Читать онлайн
"Лис и ясновидящая"
Утром, в час пробуждения петухов, на свет появилась малышка. Девочка весила около 3 килограмм. Еë головка, что казалось отвалится при одном неверном движении, была больше половины тела. Новорождённая кричала так, словно то был рык тигра. Но кричит - значит дышит. Для родителей это первый ребёнок, а рождение первого ребёнка всегда самое ожидаемое, сложное и волнительное. В первый каждый чувствует себя первопроходцем, избегающим мины.
Наконец-таки, малышку положили на грудь матери, а отцу досталась честь перерезать пуповину. Так считалось в народе. Новоявленного папу не радовала данная честь. Он сравнивал эту штуку с кишкой - и был не далек от правды - и предпочёл бы подержать на руках дочурку, несмотря на поселившееся в душе волнение: малышка столь хрупка, казалось не больше двух его ладоней. Но праведные, как ему казалось, мысли не позволили взять малышку первым. Ребёнок должен почувствовать материнской тепло... И кто это придумал? А может малыш хочет почувствовать отцовское тепло?
Что касается мамы... Мамочке была безразлична дочь, до того момента пока еë не положили ей на грудь. Женщина определённо ждала это чудо не меньше мужа, но роды настолько истощили еë: стал не интересен завтрак, который она пропустила ввиду схваток; раздражали врачи, что кружились по палате, как назойливый мокрый пух; муж не был исключением, смотреть на него было выше еë сил, что уж говорить о малышке?
Но вот, крохотное тело, что распласталось по ней, открыло второе дыхание; бесконечную нежность и заботу; Это маленькое создание, с такой маленькой грудинкой, одно умиление наряду с котëнком или щеночком.
Родители давно придумали для девочки имя - Злата. Но вскоре пришлось его сменить. Стоило кому-либо позвать малышку по этому имени, как начиналась опера. Да такая, что приходилось уши затыкать. Что только не думали врачи и родители. Позвали священников, а те и высказали идею, что имя это не еë: нужно другое.
Гадать какое имя хочет девочка долго и утомительно. А потому взяли «Большую книгу имен» и начали поочерёдно, делая небольшие паузы, перечислять имена. Настоящей удачей можно было назвать расположение имени в начале списка. Точней, около него.
Ефимия - «благочестивая», «священная». Это не на шутку обеспокоило родителей. Не то чтобы они выступали отступниками церкви, но родную кровь отдавать им не хотели.
В три года выяснилось истинное значение имени. Не ведая сущности мира, малышка подошла к матери и, ухватив ту за юбку, спросила:
— Мама, неужели тот мужчина лучше папы? — Женщина стушевалась, огляделась по сторонам. И поинтересовалась, где еë дочь услышала такое? — Мне приснилось, что ты целуешь другого мужчину, не папу. Вы мне говорили, что так целуют только того, кого любишь, с кем ты разделишь жизнь.
— Ефимия, я ни с кем не изменяю твоему отцу
Сон и реальность - разные по сути.
— Значит, папа тебя не выгонит? — Не угомонялась Ефимия, ведь сон был столь реальным будто она стояла в одной комнате с мамой и дядей. Дядя - не тот дядя, что мамин брат.
— Нет, конечно. Я очень люблю тебя и папу и ни за что не променяю на какого-то мужчину из твоих снов.
На следующий день девочка снова подошла к маме.
— Мама, я видела в окне мужчину, который снился мне. И я снова видела сон, ты сказала тому дяде, что вам стоит меньше видется. — Неуверенно пробормотала девочка.
— Ефимия, ты только папе так не говори. — Погладила по голове дочку. — Помнишь ведь: сны и реальность не имеют ничего общего.
— Мама, ты мне врешь. Я вижу, что у тебя в скором времени появится ребёнок и он будет не от папы. Его волосы будут чёрными, совсем как у того дяди. — Мама ничего не ответила на слова Ефимии, лишь чуть поджала губы.
— Этого точно не произойдёт.
На следующее утро Ефимия проснулась в холодном поту. Ей снились тараканы. Много-много тараканов, и пускай в реальности она их не боялась, но они наводили атмосферу ужала. Она не могла от них сбежать, словно была приклеена к полу клеем или смолой. Целая орда бежала к ней до тех пор, пока не накрыла с головой своими мерзкими лапками и усиками.
Малышка так испугалась сна, что прибежала к родителям в спальню, где увидела сцену прелюбодеяния матери и того черноволосого дяди. Это было так шокирующе и до предательства обидно, что Ефимия расплакалась, стоя в проходе. От чего еë родители проснулись.
— Ефимия, что случилось? — Обеспокоено, спросил папа. — Приснился кошмар? — Хоть и банальный вопрос, но стреляющий в цель.
Неужели снова сон? Но он был такой реальный. Сон. Всë это было жутким сном.
А днём, в субботу, Ефимия с отцом пошли на рынок. Как правило в начале июня фрукты и овощи только начинали появляться на рынке и цена на них была высокая, особенно на ягоды. Зимой их можно было найти только в банке варенья и то относительно целыми и очень сильно засахаренными.
Осматривая товары, в голове у Ефимия пронёсся звон колокольчиков, что был созвучен со звонкими медными трубочками, висящими над некоторыми прилавками. У малышки появилось плохое предчувствие.
Нет, это были лишь сны - сказала она себе мысленно.
Но стоило прийти домой, как сомнения развеялись. Обстановка была той же, отсутствовал посторонний запах, но теперь еë мама была другой. В ней зарождалась новая жизнь.
— Мама, — Не обращая внимания на отца, окликнула Ефимия. Ведь дети не ведают о проблемах взрослых, как и о фатальных последствиях. Они запоминают лишь то, что говорят родители, со временем трактуя и корректируя их по-своему. — не делай аборт: малыш ни в чем не виноват.
— Аборт? Милана, ты беремена? — Удивился папа.
— Нет. Не знаю откуда Ефимия это взяла.
— Ты решила мне сделать сюрприз? — Обрадовался папа. — Хотя не справедливо, что Ефимия узнала об этом первой.
— Но я не беременна. — Женщина аж покраснела.
— Правда? — Папа не поверил, но стало заметно, что растроился.
— Правда. Не стоит верить всему, что говорят дети, Дан.
— Жалко, а я так хотел ещё одного.
Он родится, папа, но ребёнок будет не твой. Так хотелось сказать Ефимии, но она решила промолчать. А ещё очень хотелось, чтоб тот дядя ушёл навсегда, а родители всегда были вместе.
После этой "выходки" с Ефимией серьёзно поговорила Милана. Предупредив, что больше такого она слышать не хочет. Ведь из-за этого они с папой могут поругаться.
Прошло три недели и Милана, мама Ефимии, узнала о беременности, как и Дан, еë отец.
Под вечер, когда женщина вновь пришла с работы раньше мужа, Ефимия внова подошла к ней.
— Мам, ты ведь, знаешь, что это не папин ребёнок?
— Ефимия, — Выдохнула мамаша. — Это ребёнок твоего папы. От кого ещё он может быть?
— Мама, у него чёрные волосы. — Женщина поторла лицо ладонями, собираясь с мыслями.
— Ефимия, честное слово, нет у меня ничего... и НЕ БЫЛО с тем дядей. Я его вообще не знаю.
— Я не хочу чтобы вы с папой ругались; чтоб ты уходила.
— Мы не ругаемся, и я никуда не ухожу.
Ефимия ничего не ответила.
— Как думаешь, кто это будет?
— Мальчик с чёрными волосами и карими глазами, он будет сильно внешне походить на отца, но характер явно твой.
— Всё, Ефимия, я не могу. У меня сейчас мозг взорвётся. — Мама не кричала, но была напряжена. — Иди поиграй, пока я готовлю ужин.
А спустя 8 месяцев на свет появился малыш.
При родах ничего не произошло, так как всё были слишком заняты рождением ребёнка, а не его внешностью. На третий день, когда Ефимия и Дан пошли встречать мамочку с малышом, начался обратный отсчёт.
У Ефимии не было настроения все эти месяцы, но в этот день она решила пересилить себя и поприветствовать новорождённого с улыбкой.
Ждали они около часа. Вышла к ним на встречу заплаканная женщина с белым свертком в руке, повязанным синей лентой.
— Милана, что случилось? — Встрепенулся отец — Ефимия уже знала что.
— Мне нужна Ефимия. Я хочу с ней поговорить.
— Хорошо, давай я подержу Марата.
— Нет, всë хорошо. Он не тяжёлый. — Отпрянула женщина, шмыгнул носом.
— Да я понимаю. Но могу я взять его на руки? ...как отец? — Попытался объясниться Дан.
— Подожди, пожалуйста. — Попросила Милана.
— Ефимия, давай отойдем.
— Женские тайны, да? — Усмехнулся папа, скривив бровь.
Отойдя на достаточное расстояние Милана сразу спросила Ефимию:
— Ефимия, откуда ты это всë знала?
— Видела.
— Но ты же не могла....
— Во сне видела, мама. Ребёнка увидела в тот момент, когда ты мне соврала. Тогда мы ещё увидели того дядю в окне. А Марата в тот день, когда мы с папой пришли домой. — Милана уткнулась лицом в ладонь.
— Прости меня, Ефимия. Я не должна такое говорить своей дочери, но.. всë стало таким будним. А Илья превносил в мою жизнь новые краски и я сорвалась. Не знаю, что со мной такое. Я же не ветренная женщина.
— Сейчас папа ничего не поймёт, но пройдёт всего-ничего как вы разойдëтесь. Он выгонит тебя из дома, если ты сейчас ничего не расскажешь ему. Но уйдёт сам, если сейчас ты всë расскажешь.
— Тогда, что я должна сделать?
— Расскажи, когда придём домой. Сегодня.
— Но.. — Всхлипнула женщина. — Тогда я потеряю всë.
— Ты уже всë потеряла, мам. Ещё в тот миг, когда я первый раз тебя предупредила.
— Ефимия, ты ведь останешься со мной?
— Мам, я могу принять Марата, но не черноволосого дядю.
— Я не буду с ним больше связываться.
— Мам, папа подаст на развод, а я останусь с ним. Он порядочный человек, а двоих тебе не потянуть. Тем более папа не оставит меня с тобой и выйграет суд, если он будет.
— Другого выхода нет?
— Другого - нет, но я скажу тебе ещё кое-что. Скажу дома.
— Ефимия... — Заплакала женщина, отчего проснулся малыш, а мужчина, которому подавно наскучило ждать, приблизился к своей семье.
— Почему моя любимая плачет? Ефимия, неужели ты рассказала ей страшилку? Или начался второй «послеродовой» эмоциональный раунд? Неужели послеродовая дипрессия? — Притворно удивлялся Дан.
Ох, папа, сейчас ты улыбаешься, но вскоре твоë лицо сменится на гримасу ярости, отвращения, а сердце будет разбито.
.
ЛитСовет
Только что
