи похитителя; увидел, как тот от неожиданности крякнув, упал; вскочил и со всех ног бросился бежать к зданию почты. И это называется Москва!

Мужчины догнали Марка и, целясь по нему, разбили кулаками почтовый ящик. Письма, ожидавшие своих адресатов, неминуемо вылетели на землю. Марк быстро подобрал одно из них и осознал, что получатель живёт в другом городе. Для него сейчас это было письмо в никуда. Наступит ли прелюдия боя?

Марк побежал от них дальше, преодолевая боли в затылке от страха. Он подбежал к люку от канализации и спустился вниз, так как он не был закрыт. Крышку наверху за ним бережно закрыли наглухо. Вода звучала трупными отходами и вокруг было темно. Воняло человеческим дерьмом. Марк держался за каменные стены и побрёл до места, где люк тоже открыт, но пока была только темнота. Вдруг вокруг него с любовью начал звучать женский голос, и Марк остолбенел от страха.

- Давай останемся вместе здесь! – радостно взывала к нему какая-то женщина.

«Вот я попал заживо когда-нибудь в Прекрасное Никогда, как в стихотворении!» - подумал Марк. Он подбежал к люку и закричал, но его криков никто не услышал. Марк шёл дальше под женский смех на всю канализацию.

«Как только выберусь наверх, помчусь с почтой» — подумал Марк. Преследователи знали, что он легко оттуда не выберется. Тогда кто этот верзила и откуда он взялся?

Пятки горели от бега по мокрому дерьму все промокшие в этом, но он продолжал бежать не в силах заставить себя обернуться и посмотреть бежит ли кто за ним, увидеть владелицу смеха позади. Капли, пропитанные человеческой мочой, хлестали по щекам, сердце гулкими ударами билось в голове, заглушая сиплые вздохи разгоряченного дыхания. Не видя ничего и никого вокруг Марк услышал звуки поезда наверху и увидел признаки света впереди. Он вылетел на обрыв стока, попытался затормозить и не удержавшись заскользил по каменистому склону вниз, обдирая и без того пострадавшее тело. Марк упал на дно, но к счастью, он увидел лестницу наверх. Внезапно перед ним предстала девушка с серебряными волосами. Марк закричал от ужаса, поняв, что это она смеялась.

- Ты куда-то собрался? – улыбалась она, - Марк, я знала, что мы встретимся. Расскажи мне стих.

Марк побледнел. Он осознал, что перед ним с девушкой что-то не так, но не мог понять от чего его пробирает ужасом, словно он видит что-то запретное. Марк начал читать стих, надеясь, что страх уйдёт и это окажется обычная женщина.

Тепло – вещи долой!

Мчимся вперёд мы стрелой,

Управлять могу тобой,

То ли сердцем, то ли мглой.

Меня раздевать!?

С лица захудалого спала печать.

Лицо отражало лишь стать.

Если ты научился,

То нужно познать.

Не получилось? Такое бывает

Значит всё гуляет,

Округа души песнь окрыляет.

Формирует страна, звеня

Мухоловкой церквей,

Мне ответ на вопрос,

Что и денег ценней.

Мудрость ведёт меня

День ото дня,

Всё пиная неудачей,

Научающей меня;

И я могу идти дальше,

То кровью облитый,

То полный фальши.

То ли вспышка, то ли миг,

Но горя хлебавши

Я знатно поник.

Тем я глупее, чем старше.

- Какой красивый стих! – понравилось девушке, - а ты можешь управлять мглой?

Марк понял, что его в ней пугает. Сквозь её голос звучал звук, напоминающий о смерти. Он панически боялся что-то у неё спросить. Он узнал её лицо. Это с ней он переписывался. Алиса Маркова в темноте стоит перед ним в канализации. У Марка закружилась голова. Вода, испачканная человеческим дерьмом, капала здесь ото всюду.

- Как отсюда выбраться? – спросил её Марк.

- А зачем тебе уходить? – с искренним удивлением спросила его Алиса, - я тебя давно жду здесь. Я писала тебе пока была жива же.

Силы Марка были уже на пределе, каждой клеточкой своего тела он ощущал сильнейшую боль, которая пронзала его насквозь. Он слышал тяжёлое дыхание и звук шагов Алисы внизу, когда от страха метнулся залезать по лестнице наверх от неё. Когда он вылез со дна стока, она была уже наверху и ждала его. Марк проигнорировал её и побрёл на солнечный свет впереди.

«Безветрие» — все ещё прислушиваясь к звукам и с опаской озираясь по сторонам, заключил Марк, с трудом пробираясь против течения воды и стараясь восстановить все ещё сбивчивое дыхание. Устремив взгляд вверх и увидев, что солнце пробивается не через люк, а через отверстие в скважине для стока, он начинал ощущать отчаяние.

— Нужно найти где поспать, тут оставаться не безопасно — пробубнил себе под нос мужчина, нервно стряхивая дерьмо со всех частей тела, лица и одежды, замотав клоками пиджака сбитые в кровь ступни.

Пошло заражение крови. Природа часто беспощадна. Марку становилось плохо от температуры.

- Скоро ты останешься со мной здесь, - улыбалась ему покойная Алиса.

- Ты далека от истины, - вскрикнул в отчаянии Марк так, словно рядом с ним падальщик.

- Как бы я не была далека, а ты бредёшь наугад сквозь туманы и дерьмо канализации, - смеялась девушка, - веруй в белые облака. Может ты их ещё увидишь. Не одной же мне здесь оставаться.

- Я хочу вокруг чистый дождь, а не дерьмо, - плакал Марк.

- Есть очень хорошее лирическое описание моих чувств сейчас, - сказала Марку Алиса, - «Мне прошедшего больше не жаль, ведь я верую в будущих нас».

- Прекрати! Не видишь, что я при смерти? – взвыл Марк.

- Не печалься. «Я также здесь умерла», - сказала ему Алиса.

Виктория в Ялте не знала ничего о том, что происходит с Марком, но очень тосковала по нему.

Мы ненависти плодом заполнялись,

Ты – сознанием, я – инстинктом,

Мгновенной злобы порыв…

Без печали мы каялись,

И справедливого гнева огнём

Солнце покрыто –

Замаялись.

Чего мы ждём?

Прошлое нами забыто.

Жёлтым солнечным всем

Я собираю тандем.

Завтра отгрузка,

А на душе нет кнопки пуска…

Всё! В этой вспышке!

Пополам делю кровать с мишкой.

Охватили и за злобу

Покарали воришкой.

Я отдался сугробу,

Ведь был только мальчишкой.

Одиночества струной.

Я пересеку чертогу

И вернусь к себе домой;

Не отправлюсь в монастырь я к Богу.

Привлекло глаз

Женщины тряпьё.

В ней было всё –

Вечно ждал бы её;

То ли буря в сердце,

То ли штиля гром современной коммерции;

Мгновенная концентрация всей силы воли

И за тобой кипение крови,

Что вечно течёт по памяти нашей…

Нет женщин тебя, родная, краше.

Будет петь о света лучах

Злобным голосом муж,

В перекрёстках, помноженных злостью,

Впопыхах не следуй за мной

В череде стуж…

И я услышу –

Это нужно тебе,

Даже если брошу терпеть,

Ты просто нравишься мне.

Чувство правды на своей стороне!

И я услышу снова тебя,

Потому что, любимый,

Ты мне семья.

Вот не услышать –

По разводам судья.

Перед концом

Всегда сначала потеря жилья…

Змеёй Мне в ночи

Придут тёмные сны от жулья,

Но всё равно ты моя.

Уже пустыни не оставят следов,

Мы – другие, хоть ныне

Не видим мы снов.

Мы не свет от звезды,

А мы её тень!..

Ещё много хотелось сказать,

Но просто мне лень.

Из канализации Марку выбраться так и не удалось.

«Пришла вода» — раздался за его спиной зловещий голос, едва он отошёл от очередного закрытого люка. По коже дрожь от температуры. Марк резко обернулся, но избежать оглушающего удара ему вновь не удалось, и насмешливой фразы: «Я просто не хотел тебя тащить вверх из этого хранилища дерьма» — он уже не услышал.

Амбал вылез из люка, который охраняли его товарищи, сначала выпихнув им оглушённого ударом Марка в бессознательном состоянии. На сердце амбала была сталь. Они начали звонить старику и требовать за Марка деньги.

— Наверно, ждёшь? Наверно жаль? – слышал Марк, присутствуя где-то, но не мог ничего понять.

— А может, нет. – разбудил его голос старика.

— А может вслед идёт вода? – говорила Виктория, - канализацию не могли без страховочных конструкций так оставить.

— Наверно, да.

- О чём вы? – еле выговорил Марк весь горячий и в поту, наслаждаясь глазами солнечным светом. По его коже кололи иглы. Сердце было в тревоге.

— Что не поёшь? – впихивала ему Виктория еду.

— Меня тошнит… - ответил ей трясущийся от судорог Марк.

- А в канализации рыбы есть? – засмеялся старик, хлопая Марка по плечу.

- Там… - Марк вспомнил Алису и его чуть не вырвало.

- Любимый, успокойся, - сказала ему Виктория.

- Всё хорошо. – успокоился Марк, - Агония прошла.

— А где ты пятки разбил? Хорошо, что температура спадает! Антибиотики помогли! – полегчало Виктории.

- Мне плохо, - сказал Марк.

- Что болит? – спросила Виктория.

— Мой разум уже не мой…

- Что за глупости! – сказала, как отрезала жена, - Возьми себя в руки.

Марк ощущал, как его разум захватила стихия и доминирует в нём, иногда превозмогая его рассудок. Ему было страшно, но помня, как его в детстве лечили в психиатрической больнице после смерти отца, он решил больше не жаловаться. Марк снова отключился.

Очнулся он от боя в барабан, когда наступал рассвет. Перед его взором открылась завораживающая картина, на стуле сидит старик и, болтая с Михаилом о чём-то бьёт в военный барабан ритмом, переходящим в нежную мелодию. Лоб старика был испачкан в чём-то медного цвета, напоминающим фекалии.

— Агония прошла. Принесите воды… - просил Марк.

- Твоему взору открылось зеркало снов? – спросил его старик.

- Что такое «зеркало снов? – недоумевал Марк.

- Осознание твоих сновидений своими собственными мыслями как бы со стороны, - объяснил ему старик.

- Да, но при этом я не контролирую себя, - объяснил Марк, - Я отключился, как только это понял.

- Держись, - похлопал его старик по плечу и пошёл за водой.

Марк оправился и уже к середине дня был на двоих ногах. Его отбитые пятки ещё болели.

Марк огляделся и помимо реальных объектов увидел прекрасное свечение радуг, осознавая, что именно это ему снилось. Великолепие раскинувшегося перед глазами Марка грёза портила только зловещая фигура Алисы, которую никто не видел, но она была вполне материальна. Марк вздрогнул.

- Ты откуда здесь? – спросил он Алису.

Марк обрёл понимание, что это стихия сложила ему облик грёза, но достаточно материальный.

— Ночь даровала тебе свои глаза? — спросила стихия в облике умершей девушки, — я бы хотела сахарную пудру, если уж что-то хотеть сейчас. Можешь принести мне клюкву, так как я, возможно, могу есть. И ещё я хочу увидеть мрамор оледеневшего снега, как и любой живой человек, в пучине нашего мира… Теперь я на кухню! Знаешь, пожалуй, я просто покажу тебе радугу, и никто потом даже не вспомнит, что была на свете такая вот девушка; Её кости разложит в канализации, да и дело с концом! — Стихия в облике девушки, казалось, обрадовалась этой своей констатации факта и, подняв ослабевшего Марка в воздух, словно тряпичную куклу, понесла его куда-то во тьму открывшегося портала.

Марк оказался в лесу на территории, где идёт зимний период. Недалеко от дерева, около которого он стоял, был обитаемый домик. Внезапно его снова вернуло в квартиру. Он стоял один по середине комнаты, а Виктория со стариком что-то обсуждали за дверью. За окнами от ветра шуршали листья деревьев Ялты. Солнце ярко изучало по воздуху животворный огонь своего тепла, питая все формы жизни новыми силами. В комнату зашла Виктория.

- С тобой всё нормально? - спросила жена.

- Давай займёмся сексом где-нибудь, - предложил ей Марк.

Виктория и Марк уединились в одной из комнат их новой квартиры, которую она купила на деньги от старика за командировку Марка, где его и откачивали от шока после канализации. Жгучим от страсти языком Марк лизал ноги жены и целовал нежно каждый дюйм любимого тела. Что-то сгорает в человеческой страсти, породная новое в жизнях, порождая новых людей. Огонь проник в этот момент в сердце Марка. Зеркало его души в эту ночь пламенело, словно новая звезда.

Наступило утро, полное остатков сна и миражей вокруг человеческих жизней. Шёки Марка были в огне от стыда голой жены рядом. Губы Виктории были сухие, словно она спала в пустыне, и женщина отправилась на кухню выпить воды, надев халат. Марк оделся и вышел на улицу родного города, ощутив на себе сильные порывы опасного ветра. Намечался ураган. Он ли в бреду в эту погоду шёл сквозь просторы собственной памяти, или это стихия двигала его в неизвестном направлении? Он терял контроль над своим рассудком (трансом).

Рутинные дни продолжались. Марк работал, и старик периодически заставлял его тренировать свои способности, отправляя разные фотографии, а потом сообщал умер человек или нет. Марку для убийства уже не было нужно подходить к жертве близко, а было достаточно узнать внешность человека. Близилась весна, минуя много прожитых Марком дней.

Светлая звезда виднелась ему в мираже его грёз от усталости психического убийства, нагружавшего головной мозг до неслыханного предела. В этом мираже он уже грезил новым пятиэтажным домом и новыми детьми от Виктории. Внезапно в окна начали биться голуби. Птицы, словно сумасшедшие врезались в стёкла окон домов и развивались о них. Некоторых людей это привело к панике. По телу Марка нежной волной пошла зыбкая дрожь от осознания чуть ли не спиной, что его манипуляции с убийствами силами стихии могут вызывать подобное. Он ощущал, что это происходит из-за того, что он со стариком проворачивает. Стихия на их ей ложь уже являет своё гнев.

- Марк, нам с тобой нужно потолковать, - позвала его Виктория.

Марк присел с ней в спальне и внимательно начал слушать.

- Может ты пока поживёшь один? Без нас с Полиной… - внезапно предложила ему жена.

- Ты не гони меня, - настоял Марк, - и не стоит обвинять меня в разных глупостях снова. Я постоянно проворачиваю рейс по работам, минуя солнце летом и лёд зимой. Что тебе от меня ещё нужно отсутствие рядом с моей семьёй?

- Ты стал странным… - упрекнула его жена и ушла.

Опечаленный Марк ушёл из дома в никуда.

Снова в беспомощности

Я обитал в пустоте.

Ищу я в пьяной невесомости

Путь к своей мечте,

Без которой мой разум

В неполноте.

Внешне я как лягушонок.

Твой друг

И знающий небо подонок.

Я не только факир,

а сам дезертир,

Избегающий ловушек… воронок…

От работы он переходил к скитанию по городу и снова отправлялся на работу. Теперь он подрабатывал грузчиком, а не только разнорабочим. Само небо направляло его скитания, заставляя где-нибудь останавливаться от дождя и поспать.

Его забвение в скитании в один из дней внезапно прервал удар в морду от незнакомого верзилы. Он затащил Марка в какую-то квартиру, а Марк полностью поглощённый тьмой своей печали даже не мог сопротивляться. То круглое окно света в его сознании уменьшалось с неимоверно быстрой скоростью. Марк отключился и сны захлестнули его рассудок, словно стая голубей. Его разбудил свет луны и звуки озера. Было поздно. Он лежал один на земле. Десяток тяжёлых шагов верзилы к нему разбудил его глаза и сквозь тёмное пространство вокруг него Марк увидел будущую его смерть от инсульта. Марк уже не мог смотреть на траву и камыши. От видения самой смерти головной мозг дико болел. Порывы ветра проносились мимо него. Марк видел только темноту, хотя сейчас над ним было множество звёзд, которые, словно глаза, отражали его настроение. Ветки деревьев во тьме напоминали ему чьи-то руки, жаждущие причинить ему страдания. Верзила взял его за шкирку и поднёс к обрыву неподалёку. Марк почувствовал опасность и стал вырываться, но не мог. Верзила тащил его почти кубарем. Когда, уже верзила поднес его к обрыву, мозг снова заработал в привычном русле и по телу побежала вспышка адреналина. Марк вырвался и взгляды мужчин крестили воздух, махая в поединке друг на друга кулаками. Начал падать снег и подул холодный ветер, камыши покрылись инеем.

Рассвет! Полил холодный дождь, дабы мужчинам испить его. Омрачено было холодом светлое утро. Марк устал драться, будучи весь в синяках и серьёзных побоях. Продолжать? Нет. Бежать. Пальцы ног не слушаются – нельзя… Он нырнул спринтером через опушку прямо в тополиную сень от верзилы.

Заклинателю от змей.

Была борьба… Быстрей…

Глаза смотрели в глаза…

И небо зовёт!

На щеке утром снова слеза.

Борьба – две воли…

То в боли, то в крови –

Немая борьба

Двух воль…

Противоречивых людей

Канифоль.

Марк тосковал по капелькам прожитых им оранжевых будней, что живут в каждом человеке, в нашей памяти. Сбежав от верзилы по лесу раненным оленем, он рвал перед собой туманы дождя и в боли бежал вперёд, проделывая путь к звукам озера. В итоге его глаза увидели цель, к которой он бежит. Верзила уже ждал его там тоже им немного побитый. Их текущая встреча напомнила Марку что-то кислое и приторное. Верзила издал вызов Марку по ветру и приготовился к очередному бою. Их речи издалека друг другу наполняли звуки лесных голосов. Четыре руки и ноги снова боролись друг против друга. Верзила толкнул Марка с некрутого холма. Клювы птиц и когти и зубы зверей уже жаждали полакомиться его мёртвым телом. Марк ощущал на себе приближение смерти. Он психически призвал стихию и открыл перед собой границы смерти верзилы, который уже бежал к нему. Марк рукой пытался лишь проткнуть увиденную линию его сердца, но стихия его рукой пронзила верзилу сквозь всю тушу, и Марк очнулся с вырванным у него сердцем в руке, освобождённый от состояния одержимости. Верзила, умирая, обнял Марка обеими руками, стараясь задушить его и забрать с собой. И в этот миг Марк начал отчаянно вырываться из его рук. Было очевидно, что если сравнивать его силы с этим огромным мускулистым мужчиной, то его шансы на спасение приравнивались к нулю. Марк задыхался в его захвате. Его единственный шанс был прокатиться с трупом дальше по отвесу после холма. По пути к отвесу Марку удалось отломить острый кусок камня.

- Сейчас ты отправишься на тот свет! Убогий пёс миллиардера. – кричал Марку верзила, кашляя кровью.

И в этот момент Марк вонзил острый кусок Камня в брюхо мужчины, а после они оба полетели вниз по отвесу.

Виктория дома начинала понимать значимость Марка в их семье.

Меркнут во временном отношении звёзды;

Но казалось и луна – вечность…

Может дело в государственном ГОСТе,

Отражающем власти беспечность…

И под утро тишина –

Алкоголизма скоротечность.

Мне судьбой дана

Лишь моя сердечность.

Ходит она в полный рост.

Не на долго всё оживёт –

Нищих огромный прирост.

Под деньгами бухучёт –

Товарищ ей телемост.

Пьяна она вдруг от тоски,

Мучает недуг.

Одевает утром носки

И в мир больших услуг.

Сама собою почувствовала

Путь к еде и воде,

А жизнь ей сопутствовала

Не остаться в голодной беде.

Опять тверда почва!

Деньги правят везде,

Но до твоей прихоти с полуслова

Где-нибудь в чехарде.

Вышвырнет Она

Зарплату в бунте.

Осталось плакать лишь допоздна

Упрёк ей не суньте.

Её, замёрзшее в ночах,

Страстное желание

Подняло мучителя плоти своей

До уровня нового знания.

Своего злодея и мстителя,

Мечтаний женщины воплотителя.

«Да уж, вот и на этом обрывается моя жизнь, словно серебро, украденное нищим, обрывает свою ценность» — грустно подумал Марк, паря над землей. Он рухнул бы прямо на каменистую поверхность, но рубин в амулете от старика засветился; он отделался лёгкими ссадинами и, несмотря на жгучую боль, спустился по склону твердыни и стал искать скатившееся тело напавшего на него верзилы. Он быстро нашел его, заметил лежащий рядом пистолет из достаточно крепкого сплава и достал его из кобуры. В кобуре была бумажка с записями. Марк достал её и прочел следующее: «Жёстко! Страсть в этой перестрелке не давала мне продыху! Как возможно впасть в такое безумие? Николай Викторович А.» Марк прочел это, громко выкрикивая мат. Из-за крика птицы улетели прочь. Но вот оно, - Марк с горечью осознал, что он потерял всякие надежды на спасение и ему остается только жить в этом аду; солнце осветило его смех в отчаянии и перед марком лежал один из людей старика — его близкий друг. Не хватает только злата, чтобы наградить его за предупреждение о предательстве посмертно. Марк достал из кармана кусок янтаря и положил рядом с трупом мужчины… Трава на поле, пролегающем дальше, колыхалась так, словно с ней работают газонокосильщики. От осознания, что его всё равно убьют, Марк поднёс пистолет к сердцу и выстрелил в себя. Пуля отскочила от груди. Перед Марком уплотнило свои лучи Солнце и издало психический звук только ему:

- Не торопись. Лучше выстрели этим в них, - шептало ему неведомым образом Солнце.

- Я весь избит. Я явно вывихнул ногу. Меня быстрей они прикончат, - объяснил Марк.

Стихия явила ему сон, о его наказании за самоубийство.

Его вниз «шмякнуло» опять,

Такой он неудачник…

А потом не мог он щеголять,

Не помог от головы напальчник…

В теле навалившаяся тяжесть высотой

На полтора метра над землёй.

Окружён мужчина сволотой.

- Ты уходи, калека! Не согласны мы с тобой!

- Ты прости, мужик.

Не бесплатный здесь пикник.

Мужчина сник,

От их жестокости поник.

- Мне тебя сегодня жаль,

Лови для похорон своих

От меня чёрную вуаль.

Сказал ему один, как за двоих.

И Неземная мука

Сердце теребит.

Убила мужика не скука,

А бронхит.

Если бы кто-нибудь был на улице, –

Один бродит мужик и без друга.

Прохожие на него жмурятся,

Так как веет от него болью недуга.

Увидел он то,

Что увидеть и ждал, -

Весь в слезах горючих…

И печалится он,

Что на тот свет не попал,

Бродя болью измученный.

О том - как он сам – никто не спросил…

Никому не нужен скрюченный имбицил.

Марк очухался и вокруг него витало серебро солнечной песни, его родной звезды. Марк был зачарован этой красотой.

- Как тебе такая шизофрения? – спросила его звезда, - обычно психика людей от нас видит только разложение собственной плоти. Это великая честь, чтоб ты понимал. Ради того, чтобы мы явило блаженство постижения своей красоты человеку, жрецы убивали сотнями других людей.

- Почему тогда ты меня останавливаешь от суицида? – спросил Марк само Солнце.

- Мы любого пытаемся остановить, но не каждый понимает, что мы звезда, а не чудовище, - объяснила звезда Марку, проявив ему знание.

- Расскажи мне дальше об этом, - попросил человек что-то столь мудрое и древнее здесь, на Земле.

Звезда явила Марку свою недопетую, вечную песнь.

Отдавши…

Жизнь во имя благ другого,

Послушай, молодой, слепого,

Понявши – избегай ловушку;

Потом не воскресишь своё ты ушко –

В котором тоже ты,

Не зная ничего,

Только и делаешь, что ешь за счёт него.

Все силы – противостояние с борьбой…

Выигрышно и праздно.

Не делись с другим своей судьбой.

Её Душа отдельна от твоей

И тело в неудаче не последует за ней.

Упала как подкошенная

В обществе фортуна,

А за работу лишь копейка,

Так как удача струнна.

А день начинался так по-хорошему…

Мне надо очень – только комфортное где-то,

И чтобы в руке была зарплата пригожему…

Мне надо много, чтобы продолжилось лето.

Достичь успеха перво-наперво важно,

И чтоб простили мы с обозником друг друга

Теперь об этом говорить запрещено,

Что есть начало замкнутого круга.

Северный ветер рассеивал серебро песни утренней звезды.

- Ты столько знаешь о нас? – спросил звезду Марк.

- А что бы нам не знать, если именно мы вас всех греем? – удивилось Солнце.

Телефон Марка зазвонил. Это был старик.

- Ты где? Денег нужно? – спрашивал он.

- Я бежал от предателя. Меня преследуют, - объяснил ему Марк.

- Где именно ты?

- В восточном лесу Ялты, но где именно мне сложно объяснить, - сказал Марк.

- Не возвращайся тогда пока в город, - предостерёг старик, - беги к деревням.

- Хорошо, - попрощался с ним Марк и положил трубку.

Словно бездонная чаша пламени Марка сквозь лес манило Солнце, прокладывая лучами путь. Человек смело следовал за звездой и без проблем и даже голода и жажды выбрел к деревне.

Звезда его не покинула, хоть и скрыла себя от человеческих глаз достаточно легко. Внезапно пламенем она подожгла вязанку дров, лежащую на территории чьего-то дома так, словно это была алтарная чаша. Хозяин дома выбежал тушить огонь, услышав запах горящего дерева. Стихия с ним. Марк это понимал. Однако разлука с Викторией удручала его сердце сейчас, словно ему кто-то поёт песнь, заранее подготовив надгробный венок. Мысли о смерти вились у него в голове – сплетались вместе сподручнее, но кто его за это осудит? Кто вообще узнает? Ночь была светла.

Марк шёл по деревне и рассматривал от стихии ночные лучики, определяя куда ему дальше следовать. Его роль в качестве рабочего после нападения на него людей старика спета, сыграна и сорвана. Его люди могут напасть пока он работает. Его жизнь продана теперь старику. Его надежды при скитании по деревне угасали во тьме двух ночей ходьбы.

Я заряжал бесконечностью воду…

Практикуя боевое искусство,

Постоянно ходил на природу…

На душе было слишком пусто…

И душа оживёт перед телевизором,

Кашпировский узнал бы мой подвиг…

Я стану пророком… великим провизором!

Достигну вершин в шелководстве…

Марк не сдался и нашёл в этой деревне приют у местного фермера-шелковода. Этому искусству он теперь и учился в порядке каждого нового дня, забывая о старике и его заданиях. Марку снились сны.

В этих снах музыка и ноты превращались в незнакомых ему доселе существ с чёрными глазами и знакомились с ним, словно он им ближайший друг. По всему телу спящего Марка прошла судорога, но он так боялся спугнуть необычных существ. У них были крылья, как у птеродактилей, которые торчали в разные стороны. Внезапно перед Марком показалось человеческое лицо Алисы, и он проснулся в холодном поту, с тяжёлым дыханием.

- Снова, - трясло его.

Рядом с ним стояла мёртвая Алиса и из её виска текла кровь, капая на пол. Марк увидел её боковым зрением и еле сдержал крик.

- Твой голос для меня даже нов, как будто я тебя только что узнала – сказала Алиса.

Лицо Марка отливало печалью и безысходностью её рядом с ним появления. Лицо Алисы было преисполнено светлой грустью, полной тоски по временам, когда она была жива. Звучали по комнате её Марку слова. Шептали ветры за окнами. Трава рядом с домиком фермера ещё спала.

Марк дышал зверем под крики совы на улице. Алиса открыла дверь его комнаты и поманила его за собой. Марк пошёл за ней. Дыхание зверя раздавалось за его спиной или это само время начало плыть вспять после того, как его нога ступала по полу квартиры?! Марк ступал, веруя вслепую, что дальше всё будет хорошо. Дабы снова вернуться в глубины выси Алиса читала молитву, шагая вперёд. Свет звезды снова открылся взору Марка, как однажды в лесу. Марк потерял счёт времени. Из глаз Алисы потекли кровавые слёзы. Сейчас она была слепа. За окном наступила тёмная ночь. Тьма за окнами казалась Марку бездонной. Алиса обратилась из мёртвой плоти перед марком огненной душой и попыталась взлететь к своему трудовому подвигу перед рождением. Однако И Марк, и Алиса перенеслись прямо к крыше её выкопанного кем-то гроба. Марку это уже начинало не нравиться. Камнем на Марка начинала хлыстать усталость, давить на грудь; его шатало. «Аминь» - произносил он про себя. И в новый путь с Алисой, что снова себя материализовала рядом с ним по кладбищу. Вокруг было много мёртвых и его никто из них не знает. Мёртвые из тонкоматериальной плоти перед Марком обращали себя снегом, создавая дыхание грядущего дня. Наступило пять часов утра. Алиса начала шептать Марку на ухо непонятные ему слова шёпотом своих юных губ и немного он узнал, как он ею любим… Марк поехал в город и жизнь здесь кипела.

Толпы пассами крича,

И людей по тюрьмам заключа,

В каждой руке

Держат по банковской карте,

Живя словно в мечте.

Это их пафос

Лечил меня

В каждом углу

День ото дня…

Глючило люд.

Меня колбасило…

Житейская эпостасия.

С тайного небытия

Перед экранами телевизоров

Смотрят люди программу

О стриптизах и кризисах…

Под гипнозом солдаты,

Пропаганда зомби.

Сплошные паты —

Бомжи давно в коме.

Спецподразделения – украинский веник,

А телекинез уже – шизофренник.

Вокруг одни божества.

Ступай же вперёд,

Опираясь на карту с конца.

Овладевали в плену

Смертями людей,

Я просто уйду,

Так как я дуралей.

Нахождением целей

Занимаюсь я вновь.

Я не просто в борделе;

Я курьер! Кипит кровь!

Замкнутый круг.

По личностной тайне

Услышит мой друг

О форме в новом дизайне…

Марк продолжал все обыденные дни работать курьером, снимая разные квартиры. От старика вестей не было.

Пепел снов захлёстывал Марка этой ночью, вызывая непонимание и страх перед белым светом, бьющим его сознание сквозь темноту ночи. Он смотрел на белые лучи, но те в свою очередь плыли вокруг на редкость спокойно. Перед ним возникло человеческое лицо, осматриваясь по сторонам пару мгновений, пока ему не надоело сидеть взаперти. После головы показались руки, туловище, ноги, и уже вскоре там стоял целый человек. Это был кто-то из местных знаменитостей в области экспертных информационных статей города Ялта, кого Марк знал только по фотографиям из интернета. Что он делает в его квартире? «А, это же сон!» - вспомнил Марк.

- Здравствуйте, - сказал ему знаменитый эксперт, - ваша жена Виктория попросила вас приехать домой.

Марк замолчал, поняв, что мужчина ему не кажется. Виктория просит его вернуться домой.

- А вы кто, простите? – спросил Марк эксперта.

- Я думаю, вы видели мою фотографию в популярных статьях. Я журналист и хороший знакомый вашей жены.

- Вячеслав вас зовут? – спросил Марк.

- Да, я Вячеслав Юдин.

- Очень приятно, а я Марк Пухин.

- Мне тоже очень приятно.

Глава 3.

Марк по пути в Ялту много думал об утерянной любви и своих скитаниях в одиночестве. Если он вновь упустит свою любовь, оперившись в очередные штыки, то ему станет не суметь снова вернуться к нормальной жизни, и он останется психическим калекой, живущим всем вопреки… Его личный дневник пустовал и он не мог дать от своей сильной руки и маленькой строчки… Стихи его души лежали камнем на дне его беспокойного сердца.

Это же только в руках — его судьба! Перед ним снова сидел мёртвый. Это был незнакомый ему мужчина.

— Кто ты?!.. — устало произнес Марк и потерял сознание в самолёте.

Очнулся он в каком-то тёмном кабинете и пытался найти какой-нибудь источник света, но все его старания были впустую. Ему надо было искать выход из этого ада, тем более что только что послышался нечеловеческий крик. Постоянно с момента посвящения в членство группы убийц старика его настигали от стихии эти мёртвые и его жизнь начинала превращаться в мытарство.

— В белых листках ты можешь сам написать свой радужный сон, — явила Марку в темноте стихия возможность что-то изменить так, словно это над ним издевается.

В глазах Марка стыли слёзы от этой очередной безумной ситуации. Свет времён осветил помещение, и Марк вышел из кабинета в тёмный коридор. Никакого выхода в коридоре Марк найти не смог. Его намеренно кто-то здесь оставил. Он решил ждать в темноте, соблюдая тишину. Может его решили вывезти на какое-нибудь нелегальное производство? Это самое лучшее, что может случиться. Будет возможность сделать новые записи белых пустынь и промышленных кладбищ. Марк никуда не торопился и не бежал. Он был уже далёк от происходящего в муке своих частых видений. Пепел от огня его сердца остужал его буйство.

В итоге его вывел из здания один из людей старика. Марка отвезли на обучение новой работе, которую старик ему поручил.

Тайно, ты вновь разрабатываешь и тестируешь,

И скрываешься, не покушав,

За словом прячась, ты нервируешь,

Потому что перебиваешь, недослушав;

Когда с оружием в пути –

По топографическим картам –

Путь просто найти, бродя в лесу с азартом.

В воспоминаниях массового типа

Ты смотришь сновидения архетипа;

Где мы передачей мыслей

Поражения сплетаем в мечты, - осмысли!

Когда в ссоре все – широко и просторно,

Скрывая радиус действия, воевать мы едем покорно.

При своём и чужом народонаселении – месиво,

Погибать от ошибки позорно. Всюду агрессия

Желал я сбежать и спрятаться дома.

С последствиями облучения возможность жестока и спорна.

Я скрывал своё мнение. Хотел я общения,

Но получил от бухгалтера сторно.

С врагом мы совладать бы не смогли,

Но рядовых до рассвета держали оврагом,

Вперёд на танках браво мы шли,

Но тормозили подбитые белым флагом.

Глаза туманя, пальцы жгли.

Нас манили к победе добрым благом.

А за самих агрессоров говорили мальцы

Как будто души проданы дворнягам;

Они сочиняли новости и грустили

Предавшись контратакам и сагам…

Атаку враги повторили,

Но начальство служит только бумагам.

И резолюция – запрет, экзекуция – политсовет;

Применение стрелков полный бред…

Собранный комитет на гудке соблюдал этикет;

В тоске экологического кризиса следит людоед…

Среди нищеты и войны Марк занимался разработкой части программы управления военной техникой, контактируя непосредственно с операторами. Жизнь начинала налаживаться, а с Викторией он возобновил только переписку, периодически высылая ей денег. Вокруг веял лишь холод. Холод захлёстывал Марка, а по пути в корпус для отдыха его губы покрывал иней от мороза. Марк жаждал огонь, жаждал стать пеплом в этом безумии, чтобы раствориться в забвении от своих душевных страданий. Его замкнутые веки обжигала небесная синь лютым морозом. Даже в помещении его слова были морозны, а глаза он прищуривал, когда разговаривал с консьержем. Если поехать ближе к деревне, то будут слышны залпы и видны искры от ракетных залпов. Диким котом среди своих коллег, напоминавших ему замёрзших куропаток, Марк грелся в стенах домика, выделенного им для отдыха от работы. Молчание ранило присутствующих в домике людей, а от слов всем становилось холодно. Такой мороз не время для откровений.

Марк много размышлял. Он искал тот маленький повод, который поможет вернуть его жизнь на свои прежние круги обыкновения, что пели люди до него, что будут петь после него. Эта песнь разливалась даже в этот мороз с рек ледяного неба. Небо было рядом с ним. Холод морозил закрытые веки спящих в домике людей.

Внезапно под утро всех разбудили крики с улицы. Крики становились все ближе и ближе, что заставляло Марка и его коллег двигаться и суетиться все сильнее. Внезапно, перед его лицом вспыхнул огонь от воспламенения; это вызвало панику, и мужики начали закидывать огонь снегом с улицы. Через мгновение огонь полетел вперед и Марк, завороженный этим огнем, поднимаясь с колен, прикоснулся к нему. Марк удивился, что его рука проходил сквозь огонь и у него не остаётся даже ожога, а одежда при этом горит. Марк смог взять кусок пламени в руку и присутствующие начали кричать, что он демон. Марк не отреагировал на их крики…

Среди присутствующих были люди, выделенные стариком на такие случаи состояния Марка. Они быстро среагировали в суматохе уехали к городу, где старик оставил им убежище.

Оставь виды на оружие;

И активную торговлю;

В химической тиши досужие,

А друг со мной чинит кровлю.

Здесь биологические сны

Отразили мою злую волю.

Если шла ты,

То хочешь ещё я позволю?

Где будем мы –

От дождей тебя я укрою,

Только ты не хами…

Личину злую твою от люда я скрою.

Виктория ждала мужа в этом убежище. Марк был рад снова её увидеть. Ему уже исполнилось сорок лет. Дочка его Полина становилась совсем взрослая. Сорок лет жизни прожил Марк. Пошлость его жизни мелькала в его взгляде, обличая всем его естество. Снова рядом с ним стоял безмолвный призрак, безмерно Марком дороживший, как своим спутником, совершая для него колдовство.

Всё Марку показывало себя наизнанку и его возможности претерпевали какие-то изменения. Его гордость бесило, что стихия доминирует над ним, тревожа его рассудок. Утро и много банок кроваво-красной краски. Марк вышел на подработку рабочим и разлиновывает поверхности служебной парковки. Вечный гость с ним рядом растворился в потоки света и помогал ему делать работу точнее. Звезда, пока он работал, психически объяснила ему, что этот призрак она в облике умершего, а где сам этот умерший сейчас одна загадка для Марка. Марк начал напевать песню своей юности, охваченный ностальгией.

Всю ночь я без наркотика лежу

Служу я интересу ничьему…

Неверно ли о жизни я сужу?

Ему должно быть всё запрещено лишь одному,

Но он с полицией давненько за одно –

Шансон.

Поставил люд ему клеймо.

Для всех, однако же, оружие мертво.

Жизнь,

Разум воскресило рождество…

Продать,

Должно быть, как всегда, кровать.

К утру опять пора вставать, -

Мне новое теперь и не начать.

Когда с небес покапал дождь,

Где-то проснулся слепой вождь, —

Печально восклицает молодёжь,

Мол, что, мужик, как плохо ты живёшь!

Но лишь на время сна,

Страдания мои узнают вкус конца,

А на дворе опять весна;

Я чувствовал в себе юнца.

Своя и чужой…

Полный контроль.

И в ночи покой…

Утерян от сердца пароль…

Буквы его слов трепетали от страха, отражая веление спетой песни по ветру, формируя волю человека. Словам этой песни было тесно в эмоциях Марка, и они вышли наружу. Трепетали буквы сказанных людьми на парковке слов в течении рабочего дня. Строки этой книги тоже написаны в трепете. Строки:

«Впаду в весенний фактор,

От облучений изменение кожного покрова

Скрывает провокатор,

А для меня вообще всё это ново.

У скрывавшего последствия ожогов,

Когда людской набор словесности иссяк,

Уста недодают набор предлогов

А в голове полнейший раскосяк.

Недоедание украсит ему лико…

Не бледного, но светлого лица,

Когда слеза с щеки сползает его тихо,

А он лишь ждёт позорного конца.

Новизна – рань,

И Старость – брань.

Вуаль неизвестных болезней;

Расслабься от стресса и кофе сваргань,

Продолжи блаженною песней.

Пусть и вирусов, и обычной простуды печаль,

Для нас станет поинтересней.

Дни выводятся ночами… Антимораль

Одноклеточных бактерий рок-песня.

Учёными давно открыт Авраль,

Но житель интересовался кофейней.

Вы спросите: «Какая мораль?»

Избегай городских терний.

И люди вокруг казались сплочёнными.

Свою тарелку даю для обеда…

Комната заполнилась посвящёнными;

Я позову разделить супчик соседа.

Пусть будет ликвидации подвержен продукт;

А в руки его отдам фрукт!..»

Строки, отражающие впечатления Марка от рабочего дня, но глазами стороннего наблюдателя. Наблюдателя, способного чувствовать людей детально. В таинственные дали снов вечером Марка несли ноги и крылья его мужественного духа. Марку до сих пор было сорок…

Марк спал и не хотел ничего знать, а тело его жаждало не знать. Всепожирающая река времени, которую описывают часто современные поэты, была стихией, что охраняла сон Марка этой ночью. Не знала стихия ни конца, ни края космоса по нему путешествуя и созидая вокруг планеты и формы жизни, словно маленькие миры в округе огромного бытия, где жизнь доминирует иначе, чем в космосе при своей свободе. Не знают звезды краёв своей обители, но цепляют его ограничениями. Подобно им и жизнь не признаёт никакие края всё равно искушаясь пресечь границы. О камни билась вода в составе реки, донося сквозь свой плеск плач мёртвых. Марк спал в домике убежища, а в соседней комнате спит счастливая Виктория.

Будни в этом домике Марк и Виктория провели до лета и уже нагревает Солнце горячий песок. Поток времени уносит в даль, замещая всем людям новое время этого лета. Даже маленькие, быстрые рыбки, живущие в речке, не могут догнать само время. А что такое время? Если следовать теории, что твердыня состоит из плотной массы света Солнца, то время – это новые потоки Солнца относительно восприятия той или иной формы жизни, так как я полагаю, что все мы видим психически (не только глазами, а вообще) лишь кусок времени. Никто не видит всё время вокруг, но это можно достичь на миг с помощью той или иной религии, науки, просто письменности, так как форма символа записывает многое. Виктория посмотрела на Марка, который спал. Ей было жаль, что она верила в него, но не знает все его страдания. Он же ей не верил, но знает всё, словно бы заранее. Такой человек.

Марк проснулся. За его спиной Виктория увидела огонёк. Огонёк двигался всё быстрее и быстрее, виляя между ними. Это означало упокой любви, неожиданно сворачиваемой ими, пропадая и вновь появляясь. Марку было трудно угнаться за ним, но иного выхода не было, так как Виктория была для него всем. В те мгновенья, когда огонёк исчезал, накатывала безотчетная паника от окружающего пустынного безразличия людей, страх исчезновения и неизвестности; в эти секунды казалось, что отдалившиеся крики становились громче и ноги сами ускорили бег. Тишь. Стены домика скрипели и трещали, становилось светлее. Марк выбежал на улицу, окончательно проснувшись. Своды терялись где-то в вышине, наполняя светом воздух, содержащий миллиарды солнечных лучиков. Часы неумолимо шли вперёд так, словно их охраняет невиданный часовой.

Однако иногда время будто останавливается, показывая луну в небесах после бурного утра и дня. Всё проходит мимолётно, показывая ночью всему естественному беспомощные человеческие бренные тела. В любой час ночь для человека может оказаться последней. Все люди снова спят, не мешая общему делу. И время, что идёт… дальше… но для нас ли?! Фальшь! Марк сидят с Викторией и смотрят глаза в глаза!

- Знай… - произнёс ей Марк.

- Ты решил дальше скитаться своей дорогой? – упрекнула его жена.

Гасла к ночи звезда от чего людям часто становится горько и больно. Марк пил пиво, никого не любя. Ветром окно его комнаты открыло настежь. Больно и … «Мне хреново!» — начал кричать в окно Марк. Марк был одет в достаточно дорогой белый костюм. Марк вышел на улицу, взяв на кухне кусок мяса с ножом и начал кормить уличную собаку. Когда мясо на кости закончилось он оставил собаке и кость. Он не хотел, но пошёл на звук человеческого смеха многих. Марк подошёл к церквушке и зашёл внутрь.

В церкви он был не один — всюду располагались люди, одетые в разнопёрые одежды, казалось, всех эпох и народов, веселились, вкушая еду и питьё, прославляя неизвестного Бога, ибо центр церкви занимала известная скульптура Христа, а рядом стояли интерьерные подсвечники, к которым стремились все прихожане. Марк молча поставил свечу за упокой его любви с Викторией. Внезапная догадка озарила Марка: это проделки стихии — всё-таки доступ к своему телу ей давать стоит только по делу, а то он уже ощущал, что лишается своего рассудка, теряя словно бы литры крови от напряжения. Горит свеча за упокой его любви. Никто его вновь не ждёт и не зовёт, потому что, видите ли, его размеренность и отсутствие в нём суеты Виктории было угодно принимать за комплексы и неудовлетворённость жизнью! А подойдя ближе, Марк рассмотрел статую Христа; и прислушавшись к тому, что восклицают люди, пританцовывая возле неё, он обомлел, — сомнений быть не могло, он понял, что здесь происходит празднование дня иконы, Восславление Великой матроны Московской, дарующей ныне жизнь всему сущему, что подтверждали и крики людей: «Великой святой — память»; «Спаси — восстань»! Марк не отважился никому ничего на это сказать.

Будто бы перед ним рассеяно поле чистого зла, что преследует его по пятам, оставаясь где-то на землях посеянной им обиды. Ведь единственная мысль, пересекавшая его плоскость разума, выражает непосредственно его гордость перед всей этой процессией. Близкий ему по виду звука хоровой возглас служителей многократно отражался от стен церкви и эта развернутая панорама звука оторвала ноги Марка от земли. Или сама неведомая даль мерила его силы сейчас, оставив его при этом на месте, а его взгляд, который раньше опирался на сектантов, решил удлинить поводок (Сеял ли Марк сие мгновение?).

К утру Марк со стариком поехали работать в городе, где их уже ждали многие разные виды специалистов нефтедобычи и городской войны.

Свершённые последствия аварий,

Обломки танкеров с разливом нефти, запах гари;

И не волнуют трупы современный люд в печали,

А их интересует дайв-сафари.

Плачет река кровью земли,

Гоняя нефтеплёнку,

И ты от грусти не скули,

А то съедят душонку.

Мы переключались на новые встречи;

На источники социальной наметки.

Врага я смело изрешечу,

Сражаясь с отдачей картечи в общественной клетке.

Найдя в альтернативном дешёвое

Стремлюсь я открывать новое;

Бесплатно увековечу.

Продажи стоят, реакция доледниковая,

Только жду новую встречу.

И люди презренно молчат на речи.

Коммерческий пат и много увечий.

В питании каждого дня

Денег поесть часто нет у меня,

То самое счастье и горе небытия,

Когда люди бросают на смерть, дразня.

Прости беспамятство мне

В кюветах злополучной неудачи;

Хожу по дворам почти в зипуне,

А денег не набатрачу.

Сияющий фактор людской

Ради чужого хлеба

Был обескровлен мной

На фоне нищего неба.

Вызывая слезки ушлых глаз

На зелень травы высокорадиоактивной

Я выполнил свой заказ

Работы тяжёлой, но продуктивной.

И страшные кожные экземы

Повинность отразили у убийцы…

Здесь не помогут теоремы,

Но помогали отвлекаться спицы.

И был не виновен мужик,

Кому-то и он… ученик.

Радость ли сеял этим Марк? В этой бесконечности своего забвения в разной работе он верил только в эту неведомую даль. Сеял ли Марк эту разлуку с Викторией? Со своей семьёй? Сеял ли он эту жалость людей к своей персоне? После начала работы старик отпустил всех отдыхать, и Виктория уже ждала Марка на машине. Марк взял жену за руку, меря перед ними обоими эту неведомую даль. Даль, что всегда впереди нас. Зачем Марк всё это делает, сея с Викторией ссоры и разлад? Ответ его самому себе был прост. Чтобы не любить её больше, чем свою собственную волю, чтобы не спиться от мужской слабости перед ней, чтобы не лить спиртное впустую по городским дорогам. Раб ли он своего страха? Он смело пожинал посеянное своим трудом и радовался времени с женой наедине. Всё окружение Марка поросло глубокой болью и злом. А может это болит его нервная система?..

Виктория посвятила Марку новый изученный стих современного поэта, описав ему свои впечатления от ожидания с ним новых встреч.

И закружился верзила в бою

С моим суженным.

Меня зовут Зила,

Я мужа молю, -

Отступи, а то станешь контуженным.

Ему стало плохо,

Ведь он, как хемшила,

Отступил от врага обессуженным.

Эпителия белым сияла хило–

Кожа совсем бледна и простужена.

Я стояла и глупо молчала.

От смуты в глазах я пьяна.

Тают формы поражения чистые, -

Радиация допоздна.

Гремят с неба грозы волнистые.

Счастье всё равно в итоге находится,

Хоть пути людей и тернистые.

Солнце пугает гоношилу и ему бежать приходится.

Ночи черны…

Крошит стихия сетчатки глаз у гориллы –

Мешают нам пути лжи.

Укрытие нам - домишко двужилый.

Когда хорошо!..

Всё стало как прежде!

Большое прошло!

Мы отдаёмся надежде!..

Марк попрощался с женой и отправился шагом по городу. Марк забрёл на какую-то парковку. Оглядевшись, Марк понял, что ворота парковки закрыли за ним, подвесив на выходе цепи. Внезапный металлический лязг практически оглушил его, и в ту же секунду Марк среагировал на подбегающих к нему мужчин. Поравнявшись с головой мужчины с пистолетом, Марк увидел: он улыбался улыбкой убийцы.

Мужчины не торопились нападать на Марка и завязался разговор, который закончился очередной их совместной работой на следующий день.

В этой ложе масонской

Люд с бедовой головой

Здание стиля архитектуры Лужковской,

А за окном поток Столбовой;

Запланировано, исполнено;

Планы, что вместе свершили,

Разгонимте, команда разгромлена,

Многое вместе прожили.

Обрушение доллара

И белое ненастье…

Не хватает в России сайентолога

Либералам на счастье;

Переделки мировых территорий…

Кажется, что это скачка фермеров в райзаготконторе.

Красота человеческих предысторий.

Смерти многих часто кроются в мародёре…

Конец пути нам – крематорий.

В итоге команда старика усилиями Марка была объединена с командой мужчин, с которыми Марк познакомился и провёл плодотворный рабочий день за операциями по обмену курса доллара. Мужчины держали финансовый бизнес. Их офис посещали фермеры, садоводы и прочие представители предпринимательства, выручив с местного населения и государства свои финансовые доли. Жизнь текла своим чередом. Старик сильнее постарел, но держался, возлагая на Марка большие надежды. Марк искренне полюбил старика, поняв, что с ним могло случиться, если бы не его ужасные идеи, охватывающие мечты людей от убийства до новых видом предпринимательства и криминала. Сумасшедший миллиардер.

Мужчины пили вино на виноградном поле. Виноградный блеск искажал цвет глаз старика. Марк хмелел. Клянча у старика деньги, его верные послушники обламывались. И за дело, что знает в искушении их сердец виноградная лоза. Марк и Михаил поспешили от суеты к виноделам, чтобы топтать виноград. Выжатый из него сок переливали в специальные танки настаиваться, а рядом стояла бражка, которую переливали в пустой бурдюк. Вино мужчинам отказались дать в таких количествах, хоть они и упрашивали хозяев. Марк был одурманен, но вином или виной? Виной его рук, что убивали, виной его взгляда, что приводил его к чревоугодию; взгляда, сгибавшего волю другому человеку. Вдруг его бросило в жар. У Марка начался приступ. Он не знал где находится и очень хотел домой. Крик души нотами неведомого звука заполнил все пространство, уходя так в само настоящее в виде размытых картинок. Марк медленно сполз по железной опоре танка с будущим вином, закрыл лицо дрожащими руками и шептал… шептал обрывками не связные слова. Так стихают звуки человеческой памяти.

Старик увёз Марка в жаре приступа к Виктории домой, чтобы расслабиться.

Я живу на улице.

Я одиночка.

Я, бегущая от сутенёров,

А в фотосумке моей ручка.

Прохожу всё тот же круг,

До сих пор так никто мне

Не скрасил досуг.

Иду я к тебе.

Будь со мной, милый друг.

От тебя и вновь к тебе,

Возвращаюсь постоянно.

Ты приснишься мне во сне,

От тебя я словно пьяна.

Так никто не появился,

Мы с тобой только вдвоём,

Хорошо, что ты не спился,

Мы семья – мы лишь живём…

Марк снова в Ялте с любимой женой. Начинается его досуг. Пир его похмелья постоянно развеивала незваная гостья, вдруг приносящая в его затуманенный рассудок ниточку своего веселья. Струны прожитых мгновений пробуждались в памяти Марка, воплощая стихотворения его обыденности новыми волнами его жизни, принося ему в безумии новое вдохновение действовать… За окнами стихали звуки сильного ветра. Ветви деревьев осенью напоминали руки злых ведьм, что унесут собой мелодии человеческих жизней. Кто-то новый в доме. Кто ты? Полина совсем стала большая.

Со стороны смотри!

Действие возможно!

Было плохое - беги!

Нужно действовать осторожно!

Надвигается беда!

Что вверх, что вниз!

Нужна чистка решета,

За работу смело берись!

Додумать!

Нет денег?!

Стандартней беды не придумать…

Марк постепенно поправлялся после синдрома, а Виктория за ним ухаживала. Капельки дождя стекали с пожелтевшей листвы тополей за окном. Виктория хлопала ресницами и смотрела на мужа.

- Н-не мож-же-ет быть, - прошипел Марк. - Это всё сон. Должно быть я всё ещё сплю.

- А вот и нет! - коротко ответила Виктория. - Твоё воображение тебя не обманывает.

И в этот миг за спиной Виктории два больших мужика в белых халатах стелили мягкий ковролин на стены и пол для Марка. Марк от удивления открыл рот.

- От препарата, что ты мне давала, я видел совсем невообразимые вещи. Так что будь добра объяснить мне все твои выходки! И почему в коридоре мешки с землёй?

- К сожалению, Марк, я сейчас тебе не могу всё это объяснить, но обещаю, что, когда придёт время, я всё тебе объясню.

Марк вышел на осеннюю улицу. Земля казалась ему беспомощней ребёнка перед ликом злого швонарезчика, что рушил асфальт для замены дорог. Марк зашёл в магазин ритуальных услуг и купил для Виктории Саван в память об их свадьбе. Саван невесты в его понимании означал смерть её девственности. Виктория сделала к Марку два или три шага, не считая, и дала ему пощёчину за то, что он забыл даже время года их свадьбы. Марк ходил по полу их квартиры так, словно ступал по дрожащей звёздной тверди. Виктория ностальгировала по их любви друг к другу издалека в виде мгновенных SMS. Виктория убрала саван в шкаф, даже не примерив. Причуды искушали Марка на новые подвиги в безбрежном плеске чёрного пространства его рассудка. Его мужские чары всё же захлестнули Викторию и снова получился секс. Он казался ей сейчас милым и чудным. Она всё же для их взаимности надела для него на себя саван, подходящий больше для трупов, чем для свадьбы. Укрытые этим саваном в специально оборудованной комнате их дома для его периодов сумасшествия Марк и Виктория обнимались. Ночью луна бросала на них лучи, словно холодная жаба бросает брызги на берег. Шёл дождь, давая неизвестные силуэты теней, словно покинувшие вечность для греха… Два влюблённых под саваном для трупов. За окнами мелькала молния, гремел гром, гроза буйствовала. Виктория стала Марку вечной невестой, а часы в спальне встали из-за того, что в них села батарейка. Некий траур промелькнул в сердце Виктории.

Новый день. Марк отдыхал от всех стрессов, смотря новости о своём рожном городе, словно о чужой планете. Всё вокруг сильно изменилось, а он оставался прежним среди меняющихся людей. Из этих новостей:

«…После этого подняла руку жертва инцидента, таким образом подавая знак кому-то из комиссии по МСЭ, состоящей включительно из врачей-психиатров по проблеме «хронических заболеваний». Окончательное решение по ключевым вопросам конференции Марк досматривать не стал, выключив телевизор. Прогресс и деградация земного общества формировали некую новую клетку для людей, которые не могли адаптироваться к признанной системе достижений, что требовало от всех стрессоустойчивость. Стрессоустойчивость среднего субъекта развитой системы общественного построения страны требовалась на грани смертельного риска, приводя в случае неуспеха чаще всего к суицидам. Взгляд лежащего на кровати Марка медленно пополз вверх. Действие стихии, с которой он продолжал держать кровный контракт, на его земной интеллект, на его кровяные формулы усиливалось и менялось. Уникума, как он, старику сложно было найти, так что пока он позволял ему никого этой силой не убивать. (Примечание автора: Перед тем, как написать следующее предложение, объясню, что такое субдоминант. Субдоминант – это слово, употребляемое в основном в американской литературе по экологии. Американцы при изучении животных делят виды на доминанты, субдоминанты и рецеденты. Эти термины отражают степень доминирования животного вида своим количеством в составе окружающего ареала. Доминанты сильнее всего доминируют в общем ареале, субдоминанты уступают любому доминирующему виду, даже если они им хищники, так как их просто значительно меньше, а к рецедентам часто относят виды вымирающие от своего уменьшения популяции. Бывают рецеденты, которые стабильны в размножении, но роста популяции не происходит ввиду, согласно одной из существующих теорий, прохождения переадаптаций из-за изменений среды обитания). Субдоминанты в составе сложенного общества становились меньшинствами, иждивенцами. Игра в смерть при устремлении постичь её формулу, но выигрывал её Марк. Право хранить тайну своего знания о смерти Марк оставляет за собой! Марк был в доме один: Виктория, Полина, старик и его люди – все исчезли, оставляя Марка одного в кромешной тьме бесконечного пространства размышлений.

Марк снова включил телевизор. Из речи диктора было ясно, что для окончательных выводов время ещё не пришло! Все обсуждаемые вопросы новостей были спорными и не было ничего конкретного. Марк уснул.

На следующий осенний поздний вечер он открыл глаза, приподнялся на локтях и огляделся в темноте. Чем занимаются люди, пока он дома? Все работают. Одни придумывают приказы, другие работают, трудясь на целое стадо в одиночку. Некоторое время он не мог понять где находится, но знакомые очертания предметов напомнили Марку, что это его спальня. Он протянул руку к выключателю на стене и включил свет. Виктория с Полиной снова живут отдельно от Марка.

Оставлена она

И женщина – не женщина.

Такой она уж создана

Неопрятная деревенщина.

Пьянь – быдло

А длань мечты её

Волнами жизни укрыло,

И кричит она на людей,

А бред её ливнем отмыло.

Её просто мутило…

Голова – суть могила,

Была янтарная ночь,

Женщина в плач голосила,

Но никто не мог ей помочь…

Людей её внешность смутила.

Одним из последующих шагов, предпринимаемых Марком и стариком, будет разработка спецоперации на формирование устойчивости психоэмоционального багажа обитателей Ялты. Старик начал участие в государственном проекте и привлёк к нему Марка, несмотря на его официальный диагноз. Марк ныне занимался зубрёжкой терминологии по психиатрии и практиковался в выступлениях для психологической подготовки различных групп государственных служащих. Его кандидатура после долгих споров была одобрена ввиду репутации старика. Снова рутинные дни, полные болтовни про уверенность в себе и поддержании строгого распорядка дня. Жизнь любого человека всегда сводится к рутине, так как любая физическая форма животного достигается рутинными движениями микроорганизмов, а иначе мы все были бы нестабильны. Однако и у микроорганизма не получается всегда это поддерживать. В итоге Марку предъявили обвинение недостоверной информации при психологической подготовке персонала и попросили пока только быть более внимательным. Марк понимал, что это делают политически и так легко от него не отстанут. Также он выступал докладчиком при важных в политике людях и защищал свои отчёты о выполненной работе. Его защита формировала у его начальства два вопроса – выполнение Марком норм работы с персоналом и достижение удовлетворительной оценки проводимого им ныне эксперимента. Марк намеренно формировал у персонала бегство от жизни во имя работы, отказ от норм морали, стремление искать уклад жизни в его отсутствии. Это было нужно для расширения у персонала мотивации – отсечение возможностей людей, чтобы они больше выкладывались в действии на работе. Общество менялось, живые умирали, а оставшиеся в живых деградировали от смертей. Дни продолжали своё рутинное движение.

Все доминирующие виды имеют одинаковую слабость: изменение одного в сторону деградации физиологии анатомически влечёт за ним к медленной смерти подсознательно его популянтов. В итоге в целом доминирующий вид начинает деградировать от своего количества, что даёт нам право ввести термин биологического натяжения. Биологическое натяжение – это эпицентрическая нагрузка от количества особей в популяции на корневых биологических центральных особей популяции, то есть более биологически самостоятельных. Марк задумывался об этом много. Является ли он, как особь этого огромного человеческого стада самостоятельной особью, или он паразит тянущий всех к деградации? Пока он считал себя только паразитом, так как он не был совершенно самостоятельным и постоянно нуждался в поддержке старика, своих знакомых. Он в быту не добывал ничего своими силами и постоянно покупал готовое. Поэтому он не сомневался, что только паразитирует, всех ведя к такой же деградации.

Марка забавляло, что добывающие что-то люди считаются рабами или смертниками. Это показатель того, до какой степени род человеческий паразитирует. Что может помочь ему обрести эту самостоятельность? Марк в обеденное время рылся с мобильного телефона в интернете, как и многие его коллеги, штудируя этот вопрос. В результате он наткнулся на философию Ницше и множество статей других авторов, ищущих некое ничто. Где это искать и что это может быть? Марк не знал однозначного ответа. но решил определить для себя хотя бы не полностью для остальных людей правильный, но ему подходящий. Ничто – это может быть только то, что находится за гранью света звезды, то, что люди не способны вообще воспринимать. Как найти ничто? Никак не найти. А зачем эта философия? Марк решил, что полезно, чтобы научиться находить незримое для стандартного восприятия. Потом его осенило. Он призвал Солнце психическим усилием и попросил показать ему хоть кусочек настоящего ничто. Звезда с интересом показала ему мерцающий синими лучами кусок какой-то глубокой черноты, но так, что воспринял это только он один.

- А не тебя ли они ищут? – психически спросил стихию Марк.

- А что ещё им искать? – ответила только ему стихия, - они нас чувствуют затылком и хотят ощутить лобной долей, вот и всё. Не все нервные ходы просто для нас могут быть открыты. Они часто от этого устремления умирают от света.

- Спасибо, понял, - психически и внешне безмолвно ответил стихие Марк внешним диалогом от коры головного мозга и гипоталамуса.

Марк дальше стал читать статью в интернете. Интересный вопрос: «Не должны ли мы вообще, чтобы найти что-то, заранее уже знать, что оно существует?» - прочитал Марк. Действительно, явно перед тем, как человек начинает поиск Солнце уже закладывает ему путь для некоей формы проверки обнаружения чего-то самой звездой. Только человек, найдя, часто не знает вообще для чего он это искал и все сотнями лет разбираются для чего то или иное было найдено. «В самом деле, человек прежде всего и главным образом может искать только тогда, когда с самого начала предполагает наличие искомого». «Ничто есть полное отрицание всей совокупности сущего» (Мартин Хайдеггер) - на уровне практики это конец гравитации Солнца, который звезда видимо использует, чтобы ограничить границы гравитации форм жизни. Если учесть, что не каждый человек почувствует эти границы гравитации в целом Солнечной системы, что явно и есть бытие, то здесь мы получим чёткую проекцию подобия. Человек на уровне состава организма подражает Солнцу, формируя нервной системой подобия гравитационных полей и ничто человек воспринимает само начало окружающего ареала, то есть место, где заканчивается организм и начинается его осязание. Теперь уберём лишние философские искажения и остаётся конкретное действие-мотив самого устремления искать «ничто»: искать что-то новое для постижения, искать саму пустоту, искать именно неизученное никем ранее… То есть суть здесь именно в самом поиске как таковом. Самостоятельно человек не сможет искать ничто, так как это устремление, по моей гипотезе, тоже формирует Солнце в просторах космоса набирая с НИЧТО свои определённые массы питаний. Звезда, держа поля гравитации движется, как космический корабль и, возможно, этим НИЧТО оно питается при движении, пропускает его через свои массы как медуза. Возможно НИЧТО – это некая такая форма пространства, которая ещё физически не знает Солнечную гравитацию, исходя из чего на Земле НИЧТО просто нет. К НИЧТО ведёт разум человека форма психического резонанса с Солнцем или Землёй. В этом резонансе некоторые убеждаются, что могут созидать, но это уже неверно. Солнце может попустить психическое единство человека с собой, но от этого человек созидать не сможет сам. Люди формируют неизбежно из уже созданного, просто используя процессы очищения до состояния материала, орудия труда, чистого вещества. Вещество при этом уже звездой в составе своего поля излучений и гравитации создано. Это элементарные, базовые начала космической физики. Что же такое НИЧТО? Укореним полученное определение. НИЧТО – это такая часть комического пространства, которая даёт частичное сопротивление формам Солнечной гравитации, так как ещё не переработана звездой при её движении по космосу. Это всё метафизика, что по существу можно смело считать формой современного, но не совсем осознанного жречества. С Солнышком люд играет в «узнавай-ка».

Почему так? Потому что больше вокруг даже гипотетически просто нечему научать с базиса созданные формы жизни на Земле, кроме Солнца. Космические объекты, согласно моей гипотезе, отражают пространственное эхо и так воспринимают объекты вокруг своих полей. Люди без тепла не могут даже жить, а не то, что учиться, что и подтверждает гипотезу о том, что формы жизни учатся обитанию у Солнца. Огонь – тоже проявление на Земле от Солнца, просто это как бы пучки от него наиболее гравитационно к планете адаптированы. Я также предполагаю, что огнём Солнце разрушает для своего собственного знания вещественное, воспринимая подробнее формулы взаимосвязей.

Так люди и занимались поисками «ничто», постепенно деградируя даже не в шизофреников, а оставаясь запуганными огромной стихией и обширностяностями вокруг них калеками, так как одно дело узнать разумом после другого видевшего психически стихийное, а другое соприкоснуться своими психическими возможностями с описанным. Здесь всё равно, что физическое испытание нервной системы – одному свет перерабатывать своими возможностями нейронов или группой имеет разницу весомо. Поэтому, если вы уйдёте в одиночку в лес даже с грудой еды, уже через месяц у вас может начаться паника от одиночества. Светопереработка нейроном света Солнца чаще всего по этой причине коллективная у доминирующих видов.

И вот теперь самое интересное – для чего можно одному человеку начать использовать с группой остальных это знание? Только для менеджмента или сектантства, так как ремесленники предпочитают учиться ручному труду самостоятельно. По крайней мере пока современная практика людей даёт только эти направления с разными названиями их деятельности.

Люди уже выбрали неверный путь развития своих цивилизаций, сформировав рабство интеллектуального доминирования огромного стада над одним умеющим работать руками или на машинах человеком. От этого большинство приходит при внешнем пафосе и уходе за ними работающих в крайнюю степень опущения. Можно смело предположить самый ужасный исход, последствия которого приведут к тому, что опущенных доминирующими классами людей станет большинство из-за того, что абсолютно все живые организмы тянуться к уменьшению своих зависимостей и прихотливости. Доминирующие же классы продолжать умирать от зависимостей и прихотливости. Точно такие же феномены Марк наблюдает в Ялте.

«Какое у нас в городе печальное большинство! Надо же так!» — со странным видом неприбранный Марк размахивал руками и корчил из себя демонстративно психиатра. Прохожие в общем потоке с презрением отворачивались, изо всех сил пытаясь не замечать идиота. «Это ж надо! Вот я помню, эксперимент — всех их отследил! Всю толпу! Я проследил регресс общества нашего города и крайнюю его степень деградации!» — Марк продолжал приплясывать, стягивая с себя пиджак. Рассудок Марка перегружало, и он начинал сходить с ума, так как мозг не выдерживал обилие воспринимаемого света. Потолстевшая к этому времени Виктория приехала за мужем и хотела было забрать его домой, но он убедил её пройти с ним в ресторан.

Тяжёлая Ты в прошлом по весу,

Хотя ты здесь,

Стоишь одна и не к месту,

Слышится песнь;

И разобраться в происшедшем

Всегда сопутствует самому прецеденту,

Стынет глинтвейн,

А может налить мне абсенту?

Корабль идёт водорезом.

Её хватило на немногое.

Старец убил бы меня протезом,

Но, наверно, его напугала жизнь миграционкою строгая.

Не было только

Никакой возможности,

Достать хоть дольку

Себе противоположности,

Но разве кто-то виноват?

Одни сложности.

Умели только

Уповать на то, чтобы,

Сводить собеседников к потере смышлёности.

Снобы.

И дворникам нет веников,

А есть сексуальные нетрадиционности…

Все полны злобы.

Следующий рабочий день Марка и следующая группа для рабочего психиатрического исследования. Теперь перед ним была группа, состоящая из сексуальных меньшинств. Все присутствующие состояли в секте, где людей учили слышать зов Бога, приходя к просветлённому разуму. Эти люди те немногие, кто ещё имел надежду достичь нормальной жизни в обществе России. В общем представлении нормальная жизнь часто благополучная, долгая и светлая в плане настроения. Эти сектанты часто работали с беглецами из больших городов, кого жизнь привела к отшельничеству от нищеты или наркотических, алкогольных зависимостей. Изредка этот подвиг совершали инвалиды от дискриминации. Сектанты выводили раскаивающихся от голода на дикой природе беглецов заново к свету и обществу, если получалось. Если нет, их отправляли в закрытые психиатрические центры, откуда уже не выпускали во избежание смут среди населения. Братья ли эти люди для Марка по его вере и рассудку или он бы оказался для них чужим, не достойным их руки помощи? Марк задавал им вопросы и записывал результаты, проведя инструктаж в начале тестирования.

В ходе этого эксперимента Марк должен был выяснить степень устойчивости их психики, а также насколько устойчива психика людей, которые были ими спасены от голода. У всех людей по существу един ареал обитания, но все люди живут, сначала долго этот ареал адаптируя для своей жизнедеятельности, так как человек стал слишком прихотлив, чтобы обитать в дикой природе вопреки многим фантастическим повестям. Время покажет, возможно ли восстановление у людей прежних степеней их выносливости на дикой местности. Марк собирал результаты тестирования, и все замолчали. Злая дама по имени Жизнь, злая старуха по имени Смерть. Эксперимент на стадии практики был завершён. Оставалась стадия исследования.

Путь до дома.

Нужно и мне дотащиться.

Как всё здесь знакомо!

Кому приручиться в раскате городского погрома?!

Мне ночью не спится…

Поезд находящийся вдалеке,

Стирает мой след,

Из города я бежал налегке

И связей у меня нет.

Рельсы ещё дрожат,

А я жду судьбы ответ, -

Мною не дорожат,

Друзей у меня нет…

Марк этой ночью, добравшись до дома оформлял записи исследования и ощущал себя невероятно одиноко.

Марк начал от скуки танцевать, когда ему всё надоело. Под утро он вышел на улицу, но люди старались держать себя в руках, видя растрёпанного мужчину возраста, близкого к пожилому; вскоре люди вообще не обращали на него внимания; «Эх, надо же, люди уже моду из журнала «Вокруг света» не понимают!» — грустно подумал Марк. Своей неприбранностью он пытался подражать учёным и натуралистам с фотографий этого журнала.

Марк перестал пританцовывать на ходу, и к нему подошел мальчишка; Марк посмотрел на него с удивлением, спросил:

— Чего тебе надо?

Мальчишка будто не услышал его; он вытер слёзы и промычал:

— Я пришел к вам по просьбе моего дедушки, тот просил вас прийти к нему!

— Ладно, идем.

Марк и мальчик покинули улицу, которая наполнялась людьми, которые приходили за продуктами, книгами, журналами и хозяйственными товарами – кому и что уж было необходимо. Марк напоминал прохожим чучело или инопланетянина из рубрики «Очевидное – невероятное».

Старик уже ждал его, сказав на входе в его квартиру: «У нас в Ялте произошёл вполне обыденный уже случай. Спасая свою честь, женщина откусила палец мужчине, попытавшемуся ею овладеть. Дело происходило в подъезде хрущёвки. Потерпевший обратился в суд. Суд отверг притязания истца, признав действия ответчицы необходимой мерой самозащиты. Как думаешь этот случай единственный?».

- Нет, - ответил ему Марк, - просто остальные случаи отказались регистрировать.

- Правильно, - согласился с ним старик, - к тебе скоро отправят группу как раз исследовать количество таких происшествий. Чего уж такого необычного в этом? Там будет много старух. Ха-ха-ха.

Марк подхватил его смех. Смех, который никто больше не слышал. Смех их безмятежности от того, что настали дни спокойного заработка. Марк вернулся к оформлению исследования, отвлекаясь на свой дневник. Там он сделал очередную запись.

«Чего в серию книг «Просто о необычном и сложном» не вошёл результат, превышающий мировой по Гиннесу в несколько раз уж, если там описано столько идей? К сожалению, такого повторить не представляется возможным и было бы неплохо узнать хотя бы теорию такого повтора на практике. Мало в современной науке практических доступных обществу нюансов раскрывается. Сказал той бешеной старухе, что меня на улице стукала клюкой, что города как наш совершили рывок с участием современнейших технологий туризма, а она портит всё своим бескультурьем!»

***

Виктория страдала от одиночества весь день.

Неподалёку сердца –

Два причала,

К счастью нет в них льда,

Но правды мало.

Должно быть

Женщина от боли устала.

Жизнь шла своим чередом,

Но она так и молчала.

От одиночества плохо ей стало.

Повалившись на кровать,

Она новые грёзы встречала.

Устала – не встать.

На людей она со слезами ворчала.

Из глубины души: «Чего бы нельзя было услышать?»

Каждодневно от того или другого мы слушаем много нового. Сейчас ведь век информации. Каждый теперь философ и гений, доказывающий именно свою правоту. Это борьба большинства уже за позволение делать что-то за деньги, переходящая в безумие, где государство стелет дно умирающим психушками, центрами помощи бомжам... Куда уж человека берут, если подставили или бросили доминирующие в социальной среде люди. По существу, любого можно социально адаптировать с возможностями современных коммуникаций. Просто многие люди с талантами им не понравились, и они пользуются своей властью.

Марк стал помешанным на науке и дисциплине. Многие рабочие Ялты с которыми он работал его даже не узнавали. Жителя города Ялта любили изменения и интересные события с людьми. В магазинах города Марк часто любил искать необычные предметы домашнего обихода, находя себе таким образом новое развлечение. Часто его посещало чувство боязни, ужаса и стихия начинала искушать его убить кого-нибудь, но он держался. Теперь на Марке было много ответственности за людей, которых он инструктировал и тестировал.

Наконец ночью Марк спал.

В серых снах

Забыться лишь одной печалью:

Небо в кликунах,

Окутано пера вуалью.

Как хорошо,

Когда ничего не снится,

Очень тепло

И спокойно спится…

Оплачет небо нас,

Но это лишь дождь…

И пролетит мимо САС,

Явил нам знак вождь!..

Рядом с Марком лежал дневник с новой записью:

«Виктория. Что она, обернувшись ко мне, являет мне свою женственность и приятный запах, манит меня на определённой ступени развития женщины к своему очарованию?.. Физиологическое существование человека, животного для меня иногда непостижимо. Грозно проистекает её деятельность в составе общества в тех или иных её проявлениях. Реальная действительность являет в её лице мне всегда взмах, некое оживление, действие, энергию».

Новый рабочий день Марка. Среди его начальства была приятной наружности старуха, что всегда ходила с серебряной клюкой и кричала на персонал за любые мелкие недоработки. Марк попытался скрыться от неё, но она всё равно не миновала его взмахом своей знаменитой клюки, и начала шипеть ему вслед: «Что внешне неряха, то и внутри у тебя; что посеял, то к тебе вернулось!» Марк повздорил с ней на прошлой неделе, и она всё ещё держала на него неистовую злобу.

Из дневника Марка: «Почему к страху в человеке все относятся так презрительно и небрежно, халатно заливая его алкоголем, глуша никотином, сбегая от него в просторы наркомании, признавая у себя психические заболевания?

Относительно страхов я исследовал человеческие мнения и при разной формулировке они все ведут к одному и тому же. Согласно моим документам, страх – есть инстинкт формы жизни, ответственность, которую созданная Солнцем форма жизни несёт при своём обитании здесь, врождённая способность чувствовать опасность! Использование человеком своих возможностей страха безусловно важно, но люди не пришли к этому на самом деле. Они всё делают через преодоление своего инстинкта и начинают действовать в чистоте с собой только чаще всего на грани своей смерти или при психических болезнях, где начинает обличаться их слабость, убогость, так. словно вскрыт из них огромный волдырь. Многие считают, что не сила страха заставляет человека делать непосильные вещи, а сила жизни. Это только подтверждает мой вывод об их решении преодолевать свою чистоту инстинкта. А значит, страх всё равно доминирует в людях и ведёт их к неизбежному сумасшествию, так как он имеет свойство вырываться потом из сердец их безумием в виде насилия, убийств, самоубийства.

Старуха боится меня. Ну, обозвал я её хромоногой царевной; а что в этом такого? Не так сказал? Ведь она правда стара, хрома, но царственна и часто задирает подбородок, опираясь на свою серебряную трость. Она производит впечатление разодетой богатой женщины современности, отвлекая людей на свою персону, что мешает часто им задуматься о делах в стенах нашего подразделения. Я по сравнению с ней молодой, здоровый, но достаточно медлительный человек. Не забыть купить вечером домой продукты.»

Зато теперь, он осознавал, что иной причины, его бешеным позывам чесотки, чем проклятье от старухи просто нет. Марк ощутил острую боль в левой ноге и вспомнил свои скитания в канализации; он пытался ступить на неё, но нога болела. Он увидел снова стоящую Алису, что плачет кровавыми слезами. Вдруг она исчезла из его взора – её снова не было и нет. Не к добру. Шёпотом старуха, сидя в своём кабинете, шептала ему проклятье; правда, осознать, что молодость его исчезала Марк ещё не успел, а только довольствовался одной чесоткой, напавшей на него, и ногой, не дающей ступить на землю. Проклятье только начиналось и этим дело у него не ограничиться!..

Старуха вышла из кабинета и смотрела на Марка пристально. Он разрядил обстановку:

— Как жизнь?

— Нормально. – ответила она.

Все разошлись работать и молчать. В обед Марк снова подошёл к старухе.

— Простите, — когда я задавал вам вопрос о делах, вы сказали нормально, но позвольте поинтересоваться, что вам нужно для того, чтобы всё было отлично?

— Денег. А тебе-то что надобно?

Внезапно к ним подошёл сам старик, которого Марк давно знает, вмешавшись в разговор.

— Зачем же так грубо, молодой человек? Ты обут, одет и сыт! Я к чему. Вот документы. У тебя хорошо поставлено знание индустрии развлечений и отдаю тебе курировать эти проекты. Так что тебя ещё не удовлетворяет? Я знаю массу людей, у которых ничего вообще нет.

Старуха обратилась к Марку:

— А я здесь причём? Ты чего ко мне привязался сегодня?

— Скажите, что вам надо. И, может быть, вы это получите, если моих возможностей хватит!

— Золотая рыбка наяву? У меня начинается старческий бред! Ха-ха-ха, - язвила старуха.

— Правильно! Ну, так что? – всё пытался Марк наладить в ней контакт.

Старик посмеялся над Марком:

— Вот, бес, привязался! Только учти, Марк, что ответственность за имущество имеет границы. Душу я тебе свою не закладывал и не буду, хоть ты меня озолоти вместо меня! А добровольную дарственную ты не получишь от меня. Я итак отписал тебе месяц назад дачу с бассейном, Ладу, деньги в долларах на карте у тебя!

— Можно в рублях! – смеялся с ним Марк.

— Шутник, ты, щенок!

— А как насчёт положения? Авторитета? Признания? – спросил Марк у старика и старухи.

— Можно. Только это неизбежно ты достигаешь сам!

— Так. А вы помните, как многие говорят: «Не хорошо это, ох не хорошо…» Ведь для всего этого надо немного больше ваших усилий приложить… хоть мои плечи более могучие и молодые, но я часто не нравлюсь людям…

— Чего? – возмутилась старуха.

— Но если вы поможете мне, то всё, что я могу добыть дополнительно, будет ваше! И не сочтите мои слова к вам странными! – пояснил ей Марк.

— Да иди ты, к чёрту!

— Так, подумайте! - Повторял Марк, когда плёлся в след за стариком. Он уже знал, что это из-за той самой старухи у может быть масса новых проблем на работе. Оказалось, что эта старуха была господину-старику ни кем-то иной, как бывшей женой.

Глава 4.

«…Было море… современная деревушка… города… ничего необычного, кроме сказочного женского, чем-то отталкивающего и веющего нотками страданий шёпота… Вокруг города было как в танце само время, и также ничего подобного тем звукам, которые многие слышали ближе к деревушке, откуда порой лилась чудесная песня… С этим явлением были знакомы многие и знающие его часто на этом играли социально и много зарабатывали, что представляло собой саму гармонию их городского обыкновения, которое сформировало некое городское проклятие. Одна из одиноких горожанок знала об этом. С ней до сих пор не происходило ничего необычного, потому что она часто любыми силами уезжала отсюда в Америку…»

А Города на могилах стоят

Ты у себя дома

Трупы молчат…

В одном из многочисленных городов

Долетевшие звуки

Мёртвых стрелков…

Там, где Советского Союза память мертва

Людей продают,

Там, где голубая война,

И сердце на части порвут,

Вероятно, где нищие ждут

В белой одежде

Их люди убьют

В танце обычного города…

Могильщики ждут

Женский шёпот с леса поющий,

Где ищут люди в белом

Кто из жителей пьющий,

Среди мертвецов и между делом,

На магистрали бомж,

Помощи ждущий

Добрых людей…

И ты его руку до крови сожмёшь!

Смерти детей…

Кончилась ночь

Скуки моей…

Пусть не верит никто

И просто глядит

На новый день,

Что ему неустанно твердит:

«Мне всё лень!»

Но наступил к нему,

В хромоте,

Подобный ведуну

В черноте.

Тот, кто время не ждёт,

Хочет смерть одолеть,

Звучно кровь его пьёт,

Чтобы не умереть…

Если сможешь – забудь,

А не сможешь – кричи

И занудой не будь,

И врача пощади…

На улице зов

Также хозяйничала весна,

Где лечили психов люди в белом

И была их совесть чиста.

Среди мертвецов и между делом

Когда ещё ходят в плащах

Отлавливали лечить людей смело,

Держа на казённых харчах.

И весенних лёгких пальто

Проносилась мелодия…

Никто не знает кто

Шепчет у деревушки рапсодию…

Люди на улице ходили уже в весенних лёгких пальто или куртках, но уже без головных уборов.

Меня зовут Марк и мне уже 50 лет. Более десяти лет я проработал инструктором по психологической подготовке государственных служащих и населения города Ялта. Никто не знает о том, что мне в молодости диагностировали шизофрению. Я умею совершать психическое убийство человека, взывая к стихие определёнными волнами моего головного мозга и знает об этом только мой знакомый старик-миллиардер, который поделился со мной этим талантом. Сначала он заставлял меня практике таких убийств и позволял путешествовать по главным городам Российской Федерации. Я прошёл много опасностей городской жизни и часто скитался один, когда у меня начинались синдромы от перегрузки мозга моими возможностями.

Последний мой разговор со стариком обернулся конфликтом, так как я спросил в ходе разговора его настоящее имя, которое он от всех скрывает.

Я ещё раз сквозь зубы произнёс: «Пошёл ты!» — и выругался про себя. Я быстро побрёл, почти побежал прочь. Неожиданная встреча с моим в буквальном смысле благодетелем была испорчена и забыта. После дурацкого разговора с неизвестным до сих пор мне человеком на душе остался мерзких ощущений осадок. У меня плохая память на лица. Лицо старика ничем особым не выделялось среди лиц остальных людей, само по себе оно не носило ни приятного, ни отторгающего впечатления, но что-то неуловимое в нём, словно от дьявола, искушающего властью, отталкивающе на меня действовало. Всё передавало и напоминало мне о безумной жути, которую я испытывал перед стариком и от него скрывал за своими глупыми фразами молодого подростка в мои уже пятьдесят лет, за что сам себя укоряю. У меня было желание оттолкнуть его и убежать, которое появилось с первой же его фразы мне на улице при нашем знакомстве, но меня остановило собственное состояние, которое психиатры считали шизофренией. В лабиринтах моего подсознания являла своё облик наша звезда – Солнце – сообщая точные черты о часто непонятном мне изменении окружающих меня объектов. Обычно я уверен, когда ощущаю некие волны, исходящие от людей. И трудно было понять ещё и то, что он на мои грубости отвечал загадочной улыбкой и начинал рассказывать жуткие истории, обращаясь ко мне на «вы». Снится ли мне всё это? Во всяком случае, при первой же возможности уйти, я ушёл, чтобы поделиться своими проблемами далеко не с друзьями или близкими людьми, а с тем, что вообще неведомо людям, так как я всё равно был один. И бегом… вот я уже бегу не один… а можно сказать, даже и много людей уже бегут со мной, потому что свои последние слова люди говорят, не издавая не звука. Незнакомец выкрикнул мне в спину загадочные слова о новых местах, пытаясь всей толпе через меня уже задавать направление нашего бегства. Мы осознавали, что бежим от своей нищеты и проблем, так как у всех свои причины сбежать. Были с нами и те, кто бежит от своего богатства и все мы бежали.

Кто-то в толпе беглецов задал мне вопрос, подбежав ко мне:

— Куда мы сбежим?

— Я расскажу тебе всё на месте. Я боюсь, что ты мне не поверишь. Я сам едва верю, что это происходит наяву, а не во сне!

Но я не мог избавиться от застрявших в мозгу слов: «Может ситуацию спасает производство ДСП?» — как будто бы сейчас я вижу ответ на этот вопрос, но если все мы сейчас были щепки, то чем мы стали сейчас все вместе, и к чему всех нас это обязывает?.. Я не мог понять, в чём тут дело!

— Мы скоро прибежим?

— А что? – спросил я очередного незнакомца.

— Просто ответь на мой вопрос.

— Не спрашивай сейчас.

Я ощущал себя жутко перед будущими трудностями, обмывая своё сердце, заставляя его учащённо биться от наступающего ужаса ожидания будущего; я часто оглядывался назад, нащупывая глазами невидимого преследователя, а это просто Солнце лучами бьёт меня по затылочным нервам, осознавая тоже моё присутствие на планете. Уголки моих губ неблагожелательно и кисловато фыркали вслед моему страху – да что я – уголовник, совершивший убийство? Такое яркое впечатление кажется, и по факту видно сейчас только попку классной мымры, в которую вкатить бы пару кубиков антидепрессанта за слёзы… Но вот оно: было недалёкое от дома место, внушающее страх, – презираемый людьми животный инстинкт, так как мы не умеем им пользоваться нормально — настигающий нас в самый решающий момент жизни. Страх заставляет человека делать глупости… а почему, собственно, люди презирают свой страх?!.. Потому что пиковое развитие интеллекта на страхе претерпевало смерть от эволюции или отравления лекарствами, так как людей, поддавшихся страху, считали или часто считают инакомыслящими. Виной всему выбор доминирующей части человеческого стада, так что в суицидах неизбежно виноватым является не только суицидник, но и то большинство, что формирует его устои мировоззрения. Тем не менее, страх важен, так как без использования этого инстинкта разум человека исказится, и он может себе от любопытства и наивности вырвать глаза, изувечиться. Бесстрашными жить невозможно, потому презираем мы, подразумевая страх вовсе не это. Люди бросают друг друга в опасности от страха – вот что может вызвать презрение. Это лишь один из вариантов. Виноват всегда полученный в результате инстинкта поступок. Презрение может быть излишнего страха чаще всего у мужчин к женщинам. (Примечание автора: «Значит, отдёрнуть вовремя руку от огня, чтобы не обжечься – достойно, а инстинктивно почувствовать гораздо большую опасность – недостойно?» (Светлана Рожкова, «Сила жизни») На самом деле этот момент люди часто не понимают.) Инстинкт самосохранения – это часть нашего рассудка и стая по естественному порядку природы устанавливает некую норму. Так у всех видов животных, так как преодоление инстинкта самосохранения формирует любопытство. Ощущение гораздо большей опасности, например, от огня может перейти в паранойю, где инстинкт самосохранения человек уже не сможет преодолевать и получится боязнь. Нерв заклинит, и он будет на огонь давать стопорные реакции. С моей позиции дело в том, что при ощущении гораздо большей опасности от огня человек должен пойти на большее преодоление, так как при этом у него явно выше интеллект и стая будет забивать сильного конкурента сознательно. Стае нужны послушные рабы всегда, а гении для всех обычно обуза, которую удобно использовать для своего развития. Такова общая биологическая пока ситуация. Другое дело ещё учёт поступка. Если человек, увидев в огне большую опасность не изучает его, а толкает туда другого человека, чтобы проверить свою догадку, то это самый пик доминирования страха. Человек становится гением только, если преодоление своего страха при определении у него большего уровня опасности, у него развито выше его же силами. В этом случае он не представляет прямой социальной угрозы, но стали считать, что любой конкурент уже социальная угроза, пойдя по пути маньяков. А разве не я перед не понятным уже открыла рот для того, чтобы разжечь моё жгучее любопытство, заставляющее меня работать до умопомрачения в поисках ответа?.. Реально мрачный эпизод предстал перед моими глазами. Место, куда мы прибежали было разрушено кем-то в обломки от стоявшего здесь дома, который старик пожаловал давно нам убежищем. Дальше на нас, с разных сторон, окружая нас, группы подростков из тех, кого принято называть в Японии и странах Азии анимешники и редан, налетели с дракой, отрезая нам пути к отступлению, но мы бежали, считая, что сделали своё дело. Я понемногу успокоился. Все мои последователи на отдых от Ялты, спонтанно побежавшие за мной, скинулись, наняв кучу такси, чтобы не возвращаться в Ялту пешком. Дальше мы начали думать все вместе: вернуться или продолжить путешествие? Мы разделились на три лагеря: один решил ехать дальше на молоциклах, разведывая обстановку, остальные нанимать машины, скидываясь, и подрабатывать, а третья группа уезжала домой, взяв наши контакты на случай с нами событий. Мало ли чудаков шляется по России, напялив на себя металлические заклёпки, цепочки, браслеты, кожаные перчатки, куртки и ремни с ЛГБТ символикой, обитая в квартирах больших городов. Крашенные чёлки и особые стрижки под персонажей мультфильмов придавали им вид устрашающий. Я огляделся. Они бежали к нам. В другое бы время их стремление и в другом бы деле. На вид их можно было бы сравнить с боевой раскраской индейцев. Мои ноги, чувствуя их угрожающее намерение, становились уже верны команде «бежать», словно дрессированные собаки; в их руках катаны и ножи, кастеты, железные дубины выглядели опасно – где такая оборона для нас? – «бежать быстрее!» — унесли нас всех наши ноги подальше от места нашей будущей схватки, так как они явно не планировали с нами ничего даже обсуждать, а цель у них грабёж. В общем, такие самые крутые ребята и девчата, вышедшие из подворотни на заработки в условиях безработицы в стране, которую в новостях рисуют очень маленьким процентом… Ноги унесли нас в не знакомое место. Я шутил, что Земля круглая и у нас ещё есть шанс дойти обратно. Я узнал у проходящего мимо прохожего, где я нахожусь, но как мне вернуться мне никто сказать не мог. Как мне пройти туда, где я должен был бы находиться? Где я должен быть сейчас? Я бодро зашагал назад. Остальные в забаве этого предприятия шли за мной, останавливаясь иногда в кафе. Все мы разбредались, созванивались вечером и сходились вместе. Незнакомый нам город, место было не особо людное. Я лишь недавно начал петлять по незнакомым кварталам разных городских пределов Большой Ялты пешком, насвистывая под нос что-то весёлое, и останавливаясь на длинные привалы, чтобы перевести дух от ходьбы, но ничего удивительного или нового я для себя не увидел, — города напомнили мне прибрежные сети человеческих муравейников: Южнобережное шоссе, улица Ломоносова, Севастопольское шоссе, улица Горького, Сосновая улица… и множество производственных корпусов за городом, где название улицы было потёртым на табличках «А», «Б», «В», «Г», «Д», «Е» — в наши дни нет ничего позорного в том, что в городах легко заплутать или заблудиться, но от местных жителей упрёк в кретинизме я услышал не один раз при вопросах к ним. На этом же самом месте, легко овладело моим рассудком Солнце, будоража грёзами мои мысли, так я без труда прочитал у прохожих по их лицам, что сейчас меня забьют насмерть, если я ещё раз кого-то потревожу и что засада, преследовавшая нас ранее, недалеко от моего местоположения – моя воля уже привыкла к насилию от стихии, так как я уже был ею ранее подавлен, справедливо покаран своими пережитыми тяготами! Толпа жаждала крови. Крови того, кто уже спокойно гребёт свои выгоды чужими руками, чутко смотря по сторонам убийц с целью рассмотреть и запомнить их, и причислить к преступникам. Я шёл один по знакомым местам, а теперь передо мной это незнакомое местечко. Собственно, улицы были старательно отделены на периметры кварталов, но их однообразие несло упадок туристов, любящих изучение архитектурного домоустройства городов. Очень похожи одна на другую. Поняв это, больше всего мне стало обидно за проектировщиков – вот за что им достанется доля проклятий от местного правительства! Хотя со мной явно можно поспорить не раз, но любое знание человека достаточно условно и неправильно. Глупо верить в правильное знание, если понимаешь, что каждый силой своей биологии ставит его исполнение. У людей есть забавная игра в петухов, когда они спорят на любую глупую тему, меряя силу своего головного мозга в момент спора. Особенно забавно, если они не понимают, что именно с точки зрения их анатомии они в этот момент делают. Стандартная нумерация домов, от которой на моём лице явно читался мой страх, как мне тогда казалось, неминуемости человеческого замедления в эволюции общего хода рассудка, даже названия улиц какие-то обычные и общие… стандартные… что-то необычное увидел я… сейчас глянем… это происходило всё очень быстро… и я завертел головой в исследовании и поисках… я ещё успел вспомнить издевательства и насмешки надо мной тех, кто был моими силами справедливо убит вне расписания заданий от старика. Когда они издевались, это для них было ровно троном, с которого я их беспощадно сбросил не слабым ударом спиной об землю! Мне пришлось тогда быстро уезжать из Подмосковья, а иначе фермеры бы меня сдали в психушку. Я читал названия улиц и не понимал их… прочитал… не понял… в мозге что-то не срабатывало… Я почувствовал в себе новый прилив сил и оглянулся ещё раз… меня переполнила та самая праведная злоба и желание правды на своей стороне, которую я не мог пока достичь так, чтобы люди со мной согласились. Может, больше инстинктивно, думая защититься, я вытянул руки вперёд. Представители азиатских субкультур уже подъезжали на машинах ко мне. Я, страстно пожелав остановить их, взял валяющуюся металлическую трубу с земли! Я подбежал на них, а они на меня. Бой начался, а стихия овладела моим гневом, и я отключился в танце их крови. Как передать весь ужас того, что я увидел после боя один на двадцать человек?! Я остался среди избитых мной трубой тел в промзоне, но меня тоже скручивало от перегрузки и множественного физического усилия. Я предпочёл бы, чтобы это была авария с жертвами, но я избил ни за что напавших на меня молодых людей, а не помог им добыть денег на еду, как принимают в идеале нравственности люди… Следующая их партия подъехала и бежала ко мне. Один из них сказал всем остановиться… и они остановились!.. Я понял, что они остановились по собственной воле, а не от страха. Должно быть, они что-то замышляют. Сейчас от моего дальнейшего шага зависит весь дальнейший ход событий, но я не знаю, что поделать. Я убил минимум пятерых из двадцати мной искалеченных. Волосы у меня стали дыбом. На меня нахлынула какая – то секунда расслабления… это явно дышал головной мозг, удерживая биоритм плоти. Казалось, что стоящая передо мной толпа товарищей избитых двадцати анимешников уже желает мне лёгкого пути на тот свет. Слабо они сделали шаг вперёд! В спокойной уверенности своих прав я шагал к ним с трубой в руках. Нет, ближе я их не подпущу. Я достал пистолет и начал стрелять. Они начали бежать и спасаться от меня. С телефона одного из уже избитых безработных представителей субкультур я вызвал на это место скорую и быстро убежал. Ещё груда ответственности за убитых людей теперь лежит на моей спинке. Виктория и группа, с которой я уже отписался встретиться здесь меня стояли и ждали в центре Ялты, переполненные любопытством как я уцелел. Сбежавшая от меня группа анимешников надвигалась, вырулив из-за угла большого здания, мимо которого я проходил. Моё летящее на дорогу, полную машин, тело могло лишь отбрасывать тень в форме крестика, а сам я остался на капоте какого-то джипа, переполненный ужаса и безумия!.. Наиболее вёрткий анимешник достал огромную и вполне боевую катану из какого-то специального для такой ковки металла и двигался на меня!..

Когда автомобиль остановился на скорости и меня сбросило на дорогу, в трёх шагах от себя я ощутил то, чего до сих пор при полноте постижения не знаю, как не знаю, почему я не умер прямо на месте от ужаса! Прохожие схватились за головы и закричали. Мёртвые материализовались и их видел уже не только я. От них плотной кучей, словно стадо испуганных обезьян, стояли явно удивлённые подростки, не понимающие, как собственный страх удерживает их от нового шага. Должно быть, их спасали вытянутые вперёд ладони… они будто отталкивали от себя то, что их так пугает. А меня спас великий инстинкт жизни – мой страх. Я смог почувствовать силу Солнца на себе! Я смог атаковать испуганного мертвецами голодного ублюдка с катаной и победил. Мужчина от безумия пырнул при мне себя в живот от моего посеянного в его сердце ужаса. Я применил неведомый для многих людей уровень сигнала телепатического общения – анатомический - в этот момент. Медленно разворачиваясь по кругу, напряжённый, с натянутым выражением холода на лице я скрипел зубами. Ноги мои сорвались с места вопреки моей воле, и я побежал, не успев о том даже помыслить; я бежал и бежал, унося себя подальше от этого чудовищного зрелища самоубийств в безумии страха перед мертвыми во плоти у людей. Невозможное в реальной жизни свершилось при мне! Мёртвые… Мёртвые стояли и выли звуками скрипа стекла как живые… Они всё-таки пытаются делать шаги… ну да, я при этом успевал думать, что бросил Викторию там… что я сплю, и мне надо проснуться; второе дыхание открылось у меня и я, не дожидаясь возвращение доминирования инстинкта самосохранения тогда тоже пытался вернуться к ней туда, где ждали меня мёртвые… когда я вернулся к ней, она также была удивлена… закрылось моё первое дыхание и я ослабел рядом с ней… закружилась голова… я подозревал, что мёртвые ждут момент на нас атаки. Они просто стояли посреди дороги в центре города, мешая машинам проехать. Стихия зачем-то призывала мою плоть, и я это чувствовал. Усилием воли я взял под контроль своего разума лёгкие и все остальные органы тела. Среди мёртвых я узнал Алису. Она уже смотрела не на меня, а на Викторию и та истерически спилась пальцами в моё плечо. К мёртвым подошли полицейские, приняв их за живых в гриме. Самая большая из мертвецов женщина взяла двоих полицейских за горло двумя руками; она попыталась поднять их над землёй на сорок сантиметров, но видно сил не хватило. На двадцатом сантиметре от земли она отшвырнула их в стеклянную витрину магазина одежды. Виктория, я и мои былые попутчики сжались в круг, чтобы друг друга не потерять. Пальцы ног стали чувствовать неровности тротуара через обувь от стресса. Мёртвые прыгнули в нашу сторону, отталкивались от земли подобно прыжкам гепарда! Виктория поддалась панике и медленно она стала выходить из круга… вот она уже за опасной чертой рядом с одним из мёртвых… Мои руки в панике потянулись к ней, а ноги начали бежать, тоже подражая гепарду, не пренебрегая сопротивлением внешней среды и скольжением на земле! Виктория отшатнулась назад от мёртвого… ещё несколько шагов назад, ну вот… она у меня в руках и в относительной безопасности. Все инстинкты быстрых животных стихия стала пробуждать во мне, и я ощутил силу; стихия наполнила мой разум силой и знанием, и я начал доминировать в экстазе и злобе на эти аномалии, ощутив праведную волю их создавшего явления, но меня всё же окутывал дикий ужас от моей слабости перед Солнцем. По сравнению со мной Солнце – это целый мир, куда мне живым не ступить.

Все мы снова в кругу, а мёртвые стерегут нас кучей. Теперь держать их вместе группой стало даже легче.

— Ну что же вы так, Виктория? Разве можно давать повод им повод выманивать вас для убийства? — вопросил один из моих попутчиков, едва Виктория снова присоединилась ко всем.

— Простите господа! Виновата! И страшный крест теперь защитит нас от них! Просите, что хотите, только не повторяйте никто мою ошибку, с меня дуры, пример не берите! А? Спасибо за то, что сильно меня за глупость не осуждаете! Я больше в сторону мертвецов не двинусь и ногтем мизинца правой ноги, — закричала Виктория, так спокойно и плавно клянясь группе в извинении, воспитанно крестясь и кланяясь.

Мёртвые начали выть какую-то мелодию. Гордому своей миссией, мне удалось повалить одного крупного мертвеца на спину! Вот только, Виктория снова, кажется, стала подчиняться их воле – она снова хотела к ним выйти из круга…

Я вышел из круга первым, так как все уже выбились из сил и начиналась паника в нашей группе. Мёртвый стал за моей спиной. Я пошёл вперёд быстрее. Он преследовал меня, тяжело ступая по земле, сотрясая её на несколько метров от его туши! Всё же он не мог меня нагнать – Солнце отпугивало их от меня незримым для обычного глаза человека усилием. Я опять расслабился. Вся толпа продвинулась шага на три вперёд за мной, но стараясь не привлечь следующего за мной мертвяка. С явным намерением продолжить начатое мертвец пытался подойти ко мне ближе. Мёртвые излучали очень тяжёлые для всех живых ещё людей микрозвуки; вибрации доходили порой и до меня. Эти содрогания вызывали у меня понимание, что я был не прав и даже столь незначительные на слух и глаз действия мёртвых наносят физический ущерб, словно это анатомические слова моему организму; физиологические слова-волны от этого мёртвого пролили иной свет в моих глазах на этот мир; что все, кто меня окружал, смотрят на меня как на шута, жестоко издеваясь надо мной на уровне мышления моей плоти или бывшего заключённого тюрьмы, застрявшего среди обычных людей узником своего преступления; что все совершённые мной глупости, которыми я плевал вслед другим, вернулись мне обратно. Это заставляло меня ещё быстрее перебирать ногами, двигаясь вперёд к неизвестному мне безопасному месту от них. Все мы побежали, прорвавшись от мёртвых с утроенной скоростью по улицам Ялты. Нам не было известно откуда у нас сейчас столько сил. Будто сам мир повернулся к нам лицом.

— Простите меня, но между всем прочим, уже вечереет! — вымолвил мужичок, не переставая креститься и кланяться. На грубых щеках уже выступала синева от прохлады. — Прошу Вас, Марк!

Вечер взял своё; было уже достаточно темно. Некоторые из нас слились с толпой преследующих нас мертвецов, ЗАЧАРОВАННЫЕ ИХ ПЕСНЕЙ. Впрочем, незнакомые мне люди, видно, мало меня интересовали. Как только мне удавалось скрыться в проулках за домами, уйти с линии горизонта «их» обнаружения, – не хочу даже упоминать слово «мертвецы», — Солнце словно караулит мои мысли; и неизменно, как будто откликаясь на них, появляется, стоит лишь подумать, что «это» сейчас появится!.. — я стоял, вслушиваясь в гулкую тишину, и едва до меня доходили скребущие шаги мертвецов, что преследуют нас. Я был испуган и снова пустился бежать, крикнув остальных, даже не думая куда, в какую сторону, не разбирая дороги, петляя по кварталам, как стадо испуганных козлов все мы бежали… Виктория бежала рядом со мной. Должно быть, она опять испытывала истинное раскаяние. Сила стихи бушевала во мне, и я не удержался применить её. Мне удалось остановить их усилием воли, но отдача моего усилия подняла моё тело высоко над землёй, где-то на полметра! Мы совершили ни один круг, исследуя куда они отступают от нас. Пока они держали направление снова к центру Ялты. Я вернулся в жене и получил, наконец, поцелуй, что способно растопить лёд любого мужского сердца. Пока мы боялись расходиться и решили накупить палаток и заночевать за городом, так как там проще держать от мертвецов оборону. Мы снова побежали, так как мёртвых по городу уже было много и дороги перекрывала полиция. Я не сообразил, что так бегать можно долго, прямо до пика своей усталости. Мы добежали все до окраины города, но никто не мог пересечь выезд даже пешим ходом – все столбенели от какого-то звука. Я думал об этом много, но не до бесконечности, — о том, что будет… однако я не стану извещать о своих мыслях… было ли это истинным?! Мы попытались пробежать, зажимая уши, но достаточно крупный мужчина, бежавший первым, упал от остановки сердца, и мы побежали все в панике назад в Ялту. Когда я свалюсь также, не выдержав напор внешних испытаний?! Даже думать не хотелось. Я обратил внимание на одного из мужчин среди нас. В мужчине я узнал главу полиции. Мы добежали до подземного перехода. Я нырнул туда, предварительно спросив главу полиции: «Удача?» — и по его взгляду понял, что он даже не понял мой вопрос! К нему можно было не обращаться. В переходе я ударился о что-то торчащее из стены правым коленом и из глаз пошли слёзы – там было очень темно. «Да вляпался, безумный старик куда-то пропал, и Полина на сообщения не отвечает, ну ничего, может обойдётся!»- у меня тогда ещё теплилась надежда на лучшее. Но тогда меня удивил глава полиции, когда из-за тёмного угла подземки выглянула его мерзкая уже знакомая физиономия с фонариком, упрекающая меня взглядом за безобразную предусмотрительность. Может быть, моя очень удивлённая с раззявленным слюнявым ртом рожа его раздражает, но он взглянул на меня виноватым взглядом после того, как мы смотрели друг на друга в темноте минут пять. В темноте меня снова посетило ощущение, что мёртвый заходит в подземку. Это следствие моего расстроенного воображения?.. Я посмотрел на главу полиции, и взгляд его выражал одновременно безволие, тупость и горделивость. Это был человек с легко читаемыми потоками его мыслей, — как будто он телепат и общается со мной не тем, чем надо!.. С криком «Пошел прочь, болван!» он оставил меня в темноте одного с моим больным воображением. Впрочем, любой человек на его месте поступил бы также, если бы кто-то о нём подумал также, как я об этом мужчине в тот момент. До чего людей только не доводили две крайности: нищета и богатство. «Вот же...» - думал глава полиции, покидая меня в подземке и идя дальше, ища прощения Святого Духа и Христа Спасителя за свой грешок. Я стоял один в темноте и ко мне явно кто-то двигался и выл. Я замер и прислушался. Ответ пришёл мгновенно. Ко мне шёл мертвец и я в одышке выбежал за главой полиции, не видя ничего и следуя неведомому инстинкту моей плоти. На выходе из подземки у меня зазвенело в ушах. Неужели, на улице мне стало совсем плохо?! Меня уже ждали друзья того парня с катаной, а наши оставили меня им, посматривая издалека что со мной будет и держали Викторию под локти. Эту разгорячённую толпу безработных любителей аниме я уже видел, но удары от них пришлось принимать уже без сил сопротивляться. Боль растекалась по всему телу, принося с собой телесные мучения, от чего меня окутал тот самый страх, перерастающий в ужас грядущей ко мне смерти. Мне хотелось спрятаться от ударов, но в неурочное для них время я собрал свои силы и им старательно врезал. Голова жутко заболела, и я понял, что уже наступает утро и видно первые лучи Солнца. Мою руку держит она, — Виктория. Мне хотелось скрыться от света, людей, мчащихся машин. Я резко встал и налетел драться на эту сорвавшуюся с цепи свору безработных, одурманенную неизвестной целью своего благодетеля, от которого они все ждут деньги за наши, может быть, тела!.. Я вырубил троих, но оставшиеся пятнадцать меня избили и я, превозмогая боль, бросился бежать, ища укрытие, а по пути моё сознание почти угасло, сменяясь неким автоматом меня на грани инстинкта выживания. «Нужно бежать к остальным! Я не смогу бесконечно отрываться от этой толпы! Но помогут ли они мне?!» — подумал я и упал без чувств. Очнулся в темном помещение, похожем на подвал. Прямо над собой я услышал звук тяжёлых шагов, увидел тени людей, почувствовал эхо удара обуви о что-то железное, и в ужасе нырнул дальше по туннелю, который нащупал, к моему счастью, я был в том самом подземном переходе и вышел на улицу, где просто бродили материализованные звездой мертвецы.

— Что мы вам сделали плохого? Вы нас собрались тоже утащить на тот свет?

Мертвецы мне не стали отвечать. Пахло сыростью после дождя. Тусклый свет пробивался сквозь тучи, проникая крошечными порциями и едва освещая улицу. Я вошёл в помещение какого-то отеля и снял номер – денег я приберёг много. После я прошёл в номер и старался там вспомнить всё, что я уже на тот момент пережил, осматриваясь в номере. Вдруг в одном из темных углов мне показалось, что кто-то двигается. Я всё осмотрел и никого не нашёл, решив спокойно лечь спать. Был день. Через минуту в номере начал разноситься стон и кряхтение. Передо мной снова стояла Алиса и кашляла кровью. Я вгляделся в её сморщенное болью лицо, но не смог ничего умозаключить, так как я был изнемождён и глазах всё расплывалось. Алиса посмотрела на себя в зеркало и начала кричать, но я всё равно потерял сознание прямо так.

Очнувшись, я открыл глаза и увидел подле своего лица сухую руку и лицо Алисы. Я еду в метро. Мы явно в Москве.

— Алиса, как я оказался из Ялты в Москве?! — вскрикнул Марк.

С её стороны поступило только молчание и, по всей видимости, полное непонимание происходящего, — похоже, она только что разрушила один из миражей, наложенных Солнцем на человеческие города, словно околдовавшая природную кару Бога колдунья, а молодёжной группы анимешников здесь и след простыл, словно их никогда и не было. Марк ощущал себя так, будто его только что разбудили – спящего. От страха он совсем позабыл, что Алиса его уже более 25 лет как почила. Марк смотрел на Алису рядом и вздрагивал при каждой остановке. Он попытался от неё сбежать несколько раз, но все попытки она угадывала и силой держала его рядом, сламывая малейший посыл его воли чем-то Марку неведомым – он от этих её чар начинал засыпать, как под наркотиком. Так и есть, она легко угадывала человеческий главный общий эпицентр пути мыслей… она просто отвечала на человеческий общий посыл и концентрированный вторичный ответ использовала, чтобы блокировать Марку психический контакт с Солнцем – источником его усиления. Глаза Марка привыкли к темноте, и он, наконец, смог разглядеть лицо возмущённой мёртвой знакомой.

Фигура Алисы резко одернула руку и произнесла глухим, отражающим звук материальных объектов, голосом:

— Как ты здесь оказался, милый Марк?! Я просто тебя принесла сюда на себе, пройдя весь путь пешком. Ты спал очень долго! Больше полутора месяцев.

Алиса напоминала Марку местную сумасшедшую, хотя он и сам не многим был лучше, чем о ней вообразил в этот момент. В Москве давно привыкли к его странностям. В окне вагона метро Марк увидел попытки мертвецов запрыгнуть внутрь. Он боялся, что у «них» получится запрыгнуть прямо в вагон. Марк снял туфлю с ноги и начал кидаться в невинных «прохожих» почём зря, и, поняв, что это бесполезно, он уселся на лестницу в тамбуре и начал беседу сам с собой вести, пытаясь возобновить психический контакт со стихией (Солнцем, если угодно). Но здесь сидят люди. Всем всё было слышно, и все решили, что Марк обкололся. Алиса выбежала, взяла Марка подмышку и выпрыгнула из вагона, приземлившись достаточно ровно и держа торможение, словно дикий хищник. Она взвалила Марка на спину и пробежала их метро до какого здания, куда выбросила Марка и закрыла дверь на замок. Марк сидел в том самом подвале, куда по воле судьбы закинула его Алиса.

И «они» не показываются. Старик куда-то пропал, хотя я чувствую, — он ищет меня. Мертвецы ждут где-нибудь на выходе из метро, или прямо на какой-нибудь станции. Старик явно был бы недоволен, что я так настойчиво бегу от него! Найдёт ли он меня в этом подвале?! Алиса открыла дверь подвала и спустилась ко мне.

– «Он», видит сон… – резко достала мне загадку с самого дна своего разума умершая Алиса, простонав мне буквально эти слова.

– Алис, – переворачиваясь на другой бок, пробормотал я сквозь сон, лежащий на полу подвала, – будь другом, купи хлеба и чего-нибудь попить, хорошо?

– Ладно, – привычно хмуря брови согласилась она и ушла.

Я остался один и от скуки вышел на улицу через открытую дверь подвала. Даже крышами сонного собора занималась новая заря, а я стоял один и без внимания. Может, этот длящийся уже второй десяток лет День Сурка скоро прекратиться… Сейчас Алиса вернётся, мы поедим и завалимся снова в вагон метро ехать в Ялту. Я вернулся в подвал и сидел тихо, пока не услышал звук открывающейся двери.

- Ты пришла? – крикнул я Алису.

— Да. Вот, держи! – она кинула мне пакет с едой из фастфуда, купленной на мои деньги, - Перестань так двигать ногами и размахивать руками! Я буду сторожить тебя до тех пор, пока ты не начнёшь вести себя адекватно, и не откажусь от своего замысла… ты карту свою с деньгами в пакете нашёл?.. – физиономия Алисы испуганно смотрела на меня, - старые и страшные, они, мёртвые на улице, ты видел кого-нибудь? – Общий помысел был осознан между нами сразу и без слов: «Да!..»

Естественно я их видел…

— «Они» в людных местах? – Я понял Алису по взгляду: «Нет!..» — я ощутил её недоумение от моего к ней вопроса. – Будем в подвале до ночи? – «Да!..» — Покатаемся потом в подземном тоннеле? – Её мысль по мимике: «Нет!..» — Просто сядем туда, где люди и быстро поедем в аэропорт? – Кажется, она согласна. Агрессивный настрой Алисы пропал – она легко могла чувствовать и понимать без слов, так как ранее умирала. – Если мы с тобой найдём более полнящиеся людьми земли – ты не будешь больше так тревожить себя от своего будущего, Алиса? – Алиса покачала головой: «Нет!..»

Я наконец-то решил, что отправиться ночью одному в метро ещё опаснее и «прицепил» себе на «хвост» Алису; мы выбрались на поверхность земли к утру. Мёртвые всё ещё выли в метро. Единая картина ситуации никак не складывалась у меня в голове — я лишь тщетно пытался понять, что происходит и откуда все эти мертвецы. Начался ураган, крыши зданий поднимались вверх, а земля рушилась на куски — по воздуху летали камни, разливались брызги от озера в парке неподалёку. Я был обескуражен и сбит с толку. Нам с Алисой пришлось пока вернуться с метро с надеждой, что нас там не завалит. Мирный гражданин Москвы вышел из метро, и я на рефлексе побежал за ним, но меня, следующего за мирным человеком, подняло в воздух ураганом, я не доставал до земли сантиметров на десять, и меня несло на большой скорости в случайном направлении. В мою голову ударило кирпичом от рушащегося здания, и я летел уже без чувств. Я лишь ощутил, как моё тело упирается в какую-то стену, придавливаемое сильным ветром. Запах смерти стоял всюду. Кто-то принёс меня к метро. Всё жутко болело. Люди входят куда-то. Выходят откуда-то. Я открыл глаза и снова увидел рядом Алису.

— А что ты будешь теперь делать? Ты пойдёшь к тому старику, и он снова натравит на нас мертвецов?

— В смысле? – не понимал я значение её слов.

— Ты не знаешь? – опечалилась Алиса.

— Что я не знаю? – допытывал её я.

Мысли посыпались как дождь из облаков: «Старик ли призвал их сюда? Мы не пойдём к нему. Я больше не хочу ему подчиняться. Он мне не какой-нибудь вождь. Пока мы будем вдвоём. Нужно пройти в пустой вагон и подождать конец урагана!» Я, повинуясь собственному чувству страха, что росло в моём, расколотом на две части, сердце с каждым новым днём, стал медленно спускаться вниз в метро, а за мной следовала Алиса. Напомню, что Алиса тоже была из мёртвых, просто меня в ней свели события нашей загадочной переписки уже давно. Вместе с ней опускались мы вниз, а на ступеньках лежал какой-то молодой мужчина с разбитой головой. Вдруг у края платформы остановился пустой вагон, следующий своим текущим маршрутом, и, как по зову наших сердец, Алиса взяла раненного мужчину на спину и, образовав некую кучу из троих, мы все завалились туда. Я понимал, что электричка постепенно будет наполняться людьми, и на последней станции будет не менее нескольких человек, но, когда все выйдут, потом что? Что нам делать? С ними домой же нам не пойти, а останавливаться где-то нужно!

— Что же я должен сделать? – в ответ на мой физиологический сигнал мысли, психически посыпались мысли-варианты от Солнца со всех сторон, я выбрал один вариант и произнёс его вслух: «Но даже если я всё придумал, ничего страшного не случилось… по совести судить, если что… и ничего страшного на самом деле не существует… это всё иллюзия моего страха…» — звучало отдельно вырванными из моих размышлений фразами. Всё это немыслимо. Существую ли я вообще по факту? Мертвецы начали тянуться к нам. «Этого не может быть, потому что быть не может никогда»!.. (Из рассказа «Письмо к учёному соседу» Антона Павловича Чехова (1860 -1904)) Мертвецы вырвались из хватки моего заклятия к Солнцу и их ноги свободно шли к нам. Картина будущих моих действий на их приближение в моей голове не могла собраться, какие усилия я для этого не прикладывал, но сделать что-то со своим буйным воображением я при этом тоже не смог, словно мой рассудок быстро покидает меня… я всё ещё не понимал, что происходит, даже если делал напор на этой задачу всеми своими логическими возможностями. Один из мертвецов магией выбил меня из метро на поверхность, к счастью, через выход из подземки, а такого явно происходить не должно! Что это за безумие?! Начались толчки землетрясения… логика природы в моих глазах была хороша, так как нарушала сейчас не только все наши жизненные законы, но и собственные законы естественной физики. Если даже эти законы уже не имеют вес, почему я до сих пор пытаюсь мыслить логически? Алиса и я быстро перекинулись словами и побежали к Красной горке. Так как нужно было ехать, я начал доставать прохожих с просьбой подвезти, но все обзывали меня больным. Мы побежали пешком. Пользование волей случая медленно превращалось в моё кредо – в итоге какая-то женщина дала нам с ипподрома лошадей по пути. Я сумасшедший и жизнь мне давно уже не дорога, а один сплошной тупик моего движения вперёд. Я в шутку кому-то из прохожих это сказал, и он был мной сбит с толку, а мне было только смешно. Человек искренне не понимал, зачем я ему это выпариваю в момент землетрясения. Я вдруг поразился его решением, явленным мне в его игноре моего идиотизма – насколько ему дорога своя жизнь! Казалось, всем было неловко из-за моего поведения сейчас. Почему я так себя повёл? Меня поразила насколько из-за каких-то мертвецов, которые могут ходить и разговаривать в Москве наступила катастрофа и разруха. Я был поражён увиденным, ведь покидал я это место всего пару лет назад, когда приезжал отдохнуть… что могло произойти за такой короткий срок, кроме появления мертвецов? Явно здесь фигурирует что-то ещё, но я пока не понимал что именно. Мы с Алисой слонялись по всему городу в поисках людей, которые тоже держат путь в Ялту, но никого нигде не было даже просто с целью поездки куда-то по стране из Москвы, может местный народ обезумел или это проделки христианской интерпретации Сатаны? Хотя я, занимаясь жречеством - или колдовством – считал, что Сатана – это некое название Солнца, которое в гневе убивает своё на Земле творение и в глазах животного становится чудовищем. Я не верил в совершенное зло, но отрицать его вокруг было бы глупо, так как где есть полезность всегда есть нам и вред. Мы с Алисой продолжили поиски того, кто сможет нам всё объяснить, обнаружив, что самолёты в аэропорту пока не выпускают; я хотел повернуть назад и рассказать о случившемся в соседнем посёлке, но это уже сделали Москвичи ранее. В далеке я заметил фигуру в длинном пальто. Может этот человек мне всё объяснит? Куда подевалась моя молодость, когда все мои мысли были о разбитой судьбе из-за несчастной любви с Викторией? Я двигался с Алисой к нашей будущей удаче, что сейчас находилась в руках кого-то другого. Однако всё наше движение становилось просто прогулкой по Москве в поисках приключений. Мы не могли достичь цели нашего здесь пребывания. У меня уже начиналась паранойя, что я просто был обманут стариком – на связь он так и не выходил. Словно обделённый чем-то я страдал от зависти к любому из прохожих мимо нас с Алисой… погибнуть от неожиданной, но возможной случайности было бы лучше, чем от моего кошмара! Погибнуть от любой возможной случайности было бы лучше, чем от этого кошмара игнора людьми до смерти в одиночестве их дискриминации! Вот что я сейчас чувствовал! Да пусть лучше эти мертвецы зачаруют мой рассудок!

— Так что же всё-таки будем делать?.. – в общем потоке людей Алиса пыталась разобрать их настроения. Ей становилось не важно наличие у неё осязательного с людьми контакта, так как она была одна из мёртвых и их структуры отличались от структур живого человека, — произнесенные вслух слова и формирование от людей различных мыслей ею воспринимались как-то синхронно и всеми органами её чувств, о которых я совершенно уже не имел малейшего представления, – она могла чувствовать даже мои галлюцинации при желании, усиливая тем мою настороженность к происходящим сейчас событиям; она как будто открывала с моим разумом новый вид связи, проявленный неведомыми информационными потоками от меня к ней, и знание, проницающее меня в момент с ней контакта, всё больше зачаровывало меня, я даже ощущал движения своих рецепторов, которыми с ней общаюсь.

— Остаётся только искать приведений… Есть у тебя идеи? — спросил было я, собираясь идти к мужчине в пальто, но тот вдруг испарился, не посмотрев даже в нашу сторону; вдруг всё моё тело заболело; я не заметил, что стою на коленях, скрючившийся.

— Перенапрягся? — спросил мужчина в пальто, подходя ко мне и приставив к моей макушке свой зонт-трость, вдруг превратившийся в катану; я сглотнул и прошипел:

— Меня зовут Марк… — Мужчина в пальто не стал меня слушать, и взял меня за горло, подняв в воздух одной рукой.

— А-а-а-а!.. — мой крик заглушал вопль мертвецов неподалёку от нас, недавно покинувших подземки и здания; мужчина коварно улыбнулся и спустил меня на землю.

— Не кричи.

— Но после такого!.. — спорил с ним я.

— Я только тебя осмотрел. Я не буду тебя калечить. Чтобы покинуть Москву, придётся рисковать погибнуть, пробиваясь через толпу уже агрессивных мертвецов на выезде из города. Зато у меня есть машина я могу вас подвезти туда, где вы мне сможете помочь с проживанием в этот кризис.

— Я ни за что добровольно не расстанусь со своей жизнью из-за такого пустяка! Найдём другой путь! – я устал от риска подохнуть.

— Это не пустяк. В Москве тебя раньше убьют голодающие.

Мертвецы начали со всех точек Москвы тянуться в нашем направлении, о чём мне сообщила Алиса. Это совершенно не укладывалось в моей логике, но я опасался соглашаться на предложение мужчины в пальто, так как не находил в себе смелости довериться ему…

Я просто думал, что знаю как есть, что я правильно познаю существующее на данный момент времени, но мою уверенность пресекали мои воспоминания детва, когда меня положили в психушку после смерти моего отца от выстрела неизвестного. Я помнил всё это так, будто это произошло совсем недавно и мне представлялись неуправляемыми в злобном бешенстве не только убивающие уже живых людей мертвецы, но и сами их жертвы напоминали мне толпу бездумных дикарей.

В чём я на тот момент был единственно уверен, так это в том, что мне необходимо осмысление ситуации. Я и старик нашими приключениями и призывами каждый своим методом сил Солнца что-то пробудили и явно вызвали этот феномен. При этом не только мы. Многие специалисты Земли практиковали подобные эксперименты и манипуляции. Я, Алиса и мужчина в плаще сели на поезд. Всего в вагоне сидело шесть человек. В соседний вагон мы не торопились, так как сложилось впечатление, что там нечего смотреть. Я глянул через стекло окна поезда, но ничего необычного, кроме пейзажей нашей страны там я не увидел. Я хотел выйти перекурить в тамбуре и сквозь стекло на меня смотрел мертвец! Не знаю, может он посчитал, что не «по-мужски» напасть на меня со спины?! Людей в вагоне он боялся ещё меньше, чем я сейчас боялся его. Должно быть, мертвецы тоже могли рассуждать. Явно могли даже большее. Что он умел, он мне не желал явно показывать, и просто продолжал смотреть на меня. Мертвец ушёл, и я вернулся на своё место. Мне всё равно никто не поверит. Что я скажу об этом? Что он стоял и караулил меня, но нападать на меня и не подумал? Может быть все эти люди мы, сидя в этом вагоне, просто спим?! Не знаю, но мне начинает казаться, что мы все уподобляемся органическим куклам. Глупо и мы в вагоне и все в Москве сидят на одном месте, словно органические куклы, изображающие, что живут. Живут, словно гнёзда чему-то ещё. Как-будто сам их Бог, которому они все молятся. Забыл убрать с Земли свои забытые модели будущих творений. Прототипы.

Я вышел в тамбур и закурил. Мертвец выскочил ко мне из-за двери, застав меня врасплох. У мертвеца были длинные чёрные волосы и одеяния, напоминающие главу американской мафии или наёмника-убийцу. Он открыл дверь поезда и выкинул меня за пределы вагона на просторы прекрасных пейзажей, что я видел в окне. И мне осталось только упасть на камни и погибнуть, да только что-то в моём сердце отчаянно сопротивлялось принятию такой участии во смирении, не позволяя мне умереть. Я начал психически взывать к Солнцу и в воздухе по резонансу тормозил ногами и руками, словно я некая форма пространственного паука. Стихия затормозила моё падение, и я смог постепенно тормозить ногами в воздухе своё скольжение, а иначе я упал бы кубарем и переломал бы себе все кости и отбил бы все мышцы. Всё же в конце своего торможения я ударился спиной о стену чьего-то дома посреди полей. Мне чувствовалось, словно сотня дубин бьёт меня в головной мозг некоей формой отдачи моей манипуляции, так как у человека нет обычно моих возможностей. Мне уже была видна в глазах краснота, после чего всё вокруг темнело и звенело в ушах. Я упал без чувств, но ощущал, словно я просто исчез и всё. Словно это было тоже мгновение, мои глаза открылись и я увидел свою знакомую комнату в нашей с Викторией квартире, за которой часто присматривала Ева Васильевна. Наши дорогущие для нас стулья низкого качества, стол с дорогущей тогда для нас, но низкого качества посудой, где лежали бананы и помидоры, кресло бирюзового цвета, который не в моде, а на стене моя картина-абстракция психа.

«Дом!»-подумал я и чуть было не вскрикнул.

Я вышел на улицу и думал о многих вещах, лаская щеками ветки моего любимого дерева во дворе, дёргая его за сучья, потом я осмотрел на себе одежду и окончательно облегчился вздохом, приняв психологически, что всё в порядке. Только я расслабился, как оказался в тёмном лесу, в самой его чаще в мороз. Что случилось со временем? Никто и никогда не смог бы меня заставить сюда прийти ночью! Это безумие! Внезапно при мне снег начал быстро таять и наступил весенний холод после зимы. На меня выбрел из берлоги неподалёку медведь и завыл от безумия погоды! Я от него быстро побежал и, найдя ямку под кустами, нырнул туда, - неподалёку стоял пенёк и кустики, что помогало мне скрыть своё присутствие – я сидел тише воды и ниже травы в буквальном смысле. Я попытался вспомнить как я оказался в лесу из моей квартиры, но не мог ничего вспомнить! Я снова очухался бегущим по груде разбросанных лесниками веток где-то рядом с Ялтой! Я замёрз и стал тереть своё тело и плечи, пытаясь согреться… Отдых и восстановление сил становились нужны мне, как воздух…

— Я рядом с городом. Это нужно отметить! Попрошу до моего дома мне помочь вызвать такси… Пройду-ка в это здание!..

Я точно также, как все современные люди, люблю смотреть много сериалов, но в основном корейские и российские, так как японские аниме-сериалы приелись мне в детстве по самое «не хочу», а вместо рвоты от тошноты из-за них ещё и виды их развлекательной литературы: манга, яой, хентай, буккаке, - это всё кошмар для нормального человека из России, который верит, что непременно переедет жить в Европу, но следует культурным линиям Южной Кореи. Я часто признаюсь сам себе, что больше меня интересуют не обычаи других народов, а их иные сексуальные традиции; я всё же не знаю многих направлений сексуальных культур, так как лежал в психушке и моё общение и становление в социуме было подорвано, а денег у меня было вообще всегда мало, от чего вниманием женщин я не разживался, но был случай, когда я притворился проституткой; я не опускался до гулянок по женщинам никогда, так как подобные модные тенденции меня не привлекали, но мне было и нечем хвастаться перед другими парнями. Они бы мне в рот засунули мои фетиши. Едя в такси, я вспоминал дни, когда я проник в спальню к Виктории и у неё в постели у нас был замечательный секс. Мы вообще с ней любим до сих пор это занятие, но я редко бываю в покое. Нужно завязывать уже мне с этими скитаниями и найти со стариком связь снова, пока мне не приснился уже мой настоящий конец. Я словно уже не раз бывал в объятиях смерти, но всё ещё не могу смириться со своим бессилием.

Всё моё тело пронзала острая боль, обострившая все мои чувства и мир вокруг, который я всё же стремился воспринимать для себя единым целым и тем, с чем един я сам, в следующий миг снова дал шизофрению и раздробился на малые части моего рассудка. Я стремился вернуть своё сознание из абсурда к некоей общепринятой норме, при чём так, чтобы таксис не заметил моё смятение. Облака парили в небесах надо мной, когда я вышел около своего дома из такси, а ноги были настолько тяжелы, что земля под ними была мне подобна бездне. Более того, когда я заходил домой, моё внимание снова привлекла именно нарисованная собственными руками абстракция, которая тоже вела человека к расщеплению сознания, потому что каждый элемент внешнего мира на ней я отразил отдельным, а в реальности они едины друг с другом. Элементы стихии на картине были похожи невооружённому глазу на отталкивающие друг друга мозаики, парящие в невесомости. Обусловленные атрибуты полностью поглотили моё внимание: от цветов и формы до уровня прозрачности подобранного оттенка краски. Я осознал происходящее не с первой попытки, а где-то с шестого подхода логического разбора произошедших со мной событий, при чём на каждом подходе моделирования ситуаций моего беспамятства мои гипотезы меня поражали, деформируя моё действующее мировоззрение. Я словно стоял в метре от огромного чудовища, притягивающее моё внимание прекрасным блеском – такой я сейчас воспринимал звезду (Солнце). Однако все эти красоты неизбежно идут мимо меня. Первые мои четыре попытки понять, что со мной твориться были похожи скорее на мои воспоминания совершенно иных событий моей жизни, тогда как последняя опровергла весь прожитый мной жизненный опыт и вела меня снова к абсурду. Я сделал глубокий вздох и выдохнул.

В комнату зашла Виктория, Полина и старик. Я предложил им включить музыку. Предложение встретило общую поддержку. Должно быть, очухался я от музыки, но раздробленность моего рассудка стала отпускать меня. Все мы сели в гостиной по диванам и креслам. Что-то где-то шуршало. Я опять не понимал, что нахожусь в собственном доме, но осознавал, что это просто приступ. Виктория села на диване рядом со мной и мне стало мягко и уютно от женского тепла. Внезапно от щекотки в носу я чихнул. Старик уронил что-то с тумбочки на пол, привлекая к себе моё внимание, - я вскочил на ноги и оказался с ним лицом к лицу. Старик был в дорогой спортивной толстовке, а уронил на пол он спортивную шляпу, подтянув при мне свои трико и проверив шнурки на обуви. Внезапно он протянул мне в руки нож. Вид у него был немного растерянный. Я стоял с ножом в руках посреди комнаты, а Виктория смотрела на меня загадочным взглядом. Неподалёку от нас на улице кричали люди, работающие на старика знакомыми мне голосами. Часть их уже была мобилизована стариком в черте Ялты. Сегодня Солнечный и весёлый вроде бы день, а в итоге криминальные стычки не дают расслабиться никому из нас. Я присоединился к людям старика на улице под голубым небом с редкими облачками. Всего нас получилось шестеро, и мы отправились в лес, куда меня они ранее увозили для принуждения обучиться жреческим приёмам убийства. Всё это для моих глаз и остальных органов чувств составило только мгновение, так что не идти мне точно в разведчики, так как я могу отключиться в тылу противника.

Глава 5.

Старик уже ждал нас в том самом домике в лесу. Меня даже охватили ностальгические воспоминания о моём замешательстве при первом с его властностью знакомстве.

— Ты откуда такой взялся? Что ж, сейчас бы я тебе смертельный удар вилами в грудь и нанёс за то, что так открылся мне! Как ты вообще живёшь без меня?! – проговорил старик, и «поза хищника» моего организма, понимая, что опасности нет, тут же сменилась приветливостью. У меня оставались опасения повторения кошмара мертвецов и здесь! Но сейчас я был готов расцеловать небритую щетину этого старого хрыча! Он мне… вилы… грудь… а откуда у него здесь деревенские вилы? Я уже жаждал хотя бы деревенской, но нормальной, спокойной жизни! И небо голубое, и солнце светит! Мне так жить захотелось! Пускай пока я буду просто жить, трудиться вот на этой земле старика, ворошить вилами сено, а пот будет капать с моей кожи ручьями… меня вовсе и не нужно будет никому контролировать и опекать, подобно маленькому ребёнку, так как я ответственно буду смахивать этот пот со своих глаз, дабы сохранять свою бдительность; потом после работы я развалюсь на сене, как и принято в деревне, закусывая любым русским хлебом свою усталость и, ощутив на языке его пряный вкус, я получу огромное удовольствие!.. Я предвкушал свой труд.

«Пусть даже меня заставят дежурить! Я готов! Хотя у них своих дежурных без меня хватает – на каждого человека ранга Михаила у старика в боевых и рабочих группах бывает какая-нибудь гувернантка или священник, бабушка-бухгалтер, дедушка-директор группы, менеджеры-тётки, дяди-психиатры или тренеры, профессора, полиция и наёмная охрана… возможно, и мне пока безопаснее побыть в этой массовке… хотя бы для того, чтобы снова вернуть в свои руки саван моего погибшего прошлого до тех пор, пока я не разберусь, что со мной произошло и продолжает происходить…»

Но реальность несла для меня совершенно другой опыт, словно песчаная пыль тех самых восьмидесятых годов, уводя успех их моих рук. Все привычные мне постулаты и обычаи общества были сломлены, а окружающая действительность казалась сном мне от того, что я не успел ко всему адаптироваться так, как мне того хочется. Я осознавал, что процесс моего развития в полноте его проистечения не в моей власти. Солнце владеет нашими адаптациями и играет со мной, словно я для звезды марионетка на ниточке, что явно нормально, учитывая, что оно не человек хотя бы. С тех пор, как я пробудился для звезды, она бросает меня их одной страшной ситуации в другую намеренно.

День мы все отработали, но всё время моего труда лёгкие мои сжимало от воспоминаний прожитого кошмара и лишь к вечеру они нормально расправились. В этот момент я наконец освободился от этих страданий и вдохнул полной грудью свежий воздух, наполнявший мою жизнь нужными веществами, позволявший мне хотя бы сейчас ощутить радость от своего труда. Наконец-то я отдыхаю как мечтал! Я радовался всей своей грудью! Я проголодался и пошёл на кухню, где в тарелке лежали зрелые яблоки, одно сразу начав уплетать. От утоления голода я ощутил благодать, но восхищения мне ещё не хватало. Я съел второе яблоко, но настроение по-прежнему портилось. Восхитил в итоге меня старик, прошедший на кухню пить молоко, закончивший работу с сеном последним. Он почти всегда работал. Этот человек не знал отдыха без пользы для своего будущего. Старик посмотрел на меня оценивающим взглядом. Вид у меня после рабочего дня был помятый, рубашка была мокрая и в трёх местах уже мной порвана от неаккуратного обращения с инструментами земледелия, джинсы были измазаны навозом, а с обуви от сырости вся подошва слезла. Старику от моего вида стало немного неловко от чего он судорожно вцепился в свои вилы. Я свёл брови, осознавая, что он меня бы прибил как проходимца. Следовало бы заговорить с ним, но я искренне не знал, что и сказать нормально ему! Меня посетили в поисках темы разговора смутные воспоминания, как я сидел и прятался от амбала, которого кто-то отправил по мою душу, продрогший под кустами в лесу, стараясь не скрипеть сучьями. Тогда я действовал в полусне от транса с Солнцем и ничего наперёд не знал и не планировал. Видимо, сам мой инстинкт вывел меня тогда из тяжёлой передряги. Интересно, а дикие звери как мыслят, когда ищут свои места миграций? Инстинкт ли у них, как говорят, или они мыслят при этом? Я хотел был узнать ответ, но как мне такое узнать?! Мы легли все спать в доме, около которого теперь лежало много копёшек сена. Я выбрался от бессонницы и забился спать в копне сена. Я спал сладко и было тепло. Значительную часть своего прошлого я вспомнить уже не мог. В эту ночь я ощутил, как сильно за это время устал. Я всё хуже владел своим телом и головой. Сама стихия играет моим страхом перед ней, искажая мой инстинкт. Есть ли у жестокой звезды по имени Солнце добро, как представляют верующие в Бога? Так или иначе, красота Солнца часто будит добро во мне. Моя страшная Судьба по-прежнему владеет мной, а стихия управляет моим движением, охраняя меня, но… я задался вопросом: «А существую ли я?» Я иронически помнил, что пока этот вопрос у меня есть, то я сам также существую! И вот звезда надавила утром своим светом на мой нерв, и он начал давать мышечные боли. Помимо своей воли я встал, преодолев эту агонию без даже малого усилия своей воли. Солнце и вредило, и помогало мне, напоминая мне, что я согласился умереть от того, от чего в итоге и умру, чтобы я потом ей не жаловался. Такова сила договора с ней, если человек пошёл на эту форму относительности сознательно. Внезапно к нам вломился в дом, выбив дверь беспокойный мужчина и затараторил, когда мы все на звук выбитой двери прибежали, включая старика:

— Послушайте, друганы, спрячьте нас у себя ради Бога! Да ты не смотрите на нас так. За нами мертвяки гонятся! Понимаете, у одного из них кровь из ушей текла и голос был металлический! Мне страшно! Я устал! Со мной бегут ещё трое. Вон они! Нам нужно где-нибудь спрятаться… Я для вас, что хотите потом… ну, пожалуйста!

— Ну что ж, давайте пойдём к мертвецам!.. – дал всем старик указание.

В глазах рябило, а в ушах нарастал противный звон, но, я собирал волю, чтобы взять себя в руки… «Что бы ни происходило сейчас, мне нельзя сорваться в сумасшествие… нужно держаться, пока я не распутаю, что за чертовщина тут творится… Что мы вызвали нашими убийствами?!», — твердил я себе. Собрав волю в кулак, я открыл глаза и устремил свой взгляд к небу… Все мы вместе пошли к ним.

Растерявшийся нашим решением мужик безнадёжно следовал за нами, смотря нам вслед понимающим взглядом! Наверно он принял всех нас за безумцев, что пьют литры алкоголя от скуки и бросаются от тоски в жерло вулкана. Все мы не болели белой горячкой, а среди людей старика только я страдал иногда от сумасшествия, которое настигло меня после смерти отца. С вопросительным выражением, что было заметно по его взгляду, он кивнул нам, напрыгивая сарабанду: «А вон! Давай в эту сторону! «Они» там! Ни боись! Там сейчас, кроме «них», ни волков, ни зайцев нет, – испугались». – Даже спрашивать не стал ничего. Может это к лучшему. Как ему объяснить наши причины?

— Слушай, это верный ориентир? – я указал на кривое дерево в начале тропы.

Мужчина выразил свою радость, разрядив немного наше напряжение своей чрезмерной активностью, и заорал от всей дури: «Где ещё мертвецам тут быть! Go faster!» — старик застыл в замешательстве, а Михаил ему крикнул: «Yes!»

— Вот это да! Никак не ожидал от нашей группы столько смеха из-за выходки незнакомца! Как бы это в полезное для нашей группы русло направить?.. Такой талант пропадает!

— Покажешь точнее куда идти? – спрашивал мужика старик.

— Это недалеко! – ответил ему тот.

— «Ну, тогда пошли!» — Он шёл рядом с нами, а его попутчики остались сидеть в доме старика. – «Ты понял, что случилось-то?» — «Ты про это и хотел сказать?» — «Можно сказать, что так. Да» …

… Выше по лесу мы шли так, словно направляемся в пустоту, откуда, как из бездонных недр, на нас смотрели два красных горящих глаза живого мертвеца, впиваясь в наши души пустым невидящим взором. Несколько мужчин из нашей группы от страха побежали назад и оказались прямо за спинами мертвецов, завизжав от ужаса. Теперь дойти до домика было нельзя даже если идти весь остаток жизни мы бы так кружили, но мертвецы своим пением нам обеспечивали путь без цели, не имевший смысла. Мужчины из нашей группы начали падать замертво или зачарованные драться друг с другом. Михаил и я держались, а старик вообще был спокоен. «Как разобраться в этой чертовщине, если даже что делать непонятно?» — сказал я себе, но вместо того, чтоб опустить руки, я опустил взгляд и увидел там мёртвые глаза одного из наших. Он не вставал. Почему он не встал, а они ходят?

Видно, это происходило раньше, так как мертвец встал передо мной, преграждая всем путь двинуться дальше в лес, и смотрел на меня взглядом, полным жалости до такой степени, что в моих глазах, в глазах старика дрогнула сама душа. Мертвец покачал мне головой: «Расслабься – дальше пути нет!» Я с тоской огляделся. Лес, тропа, деревья. Бежать через густой лес – не годится! И я побежал к мертвецу, чувствуя усталость, огляделся и нанёс ему своё первый удар кулаком в лицо. И в ту же минуту почувствовал, что вовремя! Мертвец отшатнулся и проход был открыт нам! Как там остальные? Их не видно? Разве они могли куда-то деться? Они же все не могли мне показаться? Они были со мной! Вот! Более лёгким движением мертвец ударил меня! Удар! Ещё удар! Я отшатнулся и начал искать где укрыться. Где спрятаться? Закопаться в колючих кустарниках, поискать берлоги или ямы, пахнущие испражнениями медведей?.. Нет! Я сильно сожалел, что не осваивал строение землянок – неважно, зачем мне сейчас землянка? Вдруг, пока я бежал через заросли деревьев, я наткнулся на какие-то мелкие железки. Я зачем-то схватил железную трубу, испачканную в каком-то дерьме! Наверное, это подойдёт. Я отправился назад к мертвецу. Я не знал, как именно этой трубой мне с ним драться, но шёл довольно смело. Я огляделся — ну, теперь мертвец от меня спрятался! Его нет! Никого нет! Я сам себя загнал в угол и не знал, как теперь отсюда выбираться к домику старика! Деревья вокруг вздрагивали и трещали! Ещё треск! Нет! Мертвец бежит на меня, выпустив когти длиной пять сантиметров! Я подбежал через заросли и постарался выйти снова на тропу, придерживая трубу обеими руками, но понял, что это бесполезно! Попробовал кричать старика и наших на помощь! Не получилось! Я отбежал в сторону… и понял, что вот он, уже хорошо знакомый надвигающийся на меня и по мою душу мертвец бежит уже не один, а с подмогой! Что там случилось?.. Якобы все убежали и оставили меня сражаться в одиночку против «них» всех, но вот огромный мертвяк сеял у меня сомнения в моём успехе… Вот «он» просовывается ко мне через заросли деревьев… Вот мой страшный конец! Видимое и осязаемое воплощение самой смерти! В тот же миг я от страха закричал! Я дико закричал и бросился дальше через заросли деревьев, исцарапанный до крови! Я не видел перед собой ничего! Я даже не почувствовал боли! Своим телом я неизбежно пробивал и мертвецам путь за собой, калечась о деревья самым первым, и уже оказавшись около домика старика понял это! Я дальше побежал! Голова и ноги сильно болели и начинали неметь. Почему это снова происходит со мной?! У Солнца искусство такое, повергать людей ужасным обстоятельствам?! Только я уже ни в чём не мог поручиться! Я не знал останусь ли живым в следующий час! Неужели я ещё в здравом рассудке и способен сопротивляться своему желанию лёгкой смерти?! Я решил выбежать к дороге и с телефона попытаться вызвать скорую или полицию, так как здесь мертвецов уже было слишком много!.. Хотя будут ли они разбираться с ними? Не предпочтут ли меня отправить туда, куда им удобнее? Мне хотелось отдыха, сна и покоя. «Они» уже ждали меня у дороги… Я быстро развернулся и бежал через любые заросли и мелкие тропы, чтобы запутать их… В итоге я остановился в гуще леса и остался здесь наедине с самим собой, продолжая дальше свою попытку разобраться в произошедшем и стараясь всё детально продумывать. Что произошло? Почему и как?! Как?! Это действительно чрезвычайные обстоятельства и теперь мне остаётся только найти способ подходящего мертвецам убийства?.. Моя философия, мой собственный жизненный путь, который я строил для себя сорок лет. Ясный, проложенный мной путь, ведущий к неведомой, но точно великой цели, которую я, вероятно, достичь не успею. Сложившаяся ситуация лишала меня выбора, времени на раздумья, а также мои сомнения начинали становиться для меня угрозой смерти. Я сопоставил приоритеты. Мой взгляд стал твёрд, а мысли чисты. Я сжал трубу, испачканную в дерьме, уверенными движениями и сделал свой первый подготовленный шаг на встречу мертвецам.