Читать онлайн
"Дарующий прощение"

ДАРУЮЩИЙ ПРОЩЕНИЕ

Какие только чудаки не заходят в таверну! Этот человек определенно не хотел лишнего внимания, но делал все, чтобы его привлечь. Он вошел с дождливой улицы, стряхнул шляпу, а ворона на его плече возмущенно каркнула. Он был угрюм и выглядел уставшим, но просиял, когда заметил в углу пустой стол. Сам он сел на скамейку, а черная птица устроилась в шляпе, перед ним. Он завел с ней разговор. Еще до того, как ему принесли выпивку и еду, он заказал барду песню, из тех, что не поют в хорошем настроении. Певец тронул струны, извлекая лиричную мелодию и начал петь:

О Хемхель судьбы избранник

Судья и грешником кошмар!

Родичей предатель и изгнанник,

Дестинии избранный слуга!

На острие Глатэйна в твоих руках

гуляет смерть.

О Хемхель клятвопреступник, братоубийца

Генилака верный меч!

И тебя настигла кара,

Гневна владычица Дестинья

На острие Глатэйна в ее руках

С тобою дождалась свиданья смерть.

Кара — грешникам,

Живущим — смерть в конце пути,

Черным душам очищенье.

Меч Глатэйн виновным

Искупление в смерти даровал

Закон не умолим.

Справедлива кара для Хемхеля

Убит собственным мечем великой силы!

Окончен путь преступный,

Душа плениться в острых гранях.

Отравлен грешной кровью меч.

Глатэйн — был меч-судья,

Стал меч-палач,

хранящей злую силу

И видит в беспокойных снах Дестинья

В кровавых вихрях

Блеск Глатэйна,

Что карает грешный мир.

***

Ночь. Костер. Неровный свет. Треск веток в пламени. Полная луна в беззвездном небе. Молчаливые деревья кругом. Шорохи и шевеления в густой тьме.

Языки огня тянулись к небу, пламя хрустело тонкими ветками, выплёвывало вверх искры, что тут же гасли на холодном воздухе. В свете огня рассеивающим жадную тьму, было безопаснее, спокойнее. Тьма не может переступить границу света. Множество глаза мерцали, как стекло. Почти прозрачные силуэты толпились во тьме у границы света. Их шепот раздражающе звучал всюду и нарастал, превращаясь в гул. Грубый язык призраков напоминал стоны мучеников и резал слух, доводя до безумия.

Брейдан грел руки у костра и следил за призраками взглядом. Он привык к этой иллюзии. Длинный меч лежал рядом, на случай если одна из тварей решиться напасть, оказавшись частью действительности, в которой живет его тело, но никак ни разум. Брейдан понимал, что если тварь нападет, то, скорее всего она окажется, каким-нибудь, бешеным волком, а не призраком, но разум не прекращал плодить во тьме жуткие искаженные силуэты.

Он совсем отвык от нормальной жизни. Брейдан не раз возвращался на утес в мгновение до прыжка, когда не было цели и смысла жить, только собственная беспомощность. Прыжок должен был прервать человеческие мучения, но на самом деле, разделил жизнь на две черные полосы. Как же страшно ему было падать, но каким легким казалось его тело. Волны сомкнулись над ним, закрыв проход в мир живы. В агонии он старался всплыть к голубому небу, блестящему и яркому солнцу, ведь осознал, как сильно любит их. Но тьма затмила их и поглотила его. Как же он удивился, очнувшись в прибрежной пещере, где в руках скелета лежал этот проклятый меч. Людское любопытство обрекло Брейдана на путь смертей и безумия. И прошлая жизнь уже не казалось такой ужасной и бессмысленной. Зачем он только коснулся рукояти?

Гул голосов нарастал.

— Заткните свои пасти! Замолчите! Заткнитесь, наконец!

Из темноты или со звездного неба прозвучал ответ.

— Ты знаешь, что может их заткнуть.

Брейдан взглянул на меч. По лезвию змеей ползли руны цвета запекшейся крови. Гарду украшал травиной узор. Четыре оскалившихся волчьих головы венчали обтянутую кожей рукоять. По странным линиям и завиткам на клинке, как по венам, потекла энергия. Узоры засияли звездным светом. Брейдан не понимал смысла этих рисунков и знал лишь, что этот меч сделал не человек. Слишком не постижима для человеческого разума притягательная сила, заключенная в узорах и рунах.

— Возьми меч, — звучал спокойный голос. — Убей их.

Брейдан прорычал и схватился за голову, стиснул зубы, зажмурил глаза.

Среди нечленораздельных звуков, он услышал голос, слишком приятный для ночной твари:

— Здравствуй, странник.

Брейдан схватился за меч.

Незнакомец поднял руки.

— Спокойно, я не вор.

Его лицо пряталось под капюшоном. Пряди черных волос ниспадали на узкие плечи. Одет он был легко, кожаная куртка, перчатки, сапоги и плащ. При нем был меч. По правую рука за поясом виднелась рукоять кинжала, а на плече колчан с луком и стрелами. Человек выглядел вполне реальным и опасным. Брейдан осторожно опустил меч и ответил:

— Чего тебе?

Человек шагнул на свет.

— Мне бы погреться у твоего костра, позволишь? Могу предложить еды взамен.

Брейдан видел, как за спиной гостя собираются призраки.

— Куда я иду? — спросил Брейдан. — Знаешь мое имя?

— Что? — удивился ночной гость. — Откуда? Я же мысли не читаю.

Незнакомец скинул капюшон. На угловатом лице появилась приветливая улыбка. В глубоко посажанных глазах не было ничего кроме желания отдохнуть, согреться и поесть. Это и выдало в нем настоящего человека.

— Я Гилерэт, наемник, — представился он.

— Эльф. — Брейдан отметил форму его вытянутых ушей. — Я Брейдан. Садись, не стой у тьмы.

— Спасибо. Ночь не заметно подкралась.

— Как обычно.

— Я надеялся, что успею до ночи выйти из леса, но как видишь, не получилось. — Он сел на поваленное дерево рядом с Брейданом и протянул ему кусок чесночного хлеба. — Думал, придется мерзнуть до утра, но увидел твой костер.

Брейдана его история мало интересовала, он всматривался в темноту. Силуэты шатались между деревьев. Их стало меньше. Голоса утихли. Странно в полнолуние меня так быстро не отпускало, думал Брейдан, не ужели меч думает, что я убью эльфа?

— Что ты там выглядываешь? — Гилерэт посмотрел туда же куда и Брейдан но его взгляду не за что было зацепиться в темноте. Это еще раз подтвердило, что он не порождение воображение. Брейдан устал от долгого одиночества и вполне мог начать выдумывать себе собеседников. Такое уже бывало. Проклятый меч любил подшутить над своим хозяином. Иногда под луной Брейдана посещали гости, но они всегда знали имя и куда он идет, и всегда уговаривали убить кого-нибудь.

— Ничего. Наслаждаюсь видом ночного леса. — неуверенно ответил Брейдан и откусил чесночного хлеба.

— Я слышал в этих лесах много чудовищ, и когда–то жила фея. Представь, сейчас из темноты за нами какая–нибудь фея наблюдает, и готовит проклятье.

— И пусть себе готовит.

— А ты, я вижу, не из пугливых.

— Отчаявшейся. — Брейдан улыбнулся.

— Давно путешествуешь?

— Дольше чем хотел бы.

— По тебе видно, что много повидал.

— Можно и так сказать.

Гилерэт не отставал с расспросами:

— А сейчас куда путь держишь?

— Куда глаза глядят или куда судьба приведет. — Он достал из походного мешка флягу с вином, взятую у убитого бандита пару недель назад, сделал глоток и предложил гостю.

— Тогда можешь пойти со мной? — Гилерэт глотнул, утер губы. — Вдвоем и веселее и безопаснее.

— Нет, — отрезал Брейдан. — Я хожу один… привык так, люблю одиночество и тишину.

— Мое дело предложить.

Призраков в темноте стало больше. Гость расспрашивал Брейдана, а он пытался расслышать живой голос, среди шёпотов и стонов. Когда гул становился невыносимым, приходилось делать задумчивый вид и сдерживать себя, чтобы не выкрикнуть вертящееся на языке: «Заткнитесь!». Брейдан был научен горьким опытом. Приступы случались с ним внезапно, и бывало в людных местах. Однажды он не выдержал и крикнул. Пользы от этого было мало. Зато пьяные мужики в таверне, решили, как следует избить невежливого чужеземца, что так грубо прервал интереснейшее размышление о важности размера женской груди. В тот вечер от проклятого меча погибло трое пьяных мужчин и четверо стражников, что гнались за Брейданом. Что бы прекратить мучения достаточно обагрит кровью меч. Брейдан доел чесночный хлеб, запил вином.

— Я попробую заснуть, если захочешь вино — пей, только мне оставь. — Брейдан начал расправлять свой плащ на куче веток с листвой.

— Получается я первый сторожу?

— Думаю, кроме нас безумцев нет. Я точно спать, а ты как хочешь. Но только попробуй что-то украсть.

— Не беспокойся. Я не буду отвечать, злом на добро.

Брейдан покосился на гостя и не заметно ухмыльнулся. Он положил себе под голову дорожный мешок, лег на спину, сжал в ладонях меч на груди. Голоса все еще звучали в голове. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Он всегда ждал нападения от тварей в темноте. И поэтому научился спать чутко, что бы ответить на внезапную атаку. Твари начинали догадываться об этом и не нападали уже давно. В темноте они ждут, когда Брейдан ослабит бдительность.

***

Брейдан еще не открыл глаза, но уже слышал, как поют птицы. Потянуло прохладой и влагой.

— Поднимайся! — Приказным тоном звучал, знакомы голос.

Пришлось открыть глаза. Над ним с недовольным лицом стоял Хемхель. Внешне он напоминал человека, только в глазах у него не было зрачков. Их заполнял темно синий свет. Длинные каштановые пряди недвижимо лежали на плечах, утренний прохладный ветер не касался волос.

— Уйди! — прорычал Брейдан. — Залезь в свой меч.

Только сейчас он понял, что проснулся не до конца. Их окружал густой туман, в котором шатались размытые темные силуэты.

— Опять? Просил же не делать так.

— Это не я. Меч пытается завладеть твоим телом, если в скором времени он не напьется крови — ты станешь одним из них. — Хемхель указал на слоняющиеся силуэты в тумане.

— Я не буду убивать, — замотал головой Брейдан.

— Ты должен! Если зверь голоден, он идет на охоту. Когда жизнь под угрозой желания уступают инстинктам. Лишь убивая, ты сохранишь рассудок.

— Я уже свихнулся.

— Лишь потому, что противишься воле меча и пренебрегаешь моим советам!

— Отличный совет — убить!

— Пока ты еще можешь выбирать и думать. Ты можешь стать судьей. Давай посмотрим. — Он махнул рукой и туман рассеялся. На бревне, свесив ноги и руки, спал Гилерэт. Хемхель возник из туманной завесы прямо над эльфом.

— Как думаешь, сколько на нем грехов, а сколько он еще совершит? — сказал призрак.

— Я не стану убивать его.

— Он наемник, скольких он убил за деньги?

— Хватит!

— Он тебе никто, а не убьешь, потеряешь рассудок, и тогда всем станет хуже. Ну, разве это не выход?

В руке Брейдана возник меч. Он дернулся и бросил клинок, оружие растворилось в тоже мгновение.

— А будь перед ним такой выбор, как бы он поступил?

— Не знаю я! отъебись уже!

— Не знаешь, потому что он тебе совсем не знаком, вас не связывают никакие узы, он всего лишь один из многих. И никто для тебя. Зачем же жалеть его, когда на кону твоя жизнь?

— Это не справедливо.

— Рыбацкий сын возомнил себя рыцарем? Тогда предложи дуэль пусти погибнет в честном бою.

Брейдан задумался, и ужаснулся своим мыслям. Он начинал видеть смысл в словах Хемхеля. Разум его истощало безумие. И воля слабела перед проклятьем меча. Человек в нем погибал, уступая место зверю.

— Хватит! Я не стану убивать! Верни меня в тело!

— Ystyfnang amadáen!* — Глаза Хемхеля блеснули, он исчез.

Шаги послышались за спиной. Брейдан обернулся. Тень зарычала ему в лицо, неестественно широко открытые челюсти прокусили шею, три ряда острых зубов легко вошли в плоть. Острые когти пронзили грудь…

Брейдан поймал ртом воздух. Вскочил, сжав в руке меч.

— Что такое? Кошмар увидел?

Гилерэт увлеченно разглядывал яблоко.

— Да, слишком реальный.

— Хоть выспался? — Эльф кинул ему яблоко. Брейдан поймал.

— Я уже давно не высыпаюсь

Пощурившись на солнечный свет, он встал и начал собираться. Надел шляпу, отряхнул плащ, накинул болотного цвета ткань на плечи, повязал ножны.

— Ты бы хоть позавтракал, — сказал Гилерэт.

— Мне нужно идти, — Брейдан натянул шляпу на глаза. — Прощай.

— Прощай, добрый человек.

Брейдан лишь ухмыльнулся и пошел в чащу. Знал бы эльф, какого не доброго человека он назвал добрым, подумал Брейдан.

Он шел и оглядывался. Тварей порожденных отравленным сознанием не было видно. В голове звучал тихий шепот, на непонятном языке. Утро выдалось до странности спокойным. Удивительно, но Хемхель не донимал его своими поучениями.

Резкий крик пронесся по лесной чаще. Источник был совсем рядом. Очередная шутка, подумал Брейдан и проигнорировал.

— Эмили! — пронесся между деревьев возглас.

«– Крик. Боль. Беда. Девушка в беде. Защити, пролей кровь!» — приказным тоном зазвучали голоса в голове.

— Нет, — ответил он. Но когда мимо него пронесся Гилерэт с луком на изготовке, все стало ясно. Брейдан побежал за ним, вынимая меч. Не понимая что движет им, желание защитить или напоить меч. Опавшие листья и шуршали, ветки хрустели под ногами. Эльф уже оказался позади.

«– Быстрей, быстрей! УБЕЙ!» — подгоняли шипящие голоса, змей.

Брейдан инстинктивно выбирал путь, словно чуял, как ворон чует падаль. Он соскользнул по склону вглубь оврага. На берегу ручья стоял одинокая, землянка. В шаткую дверь царапались четыре уродливых карлика. Клинок запульсировал в руке. Гнев меча рвался наружу, кровавые руны заблестели, точно драгоценные рубины.

«– Всего лишь монстры!»

«– Жажда. Голод. Покой».

Тело наполнилось силой. Брейдан побежал на уродцев. Монстры заметили его. Тощие хвостатые тела двигались быстро. Брейдан разрубил первого на бегу. Клинок легко разрубил плоть и кости. Холодная кровь брызнула на лицо. Повернувшись в пируэте, снес голову второму. Уродцы не успевали замахнуться когтями. Удары Брейдана были четкими. Вот вспорот третий уродец, кишки вывалились в лужу крови. Четвертый зарычал. Брейдан метнул меч, как копьем и пригвоздил монстра к земле. Карлик хрипел и беспомощно махал руками в агонии, пока ниспустил дух.

Брейдан самодовольно ухмыльнулся, вдавливая голову уродца в землю. Когда он убрал меч в ножны, силы покинули его. Он пошатнулся. На место ярости и безразличия пришёл ужас. Он протер лицо ладонью. В висках стучало

В чаше утихал голос:

«– Важна рука, что направляет меч».

Гилирэт замер на месте, удивление на его светлом лице, граничило со страхом.

— Лихо ты. — Изучив трупы, произнес он.

Брейдан лишь кивнул. Они постучали в дверь.

— Монстры мертвы, можете выходить.

Послышались вкрадчивые шаги, дверь открылась, скребя о землю. Выглянула девушка, молодая, худенькая, на голубых глазах сохли слезы, черные волосы обрамляли лицо.

— Все кончилось. — Брейдан шагнул в сторону и открыл ее взору отрубленные головы, кровавые лужи и вывалившиеся кишки. Не выдержав зрелища, она перевела взгляд на него.

— Спасибо, — сказала она тихо, дрожащим голоском. — Все кончилось, Эмили! — Радостно крикнула она вглубь землянки и искренне улыбнулась.

— Правда? — раздался детский голосок. Эмили шмыгнула носом.

— Да, да. — Девушка уступила им вход.

Землянка пропахла сыростью и плесенью. В самом дальнем углу русая, ростом Бранду по пояс, чумазая с разводами от слез на щеках, Эмили дрожала в объятьях старшей девушки. Глаза-бусинки с страхом и любопытством изучали Брейдана и Гилерэта. В маленькой ручонке она сжимала странный цветок, словно сделанный из зеленого стекла, что своим блеском в мраке землянки привлекал внимание.

Хемхель возник из воздуха перед Брейданом. Впервые за их знакомство в глазах призрака было сомнение, и даже страх.

— Я знаю этот цветок… Уходи.

Брейдан, легонько мотнул головой. Хемхель, был жителем меча и частью проклятья. Слава богам, никто кроме Брейдана не видел его и не слышал.

— А дяденьки пойдут с нами, — спросила девочка.

— Не знаю, милая.

— Но Элори, вдруг монстры опять придут.

— Мы как–нибудь справимся. — Элори, скинула пальцем слезу с ее щеки и поцеловала в лобик.

Хемхель возник рядом с Эмили, сев на колено, он поднес к цветку ладони сложенные лодочкой и с грустью, не отрываясь, смотрел на него как приворожённый. Прежде строгий и озлобленный призрак сейчас казался таким несчастным. А я считал тебя бесчувственный, подумал Брейдан.

— Эта девчонка, взяла у феи очень ценный дар. Фея в гневе. Чудища — ее слуги. Не лезь молю тебя, это кончиться печально.

Призрак удивлял Брейдана все больше. Хемхель был, а может только казался ему непреклонным и суровым, бесчувственным, каким и следует быть войну. Но только не теперь. Было нечто горькое в его голосе. Умолять для него противоестественно, преступление против своей гордости. Когда-то холодный, бесстрастный взгляд судьи, смягчился.

— Не хочу показаться навязчивым но, вам явно нужен защитник, а то и пара. — Гилерэт легко толкнул локтем Брейдана.

— Мы бы охотно приняли вашу помощь, если согласитесь взять оплату после.

— Пока оплатите чудесной компанией. — Гилерэт, не терял оптимизма.

— Меня в это не втягивай. — Брейдан шагнул за порог. Эльф дернул его за плечо.

— Постой. Они и шагу ступить не успеют, как погибнут. Ну куда они одни пойдут. Вдруг через час наткнуться на логово варга. Неужели тебе их не жалко? Малютки в прятки с подружками играть, а не по лесам лазить.

Брейдан резко дернул плечом, и рука эльфа слетела.

— Я сделал все не обходимое. А теперь, прощайте и доброго пути.

— Дяденька не бросайте нас, пожалуйста, нам без вас очень страшно, — сказала Эмили.

Он видел с какой надеждой малышка смотрела на него, как дрожит от страха. И это ее смерти желает фея? Сердце Брейдана сжималось, он проклинал себя за доброту и простоту.

— Не соглашайся! — Предупреждал Хемхель.

Чего же ты так боишься, думал Брейдан, прости, но мне слишком интересно.

— Ладно, — ответил ей Брейдан.

— Amadáen! — злобно прорычал Хемхель.

— Но спутник из меня плохой.

— Спасибо, обещаю ваши старания окупиться. Меня зовут Элори, а это моя сестра Эмили.

— Гилерэт, к вашим услуга! А этот суровый тип Брейдан.

— Вы хорошо знаете этот лес?

— Я такой же не местный, как и вы. Но меня научили хорошо ориентироваться в лесах.

— Сможете найти путь к холму в центре леса?

— Деревья и звери помогут мне. Магия Айфед* на нашей стороне.

— Хвастливый эльф. Здесь власть феи, — усмехнулся Хемхель. — Похоже, эти девы, хотят вернуть цветок, есть надежда, что их помилуют, если она не изменилась за века. Но тебе с ними не по пути, ты сделаешь только хуже.

— А что это за цветок? — не выдержал Брейдан и тут же почувствовал, недоумевающие взгляды Эльфа и девушки.

— Это цветок феи! — восхищённо ответила малышка.

— Эмили!

— Расскажи им историю, Элори, ну расскажи.

Элори смущённо улыбнулась, поправила прядку волос за ушко.

— Этот цветок когда–то принадлежал феи. Наш предок был в ордене Воронов, в отряде охотником на фей и нашел его в доме одной из жертв.

— Древний же у вас род. Вороны уже давно не охотятся на фей.

— Так и есть. Наша родословная берет начала со времен явления Энтенов.

Эльф удивился. Брейдану же это мало интересовало. Хемхель как–то говорил, что все равны перед смертью. Смерть разлучит мертвецов с почетом, деньгами и, в конце концов, останется только душа. А потом еще что–то про греховность, очищение, справедливость и важность смерти в жизни. Сотни раз выслушивая его речи, вольно или не вольно, но Брейдан начинал проникаться философией древнего призрака из меча. Есть в его словах какая–то жуткая истина. «Жизнь — дорога после дождя, как бы аккуратно ты не шел все равно измажешься или вовсе свернешь в чащу» — однажды сказал Хемхель.

— Этот цветок, его волшебная сила помогла нашему роду подняться. Он дал нам возможность избавлять людей от недугов. Разумеется, выбрав магию, наш предок навлек на нас гнев Воронов, но эта вражда сошла на нет, давным-давно. Мы передавали его из поколения в поколение, и он не завял. Но недавно наш отец смертельно заболел и сила цветка не помогла. Мы обратились к чародею, который и объяснил нам, что нужно делать, что бы вылечить отца.

Похоже, фея вернулась и наложила проклятье на цветок. Я не разбираюсь, как это работает. Но если невинный человек нашей крови вернет цветок ей и будет умолять о прощении, то есть надежда, что фея простит преступление нашего предка и снимет проклятье. Поэтому Эмили здесь. За каждым да есть, какой ни будь грешок. Но Эмили ребенок, что с нее взять? Отец велел ехать ей, меня и шестерых отправил с ней, приглядывать. Но стражу загрызли эти существа, едва мы ступили в лес.

— Пф, людское суеверие! — возмутился Хемхель, — Она помилует их, если захочет, а не захочет их тела, будут клевать вороны!

— Значит фея и проклятье. — Гилерэт выглядел задумчивым. — Интересное выйдет приключение. Как думаешь Брейдан, история достойная песни барда?

— Главное не сдохнуть. Вы сильно уверены получить прощение, раз решились?

— Я была против. Но отец прав, у нас нет выбора. Сначала умрет отец, потом я, а следом… мы должны хотя бы попробовать.

Брейдан подошел к Эмили и наклонился. Малышка попятилась. Он не умел улыбаться, но сейчас очень постарался.

— Не боишься со мной идти?

— Боюсь, — она отвела взгляд и шмыгнула носом, — но без вас еще страшнее.

— Не бойся малютка, — сказал эльф, — мы обижаем только злых людей и монстров. А ты ведь не злая?

Девочка замотала головой.

— Нет.

— Ну вот. А будешь себя хорошо вести, расскажу тебе одну из эльфийских сказок. Нам вообще-то нельзя их рассказывать людям, но для тебя сделаю исключение — он подмигнул и улыбнулся.

Девочка засияла.

***

Лесные тропы прятались под опавшими листьями. Редкий ветер, шумя в кронах, нарушал тишину, властвующую над деревьями. Сорванные порывом холодного ветра резные листья, желтые и рыжие опадали под ноги, на плечи и головы путников. Стволы огромных деревьев держали стальное небо. В воздухе пахло мокрой пылью и дымом. Гилерэт шел первым, сестры посередине, а Брейдан замыкающим. У эльфа был довольно уверенный вид, он словно чуял, куда надо идти, подобно псу взявшему след. О лесных эльфах, Айфедах Брейдану рассказывал деревенский рассказчик сказок, не много чудаковаты старик Валенхол. В любом лесу эльф из потомков Айфе, найдет дорогу, говорил старик. В детстве Брейдан верил сказкам, и похоже не зря. Гилерэт действовал по какому-то не понятному для человека наитию.

Время от времени Брейдан замечал за деревьями тени. Змеиный шепот звучал из глубин. Он никогда не понимал этот язык, но догадывался, что ему говорят об убийстве. Казалось теперь у деревьев появились глаза, и каждый шорох или треск заставлял оглядываться. Теней становилось больше. Склонив головы, они неподвижно наблюдали за путниками. Шепот нарастал. И вот уже Брейдан, словно шел по рыночной площади, по среди шума спорящих на жутком шипящем языке голосов. Нет, нет тени не нападут… и все же…

Брейдан остановился у дерева, побороть панику. С каждой галлюцинацией он все больше сомнения в иллюзорности этих тварей.

— Опять тени…

«– Меч выпустил грешников напомнить тебе, что он голоден, — звучал голос Хемхеля. — У тебя все меньше времени, скоро потеряешь рассудок, если не убьешь. Убей эльфа и уходи. Хватит воображать себя заступником! Безгрешны только солнца и луна».

— А Тебя он так же пытал?

«– В те дни было иначе».

— Брейдан, не отставай! — крикнул Гилерэт.

Брейдан пошел. Он внимательно следил за каждой тенью. У них не было глаз, но он чувствовал их злость. У них не было рта, но он чувствовал их голод.

— Они ведь не нападут? — полутоном спросил Брейдан.

«–Это темные души грешников, ранить тебя они не могут. Меч ломает твою волю страхом, склоняет к убийству. Рано или поздно ты сломаешься deilia’llafn*».

— Глатэйн*, хочет подарить прощение всему свету.

«– Не смей насмехаться! Когда-то он служил благородной цели, даровал отступникам прощение в смерти, очищая их грехи. Пока не попал в руки братоубийцы».

— Ты не говорил, почему меч стал проклятым.

«– Он гневается. Я нарушил единственный запрет — не вздымать оружия на брата своего. Клинок окропили братской кровью, и в той душе были грехи. Для меча более не было разницы. Он жаждал очистить грехи всего мира. Когда Дестинья пронзила Глатэйном меня, он запечатал мой дух в себе, чтобы я направлял тех, кто наследует меч и эту миссию. Когда-нибудь это случиться. Может, ты очистишь мир, может кто-то другой после тебя. В пределах земного мира меч нельзя уничтожить. Понимаешь теперь? Твое сопротивление воли клинка, лишь отсрочивает неизбежное»

— А не станет людей, за тварей примется?

«– Чудовища ему не интересны. Живущие инстинктами — не имеют выбора.»

— Брейдан, вы что-то сказали? — обернулась девушка.

— Я сам с собой.

На ее лице возникла легкая ухмылка. Но с ее стороны чувствовалось понимание, она будто разделяла проблему Брейдана.

— Скуку разгоняете?

— Вроде того.

— Согласитесь, как–то не весело. Могу сыграть на флейте. Что–то задорное. Иначе мы уснем на ходу.

— Конечно, что же вы молчали! — отозвался эльф впереди.

Брейдан обрадовался музыке. Мелодия приглушала голоса. А нависшее молчание утомляло куда больше ходьбы. Девушка вовремя решила внести разнообразия в их приключение.

Бодро зазвучала флейта. Элори подтанцовывала мелодии. Черные локоны разметались по ветру, каблучки звонко отбивали ритм. Брейдан любовался ей, ее плавными движениями. Артистка, подумал он, легко ухмыльнувшись. И девушка, подметив увлеченный взгляд, улыбнулась в ответ. Едва он это понял, тут же увел глаза в сторону. Элори наслаждалась своим танцем. Встреча с ней, пожалуй, самое приятно, что случалось с Брейданом за последний год. Мало же у меня в жизни радости, думал он, очень мало. За музыкой он не слышал голосов в голове и тени стали растворяться. Брейдан впервые за долгое время ощутил нечто напоминающее радость, а может это и была она, просто он забыл каково ее испытывать.

Так они шли. Мелодия сменяла мелодию. Потом малютка Эмили стала дергать сестру за платье и говорить что устала. У Брейдана мелькнуло в голове, что надобно отплатить Элори за музыку. Он предложил младшей ехать у себя на шеи.

— Эй, сестренка смотри, я выше тебя, — радостно закричала девочка. — Теперь я старше!

Элори засмеялась не по-настоящему, в ее глазах хватало место только для переживаний.

— Смотри, не упади, милая. Брейдан осторожнее.

— Мелкая не крутись. А то вместе упадем.

Конечно же, малютка не послушалась. Любопытный ребенок, вертел головой, дергал Брейдана за уши, изображал птицу, размахивая руками. Потом начала вертеть шляпу на голове Брейдана, когда ее попросили остановиться, она вовсе сняла шляпу и одела на себя. Слишком большая шляпа сползла ей на глаза.

— Смотри, Элори, я грибочек!

Элори скромно засмеялась.

— Ну, хватит, отдай господину его шляпу, а то он разозлиться и пойдешь пешком. Брейдан, а вы не устали?

Он краем глаза заметил, как за дерево скользнула тень. И вглядываясь, ответил:

— Неа.

Вскоре Элори поравнялась с ним. Они шли плечо к плечу. А Гилерэт уверенно ступал вперед, замирая время от времени и прислушиваясь к лесу. Теней становилось больше. Брейдан следил за ними, стараясь не отвлекаться от разговора с Элори. Она задавала вопросы, и он кое-как отвечал на них. Где-то правду, где-то выдумывал ответ, выдумывать помогал Хемхель.

Тень возникла прямо перед Брейданом, он дрогнул и отступил в страхе, позабыв про девочку на шеи. Он потерял равновесие и едва устоял на ногах.

— Брейдан, вы устали, — сказала обеспокоенная Элори. — Милая хватить, с тебя катания на сегодня.

— А если дяденька не против.

— Брейдан не конь. Слезай.

Девочка слезла и взяла сестру за руку. Брейдан, заступил за границу тропы, что бы обойти тень, на безопасном расстоянии. Элори недоумевала.

— Все хорошо? — поинтересовалась она.

— Да. — Он оглянулся на тень. — Хорошо.

— Что там?

— Ничего, мне просто показалось.

Гилерэт стоял у дерева, которое разделяло трапу на две. Над головой Эльфа висел указатель.

— Делема, друзья мои, — сказал он. — Обе тропы приведут нас куда нужно. Она выходит к озеру, а может к болоту, другая через деревню. Какой идем?

— Я думаю выбор очевиден — через деревню, — сказала Элори.

— А какой короче? — спросил Брейдан.

— Этого я не знаю. В деревню мы придём к вечеру, там и за ночуем. Спать среди людей, и если повезет в мягкой постели, лучше чем на мху и ветках.

— Тем более, — второй раз согласилась Элори и посмотрела на Брейдана, ожидая только согласия.

А Брейдан не хотел идти в деревню. Он уже отвык от людных мест. В деревнях и городах слишком велика вероятность попасть в историю подобную той с пьяницами. Достойной отговорки не было и пришлось согласиться.

***

Путь до деревни не занял много времени. Лишь запах дыма, вселял беспокойство в сердца. Осенью всегда веет дымом, но сейчас запах был неестественно горьким. Деревья расступились. Элори дрогнула и отвернулась, прикрыв рот.

Множество мух, резвилось над телом девочки. Маленькое тельце, висело нанизанное на сучок упавшего дерева. Светлые волосы окрасила кровь, а лицо застыло в страхе.

Эмили прижалась к старшей сестре. В столь маленьком возрасте дети понимают, что смерть это больно и бояться ее, не более.

В поле перед ними, лежало много тел. Растерзанные, вспоротые кишками наружу. Не меньше их было между домов и в огородах. Кровь, всюду была кровь! Алые лужи на дороге, полоски, следы и брызги на стенах.

— Здесь была бойня… — прошептал Гилерэт.

Между домов выскочил человек, он бежал, перепрыгивая тела.

— Эй! Помогите! — кричал он, срывая голос.

Из-за дома вышли четверо существ похожих на собак. Смрады! Пришли на запах падали, смекнули эльф и Брейдан. Они набросились на человек и начали волочить его по земле, кусая за ноги и руки, он кричал, пытался отбиться, молил богов. Но все понимали, что теперь он просто добыча. Ворона каркнула, и смрады отпустили бедолагу, склонив головы, точно верные слуги перед владыкой. Черная птица слетела с крыши дома и за мгновение до приземления, обернулась, девушкой. Стройная и высокая она шла важно и гордо, на зависть многим королевам. От прежнего ее облика остались лишь вороные крылья, за плечами. Черные локоны, лежали на плечах. Платье ее казалось совсем невесомым.

— Вот и фея, — тихо сказал эльф, снимая лук с плеча.

Появился Хемхель, он замер любуясь феей. Зрелище его не радовало, но он продолжал смотреть, наблюдая за происходящим, как за неприятным представлением в театре. Хемхель не показывал эмоций, словно все было не взаправду.

— Не может быть… Ясендэль…

В голос Хемхеля явственно слышалась меланхолия.

Человек лежал у ног феи и молил о пощаде, а она лишь сделала легкое движение руки. Грудь несчастного пронзил, вдруг проросший, толстый корень.

Девочка на суку! Это фея сделала, осознал Брейдан и потянулся к мечу. Фея не спешила, она с упоением наблюдала, как мучается человек и лишь когда он перестал захлебываться и плеваться кровью, повернулась к ним. Она стояла далеко, но Брейдан ощутил на себе ее хищный взгляд. Фея подняла руку. Брейдан обнажил меч. Тела мертвецов зашевелились. Мертвая девочка зарычала, начала махать руками.

— А-а-а! — Эмили прижалась к сестре. Элори и сама дрожала. В панике не могла подобрать слов утешения для малютки.

Мертвецы, шли быстро, хоть и не уверенно, они спотыкались и путались в ногах, но приближались. На теле каждого пророс белый цветок, словно герб.

— Черная магия! — крикнул эльф, пустив стрелу в мертвеца. — Бежим!

Фея просто наблюдала, завернувшись крыльями как плащом. Она казалась надменным обелиском. Даже убегая, Брейдан чувствовал ее взгляд, пронизывающий холодом и страхом.

Где–то над их головами шумела и бесилась стая ворон. По лесу их гнали мертвецы и смрады, злобно рычащие в спину. Лес взбунтовался против беглецов. Корни неожиданно появлялись из-под земли, сбивая с ног, тропинка исчезла, под ногами, твердь вдруг стала зыбкой грязью, а ветки сплетались и хлыстали по лицу, до крови.

«– Она устроила за вами гон и ведёт к смерти».

Завыли волки и между кустов замелькали серые шкуры.

— Твою ж…

Элори споткнулась о корень и упала. Вскрикнув, она схватилась за ушибленную ногу. Брейдан взял ее на руки.

— Спасибо, — благодарила она сквозь слезы.

— Рано.

Он бежал, как мог и старался игнорировать усталость в ногах и рука. Запахло тиной. Они выбежали к болоту. Эльф едва успел остановить несшуюся мимо Эмили.

Было уже поздно. Смрады оказались близко. Брейдан успел только, поставить Элори. Смрад прыгнул, Брейдана закрылся рукой. Острые зубы, прокусили плоть и начали дёргать руку, когтистые лапы давили на грудь. Брейдан вопил. Стрела воткнулась зверю в лоб, он заскулил и упал. Еще однапросвистела над ухом, теперь поразив волка.

Боль отзывалась в руке, будто сотни раскалённых гвоздей пробили ее насквозь. Терпя, Брейдан вытащил меч, но хватка его уже не была такой крепкой.

Воронья стая закружилась над болотом и закаркала, насмехаясь над несчастьем и страхом людей и эльфа. Волки и смрады склонили головы, сменив оскалы на молчаливую покорность. Мертвецы замерли.

Стая спустилась на них, каркая, они вихрем кружились и вились. Черные крылья мелькали перед глазами, острые когти дергали за волосы и царапали руки и лица. Вороны длинными клювами пытались выклевать глаза. Брейдан закрывался раненой рукой и хаотично размахивал мечом, но не смог задеть ни одной птицы. Элори прижала к себе сестру и вместе они упали на землю, крича и плача. Вдоволь нарезвившись, птицы разлетелись и собрались перед ними в фею. На ее нежно розовых губах возникла улыбка. В желтых глазах гулял эфемерный огонь. Черные длиной до талии волосы, держала диадема, сплетенная и золотых ветвей. Она шла легко, словно порхая над землей. Юбка серого платья, не скрывала движений бедер и изящную походку. По ногам, от туфелек до голени ползли серебряные с золотым узором ленты, застежки напоминали змеиные головы. Брейдан указал на нее острием меча, она ничуть не испугалась, ее улыбка лишь стала больше.

— Убери меч, deilia’llafn. Твой страх, не достоин того, кто носил этот клинок в былые времена.

Она подошла к Брейдану, острие меча коснулась ее горла, но она не дрогнула, лишь увела клинок в сторону.

— Помнишь меня Глатэйн? — Она улыбнулась мечу, как старому другу, всматриваясь в свое отражение на клинке. — Давно не виделись. Пришла и моя пора получить прощение? Рано. И каяться я не собираюсь, особенно перед человеком.

Она обходила Брейдана, изучая жёлтыми глазами. Хемхель соткался из воздуха. Таким печальным Брейдан его еще не видел. Он пытался коснуться ее волос и щеки, но руки проходили сквозь фею.

— Что же с тобой стало, милая моя… Брейдан, скажи ей, что я здесь, что ее защитник рядом… скажи, что я сожалею.

— Хемхель, рядом, — сказал Брейдан.

Ясвендэль застыла. Выражение лица смягчилось, только она услышала имя призрака.

— Он просит передать, что твой защитник рядом и что он сожалеет.

— Откуда ты знаешь?

Голос ее источал яд злобы, но в глаза не было прежней ненависти. В желтых зрачках, Брейдан увидел вековую боль. Фея будто бы ослабла. Вернулась в детство, вновь став хрупким ребенком, забившимся от страха в угол. И ее почему-то стало жалко. Детей всегда жалко.

— Глатэйн заточил его душу в себе, что бы он наставлял носителей меча.

— Он слышит меня?

— Слышит.

Хемхель смотрел на нее, как молящиеся смотрят на образы богов. Она опустила глаза.

— Здравствуй, защитник.

Хемхель впервые улыбнулся, едва не плача.

— Здравствуй, Bláth áliаn*.

— Он рад видеть тебя, Bláth áliаn. — Еле выговорил слова не родного языка Брейдан.

— И как я тебе? Видишь, выросла. Видел мою силу? Знаю, скажешь, зря я склонилась перед Генилаком? — Фея занервничала. — Но я не хотела этого. Это все ты. Ты оставил меня! Ушел и умер!

— Пророчили, что ты станешь убийцей, — виновато говорил Хемхель — Генилак обманул меня! Он обещал, если я предам Дестинью, зло тебя не коснется.

— Его…

— Молчи человек!

— Я была ребенком, мне хотелось жить! Он обещал отомстить Дестиньи за тебя… он солгал. Когда Генилак пал, я не пошла, как прочие, к твоим убийцам за прощением. Лишь благодаря этой силе я избежала изгнания. Я хотела отказаться от темной магии, но без нее я бы не выжила.

Хемхель, о несчастный Хемхель! Он старался ее обнять, но она не чувствовала.

— Ясвендэль, он пытается тебя обнять, ты не чувствуешь, но он не оставляется.

— Ты был нужен мне Хемхель. Я ненавижу тебя! — Она шагнула назад.

— Помнишь, что ты мне обещала?

— Он говорит об обещание.

— О, я помню этот наивный бред. Всегда помнила! Что сохраню, свою душу чистой, останусь доброй и милосердной. Только вот это невозможно!

На половине прекрасного лица феи, проступили волдыри, кожа слезла, обнажая кости и мясо, из щеки будто вырвали кусок и в оставшейся пустоте виднелись зубы. На шеи проступило символ-клеймо одного из магов.

Брейдан сдержал отвращение.

В удивлении Хемхель только тихо произнес:

— Дитя…

— Я пыталась, уже, когда мир сгинул и возродился вновь, я помогала людям той деревни, а в благодарность, они продали меня охотникам на фей. Видишь, что они сделали со мной!

Злоба рвалась из нее. Она смотрела разъярённой волчицей, что вот-вот наброситься. Взмах руки. Корни оплели Эмили и подняли ее в воздух. Малышка закричала.

— Эмили! — Девушка, едва сделала шаг, как упала, завопив от боли. Гилерэт замахнулся мечом, но корень поднял его за ногу и ударил о землю. Больше эльф не вставал.

— Они забрали у меня твой последний подарок!

Корни сжимались и выкручивали тело девочки. Малышка все тише ревела и кричала, начинала хрипеть. Корни душили ее.

— Оставь ребенка! — Брейдан указал на фею острием. Сдерживая ярость, он сказал: — Она отдаст тебе цветок.

— Меня клеймили, словно овцу, изучали и пытали в попытках получить бессмертие. Они не заслуживают милосердия! Никто из них! — с наслаждением и искренней улыбкой предвкушения, она сжала кулак.

Раздался хруст. Эмили крикнула громче прежнего, и в мгновение затихла. Кровь и внутренности упала на землю, окропив Элори и Брейдана. В кровавую лужу с плеском упали две половинки маленького тела.

Элори взвыла.

— Сука! — Брейдан замахнулся. Фея обернулась вороной и ускользнула от лезвия. Она подхватила, цветок в кровавой луже и улетела.

Элори прижимала к себе верхнюю половину Эмили, целовала в лоб, покачивала и выла. Брейдан упал на колени. Хемхель провожал Ясвендэль взглядом, а потом растворился.

Он услышал рычание смрада за спиной, за стонали мертвецы. Брейдан, за колотил землю кулаками.

— Сука! Сука! Сука! А–а–а!

Жаркие слезы потекли по щекам.

— Почему я просто не сдох!

Шаги смрада слышались все ближе. Нет, он не мог просто умереть. Серое небо, хмурый день. Кровь, кровь! Вонь! Кишки! Шепот. Тени!

— Да, Плевать!

Он взял меч, поднялся.

— Ну давай! — Он раскинул руки, крича смраду. — Убей меня урод!

Смрад напал, Брейдан, шагнул в сторону, широко размахнулся и срубил голову монстру. Он зарычал подобно дикому зверю. В нем не было ничего кроме гнева, он думал лишь о смерти. Звериная кровь жгла кожу и заливала глаза. Было прохладно, но он горел. Через него в мир проникала смерть жестокая и голодная! Грудь разрывалась от силы. Под кровавым дождем гнев меча и ненависть Брейдана слились. Теперь он понимал, о чем шепчут ему тени: о несправедливости, лжи и предательстве между рождением и смертью. О том, что скрыто в душах и что из каждого стремится наружу в этот мир. О темном и страшном…

Меч сверкал перед глазами. Брызгала кровь красная и черная. Брейдан кружился в толпе мертвецов и зверей. Смрады и волки кусали за ноги, но Брейдану это было, что укус комара, столь сильно он желал смерти, что не чувствовал боли. Убивать вдруг стало так легко. Секунда, всего лишь мгновение, для взмаха — вот граница между жизнью и смертью! Верх и вниз, и еще один взмах, поворот. Ах, как звонко удары сердца отдаются в висках! Как приятно тяжел меч! И как легко становиться, когда клинок, чувствует плоть, убивает.

***

Ее дом находился в корнях огромного дерева. В былые времена это дерево могло сравниться с размерами башни замка, а ныне от него осталось лишь пень. И таких несчастный, погибших деревьев было много. Люди использовали их и забыли, оставив после себя лишь пни. И прекрасная зеленая роща, стала забытым кладбищем, предоставленным времени. Время безжалостно обошлось с ней. Вернувшись на родину, фея увидела, как земля и камень скрыли ее дом. Там где когда-то тек голубой ручей, и росли деревья — великаны, теперь высился холм немой и строгий. Единственная пещера привела ее в мертвую рощу под каменным куполом, куда боялся попасть солнечный свет.

Ясвендэль сидела на полу. Светящиеся цветы прорастали из сухих стен. Она держала в ладонях цветок, то единственное напоминание о юности, доброте и любви. Гладя лепестки, она вновь чувствовала на себе объятия Хемхеля и его тепло. Людям не ведомо, на какое волшебство способен это цветок. В прозрачных словно стекло лепестках она видела свое прошлое, как Хемхель утер ее слезы, когда уходил в последний раз. Он все делал для нее. Все! И даже тогда, он хотел ее защитить! Если бы он только знал, чем его забота обернётся! Обман, братоубийство, смерть. Все началось в то мгновение и длится до сих пор.

Тогда он облачился в доспехи и даже будучи еще ребенком Ясвендэль, все поняла, а когда увидела цветок, еле сдержала слезы.

— Ты знаешь, что это за цветок, милая? — спросил он.

— Это… Эндальцвет, — сдерживая дрожь в голосе, отвечала она. Перед ним ей хотелось выглядеть смелой и сильной. Достойной дочери (пусть и названной) великого судьи — Цветок памяти и прощания. Зачем ты принес его?

— Он для тебя. Я ухожу.

— Но зачем он мне, ты ведь вернешься как всегда, вернешься ведь?

Тогда она уже знала — в этот раз все иначе. Слишком много печали в его глазах, столько, сколько никогда не было, он едва не плакал. И все же улыбался ей.

— Нет. Я ухожу совсем. — Он погладил ее по голове.

— Возьми меня с собой, не оставляй меня! — умоляла Ясвендэль. У нее потекли слезы.

— Если бы я мог! Но там очень страшно, милая.

Много острых игл впилось в горло, перебивая дыхание.

— А мне не страшно. Я буду сильной, обещаю!

Он рассмеялся и потрепал ее по голове.

— Я знаю. Ты смелая. Но там ждут только меня одного. Возьми цветок, он запомнит мою любовь к тебе, наши игры и сказки и мои объятия, словно я с тобой рядом.

Ясвендэль приняла цветок дрожащими руками. Глаза заливали слезы. И вдруг она почувствовала ласковое прикосновение и тепло. Ее словно обняли, так как обнимал Хемхель.

— Я почувствовала, — сказала она и протерла глаза от слез. — Но почему ты не можешь остаться? Может, мы тебя спрячем и некому не скажем?

— Если я останусь, малышка, — он положил руку на ее плечо. Это всегда вселяло в Ясвендяэль уверенность, — к тебе придет зло. Но этого не случиться, я ухожу охранять тебя и преградить ему путь. Когда–нибудь ты вырастишь прекрасной феей и поймешь, но сначала подрасти — он коснулся пальцем ее носа.

Она обняла его.

— Ну не уходи, не уходи! — рыдала она, прижимаясь щекой к холодной стали доспеха. — Я не боюсь зла!

— Ты поймешь, милая, однажды ты поймешь. — Он поцеловал ее в щеку — Мой бой не будет напрасным, если ты исполнишь одно обещание. Пообещай: что бы ни случилось ты останешься такой же доброй и милосердной.

— Я обещаю, Хемхель я обещаю. — Она еще крепче обняла своего защитника руками и крыльями. Он пыталась оттянуть, неизбежный момент расставание.

Но как бы ей ни хотелось, он ушел. Ясвендэль долго смотрела ему вслед пока, он не растворился за горизонтом. Хемхель не раз оборачивался. Потом до самого заката она смотрела вдаль, еще не зная какие ужасные дела там вершатся. Лишь на пятый день птицы принесли ей весть о смерти Хемхеля. В его предательство она не поверила.

— Нет! Не может быть, — метала она камни в воду. — Он не предатель! Это его предали и убили! Эти Энтены, эта Дестиния! Я им покажу! Всем покажу!

Он долго рыдала. А долина увидала без хозяйки. В деревьях завелись черви. Среди травы проросли ядовитые сорняки и хищные цветы. А потом к ней пришел Генилак…

Ее слабость помешал остановить Хемхеля.

Она смотрела на цветок и в оживших картинках воспоминаний видела себя юную и совсем другу. Не ужели, когда–то она могла так искренне улыбаться, так радоваться, помогая нуждающимся? Вот как она раньше развлекалась. Ах, как весело было играть с волчатами и искать мед с медвежатами. Не может быть, чтобы она была такой наивной искренне верить в силу своего обещание. Вот чем был этот цветок, напоминание о том кем она должна оставаться, ради памяти Хемхеля и его жертвы. А что она сделала? А что теперь? Впервые со дня его смерти она взяла этот цветок. И честно сказать, отобрала его, убила ребенка лишь потому, что он принадлежит ей и никому больше. Слезы, побежали из глаз, обжигая кожу. Она зарыдала, спрятав лицо в ладони. Приятные воспоминания, несли ей боль и муку. Но лишь воспоминания все, что осталось от Ясвиндэль. Она умерла, в тот день, когда опорочила жертву Хемхеля гневом и местью. Остался лишь бездушный сосуд, который от слабости наполнился ненавистью и гордыней. А ведь у нее был выбор! Если бы, юная она встретила, то чем стала, то бежала бы в испуге, как от чудовища, к единственному, кто мог защитить… к Хемхелю.

***

Удар. Клинок легко вошел в гнилую плоть. Брейдан замахнулся для следующего удар, когда заметил, что мертвецы, все как один, упали и цветы на их телах завяли и рассыпались, волки и смрады кинулись в чашу, позабыв о ярости. Только теперь Брейдан почувствовал усталость и ноющую боль в ранах. Он упал на колени и оперся на меч. Ноги и руки его были искусаны. На боку кровоточил след от зубов смрада.

Элори подошла к нему. Она дрожала и хныкала. Платье и руки ее пачкала кровь.

— Брейдан…

Она не могла вымолвить ни слова.

— Это… это… какой ужас! — Она упала передним и заплакала. Слезы размывали кровь на лице.

Брейдан молчал. Он опрокинулся на землю. И к собственному удивлению улыбнулся. Все ведь так просто. Вот есть небо, сегодня оно серое и нет на нем не единой тучки, в воздухе пахнет дождем и тиной, земля холодная. Наступила осень. И лишь два человека среди мертвых тел. Они тут явно лишние. Девушка захлебывается слезами, оплакивая разорванную на части сестру. Вот что открылось ему в горячке боя: мир удивительно прост, а вот люди, феи, эльфы, все кто способен выбирать — они, усложняют его. Все они образцы высокомерия, часть порочного круга. И каждому суждено стать его частью, как бы он не сопротивлялся, его задавят, заставят.

— Жизнь дорога после дождя, Хемхель? — говорил Брейдан, смотря в неподвижное небо. — Чистая душа обязательно запятнается. Таково правило. Безгрешны только солнце и луна.

— А? Что ты сказал? — Элори смотрела на него красными глазами. Но Брейдан не обращал на нее внимание.

«– Все так. Теперь ты понял».

— Что… что это было?

Элори подползла к нему.

— Брейдан?

— Все хорошо…

«– Ты разделил гнев с мечем. Почувствовал тоже, что он в тот злой час, когда стал оружием изменника».

— Ясвендэль, ведь такая же. – Он говорил медленно, в горле сохло. — Ее надо убить.

«– Да. — В голос Хемхеля, не было эмоций только пустота. — Предательница, слуга Генилака, убийца. Больше всего я боялся увидеть, как она вырастит, как будет пятнаться ее душа. Говорят, будто дети похожи на тех, кто их воспитал… Ее смерть останется на моей совести».

Брейдан слышал угасающий голос Хемхеля, в глазах темнело, а рук и ног он уже не чувствовал. Элори звала его, толкала в грудь, черные волосы щекотали ему лицо. Погружался во тьму. По небу прокатилось карканье. Эхо угасло, как и шум ветра, шелест листьев, голос Элори. Боль пропала.

***

Ясвендэль приказала, и медведи притащили девушку и носителя Глатэйна к ее дому. Носителя она уложила на свою кровать, сорвала нужные травы и занялась обработкой ран. Носитель оказался крепким парнем. Смрады и волки хорошо его покусали, а он отделался потерей сознание. На ее памяти люди умирали от меньшего.

Девушка забилась в угол и не переставая ревела. Неужели она все еще не догадалась, что ей даровали помилование? Скуля как, раненый щенок, она называла Ясвендэль чудовищем.

— Как не разумно меня оскорблять. Я могу и убить твоего друга.

— Зачем ты убила мою сестру?

Ясвендэль притворилась, что не заметила вопроса и продолжила оборачивать в холодные листья раны на руках носителя меча, а сама думала, над ответом. Действительно, зачем?

Девушка жалобно смотрела на Ясвендэль мокрыми глазами. До отвращения жалкое создание. Ее слабость раздражала.

— В чем виновата моя сестра?

— Не в чем. — Не отвлекаясь, сказала Ясвендэль. — Я убила ее не за что. Просто, потому что она держала мой цветок.

Ясвендэль задумалась и продолжила.

— Ты, наверное, хотела, чтобы она выросла, расцвела, женилась и жила счастлива. — Ясвендэль усмехнулась собственным словам. — Потом озлобилась, стала жестокой, как все люди. Вы все одинаковые. Грызетесь друг с другом словно голодные волки. Доброта и наивность для вас роскошь.

Ясвендэль обернула последнюю рану и отошла к окну. Мертвая долина простиралась перед ее взором. Сухие, гнилые пни, поросшие мхом, напоминали могилы.

— Я ненавижу вас. Вы пользуетесь друг другом. Называете любовью низменное желание плоти. Такие ничтожные. Порождение случайной ошибки, неровня творениям Махалоса.

— Ты не лучше, тварь.

— Я знаю.

Ясвендэль не отрываясь, смотрела в окно, вспоминая, как цвела ее долина. Как охотились на ней волчата и боролись медвежата. Как ветер нес медовый аромат цветов. И пение птиц. О, это бодрящее пение жаворонком по утрам. Она вдруг заметила что плачет. Сердце терзали голодные вороны

— Я готова умереть за все что сделала. Иного я не заслужила. Поэтому он здесь. — Она указала на хозяина меча. — Не думай, что твоя сестра, единственный ребенок, которого я загубила. Ты ведь меня не простишь, даже упади я на колени. Жаль раскаянье всегда наступает поздно. — Она горько улыбнулась и сняла маскирующее заклятие с лица. В стекле она видела полупрозрачное отражение. Уродливое, клейменое чудовище смотрело на нее. — Я понимаю твою ненависть. Все идет по кругу. Гибнут не виновные. Словно жернова мир перемалывает чистые души, в черный песок. Смерть за смерть, как же это бессмысленно.

Она утерла слезы и повернулась к мечу.

— Хемхель, слышишь меня? Понимаешь, почему я не сдержала обещание? Я должна была умереть ребенком. А сейчас, посмотри, кем я стала!

В ответ прозвучала тишина.

— Я ненавижу себя. Ненавижу тебя. Ненавижу всех! Твою Ясвендэль, убили люди. А перед тобой чудовище. Ты убил бы меня, Хемхель?

Тишина. Ясвендэль протирая слезы, пошла на улицу. На пороге она обронила:

— Проклятье с твоей семьи снято. Я буду ждать носителя у ручья. Пусть придет убить меня.

***

Брейдан открыл глаза, увидел свет, поймал ртом воздух.

— Брейдан! — Элори, сидела на краю кровати у его ног.

Брейдан сел. В голове шумели, встревожены голоса. Брейдан, потер лоб, будто это могло утихомирить голоса, краем глаза изучил окружение. Он потерял сознание на болоте, но в мгновение оказался в самом необычном месте. Круглая комната, словно внутренность огромного пня. Потолок сделан куполом, лежал ковер, весело зеркало, а вместо свечей, горели бутоны цветов, проросших из стен. Брейдан лежал в шуршащей пастели, пахнувшей свежестью и медом. Укусы на руках закрывал, длинный лист не понятной травы. Под листами ощущался приятный холодок. Он потянулся к раненому боку.

— Лучше не надо, — остановила его Элори. — вдруг лист сместиться.

— Где мы? — Он потер между пальцев ткань рубахи. Новая. И пахло от нее приятно. И только теперь он заметил, что и Элори сидит в новом платье, черном с серебряным узором.

— Мы у нее дома.

Брейдан напрягся, и забегал глазами по комнате.

— Меч, а где мой меч?

Элори указала взглядом, на изголовье кровати.

«–Ты многое, пропустил, — сказал Хемхель. Его голос успокоил Брейдана.– идем, она ждет нас, на последний разговор».

Брейдан встал.

— Элори, мне очень жаль

Элори кивнула, плавно прикрыв глаза.

— Я убью ее, — сказал Брейдан, снимая меч с оголовья кровати.

— Думаешь, мне от этого станет легче? — Девушка говорила тихо. В ее глазах царила пустота. Она гладила ладонью складки на простыне. — Смерть, за смерть — звериное правило. Но почем-то его и люди соблюдают.

— Элори…

«– Послушай ее», — перебил его Хемхель.

— Что?

— Нет, ничего, прости. Договаривай.

— Я ненавижу эту фею, Ясвендэль. Всем сердцем ненавижу. Но я слышала, как она рассказывала о себе на болоте. И мне было ее жалко. Человеческая жизнь коротка и в ней так много печалей, но она прожила века, представь, как много она вынесла. Когда она привела нас сюда, она просила у меня прощение за сестру и сняла проклятье. Но я ее не простила. А знаешь на ее месте, я бы тоже так поступила. И вот я ненавижу ее, но я могу понять ее, значит я, наверное не лучше.

— Безгрешны только солнце и луна, — сухо сказал Брейдан. Хемхель однажды сказал ему что смерть, помогает взглянуть на мир и на себя иначе. Кажется после слов Элори, он понял, в чем был смысл.

«– Для этого и нужен носитель Глатэйна — судья, рука что направляет меч дарующий прощение. Кажется, впервые с моей смерти, меч послужит судье, а не палачу».

Брейдан надел сапоги. И направился к двери. Элори преградила ему дорогу, секунду они смотрели друг на друга, а потом он понял, что ей на самом деле нужно. Он обнял ее. Девушка прижалась к нему, некрепко обхватив руками.

Брейдан подождал в объятиях, то тех пор пока чутье не подсказала ему, что пора действовать. Идя к порогу, он думал о словах Ясвендэль, Элори, и Хемхеля. Жизнь — за жизнь. Смерть — за смерть! Справедливый, но жестокий закон. И вновь, греховный круг. Грех порождает грех. Начало этой цепочки далеко, спрятано в глубине времен. Как не старайся, в душе на каждое благое деяние, будет деяние злое. Жизнь дорога после дождя, вспоминал Брейдан. Уже переступая порог, он понял, что в душах есть и зло и добро. Это же так просто! Даже если дорога, грязная, она может быть правильной или нет. Нужно лишь выбрать. Можно не прерывать путь, а лишь выбрать нужный поворот.

Пещеру освещали цветы. Их было так много, что пещеру заливал янтарный свет. Брейдана ступал по траве, а холодный ветер, свистящий в каменных трещинах, подхватывал запах полевых цветов. Ясвендэль стояла на камне посреди ручья, блики воды играли на ее лице, брызги и пена мочили подол серого платья. Она держала в руках цветок, переливающийся на свету, как драгоценный камень. Она смотрела на него с теплотой, любовь и печалью, как мать смотрит на дитя. Фея напомнила Брейдану маленьку девочку, что залюбовалась цветочком, и как это свойственно детям не замечала ни чего вокруг.

— Ясвендэль, — обратился к ней Брейдан, когда подошёл к берегу ручья.

— Проснулся? Как твои раны?

— Лучше, — холодно отвечал Брейдан. Слова феи звучали искренне и обеспокоенно, но он предпочел осторожность.

— Не доверяешь? — Ясвендэль спустилась с камня, поднялась на берег. — В старые дни я бы тоже себя боялась.

— Ты убила целую деревню, ребенка из–за цветка.

— Да, — мягко ответила она. — И это не все. Когда Хемхель умер, я забылась в гневе. Я ненавидела весь свет. Не счесть тех кого я загубила. И мне нет оправдания. — Она смахнула слезинку с ресницы. — Хемхель, та девочка, которой ты подарил этот цветок, стала чудовищем.

Она встала на колени перед Брейданом, и заплакала.

— Прости меня! Я не выполнила обещание, не ради этого монстра ты погиб! Человек, убей меня!

Брейдан поднес меч к ее горлу. Глаза ее блестели от слез. Она дрожала. И в глубине желтых зрачков он видел лишь напуганную девочку. Голоса в голове, хором кричали: «Убей!». Но рука Брейдана дрожала. Ясвендэль называла себя монстром, но он видел перед собой наивного ребенка, который и в последние секунды прижимает к груди цветочек, подарок, память о близком человеке.

Брейдан выронил меч и обнял ее. Она зарыдала ему в плечо.

— Вот что бы сейчас сделал Хемхель, — сказал он. — Мне жаль тебя.

Ткань рубашки намокла от слез. Ясвендель вздрагивала. Хрупкая и слабая, она повисла на нем, почти без сил. Могущество и сила оказались иллюзорными. Брейдан боялся шевельнуться, только бы не напугать ее.

— Разве я не заслужила смерть? — шептала она сквозь слезы, не поднимая глаз.

— Мы все часть порочного мира. Я не лучше. Ты не бойся, плачь, тебе ведь этого так не хватало.

Голоса вопили в голове:

«–Убей! Убей!»

«–Кровь, нужна кровь!»

«– Судья! Зверь! Палач! Палач! Кровиии! Хе–хе–хе–хе!»

Брейдан терпел. От боли в голове наворачивались слезы, и хотелось кричать, не то, что думать.

«– Скажи, ей, что мне очень жаль». — громче прочих голосов звучал Хемхель.

— Хемхель, говорит, ему очень жаль.

— Я знаю, Хемхель. — Она захлебывалась слезами, вжавшись в плече Брейдана. — Ты всегда хотел уберечь меня… я предала тебя, прости!

— Сделанного не воротишь, а вот будущие в твоих руках. Постарайся ради Хемхеля, прожить жизнь не чудовищем.

Она обняла Брейдана крыльями.

— Я… Хорошо. Но простит ли он меня.

«– Она просто запуталась… Я прощ… нет, придётся ей доказать».

— Он говорит, что ты просто запуталась, но чтобы получить прощение придется исправиться.

Ясвендэль закрыла глаза, сдерживая слезы.

— Я все сделаю. — тихо сказала она и посмотрела ему в глаза. Она умоляла взглядом, позволить ей еще поплакать. Неровным голосом он сказала: — Спасибо, я навеки запомню этот урок.

«– Кровиии! — взревел голос. — Важна рука, что держит меч! Безгрешны только солнце и луна!»

Брейдан сжал рукоять меча, он был готов обнажить клинок, лишь бы они умолкли, а боль утихла. Но заставил себя стерпеть, и сказал сквозь зубы:

— Видишь не все люди злые.

— Что с тобой?

Брейдан схватился за голову и зажмурил глаза.

— Это меч… голоса уговаривают убить тебя. А… Заткнитесь!

— Что мне сделать?

— Ему нужна смерть. Точно. Смерть!

Он достал меч из ножен. Ясвендэль замерла. Брейдан развернул острие к себе. И посмотрел на Ясвендэль.

— Если возьмешь клинок, можешь увидеть Хемхеля. — он хотел улыбнуться, но получился лишь болезненный оскал

«– Ты что удумал! — кричал Хемхель. — Глупец!»

Брейдан упал на меч, но ощутил сырую землю под щекой. Меч растворился в его руке и вернулся в ножны.

«– Умнее ничего не мог придумать?»

Голоса смеялись над ним. У него потекли слезы.

— Оставьте меня в покое!

Его трясло от напряжения, дышалось тяжело. Он пытался терпеть, хватая воздух большими глотками.

— Элори! Элори! — звал он, помня о флейте. — Ясвендэль, нужна музыка!

Фея замерла в непонимании.

— Музыка! — крикнул на нее Брейдан.

Ясвендэль взмахнула рукой. Из травы сплелась лира и Ясвендэль заиграла. Брейдан сосредоточился на мелодии. Голоса утихали. Он и повернулся на спину, вобрав холодный воздух. Вздох–выдох. Все прошло.

***

Деревья выстроились вдоль тропинки. Вечерело. День выдался не обычный, подумал Брейдан. Голова болела, от шума голосов. А вот теней пока не было видно. Они с Элори шли по тропинке. Девушка куталась в плащ Брейдана. И печально смотрела под ноги. Они договорились, что до выхода из леса пойдут вместе, а дальше каждый своей дорогой. Шли они молча, пожалуй, Элори тоже надо было обдумать прошедший день и смерть сестры.

Вдруг над их головами каркнула ворона, а на дорогу приземлилась Ясвендэль.

— Позволь мне пойти с тобой, — сказала она самым решительным тоном.

— Из меня, спутник не очень. — Брейдан обошел ее.

— Отказываешься от помощи феи?

— Да.

Ясвендэль скользнула перед ним и схватила за плечи руками

— Ну, сам подумай! Я знаю магию, помню времена, когда был скован Глатэйн. Я хочу помочь тебе с проклятием.

— Да? И как же? Может, убьешь меня, что бы все это кончилось?

— Нет. Но я могла бы играть на лире, что бы успокоить голоса в твоей голове. Я владею магией и знаниями. Я могла бы что ни будь придумать, со временем. Ты был готов убить себя и мучиться, лишь бы я жила. Я твоя должница.

«–Не упрямься! Ясвендэль, права. С помощью феи будет легче и …не так одиноко».

— Хемхель, с тобой согласен.

— Вот видишь! Только прошу, помоги мне стать милосердней. — Фея поклонилась. — Мне страшно, одной. За годы моя ненависть окрепла и одной мне не справится… это сложно.

— Я понятия не имеют, как я могу тебе помочь.

— Ты уже помог, когда помиловал. Лишь позволь мне пойти с тобой, чтобы я училась.

«– Позволь ей пойти. Пусть учиться. Она знает, о чем говорит»

— Если позволю пойти со мной, будешь мне играть?

Ясвендэль с улыбкой закивала.

— Да буду!

— Играть продеться часто.

— Как скажешь.

— А теперь ты не покажешь дорогу из леса, спутница?

Спутница. Такое не привычное для Брейдана слово. Но он обрадовался: наконец–то, он не один с призраком и проклятьем меча. Может Ясвендэль сможет понять его мучения и помочь? Уж за века, что она прожила, мудрости и знаний у нее накопилось много.

— Ясвендэль, — поправила фея. — Можешь звать меня по имени.

— Покажи, пожалуйста, дорогу, Ясвендэль.

Фея вывила их из леса еще до темноты. Элори обняла Брейдана на прощание. Ясвендэль вновь просила прощение.

— Я могла понять тебя, фея. Но не понимаю, чем виновата моя сестра.

Ясвендэль увила глаза, ей было нечего ответить. Из леса вышел волк. Он поднес Элори боевой рог.

— Возьми, этот дар, — сказала фея. — Твою сестру мне не вернуть, но тебя я могу уберечь. Подуй в него, когда будешь в опасности, и каждый дикий зверь что его услышит, встанет на твою защиту.

— Спасибо.

— Доброго пути, Элори.

— Брейдан, увидимся ли мы снова?

— В твоем городе много убийц, воров и насильников?

— А если просто в гости?

— Может быть, однажды.

— Будешь в Предагоре, заходи. Всегда буду рада.

— Я запомню. Прощай, Элори. — Он махнул ей рукой.

— До встречи, Брейдан. — она поклонилась.

Они разошлись. Брейдан и Ясвэндель пошли вдоль леса. Брейдан с подсказками Хемхеля рассказал ей все, что случилось с ним и о проклятье меча. Ясвендэль выслушала, много рассказала о Хемхеле и мире до людей и обещала помогать, советом и делом. И для начала указала, где искать мерзавцев достойных смерти.

***

Бард закончил песню. Брейдан все еще обдумывал слова. Ясвендэль–ворона щелкнула клювом.

— Значит, все так и было? — сказал Брейдан. — Песня не врет.

За прошедший месяц он научился угадывать в звуках издаваемых вороной, слова. Безумно, но и Брейдану до нормального человека очень и очень далеко.

«– Приятно, что люди помнят легенды, — комментировал Хемхель. — Еще бы научились извлекать из них урок».

— Не начинай Хемхель. Я хочу спокойно поесть.

Капли разбивались о стекло, раздался гром, и на мгновение серую улицу осветила молния.

— Ловить убийцу по такой погоде, не самая лучшая идея. Только вымокнем до ниточки. Может, снимем комнату и переждем до завтра? Мы только неделю назад убили, тронутого мага, меч может потерпеть. А нам когда еще представиться возможность выспаться в кроватях?

Ворона кивнула. Эту ночь они провели в кроватях, а на утро начали охоту за местным убийцей.

Брейдан шел на север, в горы к племенам варваров Дикиров, что разоряли деревни. Они, со слов Ясвендэль, представлялись жестокими, зверьми в людском обличии. Их кровь напоит меч, а их смерть поможет людям, считал Брейдан. На их долю выпало много приключений. Приходилось задерживать во встречных деревнях и городах, что бы напоить меч кровью преступников, насильников и убийц. Ориентиром служили сплетни и слухи.

Вечерами, когда Брейдан не мог уснуть, Ясвендэль играла ему на лире. Случалось и так, что фея открывала, свой истинный облик людям и помогала им по просьбе Брейдана. Бывало, что ночами Ясвендэль вовсе не засыпала, изучая меч и размышляя о том, как снять проклятье. Встречали они и других фей в поисках ответов. Но не ее магия, ни какая иная не могли снять проклятье и избавить от мучений Брейдана.

Но не долгим был их путь…

Пояснения:

— Ystyfnang amadáen! — в переводе с языка первых: «Упертый глупец!»

Айфед — Одно из трех древних племен эльфов. Эльфы Айфед искусные охотники и колдуны, живущие в лесах.

deilia’llafn — в переводе с языка первых: «Носитель меча»

Глатэйн — имя меча, означает: «Дарующий прощение»

Bláth áliаn — в переводе с языка первых: «Прекрасный цветок»