Читать онлайн
"Шёпот"

1.

Исследователь Селезнёв посмотрел на вмонтированный в панель экран планшета и нахмурил брови. Синяя полоска застыла на отметке девяносто восьми процентов. Кругом гудело и пищало оборудование пульта управления. Маленькие разноцветные лампочки горели и переливались. Рядом с мужчиной парила смятая бумажка. Две минуты назад он бросил её в пространство и забыл.

Тонкие белые руки обвили грудь мужчины, милой внешности девушка клюнула щетинистую щёку.

— Не сейчас, Лу, — сказал Селезнёв. Девушка убрала руки. — Маша!

— Я тут, Миша! Что такое?! Получилось?! – из-за стенки прохода в пульт управления выглянула Романова.

— Нет. Висит на девяноста восьми и не думает двигаться дальше. Ты проверяла процессоры? Может в них что-то?

— Миша, я уже тысячу раз всё перепроверила. Машина думает.

— Это квантовый мозг! Две недели думать над одним петабайтом!

— Это очень… трудно… — сказала девушка. – Эта культура… её язык шифрования… сложный…

— Что?! Что ты сказала?! Маша, ты слышала?!

— Лу, милая, повтори... — исследователь Романова подлетела к девушке, она продолжала улыбаться, совсем как ребёнок.

— Мне тяжело. Я думаю… Я… Я… — её лицо стало вибрировать и через секунду растаяло. Двумя громадными синими линзами на исследователей смотрел робот.

— Лу, малышка, отбой, — сказала Романова и прикоснулась к гладкой металлической поверхности лицевой пластины робота. Секунда — и милая девушка снова улыбалась двум исследователям.

— Маша!.. Смотри!

Пока исследователи отвлеклись на робота, квантовый мозг закончил обработку. На экране планшета появилось худое лицо морковного цвета без носа, с узкими прорезями глаз. Маленький рот открывался. Произносил слова на неизвестном, инопланетном языке.

***

Два космостарателя копошились у своих шкафчиков. Переодевались в рабочую форму. Одного, что был повыше, с рыжим ёжиком на голове, звали Кир. На противоположной стороне бытовки стоял старатель поменьше, но пошире, по имени Николай, с гладкой, как колено, макушкой. Кир, одной ногой в комбинезоне, будто турбина, всасывал воздух, вытягивал бугристые от мышц руки. Коля, тянул собачку от молнии вверх, но на половине пути она упёрлась и дальше не двигалась. Старатель выпучил второй подбородок, пыхтел, дёргал замок, проклинал всех когда-либо живущих.

— Да чтоб тебя… курва!

— Э-эх! – проревел Кир. – Что там уже у тебя не получается? — он на раз-два натянул комбинезон и «вжикнул» молнией.

— Да собачка эта… курва!

— Это всё потому, что кто-то слишком много ест! Ещё пару килограмм и по габаритам будешь классифицирован, как сверхтяжёлый объект!

— Да иди ты! В нормальной я форме. Ай! Курва! – выругался Николай.

В этот момент «собачка» решила двигаться дальше, подобралась ко второму подбородку старателя и цапнула прямо в мясистую выпуклость.

— Ага. Я и вижу, — сказал Кир.

— Иди ты… курва… чтоб тебя!

В бытовку ворвался грубый и мощный голос. За ним бухая тяжёлыми ботинками вошёл мужчина: широкий, высокий, статный, в зелёной форме.

— Так, работяги, знакомьтесь! –сказал начальник пятого корпуса планетоида системы Проксима.

За ним в помещение вошёл робот. Чёрный, широкий, гладкий, с большими красными линзами. Мужчина обнял машину за массивные плечи. Заметил замешательство в глазах старателей. Те пялились на спутника рядом, который был чуть выше великана Михалыча.

– Это Ви! Дубль Ви вашего корабля. Мать, отец, брат, сын и любовница. Лучший ваш друг и товарищ. Злейший враг и просто хороший робот. Следующий год он будет сопровождать вас. Ви, поздоровайся.

— Здравствуйте, — издал звук Ви, будто кто-то ударил по струнам электрогитары.

Мужчины удивились.

— А зачем нам робот, Михалыч?! – одновременно спросили старатели.

— Отправляетесь в спасительную экспедицию. Как самые ответственные старатели гильдии. Поздравляю!

— Какую экспедицию? Кого спасать? Мы же должны были к ГПшке лететь! – сказал Кир.

— Так! Камни свои пробурить ещё успеете. Целая система этого добра. Приказ гильдии, подписан директоратом!

— А почему мы? – спросил Николай.

— Потому что из всех доступных старателей, обладающих достаточной квалификацией, у вас меньше всего косяков. Всё! Приказы не обсуждаются. Знакомьтесь с Ви, он введёт вас в курс дела. Потом в мой кабинет, распишетесь в приказе и на вылет. Всё понятно?

— А что платят? – опять в один голос сказали старатели.

— По-среднему, но будет доплата — за вредность.

— Сколько?

— Не обидят. Всё! – рявкнул начальник и ударил широкой ладонью по корпусу робота. Раздался звук, будто кто-то со всей силы ударил мокрой ладонью по бетонной стене.

– Ви — это твои старатели. Кир и Николай.

— Здравствуйте, Кир и Николай.

Старатели пялились на робота и молчали.

— Да что вы как не родные? Робота никогда не видели? Ви! Покажи, что умеешь.

Робот завибрировал. Маленькие волны стали ходить по чёрному корпусу, казалось, что тот полностью состоит из жидкости. Машина пропала. Перед мужчинами стояла стройная рыжеволосая девушка в лёгком вечернем платье.

— Видели? Как вам? А? Вещь! Всё! За работу, — сказал Михалыч и будто многотонный товарняк вылетел из бытовки.

Девушка пропела мягким и нежным голоском:

— Здравствуйте. Кир. Николай.

— Такого я точно не видел… — сказал Кир и провёл пятернёй по и так торчащим волосам.

— Меня зовут Ви. Я робот компании Проксима-Солар. Моя задача следить за физическим и психическим здоровьем экипажа. Дублировать мозг корабля в случае неисправности. Выполнять обязанности капитана, кока, медика, преподавателя, друга, психолога, родителя, сексуального партнёра.

Услышав последнее Кир оживился.

— Сексуальный партнёр? А это ещё зачем?

— В условиях длительного пребывания в замкнутом пространстве, в дали от планетоида, при дальних перелётах используются роботы серии АТ-22003. В их обязанности входит полное обеспечение членов экипажа всем необходимым. Удовлетворение физиологических потребностей является частью программы для сохранения психического и физического здоровья космонавтов.

— А нельзя таблетку там какую-нибудь дать?

— Это не гуманно. Статья 235 РК кодекса гильдии старателей системы Проксима-Солар, о вреде синтетических веществ на организм человека, при длительных перелётах с нулевой гравитацией.

— Ты что-нибудь об этом слышал, Колька?

— Слышал, — сказал Николай и подошёл к роботу. Девушка улыбнулась. Николай дотронулся ладонью до щеки робота. – Как настоящая…

— Так, а что ты слышал?

— На дальняки, как года два уже больше двух человек не пускают, после инцидента с исследовательской командой Комарова. Три года в космосе болтались. Разосрались они там, или что с ними стало, в общем чуть не поубивали друг друга. А баба, что на корабле была, так вообще и говорить нечего...

— Так кто же с мужиками одну бабу то отправляет? — сказал Кир и подошёл ближе к роботу.

— Так-то не мы с тобой. Учёные. Все испытания прошли, стимуляторов хватало, но увы, не сдюжили мужики.

— А-а, — протянул Кир. – Этот Комаров, дрыщь такой? Бородатенький, бледненький?

— Он самый. Курва….

— И что? Этот карапуз устроил настоящий бунт?

— Да хрен их знает. Михалыч по синьке проболтался, когда повышение его мочили.

— А чего я ничего не знаю?

— Да потому что ты тогда Людку из бухгалтерии тискал.

— А-а… — Кир улыбнулся. – Да… Было дело.

— Ну вот… Знаю только теперь одно. В космос, на дальняк, теперь по два. Робот третьим. Чтобы и помочь, так сказать, и обезвредить. Двоих – спокойно. Больше — уже проблема. Тот, что с Комаровым был, успел только одного обезвредить, другие четверо башку ему проломили чем-то. Так что теперь с роботом по два. Плюс дополнительные меры предосторожности. Умные головы решили, курва…

— Да уж. Дела… — сказал Кир и подошёл в плотную к роботу, ущипнул того за талию. – В натуре, как настоящая!

— Здравствуйте. Кир. Николай.

— Чего это с ней?

— Тупит, наверное, и кажись у этой штуки даже пола нет.

— Чего?

— Ну не мужик и не баба.

— А нахера это?

— Так давай у него и спросим. Ви, почему у тебя пола нет?

— Пола? Я вас не понимаю, — ответил Ви.

— Блин, как же это… — кожа между бровями Николая сложилась буквой «W». – Гендур… грендир… курва…

— Вы хотите узнать мой гендер?

— Да!

— У меня нет гендера. Я — машина. Но в ксенобиотической форме принято называть меня тритоид.

— Как? – спросил Николай.

— Коль, может хер с ним?

— Не, интересно же. Так почему три… тритоид?

— От греческого слова «το τρίτο» – третий.

— Во! – сказал Николай. – Третий пол. Понял? Это наши чудики на Земле некоторые себя так называют. Вот откуда у меня это гендерная идентичность всплыла!

— Жесть… — сказал Кир.

— Вот тебе и жесть. Так почему ты тритоид, Ви?

— Ксенобиотическая оболочка моего корпуса обладает способностью к мимикрии, что позволяет мне воспроизводить облики людей. Тритоид — данный термин служит для моего полового определения в ксенобиотической форме. По причине антропоморфизма, а также консервативных патриархальных идей и установок, понятия андроид и гиноид использовалось по отношению к роботам, согласно принадлежности к одному из двух биологических полов. Андроид – мужчина, а гиноид – женщина. Согласно инструкции, КВ-245 социальной защиты, все роботы, обладающие способностью к мимикрии в ксенобиотической форме, должны идентифицировать себя как тритоиды. Для искоренения остатков ксенофобии, консерватизма, шовинизма, сексизма и прочих антисоциальных мыслей, и действий по отношению не только к машинам, но и к людям.

— Во! Понял?

— Херня какая-то… Зачем такие заморочки? Ну какая кому разница? – сказал Кир.

— Пойди сам спроси тех чудиков, курва… кто эти машины делает, и кто людей в космос отправляет, — сказал Николай. – Мы люди маленькие. Им виднее. Но однако интересно, что на Земле вообще делается.

— Херня какая-то на Земле делается. Совсем уже поехали со своей социальной справедливостью. Дед ещё мой помню рассказывал, как это всё появлялось. Так и помер ничего неотдуплив.

— Да-а.... Вот поэтому многие и валят. Такие, как мы, например. Дай ещё кое-чего спрошу. Ви, а как же получается, что ты ещё и сексуальный партнёр? Я вот, например, мужик нормальный, разве превращаться в женщину и удовлетворять мои потребности – это не плохо? А?

— Удовлетворение физиологической потребности в сексе происходит согласно инструкции. После проведения тестов и сбора анализов, я определяю ваше психологическое и физическое состояние, и на основании полученных данных, если вы нуждаетесь в процедуре, использую ксенобиотическую оболочку для выполнения инструкции РГ-57, согласно вашим сексуальным предпочтениям. В случае грубого обращения и не соблюдения правил по эксплуатации тритоида серии АТ-22003, в качестве приспособления для выполнения инструкции РГ-57, я имею право прекратить выполнение процедуры и отложить её на неопределённый срок. Отвечаю на Ваш вопрос: нет, не плохо. При соблюдении всех инструкций.

— Слышал? – Николай повернулся к Киру и усмехнулся.

— Но зачем всё это? Это же машина.

— На Земле считают, что если ты будешь груб с машиной, то так же будешь вести себя с человеком.

— Они там совсем с ума посходили что ли? Мы же инженеры! Старатели! Астронавты! Они нас за кого принимают? За животных?

— Мы ещё и мужчины: белые, гетеросексуальные, вымирающий вид, курва…

— Никогда не понимал этой туфты.

— Такая же история… Поэтому мы и здесь. Нет на Земле белому мужику места.

— Дык они и сюда добрались!

— Здесь тебе не Земля Кирка. В космосе всё строго, а это только лишь формальности. Не будешь ты с ней играться, как с куклой, когда захочешь. И угнетать не пожелаешь – времени не будет. Не заставят тебя тысячи гендеров учить и слова подбирать правильно. Тут всё по инструкции. Хоть это радует. Здесь всё по полочкам.

— Это да. Но какого хрена?! Обидно, что ли.

— Забудь. Это всё мелочи жизни. Давай лучше спросим, куда лететь будем. Ви, кого спасать летим?

Девушка заговорила голосом робота:

— Система Проксима Центавра. Исследовательский корабль Титан. Экипаж: старший инженер-конструктор Романова Мария Олеговна. Селезнёв Михаил Юрьевич, физик-теоретик. Получен сигнал о недееспособности экипажа. Шесть земных месяцев связь между экипажем и планетоидом отсутствует.

— Такая же херня, что и с Комаровым. Только те автоматом вернулись, а эти кажись что-то учудили.

— Нахер оно нам упало, а, Колька?

— Упало не упало, а уже не спрыгнешь. Контракт не продлят, сам знаешь. На Землю вернут. К чудикам нашим, местным, что себя собачками да котиками считают, да и хрен пойми кем ещё. Так что пердеть нам с этим товарищем, — он кивнул в сторону улыбающейся Ви, — годика полтора, не меньше.

— Жесть! – Кир подошёл к своему шкафчику и хлопнул дверкой.

— Ви, — обратился Николай к роботу, подошёл к шкафчику, достал тоненький и чёрный прямоугольник. Вернулся. – Смотри, — он показал роботу экран смартфона, на котором был изображён молодой Николай, в военной форме, обнимающий за плечо пухлого и улыбающегося мужчину в похожей одежде. – Сможешь в такого обратиться?

— Набор ксенобитических форм ограничен. Могу использовать имеющиеся конфигурации для создания примерного облика. — Закончил говорить робот и опять завибрировал. Через секунду перед мужчинами стоял пухлый здоровяк, только чуть-чуть отличавшийся от парня на фотографии. Он был немного худее.

— Это ещё кто? – спросил Кир.

— Это мой школьный друг – Егор Стриков. Вместе в лицей пошли, потом в армию. Погиб при подготовке…

— А-а, — сказал Кир. Лицо его стало мрачнее. – Покажи фотку. Ну… Похож.

— Здоро́ва, Колька! – пробасил Ви.

— Не, сейчас. Вот. – Николай включил запись. На экране смартфона появился товарищ Николая, он играл на гитаре. Мягкий баритон разлетелся по бытовке, распространяя классическую песню неизвестного автора о девчонке, что не дождалась своего солдата.

— Здоро́ва, Колька! – сказал Ви, повторил голос парня на записи.

— Один в один. Ха! – Николай похлопал по плечу старого товарища. – Егорка. Как живой… кур… – лёгкая судорога пробежала по его лицу.

— Сохранить данную конфигурацию? – сказал Ви голосом товарища.

— Нет. Стирай. Лучше не баловаться подобным. Проверить хотел, — обратился он к Киру.

Кир промолчал. Ви завибрировал и стал самим собой: чёрным, гладким, с большущими красными линзами. Николай вернулся к шкафчику.

— Здравствуйте. Кир. Николай.

— Да здоровались уже. Вот заладил…

— Видимо новый. Ещё не привык, — сказал Николай, закрывая шкафчик. – Ладно, пошли к Михалычу.

— Пошли, — сказал Кир и шлёпнул Ви ладонью по корпусу в то место, где у человека должна быть грудь. – Ты с нами?

— Да, — сказал Ви и развернулся. Зашагал к выходу так, будто в задницу ему воткнули метровый лом.

— Послушный, курва…— сказал Николай. – Я думаю, мы с ним подружимся.

— Надеюсь, — сказал Кир.

Старатели вышли из бытовки. Эхо шагов отражалось от гладких зелёных стен. Минута — и датчик движения подал сигнал отключать свет. Обозначил, что живых в бытовке больше нет.

***

Михалыч сидел за широким столом с планшетом в руках. Стол светился синим. Старатели и Ви вошли в кабинет.

— Ну что, молодцы, познакомились? – сказал Михалыч отрываясь от планшета.

— Так, — сказал Николай, — слегка.

Кир промолчал.

— Тогда вот вам инструкции, — он бросил широкий планшет. – Ознакомьтесь. Подписывайте и на сборы.

Старатели подошли к столу. Николай взял в руки планшет и стал читать. Кир стоял чуть позади, Ви был ещё дальше.

— Читать будешь? – обратился Николай к Киру.

— Что я там не видел. Давай подписывай.

Кир подошёл. Старатели подписали.

— Михалыч, — обратился Кир к начальнику. — Так что там за ситуация такая с кораблём этим исследовательским?

Начальник посмотрел в лицо Кира и тяжело выдохнул.

— Ладно, вы парни нормальные. Короче... Год назад на планетоид пришёл доклад ИИ корабля исследователей. В нём сказано, что один из исследователей эмоционально нестабилен. Робот недоступен. Башка врубила заднюю, заложила курс на планетоид, согласно инструкции. Начала отправлять рапорты… Нет, мужики, о чём, рассказать не могу. Секретная информация. Короче… Лететь им от того места, где эта вся херня случилась, около года, но вот в чём проблема. Спустя два месяца после отправки сигнала, пришёл ещё один. В нём говорилось, что один из исследователей частично обесточил систему и нагрузил её так, что вышел почти весь запас энергии. Корабль сдох, но, как и следует послушной машине, отправил последние данные с корабля.

— Так, а в чём наша задача?

— Ваша задача вот в чём: берёте Колибри, набираете ускорение, в определённой точке начинаете торможение, затем набираете нужную скорость и ровняетесь с кораблём исследователей, который летит по инерции. Заходите на корабль, ставите батарею, берете на буксир и доставляете на планетоид. Исследователей, если живы, эвакуируете. Всё! Ничего сложного.

— Так, а нельзя парочку таких вот Ви отправить? – спросил Кир указав на робота. Ви продолжал стоять как камень, но лёгкая волна прошла по корпусу.

— Один такой стоит как десять ваших Колибри. Два таких… короче, скажи спасибо, что вообще дали.

— Так, а где все эти, специалисты? – продолжил спрашивать Кир.

— Ты я смотрю шибко умный, Некрасов! В работе все! Рядовая экспедиция была, кто же знал, что до такого дойти может! А на буксир корабль взять и вам доверить можно.

— Подожди, Михалыч… А на буксир то брать зачем? Он же автоматом курс держит на планетоид…

— Ты меня слушал или нет? Корабль частично обесточен. Это вопрос безопасности. Так сказать, чтобы при состыковке с планетоидом не повредилось чего. Всё! Подписывайте и за работу.

Мужчины вывели пальцами парочку закорючек и отдали планшет начальнику.

— Всё, молодцы! В добрый путь!

— Ага, — в один голос сказали старатели, повернулись к начальнику спиной. Зашаркали тяжёлыми ботинками, выползли из кабинета. Ви забарабанил следом.

***

Селезнёв дотронулся пальцем до чёрной пластины. Свет от монитора упал на бледную фигуру исследователя. Болезненный, с впалыми глазами, он скрючился перед экраном в позе эмбриона, прикоснулся к панели, забегал тонкими пальцами, включил инопланетную запись. Краски заиграли на лице. Видео не интересовало мужчину. Он прикрыл веки, качнулся плавно в невесомости, вслушался. Инженер старался разобрать голос, что звучал, будто из глубин самого космоса, древний и трудноуловимый. Шёпот, указание на родном ему языке...

2.

Кир и Николай висели перед шестиугольным иллюминатором. Кир прислонил две широкие ладони, прижался носом к прозрачной панели.

— Нихера их не видно, Колька, хотя... Вон! Смотри!

Кир повернул лицо к товарищу, раскрыл рот, палец тыкнул в иллюминатор.

Вдалеке, под лучами Проксимы, засветился бок корабля исследователей. Белый, с множественными приборами, по всему выпуклому борту. Виднелся краешек тупого хвоста, который походил на обрубок. Махина представляла собой внушительных размеров цилиндрическую конструкцию, длинной около тридцати метров, с большим сферическим приспособлением на носу. Определить, где спина, а где брюхо монстра, можно было по положению фотонного паруса, который располагался с противоположной стороны от солнечных батарей — на спине. Восемь плоских, отливающих синим пластин, будто лапки насекомого, помещались под круглым брюшком. Фотонный парус, похожий на сложенные крылья, одним концом уходил к шарообразному устройству, которое служило механизмом поднятия. Кир увидел обрубленную задницу Титана и часть золотых крыльев.

— Значит догнали, — Кир отлип от иллюминатора. Николай продолжал любоваться кораблём. – Поплыли?

— Что? А… да… погнали.

— Тогда догоняй, туша! — сказал Кир и оттолкнулся двумя ногами от широкой задницы Николая. Засмеялся. Полетел к выходу.

— У-у! Курва! – Крикнул в след товарищу Николай и поплыл следом.

В пульте управления, спиной к множеству мониторов и лампочек, на твёрдых и вытянутых ногах, с рукой на узкой талии, стоял Ви. Лицом и фигурой Робот походил на одну из знаменитых актрис виртуальной реальности. Чистый и светлый комбинезон, выпирающие манящие выпуклости, яркие зелёные глаза, губы в красной помаде, маленький и острый носик. Ви в форме актрисы ждал старателей.

Он сделал ручкой, как только мужчины показались в проёме входа на пульт управления. Ласковым и нежным голоском произнёс:

— Ну что мальчики? Как вам вид? Увидели корабль?

Старатели застряли. Чтобы пролезть первым, Кир использовал подлый приём: схватил Николая подмышкой, воспользовался приступом смеха и протиснулся в помещение. Обратился к Ви, красный, с улыбкой до ушей:

— А то! Догоняем собаку! – увидел в каком виде Ви. — Оба!..

Кир подлетел к роботу, приобнял за талию. Чмокнул в носик и сказал:

— Ты у меня сегодня актриса? Что за она? — он повернул голову к Николаю, который пролетел мимо к вогнутому монитору в центре пульта управления. Николай, не глядя на товарища, буркнул:

— Хрен её знает. Борька, дружище, ты мне лучше расскажи, через сколько мы догоним корабль?

Кир оторвал руки от красотки будто ошпаренный. Только Николай обратился к Ви, чудовище сменило красавицу. Перед ним появился бородатый мужик, лет пятидесяти. В грязном и почти рваном комбинезоне. Лысый как Николай. Он издал звук, похожий на рёв дикого зверя:

— Пятнадцать минут, Колян.

— Фу! Зачем ты его в это превращаешь? – кривясь сказал Кир.

Николай повернул голову, улыбнулся, сказал:

— А че? Прикольно, на батю моего похож. Это чтобы ты о работе больше думал, а не о красотках. Дали товарищи директоры напарничка, тоже мне…

— Сам не лучше, — сказал, скаля зубы, Кир. – Видел я во что ты его превращаешь, извращенец…

— Ладно. Давай мне тут без подколов. По инструкции положено!

— Ага, мне бы такие инструкции, – сказал Кир и повернулся обратно к Ви. — Помнится у меня было по инструкции положено ещё пятнадцать минут. — Сказал он и улыбнулся, подмигнул тритоиду. Николай смотрел в мониторы, но как только услышал игривые нотки в голосе Кира, бросил на него незаметный взгляд.

Стоило Киру подать привычный знак, как Ви в тот же момент превратился в красотку.

— Милая-милая Ви, — сказал Кир и клюнул красавицу в носик. – А не заняться ли нам чем-нибудь интересным?

— Чего хочет мой космонавт? – томным голосом произнёс Ви.

— Помассируй меня… Там… — Кир откинул назад голову и расправил руки, слегка откинулся спиной назад, выставил выпирающее достоинство.

— Я не могу, Коля здесь… — хлопая глазками и отводя личико в сторону сказал тритоид.

— Ничего страшного, он не смотрит, да, Колян?

— Чего? — отозвался Николай. — Ой да иди ты в сраку, честное слово, когда вы меня стеснялись…

— Ну вот видишь малышка, — сказал Кир. – Всё шикарно – приступай.

Тоненькая и бледная ручка тритоида опустилась ниже. Кир довольно замурчал.

Бесшумный Николай подлетел к парочке с фланга. Шепнул на ухо красавице команду и подпрыгнул к потолку.

Кир нахмурился. Что-то было не так. Он открыл глаза и увидел, как милое и красивое лицо красотки сменилось на широкое, не бритое, сальное и уродливое рыло Ви Николая, скопированное с образа какого-то старого товарища, который развлекал старателя анекдотами и историями из далёкого прошлого двадцать первого века.

Здоровенный дядька в сальном комбинезоне, массировал член другому здоровенному мужику.

— Что?.. Убери!.. Сука! Убери свою руку! – Кир, махал руками и пятился, будто увидел что-то страшное. Ви продолжал смотреть на Кира, улыбнулся. Николай хохотал под потолком, широкие руки схватили живот.

— Что такое Кирка? – через смех прохрипел Николай. – Не твоего типажа красотка?

— Да я!.. Тебя!.. А ну иди сюда, скотина… Сука!..

Красный от гнева и стыда он, прыгнул в сторону Николая. Два здоровенных кулака нацелились на товарища. Коля хохотал под потолком, но через слёзы успел увидеть друга, багрового, с боевым оскалом и морщинистым лбом. Парень переменился в лице, стал белым как мел. Ви, в облике красотки, изменился за долю секунды. Чёрный, монолитный со сверкающими глазищами, он долетел до Кира, и схватил того за кисти, потянул на себя. Старатель смог отскочить, прежде чем машина и человек ударились об обшивку корабля, в том месте, где только что был он. С заведёнными за спину руками, Кир попытался выбраться из мёртвых и крепких клешней робота, попробовал ногами задеть обидчика. Зашипел, зарычал, но не достал. Одним ловким движением робот прикоснулся к шее Кира, оставил маленькую точку, из которой сразу же выползла капелька крови. Мужчина успокоился. Обмяк и побледнел. Ви бросил старателя, направился ко второму нарушителю.

— Эй! Ты чего? Я же пошутил, меня то за что? Ой!..

Ви уколол кончиком пальца шею Николая. Маленькая капелька появилась на коже.

— Старатели Николай Воронин и Кир Турчин! Согласно инструкции ТВК-234 кодекса гильдии старателей в свободном космическом пространстве, за грубейшее нарушение дисциплины, вам объявляется выговор. О случившемся инциденте я вынужден доложить вашему руководству немедленно.

— Да ты… ох…л… — пытаясь выразить своё недовольство прохрипел Николай. Кир молчал.

— Через две минуты действие успокаивающей инъекции кончится. С вами будет проведена профилактическая беседа и внеплановый инструктаж, по технике безопасности в космосе. В будущем попрошу вас не допускать подобных нарушений.

— Железяка… еба…я — прокряхтел Кир.

— Прошу прощение, — сказал Ви. – Но я был вынужден. Остыньте. Придите в себя. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов. Мы поговорим, если вы этого пожелаете. После инструктажа. До состыковки с кораблём исследователей осталось тринадцать минут сорок секунд…

***

Инструкция к применению.

Стимулятор РЗ-245. Применяется в условиях полной невесомости для стимуляции мышечной ткани и недопущения дистрофии. В условиях среды обеднённой кислородом используется для внедрения в кровь частиц синтетического кислорода с ксенобиотическими добавками. Является психоактивным веществом. Передозировка приводит к нарушению психологического здоровья. Кислородному отравлению. Смерти.

Селезнёв вспомнил определение стимуляторов, без которых в космос не летали уже двести с лишним лет.

Является психоактивным веществом.

То, что нужно, чтобы расширить границы сознания…

***

Кир и Николай, оба в защитных скафандрах, стояли плечом к плечу в декомпрессионном отсеке, готовились к состыковке. Николай держал в одной руке массивный чёрный прямоугольник. Кир был налегке. Бледные, под прозрачными стёклами шлема, будто съевшие каждый по килограмму лимонов, они молчали и ждали сигнала Ви. Тишину прервал Кир.

— Вот и узнали нахрена нам этот робот…

— Угу… — сказал Николай.

— Перед Михалычем стыдно.

— Угу…

— Никогда его ещё таким не видел. Я думал у него башка лопнет, такой красный был, а, Колька? – Кир толкнул товарища локтем.

— Угу… курва…

— Да ладно... Где наша не пропадала? Первый раз что ли косяка упароли?

— Кир, — ответил Коля. – Нам с тобой людей спасать доверили, а мы с тобой хернёй маялись.

— Так всё нормально было бы! Если бы не эта падла!

— Он нас слышит, кстати.

— Да и хрен с ним, пускай слушает, крыса! Я что больной по-твоему в драку лезть? Я так… Шугануть хотел.

— Вот и шуганул. Ты вообще представляешь, что случилось?

— Да нихера не случилось.

— Они людей потеряли из-за того, что один крышей съехал. Посылают других, а им рапорт приходит о конфликте на корабле. Повезёт, если работу оставят…

— Да ничего не будет. Влупят по процентам и забудут.

— Ага…

— Чё он вообще нам позволил себя так вести? Видел же, что обстановка не совсем рабочая…

— Угу…

— Он специально! Я тебе говорю! Чтобы лишний раз по процентам лупануть, и денег компании сэкономить!

— Ага… Ладно. Давай работу делать.

— Давай.

— Кир.

— Да.

— Извини меня, не подумал.

— Да ни чё. Забей… Ви! Приём!

— Слушая вас Кир, — отозвался Ви.

— Ну что там?

— Где?

— В… Когда уже состыкуемся?

— Тридцать секунд.

— Отлично… Ну... Погнали!

Старатели двинули пухлыми ладонями защитные стёкла. Приготовились.

***

— Миша, я ничего не слышу, — обратилась к Селезнёву Романова. – Это звуки агонии тысяч существ. Здесь не может быть никакого шёпота!

— Прислушайся, Маша! Вот здесь! Слышишь?

— Я ничего не слышу. Миша у тебя психоз!

— Апофения хочешь сказать? Нет, Маша, это не то. Я слышу его. Этот голос…

— Сколько ты смотрел эту запись?

— Не помню. Какая разница? Маша, мне нужны стимуляторы, — сказал Селезнёв и взял Романову за руку.

— Зачем? — женщина отдёрнула кисть. Рука Селезнёва была неестественно холодной.

— Нужно расширить сознание. Мне кажется… у меня есть гипотеза. А что в друг этот шёпот распространяется совершенно другим способом. Что если он влияет на мозговые волны! Находится в одном с ними диапазоне!

— Миша ты бредишь! Лу не даст тебе стимуляторов. Ты же знаешь инструкции. Она даст их только в крайнем случае.

— Скажи, что я помешался! Я притворюсь. Маша, мы можем сделать открытие!

— Миша! Не думай даже об этом! Она поместит тебя в карантин и на этом всё! Она даже в этом случае тебе их не даст! Экспедиции конец, мы вернёмся на планетоид! Ты этого хочешь?

— Прости, — сказал Селезнёв и опустил голову. – Ты права. Наверное, это всё же мне показалось. Пойду работать. За меня не переживай.

— Миша, постой! Ты уверен? Может быть привести Лу?

— Не нужно. Просто устал. Да и запись эта ещё. Сама понимаешь.

— Ну хорошо. Только Миша, прошу, если станет плохо, ты мне скажи, хорошо?

— Хорошо, Машуля, не волнуйся, — сказал он.

На мёртвом лице появилась тонкая полоска красных губ, будто ножом полоснули. Селезнёв повернулся и полетел к себе.

***

Колибри старателей догонял исследовательский Титан. Несколько секунд оставалось до состыковки. Мозг Колибри управлял всеми манёврами. Ви отдавал команды. Корабль старателей был меньше исследовательского. По сравнению с ним, он и в самом деле был маленькой птичкой в честь которой был назван. Громадный коршун Титан, состоявший из шести составных цилиндрических отсеков, сложив крылья мчался к планетоиду, не замечая мелкий кораблик у своего бока. Колибри был скоростным кораблём. Он состоял из трёх составных частей: пульта управления – с квантовым компьютером-мозгом и приборами, бытового – где космонавты могли проводить время для отдыха и работы, и третьего – стандартного квантового двигателя, с установками для нагрева и охлаждения, а так же с несколькими внешними баками для хранения водорода и углерода. Там же был расположен пульт для переключения двигателя в ручной режим управления, в случае отказа системы.

Титан двигался в космосе с помощью электрического ракетного двигателя, запасную энергию для которого он получал от внушительных солнечных батарей и фотонного паруса, позволяющего ему, начиная старт от самой Проксимы, набирать достаточное ускорение для полётов к экзопланетам системы. Сейчас он был сложен, и золотистые чешуйки блестели в белом свете красного карлика.

Приблизившись к титану и его декомпрессионному отсеку, старатели услышали, как Ви подал сигнал, а затем, не замечая больше движения, последовал мягкий чмокающий звук состыковки.

Птичка прицепилась к коршуну.

В наушниках раздался металлический голос Ви:

— Старатели, приготовьтесь. Открываю двери в шлюз. Время вашего нахождения на корабле ограниченно лишь запасом кислорода. Действуйте согласно инструкции. При обнаружении тел – обернуть их в специальный мешок и оставить на титане. При обнаружение живых исследователей оказать им первую медицинскую помощь. Вся связь по внутреннему каналу Колибри. Удачи.

Ви закончил, и в этот же момент двери разделились на две половинки, разъехались. Мужчины увидели чёрный прямоугольный проём входа. Молча полетели внутрь.

***

Плановый выход в открытый космос проходил в семь ноль-ноль после полудня по земному времени. Селезнёв и Романова, в скафандрах, стояли по обе стороны Лу. Робот принял форму белокурой девушки: в лёгком летнем платье. На этом настоял Селезнёв. Снаружи, среди тьмы и корпуса Титана, он хотел видеть хоть что-то прекрасное и родное. Шлюз открылся и исследователи, вместе с Лу, полетели работать.

Светило системы находилось прямо перед исследователями. Маленькая белая и ослепительная Проксима, излучала свет в миллионах километрах от них. Селезнёв цепляясь руками за рукоятки передвигался под фотонный парус, который в неактивном состоянии напоминал сложенные крылья стрекозы. Романова заняла место у механизма подъёма, в голове, у громадной позолоченной сферы. Лу парила между ними, сканировала корпус титана на внешние повреждения. Странно было наблюдать за ней среди непроглядной темноты. Светлое личико, два синих и сверкающих глаза. Худенькие ручки и ножки. Сарафан подчёркивающий тонкую талию, с детскими нарисованными цветами. Это платье Михаил видел у одной девушки из университета. Взбалмошная была малышка, как её звали? Лиза?

Селезнёв поплыл дальше. Перемещая карабин страховочного троса вдоль тела Титана. Романова пропала из видимости. Он полз прочь от неё и Лу, чтобы хватило времени совершить задуманное. Добравшись почти до конца фотонного паруса, он остановился. Лу превратилась в маленькую белую куколку, зависшую будто на стоп кадре. Осмотрелся. Устройства, космос, золотые крылья. Посмотрел на левую в перчатке. Сжал пухлую пятерню в кулак. Выдохнул. Отцепился и перетянул накрепко руку в локте. Зарычал от боли. Держал правой, приготовился. Было несколько секунд, прежде чем робот обнаружит, что он не прицеплен. Исследователь выбрал в корпусе корабля самый выпирающий и наиболее острый угол и со всей силы ударил. Длинны троса было недостаточно и в таком положении сделать хороший размах стало невозможно. Перчатка осталась целой. Мужчина издал нечленораздельный звук, но не закричал.

— Миша? – отозвалась в наушниках Романова. – Всё в порядке?

— Д-да… Всё хор-р-р-о-ш-о, — сдавленным голосом протянул мужчина.

— Исследователь Селезнёв, — послышался нежный голос Лу. – Ваш сердечный ритм участился. Если он не нормализуется я буду вынуждена отправить вас на корабль.

— Да, — сказал Селезнёв и ударил руку ещё раз. В этот раз материал перчатки повредился. Селезнёв закричал. Через рваное отверстие стала сочиться кровь. Маленькие капельки мушками вылетели из перчатки.

— Миша! Что с тобой!?

— Исследователь Селезнёв, целостность вашего скафандра повредилась. Вы возвращаетесь на корабль!

Селезнёв не отозвался. Он хрипел и раздирал об выпирающий угол перчатку. Вся в крови, с неестественно загнутыми пальцами, кисть показалась из кокона ткани. В ту же секунду маленькие кристаллики льда стали покрывать кожу. От шока в глазах потемнело. Он держал правой трос со всей силы, чувствуя, как холод расползается по предплечью и пытается пробраться дальше. В момент, когда он уже терял сознание, к нему подлетела Лу. Она выпустила из себя тонкий чёрный жгутик и обвила запястье выше того места, где был разрыв. Пока Лу тянула его, будто буксир, к отсеку в корабль, он отключился.

Внутри, спустя три минуты он очнулся.

— Миша! Что случилось?! – Романова нависла над парящим в горизонтальном положение исследователем.

— Н-не помню…

— Как ты умудрился повредить руку?! Миша!

— Где Л… Лу?

— Пошла за стимулятором. Сейчас вернётся.

Тихим и хрипящим голосом Селезнёв сказал:

— Хор-р-р-р-о-ш-о…

Через пару секунду показалась Лу. Робот подлетел к исследователю и достал, будто из неоткуда, два цилиндра, один с прозрачной жидкостью, другой с зелёной. С одной стороны, у колб был колпачок, под ним три тонких иглы. Лу выбрала цилиндр с прозрачной жидкостью, и открыла колпачок. Уколола выше ранения, оставила три красные точки. Затем открыла зелёную и проделал то же самое.

Спустя десять ударов сердца, Селезнёв стал бледнее.

— Миша. Твоя рука, — сказала Романова. – Лу придётся её ампутировать…

Исследователь не пошевелился.

— Миша! Ты слышишь?!

— Режьте, — сказал Селезнёв, не открывая глаз.

Романова подняла брови. Её лицо, почти такое же бледное как у Селезнёва, испуганное, теперь выглядело совсем растерянным. Маша посмотрела на Лу. На Селезнёва. Отвернулась. Стала к ним спиной.

Вся процедура заняла несколько минут. Лу работала руками-скальпелями с нечеловеческой скоростью. Пара надрезов и рука, будто кожура от банана, раскрыла розовый каркас. Установленные заранее насосы-трубки собирали редкие капельки крови и другие «отходы». Лу превратила пальцы в маленькую циркулярную пилу. Прибор мерно зажужжал, но, как только прикоснулся к кости, завыл выше и тоньше. Через три секунды омертвевшая конечность отделилась от тела мужчины. Чёрная, покорёженная рука, почти до самого локтя. Лу завернула её в серый и матовый пакет.

Исследователь молчал. Лу сделала ещё несколько инъекций стимулятора и обезболивающего. Хрупкая девушка орудовала руками, зашивала три больших куска мышц и кожи с такой ловкостью и скоростью, что даже её внешний вид не смог бы внушить, что работает человек. Работу делала машина.

Робот сделал ещё несколько инъекций и израсходовал по половине каждого цилиндра. Оставил руку Селезнёва и позвала Романову.

— Исследователь Романова. Маша. Посмотри за Мишей.

— Хорошо, милая, — сказала Романова, стоявшая спиной и повернулась. Под нижними веками девушки катались маленькие прозрачные шарики.

— Маша, — сказала, Лу, — всё хорошо?

— Да, это стресс, ничего страшного. Миша ты как?

Селезнёв молчал.

— Лу, милая, давай быстренько, ему нужно отдохнуть в своей каюте.

Лу улетела и вернулась. В руке у неё был матовый и чёрный протез: предплечье. На корабле хранились приборы и приспособления для разных случаев, и искусственные конечности входили в стандартный набор медицинского комплекта. Протез, который принёс робот, был простым и хорошо справлялся со своей задачей, на время необходимое для доставки космонавта на планетоид, но отличался не таким быстрым откликом, как аналогичные и более продвинутые модели на земле. На участке лучевых костей, он походил на грубый, нелепый и широкий цилиндр. Под чёрным корпусом он вмещал в себе: датчик управления, нейросумматор для считывания мозговых волн. Импульсные преобразователи, с тонкими электродами, усилитель мощности и чип обратной связи. Всё это буйство механизмов нужно было для работы кисти и пальцев, что состояли из шарнирно соединённых полых фаланг. Кисть не имела защитного покрытия, выглядела в точности, как у скелета.

Лу подплыла к исследователям и зафиксировала руку Селезнёва. Протез пришёлся как раз. Робот дотронулся до обода крепления, который примыкал к живой плоти Михаила. Сделал ещё одну инъекцию стимулятора, провернул подвижный механизм. Тончайшие нити электродов вошли в мышцы мужчины до самой кости и глубже, к костному мозгу.

— Готова, — сказал Лу. – Миша, попробуй пошевелить рукой.

Селезнёв, который ещё секунду назад казался больше живым чем мёртвым, открыл глаза и уставился на новую руку. Искусственная пятерня слушалась. Пальцы сгибались и разгибались. Мужчина оставался безучастным.

— Я могу идти? – спросил он у робота.

— Миша! – вскрикнула Романова. – Тебя нужно ещё обследовать!

— Лу, — сказал Селезнёв, — я могу идти?

— Да, — сказала Лу. – Вы имеете право на отдых. После отдыха вы должны будете явиться на пульт управления, для расследования инцидента.

— Понял. Не заходи ко мне, Маша. Я хочу отдохнуть. Хорошо?

— Хорошо, Миша. Если что-то понадобиться…

— Ничего не нужно, спасибо, — сказал Селезнёв, и опираясь новой рукой об стенки, поплыл в бытовой отсек.

В каюту Селезнёв не полетел. Проплыл к проходу в технический отсек с установками переключения на ручное управление двигателем. Единственное место, где у мозга корабля и Лу не было глаз. У него было около минуты, прежде чем Лу решит узнать, зачем он полетел сюда. Ровна одна минута, чтобы сделать задуманное и не вызывать подозрения машины.

В техническом отсеке было прохладнее. Но мелкая дрожь не отвлекла мужчину от задуманного. Прислонив протез к металлическому корпусу пульта, он надавал ногой на искусственное предплечье. Стимулятор и обезболивающее действовали и боли Селезнёв не почувствовал. Продолжая надавливать он мысленно, про себя, отсчитывал секунды.

Восемь... девять… десять…

Корпус предплечья поддался. Он не был монолитным и раскрылся, как только его целостность была нарушена. Оголились механизмы. Селезнёв хорошо знал устройство протеза, простое и практичное. Их делали из метала и пластика. Второго было в достатке, но металл... Одна деталь...

Двадцать четыре… двадцать пять… двадцать шесть…

Нейросумматоры делали из сплава титана и золота. Тонкая пятнадцати сантиметровая трубка с острым концом, что сейчас медленно проникает в обрубок и кость. Автоматический, грубый и примитивный механизм, что идеально подходит для полевых условий дальних полётов в космос. Трубка суммирует сигналы от мозга и электродов, делает работу кисти более подвижной, практически натуральными, живыми. Подвижность протеза на данный момент не нужна. Важна тонкая трубочка, которую Селезнёв выдернул с капельками крови из предплечья.

Пятьдесят пять… Пятьдесят шесть… пятьдесят семь…

Уверенным ударом, Селезнёв вернул корпусу предплечья изначальный вид, практически изначальный… В некоторых местах остались вмятины.

Пятьдесят девять… Шестьдесят…

Селезнёв отсчитал шестьдесят секунд. Столько требовалось времени машине, чтобы заподозрить неладное, среагировать и прилететь. Около шестидесяти секунд, одной меньше, двумя больше… Мужчина не сомневался, в том, что Лу прилетит за ним.

— Исследователь Селезнёв, что вы здесь делаете? – синие фары Лу показались в узком и круглом проходе. Селезнёв медленно приблизился к роботу.

— Мне… — сказал он. – Не… хорошо…

— Вы перепутали свою каюту с техническим отсеком? У вас галлюцинации?

— Н-наверное…

— Пойдёмте, я вас отведу в вашу каюту. – Лу потянулся к исследователю. Осторожно вытащил из прохода и направил к каюте. Провёл в помещение.

— Мне остаться?

— Нет, уходи… пожалуйста.

— Скажите если будет нужна помощь.

— Скажу. Обязательно.

Лу улетела. Оставила Селезнёва одного.

Свет от планшета играл на лице исследователя. Гладкий стержень легко парил под одеждой скрытый от глаз машины. Он улыбнулся. Стимуляторы помогли. Теперь слышно, чуть лучше.... Но недостаточно хорошо…

Недостаточно…

3.

***

Пульт управления находился в носовой части Титана, в самом конце у устройства, что контролировало сбор и раскрытие фотонного паруса. В первую очередь нужно было реанимировать мозг Титана. Старатели выбрали направление и направились к нему, понесли спасительную батарею.

По дороге к пульту, мужчины обнаружили одну странность. Везде, куда падал свет от фонарей, парили лоскуты бесформенной материи, что напомнила то ли лепестки цветка, то ли кусочки застывшего супа. Ошмётки имели разные цвета и оттенки. Одни были лёгкими и розоватыми. Другие были чёрными, некоторые жёлтыми. Кир поймал один такой клочок и растёр между указательным и большим пальцем правой руки. Кусочек рассыпался и разделился на частицы, что быстро разлетелись в стороны. Чем ближе они приближались к пульту управления, тем больше их появлялось на пути...

***

Лу и Романова молчали. Женщина не хотела разговаривать с роботом, который через несколько минут будет допрашивать её товарища. Лу парила рядом. Её тело стало матовым и монолитным. Только лицо всё ещё принадлежало молодой и белокурой девушке. Она улыбалась.

Селезнёв протиснулся через проход в пульт управления. Вид у него был побитый. Романова отметила неестественную белизну кожи и красноту глаз. Он зачем-то перетянул майкой протез на месте предплечья. Сдавленно, с трудом, он сказал:

— Давай… начнём.

— Хорошо, Миша, — сказала Лу и улыбнулась. – И так. Согласно инструкции, мы должны провести в срочном порядке расследование инцидента, случившегося с исследователем Селезнёвым час назад по земному времени.

— Давай быстрее, — сказал Селезнёв уставившись в экран планшета, висевшего напротив головы.

— Хорошо. Исследователь Селезнёв, расскажите мне, что с вами произошло?

— Я специально ударил руку об корпус корабля.

— Что?! – Романова побледнела. – Что ты такое говоришь? Миша!

— Исследователь Селезнёв. Зачем вы это сделали?

— Она меня попросила сделать это, — Селезнёв кивнул в сторону Романовой.

— Миша! – Романова раскрыла рот и тут же закрыла его ладонями. Её глаза заблестели.

— Вы утверждаете, что исследователь Романова попросила вас повредить свою руку и рисковать своей жизнью? Для чего?

— Она хотела получить стимуляторы.

— Зачем ты врёшь, Миша!?

— Исследователь Романова?

— Я ничего такого не говорила, Лу! Миша, почему ты говоришь такие вещи?

— Она думала, что ты дашь нам дозу стимуляторов. Чтобы обезболить руку. В подобной ситуации, при сильном ушибе, человеку можно доверить проведение процедуры и применение стимуляторов в том числе, и твоё вмешательство необязательно. Но я не рассчитал силу удара и повредил скафандр. Понадобилась операция и стимуляторы были использованы по назначению, непосредственно во время ампутации…

— Зачем исследователю Романовой стимулятор и почему вы решили ей помочь?

— Очевидно, Лу. Она наркоманка, хотела украсть дозу для себя, а я люблю её.

— Какой ужас! – Романова тряслась от судорог, сотрясающих тело. Она рыдала. Слёзы скапливались в шарик, и будто маленькое озеро, играли волнами, блестели в электрическом свете.

— Исследователь Романова? Это правда?

— Нет! Конечно нет! Он врёт, но я не понимаю, зачем? – озеро слёз постепенно наполнялось. Лицо Романовой стало терять свою статичность. Слёзы раскачивались, переливались. Она совершенно этого не замечала.

Лу заметил скопившиеся слёзы, подплыл к Маше. Протянул к ней большой палец, палец расплющился и превратился в подобие лопатки. Стал убирать слёзы.

— Спасибо Лу… Лу! – крикнула ошарашенная Романова, но робот не успел среагировать.

Мужчина подплыл к тритоиду со спины и вытащил из-под рубашки блестящую иглу, со всей силы вонзил острый, заточенный конец в затылок. Лу открыл рот. Романова увидела матовый корпус. Синие глаза-линзы стали шире. Михаил провернул сумматор. Робот не реагировал. Через секунду исследователь достал оружие. Маша застыла, посмотрела в бледное и мёртвое лицо товарища. Он молча развернулся и полетел в сторону выхода с пульта управления. Девушка хотела что-то сказать, но получилось только выпустить воздух. Селезнёв ушёл.

Маша взяла робота за плечи и попыталась встряхнуть. Ноль реакции. Лу так и остался стоять с открытым ртом и пустыми синими глазами. Исследователь прыгнула в сторону пульта и схватила первый попавшийся планшет. Трясущимися руками она зашла в интерфейс тритоида. Селезнёв повредил один из процессоров отвечающий за речь, зрение и связь с кораблём. Лу превратилась в куклу.

Маша почувствовала мощный порыв воздуха. Она повернулась к источнику и увидела Лу рядом с собой. Гладкая рука поднялась и выбила планшет. Девушка охнула. В проёме пульта управления стоял Селезнёв. Здоровая рука его была оплетена чёрными жгутиками, которые переливались, пересыпались и будто ползали по ней. Михаил пошевелил указательным пальцем и тритоид оказался перед ним.

— Исследователь Селезнёв! Немедленно верните пульт ручного управления тритоидом на место. Во избежание нарушений пунктов правил… — раздался механический голос корабля.

— Ага. Уже… — сказал Селезнёв и пропустил Лу вперёд. Двигая пальцами в определённой последовательности, он управлял совершенно послушным роботом.

— Миша! – сказала Романова. – Зачем тебе пульт! Как ты открыл кейс?! Ты… — она вспомнила про спицу. – Где ты взял это… оружие?! Ты что?.. – Маша обратила внимание на обмотанный майкой протез. Сумматор!.. – Зачем ты сделал это?!

— Я сделал его послушным.

— Система отправит нас обратно на планетоид!

— Это мы ещё посмотрим, — сказал Селезнёв и повернулся к Романовой спиной. – Я сейчас вернусь, и мы с тобой поболтаем.

Он пошевелил пальцами и послушная Лу, полетела вперёд исследователя.

— Миша! Стой!

Но Селезнёв вылетел с пульта. Романова прыгнула за ними следом. Исследователь парил, опираясь механической рукой об стенки. Летел к медицинским установкам.

Маша летела позади. У стенки с медицинским оборудованием, Лу, под управлением Селезнёва, одним ударом вышибла из стены белую пластину и вытащила стеллаж с несколькими десятками зелёных колб. Маша вскрикнула:

— Миша! Зачем тебе столько!?

— Мне нужно услышать, Маша. Мне нужно услышать.

— Ты убьёшь себя!

— Он не даст мне этого сделать, — Селезнёв кивнул в сторону Лу. — Слышала про изоляционное завёртывание?

— Ты хочешь использовать его кожу!? Миша, ты сошёл сума, ты слаб, это убьёт тебя!

— Не убьёт. Ты со мной?

— Что?!.. Нет! Верни Лу на место и дай помочь тебе!

— Значит не со мной. Хорошо, — сказал Селезнёв и пошевелил пальцем. В эту же секунду Лу встала перед Романовой. Она взяла её за плечи и сжала так сильно, что женщина вскрикнула.

— А теперь, Маша, — сказал Селезнёв, из-за спины робота. – Мне нужно провести очень серьёзную работу. Ты пока побудешь в изоляторе. Заодно просмотришь запись и поймёшь, что всё, что я сделал не напрасно.

— Отпусти меня! Миша! Ты сошёл сума!

— Нет, Маша. Не сошёл. Я прозрел и теперь я знаю… знаю, что нужно делать…

Селезнёв улыбался.

Романова, брыкалась и дёргалась, парила в мёртвых объятиях Лу к изолятору. Автоматическая дверь чмокнула, закрылась. Оставила Машу в тесной, метр на метр, комнатке. Прозрачное окошко двери потемнело. Селезнёв, с другой стороны, приложил экран планшета точно такого же размера. Появилось красное и безносое существо. Маша закричала:

— Миша! Выпусти меня! Я не хочу это смотреть!

— Будешь, — услышала хриплый голос Селезнёва Романова. – Ты будешь. И ты услышишь…

Маша осталась одна. Запись на экране планшета походила к самому страшному моменту. К показу ужасной кровавой оргии.

***

Старатели добрались до пульта управления. Перед ними была большая, пять метров в диаметре, круглая стена. Вся в кнопках, мониторах и тумблерах. Из всей мириады расположенных на ней приборов, разглядеть, из-за парящих повсюду разноцветных лепестков, можно было только несколько.

Перед мужчинами, в полуметре от той части корпуса, которая служила старателям полом, парило, в окружении множества различных обрывков, что-то уплотнённое и овальное. Сотни плоских и разноцветных лепестков, будто кто-то нажал стоп-кадр, рассыпались в разные стороны от уплотнения. Николай пробрался через странную вуаль, подплыл к источнику лоскутов первый. Кир остался во входном проёме. Как только Коля осветил фонарём плотный участок, Кир услышал в наушниках рёв чудовищного проклятия. Товарищ, будто увидел нечто ужасное, расталкивал завесу, пятился к Киру.

— Фу! Кирка! Лети сюда! Посмотри!

— Что там такое, Коль?!

— Иди глянь! Не могу понять. Выглядит отвратно! Фу!

Кир обогнал товарища и врезался в разноцветные лепестки. Осветил часть скопления, издал булькающий звук. В ярком освещение фонаря, перед Киром парила мумия, брюшная полость которой будто взорвалась. Так показалось из-за разорванной материи защитного костюма. Будто бутон цветка, ткань распустилась во все стороны, открыла почерневшую плоть. Среди лоскутков, рядом с телом, застыли потемневшие и ссохшиеся внутренности исследователя.

***

— Милая Маша, у тебя такое красивое лицо, ты знаешь? – мурлыкал Селезнёв у лица Романовой.

Женщина в горизонтальном положении парила в метре над корпусом, глаза закрыты, казалось, она спала. Лу нигде не было видно. Селезнёв сильно похудел и сморщился. В свои сорок лет, он выглядел на восемьдесят. Комбинезон был спущен на половину. Голая, вся в мелких красных точках от стимуляторов грудь, блестела в свете маленького фонарика, расположенного напротив исследователя и его жертвы. Он склонился над Романовой и гладил лицо тонкими, с грязными ногтями, пальцами.

— Машенька, солнышко, ты меня слышишь?

— Да, — отозвалась Романова и открыла глаза.

—Как приятно слышать твой голос, — сказал Селезнёв и улыбнулся тонкими губами, которые больше походили на рану. — Ты готова, любовь моя?

— Да…

— Твоё красивое лицо, знаешь, я бы хотел, чтобы Лу носила его.

— Они этого хотят?

— Они хотят, чтобы мы наслаждались. Знаешь, что они рассказали мне? Как эти идиоты, эти маленькие красные существа, отвергли их дар. Они не приняли знание, пошли войной. Маша! Представляешь, они даже смогли уничтожить их! Но что такое физическая оболочка для разума, что живёт сразу в четырёх измерениях! А ещё... Машуля... На Земле, представь, на Земле у них есть устройство, это они... всё они... прогресс, развитие, полёты в космос, всё благодаря им!.. Это колоссально! Машенька, ты не представляешь насколько это красиво, но ты увидишь... Да! Увидишь! Но пока, они хотят, чтобы мы с тобой испытали истинное наслаждение. — Сказал Селезнёв и наклонился к губам Романовой. Поцеловал. В его левой руке появился заострённый стержень. Он поднёс острый конец к бледному лицу женщины. Мягким движением стал вести по щеке от подбородка к виску, оставил красную полоску из которой засочилась кровь. Он обводил её лицо и продолжал целовать. Романова не сопротивлялась.

***

«Потерпи малышка, потерпи. Осталось недолго. Я знаю, что тебе больно, но так нужно», — бормотала Романова. Дрожала, касалась тонкими, в крови, пальцами сенсорного экрана. С невероятной скоростью вводила множество символов, строчку за строчкой, увеличивала длину кода. «Уже почти, милая. Потерпи, умоляю, только потерпи... Готово!» — Женщина оттолкнулась от панели, и подняла лицо с прилипшими к нему прядями длинных белый, в буром, волос.

Круглая панель, с сотней экранов и лампочек, засияла. Лёгкие Маши качали воздух в удвоенном темпе. Свет. Яркий и ослепительный горел отовсюду. Мониторы. Приборы. Всё излучало его. Девушка подняла трясущиеся пальцы ко лбу. Закричала от боли, оторвала багровые слипшиеся пряди. Уложила волосы назад, подставила лицо свету. Устройства пульта набирали мощность, излучали тепло, согревали. Маленький и чуточку испачканный в крови бледный носик, поднялся, будто заснеженная вершина горы, над кроваво-красной поверхностью плоти. Впадины глаз тонули в красном. Береговая линия обескровленной плоти огибала рубиновое месиво. Исследователь показала лишённое кожи лицо свету. Согрелась в его лучах, пока, напряжение не достигло максимального накала. Вся электроника мигом погасла, и Титан погрузился в темноту.

***

Старатели постепенно оправлялись от увиденного, стали осматривать труп, то, что от него осталось. Брюшную полость разорвало. Комбинезон разошёлся ровно по горизонтали и застыл в нескольких сантиметров, раскрыл тело. Космическая радиация и отсутствие кислорода сделали своё дело. Тело потеряло всю влагу, бактерий и превратилось в высушенную, чёрную и костлявую мумию. Но до этого момента разложение, пока бактерии поедали окружающий кислород, протекало нормально, раздутое от газов оно взорвалось и рассыпало множество отвратительных и разноцветных лепестков. Рот несчастного был открыт. Старатель заглянул в колодец, обнаружил внутри сгусток чего-то плотного и блестящего. Кто-то заткнул рот и глотку похожим на шар предметом. «Чтобы газам некуда было выходить...» — подумал Кир. Рёбра исследователя, обтянулись тонкой и почерневшей кожей, в свете фонарика отбрасывали блики. Там, где должны были находиться внутренние органы, будто выскребли огромной ложкой. Одна деталь поразила мужчин: лицо. Обычно кожа у мумий ссыхается и оставляет хоть какие-то общие черты, но тут... Казалось, что вместе с внутренностями, разложение вырвало ещё и лицо. Ну или перед смертью лицо жертвы было обезображено. Кир взялся за правую руку трупа и повернул на бок. Нашивка на плече сообщала, что перед ними Мария Романова, старший инженер-технолог.

— А вот и первый исследователь, — прохрипел в наушниках Николай.

— Какая жесть, — сказал Кир.

— Ви, — сказал Николай. – Мы нашли одного исследователя. Это Романова.

В этот же момент мёртвый голос Ви произнёс:

— Вы установили батарею?

— Нет ещё. Докладываем обстановку, чтоб тебя…

— Выполняйте приоритетное задание. Вставьте батарею в синее отверстие под плазменным экраном номер семнадцать.

— Понял. Слышал?

— Слышал.

— Давай её в мешок в начале засунем. А?

— Давай.

Николай достал из набедренного кармана маленький чёрные цилиндр. Кусочки исследователя прилипали к стеклу шлема и мешали обзору.

— Коль, — сказал Кир, — а вот это всё? – Он указал рукой на летающие ошмётки. – Собирать будем?

— Я думаю ей это уже не нужно. Помоги…

Они закончили прятать тело в мешок спустя несколько молчаливых минут.

— Ну вроде всё, — сказал Николай.

— Угу.

— Видишь где-нибудь этот синий порт?

Николай и Кир осветили пульт, казалось будто два батискафа плывут где-то на глубине, через множество парящих песчинок из песка и прочего подводного мусора, только вместо него кругом парили разорванные человеческие внутренности.

— Кажется вон там, под тем широким экраном, — сказал Кир. – Видишь?

— Вижу, — сказал Николай и поднял прямоугольник на уровень груди. Перевернул в горизонтальное положение и поплыл к экрану. Вставил батарею в порт, толкнул. Корабль проглотил батарею.

— Ну что? – спросил Кир. – Нормально всё?

— Да вроде вошла. Только… нихера не происходит, или… подожди, кажись… — Николай не успел закончить фразу. Корабль переварил батарею. Дух электричества ожил в теле Титана. Редкие лампочки замигали на панели пульта. Пять-шесть, не больше. Лампы освящения оставались мертвы.

— Что за?.. Коль, а где свет? – Кир плохо видел Николая из-за парящих кусочков.

— Иди сюда! Посмотри! – отозвался Николай.

Кир подплыл к Николаю. С широкого монитора на старателей смотрело лицо. Вытянутое, красное. Кир удивился, глядя на человечка. У него не было носа. Только две маленькие чёрные точечки. Существо было гуманоидным: крупная, дынеобразная голова, узкие прорези глаз, тонкий рот, зачёсанные назад волосы, чёрные, с фиолетовым отливом, как у ворона. Коля уставился в это неестественное лицо, чьи тонкие губы то открывались, то закрывались, обнажая крохотные белые зубки. Гуманоид что-то говорил, но что разобрать было невозможно. Звук отсутствовал.

— Что это?

— Да кто его знает, — сказал Николай.

— Морда какая-то. Баба что ли? Глянь! В натуре баба! – сказал Кир.

Лицо, оказавшееся лицом женщины, отдалилось, судя по всему, от камеры, на которую записывалась речь. В самом деле. В белом облегающем платье до бёдер, фигура обладала выпуклостями на уровне груди и наличием узкой талии.

— Похожа, да...

— А ну! Глянь, — сказал Кир и придвинулся к монитору. — Она что-то показывает.

Фигура, принадлежащая неизвестному существу, сделала жест рукой и камера, или тот, кто её держал, двинулись в её сторону. Она стояла возле портала, что вёл на улицу. Показывали, что за ним находится. Красное небо с чёрными и громадными облаками нависало над множеством домов. Был показан вид как бы над всеми постройками, и судя по окнам напротив, самые высокие здания не превышали высоты пяти этажей. Объектив направили на площадь. Внизу, сотни, а может и тысячи то ли гуманоидов, то ли зверей, копошились в отвратительной и ужасной куче. Человечки рвали плоть друг друга, кусали, царапали, резали острыми предметами. Некоторые, кажется, в этой кишащей телами сваре, совершали возвратно-поступательные движения. Всё это действие походило на кошмарную оргию. Картинка приближалась и последнее, что увидели космонавты, прежде чем запись началась повторно было испачканное бурой жидкостью лицо, чьи глаза вдавливали в череп костлявые, мокрые и тонкие пальцы.

Мужчины переглянулись.

— И что это такое? – сказал Николай.

— Да хрен пойми. Жесть какая-то. Слушай. Это что, отрывок из фильма?

— Да что за фильм такой, где показывают подобное…

— Ну знаешь, на земле много чего снимают. Роботов можно во что угодно превратить. Может это какой-нибудь «шедевр»?

— А зачем он на корабле? Ты видел эту кашу? Это же сума сойти можно.

— Да уж… Картинка не из приятных.

— Слушай, а может быть это не фильм? – сказал Николай.

— В смысле?

— А почему нет? Корабль то исследовательский.

— Типа они нашли инопланетный сигнал?

— Ну.

— Да не, ерунда какая-то.

— Почему? Смотри, всё сходиться! Поймали сигнал и полетели обратно, а по пути назад из-за вот этого видео крышей и поехали.

— Старатели! Продолжайте работу, — сказал внезапный Ви.

— Ептваю! – крикнул Кир испуганный голосом робота.

— Ви, что за фильм у них тут на экране крутиться? – сказал Николай.

— Есть картинка?

— Да, страшилка какая-то.

— Покажите.

Николаю пришлось ещё раз просмотреть неприятную запись.

— Не знаю, — сказал Ви и продолжил. – Данные Титана пока не доступны, идёт синхронизация. Продолжайте работу.

— Ладно.

Ви отключился.

— Пошли дальше, — сказал Николай.

— Слушай... – сказал Кир.

— А?

— Может возьмём её с собой?

— Ви не велел.

— Она же не совей смертью умерла. Пускай посмотрит.

— Нужно спросить… Ви!

Через секунду отозвался Ви.

— Да.

— Мы берём с собой на Колибри труп Романовой.

— Оставьте тело на Титане.

— Она не своей смертью умерла. Посмотришь.

— Это не входит в инструкцию…

— Твою мать! С твоей инструкцией!.. – буркнул Кир.

— Подожди… Ви!

— Да.

— Ты отчёт отправлять будешь?

— Да.

— Нам ведь тоже писать нужно.

— Да.

— Что по телу Романовой напишешь?

— Погибла. Несчастный случай.

— А я напишу, что её убили. По инструкции, когда возникает противоречие между роботом и человеком, кому следует доверять больше?

— В зависимости от обстоятельств.

— Хорошо. В рапорте я укажу, что ты отказал мне в моих подозрениях и не провёл расследования. В условиях близких к экстремальным и психологически трудным. Ви, тебя отправят на диагностику.

Ви помолчал.

— Ты подозрительно себя ведёшь, Ви.

— Я действую согласно инструкции…

— Так и я так же, Ви. Берём Романову на корабль. Проведёшь вскрытие.

Ви ответил не сразу.

— Хорошо. Берите тело с собой. Это не противоречит инструкции.

— Договорились.

— Это как ты?.. – спросил Кир.

— Новая инструкция. Роботы контролируют нас, мы их. Он не может нарушать инструкции, а нас за нарушение может изолировать. Я ему просто напомнил о другой, новой инструкции. Слышал, он не сразу ответил. С мозгом совещался. Инструкции читать нужно, Кирка.

— Да ну тебя…

— Ладно, давай. Полетели.

Старатели встали по обе стороны трупа, толкнули вперёд и поплыли следом.

Дошли до входа в декомпрессионный отсек. Изменили положение мешка, так чтобы он прошёл в коридор. Кир толкнул тело. Мешок доплыл до двери ведущей в корпус корабля и ударился об обшивку, остановился.

— За сильно толкнули, — сказал Николай.

— Да и хер с ним. Всё равно уже хуже не будет. Давай быстрее заканчивать. Мне не очень всё это нравится. Я другого ожидал.

— Что делать. Такая работа.

— Ага…

Старатели летели во вторую половину корабля. Судя по плану Титана, перед техотсеком, в хвосте, находились бытовые помещения. Там исследователи отдыхали и спали в монтированных в стену каютах, выполняли гимнастику и контролировали состояние организма. Принимали пищу, мылись.

Старатели вошли через узкий проём, осветили помещение бытового корпуса. Кругом находились различные приборы, панели, выдвижные площадки, прочий исследовательский скарб. В самом конце отсека мужчины заметили необычную тень. По правой стороне, повернувшись к ним спиной, стояла объект похожий на фигуру человека. Николай указал на это Киру.

— Ага. Вижу. Полетели — глянем.

Старатели приблизились к подозрительному объекту. В самом деле это была фигура, но не человека, а робота. Лу выглядел необычно. Он не обладал той монолитностью, что имел Ви, в своей заводской форме. В некоторых местах он был будто ободран. Части каркаса обнажены. Руки и ноги тритоида походили на руки и ноги скелета и ещё, он был обвешан множеством странных предметов. Николай и Кир подплыли ближе, чтобы рассмотреть. Тут и там к роботу были приклеены различной длинны металлические стержни.

— Это что такое? – сказал Кир.

— Не знаю. Стержни какие-то.

— Зачем они ему?

— Хрен его… — Николай дотронулся до одного. Отодрал от робота. Повертел в руках. – Это от протезов.

— В смысле?

— Нейросумматоры.

— Чего?

— Забудь… Ви! – обратился Николай к роботу.

— Слушаю.

— Мы, кажется, нашли Лу, можешь с ним связаться?

— Нет.

— А ты его хотя бы видишь?

— Нет.

— А как нам его проверить, жив он или мёртв?

— Никак, оставьте его на корабле. Вы нашли тело второго исследователя?

— Нет, — сказал Николай.

— Нашли! – сказал Кир.

— Что?!

— Нашли говорю. Вот он. Иди сюда Коль.

— Продолжайте работу.

Николай зашёл за робота и подошёл к Киру.

— Где?

— Вон, привязанный. Смотри.

К корпусу корабля, в углубление, в специальном спасательном мешке, находился второй исследователь. Через прозрачную плёнку, на уровне головы, старатели увидели спрятанное под маской, которая будто вросла в кожу, лицо мужчины. Глубокие рытвины морщин исполосовали лоб, казалось, что он думает. Кир и Николай изучали мужчину, светили ему прямо в физиономию. Вдруг по его лицу прошла судорога. Мешок шевельнулся. Он был жив.

— Ви!

— Слушаю вас.

— Исследователь! Он жив! – сказал Кир.

— Доставьте его на корабль.

— А робота?

— Робота оставьте.

— Есть!

— Ну что, — Кир повернулся к роботу, — придётся тебя... Ёб твою мать!

— Что такое? Оху…

Мужчины осветили лицевую часть корпуса робота. Отбрасывая блики два огромных синих фотоэлемента смотрели в пустоту. Будто маска, на лицевую панель Лу была приклеена кожа с вырезанными отверстиями для глаз, носа и рта.

— Что это за хуйня!? – сказал Кир.

— Не понимаю… это… это что? Чьё-то лицо? – сказал Николай.

— Мумия! Помнишь её морду? Пиздец!.. Это лицо Романовой!

— Как? Ви!

— Да…

— Лу! Он, кажись, вырезал лицо Романовой!

— Невозможно.

— Да что невозможно, смотри!

Ви сделал паузу.

— Доставьте его на корабль.

— Ты уверен? – сказал Николай.

— Да.

— Хорошо. Кир, — сказал Николай.

— Слушаю.

— Давай в начале мужика перетянем, а потом робота, хорошо?

— Хорошо.

Мужчины вытащили мешок с исследователем из углубления и потащили к выходу, протолкнули в проём. Кир обернулся. Обвешенный спицами робот стоял там, где его и оставили.

***

4.

Бытовой отсек. Множество выдвижных панелей, проводов, креплений. Места для людей достаточно. Даже такая малютка, как Колибри, имела просторные коридоры и отсеки, в отличие от тех, что люди строили в начале космической эры. Исследователь лежал в специальном углублении. Через особые шланги, подключённые к его спасательному мешку, подавался маленькими порциями кислород. Мужчина уже открыл слабые глаза, щурился, пытался разглядеть обстановку. Робот Лу находился рядом, у экранов с показателями. Тело Романовой спрятали в корпусе с двигателем, где было холодно.

Ви пытался подключить мозг тритоида к кораблю. Маску из кожи сорвали. Сумматоры оставили. Робот походил на объеденный дикими зверями труп, обвешенный трофеями первобытный человек. Кир стоял рядом наблюдая за попыткой машины справиться с проводами. Николай работал рядом.

— Да куда ты сунешь! Не видишь, что порт повреждён? — ворчал на Ви Кир.

— Не мешайте работать!

— Дай мне ключи! Я знаю, как починить! Ви, паскуда ты такая!

— У вас нет допуска.

— Тоже мне специалист нашёлся! Колька скажи ему! Колька!?

Николай стоял напротив исследователя прислонившись к пластиковому окошку.

— Что там? — Спросил Кир.

— Он кажется очнулся.

— Уже? Рано же ещё.

— Глаза щурил. Ви, что там с его показателями?

— Критические. Но сердечный ритм возвращается в норму.

— Он в сознание?

— Нет.

— Да брось ты его, лучше помоги мне этого барана уговорить, — сказал Кир и шепнул Ви по блестящему затылку.

— Кир, вы мне мешаете, — сказал Ви и повернул голову на 180 градусов. Уставился на Кира красными глазами.

— Да ты балда всё не так делаешь! Пусти говорю!

— Нет.

— Колян ну в самом деле!..

— Пускай делает как знает, всё равно не переспорить.

— Так мы такими темпами нихера не узнаем!

— Узнаем, три месяца назад ещё лететь, сам расскажет, — Коля кивнул в сторону мешка с исследователем.

— Да ну, — махнул рукой Кир. — Столько времени на стимуляторах, по-любому там в пакете овощ.

— Увидим...

Кир воевал с Ви ещё пятнадцать минут, робот крутил головой всякий раз, когда увесистая ладонь старателя опускалась на его гладкий затылок. Николай занимался регулировкой клапанов системы, подводящей кислород к мешку с исследователем, проверял каждые пять минут, как проходит исцеление.

Мужчина в мешке ещё сильнее морщил лоб и приоткрывал слабые веки, словно принимал свет маленькими порциями. Николай указал на эту особенность и получил от Ви содержательный ответ: «исследователь без сознания, это просто рефлекс.»

Работы продолжались. Через час Ви сдался и оставил голову Лу в покое. Кир ликовал.

— Ага! Что я говорил? Нихера ты не знаешь! Ну что? Пустишь теперь?

— У вас нет допуска.

— Да ты зае... Дай ключи!

— Нет.

— Ай! Сам возьму!

— Старатель Турчин. Я буду вынужден!..

— Ой да иди ты, — сказал Кир и ткнул ладонью робота в грудь. — Достал уже!

— Ви! — крикнул Николай, который пока длилась сцена наблюдал за исследователем. — Очнулся!

— Невозможно. Сердечный ритм...

— Иди сюда! Смотри!

Ви полетел к мешку и Николаю, Кир воспользовался моментом и выпрыгнул в проход. Исследователь поднял веки, показались глаза с красной от лопнувших сосудов склерой. Выглядел он так будто его разбудили после векового сна. Он так тяжело вращал глазами, что казалось если бы он вылез из мешка, можно было бы расслышать как они скрипят.

— Видишь?

— Странно.

— И что делать будем?

— Пока сердечный ритм не придёт в норму целостность спасательного мешка нарушать нельзя.

— Эй! Мужик! — помахал рукой перед прозрачным экраном Коля. – Слышишь меня?

Мужик не реагировал.

— Н-да. Кажись ты прав. И что делать будем?

— Вы поможете мне подключить робота Лу к системе, пока мозг нашего корабля синхронизируется с мозгом Титана. Я бы и сам выполнил всё, но из-за передачи данных некоторые функции недоступны.

— Нахер мы тут вообще нужны…

— Человек является необходимым элементом любой космической экспедиции, как хранитель экстренных кодов и наблюдатель за работой роботов и их состояния, — отчеканил Ви.

— Ага, а ты наша полная противоположность, помню. Ладно, давай за работу. Где Кир?

— Пытается взломать шкаф с инструментами.

— И как его успехи?

— Если у него получиться, что невозможно, я буду вынужден его изолировать.

— Да отдай ты ему эти ключи!

— Инструкция не…

— Ну хотя бы шкаф открой, пускай принесёт, всё равно подключить нужно, расценишь ведь это как помощь.

— Да, — Ви выпрямился. — Это можно. — Повернул голову в сторону Лу. – Инструкция позволяет.

Только Ви закончил фразу, как Коля услышал довольный крик Кира.

— А ты переживал, — сказал Коля и шлёпнул по спине робота. Посмотрел в мешок с Селезнёвым.

Красные шарниры глаз продолжали вращаться в черепушке исследователя.

Довольный своей победой Кир принёс нужные для работы ключи, но Ви его тут же поставил на место. Робот не дал поковыряться в голове Лу, отобрал инструмент и велел только наблюдать, и при необходимости помогать. Коля и Кир без энтузиазма приняли участие в подключение тритоида.

Сердечный ритм исследователя приходил в норму и когда Ви закончил подключение мозга Лу, он попросил двух старателей ему не мешать, так как их помощь больше не требуется. Расстроенные, парни вышли из бытового корпуса и уплыли на пульт, где сели в удобные кресла, стали ожидать дальнейших указаний.

— И зачем нужно было нас в такую даль посылать? – вращаясь в кресле, сказал Кир. – Ведь ничего не делаем. Скучно!

— Ну как ничего не делаем? Сделали же что-то, — ответил Коля. Он держал планшет, на экране которого во всю шло решение головоломки.

— Да это всё не то. Я думал будет интереснее. Астероиды кромсать вот это работа, скажи?

— Угу. Хотя скоро и до полётов за ресурсами доберутся…

— Не говори ерунды. Эти падлы денег зажмут, такого робота на чёрную работу отправлять.

— Может быть…

— Да брось ты эту херню, Колька! Поговори нормально с человеком!

— Что? – Николай поднял лицо от планшета. – Ну да. Что говоришь?

— Говорю роботы эти! Работу отнимают.

— Пфф, тоже мне открытие. Давно отнимают. Это и к лучшему.

— А чего хорошего? Сколько работяг дома сидят! А могли бы хоть что-то в жизни интересное делать.

— В этом и смысл. Работяги дома — роботы пашут. Можешь делать что хочешь, деньги платят один хер.

— Да ну, от скуки сдохнуть можно.

— Ну не знаю, я бы с радостью дома посидел, поделал что-нибудь.

— Так, а чего не сидишь? Хоть завтра можешь ведь на пенсию свалить. Двадцать восемь лет уже.

— Не, — сказал Коля и вдавился в кресло. – Ещё денежек подзаработаю, а там и можно на покой.

— Ай. Ты мне лучше скажи, зачем мы тут? Ну вот зачем? – сказал Кир и остановил вращение кресла.

— Чтобы за Ви следить.

— В смысле?

— Ты инструкцию читал вообще?

— Что я там не видел…

— Так вот если бы читал, вопросы тупые не задавал бы.

— Ага, так чё следить то за ним?

— Он тритоид. Искусственный интеллект. В прошлом люди очень боялись, что машины их всех убьют. В наш век уже, конечно, ИИ гораздо круче чем в прошлом, но народ всё ещё сцыться. Тут тем более смотри какая херня. Люди сума сходят, как оказалось, находясь в невесомости так долго и под стимуляторами. Одних их отправлять нельзя, поубивают друг друга, одних роботов не отправляют, потому что всё ещё верят в участие человека в космосе, что по мне хрень та ещё, нечего людям в космосе делать... Тритоидов этих одних отправлять боятся, эти, говорят, тоже могут сума сойти. В общем решили, что одни за другими следить будут. Понял? Мы смотрим чтобы он не ёбнулся, а он смотрит чтобы не ёбнулись мы. Такие дела.

— Это всё в инструкции написано?

— Ну почти всё, остальное я у Ви спросил.

— И чё? Он так просто тебе рассказал?

— А ты думал он не расскажет?

— Ну типа засекреченная информация, все дела.

— Да нет, сказал общедоступная инфа.

— Жесть.

— Ага.

— Пошли может посмотрим чё там с мужиком этим? – предложил Кир.

— Да толку туда-сюда лазить, Ви придёт — всё расскажет.

— Да надоело на жопе сидеть уже, поделать что-нибудь хочется.

— На головоломку порешай.

— Да иди ты в сраку с этой хернёй. Руками работать охота! – Кир размял выпирающие бицепсы.

В быт корпусе что-то заскрипело.

— Слышал? – спросил Кир.

— Ну.

— Что это?

— Включил что-то может. Забей.

— Уверен?

— Угу.

Кир повернулся спиной к проёму.

— Давай на руки поборемся!

— В невесомости?

— А чего нет?

— Не занимайся хернёй! Кости и так слабые, хочу назад не под стимуляторами вернуться.

— Зассал? Давай! – Кир выдвинул прямоугольную подставку из приборной панели. Серая, покрытая пластиком панель появилась между парнями. Кир плюхнул широкий локоть на плоскость. – Один разок! Раскатаю тебя по-быстрому.

Тут свет погас. Через секунду освещение стало красным. Загорелись аварийные лампочки. На всех экранах и планшетах появилась надпись:

«Ввести экстренные коды для переходя на ручное управление!»

— Это что ещё за… Ви! – Крикнул Коля.

Ответа не было.

— Колька, что началось?!

— Не знаю! Погоди! Что это на планшетах? Ввести экстренные коды. Курва!

— Что такое?!

— Ви и мозг корабля сошли сума!

— Как это?!

— А я знаю?!

— Так, а что делать?!

— Подожди! Дай подумать. Если это сбой, то всё должно нормально быть. Если нет, то нужно вспомнить один из девяти кодов и подумать о нём, представить!

— Это те загагулины, что нам сказали запомнить?

— Да! Одну из девяти нужно вдвоём одновременно представить! Тогда всё на ручное перейдёт.

— Что? Как?

— Ты прикалываешься что ли? Я тебе сейчас что должен объяснить, как устроен передатчик альфа волн? Нужно в быт корпус, что-то случилось!

— Так если ты говоришь, что корабль и Ви сума сошли, они нас не убьют?

— Курва! Ладно. Давай четвёртую думать будем. Насчёт три!

— Четвёртую?

— Да!

— Эту ту где ещё много пятёрок и дуга в виде жопы?

— Да!

— Хорошо. Давай. Кто считает?

— Давай я!

— Хорошо, начинай!

— Один… Два…

— Стой!

— Да что?!

— Смотри!

В проёме стоял, под редким миганием красного, Лу. Робот вплыл в пульт с двумя зажатыми и длинными спицами в манипуляторах. За его спиной Кир заметил, как, через обглоданное плечо тритоида, выглядывала высушенная и морщинистая морда исследователя. Налитые кровью глаза, казалось, вылетят из черепа, так он был напряжён. Селезнёв почти весь скрылся за тритоидом, только странная, и будто изуродованная рука, похожая на клешню, выпирала из-за Лу.

— Это ещё что за…?! – крикнул Кир.

— Думай быстрее код, Кир!

— Эй! Мужик!

Лу задрожал. Его тело стало извиваться, дёргаться, трястись. В редком мигании аварийного освещения эти движения походили на быструю смену картинок нарисованных от руки.

— Какой мужик ты что несёшь!? Думай код!

Кир не слушал.

— Мужик! Выходи!

Коля не мог видеть Селезнёва так как тот стоял левее тритоида, ближе к стороне Кира. Кир видел фигуру мужчины хорошо. Исследователь не шевелился.

— Кир, что ты несёшь?! Какой мужик?! Скорее думай код!

— Да вон стоит за этим роботом! Мужик!

Раздался странный хрип будто кто-то пересыпал щебень.

— Заставь их думать быстрее, Лу…

Конвульсии робота прекратились. Два синих фотоэлемента загорелись. Робот выставил перед собой две спицы, прыгнул к старателям, выбрал из двух одного — Кира.

Два заточенных острия устремились в сторону Кира. Сильный и резвый, он среагировал тут же. Старатель оттолкнулся ногами от кресла и взлетел к потолку. Робот продырявил спинку и уставился синими фарами на взлетевшего Кира, выдернул оружие, сменил фокус на Колю. Николай был на половине пути к Селезнёву, когда блестящая молния пролетела прям перед носом. Лу промахнулся из-за Кира, который метеором упал сверху. Началась борьба. Кир вдавил тритоида коленями в сидушку, лупил правым кулаком по гладкой башке. Лу лежал мордой вниз, старался подняться, но будто скоростная пневматическая боксёрская груша, его голова поднималась и возвращалась в прежнее положение. Коля сделал шаг к Селезнёву. Ещё одна спица блеснула рядом с торсом. Он посмотрел влево. Кир прекратил колотить череп тритоида, теперь он боролся с вертящимися и дёргающимися конечностями Лу. Машина невероятно быстро и ловко орудовала ими, сгребала со спины сумматоры для метания. Кир отчаянно хотел помешать, но ничего не получалось. Ещё две, по меньше, стрелы улетели в сторону Коли. Коля отступил, надавил и оторвал панель, на которой они с Киром должны были бороться, отбился от трёх снарядов, что почти прошли через импровизированный щит. Застряли. Он направился на помощь товарищу. Одна игла всё же зацепила, поранила щёку, но несмотря на рану, старатель уже летел к дерущимся. Ещё два жала вонзились в щит Коли и там же остались. Николай подлетел к Киру и со всего маха ударил панелью тритоида по башке. Ничего. Две дикие ручищи ухватили по спице. Коля делал очередной замах, когда Кир наконец поймал момент. На долю секунды робот замешкался, но этого хватило, чтобы схватить извивающиеся клешни. Кир держал Лу за запястья, а Коля наносил удары по голове. Кир упёрся ногами в плоскую спину Лу, зарычал от напряжения, встал. Вырвал манипуляторы с мясом из туловища тритоида, по инерции полетел вверх. А Коля нанёс последний удар, смог отделить голову от туловища. Парень отбросил щит и ухватился за выехавший провод нервной системы. Выдернул с корнями из тела, бросил. Лу прекратил шевелиться. Битва закончилась.

— Кир мать твою ты почему не думал код? – спросил, тяжело дыша, Николай у парящего под потолком Кира.

— Я… фух… его забыл…

— Кур-р-р-в-а….

— Мужик!

Коля обернулся, в проёме никого не было.

— А где он?

— Свалил.

— Куда?

— Да тут и некуда особо.

— Так чего мы сидим? Пошли ловить этого мудака, — сказал Кир и оттолкнулся от потолка. Но приземлившись он с удивлением посмотрел на свой слегка припухший правый кулак. – Что-то пальцы слабо чувствую.

— Сломал, наверное…

— Да я в жизни ничего себе не ломал, никогда…

— Мы в космосе Кирка, здесь другие законы. Как чувствуешь себя?

— В порядке.

— Какие коды помнишь?

— Почти все. Кроме четвёртого, седьмого и десятого.

— Ладно. Левая как?

— В порядке.

— Пошли тогда.

— Подожди.

— Что такое?

Кир оторвал от корпуса Лу длинную спицу.

— Зачем тебе?

— На всякий.

— Ладно. Пошли.

— Пошли.

В бытовом отсеке исследователя не было. Мешок, в котором он лежал, был изодран. На против, со спицей между двух красных фотоэлементов к пульту был присоединён Ви. Чёрные провода торчали из затылка. Тритоид не шевелился.

— Колька! Ви!

— Вижу.

Парни подлетели к роботу.

— Не живой? – спросил Кир.

— Вроде живой.

— Как понял?

— Вон смотри, на планшете, циферки видишь?

— Ну.

— Это его код. Значение вот это… да не это… вот. Понял? Ноль стоит, значит живой. Ладно! Пошли идиота этого ловить!

— Точно!

Старатели вылетели из быт корпуса, оставили в свете неподвижного Ви, что будто смотрел красными глазищами на торчащую изо лба спицу.

В тех корпусе они нашли Селезнёва. Исследователь тощими руками пытался дёргать внушительный рычаг. Рычаг не двигался и был спокоен.

— Мужик, ты чё делаешь? – сказал Кир.

Исследователь не отреагировал.

— Мужик! Коль… пошли отдерём этого чудика, а то покалечится.

— Осторожнее.

Старатели приблизились к Селезнёву, который продолжал дёргать рычаг.

— Мужик, — мурлыкал Кир. — Брось рычаг, пойдём поговорим…

— Не подходить! – захрипел исследователь и повернулся к парням. В руках у него была испачканная чёрным спица. У правого бока тощего тела собирался красный шарик.

— Он эту херню из себя достал что ли?!

— Да какая разница, курва… — сказал Коля. — Товарищ Селезнёв, отдайте спицу.

— Не подходить!

— Коль, давай его пристукнем, а то он буйный какой-то.

Услышав фразу Кира, Селезнёв выставил спицу в его сторону.

— Товарищ Селезнёв, вы долгое время находились в спасательном мешке, мы можем помочь.

— Отойдите!

— Товарищ…

— Да чего с ним говорить, он же сумасшедший!

— Подожди ты! – сказал Коля и подлетел ещё ближе к Селезнёву. Он отчётливо слышал хриплое дыхание мужчины. – Товарищ пойдёмте с нами. Мы выдадим вам стимулятор, придёте в себя. Всё расскажете.

— Нет! Отойди!

— Да чего с ним возиться! — сказал Кир и двинулся на Селезнёва.

Исследователь издал хрипящий крик, сделал выпад в сторону Кира. Острие намеревалось уколоть парня в лицо. Кир, одним уверенным движением левой руки, взмахнул своей спицей, будто шпагой, и отбил удар. Сумматор Селезнёва улетел в неизвестном направлении. Михаил захлопал жуткими глазами и раскрыл рот, безоружный, слабый. Следующим движением, Кир отправил мужчину в нокаут, шлёпнул того тыльной стороной ладони по щеке.

— Вот и всё, — сказал он и улыбнулся Коле.

— М-да, — сказал Коля и посмотрел на беспомощного исследователя.

— Это он всё учудил? – спросил Кир.

— Да кто его знает?

— А что это у него на руке? – спросил Кир глядя на чёрную клешню.

Николай подобрался ближе к исследователю. Поднял руку.

— Это пульт ручного управления. На экстренный случай, если всё откажет. Ладно. Берём бедолагу и полетели на пульт. Будем вспоминать коды и брать частичное командование.

Старатели ушли. Оставили слегка смущённый рычаг ручного управления двигателем в одиночестве.

Мешок с Романовой мирно покоился в метре рядом.

5.

Селезнёва усадили в кресло и обмотали ремнями. В метре от него скрестил руки на груди Кир. Коля парил рядом. Сейчас они были главными на корабле и им предстояло решить проблему с Селезнёвым.

— Может ему ещё раз ляснуть? А? – сказал Кир.

— Хватит.

— Слушай, а я не мог его завалить?

—Мог, но не завалил.

— Откуда знаешь?

— На монитор смотри, — Коля кивнул в сторону экрана за Селезнёвым.

— Ты отсюда видишь, что там написано?

— Ну.

— Ничего не вижу. Стимуляторы эти…

— Побочка, наверное. Как рука?

— Да вроде в порядке, — Кир покачал правой и уже достаточно опухшей рукой.

— Разберёмся с ним, решим и с рукой что твоей делать, — сказал, глядя на руку товарища Николай.

— Так, а что ты у него узнать хочешь?

— Всё.

— Да и так понятно. Завалил бабу. Взял пульт от робота. Завернулся, потом нас завалить хотел. Всё.

— Я не уверен, что он доживёт до прибытия на планетоид. Нужно хоть что-то передать начальству.

— А… ну да.

— Кир.

— Да.

— Ви сможешь починить?

— Хер его знает. Ходить он не сможет. Да и вообще нихера делать не сможет, этот ему кажись функционал спицей пробил. Но думаю связь с ним налажу. Переписываться с нами сможет.

— Здорово. Хоть какая помощь будет.

Селезнёв приподнял веки. Выглядел он ужасно. Дряблый, с голой грудью, исколотой стимуляторами. Он смотрел из подо лба на старателей. Скривил рот в ухмылке.

— Во! Очнулся, паскуда! Рассказывай давай! – крикнул Кир.

— Да тише ты. Здравствуйте ещё раз, товарищ Селезнёв. Как себя чувствуете?

— Замечательно, — прохрипел Селезнёв и поёрзал на стуле. Ремни заскрипели.

— Рассказывайте, как до такой жизни докатились, товарищ, — сказал Кир и скорчил кислую рожу.

— Вы всё равно, батраки, ничего не поймёте, — сказал исследователь и закашлялся.

— Обзывается! Коль, он ещё обзывается!

— Да тише ты... Товарищ Селезнёв, мы действуем согласно инструкции. До прибытия на планетоид необходимо составить примерное описание событий для рапорта.

Селезнёв измерил взглядом Николая, потом Кира. Ребятам показалось, что он не думает разговаривать, но тонкие и ободранные губ разжались, показались почерневшие зубы, хриплый голос вылетел из глотки:

— Вы видели запись?

— Ту, что была на вашем корабле?

— Да.

— Видели.

— Вы их слышали?

— Кого? – в один голос сказали парни.

— Как долго вы её смотрели?

Каждая фраза вылетала из Селезнёва со скрипом. Тощая грудь ритмично поднималась и опускалась, качая воздух, будто исследователь бежал многокилометровый кросс.

— Это разве важно? – сказал Коля.

— Да… Как долго вы её смотрели?

— Мы видели её только на вашем корабле, когда подключали батарею. Звука не было. Кислород…

— Значит вы ничего не поймёте.

— Мы постараемся, — сказал Коля. Кир молчал, прилип взглядом к Селезнёву.

Мужчина облизал сухим, с глубокими рытвинами, жёлтым, как гнилой кусок мяса, языком губы. Выдохнул.

— Я подвёл их... Кто же знал, что пошлют вас...

— А ты думал пошлют кого-то типа тебя? – рассмеялся Кир. – Ну таких доходяг ты бы уработал, не спорю.

— Твоё физическое превосходство тут не причём. Я имел в виду таких ограниченных, диких — зверей.

— Я ему сейчас зубы вышибу! – крикнул Кир и сжал здоровый кулак.

— Да тише ты, — сказал Коля. – Значит вы отказываетесь?

— Да.

— Хорошо. Ещё один вопрос. Зачем вы вырезали лицо вашей коллеги?

Кир решил, что этот вопрос ошарашит исследователя, но на лице последнего он не вызвал никаких эмоций. Он спокойно ответил:

— Просто захотелось.

— Жесть! Да он сумасшедший, Колька, что ты хотел от него услышать?

— Жаль, товарищ исследователь, — сказал Коля, не замечая возгласов Кира. – Вы получите свою дозу стимуляторов, как только мы наладим связь с нашим роботом и направим корабли к планетоиду. Пока вы арестованы. Пошли Кир.

— У-у! Была бы моя воля… — замахнулся кулаком Кир. Селезнёв улыбнулся. – Ещё и лыбу давит паскуда! Колька ну дай я ему всеку раз? А?

— Пошли, Кир, хватит с него.

— Животные… — сказал в спину уходящим старателям Селезнёв. Он остался один. Рядом с ним, на втором стуле пилота, валялся изуродованный труп Лу. Исследователь взглянул на останки. Задержал взгляд на секунду, но тут же отвёл. Из груди вырвался кашель. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Следующие несколько часов ребята провели в бытовом отсеке. Налаживали Ви. Чудом обошли блокировку и вытащили повреждённый процессор. Кир радовался, что командование перешло к ним, без постоянного надзора машины, можно было спокойно ковыряться в технике и не боятся говорить свободно. Скоро Ви смог напечатать на экране планшета первую фразу, он поприветствовал парней и пропал на пол часа. Центральный блок управления корабля включить не получилось, от сбоя, который инициировал Селезнёв, система запустила протокол изоляции и была недоступна. Для того чтобы вернуть её к работе следовало ввести два десятка кодов безопасности, встроенные в мозг старателей. Из-за принятых стимуляторов, Кир не мог передать коды запуска. Требовалось время, пока действие вещества ослабнет. Но он не особо переживал, даже был рад, ковырял одной рукой тритоида и был доволен.

После первого разговора исследователь замолчал и не шёл на контакт. Парни продолжали работу. Детальное изучение Ви и аппаратуры помогло немного объяснить мотивы Селезнёва. Как выяснилось, он, с помощью Лу, обезвредил Ви колибри и подключил повреждённого тритоида к кораблю, чем вызвал замыкание и сбой. Николай предположил, что исследователь планировал вырубить на время квантовый мозг, чтобы получить ручное управление, убить старателей и беспрепятственно управлять судном лично. Поэтому он не решился напасть сразу, ему это было не нужно, необходимо было дождаться активации кодов. Безалаберность Кира разрушила планы Селезнёва, поэтому ему пришлось прибегнуть к помощи Лу, чтобы заставить старателей думать быстрее. Задумка почти сработала. Управление было налажено, но единственный инструмент в руках Михаила сломался. Молодые и сильные, Кир с Николаем одолели робота и человека и теперь, связанный, он летел к планетоиду. Не слушая протесты Николая, Кир, придумал для Селезнёва особое наказание. Он запечатал его в техническом отсеке у рубильника, который тот так отчаянно дёргал. Рядом с трупом Романовой, которую частично достал из мешка. Обезображенное лицо мумии смотрело на Селезнёва высушенными глазами.

Через неделю, Ви смог достать из памяти корабля ожившего частично Титана, видео с камер наблюдения. Парни увидели жуткую сцену, в которой Селезнёв целующий Романову, отделяет кожу от лица девушки. Как разглядывает и подставляет плоть свету. Как она воспользовалась его безумием, схватила парящую спицу и ударила мужчину в бок. Как летела на пульт управления и запустила перегрузку мозга. Они просмотрели всё. Видели, как исследователь обезвредил Лу, как он часами сидел в своей каюте и смотрел в экран. Среди рабочих и трагичных записей была и та отвратительная оргия.

Руку Кира зафиксировали жидким гипсом, и она стала похожей на восковую и неестественно пухлую. Инъекции стимуляторов помогли Киру не чувствовать появившуюся вдруг боль. Каждый день он получал дозу инъекции вместе с Селезнёвым, который с их первой встречи так и не заговорил с ними.

Ви не двигался, но общался со старателями через планшет посредству текста. Не имея полномочий распоряжаться, он стал мягче и приятнее. Развлекал парней историями из развлекательной базы. К концу второй недели, Кир смог наладить для Ви голос. Это было рискованно, потому что любая манипуляция с кодом робота могла привести к его полной потери из-за мозга корабля, который продолжал находиться в блоке, и не разбирался в ситуации, автоматически блокировал его тоже. Киру с трудом удалось обойти систему и как он выражался на соплях держать независимость тритоида от мозга.

После инцидента, следующие три недели, в свободное от работы с Ви время, старатели параллельно другим записям просматривали и изучали видео найденное исследователями. Строили предположения, что за существа и почему они так себя ведут. Массовый ли это психоз, вирус, или последствие нападения. Ви помогал им составлять гипотезы, склонялся к воздействию иной, более развитой цивилизации.

Иногда они могли часами изучать запись на предмет посторонних шумов. Силились найти голоса, о которых говорил Селезнёв. К концу четвёртой недели Николаю надоело вслушиваться и рассматривать багровые и изуродованные тела. Он бросил это занятие. В отличие от Кира. Он стал мрачнее. Бледнее и молчаливее. Коля с Ви списывали всё на стимуляторы и негативное влияние насилия в видео. Кир соглашался, но продолжал смотреть.

До прилёта на планетоид оставалось две недели. Коля и Кир несли очередную дозу стимуляторов Селезнёву. Исследователь болтался на половину в мешке. Романова была рядом. Наблюдала. Николай не стал прятать лицо мумии. Согласился с Киром, что за содеянное, это самое малое, чем они могут наказать его. Селезнёв был высушенным, дряблым и отвратительным. Каждый раз, когда он получал порцию, его молчание прерывалось и он начинал бредить. Скалил чёрные зубы, издавал утробные звуки, походил на выжившего из ума старика.

Ребята вошли в отсек.

— Здравствуйте товарищ, — обратился Коля к Селезнёву.

Селезнёв, который походил на укутанного в ткань младенца, смотрел на старателей, кривил рот в ухмылке.

Кир молча стоял позади Коли. Наблюдал. Романова парила справа. Селезнёв захрипел:

— Хватит пичкать меня этой дрянью.

— Теперь мы разговариваем? Давно пора… Нет, простите, не перестанем. Инструкция, товарищ, инструкция.

Селезнёв оскалил зубы.

Коля подошёл к мешку и раскрыл. Вытянул ссохшуюся руку Селезнёва. Уколол стимулятором.

На лице Селезнёва появилась улыбка. Кир оставался в шаге от мужчин. Держал руки за спиной.

— В порядке? Как самочувствие?

— Лучше некуда, — Селезнёв посмотрел через плечо Николая на Кира. Бледное лицо, которого, в свете тусклого фонаря, казалось маской.

— У вас сегодня тоже приём лекарств, товарищ Кир?

Тот не ответил.

— Скоро будем на месте. Ничего рассказать не хотите?

— Ты услышал их?

— Что? – спросил Николай.

— Ты слышал, хе-хе, слышал…

— Вы о чём, Селезнёв?

— Он знает о чём я.

— Кир?

Николай повернулся к напарнику. Тот стоял и не шевелился, сверлил глазами Селезнёва.

— Кир? – повторил Коля.

— Он сумасшедший. Забудь.

— Ладно, товарищ, до следующего раза.

— Лёгкий еле различимый шелест… — сказал Селезнёв.

— Что?

— Будто миллиарды насекомых копошатся в мясе и жрут… — Селезнёв не обращал внимание на вопросы Николая.

— Совсем плох, — сказал Николай. – Ладно, пошли.

— Подожди, — сказал Кир и подплыл ближе.

— Среди бесконечного шелеста, шёпота, я услышал голоса… они рассказали… рассказали… — голос его хрипел и обрывался, становился тише.

— Что рассказали?! – вдруг выкрикнул Кир.

— Кир! Осторожнее!

— Ты не услышишь… доза… слишком маленькая…

— Что они говорят?! Что?!

— Кир!

— Многое…

— Что?!

— Сам узнаешь, — сказал Селезнёв и разразился ужасным кашлем. – Они всё расскажут тебе.

— Что расскажут?!

— Всё!

— Ты сдурел что ли?! Курва! – крикнул Николай, но Кир уже отошёл от Селезнёва. Повернулся к тому спиной и вылетел из отсека.

Николай проводил взглядом товарища и посмотрел на исследователя.

Селезнёв больше ничего не сказал. Он кашлял ещё несколько минут, а потом начал бубнить свой привычный бред. Перед тем, как полностью уйти в себя, мужчина бросил взгляд на мумию Романовой. Николай обратил на это внимание. За всё это время, исследователь ни разу не посмотрел на неё. Через еле различимый шёпот старатель услышал одно повторяющееся слово. Заключённый шептал имя.

Маша… Маша…

Коля застегнул сумасшедшего и вылетел из отсека.

***

За неделю до прилёта на планетоид старатели перестали выходить на связь. Начальник пятого отсека планетоида Михалыч долго оправдывался по видеосвязи перед директоратом корпорации. Уверял и краснел, убеждал, что его бойцы не могут подвести и что они прибудут тогда, когда нужно.

Спустя неделю Колибри буксирующий Титан не появился.

***

Начальник охраны Колесников вошёл в кабинет, включил свет, прошёл к широкому столу и бросил планшет. На стене, за спинкой кресла, он заметил слабый силуэт розовой кляксы.

Даже машине не удалось оттереть до конца…

Он отодвинул от стола кресло, сел, выдохнул воздух, почесал не бритую щёку. Из стола выдвинулась панель. Начальник постучал пальцами по плоской поверхности, отбарабанил цепочку цифр и букв. Стол запищал, и коричневая лакированная гладь засветилась изнутри. Экран планшета из чёрного стал синим. Мужчина взял в руки прямоугольник, выбрал программу, коснулся пальцем файла, откинулся на спинку кресла и начал просмотр.

На экране, за столом, который сейчас занимал Колесников, сидел начальник пятого корпуса планетоида Степан Михайлович Ерёмин. Плотное и блестящее от пота лицо тряслось от волнения. Он застыл рассказывая. Оставалось несколько минут записи. Отчёт требовал всех подробностей и стимулятор, который Колесников лично ввёл Ерёмину, позволял Михалычу не упускать никаких деталей.

Ладно, старый, продолжай...

Колесников оживил Михалыча.

… Когда старатели престали выходить на связь и отсылать данные, мною было принято решение отправить разведывательный дрон в сектор где по расчётам должен был находится Колибри с Титаном. Всё это время, старатели исправно отправляли отчёты. Ускорение и расстояние до корабля были известны. Вычислительная машина планетоида показала, что, судя по цифрам, Колибри с буксируемым Титаном не появились на планетоиде в рассчитываемое время, по причине того, что экипаж, в лице команды старателей, начал торможение и, возможно, прибывает в открытом космическом пространстве в состояние полной остановки, либо набирают скорость для направления к другому объекту системы Проксима.

Через несколько суток ко мне в распоряжение поступили данные о том, что Колибри и буксируемый Титан, находятся в состояние полной остановки. На сигналы дрона экипаж и ИИ кораблей не отвечали.

До официального прибытия оставалось две недели. И я решил не отправлять рапорт руководству. У меня в подразделение оставалось ещё две команды. До меня дошёл слух о переводе меня на другой участок. Я посчитал, что это связанно с происшествием, что произошло в прошлом году, когда старатели Морозов и Сидоренко повредили буксирующее астероид устройство. Нужно было доложить… но я боялся за своё место, поэтому отправил к кораблям ещё одну команду. Без робота…

Михалыч дрожал. Лицо стало мокрым от пота настолько сильно, что казалось, будто на него вылили ведро воды. Колесников понимал, что это стимулятор с маленькой добавкой барбитурата выбивает из него правду. Михалыч отчего-то сопротивлялся, не хотел рассказывать, что было дальше. И не рассказал…

Лицо Михалыча изменилось. Его сковала судорога. Показались белые, сжатые зубы. Он хрипел и шипел, держался руками за стол. Колесников услышал свой голос. Он интересовался самочувствием Михалыча.

Видел же, что ему хреново, ломал комедию…

Колесников внимательно слушал, присматривался к каждой детали. Всё необходимо было обработать лично, он не доверял заключению машины и чувствовал, что Михалыч не мог так поступить только из-за стимулятора.

Начальника продолжало коробить. Через секунду он вскочил со стула, опрокинул кресло. Он скалил зубы, лицо блестело от пота. Колесников слышал свой голос, как он надменно пытался успокоить и усадить беднягу. Но Михалыч не послушал его. Это не была попытка сбежать. Начальник развернулся к стене и с ужасной силой ударился головой. Пока Колесников поднялся с места, подбежал, Михалыч успел пробить себе череп и сломать шею. Как оказалось после, он сидел на стимуляторах за долго до того, как он, Колесников, ввёл ему дозу. Машина отчасти была права, стимуляторы всё же были виноваты в его смерти, они притупили инстинкт самосохранения, вызвали передозировку, но Михалыч должен был умереть от остановки сердца, почему он покончил с собой?.. Колесников понять не мог.

Он отложил планшет и стал думать.

Он знал Михалыча почти десять лет. Они вместе учились в одной группе, вместе прибыли на планетоид. Добродушный и болтливый толстяк, он любил есть, пить и баловаться с куклами, жизнь доставляла ему удовольствие. Не из-за места он покончил с собой. Он что-то хотел сказать, стимуляторы вынуждали его, но он не раскололся, что-то, что было сильнее химии смогло заставить бедолагу молчать.

И где он достал стимуляторы?..

Колесников просмотрел рапорты. Первая группа отправляла данные с корабля, записи, объяснения, ничего необычного. Так… Перед отправкой второй группы он отправлял отчёт директорату… рядовые отписки. Хм… Обратные сообщения директората удалены. Они вызывали его на ковёр.

Колесников тяжело выдохнул.

Только один из них мог дать тебе стимуляторы… Нечем притянуть. Одни догадки. Ладно. Может вторая группа поможет.

Вторую группа…

От них Михалыч получил запись с нагрудной камеры одного из старателей с вшитым в неё странным роликом. Кровавая оргия причудливых существ.

Он выбрал запись с грудных камер старателей второй группы.

Ещё раз, пока я не пойму в чём здесь дело я не выйду из этого кабинета…

***

— Заходим, — сказал по внутренней связи старатель Ефремов.

— Что машина показывает? – спросил его коллега Лавров переступая через порог декомпрессионного отсека.

— Стыканулись ровно по расчётам. И без дубля справились.

— С планетоидом связь налажена?

— Да.

— Осторожно, дверь кажется повреждена. Видишь, как клинит?

Рука Ефремова указала, на кусочек двери, которая не заехала в стену. Она подрагивала, будто пыталась решить куда ей двигаться, в стену или обратно. Старатели плыли через коридор к Титану.

— Ерунда. Так. Внимательнее. Посвети сюда.

Луч фонаря рассеял черноту коридора. Показались белые стены.

— Пульт справа. Пошли.

Колесников смотрел, как шар света освещает коридор. Старатели плыли к пульту. Переговаривались.

— Как думаешь, они живые?

— Не знаю и знать не хочу. Суём батарею и сваливаем.

— Это же Колька и Кир, ты чего?

— Знаю… Сколько до пульта?

— Вон… десять метров. Ты видел?

В свете фонаря, у проёма мелькнул силуэт, еле заметный, будто мираж, всего на секунду.

— Что по кислороду?

— Ещё есть, но не везде.

— Ладно… Хрен с ним. Быстрее.

Старатели проплыли до входа на пульт управления. Протиснулись через проход. Круглая панель с мигающими тусклым редкими лампочками и мониторами появилась в кругу фонарика.

— Туда, — Колесников увидел руку, показывающую на синюю панель под монитором.

— Быстрее, Витька.

— Лечу.

Запись велась с нагрудной камеры Лаврова. Он подлетел к панели, где находилась батарея, необходимая для запуска мозга Титана. Экран монитора говорил, что энергии достаточно, у мозга корабля было ещё больше половины заряда.

— Серёга.

— Да?! Что такое?!

— Пишет, что заряда больше половины.

— Что?!

— Батареи больше половины, мозг функционирует.

— Тогда почему?..

Колесников услышал хрипение, а затем лёгкий свист.

— Серёга?! – Лавров развернулся. Навёл луч фонаря на напарника. В области шеи, из скафандра Ефремова торчала тонкая серебристая спица. Колыхающаяся сфера крови медленно образовалась в месте прокола скафандра. Ефремов хрипел в наушниках. – Серый! Серый! – Лавров прыгнул к напарнику. Стекло скафандра изнутри было заполнено кровью, будто большой красный пузырь. Руки Лаврова дрожали вокруг спицы, старатель паниковал. – Серёга! Серый!..

Колесников поставил на паузу. В правом верхнем углу, всего на двух сантиметрах экрана, за спиной раненого Ефремова, под потолком, он увидел бледное лицо человека и ещё что-то. Фонарик на теле Лавров был достаточно мощным. Начальник смотрел в морщинистое и бледное лицо, с чёрными глазами. Щупальца волос развивались, густая борода обнимала щёки и подбородок. Человек смотрел и улыбался. Это лицо, и ещё что-то, чёрное, он заметил только сейчас. Колесников сделал снимок экрана. Отжал паузу.

Старатель слегка касался перчаткой напарника, который терял кровь. Камера дрожала и показывала то растущий красный пузырь, то участки пульта управления, а через тридцать секунд, что-то чёрное мелькнуло перед объективом и Лаврова отбросило от напарника.

Кончик серебристой спицы торчал в нижнем углу экрана. Откуда-то сверху, выползла тощая и бледная рука. Длинная и серебристая спица блестела зажатая в пятерне. Кто-то ударил Лаврова ей в грудь. А потом ещё и ещё. Колесников слушал, как хрипит и пытается кричать старатель, как старается защититься руками. Как медленно умирает.

Картинка пропала, когда спица попала в камеру, но запись не остановилась. Ещё двадцать минут Колесников слышал шорохи, хрипы, и шипение. Пытался услышать хоть что-то, что помогло бы ему понять, кто был нападающим. Но ничего не получилось. Последний шорох, а за ним и треск оборвали запись и судьбу старателей. Через десять секунд черноты появилось тонкое бурое лицо. Началась вмонтированный ролик кровавой оргии. Пальцы коснулись планшета. Прекратили показ.

Колесников протёр уставшие глаза. Открыл снимок экрана. Посмотрел в бледное лицо. Где-то он его уже видел. Несколькими движениями, он отыскал фотографию Селезнёва. Вывел два изображения рядом. Гладкое и бритый Селезнёва слева и заросшая морщинистая морда справа. Начальник увеличил второго. Больше похожий на оскал, а не на улыбку разрез рта. Но сходство очевидное. На втором снимке скалился Селезнёв.

Значит живой… Что же ты натворил, Миша…

Колесников приблизил картинку, попытался понять, что за чернота была рядом с исследователем. Мутное пятно овальной формы, будто чья-то голова в чёрном мешке.

Ничего не разобрать…

Колесников закрыл файл, поднял планшет. Уселся тяжело в кресло. Выдохнул.

Что же ты натворил Миша?

***

За широким и круглым столом седело четверо мужчин и четверо женщин в строгих костюмах. Поверхность стола менялась и плыла миллиардами цифр. Мужчины и женщины сидели изучая.

Колесников вошёл в просторный зал и шаги его эхом отразились от стен. Люди за столом не обратили на вошедшего внимания. Он прошёл несколько шагов и бросил на стол планшет, который тут же засиял и растворился в волнующейся поверхности. Цифры изменились. Мужчины и женщины подняли глаза от стола и посмотрели на Колесникова. Хором, в унисон сказали:

— Говори.

Колесников слегка вздрогнул, но не потерял лица. Начал.

— Расследование окончено. Начальник пятого корпуса и старатели столкнулись с внеземной жизнью, которая завладела их разумом и подчинила своей воле. Подчинение происходило по средству записи, которую Титан получил от экзопланеты Проксима Центавра «b». Запись вероятно содержит скрытое послание, или зашифрованный код, распознать который, возможно только под действием стимуляторов. Прошу…

— Дальше! – в один голос сказали мужчины и женщины.

— Из-за грубого нарушения начальника пятого корпуса, рапорт о случившемся инциденте с первой и второй группой старателей был подан слишком поздно. Выживший экипаж Колибри успел отключить маячки и отправить корабль в неизвестном направлении. У начальника пятого корпуса выяснить подробностей инцидента не удалось. Он покончил с собой.

— Ваша версия.

— Начальник пятого корпуса до последнего надеялся исправить своё положение. Длительное время изучал запись, которую экипаж Колибри отправил на планетоид по неизвестным причинам. Когда я допрашивал его, используя стимулятор, он, очевидно под воздействием инопланетного разума, дабы не рассказать об их плане, вывел себя из строя.

— Машина говорит другое. Вы спровоцировали передозировку.

— Да, но… машина ошибается, не передозировка убила его, а он сам. К тому же остаётся неизвестным где Ерёмин брал стимуляторы. Считаю, что кто-то из вышестоящих…

— Хватит!

Колесников вздрогнул.

— Вы свободны.

Начальник не шевелился. Безумная мысль засияла и вылетела, словно из пистолета. А вдруг? Вдруг кто-то дрогнет?..

— Кто-то из вышестоящих служащих снабжал Ерёмина стимуляторами! Кто-то из вас!

— Хватит! Вы свободны!

Колесников замолчал. Мёртвые лица объединённых в один разум людей уставились на него. Он сказал слишком много. Никто не дрогнул. Секунда промедления могла стоить ему карьеры, поэтому не задерживаясь он развернулся на месте и зашагал к выходу, про себя проклиная руководство.

Это точно один из вас! Или все! На вас кровь парней и Михалыча! Хрен с вами! Я свою работу сделал! Уроды…

Громадная дверь хлопнула. Воцарилась тишина. Восемь лиц одновременно опустились к волнующимся цифрам. Поверхность стола задрожала и плывучие знаки изменились. Теперь она показывала, как тысячи странных и безносых существ терзают друг друга в ужасной и отвратительной оргии.

Мужчины и женщины улыбались. Тишину нарушал еле уловимый шёпот.