Читать онлайн
"Периметр защиты"

1

В вагоне электропоезда, катившегося в туннеле между станциями метро, Герман Водаков – брюнет средних лет и среднего роста – стоял в проходе между диванами, на которых не было свободных мест. Рядом с ним беспокойно переступал с ноги на ногу мрачный крупноголовый старичок с лопушистыми ушами, в полинявшей гимнастерке. Мрачный старичок часто поглядывал злыми глазками на экран планшета, на котором прыгал по цветочной полянке забавный человечек и ловил цилиндром бабочек. Управляла человечком девочка лет двенадцати, не замечая никого вокруг себя.

За окнами вагона появились освещённые люстрами колонны, облицованные розоватым мрамором. Электропоезд остановился. Двери вагонов открылись. Герман Водаков вышел на платформу. Мрачный старичок выхватил у девочки планшет и выскочил из вагона. Девочка прокричала:

– Отдай! Отдай!

Герман Водаков вырвал из руки грабителя добычу и ладонью хлопнул по лопушистому его уху. Двери вагона сомкнулись. Электропоезд уехал в туннель. Дергая крупной головой, старичок на полусогнутых ногах исчез среди пассажиров, шагавших к эскалатору.

– Гражданин с планшетом, остановитесь! – потребовала дежурная по станции – крупная женщина в синей форме, в красной шапочке – и выдула с озабоченным лицом призывную трель из свистка.

– В чём собственно дело? – спросил Водаков и озорно подмигнул.

Дежурная по станции сказала без эмоций в басовитом голосе и на щекастом лице:

– Вы задержаны. Я видела, как вы отняли планшет у старика в гимнастерке и ударили старика по голове.

– Но раньше старикашка хапнул планшет у девочки в вагоне, – заявил Водаков. – Девочка русоволосая. Явно школьница. В клетчатой юбке. В белой блузке.

– Пройдемте, уважаемый, в комнату полиции, посмотрим видеозапись, разберёмся, – предложил появившийся из-за спины дежурной сержант полиции, молодой, розовощекий.

– Мне некогда, – буркнул Водаков и шагнул к эскалатору.

– Пройдемте, уважаемый, разберемся, – приказал полицейский, и щеки его стали красными, как шапочка дежурной по станции.

– Никуда я с вами не пойду, – отказался Водаков.

– Ваши документы!

– Вы предъявите ваши! Сейчас полно мошенников и оборотней в форме! – сказал Водаков полицейскому и потребовал у дежурной по станции: – И ваши документы гражданочка!

– Что?! – изумились разом полицейский и дежурная по станции.

– Что-что? Кайло тебе в дупло! – ухмыляясь, схамил Водаков.

Что-то недоброе мелькнуло в глазах полицейского и дежурной по станции.

Из темноты туннеля послышался стук колес, возник теплый сквозняк и через десяток секунд электропоезд остановился у перрона. В открывшиеся двери вагонов вышли и вошли люди.

– Пройдёмте, гражданин, разберёмся! – полицейский схватил рукой дубинку на поясе, а губы приблизил к рации над нагрудным карманом куртки.

– Не кричите на него! Он – герой! – встав лицом к сержанту полиции, объявила русоволосая девчонка, которая на электропоезде по другому пути вернулась на станцию ограбления. Осторожно взяв планшет из рук Водакова, она поводила указательным пальцем по сенсорному экрану, и раздался кукольный голосок:

– Здравствуй, хозяйка.

– Только я знаю код для управления игрой! – объявила девочка и напористо спросила: – Нужны ещё доказательства?!

Полицейский небрежно откозырял и по перрону засеменил рядом с дежурной. Обоих устроило, что потерпевшая нашла свою вещь и не предъявила широкоплечему брюнету претензий.

– Как тебя зовут, мой герой? – спросила девочка.

– Гарри Поттер, – пошутил Водаков, бодро прошёл по вестибюлю и встал на ступеньку эскалатора, двигавшуюся вверх.

2

Возле наземного вестибюля станции метро, Герман Водаков пересёк улицу с очень медленным автомобильным движением, вошёл в многоэтажный бизнес-центр и оказался в прямоугольном просторном холле. По его темному гранитному полу прохаживались несколько разновозрастных мужчин. Герман Водаков поднялся на лифте на седьмой этаж и по короткому коридору попал в просторную комнату, где стояло несколько столов, где из огромного окна просматривались крыши соседних домов.

За одним из столов сидела молодая блондинка в светлом брючном костюме и просматривала на экране ноутбука объявления на сайте знакомств. За другим столом молодой патлатый брюнет в белой майке с вертикальными черными полосками любовался на экране ноутбука эротическими фотографиями.

– Привет, Ирочка!.. Привет, Шурик! – поздоровался Водаков, опустился в кресло за своим столом, вывел на экран ноутбука статью об охотничьих ножах, которую вчера поздним вечером послал на почту редактору журнала.

В служебное помещение редакции вышагнула из своего кабинета Ольга Олеговна Орзелова – рослая блондинка с маленькой головой и с мелкими чертами непримечательного лица. Чёрное шёлковое прозрачное платье-рубашка подчеркивало худобу её фигуры.

– Македова, ко мне! – жестко она потребовала. – Следующий Водаков, – и исчезла в глубине кабинета.

– Ира, что случилось? – тихо спросил Водаков проходившую мимо блондинку.

– Не знаю, – прошептала Македова с растерянностью в серо-зелёных огромных глазах, перекрестилась, вошла в кабинет редактора и закрыла за собой дверь.

В это время на первом этаже бизнес-центра, у дверей лифта, пожилая уборщица покрутила над головой швабру, и в холл вошёл с улицы полненький старик в серой рубашке, в чёрных брюках, заправленных в кирзовые сапоги. Солдатский вещмешок висел на его узком плече. Старичок быстро приблизился к пункту обмена валюты.

– Деньги давай, – потребовал он в маленькое окошко в прозрачной пуленепробиваемой перегородке, за которой сидела кассир – молодая женщина в бледно фиолетовом платье.

– Денег нет, – ответила кассир и показала ладони старику, который выхватил из вещмешка револьвер.

– Деньги давай! – не унялся старик. – Быстро! Убью!

Женщина коленом нажала кнопку сигнализации, опустила голову и плотно закрыла ладонями уши. Небольшая коробочка снаружи обменного пункта заверещала, раздирая слух. Люди в холле остановились, скривили лица. Старик выстрелом из маузера разбил громогласную коробочку на куски. Люди в холле легли на пол. Старик спрятал оружие в вещмешок, выбежал на запруженную автомобилями улицу и исчез в ближайшем переулке.

И вовремя! Из туалета за лифтовой шахтой выскочил охранник бизнес-центра, бросился к пункту обмена валюты и прокричал истерично:

– Что случилось?!

– Меня хотели ограбить! – отозвалась кассир, не поднимая головы.

Охранник по мобильному телефону сообщил в полицию о происшествии. Люди поднялись на ноги и задвигались хаотично.

С улицы, через стеклянную стену, лопоухий мрачный старик в полинявшей гимнастерке увидел переполох в холле и шустро скрылся в ближайшем переулке.

3

– Македова, сучка, что ты себе позволяешь?! – взбеленилась Орзелова и рукой толкнула подчиненную в грудь. – Как ты посмела вчера вечером ужинать с моим отцом в ресторане?! Я сидела недалеко от вас и видела, как вы пили вино и весело болтали! Я не позволю тебе, сучка, охмурить моего отца! Я не позволю тебе захапать деньги моего отца!

– Олег Самуилович пригласил меня в ресторан: я не напрашивалась, – отступив к двери, промямлила Македова. – За ужином он предложил мне полететь с ним на неделю в Англию, как его личный фотограф: я не напрашивалась.

– Ты уволена, дрянь! – объявила Орзелова, сняла с крюка на стене спортивную шпагу и подвела кончик клинка к промежности подчиненной.

Ирина Македова выскочила из кабинета. Она чувствовала себя самой несчастной в мире. Ее мечта о поездке в Англию с вдовым хозяином журнала, в котором она работала фотографом, исчезла, как мошка в клюве голодной птицы.

Герман Водаков удивленно посмотрел на пронёсшуюся к своему столу Македову и явился в кабинет редактора.

– Твоя статья об охотничьих ножах никуда не годится! – объявила Орзелова. – В прошлом году похожий материал уже публиковался в журнале!

– Я работаю здесь меньше недели, – оправдался Водаков. – Я…

– Заткнись и слушай, – перебила Орзелова строго. – В последнем номере твоя статья о немецких военных автомобилях первой половины двадцатого века имела успех у читателей. Вчера мне на почту пришло письмо с фотографиями «Хорьха 901». Какой-то Пахарев хочет продать эту машину. Я хочу купить «Хорьх» для папы, для его коллекции старых авто, – Орзелова достала из напольного сейфа и вручила Водакову кожаный портфель.– Здесь деньги и карта с маршрутом до деревни, где живёт Пахарев. Поезжай, осмотри товар, поторгуйся, дай залог, возьми расписку, позвони мне.

– Почему я? – не удержался от вопроса Водаков. Поехать за «Хорьхом» он был не против, но внедорожник его после столкновения с полицейской машиной ещё не отремонтировали в автомастерской.

– Судя по твоей статье, ты разбираешься в военных тачках, – объявила Орзелова, достала из сейфа и положила на стол расходный ордер. – Пересчитай деньги, подпиши документ и в путь.

– Я вам доверяю, – буркнул Водаков и расписался под текстом на бланке.

Орзелова убрала ордер в золотистый клатч и покинула кабинет впереди задумчивого Водакова.

– Ольга Олеговна, позвольте мне сказать, – Македова отшагнула от окна. Её растерянное лицо покрывали розовые пятна, её огромные серо-зеленные глаза лихорадочно блестели, её тонкие пальцы крутили в трубочку листок бумаги.

– Вон отсюда, сучка! Шурик, проследи, чтобы она чего-нибудь не скоммуниздила! – приказала Орзелова патлатому парню и прошла коротким коридором к лифту. В подземном гараже бизнес-центра её ждал автомобиль с водителем-охранником. Сегодня Ольге Орзеловой предстояло побывать на лекциях в юридическом институте, затем взять урок фехтования у мастера спорта, а вечером поужинать в ресторане с известным художником-портретистом – одним из полусотни претендентов на статус её мужа.

– Ира, на выход, – вяло скомандовал патлатый парень, верстая на мониторе ноутбука страницу нового номера журнала.

Ирина Македова приблизилась к Водакову, который сидел за своим столом и интересовался содержимым портфеля и тихо поведала:

– Герман, я уволена. Я вчера ужинала с Олегом Самуиловичем и согласилась поехать с ним в Англию.

– Ты поступила крайне опрометчиво. Ольга – единственная наследница миллионов своего папаши, – проворчал Водаков, переложил из ящика стола в портфель маленький фонарик, зеркальце, отвертку и набор рожковых ключей.

– Герман, возьми меня жить к себе, – попросила Македова. – Я знаю, что ты расстался со стюардессой. Я знаю, я тебе нравлюсь.

– Взял бы, но сейчас я уезжаю по важному делу, – сказал Водаков и запер на ключ ящик стола. Македова приглянулась ему ещё в первый рабочий день в редакции журнала.

– Возьми меня с собой, – Македова схватила Водакова за руку. – Я не буду тебе обузой. У меня машина есть. Твой внедорожник я знаю, в ремонте.

– Это подозрительно, что ты много обо мне знаешь: и про стюардессу, и про мою машину, – заметил беззлобно Водаков.

– Я же не замужем, – ответила Македова тихо.

– Я уезжаю сейчас.

– Это неважно. Дай только мне минутку, – попросила Македова и достала из серой сумочки косметичку.

Герман Водаков отошёл к окну и посмотрел пристально на ржавую крышу соседнего дома.

– Я готова, – сказала Македова. Пухлые губы её приобрели алый цвет. Линия тонких бровей удлинилась.

Герман Водаков отвернулся от окна и обрадовался, что на задание отправляется с симпатичной женщиной, излучавшей взглядом нежность.

4

В гараже под бизнес-центром Ирина Македова достала из серой сумочки брелок с ключом и отключила сигнализацию у корейской белой маленькой машины, открыла переднюю дверцу, вставила ключ в замок зажигания и отошла в сторону.

Примостив портфель на заднем сиденье, Герман Водаков опустился на место водителя и приятно удивился, что руль и педали располагались удобно. К тому же имелась автоматическая коробка передач и навигатор.

– Как тебе нравится моя кнопка? – усевшись на переднее пассажирское кресло, спросила Македова и пристегнулась ремнём безопасности.

– Норм, – признался Водаков, включил двигатель, достал из кожаного портфеля карту и задал в навигаторе конечный пункт поездки.

Электронный подсказчик объявил молодым женским голосом:

– Поездка продлится два часа пятнадцать минут.

Белая малолитражка выкатилась из подземного гаража в переулок, где автомобилей было больше чем пешеходов.

– Через четыреста метров поверните направо, – сообщил навигатор.

Ирина Македова прожила двадцать пять лет; Герман Водаков почти тридцать. Встречаясь в редакции журнала, они общались лишь короткими шаблонными фразами о погоде и о здоровье. Теперь же в автомобиле они почувствовали острый интерес друг к другу.

– Так куда и зачем мы едим? – спросила Македова. – Или это секрет?

– За машиной для Олега Самуиловича, – перестроившись в крайней правый ряд, ответил Водаков.

– Через пятьдесят метров поверните налево, – сообщил навигатор.

– Я была в гостях у Олега Самуиловича. Я видела в его гараже «Победу», «Волгу» с оленем на капоте, синий Опель, похожий на башмак, гоночный Астон Мартин, – поведала Македова.

– Через пятьсот метров поверните направо, – предупредил навигатор, но Водаков не повернул. Он знал более удобный маршрут к МКАД.

– Герман, расскажи мне о себе, – попросила Македова.

– Сначала ты расскажи: у тебя есть мужчина, – перехватил инициативу Водаков.

– Нет. Я живу одна, – отозвалась Македова, глядя через лобовое стекло, как рейсовый автобус едет по крайней правой полосе.

– Хочешь за руль? – поинтересовался Водаков.

– Нет, – отказалась Македова. – Мне нравится быть твоей пассажиркой.

– Продолжайте двигаться прямо сто одиннадцать километров, – сообщил навигатор.

Автомобилей на загородном шоссе было мало. Водаков окинул взглядом свою спутницу: её статные ноги в светлых брюках, её миловидное лицо с чуточку приоткрытыми губами, её небольшую грудь, разделённую ремнём безопасности.

– Герман, останови где-нибудь в тихом местечке, – попросила Македова. В автомобиле, рядом с черноглазым мужчиной, который ей нравился, она захотела нежных слов и поцелуев.

После моста через речушку с берегами, заросшими ивняком, Водаков плавно снизил скорость, осторожно съехал с асфальта и покатил по скошенному полю между рядами копен. Неподалеку от соснового леса он остановил машину.

Взяв из сумочки презерватив, Ирина Македова ступила на землю, вдохнула полной грудью аромат свежего сена, счастливо засмеялась и повалилась спиной на мягкую копну. Как прекрасен мир! Как прекрасна жизнь!

Герман Водаков упал на копну, рядом с Ириной. Общее солнце, общее синие небо, общие запахи и общее желание поцелуя соединило их губы.

5

Ядовито-жёлтые «Жигули» с прогнившими порогами проехали по мосту через речку с ивами по обеим берегам, и остановились на обочине, выпуская из капота струйку пара. Седой старик лет семидесяти вышел из салона, открыл капот и вернулся за руль. Неподвижность «Жигулей» разбудила двух стариков на заднем сиденье.

– Приехали? – спросил крупноголовый, лопоухий, с маленькими злыми глазами.

– Так быстро?! – удивился полненький со впалыми щеками и губами.

– Радиатор закипел, – недовольно сообщил водитель.

– Это кстати, – обрадовался полненький старик, вылез на обочину и пометил мочой заднее колесо автомобиля.

Лопоухий старик в старой гимнастерке помочился на другое заднее колесо.

– Товарищи, постесняйтесь людей! Отойдите в кювет! – осуждающе крикнул водитель и проводил взглядом дымивший выхлопной трубой рейсовый автобус, в окнах которого виднелись лица пассажиров.

– Мне нечего стесняться! Я уже не мальчик! – откликнулся полненький низенький старик по фамилии Липовкин.

– И я не мальчик! – заявил крупноголовый старик, по фамилии Чижин.

– Товарищи, возьмите в багажнике пустую бутылку и принесите из речки воды! – потребовал водитель.

– Есть, товарищ Сдобов! – ответил Липовкин и за Чижиным, который взял пустую пластиковую бутылку, спустился по тропинке к речке.

Сдобов тем временем достал из кожаного футляра армейский бинокль и неспешно осмотрел окрестности. На скошенном поле, у копны сена он увидел белую машину, возле которой женщина и мужчина, смеясь и что-то говоря, надевали брюки.

Чижин от речки поднялся по той же тропинке и поставил бутылку с водой у переднего колеса «Жигулей».

Сдобов убрал бинокль в футляр, вылез из салона, долил воду в бачок радиатора. Затем отключил от температурного датчика провода и соединил их тонкой проволочкой, которую отыскал в заднем кармане брюк.

– Товарищ Сдобов, долго еще стоять будем?! – выразил недовольство Чижин и почесал за оттопыренным ухом правой рукой.

– Поторопись, или мы до ночи домой не попадем, – прикурив от зажигалки папиросу, проворчал Липовкин и пыхнул вонючим дымом.

– Это всё из-за вас, олухи! – разозлился Сдобов, опустился на водительское сиденье и завёл двигатель. – Принесли бы деньги из обменного пункта, я бы купил новый датчик. И вышло, что зря товарищ Обухов сегодня утром угнал самосвал и перекрыл им движение на улице, где бизнес-центр.

– Я бы тоже перекрыл самосвалом улицу, будь я шофером, – проворчал Чижин. – Но я всю жизнь учительствовал в «Старых мостах» и горжусь этим.

– И я горжусь, что скотину в «Старых мостах» всякую лечил и получил за это орден «Трудового красного знамени», – вытащив папиросу изо рта, произнёс спесиво Липовкин.

Сдобов пропустил мимо ушей слова подельников и добавил:

– И вышло, что зря товарищ Асакова шваброй посигналила, когда охранник ушёл из холла в туалет.

– Хватит стонать о прошлом. Поехали, товарищ Сдобов, домой, – сердито попросил Чижин, опустил на дверце стекло, вырвал из впалых губ Липовкина папиросу и выбросил на шоссе.

Липовкин достал из пачки папиросу, но не закурил, а спросил:

– Товарищ Чижин, почему ты всё же во время не пришёл к бизнес-центру, а?! Тебе бы твоя внучка деньги бы отдала. Меня-то она не знает. Меня-то она приняла за настоящего грабителя.

Сдобов тронул «Жигули» с места.

– Я уже объяснял: меня мужик ударил в метро по голове. Я был в полуобморочном состоянии. Я забыл об операции, – пробурчал Чижин и отвернулся к окну, за которым усыпляюще замелькали белые сигнальные дорожные столбики.

6

Солнце нагрело крышу белой иномарки до температуры плавления парафина. Герман Водаков уселся за руль и распахнул все двери, позволяя порывистому ветерку выгнать духоту из салона.

Заправив белую блузку в брюки, Ирина Македова сняла с растрепанной челки соломинку и заняла переднее сиденье.

Водаков поцеловал её в губы, запустил двигатель и выехал по скошенному полю на шоссе. Ирина Македова жизнерадостно заулыбалась встречным автомобилям, деревенским избам, речушкам в оврагах. Она предчувствовала своё счастливое будущее с Германом.

На бензозаправке на краю одноэтажного посёлка Водаков долил бензин в бак машины и вошёл с Македовой в кафе. За высоким столиком они заказали и съели по порции мороженого, выпили по стакану минеральной воды, расплатились, вернулись в машину и продолжили путь.

– Через километр поверните направо, – сообщил навигатор.

Водаков так и сделал. Белая иномарка проехала по более узкой, чем шоссе, асфальтовой дороге мимо кладбища, мимо заброшенной зерносушилки, через ельник, за которым оказалось просторное поле цветущих люпинов.

– Поверните налево, – сообщил навигатор.

Водаков свернул на бетонные плиты и остановился у опущенного шлагбаума, возле которого стояла старушка с белым платочком на голове.

– Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, эта дорога в «Старые мосты»? – из открытого окна дверцы спросила Македова.

– Да, – ответила старушка и уголком платка вытерла широкое морщинистое лицо.

– Нам нужен Пахарев! – громко произнес Водаков.

– Поезжайте прямо, прямо. У клуба увидите маленький домик с резными наличниками. Там живет Пахарев, – объяснила старушка и подняла шлагбаум.

Белая малолитражка поехала и скрылась за елями. Старушка опустила шлагбаум, прошагала к полевому армейскому телефону на березовом пеньке, сняла трубку и нажала кнопку вызова.

– Пахарев слушает, – раздался в трубке баритон с хрипотцой.

– Командир, встречай гостей – молодых мужчину и женщину на белой машинке, – сообщила старушка и положила трубку на аппарат в деревянном ящичке.

7

Ядовито-жёлтые «Жигули» остановились перед избушкой с резными наличниками. Сдобов вытащил ключ из замка зажигания и прошагал за Липовкиным и Чижиным к крылечку, на котором стоял Пахарев, поджарый старик с седыми редкими волосами на голове, с густыми седыми усами и бровями.

– Здравствуйте товарищи, – приветливо сказал Пахарев.

– Здравствуйте, товарищ командир, – отозвались старики, прошли через полутемные сени в комнату и плотно уселись на лавку за широким столом.

– Товарищи, что случилось? Где валюта? – войдя в комнату, спросил Пахарев, разглядывая пасмурные лица стариков.

– Товарищ командир, операция сорвалась, валюты нет, – подал голос Сдобов, сморщил широкий лоб и потискал в кулаке острый подбородок.

Пахарев встал за спинами стариков и обвёл сердитым взглядом их затылки.

– Вначале было всё, как надо: товарищ Обухов перекрыл грузовиком улицу, товарищ Асакова подала шваброй условный сигнал, – поведал Сдобов. – Но товарищ Чижин опоздал. Его внучка, не зная Липовкина, не отдала ему деньги. Я не мог повлиять на ситуацию, я же ждал в машине на условленном месте.

– Гости уже здесь! – увидев в окне белую маленькую иномарку, посокрушался Пахарев и приказал: – Шагайте в клуб. На собрании отряда расскажите про провал операции.

Сдобов, Липовкин и Чижин поднялись с лавки и прошли в сени. Там они встретились с Водаковым и Македовой, вышли на улицу и направились к кирпичному дому с колоннами, у которого на фронтоне красовалась гипсовая женщина с серпом и со снопом в руках.

– Здравствуйте. Проходите, – стоя на пороге комнаты, пригласил Пахарев баритоном с хрипотцой. – Что вас привело ко мне?

– Здравствуйте. Мы приехали по вашему письму о продаже «Хорьха», – Герман Водаков вынул из портфеля распечатку электронного письма.

– Вы, собственно, кто, молодой человек? – спросил Пахаев.

– Сотрудник журнала, в который вы послали по Интернету это письмо, – сказал Водаков и кивнул на Македову. – Это Ирина – фотограф того же журнала. Покажите нам «Хорьх».

Где-то рядом прокукарекал петух, проблеяла овца, кто-то ударил в колокол.

– Пойдемте, – Пахарев твёрдыми шажками вышел в сени, а оттуда на двор, где в открытом проёме ворот сарая блестели в лучах солнца фары зелёного автомобиля без крыши.

– Ух, ты! – восхитился Водаков и обежал вокруг внедорожника, хлопая себя по бедрам. – Точно «Хорьх»! Ира, точно «Хорьх» 901!

– Мой отец нашёл его после войны на лесной дороге, – деловито пояснил Пахарев, трогая пальцами то седые брови, то седые усы. – Лошадью притащил в сарай, снял двигатель и спрятал. Недавно я рыл погреб и двигатель откопал. Поставил на место. Завёл. Работает. Вот и решил продать. Деньги нужны на ремонт школы в райцентре.

– Позвольте осмотреть машину, проверить на ходу, – попросил Водаков и медленно провёл рукой по капоту.

– Ключ в замке зажигания, – сказал Пахарев. – Пойдемте, Ирочка, накроем на стол, почаевничаем, – и вместе с Македовой скрылся в избе.

Герман Водаков снял и повесил пиджак на гвоздь, торчавший из створки ворот, и осмотрел борта внедорожника. Вмятин не обнаружил. Подсвечивая маленьким фонариком, взятым из портфеля, изучил стыки между капотом и крыльями. Нормально. Ткнул в нескольких местах днище отверткой. Нормально. Запустил двигатель. Металлических звуков не услышал. Выехал из сарая, доехал до угла избы, задним ходом вернулся в сарай.

По деревне разнесся звон колокола. Перистые облака закрыли солнце. Герман Водаков уложил в портфель фонарик, отвертку, вытер руки найденной в углу сарая ветошью.

– Герман, к столу! – войдя заднее крылечко избы, пригласила Македова.

– Ира, присядь на водительское сиденье, я сфоткаю тебя на память, – попросил Водаков, достал из кармана пиджака мобильный телефон и сфотографировал Македову за рулем военного внедорожника.

8

Сдобов, Чижин, Липовкин вошли в актовый зал клуба. Там на маленькой сцене сидел на табурете и играл на гармошке «Амурские волны» плешивый старик с короткими ногами и руками, но с длинным носом.

Сдобов, Чижин, Липовкин присели на стулья в третьем ряду. Стулья второго и первого ряда занимали старики и старухи. Кто-то из них дремал, а кто-то слушал гармонь, глядя в потолок или в пол.

– Где Пахарев?! Пора начинать! – прервав игру, прокричал гармонист.

– У Пахарева гости! – крикнул Чижин. – Товарищи, разойдемся! Скоро по телевизору футбол!

– Товарищ Чижин, всё же сбегай-ка, поторопи командира, – потребовал гармонист и заиграл мелодию песни.

– Ой, туманы мои, растуманы. Ой, родные леса и луга, – слаженно затянули старики и старухи на первом и втором ряду.

Чижин исчез из зала.

В это время Пахарев, Водаков и Македова разместились за столом перед блюдом с рыбным пирогом, отражаясь лицами в начищенном ведерном самоваре, на котором восседал пузатенький заварной чайник.

Пахарев ложечкой размешал сахар в чашке с жидким чаем.

– Я хочу купить «Хорьх», – признался Водаков, отрезал и положил на блюдце себе и Македой кусок пирога.

Македова налила из самовара в две чашки кипяток, который густо подкрасила заваркой.

– Я продам «Хорьх» только господину Орзелову, – пробрюзжал Пахарев и слегка постучал ложечкой о край чашки.

– Как же так?! – возмутился Водаков. – Я потратил время на дорогу. Я потратил время на осмотр! Я от дочери Орзелова. Я хочу купить «Хорьх».

– Я продам «Хорьх» только лично господину Орзелову! – занервничал Пахарев, вышел из-за стола и распахнул створки окна. С улицы донеслись звуки гармошки.

– Отряд на собрании, а я чаи гоняю! – вскрикнул Пахарев и стукнул кулаком по подоконнику. – Эх, я – башка дырявая.

– Спасибо, за чай, за пирог, – холодно поблагодарил Водаков и за Македовой отправился к двери.

Тут из сеней в комнату влетел Чижин и заорал:

– Товарищ командир, все давно собрались и ждут тебя!

– Попался, гадкий старикашка! – узнав грабителя девочки в метро, крикнул Водаков и замахнулся кулаком на обомлевшего Чижина. – Ты мало получил от меня в метро?! Тебе добавить?!

– Герман, не бей его; он же старенький, – жалобно попросила Македова.

Водаков опустил руку, но кулак не разжал.

Чижин вспомнил, где видел этого черноглазого брюнета с римским носом и провопил:

– Я убью тебя! Это из-за тебя я опоздал к бизнес-центру! – выпучил злые глазки и выхватил из голенища кирзового сапога кривой нож.

Взвизгнув от страха, Македова выскочила в сени. Герман Водаков левой ладонью хлопнул Чижину по уху. Кривой нож отлетел под тумбочку, а хозяин его рухнул на пол.

– Он назвал тебя командиром. Похоже, тут вас целая банда, – предположил Водаков и заглянул бледно-голубые глаза хозяина избушки.

– Не банда, а партизанский отряд, – парировал Пахарев спокойно.

– Партизанский отряд?! – поразился Водаков. – Вы прикалываетесь?!

– Нет, – ответил Пахарев и пригласил: – Пойдем, гость дорогой, на собрание, расскажешь моим товарищам о своих претензиях к товарищу Чижину.

Водаков поднял из-под лавки портфель и решительно шагнул в сени.

– Герман, пожалуйста, поедем в Москву, – попросила Македова.

Водаков взял свою спутницу за локоть и вывел на улицу. Поставив на ноги и придерживая за талию мычавшего что-то Чижина, Пахарев двинулся за гостями в клуб.

9

В актовом зале клуба полусотня старых людей сидела на стульях перед сценой, на которой дремал на табурете старик, положив плешивую голову на сведённые меха гармошки.

Ирина Македова присела на стул в последнем ряду. Пахарев и Водаков вывели под руки Чижина на сцену, к трибуне, на которой поблескивал в лучах солнца графин с водой и граненый стакан.

– Товарищи! – сказал хрипловато Пахарев.

Гармонист вскочил с табурета, рванул меха, но увидел командира отряда и опустился на табурет.

– Товарищи! – продолжил Пахарев. – Сейчас перед вами выступит гость из Москвы!

Герман Водаков взошёл на трибуну и, указывая пальцем на Чижина, поведал с бичующей интонацией:

– Сегодня в метро, в вагоне поезда, этот субъект вырвал в вагоне поезда планшет из рук девочки и попытался удрать. Я догнал, подлеца, выхватил планшет и ударил в ухо. Всё!

– Правильно сделал! – крикнуло несколько стариков и старух.

– Неправильно! – возмутился какой-то их ровесник.

– Тихо, товарищи! – потребовал Пахарев. – Слово предоставляется товарищу Чижину!

– Товарищи! – воскликнул плаксиво Чижин и развёл руки. – Я виноват. Я позарился на планшет. Я хотел его продать и купить себе новые ботинки. Простите меня, товарищи!

– Ты не только грабитель, ты ещё провалил экспроприацию денег из пункта обмены валюты! – привстав со стула, обвинил Сдобов. – Ты забыл, что мы живём и боремся за светлое будущее следующих за нами поколений!

–Товарищи, как мы поступим с Чижиным?! – спросил Пахарев, плеснул из графина воды в стакан и выпил её одним глотком.

– Исключить Чижина из отряда! Выгнать из деревни! – поднявшись со стула, предложил Липовкин.

– Исключить! – раздались в разброд голоса в зале. – Выгнать!

– Товарищи! – прокричал Пахарев. – Я предлагаю, не исключать товарища Чижина из отряда, а дать ему задание. Пусть он поедет и расклеит по Москве листовки о жизни пенсионеров в скандинавских странах!

– Исключить! – потребовал Сдобов и Липовкин.

– Оставить! – не согласилось несколько стариков и старух.

– Голосуем! – объявил Пахарев. – Кто за то, чтобы товарищ Чижин остался в отряде?! … Большинство! Товарищ Чижин, займи место в зале.

– Спасибо, товарищи. Я оправдаю ваше доверие, – вытирая ладонями слезы на щеках, пообещал Чижин, спустился со сцены и присел на стул подальше от Сдобова и Липовкина.

Герман Водаков тоже покинул сцену и подошёл к Ирине Македовой.

– Товарищи, сейчас товарищ Гоголошев доложит нам о своей встрече с матерью прокурора нашего района! – объявил Пахарев.

Со стула в первом ряду поднялся полный старик с седыми бакенбардами и сказал, чвякая вставными челюстями после каждого слова:

– Товарищи, мать прокурора при мне позвонила своему сыну и рассказала о хищениях директора винзавода. Потом мать прокурора разрешила похитить ее и не отпускать, пока сын не задержит директора-ворюгу.

– Похищение людей – это уголовщина! – громко возмутился Водаков.

– Ошибаешься, гость дорогой, – разгуливая по сцене, возразил Пахарев. – Это партизанщина!

– Не вижу разницы! – воскликнул Водаков.

– Уголовщина – это действия во вред Родине и людям; а партизанщина – это действия на благо Родине и людям! – пояснил Пахарев.

Под бурные аплодисменты Гоголошев присел на своё место.

– Товарищи, сейчас товарищ Аргузов, – объявил Пахарев, – доложит о своём визите в партизанский отряд пенсионеров соседней области!

– Герман, поехали в Москву. Мне здесь не нравится, – попросила Македова.

– Поехали, – согласился Водаков и со спутницей покинул собрание.

Возле белой малолитражки Македову и Водакова догнал Пахарев и попросил, массируя пальцами левую часть груди:

– Пожалуйста, отвезите товарища Чижина в Москву. Это зачтется вам, когда партизанские отряды станут влиятельной силой в России.

– Такого никогда не будет, – твердо произнёс Водаков.

– Я думал, что никогда не постарею, – парировал Пахарев, – но, как видите, постарел.

– Ладно, отвезу Чижина в Москву, – нехотя согласился Водаков.

– Подождите, сейчас я его приведу, – Пахарев торопливо вернулся в клуб.

10

Ольга Орзелова вышла из спорткомплекса на автостоянку и вольготно расположилась на заднем сидении черной иномарки с номером из трёх единиц. Плечистый водитель-охранник завёл двигатель.

Ольга Орзелова из золотистого клатча достала и включила золотистый смартфон, нашла список входящих звонков и сообщений. Звонка от художника-портретиста не оказалось, а вот СМС было: «Сегодня я занят. Ужинаем завтра в том же ресторане и в тот же час».

Жгучая обида нахлынула на молодую женщину – мужчина отказался от свидания с ней, и теперь было бессмысленно ехать домой переодеваться к ужину.

Золотистый смартфон заиграл «Полет валькирий».

Орзелова приняла звонок и сказала раздраженно:

– Слушаю!

– Ольга Олеговна, Водаков уехал с Македовой на её машине, – сидя за ноутбуком в редакции журнала, сообщил патлатый Шурик.

– Почему раньше не позвонил, урод?! – рявкнула Орзелова.

– Я звонил, но вы были недоступны, – прозвучал ответ.

Действительно смартфон был отключен на лекциях в институте, на уроке фехтования шпагой и в бассейне спорткомплекса.

Ольга Орзелова прервала связь и набрала номер Водакова.

– Алло? – оставив левую руку на руле, Герман правой рукой достал из кармана пиджака и приложил телефон к уху. Колеса белой иномарки съехали с бетонной плиты и зашуршали по асфальту.

– Как ты посмел с Македовой отправиться на задание?! Или ты решил помочь ей охмурить моего отца?! – закипятилась Орзелова.

– Ольга Олеговна, «Хорьх» в приличном состоянии. Но хозяин заявил, что продаст его только вашему отцу, – сказал Водаков.

– Не заговаривай мне зубы! – повысила голос Орзелова. – Македова рядом с тобой?!

– Да, – ответил Водаков.

– Передай ей, что ты уволен! Возвращайся в Москву. Встретимся на дороге. Отдашь мне портфель с деньгами, и больше никогда не попадайся мне на глаза! – рявкнула Орзелова, прервала связь, отыскала в смартфоне карту, присланную Пахаревым, отдала смартфон водителю и приказала: – Кучин, немедленно вези меня в деревню «Старые мосты».

Водитель задал маршрут в навигаторе, запустил мотор, вернул хозяйке смартфон, вывел иномарку со стоянки и погнал ее к намеченной цели.

– Вот и меня уволила Ольга, – сообщил Водаков и опустил телефон в карман пиджака. В попутном направлении машин не было, а вот во встречном направлении машины двигались нескончаемой чередой.

– Что теперь будешь делать? – рассматривая римский профиль Германа, спросила Македова с тоской на миловидном лице. Она-то считала, что обрела опору в жизни, а опора вдруг покосилась.

– Не пропаду. Есть другие журналы. Статьи я умею писать на любые темы, – ответил Водаков.

– Вступай к нам в партизанский отряд, – похлопывая ладонью по пачке листовок, подал голос Чижин с заднего сидения. – Будешь писать историю нашего отряда, статьи о коррупции, листовки, призывы на митинг за лучшую жизнь. Зарплату будешь получать из добровольных пожертвований. Их нам шлют со всей России.

– Я подумаю, – пообещал Водаков.

Белая малолитражка поехала через поселок по улице, на которой было много лежачих полицейских.

11

Черная иномарка, в которой сидела на заднем сиденье Ольга Орзелова, катилась по загородному шоссе в веренице автомобилей, не упуская возможность по встречной мало заполненной машинами полосе обогнать автобус, грузовик, фуру, неторопливую легковушку. И вот при обгоне по встречной полосе молоковоза иномарка Озерловой едва не столкнулась с малолитражкой, управляемой Водаковым.

– Кучин, разворачивайся и гони за этим белым убожеством на колёсах! – приказала Орзелова и на смартфоне набрала номер Водакова.

Водитель-охранник выполнил приказ.

Герман Водаков взял из кармана пиджака зазвонивший телефон, нажал кнопку и услышал гневный голос Ольги Орзеловой:

– Урод, посмотри в зеркало! Я еду за тобой! Тормози, урод! Тормози немедленно!

Герман Водаков плавно сбавил скорость, вырулил и остановился на заасфальтированной площадке рядом с летним кафе. Чёрная иномарка свернула туда же. Тонированное стекло на задней дверце её опустилось, и появилось недовольное лицо Орзеловой.

– Портфель! – потребовала она.

– Расписку! – парировал Водаков.

Обмен произошел быстро.

– Стоять, я проверю деньги, – Орзелова раскрыла портфель, выбросила фонарик, отвертку и набор ключей на асфальт, достала и пересчитала деньги, а потом прошипела: – Потрахаешь Македову, беги в КВД.

– Желаю тебе выйти замуж за арабского шейха, – спокойно произнёс Водаков, не принимая услышанный совет всерьёз.

– Кучин, гони в «Старые мосты»! – приказала Орзелова.

Чёрная иномарка развернулась перед кафе и втиснулась в поток машин, кативший из Москвы. Вскоре она оставила широкое шоссе, проехала по узкой дороге мимо кладбища, мимо заброшенной зерносушилки, потом через ельник и перед люпиновым полем свернула на бетонные плиты.

К опущенному шлагбауму вышли из молодого березняка старушка с вилами в руках, горбатенький старичок с бейсбольной битой на плече.

Кучин посигналил.

– Куда едите? – задала вопрос старушка. Закатное солнце придало её морщинистому лицу розовый оттенок.

– В «Старые мосты»! – крикнула Орзелова. – К Пахареву!

– Проезжайте. Увидите дом с колоннами – это клуб. Пахарев там, на собрании, – сказала старушка и переложила из руки в руку вилы.

Старичок отвязал верёвку от столбика, и шлагбаум поднялся.

12

Герман Водаков остановил белую малолитражку во дворе панельной девятиэтажки.

– Спасибо, что подвезли, – поблагодарил Чижин, прихватил пачку листовок и проковылял в подъезд. Там он вошёл в лифт и поехал на девятый этаж, где была его однокомнатная квартира.

Но между пятым и шестым этажом лифт дёрнулся и остановился. Свет в кабине погас. Чижин жутко испугался упасть на дно шахты, почувствовал нестерпимую боль в груди, обильно вспотел, коротко вскрикнул, прилег на пол и умер.

В это время на лужайке у клуба деревни «Старые мосты» чёрную иномарку окружили широким кольцом старики и старухи.

– Кучин, разгони этих старых пердунов! – испугавшись выйти из машины, приказала Орзелова.

Водитель выхватил из кобуры на поясе травматический пистолет, распахнул дверцу и гаркнул:

– Разойдись! Нам нужен Пахарев!

– Я здесь! – выйдя из клуба и остановившись у колонны, крикнул Пахарев.

– Я – дочь Олега Орзелова! Я приехала купить «Хорьх»! – опустив стекло на дверце, прокричала Орзелова.

– Товарищи, расступитесь! – распорядился Пахарев и нешироко развёл перед собой руки.

В толпе появился узкий проход. Ольга Орзелова покинула машину и за Кучиным двинулась к парадному входу в клуб.

Пахарев провёл гостей через актовый зал на сцену.

Старики и старухи вошли в актовый зал и расселись на стулья.

– Товарищи! – объявил Пахарев и вскинул руку. – Поздравляю вас с очередной победой! – объявил Пахарев. – Мы взяли в плен дочь олигарха!

– Что всё это значит?! – возмутилась Орзелова и отступила за широкую спину водителя.

– Кто тронет её, получит пулю! – предупредил Кучин и потряс рукой с пистолетом.

– Всех не перестреляешь! – раздался крик из зала.

– Тупорылые уроды! Мой отец вас всех уничтожит! – воскликнула Орзелова и пожалела, что без боевой шпаги. Шпагой она бы без малейшего сожаления проколола сердце глупому старику с седыми бровями и усами.

– Надорвётся, – как-то буднично сказал Пахарев.

– Увидим! – брякнула Орзелова, достала из золотистого клатча золотистый смартфон и набрала номер отца.

– Дочка, я сейчас с Камилом играю на бильярде по-крупному, – сказал в смартфон Олег Орзелов, наблюдая, как пожилой кавказец выцеливает удар по шару у центральной лузы.

– Папа, меня взяли в плен! – выпалила Ольга. – Папа, помоги!

– Дочка, подожди, – Олег Орзелов, прошагал на застекленную веранду обставленную мраморными нимфами. – Дочка, так что случилось?

– Меня взяли в плен какие-то старые придурки! Папа, приезжай в «Старые мосты» и освободи меня! – потребовала Ольга.

– Какой плен?! Какие старики?! Какие «Старые мосты»?! – не понял Олег Орзелов.

– Найди Водакова, копирайтера из моего журнала. Он знает, где я и почему! – выдала Ольга, отключила и убрала смартфон в клатч.

Олег Орзелов, вернулся в бильярдную и сказал кавказцу, который при нём загнал свояка от двух бортов в лузу:

– Камир, эту партию я проиграл.

– Завтра я с ребятами заберу твою коллекцию автомобилей, – сказал весёлым тоном кавказец. – Или всё же сейчас отыграешься?

– Забирай, – позволил Орзелов и быстро вышел из бильярдной.

В это время в деревне «Старые мосты» труба проиграла призыв на ужин, и на лужайке перед клубом, рядом с черной иномаркой, появилась военно-полевая кухня на одноосном прицепе, в который была запряжена каурая лошадь. Полный щекастый старичок в высоком белом колпаке принялся раскладывать половником свежесваренную гречневую кашу в металлические тарелки, которые брал из стопки.

– Товарищ Сугурцов, попотчуй наших пленных, – попросил Пахарев и указал поворотом головы на Орзелову и на Кучина, стоявших среди стариков и старух.

Тихо напевая про монтажников высотников, повар ловко наполнил тёплой кашей две тарелки.

– Я не ем нищебродскую пищу, – заявила Орзелова. – Лучше отпустите меня, и мой отец не тронет никого из вас!

– Не отпущу, – отказал Пахарев и получил от повара тарелку каши.

Орзелова посмотрела по сторонам, встретила только враждебные взгляды старых людей, смирилась со своим пленом, но к угощению не притронулась. А вот Кучин слопал две порции каши и ещё добавок.

13

Три немецких полномерных внедорожника подъехали к подъезду блочного дома. Олег Орзелов вылез из первого внедорожника и с двумя охранниками (один держал в руке монтировку), поднялся на лифте на пятый этаж и надавил кнопку звонка квартиры номер девятнадцать.

– Кто это еще? – проворчал Водаков, лежа рядом с обнаженной Ириной Македовой на кровати.

– Не открывай. Нам никто не нужен, – встревожилась Македова.

Звонок всё звенел и звенел.

Чертыхнувшись, Герман Водаков вскочил с кровати, взял со стула и надел трусы и вышел в прихожую. Ирина Македова раскинула руки. Она была счастлива душой и телом.

– Кто там?! – рявкнул у входной двери Водаков.

Олег Орзелов отнял палец от звонка и назвал себя.

– Не открывай, – попросила Македова и забралась с головой под одеяло.

– Моя дочь в плену у каких-то стариков. Она звонила мне и сказала, что ты знаешь, как её найти, – сказал Орзелов.

– Я в журнале больше не работаю. Мне нет дела до вашей дочери, – произнёс недовольно Водаков.

– Ломай дверь, – приказал Орзелов широкоплечему охраннику.

Здоровяк вогнал острый плоский конец монтировки в щель между дверным полотном и коробкой.

– Остановитесь или я вызову полицию! – предупредил Водаков.

– Вызывай и сядешь за участие в похищении моей дочери, – пообещал Орзелов.

– Давайте поговорим! – предложил Водаков.

– Жду тебя внизу, – сказал Орзелов, спустился с охранниками на лифте на первый этаж, вышел из подъезда и остановился возле внедорожника.

Герман Водаков вбежал в спальню, распахнул двери шкафа и быстро облачился в синий спортивный костюм.

– Ты куда?! – высунув голову из-под одеяла, удивилась Македова.

– Я скоро вернусь, – пообещал Водаков, поцеловал блондинку в губы, прихватил из кармана пиджака мобильный телефон, выбежал из квартиры и поскакал вниз по лестнице.

Во дворе, в рассветных сумерках, он увидел у внедорожника трёх мужчин. Среди них он признал олигарха Орзелова, несколько портретов которого висело на стене в редакции журнала.

– Отвези меня к дочери, – потребовал Орзелов.

Охранник изогнутым концом монтировки тыкнул в живот Водакова. От боли у Германа потемнело в глазах, но он устоял на ногах.

– Я против насилия, – жестко произнёс Орзелов, – Но если ты, мразь, будешь возражать я …

– Не буду, – перебил Водаков, уселся за руль внедорожника и завёл двигатель.

– Какого черта мою Ольгу занесло в «Старые мосты»? – с металлом в голосе задал вопрос Орзелов и занял переднее пассажирское сиденье.

– Она хотела там покупать для вас «Хорьх» 901.

– «Хорьх» 901?! – усомнился Орзелов. – Не врёшь?!

– Нет. Я даже прокатился на нём немножко. Классная машина и отлично сохранилась, – сказал Водаков и выехал со двора впереди двух чёрных внедорожников, в которых сидели охранники Орзелова.

Тем временем в клубе деревни «Старые мосты», за сценой в маленькой комнатке, сидели взаперти Ольга Орзелова и Кучин. Привычные к ночной богемной жизни они не спали, а разговаривать друг с другом им было не о чём.

14

Чёрный внедорожник свернул с асфальта и остановился перед опущенным шлагбаумом, к которому вышли из сумерек молодого березняка Сдобов и Липовкин. Оба в телогрейках, оба вооружённые коряжистыми дубинками. Сидевший за рулем, Герман Водаков высунул голову в открытое окно дверцы и крикнул:

– Привет! Я привёз Пахареву олигарха Орзелова!

– Привет! Проезжай! – разрешили старики и подняли шлагбаум.

Три черных внедорожника покатились по бетонным плитам, покачиваясь из стороны в сторону.

Сдобов подошёл к березовому пеньку, поднял трубку полевого телефона и сообщил:

– Товарищ командир, вчерашний гость везет тебе олигарха Орзелова. С ним еще две машины с людьми.

– Понял, – сказал Пахарев, положил трубку на аппарат, стоявший возле трибуны, и крикнул в зал: – Товарищи, к нам едет олигарх! Но он не один!

– Папа! – догадалась и обрадовалась Ольга Орзелова в комнате за сценой.

– Встретим олигарха достойно! – перекричал вопли пленницы Пахарев. Седые брови и усы его заходили ходуном.

Старики и старухи вставали на середине актового зала в подобие когорты и затянули песню: «Ой, туманы мои, растуманы. Ой, родные леса и луга». Подпевая полсотни голосов, Пахарев закрыл дверь в актовый зал на засов.

Когда песня про партизан закончилась, в дверь актового зала громко и часто забарабанили.

Старики и старухи взялись за стулья.

Охранники Орзелова быстро выломали дверь, ввалились в зал и остановились. Биться в рукопашную со стариками и старухами им ещё не доводилось.

– Наше дело правое! Победа будет за нами! Товарищи, вперёд! – забравшись на сцену, призвал Пахарев.

Подняв над головами стулья, жители деревни мелкими шашками двинулись на агрессивных гостей.

– Не надо жертв! – прокричал Орзелов, окруженный охранниками. – Верните мне мою дочь, и мирно разойдемся!

– Папа, я здесь! – услышав голос отца, провопила Ольга Орзелова и вместе с Кучиным застучала кулаками в дверь комнатушки.

– Отпустите мою дочь, или всех вас посадят на пять лет в тюрьму! – пригрозил Орзерлов.

– Напугал козла капустой! – воскликнул с сарказмом Пахарев, откинул стул вглубь сцены. – Средний возраст в нашем отряде семьдесят пять лет. В тюрьме бесплатное питание, медицина и похороны! Многим из нас это подходит!

– Хватит демагоги, – сказал усталым голосом Орзелов. – Сколько ты хочешь за свободу моей дочери?

– Отремонтируй поликлинику в нашем райцентре, только и всего! – призвал Пахарев

– Правильно! – поддержали дружно старики и старухи, не опуская из рук стулья.

– Я не занимаюсь ремонтом поликлиник, – заявил Орзелов. – Мой профиль – цветные и драгоценные металлы.

– Ты богат, ты родился и живешь в России, ты так улучши жизнь своему народу! – призвал Пахарев.

– Хорошо, я перечислю средства на ремонт поликлиники, – пообещал Орзелов. – Отпустите мою дочь.

Пахарев сходил в комнату за сценой и подвёл пленных к олигарху.

– Папа! – Орзелова повисла на шее отца. Ее маленькие губы расцеловали его щеки и лоб.

Олег Орзелов прослезился от прилива любви к дочери. Ольга была его единственный ребенок. Мать ее, которую он сильно любил, умерла много лет назад.

Наблюдая встречу отца с дочерью, заплакали все старики и старухи. Невозмутимые охранники окружили и вывели Орзеловых к чёрным внедорожникам.

В машине отца Ольга обрела спесь и потребовала специально громко:

– Папа, накажи этих старых пердунов!

Вышедшие из клуба на лужайку, жители деревни услышали её слова, заворчали и загудели сердито.

– Смерть скоро накажет их без меня, – тихо сказал Орзелов, забрался во внедорожник и поинтересовался у Пахарева: – Что будет, если я не перечислю деньги на ремонт поликлиники?

– Старые люди есть везде и всюду. Не сомневайся, через них мы тебя заставим выполнить данное нам слово! – заверил сурово Пахарев.

– Поехали! – поторопил Орзелов охранника за рулем внедорожника.

Три внедорожника покатились из деревни в сторону восхода. За ними поехал на черной иномарке Кучин, а вот Герман Водаков остался среди партизан. Он почувствовал в них силу, которая может реально улучшить жизнь в России.

– Ты чего не уехал? – спросил Пахарев и ладонью легонько хлопнул Водакова по спине.

– Я поживу здесь. Напишу книгу о вашем партизанском отряде.

– Добро, – похвалил Пахарев. – Живи у меня. Место у меня много. Тебя, как звать-то?

– Герман, – сказал Водаков, достал из спортивных брюк мобильник, позвонил Македовой и сказал: – Ира, я в порядке. Приезжай в «Старые мосты». Я тебя жду.

Обнаженная Ирина Македова вскочила с кровати, бросила мобильник в сумочку, надела брючный костюм, взяла сумочку, ключи из пиджака Водакова, выбежала квартиры и закрыла дверь на замок. Во дворе она завела свою белую малолитражку и поехала загород. Навигатор Ирина Македова не включила. Дорогу в «Старые мосты» она помнила хорошо.

15

Три чёрных внедорожника остановились на площадке перед вместительным гаражом за особняком Олега Орзелова. Туда же из открывшихся ворот гаража медленно выкатились: бежевая «Победа» и «Волга», синий «Опель», гоночный «Астон Мартин».

– Папа, что происходит?! – крайне изумилась Ольга Орзелова, вцепилась пальцами в рукав отцовского пиджака. – Почему незнакомые люди в машинах твоей коллекции?!

– Дочка, коллекцию я проиграл на бильярде Кариму, – сурово ответил Орзелов.

– Старому уроду, который хочет меня в жены?! – возмутилась Ольга, покинула внедорожник, перекрестила прямые руки над головой и крикнула: – Стой!

– Зачем стой, красавица?! – выйдя из «Победы», уважительно спросил пожилой кавказец с седой головой и приветствовал: – Здравствуй, красавица моя!

Ольга Орзелова признала Карима, нахмурилась и вернулась на заднее сиденье внедорожника, из которого уже вышел её отец и поздоровался за руку с кавказцем.

– Олег, дорогой, что хочет твоя дочь? Почему кричит: стой! – спросил Карим, показывая в улыбке верхние передние золотые зубы.

– Это недоразумение, – примирительным тоном ответил Орзелов. – Коллекция твоя. Делай с ней, что пожелаешь.

– Олег, дорогой, я скажу тебе одну важную вещь, – торжественно произнес Карим. – Я верну тебе машины, если твоя дочь сегодня поужинает со мной в моём доме.

– Ольга, подойди к нам! – повелительно крикнул Орзелов в сторону внедорожника.

– Что, папа? – приблизившись к отцу и глядя себе под ноги, спросила Ольга.

– Карим отдаст мне машины, если ты поужинаешь с ним сегодня вечером, – сообщил Орзелов. – Что скажешь?

– Я согласна, папа, – ответила Ольга и с ненавистью посмотрела на пожилого кавказца.

Карим ответил жестоким взглядом, поцокал языком, повернул лицо к коллекции автомобилей и прокричал короткую фразу на родном языке.

Водитель «Волги», «Опеля» и «Астон Мартина» расторопно пересели в «Победу».

– Вечером жду тебя, сладкая, – весело произнес Карим, вернулся за руль «Победы» и быстро уехал через ворота в сносной копии забора Летнего сада в Санкт-Петербурге.

– Не ожидал, что ты так быстро согласишься на ужин, – подойдя с дочерью к «Волге», признался Олег Орзелов. – После ужина Карим поведёт тебе спальню. Ты…

– Карим сдохнет подо мной от перегрузки, – перебила Ольга, поглаживая указательным пальцем оленя на капоте «Волги».

– Делай, как считаешь нужным, – сказал Олег Орзелов, вернулся к внедорожнику, на котором приехал с дочерью, и приказал водителю:

– Дробов, сгоняй со своей братвой в «Старые мосты», и чтобы к вечеру «Хорьх» был здесь!

Дробов передал по рации полученный приказ экипажам двух внедорожников и впереди них двинулся к воротам в заборе из кованых прутьев.

– Эй, любезный! – крикнул Олег Орзелов пожилому мужчине в зелёной униформе, который в гараже поставил стремянку под разъемной электрической коробкой на стене. – Отгони машины назад, помой и пропылесось их!

– Будет сделано! – отозвался мужчина и замер по стойке смирно, как и подошедший к стремянке белобрысый парень с отверткой и мотком электрического провода в руке.

– Папа, я пойду к себе. Я устала. Я хочу спать, – сказала Ольга Орзелова, поцеловала отца в щеку и зацокала каблучками по гранитным плитам дорожки, ведущей к западному крылу особняка, в котором находилась её спальня.

Олег Орзелов по гранитным плитам дорожки направился к восточному крылу особняка, в одной из комнат которого его ждала красивая грудью и лицом массажистка.

– Савелий Савельевич, – обратился белобрысый парень к пожилому напарнику, – как стать богатым?

– Не знаю и знать не хочу. Я ценю в жизни душевное и физическое здоровье, – проворчал пожилой мужчина и отогнал «Волгу» в гараж.

16

Спиной к открытому окну Герман Водаков пил чай за столом. Пахарев сидел на лавке под иконой и плёл лапоть, тихо напевая про шумный камыш, про деревья, которые гнулись темной ночкой.

– Я что-то не видел лапти ни на ком в деревне, – сказал Водаков и осторожно глотнул из блюдца горячий напиток, пахнущий ромашкой.

– Это на продажу. Товарищ Колозина поедет в выходной в Москву и продаст лапти иностранцам. Потом купит и привезёт лекарства и конфеток, – поведал Пахарев.

На углу стола зазвонил полевой телефон.

Пахарев поднял трубку, агакнул три раза, вернул трубку на телефонный аппарат и провозгласил:

– Герман, с поста мне сообщили: сюда едет Ирина Македова.

Герман Водаков уронил пустое блюдце на стол и сиганул через распахнутое окно на улицу, добежал до клуба, к которому на приличной скорости подкатила белая малолитражка. На шум мотора десятка два стариков и старух вышли из клуба и встали на ступеньках парадной лестницы, будто для общей фотографии.

– Ира, я по тебе жутко соскучился, – признался Водаков, обнял и крепко поцеловал Македову в губы.

Старики и старухи заулыбались, завздыхали умиленно.

– Я хочу тебя. Уйдем, уйдем отсюда, – получив свободу губам, прошептала Македова.

Герман Водаков приобнял любимую женщину за плечи и отвел за угол клуба. Но старики и старухи приковыляли туда и загомонили, перебивая друг друга, о своей молодости, о своих возлюбленных.

– Уйдем, уйдем, отсюда! – нервно воскликнула Македова и побежала по тропинке, которая закончилась на заднем дворе избы Пахарева.

– Вот и опять свиделись, Ирочка, – выйдя из сеней на заднее крыльцо, приветствовал Пахарев. – Пойдемте, я напою вас чаем.

– Спасибо, нам и без чая хорошо. Нам бы наедине побыть, – сказал Водаков со счастливым лицом и показал рукой на приближающуюся толпу гомонящих стариков и старух.

– За сараем, за кустами бузины, тропинка в сторожку. В ней вам никто не помешает, – сказал Пахарев и пригладил ладонью усы.

Не медля ни секунды, Ирина Македова увлекла Водакова по услышанному маршруту.

– Товарищи, оставьте молодых в покое! – громогласно скомандовал Пахарев. – Товарищи, разойдидесь!

Старики и старухи нехотя разбрелись – кто-то в клуб, а кто-то по своим избам.

17

Три чёрных внедорожника съехали с асфальта на бетонные плиты и остановились перед опущенным шлагбаумом. Тут же из молодого березняка вышла крупная старая женщина и старик, плавно покачивавший головой, как китайский болванчик.

– Кто такие?! – грозно спросил старик и оперся на сучковатую палку.

Дробов выскочил из внедорожника и нанес ногой молниеносный удар в подбородок старухи и потом в висок старику. Старуха потеряла сознание, а старик ударился лысым затылком о пень и умер с отрытыми изумлёнными глазами.

Старуха быстро пришла в себя, приподнялась на прямой руке и увидела, как внедорожник сломал шлагбаум, и поехал по бетонке впереди двух внедорожников.

– Петя, звони Пахареву! – провопила старуха и рукой толкнула старика в бок.

Старик не пошевелился и не отозвался. Старуха поняла по его остекленевшему изумленному взгляду, что смотрит на мертвеца, схватила с телефонного аппарата трубку и заголосила:

– Петю убили! О-о-о! Петю убили!

– Карповна, кто убил?! – рявкнул в телефонную трубку Пахарев и отбросил лапоть в угол комнаты.

– Три машины, что были недавно!.. Петя, Петя, на кого же ты меня оставил?! Пе-тя-а! – выдала старуха и зарыдала, стучась головой в плечо мертвеца.

Пахарев бросил телефонную трубку на аппарат, решительно прошагал из комнаты на переднее крыльцо, ударил в колокол, висевший на перекладине, и прокричал:

– Товарищи, на пропускном пункте злодеями убит товарищ Банников! Отомстим за его смерть, товарищи! К оружию товарищи!

В распахнутых окнах изб показались и исчезли старческие лица, а потом высунулись стволы винтовок Токарева, когда-то найденных в лесу, в блиндаже.

Пахарев вернулся в сени, вытащил из тайника винтовку со штыком, лег на пол лицом к дверному проему и увидел, как к клубу подъехали три черных внедорожника, как из них вышли девять крепких мужчин в черных костюмах, со злыми раскормленными лицами. В руке каждый мужчина держал пистолет.

– Эй, старичье, отдайте нам «Хорьх», и мы вас не тронем! – прокричал грозно Дробов.

Пахарев прицелил и выстрелил в крикуна. Приклад больно ударил в плечо, пальцы руки свела судорога, а пуля пролетела выше крыши внедорожника.

Мужчины с пистолетами попадали на траву.

– Отдайте «Хорьх»! – выругавшись матом, призвал Дробов и выстрелил из пистолета в темный дверной проём избы, в котором чуть раньше заметил короткую вспышку.

В ответ выстрелили винтовки из окон всех изб, но пули не навредили никому. Старики и старухи любили свою и чужую жизнь и лишь пугали выстрелами незваных гостей.

– Нас тут всех перестреляют, – спрятав голову за колесо внедорожника, предположил мужчина с тяжелым квадратным подбородком. – Сматываемся отсюда, пока не поздно.

Но выстрелы из окон изб прекратились. Старики и старухи взялись непослушными пальцами заряжать винтовки.

– Врешь, не возьмешь, – чувствуя в левом плече жуткую боль от пистолетной пули, прохрипел Пахарев, выполз на заднее крыльцо, скатился на землю и потерял сознание.

Дробов бросился по автомобильной колее за избу, в дверной проём которой стрелял. Его подручные побежали, к другим избам.

Оказавшись на заднем дворе, Дробов распахнул створки ворот сарая и радостно провопил, будто встретил свое много выстраданное счастье:

– Все ко мне! – вынул из кармана пиджака и просвистел условный сигнал в боцманскую дудку из латуни.

Вооруженные пистолетами мужчин прибежали к сараю и выкатили «Хорьх».

Дробов по мобильному телефону связался с Орзеловым и отрапортовал бодро:

– Олег Олегович, «Хорьх» наш! Мы возвращаемся!

18

После бурного секса в лесной сторожке Герман Водаков и Ирина Македова сидели рядышком на стволе поваленной березы и подставляли благодатному солнцу счастливые лица. Внезапно со стороны деревни послышались выстрелы.

– Что-то случилось, – встревожился Водаков и вместе с Македовой вернулся по тропинке в деревню, на задний двор гостеприимной избы, и увидел лежащего на земле Пахар+ёва. Холщовая рубашка на его груди покраснела от крови. Возле своего командира стояли и плакали старики и старухи.

– Товарищи, – прохрипел вдруг Пахарев, не открывая глаз.

Старухи заголосили о своей будущей горькой доле. Старики засморкались, закашляли.

– Товарищи, – повторил Пахарев и, отрыв один глаз полный печали, добавил: – Приведите ко мне журналиста, приведите. Я хочу видеть этого человека.

– Я здесь! – Водаков опустился на колени возле груди умирающего.

– Герман, живи в моем доме и командуй партизанским отрядом, – сказал Пахарев тихо и внятно. Затем некрупное тело его дернулось и застыло навсегда.

– Ты жертвою пал в борьбе роковой, в любви беззаветной к народу, – дружно запели жители деревни. – Ты отдал всё, что мог за него, за жизнь его, честь, и свободу.

Герман Водаков немигающим добрым взглядом обвёл трагические лица деревенских жителей.

– Товарищ новый командир, мы без тебя похороним товарища Пахарева. Ты иди, устраивай на новом месте свою личную жизнь, – сказал старичок с косым ртом и узким лбом.

Под понимающие, подбадривающие взгляды жителей деревни Герман Водаков ушёл с Ириной Македовой в избу Пахарёва.

– Товарищи, поклянёмся отомстить олигарху Орзелову за гибель нашего товарища! – провозгласил старик с костистым лицом и неопределенного цвета глазами.

– Клянемся, – дружно пообещали старики и старухи и слаженно запели: – Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут.

ЭПИЛОГ

В углу комнаты ровно горела лампадка под тёмной иконой. Кошка, напоминавшая окрасом шерсти о зиме, спала на табурете рядом с тёплой печкой. Герман Водаков сидел за столом и читал дневник недавно умершей старушки. Дневники других жителей деревни «Старые мосты» лежали на книжных полках в соседней комнате. Многие места из этих дневников Водаков уже вставил в свой начатый роман о современном партизанском отряде,

В это время Ирина Македова ехала на белой малолитражке по шоссе в Москву. Счастливая своим будущим материнством она спешила на прием в женскую консультацию и не обратила внимания на промчавшийся по встречной полосе «Хорьх 901», за рулем которого сидел старик в зелёной униформе.

А вот Герман Водаков, увидев из окна знакомый фашистский внедорожник, выскочил из комнаты через сени на переднее крыльцо и потянулся к колоколу, подвязанному к перекладине.

– Не звони! – вылезая из внедорожника, попросил громко старик. – Я хочу вступить в партизанский отряд. Меня зовут Савелий Савельевич Саложкин. Я – автослесарь. Я – электрик. У меня два высших образования.

– Откуда у вас «Хорьх»? – не удержался от вопроса Водаков.

– Из гаража Олега Орзелова, – признался Саложкин. – Я услышал от своих знакомых пенсионеров, что Пахарев погиб из-за этого фашистского металла, и я угнал его. Пахарев помогал лекарствами моей парализованной маме, а старушки из партизанского отряда ухаживали за мамой моей, до самой ее смерти.

– А, правда, что Олег Орзелов сбежал в Лондон? – спросил Водаков.

– Да, – подтвердил Саложкин и добавил: – Дочь его, Ольга, сейчас в следственном изоляторе. Она подозревается в убийстве. Её в наркотическом опьянении нашли в постели рядом с мёртвым Каримом Джоновым.

– Ещё раз огромное спасибо, Савелий Савельевич, за «Хорьх», – сердечно поблагодарил Водаков и предложил: – Пойдемте, товарищ Саложкин, к товарищу Тимодовой. Она тихая, добрая, – ей нужны по хозяйству мужские руки.

– Пойдемте, – согласился Саложкин и зашагал рядом с Водаковым по деревенской улице.