Читать онлайн
"Лучший подарок"

— Кому вы страшны? — сказала Алиса. (Она уже выросла до своего обычного роста.) — Вы ведь всего-навсего колода карт!

Льюис Кэрролл, Алиса в стране чудес

Каждый год на пару-тройку недель семья Кольки перебиралась за город насладиться природой во всей ее красе. Их автомобиль, набитый под завязку вещами, шустро катил по пустой дороге в юго-западном направлении. Колька высунулся из окна навстречу знойному августовскому ветерку и, щурясь от полуденного солнца, жадно ловил взором необъятный зеленый простор. Родители не протестовали: сельская местность, чистые поля, никаких машин – пусть играется. Мимо проносились луговые цветы, одинокие деревья, лениво пасущийся скот, хлипкие ограды. Как здесь много подсолнухов! А какие дубы за холмом!

Никогда лето не бывает таким ярким, как в детстве.

Впереди показались руины стародавней церквушки и редкая покосившаяся плетень. Папа сжал руль покрепче:

– Ух, сейчас наша дороженька пойдет… Держитесь руками, ногами и, желательно, зубами.

Передвигаться в Шишкатово на городском автомобиле было и впрямь трудновато: ямы-долгожители, рытвины-переростки, престарелый асфальт, растворявшийся по мере приближения к селению. «Так-то оно так, зато какая красота кругом!» – отвечали обычно местные. Поспорить было трудно, ведь поселок располагался в живописной местности, неподалеку от речки и соснового бора. А за рекой открывался такой простор… В общем, «не надо рая, дайте Родину мою».

Как только синие «Жигули» добрались до центральной улицы, из домов высыпала детвора и побежала вдоль дороги.

– Парни, Пашка приехал!

– Совсем, что ли? Это ж Колька! Колян, привет!

– Коля, с приездом! Ура!

– Дядя Никита, тетя Маша, здравствуйте!

Мальчишки и девчонки, кто бегом, кто на велосипеде, неслись наравне с неповоротливой железной бочкой, катившей к краю Шишкатово. Наконец, возле почерневшей калитки небольшого домика она, кряхтя, плюхнулась в яму и остановилась. Колька тут же выпрыгнул на улицу. Детвора радостно порхала вокруг машины, желая «отметить» приезд товарища, и Ленька, самый старший, скомандовал:

– Айда на речку! Кто последний – тот дохлая селедка!

Мама Кольки еще что-то кричала сыну вслед, что-то насчет вечера и поздних прогулок, мол, возвращайся до ужина и т.д. и т.п., но дети уже скрылись из виду.

На речке всегда есть чем заняться. Особенно, когда рядом друзья, над головой светит солнце, и тебе семь лет. Вдоволь наплескавшись, ребята поиграли в салки и, как только последние капельки влаги испарились, принялись одеваться. Но, как оказалось, они были не одни. Темная собачонка – дворняжка, – маленькая, не старше четырех месяцев, поглядывала на них из-за куста, сверкая серыми глазами. Откуда взялась – непонятно. Беспризорных собак в этих местах никогда не видели, ни в Шишкатово, ни в соседней Кугесовке. Неужели кто-то из проезжавших бросил щенка? Кто знает…

Колька первым заметил гостя. Еще бы: это ведь его майка была у нее в зубах! «А ну отдай!» – закричал мальчуган и рванул в листву. Собачонка, виляя хвостом, выпрыгнула на дорогу и побежала прочь, а Колька – за ней, на ходу влезая в шорты. Он гнался за дворняжкой до самого поселка, где она бросила майку и чуть отбежала за ближайшую калитку, вынюхивая и выжидая, что будет дальше. Мальчуган подобрал покусанную вещицу, кое-как отряхнул, натянул на себя и поплелся домой. Он уже успел позабыть о животном к тому времени, когда заходил в дом.

– Коленька, как-то ты рано. Все нормально? – спросила мама, замешивая тесто для пирога.

– Да, просто устал чего-то.

Папа сидел рядом и чистил яблоки.

– Из города только приехал, дайте человеку «войти в режим», завтра подольше побегает, – заключил глава семейства с видом мудреца. – Кстати, не поможешь нам? Принеси сахар, пожалуйста, он в комнате в пакете, кажется.

Колька долго искал среди мешков, пакетов и банок то, что напоминало бы сахарный песок, и, ничего не найдя, возвратился на кухню. Родители стояли у стола с хитрым видом, причем папа явно что-то прятал за спиной.

– Ну что, Колька! Думал, мама с папой совсем позабыли про тебя и про то, какой сегодня день? – Папа дождался, пока до Кольки дойдет, и с торжеством объявил, – Держи, мужик, заслужил!

Он протянул ему красиво завернутую коробку, на которой красовалась надпись: «Лучший подарок для лучшего сына от лучших родителей!» Мама радостно добавила:

– С Днем рождения, Коленька! А шарлотку тогда сейчас все вместе сделаем, до тебя не успели.

Колька так обрадовался, что чуть не задохнулся от восторга. Пообещав через десять минут быть за столом, он умчался в комнату разворачивать подарок. В коробке что-то очень звонко гремело, какие-то мелкие детали. Неужели… Да! Это тот самый набор солдатиков, который он так хотел. У них лица – загляденье. А какая форма! Все красивые, брутальные, с оружием – словом, мечта любого мальчишки. С такой армией – хоть куда! «Первым походом генерала Кольки Никитича будет взятие принцессы Шарлотки!» – и счастливый, с солдатиками в обеих руках, Колька побежал на кухню помогать нарезать яблоки.

***

На следующий день, вдоволь наигравшись в солдатиков, Колька поехал кататься на велосипеде по селу. Внезапно не пойми откуда ему под колеса бросилась та дворняга. Колька еле вырулил, чтобы ее не сбить. Она и сама испугалась, хотела было убежать, но что-то учуяла. Уж не бутерброды ли с поджаренной докторской, которые мама завернула Кольке с собой? Мальчуган прислонил велик к ближайшему столбу, развернул ароматную газету и поделился с виновником ДТП. Собачонка долго обнюхивала брошенную колбасу, наконец схватила и оттащила прочь. Колька с расстояния полюбовался, как она ест, и поехал дальше. Через какое-то время остановился у деревца, чтобы поправить ботинок да посмотреть на красоты лета, глянул назад – а она по дорожке за ним бежит. Подбежала, на траву упала и греется на солнышке. Тогда он руль покрепче сжал и, поглядывая на собаку, попробовал медленно продвинуться вперед. Собака как вскочит – и за ним. Интересное дело! Он остановился, подозвал ее. Подходит! Прямо в колени тычется мокрым носом и облизывает. Колька в недоумении. Собак-то он вообще никогда не боялся, а эта еще и безобидная на вид, так зачем прогонять? Однако что с ней делать-то? Как с собаками общаются? Колька ее кое-как похлопал, погладил – вроде бы она и довольна. Еще по телевизору постоянно показывают, что с собаками играть следует так: ей палку бросаешь, а она приносит. «Угу, вот эта подойдет, наверное», – и Колька, дав собачонке понюхать увесистую ветку, кинул ее далеко-далеко. Дворняжка действительно радостно за ней побежала. Принесла назад и как гавкнет! Весело, задорно. Так они вместе играли до самого заката.

– Эх, пора мне домой, а то стемнеет, и совсем не разберешь дороги. Да еще родители ругаться будут, а кому это надо… Ну, до скорого, дружище! – попрощался Колька и покатил к дому. Палку с собой прихватил, уж больно приглянулась. Из такой может выйти отличная сабля, или даже автомат, если в «войнушку» играть. Любят мальчишки подобные штуки.

Дворняжка слов не разобрала и бежала за ним до ворот, но, заслышав людей, скрылась с глаз. А людей в тот вечер в колькином доме собралось много: соседи с детьми пришли в гости отмечать колькин день рождения. На день позже, в выходной, – так удобнее, все соберутся. Именинник с гордостью и напускной важностью демонстрировал друзьям и взрослым свои сокровища. На Леньку солдатики произвели особо сильное впечатление:

– Знаешь, я бы тоже такой подарок хотел. Лучше и не придумать.

Марина покосилась на мальчишек и со смешком спросила:

– Весь день в них играл, что ли? А мы тебя на речке ждали, между прочим.

– А, что? Я… – Колька и забыл о речке. – Давайте завтра сходим!

Он хотел и о собаке рассказать, да уже зовут к столу. А как поели, там и спать пора.

***

Проснулся утром Колька такой веселый, что сам себе удивляется. Позавтракал, выбегает за калитку – а собака уже здесь. Сидит, ждет, за ухом чешет. Он на велосипед – она за ним. Уже привычно, по-свойски, без опаски и стеснения. Так вместе до речки и добрались.

А жара стоит страшная, конца лета, какая бывает перед самым сезоном дождей. Мухи попрятались, ветра нет. Вот уж правда, под таким солнцем без воды никуда. Колька ребят только завидел, – майку, штаны скинул и с криком «посторонись!» плюхнулся в воду. Хотел покрасоваться, нырнуть как спортсмен, а, в итоге, упал плашмя. Столько брызг наделал – смешно вспоминать. Ребята задорно плескались в неширокой речушке, наслаждаясь каждым мгновением летнего денька, как вдруг Марина закричала:

– Ой, мамочка, что это? – и, нащупав под ногами твердую поверхность, побежала к берегу.

В воде плавало нечто черное, похожее на большую распушившуюся мочалку с зубами. Ленька сразу понял, в чем дело:

– Да это же собака!

Ребята окружили животное и вместе с ним выбрались на траву. Тут Колька обо всем рассказал: о том, как встретился с собачонкой, как играл с ней и как привел ее к речке. Всем, кроме Марины, было весело слушать эту историю, и они захотели поиграть с новым другом. Но девочка остановила их, сказав, что дворняги – разносчики болезней и нельзя с ними играть:

– Тронешь рукой палку слюнявую, а потом голову почешешь, и все! Все волосы вывалятся! Мне тетя рассказывала.

– А может дядя? - засмеялся кто-то из ребят, – Он у тебя как раз лысый!

Марина обиделась и отвернулась. Но некоторые ребята, особенно девочки, к ней прислушались. Мало кто в здравом уме захочет себе такие болезни. И, в конце концов, не все дети любят животных. А кто-то даже боится. Вплоть до паники.

Тогда Колька демонстративно подошел к кусту, отломал ветку и ощипал листочки. По-самурайски разрезав ею воздух, он замахнулся и забросил ее далеко-далеко. Собачонка, сидевшая все это время рядом, гавкнула и тут же помчалась за ней. Когда она вернулась, принеся в пасти трофей, ее встретили шумными овациями. Какой-то мало знакомый Кольке мальчишка, то ли из Кугесовки, то ли из другого поселка неподалеку, потянул его за штанину, указывая на собаку:

– А как ее зовут?

Колька растерянно почесал голову. Действительно, как же это он раньше не догадался дать ей имя? Трудно будет на ходу сочинять… Вдруг среди шума голосов он расслышал чьи-то слова: «Вот молодец! Такая маленькая, а какая умная!» Глаза у Кольки заблестели, идея родилась мгновенно. Он весело потрепал собаку по холке и ответил:

– Малька. Такое вот имя у нее.

К концу дня, когда часть ребят уже разошлась по домам, Ленька, забрав из зубов у Мальки палку, предложил поиграть с ней по-новому. Ткнул острым концом собачонку пару раз сперва осторожно, затем сильнее, а потом как зарядит ей по лапе. Та подскочила и давай на Леньку лаять. Пытается палку укусить, да не выходит: колется. Прыгает вокруг нее, пытается сбоку нападать. Ребята засмеялись. Колька поначалу тоже веселился, хотя и не так озорно, как до этого.

– Ладно, наигрались на сегодня, наверное. Пойдемте домой, – объявил он как-то неуверенно и попытался осторожно забрать палку у Леньки, который был выше его почти на две головы.

Однако Ленька его оттолкнул и сжал палку покрепче. Ка-а-ак замахнется! Собака успела отскочить и, не переставая лаять, отбежала поодаль, к кустам. Марина обратилась к заигравшемуся товарищу:

– Лень, не надо, ей не нравится.

– Зато нам нравится. Правда, ребят? А чего это вы домой собрались? Смотрите, как весело! – и Ленька начал подзывать собачонку, медленно двигаясь в сторону кустов.

Не сказав ни слова, Коля вскочил на велосипед и свистнул Мальке. С диким проворством пробежав под ногами у Леньки, она выпрыгнула на тропинку, и они оба помчались прочь от речки, скрывшись в сосновом бору. Проехав приличное расстояние, Колька остановился передохнуть на перекрестке. На другую сторону дороги переехал и дожидается спутника. А под вечер машины в деревню покатили, пыль столбом, ничего не разобрать. Колька по сторонам смотрит, ищет спутника глазами. Нигде собаки не видно. Так он ее на перекрестке и потерял. Полчаса потом звал, когда и машины уже проехали – нет ее и все тут. Видать, испугалась грохота и сельской суеты.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Колька, расстроившийся и уставший, добрался до дома. Вот привычный поседевший от времени забор, вот пыльный декоративный горшок, старая метла, дворняга… Дворняга? Колька радостно кинулся к ней:

– Малька, ты? Чего убежала, глупая? Давай, заходи.

Он уже готов был насильно затащить сопротивлявшуюся собачонку за калитку, как в дверях дома показалась мама:

– Так, это еще чего такое? Раньше только палки таскал, теперь за животных взялся. Ну-ка отпусти дворнягу! Зачем ее в дом?

Мальчик принялся объяснять, что он уже третий день с ней гуляет, значит, это его собака, и, значит, жить им теперь вместе. Но у взрослых, как всегда, все не так просто.

– Никита, нет, ну ты глянь, чего он удумал! Говорит, его собака! С неба, наверное, на него в день рождения упала! Да она сама по себе гуляла, блох разносила, пока он ей колбасы не кинул, а как попрошайничать стала, так он ее сразу приватизировал. – Мама внимательно посмотрела на сына. – Чего молчишь? Давал ей колбасу, да? Живо закрывай калитку, кому сказала!

Колька потупился. Он ведь правда половину бутербродов ей отдал, и вчера, и сегодня. Но она с ним не из-за какой-то колбасы! Она друг! Как можно не понимать такого. Полусонный папа что-то неохотно промычал, не очень, по-видимому, разобравшись, о чем идет речь, но, тем не менее, велел согласиться с мамой. Слово за слово – собаку не пустили. А она, будто уразумев своею собачьей смекалкой, что переговоры кончаются не в ее пользу, во время спора сама куда-то исчезла. Колька угрюмый и недовольный поел и лег спать. Но, проснувшись утром, он стал свидетелем удивительной картины: Малька у ворот сидит, а мама ей через забор мясо кидает. Вот тебе раз! А вчера-то, вчера! Еще говорила, что собак боится!

***

Больше недели Колька с ребятами не виделся. Не хотел. С собакой, в основном, время проводил да в солдатиков играл. Чувствовал, что было что-то неправильное в поведении Леньки. А где Ленька, там все остальные. Эх, но ведь друг все-таки. Да и скучновато без него… Ладно, надо бы помириться! И поехал Колька снова на речку. Вместе с Малькой, конечно, куда же без нее.

На речке было все так же свежо и привольно. Совсем не так, как у городских водоемов в парках, куда Колька несколько раз ходил с мамой. Никаких табличек с правилами, запретами и указателями, никакой толпы, что носится как ураган, заполоняет все свободное пространство, мусорит кругом и беспрестанно гудит-гудит-гудит… Нет! Только простор, вода и пение птиц в сосновом бору.

– О, кто пожаловал! – насмешливо поприветствовал Ленька старого друга. – И собаку привел. Мы уже подумали, что ты с нами, как говорится, все: «развод и девичья фамилия».

– Ничего я не все. Давайте вместе играть. Я вот мяч принес.

Колька вытряхнул из пакета мяч, который он успел немного подкачать старым насосом, и тут же началась задорная схватка, где все, как то бывает в подобных случаях, играли против всех. Победил, разумеется, Ленька. Значит, ему и предлагать, чем дальше заняться. Он подумал немного, ветку подобрал и говорит:

– Давно с Малькой не играли, давайте ее как-то подключим к общему веселью. А то она с нами бегает, а мы ей мяча не даем.

Колька встревожился, и, внезапно осмелев, предостерег:

– Только ты мою собаку не трогай, а то получишь.

Ленька негодующе изумился:

– Ты чего это? Кто ее трогает? И с каких пор она твоей стала? Сама тебе призналась?

– Мальчики,– вмешалась Марина, – не ссорьтесь!

Но мальчиков не так-то легко унять. Особенно, если рядом девчонки. Колька продолжил:

– За мной ходит, значит, моя собака.

– Ходит она за ним, хах! Ну вы, городские, и простаки. Ты ей бутерброды чаще кидай. Общая она! И у меня она частенько бывает, и у других, сосисок просит.

– Моя и все!

– Нет, не твоя!

Так они ругались до тех пор, пока остальным ребятам не удалось, наконец, их примирить, предложив поиграть в вышибалы. В таких играх в пылу азарта забываются все обиды, и на душе становится легче. Но осадок все равно остается.

***

Колька еще пару дней дулся. «Чего он привязался ко мне? А Маринка чего? А другие? И все из-за собаки этой. Малька то, Малька се. Да ну вас всех, и ее туда же», – размышлял он про себя. Гулять в эти дни Колька почти не выходил. Дома тоже есть, чем заняться, между прочим: можно собрать и съесть клубнику, посыпав сахаром, посмотреть английский детектив по телевизору, если антенна ловит, помочь папе с крышей… Хотя можно и без этого. В конце концов, есть новенькие солдатики, лучше которых ничего на планете не сыщешь. С ними Колька, в основном, и играл. По кустам смородины генерал скачет – только листья летят. А впереди-то враг притаился. Патрули, хитрец, отозвал, из крыжовника выполз и травой укрылся: засаду готовит. Решено: на лужайке «битва народов» состоится! Родители как раз уехали за продуктами, так что никто не помешает. Ни папа со своими инструментами, ни мама с ее кашей. Впрочем, о каше: голод не тетка, неплохо бы доесть, что на столе оставил. Подкрепиться, так сказать, перед боем.

Покончив с остывшей клейкой овсянкой, Колька сполз со стула на скрипящий пол и в три прыжка оказался на крыльце. Калитка была приоткрыта. На лужайке, весело виляя хвостом и рыча от удовольствия, стояла собака. Стояла и грызла ненаглядных воинов.

– Малька! Ты… – он осекся.

Колька не мог поверить, что увиденное им – правда. Безголовый генерал со всеми медалями и орденами, при параде, лежал вдали от своего скакуна, а его армия была повержена. Кто-то лишился рук, кто-то ног, а кто-то пропал без вести. Апогей ужаса. Увидав Кольку, собачонка с рядовым в зубах застыла на месте. Видать, поняла, что что-то нехорошее сделала. А может, просто засмущалась. В первый раз в гостях, как-никак! Столько дней он почти не появлялся на улице, пора и проведать.

Но Колька визиту не обрадовался, даже наоборот. Стоит весь красный, кулаки сжимает, почти плачет:

– Мои фигурки! Их не починишь!

Малька не понимает, в чем дело. Уши прижала, сочувствует беде, а рядового из пасти не выпускает. Рядом с Колькой, у двери, среди хозяйственных вещей лежала палка, что он недавно принес домой. Может быть, та самая, которой он играл с Малькой. В ярости он эту палку в руки и давай кричать:

– Ах ты псина! Брось быстро!

Малька фыркнула, покосилась на него, и продолжила грызть.

Тут терпение мальчугана лопнуло. В гневе он подбежал к собачонке и так ударил ее, что она взвизгнула. Солдата сразу бросила, мечется, выход ищет, и, отступая, на палку бросается. А он ее еще раз, и еще, и еще. Не сдерживаясь, со всей силы. Яростно. Больно. Удар за ударом. Наконец ей удалось вырваться и убежать за калитку. А Колька еще долго сидел на лужайке, обнимая изгрызенные игрушки, и плакал.

***

Вернувшись из магазина, родители застали сына в тоске, занятым операцией по спасению остатков армии. Он им вкратце рассказал о случившемся: прибежала Малька, солдатиков погрызла, и он ее… прогнал. О подробностях умолчал. Родители посочувствовали, обещали починить. Да что тут починишь… Он уже попытался своими силами вернуть фигуркам прежний блеск. Нашел у папы в тумбочке клей и скотч, что-то подвязал веревочкой, залепил пластилином, где-то наклеил пластырь и раскрасил фломастерами. Однако это выглядело ненадежно, неумело, несуразно. Как ни старайся, вмятины и следы укусов все равно останутся. К тому же некоторые детали совсем потерялись. А ведь какой набор был! Сказка!

Следующим утром Колька собирался вновь заняться своей игрушечной армией, но мама объявила:

– Как наиграешься, не забудь попрощаться с ребятами, часов в пять поедем.

– Поедем? Куда поедем?

– В смысле? Домой. У папы отпуск кончается, к тому же в следующий вторник первое сентября. Забыл, что ли?

Колька стоял ошарашенный, не зная, что делать.

– Как? А собака?

– А что собака? – Мама подбоченилась. – Ну с ней тоже попрощайся, так много гуляли вместе. Сюда только не притаскивай, а то еще чего-нибудь погрызет. Никуда не денется она, еще увидитесь.

Мальчик не находил себе места. Он вновь пустился объяснять, что Мальку бросить нельзя, что для него она много значит. Объяснял сбивчиво и по-детски – как умел. Но родители и так видели, что он с собакой действительно много времени возится. Более активным стал, более внимательным. Известно, что четвероногий товарищ любому ребенку идет на пользу. Что ж, к чему долгие разговоры, пусть будет у него верный друг. Так и решили, мол, зови собачонку, уезжаем вчетвером.

Колька искал ее до самого отъезда. Бегал по поселку, кричал, едой выманивал – не отозвалась. Съездил на реку, облазил бор, проверил у соседей – ни следа. С кем успел попрощаться, у тех расспросил о Мальке, – никто не видел. Так и вернулся домой один. Поговорили в семейном кругу еще раз о собаке. Бродяжка, что тут добавить. Иногда за тем побегает, иногда за этим. Чтобы Колька совсем уж не расстраивался, родители пообещали ему, что когда в следующий раз будут в Шишкатово, обязательно Мальку в дом заберут. Если она сама захочет, конечно. Так и покатил Колька домой, грустный и без собаки.

По дороге мама подбадривала его, говоря среди прочего, что они еще вернутся, что собачка, может быть, даже чья-то, так что расстраиваться ни к чему. Колька только кивал. Проехали церковь, выехали на асфальтированное шоссе. Где-то вдали завывал ветер, приглушаемый жужжанием автотранспорта. Собирались тучи.

– Да обиделась она, вот и все. – Неожиданно пробормотал Колька.

Папа усмехнулся:

– Так сама виновата, что прогнали, чего тут обижаться. Запомнит, что нельзя чужое трогать.

– Она за палку обиделась, – стыдливо ответил мальчик.

Помолчав, папа более серьезным тоном переспросил:

– За какую еще палку?

Колька все рассказал. С каждым предложением отец свирепел все больше и больше.

– Ты сам утром на кухне распинался, что друзей не бросают, – отчитывал он сына, – а разве их бьют? А если тебя самого избить, понравится? Что заплакал? Больно будет, да? За какую-то игрушку-погремушку он готов на части рвать. Она сломается, ты ее починил и все. Ну не починил, так новую купил такую же. А тут ведь живое существо! Если бы жизни не было, для кого тогда игрушки и все остальное? Для камней? Так что важнее, выходит? Животные много чего не понимают, но ты-то понимать должен. Ты человек. Что зверушка говорить не умеет и не решит тебе пример по алгебре, еще не значит, что с ней можно делать, что вздумается. Ты тоже в математике не Лобачевский, может и тебе по спине дубиной надавать?

– Не надо по спине, – заливался слезами Колька. – Но Малька сама хороша, она генералу голову откусила!

– Никита, – вмешалась мама, – он уже все понял.

– Чего он понял? Подожди, Маша. Вот чего он понял? – Папа на секунду поднял глаза на зеркало, чтобы взглянуть на Колю, и снова принялся следить за дорогой. – Не понял он ни черта. Сидит сопли вытирает, потому что отец на него накричал, а про себя думает, что собака во всем виновата. Тьфу.

После этого разговора остаток пути они ехали, в основном, в тишине, слушая, как гудит мотор и время от времени шмыгает носом мальчик. О чем-то еще немного беседовали, но уже не о Мальке. Лишь один раз после очередной паузы папа глубоко печально, без прежней строгости, произнес:

– Эх, дурачок ты, Колька. Она такая маленькая, а ты ее палкой…

***

За приготовлениями к школе дни пролетели быстро, так что особо грустить было некогда. К сентябрю Колька уже совсем пришел в себя. В праздничный день ребята, разойдясь по классам после торжественной части, стали горячо расспрашивать друг у друга, кто и как провел лето. Кто-то, как Колька, побывал на каникулах на даче, кто-то на море, кому-то повезло съездить с родителями-реставраторами в экспедицию. Часть ребят провела каникулы в городе, но тоже не без приключений. Словом, лето удалось. Был, правда, один мальчуган, которому совсем не повезло. Взрослые принудили его ознакомиться со всеми книгами из списка литературы под предлогом того, что всего лет через десять надо будет поступать в МГУ и пора начинать готовиться. Но ничего, будет и на его улице праздник. Колька не упустил возможности похвастаться фигурками. Взял с собой тех, что не пострадали, и на перемене друзьям презентовал. Так принято: любая новая игрушка отправляется на смотр в мальчишеский клуб за получением официального одобрения. Колькины фигурки его, конечно же, получили.

– Но это еще не все, – он подождал, пока ребята полюбуются солдатиками. – У меня теперь есть собака! Да-да! Малькой зовут. Это потому что маленькая.

Одноклассники его поздравили. Даже девчонки, заинтересовавшись рассказом, притихли и начали слушать. Колька, разбавляя повествование художественным вымыслом, травил байки о том, как они с собачонкой весело играли. Как она украла у него майку, как напугала всех на речке, бегала за палкой, выпрашивала бутерброды и многое-многое другое.

– Но сейчас она, к сожалению, осталась в деревне, – закончил он.

Слушатели удивились: неужели она там совсем одна? Колька пояснил, что сейчас забрать не смогли, но как поедут еще, то обязательно… Одна из девочек от переживаний сжала свою юбку крошечными кулачками и с большим участием произнесла:

– Надеюсь, у собачки есть теплая будка, ведь зимой так холодно…

В этот день было всего два-три коротких урока, после которых школьники, радостные, разошлись по домам. Но Кольке было не до веселости. Слова одноклассницы сильно на него повлияли. Он шел, потупив взгляд, и чуть не врезался в столб, выросший посреди дороги. Колька поднял глаза. На старом столбе висело одно из тех душераздирающих объявлений, способных испортить любой день, напомнив о хрупкости мира, о том, как легко сломать то хрустально-чистое, наивно-доброе, что есть или, по крайней мере, когда-то было в каждом. На потрепанной бумажке, пережившей, казалось, не одну зиму, виднелась полуразмытая подтаявшим снегом и выгоревшая под летним солнцем еле различимая фотография, на которой широко улыбавшийся мальчик обнимал маленькую дворняжку с крупными, честными черными глазами, смотревшими прямо в объектив. Надпись гласила: «Потерялся щенок». К Кольке мигом вернулись все тревоги. Схватившись за лямки рюкзака, он быстро шел домой, ускоряя шаг и представляя все более страшные ужасы ледяной зимы, от чего ему становилось только хуже. В квартиру он ворвался почти в панике, умоляя возвратиться в деревню и забрать собаку. Дождались папу. Обговорили. Надо ехать.

***

В выходные папа завел машину. Дело нешуточное: собака – друг человека. Пусть и маленького. Пусть глупого. Это ведь пока что. На то друзья и нужны, чтобы делать друг друга лучше.

Маме пришлось остаться в городе, так как ее смена выпадала на выходные, так что Колька с папой поехали вдвоем. По прибытии в Шишкатово, не надев шапку, с курткой нараспашку, Колька сразу пустился опрашивать соседей, не видел ли кто собаку. Мальчик успел пробежать уже почти весь поселок, когда его окрикнул знакомый голос. То стоял Ленька с перевязанной кистью. Колька тут же подбежал к нему с расспросами. Ленька с усмешкой ответил:

– Пф-ф, еще бы я ее не видел! Я ей поесть дал, хотел с ней поиграть, а она как набросится. Смотри, как разукрасила. Бешеная! – Ленька помахал перемотанной рукой и, растянув рот в улыбке, с прищуром, добавил, – Хорошо рядом дед был, пристрелил ее.

На несколько секунд Колька выпал из реальности. Пустыми глазами он смотрел на давнего приятеля, как будто не узнавая его, и невозможно было сказать, что происходит у него в голове. Леньке даже стало немного не по себе. Колька сделал пару шагов назад, резко разогнался, прыжком перелетел через невысокий покосившийся забор ленькиного участка, и в бешенстве набросился на парнишку. От ужаса Ленька плюхнулся наземь. Он кое-как отбивался, старался оттолкнуть безумца и отползти, но тот запрыгнул на него сверху и неистово колотил. Весь красный, Колька шипел, давясь от ненависти:

– Играл ты с ней!? Урод! И дед твой урод! Зачем стрелял? Зачем!? Она маленькая!

Слезы лились ручьем. В его детском теле было столько страдания, сколько порой трудно представить в некоторых взрослых. Испуганный и разукрашенный тумаками Ленька кое-как выкарабкался из-под выбившегося из сил мульчугана, который теперь бессмысленно глядел на замшелую дорожку перед собой и лепетал, сгорая в огне запоздалых сожалений:

– Она такая маленькая, а ты ее палкой...

Что ему пытался сказать убежавший Ленька перед тем, как хлопнуть дверью и запереться в доме, Колька не услышал. Некоторое время он так и просидел на траве, а затем, очнувшись, медленно побрел домой. В доме никого не было. Он вошел в свою комнату, сырую и пахшую древесиной. На полу на зеленоватом ковре были разложены солдатики, которых он захватил с собой в эту короткую поездку. Многим детям нравится путешествовать со своими любимыми игрушками. Голова генерала благодаря клею прочно держалась на плечах, а подплавленные паяльником раны рядовых почти затянулись. Фигурки выглядели почти как раньше, а если не знать, что случилось, и не присматриваться, то и вовсе как новые. Зрачки у Кольки вдруг расширились. Его взгляд ушел куда-то глубже, много дальше разбросанных игрушек. Подобно ослепительной вспышке, после которой на мир по-прежнему уже не взглянуть, внезапное прозрение бесследно стерло прежние обиды. Колька хлопал ресницами, протирал глаза и не мог им поверить. Все эти фигурки, все эти солдатики, из-за которых он так переживал, из-за которых был так расстроен, обижался, злился – да ведь все это просто разноцветная пластмасса! Куски пластика, ничего больше! А Малька, она была настоящая, она так хотела с ним дружить, она… Она была живая! Мальчик лихорадочно разглядывал ковер, на котором были разбросаны игрушки. Пришедшие в движение причудливые узоры сливались и видоизменялись, одновременно пугая и завораживая своими метаморфозами. В разболевшейся голове у несчастного Кольки настойчиво пульсировала лишь одна мысль. Она как заклинание повторялась вновь и вновь, прокручивалась горестной лентой воспоминаний, на каждом обороте разбиваясь о непреодолимые преграды и воскресая вновь. Наконец, когда температура взлетела до тридцати восьми, его взгляд застыл на генерале:

– Я бы всех солдатиков отдал, они мне не нужны, я бы что угодно отдал, я клянусь, только бы ты вернулась, Малька! Самое ценное – это ты! – Глотая слезы, он хрипел сквозь зубы, чтобы вселенная услышала. – Прости меня, Малечка. Прости меня. Я тебя очень-очень люблю!

Колька потерял счет времени. Вероятно, солнце уже зашло, когда дверь его комнаты отворилась. В нее, скрипя старыми досками, вошел двухметровый исполин, сопровождаемый дымом от свежевыкуренной сигареты. Несмотря на грозный вид, от него, кроме табака, веяло чем-то добрым, внушающим надежду. То был колькин папа. С серьезным лицом осмотрев обиталище сына, он тяжеловесно заговорил:

– Да, ну и бардак у тебя. Подарок весь по полу раскидал. Прибрался бы.

Но потом, будто разглядев мальчика как следует, улыбнулся и добродушно добавил:

– Рано ты расклеился. Пошли, мужик, тебя у машины ждут.

Колька вскочил, боясь преждевременной радостью спугнуть ожидаемое чудо. Шатаясь, он поднялся и уже направился к двери, как чудо само боязливо заглянуло в комнату, обнюхивая ближайшую тумбочку.

– В Кугесовке повадилась в коровник бегать, – продолжал отец. – Где ж видано, чтобы собаки молоко пили, хех. Еле поймал. В машине, видать, тебя унюхала, успокоилась.

Мальчик задрожал, хотел улыбнуться, но лишь сильнее заплакал. В этих слезах смешалось все: стыд, радость, раскаяние. Ничего более не видя и не слыша, Колька бросился вперед, навстречу другу:

– Малька! Малечка, это ты! Ты, ты мой лучший подарок!

<КОНЕЦ>

Посвящается моей кошке Ноте (Йоруичи), которую я всегда буду помнить и любить.