Читать онлайн
"Рыбацкое счастье"

Бьют часы, за часом час

Полночь, братцы, наступила.

И пришла, в который раз,

Волшебства святая сила…

Рассказала нам она

Про неведомые дали.

Там тоже бог, и сатана.

И радость есть, и есть печали.

В кабацком тёмном закутке

Услышав сказку острослова,

Я узел сделал на платке:

Чтоб помнить всё: от слова к слову.

Что получилось, не скажу.

Но всё же есть моё сомненье,

Что, вдруг забыв, не доскажу

Я сути этого творенья.

Парень жил в одном местечке.

Не любил он на крылечке

Посидеть, винца попить,

Да пустое говорить…

А вот песни он певал

Так, что многих чаровал

Его голос сладкозвучный,

Величавый и нескучный.

Каждый день, по вечерам,

За версту по всем краям

Песни разные звучали:

О любви и о печали,

О природе, о конях,

И о сказочных краях.

Люди, слушая парнишку,

Всё ж судачили чуть лишку

Про его житьё – бытьё,

Да латанное шмотьё.

Паренёк, де, вроде славный,

И обличьем будто справный.

Голос – чистый соловей!

Но жалей тут, не жалей,

А по местному закону

Нет ни коего резону

Сироте невесту дать…

Вдруг он родом злейший тать!?

Вон, и рожа смугловата.

От рассвета до заката

Волоса – то цвета - грязь!

Ладно – б был хотя бы князь!

А то лапотник – босяка,

Да в карманах одна бяка:

Ни рубля и ни гроша!

Вся и ценность в нём – душа!

Только в жизни, что в ней толку?

Каждый день ведь даже волку

Нужно пищу добывать.

А с таким лишь горевать!

Словом, в семьях, где девицы

Зачинали вдруг любиться,

На парнишку был запрет:

Не встречаться тет-а-тет,

Да не строить ему глазки,

Не являть, ему же, ласки.

Словом, будто нет его.

Ну а парню каково?

Сверстники над ним все ржали:

Ходит, дескать, без пищали,

С колотушкой по селу.

Вот и всякую хулу

Вслед парнишке так кричали:

(Паренька Архипом звали.)

-«Эй, Архипка ! Колотушка

Твоя верная подружка.

Ты греми ей у реки,

Нам так будет всем с руки:

У нас девки хоть игривы,

Но к тому же так пугливы,

Что от треска твоего

Бегут до дома своего».

Здесь нам след остановиться

И слегка оговориться:

Я твержу - рыбак, рыбак,

А на деле разве так?

Да, действительно, пока

Архип далёк от рыбака.

Но наша сказка впереди,

Так что, читатель, просто жди

Как дальше складываться будет.

С тебя ведь в этом не убудет.

А коль читать – то невтерпёж,

Ты эту книжку не тревожь.

Глупец не тот, кто много знает,

А тот, кто книжек не читает.

А что касается Архипа,

То тут я, хоть сорвусь до хрипа,

Но докажу тотчас же всем,

Что не соврал я вам ничем.

Рыбаком он стал случайно.

Прежде был, как не печально,

То пастух, то сельский страж.

Но не знал он в том кураж.

А без радости работа,

Только вечная забота:

Лишь бы время провести,

Да с ума же не сойти.

Случай изменил судьбу!

Бог принял его – ль мольбу,

Или чудо, слышь, иное.

Разбираться в том пустое.

Нам всё это ни к чему.

Продолжаем потому…

Жил Ахипка в деревушке

Возле маленькой церквушки.

Не в дому. Какой уж дом?

Тут сарай стоял на слом.

Ни кому не нужный впрочем,

Ну да это между прочим.

Обстановка в нём была,

Выражаясь так: гола!

Ни стола, ни табурета,

Ни кровати, ни кушета,

Ни тарелки и не ложки,

Ни собаки… Только кошки

У Архипа гостевали

На отменном сеновале.

Нам-то далее пора…

У поповского двора

Весь крестьянский люд собрался.

Вышел поп. Облобызался

С парой-тройкой мужиков.

Остальных же простаков

Ручкой мелко покрестил

И себя же осенил

От проклятия любого.

Начал речь же он с такого:

-«Весь собрался местный люд.

Каждый любит сельский труд.

Есть у нас и хлеб, и сало,

Мясца и прочего немало.

Но вволю рыбы, господа,

Мы не едали никогда.

Да и средь местных мастаков

У нас ведь нету рыбаков.

Плюс: в протекающей речушке

В раздолье только лишь лягушки.

Но коль речушкой к югу плыть

И по протокам не блудить,

От сюда лишь в пяти верстах,

В глухих не хоженных местах,

Средь чащи леса векового,

Течёт река, что право слово,

Богата рыбой и икрой…»

Поп кинул взгляд, слегка косой,

Чтоб убедиться в пониманье.

Но не прочёл в глазах признанья

Ни у кого из мужиков.

-«Бог дал мне в паству дураков,-

Подвёл итог он красноречью

И общему же бессердечью.

Но вслух иное поп сказал:

-Намедни вещий сон видал.

И в нём мне было указанье:

Назначить вам же испытанье.

Я вам до слова всё сказал!

И вам решать, а я устал!»

Поп отошёл слегка в сторонку

И сделал вид, что жаворонку

Своё он ухо навострил:

Мол, чудо – птаха. Как он мил!

Взял слово староста Гапон:

-«К чему пустой нам этот звон?

Кто из стоящих здесь решиться

В гости к нечистому пуститься?

Семью туда с собой тащить…

Насколько ж дурнем надо быть!

А одиночке и тем боле

Какой хорошей ждать юдоли?

Там лешаки лесами бродят,

В реке русалки хороводят…

Мы все, хозяйские мужи:

Нам встречи с ними не гожи!»

Свой, этак, высказав резон

Замолк вновь староста Гапон.

Народ же весь загоношился

И в перепалку же пустился.

Один орёт: - «А ту его!

В местах тех нету никого!»

Другой: - «А как же дедко Тит?

Сколь лет отшельником сидит

Как раз в окрестных тех местах…»

Одна из баб вдруг: - «Ах, ах, ах!

Старик-то правду выручал

И свежей рыбкою снабжал.

А ныне что-то перестал…

Ну, кто в послед его видал?»

Все меж собой плечами водят,

Но с места своего не сходят.

Вдруг поп сказал: - «Недели две

Я зазывал его к себе.

Он привозил с собой лещей…

Я дал, конечно, калачей.

Немного сахара и соли.

Жена моя ему в подоле

Дала с ведёрко огурцов.

Тит вышел след и был таков».

Поп замолчал и разом тут

Со свистом щёлкнул чей то кнут.

Все обернувшись обомлели:

Архип сидел под лапой ели

И ел с картошкой огурец.

Поп поманил: - «Эй, молодец,

Иди сюда скорей до схода.

Побудь средь честного народа.

У нас к тебе вопрос возник».

Архип, понятно, тут же сник.

Не раз случалось, так-то было:

Потом же днями тело ныло

От батогов, плетей, вожжей…

И даже было, что ежей

Ему в штаны однажды клали.

Потом понятно дело: ржали

Как те гнедые жеребцы.

А почему? Да их юнцы

На пакость были мастера!

Такая вот была игра

У переростков – оболдуев…

Архипке ж вместо поцелуев

От взрослых только тумаки.

Так что, понятно, не с руки

Ему ко сходу приближаться:

Уж лучше далее держаться.

Но люди сами подошли.

И все вдруг доводы нашли,

Да так, по свойски вещевали.

Примерно так ему сказали:

-«Ты послушай нас, парнишка!

Ты же неплохой мальчишка.

Но пользы мало от тебя.

Ну пожалей, брат, ты себя.

Возьмись-ка за мужское дело.

Уже ль тебе не надоело

От нас лишь тыки получать?

Пора, Архип, кончать мечтать».

Так решил весь сельский сход,

Что Архипка поплывёт

До Тита, и там узнает:

Почему старик мечтает

И так долго не плывёт.

Ведь народ-то рыбку ждёт!

Да пусть останется при нём.

Им будет весело вдвоём.

Парню речка не преграда,

А желанная награда!

И понятно, стража дело

Молодцу поднадоело:

По ночам ходить, кричать,

Колотушкою стучать!

Это дело стариков,

А Архип ведь не таков.

Парень сходу поклонился

И не медля в путь пустился:

Сел в ладью, весло схватил,

И скорёхонько поплыл

Против шустрого теченья

До Титова, слышь, владенья…

А чрез сутки сход узнал,

Что старик отпочивал

Ко всевышнему навеки…

Заскулили человеки:

-«Как нам впредь без рыбы быть?

Ведь привыкли сытно жить!

Мясо есть, и есть картошка,

Но порой хотя б немножко

Стоит рыбку тоже есть.

До чего ж плохую весть

Ты, Архип, привёз нам в лодке…

Вот прибавилось заботки!»

Хаить грех, старик спасал:

Даром рыбу отдавал.

Ведь Титу и было надо,

Вместо денежной награды,

Горсть муки, чуток картошки,

За хорошую рыбёшку,

Что в неделю один раз

Тит возил им на заказ.

Как тут сельским не страдать,

Старика не поминать?

И тогда на местном сходе,

При большом честном народе,

Наш Архип сказал как след:

-«Что за стоны, что за бред?

Умер Тит ведь, не скотина,

А у вас одна рутина:

Как без рыбы-то прожить…

Очень просто - наловить!

Коли в том нужда такая!

Не наука ведь какая…

Жалко! Умер человек!

Но ведь наш не кончен век

По его уходу к Богу…

Я не требую подмогу.

А рыбачить я возьмусь!

Может быть не обманусь…

Вы конечно, хлеборобы,

Но уж коль хотите чтобы

Рыбку кушать и в послед

Каждый свой мирской обед:

В рыбаки меня представьте,

И до места же отправьте.

Приловчусь уж как нибудь!

Ставить невода не суть:

Было бы на то желанье,

Да от вас самих признанье,

Что я нужен, как рыбак.

А иначе то ведь как?

У Тита хоть домик гол,

Но и я ведь как сокол!

Не хочу жить, как придётся:

Пусть мне это и зачтётся!

Что, согласны мужики?»

Зашумели старики:

-«Выход этот, впрямь, прекрасен!

Дом Титовский нам напрасен.

Кто в него поедет жить?

Там от скуки - волком выть:

Ни соседей, ни землицы…

Лишь прохладная водица.

А Архипке сей лабаз

Подойдёт в житьё как раз!

Будет крыша над главою…

Что же, парень, Бог с тобою!

Поезжай. Живи. Рыбачь.

Да от нас лица не прячь.

Ты хоть здесь и сиротина,

Но все ж божия людина.

Коль снабдишь нас рыбой всех,

Это будет не во грех.

Обещаем здесь всем сходом:

Будем честным мы народом!

Обеспечим и едой, и одёжкой…

Бог с тобой!

Пусть тебе поможет он.

Нам рыбак и впрямь нужён!»

Мужики, те поддержали

Стариков. Они сказали:

-«Что ж, рыбачь, земляк, для нас.

Это будет в самый раз.

Мы тебе во всём поможем,

Что, конечно, сами сможем…

Проведём ремонт бесплатно.

А чтоб жил ты в доме знатно,

Мебелишку подберём.

Сами же к тебе свезём.

Жаль, без девки ты пока…

Но судьба твоя легка!

Там, глядишь, какая птаха

И сошьёт тебе рубаху…

На отцов, нас, не серчай!

Дозволяем: примечай

Для себя ты молодицу!

И поможем пожениться,

Коль любовь какая будет.

А от нас уж не убудет.

И к девицам: - Эй вы, клуни!

Не пускайте боле нюни:

Вон какого молодца

Отдалили от крыльца.

Все вы больно копошисты,

Да собою гоношисты.

Доживёте без вины

В девках вы до седины

Со своим таким разбором.

Время станет вам укором:

Буде шамкать все потом

Женихам беззубым ртом!»

Девки весело смеются:

-«Слёзки нам не отольются!

Что спешить-то под венец,

Коли ваш жених птенец?

Что он может, сей герой?

У него дыра дырой

На штанах, да на рубахе.

Мы и сами ещё птахи!

Фи! Подумаешь, решился…

Каб потом не прослезился!

Нет! С Архипкой не поедем.

В монастырь уж лучше съедем.

Не желанен сей жених.

Больно мягок, больно тих.

Да и лучшая подружка

Для него лишь - колотушка!

Пусть её с собой возьмёт:

Может рыбу ей шугнёт!

Он нас сам, гляди, боится:

Вон краснеет и стыдится!»

С тем девицы убежали.

И отцы их без печали

Улыбнулись лишь во след:

Нет любви, и свадеб нет!

Архип вправду покраснел.

Вот уж юноши удел:

На такое зубоскальство

Им не выказать нахальства.

Мужики ему сказали:

-«Не держи, Архип, печали

Ты на сердце у себя:

Не со зла они – шутя!

Весь девичий этот треп,

Это их извечный хлеб.

Вот уж верные солохи!

Вроде девки-то неплохи,

А поди – ко угадай

Какой на сердце вертухай…

И хоть гордость они наша,

В головках - одна лишь каша!

Ты езжай Архип один

И будь себе там господин».

С тем Архипу поклонились

И на месте же простились.

Тот сел в лодку, как и был,

В одиночестве отплыл…

Это лишь всего присказка,

А теперь и сама сказка!

Третий год Архип рыбачит.

От селян лица не прячет:

Раз в неделю, в знамый час,

Рыбу свозит на заказ.

Пусть не сразу, но сумел,

В этом деле преуспел.

Все премудрости рыбалки

Он познал не из под палки.

Дело с малого пошло

И Архипа увлекло.

Так что парень жил не скучно

И вполне благополучно.

К песням же не охладел,

Как и прежде вольно пел.

Но однажды, как приснилось:

Жизнь заметно изменилась!

Приключилось вот чего

У Архипа то сего.

Раз под вечер к Солнцу сход,

Парень сев у края вод,

Напевал свои рулады

Для душевной же услады.

Песнь за песнею лились

И по водам в даль неслись.

Эхом где-то отражались:

Словно Ангелы шептались

В потемневших небесах,

Да окрестных же лесах.

Словом, дивный голос рыбака

Достиг далей далека…

В далях тех жила русалка,

Что звала себя Наталка.

Белокура, светлоока,

Красота – с любого бока!

Имя, правда, так ей шло,

Что всё местное село,

А точнее, все мужчины,

Находили вдруг причину

Искупаться в той реке…

Одежонку на песке

Бабы после находили.

Тут же скопом вместе выли,

Точно волки на луну,

На разлучницу одну.

Ну конечно ж на русалку,

Белокурую Наталку.

Быть ведь иначе не могло:

А потому на всё село

Два мужичка то и осталось.

Им испытать то не досталось

Русалки чар лишь потому,

Что были трезвы по уму

Да глуховаты от природы:

А так крестьянской всё ж породы…

Вот и в этот тёплый вечер

Ждала Наталка с ними встречи,

Да косу русую плела…

И тихо ласково звала

Напевом сладкой чаровницы…

Но деревенские блудницы

Решили ныне страховаться,

Чтоб в бабьем царстве не остаться.

Они собрали всё село,

Немало баб уж тут пришло,

Посовещавшись: рядком сели

И песни хором же запели.

Без перерывов. Всё подряд!

Тут даже чёрт-то был бы рад

Смотаться в адские пучины,

Не разбирая и причины.

Так что русалке, как назло,

На этот раз не повезло:

Один-то голос против ста,

Не песнопенье – суета!

Наталка отплыла далече,

Чтобы не слышать песни, речи…

Туда, где полная луна,

Где лишь покой и тишина.

Но тут с волною одинокой

Донёсся голос ей далёкий.

Он был не женский, а мужской:

Но сильный, страстный-то какой.

Хотя и слышен был едва.

Русалка молвила: - «Жива

Я вроде ныне, или нет?

Кто исполняет сей сонет?

Кто так восторженно ворожит?

Ужель людина есть, что может

Так перепеть саму меня?

И это не средь бела дня!..

Под этот голос силы тают,

Мои желанья пропадают…

А сердце щемит почему?

Хочу в глаза взглянуть ему:

Тому незримому певцу,

Быть может статься - молодцу!»

Она нырнула в водной глади

И испарилась…Бога ради!

Увидим вновь её, иль нет,

О том пока что речи нет!

Уж не рано по утру,

Отгоняя мошкару,

Наш рыбак уселся в лодку,

Взявшись снова за работку:

Надо рыбы наловить,

Да и солью посолить.

Чтоб продукт-то не пропал,

И душком не завитал…

К первой сети он подплыл

И от радости застыл:

Поплавки в ней так играли,

Что чуть в лодку не скакали

Будто сами по себе…

-«Вот – те накося тебе!-

Почесал Архип ручища.

-Тут поди-ка рыб с полтыщу,

Коль не более того.

Как бы мне не ого-го…

Ныне знатная рыбалка!

Подготовить надо палку,

Чтобы рыбу оглушить.

Вдруг такая – не втащить!»

Взявши сеть, он стал тянуть.

Рыбы было просто жуть:

Головли, плотва, карась,

Лещ, подлещик, даже язь

Здесь запутался случайно.

И теперь весьма печально

На Архипа он косил:

Дескать, кто тебя просил

Речку сетью городить

И нас так-то зацепить.

Вот и сети уж конец.

-«Славен будь Господь- творец!

Восхищается рыбак.

-Я сегодня как никак

Дня за три улова взял:

Ныне полный мне аврал.

Вот грузило лишь возьму,

А потом чуть отдохну».

В воду палку он пустил

И грузило подцепил

Крюком цепким и железным.

В этом деле, впрямь, полезным.

И вот тут-то сгоряча

Парень плюнул вдоль плеча.

Тяжело идёт грузило,

Словно держит его сила

Неизвестно почему…

-«Что такое, не пойму?»-

Наш рыбак слегка встревожен,

Но, однако, осторожен.

Лодка так нагружена,

Что недолго и до дна

Погрузиться неумело…

Но пока всё вроде цело.

Он склонился над бортом

И остался жив при том:

Так как сразу поскользнулся,

И вдоль лодки растянулся.

То красавица – русалка,

Что за крюк держала палку,

Вмиг вскочила из воды,

Чтоб наделать же беды!

Но Архип не растерялся:

Он уж на ноги поднялся.

Изловчившись – увернул,

И русалку обманул.

-«Эта бестья тут откуда?

Что ещё за чудо – юдо?-

Удивляется Архип.

От волненья он осип.

-Третий год уж тут рыбачу,

Но впервые деву бачу:

Симпатягу и с хвостом.

Нехорошую при том.

Ишь, меня чуть не схватила,

Да на дно не утащила!

Надо плыть скорей отсюда,

Чтобы не было мне худа!»

С тем Архип за вёсла взялся

И грести уж постарался:

Да так ходко, что есть сил,

Вмиг до берега доплыл.

Пот не вышел на челе,

А он был уж на земле.

Весь улов скорей сгрузил

И до дома дотащил.

Там, в тени, ледник стоял.

В нём – то рыбу сохранял

Наш рыбак, чтоб та не пухла,

И от зноя не протухла.

Час ли, два ли пролетело,

Только солнышко не село:

День в разгаре. Жаркий час.

Продолжаем свой рассказ.

Вроде кончены дела.

Но проблема как была,

Так при парне и осталась.

В чём душа то тут держалась:

От недавнего испуга

Он свалился от недуга.

Даже чай, придавший сил,

Рыбака не взвеселил.

И какое тут веселье,

Коль русалка новоселье

Вдруг решит устроить тут.

-«Будет мне тогда капут!

-Рассуждал Архип зевая,

Мошкару рукой гоняя.

-Ладно, чёрт бы с ней, жила!

Коль не делала бы зла.

Нет же! Мне, и без причины,

Жаждет, подлая, кончины».

Он затылок почесал.

Монолог свой продолжал:

-«Мне выходит вновь рыбачить

Рисковать собою значит?

Эх – хе-хе, нехорошо!

Даже очень негожо!

Из за водной сей красотки

Нет резона лезть мне в лодку.

А без этого, как жить?

Впору волком громко взвыть!

Ладно! Бог даст рассосётся.

Может всё и обойдётся…»

Так он, думая, грустил…

Месяц на небо ступил

Между делом незаметно.

Серебря вокруг приметно

И деревья, и камыш…

В воздухе повисла тишь.

День закончился и вот

Суткам новый поворот:

Где - то вскрикнула кукушка.

Гвалт устроили лягушки:

Лихорадя всю реку

Больше птичьего ку-ку.

В берег волны тихо плещут,

Словно что-то там клевещут

На рыбёшку, что в реке

Проплыла невдалеке.

Ещё пуще, в крик, лягушки.

Как заправские подружки,

Что - то там поют своё

Про зелёное житьё.

Соловей в ветвях им вторит.

Этот птах не опозорит:

Трели так выводит он,

Что лягушек гам смешон.

И Архип вздохнул свободней.

Он смелей и благородней

Вдруг почувствовал себя.

И, затылок теребя,

Он запел, слагая строки

Про любовь и про пороки.

Про леса и про моря.

Словом, сердцем говоря.

Эти песни молодца

Полились до край - конца:

Где гуляет только эхо,

И где в небе есть прореха,

Сквозь которую в зенит

Бог людей от зла хранит…

Долго ль пел рыбак, не знаю.

Я о том и не гадаю.

Знаю: только смог Архип,

Как раздался чей то всхлип,

А затем и тяжкий вздох…

Наш рыбак к песку присох.

Вмиг он, вспомнив про русалку,

Так схватил потолще палку,

Чтоб чуть что: так сразу в лоб!

Дабы дать отпор ей чтоб.

По воде круги пошли

И до берега дошли.

Вслед за ними и русалка…

-«Слава Богу, что есть палка.

Тихо прошептал рыбак.

-Всё ж защита как никак!»

А русалка подплыла,

Но на берег не взошла.

Да и как ей сделать это?

Хвост то есть, а ног то нету!..

Но она не нападает.

Только слёзыньки спадают

По щекам её в реку.

Девка видная - в соку!

-«Всё ж красивая чертовка!

Хоть и знаешь, что плутовка.

Сам себе сказал рыбак.

-Знать удобно ей вот так

Нагишом в воде то плавать,

Да парней таскать всех в заводь.

Только я то не такой:

Не подёрну и ногой,

Чтоб за ней во след пуститься,

Да и с жизнью распроститься.

Позовёт, заткну я ухи,

Чтоб не слышать даже мухи,

Что жужжит тут надо мной…

Что же делать? Боже мой!»

И уйти Архип не может:

Будто кто его ворожит.

Словно к берегу прирос.

По спине прошёл мороз.

Взмок. Глядит он на девицу.

Эту, нелюдей, сестрицу.

Про себя кляня судьбу.

Чуя верную беду.

Ведь в такую то влюбиться,

Это как воды напиться!

А русалка хороша!

Возлегает чуть дыша

На речной червлёной глади,

Не понять чего и ради.

Лунный свет пусть не румян,

Но её рисуют стан,

Весь в изгибах женских линий.

Взгляд такой, что даже иней

Покрывает рыбака.

Он дрожит уже слегка.

От любви, или от взгляда?

А русалка тому рада.

Говорит она ему:

-«Не пойму я: почему

Мне твой голос сладкозвучный

Не становится прескучным.

Ты, Архип, как древний Лель:

Голос твой, как сладкий хмель

Проникает в сердце, душу.

И сама уже я трушу,

Что не справлюсь вдруг с собой:

И останусь здесь с тобой.

Мне любить же не пристало,

Так судьбой предначертало.

Песни ж слушать я могу.

Для того и стерегу

Я тебя, рыбак, вот тут…

Ты не будь со мною крут.

Я из дальней стороны,

Где витают только сны,

Специально приплыла.

Бросив все свои дела.

Чтоб тебя послушать вволю

На свою лихую долю.

И прошу тебя я - спой!

Мою душу успокой».

Её голос, как ручей,

Звонкий, томный, как ничей

Пронял сердце рыбака.

Ослабела вдруг рука.

Из неё скользнула палка,

Словно вспугнутая галка,

Пав Архипу же под ноги…

-«Помогите же мне Боги!

Прошептал себе рыбак.

Ну а вслух сказал он так:

-«Я пою не по заказу.

Но тебе скажу я сразу,

Что сразила ты меня,

Как стреножила коня.

И хоть я слегка серчаю

По досадному случаю,

Что напала ты средь дня,

Как акула на меня.

Но я то тебе прощаю.

А сейчас одно желаю:

Твой обнять девичий стан.

Верь ты мне, ведь я не пьян!

Ну а просьбу не исполню,

Сам себя едва я помню.

Только ты уж не сердись.

Дня другого лишь дождись.

И тогда, моя услада,

Слушай песни, коли рада…

А сейчас я не могу.

Словно что - то там в дугу,

В горле то, перехватило

И дыхание смутило.

Я и так едва дышу.

Уж прости меня, прошу!

Как же звать тебя, русалка?»

Отвечала та: «Наталка!»

И вздохнула глубоко.

Так, что эхо далеко

Разнесло сей вздох, и вскоре

Он растаял где - то в море.

А русалка помолчала

И Архипу так сказала:

-«Зря я близко подплыла,

Твой покой не сберегла.

Ведь я знала, что так будет

И злой рок меня погубит.

Но ты ясно объяснился.

И я верю: ты влюбился!

Знаю цену я себе

И скажу я так тебе.

Выбрал ты не лёгкий путь

И такая в нём есть суть:

Красота моя - видна!

Но она и холодна!

С детства я всегда такая,

Словно бы и не живая.

В мире всё разделено

И не мной заведено…

На заре миросозданья,

Может быть для наказанья,

Боги предкам всем моим

Сделали запрет таким:

Чтоб с людьми мы не общались,

И в воде же обретались.

Так ведь проще завлекать,

В омута вас увлекать.

Чтоб мы жили непорочно

В водах этих, как нарочно,

Обрекли нас всех хвостами,

Обделив же так ногами.

Верь: девичья красота,

Это людям маета.

Это ваше наказанье!

Но оно и назиданье:

Не перечь и ты Богам,

А не то постигнешь срам.

Так что внешность, это маска,

А любовь с русалкой сказка.

Так что ты, рыбак, прости:

Мне с тобой не по пути!

Пусть ты мил и даже весел…»

Рыбак голову повесил.

И сказал: - «Как дальше жить?

Всю ли жизнь мне волком выть,

Одиноким и ненужным,

Самому себе же скучным?

Нет любви, сплошная мука!

Жизнь моя, одна лишь скука.

Все твердят, что я хороший.

И собою я пригожий.

Но девицы все меня

Сторонятся, как огня!

Даже ты, реки русалка,

Бьёшь словами, точно палкой.

Мой то грех великий в чём?

Не пойму я нипочём…

Лучше б ты меня намедни

Утащила в свои бредни.

Лучше в омуте лежать,

Чем всю жизнь вот так страдать».

Но русалка промолчала

И совета не сказала.

Лишь вздохнула глубоко

И растаяла легко:

Напослед хвостом махнула,

В воды тёмные нырнула.

Растворился в волнах след:

Будто не было, и нет…

А Архип, видать от горя,

Напевать стал песни вскоре.

Так сердечно, не спеша.

Исстрадалась, знать, душа!

От его большой печали

Птицы разом замолчали.

И случились чудеса:

Зарыдали небеса.

Видно Боги услыхали

О великой же печали…

От луны, сквозь толщу туч,

К рыбаку спустился луч

Из ступенек серебра.

Мол, иди Архип, пора!

Сильно парень удивился.

Как всегда перекрестился

Во спасение души…

Зашумели камыши,

Что росли вдоль берегов

Средь ракитовых кустов.

Любопытство победило:

У людей так часто было.

Поразмыслив лишь маленько,

Встал Архипка на ступеньку.

Ничего. Видать крепка!

Что ж, прощай земля пока.

Раз и два… Всё выше, выше.

Домик свой уж выше крыши

По лучу поднялся так,

В мглу ночную, наш рыбак.

Его ветер обдувает.

Волос тёмный развевает.

Тут, вверху, преград то нет.

Вот и ветерок в ответ

На рыбацкое стремленье

Дует всё проникновенней.

Сквозь рубашку то оно

Пробирает…Холодно!

Не видать земли отсюда.

-«Ох, не стало бы мне худо!

Рассуждает наш рыбак.

-Всё же небо как никак.

Коль отсюда навернусь,

То костьми не соберусь.

Бр - р! Какая высота!

И сплошная пустота.

Темень жуткая повсюду.

В жизнь такого не забуду.

Хорошо, что виден путь…

Доберусь я как нибудь!

Только вот чего там будет?

Ладно! Бог даст, не убудет».

Пот по спинушке струиться.

Вдосталь хочется напиться

Ключевой живой воды.

До неё, не до беды,

Очень уж сейчас далёко.

-«Видно козни злого рока

Мне препятствуют идти

По небесному пути. -

Думает рыбак. - Что ж, ладно!

Хотя в общем то досадно».

Вдруг Архип остановился

От того, что приблудился

На сей, к небу, лунный путь,

Чёрт премерзкий. Просто жуть!

Круглый нос, свиные глазки,

Пальцы длинные, указки.

Зубы острые, пучком.

Хвостик, загнутый крючком.

Уши длинные, кривые.

Есть и рожки небольшие.

Плюс - копытца на ногах…

-«Видно дело моё – швах! –

Думает рыбак. – Откуда

В небесах такое чудо?

Не скажу, что очень рад:

Здесь ведь небо, а не ад!»

Осенив себя крестом

Перед этаким скотом.

Произнёс: - «Эй ты, бесёнок!

Ты зачем же дьяволёнок

Сел здесь прямо на пути:

Ни проехать, ни пройти?

Сгинь, слышь, с глаз скорей моих.

Тут нет места для двоих.

Я спешу наверх к звездам.

Есть к богам мне дело там.

Так что топай ты отсюда!

Не хочу тебе я, худа.

Но и мне не делай зла,

Сын подземного козла».

Чёрт прихрюкнувши, смеётся.

Произнёс: - «Тебе зачтётся

Не на пользу данный слог.

Ты повежливей быть мог!

Ну да я то не серчаю,

И тебя, Архип, прощаю.

Будет время – извинишься:

Мне в копыта поклонишься.

Я за это не сгублю,

А глядишь и пособлю!

Здесь тебе я не преграда.

Не высокая ограда.

Топай далее себе.

Но в финал скажу тебе:

Глянь под ноги.

Путь твой тает,

Это с солнцем наступает

Как обычно новый день.

Торопись. Гони, брат, лень.

Поспешай, пока есть время,

Облакам залезть на темя.

Там ты день и переждёшь.

Ночь другую подождёшь.

А за этот мой совет

Ты в долгу мне дать ответ.

Но какой, узнаешь вскоре:

То ль на радость, то ль на горе.

Наша встреча впереди,

А сейчас, Архип, иди!»

С этой фразой чёрт исчез.

Вот уж истина, что бес!

-«Как он туточки не лаял,

А, поди же ты, растаял! –

Изумляется рыбак. –

Что же я, такой дурак,

В поднебесье так топчусь?

Ну-ка, поскорей помчусь

Я к вершинам облаков».

Он сказал, и был таков…

На макушке облаков

Красота, что нет и слов.

Солнце в небе припекает

И Архипа согревает

Тёплым ласковым лучом.

Всё ему здесь ни по чём.

Он сидит, почти в раю,

У просвета на краю.

Там, внизу, поля и горы,

Реки, рощи, косогоры,

Деревушки, города…

Птицы в небе иногда

Под Архипом пролетают

И его к себе сзывают:

Мол, чего ты там сидишь,

Птицей вольной не паришь?

Но ему до птиц сих дело

Время явно не приспело.

Размышляет наш рыбак:

Что за чем, и дале как?

Наконец рыбак собрался

Да на ноги же поднялся.

Видно, что устал сидеть

И на всё с небес смотреть.

Он побрёл по облакам,

Чтоб узнать, что дальше там.

Ведь когда ещё так будет,

Что он вновь сюда прибудет?

Может статься – никогда!

Небо всё же не вода,

На которой он рыбачил.

Песни пел, с собой судачил.

Рядом облако другое

Проплывало. Что такое?

Там, на нём, прекрасный дом!

Подкатил тут к горлу ком.

-«Как бы мне собой собраться,

Чтоб до домика добраться? –

Думает рыбак. – Авось,

Перепрыгну я, небось,

Эту щель меж облаков».

Он сказал и был таков:

Разбежался быстро. Прыг!

Края облака настиг…

Чуть уж было, не упал,

Чуть собою не пропал.

Благо ветер вдруг помог:

Подтолкнул его, как мог,

В спину, словно парус лодки.

-«Больше нет моей охотки

Так скакать здесь в облаках:

Не останется и прах!

Благо, ветер был попутный. –

Вспоминает парень смутно. –

А иначе не пустяк:

С облаков о землю – шмяк!»

Лишь сия мысль промелькнула,

Как Архипа словно сдуло:

Он вскочил и побежал.

Вмиг до дома так домчал.

Дверь открыл:

-«Эй, есть здесь кто - то?

Отвечай! Мне нет охоты

На пороге то стоять

И зазря сто раз спрашать

Разрешения на вход…

Так встречать гостей, народ,

Даже в небе не пристало».

Тишина в ответ стояла…

Огляделся наш рыбак:

Вроде в доме ладно так.

Здесь и мебели полно.

И кровать есть. И вино

На столе стоит с едой.

Аппетитною такой.

Аромат в носу щекочет…

И Архип решиться хочет

В дом войти и дверь прикрыть.

Зачем слюной так исходить?

Ведь время полдника настало.

Да и в утробе засосало

От изобилья на столе.

Решил: всё ж здесь не на земле!

Чего приличия то ради

Идти куда то, вдаль не глядя?

Хозяев тоже сколько ждать?

Вон их и слыхом не слыхать.

Может их, и вовсе нет,

Значит, скиснет зря обед!

Лучше б, правда, подождать.

Но себя уж не сдержать…

Отмахнулся наш рыбак:

-«Разве я, какой варнак?

Пусть войду без дозволенья

В дом чужой. И без почтенья.

Но не грабить: отдохнуть!

Всласть поесть, часок вздремнуть!

Коль хозяева осудят…

Что ж. Немного и убудет!»

С тем вошёл Архип. Уселся.

Повернулся. Огляделся.

Взял и вилку, и прибор.

И в еде же был он скор.

Скушал борщ, поел картошки,

Квасу он попил немножко.

Всю же прочую еду

Принял он за ерунду.

Как привык, так и поел,

Да тотчас же и сомлел.

Раз зевнув, он потянулся,

И к постели повернулся.

Но забрался под кровать:

Всё ж под ней то лучше спать…

Здесь Архип зевнул два раза

И заснул на оба глаза.

Сон – лекарство то от зла!

Правда, скор он, как стрела,

Что с тетивы отлетает…

Ну, об этом всякий знает.

Нам неведомо доколе

Спал Архип. Но видно вскоре

В дом хозяева пришли

И огонь в печи зажгли…

Это были две сестрицы.

Не сказать, чтоб молодицы,

Но ведь и старыми их тоже

Назвать то всё - таки негоже.

Хоть на двоих полтыщи лет

Им исполнялось уж в обед.

На облаках по божьей воле

Они и жили. Ну а боле:

Чтоб ветер дальний зазывать.

Им облаками управлять.

Коль дождик нужен: тучи гнали.

А если солнце – разгоняли!

Но быть повсюду не могли:

Вон сколько там, внизу, земли.

И возраст всё - таки помеха,

Добавим мы, но не для смеха.

Не доходя до вероломства,

Давайте проведём знакомство.

Итак, чтоб время не терять,

Рассказ мы будем продолжать.

Та, что первая – чернява.

Волосами кучерява.

Платье - белая парча.

И собою горяча.

А вторая – белокура.

На лицо немного хмура.

Платье то же, но с каймой:

Бирюзовой бахромой.

Сели полдничать они,

Как и в прежние все дни.

Видят: нет борща, картошки,

Да и квас отпит немножко.

Правда, лучшая еда

Ждёт хозяек, как всегда.

Белокурая сказала:

-«Нам гостей тут не хватало!

Кто без нас здесь побывал

И в еде пошуровал?

За сто лет гостей ни раза

Не видала в оба глаза.

А тут, словно под венец:

Появился, наконец!

Только гость то где? Задача!

Убежал, знать, не иначе.

Верно? Милая сестра!

А чернявая шустра.

Отвечает: - «Что с того,

Что не видно никого!

Может это домовой

Расшалился сам собой?

Но блондинка перебила:

-«Ты совсем, видать, забыла:

Да откуда домовой?

Мы одни живём с тобой!»

Согласилась та: - «Да, да!

Что сказала – ерунда!

Всё же жаль, что домовой

Не живёт у нас с тобой.

Было б с кем поговорить,

И о личном поскулить.

Хоть отдушина какая.

Я ведь всё - таки живая.

А обеденный наш стол…

Он остался всё ж не гол.

Эка невидаль – еда!

Мы, сестра, не господа,

Чтобы скрягами рядиться.

Так что нечего сердиться!

Мне одно лишь интересно:

Гость, проникший в дом нечестно,

Всё же скромен был в еде,

И не свинячил нигде.

Только где он? Вот в чём дело!

Я решу проблему смело:

Лишь слегка так помудрую,

И немного поколдую».

Она блюдечко взяла.

В него яблоко клала.

Очень гладкое, большое,

Словно мёдом налитое.

Наклонившись, зашептала:

-«Катись яблочко немало

По край кромочки быстрей,

Ведай тайну поскорей.

Через время и пространство,

Через вечность – постоянство

Обойди! Яви очам,

Что за гость являлся к нам?»

Яблочко чуть встормошилось.

Повернулось. Закружилось

По край блюдца, как юла.

Соком блюдце залило

И на месте в миг застыло…

А волшебная же сила

Соком в блюдце занялась:

Забурлила, поднялась

Пеной, словно при кипенье.

И уже через мгновенье

Сок застыл и потемнел.

Плёнкой странной заблестел.

Появилась тут картина,

Как из сказки Алладина:

Дом сестёр, и их кровать.

А под нею, но не тать,

Наш рыбак лежал, сопел…

Он, бедняга, так сомлел

После ночи похождений,

Пережитых им волнений,

Что не слышал ничего.

Ведь ему не до того…

Тут чернявая взглянула.

К блюдцу руку протянула.

Говорит: - «Смотри, сестра!

Ты ли взглядом не востра.

Может это только глюки?

Или маюсь я от скуки?

Если гостем, в кой то век,

К нам забрёл сам человек!»

Та на блюдечко взглянула

И тихонечко вздохнула.

Молвит: - «Правда, человек!

Вот уж новость то на век…

Молодой и симпатичный.

И собой, к тому ж, приличный.

Хоть одёжка и проста,

Но душа, видать, чиста.

Что же он тут в облаках

Заплутался в попыхах?

Ведь у нас не парк культуры!

Две лишь здесь живут то дуры!..

Стали тесны знать леса,

Коль полез на небеса…

Человек к тому ж не птица….

Как ты думаешь сестрица?»

А чернявая в ответ:

-«Гость нежданный, спора нет!

Не пушинка он, не птица:

В этом ты права сестрица.

Боги видимо немного

Помогли. И путь – дорогу

Показали в облака.

В этом я права пока.

По счастливому случаю

Молодца сего я знаю.

Хоть не сразу и признала.

Помню, где его видала:

Он рыбак на той реке,

Что осталась вдалеке

Посреди лесной чащобы,

Непролазной же трущобы.

Я, случалось, там купалась…»

-«Ты, сестра, не обозналась?

Может, втюрилась в него?»

-«Ты, дурёха, не того…

Уж не будь ты пустомелей.

Я и так то еле - еле

Тут по облакам хожу.

А про парня так скажу.

Он идёт в подлунный мир.

Не рыбачить, не на пир.

У него одна забота:

Пожениться, слышь, охота».

Белокурая в сомненье

Задаёт без промедленья

Любопытный свой вопрос,

Почесав при этом нос:

-«Ха! Причём здесь облака?

Не слыхала я пока,

Чтобы люди, точно птицы,

В небо мчались пожениться.

Есть у них церковный брак.

И гражданский - не пустяк!

Это ж светопредставленье,

Если каждый из хотенья,

Пожениться на века,

Станет лазить в облака!

Это просто беспредел!

Так однажды не удел

Мы окажемся с тобою:

Тет- а- тет с своей бедою».

-«Не мели ты зря, сестра! –

И, прихлопнув комара,

Что присел ей на щеку,

Говорит: - «Мы – две колоды!

Там, внизу, живут народы

Коим ведома любовь!

И она волнует кровь

У людей всегда. Веками!

Держит крепче, чем цепями,

Сердца женщин и мужчин.

И других здесь нет причин.

Нам с тобой сие занятно,

Но по сути – непонятно.

Мы живём, людей, повыше.

И у нас иная ниша:

Мы не люди. И не Боги!

Может этим и убоги.

Наш удел совсем иной.

И, конечно, неземной.

А у спящего мужчины

Для любви свои причины.

И важнейшая из них,

Что он любит за двоих».

-«Это как же так, сестра?

Коль любовь не мишура,

Значит в паре любят оба.

Но один за пару чтобы,

Это нонсенс, ерунда!

Для него же суета».

-«Что, сестра, твердить пустое!

Ну а дело тут такое…

Про сии людские сплетни

Услыхала я намедни

От орлов, что час парили.

Меж собою они твердили

Будто этот наш рыбак

Полюбил незнамо как

Дочь реки, сиречь русалку,

Черновласую купалку.

Та его сгубить хотела,

Но от песен, слышь, сомлела.

Парень чудо, как поёт!

Голос песней душу рвёт

У любой то божьей твари,

Независимо от хари…

Вот, сестра, что я слыхала

И тебе пересказала».

Тут рыбак, открывши очи,

Так сказал без всякой мочи:

-«Эва! Брешешь то ты как!

Не могёт того быть так,

Чтоб орлы о том болтали.

И с какой такой печали?

Ведь они дневные птицы,

А не совы, что зарницы

Не выносят на глаза!

Что зря бекать, как коза?»

Вылез парень из под койки,

Словно пьяный от попойки,

И себя же похвалил:

-«Ведь далёко как прослыл

Своей глоткой я лужёной…

Не рыбак, а прокажённый!

И к сестрицам: - Здравья вам!»

Поклонился их ногам.

Тут чернявая сказала:

-«Нет! Видала ты нахала

Без кола и без двора…

Может гнать его пора?

Вот людская благодарность!»

Та ответ ей в солидарность

Подала, как свой совет:

-«Гнать конечно! Почто нет?

Он без нас давно покушал.

А покой уж тем нарушил,

Что явился, молодец,

К нам без спроса во дворец!»

А Архип, размявши ноги,

Не спешил через пороги

Вновь покинут этот дом.

Чтоб не каяться потом.

Пробурчал: - «Да кто вас знает,

Как тут в небе кто витает?

Коль серчали – извинюсь!

И хоть на смерть разобьюсь,

Но у вас возьму прощенье!

А берёт меня сомненье:

Как доходит про людей

Эта новость новостей?

Ведь и суток не прошло,

А по миру поплыло

Про мою любовь к русалке,

Распрекраснейшей Наталке.

Вот и чёрт намедни знался!

Он то плут, как догадался,

Что я лестницей иду

В небесах, как по саду?

Не виню я вас, что – вруньи!

Вы ведь чуточку колдуньи!

И спасибо за хлеб – соль…»

-«Нет уж ты, Архип, позволь!

-Перебила Черновласка.

-Ты для нас теперь, как сказка.

Коль уж тут ты расстарался,

Нашей пищею питался,

То подробней расскажи,

Наши души ублажи.

Пусть то будет нам, как плата!

Голос твой ценнее злата!

Ведь века с сестрой вдвоём…

Может статься и умрём,

Но уже до конца века

Вновь не встретим человека».

И Архип им угодил.

Такт конечно проявил.

Но, как мог, всё рассказал,

Что наверно сам он знал.

Незаметно день промчался.

Млечный путь ковром распался

Во космической дали…

Не видать внизу земли.

Коли начало смеркаться,

Значит время отправляться

Нам по сказке прямиком

В путь – дорогу с рыбаком.

К этой отправной минуте

Он рассказ довёл до сути.

Любопытных ублажил,

Да и память освежил.

Сёстры дали рыбаку

Соль, орех, муку, крупу.

Чтоб, надумай он присесть,

Было б что - то и поесть.

Парень скромно отпирался.

Но как в этом не старался,

Вышло всё ж не по его:

Дамы две против него!

Всё в котомку положили

И Архипа проводили

На другой край облаков.

Там уж лунный путь готов!

Пожелали вслед удачи!

Не могло же быть иначе?

Обнялись сами с собой

И отправились домой:

К прежней тихой жизни вечной,

Где не встретиться им встречный:

Не присядет поболтать,

И даже здравия желать.

Вот Архип в подлунном мире.

Тёмен он и может шире

Чем родимая Земля…

-«Вот уж крепкая петля

На душе моей висит то! -

Произнёс рыбак сердито.

- И куда же мне идти?

Тут свети, хоть не свети:

Всё одно – ни зги не видно!

Помереть – и то обидно!»

Вдруг мелькнуло впереди.

-«Мне уж грезится, поди. –

Наш рыбак засомневался.

-Это кто так расстарался:

Огоньком мне подмигнул?

Может крикнуть – караул!

Нет! Пожалуй это зря!

Если встречу упыря:

Мне во зло, ему на радость.

Вот уж будет, право, гадость!»

И Архип глядит вперёд.

Может снова где мелькнёт

Слабой искрой огонёк…

Терпелив же паренёк!

И, действительно, дождался!

Чёрт ли, кто там постарался,

Может ирод Вельзевул,

Но огонь опять мелькнул

В полумраке вечной ночи.

-«Что ж, ведите мои очи

Вы меня на огонёк.

Может статься не пенёк

Там гнилушками моргает

Да меня с пути сбивает.

И какой тут к чёрту путь!

Здесь и шею то свернуть

Можно запросто в два счёта

Безо всякого причёта».

Всё ж Архип вперёд пошёл.

Долго ль, коротко ли шёл:

Мне не ведомо. Не знаю!

Сказку дальше продолжаю…

Парня вывел огонёк

К замку, что был поперёк

Нескончаемо огромен,

Да и видом бесподобен:

Среди полной темноты

Его чёрные черты

Выделялись в общем фоне.

Он был – словно на ладони!

Башни к звёздам уходили.

Львы крылатые парили

Над вратами, что с версту:

Тоже дивную черту…

Наш герой остановился

И, понятно, удивился:

-«Это чей же теремок

Так огромен и высок?

Что за Гоблин здесь живёт?

Чем питается, что пьёт?

Кто возвёл такие страсти?

Вот и снова мне напасти!

Это зданье обойти:

Топать будешь год в пути!

Но и это неизвестно,

Так скажу себе я честно.

Остаётся в дверь стучать,

Да под окнами кричать.

Будь что будет, а пока

Помоги моя рука:

Достучись до милосердья

Ты с особого усердья!

Ноги двери попинайте,

Их немного пошпиняйте…

Уж поди не обессудит

Тот, кого мой стук разбудит».

Постучал он в ворота.

Нет! Не слышна суета.

Попинал, затем, немножко.

Прыгнув – заглянул в окошко:

Не видать там никого…

Не добившись ничего,

Наш рыбак сел на пороге.

До того уж ныли ноги

От гуляний в небесах…

В душу вкрался тихо страх.

-«Вдруг я тут на век застряну!

Что тогда я делать стану

В этом царстве тишины

Да заоблачной страны?

Для чего пришёл сюда я,

Что за участь мне такая?

Ни людей здесь, ни Богов:

Словом – царство мертвяков!

Благо, ими тут не вьюжит,

А не то мой ум не сдюжит.

Хоть бы чёрт сюда явился,

Что намедни приблудился

По дороге в небеса.

Обещал ведь чудеса!

Вот! Как раз ему минута

Вслух сказать: Архип, я тута!»

Только так подумал он,

Как раздался мерный звон.

Осветилась темнота

И раскрылись ворота.

Наш рыбак вскочил на ноги.

Никого нет на пороге,

Только в замок вход открыт.

Страх вновь душу пепелит:

-«Бес меня стерёг тут, ясно!

И скорей всего опасно

Мне ступать через порог

В этот, нелюдей, чертог.

Эта каменная глыба

Для меня почти что – дыба!

И, понятно, дьяволок

Меня манит в свой силок!»

Призадумался рыбак.

Хоть и этак, хоть и так,

Всё равно один итог:

Перейти через порог.

А раз так, чего стоять:

Только время зря терять.

Подбодрившись, наш Архип,

В замок через вход проник…

Враз музыка заиграла.

Тишины, как не бывало.

Дверь закрылась за спиной.

Стол накрылся сам собой.

Встал рыбак. Стоит, как камень.

Тут зажглось в камине пламя.

Сразу стало веселей,

И уютней, и теплей…

Правда, только на мгновенье.

Появилось вновь сомненье.

Он ведь чувствует, рыбак,

Что чего - то здесь не так.

Будто кто - то ходит рядом.

Его свербит острым взглядом.

Дышит холодом в висок…

-«Жизнь моя на волосок

Перед смертью то зависла. –

Думает рыбак. – Нет смысла

Зреть на то, что не видать.

Как же мне себя спасать?

И вдруг, словно озаренье, -

На него сошло прозренье.

-Эх! - подумал он. – Рискну!

Не пойду ещё ко дну».

Снявши с плеч, раскрыл котомку.

И доставши рубашонку,

Он её же развязал.

Горсть муки оттуда взял:

Из припасов, что две дамы

Разложили в две панамы,

В две посудины, мешочки,

И какие то кулёчки.

Стал муку он сыпать всюду

По полу. Всё из посуды

Он развеял вкруг себя.

И застыл лоб теребя.

Своего рыбак добился:

Пол мукою враз покрылся

Так, что мухе не ступить,

Чтоб на нём не наследить.

Стал он думать и гадать,

Как бы тайное узнать.

Между прочим он решил,

Что не чёрт тут покружил:

Прятки – игрища устроил

И его обеспокоил.

Хитрость парню удалась.

Встретил он лицом напасть.

Вот оно: свершилось чудо!

Есть следы! И не повсюду:

От стены, где был камин

Из причудливых лепнин,

Ровной строчкою, шаг в шаг,

Вновь сверкнул паркетный лак.

Стал к следам Архип лицом.

Произнёс он молодцом:

-«Эй, хозяин! Проявись!

Пред лицом моим явись!

Хватит в прятки уж играть.

И меня же тем пытать.

Я с добром пришёл в твой дом.

И тебя прошу о том».

На полу следы застыли

И движенье прекратили

В двух шагах от рыбака.

Потоптались же слегка.

И затем раздался голос,

Изрекавший словно колосс:

-«Хорошо, рыбак, я здесь.

Ты стреножил мою спесь.

И природною смекалкой

Озадачил, точно палкой,

Коль по лбу б я получил…

Вот уж, право, удивил.

Хотя палкой то оно

Получить мне, не дано,

Даже если постараться.

Всё одно, что обожраться:

Вред себе лишь одному!

И скажу я – почему.

Ты наверное заметил:

На вопрос тебе ответил

Бестелесное Але,

Родич ваших Шурале.

Нет во мне телесной мощи.

Мои кости, мышцы тощи

До того, что не видать,

Если обо мне не знать.

Но, однако, коль хочу:

Насмерть всех защекочу.

Но тебя теперь рыбак

Ни за что не трону так.

А сейчас я на слуху.

Ты ответь, как на духу:

Почему в мои владенья

Ты проник без дозволенья?

И ещё, друг – простота:

Как открыл сии врата?

Я про двери, кои замок

Вешены не ради рамок:

Это не простой декор,

А фактический запор

От непрошеных гостей.

Плохо лишь без новостей

Жить в подлунном этом мире.

Я один в большой квартире…»

Отвечал ему рыбак,

Что за чем, и дальше как…

Кто такой он, и откуда.

И какое вышло чудо

С ним на матушке – Земле.

Говорит ему Але:

-«Под счастливою звездой

Ты родился всё ж, герой!

Коль сам чёрт, сын сатаны

И хозяина всей тьмы

Словно Ангел и хранитель,

А не бестия – губитель,

Не мешает на пути:

Можешь дальше ты идти.

Счёт, конечно, он предъявит.

Но не зло всем миром правит!

Вот хотя бы взять меня.

Мог же ты, меня кляня

Погибать от муки смеха,

А в итоге что? Потеха!

Про русалку знаю я.

Мы с ней дальняя родня!

Есть ей шанс стать человеком.

В жизни быть хоть хлебопеком,

Или кем ни будь иной,

Но уж в целости – земной!

Есть ей шансы стать на ноги.

Только быть тебе в дороге

Семь недель и семь часов.

Там, в конце, есть чрево – кров.

Ну, по - вашему, пещера:

Это просто для примера…

Там же спрятана вещица

Словно божья десница!

То – шкатулка! Внутри крестик.

Рядом с крестиком есть пестик.

Крестик просто дровяной,

А вот пестик – золотой!

Крестик точен из сандала.

Сам господь спервоначала

Его, выточив, крестил.

И слезою окропил.

Скрыта сила в нём большая:

Даже я всего не знаю.

Но в одном уверен я.

Утверждаю без вранья!

В первый из воскресных дней

Должен крестик быть на ней:

На русалке – деве то есть.

Вот тогда закончишь повесть

Приключениям своим…

Ты, рыбак, ступай за ним!

Только помни: хоть умри,

Злата пестик не бери.

Скрыта в нём беда большая.

Сам не знаю я какая…

А теперь ступай. Иди!

Дней не мало впереди».

Но Архип не торопился.

Низко головой склонился

Он к Але, что не видно.

И сказал в ответ одно:

-«За совет тебе спасибо!

Я задержусь немного. Ибо,

Прежде чем продолжу путь,

Уберусь здесь хоть чуть – чуть.

От муки белы полы!

Не желаю ждать хулы

От тебя своей персоне.

Я, Але, ведь не в короне:

Напортачил – уберусь,

А потом уж в путь пущусь!»

Отвечает так Але:

-«Парень, ты не на земле!

Здесь у нас свои реформы

На подобные проформы.

Эка невидаль, полы!

Да насыпь ты хоть золы:

И она мне не проблема.

Так к чему сия дилемма?

А твою муку, дружок,

Превращу я в колобок.

Подрумяню так его:

Нет, румяней ничего!

С ним и наша темнота

Станет для тебя не та.

Будет он в пути светиться,

Сам же станет и катиться.

Ты за ним лишь поспевай

Да роток не разевай».

И неведомая сила

Всю муку в посуду сбила.

Долила же молока,

Чтоб мешалось всё пока.

Два яйца туда разбила.

Соль и сахар подмесила.

Собрала всё тесто в шар

И отправило же в жар

Раскалённого камина.

А Архип то, как дубина:

На то глазками моргает,

Да роток так разевает,

Словно косточку глотнул.

Видно крикнуть «караул»

Он возможно собирался,

Да никак не расстарался.

В общем, часа не прошло,

А уж тесто ожило:

Подрумянилось боками.

Вкусно пахнув пирогами

Подскочило, и как мяч,

Прыгая, пустилось вскачь

По камину, по стенам,

Прокатилось по окнам…

Ничего не перебило,

Хотя много чего было.

Но лишь жар весь испарился,

Колобок угомонился.

Засмеялось тут Але:

-«Это, брат, не на земле!

Тут у нас и без присказки

Повседневные всё сказки.

Колобок – не озорник:

Будет верный проводник!

За волшебный мой подарок,

Я прошу: поставь огарок

Свечки в церкви за меня

В истечении дня,

Как домой ты возвратишься

И с русалкой обручишься.

Пусть господь тебя хранит,

А меня к себе манит.

Скучно в этом замке вечном,

Неуютном, бесконечном…

А теперь прощай, пока!»

Всё исчезло в облака:

И Але, И замок вечный…

Наш рыбак весьма сердечно

Помахал рукой во след

Кого не было, и нет.

Колобок уже катился…

Вслед за ним Архип пустился

По подлунной же стране.

И в сей раз не на коне.

За два месяца пути

Много вёрст успел пройти

Наш рыбак в подлунном мире…

Ноги стали словно гири:

Не хотят идти легко,

Хоть и цель недалеко.

Сон усталость не снимает.

Силы с каждым часом тают.

И в котомке давно пусто,

И на сердце очень грустно.

Но Архип не голодает:

Провожатый помогает.

В борьбе с голодом помог

Непоседа – колобок.

Этот хлебный светлячок

Рыбаку бочок свой хлеб – бочок

Подставлял без сожаленья

Для еды удовлетворенья.

И Архип не голодал,

И бочок вновь нарастал.

Так три раза в день бывало:

Колобка не убывало.

Он был также свеж, румян,

И по прежнему же, рьян.

Путь – дорогу, что катился,

Колобок не утомился.

Здесь, в подлунье то, дороги,

Пусть темны, но не убоги:

Нет ни кочек и ни ям…

На земле такой лишь срам.

Вновь привал. Архип заснул.

Колобок на караул

Заступил, как часовой.

Спать не нужно. Не живой!

Что ему? Он ведь волшебный.

Да и воздух здесь целебный:

В его сказочной стране…

Тут Архип вскричал во сне.

Снится парню вещий сон:

Будто жизнь его на кон

Чёрт поставил ради шутки,

Отпуская прибаутки…

Пот холодный по спине

Заструился не во сне.

От него рыбак проснулся.

Встал на ноги. Оглянулся.

Колобка и след простыл.

Словно провалился в ил

Незнакомого болота…

Стоп! А это ещё кто тут?

Видит, чёрт пред ним стоит,

И ему же говорит:

-«Ну, здоровым будь рыбак!

Что испуганным ты так

Выглядишь, как некий грешник,

Посягнувший на орешник?

Иль не ждал меня узреть?

Ну, прости! Да только ведь

Я тебя предупреждал.

И, заметь: не угрожал!

Так что не пугайся боле,

А побудь со мною в доле…»

Тут рыбак его прервал:

-«Не боюсь тебя, - сказал.

-Мне лишь сон плохой приснился.

А тебе я удивился!

Только просвети меня:

Как же ты, да без коня,

Так меня легко догнал?

Да, к тому ж, обворовал!»

Чёрт прихрюкнул аж в экстазе:

-«Ты не понял меня разве? -

Хвост копытцем почесал.

-Всё же ты, рыбак, нахал!

В воровстве меня винишь

И допросик свой чинишь.

Я на это так сержусь,

Что пожалуй и сорвусь:

Попадёшь со мною в Ад,

Будешь сам тогда не рад.

А у нас там, в преисподне,

Есть большие сковородни:

В них не гибнут никогда,

Боль от жара лишь всегда…

Ну да ладно. Я отходчив!

Посмотрю, как ты находчив.

Колобок твой у меня.

Но ты, в краже не виня,

Должен чёрта обхитрить:

Жизнь обоим сохранить.

Убедить – вот твой удел,

Колобка чтоб я не съел.

А себя ты тем спасёшь,

Что до цели то дойдёшь.

А не справишься со мной,

Ты пойдёшь, но не домой:

Ад – просторное местечко.

Но замолвлю я словечко,

Чтобы ты, простой рыбак,

Варился вечность там, как рак.

Ну так что, решишь задачу?

Срок даю я час, иначе

Я сожру в один момент

Сей румянейший презент».

Лапу чёрт вперёд поставил,

Колобка не ней представил.

Только что за ерунда?

С колобком стряслась беда:

Он стал грязный и зелёный,

Белой плесенью белёный.

Форму напрочь потерял.

Ну не хлеб, а камень стал…

Подтянув свой поясок,

Плюнув разом на песок,

Наш Архип ответил так:

-«Слушай, чёрт! Я что – дурак?

Стану я здесь изгаляться

Да умишком надрываться,

Чтоб тебе же угождать:

Колобка не дать сожрать.

Он то мне совсем не нужен.

Слопай хоть сейчас на ужин,

Только зубы не сломай

О такой то каравай!

На него глядеть то тошно,

А уж есть то, разве можно?»

Так ответил с хитрецою…

Чёрт прохныкал: - «Что такое?

Почему ты так сказал?»

Колобка он не видал.

Хоть и сам держал пред носом,

И отнюдь, был не колоссом.

Рыбак сразу не сказал,

Только в голос же заржал:

Хохотал до посиненья,

Чёрта ставя под сомненье.

Наконец Архип устал.

Чёрту вот чего сказал:

-«Вопрошаешь, почему?

Что - то, чёрт, я не пойму:

Я сказал тебе ведь – кушай!

Но коль хочешь, всё же слушай:

В нём пылищи – с килограмм!

Лично мне его есть срам.

Сам суди: уж сколь недель,

Спать, ложась не на постель,

Мы с ним топаем по пыли.

А вот мыться как – забыли!

Да и нет здесь рек, озёр,

Несмотря на весь простор.

И дождей, сколь не шагали,

Мы нигде не замечали.

Так что коль уж невтерпёж:

Колобка ты враз сожрёшь!

Ну а коль подохнешь разом,

Закопаю тем же часом

Я тебя. И все дела!

А моя мне жизнь – мила!

Так что ты не обессудь:

Кушай сам уж, как ни будь

И со мною не делись.

Да в послед повеселись.

Только ты разуй глаза:

Иль в мозгах то тормоза?

Колобок то перед носом:

Не помрёшь ты с ним поносом,

А подавишься на век…

Жалко! Я то человек!»

Чёрт взглянул. Остолбенел.

Голос в глотке зазвенел.

И заплакал: - «Как же быть?

Я хочу ведь тоже жить!

Чёрт бы с нею, с преисподней!

Всё ж я сатане не сводня:

Приведи, да приведи.

Бух в котёл, да жди сиди…

Без нужды и колобок.

На, возьми! – швырнул, как мог,

Он беднягу колобка.

-Затекла моя рука!

-Тем подвёл себе итог.

-Злой мне ныне выпал рок!

Уж который день без пищи.

Даже хвост мой её ищет:

Без еды уж не взлечу.

Себя этим огорчу…

Как же быть то мне, рыбак?

Может что подскажешь как?»

Почесал Архип затылок.

Прошептал: - « Тебе б обмылок

Затолкать в гнилую пасть.

Пены б было: просто страсть! -

Вслух же не сказал того.

Лишь ответил. – Ничего

У меня в котомке нет.

Хочешь – верь! Ни хочешь – нет!

А хотя орех, коль надо,

Дам тебе я для отрады.

Ну, так как: берёшь, аль нет?

Самый вкусный – лучше нет!»

-«О, орех. Что он за штука? -

На мордашке чёрта мука

Обозначилась сквозь шерсть.

-Его правда можно есть?»

-«Чёрт, не трусь! Продукт, что надо!

Ты грызи да не досадуй.

Только челюсть не сломай,

И зубов не растеряй».

Снял рыбак с плеча котомку

И, доставши рубашонку,

Грецкий подал он орех…

Произнёс, скрывая смех:

-«Он, орех то сей, некрупный.

С виду вроде бы доступный.

Но ты, чёрт, уж не бузи:

Постарайся – разгрызи!»

Протянул Архип орех.

Осенился, точно грех

Совершил на этот раз…

И случилось в этот час,

Что орех на землю – шмяк!

Вмиг пророс его костяк:

Быстро так укоренился.

Ствол, поднявшись, укрепился,

И ветвями же оброс,

Словно шапкою волос.

Весь листвой озеленился

И бутонами покрылся.

Те опали, как на грех…

Но на месте их орех

Весь плодами враз покрылся.

Вот уж чёрт то удивился…

На земь все орехи пали,

Так как зрелыми уж стали.

Чёрт вскричал: - «Не тронь, моё!

Сам всё съем. То не враньё…»

Он упал на все копытца.

Всюду начал рылом рыться.

Грызть и чавкать, как свинья,

И кричать: - «Вот это я!

Знать не зря я так старался

И тебя здесь дожидался.

Вкуснотища то, слышь, брат?

Не вернусь назад я в Ад.

На, рыбак, возьми орех.

Но один лишь изо всех…»

А Архип махнул рукой:

-«Будь свиньёй ты, хоть какой!

Мне орех твой без потребы.

Отдохнуть вот лучше где бы?

Ну да вскорости венец:

Значит и пути конец!»

Он сложил вновь рубашонку,

Положил её в котомку.

На плечо за лямку свесил

И поклон земной отвесил…

Нет! Ни чёрту – колобку!

Помянув добром муку,

И Але, и двух сестёр…

Покорять пошёл простор

Поднебесной стороны,

Где и черти голодны…

Час за часом всё светлее.

Парню стало веселее:

Далеко теперь уж видно,

Что, понятно, не обидно.

Серебристый здешний свет:

На земле такого нет.

Только почва подкачала:

Неровней как будто стала.

И чем дальше, тем сильней.

По такой идти трудней.

Ямы, пропасти кругом.

И одно всё на одном.

Словно ядра здесь летали:

Взрывом грунт перепахали.

Колобок, и тот устал.

Незаметно и пропал…

Лишь рыбак его хватился:

Как сам тут же оступился

И свалился сверху вниз.

Там, внизу, он и повис

Зацепившись за скалу…

Богу он вознёс хвалу:

-«Слава Боже! Не разбился!

Ведь как глупо осрамился:

Под ножища не взглянул

И с верхушки то нырнул…

Как вернусь – свечу поставлю!

И молебен славный справлю!

Почитай – родился вновь:

До сих пор кипит то кровь

От подобного экстрима.

А душа и так ранима…»

Он висел и размышлял:

Куртку всё ж слегка порвал.

При паденье он полой

Зацепился же скалой,

Выступавшей малой частью

Да к рыбацкому несчастью…

Впрочем, жизнь эта пола

Пареньку то всё ж спасла,

А не то до конца века

Стал бы форменным калекой.

Ну а так всё ж ерунда:

Синяки то – не беда!

Долго ль так Архип висел,

Проверяя: весь ли цел…

Но висеть всё ж надоело

И он принялся за дело:

Стал толкаться и брыкаться,

Лишь бы вниз опять сорваться.

Посчитал, что уцелеет,

Если здесь не околеет.

Он сорвался и упал…

И уж верно – не пропал.

Но ушибся снова больно

И слегка струхнул невольно.

Да и память потерял:

Просто в обморок упал.

Наконец Архип очнулся.

Огляделся. Повернулся.

Встал на ноги. Вроде цел.

Голова ж, как в опохмел:

Вся гудела в напряженье

После парного паденья.

На затылке вспух синяк.

Вот ведь стукнулся то как!

Но всё в целом – ерунда!

Это значит не беда.

И случился тут прикол:

Он пропажу то нашёл!

Ведь проныра – колобок

У рыбацких был уж ног.

И толкал Архипа в голень:

Мол, хозяин, будь доволен!

Знать закончился маршрут.

Только где же грот то тут?

Враз нахлынули сомненья.

И вот тут то приведенья,

Словно детки на блины,

Налетели из стены.

Стали рыбака стращать:

Грязью мазать, бить, кусать…

Словом – светопредставленье!

Но рыбак на удивленье

Лишь в сердцах махнул рукой

И сказал: -«Да боже мой!

Что я вам, дитё малое?

Да меня пугать – пустое!

Вы летите лучше прочь

Хоть бы к чёрту, что как хряк,

Жрёт орехи натощак.

Я пришёл и не уйду!

Даже если на беду

Я забрёл в такие дали,

Где и черти не бывали».

Видно парень убедил:

Приведений след простыл.

Вмиг исчезли, как комета,

Не сказавши и ответа.

Вот что значит – прямота,

А не злыдней суета.

Подошёл рыбак к стене.

И вот тут то, как во сне,

Скальный камень отвалился

И в пещеру вход открылся.

Загорелись факела.

Заиграли зеркала…

И средь грота из рубина,

Словно в сказке Аладдина,

Наш рыбак узрел ларец…

Путь закончен, наконец.

Архип взялся за ларец:

Мол, дождался, наконец,

Ты того, кто тайну вскроет,

И сей ящичек откроет.

И ларец то был так мал,

Что рыбак не ожидал

Здесь каких нибудь проблем.

Оказалось между тем,

Что хоть был ларец с ладошку,

А вот вес – не понарошку.

Как Архип не суетился:

Слева, с права ль подступился,

Но ларец, хоть был и мал,

Так на месте и стоял.

Снова парню неудача.

Он стоит, и чуть не плача,

Говорит с самим собой:

-«Вот ведь ларчик то какой!

Сам с кулак, а весом в тонну.

Разве ж с места его строну?

И закрыт, не на замок.

Вот уж терем – теремок.

Даже крышка не поддалась.

Что мне делать здесь осталось?

Колдовством я не владею.

И быстее поседею,

Чем добьюсь, чего хотел.

Вот уж тяжкий мой удел».

Вновь попытка вскрыть ларец.

Вздулись мышцы под конец

Так, что боль всего пронзила.

Но таинственная сила

Неподвластна рыбаку.

-«Поделом мне, дураку! –

Злится парень на себя.

-Так угроблю я себя.

Только цели не достигну,

А лишь смерть свою постигну».

Тут и новая беда.

Не сказать, чтоб ерунда.

Крестик нательный сорвался:

Видно в ушке поломался.

Крестик пал же на ларец…

Тут случилось, наконец,

Долгожданнейшее чудо!

Искры брызнули оттуда,

Где лежал крест рыбака.

Приоткрылся ларь слегка.

Архип крестик подхватил

И ларец совсем открыл.

Засияло изнутри,

Хоть туда и не смотри.

От восторга, в восхищенье,

Парень пал аж на колени.

Но ларец не отпустил,

Чтоб тот крышку не закрыл.

Там, внутри, в сей коробушке,

На атласнейшей подушке

Крестик дровяной лежал,

Лаком - краскою сверкал.

Рядом – пестик золочёный.

Весь в рубины облачённый.

Но Архип то здесь не спор:

Помнил, в замке, уговор.

-«Вот оно, предначертанье!

Здесь конец моим страданьям!» -

Тихо так рыбак сказал,

И с надеждой крестик взял.

Ну а где же колобок,

Что вертелся возле ног?

И куда запропастился?

Может, снова провалился,

Да сидит себе и ждёт,

Что рыбак его спасёт…

Вот уж чудо – колобок,

Подрумяненный то бок.

Огляделся наш рыбак.

Вместе были как никак.

Обыскал Архип весь грот.

По спине струится пот.

Но того и не видать.

Где ж теперь его искать?

Архип крикнул. Нет ответа.

Может, спрятался тот - где то

И решил вдруг поиграть…

Рыбак принялся вновь звать.

Хоть и знал, что всё пустое:

Колобок то неживое

В самом деле, естество.

Что он просто – волшебство!

За все дни путей, волнений,

Основным из всех мучений

Был молчавший колобок.

Ну, какой тут диалог?

За Архипом всё ж следили.

Боги что ли так чудили

Развлекаясь в небесах,

Словно прятались в кустах.

Или черти – шалунишки…

Голос звонкий, как мальчишки,

Голос, как бы колобка,

Раздался издалека:

-«Не сердись. Ты знал – так будет.

От меня ведь не убудет.

Что я есть? Не естество,

А простое колдовство.

Что печалится по тесту,

Коли ждёт тебя невеста?

Не прими за оскорбленье,

Но тебе, в знак утешенья,

Подарю я для венца

Обручальных два кольца.

И за сим с тобой прощаюсь:

В прах на веки рассыпаюсь.

Хлеб ведь долго не хранится,

Так по что же зря браниться?

Ты здесь, в гроте, не сиди.

Поскорей домой иди…»

Воздух вспыхнул, как огонь.

Рыбаку легли в ладонь

Обручальных два кольца

Для церковного венца.

По щеке слеза скользнула…

Ветром факелы задуло.

И Архип, как не удал,

Тут же память потерял.

Долго ль он лежал, не знаю.

Я про это не гадаю.

Лишь скажу, что сей юнец

Всё ж очнулся, наконец.

Слышит, птицы распевают.

Видит – бабочки порхают

Над его же головой…

А вблизи то – дом родной!

А от дома по тропинке,

В белом платье – паутинке,

Дева красная идёт,

Песнь знакомую поёт.

Подошла и поклонилась.

На земь рядом опустилась

И сказала: - «Вот и я!

Были мы с тобой друзья,

А теперь всё изменилось:

Я, Архип, в тебя влюбилась.

Ты, мой друг, своим упорством,

И стремленьем, и проворством,

Заслужил мою любовь:

Стала тёплой моя кровь.

И в русалочьей юдоли

Не могу я быть уж боле…

Поднимайся. Нам пора!

В лодке ждут тебя с утра

Мужики из деревушки.

Поплывём. И там в церквушке

Обвенчавшись я с тобой,

Стану верною женой».

Обнял тут рыбак дивчину.

Позабыл свою кручину.

Целовал деву в уста

И промолвил: - «Лепота!»

В тот же день они венчались.

Злата кольцами ручались.

Поклялись же вместе жить,

Здравых деток народить.

Всё село их поздравляло:

Счастья, здравия желало.

Предложили дом большой,

Пятистенок срубовой.

Молодые отказались.

Рыбаками же остались.

Дом срубили сами свой.

И просторнейший такой,

Что в нём жить у всяк охота.

Только то не их забота!

Я в сим доме гостевал.

Рыбы всякой поедал.

Уж и было там веселье

В самый день то новоселья!

Детки радовались там:

Папе, маме – рыбакам!

Я за ихнее здоровье

Выпил молоко коровье!

Предложили – выпил крепче,

Чтоб жилось им в жизни легче.

И на том писать кончаю:

Эту сказку завершаю.

Коль услышу новый сказ,

Напишу ещё рассказ.

До свидания! Прощайте!

Не болейте! Не скучайте...

Конец.

5 ноября 2002 год.

.