Читать онлайн
"Чехарда"
-Смотрите, бабы, Захарка на крышу полез! Что будет теперь, что будет-то, а?
Любопытных становилось больше, и они всё ближе теснились к дому бабки Зойки, на крышу которого полез её приехавший из города сын.
Забравшись на самый верх, он стал отдирать прихваченной с собой монтировкой шифер, которым за несколько лет до этого сам и покрывал родительский дом. Подошедшие слишком близко односельчане отступили назад, чтобы не попасть под разлетающиеся во все стороны осколки обрушиваемой им под ноги кровли.
-Неужто головой двинулся, как и мать? – Инвалид труда, пьяница Ракин, кромсал во рту жвачку, которая попалась ему туда, давно не первой свежести, два дня назад на закуску.
Бабка Зойка, возле дома которой собирался, с присущим ему любопытством деревенский люд, уже третий день, как пыталась помереть. Однако её душа никак не могла выбраться из ставшим почти мёртвым, но не потерявшим чувствительности тела. Первое время она орала так, словно её непрерывно шпарили кипятком и пугали настолько страшными карами, что смерть казалась ей чистым избавлением. Знакомые, приходившие на неё посмотреть, в панике выскакивали из дома: вместо привычной для всех бабульки-знахарки, у которой лечился заговорами и корешками весь район, перед ними являлась с безумно вращающимися и вылезающими от ужасов из своих орбит глазами ошалелая старушенция! Её иссохшее тело тряслось, а руки, словно истинно страждущих на паперти, тянулись к каждому посетителю: «Освободи, освободи меня!» - с прокисшей пеной у рта молила всякого она, неизвестно от чего её избавить…
-Во – морда пьяная! Ты бы лучше свои извилины проверил – не все ли они в твоей башке немытой поисстели!? – Тоська, большая и крупная в лице женщина, переворожившая у бабки Зойки чуть ли ни всех холостяков округи на свой парадный портрет, выполненный на заказ в райцентре и считавшаяся местной колдунье лучшей подругой, тут же накинулась на обидчика памяти умирающей.
Но, наверное, одна Тоська-то и знала, от чего каждого встречного просила освободить бабка Зойка: сила ворожащая не давала ей околеть раз и навсегда – она самая! Ещё в предчувствии своей кончины ворожея заклинала Тоську взять на себя её колдовскую силищу! Но старая подруга тогда дико испугалась и даже почувствовала это: сердце её так ёкнуло, что из собственного дома потом ещё долго боялась нос высовывать…
-Тоська, сволочь, иди ко мне! Поближе иди! - позвала вчера её бабка Зойка, когда она всё же решилась зайти к ней попрощаться. – Просьбу помнишь ещё мою?
-Да, помню, помню я! – хрипло промямлила та. – Как такое забудешь-то?
-Тогда, не стой как дура там, а иди поближе, - нетерпеливо, собравшись с последними силами, потребовала старая приятельница. – Ты не бойся – я только поглажу тебя! Как ребёночка – по головке!
Её выпученные, словно у висельника глаза прожигали потусторонним ужасом всё Тоськино нутро. Остановившись на пороге и вцепившись в дверную ручку, она не решалась больше ни на шаг приблизиться к провонявшей мочой и смрадом преисподней кровати, умирающей в агонии проклятий ведьмы.
Конечно, если так подумать, кому бы не хотелось стать такой же, как бабка Зойка – успешной и уважаемой знахаркой?! Знать болезни и тайны тех, кто приходит к тебе охотнее, чем к врачу, или к тому же батюшке; иметь заработок больший, чем в местном сельпо; а страх в сельчанах вызывать намного больший, чем местный участковый. Но Тоська почему-то в этот момент вспомнила тех холостяков, которых привораживала с этой старой каргой к себе. Результатом приманивания блуждающих в одиночестве душ к её пылающему любовью лону было то, что двое из них её просто изнасиловали без намёка на женитьбу, с последующей громкой отправкой одного из них в тюрьму, а третий удавился, не справившись с голосами в голове. И вот – бабка Зойка в упор смотрела на неё кобелиными рожами её несостоявшихся женихов. Все трое, судорожно сменяя друг друга, отражались в лице свидетельницы свистоплясок. Тоська в ужасе и громко причитая выскочила из подгоревшего пряничного домика.
-Ведьма! Точно, ведьмой она была! Через это и сдохнуть не может по-человечески! – Конечно же это был дядя Володя, грубо режущий правду везде: на работе, на улице, дома! Без правды он жить не мог, не получалось, и поэтому никто и ни где не любил его: ни коллеги, ни соседи, ни родственники. Но везде его приходилось терпеть и даже, время от времени уважать, потому что: у себя в ремонтной был незаменимым специалистом, в любой компании – самым осведомлённым собеседником, а дома – прекрасным хозяйственником и достойным семьянином.
Человеком он был настолько открытым, что мало кто сомневался в наличии какой-либо маломальской тайны в его шкафах. Кроме бабки Зойки! Знала, старая, что Володька, в тайне от всех, Богу молится – а это, к вашему сведению, намного опасней, чем просто на молебны и свечки подсесть! А началось всё с того, что сына его в Чечню воевать забрали и он в расстройствах купил на базаре Библию! Верно – смерть от своей кровинушки отмаливать! И не пришёл ведь, изверг такой, к ней – сыночка своего от смерти заговаривать! А она и уголёк от спалённого гроба, для подобных целей, одного неизвестного монаха с древней части их погоста приготовила, и гвоздями гробовыми для магических начертаний обзавелась! Что, говорите? Ради оболтуса Володькиного старалась? Как бы не так! – порчу она на самого Володьку готовила! Но что бы сглаз сработал, этот охотник на ведьм должен был лично к ней за помощью заявиться! По-другому навести на него пагубу не получалось – она уже много раз пробовала! Вот чуяло в ней её покрытое гнойниками скверны сердце страшную опасность в нём! Лучше бы иконки лобызал, да пальцами в себя в крёстных знамениях тыкал! Чем вот так – втихушку в Писания вникать! Ирод душепродавец! Она ведь уже даже кусочек сала местного обжоры, преставившегося в муках несварения, в его огороде, сдобренным самыми ужасными заговорами, закапывала, чтобы скотину повывести! Но как у него в сараях всё мычало, да хрюкало – так и дальше продолжало плодиться, доиться и нестись! Это был ужас чьей-то искренней и несгибаемой веры - для неё!
-Ты, Володька, язык-то свой мерзкий придержи за зубами, а то зубы-то твои тебе ещё понадобятся! – Гришка зло посмотрел на правдоруба, но тот даже ухом не повёл на местного авторитета от постоянно если не пьяных, то сонных пастухов.
Гришка, верный адепт бабки Зойки от мужской половины населения, был особо благодарен ей за её последнее вмешательство в его организм: совсем недавно она помогла ему избавиться от аллергии на четверг. А то ведь, как ни случиться этому дню недели, так: в глазах рябь с потоком слёз, из распухшего носа так же льёт ручьём, а грудь покрывается огненными прыщами и чешется до звериного воя! Но как только бабка-кудесница заговорила этот недуг – четверг стал самым счастливым его днём – даже похмелье не мучило! Правда, окончательно замордованная жена наконец-то решилась удрать от него в неизвестном направлении – да, и чёрт с ней, с болезненной! Гуляй, Гриша, – не хочу!
-Кому-кому, Гришка, а вот тебе, упырь недоделанный, зубы скалить свои меньше всех других стоит! Уже каждый знает, как ты веником из чертополоха кладбище мёл, духов гонял! – Пенсионер Буркин, такой же клиент чертовки-врачевательницы, но до глубины души ненавидящий Гришку, мать которого он до безумия любил в прошлом, но получивший от неё позорный отворот, никогда не упускал случая отыграться на сопливом отпрыске более удачливого конкурента. Поэтому не преминул возможности напомнить этому недоразумению греха (да и всем остальным) его постыдный поступок: его ночные метания по кладбищу при полной луне, да с голой жопой!
Таким образом среди честного народа началась собачья грызня! Благо, обиды на ближнего своего не то, что не забывались, наоборот – обрастали новыми и ранящими их хрупкие души ещё большими подробностями! И как тут, по такому особому случаю, не напрячься и не ущипнуть обидчика как можно больнее!
Ракин, давно и смачно выплюнувший жвачку и угостившийся с верными дружками водочкой, стал усиленно думать о том, чью бы занять сторону в назревающем мировом конфликте; Тоська глазами искала доставшую её своим неуважением соседку Светку, с которой было бы логичней начать драть крашенные волосы; дядя Володя старался сохранять свободными тылы, примеряясь к наглой роже Гришки, отталкивающего от себя наседающего на него пенсионера Буркина. Да, что там нелегитимные заявления каких-то пастухов и пенсионеров – весь народ встал на рельсы гонки вооружений, прикидывая, с какого бы забора начать драть колья!
А бабка Зойка умирала под народный шум и гам, за которыми её предсмертных душевных стенаний, ослабевших после долгих трёх дней агонизирующих криков, теперь не было слышно ни одной живой душе. Её сын Захарка уже сбросил с крыши весь шифер и в данный момент, орудуя топором, разбирал деревянный потолок. Мать-ворожейка всё никак не могла умереть, металась и требовала пробить дыру над кроватью, пролом в самое небо! Белого света хотела, воздуха, свободы! И ведь догадывалась, дура такая, что за дьявольский дар много лет тому назад согласилась получить от одной хрычовки старой на погостах далёких степей её бурной молодости. Страх жил в этом даре, постоянный ужас таился в заклинаниях и видениях, которыми она орудовала словно одержимая. Её гений ведовства шёл из таких глубин, в которые простому смертному лучше не заглядывать! Пока костлявая рука смерти не подведёт тебя к этим безднам вечного ужаса, откуда с болью на тебя смотрят отравленные тобою души! И неужели никто не придёт и не переймёт на себя этот проклятый дар, чтобы хоть немного облегчить ждущий её по ту сторону смерти вечный кошмар?!
Тем временем перед самым её домом завязалась самая настоящая драка по принципу – все против всех! Били друг друга с диким душевным остервенением, в пылкой ярости испепеляемой человечности, с бодрящим чувством исполняемого долга потерянной идентичности! Удовлетворение от причиняемой боли другому доминировало над собственными травмами и контузиями!
Инвалид Ракин, так и не решив для себя какая из фракций подходит больше к его миропониманию, с чувством идейного оппозиционера шмякнул пустой бутылкой по голове своего верного собутыльника; Тоська почему-то накинулась на Гришку, за которым волочилась ещё со школы; пенсионер Буркин впился в грудки дяди Володи, обещая раз и навсегда выбить из него всю правду! У каждого без исключения была веская причина нанести увечье своему ближнему! Собаки, не позволив остаться себе в стороне от дикой, но яркой свары, достойно вступались за своих хозяев, вгрызаясь им в пятки!
Распластавшаяся на грязных простынях бабка Зойка, увидев небо, не получила в его манящей синеве ни малейшего облегчения. Наоборот – ещё больший ужас поразил её, окутанную мраком душу. Изловчившись, один из демонов, скинув на мягкие грядки сына ворожеи, заглянул через разобранную крышу прямо в чёрное сердце своей пленницы. Вместе с душераздирающим криком из бабки Зойки был вырван и её дух!
Дикий вопль непрощённой грешницы поразил больше не слух, а страждущие насилием сердца, порабощённые её даром. И абсолютно каждый в эту секунду осознал в какую геенну огненную низверглась душа их местной пифии!
Поджав хвосты, во все стороны разбежались Шарики, да Полканы, уступив более невозмутимым котам все улицы и подворотни. Деревенский шабаш, бессмысленный и беспощадный, неожиданно вспыхнув, так же внезапно погас. Его участники, большей частью ревнители старухи-ворожеи, понурив головы, стали расходиться в полном безмолвии, боясь обернуться на обезглавленный дом кудесницы и стыдясь смотреть в глаза друг другу.
И только разношёрстные котяры, задрав хвосты высокомерно прогуливались по опустевшей деревне, осторожно прислушиваясь к отражавшему под собой звуки преисподней небу.
.
ЛитСовет
Только что
