Читать онлайн
"Pit"

Синий, приглушенный свет на заднем фоне расползся по шторе из плотной материи, перекрашивая и ее, и стену рядом, создавая определенную интимную обстановку для доверительного разговора по душам.

- Я вас очень люблю, - в голосе нет привычной легкости, едкой веселости или спокойной умиротворенности. Он слегка дрожит, невыплаканные слезы давят на горло, стянув его невидимой удавкой, а застрявший ком мешает говорить, - С вами как всегда была София, по-гречески - «мудрость». Вы не успеете глазом моргнуть, как в следующий раз вернетесь на этот канал за чем-то действительно веселым и жизнеутверждающим. Конечно же, всем чмафф.

Поднимаясь, она выключает камеру, медленно глубоко вздыхая. Легче не стало.

Все, что она говорила под запись… Поговорить с психологом, либо найти человека, что выслушает, да просто выплеснуть все накопившееся в душе на свою аудиторию… Ничего не помогает. Объятья безысходности стали стальными, не выпуская даже для незначительного перерыва. Ничего не радует, ничего не хочется. Разве что закрыть глаза и раствориться во тьме, перестав существовать.

Прикрыв на мгновение глаза, Соня открывает их, чтобы сделать шаг вперед. Нерешительный первый, сомневающийся второй, равнодушный третий, предвкушающий четвертый. Покинув комнату с приятным синеватым свечением, девушка открывает входную дверь, но не оказывается на лестничной клетке, ее ожидает небывалых размеров воронка, дно которой теряется в темноте, где нет ни единого просвета, куда Соня и начинает спускаться, безошибочно не глядя шагая по каменным ступеням, выдолбленным до самого низа по всей окружности ямы. Здесь не существует перил, и кажется, что сделав одно неосторожное движение, ты рухнешь в голодную темнеющую пасть без возможности вернуться в реальный мир, однако девушка двигается уверенно, как если бы неоднократно спускалась в эту тьму, отлично зная, что же ее ждет в конце.

Мрак над головой сгущается, звуки исчезают. Она будто бы находится в вакууме и темнота ее лучшая подруга, сестра и любимая. Ступени будто бесконечны, но Соня знает, что это не так. Скоро, скоро они закончатся. Этому свидетельствует тихий стон снизу, доносившийся буквально совсем близко. Воздух дрожит, пока Соня улыбается, нетерпеливо прикусывая нижнюю губу. Новый сдавленный стон и упрямое рычание заставляют глаза девушки заблестеть. Возбужденно, нездорово. Как если бы она нашла единственное, что приносило ей удовольствие, радость, оживляло. И пусть общество за это осудит, но никто же не увидит, никто не узнает.

Ступени заканчиваются, девушка ступает на гладкий каменный пол, но не останавливается, идет дальше прямо. Туда, где приглушенно расползается по пространству интимно синее сияние, хоть и без единого источника света. Туда, где спиной к ней сидит сгорбленный обнаженный мужчина, дергающийся в безуспешной попытке освободиться, издающий это мычание-стон, где смешалось удовольствие, унижение и отрицание.

Он не знает, как тут оказался, как долго здесь находится и когда все это закончится. Кажется, время от времени он отключается, но неизменно пробуждается, когда пленительница раз за разом навещает его, отпуская издевательские шуточки, да творя такое, чего бы он никогда никому не позволил сделать с собой. Раньше он кричал, отвечал ей, пока эта сука не заявила, что устала слушать глупости от него. Теперь зубы зажимают красный пластмассовый шарик кляпа, ремешок которого плотно затянут на затылке. Больно, неудобно, унизительно.

Вязкая слюна накапливается во рту, после просачиваясь между кляпом и уголками губ, стекает к подбородку или щекочет шею тонкими дорожками. Обнаженные плечи дрожат, все тело содрогается, получая очередную дозу запретного удовольствия, когда от работающего вибратора, приделанного к стулу, на котором он сидит - вновь начинает исходить опостылевший жужжащий звук и игрушка включается, заставляя его против воли сжиматься, чувствуя каждую вибрацию, словно иголками втыкающуюся в прямую кишку, растекающуюся приятными мурашками по всему телу, что раз за разом предает своего хозяина. В пространстве летает мускусный запах возбуждения, солоноватый запах пота и кисловатый разрядки. Это смешение ароматов душит Артема, измученное тело изнемогает от желания, а воспаленный мозг пытается найти решение проблемы. Но по сути вот же оно, перед его глазами. На небольшом столе, за которым он сидит, где запястья сковывают цепи, приваренные к железной поверхности – покоится тетрадный листок в клетку. На нем аккуратным почерком выведено: «Контрольная работа. Задание – объяснить смысл слов, либо исправить очевидные ошибки», и дальше столбиком написаны словосочетания:

Всевышний масштаб –

Зарождение и грехопадение –

Ремарка и вотермарка –

Все это Граф когда-то вещал в своем видео на широкую аудиторию, но было и нечто другое, что выбивалось из общей картины, заставляя его в краткие моменты передышки задаваться вопросом – к чему это вообще здесь находится?

«Наличие этой девицы рядом, уничтожило настроение зародыша Стеффи на корню» - Артем ничего подобного никогда не говорил. В его словах фигурировал зародыш, над которым смеялась Хромова и все остальные блогеры, но там все было совсем по-другому!

Впрочем исправить ничего из написанного Артем не мог при всем желании, потому как когда в очередной раз пытался расшатать путы или как-то иначе освободиться – случайно смахнул со стола ручку, а та упав на пол, откатилась куда-то в темноту, скрываясь из вида.

Вибратор вновь включается, пока Артем сжимая руки в кулаки, с силой вцепляется в шарик кляпа зубами, стараясь не издать ни единого звука. Этот бой заранее проигран, а потому мыча болезненный стон наслаждения, молодой мужчина в красках рисует образы в своей голове – все о том, что он сделает с Хромовой, когда наконец-то освободится.

«Она так просто не отделается и уже я буду делать с ней, что захочу!» - только это и утешает, одновременно мешая собраться и прислушаться к приближающимся шагам.

Артем вздрагивает от испуга и неожиданности, когда некто прихватывает его за загривок, оттягивая голову назад. Помимо приглушенного стона пространство комнаты оглашает возглас затравленного удивления.

- Скучал? – слышится тихий насмешливый женский голос, пока Соня стоя рядом, смотрит на парня снизу вверх, наблюдая, как удивление и беспокойство в чужих глазах перерождаются в ненависть и ярость. Не скрывая, что наслаждается этим, девушка сжимает влажные волосы Графа крепче, пока тот пытается мотнуть головой или хоть как-нибудь отстраниться, избежав любого контакта, во время этих своих тщетных попыток возмущенно зло мыча.

Прохладный взгляд соскальзывает с лица парня, искаженного удовольствием и злостью, чтобы мимолетно мазнуть по столу с нетронутым листком заданий. Ручки не видно, но если бы Граф желал обрести хоть какую-то надежду на то, чтобы покинуть это место, то наверно бы уже начал писать кровью или иными жидкостями, так обильно вытекающими из его тела сейчас.

- Тёма, - давя жестокую улыбку, Соня вновь смотрит на своего пленника, - Мне начинает казаться, что ты наслаждаешься моей компанией и просто не желаешь ничего менять.

Пальцы расслабляются, более не держа парня за волосы, Хромова лениво ослабляет ремешок кляпа на затылке Графа, позволяя приблуде соскользнуть на шею.

- Сука, ты пожал… - но Артем не договаривает, ловкие девичьи пальцы с неимоверной силой наматывают ремешок так, что шарик упирается в адамово яблоко. Давит, мешает дышать, не то, что там продолжить свою пламенную речь.

- Плохой, плохой мальчик, - продолжая душить парня, Соня поднимает вторую руку так, чтобы пленник увидел, что же она держит. Пальцы коварно крутят колесико мощности на пульте так, что дергающийся Артем получает сильнейшую вибрацию в прямой кишке, заставляющую ломаться все преграды в голове и корежить тело будто бы в припадке.

Противиться, превозмогать, противостоять – нет никаких сил. Голова отказывается работать, сознание меркнет.

Перед глазами черные точки пляшут безумный танец смерти, легкие горят от недостатка воздуха, а пальцы сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.

«Унизительно кончать не членом!» - навязчивая мысль царапает стенки черепа загнанным зверем, пока по телу проходит сладкая судорога, а искусанные припухшие губы приоткрываются, чтобы выпустить в пространство ликующий стон удовольствия. Но все внезапно прекращается. Ремень от кляпа больше не душит, а тонкий девичий пальчик крутит колесико мощности назад, полностью выключая вибратор так, что вместо сладострастного стона Артем униженно скулит, всем своим видом требуя продолжения. В уголках глаз собираются слезы, что тут же срываются с острых ресниц, щекоча алеющие от стыда щеки. Всего лишь полностью раздавлен.

- Ты жалок, - вбивает последний гвоздь в крышку гроба чужой гордости София ледяным смешком, и будто бы теряя интерес к своему униженному узнику, отходит в сторону, изучая ожившую, переползающую со стены на стену тьму.

Удивительное дело – сейчас она не чувствовала былого упаднического настроения, ничто не давило на душу, не хотелось лечь и валяться на кровати безвольным трупом. Но вряд ли подобное лекарство от хандры девушка могла посоветовать хоть кому-нибудь.

Прохаживаясь вдоль стены, слыша позади себя сдавленные рыдания, Соня вдруг остановилась, понимая, что яма изменилась. Раньше здесь были просто шершавее каменные стены с одним единственным входом-выходом, но сейчас вдруг появился светлеющий проем, будто бы открылась доселе тайная дверь, явив взору другую, чужую яму. Там горел красный свет, в центре угадывался сидящий человеческий силуэт. Прищурившись, девушка смогла рассмотреть хлипкого парня в очках, что также был прикован к столу, но и в то же время был полностью одет. Однако в эмоциональном плане знакомый незнакомец копировал Графа. Все та же безысходность, отчуждение и почти смиренность. Разве что запретным удовольствием здесь даже не пахло. Возле парня на столе лежала пирамида из одних и тех же книг. В ярко-оранжевой обложке угадывалась «Осенняя сказка».

Всхлипывая, парень отрывал листы из распахнутой перед собой книги, дрожащими тонкими пальцами мял их и засовывал себе в рот, нехотя жуя, давясь, но через какое-то время -проглатывая. Подняв покрасневшие глаза, узник вдруг заметил Хромову в проеме. Вздрогнув, он оживился.

- Пам…те, - первое слово было непонятно из-за набитого скомканными страницами рта, но вот проглотив свое творение, что буквально застряло в горле, мужчина пару раз ударил сжатым кулаком себя в грудь, после чего жалобно проблеял, - Помогите… Помогите!

Он бы еще что-то сказал, но тут же зарыдал, испуганно таращась куда-то левее самой Сони. Послышались тихие шаги, к проему подошел Энтони. Они ничего не сказали друг другу, обменявшись мысленным диалогом. Холодный взор Юлая был встречен равнодушным Софии. Два монстра, два мучителя встретились на одном поле. Быть может, им стоило поменяться жертвами или оставить все, как есть сейчас? Ответ был очевиден. По-детски дурной Граф не интересовал Антона, а от одного упоминания о Полярном – Соню начинало подташнивать.

Скрипнула темнеющая дверь, пока глядя на Соню, Антон притворял ту перед лицом девушки. Скулеж замученного своими собственными текстами писателя еще некоторое время был слышен за стеной, пока не растворился в воздухе безвозвратно. Потеряв к находке интерес, девушка вернулась к притихшему Артему, раздумывая, что же с ним еще такое сделать, чтобы парень выучил значение слов, которые так храбро применял в повседневной жизни. А может дело совсем в ином? Может ей просто нравится его унижать и мучить?

Нахмурившись, девушка подошла к сидящему Графу, доставая из кармана ключ. Артем не поверил своим ушам, когда услышал скрежет поворачивающегося в скважине ключа. К стулу его больше не приковывали, наручники распахнулись на натертых до красноты запястьях.

«Убью!» - запульсировала в голове мысль, а взор заволокло красной пеленой ярости. Он не помнил, как встал и добрался до Хромовой, чуть не падая на дрожащих ногах. Девушка не пыталась сбежать, она даже не закрылась руками, когда он замахнулся на нее кулаком. Вся его сущность требовала возмездия, а тело все еще помнило запретное удовольствие, сладко сжимаясь и дрожа. Кулак так и не достиг своей цели, Граф не услышал желанного хруста кости или стон боли Хромовой, вместо этого он замер, вдруг поняв, что долгожданное освобождение совсем его не радует. Он так мечтал о свободе, но получив ее - испытал какую-то горечь обиды и вселенское разочарование. Почему так? Не потому ли, что вкус к жизни уже некоторое время назад для молодого человека был потерян? Восторг и удовольствие Артем испытывал, когда только начинал быть блогером. Когда его аудиторией были в своем большинстве дети, что заглядывали в рот, принимая на веру все, что бы он ни говорил. Вот только когда другие блогеры заинтересовались контентом его видеороликов, когда начали обсуждать, хейтить, смеяться, издеваться… Как бы он не храбрился, как бы не говорил, что ему все ни по чем, что все жестокие слова и насмешки совершенно никак не задевают, потому что он выше всего этого; как бы он не смеялся над другими, не делал стебные разоблачающие видео – как только запись заканчивалась и играть на публику уже не имело никакого смысла, Артем закрывался в себе, желая спрятаться и больше никогда не видеть людей, не взаимодействовать с ними. Радость не приносили игры, вкусная еда, фильмы. Удовольствие не приносило ничего, кроме…

- И это все? – упавшим голосом спросил Артем, глядя на стоящую рядом Соню, что смотрела на него с явной прохладцей, но ведь он помнил, как ей самой нравилось то, что она совсем недавно делала.

- Да, ты свободен, - ответила девушка, указывая подбородком в сторону темнеющего выхода, сложив руки на груди и прикидывая, чем теперь будет себя развлекать?

Некоторое время помолчав, так и не сдвинувшись с места, Артем вдруг заявил:

- Что, если я не хочу?

Моргнув, Соня удивленно уставилась на парня, как если бы в речи того больше не присутствовали глупые ошибки, маскируемые громким словом – метафора.

- Что, прости? – только и вымолвила она, глядя как Граф вновь заливается краской стыда, нехотя признаваясь в своей маленькой слабости, о которой отныне будет знать только она.

- Давай продолжим. Мне кажется, что я оживаю только тут.

Артем знал, на что подписывается. Собственная речь его ужасала и возбуждала. Хотелось немедленно убраться из этого места, и одновременно с этим парень был готов рухнуть на колени, цепляясь за свою мучительницу с тем, чтобы умолять о новых острых ощущениях.

Соня молчала дольше обычного так, что парень нервно грыз губу, пока не почувствовал во рту металлический привкус крови.

- Но тогда мы вернулись, с чего начали, - невесело усмехнувшись, наконец-то ответила Хромова, продолжая сверлить Артема насмешливым взглядом, - Исправь все ошибки и может быть получишь немного удовольствия.

Положение вещей кардинально изменилось, но теперь развернувшись, чтобы зашагать к столу, ища взглядом спрятавшуюся в темноте ручку, Артем действительно желал попытаться сделать все верно. Главное – правильная мотивация…

***

Открыв глаза, Соня уставилась в потолок невидящим взглядом. Одеяло сползло, воздух неприятно холодил взмокшую шею и плечи. Закрыв глаза, девушка вновь открыла их, чтобы обнаружить себя в своей кровати, а значит все, что до этого момента она видела – было всего лишь сном.

- Фу, - скривилась Соня, медленно садясь на постели, чтобы затем сморщиться, вновь повторяя тихое, - Фу.

«Граф и Полярный во сне – это прямо убийственное комбо!» - спустив ноги с постели, девушка тихонечко выдохнула. Апатия навалилась на спину и плечи, утягивая в холодную постель в желании сломить сознание, вернув девушку в былое состояние равнодушной неподъемной усталости.

Взяв с прикроватной тумбочки телефон, Соня посмотрела на время. Три ночи и сна ни в одном глазу. Может стоило позвонить Энтони и рассказать, какой треш снится ей по ночам? Но ведь друг постоянно занят и сейчас, скорее всего уже давно спит. Стоит ли ее желание поделиться - того, чтобы лишать Юлая сна? Может ли она рассчитывать, что обожаемый Антон окажется тем самым человеком, что выслушает все, что лежит тяжелым камнем на душе?

Звук дверного звонка заставил вздрогнуть. Кого там принесло так поздно? И стоит ли вообще идти к двери? Но, тем не менее, девушка всунула ступни в мягкие тапочки, да побрела в сторону коридора с запертой входной дверью. Неизвестный больше не звонил, никаких звуков слышно не было. Почему-то стараясь двигаться тихо и практически не дыша, Соня подошла к двери, заглядывая в глазок. На лестничной клетке не горел свет, ничего не было видно. Просто темнота, просто едва двигающаяся живая тьма, будто выжидающая, когда дверь наконец-то откроют, запуская ее в пространство квартиры. Позволяя хозяйничать в комнатах и душе.

- Нет, - тихо едва хрипло произнесла Соня, медленно отходя от двери, непонятно к кому обращаясь, будучи твердо уверена в том, что подобная помощь ей не нужна.

Решая не поддаваться соблазну, сохранив себя настоящую, девушка вернулась к кровати, ныряя под одеяло, упрямо повторяя это «нет» - еще некоторое время, пока не погрузилась в очередной беспокойный сон, который на этот раз на утро выветрился из ее памяти целиком и полностью.