Читать онлайн
"Батарейка"
Пожилой мужчина стоящий передо мной, достал из кармана грязный носовой платок и вытер непрошеную слезу из уголка глаз. Потом шумно высморкался и не торопясь спрятал платок в карман.
- Время было другое - снова повторил он, как бы оправдывая свой внешний вид и несовременные взгляды на сегодняшнюю жизнь. Тогда всё гудело, всё работало. Что ни возьми - всюду стройки новые, фабрики, заводы и всюду нужна энергия! Само время, казалось, нам помогало. Мы верили, что еще немного - и до Солнца можно будет дотянуться рукой, и оно будет нам служить. А сколько плотин построили, мама дорогая! Залили энергией всю страну!
Он замолчал, вынул дрожащей рукой смятую, полупустую пачку «Беломора». Аккуратно вытянул из неё большую белую папиросу, машинально ударил бумажным мундштуком по пачке и закурил.
- Тогда и к батарейкам свой подход был. И отношение - другое. Понимали: там, где станций нет, провода ЛЭП не проложены — будешь пользоваться либо керосиновым фонарём, либо фонариком на батарейках. Керосин - горит, его и брали часто для того, чтоб костерок соорудить. Слил с лампы и поджигай. Даже лечились им - горло полоскали или от вшей избавлялись. А батарейки - это голос нового времени. Костёр, конечно, не разожжёшь, и горло не прополощешь, но до чего приятно осознавать, что в этом маленьком предмете, в этой крохотуле - спрятана такая сила!
Старик улыбнулся и посмотрел в тёмную ночную даль, видимо, в душе переживая момент своего откровения.
- Была у всех нас тогда мечта - построить большой Маяк, чтобы все люди Земли могли по нему свою жизнь равнять. Чтобы отовсюду его видно было. А свет - указывал и направлял, значит - добавил он.
Мы и фундамент заложили, и рассчитали, под каким углом луч света направить, и силу этого самого света - всё учли. Чертежи сделали, макет построили, - он с гордостью посмотрел на меня - даже на ВДНХ выставляли, я сам макет тот собирать помогал.
Высота его была, как сейчас помню - в запале воспоминаний дед поднял обе руки над головой - что-то около двух высот мухинской скульптуры. Ну этой, «Рабочего и колхозницы» которая» - сказал он и посмотрел на меня, как бы оценивая взглядом, понял ли я примерную высоту и грандиозность затеи, в которой старик был участником.
При сборе Маяка выяснилась любопытная деталь: ветер, который гулял на верхотуре, проходя через решётки, загораживающие лампу прожектора - запел! Да-да! - старик вновь улыбнулся - получился орган. И торжественность небесная какая-то прям, случилась на открытии. Митинг конечно был. На постаменте, украшенном кумачовыми транспарантами, выступали все лучшие трудящиеся. Потом ка-а-ак врубили луч! И вдруг маяк-то наш возьми и запой! Прямо чудеса какие! Гудело не просто так ровно, как провода под фермами ЛЭП, а с переливами - протяжно, душевно очень, заслушаться можно было...
- А главное было в том - голос старика упал до свистящего шепота - что каждый должен был принести батарейку, как частицу своего сердца, как искру своего пламени, энергии пролетарской. И не только строители и инженеры, создавшие этот маяк, могли вставить свои батарейки, а весь народ Страны Советов принимал в этом участие, для каждого находилось место и нужный разъём. По зову Родины все - от мала до велика - внесли свой вклад в это большое дело. Чтобы каждый мог потом сказать: «И моя частица есть в этом свете, и я участвую в этом хорошем деле.
Маяк должен был светить долго, до следующего поколения, потом мы и наши дети должны были торжественно вложить свежую энергию в его Луч, а дальше наши дети и дети их детей. Каждый год мы проводили праздничный митинг, посвящённый «Маяку Дружбы Народов» и включению «Луча Братства и Свободы».
- Мне посчастливилось стоять на той трибуне. Говорун я не очень, а тут ещё наш Пашка-активист заболел. Вот и говорят: иди, Аркашка, выступи, не посрами честь коллектива! Вышел, смотрю - мама дорогая! Народу тьма-тьмущая и все смотрят на меня. А я - словно голый из бани выбежал на мороз, а там простой люд гуляет!»
Дед усмехнулся: «Ничего, оробел сначала, потом подошёл к трибуне, налил трясущимися руками стакан воды, выпил и такую речь загнул - сам от себя такого не ожидал. Правда о чём говорил - после выступления не помню. Но мне в общих словах товарищи пересказали. Всё произошло на чистом энтузиазме, во как! - и он назидательно поднял указательный палец вверх - меня потом иначе как Аркадий Юрьевич и не звали». Он докурил свою беломорину, плюнул на тлевший огонёк в табаке и кинул её в ближайший развал камней.
Проследив взглядом за улетающим в камни окурком, тихо продолжил: «Потом это, правда, никому не нужно стало. Неэкономно. Невы-ы-ыгодно - произнёс он это слово как-то брезгливо, с распевом выделяя гласную - построили рядом бар, повытаскивали батарейки с Маяка. Не все, конечно, там много оставалось — взяли, наверное, десятую или пятнадцатую часть. Куда им столько энергии - он горько усмехнулся - только вывеску свою освещать около дороги да огни неоновые. Да и Маяк тоже растащили на свои стройки. Да все всё тащили - кто кафель домой себе, кто мрамор на продажу, кто рамы оконные на дачу.
- Так-то оно так - продолжил старик - люди тоже устали - им повеселиться, отдохнуть надо. Сколько работали ради счастья-то... Но какое-то оно хлипкое получилось, несерьёзное. Не для всех, а только для тех, кто с деньгами...
- Ладно, пора мне. Заговорился я с тобой, а мне обход объекта ещё делать. Хоть здание и пришло в упадок - голос деда стал строг - а охранять я его обязан. А то растащат последнее, потом и не восстановишь вовсе».
Я осмотрелся. Редкий туман стал стелиться по земле и подбираться к брошенным и опустевшим руинам Маяка. Я стоял около заросшего деревьями и частым колючим кустарником большого здания, уходящего верхними пустыми этажами в черноту неба. Время не пощадило его: часть стены была разрушена, штукатурка осыпалась, обнажая битый красный кирпич. Окна зияли чёрными безрамными провалами, везде валялся мусор и обломки кирпичной кладки, из которой и был сделан Маяк.
Присмотревшись внимательней, увидел, на чём я стоял - это была огромная груда пальчиковых батареек в окислившихся оболочках. Недалеко виднелся такой же холм, за ним ещё и ещё. Сквозь эти холмы отработанных элементов питания пробивались редкие деревья и жухлая зелёно-жёлтая трава.
Мой китайский фонарик мигнул и стал стремительно гаснуть. Запасных элементов у меня не было, и я наугад подобрал под ногами одну батарейку. Надпись на металлическом корпусе стёрлась, и прочесть что-либо было невозможно.
Хотя нет, присмотревшись внимательней, я прочёл написанные чернилами маленькие, ровные буквы «Филимонов А. Ю».
В освободившуюся ячейку кассеты для батареек я вставил помятый элемент, подобранный под ногами. Закрутил крышку и нажал на «вкл». Свет в фонаре мигнул и стал нехотя разгораться. Он становился ярче и сильнее.
Я успокоился, что не придётся плутать в темноте, и стал выбираться на дорогу. Последнее, что врезалось в мою память, когда я читал подпись на поднятой батарейке — гордые буквы на русском «Сделано в СССР»…
ЛитСовет
Только что
