Читать онлайн
"Незнакомая знакомая"

Сколько помню, она всегда была одета по-старушечьи уныло и скучно. Когда я был еще мал, едва доставал до столешницы своей белобрысой макушкой, она проходила в своем темно-коричневом платье с черным поясом изо дня в день. Когда я стал старше и начал познавать первые прелести подростковой любви и бушующих гормонов, она сменила грязно-коричневое платье на темно-серый костюм из хлопка. Когда я покидал родной дом, призванный в армию, чтобы отдать свой долг родине, она сменила небрежно скучный костюм на бежевое платье с тусклыми расписными маками. Когда же я вернулся домой, возмужавший не по годам и полный боевого опыта, меня встретила пожилая дама в черном траурном платье с белым шейным платком и небывало одиноко-грустным взглядом. После я отправился изучать мир и спустя пять лет вернулся в родную гавань, обзавелся женой и ждал появление первенца в нашей маленькой семье. К тому времени родители мои с концами поселились в нашем загородном доме и оставили квартиру для меня. Куда мы с беременной женой и переселились.

Первым делом мы затеяли ремонт. Я, живя вне родного дома, скопил неплохую сумму, ибо, живя один, мало тратишь на жизнь и позволяешь себе копить по возможности, на свадьбу мои родственники не скупились с подарками, да и родители жены внесли весомый вклад в наши накопления. Потом, после медового месяца, было решено превратить родительскую двушку советского типажа в стандартном пятиэтажном доме с затхло старым дизайном на современный стиль - лофт. Наняли специалистов, подготовили все сметы и запустили ремонт нашей квартиры на все сто. Сами съехали на время ремонта в арендованную квартиру на другом конце города и дважды в неделю приезжали проверять ход работ.

Во вторник, когда во время обеда я приехал оценить завершающий этап работы наемных сотрудников, меня на лавочке у подъезда уже поджидал сюрприз. Я сначала даже и не заметил одиноко сидящую на скамейке пожилую женщину в бежево-грязном костюме и пологой черной шляпе. На фоне грустно стоявших одиноких деревьев, оголенных по всем канонам календарной осени, она особо не выделялась. Мимикрировала под цвет окружающей среды, слившись воедино. Я, счастливый и торопящийся - время было ограниченно периодом обеда - проскакал мимо, но оклик, которым меня резко оглушило, заставил остановиться и обернуться к хозяину громогласного голоса.

- Пётр? – уточнила неизвестная дама, в который едва-едва я мог узнать ту самую неприглядную женщину с третьего этажа, ходившую изо дня в день в одной и той же одежде. – Ты Пётр?

- Я, - без зазрения совести сдал себя.

- Вырост ты, пацан. Помню тебя еще мелким шкетом с белобрысой макушкой, кривыми смешными ножками, вот-такого коротышку и пухленького, как кабанчик.

Я знатно покраснел от воспоминаний о себе. В детстве я выделялся своими белоснежными обесцвеченными волосами и кривыми короткими ножками. Родители вовремя не исправили дефект, что привело к тому, что ноги стали колесом. Благо, став старше, смог подправить в себе этот недуг, а уж волосы с взрослением наконец перестали быть безжизненно белыми и приобрели темноватый оттенок, став ближе к пепельному цвету. К совершеннолетию я вытянулся и достиг приличной для мужчин отметки в сто восемьдесят сантиметров, но заимел не свойственную моей семье худощавость.

- Повзрослел, - ответил я.

- Ну и хорошо. Касатик мой, скажи, а в твоей квартире делают ремонт?

Наверное, я мог сказать, что она ошиблась и квартира мне не принадлежала, но, учитывая, что она знала каким я был в детстве, то уж точно помнила моих родителей, их квартиру и кто где живет в принципе. Потому отнекиваться не стал и уверенно заявил, что в моей. Но сразу предостерег, что ремонт заканчивается и осталось потерпеть всего пару дней; шума, скрежетов и иных звуков ремонта больше не будет.

-Что ж, сам на мой вопрос ответил. Молодец, хорошим парнем вырос.

Она дружественно мне кивнула в знак прощания; немного охнув, встала и направилась в сторону бульвара. Я удивленно взирал на удаляющийся силуэт соседки. В тот момент, в моей голове породилась странно-поражающая мысль о том, что она ждала меня, скорей всего, весь этот день и дни до этого. Я не отличался постоянством по времени для приезда в квартиру, появлялся всегда спонтанно и необдуманно, без какой-либо системы. А она ждала моего прибытия тут, на лавочке. Поведение соседки, имени которой я даже не знал, поразило меня.

Уже на выходных, когда мы с женой приехали на дачу к моим родителям, я вспомнил этот забавный случай и решил поделиться с окружающими. Мы изрядно посмеялись и над ситуацией, и над моими глупо-бредовыми мыслями. Но когда я решился спросить родителей об имени нашей странной соседки, ответить мне они не смогли. И мы вместе задумались о том, что жили и живем с человеком, чьего имени никто не знает. Нам всем стало до одури неловко.

Ремонт закончился, как я и обещал, через два дня и мы с женой заехали с вещами в нашу новую квартиру. Раскладывание вещей, обжитие на новом месте заняло длительный процесс и родителей я пригласил лишь на выходных, чтобы посидеть и отметить переезд, а также похвастаться квартирой в новом стиле. Решили посидеть спокойно с тортом и салатом, который купили в ближайшем магазине. Жена моя готовила мало и редко, была всегда недовольна куховарством, и мы ругались на этом фоне. Для меня это стал первый звоночек в копилку причин разъехаться с ней.

Родители приехали ровно к тому времени, что их и ожидали. Пошла приятная семейная волна с обсуждением новостей политики, мира, сплетен и иных интересных мыслей. Салат оказался невкусный и к нему особо никто не притрагивался, торт тоже подвел, отдавал горьким привкусом горелости. Моя мать подозрительно стала посматривать на невестку, с неким осуждением, в ответ жена достаточно злобно отвечала ей взглядом - ситуация накалялась. Звонок в дверь отвлек всех от напряженной атмосферы.

Я нехотя открыл дверь и на пороге меня встретила наша безымянная соседка. Она была все также одета в грязно-бежевый костюм, только без шляпы. В руках держала что-то спрятанное под полотенцем. На лице всё так же играла хмурая гримаса, а глаза выражали вселенскую скорбь и тоску. В том момент показалось, что ко мне смерть пришла и забрать с собой хочет – не мог так выразительно смотреть обычный человек.

- С новосельем.

Она требовательно сунула в руки мне неясный сверток и я, по инерции, подхватил теплую деревянную форму. От подарка исходил ярко-выраженный запах яблок с примесью корицы и ванили. Пока отходил от неожиданного визита и свалившегося на голову гостинца, женщина уже спустилась к себе на этаж.

В кухню я вошел раздираемый неясными чувствами: от гнева до нежной благодарности. Аромат яблок разлился по помещению и отбросил мой разум в воспоминания детства, где я, у бабушки в деревне, срывал крупные однобоко налитые розоватыми щечками яблоки. Тот запах ощущался как нечто вечное, юное. А потом, с полной корзиной, я шел к домику, и бабуля готовила мне нежнейшую шарлотку и древесно-яблочные оладьи.

Под белоснежным полотенцем, с ярко-красной неизвестной вышивкой по бокам, прятался тончайший хрустящий штрудель. Благодаря гостинцу вечер был спасен и протекал в более приятном и теплом ключе. И через пару дней, когда мы доели подарок, я вернул деревянную подставку и полотенце обратно хозяйке. Готов был ей высказать тысячу благодарностей, но она сухо забрала вещи обратно и захлопнула дверь. На душе остался неясный грустный осадок сожаления.

Следующая наша встреча со странной соседкой произошла на общедомовой встрече жильцов дома. Нас тогда собралась целая толпа в количестве пятидесяти человек, но среди расфуфыренных молодых особ и пожилых седых бабушек её я заметил сразу. Тот же грязно-бежевый костюм, та же пологая шляпа и та же хмурая гримаса на лице. Она выделялась среди всех тех бабушек, что окружали меня. Но чем? Я не могу сказать. Лица её я не помню, в памяти всплывают только костюмы и платья, что носила она годами. И это неимоверно странно – знать человека, помнить его одежду и не помнить его лица. Она выделялась своими нарядами, но была сера и обезличена в моих воспоминаниях.

В том гаме и суматохе, что творилась на собрании, я неизменно следил за ней, пытаясь понять, чем она так зацепила моё сознание? Взгляд её был пуст и безжизненен, шляпа гнулась от сильного ветра, пытаясь соскользнуть.

- Так надо найти того, кто разрисовывает наши дома и родителей привлечь! Вы посмотрите, не двор – гетто какое-то.

Я прислушался к разговору соседей. Одна женщина отталкивающей наружности с неухоженными грязными волосами пыталась настоять на поиске хулиганов. Я был с ней согласен: двор за пару месяцев после нашего заезда превратился в парк арт-творчества, только парком тут не пахло, а арт-творчеством тем более. Но то, в какой манере она говорила: с обилием нецензурной лексики, оскорблениями и унижениями - вызывало во мне и соседях нежелание разговаривать и обсуждать с ней эту тему.

- Семён с двадцать первой квартиры дружит с компанией неформальных подростков. Они частенько ходят по двору и имеют в рюкзаках баллоны краски. Семён при мне три дня назад в двенадцать часов ночи разукрашивал гараж Дмитрия из девятой квартиры.

Она говорила четко, уверенно и громко, словно зачитывала доклад перед верховным главнокомандующим. Лицо её ни на каплю не переменилось, глаза смотрели безжизненно, но уста вещали с небывалой твердостью. Жители, вкупе со мной и моей женой, опешили от фразы соседки. Недолго думая, парнягу привели на общедомовой суд, на котором долговязый зашуганный парнишка тринадцати лет признался в своих деяниях, обязался всё отмыть лично и больше не гадить ни в нашем квартале, ни в соседних.

Когда с одной темой было покончено, решились перейти к другой. Я, так как ни прислушивайся к обсуждению изначально, удивился, что такой мелкий вопрос обсуждали больше получаса. И решил влиться в поток сознания тридцати квартир нашего дома. Тема была актуальной для всех времен: выгул собак и оставленные испражнения оных.

- Пятая, тринадцатая, двадцать третья и тридцатая за своими питомцами убирают. – Она вновь прервала бурные обсуждения и крики жильцов. – Но у семнадцатой собака не ходит при прогулке. Остальные – решайте между собой сами.

После своих слов она покинула собрание, будто зная, что больше не будет обсуждений. Вслед ей мы смотрели синхронно с одинаково удивленным взглядом.

В последствии, знакомясь с соседями ближе, я стал осознавать, что странную соседку знали все, но мало кто знал о ней хоть что-то внятное. То ли Любовь, то ли Екатерина; то ли вдова, то ли разведена; то ли пятьдесят лет, то ли шестьдесят лет; то ли всю жизнь тут жила, то ли двадцать лет назад заехала. Слишком разрозненны были факты о ней. Сама она никогда никому ничего не рассказывала, общалась мало и по делу. Никто не видел родственников у неё в гостях, никто не знал кем работает и почему носит одни и те же вещи из года в год. Бедность? Или скупость? Ответа не знал ни я, ни мои соседи.

После рождения ребенка мир мой переменился и мысли о странной бабули отошли на задний план. Круговерть дом-работа-магазин-дом захватили повседневность. Я стал отрешен от мира вокруг и старался уделять всё свободное время семье. Жизнь протекала в скудной серой рутине. Домой я тащил деньги что мог заработать на работе или подработке, в довесок мои родители и родители жены помогали финансово.

В полтора года сын пошёл в садик, а жена вышла из декрета на работу в банк. Семейные обязанности мы поделили пополам и жили вполне мирно. Однако, со временем, я стал замечать отдаление супруги, но списал это на выход в новую рабочую атмосферу и адаптацию к коллективу и новому распорядку дня. Да и жена утверждала, что всё хорошо.

Соседка поймала меня на лестничной клетке, когда я спускался выкинуть мусор и по пути заскочить в магазин за ужином – жена всё также отказывалась готовить и с каждым днем атмосфера в семье накалялась. Она схватила меня за край куртки и попросила остановиться. Озадаченный и отрешенный, забитый моральными проблема, я немного взъелся на неё, наорал и выскочил из подъезда гневно сопя и поливая женщину бранью. Однако, на обратном пути, порядком успокоившись, решился зайти и извиниться за свой срыв. Было неловко и неприятно от собственного поступка.

Она открыла сразу, вышла и прихлопнула за собой дверь. Переминаясь с ноги на ногу, тихо пытался бурчать слова извинений, плохо справляясь с неловкостью и сожалением. Но она меня остановила и перебила:

- Не нужно. Это лишнее. Что сделано, то сделано. – В её глазах не было ни капли обиды на мой поступок. - Твоя жена водит в дом мужчину каждый вторник с двух до четырех и четверг с одиннадцати до часу.

Сказала и скрылась за дверью в мгновение. На мои звонки и стуки в её квартиру не последовало реакции. Но я слышал, что она находилась на пороге, тихое дыхание и шелест выдавал местоположение.

Я не знал, что делать: пойти и устроить скандал? Или стерпеть всё ради сына? Поговорить с ней перед сном об этом и урегулировать? Подать молча на развод? Десятки мыслей роились у меня в голове. Решение принял разумное: застать на месте и разобраться по факту – будь что будет.

Я заявился домой во вторник в указанный старушкой промежуток времени. Женщина мне не солгала и в ванной я встретил мужчину. Он был гораздо старше меня и необычайно некрасив. Грубые черты лица, угловые, тяжелые – он не вызвал симпатии, и я мог назвать его страшным без стеснения.

Следом за мной, спустя пару минут, в которые мы перемигивались с неизвестным гостем, зашла жена. Увидев нас, стойко смотрящих друг на друга и не устраивающих дуэль, она переменилась в лице и заревела. Возможно, предполагала, что смягчит нас эти, но так не произошло. В тот же вечер, сидя на кухне в полной тишине, было решено подать на развод. После тех упреков и обвинений, что я услышал в свой адрес, твердо решил о проживании сына со мной.

После был длительный процесс развода, определение прав на ребенка, раздел имущества – всё закончилось вполне благополучно: сына я забрал себе. Несколько раз пытался всучить в благодарность соседке то яблоки, то апельсины, то ароматный пирог, но женщина категорически отказывалась и в итоге я бросил это занятие.

А потом мне понадобилась помощь. В детском саду отключили воду и пребывание детей на день запретили: родители ни жены, ни мои не могли посидеть с сыном, пока я был на работе, бывшая жена была занята неясными делами, а взять ребенка на работу не получалось, как бы я ни пытался договориться с начальником.

Ведомый неизвестно откуда идущим инстинктом, спустился к соседке и обратился с просьбой. Она согласилась, поднялась к нам и отправила меня восвояси. Так, изредка, она сидела с сыном, который полюбил женщину не меньше родных бабушек и дедушек. Что-то, чего не мог заметить ни я, ни другие люди, в ней было цепляющее для него.

Мы с сыном шли с прогулки раскрасневшиеся и заряженные весельем. У подъезда было тихо и одиноко. Подойдя к ящичкам с почтой, заметил, что все квитанции соседки лежат на месте. Раньше такого не было, она всегда забирала их самой первой, ящик был пуст в любой час дня и ночи. Закрались подозрения, спустя день принявшие форму страха за старушку. Сутки пытался добиться вскрытия квартиры.

Я заходил в квартиру такой знакомой и в то же время незнакомой женщины с двумя соседками и органами власти. На кровати в спальне обнаружили её, мирно спящую, но уже вечным сном. В красивом белоснежном халате с золотистыми вставками. Квартира одуряла меня своим великолепием: картины в золотых рамах, скульптуры, статуэтки, перетянутые тканью стены, хрустальная люстра, шторы из плотного дорогого материала, экзотические цветы, гардероб, состоящий из десятка платьев, и необычайные ювелирные украшения – всё, что описывали следователи, представляла цену. Большую цену! «Тут жила не старушка, тут жила королева!» - восхищались соседки. А я не мог понять, как человек, ходивший в одних и тех же костюмах годами, жил в такой роскоши? Почему она так делала? Отчего пряталась за ширмой серого простого человека? Тайная жизнь нашей соседки всколыхнула жителей простого панельного дома.

Ответ получил позже, когда мы всем подъездом на собрании скидывались на простенький памятник соседке. Та информация, что мы получили, ввела нас в шок и смятение. После, стоя с сыном у поставленного могильного камня, поправляя венки и цветы – достаточно скудное количество -, я с печалью смотрел на фото женщины, впервые понимания, что осознаю каждую черту грустного лица.

Её звали Ангелина Гогенцоллерн, последний потомок своей русской ветки, дальний родственник царской семьи. Официально признана полноправной наследницей своего рода. Она имела в своей жизни доступ ко всем богатствам родных, но забрала только то, что нравилось и поселила в квартире. Не имея больше родственников в стране, не заимев родных и близких, не выйдя замуж – она всю жизнь жила в иллюзии королевской роскоши, скрытых внутри уютной квартиры. Закрылась в своей ракушке и вела жизнь знатной особы, но лишь там, в глубине своей квартиры. В повседневной жизни она старалась не выделяться и не отличаться от нас – простых маленьких людей.

Почему не уехала к последним родственникам в другую страну? Почему не стала жить настоящей королевской жизнью? Отчего спряталась внутрь себя и решила прожить жизнь простого человека, наряжаясь в квартире в дорогие парчи и платья? Прятала королевское лицо с ажурной сеточкой морщин, небольшим крючковатым носом, узкими сухими губами и выпирающими скулами за маской скучных и нудных старушечьих нарядов. Я не знал ответа на эти вопросы. Но я знал одно.

Её звали Ангелина Гогенцоллерн. Она умерла в возрасте шестидесяти семи лет. И я знаю, чем она зацепила нас с сыном – она была самой красивой женщиной в нашей жизни. Красивой изнутри.