Читать онлайн
"Тени"

Глава 1

Обычный, даже более, чем обычный день медленно, но неумолимо приходил на смену тусклому серому утру. Каждый день, каждый месяц, каждый год, и так будет всегда. На смену сизому туману и лёгкой, едва уловимой мороси пришла ясная погода и сквозь полотно из туч и облаков начали пробиваться лучи солнца, дырявя его, как решето.

После долгой хмурой зимы апрель, обыкновенно, радовал людей яркими красками и свежими ароматами возрождающейся зелени, но не в этот раз. В этом году апрель выдался промозглым и неприлично дождливым.

Каждый видел в этой серости что-то своё: не отличающиеся хорошей спортивной формой учащиеся радовались, что кросс на стадионе откладывается на неопределенный срок; начинающие поэты видели в этом капризе природы вдохновение и питали его дешёвым розовым вином; какой-то мужчина на стоянке тихо матерился себе под нос и курил, причитая о том, что свежевымытая машина вновь покрыта слоем вязкой грязи. Усталая учительница пыталась делать вид, что ей на самом деле нужно заинтересовать болтающих подростков творчеством Шекспира, но едва ли десятиклассникам может быть интересен сюжет вечного «Отелло». В силу возраста им куда интереснее было бы изучать «Ромео и Джульетту» и то – не факт. Современные дети не очень-то любят читать классиков, их куда больше привлекает мелькающий экран мобильного, спрятанного под партой.

Учительница сдержано зевает, прикрывая рот тонкой ладонью, и отворачивается к окну. Она прекрасно видит и играющего парня, который высунул от усердия кончик языка, и того парнишку, что спит на последней парте, измотанный долгой бессонной ночью, и всех остальных. От силы усталую мисс сейчас слушает человек пять, и это в самом лучшем случае.

- Пожалуй, на этом я закончу наш урок, - говорит преподавательница, продолжая смотреть в окно. – До звонка ещё семь минут, и, если у вас есть вопросы, вы можете задать их сейчас.

Сделав над собой усилие, женщина отворачивается от окна и смотрит на нагловатые или же просто равнодушные лица своих учеников. Десятый класс, шестнадцатилетние дети, которые считают себя безумно взрослыми – один из самых отвратительных возрастов. К тому же, радости женщине не прибавлял и недавний развод, пришедшая вслед за ним депрессия и непогашенный кредит, который каждый месяц напоминал о себе.

Взгляд женщины, так и не дождавшейся вопросов из класса, начал медленно бродить по юным лицам, задерживаясь на одном из учеников. Он даже не видит взгляда преподавательницы, продолжая отвечать кому-то в фейсбуке, и даже не пытаясь скрыть этого. Модельная стрижка, самодовольная ухмылка короля мира на губах, дорогие часы и телефон, который тридцатитрёхлетняя женщина не могла себе позволить, работая полный день в школе и подрабатывая написанием работ для студентов – всё это делало образ парня невозможно притягательным для ровесниц и так возмущало взрослых.

Этот класс вообще отличался весьма хорошим материальным положением родителей учащихся. За исключением нескольких ребят, чьи родители были людьми среднего класса, список семей был, как на подбор: банкиры, бизнесмены и прочие состоятельные личности составляли костяк класса. Кто был пошустрее – тот смог прибиться к элите и даже стать её частью, те же, кто не отличался назойливостью и способностью к подхалимству – оставался за бортом и автоматически превращался в пустое место.

На радость учительницы литературы таких – отвергаемых - в классе было не много – всего один юноша, и тому доставалось не сильно. Или сильно, но это уже проблемы классного руководителя, а ей бы только провести свой урок и забыться до следующего раза.

- Мисс, - поднимает руку одна из учениц – темноволосая девушка, сидящая у окна, - а вы зададите нам что-нибудь на дом?

В классе поднялась волна гула, издаваемого раздосадованными молодыми людьми.

- Литтл, мать твою, - не стесняясь в выражениях, обращается к девушке парень в жёлтой толстовке и с толстым хвостом пшеничных дред на голове, - чего ты всё время бежишь впереди паровоза?

- Никуда я не бегу, - беззлобно огрызнулась девушка, - ты думаешь, что без моего напоминания мисс Адамсон не вспомнила бы о домашней работе?

- Тихо! – повысила голос усталая женщина, несильно ударяя ладонью по столу. – Спасибо за напоминание, - женщина мягко кивнула девушке, - да, я собиралась задать вам домашнюю работу. – она подходит к доске и немного неровным, но всё же красивым почерком пишет. – К следующему нашему уроку, который состоится в пятницу, вы должны прочитать произведение Шекспира «Гамлет», провести его анализ и написать по итогам своих размышлений ЭССЕ. Вам понятно задание?

- Да. – кивает темноволосая девушка и скашивает глаза на парня, сидящего на той же парте, но на среднем ряду.

Тот самый парень с телефоном наконец-то оторвался от своей игрушки и теперь сидел, вытянув под столом длинные ноги и сложив руки на груди, всем своим видом выражая скуку и презрение к происходящему.

Легко мотнув головой, чтобы отвлечься, девушка повела плечами и отвернулась к окну. Её радовал тот факт, что домашним заданием является «Гамлет», потому что она его уже читала и даже перечитывала, так что, можно было немного расслабиться. А ЭССЕ… ЭССЕ она точно напишет, слишком уж ей понравилось это произведение, чтобы не смочь выразить свои мысли по поводу его содержания, как явного, так и скрытого.

Наконец-то звенит звонок, ученики радостно-оживлёно галдят, начиная собирать свои вещи, учительница позволяет себе выдохнуть и сесть, заглядывая в ежедневник и сверяясь с расписанием, по которому у неё сейчас выдавался час свободного времени.

Собрав все свои вещи в сумку-почтальонку, девушка, которую зовут – Хенси, встаёт и тут же сталкивается с нагловатой улыбкой самого золотого мальчика из их небедного класса. Мориц Трюмпер, было в нём что-то такое особенное, что против воли привлекало взгляды представительниц слабого пола, а уж когда парень замечал интерес к себе, то «бабочке» было уже не спастись, оставалось только покорно следовать в пламя.

- Литтл, - привычно насмешливым тоном обращается к девушке Мориц, - кто тебя за язык вечно тянет? – девушка открывает рот, чтобы ответить, но парень продолжает, не дав ей возможности сказать. – Может быть, твоему ротику найти более подходящее применение? А то вон, стоишь с открытым ртом и чего-то ждёшь, ты же только скажи…

На момент окончания своей пошлой фразы, Мориц оказывается уже рядом с девушкой и проводит пальцами по её щеке, касается большим пальцем слегка приоткрытых в немом шоке губ. От удивления девушка не сразу реагирует, но не проходит и пары секунд, как она ударяет его по наглой руке и толкает в грудь, заставляя сделать шаг назад.

- Пошёл ты, Мориц! – рявкает она ему в лицо, подхватывая сумку и делая шаг в сторону выхода из класса, но парень хватает её за запястье, останавливая.

- Фу, Литтл, как некультурно… - наиграно причитает парень. – Может быть, научить малышку вежливости? – он слегка выворачивает её руку – не делая больно, но заставляя сделать шаг ближе.

- Извините, о, превеликий и светлый господин Мориц Трюмпер, что я позволила себе такое панибратство в ваш адрес, я спешу исправиться. – Хенси произносит это самым холодным тоном из возможных. – Мистер Мориц Трюмпер, не соблаговолите ли вы пройти в глубокий тыл человека?

- Что?

- Иди в жопу, Мориц Трюмпер. – переводит девушка опешившему парню и направляется к выходу, довольствуясь своим триумфом.

Вот только радость её не длится долго. Продержав победную улыбку на лице так долго, как требовала ситуация, а именно – наличие свидетелей, девушка зашла в туалет, захлопнула дверцу кабинки и, опустив крышку унитаза, забралась на него с ногами. Не очень культурно, но сейчас девушку это волновало меньше всего.

В её груди бились странные чувства, которые никак не сочетались между собой: мимолётная радость от победы над наглецом, обида за очередную сальную пошлость в своё адрес и немного ненависти на себя за свой острый язык, который не всегда удавалось держать за зубами. А ещё эта «малышка»…

Девушка вздрагивает и обнимает колени, опуская взгляд в пол и смотря каким-то отстраненным, застывшим взглядом. «Как? Как?» - этот вопрос вновь и вновь проносится в её голове уже который месяц, и она каждый раз пытается найти себе оправдание, но не находит.

Она слишком хорошо помнит тот день. Девятое сентября 2005 года, она впервые в новом учебном году пришла в школу – болела – и увидела его… Они были одноклассниками уже не первый год, но в тот день она посмотрела на него совершенно иными глазами, посмотрела и пропала. Карие глаза, что цветом походили на тёплый гречишный мёд, в них плескалось ласковое сентябрьское солнце, что в том году особенно долго радовало учащихся своим теплом. Она пропала в них, нырнула в омут, не побоявшись утонуть.

Следующие две недели девушка ходила сама не своя: ни с кем не разговаривала, почти ничего не ела, с родителями обходилась одной двумя фразами. Мама в скором времени поняла, что причина тоски сердечной в первой юношеской любви, которая, как известно, сильнее всех иных. Предприняв несколько попыток к тому, чтобы дочь раскрыла душу, мать оставила её в покое. Друзей же у Хенси было не так много. Нет, они были, но не настолько близкие, чтобы открывать им душу. Только одна была по-настоящему дорога девушке, но после переезда их общение свелось к интернет-беседам и редким реальным встречам несколько раз в год.

Так, «поболев», Хенси сделала вывод – ни к чему Морицу знать о её чувствах. Слишком уж они разные, и всё, на что она может рассчитывать это – смех с его стороны или, может быть, он мог бы предложить ей провести ночь-две вместе, что он, собственно, делал и без признаний с её стороны. Но, как бы на самом деле девушке не хотелось согласиться на его предложение, она никогда этого не сделает, потому что у неё есть чувство собственного достоинства и никто не стоит того, чтобы она через него переступала.

Никто. А любовь… Может быть, когда-нибудь, планеты и звёзды выстроятся так, что они будут вместе? Может быть, она станет богатой и знаменитой – успешной леди, они встретятся на одном из званых банкетов где-нибудь в Лондоне или Париже, их взгляды встретятся и они больше никогда друг друга не отпустят? Может быть, его смех и такое странное поведение лишь маска? Может быть…

Девушка с силой мотнула головой и несколько раз закрыла/открыла глаза, чтобы отогнать наваждение. Нет, не нужно тешить себя несбыточными мечтами, по крайней мере, так часто. Хватит уже и того, что она видела в своём сегодняшнем сне: того запретного и невозможно приятного.

Глаза прикрываются и картины сладкого видения вновь оживают под тонкой кожей век. Его руки, что нежно, но в то же время требовательно ласкали её тело, его горячие, припухшие от сладких поцелуев губы, что горячо дышат в её приоткрытый в истоме ротик, его взгляд карих глаз, что из-за освещения и возбуждения кажутся чёрными, а ещё этот медальончик-амулет на его шее… Во сне она так явственно видела, как маленькая медалька покачивается над её лицом, в такт ускоряющимся движениям, пока она, сведенными судорогой удовольствия пальцами, не цепляется за его ещё не очень широкие, но уже развитые плечи, и закрывает глаза, перед которыми взрываются алые салюты…

- Ах! – восклицает Хенси, хватаясь рукой за стенку кабинки и возвращаясь в реальность. Слишком яркие мечты так глубоко утянули юную особу в свой омут, что она не заметила, что вот-вот упадёт с унитаза на пол.

Всё ещё продолжая держаться рукой за стену, девушка спустила ноги на пол и сделала неуверенный шаг. Ноги немного подкашивались, а низ живота словно налился каким-то теплом. Будто горячий чай налили в чашу таза, чай с чабрецом и бергамотом…

- Чёрт… - тихо ругается Хенси, переминаясь с ноги на ногу и мотая головой, отгоняя наваждение, толкает дверь кабинки.

Те же светлые кафельные стены туалета для девочек, тот же ровный ряд умывальников и зеркал над ними. Девушка вздыхает и подходит к одной из раковин, открывает кран и подставляет и без того холодные ладони под ледяную воду, направляет воду на запястья, желая охладить кровь, промачивая длинные рукава тёмно-синей кофты.

Подняв взгляд в зеркало, девушка начинает бесстрастно, но придирчиво разглядывать своё отражение. Каштановые волосы ниже плеч – не очень густые, но и не тонкие, слегка вьющиеся, некоторые пряди всё ещё тронуты солнцем и смотрятся светлее остальных. В меру густые брови достаточно правильной формы, конечно, кое-где кое-что подправить было бы нелишним, но Хенси не любила зацикливаться на своей внешности до такой степени. Серо-зелёные глаза, густо подведенные чёрным карандашом и серыми тенями. Такой макияж взрослые называли «неформальным», да и самой Хенси он напоминал представителей нетрадиционных субкультур, но ей так нравилось, и она не собиралась меняться из-за пары резких слов в свой адрес. Высокие скулы, пухлые, красиво очерченные губы, и колечко в правой ноздре – всё это, казалось, не подходило друг к другу и придавало образу некую незавершенность. А стиль одежды, предпочитаемый Хенси, только добавлял раздора в единый образ. Её любимыми были чёрные джинсы, но так же часто она носила и серые с потёртостями и заниженным креслом, что так смешило некоторых не очень продвинутых прохожих. Из обуви она предпочитала ботинки или кроссовки, но не туфли на каблуках, а верх всегда был тёмных оттенков и, чаще всего, многослойным. Но, несмотря на кажущуюся мальчишескую направленность её гардероба, никто и никогда не говорил, что она похожа на парня. Была в этой странной одежде какая-то неуловимая элегантность, которой не смог бы объяснить и самый именитый модельер, и она всегда позволяла Хенси оставаться узнаваемой.

- Всё, Хенси, бери себя в руки. – говорит сама себе девушка, не отрывая взгляда от собственных глаз из отражения. Её правая рука с силой сжимает край раковины, а левая всё ещё находится под ледяной струёй, уже успев порядочно онеметь. – Мориц – не Мориц, а впереди ещё четыре урока и, если ты сейчас не успеешь поесть, тебе придётся ждать до дома и слушать всё это время недовольное урчание своего желудка.

Наконец-то выключив воду, девушка отряхивает колкие холодные капли с рук и оглядывается в поисках бумажных полотенец, которые вечно кончались, или сушилки для рук. Дверь туалета открывается и в помещение входит девушка из параллельного класса, на мгновение впустив в комнату гул школьного коридора. Кивнул друг другу в знак приветствия, девушки расходятся: девочка из параллели скрывается в одной из кабинок, откуда через пару секунд слышится узнаваемое журчание, а Хенси, оставив мысли о сушилке, покидает туалетную комнату, вливаясь в оживленный детский поток.

Глава 2

Запрыгнув на один из многих подоконников, Хенси достаёт MP3-плеер и вдевает наушники в уши, отворачиваясь к окну. Апрельское солнце уже окончательно разогнало хмурые тучи, и только мокрый асфальт и блестящие капельки дождя напоминали о недавней непогоде.

В наушниках играло что-то о любви: ритмичное, с тяжёлыми гитарными переливами и неизменно несчастливым концом, такие песни всегда привлекали девушку своим надрывом. Вздохнув о чём-то своём и едва заметно улыбнувшись умытому солнцу, Хенси отвернулась от прохладной глади стекла, водя взглядом по вечно густой толпе учащихся. Они были такими разными: упитанный мальчик лет четырнадцати со смешной косолапой походкой, высокий парень в реперской кепке и торчащей из-под неё бандане, который громко разговаривал по телефону, девушка с неприличным декольте и вызывающим бюстом, хотя самой лет тринадцать, не больше и…

- Чёрт… - из уст девушки вырвалось едва слышное ругательство, когда она увидела за спинами снующей яркой толпы того, кого ей видеть, одновременно, хотелось видеть больше всех и меньше всех на свете.

Сердце девушки заколотилось сильнее, и через его чёткий бит она услышала надрывный голос солистки одной из любимых групп:

Я называла тебя жизнью, и была неприлично живой,

а ты стал моей болью и смертью,

как французы говорят – се-ля-ви.

Эмоциональный голос, кричащий о любви, взгляд серо-зелёных глаз, который Хенси никак не могла отвести от предмета своего трепета. Мориц приближается и с каждым его шагом сердце её ускоряет свой ритм, а мозг пытается отчаянно придумать план действий: бежать, остаться, делать вид, что не видела, а, может быть, заговорить?

- Что за бред… - тихо шепчет себе Хенси, мотнув головой. – Нужна я ему…

- Что ты там шепчешь, Литтл? – наглый голос над самым её ухом заставляет вздрогнуть и повернуть голову. Рядом с девушкой стоял один их дружков Морица – Эдвард Грейс Келли. – Я давно замечал, что ты немножко того, - он покрутил пальцем у виска, - вот уже и сама с собой разговариваешь…

- Отвали, Келли. – нарочито серьёзно отвечает девушка.

- Я же о тебе, малышка, забочусь, - он склоняется ещё ближе, заставляя девушку отстраниться и прижаться к стеклу. Всем своим видом она выражает неприязнь. – Так же можно и в дурдом загреметь, если продолжать так много летать в облаках.

- Отвали, Келли. – твёрже повторяет девушка, поворачивая голову в сторону обидчика и награждая его убийственным взглядом. – И, если ты ещё хоть раз назовёшь меня малышкой, мне придётся покалечить твоего «малыша». – кивком головы девушка указала на ширинку парня и победно ухмыльнулась, когда он рефлекторно прикрыл уязвимое место.

- Малышка, у тебя по всем признакам недостаток ласки. – сальным тоном сказал парень, преграждая дорогу девушке.

- Пусти, мне нужно в класс. – холодным тоном отвечает она. – Я, в отличии от некоторых, сюда учиться прихожу, а не новую дырку искать! – на последнем слове Хенси пихает парня в грудь и пытается проскользнуть мимо, но это ей не удаётся.

Достаточно быстро среагировав, Эдвард перехватил руки девушки и, продолжая сжимать тонкие запястья, прижал её к стене: не сильно, но не давая возможности бежать.

- Ты придурок? – серьёзно спрашивает девушка, смотря в глаза обидчику, по улыбке которого видно, что происходящее ему нравится и забавляет его.

- Литтл, Литтл… - парень качает головой, не спеша продолжать. Девушка предпринимает попытку к тому, чтобы вырваться, но Эдвард сильнее прижимает её к стене. Урок уже вот-вот начнётся, и в коридоре почти никого кроме них не осталось, что не то, чтобы пугало, на несколько напрягало девушку.

- Имей в виду, если ты продолжишь меня зажимать, я закричу, а голос у меня громкий. – спокойно сказала девушка, в одном ухе которой всё ещё гремели гитарные рифы любимых мелодий.

- Такой же? – ухмыльнувшись, он взял свободный наушник и приложил к уху. Хенси демонстративно скривила лицо.

- Не трогай мои наушники, - говорит она и не сдерживает ухмылки, - ты уши хоть моешь?

В глазах парня, непривыкшего к подобному поведению в своё адрес, блеснули огоньки злости. Сильнее сжав тонкие запястья девушки, он прижал их к её груди, а сам склонился к её лицу так близко, что кроме спокойных серо-зелёных глаз он ничего не мог видеть.

- Малышка, - так же играючи обратился он к девушке, - будешь проявлять свои худшие стороны, мне придётся тебя наказать. Ты же знаешь, как наказывают плохих девочек?

На окончании предложения, Эдвард прижался к её щеке, а после провёл языком по ушной раковине. Такого Хенси вытерпеть не могла, гордость взыграла в девушке бурным пламенем и она, не думая о последствиях, замахнулась и ударила коленом в пах обидчика.

Тонкий писк Эдварда, и он опускает на колени, держась за ушибленное место и тихо матерясь. Поправив смятую наглыми руками одежду, Хенси улыбнулась и подошла к парню, склоняясь к его уху и наиграно жарко шепча:

- Я же тебя предупреждала, Келли, выступающие части своего тела ко мне, понял?

- Я тебе устрою ещё, Литтл… - зло прошипел парень, желая, но не имея возможности встать. – Ты у меня на коленях будешь вымаливать прошение, сука!

- Мечтай, Келли. – спокойно ответила девушка, подобрав с подоконника сумку и ровным шагом направляясь в сторону класса.

Глава 3

Прошло уже десять минут урока, когда дверь в класс открылась и в помещение вошёл Эдвард. Походка парня всё ещё было неуверенной после нанесенного удара. Всё время, пока под молчаливо-испепеляющим взглядом учительницы парень шёл к своему месту, Хенси незаметно следила за ним. «Так тебе и нужно, Келли» - подумала девушка, когда парень сел и, широко расставив под партой ноги, поморщился.

- Мистер Эдвард Грейс Келли, может быть, вы потрудитесь объяснить мне причину своего опоздания? – по стальному тону и сжатым в черту губам немолодой женщины было понятно, что парень нарвался на гнев.

- У меня были дела, которые я никак не мог отложить. – спокойно ответил парень, складывая руки на груди и принимая привычную позу победителя.

- И что же это за дела, мистер?

- Вам не понять. – ответил парень, покосившись в сторону девушки, что едва сдержала смешок и отвернулась.

- Раз вы опоздали, я думаю, вы знаете тему настолько сильно, что не нуждаетесь в моих объяснениях. – некоторые ученики медленно сползли под парты, потому что геометрию, которую преподавала суровая миссис, мало кто понимал. – Пройдите к доске и решите упражнение, Эдвард.

- Я предпочту воздержаться от этого, - с насмешливой улыбкой отвечает парень, - и уступить место у доски тому, кто горит желанием там оказаться.

- К доске, немедленно. – тон женщины стал ещё более стальным. Забитый парень на последней парте нервно икнул. – Если вы проверяете мои нервы на прочность, советую вам оставить эту затею. – улыбка медленно сползла с лица Эдварда. – Мистер Келли, повторяю, пройдите к доске и не задерживайте наше время.

Беззвучно выругавшись, парень встал и пошёл к доске, он невольно поморщился, его лицо отражало те отголоски боли, что всё ещё бродили в теле.

- Упражнение номер 174, - продиктовала преподавательница, - решайте, Эдвард.

Кое-как записав условие и начертив неровную фигуру, парень завис, в растерянности смотря то на доску, то на преподавательницу, то на одноклассников.

- Подскажите. – одними губами попросил парень, обращаясь к классу.

- Эдвард, ты будешь решать задачу? – спросила учительница, не выдержав молчания и бездействия своего ученика.

- Я… Я не знаю. – парень запнулся и сглотнул. – Я не знаю, как её решать.

- Тогда, вы получаете соответствующую отметку. – спокойно констатировала факт женщина. Миссис Франклин была одной из немногих, на кого не действовало ни обаяние «золотых ребят», ни авторитет их родителей. – Два, Эдвард, буду надеяться, что на последующих занятиях ты исправишься. – женщина села за стол и, поправив кошачьи очки, занесла руку над журналом.

- Нет! – не своим голосом крикнул Эдвард, кидаясь к столу. – Не надо!

- Что – не надо, Эдвард? – спокойно спросила женщина, посмотрев на растревоженного парня. – Ты не смог решить данное тебе упражнение и я тебя оценила в связи с этим, в чём проблем, Эдвард?

- Не ставьте два. – сквозь зубы прошептал парень, желая провалиться под землю.

- Извини, но ты это заслужил. А за это, - женщина указала руку парня, которой он удерживал её ладонь от выставления оценки, - тебе придётся ответить.

- Нет…

- Да, Эдвард, - кивает женщина, - отца в школу.

- Он не может сегодня…

- Я не требую того, чтобы он пришёл сегодня же, передай ему, что я жду его в пятницу после занятий, и сам никуда не уходи после уроков, хорошо? Предвидя твои последующие попытки отговорить меня, скажу, что я ознакомлена с рабочим расписанием твоего отца и в эту пятницу он вполне свободен.

- Вы… - глаза парня сверкнули злобой и отчаянием, кулаки сжались.

- Можешь вернуться на своё место, Эдвард. – спокойно ответила женщина, проигнорировав то, что у парня едва ли пар из ушей не шёл.

Сжав кулаки, парень вернулся на своё место. Мысли о пятничном «разговоре» увлекли его настолько, что даже ноющая боль отошла куда-то на третий план. Дело в том, что, несмотря на свой статус – золотого мальчика, Эдвард Грейс Келли ужасно боится отца. Его отец – Вильгельм Грейс Келли – ведущий нейрохирург Германии. Мужчина всего в этой жизни добился сам, благодаря: уму, таланту, упорству и удивительной работоспособности. Несмотря на то, что Вильгельм рос в весьма небогатой семье: его мать была уборщицей, всю свою жизнь мыла полы, а отец работал водителем на какой-то не очень крупной и процветающей фирме, ему удалось с отличием закончить школу, с таким же отличием отучиться в университете и это при том, что он подрабатывал на двух-трёх работах, спал по три часа, чтобы помогать семье. Ничего и никогда не давалось ему легко, но, тем не менее, он смог добиться всего, и теперь обеспечивал всю свою семью, престарелых родителей, и ежедневно спасал жизни, отчего его считали некоторые чуть ли не святым.

Не обделял Вильгельм и своих детей – девятнадцатилетнюю дочь, что училась сейчас в Лондоне, и сына – Эдварда. Условия их отношений были таковы: отец полностью выполнял их капризы, связанные с материальной стороной жизни, но только до совершеннолетия. Вильгельм не хотел, чтобы его дети выросли избалованными и неприспособленными к жизни и потому с раннего детства приучал их мысли о том, что он будет любить их всегда, всегда придёт на помощь в сложную минуту, но он не собирается тащить их на своей шее всю жизнь. Именно поэтому мужчина очень серьёзно относился к вопросам образования своих детей. Нет, он не был тираном, который мог выпороть за плохую отметку, но дети всегда знали, что за свои поступки они ответят. Его наказания всегда были гуманными, но настолько эффективными, что Эдвард, который в школе был чуть ли не главным заводилой и грозой, трясся при одной мысли о разговоре с отцом по поводу двойки и своего поведения.

Остаток урока прошёл мирно. Обиженный и напряженный Эдвард редко отрывал взгляд от тетради, его вечный сосед по парте – Мориц, разрывался между телефоном и конспектом, кто-то тихо разговаривал, обсуждая непонятную новую тему, моду и знакомых. Хенси всё время хотелось отвернуться к окну, но она силой подавляла это желание и возвращала своё внимание к формулам и чертежам в тетради. Нельзя сказать, что геометрия легко давалась девушке, но и обратного сказать тоже нельзя. Как любила говорить сама Хенси: «Человеку всегда воздаётся по трудам его и поступкам», так любила говорить её уже покойная бабушка и девушка с радостью переняла эту истину у неё.

К сожалению или к счастью, но семья Литтлов принадлежала к тому самому меньшинству, что не было богатым, знаменитым или просто значимым. Семья Хенси состояла из трёх человек: мать, отчим и сама девушка. Родной отец Хенси тоже был жив и они иногда общались, но в большей степени он был увлечён своей новой семьёй, куда ушёл, когда Хенси было всего шесть. Мать Хенси – Симона Литтл временно не работала, но по образованию была экономистом и до сокращения работала бухгалтером. Отчим Хенси, которого она также называла отцом – Макей Литтл, был историком и вёл успешную преподавательскую деятельность в одном из ВУЗов города.

В связи со средним материальным положением своей семьи, Хенси с малых лет решила для себя, что всего добьётся сама и будет помогать родителям в старости, чтобы они ею гордились и самой стыдно не было. Но, как уже говорилось, Хенси была уверена, что для успешной жизни счастливого случая мало, а нужны ещё упорство и желание трудиться.

Об этом она и напоминала себе каждое утро, когда ей так хотелось поспать ещё пару часиков, а первый урок неумолимо случался каждый раз в одно и то же время – в восемь утра. Каждый раз, борясь с сонливостью на первом уроке или не желая делать домашнюю работу, Хенси думала о будущем, представляла себе своих стареньких родителей и себя, уже взрослую. Воображала, как она будет часто навещать своих мать и отца, каждый раз принося какой-нибудь приятный и дорогой подарок и что-нибудь вкусное. Думала, как они будут пить чай и разговаривать, много разговаривать, как они будут её гордиться.

Лет с семи Хенси мечтала стать кардиохирургом, а в двенадцать лет она уже точно решила, что непременно им станет. Но, несмотря на возраст, девушка отдавала себе отчёт, что это огромная ответственность и ей нужны поистине безукоризненные знания – в такой профессии бездари не нужны. Может быть, Хенси и не обладала выдающимися умственными способностями, её нельзя было отнести к юным гениям, но уже в свои шестнадцать девушка умела ставить перед собой цели и достигать их, и она верила, что это непременно поможет ей исполнить мечту.

Порой, желание девушки добиться своего достигало таких высот, что она невольно обращала своё внимание на Эдварда, отец которого пусть и не был представителем того направления медицины, что избрала для себя она, но был одним из самых уважаемых и весомых специалистов в медицине в целом. Заинтересовать Эдварда вряд ли составляет труда - для этого достаточно иметь женские первичные половые признаки – но девушка даже не успевала ярко представить себе план, как её передёргивало. Нет, она никогда не сможет так поступить, потому что у неё есть чувство собственного достоинства, потому что она любит Морица, а ещё потому, что этот Эдвард, со своими руками, которые только и ждут, как залезть кому-то в трусы, вызывал в Хенси искреннее отвращение, граничащее с рвотным позывом.

Несмотря на то, что внешне Эдвард был более, чем симпатичен, Хенси не подпускала его к себе. Более того, она вообще никого к себе не подпускала. Её можно было назвать недотрогой, но нельзя было ханжой или зажатой, она просто знала себе цену и не собиралась ложиться под кого бы то ни было, каким бы он не был богатым/красивым/авторитетным. Никакого секса до свадьбы? Нет, в мыслях Хенси не было такого, она просто хотела, чтобы тот, кому она доверит своё тело, уважал её и любил, а она любила его. Может быть, не вечно, может быть, не на всю жизнь, но она не хотела быть одной из тех, кого называют «подстилка» и чьих имён наутро даже не вспоминают.

Пожалуй, это был один из самых сильных её страхов, и потому она с недоумением и некоторым презрением смотрела на шустрых одноклассниц, которые уже сменили не один десяток партнёров. Да, с наличием таких, как Мориц, Эдвард, Том, Кайл и Кит сохранять невинность женской половины класса и параллели представлялось практически невозможным. И эти пятеро далеко не все золотые и безумно сексуальные ребята, как говорили одноклассницы Хенси, но они были, пожалуй, самими яркими.

Вот, Кайла – одноклассница Хенси, блондинка с накачанными губами и глупыми глазами, поворачивается к Морицу, что-то говорит и подмигивает, не убирая с губ слишком широкой улыбки. При виде этой картины, Хенси невольно вздрогнула и напряглась, отвернувшись к окну. Настроение заметно испортилось. Девушке было элементарно неприятно такое поведение, к тому же, это был Мориц, её Мориц, как она иногда, шёпотом и про себя позволяла себе его называть. А ещё, может быть, в этой неприязни было немного зависти. Да, порой Хенси сожалела о том, что у неё такой характер, который не позволяет предложить себя тому, кого она любит.

«Лучше уж на всю жизнь остаться девственницей, чем стать такой, как они» - подумала про себя Хенси, и в этот момент прозвенел звонок. Слишком сильно захлопнув тетрадь, девушка убрала её в сумку. За конспектом последовали и все остальные учебные принадлежности, она уже перекинула сумку через плечо и собралась уходить, как ко всем присутствующим обратилась учительница:

- Ребята, следующего урока у вас не будет, преподавательница заболела. Можете идти домой, только, прошу вас, будьте благоразумны по дороге. – ученики радостно зашумели, Хенси же только сдержано кивнула в знак согласия и сжала в кулаке ремень сумки.

Новость о более раннем окончании занятий не добавила ей радости, потому что она недавно потеряла ключи от дома, новые сделать ещё не успели, а мать Хенси должна была вернуться с очередного собеседования только в начале третьего. Получалось, что вместо получаса, девушке придётся искать себе занятия целых два часа…

- Можете быть свободны. – на всякий случай повторила учительница, видя нерешительность некоторых учащихся. – До свидания.

Хенси медлила с тем, чтобы покинуть класс, всё равно, идти ей некуда. Но, когда класс опустел, ей тоже пришлось двинуться с места. Тяжело вздохнув и поправив сумку на плече, девушка двинулась в выходу.

- До встречи, миссис Франклин. – уважительно попрощалась девушка, поравнявшись с преподавательским столом.

- До свидания, Хенси. – не отрываясь от журнала, ответила женщина. – Ой, Хенси?

- Да? – девушка обернулась в дверях.

- Ты можешь задержаться буквально на минуту?

- Да, конечно, миссис. – кивнула Хенси и вернулась, садясь за первую парту перед преподавательским столом. – Вы что-то хотели?

- Да, Хенси, скажи, твои родители будут свободны в следующую пятницу?

- Эм… - девушка несколько растерялась. – Мм, наверное, это у них нужно будет спросить.

- Спроси, пожалуйста, когда будешь дома, а завтра скажешь мне ответ, хорошо?

- А в чём дело, миссис, я в чём-то провинилась?

- Нет, Хенси, - женщина улыбнулась, что случалось крайне редко, - дело в том, что мне нужно провести родительское собрание, и мне необходимо, чтобы все родители смогли прийти. Почти со всеми я уже договорилась, остались только твои родители и родители Марка.

- Хорошо, миссис Франклин, - кивнула девушка, - я спрошу родителей и передам вам их ответ. Это всё?

- Да, Хенси, всё. Ты можешь идти.

- Спасибо. – встав и задвинув стул, девушка быстро направилась к выходу, обернувшись в дверях. – Ещё раз до свидания, миссис Франклин.

- До свидания, Хенси. Будь осторожно по пути домой.

- Спасибо, не переживайте.

Покинув классное помещение, девушка двинулась вперёд по длинному коридору, который сейчас был абсолютно пустым: новый урок уже начался и все те, кому повезло меньше, чем освобожденному классу Хенси, смирено сидели в своих классных комнатах.

Забрав из гардероба куртку и надев её, девушка покинула стены школы. Несмотря на быстрый шаг, уйти далеко девушке не удалось, она вспомнила про плеер, которого ей сейчас так не хватало, и пыталась найти его в сумке. Поняв, что так просто ей не справиться, девушка вернулась к зданию школы и поставила сумку на одну из лавочек, что были установлены под окнами. Увлечённо ища любимую вещь, Хенси не заметила, как её накрыла тень и кто-то подошёл к ней сзади.

- Литтл? – девушка на мгновение замерла, сразу же узнав обладателя голоса. Это был уже порядком надоевший ей за сегодня Эдвард. Проигнорировав обращение, девушка продолжила искать плеер. – Литтл, реагировать нужно, когда к тебе обращаются! – вспылил парень и схватил её за плечо, разворачивая к себе лицом.

- Было бы, на кого реагировать… - сама себе сказала девушка и, вздохнув, посмотрела на парня. – Руки убери.

- А ты, как я вижу, неадекватная у нас, нормального языка не понимаешь? - парень начал беспричинно вскипать. – Так я тебя держать буду, чтобы не падала и не отворачивалась, когда я с тобой разговариваю!

- А я не хочу с тобой разговаривать, - ответила Хенси, стараясь максимально чётко выговаривать слова, - тебе такое в голову не пришло, так ведь?

- Слушай сюда. – внезапно сменив тон, прошипел Эдвард. Он сжал в кулаке ворот её куртки и притянул к себе, заставляя девушку встать на носочки. – Слушай сюда, - повторил парень, - если у меня будут проблемы после разговора с отцом, то у тебя тоже будут проблемы, я тебе их устрою.

- Келли, я не виновата, что ты не понимаешь геометрию. – спокойно ответила девушка. Она и сама удивлялась тому спокойствию, что у неё получалось сохранять в столь накаленной атмосфере. – А, если ты продолжишь меня держать, я закричу. Думаешь, это понравится твоему отцу? – девушка подняла бровь, смотря прямо в глаза обидчику. На лице парня сменилась целая гамма эмоций и, несмотря на то, что он был выше её на две головы, Хенси чувствовала себя сейчас выше него.

- Никогда не смей говорить о моём отце. – прошипел парень, его глаза зло сузились.

- Я ничего плохого о нём не сказала. – спокойно ответила Хенси. Она была спокойна потому, что правда и справедливость были на её стороне.

- Я тебя просто предупреждаю, Литтл, если у меня будут проблемы, ты закричишь. – он перевёл взгляд куда-то вдаль и добавил, несмотря на девушку, говоря это словно самому себе. – Закричишь, но никто тебя не услышит…

Хенси больше всего хотелось назвать его больным психом и убежать, но она сдержалась, потому что знала, что, вопреки своей правоте и страху Эдварда перед отцом, не стоит его злить.

- Даю тебе последний шанс исправиться, Литтл, проси прощения. – он сильнее сжал её плечо и посмотрел в глаза.

- Эдвард, уверяю тебя, если я узнаю, что тебя наказали за что-то, в чём виновата я и невиновен ты, я непременно извинюсь перед тобой, я на колени встану. – парень сально ухмыльнулся, но девушка продолжила, медленно разжимая его пальцы на своём плече. – Но сейчас я ни в чём перед тобой не виновата, так что, извини, но извиняться я не буду. И, да, - она улыбнулась, - извини за каламбур. – парень открыл и снова закрыл рот, багровея, как варёный рак. – Приятно было поболтать, до завтра.

Легко махнув рукой, девушка поправила сумку и ровным шагом направилась к воротам школы. На её лице играла победная улыбка, потому что она во второй раз за день смогла дать отпор этому наглому мальчишке. Хенси не могла не гордиться тем, что ей удавалось защищать себя и свою честь, потому что, не умей она постоять за себя, её бы уже давно растоптали эти избалованные, но очень дружные дети. Они считали её хуже себя просто потому, что её семья не обладала тем же статусом, что и их семьи. И Хенси постоянно приходилось доказывать, что она не хуже их, потому что, она знала, что она не хуже, несмотря на то, что у неё нет телефона последней модели, автомобиля с водителем или бриллиантов на циферблате часов.

Глава 4

Несмотря на мелкий дождь, который застал Хенси на пороге дома и заставил жаться под навес крыльца, девушка была в приподнятом настроении. За время, проведенное в ожидании матери, она успела сделать домашнее задание по геометрии на завтра и написать наброски будущего ЭССЕ по литературе на пятницу, так что, вечер у неё получался практически свободным. Практически, потому что было ещё задание по иностранному языку и работа по дому, которую она обещала сделать матери ещё три дня назад.

Нельзя сказать, что Хенси была неряшливой или не любила убираться – ей просто было лень это делать. Девушка не считала подержание порядка в доме таким важным атрибутом успеха, чтобы проводить часы напролёт с тряпкой и шваброй, но и в запустение свою комнату она не приводила. Можно сказать, что уборка – единственное дело, в котором Хенси не проявляла своего перфекционизма.

Звук подъезжающего автомобиля заставил Хенси поднять голову. Дверь приглушённо-зелёного универсала открылась и из автомобиля появилась мать Хенси. Завидев дочь, родительница приветственно помахала рукой и улыбнулась, девушка ответила матери лёгкой улыбкой и кивком.

- Надеюсь, ты не долго меня ждала? – спросила женщина, ища в кармане куртки ключи.

- На самом деле, достаточно долго… - пожала плечами Хенси. Мать открыла дверь и виноватым взглядом посмотрела на дочь.

- Прости меня, дорогая. – женщина протянула руку и погладила дочь по щеке, убрала волосы с лица. – Меня задержали несколько дольше, чем я думала…

- Мам, - девушка улыбнулась матери и взяла её за руку, - не нужно извиняться, ты совсем не виновата, слышишь? – мать неуверенно улыбнулась. – Нас просто отпустили с последнего урока, потому что учительница опять болеет. – девушка вновь пожала плечами и прошла в дом, сняла подмоченную дождём куртку.

- Миссис Бабкок?

- Мисс, - поправляет мать Хенси, - она с прошлого сентября снова мисс.

- Точно, дорогая, всё время забываю…

- Ты и не обязана помнить.

- А ты не знаешь, - раскладывая немногочисленные продукты в холодильнике, спросила женщина, - у неё что-нибудь серьёзное? Она стала так часто болеть…

- Ну, да, серьёзное… - неопределенно ответила девушка, смотря перед собой.

- Ты имеешь в виду что-то конкретное? – обеспокоено спросила женщина. Симона всегда была очень сердобольной и излишне эмоциональной, что беспокоило Хенси и потому она предпочитала беречь мать от негативных новостей.

- Что-то конкретное… - вновь неопределенно сказала девушка.

- И что же?

- Это всего лишь наши догадки, и тебе они не понравятся…

- Ты меня пугаешь…

- Мама, - девушка улыбнулась и взяла мать за руку, - мы думаем, что мисс Бабкок снова ушла в запой.

- Куда?

- В запой. Я же говорила, что тебе не понравится.

- А почему ты так думаешь?

- На самом деле, это не моя идея. – девушка сложила руки на груди и присела на край тумбочки. – Это предположение Морица, но я тоже чувствовала от неё запах алкоголя, так что, вполне может быть, что он прав. – женщина покачала головой, но не стала ничего отвечать. Она решила оставить грехи учительницы на её совести.

- Хенси, ты будешь обедать?

- Эм… - девушка ненадолго задумалась, прикусывая губу. – Да, пожалуй. Я прилично проголодалась.

- Ты не против, если я пообедаю с тобой?

- Конечно, нет, мам, - воскликнула девушка, - как ты могла такое подумать?

- В последнее время ты несколько отдалилась от нас…

- В последнее время?

- Последний год. – уточнила мать, кладя руки на стол и нервно заламывая пальцы. – Нам с Макеем бы очень хотелось, чтобы ты была искренней с нами, как и прежде. Мне бы этого очень хотелось… Хенси, ты же знаешь, что всё-всё можешь нам рассказать, и мы поймём.

- Я знаю, мам. – девушка благодарно улыбнулась. – Но ты же сама знаешь, что есть такое, что лучше переживать в одиночестве.

- Я надеюсь, что ты не имеешь в виду боль. – в голосе женщины появилась какая-то непривычная сталь. – Хенси, просто знай, что, если кто-то причинит тебе боль, этот человек, кто бы он не был, он за это заплатит, мы с Макеем никогда тебя не бросим.

- Спасибо, мам. – девушка пересела на соседний с матерью стул и взяла её за руку. – Я знаю это, и я всегда буду благодарна вам за это и за всё остальное. Знайте, вы – лучшие! – девушка улыбнулась и мать ответила такой же улыбкой. – А это… Это совсем не боль, а всего лишь, всего лишь… - отчего-то Хенси не удалось закончить свою фразу, хотя она никогда не лезла за словом в карман.

- Всего лишь любовь. – улыбнулась мать, вздохнув. – Не нужно недооценивать это первое чувство, оно может быть сильнее всего прочего. Но помни, дорогая, что тебе нужно быть осторожной в этом чувстве и не быть слепо доверчивой, чтобы тебе не причинили боль.

- Мам, не волнуйся, я не глупая, – фыркнула девушка, - я никому не позволю обвести себя вокруг пальца хотя бы потому, что я буду знать, как вы будете переживать за меня.

- Ты у меня умница, Хенси, но я не совсем это имела в виду… Дорогая, не нужно во всём видеть подвох, не стоит каждого отталкивать, но и подпускать к себе всякого не стоит. Это очень сложно, этому нужно долго учиться…

- А мне кажется, что у меня это отлично получается. – девушка гордо улыбнулась и сложила руки на груди. – Может быть, я – вундеркинд? А что, не в математике, так по жизни! – звонкий смех матери и дочери заполнил помещение кухни. – Ну, что, мы будем обедать или нет? – отсмеявшись, спросила Хенси.

- Конечно, но… - женщина размяла шею и посмотрела на дочь. – Но, если быть откровенной, то мне так лень готовить…

- Я это знаю, мам. – кивнула девушка и встала, направляясь к холодильнику. Открыв морозильную камеру, девушка достала оттуда покрытую изморозью упаковку и, захлопнув дверцу, помахала полуфабрикатом перед матерью. – Именно поэтому у нас на обед… - девушка сделала паузу, читая надпись на упаковке. – У нас на обед лазанья с грибами, как тебе эта идея?

- Это одна из лучших твоих идей. – рассмеялась мать, подмигивая дочери и откидываясь на спинку стула.

- Осталось разобраться, как превратить этот кусок льда в ароматное и изысканное блюдо, которое обещает надпись на упаковке. – девушка вертела в руках коробку и, найдя инструкцию по приготовлению, начала читать. – Так… Достаньте лазанью из коробки и, не освобождая её от защитной плёнки, поместите в духовой шкаф на двадцать минут. Готовьте при температуре 200 градусов. Отлично! – разорвав картонную упаковку, девушка выставила температуру в духовом шкафу и сунула туда полуфабрикат.

Несмотря на то, что на произведение кулинарного искусства лазанья из магазина не тянула, но производители не обманули своих покупателей в том, что она невероятно ароматна и вполне себе вкусна. Съев всё до последней крошки, Хенси и её мать приготовили себе по порции ароматного кофе, к которому «совершенно случайно» нашлись завалявшиеся в холодильнике сладости.

Симона уже уплетала второй кусок торта, который был куплен пять дней назад, но казался вполне свежим, Хенси же ограничилась одним куском, лениво и со знанием дела размазывая густой крем по тарелке.

- Сейчас бы ещё и вздремнуть… - мечтательно произнесла Симона, прикрывая глаза и потягиваясь, совсем, как маленькая девочка.

- А в чём проблема, мам? – беззаботно спросила Хенси, облизывая ложку от крема.

- Никакой проблемы, - устало улыбнулась мать, - но не думаю, что Макей будет счастлив прийти домой и застать на столе – ничего.

- Я могу тебе помочь, - предложила девушка, - или даже сделать всё сама. Не факт, что я не отравлю отца, но я честно буду стараться.

- Это меня и пугает, - рассмеялась мать.

- Но я буду стараться! – девушка наиграно надула губы и отвернулась.

- Постарайся лучше наверху. – Хенси вновь повернулась к матери и вопросительно подняла брови. Мать поспешила пояснить. – С тебя уборка, Хенси, надеюсь, ты ещё помнишь об этом.

- Я бы хотела изобразить амнезию, но что-то мне подсказывает, что этот номер не пройдёт…

- Правильно думаешь, - кивнула мать. – Кстати, я бы посоветовала тебе начать прямо сейчас или же в ближайшее время.

- К чему такая спешка? – мать не ответила и кивком указала на часы на микроволновой печи. – Серьёзно? – Хенси не поверила своим глазам. – Уже полседьмого?

- И себе бы я посоветовала не затягивать с ужином… - словно не слыша дочь, добавила Симона.

- Ладно, мам, - девушка встала из-за стола и привычно задвинула стул, взяла посуду, - я пойду тогда убираться.

- Да, Хенси, иди, я тоже сейчас начну. Ты будешь ужинать?

- Сомневаюсь, что после этого, - девушка указала на пустые тарелки из-под лазаньи и торта, - я успею проголодаться до следующего утра.

- Хорошо, - женщина кивнула, - но если вдруг захочешь, возьмёшь, я буду готовить несколько порций.

- Да, мам, спасибо. – девушка подошла к матери и обняла, поцеловала в щёку. – Я тебя очень люблю.

- И я тебя, Хенси. – женщина искренне улыбнулась. – Ты моё самое дорогое солнце. – ещё раз прижавшись губами к щеке матери, девушка отпустила родительницу и пошла к лестнице.

Семья Литтлов жила в небольшом двухэтажном домике, который включал в себя две спальни и ванную на втором этаже, просторную гостиную, кухню и вторую ванную комнату на первом этаже.

Зайдя в ванную комнату, где хранился весь уборочный инвентарь, девушка остановилась перед большим зеркалом, вздохнула и медленно собрала волосы в хвост, перетягивая его резинкой. Достав из специального стенного шкафчика швабру, тряпку и ведро, девушка ногой захлопнула его дверцу и потащила всё это в сторону своей комнаты.

Размешав в ведре моющий раствор, Хенси пару раз окунула в него швабру, как могла, отжала её и плюхнула на пол, с усилием проводя по ламинатному полу и оставляя на нём мокрые дорожки.

Занятия уборкой всё ещё не нравились девушке, но сейчас, вымыв уже почти всю комнату, она несколько втянулась и даже стала что-то тихо напевать себе под нос, водя уже практически сухой шваброй по полу.

После пола, девушка принялась за уничтожение пыли, которая каким-то неведомым образом, всегда скапливалась на её столе ощутимым слоем. Наверное, это происходило из-за того, что над столом было расположено окно, которое часто было открыто, и через него в комнату залетала грязь и пыль с улицы.

Протерев стол, подоконник и окна, девушка вновь смочила тряпку, промыла её, и протёрла фотографии в рамках, висящие на стенах её комнаты. Этих картинок жизни было не так много, но каждая из них воскрешала внутри что-то тёплое.

«Этим летом мы непременно съездим на отдых и сделаем там кучу новых фотографий» - подумала девушка, насухо вытирая стекло фото-рамки и улыбаясь самой себе, только маленькой и со сгоревшим носом, на фотографии.

Покончив с уборкой в своей комнате, девушка направилась дальше, останавливаясь в дверях и окидывая пространство придирчивым взглядом. Не сказать, что всё в комнате начало сиять, но выглядело помещение вполне прилично и полностью удовлетворяло запросы Хенси. Довольно кивнув сама себе, девушка двинулась дальше.

После уборки в родительской спальне и коридоре, связывающем жилые комнаты, девушка вернула инвентарь в ванную, промыла его и, скинув одежду, сама полезла в душ.

Как-то незаметно стрелки часов приблизились к отметке в десять часов вечера, внизу уже давно болтали родители, а Хенси радовалась тому факту, что на ней лежит обязанность по уборке только второго этажа. Отжав мокрые волосы и откинув их на спину, девушка обернулась полотенцем и пошла в комнату, оставляя на свежевымытом полу мокрые следы. Несмотря на то, что её ноги были чисты, внутри срабатывал какой-то рефлекс, заставляющий девушку идти на носочках, едва касаясь пола.

Добравшись до комнаты и закрыв дверь, девушка включила компьютер и села за стол, прикрывая глаза и терпеливо ожидая, пока старенькая машина включиться. Зайдя на почту, она тут же заметила звоночек-оповещение. Кликнув на него, девушке открылось письмо от её любимой подруги, что, к сожалению, была так далеко сейчас.

Глава 5

«… В общем, Кристина, особо ничего не изменилось: учителя так же нудят, солнце светит, но не так часто, как хотелось бы, вот только тебя нет рядом… Кристина, помнишь, как мы устраивали с тобой наши традиционные вечера с мороженым? У тебя было шоколадное, у меня вишнёвое, а потом нам надоедал собственный выбор и мы менялись, вмешивая в вишню шоколад и наоборот. Было весело. Мне этого не хватает. Недавно я попробовала устроить такой же вечер с мамой, было прикольно, но это не совсем то.

Я рада, что у тебя там появились друзья, честно рада. Эта твоя подруга очень интересная и хорошая, судя по твоим письмам. Извини, я всё время забываю, как её зовут…

А ещё я посмотрела тот фильм, про который ты говорила. Если честно, мне он совсем не понравился. А ты посмотрела тот сериал, который я тебе советовала, а то ты не написала об этом?

… Когда я садилась писать, мне хотелось сказать так много и, наверное, много и получилось, но это такая дешёвая поделка нашего общения – эти письма. Я хочу поговорить с тобой вживую, и я очень рада тому, что ты собираешься в Штутгарт летом. Только обязательно напиши мне хотя бы за месяц дату приезда, чтобы она не совпала с нашим семейным отпуском. Да, Кристина, спустя три года зависания в городе, мы наконец-то выберемся на море! Я уже представляю себе это: пляж, палящее солнце, поющее море и сладкие коктейли с цветными соломинками и зонтиками, ммм…

Маме это действительно нужно, она часто грустит после увольнения, да и мне лишним не будет – впереди выпускной класс, едва ли удастся расслабиться в новом учебном году. Да и не хочу я расслабляться, ты же знаешь, что я очень хочу поступить в медицинский, и ты знаешь, я – упорная =).

В общем, дорогая подруга, всё хорошо, жаловаться не буду, а буду ждать твоего ответа и информации о дате твоего приезда.

Не забывай обо мне.

Хенси».

Девушка отправила письмо, пару минут устало просмотрела на монитор и, выйдя из почты, нажала на кнопку отключения питания компьютера. Немного подумав, старенькая машина низко и тихо погудела и отключилась, оставляя девушку в темноте, потому что белый монитор был единственным источником света в комнате. Была у Хенси такая привычка – работать или развлекаться за компьютером без света, и даже резь в глазах не останавливала девушку.

Смотря в темноту погасшего монитора и думая о чём-то своём, девушка не услышала, как за её спиной тихо открылась дверь. Щелчок выключателя и возглас матери вывели Хенси из некого подобия транса.

- Хенси, господи, - мать схватилась за сердце, - ты чего меня пушаешь? – сощурившись от слишком яркого после тьмы света, девушка обернулась к матери.

- А ты не пугайся, мам. – она улыбнулась. – В конце концов, не чудище же здесь тебя поджидает, во тьме.

- А вдруг? – девушка улыбнулась и покачала головой. – Как же монстры под кроватью? – женщина тоже мягко улыбнулась и, прикрыв дверь, села на край кровати.

Приложив палец к губам и, кивнув матери, девушка медленно опустилась на колени и подняла длинное покрывало, свисающее почти до самого пола.

- Ау, монстры? – позвала Хенси, говоря в подкроватную темноту. – Выходите, вас раскусили. Ау, вы где там? – для пущей уверенности, девушка засунула под кровать голову, а после руку, шаря по пыльному полу. – Сбежали… - растерянно произнесла она и вынырнула из-под кровати, фыркнув от пыли. – Всё, мам, не бойся, монстров там больше нет, теперь это полностью моя личная комната.

- Никаких монстров, - с улыбкой произнесла женщина и встала, подходя к дочери, - только мой маленький чёртик. – Симона наклонилась и поцеловала дочь в лоб, на что последняя смешно наморщила нос.

- У вас тут тайная вечеря? – раздался голос отца семейства, чья голова всунулась в комнату и смешливо улыбалась.

- Почти, - вздохнула Хенси, садясь на кровать. – Только свергали мы не Иисуса, а прогоняли монстров. Кстати, миссия выполнена блистательно.

- Я горжусь вами, сержант! – ответил Макей, продолжая улыбаться и входя в комнату уже полностью.

- Благодарю вас, генерал. – Хенси вскинула руку к виску, отдавая честь. – Миссия по поимке особо опасных подкроватных монстров, которые пугали прекрасную Симону, выполнена, и, мне кажется, пришло время поговорить о моём повешении…

- Что вы имеете в виду, сержант Хенси?

- Я полагаю, что я доросла до капитана. – серьёзным тоном ответила Хенси.

- До капитана? Хм… - мужчина задумчиво потёр подбородок и обошёл дочь со всех сторон. Девушка смирно стояла, как на параде, высоко подняв подбородок. – Сержант Хенси, думаю, вы совершенно правы. Вы достойны звания капитана и я сочту за честь, ввести вас в него немедленно. Отныне, вы – Хенси Литтл, больше не сержант, вы – капитан. Это большая почесть, но и огромная ответственность, носите это звание достойно.

- Служу нашей семье! – гордо крикнула Хенси, вскинув руку к виску. – Когда я могу приступать к заданиям?

- Хм… - мужчина вновь задумался, глянув на часы, и почесал затылок. – С завтрашнего дня, капитан, вы можете приступать к заданиям.

- Есть!

- Я не закончил, капитан.

- Прошу прощения.

- Сейчас у вас не менее важная миссия, капитан. – Хенси сделала шаг вперёд, с готовностью внимая словам отчима. – Сейчас вам предстоит отправиться на миссию, под кодовым названием: «Кровать», вам нужно забраться в мягкие перины, которые не каждого пощадили и отпустили из своих цепких рук, и проспать там не менее восьми часов, чтобы завтра быть полной жизненных сил и не уступать в красоте моей любимой жене. – на последнем слове мужчина сел на кровать и поцеловал Симону в щёку. Женщина зарделась от таких слов.

- Есть, генерал. – вновь ответила Хенси. – Когда я могу приступать?

- Немедленно, капитан. – кивнул мужчина, обнимая супругу за плечи. – А я, пока вы заняты новой миссией, позабочусь о заложнике подкроватного монстра, освобожденного вами.

- Спешу исполнить приказ! – отчеканила девушка и резко, по-армейски, развернувшись, направилась к двери. – Спокойной ночи, Макей, - на мгновение выйдя из образа, звонко сказала Хенси, чмокая отчима в щёку, - спокойной ночи, мама. – мать тоже получила свою порцию поцелуев, после чего, вернувшись в образ бравого капитана, Хенси промаршевала в сторону ванной комнаты, чтобы почистить зубы и незамедлительно исполнить приказ начальства.

Такие игры в матёрого генерала и бесстрашного сержанта придумал отчим Хенси, когда та была ещё маленькой. Развод родителей не прошёл бесследно для её психики и девочка начала бояться темноты и монстров, прячущихся под кроватью/в шкафу/за шторой. Когда Макей вошёл в их семью, Хенси было семь и из-за постоянных страхов, у неё случались истерики.

Один раз сводив девочку к детскому психологу, мужчина расценил поведение специалиста, как неквалифицированное и решил сам заняться спасением почти дочери. Он придумал отдел полиции по борьбе со страхами и предложил девочке стать его почётным служащим. Смотря на монстров и страшные тени уже не как маленькая беззащитная девочка, а как бравый служитель закона и порядка, малышка быстро справилась со своими ночными страхами. Не прошло и двух недель, как девочка уже могла зайти в одиночку в любое тёмное помещение, совершенно ничего не боясь. Отсутствие страха темноты со временем переросло в любовь к ней и осталось и по сей день, точно так же, как и любовь к этой игре.

Несмотря на то, что Хенси было уже давно не семь, а вот-вот должно было исполниться семнадцать, она никогда не отказывалась от новой порции игры, в которой она непременно побеждала все страхи и всех монстров, выходя героем и победителем. Эта игра, несмотря на всю свою кажущуюся простоту и детскость, научила Хенси одному очень важному – тому, что никогда нельзя бояться посмотреть страху в глаза, потому что после этого он утратит свою власть над ней и они смогут сражаться на равных.

- Спасибо тебе, Макей. - прошептала девушка, глядя в зеркало и всё ещё улыбаясь от недавней игры. – Я очень рада, что ты пришёл в нашу семью и стал её частью.

Быстро утерев воду с лица, девушка выключила свет в ванной комнате и тихо вернулась в свою спальню. Мать Хенси оставила свет включенным, потому что она, в отличии от дочери, до сих пор насторожено относилась к вязкой тьме, что накрывала дом каждую ночь.

Улыбнувшись своим мыслям, девушка быстро переоделась в пижаму и легла в постель. Какое-то время она ещё рассматривала потолок, который казался таким далёким, сонно зевнула и прикрыла глаза. На губах её всё ещё блуждала лёгкая улыбка, а в голове крутились мысли:

- Наверное, мне стоит чаще благодарить небо за то, что я имею… - девушка вновь зевнула и потянулась, выпуская руки на холод комнаты и тут же пряча их обратно в тепло одеяла. – Ещё бы первые уроки официально перенесли хотя бы на десять утра…

Глава 6

Неделя пролетела незаметно, и вот уже к горожанам подкралась пятница, что дышала в затылок и игриво шептала на ушко: «ты так устал за эту неделю, брось это, не работай сегодня, иди в бар, отдохни». Кто-то слушал этот лживый голосок и, махнув на работу рукой, считал часы до конца рабочей смены, кто-то, кто был менее привязан к расписанию, не дождавшись обеда достал бутылочку пива или чего покрепче, кто-то не хотел веселиться и развлекаться, тихо мечтая о любимой постели и десятичасовом сне, кто-то, вопреки усталости и игривому солнцу, что заглядывало в окна и манило, пытался работать или учиться.

К последним и принадлежала Хенси. Девушка усердно вдумывалась в условия задачи из контрольной по геометрии. Глаза периодически закрывались – она вновь допоздна просидела в интернете – по ним било слишком яркое солнце, заставляя жмуриться и периодически закрывать глаза, всего на мгновение, чтобы не заснуть.

- У вас осталось пятнадцать минут. – напомнила преподавательница, внимательно следящая за тем, чтобы никто не списывал.

Эта черта – крайняя принципиальность, всегда поражала и восхищала Хенси в миссис Франклин. Женщине было всё равно: сын ты президента или дворника, ты получишь то, что реально заслужишь своими знаниями. Может быть, про сына президента были только догадки, но несколько лет назад эту школу закончил сын мэра, и никаких поблажек ему не было, что возмущало и одновременно заставляло чувствовать уважение его отца.

И никакие уловки на миссис Франклин также не действовали, чего только не придумывали предприимчивые ученики, свидетелем чего только не становилась Хенси: угрозы с криками: «да вы знаете, кто мой отец?!», мольбы, слёзы, липовые справки, один особо креативный парень из класса на год старше однажды изобразил приступ эпилепсии, чтобы не писать контрольную. Но итог у всех этих ухищрений был один – женщине было всё равно. Она не держала обиды, и, если ты, вопреки своему поведению, знал предмет хорошо, она и оценивала ученика соответственно, но, если ты был, как говорят, дубом, то ты мог принести хоть справку о собственной смерти и ничего не добиться.

- Пятнадцать минут… - Хенси едва слышно повторила слова учительницы и подняла на женщину глаза, после чего вновь уставилась в тетрадь.

Все задачи она давно решила – не факт, что правильно, но решила, вот только чертёж к последней у девушки никак не получался ровным. Вместо прямоугольного на Хенси с немым укором смотрел разносторонний треугольник, что доводило девушку до белого каления. Разница была не такой уж и заметной, и миссис Франклин могла даже закрыть на это глаза, но перфекционизм не позволял девушке оставить всё так, как было.

Очередной раз с нажимом проведя ластиком по уже затёртому листу, девушка взяла линейку и принялась чертить заново, высунув от усердия кончик языка. Почти, почти…

- Чёрт! – вырвалось из уст девушки и она испуганно подняла глаза на учительницу, боясь того, что она могла услышать. Но миссис Франклин продолжала сверлить взглядом Томаса, который осторожно списывал со шпаргалки, ещё не зная, что его коварный план уже ничего не стоит.

Хенси тяжело вздохнула и вновь опустила глаза в тетрадь, устало смотря на своё убогое творение, как она сама его окрестила. Погрешность в чертеже была всего в пару миллиметров, и это бесило девушку больше всего. В её голове не укладывалось, как она может решить все задачи и не мочь начертить какой-то там треугольник?

- Если ты вчера легла спать, как сказала отцу, а не смотрела до трёх сериал, ты бы выспалась и легко справилась с этой задачей. – язвительно и нравоучительно подмечал внутренний голос, после чего девушка начинала злиться ещё больше, но уже на себя, а не многострадальный треугольник.

«Всё, последний раз перечерчиваю и, если не получится, оставлю, как есть» - подумала Хенси и начала в который раз стирать рисунок. Время поджимало и Хенси буквально слышала бег невидимых стрелок, который приближал конец урока. Девушке казалось, что от напряжения она вспотела, но усилия приносили свои плоды – треугольник получался правильной формы, осталось только довести последнюю линию до конца, завершив фигуру.

Грани фигуры сомкнулись и, победно улыбнувшись, девушка отложила линейку с карандашом и повернула голову в сторону Морица, но вместо него она столкнулась взглядом с Эдвардом, который молча и напряжённо смотрела на неё, испепеляя глазами.

На мгновение выдав мимикой своё недоумение, девушка взяла себя в руки и отвернулась, опуская глаза на свои старенькие часы с потрепанным ремнём. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, вот-вот…

Громкий перезвон заставил некоторых учеников облегчённо вздохнуть, а некоторых – тихо застонать, потому что они не успели закончить.

- Сдаём тетради. – сказала миссис Франклин и вернулась к своему столу, указывая пальцем на его край. – Не задерживайте время, несколько секунд ничем вам не помогут.

Вставая из-за стола, Хенси боковым зрением заметила то, как скривился Мориц в ответ на слова женщины. Оставив работу на столе учительницы, девушка вернулась к своей парте и, не поднимая головы, начала собирать вещи. Когда девушка закончила, класс был уже полупустым. Первым извечно уходил Мориц и его друзья, потому что, школа и уроки их мало интересовала, их будущее было уже устроено и сулило только хорошее, да и не хотелось им думать о каком-то там завтрашнем дне, они предпочитали наслаждаться настоящим.

- Миссис Франклин, - сказала девушка, подходя к учительнице и поправляя сумку на плече, - я спросила родителей, они смогут прийти на собрание.

- Это прекрасно, Хенси, спасибо. – кивнула женщина, едва заметно улыбнувшись одними уголками губ.

- Я пойду? – на всякий случай спросила девушка.

- Да, Хенси, иди, у меня нет причин, чтобы тебя задерживать.

- До свидания. – кивнула девушка, покидая класс.

Геометрия была предпоследним уроком и оставалось пережить ещё каких-то сорок пять минут, после чего можно будет отправиться домой и окунуться в долгожданные выходные.

Поправив сумку, девушка ускорила шаг. Следующим уроком была физкультура и опаздывать туда было по крайней мере рискованным. Почти добежав до спортивного зала, Хенси остановилась и посмотрела в окно. Её внимание привлекло существенно сократившееся количество света, что проникало в коридор. Как оказалось, за те недолгие минуты, что Хенси не следила за улицей, солнце успело обидеться на игнорировавших его учеников и скрыться за тучей, которая с каждым мгновением становилась всё более тёмной и угрожающей. Где-то вдалеке прогремел первый гром, который сулил долгий ливень, за спиной Хенси послышались какие-то торопливые шаги и её толкнули в плечо.

От удара девушка покачнулась, сумка слетела с её плеча и упала на пол, раскрываясь и вываливая всё своё содержимое. Очень спешащий паренёк на три класса младше Хенси торопливо промямлил слова извинений, поднял сумку и сунул её в руки девушке, исчезая затем в дверях запасного выхода.

Девушка поджала губы и медленно опустилась на корточки, собирая рассыпанное содержимое сумки. Вновь прогремел гром, только уже ближе и раскатистее, создавалось такое чувство, будто гроза шагает по крышам домов, подобно невидимому исполину, подкрадываясь к девушке и желая обрушить на неё свой гнев, подобно удару сковороды по голове.

В третий раз покачнувшись и раскинув руки, для сохранения равновесия, девушка плюнула и опустилась на колени, уже ползком собирая рассыпанные по всему коридору предметы. Как подумала сама Хенси: всё равно брюки запачкаются в грязи, что принесёт ливень, нет смысла их беречь сейчас.

Ползая по углам коридора, девушка удивлялась тому, как же от одного маленького удара предметы могут разлететься так далеко? День начинал складываться не в ёе пользу, но Хенси старалась смотреть на всё рассудительно и не впадать в уныние. Заведя руку за спину, она поправила кофту, что задралась, оголив поясницу.

Ползая в поисках рассыпавшихся школьных принадлежностей, девушка не заметила, как открылась дверь раздевалки и из неё вышли двое, не услышала, как они подошли к ней. Она заметила чужое присутствие только тогда, когда потянулась к ластику, но его накрыла чья-то нога, обутая в белый кроссовок.

К сожалению, Хенси прекрасно узнала эту обувь и сразу поняла, кому она принадлежит. Не поднимая головы, девушка выждала пару секунд, давая себе время на то, чтобы придумать план действий.

- Вы что-то хотели? – ровным тоном спросила девушка, поднимая взгляд.

Перед ней стояли «любимые» одноклассники – Эдвард и Том. Том, одетый в ярко-зелёные спортивные штаны большого размера и огромную футболку был похож сейчас на героя фильма про малолетних мафиози. Толстый хвост их пшеничного цвета дред, собранных широкой толстой резинкой, и прищур зелёных, выражающих презрение, глаз только дополняли образ. Именно он и стоял на ластике. Эдвард же, который всегда отличался любовью к дорогим брендовым вещам, был одет в чёрную футболку, обтягивающую подтянутое тело, и серые штаны из какой-то особой ткани, что лоснилась даже в свете тусклого коридора. Руки Эдварда были сложены на груди, а сам парень слегка склонил голову вперёд и выглядел чернее тучи.

Что-то подсказывало Хенси, что разговор едва ли получится дружеским, но пасовать было не в её стиле. Вздохнув, девушка встала с четверенек, вставая на колени, и не сильно толкнула тогу Томаса.

- Ногу убери. – спокойно сказала она. – Если ты не видел, ты стоишь на моём ластике.

- Видел. – таким же спокойным тоном ответил парень и ухмыльнулся.

- Тогда, в чём проблема? – немногословность парней начинала злить девушку, к тому же, она не хотела опаздывать, а они её задерживали.

- В том, Литтл, - подал голос Эдвард, - что ты не сдержала обещания…

- Обещания? – неподдельно удивилась девушка. – Если бы я тебе что-то пообещала, я бы точно запомнила, потому что… - девушка наигранно задумалась. – Потому что такое может случиться только… никогда. – улыбнувшись одними губами, девушка посмотрела на парней. – Вы меня задерживаете. Том, убери ногу и я пойду.

- Нет. – так же односложно ответил Томас. – У нас к тебе долгий разговор, ну, или не долгий, как получится. – парень посмотрел на друга и усмехнулся.

- Ты, Литтл, - вновь заговорил Эдвард, - стала причиной моей двойки во вторник, и ты должна была исправить положение, решив мне контрольную, но ты этого не сделала.

Девушка издала непонятный звук и рассмеялась, вызвав непонимающий взгляд парней, в глазах которых начал закипать гнев, черня их цвет.

- Простите, мальчики, - отсмеявшись, сказала Хенси, - но вы – идиоты. Даже, если бы я хотела тебе помочь, Эдвард, я бы не смогла этого сделать. Тебе ли не знать, как пристально за этим следит миссис Франклин?

Томас переступил на месте, освобождая ластик от плена своей ноги. Воспользовавшись этим, Хенси быстро взяла его и бросила в сумку.

- Извините, но мне пора, не хочу опаздывать. И вам не советую. – сказала девушка, вставая и подбирая свою сумку.

Но уйти у неё не получилось. Зло сверкнув глазами, Эдвард, подобно коршуну, налетел на девушку, рывком сбивая её к стене и больно ударяя бёдрами о край подоконника. Опешив от такого, Хенси запоздало шикнула от боли и ударила нападающего по плечам.

- Пусти, придурок! – достаточно громко, но не крича потребовала она. – Ты совсем с ума сошёл?!

- Я тебя предупреждал, - делая большие паузы между словами и склоняясь к лицу девушки, сказал парень, - если из-за тебя у меня будут проблемы, ты сухой тоже не выйдешь, понятно?

- Я ни в чём перед тобой не виновата, - повторила Хенси в, казалось, сотый раз, - ты получил то, что заслужил. Хочешь хорошие оценки – учи.

Лицо парня перекосилось от злости и он, схватив девушку за плечи, прижал её к стене, вжимая лопатками в холодный камень.

- Отпусти меня, - выше обычного потребовала девушка, - это уже не смешно! Мне больно!

- А будет больнее… - прищурившись, ответил парень.

Она испуганно посмотрела на него, потом на Тома, глаза которого казались сейчас чёрными и смеялись над ней.

- Отпусти меня… - вновь потребовала девушка, но окончание фразы сорвалось и затерялось в холодных стенах пустого коридора.

Эдвард, одним рывком отлепив девушку от стены, толкнул её на середину коридора, не отпуская её рук.

- Прощения проси, Литтл. – тоном маньяка потребовал Эдвард.

Одарив обидчика взглядом, полным недоумения, девушка всеми силами пыталась не показать того, что она прекрасно понимает плачевность своего положения.

- Проси прощения. – повторил Эдвард, делая длинные паузы между словами и сильнее сжимая её запястья, слегка выкручивая их.

- Придурок! – крикнула девушка, пытаясь не заскулить от боли.

- Не играй, Литтл, лучше сделай то, что просят.

- Ты обкуренный что ли? – в недоумении воскликнула девушка, судорожно обдумывая план побега. Она знала, что они не сделают с ней ничего по-настоящему страшного или жестокого, но вот поиздеваться могут запросто, а ей совершенно не хотелось становиться героиней их нового рассказа, которым они будут хвалиться перед остальными, и ролика в интернете с названием, вроде «жесть, смотреть всем, девушка моет голову в унитазе». Они не маньяки, но фантазия у них богатая, в этом за годы совместного обучения Хенси убедилась не раз.

- Проси прощения, Литтл. – в который раз повторил Эдвард, перемещая одну руку на плечо девушке.

- Ага, - задорно поддакнул Том, - на коленях!

Прежде, чем Хенси успела возмутиться или даже обернуться, на её плечо легла большая ладонь Томаса и с силой надавила, толкая вниз.

Она всегда знала, что Томас её, мягко говоря, недолюбливает и презирает, не считая за человека, но чтобы так… Нет, не бывать этому! Хенси не из тех, кого можно поставить на колени.

Девушка вцепилась пальцами свободной руки в ладонь Тома, пытаясь убрать её, но на её плечи опустилась и вторая его рука, толкая сильнее. С трудом, но девушка устояла. Большие ладони парня легли на её плечи удобнее и, сжав, толкнули вниз так, что у Хенси заныли ключицы.

Желая уберечь хрупкие кости от перелома, мозг подал сигнал коленям, заставляя их подогнуться, девушка упала на колени, под весёлый смех Томаса. Падая, девушка уткнулась носом в серые штаны Эдварда и поморщилась, показывая своё отвращение.

Она хотела встать, но на её плечо вновь легла ладонь вездесущего Тома, не позволяя ей подняться. Ситуация накалялась и складывалась для Хенси всё хуже и хуже с каждой минутой, в голове девушки уже пронеслось не менее полусотни разносортных издевательств-приколов, что могут сотворить с ней одноклассники.

Когда она подняла голову, чтобы посмотреть в глаза виновнику торжества, рука Томаса переместилась на шею девушки и зарылась в её распущенные волосы, медленно сжимая их у корней. Глаза Хенси округлились, а сбоку послышался голос, который заставил разряды тока пробежать по её телу:

- Эдвард, Том, вы что тут делаете? – спросил Мориц, вышедший из раздевалки в поисках куда-то запропастившихся друзей.

- Воспитательная работа. – ответил Эдвард. – Ты же помнишь, что я тебе про малышку нашу рассказывал? – от этого сального «малышка» Хенси поморщилась, но ничего не сказала, продолжая смиренно стоять на коленях.

- Отпусти её. – попросил, но скорее приказал Мориц – он был негласным лидером в этой компании и мог себе позволить подобное.

- Что? – опешил Эдвард. Том предпочитал отмалчиваться – это не его война. – Ты что, забыл?! Мориц!

- Я сказал, отпусти её. – твёрже повторил Мориц, подходя ближе.

Без лишних слов, Том убрал руку из волос Хенси и её больше ничего не держало.

- Чтобы больше подобного не было. – спокойно сказал Мориц потупившему взгляд Тому и клокочущему, но тоже молчащему Эдварду.

- Из-за неё у меня проблемы, а ты её защищаешь? – спросил Эдвард, пытаясь не кричать.

- Мы с тобой потом об этом поговорим. – спокойно ответил Мориц и наконец посмотрел на Хенси. – Давай, вставай. – он протянул ей ладонь, чтобы помочь встать. Опешив, девушка пару секунд продолжала сидеть и тупо смотреть на протянутую руку, на запястье которой поблёскивали дорогие часы. – Эй, ты меня слышишь? – он улыбнулся и помахал рукой перед её носом.

Сделав над собой усилие, девушка кивнула и ответила:

- Да, слышу.

- Давай руку.

Не веря в происходящее, девушка вложила свою ладонь в его руку. Мягко сжав, Мориц потянул её наверх, помогая встать на ноги. Не зная, что сказать, девушка оглянулась на всё ещё молчащих Эдварда и Тома, а потом мягко кивнула своему неожиданному спасителю.

- Спасибо тебе, Мориц. – наконец выдавила из себя Хенси. – Ты… Ты очень помог мне.

- Пожалуйста, - улыбнулся в ответ парень, - как-никак, столько лет в одном классе учимся… Можно сказать, что это было моим долгом. – от подобных слов щёки девушки вспыхнули огнём, и она в который раз поблагодарила природу за то, что она не краснеет.

- Спасибо. – зачем-то повторила девушка.

- И ещё раз – не за что. – Мориц обернулся на дверь раздевалки, потом бегло глянул на часы. – Иди, сейчас уже будет звонок, а ты ещё не переоделась.

Кивнув, девушка забрала сумку и, посмотрев напоследок на любимого спасителя, скрылась за дверью раздевалки. Кто бы мо подумать, что сам Мориц Трюмпер придёт ей на помощь, когда его друзья захотят поразвлечься? Кто бы мог подумать?

- А, может быть, у нас и могло бы что-нибудь получиться, - думала Хенси, быстро переодеваясь, - может быть, я даже расскажу ему о своих чувствах… Никогда не думала, что он может прийти ко мне на помощь. Я думала, думала… он другой, а он оказался таким хорошим. Точно, это всё: надменность, задиристость, самовлюбленность – лишь маска, которая скрывает его истинное лицо. На самом деле он – другой, наверное, именно поэтому я и полюбила его, я чувствовала это. А даже, если на самом деле он и не очень хороший, то, по крайней мере, он не подлец: он не стал присоединяться к своим дружкам и издеваться над слабой, невиновной девушкой.

Не спеша вернуться в спортзал, тройка парней осталась в коридоре. Томасу, по обыкновению, было просто на всё параллельно, а Эдвард никак не мог остыть.

- Мориц, это что было? – с наездом спросил Эдвард у Морица, который продолжал смотреть на дверь, за которой скрылась Хенси. – Эй, ты меня слышишь?!

- Слышу, - ровным тоном ответил Мориц, - и, если ты перестанешь орать, я тебе кое-что скажу…

- Я не кричу! – криком ответил Эдвард. Мориц обернулся на него, одарив одним из тех взглядов, что могли охладить даже солнце. Парень заметно поутих и уже спокойным тоном спросил. – Что ты хочешь мне сказать? Мориц, ты же понимаешь, что эта девка безнаказанной ушла? – парень говорил спокойно, но внутри у него по-прежнему всё клокотало.

- Я об этом и хотел поговорить. – Мориц жестом показал друзьям, чтобы шли за ним. Выйдя на задний двор, Мориц закурил и, медленно выдохнув дым, продолжил. – Эдвард, Том, вы думаете, что это наказание?

- А что? – спросил Эдвард, зажав в зубах незажжённую сигарету. – Стоять на коленях никому не понравится.

- Это – бред. – отрезал Мориц. – У меня есть план получше. Знаете, эта девчонка меня тоже давно бесит…

Глава 7

Пятничная обида погоды оказалась так сильна, что за два дня выходных солнце не соизволило выглянуть ни на минуту. В пятницу отгремела гроза, оставив не парочку домов без электричества, в субботу, начавшись ещё до рассвета, весь день лил ливень, который поутих только к утру воскресенья, сменившись ещё более неприятным явлением природы – мерным и занудным дождём. Из белёсо-блеклого полотна неба так бесконечно падали остро-холодные капли, и все горожане, видя хмурость небес, понимали, что этот день опять придётся провести по своим домам.

После таких мокрых выходных, солнце, выглянувшее в понедельник утром, показалось людям просто-напросто издёвкой. Идя на работу или спеша на учёбу, каждый считал своим обязательством крепко ругнуться и укоризненно посмотреть на ясное, словно посвежевшее за выходные, солнце.

Об этом же и говорили одноклассники Хенси, изредка поглядывая в окно и закатывая глаза. Особенно сетовали на погоду девушки, которым дождь испортил не только планы, но и причёску.

- … так что, мы перенесли нашу встречу на сегодня, и я очень надеюсь, что она состоится. – Хенси случайно услышала отрывок разговора двух одноклассниц и стала слушать их. Разговор не вызывал в девушке интереса и подслушивать нехорошо, но ей было слишком скучно, чтобы перебирать варианты.

- Понимаю, - лукаво улыбнулась вторая участница диалога, - истосковалась небось?

- Ты не представляешь – как! – эмоционально выдохнула девушка, прикрывая глаза.

Дальше Хенси предпочла не слушать, личная жизнь её одноклассниц не особо интересовала её, даже больше – совершенно не интересовала. Вздохнув, девушка посмотрела в окно и глянула на часы. До начала первого урока было ещё двадцать три минуты, каким-то неведомым образом ей сегодня удалось приехать так рано, что, вместо традиционного марафона по коридору, в надежде не опоздать, ей предстояло почти полчаса ожидания. И, самое интересное, что приехать в такую рань получилось не только у неё – большая часть класса уже была на своих местах, что никак не укладывалось в голове девушки.

В классе не было только Конрада – наверное, он опять заболел – и Морица с компанией. Отсутствие Трюмпера и друзей совершенно не удивляло девушку, скорее, её бы вверг в шок их ранний приезд, который бы точно служил вестником апокалипсиса.

Слегка улыбнувшись своим мыслям, девушка достала плеер и, справившись с извечно запутанными проводами, вдела наушники, закрывая глаза и растворяясь в музыке…

- Хенси? Хенси! – девушка не слышала слов преподавательницы, что уже несколько минут пыталась докричаться до ученицы под смешки и шёпот класса. – Хенси? Мисс Литтл!

Молодая учительница начинала закипать, не столько от того, что ученица спит, несмотря на то, что урок уже начался, её бесило веселье класса по этому поводу и собственное бездействие – слишком мягкая новенькая учительница часто кричала и нервничала, но это не добавляло ей авторитета в глазах учеников, а ей самой не приносило никакого удовольствия. Женщина просто не знала, как правильно себя вести, едва окончив педагогический университет, она пришла работать в эту школу и всеми силами пыталась заставить себя уважать, что не особо у неё получалось. Увы, но детей, как и животных, не обманешь – они всё-всё чувствуют.

- М? – промычала Хенси, когда учительница, окончательно потеряв терпение, тронула её за плечо. – Макей, ещё часик, пожалуйста… - мямлила Хенси, из-за музыки не слыша нарастающий смех одноклассников. – Мне ко второму уроку.

- Мисс Литтл?

- Да, спасибо, я возьму завтрак… - этот странный диалог глухого с немым становился всё более смешным.

- Мисс Литтл! – учительница повысила голос, отчего он стал звучать высоко и даже несколько неприятно и пронзительно. – Хенси! – вновь тронув девушку за плечо и случайно толкнув, от эмоций, женщина добилась своего.

Потерев глаза, совсем позабыв про густой тёмно-серый макияж, девушка разлепила веки и сонно подняла взгляд на женщину, вмиг просыпаясь и округляя глаза. В наушниках продолжала играть музыка и надрывный крик солистки очень удачно совпали во времени с гневной тирадой мисс Лесбок, это было бы даже смешно, если бы не ощущение Хенси полной глупости ситуации.

А вот одноклассники время даром не теряли. Вскочив с места и больно ударившись об угол парты, девушка столкнулась взглядом с несколькими камерами, что снимали очередной школьный «шедевр», что забудется через неделю, но за эти дни успеет устроить своему главному актёру «сладкую жизнь».

Не отрывая взгляда от этих объективов, девушка боковым зрением увидела тянущуюся к ней руку учительницы и, запоздало среагировав, отшатнулась назад, врезаясь в парту сзади сидящего, и выдёргивая правый наушник.

- Извините… - промямлила девушка, запуская руку в карман и нажимая «стоп», и, подняв голову, повторила уже увереннее и громче. – Извините, кажется, я задремала…

- Да ты храпела на весь класс, как чёртов пекинес! – крикнул Кристиан. Красивое имя было единственным прекрасным в этом полном и неухоженном парне, что своим злым и несмешным чувством юмора всегда пытался компенсировать свои комплексы, отыгрываясь на более слабых окружающих.

Но к последним Хенси не относилась. Может быть, с виду её и можно было принять за серую мышку, которая голову боится поднять, но в жизни это было далеко не так.

- Я бы ответила тебе, Кристиан, - ровным тоном отозвалась девушка, медленно переводя взгляд на парня, - но… я не имею привычки разговаривать с пустым местом. – и без того румяный парень побагровел, как помидор, а глаза его налились кровью. Открывая и закрывая рот, он пытался подобрать хоть сколько-нибудь цензурный ответ, чтобы не шокировать и без того шокированную учительницу.

- Хватит! – крикнула женщина, ударяя ладонями по столу и заставляя взбунтовавшихся детей закрыть рты и посмотреть на неё. – Ещё одно слово и вы оба пойдёте к директору! Надеюсь, всем понятно?! – гневно сверкая маленькими серыми глазами из-под декоративных очков, женщина обвела взглядом всю аудиторию.

Ученики женщину услышали и притихли, возвращаясь к своим прерванным занятиям и симулируя учебную деятельность. Кристиан продолжал гневно поглядывать в сторону девушки, но сказать что-то боялся – несмотря на скверный характер и длинный язык, он всегда был и оставался трусом.

Перестав чувствовать пристальное внимание к себе, Хенси осторожно посмотрела на Морица, пряча взгляд под падающими на лицо волосами. Парень слушал учителя – или не слушал, понять было сложно – вытянув одну ногу под партой, а вторую согнув и постукивая пальцами по колену. В его руке не было привычного гаджета, что заставило девушку несколько удивиться – телефон скромно лежал на краю парты экраном вниз.

- Интересно, - подумала Хенси, - а он меня тоже снимал? Наверное… - её взгляд заскользил по его рукам, плечам, цепляясь за чуть выступающие косточки на нижней челюсти, за губы… - Том точно снимал, я видела. А даже, если бы не видела, всё равно была бы уверена. А Мориц… Ох, чёрт! – девушка часто заморгала. – Чёрт… почему я думаю, что нравлюсь ему? Нет-нет-нет-нет, не может быть! Ну, помог он мне один раз. И что? Что из этого следует, Хенси? Ауу, вернись на землю! Мориц Трюмпер будет твоим только тогда… никогда! Какая глупость…

Будучи погруженной в собственные размышления, девушка не заметила склонившегося в её сторону Томаса, а когда увидела – невольно вздрогнула.

- Чего тебе? – шёпотом спросила девушка. Вместо ответа парень как-то хитро и слишком широко улыбнулся, обнажая белые зубы с небольшой щербинкой. – Ты меня слышишь? – девушка уже начала сомневаться в психическом здоровье нездорово улыбающегося Тома.

- Слышу, - после долгой паузы ответил Том. Хенси выдохнула и покачала головой.

- Тогда, чего ты хочешь?

- Литтл, вот, скажи, если ты такая малышка, почему везде, где ты появляешься, начинаются проблемы? – спросил парень, не убирая улыбка с губ.

- Дурак. – шикнула девушка и вернулась к конспекту.

Продолжать глупый и бессмысленный диалог не было никакого желания, а Том, на радость Хенси, и не настаивал, пожав плечами и тоже вернувшись к тетради.

Глава 8

…У каждого конца есть своё начало, но, к сожалению, люди не имеют склонности чувствовать этот момент…

- Ребята, - нервно поглядывая на часы и виновато улыбаясь, сказала учительница, - мне очень нужно успеть по делам, так что, если вы меня извините, я оставлю вас. – по классу пронёсся оживленный гул и радостный клёкот. – Пожалуйста, будьте умницами, не шумите. Можете остаться в классе до конца урока, а можете пойти домой. Насколько я знаю, у вас мой урок последний? – ученики дружно закивали. – Только, прошу вас, что бы вы не выбрали – сделайте это тихо. – женщина уже собрала сумку и надевала лёгкое кремовое пальто, что немножко забрызгалось снизу грязью, но она этого не заметила. – Если вы не подвёдете меня, может быть, я буду вас так отпускать почаще.

- Не подведём. – отозвался за всех Мориц, подмигивая молодой женщине. Может быть, такое поведение ученика и могло разозлить другого преподавателя, но мисс – почти миссис в своих мечтах – Фишер всегда была лёгкой на подъём и невероятно позитивной, а в преддверии очередного свидания тем более. Даже атомная война не могла сейчас омрачить настрой женщины, не говоря уже о такой мелочи, как игривая выходка Трюмпера.

- Я позабочусь о том, чтобы все были тише воды, - Томас ухмыльнулся и дал подзатыльник худенькому парнишке, сидящему на последней парте, - так ведь? Чего ты на меня так смотришь? Все знают, что ты самый болтливый… - друзья поддержали парня рокотом смеха и он, дав пять Киту, вернулся в нормальное положение.

Мисс Фишер хотела было что-то сказать, но, взглянув на миниатюрные часы, махнула рукой и, подхватив сумку, вновь обратилась к классу:

- Я рассчитываю на вас, ребята, не подведите меня. – она рассеянно улыбнулась и махнула рукой. – До свидания.

- До свидания. – с готовностью ответил Томас, одним движением сгребая тетради и учебники в большое чрево рюкзака.

Хенси, не спеша, собрала вещи, медленно застегнула молнию на сумке и перекинула длинный ремень через плечо. Спешить домой ей совершенно не хотелось, и не потому, что там никто не ждёт, совсем нет. Просто, сегодня была пятница, мать опять уехала на собеседование – несмотря на большое количество вакансий, ни на одну Симона ещё не подошла – а отец обещал задержаться допоздна: его коллега заболел и Макей должен был его подменить.

- Чёрт… - вырвалось из уст Хенси, и она остановилась, судорожно сжимая ремень сумки. – Собрание… - она прикусила губу и тяжело вздохнула. – Я же обещала…

Хенси ещё на прошлой неделе сказала классной руководительнице, что её родители смогут посетить родительское собрание, и совсем забыла проинформировать женщину в обратном. Поджав губы, девушка быстрым шагом направилась к выходу из класса, желая покончить с этим быстрее и едва не сшибая Морица, стоявшего в дверях, толкая его в плечо.

Даже не заметив небольшой «аварии», девушка поспешила дальше, шаркая подошвами ботинок по деревянному полу. Прошмыгнув мимо учительской, девушка, часто оглядываясь, стала вчитываться в расписание, ища фамилию учительницы. Женщина сейчас вела урок в девятом классе, в аудитории, расположенной в другом конце школы.

Разведя в бессилии руками, девушка поправила сумку и поплелась в противоположное крыло. Бегать во время урока по школе не очень-то нравилась девушке, да и было это рискованным делом, потому что, заметь её кто-то из преподавательского состава, возникло бы много вопросов. И, в итоге, досталось бы не только Хенси, но и безалаберной мисс Фишер, которая позволяла себе решать свои личные дела в рабочее время.

Нужный класс нашёлся быстро, несмотря на то, что Хенси пришлось спуститься на первый этаж, пройти по коридору до лестницы и вновь подняться на третий этаж – планировка школы оставляла желать лучшего. Поравнявшись с нужной дверью, девушка протянула руку и почти коснулась пальцами ручки, но отдёрнула ладонь, будто её обожгло.

С немалым опозданием, но до девушки дошло то, что не только ходить по школе не стоит, но и заходить в класс. Второе было даже хуже, потому что, гуляющий ученик может отвертеться и сказать, что вышел в туалет/в медпункт и так далее, а вот ученик, приходящий в чужой класс и чего-то хотящий, априори – прогульщик. Особенно, если учесть то, что Хенси была полностью собрана и готова к выходу на улицу.

Какое-то время посмотрев на дверь и что-то обдумав, Хенси прислонилась к стене и сползла вниз, садясь на корточки и опуская голову. До конца урока оставалось как минимум пятнадцать минут, и у Хенси не было выбора, кроме как ждать. Точнее, выбор был, но было бы не очень красиво уходить, ничего не сказав учительнице о том, что родители не придут. По совести, она должна была передать это ещё в среду, когда и узнала, но у Хенси эта информация совершенно вылетела из головы.

Минуты, как обычно бывает в подобных ситуациях тянулись медленно и лениво. Не поднимая головы, Хенси изучала мыски своих ботинок, отмечая, что неплохо было бы их почистить, потому что грязь последних двух недель никак не красила обувь. Изучив каждую трещинку и каждое пятнышко на обуви, она подняла голову и устремила взгляд в окно, слегка прищуриваясь. Погода за прозрачным стеклом была какая-то странная… Как сама Хенси её окрестила – слишком спокойная: солнце светило не слабо и не сильно, слишком по среднему, вокруг него кружились многочисленные облака, отдалённо напоминающие тучи, но как будто постиранные с дешёвым отбеливателем…

Надрывная трель звонка заставила Хенси легко вздрогнуть, а уже через секунду дверь распахнулась, ударяясь о стену, и из класса начали вываливать ученики: уставшие, но возбуждённые предвкушением выходных.

Девушка не спешила заходить в класс, продолжая сидеть и ждать того, чтобы учительница сама вышла в коридор. К слову, женщина заставила ждать себя недолго.

- Хенси? – тон женщины звучал несколько удивлённо. – Хенси Литтл, ты почему здесь?

- Я пришла к вам, - отозвалась девушка, поднимаясь на ноги и поправляя задравшуюся кофту, - мне нужно вам кое-что сказать… - женщина слегка закатила глаза. Её жест ярко говорил: «никогда такое начало разговора не сулило хороших новостей». – Я могу продолжать?

- Продолжай, Хенси, я тебя внимательно слушаю. – женщина заперла кабинет и вновь вернула всё своё внимание к девушке. – У тебя что-то случилось?

- Нет, миссис Франклин, я хотела вам сказать, что мои родители, они… Они не смогут прийти на собрание.

- Да? – тонкие брови женщины вздрогнули вверх. – Очень жаль, Хенси… И что, они оба сегодня заняты?

- Отец точно, а мать… Может быть, моя мама и сможет прийти, но не факт.

- Хорошо, Хенси, - мягко кивнула женщина, - передай Симоне, чтобы обязательно приходила, если сможет, если же нет.. Что ж, мы все живые люди со своими проблемами и делами.

- Да… - девушка улыбнулась, поправляя сумку.

- Это всё?

- Да, миссис Франклин.

- Тогда, встретимся в понедельник. И не забудь передать матери мои слова. До свидания.

- Хорошо, - девушка кивнула, - до свидания, миссис.

Женщина развернулась и, громко цокая каблуками, удалилась. Она уже скрылась за поворотом, а звук её шагов до сих пор звучал эхом, отражаясь от стен пустынного коридора. Обождав, когда звук совсем стихнет, девушка тоже направилась в сторону выхода. Обычно, дети проводят в школе четыре-пять уроков, и только в самых редких случаях – семь. Именно такой случай сегодня выпал на долю Хенси и её одноклассников, поэтому школа и была почти пуста.

Наслаждаясь тишиной пустого учебного заведения, Хенси медленно спустилась по лестнице и завернула за угол, ныряя в более узкий и тёмный коридор, что был перпендикулярен главному, и оканчивался спортзалом и чёрным выходом.

Полностью погрузившись в полумрак – ни у кого не было физкультуры в это время и коридор почти не освещали за ненадобностью – девушка услышала едва уловимые шаги за спиной. Она остановилась на мгновение, но быстро передумала и пошла дальше, даже не обернувшись. «Уборщица, наверное» - подумала Хенси, доставая плеер и разматывая наушники. Уже намереваясь вдеть наушники и окунуться в музыку, девушка замерла, её отвлёк оклик за спиной, заставивший ноги встать на месте, врастя в землю.

- Уф, тебя не докричаться. – Мориц дышал немного неровно после бега, и его глаза слегка бегали.

У Хенси пропал дар речи. В её голове не укладывалось, зачем Трюмперу нужно было гнаться за ней? Зачем он её остановил?

Сделав над собой усилие, она опустила руку, в которой до сих пор сжимала наушник, не чувствуя пальцев, и сунула плеер в глубокий карман тёмно-фиолетовой клетчатой кофты.

- Эм… - слова не находились. Хенси так хотелось заговорить с ним, поддержать беседу. Вопреки здравому смыслу и собственным запретам, она продолжала втайне мечтать о нём: о таком красивом и недосягаемом Морице Трюмпере. – Ты… Ты что-то хотел. Мориц? – голос дрогнул и девушка испугалась, как бы парень не услышал её слабости, не догадался о ней. Парень кивнул, отчего чёлка упала ему на глаза.

Девушка не смогла сдержать лёгкой улыбки, наблюдая за тем, как шатен отработанным движением убирает волосы, в которых играли блики на чуть высветленных прядях.

- Я поговорить хотел, - беззаботно ответил парень так, словно они были закадычными друзьями и общались каждый день.

- Поговорить?

- Да, - снова кивнул парень, - я потому и задержался в классе, тебя ждал, а ты убежала, как метеор, я даже сказать ничего не успел.

- Я торопилась. Извини…

- Ничего, Хенси, - девушка вздрогнула, потому что он впервые назвал её по имени. Впервые, так просто, без издёвки, второго смысла и умысла.

Сердце внутри её груди колотилась всё сильнее и сильнее, а дыхание наоборот спёрло, отчего голова закружилась, но слишком рано Хенси собралась терять сознание, главный сюрприз был ещё впереди.

- Как ты относишься к тому, чтобы пройтись и поболтать?

- Вместе? – тоненьким от удивления голоском пролепетала Хенси и тут же морально расстреляла себя за подобное проявление слабости. – В смысле…

- Да ладно, брось, - улыбнулся парень. – Я прекрасно понимаю, что ты… - он сделал паузу, прикусив губу и окинув девушку взглядом с головы до ног. Хенси не заметила что-то очень важное в этом взгляде, что скрылось от её влюблённых глаз. – Мы почти не общались с тобой, я понимаю, что ты несколько шокирована моим предложением…

- Это мягко сказано.

- Но ведь никогда не поздно стать друзьями? – парень слегка прищурился и протянул ладонь. – Пошли.

- Куда? – ещё больше опешила девушка, мысленно проклиная себя за глупое поведение.

- Пошли-пошли, - загадочным тоном произнёс Мориц, беря Хенси за руку, - тебе понравится.

Коротко кивнув, девушка последовала за парнем, ведомая его рукой. Дойдя до конца коридора, он открыл дверь и они покинули здание школы. Немного резковатое, слишком белое солнце ударило по глазам, отвыкшим от света. Немного выцветшая молодая трава казалась матовой, постоянные дожди словно вымыли из неё весь красящий пигмент. На заднем дворике никого не было и молодые люди могли, ничего не стесняясь, разговаривать, не боясь быть услышанными.

Точнее, разговаривал в основном Мориц, Хенси была слишком шокирована происходящим и напряжена, словно струна, готовая лопнуть в любой момент. В голове девушки крутились её самые смелые фантазии и совершенно бесстыдные, как ей казалось, сны, которые заставляли её смущаться ещё больше и опускать голову, пряча половину лица в широком вороте кофты.

Озябшие руки просили прикосновений, но девушка не осмеливалась об этом попросить, а сам Мориц, видя смущение Хенси, отпустил её руку ещё когда они вышли из школы.

- Мориц, - набрав в лёгкие кислорода, обратилась к парню девушка, - а почему ты меня позвал?

- А нужна причина? – игриво спросил парень, чуть склоняясь к ней, заставляя сердце ухнуть и упасть без чувств в низ живота.

- Мне кажется, что да…

- Литтл, ты слишком много думаешь, тебе об этом никто не говорил? – рассмеялся парень и вновь потянулся к девушке, беря её под локоть и уводя в проём между гаражами.

Этой дорогой, если пройти по прямой, а потом свернуть, можно было выйти на одну из главных улицу, где жил Мориц. Осознав это, Хенси едва не упала, колени подогнулись и удержаться ей помогла только рука парня, что крепко держала её.

«Мы идём к нему домой? Зачем? Зачем?» - роились к голове девушки очевидные и, одновременно, глупые вопросы.

- Мы идём к тебе домой? – спросила Хенси, и тут же пожалела, опустив взгляд и желая провалиться сквозь землю.

- О, Хенси, ты меня удивляешь! – произнёс парень и легко коснулся щеки девушки, прося её поднять голову. – Мне кажется, для этого слишком рано… - Хенси не верила своим ушам, он на самом деле не такой, как она думала, как все думают. Он – хороший и благородный. – А пока, - он вновь игриво улыбнулся, - у меня для тебя есть сюрприз…

Сглотнув ком в горле, девушка спросила:

- Для меня?

- Да, Хенси, для тебя. И для меня это очень важно, ты же видела, что я ждал тебя. А ты помнишь, чтобы я кого-нибудь и когда-нибудь ждал? – девушка отрицательно мотнула головой. Да, Мориц Трюмпер никого и никогда не ждал, статус ему вполне позволял это. – Ты домой торопишься?

- Нет, мой отец на работе до девяти, а мама… Мамы тоже дома нет сейчас. А… А почему ты спрашиваешь?

- Просто. – парень улыбнулся и девушка вновь пропустила в его улыбке, в его взгляде то самое, что могло её насторожить и дать шанс. – Просто, я не знаю, как долго не смогу тебя отпустить… - щёки девушки вспыхнули, а сердце начало отбивать чечётку. – Пошли, – в который раз повторил парень.

Впереди был небольшой проход между заброшенными гаражами, в нём были навалены бетонные блоки и он порос кустарником. Притормозив, девушка указала рукой в сторону хода, взглядом спрашивая: «туда?», Мориц кивнул в ответ.

- Давай, прыгай. – он взял её за руку, помогая влезть на камень, и сам забрался следом. Спрыгнув на траву, девушка сделала пару шагов вперёд и замерла, собираясь обернуться, но Мориц опередил её.

- Иди вперёд. Иди вперёд и не оборачивайся. Это сюрприз. – Хенси кивнула, зная, что Мориц не видит этого, и медленно пошла вперёд. Ноги подкашивались, а бабочки в животе бились, как бешенные, ударяясь о стенки брюшной полости, кружа свои головы и сходя с ума ещё сильнее.

- Можно? – спросила девушка, замедляя шаг, но не решаясь остановиться без разрешения. Ответа не последовало, лишь едва уловимый ветерок шелестел кустами, а может то был кот или собака, по звуку невозможно было понять. Сделав ещё пару неуверенных шагов, Хенси остановилась, переминаясь с ноги на ногу и набираясь смелости. Отчего-то она чувствовала себя виноватой, без вины виноватой. – Можно? – вновь спросила девушка.

- Можно, ты уже пришла. – бабочки в животе, спугнутые голосом, затихли внутри. Голос, ответивший Хенси, принадлежал не Морицу, а Томасу. Этот надменный тон и просто само присутствие парня не предвещало девушке ничего хорошего.

Поджав губы, девушка обернулась и, смерив взглядом нагло улыбающегося Томаса, сказала:

- Что ты здесь делаешь?

- Ох, Литтл, - парень наиграно поцокал языком и покачал головой, - неправильно ты разговор начинаешь, ох, неправильно... – мечты девушки медленно рушились в её голове, опадая в пыль. Поправив сумку на плече и натянув на лицо маску безразличия, она ответила:

- Тогда, мне лучше будет уйти. Не буду вам мешать. – зацепившись взглядом за Морица, что стоял чуть позади Тома и странно улыбался, девушка развернулась и хотела было уйти.

«Как я могла подумать, что Мориц позвал меня с искренними намерениями? Лишь очередная издёвка…», - подумала Хенси и сделала два шага в противоположную от парней сторону – там тоже есть выход. Но путь девушке преградили, появившиеся будто из-под земли, Эдвард, Кит и Кайл.

- Приехали, Литтл, конечная. – сказал Томас. Эдвард легко и недобро ухмылялся, Кайл и Кит просто смотрели на девушку. Они молчали, прожигая её взглядами.

- Я пойду. – повторила девушка, вновь делая шаг к выходу и чуть вбок, намереваясь обойти троих парней.

- Я же сказал, приехали! – сказал слишком быстро и тихо подкравшийся Томас, хватая Хенси за плечо и разворачивая к себе лицом. Она хотела его ударить, но её рука была перехвачена и больно сжата.

Смотря то на Томаса, то на Морица, девушка заметила, как второй кивнул первому куда-то в сторону. Кивнув в ответ, парень больно пережал запястья девушки и дёрнул её в сторону. Ноги забуксовали на свежей траве, щедро сдобренной дождями, и она не смогла сопротивляться, через пару мгновений оказавшись у стены какого-то заброшенного здания, что закрывало пустырь от посторонних глаз.

- Отпусти меня! – потребовала Хенси, переводя лихорадочный взгляд с Томаса на Морица, к ним уже успели подойти и остальные. – Это не смешно…

Послушавшись, Том убрал руки и Хенси, воспользовавшись свободой, ринулась в сторону выхода. Что-что, а стометровки девушка всегда сдавала на отлично, и это заставляло её верить в свои силы.

Но ошибкой её было то, что ринулась она в сторону Морица, намереваясь оббежать его и вырваться из этого круга. Это было роковой ошибкой. Молниеносно среагировав, подобно дикой кошке, парень грубо вцепился в её плечо, останавливая на ходу – точно останутся синяки – и отшвырнул к стене, отвешивая звонкую и болезненную пощёчину, что обожгла девушке половину лица.

Держась за ушибленное место, Хенси широко раскрытыми, напуганными глазами следила за Морицем, что слишком медленно, словно намеренно издеваясь, приближался к ней. Остальные парни окружили их, предупреждая новые попытки к бегству.

- Это не смешно. – вновь повторила Хенси, стараясь держать тон ровным и уверенным, но это у неё уже слабо получалось.

- А тебе, Литтл, никто и не предлагает смеяться. – холодным тоном произнёс Мориц и обернулся на Эдварда. – С тобой мой друг хочет поговорить. – Мориц сделал шаг назад, уступая место своему товарищу.

- Ну, Литтл, - не спеша начал Эдвард, - вот и расплата пришла?

- Я ничего тебе не сделала. – спокойно ответила Хенси, потому что это было правдой. Она верила в это. – Я ничего вам не сделала.

- Ответ неправильный. - Эдвард цокнул языком и провёл им по губам, задерживая язык на верхней губе и задумываясь – Дорогая моя, - от его слов в девушке поднялась волна возмущения, - из-за тебя у меня проблемы, а ты прекрасно знаешь, что глаз за глаз и всё такое…

- Что я тебе сделала? Господи, Эдвард, я не понимаю! – воскликнула Хенси и инстинктивно выставила вперёд руки, потому что парень сделал шаг к ней, почти прижимая к стене.

- На колени. – спокойно сказал парень, Хенси продолжила стоять, словно не слыша его, не желая слышать, надеясь, что он оставит её в покое. – На, - он резко наклонился к её уху и, сжав волосы на затылке, прошипел, - колени! – от боли девушка вскрикнула и ударила рукой, пытаясь защититься, попадая по лицу Эдварда и оставляя на ней красноватые полосы от чуть отросших ногтей.

Хенси нервно сглотнула, понимая, что её поведение разозлит парня, и его реакция не заставила ждать. Ринувшись вперёд, он грубо схватил её за подбородок, от чего она чуть приоткрыла рот, в глазах выступили слёзы, но девушка всеми силами пыталась сдержать солёную жидкость.

- Ты сама себя закапываешь, Литтл, - внезапно остыв, прошептал Эдвард, проводя пальцами левой руки по её боку и цепляя кофту, - а могла бы отделаться малой кровью… - в этот момент в голове девушки что-то щёлкнуло. Она не позволит этому самодовольному уроду лапать её, она не одна из его шлюх.

- Пошёл ты. – прошипела Хенси и, прежде, чем он успел отреагировать, она впилась зубами в его ладонь.

Парень вскрикнул от неожиданности, Хенси ринулась в сторону, уже не думая не об оброненной сумке, не о чём-либо ином, но, к сожалению, капкан уже давно захлопнулся.

Нагнав девушку, Эдвард рывком развернул и ударил её в лицо кулаком, попадая в правую щёку. У Хенси искры полетели из глаз, она согнулась, закрывая лицо, но это был не конец. Подняв лицо девушки за волосы, парень отшвырнул её обратно к стене, толкая в грудь. Не успела Хенси коснуться спиной холодной, поросшей мхом и плесенью из-за постоянных дождей, стены, как Эдвард вновь замахнулся. В расширенных от страха и шока глазах девушки отразился неумолимо приближающийся кулак, который через доли секунд ударил её в челюсть.

Во рту появился солёный металлический вкус, он наполнился кровью из разбитых губ. Посмотрев на своих обидчиков, будто свысока, что так странно в подобной ситуации, девушка повернула голову и сплюнула слюну вперемешку с кровью.

- Ах, ты, сука! – крикнул Эдвард. – Смотри, что ты наделала?! – проследив за взглядом парня, девушка увидела, что попала своим плевком на его кроссовок.

- Пусть вытирает! – крикнул Томас, пробиваясь вперёд.

- Слизывает. – уточнил Мориц, с прищуром смотря на Хенси. Девушка отчаянно замотала головой, вжимаясь в стену.

«Нет, ну, нет же! Не могут они быть такими придурками, ведь не могут, правда?» - отчаянно крутилось в её голове, но даже голос собственных мыслей с каждой секундой становился всё менее уверенным, пока не затих вовсе, оставляя девушку наедине с гулом крови в ушах и разъярёнными парнями, которые привыкли к тому, что их желания, какими бы больными они не были, должны исполняться.

Сердце, родив в себе новый разряд тока, пустило волну вниз по телу, убивая бабочек, поджаривая их, как на электрическом стуле, осыпая жалкий их прах на дно.

- Я вытру. – дрогнувшим голосом сказала девушка, потянувшись в оброненной сумке. – У меня есть салфетки, я сейчас всё вытру.

- Вы посмотрите на неё? – заголосил Томас, Кайл и Кит издали неодобрительный гул, служа как бы фоном разворачивающейся драмы. – Вытрет она, как же!

- Лижи. – спокойно сказал Мориц и сделал шаг к Хенси, протягивая к ней руку. Девушка вздрогнула, когда его ладонь коснулась её лица и вскрикнула, когда он с силой схватил её за волосы. – Я сказал – лижи! – рявкнул он, дёргая её вниз. Отчаянно упираясь, девушке удалось сохранить равновесие и устоять, но бой был неравным и она это прекрасно понимала. Последняя надежда оставалась на то, что они не конченные придурки, чтобы заставлять её делать такие мерзкие вещи.

Глава 9

Отчаянно сопротивляясь, Хенси бессвязно что-то визжала, до белых костяшек вцепившись в руку Морица, что силой тянула её голову вниз.

- Мориц, прошу тебя, нет, не надо! – всхлипнула девушка. Ситуация становилась не то, что напряжённой, она начинала пугать и заставляла наплевать на принципы.

Но, вместо пощады, Мориц замахнулся и ударил девушку коленом, попав в живот, в тазовую косточку. Удар был не сильным, и был скорее призван испугать, нежели причинить настоящую боль и увечья, но для слабой и напуганной девушки его оказалось достаточно.

Всхлипнув, Хенси упала на колени и тут же крепкая рука Морица с новой силой вцепилась в её волосы, толкая лицо вниз. Её губы почти коснулись испачканного её же кровью кроссовка Эдварда, она с силой сжала губы и зажмурила глаза.

- Нет, прошу, нет, - едва слышно шептала Хенси сквозь зубы, боясь открыть рот. – Зачем вам это? Не надо…

- Литтл, лучше слушайся, а то хуже будет, - ухмыльнулся Эдвард, приподнимая ногу и проводя испачканным мыском по щеке девушки, оставляя на коже густой красноватый след. К горлу Хенси подступила тошнота. Нет-нет-нет-нет, она не позволит унижать себя, не позволит…

Девушка хотела поднять голову, но в её волосы вновь вцепилась чья-то рука, толкая вниз, тыкая лицом в обувь. Она ударилась носом о жёсткий мысок кроссовка и поморщилась от боли, крови не было, но глаза заслезились от новой вспышки боли, от новой порции унижения.

- Давай, малышка, лижи, - сладким голосом маньяка произнёс Мориц, поглаживая девушку по волосам, - и так, скажи спасибо Эдварду, он тебе помог, осталось совсем чуть-чуть. Ты же понимаешь, что за свои ошибки нужно отвечать?

Какое-то время Хенси молчала, а потом, набрав полные лёгкие воздуха, выплюнула слова в лицо своего главного мучителя:

- Пошёл ты, Трюмпер! – кричала девушка, смотря парню в глаза. От неожиданной смены поведения своей жертвы, парень несколько растерялся, а друзья не решались действовать без команды. – Я то думала, что ты – хороший, а ты, Мориц, ты – урод! Моральный урод! Ты, вы все, вы только и умеете, что издеваться над теми, кто не может дать вам сдачи! Что молчишь? Словами вы меня унизить не смогли, так вы решили победить меня физически? Молодцы! Герои, что уж сказать! – за время своей тирады девушка успела встать на ноги, её всё ещё никто не останавливал. – Пять парней против одной девушки, поздравляю, это достойно уважения! Уроды, вы понимаете, какие вы уроды? – кричала девушка, утирая рукавом испачканное в крови, слюне и слезах лицо. – Ты, ты… - она на мгновение запнулась словами, задохнулась кислородом. – Ты, Мориц, ты такой же, как твой отец, ведь это ты всё придумал? – глаза парня резко сузились, этих слов он простить не мог никому и, тем более, Хенси.

У Морица Трюмпера было одно единственное слабое место – отец, сидящий в тюрьме. Старший Трюмпер был, как говорят, криминальным авторитетом и фактически держал весь город. Почти четыре года назад за ним пришли из полиции, у Трюмпера был выбор: попытаться избежать заключения и подставить под удар бизнес и друзей или сесть. Он выбрал второе. С его связями, с его «заслугами» в теневой стороне городской жизни, его заключение походило скорее на отпуск, а товарищи, оставшиеся на свободе, приглядывали за его супругой и сыном, чтобы с теми ничего не случилось дурного.

Хенси поняла, что сказала лишнего, но было уже слишком поздно. Она открыла рот, чтобы как-то оправдаться, но Мориц, гневно сверкнув почерневшими от злости глазами, подлетел к ней и ударил кулаком в лицо. Голова девушки мотнулась в сторону, словно она была тряпичной куклой, на липкие дорожки крови тут же налипли волосы, упавшие на лицо.

Она даже не успела повернуть головы, когда Мориц нанёс второй удар. Девушка пошатнулась, голова закружилась. Ещё удар, на этот раз в живот, она сгибается от боли, дрожащей рукой держась за замшелую стену. Ещё удар, в правый бок, под рёбра. Беззвучно охнув, Хенси упала на влажную блеклую траву.

Она была готова просить прощения, она была готова умолять о нём, пусть даже на коленях, только бы прекратить побои, но ей не давали такой возможности. У неё, элементарно, не было времени между ударами, чтобы вдохнуть и что-то сказать. Живот, грудная клетка и лицо горели огнём. Она отчаянно закрывала грязными ладошками голову, прикрывала локтями грудь, пытаясь защитить жизненно важные органы.

- Эй, хватит! Хватит! – сквозь гул в ушах, Хенси услышала крик Томаса. Приоткрыв глаза, она увидела, что дредастый держит Морица за руку, удерживая от дальнейших побоев.

«Наверное, если бы не Том, Мориц бы меня убил» - подумала Хенси, переворачиваясь на спину и замирая. Рёбра болели так, что было трудно дышать, девушка старалась делать мелкие и поверхностные вдохи, чтобы не причинять себе лишней боли.

Она прикрыла глаза и вновь открыла их, скашивая взгляд в сторону парней, которые что-то обсуждали. Ей не удавалось расслышать их слов, и у неё не было подобного желания. Скривившись от боли, Хенси перевернулась и, упёршись коленями и локтями во влажную почву, попыталась встать.

- Эй, куда пошла? – оклик Эдварда заставил девушку забыть о боли и подорваться с места. Она бросилась в противоположную от парней стороны, скользя на влажной траве.

Один раз Хенси едва не упала, но, удержавшись на ногах, побежала дальше и быстрее. «Двадцать метров, каких-то двадцать метров и я выбегу к гаражам, а там точно должны быть люди» - эта мысль билась в голове девушки, и у неё почти получилось.

Когда девушка уже поравнялась с первой постройкой, нагнавший её Эдвард схватил её за ворот кофты, с силой дёргая назад, пережимая горло. Испугано всхлипнув, она попыталась ударить нападающего, отчаянно размахивая руками. Эдвард, не желая церемониться с какой-то там девкой, не отпуская её воротника, схватил за волосы и приложил лицом о кирпичную стену. Кровь из разбитого носа хлынула вниз, едва заметно пачкая тёмный материал кофты, оставаясь на зелени травы багровой росой.

Сознание Хенси не успело проясниться после сильного удара, а её вновь схватили. Эдвард, схватив её за плечо и скривив лицо от отвращения, пихнул девушку прямо в объятия друга. Мориц, схвативший, мало что понимающую от слишком быстрой смены картин девушку, ухмыльнулся. Эта ухмылка не предвещала ничего хорошего, а через мгновение ей на смену пришла такая же гримаса наигранного отвращения, как у его товарища.

- Отпусти меня, прошу вас… - прошептала Хенси. – Хотите, я на колени встану? – ей было на самом деле уже всё равно. Когда твоей жизни что-то угрожает, ты забываешь о принципах.

- Встанешь. – спокойным тоном ответил Мориц. Девушка сдавлено кивнула и опустила взгляд на руку парня, что сжимала её плечо.

- Если отпустит, - подумала Хенси, - встану на колени. Ничего страшного, Хенси, это не так уж и унизительно…

Мориц убрал руку с её плеча и чуть отошёл, доставая из кармана сигареты и закуривая, не спуская при этом глаз с Хенси. Медленно подогнув негнущиеся и дрожащие колени, девушка опустилась вниз.

- Чего так долго? – нетерпеливо крикнул Эдвард. Парень находился за спиной у Хенси, что лишало её возможности видеть его.

- В самом деле, - поддакнул Мориц, медленно выдыхая дым и с прищуром смотря на Хенси. – Литтл, в конце концов, ты же не на Оскар речь репетируешь, будь проще. – он выкинул недокуренную сигарету и подошёл к Хенси вплотную. – Давай, открывай ротик, - он коснулся её губ. Преодолев внутреннюю дрожь и сопротивление, она разомкнула губы. – Говори. – он усмехнулся, отпуская её и складывая руки на груди. – Эдвард, иди сюда. – бросил он другу, который поспешил подойти и встать над девушкой.

- Прости меня, Эдвард, - выдавила из себя Хенси, чувствуя, как с каждым словом её чувство самоуважения падает ниже и ниже. – Я не должна была вести себя так, как вела.

- Молодец. – одобрительно кивнул Мориц. – Продолжай. - Сглотнув, Хенси продолжила:

- Я вела себя, как полная дура. Я не должна была подставлять тебя, Эдвард. Из-за меня у тебя проблемы…

- И я должна заплатить за это. – подсказал Мориц. Хенси подняла на парня взгляд, продолжая молчать. – Повторяй, - раздраженней повторил Мориц: «и я должна за это заплатить». Ты меня слышишь, Литтл?!

- И я должна за это заплатить. – севшим голосом повторила девушка. Ей хотелось сейчас провалиться сквозь землю, но она пыталась держаться: если её оставят в покое, можно и потерпеть немного. Немного…

- Отлично! – Мориц хлопнул в ладоши и улыбнулся. – А теперь – финальная часть извинений! – девушка сглотнула, перебирая в голове все возможные варианты, что могут прийти в голову Морица. Но путаться в догадках ей долго не пришлось, Мориц продолжил. – Раздевайся. – лицо девушки вытянулось.

- Что? – тихо переспросила она.

- Раздевайся, Литтл, - повторил парень, доставая новую сигарету и подкуривая. – Ну, что ты мнёшься?

- Я… - от шока Хенси начала заикаться. – Я не хочу… Я не буду.

- Литтл, - Мориц подошёл к девушке и провёл по её щеке кончиками пальцем, которыми сжимал сигарету. Едкий табачный дым ударил в нос и Хенси невольно поморщилась. – Литтл раздевайся, не дури.

- Зачем?

- Знаешь... – парень намерено тянул, смакуя страх жертвы. - Знаешь, Литтл, у тебя очень симпатичная мордашка, - он убрал волосы ей на спину, - и, думаю, всё остальное не хуже. Малышка, чего ты мнёшься? Мы просто посмотрим и всё. – слова парня звучали по крайней мере странно, но был ли у Хенси выбор?

- Посмотрите? – вновь переспросила девушка. – Зачем вам это? Мне казалось, у вас с личной жизнью всё в порядке…

- Приятно, что ты такого высокого мнения о нас, - улыбнулся Мориц, - но у нас не всегда порядок на личном фронте. Вон, Эдвард два месяца назад расстался с девушкой и с тех пор у него совсем ничего не было. Позволь ему насладиться, - Мориц склонился к Хенси, шепча ей на ухо, - надеюсь, ты не будешь против того, что он будет иногда думать о тебе в постели или душе? – девушка прекрасно понимала, что имеет в виду Мориц и эта идея ей не нравилась. Но, с другой стороны, это было далеко не самым худшим, что могло случиться…

- Хорошо, - кивнула Хенси. – Мне просто раздеться и всё?

- Да, - кивнул Мориц, - догола.

Её внимание привлёк смешок Эдварда и то, что он что-то шепнул Томасу. Постаравшись не обращать внимания на парней, Хенси медленно встала, замирая в нерешительности.

- Просто разденься и всё. – повторил Мориц спокойным и даже мягким тоном. – Знаешь, я тоже давненько мечтал увидеть тебя без всего. В конце концов, Литтл, - он снова оказался близко, - ты одна из немногих в классе, кто остаётся для меня загадкой.

- Хорошо, - вновь кивнула девушка, - я разденусь, но вы меня больше не будите трогать? Вы отпустите меня?

- Обещаю. – ответил Мориц. – Ты же веришь своим одноклассникам? В конце концов, сколько мы лет друг друга знаем?

Одна мысль о том, чтобы оголиться перед этими парнями вызывала в душе девушки бурный протест, но делать было нечего. Если они отпустят её после этого, то придётся повиноваться. В конце концов, она же сама в душе желала оказаться рядом с Морицом в подобном виде. Конечно, не о таких условиях она мечтала и, тем более, не о таких свидетелях и наблюдателях, но это лучше, чем попасть в больницу с побоями.

Успокаивая себя, Хенси медленно стягивала верхнюю кофту. Сняв вещь, девушка оглянулась, ища, куда её положить.

- Давай, - сказал Мориц, протягивая руки, - я подержу.

Отдав парню вещь, Хенси взялась за край водолазки, мешкая и не решаясь стянуть вещь. Всеми силами девушка отгоняла от себя ощущение стыда и унижения, пытаясь думать о матери и об отце. Им будет очень больно, если её изобьют до больницы, а это непременно случиться, ослушайся она. Особенно тяжело будет маме, она такая эмоциональная… А синяки, которые уже есть, можно скрыть и оправдать. Те, что на теле, едва ли заметят: Хенси всегда носит закрытую одежду, а те, что на лице… Их можно оправдать тем, что ей попали мячом в лицо на физкультуре.

- Точно, - подумала Хенси, снимая кофту, - скажу, что это был какой-то мальчик из младших классов. У него плохое зрение и он попал в меня случайно, он очень испугался и извинялся, и потому не нужно с ним разбираться...

Стянув штаны до колен, Хенси нагнулась и расшнуровала ботинки, стягивая их, а следом и брюки с носками. Оставшись в одном белье, девушка в надежде посмотрела на Морица, парень кивнул, чтобы она продолжала. Тяжело вздохнув, она завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, снимая его, но бросая на землю, а не отдавая парню.

Взявшись за кромку трусиков, она почувствовала, как приливает кровь к лицу. Помешкав пару секунд, она стянула с себя бельё и, отложив его в сторону, встала перед парнями. Томас присвистнул, Эдвард разглядывал её непонятным взглядом, Кит и Кайл молча наблюдали. Мориц же, стоявший впереди всех, не моргая, смотрел Хенси куда-то в область пупка, держав в руке сигарету, на конце которой уже скопилось много пепла.

Время шло, а парни продолжали молчать, Хенси тоже молчала, переминаясь с ноги на ногу.

- Мне кажется, - подал голос Эдвард, потирая подбородок, - достаточно. – Хенси кивнула и шагнула к белью, но остановилась, поднимая взгляд на говорящего. – Литтл, ты, в самом деле, оказалась куда лучше, чем я думал. Зря ты так одеваешься. – Эдвард кивнул в сторону её одежды и достал сигарету, сжимая её в зубах и продолжая. – Была бы ты чуть-чуть сговорчивее, у нас бы с тобой могло что-то получиться.

- Вряд ли. – тихо ответила Хенси. Эдвард услышал, но предпочёл сделать вид, что этого не было.

- Заказчик доволен? – спросил Мориц Эдварда.

- Более, чем. – кивнул Эдвард. – Хорошо, Литтл, очень хорошо.

- Забирай. – бросил ей Мориц, кидая одежду, вещи упали на землю.

Быстро подбирая одежду, Хенси натягивала её на себя, даже не заботясь о том, чтобы надеть её правильно. «Потом переоденусь где-нибудь, если что. Главное, убраться отсюда побыстрее» - подумала она, надевая верхнюю кофту и, даже не застёгивая её, направилась в сторону выхода.

Страх убеждал Хенси обернуться, но лица этих парней были слишком неприятны ей сейчас. Ей не хотелось видеть их улыбочки, слышать смех, понимать, что они победители…

- А как же попрощаться, Литтл? – крикнул Мориц. Девушка замерла и, выпрямив спину, обернулась – к ней направлялся Трюмпер, не спеша и держа руки в карманах.

- Извините, - выдавила из себя девушка.

- Парни, сюда идите! – крикнул друзьям Мориц. Парни поспешили подойти. – Вы тоже какие-то некультурные…

- В самом деле, - хмыкнул Эдвард, - чего это мы?

- Наверное, - проведя языком по губам, продолжил мысль друга Томас, - потому, что мы не прощаемся?

- Что? – выдохнула Хенси. Ей казалось, что она что-то не понимает. Что-то очень важное. – Да, вы правы, - попыталась исправиться она, - мы не прощаемся, потому что мы ещё встретимся. Мы встретимся через две недели в школе, когда закончатся каникулы.

«Слава богу, что в понедельник не нужно в школу. У меня будут целых две недели, чтобы отойти от этого и перестать желать плюнуть им в лицо» - подумала Хенси.

- Нет, Литтл, - покачал головой Эдвард, - мы не прощаемся на сегодня.

- Эдвард прав, - поддержал друга Мориц, делая шаг к Хенси и беря её за запястье, - к чему нам так быстро расходиться?

- Вы обещали. – Хенси старалась сохранять спокойствие. Она даже подумать не могла, что ей предстоит пережить и как мало песка осталось в часах…

- Обещал, - спокойно ответил Мориц и улыбнулся, проникая ладонью в рукав девушки, поглаживая запястье, - но я могу и отказаться от своих слов, понимаешь ли, Литтл, это личное право каждого – давать слово и брать его обратно.

- Отпусти меня. – потребовала девушка, выдёргивая ладонь из рук парня. – Я ухожу.

Она развернулась и хотела уже уйти, но ей в спину прозвучали слова, ставшие приговором:

- Нет, Литтл, ты уйдёшь тогда, когда я разрешу. – она обернулась, чтобы посмотреть на парня. Он быстро оказался рядом, разворачивая её к себе лицом и толкая. От неожиданности девушка не устояла на ногах и упала, под весёлое улюлюканье остальных парней.

- Оставь меня в покое! – крикнула девушка, садясь.

- Нет. – спокойно ответил Мориц, опускаясь рядом с ней на корточки и добавляя шёпотом: - Нет, Литтл… - после этого он обернулся к друзьям и бросил им: - Займитесь ей, Кит, мы договаривались, что ты первый. Помни, друг, это большая почесть.

Девушка следила непонимающим взглядом за подходящим к ней парнем, за тем, как он опускается на колени, как протягивает к ней руки.

«… почесть быть первым» - мысленно повторила про себя Хенси, вдруг осознавая, что имел в виду Мориц. Руки Кита уже взялись за толстый ремень на её штанах, ударив его, она толкнула его в грудь и отползла назад, исподлобья следя за парнями.

- Литтл, не шути с нами. – угрожающим тоном сказал Мориц, подходя к ней. Девушка отрицательно покачала головой, не отрывая взгляда от его тёмных глаз. – Не шути. Иди ко мне, - Мориц протянул к ней руки, но напуганная девушка ударила его ладони и толкнула в бёдра.

- Отойди от меня! – закричала она. – Ты с ума сошёл!

- Дура? – спокойно-вопросительным тоном произнёс Томас.

- Дура. – утвердительно повторил Мориц слова друга.

Вернув взгляд на тяжело дышащую девушку, парень подошёл ближе и, со всей силы замахнувшись, ударил её наотмашь по лицу. От силы удара Хенси упала, припечатываясь щекой к влажной траве. На правой руке парня, которой он ударил, были надеты часы, дорогой и твёрдый материал которых рассек лоб девушки почти до кости.

- Иди ко мне, - ласково промурлыкал Мориц и тут же вновь ударил девушку, создавая какой-то нелепый пугающий контраст. Хенси даже не успела сесть, когда её вновь ударили по лицу, из глаз предательски брызнули слёзы. – Брось, Литтл, не дури, - в который раз повторил Мориц, пользуясь бездействием девушки и расстегивая ремень на её штанах, - все знают эту истину, - он взял её ноги под коленями и резко дёрнул, разводя их и нависая над девушкой, шепча ей в лицо: - тихони оказываются на деле самыми развратными, знаешь, это как монашка с душой и прошлым проститутки, это невероятно заводит. Но, - парень наиграно вздохнул и отстранился, - первым должен быть не я, очередь, знаешь ли, Литтл.

Эти слова резанули слух девушки, вмиг проясняя сознание и заставляя начать бороться с новой силой. Хенси отчаянно била руки парня, но это не мешало ему расстегнуть пуговицу и молнию на её штанах, она брыкалась, пытаясь лягнуть его, но то, что парень сидел между её широко разведенных ног, мешало ей.

- Нет, прошу вас, нет! – надрывно закричала Хенси, когда Мориц вновь ударил её и рывком сдёрнул штаны до колен. – Вы же не сделаете этого? Нет-нет! – её голос сорвался, когда Мориц, взявшись за верх её трусиков, одним рывком сдёрнул их. Тонкая ткань затрещала, разрываясь. – Литтл, - Мориц взял её за шиворот и заставил приподняться на локтях, - если ты будешь сопротивляться, нам придётся сделать тебе больно. А мы ведь этого не хотим? – Хенси яростно замотала головой, пытаясь отпихнуть парня, но он только рассмеялся и пихнул её, вновь заваливая на спину.

Через слипшиеся от слёз и туши ресницы, Хенси увидела, что Мориц встал. Она хотела встать, но не успела – обойдя девушку, парень ударил её ногой в левый бок. Перед глазами вспыхнули алые искры, а бок пронзило болью. Застонав, Хенси схватилась за бок и повернулась на бок, сворачиваясь клубочком, поворачиваясь спиной к Морицу.

Тихо давясь собственными слезами, вперемешку с кровью, Хенси не заметила перемещение блеклых теней, не увидела и не услышала, как к ней сзади подошли. Чьи-то руки рывком перевернули её и поставили на четвереньки, тяня оголенные бёдра вверх. Опешив, девушка запоздало всхлипнула и, заведя руку за спину, попыталась ударить обидчика, которого даже не видела.

В ответ парень отвесил ей звонкий шлепок по ягодицам, отчего они покраснели. Она попыталась вырваться, брыкаться, но большие ладони с тонкими цепкими пальцами вцепились в её нежную кожу до синяков, удерживая.

- Помощь нужна? – спросил Мориц таким тоном, словно дело шло о каком-то рядовом деле, вроде домашней работы.

- Да, – хрипло ответил Кит, возясь с руками и одеждой девушки. – Подержите её…

Выбросив очередную недокуренную сигарету, Мориц обошёл Хенси, становясь перед её лицом, но ничего делать не стал. Уперев руки в колени и склонившись к девушке, он бросил остальным друзьям:

- Подержите нашу малышку, а то бойкая сильно… - Хенси отчаянно замотала головой и вновь попыталась вырваться, за что получила новую звонкую пощёчину от Морица, который скривился, изображая неподдельное отвращение, и вытер кровь девушки о её же кофту. – Держите её, - повторил Мориц.

И вот две пары крепких рук хватают запястья Хенси, резко разводя их и заламывая за спину. Потеряв опору, девушка упала, уткнувшись лицом в траву, что отвратительно пахла сыростью и гнилью.

- Нет, не надо, прошу вас, - как заведенная повторяла Хенси, пока Кит возился с её штанами, стягивая их, отбрасывая ботинки куда-то в сторону. Девушка всё ещё верила, что ей удастся уйти, так отчаянно верила. – Нет-нет, не надо! Не надо! – её голос сорвался на высокий визг, когда с её ног спустили трусики и отбросили куда-то. Тонкие пальцы вновь вцепились в её бёдра, тяня вверх, притягивая к себе. – Нет-нет! Не надо! Не надо! Не надо! Не надо! – орала Хенси, мотая головой, брыкаясь.

Мориц отвесил ей новую пощёчину, что заставило замолчать её всего на секунду, и в эту секунду Эдвард успел сказать:

- Рот ей закрыть надо – кричать будет.

- Точно будет. – с видом знатока подтвердил Томас.

- Вот ты и займись этим, - бросил Тому Мориц. Не успела Хенси даже пискнуть, как большая ладонь легла на её губы, крепко зажимая рот, предупреждая любые звуки, что могли вырваться из горла девушки.

Это было сделано очень вовремя, потому что в следующий миг Хенси захотелось кричать, отчаянно и безнадёжно захотелось. Покончив с одеждой девушки, Кит, про которого Хенси уже успела позабыть, начал входить в её невинное тело.

Глаза резанула паника, а ладони увлажнил ледяной пот. Если бы не рука Тома, что крепко закрывала рот Хенси, её крик слышала бы вся округа. У неё внутри не было ещё и половины длинны, а ей уже казалось, что её вот-вот разорвёт на две части.

- Кит, чего ты там возишься? – весёлым тоном спросил Мориц. – Девки любят, когда пожёстче! – отчаянные попытки Хенси замотать головой, остановить это, ни к чему не привели. Перехватив бёдра девушки удобнее, Кит двинулся чуть назад, а затем резко вошёл до конца, с тихим стоном-хрипом на губах.

От боли у Хенси потемнело перед глазами, ей казалось, будто её проткнули колом, и это было почти так. Несмотря на излишнюю худобу и сухощавость, природа наградила Кита членом весьма внушительного размера, даже более, чем. Для тела Хенси, не знавшего близости, это было подобно пытке. Ей хотелось умереть, больше всего ей сейчас хотелось умереть, чтобы не чувствовать больше этой разъедающий нервы боли, не ощущать больше глубоких и ритмичных движений внутри её тела, что разрывали его изнутри.

Движения парня стали быстрее, что предвещало скорый оргазм, он хрипло дышал, сопел, до синяков сжимая бёдра девушки, но не издавая ни звука. Всё это происходило под внимательными взглядами всех остальных: Эдварда, Кайла, Томаса и, конечно, Морица.

Ускорившись до такой скорости, что Хенси вообще перестала различать промежутки между фрикциями, парень шумно засопел, закрывая глаза и вжимаясь в бёдра девушки.

- Всё, Хенси, поздравляю, - подумала девушка, когда её тело покинул огромный половой прибор, - вот и свершился твой первый секс… - слёзы боли и отчаяния, обиды и злости выступили на её глазах и хлынули по щекам бесконечным потоком.

- Вы уроды! Уроды! – начала кричать Хенси, у неё начиналась истерика. – Я ненавижу вас! Ненавижу!

- Господи, Литтл, ну, чего ты всё время бежишь впереди паровоза? – спросил Мориц. Исподлобья посмотрев на парня, Хенси пихнула его в колено и села, намереваясь одеться. – Но-но-но, - Мориц покачал головой и взял девушку за плечо, - куда ты так торопишься?

- Убери от меня руки. – сквозь зубы процедила Хенси. Несмотря на то, что насиловал её не Мориц, злилась она на него больше всех – он лидер этой компании, и, если бы он не приказал, Кит бы этого не сделал.

- Литтл, - парень вновь покачал головой, - это только разогрев, - лицо девушки вытянулось, а по телу пробежала дрожь страха, сковывая его, - я же сказал, что Кит – первый, а, если есть первый, - Хенси не моргая следила за Морицем, - то есть второй, третий и так далее. Всего, нас пятеро, – парень встал и обнял за плечи Томаса, - а дальше – как пойдёт. – Вперёд, - Мориц легко толкнул друга в спину.

- Нет… - еле слышно выдохнула Хенси, когда Томас, ухмыляясь, начал расстегивать свои штаны. – Нет! – закричала она, пытаясь подняться на ноги. Кайл, стоявший сбоку от Хенси, не стал её бить, но пихнул, возвращая на прежнее место.

В следующую минуту её вновь повалили, дёрнув за бёдра вверх. Бессильно захныкав, девушка впилась ногтями в сырую землю, когда Томас, издав стон удовольствия, начал входить в её тело. Он намерено двигался медленно, продлевая и растягивая боль, нагло лапая девушку, от чего её начало мутить.

- Я вас ненавижу… - прошептала Хенси. По её лицу катились новые и новые слёзы, падая на траву и исчезая в почве. Её тело дёргалось взад-вперёд, в такт движениям парня, терзающего его. Томас, не сдерживаясь, стонал, отчего Хенси чувствовала себя ещё хуже. Она чувствовала себя игрушкой, шлюхой, последней блядью – грязной и опустившейся, опущенной. Она молилась о том, чтобы потерять сознание и не чувствовать этого больше, но у судьбы и её вершителей были иные планы.

Хенси открыла глаза и подняла взгляд, почувствовав, как кто-то склонился над ней. Она столкнулась взглядом с ухмыляющимся Эдвардом, который расстегивал штаны, не разрывая зрительного контакта с девушкой.

- Возьми его, - слишком ласково для подобной ситуации произнёс Эдвард, погладив девушку по подбородку. – Открой ротик. – Хенси яростно замотала головой и плотнее сжала губы. – Ну же, Литтл, не зли меня… - парень погладил её по голове, а затем взял за волосы, не сильно дёргая. Зажмурив глаза, Хенси вновь замотала головой. – Хорошо…

Хенси резко распахнула глаза, когда Эдвард зажал ей нос, лишая возможности дышать и вынуждая, рано или поздно, открыть рот, чтобы сделать вдох.

- Нет-нет-нет-нет, - билось в голове Хенси, - нет, только не это… - воздуха критически не хватало, мозг требовал новой порции кислорода. – Нет, Хенси, нет, - мысленно кричала на саму себя девушка, - не дыши, не позволь им унизить тебя ещё больше! Лучше потерять сознание, лучше умереть! Нет-нет…

Инстинкт самосохранения победил и, слишком громко вздохнув, Хенси открыла рот, хватая воздух. Этим тут же воспользовался Эдвард, пихая ей в рот свой член, заставляя горло девушки судорожно сжаться, а её саму подавиться. Приступ тошноты начал неумолимо подступать к горлу. Парень схватил её за волосы, насаживая ртом на свой орган, вгоняя его в горло. Глаза Хенси резко распахнулись, ей хотелось рвать и кричать, но ни того, ни другого она не могла. Толстый член в её рту мешал издать даже звук, и он же, долбя в горло, мог стать причиной удушения собственными рвотными массами, в случае, если она не сможет подавить приступ.

Сглотнув, от чего мышцы горла сжались и Эдвард довольно охнул, Хенси попыталась расслабиться и дышать носом, чтобы хотя бы перестать задыхаться. Но Эдвард, будто чувствуя её намерения, вновь схватил её за волосы и вогнал свой член ещё глубже. Хенси начала хрипеть и кашлять. Остановившись, держа Хенси, словно рыбу на крючке, Эдвард обратился к ней:

- Думаю, разницу ты уже смогла почувствовать. Литтл, выбирай, будешь сама сосать или тебе глотку порвать? – эти слова, этот выбор был отвратительным. Хенси закрыла глаза, по щекам с новой силой покатились слёзы. – Эй, ты меня слышишь? – парень двинул бёдрами, заставляя девушку открыть глаза и посмотреть на него. – Помычи один раз, если согласна, два – если будем продолжать, как есть. – сглотнув, подавив очередной рвотный позыв, Хенси промычала один раз. – Вот и умница. – улыбнулся Эдвард, похлопывая её по щеке и вынимая свой член из её рта.

Это было унизительно и отвратительно, Хенси даже не умела этого делать, не знала - как? Посмотрев на Эдварда, который в нетерпении двинул бёдрами вперёд, показывая, чтобы она приступала, девушка сглотнула и взяла его член рукой, закрывая глаза и неглубоко беря в рот.

- И языком не забывай работать. – с придыханием сказал Эдвард. – Литтл, если укусишь, я тебе самолично глотку порву, поняла, малышка? – Хенси не имела возможности кивнуть и потому просто моргнула. Эдвард довольно кивнул. – Продолжай, у тебя весьма неплохо получается.

- Ага, - поддакнул Мориц, который опять курил, - думаю, наша малышка не одному парню сделала приятно такими способом, ты посмотри, как сосёт усердно?

«Ненавижу, я ненавижу вас» - думала Хенси, насаживаясь ртом на член парня, облизывая его и целуя, в то время, как её тело продолжал терзать Томас, который уже двигался на скорости отбойного молотка и той же мощности, что сулило скорый конец. Пусть размер у него был и несколько меньший, чем у Кита, но после того, как член последнего растерзал тело девушки, ей было одинаково больно и невыносимо от каждого проникновения и прикосновения.

- О, да, молодец… - простонал Эдвард, прикрывая глаза и толкаясь навстречу горячему рту. – Давай, быстрее… И язычком, язычком… Да… - он слегка выгнулся навстречу Хенси, она едва сдержалась, чтобы не стиснуть зубы.

В этот самый момент, громко засопев и протяжно простонав, кончил Томас, ещё пару раз толкаясь в тело Хенси и, наконец, оставляя его в покое. Она почувствовала, как по её бёдрам что-то стекает: кровь и сперма, которых было так много.

Закрывая глаза и вновь сглатывая обильно выделяющуюся слюну, Хенси пыталась подавлять рвотный рефлекс от ускорившихся и углубившихся фрикций Эдварда. Она громко дышала носом, он низко стонал, всего пару секунд и в горло девушке тугой струйкой ударила сперма, заполняя рот. Парень покинул её рот, и она хотела сплюнуть, но Эдвард быстро среагировал, закрывая её рот ладонью.

- Ну-ну, Литтл, так нельзя. Глотай.

- Правда, - поддакнул Мориц, - Хенси, неужели, ты не знаешь, что сплёвывать – дурной тон? Это элементарно оскорбительно!

Не желая этого делать, но не имея возможности сопротивляться, Хенси сглотнула, чувствуя, как вязкая солёная субстанция медленно проходит по горлу. Эдвард убрал руку, отпуская Хенси, и в ту же минуту, конвульсивно содрогнувшись, она вырвала.

- Фу… - протянул Эдвард. – Литтл, ну, ты, ну, ты… - он посмотрел на Морица, тот одобрительно кивнул. Больше ничего не сдерживало почувствовавшего власть парня. Он быстро подошёл к Хенси и со всей силы ударил её ногой в живот. От удара она перевернулась набок, застонав и захныкав.

Слишком быстро подскочив, он ударил второй раз, заставляя Хенси заскулить, подобно зверю, попавшему в капкан.

- Ну, что ты, Литтл? Зачем же ты портишь нам настрой? – сбито твердил парень, переворачивая её на живот и разводя её ноги, ставя её на колени.

- Прошу тебя, нет, - сквозь слёзы и боль в горле шептала Хенси, - оставь меня. Прошу вас…

Рывком поставив девушку на четвереньки, отвесив ей шлепок по ягодицам, Эдвард развёл их. Отупев от боли, Хенси не сразу поняла, что с ней собираются делать. И только тогда, когда обжигающая головка члена упёрлась в её задний проход, до неё дошло.

- Нет! – надрывно закричала она, остальные парни поощрительно зашумели, поддерживая товарища. – Нет, не надо!

Эдвард попытался войти, но Хенси была слишком узкой и судорожно сжималась. Чертыхнувшись, он сплюнул на руку, провёл ею между ягодиц и вновь пристроился сзади. Натужно вздохнув, он толкнулся вперёд. Под напором парня тугое мышечное кольцо подалось и раскрылось, пропуская инородное тело внутрь.

Внутри Хенси была ещё только головка члена, но это уже причиняло ужасную боль. Забившись, задёргавшись, она попыталась вырваться, причиняя себе этим ещё большую боль. Задрав кофты, Эдвард оголил спину девушки и ударил ладонью с такой силой, что Хенси показалось, будто у неё почки ударились о стенку брюшины, отскочив от удара. Кожа на месте удара покраснела, а в глазах девушки вновь заплясали багровые искры боли. Она впилась ногтями в землю и закричала, когда, до боли сжав её бёдра, Эдвард толкнулся вперёд, вгоняя свой член почти полностью, причиняя боль, раздражая чувствительные стенки кишечника.

Когда парень почти полностью вышел, оставляя внутри только одну головку, и вновь толкнулся внутрь, стремительно вгоняя в её тело свой орган, Хенси закричала, мышцы свело судорогой и руки подогнулись. Она упала лицом вниз, пачкая его травой, а траву своей кровью.

Входя и выходя, Эдвард буквально разрывал девушку изнутри, хрипло дыша, постанывая. Хенси была невинная, узкая и судорожно сжималась от страха и боли, от насильственного проникновения, отчего у парня просто сносило крышу. Желая двигаться быстрее, парень нетерпеливо дёрнул бёдра девушки, поднимая их выше и меняя угол вхождения, резко и глубоко вгоняя в неё свой член.

Хенси обожгло изнутри болью, она прикусила до крови губу, чтобы не закричать, укусила себя за руку, вгоняя зубы в собственную плоть. По щекам текли слёзы бесконечным потоком, но девушка их уже давно не чувствовала. Всё тело давно превратилось в одну болевую точку, рану, которая саднила, кровоточила и била по нервам волнами и искрами.

Выходя почти полностью и вновь вгоняя в тело девушки свой орган, Эдвард выбрал слишком неудачный угол – нежные внутренние стенки порвались под напором парня, судорожно сжимающиеся мышцы сдались, перестав противиться проникновению. Перед глазами всё поплыло, последнее, что увидела Хенси, было ширинкой Морица, которую он быстро расстегивал перед её лицом.

- Чёрт… - Эдвард низко выругался и прикрыл глаза, замирая внутри Хенси. Кончив глубоко внутри её тела, он не спешил покидать его, наслаждаясь жаром её плоти и этой странной влажностью, которая появилась в середине процесса, облегчая проникновение и делая его ещё более восхитительным. – Ты – чудо, малышка. – удовлетворённо прошептал парень, покидая тело девушки. Хенси рухнула на землю, не двигаясь, едва его руки перестали держать её навису. – Что за чёрт, малышка? – выругался Эдвард, отвешивая шлепок по окровавленным ягодицам, на которых уже проявились первые тёмные синяки.

- Мы убили её? – Кайл пытался выглядеть спокойным, но в его голосе сквозила тревога.

- Нет. – неуверенно ответил Мориц, переворачивая девушку на спину и ногой тыкая её в щёку. – Нет же, не может быть, она сознание потеряла просто. – парень склонился и прислушался к дыханию девушки. Оно было слабым и хриплым, но было. – Точно, - облегчённо произнёс он, - потеряла сознание.

- У неё очень много крови… - слегка поморщившись, сказал Кайл, указывая на лицо девушки, что было залито кровью, которая до сих пор текла из рассечённого лба.

- Сосуды на голове расположены очень близко к поверхности, - со знанием дела ответил Томас, - поэтому крови так много. Она в порядке.

- Точно? – неуверенно спросил Кайл.

- Точно. – ответил Мориц. – Вставай, Литтл. – он несильно ударил её по лицу. – Вставай же! Литтл, твою мать, просыпайся!

Мориц ударил девушку по щекам не менее десятка раз прежде, чем она приоткрыла затуманенные глаза, смотря на парня неясным взглядом.

- Что… - Хенси хотела спросить, что происходит, но память настигла её слишком быстро, накрывая лавиной, а боль заставила зажмурить глаза, а слёзы потечь новым потоком. Она закрыла ладошками лицо и попыталась отвернуться, но у Морица были другие планы.

- Я ещё не закончил, - игривым тоном сказал он, беря её за плечо и возвращая на землю, - точнее, я и не начинал. Ты своим обмороком всё испортила.

- Оставь меня… - блекло прошептала девушка. Она уже не верила в то, что её отпустят, она уже не требовала этого. Слишком сильная и продолжительная боль оглушила её, ослабила чувства. Ей было почти всё равно.

Мориц не ответил, только покачал головой и встал на колени, поднося к лицу девушки налитый кровью, требующий разрядки член. Хенси гулко сглотнула и покорно открыла рот, сил сопротивляться уже не было. Друзья Морица оживлённо зашумели, видя покладистость девушки.

- Кайл, - низким от возбуждения голосом, обратился Мориц к другу, - давай же, чего ты в стороне стоишь?

Без лишних слов Кайл подошёл к Хенси, снимая штаны и опускаясь на колени. Девушка лежала на спине и была готова к тому, что её вновь поставят раком, но парни решили иначе.

- У меня идея, - прошептал Мориц, покидая её рот, - как насчёт глубокой глотки? Поза самая подходящая… - Хенси посмотрела на него непонимающим неясным взглядом. Взяв девушку за подбородок, он заставил её предельно запрокинуть голову, размещая свои колени по бокам от её плеч и входя в её рот сразу на всю длину.

Как-то отстранённо думая о происходящем, Хенси отметила, что подобное проникновение в самом деле приносит меньше неудобств, даже почти не тошнит… В то время, как Мориц со сладкими стонами наслаждался горячим ртом девушки, Кайл развёл её ноги, но не спешил войти. Что-то обдумав, парень повернул таз девушки таким образом, чтобы он оказался боком.

Поза была катастрофически неудобной для Хенси, одну её ногу Кайл положил себе на плечо, начиная медленно входить в её задний проход, вторая нога Хенси была неестественно повернута, подогнута под тело, а верхняя часть её туловища находилась прямо, лёжа на спине.

- Ты порвал её. – хрипло сказал Кайл своему предшественнику – Эдварду. Последний пожал плечами и продолжил курить, наблюдая за друзьями, что трахали тело юной девушки с двух сторон.

Докурив почти до фильтра, Эдвард щелчком отбросил окурок и, выдохнув из лёгких остатки дыма, подошёл к Морицу, который продолжал иметь рот девушки.

- Можно? – спросил парень у друга, который то и дело прикрывал от удовольствия глаза.

- Пристройся лучше к Кайлу, - хрипло ответил Мориц, начав двигаться резче, - ротик у неё небольшой, а вот всё остальное растягивается.

Кивнув, парень направился к Кайлу, который, сопя, имел девушку сзади. Хенси прекрасно понимала, чем подобные эксперименты грозят её растерзанному телу, но ей было уже всё равно. Она надеялась, что они порвут у неё внутри что-то настолько важное, что она просто умрёт здесь, не дождавшись конца этой, казалось, бесконечной пытки.

Но парни не желали её убивать. Коротко что-то обсудив, Кайл и Эдвард договорились, Мориц также покинул рот девушки, позволяя друзьям сменить ей позу. Повернув тело Хенси так, чтобы все имели доступ к ней, в неё вновь вошли. Кайл вновь занял место в её разорванном заднем проходе, Эдвард предпочёл традиционный способ. Последним в тело Хенси ворвался Мориц, специально медлящий и наблюдающий за эмоциями девушки, внутри которой было сейчас целых два члена.

Это продолжалось долго, слишком долго. Три члена неровно двигались внутри Хенси, разрывая её тело. Вся земля под ней уже пропиталась кровью, а трава окрасилась алым цветом. Ей уже почти не было больно, слишком много боли было до этого – она оглушила и притупила все чувства. Хенси просто ждала, ждала конца.

- Не кончай в неё! – крикнул Мориц то ли Эдварду, то ли Кайлу. Оба парня покорно покинули тело девушки. – Идите сюда… - Мориц тоже покинул её рот и встал на ноги, не надевая штанов. Хенси не заметила его кивка в свою сторону.

Поняв без слов, Кайл и Эдвард перевернули девушку, вновь ставя на четвереньки, и, не сговариваясь, начали надрачивать свои члены, держа их перед лицом девушки. Бесстрастным взглядом Хенси наблюдала за их ускоряющимися движениями, за толчками крови в разбухших венах на их органах, а когда на её лицо попала первая капля спермы, она просто закрыла глаза.

Семени было много, оно заливало её лицо, стекая по щекам, носу, подбородку, пачкало одежду, попадало на волосы. Парни, кончая, водили обжигающими членами по лицу Хенси, размазывая по нему сперму. В конце кто-то из них коснулся головкой её губ и она покорно открыла рот, вбирая в себя всё ещё твёрдый член.

Когда прикосновения к лицу закончились, девушка открыла глаза. Перед ней стояли разгоряченные и запыхавшиеся Эдвард и Кайл. Эдвард, не надевая штанов, сел прямо на траву и закурил, выпуская горький дым каких-то дорогих сигарет. В это время сзади пристроился Мориц.

Оценив девушку с тыла, он провёл ладонями по внутренней стороне её бёдер, размазывая обильно текущую кровь и остатки спермы тех, кто был до него. Вытерев испачканную ладонь о кофту девушки, он потянул её за бёдра и вошёл.

Она почти ничего не почувствовала. Нет, не потому, что у Морица был маленький член и не потому, что он был нежен с ней, просто, её поврежденные, разорванные остальными, отверстия стали практически нечувствительными. Слишком много боли для одного…

Хотя, сама Хенси отметила, что Мориц не брал её грубо. Он обхватил её за талию, практически полностью легши на её спину, сопя в ухо. Когда движения парня ускорились, а конец стал ближе, он резко вышел из неё, меняя место, входя уже в анус девушки.

Хенси было уже всё равно. Ей было слишком больно до этого, ей было больно сейчас, но, больше, чем боль физическая, её убивала боль душевная. Она чувствовала себя грязной, она и была грязной. Грязной и униженной, растоптанной. Такое никто не сможет пережить и остаться прежним.

Максимально ускорившись, Мориц кончил, заливая окровавленные внутренности Хенси спермой, и сопя, постанывая ей в ухо. Ещё несколько раз войдя-выйдя из разорванного ануса, парень покинул тело девушки, сразу же вставая на ноги, натягивая штаны и закуривая.

Судорожно вздохнув, Хенси опустила голову на руки, закрывая глаза. Было больно, было слишком больно, чтобы думать или пытаться что-то сделать. Слишком…

Прошло какое-то время, парни оживлённо обсуждали какую-то совершенно отстраненную тему. Поняв, что её больше не тронут, Хенси, собралась с силами и приподнялась, упираясь прямыми руками в сырую холодную землю. Она бросила взгляд на компанию своих мучителей, все парни были уже одеты и оправлены, по ним нельзя было сказать, что что-то ужасное происходило здесь в течении нескольких последних часов. И совершенно другое можно было сказать о Хенси: окровавленная, грязная, избитая, вся перемазанная в сперме, она из последних сил упиралась руками в землю, пытаясь не упасть.

Заметив, что девушка двигается, Мориц что-то сказал друзьям и подошёл к Хенси, склоняясь к её лицу и говоря:

- Нам было очень хорошо, надеюсь, тебе тоже понравилось.

Это стало последней каплей. Нервы девушки, держащиеся на последних слабых волосках, слетели ко всем чертям. Уродливо взвыв, девушка упала на землю и закричала. Она кричала так, что голос начал хрипел, а связки болеть, она билась в судорогах, несмотря на адскую боль во всём теле, несмотря на кровопотерю, что отнимала силы с каждой каплей. Он кричала, выла, выпуская всё то, что скопилось внутри: всю ту боль, обиду, злость, отчаяние и безнадёжность.

- Эй, Литтл, ты чего орёшь? – спросил Мориц так, словно она была истеричным ребёнком, упавшим посреди магазина, потому что мама не хочет покупать новую игрушку. – Замолчи. Эй, прекрати кричать! – парень попытался как-то отрезвить девушку, заставить её замолчать, но предел был уже давно пройден, Хенси было уже наплевать на всё.

- Я тебя ненавижу, тварь! Я вас всех ненавижу! Вы чёртовы ублюдки! Да чтоб вы сдохли все! Я вас не… - договорить девушка не успела, потому что к ней подлетел Томас и пнул её ногой в живот. Она вновь упала, хрипя, как задушенное животное. Новый удар в живот выбивает воздух из лёгких и не даёт вдохнуть новый. Мориц обходит её и бьёт по спине, попадая по почкам. Новая боль пронзает тело девушки.

Нанеся ещё несколько ударов, парни сплюнули и вернулись к остальным.

- Пошлите, - скомандовал Мориц. Парни двинулись к выходу из этого небольшого пустыря, который окружали какие-то заброшенные здания и гаражи – немые свидетели только что развернувшейся здесь трагедии.

- Я ненавижу вас, сраные ублюдки! Я ненавижу вас! Вы все сдохните! Я убью вас, уроды! Ублюдки! Мрази! – орала девушка им вслед, тратя на это последние капли своих сил. Уже собираясь завернуть за угол, Мориц обернулся. На него смотрели полные ненависти, безумные глаза девушки. Мокрое от слёз, запачканное кровью, спермой и травой лицо выражало что-то нечеловеческое, взгляд нездорово блестел.

- Это от слёз, - успокоил себя Мориц, - ничего страшного, поболеет и забудет, как раз, с понедельника каникулы…

Парни исчезли в узком ходе между заброшенными гаражами, покидая место своего преступления и оставляя свою жертву одну. Хенси, потратившая последние силы на крик, бессильно упала на холодную землю, сворачиваясь калачиком. Её била дрожь, она плакала, скулила, рычала, до хруста в челюсти стискивая зубы, впиваясь недлинными ногтями в грязные ладошки.

Прошло достаточно времени прежде, чем девушка успокоилась – а скорее слишком ослабла. Слишком холодный для апреля ветер ласкал оголенную кожу, изуродованную синяками и кровоподтёками, разгонял мурашки. Болевой и эмоциональный шок, большая кровопотеря делали своё дело, клоня девушку в сон, затягивая её тело в какую-то бесчувственную негу. Хенси закрыла глаза, отдаваясь этому чувству, этой слабости. Она знала, что, вероятнее всего, уже не проснётся, но закрыла глаза. Слишком страшным оказался сегодняшний день, чтобы желать завтрашнего…

Глава 10

Около девятнадцати часов местный житель – Альфред Бернштейн вышел из дома, отправляясь на традиционную вечернюю прогулку. Пойдя за собакой, которая, погнавшись за котом, убежала в полузаброшенный гаражный комплекс, мужчина обнаружил тело юной девушки с многочисленными следами насилия, он же доставил её в больницу, где девушка была тут же помещена в отделение реанимации.

Вследствие большой кровопотери и множественных внутренних повреждений, состояние пациентки расценивалось, как критическое, врачи боролись за её жизнь почти до рассвета.

Документов при девушки не было, а сумку с телефоном нашедший её мужчина не заметил и не забрал, личность удалось установить только к утру. Пациенткой оказалась Хенси Литтл, ученица десятого класса.

В семь утра в доме её родителей раздался звонок. Врачи не стали объяснять всей ситуации по телефону, сказав лишь, что их дочь находиться в больнице. Бросив всё, Макей и Симона Литтл бросились к своему ребёнку.

Симона была к этому моменту уже на грани нервного срыва и держалась только благодаря успокоительным таблеткам, которые пила жменями, чтобы сохранять ясность ума до того момента, когда станет известно хоть что-нибудь о её пропавшей дочери.

Несмотря на жалкие попытки убедить супругу и самого себя в том, что Хенси, наверное, просто решила переночевать у подруги или у парня, которого скрывала от них, Макей сам слабо верил в собственные слова. Он слишком хорошо знал падчерицу, чтобы поверить в то, что она, наплевав на их чувства, не пришла ночевать, а пошла развлекаться.

Идя к разрывающемуся телефону, мужчина до последнего надеялся, что это звонят из полиции, чтобы сказать, что его дочь напилась или надебоширила, но холодный, давно привыкший сообщать подобные новости, голос врача разрушил мечты мужчины.

Примчавшись в больницу, Литтлы набросились на врача с расспросами и отчаянными просьбами пустить их дочери. Не сказав по телефону, что же произошло с их дочерью, врач дал мужчине и женщине пусть небольшую, но надежду на то, что ничего по-настоящему страшного не произошло. Но эта надежда, как и все предыдущие, рухнула, когда немолодой уставший мужчина в белом халате сообщил, что их дочь находиться в отделении реанимации и, хоть её жизнь уже находиться вне опасности, её состояние расценивается, как тяжёлое.

В этот момент внутри Симоны и Макея что-то рухнуло – мир рухнул. Каждый человек, кем бы он не был: оптимистом, реалистом или пессимистом уверен, что все те ужасы, о которых говорят в новостях, могу произойти с кем угодно, но не с ним. И в троице больнее, когда жертвой неизвестных уродов становишься даже не ты сам, а твой ребёнок – то юное создание, что ещё только начинает свой жизненный путь, полный надежд и устремлений.

Симона, словно не слыша слов врача, умоляла пустить её к дочери, просила, падала на колени – супруг едва успевал подхватывать её. Но, несмотря на то, что внешне мужчина выглядел куда спокойнее своей супруги, ему было не лучше. Несмотря на то, что Хенси и была ему не родной по крови - она была ему родной по душе. Мужчина любил эту девушку, как своего ребёнка, может быть, даже больше, чем мог полюбить своего. И потому сейчас ему было бесконечно больно от того, что с ней такое произошло.

Стараясь не показывать виду, как внутри у него всё дрожит, мужчина попросил врача рассказать им обо всём, что произошло, обо всём, что известно. На это эскулап был согласен, проведя всхлипывающую женщину и её супруга в свой кабинет, мужчина рассказал им всю правду. Уже на словах про избиение Симона перестала плакать, затихла и подняла на врача какой-то остекленевший взгляд, который она не сводила до самого последнего слова мужчины.

С каждым словом, с каждой новой деталью этого ужасного происшествия внутри женщины что-то сжималось, обливалось кровью, надламывалось. Почти не дыша, находясь на грани потери сознания, женщина, тем не менее, выслушала врача до самого конца, несмотря на его предложение продолжить после, когда она немного успокоиться.

- Это всё? – спросил Макей, когда мужчина в белом халате замолчал.

- Да, - кивнул врач и добавил, - это всё, что известно.

- Спасибо вам… - сказал мужчина и запнулся, в горле был огромный, приносящий боль ком. – Спасибо вам, что вы спасли её.

- Это наша работа, - как-то слишком холодно ответил врач. Ему были ни к чему эти переживания, он давно научился становиться бесчувственным к чужому горю, в противном случае, он бы не проработал в больнице двадцать с лишним лет.

Заметив, как трясутся руки женщины, врач обратился к ней:

- Мистер и миссис Литтл, вам лучше поехать домой. – Симона отрицательно покачала головой. – Миссис, вы нужны своей дочери здоровыми и сильными, а для этого вам нужно беречь себя, езжайте домой.

- Доктор прав, - обратился к супруге Макей, беря её за холодную ладонь, - я отвезу тебя домой, а сам вернусь сюда и буду ожидать, когда Хенси придёт в себя.

- А как же твоя работа?

- Симона, я уже давно позвонил и сказал, что ухожу в отпуск за свой счёт, не волнуйся.

- Хорошо, - женщина устало кивнула и встала, но, охнув, села обратно на диван. – Извините… - она поморщилась и посмотрела на супруга, а затем на врача. – Извините, - повторила женщина. В её груди что-то сильно жгло, неприятные ощущения становились сильнее с каждой минутой.

- Я сейчас принесу вам успокоительное, - сказал доктор, вставая и поспешно покидая кабинет.

- Всё будет хорошо, Симона, всё будет хорошо, - говорил Макей, пытаясь успокоить супругу и самого себя. Обняв любимую женщину, он прижался губами к её виску и замер, смотря в одну точку.

Прошло пару минут пустого молчания, в котором было так много мыслей, переживаний и боли. Доктор уже успел дойти до процедурной и, взяв успокоительный состав, направился обратно. Тем временем, странно охнув и распахнув красные от слёз глаза, горюющая женщина вцепилась пальцами в плечо мужа.

- Симона, - голос Макея женщина слышала словно издалека, а его самого видела, как в тумане, - Симона? – его голос всё больше пропитывался тревогой и даже страхом. – Симона? Что с тобой?

В груди женщины невыносимо жгло, боль разносилась по всей груди, отдавала в руки, спину, сдавливала лёгкие, не позволяя сделать вдох. Теряя сознание, проваливаясь в какую-то блекло-молочную дымку, Симона слышала лишь голос своего супруга. Бросившись к двери, Макей распахнул её и закричал:

- Врача! Скорее, врача!

Слишком эмоциональная и чувствительная женщина не смогла пережить страшных новостей о том, что случилось с её единственной дочерью. Бегло осмотрев бессознательную пациентку, врач вызвал подмогу и её увезли в кардиологическое отделение. От страшных переживаний прошедшей ночи и утра у Симоны случился сердечный приступ.

Когда женщину увезли, Макей ещё долго ходил около дверей кардиологического отделения, что-то думал, едва слышно шептал, пытаясь убедить себя в том, что это всё временно и всё непременно наладиться. Когда к нему вышла медсестра и сказала, чтобы он шёл домой, потому что ни к дочери, ни к супруге пока нельзя, мужчина оставил свой телефон, чтобы ему позвонили, когда будет что-нибудь известно, и покинул здание больницы.

Не уйдя далеко, сев на бетонную основу забора, окружающего больницу, Макей долго-долго смотрел в одну точку и курил. Курил впервые с того момента, как шесть лет назад бросил. В небе ярко светило солнце, играя на молодых, налитых соком, листьях, прохожие сновали туда-сюда, жмурясь от солнечных лучей, спеша куда-то или просто прогуливаясь. Счастливые, равнодушные, грустные – они были разные. Они – проходящие мимо бесконечно курящего мужчины, они – те, кто был далёк от больничного здания и не подозревал о той трагедии, что разворачивалась в жизни одной из семей их родного городка. Не подозревающие о той боли, что едва не убила шестнадцатилетнюю девушку, которая сейчас лежала в отделении реанимации, её мать, получившую сердечный приступ, и находящуюся сейчас в едва ли лучшем состоянии, чем дочь. И конечно, они не подозревали о том, что творилось в душе мужчины, вокруг которого собралась уже горка пепла и окурков. А даже, те, кто обращал на него внимание, проходил мимо – никому не нужна чужая боль, никому до неё нет дела.

- Мистер, вы знаете о том, что за загрязнение улиц полагается штраф? – спросил молодой полицейский, подошедший к Макею. Бросив безразличный взгляд на стража порядка, мужчина достал бумажник, извлекая оттуда деньги и протягивая полицейскому. Забрав деньги, молодой мужчина начал говорить слова традиционной воспитательной беседы, но Макей перебил его, поднимая на него глаза:

- У меня жена и дочь в реанимации, давайте, обойдёмся без бесед? – молодой мужчина, ещё не привыкший к тому, что полицейскому приходиться сталкиваться со всякими случаями, несколько растерялся. – Я пойду, извините, - добавил Макей, вставая и направляясь прочь.

Ему хотелось остаться и ждать, ждать, пока его не позовут, пока его девочки не придут в себя, но он заставил себя покинуть больницу, отправиться домой. Макей понимал, что, когда его любимые девочки придут в себя, ему нужно быть рядом, быть сильным, излучать позитив, чтобы помочь им пережить все ужасы произошедшего. Пусть ему было немногим легче, чем его супруге, он понимал, что он – мужчина, глава семьи и её опора, а, значит, он должен оставаться сильным. Оставаться сильным и держаться, что бы не творилось у него внутри и как бы не было страшно и больно от той ужасающей реальности, которая пришла в жизнь его семьи.

Глава 11

Хенси лежала на кровати, отрешённо смотря в сторону окна, изредка моргая. Сегодня был первый день, когда, после пробуждения, её на стали вновь возвращать в царство Морфея. Может быть, эскулапам надоело тратить на неё дорогостоящие препараты, может быть, они сочли, что теперь девушка в силах справиться сама – вот только, почему она так решили – вопрос. А, может быть, Хенси просто повела себя спокойно, что заставило людей в белых халатах несколько расслабиться.

Хенси не знала ответа, ей было всё равно. В нос настырно проникал аромат сладких цветов, что источали огромные букеты. Макей, узнав, что девушка пришла в себя, примчался прямиком из кровати, прикупив по дороге цветов, сладостей, каких-то игрушек – всего того, что призвано радовать человека. Повод для этого был весомый – помимо того, что девушка наконец-то была в сознании, у неё был день рождения. Вчера был, и Хенси проспала его, как просыпала и двое суток до него. Любой семнадцатилетний подросток расстроился бы, пропусти он столь важный день, долгожданный праздник, но девушке было всё равно.

Она была даже рада, что проспала свой день, потому что настроение её едва ли можно было назвать праздничным. Даже самый глупый человек не мог бы так ошибиться. А, проведя этот день во сне, Хенси хотя бы не проплакала его…

Тяжело вздохнув, девушка медленно перевернулась набок, подтягивая колени к груди. Её тело всё ещё болело – уже не так, как прежде, но ощущения были весьма отчётливыми, что мешало ей полностью погрузиться в свои мысли, убежать от реальности в спасительный мир грёз.

Пытаясь думать о чём угодно, девушка вновь и вновь закрывала глаза, надеясь заснуть, но предательница память настырно пыталась добить девушку, прогоняя перед её глазами воспоминания о том страшном дне, едва она закрывала веки. Эта боль, эти чувства были хуже всего того, что происходило с её телом, потому что раны заживут, и пусть даже останутся шрамы, но они побледнеют со временем. Надежды же на то, что память станет бледнее и слабее не было. Слишком яркими были эти воспоминания, слишком едко они впитались в психику нежного создания, прожигая в полотне её сознания огромные дыры с рваными краями.

Хенси больше не чувствовала себя собой. Она не чувствовала себя живой и, хоть Макей и врачи говорили, что всё будет хорошо – она не верила. Она не хотела верить. Зачем? В чём смысл будущего, если тебе оно не нужно?

Порой, Хенси корила себя за подобные мысли, но быстро остывала. Что-то внутри неё сломалось, умерло, и тот внутренний голос, что был вечным советником и учителем замолчал навсегда, оставляя девушку наедине со своими ошибками и чувством вины. Вопреки здравому смыслу, она чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что так глупо поверила Морицу, доверилась, пошла за ним, добровольно заходя в капкан, заплывая, как рыбка в сети.

- Если бы я его не любила, - то и дело повторяла про себя девушка, - этого бы всего не было. Я бы никогда не пошла с ним, не пошла за ним. Я бы никогда ему не поверила. Но влюбленные, увы, глупы! Глупы и слепы, как же я могла не видеть всего того, что могло меня уберечь?

Хенси прогоняла эти мысли в своей голове раз за разом, и от этого становилось ещё хуже, ещё горше, потому что быть жертвой – ужасно, быть жертвой того, кого любишь – унизительно и отвратительно, быть жертвой того, кого любишь и кому сам поверил, дав ему волю – невыносимо.

Это съедало Хенси изнутри, выжирало и выжигало, оставляя на месте бойкой, светлой души лишь мёртвое пепелище, по которому ледяной ветер гонял прах тех самых бабочек, что закрыли ей глаза своими крыльями в тот самый день.

Больше не было ни любви, ни веры, ни надежды. Больше не было ничего, и, может быть, врачи и Макей правы – всё наладиться, но Хенси не могла в это верить. Быть может, просто нужно время, а, может быть…

Девушка резко мотнула головой, зажмуривая глаза, отгоняя прочь мысли. Нет, как бы не было сложно, она должна справиться, она должна хотя бы сделать вид, что она всё ещё жива. Она должна справиться хотя бы ради родителей, ради матери и Макея, ведь они так истово верят, что всё будет хорошо… Как она может их подвести?

А боль… Боль пройдёт. Наверное, пройдёт. Она никогда не сможет затихнуть полностью, но, быть может, она сможет научиться жить с этим и не обращать внимания на шёпот мыслей, что упрямо убеждает её ещё раз заглянуть на тот самый пустырь, в тот самый день…

Вновь перевернувшись, Хенси сжала зубы, чтобы не застонать – боль внутри и снаружи тела была всё ещё очень сильной, а обезболивающие препараты ей почти перестали колоть. Все рассчитывали на то, что молодой организм сможет справиться. И, может быть, организм и сможет, но душа, душа…

Дни шли, бесконечной чередой тянулись перед глазами, совершенно не отличаясь друг от друга. Каждое утро приходил Макей и сидел с Хенси до обеда, каждый день были какие-то бесконечные процедуры и осмотры, разговоры с врачами, к которым Хенси уже даже не прислушивалась – они были настолько однотипны, что включенность разума не требовалась для ответа.

Каждый раз, когда отчим, попрощавшись, покидал её палату, Хенси с облегчением выдыхала. Каждый раз она ложилась, сворачиваясь клубочком, и начинала беззвучно плакать, душа себя подушкой, чтобы вездесущий медперсонал не обратил внимания на странные звуки. Она давилась слезами, промачивая подушку, размазывая по ней сопли и слюну от задушенных криков. Она выглядела уродливо и отвратительно, низко, растоптано, сломано. В такие моменты – моменты слабины, она позволяла выглядеть себе так, как выглядела её душа. Она позволяла раскрыться своему панцирю, растягивала свой спасительный хрупкий мирок до размеров палаты и вновь сужала его, забивалась обратно в раковину, когда у дверей палаты слышались шаги медсестры, что извечно натянуто-дружелюбным тоном приглашала девушку на процедуры.

Первые семь дней Хенси не разрешали даже садиться. С восьмого дня её нахождения в больнице ей разрешили принимать сидячее положение, но ходить на процедуры самостоятельно ей всё ещё нельзя было – и теперь каждый день за ней приходила медсестра, прикатывая с собой инвалидное кресло. Это было ужасно – в семнадцать лет сидеть в инвалидной коляске, имея здоровые руки и ноги. Это было унизительно, конечно, не так, как водные процедуры вне ванной комнаты, которые проводил низший медперсонал, но приятного было тоже мало.

Услышав шаги за дверью, Хенси, отработанными и быстрыми движениями вытерла лицо подушкой, перевернула её сухой стороной кверху, высморкалась в салфетки, что прятала под подушкой, и бросила использованное бумажное изделие в ящик светло-голубой прикроватной тумбочки. Буквально через мгновение дверь открылась и, катя перед собой коляску, в палату вошла молоденькая медсестра.

- Новенькая, - подумала про себя Хенси, - раньше я её не видела. – посмотрев на медсестру ничего не выражающим взглядом, девушка поправила подушку и встала, оставаясь около кровати и ожидая, когда к ней подкатят кресло.

- Скоро тебе уже можно будет ходить самой, - ободряюще сказала молоденькая женщина, катя Хенси по коридору. Она, как и многие другие, пыталась помочь девушке, но получалось слабо. Хенси даже не ответила ей, лишь слабо кивнув в ответ и вновь погружаясь в свои мысли. – Всё будет хорошо, ты молодая ещё, всё заживёт…

Даже сама Хенси не успела понять, как это произошло. В ответ на слова молоденькой медсестры у девушки внутри вспыхнуло что-то такое, что не должно вспыхивать в голове нормальных людей. Её сознание словно погасло на эти секунды, она ничего не видела и не чувствовала, кроме острой злости, переходящей в ярость.

Вскочив с коляски, девушка со всей силы пихнула медсестру в грудь, от чего та отшатнулась на несколько шагов, едва не падая, испуганно и часто моргая. Хенси не узнавала себя, она сама себя боялась, зло сверкая глазами.

- Хенси, что ты делаешь? – как-то совладав с растерянностью, спросила медсестра, протягивая к девушке руку. – Хенси, ты меня слышишь? – состояние девушки начинало пугать, она стояла, не моргая, отрицательно мотая головой и медленно отступая назад. – Хенси, вернись в кресло, прошу тебя. – стараясь говорить спокойно, вновь обратилась к девушке медсестра.

- Нет, - едва слышно ответила Хенси, продолжая медленно пятиться. – Нет! – закричала она, сгибаясь пополам от боли в животе, что вновь накрыла её, когда помутнение отпустило и сознание прояснилось. – Нет! – продолжая кричать, Хенси развернулась и, буксуя подошвами тапочек по начищенному белому полу, побежала прочь.

Внутри всё скрутило в тугую спираль, она задыхалась, плача, громко всхлипывая, утирая нос тыльной стороной ладони. Она хотела убежать куда-то далеко, но ноги привели её в собственную палату. Вбежав в помещение, девушка оглядела помещение лихорадочно горящим взглядом. Новая волна чего-то непонятного накрыла её, и Хенси, не моргая, уставилась на букет, принесенный Макеем позавчера. Белые и бледно-розовые цветы, наполненные соком, наполненные жизнь, стояли в высокой вазе. Глаза девушки расширились, когда, отделяясь от цветка, на пол упал лепесток.

- Ложь… - прошептала Хенси, продолжая застывшим взглядом смотреть на букет. – Ложь… Ложь! – надрывно и высоко закричала она, вгоняя ногти в ладони. – Ложь! Ложь! – девушка отшатнулась к двери, а через мгновение, услышав шаги за дверью, бросилась к тумбочке, хватая с неё вазу и бросаясь к окну.

Дверь распахнулась, в палату вошла всё та же напуганная медсестра и доктор, которого она позвала. Не оборачиваясь, девушка продолжила своё дело, распахивая ставни и швыряя в окно букет. Через секунду снизу раздался треск и звон стекла, приглушённые шумом машин и гулом её собственной крови в ушах.

- Ложь… - вновь повторила Хенси. – Они мертвы, мертвы, как и я… - закрыв глаза, девушка села на пол, закрывая лицо ладонями и начиная плакать, сбито твердя: - Простите меня, простите, простите, простите, я не хотела… Я не могу, не могу…

Врач, взяв Хенси под руки, поднял её и повёл в сторону кровати, опуская на неё, придерживая, на всякий случай. Девушка уже не пыталась бежать или сопротивляться, продолжая лишь отрывисто шептать:

- Простите, простите, простите, простите, простите… Я не хочу, не хочу, не хочу…

- Звони в психиатрическое отделение, - коротко бросил доктор медсестре, продолжая придерживать за плечо часто вздрагивающую в своих рыданиях Хенси, - кажется, мы что-то упустили…

Глава 12

- Хенси так будет лучше.

- Вы думаете? – Макей поднял глаза на эскулапа, эти две фразы повторялись уже раз в пятый, и мужчина никак не мог согласиться до конца. – Мне кажется…

- Мистер Литтл, - перебил мужчину врач, - так будет лучше, поверьте мне.

- Но это же… Это же психбольница?

- Нет, мистер, - доктор покачал головой, слишком долгий диалог начал его утомлять, - мы всего лишь хотим перевести вашу дочь в психиатрическое отделение. Это – не больница, - интонационно подчеркнул доктор. – Понимаете ли, произошедшее сегодня – лишь единичный эпизод, но, поймите меня, мы не можем оставить это без внимания. У жертв насилия часто проявляется подобное – агрессия, в том числе и самоагрессия. Мистер Литтл, мы опасаемся, что Хенси может причинить себе вред, именно поэтому её стоит перевести в психиатрическое отделение. Поверьте мне, ваша дочь даже не заметит разницы: там нет мягких стен и привязывать к кровати её никто не станет, - Макей слабо улыбнулся, - но там она будет находиться под постоянным присмотром. И, что не менее важно, там её будут окружать профессионалы, которые лучше, чем я или мои коллеги, смогут оказать ей помощь. – доктор замолчал и посмотрел на Макея, который смотрел куда-то в пол. – Мистер Литтл, - вновь обратился к мужчине врач, поняв, что первый не заговорит сам, - вы согласны? Мистер Литтл?

- Да, я вас слышу, - отозвался мужчина и запустил пятерню в волосы, взъерошивая их.

- Я не могу вас заставить подписать соглашение о переводе, но, как специалист, я настоятельно рекомендую вам это сделать. – мужчина посмотрел на Макея, поджав губы. Его жест выражал внутреннее раздражение несговорчивостью мужчины. – Хенси и так пришлось нелегко, а, если учесть то, что произошло с её матерью…

- Я ей ничего не сказал, - перебил врача Макей.

- Не могу судить – правильно вы поступили или же нет, - мягко отозвался доктор. – Но, рано или поздно, вам придётся рассказать ей всё. И тогда будет лучше, если рядом с ней будут люди, способные оказать квалифицированную помощь. Она может решить, что это её вина.

- Я постараюсь скрывать это так долго, как будет возможно, - ответил Макей, продолжая смотреть в пол. Его рука то и дело тянулась к карману, в котором лежали сигареты, он всеми силами держался, чтобы не попросить закурить прямо здесь. – Может быть, мне и не придётся ничего говорить… Симона поправиться и всё будет хорошо.

- Это ваш выбор, мистер, - ответил доктор, всеми фибрами души надеясь, что разговор вот-вот закончится. Сегодня у его брата был юбилей и отец девушки бесстыдно задерживал его, не зная об этом. – Так вы подпишите разрешение?

Макей поднял на настырного эскулапа потускневший от пережитого и покрасневший от постоянного недосыпа взгляд. Мужчина в белом халате едва слышно постукивал пальцами по столу, выдавая своё нетерпение. Вздохнув, Макей ответил:

- Да, я подпишу. – врач не смог сдержать лёгкой победной улыбки и тут же поспешил исправить положение:

- Я рад, что вы сделали правильный выбор, - он поспешил протянуть мужчине соглашение и ручку, - поверьте, ей так будет лучше.

- Наверное, - ответил Макей, не читая написанного в соглашении и чиркая кривоватую роспись, - только, прошу вас, - он задержал взгляд на враче, смотря ему прямо в глаза, - не нужно делать из неё психически больную или неуравновешенную.

- Мистер Литтл, можете быть уверены – Хенси даже не узнает о том, что будет проходить дальнейшее лечение в психиатрическом отделении.

- Надеюсь, - ответил Макей, вставая и похлопывая себя по карманам. – Если вы позволите, я зайду к дочери?

- Конечно, мистер, - не смотря на мужчину отозвался врач, собирая какие-то бумаги в кожаный портфель.

- Спасибо.

В это время Хенси находилась в своей палате. Успокоительный укол всё ещё действовал, разжижая мысли, это было очень странное ощущение – ты всё видишь и ощущаешь, но тебе настолько всё равно, как не может быть нормальному здоровому человеку. В голове была какая-то жижа, и даже немолодая медсестра, которую оставили, чтобы присматривать за Хенси, не вызывала в девушке никаких эмоций.

Седоватая женщина читала какую-то книгу, отрывая от неё взгляд примерно раз в пол часа, смотря на оглушенную успокоительным девушку, и вновь возвращаясь к чтению. Единственным чувством Хенси сейчас было желание посетить туалет, но даже этого она не делала, потому что тело было будто ватным, а воля настолько ослабла, что её не хватало даже на такое элементарное действие.

Когда дверь в её палату отворилась, Хенси даже не повернула головы, продолжая смотреть безучастным взглядом на обложку детектива, выполненную в тёмных тонах. Макей, пройдя несколько шагов, остановился. Безучастность дочери, её отрешённый и даже туповатый взгляд рвали его сердце на части. Даже знание того, что виной тому успокоительные препараты не помогали, ему было невероятно паршиво на душе. А ещё он чувствовал необъяснимую вину за то, что отправляет дочь в психбольницу. Что бы там не говорил врач – психушка – она везде психушка, как её не назови. Он только лишь пытался верить в то, что девушка, как и сказал доктор, не поймёт того, куда попала. Странно было думать о том, что взрослый адекватный человек может не сориентироваться в пространстве, но надежда была. В конце концов, Макею показали палату, куда должна переехать Хенси, провели по отделению, и мужчина отметил, что оно действительно не так уж и похоже на психиатрическую больницу.

- Так будет лучше, - успокаивал себя Макей, подходя к кровати, на которой лежала Хенси, и покашливая, обращая на себя внимание. – Так будет лучше.

Запоздало повернув голову в сторону отчима, Хенси едва заметно кивнула, спрашивая, что случилось?

- Хенси, дорогая, - мужчине показалось, что он сразу же начал не правильно. Замолчав, он сел на край кровати и взял девушку за руку. – Хенси, малышка…

- Не называй меня так. – блеклым тоном ответила Хенси. Так странно было не чувствовать эмоции, а обдумывать их. Но, если бы не успокоительное, у неё бы случилась новая истерика, слишком живы ещё были воспоминания.

- Подержите нашу малышку, а то бойкая сильно…

Малышка, малышка, малышка, малышка…

- Извини, - виновато отозвался Макей, толком не понимая, в чём провинился, - тебе не нравится это слово?

- Не нравится, - безэмоционально ответила девушка, смотря куда-то в стену. – Просто, никогда не называй меня так. Никогда.

- Хорошо, - ответил Макей, вновь беря девушку за руку. – Я не знал, извини.

- Ты что-то хотел?

- Да, - ответил мужчина и прикусил губу. – Хенси, тебя переводят в другую палату.

- Зачем? – так же бесстрастно спросила девушка.

- Она более комфортная.

- Я бы предпочла вернуться домой.

- Скоро, Хенси, скоро… - мужчина не знал этого на самом деле, но ему не хотелось разочаровывать дочь. – Скоро ты вернёшься домой, но пока тебе нужно оставаться здесь. Хенси, как ты к этому относишься?

- А как я могу относиться к этому? Никому не нравятся больницы, - ответила девушка, после чего замолчала, а потом зачем-то добавила: - Тут ужасно кормят.

Макей улыбнулся, услышав эти слова. Собственно, этого Хенси и добивалась. Пусть лучше отец думает, что ей не нравится здесь из-за еды, строгих больничных правил, да чего угодно! Она же не может сказать правды – того, что ей одинаково невыносимо везде, потому что проблема не в месте, а внутри неё, а от себя не убежишь, даже если бежать всю жизнь.

Единственное, что на самом деле влекло её домой, это – мать. Хенси находилась в больнице уже более двух недель и за всё это время мать ни разу её не навестила. Макей говорил, что Симона заболела и потому не приходит, девушка понимала всё и, как могла, сочувствовала матери, но всё равно каждый раз, когда видела отчима, спрашивала про неё, надеясь, что они пришли вместе.

- Макей? – услышав нотки эмоций в блеклом голосе девушки, мужчина оживился.

- Да, дорогая?

- Как там мама? – девушка, победив слабость, повернулась и даже чуть присела, чтобы лучше видеть отца. Это было сделано так не вовремя, потому что меньше всего Макею сейчас хотелось смотреть дочери в глаза. Но, собравшись, он смог совладать с собой и ответил:

- Средне, дорогая, горло всё ещё очень болит и опухло, она вообще не разговаривает.

- Жаль, я бы хоть позвонила ей…

- А ещё на днях она отравилась, ничего страшного, но приятного мало, - мужчина выдавил улыбку, которую на которую Хенси едва заметно ответила. – Сама понимаешь – то полоскание горла, то унитаз. – Хенси улыбнулась уже сильнее, пусть эти слова и не были особо приятными, но они были такими живыми, такими наполненными действиями, что девушка не могла не отозваться. Здесь – в больнице, ей так не хватало тех самых эмоций и действий, которые люди в своей повседневной жизни даже не замечают.

- Пап?

- Да?

- А ты можешь купить мне тетрадь или листы и ручку? Я хочу написать маме письмо, - Хенси вновь улыбнулась, что не очень ровно получалось из-за слишком расслабленных лицевых мышц, и села, - она же сможет прочитать?

- Конечно, дорогая.

- Купишь это завтра, когда будешь ехать ко мне?

- Давай, я лучше куплю сегодня? Вернусь домой и сразу передам ей?

- Это было бы здорово, Макей, - ответила девушка, вновь ложась.

- Хорошо, - кивнул мужчина, - тогда, давай я сейчас помогу тебе с переездом, а потом сбегаю в магазин? – девушка одобрительно кивнула и вздрогнула, оборачиваясь в сторону звука. Пожилая медсестра задремала и книга, выскользнув из её рук, громыхнула толстым переплётом об пол.

- Тьфу ты, - улыбнулся Макей, который тоже вздрогнул от грохота, - пора лечиться, нервнобольным становлюсь. – девушка прикрыла глаза и, покачав головой, ответила:

- Если даже весь мир сойдёт с ума, то останется один здравомыслящий человек – ты.

- Нет, не согласен, - приняв серьёзное выражение лица, ответил Макей. – Одному мне будет скучно, оставайся и ты?

- Постараюсь, - тихо отозвалась Хенси, её начинало клонить в сон, хотя было всего семь часов вечера. В этой больнице её внутренние часы совсем сбились.

Дверь палаты вновь открылась и в неё вошёл, недалеко отходя от порога, врач, сменивший предыдущего, с которым разговаривал Макей. Помявшись с секунду на месте, мужчина обратился к отцу и дочери:

- Мистер Литтл, палата готова, мы можем забрать Хенси? – не ответив мужчине, Макей посмотрел на дочь, лицо которой несильно скривилось, выражая отношение к этой затее.

- Нет, - отозвался Макей, - вы можете забрать вещи.

- А ваша дочь? – удивился врач.

- А ей я сам займусь, - ответил Макей, переключая внимание на Хенси, аккуратно убирая с неё одеяло. – Капитан, вы готовы? Нам пора выдвигаться в путь. – девушка не ответила, но не стала сопротивляться, когда Макей протянул к ней ладони и взял на руки.

По взгляду эскулапа было видно, что он не одобряет подобной затеи, но выражать этого он не стал, отходя в сторону и пропуская мужчину с дочерью на руках. Достаточно быстро доставив девушку в нужную палату, мужчина склонился и аккуратно ссадил дочь на кровать. Сразу же обтянув задравшуюся майку, которая оголила живот с бледными, но ещё заметными следами насилия, Хенси потянулась к покрывалу.

- Давай, я? – спросил Макей и, не дожидаясь ответа, аккуратно накрыл девушку по грудь. – Удобно?

- Да.

- Тогда, полежите, капитан, отдохните. Миссия была сложна и выполнена успешно, - Макею было сложно шутить в подобной ситуации, но он видел, что в глазах его дочери что-то отзывается на его слова и он не мог молчать. – А ваш генерал отправиться за наградой, по рукам?

- По рукам, – едва слышно ответила Хенси, чуть поворачиваясь и едва заметно морщась – действие успокоительных и отупляющих препаратов начало заканчиваться. – Идите, генерал, - выдавила из себя девушка. Кивнув, Макей ещё раз взял падчерицу за руку, погладив по сухой и холодной коже на тыльной стороне ладони.

- Я быстро, - добавил Макей и покинул палату.

- Если бы все мужчины были хоть на пятую часть такие, как мой отчим, - думала Хенси, глядя на дверь, - таких, как я не было бы вообще.

Мужчина вернулся быстро, передавая девушке набор специальной бумаги для письма, ручки и целую кучу конвертов.

- А конверты зачем? – удивлённо спросила Хенси, разглядывая стопку.

- Чтобы было совсем красиво, - улыбнулся Макей, подмигивая.

- Хорошо. Тогда, я сейчас напишу и отдам тебе, хорошо?

- Хорошо, - кивнул мужчина и полез в карман, в котором начал разрываться мобильный телефон. – Кто там ещё? – подумал он, вглядываясь в экран, но, рассмотрев номер, быстро поднял трубку. – Аллё?

- Здравствуйте, мистер Литтл, - отозвался голос в трубке, - это лечащий врач вашей супруги.

- Да, я узнал вас, - нервно ответил мужчина, боясь, что дочь может услышать голос звонящего и узнать о настоящем состоянии матери. Стараясь выглядеть спокойно, Макей посмотрел на Хенси, которая, согнувшись, начала писать послание матери. – Так что вы хотели? – опомнился мужчина, пропустивший слова врача из-за того, что смотрел на дочь.

- Я хотел сообщить вам, что у Симоны Литтл вновь случился приступ…

- Что? – выдохнул Макей и тут же прокашлялся, меняя интонацию, чтобы не выдать себя перед дочерью. – Что?

- Мы бы хотели, чтобы вы приехали…

- Я в больнице.

- Если сможете, приходите, ваша супруга звала вас.

- Да-да, - Макей пытался говорить так, словно разговаривает с каким-то знакомым и, одновременно, так, чтобы врач его понял, - хорошо, я буду. Скоро буду.

- Мы будем ждать, мистер Литтл. – Макей зачем-то кивнул и отклонил вызов, поворачиваясь к Хенси и с облегчением отмечая, что девушка поглощена письмом, что-то усердно выводя на бумаге. – Хенси? – мужчина подошёл к ней и сел, прокашлялся, выпрямляя спину. – Капитан? – девушка подняла взгляд, вопросительно смотря на отчима. – К сожалению, не все мои сослуживцы так же примерно работают, как вы. Особенно, это касается некоторых, вы позволите мне покинуть вас и отправиться на помощь коллеге?

- Тебя вызвали на работу?

- Да.

- Ладно… Макей, ты сможешь подождать пять минут? Я допишу и отдам тебе письмо, я очень хочу, чтобы мама скорее ответила мне.

- Да, конечно, - улыбнулся мужчина, - я подожду. Уверен, Симона будет счастлива увидеть письмо от тебя, странно, что ей самой в голову не пришло подобное… - мужчина пытался гнать от себя мысли об ухудшающемся состоянии любимой супруги и придерживаться версии, уготованной для дочери, он пытался сам поверить в это.

Заглянув под руки дочери, он разобрал в её неровном почерке слова о любви, вопросы о здоровье и прочее, что могло волновать девочку, уже две недели не видевшую мать. Макей грустно улыбнулся и тут же мысленно шикнул на себя, запрещая себе грустить и поддаваться унынию.

- Всё, - сказала Хенси, складывая листок пополам и вкладывая его в конверт. Убрав с лица волосы, девушка обнажила лоб, который пересекал яркий, ещё совсем свежий шрам. Если остальные следы произошедшего были скрыты от глаз одеждой, то этот шрам был почти всегда на виду, напоминая о том дне. Макей стиснул зубы и сжал кулаки, пряча руки. В его голове крутились мысли о том, что он самолично бы свернул шеи тем ублюдкам, что сотворили такое с его девочкой, что отправили его любимую жену в больницу. Но он ничего не знал о них, а Хенси упрямо молчала. Он понимал, что ей неприятно вспоминать произошедшее, он же не знал, что она не на секунду не забывала их лиц и имён, он же не знал, что это были не какие-нибудь незнакомые уроды, а люди, с которыми его дочь училась вместе так много лет.

- А подписать? – спросил мужчина, когда девушка протянула ему конверт.

- Точно… - быстро чиркнув на белизне бумаги имя и дату, она вновь протянула ему конверт. - Скажи маме, чтобы не тянула с ответом. Я понимаю, что ей плохо, но мне очень нужно поговорить с ней, хотя бы так.

- Хорошо, - кивнул Макей. – Думаю, Симона сама будет счастлива отвечать тебе со скоростью метеора, как бы нам не пришлось нанимать почтальона специально для вашей переписки.

- Надеюсь, в скором времени мамино горло пройдёт и мы сможем общаться хотя бы по телефону, - ответила Хенси, ложась. Подоткнув и поправив одеяло на падчерице, Макей кивнул и встал.

- Пока, дорогая, до завтра. – он легко помахал рукой, а потом склонился и поцеловал девушку в лоб. – Я завтра приду, как обычно. – девушка кивнула и прикрыла глаза, с усилием разлепляя их вновь. Не став более донимать девушку, Макей покинул её палату, сразу же заходя в комнату для персонала и сообщая о том, что он уходит и его дочь остаётся в палате одна.

Глава 13

Письмо от 11 мая 2007 года:

«Здравствуй, мама. Наверное, тебе странно видеть такое вычурное приветствие от меня? Просто, мама, дорогая моя, любимая моя, я действительно желаю тебе здоровья, а ведь именно это и кроется в моих словах? Мама, скажи, почему ты не ответила на моё предыдущее письмо? Мам, не ври мне, прошу. Тебе плохо? Макей говорит, что ты болеешь, так давно болеешь…

Мам, я переживаю за тебя. Да, это смешно звучит, если учитывать то, в каком положении я сама нахожусь, но это так. Мама, ты же знаешь, что ты – мой самый дорогой и близкий человек на всём белом свете, ты и Макей. Я могу пережить даже свою боль, но вашу – никогда. Мам, напиши мне честно, если тебе так нехорошо, что ты не можешь отвечать, я перестану донимать тебя своими письмами, я же всё понимаю… Понимаю, как тебе, должно быть, нелегко сейчас.

Мне действительно кажется, что с тобой что-то не так, этот страх съедает меня, мам. А ещё Макей… Он не приходил ко мне уже три дня. Я пытаюсь держаться, разум говорит мне, что он не обязан быть со мной каждый день, но я ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что я становлюсь параноиком. Мне всё время чудятся какие-то страшные вещи, я всё время боюсь чего-то.

Мама, мне бы очень хотелось, чтобы ты была рядом со мной, пусть не каждый день, пусть всего по часику, но была. Мама, ты нужна мне, очень нужна. Прошу тебя, ответь мне.

Просто напиши мне, прошу, расскажи, как ты себя чувствуешь, как проходят твои дни. Я не буду делать это письмо длинным, чтобы не заставлять тебя вдумываться в какие-то растянутые мысли и речи, просто скажу, что я почти в порядке, а ты?

Мама, напиши мне, как получишь письмо.

Люблю тебя.

Твоя дочь Хенси».

Письмо от 22 мая 2007 года:

«Привет, мама. Ты вновь не ответила мне, но я не сержусь на тебя. Наверное, у тебя есть причины для молчания. Я только лишь надеюсь, что эти причины не столь серьёзны. Мама, может быть, ты нашла работу и потому не можешь отвечать мне? Скажи, я не обижусь, я всё понимаю. Ты так долго ждала этого, я же видела, что тебе нелегко сидеть на шее Макея, хоть он и не против этого. Ты всегда была самостоятельной и меня приучала к тому же.

Мама, у меня тут очень много времени для мыслей, точнее, кроме мыслей мне и делать-то нечего. В прошлой моей палате был телевизор, а в новой нет. Конечно, выбор каналов был скуден, но всё лучше, чем смотреть в стену, рисуя на ней своим воображением. Врачи говорят, что телевизор вреден для пациентов, тормозит выздоровление, я не очень им верю, хотя, по идее, должна. Никогда не слышала о вреде телевизионных передач для больных, разве что для психически больных, у них яркие и эмоционально насыщенные картины могут спровоцировать приступ, но я же не психически больная?

Конечно, нет! Даже самой смешно… Скорее всего, врачи просто перенесли телевизор себе в ординаторскую, а пациентам говорят, что это для их блага.

Ой, мам, кто-то идёт, так что, заканчиваю. Ответь мне сразу же, как получишь это письмо.

Целую и скучаю.

Твоя любящая дочь Хенси».

Письмо от 27 мая 2007 года:

«Привет, мама. Знаешь, мне начинает казаться, что ты забыла про меня. Конечно, это звучит смешно – можно найти замену жене или мужу, но замену ребёнку найти нельзя, так ведь? Мама, просто напиши мне, что происходит, хотя бы два слова: «я работаю», «я обиделась» - что угодно! Мне просто нужно знать, что ты в порядке.

Я очень скучаю, мама, ты нужна мне, честно, нужна. Да, Макей приходит ко мне почти каждый день, только как-то было, что он не появлялся у меня, но… Мам, это не то, мне стыдно, что я это пишу (ты ведь не покажешь это письмо Макею?), но мне не хватает тебя. Понимаешь, есть такое, что я не могу обсудить с ним.

И, мама, не хочу тебя учить, но, прошу, будь внимательнее к Макею. Извини, что пишу это, но, мне кажется, что с ним что-то не так. Не бери особо в голову, просто больше будь с ним.

На сегодня это всё.

Крепко-крепко обнимаю.

Твоя Хенси».

Письмо от 13 июня 2007 года:

«Мама, что происходит? Я в это больнице уже почти два месяца, мне сказали, что вот-вот выпишут меня, но это вот-вот всё никак не наступает. Мама, скажи мне, в чём дело? Почему ты не отвечаешь мне? Макей больше не говорит, что ты болеешь, он больше ничего не говорит.

Мама, я не хотела этого говорить, я пыталась обратить на это твоё внимание, но, как я вижу, ты не услышала меня. Мама, с Макеем что-то происходит. Раньше он всегда приходил весёлый, шутил, пытался развеселить и меня, а в какой-то момент всё изменилось. Мама, это всё из-за меня?

Помнишь, я писала тебе, что он не приходил ко мне три дня? После этого он изменился. Мама, он стал грустным и каким-то помятым, а ещё… Мама, прости, но от него почти каждый день пахнет алкоголем, сильно пахнет. Мам, он начал пить? Как так получилось? Это из-за меня? Господи, мам, ответь мне! Я схожу с ума от этого чёртового неведенья!

Мама, где ты?! Где ты, когда так нужна мне?!»

Письмо от 15 июня 2007 года:

«Здравствуй, мама. Я хочу попросить у тебя прощения за прошлое письмо, я не имела права кричать на тебя, пусть даже письменно. Мама, я очень люблю тебя и ни в чём не виню. Если ты не приходишь и не отвечаешь, значит, так надо.

Извини, но у меня как-то сейчас ничего не пишется. Ещё раз прости меня.

Твоя любящая (и надеюсь – любимая) дочь Хенси».

Письмо от 17 июля 2007 года:

«Макей сегодня плакал. Это очень странно, он просто пришёл и всё время плакал, когда я пыталась спросить его, в чём дело, он говорил что-то о том, что всё будет хорошо, что мы непременно справимся. От него сильно пахло алкоголем, он был пьян. Как бы мне не хотелось не верить в это, это было так.

Это ужасно, мама, мне было страшно. Страшно за него, за себя. Я не понимала, что происходит, и я продолжаю не понимать. Его выгнали врачи, когда увидели, в каком он состоянии. Я пыталась упросить их оставить его, но меня не послушали. Он был со мной всего полчаса и весь оставшийся день я провела в одиночестве.

Мама, прошу тебя, ответь мне, что происходит? Я не маленькая, я всё пойму. Прошу тебя, отвечай скорее и приходи, я очень тебя жду.

Твоя любящая дочь Хенси».

Письмо от 30 июля 2007 года:

«Прости меня, мама, я врала тебе. Я говорила, что со мной всё хорошо, что я в порядке, но это не так, прости. Это слишком сложно, я думала, что смогу пережить всё, справиться, но я не смогла. Не смогла. Мама, прости меня и прощай. Прошу тебя, позаботься о Макее, он стал совсем странным последнее время.

И, не знаю, могу ли я просить об этом, но я бы хотела, чтобы вы завели нового ребёнка – общего. Он будет расти и радовать вас, отвлекать от того, что произошло со мной, а я буду следить за ним сверху, если, конечно, загробная жизнь существует.

Я не хочу, чтобы вы помнили и плакали обо мне.

Прощайте, ваша Хенси».

Письмо от 24 августа 2007 года:

«Я вновь хочу начать своё письмо с извинений, мне начинает казаться, что это моя судьба и удел – быть виноватой. Прости, мама, прости, что я хотела убить себя. Я уверена, что ты знаешь о произошедшем.

Я пыталась убить себя, мама. Прости меня, простите меня. У меня сердце разрывалось, когда ко мне пришёл Макей, когда смотрел на меня. Он впервые накричал на меня, сказал, что я должна быть благодарна судьбе за то, что осталась жива, а я так низко поступаю. Поступаю слабо.

Мне стыдно, мама, но я разозлилась на него. Я накричала и прогнала его, сказала, что это не его дело и ему никогда не понять, что я испытываю. Мне стыдно и одновременно нет, это так странно.

Мама, мне кажется, я схожу с ума. После моей попытки суицида меня перевели в психиатрическую больницу. Поэтому я так долго не писала тебе, я лежала в отделении для буйных, связанная по рукам и ногам. Меня кормили с ложечки, мыли и кололи чем-то, а потом колоть перестали и стало совсем невыносимо. Мама, прошу тебя, забери меня отсюда! Ты не представляешь, каково это – лежать, привязанной к кровати, не иметь возможности даже пошевелиться, отвлечься, а в твоей голове бесконечно прокручиваются воспоминания и мысли. Страшные мысли!

Мама, забери меня, прошу, забери! Мне страшно! Меня больше не привязывают, но я чувствую, что малейшая ошибка с моей стороны и я вновь окажусь в этой комнате с мягкими стенами! Я не хочу, мама, я не хочу…

Прости меня, но лучше бы я умерла, потому что то, что сейчас происходит – невыносимо. Может быть, Макей прав и я просто неблагодарная дурочка, но я на самом деле выживаю с трудом. Да, мама, именно выживаю, потому что это – не жизнь. Мама, я месяц не видела солнца – в той комнате с мягкими стенами не было окон. Я так боюсь вновь оказаться там…

Мама, умоляю тебя, забери меня! Забери, прошу! Забери! Мамочка, ты нужна мне! Ты – моя последняя надежда, прошу, не дай мне сломаться.

Я люблю тебя.

Твоя Хенси».

Письмо от 31 августа 2007 года:

«Мне кажется, это конец. Мама, Макей не приходил ко мне уже неделю. Я просила врачей дать мне телефон хотя бы на минуту, хотя бы на полминуты, чтобы позвонить ему, узнать, что он в порядке, но они послали меня. Послали, мама!

Они странно на меня смотрят, смотрят так, словно я ненормальная. Но я ведь нормальная? Мамочка, прошу, ответь мне, скажи, что всё будет хорошо! Я не верю в это, но я так хочу верить! Мамочка…»

*далее письмо было размазано от слёз.

Письмо от 14 сентября 2007 года:

«Макей приходил всего один раз, но его не пустили ко мне. Я видела его в дверях, он шатался и с трудом стоял на ногах. Мама, мне было так страшно видеть его таким! Видеть, как его выводит под руки охрана…

Мама, что у вас происходит? Я нахожусь в больнице уже пятый месяц, зачем это, мама? Все мои травмы и раны давно зажили, почему меня не выпускают? Почему ты не отвечаешь мне? Что происходит с Макеем?

Что происходит, мама?! Я здесь – как в тюрьме! Даже хуже! В тюрьме хотя бы есть сокамерники и иногда выводят на прогулку, здесь же нет ничего. Ничего, мама! В первой больнице была нормальная обстановка, хоть какое-то человеческое общение, а здесь этого нет! Мама, вокруг одни психи! Прости меня, мама, за такие некрасивые слова, но это так. Я вчера пыталась заговорить с женщиной, а она такое начала говорить… Мама, мне стало страшно, у меня случилась истерика от её слов! Она больная, больная! А я – нет! Так почему же меня всё ещё держат здесь? Почему, мама? Почему ты не отвечаешь мне уже пять месяцев?

Я написала тебе десятки писем и не на одно ты не ответила. Может быть, я тебе больше не нужна? Мама, пожалуйста, ответь, ты не понимаешь, как страшно чувствовать себя не нужным и покинутым в этой темнице.

Ответь мне, как получишь письмо.

Твоя любящая дочь Хенси».

Письмо от 21 сентября 2007 года:

«Вчера ко мне пришли врачи и сказали, что я покидаю больницу. Мама, я так обрадовалась! Я думала, что вот-вот обниму тебя, наконец-то расспрошу обо всём, я верила, мама…

Но не сбылось. Мама, меня просто перевезли в какую-то другую больницу. Она выглядит гнетуще и персонал здесь какой-то злой, нечеловечный. Они ведут себя так, словно я дикое животное, а не человек. У меня возникает чувство, будто я корова, привезенная на убой. Почему так, мама? Почему ты позволила им отправить меня в подобное место?

У нас закончились деньги? Да, наверное, предыдущая больница была дорогостоящей. Если так, то я пойму, я не хочу, чтобы вы работали на моё лечение, но… Но, мама, почему вы не заберёте меня? Я не буйная, я клянусь, мама! Я не несу вам угрозы! Пожалуйста, забери меня, мне страшно…

Я люблю тебя.

Хенси».

Письмо от 30 сентября 2007 года:

«Мама, мамочка, прошу тебя, забери меня отсюда! Мне страшно, мне очень страшно! За стеной всё время кто-то кричит, кричит так, что у меня кровь в венах стынет, а врачи…

Господи, мама, я не знаю, как написать это… Мама, врачи говорят, что за стеной никого нет и никто там не может кричать. Они издеваются надо мной! Издеваются, потому что я слышу эти крики! Слышу! Мамочка, умоляю тебя, забери меня! Забери! Почему вы не слышите меня?

Мама, я схожу с ума! Я боюсь, мама!

Я очень тебя люблю, люблю Макея, прошу вас, заберите меня отсюда».

Письмо от 2 октября 2007 года:

«Мама, прости меня, думаю, ты уже знаешь о произошедшем. Мне жаль, что твоя дочь столь ужасна, но я не могла иначе. Мама, прости меня, но после того, что со мной случилось, я никого не могу к себе подпускать, никого чужого, а она не понимала…

Она не послушала меня, мама. Она – новенькая медсестра, пришедшая осматривать меня. Я сказала, что не буду раздеваться, грубо сказала. Мама, пойми меня, я только проснулась на тот момент, да, мам, я почти всё время сплю. Мне снился ужасный кошмар – один из тех, что мучают меня днями и ночами, но я расскажу тебе об этом в следующий раз.

Мама, мне было плохо, мне было очень плохо, всё произошедшее вновь ожило перед моими глазами, я даже почувствовала ту боль… Мама, мне было не до неё! Пойми меня! А она…

Она попыталась убедить меня, а потом решила, что сможет раздеть меня самостоятельно. Это было ошибкой, мама. Я не смогла этого стерпеть, не смогла вынести! Когда я почувствовала, как чужая рука касается меня, начинает стягивать футболку, во мне что-то замкнуло.

Мама, это какой-то животный ужас, я вновь перенеслась в тот день, на тот чёртов пустырь, где меня растоптали. Я не понимала, что творю. Я набросилась на неё, мама, набросилась с кулаками. Она не ожидала этого. Я била с такой злостью и ненавистью, с таким остервенением, что она даже не имела возможности дать мне отпор. Я не видела её, я не чувствовала себя, а потом…

Потом меня отпустило. Мама, мне стало страшно, на самом деле страшно. Но это совершенно иной страх, нежели страх другого, это – страх себя.

Мама, я избила её. Когда я остановилась, она была вся в крови, весь её белый халатик был забрызган алыми пятнами, как и я в тот злосчастный день, она тихо плакала держать за лицо, её руки дрожали.

Мама, я смотрела на свои окровавленные, разбитые о её лицо руки, и не могла понять – кто я? Кто я, мама? Кем я стала в этой чертовой темнице? Но это был ещё не конец.

Я стояла и смотрела на неё, на её дрожащие плечи, на промокшие в крови волосы и на свои руки, которые так же тряслись. Она была такой беспомощной, такой слабой, а я… Я была сильной, мама. Прости меня.

После пятиминутного перерыва я вновь бросилась на неё, бросилась, как зверь. Да, мама, врачи были правы, я не заслуживаю нормального отношения, потому что едва ли во мне осталось что-то человеческое.

Мама, я не видела тебя более полугода, Макея больше месяца, а улицы пять месяцев. Перед моими глазами стояли лишь лица тех, кто убивал меня, кстати, мам, мне кажется, пора открыть тайну и сказать, кто это был. Это сделали: Мориц Трюмпер, Томас Ламберт, Эдвард Грейс Келли, Кит Ланге и Кайл Вебер. Теперь правда известна, хотя, мне кажется, мама, что ты давно уже это знаешь. Я чувствую это, мама.

Но, вернусь к своему поступку. Мама, перед моими глазами стояли лица моих мучителей и эти ненавистные блеклые стены, что окружают меня последние полгода. А эта девушка, она была такой хрупкой, казалась такой слабой, это опьянило меня, опьянило какой-то страной и омерзительной властью. Мама, я не хочу понимать маньяков и убийц, тех подонков, что рушат жизни, но я их поняла. Мама, прости меня за это.

Правдивы оказались слова - что тебя не убивает, то делает сильнее. Но это совсем не та сила, мам. Раньше бы я никогда не смогла поднять руку на человека или на живое существо, а здесь… Мама, я била и била, наслаждаясь видом крови и дрожью жертвы. Это ужасно мама, и я это знаю.

Я перестала бить её только тогда, когда она затихла. Я не знаю, мама, может быть, я даже убила её. Буду надеяться, что нет, но это уже ничего не изменит. Эта больница куда хуже предыдущих, здесь нет камер, и никто не знает о том, что я сделала. Но они узнают. Непременно узнают, а я не хочу с этим жить.

Мама, волосы этой медсестры были заколоты металлической заколкой, этого мне вполне хватило. Было очень сложно, но я смогла разодрать этим куском железа свои запястья, порезать, а скорее порвать вены. Мама, прости, что письмо заляпано кровью, сама понимаешь – она сейчас повсюду.

Прошу тебя, не плачь обо мне. И… И не вспоминай. Я не хочу этого, считай, что я умерла тогда – 21 апреля 2007 года на пустыре между гаражами. Всё равно, именно так оно и есть.

Мама, я лишь хочу сказать, что очень люблю вас с Макеем, и потому ещё раз прошу прощения. Простите меня, если сможете. Мне жаль, что вы боролись за меня всё это время, а вот так всё закончилось. Мне жаль, мама.

Я опять соврала, мама, мне давным-давно всё равно. А на самом деле я жалею лишь о потраченных на меня деньгах (удивительно думать о деньгах на смертном одре, правда?), о том, что выжила и о том, что, кажется, убила эту девушку.

Она ни в чём не виновата, но, с другой стороны, а была ли я в чём-то виновата? Ответ – да, была. Я была виновата в том, что добровольно зашла в свой капкан, и эта девушка виновата в том же. Её никто не заставлял идти ко мне.

Мама, мне уже тяжело писать, голова кружится. Так странно смотреть на огромную лужу вишнёвой крови, что вытекает из меня, смешиваясь с брызгами крови этой девушки. Наверное, я всё же сошла с ума. Прости меня, мама, за это.

Знаешь, бабушка как-то сказала мне:

- В каждом из нас есть ровно по половине света и тени, иначе бы человек был просто невозможен. Человек без тени не может жить, потому что Святые никогда не живут долго, отдавая себя на благо других. Человек же без света – вовсе не человек, потому что потеряв в себе искру, его больше ничего не будет сдерживать.

Бабушка была права, мама. И, к сожалению, я поняла это на себе. Как бы я не пыталась убедить себя, поверить в то, что свет во мне ещё есть, его нет. Нет давно, мама, его убили. Во мне больше нет света, во мне осталась одна лишь тень. Тени. Мама, я слышу их. На смену нравственному голосу совести пришёл шёпот мрака, что поселился во мне.

Наверное, врачи правы и я в самом деле больна, иначе почему я их послушала?

У меня больше нет сил, мама. Поцелуй за меня Макея, обними его, скажи, что я его люблю, передай, чтобы не пил.

Я люблю вас.

Прощайте.

Ваша Хенси».

Медперсонал начал беспокоиться только через полтора часа после того, как в палату Хенси зашла дежурная медсестра. Заглянув в палату, медработникам представилась пугающая картина: окровавленные тела медсестры и пациентки, залитый кровью пол, изувеченное лицо работницы и бледное, почти обескровленное лицо пациентки. Обеих незамедлительно направили в реанимацию.

Травмы медсестры оказались не столь страшными, как могло показаться на первый взгляд: она отделалась переломом двух рёбер, у неё сильно пострадал левый глаз, почти перестав видеть, а ещё она лишилась одного зуба и половины другого. Но она осталась жива и ничего её жизни не угрожало.

Хенси также смогли откачать и, несмотря на большую кровопотерю и бессознательное состояние, врачи квалифицировали её физическое состояние, как среднетяжёлое. Совсем иначе дело обстояло с её психическим состоянием.

После подобного инцидента девушку вновь поместили в отделение для буйных, где она находилась под круглосуточным присмотром. Каждая смена врачей с ужасом ждала пробуждения неадекватной пациентки, которая покалечила их коллегу. На Хенси теперь действительно смотрели, как на зверя.

Они не знали, что Хенси пришла в себя на следующее же утро после попытки суицида, потому что она даже не открывала глаз. Она просто лежала, проводя дни и ночи в неподвижно-горизонтальном положении, игнорируя боль в затёкших мышцах и тот факт, что она вновь оказалась в палате с мягкими стенами, привязанной к кровати. Впрочем, этот факт только подкреплял её решимость – Хенси не видела разницы между сном и бодрствованием в подомном состоянии.

Она открыла глаза, показав, что находится в сознании, лишь на четвертые сутки после произошедшего и только потому, что урчание голодного желудка и жажда стали невыносимыми.

- Какая ирония, - думала Хенси, глядя в потолок, - я не хочу жить, но чёртов организм заставляет меня поддерживать его жизнедеятельность.

Она не обращала внимания на приходящих и уходящих медработников, которые заглядывали к ней. Она почти не отводила взгляда от потолка, и только тогда, когда медсестра, немногим старше самой Хенси, пришла её кормить, девушка посмотрела на гостью.

Молоденькая девушка в белом халате волновалась и то и дело роняла ложку, что так забавляло Хенси. На смену отрешенности и апатии пришло ощущение власти, безнаказанности и какой-то ненормальной радости от вида трясущейся медсестры.

- А что они мне сделают? – думала Хенси, не сводя взгляда с медсестры. – Самое худшее, что можно сделать с человеком – лишить его свободы, но со мной это давным-давно сотворили. Что ещё? Унизить человека, растоптать его? Смешно! Они ничего не смогут со мной сделать, ничего…

С этого дня нахождение в больнице перестало казаться Хенси заточением, она наслаждалась им, упиваясь страхом медсестёр. И, если первое время у неё внутри что-то ёкало – что-то человеческое, что твердило: «опомнись!», то вскоре ничего подобного не осталось. Её раздражал и огорчал лишь здешний главврач, что приходил с постоянством в три дня, задавая одни и те же вопросы, смотря на девушку так снисходительно и с такой жалостью, что её начинало тошнить. Но она не говорила об этом, молча закатывая глаза и отворачиваясь.

- На самом деле, - думала Хенси, пропуская мимо ушей просьбы эскулапа об ответе, - как он заставит меня говорить? Никак.

Хенси вообще перестала разговаривать, только если в своей голове. Близился новый год, она молчала уже два месяца, следя лишь каким-то нечитаемым взглядом за медработниками, сменяющими друг друга. Ей было плевать, на всё плевать.

Хенси больше не пыталась писать матери письма: ей не давали ручки, которой она могла покалечить себя да и желания не было. О ней все забыли, бросив её в этой отвратительной дешёвой лечебнице для психов, которые считали себя Наполеонами, Иисусами и ещё какими-то выдающимися личностями. Хенси не обращала на них внимания. Когда кто-то их них пытался заговорить с ней в столовой, она просто морщилась, забирала поднос и уходила за другой столик.

Однажды это закончилось дракой, потому что настойчивый собеседник оказался слишком настырным и не понимал отказа. Когда девушка захотела уйти, он бросил в неё тарелкой супа, а потом нанёс несколько ударов подносом. Этот случай сломил девушку ещё больше, откидывая назад на несколько месяцев, как говорили врачи. Девушка не могла выносить жестокости в свою сторону по очевидным причинам, и, когда на неё вновь напали, она вернулась в тот самый день, когда её избивали и насиловали.

Свернувшись калачиком на полу, она плакала и кричала. Она продолжила кричать даже тогда, когда её вернули в палату, вкололи успокоительное, врачам пришлось вновь связывать её. После этого Хенси отказывалась посещать любые места, где могут быть другие люди, которые могут принести ей вред. Главврач, продолжая снисходительно смотреть на Хенси так, словно она умственно отсталый ребёнок, сказал, что у неё нет выбора, если она не хочет сидеть голодной.

Девушка выбрала голод – всё равно за этим никто не следит. Хенси давно уже успела понять, что местным врачам абсолютно наплевать на своих чудоковатых подопечных – одним больше, одним меньше – ничего не изменится, только работы меньше станет.

Может быть, Хенси бы и голодала долго, но гордый план испортила очередная новенькая медсестра – в этой больнице ужасная текучка кадров. Это была её первая смена. Первое января – хуже не придумать дня, чтобы приступить к столь тяжёлой и эмоционально изнуряющей работе, но новенькая была полна странного энтузиазма, слишком странного для работницы психиатрической больницы.

Накупив кучу вкусностей – на свои деньги, на что остальные врачи покрутили у виска – девушка отправилась по палатам, заходя и к Хенси. Новенькая медсестра была миниатюрной, точёной, со светлыми кудрями волос и большими бирюзовыми глазами. Она была похожа на ангела и подходила скорее в пару какому-нибудь бизнесмену, что мог обеспечить ей беззаботную жизнь, нежели на подобную работу.

- Там снотворное? – недоверчиво спросила Хенси, когда медсестра протянула ей «порцию радости».

- Нет, зачем ему там быть?

- Не знаю, - Хенси безэмоционально пожала плечами, - откуда мне знать, что у вас там на уме.

- Сегодня первое января – первый день нового года.

- И что?

- Как – что? – удивилась девушка. – Наступил новый год, неужели ты не рада?

- Мне как-то всё равно, - искренне ответила Хенси. – 2008-й? – на всякий случай уточнила девушка.

- Да, 2008-й.

- Круто, я просрала в этой больнице почти весь 2007-й.

- Ты не голодна?

- А это важно? Не волнуйтесь, если я буду подыхать от голода, я обещаю сделать это тихо.

- Я просто хотела накормить тебя, - девушка кивнула на коробку, которую держала на коленях, - мне хотелось сделать тебе приятно.

- Зачем вам это?

- А нужна причина? – Хенси кивнула. – Хорошо, как тебя зовут?

- Как это относится к моему вопросу?

- Я хотела бы обращаться к тебе по имени. – девушка поджала губы, молча и смотря на медсестру, что-то обдумывая, но всё же ответила:

- Хенси. Меня зовут – Хенси.

- Очень красивое имя, Хенси, - мягко улыбнулась медсестра. –

- Обычное.

- Каждое имя уникально, как и... – Хенси закатила глаза и перебила свою слишком сладкую собеседницу:

- Может быть, вы ответите на мой вопрос?

- Извини…

- Мне напомнить его?

- Я помню, - кивнула медсестра. – Я хочу сделать тебе приятно, потому что сегодня праздник. Мне кажется, что, к сожалению, люди в больницах зачастую лишены подобных мелких радостей. Ты любишь сладкое?

- Когда-то любила. Я уже давно его не ела.

- Тогда, думаю, тебе понравится, - блондинка улыбнулась и открыла коробку, наполненную рождественскими сладостями. – Выбирай, что тебе нравится? – она протянула Хенси коробку, позволяя взять любую сладость. Хенси посмотрела на разноцветные и красивые сладости, а потом перевела взгляд на девушку. – Бери столько, сколько хочешь.

Такое поведение медсестры казалось Хенси странным, и ей совершенно не хотелось вступать в диалог, в который она уже вступила, ей не хотелось вестись на такой дешёвый подкат, как сладость и добрые слова о вечном, но урчащий желудок заставил девушку протянуть слегка дрожащую ладонь к коробке.

Выбрав сладость по душе, девушка как-то неловко взяла её двумя руками, поднося к лицу, но не решаясь откусить. Аккуратно принюхавшись, Хенси совсем слегка надкусила сладость. Сахар моментально попал в кровь, проникая в мозг и будоража изголодавшееся тело. Начав откусывать уже быстрее и большими кусками, Хенси марала руки в яркой сахарной глазури, осыпала постель крошками, она так изголодалась, что даже не заметила, что десерт кончился и укусила себя за палец.

- Ты так голодна?

- Да, - впервые честно ответила девушка.

- Возьми ещё. – Хенси протянула руку к коробке, замерла, не решаясь, но всё же взяла сладость, а затем сразу вторую, держа их в обеих руках и вновь смотря на медсестру.

Взгляд исподлобья, руки, измазанные в цветной глазури, большие рождественские печенья, зажатые трясущимися пальцами – Хенси могла выглядеть даже смешно, если забыть о том, что её окружают мягкие стены психбольницы и закрыть глаза на то, что её сюда привело.

- Ты похожа на ангела, - странно-ехидным тоном подметила Хенси, облизывая пальцы. – Только не думай, что у тебя получится подлизаться ко мне. Я вам – врачам, не доверяю…

- Личные счёты? Расскажешь? – попробовала пошутить медсестра, но натолкнулась на угрюмый взгляд Хенси.

- Можно сказать и так, - Хенси вновь легла, перебирая ногами и разминая мышцы.

- Я совершенно не собираюсь к тебе подлизываться, - ответила медсестра, протягивая к Хенси руку, но замирая, увидев её сузившиеся глаза. – Я крошки отряхнуть хочу, можно?

- Я сама. – девушка села и стряхнула крошки с одеяла на пол.

- А те, что на матрасе?

- А те, что на матрасе мне не мешают, - ответила Хенси, переворачивая подушку и ложась. – Ещё что-то?

- Хенси, знаешь, - медсестра встала, видя, что пациентка не намерена продолжать разговор, - я просто хотела сделать тебе приятно.

- Спасибо, сделала, – не поворачивая головы, ответила Хенси, - что-то ещё?

- Зачем ты грубишь? – в голосе блондинки проскользнула обида.

- Я не грублю, просто, мне надоел этот разговор. В последние месяцы я предпочитаю общество – никого, это моё право.

- Да, Хенси, ты права, - вздохнула медсестра, - это твоё право, но, если вдруг захочешь поговорить – скажи.

- Обязательно, - ответила девушка тоном, по которому было понятно, что она никогда этого не сделает.

Глава 14

Дни тянулись один за другим, с периодичностью в две недели Хенси возвращалась в палату для буйных, где проводила дни и ночи в полубессознательном, оглушённом состоянии. Девушка сама выбирала это – слишком уж отвратительно однообразна была жизнь в этих унылых стенах, настолько отвратительна, что даже попадание в буйное отделение виделась чем-то, вроде смены обстановки и отпуска.

Отметив, что девушка не проявляет никакой положительной динамики, врачи, как говорится, махнули на неё рукой. Её перестали возвращать в нормальную палату и теперь она всегда лежала в палате с мягкими стенами, без окон.

Не видя солнечного света уже четыре месяца, девушка потерялась во времени и, если бы не та самая медсестра, похожая на ангела, Хенси бы окончательно двинулась умом, уйдя в себя настолько глубоко, что вернуться стало бы практически невозможным.

Но было и маленькое улучшение в состоянии девушки – она перестала думать о смерти. Точнее, о смерти она думала, но перестала строить планы о том, как убить себя. Тому было две причины: невозможность самоубийства среди мягких стен и полного отсутствия того, чем можно нанести себе хоть какой-то вред; вторая причина крылась в том, что Хенси поняла, что, каждая такая попытка будет продлевать её ужасный «отпуск» в этих стенах минимум на два месяца, а ей этого совсем не хотелось.

Хенси почти свыклась с мыслью о том, что родные забыли о ней, забросили её и оставили гнить в этой лечебнице для психов, доживая остатки молодых лет и медленно превращаясь в одну их них. Иногда Хенси даже начинала ненавидеть родителей за это – за то, что бросили её здесь, но потом это прошло. Время заставляет ко всему привыкнуть, и даже к тому, что ты не нужен тем, кто обещал всегда быть рядом.

Как бы ужасно это не было, но Хенси поняла, что единственный способ выйти отсюда – доказать врачам, что она здорова. К сожалению, пока, даже полностью выздоровев, девушка не могла покинуть этих стен – никто не выпишет несовершеннолетнюю пациентку без согласия родителей, но до того момента, когда Хенси должно было исполниться восемнадцать, делая её полноправной хозяйкой своей жизни, оставалось не так уж и много – всего два месяца.

Это Хенси тоже узнала от той самой медсестры-блондинки, потому что сама девушка никак не могла следить за временем. Узнав, что сейчас конец февраля и зима доживает свои последние дни, Хенси выдохнула – оставалось совсем чуть-чуть и она выйдет отсюда, выйдет. Она была уверена в этом.

Конечно, у девушки не было совершенно никаких мыслей о том, как же она будет жить, но это её мало интересовало. Она решила, что сразу же, как выйдет отсюда, пойдёт работать, согласиться даже на самую грязную и унизительную работу, чтобы иметь возможность зарабатывать на жизнь. Порой, её охватывала грусть, когда она вспоминала о своих мечтах, о том, как грезила престижной работой кардиохирурга, но, какой бы больной Хенси не была, она отдавала себе отчёт в том, что ни одна больница не откроет перед ней свои двери, с её-то «багажом», даже, если она переступит через себя и окончит эту чёртову школу.

Мечты девушки, точно так же, как и её жизнь, медленно и уверенно накрывались медным тазом, который постепенно превращался в цинковый купол – гроб, похоронивший под собой всё то, что было когда-то её жизнью.

Всё летело ко всем чертям, но это почти перестало волновать девушку, у неё была только одна цель – выйти отсюда и попытаться жить.

- Жить, - думала Хенси, глядя в стену, - глупое слово, но, может быть, у меня с ним ещё что-нибудь получится…

Было утро, примерно десять, вот-вот должна была прийти медсестра, имени которой Хенси так и не спросила, она продолжала называть блондинку – ангелом, подчёркивая это ироничной интонацией. Но блондинка не обижалась, не зная истории девушки, она, тем не менее, сочувствовала ей, пытаясь помочь и хоть как-то скрасить её будни.

Но время шло, приблизился обед, а затем и ланч, а медсестра так и не появилась в палате Хенси. Ворочаясь, пытаясь делать вид, что она никого не ждёт Хенси, тем не менее, периодически поглядывала на дверь с маленьким зарешеченным окном. У Хенси не было возможности следить за временем, но, когда её начало клонить в сон, что логически говорило о наступлении ночи или даже раннего утра, девушка резким движением откинула одеяло, забираясь в измятую постель, и крикнула в сторону двери:

- Ну и пошла ты! Мне же лучше, что никто меня трогать не будет! – после этого Хенси зло глянула в тёмный глаз камеры, что днём и ночью фиксировал каждое движение больной, и свернулась калачиком, пытаясь заснуть. Внутри кипела какая-то странная обида, перемешанная со злостью и разочарованием. Запрещая себе плакать, кусая губы, Хенси уговаривала себя заснуть. Не то, чтобы сон спасал Хенси, служил ей лекарством, нет, каждый её сон был кошмаром, но иным, нежели реальность, а это уже какое-никакое разнообразие.

На следующий день история повторилась, и через день, и через два. На третий день, когда голод стал слишком сильным, а правда слишком очевидной, Хенси подошла к тяжёлой двери и позвонила. В этой больнице царствовала система не вмешательства, как её окрестила Хенси, смысл её был в том, что если больной не хочет покидать своей палаты, никто его не будет заставлять. Все палаты для буйных были оснащены камерами, что круглосуточно следили за пациентами и врачи могли сами решать – нуждается больной в принудительной помощи или же нет. Если больной не хотел ходить в столовую или принимать душ – это было его правом, врачи вмешивались лишь в том случае, когда отказ больного от благ начинал ухудшать его состояние.

Не желая вновь оказываться в этом отвратительном положении, когда тебя кормят с ложки какой-то вязкой дрянью и не позволяют самостоятельно проводить гигиенические процедуры и даже посещать туалет, Хенси нажала на кнопку звонка и попросила её выпустить, сказала, что голодна. Она не знала, время ли сейчас для приёма пищи, но это было не важно – если сейчас не предусмотрен никакой приём пищи, врачи просто запомнят её и выпустят в обед, ужин или что там ещё будет следующим.

Слишком долго подумав, человек на том конце связи всё же ответил, что сейчас как раз время обеда и Хенси может пройти в столовую. Конечно, самостоятельно дойти до обеденного зала ей никто не разрешил, проводя её под конвоем из двух крепких и угрюмых санитаров, которые, подобно боевым псам, были готовы броситься на взбунтовавшегося пациента и скрутить его.

Не имея желания шутить с этими бугаями, девушка спокойно и покорно дошла до столовой, покорно держа руки за спиной так, чтобы они их видели.

Хенси уже успела отвыкнуть от этого места, от какого-то затхлого воздуха, в котором было намешано столько запахов, что вычленить какой-то один было практически невозможным, от чрезмерно упитанной женщины на раздаче, у которой были маленькие добрые глаза, но годы специфической работы сделали своё, и кроме глаз более ничего не выражало её отношения к окружающему.

Взяв свой поднос и заняв место за свободным столиком, Хенси зачерпнула ложкой какую-то кашу, которая выглядела так же серо и уныло, как и всё в этом заведении. Безэмоционально поглощая пищу, смотря куда-то перед собой, девушка вновь вспомнила об ангеле – медсестре, которая была последним, что связывало девушку с внешним миром. Всеми силами Хенси пыталась убедить себя в том, что ей будет лучше от того, что улыбчивая медсестра больше не приходит и не докучает.

И у девушки это почти получилось. Только когда пошла вторая неделя полного вакуума, Хенси поняла, позволила себе понять, что ей было хорошо в обществе этой чрезмерно позитивной девушки с выбеленными волосами. Хенси каждый раз горько усмехалась, думая о том, что оказывается, даже в том состоянии, в котором она пребывает, ей есть, что терять.

Вначале своего заточения в больнице у Хенси был Макей, мама, надежда на скорое выздоровление, пусть шаткие, но мечты. Потом что-то случилось с матерью – она будто ушла из её жизни, так и не отозвавшись ни на один призыв, ни на один отчаянный крик о помощи. Потом жизнь отняла у неё Макея, который, став каким-то странным, начал приходить всё реже и реже, пока не исчез совсем. Следующей жертвой палача по имени – жизнь стала надежда на выздоровление, её Хенси потеряла после того происшествия с медсестрой и почти удавшимся суицидом. А мечты… Мечты постепенно умирали на протяжении всего этого времени, незаметно и тихо, их мерно убивали предыдущие пункты, пока совсем ничего не осталось, пока внутри не осталась звенящая пустота.

Глава 15

- Хенси Литтл, к вам пришли, - сообщила дежурная медсестра, врываясь в палату к девушке. Хенси, подняв глаза, вопросительно посмотрела на женщину средних лет, но та, проигнорировав это, показала кому-то рукой, чтобы вошёл в палату. Хенси закатила, глаза предвкушая очередной неинтересный разговор с кем-то из эскулапов, но в палату вошёл Макей.

Удивлённо распахнув глаза, девушка несколько раз моргнула, чтобы убедиться в реальности увиденного, но отчим никуда не пропадал, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь подойди ближе и как-то виновато глядя на девушку исподлобья.

Девушка, столько времени держащая обиду на бросивших её родителей, стремительно забывала обо всё. Она смотрела на отчима, который так сильно изменился, что, быть может, увидь она его в толпе, она бы и не узнала его. Статный и красивый мужчина, уважаемый профессор больше не был похож на себя: осунувшийся, похудевший килограмм на пятнадцать, с тенями недосыпа и нездорового образа жизни под глазами.

Уверенно встав, Хенси подошла к отчиму и, ничего не сказав, принюхалась, она так отчаянно боялась, что родной человек вновь пришёл к ней под градусом, но Макей был трезв. Убедившись в этом Хенси, не говоря ни слова, обняла его. Не сразу позволив себе ответить, мужчина тоже обнял дочь, сжимая её в своих объятиях и прижимая к себе. На его глазах выступили слёзы, она давно уже отметил, что становится тряпкой, шмыгнув носом, мужчина прикрыл глаза.

- Почему ты не приходил ко мне так долго? – не отпуская отца, спросила Хенси, глядя куда-то в стену за его спиной. – Мне было очень плохо здесь…

- Прости, родная... Прости меня, - ответил Макей, делая над собой усилие и заглядывая падчерице в глаза. – Я не мог иначе, прости…

- Наверное, у вас с мамой были причины на то, чтобы держать меня здесь, - ответила Хенси, возвращаясь к кровати и садясь. Отходя, она не заметила той боли, что проскользнула в глазах отчима при упоминании о Симоне.

- Как ты себя чувствуешь? – взяв себя в руки, спросил мужчина, тоже подходя к кровати и садясь. Хенси пожала плечами, переводя взгляд куда-то на стену и прикусывая губу.

- Я почти привыкла ничего не чувствовать, - наконец ответила девушка.

- Это звучит ужасно…

- Совсем нет, - совершенно спокойно ответила Хенси, - ничего лучше, чем боль. – она перевела взгляд на отчима. – Как вы с мамой живёте? – мужчина сжал в кулаке простынь, опуская взгляд. – Наверное, не очень, - продолжила Хенси. – Макей, прости, но ты ужасно выглядишь.

- Я знаю, - отозвался мужчина, продолжая смотреть в пол, а затем резко поднимая взгляд. – Давай, ты сама посмотришь, как мы живём?

- В смысле? – девушка так долго ждала прихода отчима, так долго была в полной изоляции, что разучилась понимать некоторые простые вещи. – В смысле… - уже утвердительно повторила Хенси, не веря своим ушам.

- Да, Хенси, - Макей постарался улыбнуться, но вышло кривовато и убого, - если ты не против, я заберу тебя домой.

- Ты с ума сошёл? – взвизгнула девушка так высоко, что сама удивилась. – Макей, я уже и не мечтала о том, что вы заберёте меня! Когда? Когда?

- Сегодня, - кивнул Макей, видя оживление дочери, - сейчас же. Я поговорил с врачами, они не против. Подожди всего лишь полчаса, максимум – час, и мы отправимся домой.

- Обещаешь? – спросила девушка, сверля отчима взглядом и сжимая его ладонь.

- Обещаю, - кивнул мужчина.

Он не обманул дочь, уладив все бумажные вопросы, собрав вещи, они покинули здание больницы. Когда свежий и влажный воздух ранней весны коснулся лица и волос девушки, проник в лёгкие, у неё закружилась голова.

- Свобода… - прошептала Хенси, изо всех сил вдыхая и задерживая свежий воздух внутри себя. – Макей, господи, ты даже не представляешь себе, как долго я этого ждала…

- Представляю, Хенси, - ответил мужчина, обнимая дочь за плечи.

Девушка подняла на мужчину суровый взгляд, ей казалось странным и глупым его утверждение о том, что он её понимает. Никто, не прошедший через этот ад, не в состоянии понять даже десятой части того, что пережила Хенси за прошедшие десять месяцев. Но она не стала говорить об этом, ей не хотелось сориться, она мечтала лишь о том, чтобы вернуться домой, обнять мать и попытаться забыть обо всём том, что произошло.

Глава 16

Зайдя в дом, Хенси всеми силами гнала от себя мысли о том, что её родной дом, её гнёздышко, теперь отдалённо напоминало жилое место: слой пыли, который Макей кое-где стёр, но победить его полностью одинокому мужчине не удалось; грязная посуда, на которую мерно капала вода из текущего крана; и отчётливый, едкий запах сигарет – пепельниц или окурков нигде не было видно, но этот запах настолько въелся в стены, что девушку начало слегка мутить.

Раз за разом обводя пространство взглядом, Хенси пыталась оправдать запустение чем угодно: занятостью родителей, их ленью и ещё миллионом причин, она отчаянно гнала от себя какие-то страшные мысли, что пытались проникнуть в её душу, сжимая её ледяными тисками.

- Пап, - на выдохе спросила Хенси, - что происходит?

- Всё в порядке, дорогая, - заучено ответил отчим, садясь на диван.

- Почему… - она запнулась. – Извини, но… почему наш дом в таком состоянии? Папа, где мама?

- Хенси, - мужчина сложил руки в замке, делаясь серьёзным и даже чуть хмурым, - мне тяжело было следить за домом в одиночку, а позволить себе домработницу я не мог, - ответил мужчина, проигнорировав вторую часть вопроса падчерицы.

- А… - в голове девушки крутилось слишком много вопросов, ей с трудом удавалось сконцентрироваться на одном из них. – А что с твоей работой? Неужели тебя тоже сократили, как маму?

- Нет, дорогая, - ответил мужчина, но едва девушка успела облегчённо вздохнуть, как её надежды рухнули, - меня уволили.

- За что? – спросила она и тут же добавила, смотря куда-то перед собой. – За пьянство?

- Да, - честно ответил мужчина, он не видел смысла врать, слишком уж долго он жил во лжи.

- Они не смогли это терпеть… - Хенси продолжала смотреть куда-то перед собой. – Почему же ты пил? Почему ты пьёшь?!

- Не вини меня, Хенси, я не мог иначе, - ответил мужчина. Повышенные интонации дочери, её непонимание задевали его, она смотрела на него, как на какого-то алкаша, слабого человека, но он не был таким, он верил, что не был. Ему хотелось оправдаться или даже накричать в ответ, сказать правду, выплюнуть её, но он понимал, что не имеет на это морального права.

- Где мама? – тон девушки резко переменился, она в упор смотрела на отчима, её глаза были спокойными, но там – на дне, плескалась отчётливая тревога, похожая на грязную трясину.

- Хенси, она…

- Где мама? – вновь повторила девушка, словно не слыша отчима.

- Её нет.

- В смысле? – воздух как-то внезапно закончился и злость отступила, но только для того, чтобы вернуться через мгновение с новой силой. – Где мама?! – Хенси начала кричать. – Где моя мама, Макей? Что у вас тут произошло?! Где она, где?! Я хочу её видеть!

- Она ушла, - ответил мужчина, чернеющий с каждым словом дочери.

- Я так и знала, - всхлипнула девушка. – Это ты виноват! Ты со своим алкоголизмом, ты разочаровал её! Ты обещал быть опорой, а сам… Ты подвёл её!

- Ты не права, Хенси, - мужчина всеми силами держался, чтобы не сорваться, но руки его уже начали мелко дрожать.

- Я права, Макей, - слова девушки звучали холодно и незнакомо. Мужчина смотрел на свою девочку и не мог понять, куда подевалось то нежное и светлое создание, неужели, он больше никогда не увидит её?

- Пошли, - резко сказал мужчина, вставая и направляясь к выходу.

- Что?

- Одевайся, Хенси, мы едем к маме.

- И я останусь с ней, если ты не перестанешь так себя вести, - ответила девушка, даже не понимая, как больно делает отцу. – Запомни, Макей, - говорила она тоном надзирателя, - алкоголь разрушает жизни.

- Пошли, - коротко бросил мужчина, сжимая зубы. Слова дочери о том, что она останется с матерью холодили его душу, вызывая желание взвыть, закричать, рвать на себе волосы, но он держался. Держался из последних сил, сжимая руль до белых костяшек.

Дорога была долгой, но Хенси ни о чём не спрашивала, она была обижена на отчима и даже не смотрела на него, впиваясь взглядом в деревья, дома и прочие элементы серого весеннего пейзажа, проносящиеся за стеклом. Макей не включал радио, напряженная гудящая тишина давила на уши, а в купе с отвратительным запахом табака, которым пропитался весь салон автомобиля, она оказывала некий дурманящий эффект, загоняла в транс.

Глубоко вдохнув, девушка закрыла глаза и тут же утёрла дорожки слёз, оставившие на щеках влажные следы. Её душила обида, почему-то, этот автомобиль приносил столько боли. Такая мелочь… Такая мелочь, как изменившийся в салоне запах заставляла лёгкие девушки гореть от боли и сдерживаемой обиды. Раньше в это машине всегда так знакомо пахло апельсинами и корицей – Симона всегда следила за тем, чтобы флакончик с ароматом был полон. Это был такой тёплый и родной запах, а теперь… Теперь от него не осталось даже следа, его заменил едкий запах крепких сигарет, который разъедал глаза и лёгкие.

- Сколько же всего изменилось, пока меня не было? – думала Хенси, прислонившись головой к холодному стеклу и следя за пейзажем, который становился всё более скудным. Было очевидно, что отец везёт её куда-то за город. – Наверное, - думала Хенси, - мама переехала. Никто не захочет жить с алкоголиком… - мотнув головой и слегка ударившись лбом об стекло, Хенси зажмурилась и вновь открыла глаза, мысленно ругая себя. – Ты дура, Хенси, дура, - корила себя девушка, - твоему отцу плохо, а ты его добиваешь. Точно, поговорю с матерью, попробую убедить её, что нужно вернуться, попробовать наладить жизнь. Ведь они были так счастливы, у них непременно всё получится. В конце концов, теперь я дома. Я пойду работать, так что, пусть небольшие деньги, но у нас будут, а там Макей возьмёт себя в руки, перестанет пить. Мы вновь заживём, как раньше…

- Приехали, - объявил Макей, слишком резко тормозя у каких-то ворот. – Пошли, Хенси. – кивнул, девушка покинула автомобиль, бегло осматривая место их назначения.

- Кладбище? – удивлённо спросила Хенси, оборачиваясь на Макея, ожидая объяснений, но мужчина не ответил, взяв её за руку и коротко повторив:

- Пошли.

Они долго ходили, петляли между бесконечными рядами могил, надгробий и крестов. Первое время девушка просто смотрела вперёд, каждый раз думая, что они вот-вот выйдут с кладбища и окажутся у дома её матери.

- Да, - думала Хенси, когда они сворачивали очередной раз, - странное место мама выбрала для покупки дома… Наверное, около кладбища жильё просто дешевле…

Поняв, что их прогулка затягивается, девушка начала рассматривать надгробия, сперва без особого интереса, бегло, но потом она начала всё сильнее и внимательнее вглядываться в эти застывшие во времени лица. Они были разные: молодые и совсем старики, свежие могилы и те, которым было уже полвека.

Когда они в очередной раз свернули, Хенси немного отстала – её внимание привлекла одна из могил. Подойдя к чёрной оградке, девушка смотрела на фотографию, на которой была изображена юная девушка. Русые волосы ниже плеч, голубые глаза, родинка на щеке и улыбка. Взгляд Хенси упал на дату рождения и смерти.

- Семнадцать лет, - прошептала Хенси, - всего семнадцать лет…

Эта девушка была так похожа на саму Хенси, хотя каких-то сходств она и не могла отметить. Они обе были, как говорят, из тех, в ком ничего особенного нет, но взгляд цепляется. Они были похожи: один тип внешности, один год рождения, только было одно но…

Хенси была жива, а эта девушка – нет. Отшатнувшись от могилы, словно её ударило током, Хенси, часто моргая, начала всматриваться в дату смерти этой девушки.

- 21 апреля 2007 года, - в третий раз прочитала Хенси. Её ладони сами собой сжались в кулаки.

Этот был тот самый день, когда она сама едва не умерла, когда над ней измывались, а потом бросили умирать, как собаку. Тот самый день, когда она просила сначала о пощаде, а потом ещё неистовей о смерти. Тот самый день… в котором она выжила, а эта девушка нет.

Хенси не знала и не могла узнать, что произошло с этой девушкой, что убило её – это было не важно. Смотря на лицо на фотографии, девушка сжимала и разжимала кулаки, чувствуя, как бежит кровь в венах, согревая руки. Она чувствовала себя живой, она вдруг поняла, что жива. Жива, просто жива.

Сейчас, стоя здесь и смотря на лицо своей одногодки, девушка гадала о том, молила ли она о жизни или просила смерти, хотела ли жить или это был её выбор? Разве это важно? Её нет. Нет и уже никогда не будет. Никогда.

- А я есть, - прошептала Хенси, пряча руки в карманы и продолжая смотреть на лицо на фотографии, - и я буду жить. Буду.

- Хенси? – оклик Макея заставил Хенси вздрогнуть и устремить взгляд вдаль, где стоял отчим. – Хенси, иди ко мне!

Ничего не отвечая, Хенси подошла к отчиму и, посмотрев на него как-то тепло, впервые за прошедший год, сказала:

- Макей, я люблю тебя, - брови отчима поползли вверх, он не смог сдержать удивления, - прости меня. – Хенси легко коснулась его ладони и пошла вперёд, продолжая говорить. – Знаешь, Макей, я кое-что поняла – я была ужасной эгоисткой, я ничего не видела и не слышала, ослепленная жалостью к себе. Но теперь я поняла. Макей, я не смогу забыть и простить всего, но я и не обязана этого делать. Я поняла, Макей, что… Что жизнь продолжается. И это – главное. У меня есть шанс…

Мужчина, шедший за дочерью, остановился, по его вискам скользнул холодный липкий пот ужаса. Его девочка решила жить, она нашла в себе силы, нашла веру, он поспешил… Как же он поспешил!

Он бросился вслед за Хенси, чтобы остановить её, но понял, что опоздал. Девушка замерла, смотря куда-то. Он не видел её лица – она стояла к нему спиной, но он знал, куда она смотрит. Сглотнув, мужчина подошёл к дочери, вставая у неё за спиной и заглядывая через плечо.

Не моргая, Хенси вглядывалась в надгробие с фотографией красивой и невозможно знакомой женщины, в её лёгкую улыбку, в имя и года жизни.

- Симона Литтл, - едва слышно прочитала Хенси, - 5 марта 1971 года – 8 мая 2007 года. Что за шутки? – вдруг взвизгнула девушка, резко оборачиваясь к отчиму. Её глаза бегали, а сердце глухо стучало в груди. – Макей, что за шутки?! Это вообще не смешно! – девушка кричала, совсем не заботясь о том, что кладбище требует почтения и тишины. – Макей?!!

- Это не шутки, - угрюмо ответил мужчина. – Хенси, прости, я не мог сказать тебе раньше… Я боялся, что тебе станет хуже от этого, - девушка начала медленно качать головой, отступая назад, - Хенси, прошу тебя, не вини меня и, главное, не вини себя. Хенси, так получилось….

- Нет! – надрывном криком перебила мужчину девушка, закрывая уши руками. – Нет-нет, ты врёшь! Это какой-то глупый, несмешной прикол! Макей, как ты можешь так шутить?

- Я не шучу, Хенси. Хенси, я бы никогда в жизни не стал так шутить, ты же знаешь, что Симона и ты – мои самые дорогие люди на всём белом свете, но теперь осталась только ты, Хенси… - он протянула к девушке руку, но она, отшатнулась, смотря на отчима каким-то безумным нечитаемым взглядом.

- Нет… - она вновь начала отрицательно качать головой, всё быстрее и быстрее. – Нет-нет! Макей, ты лжешь!

- Я не лгу, Хенси.

- Лжёшь! – мужчина вновь двинулся к девушке, намереваясь взять её за руку, попытаться успокоить, но она, резко развернувшись, бросилась прочь.

- Хенси, стой! Хенси!

Злоупотребление алкоголем и курением не прошли бесследно – куда Макею было угнаться за молодой девушкой, пусть даже ослабленной лечением токсичными психиатрическими препаратами. Мужчина уже составил в своей голове план по перехвату и поиску падчерицы, но, к его счастью, это всё ему не понадобилось – Хенси сидела на скамье из светлого камня, что располагалась у ворот кладбища.

Девушка смотрела куда-то перед собой и слегка покачивалась взад-вперёд. Это было едва заметно, но Макей, знающий, через что пришлось пройти девушке, понимал, что любое неосторожное слово или действие могут вернуть девушку в стены психиатрической больницы, которые она с такой радостью покидала.

Мужчина чувствовал себя сапёром, даже хуже – сапёр, в случае ошибки, теряет свою жизнь, Макей же, ошибившись, оступившись, мог потерять дочь, которая только начала оживать.

- Хенси, - говоря тихо и осторожно, Макей сел рядом и положил ладонь дочери на плечо, - ты как?

- Это не правда, - сказала Хенси.

- Правда, дорогая, - мужчина чувствовал себя палачом, он чувствовал себя паршиво, как никогда. – Прости меня и… И маму прости. – Хенси всхлипнула и спрятала лицо в ладонях, начиная дрожать всё сильнее.

- Когда это случилось? То есть… - девушка запнулась. – Как? Как, Макей?

- Хенси, дорогая, давай, я расскажу тебе обо всём позже? – она подняла на него полный боли и слёз взгляд. – Я не буду от тебя ничего скрывать, но… Но давай не будем форсировать события? Хенси, тебе нужно беречь себя…

- Зачем? – спросила девушка и тут же добавила, разгибаясь и смотря вперёд, в никуда. – Это из-за меня? – она посмотрела на отчима и тут же сама добавила, отвечая на свой вопрос. – Это из-за меня.

- Нет, Хенси, совсем нет…

- Я видела дату смерти, Макей, - девушка почти не моргала, её взгляд казался стеклянным. – Макей, она умерла из-за меня?

- Нет, Хенси, ты не права?

- Тогда, почему? – девушка повернулась, сверля отчима лихорадочным взглядом. – Почему могла умереть молодая и совершенно здоровая женщина? Почему, Макей? Почему? Молчишь? Молчи, я всё равно уже всё поняла. – Хенси встала, намереваясь уйти, но Макей остановил её, хватая за руку.

- Хенси, послушай меня...

- Я не хочу тебя слушать, я ничего не хочу слушать. Отпусти меня. – потребовала Хенси, но не сопротивлялась.

- Хенси… - мужчина вздохнул и достал из внутреннего кармана фляжку, отхлёбывая крепкий напиток. Едва уловимый запах алкоголя проник в ноздри девушки, заставляя её поморщиться. – Хенси… - вновь попытался сказать, но девушка перебила его:

- Дай мне, - она протянула ладонь, прося, а скорее требуя флягу.

- Хенси…

- Дай мне флягу, – чётко разделяя слова, повторила Хенси. Вздохнув, мужчина закрыл флягу и вложил её в ладонь дочери. У него больше не хватало сил и воли, чтобы противиться.

Получив флягу, девушка открутила крышечку и, не отрывая взгляда от отчима, сделала три больших глотка. Горло обожгло крепким алкоголем, ей захотелось закашлять, но она сдержалась, задерживая дыхание и зажмуривая глаза.

- Ты прав, - сказала девушка, возвращая отцу флягу, - так лучше. Так этот мир кажется не таким дерьмовым. – девушка вернулась на скамью. – А теперь, давай поговорим.

- Хорошо, - кивнул мужчина. Все планы и наработки разговора летели ко всем чертям, оставалось только импровизировать и говорить правду. – Хенси права, - думал мужчина, медленно подходя к лавке, - она уже не маленькая девочка, совсем не маленькая, она сможет понять. Может быть, она разозлится на меня, но, когда-нибудь, она поймёт меня. Поймёт… - сев, мужчина продолжил молчать, рука назойливо тянулась к пачке сигарет, лежащей в кармане.

- Кури, если хочешь, - сказала Хенси, даже не смотря на отчима. – Только, прошу тебя, не ври мне.

- Хорошо, Хенси, - кивнул отчим, доставая сигарету, - я буду говорить с тобой, как со взрослой…

- Лучше - говори со мной, как с нормальной, - перебила отчима девушка. – Никто ведь не подбирает слов, говоря с нормальными людьми? – девушка посмотрела на мужчину и продолжила, не дожидаясь ответа. – Никто. Потому что никто не боится, что у них случится приступ или срыв. Вот и ты не бойся. Я буду в порядке, я буду молодцом. Обещаю. – интонация девушки резко контрастировала с её словами о нормальности.

- Хорошо, - тяжело вздохнув, ответил Макей, продолжая крутить в руках незажжённую сигарету – ему, вопреки разрешению, было трудно курить в присутствии дочери. – Хорошо, - повторил он, - я скажу тебе всё.

Разговор получился долгим, слишком долгим. На улице успело потемнеть и значительно похолодать, а отец и дочь продолжали разговаривать, сидя около такого неподходящего для этого места – кладбища. Вопреки обещанию, Макей не сказал Хенси самого главного – того, отчего же умерла её мать, но он сказал кое-что другое. То, что заставляло его одновременно думать, что он поступает правильно и ощущать себя подлецом и предателем. Эта же новость, заставляющая Макея метаться и съедать себя сомнениями, несколько отвлекла Хенси от мыслей о маминой смерти. Совсем чуть-чуть, но Хенси переключилась, пытаясь осознать сказанное отчимом и попытаться представить, как это будет.

Слова Макея сулили новую перемену в жизни Хенси, и она не могла определиться, как она к этому относится. С одной стороны – ей самой было тяжело жить с отчимом, видеть его таким, но с другой – последний год не принёс ей ни одного позитивного изменения, что не позволяло ей видеть что-то светлое в новости о переезде.

- Что ж, - сказала Хенси, пряча руки в карманы и вытягивая озябшие ноги, - посмотрим, что из этого выйдет…

- Да, Хенси, - отчим слегка улыбнулся, радуясь, что дочь не устраивает истерик и вообще ведёт себя более, чем адекватно. – А сейчас – пошли домой?

- Да, хорошая идея… Я замёрзла.

Направляясь к машине, Хенси обернулась, вглядываясь в чёрное чрево кладбища.

- И, всё-таки, я не верю, - подумала Хенси, всматриваясь в темноту, - ты не могла меня оставить, мама. Я найду тебя, обещаю.

- Хенси, ты идёшь? – окликнул девушку отчим.

- Да, - отозвалась Хенси, последний раз оборачиваясь на кладбище и сжимая кулаки, - да…

Глава 17

- Ну, что, Хенси, до встречи? – спросил Макей, похлопывая себя по карманам и вновь тянясь к дочери, чтобы обнять.

- Наверное, - Хенси поправила дорожную сумку на плече.

- Удачной дороги, дорогая, - мужчина вновь обнял дочь.

- Уважаемые пассажиры, поезд Штутгарт-Лейпциг отправляется через десять минут, просим всех занять свои места! – объявил автоматический голос из динамика, заставляя пожилого спящего мужчину проснуться и обронить газету.

- Пора, - вздохнула Хенси, сжимая ремень сумки и из-под опущенных ресниц глядя на отчима. – Я буду скучать по тебе, Макей.

- Я тоже, Хенси, - мужчина вновь обнял дочь, прижимаясь губами к её виску. – Но это ведь не надолго?

- Знать бы точный срок…

- Полгода, - уверенно сказал Макей, Хенси вопросительно посмотрела на отчима.

- Полгода?

- Да, через полгода я заберу тебя, хорошо? – он протянул ей ладонь, но девушка медлила, не решаясь подать ладонь и подкрепить их соглашение. – По рукам, капитан? – Хенси покачала головой. Эта игра больше не казалась ей уместной и смешной, но она протянула тонкую, мелко дрожащую руку.

- По рукам, - тихо сказала она.

- Вот и отлично, - Макей широко улыбнулся и Хенси невольно отметила, что от постоянного курения его зубы заметно пожелтели. – Думаю, - он вновь обнял девушку, - полгода мне вполне хватит, чтобы разобраться со всем.

- Надеюсь…

- Вы будите заходить? – несколько раздражённо спросила полноватая проводница, высунувшись из поезда.

- Да, да, - кивнула Хенси, - сейчас.

- Прощайтесь скорее, поезд не может ждать только вас одних.

- Мы понимаем, мисс, - отозвался Макей. Женщина покачала головой, что говорило: «все вы всё понимаете, а поезд всё равно задерживаете». Макей отпустил дочь и посмотрел на неё глубоким, проницательным взглядом. – До встречи, дорогая.

- До встречи, Макей, - тихо ответила Хенси. Внутри что-то сжималось, но она понимала, что так будет лучше. – Мне пора, - Хенси поправила сумку и сделала маленький шаг в сторону состава, - мне пора…

- Удачи тебе, Хенси, - он помахал рукой, когда девушка встала на ступеньку.

- Спасибо, - сдержанно ответила девушка, оборачиваясь через плечо. Хотелось сказать ещё что-то, но вездесущая проводница вновь появилась в дверях, едва не сбивая девушку:

- Заходите-заходите, - затвердила она, нетерпеливым жестом показывая Хенси, чтобы та проходила, - где ваш билет? А, вот ваш билет, - она комментировала каждое своё действие, - место 12, вагон 7, проходите, - она показала рукой влево, указывая путь. – Проходите скорее, мы отправляемся. – кивнув, Хенси ещё раз обернулась и зашла в поезд. Дверь за девушкой закрылась, разделяя двух родных людей.

Пройдя вдоль состава, Макей нашёл седьмой вагон и встал под его окнами, желая ещё раз посмотреть на дочь. Хенси, медленно проходящая по вагонам, в пол уха слушала проводницу, которая почему-то шла за ней и что-то бесконечно говорила. Найдя своё место, Хенси поставила сумку на полку для багажа, после чего попыталась туда же засунуть чемодан, но ничего не вышло. Оставив его стоять на полу, девушка села, подпёрла рукой голову и уставилась в стену с деревянными панелями.

В это время под окнами стоял Макей, вглядываясь в черты дочери, в её нахмуренные брови, немного спутанные волосы, бледное лицо… Она не видела его, а он никак не мог обратить на себя её внимание да и не было в этом смысла. Когда поезд, загудев, медленно тронулся в путь, мужчина пошёл следом. Набирая ход, состав легко обогнал его и устремился вдаль, оставляя провожающих далеко позади.

Неотрывно смотря на удаляющийся состав, Макей становился всю хмурее с каждой минутой. Он пообещал дочери, что заберёт её через полгода, но он не был уверен, что сможет исполнить данное слово. Слишком много всего навалилось: смерть любимой супруги, потеря работы, долги, которые росли с каждым днём и теперь за них обещали забрать дом. Нужно было как-то сводить концы с концами, нужно было как-то вставать на ноги и пытаться наладить свою жизнь. Макей знал это, у него даже был размытый план, но, как бы он не корил себя за слабость, он не был уверен, что справится.

Что-то изменилось. Изменилось не только в жизни, но и в самом Маке, который потерял ориентир. Он был уверен, что когда Хенси вернётся домой, всё наладиться, у него появится стимул и он возьмёт себя в руки, но он не смог.

Не смог. И потому, чтобы не заставлять девушку переживать дополнительные трудности и эмоциональные потрясения, он, наступив на горло своей гордости, позвонил её родному отцу и договорился о том, что Хенси временно переедет к нему и его новой семье. Как показалось Макею – Гордон не особо обрадовался этой новости, но и не огорчился, как-никак – она его кровь и плоть, не отвернётся же он от неё?

Скрипя сердцем, Макей договаривался с Гордоном, покупал билеты на поезд, помогал Хенси поковать чемоданы. Он отпускал её, самолично посадив на поезд, потому что считал, что так будет лучше. Так он выиграл эти самые полгода, чтобы наладить свою жизнь и встать на ноги. А ещё он втайне надеялся на то, что Хенси понравится жить с родным отцом и его новой семьёй, потому что Макей ужасно боялся, что однажды Хенси позвонит ему и попросит забрать, а он не сможет этого сделать.

Так много ужасного произошло в прошлом и так много страхов было связано с будущим, что просто верить в лучшее уже не получалось, и Макей прекрасно это понимал. Зажав в зубах сигарету, мужчина сунул руки в карманы и вглядывался в уже едва различимые очертания скорого поезда, что уносился вдаль, скрываясь за горизонтом. Тяжело вздохнув и выдохнув дым, Макей развернулся и медленно пошёл в сторону парковки, ища взглядом свой грязный автомобиль, который, после смерти жены, мыл только один лишь дождь.

В это время сидящая в поезде Хенси без особо интереса смотрела в окно, считая деревья, проносящиеся за ним, сбиваясь со счёта и бросая эту затею. Тяжело вздохнув, девушка вытянула ноги и прислонилась спиной к стене, смотря из-под опущенных ресниц на деревянные панели напротив неё.

Ей было скучно. Где-то в сумке лежала книга, но читать Хенси совсем не хотелось, хотелось лечь, уснуть, а проснуться уже на месте. Хенси больше не любила дороги – они слишком нагло склоняли ко всяким размышлениям, а девушке казалось, что, находясь в больнице, она израсходовала весь лимит мыслительной активности, отводящийся на одного человека.

Дверь отъехала в сторону, и в купе вошли парень и девушка, по-видимому – пара. Мило воркуя, молодые люди даже не обратили внимания на свою попутчицу, забрасывая свои сумки на полку для багажа и занимая свои места.

Посмотрев на парочку взглядом диковатого волчонка, Хенси забилась в угол, ставя ноги на сиденье, не заботясь о культуре или чистоте. Подтянув колени к груди и обняв их, девушка отвернулась к окну, прислоняясь лбом к холодному, слегка вибрирующему стеклу.

Парочка бесконечно ворковала, обсуждая что-то, милуясь и ласкаясь. Всеми силами стараясь отвлечься и абстрагироваться, Хенси всё же слышала их – отдельные слова и даже целые предложения то и дело проникали в её сознание незваными гостями.

- Я тебя люблю, - слышит Хенси и зажмуривает глаза. – Подслушивать нехорошо, - твердит себе девушка в мыслях.

Хенси удавалось заглушать голоса влюбленных голосом собственных мыслей ровно до того момента, когда она услышала отчётливы звук влажного соприкосновения двух губ. Резко распахнув глаза, девушка посмотрела на парочку, они самозабвенно целовались и, кажется, даже были готовы приступить к более откровенным действиям. Когда рука парня скрылась под кофтой девушки, Хенси вжалась в сиденье, зверем смотря на них, а затем резко ударила ладонью по столу.

Вздрогнув, парень и девушка, оторвавшись друг от друга, вопросительно и несколько испуганно посмотрели на Хенси.

- Извините, - выдавливая из себя вежливые слова, обратилась к парочке девушка, - вы не могли бы перестать так вести себя?

- Как – так? – не поняла девушка из пары и посмотрела на своего партнёра.

- Перестаньте… - в Хенси начала закипать ярость. Эти приступы стали уже почти привычными. Закрыв глаза, она начала глубоко считать, считая до десяти.

- Ты в порядке? – девушка из пары начала всерьёз переживать, волнуясь за странную попутчицу и за то, как бы она не бросилась на них. – Ты в порядке? – повторила девушка. Хенси, уловив знакомые сочувственно-настороженные нотки в голосе девушки, сжала зубы, пытаясь говорить спокойно:

- Я не псих, - негромко сказала Хенси.

- Эм…

- Просто, не нужно ласкаться и целоваться здесь, прошу вас, - процедила Хенси, вновь закрывая глаза и пытаясь фокусироваться на собственном сердцебиении.

- Х… Хорошо, - неуверенно ответила девушка, ссаживаясь с колен парня и возвращаясь на своё место. – Извини.

- Ничего, - ответила Хенси, не открывая глаз, - спасибо.

Хенси не открывала глаз, тщетно пытаясь успокоиться. Её пугало то, как странно и страшно она отреагировала на поведение этой пары. И дело было не только в том, что её сознание затуманилось этой страшной яростью, когда она слышала их, смотрела на них – само её тело отозвалось на их действия болью внизу живота – там, где почти год назад всё было разорвано и разворочено.

- Наверное, - думала Хенси, отворачиваясь к окну и вновь обнимая свои колени, - я никогда не смогу спокойно воспринимать отношения мужчин и женщин. – внутри что-то вновь сжалось тягучей болью – словно крюк вогнали под брюшину и медленно натягивали кожу и мышцы. Закрыв глаза и судорожно вздохнув, девушка вновь прислонилась лбом к стеклу, пытаясь уснуть или хотя бы задремать.

Мольбы Хенси были услышаны и она заснула, проваливаясь в темноту под усыпляющую колыбельную, которую пел поезд и мелкие камешки, что ударялись об его корпус, отскакивая от колёс.

Глава 18

- Здравствуй, Хенси, - тонким, восторженным голоском голосом поприветствовала девушку женщина, открывшая дверь.

- Здравствуйте, - сдержанно ответила Хенси, кивая.

- Проходи, чего же ты на пороге стоишь? Устала с дороги? Как добралась? – слишком много вопросом, слишком высокий голос, от которого начинает болеть голова.

Пройдя в дом, Хенси поставила чемодан на пол и сильнее сжала ремень сумки, осматриваясь. Помещение было большим, светлым и казалось несколько перегруженным дорогими предметами интерьера, которые, из-за большого своего количества, теряли лоск и изысканность, выглядя несколько дешёво и безвкусно.

- Хенси, - высокий голос вновь вырвал девушку из раздумий, - я как ты добралась?

- Нормально, - ответила девушка. Она не сказала правды, но и не соврала – ей просто не хотелось обсуждать что-либо сейчас. – А вы… - девушка сделала паузу, рассматривая женщину. Она была чуть выше Хенси и чрезмерно худа. У неё были выбеленные волосы до плеч, искусственные губы и небольшие, бегающие глаза, обрамлённые густо напомаженными, а, может быть, и нарощеными или накладными ресницами. Всем своим видом женщина не вызывала ни капли уважения, нарываясь скорее на сочувствие. Она походила на недокормленную индюшку, так Хенси её и окрестила про себя. – Вы – Агата? – наконец спросила девушка.

- Да-да, дорогая, так и есть, - поспешно закивала женщина. – Только обращайся ко мне на «ты», к чему такая официальность? Мы же родственники, как-никак! – женщина рассмеялась и опустилась на корточки, бесцеремонно открывая чемодан Хенси.

- Я бы хотела сама разложить свои вещи, - сказала Хенси, стараясь сделать свой тон как можно более дружелюбным. – Вы можете показать мне мою комнату?

- Ты, - поправила девушку женщина, - мы же договорились!

- Ни о чём мы не договаривались, - подумала Хенси, но вслух сказала другое: - Да, Агата, извини, - выдавив из себя улыбку, которая казалась не менее фальшивой, чем губы мачехи, Хенси закрыла чемодан, ставя его.

- Наверное, ты устала с дороги?

- Немного.

- Пошли, - женщина махнула рукой и пошла в сторону блестящей от лака лестница. – Я покажу тебе твою комнату.

Пока они поднимались по лестнице, женщина не переставала что-то говорить, вызывая в уставшей девушке раздражение, пока Хенси, мысленно махнув рукой, вовсе не перестала её слушать. К счастью, Агата не требовала поддержания диалога, прекрасно отвечая за двоих на свои собственные вопросы.

- Конечно, - думала Хенси, - я рада, что у меня есть такой отчим, как Макей, но как отец мог променять маму на такую, как эта Агата? У неё же мозгов не больше, чем у улитки… - она покосилась на женщину. – Только улитка выглядит более привлекательно и молчит, что добавляет ей определенного шарма по сравнению с это женщиной…

- Пришли, - радостно заявила женщина, распахивая дверь и пропуская Хенси в комнату. – Твоя спальня, надеюсь, тебе будет здесь удобно.

- Не волнуйтесь, - сухо ответила девушка, - я не прихотливая.

- Это очень хорошо дорогая, в твоём возрасте многие имеют слишком высокие требования и амбиции, я рада, что ты не прыгаешь выше головы, - пропустив испепеляющий взгляд Хенси, Агата продолжила: - Знаешь, я думала, что после случившегося ты будешь играть на чувстве жалости к себе, просить какого-то особого отношения. – Хенси буквально вросла в пол, не понимая – эта женщина настолько тупа, что не понимает, что говорит или она просто издевается? – В конце концов, всё будет хорошо, Хенси, подумаешь, какая-то мелочь… - Хенси не заметила, что с её судорожно сжатых кулаков начала капать кровь из пробитых ногтями ранок. – Эй, Хенси, что с тобой?

- Я в порядке, - закрыв глаза и глубоко дыша, ответила Хенси. – Я устала, очень устала. Пожалуйста, можно мне остаться одной?

- Да, конечно, Хенси, - проворковала женщина, отходя к двери. – Через час будет готов ужин, спускайся к нам.

- Хорошо, - так же не открывая глаз, ответила девушка. – Я обязательно приду, а сейчас, пожалуйста, оставьте меня одну. – кивнув, женщина покинула комнату, прикрывая за собой дверь.

Наконец-то оставшись наедине с собой, Хенси разжала сведённые судорогой ярости кулаки и коротко шикнула от боли, которую только сейчас почувствовала. Смотря на кровавые полумесяцы на своих ладонях, девушка пыталась отвлечься от всего, не думать, но мысли, как это обычно бывает, никак не хотели оставлять ей в покое.

Заняв себя разбором чемодана, Хенси не заметила, как пролетел тот самый час, отведенный ей на покой. Когда в дверь постучали и за ней раздался высокий противный голос, Хенси закрыла глаза и попыталась сфокусироваться на своём дыхание. Ей хотелось запустить чем-нибудь в голову глупой женщины. И чтобы не реализовать своё желание Хенси начала петь про себя, когда Агата, так и не дождавшись разрешения, вошла в её комнату.

- Мы стали тенями – такая ирония и судьба - повторяла про себя Хенси слова знакомой песни, - как каждый цветок мы хотели цветения, но от нас не осталось даже следа.

- Ты готова?

- Да, - коротко ответила Хенси, захлопывая крышку уже пустого чемодана. – Куда я могу поставить чемодан?

- Оставь его здесь, - махнула рукой женщина. – Сунь его под кровать, я потом куда-нибудь уберу.

Спустившись вниз Хенси, вопреки ожиданиям, не застала там своего родного отца. Не то, чтобы девушка горела желанием его видеть – отношения их нельзя было назвать тёплыми, они ограничивались телефонными разговорами примерно раз в год и Гордон так ни разу и не навестил дочь, с тех пор, как бросил их Симоной. Особого желания видеть отца и тепла к нему у девушки не было, но, как-никак, он был её родным человеком, а сейчас ей было очень важно, чтобы кто-то близкий был рядом, пусть даже тот, кто однажды предал её.

- А где отец? – спросила Хенси, ковыряясь вилкой в подгоревшем блюде.

- Он уехал в командировку, - ответила Агата, - вернётся через два дня.

- Понятно… - разговор не клеился, да Хенси и не особо хотелось, чтобы он клеился. Девушка просто хотела как можно быстрее поесть и вернуться в свою комнату, которая была таковой только по определению, потому что там отвратительно и приторно пахло слишком сладкими духами Агаты, создавая ощущение её постоянного присутствия.

- Мама? – Хенси вздрогнула, услышав незнакомый детский голос. – Ой, здравствуйте…

- Это Хенси, солнышко моё, помнишь, я говорила тебе про неё?

Девушка повернула голову, рассматривая пухленькую девочку лет 10-11, которая переминалась с ноги на ногу, смешно дула и без того пухлые щёки и исподлобья поглядывала на мать и саму Хенси.

- Хенси, - коротко представилась девушка, - а как тебя зовут?

Это было очень странно, но Хенси даже не знала имени своей сестры. Пусть она была и не родной ей – девочка была дочерью Агаты, но не Гордона – но, всё же, они были какой-никакой семьёй. Смотря на всё более хмурящуюся девочку, Хенси думала, что всё это невероятно странно и грустно – она не знает имени своей сестры, сегодня она впервые увидела свою мачеху, с которой её отец живёт уже одиннадцать лет, да и самого отца она не видела ровно столько же. С того момента, как Гордон закрыл дверь в их с Симоной дом, он был для дочери лишь голосом из трубки и абстрактным понятием – «родной отец».

- Можно я поем наверху? – надувшись, спросила девочка у мамы.

- Почему, моя маленькая?

- Я не хочу есть здесь.

Как бы Хенси не пыталась убедить себя в том, что ей это кажется, но понимание становилось всё более сильным – дело не в кухне, дело в ней – в Хенси, именно она смущает, а может и пугает ребёнка.

- Конечно, - думала Хенси, - какой ребёнок захочет ужинать в компании душевно больной сестры… - незаметно стиснув зубы, Хенси отодвинула от себя тарелку и встала. – Я пойду, - сказала она.

- Ты уже наелась? – спросила женщина.

- Да, спасибо, было очень вкусно, - девушка бесстыдно врала и даже не стремилась к тому, чтобы это звучало убедительно. – Я пойду, - не дожидаясь ответа, Хенси направилась к лестнице. Уже поднявшись на второй этаж она случайно услышала отрывок разговора, от которого сердце сжалось от обиды, а глаза защипало от слёз:

- Теперь мы вдвоём, останешься?

- Да, - отвечал матери детский голос, - с тобой останусь. Мама, я её боюсь…

- Не бойся, родная, она просто больная… - окончания фразы Хенси не дослушала, срываясь с места, врываясь в свою новую спальню и падая на кровать, сразу же сворачиваясь калачиком и подтягивая колени к самой груди.

Внутри всё жгло, болело и крутило: болью, обидой, злостью на судьбу, на себя, на Макея, на эту женщину, даже на девочку, которая, по сути, ни в чём не была виновата.

- Конечно, - давясь слезами, почти не дыша, отчего лёгкие начали болеть, шептала Хенси, - я псих… Я же псих! Зачем ко мне относиться по-человечески? Зачем…

Она долго-долго шептала что-то, скулила сквозь зубы, вздрагивая от каждого шороха, нервно оборачиваясь на дверь. Хенси боялась, что эта вездесущая Агата зайдёт и увидит её в таком состоянии, увидит её боль и слабость, лишний раз убедившись в том, что её дочь права – она – псих.

За этими размышлениями и судорожными рыданиями Хенси не заметила, как заснула. Заглянув в комнату к девушке, Агата долго смотрела на неё, а потом покачала головой. Хенси лежала в кровати полностью одетая и даже в обуви, свернувшись каким-то невообразимым, маленьким клубком. На подушке можно было различить мокрые следы от слёз, а на её руке, повёрнутой ладонью вверх, ярко выделялась на белом фоне кожи запёкшаяся кровь.

Погасив свет, женщина аккуратно закрыла дверь, стараясь не разбудить Хенси. Её состояние вызывало в душе Агаты тревогу, она побаивалась, как бы девушка не сорвалась, не начала громить дом, кидаться на неё и дочь. Несмотря на то, что время было позднее, женщина вернулась в свою спальню и набрала номер мужа. После пяти длинных гудков сонный мужской голос на том конце связи ответил:

- Аллё?

- Гордон, это Агата, - зачем-то представилась женщина, прекрасно зная, что её номер есть у мужа и наверняка определился.

- Агата, у нас сейчас пять часов утра, - сонно ответил мужчина, - что случилось?

- Гордон, - сказала женщина, нервно поглядывая на дверь, - Хенси приехала и… И она странно себя ведёт.

- Что ты имеешь в виду, любимая?

- Она какая-то нелюдимая, всё время запирается в комнате, плачет, замирает и смотрит куда-то в одну точку…

- Она ведёт себя агрессивно?

- Пока нет, но… Но вдруг?

- На такой случай, Агата, ты знаешь, куда звонить. Ты не потеряла номер?

- Нет.

- Хорошо. Это всё?

- Да, Гордон… Когда ты вернёшься?

- Через три дня, дорогая, - в голосе мужчины послышалась улыбка. – Может быть, смогу раньше, но не факт.

- Хорошо, Гордон. Я жду.

- Я люблю тебя.

- Я тебя тоже, очень.

Глава 19

Прошли три дня, Гордон вернулся домой, но счастливого воссоединения отца и дочери не получилось – мужчина не очень понимал, как вести себя с дочкой, а Хенси, в свою очередь, тоже не бросалась к нему с криками о любви. Единственным проявлением ласки со стороны девушки были объятия, с которыми она потянулась к отцу, которого не видела долгие одиннадцать лет, но, не увидев ответных эмоций в глазах родителя, Хенси быстро остыла и более не навязывала ему своё общество.

Несмотря на некоторую холодность и натянутость в отношениях, они мирно сосуществовали под одной крышей: Гордон почти всё время пропадал на работе, уходя до пробуждения домашних и возвращаясь поздно вечером, Габриэла – так звали дочь Агаты – продолжала поглядывать на Хенси с некоторым недоверием, избегая контактов с девушкой – Хенси не расстраивалась. И только сама Агата проявляла к девушке повышенный интерес, который граничил с наглым попиранием личных границ и права на личное пространства. Женщина то и дело врывалась к Хенси, начиная очередной бессмысленный разговор, в котором непременно упоминала про произошедшее с девушкой, чем медленно добивала её. Хенси не могла понять - Агата не понимает, что ей тяжело вспоминать о произошедшем или она намерено не даёт ей об этом забыть, преследую некие цели?

Порой, Хенси казалось, что от неё хотят избавиться. Каждый раз, когда она ловила туповато-сочувствущий взгляд Агаты, сталкивалась глазами с усталым и отстранённым отцом или видела плохо скрываемый страх в глазах сводной сестры, с которой так не обмолвилась и единым словом, внутри девушки что-то сжималось. Она так отчаянно боролась за то, чтобы быть нормальной, чтобы её считали таковой и за то, чтобы самой думать о себе так, что это плохо скрываемое снисхождение и напряжение в глазах родственников доводило её до истерики.

До тихой истерики. Прекрасно понимая, что слишком яркое проявление эмоций может дать отцу и Агате повод сплавить её в больницу, Хенси молчала, каждый раз выдерживая паузу и уходя в свою комнату, где, впиваясь зубами в подушку, тихо выла.

Однажды она чуть было не попалась – слишком тихо подкравшаяся Агата резко распахнула дверь её спальни, будто желая подловить за чем-то, но Хенси успела взять себя в руки и скрыть своё состояние. Или ей только показалось, что смогла? Во всяком случае, женщина ничего не сказала, позвав её ужинать, и покинула комнату.

Отправляясь к отцу, Хенси искренне верила, что они смогут стать одной семьёй, которой они были когда-то, но, чем дольше девушка жила с ними под одной крышей, тем призрачнее становилась надежда. Вместо умиротворения, покоя и тёплых семейных отношений Хенси достались немые упрёки, раздражающее непонимание в глазах сестры и всё больше нарастающее напряжение. Каждый день, каждый час, каждую минуту Хенси была натянута, будто струна, боясь сделать лишний шаг, сказать лишнее слово. Она и сама уже начала думать, что её опасения превращаются в паранойю, но поделать ничего не могла – пусть Гордон и был её родным отцом, но он был ей чужим, и отрицать это становилось труднее с каждым днём. Об Агате и Габриэле и говорить было нечего – зачем им чужая, ненормальная дочь?

Эти мысли съедали Хенси, доводили до нервного предела, грозили ей срывом, которого она так боялась. Каждый день, выходя к семье, она натягивала на лицо улыбку, пыталась разговаривать с ними, а сама считала время до того дня, когда Макей должен был забрать её домой.

Каждый раз, тянясь к телефону, Хенси била себя по руке, убеждая, что не нужно звонить отчиму и донимать его разговорами, а ей так хотелось поговорить…

- Нет, - в который раз повторила девушка, сжимая ладонь в кулак, - он сказал – через полгода, значит, через полгода. Макей никогда меня е обманывал и сейчас не обманет. Имей терпение, Хенси, имей терпение…

А потом произошло то, что перепугало всех домашних, но больше всего напугало саму Хенси. С того дня, когда произошла эта трагедия на пустыре, не проходило ни одной ночи, чтобы девушка не видела кошмара – за исключением тех случаев, когда её накаливали какими-то препаратами в больнице, лишая мозг возможности генерировать сновидения. Они были разными, но все одинаково страшные: кровь, страдания, боль, смерть – всё это было в каждом её сновидении, сменяя друг друга, смешиваясь в новых пропорциях и видах, но не покидая девушку.

И вот, в этой мартовской ночи, в которой буйствовала гроза и ураганный ветер, к Хенси пришёл самый ужасный, слишком живой, до ужаса реалистичный кошмар. Под закрытыми веками девушка видела лица своих мучителей, вновь переживая в подробностях каждую минуту того страшного дня. Только, в отличие от реальности, сон пошёл ещё дальше. Вместо того, чтобы оставить её и уйти, как они сделали на самом деле, в своём сновидении Хенси видела и, главное, чувствовала, как они убивают её. Добивают, продолжая терзать её поруганное тело до тех пор, пока все её внутренности не превратились в кровавое месиво и не начали отвратительными сгустками вытекать из неё. Они терзали ей, избивали, пока на ней не осталось ни одного живого места, пока её кожа не порвалась, обнажая алую, пропитанную кровью плоть, пока у неё не осталось сил кричать.

Девушка не заметила и не почувствовала того, как проснулась, продолжая судорожно орать, продолжая чувствовать ту адскую боль и видеть лица этих ублюдков. Она кричала, орала, царапая своё лицо, извиваясь, отбиваясь ногами от призраков прошлого. Она видела их, видела кровь на своём теле и постели и чувствовала, как умирает, задыхаясь в ужасе этой агонии.

На крик прибежали все члены семьи. Пока Агата пыталась успокоить плачущую и напуганную происходящим дочь, Гордон пытался скрутить орущую, брыкающуюся дочь. Слишком яркими оказались эти ожившие воспоминания, Хенси не могла себя контролировать, не отдавала себе отчёта в своих действиях, не реагировала на реальность. Отчаявшись докричаться до обезумевшей Хенси, Гордон просто связал её, чтобы она не навредила себе или другим, и побежал в спальню за телефоном.

На фоне из душераздирающих криков девушки, дежурный врач из приёмного отделения смог разобрать адрес и запрос звонящего:

- Нервный срыв, приезжайте скорее.

Глава 20

Когда Хенси увозили, Гордон хотел поехать с ней, но объятия Габриэлы, его слова «мне страшно, папа, останься с нами», сделали своё дело. Он не поехал с ней в тот день и не приехал ни в какой другой после.

Состояние Хенси оказалось настолько тяжёлым, что даже бывалые врачи тихо ужались, им было трудно понять, что же замкнуло в голове столь юной девушки, что она впала в такое состояние. Первый месяц своего нового больничного заточение Хенси была не в этой реальности: её постоянно пичкали сильнодействующими отупляющими препаратами, да и без них состояние девушки было бы не лучше – после той ночи, когда самые страшные кошмары вновь ожили, психика Хенси покрылась каким-то панцирем, который наглухо скрыл её сознание от окружающего мира.

На смену первому месяцу пришёл второй, затем третий, началось лето, но Хенси об этом не знала – в палате с мягкими стенами не предусмотрены окна. А даже, если бы она знала, ей было бы всё равно. Хенси теперь было вообще на всё плевать. Она второй раз угодила в этот ад, и, на этот раз, было неизвестно, сколько это продлиться.

Лёжа на спине днями напролёт, Хенси смотрела в потолок, изредка моргая. Со временем она даже научилась представлять какие-то картины на этой серо-белой плоскости, создавать свои личные фильмы, «экранизировать» книги, но чаще она просто вспоминала то, что видела когда-то – по ту сторону больничных стен.

Хенси не знала, сколько она уже здесь находится, не знала, сколько ещё осталось, не знала, есть ли у неё шанс выйти, выздороветь. Порой, она начинала сомневаться в том, что всё то, что она видит правда. Круглосуточное пребывание в блеклых стенах без малейших раздражителей отупляли и оглушали сознание, распрямляя извилины. Девушке казалось, что ещё чуть-чуть и она станет овощем, тем самым овощем, который лежит годами в своей пропитанной затхлостью палате, на которого безразлично, а может быть немного снисходительно смотрят врачи. Тем овощем, который всем только мешает одним фактом того, что он есть, он не живёт, он – существует, вынуждая персонал совершать лишние телодвижения и ухаживать за ним. А потом, в один прекрасный день, кто-то из родственников скажет: «он только мучится, хватит с него страданий», подпишет соответствующие бумаги, человеку-овощу сделают укол – и всё, конец. Конец тела, но не человека, потому что человек в этом теле давно уже умер, и даже успел сгнить, источая едва уловимое, но от того не менее отвратительное зловоние, которым пропитаны стены психбольниц, хосписов, домов престарелых и прочих мест, куда отправляют тех, кого уже списали со счетов. Тех, кого называют – утиль. Тех, про кого все забыли и кто никому не нужен.

Время продолжало неумолимо течь вперёд. Давно прошли те полгода, через которые Макей обещал забрать дочь. И если первое время мысли о предательстве отчима вызывали в Хенси боль и желание выть зверем, то со временем ей стало всё равно. Время лучший учитель и дрессировщик, оно приучает человека к любым условиям и заставляет его повиноваться обстоятельствам, которые он не в силах изменить.

Хенси почти поверила в это, почти согласилась с тем, что ей суждено умереть здесь, так и не выйдя больше на солнечный свет. Но потом, потом…

Потом пришло осознание того, что ей всего лишь восемнадцать лет и до смерти ещё как минимум лет сорок. Эта мысль о том, что осталось ещё так долго призвана радовать любого нормального человека, но не Хенси. Чем больше она думала о будущем, чем явственней представляла себе то, как, год за годом, проходит её жизни, как сморщивается её кожа, седеют волосы, а она продолжает быть заточенной в этих мягких стенах, тем горше ей становилось.

Сперва осознание неизбежности будущего загоняло девушку в угол, вдавливало в пол, вжимая лопатками в твердь до трещин в кости, а затем, когда Хенси уже почти смирилась, в её голове что-то щёлкнуло.

- Нет, - подумала Хенси, резко открывая глаза, - нет, я не умру здесь. Не умру. Лучше подохнуть где-нибудь в канаве, но под открытым небом и чувствуя дуновение ветра на своей коже. Лучше так, чем стать очередным хладным телом с перекошенным лицом, похороненным в типовой могиле их кладбища.

Сознание Хенси словно вышло из некого транса, она впервые услышала голос врача, который уже минут пятнадцать что-то говорил и спрашивал, сидя напротив её постели. Сев, чему немало удивился доктор, Хенси повернулась к нему и сказала совершенно спокойным и нормальным тоном, которого мужчина никак не мог ожидать от девчонки, уже полгода лежащей в палате для буйных пациентов:

- Когда меня выпишут? – мужчина сглотнул и потёр висок ручкой. – Мистер… - взгляд девушки упал на бейджик. – Мистер Кливерс, я задала вам вопрос, вы слышали его?

- Да, - ответил мужчина, непонимающе и немного насторожено смотря на пациентку.

- Вы можете на него ответить?

- В данный момент – нет.

- Почему? – спокойно спросила девушка, обнимая колени. – Я совершеннолетняя и, насколько я знаю, мне более не нужно разрешение, чтобы покинуть эти стены? Достаточно того, что я чувствую себя нормально.

- Вы чувствуете себя нормально?

- Я только что об этом сказала, - кивнула девушка. – Когда я смогу выйти?

- М… - мужчина замялся, глядя в свои бумаги, словно надеясь найти в них ответ. – Мисс, вы лежите у нас так долго, и ни разу до этого даже не ответили мне, когда я спрашивал вас о самочувствие.

- Извините, была не права, - спокойно извинилась девушка, глядя на эскулапа. – Поймите и меня, мне не хотелось разговаривать и, мне кажется, я имела на это право?

- Вполне, - кивнул мужчина.

- Теперь я изменила своё мнение, - девушка слегка пододвинулась к краю постели. – Я хочу знать – когда я смогу выйти отсюда?

- Вы слишком долго лежали здесь, не показывая положительной динамики… - мужчина терялся и потел, продавливаемый взглядом девушки.

- Сколько? – повторила Хенси. – Просто назовите срок?

- Десять месяцев, вы лежите здесь уже десять месяцев, - ответил эскулап, доставая платок и утирая лоб. Бровь девушки дрогнула вверх, но она едва заметно мотнула головой – это огромный срок, но сейчас это была не главная информация.

- Я имела в виду – сколько мне осталось до выписки?

- Понимаете, мисс, как я уже сказал, вы не показывали никакой положительной динамики…

- Вы же видите, что я вполне здорова? – перебила мужчину девушка.

- Вижу, но, простите, я не могу верить вам на слово.

- Так поверьте своим глазам, - девушка развела руками и чуть откинулась на подушку. – Разве я похожа на психа?

- Мисс, я не хочу вас обидеть, но я повидал много тех, кто выглядел нормально, а потом творил страшные вещи. Мы не можем выписать вас до тех пор, пока не убедимся, что вы готовы выйти отсюда и вернуться к обычной жизни.

- Хорошо, - слова врача злили Хенси, его несговорчивость бесила, но девушка прекрасно понимала, что сейчас самое неподходящее время для проявления агрессии. Прикрыв глаза, делая вид, что что-то обдумывает, а на самом деле считая до десяти, Хенси дала себе время, чтобы остыть.

- Мисс, вы в порядке?

- Да, я просто задумалась… - она открыла глаза и посмотрела на мужчину самым наиграно-искренним взглядом, на который была способна. – Я так долго здесь, знаете, это совсем нелегко проводить свои дни в заточении, когда тебе всего восемнадцать лет…

- Понимаю, - мужчине было неловко смотреть на девушку, видеть её глаза, в которых плескалась такая искренняя надежда. Надежда, которую Хенси так усилено демонстрировала мужчине, дабы растопить его сердце.

- Просто скажите, - продолжила Хенси, выждав время, - сколько мне ещё необходимо здесь пробыть?

- Я не знаю…

- Прошу вас, - Хенси не узнавала себя. Впервые в жизни она играла на чужих чувствах, так нагло и подло пользуясь ими. Девушка давно потеряла способность живо чувствовать, но зато она приобрела талант мастерки играть в чувства.

- Думаю, - начал мужчина, глядя на такую светлую девушку, с большими чистыми глазами. – Думаю, что для подтверждения улучшения вашего состояния понадобятся три месяца или около того.

- Три месяца?

- Я понимаю, это так долго…

- Совсем нет, - перебила мужчина девушка. – Я смогу подождать, я уже так долго ждала… - мужчина опустил глаза и теребил в руках платок. – Доктор?

- Да?

- Вы же мой новый лечащий врач? – Хенси не знала этого точно, но ей казалось, что раньше какой-то другой голос говорил с ней.

- Да, я перевёлся в эту больницу совсем недавно, после того, как ваш прошлый врач уволился.

- Наверное, поэтому мне и стало лучше, - это была нескрываемая лесть, но она работала – мужчина зарделся и вновь утёр лоб платком. Все люди падки на сладкие слова. – Доктор, не бросайте меня, вы же должны знать, насколько это важно – человеческое общение и отношение? – заглянув в глаза доктору взглядом побитого оленёнка, девушка продолжила: - Мистер Кливерс, пожалуйста, доведите меня до выписки, приходите каждый день…

- Я и так должен… - мужчина совсем растерялся, размякнув от слов девушки, что так искренне смотрела на него, прося о такой мелочи, как присутствие. – Я никуда не собираюсь уходить, до пенсии мне ещё далековато…

- Это хорошо, - вздохнула девушка, прикрывая глаза. – Знаете, мне пришлось побывать в трёх больницах, эта четвёртая, и вы – самый приятный из всех врачей, которых я видела.

- Мне приятно, что я вам нравлюсь, - ответил мужчина и тут же покраснел ещё гуще, думая, насколько уместны его слова? – Мисс?

- Да?

- Может быть, вы ответите на мои вопросы? – он показал на свой блокнот.

- Хорошо, - кивнула девушка, садясь удобнее.

Расспросив девушку обо всём, мужчина пожелал ей приятно дня и покинул её палату. Когда за ним закрылась дверь, улыбка медленно и как-то зловеще сползла с лица Хенси, открывая истинные её эмоции. Её губы были лёгко изогнуты в какой-то злой улыбке, а глаза смеялись над доверчивым мужчиной, так легко поверившим в сладкие речи юной пациентки.

По сути, Хенси толком и не обманывала доктора – она чувствовала себя здоровой, насколько это вообще было возможно в её положении, и была готова покинуть эти стены хоть сегодня, но до этого дня она совершала ошибку – игнорируя внешний мир и тех, кто мог открыть перед ней двери этого ада.

- Но больше я такой ошибки не допущу… - прошептала Хенси, улыбаясь сильнее и сверля взглядом тяжёлую дверь, за которой скрылся врач.

Глава 21

С того дня стартовала игра, в которую были вовлечены двое, но знала о ней одна лишь Хенси. Она была приветлива с врачом, отвечала на все его вопросы, постепенно раскрываясь всё больше. Ей так хотелось блеснуть здоровьем, показать, что – пора-пора её отпускать на свободу, но девушка понимала, что не следует форсировать события, дабы не привлекать к себе лишнего внимания и не вызывать вопросов.

- Три месяца, так три месяца, - думала Хенси, улыбаясь мужчине в белом халате, - по сравнению со всем остальным, это – сущая мелочь.

Врач и пациентка, стараниями Хенси, всё сильнее сближались. Со временем доктор начал приносить ей какие-то забавные истории, рассказывать анекдоты, над которыми она не сразу, но начала смеяться, что вызывало в мужчине чувство гордости и умиления. Он считал себя супер-специалистом, героем, который вытащил такую безнадёжную девочку.

Единственная тема, которую они обходили в разговорах была тем, что привело девушку сюда – Хенси не заговаривала об этом сама, по очевидным причинам, а врач, как человек образованный и воспитанный понимал, что о подобном не говорят, тем более с пациенткой, которая наконец-то начала выражать какие-то эмоции и возвращаться к нормальной жизни. Он же не знал, что всё это – хитроумный план, родившийся в уме юной девушки, он не знал и не видел того холодящего душу взгляда и той улыбки, которые блуждали на её лице каждый раз, когда за ним закрывалась дверь и её свобода приближалась ещё на один день.

За два года, проведенных в стенах больниц, девушка успела наизусть выучить тесты и контрольные вопросы, которые должны были служить показателем её здоровья или болезни – её не составляло труда отвечать на них правильно, умалчивая то, что она на самом деле об этом думала.

И вот, в один ничем не примечательный для остальных день, Хенси услышала заветные слова:

- Тебя выписывают, девочка, - улыбнулся врач, озвучив благую весть. – Ты рада?

- Спрашиваете? – девушка расплылась в улыбке. – Спасибо вам, спасибо!

- Тебе спасибо, Хенси, - врач вновь смутился, - ты очень скрашивала мои рабочие будни, я буду скучать по тебе, но, понимаю, что очень глупо и безрассудно желать новых встреч? – девушка заливисто рассмеялась. За эти три месяца она научилась мастерски имитировать искренние эмоции. Доктор покачал головой и тоже улыбнулся. – Вот, подпиши здесь, - он указал на места, где должна была быть роспись девушки. – Что ж, Хенси… - он развёл руками, не зная, что говорить. – Осталось собрать вещи?

- Да, - кивнула девушка.

- Тебе нужна помощь?

- Нет, спасибо. – кивнув, мужчина направился к выходу, но обернулся в дверях. – Хенси, я позвоню твоим родителям? – внутри девушки всё сжалось при упоминании о тех, кто запер её в этом аду, бросив гнить в мягких стенах.

- Можно, я сама это сделаю? – хлопая ресницами, спросила девушка.

- Мм… Хорошо, - согласился врач. – У тебя есть телефон? Какая глупость, я же знаю, что нет!

- Если вы позволите, я воспользуюсь вашим?

- Конечно, Хенси, бери, - передав девушке аппарат, мужчина вернулся к двери. – Что ж, не буду слушать личный разговор, думаю, сейчас будет много счастливых криков и слов о любви?

- Это слабо сказано.

- Тогда, разговаривай, собирайся. Полчаса тебе хватит?

- Вполне.

- Тогда, я вернусь через полчаса, - сказал мужчина, кивая и доставая платок, утирая лоб. – Собирайся, - повторил он, покидая палату.

- Обязательно, - прошептала девушка, сжимая в руке телефонный аппарат, когда за эскулапом закрылась дверь.

Понятное дело, Хенси никому не стала звонить, врач мог бы это спокойно проверить, заглянув в список исходящих вызовов, но доверчивый мужчина даже подумать не мог о том, что милая девчонка его обманывает. Быстро собравшись, девушка натянула на лицо радостное выражение, чтобы быть готовой к возвращению эскулапа, и стала ждать.

Вопреки тому, что однажды её уже обманули и полгода растянулись на год, мужчина пришёл ровно через полчаса, улыбаясь и помогая девушке вынести свои немногочисленные вещи. Едва слышный скрип петель тяжёлой двери были подобны музыке для ушей Хенси, так долго мечтавшей об этом. Она так хотела ликующе улыбнуться или даже закричать, показать всем, что победила, но это было бы роковой ошибкой. Понимая это, Хенси молчала, лишь улыбаясь и переговариваясь с доктором, записывая его номер и обещая звонить, сообщать о самочувствии и просто о жизни.

Несмотря на то, что это было необязательно, доктор довёл Хенси до самого выхода из больницы, останавливаясь у самого порога, где уже чувствовался прохладный апрельский ветерок.

- Тринадцать месяцев, - билась в голове Хенси мысль, когда она впервые за столь долгий срок увидела улицу через стекло в двери, - тринадцать месяцев…

- Что ж, Хенси, - врач развёл руками и похлопал себя по карманам, - не буду тебя задерживать. Наверное, тебя уже ждут?

- Да, - кивнула девушка, неопределённо махнув в сторону нескольких машин, припаркованных вдалеке.

- До встречи, Хенси. Нет, - поспешил поправиться врач, - не здесь, конечно же, может быть, свидимся как-нибудь на улице или в магазине, в кафе?

- Может быть, - Хенси улыбнулась и поправила сумку на плече, - кто знает… Но я буду рада вас видеть.

- Я тебя тоже, Хенси, честно. Ты мне стала, как дочь.

- Вы мне тоже стали очень близки и очень помогли мне, - девушка кивнула, - спасибо вам, а теперь, мне пора.

- Я понимаю, Хенси, иди.

- Ещё раз – спасибо, - сказала Хенси, оборачиваясь и толкая дверь, выходя на улицу. В лицо ударил мокрый и прохладный воздух – апрель опять не радовал теплом, но Хенси это было не важно. – Свобода, - прошептала Хенси, глядя в темнеющее небо, - свобода…

Поправив сумку, девушка бодрым шагом направилась в сторону автобусной остановки, но не той, что была рядом, а следующей, где её не мог увидеть добродушный врач, так верящий ей.

Как раз, когда Хенси подошла к мокрой, блестящий от недавнего дождя остановке, подоспел автобус. Заняв свободное место, девушка запихнула сумку под сиденье и отвернулась к окну. Следя за пролетающими за окном фонарями, домами и прохожими, девушка думала о том, что дальше? Она не собиралась возвращаться домой, потому что дома у неё больше не было – нельзя было назвать домом место, где тебя не ждут, и нельзя было назвать семьёй тех, кто предал тебя и бросил.

- Уеду, - думала Хенси, постепенно начиная дремать, - устроюсь на работу, уборщицей точно должны взять или официанткой. Какая разница? Главное, чтобы на кусок хлеба и угол хватало, а мечты, амбиции… Да ну их к чёрту, мечты эти! Мечты не всегда сбываются – может вмешаться судьба, а вот планы… Планы – это другое дело, потому что за их реализацию отвечаешь только ты сам.

Глава 22

- Конечная! – громко объявил хрипловатый мужской голос, вырывая девушку из объятий сна. – Конечная, есть кто ещё? Выходим! – поморщившись, Хенси потянулась, разминая затёкшие конечности и поспешила покинуть автобус, чтобы не нарываться на гнев уставшего за смену мужчины. Убедившись, что никого из пассажиров не осталось, мужчина вернулся за руль и покатил автобус в сторону депо.

Когда автобус скрылся из виду, Хенси окружила тишина – она стояла на пустынной остановке, точнее, о том, что это была остановка говорил только указатель – никаких скамеек или подобного здесь не было. Вокруг ни одной живой души, фонари светят тускло и через один, лёгкий влажный ветерок гоняет какой-то мусор – так себе картина.

Поёжившись, Хенси застегнула куртку до самого верха и запустила руки в карманы, нащупывая там мятые купюры. Осмотревшись, девушка заметила фигуру, идущую по другой стороне улицы, бегло посмотрев направо и налево, она перебежала через магистраль, подбегая к пожилой женщине, которая непонятно что делала на улице в столь поздний час.

- Извините, - женщина вздрогнула и посмотрела на Хенси, - вы не знаете, где здесь остановка? Здесь где-то должна быть остановка, с которой отходят рейсовые автобусы в другие города?

- Там, - женщина махнула рукой, - пройди вперёд и за поворотом будет остановка.

- Спасибо, - поблагодарила девушка женщину и поспешила к месту назначения.

Автобус приехал только через сорок минут, за это время Хенси успела порядком замёрзнуть и постоянно уговаривала себя не спать. Когда двери отворились, девушка вскочила на ступеньку, желая поскорее сесть и поспать, но столкнулась с высоким мужчиной, походящим на шкаф. Справившись с недоумением, Хенси прочла на его форме «контролёр» и полезла в карман, спрашивая его:

- Сколько стоит билет?

- Двадцать пять долларов. – Хенси достала все свои деньги и, пересчитав мятые купюры, подняла глаза на мужчину:

- У меня всего двадцать…

- Тогда, вы никуда не едите.

- Прошу вас… - попыталась упросить мужчину девушка, но он, видно, был давно привыкший к подобному.

- Мисс, если вы никуда не едите, а вы никуда не едите – покиньте автобус. – Хенси хотела ещё что-то сказать, но, столкнувшись с равнодушным взглядом мужчины, отступила. Сжав зубы, она спрыгнула на асфальт, отходя от автобуса. Машина постояла положенные двадцать минут и уехала, так никого и не дождавшись.

Время шло и хоть у Хенси не было часов, но она явственно ощущала приближение ночи. Темнота сгущалась, одинокий фонарь периодически моргал, а холодный ветерок усиливался, заставляя девушку прятать руки в карманах и всё чаще оглядываться, надеясь на то, что подъедет другой автобус, на который у неё хватит денег.

Поняв, что автобус не приедет, а если и приедет, то совсем не скоро, Хенси подняла сумку и пошла прочь, направляясь в противоположную от города сторону. Редкие машины заставляли девушку вздрагивать, она боялась, что, если будет проезжать полиция, они могут обратить внимания на одиноко идущую фигуру, но полиции не было.

После того, как Хенси пересекла черту города, машина становились всё более редкими, пока не исчезли вовсе. Мир засыпал и только Хенси продолжала бодрствовать, идя навстречу ночи.

- Подвезёте? – с надеждой в голосе спросила Хенси, когда ей удалось остановить машину.

- А куда тебе, девочка? – спросил приятный полноватый мужчина. Такие извечно бывают примерными семьянинами, заботливыми отцами и хорошими работниками, вот только вершин в работе добиваются редко.

- В Бремен, - ответила девушка.

- Мне почти по пути, я еду в Дельменхорст, он в 12 километрах от Бремена.

- Я знаю, - кивнула девушка.

- Могу подкинуть и тебя, садись, всё лучше, чем одному куковать. – девушка поспешила кивнуть и сесть в машину. – Как тебя зовут?

- Хенси.

- А меня – Гилберт.

- А фамилия? – спросила девушка, широко зевая и прикрывая рот ладонью. – Извините…

- Ничего, Кох. – Хенси хотела что-то ответить, но вновь зевнула. – Если хочешь, можешь поспать.

- Не думаю, что это будет удобно… - ответила Хенси, оглядывая не очень удобное сиденье.

- Можешь на заднее сиденье сесть, правда, там сумка стоит, но ты её подвинуть можешь.

- Можно? – девушке настолько хотелось спать, что о приличии и уместности как-то не думалось.

- Да, сейчас, я остановлюсь…

Когда мужчина притормозил, Хенси быстренько перебралась на заднее сиденье, устраиваясь на нём и кладя голову на большую, набитую чем-то сумку.

- Добрых снов, девочка.

- Спасибо, - отозвалась Хенси, вновь широко и долго зевая. – Спасибо вам.

Хенси разбудило странное копошение у её ног, перебрав ими, девушка попыталась вновь заснуть, но движение не прекращалось, заставляя девушку перебороть сон и открыть глаза.

- Что вы делаете? – сон как рукой сняло, девушка подскочила. У её ног сидел водитель, который уже успел стянуть с неё джинсы. – Что вы делаете? – оглушено повторила девушка, пытаясь сесть, но его руки держали её ноги, не позволяя этого. – Отпустите меня, - попросила девушка и тут же потребовала: - Отпустите меня! Немедленно!

- Я всего лишь хочу тебе помочь, - голос мужчины больше не казался добрым и порядочным, он слышался сальным и заставлял ёжиться. Посмотрев в маленькие, как-то странно блестящие глаза мужчины, Хенси попыталась ударить его ногой, но он дёрнул её за щиколотки, валя. Падая, Хенси ударилась головой обо что-то твёрдое в сумке, голова немного закружилась. – Отпусти меня! – вновь потребовала девушка, но мужчина, не слушая её, сдёрнул с неё джинсы, оставляя их висеть на одной ноге. – Отпустите меня! Отпустите… - уже взмолилась девушка, по щекам потекли слёзы, а внутри всё сжалось от ужаса.

- Не кричи, я не сделаю тебе больно, - сально прошептал мужчина, наваливаясь на девушку. Отчаянно упёршись ладонями в его грудь, она пыталась оттолкнуть его или хотя бы удержать, но он весил раза в два больше, чем Хенси и у неё заведомо ничего не могло получиться.

- Отпустите меня, - не своим голосом закричала Хенси, - отпустите меня, отпустите! Я буду кричать! Буду! Я буду кричать! Меня услышат!

- Замолчи, - прошептал мужчина, зажимая рот девушки потной ладошкой, а второй забираясь под её кофту, проводя по животу. Когда его толстые, грубые пальцы коснулись блеклого шрама внизу её живота, девушка резко распахнула глаза и забилась с новой силой. Перед глазами вновь ожили страшные моменты того дня, но самое ужасающее было то, что они могли повториться.

- Я не переживу этого, - отчаянно думала Хенси, пытаясь как-то сдержать плотного мужчину, для которого её попытки были, что слону соломинка, - я не смогу. Если меня вновь… - она не могла произнести этого даже мысленно.

Когда мужчина убрал руку ото рта Хенси, она толкнула его в грудь и со всей силы закричала, пытаясь извернуться.

- Да тихо ты, - шикнул мужчина, прижимая её к сиденью одной рукой, а второй пытаясь стянуть трусики, - тихо… - девушка яростно мотала головой, брыкалась, дёргалась – это мешало. Сдавив горло девушке, заставляя её как-то обречённо всхлипнуть, мужчина ударил её по лицу. Раз, второй. Во рту появился металлический привкус крови, которая тонкой струйкой побежала по подбородку из разбитой губы. – Не волнуйся, больно не будет, - шептал он, стягивая с девушки бельё и коленом разводя её ноги, - у тебя же не первый раз? – Хенси яростно замотала головой, заскулила, взывала, моля, умоляя о том, чтобы её не тронули.

Но мужчина был слеп к мольбам девушки. Когда его грубые пальцы коснулись нежной кожи лобка, Хенси попыталась ударить его ногой, но он, перехватив её конечность, отвёл её в сторону, ещё больше сковывая движения девушки и лишая её и без того призрачной надежды на бегство.

Навалившись на неё, удерживая её своим весом, мужчина торопливо расстегнул штаны. Почувствовав на своей коже прикосновение обжигающей плоти, девушка забилась с новой силой, с какой-то отчаянной, безнадёжной силой, которой было слишком мало, чтобы спастись.

Из-за брыканий девушки мужчине никак не удавалось войти в девушку. Раздражённо рыкнув, он дёрнул её за ноги, укладывая ниже и тут же вновь навалился на неё всем весом, прижимая к сиденью и не давая вдохнуть. Он был тяжёлым, потным и нагло стремился овладеть рыдающей девушкой.

Получив очередную пощёчину, выдыхая и не имея возможности вдохнуть вновь, девушка закрыла глаза. В голове отчаянно билась паника, стучала в висках, сводила мышцы и заставляла бороться. Бороться, как животное, угодившее в капкан браконьера – зверь заведомо обречён, но он борется, пока последние силы не покидают его израненное зубьями капкана тело.

Отчаянно сопротивляясь, что совершенно не мешало мужчине, девушка пыталась ударить его, но он, опьяненный похотью, не чувствовал её слабеньких ударов.

- Лучше умереть, - пронеслось в голове девушки. – Лучше умереть! – отчаянно закричала она, когда он провёл ладонью ей между ног.

Заведя руку за голову, Хенси пыталась найти что-то, хоть что-то, что помогло бы ей. Трясущиеся пальцы наткнулись на сумку, ощупывая её, смотря в потолок, Хенси что-то нашла. Почувствовав, как горячая головка касается её там, внизу, девушка схватила предмет и со всей силы замахнулась, даже не видя, куда бьёт.

Мужчина надрывно закричал, её обрызгало чем-то тёплым и вязким. Почувствовав, что её больше не держат, Хенси забилась в угол, вжимаясь в дверь и наконец открыла глаза. Перед ней лежал, содрогаясь, хрипя, безумно вращая глазами мужчина. Из его шеи торчала ручка, пробившая сонную артерию. Кровь быстрым потоком текла по его плечам, марала темную ткань сиденья.

- Нет, - прошептала Хенси, но в следующий миг сорвалась на крик, бросаясь к мужчине и вырывая ручку из его шеи. – Нет, лучше ты сдохнешь! Урод! – когда ручка перестала перекрывать рану, кровь потоком хлынула наружу, выходя упругими толчками, заливая всё вокруг.

Не долго побившись в агонии, мужчина затих. Какое-то время просидев, вжимаясь в дверь, девушка потянулась к мужчине и проверила пульс – его не было. Мужчина был мёртв.

- Вот и всё, - прошептала Хенси, глядя куда-то перед собой. – Теперь меня точно закроют до конца моей жизни… Или нет? – в её душе зародилась надежда, больной план. Резко подняв голову, девушка, стараясь не задевать мерзкую тушу, перебралась на переднее сиденье села за руль.

Часы показывали четыре утра. Не понимая, что делает, Хенси не слушающейся рукой повернула ключ зажигания и выехала на проезжую часть. Она не умела водить, но сейчас об этом было совершенно не время задумываться. Стараясь ехать не быстро, чтобы не погубить себя в аварии, Хенси двигалась вперёд. В скором времени ей на глаза попался указатель с надписью: «Бремени 20 километров».

- Дойду, - прошептала Хенси и свернула на очень удачно подвернувшуюся лесную дорогу.

Заехав достаточно далеко, Хенси выскочила из машины и бросилась к багажнику, доставая оттуда неподъёмную канистру, веса которой от шока она даже не чувствовала. Облив салон, девушка нашла в бардачке спички и, чиркнув деревяшкой об коробок, бросила её на сиденье. Оно вспыхнуло мгновенно. Отойдя на безопасное расстояние, девушка отрешённо смотрела на то, как огонь поглощает машину.

- Взорвётся, - запоздало подумала она, делая несколько шагов назад. В этот момент машина взорвалась, подскакивая над землёй и сбивая Хенси с ног ударной волной. Поднявшись на ноги, она утёрла с лица пот, слёзы и кровь – что и где понять было уже невозможно, всё слилось и смешалось.

Только сейчас она поняла, что так и бегала с джинсами, болтающимися на одной ноге. Надев штаны, обернувшись и сплюнув на землю слюну с кровью, Хенси пошла вперёд, вышла на проезжую часть.

Позади полыхал автомобиль, уничтожая тело её мучителя, который волею случая поменялся местами с жертвой, впереди загорался рассвет, разливаясь по небу каким-то особенно кровавым цветом. В голове было пусто – никаких мыслей, эмоций или чувств, ничего не было. Хенси просто шла навстречу новому дню, периодически утирая с губы выступающую кровь и отрешённо смотря за тем, как стремительно алеет небо.

Глава 23

…Когда у человека есть ради чего жить, он не задумывается, насколько ужасен его смысл…

Прошло шесть лет. 2015 год, март.

За огромным панорамным окном сгущалась ночь, загорались фонари и вывески развлекательных мест, заманивая своим светом клиентов подобно тому, как огонь влечёт в свои объятия бездумных мотыльков. Напротив сидела девушка, откинувшись в глубоком кресле из тёмной кожи и всматриваясь в ночь. Чёрные, коротко стриженые волосы с длинной косой чёлкой, которая прикрывала лоб, широко расставленные ноги, обтянутые чёрными джинсами. На губах едва уловимая улыбка-усмешка, посвященная всем и никому одновременно, лёгкий прищур серо-зелёных глаз, которые в полумраке казались болотно-стальными. Левая её рука лежала на колене, перебирая пальцами в каком-то ленивом нетерпении, в пальцах правой руки тлела забытая сигарета, которая уже успела догореть почти до фильтра.

Не поворачивая головы, девушка раздавила окурок в пепельнице и достала новую сигарету, слишком медленно поднося её ко рту, обхватывая губами. Раздался щелчок зажигалки и огонь, отразившись в её глазах, подпалил табак, который, едва уловимо треща, наполнил комнату новой порцией тяжёлого, сладковатого дыма.

Когда в дверь постучали, девушка даже не обернулась, коротко отвечая:

- Войдите.

Бесшумно открылась дверь и в номер вошла горничная, толкая перед собой миниатюрный столик.

- Я принесла ваш ром, - сказала горничная, беря в руки бутылку, но не двигаясь с места. Хозяйка номера продолжала сидеть спиной к девушке, заставляя её волноваться. Работница знала, что, если у девушки возникнут вопросы к её работе, то ей не поздоровится. – Мисс Литтл, я… - вновь несмело начала горничная, но девушка, сидящая в кресле, медленно встала, позволяя на миг увидеть своё лицо, и пересела на огромную кровать.

- По-моему, - начала говорить девушка, её голос звучал спокойно, даже слишком, но в глазах различалось зарождающееся раздражение, - ты не закончила свою миссию?

- Эм… - девушка растерялась, ладошки вспотели и она сильнее сжала в руках бутылку дорогого напитка.

- Ты меня слышишь? – стальной тон и взгляд, по которому ничего нельзя было понять пугали девушку и вгоняли в некий транс, словно она была кроликом, а перед ней был удав.

- Сейчас, извините, мисс, - совладав с волнением, ответила горничная, подкатывая столик к постели, на которой сидела хозяйка, доставая бокал и наливая в него напиток. – Возьмите, пожалуйста, - едва заметно кивнув, девушка приняла бокал, коснулась его губами, но глотка не сделала.

- Ты новенькая?

- Да.

- Это сразу видно, - ответила хозяйка номера, - бывалые работники бывают куда расторопнее.

- Извините… - вновь попросила прощения девушка-горничная.

- Ты волновалась, - это был не вопрос, а именно утверждение, что заставило работницу вопросительно посмотреть на черноволосую девушку. – Это нормально, - добавила она, делая глоток тёмного напитка. – Как тебя зовут?

- Виктория, - негромко ответила горничная, перебирая в руках свой передничек.

- Думаю, кто я – ты знаешь?

- Да, мисс Литтл.

- Правильно, - черноволосая девушка впервые улыбнулась, - не нужно называть меня по имени.

Девушка-горничная хотела спросить: «вам не нравится ваше имя?», но вовремя одёрнула себя.

- Сядь, - приказным тоном попросила черноволосая девушка, указывая на место рядом с собой. Коротко кивнув, работница села, сжимая коленки и кладя на них ладони. Хозяйка номера, едва заметно ухмыльнувшись, чуть отсела, начиная рассматривать молоденькую работницу. Точёная фигурка, не лишённая правильных округлостей, вьющиеся каштановые волосы, которые сейчас были убраны в пучок, что мешало судить об их длине, аккуратное личико со слегка вздернутым носиком и маленьким пухлым ртом. Одета девушка была в типичную форму горничной, только сильно укороченную и сексуализированную – в хороших отелях хозяева были готовы на всё, чтобы угодить именитым и просто состоятельным постояльцам. А сексуальные служительницы чистоты, по их мнению, были одним из важнейших факторов успеха. К слову, отель, в котором остановилась девушка, по праву считался одним из лучших в Лондоне…

- Мило, - подумала черноволосая, делая маленький глоток и обращаясь к своей невольной собеседнице: - Встань. – послушно встав, девушка замерла перед хозяйкой номера, ожидая дальнейших указаний, но их не последовало. – Какой у тебя рост? – каждый раз, когда черноволосая открыла рот, она говорила что-то такое, что заставляло девушку теряться всё больше и больше.

- 169 сантиметров.

- Не дотягиваешь, - ответила хозяйка номера, беря из пепельницы почти истлевшую сигарету, делая затяжку и туша её. – Насколько я знаю, у вас здесь персонал исключительно модельных параметров, а ты, при всей своей милоте, не вписываешься в эти стандарты. – девушка замолчала на несколько секунд и продолжила: - Как же ты сюда попала?

- У меня пока что испытательный срок, - честно ответила горничная, продолжая стоять, - но я надеюсь, что меня возьмут на постоянную работу, она очень нужна мне.

- Хочешь соблазнить богатенького постояльца?

- Нет, - девушка покачала головой, - нет… Мне нужны деньги.

- Деньги нужны всем, - сказала черноволосая и добавила, вновь сощуривая глаза. - Всем, кроме тех, у кого они есть.

- Наверное…

Хозяйка номера замолчала, разглядывая уже пустой бокал со следами дорого, терпкого напитка на стенках. Она знала, что ей не обязательно поддерживать разговор, не обязательно отвечать или что-то говорить, потому что собеседник будет ждать столько, сколько ОНА потребует. Эта власть пьянила сильнее крепкого алкоголя.

Она знала, что каждый, даже самый ненормальный её каприз непременно исполнят, потому что хозяева заведений, где девушка появлялась, понимали, что её слово может вознести их и восхвалить, а может поставить крест на существовании ресторана/отеля/бутика и прочих мест. Она была одна из тех, кого называют светскими львицами – никто толком не знает, что они такого сделали, чтобы заработать славу и успех, но все ими восхищаются, прислушиваясь к их словам. Потому мисс Литтл могла позволить себе любые капризы.

Порой, конечно, случалось и такое, что ей попадались особо принципиальные индивиды, с чёткими жизненными ориентирами и моральной позицией. Она никогда не тратила на таких нервы – она вообще забыла, как это делается. Всю зависело от её настроения: если оно было хорошим, то девушка пыталась поиграть с «жертвой», разговорить её и расшевелить, сломать и заставить выполнить приказ. Если же девушка была не в настроении, она ограничивалась одним звонком и в этот же день попавший в её немилость с треском вылетал на улицу.

Сейчас девушкой властвовал первый вариант – её настроение было ровным, спокойным, а «жертва» пыталась несмело отстоять себя, чем вызывала на лице черноволосой улыбку. Продолжая молчать, она склонилась к столику и плеснула тёмного рома в бокал, обнимая его ладонью, возвращаясь на место и обращаясь к горничной:

- Ты когда-нибудь пила ром? – девушка отрицательно покачала головой и ткнула в бутылку пальцем, говоря:

- Такой – нет.

- Налей, - предложение, но скорее приказ. Мисс Литтл всегда просила, чтобы ей приносили несколько бокалов на тот случай, если один падёт жертвой её плохого настроения.

Налив в бокал напиток, горничная в нерешительности посмотрела на хозяйку номера.

- Тебе нужно каждое движение подсказывать? – спокойно спросила черноволосая. Может быть, было бы уместно разозлиться, выгнать вон нерасторопную девушку, но сегодня у неё было слишком хорошее настроение.

- Нет, - едва слышно ответила горничная.

- Тогда, действуй, - откинувшись на кровати, черноволосая девушка начала следить за работницей, по которой было заметно, насколько она растеряна.

Что-то обдумав, горничная села на край постели и поднесла бокал к губам, медля, но всё же делая маленький глоток.

- Вот видишь, - усмехнулась черноволосая, - ты можешь действовать и без подсказок. Вкусно?

- Да, - кивнула девушка, облизывая губы, - но горчит. – сделав ещё один маленький глоток, горничная закашлялась, едва не выплёвывая напиток, судорожно проглатывая содержимое рта и делая ещё два поспешных глотка, пытаясь унять боль в горле. – Это плохо… - вдруг прошептала она.

- Что же?

- Меня будут ругать, скорее всего, даже уволят, - ответила девушка, с каждым словом всё сильнее опуская голову. – Это же моя работа… А я тут пью.

- На этот вечер я – твоя работа, - ответила черноволосая, садясь ближе и разворачивая девушку за плечо к себе. – Понимаешь? – горничная едва заметно кивнула, наливая новую порцию алкоголя и залпом выпивая. – Правильно, - похвалила девушку хозяйка, - ты напряжена, а ром неплохо расслабляет, но, - она посмотрела в глаза девушке, - но напейся, иначе у тебя будут проблемы, это я тебе гарантирую.

- Хорошо, - тихо ответила девушка, ставя бокал на столик. Черноволосая села ближе, касаясь своим бедром бедра девушки, и провела рукой верх по её ноге, почти до самых трусиков.

- У тебя опыт есть? – шёпотом спросила черноволосая, касаясь губами уха девушки.

- В каком смысле? – слегка запнувшись, спросила горничная. Сердце в её груди начинало биться всё сильнее.

- У тебя мужчина когда-нибудь был? – пояснила девушка и тут же, не дав времени на ответ, добавила: - Мне нужно знать, что можно с тобой делать, а что нет. – облизнув пересохшие от взволнованного дыхания губы, девушка-горничная повернулась лицом к собеседнице и, переборов смущение, коснулась своими губами её, пахнущих терпким дорогим табаком и крепким ромом, который сейчас разливался и в её венах.

Раскинувшись на кровати, черноволосая девушка наблюдала за тем, как одевается горничная. Работница пыталась выглядеть спокойной, но взгляд всё же поднять не решалась.

- Можешь быть свободна, - тоном довольного господина, сказала девушка на кровати, - насколько я знаю, твоя смена вот-вот закончится?

- Да.

- Езжай домой. – кивнув, горничная подхватила свой передник и поспешила к двери, открывая её и оборачиваясь. Она хотела что-то сказать, но хозяйка номера грубо перебила её: - Уходи, неужели, я непонятно сказала? – девушка поморщилась, выражая своё раздражение.

- Понятно, - ответила горничная, - прошу прощения. – покинув номер и неслышно прикрыв за собой дверь, она оставила хозяйку в одиночестве.

Упав спиной на помятые белые простыни, девушка, не глядя, нащупала сигареты и закурила, второй рукой пытаясь найти телефон.

- Грёбанная трубка, - выругалась она, садясь и оглядывая просторное помещение номера люкс. – Вот ты где. – подхватив аппарат, девушка вновь рухнула на спину, зажимая сигарету в зубах и набирая знакомый номер. После трёх длинных гудков на том конце ответили:

- Привет, Хенси, - голос на том конце связи лучился счастьем от звонка девушки, на что она лишь поморщилась и, не здороваясь, сразу приступила к делу:

- Приезжай, - коротко потребовала она.

- Куда?

- Не делай вид, что ты не знаешь, где я.

- Но я же в Сан-Франциско…

- Я не требую того, чтобы ты приехал прямо сейчас! – грубо перебила его девушка. Её настроение начало стремительно портиться. – Просто, возьми билет и будь завтра в Лондоне или… - парню на том конце не понравилась эта пауза, но было уже поздно. – Или ты хочешь, чтобы я сама к тебе приехала?

- Я бы этого очень хотел, - честно ответил парень, хотя прекрасно знал, чем это закончится. – Хенси, приезжай, у меня завтра показ, поболеешь за меня.

- Может быть, - бесчувственно ответила девушка, стряхивая пепел прямо на белую простынь.

- Ты приедешь?

- Приеду, - ответила девушка, бросая недокуренную сигарету в пепельницу и вставая с постели, направляясь в ванную комнату. – Я приеду, Бруно, но ты должен быть готов к тому, что…

- Я готов, - ответил парень, не дослушав девушку.

- Мне приятно, что ты понимаешь меня с полуслова, но, Бруно, дорогой мой мальчик, не следует подписываться на что-то, не узнав условий до конца.

- Хорошо, Хенси, каковы твои условия? – спросил парень, поняв, что лучше играть по правилам.

- Во сколько у тебя завтра показ? – резко спросила девушка, переводя тему.

- Начало в семь, будет длиться примерно до десяти…

- Ты не идёшь на after-party.

- Скорее всего, мне нужно будет там появиться…

- Ты не понял - это был не вопрос.

- Но…

- В любой другой день иди, куда хочешь, но завтра ты должен быть дома, понятно?

- Хорошо, Хенси, - согласился парень. – Что ещё?

- Мы едем в Штутгарт.

- Это же твой родной город?

- Да.

- З… - «зачем?» хотел спросить парень, но передумал, зная, насколько любимая не любит лишних вопросов. – Когда?

- Скоро, - неопределённо ответила Хенси, разглядывая своё отражение в большом настенном зеркале в ванной.

- Что-то ещё?

- Готовься, - ответила Хенси. – Всё, пока. – не дождавшись ответа, она отклонила вызов.

- Пока, - прошептал парень в уже глухую трубку.

Положив телефон на полку, девушка вернулась к зеркалу. Коснувшись пальцами загорелой кожи, она провела ими по запястьям, густо украшенными татуировками, по острым углам ключиц, шее, где наливался винным цветом лёгкий засос. Улыбнувшись, девушка запустила руку в короткие упругие волосы, взъерошивая их, убирая со лба чёлку.

- Сведи этот шрам, Хенси, сейчас столько методов! Даже следа не останется…

Девушка вспоминала слова, которые ей говорили многие с тех пор, как она вошла в светскую тусовку. И тут же вспоминала свой извечный ответ, который она произносила, таинственно улыбаясь и касаясь кончиками пальцев бледного рубца:

- Он напоминает мне об одном очень важном дне, я не могу позволить себе стереть эту память. По крайней мере пока...

Глава 24

Вопреки своим словам, Хенси появилась на показе. Бруно едва смог сдержать улыбку, удержаться от того, чтобы не помахать любимой, когда вышел на свой проход. Но до конца девушка не досидела, это парень заметил, но заставил себя не расстраиваться – судя по вчерашнему разговору у Хенси были какие-то планы на этот вечер, к которым ей нужно было подготовиться.

Когда показ закончился, Бруно быстро переоделся, собрал свои длинные, выкрашенные в блонд, волосы в низкий пучок и поспешил покинуть здание. Отвечая максимально коротко, но вежливо тем, кто пытался задержать его, поздравляя, расспрашивая о работе и о жизни, парень всё время нервно поглядывал в сторону выхода. Где-то там его ждала его любимая, та, которой он отдал своё сердце, едва увидев, и никакая, пусть даже самая любимая работа не могла соперничать с ней за первенство в его душе.

- Да, спасибо, я тоже был рад вас видеть, - ответил парень, поправляя сумку на плече, - но, прошу вас извинить меня – мне пора.

- Жаль, Бруно, мы так давно не виделись…

- В следующий раз, - парень коснулся предплечья женщины с густо накрашенными фиолетовыми губами, - мы обязательно поболтаем, но сейчас я очень тороплюсь.

- Что ж, - женщина развела руками, - не могу тебя задерживать.

- До встречи, - попрощался парень, направляясь к выходу.

Бросив сумку на пассажирское сиденье, Бруно завёл автомобиль и, проигнорировав правила дорожного движения, сразу вклинился в поток машин. Когда машины остановились на очередном светофоре, парень убрал с лица выбившуюся прядь и посмотрел в зеркало. Каждый раз, отрываясь от дел, бросая всё, спеша к Хенси он спрашивал себя – зачем? Зачем ему это? Зачем ему она? Он был молод, успешен, его карьера шла в гору, предложения сыпались рекой и каждая была бы счастлива оказаться рядом с ним, даже несмотря на его специфическую внешность.

Бруно Шугард был одним из тех моделей, кого принято называть универсальными. Его внешность: высокий рост, тонкость кости, идеальная кожа, точёные черты лица с большими карими глазами, аккуратным носом и пухлыми губами, выразительными скулами – идеально подходили для того, чтобы демонстрировать не только мужскую одежду, но и женскую, за что его особо полюбили модельеры. Только, в отличие от многих других андрогинов, в его лице было что-то такое, что не позволяло сказать, что перед тобой девушка. Эта неуловимая черта, тень, которая скользила в нём, всегда оставаясь нераскрытой до конца, приковывала взгляды и, в том числе и взгляд Хенси.

Парень очень хорошо помнил тот вечер, когда он увидел девушку впервые. Это был званый вечер по случаю какого-то события, куда они оба оказались приглашены. Толпа людей, которые пытались поддерживать светскую беседу, неспешно попивая дорогое шампанское, коньяк и иные напитки, все нарядно одетые, приковывающие взгляды и… она.

Хенси выделялась на общем фоне не только костюмом – все прочие женщины были одеты в платья, на ней же были брюки – его зацепил и даже несколько покоробил её взгляд. В нём что-то было, что-то такое, что парень вот уже два года безуспешно пытался понять и разгадать, но девушка не желала раскрывать своих секретов и не показывала больше, чем считала нужным.

В тот вечер Бруно больше ни на кого не обращал внимания, безотрывно следя за девушкой, которая чем-то неуловимым так покорила его, но подойти не решался. Дело было не только в природной стеснительности, которая так странно сочеталась с его публичной профессией, дело было в том, что он боялся. Боялся показаться глупым, боялся отказа и, немного, боялся её самой. И она всё сделала сама.

Когда вечер был ещё в самом разгаре, Хенси просто подошла к нему со спины, окликая, заставляя парня вздрогнуть и растеряться, замямлить что-то. После недолгого разговора, который больше походил на оценивание, изучение, Хенси просто шагнула ближе и сказала совершенно спокойным тоном, не боясь и не заботясь о том, что кто-то может услышать:

- Поехали ко мне? – это был вопрос, но ждать ответа девушка не стала, разворачиваясь и направляясь к выходу. Она знала, что, если он захочет, то пойдёт за ней, если же нет…

Второй вариант не пригодился. Бруно, схватив свою сумку и вещи, едва не сбив женщину на невероятных каблуках, вылетел на улицу, где его уже ждала Хенси в припаркованной машине. В этот вечер она сама повела автомобиль и никогда после не разрешала Бруно садиться за руль. Если он ехал один – пожалуйста, если же в машине была она…

Хенси была такой во всём: властной, холодной, твёрдой. Порой Бруно казалось, что быть с нею рядом бессмысленно, потому что она не любит его и никогда не полюбит, он терзался этими мыслями долго, а потом начал пытаться постепенно узнавать о её жизни и это дало ему надежду. Он убеждал себя, что, не чувствуй она к нему ничего, она бы не стала поддерживать эти отношения. Да, она ему изменяла и он это прекрасно знал, но она не уходила, всегда возвращаясь к нему. Это заставляло его верить, верить и бежать к ней, подобно собачке, по первому зову.

Резко затормозив у дома, парень выскочил из машины, едва не забыв ключи в замке зажигания. Ступени их дома, поворот ключа в замке и вот он внутри. Всё привычно и аккуратно, но что-то говорит о том, что всё не так, как обычно. Это что-то – звенящая тишина, которая была верной спутницей Хенси. Бруно не знал, чем её так влекла она, но давно заметил, что девушка может наслаждаться молчанием часами.

Пройдя на второй этаж, парень зашёл в ванную комнату, рвано раздеваясь, забираясь под душ, смывая остатки грима. Волосы в низком пучке немного намокли и прилипли к ровной спине с острыми крыльями лопаток, сердце билось ровно и медленно, но так сильно. Натянув джинсы и футболку, парень зашёл в спальню, где ожидал увидеть Хенси, но её там не было.

Пройдя к кровати, парень сел, подгибая под себя одну ногу и тяжёло выдыхая сквозь сжатые зубы.

- Эти игры меня когда-нибудь… - пронеслось в голове парня, но мысль оборвалась голосом его любимой девушки:

- Раздевайся, - ровным тоном сказала она. Парень сидел спиной к двери и не имел возможности видеть девушку. – И не оборачивайся. – вздохнув, парень поддел край футболки и стянул её, кладя на кровать. Встав, не оборачиваясь, как и было сказано, парень начал расстегивать ремень на джинсах, но Хенси вновь оборвала его, дождавшись, когда расстегнутые штаны чуть опустятся с узких бёдер: - Достаточно. – он услышал шаги, девушка переместилась на середину просторной комнаты. – Закрой глаза. – сглотнув, парень послушно закрыл глаза. Он давно привык к странным наклонностям любимой, но всё равно каждый раз внутри него что-то напрягалось. – Умница, - в голосе девушки скользнула улыбка. – А теперь встань на колени. – когда парень исполнил просьбу Хенси поставила на тумбочку металлический ковшик, который легко звякнул, соприкоснувшись с твёрдой поверхностью.

Медленно размотав чёрную ленту, повязанную на запястье, девушка склонилась к лицу парня, говоря:

- Не дёргайся. – Бруно кивнул, сидя смирно, пока девушка завязывала ему глаза. – Молодец, - в голосе звучало довольство покорностью парня. – А теперь…

Склонившись, девушка достала из-под кровати чёрный чемоданчик, обтянутый бархатом. Открыв его, Хенси занесла руку и замерла, выбирая. Кивнув самой себе, девушка достала один предмет и положила его рядом с ковшиком, оставляя чемодан стоять на кровати, зияя своим чревом и всем его содержимым.

- Пригодиться, - подумала Хенси, глядя в чёрное чрево и окуная палец в мёд, которым был наполнен ковшик. Поднеся испачканный в липкой субстанции палец к губам, девушка медленно облизала его, слегка морщась – слишком приторно, Хенси давно не любила сладкое, но в этот вечер никак не могла от него отказаться.

Взяв с тумбочки большой, натуралистичный фаломинатор, девушка окунула его в сладость, которая отдавала топким янтарём в искусственном свете ламп. Не заботясь о том, что капли мёда падают на пол, Хенси медленно шагнула к парню, нагибаясь, проводя инструментом по его губам.

- Оближи губы, - неожиданно ласковым тоном попросила девушка, парень поспешил повиноваться. Почувствовав сладость в своём рту, Бруно обрадовался. Было так странно, но он подумал сейчас о том, что голоден и был бы не против подкрепиться питательной природной сладостью, пусть даже таким странным способом. – Вкусно? – спросила девушка и тут же добавила, тихо шикая: - Тсс, не говори. – она коснулась пальцами его губ, на которых застыли янтарные капли, повела вниз, размазывая сладость по его щекам, подбородку. – Открой ротик, - проворковала девушка и Бруно, не смея и не желая противиться, разомкнул губы.

Мягко надавив, Хенси протолкнула фаломинатор ему в рот. Мёд, попавший на истосковавшийся по вкусу язык, мгновенно проник в кровь, разносясь по венам какой-то пьянящей энергией. Бруно не заметил, что начал сам старательно облизывать, обсасывать искусственный член, наслаждаясь сладостью. Он опомнился только тогда, когда над ним раздался смешок Хенси:

- Ты меня радуешь, Бруно, - девушка убрала инструмент от его рта. Как раз вовремя, потому что мёда уже совсем не осталось. Облизнув губы, парень стал ждать продолжения банкета. – Хочешь ещё? – парень кивнул, надеясь, что это не разозлит девушку. Она редко бывала в таком приподнятом настроении, и ему так не хотелось всё испортить. – Давай… - на этот раз, вместо фаломинатора, девушка опустила в мёд руку, оставляя на своей ладони густой сладкий налёт, поднося её к лицу Бруно.

Когда кожа, покрытая вязкой субстанцией, коснулась губ парня, он несмело облизнулся, но, поняв, что ничего опасного или страшного нет, высунул язык и, подобно щенку, начал облизывать ладонь девушки. Хенси смотрела за этим, улыбаясь, наслаждаясь его покорностью. Когда её ладошка лишилась медяного покрытия и заблестела от слюны парня, Хенси взяла его за подбородок, погружая большой палец ему в рот, а второй рукой окуная искусственный член в мёд.

На этот раз Бруно не перепало сладенького – Хенси водила перемазанным в меду инструментом по его лицу, задевая и пачкая пряди у лица, проводя по нему свободной рукой, размазывая липкие капли. Заведя руку за спину парню, Хенси сдёрнула резинку с его волос, разбрасывая их по худым плечам и сразу же собирая в хвост, стягивая, заставляя его запрокинуть голову.

- Открой рот, - прошептала Хенси таким голосом, что Бруно послушался бы, даже если бы она приказала ему взять нож и воткнуть себе в сердце.

Продолжая держать голову предельно запрокинутой, парень открыл рот, сперва несильно, но потом шире. Держа одной рукой волосы парня, второй Хенси дотянулась до ёмкости с мёдом, беря её, занося над лицом парня и начиная тонкой струйкой вливать в его широко открытый рот.

Кадык парня резко дёргался, когда он часто сглатывал сладкую субстанцию, чтобы не подавиться. Но когда Хенси усилила напор, это всё-таки произошло. Закашлявшись, Бруно опустил голову, пытаясь отдышаться. Мёд липкими ручейками побежал вниз, капая на плечи парня, на грудь, стекая по животу и достигая кромки расстегнутых джинсов и трусов.

Отдышавшись, Бруно прислушался, ожидая слов Хенси, несущих наказание, но девушка молчала, стоя в шаге от него, склонив голову набок и улыбаясь. Бросив почти пустой ковшик на пол, отчего мёд пролился наружу золотистым дождём, девушка опустилась на колени напротив Бруно. Не глядя, девушка опустила пальцы в сладость, вновь проводя ими по губам парня, не спеша, позволяя ему медленно облизать их, насладиться. Подтолкнув ковшик ближе, чтобы было удобнее дотягиваться, девушка коснулась и второй, тоже перемазанной в меду, рукой губ парня, но задерживаться там не стала, медленно ведя липкими пальцами вниз, по его груди, животу, заставляя Бруно вздрагивать и шумно дышать, сдерживая просящиеся наружу стоны и мольбы о продолжении.

Подцепив кончиками пальцев кромку трусов, не дав парню даже вздохнуть, Хенси провела липкой ладонью по всей длине его напряжённого члена и сжала в крепкое кольцо, начиная медленно двигать рукой, не давая шанса что-то сказать или даже подумать.

Это было восхитительно и заставляло сходить с ума, заставляло чувствовать, как лопаются сосуды мозга, но Бруно было всё равно – даже умри он сейчас он инсульта или инфаркта, он бы не попросил Хенси остановить быстрые и ритмичные движения рукой.

Не верится, ладонь, всего лишь ладонь… Но эта прохладная ладошка приносила больше удовольствия и чувств, чем любой секс в его жизни. Может быть, дело было в том, что Бруно отчаянно и как-то безнадёжно любил Хенси, а, может быть, в том, что их любовь всегда граничила с опасностью и дикостью – Бруно никогда не знал, чем закончится их новая игра, но, кажется, сейчас ему был известен финал…

- Ах! – не сдержавшись, вздохнул он, запрокидывая голову, щекоча чувствительную кожу вверху спины собственными волосами. – Х… - он хотел назвать её по имени, попросить не останавливаться, но до крови закусил губу, запрещая себе это делать. – Ах… - новый вздох горячей волной сорвался с губ, неслышным эхом отражаясь от стен.

Финал неумолимо приближался, заставляя задыхаться собственным обжигающим дыханием, запрещать себе, но всё равно двигать бёдрами навстречу руке девушки. Внутри поднялась какая-то тёплая волна, поднимая давление в венах, грозясь прорвать их, порвать в клочья. Оставалось совсем чуть-чуть, одно движение, половина движения…

Открыв в немом стоне рот, Бруно почувствовал, как его губ что-то коснулось, просясь внутрь. Находясь на пороге опустошающего оргазма, парень не чувствовал ничего, кроме биения крови во взбухших венах и особенно там, внизу, в болезненно напряжённом органе. С готовностью подавшись вперёд, парень принял в свой рот что-то небольшое и гладкое. Наслаждение поднялось финальной волной, концентрируясь внизу живота и готовясь разойтись по всему телу подобно лавине. Стиснув зубы, парень откусил кусочек того, что предлагала ему Хенси, сразу же проглатывая.

Рот, горло и пищевод мгновенно обожгло. Несмотря на то, что на глазах Бруно была повязка, он распахнул их, хватая ртом воздух, пытаясь унять пожар внутри. Он был готов кончить, но Хенси, дождавшись самого последнего, предательски и издевательски последнего, момента убрала ладонь от напряженного члена своего парня, вырывая из его груди стон и всхлип.

Девушка толкнула парня в плечо и он, покорно согнулся, почти касаясь лбом пола. Он шумно и часто дышал ртом, пытаясь избавиться от жжения во рту и отвлечься от муки не случившегося оргазма. Его невыносимо напряженный член упирался в его же живот, обжигая, заставляя едва слышно хныкать. Вместо того, чтобы как-то помочь парню, Хенси встала и ушла из комнаты.

Бруно трясло долго, его не отпускало возбуждение, но жжение во рту и горле несколько отвлекали, будучи, тем не менее, не в силах полностью переключить его внимание на себя. Прошло не менее двадцати минут прежде, чем парень смог начать адекватно думать. И ещё столько же, прежде, чем он понял, что Хенси ушла и он может снять повязку с глаз.

Поморщившись от света, Бруно осмотрел комнату. Как он и предполагал, девушки в помещении не было, а был только брошенный на тумбочке фаломинатор, ковшик с остатками мёда и половина перца чили, который девушка предусмотрительно очистила от кожицы, чтобы ощущения были острее, а затем подсунула парню в самый неподходящий для этого момент.

Тяжело вздохнув, парень встал на ноги, слегка пошатываясь. Разочарование от не случившейся разрядки всё ещё блуждало в теле, а ноги сильно затекли от долго стояния на коленях. Посмотрев ещё какое-то время на чёрное око дверного проёма, надеясь, что Хенси вернётся, Бруно принялся за уборку, подбирая липкий ковшик и направляясь на кухню, чтобы вернуть его на место.

Глава 25

- А зачем мы едем в Штутгарт? – невинным голосом спросил Бруно уже в который раз за последние дни. Оторвавшись от панели с указанием рейсов и времени их вылетов, парень повернулся к девушке, которая, не моргая, куда-то смотрела. Сделав шаг к девушке, парень протянул руку, несмело окликая её: - Хенси?

- Я слышу тебя, - отозвалась девушка, не поворачивая головы. – Бруно, если ты не хочешь ехать, я не стану тебя заставлять. Ты можешь прямо сейчас развернуться и вернуться домой.

Бруно невольно поёжился от слов любимой. Он готов был к тому, что она накричит на него, пошлёт, но её спокойный и бесцветный тон резал слух куда сильнее, нежели самый пронзительный крик. Ему было больно слышать это. Каждый раз сердце в груди парня невыносимо сжималось, съеживалось от понимания того, что он не знает, что творится в душе любимой, не может ей помочь и, скорее всего, никогда не сможет. Потому что это «что-то» - причина странности Хенси была слишком хорошо охраняема и оберегаема девушкой от посторонних. Как бы Бруно не убеждал себя в том, что он не чужой ей, его самые убедительные слова разбивались о тот факт, что, ровно как и все, ничего не знает о девушке, а, значит, он был ей не многим ближе простого прохожего.

«Случайный жизненный попутчик» - так Бруно называл себя в те минуты, когда становилось особенно невыносимо, но потом… Потом она приходила, смотрела каким-то невероятным, гипнотизирующим взглядом и увлекала в очередную игру. И всё – конец, Бруно никогда не находил в себе сил, чтобы отказать ей, не мог найти сил, чтобы уйти, но с удивительной стойкостью и преданностью оставался рядом, хотя, порой, это оказывалось невообразимо сложно и даже опасно.

- Хенси, - вновь обратился к ней парень, поправляя кепку и натягивая её на глаза. В отличие от девушки, которая была известна в Европе, но почти незнакома американскому обывателю, Бруно был узнаваем по обе стороны океана. Ему совершенно не хотел сейчас быть узнанным.

Хенси слышала слова парня, но не посчитала нужным отвечать. Круто развёрнувшись на высоченных платформах, девушка, прямой и стремительной походкой, направилась куда-то.

- Ты куда? – окликнул её парень прежде, чем она затерялась в толпе, но ответа не услышал. Ответа просто не было.

Быстро дойдя до уборной, девушка зашла в крайнюю кабинку и, опустив крышку, села на унитаз, подгибая под себя одну ногу. Эта некультурная и странная привычка осталась у неё ещё со школьных лет и была тем немногим, что осталось ей в наследие от прошлого. Привычка забираться в обуви на не предназначенные для этого поверхности, имя и страшная тайна, бережно хранимая девушкой – это были её маленькие сокровища, пунктики, которые она не позволяла никому отнять, трепетно неся в себе через года.

Вынув из внутреннего кармана куртки из грубой коричневой кожи небольшой толстый блокнот, девушка открыла его на закладке и всмотрелась в страницы, исписанные мелким неровным почерком. Эта книжка, эти неразборчивые записи были самым главным её богатством, которое она собирала на протяжении нескольких лет.

- Кит Ланге, - прочитала девушка одну из последних записей, - живёт на два города: Штутгарт и Гамбург, 5 марта приедет в родной город и останется на месяц. – неровно улыбнувшись, девушка подняла глаза и прошептала: - Останешься, Кити, непременно останешься…

Убрав записную книжку обратно в карман, Хенси достала из другого кармана почти пустой пузырёк с лекарствами и высыпала себе на ладонь две таблетки. Проглотив их, девушка высыпала остальное содержимое в унитаз, после чего, обернув стеклянный пузырёк бумагой и раздавив его в мелкую крошку, отправила вслед за таблетками. Нажав кнопку слива, девушка наблюдала за водоворотом воды, который уносил и уничтожал её очередную маленькую тайну.

С той самой поездки, когда девушка отправлялась к родному отцу и его семье, она люто возненавидела дороги за их пресловутый дорожный транс, уйму времени для размышлений и невозможности убежать. Но жизнь Хенси сложилась так, что ей приходилось часто переезжать с места на место, поездки не часто бывали долгими, но это было не столь важно – важен сам факт бегущего за стеклом окна пейзажа, слишком общительных попутчиках и прочем, что непременно возвращало девушку в прошлое и вызывало ненависть и желание выпрыгнуть из транспорта на полном ходу. Если, теоретически, девушка могла позволить себе подобное с машиной или поездом, но прыгнуть из самолёта ей бы никто не позволил. Потому девушка всегда, собираясь в очередной трип, имела при себе пузырёк сильнодействующего лекарства, которое позволяло пропустить нелюбимый Хенси этап путешествия, мирно проспав его. Препарат был из тех, на которые требуются определённые документы, потому, чтобы не вступать в перепалку с законом, девушка всегда выпивала его непосредственно перед посадкой, а остатки уничтожала или просто бросала там, где принимала лекарство.

Водопад затих и, толкнув дверь, девушка покинула кабинку, останавливаясь у ровного ряда зеркал и вглядываясь в своё отражение, слегка прищуриваясь. Кивнув о чём-то самой себе, девушка покинула дамскую комнату таким же быстрым шагом, каким и пришла.

Бруно не заметил того, как подошла Хенси – она всегда умудрялось подкрадываться незаметно, подобно дикой кошке. Только неясное боковое зрение уловило чьё-то присутствие, а шестое чувство почувствовало пристальный взгляд. Обернувшись, Бруно напрягся – Хенси стояла в шаге от него, не сводя с него какого-то нечитаемого взгляда, но не успел парень как следует испугаться, как девушка сама же и развеяла его страх, медленно растягивая губы в улыбке.

- Наверное, я никогда не научусь понимать её эмоций и их быстрых смен, - подумал парень и обратился к Хенси. – Я взял тебе кофе, - взяв в руки высокий стаканчик, он протянул его девушке. – Двойной американо, твой любимый. – уточнил парень.

Несмотря на только что принятые таблетки, Хенси была не прочь выпить горячего напитка – он был не в силах свести действие препарата на нет. Кивнув, она взяла протянутый стаканчик и села рядом с парнем, поднося ёмкость к лицу и вдыхая горьковатый кофейный аромат.

- Спасибо, - поблагодарила Хенси.

- Пожалуйста, - улыбнулся Бруно, едва ощутимо касаясь ладони девушки. Она не отдёрнула руки, что позволило парню облегчённо вздохнуть и позволить себе продолжить разговор. – Где ты была?

- В месте, где очень много воды, - ответила Хенси, делая глоток кофе. Брови Бруно в непонимании подскочили вверх. – В туалете, - пояснила девушка, поворачиваясь к парню. Он виновато улыбнулся. – Ты иногда бываешь очень несообразительным, - добавила девушка делая ещё один глоток и приближаясь к лицу парня, замирая совсем близко, но не касаясь его губ.

Бруно судорожно вздохнул, отчего ветерок его дыхание пробежал по горячим от кофе губам девушки. Он хотел её поцеловать, но не решался. Его природная стеснительность, граничащая со жгучим, сводящим с ума желанием быть ближе к своей любимой плавило мозг. Но в этот раз Бруно боялся зря.

Едва заметно улыбнувшись, Хенси провела носом по его щеке, доходя до его глаз, которые он прикрыл. Сердце в груди парня громыхало так, что он не слышал ни гудящую толпу, ни громкий механический голос, объявивший их рейс. Вслепую потянувшись к губам девушки, словно ребёнок к материнской груди, он поцеловал её. Несмело и осторожно он касался губами её губ, надеясь лишь на то, что он не сделает неверного движения, не заставит её остановиться и оттолкнуть его.

Он любил её, любил безнадёжно, невозможно и как-то болезненно. И никакие доводы разума или знакомых не действовали на него: да – она странная, да – она старше, да – он может найти и лучше. Но зачем ему лучшая, если это будет не она? Все доводы разбивались об его наивную, немного детскую любовь и слепую веру в то, что у них всё получится.

Прикусив губу парня, Хенси тут же провела по месту укуса языком и «попросилась» в рот парня. Исполнив немую просьбу, разомкнув губы, Бруно почувствовал, что ещё немного и он потеряет сознание. Под закрытыми веками всё кружилось, заставляя отчаянно хвататься за девушку, за спинку кресла и сиденье. Бруно было стыдно, но он почувствовал, что ещё чуть-чуть и он кончит прямо здесь от простого поцелуя в губы. Два года без полноценного секса, которые ему обеспечила любовь к Хенси, плюс позавчерашняя игра, в результате которой девушка бросила его на самом пределе давали о себе знать. Парень заводился от каждого прикосновения, словно ему был не двадцать один год, а пятнадцать, и его напряженное тело, пронизанное сетью раздраженных нервов, с каждым разом всё меньше слушалось разума, требуя удовлетворения.

Её горячий и горьковатый от кофе язык касался его, скользил по зубам, нёбу, вылизывая его рот, и парень, в свою очередь, отвечал не менее усердно. Его единственным желанием сейчас было плюнуть на поездку, потащить девушку в машину и, возможно, даже не доехать до дома, предавшись страсти прямо в автомобиле. Он бы непременно поступил так, будь перед ним кто-то другой, но Хенси – и он это прекрасно знал – не такая. И дело в каких-то псевдоморальных принципах, ханжестве или подобном, дело было в том, что у девушки был свой, совершенно особенный взгляд на взаимоотношения мужчины и женщины.

Опустив руку на грудь парня, девушка нащупала через ткань водолазки твёрдую бусинку соска, украшенного колечком пирсинга, и дёрнула. Не удержавшись, Бруно шикнул от боли, тем самым прерывая поцелуй. Прокол был совсем свежим, сделанным вчера, и подобные манипуляции со свежей раной на столь чувствительной части тела приносили острую боль.

- Пошли, - сказала девушка, оглаживая только что раздраженное ею же место. Бруно посмотрел на Хенси исподлобья разочарованным, но понимающим взглядом. Не став более ничего говорить, девушка встала, забрала сумку и, залпом допив остатки кофе, выбросила стаканчик.

Прицельный взгляд сверху со слегка вскинутой бровью вернул парня на землю. Так же встав, Бруно сказал:

- Пошли, Хенси, - как бы он не сдерживался, но вздох сожаления сорвался с его губ. Сделав вид, что не услышала его разочарования, Хенси немного улыбнулась и, развернувшись, пошла к стойке регистрации, у которой почти никого уже не было.

Вновь тяжело вздохнув, парень взял свою сумку, прижимая к себе и прикрывая ею своё ноющее возбуждение, и пошел вслед за девушкой.

Глава 26

… Ломая кому-то жизнь, будьте готовы к тому, что человек найдёт в себе силы воскреснуть и, подобно зомби, разорвёт вас на куски…

Прибыв на место Хенси так хотелось сразу броситься на дело, но она убедила себя, что не следует чрезмерно торопиться, ибо форсирование событий может всё испортить. Всё… А она не для того так долго ждала, чтобы сейчас оступиться.

День, к радости девушки прошёл быстро, выгнав Бруно, который раздражал её, нарушая тишину и мешая сосредоточиться, смаковать детали совершенного плана. Парень не стал сопротивляться и переехал в отель. В тот момент, когда за ним захлопнулась входная дверь, Хенси растянула губы в какой-то дьявольской улыбке и откинулась на спинку дивана, раскинула руки, уподобляясь Иисусу на кресте. Но она не была святой, никогда не была. Слишком много крови и грязи было внутри неё и на её коже, оставшись вечным, пусть и невидимым, слоем покрывать её тело.

Сев, выпрямив спину, она закрыла лицо ладонями, взъерошивая короткие волосы и громко вздыхая. Томный, низкий звук полетел прочь, отражаясь от стен огромного дома и возвращаясь к своей хозяйке почти неслышным эхом.

Она приобрела этот участок, начав застраивать его, более двух лет назад, но он впервые увидел свою хозяйку. Хенси хотела, чтобы её дом был полностью ЕЁ, чтобы в нём не было ни единого следа прошлых хозяев с их жизнями, потому, когда она приобретала участок, на нём не было даже фундамента. Сейчас же на нём красовался, возвышаясь и выделяясь на общем фоне, двухэтажный особняк, но два этажа у него было только на первый взгляд. На самом деле, в доме был полноценный третий этаж, только скрытый под землёй, оборудованный по типу бункера. Об этом никто не знал кроме тех, кто занимались строительством, а они… Они непременно будут молчать.

Взяв из бара бутылку своего любимого рома и прихватив бокал, Хенси направилась на второй этаж. Достав из ящичка стола потрепанный блокнот в кожаной обложке, девушка зубами открыла бутылку, сплюнув пробку куда-то в угол и, плеснув тёмного напитка в бокал, села, сразу же делая глоток, слегка морщась и вглядываясь в собственные записи:

- На работе до семи, - гласила запись, - по пятницам задерживается до восьми, иногда, девяти часов вечера. – довольно ухмыльнувшись, девушка вернула блокнот в ящик и, заперев его на ключ, вернулась на кровать, допивая ром и прикладывая согретое ладонью стекло к виску. Ей предстояли несколько часов ожидания, пропитанного тишиной и молчанием.

Многие люди имеют склонность ненавидеть ожидание, многие являются нетерпеливыми, и потому никогда не добиваются своего. Но Хенси была не такой. Она была подобно крокодилу, затаившемуся в засаде, готовому часами не двигаться с места, выжидая удачного момента, когда он сможет сомкнуть свои могучие челюсти на горле жертвы.

- Да, мама, - улыбнувшись немного по-детски, что выглядело так странно в данной ситуации, произнесла Хенси, ложась на спину и смотря в потолок, - я всегда была целеустремлённой… И сейчас я тоже не сойду с пути. Клянусь, скорее ад замёрзнет и его осыплет белым пеплом снега.

Полежав ещё какое-то время, девушка встала, сделала глоток рома и, закрыв бутылку, поставила её на стол. Подойдя к огромному шкафу, девушка распахнула его дверцы, вглядываясь в его чрево. Ровные ряды одежды покорно ждали, когда хозяйка что-то выберет. Занося руку, касаясь какой-то детали гардероба и вновь убирая её, Хенси проходилась взад-вперёд, выбирая. У неё было достаточно времени для того, чтобы выбрать идеальный костюм, а именно такой ей нужен был сегодня.

- Я не хочу тебя разочаровать, Кити… - прошептала Хенси, выбирая вешалку и отправляясь к зеркалу.

К шести часам, как и планировалась, девушка была готова. Обтягивающий кожаный комбинезон подчёркивал каждую линию её тренированного тела, в таком виде девушка могла заставить смутить даже Папу Римского. Оценив себя со всех сторон, девушка довольно хмыкнула и накинула поверх чёрный кардиган из тонкой ткани, после чего расстегнула молнию, углубляя декольте.

- Отлично… - шепнула девушка, касаясь пальцами ботинок на огромной танкетке. Надев тёмные очки, девушка подхватила сумку и покинула дом.

Путь до места назначения прошёл стремительно, несмотря на то, что девушка оставила машину в двух кварталах от нужного ей адреса и дальше пошла пешком, сокращая путь через дворы. Это был её родной город, она здесь встала на ноги, выросла, она знала его наизусть. Каждый поворот, каждая улица, каждый дворик напоминал ей о чём-то, воскрешая какое-то воспоминание. Хенси наслаждалась этими чувствами, потому что они, будоража память, только придавали ей уверенности и силы. Они – эти прекрасные моменты, были тем, что у неё бессовестно отняли, потому что она была не в силах защитить себя, отстоять свою жизнь.

- Но более такого не повторится… - промелькнуло в голове Хенси, когда она увидела нужный ей дом.

Попасть в нужную квартиру не составило труда – хозяин квартиры же не знал, что его любимая домработница работает на два фронта и является доброй подругой Хенси, потому ключ девушка смогла найти там, где они и условились, что он будет.

Проникнув в тёмное, тихое помещение, девушка заперла дверь и, не включая света, двигаясь на ощупь, но удивительно грациозно обходя преграды, зашла в спальню, где начала переодеваться. Было бы большой глупостью приходить сюда без должной маскировки, потому в свой чёрный наряд девушка переоделась только сейчас, сдёргивая парик, зашвыривая его в мусорный мешок и отправляя к нему одежду. Спрятав пакет за диваном, куда парень точно не должен был заглядывать раньше времени, девушка стала ждать.

На первый взгляд могло показаться, что она сошла с ума – как иначе объяснить то, что она, незаконно проникнув в чужой дом, спокойно сидит на постели хозяина, мерно считая секунды. Но дело было иначе. Девушка ждала – ждала нужного часа, когда она сможет занять позицию и явиться парню во всей красе, самым неожиданным образом.

В начале одиннадцатого в замке повернулся ключ и в квартиру зашёл её хозяин. Он был немного не трезв и сильно расстроен тем, что вновь проиграл. Парень, который в школе походил на шпалу и ничем, кроме дружбы с Морицем не выделялся, с годами заметно изменился. Заметно поправившись, но всё равно оставаясь стройным, парень почему-то стал выглядеть много ниже; он работал в компании, занимающейся перевозками и сам тоже постоянно был в пути между городами. Но главным приобретением парня стала развивающаяся игромания, которая пока что не грозила ему банкротством, но уже пробивала большую брешь в его бюджете.

Приняв душ и несколько отрезвив себя, парень переместился на кухню, где поужинал плохо разогретым блюдом. Когда он пришёл в спальню, не включая света и садясь на кровать, было уже начало одиннадцатого. В полной темноте парень занёс палец над кнопкой включения ноутбука, но замер. Его сердце сделало кувырок и на мгновение замерло. Этого мгновения ему хватило для того, чтобы расслышать скрип двери, а затем её хлопок.

По спине парня побежали мурашки – кто мог хлопнуть дверью в доме, где кроме него никого нет?

- Я же не так много выпил… - пробурчал Кит и обернулся, намереваясь встать и закрыть дверь, но встал, как вкопанный.

Там – в темноте угла, который до этого прикрывала распахнутая дверь, кто-то был. По крайней мере, парню так казалось. Через закрытые шторы проникало так мало света, что он почти ничего не значил, но глаза парня уже успели несколько привыкнуть ко тьме, что позволило ему разглядеть очертания фигуры, стоящей в углу.

- Кто здесь? – спросил Кит неожиданно высоким от страха голосом и тут же мысленно отругал себя за трусость. – Вор? – судорожно думал парень, не решаясь двинуться с места. – Если это вор, то почему он ничего не тронул и прячется в углу? Нет, на вора это не похоже…

Всё это время девушка, стоящая в углу, терпеливо ждала, когда парень немного отомрёт и начнёт что-то делать. Он был уже напуган, это было видно, это чувствовалось и искрило в воздухе, но было бы слишком простым доставать все карты из рукава сейчас, у них ещё вся ночь впереди…

- Кто… - вновь начал парень, но оборвался на полуслове, потому что фигура в углу ожила, делая шаг в его сторону, входя в ту полоску света, что проникала через зазор между шторами.

- Здравствуй, Кит, - сказал женский голос, что немного успокоило парня, но и напрягло одновременно, потому что голос показался ему отдалённо знакомым…

- Ты кто? – спросил парень, делая шаг в сторону светильника. Разочаровано вздохнув, девушка ответила:

- А я думала, что ты меня узнаешь… - девушка несколько раз цокнула языком, выражая недовольство. – Кити, чего же ты так меня расстраиваешь? – парень начинал раздражаться, ему становилось неспокойно, потому что, по всем признакам, в его дом проникла какая-то ненормальная

- И кто же ты? – спросил Кит. Он постарался отвлечься от надвигающейся паники, успокаивая себя тем, что это всего лишь женщина и он легко сможет её обезвредить, если она поведёт себя агрессивно. Он же не знал…

Шесть лет назад Хенси Литтл вошла в Бремен. Идя по незнакомым улицам, проходя мимо сотен чужих людей, девушка ничего не видела перед собой. В её голове билось только одно:

- Мне повезло. В этот раз мне повезло, но что, если это повторится? Я не смогу с этим жить, не смогу… А, значит, я должна научиться драться за себя, за свою жизнь и честь.

Девушка решила, во что бы то ни стало, научится защищать себя. Отмывшись от крови прямо в фонтане, не обращая внимания на странные взгляды, она двинулась дальше. Она даже не знала, что искала, но, увидев вывеску спортивного зала, она, не медля, толкнула дверь и прошла внутрь. Внутри пахло потом, тут и там лязгало железо, её внимание привлёк накачанный мужчина, лет 35-40. Не думая ни о чём, она подошла и попросила:

- Научите меня драться.

Мужчина даже не ответил ей, игнорируя странную девушку в мокрой одежде, которая чего-то от него хотела, но Хенси не сдавалась. Она не боялась, что мужчина вызовет охрану или сам выставит её – ей было больше нечего терять и потому, разозлившись на молчание мужчины, она схватилась за край его штанги, каким-то неведомым образом удержав мускулистого мужчину от движения и почти закричала:

- Научите меня драться!

Он ничего ей не ответил и в этот раз, но внутри у него что-то щёлкнуло. Встав, он утёр полотенцем пот и бросил девушке:

- Пошли, - после чего сразу направился к какой-то двери, ведущей в помещение, не предназначенное для всех. Заперев дверь, мужчина сказал Хенси: - Я тебя научу всему, что умею и даже больше, но не за просто так… - эта фраза заставила девушку ощетиниться, подобно дикой собаке.

- Если вы меня хоть пальцем тронете, я вас уничтожу. – прошипела девушка, втягивая голову в плечи. Она не знала, как сможет исполнить угрозу, но мысленно поклялась себе, что непременно сделает это, непременно отомстит за себя. Она больше никому не позволит причинять себе боль.

- Именно поэтому я и собираюсь предложить тебе обмен… - он оглядел её каким-то оценивающим взглядом и продолжил: - Я могу тебе доверять?

- Можете.

- Хорошо, - мужчина кивнул и направился к шкафчику, переодеваясь и совершенно не стесняясь девушки. – Если ты так хочешь научиться защищать себя, я помогу тебе, но и ты поможешь мне…

- Это я уже поняла, - перебила его Хенси. – Что от меня требуется?

- Драться, - ответил мужчина, заставляя девушку удивлённо вскинуть брови. – Знаешь ли ты про такое явление, как бои без правил?

- Немного… - ответила девушка.

- Вот это я тебе и предлагаю.

- В смысле? Вы мне предлагаете мыть ринг? – девушка мотнула головой, не понимая. Мужчина рассмеялся:

- А ты смешная… Нет, конечно, нет. Я предлагаю тебе на него выйти.

- Меня убьют в первую же минуту, - совершенно спокойно ответила Хенси.

- Не убьют, - возразил мужчина. – Я тебя научу. Так что, по рукам? – девушка стояла, опустив голову, что-то обдумывая. – Ты меня слышишь? Если ты собираешься думать или, упаси господи, советоваться с кем-то, то – вот дверь! Мне нужен немедленный ответ.

- Да, - тихо ответила Хенси. – Да, я согласна, - она протянула руку, которую мужчина крепко пожал. – Но, я вас предупредила…

- Если ты со мной, то я – твоя стена, защита и прочее, - улыбнулся мужчина. – А своих я никогда не бросаю.

- Я ещё не ваша…

- Ты мне нравишься, девочка, - кивнул мужчина. – Ты очень хорошо сечёшь фишку… Значит так, прямо сейчас мы едем на место и там тебя смотрим.

- Сейчас? Я же ничего не умею… - мужчина обернулся, но ничего не ответил, покидая комнату. Хенси ничего не осталось, кроме как последовать за ним.

Она не доверяла этому мужчине, ровно как и не доверяла больше никому, но что-то заставило её пойти за ним. Это что-то – обреченность, Хенси понимала, что, останься она одна в чужом городе без средств к существованию – она пропадёт, ровно как, пойдя с этим мужчиной, она тоже могла пропасть. И потому она выбрала тот вариант, который имел пусть на процент, но больше шансов стать для неё счастливым билетом.

Мужчина не обманул. Он доставил её в зал, где проводились бои и тренировались бойцы. Встретив чужую девушку недоверчивыми взглядами, мужчина и женщины зашептались, кивая в её сторону и в сторону мужчины, приведшего её.

- Тихо всем! – скомандовал мужчина, все покорно притихли. – Она новенькая! – он указал на Хенси.

- Новенькая? – неприветливым тоном спросила мускулистая девушка с русыми волосами. К слову, женщин здесь было всего три, Хенси четвёртая, остальные были мужчинами. – И где же ты её нашёл, - продолжила женщина, подходя ближе, - дохленькая какая-то…

- Первое впечатление бывает обманчиво, - ответил мужчина. Женщина пожала плечами.

- Проверять кто её будет? – спросила русая.

- А вот ты и проверишь, - ответил мужчина и обратился к Хенси: - Сейчас выйдешь на ринг, посмотрю на тебя в деле.

- Меня убьют, - как-то отрешённо подумала Хенси, когда мужчина толкнул её в спину и она вышла на ринг. Русая женщина, вышедшая с противоположной стороны, разминала шею, даже не смотря на девушку.

- Бой! – крикнул мужчина, махнув рукой.

- Что? – пронеслось в голове Хенси, толком не расслышавшей крика.

К ней подскочила русая и замахнулась, каким-то чудом девушке удалось увернуться, стыдно сгибаясь и убегая в сторону, подобно кролику. Ещё один удар, который попал в цель – по рёбрам Хенси. Скривившись от боли, девушка, тем не менее, смогла устоять и даже нанести ответный удар. Он пролетел мимо, а русая, воспользовавшись удобным моментом, ударила Хенси в лицо. Удар пришёлся в челюсть, перед глазами на миг потемнело и девушка рухнула на пол.

- Достаточно, - скомандовал мужчина. – Перебираясь через ограждающие канаты и подходя к девушке. – У тебя есть задатки. Работа предстоит долгая, но, думаю, ты станешь отличным бойцом. – когда мужчина подошёл к ней вплотную Хенси протянула руку, надеясь на то, что он поможет ей встать. Посмотрев на протянутую ладонь, он продолжил: - Как тебя зовут?

- Хенси.

- Меня Тимоти, по паспорту – Тимофей, но ты зови Тимоти.

- Хорошо, - девушка кивнула. Говорить было больно, челюсть ныла, рот был полон крови. Она всё ещё ждала, что ей помогут встать.

- Запомни, Хенси, это место, - он обвёл пространство руками, - отличная модель нашего мира, и ты должна уяснить главное его правило – каждый сам за себя. – он ударил её по протянутой ладошке. – Если ты упала, девочка, только от тебя зависит, сможешь ли ты встать. - эти слова Хенси запомнила на всю свою жизнь.

Было больно, порой, невыносимо больно. Были травмы, десятки травм – она давно сбилась со счёта, но она смогла. Тимоти не зря в неё поверил. Бледная и худая девушка, которой она пришла в этот зал, уже через две недели смогла выиграть свой первый бой, уложив соперницу на лопатки.

Каждый раз, выходя на ринг, Хенси была готова к тому, что своими ногами она с него уже не сойдёт. Она видела много таких – тех, кто оставался инвалидом и тех, кого выносили под белой простынёй. Но, понимая это, девушка ловила себя на очень странной мысли – она не боялась умереть. Это было совсем не то, чем можно было напугать Хенси.

Однажды, когда Хенси уже набрала популярность в их кругах, она спросила Тимоти – почему он дал ей шанс? На что он ответил:

- Потому что я увидел в твоих глазах то самое, что делает просто хорошего бойца идеальным.

- И что же это? – поинтересовалась тогда Хенси.

- Обреченность.

- Обречённость?

- Да, именно она. Знаешь, никто не приходит на этот ринг от хорошей жизни – у каждого из наших бойцов за спиной свой груз, у нас не принято спрашивать о прошлом, но все знают, что так оно и есть. Так вот, Хенси, в твоих глазах, в твоём поведении я увидел, что ты ни перед чем не остановишься, потому что тебе нечего терять. И ведь я не ошибся?

Он не ошибся. Популярность Хенси росла с каждым днём, принося деньги и статус. В скором времени она уже обрела собственное «сценическое» имя – Хеннесси. Здесь сыграли роль два фактора: созвучие настоящего её имени с приобретенным и то, что, как и настоящий коньяк Хеннесси, бои Хенси стоили немалых денег.

Постепенно в рядах её зрителей появились по-настоящему состоятельные и именитые люди. Всем хотелось посмотреть на новоявленную звезду, которая невероятно искусно и легко вела бой. В скором времени у Хенси появились предложения о боях в спарринге с мужчинами. Такие бои считались очень престижными и оплачивались огромными гонорами, потому что несли огромный риск, который так возбуждал зрителей, заставляя слепо покупать билеты, выбрасывая огромные суммы, чтобы посмотреть на то, как девушка пытается выстоять против крепкого мужчины. В случае победы в таком бою девушка выходила на совершенно новый уровень, в случае нескольких подобных выигрышей…

Тимоти не гнушался ничем, пытаясь подготовить свою подопечную к таким боям. Так Хенси овладела не только различными боевыми техниками, но и теми приёмами, что позволяли свалить человека, превосходящего тебя в размерах раза в три. Эти техники помогали обездвиживать на различные сроки и даже убивать голыми руками так быстро, что жертва ничего не успеет понять.

Может быть, это и было не очень честным, но на ринге было всего одно условие – выжить, потому Хенси было не до морали и размышлений о гуманизме. И это помогало ей побеждать. Тимоти не зря дал ей шанс, она оправдала его надежды в сотой степени, став самым именитым бойцом в этом бизнесе.

Именно здесь, в подпольном зале, известном лишь избранным, Хенси и приобрела те связи, что впоследствии позволили ей выйти из тени и войти в высшее общество. В скором времени девушка совсем отошла от дел, посвятив себя более законным и безопасным делам, но, тем не менее, она бережно хранила столь ценные старые связи.

Три года, проведенные на ринге, позволили девушке почувствовать себя сильной. И тогда же в её голове созрел план о мести, сладкой мести, которая стала смыслом её жизни, её мотивом и путеводной звездой.

Почти три года девушка шла к исполнению своего плана: собирала сведения о тех, кто когда-то сломал её, разрушил; высчитывала идеальный момент и прочее. И сейчас перед ней стоял один из тех, кто когда-то едва не убил её, один из тех, кто насиловал её, не обращая внимания на её крики и мольбы, игнорируя то, что она истекает кровью. Один из тех…

Ладони девушки сжались в кулаки и, если бы её ногти не были коротко острижены, она бы пробирал себе кожу. Улыбнувшись, что осталось незаметным для парня, девушка разжала кулаки, стараясь расслабить мышцы. Её сладкая жертва, ещё не знающая о своей участи, наивно надеялась на то, что сможет легко победить девушку.

Эта надежда витала в воздухе и скользила в глазах, Хенси могла увидеть е      ё даже в той темноте, что их окружала. Эта обманчивая уверенность забавляла девушку, заставляя улыбаться.

- Кто ты? – повторил свой вопрос парень. – И как ты попала в мой дом? Я вызову полицию, если ты не…

- Так нечестно, Кити, - пропела Хенси, - я же не сдала вас полиции… - глаза парня полезли на лоб. Он узнал этот голос, узнал…

- Нет, - забилось в голове парня, - не может быть! Не может быть…

Хенси, почувствовав панику жертвы, подошла к тумбочке и щёлкнула выключателем.

- Здравствуй, Кит Ланге, - уже совершенно другим – холодным, тоном произнесла девушка.

- Хенси… - выдохнул парень, не верящий своим глазам. Не смотря на то, что девушка сильно изменилась, он сразу её узнал и это нехило напугало его. – Хенси Литтл…

- Заткнись! – грубо оборвала его девушка.

- Хенси… - словно не слыша девушку, повторял парень. – Я думал, что ты умерла…

- А я и умерла, - ответила девушка. – Но, Кит, я смогла найти в себе силы, чтобы воскреснуть.

- Убирайся! – голос парня вновь подскочил, что так смешило Хенси. Не скрывая эмоций, девушка рассмеялась:

- Кити, ну, что же ты? Ты действительно думаешь, что я так просто уйду?

- Уходи! Уходи прочь! – парень, в венах которого вдруг опять взыграл алкоголь, начал орать.

- Закрой рот, - спокойно ответила ему Хенси, чётко выговаривая слова.

- Убирайся! – заорал Кит, окончательно теряя самообладание.

- Я ошиблась, - покачала головой Хенси, - ты такой же, как и был в школе. Такой же трус. – парень бросился к двери, но девушка, легко настигнув его, нажала на точку на его плече и подхватила обмякшее тело. – Трус и слабак, - повторила Хенси, укладывая парня на кровать.

Глава 27

Хенси не смогла сдержать улыбки, когда Кит, пошевелившись, начал просыпаться. Девушка наблюдала за тем, как он сонно морщится, оглядывает комнату привычным взглядом и, затем, как меняется выражение его лица, когда он видит её, сидящую на краю кровати. Нервно дёрнув руками, парень понял, что он крепко привязан ремнями к спинке кровати, его ноги были также перетянуты под коленями, не позволяя брыкаться или совершать прочие глупости. Последней каплей для парня стало осознание того, что его рот плотно заткнут кляпом-шариком, который девушка, как и всё остальное, предусмотрительно положила в сумку, собираясь на дело.

Глаза парня неестественно округлились, в них заплясали огни паники и выступили слёзы.

- Какой же ты слабак, Кит, - подумала Хенси, доставая из кармана сигареты и закуривая. Медленно выдыхая крепкий дым, девушка не сводила с парня взгляда, который доводил его до нервного предела. Он лежал на кровати и был полностью обездвижен, а рядом сидела девушка, в чьей адекватности Кит всё больше сомневался с каждой минутой.

- И тебе привет, Кити, - ответила Хенси, когда парень что-то отчаянно замычал, вновь дёргая руками, которые ныли от слишком туго затянутых ремней. – Я тоже рада тебя видеть, - повернувшись к парню, девушка смерила его странным взглядом. – Скажи, Кити, а ты вспоминал обо мне? – парень шмыгнул носом и отрицательно покачал головой. – Плохо, Кит, очень плохо… - девушка покачала головой и сменила положение, садясь совсем рядом. – Знаешь, а я не забывала о тебе ни на минуту, - коснувшись рукой его колена, девушка медленно повела ладонь вверх. – Кит, ты же был у меня первым… А первых не забывают. Почему же ты обо мне не вспоминал? – в глазах Хенси вспыхнул огонь, который не сулил парню ничего хорошего. – Отвечай, сучёнок! – замахнувшись, девушка ударила его по лицу, намерено попадая в нос. Кость противно хрустнула и парень, замычав и забив связанными ногами об кровать, замотал головой. Кровь хлынула по его лицу и начала затекать в воздушные пути, медленно удушая его. – Что? – спросила Хенси, наблюдая за тем, как в отчаянных судорогах бьётся её жертва. – Ты хочешь мне что-то сказать? – Кит замычал, по его покрасневшему, залитому кровью лицу с новой силой потекли слёзы. – Кит, я бы тоже хотела с тобой поболтать, но… - девушка намерено замолчала, муча парня неизвестностью.

Ей не нужно было торопиться, не было необходимости. Сейчас она – заказывает музыку и правит балом, и он будет ждать столько, сколько ей захочется.

- Кит, - повернувшись к нему корпусом, она запустила ладонь под его кофту, касаясь вздрагивающего в рыданиях живота, намерено оглаживая, привнося в его панику элементы возбуждения, которые должны были раздробить его охваченное ужасом сознание. – Кит, у меня есть две причины, чтобы не позволять тебе открывать рот. – парень шмыгнул носом, пытаясь полноценно вдохнуть, от чего из него вытек отвратительный сгусток крови. Девушка поморщилась, кривя губы. – Кит, я бы многое отдала за то, чтобы слышать… твои крики. – глаза парня в ужасе округлились. – Но, сам понимаешь, соседи… Мы же не можем беспокоить твоих соседей? Не можем… А брать тебя к себе домой я не намерена, слишком много почести. – парень вновь всхлипнул и прикрыл глаза.

Мало того, что его трясло от паники, он ещё и явственно ощутил, что очень сильно хочет в туалет, ему казалось, что ещё немного и он обмочится на месте. Сжав ноги, он попытался успокоиться и взять себя в руки, но это получалось у парня крайне слабо.

- Ты готов слушать дальше? – спокойным тоном, скорее подходящим для дружеской беседы, спросила Хенси. Парень замотал головой. – Продолжим, - игнорируя нежелание жертвы, сказала Хенси. – Вторая причина, по которой я не могу и не хочу открывать тебе рот – ты сам. Кит, вспомни, как ты вёл себя в тот день? Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

Парень обречённо закрыл глаза. Он за все эти восемь лет ни разу не вспоминал о том дне, точнее, запрещал себе вспоминать.

- Никто ничего не узнал – и славно, незачем об этом думать, - говорил себе всегда Кит. Но сейчас у него не было выбора.

Перед глазами, словно по мановению волшебной палочки, возникли кадры того дня: мокрое от слёз лицо Хенси, синяки на бледной коже, оставшиеся от его цепких пальцев, её мольбы о пощаде…

- Вспомнил? – парень кивнул. – Вот и славно… Значит, ты помнишь, как ты вёл себя, трахая меня? – парень гулко сглотнул. Он не желал вспоминать об этом в принципе и, тем более, в подобном невыигрышном положении. – Я напомню тебе, Кит. Ты молчал, ты всё время молчал, делая своё дело. Вот я и решила, что и сейчас ты не захочешь говорить. Ты неважно выглядишь, Кит… - внезапно перевела тему Хенси.

Парень в самом деле выглядел плохо. Его русые волосы, длиной почти до плеч, свалялись от мотания по подушке, слиплись от слёз и крови. Его разбитый нос неприятно алел на фоне серовато-белой кожи, которая становилась бледнее с каждой минутой из-за недостатка кислорода, и даже успела приобрести лёгкий синюшный оттенок.

Шмыгнув носом, парень беззвучно закашлялся. Новый поток крови хлынул в его лёгкие, обжигая их и сводя судорогой. От боли и отчаяния парень заревел, именно заревел, а не заплакал.

Какое-то время Хенси молча наблюдала за судорогами парня, за ужасом в его глазах. Что-то решив в своих мыслях, девушка обратилась к бледному парню:

- Кити, - она протянула руку и коснулась его щеки, поднося после ладошку к своему лицу и растирая пальцами капли крови, которые оставались невидимыми на черных перчатках. – Кит, - вернувшись к почти потерявшему сознание парню, сказала Хенси, - не знаю, почему, но я очень добрая сегодня, так что, если ты будешь хорошим мальчиком, я достану эту штучку из твоего рта, - она протянула руку и коснулась шарика-кляпа. – Готов слушать условия? – парень отрицательно покачал головой, но, опомнившись и что-то быстро обдумав, кивнул. – Славно… - лелейно пропела Хенси. – Значит, так, Кити, внимай, - она усмехнулась, глядя за тем, как в нетерпении и ожидании пощады загорелись глаза парня. – Я вынимаю кляп, но… - она подняла палец вверх и сделала выразительную паузу.

- Быстрее, быстрее уже! – попытался промычать Кит. Ему было уже всё равно, главное – вдохнуть, главное – выжить.

- Кит, - продолжила Хенси, - когда я открою твой рот, твоим делом будет – молчать. Молчать, и отвечать только тогда, когда я попрошу, понятно? Имей в виду, Кити, - проворковала Хенси, медленно расстегивая ремень, фиксирующий кляп, - если ты закричишь, тебе на помощь всё равно никто не придёт, ночь, знаешь ли, Кити, все спят… Кому охота обращать внимания на крики очередного пьяного придурка? И, дорогой мой одноклассник, - Хенси расстегнула ремни кляпа, но не убрала его, положив на него ладонь и не позволяя выплюнуть, - если ты ослушаешься меня и закричишь, я тебе этот кляп в глотку запихну. Имей в виду, мой дорогой одноклассник, я не шучу, - девушка вынула шарик и поднесла его к глазам парня, демонстрируя со всех сторон. – Представь, Ланге, как эта прелесть входит в твоё горло, застревая там, заставляя мышцы судорожно сжаться, окончательно лишая тебя шанса сделать вдох… Представил? – парень не ответил, смотря мимо Хенси.

Резко придвинувшись к парню, девушка вцепилась стальной хваткой в его подбородок, шипя:

- Я тебе спросила – представил?

- Да… - едва слышно ответил Кит, пытаясь не смотреть в глаза Хенси.

- Славно, - улыбнулась Хенси, похлопывая парня по щеке и возвращаясь на место, вновь закуривая. – Слушай, Кит, а ты когда-нибудь думал о том, что, не будь ты таким слабохарактерным трусом, ничего бы этого не было? Ни того дня, ни этой ночи… Кит, вспомни, дорогой мой одноклассник, ты же был первым и, если бы ты отказался выполнять приказ своего больного дружка, возможно, они бы меня и не тронули. Знаешь, Кит, есть такой эффект в психологии человека – каждый хочет что-то сделать, но пока кто-то один не начнёт, остальные тоже не решатся. Так почему же ты не остановился? – парень молчал, угрюмо смотря в стену. – Я тебя спрашиваю, - повысила голос Хенси, - почему ты не остановился? Неужели ты так хотел меня трахнуть?

- Нет, - едва слышно ответил Кит.

- Не слышу?

- Нет, - громче повторил парень и гулко сглотнул, после чего закашлялся, плюясь розовой от крови слюной. – Нет, Хенси, я не хотел…

- А зачем тогда ты это сделал? – парень вновь замолчал, по щеке покатилась новая слеза. – Ты меня слышишь, Кит? Почему ты это сделал?!

- Я… - парень зажмурился. – Я не хотел выделяться из группы, я не хотел отбиваться от друзей! – выдохнул парень и посмотрел на девушку. Хенси сидела и, такое чувство, не слышала его. Она смотрела куда-то в стену, почти не моргая.

- Нет, не надо, прошу вас, - как заведенная повторяла Хенси, пока Кит возился с её штанами, стягивая их, отбрасывая ботинки куда-то в сторону. Девушка всё ещё верила, что ей удастся уйти, так отчаянно верила. – Нет-нет, не надо! Не надо! – её голос сорвался на высокий визг, когда с её ног спустили трусики и отбросили куда-то. Тонкие пальцы вновь вцепились в её бёдра, тяня вверх, притягивая к себе. – Нет-нет! Не надо! Не надо! Не надо! Не надо! – орала Хенси, мотая головой, брыкаясь.

- Нет, не надо… - повторила девушка вслед за воспоминаниями и вздрогнула, возвращаясь в реальность и поворачиваясь к парню. Подавив желание заплакать, девушка вернула равнодушие в свой взгляд и скучающе вздохнула. – Кит, - обратилась она к парню, - почему же ты такой слабак?

- Я не слабак… - тихо ответил парень.

- Что? Кит, я не ослышалась? – девушка нервно рассмеялась. – Ты не слабак? Ты?! – резко оказавшись рядом, она нависла над парнем, говоря ему в лицо: - Если бы ты не был таким слабаком и трусом, если бы ты не боялся сказать слово против, вы бы не сломали мне жизнь! Кит, почему?

- Отпусти меня, прошу… - попросил парень и громко шмыгнул носом.

- Что? – девушка вновь нервно рассмеялась. – Отпустить тебя? А ты меня отпустил?

- Нет, но это другое! – взорвался парень. Хенси на мгновение замерла, опешив. – Мы ничего страшного с тобой не сделали, а ты… Ты сходишь с ума! Ты… - договорить парень не успел, потому что Хенси зажала ему рот, шипя в лицо:

- Ничего страшного не сделали? Да ты хоть знаешь, мразь, каково мне было тогда? Что мне пришлось пережить в тот день? А после? Вы, уроды, сломали мне жизнь! Вы отняли у меня всё! Всё! – парень замычал, пытаясь мотать головой и освободиться от стальной руки, зажимающей его рот до синяков на бледной коже. – Кит, - тон девушки стал чуть спокойней, она вздохнула. – Мне хотелось тогда умереть. Понимаешь, Кит? Умереть… И несколько лет после тоже… Ты понимаешь, каково это, когда тебе ломают жизнь? – парень вновь начал задыхаться, пытаясь откашляться от крови. – Это был вопрос, Кит. Я понимаю, что ты не можешь ответить, но ты разозлил меня, так что, ты пока что не заслужил открывать рот, просто кивни. – собравшись с силами, парень отрицательно покачал головой. – Я так и знала… - Хенси вздохнула и отсела на край кровати, поджигая сигарету, но так и не делая затяжку. – Куда вам, золотым мальчикам, знать, что такое боль? Но ведь в жизни нужно попробовать всё? – так и не сделав ни единой затяжки, Хенси затушила сигарету.

- Пожалуйста, не надо… - прошептал Кит, когда Хенси медленно подползла к нему, нависая, подобно чёрной тени.

- Нет, не надо, прошу вас… Нет-нет, не надо! Не надо!

- Закрой рот, - прошипела Хенси, на которую накатил очередной флешбэк.

- Отпусти меня, прошу… - взмолился Кит. Его руки ужасно затекли и болели, он не чувствовал пальцев, а половина лица онемела из-за точного удара девушки. – Отпусти…

- Помнишь, что я тебе обещала? – спокойно спросила Хенси, беря в руки кляп и демонстрируя его парню. – Кстати, Кит, если затолкать его тебе в глотку, ты сможешь почувствовать примерно то же, что и я, когда ты пихал в меня свой член. Это такое несоответствие размеров… - девушка сделала наиграно-грустное выражение лица и повернулась к парню. – Открой ротик… - промурлыкала она. Плотнее сжав губы, парень замотал головой, пытаясь хоть на сантиметр отодвинуться от ненормальной девушки. – Я сказала – открой рот! – грубее приказала Хенси, вцепляясь пальчиками в подбородок Кита, пытаясь разжать его зубы.

Парень яростно замотал головой и поперхнулся собственной слюной вперемешку с кровью. Так не вовремя… Инстинктивно открыв рот, он закашлялся, обрызгивая лицо девушки слюной. Он даже не успел заметить, как почернели от ярости её глаза. Утерев рукавом лицо, девушка одним рывком сорвала ремни со спинки кровати, тут же переворачивая парня на живот. Он хотел было начать сопротивляться, но Хенси умело надавила на точку на позвоночнике, заставляя парня взвыть от боли и забиться в судорогах. Вновь связав руки парня, она дёрнула его за ноги, подобно мешку с картошкой, сваливая его на пол.

Кит даже не успел открыть рот, как Хенси, оказалась рядом и, замахнувшись ногой, обутой в тяжёлый ботинок, ударила его по рёбрам. Раз, ещё раз. Толкнув парня, она перевернула его на спину, нанося удары уже в живот, заставляя его задыхаться и скулить, хрипеть. Его рот был открыт и он мог бы закричать, позвать на помощь, но, обезумев от боли и страха, парень не догадался воспользоваться пусть призрачным, но шансом.

Нанеся очередной удар, Хенси схватила с тумбочки кляп и, встав на колени рядом с жертвой, взяла его подбородок, силой разжимая зубы. Затолкав шарик в рот парня, девушка закрепила его и довольно ухмыльнулась, вставая и закуривая. Сделав несколько глубоких медленных затяжек, которые сопровождались молчанием и едва уловимым треском табака, девушка села на кровать, широко раздвигая ноги и чуть откидываясь назад, наслаждаясь видом дрожащего на полу обидчика.

«Кровь врага слаще вина, а стоны прекрасней сонат» - мысленно пропела Хенси слова песни, которая ей так нравилась.

- А ведь правда, - подумала Хенси, - всё правда… Эй, - раздражёно бросила Хенси, - ты куда? – девушка вовремя обратила внимание, потому что Кит, передвигаясь на подобии червя, пытался уползти прочь из комнаты. – Да что ж ты непонятливый такой… - Хенси покачала головой и встала с кровати, подходя к парню, дёргая его за ноги и возвращая на место. – Лежать, Кити, лежать, а это, чтобы усваивалась информация лучше… - обойдя парня, девушка со всей силы ударила его в правый бок.

Застонав, парень перевернулся, оказываясь спиной к девушке. Вновь обойдя его, Хенси ударила его в живот. И ещё раз, и ещё раз. Парень захрипел. Последний удар попал как раз в низ живота, переполненный мочевой пузырь пронзило острой болью и…

Кит зажмурился, чувствуя, как намокают его свободные джинсы и пол под ним. Девушка не сразу поняла, что её бывший обидчик обмочился и теперь лежит в луже собственной мочи, но поняв, девушка рассмеялась, запрокидывая голову. Рассмеялась так, что у Кита мурашки по спине поползли и ему захотелось провалиться сквозь землю.

- Господи, Ланге, - отсмеявшись, обратилась к парню девушка, - ты даже не представляешь, насколько ты жалок… - девушка покачала головой и подошла к парню, опускаясь на корточки и дёргая его за плечо, требуя, чтобы он повернулся. Парень повернулся на спину, но продолжил настойчиво отводить взгляд. Подобного унижения он никогда не испытывал… - Кити, эх, Кити… - слишком мягкий тон девушки заставил парня посмотреть на неё. Она покачала головой. – Вот, ничем тебя природа не наградила, кроме большого члена, но и им ты умело пользоваться так и не научился, даже он тебя подвёл… - девушка усмехнулась, кладя ладонь поверх шарика-кляпа во рту парня. – Мне кажется, тебе нужна помощь? – парень испугано округлил глаза и отрицательно замотал головой.

- Нет-нет, прошу, нет! – отчаянно мычал Кит.

- Ты меня утомил, - вдруг сказала Хенси, хмурясь и зажимая парню нос.

Лишившись последней возможности дышать, парень отчаянно забился, замотал головой, пытаясь скинуть ладонь девушки.

- Отпусти меня! Отпусти, отпусти, отпусти! – мычал он. Связки начали болеть от постоянной сильной вибрации.

- Ты прав, Кит, - внезапно согласилась Хенси, вставая и беря с тумбочки новую сигарету, закуривая, медленно выдыхая дым, не сводя взгляда с дрожащего парня. – Кит, - девушка двигалась к парню грациозно, невероятно медленно, - у тебя была совершенно ничтожная и никакая жизнь, думаю, будет правильным, если твой конец окажется таким же? – парень отчаянно замотал головой, из глаз брызнули слёзы.

- Нет-нет-нет! – мычал он. – Прошу, нет!

Покачав головой, Хенси вновь опустилась на корточки, брезгливо глянув на желтоватую лужу под парнем. Переместив сигарету в левую руку, девушка, не обращая внимание на мычание парня, коснулась его носа, нащупала выбитый хрящ и резко повернула его в сторону. Парня пронзила боль, перед глазами вспыхнули алые фейерверки боли, но худшее наступило через пару секунд, когда Кит, попытавшись сделать вдох, понял, что более не может этого сделать. Девушка доломала ему нос, перекрывая тем самым доступ кислорода.

Багровея от ужаса и напряжения, парень бился на полу, подобно бессильному слизняку, жалкому червю, перемазанному в собственной крови, слюне и моче. Хенси наблюдала за метаниями парня с лёгкой усмешкой на губах, она наслаждалась его отчаянием.

Прошло чуть больше минуты. Ярко багровый парень начал бледнеть, в его глазах появилось какое-то невозможное отчаяние. Лёгкие невыносимо жгло, слёзы и ужас душили, а сделать вдох всё так же не получалось…

- Вот и славно, - прошептала Хенси, когда парень, конвульсивно содрогнувшись, затих. Его багрово-синее лицо застыло в гримасе ужаса, всё ещё блестящие глаза отражали животную панику, а судорожно сжатые зубы впились в крепкий материал кляпа, покрываясь лёгкими трещинками.

- Четыре часа? – немного разочаровано произнесла Хенси, взглянув на электронные часы, стоящие на тумбочке. – Кит, дорогой, я думала, наша встреча продлится дольше… Что ж, - девушка забрала сигареты, убирая их в карман, - осталось подождать пятнадцать минут, чтобы ты точно не ожил, и можно отправляться спать. А пока займусь уборкой… - она подошла к бездыханному парню и, склонившись над ним, продолжила: - Мы же не хотим, чтобы полиция узнала о нашем вечере встреч бывших одноклассников? Конечно, не хотим! – девушка улыбнулась и прикрыла глаза. – Кит Ланге – начинающий игроман, которому вечно не везёт. Он всё время проигрывал… В ночь с 7 на 8 марта к нему пришли «кредиторы», чтобы напомнить парню, что пора возвращать долги. Они хотели преподать ему урок, который Кит, ко всеобщему сожалению, не смог пережить. Какая глупая смерть – умереть от удушения из-за сломанного носа! Бедняжка… Это большая потеря для нас всех… - ухмыльнувшись, девушка толкнула голову парня, которая безвольно мотнулась в сторону, и встала, направляясь за своими вещами.

Избавив квартиру и её хозяина от следов собственного пребывания, Хенси вновь переоделась в «чужую шкуру» и открыла дверь, оборачиваясь на пороге.

- Приятно было повидаться, Кити, - сказала девушка, улыбнувшись, и закрыла за собой дверь.

В первых минутах пятого, когда утро едва начало зарождаться где-то за горизонтом, Хенси стремительно ехала по пустынному городу. Несмотря на то, что девушка так любила тишину, она включила радио, после чего салон автомобиля наполнил какой-то качественный лаунж. Ненавязчивые мотивы расслабляли и вгоняли в некое подобие транса.

Как и по дороге к Киту, сейчас Хенси срезала путь через дворы и, перевоплотившись в одной из тёмных подворотен в себя, девушка довольно улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида, ударяя по газам.

За окном стремительно проносились дома, районы, с каждой минутой приближая девушку к цели. Несмотря на бессонную ночь, которая была наполнена впечатлениями, Хенси почти не чувствовала усталости. Даже наоборот, внутри девушки плескалась какая-то странная энергия, которая никак не могла облечься в конкретное желание и найти выход.

Хенси хотелось подвести какую-то логическую черту этого дня, закончить его так, чтобы, проснувшись утром, захотелось улыбнуться.

- Бред, - подумала Хенси, обращаясь сама к себе. – Ты помнишь, когда ты последний раз улыбалась по утрам? – девушка не помнила, но сейчас…

Сейчас ей захотелось чего-то… человеческого. И именно потому Хенси сейчас направлялась не к себе домой, а в отель, где остановился Бруно. Ей нужен был кто-то сейчас, пусть она и не признавалась себе в этом, пусть не понимала – зачем? А он, Бруно, всегда был идеальным вариантом. Он никогда не задавал лишних вопросов, не пытался отстоять свои границы или выразить мнение. Он просто принимал её. Принимал любой и в любом состоянии.

Оставив машину на парковке у отеля, девушка направилась к номеру парня. Ограничившись лёгким скандалом с администратором, Хенси получила ключ и сейчас, приложив карту к электронному замку, открыла дверь. Помещение встретило её тишиной и сонным покоем. Через незашторенное окно проникали первые, едва уловимые блики нового дня, которые сейчас походили на бледных и слепых призраков, рыщущих по полу и бархатной коже парня, лежащего на кровати.

Сбросив всю одежду, Хенси осталась в одних трусиках – она всегда предпочитала спать в таком виде – и нырнула под одеяло, прижимаясь к спине парня голой грудью.

Бруно пошевелился, проснувшись от прикосновения, и хриплым ото сна голосом спросил:

- Хенси, это ты?

- Тсс, - ответила девушка, сильнее прижимаясь к нему, обнимая со спины, - молчи и спи.

- Почему ты приехала посреди ночи? – спросил парень, ослушавшись, но Хенси, удивляя даже саму себя, не разозлилась. Прикрыв глаза и широко зевнув, она уткнулась лицом парню в шею и, щекоча его кожу дыханием, ответила:

- Я соскучилась, Бруно.

Глава 28

Хенси достала из пакета одежду и поднесла её к лицу, принюхиваясь. Поморщившись, девушка бросила вещи на кровать и пошла в подсобку. Вернувшись с большим железным тазом, девушка бросила все вещи в него, наверх бросила парик и, щедро полив всё это дело виски, зажгла спичку и бросила в таз. Одежда мгновенно вспыхнула, источая неприятный запах, наполняя комнату вонью жжёных волос.

Улыбнувшись, девушка отхлебнула виски прямо из горла и, чуть поморщившись, посмотрела на бутылку.

- Нет, - задумчиво прошептала Хенси и покачала головой. – Нет ничего лучше рома, а это – дрянь. – девушка поставила бутылку на тумбочку, смотря на почти догоревшие вещи.

- Что здесь происходит? – дверь открылась и в комнату зашёл Бруно. – Хенси, что у тебя тут горит? – парень закашлялся и потёр покрасневшие от едкого дыма глаза.

- Такой чувствительный… - подумала Хенси, слегка ухмыляясь. В отличие от парня, её глаза никоим образом не отреагировали на дым.

- Здесь нужно проветрить, - сказал парень, так и не дождавшись ответа, и подошёл к окну, открывая его настежь, впуская в комнату свежий ветерок.

Когда дым почти полностью вытянуло в окно, Бруно сел на кровать, вопросительно смотря на девушку, но не спрашивая её более. Вздохнув, Хенси решила ответить сама, также садясь.

- Ты же слышал про то, что для того, чтобы пришло что-то новое, нужно уничтожить старое, избавиться от него? – Бруно кивнул. – Вот я и занялась этим, - Хенси несильно улыбнулась парню.

- Ты могла бы сказать мне, я бы сам занялся этим…

- Нет, Бруно, - Хенси покачала головой, - это – моё прошлое, и разбираться с ним должна я сама, - девушка подсела ближе и взяла его за руку, - понимаешь?

- Понимаю, - Бруно вздохнул и его плечи как-то опустились. – Но… - Хенси оборвала его на полуслове, подавшись вперёд и настойчиво накрывая его губы своими, проникая в его рот языком. Поцелуй получился грубоватым, немного ленивым и продлился недолго. Отстранившись и хищно облизнувшись, Хенси сказала:

- Иногда у меня не остаётся иного выхода, кроме как заткнуть тебе рот. – Бруно расплылся в светлой улыбке, что так не сочеталось с холодным тоном его девушки.

- Если ты будешь затыкать мне рот таким способом, - отозвался Бруно, - и подобными ему, то я не буду замолкать ни на минуту, - он взял её руку и, повернув ладонью вверх, погладил по нежной коже. Хенси вздохнула и прикрыла глаза, смотря на парня из-под опущенных ресниц.

- Глупый ты, - совсем не грубо, а даже как-то нежно сказала девушка, - очень глупый… Ты даже не представляешь, с чем играешь…

- Представляю, - ответил Бруно. Его лицо сделалось серьёзным. – Я играю с огнём, - Хенси вскинула бровь и легко покачала головой. Подавшись вперёд, парень легко коснулся губ девушки, нежно, почти невесомо взял её лицо в ладони, словно она была фигуркой из тончайшего фарфора, что может рассыпаться от малейшего неосторожно движения. – Я люблю тебя, Хенси, - шептал парень, укладывая девушку на постель, покрывая поцелуями её лицо, шею, прямые плечи с острыми линиями ключиц. – Я буду любить тебя, несмотря ни на что. – он опёрся на руки у её головы и заглянул в глаза.

Во взгляде парня плескалась отчаянная страсть, болезненная любовь, тягуче-невозможная нежность. Во взгляде Хенси не было ничего. В её полузакрытых глазах властвовала пустота, которая, подобно чёрной дыре, всасывала в себя любые эмоции и чувства, становясь сильнее с каждым днём.

- Люблю, - повторил Бруно, склоняясь к плечу девушки, покрывая его трепещущими поцелуями, который были подобны прикосновениям крыльев бабочки.

- Глупый, - как-то отстранённо подумала Хенси, смотря в потолок. На искусные ласки парня в ней ничто не отзывалось. – Глупый-глупый мотылёк… Устало закрыв глаза и снова открыв, девушка упёрлась рукой в плечо парня, отстраняя его от себя. – Хватит, - бесцветным голосом сказала она. В глазах парня скользнуло разочарование, но он, понимающе кивнув, сел, обнимая свои колени и робко смотря на девушку.

Хенси не спешила встать, продолжая лежать на спине и лениво разглядывать потолок.

- Странное чувство, - подумала она, - внутри какое-то… ничего. – сев и отбросив с глаз чёлку, девушка посмотрела на Бруно, но ничего не сказала. Она вообще не любила заговаривать первой.

- Хенси, - несмело начал парень, придвигаясь чуть ближе, - может быть, сходим сегодня куда-нибудь?

Хенси не ответила, продолжая смотреть то ли на парня, то ли сквозь него, слегка покусывая губу. Бруно уже успел мысленно отругать себя за инициативу, которая так часто бывала наказуема, и хотел перевести тему, но Хенси, продолжая смотреть куда-то неопределенным взглядом, ответила:

- Давай. – она сфокусировала взгляд на лице парня и спросила: - Куда?

- Может быть, ресторан? – предложил парень.

- Ресторан? – повторила его слова Хенси, оборачиваясь и смотря на почти пустую бутылку виски, стыдливо стоящую на самом краю тумбочки. Что-то обдумав, девушка вернулась к парню и ответила: - Хорошо, Бруно, я согласна.

Парень просиял, подсаживаясь ближе и беря девушку за руку, говоря:

- Конечно, я понимаю, что ты лучше знаешь Штутгарт, но я тут слышал про одно место… - Хенси прервала его, не дав закончить:

- Пойдём в то место, которое выберешь ты.

- Alte Kanzlei?

- Пусть будет Alte Kanzlei, - согласилась Хенси. Ей сейчас совершенно не хотелось спорить. – Во сколько пойдём?

- Думаю, лучше сделать это вечером, - ответил парень, чеша нос. Внезапная сговорчивость и покладистость Хенси немного выбивали его из колеи. – В восемь часов?

- Это окончательное решение? – спросила Хенси, поворачивая голову к парню и оглядывая его из-под полуопущенных ресниц.

- Да, - выдохнул он и тут же прокашлялся, говоря увереннее: - Да.

- Брось, - Хенси улыбнулась и подползла к нему, кладя ладонь на колено, слегка сжимая, а затем медленно ведя вверх. Парень шумно сглотнул, но девушка, вопреки его ожиданиям, остановилась на середине бедра. Посмотрев ему в глаза, Хенси добавила: - Бруно, я прекрасно понимаю, как тебя коробит моё сегодняшнее поведение, но, мальчик мой, - она подалась вперёд, прижимаясь к нему грудью и горячо шепча на ухо, - лучше наслаждайся моментом. – высунув язык, девушка медленно провела его кончиком по ушной раковине парня, заставляя его вздрогнуть и шумно вздохнуть, прикрывая глаза.

- Хенси… - почти простонал Бруно, когда девушка повторила путь языка носом, разгоняя по его телу стада диких мурашек, а затем чуть опустилась, колко, резко и до невозможного приятно прикусывая тонкую кожу на его шее под самым ухом. – Хенси…

- Всё, - сказала девушка, возвращая парня на землю и отстраняясь. Бруно посмотрел на неё из-под опущенных ресниц. Он сидел слегка откинувшись назад, опираясь на руки, его затуманенный мозг никак не хотел понимать, что сладкой пытке пришёл конец.

- Я пойду готовиться, - сказала Хенси, вытирая уголки губ и вставая с кровати.

- Сейчас же только четыре часа дня? – удивился парень, продолжая быть немного не здесь.

- Уже четыре, Бруно, уже, - ответила Хенси, качая головой. – Неужели ты никогда не слышал о том, как долго могут собираться женщины? Никогда не сталкивался с этим?

- Вот именно, Хенси, ты никогда не собиралась долго… Скорее уж я буду копаться перед выходом, чем ты. – девушка фыркнула и склонилась к парню, упираясь ладонями в кровать.

- А как же другие?

- Какие – другие? – блаженно спросил парень.

- Бруно, брось, - девушка выпрямилась и сложила руки на груди, - только не говори, что я у тебя первая…

- Нет, - ответил Бруно, подползая к краю кровати и спуская ноги на пол.

- Тогда, почему ты удивляешься?

- А я не жил до тебя с девушками, - ответил парень, пожимая плечами, - только встречался. А на встречи они всегда приходили вовремя.

- А ты везучий… - Хенси ухмыльнулась и резко обернулась, вглядываясь в циферблат настенных часов. – Всё, я пошла.

- Может быть, тебе нужна помощь? – участливо спросил парень, когда девушка открыла дверь. Обернувшись, Хенси ответила:

- Ты хочешь помочь мне помыть голову? Или, может быть, побрить ноги?

- Я совершенно не против, - ответил Бруно, вставая, но Хенси оборвала его:

- Нет уж, предпочту делать вышеназванные процедуры самостоятельно, - ответила Хенси и, круто развернувшись, быстрой походкой направилась к ванной комнате.

Вечер проходил отлично и обещал так же и закончиться. Вкусная еда, ненавязчивая музыка, приятное общение – всё это смогло отвлечь Хенси от невесёлых мыслей, которые владели её сознанием почти круглосуточным. И без того всегда милый и улыбчивый Бруно в этот вечер превзошёл сам себя – он бесконечно что-то рассказывал, шутил и, что немаловажно, находил пусть блеклый, но всё же отклик в глазах Хенси.

Но когда вечер был в самом разгаре, в зале обнаружилась старая знакомая Бруно, которая, волею судьбы, тоже оказалась в этом городе и в этом ресторане в этот самый вечер. Чрезмерно болтливая девушка никак не хотела отходить от их столика и Бруно, попросив у Хенси прощения, увёл её сам, чтобы поговорить в другом месте – парень прекрасно знал, с каким презрением его любимая относилась к таким. «Недалёкие, но всегда в зоне досягаемости» - так называла их Хенси, глумливо кривя губы.

Парень задерживался и Хенси начинала скучать, лениво потягивая вино из изящного бокала. Удивительно, но в этот день её настроение было настолько нетипичным и приподнятым, что Бруно даже удалось уговорить девушку отказаться от любимого ею «пиратского пойла» и предпочесть ему более благородный и элегантный напиток.

Сделав маленький глоток, девушка подпёрла рукой голову и стала лениво осматривать помещение, разглядывая его посетителей. Когда её взгляд дошёл до одного из дальних столиков, настроение девушки резко переменилось. Не отрывая взгляда от двух парней, она залпом допила рубиновый напиток и выпрямила спину.

Там, за одним из столиков, сидел Кайл. Тот самый Кайл Вебер – друг Морица и один из её заклятых врагов. Вопреки логике, девушка расплылась в улыбке и, стараясь остаться незамеченной, начала разглядывать парня и его друга. По манере разговора, которого девушка не могла слышать, но прекрасно улавливала эмоциональные реакции парней, по их жестам и мимике Хенси не составило труда понять, что парень, ужинающий с Кайлом – является его парой.

- Да… - протянула про себя Хенси, перебирая пальцами по столу. – Вот от кого, от кого, а от тебя, Кайл, я такого не ожидала…

Нет, Хенси не была гомофобкой, она совершенно спокойно относилась ко всякого рода меньшинствам, но, по определенным причинам, всё, что было связано с этой пятёркой, вызывало в ней отвращение и презрение.

- Зачем же ты меня-то трахнул? – подумала Хенси, прищуриваясь и сверля взглядом парня, который, мило воркуя, держал своего спутника за руку.

Боковым зрением заметив, что к её столику кто-то направляется, девушка повернулась, садясь ровно.

- Извини, что так долго, - это вернулся Бруно. Виновато улыбнувшись, парень занял своё место.

- Ничего, - ответила Хенси, вновь бросая быстрый взгляд на столик недруга.

- Что-то не так?

- Нет, почему ты спрашиваешь?

- Ты выглядишь взволнованной…

- Вино кончилось, - ответила Хенси, щёлкая пальцами по пустой бутылке.

- Сейчас, я позову официанта, - кивнул Бруно, поднимая руку и подзывая работника ресторана.

То и дело оборачиваясь, Хенси заметила, что партнёр её бывшего одноклассника тоже обратил внимания на их столик и сейчас что-то увлечённо говорил Кайлу, эмоционально жестикулируя. Увидев, что парень встаёт, Хенси пришлось отвернуться, возвращаясь к Бруно, чтобы остаться незамеченной в своей слежке.

- Я же не хочу напугать тебя раньше времени, Кайл, - подумала Хенси, улыбаясь уголками рта и склоняясь чуть вперёд, пытаясь вникнуть в суть рассказа своего парня.

- Извините, - незнакомый голос заставил Бруно замолчать, а Хенси вопросительно поднять взгляд. Около их столика стоял тот самый парень – спутник Кайла, он нервно теребил край идеально сидящего кардигана цвета крем-брюле. – Извините, что прерываю ваш разговор, но я просто не мог остаться на месте, - заговорил парень. – Бруно, я ваш большой поклонник! – Бруно расплылся в мягкой улыбке. – Я не стану вас долго отвлекать, я просто хотел об этом сказать и, если вы позволите, попросить о совместной фотографии?

- Думаю, что у меня нет причин вам отказывать, - ответил Бруно, поднимаясь с места. Парни встали в позу и Хенси сфотографировала их, возвращая телефон хозяину.

- Меня зовут Уоллис, - представился парень, протягивая руку Бруно, а после кивая Хенси.

- Приятно познакомится, - ответил дружелюбный Бруно.

- Уоллис, - обратилась к парню девушка, - если вы такой большой поклонник Бруно, предлагаю вам переместиться за наш столик и провести этот вечер вместе. Бруно, ты не против?

- Нет, не против. – Уоллис покраснел, затем побледнел, открыл рот, хватая воздух.

- Осторожней с эмоциями, - улыбнулась Хенси, - в обморок не упади.

- Я… Я не один, - парень оглянулся в сторону столика, где оставил любовника, - можно…

- Можно, - кивнула Хенси. – Зови своего спутника сюда.

- Я сейчас, - просияв от радости, ответил парень, уносясь в сторону своего столика. Убегая, он не видел победной улыбки, которая расплылась на лице девушки.

- Ты просто невероятно мила сегодня, - сказал Бруно, слегка наклоняясь вперёд и беря девушку за руку.

- Просто, я подумала, что мечты должны непременно сбываться, - ответила девушка. – Нам это ничего не стоит, а парню счастье, - добавила она и подумала: - Тем более, что я планирую кое-что у него отобрать…

- Знакомьтесь, - весёлым тоном обратился к сидящим Уоллис, - это – Кайл Вебер, мы пара.

- Бруно Шугард, - представился Бруно, привставая и протягивая ладонь для рукопожатия. – А это, - он указал на девушку, - Хенси, Хенси Литтл, моя… - парень запнулся. Он помнил, как Хенси ненавидит подчёркнуто гендерные определения. Она всегда ограничивалась ёмким и сухим – «партнёр». – Мы вместе, - сказал Бруно, немного неловко улыбаясь и возвращаясь на место.

Выждав пару секунд, наслаждаясь предвкушением, Хенси подняла голову, смотря в глаза бывшему однокласснику. Парень, который ещё на этапе представления, понял, что это едва ли может быть совпадением, немного растерялся, но, тем не менее, смог сохранить почти идеальное спокойствие. Он ещё в школе славился хладнокровием – типичный флегматик.

- Хенси Литтл? – переспросил Кайл, садясь на принесенный официантом стул.

- Вот это встреча, да, Кайл? – сказала Хенси, улыбнувшись. – Сколько же лет мы не виделись?

- Вы знаете друг друга? – этот же вопрос хотел задать и Бруно, но Уоллис его опередил.

- Знаем, - ответил Кайл, принимая из рук официанта бокал, - мы…

- Бывшие одноклассники, - закончила за парня Хенси. – Десять лет вместе учились, ну, почти десять…

- Одноклассники? – слишком эмоционально воскликнул Уоллис. – Вот это да! Кайл, а ты никогда не рассказывал мне о Хенси, хотя о школьных годах и одноклассниках говорил так много… - парень обиженно надул губы.

- Эм, - теперь уже Кайл растерялся и это было видно. Он посмотрел на Хенси, словно прося у неё помощи или спрашивая о чём-то.

- Так и быть, я выручу тебя, Кайл, - подумала Хенси и сказала: - Наверное, Кайл не рассказывал обо мне, потому что мы разошлись не совсем друзьями. - Кайл побледнел.

- Что, сука, страшно, что я при всех сейчас расскажу о твоём поступке? – подумала Хенси, но продолжила спокойно говорить другие факты: - Мы очень повздорили, сами знаете, в шестнадцать лет конфликты бывают на каждом углу, а помириться так и не успели.

- Да, - кивнул Кайл и сделал глоток вина, промачивая горло, - насколько я знаю, ты уехала из Штутгарта?

- Да, Кайл, - кивнула Хенси, - уехала.

- Я часто вспоминал о тебе, - зачем-то сказал Кайл и тут же нахмурился, жалея о сказанном, но к его облегчению никто не обратил внимания на его слова. Никто, кроме Хенси, но она сама вела игру и была не намерена отходить от её правил.

- И давно вы с Уоллисем вместе? – спросила Хенси, переводя тему разговора.

- Давненько…

- Просто, помнится мне, в школе ты был натуралом?

- Мне тоже так казалось, Хенси.

- Получается, тебе никогда не нравились девушки? – в глазах девушки загорелись дьявольские огоньки. Парень увидел это, но не знал, как реагировать, потому просто отвечал:

- Да, Хенси, мне никогда не нравились девушки.

- Так зачем же ты с ними встречался, спал? – последнее слово она выделила особенно сильно, вопросительно поднимая брови и глядя парню в глаза.

- Я не хотел верить в то, что мне нравятся парни, - ответил Кайл, мрачнея.

- Это же такая глупость, - вновь вмешался Уоллис, беря любовника под руку. – Мои одноклассники знали о моей ориентации класса с шестого, когда я понял, что такой, как есть.

- А у меня были другие одноклассники, - тихо ответил парень, ещё больше мрачнея. – А ещё меня не поняли бы родители, а я не хотел их огорчать. И друзья…

- Неужели твои друзья тебя бы не поняли? – спросил Уоллис, хлопая ресницами.

- Возможно, это могло бы несколько испортить наши отношения…

- Ах, друзья… - сказала Хенси, прикрывая глаза. – Закрываю глаза и вижу их лица, будто это было вчера, - девушка улыбнулась. – Ты, Том, Эдвард, Мориц и Кит – непобедимая и неразлучная пятёрка, - девушка внимательно посмотрела на Кайла и продолжила: - Скажи, а вы сейчас общаетесь? Помню, вы были неразлучны…

- Нет, - ответил парень и снова отхлебнул вина.

- Ты прямо залпом пьёшь, в чём дело? – поинтересовался у Кайла любовник.

- Горло першит, - ответил парень.

- Нужно будет полечить тебя, когда вернёмся домой, - заботливо сказал Уоллис, кладя ладонь на плечо своего партнёра. При виде этого Хенси изогнула губы в ухмылке.

- Как же это мило, - подумала девушка, - Кайл, ты стал настоящим пидорасом… - изменив ухмылку на улыбку, она вновь обратилась к Кайлу: - Так что с остальными? Вы общаетесь?

- Нет, мы не общаемся. После школы мы как-то разошлись, учёба, работа, отношения… Очень жаль, но мы потеряли друг друга. К тому же, я почти сразу после школы уехал в Америку. Буквально на днях вернулся, чтобы повидать семью.

- Я тоже вернулась на днях, какое совпадение, - сказала Хенси, а про себя добавила: - Три года планируемое совпадение.

- Как говорится, - вновь вмешался уже заметно захмелевший Уоллис, - случайности – не случайны! – он обнял Кайла за плечи и коротко чмокнул в губы. Бруно слегка рассмеялся, переводя взгляд на Хенси и кивая в сторону парочки.

- Да, смешные, - кивнула Хенси, пока Уоллис отвлекал Кайла, пытаясь полноценно поцеловать его, а последний отбивался, убеждая своего парня, что в публичном месте не следует проявлять чувств.

- Ханжа, - фыркнул Уоллис, складывая руки на груди и возвращаясь на своё место.

- Какие же вы милые, - пропела Хенси. Парни не расслышала в её голосе той ядовитой лукавости и фальши, которыми буквально сочились её слова.

Алкоголь лился рекой, истории не заканчивались, и только тогда, когда стрелки часов приблизились к полуночной отметке и ресторан собрались закрывать, молодые люди засобирались по домам, прощаясь:

- Мне было безумно приятно с вами познакомиться, - сказал Уоллис, надевая пальто, - особенно с тобой, Бруно. – осмелевший от выпитого парень сделал шаг навстречу и сжал ладонь любимой знаменитости.

- Не ревнуешь? – рассмеялся Бруно, обращаясь к Кайлу.

- К тебе я не имею права ревновать, - отозвался парень, - к мечте нельзя ревновать.

- Эээ! – возмутился Уоллис, подходя к своему парню и повисая у него на плече. – Не нужно делать из меня шлюху!

- Дорогой, ты сам это делаешь, - ответил ему Кайл, за что получил тычок в грудь. Уоллис, обижено сдвинув брови, сунул руки в карманы и пошёл к выходу, слегка пошатываясь по пути. Обернувшись в дверях, парень обратился к оставшимся стоять:

- Было очень приятно познакомиться, спасибо ещё раз за вечер.

- Нам было тоже приятно, - ответил Бруно, улыбаясь и подавая Хенси куртку.

- А с тобой, - сощурив немного косящие от спиртного глаза, обратился парень к Кайлу. – С тобой я не разговариваю. – развернувшись и чуть не врезавшись в дверь, парень покинул заведение.

- Нужно догнать, извините, - откланялся Кайл, направляясь к выходу. – Было приятно познакомиться, - он посмотрел на Хенси и добавил: - И увидеться.

- Мне тоже, Кайл, мне тоже… - кивнула Хенси, застёгивая молнию на куртке.

- До свидания, - сказал парень и покинул заведение.

Выйдя почти следом за Кайлом, Хенси и Бруно стали свидетелями их с Уоллисом ссоры сначала около парковки, затем при посадке в такси.

- Смешные, правда? – спросил Бруно, когда такси отъехало, увозя парочку в ночь.

- Да, очень… - ответила Хенси, прикусывая губу и глубоко вдыхая прохладный ночной воздух.

- Поедем домой? – спросил парень, обходя Хенси и вставая перед ней.

- Да, - кивнула Хенси.

Оказавшись в такси, девушка отвернулась к окну и так и проехала всю дорогу. Давно привыкнув к внезапным сменам настроения любимой, Бруно не стал донимать её расспросами, тоже смотря на пейзаж ночного города.

- Интересно, - подумал Бруно, - а почему Хенси переехала из Штутгарта? Он очень красив…

Когда парень и девушка оказались дома, Хенси взяла Бруно за руку и молча потянула наверх. Зайдя в спальню, девушка, сверкая хмельным взглядом в свете уличных фонарей, который проникал в окна, сказала:

- Сегодня был прекрасный вечер, Бруно.

- Я рад, что ты смогла развеяться, - улыбнулся парень, протягивая руку, чтобы убрать пряди, упавшие Хенси на глаза, но девушка перехватила его руку, говоря:

- Нет, ты не понимаешь, - она мягко, но настойчиво меняла их положение в пространстве, подводя парня к кровати, пока он не упёрся в неё ногами. – Ты не понимаешь, Бруно, - повторила Хенси, - сегодня был хороший-хороший, прекрасный-прекрасный вечер!

- Я рад, Хенси, мы можем… - Хенси оборвала парня, требовательно кладя ладонь ему на губы и говоря:

- Теперь у меня потрясающее настроение, - парень вопросительно изогнул бровь, видя, как загораются глаза его любимой, - а когда у меня очень хорошее настроение…

Хенси не договорила, толкая Бруно в грудь и заваливая его спиной на кровать. Поставив колено на кровать, девушка, подобно хищному животному, подползла к парню, нависая над ним и шепча:

- Когда у меня хорошее настроение – я люблю играть, - она склонилась и потёрлась короткими волосами о щёку парня, об его шею. – Гарантирую, что у тебя настроение тоже поднимется…

Глава 29

- Здравствуй, Карл, я от Тимоти… - поздоровалась Хенси, стряхивая пепел с сигареты.

- Да, здравствуй, Тимоти звонил мне, - отозвался низкий мужской голос в трубке. - Хенси?

- Да, Хенси Литтл, всё правильно, - кивнула девушка, несмотря на то, что собеседник не мог её видеть. – Ты согласен помочь мне?

- Да, конечно. Я же ещё Тимоти сказал, что помогу.

- Отлично, - отозвалась девушка. – сегодня в полночь вы должны быть на выезде из города.

- Хорошо, Хенси.

- До встречи, - попрощалась девушка, отклоняя вызов и раздавливая сигарету в пепельнице. – Вечера встреч бывших одноклассников продолжаются, да, Кайл?

Без пятнадцати полночь девушка ждала недалеко от дома, сидя в машине и лениво перебирая пальцами по рулю. Из двора вышел Кайл и, помахав рукой куда-то вверх, сел в свой автомобиль. Позволив парню отъехать на приличное расстояние, девушка вздохнула и тронулась с места, садясь ему на хвост.

В голове девушки крутились картины, которые немного выбивали её из колеи. Воображение то и дело подкидывало ей зарисовки, которые её начинали раздражать. Вот перед её глазами возникли образы Кайла и его партнёра, они прощаются, смеются, договорившись встретиться завтра. Кайл покидает дом любовника, машет ему рукой и садится в машину, чтобы уже больше никогда не вернуться… Или это – Кайл направляется к родителям, которые переехали в пригород, они не дождались его, легли спать. Они не волнуются, потому что знают, что у сына есть ключи, что он сможет войти в дом. Они уверены, что утром, когда они проснутся, их любимый ребёнок будет дома, будет мирно спать в своей постели, а потом, когда придёт время завтрака, они все вмести будут есть свежеиспеченные блинчики с мёдом или вареньем. Они же не знают…

- Бред, - шикнула Хенси, на мгновение зажмуривая глаза и вновь открывая их. – Не думай об этом, Хенси, не думай…

Район за районом, они приближались к черте города, за которой Кайла уже давно ждали… Намерено отстав, Хенси затормозила у обочины и закурила, выпуская дым в холодное и чёрное небо. Ей хотелось приехать к тому моменту, когда нежданная встреча уже состоится, полностью вступив в свою фатальную и необратимую власть…

Выброшенная в окно сигарета ударилась об асфальт, разбрасывая вокруг себя жгучие искры, Хенси резко надавила на газ, выруливая на пустынную дорогу и устремляясь вперёд.

Тем временем Кайл, периодически поглядывающий на часы и ругающий себя за то, что ввалится к родителям посреди ночи, выехал за черту города, проехал крутой поворот, укрывающий его от глазниц жилых домов, набрал скорость. Он не заметил, что позади него, появляясь из тёмноты, выехали десять байков, устремляясь вслед за ним.

- Нужно позвонить маме, - подумал парень, доставая телефон, - скажу, что скоро приеду…

Кайл открыл последние исходящие номера и уже собирался нажать на кнопку вызова, но резко вздрогнул, роняя телефон куда-то под сиденье. С его автомобилем поравнялся байк, почти касаясь правого его бока. Чтобы избежать столкновения, парень вывернул руль влево, но из-за шока он не заметил второго байка, подъехавшего слева и идущего на обгон. Манёвр Кайла предотвратил столкновение с первым мотоциклистом, но железный кузов машины толкнул второго, сбрасывая его с железного коня. Протяжный скрежет металла об асфальт, бешенный ритм сердца в груди Кайла и визг тормозов.

Резина колёс оставила на дорожном покрытии чёрные следы, сворачивающие к обочине. Затормозив, Кайл вцепился в руль и несколько секунд сидел, пытаясь осмыслить произошедшее.

- Я сбил человека. – судорожно билась в голове парня мысль, - я сбил человека…. Господи!

Отстегнув ремень безопасности, парень выскочил из машины, бросаясь к пострадавшему, который лежал на дороге, не шевелясь. Мужчину окружили его товарищи. Рослые мужчины в кожаных одеждах не внушали доверия невысокому и, в принципе, неспособному к самозащите парню, но Кайл, собравшись с силами, подошёл к ним и тронул одного за плечо, говоря:

- Я не видел вашего товарища, - парень старался говорить спокойно, но внутри у него нарастала паника. Он ужасно боялся того, что серьёзно покалечил мужчину. – Я сейчас вызову скорую… - парень пошарил по карманам, но вспомнил, что обронил телефон в машине. – Я сейчас, - добавил Кайл, собираясь вернуться в свой автомобиль, но его остановил низкий, грубый голос:

- Погоди, - парень вздрогнул и встал на месте.

- Ваш товарищ, он…

- Живой я… - отозвался прокуренный голос. Встав на носочки, Кайл смог заглянуть внутрь круга и увидеть, что пострадавший сел, держась одной рукой за голову, а второй за плечо. Мужчина поморщился и сплюнул на асфальт.

- Вы в порядке? – вежливо спросил Кайл. Мужчины чуть разошлись, пропуская парня к пострадавшему.

- В порядке, - прохрипел мужчина. – Плечо только…

- Я сейчас вызову скорую, - вновь повторил Кайл, но сидящий мужчина оборвал его:

- Что ж ты такой шустрый-то? Не беги впереди паровоза… - парня неприятно передёрнуло от какого-то странного ощущения того, что слова мужчины он уже где-то слышал… Но до конца осмыслить свои ощущения Кайл не успел, потому что мужчина встал, накрывая парня своей тенью и загораживая небо.

- Я… - парень растерялся. Он сам не мог объяснить почему, но ему стало не по себе. – Если вы не хотите, чтобы я вызывал скорую помощь, я могу вам заплатить…

- Погоди, - сказал пострадавший, остальные молчали, внимательно слушая. Мужчина подошёл к своему байку, который продолжал дымить выхлопной трубой, лёжа на боку на обочине. – Мой малыш… - мужчина присел на корточки и провёл пальцем по глубокой царапине на идеально блестящем боку машины. – Ты моего друга покалечил, - сказал мужчина, вставая и исподлобья глядя на Кайла.

- Вашего друга? – переспросил Кайл, запоздало поняв, что имеет в виду хриплый мужчина. – Ах, да, ваш мотоцикл…

- У тебя, - чётко выговаривая слова и подходя ближе, ответил мужчина, - может быть, и мотоцикл, а у меня – друг.

- Друг, товарищ и единственная любовь, - подержал товарища другой байкер. – А ты знаешь, что делают с теми, кто обижает самых дорогих и близких? – мужчина также сделал шаг в сторону Кайла. Парень судорожно сглотнул, всё ещё надеясь сгладить нарастающий конфликт и отвечая:

- Я оплачу ремонт. У меня сейчас нет достаточно денег, но вы можете поехать со мной ко мне домой или я могу расплатиться с вами завтра…

- Парень, - обратился к Кайлу главный, подходя и кладя ладонь парню на плечо, - вот, скажи, у тебя же есть близкие люди? Те, кого ты любишь? – Кайл не ответил, не совсем понимая, к чему этот странный вопрос. – Ты слышишь, парень?

- Да, - тихо ответил Кайл.

- Да – есть, или да – слышу?

- И то, и другое.

- Так вот, мальчик, - мужчина чуть сжал плечо парня, - представь себе, что кто-то обидел твоего близкого? Причинил ему боль, возможно, даже убил… Что бы ты сделал? – Кайл ответил не сразу, пытаясь осмыслить слова мужчины и понять, к чему он клонит. Сглотнув, парень ответил:

- Возненавидел бы… Это ужасно, когда твоему близкому причиняют боль. – мужчина рассмеялся, его поддержали и остальные.

- Мальчик, а действия? Какие действия? Или ты ограничиваешься чувствами? – Кайл опустил голову. Ему этот разговор нравился всё меньше и меньше, он уже мысленно проклял себя за то, что не послушал Уоллиса и не подождал до утра, чтобы поехать к родителям. – Ты глухой что ли?!

- Нет, - тихо ответил Кайл, не поднимая головы. – Наверное, я бы попытался отомстить, восстановить справедливость… Так каждый бы поступил.

- А как же закон? – неожиданно спросил мужчина.

- Иногда закон слеп… - тихо ответил парень, сам не понимая, к чему, и резко дёрнулся, пытаясь освободится от руки мужчины, но байкер только сжал его плечо сильнее. – Вы, вы… Мне не нравится наш разговор. Можно я пойду?

- Друзья, нам поступило предложение о том, чтобы отпустить мальчика, как мы поступим? – мужчины начали что-то обсуждать. Их разговоры кончились так же быстро, как и начались. Вперёд шагнул смуглый мужчина с бородой, обращаясь к Кайлу:

- Мальчик, что ты понял из нашего разговора? – мужчина достал из кармана толстую сигарету и закурил. Едкий и очень крепкий дым скользнул в лицо Кайла, заставляя его поморщиться.

- Я? – парень нервно оглянулся. Происходящее нравилось ему всё меньше и он словил себя на мысли, что подбирает пути для отступления. Кайл с детства знал, что связываться с байкерами не стоит.

- Ты, ты, - кивнул смуглый мужчина, кладя руку парню на плечо и выдыхая дым ему в лицо. Не сдержавшись, парень закашлялся, слегка сгибаясь. Он со школы не терпел табачного дыма.

- Пожалуйста, отпустите меня, - попросил Кайл, поднимая на мужчин покрасневшие от дыма глаза. – Я всё понял…

- А что ты понял?

- Понял, что был не прав, - ответил Кайл.

- И должен за это заплатить, - подсказал ему мужчина.

- И должен за это заплатить, - повторил Кайл. Душу парня вновь полоснуло каким-то странным чувством, ощущением знакомости слов байкера. Но он вновь не смог до конца осмыслить свои ощущения, точнее, не успел.

- Сам признался, молодец, - сказал главный, который до сих пор держал парня за плечо. Кайл поднял голову, намереваясь сказать: «тогда, я пошёл», но его прервал удар кулаком в живот.

Удар оказался настолько сильным и неожиданным, что парень согнулся пополам, хрипя и не имея возможности вдохнуть. Схватившись за живот, Кайл попятился, хрипло дыша. Услышав, что к нему подходят, парень поднял глаза, но его жалостливый, испуганный взгляд ничего не изменил. Зажав сигарету в зубах, мужчина усмехнулся, замахиваясь и вновь впечатывая стальной кулак в живот парня. Кайл вновь хотел согнуться, хотел бежать, но крепкая рука легла на его плечо, удерживая.

- Пожалуйста… - прохрипел Кайл, поднимая взгляд, желая попросить пощады, но новый удар выбил из его глаз искры боли, а через мгновение его резко дёрнули вниз, ударяя коленом в нос. Кость хрустнула, такое чувство, входя в мозг, охнув, парень упал на асфальт.

- Рано упал, вставай, - скомандовал один из байкеров. – Ты слышишь меня?

- Нет, пожалуйста, нет… - прохрипел Кайл, хватая ртом воздух и пытаясь нормально мыслить, что паршиво удавалось из-за боли. – Отпустите меня, я заплачу, у меня есть деньги…

- Деньги есть, факт, - ответил мужчина, подходя к лежащему ничком парню, - а вот совести… Совести нет, а это куда важнее.

- Что? – на мгновение боль отпустила парня и он сумел поднять глаза на мужчину, который грозной горой склонился над ним, грозясь раздавить, словно Кайл был какой-то мелкой букашкой. – Что… Что вы имеете в виду? Это всё из-за мотоцикла? Я вам новый куплю! Обещаю! – мужчина громогласно рассмеялся и покачал головой, склоняясь к парню.

- Тебе знакомо такое имя, как Хенси?

- Что? – у Кайла внутри всё похолодело и оборвалось. – Что? Нет…

- Как же нет? – спросил далёкий женский голос. Подняв голову и всмотревшись в темноту, парень сумел разглядеть женскую фигуру, неспешно направляющуюся к ним. Остановившись в нескольких метрах от парня, девушка продолжила: - А несколько дней назад, во время ужина, ты говорил, что часто вспоминал обо мне…

- Я… - Кайл подавился воздухом.

- Да, Кайл, я слышала ту твою фразу, с некоторых пор я вообще стала очень внимательной… Особенно к тому, что связано с тобой и твоими дружками.

- Моими дружками… - Кайл, словно попугайчик, повторял слова девушки, не желая понимать и принимать происходящее. – Хенси, я…

- Закрой рот, - резко сменив тон, грубо ответила девушка. – Кайл, скажи, если ты вспоминал обо мне, то что же ты думал? А, дорогой мой одноклассник? – парень молчал, упрямо смотря вниз. – Кайл, отвечай лучше, пока возможность есть. Скажи, что ты думал? О чём вспоминал? – девушка подошла ближе, вставая впереди мужчин.

- Я вспоминал о тебе… - словно не слыша вопроса, ответил парень, продолжая смотреть в землю.

- И что же? Кайл, я хочу конкретики? Скажи, дорогой мой Кайл, - девушка почти пропела эти слова и опустилась на корточки, склоняясь к уху парня и шепча: - Скажи, тебе понравился тот раз? Понравилось меня трахать? Наверное, это твой единственный опыт с девушкой… Ах, прости! – воскликнула Хенси, закрывая рот ладонью и качая головой. – Наверное, я оказалась так плоха, что тебя отрезало к женскому полу… Кайл, скажи, я права? – парень молчал. – Кайл, ты меня слышишь? Слушай, если ты меня разозлишь, а ты уже близок к этому, будет больно… Ты же не хочешь, чтобы тебе было больно?

- Нет…

- Что «нет»?

- Нет, не хочу…

- Тогда, отвечай. Ты помнишь, о чём я тебя спрашивала?

- Помню, Хенси, - парень помрачнел и втянул свою блондинистую голову в плечи. – Нет, я понял, что гей, не после того случая…

- Какого случая?

- После того, как я тебя… - парень сглотнул, девушка вновь склонилась к его уху, тихо и обжигающе-горячо шепча:

- Нет, не говори. Не хочу, чтобы мои друзья знали.

- Почему? – глупый вопрос.

- Потому что, - ответила девушка, продолжая шептать Кайлу на ухо, - если мои друзья узнают об этом, они устроят с тобой тоже самое. А, в свете новой информации о твоей ориентации, я думаю, что тебе может понравиться. А я очень не хочу доставлять тебе удовольствие, Кайл, - Хенси скривила губы в усмешке и отстранилась, вставая.

- Хенси, - голос парня звучал тихо, в нём сквозило раскаянье. – Хенси, я не хотел, я честно не хотел…

- Чего ты не хотел? – спросила девушка и тут же обратилась к байкерам: - Пожалуйста, отойдите немного, я хочу поговорить с одноклассником с глазу на глаз.

- Хорошо, - кивнул главный байкер, отходя. Остальные последовали за ним.

- Так что же ты не хотел, Кайл? – спросила Хенси, убедившись, что их разговор не слушают.

- Я не хотел тебя… - парень не находил в себе силы произнести это вслух.

- Не хотел, Кайли, неужели я настолько тебя не привлекаю? – наигранно возмутилась Хенси. – Как же так?

- Хенси, почему ты шутишь? – серьёзным тоном спросил Кайл, поднимая на девушку взгляд. Кровь из разбитого носа и губы текла по его лицу, но он не обращал на это внимания, даже не пытаясь утереть её.

- А что мне остаётся, Кайл? – тон девушки вновь резко изменился. Становясь стальным, холодным и чёрным, подобно грозовому облаку.

- Ты… - Хенси оборвала его, резко оказываясь рядом и опускаясь на корточки:

- Что мне остается, кроме юмора, Кайл? Ты представляешь себе, на что ты и твои дружки обрекли меня?

- Я не хотел, Хенси, - вновь повторил Кайл, всё больше понимая, что просто так он отсюда не уйдёт.

- Почему же я не послушался тебя, Уоллис? – горько подумал Кайл, глаза его увлажнились слезами досады. – Почему я никогда тебя не слушаю?

- Мне жаль твоего парня, - вдруг сказала Хенси, словно прочитав в глазах парня, что он думает о любимом.

- Почему?

- Потому что он полюбил мразь.

- Хенси, я… - попытался как-то оправдаться Кайл, но Хенси перебила его:

- А ещё потому, что его любимая мразь вот-вот сдохнет.

- Что? – выдохнул Кайл, перед глазами резко потемнело и из этой темноты начали появляться кадры прошлого. – Хенси, прошу тебя, нет… - дрожащим голосом попросил Кайл, который продолжал надеяться на то, что его отпустят. – Ты же не станешь, ты же… не убьёшь человека.

- Ты прав, - кивнула Хенси. – Человека я не убью, но ты – не человек.

- Хенси, я…

- Хватит мямлить, Вебер! – рявкнула Хенси. – Твои слова уже ничего не изменят.

- Почему, Хенси, почему? Ты же, ты же… Я не хотел этого делать! Хенси, я сожалел об этом все эти годы!

- И что? – спокойно спросила девушка. – Что мне с того, что ты сожалел?

- Но, как же… - Хенси покачала головой, отвечая:

- Ты ещё скажи, что сожалел в тот день, вот прямо в тот момент и сожалел. Трахал меня и думал: «что же я делаю?».

- Да, Хенси, так и было, - ответил Кайл. Парень говорил искренне. Он раскаивался сейчас и раскаивался все эти годы, но что это меняло? Ничего. – Хенси, парень поморщился от боли, но сел, протягивая ладонь и беря девушку за руку.

Это было сделано зря. В глазах Хенси сверкнула такая злость и ненависть, что, если бы можно было убить взглядом, Кайл бы упал замертво. Со всей силы замахнувшись, девушка ударила парня в лицо. От силы удара он упал, закашливаясь, сплёвывая на асфальт кровь и выбитый зуб.

- Никогда, слышишь, - зашипела Хенси, склоняясь над парнем, - никогда не смей прикасаться ко мне, мразь!

- Я не мразь, Хенси, я понимаю, что совершил чудовищную, ужаснейшую ошибку! – закричал парень, его начало накрывать отчаянье.

- Тогда, почему же ты сделал это? А, Кайл, почему? – девушка вновь заговорила спокойно.

- Я не мог иначе… - честно ответил парень, понимая, как глупо звучат его слова.

- Что значит «не мог»? Что, член мозгом управлять начал? Ах, прости, забыла, что я тебя в этом плане совсем не привлекаю и не привлекала! Не то у меня между ног, так, Кайл? Так зачем же? Зачем?

- Потому что Мориц… - начал говорить Кайл, но Хенси перебила его, качая головой:

- Мориц… Опять Мориц… Всегда Мориц! А свои мозги у тебя есть? И если есть, то где они были?

- Я не мог отказаться… - парень помрачнел ещё больше и опустил голову. Тело и разбитое лицо болели, но больше его тревожило то, что творилось в его душе. Кайл чувствовал какую-то обреченность, словно чувствуя, что ему уже не уйти отсюда… - Хенси, - он шмыгнул носом, звук оказался похожим на всхлип.

- Вот только плакать здесь не надо, - поморщилась Хенси. – Не уподобляйся Киту. Я уважаю тебя несколько больше, насколько я вообще могу вас уважать, а этот урод ревел, как девчонка, пока не сдох.

- Что? – у Кайла возникло такое чувство, словно его ударили под дых. – Что ты сказала, Хенси?

- А надо было общаться с бывшими лучшими друзьями, - спокойно отозвалась девушка. – Тогда бы ты узнал, что его… - она замолчала и ухмыльнулась. – Тогда бы ты узнал, что его убили те, кому он проигрался в карты.

- Что, Хенси? – переспросил Кайл. У него в голове вдруг всё встало на свои места, выстраиваясь в логичный и законченный пазл, в углу которого был подписан его смертный приговор. – Хенси… это ты его убила?

- Закрой рот, Вебер, - ответила Хенси, - ты меня бесишь, чёртов педант! Вечно тебе нужно всё уточнить и переспросить!

- Я не хотел, Хенси, - в сотый раз повторил Кайл. – Хенси, если бы я пошёл против друзей, они бы…

- Что «они бы»? – перебила парня девушка. – Что? Договаривай! Поставили тебя вместе со мной или даже вместо? Так тебе бы только в радость было! Признайся, нравился тебе кто-то из друзей? Мориц? Том? Да кому они могут не понравиться! Признайся, был бы рад оказаться на моём месте?

- Нет, Хенси, не рад…

- Почему же? – девушка неподдельно удивилась. – Неужели тебе не нравился никто из друзей? Просто невозможно не влюбиться в них! Ладно, я понимаю, что от Кита лучше держаться подальше, потому что он своим «прибором» может и выпотрошить, но остальные…

Пока девушка вела свой эмоциональный монолог, Кайл начал медленно, почти незаметно вставать. Убедившись, что, будучи слишком увлеченной, девушка не обращает на него внимания, Кайл вскочил на ноги и изо всех сил бросился прочь, забыв про боль и про то, что до города несколько километров.

Не слыша ничего, кроме стука собственного сердца в висках, парень не заметил, как его нагнала Хенси. Для тренированной девушки не составило труда догнать запыхавшегося и избитого парня, который никогда не славился хорошей спортивной формой. На ходу хватая Кайла, Хенси развернула его к себе лицом и толкнула в грудь. Он неожиданности парень не смог устоять и упал, смотря на девушку ошалелым взглядом.

- Глаз за глаз, - ухмыльнулась Хенси. – Кайл, вспомни, как ты поступил, когда я пыталась убежать? - спросила Хенси и сама же ответила: - Ты толкнул меня, возвращая на место и лишая последнего шанса на спасение. Кто знает, может быть, мне бы и удалось тогда бежать…

- Хенси, прошу… - взмолился Кайл, вставая на колени.

- Пошёл прочь! – рявкнула девушка, толкая парня ногой, словно он был надоедливой собачонкой. – Фу, Кайл, фу таким быть…

- Хенси, прошу тебя, - парень вновь встал на колени, морщась от боли в животе.

- Кайл, вот, скажи, неужели тебе так нравится стоять на коленях? Нравится?

- Нет, не нравится…

- А как же Уоллис? Неужели ты его не радовал ротиком, стоя на коленях? – Кайл опустил взгляд, не желая больше смотреть в безумные глаза девушки. – Я жду ответа. – парень вздохнул и облизал губы, слизывая с них кровь.

- Радовал, - едва слышно ответил он.

- Молодец, - ответила Хенси. – А вот я вас не хотела так радовать, но меня же никто не спросил?

- При чём здесь это? Я же не…

- Ты нет, но дружки – да.

- Прости меня, Хенси, прошу тебя, прости… - прошептал парень, не смея поднять глаза.

- Я прощаю тебя, Кайл, - сказала Хенси. Лицо Кайла в удивлении вытянулось, она поднял на неё взгляд, спрашивая: - Правда?

- Дай подумать… - задумчиво произнесла девушка, склоняясь к парню. – Нет. Нет, Кайл, я тебя не прощаю. Но, если тебе так будет проще, можешь покаяться сейчас, я тебя выслушаю.

- Хенси, я... – парень подполз ближе к девушке, продолжая стоять на коленях. – Хенси, я не хотел. Не хотел, чтобы с тобой это делали, не хотел, чтобы тебе было так больно и плохо, не хотел… Мне было жаль тебя, очень жаль. Я боялся, что мы убьём тебя…

- Хах, а почему же ты, если ты так переживал, не вернулся, чтобы проверить, жива ли я или уже дух испустила?

- Я не мог, Хенси, пойми меня…

- С чего бы это? Причина, назови мне причину, Кайл.

- Я не мог вернуться, так же, как и не мог ослушаться друзей, пойти против них, потому что… Потому что я боялся их. Хенси, я боялся за себя, пойми меня! Любой человек в первую очередь думает о сохранности своей жизни! Что бы со мной было? К тому же, Хенси, - парень начал говорить чуть тише, было видно, что ему тяжело даются слова, - я не мог ослушаться их, потому что… Потому что был обязан. Хенси, они спасли моего отца, точнее, не они, а их родители. У моего отца были огромные проблемы, и связи семьи Морица помогли ему остаться в живых, отвели от него смерть. А Эдвард… Его отец буквально вытащил моего с того света, после того, как его покалечили на очередной разборке. Хенси, если бы не они, мой отец умер бы! Я… Я был обязан им… Я и сейчас обязан, такое не забывается… Это же родители, Хенси, неужели ты не понимаешь? – парень поднял полные слёз глаза.

- Понимаю, - ответила Хенси после нескольких минут молчания, - понимаю… Родители – это самое главное в нашей жизни, потому что никто не полюбит нас так, как они… - девушка начала слегка покачиваться, смотря в никуда. – А вы у меня их отняли…

- Что? – Кайл надеялся, что он ослышался или не правильно понял.

- Что слышал, Кайл, - выйдя из некого транса, Хенси посмотрела на парня. – После того случая у моей матери случился сердечный приступ, потом ещё один, ещё… Третий она не смогла пережить. Я почти год не знала о том, что её нет и продолжала писать ей письма. Ты можешь себе представить, каково это – писать письма мёртвой матери, не зная о том, что её больше нет? Не можешь, - сама ответила Хенси на свой вопрос, - и не надо. Такого я не могу пожелать даже вам, ублюдкам…

- Хенси… - попытался что-то сказать Кайл, но девушка продолжила, не обращая на него внимания:

- Она умерла, Кайл, понимаешь? Моя мама умерла из-за того, что вы со мной сделали, можно сказать, что вы её убили… - Хенси вновь замолчала и продолжила только через пару минут: - И моего отчима, который всегда был мне как отец, вы тоже почти убили – он спился. Спился, потерял работу, потерял дом, потерял всё.

- Хенси, я… - девушка вновь не услышала парня.

- Мне всё равно, Кайл, - она посмотрела парню прямо в глаза, - твои слова уже ничего не изменят. – девушка подала мужчинам знак рукой, чтобы они подошли.

Кайл, видя, что байкеры возвращаются, вновь обратился к девушке, уже почти не веря, что ему удастся её переубедить, но пытаясь:

- Хенси, прошу тебя, одумайся, отпусти меня…

- Ничего не изменят… - повторила Хенси собственные слова. – Кайл, знаешь, в чём была твоя проблема тогда?

- В чём? – тихо спросил парень, волчонком глядя на окруживших его рослых мужчин.

- В том, что у тебя было что-то более важное, чем моя жизнь и честь. Знаешь, Кайл, так всегда бывает, в этом есть главная проблема современного общества… В нём жизнь одного всегда ценится выше другого. – девушка обернулась куда-то в сторону леса, чёрной стеной окружающего их. – Слышишь? – спросила Хенси у Кайла. Парень прислушался и кивнул – где-то среди деревьев мяукал котёнок.

- Слышу, - едва слышно ответил парень.

- Вот эта жизнь и станет той, что будет дороже твоей, - ответила девушка. – Пойду, помогу зверушке, - Хенси достала сигарету и сунула её в рот, подкуривая. – Кончайте его, товарищи, - бросила она байкерам и, круто развернувшись, пошла прочь. Мужчины, черня Кайла своими тенями, обступили его плотным кольцом, он только и успел, что гулко сглотнуть и что-то невнятно пискнуть.

Слыша за спиной звуки ударов и сдавленные крики боли, мольбы о помощи, Хенси пробиралась через кустарник, идя на тонкий писк, пока не увидела что-то маленькое, чёрное и шевелящееся.

- Иди сюда, зверёныш… - как-то неумело обратилась Хенси к животному, ловя его и беря в руки, поднося к лицу, чтобы рассмотреть. Отчаянно пища, в её руках сидел маленький чёрный котёнок. – Пойдёшь со мной? – спросила девушка и тут же добавила: - Впрочем, у тебя нет выбора… Ты же не хочешь умереть в этом лесу от голода? – котёнок пискнул, словно отвечая девушке. – Вот и славно.

Посадив зверушку за пазуху, Хенси вернулась к мужчинам, из-за широких спин которых было не разглядеть Кайла. Вновь закурив, девушка стала наслаждаться картиной. Прошло ещё не мало времени прежде, чем мужчины расступились, открывая взору девушки парня, который был уже практически неузнаваем из-за побоев. Скривив губы в ухмылке, Хенси обратилась к мужчинам:

- Он умер? – мужчина склонился и проверил пульс на шее парня.

- Да, - ответил байкер.

- Прекрасно, - Хенси скривила губы в усмешке. – С вами хорошо иметь дело.

- Всегда рады помочь, - ответил главный байкер – тот самый Карл, с которым Хенси говорила днём по телефону. – Может быть, ты скажешь, чем он так попал в твою немилость? – мужчина слегка улыбнулся, что осталось почти незаметным из-за его рыжеватой бороды.

- Нет, - коротко отрезала Хенси, слегка сощуривая глаза. – Это – наша тайна, только наша…

- Что ж, - Карл развёл руками, - на нет и суда нет. Оставлять его здесь? – он указал на бездыханное тело Кайла.

- Да, пусть лежит. Завтра утром кто-нибудь найдёт. – Хенси заметила, что Карл внимательно смотрит на её грудь и уже собиралась сказать что-то резкое или даже врезать мужчине, но вовремя вспомнила про котёнка, который спал у неё за пазухой и, наверное, привлёк внимание байкера. – Чего смотришь? – спросила Хенси.

- Нашла мяукающего нарушителя ночной тишины? – улыбнулся мужчина, указывая пальцем на чёрную головку, торчащую из куртки девушки.

- Да, - кивнула Хенси и посмотрела на сладко сопящего котёнка, нахмурив брови. – Всё, парни, я поехала. Или я вам что-то ещё должна?

- Нет, Хенси, - Карл покачал головой, - счастливого пути.

- И вам, - сказала Хенси, после чего обратилась к тому байкеру, которого подрезал Кайл: - Сколько будет стоить ремонт твоего коня?

- Брось, Хенси… - попытался отказаться мужчина, но Хенси оборвала его:

- Пришлёшь мне счёт, я оплачу. Не хочу, чтобы из-за этого, - она указала на тело Кайла, - вы несли убытки. Всё-таки, как вы говорите, мотоциклы – ваши лучшие друзья.

- Хорошо, Хенси, по рукам, - согласился хозяин помятого байка, поняв, что с девушкой бесполезно спорить.

- По рукам, - кивнула девушка, пожимая большую мужскую ладонь. – Завтра жду счёт. До встречи. – круто развернувшись на каблуках, Хенси направилась к машине. Сев за руль девушка бросила взгляд в зеркало заднего вида, поправила чёлку и, ударив по газам, унеслась прочь, не оглядываясь.

В это самое время телефон, оставшийся в машине Кайла, истошно надрывался уже в пятнадцатый раз. Парень обещал, что будет около полуночи, но сейчас стрелки часов приблизились уже к трём утра, и его родители невероятно волновались за единственного сына, который уехал от своего любовника, а к ним так и не доехал.

Глава 30

… Травмированные люди боятся спать. Сон имеет мерзкую особенность – оживлять в памяти то, что человек с такими усилиями убивал…

- Мама, мама! – кричит Хенси, смеясь и убегая от матери по длинному «коридору» между улыбчивыми подсолнухами. – Догоняй меня!

- Сейчас, дорогая, - кричит в ответ Симона, смеётся. – Чуть помедленнее, я уже не в той форме…

- Брось, мама, ты ещё так молода! – кричит в ответ девушка, не лукавя ни единой фиброй души. – Ты – красавица! Мама, ты слышишь меня? – девушка оборачивается через плечо и видит, что матери нет позади, только лишь женская тень скользнула куда-то, скрываясь за стеной рослых цветов. – Мама, - в тоне девушки детская обида, - так нечестно, догоняй! Мама, ты слышишь меня? Мама! – девушка делает несколько неуверенных шагов в ту сторону, где ещё пару минут назад была мать. Солнце медленно скрывается за тучами и радостные цветы как-то блекнут под погрустневшим небом, переставая отбрасывать длинные тени. – Мама? – голос девушки начинает звучать тревожно, она не понимает, почему мать не отвечает. – Мама, ты меня слышишь? Я всё расскажу Макею! – так по-детски грозится девушка. – И мы на тебя обидимся! Мама?!

Девушка ещё долго кричит, но никто не отвечает. Обиженно фыркнув, Хенси решает сама найти мать, она идёт туда, куда скрылась тень, сворачивает за угол. Поле резко обрывается, оставаясь за спиной девушки немой и угрюмой стеной, а впереди резные ограды, кресты и надгробия.

- Мама… - голос девушки обрывается на шёпот. – Мама… - на негнущихся ногах она идёт к матери, которая смотрит на неё каким-то грустным взглядом, но настигнуть мать ей никак не удаётся – с каждым шагом дочери Симона удаляется.

- Доченька, я люблю тебя, - шепчет Симона, по её щеке скользит слеза.

- Мама, я тебя тоже люблю, - отвечает Хенси, не понимая, почему мать убегает от неё. – Мама, ты куда?

- Прости… - шепчет женщина, вставая на краю пустой могилы. Волосы женщины медленно покрываются инеем седины. – Я люблю тебя, будь счастлива, Хенси… - женщина медленно раскидывает руки и падает вниз.

- Мама, нет! – надрывно кричит девушка, бросаясь к матери, буксуя на раскопанной земле. – Нет, мама, нет, не оставляй меня! – она свешивается вниз, пытаясь схватить мать за руку, но ничего не выходит. Могила углубляется с каждой секундой, унося женщину в бездну. – Мама, нет! Нееет…

- Нет… Мама, нет! – вскрикивает Хенси, просыпаясь и садясь. Сердце надрывно бьётся о рёбра, волосы прилипли к лицу, щёки противно пощипывает от едких слёз. – Нет, нет, нет… - шепчет девушка и зажимает себе ладонью рот, давя рыдания, душа себя. – Нет, нет, нет, нет… - никто не должен увидеть её слабости.

Хенси оглядывается на половину кровати, где беззвучно сопит Бруно. Она не может позволить ему услышать её боль, увидеть ту огромную трещину, что прошла через всю её душу, расколов жизнь на до и после. Она не может…

Не дыша, чтобы не выдать себя судорожными всхлипами, Хенси спускает босые ноги на голый пол и поспешно покидает комнату, оставляя дверь открытой. Не включая нигде света, девушка на ощупь добралась до ванной комнаты, заперла её и медленно сползла по двери, заходясь в беззвучных рыданиях, тихой истерике.

Это выглядит ужасно – перекошенное беззвучным криком и покрасневшее от слёз, от эмоций, лицо; каждая жила на шее девушки была натянута болью и грозилась прорвать кожу, каждая мышца была напряжена, каждый нерв был близок к короткому замыканию. Она переживала это уже столько раз. Слишком много раз…

Когда эмоции чуть-чуть отпустили девушку, и она нашла в себе силы встать, она подошла к зеркалу, набирая полные ладошки ледяной воды, плеща ею в лицо. Руки предательски дрожали, будто ей было вновь семнадцать, будто кошмар только начался, будто вокруг были мягкие стены больницы…

Волосы прилипли к лицу, ледяные капли воды стекали по коже, попадая в глаза, режа их и раздражая. Она моргнула – раз, ещё раз, горячая слеза потекла по щеке, за ней ещё одна. Хенси неотрывно смотрит на своё отражение и качает головой. Ей больно. Больно…

- Чтоб вы сдохли, - шепчет девушка. Её грудь часто вздымается от эмоций. – Чтобы вы все сдохли, и вы сдохните. Я обещаю. Когда-то вы не убили меня, это стало вашей фатальной ошибкой. – Хенси до боли сжала края раковины, подаваясь вперёд и вглядываясь в собственные глаза. – Я ненавижу вас, ненавижу… Я не остановлюсь, пока хоть один из вас будет ходить по земле. Вы не заслуживаете этого. И, раз судьба слепа, мне самой придётся делать её работу и вершить справедливость.

Хенси смотрела и смотрела в свои глаза: красные от слёз, с расширенными ненавистью зрачками.

- Ненавижу… - прошептала она и как-то бессильно закрыла глаза. На её лице отразилась боль, какая-то невыносимая, отчаянная боль.

Несмотря на то, что девушка убила уже двух своих обидчиков, двух врагов, местью к которым она жила, ей не стало проще. Смотря в их глаза, оглашая приговор и верша его, наблюдая за ужасом в глазах врагов, она чувствовала себя сильной, полной энергией, живой. Но потом…

Потом она возвращалась домой, проходил день или два и всё – её вновь находила вездесущая пустота, обнимая девушку своими леденящими руками, присасываясь к груди и отбирая у неё те последние крупицы человеческого, что в ней ещё оставались.

- Человек не может жить без эмоций, потому что только покойник ничего не чувствует, - тихо повторила Хенси слова своей уже давно покойной бабушки. – Тогда, - спросила Хенси, - кто же я? Кто? Кто?! – девушка ударила кулаком по полочке над раковиной, а потом замахнулась и ударила по идеально чистой и ровной глади зеркала. На костяшках пальцев выступили алые бусинки крови, а по зеркальной поверхности поползли трещины, много трещин.

Медленно отняв кулак от зеркальной глади, не меняя траектории, девушка вновь впечатала его в зеркало, попадая в то же самое место, рассекая свою кожу острыми краями битого стекла. Треск, а затем звон зеркальных осколков, осыпающихся в раковину, вызвали в Хенси улыбку.

Продолжая смотреть в зеркало, где, на месте её лица, была дыра, девушка медленно поднесла израненный кулак ко рту, высунула язык и облизала рубиновые капли крови, наливающиеся и дрожащие на загорелой коже.

- Я ни перед чем не остановлюсь, - сказала Хенси, улыбаясь и устремляясь прочь из ванной комнаты.

Девушке заметно полегчало – физическая боль всегда была верным лекарством против боли душевной, но кое-что Хенси поняла и взяла на заметку, пока её ломала истерика. Ей нужна боль, и, было бы идеальным, если бы эта боль была не её, а её врагов. Ей нужны эмоции, нужна энергия ужаса, страха и паники, которые так красиво играют в глазах её обидчиков, когда они понимают, что поменялись местами со своей жертвой, с той слабой девчонкой, которую они когда-то растоптали, едва не убив.

- А, раз мне нужны эмоции, - решила Хенси, наливая молоко в кошачью миску, - мне придётся продлить наши встречи, продлить так долго, как мне захочется… - поставив пакет молока на тумбочку, Хенси опёрлась на неё и, сложив руки на груди, стала наблюдать за тем, как маленький чёрный котёнок аппетитно пьёт белый напиток, разве что не урча от удовольствия.

- Пей, мой маленький, пей, - ласково прошептала Хенси, опускаясь на корточки и поглаживая котёнка по шёлковой шёрстке. - Да, Психея? – девушка повернула мордочку зверёнка к себе, но не стала долго держать, отпуская. – Да…

Глава 31

- Нет, девственница мне не нужна, - сказала Хенси, поморщившись и глубоко затягиваясь сигаретой.

- Извините, просто, обычно, у нас спрос…

- Да-да, - оборвала мужчину девушка, - знаю. Но мне ни к чему нетронутая девчонка. Мне нужно, чтобы у неё был хотя бы один мужчина.

- Хорошо, мисс Литтл, приняв во внимание все ваши условия, я могу предложить вам несколько девушек…

- Любую, - оборвала его девушка. – Мне подходит любая.

- Может быть, вы посмотрите фото?

- Нет, - девушка вновь поморщилась. Услужливый мужчина начал её утомлять. – Я доверяю вам.

- Хорошо, мисс Литтл, но, если она вам не понравится, вы можете вернуть её.

- Знаю, - коротко ответила девушка. – Что-то ещё?

- Время.

- Что?

- Мисс Литтл, скажите, к которому времени девушка должна приехать.

- Ах, точно… - улыбнулась Хенси. Ей на колени забрался котёнок и она, коротко погладив его, спустила его на пол. – В десять, пусть будет у меня в десять.

- Хорошо, мисс Литтл. У вас будут какие-нибудь особые пожелания?

- Пусть не опаздывает, - коротко ответила Хенси, бросая сигарету в пепельницу и сразу же беря новую. – Я ненавижу, когда опаздывают…

- Это само собой разумеется, мисс, девушка будет у вас ровно в десять ноль-ноль.

Мужчина не обманул. Ровно в десять часов вечера в дверь ненавязчиво позвонили. Поднявшись с дивана только после третьего звонка, Хенси, зажав сигарету в зубах, открыла дверь и пропустила гостью в дом, даже не взглянув на неё. Вернувшись на диван, девушка услышала, как гостья едва слышно закрыла за собой входную дверь.

- Сообразительная, - отметила про себя Хенси, ставя девушке первый плюс, и обратилась к гостье: - Проходи, садись. – девушке не понадобилось повторять дважды. Сняв лёгкую кожаную курточку тёмно-синего цвета, она села в кресло напротив хозяйки дома и заказчицы. Да, девушка прекрасно знала, что её вызвала женщина и была к этому почти готова, почти…

Не спеша заговаривать, Хенси начала бесстыдно рассматривать гостью. А чего ей стесняться? Она – клиент, она платит, она может вести себя так, как ей заблагорассудится. Проституткой, которую прислали к ней, оказалась молоденькая девушка, которой на вид не было и двадцати лет, как и просила Хенси. Каштановые волосы ниже плеч, которые слегка вились, серо-зелёные глаза, пухлый ротик и даже одежда – всё было похоже, так похоже…

Эта девушка была фактически точной копией самой Хенси в шестнадцать-семнадцать лет, не хватало только колечка в носу, но это мелочи…

- На сегодняшнюю ночь сойдёт и так, - подумала Хенси, слегка улыбаясь одними уголками губ. Девушку не удивляло то, что проститутка была так похожа на неё, она сама просила о такой. Да, это была странная и больная идея – провести ночь с самой собой из прошлого, и не только это…

- Как тебя зовут? – спокойным тоном хозяина спросила Хенси, наливая себе рома и поднося бокал к губам.

- А как вы хотите, чтобы меня звали?

- Хенси, - ответила Хенси, делая глоток рома и облизывая горькие от напитка губы. – Я хочу называть тебя Хенси.

- Хорошо, - кивнула девушка. – А как мне вас называть?

- Никак, - ответила девушка, делая ещё один маленький глоток рома. – Просто обращайся ко мне, и делай это на «ты».

- Хорошо, - снова согласилась «Хенси».

- Сколько тебе лет?

- Семнадцать, - ответила проститутка.

- Молодая совсем…

- Да, - кивнула девушка, не поняв интонации хозяйки. – На самом деле, у меня совсем мало опыта, если вы… ты захочешь отказаться…

- Не захочу, - перебила её Хенси. – Меня всё устраивает.

- Хорошо, - вновь кивнула проститутка.

- Поменьше соглашайся.

- Но я же…

- Да, - перебила её Хенси, - знаю. Ты – проститутка, соглашаться – это неотъемлемая часть твоей работы. – девушка никак не отреагировала. – А вот сейчас можно было кивнуть.

- Извините… извини.

- Выпьешь? – спросила Хенси и тут же сама ответила, наливая во второй бокал ром и протягивая девушке: - Выпей.

- Мне нельзя, - робко ответила девушка.

- Только не говори, что ты беременна, - скривила губы Хенси.

- Нет-нет, просто, я же несовершеннолетняя?

- Ты смеёшься надо мной? Хенси, ты – проститутка, тебя уже не раз трахали и трахнут сегодня ночью те, кому уже давно есть восемнадцать, так что, пей.

- У меня было всего два клиента, - ответила девушка и взяла бокал из рук Хенси, делая маленький глоток и морщась.

- Ты пытаешься доказать мне, что не шлюха? – спросила Хенси, откидываясь на спинку дивана и смотря на проститутку из-под опущенных ресниц. Девушка открыла рот, чтобы ответить, но Хенси перебила её: - Не отвечай. – девушка повернулась на диване, вытягивая одну ногу и смотря на шлюху. – Иди сюда, - Хенси похлопала по дивану, подзывая девушку, словно та – карманная собачка.

Проститутка покорно пересела на диван, Хенси убрала ногу, позволяя девушке сесть ближе. Она вновь поняла без слов, придвигаясь к хозяйке и несмело касаясь её бедра, но быстро вспоминая, что смущенность отнюдь не красит представительницу её профессии. Дойдя до ширинки на кожаных штанах Хенси, проститутка расстегнула пуговицу и скользнула внутрь ладонью, одновременно тянясь к губам девушки.

Видя какую-то комичную неумелость проститутки, Хенси вздохнула и взяла инициативу в свои руки, притягивая девушку к себе, целуя, властно раздвигая её губы языком и проникая в её рот. Грубый поцелуй продлился недолго, Хенси сама оборвала его, отворачивая голову. Девушка-проститутка восприняла это как сигнал и принялась старательно целовать и вылизывать шею хозяйки, пошло причмокивая при этом.

- Расслабься, - сказала-приказала Хенси, вновь перехватывая инициативу, прижимая девушку к спинке дивана и целуя, лаская, забираясь пальцами под её одежду.

Со временем девушка-проститутка смогла по-настоящему расслабиться в руках Хенси и даже начала отвечать на её ласки, постанывая, выгибаясь, поддаваясь навстречу умелым, сильным рукам и таким горячим губам.

Когда девушка-шлюха в очередной раз протяжно застонала, прикусывая губу, Хенси, ловко расстегнув пуговицу и молнию на её джинсах, проникла ладонью в её трусики. Убедившись, что девушка готова не только на словах, Хенси отстранилась от неё, откидываясь на спинку дивана и потирая друг о друга подушечки пальцев, перемазанных в шёлковой влаге. Взяв этой же рукой сигарету, девушка закурила, смешивая такие узнаваемые запахи смазки и табака, жизни и смерти.

Хенси посмотрела на оставленную ею проститутку только тогда, когда сигарета почти закончилась. Видя вопрос в глазах девушки, Хенси сказала:

- Подожди чуть-чуть. Или тебе так не терпеться? – Хенси криво усмехнулась. Девушка-проститутка отрицательно покачала головой, но её движения выдавали то, что хозяйке на самом деле удалось завести её. Сев и выпрямив спину, девушка сжала бёдра, потирая друга о друга колени, покусывая губы. – Я бы предложила тебе начать самостоятельно, но… - сказала Хенси, видя метания девушки. – Но не буду. – Хенси резко повернула голову, прищуриваясь и смотря за тем, как открывается входная дверь и в дом входит Бруно. Парень уезжал в Берлин по делам, но вернулся в обещанное время, что порадовало Хенси. – Иди наверх, - тихо сказала она проститутке. – Жди в спальне, первая дверь слева.

Кивнув, девушка тенью ускользнула на второй этаж, оставляя хозяев дома в одиночестве. Подождав, пока Бруно снимет верхнюю одежду, Хенси встала, неспешно подошла к парню и впилась в его губы, кусая почти до крови. Разорвав поцелуй также неожиданно, как и начала, Хенси прижалась губами к шее парня, прикусывая кожу там, где билась кровь в сонной артерии. Бруно вздрогнул от укуса в таком чувствительном и рискованном месте, но девушку не оттолкнул.

Переместившись к уху парня, Хенси сказала:

- У меня для тебя сюрприз…

- Какой?

- Пошли, - странным тоном ответила девушка, беря парня за руку и увлекая за собой. Оказавшись у двери в спальню, Хенси открыла её и пропустила вперёд Бруно, проходя следом.

Увидев незнакомую девушку, сидящую на кровати, парень немного растерялся, но даже подумать не мог о дурном, обращаясь к Хенси:

- Почему же ты не сказала, что у нас будут гости? Я бы подготовился…

- А к этой гостье не нужно готовиться, - ответила девушка, - импровизация всегда лучше…

- В смысле? – не понял парень, оборачиваясь на любимую.

- В том самом смысле, Бруно, - непонятно ответила Хенси, делая шаг к парню, кладя ладонь ему на плечо и разворачивая лицом к проститутке. Начав медленно массировать плечи парня, она продолжила: - Я хочу, чтобы этой ночью нас было трое. Надеюсь, ты понимаешь, о чём?

- Это твоя подруга? – задал Бруно единственный вопрос, который смог сформулировать.

- На эту ночь – да, - спокойно ответила Хенси, отходя от парня и садясь на постель. – Начнём? – проститутка покорно кивнула. – Бруно, не стой, как вкопанный! В конце концов, это же мечта всех мужчин…

Бруно сглотнул, проглатывая слова о том, что у него никогда не было подобной мечты и ему всё это вообще кажется сомнительным. К тому же, приглашенная девушка напоминала ему саму Хенси, что казалось ему странным.

- Ты заметил, - горячим шёпотом произнесла Хенси, вновь оказываясь около парня и шепча в ухо, - что она похожа на меня? Это мой тебе подарок, - сказала она и добавила: - И мой каприз. Я хочу посмотреть, как ты её трахнешь. – лицо Бруно вытянулось от удивления. – Ты же не откажешь мне в моей маленькой мечте? – продолжила Хенси тем же шёпотом, что дразнил нервы. – Вы начнёте… - она опустила руку на ширинку парня, начав поглаживать, а после слегка сжала. Бруно нервно сглотнул, но не издал ни звука. – А потом я присоединись к вам, - после долгой паузы закончила девушка. – Пошли… - она подцепила пальцем вырез на свитере парня и утянула на кровать, почти касаясь его губ своими, но в последний момент уклоняясь. – Хенси, начинай, - скомандовала девушка проститутке. – Да, - кивнула девушка, видя недоумение в глазах парня, - её тоже зовут Хенси. Здорово, правда? – она прикусила хрящик на ухе парня и отсела на стул. – Начинайте, - с видом скучающего режиссера, сказала девушка.

- А ты?

- Я сперва хочу посмотреть со стороны, а отсюда обзор лучше. Начинайте, - напомнила девушка паре и, взяв сигарету, закурила, наблюдая за тем, как несмело парень и девушка двигаются навстречу друг другу, прикасаясь к ещё совсем чужим телам и впервые соприкасаются губами.

- Прекрасно, - подумала Хенси, улыбаясь, - и Бруно радость, а то два года уже парень без нормального секса. Для здоровья полезно… И мне, - Хенси глубоко затянулась, выдыхая дым в сторону. – Интересно узнать, как бы мы могли смотреться, не случись в моей жизни всего того дерьма, что случилось…

Глава 32

Бездушие одних делает душевнобольными других. Юрий Зарожный©

Протянув руку, Хенси нажала на кнопку, выключая радио. Салон вновь наполнила любимая девушкой вязкая и убаюкивающая тишина. Ей ни к чему сейчас были какие-то посторонние стимулы, что могли и обязательно отвлекли бы её от собственных мыслей. Они, мысли, были слишком дороги девушке, лелеемы ею.

Остановившись на пустынном перекрёстке, дожидаясь, когда загорится зелёный свет, девушка прикрыла глаза и блаженно улыбнулась, втягивая в себя чуть затхлый, пропахший табачным дымом и терпким парфюмом воздух.

Девушка доехала до дома, когда часы показывали уже далеко за полночь. Покинув автомобиль, девушка, не захлопывая дверцы, направилась к багажнику, в котором она везла такое ценное «сокровище», мысли о котором согревали её истерзанную болью душу. Открыв багажник, девушка с ухмылкой всмотрелась в его чёрное чрево. Там, внутри, лежал парень, на лице которого играли огнями лампочки багажника, мерно и неярко мерцающие в темноте.

- Как же я соскучилась, - сладко-ядовитым тоном прошептала девушка, проводя ладонью по щеке спящего парня, и резко обернулась, сменяя тон, и бросая трём мужчинам, которые терпеливо ждали в стороне: - Забирайте его, - холодным тоном приказала Хенси, - и несите в подвал.

Мужчины, давно работающие на девушку, не стали задавать лишних вопросов и, взяв парня под руки, потащили безвольное тело в сторону дома. Закурив, Хенси провела их взглядом и, выдохнув дым в чёрное небо, произнесла, высоко запрокидывая голову:

- Какая ночь… Какая прекрасная ночь!

Докурив, девушка заперла автомобиль и, не утруждая себя тем, чтобы загнать его в гараж, пошла в дом, столкнувшись на пороге с Бруно. Заспанный и растрепанный парень жмурился от света и непонимающе вглядывался в лицо возлюбленной. Он ждал каких-то ответов или хотя бы приветствия, но девушка молчала, не спеша разуваясь, стягивая с рук чёрные перчатки. Поняв, что девушка не станет заговаривать первой, парень вздохнул и сам обратился к ней:

- Хенси, где ты была?

- Каталась, - спокойно ответила она, поворачиваясь к зеркалу и поправляя чёлку.

- Ночью?

- А что тебя удивляет? – спросила девушка, поворачиваясь к парню и складывая руки на груди. Воздух начинал медленно искрить, нагреваясь, и Бруно это прекрасно уловил.

- Я волнуюсь за тебя, - сказал парень, делая шаг к девушке и протягивая руку, но не решаясь прикоснуться к ней. – Хенси, последние несколько дней ты ведёшь себя странно… Почти не спишь, всё время молчишь, что-то думаешь, непонятно улыбаешься…

- А ты хочешь, чтобы я плакала? – резко спросила девушка.

- Нет, я… - попытался оправдаться парень, но девушка не стала его дослушивать.

- Бруно, - сделав шаг к парню, девушка встала с ним вплотную, - заруби себе на носу – никогда не лезь в мои дела. Никогда. Понятно? Иначе будет хуже. Иначе будет плохо.

- Зачем ты так говоришь? – в голосе парня звучала обида и горечь. – Хенси, я всего лишь…

- Иди спать, - оборвала его девушка. – У меня сейчас очень хорошее настроение и я не хочу, чтобы ты мне его испортил. Иди. – развернувшись, девушка прошла мимо парня, уходя куда-то вглубь дома.

- Хорошее настроение? – растерянно подумал парень, смотря вслед девушке. – Хенси, господи, как же мне тебя понять? – горько прошептал он. – Как узнать, что у тебя на уме? За два года, что мы вместе, я с каждым днём запутывался всё больше и больше, а сейчас я и вовсе потерялся в тебе. Кто же ты?

В это время Хенси, убедившись, что Бруно не пошёл за ней, отворила тяжёлую дверь подвала и спустилась по каменной лестнице. Безошибочно найдя в полумраке нужную дверь, девушка зашла в небольшое помещение, где толком ничего и не было. Железные кольца, намертво вбитые в стену, цепи, крепящиеся на этих кольцах, и парень, лежащий на полу и мирно сопящий, ещё не знающий, куда он попал – вот и всё, больше в тёмном помещение не было ничего.

Подойдя к спящему парню, девушка улыбнулась и медленно опустилась на корточки, убирая волосы с его лица, вглядываясь в его черты, изучая, словно видела их впервые. Ресницы парня периодически вздрагивали, что говорило о том, что ему что-то снится. Вновь улыбнувшись-оскалившись, девушка несильно похлопала парня по щеке. Она не боялась его разбудить – его сон, подкрепленный наркотическими препаратами, обещал быть долгим и крепким.

- Спи, Томи, спи, - произнесла девушка, оскаливаясь сильнее, - надеюсь, тебе снится что-то очень хорошее, потому что это последнее светлое событие в твоей жизни. Уж это я тебе гарантирую…

Глава 33

Парень, чью голову в школьные годы украшала копна пшеничных дред-локов, отказался от нестандартной причёски в пользу волос чуть выше плеч, которые он всегда собирал в пучок. А ещё Томас успел стать брюнетом.

Ресницы парня вздрогнули, он сонно поморщился, наслаждаясь приятной негой, которая обычно остаётся с человеком ещё пару минут после пробуждения. Не желая просыпаться, парень, не открывая глаз, повернулся на бок, но…

- Не понял? – тихо произнёс он, всё же размыкая веки. Его несколько удивило то, что под ним была не мягкая постель, к которой парень привык, а твёрдый пол, в который он упёрся плечом, переворачиваясь. Открыв глаза, парень с секунду просто пялился перед собой, пытаясь сообразить, где он, а после крепко зажмурился, подозревая, что происходящее вполне может быть сном.

- Мило, - прошептал Том, когда вновь открыл глаза, а картина перед ними не изменилась. – Очень смешно! – крикнул парень, посмеиваясь. – Очень классная шутка, только, надеюсь, я здесь не давно лежу? Не хотелось бы простудиться или заработать проблемы с почками! – фыркнув, он встал, не обратив внимания на тонкий лязг железа, сопровождающий его действия.

Томас сделал два шага и встал на месте, широко распахивая глаза, в которых поубавилось веселья.

- Что за? – тихо произнёс Том, оборачиваясь. – Что за хрень?! – крикнул он, увидев, что от стен к его рукам тянутся толстые цепи, лишая его возможности покинуть странное помещение. – Что за? – повторил парень, начав рассматривать свои кандалы, пытаясь как-то стянуть стальные браслеты, но тщетно. Пнув цепь, которая никак не хотела поддаваться, он громко обратился к кому-то, будучи уверенным, что это всё лишь глупый розыгрыш: - Аманда, мне, конечно, нравится, что ты богата на выдумку, но выпускай меня! Аманда? – вновь позвал парень и прислушался. Ответом ему служила тишина. – Аманда, не делай вид, что это не ты! – вновь обратился парень к своей девушке. – Аманда?

- А если это не она? – вдруг подумал Том, но мотнул головой, спрашивая самого себя: - Если не она, то кто?

- Эй? – вновь позвал Том, забывая про цепи и шагая в сторону двери, но металлические браслеты, впившись в запястья парня, «мягко» напомнили о себе. – Что за чёрт? Меня слышит кто-нибудь? – от былого веселья уже не осталось и следа. Томас злился на совершенно не смешной прикол, кандалы мешали нормально двигаться и тёрли, причиняя дискомфорт. – Аманда? Аманда? Аманда, мать твою! – выругался парень и резко замолчал, вспоминая кое-что. Кое-что такое, что заставило его начать нервничать, а кожу покрыться мурашками.

Томас, свято верящий в то, что над ним просто подшутила его девушка, которая всегда имела специфическое чувство юмора и, к тому же, любила устраивать всякие сексуальные «сюрпризы», понял, что совершенно не помнит, что было вчера. Точнее, помнит, но только до определённого момента. И этим моментом был поздний ужин в кафе.

- Точно, - прошептал Том, - я поел, выпил кофе и… собрался уходить? Да, наверное, я поехал домой… А я туда доехал? Чёрт, почему я ничего не помню?!

- Что за глупые шутки?! – вновь спросил парень. – Это не смешно! У меня болят руки и я хочу в туалет! – прокричав это, Том замолчал, внимательно прислушиваясь, чтобы не пропустить ответ, но его не последовало. Ответом Тому по-прежнему служила тишина, которая, вместо обычно-привычной, начала становится какой-то тревожной и давящей. – Это не смешно… - повторил Том, снова принимаясь разглядывать свои железные браслеты. – И заморочились как, - фыркнул парень. – Цепи эти, комната в духе «Пилы»… Эй? Выпускайте меня, - закричал парень, - я оценил прикол!

Том ещё долго кричал, просил, грозился, пытаясь достучаться до кого-то, но ответом ему каждый раз служила лишь гнетущая тишина. Поняв, что либо его никто не слышит, либо прикол ещё не окончен, парень чертыхнулся и сел на пол, прислоняясь спиной к стене и откидывая голову назад. Ему казалось невыносимо скучным вот так сидеть в полной тишине, без малейшей детали, за которую можно было зацепиться взглядом, на которую можно было отвлечься, а еще мочевой пузырь, который всё сильнее заявлял о себе, не приносил удобства.

Время тянулось невыносимо медленно и парень даже успел задремать, когда дверь в помещение бесшумно отворилась и внутрь вошла, подобно чёрной тени, девушка.

Сквозь опущенные ресницы и дымку дремоты парень увидел женский силуэт и расплылся в улыбке, обращаясь к девушке:

- Аманда, я уже думал, что ты про меня забыла… Детка, что за приколы? – спросил Томас, но «Аманда», вопреки ожиданиям, не ответила. Открыв глаза, парень пару раз моргнул и замер, вглядываясь в лицо девушки, стоящей на пороге.

Убедившись в том, что парень увидел её, Хенси ухмыльнулась и неспешно заперла дверь, делая два шага вперёд. Хенси ожидала того, что Том что-то скажет, но он молчал, то ли не узнав её, то ли узнав и впав в оцепенение. Прошли несколько долгих минут прежде, чем Том вышел из некого подобия ступора и обратился к девушке:

- Ты кто, чёрт возьми, такая?! Что за прикол?! – девушка неподдельно удивилась и покачала головой, делая ещё шаг вперёд и отвечая:

- А ты присмотрись получше, Том. – парень прищурил свои изумрудно-зелёные глаза, вглядываясь в лицо черноволосой девушки.

- Откуда ты знаешь… - Том хотел спросить, откуда странная незнакомка знает его имя, но оборвался на половине предложения. К нему пришло запоздалое осознание того, кто перед ним, и это осознание парню не понравилось.

- Узнал? – спросила девушка, ухмыляясь и складывая руки на груди.

- Х… - парень запнулся и облизал губы. – Хенси?

- Да…

- Хенси Литтл? – голос парня чуть дрогнул. Он никак не ожидал встретить бывшую одноклассницу, тем более, в таких странных условиях. И, более того, в душу парня начали закрадываться мысли о том, что он оказался в этой непонятной комнате не просто так…

- Браво, Том, - Хенси медленно похлопала в ладоши. – Ты вспомнил меня, не думала, что это случится так быстро, - девушка глумливо ухмыльнулась. – В школе ты всегда был тугодумом, Ламберт. – парень исподлобья следил за девушкой, которую он едва смог узнать, которая невероятно изменилась за годы, прошедшие с их последней встречи. – Но, - Том нахмурился, поняв, что пропустил какую-то часть монолога, пока следил за Хенси, - Томас, - Хенси подошла к парню и прошептала: - Томас, зови меня лучше «Мой персональный кошмар»…

- Что? – выдохнул парень, не понимая, чего от него хочет бывшая одноклассница, ставшая какой-то странной.

- Да, я понимаю, - спокойно согласилась девушка, - это очень громкое и обязывающее, но я обещаю, что буду соответствовать ему до последней секунды твоей жизни.

- Что? – повысил голос Том. – Ты больная?! До какой ещё последней секунды моей жизни? Что ты несёшь?!

- А я думала, что в первый день до этого не дойдёт… - разочаровано сказала Хенси, глядя в потолок. – Что ж, придётся тебе объяснить так, чтобы ты понял…

Девушка неспешно подошла к парню и ударила его ногой в живот. Жёсткий мысок тяжёлого ботинка попал парню под дых, выбивая воздух из лёгких. Парень схватился за живот, делая поверхностные и частые вдохи.

- Ты больная, Литтл? – спросил Том и тут же сам ответил: - Ты больная! Ты что делаешь, идиотка?!

- Нет, всё-таки, я поторопилась, сказав, что ты больше не тугодум… - девушка покачала головой и, резко опустила ногу на пах парня, давя не настолько сильно, чтобы он взвыл, но достаточно ощутимо, чтобы заставить себя слушать. – А теперь, слушай меня, Том, - произнесла, а скорее прошипела Хенси уже совершенно другим тоном. – Ты – грёбанный ублюдок, который умеет думать только своими яйцами… - девушка сделала паузу и надавила сильнее, заставляя парня заскулить. – Кстати, как там они?

- Ногу убери, дура… - проскулил Том, пытаясь убрать ногу девушки, но ничего не выходило. – Убери ногу, сумасшедшая идиотка, ты меня покалечишь!

- Покалечу, будь уверен, покалечу, - сказала Хенси таким голосом, что у Тома мурашки побежали по спине, щекоча хребет. – Но не сразу… - девушка прикрыла глаза и улыбнулась своим мыслям.

Воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась на какие-то свои больные фантазии, Томас схватил её ногу, убирая от своего паха и дёрнул в сторону. Резко распахнув глаза, опешившая девушка запрыгала на одной ноге, но равновесие удержать не смогла, падая на пол.

- Выпусти меня! – потребовал Томас, но когда девушка села и посмотрела на него, его уверенность как-то поутихла. Девушка смотрела на него таким взглядом, от которого хотелось спрятаться убежать. Холод, лёд и ненависть – вот то, что плескалось в глазах стального оттенка.

Медленно встав, не отрывая тяжёлого взгляда от лица парня, Хенси обратилась к нему:

- Мне жаль, что ты не понял моего хорошего отношения…

- Хорошего отношения? – перебил её парень. – Что за чёрт, Литтл?

- Закрой рот и слушай, - холодно ответила девушка. – Если ты будешь меня расстраивать, тебе будет больно. Точнее, больнее, чем могло бы быть…

- Могло бы быть? Что ты имеешь в виду?

- Ты можешь помолчать, Ламберт?

- Я не собираюсь тебя слушать! Ты – психопатка, которая притащила меня в какой-то подвал, ведь это ты меня сюда притащила?!

- Я, - спокойно ответила девушка.

- И зачем?!

- А сам как думаешь?

- У тебя нет причин, чтобы держать меня здесь, - фыркнул парень.

- Нет – так нет, - вздохнула Хенси, разворачиваясь и направляясь к двери. – Посиди, подумай, может быть, что-нибудь и вспомнишь…

- Эй, стой! – крикнул парень, поняв, что девушка вот-вот уйдёт. Он бросился вперёд, но цепи, громко лязгнув, не позволили ему далеко уйти. – Литтл, чёрт тебя дери, стой! Стой же! – девушка обернулась в дверях. – Отпусти меня! – попросил парень. – Это ненормально, - он указал на цепи, - это не смешно! Ты понимаешь, что это незаконно?

- Как сказал твой бывший друг Кайл: «закон бывает слеп». – Том вопросительно поднял бровь. – Кстати, - как бы невзначай добавила Хенси, - тех, кто его убил так и не нашли, так что, он оказался прав.

- Что? – опешил Том. – Кайла убили? Кто? Когда?

- Ты меня утомил, - сказала Хенси, морщась. – Посиди здесь, подумай, а, когда я приду в следующий раз, будь сговорчивее. И, прошу тебя, Том, попробуй вспомнить, за что я могу быть на тебя зла?

- Зачем мне об этом думать? – огрызнулся парень. – Откуда я знаю, что тебе в голову могло прийти?!

- Думай, Том, думай, - ответила девушка. – Потому что, если ты не додумаешься сам, мне придётся дать тебе подсказку, а подсказка будет очень приближенной к реальности…

- Я тебя не понимаю, Литтл! – вновь подал голос парень. – Ты о чём говоришь?! И что ты делаешь?! Отпусти меня, немедленно!

- Нет.

- Хуже будет, Литтл, - пригрозился парень.

- Да, - согласилась Хенси, - будет хуже, это я тебе тоже обещаю. А сейчас мне пора, но я вернусь, Томи.

- Ты куда?! Ты меня здесь оставишь?! Дура, отпусти меня!

- Нет.

- Я… Я… - парень поперхнулся воздухом и эмоциями. – Литтл, у меня руки уже болят, а ещё я в туалет хочу!

- Том, неужели ты не понял, что мне плевать на твои руки?

- Почему? – глупый вопрос. – Литтл, мне неудобно и… Да что я с тобой разговариваю? Ты же ненормальная!

- Да, - вновь согласилась девушка, прикрывая дверь и поворачиваясь к парню лицом. – Да, Том, я ненормальная, я – больная, так ведь ты сказал?

- Так что ты делаешь среди нормальных людей? Тебе лечиться нужно!

- Уже, Томас, уже. Благодаря вам, уродам, я два года пролежала в различных психбольницах. И, знаешь ли, мне там не понравилось, очень не понравилось. Там ужасно дерьмово.

- Но тебе там место, потому что нормальные люди не станут похищать человека и приковывать его к стене в подвале!

- А ты, Том, я вижу, непонятливый? Что ж, посиди, подумай, я вернусь вечером.

- Стой, отпусти меня! – потребовал Том, когда Хенси вышла за дверь. – Я… А как же туалет?

- Да как хочешь, - не оборачиваясь ответила Хенси. – Вон, Кит перед смертью обмочился и не парился. И ты не парься.

- Перед чем? – тихо переспросил Том, но девушка не ответила, запирая снаружи тяжёлую дверь и вновь оставляя парня наедине с собой. – Кит он… тоже? – подумал Том, растерянно смотря на закрытую дверь.

Снаружи щёлкнул выключатель и свет в комнате погас, осталась гореть лишь одна тусклая лампа. В образовавшейся темноте Тому стало неуютно. Он не понимал, что происходит? Зачем его привели сюда? Почему он прикован? И, главное, чего от него хочет Хенси?

- Можно подумать, - едко подметил внутренний голос, - ты не знаешь, что является причиной её поведения?

- Замолчи ты, - шикнул Том на голос совести. – Нет у неё причин, она просто ненормальная.

- А благодаря кому она такой стала? – не унималась совесть.

- Откуда я знаю?

- Знаешь, Том, знаешь. Она сама сказала, что два года лежала в психушке, как думаешь, после чего она туда попала?

- Даже предположить не могу… - пытался парировать Том, чувствуя, что проигрывает спор с внутренним голосом.

- Можешь.

- Не могу. – совесть на этот раз промолчала, но Том сам, не выдержав её гнёта, сказал: - Ну, да. Да, у неё были причины, чтобы на меня злиться, но это было так давно! Восемь лет прошло! К тому же, ничего такого страшного мы с ней и не сделали…

- Не ври себе.

- А я не вру.

- Да, видно, давно тебе не снились эти глаза… - Томас фыркнул.

- Не снилась она мне! Ну, раз или два, может быть, и то с перепоя. В конце концов, чего мне её жалеть? Она получила то, что заслужила! К тому же, дорогая совесть, я делал это не один, но в этот подвал, как ты видишь, угодил только я.

- Тебе правда не кажется, что смерти Кита и Кайла не являются случайными?

- Очень жаль, но… Но ведь люди умирают? – Том начинал понимать, что совесть заставляет его задумываться, и это ему не нравилось. Он не хотел думать о том, что движет двинувшейся девушкой. – Всё, совесть, отстань от меня!

- Я то могу отстать, но есть ли в этом смысл? Том, я – часть тебя, ты легко меня заткнёшь, но зачем? Том, у Хенси есть причины, чтобы держать на тебя злость, и тебе лучше было бы это признать.

- И что мне даст то, что я признаю? – фыркнул парень. – Я – не виноват! Она получила то, что заслужила! – повторил Том. – Думаешь, я жалею о содеянном? Бред!

- Жаль, Том, жаль…

Глава 34

Хенси сидела на диване в гостиной, слегка улыбаясь своим мыслям, невесомо держа в пальцах почти прогоревшую сигарету. На заднем фоне то и дело проходил Бруно, который собирал чемоданы. Его рабочая поездка должна была продлиться всего пять дней, но парень собирался взять с собой кучу вещей, что никак не позволяло ему покончить со сборами.

- Хенси? Хенси?

- М? – только с третьей попытки парню удалось достучаться до девушки. Обернувшись, она кивнула, показывая, что слушает.

- Хенси, ты меня, вообще, слушала?

- Если повторишь, то послушаю, - без тени раскаяния ответила девушка, туша сигарету.

- Я тут битый час объясняю тебе, а ты… - парень вскипел. Постоянная отстраненность, холодность и невнимательность девушки обещали довести его до ручки. И он был уже очень близок к этому состоянию. – А ты, Хенси, ты даже не слушаешь меня! И так всегда! Каждый раз, когда я пытаюсь как-то поговорить с тобой, ты меня игнорируешь! Я не понимаю, неужели, ты действительно не слышишь меня? Что у тебя могут быть за такие важные мысли, что мешают тебе ощущать реальность? Хенси, ответь мне! Или, может быть, тебе просто нравится издеваться надо мной?

- Всё сказал? – прежним спокойным тоном спросила девушка и встала. Между ними стоял диван, который служил естественной преградой и защитой на тот случай, если Хенси вздумает решать вопрос кулаками.

И это не пустые слова. Несмотря на то, что, логически, мужчина всегда имеет физическое преимущество над женщиной, Хенси была слишком хорошо тренированной и обученной, чтобы Бруно мог дать ей отпор в случае чего. Она укладывала на лопатки и куда более сильных представителей мужского пола, так что, у хрупкого парня не было шансов и он это знал.

Однажды, когда она только начинали встречаться, Хенси наглядно продемонстрировала ему свою силу и умелость. Тогда Бруно, не знавший ещё о странностях девушки, попытался добиться от неё близости. Пришёл в себя он только на следующий день в больнице. Сказав всем, что очень неудачно упал с лестницы, парень не стал выдавать возлюбленную, но на всю жизнь запомнил, что шутить с ней опасно не только потому, что она может испепелить взглядом и уничтожить словом, но и потому, что она может покалечить физически.

Он не знал, что явилось причиной такого странного поведения девушки, таких странных её реакций на его прикосновения – она не рассказывала Бруно о своём прошлом и тех страшных тайнах, что хранили сундуки времени. Не знал о страшных событиях 21 апреля 2007 года, не знал о её бойцовском прошлом и двух годах, проведённых в психбольнице. Не знал, что она когда-то убила мужчину, напавшего на неё. Он ничего не знал. Никто не знал.

- Хенси, - немного остыв, произнёс Бруно, - почему ты всегда так холодна со мной?

- Если не нравится, найди себе знойную южанку.

- Я не об этом, Хенси, - парень нахмурил брови, глядя в лицо девушке. В лицо, на котором не отражалось ни единой эмоции. Ей было всё равно и это причиняло парню почти физическую боль. – Я готов терпеть всё: твои странные увлечения, твою грубость, но терпеть твою холодность и равнодушие я не могу.

- Тогда, - девушка вздохнула и вернулась на диван, - тебе лучше не возвращаться. Ты все вещи собрал?

- Ты так легко меня отпустишь? – обида огромным кровожадным монстром впилась в сердце юноши, терзая его. – Хенси, эти два года совсем ничего для тебя не значат?

- А что ты хочешь, чтобы я сказала? – обернувшись через плечо, девушка взглянула на парня.

- Что что-то чувствуешь. Хотя бы что-то… - негромко ответил парень, отчаянно хватаясь за последние ниточки надежды, что призраками растворялись в его руках.

- Если бы ты почувствовал хотя бы сотую долю того, что чувствую я, ты бы сдох на месте от боли, - подумала девушка.

- Если бы она могла почувствовать ту боль, что причиняет мне, она бы никогда так не делала, - горько подумал парень.

Они оба молчали, смотря друг на друга. Никто не хотел нарушать молчание первым, точнее, Хенси не хотела, а Бруно просто ждал, отчаянно веря, что девушка скажет хоть что-то доброе, откажется от своих слов. Он верил, хотел верить, что у неё всё же есть сердце, но каждый день, прожитый с ней, убеждал парня в обратном.

- Прошу тебя… - почти взмолился Бруно, обходя диван и вставая перед девушкой. Он ненавидел себя за эту слабость, но всегда поступал так, поступал так извечно, потому что не хотел поступать иначе.

«Какой толк быть сильным, если твоя сила тебя же и сломит?» - думал парень каждый раз, когда прощал любимой очередной ужасный поступок, которых накопилось уже тысячи. Измены, оскорбления, побои, унизительные развлечения – вот лишь малая толика того, что пережил Бруно за последние два года и продолжал переживать каждый день. Но он не мог иначе, он не хотел. «Пусть так, пусть больно, пусть – как угодно, но с ней» - думал парень, каждый раз идя на примирение, в котором никогда не был виноват.

- Хенси? – его голос звучал мягко, даже немного по-детски, он опустился на корточки, заглядывая девушке в глаза, потом подумал и встал на колени. – Хенси, прошу тебя, прости меня…

- За что? – вопрос был задан с такой интонацией, что невозможно было понять: ирония это или прямой вопрос?

Глядя в глаза девушке взглядом щенка, которого только что побили, но он всё равно предано бежит за хозяином-извергом, парень взял её за руку и уткнулся в её колени лицом, шепча:

- Прости меня за то, что накричал. Я был не прав.

- Почему же? – бесцветность тона Хенси убивала, не позволяя понять, что она имеет в виду. – Бруно, ты сказал правду – я часто бываю холодна к тебе, даже слишком часто. Но, если тебе это не нравится, тебе придётся поискать ту, что устроит тебя, потому что я не стану меняться.

- Не нужно, - ответил парень, его слова почти поглотили колени девушки. – Не нужно меняться, Хенси, я люблю тебя. Люблю. И буду любить.

- Бруно, тебе всего двадцать один год, - в голосе девушки скользнули эмоции и она слегка улыбнулась, запуская пальцы в длинные волосы парня и слегка массируя кожу у корней. – К чему такие громкие заявления?

- Потому что я знаю, что не отрекусь от своих слов.

- Но ты имеешь на это право.

- Ты можешь у меня его отнять, - парень поднял голову и посмотрел на девушку блестящими от наворачивающихся слёз глазами.

- Пожалуй, - Хенси вновь усмехнулась, поглаживая парня по щеке и слегка щипая. Бруно едва заметно поморщился, но ничего не сказал. – Бруно, я оставлю это право тебе, меня больше привлекают иные твои права… - мягко скользнув ладонью под ворот поло, девушка пробежалась пальцами по чувствительной коже спины парня и царапнула её. Глаза парня загорелись надеждой, но он не двигался с места, ровно, как и ничего не говорил.

Встав, девушка настойчиво притянула парня к себе, не позволяя встать, утыкая лицом в бедро. Парень шумно вздохнул, но продолжил неподвижно сидеть, полностью отдаваясь во власть девушки. Забираясь одной рукой глубже под ткань поло, девушка щекотала кожу, поглаживала её, слегка царапала, раздражая проводки нервов, которых особенно много в чувствительном месте вдоль позвоночника. Скользнув пальцами по выступающим позвонкам, девушка несильно надавила между ними, одновременно стягивая волосы парня и несильно дёргая, вырывая из груди парня тихий сон, заглушенный телом девушки, от которого Бруно не смел и не хотел оторваться.

Глухо застонав, парень развёл ноги, слегка подаваясь вперёд – инстинкты брали своё – что было очень неудобно делать, стоя на коленях. Хенси старательно оглаживала шею парня, голову, спину – её руки были везде, ни на секунду не теряя контакта с телом парня, которое отзывалось на прикосновения девушки лёгкой дрожью и томными вздохами-стонами.

- Когда-нибудь, она сведёт меня с ума, - думал Бруно, уже слабо соображая и целуя, лаская бёдра девушки, обтянутые кожаными штанами. – Уже свела, - додумал парень, касаясь мокрым язычком поверхности брюк. Даже через материю чувствовалось, насколько у Хенси горячая кожа, насколько желанная…

Издав почти болезненный стон, Бруно обнял девушку за бёдра, кладя свои мелко дрожащие от возбуждения ладони на место под ягодицами девушки. Притянув её к себе, парень уткнулся носом в низ живота, почти в лобок, покрывая чувствительные места отрывистыми поцелуями.

Парню казалось, что он близок к обмороку или инфаркту, не слушающимися пальцами взявшись за пуговицу на её штанах, он начал расстегивать их, не видя перед собой ничего, кроме тонкой полоски загорелой кожи, которую обнажила чуть задравшаяся майка.

- Тебе пора, - сказала Хенси, кладя ладонь на голову парня и несильно, но твёрдо удерживая его от дальнейших действий. Из-за сильнейшего возбуждения, парень не расслышал, что она сказала, но поднял глаза, когда он вновь потянулся к ней, а она, сжав его волосы у корней, мягко оттянула его от себя. – Тебе пора, - повторила девушка, садясь на диван и широко разводя ноги, даже не заботясь о том, чтобы застегнуть штаны. Бруно смотрел на неё каким-то затуманенным взглядом, слыша слова, но не понимая смысла.

- Что? – спросил парень, после пары минут молчания.

- Тебе пора. За тобой такси приехало.

- К чёрту его.

- И самолёт? – Хенси усмехнулась. – Самолёт ждать не станет даже такую именитую персону, как ты.

- Плевать, пусть улетает, - ответил парень, подползая к девушке, но она остановила его, упираясь босой ступнёй в его плечо. – Хенси, в чём дело?

- Езжай, - ответила она, тянясь за сигаретами. – Я никуда не денусь, когда ты вернёшься, а вот работа может…

- Ты беспокоишься, что я могу потерять работу?

- Мне бы этого не хотелось…

- Хорошо, - согласился парень, вставая. Оглянувшись по сторонам, он прикусил губу и оттянул поло вниз, пытаясь прикрыть им болезненное возбуждение и думая о том, как поедет в таком состоянии.

- Есть хороший способ, - сказала девушка, видя, как мнётся парень. Бруно посмотрел на неё, ожидая продолжения. Медленно встав, Хенси кошачьей походкой подошла и прошептала парню на ухо, опаляя кожу дыханием: - Хочешь узнать, какой?

- Да, - выдохнул Бруно, сглатывая. Сердце внутри забилось ещё быстрее, хотя, казалось, быстрее уже никуда. Намеренно медля, Хенси улыбнулась, облизала губы и так же горячо прошептала в ухо парня:

- Ручкой, Бруно, ручкой, - она взяла расслабленную ладонь парня и мягко потянула вниз, кладя на вздыбленную ширинку. – Думаю, тебе осталось немного, успеешь, - усмехнувшись-оскалившись, девушка чуть прикусила мочку его уха и отошла, возвращаясь на диван. – Ну, что же ты стоишь?

- Эм… - телефон, оставленный парнем на тумбочке, завибрировал в третий раз, ему звонил таксист, который уже начал сомневаться, что к нему кто-то выйдет.

- Ладно, иди, - внезапно изменила тактику девушка. – Иди, а закончить и в такси можно.

Парню стало неловко от одной мысли о самоудовлетворении в публичном месте, но он, накинув куртку и взяв чемодан, изнывая от требующего выхода возбуждения, собрался уходить.

- Я вернусь через пять дней, - напомнил парень, смотря на девушку, которая ленивым взглядом наблюдала за тем, как он обувается.

- Не волнуйся, время пролетит быстро, - девушка произнесла это как-то двусмысленно, странно улыбнувшись при этом, но Бруно не заметил этих проявлений.

- Пока, - махнув на прощание рукой, парень открыл дверь.

- Пока, до встречи, - ответила девушка.

Когда за парнем закрылась дверь, Хенси раскинулась на диване и, прикрыв глаза, подумала:

- Время летит очень быстро для всех, кроме тех, кто обречён на полное одиночество и не имеет шанса вырваться. – ухмыльнувшись, девушка повернула голову в ту сторону, где находился вход в подвал, где томился её давнишний палач, по иронии судьбы ставший жертвой.

Хенси обещала, что вернётся вечером, но отказалась от этой идеи. В конце концов, она имеет полное право давать слово и брать его обратно – у парня просто нет иного выбора, кроме как молча – или не молча – соглашаться с ней, потому что теперь она пишет правила игры. И эти правила, обещала себе Хенси, будут искусны и изощрённы.

- Пусть посидит там пару деньков, - думала девушка, закуривая и закрывая глаза. – Думаю, Томасу это пойдёт на пользу, меньше спеси будет. А если не будет… Будем выбивать, - девушка усмехнулась и добавила, глубоко затягиваясь: - Хотя, выбивать и так, и так будем.

Глава 35

Скажи, ты умеешь жалеть?

«Ах, да» - ухмылка в ответ.

А душа твоя может болеть?

Ах, да! У тебя её нет!

Otto Dix©

Перед Хенси стояли в ряд ещё десятки автомобилей – очередная пробка, которые случались не так часто, как бывает в перегруженных столицах, но если они случаются, то отнимают много времени и не меньше нервных клеток.

- Что там стряслось?! – нервно думает Хенси, пытаясь выглянуть и разглядеть, что стало причиной остановки. – Опять сбили кого-то? Да когда ж они ездить научаться…

Лениво переводя взгляд из стороны в сторону, девушка оглядывает своих невольных «соседей», которые так же, как и сама девушка, зажаты в ряду из десятков автомобилей. Слева мужчина, который нервно разговаривает по телефону, скорее всего кричит, на заднем сиденье плачет ребёнок, девочка лет 5-7 на вид. Позади мужчины стоит автомобиль, за рулём которого сидит средних лет женщина, то и дело начиная клевать носом и склонять голову к рулю.

- Как мило, - с ухмылкой подумала девушка, переходя к следующему авто и его хозяину – молодому парню, который выглядел растерянно и даже испугано. – Наверное, - думает Хенси, - впервые сел за руль – и сразу пробка! – девушка любила разглядывать автолюбителей в подобных ситуациях, потому что это было, пожалуй, единственным, на что можно было отвлечься.

Остальные автомобили левого ряда были слишком далеко, чтобы разглядеть, кто ими управляет, потому Хенси, вздохнув, повернула голову вправо, но настроение её резко изменилось. Там, в левом ряду, наравне с её автомобилем, стояла машина в которой…

- Мисс Ламберт, - прошептала Хенси, незаметно пересаживаясь на пассажирское сиденье, чтобы быть ближе к женщине, и опустила стекло.

Хенси видела мисс Ламберт не так много раз в жизни, но сразу же узнала её. Годы не то, что не изменили её, она даже стала выглядеть моложе – воистину, пластическая хирургия и современная косметология творят чудеса! Как подсказывал цветущий вид и дорогой автомобиль сделанной блондинки, мистер Ламберт, с которым мать Тома развелась ещё в 2002 году, продолжал содержать бывшую супругу, как и прежде. Но девушку Хенси заинтересовало другое. Мисс Ламберт сейчас выглядела как-то встревожено, расстроено, у неё даже образовались складки между бровями, несмотря на весь вколотый ботокс. Женщина разговаривала по телефону и Хенси, стараясь остаться незамеченной, начала прислушиваться к её разговору. У мисс Ламберт было открыто окно, так что, напрягши слух, девушка смогла расслышать её слова, несмотря на гул автомобилей.

- Я не знаю, я же говорю… - потерянно произносит женщина. – Нет, он не может быть у Аманды. Что значит – почему? Потому что она мне и сказала, что он пропал! Да я не закатываю истерики… Я просто волнуюсь. Аманда сказала, что они с Томом немного повздорили, он ушёл и… И не вернулся. Последний раз Аманда видела его три дня назад, получается, пошёл уже четвёртый день, как Том пропадает неизвестно где…

- Зная Тома, - подумала Хенси, - я бы решила, что он ушёл в запой или всё бросил и сорвался на отдых. Ламберт всегда был таким… - девушка ухмыльнулась и покачала головой. – Как же мило, я тоже начинаю проникаться историей исчезновения Томаса… - Хенси вновь вслушалась в разговор, но услышать ничего не смогла: где-то сзади протяжно просигналил автомобиль, а потом колона медленно двинулась вперёд, разлучая её с мисс Ламберт. – Наверное, так лучше, - подумала Хенси, когда автомобиль женщины проехал вперёд и свернул, исчезая из виду. Положив руки на руль, перебрав пальцами под нетерпеливые гудки тех, кто был позади неё и кому она мешала проехать, Хенси вздохнула и плавно надавила на газ. – Ты сам виноват, Том, - думала девушка, выезжая на свободную полосу и набирая скорость. – А теперь больно будет не только тебе. Ты сам виноват…

До дома Хенси добралась минут через двадцать. Привычно бросив автомобиль у обочины, девушка поспешно ворвалась в свой дом. Громкий хлопок двери заставил домработницу вздрогнуть и обнять щёточку для пыли, молодая девушка словно пыталась спрятаться за ней. Взглянув на хозяйку, девушка стало ещё более не по себе: её глаза как-то странно бегали, а в движениях была какая-то маниакальная уверенность. Подумав, домработница всё же решила обратиться к Хенси и, вздохнув, заговорила:

- Мисс Литтл, с вами всё в порядке?

- А не похоже? – ответила девушка и взглянула на прислугу, заставляя её сжаться под своим взглядом.

- Просто, мне показалось, что вы немного взволнованы…

- Так и есть, - согласилась Хенси, чем ещё больше удивила домработницу. – Но, Джулия, тебя это не касается.

- Я…

- Разговор окончен, - вернувшись к своему привычному холодному тону, отрезала Хенси и, круто развернувшись, пошла вглубь дома. – А, Джулия, - добавила девушка, обернувшись, - приготовь что-нибудь посытнее и побыстрее.

- К ужину?

- Сейчас. У тебя есть примерно сорок минут, ты должна успеть. Понятно?

- Да, мисс. – Хенси удовлетворённо кивнула и продолжила путь. Ей предстояла долгожданная встреча с Томасом, и девушка хотела сделать всё в лучшем виде.

Как и обещала, Хенси не заходила к пленнику целых три дня, которые показались парню томительной вечностью. Том, который всегда был весёлым, задиристым и безумно самоуверенным гас с каждым часом, проведённым в неволе. Сперва он пытался держать себя в руках, пытался верить, что всё это лишь глупый розыгрыш, но, чем больше времени проходило, тем сложнее ему становилось верить. Час за часом каждое его светлое предположение, каждая надежда рушились, осыпаясь под ноги прахом. Парень не имел при себе часов – как назло забыл надеть, перед выходом из дома – и потому ожидание казалось ему ещё более томительным.

В первый день своего заточения Томас пытался звать на помощь, пытался освободиться, пытался как-то угрожать пленившей его девушке, но всё было тщетно – к нему никто не пришёл, его никто не слышал. В какой-то момент к Тому пришла ужасающая догадка о том, что его здесь просто бросили. Заперли и бросили, чтобы он медленно умирал от голода и жажды. Эти предположения заставляли стада ледяных и колких мурашек бегать по его спине. Тому казалось, что, наверное, впервые в жизни ему было так страшно. Страшно, из-за того, что ничего не понятно. И из-за того, что он ничего не может изменить.

Время шло. На второй день своего заточения Томас перестал кричать – голос охрип и сел, да и пересохшее горло нещадно саднило от бесконечных криков. Потом он перестал пытаться высвободиться из оков. От постоянных резких движений железные браслеты его кандалов разодрали запястья почти до кости, и теперь они отвратительно ныли и даже начали нагнаиваться, что заставило парня беспокоиться ещё и о том, как бы не умереть от заражения крови.

К началу третьего дня своего невольничества Томас уже не предпринимал никаких попыток к освобождению – он даже не двигался, сжавшись в комочек и прижавшись к стене. От постоянного контакта с холодным камнем, от сидения на нём, всё тело парня болело и ныло, прося о смене позы, о разминке, о мягкой постели. Но ничего этого не было. А ещё была проблема с туалетом…

Остатки воли и самообладания не позволяли Тому обмочиться, но это не то, что не улучшало его положение – это добавляло муки, боли и страха. Из-за того, что он три дня уже ничего не пил, парню удавалось сдерживать позыв мочеиспускания, но это стоило многого. От постоянной невыносимой рези внизу живота у парня периодически темнело в глазах. Он каждый раз надеялся, что уснёт или потеряет сознание – и всё, он проснётся дома и ничего этого не будет. Но сознание он не терял, несмотря на боль, а сон, который на какие-то жалкие минуту обнимал парня, не приносил ни отдыха, ни облегчения.

Если вначале парень чувствовал себя пленником, невольником, но теперь он стал ощущать себя животным, запертым в клетке, он почти перестал ощущать себя человеком, почти перестал мыслить. Его сознание к третьему дню заточения стало туманным, пугающая однообразность и скудность обстановки приглушали все чувства, отупляя. Все чувства, кроме боли – её Том испытывал каждую секунду, даже, казалось, во сне.

Сейчас парень сидел, прижимаясь к стене, обняв свои колени руками и уткнувшись в них лицом. Поза была неудобной, от неё тело болело ещё больше, но такое положение позволяло Тому чувствовать себя хоть чуть-чуть увереннее, чуть-чуть более защищенным. В голове парня не было ни единой мысли, кроме одной: «Я выживу?». Он боялся, но боялся даже не самой смерти, а того, каким медленным и мучительным может быть путь к ней.

Когда в замке повернулся ключ и тяжёлая дверь открылась, Том даже не поднял головы, не говоря уже о том, чтобы посмотреть в сторону вошедшего. Он сидел, продолжая находиться в этой неудобной и зажатой позе, обнимая себя, пытаясь успокоить, пытаясь отвлечь. Том чувствовал чьё-то присутствие, ощущал чей-то взгляд, от чего хотелось съежиться ещё больше и вовсе пропасть. Парень сам не заметил, как начал едва заметно поглаживать себя по плечу, убаюкивая.

Тому начались вспоминаться моменты из детства, когда его мать точно так же, как он сейчас, гладила его, успокаивая, и пыталась убедить, что никаких монстров нет. И призраков тоже нет. Он так живо это вспомнил… А потом бизнес его отца пошёл в гору, у Тома появилась няня и мама больше не баюкала его, оставив сына на профессионала.

Это было странным, но Томас, этот надменный, самовлюбленный, даже, порой, жестокий человек был близок к тому, чтобы заплакать. Ему так хотелось, чтобы рядом была мама, которая успокоит и утешит, которая прогонит всех монстров и злодеев.

- Соберись, тряпка, - шикнул на самого себя Томас, стискивая зубы. – Тебе двадцать четыре года, какая мама? Сам выберешься!

Устав от ожидания, гость негромко покашлял, обращая на себя внимание. Том резко вздрогнул, сдерживаясь, чтобы не шикнуть, потому что железные браслеты вновь впились в раны, причиняя боль. До парня словно только что дошло, что кто-то пришёл. А, раз кто-то пришёл, то этот кто-то может помочь! В изумрудных глазах парня загорелась такая надежда, какой никогда он не испытывал. Подняв голову, стараясь не тревожить затёкшее тело и болезненно напухший мочевой пузырь, парень повернулся в сторону двери. Но надежде его было не суждено выжить, пусть парень пока и не знал об этом…

Там, в дверях, стояла Хенси, терпеливо ожидая, когда пленник обратит на неё внимание. Сложенные на груди руки, тяжёлые взгляд глаз цвета стали, всё это действовало на парня как-то угнетающе, пусть он пока и не признавался себе в этом. Повернувшись, он хотел выглядеть сильным, уверенным, показать, что девушке не удалось испугать его и сломить, но вышло иначе. Как только парень двинулся с места, боль, оглушительная, пронзительная боль пронзила его тело, вгрызаясь в нервы и разрывая их на алые ленточки. Он едва успел закрыть глаза, чтобы не заплакать, но опущенные дрожащие ресницы предательски намокли.

- Вставай, - приказала Хенси, не двигаясь с места. Парень хотел ответить «не буду», но предпочёл поберечь измотанные голосовые связки. – Если ты не будешь меня слушать, хуже будет, - добавила девушка, поняв, что пленник не намерен так быстро сдаваться. – Я думала, что эти три дня чему-то тебя научат…

- Мне плохо… - едва слышно прошептал парень, вновь опуская голову. У него оказалось куда меньше сил, чем он думал. Намного меньше…

- Это хорошо, - ухмыльнулась девушка. – Заходите, - бросила она кому-то за дверью. В помещение послушно зашли трое охранников, останавливаясь около хозяйки и ожидая дальнейших действий. – Отнесите его в ванную. Пусть сходит в туалет, приведёт себя в порядок. – несмотря на боль, Том сделал над собой усилие и поднял глаза. Слова девушки казались ему странными, более, чем странными.

- Что… - начал парень, но Хенси грубо оборвала его:

- Закрой рот. Спасибо потом скажешь. Так, - она вернулась к охранникам, - всё понятно?

- Понятно, мисс. Его в ванной сопровождать?

- Да, - ответила Хенси и, посмотрев на пленника, добавила: - Он пока ещё не всё понял и не всё уяснил, так что, будьте с ним. Надеюсь, Томи, тебя не сильно смутят сопровождающие? – парень не ответил, но Хенси и не требовала ответа – взгляд парня и его выражение лица говорили куда больше, чем мог сказать он сам. – Приступайте, - бросила она охранникам и удалилась.

Том немного мутным взглядом следил за тем, как к нему подходят трое охранников. Каждый накачанный и высокий мужчина был в два раза больше самого Томаса. Ламберт никогда не был дохляком, всегда был спортивным и рослым, но сейчас он чувствовал себя какой-то слабой девчонкой. Молча подойдя к парню, охранники сняли с его наручники и рывком подняли на ноги, беря под руки.

Оказавшись в вертикальном положении парень охнул и попытался вновь сесть – слишком всё болело, слишком всё это было ненормальным и странным, слишком нереальным.

Мужчины молча вывели парня из помещения, провели к лестнице и вывели из подвала. Доставив парня в ванную комнату, мужчины сразу подвели его к унитазу. В голове Тома забилось, что он не сможет идти в туалет при ком-то, просто не сможет, потому что это унизительно, но новая волна боли ослабила его сомнения и принципы. Не слушающимися пальцами он начал расстегивать ремень на своих джинсах, но у него ничего не получалось – мышцы затекли, руки дрожали. Неизвестно, сколько бы продлились его попытки, но охранники, выполняя порученное задание, молча стянули с него штаны, а затем и трусы, разворачивая парня и усаживая на унитаз.

Томасу впервые предстояло справлять малую нужду в сидячем положении – раньше он не позволял себе подобного, ибо он – не девчонка, но даже он понимал, что это самый правильный выбор. Слишком всё затекло, чтобы парень мог ровно стоять, слишком долго он терпел. Внутренние мышцы были предельно напряжены и никак не хотели расслабляться, принося облегчение. Когда это наконец-то случилось, Том закрыл ладонями лицо, словно маленький ребёнок пытаясь убедить себя в том, что, если он не видит, то и его не видят, и согнулся, насколько позволяла боль в животе.

Парень просидел так десять минут – после холодного пола и оков его новое положение казалось более, чем комфортным, но Том понимал, что вечно он так просидеть не сможет. Аккуратно отняв ладони он лица, он посмотрел на дверь, точнее, в её сторону, потому что самой двери не было видно из-за спин охранников. Рослые мужчины, подобно грозным статуям, не двигались с места, сверля «своё задание» взглядами. Тому вновь стало неуютно от того, что он сидит на унитазе в присутствии целых трёх незнакомых человек. Лёгкий румянец выступил на его коже, но он быстро взял себя в руки, натягивая на лицо маску равнодушия и немного надменности. Он хотел выглядеть победителем, он хотел верить, что всё ещё может им быть…

- Теперь, иди в душ, - сказал один из охранников, видя, что пленник начал отвлекаться. Том, взглянув лицо мужчине ответил:

- Не пойду.

- Пойдёшь.

- Нет, - Том начал смелеть. – Не пойду и вы меня не заставите.

Отвечать охранники не стали. Один из них остался около двери, а двое подошли к Тому и, рывком поставив опешившего парня на ноги, потянули к душевой кабине.

- Вы не… Что вы делаете?! – пытался возмущаться Том, но с него в два рывка сорвали одежду и толкнули в душ. – Отвалите!

- Ты должен принять душ, - словно робот ответил охранник.

- Пошли вы! – Том сделал это зря, зря сопротивлялся, зря пытался дерзить, потому что мужчина, который кулаком мог пробить стену, схватил парня за шею, прижимая к стенке душа, припечатывая к ней щекой. – Что вы делаете?! – закричал Том выше обычного, пытаясь вырваться, но крепкая рука лишь сильнее сжала его загривок, легко удерживая на месте. Том пытался что-то сделать, ударить, но был не в состоянии даже повернуть головы. Он никогда ещё не чувствовал себя так бессильно и паршиво.

Поняв, что ему скорее свернут шею, нежели отпустят, парень перестал сопротивляться и замолчал, не двигаясь.

- Можно, я сам? – уже совершенно другим тоном спросил Том. Он не особо надеялся на то, что его послушают, но охранник перестал его держать, отпуская и позволяя обернуться.

- Мойся, - вновь, односложно приказал мужчина. Коротко кивнув, Том повернулся к ним спиной и потянулся к душу. Руки не слушались парня – он несколько раз выронил лейку и никак не мог настроить подходящую температуру воды.

Том не мог найти в себе моральных сил, чтобы повернуться к угрюмым охранникам, больше похожим на шкафы, нежели на людей, но и стоять спиной к ним было неуютно – Тому постоянно казалось, что они вот-вот сделают с ним что-то плохое. А как бы не был самоуверен Том, он понимал, что в этой битве у него не будет шансов.

Смыв с тела пену, парень перекрыл воду и потянулся за полотенцем. Рука его зависла в воздухе – в этом месте всегда были полотенца в его доме, но он был не дома… Покинув душевую кабину, пытаясь не показывать своего смущения, парень оглядел помещение, в поисках полотенец и, найдя их, быстро обернул одно вокруг бёдер.

- Теперь, почисти зубы.

Внутри дома взыграло сопротивление, его Эго не желало терпеть подобных приказов, даже несмотря на то, что парень сам хотел бы этим заняться.

После того, как парень покончил со всеми гигиеническими процедурами, ему позволили одеться в свою одежду – она выглядела ещё вполне прилично – только бельё выдали свежее, а сразу после вновь взяли под руки и повели в подвал. Точнее, потащили, потому что Том отказывался добровольно возвращаться в свою темницу.

- Вы ещё пожалеете! – как-то зло-отчаянно крикнул парень, когда за охранниками закрылась дверь, вновь оставляя его в одиночестве.

На этот раз его не стали приковывать, этот факт радовал, но перед ним по-прежнему оставалась тяжёлая дверь и трое сторожевых, что легко могли вышибить парню мозги. В бессилии разведя руками. Том хотел вернуться на своё прежнее место, но встал на месте, оборачиваясь на дверь, в замке которой повернулся ключ, открывая её.

В помещение вошла Хенси. При виде её спокойно-надменного взгляда, у Тома невольно сжимались кулаки. Девушка прикрыла дверь и, сделав два шага, остановилась, глядя на парня. Пара минут молчания, клокотания сердца в груди Тома и вот, Хенси обращается к нему:

- Томи, ты же хороший мальчик? – на лице девушки заиграла какая-то нездоровая улыбка, а глаза загорелись ещё более больным блеском.

- Ты больная, Литтл, - это был не вопрос, это было утверждение – не громкое, но такое уверенное. Парень поднял взгляд, смотря в стальные глаза девушки. – Отпусти меня.

- Нет, - она сказала это настолько спокойно, что парня передёрнуло.

- Почему? – проигнорировав вопрос парня, Хенси спокойно приказала:

- Возвращайся на место и, будь добр, надень наручники. Вот ключ, - она бросила к ногам парня ключ, - застегнёшь их. – от подобной наглости у парня вскипела кровь и он задержал дыхание. «Как она смеет?! Она не только отдаёт приказы, но ещё и издевается!» - билось в сознание парня.

- Иди к чёрту, Литтл, - ответил Том. Его внимание было приковано к незапертой двери. Это был его шанс. Конечно, нужно было обойти охранников, но…

Решение нашлось молниеносно. Точно! Нужно взять в заложники хозяйку этих питбулей и тогда они его не тронут! Уголки парня дрогнули, выдавая его затею, но он смог собраться, взять себя в руки, и вернуться к прежнему выражению лица.

- Пусть она и больная на голову, - думал Том, присматриваясь, - но я по любому сильнее. Пусть я и ослаблен этим дурацким пленом, но я – мужчина, а она женщина. Я легко смогу её победить. – Том ликовал внутри себя и наслаждался этими эмоциями. Он должен был вновь стать победителем, он им всегда был.

Когда парень бросился в её сторону, на лице Хенси не дрогнул ни единый мускул. Том схватил девушку за запястье, где-то в глубине себя удивляясь, что она не сопротивляется, и чуть было не закричал от радости, что у него получилось.

- Радуйся, Том, - вдруг сказала Хенси. Том несколько опешил, но не остановился. – Больше такого шанса у тебя не будет.

Когда парень попытался зайти к Хенси сзади и обхватить её, она легко повернулась, хватая парня сзади за шею и ударяя под коленями. Не ожидавший такого поворота Том упал, пытаясь сразу встать, но не успевая этого сделать. Наконец показав свои настоящие эмоции, Хенси подскочила к парню, налетая, словно дикий зверь, и со всей силы ударяя парня ногой в бок. От удара Том перевернулся, падая на спину, хватаясь за ушибленное место, но не прошло и секунды, как на него обрушился новый удар. И ещё один, и ещё, и ещё. Боль пронзала тело парня с интервалом в одну-две секунды, не позволяя даже предпринять попытки встать, да что уж там, не позволяя даже нормально вдохнуть.

Парень чувствовал себя ужасно. Он думал, что сможет легко справиться со слабой девушкой, но на деле слабым оказался он сам – он лежал, пытаясь закрывать грудь и лицо от ударов. Он чувствовал себя жалким, униженным. Его – Тома Ламберта, избивает какая-то девка. Точнее, не какая-то, а Хенси. Хенси Литтл! Та самая девчонка, которую когда-то точно так же бил он…

Удары резко прекратились, но парень даже не успел прийти в себя, как его резко перевернули на живот, заламывая руки за спиной. Он запоздало дёрнул руками и услышал металлический звон, металл впился в его кожу, заставляя взвыть, позабыв о том, что он не должен проявлять слабость ни перед кем, тем более, перед какой-то помешанной, тем более, перед Хенси.

Обездвижив руки Томаса, Хенси попыталась просунуть ладонь под его живот, но, плюнув, просто сдёрнула с него джинсы, вместе с бельём. От такого неожиданного поворота, Том на мгновение замер, широко распахивая свои изумрудные глаза, пытаясь понять, зачем его раздели?

Но времени на долгие раздумья не было. Том забрыкался ногами, а после попытался встать, из-за скованных за спиной рук это получалось плохо. Парень встал на колени, намереваясь подняться на ноги, но его планы вновь пошли вразрез с планами Хенси. Резко оказавшись за спиной парня, девушка прижалась к ней, удерживая парня, одной рукой расстегивая его ремень и выдёргивая из петелек, срывая их.

Извернувшись, Том ударил девушку связанными руками, подскакивая на ноги и бросаясь к выходу, который даже не был заперт, который сулил свободу… Спущенные штаны сделали своё дело и парень, запутавшись, упал, не сдерживаясь и тихо захныкав от безысходности. Ситуация казалась какой-то абсурдной, невозможной, нереальной. Парень отказывался верить в то, что он – Том Ламберт, лежит на холодном полу со спущенными штанами и задранной кверху задницей. Но, что-то внутри подсказывало парню, что это только начало, и это предчувствие убивало.

Прошли всего несколько секунд, но парню они показались вечностью. Чиркнув щекой по полу, парень попытался хотя бы сесть, но его мучительница, уже вошедшая во вкус игры, подошла, сверля затылок парня тяжёлым взглядом, который ощущался даже, если его не видеть. Хенси толкнула парня в спину, возвращая на пол, и продолжила давить, не позволяя Тому встать.

- Что ты делаешь, ненормальная?!

- Молчи лучше, - сухо ответила Хенси, - ты и так уже провинился…

- Ты ненормальная дура! Ты пожал… - фраза парня оборвалась вскриком, который парень не смог сдержать от неожиданности, когда на его оголённые ягодицы обрушился удар ремнём.

Удар был сильным, кожа покраснела и её обожгло болью, но это было только начало… Следующий удар, обрушившийся на парня, рассек его кожу, заставляя забиться под ногой девушки. Увидев, что Том пытается сопротивляться, Хенси нанесла ему ещё один удар ногой под рёбра, а после начала с новой силой его пороть. Пороть…

Том был не в силах поверить в происходящее. Его задницу жгло огнём, рассечённая кожа ужасно болела, кровоточила, но его мучительница даже не думала останавливаться. Хесни била, со всей силы била, видя перед собой не пленника, а себя саму. Она видела себя шестнадцатилетнюю – избитую, униженную, окровавленную, молящую о пощаде… И она мстила за себя. За каждый удар, каждую каплю крови, за каждый крик, сорвавшийся от боли на визг. Она мстила за свою поруганную честь, за свою поломанную жизнь.

Подбросив ремень, перехватывая его в воздухе, девушка начала обрушивать его удары на тело парня с новой силой, но уже не самим ремнём, а его массивной железной пряжкой. Эти удары были втрое болезненней, у Тома перед глазами побежал хоровод алых искр боли, он попытался лягнуть бьющую его девушку, но лишь сам получил ещё один удар ногой в бок. А за пинком последовала новая серия ударов.

Хенси остановилась только тогда, когда на ягодицах парня практически не осталось живого места, не осталось кожи.

- Мне больно… - прохрипел Том. Он никогда не мог подумать, что порка может причинить столько боли, что захочется выть.

Подскочив к парню, Хенси вцепилась в его волосы, поднимая его голову от пола и шипя ему в ухо:

- А ты думаешь, мне было не больно? – не став дожидаться ответа, девушка толкнула парня обратно и встала, отряхивая руки. – Запомни, Ламберт, это только начало. Я заставлю тебя почувствовать мою боль.

От боли и шока у парня даже не было сил на какие-то ругательства, оскорбления, без которых он не мыслил своей речи.

- Отпусти меня! – молящим тоном прокричал Томас, поворачивая голову в сторону Хенси. Обернувшись в дверях, девушка ответила, ответила таким тоном, что даже у самого эмоционально устойчивого человека внутри бы всё похолодело:

- Ты не выйдешь отсюда. – не проронив больше ни слова, Хенси вышла из комнаты и заперла дверь.

Том лежал ещё несколько минут, шумно дыша, пытаясь осмыслить происходящее и слова девушки. Ему было больно, он чувствовал себя униженным, но, более всего прочего, его съедало непонимание. Происходящее просто отказывалось укладываться в его сознании, вписываться в его картину мира. Он не мог понять, чего добивается Хенси, чего она хочет? А ещё он не мог понять, что она имела в виду, говоря, что он не выйдет отсюда? Она же не может его убить? Нет, не может!

Том отказывался верить в том, что он оказался полностью безвластным над ситуацией, а Хенси, в свою очередь, наоборот, правила балом.

Шумно выдохнув, Том напряг мышцы и попытался сесть, но тут же пожалел об этом, вскрикивая, шипя от боли и падая обратно на пол. Его задницу жгло, по коже катились капли крови, щекоча её, стекая по ногам, пачкая светлые джинсы, которые так и остались болтаться чуть ниже коленей.

- Нет, не надо, прошу вас, - как заведенная повторяла Хенси, пока Кит возился с её штанами, стягивая их, отбрасывая ботинки куда-то в сторону. Девушка всё ещё верила, что ей удастся уйти, так отчаянно верила. – Нет-нет, не надо! Не надо! – её голос сорвался на высокий визг, когда с её ног спустили трусики и отбросили куда-то. Тонкие пальцы вновь вцепились в её бёдра, тяня вверх, притягивая к себе. – Нет-нет! Не надо! Не надо! Не надо! Не надо! – орала Хенси, мотая головой, брыкаясь…

Томас мотнул головой и крепко зажмурился. Воспоминания так не вовремя подоспели, он не хотел сейчас вспоминать о том случае, только не сейчас. Не потому, что он раскаивался или ему было больно. Нет, эти воспоминания рушили его хрупкую надежду на то, что всё это совершенно не смешная, но всё же шутка. Эти воспоминания говорили о том, что парень оказался здесь не просто так, что ему хотят отомстить. А одержимый местью, как известно, беспощаден и изощрён в своей мести, тем более, если это такой неадекватный человек, каким стала Хенси за те восемь лет, что прошли с момента их последней встречи в том самом полузаброшенном гаражном комплексе.

Томасу ничего не оставалось, кроме как сжимать зубы, чтобы не закричать, не заплакать, и верить в то, что девушка, поиздевавшись вдоволь, отпустит его.

- Боль физическая ужасна, - подумал Том, осторожно переворачиваясь набок и замирая, - но, я думаю, я смогу её пережить.

Тем временем Хенси, фурией ворвавшаяся на кухню, едва не сбила с ног миниатюрную домработницу. Девушка-прислуга отпрыгнула в сторону, испуганно глядя на хозяйку.

- Я приготовила всё, как вы сказали, - сказала девушка, надеясь, что не вызовет гнев Хенси.

У девушки были причины, чтобы пытаться угодить темпераментной хозяйке. Джулия – урожденная Джанная, была родом из Сирии, откуда бежала, когда началась война. Девушка искала любую работу и так попала на собеседование к Хенси, претендуя лишь на роль прислуги, Джулия, тем не менее, жутко волновалась. Но она понравилась хозяйке, которая тогда сказала ей лишь одну фразу:

- Ты должна знать немецкий язык в совершенстве. Остальное потом.

Язык Джулия выучила и даже взяла европейское имя, получая гражданство. Несмотря на то, что Хенси могла грубо ответить ей или даже замахнуться, Джулия была по гроб жизни благодарна этой взрывной девушке. Хенси не только дала ей работу, кров и такую зарплату, что она могла неплохо помогать родственникам, оставшимся на родине, но и помогла родителям девушки также перебраться в Германию. Фактически, она спасла её. Её и всю её семью, а за такое можно перетерпеть любое.

- Уже не нужно, - ответила Хенси девушке, оглядывая помещение кухни.

- Вы больше не голодны? – Хенси посмотрела на домработницу. От любого другого человека такое обилие лишних вопросов вывело бы девушку из себя, но Джулия, пожалуй, была единственным человеком, с которым Хенси общалась по-человечески.

- У меня намечалась встреча, - ответила Хенси. – А теперь она сорвалась, так что, ужинать я буду в обычное время.

- Хорошо, мисс. Что вам приготовить?

- Бифштекс, - ответила девушка, почти выходя из кухни, но оборачиваясь на пороге. Поморщив нос, Хенси добавила: - Хотя, нет, не хочу. Приготовь что-нибудь на свой вкус.

- Хорошо, мисс. – в открытую дверь вбежал котёнок-Психея, сразу же приласкиваясь к ногам хозяйки, а затем устремляясь к своим мискам.

- И покорми Психею. Джулия, я собираюсь вздремнуть, так что, не шуми.

Глава 36

Томас переворачивался с интервалом примерно в полчаса, пытаясь найти такое положение, в котором ему было бы хоть чуточку комфортней, но всё было тщетно. Ободранную кожу на ягодицах и пояснице нещадно жгло, раны на запястьях каждый раз пронзали тело парня болью, запуская её по проводам нервов, когда он делал лишнее движение – тонкие браслеты наручников впивались в оголенное мясо, заставляя шипеть от боли и пытаться вырваться. Но каждая такая попытка приносила лишь новую порцию боли и новые раны – замкнутый круг.

Минуты вновь мерно перетекали в часы, Томас давно сбился со счёта времени, которое никак не мог контролировать, за которым не мог уследить. Когда прошло, по его ощущениям, несколько часов, парень, наплевав на боль, перевернулся на спину и замер, смотря в потолок. От контакта с каменным полом раненую кожу обожгло с новой силой, а руки, скованные за спиной, впились в позвоночник, заставляя выгибать спину.

Сколько он так лежал? Том не знал ответа. Час, два? А, может быть, день? Без часов время оказалось таким таинственным и неуловимым, что оно не оставляло шансов отследить свой бег.

В голове парня крутились два вопроса, бесконечно сменяя друг друга: «что происходит?» и «почему я?». Если ответ на второй парень знал, хоть и отказывался себе в этом признаваться, то с первым всё обстояло сложнее… Слишком всё это было странным, слишком ненормальным, слишком напоминало какой-то дурацкий фильм, который так круто смотреть в кинотеатре под попкорн. А вот быть главным героем этого фильма совершенно не круто, абсолютно…

Вздохнув, Том перевернулся на бок, спиной к двери, и вновь замер. Голую кожу обдавало холодком, потому что парень по-прежнему лежал полуголый, он только сейчас об этом вспомнил. Предприняв попытку натянуть штаны или хотя бы трусы, Том бросил эту затею в зачатке – не очень-то просто одеться, когда твои руки скованы за спиной, а наручники от каждого движения впиваются в голое мясо, заставляя выть.

Томас закрыл глаза и глубоко вдохнул, выдохнул, ему не хотелось спать, но на него навалилась какая-то дикая усталость. Возможно, её причиной был пережитый стресс, возможно, это случилось от голода и обезвоживания, причин могло быть много.

Гулко сглотнув, отчего пересохшее горло судорожно сократилось, парень открыл глаза, глядя в стену. Боль, терзающая его тело, будто бы поутихла, стала терпимей, но, скорее всего, парень просто привык к ней, адаптировался, свыкся.

- Люди ко всему привыкают, - горько подумал парень, вновь закрывая глаза, его желудок громко заурчал, напоминая о себе.

Не успела парня отпустить разъедающая нервы боль, как пришла новая напасть – о себе напомнили физиологические потребности, который парень игнорировал уже почти четыре дня. И, если голода Том почти не ощущал, чему причиной, скорее всего, явился пережитый шок, то жажда мучила парня невыносимо. В его рту уже давно не было ни капли слюны, горло пощипывало и покалывало, а он никак не мог себе помочь. Никак.

Какое ужасающее и пакостное чувство – бессилие. Оно не давало Тому покоя, ело его, грызло, заставляя чувствовать себя паршиво не только физически, но и морально. А последнего он боялся больше всего, потому что боль физическая едва ли могла его сломить, а вот боль душевная…

Томас впервые осознал какая, оказывается, у него большая душа только сейчас, когда она шевелилась в его груди, крутилась, словно не находя себе места, скреблась в рёбра, словно бродячая кошка в запертое окно.

- За что же ты так со мной? – прошептал Том, смотря в стену. Желудок свело новой голодной судорогой, парня начинало мутить.

Закрыв глаза, он крепко зажмурился, пытаясь не думать о голоде, не думать о жажде, о боли. Не думать о том, что он – Томас Ламберт, ничего здесь не решает.

Когда за спиной парня тихо открылась дверь, он даже не повернул головы. «А зачем? - подумал Том. – Всё равно, я знаю, кто пришёл…». Но кое-что всё же привлекло внимание пленника – это отчётливый, яркий и безумно приятный запах свежеприготовленной пищи. Пойдя на поводу инстинкта, парень привстал, садясь, но боль отрезвила его, приводя в сознание. Замерев в какой-то изогнутой позе, парень не решался обернуться. Он знал, знал и чувствовал, кто стоит за его спиной – тяжесть взгляда девушки била по затылку сильнее обуха.

Почти бесшумные шаги, звук закрывающейся двери и снова тишина. Томас начинал ненавидеть тишину. Он и так всегда был общительным и весёлым парнем, любящим шумные компании, но только теперь он начал осознавать, насколько, на самом деле, невыносимо сидеть в полной изоляции и тишине.

- Я принесла тебе поесть, - голос девушки прозвучал неожиданно, заставляя парня невольно напрячься. Теперь у него не было сомнений в том, кто его гостья, не осталось надежды.

- Очень заботливо, - угрюмо ответил Том, оборачиваясь через плечо. – Не ожидал от тебя такого.

- Сама не ожидала, - ответила девушка. – Но я хочу, чтобы ты был в силах.

- Зачем? – проигнорировав вопрос парня, девушка продолжила:

- Ты голоден? Хотя, глупый вопрос, - она усмехнулась, - едва ли ты можешь не быть голоден после трёх дней полного воздержания от пищи, не так ли?

- Она издевается надо мной? – подумал Том. – Точно, еда отравлена. Или, наверное, она отберёт её у меня, как только я покажу, насколько голоден…

- Не засыпай, Томи, - спокойно сказала Хенси, её тон показался парню даже чуть-чуть нежным.

- Я не засыпаю, - ещё угрюмей отозвался парень. – У меня было достаточно времени, чтобы отоспаться.

- Я рада. Слушай, Ламберт, так ты будешь есть? Если нет, то я оставлю тебя… с этим. – парню не понравилась интонация девушки, но он предпочёл не торопить события и дослушать. К тому же, ему на самом деле безумно хотелось есть и пить. – Так будешь или нет?

- А зачем тебе меня кормить?

- Я, конечно, уважаю твою гордость, но лучше засунь её куда поглубже, - ядовитым тоном ответила девушка. – Ты можешь отказаться от пищи и воды, но, уверяю тебя, Томи, тебе же будет хуже, потому что смерть от голода и жажды одна из самых мучительных и долгих. Неужели, ты решил в мученики податься? Никогда бы не стала ожидать от тебя такого! – девушка усмехнулась.

Запах пищи проникал в ноздри парня, отвлекая на себя всё его сознание. Том зажмурил глаза, пытаясь отвлечься, но сам толком не понимал – зачем? Зачем ему сохранять какую-то абсурдную гордость, пытаться геройствовать, если он вредит этим только самому себе? Тяжело вздохнув, парень обернулся и спросил:

- А ты не обманешь меня?

- Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась Хенси, скучающе разглядывая свои ногти.

- Я имею в виду, что… - Томас сглотнул. – Действительно ли ты меня накормишь?

- И напою, - добавила Хенси.

- И напоишь, - повторил парень. – Не обманешь? И…

- И не отравишь? – усмехнулась девушка. – Ты ведь это хотел спросить? – парень кивнул. – Нет, не отравлю. Я бы сама попробовала, чтобы убедить тебя, но не буду, зачем мне тебе что-то доказывать?

- Х… Хорошо, - Том кивнул, полностью поворачиваясь к девушке и тут же вспоминая, что он без штанов. Парню стало неловко, он дёрнул руками, причиняя себе боль, пытаясь дотянуться до болтающихся на щиколотках джинсов.

Хенси, не убирая с лица какой-то жутковатой ухмылки, подошла к парню и остановилась прямо перед ним. Увидев это, Том остановил свои попытки и повернулся к девушке, медленно поднимая на неё взгляд.

- Брось, Ламберт, - сказала Хенси, убедившись, что парень её слушает, - что я там у тебя не видела? – Том гулко сглотнул, отчего пересохшее горло стало першить, он закашлялся. – Хочешь пить? – этот вопрос был задан настолько спокойным и будничным тоном, словно они были не в каком-то подвале-бункере, а сидели на кухне, наслаждаясь дружеской беседой.

- А, будь, что будет, - решил Том и кивнул. Хенси молча вернулась к оставленному подносу, беря с него бутылку воды, и вернулась к парню. Когда Хенси открутила крышку, Том спросил: - Может быть, освободишь мне руки? Или хотя бы скуёшь их спереди, чтобы я мог самостоятельно попить и поесть?

- Открой рот, - проигнорировав вопросы парня, сказала девушка. Её тон был спокойным, даже слишком спокойным, от него веяло чем-то таким, что заставляло ёжиться и цепенеть.

Том несколько секунд молчал, а затем отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от ледяных стальных глаз Хенси.

- Уверен? – парень молчал, опустив взгляд в пол. Вопреки ожиданиям Тома, Хенси пожала плечами и спокойно сказала: - Ну, не хочешь, как хочешь, твоё право. Девушка медленно закрутила пробку на бутылки.

- Нет, - прохрипел парень, смотря на бутыль с желанной влагой.

- Определяйся, Том, - тем же будничным тоном сказала Хенси. Облизав пересохшие губы, парень вздохнул и сказал:

- Дай мне попить.

- Открывай рот.

Разговор пошёл по кругу. Том не доверял Хенси, побаивался её и не знал, чего от неё можно ожидать, но жажда была сильнее всего вышеперечисленного и потому Том, сглотнув и закрыв глаза, приоткрыл рот. Он ожидал какого угодно подвоха, но его не последовало. Вместо этого его губ коснулось горлышко бутылки, вливая в рот воду. Парень жадно пил, боясь подавиться, не решаясь открыть глаза. Что-то во всей этой ситуации ему не нравилось, но – что именно, он пока не мог понять.

Вопреки ожиданиям парня, Хенси поила его очень аккуратно, даже нежно, можно сказать. Она следила за его реакциями, вливала воду в рот небольшими порциями, чтобы парень мог спокойно проглотить её. Капли влаги стекали по подбородку парня, падали на его футболку, оставляя на ткани тёмные следы, холодя кожу под ней.

Открыв глаза парень чуть подался назад, отодвигаясь от бутыли, отчего вода пролилась ему на грудь.

- Всё? – спросила девушка, глядя на парня.

- Всё, - хрипло ответил Том.

- Спасибо потом скажешь, - спокойно сказала девушка, закрывая бутылку и беря поднос, ставя его между собой и парнем. – Открывай рот, - уже в третий раз за последние двадцать минут повторила Хенси, отрезая кусочек мяса и накалывая его на вилку.

- Может быть, я всё же сам? – с надеждой спросил Том.

- Может быть, ты не будешь болтать почём зря?

- А ты… - Хенси усмехнулась, перебивая парня:

- Что, боишься, что я тебе вилку в горло воткну?

- Немного… - честно ответил парень, косясь на сверкающий столовый прибор в её руках.

- У тебя есть выбор: либо ты веришь мне, либо сидишь голодный.

- Хорошо, - вздохнул Том. Ему становилось мерзко от того, каким покладистым он стал и как много раз за прошедшие полчаса согласился с этой странной девушкой, которая удивляла его своим поведением с каждым разом всё больше и больше.

- Интересно, а что дальше? – думал Том, покорно открывая рот и жуя. – Вчера она меня избила и выпорола так что, на моей заднице живого места не осталось, а сегодня кормит с рук? Странная эта Литтл, очень странная…

Несмотря на то, что Том всю трапезу косился на острые столовые приборы в руках девушки, а воображение подкидывало ему картины того, как эти «орудия» пронзают его плоть, Хенси спокойно подавала ему кусочки пищи, пока парень всё не доел, а потом убрала всю посуду обратно на поднос и отставила в сторону.

Сев напротив парня в позе йога, девушка принялась разглядывать Тома, склонив голову набок и совершенно ничего не стесняясь. Потерпев какое-то время тяжёлый взгляд, который изучал его и, казалось, проникал под кожу, парень вздохнул и обратился к девушке:

- И что теперь?

- Как ты себя чувствуешь? – эта манера Хенси – отвечать вопросом на вопрос, начинала бесить парня, но он, проглотив эмоции, ответил:

- Нормально.

- Тогда, - девушка откинулась чуть назад, упираясь ладонями в пол, - мы можем поговорить. Я давно этого ждала…

- О чём поговорить? – спросил Том, следя за тем, как девушка берёт бутылку рома, которую он до этого не замечал и открывает её, прикладывая к губам, делает три глотка.

- А разве у нас мало общих воспоминаний? Томи, напряги память… - девушка нахмурила брови. – В первый день твоего пребывания здесь ты меня разозлил своей несообразительностью, не уходи в неосознанность, Том, вспоминай.

- Что вспоминать? – почти болезненно спросил парень. Он не желал говорить с ненормальной девушкой, не желал вспоминать то, чего она от него требовала. Но Хенси, спутав все мысли парня, спросила в лоб:

- Чем закончилась наша последняя встреча? – тон девушки неожиданно стал ледяным, настолько ледяным, что от него закололо кожу.

Хенси смотрела на парня не моргая, Том, не выдержав этого взгляда, опустил глаза в пол. Он понимал, о чём она говорит. Никогда не жалея о содеянном, парень даже толком не вспоминал о том, что он и его друзья сделали с Хенси на том злополучном пустыре. Томас не раскаивался, но он прекрасно понимал, что не стоит об этом говорить девушке, а слова вранья никак не шли в его голову…

- Чего молчишь, язык откусил? – язвительно спросила девушка.

- Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь… - парень понимал, насколько глупо звучат его слова, но он не мог иначе, он откровенно боялся признать правду. Признать и высказать в лицо той, на ком завязана вся эта история.

Хенси на мгновение замолкла, а затем резко рассмеялась. Том поднял на девушку глаза, пытаясь понять: это у неё истерика или она просто издевается, шутит?

- Ты прав, Томи, - перестав смеяться так же быстро, как начала, сказала Хенси, - что там такого случилось, чтобы помнить об этом?

- Ты тоже… - Томас хотел спросить: «ты тоже так думаешь?», но вовремя придержал язык, прикусывая губу и делая вид, что глубоко задумался над чем-то.

- Что ж, - ровным холодящим тоном произнесла Хенси, делая глоток рома, - будем напоминать… - Том поёжился и поднял на девушку взгляд. – Будем напоминать… - девушка смотрела куда-то в сторону, повторяя одну и ту же фразу, и пила, делая равные промежутки между глотками.

Ничего не говоря, девушка встала и подошла к парню, заходя за его спину и расстегивая наручники на его запястьях. Не веря, что всё может быть так просто, парень не спешил менять положение рук. Томас посмотрел на Хенси.

- Мне нужно, чтобы твои руки были свободны, - объяснила девушка свой нелогичный, казалось бы, поступок и тут же добавила: - Но, Томас, не вздумай пытаться бежать. Потому что, даже, если тебе удастся обезвредить меня, тебе не удастся уйти от моей охраны. А за подобную шаловливую глупость они тебя порвут. Во всех смыслах.

Томас прекрасно понял девушку и без лишних объяснений и поморщился, представляя себе это, но Хенси предпочла пояснить. Вернувшись на прежнее место, девушка отпила рома и сказала:

- Сначала тебя выебут так, что ты будешь рад умереть, но, поверь, мои ребята не позволят тебе этого. Потом тебе поломают ноги, чтобы ты точно не сбежал, и выебут ещё раз. Потом тебе отрежут пальцы, потом уши… - девушка сделала паузу, изучая тело парня на предмет выступающих частей. – Ах, точно, - девушка оскалилась, - потом тебе отрежут яйца. А потом тебя всего порубят на куски, моя домработница всё это стушит и тебя скормят бродячим псам. Как тебе перспектива? – девушка изогнула бровь, смотря на парня, который заметно побледнел, представляя себе все эти ситуации. – Эй, Ламберт, ты меня слышишь?

- Слышу…

- Отвечай.

- Нет, мне не нравится эта перспектива, - выдавил из себя Том, не находя сил поднять глаза. – Хенси, ты… - девушка вновь перебила его. Парню начинало казаться, что она умеет читать его мысли и эмоции, как и подобает настоящему маньяку и психопату.

- С тобой это сделают, Томас, будь уверен, сделают. Потому что я уже отдала приказ, как себя вести в том случае, если ты без разрешения покинешь эту комнату, тем более, если ты причинишь мне вред.

- Ты ненормальная… - прошептал парень.

Хенси сделала ещё два глотка, игнорируя слова парня, и говоря ему:

- Томи, а давай поиграем? – парень в недоумении поднял на девушку взгляд. – Заодно, память тебе освежим… Конечно, это не совсем то, но сойдёт и так.

- Что ты… - парень запнулся и облизал губы. – Ты о чём, Хенси?

- Я хочу поиграть, - почти детским тоном ответила девушка. – С тобой.

- И в чём заключается игра? – спросил Том, понимая, что едва ли его нежелание участвовать в её затеи играет роль.

Девушка оскалилась, одаряя парня жутковатой улыбкой, и отпила ещё несколько глотков рома, не отрывая взгляда от парня. После этого Хенси перевернула бутылку, выливая дорогой алкоголь прямо на пол. Когда бутыль опустела, девушка бросила её Тому. Парень словил стеклянную тару и, повертев её в руках, вопросительно посмотрел на девушку.

- Хенси? – девушка словно не слышала Тома, продолжая улыбаться и сверлить его взглядом. – Я… - перебив его, Хенси сказала:

- Томас, ты же любишь всякие там игры, развлечения? – игривый тон девушки не понравился Тому, в нём было что-то такое… такое дьявольское.

- Сюда бы экзорциста, - вдруг подумал Том и издал смешок, не сумев сдержаться.

- Смейся, Ламберт, правильно, - неожиданно сказала Хенси. – Смех продлевает жизнь. – договорив девушка сощурилась, казалось, забираясь взглядом Томасу в душу, перебирая внутренности. Парень почти почувствовал прикосновения к изнанке своего тела, его передёрнуло. – Вернёмся к игре? – сменив тон, спросила Хенси.

- Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.

- А ты подумай, Ламберт, в конце концов, никогда не поздно начать мыслить… И, Том, имей в виду, моё терпение может лопнуть в любой момент, сменив моё хорошее настроение на плохое. Думай, Томас, думай. Поверти прибор, - она выделила последнее слово особенно ярко, - подумай, куда его можно приспособить…

- Прибор, - мысленно повторил Том, исполняя приказ и рассматривая бутылку. – Прибор… Так, чего она может от меня хотеть?

- Томи, не зли меня, - елейно пропела девушка. – Думай. Вспомни, как я тебя поила, ты очень неплохо открывал ротик…

Томаса передёрнуло. У него появилась догадка о том, чего может хотеть от него Хенси, но… Но это было слишком ненормально, чтобы парень мог даже про себя это сказать, не говоря уже о том, чтобы сделать.

- Литтл, я не понимаю… - Том попытался вернуться к роли дурачка, решив, что это самое безопасное амплуа.

- Всё ты понимаешь… - ответила девушка. – Давай, начинай.

Мало того, что парня отвращало от одной мысли о том, чего ждала от него Хенси, так он ещё и не был до конца уверен в том, что правильно её понял. Непонимание и неопределенность убивали, давили на плечи, заставляя сутулиться и смотреть в пол, словно пытаясь найти на нём ответ.

- Так, Томас, ты меня утомил, - скучающим тоном сказала Хенси и встала. – Придётся применить к тебе меры наказания…

Парень запоздало поднял голову, когда девушка подошла к нему. Схватив парня сзади за шею, она повернула его и ударила ногой по пояснице. И без того раздражённую кожу обожгло болью, Томас вскрикнул и подался в сторону, пытаясь высвободиться из рук девушки. Она не стала его держать. Пихнув парня лицом в пол, Хенси быстро схватила цепи, свисающие со стен, и в мгновение ока застегнула их на запястьях парня, после чего ещё два раза ударила его по почкам.

Отойдя на приличное расстояние, девушка подняла оброненную парнем бутылку и стала ждать.

- Скажешь, когда отдышишься, - будничным тоном сказала девушка.

- Ты сумасшедшая, Литтл, - прохрипел парень и зажмурил глаза, пытаясь не заплакать. Поясница болела так, что темнело в глазах. – Ты сумасшедшая, ты – законченная психопатка! Ты…

- Всё сказал? – резко оборвала его Хенси.

- Нет, - выплюнул парень, шипя от боли и негодования. – Тебе это с рук не сойдёт! Слышишь, Литтл?! Ты заплатишь за то, что делаешь!

- Но сначала ты заплатишь за то, что сделал, - каким-то гнетущим тоном ответила девушка. – Или ты до сих пор не помнишь?

- Всё я помню! – вспылил парень, превозмогая боль и садясь. – Ты – ненормальная психопатка! Тебе лечиться нужно!

- Лечилась, не помогло.

- Могу посоветовать хорошего психиатра, - огрызнулся парень.

- Я знаю лечение получше… - негромко сказала Хенси и вновь прищурилась. – Насколько я понимаю, играть ты отказываешься?

- Пошла ты! – крикнул Томас.

- Хорошо, - спокойно ответила Хенси и развернулась, подходя к двери и открывая её.

Поведение девушки несколько удивило парня, хотя, ему казалось, что его уже ничто не может удивить в этой ненормальной, вконец свихнувшейся девушке.

Задержавшись у двери, даже не оборачиваясь, девушка обратилась к Томасу:

- Жаль, Том, что ты не хочешь со мной играть…

- Идиотка… - прошипел парень, отползая к стене и наконец натягивая штаны.

- Ты поступаешь так же, как в детстве, когда я так хотела с тобой дружить, а ты…

- Ненормальная… - Хенси словно не слышала его, продолжая:

- А помнишь, какими мы были милыми детьми?

- Литтл, по тебе мягкие стены плачут! – при упоминании о мягких стенах девушка едва заметно вздрогнула, но смога взять себя в руки и продолжить:

- Ты такой светленький мальчик, с широкой улыбкой и неяркими веснушками. Кстати, куда потом они пропали? А, не важно… А я… Я ведь тоже была такой милой маленькой девочкой… И игры у нас были детские, наивные, безобидные…

- У тебя бред начался? Чёрт, тебя точно нужно изолировать от общества! Ты – ненормальная!

- А теперь игры стали другими… - девушка обернулась через плечо, одаряя парня немного грустным взглядом. По крайней мере, он показался Томасу таким. – Но, раз ты не хочешь со мной играть, мне, как и в детстве, придётся искать других друзей.

- Скатертью дорога! Только меня отпусти!

- Но я так хочу поиграть с Ламбертом… Пожалуй, этим и займусь. – девушка вышла за дверь и почти закрыла её, но вновь заглянула в комнату, ухмыляясь уголком губ и говоря: - Томас, мне бы очень хотелось, чтобы ты в следующий раз был сговорчивее. Думаю, это заставит тебя пересмотреть своё поведение и… - девушка ухмыльнулась сильнее. – Впрочем, достаточно. – девушка достала что-то из кармана, предмет сверкнул серебром в тусклом свете и спрятался в ладони Хенси. – Лови, - девушка бросила предмет к ногам парня и, вновь выйдя за дверь, сказала: - Подумай, Томас, подумай.

Тяжёлая дверь закрылась, повернулся ключ в замке, оставляя Тома одного. Он какое-то время посидел, но потом любопытство взяло вверх и он посмотрел на пол, на брошенный предмет, который оказался серебряным кулоном на цепочке. Подвеска показалась парню знакомой, а уже через секунду его лицо вытянулось и перекосилось от эмоций. Бросившись вперёд, не обращая внимания на боль, парень взял в руки серебряное изделие, кладя его на ладонь и рассматривая.

Ошибок быть не могло. Он знал эту вещь хорошо, слишком хорошо. Парень сжал кулон в руки и согнулся пополам, содрогаясь от слёз отчаяния и страха. Эта вещь принадлежала его младшему брату – Вили, единственному человеку на земле, которого Том любил больше, чем себя, за которого не раздумывая отдал бы жизнь. Он никому не говорил этого, не показывал своих чувств, считая их слабостью, только сам Вили знал о том, насколько его любит старший брат. У них была разница в возрасте в девять лет, и сейчас Вили было всего пятнадцать…

- Всего пятнадцать, - прошептал Томас, сильнее стискивая ювелирное изделие, от чего оно впилось в ладонь.

Когда-то Том сам подарил этот кулон брату. Работа была сделанной на заказ, а эскиз придумал сам Том – не могло быть сомнений в том, что это кулон принадлежит его брату, но… Но как он оказался у Хенси?

- Как он оказался у этой ненормальной? – прошептал Том, поднимая глаза на тяжёлую дверь. – Как? Только, если…

Том боялся об этом думать, но всё вдруг стало таким логичным, до дрожи логичным… Хенси не реагировала на слова Тома, потому что вела игру, потому что знала, что ударит парня куда сильнее, чем его слова могут ранить её. Она говорила про другого Ламберта, она говорила про эти мерзкие игры…

- Неужели она тронет Вили?! – горько подумал Том, от безысходности ему хотелось выть.

Его брату всего пятнадцать, а он оказался в руках этой больной маньяки, которая и непробиваемого Тома за четыре дня довела до ручки. Сомнений быть не могло, брат никогда бы не отдал кулон добровольно, да и не знал о нём никто, потому что он всегда носил его под одеждой. Всегда. А, если Хенси принесла Тому кулон, то, получается, что и его хозяин находить в её руках.

- В руках сумасшедшей маньячки, - думал Том, не моргая глядя на дверь, - которая хотела поиздеваться надо мной, а потом решила переключиться на моего брата. – Том резко дёрнулся вперёд, предельно натягивая цепи. Металлические браслеты впились в плоть, разрывая её ещё больше, кровь вновь закапала с рук парня, окропляя пол. Парень не чувствовал всего этого и кричал, кричал: - Хенси, я передумал! Вернись, прошу тебя, вернись! Я… Я согласен играть! – это казалось больным абсурдом. – Хенси, прошу тебя, не трогай Вили! Не трогай его! Он ни в чём не виноват!

Парень орал, как будто его убивали. В какой-то момент его ноги подкосились и он упал на колени, продолжая надрывно кричать:

- Литтл, прошу тебя, не трогай его! Не трогай! Он ни в чём не виноват! Не трогай! Лучше меня! Чёрт, Литтл… - парень согнулся пополам, закрывая лицо ладонями. Его сердце билось так, что становилось больно. Ему было страшно, Тому казалось, что он задыхается. – Литтл, я тебя ненавижу! – вдруг сменил тон парень, резко выпрямляясь и зло сверля взглядом дверь. – Я тебя ненавижу! Я тебя убью, если ты его хоть пальцем тронешь! Ты слышишь меня, Литтл?! Только попробуй! Да, я… Я виноват! Ты можешь считать меня виноватым, но не его!

Томас ещё долго и много кричал, но Хенси услышала то, что хотела. Ухмыльнувшись, девушка прошептала:

- Я рада, что ты признал вину, значит, можно приступать к раскаянию… И, Томас, я тебя тоже ненавижу.

Развернувшись, девушка пошла прочь из подвала, оставляя парня наедине со своими эмоциями. Выйдя в дом, она нашла охранников и сказала им:

- Через два часа спуститесь и заберёте посуду, а то сделает ещё с собой что-нибудь… А пока пусть наслаждается эмоциями, - девушка ухмыльнулась уголком рта.

- Будет сделано, мисс.

Глава 37

… Где та тонкая грань, что отделяет поглощенность идеей от безумия?

Прошло ещё четыре дня, пошла вторая неделя «жизни» Томаса в доме Хенси. Каждый день девушка самолично приносила Тому еду, охранники водили его в душ, туалет. Девушка поддерживала физическое существование парня, но убивала его морально, растаптывала. И теперь, после того, как Томас узнал о брате, главным оружием Хенси стали не побои, угрозы и изощрения, а – молчание. Каждый день, приходя, ожидая, пока Томас поест, она сидела и молчала, игнорировала его вопросы, попытки заговорить. С каждым днём парень начинал выглядеть всё более слабым, более жалким. Для Хенси это было словно бальзам на душу.

Первое время парень пытался кричать, грозиться, что-то выпытывать у девушки, умолять её о пощаде, но потом замолчал. Просто замолчал. С каждым днём во взгляде парня появлялось всё больше тихой обреченности, отчаяния и страха. Того самого сладкого страха, который почти физически ощущала Хенси, находясь рядом со своей жертвой.

Безусловно, девушка выбрала самый изощрённый способ мести, ибо не так страшно само наказание, как невыносимо его ожидание, тем более, когда ты не знаешь, как долго это продлиться и чем обернётся. А Томас не знал, он не знал ничего, кроме того, что девушка ослеплена каким-то болезненным желанием мести, которое не сулило ничего хорошего для него, и того, что в её руках находился его любимый младший брат.

Парню уже стало почти наплевать на то, что будет с ним, он боялся лишь за то, что девушка сделает с его братиком такое, что сломит его.

- Как когда-то мы сломали её… - эта фраза прокручивалась в голове парня раз за разом. Он уже почти смирился с тем, что ему не выйти отсюда, почти признал, что должен жестоко поплатиться за детскую глупость. Почти…

Единственным, чего отчаянно желал парень было – определённостью. «Пусть будет смерть, - думал Том, - только бы знать, когда?». А на этот вопрос девушка не отвечала, продолжая жутковато ухмыляться и что-то обдумывая. Томас не мог знать точно, что творится в голове девушки, но точно знал, что она готовит что-то особо отвратительное. В этом Томас не сомневался…

Сегодня Хенси решила сделать то, что заставляло её испытывать нервную дрожь, когда она всё ближе подъезжала к такому знакомому дому… Остановившись у обочины, девушка опустила стекло и посмотрела на небольшой двухэтажный домик, в груди что-то кольнуло – там, где должно быть сердце. Это был её дом. Дом, в котором девушка провела лучшие годы счастливой жизни с матерью и отчимом. Жилище выглядело почти так же, как и почти восемь лет назад, когда она в последний раз выходила из него, чтобы сесть на поезд и отправиться к родному отцу, вот только…

Только жильцами дома были уже совершенно чужие люди. Открылась входная дверь и на залитую ласковым солнцем травку выбежали двое детишек: мальчик и девочка. Смеясь, бегая, дети играли в одну их тех незатейливых игр, что так любят маленькие дети.

- Вижу, ты обманул меня, Макей, - прошептала Хенси, - не смог ты взять себя в руки, раз тебе пришлось продать дом. Ну, что ж… - отстегнув ремень безопасности, девушка вышла из машины и, открыв незапертую калитку, прошла на территорию дома.

Дети, завидев незнакомку, перестали играть, рассматривая девушку в чёрном немного напуганными глазами.

- Здравствуй, малышка, - ласковым тоном обратилась Хенси к девочке, опускаясь на корточки. – Твои родители дом?

- Да, дома, - тонким голоском ответила девочка. Мальчик молча рассматривал незнакомку.

- Я бы хотела с ними поговорить, но не думаю, что будет уместно вторгаться в ваш дом. Вы можете их позвать? – Хенси посмотрела на детишек, они переглянулись и, почти синхронно кивнув, побежали к дому, бросая девушке:

- Сейчас позовём!

Хенси кивнула и выпрямилась, довольно улыбаясь. Рука привычно потянулась к сигаретам, но девушка удержалась от желания закурить, концентрируясь на двери. Прошло около двух минут, когда дверь вновь отворилась и на улицу выбежали дети, а за ними и их родители.

- Здравствуйте, - поздоровалась Хенси, дождавшись, когда пара подойдёт к ней. – Меня зовут Хенси Литтл, этот дом принадлежал раньше моим родителям.

- Здравствуйте, - ответил мужчина, кивая, - меня зовут Алан, а мою супругу Дебора. Вы что-то хотели?

- Да. Если вы не против, я бы хотела узнать, как давно вы приобрели этот дом. Мой отчим продал его и мне бы хотелось знать подробности. - мужчина и женщина выглядели несколько удивлённо, но всё же ответили:

- Нам бы хотелось помочь вам, но, к сожалению, мы совершенно ничего об этом не знаем. Мы не видели бывших владельцев дома и ничего о них не слышали.

- Да, мисс, - включилась в разговор женщина, - мы покупали дом через риелторскую контору и ничего не узнавали о бывших владельцах.

- Хорошо, - кивнула Хенси, - спасибо, что ответили на мои вопросы. До свидания.

Развернувшись, девушка покинула территорию своего бывшего дома и сразу закурила, садясь в машину и откидываясь на сиденье.

- Чего и следовало ожидать, - отрешённо подумала девушка, медленно выпуская из лёгких дым. – Что ж, генерал, вы с капитаном обоюдно друг друга подвели и предали.

Девушка горько усмехнулась, хотя какой-то маленькой, совсем маленькой части её души хотелось разреветься. Зажав сигарету в зубах, Хенси впилась в руль и ударила по педали газа, уносясь прочь от прошлого, которое ей уже не принадлежало.

Домой девушка вернулась в странной помеси грусти и злости, которые переплетались у неё внутри, борясь за место и главенство. Жестом показав Джулии, чтобы она не приставала к ней с вопросами и разговорами, девушка сняла куртку, бросила её на комод и уверенной походкой ушла наверх. Она уже достаточно потянула время, пришёл момент для действий…

Быстро взяв всё необходимое, девушка спустилась вниз и чёрной грозной тенью скользнула в подвал.

- Вот и пришло время для игр, - подумала Хенси, вонзая ключ в замок и поворачивая его.

Когда открылась дверь Том, почти всё время сидевший около стены, запоздало поднял взгляд на вошедшую девушку. Парень уже давно понял, что задавать вопросы или пытаться как-то повлиять на девушку – бесполезно. Конечно, как бы парень не пытался быть гордым и молчать, он не мог удержаться от вопросов, от попыток заговорить. Ему было горько, тошно и ужасно одиноко, потому он был согласен даже на общество ненормальной маньячки, которой считал Хенси. Томасу было слишком невыносимо сидеть здесь в полной тишине и отрезанности от внешнего мира, к тому же, он всё ещё верил, что сможет повлиять на девушку. Пусть чуть-чуть, но сможет.

- Соскучился по мне, Томи? – ядовито-нежным тоном спросила Хенси, запирая дверь на два оборота и убирая ключ в задний карман.

- Не успел, - честно ответил Том. Девушка уже заходила к нему сегодня, чтобы покормить, и то, что она пришла во второй раз могло означать только одно…

- Думаю, ты успел насидеться здесь, подумать обо всё… - девушка медленно и грациозно приближалась к пленнику. – А я успела хорошо подготовиться…

- Чего ты хочешь, Литтл? – без прелюдий спросил парень, поворачивая голову в сторону Хенси.

- Во-первых, не называй меня «Литтл», - ответила девушка.

- А как мне тебя называть? Прости, но я не проститутка, чтобы мне указывать, как звать клиента.

- А хочешь попробовать? – вопрос девушки заставил Тома повернуться.

- Что ты имеешь в виду?

- Ах, точно, - усмехнулась Хенси, - зачем я спрашиваю тебя? У тебя же нет выбора. – лицо парня вытянулось, а в глазах появилось непонимания, смешенное со страхом. – Значит так, шлюшка, - слова девушки полоснули по слуху парня, подобно бритве. Он мотнул головой и обратился к Хенси:

- Что ты сказала? Мне… Мне не показалось?

- Нет, - спокойно ответила девушка, подходя ещё чуть ближе. – Ты – шлюшка, точнее, вот-вот станешь ею.

- Ты ненормальная, Литтл! – взвизгнул парень, отодвигаясь от девушки. – Я – мужчина, какая я тебе шлюха?

- Надеюсь, хорошая, - оскалилась девушка. – Впрочем, у тебя будет время, чтобы научиться. И тренировок будет достаточно.

- Ты не посмеешь! – Том сильнее прижался к стене, бегающим взглядом смотря на девушку. Он не мог понять, как она собирается привести свои слова в жизнь, но был уверен, что у этой ненормальной хватит извращенности ума, чтобы придумать способ.

- Посмею, Томи, ещё как посмею, - ответила Хенси. – Вы же посмели. – Том почувствовал, как его сердце упало куда-то вниз живота.

- Ты не… - Хенси перебила его.

- Кстати, надеюсь, я у тебя тоже буду первой? – глаза парня расширились ещё больше, он отчаянно прижимался к стене, пытаясь слиться с ней. – Конечно, - девушка немного разочаровано вздохнула и опустилась на корточки напротив парня, - Томи, ты был не первым, первым был Кит, но ты был, так сказать, в первой тройке. – парень покачал головой, всё ещё надеясь, что девушка шутит, но на шутку это перестало быть похоже ещё в тот момент, когда она заперла его в этом подвале на три дня без еды и воды.

- Ты этого не сделаешь…

- Если хочешь, я могу сделать это с Вили. Он всего на год младше, чем была я, когда вы меня изнасиловали. – сердце Тома сжалось и застряло в районе горла, мешая дышать. Парню казалось, что он может прожевать его, прекратив тем самым этот безумный театр абсурда.

- Н… Не надо, - заикаясь произнёс Том.

- Не надо Вили? – уточнила Хенси, пристально глядя в глаза пленнику, в которых гас последний огонёк надежды.

- Не надо Вили, - повторил за Хенси Томас и опустил голову. Его несобранные волосы упали вперёд, занавешивая лицо.

- Ну, что, Томас, мы можем вернуться к списку условий? – вернувшись к будничному тону спросила девушка.

- Да, - почти неслышно ответил парень.

- Во-первых, называй меня по имени, услышу «Литтл» - устрою тебе ад, а, поверь мне, я могу, - девушка склонилась к лицу пленника и оскалилась. – Понял?

- Понял, - кивнул парень. Его голос стал едва слышным от ожидания неизбежного унижения.

- Во-вторых, попросишь у меня прощения, когда мы закончим. Понял?

- Понял…

- И, в-третьих, - девушка довольно ухмыльнулась, - если ты захочешь начать молиться, а ты, скорее всего, захочешь, молись мне. Я для тебя и Бог, и Дьявол, а иных идолов я не потерплю в своём храме, - насладившись застывшим в ужасе взглядом парня, девушка отошла на два шага, продолжая: - Знаешь, Томи, я долго подбирала то, что станет… твоим первым опытом. – парня передёрнуло, но он постарался скрыть это. – Долго думала, Томи… Все эти фалоимитаторы, вибраторы и даже страпоны казались мне слишком скучными… Томи, ведь здорово, когда твой первый раз проходит с выдумкой? Так, чтобы он запомнился на всю жизнь? Вот я свой точно на всю жизни запомнила, спасибо вам.

Томаса начало мелко потряхивать, его руки дрожали, словно об был алкоголиком со стажем. Парень был на грани истерики, нервного срыва, но самое пугающее во всей этой ситуации было то, что происходящее сейчас ещё даже не разминка! А Томас уже готов разрыдаться и забиться в истерических судорогах. Как же эта девчонка легко играет его чувствами…

- И знаешь, что я придумала? – спросила Хенси. – Я решила, что, раз наши отношения здесь начались с избиения, то и твой первый опыт должен быть связан с этим… - девушка намерено тянула, смакуя страх и напряжение парня, высасывая из него энергию, подобно вампиру. – Смотри, - девушка развернула чёрное бархатное покрывало и показала парню укрытый им предмет. – Томи?

Сглотнув, тяжело вздохнув, парень повернул голову. Это было ужасно – готовиться увидеть то, чем тебя… Томас не мог даже думать об этом.

До парня не сразу дошло, что за предмет в руках Хенси, но, когда дошло, брови парня поползли вверх, а лицо вытянулось, застывая в удивлении. В руках девушки была плётка. И не какая-нибудь там фальшивка из секс-шопа, а настоящая казацкая плеть с тяжёлой массивной рукоятью и хлыстом из качественной кожи. Парень нервно сглотнул, не сводя взгляда с впечатляющего орудия в руках девушки.

Проследив ужас в глаза парня, насладившись им сполна, Хенси шагнула к нему и почти пропела:

- Открой ротик, Томи.

- Зачем? – глупый, наивный и отчаянный вопрос.

- Хм… Дай подумать, - девушка наиграно задумалась, потирая подбородок. – Ах, точно, - ухмылка-оскал, - я хочу посмотреть, как ты сосёшь, Ламберт. А ещё тебе же лучше, если рукоять будет влажной, когда я буду вставлять её в тебя, - девушка поднесла плеть к лицу парня, демонстрируя размер рукояти, - видишь, как тебе повезло? Даже больше, чем мне.

- Н… Не надо, - вновь прошептал Томас. – Хенси, не надо…

- Открывай ротик, Томи, - промурлыкала Хенси, но в её голосе всё равно звучали сталь и ненависть. – Не же, не заставляй меня брать тебя насильно. Тебе же будет лучше, если ты расслабишься и постараешься получать удовольствие. – девушка поднесла рукоять к губам парня и несильно ткнула в них. Парень закрыл глаза, ему так хотелось потянуть время, хоть он и понимал, что это бессмысленно.

- Я бы всё отдал за то, чтобы всё это оказалось чёртовым ночным кошмаром, - подумал Томас, когда рукоять толкнулась в его губы чуть сильнее. – Всё бы отдал…

- Ну же, Томи…

Судорожно сглотнув, парень сильнее зажмурил глаза и приоткрыл рот. По языку скользнул твёрдый материал, вызывая рвотный рефлекс, заставляя парня невольно отодвинуться назад.

- Нет-нет, - прошептала Хенси, кладя ладонь на затылок парня. – Не отрывайся от процесса, и, Томи, лучше соси самостоятельно. Представляешь, что будет, если я тебе загоню это в глотку? – парень обречённо кивнул и вновь открыл рот, принимая в него толстую рукоять.

Это было самым ужасным моментом в жизни парня. Всю свою жизнь Томас, можно сказать, ставил на колени других, прогибал их под себя, а сейчас он сам стоял на коленях, делая минет рукояти плети. Рукоять проникала не глубоко, но от одной мысли о происходящем парня начинало мутить. Он снова закрыл глаза, стараясь отвлечься.

- Это леденец, - подумал парень, пытаясь убедить себя в этом бреде. – Это всего лишь очень большой леденец и я всё делаю добровольно, мне нравится…

Сжав волосы на затылке парня, Хенси потянула его в сторону, не позволяя выпустить прибор изо рта. Приставив плеть к лобку, создавая видимость того, что парень на самом деле делает ей минет, девушка сказала ему:

- Глаза открой и смотри на меня, не хочу, чтобы ты думал о чём-то другом. Эй, ты меня слышишь? – парень попытался проигнорировать девушку, надеясь, что она остынет, но он сделал это зря.

Хенси вцепилась в волосы Тома, держа его голову мёртвой хваткой, и толкнулась бёдрами вперёд, вгоняя толстую рукоять парню в глотку. Горло парня обожгло болью, он резко распахнул глаза, из которых полились слёзы, и умоляюще посмотрел на девушку. Игнорируя немые мольбы парня, Хенси несколько раз повторила движение, заставляя горло парня сжаться, а его самого начать задыхаться.

- Думаю, ты успел понять разницу? – спросила Хенси. – Так что, будешь сам сосать или тебе глотку порвать? – девушка достала рукоять изо рта парня. – Отвечай.

Томас всё ещё кашлял, пытаясь отдышаться, его лицо было мокрым от слёз и слюны. Кое-как выровняв дыхание, парень поднял взгляд и почти закричал:

- Я так с тобой не поступал! Это делали Мориц и Эдвард!

- Ах, а ты у нас ещё и стукач? Фу, Томас, фу таким быть, - Хенси покачала головой. – До твоих дружков-подокнов очередь ещё дойдёт, не сомневайся, - Хенси положила рукоятку на ладонь и погладила её. – Но, ты прав, неправильно получается, что я тебе не сосала, а ты мне да. Я всего лишь хотела, чтобы тебе было проще, но, как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад, так ведь? – парень не ответил, опуская взгляд и втягивая голову в плечи. – Спешу восстановить справедливость. Снимай штаны.

Парень был настолько разбит произошедшим только что, что невольно подумал, а не собирается ли Хенси восстановить справедливость, как она сказала, сделав ему минет? Странная и абсурдная мысль, но парень, зная Хенси, от неё можно было ожидать чего угодно. Но Хенси быстро развеяла сомнения парня. Стянув с него штаны вместе с трусами, девушка скомандовала:

- Переворачивайся и вставай на четвереньки.

- Н… Нет… - как-то отчаянно прошептал парень. – Ты посмотри на неё, - парень указал на рукоять, - ты же меня порвёшь!

- И?

- Что «и»? – Хенси фыркнула и ответила:

- Вы меня порвали во всех местах, и никто меня не пожалел, так почему я должна жалеть тебя? Ты очень беспокоился обо мне, когда насиловав меня, пока я истекала кровью? А потом? Томас, ты сильно беспокоился обо мне, бросив умирать в этом грёбанном гаражном комплексе?! – девушка сорвалась на крик. – Ты не думал обо мне и я не стану! Переворачивай, Ламберт!

- Нет! – крикнул парень, отползая от девушки.

Хенси, подскочив к парню, ударила его ногой в живот, потом ещё раз. Парень зашипел от боли, но продолжил сопротивляться, понимая, что может быть куда больнее. Пихнув Тома на пол, Хенси ударила его по спине, заставляя перевернуться на живот, после чего ударила по пояснице, хлопнула рукой по спине, оставляя на ней алый след ладони.

Хенси сдёрнула штаны с парня почти до конца, оставляя их болтаться на щиколотках. Том вскрикнул и попытался ударить девушку, лягнуть её, но получил удар ногой по рёбрам, а кулаком в скулу. Из глаз посыпались искры и перед ними потемнело.

Воспользовавшись тем, что парень сопротивляться, девушка развела ему ягодицы и собиралась уже вставить в него толстую рукоять плети, но Томас, придя в себя в последний миг, извернулся и ударил девушку ногой. Хенси упала, от злости у неё потемнело перед глазами. Подорвавшись с места девушка, подобно дикому зверю, набросилась на Тома, нанося удары ногами и плетью, не задумываясь о том, куда попадает: в живот, грудь или голову.

- Отлично, я рада, что ты успокоился, – победно сказала Хенси, убирая с глаз растрепавшуюся и намокшую от пота чёлку. Томас лежал на животе и не двигался. – Смирился? Молодец, - Хенси ликовала, - знал бы ты, сколько раз я смирялась… А потом случалось что-то ещё более худшее, хотя, казалось, хуже уже некуда… Что ж, Томас, раз ты стал покорной лапочкой, я открою тебе секрет, - девушка опустилась на корточки и сказала: - Твой брат не у меня, он дома. Какой бы ты не был гнидой, твой брат ни в чём не виноват. В отличие от тебя он добрый и сердечный мальчик, совершенно не такой, как ты. Даже не верится, что вы родственники… А кулон… Что ж, пришлось зажать мальчика в тёмной подворотне и отнять у него приметную вещицу. Ну, Том, не слышу слов благодарности? Ты язык от радости проглотил? Но, Томас, это не значит, что ты можешь перестать меня слушаться, сам понял – будет хуже. Эй, Том? Ламберт?! Ты почему молчишь?!

Взяв парня за волосы, девушка повернула его голову к себе лицом. Его глаза были странно открыты, они были застывшими, а из раны на виске сочилась кровь, заливая их.

- Только не говори, что ты умер, - произнесла Хенси, маша рукой перед застывшими глазами парня, щёлкая пальцами. – Ламберт, твою мать, не смей умирать! – девушка прижала пальцы к его сонной артерии, пытаясь найти пульс, но его не было. Слишком сильным оказался слепой удар тяжёлой рукоятью в висок. Томас даже не успел ничего почувствовать. – Ламберт, твою мать, не умирай! Рано ещё! – кричала Хенси, тормоша парня. – Мы с тобой только начали! Ламберт! Томас Ламберт!

Хенси долго тормошила парня, пыталась как-то привести его в чувства. Она не могла поверить, что он умер. Только не сейчас, только не тогда, когда она была так близка к сладкой мести, к великолепной пытке.

Подскочив на ноги, Хенси принялась пинать уже бездыханное тело парня, заставляя его голову мотаться из стороны в сторону, как если бы он был тряпичной куклой.

- Ненавижу тебя, ненавижу, сука, ненавижу! – кричала девушка, нанося удар за ударом. – Ненавижу, ненавижу! Ты не имел права умирать сейчас! Не имел права! Чёртов, урод, ты опять всё испортил! – последний раз со всей силы пнув тело врага, девушка зарычала от злости и разочарования.

Её кулаки сжимались и разжимались, кровь в венах бурлила, требуя расплаты, сердце пульсирующим мышечным комком билось о грудную клетку, грозясь разбиться вдребезги, а в животе девушки налилось обжигающим теплом какое-то больное желание.

Секс и агрессия всегда почти всегда идут рука об руку, но редко когда они переплетались в ком-то так крепко и изощрённо, как сейчас в душе Хенси. Косы и плетения из алых и чёрных лент, символизирующих жизнь и смерть, переплелись в девушке так плотно, что разделить их казалось невыполнимой задачей.

Хенси ненавидела Томаса сейчас сильнее и острее, чем когда-либо. Этот парень не только сломал её когда-то, надругался и оставил умирать, но и лишил удовольствия лицезреть его муки, его унижение, отчаяние, страх и боль.

Вероломно умерев, парень оставил в душе девушки такой ядрёный коктейль из эмоций и чувств, который грозился уничтожить свою носительницу, испепелить её, прожечь до дна. А этого девушка позволить себе не могла.

Глава 38

Девушка резко отшатнулась от мёртвого тела врага, отходя спиной вперёд. У неё внутри всё бурлило, у неё внутри извергался вулкан, засыпая всё токсичным пеплом и удушая ядовитыми парами. Она задержала дыхания, удерживая в лёгких кислород так долго, как это было возможно, пока нежные ткани органа не начала раздирать жгучая боль. Шумно выдохнув, девушка развернулась и рывком распахнула дверь, ей богу, не была бы ручка намертво впаяна в железо двери, девушка бы вырвала её с мясом, даже не заметив.

Бросившись к выходу, Хенси в несколько секунд покинула подвал, озаряясь по сторонам, вдыхая тишину и темноту спящего дома. Она была похожа сейчас на дикого зверя: её глаза влажно блестели, ноздри, налившись кровью, широко раздувались, втягивая спокойный воздух размеренной ночи. Ночи, в которой уже оборвалась чья-то жизнь, но ей было этого мало, так чертовски мало…

Не поворачивая головы, Хенси стала ощупывать столик около входной двери, где всегда хранились ключи. Найдя там две связки – свою и Бруно, Хенси диковато улыбнулась, думая:

- Как же я люблю тебя за это, ты всегда рядом, когда мне нужно.

Девушка сорвалась с места, взбегая по лестнице, врываясь в спальню тихой смертоносной бурей. В размеренной тишине уютной спальни было слышно едва уловимое дыхание спящего парня. Двигаясь резко, отрывисто, но по-кошачьи бесшумно, Хенси достала чёрный чемоданчик, удивительно ловко управляясь с его содержимым в полной темноте.

- У меня были грандиозные планы, - думала Хенси, застёгивая ремни и застёжки, - а мне их испортили. Прости, но мне нужно закончить.

Чёрной пугающей тенью забравшись в постель, девушка стянула с парня одеяло, отбрасывая его к ногам. Что-то сонно промычав, Бруно обнял подушку и уткнулся в неё лицом, но парню пришлось проснуться, когда девушка начала стягивать с него бельё.

- Хенси? – хриплым ото сна голосом спросил Бруно, оборачиваясь и пытаясь рассмотреть в темноте чёрную фигуру девушки. Чёрное на чёрном… - Хенси, что ты делаешь? – парень попытался сесть, но получив удар в плечо, возвращающий его в исходное положение, оставил попытки. – Хенси…

- Замолчи, - грубо оборвала его девушка.

- Что…

- Будет больно, - сказала девушка, парень удивлённо распахнул глаза, а в следующую секунду понял, что имела в виду любимая.

Даже подушка, в которую парень уткнулся лицом, кусая её, не смогла заглушить его крика. Крика боли: разрывающий, разъедающей боли, которая пронзила его в один момент, заглушая все иные чувства и стирая остатки сна из сонного сознания.

У них и раньше бывали подобные игры, когда Бруно выступал, можно сказать, в пассивной роли, но никогда не было ничего подобного. Ранее, используя разнообразные приборы, имитирующие половой член, Хенси всегда действовала аккуратно, а если и делала больно, то ей всегда удавалось удержаться на той тонкой грани, когда боль смешивается с наслаждением, превращаясь во взрывающий мозг коктейль. Так было всегда, но не сейчас.

Сейчас на девушке был надет огромный чёрный страпон, который подходил скорее для съёмок в жёстком порно или убийства, но никак не для обыкновенного секса. Впрочем, это и не было обыкновенным сексом – Хенси нужно было выплеснуть весь тот фонтан ужасающих чувств, что грызли её не получившую отместки душу, разрядить бурлящую энергию, добиться того больного удовлетворения, которого требовала плоть и душа. Изломанная суть девушки требовала возмездия, отмщения, желала причинить боль.

И ей сейчас было абсолютно всё равно – кто перед ней. Главное выплеснуть эту энергию, эти эмоции, главное – не позволить им разрушить её ещё сильнее. Взяв парня одной рукой за волосы на затылке, сжимая их, а второй рукой крепко держа его за бёдро, девушка со всей силы толкнулась вперёд, закрывая глаза и замирая на мгновение. Она почти верила в то, что искусственный член является её частью, в то, что она на самом деле может чувствовать то, что чувствовал бы мужчина. Отпустив волосы парня, девушка вцепилась в его бёдра уже двумя руками, оставляя синяки, царапины, раня кожу. Потянув вверх, она двинулась чуть назад, слегка выходя из тела парня, и резко двинулась вперёд, вгоняя агрегат до конца.

Бруно даже не смог закричать. Он просто молча распахнул свои и без того большие глаза, чувствуя, как в них от боли и напряжения лопаются сосуды. Он до сведения пальцев вцепился в подушку, пытаясь сдержать рвущиеся наружу крики, кусая губы. Парень даже не заметил, как прокусил губу, рот достаточно быстро наполнил металлический, солоноватый вкус крови. Сглотнув, Бруно закрыл глаза, пытаясь отвлечься, пытаясь думать, что так надо, а, значит, нужно потерпеть.

Но терпеть становилось всё невыносимее с каждой секундой, с каждым грубым и слишком глубоким толчком. Тридцать сантиметров в длину и почти двадцать в обхвате – размеры инструмента просто не оставляли парню возможности отвлечься, расслабиться и попытаться получать пусть болезненное и больное, но удовольствие. Ему никогда не было так больно…

С каждым новым проникновением, которое, казалось, с каждым разом становилось всё глубже и глубже, у парня перед глазами разлетались искрами алые взрывы боли. Она была везде. Пусть насильственному воздействию подвергалась только одна часть тела парня, но боль охватила его полностью, не оставив ни единой клеточки тела, куда бы она не забралась. Подобно адскому пламени, подобно разъедающей серной кислоте боль проникала в каждую пору кожу, впивалась в сосуды, начиная сосать и отравлять кровь, грызя острыми зубами нервы.

Бруно казалось, что он умирает. Слишком сильной была боль, парень чувствовал, будто у него внутри всё превратилось в какую-то кашу, кровавое месиво. Перед глазами вспыхнула картина, услужливо написанная величайшим художником – воображением. Он видел в своей голове то, как девушка наконец оставляет его тело в покое, достаёт из него огромный пыточный инструмент, и из него начинают медленно вытекать разорванные в клочья внутренности. Вся простынь покрывается кровавыми пятнами, сгустками, некогда бывшими тканями кишечника, почек.

Закрыв глаза, Бруно всхлипнул и уткнулся лицом в подушку, которая уже намокла от его слёз, наволочка на ней была разорвана его зубами в нескольких местах, он этого даже не заметил.

Боль, разъедающая, прожигающая боль была повсюду, туманя сознание и, одновременно, делая его кристально чистым, прозрачным, болезненно обостренным. Но парень даже не пытался сопротивляться, только лишь, периодически, инстинктивно вздрагивая, слабо пытаясь отстраниться от источника боли. Но всё тщетно. Боль была слишком сильная, она сковывала, подобно металлическому корсету с острыми шипами на внутренней стороне, которые впивались в тело достаточно сильно, чтобы причинять адские страдания, но недостаточно глубоко, чтобы убить жертву.

С трудом разжав сведенные судорогой боли пальцы, парень завёл руку назад, находя ладонь Хенси, которой она с силой впивалась в его бёдро. Дрожащими пальцами коснувшись обжигающей кожи девушки, Бруно прошептал:

- Я всё равно тебя люблю.

Резко сменив угол проникновение, выбивая из груди парня высокий вскрик, девушка нагнулась к его уху, почти ложась на его спину, и прошептала в ответ:

- А я люблю твою слепую безотказность. – голос девушки опалял, щекотал нервы.

Такая унизительная фраза, но из всего предложения Бруно услышал только желанное «люблю», остальное ему было неважно. Он слишком отчаянно желал быть с этой девушкой, любить её, помочь ей. Ведь он знал, он чувствовал, что она так остро нуждается в помощи. Он готов был играть для неё любую роль: парня, подруги, психолога или подушки для битья.

Хенси начала двигаться быстрее, грубо входя в тело парня, разрывая нежные ткани ещё сильнее. Изо всех сил вцепившись зубами в подушку, Бруно пытался давить в себе крики боли, но сдавленные жалкие звуки всё равно вырывались из его горла, нарушая тишину спящего дома, смешиваясь с шумным дыханием Хенси в какой-то сумасшедший коктейль.

Такой логичный вопрос: «за что?» не прозвучал даже в мыслях парня, несмотря на то, что девушка изощрёно издевалась над ним, разрывая плоть, заставляя скулить и выть в подушку.

- Кричи, - низким от возбуждения голосом приказала Хенси. Бруно не сразу понял, что ему сказали оборачиваясь через плечо, смотря на девушку затуманенными болью и бесконечными слезами глазами.

- Что? – не слышно переспросил парень.

- Кричи, - повторила девушка, выхода из тела парня и вновь врываясь. Оглушительно резко, ослепительно больно.

Сменив угол, Хенси легла на спину парня, впиваясь в его бёдра, вколачивая в него огромный «прибор» с такой скоростью и силой, что у парня перехватило дыхание. Мокрыми от слёз, красными глазами Бруно уставился в темноту, сердце бешено колотилось в груди, казалось, желая вырваться и сбежать прочь, бросив своего непутёвого хозяина умирать в одиночестве.

Пауз между фрикциями уже почти не осталось, что не давало парню даже секунды, чтобы перевести дыхание, прожить мгновение без раздирающей боли. Бруно казалось, что ему в зад вогнали раскалённый кол, но отчего-то он не терял сознания. У парня оказалась неожиданно сильная нервная система, которая не сдавалась даже под таким гнётом и натиском.

Дыхание Хенси окончательно сбилось, превратившись в какие-то хрипы, едва слышные вздохи-стоны. «Ещё чуть-чуть, - думала девушка, вновь принимая вертикальное положение, - ещё немного. Да…».

- Да… - низкий грудной звук на выдохе, опустошительный извращенный оргазм. Она получила то, чего добивалась. Бурлящая энергия, получив жертву, впившись в её тело, выпив её, покинула тело девушки. Её покинули силы, покинула злость, оставляя лишь пустоту, не окрашенную никакими цветами.

Выйдя из тела парня с отчётливым хлюпающим звуком, Хенси упала на постель и замерла. Она всегда вела себя так – как мужчина. Ей нужно было лишь добиться разрядки, получить очередной опустошительный оргазм. Она никогда не думала о своём партнёре, если только этого не предполагал замысел очередной «игры».

В голове девушки не было ни единой мысли, она молча и тупо смотрела в тёмный полоток, её грудь часто и высоко вздымалась. Расколотое сердце девушки, в очередной раз получив желаемое, быстро успокоилось, продолжая биться сильно, мощно, но медленно.

Переведя дыхание, вернувшись на землю и в сознание, Хенси села, смотря на Бруно, чьи черты достаточно хорошо различала в темноте. Парень продолжал лежать в той же позе – на животе, уткнувшись лицом в подушку. Его едва заметно трясло – здоровая реакция организма на болевой шок. Ухмыльнувшись, Хенси протянула руку, медленно проводя пальцем по мокрой от холодного липкого пота спине Бруно. Парень заметно напрягся от прикосновения и поднял голову, поворачивая её к девушке.

Щелчок выключателя и комнату заливает мягкий и неяркий свет ночника, включенного Хенси. Она не может сдержать улыбки, глядя на то, что осталось от подушки – разорванная в клочья наволочка, выпотрошенные внутренности, помятые и мокрые от слёз парня. Девушка точно знала, что порвала парня, потому даже не взглянула на постель.

- Хенси, - негромко начал говорить Бруно и попытался присесть, но острая боль в заднем проходе и внизу живота остановила его. Невольно схватившись за живот, парень согнулся и взглядом побитого щёнка посмотрел на девушку.

Хенси была полностью одетой и на ней всё ещё был надет тот самый страпон, который влажно блестел от крови в свете ночника. А ещё от девушки исходил такой сильный запах удовлетворенной похоти, который вкупе с дьявольской ухмылкой делал её похожей на демона, на суккуба, что у парня закружилась голова.

- Хенси, - вновь прошептал Бруно, стараясь не двигаться телом и протягивая к девушке чуть дрожащую ладонь.

- Тсс, - прошептала Хенси, подползая к парню и склоняясь к его лицу. – Тебе лучше сейчас не двигаться и не напрягаться.

- Ты останешься со мной?

- Тебе лучше поспать одному, - ответила девушка и поморщилась, невольно бросая взгляд на насыщенные кровавые пятна на кремового цвета простыни. – Сколько раз я говорила Джулии, чтобы в спальне стелила только тёмное бельё… - прошептала девушка самой себе.

Заметив, что девушка куда-то внимательно смотрит, парень проследил её взгляд, но Хенси остановила его, мягко, но настойчиво кладя ладонь на щёку и удерживая его голову от поворота.

- Тсс, - повторила Хенси, говоря мягко, обволакивающе. – Бруно, ложись спать. – предусмотрев вопросы и возражения парня, девушка склонилась к его лицу, целуя в горячий от жара боли и мокрый от пота лоб, соскальзывая к глазам и также касаясь тонкой кожи век горячими губами. – Спи, Бруно. Утром будет легче.

Покорно кивнув, парень хотел вернуть голову на подушку, вернее, на то, что от неё осталось, но Хенси вновь задержала его, едва заметно улыбаясь. Взяв вторую подушку, девушка положила её на место испорченной и опустила на неё голову парня.

Несмотря на пережитую боль, в глазах парня читалась благодарность. В этом был весь он – он был готов простить Хенси всё, только бы иметь хотя бы шанс на то, что она улыбнётся. Он выбрал себе самую неблагодарную роль – роль героя-спасителя. Тем более, что Хенси не хотела быть спасенной…

Сняв с себя страпон и положив его на тумбочку, девушка встала и вышла из комнаты, закрывая дверь. Поняв, что любимая окончательно ушла, Бруно потянулся к оставленному гореть ночнику, но со стоном боли рухнул обратно, сворачиваясь в клубочек и хватаясь за живот. Внутри всё крутило, болело, жгло, словно ему в кишечник залили расплавленный свинец. Эта боль не оставляла ни малейшей возможности на движение, на смену положения. Парень даже не мог погасить свет, чтобы было комфортнее спать. Всё, что ему оставалось – это лежать и ждать, когда же он сможет уснуть, пытаясь абстрагироваться от боли, что разъедала тело парня, мешая нормально мыслить и даже дышать.

- Всё будет хорошо, - успокаивал себя Бруно, подтягивая колени к груди, - Хенси сказала, что утром будет легче…

Глава 39

Открыв глаза и слабо попытавшись потянуться, Бруно понял, что любимая обманула его – боль не утихла, легче не стало. Даже наоборот. Если ночью боль была острой, разрывающей и оглушающей, то теперь она перешла в какое-то хроническое состояние, бесконечно переливаясь в венах и обещая остаться со своим носителем надолго. Стиснув зубы, Бруно упёрся ладонями в смятую постель и чуть перевернулся одним корпусом, не тревожа свою нижнюю часть.

На тумбочке по-прежнему мерно светил ночник, рядом лежал оставленный Хенси «пыточный инструмент». Вздохнув, парень медленно встал на четвереньки, пятясь к краю постели, пытаясь сразу встать на ноги, не принимая сидячего положения. Спустив голые ступни на пол, продолжая упираться ладонями в постель, парень сжал зубы и выпрямился, тут же охая и сгибаясь пополам.

Боль пронзила парня с новой, удвоенной, силой, накрывая лавиной. Тихо шипя от боли, парень вновь склонился к постели, упираясь в неё руками и замирая так. Сердце сильно и быстро стучало внутри, грудь часто вздымалась, а дыхание было чуть хриплым, болезненным. Колени парня чуть дрожали, грозясь подкоситься в любой момент.

Постояв так несколько минут, пытаясь перевести дыхание и привыкнуть к болезненным ощущениям, Бруно зажмурился, несколько раз глубоко вдыхая, выдыхая, и выпрямился. Сделав робкий шаг, парень попытался дотянуться до трусов, брошенных Хенси на пол.

Надев бельё, Бруно невероятно медленно обошёл кровать, подходя к тумбочке, смотря на внушительный искусственный член, который был виной его теперешнему состоянию.

- Мне кажется, - подумал Бруно, глядя на огромный фаллос, - я ещё хорошо отделался… Или?

Несмело обернувшись, парень посмотрел на оставленную им постель. Там, на смятых кремовых простынях, были пятна крови, его крови. Её было не так много, чтобы начать паниковать, но, всё же, картина представлялась достаточно пугающей и впечатляющей.

- Ничего страшного, - думал Бруно, надевая светлые джинсы, - от этого ещё никто не умирал. – надев лёгкую белую футболку с глубоким вырезом-лодочкой, обнажавшим острые ключицы, парень шагнул к двери и открыл её.

Но уйти далеко у парня не получилось. Пройдя всего несколько шагов парень охнул и упал на колени. Удар вибрирующей волной прокатился по телу: от кончиков пальцев ног до темечка, его низкая пульсация усугубила болевые ощущения, словно растревожив рану. На мгновение у парня потемнело перед глазами и он зажмурился, пытаясь прийти в себя. До крови закусив кожу на тыльной стороне ладони, прокусывая её, Бруно заскулил.

Глаза вновь защипало от слёз, а руки задрожали. Упёршись одной ладонью в пол, Бруно встал на четвереньки – почему-то, такое положение было наиболее комфортным – и начал медленно считать до десяти. Но досчитать парень не успел, его мысли прервал взволнованный голос домработницы:

- Бруно, с вами всё в порядке?

- Да, - с небольшой задержкой ответил парень и поднял взгляд на девушку, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Со мной всё в порядке, Джулия, я просто… упал.

- Вам помочь?

- Нет, спасибо. И, Джулия… - парень запнулся. – Пожалуйста, не ходи пока в нашу спальню.

- Хорошо, я уберусь там, когда вам будет угодно.

- Я сам там уберусь, - ответил парень. Ему ужасно не хотелось, чтобы девушка видела следы прошедшей ночи.

- Сами?

- Да, Джулия, сам.

- Как скажите, - кивнула девушка.

- И, Джулия, пожалуйста, оставь меня.

- Хорошо, Бруно, - ответила девушка, поспешив скрыться из виду.

- Так, Бруно, - прошептал парень, - на счёт «три», встаёшь и идёшь. В этом нет ничего сложного…

Аккуратно поднявшись на ноги, убедившись, что домработницы действительно нет рядом, парень подошёл к стене и, таким образом, держась за неё, пошёл к лестнице.

На кухне сидела Хенси, медленно потягивая горячий кофе. Дверь, как обычно, была закрыта, телевизор выключен. В комнате была идеальная тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием девушки и звуком глотков.

У девушки было удивительно хорошее настроение. Точнее, оно было спокойным и расслабленным – это было излюбленным состоянием Хенси, которое посещало её не так часто. Но сегодня у неё было достаточно причин для радости: она расправилась с очередным своим обидчиком и, пусть у неё не получилось поиздеваться над ним всласть, она прекрасно смогла заместить Томаса Бруно.

При мысли о парне девушка криво улыбнулась и отпила кофе. От неосторожного движения несколько капель горького напитка покатились по её подбородку, падая на грудь, оголенную глубоким декольте.

Когда открылась дверь на кухню, девушка даже не повернула головы: домработница была предупреждена о том, что девушка желает позавтракать в одиночестве, значит, это мог быть только один человек…

- Доброе утро, Бруно, - сказала Хенси, по-прежнему смотря перед собой. Обхватив чашку двумя руками, девушка едва заметно улыбнулась.

- Доброе утро, - ответил парень, тихо прикрывая за собой дверь. Сделав один шаг он остановился, берясь за косяк и стараясь сохранить нормальное выражение лица.

- Брось, - сказала девушка, наконец-то поворачиваясь и удостаивая парня взглядом.

- Что бросить?

- Притворяться, - спокойно ответила девушка. – Тебе больно и это нормально.

Бруно как-то виновато улыбнулся и опустил глаза. Поставив чашку на стол, Хенси продолжила:

- Я бы предложила тебе сесть, но, думаю, это не лучшая идея, так?

- Думаю, я лучше позавтракаю стоя, - ответил парень и, помедлив, поднял глаза на девушку. – Хенси, можно я позавтракаю с тобой?

- Почему бы и нет? – неожиданно весело ответила девушка, разводя руками и расплёскивая кофе. – Я, как раз, успела только кофе попить…

Кивнув, Бруно отлип от дверного косяка и пошёл к столу, стараясь делать это как можно ровнее и увереннее. Это было глупым, но, почему-то, парень не хотел показывать, как ему на самом деле больно. Дойдя до стола, парень посмотрел на плиту, где стояла сковорода с пищей, а потом в надежде перевёл взгляд на Хенси. Кухня в их доме была очень просторной, и от стола до плиты было приличное расстояние, которое сейчас для парня казалось вовсе непреодолимым.

- Может… - несмело начал Бруно, но Хенси оборвала его:

- Может ты и мне возьмёшь? – спросила девушка. В её взгляде сверкнули чертята, по её глазам было видно, что она прекрасно всё видит и понимает, но просто хочет очередной раз насладиться властью и податливостью парня.

Хенси знала, что, как бы Бруно не было плохо и больно, он не откажет ей. И это знание всякий раз заставляло её проверять парня на прочность. Это было чем-то, вроде наркотика, это чувство – всевластия, пьянило и кружило голову, заставляя с каждым разом желать большей дозы.

Как и предполагала Хенси, Бруно не только взял себе завтрак и вернулся с ним, но и взял порцию для Хенси, аккуратно ставя перед девушкой, кладя на салфетку столовые приборы. Девушка молча наблюдала за этой картиной, наслаждаясь ею.

Когда всё было на своих местах, парень остановился, не зная, как поступить: есть стоя было неудобно, а сесть он не мог. Пару секунд понаблюдав за мытарствами парня, Хенси сказала ему:

- В принципе, сиденья на стульях достаточно мягки, можешь попробовать сесть. – парень вопросительно посмотрел на Хенси, потом на свой стул, но, коротко кивнув, последовал совету. – Нормально?

- Так себе, - наконец-то, честно ответил парень.

- Когда поедим, вызову врача.

- Зачем? – Хенси посмотрела на парня таким взглядом, что он съежился и сам подумал, что сморозил глупость.

- Бруно, думаю, будет лучше, если тебе помогут, - неожиданно спокойно ответила девушка, осторожно кладя в рот кусочек курицы. – Мальчик мой, я понимаю, что была груба с тобой сегодня ночью, но…

- Ничего страшного, - перебил её парень, не позволяя извиниться. Он же не знал, что Хенси и не собиралась этого делать.

- Бруно, - девушка пересела поближе к парню и накрыла его ладонь своей. – Не стесняйся, знаешь ли, очень глупо стесняться доктора. Я бы не хотела, чтобы моя… шалость, имела для тебя негативные последствия. – парень просто просиял, расплываясь в улыбке. – Да, Бруно, пусть тебя не удивляет, что я беспокоюсь о тебе. Мне бы не хотелось, чтобы ты стал не пригодным для наших игр.

- Хенси, - парень убрал свою ладонь из-под ладони девушки и сам взял её за руку, слегка сжимая, поглаживая, - ты подумала о моей просьбе?

- О, нет… - девушка закатила глаза и вернулась на прежнее место. – Бруно, я не хочу.

- Почему?

- Почему? – девушка сложила руки на груди. – Потому что знакомство с твоими родителями никак не входит в сферу моих интересов.

- Хенси, для меня это очень важно.

- Нет.

- Почему? – повторил свой вопрос парень.

- Хм, дай подумать… - девушка вновь подошла и, склонившись к парню, ответила ему на ухо:

- Может быть, потому что я этого не хочу? А, если тебе этого мало, то сам подумай, как мы будем рассказывать о нас? Что скажем? Может быть, расскажем про сегодняшнюю ночь?

- Если хочешь, - пожал плечами парень. – Мои родители всё поймут.

- И будут счастливы, - с сарказмом добавила Хенси. – Бруно, пусть тебя растили два отца…

- Вот именно, - перебил её парень. – Они точно смогут меня понять. – поняв, что ляпнул, Бруно густо покраснел и опустил взгляд.

- Иногда мне кажется, что тебе не двадцать один год, а лет десять. И это максимум, - покачала головой девушка, складывая руки на груди.

- Почему? – парень поднял на девушку щенячий взгляд.

- Во-первых, потому что ты слишком часто говоришь, а потом думаешь, - Бруно покраснел ещё сильнее. – Во-вторых, потому что ты ужасно мило краснеешь, я думала, так смущаться умеют только дети или девицы нежного возраста. Но… - девушка сделала выразительную паузу, окидывая парня взглядом сверху вниз. – Но, насколько я знаю, ты не являешься ни тем, ни другим?

- Вот такая мы странная пара, - попытался пошутить Бруно, улыбаясь, - ты – глава семьи и всегда сверху, а я веду себя, как пятнадцатилетняя девочка, - парень заглянул в глаза девушки, ища там отклик, но не нашёл его. – Хенси… - протянув к девушке руки, он притянул её к себе и уткнулся носом ей в живот. – Ты не убежишь сегодня опять?

Последние несколько дней, будучи занятой и поглощенной Томасом, Хенси практически не пересекалась с Бруно, всё время скрываясь в своём кабинете или проводя время в подвале, про который парень не знал.

- Не сбегу, - ответила девушка, улыбаясь и запуская пальцы в волосы парня, массируя кожу, расслабляя. Парень чуть не замурчал от удовольствия, замирая под ласками девушки. – Давай проведем этот день вместе, но никуда не пойдём, - девушка нахмурила брови. – Мне хочется спрятаться от всех. – Бруно улыбнулся девушке в живот, что осталось незамеченным. – К тому же, мне кажется, едва ли тебе будет приятно куда-то выходить в твоём состоянии? – Хенси ухмыльнулась и несильно потянула парня за волосы.

- Хенси, - наморщив нос, ответил Бруно, поднимая глаза, - ты так говоришь, будто я инвалидом вдруг стал.

- Не стал, - вздохнула Хенси, - но, согласись, ходить тебе тяжело? А, если не тяжело, - девушка склонилась к уху парня и жарко прошептала: - может быть, продолжим то, что начали прошлой ночью? У меня ещё куче идей и фантазий…

Парень шумно сглотнул, но ничего не ответил, не стал возражать. Коротко рассмеявшись, девушка прижалась горячими губами к коже парня около уха и добавила:

- Ладно, расслабься, я же не хочу тебя убить. А, если мы продолжим, полагаю, что шансов выжить у тебя останется не так много.

- Наверное, ты права, - ответил Бруно, не найдя больше, что сказать, и растеряно улыбнулся. – Хенси, я включу телевизор? – спросил парень. Пожав плечами, Хенси взяла пульт и передала парню.

- Включай.

Щёлкнув кнопкой на пульте, парень включил телевизор и, вернувшись к завтраку, отправил кусочек в рот. Несколько раз переключив канал, парень остановился на местном, где как раз транслировались новости. Хенси скривила губы, но промолчала, отпивая кофе и сразу же отправляя в рот кусочек мяса.

Какие-то неинтересные факты, рассказы о последних свершившихся и ещё только предвидящихся событиях, Хенси делала вид, что не слушает, но, на самом деле, вслушивалась в слова ведущего, ожидая услышать о пропаже Томаса Ламберта – сына местного бизнесмена. Поняв, что ничего подобного ведущий не скажет, девушка окончательно потеряла интерес к новостям, концентрируясь на остывшем кофе и остатках еды, которая вдруг стала какой-то невкусной.

- Точно, - думала Хенси, - нужно от тела избавиться, он же так в подвале и лежит… Не хочется, чтобы Томас там разлагаться начал, в этой комнатке предстоит пожить ещё двум его друзьям.

Несмотря на такие мысли, Хенси сохраняла совершенно будничное и даже немного скучающее выражение лица. Новости закончились, Бруно выключил телевизор и положил пульт на стол. В комнате вновь повисла тишина, но, почему-то, сейчас она начала раздражать Хенси.

Поморщившись, девушка встала из-за стола, парень незамедлительно отреагировал, спрашивая:

- Ты куда?

- Я наелась, - коротко ответила девушка, после чего взяла чашку и залпом допила кофе. – Доедай и я вызову врача.

- Мне бы хотелось сначала принять душ, - смущённо ответил парень.

- Твоё право, - ответила девушка, не став спорить.

Быстро покинув кухню, бросив убирающейся в гостиной домработнице, чтобы та убралась на кухне, когда Бруно доест, Хенси поспешила спуститься в подвал и вернуться к своему врагу. Прикрывая за собой дверь, более не имея необходимости запирать её, девушка ухмыльнулась и подошла к телу Томаса, опускаясь на корточки и говоря:

- Ну, как ты, Томи? Ах, точно, я совсем забыла… - девушка покачало головой и убрала пряди волос с лица парня, касаясь пальцами уже холодной кожи. – Знаешь, мне очень жаль, что ты так скоро меня покинул, у меня ещё столько всего для тебя было уготовано, я так старалась, готовилась, планировала… Выискивала для тебя всякие вещицы, а ты… А ты, Томас, взял и слился, сдох. Как же так? – девушка взяла парня за подбородок и повернула его лицо к себе, заглядывая в остекленевшие и уже ставшие тусклыми глаза парня. – Но не волнуйся, Томи, ты не заставил меня скучать без тебя. Конечно, я бы предпочла оттрахать тебя вчера той самой плетью, но и с Бруно мы весьма неплохо провели время. Вот только ему теперь больно, очень больно… Вот видишь, Томас, ты опять виноват в чужой боли. Всё, фу, - девушка толкнула голову парня, которая безвольно повернулась. – Не хочу больше с тобой разговаривать.

Встав, девушка направилась к выходу, выискивая охранников. Только спустя пару минут Хенси вспомнила, что вчера отпустила их домой. Чертыхнувшись, девушка вернулась в комнату к трупу врага и, лениво разглядывая мёртвого парня, набрала номер одного из мужчин.

- Да, Хенси, - отозвался низкий мужской голос на том конце.

- Здравствуй, Ганц, - ответила Хенси, слегка пиная тело парня мыском ботинка. – Приезжайте, дело есть.

- Мисс, вы дали нам выходной.

- Я помню, - начав раздражаться, ответила девушка, - я его верну вам, отдохнёте в следующий раз. Сегодня мне нужна ваша помощь.

- Понятно, - отозвался мужчина. – Когда приезжать?

- Желательно, сейчас же, - ответила девушка, разглядывая ногти на свободной руке. – А то потом опять забуду…

- Хорошо, - ответил мужчина. Оставшись довольной ответом, девушка отклонила вызов, вновь смотря на мёртвого парня и ухмыляясь.

- Не думал ты, Томас, - сказала Хенси, опустившись на корточки, - что тебя прикончит та самая девчонка, в которую ты кончал, насилуя на пустыре между гаражами? Ирония судьбы, Ламберт, - девушка вновь толкнула голову парня. – Стоило вам добить меня тогда и ничего бы этого не было. А, как думаешь? – девушка сделала паузу, ухмыляясь и смотря в лицо парня. – Ах, точно, Томи, ты же уже не можешь мне ответить… Что ж, - девушка встала, - придётся спросить об этом следующего. Кто там на очереди? – она вновь посмотрела на парня, словно ожидая ответа. – Так точно, Ламберт, следующий у нас Эдвард. Эдвард Грейс Келли, - девушка смаковала каждую букву, выговаривая имя парня. – Даже не верится, что вас осталось так мало. Прощай, Томас, - сменив тон на холодный, сказала девушка и, круто развернувшись, пошла прочь.

Когда приехали охранники, девушка отвела их к себе в кабинет, чтобы провести инструктаж. Пару секунд помолчав, разглядывая мужчин тяжёлым взглядом, девушка заговорила:

- Пленник скончался, сегодня нужно вывезти его тело.

- Избавиться от тела?

- Просто выбросьте его где-нибудь за городом и всё, - ответила девушка. – Понятно?

- Во сколько?

- Часов в одиннадцать, двенадцать ночи… В это время машин уже мало, но вы ещё не будите привлекать внимание.

- Вы поедите с нами?

- Нет, - поморщилась Хенси, - у меня сегодня выходной. Устала ужасно.

- Хорошо, мисс. Это всё?

- Всё, - кивнула девушка. – Можете быть свободны.

Охранники уже собирались уходить, но девушка, кое-что вспомнив, окликнула их:

- Стойте! Совсем забыла, - девушка присела на край стола, - обработайте тело, чтобы следов никаких не осталось, ну, вы понимаете. Я всё уже подготовила.

- Хорошо, Хенси, - ответил охранник.

- Теперь можете идти.

Охранники покинули кабинет, оставляя девушку одну. Сев на стол удобнее, девушка сложила руки на груди и, начав энергично покачивать ногой, подумала:

- Выходной… И что ж нам делать в этот выходной? Что-что – отдыхать! Сейчас и начнём…

Спрыгнув со стола, девушка выключила телефон и бросила его в ящик стола, захлопывая его. Ураганом вылетев в коридор, едва не сбив домработницу, которая стирала пыль с картин, девушка обратилась к ней:

- Джулия, ты убралась на кухне?

- Да, мисс.

- Хорошо, - кивнула девушка и после недолгой паузы спросила: - Не знаешь, где Бруно?

- Он пошёл в душ.

- Отлично… Слушай, Джулия, бросай свою щёточку, а то у меня такое чувство, что она тебе к руке уже приросла, и иди, отдохни.

- Мисс, я что-то делаю не так?

- Нет, всё в порядке, - ответила Хенси, улыбнувшись каким-то своим мыслям. – Иди и отдыхай, а это – брось, - девушка отобрала у домработницы щёточку для пыли. – Иди, Джулия, это приказ. До пяти часов ты свободна.

- Спасибо, мисс…

- И, кстати, если ты не помнишь, я давно разрешила тебе называть себя по имени, пора бы уже начать.

- Хорошо, мисс… - девушка посмотрела на домработницу, Джулия поспешила исправиться. – Хорошо, Хенси.

- Молодец, - Хенси довольно кивнула и похлопала девушку по плечу. – Иди.

Отослав домработницу, Хенси ещё несколько минут стояла посреди коридора, о чём-то думая, а после пошла в сторону ванной. Тихо открыв дверь, девушка заглянула внутрь: шумела вода, стенки кабинки и зеркало были чуть запотевшими, а в самой кабинке, стоя к девушке спиной, мылся Бруно.

Улыбаясь самой себе, девушка несколько минут наблюдала за парнем, всё сильнее задумываясь и поднося щёточку для пыли к лицу. Увидев, что парень что-то пытается найти на полочке, вслепую шаря рукой, девушка в несколько шагов оказалась около душевой кабины и, бесшумно открыв дверцы, взяла парня за руку, говоря:

- Я вернулась.

Бруно слегка вздрогнул, удивлённый неожиданным появлением любимой, но это было только начало. Прямо в одежде шагнув под тёплые струи душа, Хенси прижалась к спине парня всем телом. Положив одну ладонь на плоский живот парня, а пальцами второй начав медленно шагать от запястья парня к его плечу, девушка прошептала ему на ухо, вставая на носочки и касаясь губами мочки:

- И я соскучилась, Бруно, - парень шумно сглотнул, не решаясь ничего сказать. – Правильно, молчи, - довольно промурлыкала девушка, начав поглаживать живот парня. – У меня очень хорошее настроение, просто феерическое, и мне хочется играть…

- Хенси, я…

- Глупый, - прошептала девушка, - в этот раз больно не будет, только если чуть-чуть. Тебе понравится, - вновь коснувшись губами уха парня, девушка нащупала колечко в его правом соске и несильно дёрнула, после чего смяла напрягшуюся плоть, погладила, едва касаясь подушечками пальцев.

Парень шумно выдохнул, откидывая голову назад. Если бы Хенси была сейчас на привычных огромных каблуках или платформах, Бруно положил бы голову ей на плечо, но сегодня девушка была без них, оказываясь такой непривычно невысокой, но по-прежнему сильной. Она по-прежнему правила балом, их отношениями и самим Бруно, одним лишь своим полусловом срывая парню крышу и заставляя покорно идти за ней вслед хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пресловутую медную трубу.

Чуть отодвинувшись от парня, Хенси провела ладонью по его спине вниз, доходя до ягодиц, гладя нежную кожу. Вновь прижавшись к парню грудью, но отодвигая от него бёдра, создавая себе пространство для «творчества», Хенси аккуратно скользнула ладонью между ягодиц парня, невесомо касаясь повреждённого мышечного кольца.

Бруно гулко сглотнул, а Хенси, усмехнувшись, прошептала, намерено горячо выдыхая, опаляя кожу парня жаром:

- Не волнуйся, сегодня этого не будет. – прикусив кожу на шее парня, затем на его плече и вернувшись к уху, слишком сильно кусая за чувствительную нежную мочку, заставляя парня негромко шикнуть, Хенси добавила: - Ты должен прийти в себя, зажить. А пока… - девушка намерено не договорила, спускаясь ладонью ниже, задевая уже напрягшийся член, аккуратно касаясь мошонки парня, от чего она слегка поджалась, смяла яички.

Какое-то время нежно лаская столь чувствительную часть тела парня, Хенси неожиданно и резко сжала её в руке. Захват был не очень болезненным, но отчётливо ощутимым. Поцеловав парня в лопатку, Хенси усмехнулась ему в спину. Этот жест ярче всего прочего демонстрировал то, как на самом деле обстоят дела в их паре и за что девушка извечно держит парня стальной хваткой.

- Пока ты заживёшь, придёшь в себя, - думала Хенси, лаская парня, слушая его сбитое дыхание, периодически срывающиеся негромкие стоны. – А там и следующий подоспеет. Надеюсь, Эдвард сможет продержаться дольше Томаса. Хотя… Я сама виновата, но больше я такой ошибки не допущу, - девушка хищно прищурилась, зная, что Бруно не имеет возможности увидеть её оскала. – Оставшиеся мальчики умрут только тогда, когда я им это разрешу, благодушно позволю, но им придётся хорошенько попросить меня, чтобы я оборвала их никчемное существование.

- Да, малыш? – спросила девушка, резко перемещая ладонь на член парня и начиная двигать ею, не позволяя ему понять смысл вопроса и ответить на него.

Глава 40

- Ну, ты узнал? – раздражённо и без приветствий спросила Хенси, садясь за столик кафе.

- И тебе здравствуй, Хенси, - ответил неприметного вида мужчина, отпивая кофе. – Ты не меняешься…

- Настроение – дерьмо, - оборвала его девушка. – Может быть, скажешь мне всё и я пойду уже?

- Куда ж ты пойдёшь? – удивился мужчина и указал в окно. – Там ливень начинается.

- Это очень мило, что ты считаешь меня этакой сахарной девочкой, которая может растаять под дождём, - с ядовитым сарказмом ответила девушка. – Но я не такая.

- Это всего лишь забота, Хенси.

- Обойдусь, - отрезала девушка. – К тому же, я на машине.

- Всё же, я настаиваю на том, чтобы мы нормально и полноценно посидели и поговорили.

- Иначе не скажешь?

- Нет.

- Я же могу узнать и у кого-нибудь другого…

- Не советую, - спокойным тоном ответил мужчина, флегматично отпивая кофе. – Я самый надёжный источник.

- А не льстишь ли ты себе, Энди?

- Полагаю, раз ты обратилась именно ко мне, я не переоцениваю себя.

- Ладно, - сказала девушка, поднимая руки. – Посижу. Где официантка?

- Девушка! – позвал мужчина, подзывая официантку.

Когда Хенси получила свою порцию кофе, а Энди кусочек шоколадного десерта, они продолжили разговор.

- Может быть, ты расскажешь мне, зачем ты искала Макея? – спросил мужчина, поднимая внимательный взгляд на Хенси.

- Не чужие люди, по крайней мере, были, - равнодушно и даже чуть пренебрежительно ответила девушка.

- А зачем тогда ты сейчас говоришь о нём в подобном тоне?

- Может быть, ты вернёшься в роль моего товарища и бросишь эту игру в психотерапевта?

- Хенси, - мужчина усмехнулся, - я не играю с тобой, я просто хочу знать.

- Энди, ты можешь узнать всё и без моего на то согласия, - спокойно ответила девушка, ставя наполовину пустую чашку на блюдце. – Может быть, ты избавишь меня от этого разговора?

- А вот сейчас ты действительно меня переоцениваешь. Я совершенно ничего не знаю о твоём прошлом и…

- И не думай в него лезть, - перебила собеседника Хенси. – Это моё личное дело, не нужно туда лезть.

- Не хочешь, чтобы кто-то копался в твоём грязном белье?

- Можно сказать и так.

- Ладно, оставим эту тему, раз ты не хочешь её поднимать. Хенси, скажи мне лучше, как надолго ты планируешь задержаться в Штутгарте?

- А у тебя есть ко мне какое-то дело?

- Нет, чисто дружеский интерес.

- Тогда, - девушка вздохнула и чуть откинулась на спинку стула, - я собираюсь задержаться здесь на неопределённый срок.

- Может быть, навсегда?

- Возможно всё, но я так не думаю. У меня есть в этом городе ещё парочка незаконченных дел, которые требуют моего присутствия и внимания.

- Не поделишься со мной этим?

- Нет, - девушка чуть поморщилась и отпила кофе. – Это, так же, как и моё прошлое – моё личное дело.

- И эти два фактора очень крепко связаны, не так ли? – девушка изменилась в лице. Положив ладони на стол, Хенси со сталью в голосе ответила:

- Если ты продолжишь играть со мной в чёртового психотерапевта, я немедленно встану и уйду. И можешь мне больше не звонить.

- Хенси, конечно, я не хочу, чтобы ты уходила, но и держать тебя не смею, - ответил мужчина, набирая в ложку десерт, отправляя в рот и медленно пережёвывая, заставляя девушку ожидать продолжения высказывания. – Но, Хенси, я обязан заметить, что это ты мне позвонила и попросила о помощи.

- Пошёл ты, - коротко ответила девушка, обрывая собеседника и вставая из-за стола.

Выйдя из кафе, Хенси остановилась, глядя на стену ливня и потоки воды, что мочили людям ноги, снося прочь весь мусор, закручиваясь в грязные воронки. Сунув в рот сигарету, девушка подкурила и сделала несколько быстрых затяжек, после чего шагнула под дождь. Холодные водные стрелы мгновенно пробили её кожаную куртку, затекая за шиворот, стекая по груди, спине, промачивая до белья, до нитки, а, после, забираясь под кожу.

Передёрнув плечами, Хенси уверенно пошла к своей машине, которую оставила чуть в стороне от кафе. Неровно припаркованный автомобиль предано ожидал свою хозяйку, наслаждаясь внеплановой мойкой.

- Чёрт, – выругалась девушка, рыская по карманам и не находя ключи. – Чёрт! Ну, что за день?! – со злости девушка пнула дверцу автомобиля, который тут же обиженно взвыл сиреной сигнализации.

Девушка уже собиралась бросить свою предательницу-машину и отправиться ловить такси, но остановилась, явственно ощущая взгляд на своём затылке – опыт научил её чувствовать такие вещи удивительно остро и тонко. Обернувшись, девушка увидела своего покинутого собеседника – Энди, который стоял под узким козырьком кафе. Одна рука его была спрятана в карман джинсов, а во второй угадывались ключи Хенси.

- Отдай, - сказала девушка, глядя на мужчину.

- Возьми, - спокойно ответил Энди.

Бросив уже давно промокшую и непригодную сигарету под ноги, девушка подошла к мужчине, протягивая ладонь.

- Отдай мне мои ключи.

- Не теряй больше, - улыбнулся мужчина, вкладывая их в руку девушки. – Знаешь ли, поспешность и импульсивность – враги здравомыслящего человека.

- Спасибо за лекцию, док, - огрызнулась Хенси.

- А теперь – возвращайся внутрь, мы не договорили.

- Я же сказала, что ухожу.

- Хенси, ты попросила меня узнать информацию и рассказать её тебе. Я всё сделал, но теперь ты обрываешь финальный этап на полпути, зачем?

- Потому что ты играешь со мной в какие-то дурацкие игры, а мне это не нравится, - ответила девушка и добавила, смотря мужчине в глаза. – Я не потерплю подобного.

- Хенси, я не играю, я лишь пытаюсь тебя разговорить.

- А не нужно меня разговаривать! – закричала девушка, посетители кафе и прохожие обернулись, пытаясь понять причину крика и найти его источник.

- Хенси, не нужно притягивать к себе лишнее внимание, пошли, - вновь сказал мужчина. – К тому же, я не закончил с обедом, а мне бы очень хотелось закончить, моя язва и так беспокоит меня слишком часто… Ты согласна?

- Хорошо, - без особой радости согласилась Хенси. – Но не устраивай мне больше душещипательных дружеских бесед, Энди, - говорила девушка, возвращаясь к их столику и садясь.

- Как скажешь, - согласился мужчина, возвращаясь к пище. – Хенси, ты не хочешь снять куртку? На улице не так уж тепло, простудишься.

- Всё равно, скоро уходить, - ответила девушка, складывая руки на груди.

- А как же дела?

- Что ты имеешь в виду?

- Простуда порой имеет самые неожиданные последствия, летальные, например. А у тебя, Хенси, дела, ты сама сказала.

- Ты разговариваешь, как чёртов психопат, - отозвалась Хенси. – Не пытайся мной манипулировать.

- Я не пытаюсь, Хенси. Не нужно повсюду видеть подвох. Знаешь ли, как бы не были паршивы многие, далеко не факт, что таковыми являются все.

- Я опять тебя не понимаю, - раздражённо ответила девушка.

- Я имею в виду, что, если тебя ударили один раз, не обязательно ожидать второго.

- А если тебя ударили дохрена раз? – спросила девушка и тут добавила: - Не отвечай, я…

- Сказала лишнего, - закончил за неё Энди. – Понимаю, Хенси, это бывает со всеми.

- Так ты скажешь мне про Макея? - вернулась девушка к главному вопросу.

- Скажу, но позволь мне сперва доесть.

- Вот только не ссылайся на то, что разговаривать во время еды вредно, - усмехнулась девушка, разводя руками.

- Между прочим, это на самом деле вредно, - ответил мужчина, поднимая на девушку взгляд. – Но дело не в этом.

- А в чём? – девушка поджала губы, её начинало всё это бесить. И больше всего её бесил её собеседник, потому что он всегда был на шаг впереди неё. Всегда побеждал в её играх.

- В том, что всему своё время, Хенси.

- Чёртов философ, - фыркнула девушка, отворачиваясь к окну, по которому бесконечным потоком текла вода.

- Ты уж определись, кто я: психотерапевт, психопат или философ?

- Почему ты говоришь о чём угодно, кроме того, что я хочу слышать? – спросила Хенси, вновь поворачиваясь к собеседнику.

- Потому что для непринужденных бесед за чашечкой кофе я предпочитаю выбирать лёгкие темы, а обсуждение рабочих вопросов.

- Это не рабочий вопрос, - отрезала девушка.

- Для тебя – да, но для меня…

- Это не твоя работа, - перебила мужчину Хенси.

- Но это моё дело. - девушка скривила губы, но не ответила, опуская взгляд на дно чашки, где чёрным болотом застыли остатки уже почти остывшего кофе.

Какое-то время они сидели в тишине, пока Энди сам не нарушил её, промокая губы салфеткой и обращаясь к девушке:

- Хенси, скажи, как вы расстались с отчимом?

- А какое это имеет значение?

- Ты ответишь?

- Повторяю – какое это имеет значение?

- Просто скажи одной слово «хорошо» или «плохо», я не прошу подробностей.

- Расстались хорошо, а потом стало плохо, - ответила Хенси. – Доволен?

- Вполне, - кивнул мужчина. – Кто был виноват в вашем расставании?

- Какое это имеет значение? – повторила Хенси.

- Просто ответь.

- Я не хочу отвечать.

- Это важно для дела.

- Я не понимаю, - девушка хлопнула ладонью по столу и повысила тон, - ты узнал, что я просила, или только сейчас пытаешься составить портрет реальности из обрывков прошлого?!

Никак не отреагировав на повышенный тон девушки, мужчина спокойно ответил:

- Я всё узнал, но это важно, чтобы ты ответила на некоторые мои вопросы.

- Зачем? Зачем, Энди?!

- Просто ответь.

- Ладно, - выдохнула Хенси, на мгновение закрывая глаза и сжимая кулаки. – Избавился от меня он, но в этом виновата была я. Доволен?

- Я не могу быть доволен твоим бывшим горем, - ответил мужчина.

- Но ты же зачем-то об этом спрашиваешь? – девушка фыркнула и отвернулась.

- Так надо, не волнуйся, Хенси, я не заставлю тебя рассказать больше, чем ты хочешь.

- И именно здесь кроется фундаментальная ошибка, Энди, - ответила девушка, возвращая взгляд на собеседника. – Я вообще не хочу об этом говорить.

- Тогда почему говоришь?

Мужчина заметил, как от злости дрогнули желваки на лице девушки, как зачернили глаза резко расширившиеся зрачки. Было очевидным, что Энди смог зацепить девушку за живое, но это не было его целью – вывести Хенси из себя, потому он не стал продолжать, хотя прекрасно понимал, что сейчас достаточно полуслова, чтобы девушка взорвалась, забрызгав своим ядом всех посетителей этого кафе.

- Можешь накричать на меня, если хочешь, - сказал мужчина после недолгой паузы. – Только подожди чуть-чуть, не хотелось бы, чтобы пострадали невиновные люди, - он обвёл руками помещение.

- А это закон мира – невиновные всегда страдают.

- Ошибаешься, Хенси, люди всегда виноваты в своих бедах, а вот осознают и признают это далеко не всегда.

Девушка еле сдержалась, чтобы не закричать на всё кафе, чтобы не выплюнуть мужчине в лицо всю свою историю, всю свою боль. «То есть, я сама виновата в том, что со мной сделали?! В том, что меня изнасиловали и едва не убили?!» - эти вопросы крутились в голове Хенси, желая облечься в слова, войти в чьи-то уши, ворваться в сознание, но девушка держалась. Держалась из последних сил, до белых костяшек сжимая кулаки.

- Пошли, - резко сказал Энди, вставая с места и беря своё серое пальто. Это было сделано так вовремя, потому что смогло несколько переключить Хенси с прошлого на настоящее.

- Куда?

- Говорить.

- Я думала, мы поговорим здесь?

- Нет, - коротко ответил мужчина, завязывая пояс на пальто и кладя деньги в принесённый официанткой счёт. – Пошли.

Ничего не ответив девушка пошла следом за собеседником, который, выйдя на улицу, пошёл к машине.

- Мы куда-то едим? – скучающе спросила Хенси.

- Да, садись, - мужчина открыл перед девушкой пассажирскую дверцу. Сев, девушка сложила руки на груди, всем своим видом выражая, что собеседник её уже порядком утомил. – Готова? – спросила Энди, Хенси кивнула, пристёгивая ремень безопасности и доставая мобильный.

Набрав знакомый номер, девушка стала ждать ответа. Ждать пришлось недолго.

- Бруно, - как обычно, без приветствий начала девушка, смотря в окно, - забери мою машину, она на парковке около кафе «Huftengold». – услышав утвердительное «хорошо, заберу», девушка довольно улыбнулась и отклонила вызов, убирая телефон обратно в карман и возвращая внимание к Энди, который вёл машину, внимательным и спокойным взглядом следя за мокрой дорогой.

После недолгого молчания, в котором Хенси отвлечённо думала о чём-то своём, девушка повернула голову в сторону мужчины и спросила:

- Можно?

- Да, задавай все интересующие тебя вопросы.

- Меня интересует всего один вопрос – где сейчас живёт Макей? Мне нужен адрес. Остальное я спрошу у него сама.

- Не спросишь.

- Может и не спрошу, - равнодушно пожала плечами Хенси, отворачиваясь к окну. – Но это моё личное дело – захочу ли я его видеть.

- Нет, Хенси, я не об этом.

- А о чём? – равнодушно спросила девушка, продолжая смотреть в окно, которое запотело и через него было почти ничего не видно.

- Макей умер.

Хенси изменилась в лице. У неё было такое чувство, будто её окатили ледяной водой, а потом ещё и влепили нехилую пощёчину. Выждав пару секунд, девушка обернулась, внимательно и требовательно смотря на собеседника.

- Что ты сказал?

- Макей умер, - повторил мужчина.

- Как? – голос девушки едва заметно дрогнул, но Энди тактично не стал обращать на это внимание.

- Повесился. В 2011 году.

Хенси вновь отвернулась к окну, к горлу подступил огромный болезненный ком, который иглами впивался в плоть, парализуя голосовые связки.

- Отвезёшь меня на кладбище? – спросила девушка, каким-то чудом сохраняя ровность голоса. – Полагаю, ты знаешь, где он похоронен.

- Знаю, - кивнул мужчина. – Хорошо, Хенси, отвезу.

Остаток пути они проехали в тишине. Энди смотрел на дорогу, думая о чём-то своём, а Хенси… Хенси старалась не думать, потому что сейчас, как никогда, мысли её были подобны диким голодным псам. Они были готовы растерзать девушку изнутри, спусти она их с цепей.

- Приехали, - негромко сказал Энди. Хенси молча отстегнула ремень безопасности, открывая дверцу. – Возьми зонт, - мужчина протянул девушке зонт-трость.

- Обойдусь.

- Там всё ещё ливень. – не ответив, Хенси вышла из машины, мужчина последовал её примеру, пряча руки в карманы и смотря на неё поверх автомобиля. – Тебя проводить?

- Нет.

- А ждать?

- Нет.

- Уверена?

- Да, Энди, я уже достаточно большая девочка, чтобы самостоятельно вызвать такси.

- Как знаешь, - Энди вернулся на своё место и, не закрывая дверцы, добавил: - До встречи, Хенси.

- До встречи, - каким-то слишком ровным тоном ответила девушка. – Езжай, а то я и вправду начинаю мёрзнуть, а мне не хотелось бы простудиться.

- До встречи, - повторил мужчина, захлопывая дверцу и медленно трогаясь с места.

Проследив взглядом автомобиль, пока тот не скрылся за поворотом, Хенси пошла ко входу на кладбище. Она шла, смотря куда-то перед собой, не обращая внимания ни на холодный ливень, ни на размазавшуюся тушь, что резала глаза, ни на лица на надгробиях. На кладбище не было никого, никого живого. Оно и понятно – отвратительная погода первой половины апреля вновь не радовала горожан, под таким ливнем даже самый преданный влюблённый не пойдёт на могилу любовника.

Кладбище было большим, девушке пришлось бы долго плутать, если бы… Если бы она не знала, куда ей идти. Никто ей этого не говорил, она знала это сама. Поворот за поворотом, Хенси приближалась к нужному месту, пока не остановилась напротив двух надгробий. На одном из них значилось имя «Симона» и датой смерти стоял 2007 год, на другом была гравировка «Макей» и год 2011.

- Ну, привет, Макей, - прошептала Хенси. – Не думала, что мы встретимся здесь. Зачем же ты обещал забрать меня, если собирался обмануть? – горько спросила девушка. – Зачем… ты предал меня? – ком в горле начал расти, вибрировать, раздирая его. – Мама, - девушка перевела взгляд на надгробие матери, на её улыбчивое лицо, обрамлённое волнами каштаново-рыжих волос. – Мама… - голос девушки начал срываться. Горло невыносимо болело от подавляемых эмоций. – Мама…

И тут внутри Хенси что-то словно взорвалось, будто предохранитель сорвало. Стиснув зубы, девушка упала на колени, сгибаясь пополам и разрыдалась, закричала:

- Почему вы меня бросили?!! Почему вы оба меня бросили??!! Вы предали меня!! Вы бросили меня в этих грёбанных психушках! И не только не забрали, вы – умерли!! Почему?!! Почему?!!!

Бессильно сжимая кулаки до судорог пальцев, раскачиваясь взад-вперёд, Хенси выла, выплёскивая боль, выплёскивая весь тот яд и гниль, что травили остатки её души.

- Мама, - голос девушки сорвался на едва слышный шёпот. – Это они вас убили, они… - Хенси подняла голову, безумными и болезненными глазами смотря на родные лица на посмертных фото.

Картина была поистине достойной лучших фильмов ужасов или триллеров. Залитое ливнем кладбище, измазанная в грязи девушка, сидящая на коленях перед могилами родителей, насыщенные чёрные подтёки туши и теней на её щеках, угольные капли срывающиеся с её подбородка и исчезающие в ещё более чёрной – мёртвой земле. Царство смерти и скорби, последняя обитель когда-то счастливых и верящих в лучшее людей и девушка, у которой никого и ничего не осталось. Совсем ничего.

Ничего, кроме желания мести.

Вновь склонившись к земле, девушка почти уткнулась лицом в грязь, которой уже успела стать земля, и продолжила рыдать, что-то шепча, что-то настолько неразборчивое, что даже немые свидетели – деревья и кладбищенские вороны не могли расслышать слов девушки. В этот миг, в эту самую секунду Хенси была настоящей. Она была слабой и сломанной, разбитой на тысячи острых осколков, которые собрать было уже никому не под силу.

Тот день – 21 апреля 2007 года, он отнял у неё не только невинность, здоровье и веру в любовь, он отнял у неё много больше. Этот день уродливой трещиной, огромной пропастью прошёлся по жизни девушки и внутри неё самой, навеки разделив её жизнь на «до» и «после». Это день своими пролонгированными последствиями, отсроченными ударами отнял у неё всё. Всё.

Порой мысли, вроде «что, если бы не…» появлялись в голове девушки, предлагая помечтать, окунуться в ту реальность, которой уже никогда не случиться, потому что прошлое нам уже не принадлежит, мы ничего не в силах поделать, чтобы изменить его. Она гнала эти мысли, гнала прочь, заливала крепких алкоголем, заглушала наркотическими препаратами, пыталась ослабить болью. Физической болью.

Хенси давно поняла, что она – лучшее лекарство от боли душевной, от скорби по несбывшимся надеждам. На её теле было много шрамом: одни она нанесла себе сама, другие остались после сотен выходов на ринг; также много на ней было и татуировок – это всё было попыткой заместить боль, заглушить её, убедить себя, что, если она может терпеть это, то и скулёж души она сможет перетерпеть. Но себя не обманешь – боль, какой бы сильной она не была, не в силах заткнуть истерзанную душу навечно, только если убить себя этой болью. А этого девушка не хотела.

В какой-то момент девушка осознала, что не просто так выжила, что это всё не глупая ошибка, а, значит, она будет жить. Жить… Лишь был бы смысл. И она его нашла. Что может быть слаще для сломанного человека, чем месть тем, кто тебя сломал?

Примерно в то же время Хенси нашла более действенное и безопасное лекарство от собственной боли – боль чужая. Да, боль другого человека действовала на девушку, как сильное успокоительное и обезболивающее средство. А в скором времени она познакомилась с Бруно, который стал её, пусть не самым сильным, но излюбленным лекарством.

Так, упиваясь чужой болью и, изредка, воя от собственной, Хенси жила последние несколько лет. Жила планами и мечтами о мести. И, в отличие от иных её поруганных мечтаний, эта обещала непременно сбыться.

- Потому что это не пустая фантазия, это – план, - всегда говорила Хенси, - а претворение плана в жизнь зависит только от самого человека. А я не отступлюсь. Скорее земля подо мной разверзнется и я упаду в ад. Конечно, если бы ад существовал где-то, помимо человеческих душ…

Когда все слёзы закончились, а душа внутри сморщилась от обезвоживания, Хенси затихла, так и не поднимая головы. Дождь всё продолжался и продолжался, уже не такой сильный, но противно мерный, раздражающий нервные окончания на подобии древней китайской пытки.

Прошло неопределённое количество времени прежде, чем девушка, отняв голову от земли, прежним – стальным взглядом посмотрела на родные лица на фото и встала, пряча руки в карманах и устремляясь прочь. Найдя в кармане размокшую пачку сигарет, девушка бросила её в сторону, даже не смотря, куда бросает.

Путь к выходу оказался куда быстрее и проще, нежели поиски нужной могилы. Смотря перед собой, тяжёлым взглядом прожигая мокрую дорогу, покрытую выбоинами, девушка набрала номер такси и надиктовала адрес.

Машина приехала настолько быстро, насколько вообще возможно доехать до кладбища по мокрым дорогам. Молодой водитель несколько удивился тому, что молодая девушка в одиночестве была на кладбище, но спрашивать не стал, тактично решив, что, верно, она скорбит по любимому или родственнику.

- У вас не найдётся сигареты? – спросила Хенси, когда они тронулись.

- Не курю.

- Жаль, - ответила Хенси, вновь отворачиваясь к окну. – Тогда, остановите у ближайшего магазина.

- Такая сильная ломка? – спросил водитель, улыбаясь в зеркало заднего вида.

- Можно сказать и так, - кивнула девушка. – Если я в ближайшее время не повышу уровень никотина в своей крови, я умру.

После того, как они заехали в магазин, Хенси выкурила пять сигарет подряд, дымя в открытое окно и не обращая внимания на капли дождя, брызгающие в лицо.

На автомате расплатившись и покинув машину-такси, девушка быстрым шагом двинулась к дому. Сразу же бросив взгляд на столик у двери, девушка отметила, что запасные ключи от её автомобиля уже на месте, а, значит, Бруно выполнил её поручение как обычно исполнительно и быстро. А тут подоспел и сам парень…

- Хенси, привет, - заговорил парень, делая глоток чая из большой чашки цвета морской волны, и резко замолчал, когда девушка приложила палец к своим губам.

Не торопясь, Хенси достала сигарету, зажала её губами и подкурила, вдыхая горький и крепкий дым, удерживая его в своих лёгких. Она не смотрела на Бруно, но чувствовала, что он смотрит на неё, ожидая ответа или просто объяснений. Подойдя к парню, Хенси положила мокрую от дождя ладонь на его губы, зажимая рот, и, медленно приблизившись к его лицу, выдохнула горький дым.

- Молчи, - хрипло прошептала девушка на выдохе.

Девушка какое-то время стояла так, держа ладонь на губах парня, разглядывая его. По её лицу, по напряжённой складке между бровями, по взгляду можно было понять, что она о чём-то думает, что-то усердно обдумывает. Шмыгнув носом – кажется, она всё-таки успела слегка простыть – девушка убрала ладонь с губ парня, взяла чашку из его рук и поставила на стол. А в следующую секунду она накрыла его губы своими, поцеловала. Поцеловала как-то странно, как-то не так. Было в этом поцелуе что-то отчаянное, болезненное. Он не был привычно грубым, он был другим.

Хенси держала лицо парня в руках, привычно управляя процессом, привычно, но… Но что-то не так. Её глаза были закрыты, ресницы подрагивали, а губы мелко дрожали – не то от холода, не то от пережитой истерики. В какой-то момент девушка всхлипнула и тотчас сжала зубы, прокусывая нижнюю губу Бруно до крови, и отстраняясь.

Взяв со стола чашку и вернув в руки немного растерянного парня, девушка привычно ухмыльнулась.

- Ты хороший, - сказала девушка, похлопывая парня по щеке, как если бы он был собакой.

- Хенси, ты вся мокрая, - наконец подал голос Бруно. – Иди скорее, прими тёплый душ, а я пока тебе чая сделаю.

- Кофе, - поправила его девушка. Парень кивнул и хотел пойти на кухню, но Хенси, схватив парня за плечо, резко развернула его к себе, вновь припадая к его губам.

Поцелуй длился всего несколько секунд, а после Хенси высунула язык, проводя им по подбородку парня и губам, слизывая сочащуюся из ранки кровь.

- Иди, - сказала девушка, отпуская парня.

- Обязательно сходи в душ, погрейся, я не хочу, чтобы ты заболела.

- Заболею, - протянула Хенси, стягивая куртку и майку, оставаясь в одном бюстгальтере, - будешь меня лечить.

- Буду, - согласился Бруно. – Но я бы предпочёл, чтобы ты была здоровой, а…

- А в больницу и так можно поиграть, да? – перебила его Хенси, лукаво ухмыляясь.

- Я не это хотел сказать, - смутился Бруно. – Но – да, поиграть тоже можно.

- Я запомню, что ты согласен, - кивнула Хенси. – Что ж, пойду, погреюсь.

- Я за чаем, - с готовностью подхватил парень.

- Кофе, Бруно, кофе, - вновь поправила его Хенси, поднимаясь по лестнице и не оборачиваясь.

Парень уже хотел скрыться за дверью кухни, но оглянулся на лестницу, где поднималась его любимая. Её загорелая спина, перечёркнутая чёрной лентой бюстгальтера, её ровная кожа, её татуировка на пояснице и на задней поверхности шеи. Она, вся она, вызывала в парне такой благоговейный трепет, что он, каждый раз, словно заговоренный не мог отвести от неё глаз, не слыша при этом ни собственного дыхания, ни голоса мыслей. Было лишь сердце, сердце, которое говорило:

- Разбирайся, как хочешь, я само не знаю, что делать…

Глава 41

.. В час предрассветный у человека высоко возрастает шанс встретить дьявола…

Стрелки часов уже успели переползти за отметку в три часа ночи, не спеша устремляясь к рассвету, когда Хенси подъехала к дому. Изменив своим привычкам, девушка загнала автомобиль в гараж – осторожность не помешает никому. Покинув машину, девушка обогнула её и подошла к багажнику, открывая его и смотря на спящего парня, который мирно посапывал в неярком свете ламп, изредка что-то пьяно мыча.

Девушка не смогла сдержать улыбки. Всё оказалось даже проще, чем она могла подумать – пьяный, едва стоящий на ногах парень сам сел в её автомобиль, сваливаясь мешком картошки и засыпая на заднем сиденье. Алкоголь вкупе с подброшенной в бокал таблеткой сделали своё дело. Парень не заметил ни девушки, что внимательно следила за ним в клубе, ни того, как в его бокал опустился кружок таблетки.

Тщательно замаскированная внешность, левая машина – у Эдварда просто не было шансов понять, к кому он сел, не было шансов одуматься и бежать. Или?

- Я ведь тоже когда-то добровольно зашла в клетку, - прошептала девушка, проводя по щеке парня ладонью. – Это так мило, что ты решил повторить мой печальный опыт…

Скривившись в злой ухмылке, девушка взяла парня под руки и вытащила из багажника. Эдвард был выше Томаса, но несколько мельче в теле, его ноги волочились по полу, земле, но девушке хотелось сделать всё самой, не прибегая к помощи охранников в этот раз.

- С моими парнями ты ещё успеешь познакомиться, - думала девушка, затаскивая спящего парня в дом, через чёрный ход, и таща к подвалу.

Достаточно быстро девушка доставила парня в комнату. И, хоть она и наставила синяков ему на ногах, но справилась Хенси вполне сносно.

Эдвард несколько спутал её планы, неожиданно уехав из страны и заставив девушку почти три недели ждать своего возвращения, но и в этом Хенси сумела найти плюсы.

- Когда-то ты со своими дружками-ублюдками испортили мне семнадцатый день рождения и многие годы после, но в этот раз ты, Эдвард Грейс Келли, будешь моим подарочком. Самым желанным и долгожданным подарочком… - так решила девушка, и ничего не могло ей помешать. Дверь в комнатку закрылась, капкан захлопнулся.

Свалив тело парня на пол, девушка защёлкнула железные браслеты на его запястьях и выпрямилась, придирчивым взглядом окидывая помещение.

- Спи, Келли, спи, - прошептала Хенси. – Утром тебя ждёт большой и неожиданный сюрприз, - девушка оскалилась. – И, кстати, надеюсь, ты поблагодаришь меня за то, что я оставила тебе воду? Не хочется, чтобы ты сдох от похмелья… Спи, тебе понадобится много сил.

Больше Хенси говорить ничего не стала, решив поберечь слова для утра, когда собеседник уже сможет оценить её старания и полёт мысли. Заперев дверь, девушка покинула подвал, на ходу раздеваясь и проскальзывая в сонную темноту спальни, ныряя под одеяло.

- Хенси? – сонно, спросил Бруно, поворачиваясь и пытаясь рассмотреть девушку в темноте.

- Да, тсс… - ответила девушка. – Это я, спи.

- Где ты была? – парень сел, сонно потирая глаза и зевая.

- Мне не спалось…

- Что-то случилось?

- Наоборот, - ответила девушка, улыбаясь. – Всё очень хорошо, но, если ты не прекратишь этот нелепый допрос, - девушка подползла к парню, настойчиво давя на плечи и укладывая на спину. – Если ты не прекратишь, Бруно, у меня испортится настроение. Ты же этого не хочешь?

- Не хочу…

- Тогда, ложись и спи, - ответила девушка, ложась на спину и потягиваясь. – Чёрт, забыла… - сев и заведя руки за спину она расстегнула лифчик и бросила в темноту пола.

- Хенси, мне просто интересно…

- Завтра поговорим, - перебила парня Хенси.

- Хорошо, - согласился парень, кивая и ложась на бок. – Добрых снов, Хенси.

- Добрых, - ответила девушка, обнимая парня со спины и прижимаясь к его телу.

Хенси прижалась губами к лопатке парня, оставляя на ней след тёмно-бордовой помады – единственного, что осталось от маскировочного макияжа и образа, и закрыла глаза, быстро проваливаясь в сон.

Глава 42

Пробуждение Эдварда было долгим и болезненным, ровно, как и вся прошедшая ночь: он крутился, то просыпаясь, то засыпая, его мутило от количества выпитого, но он не мог найти в себе силы отправиться в ванную и вырвать, даже, если бы имел такую возможность. Очередной раз перевернувшись, парень лёг на спину и замер. Глаза его были закрыты, но перед ними всё равно всё кружилось, создавая некий диссонанс в сознании – как может кружиться ничего?

Вздохнув, Эдвард разлепил несколько опухшие глаза и на автомате потянулся к бутылке воды. Удивительно, как человек может каким-то базовым инстинктом почувствовать, где находится то, что утолит его потребность.

Не слушающимися руками парень открутил пробку и присосался к горлышку, жадно и быстро глотая живительную и спасительную влагу, попутно садясь. До него пока не успело дойти, что окружающая обстановка несколько отличается от той, к которой он привык. Ему было всё равно – только бы утолить жажду, только бы голова перестала кружиться и раскалываться.

В виске болезненно щёлкнуло, загудело. Шикнув, парень схватился за голову, прикладывая к ней прохладную бутылку, а затем снова присосался к ней. За минуту он успел выпить почти литр и не собирался останавливаться, если бы…

Наконец открыв глаза полностью, сфокусировав взгляд, парень замер с полным ртом воды. Перед ним была голая стена с какими-то странными кольцами, всё это напоминало картинку из какого-нибудь фильма о средневековье. С усилием проглотив большую порцию воды, парень слегка мотнул головой и зажмурился, думая, что это всё алкогольная галлюцинация.

- Привидеться же, - подумал Эдвард, снова набирая полный рот воды.

- Здравствуй, Эдвард, - прозвучал холодный голос за спиной парня.

От неожиданности парень выплюнул воду и, резко обернувшись, замер. Там, в пяти метрах от него, на стуле сидела черноволосая девушка, мерно покачивая ногой.

- Х… - похмелье каким-то чудесным образом отпустило парня, когда он посмотрел в это лицо – лицо, не выражающее никаких эмоций, в эти глаза, которые и цветом и сутью были близки к стали. – Что за чёрт… - прошептал парень, на автомате закручивая пробку.

- Я всё ещё жду ответа на своё приветствие, - так же спокойно сказала девушка.

Ничего не ответив, парень огляделся по сторонам: просторное помещение, железная дверь и кольца в стене, от которых тянулись цепи… к его рукам. Парень нервно сглотнул и вернул взгляд на девушку, которая едва заметно улыбнулась.

- Вижу, тебе полегчало, - сказала Хенси. – Кстати, я жду благодарности.

- Какой ещё благодарности? – ответил парень, инстинктивно отодвигаясь от собеседницы.

- Что значит – какой благодарности? – неподдельно удивилась девушка. – Я оставила тебе воду, чтобы ты не мучился от жажды, а ты даже спасибо мне не скажешь? - парень снова огляделся по сторонам. Всё происходящее всё больше начинало напоминать какой-то абсурдный кошмар. – Ну, Келли, я жду.

- Ты… - начал парень, но замолчал, ему не хотелось вступать в диалог: не те условия, не то состояние.

- И, Келли, конечно, глупый вопрос, но я обязана спросить – узнал ли ты меня, Эдвард?

Парень вновь не ответил и опустил глаза, хмуря брови. Ситуация казалась странной и начинала давить, а тон девушки и вовсе пугал.

- Отвечай, - резко сказала Хенси. Эдвард продолжил молчать. – Молчишь, - вздохнула Хенси и медленно встала, приближаясь к парню. – Что ж, если ты не хочешь со мной разговаривать, мне придётся взаимодействовать с тобой иным способом. Раз ты меня не узнаешь, я вынуждена напомнить тебе о себе и о том, чем закончилась наша последняя встреча. Помнишь, Эдвард? – парень продолжил смотреть в пол.

Он всё ещё был уверен, что спит. Ранее у него бывали кошмары и похуже. Конечно, в его сновидениях ранее никогда не фигурировала Хенси, но, как думал Эдвард, чего только не выкинет пьяное бессознательное…

Подойдя к парню и взяв почти пустую бутылку, девушка обратилась к пленнику:

- Напомню, Келли, не сомневайся…

В следующий момент девушка резко схватила парня за плечо – он даже не успел отреагировать, только распахнул глаза – и повалила, давя и удерживая его лицом вниз.

- Что ты делаешь? – завизжал Эдвард, когда девушка начала расстегивать его ремень, умело и быстро справляясь одной рукой. – Что ты делаешь, больная?!

- Восстанавливаю твою память, - спокойным тоном ответила девушка. – А ты знал, что реконструкция событий помогает вспомнить всё даже, если у человека амнезия?

- Отпусти! – завизжал парень, когда девушка стянула с него трусы. – Я помню, я всё помню! Ты – Хенси Литтл…

- И что ты со мной сделал?! – резко смешив тон, выплёвывая эти слова, спросила Хенси.

- Я…

- Отвечай, Келли, что ты со мной сделал?! – рявкнула девушка, стягивая бельё парня до колен.

Эдвард был в недоумении и панике от того, что девушка так легко удерживает его в таком неловком положении – головой вниз, задницей вверх, да ещё и раздевать умудряется. Но это лишний раз убеждало парня в том, что всё происходящее – сон, потому что в реальности он бы легко смог дать ей отпор.

- Если ты мне сейчас же не ответишь, я загоню тебе эту бутылку в зад. Размер впечатляющий, но пластик мнётся, так что, у меня получится.

- Ты больная, Литтл?! – орал Эдвард, пытаясь как-то брыкаться. – Ты больная! Что за дурацкий кошмар?!

- Да, Эдвард, ты прав. Это – кошмар. Отныне, я – твой личный кошмар, - ответила девушка, проводя горлышком бутылки по внутренней стороне бёдер парня, позволяя почувствовать размер, и медленно двигаясь вверх. – Вспомнил? Имей в виду, я не шучу… - в доказательство своих слов, девушка скользнула горлышком бутылки по промежности парня, а затем между ягодиц, касаясь сфинктера.

- Я тебя трахнул! – крикнул Эдвард.

- А конкретнее? – девушка остановила свои движения, но её рука по-прежнему была в опасной близости от заднего прохода парня. – Не слышу, Келли?

Парень вздохнул, ему не нравился этот кошмар всё сильнее и сильнее, но сил проснуться отчего-то не было, потому у парня не осталось иного выхода, кроме как играть по его правилам и ждать спасительного звонка, будильника или ещё чего-то, что могло его разбудить.

- Я тебя изнасиловал, - ответил парень.

Ухмыльнувшись, Хенси похлопала парня по плечу и отпустила. Эдвард, получив свободу, быстро перевернулся и отполз, упираясь спиной в стену.

- Что за дурацкий сон?! – крикнул парень, обращаясь скорее к себе, нежели ко второй участнице кошмара.

- Успокаивай себя, Келли, - спокойно ответила Хенси. – Так что, раз мы всё вспомнили, значит, мы можем начать осмысленный диалог?

- Я не собираюсь с тобой разговаривать, ты – лишь продукция моего сознания!

- Даже так?

- Да, так!

- Хорошо, Келли, раз ты не веришь, мне вновь придётся тебя убедить… - ответила Хенси, медленно подходя к тяжело дышащему парню. – Скажи, Эдвард, помнишь ли ты, что здесь было? – девушка указала на правую ноздрю, где в школьные годы было колечко пирсинга.

Парень вопросительно поднял бровь, не понимая, чего от него хотят.

- Опять не помнишь, - вздохнула девушка. – Что ж, будем напоминать. В школьные годы у меня была серёжка в правой ноздре, которую вы вырвали и даже не заметили, избивая меня.

- Что?

- Да, - кивнула девушка. – Это было больно, но это было далеко не самым болезненным, что мне пришлось пережить в тот день. Но это вполне сойдёт в качестве прелюдии к нашему сожительству под одной крышей, - девушка подошла вплотную к парню и наклонилась. – И это будет прекрасным подтверждением того, что ты, Эдвард, не спишь.

Договорив, девушка протянула руку и резко вырвала серёжку, которая поблёскивала в нижней губе парня. Высоко вскрикнув от неожиданной боли, парень дёрнулся назад, ударяясь затылком об стену.

- Ты больная?! – глаза парня слегка заслезились. Это далеко не самая страшная боль, но лицо очень чувствительно, на нём масса нервных окончаний.

- Тебе идёт, - оскалилась Хенси, наблюдая за тем, как парень часто слизывает тёмную кровь, сочащуюся из разорванной губы. – А теперь… - девушка выпрямилась, окидывая парня взглядом.

Не продолжая разговора, девушка замахнулась и со всей силы ударила парня тяжёлым ботинком в живот, от чего он всхлипнул, на несколько мгновений теряя способность дышать и мыслить. В следующую секунду удар повторился, но на этот раз пришёлся не в область солнечного сплетения, а вниз живота, заставляя парня согнуться пополам.

Подскочив к нему, схватив его за волосы и запрокидывая его голову, девушка прошипела ему в лицо:

- Ну, что, Келли, убедился, что ты не спишь?

- Ты…

- Закрой рот, Келли, закрой рот, пока я его тебе сама не заткнула. Отныне, ты будешь есть, пить, разговаривать и даже дышать только тогда, когда я тебе разрешу, понял?!

- Пошла ты…

- Не понял… - девушка покачала головой. – Что ж, будем учить.

Хенси со всей силы ударила парня кулаком в лицо, попадая в челюсть. Кручёный удар заставил голову парня мотнуться, а его самого потерять ориентацию в пространстве и упасть. В шее что-то мерзко хрустнуло, не ломаясь, но смещаясь со своего места и причиняя боль.

Напуганный резкой болью в шее и странным хрустом в ней же, Эдвард заскулил, сворачиваясь клубочком и выкрикивая:

- Психопатка, ты мне шею сломала!

- Не волнуйся, - будничным тоном ответила девушка, вытирая салфеткой кровь парня с кулака. – Шею я тебе не сломала, и сломаю, только если ты меня об этом очень сильно попросишь.

- Ты ненормальная? Кто станет об этом просить?!

- Ты, Эдвард, поверь мне, ты станешь, - усмехнулась Хенси. – Потому что свёрнутая шея убивает быстро и почти безболезненно, если всё правильно повернуть. До щелчка, так сказать…

- Ты ненормальная! – перебил её парень. Его начинала накрывать паника. Слова девушки действовали гнетуще, они проникали в сознание и, казалось, разъедали психику.

- Нет, Келли, - поморщилась Хенси, бросая на пол салфетку. – Я всего лишь возвращаю должок, а вот ты… Впрочем, у нас будет ещё много времени, чтобы вспомнить всё и обсудить. А пока что, Келли, учись молиться, - девушка оскалилась. – Только молись мне, потому что отныне я – твой единственный бог.

- Ты психопатка! – кричал Эдвард, стараясь сдержать нарастающую истерику. – Ты ненормальная психопатка! Больная! Меня найдут, меня непременно найдут! И ты пожалеешь!

- Найдут, - спокойно ответила Хенси, оборачиваясь в дверях. – Томаса же нашли, но тебе будет уже всё равно.

Больше Хенси не стала ничего говорить, выходя из комнаты и запирая своего пленника на тяжёлый замок. Улыбнувшись самой себе, девушка убрала ключ в карман тёмных джинсов и пошла наверх, выходя в дом и почти сразу же сталкиваясь с домработницей.

- Доброе утро, Хенси, - поздоровалась девушка.

- Доброе, - кивнула Хенси.

- Вы сейчас будите завтракать?

- Да, - кивнула Хенси и сражу же добавила. – Но я сама приготовлю завтрак. И, Джулия, не ходи на кухню.

- Хорошо.

- Бруно проснулся?

- Не знаю, он не спускался.

Кивнув, Хенси молча ушла, оставляя девушку-домработницу. Выйдя в гостиную, девушка какое-то время смотрела на лестницу, но предпочла не подниматься, уходя на кухню и закрывая за собой дверь.

Включив кофеварку, Хенси взяла чашку и, сразу же плеснув туда молока, села за стол, ожидая готовности кофе. Сейчас в мыслях девушки царил какой-то мертвенный покой: всё было на своих местах, всё было по плану, и это не могло не радовать. Вообще, трудно не радоваться равновесию тому человеку, который разбит до самой своей сути.

Писк кофеварки, извещающий о том, что ароматный горький напиток готов, автоматические движения – немного кофе проливается на стол. Хенси берёт чашку, присев на угол стола, делает глоток. Горячо, почти обжигающе, но она этого почти не чувствует. Это – её всё, такие – слишком яркие чувства, помогают ей помнить о том, что она всё ещё жива.

- Доброе утро, - поприветствовал девушку Бруно, заходя на кухню и промокая свои длинные светлые волосы полотенцем.

Кивнув в ответ, девушка даже не посмотрела на парня, продолжая думать о чём-то своём, прикусывая губу. Вздохнув, парень положил полотенце на тумбочку и подошёл к любимой, вставая перед ней, заглядывая в глаза.

- Хенси, что с тобой происходит?

- А ты знаешь, что происходит с теми, кто слишком много знает? – ответила девушка не в тему и одновременно так в точку, переводя взгляд на парня.

- Что ты имеешь в виду?

- Да, так, - пожала плечами Хенси. – Вспомнила один фильм…

- Хенси? – парень взял лицо девушки в руки и повернул к себе, заставляя смотреть в глаза. Его насыщенно-шоколадные глаза обеспокоено бегали, не находя ни покоя, ни ответа, а сердце щемило от очередной порции вопросов, ответов на которые парень никак не мог найти.

- Я хочу позавтракать одна, - ответила девушка, соскакивая со стола и забирая чашку.

- А…

- Можешь оставаться на кухне, я пойду в обеденный зал.

- Ты же ничего не взяла?

Развернувшись, Хенси подняла чашку с кофе, демонстрируя её парню.

- Кофе – мой лучший завтрак, - ответила девушка, отпивая глоток.

- Это вредно.

Усмехнувшись в ответ, девушка не стала ничего говорить и молча покинула кухню.

- Да что же с тобой происходит? – растерянно прошептал Бруно, глядя вслед ушедшей девушке.

Эдвард, оставшийся лежать в подвале и так и не решившийся пошевелиться, мелко дрожал, чему виной была интоксикация алкоголем, боль и шок. Пусть он и не понимал толком, что же происходит, но до него доходило, что ничего хорошего ему не сулит встреча с бывшей одноклассницей. С той, над кем он когда-то так гнусно поиздевался, а после бросил, даже не подумав о том, что с ней будет.

- Нет, - думал парень, - не сделает же она со мной ничего? В конце концов, это не какой-нибудь фильм про мафию, это – жизнь! А в жизни ничего подобного быть не может…Меня найдут, её посадят и всё будет хорошо. Я уверен, моя семья уже ищет меня. Нужно только чуть-чуть подождать. А, может…

Парень вновь подумал, а не сон ли всё это? Вдруг? Осторожно повернувшись набок, скривившись от боли в шее, парень посмотрел вверх. Над ним немой махиной висел всё тот же серый потолок, по бокам были всё те же голые стены, а под ним был лишь каменный пол, который холодил голую кожу…

- Точно, - прошептал Эдвард. – Штаны…

Парень попытался сесть, что у него получилось, но первое же движение в сторону спущенных джинсов, первые манипуляции руками вызвали в его повреждённой шее такую вспышку боли, что парень заскулил, а перед глазами у него вспыхнули искры.

- Чёртова ненормальная! – в отчаянии крикнул Эдвард, плюхаясь обратно на пол. От удара об твердь пола, тело парня пронзило новой вспышкой боли, от которой в глазах потемнело. – Ты ненормальная, Литтл, ненормальная!

Парень кричал, казалось, несколько часов, в бессилии катаясь по полу, не имея возможности даже надеть штаны. Ему хотелось выть от ощущения беспомощности, а ещё страха, страха, что девушка что-то повредила ему, сломала. Эдвард, как сын врача, был хорошо осведомлён о том, насколько на самом деле хрупко человеческое тело, как легко вывести его из строя, нужно лишь найти нужную точку…

- Интересно, - подумал Эдвард, смотря в потолок, - а сколько она будет меня здесь держать? Понимает ли она, что я не стану молчать, когда выйду? Я её сдам, куда полагается, такие должны сидеть в палатах с мягкими стенами, не иначе. Она же больная, она меня чуть бутылкой не… Конечно, она блефовала, наверное, блефовала… А если нет? – Эдвард мотнул головой и тут же заскулил, жалея об импульсивном движении. – Чёрт… Мобильный! – парень воскликнул это вслух. – У меня же с собой мобильный…

Но радость парня была недолгой. Глупо была бы полагать, что Хенси, провернув уже не одну подобную миссию, не избавилась бы от мобильного телефона жертвы.

Поняв, что никакого телефона у него и в помине нет, парень вздохнул, опуская голову и тут же шикая от боли.

- Что ж за… - прошептал Эдвард.

Аккуратно вернувшись в горизонтальное положение, парень лёг так, чтобы было наименее болезненно, и прикрыл глаза. Он всё ещё надеялся, что это лишь кошмарный сон. Он же не мог предположить, что реальность может быть хуже любого кошмара, ему только предстояло это узнать…

Глава 43

Эдвард резко проснулся, даже слишком резко, отчего сознание толком не успело вернуться в реальность. Причиной такому неожиданному прерыванию сна было ведро холодной воды с десятками кубиков льда, которое вылила на парня Хенси. Открывая и закрывая рот, стуча зубами от холода, парень сел, поворачиваясь к мучительнице, которая, сохраняя совершенно спокойное выражение лица, стояла в двух шагах от него, поигрывая уже пустым ведром.

- С пробуждением, Эдвард, - сказала девушка и ухмыльнулась.

- Ты больная? – этот вопрос уже успел стать риторическим. – Нельзя так будить! У меня чуть сердечный приступ не случился!

- Ой-ой, - покачала головой девушка, - какие мы нежные!

- Пошла ты, - буркнул парень и сложил руки на груди, отворачиваясь и тут же шикая от боли. Из-за такого шокового пробуждения парень на время позабыл про боль в шее, но последняя поспешила вернуться и напомнить о себе.

- Я только пришла, Келли, - ответила девушка, ставя ведро и подходя ближе. – Так что, я никуда не уйду. Ты действительно ничего не понимаешь? Или притворяешься? – парень вопросительно посмотрел на девушку, но подумал и предпочёл вернуться к рассматриванию стены. - Как видно, не понимаешь… - Хенси вздохнула и покачала головой, после чего подошла сбоку к парню и наклонилась. – Я пришла к тебе с добрыми намерениями, хотела помочь, а ты… - Хенси положила ладонь на шею парня.

- Не трогай меня, - прошипел парень, дёргаясь в сторону и сжимая зубы от боли. – Твою мать…

- Сильно болит?

- Сильно, - ответил парень и нахмурился. – И это совсем не смешно.

- Тогда, предлагаю тебе обмен, - деловым тоном сказала девушка, вставая перед парнем и складывая руки на груди.

- Я не собираюсь с тобой ни о чём договариваться, ты ненормальная…

- А у тебя нет выбора, - спокойно ответила девушка.

- Выбор есть всегда, - ответил парень, поднимая взгляд и смотря девушке в глаза.

- Да? – подойдя ближе, девушка склонилась к лицу парня, смотря ему в глаза, заглядывая в самую душу. От этого взгляда хотелось поёжиться и отвернуться, но Эдвард заставлял себя терпеть и не отводить взгляд первым. – Играешь со мной, Келли?

- Ты о чём?

- Не надо, - словно не слыша парня, продолжила говорить девушка. – Я игры предлагала Томасу, но он не согласился, а теперь я уже не хочу играть.

- Что ты несёшь, Литтл?

- Слушай сюда, - почти прорычала девушка, хватая парня за загривок и притягивая к себе. – Ты – грёбанный избалованный ублюдок, который привык, что ему можно всё и всё сойдёт ему с рук. Ведь так ты думал тогда? – не дожидаясь ответа, Хенси продолжила: – Келли, времена изменились, ровно, как законы и власть.

- Ты больная… - негромко сказала парень. Очень зря сказал.

Не считая нужным отвечать, Хенси просто переместила руку, умело надавливая на повреждённый позвонок и смещая его ещё больше. От боли Эдвард вскрикнул, резко дёргаясь в сторону, но девушка предусмотрительно держала его. Притянув парня к себе, Хенси обняла его, прижимаясь губами к его щеке и шепча:

- Тише-тише, ты же не хочешь, чтобы было хуже? Ты же понимаешь, что я могу легко обездвижить тебя, надо лишь правильно надавать… - в доказательство своих слов, девушка надавила подушечками пальцем, забираясь под напряжённые мышцы шеи. Эдвард резко распахнул глаза, перед которыми всё побелело.

Дав парню несколько секунд, чтобы он ощутил в полной мере боль, девушка продолжила:

- Могу покалечить, а могу и помочь…

- Помоги, - попросил парень, напряжённо смотря перед собой. Шею и плечи сковало так, что он даже дышать толком не мог.

- Ты дослушай сначала. Я вправляю все твои косточки на место… - девушка намерено тянула, ей нравилось то, что парень в нетерпении прислушивается к её словам.

- Договаривай! – не сдержавшись, крикнул Эдвард и тут же добавил, исправляясь и понижая тон: - Скажи, чего ты хочешь?

- Чего я хочу – ты узнаешь позже, - ответила девушка. – А сейчас ты лишь должен дать на это согласие.

- Я не могу соглашаться на что-то, не зная, на что соглашаюсь, - ответил парень и вздрогнул, потому что холодные пальцы девушки вновь переместились на больное место.

- Ты уверен? – Хенси слегка надавила. Эдвард поморщился и ответил:

- Из какой хоть области твоя прихоть?

- Если ты напряжёшь мозги, то сможешь понять, - загадочно ответила девушка и тут же продолжила, кладя палец свободной руки на губы парня: - Тсс, не сейчас, потом подумаешь. Так что, ты согласен?

- Полагаю, всё лучше, чем сидеть со свёрнутой шеей, - ответил Эдвард, вздыхая.

- Ты прав, Эдвард, - в голосе девушки скользнули игриво-бесовские нотки, но парень не услышал их. – Жизнь продолжается – и это главное, так ведь?

- Так, Литтл, - ответил Эдвард, поджимая губы.

- Ещё раз назовёшь меня «Литтл», пожалеешь, понятно?

- А как… - начал было парень, но осёкся. – Как мне тебя называть? – что-то так не понравилось парню в его собственном вопросе, но он толком не понял – что?

- Называй меня по имени. Ты же его помнишь?

- Хенси.

- Отлично.

Парня несколько пугала постоянная смена тона и настроений девушки, но он старался не думать об этом, решив просто плыть по течению. Эдвард решил, что лучший способ избавиться от сумасшедшей девушки – слушаться её и попытаться войти к ней в доверие.

Ничего не сказав, девушка обошла парня, оказываясь сбоку от него, и, зажав крепкой ладонью заднюю часть шеи парня, резко повернула и слегка повела вбок. Резкая вспышка боли прошла так же быстро, как и пришла. Ошалело хлопая глазами, Эдвард пытался понять – свернула ли ему девушка шею или, наоборот, помогла?

- Теперь всё на месте, - сказала девушка, вновь становясь перед парнем. – Я своё условие выполнила, теперь и ты о своём не забудь.

- Не забуду, только бы знать…

- Узнаешь, - перебила парня девушка. – А пока… - обернувшись в сторону двери, девушка бросила охранникам: - Заходите!

Увидев трёх рослых и крепких мужчин, Эдвард несколько напрягся, инстинктивно отползая к стенке. Мужчина, встав чуть позади девушки, стали ждать дальнейших указаний.

- Это, - начала говорить Хенси, указывая на мужчин, - моя охрана.

- Охрана? – переспросил Эдвард.

- Закрой рот, Келли. Они проведут тебя в ванную и туалет, чтобы ты мог привести себя в порядок, а потом тебе принесут еды.

- Ты меня не отравишь? – недоверчиво спросил Эдвард.

- Господи, какие же вы предсказуемые! – девушка покачала головой. – Никакой у вас фантазии, - девушка опустила голову, а после, резко подняв и впиваясь взглядом в парня, продолжила: - С годами выдумка покинула тебя, Келли? Можешь не отвечать, - благодушно разрешила Хенси. – Всё, я пошла, вернусь вечером, надеюсь, Келли, ты будешь ждать меня.

- Это вряд ли, - подумал про себя Эдвард, выдавая себя выражением лица.

- Забирайте его, - сказала девушка охранникам и, круто развернувшись, ушла прочь.

Вопреки ожиданиям и опасениям парня, его на самом деле привели в ванную, позволив провести все гигиенические процедуры. Эдварду всё время казалось, что «сторожевые псы» бывшей одноклассницы вот-вот кинутся на него и изобьют, покалечат, сделают что-то плохое, но этого не происходило. Всякий раз, когда парень нервно оборачивался, он встречался со спокойным взглядом троих мужчин, которые стояли у двери, полностью загораживая её собой.

- Мне нужно в туалет, - сказал парень, надев футболку.

- Унитаз перед тобой, - ответил один из охранников.

- А вы? – Эдвард вопросительно вскинул бровь. Мужчины не ответили. – Вы будите со мной всё время?

- Да.

- Приказ н… - Эдвард хотел сказать «ненормальной», но фантазия вовремя подкинула ему картину того, что могут с ним сделать эти мужчины, потому парень поправился: - Приказ Хенси?

- Да.

- Хорошо, - вздохнул парень.

Ему ничего не оставалось, кроме как, наплевав на наблюдателей, приступить к удовлетворению естественных нужд. В отличие от Томаса, который стеснялся и прятал лицо в ладонях, Эдвард чувствовал себя вполне комфортно, его практически не смущало постороннее присутствие.

Потом парня, как и обещали, вернули в подвал и принесли ему еду. Эдвард долго и недоверчиво принюхивался и присматривался к весьма аппетитной на вид пище, ища подвох, но, так и не найдя его, вздохнул и взял вилку с ножом, отрезая маленький кусочек и осторожно отправляя в рот, медленно пережёвывая.

- Вроде бы, съедобно, - подумал парень, глотая.

После того, как парень доел, охранники забрали поднос с пустой посудой и покинули комнату, запирая тяжёлую дверь. Прислонившись спиной к стене и убирая руки за голову, Эдвард слегка прикрыл глаза, смотря на дверь сквозь опущенные ресницы.

Отчего-то, после душа и еды его начало ужасно клонить в сон – оно и неудивительно, за два дня, которые парень провёл в доме Хенси, он спал от силы часов шесть. Два дня он мучился ужасной болью в шее, которая не позволяла даже одеться, а теперь наконец-то он мог чуть-чуть расслабиться и отдохнуть. Парень даже забыл про то, что Хенси обещала вернуться вечером и что он что-то там ей пообещал.

- Главное, - думал Эдвард, медленно проваливаясь в сон, - чтобы она меня не покалечила. Мне нужно лишь потянуть время, пока меня не найдут, а это, я уверен, случится очень скоро. Скоро…

С этими мыслями парень провалился в сон, так и оставшись в не очень удобном сидячем положении, но не замечая этого. А тем временем Хенси, придя в свой кабинет, беззвучно закрыла дверь на два оборота сделанного под старину ключа и подошла к большому стенному шкафу с книгами, папками с различными бумагами и прочим.

Открыв дверцу, девушка не спеша достала оттуда низкую и широкую коробку. Положив её на стол и открыв крышку, девушка едва заметно улыбнулась, проводя по кожаной поверхности своей новой игрушки, которую сегодня вечером должен был оценить и примерить на себя Эдвард.

- Это так здорово, что ты расслабился, Эдвард, - прошептала Хенси, прищуриваясь и изучая клёпки-застёжки на изделии в коробке. – В тройне приятнее, когда человек не ждёт нападения, не ожидает боли. Ты думаешь, что можешь провести меня, мальчик? Право твоё, думай. Но совсем скоро, и я это тебе обещаю, ты станешь бояться моего благодушия ничуть не меньше, чем моего гнева. А пока…

Закрыв коробку и поставив её на место, девушка покинула свой кабинет. Движения её вновь стали стремительными и быстрыми – она уже успела насладиться неспешностью созерцания «подарка» для Эдварда, предвкушением вечернего свидания и теперь могла вернуться к привычному ритму, по своему обыкновению врываясь в комнату без стука.

Услышав, что дверь открылась, Бруно отложил журнал, который читал, и поднял глаза на девушку.

- Ты же сегодня вечером уходишь на съёмку?

- Да, - ответил парень и почесал нос. – А что такое? Я могу отказаться.

- Нет, не нужно. Я просто спрашиваю, последнее время у меня совсем перепутались даты в голове, - девушка улыбнулась и у неё это получилось почти искренне, хоть она и всецело блефовала. – Нужно заканчивать с отдыхом и возвращаться к работе.

- Хенси, у тебя два года не было отпуска, - улыбнулся Бруно, переползая на край кровати и опуская ноги на пол.

- Да, - вздохнула девушка и тоже села, беря парня за руку. – Я как-то совершенно не замечала времени…

Хенси врала, врала каждым словом и эмоцией, но она делала это столь искусно, что никто не мог уличить её во лжи, тем более Бруно, который слепо верил ей.

Повернувшись к парню, Хенси аккуратно поцеловала его, совсем не долго, а после сказала, не отстраняясь от его лица:

- Что-то я проголодалась, как насчёт обеда?

- Конечно, - Бруно с готовностью подхватил идею любимой, подсаживаясь ближе. – Дома или сходим куда-нибудь?

- Сегодня я предпочитаю остаться дома, - слегка поморщилась Хенси.

- Хорошо, - Бруно кивнул. – Тогда, пойду, скажу Джулии, чтобы приготовила что-нибудь…

Парень встал с места, но Хенси, схватив его за запястье, настойчиво, но не грубо остановила его.

- Стой, - почти настоящая улыбка. – Давай вместе что-нибудь приготовим?

- С удовольствием, - парень просиял.

У Бруно сейчас было такое чувство, будто сегодня был новый год и его день рождения вместе взятые, так удивляло и радовало его внезапное проявление внимания и тепла со стороны любимой.

- Иди, - мягко сказала Хенси, - а я через минуту подойду.

Кивнув, парень покинул комнату. Вздохнув, Хенси медленно обвела взглядом комнату, зацепилась за обложку журнала, оставленного Бруно на кровати. Девушка занесла над глянцевой поверхностью руку и замерла, закрывая глаза – её рука мелко дрожала, такое мерзкое чувство… Несколько раз сжав и разжав кулак, она взяла печатное издание и убрала его на тумбочку, а после встала и покинула комнату, уходя вслед за парнем на кухню.

Глава 44

Давай с тобой поиграем? Каков твой ответ, я жду!

Давай, задержи дыхание и попытайся выжить в аду.

Отчаянно сопротивляясь, Хенси бессвязно что-то визжала, до белых костяшек вцепившись в руку Морица, что силой тянула её голову вниз.

- Мориц, прошу тебя, нет, не надо! – всхлипнула девушка. Ситуация становилась не то, что напряжённой, она начинала пугать и заставляла наплевать на принципы.

Но, вместо пощады, Мориц замахнулся и ударил девушку коленом, попав в живот, в тазовую косточку. Удар был не сильным, и был скорее призван испугать, нежели причинить настоящую боль и увечья, но для слабой и напуганной девушки его оказалось достаточно.

Всхлипнув, Хенси упала на колени и тут же крепкая рука Морица с новой силой вцепилась в её волосы, толкая лицо вниз. Её губы почти коснулись испачканного её же кровью кроссовка Эдварда, она с силой сжала губы и зажмурила глаза…

- Нет, нет, не надо… - продолжила шептать Хенси, просыпаясь ото сна.

Подняв голову, девушка резко отшатнулась назад, ударяясь о спинку стула и едва не опрокидывая его. Распахнув глаза и тяжело дыша, Хенси осматривалась по сторонам, силясь понять: где она и что происходит? Сознание, спутанное кошмарным сном, в котором в очередной раз ожил её кошмар из реальности, никак не могло вернуться в настоящий момент. Хенси всё ещё была там, вновь была там…

- Всего лишь сон, - прошептала девушка выдыхая. Положив на стол руки, она закрыла глаза, концентрируясь на своём дыхании, которое было частым и глубоким.

Перед глазами девушки так и стояли лица мучивших её парней. В тот момент она ещё сопротивлялась, в тот момент она ещё не знала, чем закончится эта детская глупость и шалость. Дорогие белые кроссовки Эдварда, перемазанные её, Хенси, кровью и слюной, застыли под закрытыми веками девушки. Как её в них тыкали, гнусно смеясь и приговаривая: «Лижи!». Как её унижали и били, и что с ней сделали после…

- Ненавижу… - прошептала Хенси, стискивая кулаки.

Встав из-за стола, девушка стремительным шагом покинула обеденный зал, в котором царил приятный полумрак, выходя в такую же не сильно освещённую гостиную, бросая взгляд на часы. Сейчас было десять вечера.

Нахмурившись, Хенси двинулась к шкафчику-бару. Проясняясь с каждым шагом всё больше, её сознание наконец-то начало вспоминать события сегодняшнего дня. Обед с Бруно, который плавно перетёк в ранний ужин, расслабленные разговоры. Потом Бруно начал собираться на работу и ушёл. Кажется, это было примерно в восемь вечера. После этого Хенси пошла в обеденный зал, чтобы подумать обо всё и незаметно для себя уснула прямо за столом. А ещё в этом дне было кое-что очень важное, что чуть было не скрылось от внимания девушки. Это что-то – Эдвард.

- Я чуть про тебя не забыла, - прошептала Хенси, качая головой. – Спешу исправиться.

Девушка ухмыльнулась и, плеснув рома в бокал, осушила его одним залпом, а после сделала несколько глотков прямо из горла. Совсем слегка поморщившись от сорокоградусной крепости тёмного напитка, девушка направилась наверх, в свой кабинет, не забыв прихватить с собой и бутылку любимого пойла.

Когда девушка открыла дверь в комнату в подвале, Эдвард едва заметно поморщился. Парень уже не спал, но приятно дремал, и встреча с Хенси никак не входила в список того, чему бы сейчас он обрадовался.

- Здравствуй, Эдвард, - поздоровалась девушка, прикрывая дверь, но не запирая её.

- Виделись уже, - ответил парень, поморщившись.

- Это очень некультурно, Келли, - нахмурилась Хенси. – Но, опустим формальности. Ты помнишь, что кое-что обещал мне?

- Хотелось бы забыть, но, думаю, ты мне не позволишь этого?

- Правильно думаешь, - кивнула Хенси.

- Хорошо, - вздохнув, парень сел.

Только сейчас Эдвард заметил, что в руках у девушки была какая-то коробка. Это немного насторожило его, но, вздохнув, парень продолжил:

- Чего ты хочешь?

- Снимай футболку.

- Что?

- Ты не расслышал? Снимай футболку.

- За… - парень хотел спросить «зачем», но плюнул и решил повиноваться. – Довольна? – спросил он, бросая светлую майку на пол.

- Ещё нет, - ответила девушка и загадочно улыбнулась.

- А что ещё? – спросил парень, но Хенси не ответила.

Подойдя к парню, она зашла ему за спину и опустилась на корточки, расстегивая железные браслеты на запястьях парня.

- Предупреждаю, - прошептала девушка, касаясь губами его уха, - если ты попытаешься бежать, тебя на выходе всё равно встретят мои охранники. – Хенси вздохнула и продолжила: - Встретят, покалечат и вернут в мои «тёплые» объятия. Ясно?

Не став дожидаться ответа, Хенси встала, обходя парня и вставая перед ним, складывая руки на груди и оглядывая парня непонятным взглядом.

- Вставай, - холодным тоном скомандовала Хенси.

Эдвард поджал губы, но исполнил приказ. В конце концов, это был первый раз за последние два дня, когда он мог нормально встать и пройтись без мерзкого лязганья железа на своих запястьях и за спиной.

- Снимай штаны, - вновь приказала Хенси после нескольких минут тишины. Эдвард вопросительно вскинул бровь. – Келли, ты меня слышишь?

- Зачем? – всё-таки спросил парень.

- Твоё какое дело?

- Ну, это же мои штаны? – ответил Эдвард и сам поморщился от того, каким глупым получился ответ. – Литтл, зачем тебе это?

Вместо ответа Хенси подошла к парню и врезала ему кулаком в челюсть, да так сильно, что он пошатнулся и чуть не упал. Согнувшись и упираясь одной рукой в пол, второй рукой Эдвард держался за челюсть, пытаясь понять, сломала ли её девушка?

- З… - договорить парень не успел, потому что получил удар в скулу, а после коленом по рёбрам.

Не удержавшись на ногах, Эдвард всё-таки упал. Встав над парнем подобно чёрной тени, Хенси обратилась к нему:

- Ты ничему не учишься, Келли, и это меня расстраивает. А, если я буду расстраиваться, то мне придётся расстраивать и тебя.

- Я не понимаю… - севшим голосом ответил парень. Челюсть так болела, что он с трудом мог говорить.

- Что я тебе говорила насчёт моей фамилии?! – спросила девушка, хватая парня за волосы и запрокидывая его голову.

- Не называть тебя так, - ответил он, заводя руки за голову и пытаясь разжать хватку девушки.

Отпустив волосы парня и толкнув его голову вниз, девушка отошла на три шага и, вновь складывая руки на груди, приказала:

- Раздевайся.

- Раздевайся, Литтл, - повторил парень, доставая новую сигарету и подкуривая. – Ну, что ты мнёшься?

Эдвард шумно сглотнул, вспомнив, как точно так же его друг приказывал Хенси раздеваться перед ними всеми. Не сводя с девушки взгляда, парень взялся за ремень и начал его расстегивать. Он старался не торопиться, делать всё медленно, но расстегивание штанов априори не могло занять много времени. Расправившись с ремнём и молнией, парень несколько секунд медлил, но всё же спустил штаны до колен и посмотрел на Хенси, ожидая увидеть какую-то реакцию с её стороны, но девушка продолжала следить за его действиями с нечитаемым выражением лица, которое холодило поджилки.

Вспомнив про обувь, парень переключился на них, стягивая кроссовки и носки, отбрасывая их в сторону. Покончив с обувью, парень вновь поднял глаза на Хенси, но она продолжала смотреть на него ничего не выражающим взглядом.

Скрепя сердцем, Эдвард взялся за кромку своих боксеров и потянул их вниз, снимая, ему казалось, слишком быстро и отбрасывая к джинсам и футболке. Хенси криво ухмыльнулась, продолжая сверлить парня взглядом стальных глаз. От такого пристального взгляда становилось неудобно и хотелось прикрыть наготу. Парень инстинктивно потянул руки вперёд, прикрывая ладонями половые органы и вздрагивая от того, каким дьявольским смехом разразилась его мучительница.

Девушка смеялась оглушительно громко, звуки её смеха отражались от холодных стен подвала, отскакивая, подобно мячикам, ударяя парня звуковыми волнами по ушам и вибрациями по телу.

- Чего ты мнёшься, Эдвард? – у парня мурашки побежали по спине. – Ну же, будь умницей, убери руки, - тон девушки звучал почти ласково, но в глазах её был прежний колкий лёд. – Я всего лишь хочу посмотреть…

Сглотнув, Эдвард медленно убрал руки, опуская их вдоль тела. В глазах девушки блеснул какой-то дьявольский огонёк, но она ничего не говорила, продолжая разглядывать парня, невыносимо долго разглядывать. Её взгляд казался парню почти материальным, он явственно ощущался на голой коже, подобно отвратительному старику-маньяку оглаживая тело в самых нежных местах.

Передёрнув плечами, парень слегка мотнул головой, пытаясь отогнать странные мысли и ассоциации.

- Пройдись, - вновь приказала Хенси, но уже куда тише, чем прежде.

Бровь парня вновь вопросительно дрогнула вверх, но он предпочёл не задавать вопросов, потому что после последнего челюсть и скула всё ещё ужасно болели. Покорно двинувшись вперёд, Эдвард дошёл до Хенси и остановился.

- А теперь обратно, - наставила парня девушка и добавила, ухмыляясь: - Посмотрю на тебя сзади, ты же всегда славился одним из самых красивых тел в старших классах.

Проглотив желание послать девушку куда подальше, парень покорно развернулся и пошёл обратно. Такое положение – спиной к Хенси, заставляло Эдварда напрягаться, потому что оно лишало его возможности видеть странную девушку, а знание того, что она внимательно наблюдает за ним, рассматривая, сковывало движения, делая походку какой-то неестественно прямой.

- Мне кажется, достаточно, - сказала Хенси, после того, как парень трижды прошёл взад-вперёд и ещё несколько минут постоял. – Знаешь, Келли, ты оказался куда лучше, чем я думала… - Эдварда вновь внутренне передёрнуло от слов девушки.

- Заказчик доволен?

Парень вспомнил, как задавал этот вопрос друг, обращаясь к нему. Всё происходящее ужасно напрягало парня, ему хотелось как можно скорее одеться и остаться одному. А ещё лучше – оказаться дома.

- Я могу одеться? – спросил парень, поднимая взгляд на Хенси.

- Можешь, - кивнула девушка. – Нет, не в это, - добавила Хенси, когда Эдвард потянулся к своей одежде.

- А во что?

- Держи, - ответила девушка, толкая ногой коробку и отправляя её к ногам парня.

Недоверчиво посмотрев на непонятную коробку безо всяких обозначений-надписей, а после на девушку, Эдвард медленно опустила на корточки и снял крышку. Внутри лежало что-то кожаное, чёрное, со множеством металлических деталей. Не совсем понимая, что это, парень аккуратно взял кожаное изделие и достал, пытаясь понять - что это?

Лицо парня вытянулось, а брови вновь подскочила, а после нахмурились, после того, как он осознал - что же он держит в руках? В недоумении подняв на Хенси взгляд, он стал ждать объяснений.

- Надевай, Келли, надевай, - негромко сказала Хенси, подбирая с пола бутылку рома и делая глоток.

- Это странно... – ответил парень, косясь на вещь, которую он держал в руках.

- Странно? Не думаю… Надевай, Келли, надевай. Конечно, у нас с тобой много времени… А вот терпения у меня куда меньше.

Вновь гулко сглотнув ком возмущения, парень стал надевать кожаный корсет, стараясь не запутаться в его слишком длинных лентах-завязках. Справившись с молнией, которая служила застёжкой-каркасом, Эдвард провёл ладонями по бокам, где были десятки металлических закрепок с кожаными ремешками, и поднял глаза на Хенси.

- Чудно, - только и сказала девушка, ухмыляясь.

- Это всё? – спросил парень, беря в руку две длинные чёрные ленты, уходящие за спину.

Кивнув, девушка отхлебнула рома и сняла с плеч чёрный рюкзак. Эдвард в который раз отругал себя за невнимательность, потому что опасался того, что ещё могла притащить сюда не совсем адекватная девушка, которой двигало… Да даже сам бог не знал, что ею двигало!

Девушка повернулась к парню спиной, лишая его возможности видеть то, что скрыто в рюкзаке. Эдвард попытался заглянуть ей через плечо, даже сделал шаг вперёд, но девушка его опередила, как-то слишком резко выпрямляясь и оборачиваясь. Лицо парня вытянулось и заметно побледнело, он сделал шаг назад. На Хенси был надет чёрный страпон. Его размер, пусть и был меньшим нежели тот, с которым пришлось познакомиться поближе Бруно, но всё равно он был внушительным.

Нервно сглотнув, парень снова отошёл назад, делая это даже не сознательно, а как-то инстинктивно. Шестое чувство подсказывало Эдварду, что от ненормальной бывшей одноклассницы с подобным агрегатом стоит держаться подальше.

- Я в чёрном кожаном корсете, - подумал Эдвард, - на ней искусственный член. Чёрт… - глаза парня распахнулись, когда части пазла сложились в его голове в единую, не радовавшую его картинку.

Резко отшатнувшись назад, парень врезался в стену, ударяясь об неё лопатками, но даже не замечая этого. Всё его внимание было приковано к чёрному фаллосу, поблёскивающему в не очень ярком свете подвала, а когда он перевёл взгляд на лицо его «обладательницы», у парня внутри и вовсе всё похолодело.

- Нет, - вырвался из груди парня едва слышный шёпот. – Нет, - уже закричал он, - ты не посмеешь!

В ответ Хенси лишь ухмыльнулась и обернулась на всё ещё не запертую дверь, бросая:

- Заходите!

В комнату зашли два мужчины-охранника, одетых, как и их хозяйка, в чёрное. На виске парня нервно и мерзко забилась жилка, по нему скользнула капелька холодного пота.

- Нет, - вновь прошептал парень, переводя взгляд с девушки на мужчин, бегая глазами.

- Вы знаете, что делать, - сказала девушка своим прихвостням, они, кивнув, двинулись в сторону Эдварда.

- Нет! – парень вновь закричал, прижимаясь к холодной поверхности стены. – Нет! Нет!

- Нет, не надо, прошу вас, - как заведенная повторяла Хенси, пока Кит возился с её штанами, стягивая их, отбрасывая ботинки куда-то в сторону. Девушка всё ещё верила, что ей удастся уйти, так отчаянно верила. – Нет-нет, не надо! Не надо! – её голос сорвался на высокий визг, когда с её ног спустили трусики и отбросили куда-то. Тонкие пальцы вновь вцепились в её бёдра, тяня вверх, притягивая к себе. – Нет-нет! Не надо! Не надо! Не надо! Не надо! – орала Хенси, мотая головой, брыкаясь…

Эдвард бросился вперёд, надеясь добраться до выхода и сбежать, но был схвачен крепкими мужчинами и легко поставлен на колени.

- Нет-нет, не надо! – повторял Эдвард. – Не надо… Хенси, прошу тебя… - парень захлебнулся воздухом, подавившись и издав какой-то задушенный всхлип, когда мужчины резко затянули корсет, не давя, но плотно сжимая грудь и живот парня. В следующий миг его руки завели за спину и на них защёлкнули наручники.

Хенси ухмылялась, наблюдая за тем, как беспомощно дёргается парень, пытаясь хоть что-то сделать, хоть что-то изменить.

- Хенси, нет, не надо! – крикнул парень, поднимая голову и впиваясь взглядом почти чёрных глаз в девушку. Его глаза сейчас так приятно поблёскивали от страха и паники…

Вновь ухмыльнувшись, Хенси достала сигарету и закурила, медленно втягивая тяжёлый и едкий дым в лёгкие, выдыхая его в напряжённое пространство комнатки.

Докурив почти до половины, девушка вынула сигарету изо рта и неспешно подошла к парню, останавливаясь прямо перед ним. Он молчал, опустив голову и смотря в пол, но, почувствовав, что над ним кто-то склонился, парень поднял голову, упираясь взглядом в вечно возбуждённый искусственный член перед своим лицом. Он хотел было отшатнуться назад, но крепкие руки двух держащих его мужчин напрочь лишили его такой возможности.

- Возьми его, - ласково произнесла девушка и, протянув руку, погладила парня по подбородку. – Открой ротик.

Парень яростно замотал головой, плотнее сжимая губы, от чего они побледнели.

- Ну же, Келли, не зли меня… - прошептала Хенси. Эдвард снова помотал головой, стискивая зубы ещё сильнее. – Хорошо…

Парень резко открыл глаза, вспоминая, что сделал, когда Хенси точно так же отказывалась открыть рот…

Он беспомощно всхлипнул и вновь попытался замотать головой, когда девушка зажала ему нос, лишая возможности вдохнуть и вынуждая рано или поздно открыть рот. В ответ на свои излишние движения Эдвард получил неслабую затрещину и зажмурился. Довольно наблюдая за тем, как пытается держаться парень, Хенси хмыкнула и сделала глубокую затяжку, после чего бросила сигарету под ноги и растоптала. Она прямо чувствовала, как кончается воздух в лёгких парня, как их начинает жечь, как сердце парня начинает стучать сильнее, поддаваясь панике.

Издав какой-то непонятный и слишком громкий звук, Эдвард открыл рот, хватая желанный кислород, но даже не успел толком сделать вдох. Вздёрнув подбородок парня, Хенси резко вставила искусственный фаллос ему в рот, одним движением загоняя в горло, заставляя парня закашляться, забиться. Не давая ему даже секундной передышки, возможности привыкнуть, девушка начала резко и сильно двигать бёдрами, раз за разом слегка вынимая чёрный прибор изо рта парня и вгоняя обратно.

У Эдварда из глаз брызнули слёзы, которые он уже не пытался сдержать. Ему было больно и стыдно, ему было страшно и он почти не мог дышать. Он задыхался, давился. К горлу Эдварда с каждым толчком всё сильнее подступала рвота, но он понимал, что вырвать у него элементарно не получится, а вот задохнуться собственными рвотными массами запросто.

Судорожно всхлипнув, Эдвард поднял на девушку мокрые и блестящие от слёз глаза. Почти чёрные глаза, в которых толком нельзя было различить зрачка, были сейчас жалостливыми, так просили и молили…

Запустив руку в волосы парня, которые были не очень коротко острижены, Хенси сжала их у корней, удерживая парня от попыток освободиться, соскочить с «крючка» и обратилась к нему:

- Думаю, разницу ты смог почувствовать.

Эдвард всхлипнул, пытаясь хотя бы нормально вдохнуть и перестать давиться-задыхаться – это было пределом мечтаний парня в данный момент.

- Келли, выбирай, будешь сам сосать или глотку тебе порвать?

Эдвард вновь закрыл глаза, по его щеке потекла слеза. Пытаясь полноценно наполнить лёгкие воздухом, парень попытался вдохнуть ртом, но от этого он подавился ещё сильнее, начиная кашлять, к горлу неумолимо подступила рвота, просясь наружу.

- Эй, ты меня слышишь? – девушка двинула бёдрами, призывая парня к ответу.

И без того раздраженное горло парня отреагировало на движение девушки судорожным сжатием. Рвота окончательно подступила к горлу парня. Не имея возможности освободить желудок, парень не нашёл ничего лучшего, чем попытаться сглотнуть, подавить порыв тошноты. Судорожные сокращения мышц горла приносили парню боль, он поднял на мучительницу глаза, взглядом умоляя что-то сделать.

- Продолжим? – спросила девушка. – Келли, предлагаю тебе сделать всё самостоятельно. Помычи один раз, если согласен, два – если будем продолжать, как есть.

Закрыв глаза и задержав на мгновение дыхание, не веря, что это всё правда и что это происходит с ним, Эдвард промычал один раз, соглашаясь на минет.

- Умница, - улыбнулась Хенси, доставая искусственный член изо рта парня и похлопывая его по щеке.

За чёрным фаллосом потянулась тонкая ниточка слюны, которую парень скоро прервал, облизывая блестящие губы, нижняя была всё ещё опухшей после того, как Хенси вырвала из неё серёжку.

- За что? – хрипло спросил Эдвард, пытаясь восстановить дыхание.

- Ты действительно не понимаешь? Напомнить? – спросила девушка, угрожающе склоняясь к парню. - Эдвард, радуйся лучше, что я предоставила тебе выбор… Или вернуть, как было? – девушка двинула бёдрами, упираясь чёрным фаллосом в губы парня и соскальзывая на щёку, когда Эдвард чуть отвернулся.

- Не надо, - тихо ответил парень, опуская глаза.

- Правильный выбор, - ухмыльнулась Хенси. – Что ж, можешь приступать.

Парень поднял взгляд, цепляясь им за искусственный член и морщась.

- Я не умею, - ответил Эдвард, сам понимая, как глупо и жалко звучат его слова.

- Я тоже не умела, - хмыкнула Хенси. – Но ты оказался хорошим учителем. Пора вернуть должок. Открывай ротик, Келли. И, хочу тебя предупредить, что тебе лучше стараться на все двести процентов. – парень поднял на девушку глаза, желая её убить, испепелить. – Увы, Келли, я не имею возможности чувствовать своим новеньким «органом», потому я буду оценивать твои усилия с визуальной точки зрения. А, если ты не будешь стараться и выкладываться, Эдвард, то за дело возьмутся мои ребята. Ах, точно, - девушка улыбнулась, наслаждаясь беспомощной злостью в глазах парня. – Я же совсем забыла рассказать тебе про смысл корсета… Келли, если ты не будешь стараться или будешь стараться так, что мне не понравится, мои ребята будут затягивать корсет.

Девушка ухмыльнулась, прикрыв глаза, и склонилась к парню, приближаясь к его лицу, заглядывая в глаза, в душу.

- Эдвард, - продолжила Хенси, - думаю, ты знаешь, насколько хрупки рёбра? Представь, каково тебе будет, когда корсет начнёт затягиваться, сдавливая своими жёсткими пластинами твои кости, ломая их, вгоняя их острые обломки в твои внутренние органы? Келли, представь себе это кровавое месиво, что развернётся внутри тебя, представь свою агонию, которую никто не прекратит, я лишь продолжу её, обещаю, продолжу…

Девушка опустилась на корточки, оказываясь близко к парню, но несколько выше его. Приблизившись к уху парня, касаясь его кожи, она прошептала, прошептала пугающим стальным шёпотом:

- У тебя же хорошая фантазия, малыш? Представь… - коснувшись шеи парня, девушка повела вниз, проводя по линиям ключиц, укладывая ладонь на часто вздымающуюся грудь парня, затянутую в плотную кожу корсета.

- Не надо… - прошептал Эдвард.

- Ты хочешь жить? – спросила девушка и тут же утвердительно добавила: - Ты хочешь жить…

- Хочу, - сказал парень, но вместо утверждения у него получился некий придавленный хрип.

- Тогда, вперёд, - девушка встала, возвращаясь в прежнюю позицию и касаясь твёрдым искусственным фаллосом щеки парня.

Эдвард несколько секунд сидел, смотря куда-то в сторону, напряжённо думая о чём-то.

- Я сделаю это и… И ты меня отпустишь? – спросил парень.

- Да, - ответила Хенси. Эдвард посмотрел на искусственный фаллос, затем снова на девушку и кивнул, отвечая:

- Хорошо, я согласен. Только… Я на самом деле не умею. Я… натурал, - впервые в жизни парню стало стыдно за эту фразу, его щёки чуть тронул румянец.

- Учись, Келли, учись, - ответила Хенси. – И хватит уже тянуть. Начинай, пока я добрая.

Вновь посмотрев на чёрный «инструмент», парень сглотнул, медленно облизал губы и потянулся вперёд, касаясь твёрдой и гладкой поверхности губами и закрывая глаза.

Хенси довольно улыбнулась, наблюдая за тем, как парень неумело, но старательно ласкает бесчувственный материал. Достав из кармана сигарету и закурив, девушка положила ладонь парню на затылок и погладила, говоря:

- И языком не забывай работать.

Эдвард чуть не подавился, чуть не задохнулся от возмущения, беспомощности и унижения. Он стоял на коленях, без штанов, в чёрном кожаном корсете в стиле БДСМ. Его руки были скованы за спиной, а позади него стояли двое крепких мужчин, готовых по первому зову затянуть корсет, ломая парню рёбра. А завершал картину большой чёрный фаллос, крепящийся на бёдрах его поехавшей крышей бывшей одноклассницы.

Прибор едва умещался у него во рту и парню постоянно приходилось отстраняться, чтобы взять его удобнее. Без помощи рук, которые были скованы за спиной, это казалось очень сложным и вообще невыполнимым.

Очередной раз поперхнувшись, Эдвард отстранился, переводя дыхание, часто облизывая губы и сглатывая густую слюну.

- Мне не нравится, - холодным тоном сказала Хенси и поморщилась.

Охранники отреагировали незамедлительно, дёргая за ленты-застёжки и затягивая их, выбивая из лёгких парня хрип и кислород. Давление было не критическим, но довольно ощутимым, отчего сердце начало стучать ещё ритмичнее, ещё сильнее, ударяясь о грудную клетку и разливаясь вибрацией в материале корсета.

- Давай, Келли, исправляйся, - недовольным тоном сказала Хенси, вгоняя инструмент парню в рот и сразу сжимая его волосы на затылке, удерживая его голову и толкаясь в его судорожно сокращающееся горло.

Эдвард пытался двигать головой, пытался попасть в ритм, чтобы облегчить свою участь, но с каждым своим движением делал только хуже. В какой-то момент Хенси подала знак мужчинам – Эдвард даже не расслышал, что она сказала на этот раз – и они затянули корсет ещё сильнее, создавая парню дефицит кислорода и разгоняя по венам панику.

- Попробуем ещё раз? – спросила девушка, останавливаясь. Эдвард моргнул, показывая, что согласен, у него не было иного выбора.

На этот раз парень старался лучше – невозможность нормально дышать отличный стимул. Он целовал чёрный блестящий фаллос, пытался облизывать, периодически промахиваясь, отчего член проскальзывал по его щеке, попадал по носу. Всё лицо парня уже давно было перемазано в слюне, а кожу неприятно тянуло от едва высохших слёз.

Эдвард не знал, сколько это уже длилось и не знал, сколько продлится ещё. Он не знал, до какого момента ему нужно стараться, а силы были уже на исходе. Желание вырвать становилось всё более невыносимым, челюсть болела от непривычного положения, а лёгкие жгло, потому что, пусть парень и мог дышать, но полноценный глубокий вдох, который был так необходим Эдварду, ему был недоступен.

Когда у Эдварда уже начала кружиться голова из-за недостатка кислорода, Хенси начала сама ритмично и часто двигать бёдрами, имитируя предоргазменную скорость и амплитуду. Парень закрыл глаза, стараясь отвлечься от искусственного члена, который часто двигался в его рту, проникая в горло, от глубины проникновения и от желания провалиться под землю, умереть от стыда.

Мгновение, вспышка воображаемого оргазма, которую Хенси почти почувствовала на себе. Победный вздох облегчения, когда девушка посмотрела на мокрое от слюны и ещё не высохших слёз лицо парня, покидая его рот, но не отстраняясь, проводя головкой искусственного фаллоса по губам парня, делая их блестящими от слюны.

Парень шумно дышал носом, ему было паршиво, ужасно паршиво от того, что он подписался на подобное. Ему лишь грела душу мысль о том, что вот-вот он выйдет отсюда. Эдвард даже забыл о том, что хотел заявить на Хенси в полицию. Парню просто хотелось покинуть эту блеклую комнату, выйти из этого круга одиночества и странных выдумок ненормальной девушки. Просто домой. Но у судьбы и её исполнительницы были иные планы…

- Ты почти молодец, - деловым тоном сказала Хенси, отстёгивая страпон и закуривая. – Ничего, со временем ты научишься. Мы с тобой будем много тренироваться…

- Что? – спросил парень, поднимая на девушку глаза. У него было такое чувство, будто из лёгких выбили весь кислород, а из-под ног увели почву.

- Мы будем много тренироваться, Келли, - повторила Хенси, делая глубокую затяжку. – Я открою все грани твоего таланта.

- Нет! – крикнул Эдвард. – Ты же обещала? Хенси!

- Я соврала, - спокойно ответила Хенси. – Так же, как и вы тогда соврали мне. Или ты не помнишь, Эдвард? – девушка прищурилась, смотря на парня.

- Нет… Нет! Отпусти меня, - кричал парень, пока охранники и девушка направлялись к двери. – Отпусти! Ты обещала! – вскочив на ноги, парень бросился следом. – Отпусти меня, Хенси! Чёрт, Литтл, ты чёртова ненормальная! Отпусти меня немедленно! Или пожалеешь! Отп…

Парня прервал один из охранников, со всей силы впечатав кулак в живот парня. Ноги Эдварда подкосились и он упал на колени, сгибаясь и хрипя.

- Ты слишком рано решил попрощаться со мной, Келли, - сказала Хенси, подходя к парню и брезгливо морщась. – Но это никого не заботит.

- Ты не можешь, - прохрипел Эдвард. – Ты не можешь… Ты пожалеешь…

- Тебя? – усмехнулась Хенси, опускаясь на корточки перед парнем. – А вы меня сильно пожалели, когда я умоляла оставить меня в покое? Сильно? Нет. Так с чего бы мне тебя жалеть? Отдыхай, Келли, - девушка скривила губы в презрительной усмешке и толкнула голову парня вниз.

Прежде, чем парень успел что-либо ответить, Хенси встала и со всей силы ударила его ногой в живот, а после в правый бок. Насладившись тем, как Эдвард хрипит, морщится и шипит боли, пытаясь нормально дышать, как дёргает скованными за спиной руками, девушка удовлетворённо усмехнулась и вышла из комнаты, говоря Эдварду прежде, чем закрыть дверь:

- До встречи, Эдвард.

- Катись к чёрту, Литтл! – проорал ей в ответ парень. – Гори в аду, сука!

Ответом ему стал звук закрывающейся двери и поворота ключа в замке. Беспомощно зарычав, зажмурив глаза до такой степени, что перед ними всё покраснело, Эдвард упал на пол и забил по нему ногами, причиняя себе боль от ударов голыми ногами об каменный пол. Но это был единственный способ хоть как-то унять внутреннее напряжение, выпустить эмоции, чтобы те не разорвали его изнутри и не свели с ума.

Вновь зарычав, парень закашлялся, переворачиваясь на бок. По щеке потекла слюна, которой, почему-то, начало выделяться так много, но парень даже не заметил этого. Грудь Эдварда всё ещё была сдавлена корсетом, а острые эмоции в душе парня требовали частого и глубоко дыхания, большего воздухообмена со средой, чему препятствовал вшитый в кожу жёсткий костяк одеяния, давящий на бока парня.

Эдвард закрыл глаза и попытался успокоиться, попытался глубоко вдохнуть, но вместо этого вновь зашёлся удушающим кашлем. Раздраженные мышцы горла свело, причиняя новую боль. Стискивая зубы, парень пытался дышать часто и поверхностно, чтобы не усугублять положение, и это помогло.

- Чего же она хочет от меня? – подумал Эдвард, тяжело вздыхая. – Как мне выйти отсюда и…

Случилось то, что и должно было случиться. При воспоминании о том, что он делал каких-то десять минут назад, о том, что скользило в его рту, упираясь в горло, Эдвард вздрогнул. Его желудок сотрясло судорогой и парня вырвало, после чего ему пришлось преодолеть новый приступ удушающего кашля.

Справившись с кашлем и дыханием, Эдвард упал на спину, едва не вляпываясь в собственную рвоту и прикрыл глаза, различая сквозь полуопущенные ресницы блеклый цвет потолка и тусклый свет от трёх ламп. Парню сейчас больше всего хотелось уснуть, уснуть и не думать о том, что произошло и о том, что может произойти. А ещё избавиться от режущих запястья наручников, давящего корсета, который заставлял чувствовать себя немного шлюхой, и неприятного кислого вкуса во рту, который обычно остаётся после рвоты.

Глава 45

Хенси сидела за большим светлым столом в обеденном зале, молча наблюдая за тем, как домработница стирает несуществующую пыль со стекол в дверцах шкафов. В пепельнице дотлевала предыдущая сигарета, позабытая и брошенная, а в пальцах девушки уже дымила новая. Свободной рукой Хенси взяла чашку с некрепким кофе и сделала глоток, после чего обратилась к девушке-уборщице:

- Джулия, я сейчас допью и ты уберёшься в подвале.

- Подвале? – переспросила миниатюрная девушка, оборачиваясь на хозяйку.

- Не делай вид, что ты не знаешь о том, что в доме есть подвал, - ответила Хенси, делая ещё глоток кофе и морщась – бодрящий напиток всегда остывал слишком быстро.

- Хорошо, Хенси, - кивнула домработница. – Я всё сделаю. Я могу прямо сейчас пойти и…

- Нет, - перебила девушку хозяйка. – Пойдёшь со мной.

- Как скажите.

Сделав ещё несколько глотков кофе, Хенси поморщилась и встала из-за стола, бросая недопитый напиток и обращаясь к домработнице:

- Пошли.

Кивнув, девушка поспешила вслед за хозяйкой, которая привычной быстрой походкой в несколько секунд покинула обеденный зал и пересекла просторную гостиную, уходя вглубь дома, где пряталась дверь в подвал.

Джулия уже собиралась открыть дверь, но Хенси преградила ей путь, с прищуром смотря в глаза.

- Не задавай лишних вопросов, хорошо, Джулия?

- А у меня должны возникнуть вопросы?

- Полагаю, они могут появиться. Но, если ты захочешь их задать или, упаси боже, попробовать узнать что-то самостоятельно, - Хенси с каждым словом оказывалась всё ближе, пока её лицо не приблизилось к лицу домработницы, заставляя ту сжаться и втянуть голову в плечи. – Если ты станешь сунуть нос не в свои дела, знай, что я могу сменить милость на гнев…

- Что вы имеете в виду? – дрогнувшим голосом спросила домработница.

- Помнишь ли ты, Джулия, что я сделала для тебя и для твоей семьи?

- Помню, Хенси, - ответила девушка, не поднимая головы. – Я всю жизнь буду благодарна вам за это…

- Твоё благодарность – твоё молчание.

Девушка-уборщица вздрогнула и посмотрела в чёрное чрево подвала, пытаясь понять, что же скрывает странная хозяйка?

- У вас там, - начала было девушка, но запнулась. – У вас там какая-то тайна?

- Это не твоё дело, Джулия, - спокойно ответила Хенси. – Твоё дело – убраться, а потом принести туда пищу.

- Пищу? – голос девушки стал высоким от удивления и шока. – Там… Там кто-то есть?

Вместо ответа Хенси схватила девушку за руку и грубо повела вниз по лестнице. Джулия едва не упала на крутой лестнице, не поспевая за хозяйкой, которая двигалась порывисто и быстро, таща девушку по какому-то коридору, подводя к тяжёлой металлической двери с массивными замками.

- Открывай, - приказала Хенси, вкладывая в ладони девушки ключи. – Но прежде, чем ты это сделаешь, позволь тебе кое-то напомнить…

Хенси склонилась к лицу девушки к самому её уху, опаляя кожу горячим дыханием, которое пахло кофе и табаком. У девушки была какая-то особая страсть к подобной близости с другим человеком, которая попирала любые границы другого, заставляя его сжиматься и дрожать.

- Джулия, скажи, помнишь ли ты, как ты жила до меня? Помнишь ли ты свой родной город? Свой дом? Помнишь, что от него осталось?

- Ничего, - едва слышно ответила девушка.

- Ничего, - повторила Хенси слова домработницы и продолжила: - Помнишь, как уходили на войну знакомые и родственники? Как свистели пули в воздухе и взрывались в ночи бомбы? Помнишь ли ты, каково это – жить в оцеплённом городе? Каково это – не знать, наступит ли рассвет?

Джулия не ответила, практически беззвучно всхлипнув и закрыв глаза. Она боялась этих воспоминаний, потому что, как бы всё хорошо не было сейчас, подобное не забывается. Пусть ей и её семье повезло выбраться из ада живыми, но она знала других – многие сотни других, кому не повезло. А ещё девушка боялась Хенси, потому что не понимала её, не понимала, что движет этой странной девушкой со сталью в глазах и холодом в голосе. Она не понимала её и не знала, чего от неё ожидать. Но она была ей благодарна, безмерно благодарна, потому что благодаря ей, Джулии и её семье удалось выбраться из пекла военных действий и начать жизнь заново. Хенси даже оплатила операции двум её братьям, которые пострадали на войне, благодаря этому они не остались инвалидами.

За всё перечисленное девушка могла простить хозяйке всё. Пусть даже она будет делать нечто по-настоящему страшное на её глазах, Джулия решила, что будет молчать. Молчать, потому что слишком много это странная девушка сделала для неё и её родных. Подобная помощь не забывается и не блекнет с годами, потому что нет и не может быть ничего важнее спасения собственной жизни и жизнь самых любимых и близких.

- Я привязалась к тебе, Джулия, - продолжила Хенси. – Но, если ты меня подведёшь или разочаруешь, мне придётся выгнать тебя. Выгнать и вернуть на полыхающую родину.

- Я не подведу вас… - прошептала Джулия. – То, что вы для меня сделали заставляет меня быть в вечном долгу перед вами. Я не подведу вас.

- Как бы здорово было, если бы все были такими сговорчивыми, - сказала Хенси, ухмыляясь. – Хотя, если бы все были такими, было бы слишком скучно.

- Наверное, - кивнула Джулия.

- Отлично. Открывай, - Хенси чуть отошла, складывая руки на груди и наблюдая за девушкой.

Джулия, повернувшись к двери, попыталась её открыть. Пальцы дрожали из-за напряжения, мешая попасть в замочную скважину, но в конце концов у девушки получилось. Отперев дверь, девушка обернулась на хозяйку, которая со странной ухмылкой следила за её действиями.

- Заходи, - сказала Хенси, кивая в сторону двери. – Скорее.

Послушно пройдя в комнату, девушка остановилась у порога и обомлела, вытягиваясь в струнку и впиваясь взглядом испуганных глаз в лежащее на полу тело. Эдвард спал спиной к двери, свернувшись калачиком, потому девушке не сразу удалось установить половую принадлежность тела.

- Кто… - начала было Джулия, оборачиваясь на Хенси, но последняя приложила палец к губам, призывая девушку к молчанию.

- Тсс, - прошептала Хенси. – Ты же не хочешь потревожить спящего? Это очень некультурно…

- Кто это? – дрожащим голосом спросила девушка.

- Не твоё дело, - холодно ответила Хенси и взглянула на часы. – Убирай и не шуми, понятно?

Домработница продолжала стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь сделать шаг. В один миг в Хенси вспыхнула злость, которая захлестнула сознание девушки. Подскочив к домработнице, Хенси влепила ей звонку пощёчину, от которой девушка отшатнулась и схватилась за щёку, инстинктивно отходя назад, дальше от нападающего. Но не тут-то было, Хенси, наступая медленно и неотвратимо, подошла к Джулии вплотную, беря её за запястье и убирая её руку от лица.

- Понятно? – переспросила девушка, глядя в испугано-бегающие глаза домработницы.

- П… Понятно, - тихо ответила девушка.

Она и раньше знала о странно-агрессивных наклонностях хозяйки, о её взрывном и необузданном характере. Девушка даже видела, и не один раз, как Хенси поднимала руку на Бруно. Да и самой Джулии перепадало не раз, но раньше это была чисто вербальная агрессия, ранее Хенси никогда не поднимала руку на девушку. Потому сейчас Джулия была несколько растеряна и напугана, она не знала, что делать и как вести себя, чтобы не провоцировать более Хенси.

- Приступай, - командным тоном сказала Хенси, отходя от девушки. – Извини, за пощёчину, - Джулия аж вздрогнула, удивлённая извинениями хозяйки. – Просто, Джулия, я не терплю глупых вопросов и, особенно, неисполнительности и неоправданного промедления. Понятно?

- Понятно, - на этот раз домработница отреагировала сразу, кивая и продолжая: - Я сейчас же принесу весь необходимый инвентарь и уберусь здесь.

- Молодец, - девушка довольно и едва заметно улыбнулась. – Приступай.

Хенси уже собиралась уйти, когда кое-что вспомнила и круто развернулась, возвращаясь к домработнице и вкладывая в её руку ключ.

- Закроешь дверь, когда закончишь. Не забудь. И, Джулия, не разговаривай с ним.

- Хорошо, не буду, - кивнула девушка.

- Отлично, начинай, а я пойду… Есть ещё дело одно… - Хенси сказала это словно самой себе и, потянувшись, покинула подвальное помещение, оставляя домработницу наедине со своими путаными мыслями.

Несколько секунд постояв так, девушка всё же повернулась, глядя на спящего парня. Эдвард был по-прежнему обнажён до пояса, а сверху затянут в кожаный корсет, руки его были скованы за спиной. Всё это казалось Джулии невероятно странным и ненормальным, непривычным. Понятное дело, обычная сирийская девушка, выросшая в традиционно мусульманском обществе, не могла даже представить себе, что подобное бывает. И не просто бывает, а разворачивается прямо рядом, в непосредственной близости.

Даже «игры» Хенси и Бруно, о которых девушка невольно узнала, повергали её в шок. Но она успокаивала себя тем, что там всё добровольно, они пара и любят друг друга. Но здесь… Здесь был кто-то другой. И было мало похоже на то, что он находится здесь добровольно.

- Может быть, этот парень – любовник Хенси? – подумала девушка и тут же тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. – Так это или не так, это – не твоё дело, - прошептала Джулия и, вздохнув, вышла из комнаты, запирая её и отправляясь за уборочным инвентарём.

Несмотря на то, что Джулия всё делала очень тихо и аккуратно, несмотря на то, что Эдвард мечтал проспать подольше, а проснуться уже дома, сон парня оборвался, а вокруг оказались всё те же блеклые стены подвала, где он и засыпал.

Поморщившись, Эдвард сел, чуть было не завалившись на бок из-за того, что забыл про скованные руки, и попытался нормально подумать, осмыслять происходящее, но его мысли прервал едва слышный шорох. Обернувшись, парень подскочил от неожиданности и удивлённо распахнул свои почти чёрные глаза, краснея в следующее мгновение и пытаясь как-то прикрыться.

Боковым зрением Джулия видела, что парень проснулся, но предпочитала делать вид, что не заметила этого, чтобы не нарушать приказ. К тому же, девушку смущал крайне непристойный вид молодого мужчины.

Подтянув колени к груди, тем самым прикрывая свою наготу, Эдвард сел и стал рассматривать девушку. Джулия была миниатюрной, её рост едва превышал 160 сантиметров. На ней были надеты светлые джинсы клёш, которые были ей слегка велики, белая хлопковая блузка и передник. Медового цвета волосы её были собраны в хвост, который сильно растрепался и грозился распасться в любой момент.

Взглянув на парня, девушка поспешила отвести взгляд янтарных глаз и залилась лёгким румянцем. Джулии было двадцать три года, но обнаженного мужчину она видела впервые, что вгоняло её в смущение. Пусть девушка, в силу жизненных обстоятельств, отказалась от ортодоксальной веры, перестала одеваться в традиционные одежды, носить платок и даже сменила имя, но в душе она осталась верной своему Богу.

Эдвард, неотрывно следивший за несколько напряженными движениями девушки, решился с ней заговорить:

- Привет, - несмело сказал парень. Девушка молчала. – Ты… кто? – увидев отсутствие ответа со стороны девушки, парень заговорил чуть громче, полагая, что она может быть глуховатой. – Ты работаешь на Хенси? Эй, ты меня слышишь?

Джулия чуть было не ответила парню, даже посмотрела на него, но поспешила исправиться, возвращаясь к уборке.

- Ты можешь меня выпустить? – поняв, что девушка не намерена отвечать, Эдвард решил попробовать спросить в лоб.

- Не нужно со мной разговаривать, - негромко ответила Джулия, не смотря на Эдварда, упрямо сверля взглядом пол.

- Почему?

- Мне запретили с тобой разговаривать.

Увидев реакцию со стороны девушки, Эдвард всеми силами уцепился за эту ниточку, садясь чуть ближе, снова обращаясь к девушке:

- Тебе Хенси запретила?

- Да, - Джулия сама не понимала, зачем она отвечает и ругала себя за это. – Пожалуйста, замолчи.

- Благодаря твоей хозяйке я и так вынужден почти всё время молчать. Знаешь ли, молчание и тишина очень угнетают…

- Это не моё дело, - ответила девушка, стараясь сделать тон как можно более безразличным, но у неё не получилось. Её голос с потрохами выдавал её доброе и мягкое сердце.

- Зачем ты так говоришь? Так говорит твоя хозяйка, а ты совсем на неё не похожа…

- Пожалуйста, молчи…

- Ты можешь не отвечать мне, если не хочешь, но мне очень нужно поговорить.

- Если тебе не нужен ответ, ты можешь поговорить и со стеной.

- Так и свихнуться недолго, - Эдвард сам удивился, что он улыбнулся, потому что ситуация была совсем не располагающая к радости.

- Хенси меня накажет, если узнает, что я нарушила приказ, - сказала Джулия, наконец-то останавливаясь и поворачиваясь к парню, но тотчас отвела взгляд, прикрывая ладонью глаза.

- Я бы тоже был не прочь надеть штаны, - ответил парень, видя смущение девушки и догадываясь о его природе. – Может быть, ты мне поможешь? У меня руки скованы, я не могу сам…

- Нет, - Джулия мотнула головой и снова прикрыла глаза. – Хенси она…

- Ненормальная, - закончил за девушку Эдвард.

- Не говори так.

- А, по-твоему, это нормально – держать человека запертым в подвале?

- А разве ты сидишь здесь не добровольно? – глупый вопрос, но девушка надеялась…

- Добровольно? – удивлённо переспросил Эдвард и рассмеялся. – Похоже на то, что кто-нибудь может сидеть здесь добровольно, да ещё и в таком виде?

- Я думала, что ты… - девушка замялась и сглотнула. – Что ты и Хенси…

- Договаривай, раз начала, - сказал Эдвард, поджимая губы.

- Любовники, - еле слышно выдохнула Джулия.

Эдвард издал странный звук – что-то среднее, между возгласом удивления и нервным смешком.

- Я не законченный извращенец, чтобы добровольно подписываться на подобное, - ответил парень, придя в себя. – Ты знаешь, что она тут со мной делала?

- Что? – искренне спросила Джулия и наконец-то посмотрела на Эдварда.

Парень, быстро растеряв решительность, опустил глаза, хмурясь. Ему никак не хотелось обсуждать то, что вчера здесь было.

- Не важно, - тихо ответил Эдвард и снова посмотрел на девушку. – Может быть, ты скажешь, как тебя зовут?

- Д… - девушка запнулась, испуганно оборачиваясь на дверь, но всё же решилась договорить. – Джулия.

- Эдвард, - представился парень.

- П… Приятно познакомиться, - ответила Джулия, понимая, что данная фраза звучит, вероятно, несколько неуместно.

- Конечно, я был бы рад познакомиться с тобой в иных условиях, но всё лучше, чем сидеть здесь в полном одиночестве.

- Я не могу быть здесь долго, - отчего-то, Джулия почувствовала свою вину за это. – Мне сказали убраться, а потом…

- Что – потом? – напряжённо спросил Эдвард, его лицо вмиг стало серьёзным. Джулия неуверенно пожала плечами.

- Потом мне было сказано покормить тебя, точнее, тогда я ещё не знала, что… - девушка немного запуталась и замолчала, хмуря брови, что выглядело несколько смешно.

- Джулия, - вновь обратился к девушке парень, - ты не знаешь, что затеяла твоя хозяйка?

- Нет, - девушка покачала головой. – Я на самом деле думала, что вы… Что у вас всё добровольно. Просто, с Бруно у Хенси тоже своеобразные отношения…

- Только не говори, что у этой ненормальной парень есть!

- Не говори, что Хенси ненормальная, - девушка ещё сильнее нахмурила брови. – Она очень… Очень хорошая, просто, этого сразу не видно…

- Ага, очень долго не видно, - язвительно подхватил Эдвард. – До её хорошести можно и не дожить, такими темпами.

- Мне нужно идти, - ответила Джулия, подбирая уборочный инвентарь.

- Подожди! – испугавшись, что его вновь оставят в одиночестве и пустоте, Эдвард подскочил на ноги. – Не уходи!

- Прошу тебя, отвернись! – взвизгнула девушка, закрывая ладошками глаза и роняя ведро.

Встав на месте, Эдвард подумал о том, как он должно быть ужасно выглядит в этом корсете в лучших традициях жёсткого порно, в наручниках… Парня и самому стало неловко и он отвернулся, но быстро вспомнил, что демонстрировать голый зад девушке тоже не стоит.

- Я сяду, - сказал парень, опускаясь на пол.

- Будь добр, - ответила Джулия, продолжая закрывать глаза. – Всё?

- Всё.

Девушка посмотрела на Эдварда и, убедившись, что он уже более или менее пристойно выглядит, подняла ведро.

- Я вернусь, - зачем-то сказала Джулия, чувствуя, как смотрит на неё парень. – Я вернусь и принесу тебе поесть. Ты… Ты же хочешь есть?

- И пить, - кивнул Эдвард. – Я был бы очень не против подкрепиться.

- Хорошо, - кивнула Джулия.

- А ты не спросишь, чего бы я хотел?

- Эм… Нет. Хенси сама выбирает, чем… - и тут до девушки дошло осознание. Осознание чего-то невероятно страшного.

Запнувшись, Джулия закрыла ладонью рот, а глаза её в ужасе раскрылись. Она вспомнила, как, почти месяц назад, её точно так же заставляли готовить что-то отдельное, что никто из домашних не ел, но еда исчезала. Только убираться её не заставляли тогда. А ещё Хенси, она была тогда такая странная… Такая же, как сейчас.

Пазл сложился. Пища для пленников, охранники, которые приезжали, но более девушка их не видела. Теперь стало понятно – почему она их не видела? Они были в подвале, охраняли его. Но… Но, если здесь был кто-то до Эдварда, то где он сейчас?

- Глупость, - подумала Джулия. – Наверное… Наверное, это он и был.

Собравшись с мыслями, девушка посмотрела на парня и обратилась к нему:

- Эдвард, а ты давно здесь? – в голосе девушки сквозило напряжение и волнение.

- А какое сегодня число?

- 20 апреля.

- Значит, я здесь уже три дня, - ответил парень и почесал нос об плечо, после чего поморщился. – А в чём дело?

- Просто спрашиваю, - соврала Джулия, самые страшные догадки которой подтвердились. – Всё, мне пора. А то, чем дольше ты меня задерживаешь, тем дольше не получишь пищи.

- О-о-о, - протянул парень. – Это шантаж?

- Я рада, что ты шутишь, - честно ответила девушка, выходя за дверь и добавляя: - Я вернусь минут через сорок.

- Буду ждать, - честно ответил Эдвард, у которого, впрочем, и выбора-то не было.

Кивнув, Джулия закрыла дверь и заперла её. Выдохнув, девушка прикрыла глаза, пытаясь успокоить сердце, которое вдруг сошло с ума. Ей было ужасно волнительно, неспокойно и страшно за этого парня. Девушка вдруг поняла, что её хозяйка, которую она считала чуть ли не ангелом, пусть чёрным, но ангелом, что она имеет какую-то тайну. Вероятно, очень страшную тайну.

Вздрогнув от собственных невесёлых и пугающих мыслей, девушка вздохнула и, подняв ведро, медленно пошла прочь, сталкиваясь около лестницы с охранниками, которые голодными сторожевыми псами смотрели на неё, не говоря ни слова.

- Здравствуйте, - поприветствовала Джулия коллег по «хозяйству» и кивнула. – Можно мне выйти?

- Проходи, - ответил один из мужчин, отходя в сторону и пропуская девушку. - Помочь? – мужчина кивнул на множественные швабры, щёточки, ведро, которые девушка держала в руках.

- Нет, спасибо, мне не тяжело, - ответила девушка.

Покинув подвал, Джулия сразу же отправилась на кухню, где обнаружила Бруно. Буквально через минуту, словно почувствовав, что домработница уже вернулась, на кухню зашла Хенси. Молчаливая, со странным и непонятным взглядом, эта девушка извечно вгоняла Джулию в некое оцепенение, но сейчас оно было каким-то особенно сильным, граничащим со страхом.

Джулия хотела было спросить Хенси о том, что видела в подвале и о своих догадках, но вовремя опомнилась, закусывая губу, запрещая себе заводить эту тему, навеки кладя на неё обет молчания.

- Что-то случилось? – спросила Хенси, видя метания девушки.

- Нет, Хенси, всё в порядке, - ответила Джулия, стараясь придать голосу как можно больше искренности. – Я просто думаю, не буду ли я вам мешать, если сейчас начну готовить?

- Думаю, что не будешь, - ответила Хенси и обратилась к парню: - Бруно, тебе не будет мешать Джулия?

- Нет, конечно, нет, - ответил парень. – Готовь, Джулия.

Кивнув, девушка-домработница поспешила вымыть руки, сменить фартук и начать подготавливать продукты. Не обращая внимания на домработницу, Хенси сделала себе кофе, на этот раз не утруждая себя включением кофеварки, а просто использовав растворимый напиток, и вернулась за стол, делая глоток обжигающего напитка.

- Чёрт, молоко забыла, - поморщилась Хенси, не спеша вставая и отправляясь к холодильнику.

Глава 46

Джулия, как и обещала, вернулась к Эдварду в подвал и принесла еду. В отличие от Томаса, который долго не верил в то, что его никто не станет травить, Эдвард спокойно отнёсся к пище и без лишних проверок начал есть, попутно болтая с Джулией, словно боясь, что, замолчи он на мгновение, девушка исчезнет.

- Не нужно так много болтать, - сказала девушка мягко улыбаясь. – Ты же подавиться можешь.

- Если я вчера не подавился, - подумал Эдвард, - то умереть от удушья, явно, не моя судьба. – прожевав и проглотив пищу, парень ответил: - Я слишком долго молчал, чтобы сейчас разбрасываться мгновениями не одиночества. Джулия, может быть, ты снимешь с меня наручники? Я не убегу, обещаю, я же знаю, что там охрана… А так я хоть поесть сам смогу… и одеться потом.

- Вряд ли мне стоит снимать с тебя наручники без разрешения, - вздохнула девушка, кладя вилку в тарелку.

- А ты потом наденешь их обратно.

- Я не могу, прости, Эдвард…

- Ладно, - вздохнул парень, - я понимаю… Но, может быть, ты хотя бы снимешь с меня этот чёртов корсет…

- Не ругайся.

- Извини, - парень и сам удивился, что не огрызнулся в ответ. – Снимешь с меня корсет и поможешь надеть штаны?

Джулия посмотрела на валяющиеся в углу штаны Эдварда, затем перевела взгляд на его обнажённые ноги, которыми он прикрывал всё остальное, и залилась краской, опуская взгляд.

- Я не могу, - тихо ответила Джулия.

- Почему? – спросил парень и тут же сам ответил, вздыхая: - Впрочем, я сам всё понимаю, не глупый, - отчего-то в сердце парня защемила обида, хотя причин обижаться на девушку у него и не было. Кто она ему, чтобы он мог от неё чего-то ждать? – Если ты поможешь мне, тебя накажет н… Хенси.

- Эдвард, не нужно ослушиваться Хенси, знаешь… - девушка замолчала и нахмурила брови. – Знаешь, лучше слушаться её, на самом деле, лучше, она же на самом деле не такая уж и плохая, просто…

- Не плохая? – повысил голос парень, не понимающим взглядом смотря на девушку. – Джулия, она держит меня в этом подвале, она похитила меня и… - парень запнулся. – И она делает со мной плохие вещи.

- Какие?

- Она… Бьёт меня.

Джулия взглянула на парня, на синяк на его скуле и челюсти. Ей стало как-то больно, она вздохнула и прикусила губу.

- Хенси далеко не такая хорошая, как ты думаешь. И, я не понимаю, что она могла такого сделать, чтобы ты так слепо верила в то, что она нормальная?

- Она спасла мою семью, - ответила девушка, закрывая глаза.

- Что ты имеешь в виду?

- Я родом из Сирии, но мне удалось бежать в Германию, когда началась война, - девушка начала теребить передник. – Здесь я и познакомилась с Хенси, она взяла меня на работу, платила большие деньги, которые я посылала домой. А потом она помогла моей семье перебраться в Германию, убежать из того ада, что который год пожирает нашу родину. А ещё она оплатила лечение моим братьям, которые были серьёзно ранены на войне, она бы остались инвалидами, если бы не Хенси.

Эдвард сидел молча, слушая девушку и с каждым словом понимая, что слишком много хорошего сделала Хенси для неё, чтобы она помогла ему, чтобы она ослушалась спасительницу. В душе парня даже зародилось сомнение в том, что Хенси такой монстр, потому что, раз она помогла совершенно чужому человеку, то, может быть, в ней не так уж много темноты, как парню казалось?

- Эдвард, - девушка вздохнула и села чуть ближе, борясь со смущением. – Она не плохая, не плохая… Просто, у неё очень взрывной характер. Я уверена, что, если ты будешь делать всё, что она скажет, будешь мил и исполнителен, то всё будет хорошо. Она не станет делать тебе больно просто так. Ты веришь мне?

Девушка подняла взгляд и посмотрела в почти чёрные глаза парня, которые смотрели куда-то в пол и, одновременно, вглубь себя.

- Верю, - тихо ответил Эдвард, опуская глаза. – Но… Но что, если у неё есть причина, чтобы делать мне больно?

- Ты сделал ей что-то плохое?

- Эм… - парень прикусил губу и тут же поморщился, потому что она всё ещё болела после того, как Хенси вырвала из неё серёжку. – Может быть, Джулия… Может быть…

- Прости меня, Эдвард, - выдавила из себя Хенси, чувствуя, как с каждым словом её чувство самоуважения падает ниже и ниже. – Я не должна была вести себя так, как вела.

- Молодец, – одобрительно кивнул Мориц. – Продолжай. - Сглотнув, Хенси продолжила:

- Я вела себя, как полная дура. Я не должна была подставлять тебя, Эдвард. Из-за меня у тебя проблемы…

- И я должна заплатить за это. – подсказал Мориц. Хенси подняла на парня взгляд, продолжая молчать. – Повторяй, - раздраженней повторил Мориц: «и я должна за это заплатить». Ты меня слышишь, Литтл?!

- И я должна за это заплатить. – севшим голосом повторила девушка…

Эдвард сглотнул и закрыл глаза, сжимая за спиной кулаки. «Какой же я идиот, - думал парень, - какой же я идиот…».

- Эдвард, ты будешь доедать? – спросила Джулия, после нескольких долгих минут молчания.

- Нет, я не хочу, - ответил парень, не поднимая глаз.

У него в голове крутилась, словно заев, одна и та же фраза: «я должна за это заплатить…». Парень со всей силы зажмурился, ему вдруг захотелось разрыдаться, но он не мог позволить себе этого в присутствии девушки.

- Эдвард? – немного испуганно обратилась к парню девушка, потянувшись рукой, но не решаясь дотронуться.

- Уходи, - едва слышно выдохнул Эдвард. – Прошу тебя, уходи.

Лицо Эдварда было максимально напряжено, чтобы не выпустить наружу слёзы, которые так и рвались изнутри, но голос всё равно предательски дрожал, выдавая парня.

- Хорошо, - кивнула Джулия, вставая и забирая поднос. – Я вернусь завтра. Наверное…

Не найдя в себе силы, чтобы ответить, Эдвард просто кивнул, продолжая сидеть с закрытыми глазами. Не задавая более вопросов, Джулия покинула комнатку и заперла дверь, оставляя Эдварда наедине со своими мыслями. Наконец-то открыв глаза, парень опустил взгляд в пол и почувствовал, как по щекам потекли непрошенные горячие слёзы. Солёные капли скатывались по подбородку и срывались вниз, разбиваясь об ноги парня, обрызгивая мельчайшими брызгами пол.

- Я не выйду отсюда, - как-то обречённо подумал Эдвард. – Не выйду…

Парень сам не заметил, как начал совсем легко покачиваться взад-вперёд, успокаивая себя, убаюкивая. Он смотрел в одну точку, пытаясь найти какой-то выход, какую-то зацепку, что могла бы доказать, что не всё потеряно. Но её не было. А был холодный подвал, который окружал парня со всех сторон, ноющая боль в запястьях и затрудненное дыхание, к которому парень уже почти успел адаптироваться.

Эдвард не знал, сколько он так просидел: час, два? Время текло невыносимо мерно и незаметно, проходя мимо парня и сквозь него, уносясь в прошлое, исчезая в необратимом водовороте. Это было странно. Так странно вдруг начать чувствовать себя слабым и беспомощным и… виноватым? Как бы Эдвард не пытался гнать от себя эти мысли, но он всё сильнее убеждался, сильнее начинал верить в то, что он заслужил всё то, что с ним сейчас происходит, что творит с ним бывшая одноклассница.

Память то и дело подкидывала картины из того злосчастного дня, когда они – группка подростков, решили потешить своё самолюбие, поиздеваться над одноклассницей. Думали ли они тогда, какую ошибку совершают? Нет, не думали. Единственным, кто сомневался в правильности их поступка, был Кайл, но его раскаяние ничем ему не помогло. Да и был ли смысл в раскаянии, если страшную ошибку уже не изменить? Наверное, нет…

Эдвард не знал о том, что Кайл раскаивался каждый день, после того поступка – они никогда не говорили о сделанном, казалось, парни вовсе забыли про свою жестокую «шалость», вернувшись к обычной жизни, окунувшись в водоворот новых событий, которых так много, когда тебе всего шестнадцать лет. А потом был выпускной класс, экзамены, поступление в университет – как-то незаметно бывшие неразлучные друзья разъехались, потеряли друг друга, начав жить другой – взрослой жизни, в которой не было места школьной дружбе и, тем более, её тайнам.

Эдвард никогда ранее не вспоминал о содеянном – а зачем? Никто не призвал их к ответственности, никто не знал о том, что произошло на пустыре между гаражами, а самим парням это не казалось чем-то серьёзным, страшным. Наверное, сейчас Эдвард впервые вспомнил, выстроил события того дня в хронологическом порядке и попробовал посмотреть на них уже другими – взрослыми глазами.

Да, если бы Эдвард мог хотя бы предположить, чем всё обернётся, он бы никогда так не поступил. Наверное, никогда. Он не мог говорить об этом с полной уверенностью, потому что тогда, в шестнадцать лет, всё происходящее казалось ему смешным и правильным. Он не думал о том, чему они подвергают Хенси, не думал, чем для девушки обернётся это и, конечно, Эдвард не мог даже предположить, что это когда-нибудь всплывёт.

Слишком много лет прошло, слишком много всего случилось и ещё больше забылось. Эдвард успел забыть о том, что когда-то в его классе училась такая, как Хенси Литтл. И, конечно, он не мог подумать, что когда-нибудь эта неприметная, но бойкая девушка возьмёт над ним верх. Он не мог подумать, что будет вот так сидеть в каком-то подвале, скованный наручниками, не мог подумать, что почти добровольно станет делать то, к чему его принудила бывшая одноклассница, не мог. А сейчас…

А сейчас всё казалось почти логичным и это пугало. Эдварда пугало собственное осознание своей вины перед девушкой, которое, наверное, двинулась умом именно после того проклятого дня.

- Чёртова геометрия, - горько сказал Эдвард и сам рассмеялся от своих слов. Рассмеялся истерично, запрокидывая голову и оглушая немые стены своим смехом.

А ведь всё началось именно из-за этой дурацкой оценки по геометрии, из-за какой-то оценки… Конечно, она была всего лишь поводом, и Эдвард это прекрасно понимал, но она послужила спусковым крючком, который развязал им руки, позволив почувствовать себя правыми восстановителями справедливости, а Хенси посчитать провинившейся и заслуживающей наказания. А, если бы не она…

Мысли парня прервал звук открывающейся двери. Повернув голову в сторону звука, парень увидел, что в его темницу зашли трое охранников, запирая за собой дверь. Посмотрев на каждого по отдельности, Эдвард вздохнул и отвернулся, возвращаясь к своим мыслям. Ему было всё равно, зачем пришли мужчины. Он даже не обернулся, когда услышал звуки приближающихся шагов, когда его накрыли три тёмные тени. А в следующий миг…

В следующий миг тело парня пронзила оглушительная боль, которая яркой вспышкой заслонила сознание. Если бы Эдвард не успел стиснуть зубы, его крик порвал бы барабанные перепонки всем, кто находился в помещение. Но это было только началом.

Вслед за сокрушительным ударом в бок, парень получил не менее сильный удар ногой в живот, потом ещё и ещё раз. Голова закружилась, пол и полоток поменялись местами и Эдвард упал на спину, бессильно, подобно червю, пытаясь повернуться, извиться, уклониться, но всё было тщетно. Трое крепких мужчин окружили его, со всей силы пиная ногами, не позволяя парню даже вдохнуть, не давая ни секунды передышки.

Всхлипнув от боли, Эдвард перевернулся на живот, пытаясь защитить жизненно важные органы, спрятать их от ударов, но жалкие попытки парня не увенчались успехом. Удары были настолько сильными, что он невольно подлетал, отлепляясь от пола и вновь падая.

Когда один из охранников особенно сильно пнул парня в бок, попадая под рёбра, Эдвард дёрнулся вперёд, пытаясь подняться, вставая на колени. Не имея возможности помочь себе руками, не помня себя от боли, парень упал лицом вниз, утыкаясь лбом в холодный пол.

Парню было страшно, безумно страшно, что мужчины своими ударами повредят ему что-то, покалечат, и потом он будет медленно умирать от внутреннего кровотечения, отказа почек или ещё чего-нибудь в этом духе. Сейчас то, что Эдвард был сыном врача, играло с ним злую шутку – он слишком хорошо был осведомлён о том, что может случиться с его организмом после подобных побоев.

Всхлипнув, парень повернул голову, упираясь щекой в пол, он уже почти не чувствовал, что плачет – слишком страшно и больно ему было. Слишком…

И тут побои прекратились, прекратились так же резко, как и начались. Всё тело гудело, ломило, горело. Эдвард хотел изменить положение, но не мог найти в себе силы на это. Склонившись к парню, мужчины быстро развязали ленты корсета, расстегнули молнию и освободили его от кожаного плена. Получив полный доступ к кислороду, парень судорожно вдохнул, лёгкие расправились, а сдавленные рёбра вернулись в привычное положение, болезненно выпрямляясь.

Повернув голову, вновь прижимаясь щекой к полу, Эдвард дышал ртом, хватая кислород, пытаясь унять боль во всём теле и жжение в лёгких. Он открыл глаза и замер, даже дыхание в груди парня замерло, а ещё, казалось, сердце. В дверях стояла Хенси. Девушка держалась одной рукой за дверной косяк, а во второй её руке была бутылка рома, к которой она периодически прикладывалась, не отрывая взгляда от парня. Эдвард даже не заметил, когда она пришла…

Увидев, что парень наконец-то заметил её, Хенси оскалилась в какой-то пьяно-злобной усмешке и обратилась к нему:

- Я не плохой реконструктор, не так ли?

- Литтл, что ты…

- Заткнись! – рявкнула девушка и пошатнулась, но успела схватиться за косяк. – Пошли вон, - бросила девушка охранникам.

Несмотря на явное физическое и количественное превосходство, мужчины, подобно верным псам, поспешили исполнить приказ. Как только за мужчинами закрылась дверь, Хенси ещё раз оскалилась и двинулась к Эдварду. Парню очень не нравилось её выражение лица, её злой огонёк в стальных глазах, а ещё какая-то маниакальная решительность, которая сквозила в её взгляде, холодя парню душу.

Парень хотел было поменять позу, сесть, но почувствовав острую боль, вздохнул и просто лёг на живот, пытаясь расслабить избитое тело.

- Ты мне не ответил, Келли, - с пьяной решимостью и какой-то пугающей игривостью в голосе, обратилась к парню Хенси.

- Пожалуйста, оставь меня, - попросил парень. – Мне очень больно…

- Ахаха, - девушка залилась смехом, а после залила в себя новую порцию крепкого алкоголя. – Хорошо, Келли, отдыхай, - резко сменив тон, сказала девушка и направилась к двери.

Эдвард облегчённо вздохнул и прикрыл глазами. Он был сейчас так благодарен бывшей однокласснице за то, что она не стала его добивать. В отличие от него…

- Спасибо, - едва слышно прошептал Эдвард.

Парень вновь не заметил, что девушка никуда не ушла, остановившись около двери, постояв какое-то время. Эдвард почувствовал её присутствие только когда девушка вновь подошла к нему и особенно сильно выдохнула, донося до обоняния парня своё дыхание, пахнущее крепким алкоголем.

- Ты же обещала уйти? – негромко и слишком наивно спросил Эдвард, поворачиваясь лицом к девушке и открывая глаза.

- А я передумала, - оскалилась девушка.

- Пожалуйста, не трогай меня, - ещё тише попросил парень.

- Пожалуйста, не трогай меня, - повторила девушка слова парня. – Не трогать тебя? Не трогать?! – Хенси схватила парня за подбородок, едва не сворачивая ему шею, заставляя отнять лицо от пола и смотреть ей в глаза. – А что вы мне сказали, когда я умоляла меня отпустить и не трогать? Что вы сказали?! А ничего вы не сказали! Вы просто изнасиловали меня, продолжили насиловать!

- Хенси, я… - попытался что-то сказать парень, но девушка не дала ему такой возможности.

- Мы с тобой ещё не закончили, Келли, - резко вернувшись к спокойному тону, сказала Хенси и сделала ещё глоток рома. – Вчера ты уже смог немного меня понять, но не до конца, далеко не до конца…

- Что ты имеешь в виду? – спросил Эдвард.

- Потерпи чуть-чуть, - ответила Хенси, ухмыляясь, и пихнула голову парня вниз, отчего он ударился лбом об пол. – Потом ещё чуть-чуть и ещё чуть-чуть, и ещё чуть-чуть…

Хенси обошла парня, опускаясь на колени сзади него, но он даже подумать не мог о том, что она сделает что-то подобное. Не мог, пока в его задний проход не упёрлось горлышко бутылки. А в следующий миг твёрдое и гладкое стекло продавило мышечное кольцо сфинктера, раздвигая его стенки и врываясь внутрь.

- Ты что делаешь?! – не своим голосом закричал парень, дёргаясь вперёд, пытаясь соскочить с инородного предмета.

В ответ на попытки парня, Хенси ловко перехватила его одной рукой под живот, удерживая на месте, а второй направила длинное горлышко дальше, вгоняя его глубже и наклоняя. Девушка даже не подумала о том, чтобы освободить бутылку или закрутить крышку и теперь её содержимое хлынуло в прямую кишку парня, обжигая нежные стенки сорокоградусной крепостью.

Оглушенный болью и шоком, Эдвард на мгновение замер, открывая рот и пытаясь сделать вдох, но воздух внезапно стал каким-то вязким, похожим на вату, он не проходил в дыхательные пути парня, застревая там.

Этого промедления Хенси оказалось вполне достаточно, чтобы, перехватив парня удобнее, вогнать в него длинное горлышко до конца. Его крик приятно резанул по ушам, вызывая улыбку удовлетворения. Парень забился, задёргал скованными руками, пытаясь как-то избавиться от инородного тела внутри себя, но его движения и рывки не приносили освобождения, а причиняли лишь лишнюю боль. Эдварду казалось, будто он какой-то поросёнок, которого насадили на вертел, вот только убить перед этим забыли.

- Что ты делаешь? – вновь закричал парень, дёргая руками, сжимая внутренние мышцы, пытаясь вытолкнуть терзавший его тыл предмет, но это приносило лишь новую боль. – Ты ненормальная! Это ненормально! Мне больно, что ты делаешь?!

- А мне не было больно?! – зло прошипела Хенси, вынимая бутылку почти до конца и резко загоняя обратно, вырывая из груди парня высокий крик. – Мне не было больно, Келли?! Между прочим, Келли, ты был первым, кому пришла в голову идея трахнуть меня именно так! Слышишь, Келли, как тебе возврат долга? Нравится?! – девушка вновь вынула бутылку и загнала её обратно, с какой-то особой злостью, особым остервенением. – Я тебя ненавижу, мразь,

Более девушка не говорила ничего, продолжая терзать тело парня длинным горлышком бутылки, не обращая внимания ни на его крики, ни на мольбы, ни на что. Она упивалась его болью и бессилием, наслаждалась слезами – пусть она и не могла видеть его лица, но она знала, что он плачет – она мстила ему, мстила за всё, через что Эдвард со своими друзьями заставил её пройти. Мстила.

И самым сладким в этом моменте было то, что это было только началом. Её месть продлится так долго, как ей захочется. И только смерть избавит парня от мук, смерть, о которой девушка когда-то молила, корчась от боли в руках парней, пока те продолжали, игнорируя её мольбы, терзать её тело.

В какой-то момент Хенси почувствовала возбуждение, настоящее возбуждение – острое, дикое, неконтролируемое. Она всегда могла только так – доминируя, унижая, причиняя боль, но сейчас, когда она терзала тело своего врага, который плакал, всхлипывал и дрожал от боли и страха, девушка была близка к одному из своих лучших оргазмов.

Рука сама собой потянулась вниз, ложась на лобок и начиная массировать напряженную плоть – в этот раз ей захотелось собственной помощи. Миг – выдох, задержка дыхание, глаза закрыты, перед ними темнота и вот она взрывается бардовым фейерверком. Вдох так и не происходит, тело содрогается, мышцы напрягаются, а затем расслабляются – Хенси едва удаётся не упасть, но она быстро берёт себя в руки.

Не спеша достав сигарету и закурив, девушка вынула бутылку из заднего прохода парня, брезгливо разглядывая раскрасневшийся, раздражённый инородным вмешательством сфинктер.

Сев прямо на пол, Хенси сделала несколько затяжек, медленно вдыхая дым и ещё более медленно выдыхая, смотря за тем, как сизый дым расползается в воздухе и растворяется. Пошевелившись, Эдвард повернулся и лёг на бок, смотря на Хенси мокрыми от слёз и покрасневшими от боли глазами, в которых появилось что-то такое, что так грело разбитое сердце девушки. Это что-то – злость. Сладкая, неподдельная, настоящая злость жертвы к своему мучителю.

- Ну же, Келли, перестань на меня так смотреть, - сказала девушка. – Испепелить взглядом меня тебе не удастся, а умилостивить… - девушка замолчала и сделала затяжку, после чего потушила сигарету об пол и бросила.

- Ты ненормальная, Литтл, - прошипел Эдвард, поджимая ноги и морщась от боли в заднем проходе. – Ты больная!

- Спасибо, - ответила девушка и встала. – А вот за «Литтл», ты получишь, - со всей силы замахнувшись, Хенси ударила парня в живот.

Эдвард согнулся пополам, хрипя от боли и задыхаясь. Хенси, усмехнувшись, просто переступила через парня и пошла к двери.

- Ты чёртова ненормальная! – кричал парень вслед девушке, слизывая кровь с губы, которую он, сам не заметив, прокусил во время пытки бутылкой. – Ты психопатка! Ты пожалеешь об этом!

- Не думаю, - холодным тоном ответила Хенси и добавила перед тем, как закрыть дверь: - Отдыхай, Келли, это только начало.

Когда за девушкой закрылась дверь, парень закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать, не завыть. Беззвучно воя, отчего жилы на шее парня, казалось, вот-вот должны были порвать кожу, парень пытался выплеснуть ужасающий коктейль эмоций, что душил его сейчас.

Эдвард больше не думал, что он виноват перед Хенси. Сейчас он вообще не думал. В данный момент была только боль: едкая, прожигающая боль, которая рвала нервы и забиралась в душу, растаскивая её на кусочки.

Сейчас не было ни единой части тела, которую бы не терзала боль. У Эдварда болело всё, абсолютно всё. А непривычная боль сзади заставляла желать смерти, только бы не чувствовать её, не думать о том, что только что произошло. Впервые в жизни парню захотелось умереть, потому что боль физическую можно перетерпеть, забыть, а вот воспоминания об изнасиловании бутылкой едва ли когда-нибудь сотрётся из памяти.

А ещё, ещё парня угнетали и давили к земле слова девушки о том, что это только начало, потому что, если это только начало, то парень даже представить себе боялся то, что будет потом.

- Зачем она это сказала? – стучало в голове у парня, пока он пытался глотать слёзы и не кричать. – Зачем она надо мной измывается? Ей мало моей физической боли? Зачем ещё и душу мне травить? Зачем?

Столько вопросов и не одного ответа. Потому что их, ответы, могла дать только сама Хенси, но едва ли бы она стала это делать. Эдварду не оставалось ничего, кроме того, как пытаться лечь так, чтобы было хоть чуть-чуть менее больно и постараться уснуть. За последние три дня парень по-настоящему смог понять смысл выражения: «сон лечит».

- Если бы он ещё и память стирал, - подумал парень, закрывая глаза и где-то внутри себя надеясь, что не проснётся.

Глава 47

Когда тени останутся в свете дня,

Он вернется на крыльях тьмы, чтобы отомстить...

Он лишится благодати Божией

До конца своих дней...

Within Tempation, A demon’s fate©

Покинув подвал и выйдя в дом, Хенси поспешила уединиться в своём кабинете, чтобы насладиться вкусом победы в одиночестве, но на лестнице она столкнулась с Бруно. Парень ничего не говорил, но и с дороги не уходил, как-то особо пристально рассматривая любимую, вглядываясь в её черты, в её глаза. Воистину, картина была впечатляющей. Серо-зелёные глаза девушки были сейчас несколько мутными, затуманенными недавним возбуждением и разрядкой, а ещё алкоголем, они отчаянно блестели в искусственном свете ламп. Её губы были алыми, слегка искусанными, припухшими, искривлёнными в неком зловещем подобии улыбки. На щеках играл лёгкий лихорадочный румянец, ноздри всё ещё широко раздувались, а грудь часто и высоко вздымалась, мерно и глубоко втягивая воздух. Волосы девушки были растрепанными, чёлка попадала в глаза, но девушка даже не чувствовала этого. Она была поглощена совершенно иными эмоциями и ощущениями.

Сделав шаг вперёд, Хенси положила руку на плёчо Бруно, поглаживая, а затем сжимая. Губы парня дрогнули, но он всеми силами старался сохранить спокойное выражение лица, что получалось слабо. Его любимая, его Хенси сейчас была похожа на самого искушенного демона, на самого дьявола. Лихорадка во взгляде и её цвет на щеках, приторный запах похоти, смешавшийся с дорогим алкоголем, потом, терпкими духами и крепкими сигаретами кружил голову. Парню кружило голову само присутствие девушки, её близость, а уж когда к этому примешивался такой невообразимый коктейль запахов и невысказанных чувств, у Бруно и вовсе не было шансов сохранить самообладание.

Парень закрыл глаза и открыл рот, набирая полные лёгкие кислорода, словно готовясь к прыжку в бездну, но он тянул слишком долго. Усмехнувшись, Хенси убрала руку с плеча парня и молча пошла наверх, обходя его и не обращая внимания на оклики.

Ответом на все попытки парня заговорить стал лишь хлопок двери и звук закрывающегося замка. Этот момент стал началом череды событий, которые Бруно не мог понять и потому они пугали его, вклинивались в картину мира, создавая на ней трещины, грозясь целостности его и без того хрупкого мирка, в котором он верил в лучшее.

День за днём Хенси куда-то исчезала, а затем возвращалась со странной ухмылкой на губах и выражением удовлетворения в глазах. День за днём. Бруно знал, что девушка никуда не уходит из дома, но каждый раз не мог понять, куда она пропадает. Домработница упорно молчала, говоря, что, должно быть, Хенси куда-то уходит, а Бруно просто не замечает этого. Все доводы парня о том, что девушка не покидает пределов дома разрушались о непоколебимую верность Джулии своей хозяйке.

Парню начинало казаться, что он сходит с ума, до того его выбивала из колеи ситуация, разворачивающаяся в их доме, в их странных отношениях, за которые он держался так, словно они были важнее воздуха.

Каждый раз, уезжая по работе, парень не мог найти себе места. Его страх превратился в настоящую фобию, навязчивую идею – Бруно всякий раз казалось, что, когда он вернётся домой, девушки там не окажется. И она не вернётся ни через день, ни через неделю, ни через год. И всякий раз его опасения почти подтверждались, когда парень входил в напряженную и пустую тишину дома, но каждый раз девушка находилась – появлялась непонятно откуда и, ничего не объясняя, шла в свой кабинет или спать, или запиралась в обеденном зале.

Бруно сам не заметил, как начал пить: сначала, чтобы успокоиться и заснуть, потом, чтобы скрасить своё одиночество, а потом просто так.

Так было и сейчас. Часы показывали только два часа дня, а Бруно, вместо традиционного обеда, вливал в себе уже третий бокал виски, каждый раз морщась и не закусывая. Телевизор был выключен, Джулия потерялась где-то – непонятно где, с парнем были только его страх и одиночество, гипертрофированные и искаженные призмой алкоголя.

Сделав очередной глоток, парень задержал дыхание, удерживая крепкий и жгучий напиток во рту, несмотря на его горечь, пока глаза не заслезились. Проглотив и глухо закашлявшись, парень, не пытаясь отдышаться, залпом допил содержимое бокала и гулко поставил его на стол. В тишине комнаты этот звук казался таким громким, почти гротескным. В этот самый момент дверь на кухню открылась и в комнату, привычной грациозной тенью, проскользнула Хенси.

- С каких это пор ты напиваешься в обед? – язвительно спросила девушка, останавливаясь в нескольких шагах от стола и складывая руки на груди.

- А ты сама не заметила? – в её же тоне, ответил Бруно Хенси.

Девушка вопросительно подняла бровь, прищуриваясь и впиваясь взглядом стальных глаз в парня. Никогда прежде он не позволял себе такой дерзости, несмотря на то, что девушка не раз этого заслуживала. Такая смена поведения парня не могла не заинтересовать Хенси.

Неспешно подойдя к столу, девушка упёрлась в него ладонями, пытаясь заглянуть парню в глаза, но он упорно смотрел в сторону, избегая контакта глазами. Едва слышно хмыкнув, Хенси отодвинула стул и сел напротив Бруно, кладя руки на стол и сцепляя их в замке.

- Мне начать аплодировать? – спросила девушка, по её тону невозможно было понять: шутит она или же спрашивает серьёзно?

- Хенси, ты о чём? – спросил парень, наконец-то посмотрев на девушку. Бруно даже удивился тому, что начал забывать её черты, так редко они виделись. А, может быть, тому виной был алкоголь…

Пусть парень и не понимал этого, а, может быть, не хотел понимать, но он стремительно спивался, сужая свой мир до этой самой кухни и бутылки с крепким алкоголем.

Скривив губы в презрительно-брезгливой усмешке, Хенси сложила руки на груди и откинулась на спинку стула, оглядывая парня каким-то особенно проницательным взглядом серых глаз.

- Хенси, ты… - начал было парень. Вся его решительность, раздражение и злость куда-то вдруг улетучились. Хенси не позволила ему закончить, перебивая:

- Бруно, это очень смешно, наблюдать за тобой таким пьяным и помятым, но, если ты продолжишь пить, то изволь это делать подальше отсюда.

- Что ты имеешь в виду? – спросил парень, машинально делая глоток и закашливаясь. В присутствии Хенси даже виски шёл тяжелее, застревая в горле и обжигая его, раздражая. Глаза парня покраснели и на них выступили слёзы.

- Что я имею в виду? – повторила Хенси вопрос Бруно, выждав, пока тот откашляется. – Дорогой мой, я не собираюсь смотреть на то, как ты спиваешься.

- Я не спиваюсь, - тихо ответил Бруно, опуская взгляд.

- А что ты, по-твоему, делаешь прямо сейчас?

- Пью.

- Вот именно, - кивнула Хенси.

- Чёрт, Хенси, - Бруно нахмурился и сжал в руке бокал. – Я же из-за тебя пью!

- Из-за меня? – неподдельно удивилась девушка.

- Да, - ответил парень, поднимая на девушку полные уверенности глаза. – Из-за тебя, Хенси. Я пью, потому что не понимаю, что с тобой происходит, где ты пропадаешь. И… И с кем! Хенси, ответь мне! Твою мать, Хенси!

Ничего не сказав, девушка встала, подошла к парню и влепила звонкую пощёчину. От удара голова Бруно мотнулась в сторону, на лицо упали не собранные и спутанные волосы. Держась за ушибленное место, парень поднял на девушку непонимающий взгляд.

- Ещё раз упомянешь мою мать в своих словах…

- Это всего лишь выражение, - попытался оправдаться парень, его голос звучал испуганно и дрожал.

- Мне плевать, - стальным тоном ответила девушка, продолжая прожигать парня взглядом. Бруно уже успел трижды проклясть себя за свои слова, но их назад было уже не воротить. – Мальчик мой, вижу, ты стал много себе позволять. Это могло бы радовать… но не меня. Что, Бруно, решил в жертву поиграть? В жертву такой плохой меня? Так почему ты не уходишь?

- Я не…

- Я не договорила, - прервала парня девушка. – Мне было хорошо с тобой, меня вполне устраивали наши отношения. Но, если ты захочешь уйти, я не стану тебя держать.

- Хенси…

- Дослушай. Если тебе что-то не нравится, то не играй в бедную овечку, Бруно, тебе есть, куда идти. Так иди! Сомневаюсь, что ты будешь долго страдать в одиночестве, по земле ходят тысячи девушек, что будут рады составить тебе компанию хоть на ночь, хоть на жизнь. Не нужно оставаться из-за привычки, - девушка поморщилась.

- Это не привычка, Хенси, - дрожащим голосом сказал Бруно, тянясь к девушке руками.

- А что?

- Это… Это любовь, - парень запнулся. – Я люблю тебя.

- И потому ты спиваешься?

- Да, Хенси. То есть… - парень нахмурился. Ему казалось, что он говорит что-то неправильное, мысли в голове путались. – Хенси, я пью потому, что не понимаю, что с тобой происходит, не понимаю, что с нами происходит. Хенси, я боюсь. Боюсь за тебя.

- Как мило, - ухмыльнулась девушка. Бруно обнял её, утыкаясь лицом в живот, но она не отталкивала его. – Хватит мне одного такого, кто спился из-за меня, потому что ему…

Девушка не договорила. Резко вздрогнув, словно через её тело пропустили разряд тока, Хенси отпихнула от себя Бруно, отчего тот чуть не упал со стула. Парень, не понимая, что происходит, вновь потянулся к девушке, но она отшатнулась. Её выражение лица изменилось, оно стало напряжённым, а кожа заметно побледнела, глаза округлились и смотрели будто куда-то вглубь себя. Бруно не заметил этого, но её руки, опущенные вдоль тела, мелко дрожали.

- Хенси? – взволновано спросил Бруно, вставая из-за стола. Парень как-то незаметно для себя протрезвел из-за опасений за любимую.

- Нет, - ответила Хенси, продолжая смотреть куда-то перед собой.

- Что – нет?

- Не подходи ко мне, - голос девушки звучал странно, она была не похожа на себя для любого из её новой жизни, но так похожа на себя – семнадцатилетнюю пациентку психиатрической больницы.

- Хенси, прости, - голос парня дрожал. Он не понимал резкой смены настроения девушки, но чувствовал свою вину за это. – Я… Я не буду больше пить, если это тебя задевает. Ни капли больше не выпью. Хенси, прости меня. Я не знал…

- О чём? – как-то отстранённо спросила девушка, поднимая на парня не сфокусированный взгляд.

- О том, что ты так серьёзно относишься к алкоголю. Просто, ты же сама выпиваешь и я подумал…

- Я – это другое, - блеклым тоном ответила девушка. – Если бы ты был на моём месте, если бы ты знал, ты бы тоже пил...

Хенси вновь вздрогнула, словно выходя из состояния оцепенения и непонимающе смотря на парня, который стоял в двух шагах от неё, не решаясь подойти ближе.

- Не пей, - уже привычным тоном сказала девушка, полностью возвращаясь в реальность.

- Хорошо, Хенси, я больше не буду, - парень кивнул, подходя к столу и беря бутылку с виски, намереваясь вылить его.

Но Хенси подошла к нему, отбирая бутыль, и повторила:

- Не пей.

- Может быть, ты расскажешь мне о том, что произошло? Почему ты так реагируешь на то, что я начал пить? – осторожно спросил парень.

- Может быть, - кивнула Хенси. – Но не сейчас.

- Когда будешь готова, - согласился парень, смотря на девушку привычным щенячьим взглядом.

- Да, - девушка кивнула и поднесла горлышко бутылки к губам, чувствуя горький напиток на них. Она не сделала глотка, передумывая и подходя к двери, оборачиваясь на пороге и обращаясь к Бруно: - Постарайся протрезветь к вечеру.

- Хорошо, Хенси, конечно, - поспешил согласиться парень.

- Ты будешь мне нужен, - добавила девушка и, ничего более не говоря, покинула кухню.

Глава 48

С того дня, когда Хенси пришло в голову поэкспериментировать с бутылкой, жизнь Эдварда окрасилась в чёрно-алые краски боли, страха и отчаяния. Девушка приходила почти каждый день, извечно принося с собой новую порцию боли и унижения для парня. Эдварду казалось, что её больная фантазия безгранична, ему казалось, что он сходит с ума. Он надеялся на это, потому что психу всё равно – где он находится и что с ним происходит, у него есть свой больной психоделичный мир, в котором было светло и безопасно, мир, которого так не хватало Эдварду.

Каждый приход Хенси в комнатку, где держали Эдварда, знаменовал собой что-то плохое. И не важно, что это было: побои, сексуальное насилие или моральный прессинг. Девушка была одинаково искусно во всём, и это не давало Эдварду надежды на то, что он когда-нибудь увидит свет.

Самое страшное было то, что парень не мог предположить, что же сделает девушка в этот раз? По её выражению лицу, по тону, по глазам невозможно было понять, что у неё на уме. Порой, Эдварду казалось, что Хенси и сама не знает, что собирается делать с ним, приходя в подвал, казалось, что она просто импровизирует и действует по какому-то больному садистскому порыву.

Но эту теория разбивало то, что у Хенси неизменно был с собой некий инструмент для новой пытки. Они, инструменты, были разными. Девушка успела опробовать на парне большую часть ассортимента, представленного в секс-шопах, несколько раз возвращалась к бутылке. Однажды она «познакомила» парня со шваброй, которую забыла Джулия, этот раз показался Эдварду особенно болезненным и унизительным…

Каждый раз парню казалось, что это конец, что больше он просто не вынесет, не переживёт. Всякий раз ему казалось, что это предел: предел боли, предел унижения, предел для его некогда гордого и свободного сердца. Но всякий последний раз становился очередным, потому что Хенси, научившись на неудачном опыте с Томасом, точно рассчитывала дозировку боли и травм, чтобы сделать жизнь пленника невыносимой, но не убить его.

Это было ужасно. Эдвард чувствовал себя червём, нанизанным на крючок – он так же был всё ещё жив, всё ещё извивался, но был ранен, травмирован и обречён. А его смерть была лишь делом времени. Времени и больного сознания его мучительницы, которая, подобно демону, упивалась его болью и слезами.

Первое время Эдвард пытался держаться. Он быстро заметил, что именно этого Хенси и добивается – она хочет видеть его страх, слабость, слёзы, слышать его крики и мольбы. Он держался, держался, кусая губы, чтобы не кричать, чтобы не доставлять удовольствия своей мучительнице. За три дня его стойкого сопротивления парень искусал губы так, что они начали гноиться из-за постоянного повреждения. Тогда он ещё верил, что сможет сохранить в целостности пусть не своё тело, но дух.

Но его стойкость разбилась точно так же, как и надежды, как вера в лучшее. Чем больше Эдвард сдерживал крики боли и слёзы, чем больше показывал свою силу, тем больше Хенси зверела, становясь похожей на животное, которое учуяло кровь, но в силу объективных преград не могла вцепиться в горло раненой жертвы. С каким-то садистским упорством, с маниакальным рвением и пугающим терпением Хенси добивала свою жертву, очищая его, подобно луковице, слой за слоем от остатков самообладания, надежды, целостности.

Только ощущения у парня были такие, будто с него снимают не эфемерные понятия, вроде веры в лучшие, а вполне конкретную кожу. Это было похоже на то, если бы с равной амплитудой временных промежутков у парня вырывали волосы. Волосок за волоском, мерно, мучительно. Такая боль не самая страшная, даже смешная, но со временем она может стать по-настоящему невыносимой и свести с ума. А в этом плане Хенси была профи…

Со временем Эдвард понял, что девушка всегда идёт на шаг впереди него, что его слепая и наивная вера в то, что он ещё что-то может – лишь часть её игры. День за днём, пытка за пыткой, удар за ударом – Эдвард ломался, замыкаясь в себе, зарываясь всё глубже в глубину своей истерзанной постоянными унижениями и страхом души.

Но, со временем, парню почти удалось привыкнуть. Почти. Потому что, всякий раз, когда Эдвард адаптировался к новой пытке, научался не обращать внимания на те чувства, на то разрушение, которые она ему приносит, Хенси придумывала что-то новое. Со временем парень и вовсе начал бояться смотреть девушке в глаза, ему казалось, что она может читать его, подобно книге, предугадывая реакции, находя самые болезненные точки.

Но, порой, фантазия заканчивалась даже у Хенси, если можно так сказать. И тогда она просто играла на болевых ощущениях жертвы и её ужасе, доводя их до самого предела, но не позволяя перейти его, не позволяя Эдварду потерять сознание или умереть, что стало бы его спасением от этого маленького ада, в который загнала его бывшая одноклассница.

- Ты будешь умолять меня, чтобы я тебе свернула шею, - сказала Эдварду Хенси в первый день его пребывания здесь, и она была не намерена отказываться от своих слов. А Эдвард всё никак не хотел молить о смерти…

Это заставляло Хенси придумывать всё новые и новые пытки, заставляя парня корчиться от боли, выть раненым зверем. Она научилась доводить его до судорог, когда нервная система больше не находила в себе ресурсов, чтобы оставаться ровной, чтобы сохранять тело парня в устойчивости и равновесии. В такие моменты, смотря, как парень бьётся на полу в болезненных конвульсиях, как намокает его лицо от слёз и слюны, как он пытается удерживать крик или же, не сдерживаясь, кричит, девушка медленно затягивалась дымом, с ностальгическим прищуром наслаждаясь агонией жертвы. В такие моменты Хенси вспоминала, как сама, точно так же билась на земле после того, как её избили, изнасиловали и бросили, а потом в больнице, в доме отца и ещё много-много-много раз…

Обычно, вспоминая об этом, девушку передёргивало, после чего она тушила сигарету и ещё несколько раз пинала парня, который и так был на грани обморока. А потом она просто уходила, присылая вскоре врача, чтобы тот убедился, что парень не покинет этот мир раньше времени.

Охранники, домработница, доктор… Всё больше людей начинали быть в курсе того, что Эдварда держат в этом подвале пленником, но это вселяло надежду только первую неделю или две. Потом до Эдварда начала доходить страшная правда. Она состояла в том, что, если Хенси, не боясь, открывает людям свою тайну, значит, у неё слишком мощная защита за спиной, чтобы девушка боялась возмездия. Либо, это могло означать, что эти люди слишком преданы своей странной хозяйке, чтобы она опасалась погружать их в свои дела.

Какой бы вариант не был правильным, они оба были плачевными для Эдварда, потому что ни в первом, ни во втором случае ему не светила свобода, солнце и голубое небо, а светило…

Парень не хотел думать, что ему светило. Как бы он не молил бога о смерти в момент очередной пытки, он не хотел умирать после. Когда его отпускало, когда боль чуть-чуть утихала – полностью она не затихала никогда – парень вновь начинал надеяться на то, что у него всё ещё есть шанс.

Но, порой, Хенси переходила все границы бесчеловечности, удивляя даже Эдварда, который, казалось, успел привыкнуть ко всему за почти месяц, проведённый в доме бывшей одноклассницы.

Так было и три дня назад, когда Хенси решила использовать в качестве секс-игрушки плойку для завивки волос. Увидев, что принесла с собой девушка, Эдвард не особо испугался – диаметр плойки не слишком велик, потому парень не особо напрягся. Но очень зря.

Зря, потому что Хенси, введя укладочный инструмент в парня, который уже настолько привык, что даже не сопротивлялся, дабы не делать себе хуже, девушка хорошенько «отымела» его плойкой, а после включила её. Профессиональный инструмент, без спроса позаимствованный Хенси у Бруно, имел множество температурных режимов: начальная температура его варьировалась в районе сорока градусов по Цельсию, а максимальная достигала двухсот градусов, являясь шоковой даже для таких мёртвых ороговевших тканей, как волосы, не говоря о мягких тканях и тем более слизистых организма.

Когда прибор внутри начал нагреваться, Эдвард подумал, что ему показалось. Слишком больным и извращённым это казалось, слишком нереальным. Парень считал бывшую одноклассницу законченной психопаткой и садисткой, но даже для неё это было слишком – засунуть ему в задницу раскалённую штуковину.

Впрочем, раскаленной она и не была. Хенси повышала температуру медленно, надолго задержавшись на болезненных, но терпимых шестидесяти градусах по Цельсию. Девушка медлила, наслаждаясь тем, как спокойствие на лице парня сменяются беспокойством, а затем и страхом, как начинают катиться по его вискам капли липкого пота, намачивая волосы, лепя их к лицу.

- Нет, Хенси, - прошептал тогда Эдвард, веря, всё ещё веря в то, что у бывшей одноклассницы, несмотря на всё, что он и его друзья с ней сделали, осталась ещё хоть капля сострадания и человечности.

Эта фраза заставила девушку жутковато улыбнуться, чего не видел Эдвард, находящийся к ней спиной, и это послужило спусковым крючком. Ничего не сказав, девушка выбрала максимальную температуру и стала ждать. Профессиональный аппарат реагировал на команды быстро и легко, всего за десять-двадцать секунд разогреваясь до обжигающих и плавящих плоть двухсот градусов.

Такой боли Эдвард не испытывал никогда в жизни, и никогда прежде он так отчаянно не кричал. Это был самый сладкий крик боли и отчаяния, который Хенси слышала от него, самый искренний и безнадёжный. Парень забился в судорогах, пытаясь освободиться, избавиться, спастись, стирая голую кожу об каменный пол, сдирая её до крови, оставляя алые пятна на своих коленях, плечах и щеках. Но всё было тщетно. Хенси, упивающаяся болью и ужасом жертвы, некогда бывшей её палачом, не собиралась прекращать её мучений.

Эдвард прекратил свои муки сам. В какой-то момент его психика просто не выдержала такого прессинга боли, обрывая сознание парня. Обмякнув всё в той же позе, парень потерял сознание, падая в чёрную бездну. Подождав ещё с минуту, пока от задницы парня не начал валить дым, а в комнате не запахло жжёной плотью, девушка вытащила из него плойку, не выключая её, рассматривая, как кипят на ней капли его крови, как обугливаются частицы припёкшихся к материалу плойки мягких тканей.

Эдвард пришёл в себя только через несколько часов, но, пробудившись, он тотчас закричал, завыл от боли и вновь потерял сознание. Слишком сильной была боль, слишком много страха, шока и унижения. Слишком много обреченности.

Парень даже представить себе боялся, что теперь с его задним проходом, в который, грубо говоря, вогнали раскалённый кол, поджарив его заживо изнутри. Эдвард корчился на полу, пытаясь найти положение, в котором будет хоть чуть-чуть легче, хоть чуть-чуть… Но он его не находил. Трудно найти успокоение, когда у тебя внутри всё опалено и обожжено.

А потом пришёл врач. Изменив традиции, мужчина не стал осматривать Эдварда, а просто дал ему какие-то таблетки, которые пусть не сильно сняли боль, но позволили парню более не терять сознания. Так не проронив ни слова, мужчина в белом халате удалился.

Это было подобно пытке, самой страшной и извращенной пытке. После случая с плойкой Эдвард уверился в том, что у Хенси нет тормозов и в ней нет ни капли человечности. После этого он не разговаривал с девушкой, а она, впрочем, и не настаивала. За три дня, прошедших с того дня, девушка лишь несколько раз побила парня, не очень сильно, и ещё один раз попыталась «поиграть» с ним при помощи фалломинатора. Но «игра» закончилась ничем – парень просто потерял от боли сознание, как только девушка ввела в него «игрушку». Разочаровано фыркнув, девушка не стала терзать бессознательное тело парня и покинула его обиталище.

Эдвард и без того начал надоедать Хенси, а теперь, когда парень регулярно терял сознание из-за болевого шока, девушке стало и вовсе скучно. Она уже настроилась на последнего своего врага, самого ожидаемого, желанного врага, месть которому обещала стать кульминацией долгого пути, который прошла девушка от разбитой и обреченной пациентки психушки до сильной и холодной вершительницы судеб и справедливости.

Всё это время, каждый новый день, в котором Эдвард просыпался, не зная, который час и какая сегодня дата, был для него испытанием на прочность, которое он проигрывал. Проигрывал потому, что трудно соревноваться и бороться с психом и невозможно бороться с психом, который стал таким из-за тебя и теперь жаждет мести.

В каждом таком дне, когда Эдвард просыпался, заранее зная, что обречён на новую пытку, которая уже, быть может, зародилась в больном уме Хенси, а, может быть, только готовиться родиться. В каждом таком дне единственной отдушиной Эдварда была Джулия. Эта милая и сердечная девушка, пусть и не могла помочь ему, облегчить физические страдания и дать свободу, но она помогала его душе не расколоться, а это было, пожалуй, даже важнее, чем всё иное.

Он был благодарен ей, просто благодарен за то, что она приходила каждый день, убиралась, приносила пищу и болтала с ним, долго болтала. Со временем Джулия стала проводить с Эдвардом по несколько часов подряд, всякий раз насторожено оглядываясь на дверь, когда ей казалось, что кто-то идёт. Да, девушка рисковала. Рисковала потому, что, узнай Хенси, что она так нагло ослушивается её, девушке было бы не избежать наказания. Но Хенси не приходила, то ли не догадываясь о том, что домработница пропадает здесь, то ли догадываясь, но отчего-то позволяя ей это.

Каждый день, почти месяц, Джулия приходила и скрашивала существование Эдварда, превращала «существую» в «живу». С ней он вновь вспоминал о том, что умеет улыбаться и даже смеяться, с ней он даже забывал о боли, какой бы сильной она не была. Он лишь изредка морщился, когда неудачно садился. Джулия всякий раз замечала это и пыталась узнать, в чём причина, но Эдвард молчал. Он не мог, просто не мог сказать Джулии о том, что делает с ним Хенси почти каждый день.

А Джулия не настаивала – сказывалось восточное воспитание. Она всегда была добра, мила, услужлива, но что-то было в этом такое… Что-то, что не позволяло парню думать, что она лишь исполняет поручение хозяйки. В её глазах, в каждом её слове и жесте была искренность. С самой их первой встречи Эдвард заметил, что девушка смотрит на него как-то по-особенному, он долгое время пытался списать это на свою фантазию, на разницу менталитетов. Долго, пока не заметил это же в себе.

Эдвард вдруг понял, понял, что эта девушка стала ему близка, как-то по-особенному близка, как не был близок никто и никогда. Может быть, тому виной ужасающие обстоятельства его существования в подвале и постоянное ощущение близости смерти. Может быть. Но Эдвард не стал разбираться, просто поддаваясь порыву. В конце концов, он испытывал подобное впервые в жизни и не был уверен в том, что у него будет шанс на второе такое чувство.

Так, подавшись порыву, парень поцеловал девушку. Поцеловал робко, совсем по-детски, как целуют в десять, но никак не в двадцать пять лет. Джулия замерла от такого порыва парня, а потом… Потом она ответила: неумело, скомкано, зажато. У Эдварда было много девушек и все они были красивыми, влюблёнными в него и искусными в любви, но этот поцелуй затмил в сознании парня весь прошлый опыт. Робкий и нежный, неумелый и такой настоящий. Каким-то фоном парень подумал тогда, что, должно быть, Джулия сейчас целуется в первый раз. А потом…

Потом Джулия оттолкнула его. Оттолкнула и отшатнулась сама. Она выглядела напуганной, растерянной, часто облизывала губы, которыми ещё мгновение назад касалась его губ. Эдвард ничего не успел тогда сказать. Джулия просто встала, забрала посуду и ушла. Парню стало тогда так горько и паскудно, он пообещал себе, что непременно извиниться перед девушкой, скажет, что не хотел её обидеть, что уважает её религию и всё прочее.

Но ему не выдалось подобной возможности. На следующий день Джулия не пришла, точнее, не пришёл вообще никто. Целые сутки парень просидел в полном одиночестве, слушая голодное урчание желудка, мучась от всё ещё терзающей его зад боли и грызя себя за импульсивность, которая напугала девушку.

Эдвард успел сочинить сотни листов извинений, если бы он мог их записать, но он не мог, потому просто прокручивал их в голове, надеясь, что Джулия сумеет его простить и вновь начнёт приходить к нему.

На следующий день дверь в его комнатку наконец-то открылась, Эдвард расплылся в улыбке, но быстро погас, видя, что к нему пришли охранники. Они принесли ему еду, молча просидели всё время, что парень ел, игнорируя любые его вопросы, а потом так же молча ушли.

Без Джулии Эдвард потерялся во времени, потому что именно она всегда сообщала ему, какое сегодня число и который сейчас час. Эдварду показалось, что теперь он окончательно потерял смысл жить, потерял ту тонкую ниточку, что связывала его с жизнью, теперь вокруг была только пустота, в которой всё отчётливее ощущалось холодное дыхание неизбежности и смерти.

Глава 49

… Сломанные куклы не нужны сломанным хозяевам…

Три дня, наполненных молчанием, тоской и пустотой тянулись для Эдварда мучительно долго, почти бесконечно. Молчаливые и угрюмые охранники, которые приносили пищу, выводили его в душ, туалет и вновь возвращали в его тюрьму, в его маленький персональный ад. Все эти три дня парень, подобно верному псу, ждущему прихода хозяина с работы, оживлялся, загорался и с надеждой смотрел на дверь, когда в её замке поворачивался ключ. Но каждый новый раз приносил лишь разочарование – та, которая была для Эдварда последним лучиком светом, последней надеждой и последней ниточкой, связывающей его с миром жизни, она не приходила.

Она бросила его, бросила, как и все. В то время, как парень медленно умирал в этой темнице, сходил с ума от бесконечной боли и одиночества, все, кто был частью его жизни там, на воле, они продолжали жить, даже не зная о том, что происходит с ним. Сейчас Эдвард это так остро осознал – осознал своё одиночество и никчемность.

Да, он блефовал. Блефовал в первые дни своего пребывания здесь, говоря, что его будут искать. Точнее, тогда он верил в это, а потом… Потом у парня появилось слишком много времени, чтобы обдумать и переосмыслить свою жизнь.

Так, час за часом, погружаясь в свои воспоминания и мысли, парень понял, что его-то и искать некому. Кому он нужен? Отцу? Да, Эдвард мог бы убедить себя, что отец непременно заметит его отсутствие и бросится на его поиски, но… Но он не мог в это верить, потому что с ним, с отцом, парень не разговаривал уже более полугода. С тех самых пор, как парень с треском вылетел из медицинского университета, наплевав на отцовские старания и очернив его репутацию, отношения их пошли на спад. Отец Эдварда всегда был человеком гордым, он не собирался идти на примирение с непутёвым сыном сам, а Эдвард… Эдварду это было не нужно.

Он, двадцатилетний парень, был рад вырваться из родительского дома, в котором, как ему тогда казалось, его никто не понимает. К слову, у Эдварда получилось найти своё дело, он открыл свой клуб, который приносил не плохой доход и позволял вращаться в тех кругах, которые парень так любил – кругах тусовщиков и прожигателей жизни.

А когда воспоминания с отцом заканчивались, Эдвард переключался на мать. Мать, с которой его отношения всегда были прохладными. Они любили друг друга, но на чисто кровном уровне, настоящей эмоциональной близости между ними никогда не было. Она, мать, звонила сыну раз в месяц-два, чтобы поинтересоваться, как он живёт, а приходила… Эдвард даже не мог вспомнить, когда он видел её последний раз. А, нет, вспомнил. Это было на дне рождении отца, в октябре. На том дне рождении, где парень очередной раз опозорил родителей перед высокопоставленными гостями и просто приличными людьми. Эдвард заявился к родителям уже пьяным и позволил себе распускать язык, руки и отпускать всякие низкосортные шуточки. Всё закончилось скандалом, в результате которого Эдвард, не стесняясь гостей, послал родителей куда подальше, подкрепив слова общеизвестным жестом, а потом просто ушёл, хлопнув дверью.

Ещё у парня была старшая сестра, но на неё надежд вообще не возлагалось. Девушка уехала из страны ещё во время обучения, а после того, как вышла замуж и родила детей, она и вовсе перестала общаться со своей семьёй – новая семья требовала слишком много сил и времени, чтобы девушки хватало на оставшихся за океаном родственников.

Всё, больше у Эдварда никого родного не было. Постоянной девушки – больше, чем на два месяца, у парня отродясь не было, он никого никогда не любил и не скрывал этого. Друзья? Друзья у Эдварда были, но правильнее было бы их назвать собутыльниками, коллегами по бизнесу, удобными людьми и тому подобными. Настоящая его дружба закончилась вместе со школой.

Несколько лет после школы Эдвард ещё поддерживал отношения с Морицем – своим лучшим другом, но потом, два года назад, они как-то само собой перестали общаться. Просто перестали встречаться, звонить друг другу. И никто тогда не обратил на это внимания, потому что были дела куда важнее, чем угасающая детская дружба.

И только сейчас Эдвард понял, каким же он был идиотом. Как разбрасывался теми, кто его по-настоящему любил, теми, кому был дорог, променяв их на пафос, случайные связи и лжедрузей. Он разбрасывался ими, собой и жизнью, и итогом всему этому стало то, что он уже месяц был в плену бывшей одноклассницы, ослепленной желанием мести, а его было даже некому искать…

Тяжёлая дверь, с лёгким металлическим гулом отворилась, пропуская в обитель парня чёрную тень. Эдвард даже не повернул головы, он уже научился узнавать её по шагам, по едва уловимому запаху и звуку дыхания. Не было сомнений в том, что это была она, Хенси – его персональный дьявол.

«А ведь Люцифер тоже был когда-то ангелом», - подумал Эдвард и вздрогнул, отгоняя прочь странную мысль. Последнее время в его голову чего только не лезло, не приходило.

Прошло несколько долгих минут, Эдвард так и не обернулся, зная, что, если Хенси нужно, она сама заговорит, подойдёт, ударит, сделает ещё что-то. Элементарно не было смысла вступать с ней в диалог и взаимодействие, девушка не просила и не требовала участия в своих бесконечных играх, она просто не оставляла парню выбора.

Но на этот раз что-то было не так. Слишком надолго затянулось молчание, слишком спокойным и, одновременно, напряженным оно было. Но, более всего, парня удивляло то, что девушка не подходит к нему, оставаясь стоять у самой двери, он видел её боковым зрением. Её – чёрную тень, дьявола воплоти.

- Ты так ничего мне и не скажешь? – спросила наконец девушка, нарушая молчание.

Эдвард перевёл на неё взгляд и снова отвернулся. Ему не хотелось отвечать, не было смысла.

- Значит, - продолжила девушка, вздохнув, - я была права. Ты не спросишь, в чём?

- Нет, - сухо и тихо ответил парень, продолжая смотреть в стену.

- Тебе всё равно?

Эдвард не ответил, ему на самом деле было всё равно. Ещё несколько минут назад он так мечтал о ком-нибудь, кто разрушит его одиночество, о ком-нибудь – другом, живом и настоящем, но сейчас, когда к нему пришла Хенси, парень вновь начал мечтать о том, чтобы остаться одному.

- Права, - тихо повторила Хенси и сделала несколько шагов вперёд, не доходя и до половины комнаты и останавливаясь. – Ты сломался, Эдвард, сломался…

- А разве не этого ты добивалась? – блекло спросил парень, его сердце забилось быстрее, реагируя на холодящий, издевающийся тон девушки, желая наполнить мышцы кровью для удара.

- Этого…

Девушка замолчала, рассматривая парня, который сидел к ней боком, обхватив колени руками и смотря в стену перед собой. Он изредка моргал, подцепляя длинными ресницами отросшую чёлку, отчего она лезла в глаза, но парень не чувствовал этого. Эти ощущения были ничем по сравнению с тем, что делала и, вероятнее всего, сделает с ним вновь Хенси.

Насладившись затянувшейся паузой, девушка вновь заговорила, Эдвард краем глаза заметил, что в его комнатку зашли охранники в неизменных чёрных одеждах. Хенси сказала:

- Ты был отличной игрушкой, Келли: сначала бойкая и дерзкая, затем податливая и исполнительная… Это было очень… очень. Мне понравилось, Эдвард, а тебе? – девушка ухмыльнулась, прищуриваясь, сверля парня взглядом, это Эдвард увидел, обернувшись, но поспешил вновь отвернуться от девушки.

Вздохнув, девушка сделала ещё один маленький шаг вперёд и продолжила:

- Ты был хорошей игрушкой, Эдвард. Но ты – сломался. Сломался… А сломанные игрушки, знаешь ли, мне ни к чему, - девушка нахмурилась.

Эдвард повернулся к Хенси, вопросительно поднимая брови, не понимая, о чём говорит девушка.

- Ты – сломанная кукла, Эдвард Грейс Келли. А сломанные куклы следует отправлять в утиль.

Парню не понравились слова Хенси, да и кому может понравиться, когда тебя сравнивают со сломанной вещью? Эдвард обернулся, застывая с вопросом в глазах и на губах, но не успевая его высказать, Хенси вновь опередила его на шаг.

- А потому, Эдвард, я спешу тебя обрадовать, - девушка ухмыльнулась. Этой ухмылке позавидовал бы и сам дьявол. – Мы расстаемся.

- Ты меня отпускаешь? – выдохнул парень, распахивая глаза и поворачиваясь к девушке всем телом, не веря своим ушам. – Хенси, ты, ты… Спасибо!

Парень вмиг забыл про всё, что девушка с ним сделала за тот месяц, что он был её пленником. Забыл про боль, унижения и постоянный страх. Всё вдруг стало таким не важным…

- Мы расстаемся, - повторила девушка. – Я с тобой, а ты с жизнью.

- Что? – едва слышный вопрос на выдохе.

- Что слышал, - ответила девушка и обернулась к охранникам, говоря им: - Покончите с ним.

- Будут особые предпочтения? – спросил один из охранников, который стоял чуть впереди остальных.

- На ваше усмотрение, - сухо ответила девушка, словно отмахиваясь.

Её тон звучал безразлично, даже буднично, будто сейчас решался не вопрос чьей-то жизни, чья-то судьба, а обсуждалось меню на ужин или нечто подобное.

- Нет, - едва слышно прошептал Эдвард, прижимаясь спиной к стене, вжимаясь в неё до боли в лопатках. – Нет!

- Прощай, Эдвард Грейс Келли, - холодным тоном произнесла Хенси, после чего закурила и пошла прочь, не оглядываясь.

Услышав приказ, верные охранные «псы» медленно начали наступать на парня, окружая его. Эдвард жался к стене, лихорадочно переводя взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь что-то говорить, кричать, молить. Но его слова уже ничего не значили. Когда круг окончательно замкнулся и три чёрные тени накрыли парня, он закрыл голову руками и обречённо зажмурился.

Слыша надрывные крики своего бывшего мучителя, а ныне – слабой, беспомощной жертвы, Хенси ухмылялась сама себе, куря уже третью сигарету, стоя на лестнице ведущей в дом. Надрывный, рвущий барабанные перепонки крик боли и отчаяния отразился от стен и в пустой грудной клетке девушки, там, где раньше была душа. Завибрировал подобно тому, как дребезжит дорогой хрустальный бокал, после удара по нему самопровозглашенного оратора. Зазвенел и затих, всё затихло.

Воцарилась тишина. Спокойная, мёртвая тишина, в которой свет в чьих-то глазах навеки погас.

Хенси вопросительно подняла бровь, ожидая отчета о проделанной работе, когда из комнатки вышел первый охранник.

- Работа сделана, - отчитался мужчина.

- Он мёртв? – холодным тоном спросила девушка.

- Да.

- Отлично, - кивнула Хенси и поднялась на несколько ступеней выше, оглядываясь и добавляя: - Когда стемнеет, избавитесь от тела. Не нужно его прятать или хоронить, просто бросьте где-нибудь, как и Томаса.

- Будет сделано, Хенси.

- Отлично, - девушка удовлетворённо кивнула и хотела было уйти, но её окликнул один из охранников:

- Хенси, ты подумала?

- О чём? Ах, точно… - девушка расплылась в улыбке. – Да, Ганц, я помогу тебе. Завтра же займусь этим. Думаю, будет не поздно?

- Нет, Хенси, спасибо.

- Пожалуйста. Надеюсь, вы меня тоже не подведёте, - она окинула мужчин ледяным взглядом хозяина.

- Не подведём, Хенси, - отозвался другой охранник – Флоренц.

- Правильно, - кивнула девушка. – Только на взаимной помощи и поддержке можно выжить в этом мире, - девушка повернулась к незапертой двери в дом, какое-то время задумчиво глядя туда. – Что ж, - продолжила девушка, после недолгой паузы, - у нас всех есть задание, так что, пожалуй, я покину вас.

Девушка уже стояла на пороге, когда её вновь окликнул Ганц:

- Хенси, прошу тебя, не забудь про меня.

Девушка обернулась, глядя в глаза мужчины, в его лицо, на котором сейчас читались такие непривычные для него эмоции: мольба, благодарность, слабость, надежда. Хмыкнув, Хенси ответила:

- Я никогда не забываю про свои слова и, тем более, обещания. Будь уверен, Ганц, твоя проблема уже фактически решена. Но это будет завтра, а сегодня – у меня отдых.

- Хорошо, Хенси, - отозвался за товарища Флоренц, - приятного отдыха.

- Не забудьте про Эдварда, - сказала Хенси и поморщилась. – Скоро сюда прибудет самый важный гость…

Кивнув самой себе, девушка круто развернулась и покинула подвальное помещение. Быстро пройдя в свой кабинет и заперев дверь, Хенси достала небольшой толстый блокнот в кожаной обложке.

Прикусив губу, девушка открыла его на закладке, которой служила тёмно-синяя атласная лента. Намерено медля, растягивая момент победы и ликования над поверженным врагом, Хенси поднесла ручку к глади листа, прижала перо к чуть измятой странице и повела вправо, вычёркивая очередное имя из своего чёрного списка.

- Эдвард Грейс Келли, - прочитала Хенси, - родился 25 мая 1990 года в городе Штутгарт.

Девушка прикрыла на мгновение глаза и улыбнулась. Под её веками вновь ожили картины из того страшного дня, когда её растоптали, ожило лицо Эдварда, который издевался над ней не только физически, но и морально, измывался. А следом возникли совсем свежие ещё картины того, как он же, Эдвард Грейс Келли, плакал и молил о пощаде, как он медленно, но неизбежно ломался, как загорелась надежда в его глазах, когда Хенси сказала, что они расстаются, и как, должно быть, она мучительно угасала в его взгляде вместе с огнём жизни. Хенси намерено не осталась с парнем до конца, поступив, в итоге, так же, как и он сам, как и все его друзья. Они не стали добивать девушку, они просто бросили её. Не их заслуга в том, что она выжила, но она, отплатив парню тем же, что и он дал ей, оставила ему шанс выжить. Теоретически, он мог договориться с охранниками, переубедить их, упросить оставить его в живых. Шанс один на тысячу, на миллион, но он был. И он был равен тому шансу, который он с друзьями когда-то оставил Хенси, потому что, не сорвись с поводка собака того самого случайного прохожего, её бы не было в живых. Она бы просто умерла в том гаражном комплексе, так и не дождавшись помощи. Умерла от тяжёлых травм, большой кровопотери и шока.

Вновь открыв глаза, Хенси медленно поднесла ручку к листу и добавила строчку к записи с годом и местом рождения Эдварда:

- Умер 30 мая 2015 года, - записала Хенси.

Девушка помедлила, молча прощаясь с бывшим одноклассником, а после перевернула страницу, занося руку и выводя жирную чёрную галочку около последнего имени:

- Мориц Трюмпер, - одними губами прошептала Хенси, впиваясь взглядом в буквы, словно те были живыми. – Как же я долго ждала…

Глава 50

Я никогда не буду для тебя единственным,

Я никогда не спасу мир от тебя.

Они никогда не смогут тебе угодить,

Не будут для тебя плохими, они никогда не будут

Иметь для тебя значения,

Вообщеникакого...

Marilyn Manson, Mechanical Animals©

Бруно проснулся, сам толком не поняв – от чего? Бывает такое, что ты просто открываешь глаза, не помня, что тебе снилось, не понимая, что тебя разбудило, но сон исчезает напрочь. После минуты бесцельного и безрезультатного вглядывания во тьму комнаты, парень спустил босые ноги на пол и встал, уже с нового ракурса смотря на пустую постель. Хенси не было рядом, что уже стало привычным, это почти перестало удивлять.

Вздохнув, парень открыл дверь и вышел в коридор, толком не зная: не то ему нужно в туалет, не то он идёт на поиски Хенси, не то некий третий, пока что неосознанный вариант. Коридор был пустым и тёмным, немного давящим в той мере, в которой обычно давит тьма и тишина. Поёжившись от взявшегося, непонятно откуда, холодка, Бруно обнял себя одной рукой за плечи и уже хотел было вернуться в спальню, но его внимание привлёк некий звук – звук открывающейся двери. Он был тихий и, точно, остался бы не услышанным в шуме повседневной суматохи, но сейчас, ночью, он отчётливо звучал в тишине спящего дома.

- Хенси, - едва слышно прошептал парень и улыбнулся, слегка сжимая собственное плечо.

Долго раздумывать Бруно не стал, вприпрыжку спускаясь по лестнице и подбегая к входной двери, уже кладя ладонь на ручку, чтобы открыть, но его вновь отвлёк звук, как видно, уже захлопывающейся двери.

Несколько напрягшись и нахмурив брови, отчего между ними появилась неглубокая складка, парень обернулся и стал вглядываться в темноту. Это было очень странным, но… Но звук шёл не от входной двери, кабинета или иного места, где могла бы быть Хенси – звук шёл из недр дома, из самой его глубины, которая сейчас напоминала раскрытую пасть монстра, который только и ждёт, чтобы в неё добровольно зашла лань или иная глупая, но вкусная зверушка.

- Х… Хенси? – позвал Бруно, но оклик получился таким тихим, что даже сам парень толком его не слышал.

- Удивлю её, - подумал парень. – А заодно посмотрю, что она делает в… - Бруно взглянул на часы. – В час ночи. Чего ей не спится…

Уверенно, но несколько напряжённо – тьма пугает всех, вне зависимости от половой и возрастной принадлежности – парень направился в сторону звука, которого сейчас не было, но парень достаточно чётко помнил, откуда он доносился. Да и знал этот дом Бруно вполне себе хорошо, если не отлично. Он так думал…

Преодолев одну комнату, затем другую, Бруно начал сомневаться в том, что идёт в правильном направлении – со сна могло и показаться. Встав посреди тёмной комнаты, парень сложил руки на груди и стал притопывать ногой, обдумывая, что делать дальше.

Но опять парня отвлёк звук. Уже совершенно другой звук – звук шагов: одной пары ног, второй… Бруно инстинктивно отшатнулся назад, а мышцы тела напряглись, готовясь к возможной схватке. Шаги были тяжёлыми, грузными, из чего следовало, что они принадлежат мужчинам, вероятно, весьма крупным мужчинам.

- Воры, - испуганно подумал Бруно, начиная озираться по сторонам, ища не то телефон, чтобы вызвать полицию, не то что-то, чем можно защититься.

Шаги приблизились к самой двери и ручка медленно повернулась вниз. Резко и удивительно бесшумно сорвавшись с места, Бруно вылетел в соседнюю комнату, схватил стоящий там стационарный телефон и забился в угол между шкафом и стеной. Он намеревался посмотреть, кто их ночные нарушители спокойствия, а затем, если они представляют опасность, позвонить в полицию. Из того угла, в котором парень находился, его было практически невозможно заметить, если не включать света.

И вот дверь в комнату, где прятался Бруно, отворилась. В практически полной темноте нарисовался силуэт крупного мужчины, который практически закрывал собой весь дверной проём. За первым мужчиной появился второй, не менее крупный, но чуть более низкого роста. Парень зажал себе ладонью рот, чтобы вдруг не издать какой-нибудь предательский звук, не чихнуть, как обычно бывает в такие моменты в фильмах. Пальцами же второй руки Бруно пытался попасть по кнопкам на телефоне и набрать номер полиции. Казалось, он даже не моргал, впившись взглядом в дверной проём.

К товарищам вышел третий мужчина, только сейчас Бруно удалось различить, что они несли что-то в руках – что-то большое, казалось, завёрнутое в некую ткань. Предмет напоминал свёрнутый ковёр, но это было бы слишком глупым предположением. И тут ночные похитители спокойствия заговорили…

Голоса их принадлежали охранникам Хенси, Бруно точно их узнал, он не мог ошибиться… Казалось бы, всё должно было встать на свои места, должно было восстановиться спокойствие, но…

- Мне кажется, мы задержались, - сказал один из мужчин.

- Сегодня выходной, - отозвался другой голос. – А, значит, дорожное движение будет активным до более позднего времени.

- Согласен с Ганцем, - вступил третий голос. – Но нам всё же стоит поторопиться, иначе мы до рассвета не управимся.

Более мужчины ничего не говорили, молча пройдя через комнату и скрывшись за дверью. «Свёрнутый ковёр» они унесли с собой. Только сейчас Бруно позволил себе выдохнуть и наконец-то услышал голос в трубке, парень даже не заметил, как набрал номер полиции…

- Алло, алло, говорите?! – в которой раз повторял женский голос на том конце связи.

- Я ошибся номером, - ответил Бруно первое, что пришло в голову и нажал на кнопку отбоя.

Аккуратно выбравшись из своего укрытия, парень оглянулся на дверь, за которой скрылись охранники и положил телефон на комод. Подумав с минуту, парень решительно сжал кулаки и пошёл туда, откуда пришли мужчины. Ему не давал покоя вопрос – откуда они пришли и что такое странное они выносили из дома под покровом ночи?

Пройдя в комнату, которая была последней – тупиковой, парень огляделся по сторонам и заметил, заметил то, что вызвало в душе парня множество вопросов и поманило к себе. Бруно увидел тонкую полоску света, которая шла, казалось, от самой стены. В комнате было темно и этот не яркий свет был единственным маяком парня, который влёк к себе молодой любопытный ум подобно тому, как мотылька влечёт пламя.

Подойдя, парень протянул руку, проводя по «стене», поддевая пальцами за угол и открывая…

- Дверь? – вырвалось у парня. – Откуда здесь дверь?

Оглянувшись, убедившись, что никто не идёт, парень открыл найденную дверь полностью, с некоторой опаской и безумным любопытством заглядывая внутрь. Там, за дверью, была крутая лестница, уходящая в подвал.

В отличие от дома, подвал был освещён. Ещё раз оглянувшись, Бруно сделал первый шаг на территорию подвала, опуская босую ногу на твердь лестницы. Она была холодной, шероховатой, как и подобает камню. Бруно поёжился и пошёл быстрее, спускаясь вниз, прислушиваясь к каждому звуку, но здесь царила тишина. Первозданная и мёртвая тишина, когда ничего и никого нет. Это место походило на склеп, в который живому не пристало ходить, но Бруно уже слишком увлёкся своей игрой в шпиона, он не хотел останавливаться на полпути.

Они жили в этом доме уже три месяца, но Бруно даже не подозревал о том, что в доме есть подвал, тем более такой. Подземное помещение было большим, с толстыми стенами, оно напоминало бункер из военных фильмов или фильмов ужасов.

Трусость, присущая любому живому организму в ситуации неведения и столкновения с неизведанным, убеждала парня повернуть назад и вернуться в постель. Но какое-то нездоровое геройство, патологическая уверенность в том, что он непременно должен докопаться до правды, заставляли его идти дальше, вставать на носочки, чтобы не шуметь, но идти.

И вот внимание парня привлекла дверь. Она была странной: тяжёлой, наверняка, очень крепкой, со странными массивными замками, на подобии тюремных. Протянув руку, парень взялся за холодную ручку и потянул на себя. Она не поддалась, была закрытой, но в замке были ключи: то ли забытые, то ли намерено оставленные кем-то.

Оглянувшись, Бруно быстро повернул ключ раз, второй, и вновь потянул дверь на себя. Издав низкий железный гул, дверь медленно отварилась, открывая парню комнату. Пройдя внутрь, парень огляделся: в комнате не было ничего, вообще ничего, только странные металлические кольца в стенах.

Конечно, это привлекло внимание парня и оставило несколько безответных вопросов в его сознании, но уже через мгновение Бруно и думать забыл о странных кольцах.

- Что это? – прошептал парень, щурясь – освещение было не ярким – и вглядываясь в странные пятна ближе к противоположной стене.

Не найди ничего лучше, чем ответить самому на свой же вопрос, парень пересёк достаточно просторную комнату, опускаясь на корточки около странных пятен. Они были бордово-алые, напоминали краску или подобную ей густоватую жидкость.

Протянув ладонь, Бруно приложил её к пятну и поднёс к лицу, рассматривая. Странный запах проник в сознание парня, что-то отдаленно напоминая, такой чуть сладковатый, с металлическими нотками, запах. Бруно нахмурился и поднёс испачканную ладонь к самому носу, почти касаясь его. Слишком знакомый и, одновременно, чужой запах будоражил в сознании, в памяти что-то такое, что всегда было далёким от парня.

- Кровь? – вдруг вырвалось у Бруно. Распахнув глаза, парень впился взглядом в большое пятно, словно пытаясь найти в этой алой массе ответ.

Она была уже немного подпёкшейся, но всё ещё свежей, отвратительно пахла сладостью, металлом и, одновременно, солью. До парня внезапно дошло, этот запах нельзя спутать ни с чем… Но страшнее самого вида крови, было внезапное осознание причастности к ней загадочного «свёрнутого ковра» - типичный трюк из фильмов, вот только здесь – жизнь.

- Твою ж мать… - прошептал парень и резко потерял равновесие, размахивая руками, но всё же падая, пачкая светлые пижамные штаны в чужой крови.

У парня потемнело в глазах, на каком-то автомате он бросился прочь, пулей вылетая из комнатки, дрожащими руками запирая её, дабы не оставлять следов, взлетая по лестнице и выбегая в дом. Сердце в груди парня колотилось, как сумасшедшее, выбивая трещины на рёбрах, заставляя задыхаться.

«Чья это кровь?» - стучало набатом в голове парня, пока он понимался на второй этаж. «Кто это сделал? Как мне поступить? Вызвать полицию? Молчать?». Бруно терялся во всех возможных вариантах своего поведения и не мог выбрать единственный, хотя бы потому, что парень не понимал, кто причастен к тому, что произошло в подвале и что же там, на самом деле произошло?

Ответ на второй вопрос нашёлся быстро. Убийство, там произошло убийство. Количество крови и тело, выносимое под покровом ночи из дома очень прозрачно на это намекали. Вздрогнув от собственных догадок, от понимания того, что, вероятно, в их доме совсем недавно кого-то убили, парня передёрнуло так, что он едва не упал с лестницы, на которой остановился, задумавшись.

- Чёрт, - сорвалось с губ Бруно, когда он посмотрел на свои руки, перемазанные в крови, на свои штаны в алых кровавых пятнах.

Бруно подумал, что он сейчас очень похож на того самого убийцу – весь перемазанный в крови жертвы, растрепанный, разгуливающий ночью. Парень поспешил в ванную. Стаскивая с себя пижамные штаны, запихивая их в стиральную машину, засыпая какой-то порошок и даже не видя – какой, Бруно находился в неком состоянии, подобном аффекту. Никогда прежде парень не сталкивался с подобными ситуациями и он бы предпочёл, чтобы так оно оставалось и далее.

Захлопнув дверцу стиральной машинки и включив её, парень облегчённо выдохнул и тут же вновь напрягся, подскакивая на месте и оборачиваясь.

- Ты что здесь делаешь? – сонный голос принадлежал Хенси, она стояла в дверях, щурясь со сна.

- Я… Я… - у парня вдруг закончились слова, он оглянулся на работающую стиральную машинку. – Мне не спалось, - сказал парень.

- И ты решил постирать? – девушка вопросительно подняла бровь и откинула с лица чёлку, зализывая её ладонью назад.

- Нет, - парень выдавил из себя улыбку, получилось немного нервно, но девушка не заметила. Кажется, не заметила. – Я пошёл на кухню, чтобы попить и разлил на себя сок, вот и решил сразу положить штаны в стирку.

- М, - девушка кивнула, прикусывая губу. – Пошли спать.

- А ты уже легла?

- Я «легла» уже давно. Но в кабинете. Я думала, ты меня разбудишь.

- Извини, я что-то совсем забылся…

- Ничего. Пошли, - Хенси махнула рукой, подзывая парня.

- Я буду через минуту, - ответил Бруно. В ответ девушка вопросительно подняла бровь и прищурилась. Бруно поспешил договорить: - Мне в туалет нужно. Иди, я сейчас приду.

Кивнув в ответ, девушка покинула ванную комнату, прикрывая за собой дверь. Бруно выдохнул и наконец-то перестал прятать руки за спиной, молнией подлетая к раковине и начиная с остервенением намыливать ладони, отмывая их от чьей-то крови. Её, крови, казалось, было совсем немного, но она никак не хотела отмываться, вода продолжала оставаться розовой, исчезая в сливе.

Наконец справившись, едва не содрав с рук кожу, парень выключил воду и, вытерев руки, покинул ванную. Нырнув в сонное пространство спальни, парень лёг в постель и к нему сразу же прижалась Хенси, обнимая со спины и шепча. Этот шёпот вышел тихим, но оглушительно твёрдым, уверенным.

- Не ври мне, - прошептала девушка и скользнула пальцами по задней поверхности шеи парня. Тело Бруно вмиг покрылось мурашками, а волосы встали дыбом.

- Что ты имеешь в виду? – спросил парень, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия.

- Тебе лучше знать, - ответила девушка и, вздохнув, отодвинулась.

- Хенси, что ты имеешь в виду? – повторил Бруно, садясь. От слов девушки становилось как-то совсем жутко, хотя объективных причин на то и не было.

- Знаешь, Бруно, - спокойно ответила девушка, ложась на спину и смотря в потолок. – Говорят, что с каждой новостью, мыслью лучше переспать. Вот и спи. А завтра поговорим.

- Хенси, ты меня пугаешь…

- Нет, Бруно, я тебя не пугаю, - девушка покачала головой. – Это ты боишься.

- Наверное… - начал было парень, но Хенси перебила его, резко переворачиваясь и седлая Бруно.

- Бруно, мальчик мой, почему же ты никогда не понимаешь с первого раза? – руки девушки скользнули по его животу, груди, замирая у шеи. – Может быть, мне тебя слегка придушить, чтобы воздуха на слова не хватало?

Коснувшись горла Бруно, Хенси сжала на нём свои ладони, слегка придушивая парня, неотрывно смотря в его глаза, словно гипнотизируя. И парень, в ответ, не смел отвести взгляда от её серо-зелёных, поблёскивающих во тьме дьявольским огоньком, глаз.

- Как думаешь? – жарко прошептала девушка, склоняясь к уху парня, заставляя его нервно сглотнуть. – Ты уже сознание начал терять? – с губ девушки слетел смешок. Проведя кончиком носа по челюсти парня, она отстранилась, возвращаясь в прежнюю сидячую позу – верхом на парне.

- Нет, Хенси, не начал, - наконец отозвался Бруно.

- А жаль, - вздохнула Хенси. – Так мы ещё не пробовали…

- Ты серьёзно?

- В каждой шутке есть доля истины, - уклончиво ответила девушка. – Но сейчас это всего лишь шутка, я хочу спать, - сказав это, Хенси освободила парня от себя и легла рядом, отворачиваясь.

- Мне нужно тебе кое-что сказать, - прошептал Бруно, придвигаясь к девушке и нежно обнимая со спины.

- Завтра, - отозвалась Хенси, отнимая голову от подушки. – И, - девушка поморщилась, - не обнимай меня так, ты же знаешь, что я этого не люблю.

- Прости, - тихо, но искренне извинился парень ей куда-то в шею.

Отодвинувшись, Бруно лёг на спину, закрывая глаза и очень надеясь на то, что сможет скорее уснуть, потому что ему не хотелось думать о том, что он недавно увидел. Не хотелось потому, что мысли всегда оказываются хуже реальность, ибо фантазия человеческая безгранична.

Глава 51

Хенси и Бруно сидели на кухне, завтракая, парень и девушка периодически обменивались какими-то фразами, но больше молчали – пусть девушка и была в хорошем расположении духа, но разговорить её было не просто в любом состоянии.

Очередной раз замолчав, позволив паузе слишком затянуться, Бруно опустил глаза, ковыряя завтрак в своей тарелке. Есть парню и так не очень хотелось, а сейчас аппетит и вовсе пропал. Подняв на девушку глаза, парень обратился к ней, спрашивая:

- Хенси, а где Джулия? Я не видел её уже несколько дней…

- Она больше здесь не работает, - спокойно ответила девушка отправляя в рот вилку с небольшой порцией кускуса.

- Ты её уволила? – парень искренне удивился.

- А что тебя так поражает? – Хенси отложила вилку и потянулась к стакану с соком, делая глоток.

- Просто, она так долго работала здесь… А ещё, я думал, ты посоветуешься со мной…

- Бруно, это – мой дом. И домработница, и весь прочий персонал тоже – мои.

- Мне всегда не нравилось это деление, - парень нахмурился и наморщил нос. – Почему мы не можем иметь нечто общее?

- Я – собственница, мне нужно иметь что-то своё: дом, пространство… - девушка помедлила и добавила: - Людей…

- Хенси, давай уедим, - резко перевёл тему Бруно, обнимая ладонями почти пустой стакан.

- Почему мы должны уехать?

- Потому что… - парень снова нахмурился. – Потому что с тех пор, как мы приехали в Штутгарт, ты стала совсем странной. Извини, но, мне кажется, что этот город на тебя плохо влияет.

- Этот город мне родной, - отрезала Хенси, возвращаясь к завтраку.

- Не всегда возврат в прошлое означает нечто хорошее…

- Давай, не будем об этом говорить?

- Почему ты так не любишь говорить о своём прошлом?

- А кто тебе сказал, что я не люблю? – девушка застыла с приборами в руках и посмотрела на парня. – Я просто не говорю о нём…

- Почему? – в это утро Бруно понесло. В последнее время он, вообще, всё чаще осмеливался на то, что раньше считал для себя непозволительным.

- Это моё дело, Бруно.

- Мне кажется, я имею право знать.

- Вот именно, - девушка едва заметно ухмыльнулась, - тебе кажется.

- Хорошо, - энтузиазма парня хватило ненадолго, он вновь замолчал, возвращаясь к тарелке с пищей.

Воцарилось молчание, некое напряженное молчание, которое давило на плечи Бруно и которого совершенно не замечала Хенси. Девушке было не привыкать к давлению ситуации, стен, обстоятельств.

Бруно долго думал прежде, чем решиться вновь заговорить, ковырял завтрак, бегал глазами по столу, не поднимая взгляда, кусал губы. Он старался скрыть своё волнение, но от парня просто сквозило неприкрытым беспокойством. Наконец, глубоко вздохнув, парень поднял глаза, собираясь с силами задать вопрос.

Хенси невольно залюбовалась его глазами, цвета горячего шоколада. Они были такими красивыми, но в той же мере они были и фальшивыми, поддельными, они походили на очень хорошую, но всё же копию известного оригинала, как искусно подделанный парфюм. Но в них, всё же, не хватало той черты, которая отличала оригинал от копии, не хватало той перчинки, особенности, той глубины. Глаза парня, и, пожалуй, именно за это Хенси выбрала именно его, отчаянно напоминали ей глаза очень важного человека, безумно важного…

Едва заметно улыбнувшись, девушка перевела взгляд на губы парня, как раз в тот самый момент, когда они, словно в замедленной съёмке, разомкнулись и из груди парня вылетели слова:

- Хенси, мне нужно у тебя кое-что спросить… Кое-что, очень важное…

- Предвидя твой вопрос, - отмахнулась Хенси, - сразу отвечу: никаких знакомств с родителями, никаких походов куда-то – сегодня я не в духе, никаких интервью, в которых ты представишь меня, как свою девушку.

- Я не об этом, - ответил парень, нервно сжимая в руке стакан и поджимая губы. Всё в нём: поза, мимика, выражение глаз, выдавало острейшее волнение.

- Тогда, спрашивай, - великодушно разрешила Хенси, подцепляя вилкой кусочек мяса и отправляя в рот. – Удиви меня.

- Хенси, почему…

- Подожди, - перебила девушка парня, хмурясь и смотря в сторону двери, из-за которой доносился звонок разрывающегося телефона. – Чёрт их дери, чего они от меня опять хотят… - раздражённо прошипела девушка, вставая из-за стола и покидая кухню.

- Поговорили, называется, - расстроено прошептал Бруно, сутуля спину и обнимая руками стакан.

- Мне кажется, это к лучшему, - ответил парню внутренний голос. Бруно лишь нахмурился и, встав из-за стола, сгрёб остатки еды в мусорное ведро, отправляя тарелку в посудомоечную машину.

Упёршись ладонями в кухонную тумбу, парень опустил голову и задумался. Его длинные, спутанные после сна волосы падали на лицо, занавешивая его, отбрасывая на кожу тени-змейки. Он сам не заметил, как начал покусывать губу – эта дурная и вредная привычка появилась у парня почти в то же время, что и любимая девушка, но в последние три месяца начало доходить до того, что он, задумавшись, всё чаще прокусывал собственную плоть до крови. Наверное, он лишь пытался таким образом выплеснуть хоть крупицу тех эмоций, что жили внутри него, часть тех чувств. Бруно любил Хенси, любил отчаянно и, пожалуй, больше, чем она того заслуживала. А она… Она позволяла ему это, никогда не отвечая взаимностью, но и не давая слишком весомых причин, чтобы увериться в обратном. За те два года, что они были вместе, парню так и не удалось понять, что же испытывает к нему девушка и испытывает ли она хоть что-то?

Она играла, умело играла, доведя до совершенства свою пролонгированную в годах пытку «тепло-холодно, близко-далеко».

- Не люблю, но и не ненавижу, - любил повторять себе в минуты отчаяния Бруно, в немой горечи стискивая зубы, подразумевая под этой фразой то, что творится в душе Хенси.

Мог ли парень догадаться о том, что, на самом деле, в душе девушки вихрем вьётся ядовитый коктейль из льда тысячи Антарктик и жара сотен преисподен?

- Так, что ты хотел спросить? – вопрос заставил парня вздрогнуть и обернуться. Там, в дверях, стояла Хенси. Руки привычно сложены на груди, в одной зажат телефон.

- Эм…

Бруно уже был уверен, что разговор не состоится и потому позабыл все нужные слова, удивительно, как отрепетированная речь может вылететь из головы в считанные минуты…

Хенси терпеливо ждала ответа, смотря на парня с лёгким прищуром серо-зелёных глаз, а Бруно всё больше волновался, уже проклиная себя за то, что начал этот разговор. Ему так хотелось бросить всё, соскочить с темы. Почему? Наверное, потому, что, на самом деле, он боялся узнать ответ…

- Х… Хенси, - сглотнув, парень сжал кулаки и решился говорить, - у тебя всё в порядке? – девушка вопросительно изогнула бровь.

- Это и есть твой серьёзный вопрос? Ты просто хотел узнать, как у меня дела? Бруно, ты меня пугаешь, - девушка усмехнулась. – Попахивает шизофренией – твои эмоциональные проявления не соответствует истинно переживаемым тобой эмоциям.

- Это не смешно.

- А как это? – Хенси усмехнулась и развела руками. – Бруно, или говори, или я пошла. Я совсем забыла, что у меня были запланированы на сегодня дела…

- Тебе никто не угрожает?

Хенси, собравшаяся уже уходить, остановилась и обернулась, вопросительно и пристально смотря на парня. Выражение её изменилось, став напряженным.

- Что ты имеешь в виду?

- То и имею, - ответил Бруно, вздыхая. – Хенси, у тебя проблемы? Скажи мне, прошу…

- У меня нет совершенно никаких проблем. Пожалуй, сейчас лучшее время за последние восемь лет моей жизни, и я это заслужила…

- А труп? – на одном дыхании выпалил парень.

«Я сказал это, - стучало в его голове. – Я сказал…».

- Какой труп? – девушка окончательно повернулась, сверля парня взглядом, едва заметно приближаясь к нему.

- Из… Из подвала, - тихо выдохнул парень, забыв, что нужно вдохнуть, забыв, как это делается.

- Понятно, - шепнула Хенси, закрывая дверь, а, после, подходя к парню. – Значит, мне не показалось…

- Что показалось? – вдруг вспылил парень, нервы его были на исходе, на пределе – слишком много напряжения. – Хенси, просто ответь мне – там был труп? И… Чей он?

- Мерзкого урода, который заслужил, чтобы его конец был таким, - честно ответила Хенси. В её голосе звучала такая сталь, такая звенящая сталь, что воздух в комнате начинал резонировать. – Это тело – тело подонка, не первого подонка.

- Что? – в лёгких парня окончательно закончился воздух, у него закружилась голова и он схватился за край стола, чтобы не упасть. – Хенси, ты хочешь сказать…

- Что я убивала? – почему-то спросила девушка, прищуриваясь сильнее и заглядывая парню в самую душу, холодя её.

- Да, - еле слышно выдохнул Бруно, кивая. – Хенси, ты…

- И да, и нет, - ответила девушка, не дожидаясь, когда парень договорит.

- Но ты знала?

Бруно казалось, что он сейчас расплачется, расплачется и проснётся – всё происходящее было слишком ирреальным, чтобы быть настоящим. Он всегда понимал, что у Хенси есть тайна, и не одна, но чтобы так… Он никогда не мог подумать, что девушка, его любимая девушка, может пойти на убийство. Он слишком многого не знал, ни о ней, ни о себе…

- Знала, Бруно, - кивнула Хенси. – Как же я могла не знать, если это – мой приказ, моё дело…

Девушка отошла к подоконнику и, вытащив сигареты из заднего кармана, закурила, медленно затягиваясь, выпуская горький дым и продолжая:

- Что ж, раз уж у нас тут наметился разговор по душам, то я скажу тебе правду – именно ради этого мы приехали в Штутгарт. Мне нужно было вернуться, чтобы… раздать долги.

- Долги? – Бруно мотнул головой, не понимая. – Хенси, ты о чём вообще?

- О призраках прошлого, которые мне надоели.

- Что же такого он… они тебе сделали, чтобы ты решилась на убийство?

- Что?! – Хенси резко развернулась, награждая парня таким взглядом, что у него изморозь пошла по жилам. - Знаешь ли, Бруно, есть вещи куда хуже смерти…

- Что же? – парень спросил серьёзно, без капли издёвки, он надеялся услышать истинный ответ.

- Ещё слишком рано, - Хенси вновь отвернулась к окну, чтобы Бруно не увидел слёз, навернувшихся на глаза и разъедающих их.

Девушка выдержала паузу, давая себе время, чтобы восстановить дрогнувший голос и подавить предательский порыв слабости.

- Хенси…

Девушка вздрогнула и напряглась, когда её плеча, совсем легко, невесомо и нежно, коснулась ладонь Бруно. От этой тёплой руки исходила поддержка, искреннее желание помочь, но девушка не желала принимать помощь, она не нуждалась в ней. Напрягши мышцы плечевого пояса, пресекая любую возможность чужого тепла и импульса проникнуть внутрь её тела, девушка сглотнула ком, образовавшийся в горле и обернулась.

Бруно подошёл ближе, чем Хенси думала, и они почти столкнулись, когда девушка резко обернулась, впиваясь взглядом в грудь парня, словно желая вырвать ему сердце, а, затем, поднимая взгляд в его глаза.

- Я не могу пока рассказать тебе о том, что заставило меня пойти на это, это слишком… Слишком личное, личное и страшное, - голос девушки вновь дрогнул. Она прикрыла глаза и сглотнула, отчего жилы на её шее нервно вздрогнули. – Возможно, я смогу об этом рассказать, возможно, это навсегда останется со мной… Но… - девушка опустила глаза и вновь подняла. – Но я не остановлюсь.

- Не остановишься? – как-то растерянно, словно маленький ребёнок, повторил за девушкой парень и потянулся к её лицу, убирая упавшую на глаза чёлку. – Ты… Ты продолжишь убивать?

Бруно не верил, что это правда. Но, если всё происходящее было сном, то слишком затянувшимся и болезненно реалистичным.

- Да, - кивнула Хенси, доставая новую сигарету, закуривая и выдыхая дым прямо в лицо парню. Он только слегка поморщился. – Это последний, поверь, у меня есть причина, чтобы… - опять этот предательский ком в горле. – Чтобы убивать.

- Я не стану с тобой спорить. Верно, у тебя есть причина, но… Но что может быть таким ужасным, чтобы решиться на столь страшный грех?

- Бруно, а ты знаешь, что чувствуешь, когда тебе ломают жизнь?

- Н… Нет.

- А я знаю. И именно потому я не стану останавливаться, я не могу остановиться. У тебя лишь есть выбор – быть со мной или против меня.

- Хенси, я…

- Давай же, Бруно, я даю тебе выбор, - сказала Хенси, нахмурившись и туша сигарету. Присев на край подоконника, девушка продолжила: - Выбирай.

Бруно медлил. Слишком сложным был выбор, хотя, внутри себя он уже знал, что ответит, но решиться на это, всё же, было сложно. Всегда трудно наступить на горло своей совести, по крайней мере, в первый раз.

- Я никому не скажу об этом, - ответил парень, поднимая на девушку глаза. – Я не выдам, тебя, Хенси. Клянусь.

- А могу ли я тебе верить?

- Почему нет? – искренне спросил парень, словно не понимая всей серьёзности разговора. – Хенси, разве я дал тебе повод усомниться в себе, в том, что я… я люблю тебя?

- Любовь? – девушка вскинула бровь. – А достаточно ли здесь одной любви? Бруно, подумай, пойдёшь ли ты на сделку с совестью?

- Сделку с совестью? – парень, подобно попугайчику повторял за девушкой слова, пытаясь понять: не то её, не то самого себя.

- Да, Бруно, - кивнула Хенси. – Именно так… Если ты решишь идти со мной, то тебе придётся не только молчать…

- А что ещё? – голос парня стал звучать серьёзнее и, казалось, суше.

- Если ты хочешь идти со мной, - девушка намерено медлила, словно испытывая парня на прочность, заглядывая в душу, продавливая, ища, где он даст слабину. – Тогда – ты должен быть на моей стороне, во всём.

- Хенси, я и так на твоей стороне, - парень нахмурился.

- Нет, дорогой, ты не понял. Если ты выбираешь меня, то ты помогаешь мне. Да, ты правильно понял, - едва заметно улыбнулась девушка, видя недоумение парня. – Ты поможешь мне закончить мою месть. Но у тебя есть и иной выход, Бруно.

Хенси обошла парня кругом и встала сбоку от него, скользя взглядом по его профилю, по напряжённым мышцам, сжатым челюстям. Едва заметно ухмыльнувшись, девушка продолжила, продолжила почти шёпотом: звенящим, вибрирующим:

- Ты не обязан наступать на горло своей законопослушности и правильности, жить с… преступницей. Так что же ты выбираешь?

- Я… - начал говорить Бруно и тут же запнулся.

Это ужасная, ужасающая подборка альтернатив, когда тебе приходится выбирать между правостью разума и сердца. Бруно не знал, не мог знать, на что подпишется, сказав «да», но он точно знал, чем станет для него слово «нет». Выбор был очевиден. Никакого выбора, по сути, и не было.

- Да, - ответил парень, кивая.

- Что «да»? – спросила Хенси, прищуриваясь.

- Да, я согласен… на всё.

- Отлично, - девушка резко стала спокойной, даже равнодушной. – Тогда, вечером обсудим с тобой план действий, надеюсь, ты не изменишь своим словам…

- Не изменю, - твёрдо уверил любимую Бруно.

- Отлично, - вновь повторила Хенси, улыбаясь искренне-фальшивой улыбкой. Той самой улыбкой, которую девушка выучила ещё во времена вторых «каникул» в психиатрической больнице. – А теперь… Теперь, прошу, оставь меня. Мне совсем скоро нужно уходить, я бы хотела подумать.

- Хорошо, Хенси, - кивнул парень, отходя к двери и открывая её, оборачиваясь. – Хенси, ты… Ты едешь за... – парень запнулся, но нашёл в себе силы договорить: - За новым врагом?

- Нет, - теперь уже улыбка была искренней. Наивность Бруно, его детская доверчивость и эта напряженная складочка между бровями не могли не умилять. – У Ганца небольшие проблемы, я еду с ними разбираться. Он попросил моей помощи.

- Криминал? – спросил Бруно и сам испугался тому, как легко и просто у него вышел этот, казалось бы, пугающий вопрос.

- Нет, - и снова улыбка. – Сегодня я буду чистенькой… - девушка встала на носочки, вытягиваясь к уху парня и шёпотом добавляя: - За мною нет невинно убиенных, мои руки не по локоть в крови. Не нужно думать, что я такая плохая.

- Я так не думаю…

- Вот и славно, - улыбнувшись, едва уловимо коснувшись растянувшимися губами уха парня, девушка добавила: - А теперь, Бруно, прошу, оставь меня.

- Хорошо, - кивнул парень, на этот раз, уходя.

- Я вернусь не позже восьми! - крикнула парню вслед Хенси. – Отлично… - вновь повторила девушка, снимая с лица маску-улыбку и извлекая из рукава искусно спрятанный нож, припрятанный на тот случай, если Бруно выберет неправильный вариант.

Одним движением вогнав острый столовый прибор в подоконник, Хенси присела на его угол, складывая руки на груди и с прищуром глядя на приоткрытую дверь.

- Какой же ты милый, мой мальчик, - прошептала Хенси, улыбнувшись. – Как же не хочется делать тебе больно, - место улыбки заняла изломанная ухмылка. – Жаль, что ты всё время вынуждаешь меня это делать. Что ж, будем надеяться, что в этот раз ты всё сделаешь правильно. Твоя помощь будет неоценима для меня, малыш…

Глава 52

Скажи, смогла бы ты убить, спасая чью-то жизнь?

Скажи, смогла бы ты убить, доказывая правоту?

Круши, круши, сжигай, пусть всё горит.

Этот ураган уносит нас под землю...

30 seconds to mars, Hurricane©

Бруно сжимал руль с такой силой, что, точно, его руки, скрытые кожаными перчатками, были не просто бледными, а уже мертвенно-синими, лишёнными кровотока. Почти не моргая, парень следил за пустынной мокрой дорогой – в Штутгарте опять дожди. А в голове парня звучала только одна мысль, одна фраза: «Я это сделал». Парню не удавалось понять две вещи: как он согласился на такое, подписался и – как у него получилось?

Две долгие недели Хенси уходила, надеясь, что вернётся со своим «главным подарочком», «самым любимым врагом», но каждый раз девушка возвращалась ни с чем. Слишком тяжёлым оказалось подобраться к Морицу, даже все ухищрения, связи и фантазия девушки не помогали – вокруг парня всё время кто-то крутился, подобраться к нему без свидетелей казалось практически невозможным, а… Убивать невиновных было не в планах девушки, всякий раз, думая об этом, Хенси фыркала:

- Нет уж, не отнимет эта мразь ещё одну жизнь.

А договориться, заплатить… Девушка опасалась, как бы, даже подкупленный свидетель не сдал её. Всё-таки, отец Морица был до сих пор жив, а, стало быть, живы и его связи, и те, кто предпочтут тюрьму или месть Хенси мести авторитетного мужчины. Они же не знали, на что способна эта девушка…

Хенси стала слишком осторожной, патологически осторожной. Она стала маниакальным параноиком, который в каждом шорохе и взгляде видел угрозу исполнению своего плана. И тому были причины. Ошибка, осечка на данном, заключительном, этапе была возможна, как никогда. И как никогда она была нежелательна – слишком много уже сделано, чтобы был шанс повернуть назад, слишком много сладкого удовольствия было получено, чтобы иметь желание остановиться.

- Лучше смерть, - думала Хенси, выдыхая дым в оконное стекло. – Смерть… Но только после того, как я покончу с Морицем.

Девушка уже успела проклясть себя за то, что избавилась от Джулии, которая была верной ей и точно бы согласилась помочь, а, вернее, не смогла бы отказать. Домработницу Хенси не убила, но отослала работать к своему другу, у которого она была бы под присмотром, в случае, если у неё вдруг проснётся совесть и обострится гражданская позиция…

Решение проблемы не находилось, казалось, решения не было, а время начинало поджимать…

С каждым днём сокращался срок до того момента, когда Мориц должен был сесть на самолёт и улететь. Улететь на долгие три месяца. Этого Хенси не могла позволить. Слишком долго она ждала – грёбанные восемь лет – чтобы ждать ещё. Девушке во что бы то ни стало нужно было добраться до парня именно сейчас, хотя бы потому, что его отъезд отведёт от него внимание всевидящего ока его отца и его дружков. Самолёт улетит и про Морица временно забудут, отпустив навстречу новым свершениям, не зная, что парень ближе, чем мог бы быть…

И вот, в один из вечеров, когда до вылета Морица оставалось всего два дня, Хенси осенило – Бруно! Бруно ей непременно поможет. Он приведёт к ней «любимого врага», а если не сможет, если ошибётся… Хенси об этом предпочитала не думать.

И у него получилось. Бруно сам не понимал, как смог справиться – прошедший вечер и большая часть ночи были словно в тумане, хоть парень не выпил ни капли спиртного. И, кажется, парню не хотелось вспоминать. Как, вообще, он мог смотреть в глаза человеку, разговаривать с ним, изображая интерес – или не изображая – а потом…

Бруно резко мотнул головой и ударил по тормозам, едва не сбивая кошку, перебегавшую дорогу. Рука его против воли потянулась к губам, он начал покусывать кончики пальцев, пытаясь унять волнение. Бруно даже не заметил, что остановился в нескольких десятках метров от их дома, он даже не узнал знакомого района.

Вздохнув, парень вновь тронул машину с места, на самой низкой скорости доезжая до дома, загоняя её в гараж и оцарапывая правую дверцу – внимание парня сейчас было, практически, на нулевом уровне. Сказывалось не только напряжение и волнение из-за непривычной «роли», но и недосып: сейчас было четыре утра.

- Ну? – спросила Хенси, едва Бруно зашёл в дом. Девушка не ложилась, ожидая возвращения парня.

- Он… там, - негромко ответил Бруно, указывая за дверь. – В машине.

- У тебя получилось? – в неподдельном удивлении этого мгновения Хенси была такой непривычно и удивительно настоящей, живой. – У тебя получилось, - повторила Хенси уже своим привычным тоном и медленно встала. – Бруно, ты не представляешь, что это для меня значит… что ты сделал для меня.

- Зато я знаю, чего это стоило для меня, - невесело ответил парень, но уже через мгновение и думать забыл о том, что сделал что-то дурное.

Хенси, встав на носочки, поцеловала парня: медленно, удивительно тягуче, пьяняще. Она выражала благодарность и пыталась отвлечь его от напряжения последних часов, это с одной стороны, а с другой…

- Я пойду, - отстранившись, произнесла девушка. – Нужно доставить Морица в его новый дом, - на губах девушки заиграла такая привычная ухмылка, сдавливающая горло собеседнику и выбивающая почву из-под ног.

- Тебе нужна помощь?

- Нет, думаю, Ганц, Флоренц и Фабио справятся с этим. А ты – иди спать, - Хенси провела ладонью по плечу парня. – Думаю, ты устал…

- На самом деле, дико, - ответил парень, устало вздыхая. – А ты?

- А я скоро приду, - кивнула девушка, бросая взгляд на незапертую дверь.

Отослав Бруно, Хенси набрала номер Ганца – ей было лень идти и искать мужчин по дому.

- Приехал, - коротко сказала Хенси, когда мужчина поднял трубку.

- Понял, сейчас будем, - так же коротко ответил Ганц, отклоняя вызов.

Эти несколько минут – минут ожидания, тянулись бесконечно долго, что мучило Хенси, но, одновременно, было в этом ожидании нечто такое сладкое, приятное… Это было похоже на то, как, если бы, долго голодающий человек уже видел желанную пищу, уже вдыхал её аромат, но нужно было подождать три минуты, пока она не приготовится до конца, до нужного идеального состояния.

- В машине, - сказала Хенси, когда охранники вышли в гостиную.

- Нести его в подвал?

- Да.

Кивнув, мужчины удалились и Хенси наконец позволила себе обнять себя за плечи, поглаживая по рукам и опуская взгляд в пол. Этот момент был так ожидаем девушкой, ожидаем на протяжении многих лет, но, как и всякая мечта, эта имела свойство страшить в тот момент, когда её исполнение становится уже делом нескольких минут.

Шаги за спиной, мужчины проходит мимо Хенси, неся крепко спящего Морица. Хенси намерено отвернулась, она не желала видеть его сейчас. Только не в таких условиях, только не при свидетелях. Слишком много у неё всего накопилось к этому теперь уже молодому мужчине, слишком много эмоций, чувств, планов, надежд… Мёртвых надежд, которые парень растоптал, убил, вырвав из груди девушки сердце и оставив её медленно погибать, травясь трупным ядом собственной души.

Она хотела увидеть его один на один, наедине, чтобы никто не мог ей помешать, а Морица отвлечь. Хенси желала, чтобы он принадлежал только ей – безраздельно, неделимо, каждой своей клеточкой, ниточкой души и вибрацией страха.

И вот, охранники вновь появились в гостиной, вопросительно смотря на хозяйку, ожидая дальнейших инструкций.

- Можете быть свободны, - не глядя на мужчин, сказала Хенси. – Вы нужны мне завтра в шесть, вы должны приехать к этому времени.

- Хорошо, Хенси, - отозвался Флоренц. – До свидания.

- Приятных снов, - сказал Фабио, который, обычно, в присутствии девушки предпочитал молчать.

- Непременно, - ответила Хенси, ухмыльнувшись. – Идите, вы заслужили отдых.

Не смея более тревожить хозяйку, мужчины покинули дом. Заперев входную дверь, поиграв ключами, Хенси бросила их на специальный столик и пошла вглубь дома.

Девушка спускалась, словно в замедленной съёмке, будто в тумане, шаг за шагом. И вот – перед девушкой тяжёлая дверь. Массивный замок легко подаётся её рукам, щёлкая и пропуская хозяйку дома внутрь. Вот он. Там, около противоположной стены спит Мориц. Спит сидя, как его оставили охранники. Спит, ни о чём не подозревая.

Не запирая дверь – не было смысла – девушка медленно подошла к парню. Её походка была странной, её ноги словно не гнулись, делая шаг не привычно-грациозным, а изломанно-комичным. Но ей было плевать. Никто сейчас не мог её видеть, оценить и осудить. Никто не мог узнать, что где-то в глубине, далеко-далеко, Хенси была всё той же семнадцатилетней девчонкой, которой была когда-то и которая, наконец-то, дождалась своего идеального свидания с самым желанным парнем.

- Ну, здравствуй, Мориц Трюмпер, - прошептала Хенси, хищно оскалившись, обнажив передние зубы, клыки. – Здравствуй…

Глава 53

Для того, чтобы уснуть, девушке понадобились несколько таблеток сильнодействующего снотворного – сон никак не хотел приходить. Слишком много внутри было трепета от долгожданной встречи с самым главным врагом, слишком буйно в груди стучало сердце, набатом выбивая по венам и артериям диковинный ритм и напев. Слишком…

Утро. Всё на автомате, всё быстро, никаких слов и лишних действий. И вот – долгожданный миг. На часах около десяти часов утра, по идее, Мориц вот-вот должен будет проснуться.

- Надеюсь, я успею, - подумала Хенси, поправляя чёрную майку и привычным движением смахивая чёлку с глаз – слишком отросла. – Мориц, ты бы знал, как я желаю сказать тебе «доброе утро»…

Коснувшись кончиками пальцев массивных часов на запястье, Хенси ухмыльнулась своему отражению и поспешила покинуть комнату. В коридоре она встретилась с Бруно, но прошла мимо, ни слова ни сказав, мыслями она была уже не здесь. Парень хотел было что-то сказать или хотя бы пожелать девушке доброго утра, но передумал, прикусывая губу и проглатывая слова. Ей сейчас было не до него, это было слишком очевидно.

Мориц поморщился и проснулся, медленно возвращаясь из царства Морфея. Удивительно, но этой ночью отдых парня был лишён всяческих ярких и шумных сновидений, которые продуцировало бессознательное парня, сегодня его сном была темнота.

Под спиной парня ощущалась твердь, что несколько удивляло. «Неужели я опять уснул на полу?» - подумал Мориц и повёл плечами, размыкая веки. Окутанное полумраком незнакомое помещение – Хенси намерено приглушила свет, оставляя его ярким лишь около самого парня – и фигура в тени.

- Ну, здравствуй, - холодный тон фигуры из тени резанул по ушам Морица, он нахмурился, вглядываясь в черты девушки.

«Чёрт» - подумал парень, это едва не вырвалось из его горла. Девушка, шагнув вперёд, позволила части света упасть на неё, делая узнаваемые черты различимыми, заставляя сердце Морица споткнуться.

Она изменилась до невозможности, но, не было сомнений, что это была она.

- Хенси? – дрогнувшим голосом спросил парень. Сердце ухало так, что мешало нормально говорить. – Хенси Литтл?

- Нет, Мориц, - девушка покачала головой и ухмыльнулась, полностью входя в поток света. – Хенси Литтл умерла восемь лет назад. И лишь ты виноват в этом, Мориц, ты – непростительно согрешил, а я берусь восстановить справедливость. Называй меня своим персональным дьяволом.

Дёрнувшись в сторону, Мориц обнаружил, что прикован. Пусть цепи и были достаточно длинными, но сам факт их наличия заставлял паниковать.

- Хенси, что ты задумала? – спросил Мориц, взглядом следя за девушкой.

- Много чего, - оскалилась девушка. – Поверь мне, Трюмпер, много чего…

- Отпусти меня! – не просьба – требование. – Сейчас же!

- Отпустить? Трюмпер, ты серьезно?

- Нет, блять, шучу! – огрызнулся парень, вновь дёргая руками, словно надеясь, что цепи окажутся муляжом.

- Это очень мило, что ты шутишь. В твоём-то положении…

- Ты тупая?! – парень посмотрел на девушку таким взглядом, словно хотел её испепелить. – Отпусти меня! Немедленно!

- Нет.

- Ты меня не слышишь?! – Мориц кипел от возмущения, от нахлынувших эмоций.

- Нет, Мориц, ты уйдёшь отсюда тогда, когда я разрешу, - ответила девушка и добавила: - Я правильно тебя процитировала, Трюмпер?

- Нет, Литтл, ты уйдёшь тогда, когда я разрешу. – девушка обернулась, чтобы посмотреть на парня. Он быстро оказался рядом, разворачивая её к себе лицом и толкая. От неожиданности девушка не устояла на ногах и упала, под весёлое улюлюканье остальных парней.

- Оставь меня в покое! – крикнула девушка, садясь.

- Нет, – спокойно ответил Мориц, опускаясь рядом с ней на корточки и добавляя шёпотом: - Нет, Литтл… - после этого он обернулся к друзьям и бросил им: - Займитесь ей, Кит, мы договаривались, что ты первый. Помни, друг, это большая почесть…

Вопреки желанию, Мориц вспомнил это. А, впрочем, он никогда и не забывал, он просто никогда не считал нужным думать о том, что тогда случилось. Не видел смысла. Сделано – и сделано, забыли…

- Это ненормально, Литтл, - перестав кричать, сказал парень, потирая запястье, которое уже начало ныть от контакта с металлом. – Тебя посадят, ты это понимаешь?

- Да ты что? – неподдельно удивилась девушка. – А вас посадили?

- За что? – выпалил Мориц и тут же осёкся, понимая, что, вероятно, погорячился.

В глазах девушки сверкнули не то, что черти, в них вспыхнули сотни дьяволов, тысячи преисподен. От ярости её глаза почернели, переливая цветами бездны в неярком свете подвала. Они походили на две чёрные дыры. Казалось, её глаза могут всосать в себя, высосать из тебя душу, только взгляни в них.

А ещё была третья чёрная дыра. Она находилась в груди девушки, там, где раньше, когда-то, было сердце. Эта дыра всё время разрасталась, подобно древнему идолу, требуя крови и жертв.

Подлетев к Морицу, Хенси замахнулась и со всей силы ударила его ногой в живот. Несмотря на накачанный пресс, парень хрипло выдохнул, сгибаясь. Боль пронзила его, подобно молнии, и уже через секунду в него угодил новый «разряд».

- Больная… - прохрипел Мориц, держась за живот и садясь. – Ты больная, Литтл, тебе это с рук не сойдёт…

- Вам же сошло, - спокойно ответила девушка.

- А ты на нас не равняйся! – выпалил парень, кипя от злости. Его язык был сейчас его главным врагом.

- Ты серьёзно? – девушка ухмыльнулась, вновь подходя ближе. – Ты серьёзно думаешь, что ты выше меня? Лучше?

Шестое чувство, которое парень обычно игнорировал, но сейчас решил послушать, отчаянно кричало: «Молчи!».

«Правда, - подумал Мориц, - зачем мне отвечать ненормальной?».

- Я не слышу ответа, - сказала Хенси, в её голосе слышалось раздражение.

- И не услышишь, - ответил парень, складывая руки на груди и поднимая на неё глаза. – Если ты ненормальная, я в этом не виноват. Всё, Литтл, хватит ломать комедию! Отпускай меня и, так и быть, я ничего не скажу об этом полиции…

В ответ Хенси рассмеялась. Рассмеялась так, что у парня заложило уши. Этот смех пробирал до костей, до глубины души, резонируя в пространстве и вибрируя в полостях тела.

- Не зря я оставила тебя напоследок, - сказала девушка, отсмеявшись. – Ты смешной…

- Что ты несёшь?! Хенси, ты реально того…

- Нет, Мориц, - девушка покачала головой. Её лицо резко приобрело серьёзное выражение. – Ненормален тот, кто мог пойти на то, что сделал ты.

- Только не говори, что ты решила вспомнить детские обиды, - фыркнул парень.

- Детские обиды? – от тона девушки у любого бы побежали мурашки, а у некоторых бы остановилось сердце. – Трюмпер, ты называешь то, что ты и твои дружки-ублюдки сделали со мной – детской обидой?!

- А чем? Хенси, хватит жить в прошлом.

- Трюмпер, где же твой инстинкт самосохранения? Неужели, ты не понимаешь, что тебе никто не поможет? Никто.

- Вот только не надо мне угрожать.

- А я тебе и не угрожаю. Я тебя информирую. Просто, малыш, мне так смешно видеть твою слепую уверенность в том, что ты контролируешь ситуацию. Я очень хочу скорее избавить тебя от иллюзий…

- Очень убедительно, Литтл, но я тебе не верю.

- Не верь, - пожала плечами Хенси. – У меня ещё много времени, чтобы переубедить тебя. У нас, Мориц, ещё вся жизнь впереди…

- Это ты так прозрачно намекаешь на то, что будешь держать меня здесь до конца моей жизни? Очень смешно! Я почти поверил.

- Я не на что не намекаю, Трюмпер, - ответила Хенси, складывая руки на груди. – Я не могу понять, как можно не просто оставаться мразью, а стать ещё хуже… Мориц, твоя гордыня тебя, когда-нибудь, погубит.

- Ты так часто употребляешь церковные определения, а сама держишь меня в подвале, тебе не кажется, что это несоответствие?

- А тебе не кажется, что твоя манера разговаривать не соответствует положению пленника?

- Так я пленник?

- Пока что – да, - ответила девушка, странно ухмыльнувшись.

- Можно поинтересоваться, а потом – что?

Хенси пожала плечами и направилась к выходу, открывая дверь и выходя за неё.

- Эй, - крикнул вслед девушке Мориц, - мы не договорили!

- Привыкай, Мориц, - спокойно ответила Хенси, - больше ничего и никогда не будет так, как хочешь ты.

- Ты что имеешь в виду?! – парень встал на ноги и сделал три шага - пока натянувшиеся цепи не остановили его.

- До встречи, Мориц, - холодно сказала Хенси.

- Куда ты пошла?! Немедленно отпусти меня! Сними с меня грёбанные цепи! Ты совсем больная, что ли?!

- А ты подумай, - ответила девушка. - Трюмпер, благодаря тебе у меня было очень много времени для мыслей. Я спешу вернуть долг. И так, - Хенси поморщилась, - слишком просрочила я кредит…

- Ты же не запрёшь меня здесь? Не оставишь?

- Оставлю? Нет, Мориц, я к тебе вернусь, непременно вернусь…

- Давай лучше ты меня отпустишь?

- Нет.

- Хенси, это уже не смешно, - парень нахмурился. – Всё, я всё понял. Я сожалею о своём поступке…

- Сожалеешь? – голос Хенси чуть дрогнул в удивлении и нарастающей эмоциональной дрожи. – Ты просишь у меня прощения?

- Да, - кивнул Мориц. – Я прошу у тебя прощения.

- Продолжай.

- Я поступил с тобой неправильно и плохо…

- И ты должен за это заплатить?

- Н… Нет?

- Ты опоздал, Мориц, - тон девушки вновь стал стальным, ледяным. – Опоздал со своими извинениями лет на восемь. Немалый срок, как думаешь?

- Отпусти меня.

- Ты меня не слушаешь, - Хенси покачала головой. – Я тебя спросила: восемь лет – это большой срок?

- Немаленький…

- Вот видишь, Трюмпер, - Хенси усмехнулась. – Ты сам подтвердил, что восемь лет – это много. Так, как я могу отпустить тебя, если я столько тебя ждала?

- Очень просто. Просто отпусти меня и всё. Сними эти, - парень посмотрел на свои запястья, - наручники…

- Не убедительно. Мориц, убеждай меня лучше.

- Почему я должен тебя убеждать?

- Потому что у тебя нет выбора, - отрезала девушка и добавила: - Ах, нет, прости. Выбор у тебя пока что есть. Пока, - подчеркнула девушка. – Ты можешь молчать, можешь говорить, даже можешь сам выбирать, что говорить.

- А ещё я хочу мочь уйти!

- Неблагодарный, - покачала головой Хенси и вышла за дверь так резко, что Мориц не успел ничего и сказать.

В замке повернулся ключ и парень остался один на один с собой и множеством вопросов, которые породила неожиданная встреча с бывшей одноклассницей. Мориц не боялся, нет, он вообще никогда не был из числа пугливых, но ситуация, тем не менее, напрягала. Подвал, цепи и девушка, с которой он, Мориц, мягко говоря, не очень хорошо расстался – всё это порождало не очень весёлые и светлые фантазии. Эти фантазии, пока что, фильтр мыслей не пропускал в сознание, но, кто знает, сколько он ещё сможет выдержать?

Глава 54

Хенси лежала на кровати на животе, перебирая согнутыми в коленях ногами. Руки продолжили на автомате перелистывали страницы журнала даже после того, как их хозяйка перестала рассматривать иллюстрации и вчитываться в какие-то бессмысленные, на её взгляд, статьи.

Девушка нашла взглядом Бруно, который стоял у большого зеркала, делая причёску, на губах Хенси невольно заиграла улыбка – в руках парня была та самая плойка, что послужила прекрасным пыточным инструментом. После должной обработки и дезинфекции взятая без спроса вещь вновь вернулась к своему хозяину.

Вздохнув, девушка опустила глаза на страницы журнала, где были напечатаны фотографии некого мужчины-модели, а потом вновь посмотрела на парня, окликая его:

- Бруно?

- Да? – продолжая крутить волосы, парень обернулся.

- У меня к тебе вопрос… - загадочно произнесла девушка, улыбнувшись.

- Спрашивай, - парень пожал плечами. – Ты же знаешь, я отвечу на всё.

- Я рада, - девушка довольно кивнула. – Бруно, как ты относишься к тому, чтобы немного сменить имидж, подкачаться?

Предложение Хенси звучало несколько странно, точно так же, как и странно звучал её тон. По нему было очевидно, что девушка что-то затеяла. А, впрочем, парень давно привык, что просто так она ничего не просит и не делает…

- Я не знаю, - Бруно пожал плечами.

- Смотри, - Хенси встала и подошла к парню, показывая ему фото мужчины-модели. – Как насчёт такого?

Тело мужчины с фотографии не выглядело слишком мужественным или крупным в мышцах, чего нельзя было требовать от Бруно, но было хорошо проработано.

Взяв из рук любимой журнал, парень всмотрелся в фотографию, сразу узнавая на ней знакомого, так сказать, коллегу, с которым у него были очень натянутые отношения. Парень поморщился и вернул девушке журнал.

- Хенси, - сказал Бруно, - если я буду так выглядеть, я потеряю работу.

- Думаешь, я не смогу содержать нас обоих? – спросила девушка и тут же добавила, увидев огонёк возмущения в глазах парня: - Шучу, - лёгкая улыбка. – На самом деле, я не думаю, что ты потеряешь из-за этого работу…

- Потеряю, - возразил Бруно и потянулся к комоду, выключая забытую плойку. – Хенси, я – модель-андрогин, а так я буду… - парень выдержал паузу, глядя на фото. – Так я буду обыкновенным.

- Ты не будешь обыкновенным, - шире улыбнулась девушка. – У тебя всегда останется твоё крайне милое личико, - девушка провела ладонью по щеке парня и чуть ущипнула. – Знаешь, Бруно, мне кажется странным, что ты готов пойти ради меня на многое, а вот от привычного образа отказаться не готов…

- Хенси, можешь объяснить, зачем тебе это?

- Зачем? – повторила за парнем девушка и вздохнула, прикрывая глаза. – Просто, мне хотелось бы видеть тебя таким… и ещё кое-что.

- Можно подробнее?

- Ты о чём?

- Можно подробнее про «ещё кое-что»?

Хенси сейчас не заставляла, не давила на парня, не убеждала его – она играла. И эта игра-манипуляция была куда хуже и изощреннее обыкновенного насильственного принуждения или приказа, к которым парень уже успел привыкнуть.

- Мне нужно, чтобы ты был сильным, - честно ответила девушка.

- Зачем? То есть… - парень нахмурился. Вопрос казался ему глупым, но он никак не мог сформулировать свои мысли правильнее.

- Потому что я хочу, Бруно, мне нужно, очень нужно, чтобы ты мог кое с чем справиться…

- А, может быть, кое с кем? – смело предположил парень.

- Какой ты прозорливый, - Хенси расплылась в улыбке, обнажая ровные белые зубы. – Стало много проще с тех пор, как ты начал быть в курсе.

Девушка взяла прядь волос парня, начиная её крутить, разбивая слишком тугой завиток. Выдержав паузу, Хенси продолжила:

- Да, Бруно, мне нужна твоя сила для одного конкретного человека.

- Мориц?

Хенси несколько удивилась тому, с каким внутренним раздражением было сказано это имя. «Неужели ревность?» - подумала Хенси, улыбаясь уголком рта.

- Да, - кивнула девушка. – Он самый.

- И… И что я должен сделать?

- Ну-ну, Бруно, - Хенси покачала головой и приложила палец к губам парня, вытягиваясь к его лицу всем телом, смотря в шоколадно-карие глаза. – Не нужно торопить события. Просто скажи, сделаешь ли ты это?

- А у меня есть выбор?

Хенси нахмурилась и отошла, садясь на край кровати. Поведение парня было привычным, ответ предсказуемым, но… Но сейчас девушку что-то раздражало в нём, резало по ушам, заставляя чувствовать недовольство и неудовлетворённость от разговора.

- Да, Бруно, - голос девушки стал привычно сухим.

«Ты сам спугнул её улыбку, идиот», - подумал парень, вздыхая и подходя к Хенси, садясь на некотором расстоянии от девушки – вторгаться в её личное пространство всегда бывало опасным.

- У тебя есть выбор, - продолжила девушка, поворачиваясь и смотря на парня. Но взгляд её был не ледяным или стальным, а каким-то усталым. – Не думай, что я стану тебя всегда и ко всему принуждать. Не стану, - Хенси покачала головой. – Если не хочешь, так и скажи, я не буду тогда ожидать от тебя того, что…

- Я согласен, - ответил парень, перебивая девушку. Он позволил себе подсесть ближе и протянул руку, мешкая, но всё же беря ладонь Хенси. – Я займусь этим, займусь спортом, подкачаюсь… Сегодня же начну. Ой, нет, завтра, сегодня…

- Сегодня у тебя встреча, да, помню, - кивнула Хенси. Она повернулась и смотрела на парня из-под полуопущенных ресниц.

- А работа… - парень задумался и против воли прикусил губу. – Пойду петь, как раз, я давно подумывал об этом…

- Правильно, - девушка едва заметно улыбнулась и перехватила инициативу, располагая свою ладонь поверх ладони парня. – У тебя весьма приятный голос, - девушка сделала паузу, вздыхая. – И слух имеется.

Бруно был ещё дома, когда Хенси направилась в сторону подвала – она-то и раньше не ждала его ухода, а теперь, когда он был в курсе, скрываться стало и вовсе бессмысленным. В привычной комнате – комнате для персонала – девушка нашла охранников, которые уже ждали её, коротая время за разговорами и игрой в карты.

Едва Хенси зашла в комнату, мужчины поднялись со своих мест, бросая карты.

- Можете доиграть, - ухмыльнулась девушка. – Я подожду десять минут.

- Спасибо, Хенси, - отозвался Флоренц, сгребая карты, - но это не имеет смысла, Фабио и так проиграл.

Переведя взгляд на несколько расстроенного Фабио – как видно мужчины играли не на интерес – девушка хмыкнула и круто развернулась, командуя:

- Идём.

Уже пошли вторые сутки пребывания Морица в доме Хенси, что совершенно не радовало парня. Он всё ещё не боялся, но происходящее начинало напрягать его всё больше и больше: ему хотелось есть, пить, нормально поспать, а ещё принять душ.

Удивительным было то, что, несмотря на свой статус – пленника, Мориц совершенно не думал ни о причинах своего теперешнего состояния, ни о том, как выжить в новых условиях, ни о том, как вымолить прощения. Парень коротал время за обдумыванием того, что он будет делать, когда выйдет – Мориц был уверен, что это случится в самом скором времени. А дела у него были: работа, поездка в Америку и прочее. День парня всегда был забит, что ему очень нравилось – деятельностный, инициативный Мориц не мог сидеть без дела, он сразу начинал скучать.

И потому сейчас, когда у него не было возможности что-то делать – а всё время спать оказалось невозможным – парень проводил время в мире фантазий и планов, которые обещали сбыться. «В конце концов, - думал Мориц, - побеситься эта ненормальная и перестанет».

Когда в замке повернулся ключ, парень убрал руки из-за головы и сел, ожидающе-вопросительно глядя на дверь. Буквально через мгновение в комнату зашли трое крепких мужчин, что несколько удивило парня, но острых эмоций не вызвало.

- Вы пришли, чтобы меня отпустить? – привычным тоном хозяина жизни спросил парень. – Отлично. А то я уже совсем заскучал здесь… - парень потёр запястья, которые были натёрты браслетами кандалов. – Вам не кажется, что вы слишком медленно всё делаете? – с некоторой долей раздражения спросил парень, вновь поднимая взгляд.

Мужчины, продолжая сохранять молчание, двинулись к Морицу. Не ожидая ничего, кроме помощи и подчинения, парень вытянул вперёд скованные руки. Подойдя к парню, один из охранников – Ганц, взял Морица за ворот майки, едва не срывая с него вещь, и грозным низким голосом сказал:

- Как видно, парень, сильно ты нагадил Хенси.

Крепкая рука мужчины перестала сжимать одежду Морица и он открыл рот, желая что-то возразить, огрызнуться, но он не успел. Замах и удар в лицо. У Морица перед глазами вспыхнули искры и из них потекли слёзы. Удар пришёлся в нос и, казалось, кость вошла в мозг, так было больно.

Упав от удара на спину, парень ударился затылком об голый пол, что только сильнее вскружило голову. Зажимая ладонями разбитый нос, Мориц попытался сесть, толком ничего не видя из-за чёртовых золотых и алых искр в глазах. Новый удар в лицо, который, на удачу парня, оказывается не таким прицельным и проходит по касательной по скуле, тем не менее, всё равно обжигает плоть болью.

Шикнув от боли, парень инстинктивно подался в сторону, желая убраться подальше от источника боли, но его грубо схватила за волосы одна рука, а вторая, сжавшись в кулак-молот, встретилась с его скулой.

- Что вы делаете?! – крикнул парень, когда его пнули в живот, а через секунду, так же ногой, в бок. – Что вы, блять, делаете?!!

Второй удар в нос заставляет парня замолчать и закрыть руками лицо. От боли он ничего не видел, казалось, несколькими ударами мужчины устроили ему сотрясение мозга. Грубо схватив парня за запястье, отнимая его залитую его же кровью ладонь от лица, его вновь ударили, попадая в скулу. Не удержав равновесие даже в сидячем положении, Мориц упал, припечатываясь щекой к холодному каменному полу.

Это был тот самый момент, которого мужчины ожидали. Теперь, когда парень лежал и, по крайней мере временно, не сопротивлялся, они могли в полной мере исполнить порученное им задание – не бить лежачих никогда не было их правилом, когда дело касалось работы.

Мориц едва успел нормально вдохнуть, когда удар ногой в бок выбил из его лёгких воздух, заставил захрипеть. Ещё удар, парень закашливается, лёгкие начинает жечь, сдавливать. Кажется, они сломали ему рёбра. Или нет? Ещё удар, Мориц пытается отползти, но бросает это дело в зачатке, получив удар по почкам и едва не завыв. Свернувшись клубочком, парень пытался защитить жизненно важные органы, пусть он никогда и не бывал ранее в таком положении, но инстинкт работает одинаково хорошо у всех.

Удар, удар, удар… По спине, ногам, животу, груди, почкам, рёбрам, печени. Тело превращается в одну большую болевую точку, в один огромный синяк.

- Хватит, - прохрипел парень, но из-за невозможности нормально вдохнуть, его голос прозвучал так тихо, что у него не было шанса быть услышанным. – Хватит!

Хенси, наблюдавшая за всей этой картиной стоя в дверях, едва заметно покачивалась, впав в некое подобие транса. На каждый кадр происходящего, память выбрасывала, выплёвывала кадр из её, Хенси, прошлого.

Вот Мориц тянет её за волосы вниз, требуя слизать её же кровь с испачканного кроссовка Эдварда. Вот Мориц бьёт её в лицо, в живот, не очень сильно, но ей хватает, она падает. Удар в живот, в грудь, по рёбрам – везде. Девушка хрипит от боли, сворачиваясь на влажной траве, она готова просить прощения, молить о нём. Она, невиновная, готова молить о прощении тех, кто над ней измывается...

- Эй, хватит! Хватит! – сквозь гул в ушах, Хенси услышала крик Томаса. Приоткрыв глаза, она увидела, что дредастый держит Морица за руку, удерживая от дальнейших побоев.

- Хватит! – крикнула девушка, отзывая охранников и, верно, спасая жизнь своему любимому врагу, потому что ещё чуть-чуть и мужчины бы просто забили его насмерть. Но у Хенси были иные планы… - Можете быть свободны, - ровным тоном сказала девушка. – И побыстрее, - добавила она.

Кивнув, мужчины поспешили покинуть помещение, оставляя девушку и её главного врага, ненавистного обидчика наедине. Ухмыльнувшись, Хенси медленно подошла к лежащему ничком парню. На полу были капли свежей крови, его крови, это грело девушке сердце, тепля грудь изнутри.

- Ну, как? – спросила девушка, останавливаясь в шаге от парня.

«Ну, как?» - донеслось до несколько спутанного сознания парня, Морицу было сейчас больно даже дышать, не то, что говорить, но он, найдя в себе силы, упёрся ладонями в пол, поднимая корпус, садясь.

- Вижу, тебе не понравилось, - ухмыльнулась Хенси. – А жаль. Жаль, потому что тебе придётся пережить ещё много подобного. И не только…

- Не дождёшься, - прохрипел Мориц, утирая рукавом кровь, текущую из носа.

- Не дождусь? – удивилась Хенси и искренне рассмеялась. Этот смех проникал в нервы парня и разрывал их и без того заметно напрягшиеся канатики. – Нет, Трюмпер, я уже дождалась, - ухмылка.

- Ты ненормальная, Литтл, - прокашлявшись, сказал парень. – Тебе это с рук не сойдёт…

- Ошибаешься, - спокойно ответила девушка. – Поверь, я очень долго всё планировала… Теперь никто не сможет мне помешать.

- И этот человек говорил мне что-то про гордыню, - усмехнулся парень и тут же зашипел – скулу обожгло болью.

- Нравится? – задала Хенси не совсем понятный вопрос. – Нравится, я спросила?

Мориц молча поднял перепачканную в крови руку и показал девушке средний палец. Вместо ответа, Хенси подошла и со всей силы ударила парня в челюсть. От поставленного удара голова парня мотнулась в сторону.

- Нравится? – повторила свой вопрос Хенси, склоняясь к парню, смотря ему в глаза. Парень резанул её взглядом глубоко-карих глаз, но промолчал, поворачивая голову и сплёвывая на пол слюну вперемешку с кровью.

- Пошла ты, - тихо сказал парень, утирая тыльной стороной ладони рот. – Вижу, совсем ты двинулась умом, Литтл.

Девушка была в лёгком замешательстве от наглого поведения парня и потому позволила ему продолжить.

- Наверное, после нас у тебя и не было никого, с таким-то характером, вот ты и бесишься!

Это было сказано зря. Это было перебором, перебором наглости. Это резануло сердце девушки, выпотрошив из него картины уродливой памяти.

- Урод, - прошипела Хенси не своим голосом: низким, утробным. – Я тебя уничтожу, тварь.

- По…

Договорить парень не успел, потому что Хенси, подобно зверю, налетела на него, нанося удар за ударом, желая сделать как можно больнее, толком не разбирая, куда бьёт. Но, тем не менее, остатками сознания девушка старалась контролировать силу ударов, чтобы не убить парня ненароком – это было бы слишком простой смертью для такого, как Мориц, он заслужил большего, много большего.

- А теперь? – Хенси встала на колени рядом с парнем, заглядывая ему в лицо.

Парень ничего не ответил, пытаясь сделать вдох – не один удар пришёлся в область солнечного сплетения, живота и груди. Он попытался перевернуться на бок, держась за живот, но Хенси его остановила:

- Нет, мы с тобой не закончили, Трюмпер, - голосом истинного садиста сказала Хенси, поворачивая парня обратно на спину и придавливая его плечо к полу. – Ты – маленькая мерзкая мразь, которая позволяет себе вести себя так, словно ты царь и бог.

- Отстань от меня, - попросил парень. От боли он временно забыл про свою вечную маску победителя.

- Оставить? – удивилась Хенси. – Нет уж, Трюмпи, не смей мне приказывать. Я уйду тогда, когда захочу.

- А я? – спросил парень, открывая глаза и пытаясь сфокусировать взгляд на лице девушки.

Не ответив на вопрос, девушка ухмыльнулась, выдерживая паузу, а после вновь ударила парня в лицо: один раз, второй. Голова Морица от ударов повернулась вбок, он не спешил вернуться в прежнее положение, он был на грани сознания и небытия.

- Эх, Мориц, чего же ты такой слабенький-то? – с издёвкой в голосе спросила Хенси. – Я и то держалась несколько часов, хотя вас было пятеро и вы меня не только избивали…

Девушка замолчала, перед глазами вновь ожили, заслоняя комнату в подвале и Морица из настоящего, картины прошлого: пустыря между гаражами и того Морица. Парень заметно изменился, повзрослел, возмужал, но самое главное осталось на месте – он был по-прежнему как-то слишком притягательно обаятелен и красив, а ещё глаза… Те самые глаза цвета горячего шоколада с коньяком. Странное сравнение…

Но именно это отличие определила для себя Хенси, глядя в такие же глаза Бруно. Но в них не хватала этого самого градуса, глубины, омута и чертей…

А теперь… Теперь эти глаза принадлежали только ей, и это властвование обещало стать самым неподдельно вкусным событием и периодом в её жизни.

Хенси против воли вспомнила, как за несколько недель, дней, да и даже в тот самый день втайне любовалась глазами Морица, который сидел сбоку от неё, его профилем, такой неподражаемой улыбкой-ухмылкой.

Погнав от себя ненужные воспоминания, Хенси взяла парня за ворот футболки и потянула к себе, заставляя его сесть.

- А я уже подумала, что ты сознание потерял, - оскалилась Хенси. Мориц поморщился и отвернулся. – На меня смотри! – рявкнула девушка, вцепляясь мертвой хваткой в подбородок парня и поворачивая его голову. – Трюмпер, - тон девушки вновь сменился, становясь спокойным, пугающе нежным. – Мориц, вижу, ты так и остался большим поклонником часов, - девушка коснулась дорогого аксессуара на запястье парня. – Чёрт, Трюмпер, а я сегодня забыла надеть…

Парень поморщился, не понимая слов девушки, её речь казалась бессмысленной и бессвязной болтовнёй. Умело расстегнув ремешок часов, девушка сняла их с руки парня, начиная рассматривать.

- Представляешь, Трюмпер, - продолжила девушка, рассматривая большой циферблат, инкрустированный бриллиантами. – Каждый день надевала, а сегодня забыла. Я бы даже подумала, что не судьба, конечно, если бы не знала, что никакой судьбы нет.

- Что ты несёшь? – всё-таки не выдержал Мориц. Этого Хенси и ждала. Она же воспитанная девочка, не может атаковать без повода?

Мимолётно оскалившись, девушка, бегло пробежав пальчиками, застегнула ремешок на своём запястье и ударила наотмашь парня, попадая в лоб, как и целилась.

От резкой боли и неожиданности парень вновь упал на спину, закрывая лицо ладонью, касаясь кончиками пальцев кровоточащей раны. Острый край массивного циферблата рассек кожу почти до кости, кровь так и хлынула фонтаном, доставляя девушке неописуемое эстетическое и моральное наслаждение.

- Теперь мы стали чуть-чуть похожи, - прошептала Хенси, склоняясь к парню. – Но впереди ещё много работы…

- Пошла ты! – крикнул парень. Глаза слезились от боли, лицо жгло, а всё тело горело, превратившись в один большой синяк. – Ненормальная идиотка! Психопатка! Ты мне голову разбила…

- Смотри, - сказала Хенси, но парень не открыл глаз и не убрал рук от лица.

В недовольстве поджав губы, девушка силой отняла руки парня от лица и повторила:

- Смотри.

На этот раз Мориц открыл глаза, фокусируя взгляд на лице девушки и не понимая, чего она хочет? Убедившись, что парень смотрит, Хенси откинула с лица чёлку, убирая её назад и оголяя лоб, который пересекал уже бледный, но всё ещё отчётливый шрам.

- Видишь? – спросила девушка. – Этим меня тоже наградил ты. И, заметь, - девушка фыркнула, - я не умерла.

- Ты что, собираешься делать со мной всё, что я сделал с тобой?

- Бинго! – Хенси улыбнулась и несколько раз хлопнула в ладоши, аплодируя. – Да, Трюмпер, именно так. Так что, если ты напряжёшь свою память, то сможешь понять, что тебя ждёт. Хотя… Нет, не нужно! Во-первых, я очень хочу тебя удивить. Я-то удивилась, и не раз… Удивилась вашей жестокости, - девушка поджала губы и сложила руки на груди, отходя. – Во-вторых, Трюмпер, мне доступно не всё, что вы со мной сделали, физиология, так сказать, - девушка скривила в ухмылке губы. – Потому мне придётся проявлять фантазию… Что ж, оставляю тебя наедине с новой информацией. Переваривай, Трюмпи.

- Ты ненормальная, - прохрипел парень, но девушка была не намерена более подаваться на провокацию.

Молча выйдя за дверь и заперев её, девушка сразу достала телефон, набирая номер врача и сообщая, что он нужен ей через три часа, чтобы осмотреть Морица. Трёх часов должно было вполне хватить парню, чтобы помучиться болью и подумать, но недостаточно, чтобы он мог умереть, в случае, если она и её охранники его покалечили.

Отключившись, девушка вышла в дом, направляясь на кухню. С одной стороны, поведение Морица: его надменность, дерзость, непокорность раззадоривали девушку, создавали определённую интригу, перчинку, делали парня ещё более интересной жертвой, но с другой… С другой стороны, такое поведение парня не позволяло девушке в полной мере насладиться общением с ним, получить удовлетворение. А Хенси не привыкла оставаться неудовлетворённой…

Резко распахнув дверь, отчего она ударилась об стену, девушка уверенным шагом подошла к несколько удивлённому Бруно, который сидел за столом и пил чай. Без лишних слов Хенси подошла к нему, почти силой разворачивая к себе и впиваясь в губы, кусая.

Разорвав поцелуй так же резко, как и начала, не выпуская лица парня из рук, Хенси сказала:

- Пошли, - этот тон не обсуждался, не мог обсуждаться. Парень коротко кивнул, вставая из-за стола.

Схватив парня за запястье, Хенси буквально силой потащила его наверх, в спальню. Опрокинув Бруно на постель, нависая сверху, девушка замерла, вглядываясь в его лицо, глаза, глаза… Шоколадно-карие, немного испуганные, в них не хватало той самой глубины, но…

- Но – сойдёт, - подумала Хенси и отвесила парню звонкую пощёчину, в следующую секунду властно и жадно впиваясь в его губы, создавая некий иррациональный контраст.

Глава 55

Хенси прошла в гостиную и встала, как вкопанная, её лицо буквально перекосило и причиной тому была незнакомая девушка, сидящая на диване и мило болтающая с Бруно. По всему было видно, что незнакомка пытается понравиться парню и, стало быть, ей это удавалось, но Хенси было плевать на это. Её интересовало лишь одна – какого чёрта чужой человек делает в её доме?!

- Что здесь происходит? – ледяным тоном спросила девушка, подходя к говорящим и вставая перед ними.

- Здравствуйте, - улыбнулась незнакомка. – Вы, должно быть, Хенси?

- Да, - кивнула Хенси. – И мне бы хотелось знать, кто вы?

- Меня зовут Миранда, - приятным голоском отозвалась девушка. – Я хочу работать у вас домработницей.

- Да, Хенси, - сказал Бруно, - я подумал, что нам пора найти замену Джулии.

Желваки на челюстях Хенси дрогнули, а глаза налились свинцом. Смерив парня испепеляющим взглядом, но ничего ему не говоря, девушка обратилась к гостье:

- Вы нам не подходите, - от ледяного тона и взгляда хозяйки неудавшаяся прислуга цепенела, подобно кролику перед удавом.

- Но Бруно сказал, - попыталась было возразить Миранда, но Хенси её перебила:

- Это – мой дом. И только я буду решать, нужна ли мне прислуга или нет. Надеюсь, всё понятно?

Никогда прежде Миранда не слышала подобного тона, не видела такой стали в глазах. От слов Хенси, хоть она ничего плохого и не сказала, хотелось расплакаться и убежать.

- Покиньте мой дом, - холодным тоном добавила Хенси.

- Извините, - едва слышно отозвалась Миранда, втянув голову в плечи и поспешив к выходу.

Когда за непрошенной гостьей закрылась дверь, Хенси обернулась, обращая своё внимание на Бруно, который сидел на том же месте, немного удивлённо глядя на девушку.

- Скажи мне, дорогой, - с пугающей интонацией произнесла девушка, вставая перед парнем. – Какого чёрта ты решил проявить инициативу? – Бруно открыл рот, но Хенси продолжила, не позволяя ему сказать: - Бруно, какого чёрта? Ты, вообще, понимаешь, что ты едва нас обоих не выдал? Чем ты думал?! – девушка начала кричать, активно жестикулируя. – Ты хотел притащить в дом совершенно постороннего человека, ты понимаешь, чем это чревато?!

- Хенси, я лишь хотел сделать, как лучше, почему ты так злишься?

- Потому, что чужой человек, узнав о нашем «маленьком секрете», сразу сдаст нас полиции. И не факт, Бруно, что у нас получится замять дело, даже при моих связях. Или ты так хочешь сесть?

- Н… Нет, - парень запнулся и гулко сглотнул. – Хенси, но Джулия и твои охранники они же… в курсе?

- Дорогой мой, я готовила этот план три года, три грёбанных года! И ровно столько же я подбирала персонал, узнавала его, убеждалась, что я могу им доверять. Я собрала вокруг себя только тех людей, что не предадут меня, а если предадут… - девушка сделала паузу и облизала губы. – Что ж, тогда им же хуже.

- Ты хочешь сказать…

- А ты хочешь знать? – Хенси сощурилась.

- Мне бы хотелось понимать тебя, знать, что у тебя за спиной… Что таится в твоём прошлом, - парень нервно облизал пересохшие губы.

Всякий раз, когда он пытался завести разговор о прошлом девушки, она бесилась и покрывалась ещё более плотным панцирем, нежели обычно. Но на этот раз всё пошло несколько иначе, девушка лишь дрогнула бровью, не став кричать или делать ещё что-то в своём духе.

- Бруно, - с насмешкой в глазах обратилась к парню девушка, - мне кажется, ты и к моей первой тайне не успел привыкнуть. Может быть, мы будем дозировать прошлое?

- Но…

- Всякая передозировка убивает, Бруно, - перебила девушка парня.

- Но когда-нибудь ты мне расскажешь?

- Когда-нибудь расскажу, - согласилась девушка. – Помни, Бруно, всё зависит от тебя одного.

- Хорошо, - парень кивнул и перевёл тему. – Хенси, так, что мы будем делать с домом?

- А что с ним нужно делать? – удивилась девушка.

- Ты уволила Джулию три недели назад, с тех пор у нас никто не убирался и, тебе не кажется, что здесь накопилось слишком много мусора?

- Бруно, если тебе что-то не нравится, вставай, бери швабру и – вперёд! – девушка обвела руками пространство просторной гостиной.

- Ты хочешь, чтобы я убрался? – парень вопросительно поднял бровь.

- Да, - кивнула девушка. – Можешь ещё и соответствующую форму надеть, я её тебе с удовольствием выдам.

Хенси усмехнулась, видя, с каким удивлением слушает её парень, ей ли было не знать, что, захоти она этого на самом деле, он вылежит весь дом до блеска.

- Шучу, - улыбнулась девушка. – Пожалуй, уборка это не твоё…

Девушка огляделась по сторонам и только сейчас отметила, что парень был прав. За три недели, проведённые без уборки, их дом порядочно изменился, став похожим на какой-то притон, а не на жилище приличных людей. Две недели, проведённые в безрезультатных попытках добраться до Морица и несколько дней после, когда парень оказался в её руках, Хенси было не то, что не до уборки и внешнего вида дома – она даже есть порой забывала, так парень поработил её мысли. Но сейчас, когда Бруно обратил её внимание на отвратительный бардак, ей самой это не понравилось.

Поморщившись, Хенси обратилась к Бруно:

- Да, ты прав, - девушка вздохнула. – Я совершенно не заметила, что дом в таком плачевном состоянии…

- Ага, если продолжится в том же духе, в скором времени здесь можно будет подхватить чуму, - пошутил парень, но, поймав взгляд любимой, стушевался и опустил глаза, сцепляя руки в замке и нервно потирая тыльные стороны ладоней большими пальцами. – И что мы будем делать? – уже серьёзно спросил парень. – Если ты не хочешь, чтобы здесь был кто-то чужой на постоянной основе, мы можем просто пригласить человека из агенства, она или он уберётся здесь и всё.

- Нет, - девушка покачала головой. – Подвал.

- Что «подвал»?

- В подвале тоже нужно убраться, - вздохнув, ответила девушка. – А, как ты думаешь, мы объясним это уборщице? Проходите, убирайте, а это наш домашний зверёк… Так?

- Нет…

- Нам нужен постоянный, проверенный человек… - девушка вздохнула и откинулась на спинку дивана, прикрывая глаза.

- Хенси, в самом деле, я могу убираться, - предложил парень, беря девушку за руку.

Хенси поморщилась и повернула к нему голову, открывая глаза.

- Бруно, а ты хоть помнишь, как это делается?

- Помню, - кивнул парень.

- Нет, это плохой вариант, - девушка вновь поморщилась. – Я не хочу, чтобы ты убирался у Морица… Позвоню Тимоти, - девушка хлопнула себя по коленям и встала.

- Кому?

- Тимоти, - повторила девушка. – Это мой давний друг…

Поговорив с другом, Хенси вернулась в гостиную, где ждущий Бруно сразу же задал вопрос:

- Ну? – парень развернулся на диване, вставая на него коленями. – Что сказал Тимоти?

- Дословно передавать не буду, - хмыкнула девушка, складывая руки на груди. – Он, видите ли, сейчас валяется на пляже под южным солнышком и по этому поводу он целых пять минут матерился, что я отрываю его от расслабленной неги.

- То есть, мы будем искать сами?

- Бруно, мальчик мой, нет у меня такого друга, который бы отказал мне, - девушка ухмыльнулась. – Конечно, он поможет. Он сказал, что пришлёт к нам кого-нибудь проверенного, по идее, завтра.

- Хорошо, - парень кивнул.

Договорив, Хенси направилась в комнату для персонала, чтобы сообщить охранникам, что Морица нужно вывести в душ и туалет.

- Не хочу, чтобы мальчик потерял презентабельный вид, - добавила Хенси, скривив губы в ухмылке. – Порядок вы знаете: одного его не оставлять, особо с ним не разговаривать и не церемониться, но… - девушка сделала выразительную паузу. – Но никаких побоев сейчас, просто придавите его если что, шуганите. Не мне вас учить. Всё идите, - махнув рукой в сторону двери, Хенси круто развернулась и ушла прочь.

«Никогда не думала, - подумала Хенси, придя на кухню, - что я буду готовить для тебя обед, Мориц Трюмпер…».

С тех самых пор, как комнатку в подвале покинул врач, убедившись, что здоровью Морица ничего не угрожает, к нему больше никто не приходил. Никто. Целых двое суток парень провёл в полном одиночестве, лишённый возможности нормально передвигаться. Желудок противно крутило от голода, во рту было сухо и горько, ужасно хотелось пить.

Парень крутился, подобно беспокойному волчонку, пытаясь найти удобную позу, но это оказалось не так просто – как устроить побитое тело на холодном каменном полу? Пусть боль от пережитых побоев уже поутихла, но состояние его всё равно оставляло желать лучшего.

После того, как Хенси забрала у парня часы, он лишился всякой возможности, чтобы следить за временем. Морицу казалось, что он провёл в одиночестве уже дней пять, не меньше. И это чувство гнётом гранитной плиты давило на плечи парня, он уже начал думать, что больше никто не придёт, не поможет, не откроет эту дверь. Мориц начал думать, что его просто бросили умирать от голода и жажды, а, может, просто забыли.

«Кто знает, что у неё на уме», - раз за разом думал парень, подтягивая колени к урчащему животу и пытаясь заснуть, отвлечься от мыслей о плачевности своего состояния.

В отличие от предшественников парень не пытался кричать, рвать цепи, освободиться. Его пребывание здесь можно было разделить на два этапа. Первый этап заключался в том, что парень был уверен в том, что его непременно вот-вот отпустят и никто не причинит ему зла. А второй этап…

Второй этап начался в тот момент, когда затянувшееся одиночество, заточение в четырёх стенах пробудило картины давно забытой памяти, всколыхнуло воспоминания. В этих воспоминаниях он, Мориц, будучи ещё пятилетним мальчишкой, оказался в руках врагов отца. Они похитили его, точно так же заперев в каком-то подвале. Похищение не продлилось и двух суток, его нашли, забрали, вернули домой. Тогда он даже не понял, что случилось – был слишком мал. Но, как известно, даже не осознанные или забытые воспоминания могут накладывать отпечаток на личность. Как видно, эти точно наложили…

Едва уловимый низкий гул двери, Мориц выныривает из полудрёмы, морщась от боли в затёкших мышцах, садится. Дверь открывается и в помещение входят трое мужчин. Тех самых мужчин, что два дня тому назад едва не забили парня насмерть.

Первый порыв, крик инстинкта заставляет Морица отшатнуться назад, прижаться к стене, но уже в следующее мгновение он берёт себя в руки. Что бы с ним не собирались делать, парень не хочет проявлять слабость, показывать страх, не так его воспитывали.

«Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», - вспомнил Мориц слова отца, которые он повторял сотни сотен раз.

Парень поднимает на мужчин глаза, как раз в тот момент, когда они двигаются в его сторону. Как бы парень не был уверен в себе, как бы не убеждал себя, что справится, невольный холодок страха пробегает по коже парня и накладывает на лицо тень-отпечаток, затаиваясь на дне глаз.

- Вы пришли, чтобы меня убить? – странный вопрос, но для Морица он звучал более, чем логично.

- Вставай, - сказал один из мужчин.

- В тот раз вы не особо церемонились со мной, - ответил парень. – Вам было абсолютно всё равно: стою я или лежу.

- Вставай, - повторил мужчина. – У нас приказ.

- А я не собираюсь следовать приказам этой ненормальной, - удивительно, но даже в таком состоянии у Морица хватало сил на дерзость.

- А тебя никто не спрашивает, - ответил охранник.

- А…

- Берите его, - бросил он двум своим товарищам, перебивая парня.

Мужчины подошли к Морицу, снимая с него браслеты кандалов и рывком ставя на ноги. В знак протеста Мориц попытался вновь сесть, но его пихнули в спину так, что парень пролетел вперёд и едва не упал.

Обернувшись, парень одарил своих обидчиков испепеляющим взглядом; мужчины подошли и один из них вновь толкнул парня в спину.

- Иди.

Не дожидаясь ответа Морица, его взяли под руки и повели прочь из помещения. Парень несколько раз едва не упал на лестнице – из-за слабости он не поспевал за мужчинами, которые его тащили.

- Может быть, вы скажите, куда ведёте меня? – спросил Мориц, пытаясь нормально повернуть руку, которую мужчина ненароком вывернул.

- Скоро узнаешь.

- А мне сейчас нужно, - ответил парень. – Может быть, вы меня на расстрел ведёте, так я хоть помолюсь сейчас про себя, покаюсь…

- Из всех ты самый мерзкий, - поморщившись, сказал Флоренц.

- Из всех? Так тут и до меня кто-то был? – спросил Мориц.

Ему не ответили, открывая дверь и толкая его внутрь. Оглядевшись, Мориц понял, что его привели в ванную комнату, что вызывало очень много вопросов…

- Ты должен принять душ и привести себя в порядок, - проинструктировал парня охранник, вставая у двери и заслоняя её собой.

- А… Зачем? – Мориц нахмурился и вновь осмотрелся. – Зачем?

- Приказ.

- Вам не кажется, что это странный приказ?

Флоренц открыл было рот, чтобы ответить, но словил взгляд Ганца, который покачал головой, отговаривая друга от вступления в диалог с невольником.

- Начинай, - обратился к парню Ганц. – У тебя сорок минут.

Мориц вопросительно поднял бровь и вновь осмотрел помещение. Ему катастрофически не хотелось потакать капризам больной бывшей одноклассницы, но сейчас её желания совпадали с его собственными, потому парень вздохнул и начал медленно раздеваться, бросая одежду прямо на пол.

Раздевшись до трусов, парень подошёл к раковине, где стоял стаканчик с зубной пастой и щёткой. Он обернулся на мужчин, но, расценив их молчание, как одобрение, взял гигиенические принадлежности, приступая к чистке зубов.

Во рту сразу же защипало от слишком мятной пасты, а пересохшую слизистую начало жечь. Сплюнув, парень склонился к крану и начал пить. Сейчас ему было наплевать на то, что вода из-под крана, слишком сильной была жажда.

Напившись, почистив зубы и побрившись под внимательным взглядом мужчин, Мориц перешёл к душу, замирая около кабины и переминаясь с ноги на ногу. Но смятение парня было не долгим. Один оклик «давай» и Мориц, поджав губы, стягивает с себя бельё и лезет под душ, отворачиваясь от наблюдателей и пытаясь убедить себя в том, что он один.

Тёплые струи воды так приятно ласкали напряжённое тело, так расслабляли, что Мориц невольно закрыл глаза, погружаясь в эти ощущения и на время, в самом деле, забывая о том, что он совсем не дома. Но забыться окончательно парню не дали. Из неги его вырвал низкий голос мужчины:

- У тебя кончается время.

Поджав губы, парень взял мочалку, которую, предположительно, оставили для него, выдавил гель для душа и стал энергично намыливать тело, попутно растирая затёкшие в подвале мышцы.

После душа парню дали десять минут, чтобы сходить в туалет и окончательно привести себя в порядок, а после выдали новую одежду и приказали одеться, после чего повели обратно в подвал. Настроение парня заметно поднялось после душа и утоления жажды, но, увидев дверь в свою «камеру», Мориц заметно помрачнел и попытался хоть как-то оказать сопротивление, вставая на пороге. Но его попытки были быстро пресечены: залом руки и удар в спину и вот уже Мориц вновь в своей комнате кипит от возмущения и шумно дышит. Была бы его воля, верно, парень бы испепелил ненавистных охранников взглядом, но у него элементарно не было возможностей для претворения своих желаний в жизнь.

Не успел парень нормально прокрутить в голове все уже имеющиеся обиды на мужчин, как они вновь оказались рядом, возвращая парня к стене с цепями и приковывая.

- А без этого никак? – спросил Мориц, глядя на свои закованные запястья. В ответ один из охранников лишь хмыкнул и они поспешили удалиться. – Уроды, - прошипел парень, когда дверь в комнату закрылась и его вновь оставили в одиночестве, запирая на неопределённый срок.

Фыркнув и повернув голову, он заметил, что рядом с ним стоял поднос с едой. Первым порывом парня было отвернуться и проигнорировать пищу, но голодный желудок, протяжно заурчав, выбил трещину в его гордости, заставляя вернуть своё внимание к подносу с пышущей жаром, сочащейся ароматами еде.

- Отравить меня решила? – вслух спросил парень, подползая к подносу и принюхиваясь. От аромата свежеприготовленной еды желудок заурчал ещё протяжнее и его свело голодной судорогой. Парень поморщился, просчитывая про себя риски и шансы. – А, к чёрту, - шепнул Мориц, беря вилку и приступая к трапезе. Слишком ему хотелось есть, чтобы сильно перебирать.

На протяжении всего принятия пищи, парень ожидал некого подвоха, но его не было. Еда была свежей, хорошо приготовленной и, казалось, даже не была отравлена, чего следовало бы ожидать.

Покончив с едой, запив её достаточно крепким сладким чаем, парень отложил посуду, прислонился к стене и стал ждать каких-то странных проявлений организма, говорящих о том, что он отравлен.

Минута за минутой утекали в никуда, но ничего не происходило. Против своей воли Мориц начал клевать носом, его ужасно клонило в сон – из-за голода и жажды ему не удавалось нормально выспаться в последние два дня, но сейчас парень был полностью удовлетворён, оставалось только крепко выспаться.

«Засыпать рискованно, - думал Мориц, не находя в себе сил разлепить веки и всё больше проваливаясь в приятную негу сна. – Рискованно…».

Глава 56

Что, если я вдруг сорвусь,

Прямо в лицо рассмеюсь?

Стерпишь ли ты?

Что, еслияупаду,

Чтобы не жить, как в аду?

Как стерпишь ты, ты, ты?

30 seconds to mars, The kill©

Мориц всё-таки заснул, но сон его продлился не так долго, как ему хотелось бы. Неровное ковыряние ключа в замке прервали его сон, а низкий гул двери и её удар о стену и вовсе его разрушил, возвращая в реальность. Как же он хотел сейчас открыть глаза и понять, что всё было лишь дурацким сном, что он дома, в своей спальне. Но его мечты очень скоро разбились о суровую реальность.

Открыв глаза, парень сразу же увидел Хенси, которая стояла в дверном проёме, держась за косяк. Он поморщился, её приход не обещал Морицу ничего хорошего, он это ощущал каким-то задним чувством. Девушка стояла, ничего не говоря, прожигая парня взглядом. В её руке была почти пустая бутылка тёмного рома, на щеках горел лихорадочный румянец, а глаза… Мориц отвёл взгляд, не желая смотреть в лицо девушке, её глаза походили сейчас на два омута и казалось, что, вот-вот, из него полезут сотни чертей. А ещё, отчего-то, на Хенси был надет белый халат, очень сильно напоминающий Морицу больничный и, вероятнее всего, им и являющийся. Нахмурившись, парень отвернулся к стене, складывая руки на груди. Запястье вновь заныли, но это сейчас не так уж сильно заботило парня, его угнетала, пугала та атмосфера, молчание, то тягучее напряжение, что повисло в стенах его темницы.

«Кто знает, что этой ненормальной в голову пришло», - подумал парень, поджимая губы.

- Я жду благодарностей, - пьяным голосом сказала Хенси, отлепившись от косяка, пошатнувшись и вновь вцепившись в него.

- И за что же я должен тебя благодарить? – без особого интереса в голосе, спросил Мориц, не поворачивая головы.

- Во-первых, за то, что ты жив, - начала перечислять Хенси. – Во-вторых, за то, что тебя накормили, напоили и позволили сходить в душ и туалет. Тебе не кажется, что ты не особо-то этого заслужил? – девушка прищурилась, буквально прожигая парня взглядом. Хоть Мориц и не смотрел на неё, но этот взгляд он ощущал кожей, где-то в районе сердца.

- Если бы ты не притащила меня сюда, у меня бы не возникло таких проблем, как голод и невозможность ухаживать за собой, - огрызнулся Мориц. – Может быть, мне на колени встать и в ноги тебе кланяться за это?

- Было бы неплохо, - без тени иронии ответила девушка и отхлебнула рома.

- Не дождёшься, - буркнул парень.

- Дождусь, - ответила Хенси. В её глазах загорелся адский огонёк, но парень этого не видел. – Не сомневайся, дождусь…

- Чего тебе надо? – с нескрываемым раздражением спросил Мориц, наконец-то поворачивая голову в сторону девушки. – Ты и так засадила меня в подвал и держись здесь, как собаку! Так ты ещё и…

- Но-но, - перебила парня Хенси, качая головой. – Какая ты собака? Что за сравнение? Собака, Мориц, это доброе, умное и верное животное, тебе до него, как до луны, - девушка оскалилась и вновь сделала глоток.

- Иди к чёрту, Литтл, - буркнул парень, вновь отворачиваясь.

- Ещё варианты?

- Иди на хер, - огрызнулся Мориц.

- Ещё?

- А тебе мало? – парень вновь повернулся, впиваясь взглядом в лицо мучительницы.

На несколько мгновений Хенси забылась, глядя в его шоколадно-карие, кипящие злостью и ненавистью глаза, но быстро взяла себя в руки. Всё-таки отпустив дверной косяк, Хенси сделала несколько шагов в сторону Морица, покачнувшись при этом. Парень не смог сдержать злорадной улыбки, видя неровную пьяную походку девушки.

- Смейся, малыш, - сказала Хенси. – Смейся…

- Нет, ты точно больная, - усмехнулся парень, вновь отворачиваясь, но сразу же возвращая свой взгляд к девушке.

- Может быть… Знаешь, Мориц, с того самого дня, когда ты с дружками всласть надо мной поизмывались, много чего произошло в моей жизни…

- Избавь меня от подробностей, хорошо?

- А я и не думала рассказывать, - Хенси неровно улыбнулась. – Не заслужил.

- Поверь мне, Литтл, это то, чего я совершенно не хочу заслуживать, - огрызнулся парень. – Мне, если ты ещё не поняла, плевать и на тебя и на твою жизнь.

Слова парня больно резанули по сердцу девушки, по тому изломанному, испещренному шрамами и швами органу, что нервно бился в груди Хенси. Но она не показала вида, что её задевают слова Морица.

- А теперь, - изменившимся, ледяным тоном сказала Хенси, - поверь ты мне – ты будешь на коленях просить меня, чтобы я с тобой поговорила. А вот соглашусь ли я, - девушка скривила губы в презрительной усмешке, - большой вопрос.

- Господи, Литтл, ты можешь просто оставить меня?!

- Ты так хочешь сдохнуть здесь от истощения? – совершенно спокойно и серьёзно спросила девушка. – Я запросто могу это устроить. А могу позвать своих ребят, чтобы тебя вновь избили. Могу сделать это сама. Могу сломать тебе что-то или отбить, чтобы ты всласть насладился агонией.

Мориц несколько изменился в лице, слишком серьёзно и в то же время невообразимо просто звучали слова девушки, что заставляло верить в то, что она на самом деле легко может все свои угрозы претворить в жизнь. Таким тоном не блефуют, это было очевидно.

- Если я захочу, с тобой сделают то, что тебе не могло привидеться даже в самых ужасных снах, поверь мне, Трюмпер, твоя жизнь станет сущим адом, она будет страшнее любого кошмара, я приложу к этому все усилия.

- З… За что? – голос парня дрогнул. Маска самоуверенности и напускной гордости дала мелкую трещину. Слишком правдиво звучали слова девушки, они звучали, как приговор.

- За что? – повторила Хенси вопрос парня. Не торопясь с ответом, она сделала глоток рома, задерживая горький напиток во рту и гулко сглатывая его. – Мы поговорим об этом потом, - ответила девушка. – Сейчас есть дела поинтереснее… - одним глотком осушив бутылку, Хенси шаткой походкой подошла к парню и вручила ему пустую тару. – Начнём развлечение…

Девушка ухмыльнулась, видя непонимание и настороженность в глазах парня, но этого было так мало. Она желала увидеть истинный, животный, первозданный страх и ужас в этих проклятых, чертовски красивых глазах. Этого жадно требовал злостный призрак её души, та самая чёрная тень, что осталась от некогда светлой девочки.

- Что? – непонимающе спросил Мориц, глядя на бутылку и поднимая глаза на девушку. – Зачем мне это?

- Начнём с бутылки, - спокойно ответила девушка и достала сигарету, закуривая.

Едкие струйки дыма заползли в ноздри Морица, заставляя его поморщиться. Он тоже курил, курил ещё со школы и сигарета, дымящая в руках девушки, напомнила ему об этом, вызывая несильный, но отчётливый укол никотиновой ломки.

- Можно мне? – задал Мориц слишком смелый и дерзкий вопрос, указывая на сигарету.

- Потом, - спокойно ответила девушка. – Может быть, после я и дам тебе покурить.

- После чего? – напряжённо спросил парень. Недосказанность слов Хенси начинали его напрягать.

- А после чего очень хорошо покурить? – спросила девушка и оскалилась, затягиваясь дымом и с прищуром глядя на парня.

- После секса? – несмело предположил Мориц. Его предположение казалось ему абсурдным.

- Именно, - кивнула девушка, вновь глубоко затягиваясь.

- А…

- Не смотри на меня такими глазами, Мориц, - перебила парня девушка. – Твой секс не будет иметь ко мне никакого отношения. И так, это не совсем секс, так, разминка…

- Ты можешь нормально сказать, чего ты от меня хочешь?

- Мориц, ты выглядишь несколько разочарованным…

- Я не разочарован, - ответил парень. – Я просто не могу понять, чего ты хочешь, это напрягает…

- А ты вспомни, что было в тот день, когда вы меня изнасиловали, - это было сказано так просто, что резануло парня по ушам, заставляя поёжиться. – Вспомни, что ты делал перед тем, как традиционно меня трахнул?

Парень нахмурился и опустил взгляд. Ему не хотелось об этом сейчас вспоминать и, тем более, не хотелось это озвучивать, обсуждать с пьяной и явно неадекватной девушкой. Но у Морица не было выбора, вот только он это пока что не до конца осознал.

- Ну? – выжидающе спросила девушка.

- Может быть, не будем об этом говорить? Мне кажется, тебе лучше обсудить это с психологом…

Хенси рассмеялась так, что у парня мурашки побежали по коже. Рассмеялась, а внутри расплакалась…

«Он меня ещё и к психологу отправляет, урод», - горько подумала Хенси. Несмотря на то, что девушка относилась к парню хуже, чем к самой последней мрази, он продолжал её удивлять, в плохом смысле удивлять…

Отсмеявшись, Хенси подошла и, ничего не говоря, ударила Морица кулаком в лицо. От неожиданности и силы удара парень упал набок, его рот моментально наполнил солоноватый вкус крови. Его губы и с прошлого-то раза толком не успели зажить, а новый удар лишь разбередил старые раны. Сейчас они с Хенси были равны: он бередил её раны души, она – его раны тела.

Несколько раз слизнув обильно выступающую кровь, парень махнул на это дело рукой и сплюнул на пол, садясь и возвращая свой взгляд на девушку. Во рту у парня было солоно от крови, а челюсть ныла.

«Хорошо хоть, что не сломала», - подумал Мориц, поджимая губы и тут же кривясь от боли.

В молчании докурив, Хенси бросила окурок на пол и раздавила его в пыль, после чего вернулась к Морицу.

- Зачем ты меня ударила? – спросил парень, дотрагиваясь до ноющей челюсти.

- Заслужил, - коротко ответила Хенси. – Будь уверен, Мориц, я не сделаю с тобой ничего того, что ты не заслужил. А теперь, отбросим слова и начнём. Соси, Трюмпер.

Парень несколько раз моргнул, пытаясь понять, не послышалось ли ему?

- Если ты мучишься вопросом, - прервала Хенси размышления парня, - то можешь расслабиться – тебе не послышалось. Я сказала «соси».

Парень в удивлении и немом негодовании открыл рот, но девушка не дала ему сказать, продолжая:

- Начнём с бутылки, Мориц. Начинай.

- Ты больная…

- Начинай, - холодным тоном повторила Хенси.

- Иди на хер! – выкрикнул парень, бросая бутылку на пол. Стекло с характерным звоном ударилось о каменный пол, но не разбилось, лишь горлышко слегка откололось. – Ты – больная извращенка! Если тебе это так нравится, то флаг тебе в руки, а я не собираюсь этого делать!

Ничего не ответив, Хенси подошла и слишком легко и резко опрокинула парня на пол, лицом вниз. Мориц ударился носом о каменный пол, не сломал его, но в голове противно загудело. Не успел парень толком прийти в себя, как позади послышался треск ткани и оголившуюся спину лизнул прохладный подвальный воздух.

- Ты что делаешь? – закричал парень, пытаясь обернуться, но его быстро вернули в прежнее положение, попутно ударяя лбом об пол, а через секунду ему скрутили руки, выкручивая не очень сильно, но ощутимо болезненно. – Ты что делаешь?! – в голосе начало звучать больше тревоги и к ней примешался страх.

Хенси жадно втянула воздух, словно ощущая запах сладкого и липкого страха, который родился в эту самую минуту в душе её ненавистного врага.

Удерживая парня, девушка не спешила приступать к действиям. Мориц то и дело что-то кричал, пытался извернуться, но слова его звучали словно сквозь толщу воды, они не доходили до сознания девушки. Жадным, почерневшим взглядом Хенси водила по оголённой спине парня: по развитым, но в меру крупным мышцам, по идеальной загорелой коже. Она очерчивала взглядом каждый завиток, каждую линию большой цветной татуировки, что украшала спину парня, протянувшись от шеи и до половины спины.

«Как же прекрасно», - подумала Хенси и наконец-то обратилась к Морицу, отвечая на его бесчисленные крики и ругательства:

- У тебя очень красивая кожа и татуировка тоже… Жаль, что придётся всё это чуть-чуть испортить…

- Что ты имеешь в виду?! – в голосе парня звучала уже неприкрытая тревога, грозящаяся вот-вот перейти в панику.

«А этого я и добиваюсь», - подумала Хенси и ухмыльнулась, отвечая на вопрос парня:

- То и имею. Знаешь, Трюмпер, древние считали, что упрямство человека сокрыто в его позвоночнике, а ты, Мориц, ты слишком упрям. Мне это не нравится…

- Что ты собираешься делать?! – выкрикнул парень, перебивая девушку, пытаясь перевернуться, вырваться.

Обернувшись через плечо, прилипнув щекой к холодному и шершавому полу, парень внимательно-бегающим взглядом пытался следить за девушкой, которая медленно потянулась к внутреннему карману на своём халате, доставая оттуда некий футляр, похожий на футляр для очков, но более длинный и узкий.

- Что у тебя там?! – дёргаясь, спросил парень. Хенси ответила ему, открывая футляр и извлекая оттуда предмет, но парень уже не слышал её слов, не сводя глаз с поблёскивающего металлического предмета.

- Раз упрямство и прочие мерзости характера таятся в позвоночнике, то мне придётся провести тебе на нём операцию, а, может, и вовсе вырвать. Ты мне нужен хорошим и послушным мальчиком…

В округлившихся глазах Морица отразился скальпель, слишком ярко поблёскивающий в тусклом свете подвала.

- Нет! – закричал парень, яростно дёргаясь и не сводя взгляда с хирургического инструмента, который, вкупе с бесноватым взглядом Хенси, мог навести ужас даже на самого смелого человека на свете.

- Да, - жутковатым тоном ответила Хенси, не спеша поднося хирургический нож к голой спине парня, к выделяющимся позвонкам.

- Нет!!

- Да…

Острейшее лезвие коснулась кожи парня, легко вспарывая её и проникая в мясо. Мориц закричал так, что у самого зазвенело в ушах, он забился: рвано, рывками, со всей, казалось, силы, но всё было тщетно. Скальпель в стальной руке девушки проникал всё глубже: намеренно медленно, растягивая пытку, заставляя парня заходиться высокими дикими криками.

Введя скальпель совсем не глубоко, всего на полтора-два сантиметра, девушка медленно повела его вниз, рассекая кожу и плоть парня, выпуская наружу алую кровь, которая великолепными импровизированными узорами потекла по загорелой коже. Хенси поистине упивалась этой картиной, этими криками, этой паникой загнанной жертвы, которая попала в капкан и продолжает биться, бессмысленно пытаясь вырвать изломанную лапу из железных зубьев.

- Нет, не надо, прошу, - прохрипел парень. За несколько минут отчаянных криков он успел сорвать голос.

- Просишь? – переспросила девушка, останавливая движение, но не изымая скальпель из плоти Морица.

- Прошу, - ещё тише повторил парень. – Ты ненормальная, как так можно…

В ответ Хенси вновь двинула скальпелем, разрезая больше плоти, вырывая из груди парня сдавленный крик.

- Следи за словами, - спокойно сказала Хенси, видя, как парень мелко дрожит.

«Чёрт, - подумала Хенси, - кажется, у него болевой шок начался. Рано ещё, рано…».

- Если ты готов сотрудничать, я, так и быть, перестану тебя резать, - будничным, немного скучающим тоном произнесла девушка.

Несмотря на количество выпитого, она начинала трезветь, что ей не нравилось, а ещё ей не нравилось, что, возможно, у Морица начался болевой шок. Он мог отвлечь парня от новых ощущений, не позволить ему в полной мере насладиться ими…

- Ты же убьёшь меня! – попытался крикнуть парень, но не вышло – голос был окончательно сорван.

- Не убью, - «успокоила» парня Хенси. – А вот покалечить и бросить в муках умирать вполне могу. Кстати, ты знаешь, что в таком случае твоя смерть растянется на несколько дней?

- Не надо… - прошептал Мориц.

- Так ты согласен?

- На что? – обреченно спросил парень.

- На то, что ты со мной сделал? И скажи спасибо, что это всего лишь бутылка… - хмыкнула девушка.

Не дожидаясь ответа Морица, Хенси избавила его рассечённую спину от скальпеля. Подняв отброшенную Морицем бутылку, она сдула с неё пыль и ухмыльнулась сколотому горлышку, которое обещало доставить парню вдвойне новые и неиспытанные ранее ощущения.

Мориц сел и поморщился от боли и от того, что согласился, подписался на мерзкие придумки Хенси. Девушка подошла к парню и протянула ему бутылку, почти добро улыбаясь.

- Бери, - сказала она. – И начинай. Надеюсь, ты знаешь, как это делается? – Хенси встала и отошла на два шага, чтобы было удобнее наблюдать.

- Я не умею, - эта фраза была мало похожа на попытку выкрутиться, скорее, это было констатацией факта.

- Просто делай так, как понравилось бы тебе самому, - «помогла» Хенси Морицу. Девушка заметно повеселела, её тон стал издевательски-радостным, насмешливым. – Давай, начинай. Предупреждаю, если я начну запихивать её тебе сама, будет хуже.

Парень взял бутылку удобнее, сжимая её в ладони, поднял взгляд на девушку. Хоть Мориц и понимал, что Хенси не отступит от своей затеи, но внутри продолжала теплиться полудохлая надежда на то, что девушка сжалиться.

- Ну же, Трюмпер, не заставляй меня ждать, - сказала Хенси и подошла к парню, забирая из его рук бутыль и поднося её к его губам. – Давай, малыш, открывай ротик…

Парень отрицательно помотал головой. Понимая всю безысходность своей ситуации он, тем не менее, не мог так просто сдаться и поддаться.

- Ну же, Мориц, не дури, - ухмыльнулась Хенси, касаясь горлышком бутылки плотно сомкнутых губ парня. – Открывай рот… Или тебе помочь? – девушка достала скальпель, который так просто ждал своего часа в заднем кармане её тёмно-синих джинсов.

Мориц отрицательно покачал головой, закрывая глаза и едва слышно выдыхая:

- Нет.

- Тогда, открывай рот. Открывай, Трюмпер, не дури, - Хенси нахмурилась. – Слушай меня, пока я добрая.

«Добрая?», - подумал Мориц, поведя плечами, которые от боли потеряли чувствительность.

Медленно облизав губы, на которых уже успела подпечься кровь, Мориц приоткрыл рот, совсем чуть-чуть. Хенси покачала головой и вновь приложила горлышко бутылки к губам парня.

- Открой шире, - попросила, но скорее приказала Хенси.

Мориц закрыл глаза и гулко сглотнул, он элементарно не находил в себе сил, чтобы выполнить приказ, челюсти словно свело, сжало.

- Сам виноват, - холодно сказала Хенси, кладя ладонь на затылок парня и толкая горлышко бутылки ему в рот.

Парень замычал, сколотое стекло оцарапало ему язык: неглубоко, но противно. Оставшиеся в бутылке капли спиртного скатились в рот парня, впитываясь в язык, проникая в раны и начиная их жечь едким спиртом.

Мориц попытался замотать головой, отодвинуться, но лишь сделал себе хуже – Хенси резко дёрнула бутылку в сторону, едва не разрывая парню рот, а после грубо втолкнула длинное горлышко до конца, загоняя его в горло парня, царапая нежную слизистую. Мориц распахнул глаза, почувствовав инородный предмет так глубоко у себя в горле. Поведя немного назад, Хенси вновь втолкнула бутылку до конца, загоняя её в глотку парня. К горлу Морица подступила рвота, а глаза заслезились, парень закрыл их, но предательская солёная вода всё равно пролилась за глазной край, скатываясь по щекам и падая на пол.

- Ну, как тебе «глубокая глотка», - спросила Хенси, удерживая бутыль во рту парня. – Нравится?

Девушка освободила рот парня, позволяя ему ответить, но Мориц, содрогнувшись всем телом, вырвал прямо на пол, закашливаясь и отплёвываясь остатками рвотных масс, слюной и кровью.

Хенси изогнула губы в презрительной усмешке, наблюдая за тем, как содрогается парень, как по его лицу катятся слёзы. Такой Мориц – перепачканный в собственной слюне, крови и рвоте, безумно нравился девушке, нравился на грани безумства. Эта картина доставляла ей поистине неописуемое наслаждение, граничащее с самым ярким экстазом.

- Пришёл в себя? – спросила девушка, когда парень перестал задыхаться и кашлять. – Продолжим?

- Н… Не надо, - голос парня звучал тихо и слегка дрожал, точно так же, как дрожали и его руки, которыми он безуспешно пытался стереть слизь со своего лица, но лишь размазывал её.

- Что? – девушка приложила ладонь к уху, делая вид, что не расслышала, но она прекрасно всё слышала.

- Не надо, - ещё тише повторил парень. Оцарапанное и раздраженное горло жгло, окончательно лишая парня возможности нормально говорить.

- Надо, Трюмпер, - отрезала девушка. – Но я, так и быть, даю тебе шанс всё делать добровольно. Если будешь хорошо стараться и мне и ей, - она указала взглядом на бутылку, - понравится, то я не стану больше загонять её тебе в глотку. Идёт?

Парень посмотрел в лицо своей мучительнице, которое было спокойное, слегка искаженное гримасой превосходства, презрения и глумления, в её глаза, которые были, одновременно, и ледяными и горели адским пламенем. Потом Мориц перевёл взгляд на бутылку, которую девушка по-прежнему держала в руках. Облизав губы, которые были противно скользкими и кислыми из-за того, что его только что вырвало, парень кивнул.

- Вот и отлично, - оскалилась девушка, подходя ближе и поднося бутыль к лицу парня. – Начинай.

Сглотнув неприятную на вкус, обильно выделяющуюся слюну, Мориц закрыл глаза и открыл рот, подаваясь вперёд, надеясь вслепую найти проклятое горлышко – сил смотреть на всё это у него просто не было.

Натолкнувшись губами на скол, парень ещё сильнее оцарапал их и дернулся чуть назад, после чего всё же открыл глаза и рот пошире, смыкая губы кольцом вокруг не очень широкого, но длинного горлышка бутылки.

«Если бы меня сейчас видел отец», - подумал Мориц и от этой мысли его желудок свело новой судорогой, но парень подавил в себе этот порыв, начиная часто сглатывать и шумно дышать носом.

- Ух ты, какая умница, - с глумливой ухмылкой проворковала Хенси, проталкивая горлышко бутылки чуть глубже, «помогая» парню.

Мориц вновь поперхнулся гладким стеклом и поднял на девушку мокрые от слёз глаза, на тёмном дне которых дрожала болотными огоньками тихая ненависть и злость, а ещё боль. Они были сейчас такие красивые: тёмные, почти чёрные, немного ядовитые и невероятно блестящие от влаги и переживаемого эмоционального коктейля.

Хенси не заметила, как прикусила губу и начала двигать рукой, трахая рот парня, растворившись, потерявшись в их слишком затянувшемся зрительном контакте.

Мориц всхлипнул, когда девушка слишком глубоко вогнала горлышко в его горло, царапая его, и отстранился, почти выпуская бутыль изо рта. Но Хенси не намерена была этого ему позволять. Положив ладонь на затылок парня, вцепившись в короткие волосы, она начала с силой толкать гладкое горлышко парню в горло, заставляя его умоляюще мычать, кашлять, давиться. С каждым новым толчком сколотое стекло наносило всё больше повреждений: причиняя новые раны и ещё более разрывая уже имеющиеся.

Трюмпер уже чувствовал, как по его горлу стекает солёная от крови слюна – её нотки не мог перебить даже мерзкий привкус рвоты. С каждым толчком боль становилась всё более сильной, разъедающей, доводящей до исступления.

Неудачно вдохнув, парень подавился собственной слюной, начиная судорожно и безмолвно кашлять, давясь с каждым усилием всё больше, потому что горлышко продолжало вдалбливаться в его рот. Мориц почувствовал, что его сейчас вырвет, у него просто не было больше сил, чтобы удерживать в себе рвущиеся наружу рвотные порывы: слишком отвратительным было для него происходящее и слишком велико было раздражение, которое терпело его истерзанное горло.

- Ещё чуть-чуть, - странно-низким голосом сказала Хенси, перемещая руку на подбородок парня, сжимая его и пресекая любые попытки сжать зубы или отстраниться.

У Морица начала кружиться голова, а в ушах зашумело, в висках молоточками застучал сбитый пульс. Он прикрыл глаза и вновь открыл их: перед взором парня всё медленно плыло. Он задержал дыхание, чтобы не провоцировать более удушливые приступы кашля, чем ещё более вскружил себе голову – комната пустилась в диковатый пьяный пляс, и только его мучительница, Хенси, оставалась на своём месте, перед парнем.

Толчок за толчком – всё глубже, сильнее, больнее. Горло уже разорвано на лоскуты, кровь, казалось, до верха заполнила желудок, лишь подстёгивая желание вырвать, освободиться. Толчок за толчком, пока не становится невозможно больше терпеть. И в этот самый момент извращённые фрикции стекла прекращаются, горлышко бутылки покидает рот парня, а над ним звучит голос его истязательницы:

- Жаль, что бутылка не может кончить, - ухмыльнулась девушка. – Уверена, ты бы подарил ей очаровательный оргазм.

От сальных, сочащихся ядом и ненавистью, слов девушки, от не проходящего ощущения стеклянного горлышка, скользящего в глотке, Мориц содрогнулся и едва успел наклониться, чтобы не вырвать на собственные колени. Всё съеденное уже покинуло желудок парня, осталась лишь вода, желчь и кровь, много крови.

Парень кашлял, содрогался от всё новых рвотных порывов, судорог, которые сотрясали его тело, но больше всего живот. Он пытался нормально вдохнуть, не подавиться собственной рвотой или слюной и снова кашлял, пытался отплеваться, сплёвывая смешанные жидкости и субстанции туда же, в лужу собственной рвоты.

Сейчас у парня даже не было сил на то, чтобы подумать о том, как ужасно и жалко он выглядит, он думал лишь о том, как перестать блевать и начать нормально дышать. И когда это наконец-то случилось, Мориц просто упал лицом вниз, утыкаясь им в собственные ладони и тяжело, шумно дыша.

Хенси стояла рядом, рассматривая такого крутого и сильного Морица, который сейчас выглядел по меньшей мере жалко. Когда парень перестал хрипеть и, стало быть, начал более или менее приходить в себя, Хенси вздохнула и сказала:

- Теперь ты сможешь понять, каково мне было тогда.

- За что? – спросил парень и тут же добавил, морщась от боли в разодранном горле: - Ты больная… Ты ненормальная!

- Молчать! – рявкнула Хенси.

Парень замолчал. Не то, чтобы он так хотел послушаться девушку, ему было просто слишком больно говорить.

- Умница, - ухмыльнулась Хенси, подходя к парню со спины и опускаясь на колени.

- Что ты там делаешь? – ужасно хрипло спросил Мориц, отнимая лицо от рук.

- Тсс, - шикнула девушка. – Малыш, мы уже почти закончили…

- Что ты собралась делать?! – терпя боль, чётко выговаривая слова, спросил Мориц.

- Ничего особенного, - ответила девушка. – Просто я ужасная собственница и люблю, когда мои вещи принадлежат только мне одной. А ты, Мориц, ты отныне моя вещь, - слово «вещь» Хенси выделила особенно ярко и шёпотом добавила: - Самая любимая вещь…

- Что ты хочешь со мной сделать?! – повторил парень, глаза заслезились от того, что он так сильно напряг израненное горло и севшие голосовые связки.

Хенси не ответила, а в следующую секунду Мориц понял всё и без объяснений – острый скальпель вновь коснулся кожи парня, распарывая её, но на этот раз ниже, почти на пояснице. Парень закричал, вновь закашлялся от этого, задрожал, попытался вырваться, отодвинуться от мучительницы, но Хенси, схватив Морица за плечо стальной хваткой холодной руки, удержала его на месте, давя к полу, шепча, подобно змее:

- Чем больше ты будешь сопротивляться и дёргаться, тем хуже ты сделаешь сам себе. Лучше расслабься, осталось всего четыре буквы…

- Что? – спросил парень и вновь вскрикнул, забывая про свой вопрос, стискивая зубы до боли в челюстях, впиваясь ими в тыльную сторону ладони, оставляя глубокие следы на коже.

Всеми силами Мориц старался не кричать, пока девушка выводила на его спине некие, одной ей известные символы. Боль становилась всё более невыносимой, тёплая кровь, сочась из свежих порезов, стекала по коже парня, противно щекоча её, пачкая светлые джинсы, впитываясь в ткань.

- Готово, - довольно произнесла Хенси и улыбнулась. – Теперь ты только мой. И тебе этого никогда не забыть.

Девушка ухмыльнулась, вставая и становясь перед парнем. Морица мелко трясло от слишком продолжительной боли, но он нашёл в себе силы выпрямиться.

- А теперь, - произнесла Хенси, ухмыльнувшись, - как и обещала, можешь покурить.

Достав из пачки сигарету, она вставила её между губ парня, сразу же щёлкая зажигалкой и пуская по комнате тонкие струйки крепкого дыма. Мориц машинально вдохнул, втянул в себя дым, но тут же пожалел об этом. Горячий, обжигающий и едкий дым остро резанул по разодранному горлу, раздразнил его ещё больше.

Едва успев вынуть сигарету изо рта, парень согнулся пополам, вновь заходясь в рвотных судорогах, но на этот раз в его желудке уже ничего не было – на пол густыми каплями стекала лишь одна слизь: помесь желудочного сока и слюны, с розовыми нотами сочащейся из горла и губ крови.

- Молодец, - сказала девушка, скривив губы в презрительной ухмылке.

Посмотрев ещё около минуты на дрожащего, перемазанного в собственных жидкостях парня, Хенси забрала бутылку и вышла за дверь, запирая парня. Сейчас ей было более, чем хорошо, она была более, чем довольна, удовлетворена произошедшим.

«Может быть, ты и останешься самодовольным ублюдком, - думала Хенси, поднимаясь по лестнице, - но на сегодня мне удалось тебя сломать, Мориц. И это только начало. Думаю, в скором времени ты раскаешься в содеянном, на своей шкуре осознаешь, каково мне было. И, наконец-то, поймёшь, что нельзя просто так взять и сломать чью-то жизнь…».

Глава 57

Как обычно, ворвавшись в комнату чёрным, сметающим всё на своём пути смерчем, Хенси сходу заговорила:

- Звонил Тимоти, он сказал, что уже отправил к нам человека на роль домработницы. Говорит, что он уже в пути, должен… - девушка сделала паузу и взглянула на часы. – Должен в десять приземлиться.

- Нам нужно ехать встречать? – спросил Бруно, прикрывая крышку ноутбука.

- Нет, - девушка покачала головой. – Тимоти сказал, что его встретят его люди.

- Его? – переспросил парень. – У нас будет работать мужчина?

- Он, она, я не поняла, - раздражённо ответила Хенси. – Судя по тому, как невнятно и сбивчиво говорил сейчас Тимоти, он там трахался.

Бруно опустил глаза, чеша висок и всем своим видом говоря: «да уж», но вслух парень не стал возмущаться. Покинув комнату, Хенси отправилась в ванную, приводить себя в порядок и совершенно не заметила, как пролетело время. А уже в начале двенадцатого в дверь позвонили.

- Открой! – крикнула Хенси из ванной.

Бруно поспешил к входной двери, открывая её и видя совершенно незнакомых людей: двух мужчин неприметного вида и совсем ещё юного парня.

- Где Хенси? – сипловато спросил один из мужчин.

- Я здесь! – отозвалась девушка, появляясь перед гостями в одном полотенце и с мокрыми волосами. – Привет, привет, - она поздоровалась с мужчинами.

- Вот, - сказал один из гостей, не сиплый, другой. – Его зовут Себастьян.

- Господи, сколько ж ему лет… - произнесла Хенси, хмурясь и вглядываясь в лицо мальчишки.

- Шестнадцать, - отозвался за парня сиплый.

- А ты готовить-то умеешь? – спросила девушка у парня, он кивнул в ответ. – Ладно, мне плевать, сколько тебе лет, я не сексом с тобой заниматься собираюсь, - добавила девушка и обратилась к мужчинам: - Я вам что-то должна?

- Какие могут быть деньги, Хенси? – рассмеялся мужчина. – Ладно, давай, Хенси, до встречи, нам нужно ещё по делам успеть.

- Вас оторвали из-за меня?

- Немного.

- Извините, - искренне, по крайней мере, на вид сказала девушка. – Пока.

Мужчины покинули дом, а парнишка, наоборот, прошёл внутрь, останавливаясь посреди гостиной и оглядываясь. Закрыв дверь и поправив сползающее полотенце, Хенси подошла к парню.

- Себастьян, значит так, не знаю, проинструктировал тебя Тимоти или нет, но ты здесь не только работаешь, но и живёшь, - парень кивнул. – Если нужно навестить семью или ещё кого-нибудь, то предварительно согласуешь это со мной, - парень кивнул. – Главное правило – никого сюда не водить и инициативы особой не проявлять, ты должен делать только то, что тебе сказали. Понятно? – кивок. – Хорошо… - девушка вздохнула, взъерошила волосы и обратилась к Бруно: - Что ещё?

- Как твои родители относятся к тому, что ты будешь так работать, жить у нас? – спросил парень у гостя-нового жильца.

- А это относится к делу? – Хенси изогнула бровь, вопросительно смотря на Бруно.

- Мне интересно. Мне кажется, раз мы живём под одной крышей, то стоит знать друг о друге что-нибудь…

- Ладно, как хочешь, - развела руками девушка и вновь обратилась к Себастьяну: - Первое тебе задание – приготовь завтрак на…

- Две персоны, - подсказал Бруно.

- Да, - согласилась Хенси. – А потом, Себастьян, уберёшься, но начнёшь не с дома, а с подвала.

На удивление девушки, мальчишка совершенно не удивился. Она продолжила:

- Пойдёшь туда тогда, когда я скажу. Понятно? – парень кивнул.

- А почему ты всё время молчишь? – добро спросил Бруно, кладя ладонь на плечо парню, но тот так вздрогнул, что Бруно и сам испугался.

Хенси вопросительно посмотрела на одного, затем на другого, после чего сказала:

- Кажется, мне нужно поговорить с Тимоти… - развернувшись, девушка пошла наверх, напоминая новенькому домработнику: - Не забудь, Себастьян, завтрак, потом уборка.

В ответ парень лишь кивнул.

«Определённо нужно поговорить с Тимоти», - подумала Хенси, поджимая губы и скрываясь наверху.

Вопреки намерениям Хенси, дозвониться до друга у неё не получилось – он не брал трубку, перебрасывая девушку на голосовую почту. Оставив, в итоге, мужчине матерное сообщение с просьбой перезвонить, девушка отключилась и бросила телефон куда-то на кровать, в подушки.

Спустившись на завтрак, девушка вновь неприятно удивилась – завтрак подгорел, что не добавляло новому домработнику баллов. Была бы Хенси сейчас в своём обычном расположении духа, она бы размазала парнишку по стенке. Но сегодня всё было иначе. Вчера Хенси всласть упилась болью и страданиями Морица, своей победой над ним, потому ей пока что не нужна была новая «кровь» или «жертва», в этот раз девушка ограничилась плохо скрываемым раздражением, но даже не озвучивала его. К тому же, на вкус завтрак оказался куда лучше, чем на вид.

Немного не доев, девушка отставила тарелку, принимаясь за кофе и почти осушая чашку за один присест.

- Я пью кофе без сахара, - сказала девушка, поджимая губы и оборачиваясь на домработника.

- Извините, - шелестящим, едва уловимым шёпотом ответил парнишка.

- Будем считать, что ты ошибся по незнанию, - Хенси сменила гнев на милость и всё-таки вернулась к кофе. – Но, если ты ошибёшься во второй раз…

- Я запомню, извините, - повторил парень чуть громче, но всё равно едва уловимо.

- Будем считать, что мы услышали друг друга, - кивнула Хенси, залпом допивая кофе и морщась от сладости, которая осела на дне. – Но, Себастьян, я очень надеюсь, что ты не напортачишь с уборкой, - сказав это, девушка встала, откидывая со лба чёлку, а затем вновь приглаживая её.

Девушка уже почти покинула кухню, но обернулась в дверях, бросая взгляд на парнишку, который стоял спиной к ней, вручную домывая тарелки, с которыми не справилась машина. Он был не очень высокий, всего на несколько сантиметров выше самой Хенси – 173 сантиметра или около того. Он был достаточно, даже несколько избыточно худой, с острыми узкими плечами и виднеющимися даже через одежду крыльями лопаток. Волосы у парня были совсем светлые от природы, это было видно, плюс они выгорели на солнце, став практически белыми, прозрачными, как крылья бабочки. Длина волос у парня была не очень короткая, ниже ушей, пряди были красиво выстрижены, отчего они становились ещё более невесомыми и красиво обрамляли тонкое лицо парня, с ещё не оформившимися мужскими чертами, вроде резкости и грубости. Впрочем, сейчас Хенси не видела лица парнишки и судила о нём лишь по своим мимолётным воспоминаниям.

Хенси уже покинула кухню, когда её заставил вернуться шум, девушка вопросительно заглянула в помещение. Бруно стоял, глядя на домработника каким-то странным, не понимающим и слегка настороженным взглядом. Парнишка, в свою очередь, буквально вжался в кухонные тумбы, упрямо глядя в пол. А там, на полу, нашлась и причина шума – разбитая чашка.

- Вы чего посуду бьёте? – спросила Хенси, переводя взгляд с одного парня, на другого.

- Хенси, можно тебя на минутку? – спросил Бруно, настороженно оглядываясь на парнишку, который продолжал так же стоять и смотреть в пол.

Девушка закатила глаза, но показала парню, чтобы шёл за ней. Закрыв дверь кухни, девушка кивком показала «говори».

- Хенси, - заговорил Бруно, - этот парень какой-то странный…

- В смысле? – девушка изогнула бровь.

- Он… дёрганный? Да, дёрганный. Хенси, я к нему просто подошёл, хотел сказать, чтобы он убрался у нас в спальне, а он…

- Послал тебя? – предположила девушка.

- Нет, - немного обижено ответил парень. – Он… Как дёрнулся, отскочил, словно я его током ударил, и чашку разбил.

- Ты из-за чашки так расстроился? – с насмешкой спросила девушка, заглядывая парню в глаза. – Шучу, - девушка мимолётно улыбнулась, но уже через мгновение от её улыбки не осталось и следа. – На самом деле, я тоже отметила, что он несколько странно себя ведёт… Короче, поговорю с Тимоти и всё узнаем.

Проверив, не перезвонил ли друг, Хенси нахмурилась и направилась в комнату к охранникам. Приказав мужчинам вывести Морица в душ, девушка отпустила их. Постояв несколько минут посреди комнаты для прислуги, притопывая ногой и о чём-то думая, девушка направилась вслед за мужчинами, сталкиваясь с ними на лестнице и встречаясь глазами с Морицем. Хенси стояла на несколько ступеней выше и смотрела на парня с высоты, что очень нравилось ей и что соответствовало, по её мнению, настоящей расстановке сил. Пусть в глазах Морица и горела злость, продолжала тлеть непокорность, но он был избитый, униженный и ослабленный вчерашними экспериментами, а его руки сейчас крепко держали двое скалоподобных мужчин.

Ухмыльнувшись, девушка одарила парня непонятным взглядом и ушла вперёд, ожидая мужчин около выхода и шепча Ганцу, когда тот поравнялся с ней:

- Когда Мориц примет душ, не позволяйте ему одеться, пусть остаётся в полотенце.

- Так его и возвращать в подвал? – уточнил мужчина.

- Да, - кивнула Хенси, хищно улыбнувшись-оскалившись.

Сказав Себастьяну, чтобы он немедленно пошёл в подвал и прибрался там, объяснив, где взять необходимый инвентарь Хенси пошла на второй этаж. Вернувшись в спальню как раз вовремя, чтобы ответить на звонок Тимоти, Хенси плюхнулась на кровать и приняла вызов:

- Здравствуй, Тимоти, я даже не успела состариться, - язвительно сказала в трубку девушка.

- Ты как обычно мила, - ответил мужчина. – И тебе привет. Может быть, ты объяснишь мне, почему у меня столько пропущенных от тебя и целая гневная пьеса в трёх актах на почте?

- Потому что мне нужно срочно кое-что узнать… Тимоти, расскажи мне об этом Себастьяне: кто он, что из себя представляет?

- А в чём дело?

- А нужно дело? Тимоти, он конкретно странный. Меня и Бруно это несколько напрягает.

- Чёрт, Бруно… Совсем забыл про него.

- А при чём здесь он?

- Сейчас поймёшь. В общем, не парься, Себастьян мальчик хороший, а то, что он странный… У него есть причины, куда больше причин, чем у кого бы то ни было.

«Да, ну?», - подумала Хенси, но не озвучила своих мыслей, продолжая слушать мужчину на том конце связи.

- У парнишки тяжёлая жизнь была.

- Меня это не интересует, - отрезала Хенси. – Скажи лучше, можно ли ему доверять?

- Ты думаешь, я бы прислал к тебе непроверенного человека?

- Не думаю, но проверка никогда не бывает лишней.

- Он точно не станет тебя сдавать. Во-первых, потому, что он обязан мне жизнью. Ты не представляешь, из какой жопы я его достал… Во-вторых, если, всё-таки, что-то пойдёт не так, от него будет очень легко избавиться. У него нет абсолютно никого, кто бы мог его искать.

- Может быть, я пожалею, но откуда же ты достал его и почему его никто не станет искать?

- А потому, Хенси, что мальчик – полная сирота. Про отца ничего вообще неизвестно, бабушек-дедушек нет, мама три года назад отдала богу душу.

- Ладно, оставим родителей, - Хенси поморщилась, ей была неприятна эта тема. – Откуда ты его вытащил и почему он обязан тебе жизнью?

- Без родителей не получится, извини.

- Ладно… - выдохнула Хенси, готовясь к трудному для себя разговору. – Говори.

- В общем, мамаша его – законченная наркоманка с молодых лет, родила мальчика по малолетке и когда тому было пять лет, продала его.

- Продала? – переспросила девушка. Какой бы чёрствой и жестокой она не была, не казалась, для неё была святая тема – родители, семья, те, кого у неё давно отняли…

- Да, продала, - ответил мужчина. – И не просто продала, а каким-то там мутным личностям, сутенёрам, в общем, в пять лет мальчик оказался в борделе, со всеми вытекающими.

Глаза девушки округлились до невообразимых размеров, а сердце сжалось от боли и жалости. Она обернулась на дверь.

- В бордель? Ты хочешь сказать…

- Да, мальчику не повезло с малых лет. Увы, есть такие извращенцы, у кого встаёт только на детей.

- Его подкладывали под мужчин? – девушка сама удивилась, с каким трудом ей дался этот вопрос.

- Да, на протяжении одиннадцати лет.

- Он всё это время был там?

- Да, про что я тебе и говорю. Он поменял несколько мест, его переправляли, перепродавали, так часто бывает в этих кругах. В последнем борделе я его и нашёл. Это заведение держит мой давний приятель и я договорился и выкупил парня, жалко мне его стало. С пяти лет в этом дерьме…

- А я-то думала… - Хенси вдруг стало понятно, почему парнишка шугается Бруно, верно, после всего пережитого он всех мужчин шугается. – И что дальше? – спросила девушка, взяв себя в руки.

- А дальше – я привёз его к себе домой, планировал оставить в качестве домработника.

- У тебя же Джулия?

- Это первое «но».

- Как она там?

- Нормально, грустит, правда, почти постоянно… Но я стараюсь не дать ей заскучать.

- Надеюсь, ты её там ещё не оприходовал?

- Хенси, у меня, вообще-то, жена.

- Хах, Тимоти, кому ты врёшь? Жена-то у тебя есть, но когда тебя это останавливало?

- Давай, не будем об этом?

- Как хочешь, - согласилась Хенси. – Но Джулию трогать не смей.

- Ты так переживаешь за её честь?

- Да.

- Вот, Хенси, удивляешь ты меня – ты можешь, не моргнув глазом, делать такие вещи, от которых кровь стынет в жилах, но переживаешь за сексуальную сохранность своей бывшей домработницы.

- Можешь считать, что это мой пунктик, больная тема, - ответила Хенси, поджимая губы. – И, давай, не будем об этом?

- Окей, Хенси. Короче, всё хорошо с Джулией, я пальцем к ней не прикоснулся.

- И не прикоснёшься.

- Обещаю.

Хенси удовлетворёно кивнула и вернулась к Себастьяну и его прошлому:

- Так что там про второе «но»?

- В общем, парнишка появился у меня несколько раньше Джулии, я взял его полтора месяца назад.

- Ты говоришь о нём, как о котёнке, - фыркнула Хенси.

- Вижу, ты к нему прониклась.

- Не переводи тему.

- Хорошо. Я взял его раньше, но проблема в том, что я – мужчина, а мужчин он, как ты, думаю, понимаешь, шугается. Я хотел его кому-нибудь из друзей отдать, но друзья у меня тоже все мужского пола, одна ты – женщина.

- И ты решил поменяться, - договорила за друга Хенси. – Что ж, несмотря на то, что твой Себастьян совершенно не умеет готовить…

- Он умеет, просто, не очень хорошо, - вступился за парня мужчина.

- Хорошо, пусть будет по-твоему, - согласилась Хенси. – В целом, я довольна. Но у меня вопрос – почему ты не дал ему свободу, не отпустил?

- А как он жить будет? Хенси, у него вообще никакого образования, никаких родственников, знакомых. Отпусти я его, он бы очень быстро попал всё туда же – собой торговать, потому что кроме приятной мальчишеской наружности у него ничего нет.

- Это более, чем отвратительно, - поморщилась Хенси. – Что ж, Тимоти, спасибо, что рассказал мне всё.

- Пожалуйста, ты же оторвала для меня от сердца Джулию.

- У меня не было выбора…

- Кстати, мне бы хотелось узнать, что она натворила?

- Ничего. Мы просто не сошлись кое в чём, мы больше не могли жить под одной крышей. Ладно, Тимоти, пока.

- Пока, надеюсь, свидимся ещё.

Отключившись, Хенси бросила телефон на тумбочку, аппарат отскочил и упал на пол, а в дверь через несколько секунд постучали.

- Да? – не поворачивая головы, спросила девушка.

- Это я, Хенси, - отозвался Бруно.

- Заходи.

Парень сел на край кровати и заглянул в лицо девушки, которое выражало некоторую отстранённость, словно она очень глубоко и сильно задумалась, Хенси даже моргала редко, глядя в потолок.

- Хенси, ты узнала про Себастьяна? – спросил Бруно после примерно минуты молчания.

- Да, узнала, - ответила девушка, не поворачивая головы.

- И что ты узнала?

- Себастьян остаётся, - не в тему ответила Хенси и повернула голову, смотря на Бруно каким-то немного странным взглядом: с поволокой грусти и каким-то внутренним томлением.

- Хенси, в чём дело? – участливо спросил парень, осторожно ложась рядом с девушкой, заглядывая ей в глаза. – Что тебя тревожит?

- Ничего, Бруно, - девушка не особенно старалась говорить убедительно. – Иди сюда, - Хенси притянула к себе парня, прижимаясь к нему всем телом и замирая на несколько мгновений. – Мне холодно… - непонятно прошептала Хенси, было не ясным, что она имела в виду: холод тела или…?

Несмотря на то, что за окном была середина июня, а рядом с ней было тёплое тело Бруно, который желал отдать ей всё своё тепло, пусть даже самому ни капли не останется, Хенси было холодно. Это был другой холод, иной, тот холод, с которым не справишься при помощи тёплого свитера и случайных объятий…

Мориц, домывшись, обернул полотенце вокруг бёдер и покинул душевую кабину. Челюсть продолжала ныть, горло саднило, губы припухли от бесконечных ран и царапин, а ещё бесконечно болела спина. Глубокий порез, проведенный девушкой в плоти Морица вдоль позвоночника, не давал забыть о себе даже на секунду, напоминая о своём существовании при каждом движении. А ещё были те, другие, порезы, которые девушка старательно выводила на коже врага.

Подойдя к зеркалу, взглянув на охранников, проверяя, не нападут ли они внезапно, Мориц убедился в, по крайней мере, относительной безопасности и повернулся спиной к зеркалу. Подойдя ближе к зеркальной поверхности и обернувшись через плечо парень прочитал надпись на своей спине и лицо его вытянулось, на нём появилась не плотная, но всё же тень страха и обреченности. На спине парня, чуть повыше поясницы, было выведено имя: «Хенси».

«Так вот, что она имела в виду…. – подумал Мориц, продолжая рассматривать алые кровавые буквы на своём теле. – Она надо мной не только поиздевалась, но ещё и, можно сказать, подписалась под каждым движением и сказанным словом».

Глава 58

Мориц проснулся от того, что во сне прикусил губу. Боль от раздраженной плоти порвала сновидение в клочья, выбрасывая парня в реальность, а ему так не хотелось просыпаться, только не сейчас или…

Парню снилось что-то очень откровенное, из области эротики, плавно переходящей в порнографию. В голове ещё звенели призраки сна: вздохи и стоны его и его таинственной партнёрши. В теле всё ещё ощущалось это максимально приятное чувство, которое посещает в моменты наивысшего возбуждения, истинного желания и предвкушения восхитительного оргазма.

То, что ему снилось, казалось немного странным, пусть он толком и не запомнил сна из-за резкого пробуждения, было в этом ночном видении нечто… неправильное. Парень шумно вздохнул, пытаясь сохранить в своём сознании ускользающий образ сновидения, удержать его в ладонях, рука сама собой потянулась вниз, к требующему разрядки, налитому кровью члену, но Мориц резко отдёрнул руку, вспоминая, где он.

«Нет уж, - подумал парень, пытаясь отвести свои мысли и внимание от изнывающего органа, что не очень получалось. – Если я тут буду… заниматься самоудовлетворением, а эта ненормальная придёт… Да я даже думать не хочу о том, какая самодовольная мерзкая ухмылка заиграет на её лице! Убил бы…».

Парень тяжело вздохнул, чуть меняя положение слегка затёкшего за время сна тела, прислоняясь к стене, но по-прежнему не открывая глаз.

«Пусть я не могу довести процесс до логического финала, - думал парень, - но я могу хотя бы попытаться насладиться остатками приятных ощущений. А, может быть, вновь засну и досмотрю сон…».

И тут…

- Чего же ты, Мориц, сдерживаешься в своих желаниях? Ущемляешь своё тело? – ехидный голос Хенси резанул по ушам так, что парень дёрнулся, ударяясь затылком об стену и открывая глаза.

Взглянув в бесноватые, кажущиеся чёрными в тусклом свете подвала глаза девушки, парень перевёл взгляд вниз и неприятно удивился. Полотенце, кроме которого на Морице ничего не было, распахнулось, открывая его ненавистной мучительнице его возбуждение с потрохами.

Дрогнув лицом, парень попытался нормально поправить полотенце, запахнуть его, прикрыться, но крепкая эрекция с лёгкостью расправлялась с лёгкой тканью, вновь выглядывая и заставляя парня краснеть.

Поджав губы, Мориц рвано запахнул полотенце и положил поверх руки, прижимая своего «предателя». Выждав, всласть насладившись потугами парня и его неожиданным смущением, пронаблюдав это с лёгкой ухмылкой на губах, Хенси встала, медленно приближаясь к парню и обращаясь к нему:

- Ну, Мориц, не хорошо так…

- Уйди, - коротко ответил парень, всеми силами удерживаясь от того, чтобы не выдать девушке весь свой ненормативный словарный запас.

- Не могу, малыш, тебе же будет скучно без меня, - ядовито-ласковым тоном произнесла девушка, останавливаясь в нескольких шагах от парня.

- Поверь мне, Литтл, ты – последний человек, без которого мне будет скучно. И последний, кого я хочу видеть.

- Это ненадолго, - ухмыльнулась Хенси.

- С каждым разом, когда я тебя вижу, я всё больше убеждаюсь, что не наступит тот момент, когда я пожелаю твоего общества, - выплюнул Мориц, эмоционально всплёскивая руками и в следующий миг возвращая их на место.

Хенси не смогла сдержать издевательской ухмылки. Мориц так отчаянно пытался дать ей отпор хотя бы словом и так мило стеснялся своего возбуждения… Это действовало на Хенси сильнее любого стимулятора.

«Ты, Мориц, - подумала Хенси, с прищуром глядя на негодующего парня, - моя красная тряпка. И, когда-нибудь, я изорву тебя в клочья, но, сперва, истреплю на тряпки…».

- Мне кажется, тебе стоит заняться собой, - изменившимся, спокойным тоном сказала Хенси.

- Я бы с удовольствием, - огрызнулся парень. – Но мне, если ты не заметила, мешает твой чёртов подвал и цепи!

- Я не об этом, - Хенси покачала головой и ещё сильнее сощурилась. Её взгляд пугал, но Мориц старался держать себя в руках. – Малыш мой, - продолжила Хенси. – Я хочу, чтобы ты подрочил, - глаза парня сперва округлились, а потом налились негодованием, но девушка не позволила ему произнести и слова, продолжая: - Давай же, я волнуюсь о твоём здоровье, в том числе и сексуальном.

- Ты больная, - произнёс Мориц уже заученную фразу, качая головой.

- Не перебивай меня, - сухо одёрнула парня девушка. – Давай, Трюмпер, ты же хотел этим заняться, когда не знал, что я здесь…

- Вот именно, Литтл, ты здесь, - ответил парень. – А ты для меня – сильнее любого брома и ледяного душа.

- Тогда, почему у тебя всё ещё стоит? – задала девушка самый нежелательный для парня вопрос, подходя к нему вплотную и взглядом указывая на тщательно скрываемое им возбуждение.

- Уйди, - повторил парень, опуская глаза. Ему не хотелось смотреть в глаза своей больной мучительнице.

- Только после того, как ты сделаешь то, чего хочу я, - спокойно ответила Хенси, складывая руки на груди. – Поверь, меня лучше слушаться. Или прошлый опыт со скальпелем ничему тебя не научил?

Вспомнив эти ужасающие, разъедающие нервы ощущения, Мориц поморщился, ещё сильнее склоняя голову. Последнее, чего сейчас хотелось парню – это смотреть в лицо своей бывшей однокласснице, которая, определёно, чувствовала своё превосходство над ним. Да что уж там, и сам Мориц это чувствовал.

- Имей в виду, - продолжила Хенси, опускаясь перед парнем на корточки. – Скальпель всё ещё со мной. Знаешь, Мориц, - тон девушки вновь изменился. Она встала и отошла на два шага, окидывая парня непонятным взглядом. – Ведь, что по сути есть эрекция? – девушка задала вопрос, но не собиралась ждать ответа парня. – Это всего лишь прилив крови к половому члену и удерживание её там до момента разрядки.

- К чему ты клонишь? – как-то слишком нервно спросил Мориц. Лекции о мужской физиологии от лица Хенси его несколько напрягали.

- А к тому, Трюмпер, что, если ты не захочешь освободить свой член от избыточного кровяного давления привычным путём, мне придётся пойти на ухищрения и помочь тебе. Как ты относишься к этому?

Улыбнувшись слишком мило для данной ситуации, девушка достала из заднего кармана скальпель в прозрачном чехле. Он был заметно меньше предыдущего, но от этого легче не становилось. Увидев хирургический нож и осознав, что имела в виду своим словами девушка, Мориц округлил глаза и дёрнулся назад, ударяясь лопатками о стену, но даже не чувствуя этого.

- Ты больная?! – от шока голос парня звучал несколько выше, чем обычно, а большие шоколадно-карие глаза так заманчиво блестели затаённым страхом. – Хенси, ты этого не сделаешь.

Парень сменил тон, переставая кричать на неадекватную собеседницу. Мориц понимал, что, если она на самом деле захочет, то она его не только порежет – она ему полную кастрацию здесь устроит! И это понимание холодило кровь в венах парня, заставляя становиться сговорчивее и следить за словами.

- Хенси, - продолжил Мориц. – Ты понимаешь, о чём ты говоришь?

- Прекрасно, - кивнула девушка. – Будет больно. Очень. Тебе, - девушка сделала паузу и взглянула на парня. – Я прекрасно умею обращаться со скальпелем, поверь мне, малыш. Знаешь, я ведь с самого детства мечтала стать врачом, хирургом. Готовилась к поступлению в медицинский университет, имела мечты и планы… Но ты, Мориц, ты и твои друзья спутали мои планы, растоптали мечты. После всего пережитого мне не светила карьера врача, да и не до того мне было…

- Прости, - неожиданно, даже для самого себя, сказал парень.

- Изобрети машину времени, перенесись на восемь лет назад и там попроси у меня прощения, - ответила Хенси, поджав губы.

На мгновение её маска холодности, надменности и психопатической жестокости дала трещину, открывая её истинное лицо – лицо обиженной и напуганной семнадцатилетней девочки. Но девушка быстро взяла себе в руки, отгоняя наваждение и продолжая:

- Мориц, у тебя есть выбор. Заметь, в отличие от тебя, я даю тебе альтернативу. Хотя ты того и не заслуживаешь…

Парень судорожно вздохнул, что со стороны было похоже на всхлип и не могло не заставить Хенси улыбнуться.

- Хенси, - тихо произнёс парень, уже не особо надеясь на то, что его услышат, но девушка перебила его:

- Ты помнишь альтернативный вариант?

Мориц сдавленно кивнул. Хенси довольно хмыкнула и продолжила:

- Тогда, приступай. Надеюсь, у тебя там от нашего разговора ещё не всё опало? Могу дать таблеточку, я уже настроилась на шоу…

- За что ты так со мной? – тихо спросил Мориц, поднимая на девушку глаза. Впервые в его взгляде не было надменности, чувства превосходства, насмешки. Его взгляд, ровно, как и вопрос, был серьёзным.

- Трюмпер, дорогой мой, - произнесла Хенси почти шипящим голосом, который, проникая в сознание, травил кровь. – Если я начну перечислять, за что, то ты точно лишишься какой-нибудь части себя под конец. Надеюсь, я понятно изъясняюсь?

Парень не ответил, не кивнул, он опустил голову, принимая своё поражение и безвыходность. Его поза была красноречивее любых слов.

- Давай, Мориц, не заставляй даму ждать, - оскалилась Хенси, отходя на шаг в сторону, занимая самую удобную для наблюдения позицию.

Вздохнув и сжав зубы, парень потянулся рукой к своему всё ещё сильному возбуждению, прикасаясь кончиками пальцев и закрывая глаза. Унижение и так было настолько сильным, что парень удивлялся тому, как у него сохранилась эрекция, а смотреть во время этого на свою мучительницу, на её презрительную усмешку на губах… Это было выше сил Морица.

Несколько раз проведя одними кончиками пальцев по всей длине, Мориц сглотнул и заключил твёрдый член в кольцо из пальцев, медленно двигая рукой вниз, затем вверх. Парень едва сдержал вздох, начиная двигать рукой быстрее.

Хенси не сводила с парня глаз, но каждый момент времени её взгляд задерживался на какой-то определенной части его тела: на напряжённом лице и крепко зажмуренных глазах; на часто вздымающейся груди, в которой, должно быть, сейчас так гулко и скоро билось сердце; на мышцах рук и взбухших венах под кожей, на кубиках пресса на его животе и, наконец, на крупном, налитом кровью члене парня, по которому ритмично скользила его же ладонь.

Хенси, залюбовавшись весьма завораживающей картиной, слишком шумно вздохнула и сразу же крепко сжала зубы, отчего жилы на её шее вздрогнули под кожей, натянувшись. Девушка закрыла глаза, прислушиваясь к своему дыханию и гулкому сердцебиению, прикусила губу, даже не заметив, насколько сильно она это сделала – во рту появился металлический привкус крови.

Судорожный вздох Морица выдаёт парня с потрохами, извещая о том, что конец близится. Открыв глаза, Хенси впилась взглядом в тело парня, буквально вгрызаясь им в каждый сантиметр кожи, в каждую клеточку, оставляя на нём иллюзорные следы от зубов.

Мориц прикусил губу и запрокинул голову, сам удивляясь тому, что в присутствии Хенси ему удалось расслабиться и начать получать удовольствие, весьма острое удовольствие. Кровь в жилах бурлила, сердце стучало по вискам и артериям набатом, а рот то и дело невольно приоткрывался, в попытке схватить больше воздуха, которого, тем не менее, всяко было мало.

Парень запрокинул голову ещё сильнее, казалось, ещё чуть-чуть и он самолично сломает себе шею. Рот его открылся в немом вздохе-всхлипе-стоне, который Морицу всё же удалось сдержать.

«Почему же мне так хорошо сейчас? – мелькнула в голове парня неуместная мысль. – Мне и с девушкой так хорошо не всякий раз бывало…».

Давление в венах накачивалось всё сильнее, голову кружило, а сердце отбивало такой ритм, что гудело в ушах. Логическое завершение этой страной «пытки» - и пытки ли – приближалось с каждым мгновением, заставляя парня двигать рукой так, что самому становилось больно, закусывать покрасневшие губы.

«Ещё чуть-чуть, ещё, ещё, ещё…»

И вдруг в голове парня вспыхнула картинка, принося болезненное озарение, заставляя его поморщиться и тут же кончить, потому что сдерживаться сил уже больше не было. Тяжело дыша, старательно отводя взгляд от своей полоумной мучительницы, Мориц держал поднятой руку, перепачканную в его же сперме, и пытался отвлечься, отключиться, стереть из своей памяти, вырвать с корнем ту картину, то лицо, что возникло в его сознании в момент оргазма.

На пороге оргазма парень вспомнил то, что заставляло его сейчас желать провалиться под землю, исчезнуть куда-нибудь, раствориться и больше никогда-никогда не видеть её. Мориц вспомнил, кем была его загадочная партнёрша из столь откровенного сна, так сильно заведшего парня. Этой девушкой была его истязательница – Хенси. Её лицо возникло в сознании парня, всплыло из омута бессознательного, не оставив ему шанса на то, чтобы не кончить. И теперь от этого осознания, от этой мысли парню становилось и вовсе тошно.

Он знал, что, логически, девушка никак не могла догадаться о том, что именно её образ возник в сознании парня в самый острый момент, о том, что её он видел в смелом видении, но, тем не менее, Мориц не решался поднять глаз. Он боялся, что Хенси прочитает всё в его взгляде, увидит.

«Это бы точно её повеселило и доставило удовольствие», - подумал Мориц, поджимая губы и вздыхая, прикрывая глаза, восстанавливая сбившееся дыхание.

- Ты молодец, - произнесла Хенси после столь долгого молчания. Голос её звучал низко, утробно.

Девушка подошла к парню и опустилась на корточки, разглядывая его в такой почти интимной близости, в его таком уязвимом состоянии. Мориц старательно избегал её взгляда, а Хенси выжидающе смотрела парню в лицо, ожигая взглядом скулу.

«Рано или поздно мне придётся это сделать», - подумал Мориц, вздыхая и поворачивая голову, встречаясь взглядом с почти чёрными глазами девушки. Её глаза сейчас влажно поблёскивали в тусклом свете, походя на раскаленную тягучую сталь.

Мориц, сам не понимая, почему, перевёл взгляд на губы девушки, которые были слегка припухшими от укусов, на них была капелька подпекшейся крови. Сглотнув, парень мотнул головой и отвернулся. Он ненавидел себя сейчас за то, что в голову лезли совершенно неуместные мысли…

- Довольна? – спросил Мориц, поджимая губы и не поворачивая головы.

- Почти, - ответила девушка, беря парня за подбородок и поворачивая его голову к себе.

Парень повернулся, но продолжил смотреть в сторону, не желая встречаться с девушкой глазами, но сейчас она того и не требовала. Проведя по правой ладони Морица, испачкав пальцы в его семени, она поднесла руку к его губам, едва ощутимо прикасаясь.

- Открой рот, - также низко произнесла девушка.

Будучи отвлеченным на свои мысли и терзания, парень не заметил, что до этого делала Хенси и чего она требовала сейчас. Он покорно открыл рот, принимая в него два пальца. Только почувствовав у себя на языке странный вкус – вкус собственной спермы, парень перевёл на девушку вопросительный, удивленный взгляд.

Хенси убрала пальцы изо рта парня, позволяя ему озвучить просящийся вопрос:

- Что это? – спросил парень, хмурясь и взглядом указывая на пальцы девушки, блестящие от его слюны.

Хенси помедлила с ответом, вновь пачкая свою руку и касаясь ею губ парня, оставляя на алой плоти белёсый след. Но на этот раз Мориц видел, что она делала. Его глаза в немом удивлении, шоке распахнулись и тотчас Хенси озвучила самое худшее предположение парня:

- Это – твоя сперма, - сказала девушка и одарила парня улыбкой-оскалом, после чего вытерла мокрую ладонь о полотенце, служащее единственной одеждой Морица.

Хенси получила желаемое и более не видела смысла задерживаться у пленника. Ничего более не говоря, девушка встала и вышла из темницы парня, запирая его и тотчас отмечая для себя неприятную новость – около двери стоял Бруно, видно, ожидая её. Недовольно поморщившись, девушка заперла дверь и повернулась к парню, ожидая вопросов или объяснений.

- Хенси, - начал Бруно каким-то непривычным голосом. – Я всё видел.

- В смысле?

- Я искал тебя и решил, что ты здесь…

- Бинго, - перебила девушка парня. – Не сложно было догадаться, да?

- Хенси, это не смешно! – парень повысил голос, чем несколько удивил девушку, она вопросительно подняла бровь.

- Ты чего кричишь?

- Потому что то, что я здесь увидел – ненормально, - эмоционально выпалил Бруно, активно жестикулируя при этом. – Вы… Вы… Это не пытка! Не унижение! Точнее, - парень немного запутался и нахмурился. – Это унизительно, но… Но, чёрт, сколько здесь эротического подтекста!

- Что ты имеешь в виду? – голос девушки налился сталью, и, казалось, упал на несколько октав.

- То, что в этой комнатке весь воздух искрил, между вами..

Договорить парень не успел, потому что Хенси влепила ему такую пощёчину, что он перестал чувствовать половину лица. Поморщившись от боли, парень открыл глаза и вновь посмотрел на девушку.

- Хенси… - попытался что-то сказать Бруно, но девушка перебила его, подходя вплотную и шипя, подобное раненой змее:

- Если ты не закроешь рот, я тебя убью, - и по её тону было совершенно не ясно: нарицательное ли это выражение или прямая угроза.

Больше девушка не стала ничего говорить, оставляя парня наедине со своими мыслями, давая ему время подумать. Несколько раз сжав-разжав кулаки, тяжело вздохнув, парень подошёл к двери, снял с крючка ключи и вставил их в замочную скважину.

Мориц напрягся, услышав, что дверь вновь открывается.

«Что ещё?», - подумал парень, не желая смотреть на вошедшего, полагая, что это вернулась его мучительница. Но лёгкое покашливание гостя заставило его обратить внимание в сторону двери и обернуться.

Его бровь дрогнула вверх, вопросительно изогнувшись, когда он увидел Бруно. С одной стороны, парень был полон решимости поговорить, но с другой – не решался заговорить с пленником или подойти к нему.

Благодаря препарату, подмешанному Морицу, он не запомнил того вечера, когда общался с Бруно, когда он привёз его сюда. В противном случае парень бы смотрел на своего гостя совершенно иначе, но сейчас в его взгляде был лишь вопрос.

- Ты кто? – спросил Мориц, садясь удобнее и поправляя полотенце.

- Я – Бруно, - представился парень.

- Очередная пешка Хенси? – язвительно предположил Мориц. Бруно обиженно поджал губы, но ответил нормально:

- Мы с ней вместе, мы – пара.

- Вы с ней? – неподдельно удивился Мориц и рассмеялся. Наконец-то хоть что-то подняло ему настроение. – Вот уж никогда бы не подумал, что у этой сумасшедшей есть парень…

- Не говори так!

- Как хочешь, - Мориц развёл руками. У него не было ни малейшего желания ссориться с гостем. – И зачем ты ко мне пришёл? Поиздеваться, как любимая? Или, может быть, по душам поговорить?

- Второе, - ответил Бруно, подходя ближе, но всё равно оставаясь на приличном расстоянии.

- Тогда, хочу тебя разочаровать – я не намерен ни с тобой, ни с кем бы то ни было разговаривать. Хватит мне одной сумасшедшей.

Сам не ожидая этого от себя, Бруно подошёл к Морицу, опустился на колени и вцепился в подбородок парня, заставляя того посмотреть на себя.

- Что между вами с Хенси? – спросил Бруно не своим голосом, сверля пленника взглядом шоколадно-карих глаз, которые потемнели от решительности и злости.

- Походу, ты такой же больной, как и твоя пассия, - ответил Мориц, убирая руку парня от своего лица, но он тотчас вновь вцепился в подбородок Морица, но, на этот раз, ещё сильнее.

- Что между тобой и Хенси? – повторил Бруно свой вопрос.

Мориц шумно сглотнул, глядя в почти чёрные глаза парня.

«Господи, - подумал Трюмпер, - я-то и с одной справиться не могу, а тут ещё один нарисовался…».

- Что? – повторил Бруно, до боли сжимая подбородок парня. Он сам себя не узнавал в этот момент.

- Отпусти меня сначала.

Бруно кивнул и отпустил его. Мориц потёр вновь занывшую челюсть, одарил гостя недобрым взглядом и ответил:

- Между нами ничего. Ничего, кроме обоюдной ненависти. И ничего иного быть не может!

Глава 59

Поздно кричать, что ты не знал!

В том, что случилось - твоя вина!

Поздно бежать, ты опоздал!

Кто из нас первым сойдет с ума?

Трактор Боулинг, Или любовь?©

Мориц жил в доме Хенси уже больше двух недель. Две недели бесконечных придумок, изощренных издевательств, побоев и эмоционального прессинга. Целых две недели в холодном подвале без возможности нормально передвигаться, есть, пить, спать и делать всё остальное в то время, когда угодно тебе, а не ЕЙ. Ей, той, которая уже успела занять девяносто процентов мыслей парня, оставшиеся десять занимали мысли о себе и плачевности своего состояния, которые, логически, перетекали в мысли о Хенси – круг замыкался и начинался сначала.

Каждое утро, просыпаясь, Мориц не спешил открывать глаза: он уже не особо верил, что всё это может быть сном, но заставлял себя надеяться.

«Раз надежда умирает последней, - думал парень, - то мне нельзя дать ей умереть раньше меня».

Каждый день всё было одинаково: подъём, приём пищи (если у Хенси хорошее настроение), душ. После обеда или вечером, обычно, приходила Хенси со своей очередной идеей, от которой Мориц был бы рад отказаться, да его никто не спрашивал. Но сегодня что-то пошло не так…

Парень проснулся и пошевелил руками, разминая их, не обращая внимания на уже привычный лязг железа. Руки его, почему-то, были уложены над головой, а сам Мориц лежал на животе, хотя он никогда не имел привычки так спать. А ещё было кое-что, что радовало парня, но несколько удивляло. Этим чем-то была мягкость под ним.

«Я определённо не на полу, - подумал Мориц, окончательно просыпаясь. – Может быть… я дома?».

- Какая глупость, - вслух сказал парень, открывая глаза, но в следующую секунду в нём вновь затеплилась надежда.

Оглядываясь по сторонам, Мориц отметил, что он определённо не в той комнате в подвале, где провёл последние две недели. Он находился в какой-то комнате, с несколько мрачноватыми, гротескными обоями, лежал на кровати…

«Кровать! Ох, как же хорошо, - подумал Мориц, падая лицом в подушку. – За эти две чёртовы недели я так по тебе соскучился… Но… Но где эта кровать? – парень поднял голову и вновь огляделся. – Я… Я не дома. Точно не дома. А где? Я с ума сошёл что ли? Почему я не помню, как попал сюда?!»

Парень резко повернулся, намереваясь сесть, но его остановили наручники, которыми его руки были прикованы к спинке кровати.

- Вот же чёрт… - прошептал Мориц. Пузыри надежды лопались один за одним.

«Конечно, идиот, - сам себя ругал парень. – О свободе размечтался… Раз на мне наручники, значит, и эта больная где-то рядом…».

Парень нервно оглянулся через плечо, но никого не увидел – комната была пуста. Осознание того, что сейчас девушки нет рядом радовало, но не долго.

«Она точно придёт, - думал Мориц, изворачивая шею и глядя на дверь. – Жопой чую, придёт…». Он даже не представлял, насколько сейчас был прав…

Наручники на руках парня имели короткую цепь, которая пресекала любые движения в сторону от кровати – всё, что мог Мориц, это встать около постели и то, согнувшись к спинке.

«Чёртова ненормальная, - шипел про себя парень, дёргая руками.

Он не верил в милость Хенси, не верил. Слишком ярко она уже успела себя проявить, чтобы внезапно взять и перестать над ним измываться. А, раз он попал в более комфортные для существования условия, значит, Хенси компенсирует это чем-то другим. Парень давно отметил, что девушке присуща некоторая извращенная, искаженная, но очень обостренная жажда справедливости.

«Чёрт подери, - лихорадочно думал Мориц, дёргая руками. Наручники уже успели оцарапать его запястья до крови. – Что же она придумала?».

Мориц и сам бы решил, что стал параноиком, если бы это была не Хенси. От любого другого человека можно было ожидать слабины, пощады, но не от неё – слишком уж люто она ненавидела парня, слишком трепетно лелеяла эту ненависть, подобно вампиру, высасывая из него все соки, давая время на восстановление и вновь осушая до дна.

«Жаль, что у меня нет осинового кола, - подумал парень, переставая дёргать руками и морщась от боли в запястьях. – Я бы с удовольствием загнал ей его в сердце. Или ещё куда…»

От последней части своей мысли парень вздрогнул и мотнул головой, после чего тяжело вздохнул. Морица ужасно напрягало то, что бывшая одноклассница занимала почти все его мысли. И не только мысли… К сожалению парня, ему не было покоя даже во сне. Почти каждую ночь к нему являлась его мучительница, представая, порой, в самых неожиданных образах. Но, чаще всего, сны его носили эротический характер или хотя бы намёк на это, порой, весьма извращенный намёк. После некоторых таких сновидений Мориц чувствовал отвращение к самому себе, после некоторых не хотелось смотреть в глаза Хенси, а после некоторых…

О последних Мориц старался не думать вообще, успев уже тысячу тысяч раз проклясть себя за слабость в тот день, когда девушка заставила его мастурбировать перед ней.

«Да ты, походу, извращенец, - не раз говорил себе Мориц. – Она над тобой измывается, а ты сны с ней смотришь каждую ночь. Может быть, это тоже часть её плана по сведению меня с ума? Бред, что, она мне в голову залезла? Залезла… Но не в том смысле. Чёрт…».

С каждым разом парень путался в своих мыслях всё больше, начиная терять логическую нить повествования. Ему начинало казаться, что он сходит с ума в этих четырёх стенах. Конечно, Мориц не всё время проводил в одиночестве: были охранники, Бруно, который с того их разговора зачастил к нему, и, конечно, была сама «королева боли и психиатрии», как её про себя окрестил Мориц.

За своими мыслями парень не услышал, как в замке повернулся ключ и дверь бесшумно открылась, пропуская чёрную тень со стальным взглядом. Казалось, в комнате даже стало несколько темнее…

Мориц вздрогнул и обернулся, когда Хенси уже успела подойти к его кровати. В руках у девушки была непонятная чёрная коробка, лишенная любых надписей и обозначений.

«Легка на помине», - подумал парень, поджимая губы и отворачиваясь.

- Здравствуй, Мориц, - произнесла девушка, ставя коробку на прикроватную тумбочку.

- Здравствовать я начну, когда перестану тебя каждый день видеть, - огрызнулся парень. Хенси хмыкнула.

- Сомневаюсь, Трюмпер, - каким-то пугающим тоном произнесла девушка, проводя ладонью по голой спине парня, по пояснице, спускаясь на ягодицы, легко проводя по ткани боксеров и убирая руку. – Зря ты так.

Девушка разочаровано вздохнула и села на край кровати. Мориц демонстративно отодвинулся от девушки.

- Мориц, зачем ты силы тратишь впустую? Трудно убежать, будучи прикованным…

- Так сними с меня наручники. А, слабо? – парень оглянулся через плечо, прищуриваясь и впиваясь в девушку взглядом.

- Если ты не помнишь, цепи в твоей прошлой комнате были длинными, ты мог спокойно ходить. Не далеко, но мог.

- Три шага? Как мило с твоей стороны, - огрызнулся парень.

- Лучше бы спасибо сказал, - хмыкнула девушка, вставая.

- Конечно, я уже и забыл, что у нас принято благодарить за то, что тебя неволят.

- Принято благодарить за то, что тебе сохраняют жизнь, - сказала Хенси, поджав губы.

- Правильно, - фыркнул Мориц. – Нужно было тебя тогда добить, чтобы ты не спятила и вот так не получилось.

- Ах, ты, сука… - прошипела девушка.

Мориц не видел, как почернели её глаза от резко расширившихся в злобе зрачков, как в истинной ненависти исказилось её лицо. Подлетев к парню, девушка со всей силы ударила его в лицо, попадая куда-то между челюстью и носом, разбивая, тем самым, и то, и другое. Скоро ударив ещё раз, Хенси вцепилась в волосы парня, заставляя его подняться на локтях и запрокинуть голову.

- Тварь, - выплюнула Хенси. – Какая же ты тварь! А я тебя ещё жалела… Да ты заслуживаешь ада! Ты заслуживаешь настоящего ада на земле! Самого извращенного кошмара! Как ты только смеешь так говорить?!

Девушка тянула волосы парня так, что у него заслезились глаза, он шипел от боли, дёргая руками, забывая всякий раз, что крепко прикован.

- Ты тварь, мразь, ты… - девушка задыхалась эмоциями, воздухом. – Сука!

Толкнув голову парня вниз, впечатав в подушку, Хенси бросилась к коробке, рваными движениями открывая её, отбрасывая крышку куда-то в сторону.

- Хотел, чтобы я умерла? – спросила Хенси, доставая из коробки некий предмет, по форме напоминающий бейсбольную биту, раскладывая её на всё длину.

- Не отказался бы, - хрипловато ответил парень, слизывая кровь с губ.

- Но только после тебя, - ответила девушка, замахиваясь и обрушивая удар странной железной биты на спину парня.

Мориц вскрикнул от боли и неожиданности, дёргая руками, заставляя железные браслеты впиться в кожу, проникнуть в плоть, запуская кровавые змейки-ручейки по коже.

- Ты ненормальная! – кричал не своим голосом парень, когда девушка начала наносить удар за ударом, попадая по почкам, позвоночнику, рёбрам.

Парню казалось, что его почки ударяются об стенку брюшины, такими сильными были удары, казалось, она крошила его рёбра, ломала позвоночник. Было ужасно больно. Больно и страшно.

Когда на спине и плечах парня уже начали проявляться синяки и кровоподтёки, Хенси перешла к его ногам, со всей силы ударяя под коленями, заставляя Морица взвыть от боли, забиться. Кажется, в своей злости Хенси не заметила, как перебила парню какой-то достаточно крупный сосуд, потому что чуть выше его подколенной впадины начало расплываться под кожей кровавое пятно. Ей было плевать, она била и била, вымещая злость, обиду, ненависть, но всего было мало, чтобы утолить их – её чувства, её демоны не желали оставлять её.

В какой-то момент Морицу начало казаться, что именно такой и будет его смерть, что она уже почти пришла и ему суждено быть забитым насмерть неприметной девчонкой из его класса, над которой он столько раз позволял себя издеваться.

- Я ненавижу вас, сраные ублюдки! Я ненавижу вас! Вы все сдохните! Я убью вас, уроды! Ублюдки! Мрази! – орала девушка им вслед, тратя на это последние капли своих сил. Уже собираясь завернуть за угол, Мориц обернулся. На него смотрели полные ненависти, безумные глаза девушки. Мокрое от слёз, запачканное кровью, спермой и травой лицо выражало что-то нечеловеческое, взгляд нездорово блестел…

«Какой же я был идиот», - подумал Мориц, готовясь потерять сознание от боли, но побои резко прекратились. Воцарилась тревожная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым и хриплым дыханием Хенси.

Железная «бита» с характерным звуком ударилась об пол, когда Хенси отбросила её. Мориц не находил в себе сил, чтобы поднять головы, ему было больно даже дышать. Казалось, девушка переломала ему все рёбра, так сильно жгло грудную клетку. Впрочем, горело всё тело, испорченная синяками и кровоподтёками кожа ныла, кое-где сочилась кровью.

Мориц знал, что затянувшееся молчание не сулит ему ничего хорошего. Обычно, после нескольких минут тишины Хенси наносила какой-нибудь особенно изощренный удар, набрасываясь, подобно загнанному в угол скорпиону, нещадно жаля тело и душу парня.

Застегнув все ремни и застёжки, Хенси забралась на кровать, устраиваясь позади парня, раздвигая его ноги. Морицу происходящее показалось странным, но сознание было слишком спутано болью, чтобы он мог нормально сложить весьма крупные кусочки пазла в единую картину.

Хенси нетерпеливо дёрнула трусы парня вниз, но так, как парень лежал, прижимаясь всем весом к постели, снять их оказалось не так просто. Плюнув, девушка взяла из коробки ножницы и просто разрезала ткань, попадая и по коже парня, распарывая её, оставляя кровавую полосу. Разорвав бельё, девушка грубо провела ладонью по ягодицам парня, а после развела их, склоняясь к уху парня. Прикоснувшись к сжатому сфинктеру пальцами, слегка надавив, девушка прошипела парню в ухо:

- К чёрту прелюдию. Да, Мориц? Вы же со мной не церемонились…

В следующую секунду пальцы исчезли и им на смену пришла массивная, судя по ощущениям, головка искусственного члена. Не мешкая ни секунды, Хенси упёрлась одной рукой в плечо парня, оставляя на нём алый след, а второй вцепилась в его бедро, начиная входить в его, до этого, девственное отверстие.

- Что ты делаешь? – сдавленно крикнул парень, дёргая руками и бёдрами, но деваться было некуда – под животом его была кровать, а позади Хенси. – Что ты делаешь?! – громче и выше крикнул парень, когда девушка толкнулась вперёд, вгоняя искусственный фаллос наполовину.

Боль обожгла Морица изнутри, заглушая, на время, даже боль во всём остальном теле. Но это было только начало…

Впившись обеими руками в бёдра парня, девушка со всей силы толкнулась вперёд, через сопротивление сжимающихся мышц загоняя в парня всю длину. Мориц всхлипнул, вновь дёргая руками, не замечая, что все его запястья, ровно, как и подушка, в крови.

Прикоснувшись лобком к заднице парня, убедившись, что у него внутри уже вся длина, девушка схватила его за бёдра, удивительно лёгко ставя на колени и сразу же начиная быстрые движения. У Морица потемнело перед глазами, а в следующий миг перед ними вспыхнули алые искры боли, целые салюты.

Парень судорожно стискивал зубы, чтобы не кричать, но после особенно глубокого толчка, который, казалось, проткнул его насквозь, Мориц высоко закричал, забился, не заботясь более о том, что о нём подумает его истязательница. Больше не было важным желание не доставить ей удовольствия своими мучениями или нежелание показаться слабым, сейчас было важно лишь одно – прекратить эту пытку. Прекратить эту чёртову пытку, что разрывала его изнутри, обжигая болью, высекая из глаз искры.

Мориц изо всей силы вцепился в спинку кровати, утыкаясь лицом в подушку, которая уже была мокрая от его крови, слюны и слёз. Так больно и отвратительно ему не было ещё никогда в жизни. Девушка двигалась и двигалась, загоняя внушительных размеров фаллос в задницу парня, раздражая нежные стенки кишечника, разрывая их.

Парню начало казаться, что пытка не кончится никогда. Голова кружилась, он не чувствовал ничего, кроме боли, а всё внутри ощущалось сплошным кровавым месивом.

- Отпусти меня! – крикнул парень, пытаясь не плакать. – Отпусти! Прошу…

- Просишь? – прошипела Хенси, вновь склоняясь к уху парня, выходя почти полностью и резко вгоняя искусственный член на всю длину.

От проникновения под неудачным углом парень забился ещё сильнее, пытаясь хоть как-то облегчить свои муки, вырваться. Он уже не думал: возможно ли это, он не думал, парнем в настоящий момент управлял один единственный инстинкт – инстинкт самосохранения, который кричал: «беги, сражайся, пока не поздно!». Но было поздно, уже слишком давно было поздно и каждым своим движением Мориц лишь усиливал свою боль, продлевал пытку.

Оставив задницу парня так же резко, как и вторглась, Хенси бросила парню:

- Я вернусь через два часа, - после этого девушка сняла страпон, оставила его на тумбочке и ушла.

Мориц, бессильно застонав, упал лицом в мокрую, искусанную подушку, заходясь беззвучными рыданиями. Это было слишком. Слишком больно, слишком унизительно, слишком страшно… А ещё это «я вернусь через два часа», которое не оставляло парню надежды на то, что его оставят в покое. Надежды больше не было, надежда умерла, проткнутая насквозь искусственным членом и брошенная подыхать в луже собственной крови.

«За что? За что? – раз за разом крутилось в голове парня. – Я больше не могу, я больше так не могу…».

За своими невесёлыми мыслями Мориц совершенно не заметил, как пролетело время и дверь в его «маленький персональный ад» вновь отворилась. Сегодня Хенси была пунктуальна, как никогда…

- Я вернулась, - бесцветным тоном произнесла Хенси, но слова её звучали, как приговор.

- Н… Нет, - парень немного заикался, запинался. Отняв лицо от подушки, он взглянул на свою мучительницу, которая неспешно надевала чёрный страпон. – Прошу тебя, я больше не могу. Мне так больно…

- Больно, согласна, - кивнула Хенси, не поворачивая головы, проверяя, насколько хорошо застёгнуты ремни. – В первый раз всегда больно, мне ли не знать, - девушка взглянула на парня. – Не знаю, с чего я так добра с тобой, но, так и быть, дам тебе совет – не дёргайся и расслабься. Ты всё равно не вырвешься, но так будет больнее.

- Ты меня убьёшь, - севшим голосом сказал Мориц, когда Хенси вновь забралась на кровать.

- Вздор! – ответила Хенси, тяня бёдра парня вверх, но он всё время падал, будучи не в силах удерживать своё тело в таком положении. – Блять, Трюмпер, - выругалась Хенси, отвешивая парню шлепок по ягодице. – Не падай, не бревно, пади.

- Я не могу…

- Спорим, я докажу тебе обратное? – пугающе прошептала Хенси, склоняясь к уху пленника.

- Не надо…

- Надо, Трюмпер, надо, - покачала головой Хенси, устраиваясь позади парня и снова тяня его бёдра наверх, недовольно морщась, когда тот вновь начал падать. – Будешь падать, я тебя ебать буду до самой смерти. А что? Он, - Хенси коснулась пальцами искусственного члена, - не может кончить, да и эрекция у него, так сказать, пожизненная, - девушка жутковато оскалилась. – Ну, будешь меня слушаться?

- Прошу тебя, не надо.

- Трюмпер, скажи, а ты помнишь, что ты сам мне ответил, когда я тебя умоляла о том же?

- Нет, прошу вас, нет! – надрывно закричала Хенси, когда Мориц вновь ударил её и рывком сдёрнул штаны до колен. – Вы же не сделаете этого? Нет-нет! – её голос сорвался, когда Мориц, взявшись за верх её трусиков, одним рывком сдёрнул их. Тонкая ткань затрещала, разрываясь.

- Литтл, - Мориц взял её за шиворот и заставил приподняться на локтях, - если ты будешь сопротивляться, нам придётся сделать тебе больно. А мы ведь этого не хотим? – Хенси яростно замотала головой, пытаясь отпихнуть парня, но он только рассмеялся и пихнул её, вновь заваливая на спину…

- Так что, Трюмпер, - продолжила Хенси, одной рукой держа парня за бёдра, не позволяя ему упасть, а второй приставляя член к его анусу. – Закрой рот.

Резко подавшись вперёд, одновременно, тяня парня на себя, Хенси вставила в парня всю длину, чуть подаваясь назад и замирая на несколько секунд. Этого времени оказалось так чертовски мало, чтобы привыкнуть, да и невозможно было привыкнуть к этим ощущениям, возможно было только потерять сознание или умереть, о чём сейчас так молил небеса Мориц, дёргаясь в такт резким и сильным движениям девушки.

Это было слишком, настолько слишком, что все предыдущие пытки показались парню просто детским лепетом: в этой экзекуции так плотно и жутко сплетались боль и унижение, ощущение разбитости, растоптаности и опущености.

Слишком больно, слишком отвратительно от понимания того, что его, Морица, трахают в зад. И не просто трахают, а грубо насилуют. Насилует. Та самая, которую когда-то изнасиловал он.

«Так вот, что значит, что всё в этом мире возвращается…» - это было последним, что промелькнуло в голове парня перед тем, как комнату и его самого поглотила темнота.

Поняв, что Мориц потерял сознание, Хенси покинула его тело, садясь рядом. Потеряв поддержку тело парня рухнуло на постель. Не обращая внимания ни на синяки и кровоподтёки на теле парня, ни на пятна крови на простыне, ни на кровь, размазанную по внутренней стороне бёдер Морица, Хенси закурила, медленно выпуская дым и смотря куда-то в стену. Она не торопилась приводить парня в сознание, ей некуда было спешить – когда-то Мориц сказал, что она уйдёт тогда, когда он позволит. Теперь Хенси платила ему его же монетой.

Докурив и затушив сигарету, девушка перевернула парня на спину, хмурясь и прислушиваясь к дыханию – оно определённо было.

«Прекрасно, - подумала Хенси, ухмыльнувшись. – Я бы очень расстроилась, если бы ты сдох раньше времени. Ладно, Томас, но с тобой я планирую провести не одну незабываемую «ночь», так что, живи, дорогой. И просыпайся…».

Хенси отвесила парню звонкую пощёчину, отчего его безвольная голова мотнулась вбок, затем вторую, третью. Щёки парня покраснели и он поморщился, приходя в сознание.

- С возращением, - стальным голосом произнесла девушка.

Что-то невнятно промычав, парень попытался повернуться набок, чтобы не видеть девушки, но Хенси остановила его, грубо беря за плечи и притискивая к матрасу.

- Оставь меня, - прошептал Мориц, покрасневшими от слёз и боли глазами смотря на Хенси.

«Ты не представляешь, как бы я хотела этого, но ты сам не оставил мне иного выбора», - подумала Хенси и вздрогнула, хмуря брови, отгоняя непрошеные мысли-слабости.

- Продолжим? – игриво спросила Хенси, разводя ноги парня, приподнимая и устраиваясь между них.

Поняв, что умолять и кричать уже бесполезно, Мориц закрыл глаза и отвернулся. Эта поза была ещё хуже прежней, потому что сейчас, открой он глаза, он бы тотчас столкнулся взглядом со своей больной истязательницей, а этого парню хотелось меньше всего.

Жмурясь, изо всех сил сдерживая крики, а кричать с каждым движением девушки хотелось всё сильнее, Мориц пытался задерживать дыхание, надеясь, что потеряет сознание от кислородного голодания, но этого не происходило. Организм парня оказался куда выносливее, чем ему казалось, а проклятый рефлекс заставлял его всё-таки делать вздох, нелепо и шумно вздыхая при этом, что так забавляло Хенси.

- Готово, - произнесла Хенси, с характерным звуком покидая тело парня.

Мориц судорожно вздохнул и хотел было поменять позу, но тут же бросил эту затею, просто опуская согнутые в коленях ноги на кровать и замирая. В этот момент ему хотелось просто перестать быть. И менее всего ему хотелось видеть и слышать Хенси, но у неё были иные планы. Склонившись к уху парня, она прошептала:

- Мне понравилось, а тебе?

- Ты больная извращенка, - севшим голосом ответил парень, шумно вдыхая и не открывая глаз.

- Посмотри на меня, - тишина в ответ. – Открой глаза! – ответа вновь не последовало. Вцепившись в подбородок парня, стиснув его до боли, девушка прошипела: - Открой глаза!

- Нет…

- Хорошо... – ответила Хенси и встала, Мориц понял это по легкому скрипу кровати. – А как ты относишься, Трюмпер, к тому, что я вставлю тебе вот это?

Против своей воли Мориц открыл глаза, смотря на предмет – ту самую «биту», которой его избивала девушка. Во рту пересохло от одной мысли об этом.

- Не факт, что она в тебя влезет, но я буду очень стараться, - добавила девушка, демонстрируя парню «биту».

- Н… Не надо.

- Тогда, - Хенси подошла и вновь села, склоняясь к его лицу, заглядывая в помутневшие от пережитого глаза. – Тогда, не закрывай глаза, Трюмпер.

На этих словах девушка скользнула рукой вниз, касаясь раздражённого, окровавленного сфинктера парня и вставляя в него сразу два пальца. Мориц вскрикнул от боли, закрывая глаза, откидывая голову. Ему так хотелось умереть сейчас…

- Открой глаза, - прошипела Хенси. Парень всхлипывал, не отвечая. – Открой глаза, сука! – рявкнула девушка, резко вынув пальцы и вставив вновь.

Не видя иного выхода, Мориц открыл глаза, встречаясь с взглядом девушки: мутным, чёрным, пугающим. Это был уже не омут с чертями, это был ад со всеми дьяволами и демонами, которые плясали в её зрачках дикие танцы и смеялись над мучениями парня.

Ещё несколько раз двинув пальцами внутри тела Морица, Хенси вынула их, морщась и вытирая кровь об простынь.

- Мне больно, - тихо произнёс Мориц. Эта фраза уже вырывалась у него на автомате.

- Я рада, - ответила Хенси, вставая и складывая все вещи обратно в коробку. – Теперь ты смог почувствовать то, что чувствовала я. Теперь ты понимаешь, как больно, когда тебя трахают после того, как порвали? А вы мне порвали всё… Но вы ведь даже не заметили этого, насилуя меня? – спросила девушка. Мориц отвернулся, потому что его ответ не порадовал бы Хенси.

Не собираясь дожидаться ответа парня, не нуждаясь в этом, Хенси вышла из комнаты и заперла дверь.

Сейчас, лёжа здесь: избитый и растерзанный, парень совершенно иначе взглянул на то, что сделал в далёкие школьные года. Перед глазами вновь и вновь вставало лицо той девушки, которая так отчаянно просила пощадить ей, отпустить. Её слёзы, её глаза, полные боли и отчаяния, до последнего полные надежды и веры, веры в него, в Морица. Хенси до последнего не могла поверить в то, что он, они с ней так поступят. А ведь Мориц мог в любой момент остановить друзей, не позволить свершиться трагедии, сломавшей жизнь девушки. Мог, но не остановил.

А ведь именно Мориц, по сути, и был единственным виновником случившегося: он придумал проучить девчонку именно таким образом, он привёл её туда, где их уже ждали его друзья. Он воспользовался её доверием и не просто плюнул в душу, а вырвал её с корнем.

Постепенно слёзы и крики Хенси из его памяти смешались с его собственными, до сих пор не иссякнувшими эмоциями боли и отчаяния. И с каждой минутой парень всё больше понимал, что, по сути, сам виноват в том, что с ним сейчас происходит, потому что, почему его должна пощадить Хенси, если он её не пощадил? Принципы гуманизма? Человеколюбие? А где всё это было в тот момент, когда Мориц наблюдал за тем, как девушку насилуют его друзья, да ещё и процессом управлял; где они были, когда он сам её насиловал?

Этих моральных и духовных понятий не было в нём тогда, а в Хенси их не было сейчас. Трюмпер сам вырвал её душу, вытравил, уничтожил, а человек без души едва ли способен на сочувствие.

Мориц всхлипнул и перевернулся набок, подтягивая ноги к груди и пытаясь замереть, чтобы было хоть чуть-чуть не так больно, но попытки были тщетны. Слишком много повреждений было на теле парня, чтобы надеяться на избавление от боли, слишком болело всё внутри и слишком мерзко было в груди от осознания того, что, по сути, он не имеет права жаловаться, потому что сам во всём виноват, сам поступал так же…

Придя в спальню, Хенси бросила коробку на кровать и позвала Бруно, парень появился в комнате через двадцать секунд.

- Готовься, - сказала Хенси, доставая из коробки страпон и протирая его салфеткой, стирая кровь. – Скоро будет твоя миссия…

- Можно мне узнать, что же от меня требуется? – спросил парень, садясь рядом с девушкой.

- Нет. Я хочу, чтобы это было сюрпризом. К тому же, - Хенси наконец-то подняла на парня глаза, - мало ли, я передумаю, а ты уже настроишься? Не хочу тебя разочаровывать…

Глава 60

Хенси сидела за столом в своём кабинете, разбираясь в бумагах по работе, которых накопилось слишком много за то время, что она была занята поисками Морица. В задумчивости девушка грызла кончик ручки, сама того не замечая, и притопывала под столом ногой. В дверь тихо постучали.

- Кто? – спросила Хенси, не поворачивая головы. Вопрос был глупым, потому что Бруно не было дома, значит, это мог быть только Себастьян или же Мориц, каким-то чудом выбравшийся из подвала и пришедший по её душу.

Девушка фыркнула, усмехнувшись собственным мыслям и сказала:

- Заходи. Ой, чёрт, - вспомнив, что дверь заперта, девушка открыла её и вернулась к столу, не садясь, задерживая свой взгляд на мальчишке, который стоял на пороге с пылесосом в руках и не решался зайти. – Заходи, - повторила Хенси, присаживаясь на край стола.

Кивнув мальчик прошёл в комнату, вопросительно глядя на хозяйку и задавая тихий, едва слышный вопрос:

- Можно мне сейчас убраться здесь?

- Да, - кивнула Хенси, закрывая папку с бумагами. – Пожалуй, мне не помешает перерыв…

- Я могу прийти позже.

- Нет, убирайся, - позволила девушка, убирая папку в ящик стола и перемещаясь на кожаный диван, который стоял у стены.

Получив разрешение на работу, Себастьян включил пылесос, который едва уловимо гудел, удивительно, не раздражая Хенси, которая была ярой поклонницей едкой тишины. Достав из шкафа початую бутылку рома и плеснув ядрёного напитка в бокал, девушка вернулась на диван, удобно располагаясь на нём и вытягивая ноги, которые казались невероятно длинными из-за туфлей на невообразимой платформе. Задержав горький напиток во рту, позволив ему впитаться, проникнуть в каждый вкусовой рецептор, девушка поморщилась и потянулась к застёжкам на обуви, снимая их и скидывая на пол. Массивные туфли с грохотом упали набок.

Наблюдая за мальчишкой, Хенси неторопливо потягивала ром. Отчего-то ей было так интересно наблюдать за ним: хрупкий, худенький, светловолосый парнишка вызывал в девушке какие-то тёплые эмоции, его хотелось обнять, пожалеть.

Хенси мотнула головой, отгоняя непрошеные мысли, но они вернулись вновь с новой силой, приковывая взгляд девушки к тонкому профилю парня, к худеньким рукам и крыльям лопаток, виднеющимся через голубую футболку.

«Интересно, - подумала Хенси, вновь делая глоток и задерживая жидкость во рту, - а каково ему было на работе? Со всеми этими мужчинами…».

Сознание услужливо нарисовало картину того, как хрупкого и бесправного в своих желаниях мальчика подкладывают под всё новых и новых мужчин, которые готовы заплатить хорошие деньги за «экзотику», как его грубо имеют, а, скорее, просто насилуют, потому что едва ли он мог получать удовольствие от происходящего.

Покончив с пылесосом, парень отключил машину и взял тряпку, направляясь к столу, чтобы стереть пыль. Неловко оступившись, парнишка зацепился ногой за длинный провод пылесоса, влетая боком, тазовой косточкой в угол стола, но не издавая при этом ни звука.

«Насколько же он привык к боли?», - подумала Хенси, глядя на спину мальчика. Может быть, на его лице и отразилась боль, но Хенси не могла этого видеть. С какой-то странной уверенностью девушка думала, что он привык терпеть. Привык терпеть всё.

Неожиданно для самой себя, Хенси села и обратилась к парнишке:

- Себастьян, иди сюда.

Мальчик обернулся, непонимающе глядя на хозяйку, по её глазам пытаясь понять, что конкретно она имеет в виду.

- Иди сюда, сядь, - конкретнее сказала Хенси, похлопывая ладонью по освободившемуся месту. – Не бойся, - зачем-то добавила она.

Кивнув, мальчик вернул тряпку к прочему инвентарю и подошёл к дивану, несмело садясь на самый край, плотно сжимая колени и кладя на них сцепленные в замке руки.

«Наверное, у него холодные руки», - как-то неуместно подумала Хенси.

Поставив бокал на стол, девушка подсела ближе к парню и прикоснулась к его руке. Кожа у парня была сухая и холодная, как и предполагала девушка.

- Не бойся меня, - повторила Хенси, убирая руку, не продлевая прикосновение. – Себастьян, ты… Ты можешь рассказать мне о себе?

Парнишка несколько секунд посидел, никак не реагируя, а после повернул голову, спрашивая:

- Что именно вас интересует?

- Тебя, - поправила парня девушка. – Обращайся ко мне на «ты».

- Хорошо, извините… извини.

- Расскажи мне… - девушка замолчала, глядя в лицо мальчика: его черты были совершенно не оформленными, какими-то детскими.

Поняв, что пауза несколько затянулась, Хенси вздохнула и попросила:

- Скажи, пожалуйста, что ты думаешь о своей матери? Как относишься к ней?

Наверное, нет, точно, это был самый худший вопрос, который только можно было задать мальчику и Хенси это прекрасно понимала. Но отчего-то ей так хотелось узнать на него ответ, услышать из его уст. Это не было проверкой на прочность или издёвкой, чего легко можно было ожидать от девушки, это был истинный интерес. Интерес с какой-то толикой затаенной грусти.

- Я скучаю по ней, - ответил парнишка, заставляя глаза девушки округлиться, а что-то в её груди оборваться.

- Скучаешь? – переспросила Хенси.

- Да, Хенси, скучаю, - парень сейчас говорил чуть громче, чем обычно, что позволило сделать вывод о его истинном голосе – он был тихим, мелодичным, ещё не сломавшимся.

- А… - девушка сделала глоток рома и вновь поставила бокал на стол, поворачивая корпус к парню. – А как же то, что… - слова давались тяжело, но девушка была уверена, что должна это спросить. – А как же то, что она сделала? Или…

Хенси на мгновение испугалась, чем удивила саму себя. Непробиваемая и холодная обычно, сейчас она боялась задеть чувства мальчика. Боялась, что, возможно, он не помнит о том, что именно мать его отдала, продала в «ад», а она сейчас разобьёт парню сердце…

- Я знаю, - тихо сказал мальчик, тупя взгляд, а затем поднимая его на девушку.

- Знаешь, о…

- О том, что мама продала меня, - в голосе парня дрогнула такая грусть, что у Хенси сжалось сердце. Ей так захотелось его обнять и утешить, прижать к груди.

Шумно сглотнув, девушка, не глядя, потянулась к бокалу, осушая его до конца и наливая новую порцию.

- Хочешь? – зачем-то предложила она парню. Он отрицательно покачал головой. – Себастьян, прости, что я так бестактно тебя расспрашиваю, - Хенси опустила глаза, боясь увидеть в глазах парня что-то такое, что резанёт её по душе. – Скажи, пожалуйста… как так? – девушка посмотрела на паренька.

- О чём ты?

- Она… Она предала тебя, а ты по ней скучаешь?

- Да, - кивнул парнишка, опуская глаза и начиная нервно перебирать пальцами. – Это больно, но… Но я ведь всё равно её люблю? – он поднял на девушку глаза, наконец-то позволяя рассмотреть их цвет.

Его глаза были ясно-голубыми, с глубокими колодцами чёрных зрачков и тёмными вкраплениями на радужке.

- Любишь? – Хенси говорила сейчас, словно умственно отсталая, переспрашивая каждое слово.

- Да, люблю. Если бы я смог вернуться, если бы она захотела… захотела найти меня, я бы простил её.

«Неужели, он не знает, что она умерла?», - в ужасе подумала Хенси, но озвучить эту свою догадку она не смогла, просто не смогла.

- А…

Хенси не находила, что сказать. Слишком странными казались ей слова парнишки, слишком много в них было искренности и… света? Он готов был простить мать, которая, по сути, не заслуживает ею называться, говорит, что любит её, несмотря на то, на что она обрекла его на такое. А обрекла она его на ад…

Девушка часто облизывала губы, мечась между мыслями. Взяв бокал и залпом выпив его содержимое, закашлявшись, девушка обратилась к парню, который терпеливо ждал, когда она решит заговорить:

- Иди сюда, - девушка протянула руки.

Не то это было делом алкоголя, не то девушка просто ощущала их некую похожесть, но ей так отчаянно захотелось обнять парня. И она была более не намерена сдерживать себя в своём эмоциональном порыве.

Несмело подсев ближе, мальчик непонимающе посмотрел на хозяйку. Взяв парнишку за худые плечи, Хенси обняла его, прижимая к груди и закрывая глаза. Ей так хотелось сейчас расплакаться, всхлипы так и рвались наружу, заставляя её шумно дышать, чтобы не выдать слабость души.

- У тебя что-то случилось? – тихо спросил мальчик. Хенси лишь судорожно вздохнула, закрывая глаза и гладя мальчика по светлым волосам.

- Мне так жаль, что тебе не хватает матери… - прошептала Хенси, открывая глаза, смотря невидящим взглядом куда-то в стену.

- Ты же не виновата, - прошептал мальчик, удобнее устраиваясь на груди девушки, утыкаясь носом в тёплую кожу.

В шестнадцать лет можно было ожидать всяческих сексуальных проявлений от мальчика, находящегося в такой близости от женской груди, но от Себастьяна этого не приходилось ждать. Хенси вообще не была уверена, что мальчик способен на какие-либо подобные реакции в отношении женщин, с его-то прошлым…

- А кто виноват? – спросила Хенси после долгой паузы, перебирая пальцами пряди его волос.

- Никто, - мальчик едва уловимо пожал плечами. – Жизнь, наверное…

- Всегда есть виноватый… - ответила Хенси, продолжая смотреть в стену.

- Тебя кто-то обидел? – несмело спросил мальчик.

- С чего ты взял?

- Ты так говоришь, словно тебе больно. Словно кто-то сделал тебе больно.

- Да, сделал, - впервые, честно ответила Хенси.

- А кто?

- Одни очень плохие люди… Они сломали мне жизнь.

Девушка говорила, словно на исповеди, не видя ничего перед собой, чувствуя лишь тепло на своей груди, едва уловимое дыхание на своей коже и мягкость светлых волос под своими пальцами.

- И ты не можешь их простить?

- За такое не прощают, - ответила Хенси, поджимая губы и несколько возвращаясь в реальность.

- Но, может быть, ты могла бы попробовать?

- Ты похож на ангела, - внезапно сказала Хенси, начиная быстрее перебирать пальцами, дёргая пряди волос парня и совершенно этого не замечая. – На милого ангелочка… А таких, обычно, бросают под колёса и даже не утруждаются тем, чтобы убрать их останки с проезжей части.

- Не держи зло, - сказал мальчик. Это было слишком смелым и непозволительным.

Резко отпихнув мальчишку, Хенси ожгла его стальным, кипящим взглядом. Милость и тепло в отношении парня испарились так же быстро и неожиданно, как и появились, уступая место злости и желанию сделать больно.

- Не злись, - как-то растеряно прошептал Себастьян.

- Уходи, - выдавила из себя Хенси, всеми силами удерживаясь от того, чтобы не врезать мальчишке. – Уходи… пока не поздно.

Парень покорно кивнул и встал, собирая все, принесенные им вещи.

- Быстрее! – рявкнула девушка и запустила пустым бокалом в стену.

Мелкие осколки осыпали пол, Себастьян, чуть вздрогнув, подхватил сумку с принадлежностями для уборки и поспешил уйти, забывая пылесос, оставляя его стоять посреди комнаты.

Как только за парнем закрылась дверь, Хенси закрыла лицо руками, сгибаясь, упираясь локтями в колени и беззвучно зарыдала. Именно беззвучно, потому что слёз в ней сейчас не было. Она так надеялась, что сможет нормально поговорить с мальчиком, но не вышло. Видно, её злость, её боль куда сильнее той маленькой части хорошего, что остались в её душе, той крупицы человечности, жизни, что доживали свой век под слоем пепла от выжженной веры, надежды и любви.

«Почему он такой? – думала Хенси, слегка покачиваясь взад-вперёд. – У меня отняли семью, а у него… У него её, по сути, никогда и не было. Его семья, его самые родные люди предали его, а он их любит. Меня изнасиловали, но… Но это было всего один раз. Жестоко, ужасно, отвратительно, но один! А он… Он терпел это на протяжении одиннадцати лет, одиннадцать лет бесконечного насилия… И… Мне… Мне было шестнадцать, когда это произошло, а ему всего пять! Пять! Чёрт… Ему было всего пять лет, когда его впервые трахнули, а он… Он не сломался. Может быть, это и есть сумасшествие – считать, что не всё так плохо? Жизнь продолжается и это главное, но, чёрт подери, зачем такая жизнь нужна?!».

Просидев так какое-то время, обдумав всё, прокрутив в голове, Хенси начала чувствовать себя только хуже. Встав, пнув со всей силы пылесос, который откатился к стене, девушка взяла бутылку рома и пошла прочь, направляясь в подвал.

С её последнего визита к Морицу прошло три дня. За это время парень успел немного прийти в себя, а раны чуть зажили, к тому же, ему помог врач, которого прислала Хенси, но всё равно парень чувствовал себя дёрьмово. Он чувствовал, что это ещё не конец, далеко не конец. И эти мысли убивали его.

Дверь распахнулась слишком резко и сильно, ударяясь о стену. Мориц, лежавший на боку, спиной к двери, поморщился и подтянул колени выше. В воздухе запахло крепким алкоголем, что говорило не только о том, что Хенси пришла, но и о том, что она пьяна, а это никогда хорошо не заканчивалось для парня…

- Привет, - пьяно произнесла девушка, подходя к постели парня и садясь.

Она выпила не так много, но сейчас было уже пять часов вечера, а в последний раз она ела около девяти утра, что не могло не сказаться на её состоянии. Протянув руку, Хенси коснулась плеча парня, провела по спине, наслаждаясь бархатностью кожи. Мориц дёрнул плечами, сбрасывая ладонь девушки и отодвинулся.

- Когда ты уже сопьёшься и забудешь ко мне дорогу? – раздражёно спросил парень, когда девушка вновь прикоснулась к нему. Обернувшись через плечо, парень одарил Хенси взглядом шоколадно-карих глаз, которые полыхали ненавистью.

- Как же здорово, когда чувства взаимны, - прошептала Хенси.

Будучи под властью спиртного и какого-то эмоционального дурмана, что затуманили её мозги, девушка резко придвинулась к парню, сокращая между ними расстояние и прикоснулась к его губам своими: горячими и горькими от рома.

Мориц удивлёно распахнул глаза и отшатнулся назад, резко поворачиваясь и ударяя девушку скованными руками. Движение вышло как-то на автомате…

Удар пришёлся в челюсть, отчего на губах Хенси выступила вишнёвая капелька крови, которую она тотчас слизала.

- Кровь за кровь, - как-то слишком холодно сказала Хенси, ударяя парня наотмашь. От силы удара Мориц едва не упал с кровати. – Боль за боль, - добавила девушка с каким-то психопатическим спокойствием в голосе и вновь ударила парня в лицо.

Нависнув над Морицем, пользуясь тем, что он закрыл глаза, оправляясь от боли, девушка разглядывала его лицо, словно желала запомнить его навсегда.

- Мой малыш, - как-то слишком ласково произнесла Хенси. – Нельзя с тобой по-хорошему, ох, нельзя…

Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего, что подходило бы для «пытки», Хенси поморщилась и опустила взгляд на бутылку в своей руке. Сделав несколько быстрых и больших глотков, утерев тыльной стороной ладони губы, девушка просунула руку под затылок парня, заставляя его приподняться и прикладывая горлышко к его губам.

- Пей, - коротко приказала Хенси, наклоняя бутылку и начиная вливать крепкий напиток в рот парня.

Поперхнувшись, подавившись, Мориц выплюнул содержимое рта прямо в лицо девушке. Она на мгновение замерла, по её лицу катились крупные капли тёмного, дорогого напитка, а глаза чернели с каждым мгновением, с каждым ударом сердца, которое разносило по крови яд ненависти.

- Будешь пить или использовать бутылку иначе? – спросила девушка, делая маленький глоток и играя бровями.

- Ты ненормальная, - прошептал Мориц. – Господи, Литтл, какая же ты ненормальная…

- Не больше, чем ты сам, - ответила Хенси и сделала ещё один маленький глоток, после чего опустила бутылку. – Ну, выбирай, будешь пить со мной или… - девушка недобро оскалилась. – Или будем заливать иным путём?

Парень поморщился и отвернулся, не желая видеть лицо девушки хотя бы несколько секунд, которые ему отводились для раздумий над ответом.

- Вижу, тебе начали нравиться наши «игры», раз ты так долго думаешь.

- Я не грёбанный извращенец, чтобы мне это могло понравиться, - буркнул в ответ парень.

- Ну, так что ты решил?

Мориц вздохнул, прикрывая глаза и подавляя в себе желание послать девушку.

- Давай, - ответил парень, не смотря Хенси в глаза.

- Что давать? – игриво спросила Хенси, проводя кончиками пальцев по колену парня и скользя на внутреннюю сторону бёдер.

- Бутылку давай, извращенка! – всё же выругался парень, но Хенси нашла это даже забавным.

Раскинув ноги парня, она устроилась между ними, сев на колени, и поднесла бутылку к губам парня.

- Пей и не давись, - сказала Хенси, прикасаясь горлышком к его губам.

- Можно мне сесть? – спросил Мориц.

- Нет, я хочу, чтобы ты лежал.

Парень закатил глаза, но озвучивать недовольство не стал, приподнимая голову и открывая рот. Хенси мягко наклонила бутылку, вливая в рот парня немного алкоголя и убирая её, позволяя ему нормально проглотить. Мориц поморщился, он никогда не любил ром, а после трёх недель воздержания от алкоголя он и вовсе казался слишком крепким.

- Пей, - почти промурлыкала Хенси, вновь вливая в рот парня порцию спиртного. – Ты должен допить всё.

- Всё? – спросил парень, проглотив и посмотрев на бутылку, в которой оставались примерно четверть объёма.

- Всё, - кивнула девушка.

- Можно вопрос?

- Валяй.

- Зачем тебе это? Зачем ты пытаешься меня напоить?

- Потому что я так хочу, - ответила Хенси, у неё над головой чуть ли не засветилась корона.

- Странные у тебя желания, - хмыкнул парень.

- Не страннее твоих, - отрезала Хенси, вновь поднося бутылку к губам Морица. – Пей быстрее, малыш, а то я усну раньше, чем ты закончишь.

«Как бы я хотел, чтобы ты уснула, - подумал Мориц. – А лучше – впала в кому. А ещё лучше – умерла».

Глоток за глотком, девушка поила парня крепким спиртным, которое достаточно быстро разливалось по венам, начиная туманить сознание Морица, слегка кружить голову.

- Вот, скажи мне, Литтл, ты меня напоить решила, чтобы потом надругаться, без моего сопротивления? – спросил парень, когда в бутылке осталось рома на один глоток.

Хенси поднесла бутылку к его губам, вливая в них почти всё, а затем самостоятельно допивая капли-остатки. Горлышко было горькое от рома и тёплое от соприкосновения с губами парня, Хенси невольно облизнулась.

- Почти, - ответила девушка, склоняясь к лицу парня, ложась на него грудью.

Такая близость мучительницы напрягала и Мориц невольно дёрнулся. Его руки были скованы между собой, но не прикованы к кровати, что позволяло ему оказывать сопротивление.

- Отойди от меня, - тихо сказал Мориц, упираясь руками в грудь девушки, но не толкая её, просто удерживая.

- Не надо сопротивляться, - как-то слишком интимно прошептала девушка ему на ухо.

Мориц вновь дёрнулся: слишком горячим и едким от алкоголя было её дыхание, слишком ненормально было её поведение.

Глаза парня распахнулись ещё шире, когда Хенси прикоснулась к его виску губами, оставляя невесомый след своего прикосновения на коже, повела вниз, шепча в самое ухо парня. Её шёпот был настолько шелестящим и щекочущим нервы, что у парня мурашки побежали по коже.

- Не надо, Хенси, - попросил Мориц.

Хенси вела себя странно, неожиданно и Мориц отвечал тем же: не крича, не требуя, говоря так, словно она была адекватным собеседником.

- Нет, - Хенси едва уловимо покачала головой, задевая носом чувствительную кожу около уха парня, разгоняя мурашки ещё сильнее. – Тебе понравится.

- Сомневаюсь, - ответил Мориц, но его мнение уже никого не интересовало.

Кивнув самой себе, что-то решив внутри себя, Хенси потянулась вперёд, заводя руки парня за голову и пристёгивая их к спинке кровати. Мориц сам не понял, почему он не сопротивлялся: понимание того, что всё бессмысленно было тому виной или…?

Пристегнув парня, Хенси на мгновение застыла, медленно скользя взглядом по телу парня: начиная с глаз и заканчивая кромкой трусов, присоединяя затем к взгляду руки.

Мориц судорожно сглотнул, чувствуя на своей груди, животе руки девушки, которые не причиняли боли, что было бы привычным. Они ласкали, гладили, причиняя удовольствие, заставляя сердце биться сильнее, а дыхание сбиться.

«Что, чёрт побери, она делает? - думал Мориц, облизывая губы, но, отчего-то, не смея двинуться с места. – Чёрт, только завестись от её прикосновений не хватало… Это точно очередной план!».

- Хватит, - без особой уверенности в голосе сказал парень, несильно дёргая скованными руками.

- Нет, ещё очень рано, - прошептала Хенси. – А руками лучше не дёргай сейчас… - девушка не договорила и проигнорировала вопросительный взгляд Мориц.

Проведя пальцами вдоль резинки боксёров, заставив парня втянуть живот, пытаясь ускользнуть от её странных ласк, Хенси скользнула ладонью в трусы парня, касаясь уже напрягшегося органа.

- Чёрт, Литтл, - прошипел Мориц, - что ты делаешь?

- Тише, - шикнула на парня девушка. – Лучше молчи сейчас. Молчи…

- Ты делаешь что-то неправильное, - не послушав совета сказал парень.

Отчего-то вполне традиционные для других ласки от Хенси казались чем-то ненормальным и странным. Но более того парня удивляло то, что его тело отзывается на прикосновения девушки, весьма красноречиво отзывается.

- Вспомни, что тебе снилось? – мерзко шепнул Морицу внутренний голос. Парень дёрнулся, отчего наручники впились в запястья.

- Тише-тише, - вновь шикнула девушка, поднимая взгляд на руки парня. – Не надо дёргаться, ты же делаешь себе больно…

«Больно? – опешил Мориц. – Она волнуется, что мне может быть больно? Нет, беру свои слова обратно – раньше она была нормальная, а вот сейчас – сбрендила».

Парень закусил губу, когда Хенси сомкнула вокруг его члена пальцы и неспешно двинула вверх-вниз.

«Чёрт побери, - думал Мориц. – Это ненормально…».

- Хенси, не надо…

- Тсс…

Как-то незаметно усиливая давление и ускоряя темп, девушка водила ладонью по напряженному органу парня, заставляя его закрыть глаза, чтобы не смотреть на свою… истязательницу? Слишком всё происходящее казалось странным и выбивалось из общей картины, к которой парень уже успел почти привыкнуть.

«Готов», - подумала Хенси, когда из груди парня вырвался лёгкий, тщательно сдерживаемый стон-вздох.

Вынув руку из трусов парня, Хенси потянуло бельё вниз, стягивая до коленей, а затем и вовсе снимая, отбрасывая куда-то в сторону.

- Хенси, что ты собираешься делать? – низким от возбуждения голосом спросил Мориц. Парень не находил в себе сил, чтобы открыть глаза и посмотреть на девушку, которой удалось так просто завести его. – Чёрт, Литтл, не молчи…

Ничего не ответив, лишь покачав головой, чего не видел парень, Хенси взяла парня под колени, сгибая его ноги. Сев ближе, удобно устраиваясь между коленей парня, Хенси засунула в рот два пальца, облизывая их, увлажняя слюной, второй же рукой она продолжила гладить-ласкать парня, заставляя его вздрагивать, пытаться увернуться.

Покончив с увлажнением, девушка поднесла ладонь к промежности парня, скользя дальше, касаясь пальцами колечка мышц, которое уже выглядело куда лучше, чем три дня назад, но всё равно было припухшим.

Начав аккуратно массировать сфинктер парня, Хенси впервые ни о чём не думала. Она была целиком и полностью сосредоточена на действии, на задумке, которая граничила с безумием, с сумасшествием, Хенси уже и сама начала сомневаться в своей адекватности, но поделать ничего не могла, ей так хотелось поступить неожиданно, нестандартно, удивить парня, поразить и…

Хенси прикусила губу, начав медленно вводить пальцы в тело парня, на что он дёрнулся, сильнее зажмуривая глаза, но молча.

«Чёрт, что же она делает?», - думал Мориц, чувствуя, как девушка аккуратно двигает пальцами у него внутри, не причиняя боли и даже…

- Чёрт, Хенси, - сквозь зубы прорычал парень, когда девушка задела какую-то особо чувствительную точку внутри него и умело надавила. – Что же ты делаешь? – дыхание окончательно сбилось, а губы пересохли, прося их часто облизывать, что Мориц и делал.

Парень запрокинул голову, открывая взору Хенси красивую шею с бархатной кожей, голубыми венами, в которых невероятным набатом стучал пульс. Видя, что парень определённо получает удовольствие от происходящего, девушка прикусила губу и осторожно освободило тело парня от своих пальцев. В следующую секунду она взяла бутылку и приставила её горлышко ко входу парня, делая небольшую паузу, вздыхая, а затем надавливая.

- Что ты делаешь? – испуганно спросил Мориц, всё же открывая глаза и находя помутневшим взглядом такой же странный, нечитаемый взгляд Хенси.

Ничего не говоря, девушка надавила на дно бутылки, медленно погружая её в тело парня, стараясь не причинить боли. Сейчас у Хенси был совершенно иной план, который был, пожалуй, изощреннее всех предыдущих.

- Хенси, не надо, - прошептал парень, вновь закрывая глаза, жмурясь, пытаясь отвлечься от ощущения медленно скользящего в его глубине стекла. – Не надо, - голос парня дрогнул и он прикусил губу.

Всё происходящее казалось иррациональным и ненормальным, девушка имела парня бутылкой, но это не приносило боли: слишком осторожными, мерными и правильными были её движения.

«Слишком ненормально», - подумал Мориц и в следующую секунду выгнулся дугой от того, что Хенси задела простату и более не теряла нужного угла.

К одной руке присоединилась вторая, которой девушка вновь обхватила член парня, легко уравнивая темп обоих рук, сливая его, заставляя Морица дёргать руками, пытаться отодвинуть бёрда, но всякий раз руки девушки вновь находили его, продолжая пытку, которая казалась сейчас такой невозможно сладкой.

- Чёрт, Литтл, что же ты делаешь? – прошептал Мориц, шумно сглатывая и прикусывая губу. – Ты ненормальная…

- Да, я ненормальная, - согласилась Хенси, в эту же секунду ускоряя движения обеих рук, заставляя парня чуть ли не подлететь над кроватью, выгнуться.

Быстрее, быстрее… Движения девушки были сильными, ритмичными, они сводили с ума, заставляя краснеть от происходящего и, в то же время, желать, чтобы она не останавливалась. Это было бы слишком жестоким – бросить парня сейчас, на пике возбуждения, не дать ему перейти в оглушительную разрядку.

- Чёрт побери… - прошипел Мориц, чувствуя, что долго не продержится, что вот-вот наступит конец. – Хенси, ты… ты… Ах…

Хенси прикусила губу так, что её рот давно уже наполнился кровью, но она этого не замечала: были лишь движения рук, извивания пленника под ними, более ничего не попадало в фокус её внимания.

- Чёрт… - протяжно протянул Мориц, жмурясь так, что перед глазами стало красно.

В следующую секунду парень охнул, вздрогнув всем телом, когда девушка особенно метко двинула бутылкой и ещё более ускорила движения второй руки, хотя, казалось, быстрее уже некуда.

Прошло всего несколько секунд, в которые, казалось, Мориц уже и не дышал, чтобы не выдать то, насколько остро он переживал странное, нездоровое удовольствие, которое дарили ему руки его мучительницы. Красная пелена перед глазами парня провалилась во тьму, а в следующий миг взорвалась всеми огнями, всеми цветами, рассыпаясь искрами.

На несколько мгновений всё перестало существовать для Морица: оставалось лишь его собственное шумное, сбитое дыхание и оглушительный набат сердца. Его отпустило только через несколько минут. Открыв глаза, попытавшись сфокусировать взгляд на лице Хенси, Мориц хотел что-то сказать, но Хенси, обыкновенно, его опередила:

- Понравилось?

Морицу было стыдно ответить «да», но и игнорировать её вопрос было бы рискованным, потому парень кивнул, чувствуя, как краснеет. Он отвёл взгляд, смотреть в глаза девушки было невыносимым, потому что теперь их связывало нечто больше, чем просто обоюдная ненависть. И Мориц даже не знал, как это осмыслить и назвать…

- Отлично, - тон девушки изменился, она, будто бы, резко протрезвела. Или она и не была пьяной и просто притворялась?

Встав с постели, отстегнув парня от спинки, Хенси склонилась к его лицу и прошептала:

- Рада, что тебе понравилось, - в голосе девушки зазвенели издевательские нотки. – А представь, Трюмпер, как бы обрадовался твой отец, узнай он, что ты кончил от того, что тебя трахали бутылкой?

Наваждение парня, пелена, заслонившая его глаза и заставившая его несколько иначе взглянуть на девушку рассеялась, открывая её истинное лицо, давая понять, что всё было лишь очередной издёвкой, весьма изощренной издёвкой…

- Сука… - прошипел парень, садясь и сверкая глазами, в которых сейчас вновь появилось столько ненависти.

- А несколько минут назад ты говорил иначе, - ухмыльнулась Хенси, подбирая бутылку. – «Чёрт, что же ты делаешь?», - Хенси повторила слова парня, имитируя его интонацию, сбитое дыхание. – Впрочем, - девушка нахмурилась, - я всегда подозревала, что есть в тебе нечто… петушиное.

Схватив подушку, Мориц со всей силы запустил ею в сторону Хенси, промахиваясь и попадая в стену. Девушка рассмеялась и вышла за дверь, бросая при этом парню:

- Думаю, мы сможем развить в тебе эту способность…

- Иди к чёрту! – в сердцах крикнул Мориц.

Усмехнувшись, Хенси закрыла дверь и заперла парня. В жгучей злобе и бессилии зарычав, парень упал на кровать, отворачиваясь от двери.

«Я тебя ненавижу, как же я тебя ненавижу…» - думал парень, скрипя от злости зубами и стискивая кулаки. Больше всего в жизни ему сейчас хотелось сомкнуть свои ладони на горле девушки и задушить её...

Хенси ушла не далеко, прислоняясь спиной к двери и сползая по ней вниз, утыкаясь лицом в свои колени. Вопреки очередной победе над врагом, девушке не стало легче, скорее, наоборот. Ей было как-то особенно тошно сейчас и из головы никак не шла картинка его губ и чёртово ненормальное желание прикоснуться к ним.

Глава 61

Скажи, друг, если Бог есть – любовь,

то является ли она оправданием всех грехов?

- Я мог ожидать от тебя многого, но это…

Бруно теребил браслет на своём правом запястье, пытаясь осмыслить просьбу любимой девушки.

- А что в этом такого? – спросила Хенси, вставая перед парнем и складывая руки на груди. – Мне казалось, что ты согласился мне помочь…

- Согласился, - кивнул парень. – Но это… странно, - парень нахмурился. – Ты просишь меня…

- Помочь, - закончила за парня девушка. – Да, Бруно, именно помочь. Увы, в силу некоторых особенностей мне не всё доступно… - Хенси села рядом с Бруно и положила ладонь ему на колено. – А я очень хочу, чтобы Мориц прошёл через это.

- Полагаю, он сильно тебя обидел…

- Ты даже не представляешь, как, - ответила девушка и поджала губы.

- А… - Бруно замолчал и прикусил губу, сомневаясь, но всё же спрашивая: - А могу я узнать, что он сделал?

- Ты на самом деле хочешь это знать?

- Да, - кивнул парень. – В связи с тем, чего ты просишь…

- Я скажу. Скажу, но после. А пока… - девушка сменила позицию, усаживаясь на колени парня, заглядывая в глаза, зарывая руку в его волосы, путаясь в них пальцами. – Пока ты должен помочь мне, - сказала Хенси и вздохнула, прикрывая глаза. – Нет, не так. Помоги мне, Бруно. Он этого заслужил, поверь.

- Если ты так говоришь, то у меня нет причин тебе не верить, - ответил парень, преданным взглядом смотря в глаза девушки. Когда она была так близко и так искренне говорила, просила его, Бруно был готов подписаться на что угодно. – Вот только… - парень запнулся и прикусил губу. – Надеюсь, у меня получиться…

- Думаю, Бруно, всё будет по высшему классу, - ухмыльнулась девушка, кладя ладонь на ширинку парня и слегка сжимая, чуть массируя.

Бруно шумно сглотнул, смотря в глаза девушке. Она продолжила:

- Но, если у тебя есть сомнения… я могу тебе помочь. Есть у меня тут одни таблеточки…

Девушка потянулась к тумбочке, сохраняя равновесие и каким-то чудом не падая с колен парня, доставая из ящика голубой пузырёк.

- Думаю, это лишнее, - смутился парень, опуская глаза.

- Как знаешь, - пожала плечами Хенси.

- Хотя… - парень задумался, отчего между его бровями образовалась милая складочка. Хенси улыбнулась этому. – Давай, - кивнул Бруно, открывая рот.

- Ты даже не представляешь, как это мило смотрится, - усмехнулась Хенси, высыпая на ладонь таблетки и кладя одну на язык парня.

Проглотив, парень обратился к девушке:

- Думаю, можно ещё одну…

- А мне нравится твоё рвение, - усмехнулась Хенси, отправляя в рот парня вторую таблетку и смотря за тем, как резко дёргается его кадык, когда он проглатывает лекарство.

- Думаю, можно идти, - сказал парень, нахмурив брови.

- Действие таблеток начинается через 15-20 минут, - проинформировала парня Хенси, вставая с его колен и убирая пузырёк обратно в тумбочку.

- Можно вопрос? – спросил Бруно после некоторой паузы.

- Задавай, - разрешила девушка, оборачиваясь.

- А зачем тебе эти таблетки? Ну, то есть… Мы же не… Мы же не занимаемся традиционным сексом?

- И что? – спросила Хенси, поворачиваясь, откидывая с глаз чёлку и складывая руки на груди. – Это совершенно не связанные друг с другом вещи.

- А зачем тогда?

- Просто, Бруно, - девушка подошла и вновь села рядом с парнем, кладя ладонь ему на бедро, в интимной близости от паха. – Я очень предусмотрительный человек…

Когда за спиной Морица открылась дверь, от поморщился и инстинктивно сжался, отодвинулся на край. Ему меньше всего в жизни сейчас хотелось видеть свою истязательницу, которая его вчера поимела не только физически, но и морально, самым наглым образом надругавшись над доверием парня и его чувствами.

- Доброе утро, Мориц, - произнесла Хенси, останавливаясь недалеко от двери и складывая руки на груди.

В ответ парень лишь хмыкнул и отодвинулся ещё дальше, ложась на самый край постели. Ему не хотелось разговаривать с Хенси, не хотелось смотреть на неё и вступать с ней в какое бы то ни было взаимодействие, потому что всякий контакт с девушкой сулил парню новую трещину на психике.

Хенси вздохнула и продолжила:

- Знаешь, Трюмпер, сегодня у нас в программе нечто новенькое…

- Избавь меня от подробностей, - буркнул парень, подтягивая колени к груди. Он всеми силами пытался делать вид, что вот-вот заснёт, но на деле не мог даже сомкнуть глаз.

- Как знаешь, - пожала плечами Хенси и подошла к кровати, касаясь обнаженной спины парня и заставляя его вздрогнуть и сесть, впившись взглядом тёмных глаз в мучительницу.

- Иди ты, Литтл, - начал было парень, но попытался несколько успокоиться и обойтись без ругательств. – Иди куда-нибудь, - договорил парень, вновь ложась и отворачиваясь. – Если ты не заметила, то я не очень рад тебя видеть.

- Мне очень жаль, что я и так, и этак изворачиваюсь, чтобы удивить тебя, а ты меня видеть не хочешь, - с нескрываемой иронией ответила девушка, вновь прикасаясь к спине парня. Дёрнув плечами, Мориц сбросил её ладонь. – Жаль, - вздохнула Хенси и встала, пересаживаясь на стул около кровати. – Но, каким бы ты не был неблагодарным, я всё равно не стану обижаться и выполню своё обещание…

- Что ты несёшь? – чётко выговаривая каждое слово, спросил парень, оборачиваясь через плечо и наконец-то замечая Бруно, который стоял поодаль от постели, сложив руки на груди и как-то непонятно смотря на парня.

На мгновение Мориц почувствовал себя жертвенным барашком, но быстро отогнал непрошеные мысли и отвернулся от парня, переводя взгляд на Хенси.

- Как тебе уравнение наших состояний? – с ухмылкой спросила девушка.

- Что? – Мориц мотнул головой. Порой девушка говорила совершенно непонятно. – Литтл, ты…

- Мне кажется, - сказал Бруно, - тебе не стоит позволять себе разговаривать подобным образом, - голос парня звучал непривычно, даже несколько жёстко, что приятно удивило Хенси и озадачило Морица.

Пусть Трюмпер и не особо успел сделать выводы о том, что из себя представляет Бруно, но он был глубоко уверен в том, что он слабак, тряпка и латентный, а может и явный, гей. В последнем он был уверен ещё задолго до того, как лично познакомился с парнем.

- Посмотри, какой классный! – эмоционально воскликнула четырнадцатилетняя двоюродная сестра Морица, показывая ему разворот журнала с фотографией, как ему показалось, девушки.

- Какой? – переспросил парень, хмурясь и вглядываясь в лицо на фото. – Это, что, парень?

- Да, - несколько обижено сказала девочка. – Это – Бруно Шугард, - объяснила сестра. – Он – модель-адрогин, весьма знаменитая, между прочим.

- Педик, - подытожил Мориц слова родственницы.

- Вообще-то, у него девушка есть, - парировала девочка. – Про неё ничего неизвестно, но, говорят, она есть.

- Ага, - парень хмыкнул. – У них всех есть девушки, надо же как-то прикрываться…

Вспомнив этот разговор с сестрой Мориц невольно фыркнул.

«Да, уж всегда знал, что мир тесен, но никогда не думал, что настолько», - подумал парень, вновь посмотрев на Бруно. Трюмпера что-то напрягало в его взгляде, позе, но он пока не мог ответить себе: что именно?

- Что ж, - Хенси, как обычно, нарушила молчание, удобнее раскидываясь на стуле, широко расставляя ноги. – Думаю, можно приступать.

- К чему?- спросил Мориц, поджав губы. – Имей в виду, Литтл, я больше на твои провокации не поведусь…

- А мне и не надо, чтобы ты вёлся. Сегодня у нас иная программа.

- И какая же?