Читать онлайн
"Клан Заката. Приемыш"

Пролог

Снег… Все еще идет снег, который резкий ледяной борей закручивает в маленькие вихри, разбегающиеся от копыт тройки лошадей, тянущих за собой крытый возок по Великокняжескому тракту… Тяжелые тучи, закрывшие небо, превращают день в вечерние сумерки, таких же хмурые, как и лицо пассажира возка…

Настроение у Глеба Георгиевича, с самого начала этой поездки не поднималось ниже нуля… И так дела ни к черту, а тут еще и внеочередной Совет родов старшей ветви клана Рюриковечей… На котором, Глебу Георгиевичу, как главе Рифейского рода, являвшегося прямыми потомками Святослава Игоревича, основавшего правящую династию огромной конфедерации княжеств, раскинувшуюся от Балтийского моря до Рифейских, они же Закатные, гор, быть надлежало обязательно…

Князь… Не великий, конечно, но титул все же Глеб Георгиевич имел… Один из немногих глав родов, входящих в состав клана правящей династии. Все, что и осталось, от некогда сильного рода… Только титул, да глава…

Мысли были тяжелыми… И среди них не имелось даже намека на просвет. На грубом, будто высеченном из камня лице, украшенном тонким шрамом от левого глаза, до подбородка, который так и не смогли вывести лекари, ни тени эмоций или чувств. Лишь из-под нависающих бровей изредка мелькает раздраженный взгляд.

Мало того, что Совет, вместо того, чтобы решать важные для государства дела, занимался ерундой вроде составления новых правил поведения холопов при встрече с хозяином, и выяснением, в какой руке нужно держать вилку на приеме у Великого князя, так еще и ради этой ерунды, Глебу Георгиевичуу пришлось проделать немалый путь через всю страну, изрядно потратившись на оплату скоростных поездов и церемониальный наряд, который только раз и одел.

А надо сказать, что с финансами у рода дела идут сильно не очень… Когда-то сильный и многочисленный Род, за последнюю сотню лет пришел в упадок… Будто порчу кто навел. Ведь только в столице, еще прапрадедушка, Игорь Глебович, владел сетью гостиниц и заводом по производству магических светильников.

Сейчас, единственное, что осталось у его потомка это небольшое поместье в Рифейских горах, с которого и доходу немного. Да еще и граница рядом с дикими племенами кочевников, которые нет-нет, да забредут в горы…

Полжизни проведя на военной службе, почувствовав в нескольких пограничных конфликтах с литвинами и германцами, после смерти отца Глеб Георгиевич, выслужив звание полковника, решил, что пора бы и отдохнуть от трудов ратных, поэтому вернулся домой.

Женился, родился сын. Глеб Георгиевич понемногу занимался делами поместья. Учитывая неплохой пенсион отставному офицеру, и кое-какие накопления со времен службы, то дела семьи потихоньку-полегоньку стали управляться.

Сначала прикупил небольшую пасеку, по соседству. Нанял работных людей… Со временем, те десять ульев, с которых Глеб Георгиевич начинал восстанавливать Род, увеличились до нескольких тысяч, принося только доходу с торговли медом по пять сотен золотых червонцев в год… И это, по меркам провинции было весьма и весьма прилично. Что говорить, если добротный дом, в губернской столице, что в трехстах километрах от поместья, стоит всего двести червонцев.

Вот только купаться в роскоши потомственный дворянин не спешил. Помня свое детство, не такое уж и светлое, несмотря на дворянское достоинство и наследный титул… Бывало и голодать приходилось.

Все потому, что батюшка покойный, будучи человеком не самым порядочным, частенько злоупотреблял выпивкой и карточными долгами. В итоге, проиграл почти все, кроме вот этого самого поместья.

Глебу Георгиевичу, тогда еще просто Глебушке, как его все время звала мать, было лет четырнадцать, когда отца нашли с перерезанным горлом у порога питейной в столице, где он несмотря на то, что семья уже перебралась в приграничье, проводил все свое свободное время…

Что в тот момент почувствовал Глеб Георгиевич, который нежданно-негаданно вдруг стал главой не только семьи, но и Рода, в довесок получив и место в Совете клана? Ничего. Потому что, он даже не понял, что отца не стало. С самого раннего детства его не было рядом. Воспитанием сына полностью занималась мать, работавшая учителем у дворянских отпрысков Белецкого уезда…

Денег, которые платили местные служилые люди, едва хватало, чтобы не умереть с голоду матери с сыном. А тут еще и вдруг оказалось, что Глеб должен соответствовать своему новому положению… Одежда, слуги, собственный выезд…

Все это стоило по меркам едва сводящей концы с концами семьи, просто баснословных денег… Взять которые было просто негде. Хоть Глеб, с десяти лет и старался найти работу… Но… Кто ж возьмет потомственного дворянина горбатиться на полях или в лавке помогать? Да ладно простого дворянина… Еще можно пристроиться в дети боярские, или куда еще в других родах, или вовсе к выморочным в денщики-оруженосцы…

А вот наследника Рода, входящего в клан, к которому принадлежит и правящая династия Великих князей, правителей Великорусского союза… Без вариантов. Если только в разбойники подаваться или вовсе к кочевникам… Что сразу означало исключение из Рода и превращение в отщепенца, которого мог убить любой подданный Великого Князя… И ему ничего за это не будет. Изгоем быть Глеб, несмотря на малые лета, быть не хотел. Да и честь дворянская, не пустой звук для потомка правителей, создавших Великую Державу, чьи знамена развевались и в аравийских пустынях, и на берегах Срединного моря, и в злых горах диких скандинавов и скоттов…

Кодекс чести впитывается в семьях аристократии, как на новомодный латинский манер стали звать представителей высшей знати, впитывается с молоком матери… Хотя… Голод, такая штука, что заставит поступиться любыми принципами. Главное – выжить.

Не сказать, что Глеб преступил закон, но пару раз, было дело, обчистил карманы у ротозеев на рынке в Белецке…

Первый раз, когда мать захворала, а денег заплатить местным лекарям не было. Глеб в тот раз, пользуясь своей неприметной внешностью и врожденной ловкостью, стащил кошелек у зазевавшегося купца откуда-то из-за гор, приехавшего продать лошадей на ярмарку в Белецке…

Несколько серебряных рублей, полностью ушли на оплату услуг случайно оказавшегося в Приграничье мага-лекаря из самой столицы. Каким уж ветром того занесло на окраину, никто и не знает… Но мать он на ноги поставил за пару дней.

Помнится, тогда Глеб впервые в жизни соврал матери, сказав, что денег дала четвероюродная тетя. Ох и влетело ему, что сын пошел просить помощи у родных мамы… После того, как они с отцом поженились, наперекор воли главы Рода, из которого происходит женщина, всяческая поддержка и общение с маминой родней было оборвано. И даже в самые тяжелые времени, мама никогда не шла на поклон, к тем, кто вычеркнул ее из семьи.

В общем, расчет Глеба, на то, что мама не пойдет проверять его слова – сработал на сто процентов. Правда, мать ни в какую не хотела принимать эти денег, как якобы помощь со стороны родственников, поэтому заложила ростовщику фамильное обручальное кольцо и поручила Глебу вернуть деньги…

Само собой, никаких денег он никому не вернул. Они легли в тайничок, на черный день… А кольцо… Кольцо и было тем вторым разом. От природы имею гибкий и изворотливый ум, он вскрыл лавку ростовщика и стащил кольцо, которое легло туда же, в тайничок…

Помнится, шуму было… На весь уезд. Даже с губернской управы сыскари приезжали. Безрезультатно. Пропало не так уж и много, но сам факт взлома магической защиты, при этом никаких следов грабителей, включая слепок ауры, обнаружить не удалось…

Под силу такое могло быть только опытным магами, коих в таких диких местах встретить было просто не реально. Ну лазают специалисты такого класса по приграничью. Делать им тут нечего. Масштаб мелковат, так сказать. Да и взяли-то немного, по заверениям ростовщика. Несколько побрякушек золотых и все…

А уж подумать, что такое способен провернуть обычный мальчишка двенадцати лет, благородных кровей, но без малейших намеков на обладание даром…

В общем, так и не найдя ответов, сыскари уехали, пострадавший получил страховку, а Глеб… Глеб больше не воровал. Никогда. Нет, конечно трофеями в бою не брезговал. Что с бою взято – свято. А вот так воровать, больше никогда…

Глеб Георгиевич, потянулся, пытаясь размять затекшие от долгой дороги в тесном возке мышцы и наклонился к небольшому окну в дверке, глянуть, где они едут…

Правда за тонким стеклом ничего так и не удалось разглядеть… Вьюга все сильнее расходилась, портя и так плохое настроение… Глеб Георгиевич поежился от прохлады и поплотнее закутался в теплую медвежью шубу. Все же надо было остановиться в гостинице, переждать непогоду, а потом уже и ехать…

Или нанять самоходную повозку. Тоже из новинок… Говорят, какие-то маги сумели создать двигатель, который работал от какого-то там огня внутри железного корпуса. Глеб Георгиевич не особо интересовался новинками. Хотя в последние годы, их становилось все больше…

Говорят, это из-за того, что магов стало рождаться все меньше, и силы их уже были не те… Впрочем, с этим утверждением князь готов был согласиться… Магов и правда стало гораздо меньше. Какими бы они не были долгожителями, а умирали… Только вот новых взамен практически не рождалось… Почему и от чего, в этом отставной полковник не разбирался… Но слухи ходили, что из-за кровосмешения… Мол, после того, как магам разрешили брать в жены кого понравиться, а не только из своих таких же одаренных, и начали они слабеть с каждым поколением.

Так или не так, Глеб Георгиевич даже не желал разбираться. Он не был магом. Единственное – он знал способ, как нейтрализовать воздействие магической силы. Тот самый, который помог ему вскрыть злополучную лавку ростовщика.

Секрет прост – глина из Серебрянного ручья, что течет уже по ту сторону границы, на западных отрогах Рифейских гор в пяти верстах от поместья. Как-то раз, Глеб убежал из спроса из дома в леса и умудрился напороться на огневика. Природный элементаль, обычно не обращающий внимания на людей, почему-то решил погоняться за маленьким сорванцом.

И загнал в итоге в верховья Серебряного ручья… Какого же было удивления мальчика, когда выпущенный элементалем огненный шар, исчез, едва коснулся перемазанной спины. Чтобы материализоваться со стороны груди, не причинив никакого вреда… В науку Глеб не вдавался, но запомнил такое свойство грязи из верховьев ручья…

К сожалению, вернувшись после службы, Глеб Георгиевич обнаружил, что место, где он тогда нашел эту глину, завалило скальными обломками во время землетрясения…

Поерзав, устраиваясь поудобнее на жесткой скамье, помещик откинулся на твердую стенку возка и прикрыл глаза, погружаясь в мысли о прошлом… А, что ему еще остается, если вся его жизнь оказалась бессмысленной…

Мама, к большому сожалению, так и не дождалась возвращения сына со службы… Умерла, когда Глеб был далеко на востоке, гоняя по болотам дружины литвинов, в очередной раз решивших поиграть на нервах у своих западных сродственников…

Вот же народец… Вроде братский, и по крови, и по языку, а хуже германцев… Особенно, как в Княжестве Литовском первую скрипку стали играть поляки. Тоже ведь родственный народ, но вот ненависть такая, что и чужаки удивляются… Причем причин вражды вам не назовет никто из ныне живущих. Слишком далеко в века уходят корни распри…

Даже и на похороны мамы не смог выбраться… В госпитале оказался. Лишь после излечения сумел выпросить отпуск и съездить в родные пенаты, где его никто уже не ждал, кроме пустых, разом ставших холодными, стен усадьбы…

Хлопок кнута, раздавшийся по ощущениям над самым ухом, выдергивает Глеба Георгиевича из воспоминаний.

«-Сколько еще ехать-то?» - мелькает в его голове усталая мысль, чтобы через мгновение раствориться без следа. Высматривать местность, где они сейчас проезжают, князю было ни к чему, да и толку особого нет – вьюга расходилась все сильнее, перекрывая обзор…

До темноты добраться до поместья все равно не удастся. Но для помещика это не имело особого значения… Последний год торопиться ему стало просто некуда…

Поплотнее укутавшись в медвежий тулуп, которую заботливый конюх захватил для своего хозяина, Глеб Георгиевич прикрыл глаза, мечтая провалиться в сон. Возок ехал ровно и плавно, поэтому в любой другой ситуации, уснуть отставной офицер смог бы без проблем…

Если бы не бессонница, мучившая князя уже не первый день. Мысли… Тягучие, как горячая магма, льющая из жерла вулкана, они не давали покоя уставшему разуму князя.

Да, мама так и не дождалась своего единственного сына со службы… И это было не слабым ударом. Но жизнь не заканчивается. Круговорот. Однажды, умрут все, на смену придут другие, которые так же будут жить, воевать, любить и мечтать…

Сын стал той отдушиной, куда, не знавший отцовского наставления князь, вложил весь свой нерастраченный запас любви и заботы… Князь всего себя вложил в семью и их благополучие. Надежда, что он сможет вернуть былую силу и славу рода, а если даже и не он сам, то наследник непременно сделает это… Главное, создать базу… Ту опору, которой не было у Глеба Георгиевича…

Все рухнуло в одночасье…

Глеб Георгиевич, как раз отбыл по делам в Белецк. Нужно было договориться со скупщиками о поставках меда с пасеки и прикупить необходимого инвентаря и материалов. Задумывалось очередное расширение и так немаленькой пасеки.

Холоп из усадьбы, с трудом сумевший разыскать хозяина в городе, принес черные вести… Пасека, дело, которому он посвятил всего себя и которое должно было стать тем трамплин, который даст шанс Роду на выживание… Сгорела… Вместе с сыном, как раз приехавшим погостить на выходные и первым бросившимся тушить пожар… и десятком холопов…

Закрутило в огненном вихре, без малейших шансов на спасение… Потом, даже тела не нашли… Лишь медальон, одетый жрецом в храме Дажьбога… Его и похоронили… А от работных людей и этого не нашлось на пепелище…

Почему и отчего загорелись ровные ряды ульев, выяснить так и не удалось. Никого из посторонних в окрестностях в тот день не видели. Приехавшие маги, которых подавленный Глеб Георгиевич вызвал аж с губернской столицы, пару недель перерывавшие пепелище, ответ так же не нашли…

Никаких следов… Случайность. Стихия. Загорелся лес по ту сторону границы. А погоды стояли сухие, да еще и ветра… неудачное стечение обстоятельств идля князя все закончилось в один момент… Надежда умерла…

Нет, не из-за потерянного дохода он грустил. Денег заработать можно снова… И пасеку восстановить, пусть и не такую огромную, но все же… Пару пчелиных семей удалось уберечь от пожара…Только вот ради чего? В могилу их с собой не заберешь…

Жену, впавшая в какое-то странное апатичное состояние после смерти ребенка, в котором она души не чаяла, несмотря на попытки Глеба Георгиевича вернуть ей интерес к жизни, тоже недолго протянула… Через пару месяцев ушла вслед за сыном, бросившись со скалы…

Вся жизнь… Вся жизнь князя, сгорела за несколько часов… Не старый еще, только-только перешагнувший через пятый десяток лет мужчина, остался один… Ни семьи, ни Рода, ни желания…

Была мысль продать поместье, переехать в столицу, и доживать свои дни там, где ничто не напомнит о надежде… Вспыхнувшей, подобно падающей звезде и так же скоротечно погасшей…

Но… Могилы жены и сына, не отпускают… Князь, чуть было не последовавший вслед за родными, стоя в родовом склепе, вдруг осознал – пока он жив, его любимые тоже будут жить… Пусть лишь в его воспоминаниях…

- Но, волчья сыть! Пошли! – зычный голос Акима, единственного из слуг, кто наотрез отказался покидать князя, когда тот дал остальным холопам вольную и отпустил на все четыре стороны, в очередной раз разорвал тишину лесной дороги.

Глеб Георгиевич пропустил момент, когда возок свернул с тракта в сторону поместья, витая мыслями где-то там, в бесшабашной молодости и счастливой зрелости… До дома осталось всего ничего. Пара верст до Рыхляевки, да потом еще версты три до усадьбы.

- Ух! Я вам! – Очередной щелчок кнута.

Но вместо того, чтобы ускориться, возок, рыскнув из стороны в сторону, резко останавливается. Глеб Георгиевич едва не слетает с жесткой скамьи от внезапного толчка…

- Аким, ты чего это? Вожжами пользоваться разучился? – раздраженный задержкой, Глеб Георгиевич, решил приоткрыть дверь возка и выяснить, чего это конюх вытворяет.

- Вашсияство… - Аким, грузный мужичонка, неопределенного возраста в волчьей шубейке и треухи, кряхтя спрыгивает с козел. – Кони встали, и ни идут ни в какую… Гляну, можа дорога опять завалена… - Чуть поклонившись, конюх направился вперед, посмотреть, что же там так напугало коней, что они встали.

- Ваше сиятельство! – Глеб Георгиевич еще не успевает вернуться на свое место, как откуда-то спереди доносится взбудораженный крик Акима. Причем, судя по тому, что он четко выговорил правильное обращение, не проглотив по привычке буквы, случилось что-то из ряда вон выходящее… - Ваше сиятельство! – Крик повторился.

Глеб Георгиевич, в каком бы он душевном состоянии не был, остается опытным отставником-военным. Пара движений и неудобный, сковывающий движения тулуп летит в сторону. Оставшись в одной куртке, на теплом меху князь подхватывает из стойки саблю и прыжками несется к тому месту, откуда доносится крик, готовясь принять бой…

Нескольких мгновений хватает князю, чтобы добраться до стоящего столбом Акима. Опытным взглядом пробежав по округе, и не найдя ничего опасного не увидев, Глеб Георгиевич подходит поближе и с удивлением смотрит на причину, по которой лошади отказались идти вперед…

Кони никогда не наступят на человека, если ими не управляет всадник, или если специально на это не натаскивали…

В сгущающихся сумерках, на рыхлом снегу, свернувшись клубочком и чуть слышно всхлипывая, лежит, дрожа от холода мальчишка лет пяти-шести на вид, в незнакомый покрой одежонке. Одного взгляда хватает, чтобы понять, что тонкая ткань не защищает от ветра и холода вовсе. Лицо и голые руки уже синеть начали, а волосы и веки покрылись легким инеем…

Мальчишка едва в силах вздохнуть ледяной воздух, чтобы с всхлипом выдавить его из себя… Как еще жив-то… Но тем не менее, видимо услышав шум поблизости, он отрывает от земли голову и поднимает на князя с конюхом блестящие от слез глаза, в которых читается безумный страх.

Только он не делает никаких попыток даже подняться, лишь сильнее прижимая к груди плюшевого медведя, с оторванным ухом и торчащей из дыр в нескольких местах ватой….