Читать онлайн
"Блейд"

Глава 1

Дьявол чист, ибо не может творить ничего, кроме зла.

Жан Кокто©

Молодой мужчина стоял перед большим панорамным окном, за которым мерно плыла угольная ночь. Ни единой звёздочки, ни малейшего проблеска лунного света не было видно на небе, лишь тьма, лишь первозданный страх и ужас, которые темнота наводит на всё живое. Ведь, как гласит мудрость веков, во тьме может прятаться что угодно, грех её не бояться. Это не было грехом на протяжении многих веков. Верное, тогда люди были намного умнее, чем теперь. Сейчас же, когда в каждом доме было электричество, и ночь перестала быть чем-то неотвратимым, загадочным и мощным в своей первородной силе, люди перестали бояться темноты. Теперь достаточно было одного щелчка выключателя, а то и хлопка в ладоши, чтобы включить свет и развеять тьму до того момента, пока хозяин квадратных метров сам не возжелает отойти ко сну. И даже в те моменты, когда электричество подводило тех, кто на него возлагал такие большие надежды, когда случалась авария на электростанции или банальная неуплата за электроэнергию, человеку на помощь приходили разномастные фонари, на крайний случай, свечи. Человек перестал бояться. Перестал и начал чувствовать себя полноправным хозяином ситуации и этого мира, в котором он король и венец творения. Очень зря перестал…

Пусть человек и посчитал, что приручил стихию и даже поры года, пусть стал выше всякой иной живой твари, которая перестала страшить его своими клыками и когтями, пусть он спрятался в небоскрёбы и возвёл вокруг себя громады мегаполисов. Пусть… Но он, человек, всякий раз, выходя на улицу, закрывая за собой дверь своего дома, забывал о том, что, каким бы венцом и царём он не был, но нельзя забывать о том, что лежит за гранью сознания и понимания, за гранью человеческих сил.

И эта сила зовётся – случаем. Тщательно спланированным случаем, который написали высшие силы или же, о, боги, точно такой же венец творения, как ты сам! Какая ирония, не правда ли? Всякий человек считает себя королём природы, но ни один из этих миллиардов не может знать со стопроцентной точностью о том, вернётся ли он вечером домой?

Парень продолжал стоять перед окном, смотря на ночную панораму не спящего города, так часто бывает в столицах. В руке тлела сигарета, заполняя комнату крепким дымом с горько-сладкими нотками, взгляд плавно перемещался с одной точки ночного города на другую, цеплялся то за маленькую бусинку окна чьего-то дома, то за дерево, молодые листочки которого трепетали на ветру и создавали эффект танца неподвижного растения. Красиво…

Весна в этом году, вообще, была очень красивой, только чрезмерно юной – она пришла раньше срока, раскинув перед миром свои невинные девичьи объятия ещё в первой половине марта. Такое редко бывает.

Молодой человек нахмурился, раздумывая над сравнением весны с невинной юной девой. Несколько секунд в его карих, словно древняя дорогая медь, которая темнела на протяжении веков, глазах отражался бег мыслей. А через пару мгновений лицо исказилось гримасой глумления и презрения. Это такой бред: юная дева, весна… Как может быть невинной та, которая с завидным постоянством раскидывает свои «нетронутые» объятия перед каждым, кто её пожелает? А её желает каждый… Такая имеет право зваться лишь блядью, это идеальное определение. Ведь и весна, и каждая шлюха, приходит, когда её пожелают, когда приходит время, и упархивает из объятий, как только выйдет срок её заказа.

Лёгкое постукивание пальцев стряхивает пепел с конца сигареты, он падает не слишком прицельно в пепельницу, часть просыпается серым снегом вокруг хрустальной тары. Не важно. Возможно, в своём доме парень бы и постарался быть осторожнее и аккуратнее, но это шикарное помещение не было его домом, оно было номером люкс одного из лучших отелей Лондона. Да, отель по праву мог зваться лучшим хотя бы за две вещи: за шикарный интерьер и за прекрасный вид, что разворачивается за окном. Жаль только, что днём эта панорама выглядит куда более убого. Но ночью..

По ночам ею можно было любоваться бесконечно: не спать до утра, много курить, медленно потягивать бренди и думать о вечном. Видя перед собой такую красоту, грехом было бы не удариться в философию.

Молодой мужчина, который стал временным хозяином всего этого изыска, сожалел лишь о том, что в этом отеле было всего девять этажей. Бесспорно, вид с двадцатого этажа и выше был бы ещё более впечатляющим.

Но это уже были мелочи и придирки. Парень не желал становиться тем, кто намекнёт владельцу отеля на то, что неплохо было бы достроить пару-тройку этажей. Смысл? Он был здесь до этого всего лишь один раз. Но тогда, вообще, он не сумел насладиться ночной панорамой, потому что в ту ночь разразилась ужасная гроза, лил такой дождь, что из-за его потоков, что водопадом стекали по стеклу, не было видно ничего. Эти потоки поглощали и рассеивали даже свет от сотен окон, что располагались в доступной видимости. Пришлось даже зашторить окна, чтобы не видеть этой немилости природы.

Парень поднёс руку к лицу и обхватил губами фильтр сигареты, сделал совсем маленькую затяжку и сразу резко выдохнул дым из лёгких, раздавил окурок в пепельнице, крутя его и давя несколько дольше, чем было необходимо, словно несчастная сигарета была в чём-то виновата перед ним. Без перерыва, без попытки восстановить нормальную температуру разогретого обжигающим дымом горла парень достал из пачки новую сигарету, зажал в зубах, чуть щурясь, вглядываясь во тьму за окном и ища в кармане пиджака зажигалку.

Зажигалка нашлась. Раздался щелчок и лицо молодого мужчины на несколько мгновений осветил свет от оранжевого огня, выхватывая из темноты его черты: густые, но ухоженные брови, прямой нос, миндалевидные карие глаза, острые скулы, волевую линию челюсти и губы, которые немного не сочетались в своей паре: нижняя была пухлой и налитой, а верхняя тонкой, острой. Но это лишь добавляло лишнего шарма, говорят, такими губами обладают лишь редкие особенные личности, которые славятся своей капризностью и всплесками характера.

Глубоко затянувшись, парень прикрыл глаза, чтобы их не щипало едким табаком. Он предпочитал очень крепкие сигареты, от дыма которых слезились глаза, и табачным запахом которых пропитывалось всё вокруг, даже губы того, кого он поцелует.

При мысли об этом губы молодого мужчины изогнулись в усмешке, а перед глазами вспыхнули воспоминания. Вот шикарная девушка ест черешню, для модельной внешности у неё совсем не модельный аппетит. Она много смеётся и болтает, этакая хохотушка, которой жить просто и всегда приятно. Он наблюдает за ней, потирая висок, изучая взглядом каждую её черту: длинные светлые волосы, точёные черты лица, изгибы фигуры, слишком глубокое декольте, приковывающее внимание к шикарной, но не настоящей груди, платье из малинового атласа, которое открывает много тела, но, отчего-то, не выглядит вульгарно. И ещё много чего…

Она была одной их тех, кого любят мужчины и кто любит мужчин. Только мужчины в её списке объектов сердечного трепета постоянно менялись. Такие не думают о том, чтобы не показаться развратной и распущенной. Такие просто живут, как хотят, и берут от жизни всё. С такой внешностью было бы грехом не пользоваться теми благами, которые она дарит. Хотя, если присмотреться, можно было понять, что, смой с неё косметику, сними нарощенные волосы и вынь силикон, она бы сильно потеряла в своей прелести. Только лицо бы у неё и осталось. Лицо и точёная талия, кажется, она тоже была родной и натуральной.

Вот, он приближается к ней, она замолкает и отодвигает от лица руку с очередной ягодой, внимательно смотрит в его глаза. Она пьяна, а черешня никудышная закуска. Они ближе, он целует её. Её губы имеют вкус спелой черешни и шампанского, которого она выпила всего полтора бокала, но ей этого хватило, чтобы стать ещё веселее. Всего пару мгновений, умелые, чуть грубоватые движения губ и языка и губы этой дамы приобретают крепкие табачные нотки, черешня стремительно сдаёт свои позиции, но не исчезает до конца даже тогда, когда движения губ всё время сбиваются из-за стонов, а одежда уже валяется на полу, когда тела покрыты потом и испаренной и двигаются в животном ритме. Даже её пот пах черешней…

Чёрт, как же, должно быть, она обожала эту ягоду! Её тело пахло ею, благодаря лосьону, под её яркой помадой был слой смягчающего бальзама с её же нотками. И она её же и ела, так много ела…

Ах, эта спелая тёмная ягода, сок которой так притягательно смотрится на губах, так изумительно стекает по подбородку, шее, задерживаясь в ямочке между ключиц. Жаль, он так и не спросил, любила ли её его спутница всю жизнь или это было капризом одного вечера?

Сейчас в памяти не осталось ничего, кроме того самого запаха спелой черешни. Ничего, даже имени. Но, кажется, её звали Ребеккой. Иногда так бывает, что имя врезается в ткань сознания, наверное, это был тот самый случай.

В дверь постучали. Парень даже не обернулся, лишь негромко ответил:

- Войдите.

Слишком тихо, чтобы тот, кто стоял за дверью, мог услышать. Но, если он не услышит, то это его проблемы. И он услышал.

Дверь бесшумно отворилась, пропуская в просторный номер женскую фигуру. Она старалась идти плавно, но стук тонких длинных каблуков всё же раздался в комнате, отразился притихшим эхом от стен. Дойдя до границы спальни, в которой находился владелец номера, гостья остановилась. Нехорошо было бы вторгаться в личное пространство заказчика без спроса, стоило дождаться приглашения.

Остановившись на пороге спальни, чья дверь была открыта настежь, гостья замерла, ожидая каких-то действий мужчины, что стоял около окна спиной к ней. Но он никак не реагировал на присутствие женщины, словно и не заметил вовсе, что она зашла. Но он знал. Она это точно знала. Такие люди не бывают несобранными и невнимательными, к тому же, она явственно слышала негромкое, но достаточно чёткое «Войдите».

Наверное, он хочет, чтобы она подождала, верно, в этом есть для него какой-то смысл. Что ж, она может подождать. Он – клиент. Он – заказчик. Он – хозяин на сегодняшнюю ночь. Эта причуда не входит даже в первую сотню странностей, которых она насмотрелась и о которых наслышалась за три года работы.

Решив оставаться на месте, пока её не попросят об обратном, девушка решила потратить время с пользой и рассмотреть своего очередного клиента.

В номере была практически полная темнота, только одна одинокая лампа горела над кроватью, заливая скудный клочок стены вокруг себя тёплым и интимным оранжевым светом. На фоне окна можно было различить лишь фигуру, очертания молодого человека. Чтобы рассмотреть хоть какие-то детали, гостье пришлось ослушаться собственного плана действий и шагнуть вперёд, ступая на территорию спальни, на мягкий ковёр, в котором утопали шпильки её туфель.

В это время парень, всё ещё стоявший спиной к своей гостье, едва заметно ухмыльнулся уголком губ. Он не видел, как девушка рассматривала его, какой затаенный интерес всё больше отражался в её глазах, но он это чувствовал, так остро чувствовал… Её взгляды, словно тёплые ладони, водили по спине, проникали под пиджак и футболку, касались кожи, возбуждали… Но ещё было не время оборачиваться. К чему спешить? У них ещё вся ночь впереди…

В пальцах левой руки парня продолжала тлеть сигарета – третья за последние двадцать пять минут, пальцы правой плавно перебирали по холодному подоконнику, рождая едва слышный ритм, который поглощал шумоизолирующий стеклопакет и вибрации гула ночных улиц, текущих по ту сторону окна.

Прищурившись, девушка провела взглядом по спине парня, по его руке и задержалась на кисти, на длинных пальцах, что медленно и так неумолимо, мерно выстукивали некую неведомую ей, но до боли знакомую, мелодию. Так бывает, когда слышишь песню по радию, стоя в пробке или сидя с другом в кафе, а потом и слов вспомнить не можешь, и забыть её напева тоже не получается.

Лёгкое постукивание пальцев по сигарете, парень даже не пытается стряхнуть пепел в пепельницу, он опадает на пол. Гостья внимательно и терпеливо следит за каждым движением своего клиента.

Не спеша, прикрыв глаза, молодой человек подносит сигарету к губам, глубоко затягивается. Несколько секунд он удерживает дым в лёгких, затем несколько шумно, облегчённо выдыхает и бросает взгляд на стекло, в котором отражается силуэт его гостьи. Губы трогает едва заметная усмешка.

Пора.

Новая порция пепла опадает на бежевый, почти молочный ковёр и сигарета отправляется в пепельницу дотлевать и отравлять номер и его гостей своим токсичным ароматом.

Парень упирается ладонями в подоконник, чуть опускает голову и произносит:

- Как тебя зовут?

Голос негромкий, мелодичный, бархатный. От него бросает в дрожь и по спине пробегают мурашки.

Взяв себя в руки, гостья отвечает:

- Меня будут звать так, как вам захочется.

- Забыла добавить «хозяин», - поправил её парень.

- Извините, хозяин, - тут же исправилась девушка.

- Шутка, - на губах отражается усмешка. – Сегодня я не настроен на подобные игры. Я хочу услышать твоё настоящее имя. То, которое тебе дали родители.

- Анжелика.

- Красивое имя…

- А как мне называть вас?

По тону, по фразам, по тому неуловимому, что сквозило в каждом слове и движении ночной гостьи, было понятно, что она профессионал своего дела. Это не могло не радовать. Кому есть охота иметь дело с дилетантами?

- Обращайся ко мне на «ты», - ответил парень.

Он продолжал стоять спиной к гостье, и она всеми силами старалась заставить себя не напрягаться от той загадочности заказчика, которую напускала данная поза.

- Извини, - ответила девушка и добавила: - Как мне тебя называть?

Молодой человек помедлил какое-то время. Он прекрасно знал, что имеет полное право на промедление. Как говорится – кто платит, тот и хозяин положения. А платил он. И он будет командовать этим балом так, как ему захочется.

Несколько секунд, в которые парень будто бы вспоминал своё имя или придумывал новое, прошли, гостья терпеливо ждала ответа, не смея напомнить о себе или поторопить его. Он обернулся, наконец-то позволяя его гостье хотя бы попытаться рассмотреть своё лицо, и произнёс:

- Блейд. Меня зовут Блейд.

- Хорошо, Блейд, - кивнула девушка.

Она продолжала стоять на месте, но от того, чтобы не предаться любопытству и не начать рассматривать клиента не смогла удержаться. Анжелика сразу же отметила, что её заказчик красив собой, даже более, чем. Он был высокий и стройный, стильно одетый. Узкие чёрные джинсы подчёркивали по-модельному длинные прямые ноги, не каждый мужчина может похвастаться такими. На ногах его едва уловимо поблёскивали в тусклом свете кожаные туфли. Тёмно-серый пиджак, надетый поверх белой футболки с вырезом-лодочкой, сидел идеально и подчёркивал подкачанное тело, которое выглядело проработанным даже в одежде и в столь скудном освещении.

На указательном пальце правой руки Блейда поблёскивал массивный перстень с тёмным камнем. У него были светлые волосы, которые парень носил зализанными назад, что открывало его фактурные черты лица. Взгляд девушки цеплялся по очереди за карие омуты глаз, за скулы и подбородок, которые были словно выточены из мрамора, за губы.

- Нравится? – спросил парень. Он прекрасно видел неподдельный интерес в глазах девушки. Такое не часто увидишь в глазах проститутки.

- Да, ты очень красив, - не смутившись, ответила Анжелика.

- Подойди ко мне, - приказал Блейд.

Анжелика покорно подошла, останавливаясь на расстоянии полутора шагов от парня.

- Включи свет, - новый приказ.

Девушка кивает и послушно отходит к выключателю, щёлкает им, заливая комнату светом. Теперь Блейд мог полностью рассмотреть гостью.

С первого же взгляда было понятно, что его не обманули, говоря, что она одна из лучших. Длинные карамельные волосы были уложены лёгкими волнами и ниспадали по плечам, «случайно» падали в декольте, привлекая внимание к груди. Большие голубые глаза были обрамлены лёгким серым смоки-айс. Аккуратный носик, пухлый рот и не слишком яркая помада, что подчёркивала прелесть и сочность её губ. А фигура…

От одного взгляда на изгибы тела Анжелики, на её длинные ноги, упругую попку и шикарную грудь, что была зажата платьем-бюстье, в каждом просыпались животные инстинкты. Она была одной из тех женщин, которые сводят с ума, но умеют брать не только телом, но и умом.

Да, «поставщик» обещал, что девушка будет не только прекрасна, но и умна. Иного, пожалуй, не стоило ждать от элитного эскорта. Эти дамы должны были уметь всё: от исполнения техники минета «глубокая глотка» до разговоров на тему нестабильности политической ситуации в странах третьего мира. Ещё мужчина, с которым разговаривал Блейд по поводу девушки на ночь, сказал, что все его девочки знают несколько языков: от двух до семи, не считая родного. Неудивительно, что за стандартную ночь с такой дамой, а это примерно десять часов, клиент должен был выложить десять тысяч фунтов стерлингов. И именно столько заплатил Блейд за ночь с Анжеликой.

- Что ты пожелаешь, чтобы я сделала? – спросила девушка, выждав достаточно времени, чтобы клиент смог насмотреться на неё.

Она прекрасно знала все эти взгляды, в которых в разных пропорциях и формах плескались: похоть, желание, агрессия, страх и тому подобное. Но взгляд Блейда её немного удивлял: в нём не было почти ничего из этого списка – лишь желание и… спокойствие.

Списав всё на то, что клиент пока ещё не слишком возбуждён, Анжелика отбросила прочь ненужные мысли и напрягла слух, чтобы не пропустить ответа парня, полностью концентрируясь на нём.

- Сколько тебе лет? – вместо ответа спросил Блейд.

- Двадцать четыре, - честно ответила девушка.

Она не знала, стоит ли смотреть парню прямо в глаза или это может его разозлить, но предпочла первый вариант. Во всяком случае, если она ошибается, она сможет извиниться, а потом замолить «грех» на коленях.

- А тебе? – спросила девушка, полагая, что у них получается диалог.

- Это не важно.

- Как скажешь.

- Сколько лет ты работаешь?

Обычно, такая информация не разглашалась в виду того, что «бывалых» девушек по вызову не слишком любили, срабатывала некая брезгливость. Но Блейд с самого начала их диалога показал, что ему нужна правда, потому Анжелика решила и здесь не лукавить. Впрочем, её рабочий стаж был не таким уж и большим…

- Три года, - ответила девушка.

- В вашем бизнесе это много или мало?

- Обычно, проститутки работают, максимум, пять лет. Но в элитных агентствах, вроде нашего, которые занимаются не только телесными желаниями, бывает, что девушки работают и по пятнадцать лет.

- Ты знаешь таких?

- Лично - только одну. Ей сейчас тридцать пять. Работает пятнадцать лет.

- Это уже лишняя информация.

- Прости.

Блейд несколько минут молчал, смотря куда-то в сторону, думая, испытывая свою гостью на прочность. Ведь, что может быть тревожнее, чем тишина и неизвестность?

- Станцуй, - голос прозвучал вновь тихо, бархатно, обволакивающе.

- Ты включишь музыку?

- У тебя есть с собой телефон?

- Нет, нам запрещено брать их с собой на выезды.

- У вас очень хорошая контора, - кивнул Блейд и бросил на постель свой мобильный телефон. – Возьми мой. Включи ту песню, которая тебе нравится сейчас больше всего, с которой у тебя что-то связано и станцуй.

Анжелика кивнула и взяла аппарат. В несколько щелчков и переходов по ссылкам, девушка нашла свою любимую композицию, от которой сердце заходилось трепетом и волнами дрожи. Загрузив песню, она подняла взгляд на парня, спрашивая:

- Мне раздеваться во время танца?

- Я бы сказал, если бы хотел, чтобы ты разделась, - достаточно холодно ответил Блейд. – Просто станцуй.

- Будут особые пожелания?

Парень, до этого не смотрящий на девушку, поднял взгляд, задержал его на её лице, на глазах. Этот зрительный контакт получился слишком длинным и выматывающим, но Анжелика выдержала его с достоинством. Не зря она была одной из лучших в своём деле.

Наконец-то, Блейд ответил на заданный ему вопрос:

- Станцуй для меня так, как танцевала бы для своего любимого мужчины, для своего любовника, от вида и голоса которого у тебя ёкает сердце и мокнет бельё.

- Как скажешь, - согласилась Анжелика.

«Вот именно, как я скажу», - подумал Блейд.

Он сел в кресло, раскидываясь в нём, и сказал:

- Начинай.

Коротко кивнув, Анжелика включила композицию и положила телефон на тумбочку. Музыка, полившаяся из мощных динамиков, была ритмичной и медленной, похожей на транс. Девушка начала неспешно и плавно двигаться, качая бёдрами, скользя руками по изгибам собственного тела. Музыка начала ускоряться и движения Анжелики, вместе с ней, убыстрились, стали порывистыми, почти дёрганными, если бы это происходило вне танца, но здесь, в этой комнате, под эту мелодию, всё казалось логичным и уместным.

И вот музыка резко затихает и Анжелика падает на колени рядом с постелью, прячет в ней лицо. Грудь девушки часто вздымается, от сбитого дыхания разлетаются пряди карамельных волос. После нескольких мгновений тишины музыка вновь начинает литься из динамиков, но уже тихая, едва уловимая, мелодичная, словно последние аккорды страстной ночи, когда оба любовника, уже достигнув своей высшей кульминации, отдыхают, пытаясь выровнять дыхание, обнимая возлюбленного и постепенно поддаваясь навалившейся вдруг сонливости.

«Отлично», - подумал Блейд и обратился к гостье:

- Ты неплохо двигаешься.

- Спасибо, - ответила девушка. Дыхание всё ещё было чуть сбитым. Она подняла голову. – Я семь лет профессионально занималась танцами.

- Ты очень искренняя, - после небольшой паузы произнёс парень.

Он уже не смотрел на гостью, устремив свой взгляд в сторону, и в задумчивости потирая подбородок.

- Ты сам настаивал на этом, - мягко ответила Анжелика.

- И правда…

Блейд вновь взглянул на девушку. Этот взгляд ожёг, подобно раскаленному железу. И тотчас подарил ощущение ледяного холода на коже. Ей вдруг так остро захотелось заглянуть этому парню в глаза, в самые омуты зрачков, что скользили сейчас по её ключицам и скулам в неведомом поиске чего-то.

И Блейд исполнил её странное желание, затаившееся на глубине чёрных дрожащих зрачков. Невыносимо медленно подняв голову, парень взглянул девушке прямо в глаза, прямо в душу. Этот взгляд продлился долго, слишком долго, наверное, несколько минут. И каждый в этом контакте-борьбе не сдавался: Блейд не желал сдаваться и не испытывал напряжения от контакта глазами, а Анжелика не имела права пасовать.

- Отлично…

Это было даже не шёпотом, так, звуком, движением губ. В глазах парня сверкнули искры. Он сменил положение, садясь прямо, и приказал:

- Подойди ко мне.

Плавно ступая, Анжелика вновь приблизилась к своему заказчику и хозяину на эту ночь. Она остановилась между его разведенных коленей и взглянула в глаза, затем, её взгляд соскользнул на губы парня.

Парень подался чуть вперёд, отрывая спину от спинки кресла, окончательно выпрямляя её. Он смотрел на девушку снизу, но, всё равно, по его взгляду, по тому, как он держался, было понятно, что он руководит, что он – сверху.

Не разрывая зрительного контакта, Блейд поднял руку и поманил Анжелику пальцем, приглашая склониться к нему. Когда девушка выполнила немую просьбу, он произнёс:

- Приступай к делу. И, я надеюсь, ты поцелуешь меня?

Анжелика слегка улыбнулась, демонстрируя белую полоску зубов, и медленно склонилась к парню, упираясь руками в подлокотники кресла. Приблизившись к его лицу, девушка замерла, играя, дразня. Томный взгляд из-под полуопущенных ресниц приходится прицельно в глаза Блейда, попадает в цель. О, бесспорно, она так искусно умеет играть в эти игры!

Блейд не торопит её. Его взгляд выражает полное спокойствие, контроль над ситуацией. Мышцы лица расслаблены, в глазах отражается ожидание.

Новая улыбка дрогает на пухлых, блестящих от помады губах Анжелики, она прикрывает глаза и приближается к лицу парня, прикасается к губам. Всё происходит так медленно, неторопливо: ленивые, такие умелые движения губ, лёгкое, влажное скольжение языка по нижней губе. Анжелика не спешит добавлять в поцелуй больше страсти, пока её об этом не попросят, она чувствует, что ещё не время.

Она так искусна в этих движениях, что мозг начинает медленно плавиться, таять. Блейд отвечает ей не менее умело. Кажется, будто он занимался этим всю жизнь, будто был рождён именно для этих поцелуев. Анжелика не может не отметить его умелость, это приятно удивляет девушку. Всегда приятно быть рядом с тем, кто хорош собой не только внешне, но и внутренне, кто умеет пользоваться всем тем, чем наградила его природа, доведя свои навыки до совершенства.

- Ты очень хорошо целуешься, - шепчет Анжелика в самые губы парня, на мгновение оторвавшись от них.

Блейд едва заметно ухмыляется. Бесспорно, приятно слышать подобное от той, которая познала очень многих. Приятно… но так банально.

Девушка вновь прикасается к губам Блейда, вовлекает его в тягучий поцелуй, который становится всё более влажным, томным, горячим. Она ставит свои колени по бокам от его бёдер, седлая его, обнимает за шею, прижимая ближе, давая понять, что она готова – готова на всё, чего он пожелает. Сегодня лишь он её хозяин и повелитель.

Этот поцелуй мог бы скоро перерасти в более животную и настоящую близость, чего и ожидала Анжелика, но Блейд не позволил этому случиться так быстро.

Отстранившись, парень сказал:

- Выпей со мной.

- Выпить? – немного удивилась девушка. Она продолжила сидеть у него на коленях, но подалась назад, заглядывая в его обворожительные карие глаза.

- Да, - чуть кивнул Блейд и мягко отстранил девушку от себя за бёдра.

Ей не пришлось повторять дважды. Встав, Анжелика огляделась по сторонам и, найдя столик с початой бутылкой бренди и двумя бокалами, обратилась к парню:

- Наполнить бокалы?

- Будь добра.

Исполнив просьбу, девушка передала один бокал клиенту. Не услышав дальнейших инструкций, она встала перед парнем, держа в руке бокал, но не отпивая из него.

- Выпей, - кивнул Блейд и сам поступил так же.

Анжелика покорно сделала несколько глотков, осушая бокал наполовину. Напиток был крепким, но не противно горьким, как это бывает. Качество и цена его сквозили в каждой капле.

- Обычно, клиенты не слишком любят, когда девушки пьют, - произнесла Анжелика, поддерживая ту непринужденную беседу, начало которой положил её заказчик.

- Может быть… - ответил Блейд. Он помедлил несколько секунд, перекатывая бокал в руке, затем поднял взгляд на Анжелику. – Но мне нужен не только секс. Я хочу поговорить, - он сделал небольшой глоток, - не долго, но качественно.

- Я готова, - отозвалась Анжелика.

Она отошла к кровати и присела на неё, положила ногу на ногу, приковывая внимание к стройным бёдрам и манящим коленям. Она продолжила:

- Я владею многими темами. Что конкретно тебя интересует, Блейд?

Он помолчал несколько секунд, затем ответил:

- Расскажи мне о себе. Где родилась? Кто твои родители? Как попала в этот бизнес?

- Я родилась в Манчестере. Моя мать была учительницей иностранных языков: немецкого и итальянского, сейчас она уже на пенсии. А отец работал в банке, занимался кредитами. Сейчас он временно не работает, проблемы со здоровьем, но вскоре должен вернуться к должности.

- У тебя есть братья или сёстры?

- Только кузены и кузины, - она сделала глоток бренди. – Родных нет.

- Ты хорошо училась в школе?

- Почти отлично. У меня были проблемы с историей и географией. Но сейчас я исправила пробелы в своих знаниях.

- Как звали твоего первого парня?

Анжелика подняла на Блейда удивленный взгляд. Вопрос застал врасплох и показался несколько странным.

- В каком смысле? – уточнила девушка и вновь отпила бренди, в горле отчего-то пересохло.

- Можешь ответить про первый сексуальный опыт. Но я имел в виду того, с кем ты впервые имела романтические отношения. Или это был один и тот же парень?

- Нет, это были разные парни.

- И как их звали?

- Того, с кем я впервые встречалась и кого любила звали – Сэм. А того, с кем случился мой первый секс – Дрейк, он был немцем, приезжал к нам по обмену.

- И как так получилось, что любила ты одного, а отдалась другому?

Эти вопросы, этот взгляд, который периодически ранил прямо в сердце, подцеплял душу, заставляли чувствовать себя немного неуютно, теряться, что было непозволительным для такой, как Анжелика.

Взяв себя в руки, девушка ответила:

- Я любила Сэма, но мы очень сильно поссорились, расстались. Тогда это казалось мне катастрофой, мне было безумно больно и я было очень обижена на него и на весь мир. И тут подвернулся Дрейк, он был очень обаятелен и казался немного экзотикой, иностранец, всё-таки…

Она прикрыла глаза, припоминая, и добавила:

- Помню, что у него был такой притягательный акцент, который просто сводил девушек с ума.

Блейд понимающе кивнул, взглянул на свой бокал и, допив его содержимое, отставил на столик.

Они ещё долго говорили: о родителях, о работе, об увлечениях. С каждым словом Анжелики Блейд всё больше убеждался в том, что она – очень разносторонняя личность. И даже то, что девушка, грубо говоря, была проституткой, торговала собой, не могло её испортить.

Стрелки часов уже переместились к двум часам ночи, а бутылка Бренди опустела на две трети, когда личные, интимные разговоры иссякли, когда с ними было покончено.

Отставив бокал, Блейд поманил девушку к себе. Она давно уже этого ждала. Нет, ей не хотелось поскорее покончить с работой и покинуть этот номер и этого молодого мужчину, что было бы логичным и понятным. Наоборот, она желала познать близость с ним, потому что в нём было нечто такое, чего она никогда ранее не видела, не ощущала. Это – неуловимое и притягательное сквозило в каждом его движении, в каждом взгляде, в каждом слове. И это манило её к себе, как бабочку манит пламя.

Встав, Анжелика медленно подошла к Блейду. На губах лёгкая улыбка, глаза блестят от выпитого и от желания, которое плещется в глубине её бездонных зрачков. Она протягивает руку и Блейд подаёт ей ладонь в ответ, позволяет потянуть, поднять себя из кресла и подвести к постели.

Мягкий толчок в грудь усаживает Блейда на кровать. Он продолжает смотреть на свою ночную спутницу. Она ставит колено на кровать, оно чуть утопает в мягкой перине матраса, и приближается к его лицу, запускает пальцы в волосы, играя светлыми уложенными прядками.

- Что ты хочешь, чтобы я сделала? – сбивающимся шёпотом шепчет девушка.

Её грудь так близко к его губам, она часто вздымается, ей тесно в платье, она манит.

- Сними бельё, - приказывает Блейд. – Сними бельё, а платье оставь.

Услышав приказ, Анжелика отступает, заводит руку за спину, не сводя взгляда с парня. Едва слышный щелчок крючков бюстгальтера, умелое движение и деталь белья отправляется на пол. Продолжая смотреть клиенту в глаза, девушка медленно снимает трусики, задерживает тонкое, тёмно-синее кружево на изящных щиколотках и тоже отбрасывает в сторону.

- Чего ты хочешь сейчас? – спрашивает Блейд, наблюдая за движениями гостьи.

- Тебя, - томным шёпотом отвечает девушка.

Блейд едва заметно ухмыляется и откидывается назад, полуложась, опираясь на локти.

- Бери, - отвечает он. Тон дразнящий, в глазах черти, что обещают столь многое…

Не смея ослушаться приказа и собственных желаний, Анжелика подходит к постели, на которой лежит парень, мягко проводит рукой по его щеке, ведёт вниз: по груди, животу, задерживается на линии ремня. Облизав пухлые губы, Анжелика целует его и, не позволив поцелую стать слишком продолжительным, переходит к шее, плечам, груди, покрывая их влажными, горячими поцелуями.

Дойдя до середины живота парня, Анжелика принялась расстегивать его штаны, делая это очень аккуратно и незаметно. Ладонь девушки легла на ширинку Блейда, отмечая его возбуждение и ту твёрдость, что ощущалась даже через плотную джинсовую ткань.

Улыбнувшись, облизав губы, девушка неспешно расстегнула его ширинку и, освободив налитый кровью член от плена ткани, поцеловала влажную головку, облизала её, а, затем, погрузила весь орган парня в рот. Размер был внушительный, и головка упиралась ей в горло, раздражая его, но Анжелика быстро справилась с неприятными ощущениями и полностью отдалась процессу, облизывая весь ствол, посасывая головку, туго обхватывая твёрдый орган губами, создавая ощущение обворожительной влажной тесноты.

Тихий стон срывается с губ Блейда. Он отстраняет девушку от себя и медленно тянет её платье вверх. Анжелика покорно поднимает руки, позволяя избавить себя от одежды. Платье отправляется на пол, на ней остаются только туфли на высоком каблуке.

Блейд скользит взглядом по изгибам её тела, по напряженной груди с возбуждённо торчащими сосками. К взгляду присоединяются руки. Дойдя до бёдер девушки, Блейд скользит рукой ей между ног, которые она тотчас слегка разводит. На пальцах и ладони парня остаётся влажный шёлковый след. Девушка прикрывает глаза, вздыхает, её нравятся эти прикосновения, ей нравится он.

Блейд слегка ухмыляется. Бесспорно, льстит, когда тебя хочет проститутка, по-настоящему хочет. Конечно, девушка могла подготовиться, идя на вызов. Но искусственная смазка успела бы высохнуть за те часы, что они разговаривали. Не было сомнений, она хочет его, по-настоящему хочет.

Он склоняется к её груди, прикасается губами, обхватывает ими сосок, слегка прикусывая, посасывая. Стон срывается с губ Анжелики, она закрывает глаза, запуская пальцы в волосы парня, притягивая его голову ближе к себе, и разводит ноги ещё шире, это движение выдаёт её с потрохами.

Наградив поцелуями весь торс девушки, не обделив ласками ни единый сантиметр тела, Блейд берёт её за плечи и укладывает на кровать. Она пододвигается выше, ложится на подушки: они такие мягкие, пуховые…

Нависнув над девушкой, Блейд скользит взглядом по её обнаженному телу, проводит по его изгибам кончиками пальцев, заставляя её дрожать под его ласками. Рука парня скользнула в промежность Анжелики, прикоснулась к горячей влажной плоти. Несколько раз проведя по лобку девушки, по её половым губам, он мягко раздвинул их, касаясь твёрдого обжигающего клитора, лаская его круговыми движениями, давя. Анжелика закрывает глаза и бесстыдно стонет, сгибает колени и разводит их, приглашая парня между ними.

Место указательного пальца занимает большой, а указательный скользит ниже, находя влажный вход девушки, мягко проникая в него. Анжелика выгибается, поддаваясь навстречу движениям парня.

Блейд до сих пор полностью одет, но этого его совершенно не смущает. Он продолжает ласкать девушку до тех пор, пока его пальцы не начинают блестеть от её влаги, а внутренняя поверхность её бёдер не покрывается каплями и разводами смазки.

Прикрыв глаза, Блейд шумно втянул воздух, впитывая в себя этот запах первозданного истинного возбуждения, которым истекает каждая клеточка тела его любовницы.

Продолжая ласкать Анжелику, Блейд снимает пиджак, избавляется от футболки и склоняется к лобку девушки, проводит по нему носом и, скользнув ниже, слизывает капельку густой влаги с её бедра. Новый стон срывается с губ девушки, она закрывает глаза, более не в силах заставлять себя держать их открытыми.

Расправившись с джинсами, трусами и ботинками, Блейд встал, взял из тумбочки упаковку презервативов. К шумному дыханию прибавился на мгновение шелест упаковки контрацептива.

Блейд нависает над Анжеликой, проводит ладонью по внутренней стороне её бёдер, пальцы вновь покрываются скользкой влагой. Не ложась на неё полностью, упираясь ладонями в постель около плеч девушки, парень медленно входит в неё. По слуху парня проходит электрическим током стон девушки, который вырывается из самой глубины её груди.

Дождавшись, пока Блейд почти полностью войдёт в неё, Анжелика закинула ноги ему на поясницу, сцепляя их, прижимая его к себе, приглашая познать всю ею глубину, взять её целиком и полностью.

Не спеша, Блейд склоняется к её лицу и мягко, медленно целует в губы, ласкает её рот языком. Анжелика просто плавится от этих прикосновений. У неё нередко были очень искусные клиенты, которых заботило не только собственное наслаждение, но равных Блейду она вспомнить не могла, их просто не было. Каждое его движение, каждая фраза, сказанная бархатным негромким голосом, каждый взгляд, что проникал в самую суть, подобно острому лезвию ножа – всё в нём сводило с ума. Девушка на мгновение задумалась над тем, как же у такого красавца и шикарного любовника не может быть девушки, почему он пользуется услугами проституток? Но в следующую секунду эту и иные мысли выбило из головы умелым движением, заставившим девушку выгнуться дугой и громко застонать, закатывая глаза под закрытыми веками.

Её руки ложатся ему на спину. Она старается сдерживать себя, но на его коже всё равно остаются розовые следы-борозды от её ногтей. Она чувствует, как у неё внутри всё трепещет, взрывается, а ведь он в ней всего минуту. Всего минуту… А она уже готова сойти с ума и вознестись к небесам.

«Кричи», - думает Блейд и резко выходит, умело и легко переворачивает Анжелику, ставя её на четвереньки, и снова проникает в её тело.

Стон получается слишком громким, он срывается на крик и более не затихает. Ей кажется, что она вот-вот кончит, что осталось совсем немного. И этот момент слишком скоро наступает, накрывая её с головой, подобно лавине. Но Блейд не останавливается. Мерно, ритмично врываясь в дрожащую, судорожно сокращающуюся глубину девушки, он продолжает дарить ей нестерпимое наслаждение, приближая и себя к заветному финалу.

Через какое-то время Анжелика окончательно затихает, у неё более нет сил даже на то, чтобы стонать. Она просто лежит, уткнувшись лицом в подушку: по бёдрам стекает смазка, на ладонях полумесяцы от ногтей, пальцы сведены судорогой – не разогнуть.

Блейд чувствует, что его вот-вот накроет оргазм. Он сильнее стискивает зубы, чтобы не застонать, сильнее вцепляется в бёдра девушки и начинает двигаться быстрее, мощнее.

Несколько минут безумного ритма, сбитое донельзя дыхание, капельки пота, стекающие по вискам и спине, волосы, прилипшие к мокрому лбу. Он запрокидывает голову, хватая ртом воздух, закрывает глаза и, резко стиснув зубы, кончает. Блейд продолжает двигаться, вколачиваясь в тело любовницы, пока в его собственном теле не стихает последняя судорога оргазма. Затем, он резко выходит, ложится на спину, переводя дыхание.

Отдохнув всего несколько секунд, он тянется за сигаретой, закуривает. Анжелика так и продолжает стоять в той позе, в которой он её оставил, силы на то, чтобы сменить положение, у неё появляются лишь через несколько минут.

Девушка садится, смотря на парня, что не спеша курит, смотрит куда-то перед собой. В её глазах усталость, восхищение и удивление. В его глазах так и осталось спокойствие, которого Анжелике было не понять.

Докурив, Блейд раздавил сигарету в пепельнице и вновь притянул девушку к себе. Она покорно перекинула через него ногу, седлая бёдра. Её тело извивалось, подобно змее под его ладонями, а в глубине живота зарождалось новое желание.

Они окончательно устали, выдохлись только к четырём часам утра, потеряв к тому моменту счёт своим любовным схваткам.

Анжелика лежала на плече своего клиента-любовника, уже даже не пытаясь выровнять дыхание, опаляя им грудь парня. Блейд снова курил, держа сигарету в пальцах левой руки, отчего появлялась угроза того, что раскаленный пепел упадёт на плечи девушки. Но этого не случилось.

Докурив, Блейд потушил окурок и отодвинул пепельницу, что источала удушливый аромат крепкого табака. Он начал мягко поглаживать любовницу по плечам, успокаивая, убаюкивая. Постепенно, его ладонь достигла горла девушки и, перемешивая это с ласками-поглаживаниями, начала сжимать: всё сильнее и сильнее.

Когда приток кислорода был окончательно остановлен, Анжелика испугано распахнула глаза, что-то прохрипела, попыталась оттолкнуть руку парня.

Блейд улыбнулся и убрал руку, позволяя Анжелике вновь вдохнуть. Он сказал:

- Мне казалось, что ты должна быть готова ко всему.

- А… - голос девушки чуть хрипел.

Она поморщилась и села, держась за горло, которое ныло после крепкого захвата.

- Я не думала, что… что ты опять захочешь.

- Захочу? – переспросил парень, оборачиваясь на девушку.

- Да, просто, обычно душат во время секса. Многих это заводит.

- Нет, я пока больше не хочу. Я просто проверял, как ты отреагируешь на это.

- Нормально, - чуть улыбнулась Анжелика, продолжая держаться за шею. – Я готова к подобным играм.

- Хорошо. Если у нас ещё останется время, мы обязательно попробуем нечто подобное.

- Я буду у тебя до десяти утра.

- Да, я знаю, - кивнул Блейд.

Он слегка нахмурился, огляделся по сторонам и снова заговорил:

- Спи, Анжелика. Думаю, ты тоже устала.

- Если честно – ужасно, - улыбнулась девушка и потянулась, зевнула.

- Тогда, ложись и отдыхай.

Парень подполз к ней и мягко надавил на плечи, укладывая на спину. Она улыбнулась и закрыла глаза, прошептала:

- Спокойной ночи, Блейд.

- И тебе, Анжелика, - кивнул парень. – Спи спокойно.

Улыбка продолжала оставаться на губах девушки даже тогда, когда сознание начало угасать, засыпать.

Выждав несколько минут, Блейд потянулся к тумбочке, бесшумно открыл нижний ящик и достал оттуда длинный острый нож. Не спеша, он сел рядом с Анжеликой, провёл взглядом по её телу, лицу.

- Спи спокойно, - шепнул он и, накрыв её губы ладонью, занёс над её грудью клинок.

Одно умелое движение и сталь протыкает плоть так же легко, как ткань. Серебро ножа окрашивается тёмно-алой кровью. Глаза девушки в шоке распахиваются, в них отражается мольба, ужас, но она не может издать ни звука, из горла вырывается лишь жалкий писк.

В её груди находится стальной клинок, что готов отнять жизнь, что высасывает её соки, подобно голодному пауку. Девушка отчаянно пытается сопротивляться, кричать, но всё тщетно. Блейд слишком хорош в своём деле. И уже второй удар ножом заставляет её замолчать, замолчать навеки.

Свет в глазах Анжелики тускнеет, гаснет. Блейд убирает ладонь с её губ: они чуть разомкнуты в крике, который так и не вырвался из её груди.

Посидев несколько секунд, парень приложил ухо к залитой кровью груди девушки, слушая сердце, что уже замолчало в рёберной клетке.

Подождав несколько минут, неспешно выкурив сигарету, Блейд встал, надел трусы и достал из сумки, что стояла под кроватью, флакон с отбеливателем. Надев резиновые перчатки, парень пошёл по номеру, методично протирая все поверхности, к которым прикасался. В последнюю очередь он вернулся к Анжелике и протёр каждый сантиметр её кожи, стёр с груди кровь, которая могла сохранить его следы.

После этого все моющие средства были тщательно упакованы в непрозрачный пакет и убраны в сумку, туда же отправились и использованные презервативы.

Ещё раз покурив – время позволяло, сейчас было только полпятого – Блейд аккуратно сложил свою одежду, тоже убрал в сумку и достал «маскарадный костюм», в котором пришёл сюда, и в котором ему предстояло покинуть стены отеля.

По «счастливой случайности» в коридорах отеля не работали камеры. В номерах их никогда не было – знаменитые постояльцы отеля, которых было много, были против «слежки». Оставался лишь молодой мужчина на стойке регистрации, который выдавал ключ «Мисс Фрибли».

Аккуратными, медленными движениями, Блейд нанёс на губы бардовую помаду, поправил белый парик и взглянул на своё отражение, отмечая необычайное сходство с реально существующей женщиной. В Лондоне Блейд снимал квартиру, а эта мисс жила в соседнем доме и постоянно гуляла от дерева к дереву со своей мерзкой маленькой собачкой, что лаяла на каждого и пыталась поиметь всё, что двигалось и не двигалось.

Ещё раз поправив одежду, убедившись, что всё сидит идеально, Блейд забрал свои сумки и, бросив напоследок взгляд на уже побледневшее тело своей ночной гостьи, покинул номер, бесшумно закрывая за собой дверь.

Дорога до выхода оказалась быстрой, ему никто не встретился. Подойдя к стойке регистрации, Блейд протянул ключи молодому мужчину в униформе.

- Уже уезжаете, мисс? – удивился работник.

- Да, - не своим, высоким голосом ответил парень.

Работник быстро забрал ключи, что-то вбил в компьютер и, вновь подняв глаза на Блейда, произнёс:

- Доброго вам дня, мисс Фрибли. Останавливайтесь у нас ещё.

- Обязательно, - чуть улыбнулся Блейд и развернулся, направляясь к выходу.

Открыв тяжёлые двери, он шагнул за порог отеля, посмотрел в ещё такое тёмное небо, втянул в лёгкие ночной воздух. За спиной осталась ещё одна отнятая жизнь, а впереди была дорога домой. Он очень соскучился по дому…

Глава 2

Кто?

Ангел ли демон?

Вечная тема добра и зла

В руках синяя птица, крылья-страницы

И была - не была...

Слот, Ангел ли демон©

Уже объявили окончание посадки на рейс «Лондон-Берлин». Блейд стоял в помещении для курения, делая последние глубокие затяжки, запуская в полёт по комнате витиеватые круги и змейки крепкого дыма. Он курил с шестнадцати лет и к настоящему моменту, к двадцати шести годам его зависимость от сигарет приобрела такие масштабы, что он не мог прожить без табака и одного часа. А впереди был двухчасовой перелёт…

- Уважаемые пассажиры, посадка на рейс «Лондон-Берлин» заканчивается, просьба всем пройти на посадку… - сказал механический голос по громкоговорителю.

Последний раз втянув в лёгкие едкий дым, Блейд раздавил сигарету в пепельнице и, толкнув тяжелую дверь, покинул задымленное помещение. Все те, кто тоже должен был лететь этим рейсом, уже заняли свои места, готовясь к недолгому, но изнурительному перелёту – так всегда бывает.

Быстрым шагом преодолев расстояние до коридора-рукава, что вёл к самолёту, парень показал свой билет работнику аэропорта, ответственному за это, и, услышав заученное: «Доброго пути», пошёл дальше.

Как он и думал, все уже заняли свои места, только кресло, расположенное рядом с его посадочным местом, пустовало. Сверившись с билетом, Блейд занял место у окна и, вдев в уши наушники, включил музыку, отвернулся к окну. Скоро стюардесса как обычно попросит всех отключить электронные приборы, дабы не создавать помехи в управлении летающий машиной, но кто её послушает? Эти предосторожности никого не интересуют и не заботят, каждый, кто сидит сейчас в этом салоне, уверен, что непременно сойдёт на землю, уверен, что не умрёт – не умрёт никогда. Люди так глупы и слепы в своей уверенности…

Они, люди, не думают, не подозревают о том, что их жалкую жизнь может оборвать всё, что угодно: авиакатастрофа, автомобильная авария, упавший из окна на их голову цветочный горшок или даже такая глупость и мелочь, как лужа на полу ванной, на которой они поскользнутся и размозжат голову об раковину. А ещё нельзя списывать со счетов такую очаровательную неожиданность, как встреча с не тем человеком, который, как это обыкновенно бывает, так понравится вам на первый взгляд…

Блейду досталось место в середине салона, как раз там, где из иллюминаторов видны крылья железной птицы. Но сейчас вид из окна не представлял собой совершенно ничего интересного – самолёт стоял на месте, люди сновали по салону, меняясь местами, чтобы было удобнее, переговариваясь со знакомыми и завязывая новые знакомства, что едва ли проживут дольше тех двух часов, что будет длиться полёт.

Вздохнув, Блейд отвернулся от окна, начиная медленно, лениво оглядывать тех, кто сидел в самолёте, скользить взглядом с одного лица на другое. Вот симпатичная брюнетка, которая что-то увлечённо рассказывает своей соседке, активно жестикулируя при этом, ей лет семнадцать, максимум. Вот зрелая женщина с кругами под глазами от недосыпа. У неё очень красивые светлые волосы. А на коленях у неё сидит двухгодовалый сын, который всё время перебирает ногами, верно, просясь на пол. По тому, как спокойно эта дама реагирует на попытки сына вырваться, становится понятно, что этот ребёнок у неё не первый. Наверное, их, детей, у неё трое или четверо – дородная фигура, большой бюст и что-то неуловимое и первозданно материнское, что отражается в её глазах, говорит о том, что она – прирожденная мать.

Женщина с ребёнком наконец-то позволяет сыну больше свободы, ссаживает его на соседнее сиденье, а Блейд идёт дальше, переводя свой взгляд на следующего человека. Им оказывается парень лет двадцати-двадцати трёх. Его длинные волосы следовало бы вымыть, они успели засалиться, на голове у него большие наушники, он едва заметно покачивает головой в такт тому, что слушает. Не слишком интересный экземпляр.

Следующим человеком, на которого Блейд обращает своё внимание, оказывается молодая женщина. У неё каштановые волосы, красивый профиль и королевская, а, скорее, просто очень напряженная осанка. Она сидит ровно, смотрит перед собой, не реагируя ни на копошение женщины, сидящей рядом с ней, ни на перемещение стюардессы, что бегает туда-сюда по салону. На её лице спокойствие, в глазах пустота…

Боковым зрением парень замечает, что к нему кто-то подходит. Скосив глаза, он видит женщину преклонных лет. В глаза успевает броситься только её сиреневая блузка с тёмно-серыми цветами на ней и причёска – такую носила Мэрилин Монро, только знаменитая и ныне покойная актриса завивала свои волосы на крупные бигуди, а голову этой женщины украшали очаровательные и совершенно белые от седины кудряшки.

Удовлетворившись этим беглым взглядом и теми данными, что он смог предоставить, Блейд снова отвернулся к окну. Женщина поставила свою сумку наверх и заняла своё место. Всё-таки, Блейду не придётся лететь в одиночестве, что было бы не самым худшим вариантом.

- Уважаемые пассажиры, мы готовимся к взлёту. Просим всем привести спинки своих кресел в горизонтальное положение, пристегнуть ремни и выключить все электронные приборы… - эти слова донеслись до сознания Блейда, пробившись через волны музыки, что звучали у него в ушах.

Вместо того, чтобы послушаться и отключить телефон, Блейд прибавил звук, чтобы слова стюардессы более не отвлекали его от мыслей. Он надеялся на то, чтобы ему удастся уснуть в скором времени после взлёта. Конечно, путь предстоял не долгий, но он не слишком любил дороги, потому старался путешествовать только на не слишком далёкие расстояния. Больше пяти часов в пути для него превращались в пытку, особенно, если в салоне были орущие дети или же влюбленные парочки, которые ласкались и целовались, ворковали, заполняя салон запахом секса и похоти, и всё время старались улучить момент, чтобы уединиться в туалете.

Но здесь не было влюбленных парочек, по крайней мере, их не было в поле видимости Блейда. Орущих детишек тоже не наблюдалось: тот мальчик, который сидел недалеко, и кроме которого детей на борту не было, был, хоть и непоседлив, но не громок в выражении своих эмоций. А рядом была только эта пожилая женщина и пустое кресло, которое уже вряд ли кто-то займёт, потому что двигатели самолёта уже завели и он начал медленно разворачиваться, чтобы выехать на взлётную полосу.

- Извините?

Блейд не услышал этого обращения, но через несколько секунд почувствовал лёгкое прикосновение мягкой ладони к своей руке. Он обернулся и вынул наушники, затем, быстро выключил музыку и взглянул на свою соседку, которая попросила его внимания.

- Вы что-то хотели, миссис? – тактично спросил Блейд у пожилой дамы.

Вблизи, при детальном рассмотрении, она оказалась ещё более милой и обаятельной, чем казалась. И даже несколько выцветшие глаза и сети морщинок, что украшали её лицо, шею, руки, не могли испортить её. Наверное, в молодости она была очень красива.

- Да, - с лёгкой смущенной улыбкой кивнула женщина. – Мне немного странно и стыдно обращаться к вам с этой просьбой, но не могли бы вы подержать меня за руку, пока мы не взлетим?

Странная просьба пожилой дамы не удивила Блейда, хотя, она и была необычной. Он спросил:

- Как вас зовут, миссис?

- Роуз, - ответила женщина.

- Хорошо, Роуз. Думаю, меня это совершенно не затруднит.

- Благодарю вас, - искренне улыбнулась женщина и протянула свою тонкую аристократическую ладонь, но самостоятельно взять парня за руку не решилась, воспитание не позволяло.

Не желая смущать даму, Блейд сам взял её ладонь в свою, аккуратно и удобно устраивая на подлокотнике. В этой страной ситуации его лицо, его взгляд отражали обыкновенное спокойствие, которое успокаивающе действовало и на его соседку, давало ей понять, что ничего плохого не случилось и не случится.

- Вы боитесь летать, Роуз? – спросил Блейд, когда самолёт начал набирать скорость, разгоняясь на взлётной полосе.

- Ужасно, - вздохнула женщина. Каждое её движение выдавало напряжение.

- Не бойтесь, - мягко произнёс Блейд, чуть сильнее сжимая хрупкую ладонь женщины, демонстрируя поддержку. Он добавил: - Самолёты падают крайне редко, сомневаюсь, что это произойдёт именно с нами.

- Я знаю, - вздохнула Роуз. – Я не знаю, откуда у меня этот страх. Я начала испытывать его ещё до того, как впервые взошла на борт самолёта. Мне тогда было семнадцать, а страх поселился в моей душе в пятнадцать или даже раньше. Помню, как слушала рассказы своего отца о работе, как смотрела его фотографии с этими огромными крылатыми машинами, и всё у меня внутри замирало от ужаса, - она помолчала несколько секунд и добавила, уточняя: - Мой отец был военным пилотом.

- С вашим отцом произошла беда на службе?

- Нет-нет. Он успешно отслужил своё и ушёл на заслуженный отдых. Только однажды в его опыте было такое, что самолёт вышел из строя во время испытаний, но он смог успешно катапультироваться, только ногу повредил во время приземления, но не слишком сильно. Мне тогда было пять лет.

- Наверное, поэтому вы и боитесь. Родители для каждого человека – самое важное в мире, тем более, в детстве. Если не будет их – не будет жизни. Потому нормально, что в вашем сознании неприятный эпизод с отцом связался с опасностью полётов.

- Вы психолог? – удивлённо спросила женщина.

- Нет, - Блейд слегка улыбнулся.

- А вы могли бы стать отличным лекарем душ, - без тени иронии произнесла женщина. – Вы – очень отзывчивый человек. И очень проникновенный.

Она помолчала несколько мгновений, затем, вспомнив, спросила:

- А как вас зовут?

- Блейд, - представился парень.

- Подумайте об этом, Блейд, вы бы могли помочь очень многим, я в этом просто уверена.

Блейд едва заметно усмехнулся и отвёл взгляд. В памяти вспыхнули воспоминания и лица… многие лица тех, кому он помог найти покой.

- Роуз, - вновь вернувшись к женщине, поинтересовался парень, - почему же вы летите одна, если так боитесь этого?

Женщина вздохнула, чуть прикрыла глаза, улыбнулась. Было понятно, что она подумала о чём-то светлом и приятном для себя, дорогом.

- Я лечу в Германию, чтобы повидать сына. Я и сама урожденная немка, но с мужем мы сорок один год назад перебрались в Англию, в Лондон. Знаете, Блейд, на тот момент, в начале семидесятых, Берлин и Лондон так разительно отличались! Казалось бы – две столицы, а столько различий…

- У каждой страны свой стиль и свой вид, свой образ жизни и мысли, - ответил Блейд, - и столицы – лучшее отражение этого.

- Может быть, вы и правы, - вздохнула женщина. – Но, знаете, между Берлином, в котором я росла, который был подобием советского союза, и тем городом, который я увидела уже в девяностых, приехав туда с мужем, есть огромная разница. Жизнь до падения Берлинской стены и после, вообще, очень отличалась. Но вы, Блейд, наверняка этого не знаете.

- Я родился в восемьдесят пятом году, - ответил Блейд, - так что, да, я не могу помнить, какова была жизнь в разделённой стране.

- А в какой части страны родились вы: ФРГ или ГДР?

- В ФРГ. Мои родители жили в западной части Берлина.

- Мои родители тоже пытались несколько раз перебраться туда, но у них ничего не получилось. Потом, когда я выросла, я тоже хотела уехать, но познакомилась с будущим мужем и, вместо ФРГ, мы уехали в Лондон. Как сейчас помню это: на дворе тысячи девятьсот семидесятый год, мне двадцать три года. По миру начинает ходить эпидемия хиппи, все слушают Beatles и Rolling Stone, - женщина мечтательно улыбнулась, вспоминая молодость. – Помню, в тот день я надела новую летящую мини-юбку и белые балетки, а на улице, как назло, пошёл ливень. У меня сломался зонт, я пережидала непогоду на автобусной остановке, и меня облил проезжающий мимо автомобиль из лужи. Как же я расстроилась тогда… И тут ко мне подошёл он, - она вновь улыбнулась. – Обаятельный красавец с обворожительной улыбкой, от которой ёкало сердце. Он усадил меня на скамью, достал огромную упаковку салфеток и начал вытирать мои перепачканные в грязи ноги. Оказывается, именно ради салфеток он тогда и вышел из дома. Наверное, это и есть судьба… С того дня мы не расставались. Несмотря на то, что он заканчивал учёбу в лётной академии и у него было очень много работы по учёбе и практике, мы встречались каждый день и проводили вместе минимум три часа. А уже через семь месяцев после знакомства мы улетели в Лондон, чтобы там обосноваться и, как только распаковали чемоданы, пошли и поженились. Это было славное время.

Блейд сдержано кивнул. Он не знал, как реагировать на откровения женщины, на столь душевный и светлый рассказ об её жизни. Он не верил в судьбу и прочее – жизнь заставила не верить – но говорить об этом и разрушать лучистую картину мира этой милой дамы не хотелось.

- А вы, Блейд, у вас есть жена? Или девушка?

Она помолчала несколько секунд, затем добавила, чуть нервничая при этом:

- Или парень. Наверное, правильно спросить и об этом?

- Нет. У меня никого нет.

- Вы одиноки?

Блейд чуть поморщился и ответил:

- Я не люблю называть это так.

- Извините.

- Ничего, Роуз.

- Значит, - после некоторого молчания вновь заговорила женщина, - вы летите в Берлин к семье?

- Да, - ответил парень. Он смотрел вперёд, и Роуз не увидела того, что отразилось в его глазах в этот момент.

Самолёт набрал предельную скорость и, чуть подскочив, оторвался от взлётной полосы, взмывая в воздух, набирая высоту. Женщина сильнее сжала ладонь Блейда своими тонкими пальцами, случайно впившись в неё аккуратными овальными ногтями.

Губы Блейда дрогнули в ответ на эту несильную боль, но он ничего не сказал по этому поводу, продолжая держать женщину за руку и смотреть вперёд.

Когда самолёт набрал нужную высоту и выровнял своё положение в воздухе, пассажирам разрешили отстегнуть ремни и начать передвигаться по салону. Роуз ослабила хватку, но окончательно руки Блейда не отпустила.

- Вы говорили, что ваш муж учился в лётной академии, - произнёс Блейд, - он работал пилотом?

- Да, - женщина улыбнулась. – Тридцать лет пролетал. На пенсию ушёл только в пятьдесят четыре года, это считается поздно в его профессии.

- Так странно, что у вас и отец, и муж были пилотами, а вы боитесь летать…

- Да, - улыбка. – Ховард, мой муж, очень умилялся моему страху и всегда-всегда крепко держал меня за руку, когда мы куда-то летели, а он был не в кресле пилота, а в салоне.

- Он был гражданским пилотом?

- Да.

- Но, что удивительно, я никогда не боялась, что с ним что-то случится в небе, оно было его стихией. Я всегда с улыбкой смотрела вслед его взлетающему самолёту, я провожала его на каждый рейс, и точно знала, что он вернётся, потому что иначе быть не может. Я им безумно гордилась.

- Почему же он не полетел с вами сейчас? – поинтересовался Блейд.

Роуз грустно улыбнулась и прикрыла глаза, в которых отразилась светлая тоска. Она ответила:

- Потому что мой дорогой Ховард покинул меня три года тому назад.

- Соболезную.

- Спасибо, - на губах женщины вновь дрогнула грустная улыбка. – Я безумно по нему скучаю, но знаю, что пока я не в силах ничего изменить. Его срок уже вышел, а мой ещё идёт.

Роуз помолчала несколько секунд и добавила:

- Знаете, Блейд, с тех пор, как Ховарда не стало, я очень полюбила летать. Нет, я всё ещё дико боюсь этого. Но здесь, в небе, я ощущаю себя немного ближе к нему, ведь я уверена, что он на небесах. Такой, как он, просто не может попасть в иное место.

Блейд вопросительно поднял бровь и взглянул на соседку. Рай, ад, это всё так… мимо него, так чуждо ему. Он не верил ни в бога, ни в дьявола – только в собственные силы, иначе как-то не получалось…

Но озвучивать своё несогласие парень и теперь не стал. Эта женщина не за тем разговаривала с ним, чтобы он причинял ей боль и обижал её.

- В чём дело, Блейд? Почему вы вдруг замолчали? – участливо поинтересовалась Роуз.

Парень посмотрел на неё, скользнув взглядом по кудряшкам волос, по-старчески тонким губам, по шёлковому банту на вороте блузки.

- Я просто задумался, - ответил Блейд. – Рай, ад и прочее – это такие философские темы, над которыми можно думать бесконечно и спорить до потери сознания. Но лично я не верю в это.

- Наверное, это право каждого: верить или не верить, - вздохнула Роуз. – К тому же, Блейд, вы ещё очень молоды, чтобы задумываться над этим. Это приходит с опытом. Простите, если я вас обидела своими словами.

- Вы меня не обидели, - ответил парень.

Он отвернулся к окну, скользя взглядом по молочно-белым облакам по ту сторону стекла, и добавил:

- Всё приходит с опытом…

Глава 3

К тому моменту, когда Блейд оказался на улице, где располагался его дом, на город уже опустилась ночь. Небеса затянули грязно-серые тучи, что поливали тротуары и дома, редких прохожих мерзкой холодной моросью. Определённо, в Лондоне, который парень покинул, погода была намного более приятной. А говорят ещё, что Лондон – город туманов и дождей, сейчас это определение скорее было справедливо для его родного Берлина, который был опутан туманными объятиями промозглой ночи и неприятно-ледяные руки которой проникали под воротник лёгкого пальто и холодили кожу, заставляли её покрываться мурашками.

От этого мелкого дождя причёска испортилась, и пряди волос начали налипать на лоб, липнуть к вискам. Периодически Блейду приходилось утирать лицо рукавом светло-серого пальто, чтобы капли холодной воды не попадали в глаза, портя зрение. В такую погоду даже не покуришь, а парню очень хотелось это сделать, потому что последнюю сигарету он выкурил более двух часов тому назад – из-за неприятной погоды в городе были жуткие пробки, не позволившие Блейду быстро попасть домой. Ему даже пришлось выйти не в своём квартале и продолжать путь пешком, чтобы более не стоять на месте, томясь в душной машине и слушая пронзительные гудки соседних автомобилей.

Поправив воротник, подняв его, парень ускорил шаг. Ему очень хотелось наконец-то попасть домой, отогреться, покурить и…

Блейд слегка мотнул головой, запрещая себе думать об «и». Он всегда так поступал, когда отлучался из дома, потому что, не поступай он так, он бы не нашёл себе места и покоя, всё время, двадцать четыре часа в сутки думая о том, кого он оставил. А это было бы слишком мучительным. Ему и так хватало проблем в жизни. Благо, самоконтроль у Блейда мастерски срабатывал даже в том, что касалось мыслей, которые большинство людей не умеют контролировать и подчинять своей воле.

Дойдя до забора, ограждающего его дом от улицы, парень запустил руку в карман пальто, нащупывая там холодные и, почему-то, влажные ключи. Чёртов дождь пробрался даже в карман, а ведь он был не таким уж и сильным – всего лишь неприятная морось, не больше.

Отперев дверь, и тотчас закрыв её за собой, чтобы территорию его «крепости» не пересёк чужой, Блейд быстро преодолел расстояние до крыльца и вставил ключ в дверной замок, дважды повернул, отпирая дом и, наконец-то, переступая его порог.

Дом встретил парня тишиной и темнотой. В принципе, ничего необычного. Вздохнув, Блейд положил ключи на тумбочку, что стояла прямо около входной двери, и снял влажное пальто. Избавившись от верхней одежды, парень обернулся, чуть прищуриваясь, проводя взглядом по интерьеру достаточно просторной гостиной. Того света, что проникал в окна с улицы, было катастрофически мало, но его хватило для того, чтобы различить знакомую фигуру, лежащую, свернувшись калачиком, на диване.

Губы Блейда тронула лёгкая, почти незаметная улыбка. Он оставил свой миниатюрный чёрный чемодан, снял грязную после улицы обувь и направился на кухню, чтобы покурить и съесть или выпить чего-нибудь горячего, ему это сейчас было просто необходимо – болезнь совершенно не входила в планы парня.

Но не успел он дойти до кухни, когда его окликнули:

- Блейд, это ты?

- Да, - негромко ответил блондин, останавливаясь и оборачиваясь.

Человек на диване сел, свет фонаря, проникающий в окно, расположенное позади дивана, выхватил из темноты бледное лицо и растрепанную тёмную шевелюру, которая после недолгого сна на диване выглядела совершенно непослушной.

- Почему ты не спишь? – спросил Блейд, временно откладывая свои планы.

Он пересёк гостиную и подошёл к дивану, на котором сидело единственное живое существо, которое Блейд любил, к которому спешил, единственный родной человек, который у него был во всём мире. Этим человеком был его младший брат – Майкл, Мекки – как иногда ласково называл его Блейд. У них была разница в возрасте в семь лет, и Майклу было всего девятнадцать. И вот уже как четырнадцать лет Блейд был ему и отцом, и матерью – всем и всеми.

Майкл нахмурился и опустил взгляд, поёрзал, после чего ответил:

- Я хотел дождаться тебя.

- Ты же не знал, когда я вернусь?

- Не знал, - согласился Майкл. – Но я всегда чувствую, когда ты должен прийти.

Это было правдой. Всякий раз, когда Блейд уезжал куда-то, Майкл преданно ждал брата, как собачка, ожидая его возвращения и почти всегда идеально чувствуя тот момент, когда брат должен переступить порог их дома. Правда, были и другие случаи, когда предчувствие немного подводило Майкла или Блейд неожиданно менял свои планы и задерживался на дольше, чем планировал. Тогда Майкл мог ждать его прихода по несколько дней, смотря на дверь, даже не принимая пищу.

Блейд не пытался ругать брата, кричать на него, пытаться объяснить ему, насколько его поведение глупо. Он всегда знал, что его брат – особенный. И с этим просто нужно было смириться и жить.

- Надеюсь, - произнёс Блейд, смотря на брата, который смотрел вниз, ковырял обивку дивана, - ты меня не несколько дней ждал?

- Нет. Сегодня меня предчувствие не подвело.

Блейд вздохнул и сел рядом с братом, обнял его за плечи. Майкл уткнулся носом ему в плечо.

- Иди спать, - сказал Блейд.

- Я ещё не хочу, - поморщился Майкл, затем, добавил: - Точнее, хочу. Но не сейчас.

Он поднял голову и посмотрел на Блейда.

- Я хочу побыть с тобой, - добавил младший.

- Хорошо, - кивнул Блейд.

Парень нахмурился и огляделся по сторонам, вздохнул. Он добавил:

- Только я хочу поесть, выпить кофе или чего-нибудь покрепче. Так что, сидеть здесь, на диване, я не стану.

- Я пойду с тобой на кухню, - с готовностью ответил Майкл и встал.

Постояв несколько секунд, он взял Блейда за руку, несильно, но требовательно тяня его на себя. Парни переместились на кухню. Блейд наконец-то включил свет, от которого они оба поморщились, он показался слишком ярким.

Майкл занял место за столом, внимательно и с интересом разглядывая спину старшего брата, следя за его движениями. Блейд открыл холодильник и, пробежавшись взглядом по его содержимому, пытался придумать, что можно по-быстрому приготовить. Поскольку заниматься сотворением кулинарных шедевров Блейду не хотелось, он просто взял из морозильной камеры упаковку полуфабриката-лазаньи и бросил его в духовой шкаф. Но перед тем, как включить плиту, парень обернулся к брату, спрашивая:

- Майкл, ты хочешь есть?

- Да.

Кивнув, Блейд достал ещё одну упаковку быстрой еды из морозильника и отправил к первой, включил духовой шкаф, выставляя нужную температуру.

Присоединившись к брату за столом, Блейд достал из кармана тёмных джинсов пачку сигарет, которая тоже была чуть влажной, и, достав из неё одну сигарету, бросил на стол. Зажав в зубах сигарету, парень нашёл в другом кармане штанов зажигалку. Щелчок, вспыхнувший на мгновение огонёк, и по кухне поползли змейки крепкого дыма.

Сделав три глубокие затяжки, Блейд обернулся, ища пепельницу, которая, как всегда, куда-то запропастилась. Сколько бы пепельниц не покупал парень и не расставлял по дому, их всегда не оказывалось рядом, когда они были нужны.

- Ты не видел пепельницу, которая стояла здесь? – спросил Блейд, указывая на место, где она раньше стояла.

- На втором этаже есть, - ответил Майкл, смотря на брата. Его взгляд был очень пристальным.

Он помолчал несколько секунд, затем спросил:

- Принести?

- Я сам могу, - вздохнул Блейд и собирался встать, но брат перебил его, останавливая:

- Не надо, я принесу. Я знаю, где она.

Младший быстро скрылся из виду. Духовой шкаф за спиной Блейда запищал, извещая о том, что следует сбавить температуру, если он не хочет, чтобы ужин сгорел. Сделав это, парень вернулся за стол и к почти докуренной сигарете, пепел от которой уже усыпал половину стола. Блейд ужасно не любил подобного в своём доме.

Блондин обернулся, ища взглядом тряпку, чтобы убрать пепел.

- Вот, - послышалось сверху.

Вернувшись в исходное положение, Блейд увидел брата и пепельницу, которую он услужливо принёс и поставил перед ним.

- Спасибо, - кивнул блондин.

Майкл снова сел, подпёр голову руками и вновь уставился на старшего брата. Блейда никогда не напрягали эти взгляды, хотя, вполне могли бы, он с детства привык к этому и всегда безумно любил брата, несмотря на то, что, порой, с ним было совсем тяжело найти общий язык.

И причиной некоторых трудностей, которые испытывал Блейд со своим младшим братом, был неутешительный диагноз, впервые выставленный ему в трёхлетнем возрасте и окончательно подтвержденный, когда Майклу было четыре. И диагноз этот – аутизм. И пусть парень страдал лёгкой или, иначе – высокофункциональной формой данного недуга, которая исключала умственную отсталость, он испытывал огромные трудности в социализации и был совершенно неприспособленным к жизни.

С горем пополам Майклу удалось окончить школу, и то, заслуга в этом была скорее Блейда, нежели самого Майкла. Пусть младший и не был, грубо говоря, тупым, но то, что он совершенно не умел вести себя среди других людей и, откровенно говоря, боялся их, терялся в обществе, принесло свои плоды – о дальнейшем его обучении не могло идти и речи. Также обстояли дела и с работой – Майкл ничего не умел и шансов на то, что что-то изменится, было катастрофически мало.

Пусть Майкла и старались лечить, адаптировать, но он всё равно не признавал никого, кроме своего старшего брата, кроме Блейда. Он практически не разговаривал с другими людьми даже, если к нему обращались. Даже родители мальчика испытывали огромные трудности во взаимодействии с ним. В конце концов, отец братьев смирился с тем, что один из его сыновей – особенный и таковым и останется, как говорится, махнул на это дело рукой, продолжая его любить, но не надеясь на то, что он сможет измениться. И только один Блейд всегда носился с братом, всегда верил в него, всегда старался вывести его на новый уровень. Удивительно, как ребёнок может всё это понимать, как он может носиться со своим странным и не таким братом, но Блейд делал это, всегда делал. И, верно, именно благодаря его усилиям Майкл заговорил. Потому что, начав осваивать речь очень рано, в семимесячном возрасте, потом мальчик вдруг замолчал – замолчал почти на три года, начав вновь пытаться разговаривать только в три с половиной года.

Вспомнив о детстве, об отце, Блейд невольно вспомнил и их мачеху, которая слишком быстро ворвалась в их жизнь, придя на смену сгоревшей от онкологии матери. При мыслях об этой женщине рука Блейда невольно сжалась с такой силой, что зажигалка, которую он держал в ладони, треснула. Хорошо, хоть, что не взорвалась.

- Блейд, что случилось? – участливо спросил Майкл, встревожено смотря на брата.

- Ничего, - ответил блондин.

Усилием воли разжав кулак, он бросил треснувшую и уже бесполезную вещь на стол. Поменяв положение, Майкл пересел поближе к Блейду, взял его напряженную ладонь в свои.

- У тебя руки холодные, - произнёс брюнет.

- На улице холодно, - вздохнул Блейд и чуть прикрыл глаза. – Никак не могу согреться.

Майкл кивнул и потёр руку брата, после чего наклонился и подышал на неё, грея. Блейд слегка улыбнулся, это всегда так умиляло, не могло не умилять. Поведение Майкла, вообще, подходило скорее для ребёнка, нежели для взрослого парня.

- Нужно сварить кофе, - вздохнул Блейд.

Он заставил себя открыть глаза. Отчего-то, недолгая дорога домой оказалась безумно выматывающей, и парень ужасно устал, жутко хотел лечь и забыться, отдохнуть.

- Сварить тебе кофе? – спросил младший, заглядывая Блейду в глаза.

Блейд поджал губы. В такие моменты, когда вокруг никого не было, когда были только они вдвоём, Майкл казался таким нормальным, таким обычным, что его диагноз начинал казаться глупой шуткой или же страшным сном, но, стоило им выйти куда-то, оказаться в обществе других людей, как брюнет менялся до неузнаваемости. С одной стороны Блейда радовало то, что его брат мог нормально общаться хотя бы с ним, но, с другой, его больно резало по сердцу тем фактом, что лишь он может увидеть настоящего Майкла.

- Спасибо, я сам, - ответил Блейд.

Высвободив ладонь из рук брата, он подошёл к кофеварке, заправил её и включил, машина тихо загудела.

Сигналы готовности кофе и ужина прозвучали, практически, одновременно. Налив себе кофе в большую кружку, Блейд достал их ужин и, разложил пищу по тарелкам, поставил одну перед братом.

- Пахнет вкусно, - произнёс Майкл, принюхавшись.

- Упаковка обещает, что вкусно должно быть и на вкус, - ответил Блейд, нарезая лазанью и отправляя горячий кусочек в рот.

Он помолчал несколько секунд, затем добавил:

- Нужно будет на завтрак приготовить что-нибудь нормальное и полноценное, - он чуть поморщился. – Сейчас я не в состоянии долго готовить, но и питаться полуфабрикатами постоянно не хочется.

- Ты опять уедешь? – спросил брюнет, поднимая на брата взгляд.

- С чего ты взял?

- Ты всегда запасаешься полуфабрикатами, когда уезжаешь.

Блейд вопросительно посмотрел на брата, затем вновь опустил взгляд в тарелку. Он ответил:

- Нет, я не уеду, по крайней мере, в ближайшее время.

- Я не люблю, когда ты уезжаешь, - произнёс Майкл и потянулся рукой через стол, беря Блейда за руку.

- Я знаю, - вздохнул блондин. Ему сейчас не хотелось смотреть брату в глаза, благо, он этого не требовал. – Но иначе нельзя.

Майкл продолжал держать Блейда за руку, перебирая его пальцы. Одной рукой есть было неудобно, но блондин до последнего старался не говорить об этом.

- Ладно, - вздохнул Майкл и отпустил руку брата. – Ешь, не буду тебе мешать.

- И тебе тоже следует заняться этим же, - подметил Блейд. Он указал на брата вилкой и добавил: - Ты совсем худой.

- Ты тоже не толстый.

- Не толстый, - согласился блондин и отправил в рот новый кусочек пищи. – Но у меня есть мышцы, причём, отлично развитые.

Блейд не лукавил, при своей природной худобе он имел потрясающий рельеф тела, которое вполне могло помочь ему стать моделью, если бы парень не избрал для себя иной путь, если бы, с малых лет, у него не отбилось желание думать о подобных глупостях.

- Да, у тебя красивое тело, - согласился брюнет.

Он поморщился и добавил:

- Но, ты же знаешь, я не люблю спорт. Это совсем не моё.

- Помню, - кивнул Блейд, невольно вспоминая уроки физкультуры младшего брата и то множество перепалок и драк, в которые ему пришлось вступить, чтобы его защитить от одноклассников, которые не понимали его особенностей и страхов.

- Ты же не хочешь, чтобы всё опять было, как в школе? – спросил Майкл.

- Как в школе уже не будет, - ответил Блейд. – Сейчас, чтобы держать себя в форме, тебе нет необходимости выходить из дома – у нас есть множество тренажёров.

- Я подумаю над этим, - улыбнулся младший.

- Подумай, - кивнул Блейд. – Можем заниматься вместе.

- И тогда ты не будешь уезжать?

Внутри у блондина всё неприятно сжалось от этих слов. Он не рассказывал брату о причинах своих отъездов и отлучек, прекрасно понимая, что это совсем не та информация, которую ему стоить знать, совсем не те факты, что вознесут его в глазах Майкла. Но и отказаться от этого парень не мог. Потому Блейд просто молчал об истинных причинах своих путешествий и просто ставил брата перед фактом, полагая, что так он сможет уберечь его от лишних потрясений.

Когда еда закончилась, а чашка с кофе опустела, братья переместились в спальню Блейда. С собой блондин прихватил бутылку бренди. Напиваться он не собирался, но выпить бокал для того, чтобы расслабиться, ему было просто необходимо.

Блейд не спеша попивал бренди, Майкл лежал у него на плече, смотря телевизор. Не отрывая взгляда от экрана, брюнет положил ладонь брату на живот, начал неспешно выводить на тонкой ткани футболки витиеватые узоры, что отдавались ощущениям тепла на коже.

Поморщившись, Блейд втянул живот, «уходя» от прикосновений. Майкл выбрал для «рисования» слишком неудачную часть тела – низ живота, где прикосновения отзывались в теле соответствующей реакцией. А это было бы очень неуместно.

- Не надо, - попросил блондин, беря брата за запястье и мягко отстраняя его руку.

- Почему? – непонимающе спросил Майкл и снова вернул руку на прежнее место.

Объяснить это сложно, но попытаться было необходимо. Блейд ответил:

- Потому что, Мекки, такие поглаживания возбуждают. А, я думаю, нам обоим это не надо? – он посмотрел на брата.

- Это считается плохо? – спросил Майкл, он сел и взглянул на Блейда.

- Ты о чём?

- Ни о чём, - мотнул головой брюнет и улыбнулся.

Он склонился к брату и поцеловал в щёку. Блейд уже давно привык к подобным проявлениям любви от младшего.

Вздохнув, блондин встал и подошёл к окну, открыл его. Сунув в рот сигарету, он взял зажигалку, валяющуюся на подоконнике – как удачно он её здесь забыл – и подкурил, затягиваясь крепким дымом и медленно выдыхая его в прохладный ночной воздух.

Сзади незаметно подошёл Майкл и обнял Блейда со спины, прижимаясь всем телом.

- Я тебя очень люблю, знай об этом, - произнёс блондин после некоторого молчания.

Майкл угукнул ему куда-то в низ шеи. Блейд добавил:

- Но сейчас я хочу лечь спать. Я жутко устал.

- Я побуду с тобой, пока ты куришь, потом пойду к себе, - отозвался младший.

- Хорошо.

Докурив, Блейд привычно слишком сильно раздавил окурок в пепельнице, пальцы обожгло искрами, отчего парень поморщился.

- Всё? – спросил Майкл.

- Всё, - кивнул Блейд.

Брюнет отлип от него, позволяя Блейду развернуться к себе лицом. Он сказал:

- Спокойной ночи?

Услышав отчётливо вопросительные нотки в словах брата, Блейд усмехнулся и покачал головой, после чего ответил:

- Ты сомневаешься в том, что ляжешь спать? – он продолжал слегка улыбаться и смотреть на брата.

- Нет. Я не уверен в том, что ты ляжешь.

- Я же сказал, что устал?

- Да, - он кивнул. – Но ты часто засиживаешься заполночь даже тогда, когда очень устаёшь.

- Сегодня так не будет, - вздохнул Блейд.

Он помолчал несколько секунд, резко нахмурился, вспоминая об одной вещи.

- Чёрт, сколько времени? – произнёс блондин.

Он достал телефон и, узнав, который сейчас час, добавил:

- Нужно позвонить Лили, чтобы она завтра пришла и убралась.

- Я сегодня немного убрался…

- Молодец, - кивнул Блейд. – Но я хочу, чтобы в нашем доме была идеальная чистота.

- Может быть, мы справимся сами?

- Мне казалось, что ты нормально относишься к ней? Или что-то изменилось?

- Нет, всё нормально… - не слишком уверенно ответил Майкл.

- Тогда, я звоню ей и прошу, чтобы она завтра приехала.

- Я помню, как мы убирались дома, когда были маленькими, - немного помолчав, произнёс Майкл. – Точнее, ты убирал, а я пытался тебе помогать…

Блейд напряжённо взглянул на брата. Ему не хотелось, чтобы Майкл помнил о том, что было в детстве. Хватало того, что об этом помнил сам Блейд.

- Не думаю, что нам будет удобно поддерживать наш большой дом в чистоте. У меня нет на это ни времени, ни сил, ни желания.

- А я?

- А ты найди себе занятие поинтереснее.

Блейд нахмурился и обернулся, ища телефон, потом вспомнил, что он положил его в карман. Достав аппарат, парень нашёл номер домработницы, но набирать не стал. Он поднял глаза на брата и произнёс:

- Иди спать, Майкл. Уже поздно.

Брюнет кивнул, постоял несколько минут, словно обдумывая что-то, затем шагнул к Блейду и поцеловал в щёку, в уголок губ. Он сказал:

- Спокойной ночи, Блейд.

- И тебе, Майкл, - кивнул блондин.

Брюнет покинул спальню, отправляясь к себе, а Блейд наконец-то набрал номер домработницы.

- Да, Блейд? – ответил женский голос на том конце связи.

- Здравствуй, Лили, - поздоровался парень и сразу перешёл к делу: - Мне нужно, чтобы ты завтра убралась.

- Во сколько приехать? – вздохнула женщина.

Лили была всего на четыре года старше самого Блейда, но, почему-то, она воспринималась именно, как женщина. Язык не поворачивался назвать её девушкой. Возможно, тому причиной была серьёзность в её глазах, которая редко бывает у девушек, у молодёжи. А, возможно, причиной этого было её лицо – бывают такие лица, которые смотрятся удивительно взрослыми. Такие могут и в семнадцать лет смотреться, как полноценный взрослый человек с богатым жизненным опытом.

- Я очень устал, так что, думаю, раньше десяти не проснусь, - ответил Блейд.

Он несколько секунд подумал и добавил:

- Приезжай в одиннадцать.

- Я давно уже говорила, чтобы ты дал мне ключи от дома. Тогда бы я могла спокойно приезжать пораньше и убираться, пока ты и Майкл спите.

- Нет, - отрезал Блейд. – Я никому не даю ключи от дома. Это не обсуждается.

Женщина на том конце связи вздохнула. Несмотря на то, что она убиралась в доме Блейда уже четыре года, она так и не сумела удостоиться должного доверия. Она же не знала о том, что этот парень не доверяет никому. Не знала, но догадывалась, потому не настаивала на том, чтобы он ей доверял.

- Хорошо, - ответила Лили. – Я приеду в одиннадцать.

- Хорошо, - кивнул Блейд. – Тогда, до встречи.

Отклонив вызов, парень вновь подошёл к окну и закурил. Щурясь, он вглядывался в ночной пейзаж за окном, картину пустынной улицы, что блестела в свете фонарей от дождя.

Докурив, Блейд пошёл в ванную, чтобы принять душ и немного освежиться перед сном. Вернувшись в спальню в одном полотенце, Блейд поставил окно на режим проветривания и лёг в кровать. Ни пижамных штанов, которые парень имел, но не любил, ни трусов блондин надевать не стал.

Забравшись под одеяло, парень стянул полотенце и бросил на пол. Всё равно, завтра Лили всё уберёт, можно немного расслабиться.

Вздохнув, он прикрыл глаза и попытался настроиться на сон, отвлечься от мыслей, которые всегда так некстати посещают поздним вечером и перед сном, когда они так неуместны, когда хочется отдохнуть и забыться.

Сон, вообще, является отличным средством, чтобы сбежать из реальности, выпасть из неё хотя бы на несколько часов. Но Блейд давно уже усвоил, что здоровый и дарящий успокоение сон – не его история.

И сейчас парень был почти полностью уверен в том, что, заснув, вновь увидит очередной кошмар, который заставит его желать скорее проснуться – проснуться в холодном поту. И от этих кошмаров было никуда не сбежать, не деться. Всякий раз, ложась спать, Блейд верил в том, что его сон будет спокойным и лишенным кошмаров. Но веры этой не хватало даже на пять минут, потому что опыт был сильнее надежды. И, пусть некоторые ночи парень проводил в спокойствии, но в большинстве случаев он видел, вновь видел те картины, которые хотелось выгрызть из памяти и вымести за пределы сознания поганой метлой.

Глава 4

Блейда разбудил телефонный звонок, который своей ненавязчивой трелью проник в сознание, разрушая сон и возвращая парня в реальность. Настроение сразу же несколько испортилось, потому что сегодня ночью был именно тот редкий случай, когда парень спал спокойно, без кошмаров, а у него так вероломно отняли эту благодать.

Перевернувшись, Блейд поморщился – свет из не зашторенного окна бил по глазам, резал их. Его лицо было чуть помятым после сна, хранило следы от складок на подушке, а всегда тщательно уложенная причёска растрепалась и теперь его густые светлые волосы торчали во все стороны, падали чуть вьющимися прядями на лицо.

Не испытывая особой теплоты к тому, кто потревожил его сон, изначально настроившись на неприятный и быстрый разговор, Блейд взял телефон и, не взглянув на номер звонящего, ответил на вызов.

- Алло?

Парень плюхнулся обратно в кровать и прикрыл глаза. На том конце связи ответил женский голос:

- Здравствуй, Блейд. Ты спишь?

- Правильнее сказать – спал, - ответил парень, продолжая лежать с закрытыми глазами, наслаждаясь остатками-следами сна, которые ещё хранило сознание и расслабленное тело. – В чём дело?

- Я уже полчаса стою под дверью. Ты откроешь мне или мне приехать позже?

- А который сейчас час?

- Одиннадцать тридцать пять.

Помолчав несколько секунд, Блейд вздохнул и ответил:

- Открою. Подожди минуту…

Не дождавшись ответа домработницы, парень отклонил вызов, не очень аккуратно бросил телефон на прикроватную тумбочку и выбрался из постели. Лучи яркого, слишком яркого после вчерашнего дождя солнца осветили его обнажённое тело, обтекая его фигуру, рельеф каждой мышцы. В столь ярком природном свете светлые волосы парня сверкали, почти светились, создавая подобие нимба над его головой. Дьявол, вообще, крайне разносторонняя личность, он одинаково искусно умеет носить на своей голове и рога, и нимб.

Достав из шкафа тёмно-серые спортивные штаны, Блейд надел их, игнорируя бельё. Захлопнув дверцу шкафа, парень покинул спальню, спускаясь по лестнице. Спустившись в гостиную, он взглянул на пустой диван, затем, перевёл взгляд на кухню, которая не была огорожена дверью и потому тоже хорошо просматривалась. Ни в гостиной, ни на кухне Майкла не оказалась. Значит, парень либо спал, либо находился сейчас в своей спальне, занимаясь своими делами. Вмешиваться в дела младшего Блейд не желал и, оставив мысли о брате, направился к входной двери, открыл её.

На пороге стояла Лили. Несмотря на то, что женщина достаточно долго ждала под дверью, в её глазах не было злости и раздражения.

- Доброе утро, - сказала домработница.

- Доброе, - кивнул Блейд, отходя в сторону и пропуская женщину в дом.

Закрыв за гостьей дверь, парень взъерошил волосы, затем, пригладил их. Сцепив руки на затылке, он какое-то время наблюдал за Лили, которая, поставив свои сумки на диван, разбирала свой рабочий инвентарь.

В скором времени потеряв интерес к действиям женщины, Блейд переместился на кухню. Включив кофеварку, он сел за стол, крутя в руках пока ещё пустую чашку. Мерный гул кофейного аппарата разбавлял тишину утреннего дома. Несмотря на достаточно продолжительный сон, Блейд ощущал сонливость и некоторую усталость. Наверное, ему не хватило того самого часа или двух, которые у него отняла Лили, придя в оговоренное время, которое совершенно пропустил парень.

Разобрав свои вещи, Лили пришла на кухню. Взгляд женщины зацепился на грязную посуду, что стояла на кухонной тумбочке – Блейд вчера поленился отправить её в посудомоечную машину. Убрав посуду, домработница повернулась к парню. Какое-то время она рассматривала его: прямые плечи с красивым некрупным рельефом мышц, спину с крыльями лопаток, идеальной чуть загорелой кожей и ненавязчивым пунктиром позвоночника. Дойдя взглядом до поясницы парня, кромки штанов, она подняла глаза и спросила:

- Приготовить завтрак?

- Не откажусь, - не оборачиваясь, ответил Блейд, продолжая крутить в руках пустую чашку.

За его спиной пропищала кофеварка, но парень не сразу отреагировал на это. Немного медлительно встав, Блейд наполнил кружку кофе и вернулся за стол. Вытянув одну ногу под столом, он подул на обжигающий чёрный напиток и пригубил его, губы обожгло жаром.

Отставив чашку, из которой пока ещё было невозможно пить, парень несколько секунд посидел, несильно постукивая пальцами по столешнице, затем обернулся на Лили, которая продолжала стоять около посудомоечной машины.

- Кажется, ты предложила мне завтрак? – спросил парень.

- Да, - ответила женщина.

- И почему же ты не приступаешь?

- Жду твоих пожеланий, - вздохнула домработница. – Я помню, что ты бываешь очень привередлив.

- Не сегодня, - нахмурился Блейд и отвернулся, провёл пальцами по боку чашки, словно надеясь на то, что за те полминуты, что они разговаривали, кофе мог успеть остыть.

- И, всё-таки, чего ты хочешь? – поинтересовалась женщина.

Блейд вздохнул и ответил:

- Приготовь омлет и тосты. И добавь в омлет шпинат, - он неопределённо указал в сторону холодильника, - думаю, он должен быть ещё свежим.

Кивнув, Лили приступила к приготовлению завтрака для своего странного работодателя. Женщина не могла объяснить себе, почему она считала этого парня странным, но думать о нём иначе не получалось. Было в этом человеке нечто такое, что наводило вокруг него флер загадки, была в нём какая-то тайна.

«Человек-загадка, - думала Лили, нарезая зелень, мерно стуча ножом по разделочной доске. – Четыре года у него работаю, а так толком ничего и не узнала о нём: ни о прошлом, ни о семье. Знаю лишь, что у него есть брат, Майкл, и то, его я вижу крайне редко».

В скором времени с подготовкой продуктов было покончено, и женщина отправила будущий омлет в сковороду, сбавила температуру и накрыла блюдо крышкой. Вымыв руки, она вновь повернулась к Блейду, который продолжал сидеть к ней спиной. Всё, что изменилось в этой картине, было наполовину опустевшей чашкой с кофе.

Почувствовав взгляд Лили, Блейд обратился к ней:

- Принеси мой ноутбук. Он в моей спальне в верхнем ящике тумбочки.

Зачем-то кивнув, вместо ответа – Блейд всё равно не мог видеть этого – Лили удалилась. Посидев какое-то время, парень встал, подходя к плите и открывая крышку сковороды, оценивая её содержимое.

- Не волнуйся, не сгорит, - сказала слишком быстро вернувшаяся Лили. – Я контролирую время приготовления.

Она положила ноутбук на стол и подошла к парню, прикоснулась к его руке и попыталась заглянуть ему в глаза. Блейд проигнорировал и её прикосновение, и её попытку словить его взгляд. Безразлично отвернувшись, парень вернулся за стол и открыл крышку ноутбука, включил его. Компьютер включился быстро и Блейд, зайдя на нужный ему сайт, начал пробегать глазами по электронным строкам в поиске интересующих его акций.

Узнав, что одна из его акций заметно упала в цене, обвалилась, парень вышел из интернета и закрыл крышку компьютера. Игра на фондовой бирже была лишь одним из занятий, за счёт которых жил Блейд, потому его несильно огорчила потеря средств в данной сфере.

- А Майкл будет завтракать с тобой? – спросила Лили, проверяя лопаткой готовность омлета.

- Не знаю.

- Я готовлю порцию на двоих.

- Я не знаю, проснулся ли он уже, - уточнил Блейд.

- Может быть, стоит его позвать? Я могу сходить к нему.

- Не нужно. Он всегда спускается к завтраку самостоятельно.

Лили помолчала несколько секунд, затем произнесла:

- Иногда мне кажется, что он не очень любит меня…

- Тебе кажется, - ответил Блейд и отпил кофе.

- Может быть… - вздохнула женщина и добавила: - Всё-таки, мне кажется, стоит его позвать.

- Лили, давай, мы как-нибудь разберёмся сами, без твоей инициативы? – несколько грубо ответил Блейд.

Парень обернулся через плечо и одарил женщину жёстким взглядом чуть прищуренных карих глаз. Не то, чтобы Лили стушевалась, как это часто бывает под прицельным взглядом, но и спорить и настаивать она не желала. С Блейдом, вообще, было катастрофически сложно спорить, потому что все доводы оппонента разбивались об его спокойный тон и твёрдое и такое сухое: «Не важно».

- Как хочешь, - пожала плечами Лили, отворачиваясь и стараясь не подать виду, что слова парня задели её.

В скором времени завтрак был готов и домработница, переложив часть его в тарелку, поставила её перед Блейдом.

- Приятного аппетита, - пожелала женщина.

- Спасибо, - достаточно сухо ответил блондин и, взяв вилку, приступил к трапезе.

- В каких комнатах мне нужно убраться? – вновь обратилась к парню Лили через какое-то время.

- Во всех. Только к Майклу не заходи без разрешения. Я сам спрошу у него, можно ли тебе убраться?

- Думаешь, он будет сидеть в спальне так долго?

Блейд проигнорировал вопрос женщины, поджимая губы. Он точно знал о том, что его брат может сидеть в своей комнате, никуда не выходя, и сутки, и двое…

Но в этот раз Блейд ошибся, и Майкл решил покинуть своё убежище раньше ужина. Когда на пороге кухни появилась его растрепанная после сна фигура, Блейд поднял взгляд и произнёс:

- Доброе утро, Майкл. Садись завтракать. Лили приготовила завтрак на двоих.

Брюнет не ответил, продолжая стоять на пороге комнаты и несколько напряжённо, диковато смотреть на домработницу, которая продолжала заниматься отмыванием той посуды, с которой не справилась посудомоечная машина.

Отставив очередную тарелку, женщина обернулась. Улыбнувшись Майклу, она поздоровалась:

- Привет, Майкл.

На её обращение парень тоже не отреагировал. Кажется, сегодня ему было хуже, чем вчера. Это ещё больше испортило и без того не слишком радужное настроение Блейда.

Отложив вилку и нож, блондин встал и подошёл к брату. Заключив его в уютные объятия, он едва слышно шепнул ему в самое ухо, чтобы не услышала Лили:

- Как ты себя чувствуешь? Тебе не плохо?

Майкл несильно мотнул головой. От души Блейда немного отлегло. Он вновь обратился к брату:

- Ты хочешь есть? Пожалуйста, Майкл, отвечай мне.

Это было так странно – упрашивать девятнадцатилетнего парня сказать хоть слово, но так бывало нередко. Блейд уже давно перестал обращать внимания на это и считать подобные ситуации хоть сколько-нибудь необычными.

- Да, - тихо-тихо ответил Майкл.

- Ты не хочешь есть при Лили?

- Нет…

- Нет – не хочешь?

- Нет – она меня не смущает, - голос тихий, слова на выдохе щекочут плечо Блейда.

Осторожно освободив брата из объятий, блондин взял его за руку и подвёл к столу, усадил за него. Несмотря на то, что брюнет сказал, что домработница его не смущает, Блейду показалось, что это не так и он решил перестраховаться. После того, как она поставила порцию завтрака и перед Майклом, Блейд обратился к ней:

- Лили, иди и уберись сейчас в комнате Майкла, - он поднял глаза на брата, обращаясь уже к нему: - Мекки, ты не против?

- Нет, - негромко ответил брюнет, смотря в тарелку и ковыряясь в её содержимом вилкой.

- Иди, - твёрдо добавил Блейд, бегло взглянув на Лили.

Сняв фартук, женщина покинула кухню. На её лице всё же отразилось некоторое недовольство ситуацией. Иногда ей казалось, что она – почти член этой семьи, а иногда она думала, что она совершенно посторонняя здесь и, вообще, её приравнивают в этом доме к предмету интерьера. Кто же она на самом деле – ей так и не удалось понять. И едва ли когда-нибудь удастся, потому что Блейд никогда не говорил ей – «нет», но и «да» не срывалось с его губ.

- Знаешь, Лили сказала, что ей кажется, что ты её не любишь. Это так? – спросил Блейд после долгого молчания, когда завтрак почти закончился.

- Нет. Я привык к ней. Просто….

Брюнет заметно напрягся и мотнул головой, добавил:

- Не важно…

- Важно, Майкл. Не бери пример с меня, - чуть улыбнувшись, ответил Блейд, смотря на брата.

- По-моему, ты – очень хороший пример, - возразил младший. – Ты – самый лучший брат, которого только можно пожелать.

«Самый лучший брат, - мысленно повторил за Майклом Блейд. – Хорошо, что ты не знаешь о том, что кроется на обратной стороне моей луны…».

Какое-то время парни вновь ели молча. Затем Майкл произнёс слова, заставившие холодок пробежать по телу Блейда.

- Я даже представить себе не могу, что было бы со мной, не будь у меня тебя. Меня бы просто не было, - он помолчал немного, нахмурился и добавил: - Думаешь, я ничего не помню? Я всё помню, Блейд. У меня очень хорошая память. И, пусть многие и считали и считают меня тупым, но…

- Это не так, - твёрдо ответил Блейд, заканчивая за брата его высказывание.

Он отложил столовые приборы, оставляя немного недоеденный завтрак. Аппетит резко пропал.

- Ты никогда не был тупым и не будешь. Запомни это, Мекки. А те, кто говорят, что ты какой-то не такой, сами являются ненормальными.

Блондин поднял на брата глаза, в которых скользнула грусть. Он невольно вновь вспомнил, детство, подростничество, школьные годы и те трудности, с которыми ежедневно сталкивался его младший брат. Он вспомнил те десятки, сотни конфликтов с его одноклассниками и учителями, которые, верно, считали Блейда неадекватным из-за того, с каким безумным рвением и агрессией он защищал брата. Но он иначе не мог. Он поступал так с самого детства, и будет поступать до тех пор, пока его жизнь не оборвётся. И, хотя бы поэтому, он понимал, что должен жить, и никогда не позволял себе даже на мгновение задуматься о смерти. Он должен быть сильным, он должен справиться – справиться со всем, даже с самым ужасающим дерьмом, которое может обрушиться на их головы.

- Ты не против прогуляться сегодня? – спросил Майкл, поднимая на брата взгляд.

- Прогуляться? – переспросил Блейд.

Он отставил в сторону тарелку и вернулся к недопитому и уже холодному кофе.

- Да, - кивнул младший. – Те пять дней, которые тебя не было, я не выходил из дома. Мне бы хотелось подышать свежим воздухом. Можем сходить в парк и… купить продуктов.

- Хорошо, - кивнул Блейд и мягко улыбнулся, не обнажая зубов. – Давай погуляем. Только не сразу после завтрака, мне нужно ещё принять душ.

- Мне тоже, - кивнул младший.

- Тогда, думаю, часа в два мы выберемся из дома, - подытожил всё вышесказанное Блейд и встал, убирая тарелку в посудомоечную машину.

Как парни и предполагали, из дома они вышли после обеда. Только не в два часа, как говорил Блейд, а в полтретьего. Пешком идти до парка, посещением которого загорелся Майкл, было неудобно, потому Блейд взял машину. Но уже через полчаса парень пожалел о своём выборе, потому что они попали в пробку и встали на сорок минут. В какой-то момент блондин даже подумал о том, чтобы бросить машину и поехать на метро, но от этого шага его отговорил брат, убедив, что и в пробке можно неплохо провести время.

Блейду такая перспектива не казалась заманчивой, но он решил уступить, потому что это время он решил посветить брату, провести с ним и сделать всё, чтобы он остался доволен. Так что, если Майкл желал торчать в машине, слушая автомобильные гудки и приглушённое стёклами недовольство водителей, Блейд тоже был не против.

Блондин, вообще, удивлялся брату в этот момент: его не напрягало ни присутствие многих людей вблизи него, ни множество шумов и звуков, которые способны пошатнуть сознание и психику даже полностью здорового человека, ни тот факт, что небо затянуло облаками, что вполне могло сулить дождь.

Но дождя не случилось. Наконец-то выбравшись из затора на дороге, братья добрались до парка. Из-за угрозы дождя и дневного времени, в которое большинство людей заняты на работе, в парке было немноголюдно. Это было братьям только на руку. Другие люди, в принципе, мало интересовали Блейда, если только они не являлись инструментом достижения некой цели, способом исполнения желания. В те же моменты, когда рядом с ним был Майкл, блондин, вообще, переставал обращать внимания на всех тех, кто мог находиться рядом. Не обращал внимания, но всё видел и замечал – удивительное сочетание – потому что жизнь его научила, что, если ты не будешь начеку, то тебе будет намного проще причинить вред.

В общей сложности, братья провели в парке два часа и, кто знает, сколько бы ещё продлилась их прогулка, если бы не начался дождь, который очень скоро перерос в ливень. Они, как и те немногие, кто тоже гулял здесь, бросились к выходу, к тем местам, которые могли защитить их от холодной воды, стрелами падающей с небес.

- Теперь в магазин? – спросил Майкл, когда они сели в машину и вновь двинулись в путь.

- М? – Блейд повернулся к брату.

Дождевая вода, что потоками стекала по лобовому стеклу и с которой почти не справлялись дворники, сильно портила видимость и вынуждала проявлять большую концентрацию на дороге, чем обычно. Из-за этого блондин не расслышал вопроса брата.

- Ты что-то сказал, Майкл? – уточнил Блейд. – Повтори, пожалуйста.

- Я спросил – поедем ли мы сейчас в магазин?

- А ты хочешь? – спросил блондин и взглянул в окно, за которым простирались мокрые улицы города, с которых хотелось убраться побыстрее и подальше.

- Я думал, что это было бы неплохо, - пожал плечами Майкл.

- Если ты волнуешься о том, что у нас нет еды, то это – не проблема, - следя за дорогой, насколько это было возможно, ответил Блейд. – Когда вернёмся, я могу послать Лили в магазин.

- Давай, сами?

- Давай, - вздохнул блондин и на мгновение прикрыл глаза, большего он себе позволить не мог.

Настроение, которое с самого утра было так себе, упало ещё ниже. Отчего-то, парень чувствовал себя сегодня крайне паршиво. Хотелось домой, на диван: включить что-нибудь незамысловатое и напиться в хлам, чтобы потом отключиться пораньше и проспать до обеда следующего дня.

Когда они добрались до супермаркета и, оставив машину, пересекли его порог, Блейд остановился и внимательно, чуть напряжённо посмотрел на брата. В магазине туда-сюда сновали сотни людей, которые были похожи на беспокойных муравьёв, блондин волновался, как Майкл может отреагировать на это. Иногда брюнет практически не терялся в людных местах, и только несколько бегающий взгляд мог выдать то, что что-то не так. Но, в иных случаях, бывало так, что у парня начиналась настоящая истерика, и он полностью терял контакт с реальностью.

Логичнее и проще было бы полностью изолировать Майкла от посещения людных мест, от посторонних людей, это бы избавило Блейда от многих проблем и страхов. Но, в таком случае, он бы самолично поставил крест на развитии брата, на его адаптации, навеки оставляя его похожим на дикого зверька, которого бросили посреди оживлённого шоссе.

- Пошли, - мягко произнёс Блейд, беря брата за руку и ведя вперёд. – Если почувствуешь себя нехорошо, сразу скажи мне об этом. Договорились?

Майкл взглянул на брата. В его глазах читалась какая-то не острая, но такая сильная боль, тоска. Он тоже страдал от своей особенности, страдал, верно, больше тех, кому они приносили неудобства. Те – другие могли избавиться от него, свести их контакт на нет, он же был вынужден жить с этим – жить всегда, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. Он жил так всю жизнь и, пусть это не каждый мог заметить, отчаянно пытался хоть как-то адаптироваться к этому миру, сделать хоть что-то, что приблизит его к тем другим и недоступным – нормальным.

Заметив эту боль во взгляде и ту горькую влагу, что увлажнила глаза брата, Блейд взял его лицо в ладони, провёл большими пальцами по скулам, словно стирая дорожки слёз, которые ещё не пролились за глазной край, и внимательно посмотрел ему в глаза.

- Всё в порядке? – спросил Блейд.

- Да, - слегка кивнул Майкл.

- Может быть, нам лучше поехать домой?

- Нет, - младший помотал головой и высвободился из рук брата. – Я хочу сделать это. Мне не плохо.

- Хорошо, - кивнул Блейд.

Взяв тележку, они зашли в продуктовый зал. Майкл с интересом разглядывал продукты на полках, выбирая то, чего ему хотелось. Блейд занимался тем же, но интереса и энтузиазма это в нём вызывало куда меньше.

В какой-то момент блондин, увлёкшись выбором алкоголя, не заметил, как брат отошёл от него. Когда он спохватился, Майкла уже не было на ряду с алкогольной продукцией. Бросив бутылку бренди в тележку так, что она зазвенела и едва не разбилась, Блейд поспешил на поиски брата.

Он нашёлся на соседнем ряду. И не один, с ним разговаривала какая-то женщина. Аккуратно встав так, чтобы видеть Майкла, но не вмешиваться в его личное пространство, в его дела, Блейд стал наблюдать за его беседой с незнакомкой. Брюнет выглядел растеряно, но не испугано, это очень радовало. Он даже пытался улыбаться, отвечая что-то, немного неопределённо указывая то в одну, то в другую сторону.

Незнакомка оставила Майкла минут через пять, пройдя мимо Блейда и скрываясь за поворотом. Брюнет, наконец-то заметив старшего брата, подошёл к нему.

Через полтора часа они наконец-то вернулись домой. Переступив порог дома, Блейд сразу же отметил, что Лили ещё не ушла, её сумки продолжали стоять на диване. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – чтобы вылизать весь дом, как это любил Блейд, требовался ни один час. А Лили всегда была несколько медлительной и основательной в уборке.

- Блейд, Майкл, это вы? – крикнула со второго этажа Лили и через несколько секунд появилась на лестнице.

- Думаешь, это может быть кто-то другой? – вопросом на вопрос ответил Блейд, снимая пальто и вешая его на вешалку.

Женщина не ответила. Что на это можно было ответить?

- Приготовить ужин? – спросила домработница после долгой паузы.

- Да, - ответил Блейд.

Он прошёл к дивану и, сев, закинув ноги на журнальный столик, закурил. Сделав три глубокие затяжки, парень добавил:

- Приготовь стейк.

Домработница послушно перешла на кухню, достала кусок телятины и отправила его в микроволновую печь, чтобы разморозился.

- Я так понимаю, ты хочешь ужинать в ближайшее время? – спросила женщина, оборачиваясь на парня, который продолжал сидеть в гостиной и курить уже вторую сигарету.

- Да, Лили, ты правильно думаешь, - не взглянув в сторону домработницы, ответил блондин.

- А Майкл?

- А где он? – вспомнив про брата, который опять куда-то запропастился, Блейд огляделся по сторонам, ища его.

- Вы меня искали? – брюнет вышел из ванной комнаты и вопросительно взглянул на брата и прислугу.

- Что-то я тебя сегодня целый день теряю, - усмехнувшись, ответил Блейд. Он покачал головой и спросил: - Ты будешь ужинать со мной?

- А когда будем ужинать?

- Надеюсь, что скоро, - хмыкнул блондин.

Полагая, что сейчас ей стоит отчитаться насчёт ужина и времени, которое потребуется на его приготовление, Лили произнесла:

- Ужин будет готов через минут сорок.

- Сорок… - повторил за женщиной Майкл и нахмурился, недолго размышляя над чем-то. Парень добавил: - Да, я буду ужинать. Я пока не слишком голоден, но, думаю, через сорок минут могу и проголодаться.

Брюнет подошёл к дивану и сел рядом с братом, положил голову ему на плечо, но почти сразу же убрал. Взглянув на домработницу, парень попросил:

- Лили, можешь принести мне воды? Я так устал…

В подтверждение своих слов, Майкл широко зевнул и вытянул уставшие после долгой прогулки ноги. Женщина быстро сбегала за водой и, передав брюнету стакан, вернулась на кухню. Как раз, к этому моменту пропищала микроволновая печь, извещая о том, что мясо разморожено.

Только начав подготавливать мясо к жарке, Лили вспомнила, что забыла спросить, чего хочет на ужин Майкл.

- Майкл? – крикнула женщина. – Что ты хочешь на ужин?

- Не кричи, - несколько грубо одёрнул домработницу Блейд.

- Извини, - уже нормальным тоном ответила женщина и подошла к братьям, вновь обращаясь к младшему: - Майкл, что тебе приготовить?

Брюнет поднял на неё глаза, но с ответом не спешил. Лили уже успела подумать, что он ей вообще не собирается отвечать, но Майкл, подумав, ответил:

- Я хочу рагу или что-то типа этого.

- С мясом?

- Да, - кивнул Майкл и подсел ближе к Блейду, взял его за руку и снова положил голову на плечо.

- Я сейчас посмотрю, какие вы купили овощи, и предложу тебе варианты рагу, которые я могу приготовить, - ответила Лили и вернулась на кухню.

Когда с обсуждением ужина было покончено, домработница окончательно ушла на кухню и погрузилась в приготовление того, что пожелали братья. Сами же парни смотрели в это время телевизор.

Ужин прошёл гладко и как-то незаметно: Лили вернулась к уборке, Блейд и Майкл болтали. Но слишком долго такая идиллия не продлилась – Майкл, очередной раз широко зевнув, сказал, что устал и хочет отдохнуть, вздремнуть. Его не смущало то, что сейчас было только начало девятого.

Когда брат ушёл, Блейд потёр виски и переносицу, прикрыл ладонями глазами, давя на тонкую кожу век пальцами. Нужно было заняться рабочими вопросами, просмотреть почту, ответить нужным людям, но сил и желания на это не было. Хотелось… А ничего не хотелось – только напиться и заснуть.

Но делать было нечего – когда-то же нужно было заниматься тем, что их кормит. Взяв бутылку бренди и бокал, Блейд не спеша пошёл в свой кабинет.

Глава 5

Всё не так,

Как писали в детских книгах,

Всё лишь ложь,

Что рисовали нам в мультфильмах.

Не уснуть – всё виновато наше время

И поздно уже выбраться из плена.

Жаль, что любовь не актуальна

Прости, но это реальность.

Origami, Искренняя©

Блейд сидел в своём кабинете, разбираясь с рабочими вопросами. Бегло просмотрев очередной электронный документ, парень вывел его в печать и, взяв распечатки, пересел на диван. Не смотря, он дотянулся до бокала с бренди, который стоял на низком стеклянном журнальном столике.

Сделав глоток, блондин пробежался глазами по уже материальному документу. Это такая рутина – эти отчёты и таблицы с детальным рассмотрением прибыли, убытков и так далее. Но иначе никак – если не держать свои дела в порядке и под контролем, если пускать их на самотёк и в вольный творческий полёт, то они очень скоро окажутся на улице.

Шутка. К двадцати шести годам, благодаря незаурядному уму, чутью и умению в нужные моменты рисковать, Блейд уже имел на своём счёте вполне приличное состояние, которое не позволит ему с Майклом остаться на улице в голоде и холоде. Даже, если он потерпит фиаско в одной из сфер своей занятости, останутся другие, а шансов на то, что Блейд потеряет всё и сразу, было катастрофически мало, потому что так просто не бывает. Нельзя просто так взять и в одночасье потерять всё. Нельзя, если держишь всё в своих руках и сам строишь свою жизнь. Уже нельзя…

А когда-то давно, в детстве, Блейд сумел потерять всё и сразу, в один вечер. И потери эти были намного важнее, чем финансовые убытки или даже полное банкротство. Потому что деньги можно вновь заработать, вновь скопить, вновь начать с нуля даже тогда, когда от тебя отвернулся весь мир и ты сидишь под проливным дождём, не имея даже такой банальной и обыденной вещи, как спальное место. А есть то – другое, что тоже можно потрогать, осязать, но что никогда не получится вернуть, будь ты хоть олигарх, хоть нищий, хоть гений, хоть тупица.

И вещь эта носит привычное и такое скромное, не навязчивое имя – другой человек: человек тёплый и родной. И, также, эта вещь именуется – домом, родительским домом, в который можно вернуться и в буйные шестнадцать после бессонной ночи, и в загруженные работой и идеями двадцать пять, когда повсюду дедлайн, и в зрелые сорок, когда у тебя уже самого есть дети. В это место можно вернуться в любую погоду и в любом настроении, просто сказать: «Мама, папа, я дома!» и сразу станет немного теплее и проблемы отойдут на второй план, потому что рядом с тобой родители, на столе горячий ароматный чай, а вокруг тебя те стены, которые лечат не хуже самого дорогого лекарства.

Вернуться… Было бы, куда возвращаться. Были бы те самые стены и те самые лучшие люди, а не пепелище и пустота, на чёрно-сером фоне которой курсивом по небу жизнь пишет слово: «Никогда».

Мотнув головой и нахмурившись, Блейд силой заставил себя отвернуться от мыслей и воспоминаний, тех дум, которые не имели никакого смысла и ценности, потому что ни черта они уже не могли изменить. Продолжая чуть хмуриться, держать брови напряжённо сведенными, отчего между ними образовалась складочка, блондин вернулся к просмотру рабочих документов.

Наверное, от этого вполне можно было отказаться, нанять того человека, который бы за определённое вознаграждение занимался разбором его бумаг и решением рабочих вопросов. Но Блейд не привык доверять никому, кроме себя и потому всякий раз тянул с этим делом, отказывался от него, вновь вспоминал и снова решал для себя, что не стоит этого делать.

Единственным посторонним, кому доверял блондин, была Лили. И то, доверие его выражалось не в искренности и открытости, а в том, что он позволял женщине переступать порог его дома и даже самостоятельно, без его присмотра перемещаться по нему. Никто другой такой почести не мог удостоиться. Впрочем, никто и не пытался. Разве что девушка, которую Блейд нанял убираться до Лили. Она была молоденькой, говорливой и очень хотела сблизиться, сдружиться со своим холодным работодателем. Указывать на её фундаментальные ошибки парень не стал, а просто выгнал без объяснения причин. Можно сказать, что ей повезло…

Через полтора часа с рабочими вопросами было покончено, по крайней мере, на сегодня. Убрав все бумаги в стол, Блейд вернулся на диван, раскинулся на нём, вытягивая длинные ноги, запрокидывая голову и закрывая глаза. Спать не хотелось – хотелось напиться и забыться. Точно, он же как раз планировал заняться этим. Удивительно, что он не выпил всю бутылку за время разбора рабочих бумаг, а заправил себя лишь одним бокалом.

Желая исправить эту оплошность, Блейд потянулся к бутылке, что стояла на столике. Чтобы не сшибить её, глаза пришлось открыть. Наполнив бокал, парень сделал глоток прямо из бутылки, словно так могло быть вкуснее или крепче и, неплотно закрутив пробку, вернул бутыль на прежнее место.

Через какое-то время, когда в крови Блейда уже повысился градус, а голова приятно расслабилась, в дверь постучали и через несколько секунд открыли. Это была Лили. Заглянув в помещение, женщина сказала:

- Я закончила с уборкой, - Блейд промолчал в ответ. Лили продолжила: - Надеюсь, ты не против, что я у вас поужинала?

- Не против, - бесцветно ответил блондин, даже не смотря на домработницу.

- Просто, не хотелось ехать через весь город, потом готовить… Так бы я села ужинать только к полуночи.

- Да, наверное, это поздно, - так же безразлично ответил парень.

Лили постояла примерно минуту, ничего не говоря, смотря на работодателя, который, в свою очередь, смотрел куда-то в сторону, в стену. Наконец-то, она спросила:

- Я могу ехать домой?

Медленно повернувшись к женщине, Блейд смерил её непонятным взглядом, по которому, как обычно, Лили ничего не сумела понять. Парень ответил:

- Ты спешишь домой?

- Не очень. А в чём дело? Ты хочешь, чтобы я ещё что-то сделала? Вроде бы, комнаты в доме закончились…

Блейд вновь не стал спешить с ответом. Одарив женщину ещё одним непонятным, проникновенным взглядом, парень вздохнул и спросил:

- Выпьешь со мной?

Лили вопросительно изогнула бровь. Это не было первым разом, когда парень предлагал ей подобное, чего только стоили те попойки, когда она только начала работать на него. Порой, они напивались настолько, что наутро женщина не могла вспомнить, что было вчера. Но сейчас она была удивлена потому, что примерно тогда же, когда она только начинала работать на него, подобные «дружеские» посиделки и закончились. Наверное, тогда, в двадцать два, когда Блейд только вернулся на родину, ему нужен был кто-то, кто просто будет пить вместе с ним и не задавать лишних вопросов. Теперь же, когда он повзрослел, он ещё больше закрылся от мира, заткнул даже ту маленькую щель, через которую в его душу мог проникнуть свет и свежее дыхание жизни.

Но, как видно, сейчас его вновь что-то заботило, что-то было не так, иначе бы он не предложил Лили такое.

Не ответив, женщина подошла к дивану, на котором лежал парень. Блейд убрал ноги, чтобы она смогла сесть и, без лишних слов, наполнил бокал и передал его домработнице.

Сделав два глотка и поморщившись от крепости напитка, Лили спросила:

- У тебя что-то случилось, Блейд?

- С чего ты взяла? – он взглянул на женщину, слегка выгибая в вопросе бровь.

- Просто, ты очень давно не просил меня выпить с тобой.

Обычно, Лили не отличалась патологической любовью к спиртному, но сейчас она выпила порцию бренди практически залпом и сразу же вновь наполнила бокал, пригубила напиток. Она добавила:

- Вот я и подумала, что у тебя снова что-то случилось…

- А с чего ты взяла, что у меня тогда что-то было не так? – тон холодный, звучный, взгляд тяжёлый, гнетущий. – Просто, иногда мне надоедает пить в одиночестве, - он сделал глоток и добавил уже мягче: - Вот, например, сейчас надоело.

- Я рада, если это так, но…

- Если ты планируешь устраивать мне сеанс психоанализа или просто беседовать со мной по душам, то, будь добра, уберись к чёрту из моего дома.

- Почему ты так груб?

Лили подсела ближе к парню и взяла его за руку, пытаясь заглянуть ему в глаза. Блейд медленно повернулся, положил ладонь на затылок женщины и притянул к себе, чуть сжимая её светлые волосы, заставляя смотреть в глаза.

- Потому что я не желаю, чтобы ты лезла ко мне в душу.

- Ты мне настолько не доверяешь? – голос женщины чуть дрогнул.

Такая близость её странного хозяина, такой его пристальный жёсткий взгляд прицельно в глаза заставляли слегка цепенеть, теряться, пусть Лили и была не из робкого десятка. Блейд практически не моргал, смотря ей в глаза, что вводило женщину в некое подобие транса. Слишком его глаза были тёмными сейчас, слишком близко находились…

- Я просто хотела помочь… - Лили хотела произнести это нормальным тоном, но получился шёпот.

- Если ты хочешь мне помочь, - спокойно ответил парень, - придумай способ получше, чем пустая болтовня.

Он отпустил её и откинулся на спинку дивана, кладя левую руку на его спинку. Взяв бокал, Блейд сразу же осушил его наполовину.

Немного помявшись, подумав, Лили подсела ближе к блондину, касаясь его бедра своим, и положила ладонь ему на колено.

- И что может тебе помочь? – спросила женщина, смотря на парня из-под полуопущенных ресниц.

Блейд повернулся к ней, как обычно, медля с ответом, смотря на неё, скользя взглядом по чертам лица: густоватым бровям, ровному, но широкому носу, ярким губам с чуть смазанным естественным контуром. Парень протянул руку и прикоснулся к вьющимся волосам Лили, убрал прядь, которая стремилась попасть в рот, с лица.

Негромко сглотнув, женщина прикрыла глаза и потянулась вперёд. Она поняла, что может помочь. Прикоснувшись к губам Блейда, она начала неспешно целовать его, касаться языком его губ.

Парень ответил на поцелуй, быстро перехватывая инициативу, но не делая поцелуй грубым. Он был жёстким, но не пугал, не заставлял желать отступить, потому что Блейд обладал истинным умением держать власть в своих руках так, что у партнёра в душе зарождался не протест, а желание отдаваться снова: ещё и ещё.

Поняв, что Блейд не оттолкнёт её, Лили сменила своё положение, садясь к нему на колени, углубляя поцелуй и добавляя в него больше страсти, желания. Поцелуи становились всё более горячими и безумно влажными, чуть чмокающими, заполняющими острыми звуками кабинет.

Оторвавшись от губ парня, женщина перешла на его шею, целуя тёплую кожу, под которой билась кровь, несильно прикусывая, скользя по ней языком. Когда Лили дошла до ключиц Блейда, парень отстранил её и стянул с себя мешающую футболку. Избавившись от ненужной вещи, блондин вновь притянул женщину к себе, властно прижимая её к своей груди и бёдрам, давая почувствовать то, как его тело откликается на недолгую, но приятную ласку.

Прикусив мочку уха Лили и нежную кожу прямо под ним, оставив на белой коже шеи следы от зубов, которые наполнились багрянцем, Блейд спустился к её ключицам, которые были оголены достаточно большим декольте, к груди, что часто вздымалась под тканью трёхцветного платья. Оторвавшись на мгновение от тела женщины, взглянув ей в глаза, Блейд положил ладонь ей на левую грудь, сжимая почти до боли, почти до страха, но такого приятного и нужного в этот момент. А, затем, едва уловимо погладил её через платье, обводя пальцами ареол и очень скоро добиваясь того, что бусинки сосков начали заметно проступать даже через одежду.

Не отводя взгляда от лица Лили, продолжая этот томительный, гипнотизирующий контакт глазами, Блейд взялся за застёжку её платья, потянул собачку молнии вниз, оголяя грудь женщины, прикрытую лишь тонким тёмным бюстгальтером. Медленно, невыносимо медленно приблизившись к лицу Лили, парень поцеловал её, прикусил нижнюю губу, вырывая из её груди болезненный, но полный удовольствия и предвкушения стон.

Покрывая поцелуями шею женщины, Блейд спустил с её плеч платье и бретели бюстгальтера, потянул чашки вниз, оголяя её небольшую, но красивую грудь с маленькими розовыми сосками. Сжав комок розовой плоти пальцами, парень задрал платье Лили, оголяя бёдра и немного морщась от того, что она оказалась в колготках, это было неудобно.

Не желая больше медлить, не видя в этом смысла и потребности, потому что узнаваемый запах секса заполнил комнату, Блейд столкнул Лили со своих колен и сказал:

- Раздевайся, - тон приказной, но это не задевает, его просто невозможно ослушаться.

Кивнув, Лили не слушающимися пальцами начала стягивать с себя одежду. Тонкий капрон колготок пострадал из-за её не слишком осторожных и точных движений и отправился на пол, укрыв его тонкой паутиной.

Блейд не смотрел на то, как Лили раздевалась. Его не слишком интересовало её тело, пусть оно и было привлекательным, а, оказавшись освобожденным от одежд, обещало и вовсе стать потрясающим. Эта женщина обладала тем редким типом фигуры, когда всё тело является невероятно приятным на ощупь, мягким, но, в то же время, лишенным неровностей и проблемных мест. Таких хотелось заключать в свои объятия снова и снова, чтобы почувствовать эту мягкость, насладиться тем удовольствием и удивительным уютом, которые способно подарить такое тело.

Но Блейд насмотрелся за свою жизнь на столь многих обворожительных дам, которым прямая дорога была на подиумы и обложки глянцевых журналов, что его практически перестала интересовать женская нагота. Она не вызывала в нём трепета и интереса, которые присущи большинству представителей мужского пола. У него не возникало желания узнать, что кроется у дамы под одеждой, заглянуть, так сказать, за занавес тайны. Ему это было не нужно. Он знал, что, если он того пожелает, практически любая разденется и упадёт в его объятия, сражённая магнетическим обаянием парня или же подкупленная кругленькой суммой, потому что, как бы это мерзко не звучало, но всё и все в этом мире продаются, нужно лишь назвать нужное количество нулей.

Скользнув взглядом по ровному, молочному телу Лили, по её округлым бёдрам, очаровательной впадинке пупка и сомкнутым ногам, между которыми, верно, было сейчас так жарко и влажно, блондин расстегнул свои штаны и спустил их до колен вместе с трусами.

Женщина чуть прикрыла глаза, разглядывая практически полную наготу хозяина, его впечатляющее возбуждение, и подошла к парню, поставила колено на диван.

Подняв на Лили взгляд, неотрывно смотря ей в глаза, Блейд провёл кончиками пальцев по её бедру вверх. Дёрнув женщину на себя, парень вновь усадил её на свои бёдра. Дотянувшись до ящика стола, он достал презерватив и, быстро надев его, без лишних нежностей прижал Лили к себе, почти грубо врываясь в её тело сразу на всю длину.

Женщина охнула от неожиданности, прикрыла глаза и уже в следующую секунду застонала, выгибаясь в спине, потому что Блейд, не давая ей возможности привыкнуть, что-то сказать, начал двигаться, избирая для себя быстрый и резкий темп, который сулил скорейшую разрядку.

Лили запрокинула голову, чуть откидываясь назад, если бы Блейд не держал её, она бы точно упала. Она была сверху, но парень не давал ей ни малейшей возможности на инициативу, на движение и управление процессом. Он врывался в её тело мерно, быстро, несколько грубо, давая понять, что, несмотря на то, что в данный момент она – его любовница, он по-прежнему остаётся начальником, а она лишь подчиненной, прислугой.

Переместив одну руку Лили на бедро, сжав его так сильно, что на светлой коже остались следы от его пальцев, Блейд прижал её к себе ещё сильнее, ближе, углубляя и без того почти невыносимое проникновение, ещё более ускоряя свои движения.

Пошлые хлопки кожи о кожу заполнили помещение, удивительно звучно звуча в его стенах. В открытое окно врывался прохладный ночной ветер, но, несмотря на это, в комнате было жарко.

Не открывая глаз, Блейд ритмично врывался в тело Лили. При каждом мощном толчке её бёдра подлетали вверх и вновь возвращались на место силой земного притяжения и сильной рукой блондина. Она выгибала спину, наслаждаясь каждым движением и этим потрясающим ощущением, когда ты находишься в руках кого-то сильного и властного, кто способен подчинить. Кто уже это сделал.

Прикусив губу, Лили завела руку за спину, опираясь ладонью на колено Блейда, откидываясь назад. Её светлые волосы метались по покрасневшим от сумасшедшего ритма плечам, щекотали нежную кожу между лопаток. От природы очень яркие губы женщины стали просто алыми от того количества укусов, которыми она же сама их и наградила, пытаясь сдержать слишком яркие эмоции, всё-таки, они были в доме не одни.

Крепко держа Лили уже двумя руками за бёдра, врываясь в её тело невыносимо глубокими толчками, Блейд пытался полностью раствориться в их близости, которая, несмотря на контакт тел, не обеспечивал контакта душ, не подводила их друг к другу ближе ни на шаг. В голове парня стучал сбитый пульс, который создавал ощущение бесконечного низкого гула, бил по нервам.

Парень чувствовал, что осталось немного. Это радовало. Потому что этот спонтанный секс был лишь способом лишний раз провалиться в яркий, но такой недолгий оргазм. И смысла тянуть, оттягивать этот момент, чтобы подольше насладиться процессом и близостью другого человека, который так искренне открывается перед тобой, отдаётся тебе без остатка, желая получить хоть крупицу твоего тепла в ответ, не было.

Почувствовав, как в крови закипает удовольствие, ощутив это предельное напряжение возбуждения и желания, которое бывает перед самым концом, Блейд стиснул зубы, предупреждая любые звуки, которые могут вырваться из его горла, и через несколько толчков кончил.

Всё было, как обычно: нарастание напряжения, предельное закипание крови и резкая разрядка, которая застилает глаза чёрным пологом и на доли секунды выбрасывает из реальности, погружая в некое подобие коматозного сна, когда ты не ощущаешь ни своего тела, ни мыслей, ты лишь знаешь, что ты есть.

Но, обыкновенно, это быстро проходит, как прошло и сейчас. Чуть помутнённое алкоголем сознание сбросило с себя покрывало расслабленной темноты, подавая сигнал открыть глаза.

Не получив разрядки, до которой не хватило совсем чуть-чуть, Лили хотела исправить ситуацию, продолжить их слишком внезапно оборвавшийся секс. Она всем своим возбужденным нутром чувствовала практически не ослабшую твёрдость члена Блейда и желала воспользоваться этим, наградить и себя, и парня большим удовольствием. Но Блейд не позволил ей этого.

Почти брезгливо столкнув домработницу со своих коленей, проигнорировав её непонимающий взгляд, блондин дотянулся до пачки сигарет и закурил.

- А как же я? – спросила Лили.

Блейд пожал плечами и ответил на выдохе, отчего змейки сизого дыма поползли из его рта:

- У меня нет настроения, чтобы сейчас продолжать.

Немного помолчав и глубоко затянувшись, парень добавил:

- Если хочешь, оставайся на ночь. Может быть, исправим несправедливость.

Потушив сигарету, Блейд встал и натянул обратно трусы и штаны. Взяв новую сигарету, не оборачиваясь на женщину, парень произнёс:

- Только придумай, что скажешь мужу. Не хочу, чтобы вы после этого развелись.

- А зачем придумывать? – удивилась Лили. – Скажу почти правду – у тебя было очень грязно, и ты попросил меня остаться на ночь, чтобы с утра пораньше продолжить. Насколько я помню, такое бывало.

- Как хочешь, - без интереса ответил блондин.

Бросив недокуренную сигарету тлеть в пепельнице, Блейд взял свой бокал и залпом допил его содержимое, после чего направился к двери. Обернувшись на пороге, парень спросил:

- Ты остаёшься?

- Да, - кивнула Лили.

Сейчас, когда всё встало на свои места, когда Блейд вновь стал холодным и стальным, недоступным, а их контакт в очередной раз погиб в зародыше, женщина начала чувствовать себя немного неловко из-за своей наготы. А неразряженное возбуждение, почти достигшее своего пика, продолжало крутить низ живота и заставлять думать о себе ежесекундно. Сжав колени и положив руку на бёдра, прикрывая лобок, Лили отвела взгляд и прикусила губу.

Наверное, стоило что-то сказать, но Блейд предпочёл этого не делать. Не проронив больше ни слова, парень покинул кабинет, несильно хлопнув дверью.

Глава 6

Открыв глаза, Лили поняла, что задремала, а, на самом деле, проспала почти три часа. Женщина не совсем понимала, зачем она осталась на ночь в доме своего начальника. Раньше она не раз ночевала в этом доме, но раньше было по-другому. Никогда ранее Лили не позволяла себе перейти ту черту, что отделяет рабочие, отстранённо-дружеские отношения от омута страсти, в который женщина бросилась с головой несколько часов назад.

Зачем это было нужно? Зачем и кому? Лили не могла себе этого объяснить, не могла понять. Нуждалась ли она в этой близости? Нет, вряд ли. Пусть её муж и прилично уступал Блейду в плане красоты и физических данных, но он её полностью устраивал и удовлетворял… почти всегда. Она не была уверена, что любит супруга, но он был ей дорог и приятен, с ним было хорошо. А безумства любви и запалы страсти лучше оставить для буйных шестнадцати лет, когда голову сносят гормоны и кажется, будто ты мир ещё не видел такой любви, как у вас.

Лили же было тридцать. А даже в свои шестнадцать она не пыталась сбежать из дома с едва знакомым парнем, который видится единственной судьбой. Сейчас не стоило этого делать и подавно. Да и желания не возникало.

Их с Блейдом близость не заложила в душе лживое зерно влюблённости, по сути, этот спонтанный секс и не был никому нужен. Никому… Или, всё-таки, был?

Сев на диване, на котором и заснула, Лили спустила ноги на пол. Она думала о том, насколько могут измениться их с Блейдом отношения после проведённого вместе вечера? И очень надеялась на то, что они смогут избежать той неловкости, что непременно возникает в подобных ситуациях. Точнее, надеялась Лили только за себя, потому что в Блейде была уверена. Этот парень точно не станет прятать глаза после того, как переспал с женщиной. Не станет, потому что не испытывает стыда. Он не брал её насильно, он даже не просил её об этом. Она сама предложила ему себя. Предложила и отдала. А он, всего-навсего, великодушно принял дар в свои руки, развернул обёртку и, галантно воспользовавшись им разок-другой, вернул дарителю, потому что ему такой подарок ни к чему.

И обижаться на это было бы глупым даже для того, кто впервые столкнулся с этим странным молодым человеком, потому что, в отличие от многих тех, кто любит и умеет говорить красивые слова, вливать в уши мёд обещаний, которые обращаются ядом, Блейд никогда, никому и ничего не обещал. Не обещал любви до гроба, не обещал быть рядом. Но, в тоже время, Блейд и не произносил вслух того, что пути его и его очередной любовницы разойдутся на рассвете или раньше, в зависимости от ситуации. Пойти с ним, остаться рядом означало подписаться на ночь, лишённую всяких рамок, условностей и временных перспектив. А в «контракте» многих были дописаны мельчайшим шрифтом слова о смертельном приговоре, рядом с которыми ни о чём не подозревающие леди ставили свою аккуратную, красивую подпись.

Для Лили, которая знала Блейда уже не первый год, обида, и вовсе, была бы подсудным делом, потому что она, как никто другой, знала о том, что с этим парнем нет завтра и нет вчера – есть только сегодня. И то, не целый день, а лишь те несколько часов, которые парень готов с тобой разделить.

Вздохнув, Лили встала и, поправив трусики, направилась к двери. Ей хотелось в туалет, а ещё на языке был достаточно отвратительный вкус распада алкоголя, от которого хотелось хотя бы попытаться избавиться. Может быть, чистить зубы в начале четвёртого утра было не лучшей идеей, но это было лучше, нежели мучиться этим кисло-горьким привкусом до утра, а наутро стараться не открывать рот, чтобы не дышать на Блейда или же Майкла, если последний, конечно, решит покинуть комнату.

Блейд ничего не говорил ей насчёт того, где ей спать. Парень, вообще, так и не вернулся к ней, уйдя сразу же после их близости. Наверное, это было достаточно ярким доказательством того, что он не желает продолжения «бала» и что Лили лучше всего вызвать такси и поехать домой, а уже утром вернуться за своей машиной.

Наверное, так было бы правильно поступить – сбежать, испариться, исчезнуть, как и положено делать несостоявшейся Золушке, но Лили решила остаться до утра. Если Блейда эта ситуация не смущает, то и её она смущать не станет. Она уже давно не девочка, чтобы строить воздушные замки из розовых иллюзий.

«Было и было, - думала Лили, практически вслепую добираясь до ванной комнаты. Свет она предпочла не включать, чтобы не потревожить хозяев дома. – Буду считать, что это было просто помощью с моей стороны. Что-то, вроде дружеского разговора по душам, только без слов».

- И без души, - шепнул пьяноватый внутренний голос, мерзко щекоча своим дыханием уши сознания и прозрачно и бестактно намекая на Блейда.

- Очень умно, - прошептала женщина, бросая беглый взгляд в тёмное зеркало и засовывая в рот зубную щётку.

«Он лучше многих, на кого я могла бы работать, - мысленно продолжила дискуссию с самой собой Лили. – Он не заставляет меня быть в доме двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, вызывает, чаще всего, раз или два в неделю. Платит много. Уж точно больше того, чего я заслуживаю своими редкими уборками. Никогда не кричит на меня, как часто поступают хозяева с прислугой, максимум, может повысить тон. И он никогда ко мне не приставал, хотя, сексуальных услуг тоже зачастую требуют от домработниц. Блейд же даже ни разу не взглянул на меня в подобном смысле. А сегодня ночью… - она оборвала мысль, замедляя движения руки в задумчивости. – Сегодня ночью было то, что никому, по сути, не было нужно и о чём никто из нас не вспомнит».

Какое-то время голос мыслей молчал, но молчать вечно он не смог, произнося, рождая размышление в голове женщины:

«А что, если он вспомнит? Что, если он потребует предложения? – Лили поморщилась и чуть мотнула головой. – Нет, бред. Зачем Блейду это? А, если так случится, придётся объяснить ему, что это было ошибкой. Приятной, но ошибкой. И я не намерена продолжать…».

- Можно подумать, - шепнул внутренний голос, - ты бы отказалась от того, чтобы стать его спутницей?

«Может быть…», - мысленно ответила домработница, толком не понимая, что она подразумевает под этими словами.

Сплюнув зубную пасту, женщина набрала в рот воды, энергично полоща его. Выплюнув воду, она разогнулась, натыкаясь взглядом на едва различимые черты своего лица в отражении зеркала и…

Подскочив от испуга, Лили резко обернулась, инстинктивно отходя назад, вжимаясь в умывальник. Пальцы её левой руки судорожно сжали край раковины. Несколько секунд смотря на человека перед ней круглыми от шока глазами, Лили спросила:

- Блейд?

Она сглотнула ком, вставший от испуга посреди горла, и добавила:

- Что ты здесь делаешь?

- У меня к тебе тот же вопрос, - в своей обычной манере ответил парень, продолжая стоять ближе приличного, внимательно смотря в лицо женщины.

Лили почти не видела глаз парня из-за темноты, которая густым и неосязаемым туманом окутывала их, но она чувствовала его взгляд.

- Я… - удивляя саму себя, Лили немного растерялась, потерялась в словах.

Указав рукой назад, на раковину, женщина сказала:

- Я зубы почистить хотела.

- В четыре часа ночи?

- Да.

Помолчав секунды две, домработница добавила:

- Или мне нельзя было покидать кабинет без тебя?

- Почему же нельзя? – спокойно ответил Блейд. – Можно. Ты же и так не раз уже ходила по моему дому без моего присмотра. Но я не понимаю, почему ты не пошла спать в спальню?

- Эм…

Как правильно ответить на этот вопрос Лили не знала, но игнорировать его не стоило. Блейд этого не любил. Собравшись с мыслями, женщина продолжила:

- Я думала, что ты вернёшься, и как-то не заметила, как задремала.

- А я должен был вернуться?

- Ну, ты сказал, Блейд, что…

- Я сказал: «Может быть», - не грубо, но сухо и холодно перебил женщину парень. – А подобный ответ априори не может означать точное обещание сделать что-то или же не делать.

- Ты злишься на меня, Блейд?

- Да, Лили, - в тоне дребезжало неприкрытое раздражение. – Мне не нравится, что ты вновь пытаешься меня расспрашивать. Оставь это.

- Я просто пытаюсь быть внимательной.

- Будь лучше тактичной. Это качество я ценю в людях намного больше, чем фальшивую внимательность и глупую общительность.

- Ты не в духе? – спросила Лили.

Женщина начала теряться, у неё по спине то и дело проходил непонятный ей холодок. Ей хотелось заглянуть блондину в глаза, увидеть в них ответ на вопросы, которые зарождали в душе страх, но темнота не позволяла ей рассмотреть ни единой буквы правды во взгляде парня. Всем, что ей удавалось улавливать в этой тьме, было блеском глаз Блейда.

- Не в духе? – парень шагнул вперёд, заставляя домработницу вновь прижаться к умывальнику, вжаться в него.

Он положил одну руку на край раковины, таким образом, блокируя Лили с одной стороны, закрывая ей путь к отступлению.

- С чего бы мне быть не в духе? – добавил Блейд, слишком близко склоняясь к лицу домработницы, опаляя дыханием её скулу.

- Я не знаю, - пытаясь говорить спокойно, ответила Лили. – Но я могу с тобой поговорить о том, что тебя тревожит. Блейд, ты же знаешь, что мы дру…

Женщина оборвалась на полуслове и испуганно распахнула глаза, в которых застыл шок, немое удивление. Секунду назад, пытаясь убедить парня в том, что он может ей доверять, Лили попыталась взять его за руку. Но мысль потерялась, оборвалась, а слова разлетелись на буквы, потому что рука её наткнулась не на тёплую ладонь парня, а на холодный металл ножа, который он сжимал в ней.

- В чём дело, Лили? – спросил Блейд, прекрасно видя шок, застывший на лице женщины.

Взяв себя в руки, убеждая себя, что не стоит бояться, что бояться глупо, потому что перед ней не безумный незнакомец, а её, пусть странный, но такой знакомый и почти близкий хозяин, Лили ответила:

- Блейд, зачем тебе нож?

Усмехнувшись, парень чуть отошёл, чтобы они могли видеть не только лица друг друга, и произнёс:

- У меня в спальне ящик стола заклинил, нужно было чем-то подковырнуть, чтобы вытащить его.

- А почему ты не взял ножницы?

- Ножницы лежали в ящике, - ухмыльнувшись, ответил парень.

Он поднял нож, демонстрируя его Лили, которая рефлекторно отодвинулась от пусть кухонного, но оружия. Продолжая чуть улыбаться уголком рта, Блейд добавил:

- И нож значительно длиннее ножниц, им намного удобнее работать.

Глава 7

- Ты уже проснулся? – спросил Блейд, зайдя на кухню и обнаружив там брата. – Не рановато?

- Мне не спалось, - вздохнул Майкл, чуть съезжая на стуле вниз и вытягивая под столом ноги.

- И в чём причина твоего плохого самочувствия? – поинтересовался блондин, подходя к столу и тоже садясь, внимательно, выжидающе смотря на брата.

- Разве я сказал, что я нехорошо себя чувствую?

- Обычно, людям не спится, когда их что-то тревожит: тело, душа… разное.

Блейд слегка потянулся, разминая затёкшие за время сна мышцы, и положил на стол сцепленные в замке руки. Он вопросительно поднял бровь и взглянул на Майкла.

- Так, почему ты не спишь в такую рань? – вновь спросил Блейд.

- Сейчас десять утра, - ответил брюнет, не смотря на брата, сжимая в ладонях почти пустую чашку с остывшим чаем. – Это не такая уж и рань.

Блейд ничего не ответил, прикрывая глаза. Он отвернулся от брата, пробегаясь неспешным взглядом по интерьеру кухни, который вновь блестел и сверкал чистотой благодаря усилиям Лили. Вздохнув, он произнёс:

- Наверное, ты прав. С учётом того, что вчера ты лёг спать, когда ещё не было и девяти вечера, меня не должно удивлять то, что ты не спишь сейчас.

Блейд слегка усмехнулся, продолжая смотреть в сторону. Ответа от Майкла не последовало. Он только пожал плечами, чего не увидел блондин.

Посидев в тишине какое-то время, Блейд мягко отнял у Майкла чашку с чаем и сделал глоток, после чего сразу же поморщился. Он встал и выплюнул в раковину чай, после чего отправил и содержимое чашки туда же.

- Ты почему пьёшь такую гадость? – спросил блондин.

- Это не гадость, - негромко ответил Майкл. – Это – чай. Просто, он перестоял. Я заварил его ночью, но так и не выпил.

- А новый заварить не судьба? – несколько раздражённо спросил Блейд, сверля взглядом спину младшего брата, но почти сразу же остыл и, взяв себя в руки, добавил: - Хочешь, я сделаю новый?

- Я сам могу, - отозвался Майкл, не оборачиваясь. – Я сейчас посижу немного и сделаю.

- Давай я, - настаивал Блейд. Он открыл шкафчик и взял упаковку кофе. – Всё равно, я сейчас буду кофе себе варить.

- Тогда, я не против.

Блейд кивнул и приступил к приготовлению вышеуказанных напитков. Быстро заправив кофеварку, парень переключился на чай. Пока кипятился чайник, он пытался отмыть от тёмных чайных следов чашку, из которой пил Майкл. С некоторым удивлением блондин отметил, что это – его любимая кружка: снаружи почти чёрная, с металлическим отблеском, а внутри снежно-белая.

Решив ничего не спрашивать об этом у брата, Блейд просто поменял кружки, забрав свою себе, а Майклу оставляя ту, которая ему нравится… по крайней мере, раньше нравилась. Как только чайник щёлкнул, извещая о том, что вода достигла необходимой для заваривания температуры, блондин налил кипятка в чашку брата и сразу же поставил её перед ним, после чего вернулся к кофе.

Бодрящий аромат чёрного напитка вмиг заполнил кухню, и даже открытое окно не могло ослабить этого идеально-утреннего запаха. Взяв свою кружку, Блейд вернулся за стол. Вытянув одну ногу под столом, а вторую подогнув под стул, парень взял чашку с кофе и поднёс к губам, пробуя напиток на вкус. Губы и кончик языка привычно обожгло. Удивительно, что почти каждое утро Блейд совершал эту ошибку – пытался отпить только что заваренный кофе, зная, что его температура невыносима для мягких тканей тела. В этом странном утреннем ритуале проявлялась его тихая, но патологически сильная упорность, с которой он шёл к достижению каждой своей цели. И, верно, скорее он однажды выпьет кипятка, чем откажется от этой своей привычки.

- Обжог язык? – поинтересовался Майкл, заметив, как Блейд морщится после маленького глотка.

- Нет, - слегка нахмурившись, ответил блондин. Он поставил чашку на стол и добавил: - Я уже привык.

- А зачем ты так делаешь, если знаешь, что кофе очень горячий? – так по-детски спросил брюнет, поворачиваясь к брату, склоняя голову набок и смотря на него.

- Не важно, - чуть нахмурившись, ответил Блейд. – Я просто так делаю. И всё.

- Это глупо…

- Согласен. Некоторые поступки могут казаться глупыми, если не знать их подтекста, их истинных мотивов.

- И в чём твой мотив?

Блейд ответил не сразу, словно слова брата донеслись до его слуха с большим опозданием. Он нахмурился и мотнул головой, затем улыбнулся, отвечая младшему:

- Не важно. Это совсем не тот случай, когда за действием кроются скрытые мотивы, - Блейд погладил Майкла по растрёпанным тёмным волосам. – Как я уже сказал – мне просто нравится так сделать, - он вновь улыбнулся и взял чашку, поднося её к губам. – Можешь считать, что я настолько упрямый, что надеюсь однажды победить кипяток.

Несколько секунд посидев, брюнет потянулся к чашке брата и, забрав её, сделал маленький глоток, всеми силами стараясь не слишком сильно морщиться – Блейд пил очень крепкий кофе. Всё время, пока Майкл сражался с собой и с бодрящим напитком, блондин внимательно следил за ним с лёгкой улыбкой на губах.

- И как? – спросил Блейд, когда Майкл вернул ему чашку. Он сделал глоток и вновь взглянул на младшего.

- Горько, - ответил Майкл, хмурясь. – Из-за этой горечи я и не люблю кофе.

- А тебе и не нужно его пить, - пожал плечами Блейд, одним чудом не расплескав чёрный напиток в своей чашке. – Тебе не нужно никуда торопиться с утра, так что, ты вполне можешь позволить себе высыпаться и не заправляться кофе.

- А ты не можешь?

Блейд вопросительно посмотрел на брата, не до конца понимая, что он подразумевает под своим вопросом. Вроде бы, смысл лежал на поверхности, но из-за интонации казалось, что за этими простыми словами кроется куда более глубокий посыл, чем может показаться. Так часто получалось: нередко Майкл говорил нечто с не той интонацией, словно не зная, путая её. А иногда бывало, что он действительно вкладывал в простые обыденные слова второй, потаенный смысл и указывал на это интонационно. Почему брат просто не мог взять и сказать всё прямым текстом Блейд не знал. Верно, во всём виноваты аутичные особенности построения психики и, в особенности, речевых центров.

- Что ты имеешь в виду? – спросил блондин.

- Я имею в виду, что ты ведь тоже не должен ходить на работу по утрам?

- Не должен, - кивнул Блейд.

- Вот, я об этом и говорю – почему ты не можешь спать долго, если тебе не нужно рано вставать?

- То, что мне не нужно спешить в восемь утра в офис, ещё не говорит о том, что я могу спать до обеда, - ответил блондин и отпил кофе.

Майкл внимательно проследил за действием брата, словно он делал нечто особенное, необычное.

- Ты удовлетворён ответом? – спросил Блейд, смотря на брюнета.

Майкл кивнул и спросил:

- Можно я сегодня буду спать с тобой?

Блейд, потянувшийся за сигаретами, остановился и вновь взглянул на брата.

- Зачем? – спросил блондин и сразу же добавил: - Тебе было страшно спать этой ночью?

- Нет, - покачал головой Майкл.

Он подсел ближе и протянул руку, но не взял руки брата, а лишь провёл кончиками пальцев по его ладони, запястью. Вздохнув, брюнет добавил:

- Я просто хочу поспать с тобой. Разве это плохо?

- Нет, это не плохо, - ответил блондин и чуть нахмурил брови. – Это странно. Мекки, ты уже большой мальчик, а спят со старшими, обычно, только маленькие дети.

- Обычно спят с родителями, а не со старшими братьями, - слишком серьёзно ответил Майкл. – Но мама со мной никогда не спала.

Блейд поджал губы и опустил взгляд. Вновь это отвратительное чувство горечи за брата, вновь эта наивная надежда на то, что он ничего не помнит, которая раз за разом разбивается вдребезги о сухие, слишком спокойно произнесённые факты.

Их мать умерла, когда Блейду было семь лет, а Майклу всего семь месяцев. И блондин всегда надеялся на то, что брат не помнит родительницу. Надеялся и втайне завидовал ему в этом, потому что так – без памяти о потерянном самом важном человеке, намного проще и легче. Трудно скучать по абстрактному понятию «Мама» и невозможно горько тосковать по реально существующей, живой матери, которая ушла и уже никогда не вернётся.

- Это неправда, - ответил Блейд, обнимая ладонями чашку, сжимая её. – Мама спала с тобой до трёх месяцев очень часто…

«А потом с ней спали провода капельниц, страх за нас и желание выжить, а, после, аппарат жизнеобеспечения…», - мысленно закончил Блейд своё высказывание.

- Это так странно, что я её совсем не помню, - произнёс Майкл.

- Это нормально, - холодным тоном ответил Блейд и встал, вновь включая кофеварку. – Ты был совсем маленький, когда она… - она запнулся. – Когда она ушла.

- Я тоже хочу верить в то, что умершие не исчезают навсегда и бесследно, а просто уходят. Это значит, что мы ещё обязательно встретимся, - таким светлым тоном произнёс брюнет, оборачиваясь на брата, который стоял к нему спиной, дожидаясь, когда сварится новая порция кофе.

- Да, - ответил Блейд, - я тоже.

Ответ прозвучал бесчувственно. Это было даже не ложью, это было – противоположностью правды. Блейд, в отличие от брата, хорошо помнил мать: её улыбающееся лицо, прямые тёмные волосы, лучистые голубые глаза – прямо как у Майкла – и невероятно мягкие и тёплые руки, которыми она прижимала его к груди и обещала, что всё непременно будет хорошо, что монстры существуют только в наших головах. Помнил её приятный голос и мелодичные, ненавязчивые колыбельные, которые мама пела ему перед сном, чтобы монстры точно не нашли его.

В одном она была права, и Блейд убедился в этом на своём опыте – монстров нет нигде, помимо человеческих душ. Люди – и есть единственные монстры, которые ходят по этой земле. А вампиры, оборотни и прочая нечисть – лишь сказки и мифы, призванные отвести внимание от реальных ужасов.

Беззвучно усмехнувшись, Блейд вновь наполнил свою кружку до краёв, удваивая и без того горчащую крепость кофе. Проходя мимо брата, блондин вновь потрепал его по густой, как и у него самого, шевелюре и занял свой стул. Подув на кофе, который дышал жаром, он отставил чашку и подтянул ноги к животу, тоже устраивая их на стуле, взглянул на брата.

- А ты помнишь маму? – после достаточно долгой паузы, что повисла в воздухе после сухого ответа Блейда, спросил Майкл.

Брюнет немного помедлил и поднял глаза на брата.

- Да, помню, - кивнул блондин. Он взглянул на кружку с кофе, провёл по её тёплому боку указательным пальцем. – Может быть, не идеально – слишком много лет прошло, но я её помню.

- Жаль, что у нас не осталось ни единой её фотографии, - вздохнул Майкл, опуская плечи и складывая ноги по-турецки, обнимая ладонями чашку с уже приятно-тёплым чаем.

- А ты её не помнишь? Я имею в виду – фотографии? У нас их было много…

Блейд невольно перенёсся мыслями в те времена, когда у них ещё была неполная, но, всё же, семья, когда он не был тем единственным, кто обязан тащить всё на себе, когда по его психике ещё не прошла уродливая и ужасающе глубокая трещина… Он вспомнил, как каждым утром, спускаясь по лестнице, касался кончиками пальцев одной из фотографий, на которой был запечатлён он, его мать и Майкл, точнее, на существование последнего указывал лишь округлившийся живот миссис Билоу. И, пусть отца и не было на этом снимке, но это фото хранило и его дух, его настроение, потому что именно он снимал тогда своих самых любимых людей, улыбаясь при этом во весь рот и думая, что так будет всегда. Но надежда рухнула всего спустя каких-то полгода, когда у Сьюзен – так звали мать Блейда и Майкла – нашли рак четвёртой степени…

И семья, и врачи удивлялись тому, как они смогли не заметить столь крупной опухоли с многочисленными метастазами у беременной женщины, которая ответственно проходила каждое предписанное ей обследование. Наверное, это и есть тот самый фатум, злой рок, про который говорят все и который все клянут. Тогда, в детстве, Блейд тоже так думал. А уже потом, повзрослев, потеряв свои розовые очки, он понял, что никакая это не судьба, а всего лишь очередная человеческая, врачебная ошибка, которая обернулась страшной трагедией.

Впрочем, найди эскулапы онкологию у Сьюзен раньше, это всё равно бы обернулось болью и горем для их семьи. Потому что, по словам врачей, опухоль появилась у неё совсем недавно, вероятнее всего, незадолго до второй беременности или даже вначале её. А, узнай женщина о своём диагнозе, она бы встала перед страшным выбором: погубить себя, сохранив жизнь своему ребёнку, жизни, что зародилась внутри неё, либо убить эту жизнь, своего сына страшной химиотерапией, но спасти себя.

Если брать в расчёт эту информацию, то можно было даже порадоваться за то, что Сьюзен ничего не знала и смогла прожить это время – последнее время своей жизни в счастье и мечтах о счастливом будущем, которому не суждено было наступить.

Но Блейд об этом не думал. Трудно думать в позитивном ключе о том, что погубило самого важного человека в жизни любого – мать. Блейд, вообще, не любил думать о том, что могло бы быть, но не случилось, о том, как было бы, не произойди в их жизни того или иного. Это было. И от этого уже никуда не деться. Потому единственным, что оставалось парню, было памятью и тихой ненавистью к людям в белых халатах, которые прилежно врачуют тех, у кого есть деньги и бросают на погибель других, у кого нет гроша за душой. Почти три года назад Блейд собственными глазами видел подобное. Тогда, осенью 2009 года, он лежал в больнице. С ним не было ничего страшного или особенного – всего лишь вывих бедренного сустава после неудачного прыжка. Но уже тогда у него были деньги, большие деньги, которых он не скрывал, и потому вокруг него вился лучший врачебный состав и персонал – в основном красавицы медсёстры, одетые так, словно их главная цель в больнице – лечить мужчин, страдающий проблемами с эрекцией. Такие могли возбудить и восьмидесятилетнего. А руки…

Блейд брезгливо скривил губы, вспоминая такие тёплые и ухоженные руки молоденьких медсестёр, которые осматривали его, помогали встать и так далее.

А ещё он вспомнил пожилую женщину в поношенной одежде, которой не то, что не помогли, ей даже не предоставили место в самой обычной палате и провели до дверей со словами: «Ничем не можем вам помочь». Блондину так запала в душу эта картина, что через пять дней, выписавшись из больницы, он попытался разыскать ту женщину. Но нашёл он лишь информацию о ней и выписку из заключения врачей: «Скончалась 26 сентября приблизительно в 07:40 утра» - это случилось спустя три дня после того, как её выставили за двери больницы. А ещё через три дня не стало того самого доктора, который отдал распоряжение насчёт той пожилой леди, глупая смерть…

- О чём ты задумался, Блейд? – спросил Майкл, поднеся чашку к губам и спрятав за ней пол лица.

- Нужно завтрак приготовить, - продолжая смотреть куда-то перед собой, ответил блондин.

Он подул на кофе и сделал глоток, напиток был всё ещё горячим, но уже не обжигающим. Поставив чашку на стол, Блейд встал и подошёл к плите.

- А я хотел сам завтрак приготовить… - негромко произнёс Майкл.

- Сам? – блондин повернулся и присел на край кухонной тумбочки.

- Да, - кивнул брюнет. – Могу и для тебя приготовить. Конечно, если ты не желаешь на завтрак каких-нибудь особых изысков… Боюсь, с этим я не справлюсь.

- Брось, ты вполне сносно готовишь.

- А сколько раз я сжигал еду?

- Не сжигал дом – это уже отлично, - уверенно ответил блондин и спрыгнул с тумбочки.

Взяв пепельницу, он вновь вернулся за стол. Выудив из кармана серых джинсов пачку сигарет, в которой как раз оставалась последняя, блондин подкурил и, шумно выдохнув горькое облако дыма, сказал брату:

- Да, Мекки, приготовь завтрак, если хочешь, - он сделал новую глубокую затяжку и добавил: - Мне дико хочется курить. Боюсь, если я буду готовить с сигаретой в зубах, то завтрак мой вновь будет полон пепла.

Кивнув, Майкл встал и переместился к холодильнику, открыв его, он спросил:

- А чего ты хочешь?

- Насколько я помню, продуктов у нас навалом, но, пожалуй, я обойдусь чем-нибудь простеньким… - он сделал быструю затяжку и стряхнул с сигареты пепел, но вновь попал мимо пепельницы. – Приготовь мне яичницу.

- Ты просишь её, потому что готовлю я, и ты не хочешь меня утруждать? – спросил брюнет, оборачиваясь и смотря на спину брата.

- Нет, - новая затяжка и снова порция пепла оседает на поверхность стола, пролетая мимо пепельницы. – Я просто хочу её.

- Честно?

- Мекки, в чём дело? – несколько жёстко спросил блондин, оглядываясь через плечо, цепляясь взглядом насыщенно-карих глаз за растерянное, но уверенное лицо брата – странное сочетание…

Брюнет не ответил. Какое-то время он стоял, продолжая смотреть на Блейда, слегка хмурясь при этом. Блондин терпеливо ждал, когда брат «отомрёт» и снизойдёт до него с ответом. Как же иногда это доставало и бесило. И, кажется, сегодня был как раз такой случай…

- В чём? – после достаточно долго молчания спросил Майкл, смотря на брата чуть исподлобья.

- Это я тебя спрашиваю, - стараясь держать себя в руках и не накричать на брата, ответил Блейд.

Брюнет опять не ответил. Но, в этот раз, он не стал застывать на месте, а вернулся к не начатому приготовлению завтрака, достал яйца, включил плиту. Какое-то время блондин смотрел на брата, но потом отвернулся, возвращаясь к кофе и сигарете, от которой остался один фильтр, да ползатяжки. Пиканье электрической плиты и лёгкие шорохи, которые бывают слышны, когда человек ходит, говорили о том, что Майкл сейчас находится в адекватной реальности и в своём уме. А когда слух Блейда уловил треск разбивающейся скорлупы яиц, он и вовсе расслабился.

Раздавив, в конце концов, окурок, оставив попытки выжать из него ещё хоть что-то, блондин встал из-за стола и обернулся на брата, говоря ему:

- Я сейчас наверх схожу за сигаретами.

- Хорошо, - ответил Майкл, не оборачиваясь и продолжая колдовать над сковородой.

Что он там делал с учётом того, что Блейд запросил для себя самое простое в приготовлении блюдо, было не понятно. Постояв так ещё несколько секунд, смотря на увлечённого делом Майкла, блондин покинул кухню, быстро пересекая гостиную и преодолевая лестницу.

В итоге, за сигаретами парню даже не пришлось заходить в спальню – новая пачка нашлась на тумбочке в коридоре. Забрав пачку сигарет, подбросив её и сжав в ладони, Блейд быстро спустился по лестнице и вернулся на кухню. Он задержался на пороге, немного удивляясь тому, что его завтрак уже готов и даже переложен в тарелку, которую Майкл поставил на стол. Никаких намёков на завтрак для брата Блейд не заметил. Он спросил:

- Майкл, а ты завтракать будешь?

- М? – брюнет поднял взгляд, слегка прикусывая губу.

Запоздало кивнув, Майкл ответил:

- Да, буду.

- И где твоя еда? – спросил Блейд, садясь за стол и беря вилку и нож. – Или у нас взаимообмен: ты мне завтрак, я – тебе?

- Нет, - брюнет пожал плечами и обернулся на шкафчик, в котором хранились крупы, хлопья и так далее, в общем, вся сухая еда. – Я буду на завтрак хлопья.

- А мы покупали молоко? – спросил Блейд и потёр нос, он оглянулся через плечо на брата.

- Да, я вчера взял, когда мы шли на кассу.

- Наверное, я не заметил, - отрезав кусочек яичницы, блондин отправил его в рот.

Взяв хлопья и молоко, глубокую тарелку и большую ложку, Майкл тоже сел за стол напротив Блейда. «Приготовив» свой нехитрый завтрак, брюнет приступил к трапезе.

- Приятного аппетита, - произнёс Блейд.

- И тебе.

Ели парни, в основном, молча, перекидывались лишь редкими фразами. Им не нужно было пытаться наговориться впрок, как это часто бывает, у них были почти двадцать четыре часа в сутки, в которые они могли не отходить друг от друга. Не отходить… пока Блейд вновь не решит исчезнуть на день-другой, оставив брата в замешательстве, неведении и ожидании.

Когда еда закончилась, Блейд забрал тарелки и отправил их в посудомоечную машину. Не садясь, блондин взял чашку с почти холодным кофе, сделал глоток. Из-за низкой температуры и простоя напиток горчил ещё больше, чем обычно, и даже Блейду казался не слишком приятным.

- Блейд? – произнёс Майкл, крутя в руках чашку с глотком чая на дне. – А Лили ещё спит?

- Лили? – удивился Блейд. – С чего ты взял?

- Просто, она же оставалась у нас на ночь, и я не видел, чтобы она уезжала.

- Она уехала рано, - Блейд оставил чашку на тумбочке и подошёл к столу, взял сигареты, очередной за утро раз закуривая.

- Я тоже проснулся рано, - настаивал на своём Майкл. – Но её не видел.

- Сомневаюсь, что ты проснулся настолько рано, - спокойно ответил Блейд, выдыхая в сторону тугую струю дыма. – Она уехала около семи утра.

- Кажется, в это время я уже не спал…

- Ты хочешь сказать, что сидел здесь с семи утра? Четыре часа? Мекки, не многовато ли?

- Нет, я не сидел здесь всё время, - Майкл мотнул головой. – Я проснулся, спустился, немного порисовал в гостиной, потом задремал на диване. Снова проснулся около девяти.

- Вот, - кивнул Блейд.

Забыв про пепельницу, парень стукнул по сигарете и стряхнул пепел прямо на пол. Он добавил:

- Ты просто спал, когда она уходила, вот и не услышал.

Несколько секунд Майкл молчал, не смотря на брата, сжимая в руках чашку. Затем, он спросил:

- А почему Лили осталась у нас ночевать?

- Она вчера поздно закончила с уборкой и не хотела ехать в столь поздний час через весь город. Я разрешил ей остаться. В конце концов, она уже не раз ночевала у нас.

Немного помолчав, Майкл вновь задал вопрос:

- А когда Лили приедет снова?

- Не знаю, - пожал плечами Блейд и бросил зажигалку на стол. – Позвоню ей, когда снова наберётся мусора и грязи. Думаю, как обычно, через неделю-две.

Брюнет немного непонятно кивнул, продолжая смотреть вниз и нервно сжимать в руках чашку – даже костяшки пальцев побелели. Несколько секунд пронаблюдав за братом, Блейд вздохнул и сел рядом с ним, силой отцепил одну его руку от кружки и взял в свою ладонь.

- В чём дело, Мекки? – мягко спросил блондин, смотря на профиль брата. – Что-то произошло?

- Нет, ничего…

Блейд бросил взгляд на ладонь брата, которую он держал в своих руках, перебрал напряжённые прохладные пальцы и произнёс:

- Майкл, ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё. Абсолютно всё. Я всё пойму и точно не отвернусь от тебя, - Блейд говорил это, внимательно смотря на брата: на его прямой аккуратный нос, напряжённые брови и губы, не моргающие голубые глаза.

Удивительно, как они могут быть родными братьями с такой разной внешностью: Майкл был голубоглазым брюнетом, а Блейд кареглазым блондином. Наверное, они по частицам впитали в себя от каждого из родителей. Майкл был очень похож на мать: глаза, цвет волос. А Блейд вобрал в себя черты нескольких членов семьи: отца, который тоже был кареглазым, и дедушки по папиной линии, который был единственным блондином в семье. Потом единственным стал Блейд, потому что дедушка умер ещё до его рождения.

Удобнее и сильнее взяв ладонь брата, сев так, чтобы лучше видеть лицо брата, Блейд спросил:

- Майкл, ты принимал сегодня лекарства?

- Нет.

- Нужно принять, - вздохнул Блейд и чуть прикрыл глаза. – Я сейчас принесу…

- Не нужно, - остановил брата Майкл, подскочив следом за ним и сильно сжав его ладонь.

- Пошли со мной, - сказал блондин, смотря на брата.

Майкл был не таким высоким, как сам Блейд, и каким-то невероятно хрупким из-за постоянных пропусков приёмов пищи. За тем, чтобы парень питался три раза в день, уследить было просто невозможно! Блейд не мог понять для себя, как так можно – просто забыть, что нужно поесть? Но с Майклом это случалось постоянно. А Блейд, пусть он и не был занят на нормированной графиком работе, не мог находиться с братом ежеминутно. У него тоже были свои дела: рабочие и те, о которых никому, в том числе и брату, знать не стоило…

Они простояли так примерно полминуты, смотря друг на друга, не говоря ни слова. Блейд не хотел торопить брата, а сам Майкл, как видно, не горел желанием прерывать этот момент, этот контакт.

Сглотнув, брюнет сделал шаг вперёд, прижимаясь к Блейду, обнимая его и утыкаясь лицом в плечо, в основание шеи. Его дыхание щекотало кожу и ещё больше нагревало её. Потёршись носом о плечо брата, Майкл поднял голову, находя взглядом спокойные тёмные глаза блондина. Вновь приблизившись к Блейду, Майкл провёл кончиком носа по щеке старшего, потёрся об неё своей щекой. Щёки и подбородок Блейда были чуть колючими от отросшей за два дня щетины, лицо же Майкла было совершенно гладким, как у ребёнка, почему-то, он ещё не начал бриться, хотя было уже пора.

Блейд мягко отстранил от себя брата и провёл кончиками пальцев по его щеке, смотря при этом в глаза. Майкл слегка улыбнулся и вновь потянулся к брату, поцеловал его в щёку, потом ещё раз, и ещё, пока не дошёл до губ.

Блондин резко открыл глаза, смотря на лицо брата перед собой, на его закрытые веки, большего Блейд не мог видеть, потому что Майкл был сейчас ближе, чем близко – он целовал его. И, пусть это и не было совсем полноценным поцелуем взасос, но, всё же, для братского чмока в губы этот поцелуй был слишком тесным и долгим.

Осторожно подавшись назад, Блейд отстранился от Майкла, серьёзно посмотрел на него. Младший в недоумении распахнул глаза, смотря на блондина.

- Майкл, не нужно так делать, - стараясь говорить максимально мягко, произнёс Блейд. – Не нужно меня целовать.

- Разве это плохо?

- Это неправильно.

- Но люди же целуются? – продолжал не понимать Майкл. – Почему нам нельзя?

- Потому что они – просто люди. А мы – братья.

- Но мы ведь любим друг друга и нам тоже приятно находиться друг с другом?

Майкл смотрел на брата сейчас таким детским взглядом, что Блейду казалось, будто он разговаривает с пятилетним ребёнком, с которым ещё не провели беседу про особенности взаимоотношений полов, а не со своим девятнадцатилетним братом.

- Любим, - согласился Блейд. – Но это совершенно иная любовь. Не нужно путать.

- Родственникам нельзя вступать в близкие контакты?

- Нельзя.

- Но мы ведь обнимаемся? Разве это не считается близким контактом?

- Нет, это другое.

- В чём разница? Почему кто-то сказал, что нельзя делать одного, но можно другое? – Майкл повысил тон.

- Потому что нельзя, - твёрдо отрезал Блейд.

Он взъерошил волосы, затем пригладил их и добавил:

- Если мы будем с тобой целоваться, то это будет не проявлением любви, а инцестом. А инцест считается извращением и подсудным делом. Думаю, нам обоим этого не нужно?

Майкл нахмурился и надул губы, опустил взгляд. Через несколько секунд он вновь посмотрел на Блейда – в его глазах затаилась обида и непонимание, но он не стал их озвучивать. Он сказал:

- Как скажешь.

- Это не я сказал.

- Не важно.

Блейд горько усмехнулся. В самом деле, это, столь любимое им: «Не важно», било по сердцу и зарождало в душе ощущение ненужности, отстранённости. Верно, он делал очень больно этим постоянным уходом от ответа Майклу и другим людям. И, если на весь остальной мир блондину было наплевать, то брата он любил и не желал делать ему больно. Собственно, из этих соображений он и уходил от ответа, умалчивал многое – круг замкнулся…

«Боль всегда порождает лишь боль», - подумал блондин и прижал брата на несколько мгновений к себе, словно стараясь защитить его от всего мира, поцеловал его в щёку.

- Пошли, - произнёс Блейд, беря брата за руку и уводя из кухни.

- Ты не веришь, что я выпью таблетки самостоятельно? – немного язвительно спросил Майкл, бросая взгляд на брата.

- Верю.

- Это хорошо. Как-никак, с детства их пью, по идее, должен был привыкнуть…

- Не злись на меня, Майкл, - серьёзно произнёс Блейд, останавливаясь на лестнице и смотря на продолжающего подниматься брата. – Я не сказал и не сделал тебе ничего плохого.

- Я знаю, - ответил младший.

По его тону было слышно, что это совершенно не то, что он хотел ответить.

- Я сейчас приму лекарства и буду у себя в комнате, - добавил брюнет. Он обернулся. – И я не злюсь на тебя, Блейд.

Блондин кивнул, Майкл скрылся в своей комнате. Постояв немного, Блейд вздохнул и продолжил путь, зашёл в свою спальню, аккуратно и бесшумно прикрывая за собой дверь.

Проведя взглядом по комнате, парень подошёл к окну и одним точным движением раздвинул тяжёлые тёмно-синие шторы. В глаза тотчас ударил солнечный свет. Блейд прищурился и ухмыльнулся, смотря на идущих там, на улице, прохожих, на автомобиль, который проехал мимо их дома и, не успев проскочить на жёлтый цвет, встал на светофоре.

Посмотрев в окно совсем недолго, блондин опустил взгляд, цепляясь им за нож, который так и остался лежать здесь, на прикроватной тумбочке после сегодняшней ночи.

Взяв кухонный клинок в руки, парень покрутил его в руках, рассматривая своё отражение в его сверкающей металлической глади, слегка щурясь от света, который он отражал. Положив палец на кончик ножа, Блейд надавил и сразу же отдёрнул руку. Этот нож был отличного качества: острый, длинный и широкий – почти настоящий клинок. Жаль, что теперь его придётся выбросить…

Глава 8

Теперь мы топим этот корабль

Вэтотполночныйчас.

Как долго ты сможешь задерживать дыхание?

Мы плывем на звук песни сирен,

Что поют для разбитых сердец,

И мы подпеваем им.

Delain, Lullaby©

- Чёрт, - выругался Блейд, подойдя к своему любимому круглосуточному магазинчику, в котором он, обычно, по ночам закупался сигаретами, алкоголем и, редко, продуктами.

Три дня назад здесь произошла жуткая авария: микроавтобус на полном ходу влетел в здание, снеся двери магазина, стену и разрушив добрую половину его интерьера. Как раз эти несколько дней Блейд не помещал своё излюбленное место и потому вывеска: «На ремонте» и тот факт, что магазин закрыт на приличный срок, застигли парня врасплох.

Раздражённо выдохнув, блондин сунул руки в карманы, нащупывая там пачку сигарет, и пошёл прочь. В пачке осталось всего пятнадцать сигарет, дома не было ни одной новой упаковки, и Блейд волновался, что ему может не хватить до утра, когда откроются супермаркеты.

Поправив воротник светлого пальто, под который проникали капли усиливающегося дождя, парень развернулся и пошёл прочь, вновь сворачивая к небольшому тенистому скверу-парку, который, несмотря на свой небольшой размер, походил на лес, до того в нём было много раскидистых деревьев. Блейд всегда сокращал путь через это тёмное местечко, что могло быть опасным в полночный час, когда он отправлялся в этот магазин.

Зайдя на территорию сквера, парень остановился, сжимая в руке зонт, всматриваясь в темноту. Дождь уже почти превратился в отвратительно-ледяной ливень, но, отчего-то, Блейд медлил с тем, чтобы открыть зонт и попытаться спрятаться от холодных водных стрел, срывающихся с неба.

Вздохнув, блондин продолжил путь, углубляясь в темноту парка, идя не прямыми, а изломано-непонятными, одному ему известными тропинками. Всякий раз, бывая здесь, Блейд вспоминал те многие истории и поверья, которые в один голос твердили добропорядочным гражданам – не суйтесь в час ночной в парки, скверы и леса, не суйтесь, если не хотите, чтобы вас никто потом не нашёл…

Хмыкнув себе под нос, блондин окончательно поднял воротник пальто, что уже совершенно не спасало от дождя, и ускорил шаг, сворачивая и пересекая территорию небольшого сквера по диагонали, направляясь к тому месту, где оставил автомобиль. Он всегда оставлял машину не около магазина и даже не рядом с парком – он оставлял свой автомобиль в небольшом и абсолютно тёмном закоулке, про который никто не знал и который и он сам обнаружил совершенно случайно. Благодаря этой привычке парню предстояло пройти не триста метров, а в два раза больше. С учётом холодного ливня этот факт не радовал.

Вновь свернув, выйдя на главную дорогу, основной артерией пролегающую через тело парка, блондин сжал в карманах кулаки и ускорил шаг, погружаясь в свои размышления. Но очень скоро нечто привлекло его внимание, заставляя притормозить и начать присматриваться, вглядываться в темноту, в которой, в неясном свете мокрого дрожащего фонаря, угадывалась фигура человека.

Человек этот сидел на спинке лавки, беспардонно поставив ноги на сиденье, и пытался курить, пряча сигарету от дождя в ладони, всеми силами пытаясь уберечь дымящую палочку от смертоносной для неё влаги. Рядом с ним стояла початая бутылка какого-то крепкого алкоголя с сорванной этикеткой.

Постояв несколько секунд, Блейд уверенным шагом двинулся к этому человеку. Подойдя к нему, блондин без лишних слов открыл зонт и накрыл им промокшую насквозь, чуть дрожащую фигуру. Из-за длинных светлых волос, торчащих из-под лёгкой фиолетовой шапочки, и позы было сложно угадать, к какому полу принадлежал этот человек.

Сидящий, почувствовав, что дождь перестал литься ему на голову, и, заметив боковым зрением чье-то присутствие, повернулся к Блейду, вопросительно, немного испуганно смотря на него.

- Покури спокойно, - с лёгкой улыбкой произнёс блондин. – Или тебе удобно курить под проливным дождём?

- Нет, неудобно, - ответил человек, кажется, это всё-таки был парень. – Спасибо.

Он снова посмотрел вперёд и всхлипнул, не то от простуды, которая уже могла успеть поселиться в его теле из-за переохлаждения, не то из-за того, что он плакал.

Вновь скосив глаза на Блейда и поняв, что он не собирается уходить, парень протянул руку и произнёс:

- Давайте зонт мне, я сам подержу.

- Обращайся ко мне на «ты», - усмехнувшись, произнёс Блейд и передал парню зонт, после чего сел рядом с ним, вытягивая ноги.

Он несколько секунд помолчал, затем добавил:

- Меня зовут Блейд.

- Бони, - кивнув, представился парень и обхватил дрожащими губами фильтр сигареты, пытаясь сделать нормальную затяжку, но сигарета уже была слишком влажной.

Нахмурившись, Бони выбросил недокуренную сигарету и достал из пачки новую, немного неловко пытаясь управиться с зонтом и зажигалкой одновременно. С секунду посмотрев на мытарства парня, Блейд забрал у него зонт, освобождая одну руку, и вновь вернул только после того, как он подкурил.

- Спасибо, - поблагодарил он Блейда.

- Не за что, - пожал плечами Блейд.

Чуть-чуть помолчав, он спросил:

- Интересное имя – Бони. А как будет полностью?

- Бонифаций, - слегка поморщившись, ответил новый знакомый. – Я знаю, что оно странное, просто, мои родители…

- Это очень красивое имя, - перебил парня Блейд, не давая ему начать оправдываться.

- Спасибо, - в который раз произнёс Бони и наконец-то улыбнулся. Это было хорошим знаком. – Это всё мои родители… У меня отец – историк, а мама – художница. Вот и придумали назвать меня так, чтобы это имя и в истории было, и маминым необычным стандартам соответствовало.

- Бонифаций… - повторил за парнем Блейд, чуть щурясь, смотря в темноту. – И кто же носил такое имя в истории?

- Святой Бонифаций, - вздохнул Бони. – Он был архиепископом, миссионером и реформатором церкви. Известен, как Апостол всех немцев.

- Ммм, - с уважением кивнул Блейд. – Так ты у нас носишь великое имя?

- Мне больше нравится просто «Бони», потому что «Бонифаций» - слишком сложно и пафосно. И моей маме тоже нравится сокращенная форма, только она добавляла в него ещё одну «н», но так уже получается женское имя…

- Какая, однако, у тебя интересная судьба и семья, - улыбнувшись, взглянув на собеседника, произнёс Блейд. – Наверное, это очень интересно – быть сыном художницы, творческой личности?

- Да, это интересно, - кивнул Бони. – Когда твой родитель – свободный художник, это автоматически освобождает тебя от многих неприятностей традиционного воспитания.

- А твой отец?

- Он тоже не был приверженцем консерватизма. Так что, они нашли друг друга.

Бони помолчал немного, затем добавил:

- Папа даже нормально отнёсся к тому, что мама четыре года назад сказала, что у неё творческий кризис, оставила дома все телефоны и прочие средства связи и уехала на Гавайи, чтобы там, сидя на берегу океана, восстановить связь с космосом и смочь вновь творить.

Блейд поднял брови, вопросительно смотря на парня. Он спросил:

- И как, прошёл творческий кризис?

- Не знаю, - Бони пожал плечами. – Она ещё не вернулась.

- У тебя удивительная семья, - сказал Блейд и достал сигарету, подсаживаясь ближе к новому знакомому, чтобы тоже укрыться от дождя.

- Да, есть немного… - улыбнувшись, ответил Бони. – Только мой старший брат, как это принято говорить, нормальный. Даже слишком нормальный, из-за это, собственно, мы и не общаемся.

- Почему?

- Он не может принять то, что хоть чуточку отличается от среднего стандарта, - несколько уклончиво ответил Бони. – Он и с мамой по этому поводу часто ссорился, и с папой. А со мной… - парень закатил глаза и тяжело вздохнул. – Я не могу вспомнить и дня, когда бы мы не ссорились и когда бы он не пытался меня перевоспитать.

- И как же он пытался тебя перевоспитать? – спросил Блейд, внимательно, изучающе смотря на профиль собеседника. – Или тебе неприятно об этом говорить?

- Нет, всё нормально. Он орал на меня, всё время говорил, какой я не такой и какая у нас чокнутая семья, часто бил. Но этого уже давно нет. Он переехал, когда мне было пятнадцать. С тех пор я его больше не видел, только несколько раз разговаривал по телефону.

- А сколько тебе сейчас лет?

- Двадцать.

- И ты не видел брата уже пять лет?

- Да, не видел, - вздохнул Бони и поёжился, шмыгнул носом и утёр его рукавом лёгкой курточки. – Но это меня не слишком расстраивает. Мы никогда не были близки.

Выронив сигарету и не заметив этого, Бони закрыл покрасневшие глаза и с силой потёр их кулаками.

- Ты так заболеешь, - произнёс Блейд, касаясь бедра парня, обращая на себя внимание. – Почему ты не идёшь домой?

- Мне некуда идти, - всхлипнул Бони и снова закрыл глаза, потёр их. – Меня выгнали из дома.

- Родители?

- Нет, - парень помотал головой. – Мой парень.

Блейд вопросительно изогнул бровь. Бони продолжал:

- Мы с ним встречаемся уже два года, год живём вместе, - он снова всхлипнул. – Сегодня вечером он пришёл ужасно пьяный, мы как-то незаметно начали ссориться, а потом он просто наорал на меня и вышвырнул из квартиры, сказав, что больше не хочет меня видеть. Даже вещи в окно выкинул. Не все, но, всё же…

Бони опустил взгляд и начал нервно перебирать пальцами, заламывать их.

- Наверное, не стоило мне этого говорить… - произнёс новый знакомый, смотря куда-то вниз, сутуля плечи.

- Почему?

- Многие люди начинали относиться ко мне плохо, узнав о моей ориентации.

- Поэтому вы ссорились с братом?

Бони немного непонимающе посмотрел на Блейда, затем кивнул:

- Да, из-за этого. Он не принимал этого и считал отклонением.

- Да, некоторые так думают…

Бони неровно улыбнулся, не обнажая зубов, и потянулся к бутылке, кажется, виски. Припав к горлышку, парень сделал несколько жадных глотков и закашлялся, едва не подавился. Как видно, ему не каждый день приходилось напиваться.

Утерев рукавом губы, Бони спросил:

- А что ты об этом думаешь?

- О геях?

- Да, - кивнул парень. – Как ты к ним относишься?

- Я к ним не отношусь, - невероятно обаятельным, бархатным голосом ответил Блейд, продолжая внимательно, но ненавязчиво смотреть на своего всё больше хмелеющего собеседника.

- Жаль, - вздохнул Бони и прикрыл глаза.

Запоздало спохватившись, поняв, что сказал, парень попытался оправдаться:

- Ты… Ты не подумай ничего, - он активно жестикулировал, выдавая с потрохами своё волнение. – Я просто… просто…

Блейд снисходительно улыбнулся потугам парня, который никак не мог совладать со своими мыслями и языком. Решив ему помочь, блондин поднял руку, прерывая этим жестом его сбитую объяснительную тираду, и сказал:

- Не нужно так пугаться своих же слов.

- Мне просто очень бы не хотелось, чтобы ты мне врезал за них, - немного напряжённо смотря на Блейда, ответил Бони. Глаза парня из-за спиртного блестели и начинали чуть-чуть косить.

- Не врежу, - слегка улыбнулся Блейд. – Даже, если я не отношусь к сексуальным меньшинствам, это не значит, что я их ненавижу или презираю.

- Это хорошо, - улыбнулся Бони, немного расслабляясь.

Он вновь приложился к бутылке виски, делая быстрые, большие глотки.

- Тебе не кажется, что напиваться ночью в парке, когда тебе некуда идти, опасно и недальновидно? – спросил Блейд, внимательно смотря на парня.

- Наверное, - пожал плечами Бони. – Но… какая разница? – он повернулся к Блейду корпусом, смотря на него пьяным взглядом. – Так мне хотя бы не настолько паршиво. Знаешь, Блейд, это очень больно, когда тебя, как котёнка, вышвыривают на улицу под проливной дождь.

- Да, это неприятно, - ответил Блейд.

Немного помолчав, он предложил:

- Если ты не хочешь возвращаться к родителям, можешь переночевать у меня. Я уверен, что твой парень наутро протрезвеет и поймёт, какую допустил ошибку, и вы помиритесь.

Сказав это, Блейд вопросительно взглянул на нового знакомого. Бони ответил:

- Я не могу вернуться к родителям. Мой отец сейчас не в Германии, а у меня нет ключей, я оставил их, когда переезжал.

Он немного помолчал, слегка хмурясь, что выглядело так забавно на пьяном лице. Вдруг посветлев, парень спросил:

- Правда, можно переночевать у тебя? – он слегка замялся и добавил уже более спокойным тоном: - Это тебя не стеснит?

- Совершенно нет, - спокойно ответил Блейд.

Похлопав себя по карманам, парень встал и взглянул на собеседника, спрашивая:

- Так, что? Ты идёшь? Если нет, то я посижу с тобой ещё немного, но вскоре поеду домой. Уже поздно, да и холодно, сам понимаешь.

Бони думал всего секунду-две, затем, он кивнул и ответил:

- Я поеду, если ты, конечно, не против.

- Я уже сказал, что не против.

Благодарно кивнув и улыбнувшись, Бони встал. Забрав у него зонт, Блейд повёл их к выходу из сквера. В какой-то момент новый знакомый споткнулся и едва не упал, чудом успев схватиться за крепкую руку Блейда. Он виновато поднял на спасителя глаза, продолжая крепко сжимать его руку, но понимая, что лучше перестать это делать. Блейд же, в свою очередь, отнёсся к этому совершенно спокойно. Даже не взглянув на смущенного парнишку, он сказал:

- Ты уже достаточно пьян. Так что, лучше держись за меня. Не хотелось бы встретить рассвет в травматологии.

- Мне казалось, что ты будешь против, - невнятно пробормотал Бони, пряча взгляд, но продолжая держаться за Блейда и покорно идти туда, куда он его вёл.

- Ты опять про свою ориентацию?

- Да…

- Я же сказал, что меня это совершенно не волнует.

- Приятно слышать, - ответил Бони и немного растеряно улыбнулся.

- Насколько я понимаю, тебе чаще всего встречались совершенно нетерпимые люди? – поинтересовался Блейд, бросая на парня беглый взгляд.

- Да, - вздохнул Бони. – Казалось бы, государство у нас толерантное, современное, а люди в нём… - он вновь вздохнул и прикрыл глаза, так и не заканчивая свою мысль.

- Да, тебе не повезло, Бони, - непонятным тоном ответил Блейд, прищуриваясь и вглядываясь в темноту улицы, ища взглядом свой автомобиль.

- Ты живёшь близко? – спросил через какое-то время Бони.

- Нет, далеко, - покачал головой Блейд и добавил: - Но я на машине, так что, идти пешком за тридевять земель нам не придётся.

- Это хорошо, - улыбнулся Бони и сразу же вздохнул, прикрыл глаза. – Я ужасно устал и замёрз.

- Да, - кивнул Блейд, - ссоры и нервы ужасно выматывают.

Оставшееся время до машины парни шли молча и только тогда, когда Блейд высвободил свою руку и направился к водительской дверце, Бони спросил:

- А почему ты оставил машину здесь, а не на улице?

- Негативный опыт, - соврал парень, отключая сигнализацию и открывая водительскую дверцу. – Несколько раз мою машину безбожно царапали, задевали, когда я оставлял её на улице. А я очень люблю свой автомобиль.

В речи Блейда не было ни слова правды: его машину ни разу никто не задевал и особой любви к ней он, также, не испытывал, потому что этот автомобиль был лишь одним из многих. Он мог себе позволить менять машины так часто, как ему захочется.

Кивнув, Бони тоже подошёл к автомобилю и сел на пассажирское сиденье спереди. Заняв своё место, Блейд пристегнулся и бесшумно выехал на проезжую часть. До их с Майклом дома ехать было совсем немного, минут десять от силы, но парень не собирался приводить чужого в дом к брату и потому направлялся в своё собственное жильё – дом далеко за городом, который он называл рабочим, которого не было ни на одной карте или навигаторе, потому что ещё несколько лет назад там был только голый участок земли, который Блейд выкупил и застроил в обход городских властей. Этот дом был идеальным местом для того, кто желал сбежать от всех и спрятаться на день-другой, просто отдохнуть в тишине. На десятки километров в округе не было ни единой живой души, ни единой постройки, а сам дом стоял не около дороги, а в стороне, благодаря чему, если не знать про него, то его было практически невозможно найти случайным образом.

Приближаясь к черте города, Блейд постепенно прибавлял скорость, чтобы вскоре, проехав знак: «Вы покидаете Берлин, доброго вам пути!», сорваться за сто километров в час и унестись вдаль и в темноту, под пологом которой, где-то далеко-далеко, скрывалось его тайное убежище наподобие тех, которые строят дети на деревьях. Только его «домик на дереве» был из камня и стоил около двухсот тысяч евро.

- Чёрт, - выругался Бони, крутясь и ища нечто. – Кажется, я бутылку оставил на лавке…

- Я тебе обязательно налью чего-нибудь, когда мы приедем, - ответил Блейд, следя за пустынной мокрой дорогой. – У меня достаточно алкоголя, причём, не такого, как пил ты, а качественного.

- У меня не было денег на дорогой виски.

- И ты решил, что это повод, чтобы травить себя, - кивнул Блейд.

- А ты пьёшь только дорогой алкоголь?

- Исключительно, - ответил Блейд, мягко выворачивая руль и сворачивая с главного шоссе.

- Обычно, ценителями элитных спиртных напитков становятся с возрастом, а ты на вид не на много старше меня.

- Мне двадцать шесть лет, - ответил Блейд, слегка щурясь, вглядываясь в темноту, стараясь не пропустить очередной важный поворот.

Отправляясь в «своё убежище», парень принципиально не пользовался навигаторами, всегда ища путь по памяти. Это было достаточно логичным – если ты не хочешь, чтобы кто-либо знал о каком-то месте, нужно сохранить его втайне даже от электроники в собственной машине, потому что, зачастую, техника становится врагом человека и безбожно предаёт его.

Когда они подъезжали к дому, Бони уже клевал носом, дремал. Панорама густого ночного леса, мерно проносящегося за окном, на всех действовала умиротворяюще и успокаивающе. На всех, кроме Блейда, который привык к тому, что в те моменты, когда он приезжает сюда, ему стоит оставаться бодрым, потому что спать ему придётся лечь не скоро.

Подъехав к высоким воротам, Блейд нажал кнопку автоматического открытия и проехал через раздвинувшиеся двери, которые спустя минуту закрылись вновь. Как только автомобиль въехал на территорию дома, датчики движения сработали, включая уличный свет, подсвечивая огромный особняк, делая его похожим на волшебный замок. Да, верно, те люди, которые строили его, проделали потрясающую и сложнейшую работу.

Отстегнув ремень безопасности, Блейд тронул своего спутника за руку и вышел из машины. Бони, мигом проснувшись и попрощавшись с сонливостью, поспешил последовать примеру хозяина дома.

- У тебя просто огромный дом, - с восхищением произнёс Бони, когда они зашли внутрь, оказываясь в гостиной. – Как видно, ты намного богаче, чем я думал.

Дом внутри казался ещё больше, просторнее, чем снаружи. В нём было очень много света и металлических элементов интерьера, что создавало эффект некой фантастичности, принадлежности к другому миру.

- Я не миллиардер, - усмехнулся Блейд, снимая пальто и беря пепельницу, что стояла на столике около входной двери. – Но денег у меня достаточно.

Блейд отправил гостя в душ и выдал ему сухую одежду, чтобы он переоделся. Сам он пропустил посещение ванной и обошёлся просто переодеванием в сухие вещи. Взяв бутылку бренди и два бокала, парень расположился в одной из спален, дожидаясь своего гостя.

Бони не заставил себя долго ждать, совсем скоро появляясь на пороге комнаты. Несмотря на горячий душ и сухую одежду, парень всё равно мёрз и, потому, с разрешения Блейда, накинул на плечи одеяло, устраиваясь в нём, как в коконе.

- Как и обещал, - сказал Блейд, передавая гостю полный бокал с бренди.

- Спасибо, - кивнул Бони и сделал маленький глоток, после чего залпом осушил бокал, ненадолго задерживая последний, не лезущий в горло глоток во рту.

Он протянул пустой бокал хозяину дома. Блейд усмехнулся и покачал головой, после чего вновь наполнил бокал гостя.

- Ты так хочешь напиться? – спросил Блейд, с лёгкой ухмылкой смотря на гостя.

- Не только, - ответил Бони и вновь пригубил бренди. – Мне очень холодно, никак не могу согреться.

- Я могу приготовить тебе чай или кофе, - предложил Блейд, смотря на гостя, который крутил в руках бокал с крепким спиртным.

- Не надо, - покачал головой Бони. – Ты прав, - он вздохнул и сделал три больших глотка, - я хочу напиться. Так проще.

- Как хочешь, - пожал плечами Блейд и прилёг на высокие подушки.

Найдя пульт, он включил телевизор, начиная переключать каналы, ища что-нибудь интересное. Бони несколько минут сидел, наблюдая за Блейдом, и, всё-таки, решился и подсел ближе к нему, тоже прилег, только набок, чтобы видеть его.

- Ты не против? – спросил Бони, имея в виду свою близость к нему.

- Нет, - спокойно ответил Блейд.

Вновь переключив канал и остановив свой выбор на каком-то триллере, он добавил:

- Если тебе так холодно, я могу тебя обнять. Или дать ещё одно одеяло.

- Лучше обнять, - слишком честно ответил Бони и подлез ещё ближе к Блейду, устраиваясь у него под боком.

Он устроил свою голову на плече Блейда и добавил, смотря грустным взглядом в экран телевизора:

- Мне просто очень нужно снова почувствовать себя нужным…

- Может быть, тебе лучше больше не пить? – поинтересовался Блейд, скашивая глаза на парня. – Ещё немного и тебя понесёт.

- Ты боишься этого? – спросил Бони, поднимая голову и смотря на Блейда таким взглядом, от которого у любого бы душа взвыла и свернулась в трубочку. У любого, но не у Блейда.

Но показать пареньку то, что он так надеялся найти в нём, в его глазах, он был совершенно не против. В конце концов, не зря же говорят – кто ищет, тот всегда найдёт…

- Боюсь? – усмехнулся Блейд и, прикрыв глаза, покачал головой.

Открыв глаза, он вновь взглянул на гостя, добавляя:

- Я ничего не боюсь.

- Разве можно ничего не бояться? – удивился Бони. Он снова припал губами к стеклу бокала, втягивая в себя мутящий сознание алкоголь.

- Можно, - спокойно ответил Блейд и тоже взял бокал, сделал два глотка, после чего вернул его на тумбочку. – Я очень хорошо умею справляться со своими страхами.

- А как тебе это удаётся? – продолжал сыпать вопросами захмелевший Бони.

Он сел и придвинулся ещё ближе, касаясь своим коленом бедра Блейда. Взглянув на парня, выдержав недолгую паузу, Блейд ответил:

- Просто я знаю одну нехитрую, но очень важную истину…

- Какую?

Усмехнувшись, прикрыв глаза, Блейд ответил:

- Эта истина в том, что страхи существует лишь в нашей голове.

- Но ведь мы всегда боимся чего-то внешнего по отношению к нам? – не понял Бони, он слегка нахмурился.

- Ты прав, - согласился Блейд. – Но, чего стоит пугающий нас объект, если мы перестанем его бояться?

Бони завис на какое-то время, переваривая информацию, которая порождала так много размышлений и могла в корне изменить привычную картину мира. Блейд терпеливо ждал, пока парнишка подумает. Ждал и неспешно потягивал виски.

Услышав крик в телевизоре, Блейд нахмурился и перевёл взгляд на экран. Узнав фильм, который он уже смотрел, парень переключил канал. Подумав, Бони не стал ничего говорить касательно этой сложной темы и, сделав глоток бренди, вновь устроился на плече Блейда.

- Ты тёплый, - произнёс Бони, проводя щекой по плечу Блейда, которое было горячим даже через ткань серой футболки.

- Мне часто об этом говорят.

- Даже горячий… - парнишка вновь потёрся об плечо Блейда щекой, забываясь и забывая о том, что это действие может быть не очень уместным и что оно может быть неправильно расценено.

- А ты уже совсем пьяный… - прошептал самому себе Блейд, смотря куда-то перед собой.

Выйдя из минутного транса, парень обратился к гостю:

- Тебе всё ещё холодно?

- Да, - кивнул Бони.

На самом деле, он уже почти согрелся, но что-то заставило его соврать. Наверное, в нём говорил крепкий алкоголь и нервное перенапряжение из-за пережитого в прошедший вечер.

Улыбнувшись уголком рта, Блейд завёл одну руку Бони за спину и, отодвинув одеяло, провел по его спине, после чего забрался под его майку, проводя ладонью уже по голой коже.

Бони вздрогнул. Эта реакция была столь яркой и выраженной, что Блейд не смог пропустить её мимо внимания. Остановив движения руки, он вопросительно взглянул на гостя.

- Я сделал тебе больно? – тактично спросил Блейд.

Бони вновь вздрогнул, но уже слабее, и помотал головой, отвечая:

- Нет-нет. Пожалуйста, продолжай…

- Тогда, постарайся не дёргаться.

Бони виновато улыбнулся и снова лёг так, чтобы Блейду было удобно. Гладя парня по спине одной рукой, второй Блейд продолжил переключать каналы, ища хоть что-нибудь интересное.

- Подожди… - остановил Блейда гость. В этот момент он как раз включил канал с эротикой.

- Будем это смотреть? – поинтересовался Блейд, скашивая глаза на Бони.

Парнишка не ответил, с каким-то странным интересом наблюдая за происходящим на экране.

- А ты часто смотришь подобное? – вдруг спросил Бони.

Этот вопрос был странным и удивил Блейда. Вопросительно взглянув на гостя, он ответил:

- Нет.

Немного помолчав, он добавил:

- Я предпочитаю делать, а не наблюдать.

Кивнув, Бони вновь замолчал на какое-то время, внимательно наблюдая за развратными и будоражащими действиями героев незамысловатого кино. Когда комнату заполнили характерные звуки и стоны, парень вновь обратился к Блейду:

- А ты когда-нибудь смотрел кино про однополые пары? – прикусив губу, он добавил: - Про двух мужчин?

Блейд вопросительно посмотрел на гостя. Едва слышно хмыкнув, он ответил:

- Нет, не возникало желания.

- Здесь ты тоже хочешь делать, а не наблюдать? – протараторил Бони, смотря на Блейда пьяными, широко распахнутыми глазами.

- Что ты имеешь в виду?

- Хочешь попробовать? – выпалил Бони прежде, чем Блейд успел договорить, заглушая последние буквы его слов.

Секунду посидев, Бони потянулся вперёд, прикрывая глаза и касаясь губ Блейда своими губами, мягко, немного испугано целуя его и быстро отстраняясь, заглядывая парню в глаза. Блейд ничего не говорил, молча смотря на гостя, и по его взгляду было непонятно, как он относится к тому, что только что произошло.

Молчание затягивалось, становилось напряжённым. Бони успел трижды проклясть себя за инициативу, но что-то сказать, нарушить тишину и попытаться оправдаться он не решался. Потому парень просто смотрел на Блейда бегающими глазами и теребил в пальцах край одеяла, которое уже почти сползло с него.

Наконец-то прекратив эту пытку молчанием и неизвестностью, Блейд невыносимо медленно приоткрыл рот и негромко произнёс:

- Можно попробовать… - на губах скользнула дьявольская улыбка.

Пропустив темноту и сталь, дрогнувшую на губах и в голосе Блейда, Бони отпустил страх и вновь потянулся к парню, припадая к его губам поцелуем, который очень скоро стал глубоким, безумно влажным и горячим.

Взяв Бони за плечи, Блейд повалил его на спину и подмял под себя, одной рукой оглаживая его бок, а второй отодвигая мешающееся одеяло в сторону. Парнишка отзывчиво выгибался под руками Блейда и самозабвенно, отчаянно целовал его, целовал так, что начинали болеть губы. Но остановиться он не мог – лишь человек может стать лекарством от боли, подаренной другим человеком. И Бони отчаянно желал этого лечения, желал забыться. А алкоголь, текущий в его крови, сводил и без того сомнительные шансы подумать и остановиться к нулю, уничтожал их и сравнивал с землёй.

Когда Блейду наконец-то удалось полностью освободить Бони от плена одеяла, он задрал его майку и провёл влажной дорожкой поцелуев от низа живота до груди, после чего положил ладони ему на бока и, сильно давя, повёл вверх, оставляя красноватые следы от своих пальцев на его светлой коже.

Парнишка выгнулся и закрыл глаза, запрокидывая голову, открывая тонкую шею, в которую тут же впился жёстким поцелуем Блейд, оставляя на коже ярко-кровавый засос и следы от зубов. Елозя под Блейдом, Бони согнул ноги в коленях и развёл их, подаваясь бёдрами вверх, прижимаясь к неожиданному любовнику.

- И, всё-таки, ты безумно пьян, - ухмыльнувшись, прошептал Блейд.

- Что? – не расслышав, переспросил Бони.

Он открыл глаза и пытался сфокусировать взгляд на лице любовника.

- Ничего, - продолжая держать губы изогнутыми в зловещей ухмылке, ответил Блейд и вновь припал губами к телу парня, достаточно сильно прикусывая кожу на его груди, рёбрах.

Бони снова выгнулся, подаваясь бёдрами вверх, и застонал, когда Блейд накрыл ладонью его ширинку, ощутимо сильно сжимая его член через ткань джинсов. Он открыл рот, чтобы схватить достаточную порцию кислорода и что-то сказать, попросить о большем, но не успел произнести ни звука, потому что Блейд рывком перевернул его и, стянув с него футболку, поставил на четвереньки.

Это было слишком быстро и немного неожиданно и заставило Бони немного растеряться, но уже в следующую секунду он позабыл про свои страхи и сомнения, потому что на его спину легли умопомрачительно тёплые и умелые руки, оглаживая кожу, даря наслаждение и расслабляя. На несколько мгновений задержав ладони на пояснице парня, нежно и медленно поглаживая чувствительную кожу, Блейд скользнул руками дальше, проводя рукой по попе Бони, а, затем, резко и слишком сильно сжимая его левую ягодицу.

Поднявшись к голове Бони, Блейд скользнул рукой ему под живот, расстегивая ремень и ширинку, приспуская его джинсы. Прикусив кожу под самым ухом парня, он сказал:

- Надеюсь, ты уже готов, потому что я не люблю долгих прелюдий.

Бони не ответил, только лишь промычал что-то невнятное, по чему угадывалось согласие. Усмехнувшись парню в затылок, Блейд стянул с него джинсы и трусы, роняя его при этом. Бони затуманенным взглядом наблюдал за тем, как Блейд раздевался. А, когда на парне не осталось ничего, парнишка пододвинулся к подушкам и лёг на спину, через несколько секунд подтягивая колени к груди, открываясь.

Достав презерватив и надев его, Блейд подполз к Бони, проводя пальцев по его ноге от щиколотки и до острой коленки. Он спросил:

- У тебя достаточно опыта?

- Д-да, - запинаясь из-за сбитого дыхания, ответил гость.

- Хорошо, - кивнул Блейд. – Потому что смазки у меня нет.

Бони сглотнул, наблюдая за любовником. Блейд сплюнул на ладонь и провёл ею между ягодиц парня, нашёл колечко мышц и, помассировав его немного, вставил один и почти сразу же второй палец. Вскоре к двум пальцам добавился и третий, а сама подготовка не продлилась долго. Уже через две минуты, когда сфинктер парня немного расслабился, перестал быть таким тугим, а сам Бони уже начал задыхаться от стонов и желания, Блейд вынул из него пальцы и, резко перевернув парня, вошёл в него.

Бони широко распахнул глаза и затих, даже дышать перестал, потому что Блейд вошёл в него резко, почти на всю длину, причиняя несильную тупую боль. Но уже в следующее мгновение он забыл о своих неприятных ощущениях, потому что Блейд, удачно двинувшись у него внутри, задел простату и пользовался этим, не контактируя с ней при каждом движении, но задевая эту заветную точку с мерной, но всякий раз неожиданной амплитудой. Это заставляло Бони стонать и сходить с ума, то подниматься, выгибаясь и оборачиваясь через плечо на умелого любовника, то падать лицом в подушки, комкать в кулаках простынь.

Блейд двигался мерно, часто, выдерживая чёткий ритм, который сводил с ума и заставлял задыхаться воздухом, бесстыдно стонать, выгибаясь в пояснице до угрозы перелома позвоночника. Но эта угроза, эта опасность острых осколков позвонков, что ворвутся в мягкие ткани и в клочья разорвут нервы, лишь подогревала желание и страсть, повышала уровень возбуждения. Это общеизвестный факт – людей дико заводит опасность, отчего же, иначе, в современном мире столь популярны вампиры, которые могут с лёгкостью соблазнить тебя, вознести на вершину блаженства, а в следующую минуту прикончить, с хрустом впившись в твоё горячее, полнокровное горло?

- Ах, да… ещё… - стонет Бони, упираясь в постель ладонями и поднимаясь на вытянутых руках, ещё сильнее прогибаясь в пояснице, раскрываясь и подаваясь бёдрами назад, с жадными хлопками кожи о кожу встречая каждый мощный толчок своего молчаливого любовника.

Блейд крепко стискивал зубы, вбиваясь в такое тесное тело случайного любовника, наслаждаясь тем, как туго входит его член в узкий задний проход парня, но, отмечая про себя даже в этом запале чувств, что подобный секс совсем не для него. Всё-таки, парни никогда не возбуждали Блейда и то, что сейчас он с оттягом трахал этого парнишку, вовсе не говорило о его склонности к гомосексуализму. Напротив, этот случайный опыт лишь сильнее убеждал его в обратном. Как известно, исключение является лучшим подтверждением любого правила.

Стиснув зубы сильнее, и прикрыв глаза, Блейд сильнее сжал бёдра Бони, оставляя на его коже следы от своих цепких длинных пальцев, которые на завтра станут синяками и кровоподтёками, давая его парню новый повод указать на дверь и послать Бони к чёрту. Измены никто не потерпит. Блейд бы точно не потерпел.

Накатывающий оргазм ощущался столь близким, но, отчего-то, никак не наступал. Это раздражало и заставляло двигаться всё сильнее, причиняя парню под собой боль, заставляя его то и дело срываться на визг и просить то притормозить, то продолжать и ни в коем случае не останавливаться.

Эти слова-мольбы-просьбы были приятны для слуха и услаждали самолюбие, лишний раз давай Блейду понять, что он отличный любовник, как теперь выяснилось, для обоих полов.

«Но продолжать походы на голубую сторону я точно не стану», - подумал Блейд и с силой нажал на поясницу Бони, валя его на кровать и прижимая сверху, начиная врываться в его тело так, что парнишка заскулил и упал лицом в матрас, но даже он не мог заглушить его криков и стонов.

Блейд не задумывался о том, были ли это крики наслаждения или боли, ему сейчас было важно лишь собственное наслаждение. А этот парень… Что ж, он попросил его об услуге, предложил её, а Блейд великодушно принял в свои руки очередной дар.

«Какой же ты глупый», - подумал Блейд, смотря на влажную от пота спину Бони. Почему-то, во время этой близости блондину никак не удавалось отключить голову и переесть думать.

Стиснув зубы и закрыв глаза, шумно и раздражённо выдохнув, Блейд потянул бёдра парня на себя и, почти полностью выйдя из его тела, резко ворвался вновь, вгоняя свой немаленький член на всю длину и проезжаясь по его простате. Бони заскулил, срываясь на высокий визг. Ухмыльнувшись, Блейд продолжил двигаться под этим углом, не теряя более волшебной точки, заставляющей парня под ним сходить с ума, приближая его к умопомрачительному оргазму.

- Блейд, да, да… Господи, да! Еще! Ах, да… - вырвалось из горла Бони, и он резко выгнулся, насаживаясь на член Блейда и кончая, сжимая при этом орган парня внутренними мышцами так сильно, что Блейд задержал дыхание от резкой умопомрачительной и вибрирующей узости.

Это подстегнуло его удовольствие и Блейд, игнорируя то, что Бони уже обмяк под ним, запачкав простынь своей спермой, пытался не упустить эту тугую струну удовольствия, продолжая со всей силы вбиваться в ослабшее тело парня.

«Да, - стучало в голове Блейда сбитым пульсом и шумным дыханием. – Ещё чуть-чуть. Ещё чуть-чуть…».

И вот лавина оргазма обрушилась на Блейда, погребая под собой на бесконечные несколько секунд, гася свет под закрытыми веками и подсвечивая эту темноту алым. Он продолжал вбиваться в тело Бони до последней судороги пронзённого удовольствием тела, а, после, с эротичным хлюпом вытащил свой член из заднего прохода парня и сел, складывая ноги по-турецки и пытаясь выровнять сбитое донельзя дыхание.

Осторожно разогнувшись, Бони подполз к Блейду и тоже сел напротив него, под ним как раз оказалась чуть влажная от его же семени простыня, и это ощущение создавало некоторое неудобство, но парень был сейчас слишком взбудоражен, чтобы думать об этом и пытаться это исправить.

Стянув презерватив и бросив его в урну, Блейд взял свой бокал с бренди и залпом осушил, ему безумно хотелось пить. Слегка утолив жажду, он взял в руки сигарету и зажигалку, но закуривать сразу не стал и взглянул на Бони. Парнишка был весь красный, он тяжело дышал, а по его мутному, блестящему взгляду казалось, что он где-то не здесь.

Молча взяв бокал Бони, Блейд протянул его парню. Приняв бокал, Бони сделал три маленьких глотка и икнул, нахмурился.

- Тебе нехорошо? – спросил Блейд, внимательно смотря на парнишку чуть прищуренными глазами.

- Немного… - непонятно ответил Бони. – У меня голова кружится.

Бони помолчал немного, сделал ещё один маленький глоток и, ещё сильнее нахмурив брови, добавил:

- Пожалуй, мне стоит умыться. Это должно немного привести меня в чувства. Можно? – он взглянул на Блейда.

- Конечно, - пожал плечами Блейд и поставил бокал на тумбочку, подкурил, затягиваясь крепким дымом, и, запуская сизые змейки в полёт по комнате.

Бони кивнул и встал, чуть покачнулся. Обернувшись, он попросил:

- Можешь дать мне какое-нибудь маленькое блюдце или чашку? Мне нужно линзы снять на ночь.

- Цветные?

- Да, а что?

- Ничего. Я просто никак не мог понять, как у блондина могут быть чёрные глаза.

- Я крашенный. Натуральный цвет волос у меня русый. А глаза зелёные.

Кивнув, Блейд сказал:

- Я сейчас докурю и принесу тебе что-нибудь подходящее.

- Хорошо, - слегка улыбнулся Бони и вновь покачнулся, схватился за стену. – Я буду в ванной.

Блейд кивнул и отвернулся, сосредотачиваясь на сигарете, Бони ушёл. Не докурив совсем немного, Блейд встал и, надев трусы, неспешно и тихо направился в ванную комнату, что располагалась рядом со спальней, приоткрыл незапертую дверь. Проведя взглядом по спине и ногам Бони, который плескался в раковине, забрызгивая пол и стены, разводя лужи, Блейд прошёл в комнату и остановился в паре шагов от парнишки.

Взгляд Блейда упал на раковину, в которой была заткнута пробка и которая была уже практически полна воды. Беззвучно усмехнувшись, Блейд сделал последнюю затяжку, точным щелчком пальцев отправил окурок в унитаз и подошёл к Бони, останавливаясь у него за спиной.

- Ты принёс блюдце? – спросил парнишка, не открывая глаз и продолжая плескать в лицо прохладной водой.

- Да, - соврал Блейд. В его тоне сквозило что-то ледяное, жуткое, но Бони не услышал этого.

Бони хотел разогнуться и взглянуть в зеркало, но Блейд не позволил ему этого, кладя руку за загривок, массируя его. Парнишка расплылся в улыбке, наслаждаясь приятными, расслабляющими прикосновениями.

- Ты очень хороший, - прошептал Бони, едва не урча от удовольствия, как котёнок.

- Да, - непонятным тоном ответил Блейд, - мне об этом многие говорили…

Бони открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но не успел этого сделать, потому что Блейд резко и сильно надавил на его затылок, погружая лицом в воду и удерживая так, лишая возможности сделать вдох, топя.

Улыбка сменилась на лице парнишки удивлением, затем испугом и гримасой ужаса. Он мычал, кричал в воду, запуская на её поверхность сотни пузырьков столь нужного сейчас кислорода, хватался руками за края раковины и за руки Блейда, пытался разогнуться и снова начать дышать. Дышать…

Блейд с безучастным выражением лица держал Бони до тех пор, пока дефицит кислорода и количество попавшей в лёгкие воды не сделали своё дело, пока он не затих. Его руки безвольно обвисли плетьми, а ноги подогнулись, если бы не сильные руки Блейда, которые держали его, он бы рухнул мешком на холодный кафельный пол.

Подождав ещё три минуты, Блейд аккуратно уложил парня на пол, провёл по его шее пальцами и надавил на сонную артерию, проверяя пульс. Пульса не было. Дело было сделано.

- Не зря ты упоминал о котятах сегодня, Бонифаций, - прошептал Блейд, опуская веки парня, закрывая его широко распахнутые, застывшие в ужасе глаза. – Их же тоже топят…

Вздохнув, Блейд встал и, отряхнув от воды руки, пошёл в подсобную комнату за отбеливателем. Нужно было отмыть тело парнишки от своих следом и прикосновений. Надев перчатки, парень тщательно, педантично протёр каждый сантиметр его кожи, после чего уложил тело в ванную и, мгновенно забыв о нём, подошёл к зеркалу. Упёршись руками в края раковины, блондин всматривался в своё отражение, придирчиво цепляясь взглядом за вновь отросшую щетину и чуть красноватые из-за плохого сна, алкоголя и дыма, что раздражал нежную слизистую, глаза.

«Нужно нормально выспаться, - подумал Блейд и выдернул из раковины пробку. Вода стремительно начала исчезать в сливе. – Надеюсь, ещё не слишком поздно…».

Спустив воду в унитазе, смыв окурок, блондин выключил свет и покинул ванную комнату. Вернувшись в спальню, Блейд сел на кровать, складывая ноги по-турецки, и закурил. Смотря куда-то перед собой, блондин сделал три затяжки, а, затем, взглянул на часы. Стрелки указывали на начало пятого. Шансы выспаться были невелики, но попробовать стоило.

Стянув с кровати перепачканную спермой простынь, Блейд отнёс её в ванную и сунул в стиральную машинку. Постирает уже завтра, завтра же и избавится от тела Бони. А сейчас нужно позвонить Майклу, сказать, что вернётся послезавтра утром, и лечь спать.

Так Блейд и решил поступить, беря новую сигарету, закуривая и набирая номер младшего брата.

Глава 9

Блейд проснулся около двух часов дня. Парень не мог вспомнить, когда он в последний раз спал так долго. Но сегодня он мог себе это позволить, в конце концов, единственное дело, которое у него было запланировано на этот день, требовало наступления ночи.

Вздохнув, блондин, чуть прикрыл глаза, досыпая те остатки крепкого, но не слишком здорового сна, что ещё блуждали в теле. Взглянув на тумбочку, парень взял мобильный телефон, снял блокировку и посмотрел на экран. Ни одного пропущенного звонка не было, что радовало, потому что сегодня Блейд спал настолько крепко, что мог пропустить звонок брата. Но Майкл не звонил. Впрочем, он не звонил ему никогда, принимая, как данность, что старший брат иногда вот так исчезает, не говоря – куда отправляется, а называя лишь приблизительную дату и время возвращения.

Бросив телефон обратно на тумбочку, Блейд встал, потянулся. Почему-то, после сна у него всегда ныли мышцы, это не очень приятное состояние его настигало вне зависимости от того, на какой кровати спал парень: мягкой или твёрдой, идеально-качественной или…

Нахмурившись, Блейд не закончил свои размышления, потому что «или» в его жизни не случалось и лет с восемнадцати, когда у него появились деньги, парень спал исключительно на качественных перинах. А до этого, когда на его счёте не было приличной суммы, он тоже не мог сказать, что бедствовал. Да, его семья имела средний достаток, но этого хватало, чтобы он и Майкл не испытывали нужды в чём-либо. Потом, конечно, стало сложнее…

Блондин мотнул головой и нахмурился, отгоняя прочь мысли о прошлом, запрещая себе об этом думать. Взяв с тумбочки бокал с бренди, он сделал глоток, но, подумав, что не стоит начинать свой день со спиртного, почти сразу вернул его на место.

Сходив вниз, на кухню, Блейд выпил воды, пытаясь утолить жажду, которая мучила его со вчерашнего вечера. Сухость во рту немного ослабла, но не исчезла полностью. Увы, но, каким бы не был хорошим и дорогим алкоголь, но наутро от него бывает одинаково плохо. Потому Блейд радовался тому факту, что, в отличие от многих, он не мучился утреней головной болью после ночных возлияний. Голова у парня болела независимо от этого: тупо, ноюще, гудяще и почти всегда.

Утерев тыльной стороной ладони губы, блондин поставил стакан на тумбочку и, включив кофеварку, стал ждать, когда желанная порция бодрящего напитка будет готова. Находясь в неком несильном трансе, парень не заметил, как пролетело время, и аппарат пропищал, извещая его о том, что совсем скоро он сможет насладиться вкусом крепкого кофе.

Наполнив до верха кружку, Блейд поставил её на стол и подошёл к холодильнику, открыл его. Отчего-то, именно сегодня ему хотелось выпить кофе с молоком, но надеяться на то, что в холодильнике окажется молоко, особо не приходилось. А даже, если бы оно там и было, оно бы уже давно скисло, потому что в последний раз блондин посещал свой «рабочий» дом около трёх недель тому назад, может быть, даже раньше.

Молока в холодильнике не оказалось. В нём, вообще, был довольно скудный набор продуктов, который не давал простора для фантазии и не оставлял шансов на вкусный завтрак. На полках стоял пакет сока, буханка белого хлеба, которая лежала очень близко к холодильным элементам и потому промёрзла, лоток с пятью яйцами, упаковка масла, банка вишнёвого варенья и…

Не поняв сразу, чем является последний продукт, стоящий в его холодильнике, Блейд взял железную банку и повернул её, читая этикетку. Продукт оказался говядиной в собственном соку.

«Отлично», - с иронией подумал парень, возвращая банку в холодильник и закрывая дверцу.

Наклонившись, он открыл морозильник и стал изучать его содержимое, надеясь найти что-то, что было свежим и съедобным. В морозильной камере была говяжья вырезка, замороженная овощная смесь и пицца в упаковке, которая из-за налёта инея выглядела не слишком аппетитно. Но выбор был невелик и потому Блейд, освободив пиццу от коробки, отправил её в духовой шкаф, не читая инструкцию и выставляя произвольную температуру и время приготовления.

Помня, что духовка сама выключится после того, как истечёт заданное время, парень спокойно забыл про неё и пошёл на второй этаж. Времени до ночи было полно, но и дел немало: постирать одежду, постирать постельное бельё, привести себя в порядок…

Пройдясь по спальне, блондин собрал разбросанные вещи своего ночного гостя и направился с ними в ванную комнату. Освободив от простыни стиральную машинку, он положил в неё одежду, после чего отправил туда же и вещи, в которых Бони пришёл к нему. Нехорошо как-то, если парня найдут не в той одежде, в которой он уходил, если, конечно, найдут вообще. А, раз так, то одежду стоило постирать, чтобы исключить возможность разоблачения по таким незначительным на первый взгляд мелочам, как волос или частицы кожи.

Закрыв дверцу стиральной машинки, Блейд включил её и несколько минут смотрел за тем, как наполняется водой барабан, как он начинает вращаться, стирая из истории память о нём и об его участии в судьбе этого парнишки.

Убедившись, что техника работает, как надо, блондин встал, бросил взгляд на тело, лежащее в ванне. Труп уже был очень бледен, губы посинели, но выглядел он ещё вполне пристойно и не заставлял чувствовать Блейда себя неуютно из-за соседства с мёртвым телом. Впрочем, парню было плевать – то, что лежало в его ванной, было всего лишь куском мяса, в котором некогда билось сердце, а теперь медленно разворачивались процессы разложения и самоуничтожения.

Безразлично посмотрев на тело Бони какое-то время, Блейд спокойно отвернулся и, выключив свет, покинул ванную комнату, забирая с собой простынь и вновь отправляясь на первый этаж, чтобы положить вещь во вторую стиральную машинку, которая находилась на кухне. Разделавшись с грязным постельным бельём, блондин бросил взгляд на циферблат на духовом шкафу, который гласил, что до готовности блюда осталось девять минут.

«Как раз успею покурить», - подумал Блейд.

Сбегав в спальню за сигаретами, он сел за стол и, взяв пепельницу, щёлкнул зажигалкой, затягиваясь первой за долгие часы порцией дыма. Тело мгновенно окутало приятное ощущение расслабления, лёгкого головокружения.

«И почему врачи говорят, что курить натощак вредно? – подумал блондин, смотря на дымящую в его пальцах сигарету. Он усмехнулся и затянулся дымом. – Жить, вообще, вредно, потому что ещё не было такой жизни, которая бы не привела к смерти...».

Не докурив две затяжки, Блейд встал и, взяв из холодильника пакет сока, наполнил стакан. Выпив половину, он вновь вернулся за стол и снова закурил, за спиной пропищал духовой шкаф, извещая о том, что через три минуты блюдо будет готово.

Когда время истекло, парень переложил дышащую жаром пиццу на тарелку и, взяв столовые приборы, приступил к трапезе. Несмотря на то, что упаковка выглядела несколько убого, сама пицца оказалась вполне сносной, даже очень вкусной.

В комнате стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным звоном вилки и ножа об тарелку. Блейд даже не взглянул на вмонтированный в стену телевизор, не подумал о том, чтобы включить его, осведомиться о новостях или посмотреть какой-нибудь музыкальный клип, развеять тягучую тишину и одиночество, которые витали в воздухе и оседали на всех кухонных поверхностях невидимой тяжёлой пылью из свинца и ртути.

В скором времени с завтраком было покончено, не видя смысла включать посудомоечную машину ради одной тарелки, блондин вручную вымыл её и, налив себе ещё сока и забрав сигареты и пепельницу, пошёл на второй этаж. Закурив по дороге, он медленно затягивался крепким дымом и ещё более медленно выдыхал его, отпускал в вольный полёт, думая о чём-то своём и, одновременно, не думая ни о чём.

Задержавшись на верхних ступенях лестницы, парень нахмурился и обернулся, смотря на такую голую стену, на которой не хватало жизни, картин, фотографий… Это было бичом всего интерьера этого шикарного дома – бездушность, бездыханность, ледяное оцепенение, которое сквозило в каждой его дорогой, но такой холодной детали. Белые пустые тона, изобилие металлических элементов и цветов – всё это делало интерьер дома стильным, прекрасным, как межзвёздный корабль из книг великих фантастов, но таким же пустым и ледяным, гнетуще молчаливым, как космос, в котором этому кораблю суждено навеки затеряться.

Основной дом, в котором жили Блейд и Майкл, напротив, был живым, пропитанным дыханием чего-то подлинного, настоящего и тёплого. Тот дом, в котором жили братья, Блейд купил с уже готовым интерьером, который остался в нём от прежних владельцев, в котором ощущалось дыхание жизни и сквозили светлые улыбки. Братья почти ничего не изменили в нём, только от фотографий в красивых рамках Блейд избавился – большинство из них прежние хозяева забрали с собой, как память, те же, которые они оставили, блондин просто выбросил. Ему было неприятно смотреть на счастливые лица этой полной, большой семьи, что раньше жила в этом доме, ходила по его комнатам и лестнице, смеялась и плакала в нём… У Блейда ничего этого не было, и он был не намерен становиться свидетелем чужих моментов счастья, которые у него жестоко отняли вместе с детством.

Завалившись на кровать, Блейд включил ноутбук и сразу же открыл почту, найдя там письмо с предложением выкупить пакет акций, которым парень владел. Взглянув на сумму, которую ему предлагал потенциальный покупатель, блондин заинтересовано изогнул бровь, затем, открыл сайт со статистикой акций и начал её изучать.

Примерно через час такого пристального изучения и составления перспектив, Блейд пришёл к выводу о том, что эти акции являются неустойчивыми и в скором времени обвалятся.

Хмыкнув, он ответил покупателю, написав, что готов пойти на эту сделку, только сумму запросил большую, нежели та, которую предлагал неизвестный мужчина. Раз он так желает стать обладателем данного пакета, не изучив предварительно перспективы и риски, значит, он заплатит больше. И, пусть Блейд давно не нуждался в деньгах, но вот так разводить несведущих и наивных обывателей иногда было приятно, это заставляло улыбнуться и лишний раз почувствовать своё превосходство над средним человеком.

Отправив ответное письмо, блондин прикрыл крышку ноутбука и отложил его на тумбочку, заложил руки под голову и прикрыл глаза. Думать было не о чем и, одновременно, тем для размышлений было столь много, что впору было ложиться в психушку под капельницу с транквилизаторами, которые обеспечат хотя бы временный покой и отупление, избавят от необходимости всё время думать, всё время всё контролировать, всё время…

- Что-то ты поплыл, Блейд, - прошептал блондин, приглаживая пряди чёлки и вновь взъерошивая их, убирая со лба. – Какая тебе психушка? – он усмехнулся и прикрыл глаза, покачал головой, едва слышно добавляя: - Там слишком многого нельзя делать…

Закончив этот недолгий диалог с самим собой, парень сел и обернулся на дверь, думая над тем, что ему стоит сделать в первую очередь?

«Наверное, принять душ, - подумал блондин. Он встал и подобрал свои джинсы и футболку, которые валялись на полу. – Принять душ, побриться, высушить вещи этого парня… А там уже и ночь наступит и можно будет возвращаться домой».

Приведя себя в порядок, но, всё-таки, отложив бритьё до завтра, Блейд обернул полотенце вокруг бёдер и вышел из ванной комнаты, после чего вновь пришёл в спальню, открыл ноутбук, проверяя – ответил ли ему потенциальный покупатель? Пока что ответного письма не было, но это не слишком огорчало или волновало. Даже, если этот мужчина откажется от своего же предложения, Блейд с лёгкостью найдёт того, кому продать акции. А в том, что от них следует избавиться, парень теперь был уверен – спасибо тому мужчине, без него бы Блейд не полез проверять статистику и вполне мог бы опоздать и потерять кругленькую сумму.

Так, коротая время за разносортными занятиями, Блейд промаялся до пяти часов вечера. Время тянулось слишком мучительно медленно, и потому парень решил развеяться и съездить в Потсдам, до которого от его дома оставалось всего двадцать-двадцать пять километров.

Выключив во всём доме свет и закрыв дверь в ванную, блондин быстро оделся и, взяв ключи и деньги, покинул дом.

«Помнится мне, - думал Блейд, выезжая на проезжую часть и неспешно прибавляя скорость, - что в Потсдаме можно было неплохо провести время. Надеюсь, с момента моего последнего посещения этого города ничего не изменилось…».

На дорогу у парня ушло всего сорок минут, и уже совсем скоро он притормозил у места, которое он любил посещать, бывая в этом городе – бара под названием: «Последний приют». Несмотря на странное название и его трагизм, уныние, это заведение очень любила разносортная публика, начиная от подростков, которым здесь наливали алкоголь, и, заканчивая бизнесменами, которые хотели напиться в тишине, сбежать от груза проблем, а потом завершить вечер в объятиях обаятельной дамы без лишних моральных принципов.

Оставив автомобиль на парковке, Блейд открыл двери бара, услышав приветственный звон колокольчика, и направился к барной стойке, за которой стоял хозяин заведения, который иногда, по непонятным никому причинам, выступал в роли бармена.

Сев за барную стойку, Блейд достал деньги и положил перед собой, выжидающе смотря на мужчину, который увлечённо протирал бокал для пива. Почувствовав взгляд, хозяин «Последнего приюта» взглянул на блондина и, поняв, кто перед ним, расплылся в улыбке.

- Здравствуй, Эрик, - поздоровался Блейд, чуть ухмыляясь уголками губ.

- Доброго дня, - кивнул Эрик. Он отставил бокал. – Давно тебя не было видно. Когда ты в последний раз был у меня?

- Года пол назад…

- Я уже думал, что ты не вернёшься, - вздохнул мужчина и развёл руками, убрал с плеча полотенце, которым протирал бокал.

- Если ты ещё не успел понять – я всегда возвращаюсь, - ухмыльнулся Блейд и откинулся на мелкую спинку стула.

- Это радует, - подмигнул Эрик, на мгновение теряя зрение.

Он носил чёрную повязку, закрывающую левый глаз. Многие считали её, как он сам это позиционировал, элементом стиля, но Блейд знал, что Эрик просто прятал под нею пустую глазницу. Со своим левым глазом мужчина распрощался ещё в детстве во время неудачной игры с братом.

- Приятно знать, что хоть что-то в этом мире постоянно, - добавил Эрик.

Блейд усмехнулся, разглядывая своего знакомого-товарища, который практически не изменился с тех пор, когда блондин увидел его впервые, а знакомство их состоялось семь лет назад. Только волосы у Эрика стали длиннее – раньше они достигали челюсти, а сейчас – лопаток, и мужчина перестал носить их распущенными, а начал собирать в низкий хвост.

- Блейд?

Высокий женский голос заставил блондина повернуться в сторону источника звука. К нему подошла девушка и обняла, многообещающе гладя ладонью по груди, улыбаясь. Этой девушкой была местная проститутка по прозвищу – «Эсмеральда». Молоденькая девушка с красивой фигуркой и отсутствием того чутья, которое помогает женщинам выбирать правильных мужчин. Когда-то она связалась со своим «Квазимодо» и он привёл её в этот бизнес. Мужчины того уже давно не было, а девушка продолжала торговать собой. Как видно, ей это просто нравилось – деньги нормальные, хозяин заведения бесплатно наливает выпивку, а ещё не нужно ломать голову над тем, как найти партнёра и удовлетворить свои потребности. Лично Блейд подозревал у неё нимфоманию, до того она была счастливой в своей не слишком радужной профессии.

- Здравствуй, Эсмеральда, - ответил парень, бросая на девушку беглый взгляд.

- Тебе налить? – спросил Эрик, заметив деньги, что лежали на барной стойке.

- Нет, я на машине. Думаю, не стоит напиваться.

- Может быть, пива? – предложил мужчина, внимательно смотря на парня единственным кристалльно-голубым глазом.

- Нет, - покачал головой Блейд.

Вновь проведя ладонью по груди блондина, Эсмеральда расплылась в улыбке и села к нему на колено, поцеловала в щёку совсем рядом с ухом, задерживая свои губы настолько, чтобы этот невинный жест перестал быть таковым и обрёл второй смысл.

- Не сейчас, - нахмурился Блейд, уворачиваясь от девушки.

- Ты не в настроении? – расстроено спросила девушка, хлопая искусственными ресницами.

Она вновь припала к парню, прижимаясь к нему упругой грудью. Посидев какое-то время, подумав, Блейд встал, едва не скидывая Эсмеральду на пол, и протянул ей руку, говоря:

- Пошли.

Девушка широко улыбнулась и поспешила пойти следом за парнем, который, не дожидаясь её, направился к комнате для гостей, которые желали уединиться и расслабиться. Когда Эсмеральда проскользнула в не очень большое помещение, Блейд закрыл за ними дверь, не запирая её на ключ, и шагнул к девушке, беря её за хрупкие плечи. Проведя ладонями по её загорелой коже, оголенной цветастой тёмной блузкой с открытыми плечами, блондин сказал:

- А тебе всё ещё неймётся…

- Просто, я очень люблю, когда ты бываешь у нас, - жеманно ответила проститутка, потираясь щекой о ладонь парня.

Подняв взгляд, девушка слегка улыбнулась, растягивая в улыбке пухлые, влажно блестящие от блеска губы, и шагнула ближе к Блейду, кладя одну ладонь ему на плечо и тянясь за поцелуем. Блондин увернулся и поморщился, давая понять, что не настроен на ласку.

- Кажется, я знаю, что тебе нужно… - прошептала Эсмеральда, продолжая улыбаться. В её глазах зажёгся дьявольский огонёк.

- Я тоже, - спокойно ответил Блейд.

Он отошёл к дивану и сел, откидываясь на его спинку и широко разводя ноги. Девушке не пришлось повторять дважды. Медленно подойдя к парню, дразня, она опустилась на колени, не разрывая зрительного контакта с ним. Из-за позы её и без того слишком короткая чёрная мини-юбка задралась ещё больше, обнажая часть ягодиц. Если бы в этой комнате был ещё кто-то, ему представилась бы поистине порнографическая картина.

Да, Эсмеральда была хороша собой, и этого было у неё не отнять. Стройная, подтянутая, с натуральной упругой грудью третьего размера, длинными ногами и аппетитной попкой, за которую так и хотелось ухватиться, сжать до синяков. У неё была от природы загорела кожа, почти чёрные густые волосы и тёмные ореховые глаза, что делало её похожей на цыганку. Верно, именно поэтому её так и прозвали. Вот только цыган мало кто любит, а эту девушку обожали многие…

Потянувшись вверх, девушка медленно поцеловала Блейда под самым ухом, неторопливо спускаясь вниз, оставляя на его коже влажную дорожку от своих губы и языка. Дойдя до ворота его футболки, девушка оттянула его и, оставив приятный засос на впадинке между ключиц парня, отстранилась. Ведя ладонями вверх, Эсмеральда задрала майку блондина, оголяя его торс с крепким рельефом мышц, чувствуя, как затрепетало у неё внутри всё от вида его обнажённого тела.

Прикоснувшись губами к животу парня, девушка разомкнула их и стала выводить языком незатейливые горячие узоры на его коже, то поднимаясь на грудь, то опускаясь вниз, к нижним кубикам пресса и резинке боксеров, которая виднелась из-под низко сидящих на бёдрах джинсов.

Отодвинувшись, улыбаясь, девушка медленно спустила со своих плеч блузку, обнажая непокрытую бюстгальтером грудь с тёмными напряжёнными сосками. Взяв ладони Блейда, Эсмеральда положила их себе на грудь, сжала, приглашая его насладиться её формами. О, да, у неё была божественная грудь, но, отчего-то, она совершенно не интересовала парня, не будоражила.

Сжав мягкие упругие округлости в ладонях, заставив девушку томно вздохнуть и прикрыть глаза, Блейд убрал руки и снова откинулся на спинку дивана, смотря на проститутку из-под полуопущенных ресниц.

Скользнув ловкими пальцами одной руки по своему животу, переходя на грудь и сжимая её, второй ладонью Эсмеральда накрыла ширинку Блейда, чуть сжимая, массируя. Его орган был уже заметно напрягшимся и отзывчиво реагировал на прикосновения, в то время как его обладатель был холоден.

Облизав пухлые напомаженные телесным блеском губы, девушка расстегнула пояс на штанах парня, потянула собачку молнии вниз, освобождая его член от плена штанов. Рельеф крупного органа угадывался через ткань тёмно-серых боксеров, подстёгивая воображение и желание.

Поддев пальчиком резинку трусов парня, Эсмеральда обнажила его член. Взяв горячий орган в руку, девушка провела несколько раз ладонью по всей длине, а затем, вновь облизнувшись, медленно погрузила его в рот.

Ощущение горячей влаги было очень приятным, Блейд прикрыл глаза и откинул голову на спинку дивана, из-под опущенных ресниц наблюдая за умелыми действиями Эсмеральды. По всему было видно, что для неё это не просто работа, что она наслаждается процессом и сама получает от него удовольствие.

Она скользила по толстому стволу вверх и вниз, то практически выпускала его изо рта, оставляя в тепле лишь головку, то погружала полностью в глотку, отчего мышцы горла тесно и невероятно приятно сжимали горячую плоть. Играя, услаждая, она вылизывала член Блейда, причмокивая при этом, дула на разгоряченную кожу, рождая на спине парня мурашки, заставляя его непроизвольно подаваться бёдрами вверх, желая овладеть ею полностью.

- Ты как обычно хороша, - прошептал Блейд, кладя ладонь девушке на голову, гладя по волосам, а, затем, сжимая их у корней, начиная давить сильнее, призывая девушку брать его член глубже в рот, стараться ещё сильнее.

Пошло застонав и причмокнув, Эсмеральда отстранилась, взглянула на Блейда горящим лихорадочным взглядом, находя в глазах парня лишь холод, почти скуку. Желая доставить ему максимальное удовольствие, заставить стонать и кричать от восторга, девушка взяла член парня у основания в ладонь и вновь погрузила в рот, начиная ритмично насаживаться на него, помогая себе рукой.

Второй рукой она гладила себя, добавляя большего разврата и эротизма ситуации, а, затем, положила ладонь на яички парня, начала мягко перекатывать их в руках, удваивая и без того сильное наслаждение, которое дарил её влажный горячий рот.

Прикусив губу, Блейд закрыл глаза и запрокинул голову, подаваясь бёдрами навстречу девушке. Она инстинктивно пыталась отодвигаться, чтобы не задохнуться его крупным членом и Блейд, пресекая эти её попытки к бегству, вновь положил ладонь ей на затылок, давя, задавая приятные ему ритм и глубину.

Комнату заполнили пошлые причмокивания, приглушённые стоны Эсмеральды и шумное дыхание Блейда, который привычно сжимал зубы, чтобы не застонать. Движения девушки становились всё быстрее и быстрее, она всё теснее обхватывала член парня губами, образуя на его органе тугой коридор, влажно скользя по нему, очерчивая проворным языком с серёжкой набухшие горячей кровью вены.

Член Блейда всё больше напрягался во рту Эсмеральда, начинал пульсировать, что означало, что парень близок к финалу. Выпустив основание его органа из ладони, девушка начала невозможно глубоко насаживаться на него ртом, брать в глотку, ритмично качая головой, отчего её смольные густые волосы метались по спине и плечам, как грива породистой элитной лошади.

Прикусив почти до крови губу, Блейд сжал волосы Эсмеральды и с силой натянул её рот на свой орган, двигаясь ей навстречу, вколачивая член в её горло. Такая умопомрачительно-глубокая стимуляция не могла пройти бесследно, не могла не принести свои плоды.

Шумно вдохнув и задержав дыхание, Блейд кончил, заполняя спермой рот Эсмеральды, продолжая двигаться, продлевая своё удовольствие, пока последние его крупицы не стихли микро-разрядами электричества в его теле.

Ещё несколько раз насадившись на член парня, делая это с каждым разом всё менее глубоко, Эсмеральда выпустила его изо рта и, лизнув головку, отстранилась. Её грудь часто и высоко вздымалась, глаза и губы влажно блестели, а на загорелых щеках дрожал возбуждённый румянец.

Медленно поднеся руку к лицу, девушка сунула в рот палец, увлажняя его слюной и спермой Блейда, которую она до сих пор держала во рту, словно наслаждаясь солоно-мускусным вкусом. Она провела влажным пальцем по губам, намерено делая это неосторожно, оставляя мокрый след на щеках и подбородке, неотрывно смотря при этом на блондина.

В ответ Блейд лишь усмехнулся и достал бумажник и сигареты. Бросив на диван двести евро, парень закурил и откинулся на спинку дивана, закрывая глаза, наслаждаясь послеоргазменным расслаблением.

- У меня не будет сдачи, - сказала Эсмеральда, беря в руки купюры.

По поведению Блейда она поняла, что продолжения не последует. Настаивать было бы глупо, она слишком хорошо знала этого парня, да и вышвырнуть с работы могли за домогательства к клиенту. Как это смешно звучит для проститутки…

- Это тебе на травку, - не взглянув на девушку, ответил блондин.

Он крепко затянулся и, медленно выдыхая дым, смотря на пылающий уголёк сигареты, добавил:

- И мне тоже возьми косячок.

- Ты же за рулём? – удивилась Эсмеральда, заправляя грудь в блузку и поправляя её.

- Да, - кивнул Блейд. – Потому я не стал пить. Но действие травки длиться максимум три часа, это время я побуду здесь, а потом поеду домой.

- А, если остановит полиция?

Блейд усмехнулся и покачал головой. Взглянув на Эсмеральду, он ответил:

- Я знаю, как надо себя вести на дороге, чтобы ко мне не пристали служители закона.

- Ты, вообще, много всего умеешь, - промурлыкала девушка, склоняясь к парню, соблазнительно изгибаясь.

- Может быть, я заеду к тебе завтра, - ответил блондин. – А сейчас иди и принеси мне то, что я просил.

Он сделал последнюю затяжку и огляделся в поисках пепельницы, после чего добавил, вручая Эсмеральде окурок:

- И выбрось это.

Вздохнув, девушка покинула комнату, отправляясь за двумя дозами марихуаны, которую было так же просто купить у Эрика, как бутылку пива.

Пробыв в баре ещё четыре часа, Блейд попрощался с Эриком и покинул заведение, садясь в машину и трогаясь в обратный путь. Стрелки часов показывали начало двенадцатого, что было как раз на руку парню – примерно полчаса он потратит на путь до дома, заберёт тело Бони и будет в городе как раз к двум часа ночи, когда на улицах нет ни единой живой души и когда он сможет спокойно избавиться от трупа.

Приехав домой, Блейд надел перчатки и аккуратно одел парня в его одежду, забрал часы, которые тот снял перед душем. Бросив взгляд на гравировку, блондин прочитал:

- Бонифацию фон Фюрстенбергу от любящего отца.

Хмыкнув, Блейд надел аксессуар на тонкое запястье Бони и потащил его к машине. Загрузив тело в багажник, убедившись, что свет в доме не горит, а двери закрыты, блондин выкурил одну сигарету и сел в автомобиль, покидая своё «рабочее» жилище.

Сбавив скорость перед чертой города, дабы не привлекать к себе внимание уставших служителей порядка на дорогах, Блейд спокойно и не спеша проехал по городу, прибыв на место своего назначение – тот самый парк, в котором недавно они гуляли с Майклом. Заехав на его территорию и углубившись в самую его далёкую часть, где протекала река, парень въехал на мост и покинул машину. Взглянув вниз, где билась о стены тёмная вода, блондин вздохнул и подошёл к багажнику, открыл его, осторожно извлекая холодное бездыханное тело из его плена.

Легко подтащив тело Бони к перилам, Блейд перекинул его через них и отпустил. Отдаленный плеск воды известил о том, что его «шалость» надёжно укрыла, приняла в свои объятия могучая река.

«Поссорился с любимым, напился и прыгнул с моста, - подумал Блейд, смотря вниз, на чёрную махину воды. – Так часто бывает. Какая жалость, что на свете есть ещё те, кто оказывается настолько слаб, что добровольно обрывает свою жизнь…».

Потерев подбородок, блондин сунул руки в карманы и вернулся в автомобиль, трогаясь с места и отправляясь домой. Вернувшись домой и, загнав машину в гараж, парень вновь открыл багажник, придирчиво осматривая его. Он уже взял бутыль с моющим средством и тряпку, намереваясь отмыть багажник от следов, которые могло оставить мёртвое тело, но внимание его привлёк слабый блеск металла.

Нахмурившись, Блейд взял в руку сверкающий предмет, которым оказались часы Бони. Наверное, он непрочно застегнул их, и они упали с запястья парня, когда блондин вытаскивал его из багажника.

«Потом выброшу», - подумал парень, сжимая в ладони аксессуар и открывая дверцу машины.

Бросив часы в бардачок, он вернулся к отмыванию багажника и, скоро закончив с этим, поставил машину на сигнализацию и покинул гараж. Наконец-то переступив порог дома, первым делом Блейд бросил взгляд на часы, которые показывали два пятнадцать.

«Интересно, я когда-нибудь лягу спать не на рассвете?», - подумал парень и в следующую секунду зацепился взглядом за макушку севшего на диване Майкла. Как видно, брат вновь ждал его возвращения и задремал.

- Блейд? – сонным голосом спросил Майкл и потёр кулаком глаз.

- Да, Блейд, - кивнул блондин.

- А где ты был? – брюнет развернулся на диване и встал на него коленями, чтобы видеть брата.

- Дела возникли, - пожал плечами Блейд, снимая пиджак.

- Но ты же ничего не планировал вчера? – удивился Майкл. – Ты же поехал за сигаретами?

- Поехал за сигаретами, а возникли дела. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я отчитывался тебе о том, что делал по часам?

- Я бы не отказался, - добродушно ответил брюнет, пожимая плечами.

- Извини, Майкл, но я не стану этого делать, - ответил блондин, бросая беглый взгляд на брата.

Майкл вновь открыл рот, желая что-то сказать, спросить, но Блейд не дал ему этого сделать, говоря:

- Мекки, давай поговорим завтра, а сейчас ляжем спать?

Он подошёл к брату и обнял, после чего поцеловал в лоб, добавляя:

- Я устал. А завтра будет новый день, в который я никуда не уйду.

- Обещаешь? – так по-детски спросил Майкл, смотря на брата.

Блейд вздохнул и покачал головой, вновь поцеловал брата в лоб, говоря:

- Иди спать, Мекки. И я тоже пойду.

Он отпустил брата и отошёл, добавляя:

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи…

Обернувшись около лестницы, Блейд вопросительно взглянул на брата, который продолжал сидеть на диване. Поняв всё по взгляду, Майкл встал и подошёл к Блейду, они вместе поднялись на второй этаж, расставаясь около ванной, за дверьми которой скрылся младший.

Посмотрев какое-то время на закрытую дверь, за которой шумела вода, Блейд вздохнул, взъерошил волосы и пошёл в свою спальню. Сев на кровать, он стал ждать, когда брат домоется и пойдёт спать. Когда это случилось, и хлопнула дверь его спальни, Блейд достал из кармана купленный в «Последнем приюте» косяк и подкурил, глубоко затягиваясь сладковатым пьянящим дымом, который был слишком слаб, чтобы развеять тяжкие мысли, но в самый раз годился для того, чтобы немного расслабиться перед сном.

Сделав ещё две затяжки, парень открыл окно, после чего вернулся на кровать, упал на неё спиной, вновь затягиваясь сладкой отравой, прикрывая глаза, растворяясь в этом мгновении гнетущей тишины, что преследовала его уже многие годы.

Глава 10

Ещё одна голова поникла –

Ребёнка медленно уносят.

Вслед за жестокостью приходит мёртвая тишина.

Ктомы? Мыошиблись.

Ты же видишь: это не я,

И не моя семья.

У тебя в голове, у тебя в голове они воюют...

Cranberries, Zombie©

- Майкл, можно войти? – постучавшись в дверь в спальню брата, спросил Блейд.

Ответа не последовало. Подождав примерно минуту, блондин мягко повернул ручку и открыл дверь.

- Мекки, ты здесь? – спросил парень, делая шаг на территорию комнаты и оглядываясь.

Спальня брата встретила его тишиной и пустотой, запахом пыли и некоторой затхлости. Здесь давно следовало проветрить, и никому было неизвестно, почему Майкл не сделал этого, а продолжал задыхаться спёртым воздухом, в котором осталось критически мало кислорода.

Вновь обведя взглядом пространство комнаты, Блейд прикрыл за собой дверь и подошёл к небольшой, аккуратно заправленной кровати. Почему-то, младший захотел спать именно на постели, предназначенной для одного, хотя Блейд и предлагал избавиться от этой «детской кроватки» и купить нормальную, большую. Что ж, верно, Майклу можно было простить эту небольшую очередную причуду и даже найти ей логическое объяснение – когда на кровати нет места никому, кроме тебя самого, то не возникает болезненного желания заполнить чем-то или кем-то свободное пространство, эту пустоту. Но вряд ли младший Билоу руководствовался подобными мыслями, отстаивая своё право спать на узкой кровати. Впрочем, Блейд не мог знать об этом точно, потому что не стал дотошно расспрашивать брата о причинах его решения, а просто позволил ему сделать так, как он желал.

В этом ключе удивляло то, что Блейд, напротив, обожал огромные королевские кровати, на которых с лёгкостью могли разместиться четыре человека – разместиться и неплохо провести время. Он не любил раскидывать руки или ноги во сне, что могло бы требовать простора, но ему всегда остро хотелось понимать, знать, что это просторное «королевство» принадлежит лишь ему – ледяному королю этого оцепеневшего царства.

Пробежавшись взглядом по покрывалу из тонкой шерсти, которое было настолько ровно разложено на кровати, что на нём не было ни единой, даже самой маленькой складки, Блейд вздохнул и обернулся на компьютерный стол, который стоял совсем близко с постелью Майкла. Взяв со стула кофту младшего брата, блондин расправил её и осмотрел, определяя для себя – куда её отправлять: в стирку или в шкаф? Это было своего рода неизменной традицией – Майкл каждый вечер оставлял кофту на стуле, причём, делал он это даже тогда, когда весь день кофты не носил, а потом, утром, Блейд приходил и убирал её в шкаф или в стирку, чтобы следующим утром вновь найти на прежнем месте. Врачи утверждают, что аутисты крайне склоны к стереотипии в своём поведении, верно, именно она и была виной такой странной привычке Майкла.

Убедившись, что вещь брата не нуждается в стирке, Блейд аккуратно сложил её и положил в шкаф, после чего вновь вернулся к столу, ища взглядом другие вещи, которые лежали не на своих местах. Несмотря на то, что в некоторых вопросах Майкл был щепетильно аккуратен, например, он всегда так заправлял свою кровать, что этой аккуратности могли позавидовать лучшие и самые элитные отели, в иных делах парень был почти неряхой. И было два основных направления, в которых проявлялась неаккуратность, растерянность Майкла: он никогда не убирал вещи со своего стола, оставляя их грудой валяться на нём, а ещё парень не любил расчёсываться, из-за чего почти всегда ходил лохматый и смешной. Не любил или просто забывал – такое с ним тоже часто бывало – Блейд и здесь не уточнял, потому что это было делом его брата, а пытаться перевоспитать его он не собирался. Его можно было лишь принять и иногда очень осторожно пытаться корректировать его поведение.

Проведя взглядом по пыльной столешнице, на которой лежало множество блокнотов, листов бумаги, карандашей, ручек и подобного, Блейд зацепился за край рисунка, который выглядывал из-под чёрного потёртого блокнота. Обычно Майкл сам показывал блондину своё творчество, потому Блейд не думал, что брат может разозлиться, если он взглянет без спроса. Младший очень красиво рисовал, делал это с какой-то особенной душой. А, если там окажется изображено нечто такое, что бы Майкл пожелал скрыть от посторонних глаз, Блейд просто не скажет ему о том, что видел это. Как говорится – не пойман, не вор.

Осторожно сдвинув мешающий блокнот, блондин взял в руки рисунок, на котором чёрными и серыми штрихами карандаша был изображён портрет женщины. Мозгу парня хватило долей секунд, чтобы узнать лицо ненавистной женщины, которая обещала стать ему второй матерью, но на деле стала кошмаром всей его жизни, тем жестоким палачом, который отнял у него семью, дом и счастливое детство, заставив в одну ужасную майскую ночь стать невозможно взрослым.

Этой женщиной была – Фелиция Билоу, вторая жена отца Блейда и Майкла и их мачеха. Прекрасная женщина с лёгким весёлым нравом стала тем лучом света для мистера Билоу, который помог ему вновь поверить в жизнь и счастье после кончины любимой супруги. Они познакомились случайно, в супермаркете, эта женщина покорила Чарли – так звали отца Блейда и Майкла, с первого взгляда, с первой реплики, произнесенной заливистым, словно весенний ручеёк, голосом. Как-то незаметно Фелиция вошла в жизнь их семьи и совсем скоро стала её частью – прошло всего девять месяцев с момента смерти матери мальчиков, когда Чарли и Фелиция поженились, и она стала полноправным членом семьи, мачехой братьев, пообещав в своей свадебной клятве любить их отца и их самих до последнего вдоха. Но это было враньём…

И вместе с Фелицией в жизнь Блейда вошёл страх и насилие: эмоциональное, физическое и, что страшнее всего, сексуальное. Эта женщина была настоящим дьяволом во плоти с улыбкой безумного ангела, но лишь один Блейд знал это её истинное лицо, для всех остальных она была практически святой – спасительницей их семьи от тьмы.

Блейд слишком хорошо помнил тот момент, когда Фелиция впервые сделала с ним ту мерзость, которая стала частью его жизни на долгие три года. Ему тогда было всего девять лет. Это был обыкновенный дождливый ноябрьский вечер. Чарли и Майкл были у психолога, которого младший Билоу должен был посещать по предписанию врачей, а дома были только Блейд и она – монстр под слащавой улыбкой.

Блейд и до этого замечал некоторые странности в поведении Фелиции, которые она проявляла по отношению к нему, но до того вечера они носили почти невинный, пусть иногда и пугающий характер. Но в тот осенний вечер всё изменилось, в тот вечер Фелиция впервые пришла в комнату к Блейду, где мальчик спокойно делал уроки, закрыла дверь. Чёрт, этот щелчок замка до сих пор звучал в сознании парня! Она заперла дверь, подошла к мальчику со спины, положила ладони на плечи, начиная слишком по-взрослому гладить его, говоря что-то при этом. Блейд не мог вспомнить её слов, возможно, таких слов и не существовало вовсе ни в одном из языков, об этом он подумал много позже. Но тогда ему было девять, и он даже не мог себе представить, чем обернётся этот внезапный визит его мачехи.

Поварковав что-то, словно прочитав некое сатанинское заклятье, женщина развернула Блейда к себе и, толкнув его на спинку стула, полезла к нему в штаны.

Блейд зажмурился, комкая в руках угол рисунка, чувствуя, как жжёт слезами глаза, а руки невыносимым желанием сжать ладони на горле этой суки. Но такой возможности у него не было и уже никогда не будет…

В тот момент, когда Фелиция проводила слишком отвратительные для ребёнка манипуляции с его гениталиями, Блейд боялся даже пошевелиться. Кажется, он даже не дышал, широко распахнутыми глазами, в которых застыл испуг, смотря на мачеху. Когда же его тело начало реагировать на ужасную ласку, а член мальчика напрягся в ладони женщины, Блейд попытался отстранить её от себя, сказать, что ему неприятны её действия, попытаться вразумить.

Но это не подействовало. Наплетя мальчику бреда про то, что так надо, что от этого будет лучше всем, женщина продолжила свои омерзительные действия. Поняв, что уговорить её, сбежать, едва ли удастся, Блейду ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и безмолвно согласиться стать частью этого извращенного разврата.

«Только не говори папе. Он сам об этом просил. Не нужно донимать его расспросами».

Эти слова Фелиция сказала Блейду на прощание, довольно улыбаясь и вытирая перепачканные в почти прозрачной сперме ладони салфеткой. Салфетка отправилась в мусорное ведро, а женщина ушла, чтобы вновь прийти, повторить свои действия через день. Это стало отвратительной традицией, которая находила Блейда всякий раз, когда он оставался наедине с мачехой, а, иногда, даже тогда, когда дома был их отец. Эта женщина ничего не боялась, казалось, она просто не понимала всего ужаса собственных действий и тех последствий, которые они могут понести для Блейда и для неё самой.

«Ядерная шизофрения… Социально опасна…».

Блейд вспомнил эти медицинские определения, прочитанные им в случайно обнаруженной, тщательно спрятанной от посторонних глаз больничной справке Фелиции. Тогда, в детстве, эти сложные слова ровным счётом ничего не сказали мальчику и только потом, повзрослев, он понял, что они и были тем самым, что толкало его мачеху на её ужасные поступки. Но от этого он не начинал жалеть её или меньше ненавидеть – болезнь не является оправданием, пусть таких людей и не судят.

Она знала – знала о том, что больна, что может быть опасна. Знала и скрыла этот факт от мужа и пасынков, чтобы остаться частью семьи, которая помогала ей исполнять свою извращенную миссию.

Так начался кошмар, который стал тайной юного Блейда, навеки становясь тем ужасным и омерзительным, что грязной тенью, пропастью пролегло между ним и сверстниками, друзьями. Но мальчик молчал: молчал тогда, когда Фелиция вовлекала его в развратные действия, молчал, когда она била его, всегда делая это так, чтобы не осталось синяков, а, если и остались, то только в тех местах, которые сокрыты от посторонних глаз. Молчал, когда она говорила ему такие жуткие вещи, от которых всё холодело и волосы вставали дыбом. И всегда, вне зависимости от того, что делала с мальчиком женщина, она продолжала улыбаться. Эта улыбка до сих пор иногда снится ему, после чего парень просыпается в холодном поту и швыряет подушкой в стену, развеивая жуткий фантом памяти, падая лицом в матрас и беззвучно воя от бессилия.

Этот кошмар продолжался три года, постепенно приобретая всё более серьёзные и омерзительные масштабы. Очень скоро, всего через три месяца после того ноябрьского вечера, Фелиции надоели эти «детские игры» и она пошла дальше. Так случился первый оральный секс Блейда, а спустя полгода и полноценный. Ему на тот момент едва исполнилось десять. Это могло бы сделать его невозможно крутым в глазах сверстников, которые ещё только начинали задумываться и мечтать о женщинах, если бы не было столь губительно и отвратительно.

Стимуляции руками. Традиционные половые акты. Минеты… Все эти изыски взрослой половой жизни Блейд познал на себе, не достигнув и младшего подросткового возраста. Со временем Фелиция начала вносить разнообразие в их «встречи за закрытой дверью», заставляя мальчика играть какие-то одной ей понятные роли, отзываться на странные имена.

Блейд хорошо помнил последнее и самое любимое имя мачехи, которым она нарекла его – Пен. Она придумала его за четыре месяца до конца, и целый месяц Блейду приходилось становиться по вечерам, а, иногда, дням, утрам, непонятным выдуманным Пеном и вступать в жуткую игру, от которой у Фелиции горели глаза. А за три месяца до страшной майской ночи, которая навеки изменила жизнь Блейда, мачеха вдруг перестала приставать к нему. Почти неделю она вообще с ним не разговаривала, словно не знала его вовсе, словно ничего и не было. А потом…

Потом она начала ронять словно бы случайные фразы, которые всегда слышал один только Блейд. Она никогда не смотрела на него при этом, но, вероятнее всего, эти слова были обращены к нему. Они не были страшными или подозрительными, скорее напоминая планы на день или неделю, потому мальчик не придавал им значения, постепенно начиная возвращаться к нормальной жизни, забывать обо всём том, через что заставила его пройти мачеха. Он думал, что забывал, дети, вообще, крайне наивны и всегда верят в лучшее. Но верить ему оставалось так недолго…

В тот вечер, 21 мая 1998 года, их отец задерживался на работе. Они были дома втроём: Фелиция, Блейд и Майкл. Блейд тогда делал уроки и вдруг услышал шум, крик брата. Кто знает, что было бы, не услышь он этого. Отложив школьные принадлежности, блондин поспешил спуститься вниз, где его глазам представилась жуткая картина: Фелиция, приговаривающая что-то тем приторным голосом, которым она разговаривала с самим Блейдом, делая с ним отвратительные вещи, которая пыталась повалить его брата на пол, тряся его из стороны в сторону, как лёгкую соломинку.

Тогда было 22:15. А в 22:20 вернулся Чарли…

Несмотря на всю любовь к Фелиции, он не мог допустить того, чтобы она навредила его младшему сыну, попытался защитить Майкла, узнать – в чём причина странного поведения любимой? Это было роковой ошибкой…

Голоса, которые твердили больной женщине, что делать и как при этом остаться незамеченной, поняли, что их тайну вот-вот раскроют. Поняли и отдали приказ избавиться от свидетеля.

Этот момент запечатлелся на сетчатке глаз Блейда, подобно клейму от раскаленного металла. Взвыв, подобно раненому медведю, явив семье своё истинное жуткое лицо, Фелиция выкрикнула что-то на другом языке и, схватив огромный кухонный тесак для разделки мяса, нанесла Чарли удар… Потом ещё один, и ещё, и ещё, пока рубашка мужчины не начала светиться из-за количества дырок, а он сам, роняя изо рта капли густой алой крови, не осел на пол, затихая.

Подождав несколько секунд, Фелиция подошла к умирающему супругу и нанесла ему ещё три ножевых ранения в область шеи, шейных позвонков, практически отделяя его голову от тела.

Блейд едва не потерял сознание, наблюдая эту жуткую картину, которая развернулась в несколько секунд и бросила в объятия смерти их второго родителя. Блондина затошнило, у него подкосились от шока ноги. Но ему пришлось взять себя в руки, потому что, расправившись с их отцом, Фелиция обратила своё внимание на мальчиков. Поманив пасынков пальцем, она улыбнулась и мило прошептала:

- Идите к маме.

- Беги! – не своим голосом заорал Блейд, кидаясь к оцепеневшему от шока Майклу, хватая его в охапку и увлекая в сторону.

Женщина погналась за ними. Выбежать из дома у братьев не получилось, потому что входная дверь была заперта. Решив попытаться выпрыгнуть в окно, Блейд потащил брата на второй этаж, но Фелиция настигла их на лестнице. Со всей силы ударив Блейда лбом об стену, разбив ему бровь об ту самую рамку с фотографией их матери с ними, женщина затащила находящегося на грани сознания блондина в спальню и привязала его за руки к кровати.

Вернувшись за Майклом, который так и сидел испуганным зверёнышем на лестнице, Фелиция забрала младшего пасынка и пошла с ним на первый этаж.

Блейд пришёл в себя минут через пятнадцать, сразу же ощущая удушливый запах, который проникал в комнату через щель под дверью. Совладав с головокружением и острой головной болью, утерев кровь, которая бурным потоком сочилась из разбитой правой брови, заливая глаз, блондин попытался встать, только сейчас понимая, что привязан.

На него начала накатывать паника: он лежит здесь, привязанный и беспомощный, а где-то там, внизу, его больная мачеха с его братом, а их отец… Про отца в тот момент мальчик не думал, слишком много шока обрушилось на его неокрепшую психику, чтобы он мог адекватно думать и оценивать ситуацию и всю её катастрофичность. В его голове билось лишь одно: «Выбраться! Бежать! Выбраться! Бежать! Спасти Майкла…».

Извернувшись, вывернув себе суставы до лютой боли, Блейд зубами начал рвать толстые верёвки, которыми обычно подвязывали шторы. Разодрав себе руки в кровь, кусая и дёргая так сильно, что зубы начали заходиться простреливающей сознание болью, мальчик смог освободиться. Он бросился к двери, которую, к его счастью и удаче, Фелиция не заперла. Замерев, даже перестав дышать, Блейд вслушивался в звуки дома, среди которых угадывался голос мачехи, которая что-то мило рассказывала, словно ведя с кем-то диалог, но ни на одну фразу ей никто не отвечал.

Стоило вызвать полицию, но телефон в их доме имел свойство оказываться в любом месте, кроме того, где ему положено быть. Каждый оставлял средство связи там, где закончил разговор. Поняв, что его спасение и спасение Майкла зависит лишь от него самого, Блейд тенью соскользнул с лестницы, прижимаясь к стене, чтобы как можно дольше оставаться незамеченным Фелицией.

Дверь на кухню была открыта и Блейд смог увидеть мачеху, которая сидела за столом, держа в руках пустую чашку, и, смотря на пустой стул, разговаривала с кем-то. А на полу лежало тело их отца, под которым растеклась уже огромная лужа крови, залившая большую часть небольшой кухни, что не оставляло мужчине шансов на выживание.

Прикусив костяшки пальцев, чтобы не расплакаться, не закричать от того ужаса, который он сейчас ощущал, который окружал его, Блейд бегло оглянулся по сторонам, ища брата. Но его нигде не было видно.

- Майкл? – срывающимся шёпотом позвал Блейд. – Майкл?

Он отлип от стены и сделал шаг вперёд. Его голос был таким тихим, что у Майкла, даже, если бы он был совсем близко, не было шансов услышать. Нужно было говорить громче, а ещё лучше – истошно орать, чтобы у Майкла был шанс услышать его зов.

Вновь утерев кровь, Блейд вытер перепачканную ладонь о стену. И тут на него обрушились ещё две новости, добавившие ужаса ситуации и заставившие волосы на голове мальчика встать дыбом. До его слуха донеслась фраза мачехи:

- Да, сейчас попью чай и пойду к младшему сыночку. Думаю, он скучает без меня там, в темноте…

Второй вещью был удушливый запах, который внезапно смог опознать Блейд. Виной этому запаху был метан, невидимым убийцей сочившийся из двух открытых, но не зажжённых конфорок. А на тумбочке стоял сиротливо забытый чайник, который Фелиция так и не поставила кипятиться.

Счёт шёл на секунды. Не думая, что делает, находясь в состоянии аффекта, Блейд взял с тумбочки настольный светильник, грубо выдернув его провод из розетки, и на носочках, стараясь не издавать ни единого звука, направился к Фелиции, пытаясь подойти к ней со спины. В противном случае его бы тело очень скоро оказалось истекающим кровью и изрезанным, лежащим рядом с телом отца.

Сглотнув наступившие на глаза слёзы, Блейд наступил в лужу густой крови, хлюпая по ней, марая белые носки. Он подкрался к женщине и замахнулся, но она в последний момент обернулась, слово ей кто-то подсказал, что к ней подходят сзади. На самом же деле она просто увидела отражение крадущегося Блейда в металлическом чайнике.

Из-за того, что Фелиция обернулась, удар получился смазанным и прошёлся по касательной по её виску. Она толкнула мальчика в грудь с такой силой, что он отлетел к тумбочке, поскальзываясь на крови отца и едва не падая, размахивая свободной рукой.

- Мой мальчик, - ласково пропела женщина, вставая и надвигаясь на почти не дышащего Блейда, - что ты задумал? Положи лампу…

- Не подходи ко мне, - процедил сквозь зубы Блейд, напрягаясь, готовясь защищаться и защищать брата до последней капли крови.

- Брось эту чёртову лампу! – рявкнула Фелиция так, что у блондина зазвенело в ушах.

Женщина бросилась к нему, но поскользнулась в луже крови. Она не упала, но этого промедления Блейду хватило для того, чтобы ударить её лампой по голове. Но одного удара ей не хватило, чтобы потерять сознание. Лицо Фелиции исказилось непонятной гримасой улыбки-оскала. Собрав все свои силы, Блейд замахнулся и ударил во второй раз мачехе по затылку. В этот раз она упала плашмя в лужу крови, затихая.

Постояв секунды две, Блейд поставил лампу на тумбочку и побежал обратно в гостиную, оставляя на полу отвратительные, тошнотворные алые следы крови.

- Майкл! – теперь уже истошно орал Блейд, бегая по дому, как безумный. – Майкл! Где ты? Отзовись! Прошу тебя! Майкл?!

Паника накрыла мальчика чёрным покрывалом, а голова начинала кружиться от количества газа, что уже отравлял его кровь. Отчаявшись услышать ответ брата, Блейд начал открывать все двери, заглядывать всюду, где он теоретически мог быть. И с каждой новой дверью его всё больше сковывали ужас и безысходность.

В какой-то момент, обыскав весь дом, взгляд мальчика упал на дверь в кладовку, которая оставалась единственным местом, куда безумная женщина могла заточить его брата. Бросившись к двери, Блейд начал колотить в неё, сбивая кулаки в кровь, и орать, звать брата.

Сделав глубокий отравленный вдох, Блейд закашлялся, из носа пошла кровь. Казалось, что кровь уже была везде. В последний раз ударив окровавленной ладошкой по двери, блондин отошёл и бросился на неё, наивно надеясь, что сможет сломать её. Плечо пронзило острой болью, а в суставе что-то хрустнуло. Но Блейд понимал это скорее мозгом, нежели чувствовал. В этот момент его тело и его голова словно не были одним целым и жили отдельными жизнями.

Ударив дверь ещё два раза ногой, Блейд вновь побежал на кухню. Он помнил, что несколько дней назад отец перенёс топор из гаража и оставил его в одной из тумбочек. Тогда мальчик не мог понять, зачем родитель делает это, но сейчас этот топор был единственным, что могло спасти им жизни.

Открывая все дверцы, вываливая содержимое тумбочек на пол, Блейд искал топор и, найдя его, выключил одну сочащуюся ядом конфорку и побежал обратно к запертой двери. Только вторую перекрыть он забыл…

Блейд почти не помнил, не понимал, как у него хватило сил, чтобы сломать достаточно крепкую дверь. Но он хорошо запомнил тот момент, когда он увидел Майкла, который сидел в кладовке, обнимая свои колени, помнил, как поднял его на ноги, прижал к себе и повёл к выходу, к свободе. Но там, по ту сторону сломанной двери, их вновь ждала пришедшая в себя Фелиция…

- Не подходи к нам, - сказал Блейд, прижимая одной рукой к себе брата, а второй выставляя вперёд топор. – Если ты подойдёшь, я тебя убью, клянусь.

- Как можно клясться на грех, Блейд? – возмутилась женщина, казалось, она не чувствовала боли от разбитой головы.

- Ты тварь, - прошипел блондин, взъерошиваясь, подобно волчонку. – Возвращайся за стол и дай нам уйти.

Услышав, как всхлипнул Майкл, Блейд прижал его к себе сильнее, утыкая его лицом себе в грудь, пытаясь его защитить таким образом от ядовитого газа, который витал в воздухе, и от созерцания того жуткого фильма ужасов, которым в одночасье стал их дом.

- Держись, Мекки, - прошептал Блейд, гладя брата по растрепанным тёмным волосам и неотрывно, напряжённо смотря на мачеху.

Младший сильнее прижался к старшему брату. Блейд не понимал, не мог понять, каким образом он подбирал в тот момент правильные слова, которые сдерживали психически больную женщину от того, чтобы кинуться на них. Эти слова просто вспыхивали в мозгу мальчика и срывались с губ.

- А вы не выпьете чаю? – спросила Фелиция таким тоном, словно всего этого ужаса и не было, словно он не продолжал разворачиваться вокруг их уже неполной семьи.

Блейд пробежался глазами по кухне, обернулся на входную дверь, которая была в пяти шагах от них с братом и которая по-прежнему была заперта. Эта секунда, в которую блондин судорожно думал, что ответить, что сделать, длилась для него целую вечность, она и была вечностью – беспощадной, ледяной, высасывающей детскую душу и оставляя на её месте лишь пустоту и иссохшие трупы некогда прекрасных и ярких цветов.

- Выпьем, - кивнул Блейд, сильнее прижимая брата к себе и незаметно отходя к двери.

Голова кружилась всё сильнее, кровь, текущая из носа, замарала уже большую часть футболки мальчика.

- Обязательно выпьем, Фелиция, - снова кивнул Блейд, отходя ещё на шаг назад.

- Куда вы? – спросила женщина, заметив движение пасынков.

- Майкл забыл в беседке свою любимую игрушку, - ответил Блейд, немного опуская топор, стараясь не делать резких движений, дабы не разозлить ненормальную женщину. – Ты же знаешь, что без неё он не может заснуть…

- А вы уже собираетесь ложиться спать? – удивилась Фелиция и сделала шаг к мальчикам.

Блейд отошёл назад, напряжённо смотря на неё, но стараясь отвечать спокойным, ровным голосом.

- Майклу уже пора, он же ещё совсем маленький. А я посижу с тобой.

- Но хоть чашечку мы выпьем вместе?

- Выпьем, - кивнул Блейд. – Заберём его любимого зайчика и обязательно выпьем.

Удовлетворённо улыбнувшись, Фелиция развернулась и пошла на кухню расставлять чашки. В это время Блейд, позволив маске приветливости сползти со своего лица, бросился к двери. Отчего-то, входная дверь оказалась куда менее прочной, чем та, что закрывала кладовку. Одного удара топором хватило, чтобы замок слетел, и братья смогли выбежать на улицу.

Обернувшись на пороге, тяжело дыша, Блейд хотел убедиться, что Фелиция не пошла за ними.

- Возвращайтесь скорее, мальчики! – крикнула женщина.

Окончив секундную передышку, Блейд схватил в охапку брата и побежал прочь.

- А как же зайчик? – спросил Майкл. Блейд не соврал, его брат на самом деле оставил любимую игрушку в беседке, когда играл там вечером.

- Мы за ним обязательно вернёмся, - соврал блондин, целуя брата в лоб и ведя его к калитке.

- Ой, я же забыла зажечь конфорку! – воскликнула Фелиция, наконец-то поставив чайник на плиту и заметив своё упущение.

Взяв в руки зажигалку, женщина поднесла её к конфорке и нажала на кнопку. Раздался звучный щелчок, а, через долю мгновения оглушительный взрыв, который подбросил крышу дома, разламывая её на мелкие черепки, и снёс соседские заборы, выбил стёкла в окнах. Братьев, которые ещё не успели дойти до калитки, отбросило взрывной волной, прокатывая по влажной от ночной росы траве. На них посыпались пылающие обломки их отчего дома. Это было подобно апокалиптической картине – чёрное небо над маленькими мальчикам и огненный дождь, который сыпался на них с него.

Прижимая к себе Майкла, Блейд отползал от пылающих остовов здания, бывшего совсем недавно их домом, их убежищем. Когда огненный дождь наконец-то прекратился, блондин упёрся спиной в забор, смотря на бушующее пламя, которое навеки стирало их прошлую жизнь, выжигало её из памяти истории.

Блейд чувствовал на своей ладони слёзы Майкла. Младший не издавал ни единого звука, не плакал – слёзы просто катились по его щекам, оставляя на них горькие дорожки. А Блейд в этот самый момент, смотря на их пылающий дом, чувствовал, что забывает, как надо чувствовать… Единственным, что ощущал мальчик в этот момент, было чувство того, как неумолимо и стремительно он становится взрослым. Взрослым в двенадцать лет. Потому что других взрослых у них больше не было, а у него на руках был особенный младший брат, которого нужно было вырастить и защитить от жестокого мира, который так часто был несправедлив к нему.

- Дыши, - шептал Блейд, заставляя брата вдыхать больше свежего чистого воздуха, делая это и сам, чтобы не рухнуть без сознания. Этого нельзя было допустить, потому что теперь они были сами за себя.

Поднявшись на ноги, буксуя на влажной траве, Блейд взял в охапку брата и открыл калитку, не запирая её за собой, навеки покидая территорию дома, в котором они выросли – дома, от которого ничего не осталось. Нужно было успеть уйти подальше до того момента, когда приедут пожарные и социальные службы, которые обязательно подключат к делу, найдя в руинах дома два взрослых тела и не найдя детских. В таком случае их уделом стал бы – детский дом, чего нельзя было допустить, потому что там бы их наверняка разлучили. И, если бы Блейд и сумел научиться жить в новых условиях, без брата, то Майкл бы точно не смог адаптироваться к такой жизни.

Выхода не было. Нужно было взрослеть, и на это были всего часы, минуты, и учиться жить в новом мире, в котором у них нет никого, кроме друг друга.

- Мы обязательно справимся, - шептал брату Блейд, уводя их узкими улочками подальше от дома. – Я не брошу тебя. Я всегда буду рядом. Только, прошу, забудь, никогда не вспоминай о том, что было сегодня. Эта память не нужна тебе…

- Хватит того, что об этом помню я, - прошептал Блейд, доходя мыслями до конца той жуткой ночи.

Болезненно скривившись, блондин сжал в руках рисунок, комкая его. Сложив листок вдвое, парень порвал его, потом ещё раз и ещё, пока от портрета не остались лишь мелкие клочки бумаги с чёрно-серыми росчерками карандашей.

- Блейд?

Блондин обернулся на голос брата. Майкл стоял около порога, немного растеряно смотря на старшего брата.

- Что ты делаешь? – спросил брюнет, сделав шаг к Блейду, но блондин жёстко и твёрдо ответил ему:

- Никогда больше не смей рисовать эту женщину, - он бросил клочки рисунка в мусорную корзину.

- Какую?

- Ты понимаешь, о ком я говорю, - сухим стальным тоном ответил Блейд и, забрав мусорное ведро, прошёл мимо брата, покидая его спальню.

Вытряхнув клочки бумаги и обёртку от какого-то шоколадного батончика в мусорное ведро на кухне, Блейд закрыл дверцу тумбочки и поставил мусорную корзину из комнаты брата на пол, сел за стол.

Несколько минут Блейд просто сидел, хмурясь и смотря куда-то перед собой, заламывая пальцы. Затем, он взял с тумбочки пепельницу и, поставив её перед собой, закурил. Сделав затяжку, он максимально долго задержал в лёгких горький дым – так долго, что грудь изнутри начало жечь, а глаза защипало, они заслезились.

Неосознанно парень пытался вызвать в себе эти слёзы, заставить их пролиться по щекам, но они, суки, лишь перекатывались скудными каплями по окружности карих радужек. Так стало бы легче, но плакать он давно разучился. Давно, лет в двенадцать…

- Может быть, так даже лучше, - прошептал блондин, взъерошивая волосы и подпирая рукой, в пальцах которой тлела сигарета, голову. – В конце концов, Блейд, ты не какая-нибудь сопливая девчонка, чтобы реветь, вспомнив о боли…

Глава 11

Уже полтора часа Блейд был сосредоточен на выполнении упражнений в их небольшом, но имеющем в своих стенах всё необходимое, тренажёрном зале. В последний раз сведя рычаги тренажёра, блондин утёр со лба пот и встал, бросая беглый взгляд на настенные часы. Кажется, он провёл в зале немного дольше, чем планировал, увлёкся. Выключив свет, парень покинул помещение, быстро выходя в гостиную и поднимаясь на второй этаж, заходя в ванную комнату.

Взглянув в зеркало, Блейд без особого интереса провёл взглядом от ставших темнее из-за влаги, прилипших ко лбу прядей чёлки, до босых ступней. Заниматься спортом в обуви было неудобно и слишком жарко, а в носках… А ходить по дому в носках Блейд после некоторых событий невзлюбил, перестал, особенно в белых. Зацепившись взглядом за светло-серую футболку с мокрыми пятнами от пота, что стала влажной и теперь облепила тело, подчёркивая каждую черту его торса, блондин стянул с себя вещь и бросил в стиральную машинку. Следом отправились и спортивные штаны - белья на нём не было - после чего парень запустил машинку и направился к душевой кабине.

Настроив прохладную температуру воды, Блейд подставил лицо под её струи, закрыл глаза, водя по лицу ладонями, намачивая, взъерошивая, приглаживая волосы. В развитых твёрдых мышцах продолжало гулять ощущение силы, которое дают силовые тренировки, продолжал чуть сильнее, чем обычно, стучать пульс в венах и артериях.

Постояв так, под расслабляющими, но дарящими ещё больший тонус струями душа, парень приступил непосредственно к мытью, беря шампунь, выдавливая его на ладонь. По обонянию приятно и немного терпко ударили нотки яркого цитруса и холодно мяты. Блейд бы даже улыбнулся этим ощущениям, если бы они не были чрезмерно обыденны и если бы они имели хоть какое-то значение. Но это были такие незначительные мелочи, на которые парень слишком давно не обращал внимания.

«Радоваться мелочам, - думал Блейд, вспенивая шампунь на голове, - нет уж, увольте. Мелочи стоит замечать только в тех случаях, когда они могут сыграть важную или даже роковую роль…».

Он ухмыльнулся и покачал головой, стряхнул с рук пену и встал под душ, смывая с себя пену, которая слишком обильной лавиной покатилась по его плечам, груди, ногам.

Покончив с душем, Блейд обернул полотенце вокруг бёдер и подошёл к умывальнику, взял бритву и, включив её, приступил к бритью. Как раз, когда он заканчивал, в дверь ванной постучали.

- Да? – спросил Блейд, не отрывая взгляда от своего отражения, последние разы проводя по изогнутым линиям подбородка беззвучно гудящим аппаратом.

По ту сторону двери что-то ответили, но из-за шума воды, разбивающейся об снежно белые своды раковины, блондин не расслышал слов. Перекрыв воду, Блейд переспросил:

- Что?

- Блейд к нам кто-то пришёл, - ответил Майкл.

- Кто?

Новость о госте не была из разряда интересных, потому блондин вернулся к зеркалу и, сдув с машинки волосы, убрал её в шкафчик.

- Можно войти? – после нескольких секунд молчания, спросил Майкл.

- Да, входи.

Брюнет зашёл и, прикрыв за собой дверь, сделал шаг вперёд, но отойти далеко от двери не решился, топчась на месте.

- Так, кто там пришёл, Майкл? – напомнил о своём вопросе Блейд, обернувшись через плечо, взглянув на брата.

- Я не знаю…

Вздохнув, Блейд повернулся к брату, чуть поджимая губы, смотря на Майкла, который выглядел немного растерянным.

- А почему ты не спросил? – поинтересовался блондин, внимательно смотря на брата. Казалось, что, только отведи он взгляд, и контакт между ними тотчас оборвётся, потеряется.

Блейд подождал немного, давая брату достаточно времени для ответа, но его так и не последовало. Вздохнув, блондин вновь обратился к младшему:

- Ты можешь спросить, кто там пришёл? Сомневаюсь, что это кто-то важный. Но, раз он пришёл к нашему порогу, значит, ему что-то нужно.

«И его нужно поскорее отправить восвояси», - мысленно закончил своё высказывание Блейд.

В ответ на такое предложение Майкл нахмурился, слегка опустил голову, то пряча взгляд, то исподлобья смотря на брата.

- Понятно, - поджав губы, ответил Блейд. Вздохнув, он добавил: - Я сейчас сам пойду и узнаю, кто там припёрся.

Не став одеваться, блондин пошёл вниз. Как раз в тот момент, когда он подошёл к входной двери, в неё вновь позвонили. Нажав на кнопку ответа, Блейд произнёс:

- Слушаю вас.

- Добрый день. Вас беспокоят из полиции. Вы можете открыть дверь?

- Из полиции? – удивился Блейд. – Я в чём-то провинился перед законом?

- Нет, мистер. Мы ищем свидетелей…

- Ах, свидетелей, - перебив женщину на том конце связи, покачал головой парень.

- Пожалуйста, уделите мне немного времени. Это очень важно.

- Если вы подождёте несколько минут, я обязательно поговорю с вами и помогу всем, чем смогу, - ответил блондин.

Сейчас он так жалел, что не установил в их доме видео-звонок, а решил обойтись простым звуковым. Ему бы очень хотелось посмотреть на этого загадочного полицейского, что решил вторгнуться в его жилище и отнять несколько драгоценных минут перед тем, как открыть ему дверь.

- Хорошо, мистер, я подожду, - ответила полицейский.

Нажав на кнопку выключения и прерывания связи, Блейд пошёл на второй этаж, перепрыгивая через две ступени и скрываясь в спальне. Меньше чем через минуту дверь комнаты блондина вновь отворилась, он успел быстро и что немаловажно аккуратно одеться, и только влажные волосы говорили о том, что каких-то пять минут парень был в душе.

Вернув по дороге полотенце обратно в ванную комнату, Блейд вернулся на первый этаж и, взяв ключи и открыв входную дверь, вышел на улицу. Слегка прищурившись, Блейд взглянул на дверь в не слишком высоком, но, всё же, весьма серьёзном заборе, в прорезях которого угадывалась фигура в форме.

Сжав ключи в кулаке, блондин подошёл к двери и отпёр её. Его глазам представилась девушка в полицейской форме. Эта девушка была полной противоположностью тех женщин, к которым привык Блейд. Стройная фигура, возможно, и была красивой, но из-за тёмно-синей формы казалась несуразной, угловатой. Лишь ненавязчивая выпуклость в области груди намекала на то, что перед тобой находится не бесполое существо, а, всё-таки, девушка.

Каштановые волосы длиной до плеч были собраны в не слишком аккуратный хвост на затылке. Из макияжа на лице девушки были лишь едва тронутые тушью ресницы. В ней не было совершенно ничего особенно, таких, чаще всего, даже не замечают на улице или в каком-нибудь другом месте. Всем, что выделялось во внешности этой мисс, были зелёные глаза какого-то не яркого, но очень интересного оттенка. Кажется, Блейд раньше таких никогда не видел… Или видел?

Потратив на этот не слишком тщательный, но информативный анализ внешности гостьи всего секунду, даже меньше, Блейд вопросительно взглянул на девушку, слегка кивая, показывая, что готов слушать её.

Столкнувшись глазами с хозяином дома, встретив этот прицельный взгляд, который казался мягким, но в нём ощущалась некая сила, непонятная тайна, девушка-полицейский нервно сглотнула, задерживая взгляд на лице парня, слишком растягивая паузу. Подумаешь, какие-то полторы секунды… но ей это промедление показалось непростительным и постыдным, почти подсудным.

Вскинув руку к виску в отработанном жесте, девушка представилась:

- Комиссар полиции Ева Сарториус.

Блейд ухмыльнулся, выдавая это за улыбку. Этот жест, который зовётся «Отдать честь», так мило смотрелся на этой девушке, так неуместно и так двусмысленно. Бедные женщины-полицейские – отдают честь кому ни попадя…

- Блейд, - представился блондин, слегка кивая.

Продолжая слишком внимательно смотреть на парня, девушка открыла рот, но Блейд опередил её вероятный вопрос, добавляя, представляясь полностью:

- Блейд Билоу.

Что-то подобное испугу, шоку, скользнула в глазах Евы, пробежало тенью из зрачка в зрачок и спряталось от глаз, подавляемое волей. Блейд заметил это, но не придал особого значения. В конце концов, она – всего лишь женщина, а женщины слишком часто оказывались слабы рядом с ним.

«Всего лишь ещё одна, - буднично подумал Блейд, рассматривая гостью. – Только ты совсем не в моём вкусе…».

Подумав это, парень обратился к девушке:

- Мисс Сарториус, по какому поводу вы пришли ко мне?

- Мы ищем свидетелей по делу об исчезновении человека, - Блейд вскинул бровь, делая вид, что удивлён словами девушки, поражён. – Мистер Билоу, мы можем пройти в дом или вы желаете говорить здесь, на улице?

- Пошлите в дом, - кивнул Блейд.

Он категорически не желал вести эту девушку в свой дом, но, в то же время, он понимал, что не следует оставлять полицейского на улице, это может показаться подозрительным. Потому что скрывается лишь тот, кому есть, что скрывать. Не очень красивое высказывание, но зато правдивое и жизненное.

Они прошли в дом. Майкл, увидев чужого, поспешил скрыться в своей спальне. Парень с девушкой успели увидеть лишь мелькнувшую тень младшего Билоу.

- Мой брат, - произнёс Блейд, предвидя вопросы полицейского. – Не обращайте внимание. Я отвечу на все ваши вопросы самостоятельно.

- Может быть, ваш брат тоже мог что-то видеть?

- Нет, - твёрдо ответил блондин, бросив взгляд на девушку. – С вами буду разговаривать только я.

Не слишком принимая ответ владельца дома, но кивнув в знак согласия, Ева обвела взглядом гостиную, в которой они сейчас находились, подошла к дивану.

- Садитесь, мисс Сарториус, - произнёс Блейд, после чего сел и сам.

Подперев голову рукой, блондин стал смотреть на гостью, ожидая её слов, вопросов, которые должны были оказаться для него совершенно неожиданными. Блейд мысленно усмехнулся и обратился к девушке:

- Вы можете начинать, мисс Сарториус, я готов вас слушать.

- Спасибо, мистер Билоу, - кивнула девушка и, достав из сумки кожаную папку, открыла её, начиная опрос: - Скажите, вы знаете парк-сквер, расположенный неподалёку?

- Конечно, - кивнул Блейд. – Думаю, не найдётся такого человека в этом районе, который бы его не знал. А в чём дело?

- В этом парке бесследно пропал человек, - серьёзно ответила девушка.

- Бесследно пропал? Извините, мисс Сарториус, но как можно бесследно пропасть в сквере? – красиво блефуя, изображая интерес и удивление, спросил Блейд.

- Это мы и пытаемся выяснить, - кивнула Ева. – Скажите, мистер Билоу, были ли в районе парка с 23:00 8 апреля до 06:00 утра 9 апреля?

- Хм… - Блейд задумался, потирая подбородок, «вспоминая».

Подумав приличные несколько секунд, парень ответил:

- Я был в том районе после полуночи, - он нахмурился. – Точно не скажу время, но, кажется, это было около часа ночи.

- По какому делу вы были там?

- Я уже стал подозреваемым? – вскинув бровь, встречным вопросом ответил Блейд, спокойно смотря на гостью.

Он улыбнулся, добавляя:

- Там есть круглосуточный магазин, в котором я часто бываю. Точнее, бывал, потому что сейчас он закрыт на ремонт. В ту ночь я поехал за сигаретами, не зная об аварии, что там произошла на днях.

- Вы проходили мимо парка? Через него?

- В столь поздний час было бы опрометчивым срезать дорогу через тёмный парк, особенно с учётом того, что я приехал туда на машине.

Блейд говорил спокойно, прекрасно помня, что на пути ему не встретилось никого, кто мог бы тоже поговорить с полицией и указать на его ложь, утаивание, автоматически сделав его одним из главных подозреваемых. Блондин добавил:

- Я оставил машину недалеко от сквера, так что, я проходил мимо него, но не заходил внутрь.

Ева пролистала страницы толстой папки и достала фото, передавая её Блейду. Девушка спросила:

- Вы не видели этого человека в ту ночь?

Блондин принял фотографию из рук полицейского, мастерски изображая полную неосведомленность при виде знакомого ему лица.

- Этот человек – Бонифаций фон Фюрстенберг, - добавила Ева. – Он пропал в ночь с восьмого на девятое апреля этого года.

- Впервые вижу, - спокойно соврал Блейд, возвращая фото гостье.

- Посмотрите внимательнее, мистер Билоу, - настояла Ева. – Около полуночи один мужчина видел, как Бонифаций заходил в парк. Полагаю, вы могли видеть его или того, кто причастен к его исчезновению.

- Не думаю, - покачал головой блондин. – У меня очень хорошая память, в том числе и на лица.

- Вы уверены? – каким-то не верящим тоном уточнила Ева.

- В чём дело, мисс Сарториус? – взглянув прямо в глаза девушки, спросил Блейд.

- Ни в чём, мистер Билоу. Я просто хочу раскрыть это дело и найти этого парня.

- У меня создаётся такое чувство, будто вы заставляете меня вспомнить то, чего я не видел.

- Нет. Просто иногда бывает так, что люди видят нечто важное, но этот факт остаётся вне пределов активной памяти. В таких случаях расспросы очень помогают. А вы, мистер Билоу, как вы уже сказали, были там примерно в то время, в которое там видели Бонифация.

Помолчав немного, сделав вид, что задумался, Блейд вновь взглянул на девушку, спрашивая:

- А что предшествовало исчезновению парня?

- Это важно?

- Да, мисс Сарториус. Знаете, мой отец был полицейским, а я сам до невозможности люблю документальные проекты про детективные расследования. Может быть, это лишь сторонние наблюдения, но я многое понял из этого и продолжаю понимать. Так что, полагаю, я смогу вам немножко помочь, если вы мне расскажите некоторые факты. Если, конечно, это не противоречит вашим рабочим принципам, мисс.

- Ах, точно, - случайно выпалила Ева.

- Что, мисс Сарториус?

- Ничего, мистер Билоу, я просто думаю вслух, - щёки девушки едва заметно тронул румянец, выдавая то, что она врёт.

Блейд не мог не усмехнуться этой милой реакции гостьи, которая, тем не менее, была ему непонятной. А ещё парню было непонятно, и это не давало ему покоя, почему фамилия этой полицейского кажется ему знакомой?

В словах Блейда была и правда и ложь: его отец, в самом деле, был полицейским, но оставил опасную службу за полтора года до смерти первой супруги, потому что она за него волновалась, боялась беды, что может случиться с ним на работе. Насчёт любви к криминальной документалистике всё не было так однозначно – Блейд действительно часто смотрел подобные передачи, но целью его было не удовлетворения своего интереса и любопытства, а изучение поведения служителей порядка, детективов, ведущих расследования. С теми же мотивами парень нередко читал учебники по криминальной юриспруденции и подобные им. Ему нужны были эти знания, чтобы всегда идти на шаг впереди тех, кто занимается расследованием очередной смерти. Нужны, чтобы идеально замести следы, а затем, как обычно, навеки забыть о том, кто в его памяти не удостаивается даже звания жертвы, у кого нет даже порядкового номера – Блейд никогда не считал тех, кого он лишал жизни. Более того, парень даже не расценивал своё «хобби», как страшное преступление против конкретного человека и целого человечества. Это было всего лишь минутным развлечением…

- В этом деле так много чёрных пятен, - добавила Ева, - что приходится без конца думать о нём, пытаться сложить части мозаики воедино…

Блейд кивнул, выказывая понимание, и произнёс:

- И, всё-таки, мисс, вы скажите мне, что предшествовало исчезновению парня?

Подумав примерно секунду, Ева кивнула:

- Да. В тот вечер Бонифаций поссорился со своим парнем и последний выгнал его из дома. Именно он и заявил в полицию об исчезновении любовника.

- Поссорились? – переспросил Блейд, задумчиво потирая подбородок. – Вам не кажется, что бой-френд пропавшего должен быть первым подозреваемым?

- Мы тоже так думали. Но у него алиби. Соседи видели, как он выходил курить на балкон с периодичностью в полчаса.

- Прямо все соседи сидели около своих окон и смотрели в сторону его балкона? – скептически уточнил Блейд.

- Нет. Это были разные люди. То, что это происходило с периодичностью в полчаса, выяснила уже полиция, сопоставив их слова. Он отпадает.

- А куда мог пойти пропавший, с учётом того, что его выгнали из дома? У него есть родители? Друзья?

- Его отца на тот момент не было в стране, матери тоже. Для отца самого стало шоком то, что его сын вышел из дома и не вернулся. А с матерью парня мы не смогли связаться.

- А друзья?

- Большинство из них не видели Бонифация минимум две недели, потому мы мало что смогли узнать. Ни к кому из них он не приходил ни в ту ночь, ни после.

Блейд вновь задумался, уходя в размышления, заставляя тишину повиснуть в воздухе и между ними. Ева, видя бурную мозговую деятельность, отражающуюся на лице блондина, терпеливо ждала того, что он скажет, к чему приведёт его полёт мысли и блуждание по коридорам памяти.

«А такая ли у тебя хорошая память?», - подумала девушка, вздыхая, слегка прикрывая глаза.

- Мисс Сарториус, - Блейд нарушил молчание так резко, что Ева едва не вздрогнула.

«Нервы ни к чёрту, - подумала она. – Пора лечиться».

Блейд продолжал:

- Вы сказали, что Бонифация видели около парка, видели, как он заходит в него?

- Да, - подтвердила Ева. – А в чём дело?

- В том, мисс, что, вы не допускали такой возможности, что парень из сквера не выходил?

Ева вопросительно подняла бровь, внимательно смотря на парня, слушая его. Насладившись произведенным эффектом, Блейд продолжил:

- Скажите, мисс, тот мужчина, который видел пропавшего, заметил в нём нечто странное, может быть, особенное?

- Он сказал, что, по его наблюдениям, Бонифаций был пьян, - Ева помолчала немного и добавила: - И у него в руках была бутылка, но свидетель не уверен, что это был алкоголь.

- Думаю, походку пьяного человека трудно спутать с любой другой, так что, примем за версию, что он был пьян, - произнёс Блейд и откинулся на спинку дивана.

- Допустим…

- Он поссорился с любимым человеком, оказался на улице, напился и пошёл в парк, чтобы продолжить возлияния…

- К чему вы клоните, Блейд?

- К тому, что юноша мог из парка и не выйти. Вы не думали о таком варианте?

- Вы говорите о…

- Именно, - кивнул Блейд. – Суицид. Конечно, прудик, который находится в данном сквере, не слишком подходит для прощания с жизнью, но при желании можно утопиться и в нём.

- Вы думаете, он мог покончить с собой?

- Я не настаиваю, но почему не рассмотреть и такую версию? Мисс, вы узнали, были ли у него враги или просто недоброжелатели? Происходили ли в его жизни странности незадолго до исчезновения?...

Ева слушала Блейда, всё больше удивляясь, всё больше беря на веру его слова и то, что он сможет помочь, что он не хуже неё самой разбирается в криминальных расследованиях.

- Вы и правда очень профессионально мыслите, мистер Билоу, - с уважением произнесла Ева. – Многим участкам не хватает таких людей.

- Я всего лишь любитель, - улыбнувшись, скромно ответил блондин. – Но определённые навыки у меня есть.

Они поговорили ещё немного, после чего Ева засобиралась на выход.

- Благодаря вам, мистер Билоу, у нас появилась дополнительная версия, которая, возможно, закроет это дело, либо переведёт из разряда криминала в несчастные случаи, - говорила девушка, убирая толстую папку в сумку, перекидывая её ремень через плечо.

- Да, вы правы, - кивнул Блейд, провожая гостью до двери, - несчастный случай здесь тоже мог иметь место быть. Все ведь знают, насколько опасны для самих себя могут быть пьяные люди. А пьяные люди, которых обидели, которым сделали больно… Это, вообще, отдельная история.

- Личный опыт? – наверное, этот вопрос был слишком дерзким и непрофессиональным, но Ева, всё же, задала его, смотря прямо в глаза Блейду.

Парень вопросительно изогнул бровь, наблюдая эту странную дерзость-интерес на лице гостьи, в её глазах. Улыбнувшись уголками рта, Блейд невозможно медленно упёрся рукой в дверной косяк, тем самым ненавязчиво склоняясь ближе к девушке-полицейскому.

- Давайте, я расскажу вам об этом в следующий раз? – спросил Блейд, спокойно смотря в немного бегающие зелёные глаза Евы. – Или ваши слова о том, что нам надо будет встретиться ещё раз, были данью приличиям?

- Нет, - покачала головой Ева, чудом совладав с волнением. – Я уверена, что мы можем быть полезны друг другу, - она замялась, добавляя: - Вернее, вы можете быть полезны нам.

- Почему же вы исправились? – удивился Блейд. – И мне будет приятно стать частью важного и благого дела, - он улыбнулся гостье, на что она тоже ответила немного смущенной улыбкой.

Выдержав секундную паузу, Блейд вновь заговорил, спрашивая:

- Думаю, на сегодня мы можем попрощаться?

- Да, мистер Билоу, - кивнула девушка и взглянула на входную дверь, около которой они стояли. – До встречи.

- До встречи, - кивнул блондин.

Открыв гостье дверь и выпустив её на улицу, Блейд долго смотрел ей вслед, осмысливая произошедшее: её слова, свои, и то, чем это всё может для него обернуться.

«Ничем, - подытожил Блейд, запирая калитку и возвращаясь в дом. – Едва ли у этой девушки есть шансы довести дело до истинного конца с учётом того, что она верит моим словам. Может быть, она и хороший полицейский, но в этом деле ей не стать победителем, - Блейд подумал немного, равнодушно оглядывая гостиную. – Хотя, может быть, я даже помогу ей вычислить и поймать «преступника», который лишил жизни бедного парнишку. Или докажу, что он шагнул с моста добровольно».

Эти ужасные мысли Блейд думал до того буднично, что даже тени чего-то жуткого, тёмного, не пролегало на его лице, в его прекрасных глазах. А ведь глаза – зеркала души…

Придя на кухню, блондин поставил вариться кофе. Дожидаясь, когда напиток будет готов, Блейд присел на край тумбочки, слушая мерное гудение кофеварки, думая о чём-то, едва слышно пощёлкивая пальцами левой руки.

Когда напиток был готов, парень наполнил кружку и направился наверх. Негромко постучав в дверь в спальню брата, Блейд приоткрыл её. Майкл сидел на кровати с ногами, обнимая свои колени; на экране его компьютера светилась картинка поставленного на паузу фильма.

- Гостья ушла, - сказал Блейд, прикрывая дверь и подходя к постели брата.

- Хорошо, - кивнул Майкл, продолжая смотреть на застывшую картинку на экране.

Он взглянул на Блейда лишь спустя секунд пять. Блейд спросил, указывая на постель:

- Можно сесть?

Майкл кивнул, Блейд сел, устраиваясь поближе к брату, почти касаясь его руками, ногами. Подув на кофе, блондин сделал маленький глоток, после чего спросил:

- А почему ты поставил на паузу и не смотришь дальше?

- Сейчас включу, - кивнул Майкл и потянулся к компьютеру, включил воспроизведение фильма.

Вернувшись на место, младший чуть ближе подсел к брату, потом ещё и ещё, пока не прижался к нему всем боком, устроил голову у него на плесе. Это было привычно и уютно. Не смотря на брата, Блейд обнял его за плечи, показывая, что он не против, что он рядом, что сейчас он никуда не уйдёт.

«А вот на днях надо будет куда-нибудь отъехать…», - подумал Блейд и, вздохнув, удобнее устроил свою руку на плечах брата, пытаясь вникнуть в суть происходящего на экране.

Глава 12

Ты куда летишь печальный призрак?

Вот он я - готический твой принц.

Ты выглядишь, как труп твоей собачки,

Которую насиловал фашист.

Агата Кристи, Садо-мазо©

Блейд сидел в машине, остановленной посреди пустынного перекрёстка. Мерно постукивая пальцами по рулю, парень вглядывался в темноту. Сейчас было около одиннадцати вечера, может быть, начало двенадцатого, потому на загородной дороге, не являющейся основным шоссе, магистралью, практически не было машин. За полчаса, которые блондин стоял здесь, мимо него проехал всего один автомобиль, в кузове которого мерно покачивались-подскакивали доски.

Взглянув на часы, Блейд вздохнул и откинулся на спинку сиденья. Человек, которого ждал блондин, опаздывал уже на пять минут к предполагаемому времени их встречи, которое Блейд определил для себя сам, надеясь, что исполнитель дела будет пунктуален.

Проведя взглядом по трём сторонам перекрёстка, блондин открыл окно и закурил, глубоко затягиваясь едким, жгущим лёгкие дымом и выдыхая его в прохладный ночной воздух. Это была первая за последнюю неделю не влажная ночь, ночь без дождя и налёта росы на всех поверхностях, лишенных крова, на всех кустарниках, травах и деревьях.

«Ещё немного и я разозлюсь», - подумал блондин, слегка прищуриваясь, сминая в пальцах ни в чём не повинный фильтр тлеющей сигареты.

Словно услышав возмущённые мысли парня, на горизонте появился тёмный автомобиль с густой чёрной тонировкой на всех стёклах. Даже не приглядываясь, можно было понять, что эта машина направляется к нему. Блейд пользовался услугами данной «конторы» не так много раз, и каждый раз «товар» привозили на новом, неизмённо тонированном автомобиле, так что, обладать особыми интеллектуальными способностью не нужно было, чтобы догадаться о том, что время ожидания вышло.

Тёмный автомобиль притормозил и свернул к машине Блейда, притормозил около неё. Не спеша выйти навстречу старому товарищу, блондин продолжал оставаться на месте, вглядываясь в темноту тонированного лобового стекла. Пусть оно и не было столь же чёрным, как стёкла в задних окнах, но налёт темноты, всё же, скрывал и коверкал силуэты водителя и пассажира, ютящегося на заднем сиденье. Впрочем, именно этого владелец машины и добивался.

Первым не выдержал повисшей в воздухе напряжённой паузы водитель тонированного автомобиля. Покинув машину, мужчина средних лет направился к машине Блейда. Блондин спокойно наблюдал за тем, как он приближался к нему. И только в тот момент, когда до его авто оставались два шага, Блейд сделал последнюю затяжку и, отправив окурок в окно, покинул машину.

- Рад тебя видеть, Блейд, - поздоровался мужчина, который из-за светлых растрепанных волос средней длины и давно отросшей щетины, почти превратившейся в бороду, был похож на художника, музыканта – представителя творческой профессии.

Впрочем, едва ли сутенёрство, которым занимался мужчина, можно отнести к списку рядовых профессий…

- Я тоже, - сдержано кивнул Блейд.

Мужчина протянул было руку для рукопожатия, но в последний момент вспомнил, что Блейд никогда не подавал ему руки в ответ, игнорируя этот приветственный жест. Опустив руку, мужчина убрал ладони в карманы, обращаясь к блондину:

- Блейд, я не совсем понимаю, зачем тебе надо было встречать меня здесь, на дороге? Ты же знаешь, что я бы мог и сам доставить товар в лучшем виде.

- Знаю, - кивнул блондин. – Но мне захотелось сделать так. В конце концов, я уже достаточно большой мальчик и могу самостоятельно забрать свою «покупку».

- А почему здесь, а не в городе? – спросил мужчина, но увидев взгляд Блейда, понял, что ответа он не услышит.

Усмехнувшись, он добавил:

- Ладно, это твоё дело…

- Правильно, - кивнул блондин, - моё.

Он слегка нахмурился и взглянул на автомобиль, на котором приехал его давнишний товарищ. В размытой поверхности лобового стекла угадывался силуэт девушки, сидящей на заднем сиденье и ждущей, когда её позовут.

Проследив взгляд блондина, мужчина произнёс:

- Я, всё-таки, не понимаю – зачем тебе именно она? – он махнул рукой в сторону своей машины. – У меня есть девочки намного лучше и, так сказать, не столь отягощенные.

- Мне плевать на то, что с ней было до этой ночи, ровно как и плевать на тех, кто был в ней до меня, - его собеседник усмехнулся. – Мне хотелось девушку именно с такой внешностью, так что, я возьму её вне зависимости от того, что ты говоришь о ней. При всём уважении, Кипп, но это моё дело.

- В принципе, ты прав, - кивнул мужчина. – Тебе же её трахать…

Кипп помолчал немного, затем вновь обратился к Блейду:

- Звать её?

- Зови, - безразлично, сухо ответил блондин.

Кипп направился к своему автомобилю и, открыв дверцу, бросил сидящей там девушке:

- Выходи.

Девушка, даже не кивнув в ответ, выполнила приказ. Покинув машину, она взглянула на хозяина, ища в его глазах дальнейших инструкций, но Кипп ничего не успел сказать.

- Садись в машину, - приказал Блейд, прицельно, но не долго смотря на будущую любовницу.

Девушка поспешила исполнить приказ, переходя от одной машины в другую, садясь.

- Спереди садись, - одёрнул девушку Блейд, когда она полезла на заднее сиденье.

Кивнув, она села спереди, обнимая себя за плечи и ёжась от ночной прохлады. На ней было надето только кожаное боди, шотландская мини-юбка в красную клетку и короткий кожаный пиджачок, который по задумке даже не застёгивался, почти не сходился на груди. Ещё на ней были чёрные замшевые ботфорты. Это всё, что успел рассмотреть Блейд в своей «покупке». Он даже не разглядел, какого цвета волосы у этой девушки, какие глаза. У них ещё будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга: узнать ближе, чем положено при первой встречи. Впрочем, судя по тому, как Кипп отзывался о ней, узнавала она так многих ещё до того, как пришла в этот бизнес. «Блядь» - так можно было наречь её одним словом и это определение, пожалуй, является самым верным и справедливым.

Пошарив по бардачку и сиденьям, Кипп захлопнул дверцу своего авто и растерянно похлопал себя по карманам, взглянул на товарища. Блейд в это время курил, прислонившись к водительской дверце, полностью игнорируя тот факт, что в машине у него кто-то есть.

- Блейд, - обратился к блондину Кипп, - не угостишь сигареткой?

Он двинулся в сторону парня, но Блейд опередил его движение, доставая почти полную пачку сигарет и бросая мужчине. Словив её, Кипп благодарно кивнул и закурил, протягивая пачку обратно Блейду.

- Можешь оставить себе, - ответил блондин, смакуя горький дым.

Казалось удивительным то, что он смог боковым зрением не только заметить движение товарища, но и рассмотреть его в деталях, уловить. Он добавил:

- У меня дома ещё есть.

- Спасибо, - кивнул Кипп, улыбнувшись. Он убрал пачку в карман и, подойдя к блондину, добавил: - По дороге как назло ни одного круглосуточного магазина, а ехать куда-то так не хочется… А ломка не дала бы мне заснуть.

- Да, - не глядя на товарища, ответил Блейд, - работа у тебя, можно сказать, нервная…

- Девки у меня нервные, - вздохнул Кипп. – Иногда хочется послать их куда подальше и начать торговать мальчиками.

- Не советую, - поморщился Блейд, стряхивая на асфальт добрую порцию пепла. – На них спрос намного меньше.

- Но ведь он есть?

- Я бы не стал покупать парня, - спокойно ответил блондин, бросая окурок под ноги и открывая дверцу со стороны водителя. – И со мной согласятся многие, - он взглянул на товарища. – А насчёт девочек твоих что-то я не пойму – с каких это пор они характер показывают? Эта, вроде, тихая?

- Эта тихая, - согласился Кипп, вздыхая. – Нет, на самом деле, у меня всего две такие, которые характер мне демонстрируют. И их, как назло, больше всего любят клиенты. Одну, так вообще, мэр регулярно берёт…

Блейд хмыкнул и покачал головой. Усмехнувшись, он взглянул на Киппа и сказал:

- Приятно знать, что я имею пусть косвенное, но, всё же, отношение к власти… - он вновь усмехнулся и добавил: - Кстати, Кипп, разве не должен был наш дорогой мэр взять с тебя подписку о неразглашении?

- Так я и не разглашаю, - пожал плечами мужчина.

- А я? – Блейд знал ответ, но ему нравилось это слышать…

- А тебе, Блейд, я доверяю, как себе, даже больше. В конце концов, если бы ты мне когда-то не помог, я бы не имел всего того, что имею. И, вообще, никто не знает, был бы я вообще…

Кипп не преувеличивал. Семь лет назад у него были крупные долги и из-за этого проблемы с бандитами, которые ему эти самые деньги одалживали. И только помощь Блейда тогда помогла мужчине остаться на плаву, вернуть долги и открыть своё очень прибыльное дело. Может быть, сутенёрство – не предел мечтаний, но Кипп нашёл в этом своё призвание. Это помогало ему жить припеваючи, содержать жену и детей, а ещё очень хорошо относиться к своим работницам, они практически ни в чём не нуждались под его крылом.

- Того, что я заплатил, достаточно, чтобы я мог не возвращать её тебе? – спросил Блейд.

- Обычно, я не никогда не продаю своих девочек, но ты – особый случай, - кивнул Кипп. – Да, достаточно. Только, можно вопрос – зачем тебе она, зачем ты её выкупаешь? Нет, конечно, я сам рад от неё избавиться, но, всё же – зачем?

- Я хочу пользоваться ей в любое удобное для себя время, - безразлично ответил Блейд. – Пусть поживёт у меня, пока не надоест…

- А потом?

- А потом… - Блейд выдержал паузу, облизывая губы, - отпущу.

- Ладно, твоё дело, - пожал плечами Кипп. – Я их не держу против их воли, так что, вряд стоит бояться того, что Алиса пойдёт в полицию…

- Её зовут Алиса? – переспросил Блейд.

- Да.

- Алиса в стране чудес… - прошептал себе под нос блондин, смотря куда-то вперёд.

Выйдя из секундного транса, он повернулся к другу, говоря:

- Если ты больше ничего не хочешь мне сказать, то я поеду.

- Конечно, езжай, - неровно улыбнулся Кипп. – Впереди бурная ночь.

Мужчина подмигнул Блейду, но блондин проигнорировал это. Открыв дверцу, парень сел за руль и мягко сдал назад, после чего выехал на основную дорогу, что вела к его «рабочему» дому.

Весь путь он молчал. Алиса тоже молчала, но то и дело поглядывала на своего заказчика, разглядывая его черты, спутанные темнотой.

- Выходи, - приказал Блейд, когда они въехали на территорию дома и за ними закрылись огромные ворота.

Не дожидаясь девушку, парень вышел из автомобиля, достаточно громко хлопнув дверцей. Как только Алиса вышла из машины, блондин сухо сказал ей:

- Оставь куртку в машине.

- Но на улице холодно… - попыталась возразить Алиса, но, словив взгляд кажущихся чёрными глаз Блейда, поспешила стянуть с плеч курточку и положить её на переднее сиденье.

- Пошли, - сказал парень, быстрым шагом направляясь к крыльцу.

Ёжась от холода, девушка поспешила следом. Быстро справившись с замком, Блейд бесшумно открыл входную дверь и вошёл в дом, позволил и Алисе войти. Переступив порог, девушка огляделась, продолжая слегка поглаживать себя по голым плечам и рукам. Свет в доме включался автоматически, реагируя на звук и движение, потому девушка могла легко рассмотреть интерьер большой гостиной, начищенную, сияющую лестницу на второй этаж…

- Снимай сапоги, - приказал Блейд, бегло взглянув на девушку.

В этот раз она не стала пытаться спорить и, молча, разулась, наклоняясь и оголяя упругую попку, оттенённую чёрной кожей боди. Тронув девушку за поясницу, отчего она замерла, блондин задрал её юбочку, провёл пальцами по правой ягодице, после чего ощутимо шлёпнул. Алиса поморщилась от неожиданной боли, но промолчала.

Оставшись довольным созерцанием тылов гостьи, Блейд вернул её юбку на место и отдал новый приказ:

- Иди к дивану и вставай рядом с ним на колени.

Алиса послушно исполнила приказ и, опустившись на колени, положила на них ладони, подняла взгляд на клиента, который теперь был её полноправным хозяином, но она об этом не знала. Не торопясь к гостье, Блейд сходил на кухню, сварил себе кофе и, взяв чашку с обжигающим крепким напитком и бутылку бренди из бара, сел на диван, раскидываясь перед девушкой.

Спокойно, методично дуя на кофе, ожидая, когда сможет сделать глоток, Блейд разглядывал гостью. Она была очень симпатичная, разве что грудь у неё была несколько меньше, чем привык видеть Блейд, но, возможно, тому виной было кожаное боди, что зажало мягкую плоть. У неё была очень привлекательная персиковая кожа, к которой хотелось прикоснуться, оставить на ней следы от своих зубов и губ, ласк. У неё были тёмно-каштановые волосы, кажется, этот цвет называют морозным деревом, остриженные в причёску каре. Аккуратные брови и нос, несколько тонковатые губы и карие не очень яркие глаза. Да, эта девушка была очень симпатичной… особенно в том развратном образе, который возжелал для этой «девочки из страны чудес» блондин…

- Хочешь? – спросил Блейд, налив в бокал бренди и взглядом указав на него.

- Мне нельзя.

- Сегодня можно, - спокойно отрезал парень. – Я точно знаю, что ты не беременна и непереносимости алкоголя у тебя тоже нет, даже наоборот…

- Я об этом и говорю, мне… - начала было оправдываться Алиса, но Блейд жестом показал ей, чтобы замолчала.

- Выпей, - повторил блондин. – Только без рук.

В глазах Алисы застыл вопрос. Наполнив бокал до краёв, Блейд поставил его на пол перед девушкой.

- Девушек иногда зовут кисками, - пояснил своё немного странное желание блондин. – Вот я и хочу посмотреть, как ты будешь пить, как кошка.

Девушка слегка замялась, не зная, как ей исполнять приказ. Она убрала волосы за уши, чтобы не попали в бокал, но приступать не стала, мешкая.

- Давай, я помогу тебе, - кивнул Блейд.

Встав, он обошёл девушку сзади и, сложив её запястья вместе, перевязал их заранее подготовленной тесьмой. При желании верёвочку можно было легко порвать, так что, она была скорее символом подчинения, нежели реальным средством сковывания движений.

Поведя плечами и покрутив связанными запястьями, Алиса вновь взглянула на Блейда. Вернувшись на диван, парень мягко сказал:

- Приступай.

Кивнув, прикусив губу, Алиса склонилась к переполненному бокалу и, высунув язык, попыталась лакать бренди. С первого раза у неё ничего не получилось, лишь капли крепкого спиртного покатились по её подбородку, срываясь на грудь. Но она не отступила, вновь и вновь возвращаясь к бокалу, пока приличная часть его содержимого не расплескалась, а часть не попала к ней в рот и желудок. Часто сглатывая слюну, чтобы та не потекла по лицу, девушка вкладывала в эту странную прихоть клиента все силы, словно это и для неё самой было чем-то очень важным.

Вдоволь насмотревшись на действия проститутки, на её покорность, дождавшись, когда бокал опустеет настолько, что она не сможет дотягиваться до его содержимого языком, Блейд ухмыльнулся и встал, забирая бокал из-под носа девушки. Словив недоумевающий взгляд Алисы, Блейд улыбнулся уголками губ и поднёс бокал к её губам.

- Открывай рот, - невероятно медовым голосом приказал блондин. – Шире, - добавил он, когда девушка разомкнула губы.

Алиса послушно открыла рот и слегка запрокинула голову. Блейд осторожными мелкими порциями влил в её рот остатки бренди, смешанного с её слюной и ставшего от этого немного вязким.

- Я могу очень быстро опьянеть, - посчитала нужным предупредить Алиса, поднимая глаза на Блейда. – Я… лечилась от алкогольной зависимости три года и уже девять месяцев вообще не пила.

- Закрой рот, - твёрдо, но не грубо одёрнул девушку парень.

- Закрыть рот, в смысле, замолчать или…

За непослушание и лишнюю болтовню Блейд ударил девушке лёгкую, скорее символическую пощёчину. Она всё поняла и замолчала, продолжая взглядом следить за блондином. Блейд вернулся на диван и, оглядев девушку с ног до головы, приказал:

- Подойди ко мне.

Как только Алиса исполнила приказ, блондин завёл руку ей за спину и ловко расстегнул юбку, спуская её с бёдер девушки. Немного постояв так, Алиса переступила деталь одежды. На ней оставалось лишь кожаное, чрезмерно обтягивающее боди с молнией на талии, что позволяло оставить девушку только в корсете или же в трусиках, в зависимости от пожеланий клиента.

Задержав взгляд на несколько плоской из-за сильной утяжки груди девушки, Блейд поддел пальцем верх корсета и потянул её на себе. Он даже не попытался заглянуть под верх одеяния гостьи, он был уверен, что белья под этим развратным костюмом на ней нет.

Опустив руку на бок девушки, Блейд провёл по изогнутой линии её талии, по бедру, после чего ощутимо шлёпнул её, отчего её персиковая кожа слегка покраснела на месте удара.

- Как мне называть вас? – спросила Алиса, послушно стоя под ласками парня.

- Сегодня ночью называй меня хозяином, - немного подумав, ответил Блейд.

Он вновь шлёпнул девушку по бедру и отстранил от себя, добавляя:

- У тебя красивое тело, думаю, мы сможем его хорошо использовать.

- Хорошо, хозяин, - кивнула Алиса.

- Я тебя ни о чём не спрашивал, - одёрнул девушку блондин.

Он взялся за собачку на молнии на боди проститутки и потянул, отделяя части наряда друг от друга. Не спеша, вновь оглядев девушку с головы до ног, парень стянул с неё кожаные трусики, отбрасывая их в сторону. Его взгляд тут же зацепился за гладкий лобок с татуировкой в виде сердец и непонятных линий, переплетений, чем-то напоминающих тернии, но без шипов.

Проведя пальцами по лобку девушки, Блейд обвёл едва уловимыми касаниями контуры её татуировки. Второй рукой он прикоснулся к колену Алисы и, просунув ладонь между её сомкнутых ног, повёл вверх, почти доходя до промежности девушки, задерживаясь в одной из самых богатых на дрожь и возбуждение зоне – внутренней поверхности бедра.

Алиса продолжала неподвижно стоять, не зная, как вести себя без приказов, понимая, что, скорее всего, не стоит открывать рот, пока тебя об этом не попросят. Вновь двинувшись вверх, Блейд практически невесомо провёл подушечками пальцев по нежно-розовым половым губам девушки, отчего у неё по спине пробежали мурашки, слегка раздвинул их, дотрагиваясь до ещё мягкой горошинки клитора, начиная его неспешно массировать. Это обещало вскоре стать безумно приятным, но блондин убрал руку, как только Алиса прикрыла глаза, расслабляясь, начиная получать удовольствие от ласк, что удавалось ей так нечасто.

Из-за наркотической зависимости, которую девушка заработала ещё в юные четырнадцать лет, Алисе пришлось слишком часто ложиться в постель не по своему желанию, а чтобы отработать дозу или заработать на неё. В её жизни было столько мужчин, что всех она и вспомнить не могла, даже не пыталась. И почти все они были непривлекательны, отвратительны, почти все они грубо трахали её юное тело, громко сопя над ухом, а после швыряли ей деньги и уходили. Даже первый её секс был за дозу, с барменом в одном захудалом баре, где можно было достать не только алкоголь, но и кое-что пожёстче…

Алиса вздохнула и, прикрыв глаза, взглянула на своего сегодняшнего клиента. Он был немного груб, холоден, но, хотя бы, очень привлекателен собой, что могло сулить удовольствие не только ему самому, но и ей – трудно возбуждаться и, тем более, кончать, когда на тебе тот, кто тебе отвратителен. И, если тогда, в юношестве, за дозу, Алиса не слишком задумывалась о том, под кого она ложилась, то теперь, ведя трезвую жизнь, ей всё чаще было мерзко от самой себя, потому что ей всё чаще хотелось окрестить себя дрянью.

- О чём ты задумалась? – спросил Блейд, увидев тёмную тень тяжких размышлений на лице девушки.

Она открыла рот, чтобы ответить, чтобы соврать, но блондин не дал ей этого, кладя палец на губы и говоря:

- Подожди, - он ухмыльнулся. – Сейчас ты мне всё расскажешь, но сначала я кое-что принесу…

- Хорошо, хозяин…

- Закрой глаза, - приказал блондин.

Девушка кивнула и закрыла глаза, а Блейд встал и пошёл на второй этаж, скрываясь в одной из многочисленных комнат. Взяв всё необходимое, блондин вернулся на первый этаж, к оставленной девушке. Алиса продолжала стоять на месте, держа глаза закрытыми.

Взяв в руки кожаную повязку для глаз, обитую изнутри чёрным атласом, Блейд придирчиво оглядел её, после чего подошёл к девушке со спины, надевая на неё повязку, лишая возможности открыть глаза. Алиса едва заметно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

- Молодец, - словно прочитав мысли девушки, считав её волнение, произнёс Блейд.

Проведя ладонью по изогнутой спине Алисы, блондин добавил:

- Расставь ноги и слегка наклонись вперед.

После того, как девушка выполнила приказ, Блейд выдавил на руку смазку, недолго грея вязкую прозрачную субстанцию. Свободной ладонью парень провёл по внутренней стороне бедра девушки, оглаживая нежную чувствительную кожу, лаская, тратя на это слишком долгие две минуты. Покончив с ласками, блондин мягко ввёл в девушку один, а следом и второй палец, отмечая, что его гостья уже расслабилась от его ласк, а внутри у неё всё увлажнилось. Но смазки этой было мало, Блейду так казалось, потому он сменил руки, начиная двигать внутри Алисы пальцами левой, перемазанной в лубриканте руки, обильно смазывая её горячие внутренности. Может быть, можно было обойтись и без этой предосторожности, но то, что запланировал парень, было несколько резким, потому он решил перестраховаться – разрывы, кровь и травмы были ему ни к чему.

Решив, что уже достаточно, Блейд вынул пальцы из Алисы и взял в руки чёрный изогнутый вибратор, предназначенный и для внутренней, и для наружной стимуляции. Распределив остатки смазки по аппарату, блондин взял Алису за бедро, придерживая, и не очень спешным, но точным движением ввёл в неё вибратор.

Алиса шумно сглотнула от удивления, не сдержавшись. Ей хотелось открыть глаза, но крепкая повязка мешала. Повернув ответвление вибратора так, чтобы его лепесток едва касался клитора девушки, Блейд ещё раз придирчиво осмотрел конструкцию и сел на диван, обращаясь к гостье:

- Сядь. Диван прямо перед тобой.

Алиса немного неуверенно шагнула к дивану и села на край. Ощущение гладкого не слишком большого, но идеально заполняющего её нутро искусственного члена будоражило, заставляло нервничать, пусть она и была уже не раз знакома с подобным. Память и опыт подсказывали девушке, что следом должно непременно последовать нечто странное…

Ухмыльнувшись, насладившись паузой, Блейд взял пульт и включил вторую скорость из двух, запуская механизм вибратора, заставляя его шестерёнки мелко задрожать в его гладких тёмных сводах. Почувствовав это, Алиса вновь шумно сглотнула, выпрямляя спину.

- А теперь, - произнёс Блейд, беря свой бокал и наполняя его бренди, - расскажи мне о себе. Где родилась и выросла? Кто твои родители? Расскажи об увлечениях, если они у тебя есть, о том, что привело тебя в этот бизнес и заставило торговать собой… Расскажи мне всё о себе.

Сказав это, блондин увеличил мощность вибратора, выставляя третью скорость, заставляя Алису вздрогнуть.

- Начинай, - добавил он.

Девушка вздохнула. Сосредоточиться было сложно, потому что дрожащий аппарат внутри раздражал чувствительные внутренние стенки, а его лепесток на длинной ножке едва уловимо, почти бесконтактно бил по чувствительному бугорку клитора, путая мысли, сбивая дыхание, заставляя путаться даже в буквах собственного имени.

Понимая, что молчать слишком долго нельзя, непозволительно, Алиса собрала силы в кулак, пытаясь отвлечься от невероятно приятных вибрирующих волн, что били по самым нежным её местам, и заговорила:

- Я родилась в пригороде Берлина в 1990 году, там жила до девятнадцати лет, точнее, почти жила. С семнадцати лет я редко появлялась дома. У меня есть старшая сестра, она старше меня на три года. У меня была абсолютно нормальная семья… До пятнадцати лет я училась в гимназии, потом начала не справляться с программой из-за… Из-за наркотической зависимости.

- Когда ты впервые попробовала наркотик и какой?

- Это было накануне моего четырнадцатого дня рождения. Меня «угостили» таблеткой экстази. Но уже во второй раз я принимала героин, на нём и остановилась… почти на пять лет. Тогда мне казалось, что у меня проблемы: парень, который мне нравится, не обращает на меня внимания, подруги – дуры, родители не понимают…

Девушка выгнулась и прикусила губу, чтобы не застонать, шумно вздохнула. Дав себе две секунды на роздых, она продолжила:

- Тогда, в четырнадцать, мне казалось, что героин – это круто и совершенно безопасно. Впрочем, я так думала до девятнадцати лет, пока не поняла, что останусь или я, или он.

Она снова замолчала и прогнулась в пояснице, пытаясь не то убежать от слишком приятных вибраций, не то слиться с дарящим их механизмом ещё сильнее, ещё ближе. Она уже чувствовала, что из неё буквально течёт, и это несмотря на тяжёлую для неё тему прошлого, которую поднял Блейд. Темнота, звуки собственного голоса, звучащие в голове, невозможно приятная вибрация внутри и снаружи, бросающая в дрожь, и бесшумное дыхание парня, который заказал её, пожелал, которое доносилось до Алисы едва уловимыми призраками-ветерками – всё это заставляло чувствовать непонятную опасность, несоответствие и, одновременно, это дико возбуждало…

Словив себя на том, что пауза слишком затянулась, Алиса поспешила продолжить повествование о себе.

- В пятнадцать лет меня выгнали из гимназии, и я перешла в обыкновенную школу, но и там я уже не «тянула» учёбу, меня оставили на второй год. Когда наступил мой второй десятый класс, я перестала ходить в школу. Я там числилась, изредка заходила, продолжая улыбаться из-за кайфа, заваливала очередную контрольную и вновь исчезала. Мне больше нравилось зависать с теми, кто меня понимал, кто был, как я, кто мог обеспечить мне новый приход…

Прикусив губу едва не до крови, Алиса выгнулась до хруста в позвоночнике.

- Нравится? – поинтересовался Блейд, видя истому девушки, её непроизвольные извивающиеся движения разгоряченного тела.

- Да… - немного хрипло ответила Алиса. – Это очень приятно.

- Я рад, - ответил Блейд. – Продолжай свой рассказ.

- Я была подростком и, понятное дело, денег у меня не было на дурь. А её очень хотелось, аж, до зуда… - она вздохнула. – Тогда я начала спать с мужчинами за деньги. По меркам этого бизнеса это были копейки, там даже не хватало на одну дозу. Бывало, я обслуживала по три-четыре человека за ночь…

- Отвратительная у тебя была юность…

- Вам не нравится, хозяин?

- Причём здесь я? – удивился Блейд. – Это твоя жизнь и твоё дерьмо, которым ты её наполнила.

Алиса слегка кивнула, прикусывая губу. Эти слова были оскорбительными и неприятными, но они были правдой, и оттого было ещё хуже.

- Продолжай, - напомнил Блейд.

Алиса вновь потеряла нить повествования, потому что, как только она закрывала рот, все её мысли разлетались в разные стороны, подобно испуганным ночным мотылькам. Спутанное сознание концентрировалось на низе живота, в котором закипало желание и наслаждение, что рано или поздно должно было взорваться, разрядиться.

- Это было странное время, - вновь заговорила Алиса. – Сейчас я думаю о нём и не понимаю, как я могла так жить? Как я выжила? Как… у меня хватило совести делать всё то, что я делала?

- Зависимость – это болезнь, а больные люди не всегда могут себя контролировать, - ответил Блейд и вздрогнул, нахмурился.

«Больные люди не могут себя контролировать» - эти слова, сказанные им же самим, заставили парня вспомнить о том единственном психе, которого он знал в своей жизни и после которого он потерял всякую жалость к тем, кто не всегда может отдавать себе отсчёт в своих действиях…

«Ненавижу», - мысленно процедил парень. Он придвинулся к Алисе и положил ладонь ей сзади на шею.

- Ты ничего не сказала о своих родителях, - изменившимся, ледяным тоном произнёс блондин, смотря на кожаную повязку, под которой были сокрыты глаза девушки. – Расскажи мне о них.

- Они… - Алиса запнулась, облизала сохнущие из-за сбитого дыхания губы. – Они оба были бизнесменами, не крупными, у них было всего два магазина. Они торговали авторскими вещами ручной работы, там было всё: одежда, предметы интерьера и даже мебели, украшения и так далее. Я до сих пор помню, что в одном магазине помещение было выполнено в лиловых тонах, а в другом в мятных. Это было очень красиво…

- Почему было? – твёрдо спросил Блейд, продолжая держать девушку за шею, не давая ей возможности отстраниться от него.

- Потому что этих магазинов уже давно нет…

- Почему?

- Потому что… Ах, - Алиса воскликнула, изгибаясь, из глаз прыснули слёзы, которые тотчас скрыла тугая повязка. – Потому что…

- Говори, - твёрдо приказал Блейд.

Он знал эту историю, Кипп рассказал ему всю подноготную девушки, но парню хотелось услышать всё о ней из её же уст: все самые неприятные факты жизни и то, что грело её душу. Всё…

- Потому что они погибли, когда мне было девятнадцать лет, - всхлипнула Алиса и вновь выгнулась от удовольствия, которое вот-вот обещало взорваться безумно ярким оргазмом.

От этого сочетания и контраста хотелось выть и реветь, хотелось сорвать с себя кожу, потому что это было слишком…

- Не переставай говорить, - приказал Блейд, видя, как девушка выгибается, сходя с ума от противоречивых эмоций.

Он знал, что рвёт её душу, знал… и ему хотелось смешать эти диаметрально противоположные чувства: боль души и наслаждение воедино.

- Их убили, когда мне было девятнадцать, - на выдохе произнесла Алиса и задержала дыхание, давя в себе рыдания, пытаясь отсрочить неизбежный оргазм, который сейчас был слишком неуместным.

Есть те, кто кончает от боли тела, но где найти того, кто заходится в конвульсиях удовольствия, когда ему напоминают о самой острой боли души? Кажется, такой человек нашёлся…

Всхлипывая, Алиса продолжала, было очевидно, что под повязкой она рыдает:

- Тогда мне очень нужны были деньги, но я никак не могла достать их. Меня несколько раз кинули, отымели, как последнюю шлюху и вышвырнули, не дав даже одного евро. Мне нужны были деньги…

- И что ты сделала? – спросил Блейд, наблюдая, как заходится в рыданиях и движениях наслаждения его гостья. – Что ты сделала, Алиса?

- Я… - она задохнулась воздухом.

Блейд легко раздвинул ноги девушки, кладя ладонь ей на промежность, пачкаясь в вязкой горячей влаги, которой истекала её плоть. Он извлёк из неё вибратор, оставляя внутри лишь несколько сантиметров, и повторил вопрос:

- И что ты сделала, Алиса?

- Я… Я…

Блейд слегка изменил угол проникновения, поворачивая вибратор, и резко ввёл его в разгоряченный вход девушки, заставляя её тихо заскулить, как побитый щенок.

Собрав последние остатки сил, находясь на шаткой грани сознания, девушка выпалила:

- Мне предложили ограбить дом моих родителей. Я согласилась, помогла этим людям зайти в дом. Но что-то пошло не так и они… - она вдохнула ртом и задержала дыхание. – Они убили моих родителей.

- Молодец, - шепнул Блейд, изменяя скорость на четвёртую, самую мощную.

- После этого сестра отказалась от меня, а я решила бороться с зависимостью, - добавила Алиса на выдохе и выгнулась так, что не удержала равновесие и упала назад, на спинку дивана.

Всё её тело пронзило острой, немного отвратительной стрелой удовольствия, руки и ноги свело рвущими мышцы и выкручивающими суставы судорогами. Она застонала сквозь сжатые зубы, заскулила, со всей силы жмурясь, кончая так, как никогда до этого: болезненно, остро, до тошноты странно.

Блейд спокойно наблюдал за дрожащей, извивающейся в наслаждении и рыданиях девушкой. Алиса на мгновение затихла, а, затем, вновь начала изгибаться, двигая бёдрами и наслаждаясь мощными вибрационными волнами, которые продлевали, растягивали послед острого оргазма.

Подождав примерно тридцать секунд, блондин вынул из девушки вибратор и, выключив его, отложил на журнальный столик, оставляя на его поверхности влажный след от соков девушки. Точно такое же влажное пятно осталось под Алисой, поблёскивая на молочном кожаном диване.

Не дав девушке толком отдышаться, Блейд поставил её на ноги и снял верёвку с рук. Стянув с неё повязку и даже не взглянув ей в глаза, блондин приказал:

- Иди за мной, - и сразу же направился к лестнице.

Алисе не оставалось ничего, кроме как пойти следом, стараясь не упасть на ватных ногах. Едва не потерявшись в просторном доме, девушка с трудом нашла его владельца, который стоял на пороге одной из спален, расположенной в глуби дома.

- Сейчас ляжешь спать, - не взглянув на девушку, сказал Блейд, когда она подошла к нему. - Или, можешь не ложиться, но ты должна быть в комнате.

- А…

- Из этой спальни можно выйти в ванную, так что, проблем с туалетом у тебя не должно возникнуть.

Алиса кивнула. Прикусив губу, она взглянула на клиента и спросила:

- Хозяин, зачем вам это?

- Что тебе кажется странным? – поинтересовался Блейд и сразу же добавил, самолично отвечая на все вопросы: - Если ты удивляешься тому, что я к тебе не притронулся, то не волнуйся – я сегодня просто не в настроении. Но завтра утром я тебя обязательно трахну, - он наконец-то посмотрел в лицо девушки, прямо в глаза.

Девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, о чём-то спросить, но Блейд вновь опередил её, говоря:

- Это всё, что тебе нужно знать. Отправляйся в постель.

Алиса постояла секунды две, находясь в замешательстве – за годы торговли собой она видела многое, многое делала, но поведение этого парня удивляло её больше всего прочего, ставило в тупик, вводило в ступор. А его глаза… Девушка сейчас очень радовалась тому, что не могла их видеть в то время, когда у неё внутри вибрировал искусственный член, заставляя её дрожать.

Она покорно ступила на территорию спальни, огляделась по сторонам и обернулась назад, на Блейда. Блондин, подождав несколько секунд, спокойно прикрыл дверь и запер её, дважды поворачивая ключ в замке, запирая свою гостью до утра.

Алиса ещё долго стояла так, около порога, озираясь по сторонам, удивляясь, поражаясь. Но Блейду было на это плевать. Сжав в ладони ключ, парень сходил вниз, где убрал все следы их развлечений, а после пошёл в свою спальню.

Завалившись на постель, он закурил, держа сигарету в зубах, выдыхая горький дым и вновь затягиваясь им, вновь и вновь травя, обжигая свои лёгкие. Блейд смотрел в потолок, как обычно, вмиг забыв о той, кто ждала его там, за закрытой дверью. Он не хотел спать, но и делать что-либо тоже не хотелось – хотелось просто лежать, смотреть в потолок и не думать…

«А для этого надо ещё немного выпить», - подумал Блейд и вновь спустился на первый этаж, наполнил свой бокал бренди и вернулся в спальню.

Бутылку парень брать не стал, потому что напиваться он не планировал – хотелось просто расслабиться, а не отключиться сейчас, а утром проснуться на полу в луже собственной рвоты…

Глава 13

Алиса проснулась и сладко потянулась, расправляя залежавшиеся за ночь косточки, разминая затёкшие мышцы. Сев, девушка оглядела комнату, в которой встречала утро, обвела её сонным взглядом, замирая на полпути, вздрагивая. Там, на краю кровати, в ногах, сидел Блейд, смотря на неё непонятным, пристальным взглядом. Несмотря на то, что в комнате было светло, несмотря на то, что в окна лился ослепительно-белый солнечный свет, зрачки парня были широкими и тёмными колодцами. Может быть, тому виной была тень, которая падала на его лицо из-за того, что он сидел, чуть склонив голову, а, возможно, тому виной была темнота совершенно иного, глубинного порядка…

Под этим взглядом хотелось съёжиться, хотелось отвернуться и прикрыться. Пусть Алиса и была давно привычна представать обнаженной перед совершенно посторонними для неё, чужими людьми, но сейчас она испытывала некое смущение, даже стыд за свою откровенную наготу – на ней по-прежнему был лишь тугой кожаный корсет, а внизу она была полностью обнаженной. Взяв одеяло, девушка осторожно прикрылась, стараясь не выдать свои слишком странные для девушки по вызову ощущения. В ответ на её тщательно скрываемую неловкость Блейд лишь усмехнулся.

Поборов минутную неловкость и взяв себя в руки, Алиса заставила себя поднять глаза и посмотреть на своего клиента.

- Доброе утро, - негромко произнесла девушка, - хозяин.

На приветствие Алисы Блейд усмехнулся, продолжая неподвижно сидеть, смотреть на неё нечитаемым взглядом, который проникал в самую душу и бросал в дрожь.

«Наверное, я сделала что-то неправильно», - подумала девушка.

В её глазах отразилась грусть и безысходное ожидание наказания. Так было уже множество и множество раз – клиенты придумывали что-то для себя, составляли некий негласный свод правил, которым она обязана была следовать, но ей о них никто не говорил. А за непослушание её наказывали словом, но чаще делом, отучая её посредством физической боли и морального унижения от непозволительной инициативы и неисполнительности.

Она была уверена, что так будет и в этот раз. Потому что, пусть Блейд и был в разы, десятки раз красивее большинства тех, кто покупал её ранее, кому она отдавалась, но, всё же, он был её клиентом, он был хозяином, а она – вещью. А с вещами никто не церемониться. Но чего именно ожидать от этого парня Алиса не могла знать, не могла представить, потому что, в отличие от десятков, сотен тех, кто был до него, по его глазам невозможно было прочесть его желаний, его мотивов: они были тёмными, словно занавешенными чёрным дымчатым пологом, который скрывал истину. И, возможно, скрывал лишь на благо, потому что не всякое знание может пройти бесследно, не всякая правда может проникнуть в сердце и не сгубить его ядовитой стрелой.

- Я рад, что ты проснулась, - после слишком долгой, томительной паузы произнёс Блейд. Он склонил голову набок, сильнее впиваясь взглядом в гостью, и добавил: - Как тебе спалось, Алиса?

Девушка открыла рот, но не произнесла ни звука, словно забывая вмиг все буквы и слова; неожиданный интерес и любезность Блейда ещё больше выбили Алису из колеи, заставляя запутаться в вариантах правильных ответов.

- Хорошо, - наконец-то выдавила из себя девушка. Она понимала, что следует смотреть на парня, обычно клиенты это любили, но, отчего-то, она не могла заставить себя взглянуть на него во время разговора.

- Что-нибудь снилось? – вновь задал вопрос Блейд.

- Эм… - девушка прикусила губу и опустила взгляд, пытаясь вспомнить картинки сегодняшнего сновидения, понять, было ли оно вообще?

«Наверное, было, - подумала Алиса. – Людям всегда что-то снится…».

- Мне снился город… - не слишком уверено ответила Алиса. – Да… кажется, мне снился город. Ночной город, в котором я гуляла. Во сне было очень много огней и каких-то людей, я ни на секунду не оставалась одна…

- Как в жизни? – спросил блондин, слегка вскидывая бровь.

- Да, - кивнула Алиса. – Я редко остаюсь одна. Но это даже к лучшему.

- Почему? Тебе неуютно наедине с собой? – поинтересовался парень, меняя позу, откидываясь назад и упираясь ладонями в упругий матрас, покрытый помятой после сна белоснежной простынёй.

От такой позы мышцы на руках Блейда напряглись, ещё сильнее прочерчивая свой рельеф под загорелой кожей. Алиса невольно подумала о том, насколько бы уместно и потрясающе смотрелись крупные цветные татуировки на плечах парня и на его руках, они бы ещё больше оттенили его природные внешние данные и непонятный характер, который был подобен опасному болоту, подёрнутому тонким льдом – сделай один неосторожный шаг и провалишься в бездну, пропадёшь. Но тело Блейда было лишено любых рисунков, как-то до украшения себя руки у парня не доходили, да и желания особого пока что не возникало….

- Иногда, - вздохнув, уклончиво ответила Алиса, вновь отводя взгляд. – Порой, когда я остаюсь в тишине и одиночестве, я начинаю вспоминать… и корить себя за свои ошибки.

- А их было много, - кивнул Блейд. Это было именно утверждение, не вопрос.

Алиса, не зная, что ответить, лишь улыбнулась уголком рта, бегло взглянув на парня, даже не увидев его толком. На какое-то время между ними вновь повисло молчание, которое Алиса не решалась нарушать без разрешения и приглашения в диалог. Но через какое-то время девушке всё-таки пришлось обратиться к своему клиенту:

- Можно мне отойти, хозяин? – спросила Алиса, подняв покорный взгляд.

- Куда? – не смотря на девушку, поинтересовался Блейд.

- В ванную комнату…

- Если ты хочешь принять душ, то мой ответ – нет.

- Мне нужно в туалет, - негромко ответила Алиса, перебирая в пальцах край одеяла.

Блейд пожал плечами и отвернулся. Алиса посидела несколько секунд, ожидая вербализированного ответа, но, в результате, расценила молчание и жест клиента, как согласие, и несмело выбралась из постели, встала. В комнате было достаточно тепло, но её голые ягодицы, всё же, тронул лёгкий холодок, едва уловимое дуновение ветра. Незаметно поёжившись, девушка вздохнула и пошла в сторону двери, за которой скрывалась ванная комната, стараясь идти ровно и непринуждённо и не думать о том, смотрит ли на неё Блейд.

Когда дверь ванной комнаты, за которой скрылась Алиса, негромко хлопнула, Блейд даже не обернулся на этот звук, продолжая смотреть куда-то в стену, которая, как и всё в доме, была минималистичной, лишённой каких-либо украшений, картин, фотографий. Там, за закрытой дверью, справившись с нуждой, девушка подошла к раковине. Очень хотелось пить, а во рту было кисло и сухо из-за вчерашнего алкоголя. Пить из-под крана она не решилась, потому просто несколько раз прополоскала водой рот, а, затем, повторила процедуру с синим ополаскивателем для рта, который оказался очень мятным, жгучим.

Последний раз сплюнув мятную пену, слюну, девушка перекрыла воду и вернулась в спальню, сразу же натыкаясь взглядом на Блейда, казалось, что, куда ты не посмотри, ты всё равно увидишь именно его. Казалось, будто всё пространство комнаты сжалось, концентрируясь вокруг владельца дома. Поза блондина по-прежнему была расслабленной и непринуждённой, он продолжал сидеть, откинувшись назад, опираясь на руки и не смотря в сторону девушки.

Сглотнув, Алиса вернулась в постель, складывая ноги по-турецки и прикрывая краем одеяла голый лобок.

- Тебе удобно в этом корсете? – вдруг спросил Блейд, продолжая смотреть в сторону.

Подождав примерно секунду, парень повернулся и наградил взглядом свою гостью. Алиса слегка прикусила губу, затем облизала и ответила:

- Если честно, нет.

- Тогда, сними его, - спокойно ответил блондин. Его взгляд казался мягким, но за этой мягкостью ощущалась некая непонятная сила, осознать которую Алиса была пока не в силах.

Кивнув, девушка пробежалась пальцами по множеству застёжек-крючков и расстегнула корсет, сняла его и отложила на тумбочку. Обнаженную кожу тотчас лизнул свежий прохладный ветерок. Откуда он брался, если в комнате были закрыты все окна? Ответ нашёлся, когда взгляд Алисы упал на бесшумно работающий кондиционер, расположенный под потолком в дальнем углу комнаты.

Словно прочитав некоторое неудобство и неловкость в глазах Алисы, считав их, Блейд произнёс:

- Можешь завернуться в простыню.

Алиса кивнула и поспешила прикрыться, пряча своё тело от холодка и от слишком проникновенного взгляда. Она так мило смотрелась в этой белоснежно-белой простыни…

В этот раз молчание продлилось совсем недолго. Блейд переместился, переползая по кровати ближе к Алисе, встал на колени, смотря на неё сверху, но, отчего-то, не свысока. А ведь она так привыкла к таким взглядам…

Но в глазах Блейда сейчас была бархатная мягкость, какое-то ненавязчивое и непонятное тепло. Это располагало к себе, заставляло забыться и пожелать прижаться к его груди и поплакать обо всём, попросить защиты у этого сильного и, судя по всему, властного парня.

Блондин неторопливо протянул руку, словно хотел погладить дикую кошку, и коснулся щеки Алисы, убрал прядь тёмных волос ей за ухо. Девушка слегка прикрыла глаза, едва слышно вздыхая.

- О чём ты думаешь, Алиса? – спросил Блейд, заглядывая девушке в глаза.

- О ваших желаниях, хозяин, - на мгновение прикусив губу, ответила Алиса, опуская взгляд.

- А ты готова их слушать? – спокойным, слишком спокойным для подобной ситуации тоном спросил блондин.

- Готова, хозяин, - покорно ответила девушка.

Блейд сдержано кивнул, не спеша переходить к инструктажу, к озвучиванию своих пожеланий. Прикрыв глаза, парень взглянул на Алису из-под полуопущенных ресниц, произнося:

- Алиса, вспомни свой самый удачный сексуальный опыт, то, что заставило тебя трепетать и плавиться в руках любовника.

Девушка сглотнула, опуская взгляд. Ей было нечего рассказывать, за всю свою слишком богатую на опыт сексуальную жизнь она ни единого раза не ложилась в постель по собственному желанию, не была с тем, кого истинно хотела. И Блейд увидел это, прочитал в её прикрытых ресницами грустных зрачках. Он вновь обратился к ней:

- Может быть, Алиса, такого и не было. Я уже понял, что у тебя была тяжёлая жизнь…

- Да, - ответила девушка, верно, перебивая блондина, но он не стал указывать ей на это или как-то наказывать.

Блейд ответил:

- Не рассказывай мне сейчас об этом, не надо. Я не хочу сейчас видеть твою боль. И тебе она сейчас ни к чему.

- Но вчера… - начала было Алиса, но оборвалась на полуслове, потому что Блейд мягко взял её за подбородок, приподнимая её голову, и положил большой палец на её губы, призывая к молчанию. – Извините, хозяин, - произнесла девушка, вновь тупя взгляд.

Она не знала о том, на что способен этот парень, но она каким-то шестым чувством ощущала то, что не следует с ним шутить и играть, не следует его ослушиваться. Иначе может быть очень больно…

- Не извиняйся, - почти шёпотом произнёс Блейд, смотря в глаза Алисы.

Он провёл большим пальцем по её щеке, добавляя:

- Не сейчас.

- Как пожелаете, хозяин, - едва уловимо кивнула Алиса, чтобы не вырваться из рук парня. – Скажите мне, чего вы хотите, и я всё исполню.

Блейд помедлил с ответом. Отпустив лицо Алисы, блондин в задумчивости потёр подбородок. Наконец-то, он сказал:

- Расскажи мне о своей фантазии, самой горячей фантазии.

Алиса подняла на него глаза, в её взгляде читался немой застывший вопрос, но переспрашивать и уточнять она не решалась.

- Брось, - усмехнулся Блейд. – У всех есть фантазии и желания, даже если люди молчат о них. Об этом никто не узнает, кроме меня.

- Я… Я знаю, - кивнула Алиса, незаметно вновь начиная теребить в руках край одеяла. – Просто, я никогда не думала об этом, не осмысливала…

- Тогда, осмысли это сейчас, - ответил блондин. – Просто начни говорить, повествование пойдёт само, а тело подскажет, всё ли ты правильно говоришь?

- Как скажите, хозяин, - кивнула Алиса и замолкла на несколько секунд, собирая разрозненный пазл своих несбыточных и поруганных желаний.

Она вновь заговорила лишь через полминуты.

- Мне всегда хотелось того, чего у меня никогда не было – романтики, - начала рассказывать Алиса. – Нежных прикосновений, трепетных поцелуев и той страсти, что кажется безумной, кипя в венах, но не высвобождается, не обжигает, не позволяя чувствам стать простым животным желанием. Я всегда мечтала о свидании… - она нахмурилась. – Таком банальном свидании: со свечами, вином, разговорами за ужином, когда, вроде бы, вы оба знаете, чем всё закончится, но не смеете быть уверенными в этом, потому что в вас живёт любовь и уважение к тому, кто сидит напротив тебя. Я мечтаю о медленных поцелуях и чувственных прикосновениях, поглаживаниях по спине, которые не спешат спускаться ниже. Мечтаю об огне свеч, который будет отражаться в расширенных зрачках, плясать в них. Мечтаю о вкусе тех губ, которые я на самом деле хочу целовать, на своих губах. Мечтаю о медленном перемещении в спальню, о щекочущих ощущениях платья, соскальзывающего с плеч…

Она замолчала, слегка хмурясь. Это казалось таким странным, таким глупым – говорить о своих желаниях и мечтах. Никто и никогда не спрашивал её об этом. Эти разговоры были непривычными, они наводили грусть, но, одновременно, отзывались в теле ощущениями тепла, даже жара, который постепенно концентрировался внизу живота. А ещё эти мечты-в-слух заставили девушку невольно вспомнить о том единственном мужчине за всю её жизнь, к которому она испытала настоящие чувства, с которым бы желала остаться и слиться до конца своих дней, но не решилась даже заговорить…

- Кто он? – спросил Блейд.

Его бархатный, не слишком громкий голос ворвался в сознание Алисы, заставляя её вынырнуть из своих мечтаний, вздрогнуть внутри себя.

- Он… - произнесла девушка, не понимая, как этот парень сумел понять – о чём она думает.

- Да, - кивнул Блейд. – Ты так ярко описывала своё идеальное свидание… Я уверен, что есть тот, с кем бы ты хотела провести его. Никогда не поверю, что это пустые фантазии.

Алиса замялась и смущённо опустила взгляд. Блейд был прав, все её мечты касались реального человека, вернее, она бы остро желала, чтобы они исполнились именно с ним. Этим человеком был доктор клиники, в которой она лечилась от наркотической зависимости в девятнадцать лет. Это было странным, но, когда он был рядом, ей было даже проще бороться за своё здоровье и свободу, она даже забывала о том, насколько тяжело больна. Но она так и не решилась даже подать вид о том, что ей не безразличен этот парень. Она понимала, что такая, как она, не нужна ему даже даром, даже с предоплатой. Такие, как она, вообще никому не нужны, так, мусор…

- Он был доктором в благотворительной клинике, где я лечилась от наркотической зависимости, - произнесла Алиса, чувствуя, как сердце внутри затихает, а дыхание задерживается, как его волны стихают в груди. – Он был, и, я уверена, остаётся прекрасным специалистом и просто отличным человеком.

- Как он выглядит?

- Он блондин. Высокий, подкачанный… - она взглянула на Блейда. – Он чем-то похож на вас, хозяин. Только глаза у него более тёмно-карие.

Блейд понимающе кивнул и произнёс то, отчего сердце в груди Алисы сделало кульбит и упало без чувств куда-то вниз живота:

- Хочешь, я найду его?

Алиса в немом шоке открыла рот, делаясь похожей на рыбу, которую выбросили из воды на смертоносную для неё сушу.

- Хочешь? – переспросил Блейд, взглянув в глаза девушке.

Она не смогла выдавить из себя ни слова, только закивала, как китайский болванчик, позабыв о том, что, верно, этого не следует делать, не стоит быть искренней в том, что касается других мужчин.

- Хочешь, я устрою вам встречу? – добивая девушку, спросил Блейд, смотря ей в глаза, в которых, казалось, вот-вот погаснет свет, до того она была шокирована. – Свидание?

- Господи… - едва слышно прошептала Алиса, не веря своим ушам.

Она даже хотела ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это всё, но не сделала этого. Встав на постели на колени, придерживая одной рукой простынь на груди и сверкая лихорадочным взглядом, девушка спросила:

- Вы говорите правду? Вы правда можете это сделать?

- Да, - кивнул Блейд и добавил: - Я с лёгкостью могу найти его и устроить вашу встречу, если ты этого действительно желаешь всей душой.

- Спасибо! – воскликнула Алиса и бросилась к Блейду с объятиями, позабыв про субординацию и жёсткий свод правил.

Задыхаясь от слёз давно забытой радости и благодарности, девушка впилась в губы блондина, начиная целовать его, лишая себя последних крупиц кислорода, кружа себе голову.

- Спасибо, спасибо, - твердила она между отрывистыми, кусающими из-за переизбытка чувств, поцелуями. – Если вы сделаете это на самом деле…

- Сделаю, - спокойно ответил парень, слегка отстраняясь, заглядывая в глаза Алисы мутным взглядом.

Девушка широко улыбнулась, на её ресницах блеснули бриллианты слёз. Она вновь припала к Блейду, обнимая его за шею и произнося:

- Просите за это всё, что хотите. Любое желание. Можете даже убить меня после того, как я встречусь с ним.

Блейд усмехнулся ей куда-то в губы, отвечая:

- Будь осторожнее со словами, Алиса. Ты же совершенно не знаешь, кто я такой…

- После таких слов я точно знаю, что вы – ангел, посланный мне небесами, - она вновь поцеловала его, но быстро отстранилась, добавляя: - Я не знаю, заслуживаю ли я это, но…

- Каждый человек заслуживает счастья, - уверенно ответил Блейд, перебивая девушку, её слова не имели значения.

Он взглянул на Алису, пронзая её до самой сути своим невозможно проницательным взглядом, и добавил:

- Но это будет не сегодня и не завтра, недели через две. У меня много дел и я хочу всё сделать качественно. Я так привык.

Алиса согласно кивнула.

- И всё это время ты будешь оставаться у меня, - добавил Блейд.

Алиса вновь кивнула. Она сейчас была готова согласиться на всё. Блондин продолжал:

- И, Алиса, я не просто так к тебе сейчас пришёл…

Девушка кивнула и улыбнулась. Она всё понимала, но сейчас это не вызывала в ней отвращения. Даже наоборот – она сама была рада отдаться ему, надеясь хоть так отплатить этому парню за тот ярчайший луч света, который он зажёг в конце её тёмного и отвратительного коридора.

Ничего не говоря, продолжая улыбаться, Алиса приблизилась к лицу Блейда и, прикрыв глаза, поцеловала его: чувственно, нежно, тягуче, так, как не целовала ещё ни одного мужчину в своей жизни. Блейд был невероятно привлекательным мужчиной, а благодарность, которую Алиса сейчас испытывала к нему, теплилась в венах и растекалась, проникая в самые мелкие сосуды, обращаясь более конкретными и материальными желаниями, медленно, но верно образуя невероятно приятный комок тепла внизу живота.

Подаваясь назад, не разрывая поцелуя и увлекая Блейда за собой, Алиса мягко легла на спину. Не открывая глаза не потому что противно, а потому, что этот момент был чем-то истинным, приятным и трепетным, девушка сминала губы парня, едва уловимо касаясь их зубами, зализывая влажными и горячими прикосновениями языка невидимые ранки-повреждения. Съезжая вниз, Алиса развела ноги, сгибая их в коленях, чудом не запутываясь в простыне, что, словно повинуясь моменту, съехала вверх, задерживаясь на последних сантиметрах бёдер девушки. Подавшись тазом вверх, она прижалась к Блейду, даже через ткань простыни и плотные джинсы ощущая твёрдость и возбуждение парня. Это добавило пряных специй и без того очень чувственной ситуации.

Прикусив нижнюю губу Блейду и слегка оттянув её, Алиса потёрлась лобком о пах парня, давая ему понять, что ей не нужны лишние промедления, что она не нуждается в них, потому что близость до этого несбыточной мечты возбуждала сильнее любого афродизиака. Может быть, это было неправильным и даже отвратительным – вот так отдаваться не тому, о ком ты мечтаешь, а том, кто пообещал тебе встречу с мечтой. Но как ещё Алиса могла отблагодарить своего «ангела»? Она умела предлагать лишь своё тело, потому что до её души никому не было дела.

Когда Алиса привстала, выгибаясь навстречу блондину, тянясь за его ускользающим поцелуем, белоснежная ткань простыни соскользнула с неё, оголяя не слишком большую, но упругую и крайне привлекательную грудь с тёмными собранными сосками. Проведя ладонью по своей правой груди, девушка скользнула рукой на плечи Блейда, огладила их, каждым своим прикосновениям, каждым вздохом говоря: «Спасибо».

Между ног у неё уже было горячо и влажно. Это не было тем животно-чувственным желанием, про которое говорила Алиса, описывая своё идеальное свидание, но это и совершенно не было тем, к чему привыкла девушка за долгие годы унизительной и падшей профессии. Эти чувства, это томление в венах и в плоти было подобно не перчёному кофе, но тёплому чаю, который может согреть и подарить уют даже в самый ненастный и промозглый день.

Блейд скользнул ладонью по бедру Алисы вверх, запуская по её коже в галоп толпы мурашек, останавливаясь у края простыни, которая едва прикрывала лобок девушки. Даже на расстоянии этих сантиметров блондин ощущал жар, исходящий от промежности девушки. Это льстило, льстило в очередной раз…

Ощутив прикосновение на своём самом нежном месте, Алиса тихо и томно вздохнула. Разведя ноги сильнее, приглашая парня между ними, девушка скользнула руками между их телами, находя ремень на штанах Блейда, расстегивая его. Потянув собачку молнии вниз, Алиса скользнула ладонью в ширинку парня, сжимая через ткань трусов его горячий твёрдый член. Он был готов, это было видно. Ей тоже не требовалось промедления.

Словно прочитав мысли девушки, Блейд отстранился, самостоятельно снимая с себя штаны и трусы – майки на нём не было. Оставшись в первозданном виде, парень достал из кармана джинсов презерватив и надел его, после чего вернулся взглядом к Алисе.

Девушка продолжала лежать на спине, спутанными движениями пытаясь избавиться от простыни, что обмотала её, подобно удаву, сдавила в своих объятиях. Придя ей на помощь, Блейд двумя ловкими движениями избавил Алису от «плена», цепляясь взглядом за её плоский, но не накачанный, мягкий животик, за контуры уже известной ему татуировки и влажную розовую плоть, что виднелась между её разведенных бёдер.

Склонившись вниз, Блейд поцеловал Алису в живот совсем рядом с впадинкой пупка, а, затем, резко подхватив девушку под бёдра, вошёл в неё. Она гулко застонала, на самом деле испытывая то удовольствие, которое ощущаешь от наполненности крупным твёрдым членом. Это было моментом настоящей близости, пусть даже не с тем, о ком она на самом деле мечтала…

«Если бы я не любила Беренджера, - думала Алиса, прикрывая глаза, наслаждаясь мерными и такими приятными толчками внутри себя, - я бы точно влюбилась в этого парня – Блейда. Он такой хороший… пусть и странный».

Гулко застонав, девушка выгнулась, упираясь лопатками в постель. Блейд поднял её бёдра выше, едва не заставляя встать на мостик. Со стороны эта поза могла показаться странной, но она дарила такое наслаждение, от которого под закрытыми веками вспыхивали разноцветные искры. Этот угол был идеален для «изучения» самых потаенных зон женского тела, которые отзываются на кончиках пальцев и расходятся под кожей тёплыми волнами.

Никогда бы прежде Алиса не поверила тому, кто сказал бы, что она сможет достигнуть оргазма за какие-то пару минут, не применяя дополнительной стимуляции, просто принимая мерные глубокие движения своего любовника. Никогда… Но сейчас девушка чувствовала, что на самом деле близка к этой сладкой и такой неожиданной сейчас кульминации. Потому она просто расслабилась в сильных и умелых руках Блейда, полностью отдаваясь в его власть, уже самостоятельно подаваясь бёдрами ему навстречу и разводя ноги ещё шире, ещё больше раскрываясь перед ним.

Это было потрясающе. И в скором времени это закончилось продолжительным, вибрирующим оргазмом, который слишком долго дрожал и блуждал под кожей. В тот момент, когда Алису пронзило не острым, но таким невероятным удовольствием, она вцепилась в плечи Блейда, невольно оставляя на его коже красноватые борозды от ногтей.

Парню это не понравилось, и он тотчас убрал её руки, прижимая запястья над её головой, обездвиживая и начиная сильнее, жёстче врываться в её тело. В первое мгновение это напугало, но после…

После эта обездвиженность и зависимость зародила в глубине тела новую волну удовольствия, что стремительно нарастала внутри, готовясь взорваться вторым цунами.

- Ты самый лучший, - прошептала Алиса, приоткрывая глаза, встречаясь с безумным и чёрным в возбуждении взглядом Блейда.

Она хотела дотронуться до него, провести по его бархатной коже влажными от истомы ладонями, но парень продолжая крепко, но не болезненно сжимать её запястья, что лишало девушку возможности что-либо сделать, проявить инициативу.

Блейд часто двигался, неотрывно смотря на закрытые веки Алисы, на её подрагивающие ресницы, разомкнутые красные от укусов и возбуждения губы. Она открыла глаза: взгляд мутный, несфокусированный, зрачки расширенные. Блондин зацепился за этот зрительный контакт, удерживая его, не позволяя ему сорваться, не позволяя своей любовнице разорвать его. И Алиса это чувствовала. Она не отводила взгляда, смотря в блестящие от возбуждения, немного безумные и такие глубокие глаза парня, в которых, одновременно, сиял ледяной холод вечности и раскалённая обжигающая сталь. Этот дуэт был до того обворожительным, гипнотизирующим, что девушке хотелось закрыть глаза, чтобы не сойти с ума, не потеряться в тёмных коридорах его зрачков, в которых можно было вечно блуждать, как в самом запутанном лабиринте, в глубине которого тебя ждёт невиданное чудовище Минотавр. Но она позволила себе лишь моргнуть, лишь на мгновение опустить веки, чтобы через секунду вновь встретиться с чёрным, пронзающим насквозь взглядом своего самого лучшего клиента и любовника.

«Если мне так хорошо с ним, - подумала Алиса, сама удивляясь тому, что сохранила способность думать, - то как хорошо мне может быть с Беренджером?».

Эта мысль-фантазия подстегнула и без того уже созревший, сочащийся соками оргазм, заставляя девушку выгнуться, протяжно застонать и взорваться кульминацией, которая сотрясла её нутро. Блейд чувствовал, как невыносимо приятно сжимают его судорожно сокращающиеся мышцы Алисы, как всё трепещет у неё внутри. Это стало финальным выстрелом, свистком, заставляющим парня с силой сжать бёдро девушки, вжимая её в кровать, прижимая её весом своего тела.

От этих участившихся в несколько раз финальных толчков девушка закричала, дёргая руками, до того жгучим стало непонятное продлённое удовольствие, которое дарили ей невероятно глубокие и обжигающие толчки Блейда. Сжав зубы, блондин задержал дыхание, кончая, содрогаясь от оргазма, который, как обычно, закончился слишком близко, но следы которого продолжали блуждать в теле ещё какое-то время. Продолжая двигаться, вколачивать измученную удовольствием Алису в кровать, Блейд не останавливался, пока в его теле не стих последний электрический разряд наслаждения, пока внутри не осталась лишь оглушительная и усталая пустота.

Покинув тело девушки, блондин стянул презерватив и отправил его в мусорную корзину. Не дав себе и минуты на роздых, он встал и надел трусы, штаны, делая это удивительно быстро для того, кто только что испытал высшее сексуальное удовольствие. Усталость блуждала в его теле, но Блейд не привык её слушать, он, вообще, не привык прислушиваться к себе, заставив свои чувства замолчать давным-давно…

- Я сейчас выпью кофе и уеду, - проинформировал Алису Блейд, даже не взглянув на неё, застёгивая ремень.

- Хорошо, хозяин, - кивнула девушка.

Она прикрылась простынёй и села, блестящим и немного несобранным взглядом смотря на своего клиента-спасителя.

- Ты остаёшься здесь, - продолжил Блейд. – Весь дом в твоём распоряжении, можешь заходить в любые комнаты.

Он сделал паузу и взглянул на неё.

- Но не пытайся кому-то позвонить, - добавил блондин. – У тебя всё равно ничего не получится, потому что домашнего телефона у меня нет, а мобильный я заберу с собой.

- Не волнуйтесь, хозяин, - ответила Алиса. – Я не стану никому звонить. И телефона у меня с собой нет.

- Это хорошо, - кивнул Блейд. – Из дома тоже не пытайся выйти: двери я запру, окна тоже. В холодильнике достаточно продуктов, так что, сомневаюсь, что тебе может что-нибудь понадобиться.

- Я могу включать телевизор?

- Делай что хочешь.

Блейд слегка нахмурился, окидывая взглядом достаточно просторную гостевую спальню. Не найдя ничего, что могло бы его заинтересовать, парень направился к двери, открыл её и обернулся на пороге, обращаясь к гостье:

- Сейчас у меня нет времени, мне нужно возвращаться домой…

- Разве не это ваш дом? – удивлённо спросила Алиса, так по-детски вскидывая брови.

- Это не твоё дело, - сухо одёрнул девушку Блейд.

Она виновато опустила голову, прикусывая губу. Парень продолжил:

- Я вернусь сегодня ночью или завтра вечером. Тогда ты мне расскажешь всё о своём любимом враче, чтобы я мог найти его. Думаю, недели через две я смогу организовать вашу встречу.

- А… - девушка замялась, вновь прикусывая губу.

Она не знала, насколько правильно спрашивать о том, что тревожило её, но, всё-таки, решилась и произнесла эти слова:

- А как же моя работа?

- Ты о чём? – нахмурился Блейд. Он повернулся к Алисе, складывая руки на груди. – Скучать без толпы мужиков будешь?

- Нет… Просто, я же не могу просто так взять и уйти, так в нашем бизнесе не делают.

- Если ты об этом, то не волнуйся, - кивнул блондин. – Я выкупил тебя. Так что, как только ты переступишь порог моего дома, ты станешь свободным человеком.

Алиса расплылась в улыбке, не находя слов благодарности. Встав, едва не упав из-за того, что ноги вдруг стали ватными, девушка подошла к Блейду и опустилась на колени, обнимая его за ноги, утыкаясь в них лицом.

- Вы самый лучший человек, которого я когда-либо встречала, - прошептала Алиса. Она подняла благодарный взгляд на парня.

- Я не ангел, - спокойно ответил Блейд. – Но крылья у меня тоже есть.

Алиса улыбнулась в ответ. Блондин постоял секунды две, затем отстранил девушку от себя, говоря:

- Меня ждут. И не спускайся вниз, я люблю пить кофе в одиночестве.

- Как скажите, хозяин.

Блейд высвободился из рук гостьи и вышел из комнаты, но вновь обернулся, говоря девушке:

- Имей в виду, Алиса, если мне понадобится, я буду пользоваться тобой в эти две недели.

«За свободу и мечту я готова на всё, - подумала девушка. – Эта такая ничтожная мелочь по сравнению с тем, что я пережила, что я натворила. Эта такая мизерная плата…».

Она ответила парню:

- Я сделаю всё, что вы прикажите, хозяин.

Блейд хмыкнул, отвечая:

- Ты самая покорная проститутка из всех, кого я видел, самая исполнительная.

Сказав это, Блейд развернулся и ушёл прочь, на этот раз не оборачиваясь, спускаясь на первый этаж и быстро оказываясь на кухне, где он тотчас запустил кофеварку и взял сигарету. Щёлкнув зажигалкой и сделав первый отравленный вдох, блондин запрокинул голову и долго выдохнул дым, подменяя им утреннюю сонную дымку, витающую в воздухе, как бы говоря миру: «Новый день настал и этим утром я вновь проснулся»…

Глава 14

Рука под ноги бросит кости,

Приступ злости нервы перемкнёт

Внезапным

(Кто-то сбоку подрезает меня)

"достало"

(Кто-то тихо избегает меня),

Словами забивая гвозди

В область сердца, мы теряем ход -

Опять всё

(Кто-то снова обвиняет меня)

сначала

(Кто-то продаёт и покупает меня).

Слот, Нет©

Блейд вернулся домой около двух часов дня. Оставив автомобиль в гараже, парень быстро преодолел расстояние до крыльца и, отперев дверь, переступил порог дома. Дом встретил его какой-то, вроде бы, привычной, но чем-то странной тишиной. Она была тягучая и тяжёлая, от неё воздух казался гуще.

Пытаясь не поддаваться неприятным ощущениям и думам, Блейд запер входную дверь и сделал несколько шагов вперёд, проходя на территорию пустой и сонной, несмотря на послеобеденный час, гостиной. Бросив взгляд на пустующий диван, блондин понял, чего не хватало в комнате, и отчего воздух становился гуще, отчего его пронизывали грустные бесцветные паутинки – его не встречал Майкл. Он не мог вспомнить, когда такое было в последний раз и было ли вообще – брат всегда терпеливо и предано ждал его возвращения, подобно маленькому и беззащитному щенку. Но сейчас его не было.

«Наверно, Майкл у себя в комнате», - подумал Блейд, снимая кожаную куртку и вешая её на вешалку.

От того, что младший не ждал его у порога, как он всегда это делал, становилось немного грустно, обидно. Блейд ощущал некую горечь и… вину за это, где-то глубоко внутри себя осознавая, что он сам виноват – никто, каким бы преданным и верным он не был, не сможет ждать вечно, не сможет вечно терпеть его бесконечные внезапные отлучки.

«Так лучше, - кивнул Блейд, пытаясь убедить в этом самого себя. – В конце концов, Майкл уже большой мальчик. И, пусть для меня он всегда останется младшим братом, на самом деле он уже взрослый человек. И ему нужно учиться жить без меня… хотя бы иногда, - парень нахмурился и потёр небритую щёку. – Я сам буду счастлив, если ему удастся выйти в мир и научиться жить в нём, не держась за мою руку».

Парень искренне пытался верить в то, что думал, но он лукавил: лукавил перед собой, лукавил перед всеми, это давно стало столь сросшейся с ним привычкой, что Блейд уже и сам не мог понять – где его правда, где он настоящий?

Сбросив обувь, парень пошёл на второй этаж, задерживаясь в нескольких шагах от закрытой двери в спальню брата, но решая не тревожить его сейчас. Вздохнув, Блейд скрылся за дверью ванной комнаты, на ходу стягивая немного помятую футболку и отправляя её в стиральную машинку.

Приняв душ, почистив зубы и побрившись, парень обернул вокруг бёдер полотенце и покинул ванную комнату, переходя в свою спальню. Открыв дверь в комнату, Блейд замер на пороге, невольно начиная дышать тише, чтобы не потревожить спящего. Там, на его огромной кровати, свернувшись беззащитным калачиком, спал Майкл. Младший Билоу даже не разделся и не снял поношенных кед, не расстелил постель. Он просто лежал на отделанном шёлком покрывале, обнимая себя во сне за плечи, пытаясь согреться. В открытое настежь окно врывался прохладный ветер, раздувая лёгкие занавески и заставляя кожу брюнета покрыться мурашками.

Слегка улыбнувшись одними губами, блондин тихо подошёл к кровати и прикоснулся к предплечью младшего брата, провёл по нему ладонью. Кожа у Майкла была холодная, он точно замёрз, он часто мёрз во сне, потому почти круглый год спал под тёплым одеялом.

Обойдя постель, Блейд взял край одеяла и накрыл им Майкла. Шёлк всегда очень холоден, но он надеялся, что это хоть немного согреет брата.

- Мм… - сквозь сон промычал Майкл, сильнее сворачиваясь в клубок и утыкаясь лицом в подушку.

- Всё хорошо, - прошептал Блейд, поправляя одеяло, натягивая его на плечи младшего. – Спи. Я просто хотел тебя укрыть.

Майкл не ответил, продолжая едва слышно сопеть во сне. Блейд вновь слегка улыбнулся и покинул брата, направляясь к шкафу. Выбрав для себя тёмно-синие джинсы и чёрную рубашку, блондин быстро оделся. Расстегнув воротник рубашки и две верхние пуговицы, он закатал рукава почти до локтя и взглянул в зеркало. Просто и со вкусом. В принципе, его всё устраивало.

Закрыв дверцы шкафа, парень бесшумно покинул собственную спальню, осторожно прикрывая за собой дверь, бросая напоследок взгляд на родной клубочек, мирно спящий в его постели.

Блейд не помнил, чтобы раньше Майкл делал так – спал в его постели, когда его не было дома. Но это не вызывало раздражения или злости, которые бы точно испытал блондин, позволь себе подобное кто-то другой – он был собственником и своё не привык делить ни с кем. Особенно парень не любил делить с кем-то постель – ни одна из его многочисленных любовниц не удостоилась чести не просто переспать, а провести ночь с Блейдом. Все эти девушки либо выдворялись за порог, выполнив свою «миссию» и удовлетворив блондина, либо…

О «либо» блондин даже не стал задумываться. Смысл? Сделанное уже не исправишь – сделано и сделано, забыли. Сожалеть о своих поступках Блейд не привык, ровно как и задумываться о них после того, как уже сделал их.

Блейд пошёл на первый этаж, направляясь на кухню. Отчего-то тишина, которая продолжала звенеть в комнатах дома, сейчас раздражала блондина, от неё хотелось избавиться, заглушить её, выдворить за порог дома и карнизы окон.

«Сука», - подумал Блейд, не очень осторожно заправляя кофеварку и возвращая, почти бросая её на тумбочку.

От такого обращения аппарат подскочил и соскользнул с края тумбочки, ударяясь о пол и теряя несколько своих жизненно важных деталей вследствие этого падения.

Блондин запустил пятерню в волосы, взъерошивая их, пытаясь успокоиться, чтобы не зарядить по несчастному аппарату ногой, как по футбольному мячу. Нервы отчего-то были ни к чёрту…

Опустившись на корточки, блондин окинул взглядом пострадавшую кофеварку, взял её в руки и покрутил. Несколько металлических деталей, отвалившихся от неё, так и остались лежать на полу, тускло поблёскивая в рассеянном облаками солнечном свете. Куда вставлять выпавшие детали и как сделать так, чтобы машина вновь начала работать, Блейд не знал. Конечно, если немного пораскинуть мозгами, уделить этому несколько минут и подумать, вполне можно было вернуть аппарат к жизни. Но блондин совершенно не желал этим заниматься.

Собрав мелкие детали, парень стряхнул их с ладони в мусорное ведро, после чего туда же отправил и саму кофеварку. Верно, логичнее было бы проверить – насколько она пострадала, попробовать включить, мало ли, будет работать? Но Блейд слишком хорошо помнил, что неисправная техника может стать причиной короткого замыкания и пожара. А с огнём у парня после известных событий дружбы и любви как-то не сложилось…

В этом ключе было удивительным то, что Блейд курил: много, постоянно, задыхаясь дымом, травя себя и всякий раз поднося зажигалку так близко к пальцам, что её огонёк невольно облизывал их, жалил. Может быть, это было своего рода неосознанным и безопасным мазохизмом – прикасаться к огню, который когда-то своей жадной пылающей пастью поглотил его дом. Но, скорее, это было мелким и таким незаметным подтверждением собственной силы и власти: огонь смертелен и опасен, но он в его руках и потому никого не сможет утянуть в ад своими оранжево-синими щупальцами. Хотя, кто знает…

Включив электрический чайник, Блейд присел на край тумбочки и сунул в рот сигарету, не спеша подкуривать, слегка щурясь, словно пытаясь разглядеть что-то на оливкового цвета стене. В голове вяло и лениво прогуливалась мысль о том – а есть ли у них дома растворимый кофе? Конечно, такой напиток сильно уступал настоящему варёному кофе, но лучше так, чем остаться вообще без ничего. С тем, чтобы открыть шкафчик и проверить, если ли там кофе, Блейд не спешил.

О чём-то хмыкнув самому себе, блондин щёлкнул зажигалкой, поджигая конец сигареты и затягиваясь крепким горьким дымом. Единственным, что попало в желудок парня этим утром, была чашка слишком крепкого кофе, и поэтому его сейчас жутко мучила жажда, а горло першило от каждой затяжки, царапало. Но Блейд не думал о том, чтобы выпить воды, сока, молока – хоть чего-то, что могло бы спасти от этого ощущения сухости и жжения. Он продолжал смотреть в стену, слегка сминая в пальцах фильтр сигареты и полностью игнорируя неприятные ощущения в своём горле.

Когда чайник щёлкнул, выключаясь, Блейд даже не двинулся с места. Лишь докурив и отправив окурок в пепельницу, парень проверил кухонные шкафчики и, найдя в одном из них открытую упаковку с кофе, бросил три ложки коричневого порошка в любимую чёрную кружку и залил кипятком.

Несколько секунд помешав напиток, блондин поставил кружку на стол и сам сел за него. Но долго Блейд так не просидел, забрав кофе и сделав по дороге маленький глоток, парень перешёл в гостиную, устраиваясь на диване перед телевизором. Пульт нашёлся в подушках, и парень наконец-то смог развеять тишину, гнетущую его. Бегло взглянув на то, что шло на оставленном канале, Блейд несколько раз нажал на кнопку переключения, останавливая свой выбор на новостях, где в это время как раз рассказывали про состояние мировой экономики на сегодняшний день, курсы валют, прогнозы и так далее…

Диктор что-то звучно рассказывала про падения/взлёты евро, про нестабильность ситуации на финансовом рынке. Всё это сейчас было совершенно неинтересно Блейду, хотя долей сознания он и вслушивался в слова слишком сёрьёзной женщины в кошачьих очках и тёмно-синем приталенном пиджаке. Наверное, ей около тридцати лет, тридцать с чем-то…

Блондин поморщился, отбрасывая ненужные мысли о внешности этой дамы. Желудок протяжно заурчал, намекая на то, что следовало бы позавтракать, иначе, рано или поздно, измученный орган ответит своему носителю справедливой язвой или хотя бы гастритом.

Оставив недопитый кофе на журнальном столике, парень вновь пошёл на кухню. Включив плиту и поставив на неё сковороду, блондин налил в сковороду немного масла и заглянул в холодильник. Придумывать изысканный завтрак снова было лень, потому Блейд взял лоток с яйцами, намереваясь отделаться от себя омлетом или яичницей. Но тут прозвучал звонок в дверь.

Поджав губы, парень не слишком аккуратно бросил лоток на тумбочку – яйца чудом не разбились – и пошёл к двери, чтобы узнать, кто пришёл. Нажав на кнопку ответа, он произнёс:

- Я вас слушаю.

- Добрый день, мистер Билоу, - ответил уже знакомый голос на том конце связи. – Вас беспокоит комиссар полиции Ева…

- Да, я узнал вас, - перебил девушку Блейд.

- Вы можете сейчас уделить мне время?

- Да, конечно…

Парень нажал на кнопку отбоя и, взяв ключи, вышел на улицу, не слишком спешным уверенным шагом направляясь к двери в заборе. Отперев её, блондин шагнул в сторону, пропуская на территорию своего дома гостью. Кивнув, девушка сделала шаг вперёд и слегка отошла, позволяя хозяину дома запереть дверь.

Закрыв дверь, блондин бросил беглый взгляд на гостью. Она была облачена в прежнюю не слишком уместную на ней тёмную полицейскую форму, которая, судя по всему, была великовата ей. Волосы её были, как и в их прошлую встречу, собраны в хвостик на затылке. На лице минимум макияжа, под глазами не слишком яркие тени от недосыпа. Как видно, этой мисс очень хотелось раскрыть запутанное дело об исчезновении парня в городском сквере, это не давало ей спокойно спать по ночам. Но эти тени даже шли ей, они оттеняли её непонятно-зелёные глаза. Да, право, казалось, что глаза были единственным очаровательным и прекрасным в этой девушке. Хотя, если приглядеться, можно было отметить и море других плюсов внешности, которыми одарила её природа. Но из-за общей блеклости и серости образа приглядываться к ней как-то не хотелось…

Да, Блейд никогда не замечал за собой какой-то особенной страсти к женщинам в форме, оставляя этот фетиш другим мужчинам. Ему хватало и своих. Но, возможно, его бы и могла завести такая опасная дама с оружием и силой во взгляде, но… Но Ева не была такой девушкой в форме, с которой эту самую форму хотелось снять, заглянуть под полог тайны, рискнуть. Да, сила в её взгляде определённо была, была та сталь, без которой немыслим сотрудник правоохранительных органов. Но, несмотря на взгляд, девушку эту хотелось скорее обнять и пожалеть, нежели испугаться её, повиноваться ей. А ещё её хотелось бы причесать…

Блейд хмыкнул своим мыслям и усмехнулся. Указав рукой в сторону дома, он обратился к девушке:

- Пройдём в дом, мисс Сарториус? Или вы хотите задать мне всего один вопрос?

- Пройдём, - кивнула девушка. – Если, конечно, вы не заняты, мистер Билоу?

- Я свободен, - начиная движение в сторону крыльца, ответил Блейд, не взглянув на гостью.

Зная, что парень не может этого видеть, потому что идёт впереди неё, Ева прикусила губу, опуская взгляд и вздыхая. Фраза блондина была для неё столь двусмысленной, желанно двусмысленной до желания отхлестать себя по щекам.

Вздохнув, Ева взяла себя в руки, запрещая себе думать подобные мысли, делая это как раз вовремя, потому что Блейд обернулся на пороге, выжидающе смотря на отставшую гостью. Быстро преодолев расстояние до крыльца, шурша рифлёными подошвами форменных ботинок по мощёной дорожке, девушка переступила порог дома.

- Благодарю, мистер Билоу, - произнесла девушка, когда Блейд закрыл за ней дверь.

- Можете называть меня по имени, - ответил блондин.

- Как скажите, Блейд.

- Можно и на «ты», - равнодушно пожал плечами парень. – Всё-таки, из нас двоих на работе только вы, мисс Сарториус.

- Тогда, обращайся и ты ко мне по имени.

- Уместно ли это будет, мисс? Вы же при исполнении? – спросил Блейд, упираясь ладонью в дверной косяк, опираясь на него.

Во взгляде его сверкнули обольстительные черти. Кажется, они просыпались в его зрачках совершенно самовольно, вне зависимости от того, имел ли Блейд хоть какой-то интерес к особе, беседующей с ним.

- Уместно, - кивнула Ева, удивительно стойко выдерживая прицельный взгляд янтарно-карих омутов. – Если я буду обращаться к тебе по имени и на «ты», а ты ко мне по фамилии, это сделает наш диалог не равноценным.

Блейд не ответил, переводя взгляд на окно. Посмотрев на улицу секунды две, парень вновь взглянул на гостью, обращаясь к ней:

- Думаю, ты пришла по делу, Ева. Можешь начинать. Только, если ты не против, давай продолжим разговор на кухне? Я начинал готовить завтрак, когда ты пришла, и мне хотелось бы продолжить.

- Хорошо, Блейд, - кивнула Ева.

Блейд направился на кухню, девушка пошла следом за ним, невольно окидывая взглядом интерьер дома. Он был очень уютным, очень… Но чем-то так не подходил этому парню. Казалось, что вокруг него должен был совершенно другой дом, а, скорее, особняк, который бы оттенял его, подходил ему.

«О чём ты думаешь, Ева?», - одёрнула себя девушка. Сжав кулаки, впившись чуть отросшими ногтями в ладони, она прошла на кухню.

- Садись, Ева.

Блейд уже вернулся к приготовлению завтрака и стоял к девушке спиной. Он даже не обернулся, обращаясь к ней. Ева села, кладя на стол сцепленные в замке руки. Наверное, не стоило тянуть время, но ей казалось, что будет лучше, если она дождётся того момента, когда она сможет видеть лицо собеседника, смотреть ему в глаза. Пусть Блейд и не был подозреваемым, но Ева привыкла удерживать зрительный контакт с собеседником, наверное, это и была та самая профессиональная деформация, про которую в один голос твердят психологи. Хотя, если задуматься, Ева могла вспомнить за собой такую привычку и до того, как встала в ряды бравых служителей закона. Разве что смотрела она тогда не так пристально и не так долго…

- Можешь начинать, Ева, - произнёс Блейд, поддевая лопаткой яичницу и ловко переворачивая её, чтобы подпечь и вторую сторону. – Я внимательно тебя слушаю. Кстати, - он обернулся на гостью, - может быть, ты хочешь чего-нибудь: чай, кофе?

- Кофе, - сдержано ответила Ева.

- Только у меня есть только растворимый. Кофеварка сломалась.

- Ничего страшного. Я всегда пью растворимый.

Кивнув, парень вновь поставил кипятиться чайник и достал округлую кружку, всыпая в неё две ложки бодрящего порошка. Как раз к тому моменту, когда вскипела вода, приготовился и завтрак. Переложив яичницу в тарелку и взяв чашку, блондин сел за стол, передавая кружку Еве.

- Молоко? Сахар? – любезно поинтересовался Блейд, беря в руки столовые приборы, но не спеша приступать к простому, но ароматному – спасибо специям – завтраку.

- Если можно, молоко.

После того, как перед Евой оказался пакет молока, а блондин вновь занял место за столом, девушка бесшумно и глубоко вздохнула, начиная разговор:

- Я подумала над твоими словами, Блейд, - произнесла она, разбавляя чернь кофе белизной молока, смотря на те узоры, что рисовали в чашке разные напитки, сливаясь воедино.

- Над какими именно? – посчитал нужным уточнить блондин, изображая заинтересованность, поднимая глаза на гостью, смотря на неё своим самым искренне-лживым взглядом.

- Над твоей версией про самоубийство, - ответила девушка. – Я ещё раз поговорила с бой-френдом Бонифация, расспросила о его жизни, характере. Его парень утверждает, что он не мог покончить с собой, потому что был крайне позитивным человеком, он очень любил жизнь. Но, в то же время, он подтвердил, что пропавший был очень эмоциональным…

Выждав две секунды, давая Еве возможность договорить, если она того желала, Блейд сказал своё слово:

- Эмоциональность это, конечно, хорошо. Но она может стать причиной столь необдуманного поступка. Если, как ты утверждаешь, они ужасно поссорились и Бонифация выгнали из дома…

- Разве я говорила об этом? – слегка нахмурилась Ева.

- Говорила, - спокойно кивнул Блейд. – Так вот, если так получилось, то парень вполне мог просто по глупости попытаться что-то сделать с собой. Так часто бывает: эмоции, чувство, что тебя все бросили, и никто не понимает, душевная боль и прочее, прочее. А если вспомнить то, что он был пьян, то шансы на суицид возрастают в несколько раз. Думаю, Ева, ты не раз сталкивалась за время своей работы в полиции со случаями необдуманного суицида под действием алкоголя или иных дурманящих препаратов.

- Это очень достойная версия, - согласилась девушка.

Она взяла чашку и сделала маленький глоток, благодаря молоку кофе не обжёг её губы и язык. Облизнув чуть сладковатые из-за напитка губы, Ева продолжила:

- Я уже сказала коллегам, что такой вариант тоже может быть возможным. Но пока меня мало кто слушает, мало улик указывает на то, что Бонифаций сам лишил себя жизни.

- А ты уверена, что он мёртв? Вы нашли тело? – посмотрев девушке прямо в глаза, как бы между прочим спросил Блейд.

- Нет, тело мы не нашли.

- Он не мог куда-то уехать?

- Нет, мы связались со всеми вокзалами и аэропортами, ни из одного из этих мест пропавший не выезжал.

- Он мог уехать на машине.

- У него не было прав и машины. И он был пьян.

- Можно подумать, что человека в состоянии морального потрясения остановила бы такая мелочь, как отсутствие водительского удостоверения и градус в крови.

Ева вопросительно изогнула бровь, серьёзно, немного сурово смотря на парня. Блейд усмехнулся, продолжая:

- Нет, Ева, не нужно на меня так смотреть. Я очень уважительно отношусь к правилам дорожного движения и законам в целом.

- Это похвально, - сдержано кивнула Ева. – Мало кто в наше время уважает правила всегда, а не только тогда, когда его могут уличить в их нарушении.

- Значит, я вымирающий вид.

- Что, - девушка сощурилась, смотря на Блейда, - ты даже ни разу не переходил дорогу на красный свет?

- Я очень редко хожу пешком, - спокойно ответил блондин. – Но, хочу признаться, в подростковом возрасте бывало…

- В подростковом возрасте не считается, - улыбнулась Ева. – Я тоже не всегда была такой законопослушной, я тоже бунтовала…

Блейд слегка нахмурился. Слова девушки о прошлом вновь заставили тупую стрелу неосознанной памяти кольнуть его сердце. Но парень по-прежнему не мог понять – почему его не покидает чувство знакомости этой полицейской?

- И как же ты бунтовала, Ева? – поинтересовался Блейд, слегка понижая голос, делая его более гипнотическим, интимным.

- Это не имеет отношения к делу, - немного подумав, ответила Ева.

- Хорошо, - кивнул Блейд. – Тогда, вернёмся к делу?

- Да. Скажи, ты не вспомнил каких-нибудь людей вблизи парка, когда ты был там в ту ночь?

- Нет, - покачал головой блондин. – Если я не помню, то лучше не пытаться заставить меня вспомнить. Знаешь, Ева, это свойство человеческой памяти – когда от тебя требуют нечто вспомнить, то твой мозг идёт на уловку и вместо воспоминания подкидывает то, чего на самом деле никогда не было. Или полиции непринципиально найти настоящего преступника, если он есть, а важно просто закрыть дело?

- Не нужно пытаться меня оскорбить, - поджав губы, ответила Ева.

- Я даже не пытался, - спокойно ответил Блейд. – Я уважительно отношусь к полиции и надеюсь, что наши с ней пути никогда не пересекутся.

«Уже пересеклись», - невольно подумала Ева. Вздрогнувшие жилы на её шее выдали то, что девушка подумала о чём-то неуместном.

Взяв себя в руки и отогнав непрошеные мысли, девушка ответила:

- Для того, чтобы так и было, нужно совсем немного – быть честным человеком и не преступать закон.

- Я стараюсь.

- И, всё же, Блейд, почему ты так настаиваешь на версии с суицидом? – спросила Ева, склоняясь чуть вперёд, опираясь на локти.

- Я не настаиваю. Я просто говорю, что это вполне могло иметь место. Увы, в современном мире случаи суицида встречаются всё чаще и чаще.

- А ты бы покончил с собой, окажись ты в такой ситуации? – девушка подняла взгляд, внимательно смотря Блейду в глаза.

Блондин хмыкнул, опуская взгляд, задумываясь над словами гостьи. Подумав, он ответил:

- Нет. Я бы не покончил с собой. Это никогда не казалось мне выходом. Во-первых, есть шанс, что тебя откачают и станет только хуже. Во-вторых, разве это не мерзко убить себя, даже не попытавшись всё исправить?

«А что исправлял ты?», - подумала Ева, но решила, что задавать этот вопрос будет неуместным.

- Это похвально, что ты так думаешь, - сдержано кивнула Ева. – Но, возможно, ты просто не сталкивался с такими бедами и проблемами, которые бы задели тебя до глубины души и сломали…

Блейд вопросительно изогнул брови. Его глаза в мгновение потемнели, в них отразилась боль, страх, огонь… Но уже через секунду всё это пропало из зрачков парня, он взял себя в руки, спокойно отвечая:

- Думаю, не стоит это обсуждать, потому что данная тема слишком диалогична: то, что сломает одного, другой даже не заметит и наоборот.

- Наверное, - согласилась Ева.

- Вернёмся к делу, - после нескольких секунд молчания произнёс Блейд. – Ты утверждаешь, что суицид не может быть главной версией…

- Я этого не утверждаю, - твёрдо, но не грубо возразила Ева.

- Но ты это подразумеваешь. И я тебя понимаю – профессионал не должен класть все яйца в одну корзину, потому что тогда шансы узнать правду уменьшатся в разы.

- Ты очень умно рассуждаешь.

- Спасибо, - сдержано поблагодарил блондин.

- Так говорить и рассуждать мало кто умеет. Кто ты по образованию, Блейд?

Блондину вновь показалось, что его гостья как-то не слишком ярко, но особенно выделила ударением его имя. Слегка нахмурившись, отогнав от себя ненужную мысль, парень ответил:

- У меня нет высшего или специального образования. Для этого я был слишком занят по работе.

- И кем же ты работаешь?

Блейд вздохнул и тоже положил руки на стол, склоняясь ближе к собеседнице. Он ответил:

- Разве это важно? – он взглянул на девушку и добавил: - Конечно, ты не из налоговой полиции, но, всё же…

Брови Евы в изумлении поползли вверх. Насладившись произведенным эффектом, Блейд улыбнулся и сказал:

- Шутка. Я играю на фондовой бирже, а также владею интернет-магазином. Может быть, ты слышала: «Mekk’s»?

- Да, точно, я знаю этот магазин, - чуть улыбнувшись, ответила Ева. – Как раз примерно две недели назад я делала там заказ…

- И как, дошёл?

- Дошёл, - кивнула Ева. – Очень хороший магазин, жаль, что не слишком знаменитый, я наткнулась на него случайно.

- Я не стремлюсь к популярности, потому не трачусь на рекламу. Те, кому нужно, и так найдут, находят.

- Я так понимаю, это не основная статья твоих доходов?

- Да, не основная, - кивнул блондин. – Но давай не будем об этом? Не люблю говорить о работе в свободное время. К тому же, мы собрались здесь не за этим…

- Хорошо.

Ева опустила взгляд, смотря в чашку с уже прохладным кофе.

- Как ты думаешь, Блейд, может ли это быть похищением?

Блондин хмыкнул и ответил:

- Тебе виднее, всё-таки, только ты из нас двоих являешься полицейским.

Девушка открыла рот, чтобы что-то возразить, ответить, но Блейд не дал ей такой возможности, продолжая:

- Такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов. Но я не могу утверждать, я не знаю, кем были родители парня, имели ли они деньги, связи, власть? Если нет, то маловероятно, что его похитили с целью выкупа, так не делают. Также, нужно уточнить – были ли у него враги или те, кто мог пожелать его исчезновения?

- Нет, врагов у него не было.

- А родители? Кто его родители? – спросил Блейд, мастерски изображая полную неосведомленность, а в голове у него звучало голосом Бони:

«Мой отец историк, а мама художница…».

- Может быть, - продолжал парень, - у его родителей были недоброжелатели? Есть ли у него братья и сёстры?

«У меня есть старший брат, с которым мы не общаемся, он единственный, так сказать, нормальный в нашей семье, даже слишком нормальный…

Блондин ни единым движением глаз или сокращением мускула лица не выдавал то, о чём он думал, то, что он на самом деле знает куда больше этой милой полицейского.

- Его отец – историк, - ответила Ева. – С ним мы уже поговорили, он утверждает, что у их семьи нет и никогда не было врагов или недоброжелателей, они всегда были очень мирными и дружелюбными. Мать Бонифация – художница. Она уже четыре года живёт за границей, с ней мы не смогли связаться.

Блейд ухмыльнулся внутри себя, продолжая смотреть на девушку таким заинтересованным, участливым взглядом.

- Также, - продолжала Ева, - у него есть старший брат. С ним мы тоже связались, но он сказал, что не общался с Бонифацием уже несколько лет.

- Родные братья не общались? – переспросил Блейд. – У меня у самого есть брат, мне трудно представить такие обстоятельства, которые бы заставили меня отвернуться от него.

«Я знаю», - подумала Ева, смотря в лицо Блейда: в глаза, на двигающиеся в разговоре губы.

- Брат пропавшего не смог свыкнуться с его ориентацией, - пояснила Ева.

Блондин помолчал какое-то время, «обдумывая» варианты того, что могло произойти с бедным парнишкой, затем вновь взглянул на девушку и спросил:

- Если его брат так ненавидел нетрадиционную ориентацию в Бонифацие, не может ли он быть причастен к его исчезновению? Это звучит жутко, но, к сожалению, так бывает…

Ева подняла на Блейда удивлённый, немного напряженный взгляд. Казалось, будто он только что открыл ей глаза на то, что было на поверхности, но чего она никак не могла разглядеть.

- Возможно… - ответила девушка, по складочке между сведенными бровями было понятно, что она что-то напряжёно обдумывала. – Он как раз вначале месяца приехал в Германию, в Берлин, чтобы увидеться со школьными друзьями.

- Он был в стране на момент исчезновения?

- Да.

- Тогда, - Блейд откинулся на спинку стула, - думаю, вам стоит уточнить его алиби. Это будет отвратительно, если он причастен к этому делу, но, если это так, то думаю, что будет лучше, если это раскроется.

- Ты прав, - согласно кивнула Ева, сжимая в ладонях чашку. – Я уже сталкивалась со случаем убийства родственника родственником на почве нетерпимости.

Блейд понимающе кивнул, слушая девушку и думая:

«Это просто отлично… Теперь у меня появилась новая более удачная версия гибели парня. Что ж, Бони, поздравляю, ты почти оправдан и выведен из разряда слабаков-самоубийц».

- Я обсужу эту версию с коллегами, как только вернусь в участок, - сказала Ева, в её глазах загорелся энтузиазм и уверенность: уверенность в том, что она найдёт и накажет обидчика этого невинного двадцатилетнего парнишки.

- Только не говори, кто тебя на неё натолкнул, - мягко улыбнувшись, попросил Блейд.

- Почему?

- Сама подумай, как твои коллеги-профессионалы отнесутся к тому, что ты обсуждаешь дело с совершенно сторонним человеком, как они отнесутся к тому, что ты этого человека слушаешь? На смех поднять могут.

Ева подумала несколько секунд, слегка хмурясь, думая над словами блондина. Подняв глаза, она ответила:

- Да, наверное, ты прав, Блейд.

И вновь это звонкое «Блейд». Парень слегка нахмурился, думая:

«Чёрт, у меня уже паранойя из-за этой грёбанной тишины. Все звуки кажется слишком громкими…».

Ева достала мобильный телефон и взглянула на время.

- Торопишься? – поинтересовался Блейд.

- Нет, просто слежу за временем. У нас в пять часов собрание со слушанием отчётов по вверенным нам участкам и делам.

- И где же твой отчёт? – спросил блондин, видя, что никакой папки или сумки в этот раз Ева не принесла с собой.

- Я оставила его в участке.

Блейд понимающе кивнул и спросил:

- И как у тебя с раскрываемостью?

- Всё хорошо, - вздохнула Ева. – В этом месяце дело Бонифация у меня единственное. Всё остальное – мелкие правонарушения.

- Наверное, я никогда не смогу разобраться со структурными подразделениями нашей полиции… - задумчиво произнёс парень.

- Да, - согласилась Ева. – В редких странах можно встретить такое разнообразие полицейских подразделений. Но на самом деле это совсем не сложно, достаточно один раз услышать на примере, чтобы разобраться и запомнить.

- Уголовная полиция, защитная… - начал перечислять Блейд.

- Полиция готовности, полиция безопасности на водах и охранная полиция, - помогла парню Ева.

- И у каждого своё дело…

- Да, - кивнула Ева и, подумав немного, добавила: - Я из защитной полиции.

- Да, я догадался, - слегка улыбнулся Блейд.

Между молодыми людьми вновь повисло молчание. По делу обсуждать больше было нечего, нужно было и так проверить уже не одну, а две версии исчезновения Бонифация, но Ева не могла уйти, что-то не позволяло ей. И это что-то гранитной плитой давило её вниз, заставляя оставаться на месте и думать-думать-думать…

«Чёрт, - думала девушка, оставаясь снаружи спокойной, но внутри кипя, - если я не спрошу, я вновь не смогу заснуть. Я уверена, чёрт, я точно уверена в том, что я не могу ошибаться, только не в этом случае, но…».

Вздохнув и прикрыв глаза, пряча встревоженные зрачки, Ева собирала последние крупицы-кирпичики правильных слов и, собрав их, сказала:

- Я уже больше не могу молчать, - она подняла на парня взгляд, смотря ему в лицо. – Ты не помнишь меня, Блейд?

Блондин сперва вопросительно изогнул бровь, затем нахмурился, вглядываясь в черты лица девушки, пытаясь узнать их, а, вернее, вспомнить. Образ, что уже несколько дней мелькал по ту сторону его сознания, стал ярче, живее, но он по-прежнему оставался размытым.

Видя недоумение, тяжкие попытки припомнить в глазах Блейда, Ева решила ему помочь, говоря:

- Школа №27, апрель 1998 года, семнадцатое число. В твою параллель перешла новая ученица, что очень странно с учётом того, что был уже почти конец учебного года…

И тут матовое белое стекло, ограждающее активную память от тёмного и давно забытого бессознательного, треснуло, разлетелось осколками, представляя внутреннему взору Блейда тот самый образ, что мелькал на изнанке сетчатки уже несколько дней. Последний месяц детства, шумный школьный коридор… Он вспомнил.

- Салатовая куртка, джинсовая мини-юбка, белые гольфы и две косички… - произнёс Блейд. – Новенькая ученица шестого класса по имени – Ева Сарториус…

- Да, - улыбнулась Ева. – В тот день водитель отца привёз меня только к третьему уроку. Я не знала школы и совершенно не понимала – куда мне идти?...

- Началась перемена, и толпа учеников побежала по своим делам, едва не сшибая тебя на пути.

- Я сначала жалась к стене, чтобы меня не затоптали, а потом решила, что не нужно бояться, нужно просто шагнуть вперёд и влиться в этот поток…

- А поток тебя снёс, - усмехнулся Блейд. – Помню, я стоял тогда в дальнем конце коридора и видел это всё.

- И стал единственным, кто подошёл ко мне и предложил помощь. Помню, как ты водил меня по школе и показывал классы.

- А потом опоздал из-за этого на урок, - улыбнулся Блейд.

Со стороны этот момент встречи казался таким тёплым, а улыбка на лице парня такой искренней, но едва ли она была таковой. Ева – всего лишь девчонка из прошлого, с которой он когда-то общался. И, пусть это почти стало дружбой, почти переросло в симпатию и первые несуразные чувства, но этого не случилось. А тому, что не случилось, уже никогда не сбыться. Теперь это всего лишь ещё одно воспоминание в потёртом и обожжённом альбоме его памяти…

- Зато теперь понятно, почему меня не покидало чувство, что я тебя уже где-то видел… - произнёс блондин.

- А как я удивилась, когда именно ты открыл мне дверь. Я и так была уверена, что не могла тебя спутать с кем-то, а когда ты представился…

- Да, интересное совпадение, - слегка улыбнулся Блейд.

Ева тоже улыбалась, но постепенно улыбка на её устах и в её глазах потухла. Она вспомнила, как Блейд вдруг исчез в конце мая, а вновь появился в школе лишь в сентябре: появился уже другой, отстранённый. Тогда их общение и закончилось, как, впрочем, и общение Блейда со всеми теми, кого он когда-то называл друзьями или добрыми товарищами. Тогда он внезапно и слишком резко, болезненно стал взрослым…

Девушка уже подумала, что зря это сказала, зря напомнила о школьных годах и недолгой, но тёплой дружбе. Потому что кому во взрослой жизни нужны школьные недодрузья, если они не были нужны даже тогда, в далёкой и детской юности? Но тут Блейд сказал то, отчего на душе девушки стало светлее и как-то теплее:

- Знаешь, я совсем ни с кем не поддерживал связи после школы. Может быть, то время было и не самым лучшим в моей жизни…

«Почему?», - хотела спросить Ева, но решила не перебивать. Блондин продолжал:

- Но каждому будет приятно вспомнить детство и увидеть перед собой его живую частицу, только уже такую же взрослую, как ты сам. Так что, Ева, - он улыбнулся, - я буду рад тебя видеть в своём доме и в нерабочее время, не по делам.

- Я тоже буду рада, Блейд, - кивнула девушка, улыбаясь. – Я тоже совсем ни с кем не общаюсь после школы, знаешь, меня в классе не особенно любили…

- Конечно, - кивнул парень. – Дочка очень обеспеченных родителей, которую каждый день привозит личный водитель на шикарном автомобиле…

- Это был водитель отца, - немного обиженно ответила Ева.

Тема богатых родителей и её мнимой избалованности этим всегда была для неё болезненной, она всегда пыталась доказать, что представляет из себя что-то и без папиных денег.

- И родители мне ничем не помогают, - продолжила упрямо объяснять Ева. – Я живу на то, что сама зарабатываю…

- Можешь не оправдываться, - перебил тираду девушки Блейд. – Тебе, конечно же, виднее – как ты живёшь и как жила.

- Просто, многие не верят, а я не хочу быть лишь тенью своих родителей. Я самостоятельный человек.

- Не спорю.

- Надеюсь, ты так не считаешь?

- И не считал, - кивнул Блейд. – Мне, если честно, всегда было глубоко наплевать на те вещи, которые были у тебя, и которых моя семья не могла себе позволить.

При упоминании семьи что-то в груди парня болезненно кольнуло. Семья… Родная, тёплая, понимающая… и давно потерянная, выгрызенная из его жизни острыми и кровожадными клыками судьбы.

- Такого мне ещё никто не говорил, - улыбнулась Ева и покачала головой. – Приятно слышать, что ты видел меня, а не всё то, что давали мне мама и папа.

- Ты была очень приятным собеседником, - сдержано ответил Блейд. – О других твоих «прелестях» я тогда как-то не задумывался.

«А почему ты тогда оборвал всё наше общение?» - хотела спросить Ева, но не успела.

- Тебе пора, - произнёс блондин.

Девушка вопросительно посмотрела на парня, не понимая, почему он её вдруг решил выгнать.

- Тебе пора, - повторил Блейд и взглядом указал на часы, висящие на стене. – Уже четыре пятнадцать, ты можешь опоздать на своё собрание.

Ева обернулась, тоже глядя на часы. В самом деле – четыре пятнадцать. Ещё немного и она бы могла безобразно опоздать, за что её бы точно не погладили по головке. Конечно, для полицейского пунктуальность не столь важна, как для пожарного, но без неё ты тоже окажешься никудышным работником…

- Точно, - произнесла Ева.

Она вновь повернулась к Блейду, добавляя:

- Спасибо, что сказал. Думаю, начальству бы не понравилось, если бы я опоздала, - она встала из-за стола и задвинула за собой стул.

- Только, если бы ты тратила это время на поимку неуловимого и злостного преступника, - сказал Блейд, тоже вставая. – А вот встреча со старым школьным другом, думаю, точно не станет для тебя оправданием. Так что, тебе лучше поторопиться. Я сейчас выпущу тебя.

Они покинули кухню, а затем и дом, подходя к двери в заборе. Когда Блейд открыл её, Ева обратилась к парню:

- Ты говорил, что будешь рад встретиться в нерабочее время…

- Да, - перебил девушку парень, отвечая на все вопросы. – Можешь приходить в любое время, кроме ночи, разумеется. Не хочу тревожить брата.

- Вы живёте вместе? – удивлённо спросила Ева, но достаточно быстро разглядела в глазах Блейда то, что её вопрос неуместен и бестактен. – Хорошо, - плюнув на свой вопрос, сказала девушка. – Я официально работаю до семи.

- А неофициально?

- Неофициально могу и вообще не приезжать домой. Так бывает, когда ведётся работа над каким-то особенно сложным делом, или когда в деле появляются новые очень важные детали, которые срочно надо обдумать, проверить.

- Тяжела и неказиста жизнь полицейского… - задумчиво произнёс Блейд и усмехнулся, покачал головой.

- Я люблю свою работу, - встала на защиту своего дела Ева.

- Тебе виднее, - ответил парень, взглянув на девушку и улыбнувшись-ухмыльнувшись уголком рта.

Обернувшись на дом, и вновь вернув внимание к Еве, блондин сказал:

- Можешь приезжать в любое время с семи до двенадцати. Я почти всегда бываю дома.

- Ты не дашь мне свой номер телефона, чтобы я предупредила о визите?

- Я на днях потерял телефон, а новый ещё не купил, - соврал парень. – А домашнего у меня нет.

Он ненавидел, когда кто-то мог достать его в любое время и в любом месте. К тому же, по номеру телефона можно было легко вычислить его местоположение, узнать о его тайном доме. А Блейд этого очень не желал. Тот же телефонный номер, которым в настоящее время владел парень, был зарегистрирован на подставное имя, так что, даже начни его кто-то искать по средству связи, у них бы ничего не вышло.

- Хорошо, - кивнула Ева. – Тогда я просто приеду без извещения.

- На том и остановимся, - Блейд открыл дверь перед девушкой. – А теперь тебе пора, потому что уже четыре двадцать пять.

Кивнув, Ева поспешила выскочить на улицу. Обернувшись, она попрощалась:

- До встречи, Блейд. Была рада тебя видеть.

- Я тоже, - кивнул парень и слегка улыбнулся.

Закрыв дверь, блондин снял с лица маску-улыбку.

«Ева Сарториус, - думал Блейд, направляясь к дому. – Что ж, то, что мы знаем друг друга, мне только на руку. Будет ещё проще обвести её вокруг пальца».

Подбросив ключи в воздух, и ловко словив их, парень зашёл в дом, запер дверь. Прислушавшись к тишине, Блейд устремил свой взгляд наверх, на лестницу. Он поднялся на второй этаж и как раз в тот момент, когда он поравнялся с дверью в свою спальню, она открылась, и на пороге показался взъерошенный со сна Майкл.

Блейд улыбнулся брату, но брюнет прошёл мимо него, словно не заметил вовсе, направляясь в свою спальню. Повернувшись и сделав шаг вперёд, блондин попытался обнять брата, но тот отскочил от него, будто его током ударило, делая это неосторожно, ударяясь об стену и морщась от боли.

- Осторожнее, - мягко произнёс Блейд, подходя к брату, но более не пытаясь к нему прикоснуться.

Он осторожно протянул руку, касаясь ушибленного плеча, за которое держался Майкл. В ответ на это действие младший как-то болезненно скривился и тенью по стене скользнул в сторону, открывая дверь в свою спальню и скрываясь за ней.

Блейд тяжело вздохнул. Опять обострение. Благодаря медикаментам и непосильным усилием Блейда Майкл впадал в такие слишком странные и непонятные для обычного человека состояния редко и ненадолго, а не проводил в таком виде всю свою жизнь, как это часто бывает при его болезни. Но, как бы там ни было, это было очень сложно. Сложно для Майкла, который страдал от своей психической боли, что разъедала нервы и заставляла желать сорвать с себя кожу. Сложно для Блейда, который понимал, что ничем не может помочь брату, а может лишь ждать. Ждать и быть рядом, на том расстоянии, которое позволит ему брат.

«Когда же это закончится?» - измучено подумал Блейд.

Он взглянул на закрытую дверь в комнату младшего брата и пошёл к себе в спальню, планируя немного поработать, а заодно подумать над всеми своими планами, которые требовали пересмотра. Он хотел сегодня ночью опять поехать в «рабочий» дом, провести время с Алисой. Но планы резко изменились – Майкла нельзя было оставлять в таком состоянии одного.

Вздохнув, Блейд прикрыл глаза и взял из пачки, валяющейся на тумбочке, сигарету. Подкурив, он упал на спину, смотря в полоток, выпуская в полёт к нему тугие струи дыма. Он был здесь, пускаясь в очередной побег от себя и своих мыслей. Майкл лежал, свернувшись калачиком, в своей спальне. А на журнальном столике в гостиной так и осталась стоять чашка с тремя глотками кофе, портя интерьер гостиной.

Глава 15

Блейд приехал в свой «рабочий» дом. Как только он переступил порог дома, привычно включился свет, освещая его шикарное, но такое холодное жилище, которое так подходило Снежному Королю, которым, по сути, и являлся этот парень. Окинув быстрым, но цепким взглядом гостиную и все двери, ведущие в дальнейшие комнаты, блондин направился на второй этаж, быстро преодолевая лестницу и толкая дверь в гостевую спальню.

В комнате было светло и непривычно тепло, как видно, Алиса прибавила несколько градусов на мощном кондиционере, устав мёрзнуть. Блейд бросил взгляд на девушку, лежащую на кровати и листающую какой-то журнал. Заметив присутствие господина, она поспешила отвлечься от чтения и сесть, смотря на парня внимательным, готовым на всё взглядом.

- Добрый вечер, хозяин, - поздоровалась Алиса.

- Как тебе здесь живётся? – проигнорировав приветствие, спросил Блейд.

- Всё хорошо, хозяин, - кивнула девушка. – У вас прекрасный дом.

Блейд слегка скривился, сам толком не поняв, что стало причиной его недовольства и отвращения. Что-то претило ему в голосе Алисы, в её словах. Но – что именно, парень понять не мог. С одной стороны его уже начало раздражать это обращение «хозяин», но позволять называть себя по имени категорически не хотелось. С другой его начинала бесить слишком беспросветно-приторная покорность во взгляде Алисы. Но он сам «написал» эти правила для их взаимодействия и стоило следовать им хотя бы ещё немного.

Немного помолчав, ожидая ответа или приказа клиента, Алиса опустила взгляд, комкая в руке низ белой футболки, в которую она была облачена. Подняв взгляд на парня, девушка произнесла:

- Я взяла вашу футболку, хозяин, вы…

- Мне не жалко, - безразлично ответил Блейд, перебивая девушку.

- И… - она слегка замялась, - бельё.

На это парень вообще не ответил, лишь взглянул на Алису, слегка изогнув бровь.

- Встань, - вдруг приказал Блейд, тон его стал твёрже.

Сглотнув, не смея ослушаться и отвести глаза, но цепенея и холодея под этим тяжёлым тёмным взглядом, девушка встала, осторожно одёргивая большую футболку, оправляя её. Посмотрев на Алису примерно секунду, Блейд, ничего не сказав, быстрым шагом пересёк комнату и подошёл к девушке. Выдерживая абсолютно нечитаемое, непонятное выражение лица, блондин взялся за край футболки и беспардонно задрал её до линии рёбер девушки.

Посмотрев несколько секунд на собственные боксеры, которые на девушке выглядели шортами, Блейд хмыкнул и вернул майку на место, говоря:

- Это удивительно, но тебе очень идут мужские трусы. Ещё если бы они по размеру тебе были, было бы вообще шикарно.

Алиса слегка смутилась от комплимента и сдержанно кивнула, тихо отвечая:

- Спасибо.

- Можешь сесть, - произнёс Блейд.

Алиса кивнула и села, удобно и крайне привлекательно устраиваясь на белоснежных простынях.

«Сама невинность, - подумал Блейд, глядя на белый цвет, который окружал девушку. – Была когда-то…».

Вздохнув, блондин тоже сел и обратился к девушке:

- Рассказывай про своего любимого.

Алиса удивлённо посмотрела на парня. Она помнила о том, что он предлагал ей помощь, но она не думала, что он вспомнит об этом. В конце концов – кто она ему, чтобы он помнил о случайно оброненном слове, данной надежде?

Сменив позу, встав на колени поближе к Блейду, девушка спросила:

- Вы действительно хотите мне помочь, хозяин?

- Ты испытываешь моё терпение? – спросил блондин, вопросительно взглянув на девушку, но не давая ей возможности ответить, добавляя: - Не стоит этого делать.

- Нет, хозяин, я даже не думала об этом…

- Хватит, - раздраженно произнёс парень.

Алиса нервно сглотнула, понимая, что чем-то разозлила своего господина, но не понимая – чем? В глазах её задрожал страх и ожидание наказания.

- В чём я провинилась, хозяин? Скажите и я…

Блейд покачал головой, обрывая этим жестом речь девушки, заставляя слова стихнуть на её губах. Не спеша, блондин достал сигареты и, взяв одну, подкурил. Крепко затянувшись, он повернулся в сторону девушки, выпуская облако едкого дыма практически ей в лицо. У Алисы заслезились глаза от терпкого дымного облака, но она не издала ни звука, лишь заморгала чуть чаще.

- Перестань называть меня хозяином, - произнёс Блейд. – Надоело.

- А как мне вас называть?

- Никак. Просто отвечай мне и обращайся ко мне. А своё имя, может быть, я назову тебе в будущем.

- Как скажите…

Блондин удовлетворёно кивнул. Вновь затянувшись дымом, но выдохнув его в этот раз в сторону, парень сказал:

- Хватит тянуть время. Рассказывай про своего врача всё, что знаешь, чтобы я мог его найти.

В глазах девушки запрыгали-засверкали какие-то влажные огоньки, она подняла взгляд на Блейда и, не смея больше ничего спрашивать, начала рассказывать то немногое, что знала.

- Его зовут Беренджер Роджер. Я не уверена, но, кажется, он англичанин. Однажды в коридоре я слышала, как он разговаривал с кем-то по телефону на английском языке. Я точно помню, что там повторялось обращение: «Мама». На тот момент ему было двадцать четыре года, то есть, он старше меня на пять лет…

- Я сам могу посчитать.

- Извините…

- Продолжай.

- Я не знаю, остался ли он в Германии и жил ли он здесь до этого, но на тот момент он проживал в Гамбурге…

- В Гамбурге? – переспросил Блейд, потирая подбородок.

- Да, - кивнула Алиса. – Я проходила лечение в Гамбурге, потому что в Берлине не было бесплатных клиник для наркозависимых, а платить за лечение мне тогда было нечем.

- Это немного усложняет дело, - задумчиво произнёс блондин. – Но, думаю, и в другом городе я смогу его найти. Что ещё?

- На тот момент он жил и работал в Гамбурге уже год. Клиника, в которой я лечилась, называется «Heiliges wort» (Святое слово)…

Девушка замолчала, пытаясь вспомнить ещё хоть что-то, хоть какую-нибудь важную информацию, но память упрямо молчала. Она почти ничего не знала о том, о ком мечтала, только имя, фамилию, да место работы…

- Это всё, - виновато произнесла Алиса.

- Всё, так всё, - спокойно ответил Блейд.

Он в последний раз затянулся дымом и потянулся к тумбочке, чтобы потушить окурок, но пепельницы там не оказалось. Точно, он никогда не ставил пепельниц в гостевой спальне…

Ничего не сказав, парень вышел из комнаты, а вернулся уже с пепельницей, поставил её на кровать рядом с собой. Алиса терпеливо ждала, когда Блейд что-нибудь скажет, но он молчал. Складывалось ощущение, что молчание является самым органичным его состоянием, самым привычным. А ещё немного казалось, что парень просто забывает о том, что рядом с ним кто-то есть – кто-то неважный, кто не достоин его внимания.

Воцарилась тишина: долгая, напряженная для Алисы, которая каждую долю секунды ждала того, что блондин посмотрит на неё и отдаст приказ, и совершенно безразличная для Блейда. Минуты тянулись бесшумным громоздким поездом, парень продолжал, молча, сидеть, смотря куда-то в стену. Но взгляд его не был отупленным, рассеянным, как это часто изображают у психов, людей в глубокой тяжёлой задумчивости, потрясенных людей. Он просто смотрел вперёд своим совершенно обычным спокойным взглядом, а под чёрными люками его зрачков кружили и ютились, шипели мысли и воспоминания, которые Блейд не пропускал в своё сознание. Эти клыкастые «малыши» щетинили свои грязные серые хвосты и скалили острые зубы, и в шипении их можно было разобрать: «Беги, беги! Всё равно от себя не убежишь! Рано или поздно мы настигнем тебя!».

«Только не говори об этом отцу. Он сам попросил меня об этом. Не нужно донимать его расспросами...».

«Блейд, почему ты так негативно настроен к Фелиции? Почему ты не разговариваешь с ней?».

«Неужели, даже чаю не выпьете?».

Эти фразы, адресованные ему в разное время и разными людьми, Блейд вспомнил против своей воли, они просто перепрыгнули через ограду-оборону сознания и вгрызлись своими миниатюрными, но острыми, как бритвы, клыками в плоть психики, в сосуды сердца.

Неприязненно поморщившись, но не выдав ту боль, ту горечь, обиду, ненависть, что потянулись вслед за этими безобидными на первый взгляд словами, Блейд встал и, молча, покинул комнату, оставляя Алису в замешательстве и одиночестве.

«Ненавижу, сука-память, - шипел про себя блондин, стремительно спускаясь с лестницы и направляясь в сторону кухни. – Когда же ты уже наконец-то заткнёшься? Ты не нужна мне, от тебя нет никакого толка…».

- Разве во мне нет совсем ничего хорошего? – милым, слишком сладким голоском ответила память.

Блейд проигнорировал внутренний голос и, зайдя на кухню, достал из одного из кухонных шкафчиков бутылку бренди. Обычно, он не любил напиваться, но сегодня, кажется, придётся…

- За твой упокой, память, - произнёс блондин, поднимая бокал, словно обращаясь к невидимому собеседнику, что стоял напротив него. – Не чокаясь.

Выдохнув, блондин почти залпом осушил бокал и, дав себе секунду, чтобы проглотить обжигающий напиток, допил его остатки, оставляя лишь золотисто-коричневые капли на стенках стакана. Поморщившись, парень налил себе вторую порцию сорокаградусного напитка и сел за стол. Бросив взгляд на матово-металлические часы, лишённые всего, кроме тонких сверкающих в свете стрелок, Блейд сделал ещё два глотка, в этот раз, делая это медленно, смакуя.

Его совершенно не смущала ни неприятная горечь и жжение, присущие всем крепким алкогольным напиткам, ни то, что напиваться в одиночестве низко и мерзко, ни то, что алкоголь едва ли сможет помочь убежать от себя, если, конечно, не напиться до такого состояния, чтобы просто отключиться прямо здесь, на кухне.

Больше на часы блондин не смотрел, медленно, но верно повышая градус в своей крови, пытаясь думать о работе, о помощи Алисе… Но в его сознание то и дело врывались непрошенные мысли об оставленном дома брате. Пусть Майклу сегодня и было лучше, пусть он спокойно воспринял новость о том, что старший брат будет ночевать не дома, но Блейду всегда было очень тяжело и больно думать о младшем, когда он оставлял его. Он прекрасно понимал, что, если позволит себе хотя бы вспомнить о брате, то эти мысли его уже не отпустят и он, рано или поздно, сорвётся и понесётся домой: жутко пьяный, пролетая на красный свет, гоня за двести. Потому проще было не думать о нём вовсе. А думать…

А не о ком больше было думать. Друзей у Блейда не было, так товарищи-знакомые, и тех можно было пересчитать по пальцам. И никто из этих людей не был Блейду по-настоящему близким, никому из них блондин не доверял и не доверялся. Каждый из них знал лишь ту долю правды и ту её сторону, которую парень был готов показать, которую он желал показать. Пожалуй, самым приближенным к Блейду был тот самый владелец «Последнего приюта» - Эрик. И то, мужчина ровным счётом ничего не знал ни о прошлом Блейда, ни о настоящем, потому что парень не готов был делить своих демонов ни с кем, даже с самим собой…

Что ещё? О ком или о чём ещё можно подумать, если думать не о чем? Ева?...

«Точно, - хмыкнул Блейд, наконец-то находя безобидный объект для размышлений. – Комиссар Сарториус… Кто бы мог подумать, что мы знаем друг друга, что знали… Сколько лет я не вспоминал о ней? – блондин задумался и потёр подбородок. – Лет десять точно, с того момента, как в последний раз был в школе. Ах, ещё же были выпускные экзамены… Да, помню, что я присутствовал на них, но совершенно не помню, чтобы я видел там Еву. Наверное, мне было просто плевать на неё, как было плевать и на всех. Кто они? Одноклассники? Типа, друзья и те люди, которых я никогда не забуду? Чёрта с два! Сейчас я не то, что не могу вспомнить фамилии и имена своих одноклассников, чёрт, я даже не могу вспомнить лиц тех, кого когда-то звал друзьями! Как они выглядели? Кем они были?».

Парень опустил голову и усмехнулся, покачал головой, шепча себе под нос:

- Да, Блейд, куда-то не туда пошла выпивка. Хотел забыть и забыться, а вместо этого пытаешься вспомнить имена и лица школьных товарищей…

Блондин откинулся на спинку стула и нахмурился, крутя в руке бокал, наблюдая за переливами янтарного напитка в его сводах. Перестав лукавить перед собой, ему с легкостью удалось вспомнить тех, кто был рядом с ним в детстве. У него было три отличных школьных друга. Первый - полноватый брюнет с цепкими голубыми глазами по имени…

«Флоренц? – подумал блондин, пытаясь припомнить. Хоть внешность друга легко всплыла в памяти, но его имя не было столь же ясным. – Да, кажется, Флоренц…».

Этот мальчик обладал удивительным характером. Жёсткий и суровый с чужими, со своими же он был мягок, приятен и безумно верен, он за друга готов был порвать любого. Но Блейд никогда не пользовался этой особенностью характера товарища – если они ввязывались в драки, то только вместе, только плечом к плечу и кулаком к кулаку. А потом так же дружно сидели в кабинете директора и ждали приезда родителей, которым уже позвонили.

Второй…

«Август, - подумал Блейд, кивая самому себе. – Август Шницце».

Имя второго друга вспомнилось легко и просто, словно они виделись сегодня утром, а не десять лет назад, словно они до сих пор продолжали дружить, а Блейд не оборвал все нити, что связывали их с первого класса. Август был зеленоглазым шатеном и обладал очень притягательной для противоположного пола внешностью. Он и Блейд были главными сердцеедами класса, да что уж там, параллели и, возможно, не только своей. Сколько раз они слышали в свой адрес восхищенное девчачье: «Красавчики… Мечта…» и так далее. Только относились к своей такой популярности друзья по-разному. Август с малых лет понял, что девочки от него млеют и всячески этим пользовался, начиная с того, чтобы за него делали домашнее задание одноклассницы в младших классах и, заканчивая тем, что он мог бегать на два-три свидания в день в старших классах. Блейду же внимание девочек импонировало совсем недолго – всего один год, потом в его жизни появилось женское «внимание» посерьёзнее… Август, увидев, что в сторону Блейда смотрит очередная девочка, подмигивает ему, кокетливо смеётся, толкал блондина в плечо и раз за разом удивлялся: «Почему тебе всё равно? Она же красивая!». А Блейд только оборачивался, бросал взгляд на хихикающую девочку и равнодушно пожимал плечами, вновь возвращаясь к тетради. Пользоваться своим магнетизмом он научился значительно позже…

Третьим его другом был вечно слишком высокий рыжий мальчик по имени Стефан. Стефан, как говорится, был творческой личностью без творческих талантов. Он почти никогда не ввязывался в драки и словесные перепалки, которыми так кипит жизнь мальчишек. Чаще всего он стоял где-то в стороне, подпирая стену и мечтая о чём-то. Порой, Стефан уходил в «иной мир» даже во время разговора с Блейдом, Августом и Флоренцом. Друзья удивлялись только первое время, а потом просто привыкли к тому, что товарища нужно толкнуть и он вернётся к ним, похлопает глазами и тоже вольётся в разговор.

Их четвёрку звали непобедимой, самой дружной, жутко странной: в ней никто не подходил ни кому, но многие втайне завидовали этой дружбе. Завидовали до того момента, пока Блейд не ушёл… Шутка. Завидовать и восхищаться продолжили, но уже тремя друзьями, а Блейд добровольно остался в стороне в полном одиночестве, с тяжким грузом того, чем лучше бы поделиться, но он этого не сделал, на плечах. Он остался один с маленьким братом на руках, у него началась другая жизнь. А его верные друзья продолжали расти, взрослеть, радоваться жизни и открывать в ней новые неизведанные горизонты, идя к ним рука об руку. Они продолжали быть детьми, готовились вступить в новый и необузданный мир подростков и всё чаще обсуждали девочек. Они были теми, кем Блейду уже никогда не стать – детьми, их дороги больше не могли идти параллельно…

Блейд окинул взглядом пустые стулья, приставленные к столу, их было как раз три. Вновь подняв бокал в никому не адресованном, никому не нужном жесте, блондин сделал неторопливый глоток, облизал горькие губы. Он смотрел на эти пустые стулья, и казалось, будто вот-вот должна открыться дверь, должны вернуться те, кто их занимал, что-то жарко обсуждая, выясняя, как это всегда бывает у друзей.

Блондин гулко сглотнул и задержал дыхание, не позволяя слезам в полной мере зародиться в сердце, увлажнить глаза и ожечь щёки едкой солёной кислотой.

Дверь на кухню открылась и в комнату зашла Алиса. Прикрыв за собой дверь, девушка подошла к столу, за которым сидел Блейд, бесшумно ступая босыми ступнями по холодному полу. Блондин даже не обернулся, не взглянул на неё, продолжая смотреть куда-то перед собой, слегка щуриться, держа бокал с бренди очень близко к лицу, касаясь его нагретого дыханием ободка губами, но не делая глотка.

Постояв несколько секунд в нерешительности, Алиса подошла ближе, вставая у парня за спиной. Убрав мешающие пряди волос, что так и стремились упасть на лицо, девушка положила ладони Блейду на плечи, слегка сминая их, массируя, надеясь сделать приятно и расслабить. При виде напряженного мужчины у неё срабатывал какой-то рефлекс, сулящий некогда деньги, а теперь ставший просто привычкой. К тому же, она по-прежнему была благодарна этому холодному блондину и, если быть откровенными, она, как и все, считала его безумно привлекательным, притягательным…

Мягко запустив ладони под ворот футболки Блейда, девушка начала оглаживать его горячую безумно приятную на ощупь кожу, слегка сжимать крепкие мышцы, невольно щекотать отросшими ноготками и едва уловимо пощипывать.

Думая о том, что она вполне бы могла влюбиться в своего самого странного и самого лучшего клиента, Алиса склонилась к Блейду и прикоснулась губами к его шее, где под кожей бился размеренный мощный пульс, оставила там свой тёплый и незримый след. Не увидев сопротивления со стороны блондина, девушка продолжила свои действиями, постепенно делая их более смелыми. Разомкнув губы, Алиса провела умелым и таким обворожительно горячим языком по шее Блейда от уха вниз, оставляя на коже парня влажный след. Чуть отстранившись, девушка подула на влажную дорожку, этот трюк сводил с ума всех без исключения; Алиса надеялась, что блондин тоже оценит его.

Вновь и вновь касаясь губами и языком шеи парня, иногда засасывая его кожу, но не решаясь поставить на ней метку-засос, Алиса положила руки на грудь Блейда, начала водить по ней чуть дрожащими ладонями, постепенно спускаясь всё ниже, а потом вновь поднимаясь вверх.

Действия Алисы были умелыми и правильными, они расслабляли и заставляли настроиться совершенно не на дружескую беседу, про которую до этого думал-вспоминал блондин. Вкупе с алкоголем ласки девушки действовали вдвойне возбуждающе, будоражащее. Сердце уже ускорило свой бег, а волны дыхания стали вздымать грудь чаще, глубже, зрачки стали широкими. А то, что до этого Блейд думал о друзьях, о потерянном детстве и о жгучей обиде на весь мир и на самого себя, лишь подогревало желание. Хотелось выплеснуть эти нелицеприятные и уродливые, грызущие нутро эмоции, опустошиться, обрести покой до следующей атаки памяти. И Блейд знал отличный способ, как можно этого добиться…

Алиса оторвалась от тела блондина и, обведя взглядом его спину, шею, затылок: каждую линию и черту, каждый изгиб, обошла стол. Взглянув на парня, девушка опустилась на четвереньки и полезла под стол. Блейд толком не смотрел на неё, не следил за её движениями, но этого и не требовалось, чтобы понять, что затеяла девушка.

Оказавшись перед пахом блондина, Алиса взялась за ремень на его тёмных, почти чёрных джинсах и расстегнула его. Расстегнув ширинку парня и прикоснувшись подрагивающими пальчиками к его твёрдому возбуждённому члену, Алиса запустила ладонь в трусы парня и, освободив его орган от плена ткани, лизнула обжигающую головку, обхватила её губами.

Блейд негромко сглотнул. Прикрыв глаза, он несколько секунд наслаждался умелыми движениями Алисы, её горячим ртом. Открыв глаза, блондин взял бокал и сделал два глотка, после чего точным движением отправил его на противоположный край стола. Положив ладонь Алисе на затылок и сжав её волосы, парень оттащил её от себя.

Даже не взглянув в её глаза, в которых читался немой вопрос и привычный застывший страх, Блейд встал со стула и, взяв Алису за плечи, вытащил её из-под стола. Не сказав ни слова, блондин слегка спустил свои джинсы вместе с трусами и сдёрнул с Алисы бельё. Взяв девушку за бёдра, парень легко поднял её и усадил на край стола, рывком стягивая её бельё до конца.

Алиса прогнулась в пояснице, выгибаясь навстречу парню, и широко развела ноги, чтобы было удобно, протянула руки к Блейду, желая его обнять, желая продолжить ласки. Парень шагнул ей навстречу, в её объятия, но ласки больше не получилось…

Сжав бёдра девушки, Блейд резко вошёл в неё. Алиса едва не вскрикнула от боли: блондин вошёл в неё сразу, на всю длину, без подготовки. Девушка задержала дыхание и зажмурилась, чтобы не позволить себя заплакать, но, несмотря на её усилия, бриллианты слезинок, всё же, засверкали на её чёрных ресницах. Режущая боль внутри, ощущение того, что твоё нутро совершенно не готово принять в себя большой твёрдый член, заставляло Алису вспомнить про свой самый первый сексуальный опыт. Тогда они были в такой же позе, только сидела девушка в далёкие четырнадцать не на столе, а на шаткой тумбочке, которая покачивалась и гремела ножками в такт рваным движениям её самого первого любовника.

Тогда партнёру тоже было глубоко наплевать на её чувства и ощущения. Тогда она тоже верила в то, что всё будет по-другому – наивная юная девчонка… И сейчас, ещё какие-то несколько минут назад, она тоже верила, что Блейд другой, что он относится к ней не как к вещи для удовлетворения тела, но каждое резкое и болезненно глубокое движение блондина убеждало её в обратном.

С ресниц Алисы всё-таки сорвалась дрожащая слеза, соскальзывая по щеке вниз. Чтобы не выдать своих чувств, девушка уткнулась лицом Блейду в плечо, с трудом удерживаясь от того, чтобы не впиться в него зубами. Нет, это не была самая страшная боль, которую ей когда-либо причиняли, но эта боль была какой-то особенно острой, особенно не отпускающей, не позволяющей отвлечься.

«Ничего страшного, Алиса, - думала девушка, ощущая частые мощные толчки внутри себя. – Так надо. Так надо…».

Блейд закрыл глаза и стиснул зубы, сильнее сжимая бёдра Алисы, прижимая её к себе максимально близко, начиная двигаться ещё быстрее, приближая свой оргазм, идя к долгожданной разрядке, которая обещала покой.

Шумно вдохнув носом, блондин переместил руки девушке на поясницу и сжал её так сильно, что Алиса пискнула от неожиданности и прикусила губу.

Резко схватив девушку за волосы и натянув их, Блейд вынудил Алису сильно запрокинуть голову, отчего под кожей проступили контуры гортани – ещё немного и свернёт ей шею. Бросив взгляд на представившуюся ему картину такой нежной и незащищенной зоны, парень прикоснулся губами к шее девушка, а, затем, резко впился зубами в плоть под самым ухом, совершая последние самые мощные толчки и кончая в Алису.

Ещё несколько раз толкнувшись в тело девушки, Блейд вышел из неё и сразу же застегнул штаны. Взяв бокал, блондин сделал глоток и, как ни в чём не бывало, покинул кухню. Алиса так и осталась сидеть на столе, тяжело дыша. Только спустя несколько минут девушка слезла на пол и, подняв трясущимися руками свои трусы, надела их.

Глава 16

Иногда любопытство может сгубить душу, но оставить боль.

И вся невинность до капли осталась в её голове.

Глядя в зеркало, мы видим, что она вернулась с горечью,

Но, боюсь, сейчас всех должно волновать сказанное в её адрес: "Голову ей с плеч!".

Shinedown, Her name was Alice©

С того дня, когда комиссар Сарториус впервые пришла в дом Блейда прошли две недели. Лучший и самый прекрасный весенний месяц – апрель начал близиться к своему концу, готовясь вот-вот перетечь синевой неба и свежестью молодой листвы в задорный май. Апрель был чем-то особенным для Блейда и Евы: когда-то, четырнадцать лет назад, они познакомились именно в этом месяце, а сейчас, спустя столько лет, вновь встретились именно в его дни. Даже числа были схожи – семнадцатое апреля в 1998 году и пятнадцатое в 2012. Не совсем в точку, но тоже рядом.

Эту особенность лучшего весеннего месяца отмечала про себя Ева, невольно сопоставив даты, подумав, что это очень мило. Если бы она была одной из тех не слишком одаренных дам, которые всю свою жизнь подстраивают под гороскопы и приметы, знаки, она бы точно решила, что это не просто так, это – Судьба! Судьба именно с большой буквы, потому что иначе нельзя обозначить тот момент, когда ты вновь встречаешь спустя годы того, кто был твоим недолгим, но самым важным другом, кто запал в сердце.

Но Ева такой не была. Она, вообще, никак не показывала того, насколько на самом деле велика её радость от этой встречи, от того общения, которое стало между ними почти регулярным. Блейд был с ней мил, любезен, но… так холоден. Он больше не был тем мальчиком, который один из нескольких тысяч учеников подошёл к новенькой девочке и протянул ей руку помощи. И, пусть он по-прежнему помогал ей – помогал раскрыть-распутать запутанное дело Бонифация, в котором было слишком мало известных переменных; он позволял Еве проводить с ним время, казалось, он был сам рад этому. Казалось… Девушка не могла утверждать, что парню неприятно её общество, но и обратного сказать она тоже не могла. Всегда, всю свою жизнь она была очень чуткой, обладала неким непрофессиональным, но истинно психологическим чутьём, проницательностью, она всегда умела улавливать настроения собеседника, как бы он не скрывал их, но в случае с Блейдом это не работало. Он был «нечитаемой книгой», тем человеком, который рождён для игры в покер, потому что его лицо, даже его глаза выражали лишь то, что желал показать миру парень. Но ведь он не был таким?

«Не был, - раз за разом мысленно отвечала себе Ева. – Но ведь люди меняются? Не могу сказать, что он изменился в худшую сторону. Он просто стал другим».

Она ощущала холод, которым веяло от блондина, но девушка не могла быть точно уверена в том, что он, холод, есть в реальности, а не только в её голове. Взгляд Блейда всегда был спокойным и мягким, он не был ледяным или жёстким. Лишь там, за шторками зрачков, плескалась, выглядывала непонятная сила, которую так сложно было понять даже Еве, которая за время обучения и работы полицейским научилась с лёгкостью читать людей – даже самых злостных преступников – как открытую книгу. Но здесь она была слепа…

Сила во взгляде присуща всем мужчинам, если, конечно, они на самом деле являются мужчинами, а не причислены к ним лишь по факту наличия у них первичных мужских половых признаков. Сила во взгляде присутствовала и у самой Евы, потому что она никогда не была слабой: ни в школе, где её не слишком любили, ни в полицейской академии, где многие педагоги и тренера относились со снисходительностью, а иногда и иронией к хрупкой девушке, желающей встать в ряды служителей закона. Она не была слабой на работе, где, порой, даже крепкие и выдержанные мужчины теряли контроль, срывались, увидев нечто поистине жуткое. Она не была слабой нигде, но… Но та сила, которая таилась в глазах Блейда, была мощью совершенно иного порядка. Таким взглядом мог обладать властелин мира, который одним движением руки может подарить кому-то жизнь или отнять её, может стереть с лица земли целые страны. Таким взглядом мог обладать кровный монарх, который знает, что по праву занимает свой трон и справедливо, но твёрдо правит своим народом, который трепещет перед ним и боготворит его, кто-то втайне ненавидит, но никогда об этом не скажет вслух.

Но Блейд не был ни королём, ни иным представителем власти. Он был обычным человеком: целеустремленным и потому состоятельным, но никак не демонстрирующим наличие у себя приличной суммы на счету, удивительно спокойным в той ситуации, в которой он жил – в состоянии круглосуточного контроля, заботы о младшем брате, который своим поведением, своими выходками, порой, мог вывести из себя любого. Блейд был обычным человеком…

Обычным, если не знать о том, что он делал вдалеке от своего уютного и тёплого дома, который был полон жизни благодаря усилиям предыдущих его владельцев. Никто не знал о том, что непонятный, невозможно сильный магнетизм этого парня был бомбой замедленного действия, детонатором, огнём, который влечёт мотыльков, а, затем, безразлично сжигает их. Каждый проникался волшебной, волнующей энергетикой блондина – стоило ему оказаться рядом с кем-то, как тот человек тотчас обращал на него внимание, не имея возможности даже самому себе объяснить причину того, что он смотрит на этого, казалось бы, совершенно обычного парня. Обычного парня, за тёмным пологом души которого таится столько тайн, что хватило бы на несколько детективов с мировой популярностью. Обычного парня, в шкафу которого тихо, прилежно и бездыханно сидели скелеты, склонив в вечной покорности свои головы.

Ева не могла понять, что её настораживает в Блейде, что не даёт ей покоя, но это чувство не покидало её – чувство, которому не было объективных причин, чувство, которое девушке приходилось «любезно» просить заткнуться, потому что глупо идти на поводу интуиции, если у тебя нет повода ей верить. Наедине с собой, сидя заполночь за столом, кусая кончик карандаша и пытаясь сложить воедино слишком скудные части мозаики-дела, девушка шёпотом и про себя позволяла себе предположить причину того, почему её голос сердца всё никак не желал заткнуться. Так бывает, когда вновь встречаешь того, кого, казалось бы, потерял навсегда, кого, на самом деле, и не пытался найти. Так бывает, когда в твоей жизни вновь появляется тот, кто когда-то был настолько важным, что коленки дрожали и подгибались ноги, тот, кто сумел прикоснуться к сердцу, а потом просто вышел из него, забыв закрыть за собой дверь – а ей до сих пор дует. И, чтобы защититься от этого промозглого сквозняка, ей приходится держать суровую оборону, иначе – простуда, душевный насморк и прочие неприятности.

Когда-то, в далёкие школьные годы, Ева была влюблена в Блейда. Она не могла с точностью вспомнить, в какой именно момент что-то в ней ёкнуло, замкнуло. В тот миг, когда она впервые посмотрела в его обворожительные янтарно-карие глаза? В тот момент, когда он рассказывал ей о новой школе, о здешних законах? Или, в те дни-недели-годы, когда она наблюдала за парнем со стороны, потому что возможности подойти к нему больше не было – он явственно показал ей, как и всем остальным, что школьным друзьям и товарищам больше нет места в его жизни. В тот момент каждый некогда друг обратился врагом, потому что каждый из этих ещё детей мог узнать, мог навредить, мог проговориться и тогда – труба! Проще было сделать так, чтобы рядом вообще никого не было, что Блейду удалось с невероятным мастерством. Остаться в полном одиночестве и добровольной изоляции, но не стать изгоем? Пожалуй, такого дано добиться не каждому. Пожалуй, такое дано лишь Блейду, который продолжал пользоваться уважением даже тогда, когда перестал разговаривать с одноклассниками. Его продолжали обожать девочки, с ним продолжали считаться мальчики, он не стал пустым местом в жёсткой и суровой иерархии школы, но все, кто его окружал, стали для него пустым местом, нулём, даже не тенью. Вот такая ирония судьбы…

Начиная с того момента, когда Блейд вновь пришёл в школу после тех страшных майских событий и до сегодняшнего дня он был нужен всем, но ему не был нужен никто. Друзья – это хорошо, может быть, если быть полностью откровенным перед собой, что давно разучился делать Блейд, он и хотел бы иметь в своей жизни тех, кому можно довериться, с кем можно выпить или просто посидеть свободным вечерком, поговорить по душам и обратиться за помощью, когда жизнь совсем загонит в угол. Но друзей у него не было – так, товарищи. А школьные друзья, про которых он не вспоминал, которых он игнорировал даже тогда, когда они продолжали быть одноклассниками, были изгнаны и вычеркнуты из его жизни одним твёрдым движением. Они ничем не могли тогда ему помочь, зато могли навредить, полагая, что делают лучше. Проще было от них избавиться. Проще… но, на самом деле, дико больно, в чём Блейд тогда не признавался себе, упорно не смотря на бывших друзей, игнорируя их обращения, которые постепенно становились всё более редкими, пока не сошли на нет вовсе. Никто не сможет вечно стучать в запертые двери, если их никто не хочет открыть, никто не станет этого делать. Никто, даже те, с кем когда-то был неразлучен.

Тогда, в неполные тринадцать, Блейду ещё было больно, он ещё умел это чувствовать, но уже начал отрицать это чувство в себе. Отрицать, пока не заставил неприятные и ненужные ощущения замолчать вовсе. Тогда в нём зародилось оцепенение души, которое со временем стало его вторым, а, возможно, и первым «Я». Тогда… далёкие двенадцать лет…

Сейчас же, спустя четырнадцать лет после тех событий, в душе парня всегда был вечный, не колкий, но умертвляющий холод, а в голове звенящая пустота-вакуум бесконечного и застывшего в своём величии космоса. Этот голос тишины, который нашёптывал Блейду различные мерзости, от которых хотелось биться головой об стену и напиваться до беспамятства, могло временно заглушить лишь присутствие другого человека. Но, парадокс, постоянное присутствие другого человека блондин не мог терпеть долго, не мог выносить, уже спустя несколько часов общения желая вышвырнуть гостя за порог. Так было со всеми теми, кто когда-либо был рядом с Блейдом, даже Майкла, своего любимого брата, парень не мог видеть рядом с собой целый день. Не мог, потому что перед ним приходилось притворяться сильнее всего, приходилось «держать лицо» и быть той стеной, той нерушимой опорой, в которой так нуждался младший Билоу. А это жутко выматывало…

Пусть Блейд и был сильным не только на словах, не только на публику, но для того, чтобы выжить, чтобы добиться всего, чего он добился, ему приходилось быть сильнее, чем он есть. Не казаться, а именно БЫТЬ, вырывать из своей сути те черты и чувства, что могли стать слабостями, что могли стать «прогнившей доской» в нерушимом каркасе его личности. Вырывать, выгрызать и хоронить. В его душе набралось уже целое безымянное кладбище тех и того, что ему было более не нужно.

Единственным посторонним, чьё общество Блейд мог спокойно выносить несколько часов подряд, была Ева. Но едва ли дело было в самой девушке, едва ли в этом была её заслуга. Просто, блондин затеял пусть не самую интересную, но весьма занятную игру, в которой эта девушка была главным персонажем, его противником, а считала себя союзником. В этот раз ему захотелось поучаствовать в запутанном деле «бесследно исчезнувшего» парнишки, захотелось довести его до конца, до раскрытия, идеальнейшим образом отвести от себя стрелки и, услышав множество «Спасибо!», вновь забыть про существование Евы.

И у Блейда потрясающе получалось «вести дело». Путём тончайших и самых искусных манипуляций, дёрганий за нужные ниточки этих «бравых» марионеток в форме, блондин подвёл Еву и её товарищей по службе к тому, где стоит искать тело Бонифация. Блейду надоело дело об бесследно пропавшем, ему хотелось уже, чтобы это дело перешло в разряд «Убийства» или же, чтобы его вовсе закрыли, решив, что это был простой и такой глупый суицид. Чего он хочет больше блондин пока не определился…

Но полиция всё решила за него, практически полностью отметя версию с суицидом и полностью сосредоточившись на версии убийства. И причиной тому была такая, казалось бы, мелочь… отсутствие на трупе часов, которые были на парне, когда он покидал квартиру любовника.

Высказав мысль о том, что аксессуар мог попросту соскользнуть с руки Бонифация в воде, Блейд вновь зародил сомнения в душе Евы и тех, с кем она обсуждала версии случившегося. Но на самоубийство Бонифация больше не приходилось особо надеяться, потому блондин вплотную занялся поиском идеального козла отпущения, который мог «лишить жизни» парнишку. И идеальный козёл отпущения уже был на примете – брат Бони. Как думал Блейд: «В конце концов, сколько убийств на почве нетерпимости происходит в нашем жестоком мире? Вот и этот парень оказался чудовищем. Бедные его отец и мать, если она вернётся со своих островов, такое потрясение…».

В такие моменты, слыша такие мысли и тот непоколебимо-безучастный тон, с которым Блейд произносил их про себя, сам дьявол на своём троне начинал ёрзать и стыдливо прикрывать лицо рукой, потому что такой расчётливости и хладнокровию ему ещё учиться и учиться. Он, дьявол, мог гордиться этим парнем. Гордиться… и гонять своих приспешников – демонов, плюясь в них огнём и твердя, что они сущие бездарности!

А Ева верила ему. Верила и почти каждый день приходила за советом, приходила, чтобы просто поболтать по-дружески, как когда-то, тихо радуясь тому, что Блейд больше не бежит от неё…

Так было и сегодня. Девушка пришла в гости к блондину после работы. Сегодня была пятница, а завтра и послезавтра были выходные. Как бы Ева не любила свою работу, но иногда и ей хотелось выспаться и побыть простым человеком, а не бравым служителем закона во внушающей уважение и трепет форме. Немного огорчало лишь то, что на следующей неделе будет её черёд работать без выходных. Такова сложная и малопонятная обычному обывателю система. Но девушка не слишком расстраивалась этому факту, потому что в её душе жила твёрдая уверенность в том, что главное её дело в этом месяце вот-вот раскроется и она сможет справить свой двадцать седьмой день рожденья победительницей – вновь победительницей. Это очень приятно – сидеть на собственной небольшой кухне в полном одиночестве, смотреть на танцующие огоньки свеч на красивом пирожном и понимать, что, пусть ты не смогла предотвратить трагедию, но ты смогла найти того, кто совершил преступлением. Смогла найти и передать в руки тех, кто накажет его по заслугам и хотя бы попытается отучить от того, чтобы посягать на жизнь и свободу других.

Ева была уверена, что этот праздник она будет справлять в одиночестве. Таких друзей, с которыми бы хотелось разделить этот день, у неё не было. А родители, семья, с которыми принято встречать большинство торжеств, были далеко. Они уехали в штаты, когда Еве было ещё двадцать два года. И девушка была уверена, что она не поедет к ним ради своего дня рождения… а они не приедут к ней. Что уж греха таить, отношения у них всегда были несколько холодными, натянутыми. Ева всегда слишком сильно пыталась показать своё «Я», а родители слишком равнодушно реагировали на это, впрочем, как и на всё остальное. Её отец всегда был слишком занят бизнесом, потому старался компенсировать свою занятость тем, что позволял дочери абсолютно всё, пытался таким образом идти в ногу с ней. А мать… А мать Евы всегда была слишком занята собой: пластика, «уколы красоты», фитнес, шопинг и бесконечные посиделки с подругами за бокалом дорогого игристого вина, после которого язык развязывался, а смех становился ещё более глупым.

Она подумывала над тем, чтобы пригласить к себе Блейда, но решила, что лучше этого не делать. Они не настолько близкие люди, чтобы разделять столь важный праздник, как годовщина рождения на этот свет, едва ли парень пожелает провести этот день с ней, а быть рядом с человеком, который согласился лишь из вежливости, как-то совершенно не хотелось…

Обычно, когда Ева приходила к Блейду, они сидели в гостиной. Так было и сейчас. Парень отошёл на кухню, чтобы приготовить кофе. Новую кофеварку он так и не купил, потому вновь приходилось довольствоваться растворимым напитком. Почему-то, всё никак не доходили руки до того, чтобы доехать до магазина техники или даже просто зайти на сайт магазина и сделать заказ.

«Нужно будет обязательно это сделать, - думал блондин, размешивая кофе. – Этот напиток ужасен по сравнению с нормальным кофе».

Покончив с размешиванием, взглянув на водовороты, которые продолжали кружиться на поверхности тёмного напитка во вместительных кружках, парень взял чашки и направился обратно в гостиную к своей «гостье из прошлого», которая оставила свой след и в настоящем, но едва ли будет что-то значить в будущем.

«Хотя, кто знает, Ева, - думал Блейд, подходя к дивану, на котором сидела девушка, - может быть, мы ещё увидимся… Но мне бы этого не хотелось, потому что обдурить тебя во второй раз может быть сложнее. А видеться с тобой вне «работы», дорогая моя подруга, мне как-то не хочется. Ничего личного, просто ты не ничем не отличаешься от всех остальных».

Сев, Блейд передал Еве чашку с кофе. Поблагодарив, девушка взяла кружку и, подув на ароматный напиток, сделала глоток. Благодаря молоку, без которого она почти никогда не пила кофе, ей удалось не обжечься. Вздохнув, девушка взглянула в сторону лестницы. Посмотрев туда несколько секунд, она обратилась к Блейду:

- А почему Майкл не спускается?

- Он не любит чужих, - достаточно уклончиво и размыто ответил блондин, спокойно делая глоток обжигающего напитка.

- Да, я помню, когда я видела его в первый раз, он не отходил от тебя ни на шаг и прятал лицо у тебя на груди.

Блейд вопросительно взглянул на девушку. Он не помнил, когда такое было.

- Он тогда ещё не ходил в школу, а ты привёл его с собой, - добавила Ева.

- Ах, точно, - кивнул блондин. – Я помню тот день, но совершенно не помню, что мной двигало тогда, что подсказало мне «светлую мысль» взять Майкла с собой в школу, когда он там ещё не учился?

- А я знаю, что, - мерзко-елейным голоском пропела память. – Хочешь, расскажу?

«Заткнись», - мысленно прошипел парень и «отвернулся» от внутреннего голоса, полностью переключая своё внимание на Еву.

- Всё в порядке? – спросила Ева, увидев мелькнувших на мгновение диких чертей, что встрепенулись в зрачках парня в ответ на высказывание памяти.

- Да, - спокойно ответил Блейд и кивнул. – Всё супер.

- А по тону не похоже…

- Просто, я не самый эмоциональный человек в этом мире.

- Это точно.

Услышав хлопок двери на втором этаже, парень и девушка дружно взглянули в сторону звука, через две секунды увидев на лестнице Майкла. Заметив постороннюю, брюнет остановился, слегка хмурясь, вглядываясь в лицо гостьи. Лицо не показалось ему знакомым, хоть глубоко-глубоко под слоями пыли память его хранила информацию об этой девушке, которую он когда-то видел в школе. Эта запыленная картинка не стала полноценным воспоминанием, но она породила неосознанное ощущение знакомости. И этого ощущения хватило для того, чтобы решиться и ступить на лестницу, спускаясь вниз.

Спустившись, младший Билоу вновь остановился, обдумывая свои дальнейшие действия, затем, подошёл к брату и его гостье.

- Привет, Майкл, - мягко произнесла Ева, приветливо смотря на брюнета. – Меня зовут Ева.

Брюнет взглянул на неё, задерживая напряжённый взгляд на её лице на несколько секунд, затем он кивнул, а ещё через пару секунд всё-таки ответил:

- Привет.

Майкл перевёл взгляд на старшего брата и произнёс:

- Блейд, можно тебя на минуту?

Ради приличия Блейд вопросительно взглянул на Еву. Улыбнувшись, девушка сказала:

- Вы говорите, а я пока отойду…

Получив согласный кивок блондина, Ева встала и направилась наверх, в ванную комнату. Блейд полностью переключил своё внимание на брата, который ему увлечённо что-то рассказывал, взяв его за руку. Поднявшись на второй этаж, девушка хотела уже зайти в ванную, но остановилась, услышав негромкий перезвон, слишком напоминающий телефонный звонок. Конечно, правила приличия твердили, что это не её дело, да и не было это чем-то интересным, но, почему-то, Ева пошла на этот звук, открывая дверь и попадая в спальню Блейда. Девушка не могла знать, что именно в этой комнате спит блондин, но это ощущалось на каком-то подсознательном уровне, его духом было буквально пропитано всё здесь. А дух у этого парня был небывало сильный, терпкий, незабываемый…

Ева не смогла удержаться от того, чтобы хотя бы бегло не осмотреть эту обитель Блейда. Шёлковое постельное бельё, ноутбук и две пачки сигарет, обе початые: одна на прикроватной тумбочке, другая на подоконнике, шкаф, зеркало на стене и…

Девушка нахмурилась, поворачивая голову, ища источник звука, который продолжал едва слышно пиликать, и находя его. Источником шума оказался телефон, домашний телефон, висящий на стене. Ева вопросительно изогнула бровь, слегка нахмурилась. Она точно помнила, что Блейд сказал ей, что в его доме нет стационарного телефона. Но… зачем?

«Может быть, он не говорил мне этого? – подумала Ева, продолжая смотреть на телефон, который наконец-то замолчал. – Да нет, я что – дура? На память я никогда не жаловалась. Ладно, наверное, у него были причины. Это не моё дело. Может быть, он его только на днях купил…».

Ева резко оборвала мысль, оглядываясь. Она явственно услышала шаги на лестнице. Это было плохо, очень плохо. Нехорошо вторгаться в личное пространство человека, если он тебя в него не приглашал. А Блейд её в свою спальню ещё точно не звал…

Спешно выскользнув из комнаты, девушка скрылась за дверью ванной комнаты как раз за секунду до того, как Майкл поднялся на второй этаж и смог бы её увидеть. Только дверь в спальню блондина так и осталась приоткрытой…

«Чёрт, Ева, - ругала себя девушка, пытаясь расстегнуть внезапно заклинившую молнию на джинсах, - кто тебя за нос сейчас тянул и убеждал засунуть его не в своё дело?».

Тем временем Майкл остановился, смотря на приоткрытую дверь в спальню брата. Он точно знал, что брат любит, когда она закрыта, всегда оставляет её таковой.

«Наверное, забыл», - простодушно подумал брюнет и закрыл дверь в комнату брата, после чего вернулся к себе в спальню.

Глава 17

И в бешеном танце запрыгали нервы

Ты должен быть первым, ты сможешь стать первым

Ты должен быть первым, ты можешь быть первым

Но эти ступени - начало конца... выбирай!

Tracktor Bowling, Ступени©

Как Ева и предполагала, свой двадцать седьмой день рождения она отпраздновала в одиночестве. Это было немного грустно, как-то щемяще тоскливо – сидеть в одиночестве на своей маленькой кухне, когда за окном цветёт пышная граница между апрелем и маем – тридцатый и последний день второго весеннего месяца. Этот день выдался прохладным, даже промозглым из-за редких, но чрезмерно сильных и резких порывов ветра, но солнце, которое щедро поливало своими золотыми лучами землю и асфальт, компенсировало с лихвой низкую температуру воздуха, позволяя прохожим не только расстегнуть куртки, но и снять их вовсе.

Как девушка и думала, родители не приехали. Впрочем, она их о приезде и не просила. Мать, не дозвонившись до Евы с первого раза, ограничилась записью поздравительных слов на голосовую почту дочери. Отец девушки оказался более упорным и поговорил с ней по телефону, хотел ещё увидеть её в скайпе, но у Евы начала барахлить камера и у них ничего не вышло.

Так, почти незаметно и промозгло прошёл самый важный праздник в жизни каждого – годовщина рождения на белый свет. А потом настала новая рабочая неделя… в которой прибавилось работы, потому что в деле Бонифация появился подозреваемый. В немилость полиции попал психически нездоровый мужчина, который уже дважды проявлял себя не с самой лучшей стороны: в его «послужном списке» было покушение на убийство, которое он не сумел завершить только по счастливой случайности, и нанесение телесных повреждений средней тяжести. Правда, оба раза жертвами мужчины становились молоденькие девушки, но из материалов тех дел Ева и её коллеги узнали, что преступник не выбирал жертву по какому-то особенному критерию, кроме беззащитности и доступности в данный момент. А пьяный худенький юноша, который в одиночестве сидел в парке, практически идеально подходил на роль беззащитной жертвы.

К тому же, этого мужчину, которого звали – Северин, как раз видели в районе того сквера приблизительно в тоже время, когда там был Бони. Уважаемый свидетель немного перепутал время, так бывает… а человек бы пошёл под суд, не будь он невменяемым. На предъявляемые обвинения и просьбы всё рассказать, предоставить своё алиби, если оно у него есть, мужчина два дня молчал, но потом всё-таки заговорил. С того момента Ева почти перестала спать, ловя каждое слово малоадекватного подозреваемого, пытаясь логически выстроить его, порой, несвязные высказывания. Мисс Сарториус не знала, как заставить Северина говорить именно о том дне, в котором он, возможно, совершил убийство, потому ей приходилось выслушивать все те истории, которые желал рассказать ей мужчина – выслушать всю его жизнь со всеми самыми странными, жуткими и отвратительными подробностями, а, главное, больными фантазиями.

В один такой вечер, когда Ева покинула кабинет, в котором разговаривала с подозреваемым, один её коллега, видя нездоровый бледно-землистый цвет её лица, предложил, чтобы далее допросы Северина вёл он. На это девушка твёрдо ответила, что она в порядке, просто не высыпается, потому и выглядит скверно. Но время отоспаться у неё ещё будет. А пока нужно доказать вину или, наоборот, невиновность этого мужчины и, если он причастен к этому делу, добиться того, чтобы он в этот раз всё-таки пошёл под суд. Или, хотя бы, чтобы его приговорили к пожизненному принудительному содержанию в соответствующих государственных учреждениях, где он не сможет никому навредить.

- Кто знает, - говорила Ева, - чего мы не знаем? Его семье, которая ответственна за него, плевать на то, что он без присмотра разгуливает по улицам, плевать на то, что он не принимает лекарства, становясь опасным! Если мы докажем, что он убил Бонифация, клянусь, я посажу его. Отдаёт он себе отчёт в своих действиях или нет – неважно. Если он психопат, то пусть идёт не в тюрьму, а в больницу, но обязательно за железными решётками и с соответствующим присмотром. Потому что сегодня мы пожалеем того, кто «просто болен», а завтра он пойдёт и отнимет ещё одну жизнь.

И спорить с ней было сложно. Особенно сложно с учётом того, что среди её коллег был мужчина, у которого точно такой же шизофреник убил мать. Он просто подошёл к женщине на улице, достал нож и полоснул по горлу. Скорая помощь даже не успела доехать. Это произошло среди бела дня в парке. А ещё женщина была беременна вторым ребёнком, которому не суждено было родиться…

Этого мужчину от дела отстранили на то время, пока главным подозреваемым является Северин, во избежание предвзятости в отношении подозреваемого. Так было правильно, он не спорил. К тому же Ева пообещала, поклялась, что, если Северин виновен, то он понесёт наказание. Но все знали, что садить невиновного девушка не станет, как бы он ей не был неприятен. Никто же не знал о Сером Кардинале, который на самом деле правил этим запутанным и таким скудным на улики делом…

В некотором смысле Блейд был рад тому факту, что полиция подозревает именно психа: с одной стороны, он действительно может быть опасен, ему ли не знать. С другой – его самого никто подозревать точно не станет, посадив мнимого преступника. И, наконец, с третьей стороны чем-то облегчало душу то, что психа в тюрьму не посадят, лишь пролечат лишний разок, да следить строже начнут, а, всё-таки, совесть немного грызёт, когда невиновного отправляешь за решётку вместо себя…

«Будем считать, что это мой откуп тебе, совесть, взятка, - думал Блейд, сидя на кухне, попивая бренди и думая над почти «раскрытым» делом. – Ты меня особо ни за что не кусала, так, изредка поскуливала внутри грязным оборванным щенком, но, мало ли, вдруг решила бы начать именно после этого… Как его там? Северина?».

Можно сказать, что все в этой парадоксальной свистопляске были счастливы. Стрелки от Блейда отводились всё дальше и дальше. Ева стояла на пороге раскрытия дела, которое стало для неё чем-то особенным, принципиальным. А Северин получал внимание и слушателей, которых ему так не хватало. Вот только у полиции возникала одна большая проблема – как понять, где правда, а где ложь в словах подозреваемого? Он то говорил, что был в том парке в ту ночь, но не видел Бонифация, то говорил, что был и видел, то он прошёл мимо по его словам, то «не смог устоять», то, вообще, не был в тот день в районе злополучного сквера. Северина хотели отправить на детектор лжи, но достаточно быстро поняли, что это не сработает – он искренне верил в каждую версию того дня, считал её правдой, потому бездушный, пусть и очень прозорливый механизм не мог помочь определить истину. Надежда была лишь на человека – того специалиста, который умеет читать эмоции и правды даже тех, кто не является хозяином своему сознанию. Такой человек был всего один – профессор Венского Института Психологии, заведующая кафедрой Криминальной Психологии – Энн Америка Бёрн. Профессору послали запрос-приглашение на работу, она ответила согласием, но, поскольку данное дело не являлось делом государственной важности или чем-то подобным, женщина не стала откладывать и бросать все свои намеченные дела, а сказала, что приедет в Берлин не раньше, чем через месяц.

Несмотря на столь долгое вынужденное ожидание, Ева и её коллеги были безмерно рады тому, что заполучат в свои ряды на небольшой срок такого специалиста, как мисс Бёрн. А то время, которое придётся выжидать прежде, чем они узнают правду о Северине и его причастности к делу Бонифация, можно было потратить с пользой: проверить на жизнеспособность остальные версии, заняться дальнейшим поиском свидетелей и потенциальных подозреваемых, попытаться, в конце концов, расколоть Северина самостоятельно. Но такой версии планов на ближайшее будущее придерживалась одна только Ева, может быть, ещё парочка её коллег. Остальные же, услышав, что специалист-психолог прибудет только через месяц, спустили рукава и решили, что на это время можно расслабиться, пока в их ведомстве не произойдёт новое преступление.

Северина на этот срок задерживать правоохранительные органы не имели права, потому что вина его была недоказанной, потому полиции пришлось ограничиться подпиской о невыезде для мужчины и повышенным контролем со своей стороны к его персоне.

Блейду Ева перестала столь подробно пересказывать новые детали дела, потому что парень больше не имел к нему никакого отношения, он не был свидетелем того, что Северин был там в это время, не знал Северина лично…

Блондин не настаивал на подробностях, настаивать было бы подозрительным. Ему хватило того, что у полиции есть новый подозреваемый, и того, что этим подозреваемым не является он сам. К тому же, пусть не все, но очень многие подробности дела парень мог узнать и без помощи Евы, были каналы, да и дело это уже стало весьма гласным, освещенным в общественности. Так иногда бывает, что некое преступление «выстреливает» и его все обсуждают, волнуются, жаждут правды и справедливости. И совсем необязательно, чтобы дело было особенно тяжким или жутким, массовым, масштабным. Достаточно того, чтобы оно произошло в нужный час, когда толпа изголодалась по костям, которые можно перемалывать и думать, что ты делаешься этим ещё более хорошим человеком. На самом же деле ты просто забиваешь своё свободное время совершенно не нужным для тебя делом, которое отвлекает от мыслей о собственной ничтожности и несостоятельности. Масса единиц, вообще, любит быть толпой. А вы когда-нибудь видели толпу десяток? Едва ли…

Вот эта «толпа единиц» и ратовала за то, чтобы психа-убийцу незамедлительно посадили, потому что «у нас есть дети, и мы не хотим, чтобы они пали от рук этого маньяка! У нас есть родители, любимые, братья и сестры, друзья и у вас они тоже есть!». Блейд слушал все эти посылы общественности с нескрываемой ухмылкой, слыша их по радио, телевидению, даже на улице – каждая собака обсуждала это дело и считала себя причастной к чему-то очень важному и правильному.

«Хотя бы поэтому я не люблю людей, - думал Блейд, со снисходительностью наблюдая за женщиной, которая объясняла своему четырёхлетнему сыну, что в парк они не пойдут, потому что там может гулять плохой дядя. – Они бывают настолько глупы, что даже пропадает смысл обманывать их, потому что, сделав это, невольно теряешь в интеллекте и опускаешься до их уровня… Но и не обманывать их нельзя, потому что мало того, что они глупы, они ещё и злы, как голодные дикие собаки, они готовы наброситься на любой кусок мяса, который завидят перед собой. А я куском мяса быть не согласен. Не может овца сожрать волка…».

Блейд всё чаще испытывал некую непонятную скуку из-за того, что всё оказывается слишком просто. Он не желал быть пойманным, он бы перегрыз не одну глотку, случись так, что на него пойдут с облавой, но складывалось такое ощущение, будто правды в этом городе никто и не ищет. И даже комиссар Сарториус, к которой блондин относился пусть на крупицу, но лучше, чем ко всем остальным, с каждым днём всё ниже падала в его глазах. Она так много общалась с ним, так много смотрела в его глаза и даже предположить не смогла, что смотрит в глаза убийцы. Это заставляло думать, что Блейд никогда не найдёт достойного противника – того, кто сможет не просто выдержать его прицельный взгляд и не упасть на колени, но и сможет разглядеть то, что кроется за мягким пологом его глаз. Сможет разглядеть то, что кроется за непонятным и непреодолимым магнетизмом парня, то, что медленно, но верно съедает его, не оставляя права на будущее.

«У меня нет будущего, - нередко думал Блейд, оставаясь наедине со своими мыслями. – Но в будущем обязан быть Я. Я не имею права умереть, пока жив Майкл. А с учётом того, что он младше меня и на здоровье, кроме психического, он никогда не жаловался, мне предстоит долгая жизнь. Я не могу его бросить».

«Никогда не брошу», - раз за разом повторял про себя, а иногда и вслух блондин, обнимая брата. Кроме Майкла у него никого не было, и он был той человечностью, которая продолжала жить в груди и голове блондина, не позволяя ему стать жестоким и неукротимым животным.

Глава 18

…Я не верю в бога. Но он знает, что я этого не хотел…

Блейд и Ева сидели в гостиной, болтая. В эти выходные девушка должна была работать, но с ней поменялся сменами коллега, которому обязательно нужно было быть свободным в следующий уик-энд. В принципе, Еве было всё равно, когда отдыхать, потому она быстро согласилась и, получив внеплановые выходные, пыталась их чем-то занять. Поскольку, если всё время думать о работе, о деле, можно было свихнуться и закончить расследование в смирительной рубашке в мягких стенах психбольницы, девушка решила, что будет уделять обработке версий и работе над показаниями главного подозреваемого не больше двух часов в каждый из своих выходных, и составила примерный план того, что обязывалось помочь ей развеяться.

В этом «Плане на выходные» значилось: сходить в кино, посидеть в кофейне, постирать одежду, которой в корзине скопилось уже слишком много и так далее. Также, в этом списке была встреча с Блейдом, но всего одна и короткая. Ева планировала пробыть в доме блондина примерно два часа, чтобы, покинув его, как раз добраться до кинотеатра к началу сеанса интересующего её фильма. День обещал быть интересным и непривычным для неё – той, которая всегда привыкла быть в форме во всех смыслах этого слова. Сегодня же ей предстояло просто отдохнуть и расслабиться. И завтра тоже. Потрясающе…

На первый этаж спустился Майкл. Сегодня его настроение подсказало ему, что здороваться с гостьей не стоит. Молча пройдя мимо брата и Евы, брюнет скрылся на кухне, начиная чем-то там греметь, готовить.

- Тебе не нужна помощь? – крикнул Блейд и прислушался, чтобы не пропустить ответ брата, который зачастую бывал очень тихим.

- Нет! – неожиданно громко ответил Майкл.

Брюнет выглянул из кухни и продемонстрировал брату массивную банку с какао. Он добавил:

- Я просто хочу приготовить какаю. Думаешь, я не справлюсь?

- Я даже не думал об этом, - покачал головой Блейд.

Убедившись, что брат справится с намеченным делом, блондин вернулся к Еве.

- Это очень мило, - произнесла девушка.

- Что именно?

- То, как ты заботишься о Майкле. Ты ведёшь себя так, словно ты ему не брат, а родитель.

- В некотором смысле так и есть, - сдержано кивнул Блейд, готовясь сменить тему, уйти от неё.

- Что ты имеешь в виду, Блейд?

- Не важно, - привычным сухим тоном ответил блондин, отворачиваясь.

Ева пожала плечами. Конечно, у всякого просыпается желание разговорить того, кто упорно о чём-то молчит, но у девушки его не возникало. Смысл тянуть клешнями слова из того, кто не желает произносить их? Или желает, но по каким-то причинам не может сказать их? Нет смысла…

- Ты можешь так не замолкать, Ева, - произнёс Блейд, бросая взгляд на девушку. – К чему создавать неловкую паузу, если ей здесь не место?

- Мне показалось, что ты не готов говорить…

- «Не готов» и «не желаю» - разные вещи, диаметрально разные, Ева, - ответил блондин, поворачиваясь к девушке, прицельно смотря ей в глаза.

Его вновь удивило то, что Ева не отвела взгляда. Было заметно, что она хотела сделать это, это было мгновенным порывом, но он стих также скоро, как зажёгся. Она не боялась смотреть ему в глаза, и это в некотором плане заводило… Заводило на азарт сломать эту слепую самоуверенность, показать, насколько она хрупка и беспомощна. Эта девушка, как и всё, что она о себе думает, является лишь хрупкой тонкой башенкой. Таких так просто можно сломать… что так, сходу, с разбегу даже неинтересно.

Блейд намеренно затянул паузу, не переставая смотреть Еве в глаза, словно вгоняя её в транс, как удав слабого и такого трепетного кролика.

«Всего лишь кусок нежного мяса», - ухмыльнулся про себя блондин, слегка улыбаясь уголками губ.

Этот «кролик» не сдавался, не подавал и вида о том, что ему неуютно, этот «кролик» был силён даже в своей хрупкости, даже в своём неумении. Этот «кролик» был прекрасен и так нелеп в своём глупом упрямстве, которое не позволяло ему отвести взгляд и проиграть.

«Полицейские не сдаются, мисс Сарториус? – подумал Блейд, смотря в глаза слишком смелого «кролика», слишком наглого. – Интересно, а как ломаются полицейские?».

Блейд не смог довести мысль до некого логического финала, который бы мог обернуться чем-то потрясающе прекрасным, но, затем, мучительным и ледяным для Евы, потому что его отвлекло движение около двери. Обернувшись, блондин увидел брата, который копошился около выхода, смешно прыгая на одной ноге и пытаясь зашнуровать кед на второй.

- Майкл, ты куда? – спросил Блейд.

- Хочу попить какао на улице, - ответил брюнет, продолжая сражаться со шнурками. Наконец-то победив, он разогнулся и добавил: - Надеюсь, ты не против, Блейд?

- Нет, иди, - пожал плечами блондин.

Майкл уже открыл дверь и, забрав ждущую своего часа чашку, собирался покинуть дом, когда Блейд кое-что вспомнил и вновь обратился к брату:

- Мекки, я в машине сигареты забыл. Можешь, когда будешь идти обратно в дом, принести их?

- А где они?

- В бардачке.

- Да, конечно, я принесу, - кивнул младший.

Помешкав несколько секунд, он спросил:

- Это всё?

- Да, Майкл, - кивнул Блейд. – Спасибо.

- Я ещё ничего не сделал, - широко улыбнулся в ответ брюнет и скрылся за дверью, беззвучно прикрывая её за собой.

Проследив взглядом за братом, Блейд вернулся к Еве, вновь пытаясь ранить её взглядом, но в этот раз в её зрачках даже ничего не дрогнуло на это, казалось, она была готова к этому, либо же её оборона и броня были слишком сильны.

«Глупый-глупый кролик, - подумал блондин, упираясь локтем в спинку дивана и слегка склоняясь к Еве, совсем чуть-чуть, но это так много значило… - А я ведь никогда не любил крольчатину…».

- Ева, как ты относишься к тому, чтобы немного выпить? – спросил парень.

- Выпить? – девушка вопросительно изогнула бровь, отвечая блондину его же взглядом в упор. Игра началась.

- Да, - мягко, но уверено кивнул Блейд, слегка понижая тон голоса. – Мы столько раз сидели вот так, как сейчас, но ни разу ничего не сделали особенного. Мне кажется, можно что-то изменить. Как ты к этому относишься, Ева?

Блейд слегка запрокинул голову, смотря теперь на девушку сверху. Он продолжал:

- Или ты планируешь оборвать наше общение, как только закончится дело Бонифация?

- Если бы я приходила сюда только ради работы, я бы не тратила на это выходные, - спокойно ответила Ева, внутренне ликуя от того, что сердце её не пытается сделать кульбит и навылет выброситься из грудной клетки.

Наконец-то её эмоции подлежат её полному контролю…

- И, если бы дело обстояло так, - продолжала девушка, - я бы не приходила уже сейчас, потому что к делу Бонифация ты не имеешь больше никакого отношения.

«Да ну? – подумал блондин, ни единым микродвижением лица не выдавая своих мыслей. – Ты даже не представляешь, насколько я «в деле»… Но ты этого никогда не узнаешь, Ева, потому что не тебе тягаться со мной…».

«Интересно, чего он добивается?» – думала девушка. Это смотрелось так мило – обоюдное молчание, похожие взгляды в упор и непонятное напряжение, нитью протянувшееся между ними.

- Можно подумать, что ты не знаешь, к чему ведут такие взгляды и предложения? – подметил внутренний голос.

«Нет уж, - возразила Ева самой себе, - может быть, он и мечта… - она замолчала на секунду, потому что мысль её не устроила. – Мечта многих. Но я не желаю вестись на это. И не поведусь. В лет шестнадцать я бы жизнь отдала за это, но не сейчас. Хотя, по сути, так мало что изменилось…».

- Так, что насчёт моего предложения? – поинтересовался Блейд, вырывая Еву из её раздумий. – Насколько я понял, ты не против задержаться…

- Я планировала сегодня попасть в кино… - уклончиво ответила Ева.

Она уловила игру и приняла её, это было очевидно и не могло не радовать Блейда.

«Глупый-глупый кролик…», - в очередной раз подумал блондин и произнёс:

- Можем ограничиться бокалом, а, если ты захочешь остаться, твой фильм мы обязательно посмотрим. Не хотелось бы, чтобы из-за меня ты оставалась без развлечения…

«Так вот, как это выглядит? – подумала девушка, ловя слова парня и тот второй смысл, который вибрировал в каждой букве, в каждом звуке. – Наверное, я, всё-таки, многое упустила в своей жизни…».

- Да, давай выпьем, - кивнула Ева.

Блондин хотел встать и пойти к бару, но его вновь отвлёк брат, который вернулся с улицы. Обычно Майкл мог сидеть во дворе часами даже в плохую погоду, сейчас же он не пробыл там и получаса. Очень уж ему хотелось исполнить просьбу старшего брата и скорее принести ему сигареты. Он даже не осознавал этого желания, но оно двигало им и гнало в дом. А ещё был небольшой и не слишком сильный интерес, так, скорее желание уточнить… И это маленькое желание слишком ярко демонстрирует то, как самая незначительная мелочь может стать тем, что в корне изменит судьбу. И, возможно, не одну…

- Спасибо, - поблагодарив брата, улыбнулся Блейд, когда Майкл передал ему сигареты.

Достав зажигалку, которая почти всегда лежала в кармане джинсов, Блейд взглянул на Еву, любезно спрашивая у неё:

- Ты не против, если я закурю?

До этого момента блондин всегда отходил, чтобы покурить, либо этого не случалось за тот отрезок времени, который Ева проводила в его доме. Но сейчас с момента последней выкуренной сигареты прошло почти два часа, а отношения с мисс Сарториус вышли на несколько новый уровень, одновременно, и поругивая детскую дружбу и продолжая её. Но таймер на целой связке бомб уже был запущен, и до момента первого взрыва оставалось всего три секунды. Две секунды. Одна секунда. Пол сек…

- Нет, я не против, - ответила Ева.

Блейд щёлкнул зажигалкой, запуская в полёт по просторной комнате сизые змейки. Обратив внимание на то, что Майкл продолжал стоять перед ними, будто ожидая, когда его вновь заметят, блондин вопросительно взглянул на брюнета, негромко спрашивая:

- В чём дело, Майкл? Ты хочешь ещё что-то сказать?

Ноль секунд до взрыва. Взрыв…

Майкл вытянул вперёд руку, в которой что-то сжимал и, разжав пальцы, спросил:

- Блейд, а чьи это часы? Они у тебя в бардачке валялись…

В комнате воцарилось молчание, которое было недолгим, но настолько тягучим, что вокруг молодых людей едва не образовалась новая чёрная дыра.

«Бонифацию фон Фюрстенбергу, - было написано на часах, - от любящего отца».

Выражение лица Блейда не изменилось, продолжая оставаться спокойным, лишь глаза потемнели, но это видел лишь Майкл, потому что к гостье блондин сидел боком. На лице Евы отразилась непонятная болезненность. Она так остро ощутила сейчас, что значит выражение – «Розовые очки бьются стёклами внутрь». И осколки эти ранили, заставляя душу захлёбываться кровавыми слезами и соплями, прикрывать глаза в ощущении отвратительной вины…

«Дура», - только и успела подумать Ева, стремительно превращаясь из друга детства в служителя закона.

Кем бы ни был Блейд, такая улика значит слишком много. А ещё эта такая, казалось бы, мелочь складывает воедино все частицы мозаики, которые до этого были слишком непонятными, разрозненными. Как-то резко и сразу стало кристально понятно, ясно, что Блейду дорога не память о давно ушедшем детстве и забытой дружбе, а известная истина – держи друга своего близко, а врага ещё ближе. А кто может быть более злостным врагом преступника, чем полицейский? Никто…

Блейд мог бы попытаться оправдаться, вновь вступить в игру и попытаться обвести Еву вокруг пальца, вновь обвести. Но это было рискованным. Эта девушка за последнее время слишком ярко показала, что она – слишком крепкий орешек. К тому же, улика действительно слишком весома… Блейд это понимал, потому, решил импровизировать и строить новый план, в котором Ева более не являлась пешкой и героиней его кино. Он обратился к брату:

- Майкл, иди в свою комнату, - его голос прозвучал серьёзно, слишком серьёзно.

Это озадачило Майкла, но он решил не переспрашивать, так правильно решил. Положив часы на журнальный столик, брюнет удалился на второй этаж, хлопнув там, наверху, дверью. Металл часов блеснул в солнечном луче, знаменуя второй взрыв. А впереди их ещё сотни и сотни…

- Мистер Билоу, - серьёзным тоном обратилась к Блейду Ева, - вы арестованы по подозрению в убийстве. Вы имеете право хранить молчание, в противном случае все ваши слова могут быть использованы против вас в суде.

«Кролик» оказался слишком смелым и уверенным в собственной силе. Но сейчас этот факт не злил, не забавлял. Сейчас важно было лишь заставить «кролика» замолчать, возможно, переломив ему хребет…

- Вы не при исполнении, комиссар, - в духе девушки ответил ей Блейд, спокойно взглянув ей в лицо.

- Это не имеет значения, - ответила Ева и потянулась к сумочке. – Может быть, у меня и нет с собой наручников и оружия, но я всё равно способна провести задержание.

«Попробуй», - подумал Блейд.

Резких движений делать было нельзя, любые движения могли привлечь внимание и не позволить парню свершить свой план. Ему не нужны были крики и, тем более, ему не нужно было, чтобы Майкл услышал всё, всё узнал.

Всё это время Блейд продолжал сжимать в руке массивную металлическую зажигалку, постепенно передвигая её к краю ладони, чтобы большая её часть торчала из неё.

- Пройдёмте со мной, мистер Билоу, - заучено произнесла Ева. – Я доставлю вас в участок.

- На такси? – словно издеваясь, поинтересовался блондин. На самом деле ему просто нужно было рассеять внимание девушки. – Или на моей машине?

- Я вызову наряд и вас доставят в участок, - игнорируя иронию, ответила Ева.

- Как скажите.

Ева слишком поздно заметила ледяного дьявола, взглянувшего на неё из глаз Блейда. Интуиция истошно заорала: «Беги!», но было поздно, было слишком поздно. Голос сердца нужно было слушать раньше и бежать со всех ног от этого странного блондина. А сейчас…

Блейд ждал момента, когда он сможет с позволения Евы совершить движение и изменить положение рук. И этот момент настал.

- Встаньте, мистер Билоу, и заведите руки за голову, - сухо скомандовала Ева.

Блейд поднялся на ноги. Его лицо продолжало выражать абсолютное спокойствие, но это не испугало Еву. Она тоже встала.

«Пора», - подумал Блейд.

Резкий выпад в свою сторону Ева успела заметить, успела отреагировать, отскакивая назад и врезаясь в диван, падая на него и теряя драгоценную секунду, которой хватило Блейду для второй попытки… но снова мимо. Поняв, что задержание не пройдёт гладко, судорожно соображая, что делать – а ведь она безоружна – Ева подалась назад, вжимаясь в спинку дивана.

- Не бегите от меня, комиссар, - спокойно произнёс Блейд. – Я всё равно вас догоню.

- Попробуй… - сквозь зубы ответила Ева, в упор смотря на блондина, и, сделав резкий выпад ногой, ударила парня в пах.

Это был самый постыдный для девушки-полицейского приём, но в редких случаях можно было прибегать и к нему. А сейчас был как раз такой случай. Вскочив на ноги, Ева кинулась к своей сумочке, намереваясь вызвать подмогу, но не добежала до неё. Непонятно каким чудом разогнувшись, Блейд схватил девушку за волосы и с силой дёрнул вниз, роняя её на колени и сразу же ударяя лбом об журнальный столик. Второй удар отключил сознание Евы, а, возможно, и оборвал жизнь, Блейд сейчас не слишком хорошо рассчитывал силу.

Убедившись, что девушка не двигается, Блейд позволил себя показать настоящие эмоции и скривиться от боли, снова согнуться.

- Сука, - тихо выругался он, понимая, что так быстро отвратительная боль в паху не отступит, пытаясь привыкнуть к ней.

Когда это более или менее удалось ему, парень перевернул Еву на спину, бросая взгляд на её лицо: закрытые глаза, слегка разомкнутые губы, разбитый лоб. Проверив у неё пульс, Блейд обернулся в сторону лестницы. Несколько минут он смотрел наверх, прислушиваясь, пытаясь понять, не спустится ли Майкл? Убедившись, что ничего не говорит о том, что брат решит вернуться на первый этаж, ослушавшись его просьбы, Блейд взял Еву на руки и направился к чёрному выходу. Если выйти из него и в гараж тоже зайти через заднюю дверь, то у соседей не оставалось шанса увидеть их.

Попав в гараж, Блейд открыл багажник и, уложив туда бессознательную Еву, крепко связал её запястья и щиколотки. Сев за руль, блондин заблокировал багажник, предупреждая попытки Евы «выпасть» на полном ходу, и, взглянув в зеркало заднего вида, покинул гараж, а после и территорию дома, выезжая на дорогу и отправляясь в не близкий путь.

«Я ведь не хотел этого, - думал парень, плавно ведя автомобиль, продвигаясь к черте города, - но ты сама вынудила меня на это, ты не оставила мне выбора, Ева».

Из дома Блейд выехал на закате, а до своего «рабочего» дома добрался уже в темноте, в прекрасных, но пугающих сумерках. Пугающих многих, но не этого парня, который был здесь властелином и господином, который знал эти потерянные для карт и людей места, как свои пять пальцев.

Въехав на территорию дома, увидев приветственные огни автоматической подсветки, Блейд подъехал к самому крыльцу, он бы, верно, доехал до самой двери, если бы ступени крыльца не были столь круты и остры – непокорны колёсам авто. Хлопнув дверцей так, что эхо этого звука отразилось между рядами стройных молчаливых деревьев-исполинов, блондин быстро обогнул машину и открыл багажник.

Убедившись, что её руки и ноги по-прежнему крепко-крепко связаны, парень взял девушку на руки и поднялся на крыльцо, ловко открыл входную дверь, умудряясь не уронить Еву.

Зайдя в дом, едва успев закрыть за собой дверь, Блейд поднял взгляд и увидел… Алису. Девушка вышла из кухни, вопросительно, предано смотря на своего хозяина. Несмотря на то, что Блейд купил женской одежды и привёз её сюда, чтобы девушка не ходила в его вещах, Алиса продолжала иногда таскать его футболки, которые на ней смотрелись платьями. Как раз сейчас на ней была одна из маек блондина, а на ногах у неё были очаровательные вязаные спущенные гетры. Этакая Лолита с душой…

Впрочем, Лолита тоже была редкостной блядью, потому уточнение неуместно…

Алиса открыла рот, чтобы что-то сказать, но Блейд не позволил ей этого, сухо и твёрдо обрывая её, приказывая:

- Иди в свою спальню, Алиса.

Девушка кивнула и поспешила удалиться, позволяя себе заинтересованный взгляд на незнакомую девушку в руках её господина. Проведя Алису тяжёлым взглядом, дождавшись, когда в её комнате хлопнет дверь, Блейд отнёс Еву в подвал, посадил к не работающей батарее и привязал к ней. По сравнению с размерами дома, подвал выглядел просто убого и смешно, он не предназначался даже для хранения вещей, не то, что для содержания людей. Но пока что других вариантов не было.

Для того, чтобы грамотно убить полицейского, нужно было неслабо поднапрячься: отвести от себя подозрения, придумать идеальную версию и сделать так, чтобы она стала более реальной, чем настоящая, убрать свидетелей, если они есть…

Бросив напоследок взгляд на свою «гостью из прошлого», Блейд покинул подвал, закрывая дверь на два оборота. Увы, дверь в подвал была самой хлипкой в доме, блондин не рассчитывал на то, что ему придётся использовать данное помещение в таком ключе. Он любил всё делать красиво, а здесь…

Отбросив ненужные пока размышления о прекрасном, Блейд переключился на проблему куда более насущную. Поднявшись на второй этаж, он зашёл в одну из комнат, которая отдалённо напоминала кабинет, но парень здесь ни разу не работал, и взял из ящика стола пистолет, после чего выдвинул другой ящик, находя там глушитель и четыре обоймы патронов. В патронах надобности не было, в магазине их было достаточно, а вот глушитель Блейд прихватил – отчего-то, ему катастрофически не хотелось шума, не хотелось никого потревожить…

На ходу прикручивая к оружию глушитель, Блейд направлялся к своей жертве, которая даже не предполагала, что дышать ей осталось максимум минуту.

Повернув ручку, блондин толкнул дверь, входя в комнату, держа за спиной руку с оружием.

- Что-то случилось? – участливо поинтересовалась Алиса.

Она помолчала примерно секунду, затем, подползла ближе к краю кровати, спуская на пол ноги и добавляя:

- Может быть, вам помочь расслабиться?

Блейд помедлил с ответом, задумываясь, но не отводя тяжёлого взгляда от такой наивной и верящей в своё возможное счастье девушки.

- Подойди, - скомандовал блондин.

Кивнув, Алиса поспешила исполнить команду, подходя к хозяину, вставая с ним почти вплотную.

- Закрой глаза, - после некоторой паузы приказал Блейд.

В глазах Алисы скользнуло удивление, но она выполнила указание, опуская веки, лишая себя дара зрения и возможности увидеть…

- Помнишь ли ты, Алиса, что я обещал тебе помочь встретиться с Беренджером и что ваша встреча должна состояться совсем скоро?

- Да, конечно, - дрогнувшим от эмоций сердца голосом ответила девушка.

Помедлив примерно секунду, едва ли больше, Блейд достал из-за спины руку и, практически приставив дуло пистолета ко лбу девушки, оставляя между её персиковой кожей и холодной бесчувственной сталью всего два-три миллиметра, произнёс:

- Планы изменились, Алиса. Прости меня, - и, не дав девушке возможности ответить, спустил курок.

Приглушенный хлопок и треск ломающейся черепной коробки, разрывающихся мягких тканей на мгновение наполнили комнату, отскакивая от всех стен, перемешиваясь между собой, и стихли, растворяясь в воздухе вместе с уже безличным именем «Алиса»…

- Прости, - сухо шепнул Блейд, смотря сверху на тело с дырой в голове.

Постояв так несколько секунд, наблюдая за лужей крови, растекающейся под головой девушки, блондин сходил в подсобное помещение за целлофаном. Гостевая спальня была уже слишком запачкана кровью, но замарать и весь остальной дом Блейд не желал, потому, упаковав тело, как мусор, потащил его к выходу.

После того, как тело Алисы отправилось за порог, парень вернулся наверх и, взяв моющие средства и щётку, приступил к отмыванию пола – проще было это сделать сразу, пока кровь не запеклась и не так сильно впиталась в ковёр и в пол.

Когда с уборкой было покончено, Блейд переключился на «похороны» Алисы. Её никто не стал бы искать, потому смысла придумывать нечто изощренное и особенное не было, хватит и того, что блондин собирался придать её земле. Что он и сделал.

После «похорон», Блейд вернулся в дом и, проверив, что все двери и окна заперты, покинул «рабочее» жилище, возвращаясь в автомобиль, который даже не закрыл. Нужно было вернуться домой, потому что он не предупредил Майкла, что будет ночевать не дома, а делать так, чтобы он волновался, Блейд не желал. И ещё было много-много того, что нужно сделать, потому что Ева испортила его идеальный план, свела на нет все старания. И, пусть теперь именно она будет страдать от этого, пусть именно она падёт жертвой своей самоуверенности, но Блейду тоже придётся попотеть, потому что эта девушка как никогда близко подвела его к той тонкой грани, что отделяет идеальное преступление от провала.

Время переварило за полночь, сам того не заметив, Блейд потратил на дорогу и все остальные дела больше четырёх часов. А впереди было составление идеального плана, «прощупывание» слабых звеньев и мест. Ночь обещала быть долгой, и не только для парня, потому что там, за множеством дверей и в полной темноте отчаянно билась Ева, пытаясь понять, что происходит и освободиться, даже не предполагая, что она связалась не с простым преступником, убийцей, а с настоящим гением своего дела.

«Комиссар Сарториус, - думал Блейд, подъезжая к дому, - вы заведомо обречены на провал. Жаль, что ты не думала об этом, Ева, нажимая на кнопку моего дверного звонка…».

Глава 19

И я не понял, и ты не видел

Как за спиной они прятали камни

И сны рвались, как протертые нити

И задыхались в толпе под ногами

Твой сладкий сон разорвет мой бешеный крик!

Психея, Спасусь таблетками©

Блейд сидел в своей спальне. На коленях стоял ноутбук, из архивов памяти которого парень методично удалял всю информацию о любимом враче уже покойной Алисы – Беренджере Роджере. Информации было много – Блейд всегда любил работать качественно, а помочь этой девушке он на самом деле собирался. Собирался… да не срослось.

В комнате не горел свет, а за зашторенными окнами уже давно сгущались сумерки, потому яркий свет экрана компьютера резал глаза, раздражал их, заставляя блондина часто моргать, периодически, тереть кулаком глаза. Но свет включать ему не хотелось, его душа желала этой умиротворенной тьмы, которая будто бы могла сокрыть и его, и его дела.

Дверь в спальню приоткрылась, и в комнату проскользнул Майкл, прикрывая за собой дверь, не двигаясь с места, стоя около стены, почти прижимаясь к ней. Заметив появление брата, Блейд скосил в его сторону глаза, после чего повернул голову, одаряя его вопросительным взглядом с тщательно сокрытой усталостью. Он спал сегодня от силы четыре часа, это не могло не сказаться на его состоянии.

- Ты что-то хотел, Мекки? – вздохнув, спросил блондин, опуская крышку ноутбука, скрывая экран от посторонних глаз.

Майкл не ответил. Подойдя к постели брата и забравшись на неё, брюнет устроился на коленях рядом с Блейдом, неотрывно смотря на него. Блондин, в свою очередь, не спешил столкнуться с братом взглядом, продолжая смотреть куда-то в сторону, видя брюнета лишь боковым зрением.

- Можно я посижу с тобой? – наконец-то подал голос Майкл, выжидающе смотря на старшего брата. Его голубые глаза сейчас слишком ярко блестели в критически скудном освещении.

- Сиди, - ответил Блейд и, вздохнул, наконец-то посмотрел на брата.

Склонив голову набок, блондин разглядывал Майкла: его тёмно-серая футболка и тёмно-серые джинсы сливались с цветом тёмной сумеречной комнаты, тёмные волосы тоже особо не выделялись на фоне стен и только светлая кожа, да блестящие глаза позволяли вычленить фигуру брата из общей скудной на цвет картины.

- Почему ты сидишь в темноте? – спросил брюнет, подсаживаясь чуть-чуть ближе к брату, касаясь его руки своими холодными пальцами.

- Свет глаза режет, - соврал и, одновременно, сказал правду Блейд.

Он прикрыл глаза и взъерошил волосы, после чего слегка пригладил их.

- Ты себя как чувствуешь? – в голосе Майкла засквозила тревога, забота. – Может быть, ты заболел?

«Давно и надолго», - подумал Блейд, но вслух, понятное дело, сказал другое:

- Нет, - он слегка улыбнулся.

Была ли эта улыбка настоящей? Блейд и сам не понял…

Он продолжал:

- Я просто не выспался. Так бывает, когда организму не хватает сна.

- Не знаю, - неверующе возразил Майкл, - я, когда не высыпаюсь, отлично себя чувствую. Бывает, два часа посплю, а всё равно всё отлично!

- Значит, твоему организму нужно меньше сна, чем моему, - вновь чуть улыбнулся Блейд. – Всё-таки, мы не близнецы и биологические ритмы у нас не могут быть идентичны.

- А мне кажется, что ты заболел, - нахмурился Майкл, настаивая на своём. – Или заболеваешь.

- И почему ты так думаешь?

- Потому что ты совсем не бережёшь себя, - совершенно серьёзно ответил брюнет. – Ты спишь по несколько часов, ложишься на рассвете, работаешь по ночам, всё время куда-то ездишь! Блейд, так нельзя! Себя беречь надо.

- Это очень мило, что ты волнуешься за меня, Майкл, но ты преувеличиваешь.

- Тогда, почему ты плохо себя чувствуешь?

Майкл поджал губы и посмотрел прямо в глаза старшему брату, но ответа дожидаться не стал, продолжая:

- Всё, Блейд, убирай свой ноутбук и ложись, отдыхай, а я буду о тебе заботиться.

Блондин вопросительно поднял бровь, но младший был настроен серьёзно. Самолично убрав компьютер подальше, на тумбочку и захлопнув его крышку, брюнет уложил Блейда на спину, после чего стянул с него обувь и аккуратно поставил около кровати.

Полежав несколько секунд, Блейд предпринял попытку встать, но Майкл быстро пресёк её, надавливая ему на плечи и укладывая обратно, прижимая к постели.

- Не вставай, - серьёзно произнёс Майкл, продолжая держать брата за плечи. – Сколько можно куда-то бежать?

- Ты меня так до утра держать собираешься? – поинтересовался блондин.

- Если понадобится, то да, - спокойно ответил брюнет, пожимая плечами. – Я сегодня выспался, так что, могу эту ночь и не поспать.

- А, если мне в туалет понадобится, то ты мне тоже ответишь отказом?

- Нет, в туалет можно, - Майкл говорил без всякой иронии. Он на самом деле настроился на то, чтобы помочь и собирался во чтобы то ни стало исполнить намеченное. – Но в другие места я тебя не отпущу.

Блейд вздохнул, прикрывая глаза, демонстрируя смирение и согласность с сегодняшней расстановкой ролей. Вновь открыв глаза, взглянув на брата, блондин обратился к нему:

- Если ты так хочешь поухаживать за мной, то лучше принеси мне кофе, а не держи меня.

- Кофе не принесу, - спокойно ответил Майкл.

- Почему это?

- Потому что ты его и так слишком много пьёшь. Ты мне здоровый нужен. Конечно, я буду тебя любить и пациентом кардиологического отделения, но предпочту, чтобы ты туда не попал!

- Майкл, - Блейд усмехнулся и покачал головой. – Поверь мне, моему сердце ничего не страшно. Оно у меня крепкое.

- Пока крепкое, ага, - хмыкнул брюнет, вновь начиная давить Блейду на плечи. – Тебе всего двадцать шесть, это…

- Вот именно, мне двадцать шесть, - хмыкнув, перебил брата Блейд. – Доживи до моих лет, а потом меня учить будешь.

- До твоих лет я доживу, но – что изменится? – возразил брюнет. – Когда мне будет двадцать шесть, тебе будет тридцать три – ты всё равно будешь старше меня, всегда будешь.

- Это логично, - кивнул Блейд. – Я же – твой старший брат.

- Вот именно, поэтому не говори «доживи до моих лет, потом учи меня», потому что ты не станешь меня слушать ни в двадцать шесть, ни в сорок восемь.

- И в кого ты вредный такой? – как бы у самого себя спросил Блейд.

Он протянул руку и потрепал младшего по волосам, взъерошивая их, на что получил недовольную и слишком серьёзную гримасу на лице брата. Построив недовольную мордашку несколько секунд, Майкл резко изменил выражение лица и показал брату язык.

- Ничего я не вредный, - сказал брюнет. – А вот ты…

- Ой, кто-то договорится сейчас, - серьёзно, но совершенно не зло ответил Блейд, перебивая брата. – Методом кнута я тебя никогда не воспитывал, но ещё немного и начну.

- На что ты намекаешь?

- На то, что ремни у меня качественные, кожаные, тяжёлые и с массивными бляхами, так что, подумай об этом, Майкл….

До Майкла дошло не сразу, это было заметно по задумчивой складочке между бровями, по активному размышлению, которое отражалось в его глазах. Но, когда до него дошёл смысл слов старшего брата, брюнет начал негодовать.

Увидев смешок в глазах брата в ответ на свои эмоции, Майкл снова толкнул его в плечи, потому что Блейд хотел привстать, и уселся на его бёдра верхом.

- Так значит? – негодовал младший Билоу.

Его эмоции скорее были притворными, переигранными. Он не злился на брата, но отстоять себя и показать характер считал нужным. К тому же, ему очень хотелось поиграть, повозиться, а это был отличный способ исполнить желаемое…

- Своего любимого брата ремнём? Что ты за человек, Блейд? – продолжал «искренне» негодовать Майкл, тормоша блондина за плечи.

Блейд еле удерживался от того, чтобы не рассмеяться. Он прекрасно понимал, видел, что Майкл ни капельки на него на самом деле не злится, потому глубочайшая обида души, которую демонстрировал ему младший, казалась ему безумно забавной.

- А вот обломись, - сказал Майкл, садясь ровно, упираясь руками брату в плечи. – Я тоже не такой уж и слабый. Я тоже могу дать отпор и наказать тебя за неподобающее поведение.

- Да ну? – вскинул бровь Блейд, снисходительно смотря на брата, провоцируя.

Пусть Майкл побесится, если ему этого так хочется. Никому от этого плохо не станет.

- Не веришь? – выше обычного спросил брюнет, сильнее прижимаясь к бёдрам брата, придавливая, сильнее упираясь ладонями в его плечи.

В ответ Блейд лишь фыркнул и… взяв Майкла за талию, ловко свалил его на спину, подминая под себя. Но и брюнет так просто сдаваться не собирался. Завязалась азартная, агрессивная, но совершенно беззлобная потасовка. Они катались по всей кровати, пытаясь победить другого – каждый пытался оказаться сверху и задержаться в этой позиции. Первые минуты Блейд поддавался, понимая, что он намного сильнее брата и, если он приложит всю силу, то Майкл в мгновение ока окажется побежденным. Но уже совсем скоро он понял, что недооценивал брата. Может быть, Майкл и был значительно слабее его, но он был невероятно вёртким. А ещё, верно, срабатывал тот фактор, что Блейд просто не мог сражаться, пусть даже в шутку, с братом в полную силу. Он не мог применить к нему силу, боясь причинить боль, покалечить.

- Всё, сдавайся! – победно выкрикнул Майкл, в очередной раз переворачивая их и оказываясь сверху.

Быстренько усевшись на бёдра брата и несильно прижав его руки над головой в жесте доминирования, брюнет довольно улыбнулся, тяжело и сбито дыша ртом.

- Уверен? – лукаво поинтересовался Блейд, вскидывая бровь.

Не успел Майкл отреагировать, как его ловко перевернули и уложили на спину. Прижав брата сверху весом собственного тела, Блейд игнорировал его попытки выбраться из-под него, вывернуться. Такой смешно, такой… слишком ребёнок для своих почти девятнадцати лет.

- Не тяжело? – любезно поинтересовался Блейд, продолжая спокойно и совершенно легко удерживать брата на месте, издеваясь.

- Нет, - вдруг перестав вырываться, совершенно спокойно ответил Майкл.

Он опустил голову на подушку и расслабился, полностью затихая.

- Мне удобно, - добавил брюнет. Было похоже, что так оно и есть на самом деле.

Слегка прикрыв глаза и сведя их на переносице, чтобы лучше видеть лицо брата, которое было достаточно близко, Майкл согнул правую ногу в колене, задевая этим медленным движением бедро Блейда. Блондин обратил на это внимание, но постарался не заострять его. Такие прикосновения могли показаться непозволительными и слишком интимными для братьев и просто для двух парней, но для них это было обычным делом – Майкл с самого детства был чрезмерно ласков в отношении своего старшего брата. В те моменты, когда младший переходил границу, например, как не так давно, с попыткой поцеловать Блейда, блондин указывал ему на ошибку и мягко объяснял, что так делать не следует. Но большинство действий Блейд всё-таки позволял брату. Да, может быть, это странно и даже ненормально, но ему был жизненно необходим такой тесный физический контакт. Что было причиной такому поведению брюнета - было непонятно. Причин тому могло быть множество, начиная от ранней потери матери, и, заканчивая особенностями аутичной личности.

Продолжая смотреть на Блейда из-под опущенных ресниц, Майкл положил одну руку брату на плечо, затем вторую, обнял его за спину, прижимаясь к нему ещё сильнее. Блейд почувствовал, что брат как-то слишком сильно прижался к нему бёдрами. Ему показалось, что это так…

Блондин нахмурился и слегка отстранился, увеличивая расстояние между ними.

- В чём дело? – совершенно не понимая причин недовольства Блейда, спросил Майкл.

- Ни в чём, - вздохнул блондин.

Он не был уверен в том, что брат на самом деле сделал нечто неправильное, а не что ему показалось, что он это сделал, или он сделал это непреднамеренно…

- Тогда, в чём дело? – слегка понизив тон голоса, спросил Майкл.

Он снова провёл ногой по бедру Блейда, в этот раз было очевидно, что он делает это намерено. Закинув одну ногу брату на поясницу, прижимая его к себе сильнее и предупреждая его новые попытки отстраниться, Майкл приблизился к лицу Блейда и провёл носом по его щеке, потёрся об неё, слегка морщась от того, как кололась щетина блондина.

На мгновение отстранившись, заглянув брату в глаза, брюнет вновь подался вперёд, касаясь губами щеки блондина, прижимаясь к его тёплой коже на секунд семь, замирая так. После этого он ещё несколько раз прикоснулся губами к лицу брата, пока не дошёл до губ. Почувствовав губы брата на своих губах, Блейд поспешил отстраниться от него.

Майкл открыл глаза, удивлённо смотря на блондина.

- Не надо, - произнёс Блейд, предвидя вопросы брата. – Так не нужно делать.

- Это бессмысленно, - совершенно спокойно возразил брюнет, смотря брату в лицо: в глаза, на щёки, на губы.

- Что бессмысленно?

- Запрет, на который ты ссылаешься. Можно подумать, я делаю что-то плохое?

- Да, делаешь, - случайно сказав это резче, чем желал, ответил Блейд. – И меня втягиваешь в это.

- Это глупо, - спокойно и пренебрежительно произнёс Майкл.

Он извернулся и вылез из-под брата, Блейд не думал его держать. Сев, брюнет какое-то время молчал, тяжёлым и непонятным взглядом смотря на блондина.

- Я пойду, - произнёс Блейд. Тяжёлое молчание брата было единственным молчанием, которое его напрягало, от которого хотелось сбежать.

Он взглянул на брюнета и, не дождавшись ответа, встал и направился к двери.

- Опять я виноват? – вдруг спросил Майкл.

В его голосе не было претензии или обиды – просто вопрос, просто желание знать. Блейд остановился, помедлив две секунды прежде, чем обернуться. Вздохнув, блондин повернулся, смотря на брата, словно ожидая, что он скажет: «Шутка!» или откажется от своего вопроса. Но Майкл не отказывался, это было видно по взгляду.

- Нет, ты не виноват, - ответил Блейд. В его голосе как-то не хватило жизни.

Майкл пожал плечами и встал, не спеша, подходя к Блейду, вставая на расстоянии полушага от него, смотря блондину в глаза.

- Не нужно меня беречь, - вновь слишком внезапно заговорил Майкл, заставая своими словами врасплох. – Я уже не маленький. И, Блейд, я не сломаюсь от боли, если она вдруг обрушится на меня. Ты пытаешься защитить меня от всего на свете, даже от той правды, которая является частью тебя, является тобой. Но это бессмысленно! Блейд, мне не нужен идеальный брат без страха и упрёка, мне нужен ты – настоящий, живой, с проблемами и чувствами. Почему ты никогда не говоришь о том, что тебя тревожит? Почему ты не говоришь ни о чём? Я же вижу, что ты о чём-то молчишь: молчишь почти обо всём!

Блейд слушал эмоциональную и такую душевную речь брата, а его собственная душа с каждым словом младшего сжималась всё сильнее, сворачивалась в комочек, пытаясь защититься от слов-камней, которые ранили её.

«Как я могу сказать тебе правду, Майкл? – горько подумал Блейд, смотря на брата, губы которого продолжали двигаться, но он не слышал ни слова – собственные мысли забивали внешний слуховой канал. – Как я признаюсь тебе в том, кто я? Может быть, когда-нибудь, ты узнаешь правду. Но я постараюсь сделать всё, чтобы это случилось как можно позже…».

- … я приму всё, - начало фразы Блейд не услышал, но эти слова брата вырвали его из омута собственных мыслей. – И я смогу пережить всё. Не думай, что я такой слабый. Мне приятна твоя забота, Блейд. Мне безумно дорого то, как ты обо мне печёшься, но… не нужно. Будь лучше собой, позволяй себе правду: настоящие эмоции, действия, чувства. Я знаю, что часто бешу тебя, вывожу из себя, я чувствую это, пусть ты это и мастерски скрываешь. Так, в чём дело? Наори на меня, ударь меня…

- Нет, - твёрдо и спокойно ответил Блейд, качая головой. – Я не стану делать того, на чём ты настаиваешь.

Майкл не ответил. Несколько секунд он стоял, хлопая ресницами, смотря на старшего брата, который излучал железобетонные непоколебимость и уверенность. Внезапно отмерев, брюнет шагнул к брату, беря его за плечи, удивительно цепко сжимая их пальцами и притягивая к себе, впиваясь в губы слишком настоящим поцелуем.

Блейда такой поступок брата безусловно застал врасплох, но он не позволил себе оттолкнуть его, а лишь взял за плечи и отстранил от себя, заглядывая в бегающие голубые глаза, спрашивая:

- Зачем ты это сделал, Майкл?

- Пытаюсь спровоцировать тебя на какие-то действия, - ответил брюнет.

Блейд невольно сжал плечи брата, закипая, слишком дрожащим, вибрирующим от нервов тоном спрашивая:

- На что спровоцировать? Чёрт побери, Майкл, чего ты добиваешься?!

- Этого, - спокойно ответил брюнет, улыбнувшись.

Будь перед ним кто-нибудь другой, Блейд бы уже сделал ему очень больно, возможно, смертельно больно. Но на брата он не смел поднять руку, не мог этого сделать.

Сделав над собой усилие, блондин убрал ладонь с плеча Майкла, понимая, что, если он продолжит так сжимать его, то наставит брату синяков. Разжав кулак и снова сжав его, размяв пальцы, Блейд взял себя в руки, возвращаясь к своему обычному спокойному состоянию.

- Не нужно меня провоцировать, - произнёс блондин, смотря на брата чуть исподлобья. – Это совсем не те игры, в которые тебе стоит играть.

Он вздохнул и добавил:

- Я искренен с тобой в той мере, в которой это необходимо. Поверь мне, Майкл, я не скрываю от тебя ничего важного…

- Тогда, возьми меня в следующий раз с собой.

- Куда? – напряжённо спросил Блейд, догадываясь, что имеет в виду брат.

- Туда, куда ты ездишь.

- Я езжу на рабочие встречи.

- Хорошо, - согласился Майкл. – Возьми меня с собой на рабочую встречу.

- Тебе там будет скучно.

- Ну, это не тебе решать, - слишком смело ответил Майкл, смотря брату в глаза. Он добавил: - К тому же, ты же сам говоришь, что у тебя нет рабочего графика, нет ничего, что привязывает тебя к расписанию и делам? Стало быть, на своих рабочих встречах ты не только работаешь, но и развлекаешься.

- Я подумаю об этом, - кивнул Блейд.

- Подумай, - тоже кивнул Майкл.

В его глазах были слишком отчётливо заметны те слова, которые он тоже желал произнести, но решил помедлить с этим. Постояв так немного, смотря на брата, который как-то слишком внезапно стал взрослым и начал иметь собственное мнение, Блейд произнёс:

- Я пойду, - он развернулся и снова направился к двери.

- Ты куда? – поинтересовался Майкл.

- По делам, - сдержано кивнул Блейд.

Майкл открыл рот, чтобы продолжить новую, но уже слишком полюбившуюся ему «песню», но Блейд предусмотрительно не дал ему возможности сказать, добавляя:

- Я учту твои пожелания, Мекки. Но, если это и будет, то не сегодня. А сейчас мне нужно ехать.

- Ты уезжаешь с ночёвкой?

Блондин обернулся в дверях, смеряя брата тяжёлым взглядом. Он ответил:

- Да, Майкл, с ночёвкой. Я постараюсь вернуться пораньше утром, до того, как ты проснёшься.

Он подошёл к брату и поцеловал его в лоб, после чего заглянул в глаза. Майкл произнёс:

- Мне очень интересно познакомиться с твоими таинственными коллегами…

Блейд вздохнул и прикрыл глаза, после короткой паузы отвечая:

- Пожалуй, небольшую правду ты заслужил, Майкл, потому что ты прав – ты уже взрослый, - Блейд вновь вздохнул, правда давалась тяжело. – Я уезжаю по ночам не по работе.

- У тебя есть девушка?

- Давай, пока ограничимся тем, что я сказал? Поверь, мне и так тяжело…

- У тебя есть тайна? – этот слишком искрений, открытый вопрос заставил сердце Блейда сжаться, его будто сдавило ледяной рукой.

- Потом, - помолчав, решив, что этот ответ будет наилучшим, ответил Блейд.

Он развернулся и в очередной раз направился к двери, на этот раз, покидая комнату, добавляя за порогом:

- Всё потом…

«Почему ты не можешь просто сказать мне правду, Блейд? – думал Майкл, грустно смотря вслед брату. – Неужели ты думаешь, что я могу осудить тебя, отвернуться от тебя? Будь ты хоть убийцей, хоть самим дьяволом, я буду рядом с тобой. Только узнать бы, что ты скрываешь от меня…».

Глава 20

Блейд понимал, что стоит отправиться в «рабочий» дом, проверить, как там Ева. Всё-таки, он не был уверен, что девушка жива, конечно, она дышала, а сердце её билось, когда он запирал дверь, но никто не мог гарантировать, что девушка не скончалась за те почти сутки, которые прошли с того момента, когда она очутилась в подвале. Не то, чтобы блондин сильно волновался о сохранности жизни этой девушки, но и иметь в своём доме окоченевшее, начинающее медленно разлагаться тело не хотелось. Всё-таки, он любил порядок, а вышеуказанная «ситуация» в него совершено не вписывалась.

Но поехать прямиком в «рабочее» жилище не получилось. Блейду было просто необходимо выпустить пар, чтобы не убить Еву, если она, конечно, ещё жива, или не сорваться на Майкла, когда вернётся домой. Потому блондин благополучно проехал свой второй дом, устремляясь вперёд, в сторону небольшого, но столь приметного и для истории, и для него самого городка – Потсдам.

Подъехав к «Последнему приюту», Блейд покинул машину, не глядя, включая сигнализацию и быстро проходя в здание, которое привычно встретило его колокольным перезвоном. Эрик улыбнулся, увидев старого товарища, Блейд кивнул ему в знак приветствия и продолжил путь к тому, что интересовало его.

- Пошли, - сказал блондин, подойдя к Эсмеральде.

Девушка поспешила проглотить глоток коктейля, который пила, и, выпустив изо рта трубочку, обернулась, окидывая парня взглядом. Блейду это промедление совершенно не понравилось.

- У тебя нерабочее время? – холодно спросил Блейд.

Эсмеральда покачала головой и, расплывшись в улыбке, встала, негромко произнося:

- Пошли.

Взяв девушку за руку, блондин быстрым шагом направился к «комнате отдыха». Как только за ними закрылась дверь – запирать её Блейд не стал – парень грубо заключил её в объятия, беря её лицо в ладони и впиваясь в губы жёстким поцелуем. Эсмеральда откликнулась на эту грубую ласку, прикрывая глаза, начиная отвечать, облизывать губы блондина, скользить по его языку своим, вступая в жаркий танец.

Покрывая отрывистыми и слишком горячими поцелуями лицо Блейда, девушка гладила его плечи, расстегивая рубашку, пытаясь расстегнуть её, не вырвав пуговицы. Но этого ей не позволили. Блейд отпихнул руки Эсмеральды. Это был совершенно не тот случай, когда ему хотелось раздеваться, это – всего лишь секс, секс без смысла и без эмоций, по крайней мере, с его стороны. А дополнительной стимуляции, ласки ему не требовалось. Он был уже готов, а Эсмеральда…

Что ж, эта девушка славилась своей патологической любовью к сексу, потому Блейд даже не задумывался о её желании или отсутствии его – она хотела всегда, стоило ей лишь дать намёк на близость. Она была идеальной шлюхой – той, которая продаёт своё тело не ради денег, а ради удовольствия, а деньги являются лишь приятным бонусом.

Эсмеральда прикусила губу, поднимая взгляд на Блейда. По её часто вздымающейся высокой груди и по тому, как она сжимала ноги, переступала с ноги на ногу, было понятно, что она не просто готова – она жаждет продолжения. А дам нехорошо заставлять ждать…

Взяв девушку за руку, Блейд подвёл её к дивану, но не стал на него класть или садиться сам. Запустив руку Эсмеральде под серую мини-юбку, парень спустил с неё шёлковые нежно-розовые трусики с отчётливым влажным пятном, оставляя их болтаться у неё на коленях. Взяв девушку за плечо, блондин надавил, нагибая её, укладывая грудью и животом на невысокую спинку дивана.

Она застонала и прикусила губу, оборачиваясь через плечо. Расправившись с ширинкой и приспустив штаны, надев презерватив, Блейд взял Эсмеральду за бёдра, притягивая её к себе, заставляя оттопырить упругую загорелую попку, и резко вошёл в неё. Новый громкий стон сорвался с губ девушки, отражаясь от выкрашенных в какой-то непонятный и совершенно неприметный цвет стен.

Более тишина не воцарялась в комнате ни на секунду. Эсмеральда ловила кайф от всего происходящего и совершенно не скрывала этого, возможно, даже немного преувеличивала, каждый раз очень быстро достигая того уровня наслаждения, которое до этого было лишь притворством. Она стонала и двигала бёдрами, подмахивая в такт движениям Блейда, принимая каждый глубокий толчок, охотно раскрываясь перед парнем, стремясь получить то самое блаженство, которое поможет ей успокоиться и перестать елозить на стуле хотя бы на несколько часов. Она желала растечься в сильных руках блондина и растаять, взорваться, а потом…

А не было «потом», было только сейчас. И сейчас ей было хорошо, даже больше, чем хорошо – это обещало совсем скоро закончиться потрясающим взрывом.

И Блейд испытывал примерно такие же эмоции. Он просто вколачивался в податливое, на всё готовое тело очередной любовницы, которая, по сравнению с другими, была почти постоянной, но уж точно не стала бы требовать чего-то, помимо секса. А если бы и стала, парень бы легко смог послать её куда подальше, потому что, кто она? Лишь шлюха…

Блондин прикрыл глаза и сильнее сжал бёдра девушки, ускоряя свои движения, после чего повёл ладонями вверх, оглаживая поясницу Эсмеральды, уделяя внимание её налитому желанием животу, а, после, переходя на грудь. Скользнув под ткань блузки и кружево бюстгальтера, Блейд провёл ладонью по упругой груди девушки, обвёл контур соска и резко сжал его, выкручивая.

Стон, сорвавшийся с губ Эсмеральды, вполне мог оглушить, но Блейд совершенно не прислушивался к ней, сосредоточившись лишь на своих ощущениях, на желании поскорее кончить и уйти. Обычно Блейд любил качественный секс, ему был важен не только итог, но и сам процесс: начиная от первого взгляда глаза в глаза, когда между вами ещё метры расстояния и слои одежды, и заканчивая предоргазменным стоном, шёпотом: «Ещё…», срывающимся на крик. Но сегодня парень не желал всего этого, ему хотелось тупо потрахаться и поехать дальше. Грубо, но искренне. Иногда даже Блейд умел быть искренним…

Сжав зубы, задышав чаще, почувствовав ту самую лёгкую боль, что зародилась в лёгких, которым начинало не хватать кислорода, Блейд ощутил, что разрядка уже близка и постарался полностью абстрагироваться от внешнего мира: от этой комнаты, от низкого дивана и от той, которую он жёстко вколачивал в его спинку.

Всё как обычно. Задержанное дыхание и со всей силы сжатые челюсти. Острая вспышка-стрела, которая – сука – стихает и растворяется в теле слишком быстро, не позволяя насладиться расслабленной негой, ради которой, действительно, стоить попотеть. Испарина на лбу, которую всего через минуту блондин сотрёт тыльной стороной ладони, а пока…

А пока стоит сделать ещё несколько движений, чтобы заставить и Эсмеральду задрожать от экстаза. Отведя бёдра назад, почти покинув тело девушки, блондин вновь вошёл в неё: резко, умопомрачительно и почти болезненно глубоко. Она вновь застонала, жмуря глаза, вцепляясь тонкими пальчиками с длинными ногтями в обивку дивана – была бы она кожаной, остались бы царапины.

Всего спустя четыре умелых и глубоких движения Эсмеральда вздрогнула, сжимаясь, судорожно царапая обивку несчастного дивана, кончая.

«Интересно, какой это у неё раз за день?» - отрешённо подумал Блейд, смотря на затылок девушки, на её разметавшуюся по спине и плечам гриву тёмных волос.

Покинув тело девушки, парень натянул обратно трусы и штаны, но помедлил перед тем, как застёгивать их, бросил взгляд на Эсмеральду, которая продолжала стоять в прежней позе, постанывая, несильно выгибая спину.

Блейд подождал, пока девушка придёт в себя и, взяв упаковку салфеток, которые стояли на столике, протянул её Эсмеральде.

- Вытри, - совершенно невозмутимо произнёс блондин. – У тебя по ногам течёт.

Совсем слегка смутившись, всё-таки, сохранять такое же хладнокровие, как Блейд, было сложно, когда тебе указывают на столь пикантную деталь, Эсмеральда взяла салфетки и выполнила указанное действие, после чего отправила скомканные влажные салфетки в мусорное ведро.

Проследив за действиями девушки, дождавшись, когда она закончит, Блейд поправил рубашку, ворот которой бесстыдно растрепала Эсмеральда, и покинул комнату, оборачиваясь на пороге и говоря:

- Деньги я оставлю Эрику, я бумажник в машине забыл.

- Можно и бесплатно, - улыбнулась Эсмеральда.

Она подошла к Блейду, обвивая его шею руками, и добавила:

- Всё-таки, не чужие люди…

- Это будет неправильно, - спокойно ответил блондин, убирая руки девушки и покидая бар.

Сбегав в машину и передав деньги за «свидание» Эрику, Блейд двинулся в обратный путь, надеясь в этот раз доехать до «рабочего» дома. В голове была пустота, верно, очень не хватало музыки, но включать радио парню не хотелось. Ехать-то всего полчаса, вряд ли он успеет так заскучать, чтобы без бодрой попсы или качественного рока ему стало просто не обойтись.

Когда Блейд приехал домой, то лес и светлые стены его жилища окончательно окутал тугой кокон темноты. Ему начинало казаться, что он живёт в бесконечной ночи, потому что в последние несколько дней он покидал дом исключительно в тёмное время суток: ночью, в сумерках, на закате…

Оставив машину около крыльца, блондин остановился, оглядывая свой просторный, но такой холодный дом. Ни в одном окне не горел свет, хоть он и зажжется, как только парень переступит порог дома. Никто не ждал его там, в этих роскошных стенах, хотя там и был живой человек…

«Или уже нет? – совершенно равнодушно подумал Блейд. Он поднялся на ступени крыльца и достал ключи. – Нужно проверить…».

Не спеша, Блейд направился к подвалу, за дверями которого томилась Ева. Остановившись около нужной двери, блондин достал ключ и, вставив его в замок, отпёр дверь, заглядывая внутрь. Поскольку подвал парню был совершенно не нужен, освещения там не было. Блейду пришлось открыть дверь настежь, чтобы внутрь попал свет из коридора.

Там, около батареи, сидела Ева: голова склонена, колени прижаты к животу, выбившиеся из причёски пряди волос слиплись от крови. Жалкая картина. Хмыкнув, Блейд запер дверь и отправился в кладовку, за фонарём.

Вернувшись в подвал, парень включил мощное осветительное средство, но прежде, чем он успел направить его луч на девушку, Ева проснулась – или очнулась? – поднимая глаза. Увидев на пороге своей темницы Блейда, девушка забилась с новой силой, демонстрируя парню то, как провела эту ночь. Что ж, стоило отдать ей должное – сражалась за свою свободу она, как настоящий воин. Вот только верёвки были слишком крепкие, а вырвать батарею ей было не по силам.

- Скажи мне, когда устанешь, - спокойно произнёс Блейд, направляя на девушку луч фонаря.

Едва не ослепнув от слишком резкого перехода от тьмы к свету, Ева сощурилась, невольно отворачивая голову, пытаясь спасти глаза. Она закричала, требуя:

- Отпусти меня! Немедленно!

- Тсс, - это было похоже на издёвку, требовать тишины в подобных обстоятельствах.

- Ты псих?! Отпусти меня немедленно! Я – комиссар полиции! Моё похищение тебе с рук не сойдёт!

- Будешь орать – заткну рот, - так же спокойно ответил Блейд. – И, комиссар Сарториус, не советую мне угрожать, а советую сотрудничать. Как вы там говорите? «Содействие следствию существенно смягчает приговор…». Или я неточен в формулировке?

- Урод, - прошипела Ева, диким зверьком глядя на Блейда.

Блондин спокойно пожал плечами. Его совершенно не заботил яд слов пленницы. Видя полное отсутствие реакции на свои крики и угрозы, Ева начала паниковать. Она всё больше осознавала и понимала то, насколько же она грубо и жестоко ошиблась в отношении своего «друга детства».

«А, может быть, это и вовсе не он, - подумала Ева, сверля взглядом затемнённую фигуру парня. – В конце концов, лиц похожих много, а имя и фамилию он мог назвать такие намерено. Так часто бывает…».

Казалось, она хотела убедить в этом саму себя, и её в этом нельзя было упрекнуть. В конце концов, не так страшно, когда тебе в лицо направляют дуло пистолета, насколько страшно увидеть позади него знакомое лицо.

Отбросив ненужные мысли, Ева вновь начала дёргать руками, отчего шикнула, жмурясь, потому что новая острая боль пронзила её измученные и изрезанные верёвками запястья. Но девушку это остановило только на несколько секунд. Сжав зубы, она ещё сильнее задёргала руками, пока в её кисти вновь что-то не хрустнуло – она слышала такой звук за прошедшие сутки далеко не один раз.

Блейд вопросительно изогнул бровь. Пусть звук этот и был тихим, приглушенным плотью и израненной кожей, но он донёсся до его слуха. Он не спеша спустился и остановился на расстоянии полутора шагов от Евы, смотря на неё сверху. Девушка от близости бывшего друга-похитителя напряглась и как-то ощетинилась, становясь похожей на кошку, которой наступили на хвост.

«Только кошка какая-то драная», - подумал Блейд и покачал головой, обращаясь к Еве:

- Если ты продолжишь в том же духе, то имеешь все шансы перетереть себе вены и сойти с крови или заработать гангрену. Оно тебе надо?

Ева не ответила. Блейд заметил ногу, которую девушка постепенно отводила для удара. Быстро опустившись перед Евой на корточки, он схватил её ноги под коленями и развёл, предупреждая попытки девушки ударить его. Ева забилась, пытаясь вырваться, но Блейд для неё был слишком силён, а она сейчас была слишком слаба, ослаблена.

- Отпусти меня, - дав на мгновение слабину, захныкала девушка.

- Нет, - спокойно ответил Блейд.

Он ослабил хватку, но подсел ближе к Еве, почти касаясь её тела. В такой позе ей будет очень затруднительно нанести удар, потому что для этого ей придётся сперва перекинуть ногу через Блейда, а уже потом повернуть её как-нибудь так, чтобы суметь его ударить. Это было возможно, но сложно. Блейд с лёгкостью успел бы заметить попытки девушки прежде, чем она успела бы сделать что-нибудь.

- Я всё равно выйду отсюда, - перестав хныкать, шумно вдохнув, уверено сказала Ева, не смотря на Блейда.

Она попыталась вытереть потёкший нос об плечо, но у неё плохо получилось. Подождав, пока девушка потерпит очередное фиаско, Блейд спокойно ответил ей:

- Ошибаешься, Ева. Ты отсюда не выйдешь, но обещаю, что, если ты будешь милой девочкой и будешь со мной сотрудничать, то смерть твоя будет столь же лёгкой, как у больного домашнего животного – укольчик и всё.

- В этом нет необходимости, потому что я выберусь отсюда, но я хочу услышать второй вариант, - гордо вскинув голову, ответила Ева, с вызовом смотря блондину в глаза.

Блейд усмехнулся и покачал головой. Он склонился к уху Евы так близко, что задел щекой её щёку. Его дыхание опалило нежную кожу девушки, заставляя съёжиться. Почувствовав, как едва уловимо Ева вздрогнула от его действий, Блейд завёл ей руку за спину, нащупывая её израненное запястье, и надавил на воспаленную бесконечным трением плоть, на болезненное сухожилие.

Чтобы не вскрикнуть, Ева прикусила губу, случайно прокусывая её до крови – из-за отсутствия сна и общего шока действия тела не так хорошо подчинялись её разуму.

- Ева, - произнёс Блейд, продолжая находиться слишком близко.

Он видел, что девушку напрягает такая интимная близость, потому просто не мог отказаться от этого. Это было очень приятно – заставлять смущаться эту самоуверенную мышь. Он продолжал:

- Твоя могила уже вырыта, так что, с твоей стороны глупо пытаться засыпать её своими связанными руками…

- Нет, - твёрдо сказала девушка, каждая буква её короткого ответа буквально дребезжала силой.

Она верила, что просто обязана выбраться отсюда и выжить. В конце концов, перед ней был всего лишь очередной преступник, подонок, который не считает других за людей. И, пусть она не смогла разглядеть этого его истинного лица вовремя, она всё равно сможет справиться с этой бедой. Она обязана справиться, потому что зло не должно победить… даже такое обаятельное, как Блейд.

Проигнорировав ответ Евы, блондин спокойно продолжил:

- Лучше смирись и прими мои правила, чтобы жизнь твоя была проще, а смерть легче.

- Никогда, - процедила сквозь зубы Ева и попыталась укусить Блейда, это было единственным доступным ей средством нападения.

Легко увернувшись, блондин ударил ей пощёчину. Смерив девушку равнодушным взглядом, Блейд поднялся на ноги, направляясь к двери и говоря:

- Ладно, посиди и подумай над моими словами.

- Ты не убьёшь меня сейчас? – вскинув голову, выкрикнула Ева, когда Блейд уже поднялся по лестнице и вышел за порог подвала.

Блейд взглянул на девушку, она была уверена, что услышит ответ, каким бы жутким он не был, она ждала его, тяжело дыша, в упор смотря на этого ледяного блондина. Но парень поступил иначе. Не сказав ни «да», ни «нет», Блейд закрыл дверь и запер её, оставляя Еву наедине с темнотой, болью в руках, неведеньем и отчаянием, с которым она боролась, но которое упорно пыталось подойти ближе и укусить её, как дикий плотоядный зверь, урвать себе кусочек чрезмерно смелого и самонадеянного сердца.

- И всё равно у тебя ничего не выйдет! – отчаянно крикнула Ева, напряжённо смотря туда, где должна была быть дверь, которой девушка не могла видеть из-за густой, как в гробу, темноты. Какое уместное сравнение…

Глава 21

… Всё отходит на второй план, если есть твёрдое желание выжить…

Блейд отодвинулся назад и придирчивым взглядом осмотрел установленную им конструкцию. Он давно, ещё в то время, когда этот дом только строился, хотел оборудовать парочку окон железными решётками, и после это желание нередко посещало его. Но руки всё никак не доходили. Теперь же это стало просто необходимым. Держать комиссара Сарториус в подвале парню не хотелось, это, как говорится… некультурно и негостеприимно. К тому же, блондин понимал, что нахождение в условиях постоянной темноты и полной антисанитарии может закончиться для девушки заражением крови и гниением заживо. А иметь в своём доме живой, но уже разлагающийся труп Блейд не желал. Но и самостоятельно следить за тем, чтобы Ева была в чистоте, а раны её были обработаны, парень не желал. Потому лучшим выходом виделось помещение девушки в те условия, в которых она сможет достойно дождаться смерти. В конце концов, он всегда был джентльменом. Да и на исполнение давней задумки девушка его наконец-то натолкнула. Как говорится – сплошные плюсы…

Нахмурившись, парень крепко взялся за толстые решётки и отклонился назад, повисая на них всем весом, дёргая, проверяя их устойчивость. Да, пусть Блейд никогда не занимался строительными работами самостоятельно и никакого образования в этой сфере не получал, но справился он на славу – решётка была прочной. Она даже не скрипнула, когда парень со всей силы дёргал её. А с учётом того, что Ева была на порядок слабее и легче его, у неё не оставалось никаких шансов выбраться отсюда. Да и стёкла в окнах в «рабочем» доме Блейда были не простые, а очень прочные. Так что, даже для того, чтобы разбить окно и попытаться выбраться наружу, нужно было обладать недюжинной силой. А для того, чтобы сперва разбить окно, а затем сломать решётку, нужно было, и вовсе, быть счерхчеловеком, небывалым силачом. Такими характеристиками точно не могла обладать, пусть и хорошо обученная, но, всё же, хрупкая девушка.

Довольно усмехнувшись своим трудам, Блейд взглянул вниз и начал спускаться с высоченной лестницы. Всё-таки, не зря он настоял на том, чтобы этот рабочий инвентарь строители его дома оставили ему. Впрочем, эта лестница, как и всё, чем пользовались рабочие, строя его жилище, была куплена на его деньги, так что, он имел полное право оставлять все, даже совершенно ненужные ему вещи себе.

Спрыгнув на землю, блондин взял лестницу и потащил её обратно к помещению, которое грубо можно было назвать сараем, потому что в нём хранился всякий хлам, пригодный для ремонтных работ или чего-то более интересного, если подойти к делу с выдумкой. Но Блейду сейчас было совершенно не до этого, потому он, вернув лестницу на её законное место, запер просторное и затхлое из-за отсутствия окон помещение и вышел во двор.

Окинув свои просторы взглядом, Блейд вздохнул, взъерошил волосы и, достав сигареты, закурил. Несмотря на начало мая, на улице было прохладно – наверное, тому виной лес, стеной окружающий жилище парня. На парне не было рубашки или майки, лишь джинсы, холодный, слишком свежий ветерок обдувал его лицо, ласкал торс, но не рождал мурашек.

Докурив до половины, Блейд, не спеша, направился к дому, медленно поднимаясь на острые ступени крутого крыльца, переступая порог. Привычная тишина сейчас не была тяжёлой, а, наоборот, ощущалась расслабленной, светлой. Это создавало на душе такое приятное ощущение ненавязчивого тепла, что совершенно не хотелось никуда спешить.

Сходив в душ, Блейд переодел джинсы, которые немного испачкались во время работы, надел рубашку. Привычно расслабив ворот и расстегнув манжеты, закатав рукава, парень бросил взгляд в зеркало, не присматриваясь к деталям, но успевая подметить всё. После этого он покинул свою спальню и направился вниз, к дверям подвала.

Поигрывая ключами, блондин подошёл к двери в «темницу» Евы, отпёр дверь и заглянул внутрь, останавливаясь на пороге, сверху смотря на свою пленницу. Девушка сидела на прежнем месте, подтянув колени к животу и сильно разведя их, что делало позу смешной, совсем не женской. Голова её была склонена, руки заведены за спину. Несмотря на все свои старания, девушке не удалось освободиться от пут, единственным, чего она добилась, были разодранные в кровь, жутко ноющие запястья.

Не спеша, спустившись вниз, Блейд подошёл к девушке, останавливаясь на расстоянии полутора шагов от неё. По тому, что Ева никак не отреагировала на его появление, блондин сделал вывод, что девушка спит. Или без сознания.

- Что же вы так быстро сдались, комиссар Сарториус? – произнёс Блейд, не ожидая ответа на заданный вопрос.

Опустившись на корточки перед девушкой, он завёл руки ей за спину и попытался развязать верёвки. Но он так постарался, завязывая узлы, что даже ему самому не удавалось их развязать. Нужно было разрезать. Благо, Блейд предусматривал это и взял с собой нож. Достав небольшой, но опасно острый клинок, парень поддел одну петлю верёвки, медленно разрезая её.

В этот момент Ева, почувствовав манипуляции со своими руками, вынырнула из болезненного, лишенного сновидений сна-почти обморока. Толком не вернувшись в реальность, девушка подняла голову и, увидев сквозь дымку, окутавшую глаза, перед собой Блейда, тотчас попрощалась с остатками сна.

Резко дёрнувшись назад, Ева ударилась лопатками об батарею. Нож, находившийся слишком близко от её запястий, впился в плоть, разрезая её. Почувствовав острую боль, девушка забилась с новой силой, полагая, что Блейд пришёл, чтобы убить её, просто способ выбрал странный. Впрочем, перерезав вены или отрезав кисть руки, можно было обречь человека на мучительную и медленную смерть…

- Отойди от меня! – заорала Ева, дёргаясь изо всех сил.

От её неосторожных, дёрганых движений её раны, едва затянувшиеся тонкой живительной плёнкой, вновь начали истекать тёплой кровью, саднить в несколько раз сильнее, больнее.

- Не трогай меня! – орала девушка, дёргаясь так, что батарея ходила ходуном, но вырвать её Еве было всё равно не по силам. – Не смей! Я…

- Да закрой ты рот, - негромко, но раздражённо произнёс Блейд.

Предвидя то, что Ева не станет его слушаться, он зажал ей ладонью рот. Распахнув глаза, девушка уставилась на парня, а, затем, задёргалась с новой силой, отчаянно мыча, тратя на это последние остатки сил. А ведь её организм и так уже работал на резервных источниках.

Она мычала так, что этот нелепый звук получался громче самого громкого крика, он резал и бил по ушам. Скривившись, блондин нажал сильнее, болезненно надавливая на щёки девушки.

- Мне тебя придушить, чтобы не орала и не дёргалась? – совершенно спокойно спросил Блейд.

Ева на мгновение замолкла, широко распахнутыми глазами смотря на блондина.

- Если ты будешь хорошо себя вести, то я не сделаю тебе больно, - произнёс Блейд. – И, заметь, - он кивнул Еве за спину, - все раны, которые есть на твоём теле, ты нанесла себе сама.

Помедлив несколько секунд, блондин убрал ладонь. Вдохнув ртом, стремительно закипая от возмущения, Ева выплюнула:

- А кто мне голову разбил?!

- Это было вынужденной мерой, - совершенно спокойно ответил Блейд.

- Ты пришёл ко мне с ножом! Как ещё я могу реагировать на это, кроме как сражаться?! – вновь заорала девушка.

- Я хотел развязать верёвки. Или тебе уже нравится быть связанной? Ты только скажи, Ева, я учту твои пожелания…

- Пошёл ты!

- Как некультурно…

Ева вновь попыталась ударить Блейда ногой, но парень ловко перехватил её ногу под коленом и, согнув, отвёл в сторону, отчего девушка едва не упала набок.

- Отпусти меня, - прошипела Ева.

- Ты мне не ответила.

- Отпусти…

- Будешь огрызаться, я встану и уйду.

- Думаешь, я так рада тебя видеть?! Я была рада видеть друга детства, а не тебя!

- Открою тебе секрет, Ева. Я и он – один и тот же человек, только с разницей в четырнадцать лет.

Ева не ответила, гордо отворачиваясь. Её руки болели так, что темнело в глазах. Желудок крутило от голода, а во рту был отвратительный привкус желчи из-за того, что она не только не ела, но и не пила уже двое суток.

Подождав, дав девушке время на ответ и поняв, что отвечать она не собирается, Блейд продолжил:

- Так что, Ева, если ты рада была видеть его, то радуйся и моему присутствию. К тому же, Ева, разве это не здорово, когда последним, кого ты видишь в своей жизни, оказывается друг детства, близкий человек?

Ева вновь хотела огрызнуться, но предпочла промолчать, экономя силы, не желая вступать в диалог с парнем. Вздохнув, Блейд вновь обратился к девушке:

- Советую тебе сотрудничать со мной.

Ева продолжала смотреть в сторону, сохраняя то единственное, что у неё оставалось – гордость. Этого у неё никому не отнять, она так думала…

- Окей, - вздохнув Блейд.

Он достал нож и, сжав волосы на затылке Евы, запрокинул её голову, прижимая лезвие клинка к её горлу, прямо там, где под кожей бился пульс.

- Я даю тебе выбор, - произнёс парень, - либо ты слушаешься меня и живёшь ещё немного, либо я убиваю тебя прямо сейчас. Выбирай.

Ева шумно сглотнула, почувствовав, как от этого движения холодная сталь сильнее впилась в её плоть, неуловимо, но так опасно раня кожу. К горлу подступала истерика. Каким бы сильным не был человек, но перед лицом такого выбора у любого сдадут нервы. Ева ещё справлялась на «отлично»…

- Я не слышу ответа, - спокойно сказал Блейд, равнодушно смотря на профиль девушки, на её испачканное кровью лицо. – Имей в виду, сидеть здесь с тобой несколько часов и ждать я не стану. У меня полно дел и помимо тебя.

Ева вновь не ответила. Этот выбор был кошмарен, ужасен: согласиться на немедленную страшную смерть или же подписаться на, пусть негласное и нежеланное, но всё же сотрудничество с тем, кого она желала посадить за решётку. Она не могла выдавить из себя ни «да», ни «нет», хоть и понимала, что своим промедлением забивает гвозди в крышку собственного гроба.

Времени оставалось всё меньше. Девушка явственно ощущала, как медленно, но неумолимо давление жёстокой и равнодушной стали усиливается на её плоть, она почти видела то, как через какую-то минуту эта сталь вгрызётся в её горло, вырывая из него фонтаны горячей крови, а из груди – жизнь.

- Как видно, ты не понимаешь, что я говорю серьёзно, - произнёс Блейд. Молчание пленницы раздражало его. - Придётся тебе доказать…

Он потянулся к её руке, сжал запястье, ещё больше выкручивая его, разворачивая к себе внутренней стороной. Парень даже удивился тому, сколько ран нанесла себе девушка, отчаянно борясь за свою уже недостижимую свободу. Это заслуживало уважения и… было таким глупым.

- Я понимаю, - тихо произнесла Ева, не поворачивая головы.

Её язык сейчас казался ей таким костным, а челюсти сводило от нежелания отвечать тому, кто этого требовал, кто играл на её нервах и присущему всему живому желанию выжить, сохранить себя.

- Тогда, каков твой ответ? – спокойно поинтересовался парень, заглядывая в тщательно отводимые глаза Евы.

Девушка вздохнула и задержала дыхание, прикрывая глаза, решаясь сказать то, что станет, вероятно, последними её словами. Она понимала, что Блейд всё равно убьёт её, потому хотела сказать, чтобы он сделал это прямо сейчас. К чему тянуть время? Она уже открыла рот, почти произнеся слова собственного приговора, но Блейд вновь опередил её, переписывая страницы её книги судьбы.

Ничего не сказав, парень перерезал оставшиеся путы на руках девушки, раня её запястья неосторожными движениями, разрезая тонкую кожу, и, схватив её в охапку, потащил в дом.

- Отпусти меня! – заорала Ева, пытаясь как-то отбиваться, но это у неё слабо получалось. Её руки были крепко прижаты к телу, а ногами она никак не могла ударить парня. – Немедленно отпусти меня! Ты пожалеешь об этом!

- Может быть, пожалею тебя? – любезно поинтересовался Блейд, продолжая движение в сторону второго этажа.

- Если у тебя есть сердце, в чём я сомневаюсь, то да! – выкрикнула-выплюнула Ева, продолжая попытки ударить обидчика. Один раз ударить блондина ногой ей всё-таки удалось.

Проигнорировав удар, парень потащил девушку дальше. Распыляться по мелочам было не в его правилах.

- Ты совсем не знаешь меня, - спокойно произнёс Блейд, когда они почти дошли до нужной двери, - как ты можешь утверждать, что у меня нет сердца?

- А как оно у тебя может быть, если ты способен на убийство?! – Ева пыталась извернуться и посмотреть Блейду в глаза, но он слишком крепко её держал.

- А с чего ты взяла, что я убийца? – хладнокровно парировал блондин.

От такой наглости, от такой ледяной самоуверенности Ева опешила. На мгновение лишившись дара речи, она открыла рот, не имея возможности произнести ни слова. Вновь вернув себе возможность разговаривать, Ева спросила, пытаясь уже не кричать:

- Если ты не убивал Бонифация, то – почему ты притащил меня сюда и держишь здесь в заточении после того, как у тебя обнаружились его часы?

- Ну…

Блейд не спешил отвечать. Он открыл дверь и внёс Еву в просторную комнату, поставил на ноги и толкнул, чтобы она села. По девушке было видно, что она вся кипит, но она не спешила подскочить и вновь броситься в бой, диким разъярённым зверем смотря на парня исподлобья.

- А ты не допускаешь такого варианта, Ева, - вновь заговорил блондин, - что я просто очень хочу побыть с тобой наедине, чтобы никто не мешал нам? В конце концов, мы – друзья детства…

Этой сальности, этой ухмылки Ева не смогла вытерпеть. Подскочив на ноги, она попыталась ударить Блейда по лицу, но парень ловко перехватил запястье девушки, выкручивая его. Ева вскрикнула от боли и прикусила губу, вновь заполняя свой рот вкусом крови, чтобы не позволить дальнейшим проявлениям слабости вырваться из её груди.

Слишком быстро подведя девушку к постели, Блейд опрокинул её на кровать животом, давя на спину, продолжая сжимать болезненное запястье. Такая поза была мало того, что ужасно некомфортной из-за отсутствия возможности контролировать ситуацию, видеть нападающего, так она ещё и была жутко унизительной…

Ева дёрнулась и вновь попыталась лягнуть Блейда, но парень вновь увернулся, давя своими коленями на ноги девушки, разводя их и лишая её возможности нанести удар. Теперь положение Евы стало ещё более худшим… Она стояла на коленях, лицом вниз, ощущая то, как тесно парень прижался пахом к её пятой точке. Достаточно быстро поняв, что лучше перестать сопротивляться, дабы не распалять нападающего, не подвергать себя дополнительной угрозе, Ева затихла. Но по тому, как были напряжены её мышцы, было понятно, что она не сдалась, просто взяла тайм-аут.

Блейд прекрасно видел, чувствовал, что девушке катастрофически неуютно от такой его близости, от собственной позы, но он не смог удержаться от вопроса:

- Тебе удобно, Ева?

Девушка резко выдохнула, что прозвучало слишком громко в тишине комнаты. Поджав губы, она ответила:

- Нет. Я хочу, чтобы ты отпустил меня.

- Жаль, - вздохнул Блейд.

В его планы до этого не входило вывести девушку из себя, испугать её, но она сама завела его на эту «игру». Продолжая удерживать её запястья одной рукой, второй он провёл по бедру девушки вверх. По коже Евы побежали ледяные мурашки, а жилы на шее нервно вздрогнули, прорисовывая свои контуры под кожей. Она дёрнулась, но этим лишь сильнее прижалась попой к паху парня.

- Отпусти меня, - потребовала Ева, но через мгновение добавила уже спокойно: - Отпусти меня, Блейд.

- Знаешь, обычно я не люблю, когда меня посторонние люди называют по имени, но тебе, так и быть, позволю это.

Сказав это, Блейд отпустил Еву и поднялся на ноги, отходя к двери. Разогнувшись, встав на колени около кровати, девушка посмотрела на парня. Запястья жутко болели, ныли, но она не смела переключить на них внимание, размять их. Сейчас у неё было дело куда более важное…

- Отпусти меня, - в который раз повторила Ева, уже не крича, говоря спокойно, в упор смотря на блондина.

- Назови мне причину, из-за которой я должен тебя послушать?

- А того, что ты убил того парня и держишь меня здесь в заточении мало?!

Блейд рассмеялся в ответ на слова девушки. Он покачал головой и ответил:

- Ева, ты слишком мало знаешь и слишком много думаешь о том, что являешься справедливой и карающей рукой закона. Не придавайся гордыни, мой тебе совет, и тогда тебе станет намного проще жить.

Блейд заметил, как Ева слегка двинулась, садясь так, чтобы была возможность резко вскочить на ноги и атаковать.

- Не советую, - вновь вернувшись к равнодушному холодному тону, произнёс парень. – Неужели ты ещё не поняла, что я намного сильнее тебя?

- Я – комиссар полиции. Я не один год училась тому, чтобы обезвреживать людей даже без оружия. И я была лучшей на курсе. Думаешь, я не справлюсь с тобой?

- Это похвально, что ты была лучшей в своей академии, - кивнул Блейд. – Но это ровным счётом ничего не меняет.

- Ты думаешь, что ты сильнее только потому, что ты мужчина?

- Ты пытаешься заболтать меня? – вопросом на вопрос ответил Блейд, вопросительно вскидывая бровь, прицельно смотря на девушку.

- Ответь на мой вопрос, - немного помолчав, сказала Ева, продолжая в упор смотреть на парня.

- Сначала ты, - спокойно ответил Блейд. – Дам принято пропускать вперёд.

- Да ты джентльмен? – с иронией воскликнула Ева.

Блейд усмехнулся в ответ на её яд. Кого он мог задеть? Он ответил:

- Можно сказать и так. Потому что, Ева, если бы я был монстром, которым меня считаешь ты, я бы уже превратил твою жизнь в ад, истязал бы тебя так, что ты бы молила меня о смерти. Но я не делаю этого. И не сделаю. Я всего лишь убью тебя, потому что ты слишком много знаешь и слишком много на себя берёшь. Пойми меня, мне не нужны свидетели, но и упиваться твоей кровью я не стану. Я не псих и не маньяк. Я просто…

- Убийца, - закончила за парня девушка. В её глазах постепенно наливалась соком и темнотой ненависть к этому обаятельному, но ужасному человеку.

Блейд не стал отвечать. Пожав плечами, он направился к двери и вышел из комнаты. Ева запоздало вскочила на ноги и бросилась к двери, вцепилась в ручку, отчаянно тяня дверь на себя, прикладывая все свои силы, чтобы не дать запереть себя. Отчаянно цепляясь за ручку, упираясь ногами в пол и повисая на злосчастной двери, пытаясь перетянуть её на себя, Ева боролась за уже слишком призрачную свободу. Пусть надежда умирает последней, но умом девушка понимала, что победить ей в этом бою будет сложно. Казалось, что все её усилия совсем не ощущались Блейдом, который спокойно и мерно продолжал тянуть дверь на себя, медленно сужая жалкую щель в дверном проёме, сокращая шансы девушки на победу.

Разодранные запястья Евы заходились острой болью, ныли так, что девушка кривилась от этих ощущений и сжимала зубы, чтобы не впиться в свои губы и не прокусить их насквозь в попытке скрыть свои эмоции, свою боль. Она не должна её показать, она должна быть сильной. Должна…

- Ты мне надоела, - равнодушно произнёс Блейд.

Резко толкнув дверь вперёд, застав этим Еву врасплох, он ударил девушку ею, заставляя отлететь на несколько шагов, едва не упасть. Вновь кинувшись на бездушное дерево двери, Ева начала пытаться открыть её, хватаясь за ручку так, что она едва не осталась у неё в руках. Но шансы были равны нули – дверь была крепка, как и замок, который блондин успел закрыть.

Поняв, что дверь ей не открыть, девушка едва не взывала от безысходности, но взяла себя в руки, не позволяя себе этого проявления слабости. Тяжело дыша, она примерно минуту стояла, сверля глазами несчастное дерево, словно надеясь, что сможет прожечь его взглядом. Но двери всё было ни по чём.

Пнув со злости дверь, девушка шумно выдохнула, отходя, переключаясь на иные предметы, которые были в просторной комнате. Её внимание привлекло окно. Проигнорировав тот факт, что по ту сторону стекла были толстые решётки, Ева бросилась к окну, забираясь на подоконник, вцепляясь в ручку окна и дёргая её так, что суставы в руках жалобно хрустнули, намекая на то, что ещё немного и ей понадобится помощь врача, которую ей точно никто не обеспечит.

Через несколько минут такого «боя» Ева просто вырвала оконную ручку, теряя равновесие, по инерции слетая с подоконника и ушибая пятую точку и поясницу. Сев, сжимая в руках треклятую ручку, девушка смотрела на окно, которое будто насмехалось над ней, продолжая оставаться равнодушным к её стараниям, холодным и отстраненным. Это был последний шанс на свободу, но, похоже, свободы ей не видать…

Отбросив ручку, девушка обхватила голову руками, сжимая виски, сгибаясь пополам. Всё болело, её тошнило от отчаяния и голода, от вкуса отвратительной желчи, кроме которой в её желудке слишком давно ничего не было. Хотелось разреветься, хотелось упасть на пол и бить по нему ногами и руками, пока тебя не услышат, пока тебя не послушают.

Но едва ли такой детский способ получения желаемого мог помочь Еве. Едва ли Блейд бы стал слушать её истерику и выполнять её желания. Едва ли…

Подождав несколько минут после того, как Ева затихла, Блейд, который всё это время стоял под дверью, обратился к девушке:

- Советую тебе перестать изображать из себя бравого солдата и позаботиться о себе. Обработай свои раны и перебинтуй запястья. Всё необходимое ты найдёшь в аптечке в ванной. И прими душ.

Ева убрала руки от лица, оборачиваясь в сторону двери, смотря на неё непонимающим взглядом.

«Он издевается? – подумала девушка, не моргая, смотря на дверь. – Он похитил меня, обещает убить, но заботится о том, чтобы я не навредила себе сама? Что бы я, чёрт побери, помылась!».

Она хотела послать Блейда, послать так далеко, что, возможно, он бы удивился её слишком богатому словарному запасу, но Ева сдержалась. Глубоко вдохнув и выдохнув, девушка спросила:

- Зачем тебе это?

- Что именно?

- Зачем тебе нужно, чтобы я ухаживала за собой?

- Насчёт душа это был просто совет, можешь не мыться, - равнодушно, словно издеваясь, ответил парень. – Насчёт же ран я настаиваю – обработай их, иначе ты рискуешь получить воспаление. Я не особо рассматривал твои запястья, но успел заметить, что раны ты себе нанесла серьёзные.

Ева какое-то время молчала, не зная, что ответить, но понимая, что нужно, просто необходимо поддерживать диалог, этому она научилась ещё в академии – с преступником нужно говорить, чтобы иметь шанс спасти и спастись. Но правильные слова никак не подбирались. Всё-таки, перед ней был не кто-нибудь, а – Блейд. Тот самый парень, который был когда-то её другом, который когда-то помог ей, которого она когда-то…

Ева мотнула головой. Нет, последнее воспоминание вообще неуместно. Если бы он любил её, пусть даже тогда, в детстве, это бы смогло помочь, дать шанс, ослабить его бдительность, но любила только она…

И эта детская любовь сейчас играла злую шутку, ехидно шепча, заставляя сжимать кулаки в бессилии от уродливого чувства вины: «Как же ты могла повестись на его улыбку? Может быть, ты всё ещё испытываешь к нему что-нибудь, а, Ева?». И от этого отвратительного чувства было никуда не деться, не скрыться. Во-первых, от себя не убежишь. Во-вторых, она, на самом деле, сама была виновата в том, что сидела сейчас здесь, не зная, сколько ей осталось – она поверила ему. Поверила и не проверила – игра слов, ирония судьбы, трагедия…

Молчание затягивалось. Девушка не знала, продолжает ли Блейд стоять под дверью или он ушёл. Она была просто обязана что-то сказать – что-то правильное, что качнёт колесо Фортуны в её сторону, но грёбанные слова никак не приходили в голову! Ева сейчас почти ненавидела себя за это, отчаянно пытаясь найти ответ. Она чувствовала, что нужные слова вот-вот найдутся, вот-вот…

Но время на раздумья внезапно закончилось. Как обычно, с лёгкой подачи Блейда, разговор подошёл к концу.

- Я так понимаю, - произнёс парень, - ты решила послушать меня.

- Я ещё здесь, - ответила Ева, перебирая по полу ногами и поворачиваясь лицом и всем телом к двери.

- Займись своими руками, - кивнул Блейд. – И лбом. Когда закончишь, скажи мне, я принесу тебе поесть.

- Я не хочу есть, - зачем-то сказала Ева. Её желудок в вопросительном негодовании заурчал.

- Как хочешь, - спокойно ответил Блейд.

Каким-то задним чувством уловив, что парень уходит, Ева подползла к двери, прислоняясь к ней ухом, прислушиваясь. Но она ничего не услышала. Посидев так несколько минут, девушка спросила:

- Ты ещё здесь? Блейд? – она вновь припала к двери.

Ответа не было. Она повторила громче:

- Ты здесь? Блейд?!

Ответа вновь не последовало, что говорило о том, что парень покинул свою пленницу, отправляясь по своим делам. Впрочем, иного ожидать и не приходилось, кто она ему, чтобы он сидел с ней, тратя своё драгоценное время?

- Как же я могла не понять, кто ты? – прошептала Ева, прислонясь спиной к двери, убирая назад растрепавшиеся, слипшиеся от крови волосы.

Посидев так какое-то время, девушка встала, вновь окидывая просторную комнату взглядом. Новых выходов не нашлось. Казалось, их не было вовсе. Сжав зубы, Ева направилась к двери, которая, судя по всему, вела в ванную комнату, что была пристроена к спальне. Как бы ей не была противна покорность похитителю, но он был прав – раны следовало обработать, иначе она рисковала умереть даже раньше, чем это спланировал Блейд.

Открыв дверь и нащупав на стене выключатель, девушка включила свет, убеждаясь в том, что оказалась в ванной комнате. Всё блестело чистотой и дороговизной. Это был прекрасный капкан, замаскированный под золотую клетку…

Стянув кофту, Ева подошла к умывальнику и взглянула в зеркало, удивительно равнодушно рассматривая подтёки крови на своём лице, налитой синяк на лбу и сухие искусанные губы, украшенные засохшими капельками крови.

Переделав причёску, стянув волосы в тугой пучок на затылке, девушка набрала полные ладони воды и плеснула ею в лицо, начала осторожно массировать кожу, пытаясь стереть въевшуюся в неё кровь. После этого она открыла один из двух шкафчиков, находя там перекись водорода, бинт и прочее.

Щедро полив перекисью кусочек ваты, девушка поднесла её к лицу и начала протирать рану на лбу. Поморщившись от боли, Ева тихо шикнула, но движений не остановила, пока кровь полностью не стёрлась с её лица. После этого пришёл черёд рук, с которыми дела обстояли хуже. Судя по тому, как выглядели её запястья, до нагноения ей оставалось совсем немного. Блейд был прав, как бы не было неприятно это признавать.

«Спасибо хоть за то, что не заставляешь меня умереть от заражения», - поджав губы, подумала девушка.

Бросив взгляд на своё измученное и растрепанное отражение, она начала обрабатывать глубокие рваные раны на нежной коже запястий, кривясь от боли, всё больше понимая, что она начинает ненавидеть того, кого ещё совсем недавно была так рада видеть…

«Спасибо за урок, судьба, - думала девушка, пытаясь туго и аккуратно перевязать запястья, что без помощи было проблематичным. – И, жизнь, шутка твоя мне не понравилась…».

- Сама виновата, - сказала слишком правильная совесть, которая имела свойство «подавать голос» в самые неподходящие для этого моменты.

- Знаю, - вздохнула Ева.

Оглядев помещение в поисках ножниц, и, поняв, что их здесь нет, она надкусила край бинта и разорвала его, крепко перевязывая запястья, которые всё ещё жалобно ныли из-за обильного промывания антисептиком.

- Но я смогу это исправить, - добавила девушка, почти слыша, как неверующе хмыкнула совесть.

Проигнорировав внутренний голос, она взглянула в зеркало, продолжая:

- Судьба человека находится только лишь в его руках. И ни Блейду, ни кому-либо другому я не позволю отнять у меня жизнь. Я выйду отсюда, чего бы мне это не стоило…

Глава 22

Каждой ночью без сна, поднимаясь со дна,

Кувшинки грустят, не узнает луна,

Как глубока глубина, кувшинки молчат.

Незаметно в течение вовлечены

Очевидцы и пленники тайн глубины.

Fleur, Улыбки Сфинксов©

Блейд открыл дверь и зашёл в дом, сразу же цепляясь взглядом за Майкла, который сидел на диване. Сняв пиджак, блондин подошёл к брату и сел рядом. Его взгляд зацепился за часы, которые брюнет держал в руках – те самые часы, принадлежащие Бонифацию и ставшие нелепым и ужасающим в своей беспристрастности «детонатором».

- Привет, - произнёс Майкл, не поворачиваясь к брату, продолжая крутить в руках чужой аксессуар. – Как дела?

- С каких это пор ты начинаешь разговор со мной с любезных заученных фраз? – поинтересовался Блейд, ставя локоть на спинку дивана и поворачиваясь корпусом к брату, выжидающе смотря на него.

- А с каких пор ты убегаешь, ничего не сказав? – спросил Майкл, подняв на брата взгляд, в котором было столько всего. О, нет…

Блейд помедлил с ответом, чувствуя, что брат хочет ещё что-то сказать. Он оказался прав. Младший продолжил:

- Наверное, она очень зацепила тебя, раз ты сбежал с ней, даже не удосужившись сказать мне, что уезжаешь…

В словах Майкла не было обиды. Но лучше бы была. Лучше бы он закатил истерику, наорал, чем вот так – спокойно говорил о том, что задело его, о том, что Блейду так сложно объяснить.

- Я же не маленький, всё понимаю, - продолжал брюнет. – Пусть у меня девушки никогда не было, но я понимаю, что… тебе она нужна.

Блейд внимательно слушал брата, невольно хмуря напряжённые брови. Хотелось перебить его, заставить замолчать, но не следовало этого делать. Майкл – не тот, с кем блондин должен позволять себе подобное поведение. А так хотелось…

«Кажется, мне нужен отдых, - подумал Блейд. – Кажется, я начинаю сходить с ума…».

- Почему ты молчишь, Блейд? – спросил Майкл.

Блондин только сейчас понял, что пропустил некоторую часть высказываний-вопросов брата.

- Майкл, - блондин мягко улыбнулся, улыбка получилась вымученной. Он так устал притворяться… - Я не убегал с Евой. Если ты думаешь, что она – моя любовница, то ты глубоко ошибаешься.

- Я не сказал «любовница», - поправил брата брюнет. – Я сказал «девушка».

- Разве это не одно и то же?

- Совершенно нет, - так уверенно, с таким знанием дела ответил младший. – С любовницами лишь занимаются сексом. С девушками же связывает нечто гораздо более важное…

«И откуда в тебе такие мысли? – мысленно удивился Блейд. – У тебя же и девушки никогда не было…».

Блондин невольно нахмурился, задумываясь над тем фактом, что брат его не то, что никогда не прикасался к женщине, никогда даже не смотрел на них с интересом. Конечно, с учётом того, что большинства людей он избегал, это не должно было удивлять. Но блондин невольно задумался над тем – а привлекают ли женщины Майкла, вообще?

Да, Блейду определённо нужен отдых. В голову уже всякая муть лезет…

- Вот видишь, я заставил тебя задуматься, - не без гордости произнёс Майкл. – А, значит, тебе есть о ком думать.

- Майкл, - вздохнул Блейд, - мне не о ком думать. Я не желаю думать ни о ком, кроме тебя. Девушки у меня нет и в ближайшем будущем не предвидеться.

- Но, раз ты ездишь не на работу, значит, ты ездишь на свидания? – спросил Майкл, наконец-то поворачиваясь к брату, смотря ему в глаза. В нём сейчас было так много какой-то непонятной уверенности, что это казалось совершенно неуместным и непривычным.

- Да, я езжу на свидания, - согласился Блейд. – Но это – лишь секс.

- И тебя это устраивает?

- Да, меня всё устраивает. Мне не нужны обязательства и сопливые отношения.

- Почему?

- Потому что не нужны, - отрезал Блейд. – Мне хорошо и так.

- Но, как можно познать настоящую близость, не пытаясь узнать человека, заглянуть ему в душу?

- Майкл, что за муха тебя укусила? – несколько раздражённо спросил блондин.

- Ты о чём?

- С каких это пор тебя интересует моя личная жизнь и то, что я – бедный и несчастный, лишаю себя полноценной близости?

- С недавних, - совершенно спокойно ответил Майкл, не то, не уловив раздражения брата, не то просто проигнорировав его.

- Давай, мы не будем это обсуждать?

- Блейд, назови мне хоть одну тему, которую ты готов со мной обсуждать? – повысив тон, спросил Майкл.

- Я готов разговаривать с тобой на любую тему, - бесстыдно соврал блондин, он почти верил в это. Почти…

- Тогда, скажи мне, почему ты вчера сбежал? Куда исчезла Ева? Чьи это часы? И – почему на столе была кровь?

«Твою мать, - подумал блондин, ощущая, как у него из лёгких выбивает воздух. Он вчера так спешил избавить свой дом от девушки, что забыл стереть её кровь со стола. Он её даже не заметил… - Как я мог забыть? Чёртова Ева, от неё сплошные проблемы…».

Не показав виду о том, какой хаос творился в его душе, Блейд собрался и ответил:

- Я вчера не сбежал, а уехал.

- Куда? – словно на допросе, спросил Майкл, смотря в глаза старшему брату. Было заметно, что он совершенно не верит ему.

- В больницу.

- Зачем? – брюнет слегка прищурился.

- Ева споткнулась и разбила голову об журнальный столик. Я повёз её в больницу.

- Обо что она споткнулась? Тут же ничего нет?

- Ей жали туфли, она сняла их, а потом об них же и споткнулась.

- Получается, на столике была её кровь?

- Да, - кивнул Блейд.

Он взглянул на стол и добавил:

- Неожиданно, что ты решил вытереть её.

- Мне показалось, что кровь в гостиной – совсем не то, что в ней должно быть.

- Помнится мне, раньше ты боялся крови?

- Уже не боюсь, - поджав губы, ответил Майкл и отвернулся, пряча ладони под бёдра.

- Ты не веришь мне? – поинтересовался Блейд, смотря на профиль брата. Когда он успел стать таким взрослым?

Не дождавшись ответа, блондин вздохнул и повторил:

- Мекки, ты не веришь мне? – он положил руку брату на плечо.

Майкл дёрнул плечом, сбрасывая ладонь брата. Этот жест был красноречивее любых слов.

«Знал бы ты, что своей ложью я защищаю нас, - подумал Блейд. На сердце стало горько. – Защищаю тебя».

- Почему ты так думаешь? – поинтересовался Майкл, продолжая смотреть вперёд.

- То есть, я ошибаюсь?

- Нет, ты прав. И ты не ответил мне на один вопрос, - брюнет вытащил из-под ног руку, в которой продолжал сжимать наручный аксессуар, - чьи это часы?

- Моего товарища, - ответил Блейд. Он чувствовал, как воздух вокруг них наэлектризовывается, начинает искрить.

Близился очередной взрыв, порожденный чёртовым «детонатором». И он прозвучал, оглушая и выбивая из лёгких кислород.

- Того самого друга убийство которого уже несколько недель расследует полиция? – спросил Майкл, поворачиваясь к брату. Блейд бы сейчас всё отдал за то, чтобы младший не смотрел на него…

- Майкл, ты… - попытался выкрутиться, что-то соврать Блейд, но Майкл перебил его, выкрикивая, требуя:

- Блейд, чёрт побери, скажи мне правду!

- Какую правду?! – тоже сорвавшись, повысив тон, спросил блондин.

Он явственно ощущал, как рвутся нити его нервов, оставляя на своих местах лишь рваные и бесполезные лохмотья.

- Ту, которая есть на самом деле, а не ту, которую ты сейчас для меня придумываешь! – ответил Майкл, яростно сверкая глазами.

- Хватит! – рявкнул Блейд.

Он сел прямо и закрыл лицо ладонями, согнулся, пытаясь выровнять дыхание и успокоить сбившееся с ритма сердце. Казалось, что весь его мир, который он тщательно выстраивал на протяжении многих лет, летел в тартарары и ко всем чертям.

Видя состояние брата, понимая, что это он своими словами довёл его, сделал больно, Майкл очень быстро остыл. Говоря уже совершенно спокойно, тихо, брюнет произнёс:

- Блейд, прошу тебя, просто скажи мне правду. Ты… имеешь какое-то отношение к смерти того парня, Бонифация?

Блейду сейчас захотелось взвыть, но позволить себе этого он не мог. Он хотел укусить себя, ущипнуть, чтобы заставить проснуться, потому что всё происходящее казалось ему абсурдным и кошмарным сном, но сделать он этого не мог, чтобы не выдать себя. Он не мог видеть, что Майкл смотрел на него, но он это чувствовал.

Младший подсел ближе и провёл слегка дрожащими пальцами по руке Блейда, после чего взял его ладонь в свою, отнимая её от лица брата.

- Ты считаешь меня убийцей? – каким-то гробовым голосом спросил блондин, отнимая и вторую ладонь от лица, смотря перед собой.

- Я этого не говорил.

- Но ты допускаешь такой вариант?

- Блейд, просто… я уже не знаю, что думать, - растеряно произнёс Майкл, начиная нервно перебирать пальцы брата. – Это убийство, эти часы, которые лежали у тебя в машине, Ева… А ведь она – полицейский...

Блейд слушал брата в неком подобии транса, его слова доносились до слуха парня, словно через толщу воды, всё же, оставаясь мучительно чёткими и звучными.

- Зачем ты устраиваешь мне этот допрос, Майкл? – спросил Блейд.

- Потому что я хочу знать.

- Но ты не должен этого знать, - ответил блондин, поворачиваясь к брату, окидывая его привычным стальным и уверенным взглядом.

После этого он встал и направился к лестнице на второй этаж, желая запереться в комнате и как следует напиться, потому что ему казалось, что ещё немного и он начнёт крушить дом, до того у него внутри скакали нервы.

Майкл развернулся, вставая на диване на колени, смотря на удаляющегося брата и произнося те слова, которые подобно пулям нагнали Блейда и ворвались в его спину.

- Значит, я прав? – спросил младший Билоу.

Блейд остановился. Перед глазами зловещим и смеющимся над ним круговоротом поскакали кадры жизни и всего того, от знания чего он так трепетно защищал брата. Но, как видно, скрывать правду невозможно вечно.

- Что ты хочешь сейчас от меня услышать? – спросил блондин, оборачиваясь.

Майкл не ответил, какими-то невозможно огромными глазами смотря на брата, словно не узнавая его, не понимая.

- Правильно, - вздохнул Блейд, - молчи.

Он вернулся к дивану и склонился к брату, целуя его в щёку, а после обнимая.

- Просто помолчи сейчас, - шёпотом добавил блондин, прижимая к себе брата, гладя его по волосам.

- Я всё равно буду любить тебя, - произнёс Майкл Блейду куда-то в грудь.

Блейд горько и беззвучно усмехнулся, думая:

«А я всегда буду защищать тебя от того, что ты желаешь узнать, и что может причинить тебе боль».

«Но правду я всё равно узнаю, - в это же самое время думал Майкл, прижимаясь к брату. – Если ты не хочешь отвечать на мои вопросы, я найду ответы сам. Мне больно от того, что ты не понимаешь, что мне можно доверять…».

- Ты сегодня будешь дома? – спросил брюнет, отнимая лицо от груди брата и заглядывая ему в глаза.

- Да, - кивнул Блейд.

- А когда уедешь?

- Почему ты так уверен, что я уеду?

- Ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?

- Привычка…

- Так, когда ты уедешь? – уже совершенно спокойно, делая вид, будто ничего и не было, поинтересовался Майкл.

Он понял, что криками ничего не добьётся, потому избрал для себя иной путь. Плана у него пока не было, не было даже зачатка плана, намёка на него! Но брюнет был уверен, что он что-нибудь придумает, потому что иначе правды ему было не добиться…

- Завтра утром. Рано. Часов в семь-восемь.

- Тогда сегодня нужно лечь пораньше.

- Постараюсь.

Блейд вновь сел. Майкл вздохнул и опустил голову брату на плечо, прикрывая глаза.

- Спать решил лечь? – улыбнувшись, со смешком спросил блондин, смотря на Майкла. – Не рано ли? Сейчас только обед.

- Нет, я просто отдыхаю, - совершенно не поняв иронии, ответил брюнет. – И, кстати, давай скоро пообедаем? Я завтракал часов в семь утра и уже очень хочу есть…

- Тогда, лучше начать готовить уже сейчас.

Майкл недовольно промычал и поморщился, после чего ответил:

- Не хочу готовить, давай, что-нибудь закажем?

- Я могу приготовить и сам.

- Хватит делать всё за меня, - надул губки брюнет. – Давай закажем.

- Как скажешь, - согласился Блейд, улыбаясь тому, как мило сейчас выглядел Майкл в отстаивании своей взрослости и самостоятельности.

Блондин посидел несколько секунд, после чего взял телефон, ища номер доставки еды. Сделав заказ и убрав телефон обратно в карман, он обнял Майкла за плечи, говоря:

- Мне кажется, нашему дому нужна уборка. Как ты относишься к тому, что я завтра вызову Лили?

- Вызывай, - пожал плечами брюнет. – Ты же знаешь, что против неё я ничего не имею.

- Хорошо, - кивнул Блейд и вновь достал мобильный телефон, ища в его памяти номер домработницы.

Глава 23

Блейд открыл Лили дверь и сразу, без приветствий, приступил к инструктажу:

- Уберёшься во всём доме. Ты в последний раз была у меня давно, потому работы тебе предстоит проделать много. И вынесешь мусор…

- Я всегда выношу мусор, - ответила женщина, поставив свою сумку с рабочим инвентарём на пол.

- Моё дело напомнить, - безразлично ответил Блейд. – Когда проснётся Майкл, приготовишь ему завтрак.

- Что-то конкретное?

- Что он скажет, то и приготовишь.

- Просто, он не всегда со мной разговаривает, - пояснила Лили.

- Если он не будет с тобой разговаривать, ты не настаивай, а просто приготовь что-нибудь вкусное и без овощей, он их не любит.

- Я помню, Блейд.

- Перестань меня перебивать, - достаточно резко одёрнул домработницу парень, в его глазах сверкнула злость.

- Извини… - Лили не считала себя сейчас виноватой, но она слишком хорошо знала Блейда и решила, что проще сразу извиниться, чем потом навлечь на себя его злость в большем объёме.

Блондин несколько секунд помолчал, наслаждаясь очередной, доставшейся ему слишком просто, победой. Потерев подбородок, он обратился к Лили:

- Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе, Лили?

- Что?

- То, что ты никогда не позволяешь себе отстаивать себя передо мной.

«Если бы ты знал меня в нормальной жизни, вне этих стен, ты бы так не говорил», - подумала женщина.

Она не лукавила. Со всеми, кроме этого парня, Лили была совершенно другой: бойкой, твёрдой, даже иногда грубой и никому иному, кроме Блейда, она не позволяла попирать свои границы. Но с этим блондином по-другому было нельзя. Первое время, когда Лили только начала работать на него, срабатывал финансовый вопрос – ей нужны были деньги, потому что отец болел, и ему нужно было помогать оплачивать лечение, а Блейд за их редкие «встречи» платил весьма неплохо. Как говорится – кто платит, тот и заказывает музыку, Лили просто не могла позволить себе огрызаться с ним. Потом, когда Лили узнала парня немного лучше, она начала испытывать к нему непонятную жалость, непреодолимое желание помочь, словно он был её сыном – взрослым, сухим и совершенно сломанным. Это не позволяло женщине сказать ни единого слова, которое могло бы расстроить парня, она позволяла ему всё, даже те выходки, которых никому не следует прощать в отношении себя, если ты имеешь хотя бы каплю самоуважения. А потом… А потом она просто привыкла, такие взаимоотношения «хозяин-вещь» стали нормой, а нормы переписать бывает катастрофически сложно. Да и желания особо не возникало. Неким непонятным образом Лили извечно терялась рядом с Блейдом, словно он вгонял её в некий транс, слова, за которыми обычно в карман она не лезла, не находились для ответа на его очередную грубую фразу. Так и получалось, что она терпела – терпела всё. Просто потому, что это был Блейд.

В этом ключе Лили уже не первый год про себя удивлялась тому факту, что у такого магнетического человека нет девушки. Но, с другой стороны, она и давала себе ответ на своё удивление – не каждая сможет оказаться настолько сильной, чтобы не согнуться рядом с ним, не сломаться, не рассыпаться крупицами в его руках. Рассыпались все и каждая, никто не мог устоять, потому что этот парень обладал неповторимым талантом – ломать в человеке личность и заставлять его думать, что он и сам желает отдаться в его руки и на погибель. Один раз Лили и сама была свидетелем встречи Блейда с очередной «дамой сердца» и в тот вечер, наблюдая за парой, слушая их, женщина сделала вывод о том, что этого блондина впору окрестить – вампиром, потому что простой человек так действовать на других людей просто не может.

Да, не каждая сможет противиться этому «яду». Не каждая… Ни одна. Наверное, эта особенность Блейда была его даром, но и его проклятием, которое навечно обрекало его на одиночество. Потому что слабую личность рядом с собой он едва ли возжелает видеть. А сильную… А сильной не сумела остаться ни одна. Лили же не знала, что Блейд не стремится никого впускать в своё «ледяное царство». Ему было комфортно в статусе Снежного Короля своего оцепеневшего королевства, в которое иногда он приглашал очередную глупую «бабочку», которую привлёк холодный огонь, чтобы насытиться её и выбросить прочь, как ненужный хлам.

В этом смысле Лили, в некотором плане, стала особенной – Блейд позволял ей оставаться рядом с собой на протяжении нескольких лет. И даже после ночи, проведенной с ней, он не стал перечёркивать их «отношения». Он просто не придал произошедшему значения и вычеркнул из памяти, как вычёркивал слишком многое. Лили – его прислуга, всего лишь вещь, а вещами можно пользоваться так, как пожелается хозяину и так, насколько у него хватит фантазии. К тому же, в тот вечер она сама пришла к нему. Разве он мог отказать даме?

- Просто, - вздохнув, ответила Лили, - ты почти всегда оказываешься прав.

- Это ложь, - хмыкнул Блейд. – Но приятная. Продолжай в том же духе и наше сотрудничество продлится ещё не один год.

«Иногда мне хочется сбежать от тебя подальше, - подумала женщина, смотря в насмехающиеся над ней карие глаза. – Но, чем дольше я здесь работаю, тем больше понимаю, что рабыне, закованной в цепи, бежать и того легче. Не знаю, как ты это делаешь, но уйти от тебя видится практически невозможным».

- Почему ты так со мной обращаешься? – без претензии, мягко спросила Лили, делая шаг к Блейду, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча, но блондин спокойно отступил назад, всем своим видом, взглядом показывая, что не стоит к нему прикасаться.

- Приступай к работе, - холодно произнёс блондин и взял с вешалки серый пиджак.

Ещё было всего семь часов утра, а Блейд уже позавтракал, принял душ и был готов ехать. Замерев на несколько секунд, Лили поджала губы и опустила руку. Блондин надел пиджак, поправил его и рубашку, чтобы на вещах не осталось складок и неровностей, которые могли испортить любой образ. Да, Блейд был жутким перфекционистом, он любил, когда всё было красиво и идеально. Можно сказать, он был человеком искусства – патологического искусства, которое дано понять далеко не каждому…

Услышав мягкие босые шаги на лестнице, парень обернулся, видя спускающегося и совершенно растрепанного Майкла, который зевал на ходу, как видно, досыпая остатки сна.

- Доброе утро, - произнёс Блейд и обнял младшего, чмокнул в щёку.

- Доброе, - чуть хрипло со сна ответил брюнет и снова широко зевнул.

Он заметил присутствие третьего человека и переключил внимание на Лили. Посмотрев на женщину секунды две, Майкл поздоровался и с ней:

- Доброе утро, Лили.

- Доброе утро, - улыбнулась женщина, радуясь тому факту, что, как видно, сегодня младший Билоу благодушен к ней и ей не придётся угадывать его желания по глазам. – Как тебе спалось?

- Отлично, - улыбнулся Майкл и снова зевнул, потянулся. – Только проснулся почему-то рано…

- Ты больше не будешь спать? – поинтересовалась домработница.

- Сейчас нет, - покачал головой брюнет. – Может быть, днём вздремну. А что?

- Просто, хочу знать, готовить ли тебе сейчас завтрак?

- Да, готовить, - Майкл как-то совершенно по-детски обрадовался этой такой обыденной фразе. – Я ужасно хочу есть!

- Я же говорил тебе вчера – ешь ужин, а не ковыряйся в нём, - произнёс Блейд.

- А вчера я не хотел есть, - пожал плечами Майкл.

- И так всегда, - вздохнул блондин.

Лили улыбнулась, наблюдая за общением братьев. В такие моменты её сердце теплело и сжималось, потому что только в такие моменты можно было увидеть совершенно другого Блейда: любящего, тёплого, настоящего, готового на всё ради кого-то. Да, воистину, это был тот самый случай, когда брат не просто твоя кровь, а – жизненная необходимость без которой сердце совсем заледенеет и перестанет биться в груди. Смотря на общение братьев, женщина понимала, что они нужны друг другу настолько, что разлучить их было бы самым страшным и жестоким преступлением. Такая любовь встречалась катастрофически редко, потому что каждый человек любит себя больше других, а Блейд не любил никого, но Майкла любил настолько, что, не задумываясь, отдал бы за него жизнь. А, нет, не отдал бы. Он бы отнял хоть несколько сотен жизней тех, кто угрожал бы им, потому что он должен был не только спасти, но и спастись, потому что Майкл без него не сможет…

- Ты уже уезжаешь? – потерев кулаками глаза, спросил брюнет у брата.

- Да, - кивнул Блейд.

- Куда ты в такую рань? – удивилась Лили.

Блейд смерил женщину ледяным взглядом, говоря:

- По делам.

- А когда вернёшься? – спросил Майкл.

- После обеда, - кивнул блондин.

- Мне оставаться дома до твоего возвращения? – поинтересовалась Лили.

- Ты всё равно не управишься с работой до этого времени, - не взглянув на домработницу, ответил Блейд. – Но, если вдруг в тебе откроется второе, третье и прочие дыхания и ты успеешь всё сделать до обеда, то дождись моего возвращения.

Он поправил воротник пиджака и взял ключи от дома и от машины, после чего вновь обратился к женщине:

- И приготовь обед.

- Что приготовить?

- На твоё усмотрение. Главное, чтобы оно не было сладким и включало в свой состав мясо.

- Я приготовлю стейк и картофель, запеченный с травами, - произнесла Лили. – Как тебе?

- Отлично, - без особо энтузиазма ответил Блейд, кивая.

Он переключил внимание на брата, обращаясь к нему:

- Всё, Мекки, мне пора ехать. Не скучай.

Блондин обнял на прощание брата. Когда Блейд отпустил Майкла, он ответил:

- Постараюсь.

Кивнув, Блейд проверил по карманам, всё ли он взял. Достав бумажник, он дал Лили последнее указание:

- Лили, съезди за продуктами, - он достал деньги и положил их на столик около входной двери. – Думаю, ты уже успела понять, что мы любим и тебе не составит труда выбрать нужные продукты.

- Конечно, - вздохнула Лили, забирая деньги.

- А можно мне поехать с тобой? – спросил Майкл, вопросительно смотря на домработницу.

Женщина взглянула на Блейда, ожидая его ответа. Блондин сказал:

- Да, конечно. Только, Майкл, прошу тебя, будь осторожен и не забудь выпить лекарство.

- Я прослежу за этим, - кивнула Лили.

- Отлично, - кивнул Блейд.

Открыв дверь и выйдя за порог, он обернулся, прощаясь:

- До встречи. Ведите себя хорошо.

- Не волнуйся, всё будет хорошо, - ответила женщина. Майкл просто смотрел на брата, улыбаясь.

Блейд покинул дом, направляясь к гаражу. Лили заперла дверь, вздыхая и переключая всё своё внимание на единственного оставшегося в доме Билоу.

- Ну, что, Майкл, пойдём завтрак готовить?

- Вместе? – удивился брюнет, вскидывая брови.

- Я думала, что ты просто посидишь рядом, - рассмеялась женщина. – Но, если хочешь, можем и вместе приготовить.

Майкл помолчал несколько секунд, думая, а, затем, ответил:

- А, давай!

Он подошёл к домработнице и взял её за руку, мягко тяня в сторону кухни.

- Пошли, - добавил брюнет.

Глава 24

Мы потому возмущаемся людьми, которые с нами лукавят, что они считают себя умнее нас.

Франсуа Ларошфуко©

Ева проснулась от боли в плече, которую ей подарила неудобная поза, в которой она спала. Поморщившись и поведя плечом, девушка села, окидывая слишком светлую и просторную комнату сонным взглядом. Она выглядела помято, у неё самой складывалось такое чувство, будто по ней пробежалась своими грязными ботинками толпа разъяренных футбольных фанатов, которых ещё во время учёбы, во время прохождения практики, ей два раза пришлось сдерживать от необдуманных и жестоких поступков. Те парни и мужчины, среди большинства которых угадывались парочка женских лиц и фигур, были перевозбуждены и агрессивны, казалось, что они могут смести на своём хаотичном пути любого. Но тогда Ева устояла на ногах. Просто справиться с тем, кто все свои недалёкие эмоции демонстрирует на перекошенном от переизбытка чувств лице, будь он хоть в десять раз сильнее тебя. Но совершенно иначе дело обстоит с тем, кто в каждую свою секунду словно одет в мраморную маску. Маску, которой не сумела разглядеть Ева вовремя. Сложно бороться с тем, кто холоден и расчётлив, кто поражает своей спокойной, хладнокровной агрессией. Сложно… но возможно.

Вздохнув, Ева хотела потянуться, чтобы размять затёкшие за время сна конечности, но не смогла этого сделать, обнаруживая для себя первый неприятный сюрприз за это утро – одна её рука была прикована к спинке кровати. И, пусть цепь была достаточно длиной, но сам факт её наличия напрягал и угнетал.

Поджав губы, изогнув их в непонятных и неприятных эмоциях, девушка дёрнула рукой, отчего браслет наручников впился в её запястье. Толстый слой бинтов смягчил трение, но это движение всё равно отозвалось в ещё незаживших ранах тупой и ноющей болью.

- Твою мать, - прошептала себе под нос Ева, понимая, что её положение становится всё более бедственным. И тут…

И тут она услышала лёгкое покашливание, призванное обратить на себя внимание. Вздрогнув и широко распахнув глаза, Ева обернулась в сторону звука, обнаруживая второй неприятный сюрприз. В нескольких метрах от неё, на стуле, расслаблено развалившись, сидел Блейд, смотря на девушку привычно непонятным и проникающим до костей взглядом.

- Что ты здесь делаешь? – спросила девушка. Вопрос был глупым, но иного ей в голову не пришло, а терпеть смеющееся над ней молчание было невыносимо.

- Это мой дом, - спокойно ответил Блейд.

Ева несильно скривилась и отвернулась, вновь дёргая запястьем, крутя им, словно надеясь, что Блейд мог оказаться достаточно глупым и непредусмотрительным, чтобы заковать её в такие наручники, сквозь браслет которых легко проскользнёт её тонкая кисть. Нет, она не недооценивала его, но надежда, как говорится, умирает последней. Надежда остаётся всегда, пока в груди шумит ветер дыхания.

Подождав немного, дав Еве время, чтобы «насладиться» боем с оковами, парень продолжил:

- Я рад, что ты проснулась…

От такой неожиданной и совершенно не подходящей к ситуации фразы девушка перестала дёргать рукой и, в недоумении распахнув глаза, повернулась к Блейду, непонимающе смотря на него. Блейд продолжал:

- Никогда бы не подумал, что ты такая соня…

Блондин намерено выдержал паузу, ожидая едкости и колкости от Евы, но девушка молчала, продолжая напряжённо смотреть на него.

- Мне пришлось ждать три часа, пока ты проснёшься, - сказал Блейд, чем в который раз за утро удивил девушку, но это был ещё не конец… - Конечно, ты очень мило смотришься во сне, - глаза Евы против воли полезли на лоб. – Может быть, я бы и посидел так ещё немного, но у меня есть дела и помимо тебя, потому пришлось обратить на себя внимание. Надеюсь, я не напугал тебя?

У Евы перехватило дыхание от негодования. Девушка всё больше убеждалась в том, что с этим парнем не всё в порядке. И всё больше она разрывалась между двумя версиями: она не могла понять, то ли он психопат, то ли он просто издевается над ней, делая вид, что ситуация, в которой они оказались, совершенно нормальна и обычна? Это выбивало из колеи и заставляло путаться в словах, задыхаться воздухом.

- Ты, - запинаясь от эмоций, начала говорить Ева, - ты ненормальный?! Ты сидел здесь и смотрел, как я сплю?! Ты держишь меня здесь и…

- Тсс, - произнёс блондин, прикладывая к губам палец.

Ева почувствовала, как в ней закипает кровь. Она близка к тому, чтобы потерять сознание от переизбытка эмоций, получить инфаркт в молодые двадцать семь лет, а он призывает её к тишине?!

- Чего ты хочешь от меня? – сквозь зубы процедила Ева.

План «Держаться спокойно и сдержано, чтобы не идти у него на поводу» вновь терпел фиаско. Еве не удавалось держать себя в руках и контролировать эмоции, потому что она совершенно не могла понять этого парня, которого когда-то знала, не могла даже предположить, что у него на уме.

Блейд молчал, продолжая смотреть на девушку, прекрасно понимая, что это выводит её из себя. Как можно отказать себе в таком, пусть внеплановом, но сладком «лакомстве»? Каждый раз блондин шёл к Еве, не имея намерения вывести её, помучить, но всякий раз она вела себя так, что, можно сказать, сама вынуждала парня на ведение непонятной «игры».

- Тебе не кажется, что ты не можешь требовать от меня объяснений? – спокойно спросил Блейд.

- Не могу? – воскликнула Ева. – Ты держишь меня пленницей у себя дома, так мало этого ты ещё и приковал меня к кровати! Мне кажется, я имею право на то, чтобы знать!

- Извини, но всех своих прав ты лишилась, решив поиграть в бравого и справедливого хранителя закона и порядка, - спокойно ответил блондин.

- То есть, я должна была закрыть глаза на то, что ты убил Бонифация? – иронично удивилась Ева.

Она снова дёрнула рукой и вновь – провал, браслеты сидели крепко, а цепь, хоть и была тонкой, была очень прочной.

- Во-первых, ты не доказала, что это я убил его, - парировал Блейд. – Насколько я помню, в твоих словах звучала формулировка: «Мистер Билоу, вы задержаны по подозрению в убийстве…». Или я не прав? Укажи мне на тот момент, когда ты говорила: «Я знаю, что это сделал ты, и у меня есть неоспоримые доказательства, против которых даже самый умелый адвокат будет бессилен»?

- Я сказала слова, которые должна была сказать, - напряжённо ответила девушка, исподлобья смотря на парня. – Это форма взаимодействия с подозреваемым.

- То есть, я уже простой подозреваемый, а не «Блейд Билоу – друг детства, как же я рада тебя видеть!»?

Парень так умело изобразил интонацию, с которой Ева не так давно произносила эти слова, что девушке стало мерзко от того, что она была настолько глупа и слепа. Ей стало ещё более мерзко. Казалось, ещё немного, и её душа отравит её же саму своим ядом.

- Больше я не рада тебя видеть, - процедила Ева. – Хотя, нет. Я буду рада видеть тебя в суде, где тебя осудят на приличный срок!

- Как грубо…

- А держать меня здесь не грубо?! – возмутилась Ева. – Между прочим, я для тебя тоже «друг детства»!

Девушка сама не поняла, зачем сказала это. Язык вновь начал работать быстрее мозга.

«Соберись, Ева, - думала девушка, напряжённо смотря на Блейда, ожидая ответа. – Каким бы умным он не был, но он всего лишь ещё один преступник, которых ты повидала уже немало. Ты сможешь справиться с ним. Только, прошу тебя, держи себя в руках. Никаких эмоций, только сухой интеллект».

- Ева, когда же ты поймёшь, что только ты сама виновата в том, что оказалась здесь? – вздохнул Блейд.

- Ты пытаешься сделать так, чтобы я считала себя виноватой?

- Можно подумать, что ты так не считаешь? – так не вовремя вступил внутренний голос.

«Виновата, - мысленно ответила самой себе девушка. – Но только в том, что не смогла разглядеть в нём злодея раньше, а не в том, что попыталась задержать его».

- Я не пытаюсь, - спокойно ответил Блейд. – Так и есть. Поверь мне, Ева, я совершенно не планировал всего этого. Более того, у меня был идеальный план, свою роль в котором ты мастерски исполняла, но ты, Ева, сама всё испортила. Знаешь ли, в тебе слишком велика жажда справедливости, а это чревато большими проблемами в нашем мире. Но ещё более велика в тебе гордыня, дорогая моя «подруга».

- Не называй меня так, - сказала девушка. – И тебе ли говорить о гордыне? Можно подумать, это я считаю себя настолько умной и изворотливой, чтобы уйти от всех наказаний?! Нет, это ты так думаешь! И ты ошибаешься!

- Я ошибся лишь в тот момент, когда не избавился от часов Бонифация сразу. Но я исправлю эту досадную оплошность, обязательно исправлю.

- То есть, они всё ещё у тебя?

- Да.

Ева рассмеялась, Блейд вопросительно изогнул бровь в ответ на этот слишком странный смех. Девушка произнесла:

- Тогда, мистер Билоу, дни твоей свободы сочтены, потому что все мои коллеги знали о том, что я хожу к тебе. И после моего исчезновения они в первую очередь придут к тебе! И арестуют тебя! А уж доказать твою вину не составит труда!

Девушка выпалила это почти на одном дыхании и ликующе улыбнулась, ожидая реакции. Но реакция её не порадовала…

- Врёшь, - всего лишь одно слово, но его хватило для того, чтобы улыбка на лице девушки потеряла своё сияние. – Ты никому не рассказывала о том, что ходишь ко мне, потому я сам тебя об этом попросил и ты меня послушала…

Несмотря на то, что Ева сидела, она почувствовала, как почва уходит у неё из-под ног, потому что… Потому что Блейд был прав. Чёрт побери, как же она могла быть настолько глупой, чтобы послушать его, поверить ему?

- Откуда тебе знать, вру я или говорю правду? – спросила Ева, не подавая вида о том, что парень застал её врасплох своими словами. – Думаешь, я рассказывала тебе абсолютно всё?

- Я в этом уверен, - кивнул Блейд. – Потому что я надавил на твоё слабое место – гордыню. Ты катастрофически боишься потерять уважение в глазах сослуживцев. Бедная-богатая девочка. Ева, ты всегда боролась за то, чтобы быть «бравым солдатом» без страха и упрёка. Так, как ты могла признаться сослуживцам в том, над чем бы они посмеялись? Ты не могла сделать этого, Ева, не могла…

«Не смогла», - горько подумала девушка.

Блейд вновь был прав. Он вновь мастерски прочитал её правду, играя ею, как искусный кукловод безвольной марионеткой.

«Но я не кукла, - сжимая зубы, подумала девушка. – У меня есть мозги. И, пусть ты этого пока не признаёшь, но я тебе это докажу… Ты не можешь видеть всё».

- И, кстати, Ева, - вновь заговорил блондин, - твоему начальству я уже написал от твоего лица и проинформировал их в том, что ты уходишь в отпуск по состоянию здоровья.

- К-как? – запнувшись, спросила девушка. Услышанное не укладывалось у неё в голове. Всё было слишком просто… но не для неё.

«Нет, он блефует, - подумала девушка, отказываясь верить в слова Блейда. – Он просто не мог этого сделать. В конце концов, он – не господь бог, чтобы мочь всё!».

- Просто, - пожал плечами блондин. – Взломать твою почту не составило труда, достать справку, скан которой я выслал твоему начальнику, тоже. И, Ева, мне очень помогло то, что ты много общалась с сослуживцами по почте, потому что проделать всё вышесказанное по телефону было бы сложнее и для тебя, и для меня. Мне пришлось бы достать запись, где бы ты говорила правильные слова. А тебе пришлось бы пострадать, потому что, я уверен, что ты бы отказалась просто так со мной сотрудничать. Ведь так, Ева?

- Ты… Ты врёшь.

- Ладно, ты права, - спокойно ответил парень. – Но только в том, что я этого ЕЩЁ не сделал. Но твой почтовый ящик я уже взломал, справка готовится и сегодня будет у меня на руках.

- Тот, кто помогает тебе, может тебя же и придать! – в сердцах выкрикнула Ева. – Думаешь, что все будут за тебя?!

- А кто сказал, что мне кто-то помогает? – искренне удивился парень. – Я привык всё делать без посредников, так что, и справка, и почта – дело исключительно моих рук. И сегодня же вечером я сделаю то, о чём говорил. Так что, Ева, смирись, что искать тебя никто не будет.

- Тебе никто не поверит, - сквозь зубы процедила Ева. – Ни один мой коллега не поверит в то, что я ушла на больничный, когда вела дело!

- Здоровье – хрупкая вещь, - спокойно парировал Блейд. – Сегодня оно есть, а завтра… взяла и открылась язва. Ты же полицейский, а работа у вас очень нервная, график ненормированный…

- Тебе не поверят…

- Не волнуйся, Ева, я обязательно в следующий раз возьму с собой ноутбук и покажу тебе ответное письмо твоего начальника. Как же его фамилия? Мистер Кёниг? Воистину царская фамилия…

На лице Блейда скользнула издевательская ухмылка. Ева вновь почувствовала, что падает в бездну: тёмную, туманную, ту, из которой никак не выбраться, если ты не обладаешь сверхспособностями. Она не могла понять, блефует ли Блейд сейчас, но, если это было так, то он делал это на высшем уровне мастерства…

- Тебе не поверят, - вновь процедила девушка.

- Проверим, - безразлично ответил Блейд.

- Меня будут искать.

- Ева, скажи мне, неужели твои сослуживцы – такие звери, что будут донимать тебя во время лечения?

- Они не идиоты и смогут понять, что я не заболела, а пропала.

- Может быть, они и не идиоты, - кивнул Блейд. – Но, Ева, ты, как полицейский, точно должна знать одну особенность вашей профессии – вы не замечаете ничего, кроме сухих фактов. А сухой факт будет гласить о том, что ты проходишь лечение.

- А потом? – понимая, что терпит фиаско по всем фронтам, отчаянно спросила Ева. – Что будет, когда меня найдут? Мои коллеги точно будут расследовать факт моей смерти и вскрытие покажет, что я умерла не от язвы!

Это было ужасно, говорить о собственной смерти, как о почти свершившемся факте, но так получалось. Блейд мастерски подвёл её к мысли о том, что смерть неизбежна, Ева настолько потерялась в их диалоге, что почти поверила в это!

- Нет, умрёшь ты не от язвы, - кивнул Блейд. – Хотя, такой шанс тоже есть. Работа у тебя на самом деле нервная и график ненормированный.

- У меня нет язвы.

- А когда ты в последний раз проходила обследование?

- Полгода назад.

- Кто знает, может быть, она у тебя уже есть, - пожал плечами блондин. – Дело Бонифация стало для тебя очень выматывающим… А сколько их ещё было?

Ева предпочла не отвечать. Ответ и так был очевиден – дел она повидала за свой не столь продолжительный срок работы немало и все их она мастерски довела до раскрытия, наказала всех виновных и защитила многих безвинных и беззащитных, которые тоже могли попасть в список жертв. Она всегда была мастером своего дела и пользовалась уважением в глазах коллег. Всегда. А сейчас… А сейчас её подвело то, что преступника она знала. Это не позволило ей вовремя разглядеть в нём подлеца и злодея. Но ещё не поздно. Никогда не поздно...

- А соседи? – спросила Ева после, примерно, двух минут молчания.

- Что «соседи»?

- Твои соседи много раз видели, что я приходила к тебе. Тебе не кажется, что это может навести моих коллег на определенные мысли? К тому же, твои соседи подтвердят, что в тот день, после которого я якобы заболела, я приходила к тебе, а потом ты меня выносил без сознания!

- Мои соседи не могли видеть, как я тебя выносил, - спокойно ответил Блейд. Он будто был готов к этому вопросу, будто ждал его. – А насчёт того, что они могут что-то сказать… Поверь, я прекрасно знаю тех, кто живёт рядом со мной, они ничего не скажут, потому что ничего не видели.

- Ты убьёшь их? – напряжённо спросила Ева. – Уже убил?

Блейд усмехнулся и покачал головой. Он ответил:

- Нет, убивать мне их ни к чему. Просто рядом со мной живут те люди, которые точно не станут сидеть у окна и смотреть за тем, кто приходит ко мне в гости. Среди моих соседей почти слепая старушка, которая никак не может оправиться после инсульта и еле переставляет ноги. Семнадцатилетний парень, страдающий компьютерной зависимостью и дни и ночи напролёт проводящий перед монитором. Его родители работают в ночь, а днём отсыпаются, им не до меня. Ещё у меня есть соседи – молодожёны. Они могли бы создать мне проблемы, но как раз за три дня до «нашей неудачной встречи», они уехали в свадебное путешествие.

- Так не может быть, чтобы никто из соседей не мог видеть того, что я ходила к тебе.

- Не может, - согласился блондин. – Была у меня одна соседка, которая раньше часто сидела у окна или во дворе.

- Сидела? – уточнила Ева. – А сейчас…

- А сейчас больше не сидит. Она недавно умерла. Знаешь, это было достаточно отвратительно. Она умерла и три или четыре дня об этом никто не знал. А её голодная собака обглодала бедной женщине лицо.

Ева сморщилась, представив себе эту картину. Но уже через секунду забыла об этом, потому что ей в голову пришла догадка…

- Ты убил её? – спросила девушка.

- Я убил её? – удивился Блейд. – Ева, прошу тебя, не нужно делать из меня чудовище. Я совсем не монстр. Она умерла естественной смертью. У неё оторвался тромб. А дальше инфаркт. Обморок. Отсутствие помощи, потому что она жила одна и была одинока. И – всё: холодное тело на полу без лица и рыжая собака с окровавленной мордой.

- Как-то не верится, что ты непричастен к этому…

- Я не бог, чтобы решать, когда у человека оторвётся тромб, - вздохнул Блейд.

Ева скривилась от такого сравнения. Парень продолжал:

- Ты теперь будешь вешать на мою совесть все убийства в этом городе?

- А кто докажет, что это не так?

- Никто, - спокойно пожал плечами Блейд. – Тебе просто придётся поверить мне на слово.

- Чему-чему, а твоему слову я больше вовек не поверю.

- Больше, - повторил за девушкой Блейд, ухмыляясь, смакуя это слово.

Ева скривилась, понимая, что этим неосторожным высказыванием подтвердила то, что верила ему. А это было отвратительным – доверять и так обжечься.

- Главное, что ты верила мне, и благодаря этому мы отлично работали в связке, - произнёс парень. – Жаль, что ты всё испортила. Очень жаль, Ева…

«Он манипулирует тобой, Ева, - убеждала себя девушка. – Он хочет добиться того, чтобы я сломалась, чтобы поверила в то, что сама виновата и что выхода нет, что нет смысла бороться. Но я прекрасно знаю все эти приёмы…».

- Знаешь, но всё равно ведёшься, - «любезно» вставила своё слово самокритика, которая у девушки всегда работала на высшем уровне.

- Испортил всё ты, решившись пойти на убийство, - достойно ответила Ева, показывая, что слова Блейда не задели её и не заставили усомниться в себе.

- Может быть, мы поговорим о чём-нибудь другом? – игнорируя слова Евы, произнёс блондин. – Или тебе так нравится эта детская игра в «Ты виноват, нет, ты!»?

- Я всё равно не откажусь от своих слов, - спокойно произнесла Ева.

- Может быть, ты созрела для того, чтобы согласиться поесть?

- Не делай вид, что ты не слышишь меня, - фыркнула Ева.

- Слышу. И, всё же, как насчёт обеда?

Это становилось похоже на разговор глухого с немым и могло бы выглядеть забавным, будь в комнате третий лишний – сторонний наблюдатель, который, в отличие от Евы, может покинуть стены этого дома по своему желанию.

- Не хочу! – повысив тон, ответила девушка, начиная вновь дёргать цепь, пытаясь освободиться.

Желудок свело голодной судорогой, но Ева желала быть верной себе. Принимать еду из рук того, что пленил её, казалось самым унизительным делом.

Блейд несколько минут сидел, наблюдая за безрезультатными попытками девушки разорвать тонкую, но прочную цепь, затем, он обратился к Еве:

- Это очень здорово, что ты пытаешься сохранять достоинство и идти на поводу своей гордыни даже в таком щекотливом вопросе, как питание. Но хочу тебя предупредить – это был последний раз, когда я сам предложил тебе еду. В следующий раз тебе придётся выпрашивать у меня обед самостоятельно.

- Перебьёшься, - фыркнула Ева.

- Ты думаешь, что голодная смерть – самая достойная?

Ева не ответила и со всей силы дёрнула рукой. Браслет наручников впился в перебинтованное запястье, бередя раны. Девушка скривилась от этой боли, но промолчала. Намотав цепь на руку, чтобы браслет не врезался в запястье, Ева начала тянуть её, пытаясь оторвать её от спинки кровати. Но более правдоподобным казался тот вариант, что девушка скорее вырвет себе руку, чем сможет освободиться. Впрочем, такой способ тоже подарит свободу…

- Имей в виду, Ева, - вновь заговорил Блейд, без особого интереса наблюдая за тем, как девушка борется за свободу, - такими темпами ты рискуешь сломать себе руку, а обеспечивать тебя гипсом я не стану.

- Кто бы сомневался, что ты не будешь этого делать, - фыркнула Ева. – Зачем тебе сначала меня лечить, а потом убивать?

Она остановила свою «борьбу» и взглянула на парня. Блейд ответил:

- Дело не в этом. Просто, я совершенно не умею накладывать гипс. А я предпочитаю не заниматься теми делами, в которых я – дилетант.

- А в убийствах ты – профессионал? – со странным вызовом спросила Ева. Наверное, сказывался голод, который заставлял мозг работать хуже. А от еды она вновь отказалась…

Блейд не ответил на это. Понимая, что настаивать на ответе бесполезно и даже опасно, Ева вновь задала вопрос:

- А в похищениях? В похищениях ты – профессионал?

Блейд усмехнулся и покачал головой, после чего вновь взглянул на девушку взглядом, который напоминал проникающее ножевое ранение. Он ответил:

- Нет. Ты у меня первая, Ева.

Девушка поморщилась и отвернулась, вновь возвращаясь к цепям. Блейд ещё несколько минут наблюдал за её действиями, затем встал и, молча, направился к двери.

- Ты куда? – спросила Ева.

Ей казалось, что лучше уточнить, куда направляется её похититель и когда он вернётся.

- Вниз, хочу выпить кофе, - ответил Блейд, оборачиваясь в дверях. – Я буду здесь до пяти часов, потом уеду. Так что, у тебя есть ещё четыре часа на то, чтобы попросить еды, воды или ещё чего-то…

- Отпусти меня!

- Не перебивай меня, - холодно ответил блондин. – В следующий раз, когда я вернусь сюда, вступит в силу правило о том, что для того, чтобы получить нечто, тебе придётся умолять меня. Так что, подумай, Ева. Хорошенько подумай.

Блейд вышел из комнаты. Ева подскочила, вставая на постели на колени, заставляя наручники впиться в запястье. Она крикнула:

- Ты оставишь меня здесь?! Прикованную?!

- Нет, - слишком спокойно ответил Блейд. – Ключ от наручников находится в пределах твоей досягаемости. Ты легко сможешь его найти.

Не дослушав до конца, девушка начала искать ключ, за несколько секунд переворачивая всю постель кувырком.

- Нет, - твёрдо одёрнул девушку Блейд. – Искать начнёшь после того, как я закрою дверь.

Ева остановилась, поднимая взгляд на парня, непонимающе смотря на него. Она совершенно не узнавала этого человека, который сейчас стоял перед ней: холодного, расчётливого, патологически умного – человека, которого она когда-то знала…

Этого промедления Блейду хватило для того, чтобы кивнуть и покинуть комнату, запирая дверь, «официально» позволяя Еве начать поиски ключа.

Услышав щелчок замочного механизма, девушка вскочила на ноги, делая это так резко, что в глазах потемнело, а браслет наручников так впился в руку, что она тихо заскулила, сгибаясь. Она перерывала всю постель раз за разом, прислушиваясь, боясь пропустить звон металла при ударе об пол, ощупывая простыни, заглядывая под матрас, обыскивая подушки.

С каждым разом, когда девушка вновь и вновь обыскивала постель, кроме которой ключа нигде не могло быть, потому что всё остальное было вне зоны её досягаемости, девушка наталкивалась на мысль о том, что ключа никакого Блейд не оставил, а лишь решил поиздеваться над ней таким образом, дав надежду.

Ей безумно хотелось пить, потому нужно было во что бы то ни стало добраться до ванной, чтобы попить хотя бы из-под крана. А ещё ей сильно хотелось в туалет…

Время шло, ключ не находился. От бессилия начинала кружиться голова и болеть челюсти, которые девушка изо всех сил сжимала, чтобы не заскулить, не зарычать от того, что идёт на поводу Блейда и всё равно проигрывает. В какой-то момент ей вспомнился эпизод из фильма ужасов под названием «Пила», где ключ находился в кишечнике одного из героев.

По спине пробежал холодок. Ева медленно опустила голову, смотря на свой урчащий живот, где, возможно, мог находиться ключ. Такой ценой она точно не станет его доставать, не станет резать себя, но… Но это было бы гениальной издёвкой – ключ ближе, чем близко, но взять его в руки она не в силах, потому что он был отлично спрятан от глаз её же телом.

«Гениальный ублюдок», - подумала девушка, со всей силы зажмуривая глаза и падая набок, подтягивая колени к груди.

Желудок вновь свело судорогой голода, а желание посетить уборную постепенно превращалось в резь внизу живота. Пусть боль и была пока не сильной, но никто не знал, сколько ей придётся здесь пролежать. А рано или поздно мочевой пузырь не выдержит и случится одно из двух. Либо он расслабится и тогда Ева, как бы это не звучало унизительно, обмочится на месте. Либо сила разума победит над телом, не дав мышцам расслабиться, и тогда её переполненный орган просто лопнет. И тогда её шансы на выживание начнут стремиться к нулю со скоростью света, потому что лечить её никто не станет, а долго прожить с лопнувшим мочевым пузырём и внутренним кровотечением никто не сможет.

Ева всхлипнула от осознания всей плачевности своего положения и зажмурилась ещё сильнее, подтянула колени так высоко, что они почти коснулись подбородка. Она лежала так часа пол, пытаясь отвлечься от позывов тела, погасить в себе инстинкты и понять – где же может быть злосчастный ключ и есть ли он вообще?

«Конечно, есть, - подумала девушка, открывая глаза и переворачиваясь на спину, смотря в потолок. – Только едва ли Блейд оставил его мне, как сказал».

Она вздохнула, вздох получился судорожным, похожим на задушенный всхлип, верно, так оно и было. Ева лежала и смотрела в потолок, изредка моргая, периодически дёргая рукой – это уже стало привычкой. Хотелось выбраться. Хотелось выжить. Но… как? Как обхитрить того, кто водит тебя за нос так же просто, как взрослый человек дурачит трёхлетнего ребёнка?

- Я справлюсь, - прошептала Ева.

Она положила свободную руку на грудь, туда, где сердце, и сжала ткань уже слишком помятой майки, «украшенной» каплями крови.

- Справлюсь, - тихо-тихо, одними губами прошептала девушка и прикрыла глаза, сжимая майку сильнее, чуть поведя в сторону. И…

Она задела пальцами нечто, что было под тканью её майки, но чего точно не было там раньше. Ева была уверена, что не надевала никаких кулонов и подвесок в тот день, когда Блейд похитил её. Она вообще не слишком любила различные украшения…

Судорожно ощупав непонятный предмет, девушка забралась рукой под майку и достала его.

- Сука, - сорвалось с её губ. Как же всё могло оказаться так просто…

Предметом, находящимся под её одеждой, оказался ключ, висящий на её шее на тонкой атласной ленточке. Сев, Ева сняла «ожерелье» с шеи и сунула ключ в замок. Он подошёл. Всё оказалось настолько просто, настолько на поверхности, что становилось стыдно за себя: за то, что не догадалась, за то, что сдалась и подумала, что никакого ключа нет и в помине.

Сняв наручники, Ева подскочила на ноги – в глазах вновь потемнело – и кинулась к двери, ударяя в неё босой ступнёй. Но единственным, чего добилась девушка, была боль в ноге, пронзившая конечность электрическим разрядом.

- Сука… - прошептала Ева, сгибаясь, морщась от боли.

Адреналин, заигравший в крови в ответ на собственную глупость, твердил, что нужно ещё и ещё бросаться на дверь. Но Ева решила, что лучше не тратить силы на то, чтобы повеселить Блейда, который вполне мог стоять под дверью и слушать всё, и направилась в ванную, чтобы дать организму возможность почувствовать себя немного лучше.

Вернувшись в спальню, Ева села на кровать, смотря на такое большое, но такое бесполезное для побега окно за металлической решёткой. Посидев так немного, девушка встала и подошла к окну, выглянула на улицу. Вчера, кидаясь на окно, Ева даже не заметила, что находится по ту его сторону. А сейчас…

А сейчас девушке представилась картина могучего и немого леса, который был единственным молчаливым свидетелем того, что происходит с ней. А ещё…

А больше ничего не было: большой двор, огромный забор и лес, надёжной стеной укрывающий дом от глаз случайных людей, которые могли оказаться поблизости. Нигде не было видно ничего, даже отдалённо похожего на дорогу. Нет, Ева понимала, что она где-то есть, ведь как-то же Блейд привёз её сюда, но она была где-то там – по ту сторону стены высоченных стройных деревьев.

Вся эта картина, осознание того, что поблизости нет ни единой живой души, заставляла холодок пробежать по спине Евы, потому что всё это слишком доходчиво давало понять, что отныне – она сама за себя. Ева и до этого не слишком рассчитывала на постороннюю помощь, но возможность того, что тебя спасут, всегда согревает душу, даже, если ты планируешь выбираться из капкана самостоятельно. Осознание же того, что есть только ты и твой пленитель, заставляло холодеть и терять крупицы столь важной в этой ситуации уверенности в собственных силах.

Когда у тебя нет ничего, кроме этой уверенности и надежды, потерять хотя бы одну из этих вещей является преступлением против себя и подталкивает тебя на два шага ближе к смерти.

- Нет, - шепнула Ева, смотря на мерно покачивающиеся во власти ветра кроны деревьев. - Я не сдамся. Я не могу. Если я умру, то его никто не найдёт, никто его не остановит…

Глава 25

На четвёртый день пребывания Евы в доме Блейда всё повторилось: наручники, странные разговоры, попытки бороться и новое одиночество. Единственным, что изменилось, было то, что ключ в этот раз девушка нашла не на шее, а на ноге – он был закреплён вокруг щиколотки на подобии браслета. Обнаружив ключ, Ева зарычала и упала в постель, сжимая от бессилия зубы и кулаки. Пусть в этот раз она потратила на поиски ключа меньше времени, но, всё же, она не смогла справиться с этой, казалось бы, самой элементарной задачей так быстро, как полагалось разумному человеку. Девушка просто не могла подумать, что второй день подряд издёвка Блейда, по сути, будет состоять в полном отсутствии оной. Получалось, что парень совершенно не прилагал усилий для того, чтобы вывести её – он умудрялся сделать так, чтобы она сделала это самостоятельно. Это, пожалуй, было высшим уровнем мастерства… за который Ева всё сильнее ненавидела бывшего друга.

Он так легко ею играл, что становилось жутко от осознания этого факта – от осознания того, что ты не знаешь о нём ничего, а он, казалось, видит твою суть насквозь. Но ещё хуже становилось в те моменты, когда мерзкий внутренний голосок нашёптывал: «А разве ты не сама даёшь ему карты в руки? Разве не ты сама ярко демонстрируешь свои эмоции?». И Еве было нечего возразить этому «голосу», потому что это было правдой. Она настолько не верила в возможность всего происходящего быть пугающей и беспросветной реальностью, в возможность Блейда быть, действительно, настолько умным, что ей с ним не справиться, что Ева вела себя так, будто всё лишь игра, глупый розыгрыш, который не должен окончиться её бесславной кончиной. Она вела себя так, будто у неё в запасе девять жизней, а где-то впереди маячит судья этого «Квеста-в-реальности», который однажды крикнет: «Стоп! Время вышло! Ева Сарториус, вы – молодец…».

Но судьи не было и не предполагалось. Квест в реальности оказывался слишком реальным, кристально ярким и оттого пугающим. А она сама… А она вполне могла оказаться не-молодцом. Не молодцом, а тем, кто просто слишком много на себя взял, а унести не смог и трёх крупиц своих же надежд, не смог удержать их на плечах и в ладонях. Потому что гордыня убивает. Гордыня – смертный грех. Но… гордыня ли это?

Нет. Ева всякий раз мотала головой так, что начинала болеть шея, жмурила глаза так, словно это могло помочь стереть нелицеприятную картину её настоящего, переписать её. Но всякий раз реальность оставалось на своём месте. У «холста» не было черновиков и поправок на ошибку. Был лишь один шанс. И этот шанс с каждым днём становился всё призрачнее…

Сегодня Блейд, как и обещал, принёс ноутбук и продемонстрировал Еве ответное письмо её шефа, в котором он говорил том, что, конечно же, отпустит её на лечение и желал скорейшего выздоровления. Принеси парень распечатку, Ева бы не поверила. Она бы не поверила ничему. Но этот факт был слишком сухим и острым – он черканул лезвием бритвы по телу и, кажется, перебил несколько сухожилий, потому что удерживаться на ногах, а не на коленях, стало сложнее.

«Меня никто не будет искать», - это почти приговор. Это и есть приговор, потому что собственными силами из капкана не удастся выбраться ни одному, пусть даже самому бойкому кролику.

И была ещё одна «новинка» в новом дне, которой не было ранее – Блейд, как и обещал, более не предлагал Еве пищу, от которой она так гордо отказывалась. Девушка не просила, полагая, что тело её не сможет её победить. Она словно продолжала жить в некой искаженной реальности, в каком-то зазеркалье, где всё не так плохо, как кажется «по ту сторону стекла». Но за стеклом никого не было. И «стекла» никакого тоже в помине не было. А была только просторная спальня, которая была настолько светлой, что походила на кусочек замёршего рая, элитную больничную палату, личное место в морге…

И вновь, и вновь Ева мотала головой, запрещая себе думать эти странные болезненные мысли. Разум всё больше подводил её. Казалось, что её мозг медленно, но верно отмирает внутри её черепной коробки, иссыхает. Казалось, что она сходит с ума: с каждым часом, проведенным в этих четырёх стенах, теряет ещё одну каплю интеллекта, ещё один кусочек сознания, которое всё больше сужалось, постепенно, становясь узким тоннелям, в конце которого не было видно ничего.

Девушка час за часом лежала на спине, исступлённо глядя в потолок, который был столь же безукоризненно ровным, идеальным, как и всё в этом доме. Только всего дома Ева не видела. Была лишь эта комната, до размеров которой теперь сузился весь её мир.

Еве казалось, что прошло уже несколько дней, но она отчётливо понимала, что не наступила ещё даже ночь. За окном едва начал рождаться закат, о чём свидетельствовали удлинившиеся тени стройных деревьев-исполинов. Скоро наступят сумерки. Затем ночь. А после неё наступит новое утро… Или не наступит?

Это было отвратительным и заставляющим тихо скулить про себя – не знать, наступит ли для тебя утро, не умрёшь ли ты во сне. Ева начинала ненавидеть сон, который сейчас был её единственным местом, в котором можно было ощутить временный покой. Но Блейд отнял у неё и это. Она не могла спокойно спать. Она не желала засыпать, потому что точно знала, что этот блондин вновь придёт к ней спящей и беззащитной. Вновь…

И, пусть он не делал с ней ничего, пока она спала, лишь сковывал одну руку, Ева не желала засыпать, не желала представать перед парнем в самом беззащитном человеческом образе. Но, парадокс, именно в этих стенах она спала так крепко, как не спала никогда в жизни. Может быть, тому виной был стресс, который, несмотря на попытки Евы сохранять внутреннее равновесие, всё равно стал её верным спутником – оно и немудрено. Может быть, тому причиной был голод, ведь, как известно ещё по животному миру – голодный организм пытается впасть в спячку, сэкономить силы, переждать трудные времена. А, возможно, тому причиной было нечто, подмешанное в воду, которой только и «питалась» девушка.

Это было глупым – считать, что в водопроводной воде может быть некая таинственная примесь, заставляющая её спать крепким сном, но Ева не переставала возвращаться к этой мысли. Она даже решила, что не будет больше пить из-под крана, но уже через четыре часа почувствовала, что так только хуже. Тошнота, ставшая привычным спутником девушки, усилилась в несколько раз. Неразбавленная ничем соляная кислота, давно переполнившая пустой желудок, начала жечь так, что, казалось, Ева уже находится в шаге от той мифической язвы, которую приписал ей Блейд. А желчь, которую продолжал продуцировать упрямый организм, до того пропитала стенки пищевода, нёбо, язык, что от её отвратительного вкуса хотелось ежесекундно отплёвываться. А ещё было головокружение…

То самое голодное головокружение, которое настигло Еву на третьи голодные сутки, заставляя чувствовать себя больной или старухой, потому что у молодой девушки не должно темнеть в глазах от мимолётного движения! Утром третьего дня в доме Блейда девушка старалась держаться молодцом, она была уверена, что так и есть, что она со всем справится. Но уже к вечеру стало хуже…

А наутро четвёртого дня стало настолько мучительно, что хотелось биться головой об стенку, чтобы хотя бы на секунду перестать думать о еде, которая ей была недоступна. Блейд больше не предлагал обеда, а она не могла упасть так низко, чтобы попросить похитителя о пище. Круг замкнулся. Кажется, гордыня, в самом деле, убивает…

Устав смотреть на идеально-белое полотно потолка, Ева перевернулась набок, обнимая себя за плечи и подтягивая колени к груди. Она прямо ощущала, как её кожа начинает сильнее обтягивать серпы рёбер и решётку грудины, она чувствовала, как её упрямый организм, чтобы иметь возможность выжить, «поедает» мышцы. И снова замкнутый круг, потому что, ослабнув, она точно не сможет выбраться. Получалось, что, спасаясь, её тело строевым шагом шло к своей могиле.

«Интересно, а смерть от открывшейся язвы наступает быстро?» – подумала девушка и тут же мотнула головой, зажмурилась. Эта мысль проскользнула в эфир сознания совершенно нелегально, её там никто не ждал.

Нет, она не желала умирать от чёртовой язвы, которую никогда не имела! Но, как бы ни было сильно в ней упрямство, Ева понимала, что голод может погубить её. Да, смерть от него наступает медленно, но… Но намного раньше наступают отупление, апатия и неспособность и нежелание бороться. А потом, если пытка, выбранная ею же самой, продолжится, она имеет все шансы сойти с ума. Сколько их – тех, кто начал худеть в погоне за сомнительным идеалом с модных подиумов, а закончил в стенах психиатрической больницы?

Эти мысли заставляли не находить себе места, крутиться на мягкой большой кровати, сминая белоснежные простыни. Её всё больше бесила эта белизна, эта псевдоневинность, чистота. Но больше раздражало полное отсутствие контроля над собственной жизнью, отсутствие чего-то, что могло отвлечь хотя бы на минуту. И, пусть отвлекаться было нежелательным, потому что каждый свой миг ей следовало думать о том, как выбраться отсюда, но, порой, переключиться на что-нибудь виделось жизненно необходимым.

Но единственным её «развлечением» было окно и созерцание молчаливой лесной панорамы по ту сторону равнодушного стекла. Казалось, что она попала в странное и оцепеневшее зазеркалье, как героиня сказки Льюиса Кэрролла – Алиса, которую она так любила в детстве. Вот только она была не Алисой, а единственная посетившая это «зазеркалье» Алиса попрощалась со своей жизнью по косвенной вине Евы, уступая ей своё место в этом странном царстве, где не работали никакие привычные законы и порядки, где всем заправлял единственный Король…

Подумав о Блейде, слишком живо представив его образ, его лицо, его глаза под закрытыми веками, Ева скривилась и резко повернулась, словно желая вырвать себя из объятий фантома, рожденного её же сознанием. Движение вышло настолько резким, что девушка слетела с кровати, стягивая за собой простынь. Белое полотно легло на её ноги, укрывая под собой половину тела, словно твердя: «Совсем скоро белой тканью покроют всю тебя, и ты с этим уже ничего не сделаешь».

Желудок девушки свело такой сильной судорогой голода, что её волны докатились до самого горла, эхом коснулись зубов. Перед взором Евы так и заскакали воспоминания о последнем утре, проведенном дома: о маленькой порции овсяной каши с ягодами и шоколадной пастой и небольшой чашке слишком крепкого кофе, который ей пришлось пить без молока, потому что она забыла купить его накануне вечером, о пропущенном обеде…

Сейчас пропуск приёма пищи казался досадным упущением, ужасной глупостью. Пусть плотный обед подарил бы ей всего на несколько часов больше ощущения призрачной сытости, но в настоящих условиях это казалось огромной победой.

Сжав челюсти, Ева резко села и сразу же встала. Голова закружилась, а комната поплыла перед глазами. Последним, что она запомнила, было прохладной и гладкой спинкой кровати, которой коснулась её ладонь…

Глава 26

Отключаюсь,

Кружится голова,

Я на самом дне,

Яупала,

Да, яупала!

Меня тревожит, где же я?

Мир перевернулся, и я ничего не могу поделать,

Не могу остановиться, о-о.

Avril Lavigne, Alice©

Проснувшись, Ева поморщилась, сразу же отмечая гудящую боль в голове и туман, который не желал рассеиваться в сознании, перед глазами. Взглянув в сторону окна, девушка отметила, что алые краски заката продолжали властвовать небом, проливаясь с подоконника на пол, почти достигая её постели. Значит, она пробыла без сознания совсем немного, это радовало…

Вздохнув, она повернулась набок и замерла. Туман в голове в секунду практически рассеялся. Напротив её кровати, на своём привычном месте, сидел Блейд. Он смотрел на Еву каким-то странным взглядом, почти с укоризной, почти с упрёком. Это было чертовски странным…

Аккуратно сев, девушка обернулась. Только сейчас до неё дошло, что она лежала на кровати. Но она совершенно не помнила, как она на неё легла, когда успела? Она помнила головокружение, темноту в глазах и гладкое дерево, по которой скользнула её ослабшая ладонь. Неужели у неё уже начались провалы в памяти? Если это так, то жизнь её начинала пахнуть порохом, на котором она же сама и подорвётся…

Блейд спокойно сидел, продолжая следить за девушкой немного странным взглядом, продолжая терпеливо ждать, когда она полностью попрощается с омутом сна-обморока и составит в своей голове достаточно вопросов, чтобы он мог на них ответить. Но Ева упорно молчала. Что-то во всей этой ситуации казалось ей странным, не таким, каким оно должно быть, но объяснить себе причины своей душевной смуты она не могла. Это просто было – витало где-то в воздухе сумрачным и туманным шёпотом «Не так…».

Она даже словила себя на том, что впервые за то время, что она является пленницей в этом доме, она избегает смотреть на Блейда. И причиной тому была не гордость или принципы, которым она следовала ранее, упорно отводя взгляд, отворачиваясь, демонстрируя непокорность и презрение к преступнику, пытающемуся взять верх над ней. Но сейчас ей руководило нечто иное.

Она бегло взглянула на парня, уверилась в том, что он здесь, он на самом деле здесь и более не желала, не могла себя заставить посмотреть в его сторону. Ева так отчётливо ощущала, что Блейд продолжает смотреть на неё. Его взгляд был подобен поглаживанию руки, облаченной в свинцовую перчатку: он был тёплым и, одновременно, холодным, он рождал мурашки, как соприкосновение голой кожи с литым металлом и оставлял своими острыми краями на теле мелкие, но кроваво-зудящие царапины.

Ева поморщилась и поёжилась от этих мыслей, от этого взгляда, который необязательно было видеть, чтобы знать, что он есть. Молчание затягивалось. Девушка не могла понять, почему Блейд не заговорит с ней сам, как делал это обычно. Неужели ему вдруг понадобилось её согласие, приглашение в диалог? А Блейд, в свою очередь, ждал того первого слова, что произнесёт девушка. Он желал, чтобы сегодня всё было именно так. И он знал, что она заговорит первой: через десять минут или через час – никто не сможет выдержать столь долгого молчания в столь тяжёлой и напряженной ситуации.

Блейд слегка сменил позу, удобнее устраиваясь на стуле с королевской слишком высокой спинкой, настраиваясь на долгое ожидание, которое для него совершенно не было томительным.

Ева напряжённо водила глазами по комнате, избегая того места, где находился Блейд, пытаясь зацепиться за что-нибудь взглядом. Но обстановка в просторной комнате была слишком скудной, минималистичной. Ей начало казаться, что её медленно, но верно погружают на глубину, забыв выдать специальное снаряжение: густая тишина давила на барабанные перепонки, наращивая давление и на кожу, и на внутренние стенки сосудов, обещая в какой-то момент разорвать тело в клочья, оставить лишь «розовый туман», медленно рассеивающийся в воздухе.

Она помнила, как однажды видела такую картину собственными глазами – картину того, что происходит с человеком, когда он подрывается на взрывчатке. Это было пять лет назад. Ева тогда только закончила учёбу в полицейской академии и приступила к выполнению рабочих обязанностей. Не прошло и трёх рабочих недель, как случилась беда – ограбление банка с захватом заложников. Обычно, новичков не берут на такие задания, но для «массовки», так сказать, можно. Понятное дело, девушке никто не доверил вести переговоры. Её делом было прикрывать спины более опытным товарищам, которые выполняли основную работу, и быть готовой в любой момент открывать огонь.

Всё шло достаточно банально, пока полиция не попала в здание банка, а грабители не начали паниковать. Желая спастись любой ценой, скрыться, преступники сказали, что, если им не дадут уйти, то они убьют заложников, подорвут их, заодно, учинив хаос и получив возможность скрыться в клубах дыма и пыли. И достали в подтверждение своих слов ручные гранаты. Этого запросто могло хватить не только для того, чтобы уничтожить двадцать человек, которым не повезло в этот момент находиться в банке, но и задеть полицию.

Понимая, что они не могут рисковать жизнями беззащитных граждан, полицейские согласились исполнить требование преступников и сложили оружие. Держа служителей порядка на мушке, грабители начали отходить к выходу, не выпуская из рук гранат. И в какой-то момент, когда преступники почти достигли выхода, до одного из коллег Евы дошло, что грабители собираются не просто покинуть место преступления, но и стереть память о себе путём уничтожения тех, кто мог их запомнить в лицо. Гранаты предназначались не только для запугивания, они планировали ими воспользоваться.

Мужчине, который был весьма опытным полицейским, удалось уловить тот момент, когда один из грабителей собирался бросить в них боеприпас. Ринувшись вперёд, он успел схватить пистолет, но выстрел его не попал в цель, потому что вражеская пуля настигла его раньше.

Ева не могла объяснить, что двигало ею в тот момент, но в ней просто что-то щёлкнуло. Она как раз находилась ближе всех к раненому коллеге. Выхватив из его рук оружие, не слыша криков и плача заложников, приказов грабителей, она подняла пистолет и спустила курок, целясь в того, кто, по-видимому, был среди преступников главным, в того, кто держал наготове гранату.

Выстрелы попали в цель. Распахнув глаза, мужчина потерял равновесие, а рука его разжалась, роняя боеприпас. Раздался оглушительный взрыв. Помещение наполнил удушливый запах горящего пороха. А, когда дым слегка рассеялся, Ева смогла увидеть тот самый «розовый туман» - мелкие частицы крови, кожи, внутренних органов, перемолотые взрывом в пыль – всё, что осталось от главаря грабителей. Остальным преступником повезло больше: они получили ранения и повреждения различной степени тяжести, вплоть до отрыва конечностей, и, конечно, нехилый тюремный срок.

Полиции и заложникам повезло в том, что радиус поражения гранат оказался малым, иначе бы они не покинули место происшествия победителями. Начальство тогда не знало, как относиться к поступку Евы. С одной стороны она подвергла всех опасности, действуя без инструкции, без указаний старших коллег. Но, с другой стороны, именно благодаря её рискованным действиям преступников удалось схватить, а заложники покинули стены банка в целости и сохранности.

На самом деле Еве было плевать на то, назовут ли её героем или объявят ей выговор за несоблюдение должностных инструкций. Она была рада тому, что сумела спасти безвинных, посодействовать задержанию преступников. А ещё на протяжении нескольких недель её не отпускало состояние несильного, но затягивающего отупления, а перед глазами продолжал стоять «розовый туман» - всё, что осталось от некогда живого человека.

Правду говорят – в первый раз всегда тяжело, в первый раз всегда страшно. Вот и первая смерть, случившаяся на глазах девушки, выбила её из колеи, заставила выпасть из привычной реальности. Но потом это прошло. А все последующие трагедии, которые наблюдала Ева, не производили на неё более подобного эффекта. Некоторые из них были отвратительны, некоторые пугали до клацанья зубов, некоторые заставляли даже бывалых сотрудников покинуть помещение, чтобы очистить желудок. Но ни одно из этих дел не было первым, ни одна смерть не была первой, нигде более не кружился в воздухе хоровод «розовой пыли», насмехаясь над жизнью и её скоротечностью, хрупкостью...

Ева невольно задумалась о том, сколько же она видела смертей. Двенадцать? Пятнадцать? Двадцать? Кем были те люди, как их звали? Она не могла вспомнить. Смерть была частью её жизни, частью опасной и тяжёлой работы, которую она избрала для себя.

Будучи, как говорят, ещё совсем «зелёным» бойцом, Ева смогла не растеряться, смогла не сломаться. Так, что же случилось сейчас? Что случилось тогда, когда она приходила к Блейду и не замечала того, кем он является на самом деле? Воистину, память имеет мерзкое свойство – скрывать настоящее, создавать ореол света вокруг головы того, кто слишком давно похоронил в себе добро. Добрая память и тёплые воспоминания сильнее и страшнее слабости или невежества. Они калечат жизнь сильнее любых ошибок, потому что против памяти бороться нельзя, потому что у человека нет шансов понять, что он видит не настоящее, а прошлое до того момента, пока реальность хорошенько не ударит его по голове и не подарит пощёчину, которая сорвёт с глаз розовые очки.

Ева поёжилась и повела плечами – в комнате было слишком свежо, прохладно. Ей так хотелось зацепиться за что-нибудь, хоть за что-то! Но вокруг неё не было ни единой зацепки, ни единого раздражителя. За окном не гудели привычные машины и через стекло не проникали голоса прохожих; в комнате была такая звенящая, абсолютная тишина, которой девушка не слышала никогда ранее. Даже в морге, в котором ей несколько раз доводилось быть по работе, было намного «оживлённее». Даже смешно…

Ей казалось странным, что за всё время, которое они сидели в странном напряженном молчании, не прозвучало ни звука: ни вздоха, ни скрипа стула или кровати, ни непонятного треска, который иногда самовольно издаёт стена или пол и который пугает детишек, которые ещё верят в монстров

Повернувшись к Блейду лицом, Ева исподлобья, мельком взглянула на него. Парень по-прежнему выглядел расслабленным, спокойным, а в его взгляде продолжало читаться нечто странное, что уже успело ослабнуть, но по-прежнему имело место быть на орбите карих радужек.

Сделав над собой усилие, девушка подняла голову, смотря на Блейда уже прямо, наравне с ним. Парень не отвёл взгляда, Ева тоже. Они сидели, смотря друг другу в глаза, словно проверяя другого на прочность. Что-то подсказывало Еве, что она проигрывает в этой немой и неявной битве по всем фронтам, но она продолжала упрямо держать в руках свой «щит и меч».

- Чего ты хочешь? – спросила Ева, наконец-то кладя конец их молчанию.

Блейд усмехнулся. Как он и планировал, Ева заговорила первой. Это было не самой большой победой, но тоже весьма приятной. Это давало понять, что «кролик» начинает поддаваться его влиянию и вливаться в «игру».

- Ты каждое утро приходишь и сидишь здесь по несколько часов только ради того, чтобы посмотреть на меня? – стараясь говорить спокойно и ровно, продолжая смотреть прицельно в упор, спросила девушка, но в словах, всё же, скользнул ироничный яд.

- Кажется, я уже говорил тебе про гордыню? – поинтересовался блондин.

- Давай без шуток.

- А кто шутит, Ева? – удивился Блейд. – Это ведь ты считаешь себя настолько неотразимой, чтобы я не мог устоять и проводил часы напролёт около твоей постели?

- Я так не считаю. Я всего лишь пытаюсь понять твои мотивы.

- А зачем тебе они?

- Чтобы знать.

- Лучше просто скажи «спасибо».

- Спасибо? – удивилась Ева.

- Не та интонация, - кивнул Блейд. – Давай ещё раз.

- Ты издеваешься надо мной? – Ева вновь начинала закипать. Как он смеет требовать у неё благодарности? – За что я должна быть благодарна?

Порыв злости и негодования удалось сдержать. Вопрос прозвучал спокойно, и только звонкие нотки голоса, его вибрации выдавали внутреннюю бурю.

- Тебе виднее, - пожал плечами Блейд. – Подумай. Я верю в тебя, Ева, ты смышлёная девочка.

Девушка не ответила. Отвернувшись, она нахмурилась и, впившись взглядом в подушку, пыталась понять поведение Блейда, его слова. Ответ на вопрос: «За что мне быть благодарной?» нашёлся быстро. По крайней мере, это было единственным логичным вариантом, который пришёл Еве в голову.

- Это ты положил меня на кровать? – спросила девушка, вновь взглянув на блондина.

Блейд несколько секунд помолчал, затем ответил:

- Да.

- Зачем?

- А тебе бы понравилось оставаться на холодном полу? Знаешь ли, Ева, голод, холод и стресс очень ослабляют иммунитет, а ослабленный иммунитет грозит многими проблемами. А ещё ты могла застудить почки. Или это не проблема и тебе бы понравилось по полдня проводить в туалете?

- Можно подумать, я так долго была без сознания?

- Почти два часа. Тебе бы хватило.

- Ты считаешь меня такой слабой?

- А ты считаешь себя такой сильной?

- Почему ты всё время отвечаешь вопросом на вопрос?

- А ты не заметила, что прямо сейчас поступаешь так же?

- Это игра такая: «Кто сможет придумать больше вопросов?»?

- А ты бы сыграла в неё?

«Значит, да, - подумала Ева, мысленно кивая самой себе. – Что ж, придётся подыграть…».

- А ты уже играешь? – подхватила тему девушка.

- А ты уже хочешь выйти из игры?

- Будешь идти до победного?

- А ты?

- Я первая спросила.

- А это уже не вопрос, - Блейд покачал головой и склонился вперёд, к Еве, упираясь локтями в колени. – Вы проиграли, мисс Сарториус.

- Мистер Билоу, я успела заметить в вас любовь к официальным обращениям. Говорит ли это о вашей подсознательной тяге к подчинению?

- И почему вы сделали такой вывод?

Блейд не показал вида, но вопрос Евы, в самом деле, заинтересовал его. Никто и никогда не позволял себе подобных дерзких догадок и предположений.

- Как же, - слегка улыбнувшись, ухватившись за нить и почувствовав вкус победы, ответила девушка. – Разве не так принято обращаться к доминанту по законам мира БДСМ? Разве не так – по фамилии, мы обращаемся к тому, кто обладает более высоким статусом, кто, пусть лишь теоретически, но может подчинить?

- Простите, мисс Сарториус, но я не обладаю столь глубокими знаниями в области БДСМ философии. А вас, как я вижу, заводит мысль оказаться сверху?

Это был вызов и выстрел глазами прямо по стеклянному сердцу.

- В таком случае, мы нашли друг друга, - ответила Ева, «стреляя» в ответ.

В глазах её сверкнул азартный и победный огонёк. Она прямо чувствовала, что оборона этого парня ослабла, стала, пусть на миллиметр, но тоньше, прозрачнее.

- И почему же вы, мистер Билоу, раньше не догадывались, что вам нужно связывать себя с женщинами-полицейскими? Ведь они, как известно, бывают небывало властными! – продолжала говорить Ева, добивая оборону Блейда и слишком самонадеянно пропуская нечто очень плохое, что наливалось цветом и силой в его янтарно-карих глазах.

- И правда, - кивнул Блейд, немного удивляя Еву. Она не могла даже подумать, что он согласится с ней.

Но это было лишь началом высказывания. Встав, Блейд, не спеша, подошёл к Еве, останавливаясь вплотную с кроватью, совершенно не боясь, что девушка может попытаться атаковать нанести удар. Удивительно, но Ева и сама не думала о нападении, продолжая следить за блондином, ожидая продолжения его ответа.

И он продолжил, склоняясь к девушке и говоря:

- Может быть, я не связываюсь с ними, потому что гордости в них много, а ломаются они также быстро, как и все остальные?

Его пальцы едва уловимо коснулись шеи Евы, а затем резко сжали. Девушка даже не успела отреагировать, не успела попытаться отодвинуться, бороться. Умелые пальцы блондина давили на шею Евы в самом верху, не только перекрывая доступ кислорода к лёгким, но и передавливая приток крови к мозгу, пережимая сонные артерии.

Ева распахнула глаза, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Её бегающий взгляд нашёл совершенно спокойные, холодные глаза Блейда.

Запоздало поняв, что нужно бороться за жизнь, пока не угасло сознание, Ева вцепилась пальцами в руку парня, которой он сжимал её горло, попыталась разжать, но лишь оцарапала его отросшими ногтями. В голове начало шуметь, а кровать «поплыла» сквозь пространство вместе с ней самой.

Отчаянно хватаясь за хрупкие руки помощи ускользающей реальности, Ева дёрнулась назад, пытаясь сменить позу и ударить ногой. Это виделось последним шансом. Но эта «ставка» на спасение не сыграла.

Легко перехватив ногу девушки, чьи движения из-за паники задыхающегося организма стали нескоординированными, Блейд повалил её на спину, оказываясь между её случайно разведенных бёдер, продолжая смотреть в глаза и сдавливать горло.

Ева открыла рот, пытаясь хоть как-то вдохнуть, пытаясь продлить ускользающую от неё жизнь, но вдоха не получилось – лишь задушенный хрип сорвался с её сухих пухлых губ.

- Поняла? – спросил Блейд.

Ева слышала вопрос, но из-за кислородного голодания её мозг не смог опознать ни буквы. Продолжая сжимать горло девушки одной рукой, второй парень достал ключ от наручников и, перековав Еву так, чтобы обездвиженными оказались обе её руки, отпустил её, вставая с неё и отсаживаясь в ноги.

Девушка так глубоко и резко вдохнула, что вздох этот переполнился хрипами. Она закашлялась, переворачиваясь набок, держась за гудящее горло с явными отпечатками пальцев блондина.

Блейд терпеливо наблюдал за возвращением пленницы к полноценной жизнедеятельности. Когда кашель немного отпустил её, перестал пронзать ноющие лёгкие вспышками молний, парень встал и, спрятав ключ от наручников в карман, направился к двери.

- Ты чуть не убил меня, - сказала Ева, продолжая держаться за шею, голос её хрипел.

- Этим всё равно всё закончится, - холодно ответил блондин. – Кстати, Ева, заметь, ты опять во всё виновата сама. Я не планировал тебя душить… по крайней мере сегодня. Но ты меня разозлила…

Ева тяжело дышала. Лёгкие продолжало жечь, а голова слегка кружилась. Она неотрывно следила за своим пленителем.

Блейд продолжал:

- И мне придётся тебя наказать. Знаешь, Ева, сегодня я планировал не только оставить тебе ключ от наручников, но и сказать, где он, чтобы ты не ломала голову в его поисках. Но теперь я не стану этого делать. Ключ я забираю с собой, а ты остаёшься здесь, прикованная к кровати. Может быть, это тебя чему-нибудь научит…

Ева открыла рот, чтобы ответить, но не успела: мозг продолжал работать слишком медленно, а Блейд ушёл слишком быстро, запирая дверь в её «замерший рай». Девушка аккуратно села, помня то, что резкое движение может закончиться потерей сознания.

Поведя скованными руками, девушка вздохнула и переползла ближе к краю кровати. Но добраться до самого края ей не удалось, цепи не позволяли. Голодный и шокированный мозг продолжал работать в полсилы, потому до Евы только сейчас дошло то, что она не просто прикована к кровати, а ОБЕЗДВИЖЕНА, лишена шанса передвигаться даже на те небольшие расстояния, которые ей раньше были позволены.

Последним и самым главным, что до неё дошло, было то, что теперь она лишена возможности пить. Только сейчас она почувствовала, насколько сухо и горько было у неё во рту: она ведь не пила часов шесть до обморока, два часа была без сознания, а теперь… А теперь она не имела возможности сделать даже глотка, пытаясь довольствоваться слюной, которую уже почти не вырабатывали железы.

Это напрягало, но не пугало настолько, чтобы начать паниковать. Ева была уверена, что Блейд, как обычно, вскоре вновь появится на её пороге. Максимум, это случится на утро следующего дня. Нужно только дождаться.

«Ничего страшного, - думала девушка, аккуратно ложась набок. – За сутки без воды ещё никто не умирал…».

Блейд, в самом деле, был очень пунктуален с ней. Он всегда приходил примерно в одно и то же время. Оставалось только дождаться нового его визита, получить свободу и утолить жажду. И, наверное, стоило попытаться достать пищу, потому что боль в желудке становилась всё более отчётливой, а голодное головокружение больше не покидало её практически ни на секунду.

«Остаётся ждать», - подумала Ева и закрыла глаза, как-то незаметно засыпая. Как и все предшествующие дни, сон настиг её быстро и совершенно незаметно, принимая в свои объятия и обещая придать сил…

Глава 27

Девушка проснулась, когда было уже темно. Или ещё темно? В комнате не было часов, потому она не могла понять, сколько спала, но, по ощущениям организма, сделала вывод, что сон её продлился минимум часов пять. На руках по-прежнему были браслеты наручников.

На всякий случай, по возможности поискав ключ и убедившись в том, что его нет, Ева тяжело вздохнула и села на кровати по-турецки. Поскольку она бодрствовала, ей хотелось бы включить свет, рассеять глухую темноту, но до выключателя ей было не добраться – он находился на стене в пяти метрах от неё.

Фонарей в округе не было, а внешняя подсветка дома была отключена, потому единственным, что развеивало темноту, было светом какой-то мутной луны, что была уже практически полной и то и дело пряталась за лохматыми тучами.

Ева просидела так около получаса, лелея какую-то странную надежду непонятно на что. Но ничего не происходило: лишь темнота, тишина и приглушенное урчание голодного желудка. А ещё горечь во рту…

Поскольку сейчас была ночь и организм девушки, следуя инстинктам, находился в сонном состоянии, несмотря на то, что она недавно проснулась, она не ощущала сейчас в полной мере всех тех неприятностей, что творились с её телом. Решив, что лучше лечь спать, Ева вновь прилегла, подтягивая колени к груди, размещая руки так, чтобы браслеты наручников не впивались в запястья, и закрыла глаза. Усталости не было, но была сонливость. Это обещало Еве ещё немного покоя…

Но на утро ничего не изменилось. Цепи продолжали сковывать обе её руки, а дверь в «её» комнату продолжала оставаться запертой. Решив, что ещё просто слишком рано, Ева решила дождаться прихода Блейда и уговаривала себя прикусить язык, когда он придёт, чтобы не нарваться на новое наказание, а иметь возможность удовлетворить витальные потребности организма. Но парень не приходил…

Ни через час, ни через два, ни через три. В какой-то момент Ева взглянула в окно и заметила, что солнце уже начало клониться к закату. Это значило только одно – Блейд не придёт. Его время уже прошло. И это наталкивало на совершенно невесёлые мысли…

Она была здесь одна: прикованная, голодная, без возможности даже попить, без возможности нормально двигаться, чтобы размять затёкшие мышцы. Была только она и эта комната, что вдруг начала казаться меньше и холоднее.

Когда комнату залил своими красками слишком кроваво-малиновый закат, Ева вновь попыталась заснуть, но у неё ничего не вышло. Сон забирал её в своё царство лишь на какие-то жалкие минуты и вновь выбрасывал в реальность, изрыгивал, словно тоже желая наказать её за непонятную и мнимую провинность.

- Спи, Ева, - уговаривала себя девушка, крутясь на кровати настолько, насколько позволяли наручники. – Просто поспи ещё, во сне нет ни голода, ни жажды…

Но голод был настолько силён, что желудок находился в состоянии постоянной голодной судороги, а жажда, которая с каждым часом становилась всё сильнее, приносила с собой отчётливое желание вырвать, чтобы избавиться от противного вкуса желчи. Вырвать… было бы чем и куда.

Ева поморщилась, почувствовав, как очередная волна фантомной рвоты проходит вверх по пищеводу. Перевернувшись на спину, девушка открыла глаза, устремляя взор в потолок. Она даже не заметила, как стемнело. Вновь наступила ночь. Получается, Блейд приходил к ней более суток назад.

«Почти двое суток я не пила, - несколько отрешённо думала Ева, смотря на белое полотно потолка, которое в темноте казалось грязно-серым. – И пошли седьмые сутки, как я не ела…».

Вновь перевернувшись, сжавшись в комочек, Ева пыталась убаюкать измученный голодом и жаждой организм, согреть его. В комнате было прохладно, из-за отсутствия «топлива» она жутко мёрзла, а возможности укрыться из-за скованных рук она не имела.

Тошнило всё сильнее и сильнее. Голова начинала раскалываться так, что хотелось биться ею об спинку кровати, чтобы хоть как-то отвлечься от этой боли. Каждая клеточка её тела начинала бить тревогу, пытаясь донести до сознания девушки, что положение её оставляет желать лучшего, что ещё немного, и она начнёт терять самое важное, что только есть в человеке – адекватное мышление и ясное сознание. Она это понимала, но…

Но что она могла сейчас поделать? Драться? Дралась уже, всё закончилось изодранными едва ли не до кости запястьями. Кричать? А кто услышит? Хотя…

«А вдруг? - подумала Ева, открывая глаза, поворачивая голову в сторону двери. – Может быть, меня кто-нибудь услышит…».

И она начала кричать. Потом истошно орать, не заботясь о том, как слышится со стороны её голос и смотрится лицо. Она дёргала скованными руками и кричала, кричала, кричала… пока голос не сорвался, а горло не пронзило болью. Закашлявшись так, что ей начало не хватать ещё одного жизненно необходимого элемента – воздуха, Ева невольно упала набок, пытаясь сделать нормальный вдох, унять слёзы, которые против её воли покатились из глаз. Пересохшее горло так дёрло после глупого и ничего не принесшего крика, что каждый мелкий вдох заканчивался новым приступом кашля и боли. Пожалуй, кричать в таком состоянии было совершенно недальновидным…

Сжав зубы, Ева задержала дыхание, наконец-то унимая бушующий в груди кашель, и села. Обернувшись на спинку кровати, на которой были закреплены наручники, девушка дёрнула раз, затем второй. Постепенно движения превратились в какую-то ожесточенную борьбу с бездушным деревом и металлом. Борьбу, в которой Ева вновь проиграла…

Упав на кровать, выбившись из остатков сил, девушка лежала лицом в матрас, тяжело дыша, ощущая, как паника начинает всё ближе подбираться к ней, обдувать своим ледяным и колким дыханием затылок.

- Неужели он решил бросить меня так и дождаться, пока я умру естественной смертью? – произнесла Ева, приподнимая голову, смотря на прямоугольник запертой двери.

Постепенно мысль о том, чтобы отпилить себе руку ради свободы, переставала казаться девушке такой уж и дикой. Вот только пилы или ножа у неё не было, а для того, чтобы отгрызть себе кисть, она ещё не настолько сошла с ума.

Глава 28

Проснувшись новым утром, Ева не могла вспомнить о том, как засыпала. Она не была уверена, что не теряла сознания. В голове была полная каша. Состояние было такое, словно она умирает или вот-вот начнёт умирать.

Перевернувшись на спину, девушка закрыла ладонями лицо, надавливая на кожу, оставляя на ней следы от ногтей, что исчезнут через несколько минут. Полежав так какое-то время, Ева отняла руки от лица. Что-то изменилось… Но что?

Наручники, их не было! Радость от этого была столь велика, что девушка широко улыбнулась и села, тут же натыкаясь взглядом на столик, что стоял около самой кровати, и которого раньше не было. На нём стояла двухлитровая бутылка чистой питьевой воды. Эта забота о пленнице казалась странной, но Еве было плевать.

Схватив бутыль, она открутила пробку и припала к горлышку, жадно глотая её содержимое. Она остановилась только в тот момент, когда тара опустела наполовину. Остановилась и ощутила нечто странное…

От желудка вверх начала подниматься волна, которая обещала закончиться самым неприятным образом. Ева едва успела добежать до унитаза, чтобы не вырвать прямо себе в кровать, что сделало бы её существование ещё менее приятным. Она не могла вспомнить, когда её так долго и болезненно тошнило, что казалось странным с учётом того, что в её желудок не попадало еды уже почти неделю. Её скручивало и сгибало раз за разом, пока вода не закончилась и ей на смену не пришла чистая желчь с примесью желудочного сока. Когда же иссяк и этот «коктейль», она ещё несколько минут отплёвывалась горько-кислой слюной.

Вот и всё. Финал. Либо она сейчас даст своему организму пищу, либо голод погубит сперва её разум, а затем и тело. Когда в голове крутятся такие мысли, а ноги ощущаются ватными, становится не до гордости.

Прополоскав рот, Ева перекрыла воду и покинула ванную комнату. Примерно минуту она стояла, смотря на дверь, ведущую в остальной дом. Выход был отвратительным и унизительным. Но иного выхода не было, помимо смерти. А, если неделя без еды столь мучительна, то Ева даже представить себе боялась, что будет дальше. Если она хочет жить, она должна есть, чтобы есть, она должна переступить через себя.

Вздохнув, девушка подошла к двери и постучала в неё.

- Блейд? – не слишком громко позвала она. – Блейд, ты здесь?

Чёрт, она ведь даже не знала, дома ли парень…

- Блейд? – она позвала уже громче и сильнее застучала. – Блейд, пожалуйста, открой дверь! Блейд…

Она даже не заметила, как слова прошения сорвались с её губ.

- Блейд?...

Она ещё долго звала, стучала в дверь, пыталась привлечь к себе внимание того, в чём присутствии в доме она даже не была уверена. Через какое-то время она в последний раз ударила ладонью по дереву двери и, прислонившись к ней спиной, съехала вниз, обнимая голову руками, словно пытаясь спрятаться от реальности.

- Ты меня звала? – как ни в чём небывало поинтересовался Блейд спустя минуты две-три после того, как Ева замолчала.

Девушка подняла голову и перестала сжимать свои виски, чем причиняла себе ещё большие страдания.

- Да… - не слишком уверено ответила Ева.

- Я тебя слушаю, Ева.

Девушка нервно сглотнула, готовясь к унижению, но совершенно не представляя, что нужно сказать, чтобы её услышали. Жилы на ставшей ещё более тонкой шее вздрогнули, натянулись под кожей. Она тянула с ответом…

А Блейд молчал: не помогая пленнице, но и не добивая её, не пытаясь ещё больше унизить, растоптать. Собравшись с духом, Ева произнесла:

- Блейд, я плохо себя чувствую…

- В этом нет ничего удивительного, - спокойно ответил блондин из-за двери. – Я же говорил, что голодная смерть – далеко не самая завидная и приятная.

- Я об этом и говорю, - совсем тихо произнесла девушка, опуская взгляд. – Я… Я хочу есть.

- Поздравляю.

- Ты… можешь меня покормить?

Слова никогда ещё не давались ей так тяжело, как сейчас. Никогда…

Как назло, Блейд не спешил отвечать. Как видно, она неправильно просила. Вздохнув, Ева вновь заговорила:

- Блейд, я ужасно хочу есть и очень плохо себя чувствую. Пожалуйста, покорми меня.

Она чувствовала, с какой стремительной скоростью её самоуважение падает на самое дно. Но ей казалось, что лучше проиграть одну эту битву, чем всю войну за себя и свою жизнь, потому унижение не казалось сейчас настолько большой проблемой…

- Блейд, мне на колени встать?! – отчаявшись, воскликнула Ева, услышав лишь молчание на все предыдущие свои попытки добиться своего.

- Вставай.

Сжав зубы, девушка отползла от двери и, повернувшись к ней лицом, встала на колени.

- Я стою на коленях и прошу, чтобы ты дал мне поесть, - произнесла девушка. Ей самой сейчас было противно от себя.

Примерно две секунды ничего не происходило, затем дверь открылась, и в комнату заглянул Блейд. Ева слегка нахмурилась, удивляясь тому, что не услышала, как он открывал замок. Она не могла этого пропустить. Получается, что он открыл её ещё во время предыдущих её просьб, будучи уверенным, что девушка сделает всё, чего он пожелает. Ему даже не нужно было озвучивать свои пожелания.

Посмотрев на Еву несколько секунд, блондин произнёс:

- Хорошо. Я дам тебе поесть, но тебе придётся подождать, пока еда приготовится, - Ева согласно кивнула.

Вновь шагнув за порог, парень прикрыл дверь и, оставив небольшую щель, обратился к пленнице:

- Заметь, Ева, это вновь было твоей инициативой…

- Ты о чём? – несколько напряжённо уточнила девушка, ожидая нового и очередного подвоха.

- О том, что я не просил тебя вставать на колени. Мне это было не нужно. Но ты прямо жаждала это сделать, - после этих слов Блейд закрыл дверь и запер её.

Ева сжала зубы так, что заболели челюсти, чтобы не высказаться совершенно нелестно о своём похитителе и не лишиться пока ещё эфемерного обеда.

- Почему же ты молчишь, Ева? – поинтересовался блондин, верно, издеваясь над девушкой.

Ева прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь унять скачущие внутри нервы и уязвленную гордость.

- Ты прав, - ответила девушка и добавила, с неимоверным усилием выдавливая эти слова из себя: - Я хотела встать перед тобой на колени.

Она услышала, как Блейд усмехнулся. Парень спросил:

- Зачем же вы врёте, мисс Сарториус?

- А как бы вы поступили на моём месте, мистер Билоу? – вздохнув, в его же духе ответила блондину Ева.

Она почти смирилась с тем, что вновь завяжется странный извращенный диалог, который закончится для неё плачевно. Но промолчать она не могла, это было выше её сил.

- Я не окажусь на твоём месте, - ответил Блейд и прежде, чем Ева успела ответить, добавил: - Пойду, займусь твоим обедом. Или ты уже не голодна?

- Голодна.

- Отлично. Жди.

- Можно подумать, у меня есть выбор, - едва слышно прошептала Ева, садясь прямо на пол.

«Выбор есть всегда», - шепнул внутренний голос, продолжая мысль девушки.

- Есть, - кивнула Ева и поползла в сторону кровати, забралась на неё и уже мысленно продолжила:

«Но, чтобы иметь возможность выбирать, мне, прежде всего, нужно выжить. Вот этим и займусь. А потом уже, когда меня не будет рвать, а комната перед глазами перестанет кружиться, буду придумывать выход. Как видно, Блейд не настроен по отношению ко мне слишком агрессивно, потому у меня есть отличный шанс отсрочить свою кончину и вновь увидеть небо не через железную решётку».

Сколько точно времени прошло прежде, чем Блейд вернулся с едой, Ева не знала, но ей казалось, что прошло минут двадцать или тридцать. Когда дверь открылась, девушка даже не повернула головы. Она была просто уверена в том, что ей предстоит большое унижение, ценой которого ей достанется пища. Она думала, что Блейд её, например, заставит есть без рук или из миски для животного. Или ещё что-нибудь столь же унизительное. Она не знала, как ей поступить, если что-то из этого списка окажется правдой и претворится в реальность. Сможет ли она настолько сильно наступить себе на горло? Она надеялась, что сможет. Или, хотя бы, если дело окажется чрезмерно мерзким, сможет попытаться бежать. Хотя, кому она пытается врать, с такой слабостью у неё нет никаких шансов дать бой спортивному и полному сил парню, который к тому же, как видно, тоже обучался некоторым приёмам…

Но ничего из этого не спешило происходить. Блейд пристегнул руку Евы к спинке кровати, используя наручники с достаточно длиной цепью, чтобы у неё оставалась некоторая свобода. Затем парень вновь покинул комнату, а вернулся уже с подносом, который он поставил на столик рядом с постелью девушки.

Всё оказалось так просто, что даже не верилось. Ни еды с пола, ни собачьих тарелок, ни чего-либо подобного. В какой-то момент Ева подумала, что, возможно, еда отравлена, и этот первый для неё за семь дней обед станет последним. Она не спешила приступать к трапезе. Блейд ничего не говорил по этому поводу.

Устроившись на своём любимом месте, блондин спокойно наблюдал за сомнениями девушки, которые отчётливо читались на её лице.

- Думаешь, отравлю? – поинтересовался Блейд.

- Я ни в чём не могу быть уверена.

- Не узнаешь, пока не попробуешь.

- Тебе не кажется, что это совсем не тот случай, когда данное высказывание подходит к ситуации?

Блейд не ответил. Ева посидела ещё минуты две, затем, решилась и, поставив поднос на колени, взяла вилку и нож и отправила первый кусочек пищи в рот. После долгого голодания еда казалась настолько вкусной, что она проглотила кусочек, даже не заметив, забыв о том, что еда может быть отравленной.

Ева ела молча. Блейд тоже не нарушал молчания, наблюдая за девушкой без особого интереса, но, не упуская, ни единой детали. Удивительно, но Еву совершенно не смущал пристальный взгляд похитителя. А Блейд, в свою очередь, не пытался её смутить, заставить чувствовать себя нехорошо и неуютно. Сегодня она уже один раз унизилась. Этого ему было достаточно.

Доев всё, девушка отставила поднос на столик. Задержав на несколько мгновений руку, в которой она сжимала нож, Ева заставила себя разжать ладонь и отложить столовый прибор, который мог стать неплохим оружием. Сейчас не следовало пользоваться им. И причин тому было несколько. Во-первых, слабость продолжала править её телом и путать движения ног и рук. Во-вторых, Блейд едва ли мог не предусмотреть такой исход ситуации, потому что вряд ли он мог оказаться настолько глупым, чтобы дать полицейскому в руки оружие и не подготовить план действий на тот случай, если девушка решит воспользоваться им.

Нет, спешить в деле своего спасения не стоило. Ева уже почти уверилась в том, что Блейд не станет убивать её быстро, а, значит, у неё есть ещё немного времени, чтобы составить идеальный план, а, заодно, попытаться войти к нему в доверие. В конце концов, не только у неё срабатывал фактор доброй памяти, для Блейда она тоже была не чужим человеком, а, пусть забытым, но другом детства.

- Как еда? – поинтересовался блондин.

- Очень вкусно. Ты отлично готовишь, - ответила Ева, не смотря на парня, но затем, всё-таки, подняла взгляд.

- Скорее, я готовлю средне. Кулинария не является моей самой сильной стороной.

- А какая твоя сторона самая сильная? – наверное, впервые искреннее спросила Ева, потому что ей на самом деле захотелось узнать ответ.

- Какая сторона у меня самая сильная? – повторил за девушкой Блейд и хмыкнул. – Трудно самостоятельно ответить на этот вопрос…

- Только не говори, что ты скромничаешь и не можешь сказать, в чём ты являешься профессионалом.

Блейд улыбнулся одними уголками губ, прикрыл глаза и покачал головой. Он сказал:

- Я обязательно отвечу тебе на твой вопрос, но позже.

Он взглянул на Еву, ожидая некой ответной реплики, но девушка молчала. Между ними не было сейчас напряжения, у них получалось почти настоящее общение двух людей. «Почти настоящее», потому что на одном из участников диалога были надеты наручники, а второй в любой момент мог прервать разговор и запереть своего партнёра по общению на неопределенный срок. И всё это не было договоренностью или игрой в стиле БДСМ. Всё это было реальностью, в которой правили какие-то непонятные законы, которых Еве было пока не понять, потому что, как видно, правила в этом «царстве» писал Блейд. И делал он это, по-видимому, на ходу.

- Сколько мне осталось? – после долгого молчания спросила Ева.

Голос её звучал спокойно: без истерики и без претензии. Ей нужны были примерные временные рамки, чтобы вписать в эти границы свой пока ещё несуществующий план.

Блейд ухмыльнулся и встал, не спеша, подходя к кровати, на которой сидела девушка. Взяв со столика нож, предупреждая глупость со стороны пленницы, парень склонился к самому её лицу, сокращая расстояние между ними настолько, что оно стало неуместно-интимным.

- А, если я скажу, что сегодня вечером, ты сильно расстроишься? – спросил блондин, каким-то смеющимся взглядом смотря в зелёные глаза девушки перед собой.

- А ты бы расстроился, узнав, что умрёшь сегодня вечером? - спросила Ева, не отводя взгляда, смотря в блестящие в игре глаза Блейда.

Блейд усмехнулся и покачал головой, после чего разогнулся. Забрав поднос, он, не говоря ни слова, направился к двери.

- Ты не ответишь мне? – спросила ему в спину Ева.

Блейд остановился и обернулся. Помедлив секунды две, парень ответил:

- Я не боюсь смерти, но умирать я тоже не хочу. Это достаточно исчерпывающе?

- Я тоже, - зачем-то сказала Ева.

Эти слова пленницы Блейд никак не стал комментировать. Выйдя за порог, парень достал из кармана ключ от наручников и точным броском отправил его на кровать. После этого он запер дверь и удалился, думая на своём пути на кухню:

«Получается, что мы совсем чуточку, но похожи. Так даже интереснее. Эта девушка оказалась совсем не такой, как я думал. Кто бы мог подумать, что мышка может оказаться внутри настоящей львицей… Я бы точно не подумал. Жаль, что душу из этой «львицы» всё-таки придётся выпустить».

Отправив посуду в машинку, Блейд сел за стол и, закурив, достал мобильный. Крутя аппарат в руках, парень планировал в своей голове день, в котором он собирался ещё немного побыть в «рабочем» доме, а затем вернуться к Майклу, которого он в последний раз видел два дня назад. А ещё нужно было наконец-то отпустить Лили, которая по его просьбе оставалась у них дома и присматривала за Майклом. Благо, Лили была не против. Она вообще не умела отказывать ему.

Окинув взглядом комнату, блондин подумал о том, что следует убраться. Мусора нигде не было видно, но была пыль и подобные ей мелочи, которые портили интерьер дома и раздражали его владельца. Блейд не мог позволить себе привести в этот дом Лили или любую другую домработницу, потому порядок следовало поддерживать самостоятельно и постоянно, чтобы потом не вылизывать огромный особняк сверху и донизу.

«Может быть, со временем Ева станет настолько покорной, что я смогу и её приобщить к уборке? – подумал Блейд, стряхивая пепел и делая глубокую затяжку, щурясь. – Первые шаги к «взаимопониманию» мы уже сделали. Хотя, лучше не пытаться рисковать. В конце концов, комиссар Сарториус может и удивить меня, попытавшись бежать. А я совершенно не горю желанием ловить её по всей округе».

Глава 29

Послушай, остановись пока не поздно,

Я падаю вниз за тобой.

Туда где светят твои мёртвые звёзды,

Ослепляя солнце...

Слот, Мёртвые звёзды©

Блейд открыл дверь и переступил порог дома. Бесшумно прикрыв за собой дверь, он осмотрелся по сторонам, ища другую живую душу, помимо него самого. В его лице, в его взгляде сейчас совершенно нельзя было узнать, невозможно было угадать хладнокровного убийцу. Сейчас он был всего лишь парнем, который наконец-то вернулся домой. Он действительно соскучился по этим стенам, но намного больше соскучился по тому, кто его в них ждал – ведь, что есть дом без тех, кто ждёт твоего возвращения? Всего лишь бетонная коробка…

Услышав усиливающееся гудение пылесоса, которое доносилось из комнаты отдыха, парень обернулся в сторону звука. Данное помещение бывшие владельцы дома использовали как игровую: в нём было множество всевозможных настольных игр, стоял телевизор и платформа для танцев, на полках небольшого шкафа стояло множество занятных книг. Блейд заходил в эту комнату всего один раз – в тот день, когда приобрёл данный дом. Игры, которые обожала шумная и весёлая семья бывших хозяев дома, его совершенно не интересовали, не занимали. Но и выбрасывать все эти вещи парень не стал, так сказать, отдавая дань уважения тем, кто всё это с трепетом покупал. Почему бывшие хозяева не забрали все свои вещи, а забрали лишь одежду, парочку книг, фото и прочие мелочи? Наверное, они уходили из этого дома в новую – лучшую жизнь, которая обещала стать ярче и счастливее той, которой они жили в этих уютных стенах. Это было их правом. А весь их «хлам» Блейду совершенно не мешал. Напротив, все их вещи создавали некоторый живой уют, которого самостоятельно добиться парню никак не удавалось…

- Лили? – позвал Блейд, смотря в сторону закрытой двери в игровую, откуда доносился шум.

Ответа не последовало. Вздохнув, блондин крикнул громче:

- Лили?!

Через две секунды шум стих. Не дожидаясь, когда домработница выйдет, Блейд быстро пересёк гостиную и открыл дверь в комнату отдыха, сразу же натыкаясь взглядом на Лили наперевес с пылесосом. Парень вопросительно изогнул бровь, смотря на прислугу.

- Добрый день, Блейд, - поздоровалась домработница.

- Уже вечер, - сухо исправил женщину блондин.

- Да?

Лили сейчас выглядела несколько глупо, настолько искренним было удивление столь банальному факту, что живо отразилось в мимике её лица.

- Представь себе, - кивнул Блейд. – Уже полшестого.

Лили вздохнула, слегка прикрывая глаза. Она ответила:

- Что-то я совсем замоталась… Совершенно не заметила, как пролетело время.

Блейд хмыкнул и прислонился плечом к дверному косяку, подпирая его и складывая руки на груди. Он обратился к домработнице:

- Получается, ты начала убираться только недавно? А что же ты делала почти три дня, дорогая моя Лили?

- Я убиралась, - немного обижено ответила женщина и отключила пылесос от сети.

- Тогда, я должен тебя пожалеть, - кивнул Блейд.

Лили удивлённо подняла брови, смотря на работодателя, но не смея переспросить. Она чувствовала, что он ещё не закончил своё высказывание.

- Если ты начала убираться тогда, когда пришла, а заканчиваешь только сейчас, значит, ты занимаешься этим без перерыва уже три дня. Бедная-бедная Лили…

Женщину как-то покоробили эти слова Блейда, его пропитанная ядом жалость. Поправив кофту, что немного сползла с плеча, Лили сделала шаг к блондину, спрашивая у него:

- Блейд, что с тобой происходит?

- А что со мной происходит?

Наверное, любому другому человеку Лили бы достаточно грубо сказала: «Сколько тебе лет?! Хватит попугайничать и ребячиться!», любому, но не Блейду. Потому что в его случае это не было признаком детскости характера – это было той непонятной его чертой, что придавала ещё большего шарма его ореолу загадочности. Всякий раз, задавая ему вопрос, нельзя было быть уверенным в том, что услышишь на него ответ, а не как-то незаметно не станешь виноватым и вынужденным самостоятельно отвечать на всё и за всё.

Лили вздохнула и опустила взгляд в пол. Эта привычка Блейда отвечать вопросом на вопрос не бесила, не раздражала, но всякий раз заставляла застывать в ожидании чего-то…

- Так, я услышу ответ? – совершенно спокойно поинтересовался блондин, делая это так, словно Лили действительно могла ответить на этот вопрос.

- Ты странно себя ведёшь… - не слишком уверенно ответила женщина, на мгновение подняв глаза и вновь опустив взгляд.

- Странно? – удивился Блейд. – И в чём же, по твоему мнению, проявляется моя странность?

- Я не могу этого объяснить…

Блейд пренебрежительно фыркнул и усмехнулся.

- Только не говори, что в тебе экстрасенсорные способности проснулись, и ты третьим глазом увидела то, что со мной что-то не в порядке, - произнёс блондин, слегка прищуриваясь, впиваясь хищным взглядом в беззащитное тело Лили.

- Нет, не проснулись, - ответила женщина, продолжая смотреть в пол.

- Тогда, в чём дело? Интуиция? Шестое чувство? Вещий сон? Или ещё какая-нибудь чушь из этого списка?

- Нет, - скомкано ответила Лили.

Она сейчас чувствовала себя нашкодившей шестиклассницей, которую вызвал к себе директор и ругает за провинность. А ей даже возразить нечего…

- Нет, - осторожно возразила Лили. – Просто, ты стал больше придираться ко мне. Вести себя как-то иначе. Мне так кажется…

- Ещё скажи, что я начал по-другому на тебя смотреть и тебя это волнует, - хмыкнул блондин.

- Немного… - честно ответила Лили и тут же пожалела о сказанном. Но слов обратно не вернёшь…

Блейд медленно отлип от дверного косяка и подошёл практически вплотную к домработнице, как обычно, самым беспардонным образом вторгаясь в личное пространство того, кто посмел сказать нечто неугодное ему, подавляя, задавливая. Парень продолжал держать руки скрещенными на груди, он сверху смотрел на женщину, казалось, не моргая. Лили прямо чувствовала, как начинает гореть её лицо от этого тяжёлого взгляда.

Ничего не говоря, Блейд протянул руку и взял прядь волос Лили, что упала ей на лицо, убрал в сторону и начал медленно накручивать на палец, постепенно начиная болезненно оттягивать корни волос. Женщина подняла глаза, наконец-то сталкиваясь с невероятно тёмным и психопатически спокойным, ледяным взглядом блондина. Его глаза походили на глубины Атлантического океана, под толщами которого сокрыто множество сокровищ и тайн, на водах которого сгинул не один славный корабль, везущий своих весёлых пассажиров к новой жизни. Казалось, глаза парня даже отливали сейчас той самой тёмно-синей глубиной и мощью, которую можно узреть, взглянув в самую пучину великой водной махины, решившись увидеть лицо вечности.

Лили, не отрываясь, смотрела Блейду в глаза, не решаясь отвести взгляда, не имея возможности это сделать. Это был словно гипноз, транс, от которого хотелось бежать, что есть мочи, но ни ноги, ни мозг не реагировали на слабые трепыхания душонки, что ещё пыталась вразумить свою носительницу.

Устав от этого напряженного зрительного контакта, который высасывал из тела все силы, женщина опустила взгляд и теперь смотрела на губы парня. В её голове даже промелькнула мысль о том, что подобная интимная близость не может не перетечь во что-то большее. Но Лили совершенна не знала, как относиться к своему же предположению. Наверное, не стоит этого делать. Прошлый раз был очень показателен в этом плане…

Судорожно вдохнув, Лили мысленно сжала кулаки и обратилась к Блейду:

- Я могу ехать домой? Или ты сейчас снова уедешь?

Блейд ответил не сразу. Взгляд его несколько изменился: смягчился, подёрнулся бархатом. Вот только под мягкой тканью по-прежнему были сокрыты острые кинжалы…

- А ты уже хочешь уехать? – поинтересовался Блейд, говоря немного тише обычного, ниже.

- Если я тебе больше не нужна, то я бы хотела поехать домой. Думаю, мне нет смысла просто так находиться здесь.

- Ты не поняла моего вопроса, - покачал головой Блейд и вновь спросил, интонационно выделяя самое главное слово: - Ты ХОЧЕШЬ уехать? Или…

- Блейд, зачем? – спросила Лили, пытаясь держать оборону своей хрупкой башенки, перебивая хозяина.

Блондин вновь не стал спешить с ответом. Протянув руку, он коснулся плеча Лили, провёл по нему ладонью, сминая расстегнутую кофточку из тонкой мягкой шерсти, заставляя её чуть съехать и оголить полоску светлой молочной кожи и толстую бретель белой майки.

Сделав переход от медлительности и ласки к резкости и почти грубости настолько стремительным, что Лили даже не успела отреагировать, блондин развернул её за плечи и прижал спиной к стене. Домработница запоздало распахнула глаза, удивляясь, но забывая, что она может сказать «нет», возразить, забывая, что она ещё имеет на это право.

- Может быть, так твой ответ станет более осмысленным? – голосом, полным ядовитого мёда, спросил Блейд, прижимаясь бёдрами к телу Лили, заставляя её почувствовать его уже слишком ощутимое возбуждение.

Парень бегло усмехнулся-улыбнулся, на мгновение обнажая идеальные зубы, словно демонстрируя жертве свои клыки.

- Так, чего ты хочешь? – повторил свой вопрос Блейд.

Лили гулко сглотнула. Её оборона летела ко всем чертям. Её оборона была разбита, а башня обещала вот-вот рухнуть после того, как её разорят.

- Я х-хочу… - произнесла женщина, бегающим взглядом смотря в лицо своему странному работодателю, который был самым сексуальным и притягательным мужчиной из всех, которых она когда-либо видела.

Даже к своему супругу, которого Лили по-настоящему любила, она никогда не испытывала ничего подобного. Он не вызывал в ней трепета и животной покорности, которую испытывает самка перед сильным и властным самцом, который возьмёт тебя вне зависимости от твоего словесного ответа, потому что твоё согласие будет читаться во взгляде и в запахе кожи.

Не став дослушивать домработницу, не имея в этом надобности, потому что те слова, что он хотел услышать, он уже услышал, Блейд ответил, перебивая Лили, подрывая её башню на килограммах тротила и обрушивая в пыль и руины:

- Отлично. Я знал, что ты сделаешь правильный выбор.

Лили открыла рот, чтобы что-то возразить, но из горла вырвался лишь непонятный и тихий звук, когда блондин впился в её губы, целуя жёстко, страстно, почти жестоко. В этом поцелуе чувствовалась та самая власть, та самая сила, которую каждая женщина втайне мечтает ощутить в своём мужчине, чтобы отдаться в его руки всецело и без остатка.

Женщина подалась назад, всё ещё пытаясь что-то изменить, слушать гордость и голос разума. Но её тело уже давно сказало «да». А разум выстоял лишь на несколько минут дольше.

Потерявшись в этих ощущениях, Лили начала отвечать на поцелуй с такой страстью, что становилось понятно, что вся её оборона – лишь глупость и игра принципов, которые бывают бессильны. Она взяла лицо парня в ладони, целуя так отчаянно, словно он был кислородом, а она безнадёжно задыхалась. Она прижималась к нему мягким, налитым жаром животом, внизу которого собирался тёплый тянущий комок, жалась грудью, причиняя себе несильную боль.

Блейд сжимал талию Лили, водил горячими ладонями по изгибающейся спине с неявным пунктиром позвоночника, ласкал поясницу и налитый горячим теплом живот, словно издеваясь, лишь изредка касался груди с набухшими сосками, и всякий раз женщина вздрагивала в ответ на это прикосновение, подавалась вперёд, прося ещё.

Оторвавшись от губ Лили, Блейд практически невесомым прикосновением губ скользнул вниз по её шее, оставляя на коже горячий едва влажный след, и впился поцелуем-укусом в её основание, там, где бился пульс в артерии. От этого болезненного, опасного, слишком остро ударившего по оголенным нервам действия, Лили застонала-всхлипнула, закрывая глаза и запрокидывая голову, словно приглашая этого обворожительного «вампира» прикончить её окончательно. Руками она упиралась в грудь Блейда, наслаждаясь рельефом его тела, ладонями ощущая то, как быстро и мощно билось сердце в груди блондина.

Женщина чуть развела ноги и подалась бёдрами вперёд, прижимаясь лобком к бедру Блейда. От этого прикосновения всё её тело пронзили приятные электрические разряды. Ухмыльнувшись уголком губ, прицельно взглянув чёрными от возбуждения глазами в глаза домработницы, выстрелив взглядом, блондин слегка отстранился, чтобы между их телами появился небольшой зазор, и ловко и совершенно незаметно расстегнул пуговицу на тёмно-серых облегающих джинсах Лили. Она поняла это лишь тогда, когда пальцы Блейда коснулись её лобка через ткань трусиков, провели по чувствительной коже, рождая табуны мурашек.

Лили открыла рот в немой просьбе, но ни звука не успело сорваться с её губ, которые вновь накрыл своими Блейд. Поддев кромку белых трусиков женщины, он проник в них ладонью, касаясь голой идеально гладкой кожи, спускаясь вниз, туда, где было невыносимо горячо.

Бельё Лили было мокрым от желания. Блейд прикоснулся к её половым губам и легко проник в её глубину двумя пальцами. С губ женщины сорвался стон, она закрыла глаза.

Кофта Лили отправилась на пол, они переместились к столу. Блейд крепко держал её за бёдра, покрывая поцелуями шею и оголенные плечи, зажимая между собой и столом. Отстранившись от женщины, блондин задрал её белую майку, оставляя её канатиком пересекать грудную клетку домработницы, и расстегнул её тёмный почти прозрачный бюстгальтер. Лили сама не заметила, как деталь её белья оказалась на полу, как Блейду удалось снять её, не снимая с неё майки.

Парень положил свои обжигающе горячие ладони на её бёдра, мягко сжимая, поглаживая. Лили прикусила губу и потянулась к пуговицам на рубашке Блейда, расстегивая их, а после снимая эту деталь одежды. Блейд не стал сопротивляться.

Немного подождав, позволив Лили насладиться видом его обнаженного торса, блондин, не разрывая их зрительного контакта, расстегнул ремень на своих джинсах, пуговицу и молнию, приспустил штаны.

Джинсы Лили очень быстро постигла та же участь, только они оказались полностью снятыми и отправились на пол. Туда же отправились и мокрые белые трусики.

Лили вновь пропустила тот момент, когда оказалась сидящей на столе с разведенными ногами, между которыми стоял Блейд. Влажная, обжигающе горячая головка его члена касалась нежной кожи на внутренней стороне её бедра почти у самой промежности, что заставляло желать большего.

Заглянув Лили в глаза, Блейд спросил:

- Ты пьёшь противозачаточные?

- Да, - кивнула домработница.

- Отлично, - на губах парня вновь мелькнула беглая улыбка-оскал.

Не дав женщине более произнести ни слова, Блейд впился в её губы и, одновременно, проник в её тело, сжимая её бёдра, срывая с губ стон, который утонул в их поцелуе. Парень начал двигаться: мерно, слишком медленно, неумолимо глубоко. От его движений хотелось выть. От этого можно было сойти с ума, потому что текущее нутро требовало животных рывков, а эта пытка была слишком мучительной. Слишком сладкой…

Мастерски улавливая правильные моменты, Блейд то ускорялся, то замедлялся, продлевая и своё удовольствие, делая его более тягучим, «вкусным». Сейчас ему хотелось качественного секса.

Лили прикусила губу почти до крови, чтобы не закричать от безумного удовольствия, томления и того, что её любовник делал всё, чтобы максимально продлить эти ощущения, не позволить им быстро перерасти в оглушительный взрыв оргазма. Она схватилась руками за плечи Блейда, она держалась так, словно висела над бездной, а он был её последней надеждой на спасение от падения в объятия жуткой смерти. Но он и был её падением…

Постепенно ускоряясь, блондин врывался в тело Лили по-прежнему плавно, но часто и так мерно, что по телу от низа живота начали расходиться волны приятной низкой вибрации.

Движения становились всё чаще, сильнее, глубже. Лили отчаянно кусала губы, сдерживая крики, но стонов она сдержать была не в силах, звуки удовольствия уже заполнили всё пространство игровой комнаты. Блейд дышал ртом, опаляя горячим дыханием лицо любовницы, периодически задерживая дыхание, отчего лёгкие начинало привычно жечь. Эти ощущения были неизменными спутниками его удовольствия. Добровольное удушение. Маленькая смерть.

Слишком шумно вдохнув, парень сжал зубы. Дотянувшись до затылка Лили, Блейд сдёрнул с неё резинку, распуская светлые волосы, что тотчас распались по плечам. Резинка незаметно упала на стол, а Блейд запустил пальцы в её немного спутанные волосы, сжимая у корней, оттягивая, заставляя её запрокинуть голову вслед за движением его руки.

Женщина вскрикнула, жмурясь. Под закрытыми веками засверкали звёзды боли и удовольствия. Она снова потянулась к губам Блейда, вслепую не находя их, попадая поцелуями в щёку, в подбородок. Внизу живота начала зарождаться обжигающая волна, огненная вспышка, что всего спустя несколько умопомрачительно глубоких толчка побежала по проводам нервов, достигая макушки и кончиков пальцев, а после стекаясь обратно вниз, ударяя в цель.

Перед глазами взорвался фейерверк. Лили, забывшись, не имея возможности контролировать себя в эти секунды, впилась ногтями в плечи Блейда, оставляя на его загорелой коже алые кровавые полосы. Блондин скривился от этой боли, что донеслась до сознания словно издалека, и продолжил вколачиваться в трепещущее нутро женщины, всего на пять секунд отставая от неё, кончая ей глубоко внутрь.

Ещё два судорожных движения на автомате. Сжатые до боли зубы и закрытые глаза. Испарина на лбу и спине, чёрные из-за огромных зрачков глаза. В такие моменты с Блейда можно было писать картины, самые потрясающие шедевры искусства.

Выдохнув и замерев, не дыша слишком долгие секунды, Блейд покинул тело Лили. Ему понадобилось около двух минут, чтобы окончательно прийти в себя и привести себя в порядок. Лили понадобилось больше, потому что тогда, когда парень был уже одет и оправлен, она только слезла со стола. Обернувшись, она обнаружила наконец-то причину своих странных ощущений – оказывается, она сидела прямо на коробке с игрой «Монополия», которая теперь был беспощадно помята её пятой точкой.

- Извини, - произнесла Лили, указывая на коробку с игрой.

В ответ Блейд лишь пожал плечами и, сунув в рот сигарету, присел на край стола. Щелчок зажигалки и по комнате поползли едкие сизые змейки дыма, успокаивая нервы парня и ещё больше раздражая его всё ещё ноющие лёгкие.

Решив не тревожить блондина, Лили тихо собрала свою одежду и оделась. Полностью вернувшись к первоначальному облику, не считая опухших от поцелуев и укусов губ и блестящих после вспышки удовольствия глаз, женщина повернулась к Блейду, вопросительно смотря на него.

Докурив, блондин огляделся по сторонам в поисках пепельницы, но её не оказалось в этой комнате.

- Давай, я выброшу, - произнесла Лили, протягивая ладонь.

- Не нужно, - ответил парень, спрыгивая со стола и подходя к двери.

Подобрав кофту Лили, он передал её домработнице. Женщина кивнула и надела вещь, про которую до этого совершенно забыла.

- Спасибо, - произнесла она. На её молочных щеках продолжал играть румянец.

- Пошли, - сказал Блейд и рукой показал, чтобы Лили шла за ним.

Не следя за тем, чтобы она послушалась, парень вышел из комнаты. Он точно знал, что Лили пойдёт за ним. Выбросив окурок, блондин вернулся в гостиную, в которой женщина собирала свой рабочий инвентарь. Блейд не видел смысла в каких-то словах, любезностях, попытках поговорить после секса. Лили тоже не нужно было слов, она всё прекрасно понимала.

Собрав свои вещи, женщина подняла взгляд на Блейда, спрашивая:

- Я пойду?

- Иди, - кивнул Блейд и направился к входной двери, чтобы выпустить домработницу.

После того, как Лили переобулась в уличную обувь и была готова уйти, блондин открыл перед ней дверь, произнося:

- Нужно будет, чтобы ты теперь приходила чаще, хотя бы раз в неделю. Так и тебе будет проще, потому что так много работы не будет, и мне не придётся жить то в грязи, то в чистоте.

- Хорошо, Блейд, как скажешь.

Лили поправила кофту и застегнула пуговицы, взяла свои сумки.

- До встречи, Лили, - сказал Блейд, когда она вышла за порог.

Он едва заметно ухмыльнулся и добавил:

- Передавай привет мужу.

Лили остановилась, было заметно, что она напряглась. Обернувшись, она ответила, кивая:

- Обязательно передам. До встречи, Блейд.

Женщина покинула дом Билоу, с каждым шагом всё больше ощущая то мерзкое чувство вины, тот голос совести, что молчал в то время, когда она совершала ошибку, но который так мерзко начал шипеть прямо в ухо сейчас. Но ничего уже было не изменить. Ничего нельзя было изменить уже во второй раз. И опять Лили не могла объяснить себе – зачем она пошла на это? У неё не было иных объяснений, кроме: «Я хотела…».

Закрыв входную дверь, Блейд прошёлся по гостиной, зашёл на кухню и, не найдя ничего, что могло бы его заинтересовать, взял пачку сигарет и, снова сунув её в карман, пошёл на второй этаж, направляясь в комнату младшего брата. Остановившись около двери в спальню Майкла, Блейд секунды две постоял, затем занёс руку и постучал.

- Лили, это ты? – спросил из-за двери младший Билоу.

- Нет, это Блейд, - ответил блондин.

За дверью послышались шаги, и уже через две секунды замок щёлкнул, и дверь открылась, представляя взору Блейда немного удивлённого и как всегда растрепанного Майкла. Словно не сразу поняв, кто перед ним, брюнет несколько мгновений смотрел на брата, а затем расплылся в широкой улыбке.

- Привет, Блейд, - произнёс он.

- Привет, - мягко улыбнувшись, кивнул блондин.

Он заглянул через плечо брату и, вопросительно взглянув на него, спросил:

- Можно зайти?

- Да, конечно, - махнул рукой Майкл и открыл дверь нараспашку, пропуская в свою спальню брата и заходя сам.

Брюнет вернулся на кровать, на которой до этого лежал, играя в ручную приставку, сел. Он вопросительно посмотрел на Блейда. В его голове вновь роились тысячи вопросов, которые так отчаянно хотелось задать, хотелось узнать на них ответы. Но Майкл достаточно быстро успел понять, что спрашивать брата практически бесполезно.

Вздохнув, он опустил взгляд в пол, покусывая губы, потирая коленями друг об друга. Блейд подошёл к постели младшего и тоже сел, взял его за руку, пытаясь заглянуть в глаза.

- Как провёл время? – спросил Майкл, продолжая смотреть вниз.

- Ты о чём?

- Ну, ты же куда-то ездил? – пожал плечами брюнет. – Вот я и интересуюсь, как тебе там было?

- Да, ездил, - кивнул Блейд и откинулся назад, прислоняясь спиной к стене. – Но эти дни были потрачены впустую.

- Почему? – уже живее спросил Майкл и посмотрел на брата.

Блейд пожал плечами:

- Просто, было дико скучно.

- Я думал, что ты был не один? – слегка нахмурился Майкл.

- Я был один, - ответил Блейд.

Он достал из кармана пачку сигарет, начиная крутить её в руках. Хотелось закурить, но он почему-то оттягивал этот момент. Он добавил:

- И, Мекки, давай не будем об этом? – он взглянул на брата. – Я совершенно не горю желанием обсуждать это всё.

«Как обычно», - подумал Майкл и тяжело вздохнул.

Он подсел ближе к Блейду и положил голову ему на плечо, отвечая:

- Хорошо, Блейд.

- Посмотрим что-нибудь? – предложил блондин после небольшой паузы.

- Я бы лучше сыграл, - пожал плечами Майкл.

Он поднял голову, смотря на Блейда, и спросил:

- Ты как к этому относишься?

Блейд пожал плечами. Он ответил:

- Я не против, но во что?

- Пошли, - улыбнувшись, сказал Майкл и встал, беря Блейда за руку и мягко, но требовательно тяня в сторону двери.

Блондин не сопротивлялся, покорно идя за братом, слегка улыбаясь его смешному напору и упорству. Майкл привёл Блейда в игровую комнату, что вызвало на губах блондина усмешку, которая смогла скрыться от глаз младшего.

Пока Майкл увлечённо болтал, рассуждая вслух, озвучивая варианты того, чем они могут заняться, Блейд подошёл к столу, на котором ещё каких-то полчаса назад они с Лили жарко занимались сексом. Взгляд парня упал на коробку с настольной игрой, которая продолжала хранить неявный отпечаток ягодиц женщины.

Взяв коробку в руки, блондин повернулся к брату, предлагая:

- Может быть, сыграем в «Монополию»?

- «Монополию»? – удивился Майкл.

- Да. Когда-то мы частенько в неё играли…

Брюнет нахмурился, вспоминая. Найдя в закромах памяти нужные воспоминания, он кивнул.

- Точно, играли, - сказал Майкл. – Только, насколько я помню, я всё время проигрывал…

- Потому что ты маленький был, - улыбнулся Блейд. – Кажется, мы последний раз играли, когда мне было лет восемнадцать…

- Но мне всё равно нравилось. Было весело, - вновь улыбнулся брюнет и подошёл к брату, положил ему ладонь на плечо. – И Пенни… Я помню, что она тоже часто играла с нами.

- Да, играла, - кивнул Блейд, желая скорее уйти от обсуждения этих воспоминаний, потому что они были тем, от чего он тоже бы желал уберечь брата, сделать так, чтобы он не помнил того, что была такая прекрасная старушка, что так помогла им, а потом без вести пропала…

И только Блейд знал истину о том, что на самом деле произошло. Это был неприятный эпизод, который мог закончиться куда более плачевно для братьев. Но Блейд, которому на тот момент едва исполнилось шестнадцать, смог в очередной раз спасти их ценой своей души, что всё быстрее катилась в ад.

- Будем играть? – уточнил Блейд.

Майкл кивнул и сел на пол, складывая ноги по-турецки. Блейд разложил игровое поле и достал карточки, после чего они смогли начать играть. Братья играли и смеялись, шутя, относясь к игре так серьёзно, словно она была реальностью, но, в то же время, так легко, что на душе становилось теплее у обоих.

Они даже не заметили, как пролетело время, как стемнело. В общей сложности они играли более четырёх часов. Но это время точно не было потрачено впустую, потому что Блейд не мог вспомнить, когда он в последний раз так искренне смеялся, когда ему удавалось отпустить себя и перестать контролировать даже собственные мысли. Игровое поле стало временной реальностью, в которой не было тех проблем, что существовали за его пределами: там были только деньги и их отсутствие, накопление капитала, проблемы с налогами и прочее. Впрочем, со всем этим люди сталкиваются ежедневно и в реальной жизни. Но так как у Блейда не было проблем ни с финансами, ни с недвижимостью, эта игра отлично сошла за способ бегства от реальности на один вечер.

- Всё, - выдохнул Майкл, возвращая в стопку последнюю карточку. – Что-то я устал…

- Да, согласен, - кивнул Блейд, - что-то мы заигрались.

Он закрыл коробку и вернул её на стол. Майкл тоже встал с пола.

- Я бы перекусил чего-нибудь… - произнёс брюнет.

- Тогда, пошли на кухню.

После слишком позднего ужина, который у братьев состоялся около полуночи, Блейд оставил Майкла в спальне, а сам пошёл в душ. После того, как блондин почистил зубы, он снял рубашку и, повернувшись спиной к зеркалу, оценил «увечья», нанесённые Лили. Его плечи и весь верх спины были «разукрашены» алыми полосами-царапинами.

«Отлично», - поджав губы, подумал парень, прикасаясь к израненной коже.

Решив не придумывать никакой лжи касательно своей исцарапанной спины, Блейд накинул рубашку и, не застёгивая её, покинул ванную комнату, возвращаясь в спальню Майкла. Подобные «трофеи победы» не слишком нравились ему, потому он думал, что следующей своей любовнице непременно свяжет руки, препятствуя потере контроля над собой с её стороны.

Глава 30

Руку к плечу, будто прячешь лилию,

лилия – в сердце, не портит плоти.

Я излечу твою скуку, милая,

дай свою цену, я буду не против.

Ты так хотела отдаться! – здравствуй!

Добро пожаловать в мою обитель!

Я чувствую тело, я бьюсь в резонансе,

я – твой демон страсти, твой инквизитор!

Слот (feat. Инквизитор), Всадница Дюрера©

Блейд сидел на своём обычном месте, молча наблюдая за тем, как Ева ела. Удивительно, но девушку совершенно не смущал пристальный взгляд её похитителя. Возможно, в нём просто не было сейчас тех самых особенных стрел и пик, что врывались в тело и забирались иглами под кожу. Либо, она просто была немного сильнее всех прочих, кто представал перед этим парнем и ронял себя в пыль…

Мерное постукивание вилки по слишком белой тарелке слегка разбавляло тишину. Цепь на сегодняшних наручниках Евы была достаточно короткой, потому есть было не слишком удобно, благо, еда не требовала использования обеих рук, её не нужно было резать. Из-за не слишком удобного положения левая – скованная рука Евы слегка затекла, но она старалась не обращать внимания на лёгкие неприятные ощущения. Это было мелочью, которая не заслуживала того, чтобы на ней заостряли внимание. В конце концов, не только страх существует лишь в нашей голове, но и боль. И, если о ней не думать, то она отступит, исчезнет. Хотя, боли никакой не было – лишь лёгкие ноющие и неприятные ощущения.

Ева не поднимала глаза, смотря в тарелку, на которой постепенно кончался её завтрак. Она не боялась смотреть на своего пленителя, просто, не видела в этом смысла. Она и так знала, что он пристально наблюдает за ней, для того, чтобы в этом убедиться, было не обязательно поднимать глаза, достаточно было хоть немного уметь чувствовать. Его взгляд всегда ощущался кожей. Но сейчас это уже стало настолько привычным, что почти перестало смущать.

Блейд без особого интереса наблюдал за пленницей, ожидая нужного момента. Судя по тому, что девушка почти закончила с трапезой, он должен был наступить совсем скоро, минут через двадцать, максимум. Он с трудом сумел сдержать ухмылку, наблюдая за девушкой, которая совершенно ничего не подозревала. Это было так мило. Такая наивная белая овечка, которая считает себя волком и внутри которой живёт львица. Вот только львица эта просыпалась всегда в самый неподходящий момент и рычала не на тех, на кого следовало бы…

«Будем исправлять, - подумал блондин. – Исправлять и учить. Проверку голодом и жаждой ты не прошла, Ева. Осталась последнее испытание, которое ты тоже стопроцентно провалишь. Потому что, пусть ты умна и уверена в своих силах, но сила твоя является твоей слабостью…».

Парень слегка сменил позу и сложил руки на животе, приглушённо вздыхая, прикрывая глаза и смотря на девушку из-под опущенных ресниц. Сегодня на неё было приятно посмотреть. Ева наконец-то «сдалась» и переоделась из своей уже слишком грязной одежды в то, что оставил ей Блейд. Запястья её уже зажили, остались лишь рубцы, которые пропадут со временем, а о том, что у девушки была разбита голова, говорил теперь лишь почти заживший шрам, взлётной полосой пересекающий почти половину её лба.

На ней были надеты чёрные свободные спортивные штаны и чёрно-белая полосатая футболка без рукавов, ноги были босыми. Немного пушащиеся после мытья волосы были собраны в небрежный пучок почти на макушке, на лице ни грамма макияжа, что совершенно не меняло её внешнего вида, потому что и в нормальной жизни Ева почти не красилась, обходясь тушью для ресниц и несколькими каплями консилера, чтобы скрыть тени под глазами – результат напряженной и психологически тяжёлой работы, которая зачастую лишала сна.

Девушка отставила пустую тарелку на маленький стеклянный столик и взяла чашку с ароматным чаем, обнимая её ладонями. Она не мёрзла, и в комнате не было холодно, но ощущение гладкого тёплого стекла под ладонями всегда бывает приятным. В своей обычной жизни Ева предпочитала кофе – недосып обязывал – но за те почти две недели, что она провела в доме блондина, она успела отоспаться, верно, на несколько лет вперёд. Главное, чтобы её продолжительный сон, которому она предавалась здесь ночами и днями, не перетёк в сон вечный. Она всегда боялась этого, ложась спать – боялась не проснуться, но, парадокс, в этих стенах она спала так крепко, как не спала никогда прежде. Наверное, сказывался стресс. Либо тот фактор, что у неё и не было иных занятий в этой комнате-темнице, кроме сна. Что-что, но здесь точно не срабатывал фактор уюта и внутреннего спокойствия, которые человек может обрести рядом с тем, кто защитит от всего, кто будет стеной и опорой. Да, Блейд обладал всеми этими качествами, но эта «стена» обещала в любой момент обрушиться и похоронить Еву под своими обломками…

Подув на чай, который уже был не горячим, а приятно-тёплым, девушка сделала небольшой глоток, взглянула на Блейда. Парень не подал вида о том, что сейчас наступил своего рода кульминационный момент и что он очень его ждал. Блейд продолжал оставаться спокойным, его вид был даже немного скучающим, как и престало в подобной ситуации, когда ты вынужден проводить время с пленником-смертником, которого по каким-то причинам не можешь прикончить прямо сейчас.

«Почему он на меня так смотрит?», - подумала Ева, вновь делая глоток, который случайно вышел шумным и не очень красивым, продолжая смотреть слегка исподлобья похитителю в лицо.

- Ты хочешь что-то сказать? – любезно поинтересовался Блейд, видя напряжённый взгляд пленницы.

Ева отвела глаза и поджала губы. Нет, она не желала с ним разговаривать. Несмотря на полное тотальное одиночество, которое мог развеять лишь этот блондин, она не испытывала потребности в общении ни с ним, ни с кем-либо другим. Она достаточно давно успела привыкнуть к одиночеству. С тех пор, как её родители переехали, а она начала полностью самостоятельную жизнь, она привыкла почти всё время проводить в одиночестве. Единственным источником её общения была работа, коллеги, со многими из которых она дружила. Но встречаться в нерабочее время получалось слишком редко, наверное, не было особого желания. А подруги, с которыми обычно девушки проводят всё своё свободное время, вися на телефоне или гуляя по магазинам, кафе… А подруг у неё не было. Со школы у неё не осталось никого, потому что и в классе, и в параллели её не слишком любили. А на работе была лишь одна женщина, с которой Ева общалась, но общение это сложно было назвать настоящей дружбой, оно совершенно не было ею.

Вспомнив о той женщине-коллеге, о других людях, с которыми она работала, девушка поджала губы, отворачиваясь. В груди стало горько и очень обидно от того, что все они так просто поверили в ложь Блейда. Подумать только, она проработала там пять лет, а её даже никто не стал искать, удовлетворившись фактом того, что она заболела и вернётся к работе через…

А через сколько она должна была вернуться? В справке значился срок больничного, но Ева никак не могла вспомнить точных дат. Напрягши память, нахмурившись, девушка воссоздала в памяти тот момент, когда Блейд демонстрировал ей переписку с её начальником и скрин той самой справки.

«Кажется, месяц», - подумала Ева, едва заметно шевеля губами, почти произнося эти слова вслух.

Она вздохнула и прикрыла глаза, слегка поморщилась от каких-то странных ощущений, которые пока не были слишком сильными, чтобы начать волноваться, но казались необычными и, одновременно, привычными.

«Интересно, а что будет через месяц? – продолжила она мысль. – Я не вернусь к работе… Наверное, мои коллеги начнут волноваться… Нет, - она нахмурилась сильнее, - они точно начнут! В конце концов, чёрт побери, я не последний человек в нашем отделе, меня не захотят так просто потерять!».

Она сделала большой глоток и замерла, прислушиваясь к себе. Низ живота как-то странно скрутило, словно там, внизу, произошла судорога. Ощущения становились всё более странными. Против воли начав бегать глазами, Ева вновь поднесла чашку к губам, делая несколько глотков, практически допивая тёплый и такой приятный чай.

Сердце начинало стучать всё быстрее, Ева ощущала это, даже не прислушиваясь. Оно набатом и шумными молоточками стучало по венам и артериям, накачивая давление внутри сосудов, по стенкам грудной клетки, отдаваясь в её сводах глухим эхом.

«Твою мать, - мысленно выругалась Ева, морщась. – Что со мной?».

Она залпом допила остатки чая и отставила чашку на столик, утёрла тыльной стороной ладони губы, на которых остались две капли напитка. Низ живота снова скрутило, только в этот раз судорога была более продолжительной. Сердце в груди ускорилось ещё на несколько ударов, ещё немного и станет больно и страшно за свою жизнь. И тут в голове Евы появилась жуткая догадка…

«Он меня отравил? – она слышала, как дрогнул даже её собственный внутренний голос. – Нет, не может быть…».

Девушка медленно повернулась, слишком большими глазами смотря на парня напротив, не моргая. Её взгляд был до предела напряжён, на зелёных радужках плясала животная тревога, но их почти не было видно из-за расширившихся под действием «яда» зрачков.

- Вижу, ты готова к разговору? – слегка ухмыльнувшись, спросил Блейд.

- Что ты мне подмешал? – чётко, практически по слогам спросила Ева.

Её голос дребезжал от осознания близости смерти, напряжения и негодования – злости на себя и на Блейда, который вновь так просто обвёл её вокруг пальца, не заставляя принимать яд, сделав так, чтобы она добровольно испила его, убивая себя.

- Ты не человек! – сорвавшись из-за эмоций, крикнула девушка. – Ты – монстр, демон!

Блейд ухмыльнулся, медля с ответом. Он встал и медленно подошёл к кровати девушки, упираясь ладонями в пружинящий матрас и склоняясь к ней.

- Где же ваша выдержка, комиссар Сарториус? – спросил парень.

Не дожидаясь ответа, увидев злость, блеснувшую во взгляде Евы, парень точным движением руки отправил столик на колёсиках к противоположной стене. Всё-таки, там была посуда и столовые приборы, а они вполне могли стать оружием в умелых руках отчаявшегося полицейского…

- А теперь, давай поговорим, Ева, - произнёс блондин и прежде, чем девушка успела отреагировать, оказался позади неё, сел на кровать у неё за спиной.

Ева сглотнула, жилы на её шее вздрогнули. Такая опасная близость убийцы и, судя по всему, психопата вводила в оцепенение. Она не решалась обернуться, но вся сейчас превратилась в слух и осязание, улавливая малейший вздох и даже самое мимолётное движение Блейда, боясь пропустить роковой рывок своего убийцы.

В голове так громко шумела кровь, что из-за её гула Еве не удавалось расслышать даже собственных мыслей. Казалось, она сейчас умирает: медленно, мучительно, слишком странно. Низ живота вновь свело судорогой, она сжала зубы так, что челюсти заныли, их едва не заклинило от слишком больших усилий с её стороны.

Она чувствовала близость Блейда каждой клеточкой своей кожи, каждым чувством, кроме зрения: тепло его тела, которое волнами обдавало её спину, которой парень почти касался, запах его парфюма и те неуловимые нотки тела, которые бывают индивидуальны у каждого. Она ощущала его запах, его близость, его присутствие! Казалось, что блондин заполнил собой всё пространство комнаты, что сейчас сжималось вокруг Евы на подобии тёплого, но удушающего кокона. Ещё несколько бесконечно долгих минут и его края сомкнутся над её головой, лишая надежды на свет, убивая. Конечно, если её собственное сошедшее с ума сердце не убьёт её раньше, разбившись с разгона и вдребезги о стенки грудной клетки.

Блейд вздохнул, обдавая плечо Евы и основание её шеи тёплой волной дыхания. Девушка вздрогнула, чувствуя, как кожа её вмиг покрывается мурашками. Казалось, что она замерзает во льдах Антарктиды и, одновременно, варится в котле в преисподней. А перед котлом стоял самый обаятельный в мире дьявол, мерно прибавляя огня.

Ева вздрогнула, почувствовав, как рука Блейда коснулась её живота в районе солнечного сплетения, там, где сидит душа, и медленно двинулась вниз: не нажимая, но касаясь ощутимо, невыносимо, пугающе. Ева дёрнулась в ответ на его движения и врезалась спиной в грудь блондина, увеличивая площадь их соприкосновения. Сердце в её груди сделало кульбит, споткнулось и поскакало ещё более сумасшедшим галопом. Горло свело судорогой до боли, а лёгкие начало жечь, им вдруг стало не хватать кислорода.

Ладонь Блейда остановилась ниже пупка девушки, там, где мышцы были сведены непонятной судорогой, там, где под слоем кожи и мышц был тугой комок тепла. Рука парня ощущалась невыносимо горячей, Ева изломано скривилась и взяла ладонь Блейда, останавливая её, пытаясь убрать.

- Не нравится? – издевающийся шёпот, прозвучавший над самым ухом.

Ева вздрогнула, вновь невольно подаваясь назад и ещё сильнее прижимаясь к своему похитителю, но тотчас отодвигаясь, пытаясь восстановить то хрупкое и жалкое расстояние, что изначально было между их телами.

- Нет, - пытаясь говорить уверенно, ответила девушка. Но голос её дребезжал от волнения, от напряжения, дрожал.

- А, хочешь, я докажу тебе обратное? – новый смешок в самое ухо, дыхание опаляет ушную раковину, а горячие губы почти касаются кожи, Ева почти ощущает это прикосновение.

Нервы плавятся ко всем чертям. Ей кажется, будто её мозг становится жиже и начинает медленно вытекать, капать из ушей и прочих отверстий.

Прикосновение было подобно удару тока, оно было почти болезненным. Ева мучительно скривилась, когда Блейд провёл носом ей по шее, табуны одичалых мурашек заскакали по коже девушки.

- Не трогай меня, - потребовала Ева.

Её голос звучал уверенно, но за кажущейся уверенностью звучала почти мученическая мольба.

- Можно подумать, ты не хочешь моих прикосновений? – слишком бархатным тоном спросил Блейд, вновь касаясь налитого теплом живота девушки, ведя ладонью вниз. – Разве ты не жаждешь их?

- Нет! – слишком резко и громко ответила Ева, дёргаясь, вновь врезаясь спиной в грудь Блейда. Её кожу обожгло жаром его тела.

Она чувствовала, как мощно и мерно бьётся сердце в его груди: словно насмехаясь, в противовес её взбесившемуся органу, что, подобно раненому животному, бился в своей клетке из рёбер.

Рука блондина двинулась вверх, останавливаясь на груди девушки, прямо там, где набатом било сердце, высекая во всём теле искры.

- Почему? – вдруг задал вопрос Блейд, слегка отстраняясь от Евы.

- Что «почему»? – не поняла Ева, передёргивая плечами, оглядываясь на парня, но толком не успевая его разглядеть. Глаза словно заволокло пеленой.

- Почему ты считаешь себя умнее меня?

- Я так не думаю, - буркнула в ответ Ева, хмурясь, отворачиваясь.

Её глаза вновь начали бегать, не находя таинственной точки опоры, а низ живота скрутило так, что она невольно выпрямила спину и прикусила губу. Лёгкие жгло всё сильнее, ей пришлось начать дышать ртом, чтобы не задохнуться, дыхание её звучало очень шумно.

- Думаешь, - усмехнулся Блейд, вновь склоняясь к уху девушки.

Он прикоснулся к её плечу и провёл кончиками пальцев по острой ключице.

- Ты думаешь, - продолжал блондин, - что тебе удастся всё скрыть. Может быть, твоя воля и сильна, Ева, но твоё тело уже всё сказало за тебя…

- Что?! – верно, Ева перебила Блейда.

Она обернулась через плечо, ошалело смотря на пленителя. Его глаза сейчас были такими чёрными, что завораживали, от взгляда в них бросало в дрожь, они были подобны двум безднам, на дне которых водятся самые изысканные черти…

- О чём ты говоришь? – с трудом выговорив это и не запнувшись, спросила Ева, продолжая смотреть на Блейда, хотя взгляд её то и дело срывался в сторону, ей сейчас было невозможно сложно сконцентрироваться.

- Я говорю о том, что все люди разные, но, Ева, есть некоторые признаки, которые одинаково справедливы для всех, - загадочно ответил Блейд, двигая рукой дальше, проводя по плечу Евы, предплечью.

Кожа девушки вновь покрылась чёртовыми мурашками. Она передёрнула плечами, слабо пытаясь уйти от прикосновений, пытаясь хоть как-то показать, что они ей неприятны. Но самым жутким было то, что она не могла с точностью сказать себе, что ей неприятны действия Блейда.

- Я не понимаю, о чём ты говоришь, - нервно и сбито ответила Ева, дыхание продолжало слишком громко шуметь ураганом на пересохших губах. – Не трогай меня...

- Я говорю о признаках возбуждения, - совершенно спокойно ответил Блейд.

Ева замерла от этих слов, даже дышать перестала. Он продолжал, ни на мгновения не теряя невинного, но раздражающего нервы контакта с кожей пленницы:

- Пусть ты и сидишь спиной ко мне, но все твои неосознанные движения мне видны, - в самое ухо прошептал Еве блондин.

Он облизал губы, случайно задевая губами мочку уха девушки, продолжая:

- То, как ты дышишь, это так показательно… Ева, ты же задыхаешься…

Девушка задержала дыхание, отчего лёгкие пронзило болью, но это было лучше, чем продолжать выдавать своё умопомрачение.

- То, как ты облизываешь и кусаешь губы, - произнёс Блейд.

Ева словила себя на том, что как раз в эту самую секунду прикусила губу, пытаясь перестать дышать ртом и вернуться к носовому дыханию. Как он только мог узнать?

- Не правда, - произнесла Ева.

Она была сейчас так напряжена, что вся превратилась в комок нервов.

- Не правда? – повторил за девушкой Блейд.

Он на мгновение убрал руку, избавляя Еву от своих прикосновений, но в следующую секунду его пальцы легли на её разомкнутые губы. Он произнёс:

- Твои губы искусаны и сухи, потому что ты задыхаешься, тебе не хватает кислорода. Как можно такое не заметить?

Ева стиснула зубы. В её голове мелькнула мысль о том, чтобы укусить парня, но он очень вовремя убрал руку с её губ, приобнимая за хрупкие плечи.

- Ты судорожно сжимаешь колени, потому что тебе трудно усидеть на месте и не ёрзать, - продолжал «добивать» словами Блейд.

Ева опустила взгляд и, действительно, заметила свои напряжённо сведённые колени, которыми она тёрла друг о друга. Стиснув зубы, девушка попыталась расслабить ноги и чуть развела их, чтобы избавить себя от искушения продолжать странные действия.

- Твоя грудь слишком часто вздымается, - снова заговорил Блейд. – И, я уверен, она очень напряжена.

Блондин сделал небольшую паузу, в которой Еву оглушало собственное дыхание. Приблизившись к девушке настолько, что его щека скользнула по нежной коже под самым ухом Евы, Блейд произнёс:

- А твой запах, Ева…

Парень провёл носом по шее девушки, шумно втягивая воздух, выпуская последнюю «пулю»:

- Он сдаёт тебя с потрохами.

- Нет, - упрямо ответила Ева, хотя сама не верила своим словами. Странные ощущения в теле всё больше обретали «лицо», узнавались ею.

Вместо ответа Блейд прикоснулся губами к её шее, ощутив невозможно скорый пульс девушки, оставляя на её коже тёплый след прикосновения. Разомкнув губы, парень передвинулся чуть выше, вновь припадая к шее Евы, слегка засасывая кожу.

Ева скривилась так, словно сейчас разрыдается. Ей хотелось драться, биться до последнего, но тело отказывалось двигаться и повиноваться воле всё более слабеющего разума.

- Не трогай меня, - выпалила Ева на выдохе. – Не трогай меня, не трогай меня, не трогай меня!

Нежные прикосновения губ вдруг сменились укусом, а ладонь Блейда резко сжала правую грудь девушки, заставляя её выгнуться дугой от боли и…

- Нет, - почти всхлипнула она. – Нет! – уже крик.

Она дёрнулась, пытаясь вырваться из рук парня, забилась, но Блейд легко скрутил её и повалил, зажимая запястья над головой, садясь на её бёдра, чтобы полностью лишить возможности двигаться.

Взгляд Евы лихорадочно блестел от паники и от «яда», что кипятком растекался по её венам, обжигая их нежные стенки. Она дёргалась несколько минут, вкладывая в это все свои силы, затем низ живота вновь скрутило так, что её лицо исказилось непонятной гримасой. Она перестала бороться и отвернула голову, смотря в сторону.

Удерживая руки девушки одной рукой, второй Блейд вновь отправился изучать её тело. Эти прикосновения ощущались, как ползания змей, только змеи холодные, а эти касания были слишком горячими…

Запустив руку под подушку, Блейд достал оттуда атласную чёрную ленту. Ева лежала неподвижно и слишком запоздало начала бороться, потому парень достаточно легко смог связать её запястья между собой. А наручники, браслет которых был на одной её руке, надёжно удерживал её руки поднятыми и прикованными к спинке кровати.

Сковав руки девушки, Блейд встал с бёдер Евы и сел рядом с ней, касаясь её бедром. Его рука коснулась ноги девушки и медленно пошла вверх. Когда ладонь Блейда поднялась выше колена, Ева закрыла глаза и сжала зубы, дёрнулась, пытаясь уйти от этих прикосновений. Когда рука парня поднялась ещё выше и, замедляясь, замерла почти у самой её промежности, Еве показалось, что она сходит с ума, потому что тело упрямо заставляло её, вынуждало попросить о продолжении. Это было самым страшным кошмаром. Но её суставы сейчас так сладко выкручивало, а низ живота так пылал, что думать об этом как-то не получалось.

Снова дёрнувшись, Ева со всей силы сжала бёдра, невольно ощутив то, что её парадоксальное возбуждение было не только субъективным, но и вполне реальным – у неё в трусиках разве что не хлюпало, ещё немного и потечёт по ногам, несмотря на преграду в виде тонкой ткани.

Не торопясь и не желая применять силу, Блейд медленно коснулся живота Евы, оглаживая его, ощущая рёбра, что ходили под её кожей из-за слишком частого дыхания. Рука его коснулась груди девушки, легко нащупывая торчащий сосок – на ней не было бюстгальтера, за что сейчас Ева на себя злилась – слегка сжала его, поглаживая большим пальцем. Ева судорожно вдохнула и закрыла глаза, жилы на её шее нервно вздрагивали.

Вторая его рука, которая продолжала лежать на бедре девушки, ненавязчиво поглаживая горячую кожу, двинулась выше. На мгновение Ева перестала чувствовать ладонь Блейда, но уже через секунду прикосновение вернулось. Ладонь парня легла на лобок девушки, надавливая на напряженную плоть.

Ева так вздохнула, что едва не подавилась кислородом, едва не охнула, и инстинктивно развела ноги. Она поддалась порыву тела всего на мгновение, но этого промедления хватило Блейду, чтобы скользнуть ладонью ей между ног. Парень удивился тому, насколько она была там, внизу, горячей – даже через два слоя одежды.

- А я вижу, мисс Сарториус, - произнёс Блейд, склоняясь к Еве, - у вас обжигающий темперамент…

- Ты псих, - прошипела Ева и в следующий миг зажмурилась, сжала зубы, чтобы не застонать, потому что Блейд погладил её через ткань штанов и трусиков.

Продолжая поглаживать девушку между ног, сводить её с ума и заставлять скрипеть зубами от ненависти к нему, к себе и к своему собственному телу, Блейд, слегка улыбаясь уголками губ, смотрел на Еву. Как же она была притягательна в этом моменте, в этом порыве. И, право, без ненависти, которой так же, как возбуждением, сочилась каждая клеточка её тела, она бы не привлекала так сильно. Эта ненависть и борьба и на Блейда подействовала возбуждающе, его член давно стоял, теснясь в плотных джинсах и ожидая своего часа. Плотная ткань и молния давили, принося неудобства, но блондин не спешил переходить к более серьёзным действиям.

Чувствуя, что её трусики уже промокли насквозь, а сердце уже достигло такого ритма, что становилось страшно за свою жизнь, Ева судорожно сглотнула и слегка развела ноги, пытаясь расслабить напряженные бёдра. Блейд беззвучно усмехнулся и, слегка задрав майку девушки, склонился к её животу, медленно и тягуче касаясь его губами, целуя. Господи, какая же она была горячая…

- Как видно, - между поцелуями и ласками произнёс Блейд, - у тебя давно не было мужчины, раз ты так изнемогаешь…

На лице Евы дрогнули желваки. Эти слова немного отрезвили её, но всего на мгновение.

- Когда ты в последний раз была с мужчиной? – спросил Блейд. Он поцеловал её живот и поднял глаза, выжидающе смотря в лицо девушки.

Ева смотрела в сторону, пытаясь плотно сжимать губы, но рот очень скоро пришлось открыть, чтобы не потерять сознание от кислородного голодания.

- Ладно, можешь не отвечать, - слегка улыбнулся Блейд, бегло демонстрируя свои «клыки».

Он задрал майку Евы выше, начиная покрывать поцелуями её рёбра, которые почти дребезжали от ритма сердца. Рукой он поглаживал живот девушки, постепенно спускаясь вниз. Скользнув ладонью под резинку её штанов, Блейд провёл пальцами по промежности Евы, заставляя её задрожать. Её трусики были мокрыми насквозь. Скользнув в них рукой, блондин провёл пальцами по лобку девушки, покрытому не густым волосяным покровом, и прикоснулся к её мокрым и обжигающе горячим половым губам.

Ева задержала дыхание и запрокинула голову, жмурясь. Лёгкие жгло так, что, казалось, она вот-вот потеряет сознание или, вовсе, умрёт. Её тело сейчас настолько сходило с ума и брало верх над разумом, что она не думала о том, насколько всё происходящее неправильно и жутко, отвратительно. Право, плоть слаба…

Ухмыльнувшись, Блейд склонился к Еве, почти невесомо, но так ощутимо для её воспаленных нервов касаясь губами её плеча, скользя по острой линии ключицы, переходя на шею. Его пальцы продолжали ласкать девушку внизу, постепенно спускаясь к сочащемуся влагой входу, начиная там кружить. Девушку выгнуло до боли в спине, ей казалось, в её теле сейчас вступили в схватку с десяток демонов, что рвали её изнутри на куски, желая получить свободу.

Вдоволь насладившись слишком яркой реакцией Евы на свои манипуляции у неё между ног, Блейд повернул руку ладонью вверх и ввёл в неё два пальца, но… пальцы его наткнулись на преграду. Глаза блондина удивлённо распахнулись, он вопросительно посмотрел на Еву, а на её лице растёкся смущенный и предательский румянец. Наверное, впервые за всё время девушке удалось увидеть настоящие эмоции Блейда.

Но удивление его быстро сменилось снисходительным взглядом, а затем усмешкой, смехом. Освободив тело Евы от своих пальцев, Блейд коснулся её напряжённого клитора, слишком медленно обводя его, давя. Ева сжала зубы, сдерживая стоны и эмоции. Ей хотелось биться, как в припадке, но она пыталась не позволить себе этого.

Особенно удачное движение на самой чувствительной точке её тела заставило Еву закрыть глаза и сильнее развести ноги. Господи, она никогда в жизни не испытывала такого желания: таких противоречивых желаний, от которых хотелось выть раненой волчицей.

Продолжая издеваться, ласкать девушку, Блейд склонился к её уху, опаляя его горячим дыханием, произнося:

- Почему же ты не сказала, что всё ещё девушка? И как тебе удалось доходить нетронутой до двадцати семи лет?

Ева шумно выдохнула, что выдавало её раздражение. Блейд продолжал:

- Сомневаюсь, что претендентов на твою невинность не было… Или я ошибаюсь?

Парень надавил сильнее, обводя пальцем бугорок клитора девушки. Она, не сдержавшись, простонала, запоздало сжимая зубы и пытаясь скрыть свои ощущения.

Блейд усмехнулся в ответ на её истому и, поцеловав в выступающую косточку на плече, отстранился. Прикосновения пропали. Ева открыла глаза, помутившемся взглядом непонимающе смотря на парня, который уже встал с кровати и теперь поправлял помявшуюся одежду. Взгляд её невольно зацепился за оттопыренную ширинку парня, а фантазия любезно дорисовала то, что скрывалось под джинсами. От одной мысли о большом толстом члене, который томился в узких штанах, низ живота пронзило почти болью, а спину мучительно выгнуло.

Она прикусила губу и отвернулась, перебирая ногами, пытаясь найти себе место, но внутри всё так горело желанием, что успокоиться и замереть было просто невозможно.

- Так тяжело? – поинтересовался Блейд, видя состояние Евы.

Девушка поджала губы и сильнее отвернула голову. Блондин вздохнул и подошёл к кровати, присел на её край. Он сказал:

- Я не трону тебя сейчас, потому что я не ожидал, что ты окажешься девственницей, Ева.

«Девственница» - это, казалось бы, положительное определение вдруг стало раскаленным клеймом и обожгло кожу, заставило скривиться.

- Почему? – спросила Ева, когда молчание затянулось. Ей казалось, что что-то сказать просто необходимо, иначе она рисковала остаться в полном неведении.

- А ты хочешь продолжить? – спросил Блейд и тут же, усмехнувшись, сам ответил на свой вопрос: - Вижу, что хочешь, но сейчас не время.

Живот Евы вновь скрутило болезненной судорогой, она скривилась и легла на бок, спиной к Блейду. Такая поза подчеркнула её упругую попку и красивый изгиб поясницы. Блондин на несколько секунд задержал взгляд на Еве: её крайне привлекательная поза и запах животного возбуждения просто не позволяли так просто взять и уйти, не отпускали.

Он протянул руку и коснулся ягодиц Евы, оглаживая через ткань спортивных штанов и медленно спускаясь ниже, пока не дошёл до её пылающей промежности. Девушка вздрогнула в ответ на это прикосновение. Остатки разума кричали: «Нет!», но тело куда громче истошно орало: «Да!!!!». Она шумно вдохнула – получился какой-то всхлип – её тело готовилось к первому сексуальному опыту, более того, оно было готово к нему, давно готово.

Внезапно рука Блейда исчезла, а через несколько секунд Ева услышала, как хлопнула дверь, и щёлкнул замок. Она открыла глаза, непонятным взглядом смотря в стену. В этом взгляде было столько всего: непонимание, ненависть, желание, удивление, злость, презрение…

Между ног буквально зудело от невыносимого желания. Ева перебрала ногами, подтягивая колени ближе к животу, к груди. Сердце болезненно ухало в груди, ощущение мокрого белья и тянущего комка внизу живота не позволяло ни на мгновение отвлечься от неудовлетворенного желания.

Ева закрыла глаза, надеясь уснуть, хотя точно понимала, что ей это не удастся. Ноги не могли найти себе покоя, непроизвольно дёргаясь, слегка сменив позу, девушка потёрлась пятой точкой об кровать и тотчас щёки её вспыхнули от стыда. Она чувствовала себя мартовской кошкой, которая в помешательстве готова пытаться удовлетворить своё желание любым способом.

Открыв глаза, Ева вновь устремила мутный взгляд в стену. Сердце продолжало бить по артериям и венам, а все мысли, весь разум концентрировался сейчас внизу живота.

Щелчок замка выдернул Еву из некого транса. Она услышала звук шагов, а через несколько секунд её руки освободили.

- Я подумал, что будет слишком жестоким бросать тебя в таком состоянии со связанными руками, - произнёс Блейд, - и лишать возможности удовлетворить себя самостоятельно.

Ева села и обернулась, в её глазах читалось негодование.

- До встречи, - сказал Блейд и быстро покинул комнату.

Услышав звук закрывающегося замка, девушка сжала зубы и зарычала от бессилия и невозможности своего состояния. Вновь упав набок, она зажала между ног руки, но прикоснуться к себе не смела. Это было бы слишком унизительным.

Низ живота продолжало крутить так, что ей никак не удавалось перестать елозить на уже измятой постели. Эти движения против воли девушки приводили к тому, что её руки касались горящих огнём гениталий. Сжав зубы, Ева убрала руки, вцепляясь в ни в чём неповинную подушку, перевернувшись, она упала в неё лицом, задерживая дыхание, кусая губы. Она сжимала бёдра так, что мышцы их очень быстро свело судорогой, разбавляя её возбуждение новой вспышкой боли.

Пытаясь дышать ровно, надеясь хоть как-то успокоить сошедшую с ума плоть, Ева закрыла глаза. Но под закрытыми веками тотчас заскакали развратные картинки того, что они могли бы делать, если бы не…

Скривившись, как от зубной боли, девушка вновь перевернулась, ложась на спину, смотря на потолок, который вдруг начал казаться слишком высоким. Закрывать глаза было опасно, потому что тело её победило разум и теперь пыталось окончательно поработить его, заразить своим ядом.

Но даже так, не закрывая глаз, она видела навязчивые мысли, что транслировались в её голове. Она вновь чувствовала себя девочкой-подростком, которая проснулась со сбившимся сердцебиением и в мокром белье после недвусмысленного сна, где она и её парень-мечта кувыркались во всех позах. Сколько раз такое было… А потом был взгляд на часы, чтобы убедиться, что до будильника ещё есть время, напряженный взгляд на дверь и очередное маленькое «преступление», когда рука скользит в трусики, а зубы впиваются в губы в попытке подавить стон. Гормоны бушуют, тело сходит с ума, а в голове бьётся имя того, о ком ты так сладко думаешь, имя, которое имеет все шансы сорваться с губ стоном вместе с подростковой и ещё немного нелепой кульминацией:

«Блейд»…

Ева закрыла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Как же это было смешно, смешно до слёз. Она до самого выпускного втайне мечтала о своём бывшем друге, который после лета 1998 года вдруг стал совсем другим, мечтала, представляя, что однажды они ещё заговорят. А ещё были мечты повзрослее, фантазии, которым она придавалась лёжа в постели или принимая душ. Но это было давно…

А сейчас её настигла судьба, фатум – называйте, как хотите. Она вновь лежала, изнемогая от желания, и причиной этому вновь был Блейд. Судьба…

Но Ева не верила ни в судьбу, ни в её знаки. Она знала, что то, что она здесь оказалась – лишь её ошибка, её опущение, потому розовых воздушных замков она не пыталась возводить в своей голове. Да и что может значить глупая школьная влюбленность в реальной взрослой жизни? Она – полицейский, который в важный момент потерял бдительность, он – убийца и психопат. Между ними пропасть и она станет ещё больше, когда Ева покинет эти стены и восстановит справедливость…

«Блейд. Блейд. Блейд. Блейд», - упрямо твердило-кричало воспаленное сознание, а память подкидывала картинки его глаз, губ, рук и вздыбленной ширинки, от одной мысли о которой всё внутри завязывалось узлом.

«Не знаю, чем ты меня напоил, но у тебя ничего не получится», - подумала Ева и, взяв себя в руки, заставила себя встать и пойти в ванную комнату. Она надеялась, что ледяной душ поможет ей немного прийти в себя.

А Блейд тем временем пришёл на кухню и, налив себе полный бокал бренди, залпом осушил его, даже не поморщившись при этом. Только когда последние капли горячительного напитка скатились вниз по пищеводу, блондин вспомнил, что собирался поехать домой, а, значит, выпивать не следовало.

«Ладно, - подумал Блейд, вздыхая. – Поеду позже и медленнее. Хватит мне в моей жизни и одного полицейского…».

Глава 31

…Это была одна из тех встреч, которые никому не нужны, два человека просто встречаются, а затем навеки расходятся. Ничего особенного…

Блейд вышел из душа, перемещаясь в свою спальню, в которой как раз ненавязчиво разрывался мобильный телефон. Разрывался уже во второй раз. Взглянув на номер звонящего, блондин ответил на звонок:

- Привет, Кипп.

- Добрый день, Блейд. Как ты?

- Как обычно, - без особой интонационной окраски ответил парень, зажимая телефон плечом и продолжая вытирать мокрое тело.

- Как обычно – это хорошо или плохо?

- Как обычно, значит – нормально. Я в порядке, Кипп. А ты чего-то хотел?

- И как ты сразу всё понимаешь?

- Для этого не нужно быть ясновидящим, - хмыкнул Блейд и обернул полотенце вокруг бёдер, сел на кровать. – Так, что за дело?

- Помощь твоя нужна…

Блейд вздохнул и переложил телефон в другую руку. Он спросил:

- Какая помощь? Деньги?

- Нет, с деньгами у меня полный порядок, - ответил мужчина на том конце связи. – Нужна твоя помощь с новенькой девочкой…

- Девочкой? – слегка нахмурился Блейд. – Ей что, двенадцать?

- Семнадцать, - немного обиженно ответил Кипп, педофилию он совсем не поощрял.

- Это уже лучше, - кивнул блондин. – И что с ней не так?

- Вот это я и хочу узнать, - перешёл к главному Кипп. – Она три дня назад ко мне пришла, точнее, знакомый один привёл её ко мне. Она работу искала.

- И почему твой товарищ к себе её не взял?

- Он немного по другому профилю…

- Ладно, можешь не объяснять.

Блейд снова поменял руки и упал спиной на кровать, прикрывая глаза.

- Рассказывай про свою «девочку» и говори, чего хочешь?

- Мутная она какая-то. Молчит почти всё время. Про опыт ничего не понятно. А я дилетантов не люблю… Вот я и думаю, может быть, я её тебе привезу, а ты её проверишь по всем фронтам? А то как-то не хочется её пускать к клиентам, не проверив.

- Может быть, она просто девственница, потому и молчит об опыте? – предположил Блейд. – Хотя, тогда кажется странным то, что она претендует на роль проститутки.

- Вот я так и понял, что опыта у неё нет.

- Тогда, в чём проблема? Насколько я знаю, многие гоняются за нетронутыми и готовы платить за них в разы больше.

- За последние месяцев восемь, а то и больше, не могу вспомнить никого, кто бы просил девственницу. Наоборот, все хотят опытную. Вот я и прошу, чтобы ты девушкой этой занялся: оценил навыки и умения и так далее. Желательно, со всех сторон.

- Странные у тебя просьбы… Почему сам не возьмёшься?

- У меня жена, вообще-то. И дети.

- Могли бы с супругой сексуальную жизнь разнообразить.

- Блейд, прошу, не надо шутить на эту тему.

- Как хочешь, - пожал плечами блондин. – Но мне кажется странным то, что ты заведуешь «бизнесом досуга», а сам придерживаешься пуританских взглядов.

- Блейд, пожалуйста, просто скажи – поможешь или нет?

- Я не планировал сегодня ничего такого и из дома уезжать не хочу, но, пожалуй, я соглашусь.

- Хорошо, - обрадовался Кипп. – Когда мне её привезти?

- Вечером, часов в семь-восемь.

- Хорошо.

Попрощавшись с товарищем, Блейд отложил телефон в сторону и ещё какое-то время лежал, смотря в потолок. Он не слишком любил «свидания» в своём доме, старался избегать подобного, но сегодня ему настолько не хотелось никуда ехать, что он предпочёл изменить своим правилам и остаться дома. К тому же, привести эту девушки, имени которой Блейд ещё не знал и не факт, что спросит при встрече, в свой «рабочий» дом парень не мог, иначе девочка имела все шансы не дожить до совершеннолетия. Проводить время в отеле тоже не хотелось, потому Блейд решил, что может провести эту встречу дома. Оставалось только предупредить Майкла о том, что у них будут гости…

Время пролетело незаметно. Новость о том, что к ним вечером кто-то придёт, Майкл воспринял не очень, но спорить не стал. Когда время начало близиться к назначенному часу, брюнет ушёл к себе в комнату, а Блейд расположился в гостиной на диване с бокальчиком любимого напитка.

В восемь ноль две в дверь позвонили. Блондин отставил бокал, оставшись недовольным тем, что не успел допить, и пошёл открывать. Выйдя во двор и открыв дверь в заборе, блондин увидел высокую стройную брюнетку. Мраморная кожа, большие синие глаза, волны шёлковых волос с завитками на концах, джинсовая курточка, чёрная футболка и мини-юбочка, что открывала стройные ноги и аккуратные колени, ботинки и гольфы. Она была этакой Лолитой, только старше на пять лет…

- Привет, - не слишком уверенно поздоровалась девушка и кивнула.

Блейд кивнул в ответ и выглянул на улицу. Кипп выходить из машины не стал, лишь кивнул товарищу в знак приветствия. Блейд вернулся к гостье и сказал:

- Проходи.

Девушка прошла на территорию двора, после чего Блейд отвёл её в дом. При свете она оказалась ещё более красивой, похожей на фарфоровую куклу и выглядела младше своих лет. У неё было то самое юное лицо, которыми обладает малое количество девиц; а о таких девицах мечтают многие мужчины – мечтают держать в своих объятиях вечную девочку.

- Как тебя зовут? – спросил Блейд, закончив рассматривать свою гостью.

Удивительно, но при всей своей прелестности она совершенно не вызывала в нём желания поскорее овладеть ею. Блейд рассматривал её скорее как работу, как одолжение другу.

- Феба, - представилась девушка.

Помолчав немного, она спросила:

- А как тебя зовут?

- Блейд, - кивнул блондин. – Но это совершенно не важно.

Он подошёл к девушке и взял её за руку, говоря:

- Пошли.

Когда они переместились в спальню Блейда, парень запер дверь и устроился на кровати, полуложась, широко разводя ноги и выжидающе смотря на гостью.

- Эм…

- Ты знаешь, зачем тебя сюда привезли? – спросил Блейд, видя некоторое смятение гостьи.

- Да, - кивнула Феба.

- Отлично. Приступай.

Блондин сильнее откинулся назад, давая девушке простор для действий. Феба кивнула и немного несмело подошла к Блейду. Поставив колено на кровать, она склонилась к парню, начиная целовать его шею, вылизывая бархатную кожу. Она очень старалась, это было заметно.

Постепенно спускаясь вниз, Феба покрывала поцелуями торс Блейд, пока не дошла до кромки джинсов и торчащей из-под неё резинки боксеров. Взглянув на парня, словно спрашивая, всё ли она делает правильно, девушка расстегнула ремень и ширинку блондина, скользя в его штаны ладонью и по возможности обхватывая уже напрягшийся член. Размер был внушительный. Это заставило девушку сглотнуть и немного напрячься.

Поласкав парня немного через ткань трусов, она выпустила его член из плена белья и, облизав нежно-розовые губки, взяла его в рот: сначала одну головку, затем больше, больше, пока у неё во рту не оказалась почти вся длина. Либо в вопросах орального секса она была опытна, либо у неё напрочь отсутствовал рвотный рефлекс, который обычно срабатывал при проникновении в горло.

Блейду было плевать. Положив ладонь девушке на затылок, он начал самостоятельно задавать ритм её движений, достаточно быстро добиваясь максимального возбуждения со своей стороны. Отстранив от себя Фебу, Блейд стянул с неё курточку и майку. Лифчик она сняла сама, пока блондин раздевался.

Когда они оба остались без одежды, Феба встала на кровати на колени, разглядывая парня. Взгляд её особенно долго задержался на налитом кровью члене Блейда. От перспективы того, что он вот-вот окажется у неё внутри, девушке становилось немного неуютно.

- Ложись, - скомандовал блондин, надев презерватив.

Феба прикусила губу и легла на спину. Забравшись в постель, Блейд взглянул на сведённые ноги девушки, после чего вопросительно посмотрел ей в глаза.

- Боишься? – спросил парень, осторожно проводя пальцами от колена девушки вверх.

- Немного…

- Не надо. Будешь бояться – будет больно. Просто расслабься…

Блейд решил немного помедлить, позволяя Фебе привыкнуть к прикосновениям к её обнаженному телу, позволяя ей привыкнуть к близости возбужденного мужчины, которая обещала перетечь в секс. Теперь уже было очевидным то, что опыта у девушки не было.

Когда девушка практически полностью расслабилась и перестала зажиматься, когда она проявила желание близости, Блейд самостоятельно взял её ноги, разводя и сгибая в коленях. Устроившись у девушки между ног, он неспешно начал входить, медленно проталкивая свой толстый член в узкое и невинное тело.

Осторожные поступательные движения, а, затем, достаточно резкий рывок вперёд. Всё, одной девушкой на земле стало меньше. Феба слегка поморщилась от боли, но боль эта достаточно быстро отступила, остались лишь несильные неприятные ощущения.

Особой животной страсти в Блейде эта «куколка» не вызывала, но, всё же, удовольствие от процесса он получал. То, что девушка не кричала от боли, тоже радовало. Девственниц у него никогда не было, а тратить слишком много времени на ласки и прочее, что так необходимо при первом сексуальном опыте, у блондина не было никакого желания. И так, он планировал просто оттрахать её во все дырки, как и просил Кипп, но на деле повёл себя намного нежнее и внимательнее. Даже был шанс, что это не станет для неё травмой…

Оргазм наступил как-то незаметно и прошёл немного смазано. Совершив последние толчки, Блейд покинул тело девушки и, стянув перемазанный в крови презерватив, переместился к её лицу, проводя головкой члена по её губам. Феба покорно открыла рот, принимая в него головку члена, слизывая с неё капли спермы, а, затем, начиная брать глубже, насаживаться ртом.

После оргазма орган Блейда совсем немного потерял в твёрдости, но уже очень скоро он вновь был крепок и готов к новым «схваткам». Вернувшись на прежнее место, блондин взял из тумбочки тюбик со смазкой и, выдавив прохладной вязкой жидкости на ладонь, попросил:

- Ноги подтяни к животу.

Феба кивнула и шумно сглотнула, исполняя просьбу. Она догадывалась о том, что сейчас будет, она готовилась к этому. Но на деле вновь стало не по себе. Спасало лишь то, что Блейд и сейчас не спешил, терпеливо массируя сфинктер девушки, расслабляя его, а, затем, проникая пальцами в её анус, растягивая его стенки и готовя её тело к неизведанному ранее контакту и проникновению.

Когда уже три пальца спокойно входили в тело девушки, Блейд решил, что этого достаточно, и, надев новый презерватив, закинул ноги Фебы себе на плечи, приставляя головку к её раскрытому анусу и начиная плавно входить в неё. Девушка сама удивилась тому, что проникновение сзади даже в первые мгновения не отозвалось в ней болью, напротив, ей было приятно. И Блейд это прекрасно понял, когда с губ девушки сорвался стон.

- Так-то лучше, - улыбнулся блондин и начал двигаться, постепенно увеличивая темп своих фрикций.

В какой-то момент, когда толчки Блейда стали слишком глубокими и резкими, Феба ощутила боль сзади, но она не была настолько сильной, чтобы закричать или попросить о том, чтобы парень остановился, замедлился. Она кусала губы и водила ладонями по крепким рукам парня, пытаясь отвлечься, а когда он перевернул её, ставя на четвереньки, просто уткнулась лицом в матрас.

Второй оргазм стал более ярким, но и добиваться его пришлось дольше. Кончив и ещё несколько раз войдя-выйдя из тела девушки, Блейд с характерным хлюпом достал член из её заднего прохода. Сев рядом, парень бросил взгляд на растянутый и покрасневший сфинктер Фебы. Она продолжала оставаться в той же позе – лицом вниз. Вздохнув, Блейд тронул её за бедро, обращая на себя внимание. Когда она обернулась, вопросительно смотря на первого любовника, парень мягко произнёс:

- Сядь.

Девушка исполнила просьбу, немного морщась от боли сзади и между ног. Бросив взгляд на свои перемазанные в крови бёдра, она поспешила свести ноги. Она подняла на парня кукольный виноватый взгляд. Блондин какое-то время смотрел ей в глаза, рассматривал лицо, думая о том, что эта девушка невероятно красива, но в ней нет какой-то особенной души, искры, которая пробуждала бы истинный интерес к ней, как к человеку. Блейд, вообще, мог вспомнить очень мало дам, которые обладали тем внутренним сокровищем, которое приковывало взгляд, заставляло остановить на них свой выбор и добиваться их до последнего. И Феба, при всей своей красоте и кукольной прелести, была как раз той пустышкой, к которым не тянется душа и рядом с которыми не ёкает сердце.

Вздохнув, Блейд положил ладонь девушке на колено, заглядывая ей в глаза, спрашивая:

- Ты как?

Его голос звучал очень мягко. Это располагало к себе и успокаивало.

- Нормально, - ответила девушка и слегка улыбнулась. – Только больно немного…

- Боль пройдёт, - кивнул Блейд. – Ты только скажи Киппу, чтобы дал тебе передышку в несколько дней, а потом только отправлял на работу.

- Мне нужны деньги, - покачала головой Феба, в её взгляде скользнула грусть.

Блейд, ничего не сказав, встал и, надев трусы, покинул спальню. Вернувшись через несколько минут, он протянул девушке сложенные вдвое банкноты.

- Здесь полторы тысячи евро, - сказал блондин. – Это примерно четыре клиента, так что, четыре-пять дней ты спокойно можешь отдохнуть.

Феба удивлённо и несколько шокировано посмотрела на Блейда, не спеша брать деньги.

- Бери, - сказал блондин и сел рядом с девушкой.

Взяв её ладонь, он самостоятельно вложил в неё купюры и загнул её пальцы. Он добавил:

- Не хочется, чтобы ты истязала себя.

- Спасибо… - произнесла Феба. – Знаешь, я не ожидала, что ты…

- Не надо благодарностей, - нахмурился Блейд и обернулся на тумбочку, на которой лежал его мобильный. – Просто возьми деньги и побереги себя хотя бы немного.

Он встал и взял телефон, снимая блокировку и находя номер товарища.

- Я сейчас позвоню Киппу, чтобы он забрал тебя.

Феба кивнула и, переползя к краю кровати, встала, начиная собирать свои вещи. Одевшись, она убрала деньги в карман и, благодарно взглянув на Блейда, вновь произнесла:

- Спасибо.

- Я же сказал – не надо.

Кипп приехал достаточно быстро. Проводив гостью до машины товарища, Блейд запер уличную дверь и поёжился – он вышел на улицу в одних трусах, а ночи, несмотря на конец мая, продолжали оставаться прохладными. Особенно промозгло было сегодня, потому что с неба уже седьмой час подряд сыпала мелкая морось.

Вернувшись в дом, блондин забрал брошенный бокал с бренди и, сделав глоток, пошёл наверх. Бутылку он тоже забрал. Зайдя в свою спальню, Блейд сел на кровать, повертел в руках стакан, разглядывая его янтарное содержимое.

Осушив бокал, парень отставил его на тумбочку и упал на кровать на спину, слегка прикрывая глаза, смотря на белоснежный потолок через заборчик ресниц.

В дверь постучали. Это был Майкл. Получив разрешение, брюнет зашёл в комнату и, прикрыв за собой дверь, подошёл к Блейду, останавливаясь в двух шагах перед ним.

- Твоя гостья уже ушла? – поинтересовался младший.

- Да, ушла, - кивнул Блейд и снова взял бокал, наполнил его.

Майкл постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, но, всё же, спросил, указывая на бокал в руках брата:

- Можно мне тоже?

Блейд вопросительно изогнул бровь. Он ответил:

- Только, если немного. Не хочу, чтобы тебе наутро было плохо.

- Я не собираюсь напиваться, - слегка нахмурился Майкл. – Я просто хочу попробовать.

- Что ж, рано или поздно это должно было случиться, - вздохнул Блейд. – Неси второй бокал.

Майкл кивнул и быстро сбегал вниз за бокалом. Вернувшись, разместившись рядом с Блейдом и получив свою порцию крепкого спиртного, брюнет понюхал содержимое стакана, после чего выдохнул и сделал глоток. Скривившись, он с трудом проглотил содержимое рта, после чего закашлялся.

- Гадость редкостная! – поморщился Майкл. – И как ты это пьёшь?

- Мне нравится, - пожал плечами блондин и переполз к подушкам, прилёг на них. – И я уже привык к этому вкусу.

Майкл пожал плечами, снова понюхал ароматный и терпкий бренди, но в этот раз ограничился совсем маленьким глотком: буквально несколькими каплями. После этого он переполз Блейду под бок, уютно устраиваясь рядом с родным телом, ложась на пуховые подушки. Но прежде, чем между братьями успела завязаться беседа, взгляд Майкла упал на кровавые пятна на белоснежных простынях.

- Блейд, а почему у тебя постель в крови? – несколько напряжённо спросил Майкл.

- Что? – блондин взглянул туда, куда смотрел брат. – Ах, это… Не обращай внимание, я сегодня же поменяю постельное бельё.

- Я так понимаю, что это кровь твоей гостьи?

- Да, ты правильно понимаешь, - кивнул Блейд и сделал глоток. – Надеюсь, ты не думаешь ничего плохого?

- Я пока не знаю, что думать…

Блейд улыбнулся и обнял брата, укладывая его обратно к себе под бок, начиная рассказ о сегодняшнем вечере и своём свидании с прекрасной девушкой. Тот факт, что девушку прислал его друг-сутенёр парень, конечно же, умолчал. О Киппе, в отличие от иных сторон жизни брата, Майкл знал. И даже примерно знал о том, чем занимался мужчина. Но признаваться в том, что в его постели только что была будущая проститутка Блейду не хотелось. Таких дам не принято водить в дом, их удел – отели, машины и так далее. Конечно, если ты не живёшь один, и девушка по вызову не является единственным человеком на земле, который может скрасить твоё одиночество в очередной холодный вечер.

Глава 32

Ты говоришь, что я сошел с ума,

Я говорю, что ты боишься.

Я становлюсь сильнее от боли,

Мне нравится, как ты ненавидишь меня!

Выстрели в меня еще разок,

Мне нравится, как ты ненавидишь меня!

Like a Storm, Love the way you hate me©

Прошло четыре дня. Блейд продолжал жить на два дома: утро и день он проводил в «рабочем» жилище, а вечера и ночи оставлял за их с Майклом домом. Он даже отметил про себя то, что благодаря такому «разделению» начал проводить с братом больше времени. Боясь того, что младший вновь поднимет разговор на тему его ночных отлучек, и, испытывая вину из-за того, что каждый день оставляет Майкла одного, Блейд старался проводить с ним всё время, которое он не «посвящал» Еве. Он даже думать перестал о традиционных для него «ночных свиданиях», которые зачастую заканчивались двойным выплеском сложных эмоций, полным катарсисом, освобождением… но лишь на какие-то жалкие полчаса. Блейду казалось, что «работы на три фронта» не сможет выдержать даже он. И, что удивительно, потребности в том, чтобы куда-то поехать и с кем-то встретиться парень не испытывал. Верно, работа над тем, чтобы брат ничего не узнал, и странное времяпрепровождение с Евой отбирали у него слишком много сил. А ещё было ежеминутное обдумывание того, чем должно закончиться пребывание девушки в его доме, того, как всё устроить настолько идеально, чтобы никто не смог даже на мгновение подумать о том, что смерть Евы была принудительной.

Примерный план действий у Блейда уже был, но в нём было ещё достаточно белых пятен и тех острых углов, которые было необходимо сгладить, чтобы потом самому же не напороться на них. Такой оплошности, как с Бонифацием, блондин более не намерен был допускать. В том случае, если он вновь что-то упустит, забудет, Блейд имел все шансы заплатить слишком высокую цену за свою непредусмотрительно и невнимательность к мелочам. И цена эта, увы, исчислялась ни в евро, ни в долларах и ни в любой иной валюте, известной человечеству.

Зачастую Блейд думал о том, что Ева спутала все его планы, подставила так, что вся его налаженная и стабильная жизнь начала шататься, как верёвочный мостик на сильном ветру. Не появись в его жизни она, часы Бони точно бы никто не увидел, никто бы не смог подумать о причастности Блейда к смерти этого парня, потому что никаких, даже самых мелких улик, говорящих о том, что он приложил руку к этому делу, не было. Но Ева…

Но Ева пришла в его дом. И задержалась в нём достаточно долго для того, чтобы звёзды сошлись самым нелепым образом и дали ей в руки слишком весомую улику, указывающую на то, что Блейд – убийца. А Блейда эти же самые звёзды вынудили внепланово отнять ещё одну жизнь, замарать свои руки кровью и вновь возомнить себя богом. Да, Ева пока ещё была жива и здорова, ничего не угрожала её физическому состоянию – с психическим было сложнее – но это был лишь вопрос времени. Девушка сама подписала себе смертный приговор, решив играть по общепринятым правилам с тем, кто привык писать правила самостоятельно и не прогибаться под жизнь, а саму её ставить в удобную для себя позу. Конечно, было бы странным, если бы Ева решила отпустить Блейда, закрыть глаза на то, что он, скорее всего, убил невинного человека. Конечно, она не могла знать о том, что перед ней не обычный преступник, убийца, а самый настоящий мастер своего дела, в планы которого совершенно не входит быть пойманным и осужденным по закону, который был глух, слеп, глуп и не имел совершенно никакого значения.

Ева не знала, не могла знать. Но это уже не играло никакой роли, это не было оправданием для неё, потому что капкан судьбы уже захлопнулся на лапке бесстрашного «кролика», оставалось только дождаться контрольного выстрела в голову и обрести вечный покой…

Но Ева не желала обретать покой! Она желала обрести украденную у неё свободу, восстановить справедливость и наказать виновных, а, вернее, виновного. И, пусть девушка продолжала смотреть на Блейда немного иначе, нежели на любого другого, кто преступил закон людской и божий, но с каждым днём в глазах её появлялось всё больше ненависти к этому парню, которого она когда-то знала. Эта ненависть вполне могла убить её саму, выжечь изнутри дотла, но сначала она должна была погубить убийцу-Блейда. Насчёт человека-Блейда у девушки мыслей не было, ей было на него наплевать. И не важно, что это один и тот же человек, а мысли её уже начинают тухловато попахивать шизофреническим распадом личности.

Она не заставляла себя разделять сущности и лица Блейда на части, это вышло как-то само собой и осталось таиться тайным знанием на уровне бессознательного. И с каждым днём Ева всё сильнее желала узнать все: абсолютно все лица, маски, личности и личины этого парня! Это заставляло её смотреть на Блейда его же взглядом: острым, проницательным и проникающим, как ловкое движение скальпеля в руках умелого хирурга, что вскрывал кожу и снимал мягкие ткани слой за слоем. Игра становилась обоюдной. Правила её оставались негласными и непонятными, но отныне каждый испытывал собственную, неясную другому потребность в этой игре, каждый извлекал из неё свою пользу и выгоду, но старался скрыть это от второго её участника.

Игра от этого становилась всё интереснее, напитывалась соками, чтобы в один прекрасный момент кто-то один, став победителем в ней, сорвал этот кровавый плод и сжал в ладони, поднимая к небу и демонстрируя миру свою победу. И каждый из участников был уверен в том, что он намного хитрее и умнее второго, что именно он сумеет обыграть, обвести и победить.

Каждый был уверен в своей победе. Блейд считал, что проигрыш Евы – лишь вопрос времени. Ева была уверена, что её победа – вопрос того, насколько она сумеет собраться и настроиться на волну психопата, в руках которого она оказалась по собственной глупости и невнимательности. Более она не желала допускать подобных ошибок. И Блейд тоже…

Ева сидела на кровати, Блейд, как обычно, на стуле в нескольких метрах от её постели. С завтраком было давно покончено, но парень не уходил. Уже полчаса они сидели в полной тишине. Никто не заговаривал первым, никто не пытался спровоцировать другого на диалог или сделать ещё хоть что-нибудь, что бы смогло нарушить эту тугую тишину, которая ощущалась вязкой ртутью из-за уровня напряжения, которое витало в воздухе, протягиваясь миллионами чёрных липких нитей от Блейда к Еве и обратно.

Немного сменив позу, девушка села вполоборота к Блейду, скосила вбок глаза, бросая на парня тяжёлый взгляд чуть прищуренных зелёных глаз. Блейд никак не отреагировал на этот «выстрел», лишь наградил профиль девушки такой же «пулей». Он слегка вскинул голову, смотря на Еву сверху, словно пытаясь продавить, задавить. Но девушка держалась молодцом, не меняя ни мимики, ни позы, хоть и чувствовала, как под взглядом блондина её кожа буквально плавится, словно она была восковой фигурой. Она видела Блейда боковым зрением, и этого ей хватало для того, чтобы не терять ту связь, нить, что позволяла не выпадать из игры и не давать парню возможность подкрасться к ней незаметно. Да, бесспорно, позиция была самой лучшей, правильной и выигрышной. Она позволяла видеть врага, но избегать того прямого контакта глазами, который мог выдержать далеко не каждый.

Прошло ещё пять минут. Тишина стала ещё гуще. Казалось, ещё немного и по лицам и телам парня и девушки потекут её чёрные вязкие капли. Эта тишина виделась чем-то, похожим на нефть: она тоже могла убить всё живое на своём пути, задушить своей плёнкой. Но… она же могла и дать жизнь, став топливом и источником огромного капитала, обогревая, давая возможность путешествовать и делать многое другое. Нужно было лишь грамотно воспользоваться тем, что давала жизнь, и не упустить своего шанса.

Блейд наблюдал за Евой, скользя взглядом по чертам её плица, красивому и невозможно запоминающемуся профилю, иногда спускаясь на тонкие и изящные руки. Было странно понимать, что эти руки принадлежат полицейскому – борцу за закон и справедливость, тому, кто не раз задерживал простых нарушителей порядка и тех, кто сделал нечто по-настоящему ужасное. Они казались слишком слабыми, впрочем, как и вся девушка. Но Блейд уже прекрасно смог понять, что это совсем не так. Хрупкая на вид девушка была кремнём внутри. Жаль лишь, что кремень далеко не самый твёрдый в мире материал…

Блейд сложил руки на груди и вздохнул, слегка прикрывая глаза, смотря на пленницу взглядом, который казался таким усталым для любого, кто не знал его, то есть, для любого человека на земле. Ева периферическим зрением заметила движение парня и мимолётные изменения его позы. Отчего-то, ей остро захотелось повернуться, увидеть блондина полностью и полноценно ответить ему на его взгляды-выстрелы. Несколько мгновений помедлив, девушка решила, что не стоит сдерживать себя и повернула голову. Она тоже вздохнула и слегка запрокинула голову, чуть прикрывая глаза, смотря сверху, смотря так же, как и сам Блейд.

Блондин мимолётно дрогнул бровью вверх, слегка склонил голову набок. Ева повторила это движение. Парень усмехнулся. Верно, со стороны это было очень забавным или даже милым. Со стороны. Для того, кто смотрит на парня и девушку через толстое звуконепроницаемое стекло и пропустил последние два десятка выпусков этого занимательного «сериала».

Войдя во вкус, Блейд вновь сменил позу, вытягивая одну ногу и кладя руки на живот, как бы обхватывая его, обнимая. И вновь Ева повторила за парнем. Лязгнула цепь наручников.

«Интересно, что она задумала? - подумал Блейд, продолжая смотреть на пленницу непонятным взглядом, в котором, тем не менее, можно было заметить тщательно сокрытую искру интереса. – Что ж, поиграем, Ева…».

Блейд почесал висок и пригладил назад волосы, взглянул на Еву. Она повторила его движения с опозданием в секунду и тоже бросила взгляд на парня. Тишина, царящая между ними, уже была не просто вязкой и густой – она дребезжала и вибрировала, всё больше давила, но, что удивительно, не душила, не становилась тяжёлой или неуютной. Эта тишина тоже была правилом игры, внезапно стала им.

После очередного движения, повторенного Евой, Блейд задал вопрос:

- Чего ты добиваешься?

Ева ничего не ответила и поправила волосы, убирая за ухо выбившуюся из хвостика прядь. Сам не поняв как, Блейд тоже потянулся к уху. Его глаза на долю мгновения сузились в порыве душевной злости от того, что не только он сам, но и Ева сумела повести его за собой. Причём, он сделал это совершенно не задумываясь. Игра Евы была достойна аплодисментов.

Блейд заметил блеснувший в глазах Евы задор, искру власти и вкуса победы, что замаячила на её далёком горизонте.

«Простите, комиссар Сарториус, - подумал Блейд, - но мне придётся стереть ваш горизонт, надежду и вас саму».

Блондин встал и, молча, направился к постели, на которой сидела Ева. Как обычно, он не спешил, не делал резких движений. Между ними словно была натянута непонятная нить, и он шёл по ней, подобно умелому акробату, который настолько искусен в своём деле, что совершенно не замечает пропасти, которая зияет под его ногами, её не существует для него, ровно как и страха падения.

Подойдя вплотную к кровати, Блейд, также молча, склонился к Еве, упираясь ладонями в матрас, оказываясь слишком близко к лицу девушки. Эта близость была опасной, слишком опасной. Блондин прекрасно знал, что девушка может быть опасна и, пусть она не сможет его убить, но попытаться это сделать и нанести ему вред она вполне могла. Как-никак, она была человеком обученным, и наверняка знала «волшебные» точки на теле, которые могут вывести из строя и дать огромную фору тому, кто на них давит.

Это было почти безрассудством – вот так стоять настолько близко к тому, кто желал вновь обрести свободу и готов был драться за неё до последней капли крови. Но, отчего-то, Блейду хотелось сыграть в эту «русскую рулетку». Более того, он решил добавить в её барабан ещё один патрон…

Ничего не говоря, продолжая смотреть девушке в глаза, блондин достал ключ и вставил его в замок. Щелчок и Ева чувствует, что сталь наручников перестаёт обнимать её запястье. Это более, чем странно, но на лице девушки не отражается удивление, на нём не дрогает ни единый мускул.

Ева получила полную свободу, но не двинулась с места, продолжая смотреть в лицо своего похитителя. Не произнося ни слова, Блейд медленно переместился, садясь на кровать совсем рядом с Евой. Ставки сделаны. Барабан крутится. Осталось дождаться спуска курка и понять, будет ли выстрел смертельным или холостым.

Посмотрев на пленницу ещё несколько минут, Блейд спросил:

- Чего ты добиваешься, Ева?

Девушка не ответила, лишь продолжила смотреть на Блейда. Блондин вновь обратился к ней:

- Тебе не кажется, что твоя игра смертельно опасна?

Продолжая сохранять молчание, Ева медленно, не делая резких движений, подползла вплотную к Блейду и села на кровати на колени, благодаря чему их лица теперь находились на одинаковой высоте.

- А разве я одна в неё играю? – наконец-то ответила девушка.

Она протянула руку и коснулась оголенного закатанным рукавом запястья Блейда, ощущая под подушечками пальцев тёплую приятную кожу и очерченные под ней синие вены. Двигаясь настолько медленно, что создавалось впечатление ирреальности и зажёваности плёнки, Ева дошла пальцами до рукава чёрной рубашки, в которую был одет Блейд, замерла.

Блондин неотрывно следил за ней, но не отталкивал. Это было планом, это было очевидно. Но вот в чём был его смысл, Блейд пока не мог понять с той точностью и уверенностью, чтобы удовлетворить своё любопытство.

Закончив «передышку», Ева повела рукой дальше, пересекая валик закатанного рукава, проводя по предплечью Блейда и плечу, ощущая тепло тела и крепость, рельеф мышц парня. Он не был слишком накачанным, но имел тело, проработанное в самой идеальной мере, это прекрасно ощущалось при прикосновении к нему.

Рука девушки уже дошла почти до шеи Блейда, но они так и не произнесли ни звука, не сменили поз. В тот момент, когда пальцы Евы преодолели воротник рубашки и коснулись его шеи, Блейд мягко, но крепко перехватил запястье девушки, не отталкивая её руку, но предупреждая те действия, что могут последовать далее.

- Вы ходите по краю, мисс Сарториус, - произнёс Блейд.

Ева промолчала в ответ. Это было более, чем странно. Неужели она так быстро успела не только сдаться, но и сойти с ума? Это начинало напрягать и бесить. Блейду никак не удавалось понять, что у девушки на уме, а пребывать в состоянии неведения он не привык…

Теперь наступление было с его стороны. Тоже встав на колени, Блейд медленно подался вперёд, сокращая расстояние между ними настолько, что кроме глаз другого уже ничего не оставалось, ничего не было видно, только две парны омутов: карие и зелёные, обе наполненные непонятными эмоциями и тайнами, секретами, играми.

- Проиграешь, - произнёс блондин почти в самые губы Евы, настолько они были близко.

Ева вновь промолчала в ответ и вновь потянулась руками к Блейду, положила ладони ему на плечи и скользнула дальше. Не желая повторять уже пройденное, блондин резко и ловко перехватил её запястья и повалил на спину. Поза была неудобной. Ноги Евы продолжали оставаться согнутыми, но сейчас их ещё и придавливало сверху её же тело. Руки были прижаты к кровати, а сверху был Блейд, лишая её последней возможности к сопротивлению и борьбе.

Блейд, чувствуя, что пленница не борется, мысленно отпраздновал очередную победу. Ева лежала, не зная, что ей делать, как пошевелиться, как вытащить из-под попы прижатые ноги? Ответ пришёл быстро и был самым странным, что когда-либо приходило в её голову…

Подавшись головой вперёд, Ева прикоснулась губами к губам Блейда, целуя его настолько неожиданно, что парень опешил, замер, а у неё самой в груди сердце споткнулось, притихло, а затем заскакало галопом. Блондин даже немного отодвинулся, это вышло как-то на автомате под действием инициативы, которую он привык проявлять, а не подчиняться ей. Это позволило Еве вытащить ноги и получить возможность пусть небольшого, но движения.

- Ты проиграла, Ева, - сухо произнёс Блейд, разрывая поцелуй и безразлично смотря в глаза девушки.

Глава 33

Блейд подъехал к воротам своего тайного дома и, когда их двери покорно раздвинулись перед его автомобилем, въехал на его территорию. Не спеша покинуть машину, парень лениво огляделся по сторонам. Свежая зелёная трава стала уже слишком высокой, отчего газон смотрелся несколько неряшливо. Вроде бы, мелочь, но Блейду она бросилась в глаза, и её захотелось как можно скорее исправить. Вздохнув, парень поднял глаза, смотря на проёмы окон своего просторного и ледяного в своей роскоши жилища. И лишь за одним из них была жизнь…

«Но ненадолго», - подумал Блейд и, отстегнув ремень безопасности, заглушил двигатель и покинул автомобиль.

Он вновь обвёл взглядом весь простор, что принадлежал ему, и вновь остановился взглядом на окне за железной решёткой – окне золотого капкана. Ему показалось, что в окне мелькнула фигура Евы, он нахмурился, вглядываясь внимательнее, но так ничего и не сумел разглядеть. Либо девушка была там и, увидев его, отошла от окна, либо её силуэт просто привиделся ему.

Вздохнув, Блейд сунул ключи от машины в задний карман тёмных джинсов и пошёл к входной двери. Переступив порог дома, блондин осторожно прикрыл дверь и прислушался к тишине просторных комнат, внимательно смотря в сторону второго этажа, словно ожидая, что вот-вот там, в тени на лестнице, появится его пленница с оружием в руках и пожелает поменяться с ним ролями. Но на лестнице никого не было…

Блейд мотнул головой, отгоняя прочь наваждение и, сунув в рот сигарету и подкурив, пошёл на кухню. Дел было достаточно: приготовить Еве завтрак и отнести его ей, позавтракать самому, потому что утром он обошелся лишь чашкой кофе, постричь газон, чтобы его дом вновь выглядел идеально…

Не глядя, стряхнув пепел в пепельницу, что стояла на тумбочке, Блейд открыл холодильник, пробегаясь взглядом по его полкам и их содержимому. Стоило прикупить продуктов, но выбор был ещё достаточно велик. Остановив свой выбор на бифстроганах из говядины и рисе на гарнир, Блейд отправил мясо в микроволновую печь, чтобы разморозилось, и поставил кипятиться воду.

Его самого немного удивляло то, что он готовил с удовольствием, хотя в обычной своей жизни почти ненавидел стоять у плиты, не видел в этом смысла. Сейчас же он подбирал продукты, тщательно подготавливал их, следил за временем и качеством приготовления… Наверное, это стало своего рода медитацией, уходом от реальности, в которой блондину было не слишком интересно и занятно: руки его были заняты, а голова могла полностью отключиться и отдохнуть минут сорок.

После того, как все продукты будущего завтрака были погружены в сковороды/кастрюли и выставлены на огонь, Блейд сел на тумбочку и, затушив уже истлевшую сигарету, взял новую, щёлкая зажигалкой и затягиваясь приятно-удушливым дымом. Впереди было примерно минут тридцать, которые требовались продуктам, чтобы стать настоящей и вкусной едой, и которые Блейду было совершенно нечем занять. Обычно, в таких случаях принято включать телевизор и пытаться отвлечься на то, что показывают по нему, но этот вариант никогда не подходил блондину, он не мог вспомнить, когда в последний раз смотрел какой-нибудь фильм или шоу с интересом. Они все казались такими банальными, предсказуемыми, ненастоящими и совершенно нежизненными, в них не хватало сока и искры, потому у них не было шанса отвлечь Блейда на те минуты, в которые он не мог занять себя чем-нибудь другим.

Вовремя успев занести руку над хрустальной пепельницей, Блейд предотвратил падение пепла на пол. Вокруг медленно кружила, то подходя ближе, то отдаляясь в ленивом и игривом вальсе тишина, что была настолько привычной, что, верно, если бы Блейд пришёл в этот дом и услышал какофонию живых звуков, он бы подумал, что спит или сошёл с ума. Это было настолько не похоже на реальность, что подобной ситуации блондин не мог даже представить себе.

Да и кто мог наполнить тишину его ледяного царства жизнью и её звуками? Этого «королевства» не было ни на одной карте и хода в него тоже никому не было. Те же, кто переступал порог этого дома, автоматически подписывался под тем, что он согласен никогда больше из него не выйти живым. Этот дом был ледяным адом, который забирал душу любого, кто смел сунуться в его своды и стены. Этот дом умел высасывать душу и выпивать жизнь, вот только живительными соками, испитыми из невинных жертв, он не умел делиться с тем, кто был его единственным и бессменным хозяином. Стены его были пропитаны кровью, но сохраняли белизну, они были пропитаны болью, но сохраняли тишину и почтительное молчание. Они были свидетелями слишком многого: боли, разврата, порока, падения, смерти… а ещё памяти того, кто приказал возвести их – они читали личность и боль своего господина по его глазам, считывали каждое воспоминание, которое он прятал от мира и от самого себя. Они видели всё, но продолжали исступленно молчать.

Бросив взгляд на часы, Блейд отметил, что прошла уже половина времени приготовления. Он бесшумно вздохнул и, прикрыв глаза, взглянул в сторону второго этажа. Он вновь и вновь ловил себя на мысли о том, что он ждал чего-то. Он ждал шума, крика, каких-то действий. Блондину казалось, что вот-вот должна была треснуть и рухнуть почтительная тишина его жилища, но это «вот-вот» никак не наступало. Казалось, что он сам ждёт того, что Ева начнёт биться в своих силках, как раненая перепёлка, но девушка всё никак не начинала кричать, молить о пощаде и кидаться на стены своей клетки. Блейд отчётливо понимал, что борьба Евы ему ни к чему, но… Но что-то внутри него не то ждало, не то готовилось к тому, что буря ещё грянет. К чему эта уверенность, если опасный огонь уже погас, а Блейд фактически победил, потому что противник капитулировал? Ни к чему…

Но что-то в глубине груди ждало этого момента. Что-то – самая глубинная его суть – знала, что он наступит. Но Блейд, как только осознание это доползло своими хитрыми ручонками до сознания, наступил на них и отбросил обратно во тьму. Он не расслаблялся, этого было достаточно, но думать каждую свою секунду о том, что Ева только и ждёт, чтобы нанести удар, он не собирался. Для неё в этом было слишком много почести и внимания. В конце концов, она – лишь одна из многих, с той лишь разницей, что не он её выбрал, а, грубо говоря, она его вынудила внести её в этот печальный список.

Блейд вновь мотнул головой и нахмурился. Его начинали бесить назойливые мысли о пленнице. Он понимал, что на данный момент ему элементарно не о чем больше думать, потому что она была его единственной проблемой, но, всё же, это напрягало и раздражало.

Спрыгнув с тумбочки, парень сунул в рот уже третью за последние полчаса сигарету и переставил, а, вернее, бросил пепельницу на стол. Хрустальная вазочка по инерции поехала вперед и упала с края стола, разбиваясь на острые угловатые осколки, осыпая пол ранящими крошками стекла.

«Отлично», - подумал Блейд, поджимая губы.

Опустившись на корточки, он собрал крупные осколки и выбросил их в мусорное ведро, после чего сходил за миниатюрным пылесосом для мебели и устранил более мелкие осколки и совсем мельчайшие крошки бывшей пепельницы. Как только он покончил с этим делом и разогнулся, прозвенел таймер на плите, извещая о том, что еда готова.

Привычно разместив тарелки и столовые приборы на подносе, присоединив к ним спустя несколько минут чашку кофе с молоком, блондин направился к Еве. Обычно, он заходил к ней и приковывал к кровати, после чего уже приносил еду, но сегодня ему захотелось поступить немного иначе и пропустить – или сместить – промежуточное звено с наручниками.

Открыв дверь, Блейд бросил взгляд на кровать. Он не прогадал с тем, что сегодня можно было не перестраховываться, потому что Ева лежала на постели спиной к нему и, как видно, спала. Ногой закрыв дверь, блондин бесшумно подошёл к кровати, на которой лежала девушка, и поставил поднос на столик.

Внутри парня зародилось сомнение в том, что девушка на самом деле спит. Слишком сон её был спокойным, тихим, умиротворенным. На всякий случай, взяв нож, чтобы он не попал в руки Евы, если его сомнения окажутся верными, Блейд обошёл кровать и взглянул в лицо девушки. Оно было расслабленно и спокойно, ничего не говорило о том, что она не спит. Хотя, она могла быть великой актрисой…

Блейд стоял так несколько минут, смотря на спящую пленницу, что без своего тигриного взгляда выглядела так мило, так беззащитно. Воистину, внешность обманчива! И Блейд знал это как никто другой, потому что на его внешность, на его обаяние тоже покупались слишком многие. Он не считал, что его истинное внутреннее лицо было уродливым, но оно было столь опасным и жёстким, что, видь его люди, они бы не подошли к нему ни на метр. Но лицо это было сокрыто под прекрасной внешностью, которой наградила, а, может, и наказала, парня природа.

Вернув нож на поднос, Блейд направился к двери, оглянулся, взявшись за её ручку. Ева продолжала безмятежно спать, не меняя позы, не издавая ни звука. Благодаря тому, что девушка была не укрыта, можно было легко рассмотреть каждый изгиб её тела. Нет, она не была обнаженной, напротив, она не сняла ничего, ложась спать, но её белые спортивные капри из тонкой ткани и такая же белая майка, что слегка задралась сзади, обнажая полоску кожи на пояснице и притягивающие взгляд ямочки, лишь подчёркивали очертания тела. Они добавляли пикантности, потому что, с одной стороны, она была одета, но с другой ткань совсем слегка просвечивала, разжигая огонь фантазии.

Спустившись взглядом по изгибу спины девушки, Блейд задержался на её попе. Парню вдруг стало очень интересно, есть ли на его пленнице бельё? Но искра интереса быстро погасла и была удовлетворена – сквозь ткань просвечивали очертания светлых трусиков мятного цвета.

Блейд задумался, смотря на спящую девушку, совсем забывая про время и про странность ситуации. Внутри всё большим огнём разгоралось неуместное желание подойти и прикоснуться к этому сонному телу, вырвать его из объятий сна и…

Желания эти были неуместны, и было вообще непонятно, откуда они вдруг появились, из каких неадекватных уголков души они выползли? Наверное, сказывались и играли ведущую роль восемь дней без секса. В принципе, не такой уж большой срок, но, когда ты находишься в состоянии постоянного напряжения, когда в твою голову ежесекундно мечтают ворваться ненужные мысли, хочется любым способом избежать столкновения с тяжёлыми размышлениями и голосами памяти, хочется сбросить лишнее напряжение, а человечество ещё не придумало лучшего способа для этого, чем хороший секс и оргазм. Проблема была лишь в том, что в последнее время секс перестал спасать Блейда от самого себя, с каждым разом он дарил всё меньшее время отдыха от демонов памяти и своих чертей.

Ева пошевелилась, просыпаясь, лениво потягиваясь со сна, словно совсем забывая, что вокруг неё не привычная спальня в её квартире, а комната-клетка. Увидев движение девушки, Блейд поспешил покинуть комнату и запереть пленницу.

Ева услышала хлопок двери и села, слегка хмурясь, оборачиваясь на уже запертую дверь, которая не могла ей ничего объяснить. Очевидным было то, что к ней не мог приходить никто, кроме Блейда, но то, что он пришёл к ней, пока она спала, заставляло напрягаться, пугало, потому что мотивы такого визита и побега были непонятны.

Девушка несколько минут сидела так, смотря на закрытую глухую дверь, после чего взгляд её упал на столик и поднос с едой, что стоял на нём. Вновь переведя напряжённый взгляд на дверь, Ева ждала подвоха, ждала, что Блейд вновь откроет дверь и сделает нечто, что заставит её вновь потерять спасительную нить и разбиться на осколки. Вот только времени, чтобы вновь собраться, у неё может в этот раз и не быть. Она и так была в этом доме уже достаточно долго и, пусть она не знала точной даты, но смогла посчитать, что она находится в плену уже около трёх недель. На самом деле, это был огромный срок. Потому теперь ей нужно было быть втрое внимательней, потому что в любой день, в любой час и миг Блейд мог прийти к ней с намерением убить. А дать ему бой в таком случае у неё едва ли будет шанс. Потому нужно было сделать всё, чтобы оттянуть этот момент и выбраться из своего капкана до того, как блондин решит, что сегодняшняя дата будет идеально смотреться на её могильной плите в строке: «Дата смерти».

Бросив взгляд на свои руки и поняв, что она не прикована, Ева встала и направилась к двери. Давление в венах нарастало с каждым преодоленным сантиметром, с каждым новым ударом сердца, каждый из которых мог стать последним. Ей казалось, она была уверена, что вот-вот должна отвориться дверь и на пороге её клетки появится Блейд с пистолетом в руке, дуло которого будет смотреть ей прямо в сердце. Выстрел. Распахнувшиеся в шоке глаза. Кровь мелкими каплями и тонкими струйками начинает течь из раны, капать на пол. Ноги подкашиваются, она падает, продолжая широко раскрытыми глазами смотреть на своего убийцу. Сердце высекает из себя последнюю искру и затихает в груди. Свет в глазах потухает, и они становятся стеклянными…

Ева резко дёргается и отскакивает, верно, на метра два от двери, услышав шум за ней. Взгляд напряженный, сердце в груди ухает, как у того чёртового кролика, с которым сравнивает её Блейд! Она вся - нервы, она вся - взрывная энергия, готовая к прыжку и борьбе. Мышцы напряжены до предела, кулаки сжаты, а жилы сведены судорогой из-за предельного напряжения, но боли она не чувствует. В голове лишь одно: «Выжить». Выжить и дать бой тому, кто совсем не привык встречать сопротивление.

Шум более не повторялся. По ту сторону двери не было слышно ничего. Ева уже начала думать, что ей показалось, что она сходит с ума, как та Алиса, что пошла за кроликом, а попала в беду и в чёрный тоннель. Но она не Алиса. И сознание её прежде никогда не подводило.

Сжав кулаки, Ева на носочках, чтобы не издавать ни звука, подошла к двери и припала к ней ухом, даже задерживая дыхание, чтобы не пропустить звук из-за неё. Но сердце в груди продолжало колотиться так, что его хотелось отругать матом и, выдворив из груди, поставить в угол, чтобы больше не смело так вести себя!

Сглотнув, Ева прикрыла глаза, стараясь дышать ровно и глубоко, надеясь успокоить вдруг взбесившийся орган, что прыгал в её груди. Но это ей никак не удавалось. Просидев так минут пять, девушка прикусила губу и, вздохнув, встала, направляясь обратно к своей кровати, которая служила ей сейчас всем, разве что ковром-самолётом она не была. Сев и сложив ноги по-турецки, Ева поставила поднос себе на колени и, взяв в руки вилку с ножом, приступила к завтраку.

В это время Блейд, который всё время стоял за дверью, протянул руку к дверной ручке, но не коснулся её. Протянутая ладонь застыла в воздухе, а после легла на прохладное гладкое дерево, которое скрывало его пленницу от его глаз. Он слышал, как Ева подходила к двери, слышал, как возвращалась на место, как лязгнули столовые приборы – в доме была такая звонкая тишина, что в ней любой, даже самый слабый звук слышался оглушительно.

Блондину казалось странным то, что его пленница не стала пытаться сломать дверь или открыть её. Неужели она так быстро поняла, что у неё ничего не получится? Едва ли… Такие, как Ева, не сдаются. Или он ошибается?

Блейд нахмурился, сверля взглядом дерево двери. Эта девушка, пожалуй, была единственным человеком на земле, который мог ввести его в заблуждение и заставить желать разгадать свою тайну и не мочь этого сделать. Это всегда было его прерогативой, его делом, его искусным ремеслом. Но эта девушка украла его роль, пытаясь запутать его. Блейд не намерен был поддаваться на её уловки и идти за пылью миража, которую она бросала ему в глаза. Что бы она не желала показать ему, он не поверит, потому что… он не умеет этого делать. Да, увы, Ева не предусмотрела одной слишком важной детали – она не знала всего того, что крылось по ту сторону янтарных глаз блондина. Не знала о тех снежных бурях, что постоянно выли на его сердце. Не знала, что есть две личности, которые живут в этом парне: истинная личность, похороненная много лет назад, и то, что он воспитал в себе сам, то, что взрастили в нём люди и обстоятельства.

- Глупая, - одними губами шепнул Блейд и, отняв ладонь от двери, пошёл прочь.

Ева замерла, переставая жевать, вновь впиваясь взглядом в дверь, по ту сторону которой послышались отчётливые звуки шагов, что слышались слишком громко в кристальной тишине дома. Блейд удивлял её, и это, пожалуй, было самым страшным, что он мог сделать, потому что бороться с тем, чего ты не ожидаешь и чего ты не понимаешь сложнее всего.

Она только успела привыкнуть к тем странным правилам и нормам, что написал для них Блейд, как он всё переписал. Прописной истиной: незыблемой и нерушимой, оставалась лишь тишина, которую так любил блондин. Но, если хорошо присмотреться, что уже успела сделать Ева, правильнее было сказать, что это тишина любит его. Всё-таки, она тоже женского рода; она тоже не смогла устоять перед этим обворожительным парнем и потому ни в какую не желала отпускать его из своих объятий.

- Что же ты делаешь? – прошептала Ева, качая головой, смотря на запертую дверь. Нужно было вернуться к завтраку, но кусок вдруг перестал лезть в горло…

Блейд спустился на первый этаж и, поставив вариться кофе, вышел на крыльцо, окидывая взглядом двор, в котором, как и во всём доме, был лишь лаконичный минимум деталей. Когда кофе был готов, парень сделал себе сэндвич и, разместившись за столом, приступил к завтраку, пребывая в задумчивости, слегка щурясь и бесконечно смотря на дверной проём, из которого была видна лестница на второй этаж.

Когда с завтраком было покончено, блондин сунул всю посуду в посудомоечную машину, запустил её. Сунув в рот сигарету, он вновь направился во двор, подкуривая по дороге. Газон всё ещё нуждался в том, чтобы его привели в порядок, а сделать это помимо Блейда было некому.

Докурив до половины, парень зажал сигарету в зубах и открыл сарай, окидывая взглядом всё, что хранилось в нём: всю внушительную кучу хлама, которая может пригодиться Блейду только в самых особых обстоятельствах. Среди хлама нашлась и газонокосилка, вооружившись которой, блондин отправился в бой с зарослями травы.

Наконец-то что-то сумело развеять тишину. Газонокосилка шумела не раздражающе, но достаточно сильно для того, чтобы заглушать голос мыслей и заставлять внутренних чертей морщиться из-за того, что их не слышат и не слушают. Блейд наслаждался этими звуками, что белым шумом забивали всё вокруг: был только грохот газонокосилки, тепло и свет солнца и синева неба, которое было сегодня невозможно ясным и высоким, уходящим своим выгнутым куполом в бесконечность.

Солнце и физический труд сделали своё дело, подогревая кровь и заставляя капельки пота засверкать на висках, впитывая в себя льющийся с небес солнечный свет. Остановившись, не заглушая газонокосилки, Блейд расстегнул тёмно-синюю рубашку и стянул её. Разгоряченное тело тут же лизнул едва уловимый ветерок, скользнул по торсу и плечам.

Сложив рубашку, не слишком заботясь о том, чтобы не помять её, Блейд повесил её на ручку газонокосилки и завязал узлом, чтобы не упала. Вновь положив ладони на ручку газонокосилки, блондин собирался продолжить покос, но остановился.

Нахмурившись, парень обернулся через плечо, мимолётно скользнув взглядом по фасаду особняка и впившись им в проём окна за жёлезной решёткой, в котором отчётливо угадывалась фигура Евы. Блейд отчётливо чувствовал, как напряжённо и внимательно за ним следит пленница. Но сейчас, отчего-то, ему совершенно не хотелось поддерживать игру, что готова была начаться в любую секунду. Едва заметно ухмыльнувшись уголком губ, парень вернулся к газонокосилке и пошёл дальше, уничтожая слишком отросшую траву и вновь делая свой газон идеальным.

Он больше не оглядывался, явственно чувствуя взгляд пленницы, который теплом ощущался на голой спине, на затылке, полностью отдаваясь не слишком занятному, но затягивающему делу, и какой-то маленькой и совершенно бесправной частью себя осознавая, что ему приятно, что Ева смотрит на него…

Глава 34

Сила притяжения бьет на поражение.

И искрят оголенные нервы, но,

Кто из нас первый сломается?

Миг до столкновения, полсекунды до конца -

Мы знали - от нас ничего, ничего, ничего

Ничего, ничего, ничего, ничего не останется!

Слот, Сила притяжения©

Блейд остановился около двери в комнату Евы. Он прислушался. По ту сторону двери была тишина. Впрочем, рассчитывать на то, что он сможет нечто услышать, было глупо – чем таким может заниматься его пленница, чтобы создавать шум? Достав ключ, блондин вставил его в замок и отпёр дверь, аккуратно открывая её, заглядывая в комнату.

Парень оглядел комнату, на его лице отразилось едва заметное разочарование от того, что девушки не было ни на кровати, ни на стуле – нигде.

Зайдя на территорию комнаты, Блейд закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов вперёд. Остановившись около кровати, блондин обернулся на дверь в ванную комнату, из-за которой доносился шум воды.

Решив не уходить и дождаться Еву, Блейд сел на её не застеленную постель, слегка откидываясь назад, упираясь руками в кровать и склоняя голову набок, смотря на дверь, из-за которой вскоре должна была появиться его пленница. Наверное, она удивится… неприятно удивится.

Но момент удивления всё никак не желал наступать. Прошло по меньшей мере двадцать минут, а то и все полчаса, а Ева не появилась из ванной. Это не раздражало, но ожидание начинало надоедать Блейду. Взглянув на часы, парень отметил, что он сидит здесь уже тридцать пять минут. Многовато…

Решив дать Еве ещё десять минут на то, что явить себя, Блейд откинулся назад, ложась на спину и закладывая руки под голову. Хотелось закрыть глаза или даже вздремнуть, но ситуация не позволяла – это не просто глупо – засыпать рядом с тем, кто только и ждёт, чтобы взять над тобой верх, это по меньшей мере безрассудно. А Блейд никогда не был безрассудным. Потому он ограничился тем, что слегка прикрыл глаза и не слишком глубоко задумался, готовясь в любой момент впрыгнуть в реальность и начать новый уровень их с Евой молчаливой игры.

«Нужно заканчивать с ней, - подумал блондин, вздыхая и, на мгновение, закрывая глаза. – А то и так уже три недели на эту девку потратил».

Парень вновь вздохнул, приоткрывая глаза, смотря на дверь в ванную комнату из-под опущенных ресниц, думая:

«Хотя, наверное, это будет самая сложная для меня смерть. Всё-таки, почти три недели она была моим домашним зверьком. Даже немного жаль, как-никак, сердце у меня есть, а смерти Еве оно не желало. Но она сама виновата. Если я не убью её, она погубит меня и Майкла. Прости, Ева, но такую большую цену за твою жизнь я не могу заплатить, потому мне вновь придётся выбрать своё спасение и спасение Майкла. Может быть, я бы попытался дать тебе шанс, но я точно знаю, что ты не станешь молчать. Такие как ты идут до последнего. Значит, до последнего придётся идти и мне. Но, знай, я этого не хотел…».

Блейд нахмурился, не понимая, к чему такие мысли полезли в его голову. К чему столько пафоса и сентиментальности, если всё уже решено, если выбора нет? К чёрту, не нужно разводить тут сопли.

Блондин сел и внимательно посмотрел на дверь, из-за которой уже несколько минут не доносился шум воды. Но и Ева не появлялась из-за неё. Не желая больше ждать, убеждая себя в том, что ему плевать и на девушку, и на ту ситуацию, в которой они оказались, Блейд встал и быстро направился к двери в ванную комнату, отпирая её и заходя внутрь, тут же цепляясь взглядом за свою пленницу.

Ева стояла около умывальника, склонившись над ним, отчего белое пушистое полотенце, кроме которого на ней ничего не было, задралось до нижней линии ягодиц. Наклонится ещё чуть-чуть и картинка вместо флёра эротизма приобретёт отчётливый вкус порнографичности. В раковину тонкой струйкой текла вода, даже не удивительно, что Блейд не услышал этого и подумал, что девушка уже покончила с банными процедурами. Хотя, ошибся он ненамного – сплюнув зубную пасту, Ева взяла стаканчик с водой и начала полоскать рот. Странно, но делала это она в прежнем – согнутом положении. Впрочем, Блейду это было только на руку, потому что так пленница не могла заметить его, а ему было очень интересно понаблюдать за ней в те моменты, когда она думает, что никого рядом нет, и ведёт себя естественно.

Опустошив стаканчик с водой, девушка наклонилась к крану и сделала глоток прямо из него. От этого движения полотенце на мгновение подскочило, обнажая часть небольших упругих ягодиц и тут же вновь прикрывая их. Этот незапланированный стриптиз, который, по сути, никому не был нужен, зажёг в глазах Блейда небольшой, но горячий огонёк. Всё-таки, созерцание подобных картин очень раззадоривает и заставляет начинать мыслить в более горизонтальных плоскостях.

Взгляд парня зацепился за край полотенца, скрывающего от посторонних глаз самые интимные места, затем скользнул выше: по спине и плечам, по мокрым волосам девушки. Как видно, она уже приняла душ, потому что всё её тело было украшено сияющими в ярком искусственном свете кристаллами воды.

Последний раз сплюнув, Ева разогнулась, прикрывая глаза и убирая назад мокрые волосы, что вмиг прилипли к шее. Каждое её движение выражало расслабленность, что было таким непривычным, таким…

Это уже не имело никакого значения, потому что, открыв глаза, девушка увидела Блейда в отражении в зеркале. Парень видел её напряженный взгляд, который неотрывно наблюдал за ним через зеркальную гладь. Несколько минут они простояли в полной тишине, не двигаясь со своим мест. Затем Ева медленно повернулась, на мгновение теряя Блейда из виду, но почти сразу же вновь впиваясь в него напряжённым взглядом.

Капли воды, что сверкали, катясь по гладкой чуть загорелой коже. Мокрые волосы, пряди которых прилипли ко лбу и шее. Сияющие и блестящие от слишком яркого света зелёные глаза. Мокрые блестящие губы. Ева сейчас выглядела очень сексуально, притягательно.

Устав от молчания, чувствуя странность ситуации и собственную уязвимость в ней, Ева обратилась к Блейду:

- Зачем ты пришёл?

Блейд не ответил, продолжая смотреть на девушку странным тёмным взглядом. Ева не сдавалась.

- Почему ты вломился ко мне в ванную?

Блондин вновь не ответил, но на этот раз была иная реакция. Он направился к пленнице, подходя к ней почти вплотную, оставляя между их телами какие-то жалкие сантиметров тридцать-сорок. Ева как-то сжалась, напряглась и инстинктивно отошла назад, но отходить было некуда, позади неё был умывальник, в который девушка упёрлась ягодицами.

- Зачем ты пришёл? – вновь спросила Ева, исподлобья смотря на парня.

- Волновался, что ты решила утопиться, - наконец-то ответил блондин.

В его голосе не было иронии или насмешки, но воспринимать его ответ серьёзно было невозможно, потому что… это был Блейд, он не мог волноваться и беспокоиться за кого-то.

- Утопиться? – переспросила Ева, смотря блондину в глаза, даже не моргая. – Ты шутишь?

- Это похоже на шутку?

- От тебя я могу ожидать всего, что угодно, - Ева вновь попыталась отойти, потому что Блейд был слишком близко, это заставляло мысли путаться.

- Я не хочу, чтобы ты убивала себя, - серьёзно ответил блондин.

- Если ты сейчас ещё добавишь, что это – грех, я окончательно уверюсь в том, что сплю.

«Не бери на душу грех»

Такая странная ситуация. Фелиция была посуду, Блейд обедал. Кроме них на кухне никого не было, женщина что-то рассказывала, а затем произнесла эту фразу и обернулась, хитро смотря на пасынка. Это было одним из многих раз, когда с её губ срывался один лишь ей понятный бред, который должен был насторожить членов семьи. Но всякий раз, когда она говорила нечто подобное, рядом оказывался только Блейд, потому что именно его она избрала своей жертвой. А он был ребёнком и, к сожалению, поверил ей на первых порах, лишив себя и свою семью шанса.

Ладони Блейда против воли сжались в кулаки, а глаза слегка сузились, почернели. Ева заметила это, но никак не могла понять причины его внезапной злости, что была тихой, неявной, но кипела в безднах его зрачков. Боясь находиться с парнем в таком состоянии рядом, девушка попыталась отойти, скользнула в сторону, но была остановлена рукой Блейда. Он упёрся ладонью в стену, преграждая Еве путь, вторую руку парень положил на край раковины, лишая девушку пути к бегству.

- Блейд, я… - попыталась сказать Ева, но Блейд достаточно грубо и сухо перебил её:

- Закрой рот, - и, взяв её лицо в ладони, впился в её влажные губы жёстким поцелуем.

Ева опешила, дёрнулась назад, но Блейд сделал шаг вперед, зажимая её между собой и раковиной. Девушка упёрлась ладонями в плечи блондина, попыталась отпихнуть, чувствуя, как отчаянно дрожат её руки. Но у неё ничего не получалось, Блейд, кажется, вовсе не замечал её сопротивления, а Ева словила себя на том, что отвечает парню на поцелуй – не так жарко и жёстко, как он, но отвечает. Наверное, причиной этому был страх того, что может последовать вслед за отказом или…

Опустив одну руку на талию девушки, Блейд сжал её, причиняя несильную боль, давая почувствовать силу и то, что он – главный. Ева прикусила его губу почти до крови, оглушая нервы вспышкой боли, заставляя поморщиться в ответ на эти ощущения. Укус в ответ и они оба чувствуют привкус крови у себя во рту. Языки встречаются, сплетаются, вступая в схватку, смешивая слюну, кровь и нотки мятной зубной пасты. Нервы плавятся ко всем чертям. Это странно. Это ненормально. Это… нужно.

Зарычав от непонятного чувства, что вдруг вскипело внутри, ожигая кипятком вены и заставляя душу забиться раненой птицей в груди, Блейд подхватил Еву под бёдра и усадил на раковину, не смотря, сворачивая кран в сторону, чтобы не мешал. Девушка отчаянно отвечала на поцелуи и на ласки, ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание, потому что слишком безумна была помесь страха и неуместного желания, что вдруг проснулось в глубине тела и всё больше захватывало над ней власть.

Отдаться тому, кто вот-вот убьёт тебя – хуже не придумаешь. Но, есть ли выбор?

- Блейд, - сбито шепчет Ева, пытаясь как-то воззвать не то к парню, не то к самой себе. Руки дрожат, язык не слушается. – Блейд, пожалуйста…

- Закрой рот, - сухой раздраженный приказ.

Ева не знает, как вести себя. Телу нравится всё происходящее, но сознание вдруг протрезвело, пришло в себя и теперь отчаянно кричало в голове, требуя, чтобы это кино поставили на паузу и дали актрисе шанс уйти. Ей вдруг стало безумно страшно от одной мысли о том, что между ними может произойти. Верно, опять сработала гордыня, которая задавила все иные чувства и не позволяла Еве допустить то, чтобы её трахнул её убийца.

Но нормально сопротивляться у девушки не получалось, слишком сильна была борьба внутри неё и страх того, что это может быть последним моментом в её жизни, ведь нет ничего проще, чем разозлить психопата. Она вновь прикусила губу Блейда, не разжимая зубов несколько секунд, чувствуя вкус его крови и жмуря глаза. Под закрытыми веками поскакали непрошеные картинки воспоминаний, начиная с их первой встречи в двенадцать лет и заканчивая тем моментом, когда она увидела часы Бонифация.

Разорвав поцелуй, Ева отвернула голову, вскрикивая:

- Нет!

Рука её схватилась за кран и случайно нажала, срывая его. Обоих окатило ледяной водой, отрезвляя, возвращая мысли на место. Блейд отпрянул от девушки, щурясь от того, что брызги воды попадали в глаза, Ева отскочила в сторону, обнимая себя за плечи, что покрылись мурашками из-за того, что вода была слишком холодной. Они были похожи на котов, сошедших с ума по поющей весне, которых окатили из ведра, чтобы не орали под окнами. Оба мокрые. Оба тяжело дышат. У обоих горят глаза. И оба молчат.

Вот только взгляд Евы просто лихорадочно сверкал в слишком ярком свете, а взгляд Блейда чернел с каждым мгновением. При взгляде в его глаза становилось неуютно. Вода продолжала хлестать из сорванного крана. Ева продолжала стоять у стены, придерживая на груди промокшее и ставшее тяжёлым полотенце.

Ничего не сказав, блондин подошёл к раковине и перекрыл подачу воды, после чего, молча, покинул ванную комнату. Ева стояла в оцепенении, испытывая совершенно непонятную гамму эмоций, которые скакали под кожей и клокотали в крови. Ноги зябли из-за того, что она стояла в ледяной луже, но сейчас она не чувствовала холода. Сейчас был только взгляд на дверь и странное чувство, что, зародившись в груди, чернильным пятном растекалось под кожей. Колесо Фортуны вновь со скипом повернулось…

Блейд вышел из спальни Евы и, заперев её, быстро пошёл на первый этаж. Всё внутри клокотало и как-то странно чернело. И парень не мог объяснить себе причину своего внезапного помешательства. Причиной стал не отказ и не срыв близости, которая, по сути, была ему не столь нужна. Причины не было. А была только адская помесь серы и ртути, что отравляли кровь и сжимали лёгкие. Хотелось выплеснуть эти эмоции, напоить ими другого до опьянения и комы и перестать чувствовать, как сотни молотков бьют по проводам нервов.

Вылетев из дома, Блейд направился к своей машине и, сев в неё, набрал номер Эрика, одновременно сдавая назад и разворачивая автомобиль передом к воротам. Как только друг поднял трубку, блондин без лишних слов задал единственно волнующий его вопрос:

- У тебя есть?

- Тебе как обычно? – уточнил Эрик.

- А есть варианты?

- Да, подвезли «Лёд» и таблетки.

- Нет, спасибо, - слегка поморщился Блейд. – Я хочу расслабиться, а не в больницу попасть.

- Окей, трава тоже есть. Тебя когда ждать?

- Буду часа через пол, - ответил блондин и, бросив трубку, надавил на газ, уносясь в сторону Потсдама.

Тем временем Ева, наконец-то отлипнув от стены, покинула ванную комнату. Она подошла к своей постели и обернулась на дверь, после чего подошла к ней, проверила. Глупо было надеяться на то, что Блейд забудет её запереть. Вздохнув, девушка прикрыла глаза, а когда вновь открыла их, наткнулась взглядом на поднос с пустой посудой, который продолжал стоять на стеклянном столике у её постели.

Обернувшись на дверь, напряжённо вслушиваясь в звуки по ту её сторону, Ева стояла, надеясь, что Блейд не вернётся, но так ожидая обратного. Наслушавшись тишины, запутавшись в ней и почти захлебнувшись, девушка осторожно направилась к столику с посудой. Она то и дело оглядывалась, словно ожидая, что всё подвох и проверка, которая закончится для неё смертью. Но дверь продолжала быть запертой.

Дойдя до столика, Ева занесла руку и, замерев в секундной нерешительности, взяла нож, который ей сегодня даже не пригодился во время еды. Вновь обернувшись на дверь, убедившись в том, что у неё есть время, девушка огляделась по сторонам, ища место, где можно было спрятать оружие до нужного момента. Конечно, этот нож был не лучшим оружием, но в умелых руках мог сойти за него. А она умела обращаться с оружием.

Она спрятала нож под матрас и села на кровать, складывая ноги по-турецки и пряча лицо в ладонях. В голове настырно гудело, её разрывало от тысяч мыслей и уровня адреналина в крови, который подскочил настолько, что сердце начало периодически пропускать удар. А внутри держала кулачки отчаянная уверенность в том, что она выйдет отсюда. Осталось только придумать очередной план, который, может быть, сработает.

Времени оставалось мало. Ева это чувствовала. Совсем скоро станет известно имя победителя. И Блейд тоже знал это. Проигравшую скоро вынесут вперёд ногами. Осталось лишь завершить работу над планом смерти Евы, который был уже почти готов…

Глава 35

Блейд не мог вспомнить, когда он в последний раз напивался до такого состояния. Наверное, такого вовсе не было, потому что всегда, когда он выпивал, он, тем не менее, мог себя контролировать. Сегодня же парень был даже не в состоянии доехать до дома. И, если бы не Эрик, который привёз его домой и помог открыть дверь, потому что руки блондина слабо слушались, Блейд бы заночевал прямо в машине или на лавочке, коих было много на уютных улочках Потсдама.

И это был уже второй день такого состояния Блейда. В первую ночь Эрик, сперва, разрешил товарищу остаться в комнате отдыха «Последнего приюта», заночевать там, но потом решил, что правильнее будет забрать блондина к себе домой. Но во вторую ночь мужчина решил, что другу стоит поехать домой и как можно скорее, потому что блондин бодрым шагом шёл к запою и коме дурмана. Допускать этого Эрик не хотел и, сказав, что отвезёт Блейда домой, забрал у него ключи от машины.

На такое заявление блондин отреагировал не слишком адекватно и радостно, а попросту послал друга к чёрту и, закурив, покинул его квартиру. На радость Эрика Блейд ушёл недалеко. Выкурив подряд три сигареты, блондин всё-таки сел в машину и позволил другу повезти себя домой. Первые минут пятнадцать лицо Блейда выражало крайнее раздражение от того, что Эрик прервал его «каникулы» и решил вернуть его в обыденную жизнь, но, чем дальше они отъезжали от дома Эрика, тем больше раздражение и злость на лице Блейда сменялись пустотой и равнодушием.

Когда они въехали в Берлин, блондин уже совсем отвернулся от Эрика, глядя в окно ничего не выражающим взглядом каких-то стеклянных глаз, на доли мгновений цепляясь ими то за мерцающий оранжевым фонарь, то за одинокую фигуру припозднившегося прохожего… Начиная чувствовать напряжения из-за молчания, Эрик попытался завязать непринужденную беседу, но Блейд отвечал ему односложно и сухо – в своей обычной манере. Казалось, он внезапно протрезвел, хотя, как только блондин покинул машину и сделал несколько шагов, стало понятно, что это совсем не так. Просто, Эрик сам спугнул момент зарождающегося откровения и раскрытия свинцового панциря, которым была укрыта душа Блейда.

- До встречи, Блейд, - сказал Эрик, открыв дверь в дом друга и отойдя чуть в сторону.

- До встречи, - сухо ответил блондин и, забрав ключи, шагнул в дом, даже не взглянув на друга и закрыв перед его носом дверь.

Он оглядел пространство тёмной гостиной. Нигде не горел свет. Казалось, весь дом спал сном младенца. Наверное, так и было, всё-таки, часы показывали уже почти три часа ночи или правильнее будет сказать – утра. Неровными движениями найдя сигареты и зажигалку, парень закурил и, не включая света, пошёл на второй этаж. Спать не хотелось, но тело требовало того, чтобы его перевели в горизонтальное положение и наконец-то дали спокойно отдохнуть, отоспаться и попытаться избавиться от переизбытков алкоголя и травы, что отравляли кровь.

Открыв дверь в свою спальню, и даже не закрыв её за собой, просто прикрыв, блондин дошёл до кровати и рухнул на спину, как был: в одежде и обуви, с сигаретой, зажатой в зубах. Глубоко затянувшись, Блейд вынул сигарету изо рта и шумно выдохнул вверх густое облако крепкого сизого дыма, что во тьме казалось зловещим туманом, из которого вот-вот появятся не упокоенные мертвецы.

Ещё три шумные затяжки и выдоха. В комнате закрыты все окна, и она наполняется удушливым дымом, от которого слезятся глаза, но не у Блейда. Новая затяжка и рука безвольно падает на кровать, держа в холодных пальцах на две трети истлевшую сигарету. Опасный момент. Слишком много алкоголя и прочей дряни в крови и преступная близость пылающего уголька и покрывала на кровати. Блейд закрывает глаза. Нет, он не спит и не засыпает, просто, он безумно устал, вот только сам толком не мог понять – от чего?

Пальцы начинает обдавать теплом огня, что подкрадывался к их подушечкам всё ближе. Рука практически безвольна, пальцы расслаблены, но они продолжают держать дымящую палочку, удерживая её от рокового падения.

Блейд просто лежит на спине, не желая открывать глаза, не шевелясь. В теле и в голове нет ни намёка на сонливость, но оно же, тело, совершенно не желает двигаться. Медленно поднеся сигарету ко рту, блондин сделал затяжку, которая жаром обожгла губы, и вновь откинул руку на холодный шёлк покрывала. Пара хлопьев пепла упали на постель. Риски всё больше повышаются, своим неясным сознанием Блейд, вроде бы, понимает, что играет с огнём и что, усни он сейчас, отключись, его глупость спровоцирует пожар и, вероятнее всего, трагедию. Но тело наотрез отказывается шевелиться, оно словно ватное; парень словно плавает в тёплом молоке, которое создаёт ощущение невесомости и полной отрешенности от мира и его убогой реальности.

Блондин приоткрывает глаза, которые словно подёрнуты мутной плёнкой, сквозь которую мир и его очертания искажаются, но становятся они не волшебными и диковинными, а приобретают смазанные и кривые углы, теряют краски. Впрочем, красок и так видно не было. Единственным, что разрывало плотное покрывало тьмы и мрака спальни Блейда, были оранжевые блики одинокого фонаря, которые любопытно заглядывали в спящие окна к уставшим горожанам.

Веки становятся всё более свинцовыми и закрываются. Вроде бы, Блейд понимает, что нужно открыть глаза, затушить сигарету, раздеться и нормально лечь спать, но продолжает лежать. А ещё стоит зайти к Майклу, сказать, что он вернулся…

Чёрт, опять гребанное чувство вины за то, что исчез, не предупредив. Блейд не планировал этой попойки, не планировал, что она затянется на два дня, не планировал, что его вдруг замкнёт так сильно, что захочется убежать и выброситься из реальности. Не планировал…

Парень перевернулся набок и снова закрыл глаза, его начала постепенно накрывать дремота. Дверь в его спальню бесшумно и так вовремя открылась, на пороге стоял Майкл, сонно и напряжённо вглядываясь во тьму и пытаясь разглядеть в ней брата. Он точно слышал, что Блейд возвращался.

Брюнет поморщился от едкого запаха дыма, которым была заполнена комната, воруя у лёгких кислород. Он шагнул вперёд, но вернулся к двери и, нащупав выключатель, включил свет. Блейд поморщился и прикрыл глаза рукой, в которой держал истлевшую сигарету, привстал.

Майкл несколько секунд стоял, смотря на брата, который сейчас казался совершенно разбитым, после чего уверенно подошёл к нему и забрал из рук окурок, раздавил его в пепельнице, что стояла на тумбочке. Убрав мешающую руку блондина, брюнет взял его лицо в ладони, пытаясь заглянуть в глаза, смотря так встревожено, участливо.

- Блейд, что с тобой? – спросил Майкл, его глаза бегали, ему никак не удавалось поймать взгляд брата, потому что Блейд смотрел в сторону.

- Со мной всё в порядке, - немного хрипло ответил блондин, полностью садясь и убирая руки брата, оглядываясь по сторонам в поисках пепельницы.

Найдя её, Блейд потянулся к ней, желая вновь закурить, но Майкл проявил небывалую наглость и дерзость, хватая вазочку и лишая брата возможности взять её. Блейд вопросительно взглянул на брата, изгибая бровь.

- И что это значит? – спросил блондин.

- Зачем ты куришь в постели? – серьёзно спросил Майкл.

- Если ты не знаешь, я почти всегда курю в постели.

- Но не в таком же состоянии! – от эмоций прикрикнул брюнет. – А если бы ты уснул?!

- Не кричи на меня! – звучно и довольно грубо ответил Блейд, глаза потемнели, в них зародилась злость, которой было намного проще вспыхнуть на благодатной почве крепкого спиртного, что плескалось в крови парня.

- Блейд, ты не понимаешь?! – в голосе младшего начали звучать истеричные нотки. – Я просто боюсь, что с тобой что-то случится, что ты сам себе навредишь! Блейд, ты же ничего не рассказываешь мне, но я вижу, что тебя тяжело, что с тобой что-то происходит! Просто поделись этим со мной! Может быть, я не смогу помочь тебе, но я хотя бы выслушаю, и тебе станет легче…

Майкл замолчал, обрывая высказывание и издавая непонятный звук удивления, потому что Блейд, взяв его за руку, сильно дёрнул, усаживая на кровать рядом с собой.

- Блейд, я… - вновь начал говорить Майкл, но уже тише и как-то более растеряно.

- Тихо, - мягко перебил брата блондин, призывая к молчанию и вниманию.

Он коснулся щеки Майкла, проводя по ней кончиками пальцев, прося посмотреть себе в глаза. Он добавил:

- Со мной всё в порядке.

- Прости, Блейд, но я не верю тебе, - вздохнул брюнет, прикрывая глаза.

- Почему? – своим привычным тоном поинтересовался Блейд, смотря брату в лицо, ожидая, когда он столкнётся с ним взглядом.

Вздохнув, Майкл открыл глаза, смотря в слишком блестящие от выпитого глаза брата, что сияли в искусственном свете янтарным огнём. Он ответил:

- Потому что ты всё тащишь на себе и при этом ни с кем не делишься своими проблемами. Блейд, я просто боюсь, что однажды это приведёт к чему-то плохому…

- К чему, например? – усмехнулся блондин и снова проникновенно взглянул брату в глаза. – Боишься, что у меня случится нервный срыв? Или, может быть, инфаркт?

- Это не смешно, - ответил Майкл.

Было заметно, что он на самом деле волнуется за брата и желает вызвать его на серьёзный разговор, вот только Блейд не привык делиться ни с кем своими проблемами. И уж тем более он не желал делиться ими с Майклом, потому что они бы точно ранили младшего и пошатнули его картину мира.

- Блейд, - вновь заговорил Майкл, подсаживаясь ближе и беря брата за руку, - если ты думаешь, что спасаешь меня своим молчанием от боли, то ты ошибаешься. Твоё молчание ранит и пугает сильнее, чем правда, пусть даже самая страшная. Блейд, - брюнет сжал ладонь блондина и начал перебирать его пальцы, - о чём ты молчишь?

Он повернулся корпусом к Блейду и заглянул ему в глаза, так надеясь услышать ответ и найти на карих радужках правду. Блондин вздохнул и, дрогнув уголками губ в подобии улыбки, ответил:

- Мекки, я молчу потому что моя правда не слишком красива.

Майкл даже дышать перестал, пытаясь не пропустить ни слова брата. Блейд продолжал:

- Но тебе не о чем беспокоиться, с тобой, с нами ничего не случится…

- А с тобой? – Майкл не знал, закончил ли брат, но это было не важным, его интересовал ответ на его вопрос.

- А что со мной?

- Что будет с тобой? – серьёзно спросил брюнет. – До чего ты доведёшь себя своими тайнами?

- Тайнами? – так искренне удивился Блейд и покачал головой. – Мекки, какие тайны? Я просто не договариваю о том, что иногда делаю по вечерам или ночам…

- Почему?! – перебил брата Майкл. – Почему ты не договариваешь? Что ты можешь делать по ночам такого, чтобы ты не мог этого мне сказать?!

Глаза младшего сейчас яростно бегали, блестели и казались такими же тёмными, как у Блейда, когда тот злился. Всё-таки, они были братьями, пусть и такими разными…

- А что я должен тебе сказать?! – заразившись раздражением, спросил Блейд. – Может быть, мне рассказать, как я встречаюсь с девушками и что я с ними делаю?!

- Хотя бы это! И, Блейд, почему ты не можешь встречаться с ними здесь?!

- А не ты ли сам всегда был против чужих в нашем доме? – резко понизив тон, спросил Блейд. – Майкл, разве не ты хотел, чтобы мы всегда были только вдвоём?

Майкл замялся, смотря на брата, его брови были напряжённо и несколько болезненно изломаны. Как видно, Блейд попал в самый нерв своими словами.

- Я… - начал говорить брюнет, опуская глаза и начиная заламывать собственные пальцы. – Я был не прав. Блейд, у тебя должна быть личная жизнь и ты не обязан скрывать её от меня только ради того, чтобы я не нервничал.

- Я уже привык, - ответил блондин.

- Нет, не надо, - Майкл нахмурился и мотнул головой. – Приводи кого хочешь, я слова тебе не скажу. Если со мной что-то не так, то это только мои проблемы. Я должен учиться с этим справляться. В конце концов, смог же я привыкнуть к Лили? – он взглянул на Блейда, продолжая: - Значит, и к другим смогу. Я просто не хочу однажды узнать, что у тебя уже давно есть жена, дети, с которыми ты проводишь слишком мало времени, потому что не можешь бросить меня и не хочешь меня травмировать. Я справлюсь, обещаю, - он взял брата за руку. – Только обещай и ты, что перестанешь всё скрывать от меня.

- Майкл, вот, откуда в тебе такая страсть к философствованию и фатализму? Не сгущай краски, - он улыбнулся. – Я просто встречаюсь не с теми девушками, которых следует приводить в дом и знакомить с тобой…

- Что ты имеешь в виду? – не понял младший.

- Я имею в виду то, что постоянной девушки у меня нет, но мне нужно иногда… встречаться с кем-то, сбрасывать пар. Надеюсь, ты понимаешь меня?

- Ты про секс? – решил уточнить Майкл, потому что он далеко не всегда понимал иносказательные выражения верно.

- Да, - кивнул Блейд. – И для того, чтобы получить желаемое, я выбираю самый простой способ, который, так сказать, никого не обидит.

По лицу Майкла было понятно, что он совершенно не понимает, к чему клонит брат. Вздохнув, блондин продолжил, расставляя все точки над i:

- Те вечера и ночи, которые я провожу не дома, я практически всегда провожу с проститутками. А таких дам, сам понимаешь, я не желаю вести в наш дом.

- И это твоя тайна? – удивлёно воскликнул Майкл.

- А кто говорил про тайну? – усмехнулся блондин и потрепал брата по волосам. – Я же сказал, что просто недоговариваю о том, как именно провожу некоторые вечера и ночи.

- И где ты с ними встречаешься? В отелях?

- Да, - кивнул Блейд, отчасти это было правдой, отчасти ложью. – Ты доволен?

- Я не понимаю, почему ты раньше мне этого не рассказывал?

- Потому что «свидания» с девушками по вызову не считаются самым почётным делом. Мне просто не хотелось, чтобы ты знал об этом.

- Думаешь, что я считаю это низким или грязным?

- Возможно…

- Почему?

- О, Майкл, прошу, не заставляй меня сейчас всё это объяснять, - сказал Блейд и, потянувшись, зевнул, после чего вновь взглянул на брата из-под слегка опущенных ресниц. – Майкл, я просто думал, что тебе будет неприятно, если я буду приводить непонятно кого в дом.

- Ну, если бы я не знал о том, что ты не один и зашёл в комнату, а вы там… ну, ты понял, мне бы, наверное, было неприятно.

- Да, ты не должен этого видеть. Это тоже было причиной моего молчания и поведения.

- Ты просто мог меня предупредить, и я бы не заходил к тебе в спальню.

- Не так всё просто, Майкл, - зачем-то произнёс Блейд, прикрывая глаза.

- А в чём сложность? – спокойно поинтересовался младший. – Или тебе нужен весь дом?

Блондин открыл рот, чтобы ответить, но помедлил, мимолётно прикусывая губу, а затем облизывая губы. Он покачал головой и ответил:

- Давай, не будем обсуждать всё это? Мекки, сомневаюсь, что обсуждение моей личной жизни является тем, о чём нам стоит разговаривать.

- Если ты хочешь, я не против, - пожал плечами Майкл и подсел ближе, касаясь своим боком бока Блейда.

- И как это будет выглядеть? – поинтересовался блондин. – Обсудим, в каких позах и на каких поверхностях мне нравится заниматься сексом?

Майкл слегка смутился, опуская взгляд и прикусывая губу. Его щёки тронул лёгкий румянец. Это было так мило. Какой же он всё-таки ребёнок для своих почти девятнадцати лет. Такой невинный, такой вечно удивленный и отрешенный от прогнившего мира со всеми его пороками и грязью, такой искренний…

- Ну… - продолжая смотреть вниз, ответил брюнет, - можно…

Блейд рассмеялся и обнял Майкла, притянул к себе, прижимая к груди, поглаживая по непослушным густым волосам.

- Мекки, ты не представляешь, как я тебя люблю, - продолжая улыбаться, сказал блондин и чмокнул брата в макушку.

- Я тоже тебя люблю, Блейд, но…

- Давай ляжем спать? – спросил блондин, перебивая брата. – Я дико устал и, на самом деле, порядочно перепил…

- И зачем же ты столько пил, чтобы стало плохо?

- Мне не плохо. Но, если я лягу спать и высплюсь, мне будет лучше.

Майкл поднял голову, на мгновение цепляясь взглядом за разомкнутые губы брата. Его дыхание пахло крепким спиртным, едким табаком и сладостью марихуаны. Последние нотки запаха брюнет опознать не смог, но они показались ему приятными и странными.

- В чём дело? – спросил Блейд, заметив взгляд брата, который он так и не перевёл с его губ.

- М? – брюнет поднял глаза. – Всё в порядке, я просто задумался.

- Хорошо, - вздохнул Блейд. Он решил не выпытывать у брата истинные причины его поведения.

Блондин встал, начиная расстегивать изрядно помявшуюся рубашку. Майкл несколько секунд смотрел на спину брата, слегка хмурясь, затем спросил:

- Блейд, а что ты пил?

- Бренди, - не оборачиваясь, ответил блондин. – И, кажется, виски. А что?

- Ничего, просто от тебя пахнет чем-то вкусным, вот мне и стало интересно – чем?

После того, как Блейд снял джинсы, оставляя их валяться на полу, Майкл потянулся к ним и, дотянувшись, взял в руки, начиная лазить по карманам.

- Что ты делаешь? – спросил блондин, увидев немного странные действия брата.

- Сигареты твои ищу, - не отрываясь от процесса, ответил Майкл. – Хочу понюхать, может быть, это они так пахнут…

- А я думал, что ты давно изучил запах моих любимых сигарет наизусть, - ответил Блейд, слегка хмурясь и подбирая рубашку.

Ответа не последовало. Впрочем, фраза Блейда и не была вопросом, потому он особо не обратил внимания на молчание брата. Сложив рубашку, блондин немного помешкал, но всё-таки решил, что лучше прямо сейчас отнести её в ванную и положить к грязной одежде. Но, развернувшись, парень временно забыл о своих намерениях, потому что он наконец-то понял причину молчания Майкла. Брюнет сидел на кровати, у него на коленях лежали джинсы Блейда, а в руках он крутил косяк, который обнаружил в кармане штанов брата и про который совершенно забыл блондин. По взгляду Майкла можно было догадаться о том, что он прекрасно понимает, что нашёл.

Блейд поджал губы и, шагнув к брату, забрал у него находку. Брюнет поднял на Блейда взгляд, в котором читался немой укор, вопрос: «Зачем?».

- Не нужно на меня так смотреть, - произнёс Блейд.

- Блейд, ты…

- Я сейчас отнесу рубашку в ванную, а ты пока решай, будешь спать со мной или пойдёшь к себе, потому что я намерен лечь спать, - перебил брата Блейд, делая вид, что не понимает того, о чём хочет спросить его Майкл.

Не дожидаясь ответа, Блейд покинул комнату. Скомкав рубашку, словно она была в чём-то виновата, он забросил её в стиральную машинку, закрыл дверцу. По возвращении в спальню, он обнаружил, что Майкл всё ещё там.

- Со мной решил спать? – спросил Блейд.

Он открыл окно и дёрнул покрывало, расстилая постель и вынуждая Майкла встать.

- Да, - как-то неуверенно ответил Майкл.

- Тогда, раздевайся и ложись, - ответил блондин, забираясь в постель. – Я хочу спать.

Майкл кивнул и начал медленно раздеваться. Блейд тем временем лёг и закрыл глаза, готовясь отойти ко сну.

- Выключишь свет? – спросил блондин, открывая на мгновение глаза.

Майкл кивнул и щёлкнул выключателем, вновь погружая комнату во тьму. Не без труда найдя кровать, младший тоже лёг, пододвигаясь к брату и ложась набок, лицом к нему. Какое-то время он лежал так, смотря Блейду в лицо, затем решился и спросил:

- Блейд, ты принимаешь наркотики?

- Майкл, прошу тебя, - вымучено произнёс блондин, - не делай из меня наркомана.

- Но ведь это наркотик? То, что я нашёл у тебя? Блейд, я не тупой.

- Это – трава, - не открывая глаз, ответил блондин. – И я курю её не чаще раза в месяц, так что, не поднимай панику.

- Зачем? – спросил Майкл, садясь.

Он подождал какое-то время и, не дождавшись ответа, повторил вопрос:

- Зачем, Блейд?

Ответа вновь не последовало. Он склонился к лицу блондина, прислушиваясь к его размеренному дыханию, помахал рукой перед закрытыми глазами. Всё говорило о том, что Блейд заснул. Подождав ещё немного, Майкл вновь лёг, придвигаясь ближе к брату, беря его за руку. Ладонь Блейда была так близко к лицу брюнета, его пальцы привычно пахли табаком. Этот едкий запах давно успел стать для Майкла родным и нужным, потому что он ассоциировался с Блейдом, прочно слился с ним.

Брюнет прикоснулся губами к пальцам брата, бегающим, ищущим ответ взглядом смотря в его лицо, на котором даже во сне отражалось напряжение: он хмурил во сне брови.

- Прости, но я должен узнать правду, - прошептал Майкл. – Я разделю её с тобой…

Он потёрся щекой об руку Блейда и закрыл глаза, тоже медленно погружаясь во тьму сна.

Глава 36

Я сам себе придумал путь, расставил маяки,

Иду по узкой пустыне в толпе людской,

И всё пытаюсь обмануть теченье быстрой реки

Пока мой след не простынет, не ходи за мной...

Ты идешь по воде, знаю как, знаю где,

А я следом по дну - я тону!

Слот, Мёртвые звёзды©

Блейд открыл дверь «рабочего» дома и, слегка нахмурившись, придирчиво оглядел гостиную. Закрыв за собой дверь, парень прошёл на середину комнаты. Внутри нарастало непонятное раздражение, которое концентрировалось в районе второго этажа и, конкретно, девушки, которая томилась там, не имея возможности покинуть свою клетку.

Май близился к своему концу. Сегодня был двадцатый день пребывания Евы в доме Блейда. Этот срок казался парню не просто большим – огромным! Обычно он не удостаивал никого таким вниманием, никому не дарил так много своего драгоценного времени, позволяя провести с собой лишь часик-другой. Еве же ему пришлось «подарить» четыреста восемьдесят часов своей жизни, потому что даже тогда, когда он был в их с Майклом доме или в любом ином месте, он продолжал думать о пленнице. И с каждым днём мысли эти становились всё более назойливыми, на сегодняшний день Ева была первым, о чём Блейд подумал с утра. Это происходило само собой и против воли парня, бесило и раздражало, делало рассеянным и вырывало из реальности. От этого девушку хотелось прикончить как можно скорее, чтобы сбросить этот «груз» со своим плеч и выбросить её из головы, но из-за этого же блондину казалось, что ему, в самом деле, будет сложно это сделать.

Будет сложно смотреть в глаза, в которые смотрел каждый день на протяжении трёх недель, и хладнокровно отнять у неё жизнь, погасить в глазах свет. Сложно смотреть в те глаза, которые не помнил многие годы, но которые ворвались в твою жизнь и буквально заставили себя вспомнить, спутав все планы и заставив изменить себе. Сложно… но необходимо, потому что в этой игре может быть лишь один победитель и один выживший. Либо Блейд убьёт Еву, либо Ева сгубит его и Майкла. Выбор был очевиден.

Блейд всё чаще ловил себя на мысли о том, что очень бы желал, чтобы Ева не пришла в его дом, чтобы не случилось всего того, что случилось, и чтобы ему не пришлось внести её в свой «список». Он не желал ей смерти. Он не смотрел на неё как на ту, что должна принять кончину от его рук. Но она сама вынудила его к этому. По сути, в этой игре, если опустить детали, Блейд был лишь ведомым – он шёл туда, куда направила его Ева, делал то, на что она его вынуждала.

И права отказаться от этой ведомой роли не было, потому что, оставь он её в живых, она разрушит их с Майклом жизнь. Верно, впервые в жизни Блейд чувствовал, что его загнали в тупик. Он начинал напоминать дикого тигра, который разгуливал от угла к углу своей клетки, ища выход, которого не было. Он не мог найти себе места и покоя, всё больше начиная ненавидеть за это свою пленницу и всё больше сожалея о том, что они вновь встретились.

Но это уже не имело никакого значения. Блейд убьёт её. Убьёт в течение недели, просто потому, что ему надоело: надоело всё больше запутываться в себе и в том, что происходит в его жизни. Только смерть сможет прекратить этот импровизированный хаос. И это совсем не тот случай, когда имеется в виду смерть собственная, которая дарует вечный покой. Умереть должна она, Ева, и тогда всё вновь будет по-старому, всё будет, как прежде. Какие-то несколько дней, которые должны пройти до похорон, сами похороны и – всё, сознание Блейда закроет глаза на ещё один факт памяти, который не вписывался в его привычную, стабильную и такую холодную картину мира.

Блейд остановился в двух шагах от лестницы, смотря наверх. Перед глазами против воли вспыхнули картинки того странного и ненормального, что происходило в ванной комнате в последний раз, когда он видел свою пленницу. И воспоминания эти невольно потянули за собой череду размышлений, которые логически завершились на том факте, что блондин убивал лишь своих любовниц. Почему получалось так, Блейд не мог объяснить себе. Он не выбирал тех, кому предстоит пасть от его руки, тщательно и кропотливо, подобно маньяку-психопату. Он просто чувствовал этот порыв, выбирал время и место, тщательно планировал пути отхода и только в самый последний момент выбирал ту, которая разделит с ним роковую ночь. Порой, как в случае с Бонифацием, Блейд и вовсе не планировал смерти, но так получалось.

Бони – этот разбитый и потерянный парень привлёк его внимание, но почти до самого последнего момента Блейд не думал о том, что убьёт его. Верно, в ту ночь просто совпали звёзды – Бони пошёл с Блейдом, предложил ему себя, а в блондине зародился тот самый тихий, но смертоносный вихрь, что стирает жизнь с лица земли. И, как оказалось, звёзды совпали в ту ночь фатальным образом не для одного человека, а для двух, ведь, если бы не смерть Бонифация, Ева бы не пришла в дом Блейда, они бы не встретились и обстоятельства не вынудили бы парня убить её. Эффект домино в действии – когда одно событие запускает целуя череду других и никто не знает, как далеко сможет зайти эта цепочка.

Потому логичным и правильным было обрубить эту цепь, пока она не забрала ещё кого-нибудь. Еву, увы, было уже не спасти. Хотя, если бы был хотя бы один шанс на то, что она будет молчать, если бы Блейд мог в это поверить, возможно, он бы отпустил её. Но эти мысли не имели никакого смысла. Даже, если бы Ева, в самом деле, решила бы молчать, Блейд бы не смог доверить свою жизнь и жизнь брата её рукам и её слову.

«Никому не верь» - это было девизом жизни блондина. Никому не верь и лги. Грустно? Наверное… Времени думать над этим у Блейда не было, потому что каждую секунду нужно было держать себя в руках и охранять их с Майклом мир.

Вздохнув, Блейд закрыл глаза, глубоко дыша. Хотелось собраться, хотелось вышвырнуть из головы ненужные мысли, но они не желали уходить. Внутренний голос лукаво шептал: «Напейся. Напейся», но делать этого блондин не собирался. Выпивка далеко не всегда спасала от назойливых мыслей. Да и вновь не возвращаться домой парню не хотелось. Хватит уже бросать Майкла, он этого не заслужил.

Сжав зубы, Блейд открыл глаза, устремляя тёмный взгляд вверх. Он поставил ногу на первую ступеньку и, не спеша, пошёл наверх. Остановившись у дверей в комнату, где томилась его пленница, блондин достал ключ и, сунув его в замок, отпёр «клетку», останавливаясь на пороге, медля с тем, чтобы запереть дверь и предупредить попытку бегства девушки. Иногда Блейду казалось, что он сам её провоцирует на безумства и борьбу. Но парень быстро отбрасывал подобные мысли.

«Зачем мне она?», - нередко думал Блейд, но вопрос этот не требовал ответа, потому что он был утверждением, что несло в себе уничижительный посыл: «Она мне не нужна. Мне нет смысла провоцировать её на борьбу».

Блондин слегка запрокинул голову, смотря на пленницу сверху, и сложил руки на груди. Ева стояла около окна, спиной к нему, и не спешила оборачиваться. Она не слышала того, что Блейд пришёл? Вряд ли…

Парень не спешил обратить на себя внимание пленницы, потребовать его, напротив, он стоял, наслаждаясь тягучей тишиной, в которой диким криком звучали сотни слов, и практически воочию видя ту стальную нить, что начала протягиваться между ними, крепчая с каждой секундной, связывая.

Прошло пять минут. Ева продолжала стоять у окна. Она слышала, как зашёл Блейд. Она знала, что он стоит где-то позади неё и чувствовала его тяжёлый прожигающий взгляд на своём затылке – он был подобен дуло пистолета. Она понимала, насколько опасно стоять спиной к тому, кто может тебя убить, кто, возможно, пришёл за этим прямо сейчас. Ева не была уверена в том, что прямо сейчас ей в голову не направлено дуло пистолета, что в руке парня не зажат нож. Но она как-то отчаянно и так глупо верила в то, что это не конец. Каким-то шестым чувством она ощущала, что эти минуты – не последние в её жизни.

Бесшумно закрыв дверь, Блейд подошёл к Еве, останавливаясь в полушаге у неё за спиной. Девушка слышала его едва уловимые шаги и каждым сантиметром кожи ощущала то тепло, ту энергетику, что ровными волнами исходила от блондина.

Блейд продолжал молчать. Ева тоже молчала. Всё сознание девушки стало сейчас слухом, а глаза то и дело нервно скашивались вбок, пытаясь увидеть того, кто стоял позади неё, но всякий раз ей это не удавалось. Она сейчас казалась самой себе такой беспомощной. Что-то внутри неё не позволяло ей вступить в борьбу, в которой, возможно, она бы смогла одержать победу.

Блондин протянул руку, касаясь плеча Евы, заставляя её едва заметно вздрогнуть, повёл дальше. Ладонь парня легла на шею девушки, не сжимая, просто придерживая в непонятном жесте. Еве было неприятно это прикосновение, вся её суть противилась тому, чтобы спокойно стоять в руках того, кто в прямом смысле этого слова держит её за горло. Она никогда не была поклонницей подобных «игр», они казались ей противными и унизительными, её душа не желала быть подчиненной, слишком уж долго она боролась за свободу и независимость.

Слегка дёрнувшись, Ева поморщилась и попыталась уйти от руки Блейда, но парень не позволил этого, не допустил, а в ответ на её «самоволку», чуть сжал её шею. Это не было удушением, но было доказательством той власти, против которой бунтовало всё внутри девушки. Слушая голос разума, Ева не двигалась с места, понимая, что борьба лишь раззадоривает нападающего и провоцирует на большее насилие, но она отчётливо понимала, что долго терпеть не сможет, потому что, рано или поздно, кровь в ней вскипит.

Девушка положила свою ладонь поверх ладони Блейда, слегка сжала её и попыталась убрать, но он сжал руку ещё чуть-чуть сильнее, слегка перекрывая доступ кислорода.

- Отпусти, - попросила Ева, но вышло требование.

Внутри мелкими пузырями начинала закипать паника, а внутренний голос закричал: «Он убьёт тебя прямо сейчас!».

«Не убьёт», - уверенно подумала Ева, всем своим естеством желая поверить в это, и сильнее вцепилась в руку блондина, пытаясь избавиться от его захвата.

Но ответом на все её усилия было то, что Блейд сильнее сжимал руку. Удушение уже стало отчётливым и ощутимым, сердце в висках застучало сильнее и мощнее, а лёгким начало не хватать кислорода. К одной руке внезапно прибавилась вторая, сжимая сильно, но не болезненно. Казалось, что блондин делал это далеко не в первый раз. И от этого становилось только хуже.

Блейд стоял, медленно сжимая руки на горле пленницы. Он вновь не планировал этого, но так получилось. Она вновь смогла выбить его из привычной колеи. Блондину так хотелось задушить её сейчас: просто задушить, не смотря в глаза, не позволив ей обернуться, отняв право последнего слова и последней просьбы.

Наверное, он бы сделал это, если бы внутренний голос, который не имел привычки заговаривать не вовремя, вдруг ехидно не вбросил в сознание слова:

- Зачем же ты так отчаянно доказываешь себе, что можешь убить её? И почему ты боишься посмотреть ей в глаза?

Этот елейно-ядовитый голосок ударил электрошоком по телу и заставил руки Блейда дрогнуть, а его самого отойти чуть назад. Успев схватить совсем чуть-чуть кислорода, который помог сознанию проясниться и, получив немного простора, Ева замахнулась и со всей силы ударила парня локтем под дых.

Блондин резко выдохнул. Удар был не болезненным, но он отнял несколько вдохов, украл их. Ева, почувствовав, что её шею больше никто не сжимает, дёрнулась в сторону, надеясь убежать или, хотя бы, отойти на достаточное расстояние, но не успела сделать и двух шагов. Блейд, который умел слишком хорошо контролировать себя, взял верх над ошеломленным метким ударом организмом и успел схватить Еву за плечо.

Резко развернув девушку к себе, только и успев увидеть искры, пляшущие в распахнутых зелёных глазах, Блейд отвесил ей сильную пощёчину и, схватив её за плечи, прижал к стене, припечатывая к ней. Девушка дёргалась отчаянно, но не долго. Закрыв глаза, она отвернула голову, не смиряясь со своей долей, но понимая, что сопротивление бесполезно. Губы её были изломаны непонятными эмоциями, а голова опущена.

Блейд продолжал держать девушку за плечи, сжимая их так, что точно останутся синяки, прижимая её к стене и, не моргая, смотря в лицо взглядом, что был тяжёл, как осмий.

- Отпусти меня, - попросила Ева.

Она подняла голову и посмотрела парню в глаза таким искренним и немного мокрым взглядом, вновь прося:

- Блейд, прошу тебя, отпусти меня. Дай мне уйти.

Блейд помедлил несколько секунд с ответом, затем произнёс, говоря слишком серьёзно, его голос был пропитан тяжестью и фатализмом:

- А ты сможешь молчать?

Он помолчал несколько секунд и добавил:

- Ты сможешь молчать обо мне?

Ева медлила с ответом. Здравый смысл твердил о том, что нужно соврать и, может быть, Блейд пожалеет её, пощадит. Но сердце встало поперёк горла и не позволяло словам лжи сорваться с её губ. Нет. Она не сможет молчать. Но разум победил. Медленно и неуверенно разомкнув губы, девушка ответила:

- Да…

Блейд заглянул ей в глаза, словно пытаясь нечто прочитать в душе своей пленницы, которую он никогда не желал делать своей жертвой. Он ответил, и слова эти были приговором:

- А могу ли я тебе верить, Ева?

Девушка не ответила. Впрочем, ответа и не требовалось, Блейд продолжил:

- Будь ты на моём месте, ты бы поверила себе? Отпустила бы себя?

Ева тщательно отводила взгляд, потому что в нём скрывалась правда и то, что вся её покорность и сломленность была враньём, но Блейд всякий раз крал у неё частицу её взгляда и истины, скользя вором в бездны зрачков.

- Вот и я не верю, - произнёс блондин.

- А вдруг у меня есть причины, чтобы молчать? – вдруг спросила Ева, вскидывая голову.

Блейд усмехнулся и покачал головой. Он отпустил одно плечо Евы и провёл кончиками пальцев по её щеке, что была покрасневшей после пощёчины. Девушка с трудом удержалась от того, чтобы не скривиться.

- Не заставляй меня причинять тебе боль, - произнёс блондин.

Его слова звучали настолько серьёзно и абсурдно, что брови Евы взметнулись вверх, она удивлённо посмотрела на парня, который казался таким психом в своих внезапных сменах настроения.

- Ты не хочешь причинять мне боль? – переспросила Ева, не веря своим ушам, не понимая, к чему были сказаны эти слова.

- Да, - кивнул Блейд. – Ева, я не мучил никого в своей жизни. Да, я убивал, но не мучил. Я не садист.

Глаза девушки в шоке полезли на лоб. Самые страшные её догадки подтверждались – смерть Бонифация была не единственным делом рук Блейда. Взяв себя в руки и совладав с эмоциями, Ева спросила:

- И много их было?

- Какая разница?

- Хочу получить порядковый номер, - не моргая, смотря блондину в глаза, ответила девушка.

- Я их не считал, - спокойно ответил Блейд, словно речь шла не о человеческих смертях.

Ева не ответила. Её сердце сжимало от какой-то обиды, горечи за то, что она была НАСТОЛЬКО слепа. Она не разглядела серийного убийцу, хладнокровного психопата в том, кого видела каждый день. Игра Блейда была достойна аплодисментов. Но Ева всей душой надеялась на то, что этот раунд – не последний.

Посчитав молчание пленницы знаком того, что разговор более не стоит продолжать, Блейд отпустил девушку и отошёл к двери, оглядываясь около неё. Ева продолжала стоять у стены. Как видно, шок её был слишком велик для того, чтобы быстро прийти в себя. А, может, она просто смирилась с тем, что стала очередной в списке без нумерации.

Взглянув напоследок на пленницу, блондин открыл дверь и вновь обернулся. Он словно ждал, что Ева сделает что-нибудь, но она продолжала молчать и стоять на месте.

- Наверное, ты хочешь есть? – спросил Блейд, задерживаясь в дверях. – Меня не было два дня…

- Нет, я не голодна, - на автомате ответила Ева.

- Ладно, у тебя есть время, чтобы передумать. Я буду здесь до шести.

Девушка едва заметно кивнула. Блейд ушёл, и Ева тотчас изменилась в лице, в глазах появилась сталь и уверенность, а в голове прозвучала мысль:

«Ты не умеешь жалеть, Блейд. Тогда и я жалеть тебя не стану. Моё дело выбраться отсюда любой ценой и остановить тебя…».

Блейд спускался по лестнице, погрузившись в свои невесёлые мысли. И вдруг… услышал стук в дверь. Парень остановился, напряжённо смотря на входную дверь. Показалось? Нет, не показалось, потому что прозвучал новый стук. Кто бы это не пришёл – ему были здесь не рады. Никто не должен был знать об этом доме. Никто.

Бесшумно поднявшись на второй этаж, Блейд достал из ящика стола пистолет и, сняв его с предохранителя, направился вниз, чтобы «радушно» встретить гостя.

Подойдя к входной двери, блондин удобнее взял пистолет, сжал его и открыл дверь. Он замер, увидев гостя, застывая. В голове не было ни единой мысли, потому что перед ним стоял… Майкл.

Взгляд брюнета упал на руку блондина, в которой он продолжал сжимать оружие. Блейд поспешил спрятать пистолет за спину, он обратился к брату:

- Как ты сюда попал?

Майкл потупил взгляд, но ответил:

- Я… нашёл тебя…

- Как? – спросил Блейд, яростным и бегающим взглядом смотря на брата.

Не дождавшись ответа, он схватил Майкла за плечи, заставляя посмотреть на себя, требуя ответа:

- Как ты нашёл меня?

- Я устал от твоего молчания, - ответил брюнет.

Руки Блейда сжались на плечах младшего. Он впервые в жизни захотел ударить его, он еле удержался от этого жуткого поступка. С трудом разжав пальцы, отпустив Майкла, Блейд сказал:

- Заходи в дом, - он отошёл, пропуская младшего. – Заходи и немедленно расскажи, как смог найти этот дом.

- Блейд, прости…

- Как ты нашёл меня? – твёрдо повторил свой вопрос блондин, перебивая лепет младшего. – Про этот дом не знает никто. Или… уже знает? – он пристально посмотрел на брата, ожидая ответа.

- Я… проследил за тобой. Когда ты уехал, я взял такси и поехал следом. Мы несколько раз теряли тебя, но потом находили. Блейд, я не понимаю, зачем тебе дом в такой глуши и дали от города? Почему ты не рассказывал о нём мне?

- Ты приехал на такси? – словно не слыша брата, переспросил блондин.

- Да. На чём ещё?

- То есть, таксист видел этот дом? – продолжал свой странный опрос Блейд.

- Да, как же иначе, он же не слепой, - простодушно ответил Майкл, пожимая плечами.

И тут произошло то, что заставило брюнета вздрогнуть и сжаться, прижаться к стене, в ужасе смотря на брата. Услышав ответ Майкла, Блейд закипел так, что эмоции захлестнули его с головой. Он со всей силы ударил кулаком в стену, рядом с братом. Майкл стоял в оцепенении и шоке, хлопая ресницами, смотря на блондина.

- Что с тобой, Блейд? – спросил Майкл, не понимая реакции брата на своё появление. – Ты не рад, что я приехал?

Выдохнув, постаравшись остыть, Блейд подошёл к младшему и обнял, сильно сжимая в своих руках и отвечая:

- Рад, Майкл. Просто, я был не готов поделиться с тобой этим.

- Почему? – спросил Майкл, поднимая голову, заглядывая брату в глаза.

Блейд облизал пересохшие губы и вздохнул, прикрыл глаза. Он не знал, что ответить, потому что ложь зашла слишком далеко, но сказать правду у него не хватало духа. Майкл вновь спутал все его планы и опередил очередные его «сказки». Младший сказал:

- Блейд, я видел пистолет. То, что ты молчал об этом доме, как-то связано с ним?

- Он для самообороны, - соврал Блейд, понимая, что вся его тщательно построенная картина мира летит ко всем чертям.

- Но, от кого тебя обороняться, если про этот дом никто не знает? – задал Майкл логичный вопрос, который стал последней «пулей», добившей защиту блондина.

Он больше не знал, как ему выкручиваться, о чём врать? Но попытаться уйти от ответа стоило. Посмотрев на брата своим самым искренним взглядом, Блейд положил ладонь ему на плечо и сказал:

- Хорошо, Майкл, я всё расскажу тебе, ты заслужил правду. Но, пожалуйста, дай мне время, чтобы подобрать нужные слова. Это очень сложно.

- Хорошо, - кивнул брюнет.

Блейд сказал, что расскажет правду. Этого Майкл и добивался. Потому он был согласен немного подождать. Брюнет улыбнулся и накрыл ладонь брата, что лежала у него на плече, своей, слегка сжимая.

Глава 37

Да, я солгу опять

Ради нас

Мне хватит сил ведь

Я всегда умел лгать

Ради нас

Мне хватит сил солгать

Солгать...

TracktorBowling, Я солгу©

Блейд с Майклом сидели в гостиной. По телевизору что-то ненавязчиво шло, но блондин даже не понял: фильм это или какое-то шоу? Он крутил в руках бокал с виски – его любимый бренди закончился, младший пил чай. Майкл выглядел расслабленным и спокойным, периодически отхлёбывая чай из большой синей кружки, с интересом смотря в экран телевизора. Блейд тоже был спокоен, но лишь внешне, внутри он был натянут и напряжён, как готовая лопнуть струна. Он не знал, как ему правильно выйти из сложившейся ситуации, как сделать так, чтобы Майкл не узнал ещё больше, ведь своим любопытством он может навредить сам себе.

Этого Блейд допустить не мог, но и действовать необдуманно, резко было рискованно, потому что Майкл и так уже подошёл слишком близко к опасной и страшной правде. Если Блейд сейчас допустит ошибку, он может его потерять.

Блондин слегка скривил губы и отпил виски. Он совсем не чувствовал его горечи. Майкл сделал большой глоток чая и поставил чашку на стол, потянулся, после чего взглянул на брата. Блейд боковым зрением увидел его взгляд, он повернулся, спрашивая:

- В чём дело, Майкл?

Младший вздохнул, прикрывая глаза. Он ответил:

- Я не понимаю, зачем ты скрывал этот дом от меня? Здесь здорово! И от города он далеко…

Брюнет забрался с ногами на диван и развернулся к Блейду, воодушевлённо продолжая:

- Знаешь, я бы с удовольствием жил здесь.

Блейд скосил глаза на брата, не выдавая мимикой то, насколько его идея неуместна. Майкл говорил дальше:

- Можно, я буду ездить сюда с тобой?

- Майкл, - вздохнул Блейд и поставил бокал на стол, развернулся к брату, - я для того сюда и езжу, чтобы побыть без тебя, чтобы не втягивать тебя в свои дела. Я встречаюсь здесь с девушками, работаю в тишине.

Майкл несколько секунд молчал, затем вновь спросил:

- А почему ты выбрал дом так далеко от города? Сюда же ехать около часа!

- Потому и выбрал, - кивнул Блейд и сделал глоток виски. – Знаешь, Мекки, я тоже не слишком люблю большие скопления людей. Они отвлекают и мешают.

- Давай, останемся здесь? – вдруг предложил младший, чем застал Блейда врасплох.

Губы блондина дрогнули. Взяв себя в руки за доли секунды, он ответил:

- Я подумаю об этом, Майкл. Но, если это и будет, то позже.

- Насколько я вижу, дом готов к тому, чтобы в нём жили. Почему мы не можем остаться? – так по-детски настаивал на своём Майкл.

- Потому что не можем, - твёрдо ответил Блейд, тщательно скрывая раздражение из-за назойливости брата. – Мы не можем остаться хотя бы потому, что здесь нет твоих вещей. И моего тут тоже не так много. Чтобы сделать дом полностью жилым потребуется время.

- Ты не хочешь здесь оставаться насовсем? – вдруг став серьёзным, спросил брюнет, ставя локоть на спинку дивана и подпирая рукой голову.

Блейд вопросительно изогнул бровь и взглянул на брата. Он спросил:

- Почему ты так думаешь?

- Потому что ты придумываешь сотни глупых причин, чтобы увезти меня отсюда.

«Господи, Майкл, зачем ты это делаешь?», - измученно подумал блондин, но, как обычно, не подал вида о том, что ему тяжело от этого разговора и спокойно ответил:

- Эти причины не глупые. Они – житейские и обычные. Мы не можем жить там, где нет всех условий.

- Только не говори, что здесь нет горячей воды или чего-то типа этого! – воскликнул Майкл, разводя руками.

- Я не об этом, - поджал губы Блейд. – Просто, этот дом не предназначен для того, чтобы в нём жили постоянно. Знаешь, Мекки, я называю его «рабочим», потому что приезжаю сюда исключительно по делам. Давай, не будем смешивать работу и жизнь?

- Разве работа не является частью жизни?

Блейд не ответил. Он вновь сел прямо, боком к брату, и прикрыл глаза, слегка запрокидывая голову. Слишком много вопросов. Слишком много новых переменных, которые нужно было учитывать в и без того сложном деле. Слишком…

Но, самое главное, Майкл теперь знал о его тайном жилище, а, значит, теперь ни на секунду нельзя было расслабляться. Парень сжал зубы, шумно выдыхая, выдавая этим своё раздражение. Мысли его вновь невольно сконцентрировались на комнате на втором этаже и пленнице, что томилась в ней.

«Всё из-за неё, - подумал блондин, открывая глаза и смотря вперёд из-под опущенных ресниц. – Не случись так, чтобы мне пришлось заниматься этой девушкой, я бы не отлучался так часто, Майкл бы продолжал спокойно верить в то, что я работаю, и не стал бы пытаться «расследовать» мои отлучки. Как же ты надоела мне, Ева…».

Блейд нахмурился и повернулся, ему показалось, что брат что-то говорил, но из-за увлеченности своими тяжёлыми раздумьями, он пропустил его слова. Он вопросительно взглянул на младшего.

- Можно? – спросил Майкл.

- Что «можно»?

- Ты меня не слушал?

- Я задумался, - поморщился блондин и склонился вперёд, беря бокал и крутя его в руках. – И спал плохо. Отключаюсь периодически.

- Я спросил – можно мне посмотреть дом?

Блейду так хотелось скривиться, показать лицом, как его всё это достало, но пришлось сдержаться. Оставшись внешне спокойным, парень ответил:

- Давай, я допью и сам покажу тебе всё?

- Я могу посмотреть сам, - улыбнулся Майкл. Он ведь не понимал истинных причин предложения брата. – Ты не обязан быть моим экскурсоводом.

Он быстро сделал глоток чая и встал, поправляя сползшие джинсы и разворачиваясь в сторону лестницы.

- Нет, - это был скрытый крик.

Нервы были на пределе, а глаза блондина сверкали в ярости от того, что всё идёт совсем не так, как он планировал. На карих радужках дрожало нечто жуткое.

Майкл вопросительно посмотрел на брата. Он прекрасно увидел то непонятное и тяжёлое, что отражалось в его глазах. Но он никак не мог понять причины странного поведения старшего.

- Почему? – спросил брюнет.

- Я же сказал, что сам тебе всё покажу, - ответил блондин и сделал глоток виски.

Он усмехнулся и добавил:

- Дом большой, потеряешься ещё.

- Не нужно делать из меня идиота, - обиженно отозвался младший. – Я топографическим кретинизмом не страдаю.

- Я и не говорю, что ты идиот, - улыбнувшись и встав, ответив Блейд.

Он подошёл к брату и, взяв того за плечи, заглянул в глаза, добавляя:

- Я просто хочу самостоятельно показать тебе всё. Объяснить…

«Надеюсь, не всё», - мысленно закончил Блейд своё высказывание и вздохнул, слегка опуская голову.

Вновь подняв взгляд, он посмотрел на брата, вопросительно изгибая бровь, ожидая его ответа. Майкл молчал, как-то подозрительно смотря на брата. Было понятно, что он прекрасно чувствует то, что Блейд не договаривает. Вот только он не мог осознать всех масштабов тайны брата и того, что он скрывает от него истину для его же блага.

- Хорошо, - наконец-то ответил Майкл, кивая, сдаваясь.

Он вздохнул и вернулся на диван, взял свою чашку.

- Я подожду, - добавил младший, делая глоток и глядя на брата поверх чашки. – Но я не понимаю, почему ты не можешь доверить мне сделать это самостоятельно? Блейд, это всего лишь дом.

- Да, - кивнул Блейд, почти веря в свои слова и тоже сел. – Это всего лишь дом.

- И в нём нет совершенно ничего такого, что бы нужно было от меня скрывать, - добавил брюнет.

Блейд вопросительно посмотрел на него. В его словах прозвучали вопросительные нотки? Или ему показалось?

«Надеюсь, показалось», - подумал блондин, напряжённо смотря на брата и беря свой бокал, отпивая крепкого янтарного напитка.

- У меня уже складывается такое чувство, что у тебя тут кто-то есть, - рассмеявшись, произнёс Майкл. – Кто-то, кого ты желаешь скрыть от меня!

Младший смеялся над своими словами и не заметил того, как мимолётно изменилось лицо Блейда – даже глоток виски застрял в горле. Если бы он знал, насколько близок был к истине своей шуткой…

- Ага, - совладав с собой, поддержал шутку брата блондин. – У меня здесь рабыня в цепях, которую я скрываю от тебя, чтобы ты не узнал о моих увлечениях.

Но ответом Блейду была тишина. Подождав немного, он повернулся, сталкиваясь с слишком серьёзным взглядом брата.

- Ты чего, Мекки? – спросил блондин.

- Кто там? – слишком серьёзно спросил младший, указывая взглядом в сторону второго этажа. Слова его были подобно разрывному снаряду, что своими острыми осколками ворвались в грудь Блейда и спёрли дыхание.

- Майкл, ты серьёзно? – рассмеялся Блейд.

Он сам сейчас удивлялся тому, что оставался в силах продолжать играть свою роль. Блондин всегда знал, что он хороший актёр, но такого мастерства даже он от себя не ожидал.

- Серьёзно, - ответил Майкл. – Кто там?

- Чёрт, Майкл, ты действительно думаешь, что здесь есть кто-то? – эмоционально спросил Блейд. Если бы это было кино, ему бы уже несли Оскара, потому что такая игра вне конкуренции.

- Если там никого нет, то я посмотрю дом, - твёрдо произнёс Майкл и встал, намереваясь претворить свои слова в действия.

Он сделал несколько шагов и обернулся, выжидающе, словно испытывающе смотря на брата, ожидая, что тот что-то скажет, как-то эмоционально отреагирует на его заявление, чем выдаст себя. Бесспорно, Блейд недооценивал брата. Но Майкл недооценивал Блейда в большей степени.

Не дрогнув ни единым мускулом лица, блондин откинулся на спинку дивана, раскидываясь на нём в расслабленной позе, и ответил:

- Иди.

Такого Майкл не ожидал. Он слегка нахмурился, непонимающе смотря на старшего брата, который был практически загнан в угол, но в самый последний миг успел найти выход из тупика.

- Хорошо, - кивнул брюнет. – Я быстро.

- Если тебя не будет больше получаса, я решу, что ты потерялся и пойду тебя искать, - совершенно спокойно, даже безразлично ответил блондин, вновь делая глоток, осушая бокал и сразу же наливая новую порцию янтарного напитка.

Майкл не ответил, лишь взглянул на брата и, развернувшись, пошёл к лестнице, поднимаясь по ней и скрываясь на втором этаже. Когда младший ушёл, Блейд наконец-то позволил себе снять с лица маску, от которой уже все мышцы затекли. Он склонился вперёд и закрыл лицо руками, надавливая на кожу, словно пытаясь содрать её.

Дверь в комнату Евы была заперта, потому у Майкла не было шанса зайти в неё и увидеть «тайну» брата. Девушка всё время сидела тихо, не пыталась кричать и звать на помощь, потому Блейд был почти уверен в том, что и сейчас её присутствие не станет явным. Если…

«Если, конечно, Майкл не попытается обратиться к ней сам», - подумал блондин, медленно отнимая руки от лица и оборачиваясь в сторону второго этажа, напряжённо смотря туда.

- Чёрт, - выругался он, залпом выпивая виски и неаккуратно ставя бокал на стол.

Бокал упал на пол, но не разбился, лишь несколько янтарных капель украсили пол. Жаль, что это было не вино, так бы капли были похожи на кровь и прекрасно бы дополнили напряженную до рвущихся нервов картину.

Встав, блондин быстрым шагом направился на второй этаж, желая проконтролировать «экскурсию» брата и предупредить его попытки влезть туда, куда ему лезть не следовало. Поднявшись на второй этаж, Блейд огляделся, прислушиваясь. В доме стояла привычная тягучая тишина, телевизора, что шёл в гостиной, здесь не было слышно. Шагов Майкла или чего-либо иного, указывающего на его местоположение, также не было слышно.

Блейд открыл рот, чтобы позвать брата, но не сделал этого. Оклик могла услышать Ева и отреагировать на него, подать голос, что бы точно обнаружило её присутствие в стенах дома. Сжав кулаки, блондин быстрым шагом пошёл вперёд, заглядывая в каждую комнату, ища брата.

Не найдя его за очередной дверью, Блейд раздражённо и шумно выдохнул, прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и не сорваться. Достав сигареты, он подкурил и, затянувшись крепким дымом, обернулся. Там, в конце коридора, мелькнула фигура брата, которая направлялась…

«Нет», - подумал Блейд.

Он быстро пошёл к младшему, сворачивая за угол и наконец-то находя его. Брюнет как раз взялся за ручку двери, намереваясь открыть её. А следующей дверью была дверь в комнату Евы…

- Блейд? – удивился Майкл, увидев брата. – Ты же сказал, чтобы я сам посмотрел дом?

- Я разрешил тебе это сделать, - мягко возразил блондин. – Но я решил, что мне, всё-таки, стоит составить тебе компанию. Или ты против?

- Конечно, нет, - улыбнулся брюнет.

Он посмотрел на дверь, которую собирался открыть, после чего вновь вопросительно взглянул на брата, словно ожидая его согласия.

- Почему не заходишь? – поинтересовался Блейд, делая затяжку и выдыхая тугую струю дыма в сторону.

- Можно? – зачем-то спросил младший, хотя до этого он заходил в комнаты без разрешения.

- Конечно, - пожал плечами блондин.

Он шагнул к брату и самостоятельно открыл дверь, пропуская его внутрь.

- Знаешь, я задумывал этот дом очень большим, но совершенно не подумал о том, что я не найду применения стольким комнатам, - произнёс Блейд, нащупывая выключатель и включая свет. – Например, этой комнатой я не пользуюсь.

Комната оказалась спальней. Всего их в доме было пять. Блейд сам не мог понять, зачем ему столько спальных мест, но кабинеты, комнаты отдыха и прочее, чем заполняют пространство дома, ему были ни к чему, потому он решил остановиться на спальнях.

Майкл кивнул и прошёл внутрь, огляделся. По комнате было заметно, что она была нежилой. В ней было ещё меньше жизни, чем во всём остальном доме. Создавалось такое чувство, будто в неё никто и никогда не заходил. Впрочем, так и было. Блейд не пользовался этой спальней и заходил сюда только для того, чтобы вытереть пыль. Но и этого он слишком давно не делал, потому помещение казалось совсем заброшенным.

Брюнет несколько минут, молча, смотрел по сторонам, изучая интерьер спальни, после чего поёжился и обнял себя за плечи.

- Холодно? – поинтересовался Блейд, смотря на спину брата.

- Прохладно…

- Дать кофту?

- Нет, спасибо.

Ещё раз оглядев пространство спальни, брюнет прошёл мимо Блейда и покинул комнату, останавливаясь у порога и ожидая, когда Блейд последует за ним. Выключив свет, блондин тоже вышел и закрыл дверь.

- Идём дальше? – спросил Блейд.

Майкл кивнул и… шагнул к двери в комнату Евы, протянул руку к дверной ручке, кладя на неё ладонь. Блейд нервно сглотнул.

- Это подсобка, - соврал блондин.

- Хорошо, - кивнул брюнет и нажал на ручку.

Дверь, понятное дело, не поддалась. Он поднял вопросительный взгляд на брата.

- Зачем ты запираешь подсобку? – спросил Майкл.

- Мекки, подсобки, обычно, всегда запирают.

- А где ключ?

- Нет ключа.

- Что значит «нет»?

- Потерялся. Она всё равно пустая, потому мне нет смысла открывать эту дверь.

Майкл как-то неверующе посмотрел на брата. Он чувствовал в его словах ложь, но придраться было не к чему, потому что речи Блейда были логичными.

- Пошли, - произнёс Блейд, подходя к брату и беря его за руку, мягко, но требовательно отводя от двери. – Ты всё остальное посмотрел?

Майкл ответил не сразу, как-то напряжённо смотря на Блейда. Он оглянулся на запертую дверь, вновь взглянул на брата.

- Мекки, в чём дело? – спросил Блейд.

- Ни в чём, - вздохнул брюнет, прикрывая глаза. – Просто, ты же сам знаешь, что заглянуть за запертую дверь всегда очень интересно.

- Тебе так интересно посмотреть на облака паутины и жирных пауков? – поинтересовался Блейд.

- Нет…

- Тогда, тебе нет смысла туда заходить, там пусто.

Блейд говорил это, поддерживал непринужденную беседу, но сам каждое мгновение прислушивался к тишине по ту сторону двери, которая в любой момент могла разорваться голосом Евы. В таком случае ему будет не уйти от ответа…

Но девушка по ту сторону двери молчала. Она спала? Может быть. Иных причин молчанию Евы Блейд найти не мог.

- Зачем тебе совсем пустая комната? – удивился Майкл. – Почему ты ничем её не займёшь?

- Она маленькая и неудобной формы, там ничего не разместишь, - соврал Блейд.

Майкл вновь вопросительно взглянул на брата, затем на дверь, но сказать ему было больше нечего. Всё казалось логичным и нормальным. Обычный дом. Обычная подсобка. Обычная рассеянность, когда теряется ключ. Всё обычно.

- Пошли, - после достаточно долгой паузы кивнул Майкл и взял брата за руку.

- Ты всё уже посмотрел? – поинтересовался Блейд, когда они вышли в основной коридор.

- Почти.

- Отлично, - кивнул блондин. – Сейчас посмотрим всё остальное и поедем домой.

- Что значит «домой»? – спросил Майкл, останавливаясь и хмуро смотря на брата.

- То и значит. Я же сказал, что здесь мы не останемся. На улице я ночевать не намерен с тобой, потому у нас нет иного выхода, кроме как поехать домой.

- Ты пьян, тебе нельзя за руль.

- Я выпил всего несколько бокалов. Доедем.

- Нет, - твёрдо отрезал брюнет и выдернул свою ладонь из руки брата. – Я не позволю тебе сесть за руль в нетрезвом виде!

- Майкл, чёрт побери, ничего со мной не будет! Или ты за себя боишься?!

- И за себя тоже! – повысив голос, ответил брюнет. – Ты не сядешь за руль, пока не протрезвеешь!

- Не тебе мне указывать! – тоже сорвался Блейд.

- Ну, ты можешь и поехать, но я не сяду в машину!

- Майкл… - твёрдо произнёс блондин, но брат перебил его, продолжая эмоционально отстаивать свою позицию:

- Что, Блейд? Силой меня в машину посадишь?!

- Не посажу, - голос вновь начал звучать на привычной громкости, - но…

- Если мы поедем домой, то только на такси, - заявил младший, вновь перебивая брата, складывая руки на груди.

Не дожидаясь ответа, он достал телефон, намереваясь набрать номер.

- Нет, - едва не прорычал Блейд.

- Что «нет»?

- Мы не поедем на такси, - пояснил он, опуская руку брата, в которой он держал телефон, мягко отбирая средство связи.

- Но и на твоей машине мы не поедем.

- Хорошо, - вздохнул блондин. – Ты победил. Мы переночуем здесь. Счастлив?

- Я не понимаю, почему ты так не рад этому? – тоже перестав кричать, вновь став милым и мягким, спросил Майкл, заглядывая брату в глаза.

Блейд вздохнул, прикрывая глаза. Дав себе две секунды на то, чтобы собраться и успокоиться, он ответил, беря Майкла за руку:

- Майкл, я не сказал, что не рад.

- А в чём тогда дело?

Блондин вновь вздохнул, после чего выдавил из себя улыбку.

- Я просто не очень люблю этот дом. В нём… как бы это сказать, нет жизни. В том, нашем доме, есть ты, в нём тепло и уютно, туда хочется возвращаться. А этот дом, прости меня за грубость, пропитан духом пошлых «свиданий», девушек, имён которых я не помню, и напряженной работы.

Майкл сильнее сжал ладонь брата, взял её двумя руками, поглаживая. Он поднял глаза, говоря:

- Делай всё это дома? М?

- Хорошо, - улыбнувшись, кивнул блондин.

Позади, в конце коридора и за поворотом раздался отчётливый удар, что глухим эхом прозвучал в тишине дома. Майкл вздрогнул и вытянул шею, смотря в сторону звука.

- Что это? – напряжённо спросил брюнет.

- Наверное, птица в стекло врезалась, - не моргнув, соврал Блейд. – Так часто бывает.

Брюнет снова поёжился и обнял себя за плечи.

- Пойдём? – спросил Блейд.

- Да, - кивнул Майкл.

Братья направились обратно на первый этаж, желая вернуться к просмотру телевизора и непринужденной беседе. Блейд не оглядывался, но всё его сознание было сконцентрировано на запертой двери в «подсобку» и той, что скрывалась за ней. Пленницу стоило навестить, потому что Блейду не понравилось, что она решила обратить на себя внимание, ударив в дверь. Конечно, вариант с птицей/чем-то, упавшим в комнате/или даже не упокоенной душой Алисы нельзя было сбрасывать со счетов, но… кто в это поверит?

Точно не Блейд…

Глава 38

Этокрасиваяложь,

Идеальноеопровержение,

Слишком красивая ложь, чтобы в неё верить,

Настолькокрасивая,

Что заставляет меня...

30 seconds to Mars, Beautiful lie©

Братья Билоу легли спать. Вернее, лишь Майкл так думал, а Блейд уже час лежал, не шевелясь, глядя в белое пятно потолка, дожидаясь, когда младший точно заснёт, поглаживая его по волосам.

Блондин скосил глаза вбок, повернул голову, смотря на часы, что показывали начало второго. Да, здоровый сон Блейду только снился. Но это сейчас было самой меньшей его проблемой. Слишком резкий зелёный свет, которым светились цифры на циферблате часов, резал глаза, раздражал и без того уставшие за этот долгий день оголенные проводы нервов. Он всегда ненавидел эти электронные часы и даже не мог вспомнить, как они появились в этой спальне. Он их купил? Наверное. Иных ответов на этот вопрос не было, потому что свой дом парень не доверял никому.

Решив, что брат уже должен был заснуть, Блейд осторожно и очень медленно вытянул руку, на которой лежал Майкл, сел, внимательно смотря на брата. Брюнет продолжал крепко спать, едва слышно сопя во сне. Продолжая двигаться медленно и аккуратно, чтобы не издать ни единого звука, не потревожить спящего Майкла, Блейд встал и направился к двери. Открыв её, он обернулся, вновь бросая взгляд на брата. Брюнет продолжал спать, смешно сжимая во сне одеяло, прижимая его к груди.

Вздохнув, блондин вышел из комнаты и, бесшумно прикрыв за собой дверь, пошёл к темнице Евы. В голове мелькнула мысль о том, что было бы неплохо одеться, потому что спал он обычно в трусах, а то и без них. Но возвращаться назад и рисковать было глупо, потому Блейд продолжил путь, в скором времени останавливаясь около двери в комнату, где томилась девушка.

Он открыл ящик небольшой и, как и всё в этом доме, лаконичной тумбочки, достал ключ. Первое время парень всегда носил ключ от «клетки» с собой, но, оставив его несколько раз в той или иной комнате, решил, что будет правильнее оставить его рядом с дверью, которую он отпирает. В конце концов, посторонних людей, которые могли бы отпереть эту дверь, в его доме не было. А даже, если бы они были, найти ключ у них бы так просто не вышло, потому что кому придёт в голову мысль о том, что всё может быть так просто, что ключ может быть рядом с дверью, которую он отпирает? Люди по своей сущности привыкли всё усложнять…

Вставив ключ в замок и повернув его два раза, Блейд открыл дверь и заглянул в темноту спальни. Зайдя внутрь, блондин закрыл дверь. Один из замков на ней закрывался автоматически, второй парень решил не закрывать. Он невольно усмехнулся тому, что некогда решил установить в этой комнате такую сложную систему открытия-закрытия. Как чувствовал…

Это очень упрощало жизнь, потому что иногда Блейду было лень лишний раз отвлекаться на дверь, запирать её. А так она закрывалась автоматически, прямо, как капкан. Нужно было только не попасться в него самому, не оказаться запертым вместе со своей пленницей, но такую оплошность Блейд едва ли когда-нибудь допустит.

Воображение «любезно» подкинуло парню картину того, как он оказывается запертым в четырёх стенах вместе со своей пленницей, разделяя с ней её плен. И сразу же в дело вступила память, вбрасывая в сознание воспоминание о том, как он топором ломал запертую дверь подсобки, пытаясь вызволить и спасти Майкла..

Блейд поморщился. Воспоминания всегда подоспевали так некстати. Впрочем, удачного времени для них не было, потому что парень не желал вспоминать о том, о чём, увы, он не мог забыть.

Сейчас Блейд пожалел о том, что не надел штанов, потому что сейчас ему было некуда положить ключ. В голове мелькнула шальная мысль о том, чтобы положить его в трусы. А воображение тут же вновь подсобило – оно было небывало активно в эту ночь – представляя внутреннему взору парня картину того, как его пленница, отчаянно желая получить долгожданную свободу, лезет к нему в трусы. Но поиски её слишком быстро оканчиваются, а интерес переключается на иное дело, потому что её ловкие пальчики находят нечто намного более весомое, чем жалкий и холодный кусочек металла…

«Чёрт, - подумал блондин, - нужно снять шлюху. А то бред всякий в голову лезет…».

- Почему же бред? – парировал внутренний голос. – Можно подумать, ты не думал о том, чтобы переспать с Евой? Так – вперёд! Вот она, перед тобой, вся твоя… Просто трахни её! Ты же хочешь этого. И, думаю, она будет совсем не против…

«Заткнись, - шикнул на, по сути, самого себя, свою суть Блейд. – Она совсем не та, которую я хочу…».

- Да ну… - фыркнул внутренний голос и замолчал, как видно, обидевшись на то, что блондин его никогда не слушает, а ещё чаще заглушает/задавливает/заливает крепким спиртным.

«Так-то лучше», - подумал Блейд и подошёл к постели, на которой, как обычно, повернувшись к двери спиной, спала Ева.

Фонарей в округе не было – оно и неудивительно – но внешняя подсветка дома проникала в окна и проливалась светом с подоконников на пол, растекалась по комнате, достигая кровати и очерчивая фигуру девушки со всеми прекрасными подробностями и изгибами. В обычной жизни Ева не могла похвастаться соблазнительными формами, которые вызывали животный аппетит, её фигура была ближе к девушке-подростку, чем к взрослой женщине. Но во сне… Во сне она выглядела так, так изгибалась, что взгляд против воли цеплялся за изгиб поясницы, оттопыренную попку…

Парень стоял около кровати, не садясь, не отходя, рассматривая свою пленницу, которая мирно спала. Блейд про себя удивился тому, что, несмотря на своё плачевное положение, Ева умудряется сохранять нормальный режим сна и отдыха. В этом он мог ей только позавидовать.

«Может быть, она в обмороке?» – подумал парень, слегка хмурясь, но Ева, словно прочитав его мысли, пошевелилась, переворачиваясь на спину, сонно потягиваясь.

Она приоткрыла глаза, и сон тотчас стёрло из её сознания и тела, потому что взгляд её выхватил фигуру Блейда, что стоял над ней. Во тьме он выглядел жутко. А глаза… Его глазам бы мог позавидовать любой демон.

Девушка сглотнула и медленно села, отодвигаясь к спинке кровати, подальше от Блейда, выигрывая несколько сантиметров и секунд, которые, возможно, смогут спасти ей жизнь. Ведь она не могла знать, какой визит блондина станет для неё последним.

Блейд продолжал молчать. Это смущало, пугало и путало. Впрочем, в поведении парня не было ничего нового. Вновь нервно сглотнув, дрогнув уголками губ, Ева отвернулась, смотря вперёд. Она не могла понять, зачем Блейд пришёл к ней среди ночи, это очень напрягало, а ещё…

Тьма скрыла от блондина то, как дрогнули жилы на шее девушки от неуместных мыслей, мелькнувших в её голове. А она сама едва удержалась от того, чтобы не влепить себе пощёчину, потому что сознание её вдруг вспомнило сон, который девушка смотрела до того, как проснуться. Этот сон был неуместным и таким… будоражащим, горячим. Во сне была точно такая же ночь. И Блейд точно так же пришёл к ней под её покровом, вторгшись в обитель Евы. А дальше…

А дальше были сбитые и ненужные слова, обжигающе горячие ладони, скользящие по телу, срывающие нервы поцелуи и жгучее желание отдаться прямо здесь и сейчас тому, кто мог в любой момент стать твоим убийцей, но сейчас был просто твоим любовником. Самым желанным любовником.

Сбитое дыхание, влажные поцелуи и выгибание тела в истоме, в диком желании. Горячая кожа, томление внизу живота, отдаленное понимание того, что всё это ненормально, но невозможность отказаться, невозможность сказать «Нет», потому что тебя всё равно не послушают и потому что… ты сама не хочешь останавливаться.

Это смесь насилия и добровольности. Желания и страха. Агрессии и нежности…

Ева резко вдохнула и прикрыла глаза, пытаясь отогнать от себя назойливые картины абсурдного сновидения, но вдох вышел настолько судорожным, что прозвучал почти, как всхлип. Она ненавидела Блейда. Ненавидела всей своей сутью, потому что он заслужил это. Он заслужил презрения и справедливого возмездия за свои деяния. Но бессознательное её всё перемололо, пережевало и представило взору девушки в самом неподходящем виде. Хотя, если подумать, ещё Фрейд говорил, что секс и агрессия идут рядом, как родные сёстры. Верно, это эротическое сновидение было лишь образом тяжёлого коктейля эмоций, которые Ева испытывает к своему пленителю.

Ева сейчас дико радовалась тому, что, несмотря на всю свою проницательность, Блейд не мог залезть к ней в голову и прочитать мысли. Или мог? Губы девушки нервно вздрогнули, и она скосила глаза вбок, смотря на парня, который продолжал, молча, смотреть на неё, прожигая взглядом.

- Зачем ты пришёл? – спросила Ева, нарушая тягучее молчание.

Она чувствовала острую необходимость в том, чтобы стена тишины рухнула, потому что она не могла дать ей ответов, а они были ей необходимы…

- Ты так требуешь от меня ответа, словно я чем-то тебе обязан, - после некоторого молчания, ответил блондин, складывая руки на груди. – Тебе не кажется, что это совсем не так?

- Ты опять пришёл ко мне, когда я спала. Полагаю, тебе что-то нужно?

Блейд усмехнулся и покачал головой. Проигнорировав вопрос девушки, он задал свой:

- Зачем ты стучала в дверь?

Ева слегка нахмурилась, не сразу понимая, о чём говорит блондин. Но память вернулась к ней достаточно быстро. Она подняла на Блейда взгляд, смотря пристально, как и он сам.

- Я надеялась, что ты обратишь на меня внимание, - ответила девушка.

Блондин вопросительно вскинул бровь. Ответ пленницы звучал несколько странно.

- Ты чего-то хотела? – уточнил Блейд.

- Да.

- Чего же?

«Свободы», - подумала Ева, но она понимала, что озвучивать своё главное желание нет никакого смысла. Она ответила:

- Я хотела есть. И продолжаю хотеть.

- Не нужно было отказываться, когда предлагал, - безразлично ответил блондин.

Он всегда общался с Евой таким тоном, словно она не была его пленницей, а он не собирался лишить её жизни. Его тон был спокойным, будничным. Иногда он даже волновался о ней, что казалось совсем странным.

- То есть, ужина я не получу? – спросила Ева и встала, смотря Блейду в лицо.

Она решила поддержать его игру в то, что их отношения не развиваются в системе «маньяк-жертва».

- Сядь, - сухо приказал Блейд.

Они стояли почти вплотную, почти касаясь друг друга. Это могло быть опасным. Для обоих.

- Зачем ты играешь со мной? – спокойно спросил блондин, пристально смотря в глаза Евы. – Тебе не кажется, что твои игры опасны?

- Я не играю.

- А что ты делаешь прямо сейчас?

- Я просто встала. И я просто хочу услышать ответ на свой вопрос. Или ты отнял у меня не только свободу, но и право голоса?

Блейду так захотелось сбить спесь с этой девушки, влепить ей пощёчину, ударить, заставить перестать быть такой самоуверенной. Но он сдержался. Бить женщину было ниже его достоинства. В прошлый раз она просто вывела его, это было уместным, но позволять себе такое впредь он был не намерен.

Блондин не ответил. Он протянул руку, сначала едва уловимо касаясь подбородка девушки, затем сжимая его не болезненно, но ощутимо, заставляя её поднять голову и смотреть только ему в глаза. Блейд ожидал, что Ева скажет что-то, но она молчала. Эта девушка, в самом деле, была той тайной и загадкой, что могла посоревноваться с самим Блейдом. Её панцирь, скрывающий истинные мысли, тоже был твёрд. Только её панцирь был из гранита, а его из алмаза. Ева вновь проиграла.

- Если бы у меня были свободны обе руки, я бы тебе поаплодировал, - произнёс блондин и, переместив руку на плечо девушки, толкнул её, усаживая на кровать.

Ева исподлобья взглянула на парня и вновь попыталась встать, но Блейд не позволил ей этого, вновь кладя ладонь на плечо, сжимая, удерживая в исходном положении.

- Отпусти меня, - процедила девушка.

- Ты не слушаешься меня, - спокойно ответил блондин, продолжая сжимать плечо девушки.

Брови Евы в помеси удивления и негодования взметнулись вверх. Не задумываясь над тем, что делает, просто желая дать отпор тому, кто пытался задавить её и заставить подчиняться, девушка ударила парня ногой, попадая в колено, заставляя его невольно отойти назад.

Во тьме блеснул ключ и ударился об пол, наполнив на мгновение комнату своим металлическим перезвоном. Ева не могла быть уверена в том, что это был именно ключ, но времени, чтобы думать, у неё не было. Дёрнувшись вперёд, чудом умудрившись ускользнуть от рук Блейд, она упала на колени и начала судорожно водить ладонями по полу, пытаясь найти ключ от своей свободы.

Пальцы коснулись холодного металла, но тотчас их накрыли пальцы Блейда, отбирая самую желанную находку, уводя её прямо из-под носа. Ева обернулась, судорожно цепляясь взглядом за матрас, под которым она прятала нож. Но не успела она протянуть руку, как её горло болезненно сжали пальцы Блейда, а из груди вырвался невольный всхлип, потому что доступ кислорода резко прекратился.

Блейд успел схватить её со спины и теперь медленно сжимал тонкую шею девушки. В этот раз было больно, по-настоящему больно и страшно. Сердце отчаянно стучало в висках, билось о стенки грудины и требовало кислорода, которого так не хватало его бойким мышцам. Пытаясь освободиться, Ева судорожно цеплялась за пальцы Блейда, пытаясь разжать их, но он был намного сильнее.

Парень резко придвинулся, прижимаясь грудью к спине девушки, предупреждая удар, который она могла нанести, как в прошлый раз, лишая её того пространства, которое для него требовалось. Ева открывала и закрывала рот, пытаясь схватить хотя бы частичку воздуха, но Блейд слишком хорошо умел это делать. Он не был профессионалом в своём деле. Но он был самым искусным любителем.

- Прошу тебя, - едва слышным хрипом сорвалось с губ Евы, когда сознание начало слегка мутнеть из-за недостатка кислорода, а лёгкие начало жечь так, что на глазах выступили предательские слёзы страха, который присущ всему живому в те моменты, когда жизнь повисает на волоске. – Прошу…

Пальцы резко исчезли. Вдохнув так резко и глубоко, что лёгкие свело судорогой, Ева закашлялась. Блейд отпустил её, и она упала лицом в пол, держась руками за горящую огнём грудь, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Блондин встал, отряхивая руки, взглянул на пленницу.

Плечи Евы вздрагивали из-за неудачных попыток напиться кислородом и восстановить ритм дыхания. Сердце стучало в её груди, как сумасшедшее. А шея болела после сильного захвата.

С трудом придя в себя, начав дышать более или менее ровно, Ева обернулась. Она продолжала держаться за ноющее горло. Она почти поверила в то, что умрёт сейчас. Но отчего-то Блейд пощадил её. Это запутывало и без того сложную ситуацию ещё больше.

Еве так хотелось что-то сказать, но слова не находились, потому она просто смотрела на парня блестящими от невольных слёз и шока глазами. Она думала, она была уверена, что будет готова, когда Блейд придёт по её душу, и сможет дать бой. Но он застал её врасплох. Вновь застал.

- Ты действительно убьёшь меня, Блейд? – спросила Ева, наконец-то отнимая руку от шеи, на которой уже проступили следы от пальцев парня.

Блейд помедлил с ответом. Он подошёл к девушке и опустился на колени перед ней, заглядывая в глаза.

- А как ты хочешь, чтобы я поступил? – вдруг спросил блондин. – Хочешь, чтобы я отпустил тебя?

- Как я могу этого не хотеть?

- Любой человек хочет жить, ты об этом?

Ева не ответила. Ей показалось, что её ответ сейчас никому не нужен, и не ошиблась. Блейд продолжил, отвечая на свой вопрос самостоятельно:

- Вот и я хочу. Ева, поверь, если бы у меня был хоть один шанс отпустить тебя и не заплатить за это слишком высокую цену, я бы тебя отпустил. Знаешь, - он прикоснулся к щеке девушки и убрал прядь волос, упавшую ей на глаза, - ты совершенно не вписываешься в ряд тех, кого я убивал.

Ева нервно сглотнула. Слова Блейда холодили её душу

- И… много их было? – повторила свой утренний вопрос Ева.

- Какая разница? Только не говори про порядковый номер. Было уже.

- Почему ты не хочешь назвать цифру?

- Цифру? – усмехнулся блондин. – Как это мило – исчислять человеческие смерти в сухих числовых знаках. Сразу видно, Ева, что ты – полицейский. Для вас смерть обыденна. Или я ошибаюсь? – он внимательно взглянул на пленницу, но ответа дожидаться не стал.

Подсев ещё ближе, сократив расстояние между ними до интимного, Блейд спросил:

- Сколько смертей ты видела?

- Я отвечу только, если ты тоже ответишь, - ответила девушка, не отодвигаясь, не позволяя продавить себя.

Казалось, близость Блейда её совсем не смущала. И это казалось парню очень интересным…

- Не все смерти, которые я видел, были делом моих рук, - ответил блондин.

- Что ты имеешь в виду?

Ева изо всех сил ухватилась за эту ниточку откровения, за ту тень правды, что скользнула в глазах Блейда.

- Не важно… - ответил парень, всеми силами пытаясь задавить воспоминания, что, как черти из омута, полезли из закромов его памяти.

- Почему не важно? Блейд, я знаю, что у тебя умерла мать, когда тебе было семь. Но её смерть ты едва ли мог видеть, потому что она всё время была в больнице…

- Не важно… - процедил Блейд, чувствуя, как в нём закипает злость. Никому не позволено рыться в его памяти. Ни-ко-му.

- Кто ещё? Блейд, что с тобой случилось, чтобы ты стал таким? – игнорируя опасность, сквозившую в словах блондина, продолжала Ева, пытаясь вытянуть из него правду, вызвать на искренний разговор.

Но та миллиметровая щель, что появилась на панцире души парня, захлопнулась. Ударив девушку по лицу так, что она упала, Блейд навис над ней, почти рыча в лицо, говоря:

- Я же сказал – не важно!

Ева, слишком быстро придя в себя, попыталась подняться и как-то защитить себя, дать бой, но её усилия ничего не значили. Легко перехватив запястья девушки, Блейд прижал их к полу над её головой, нависая над ней, прижимая своим весом к полу. И тут прозвучал очередной взрыв, рожденный чёртовым «детонатором».

- Блейд?

Блондин замер, услышав оклик брата откуда-то из-за двери. Ева тоже замерла, поворачивая голову в сторону звука. По удивлению, отражающемуся в её глазах, можно было понять, что до этого она не слышала разговора Майкла и Блейда, не знала о том, что младший Билоу здесь.

- Блейд? – вновь позвал Майкл. – Ты где?

Ева открыла рот. В груди зародился отчаянный крик о помощи, но ему не суждено было сорваться с губ. Блейд зажал ей рот ладонью.

- Блейд? Ты где? – продолжал поиски брюнет.

Судя по громкости его голоса, он не стоял под дверью, от этого становилось несколько легче.

- Тихо, - прошипел блондин.

Ева возмущёно замычала. Блейд посмотрел на неё так, что у неё душа замерла в груди, съёжилась. Казалось, этот взгляд высасывает жизнь и душу сквозь провалы зрачков.

- Если ты издашь сейчас хоть звук, - серьёзно, угрожающе прошептал Блейд, смотря девушке в глаза своими ужасающе чёрными глазами, - я тебя убью на месте. Поняла?

Ева судорожно сглотнула и прикрыла глаза. Она понимала, что Блейд всё равно может убить её и что он может сделать это даже через час или на рассвете. Но отказываться от его условий, и провоцировать на убийство прямо сейчас было нельзя. Ей нужно было ещё немного времени. Ещё хоть немного…

Она моргнула, потому что это было единственным доступным ей способом выразить согласие. Блейд подождал ещё несколько минут, прислушиваясь к происходящему за дверью, ожидая, когда брат закончит свои поиски или, хотя бы, уйдёт достаточно далеко.

Когда в доме вновь воцарилась тишина, блондин убрал ладонь с губ Евы, говоря ей:

- Ты должна молчать. Понятно?

- Майкл не знает о том, что ты делаешь? Что я здесь?

- Не знает. И не должен узнать. Я увезу его завтра утром. Наша с тобой ситуация никак не касается его.

Ева не ответила, смотря на парня, который продолжал лежать на ней. Интимная поза. Темнота. Блестящие от самых разных эмоций глаза. И отчаянное желание: у Евы – выжить, а у Блейда – уберечь брата от страшной правды.

- Х-хорошо, - запнувшись, ответила девушка, кивая.

- Я очень надеюсь, что ты не поступишь безрассудно.

- Ты так сильно любишь его? – после недолгой паузы спросила Ева.

Блейд несколько секунд помолчал, смотря в глаза девушки уже совершенно другим – тяжёлым и каким-то задавленным взглядом. Он ответил:

- Да.

- Я не думала, что ты умеешь так любить…

- Умею, - подавив секундную слабость, ответил Блейд.

- Наверное, это очень сложно – всё время оберегать кого-то, защищать?

- Сложно, - честно ответил блондин. – Но Майкл – самое дорогое, что у меня есть, это того стоит.

- Знаешь, - после нескольких секунд молчания произнесла Ева, - не знаю почему, но я рада, что ты умеешь любить. Это значит, что ты не совсем чудовище.

- Наверное, это был комплимент?

- Что-то типа того…

- Тогда, стоит сказать «спасибо».

- Пожалуйста. Жаль, что…

Блейд не позволил ей договорить, вновь закрывая ладонью рот. Он сказал:

- Остановись, пока не поздно. Я и так не хотел тебя убивать. Так не заставляй меня делать это прямо сейчас.

Блондин медленно отнял руку от лица Евы, добавляя:

- И, Ева, прошу тебя, не пытайся лезть ко мне в душу. Тебе это уже не поможет.

Сказав это, парень встал и покинул комнату. Щёлкнул замок, и Ева вновь осталась в одиночестве и недоумении. Перепады настроения и поведения Блейда были столь резкими, что Ева просто не знала, что ей думать – где правда, на которую ей нужно ориентироваться? Блондин вновь оставил её с растрепанной душой и разорванными в клочья мыслями. Он в который раз доказал, что намного сильнее неё, и это было страшно, но, в то же время, показал несколько слабостей. Вот только Ева не могла понять, как ими воспользоваться, чтобы выйти отсюда. А времени оставалось всё меньше. Она это чувствовала.

«Он не хотел меня убивать, - обдумывала девушка слова Блейда. – Кажется, он не хочет этого до сих пор. Что его останавливает?».

Она обернулась на закрытую дверь и встала с пола, села на кровать, через несколько секунд забираясь на неё с ногами, складывая их по-турецки и продолжая размышления:

«Я должна найти его слабое место, иначе мне отсюда не выйти, - она подняла голову, смотря на дверь. – Но, кажется, единственной его слабостью является Майкл. Но от этого мне не легче. Майкл завтра вернётся домой, а мы вновь останемся вдвоём…».

Тем временем Блейд прошёлся по всему дому, ища брата. В последнюю очередь блондин зашёл в спальню, где и обнаружил младшего. Брюнет сидел на кровати с включенным светом, нервно заламывал пальцы.

- Майкл, ты зачем свет включил? – делая вид, что ничего не знает, спросил Блейд, закрывая дверь и подходя к кровати.

Брюнет не ответил и отвернулся. Он был напряжён, лицо искажено эмоциями. Казалось, что он вот-вот расплачется. Блейд поспешил сесть на кровать и обнять младшего, прижать к себе, пытаясь успокоить. Такое уже было: если Майкл оказывался в незнакомом месте, ещё и без брата, его накрывала самая настоящая паника. Такое поведение вполне нормально для людей, с таким заболеванием, как у него.

- Мекки, в чём дело? – мягко спросил Блейд, пытаясь заглянуть брату в глаза, поглаживая его по плечу, успокаивая. – Что случилось?

Майкл всхлипнул и закрыл ладонями глаза, согнулся. Он весь мелко дрожал. Поняв, что объяснений от брата в таком состоянии он не дождётся, блондин взял его в охапку и положил в кровать, ложась вместе с ним, продолжая крепко-крепко обнимать.

- Всё хорошо, Мекки, - успокаивающе шептал Блейд, прижимая к себе брата. Ему так хотелось забрать его боль, его страх… - Всё в порядке… Я рядом. Я всегда буду рядом…

- Куда ты уходил? – всхлипнув, спросил брюнет. – Я искал тебя…

- Я в туалете был, - улыбнувшись, соврал Блейд, поглаживая брата по волосам, перебирая тёмные пряди.

- Я звал тебя...

- Я потом на улицу выходил, забирал новую пачку сигарет из машины, - красивая и такая искренняя ложь. – Наверное, ты как раз в это время звал.

Блондин привстал, заглядывая брату в мокрые от слёз глаза. Он спросил:

- Ты долго меня искал?

- Не знаю…

- Да, это уже не важно, - кивнул Блейд и снова лёг, прижимая Майкла к себе и утыкая его лицом себе в плечо. – Я здесь. Я рядом. И я никуда не уйду. А, если меня нет рядом, ты должен знать, что я обязательно вернусь. Я не брошу тебя, Мекки, клянусь. Я всегда буду рядом.

- Я просто проснулся… тебя не было… я пошёл искать тебя и… и подумал, что ты уехал… что ты бросил меня здесь одного, - сбивчиво произнёс Майкл, цепляясь за плечи Блейда так, словно боялся, что он может исчезнуть. – Блейд, я так боюсь, что тебя не будет рядом… Что ты уйдёшь и не вернёшься…

- К тебе я вернусь даже из ада, - улыбнулся блондин и чмокнул брата в висок.

- Обещаешь? – спросил младший, отнимая лицо от плеча Блейда и смотря ему в глаза.

Глаза брюнета бегали. Было видно, что ему всё ещё не очень спокойно, не очень хорошо. Но он держался молодцом. Он старался быть нормальным – тоже старался сделать их с Блейдом жизнь лучше.

Блейд медленно растянул губы в улыбке. Он протянул руку и провёл кончиками пальцев по скуле Майкла, по щеке.

- Обещаю, - ответил блондин.

Глава 39

Блейд проснулся пораньше, чтобы приготовить Еве завтрак, отнести его ей, а затем вновь вернуться в постель, чтобы больше не заставлять Майкла волноваться. Первый подъём пришёлся на семь утра, второй на десять, но между ними парню поспать так толком и не удалось. Итогом начала дня стали пять часов сна, три чашки крепкого кофе и полпачки сигарет. В принципе, достаточно обычная для Блейда картина нового утра.

Блондин очень надеялся на то, что брату к утру станет лучше, но надеждам его не суждено было сбыться. Майкл, проснувшись, долгое время просто лежал, завернувшись в одеяло, смотря куда-то в стену, а когда всё-таки встал, делал всё очень медленно, выглядел отрешённо, всё время молчал, не реагируя на попытки Блейда заговорить с ним, которые блондин в скором времени оставил. Он давно успел привыкнуть к тому, что, если младшему плохо, его нужно просто оставить в покое. Оставить в покое, но стараться быть в зоне го досягаемости и поле зрения.

Готовя уже четвёртую порцию кофе за утро, хмуро думая о том, что следует что-нибудь съесть, потому что такими темпами годам к сорока, а то и раньше, он свалится с инфарктом, Блейд то и дело оглядывался на Майкла. Брюнет сидел за столом, забравшись на стул с ногами, продолжая кутаться в одеяло, как в кокон.

Когда прозвучал сигнал кофеварки, блондин вздохнул. Он упёрся руками в тумбочку и опустил голову, на несколько секунд закрыл глаза. Всё было сложно. Слишком сложно. Майкла нужно было как можно скорее увезти отсюда, но Блейд понимал, что в таком состоянии его лучше не трогать – новая смена обстановки и дорога может спровоцировать ещё большее ухудшение его состояния. Блондин ловил себя на мысли, что он почти молится про себя, если бы, конечно, он знал, как это делать. Он так хотел, чтобы Майклу полегчало, чтобы он смог вернуть его домой и вновь укрыть от страшной правды, которая своим жутковатым взглядом днём и ночью смотрела на них из глубины дома.

Вздохнув, закончив минутный «отдых», Блейд перелил кофе в чашку, повернулся к Майклу, присаживаясь на край тумбочки. Брюнет смотрел куда-то в сторону мутноватым взглядом, его бледные пальцы судорожно сжимали край одеяла, которое сейчас служило ему щитом от страшного и непонятного мира, который вдруг обрушился на него водопадом из какофонии звуков и красок. В сознании Майкла творилось сейчас нечто поистине жуткое, каждый даже самый тихий звук слышался оглушительным, а приглушенные цвета кухни казались не то, что слишком яркими – они были острыми и впивались бритвами в глазные яблоки и нервы. Он прямо чувствовал, как у него болит психика, как то и дело замыкает контакты в мозгу и его бьёт током сотен электрических разрядов, которые бегут по проводам нервов.

Он закрыл глаза и шумно, судорожно вдохнул. Он сам безумно хотел успокоиться, хотел, чтобы это закончилось. Но он не мог ничего с собой поделать. Это было сильнее его. Это было его крестом, который он нёс с рождения и который непонятно чем заслужил. Это было внутри головы и в каждом коротком замыкании электричества в его мозгу, это было в душе, которая пришла в этот мир, но не могла найти в нём места, не находила с ним общего языка. Это просто было…

Вздохнув, Блейд подошёл к столу и сел рядом с младшим, лицом к нему. Майкл не отреагировал на его приближение, лишь уголки его губ нервно дрогнули. Это было уже что-то. Он хотя бы увидел его, заметил. Поставив чашку на стол, Блейд практически невесомо провёл по плечу брата через достаточно толстое одеяло, а потом коснулся его пальцев. Они были бледными, практически белыми и очень холодными.

Накрыв пальцы брата своей рукой, пытаясь отогреть, Блейд смотрел на профиль Майкла, на его отрешенный взгляд. Он словно был где-то не здесь. Блондин уже почти решил сдаться, оставить свои попытки к взаимодействию, когда младший несильно сжал его пальцы, словно собственные руки его не слушались, и тихо, шелестяще прошептал:

- Прости.

- Тебе не за что извиняться, - ответил Блейд, внимательно, с любовью и нежностью смотря на брата.

Майкл кивнул с опозданием в секунд десять, прикрыл глаза. Блейд подсел ещё ближе и обнял младшего, прижимая к груди, закрывая ладонью ему глаза. Блондин не знал, сколько они так просидели. Кофе перестал быть свежесваренным и дышать жаром, а Блейд так и не сделал ни единого глотка из чашки, продолжая обнимать брата, которому, казалось, было очень уютно в его руках.

Как видно, объятия оказались не только уютными, но и целительными, потому что Майкл пошевелился в руках Блейд и мягко высвободился из них, садясь ровно, смотря на брата уже гораздо более осмысленным взглядом.

- Ты как? – участливо спросил Блейд, стараясь не позволить брату вновь закрыться.

Майкл не ответил, но кивнул, что значило, что ему лучше, чем было. Блондин вновь обратился к нему, кладя ладонь на плечо, внимательно смотря в глаза:

- Ты завтракать будешь? Есть хочешь?

В этот раз ответ последовал быстрее, но он вновь был кивком. Блейд вздохнул. Как видно, они вновь вернулись к одному из самых ненавидимых им проявлению заболевания младшего – общению жестами. В принципе, ничего особенно страшного в постоянном молчании Майкла не было, многие люди иногда не желают отвечать на вопросы. Но Блейд помнил те разы, когда брат замолкал не на час или день, а на слишком долгое время.

Так было после смерти их матери, когда слишком рано заговоривший Майкл замолчал почти на три года. Так было, когда погиб их отец и мачеха, тогда брюнет замолчал на полгода. Так было ещё множество раз, но более его молчание не было столь продолжительным, максимум, три недели. Это успокаивало Блейда, но, с другой стороны, он не мог быть уверен в том, что у брата в голове не замкнёт что-нибудь, что приведёт к продолжительному ухудшению его состояния.

- А чего ты хочешь? – спросил Блейд, терпеливо выдерживая очередное испытание.

Майкл скривился, словно от одной мысли об ответе ему стало больно. Блейд не торопил его, думая про себя о том, что утро будет очень долгим…

Он оказался прав. Накормить младшего удалось только после полудня, тогда же он наконец-то позавтракал и сам. Ещё два часа ушло на то, чтобы брюнет дошёл до мысли о том, чтобы принять душ и отпустил Блейда. После банных процедур Майкл стал выглядеть ещё лучше, но в глазах его по-прежнему отражалась растерянность.

Мысль о том, чтобы отвезти брата домой, пришлось отбросить на неопределенное время. Но Блейд понимал, что здесь действительно нет вещей Майкла. И, если здесь был шанс, что младший Билоу не станет нервничать, оказавшись вдали от всего, к чему привык, то была проблема более весомая – лекарства. Так как Блейд не планировал, что брат когда-нибудь переступит порог его дома, необходимых ему медикаментов он здесь не держал, а Майкл взять лекарства с собой не подумал. В принципе, приём лекарств при аутизме не является столь же необходимым, как, например, при эпилепсии, но они сглаживали некоторые «острые углы» и помогали брюнету быть ещё ближе к нормальности.

Понимание этого ставило Блейда в тупик. С одной стороны Майкла не следовало оставлять без лекарств, особенно сейчас, когда ему стало хуже. Но, с другой, чтобы забрать медикаменты, блондину нужно было оставить брата и съездить в их дом. Оба варианта казались не слишком хорошими и правильными. Но третьего было не дано. Пусть у Блейда и было несколько друзей, которых, теоретически, он мог попросить забрать таблетки и привезти их сюда, но на практике блондин не мог воспользоваться помощью друзей. О его тайном доме и так уже узнал Майкл, а ещё тот гребанный таксист, который его привёз сюда. Допустить того, чтобы о нём узнал ещё кто-то, Блейд не мог.

Его даже посетила жуткая мысль о том, что друга можно вызвать, а после убить. Но от неё блондин быстро отмахнулся. Во-первых, одной незапланированной жертвы ему было более, чем достаточно. Во-вторых, всё-таки, он называл этих людей друзьями. В-третьих, это было бы элементарно рискованным, потому что Эрик был слишком публичной личностью и кто-нибудь наверняка бы смог узнать о том, куда он направляется. Кипп также имел множество связей, а ещё у него была любящая семья, которая бы исчезновение своей главы точно бы не оставила без внимания.

В конце концов, Блейд дошёл размышлениями до варианта с Лили. По сути, она была самым безопасным курьером, от которого после можно будет достаточно просто избавиться. Но и этот вариант доставки блондин в итоге отверг. Нет, жалости к своей домработнице он не испытывал, но он решил, что такой шаг будет слишком необдуманным. Кто знает, к чему он может привести в отдаленном и не очень будущем…

Варианты закончились. И это жутко бесило. Блейд чувствовал себя загнанным в клетку, стены которой вдобавок ещё и сжимались, обещая рано или поздно раздавить парня, потому что когда-нибудь очередная проблема и незапланированная мелочь может стать настолько весомой, что разрушит весь его мир к чертям. А ведь он так много лет выстраивал его…

Блондин сидел, глубоко погрузившись в свои мысли, думая над тем, как ему стоит поступить в сложившейся ситуации. Безумно хотелось напиться, но делать этого было нельзя, потому что Майкл опять может закатить истерику. Да и это могло быть на самом деле опасным. Не стоило рисковать. Рисков и так вокруг было слишком много…

Блейд почувствовал, как диван мягко прогнулся под весом тела, а через мгновение Майкл опустил голову ему на колени. Блондин занёс руку, но на несколько мгновений замер, словно не решаясь или сомневаясь в правильности своих действий. Но сомнения быстро развеялись, он опустил ладонь на голову младшего, начиная мягко поглаживать его по растрепанным волосам.

- Майкл, как ты себя чувствуешь?

Ответа пришлось ждать несколько минут. Блейд уже почти отчаялся его услышать, когда брат произнёс:

- Так себе… Но лучше, чем было утром.

- Я рад, - слегка улыбнулся Блейд, и устало вздохнул.

Улыбка быстро покинула его губы, он вновь сделался серьёзным и сказал:

- Майкл, я планировал отвезти тебя домой.

- Пожалуйста, не сегодня… - негромко попросил Майкл.

- Я это уже понял, - кивнул Блейд и поджал губы. Он добавил: - Но, Майкл, здесь нет твоих лекарств…

- И вещей, - добавил младший.

- И вещей, - согласился Блейд, вздыхая. - И их нужно достать.

- Ты можешь съездить за ними, - после долгой паузы ответил Майкл. – Я подожду.

- Как я тебя одного оставлю?

- Нормально. Только не заставляй меня сейчас ехать с тобой, пожалуйста. Мне нужно просто побыть в тишине и спокойствии. Я думаю, что мне уже завтра совсем полегчает…

- Ты принимал вчера лекарства?

- Нет… - не слишком уверенно ответил брюнет, затем задумался и добавил уже полностью утвердительно: - Нет.

- Майкл, как можно вести себя так безответственно? – совсем слегка повысив тон, спросил Блейд. Накричать на брата сейчас виделось самым худшим, что он мог сделать.

- Я хотел, просто, не успел, - виновато начал оправдываться Майкл. – Я же всегда пью таблетки после еды. Я уже собирался это сделать, когда услышал, что ты ушёл. Я просто бросил таблетки и поспешил за тобой, чтобы… проследить.

- Тогда, я точно обязан достать твои лекарства. Два дня без них это слишком долго.

- Я же не всегда их пил? – Майкл поднял голову, смотря брату в лицо.

- Не всегда, - согласился Блейд. – Но после того, как начал это делать регулярно, твоё состояние начало ухудшаться значительно реже.

- Наверное, ты прав…

- Я прав, - кивнул блондин. – Но… Но я боюсь оставлять тебя здесь в одиночестве.

- Со мной всё будет в порядке. Ты же вернешься? Вернёшься быстро?

- Вернусь, но вчера у тебя началась паника от того, что ты не мог меня найти каких-то десять минут. Что же будет за два часа? А быстрее я вряд ли смогу вернуться.

- Вчера я не знал, где ты. Я проснулся, а тебя не было, Блейд. Сегодня же я буду знать, что ты поехал домой, что ты хочешь мне помочь, и буду знать примерное время, когда ты должен будешь вернуться.

- А если я вдруг задержусь?

- Давай, я буду планировать, что ты вернёшься через три часа, а не через два? – предложил Майкл и вновь взглянул на брата. – Часа тебе хватит на… задержку?

Блейд усмехнулся и покачал головой. Майкл всегда умел сказать так, чтобы вызвать на губах блондина улыбку. Пожалуй, он был единственным, кто мог заставить его улыбнуться, а сердце потеплеть. Если бы не он…

Блейд не знал, не мог себе ответить, что было бы, не будь у него Майкла, потому что он не представлял свою жизнь без него. Наверное, только ради него он и жил, выживал в любых обстоятельствах и вырывал клыками и когтями у судьбы для них право на счастье и покой.

- Думаю, хватит, - кивнул Блейд.

- А что может тебя задержать? – после некоторой паузы спросил Майкл, начиная пальцем выводить на колене блондина непонятные узоры.

- Пробки, например, - пожал плечами Блейд. – Или полиция. Я обычно езжу очень осторожно, но вдруг именно сегодня что-то пойдёт не так и у них появится ко мне претензия?

- Ладно, - вздохнул младший. – Ты только телефон с собой возьми. Если ты будешь задерживаться, я позвоню тебе и узнаю, в чём дело?

- Хорошо, - кивнул Блейд, слегка улыбнувшись и вновь начал перебирать пряди волос младшего. – Только…

В голове опять предательским выстрелом прозвучало имя «Ева». Ему нужно было сделать всё, чтобы брат не узнал о его пленнице, случайно не приоткрыл завесу тайны. Впрочем, сейчас волноваться особо не приходилось, потому что младший чувствовал себя неважно, а в таком состоянии он предпочитает сидеть в комнате, спрятавшись за закрытой дверью от страшного мира. Бояться того, что он станет ходить по дому и пытаться зайти в запертую «подсобку» не следовало.

- Когда мне лучше поехать? – спросил Блейд, опуская голову и смотря на брата.

- Можешь прямо сейчас, - пожал плечами Майкл. – Главное, чтобы ты успел вернуться до темноты. Здесь очень страшно ночью…

- Сейчас три двадцать, так что, думаю, у меня нет шансов вернуться затемно.

- И телефон, - напомнил Майкл. – Не забудь взять с собой телефон.

- Не забуду, - мягко улыбнулся Блейд.

Через полчаса блондин был собран и готов к отъезду. Вроде бы, Блейд понимал, что с Майклом ничего не случится за те несколько часов, которые ему потребуются на дорогу туда и обратно, но на душе всё равно было неспокойно. Слишком много всего в последнее время пошло не по плану, чтобы Блейд мог расслабиться и быть уверенным в том, что всё будет хорошо.

Вздохнув, Блейд взглянул в зеркало, поправляя воротник рубашки, после чего взглянул на Майкла. Брюнет стоял в нескольких метрах от него, обнимая себя одной рукой. Он по-прежнему был бледным и выглядел в целом не слишком здорово, но взгляд его был осмысленным, что позволяло Блейду не волноваться о том, что Майкл не сможет позаботиться о себе в то время, что его не будет рядом. Это радовало…

- Ты во сколько вернёшься? – спросил Майкл, прислоняясь плечом к стене.

- А сколько сейчас? – зачем-то спросил Блейд и, взглянув на часы на левом запястье, сам ответил: - Четыре. Значит, вернусь примерно в шесть.

- Значит, буду ждать к семи, - ответил брюнет. – Лучше, если ты приедешь раньше, чем я буду планировать, чем опоздаешь.

- Я постараюсь не опоздать.

- Надеюсь, - улыбнулся Майкл.

Улыбка вышла немного натянутой, и он обнял себя за плечи, выдавая то, что ему всё-таки не слишком уютно.

- Ты где будешь? – спросил Блейд, подходя к младшему и заглядывая ему в глаза, кладя ладони на плечи.

- В доме…

- А комната? – уточнил блондин.

- Наверное… здесь останусь, - не очень уверенно ответил брюнет и оглянулся на диван, где они до этого сидели. – В той комнате, где мы спали, мне неуютно. А остальных я совсем не знаю.

- Хорошо, - кивнул Блейд. – Может быть, приготовить тебе что-нибудь или принести в гостиную, чтобы ты мог спокойно отдохнуть?

- Я бы выпил чая. Но с этим я справлюсь сам. С чайником я обращаться умею.

- Уверен?

- Да, Блейд. Я сейчас сделаю чая и буду здесь, - он кивнул в сторону дивана. – Может быть, вздремну…

Он помолчал немного, затем вновь спросил:

- Ты телефон взял?

Блондин похлопал себя по карманам и, обнаружив в одном из них средство связи, продемонстрировал его брату.

- Можешь быть спокоен, - сказал Блейд, - я на связи, а дом этот безопаснее крепости, так что, можешь полностью расслабиться и отдохнуть.

- Пожалуйста, возьми мой альбом. И ручку или карандаш.

- Хорошо, - кивнул Блейд, не показав того, что слова брата ему не понравились.

Просьба Майкла означала то, что он планировал здесь задержаться. А это совсем не входило в планы Блейда. Но и настаивать на том, чтобы ехать домой, он не мог. Майкл был единственным человеком, на которого манипуляции блондина не действовали.

Если так пойдёт и дальше, то Блейду придётся убить Еву, когда не так далеко будет Майкл. В принципе, блондина это не слишком смущало, потому что сделать так, чтобы девушка не издала ни звука, он мог. Сложнее будет вынести тело из дома, потому что брат может так не вовремя появиться на пути, а объяснить мёртвое тело Евы будет более, чем сложно. Всё-таки, Майкл был наивным, а не идиотом…

Но Блейд старался верить в то, что до этого не дойдёт. Он просто хотел вернуть брата домой, избавиться, наконец, от своей пленницы, которая слишком часто становилась его головной болью, и закрыть эту главу своей жизни. Ему уже иногда начинало казаться, что этот момент не наступит никогда, что эта абсурдная и никому не нужная ситуация будет длиться месяцами, годами, пока что-то не случится и жизнь не разведёт их. От таких мыслей Блейд морщился и желал пойти и лишить Еву жизни прямо сейчас. Просто открыть дверь и, не сказав ни слова, спустить курок, взорвав вселенную внутри её черепной коробки горючим порохом.

Но, к сожалению блондина, сделать так он не мог. Он должен был устроить смерть Евы так, чтобы она не выглядела насильственной, а если и выглядела, то чтобы был тот, на чей почерк это будет похоже. Такого человека не было. Разве что тот псих – Северин…

Но Блейд как-то сам не верил в то, что шизофреник, человек, действующий порывом и не могущий контролировать свои мысли и волю, смог бы раздобыть оружие, найти Еву и убить её.

А кроме него никто не мог желать девушке зла. Потому Блейд с самого начала остановился на том, что она должна пасть жертвой «несчастного случая». Впрочем, почти так оно и было, потому что, если бы не случай, то парень бы даже не подумал о том, чтобы угрожать жизни Евы. Оставалось только подстроить этот самый «случай»…

Но с этим проблем не было. Блейд почти месяц планировал «правильные обстоятельства» и теперь оставалось только выбрать день. Датой смерти Евы блондин выбрал седьмое июня. Сегодня было тридцать первое мая, так что, у Блейда ещё было время, чтобы увести Майкла от своего «рабочего» дома и той тайны, которая таилась в его стенах, которой было пропитано всё в нём.

Семь дней. Неделя. Отлично…

«Ты умрёшь через семь дней, - произнёс про себя Блейд, вспоминая идентичную фразу из фильма «Звонок» и мягко выворачивая руль, идеально вписываясь в поворот. – Даже не верится, что это дерьмо наконец-то закончится…».

Тем временем Майкл, оставшийся в одиночестве, пытался себя чем-то занять. Телевизор раздражал, по нему не показывали ничего интересного. Есть ли здесь компьютер, он не знал, а искать не хотелось. В итоге брюнет лёг на диван, начиная разглядывать потолок и постепенно начиная дремать.

Но сон его не продлился долго. За окном прозвучал низкий и вибрирующий в воздухе раскат грома. Майкл подскочил и открыл глаза, часто моргая, смотря в окно, за которым всё больше темнело небо и по которому уже начинали стекать первые огромные капли зарождающегося ливня.

Он шумно сглотнул. Быть в одиночестве, когда за окном такая погода, было как-то… неуютно. В такую погоду хотелось прижаться к кому-то тёплому и родному, накрыться сверху пледом и пить чай. И плевать, что уже почти лето и под пледом будет жарко.

«Так, успокойся, Майкл, - подумал брюнет, глубоко вдыхая и выдыхая, сжимая кулаки. – Блейд скоро вернётся. А это всего лишь дождь. Разве он страшный? Конечно, нет!».

Дождь и правда не был страшным. Неприятной была сама ситуация, которая напоминала фильмы ужасов или триллеры, и потому напрягала, нагнетала. А ещё этот огромный и незнакомый дом и та тайна, которой он был окутан…

«Так, стоп! – мысленно остановил себя брюнет. – Нет никакой тайны. Это не фильм ужасов, а Блейд не убийца-психопат, который живёт в лесу и истязает здесь своих жертв. Он просто работает и не хочет вести своих любовниц в наш дом. И демонов здесь никаких нет. И призраков. Вообще, ничего здесь страшного нет. Просто дом: стены, пол, потолок и так далее…».

Внутренняя речь его была очень убедительна, он старался убедить себя в том, что бояться ему нечего. Но, кажется, он погорячился, сказав Блейду, что справится несколько часов в одиночестве без него.

«Нет, - твёрдо решил Майкл, сжимая кулаки. – Я справлюсь. Сейчас сделаю чай и посмотрю какую-нибудь комедию. Или по двору пройдусь, свежим воздухом подышу. Это очень успокаивает...».

Он кивнул своим мыслям и встал, уверенно направляясь на кухню. Заварить себе чай оказалось не так просто, потому что Майкл никак не мог найти упаковку с заваркой. Но с этим он в итоге справился и, забрав дышащий паром чай, вернулся в гостиную, забрался с ногами на диван.

Вооружившись пультом, Майкл начал переключать каналы. Наткнувшись на кровавый и жуткий фильм ужасов, любовную мелодраму и сдобренную чёрным юмором комедию, брюнет выбрал мелодраму и, устроившись поудобнее, попытался вникнуть в сюжет, дуя на чай и делая маленькие глотки.

Мелодрама на поверку оказалась преисполненной эротики, что несколько смутило младшего Билоу. Он не мог объяснить себе, почему он не любил такие фильмы, но он всегда избегал их. Ему было неуютно в тех чувствах, которые вызывал просмотр откровенных сцен. Так было и сейчас.

Выдержав один «эпизод любви», за которым слишком скоро последовал второй, брюнет переключил канал. Вновь начался поиск, который ничем не увенчался. В итоге, выключив телевизор, Майкл вздохнул и обернулся, ища часы и надеясь узнать, который чай?

Сейчас было без пятнадцати пять. Это значило, что до возвращения Блейда ещё был минимум час. Это удручало, потому что брюнет совершенно не знал, чем себя занять. В итоге он просто закрыл глаза и стал ждать непонятно чего.

«Пойду, по двору погуляю», - подумал он, когда сидение в звенящей тишине стало слишком мучительным и гнетущим.

Открыв дверь, Майкл выглянул на улицу и, оценив силу дождя, пошёл за пледом. Накинув его на голову и став похожим на монаха-отшельника, брюнет забрал чашку и, убедившись, что дверь не захлопнется, вышел на улицу.

То ли плед был из какой-то особой ткани, то ли дождь показался Майклу более сильным, чем он был на самом деле, но на него не упало ни капли. Устроившись на крыльце, брюнет устремил взгляд вдаль, наслаждаясь видом мокрого леса, стены дождя и похлёбывая чай, разбавленный небесной водой.

Он не знал, о чём ему думать, потому что, по сути, в его жизни ничего не было, ничего не происходило. Его вселенной был их с Блейдом дом, а её центром сам Блейд. У него не было друзей, его максимумом было незатейливое общение с одноклассниками, которые не считали его чудаковатым придурком, психом. Таких было мало. Большинство детей старались избегать нелюдимого Майкла и почти все из этого большинства стремились хотя бы раз в день указать ему на то, что он не такой, как они.

Девушка… Девушки у него никогда не было. Ему даже никто никогда не нравился. Один раз он лет в тринадцать обратил внимание на новую одноклассницу, у которой были шёлковые русые волосы, очень интересные глаза и широкая открытая улыбка. Но они не обмолвились ни единым словом. А девочка не проучилась в классе Майкла и месяца, куда-то исчезнув. Брюнет думал, что она вновь перевелась в другую школу…

На самом же деле она умерла. Попала под грузовик, везущий продукты в магазин. Мгновенная смерть. Распахнутые синие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Следы шин на асфальте – бесполезный тормозной путь. И отлетевший в сторону телефон-раскладушка, в котором продолжал звучать голос подруги, которая не поняла, почему она вдруг замолчала…

Майкл шумно вздохнул, прикрыл глаза, смотря на мокрую и немного потерявшую цвет панораму неба, двора, деревьев-исполинов из-под опущенных ресниц. Снаружи была тишина, нарушаемая лишь мерным стуком капель о крышу дома и крыльцо, внутри тоже было тихо. Голос мыслей не знал, о чём поговорить со своим носителем, и потому молчал.

Посидев так несколько минут, почти опустошив чашку с чаем, брюнет снял с головы плед, позволяя дождю промочить его волосы, но на его голову упали лишь несколько капель. Он запрокинул голову, слегка щурясь, вглядываясь в молочно-серую бесконечность неба, под плёнкой которой вновь начал зарождаться свет.

«Наверное, скоро выглянет солнце», - думал Майкл, продолжая смотреть в небо, по которому неслись гонимые невидимым ветром облака, крутя в руках чашку.

В скором времени напиток совсем закончился, а Майкл едва не наелся заварки, потому что увлёкся и продолжил попытки сделать глоток даже тогда, когда в чашке ничего не осталось. Отставив пустую чашку в сторону, он вытянул ноги и откинулся назад, чтобы было ещё удобнее наблюдать за небом. Плед уже совсем упал с его плеч и прохлада, которая обычно бывает после сильного дождя, облизывала голые руки парня, но не рождала ощущения холода и желания скрыться от этих мимолётных дуновений, спрятаться.

Майкл не задумывался над этим, но всем своим естеством ощущал, что ему сейчас хорошо. Просто хорошо. Душа отдыхала и дышала полной грудью, наконец-то почувствовав свободу, которую отнимал у парня недуг. Он просто сидел, ловя лицом последние капли дождя, щурясь и улыбаясь глазами.

«А когда вернётся Блейд, станет совсем хорошо, - подумал Майкл и улыбнулся уголками губ. – Если дождя больше не будет, можно расстелить на траве плед и посидеть вечером, насладиться природой. Или даже на крыльце, как сейчас, - он слегка прикрыл глаза. – Как в детстве… только беседки здесь нет, а у нас была. И у Пенни была…».

Посидев так ещё минут двадцать, вспоминая о детстве, школе и многом другом, Майкл медленно встал, боясь поскользнуться, и, вздохнув, пошёл к забору. Плед цвета осенних листьев остался лежать на крыльце вместе с синей кружкой из-под чая, брюнет неспешно ступал по мокрой траве, приминая идеальный газон. Дойдя до слишком высокой ограды, брюнет встал на цыпочки, пытаясь заглянуть за неё, но у него ничего не вышло. Забор в высоту был более двух метров, потому у Майкла не было ни единого шанса увидеть то, что было за ним.

Потоптавшись на месте, продолжая свои глупые попытки заглянуть за ограду, Майкл остановился, затем подпрыгнул. После нескольких прыжков это занятие ему надоело, и он развернулся лицом к дому, окидывая мокрый фасад дома взглядом, не надеясь, что он за что-нибудь зацепится.

«Окно, - констатировал факт брюнет, переходя взглядом от окна к окну. – Окно. Окно. Окно...».

Вновь начав портить газон, брюнет пошёл вдоль дома, намереваясь обогнуть его и посмотреть со всех сторон. Едва ли это занятие было особенно занятным, но иных не было, а теперь Майкл просто увлёкся и решил довести начатое до конца.

«Окно. Веранда. Окно, - продолжал брюнет, скользя взглядом по фасаду слишком большого особняка. – Ок…».

Мысль оборвалась, а глаза в немом удивлении, шоке распахнулись, потому что парень увидел фигуру в окне за железной решёткой. Слишком знакомую фигуру…

«Ева?!», - в шоке, не моргая, смотря на окно и сидящую за стеклом на подоконнике девушку, подумал брюнет.

- Ева, - сорвалось с губ.

Глаза продолжали быть неестественно распахнутыми. Майкл начал судорожно считать окна, пытаясь вычислить, в какой комнате была девушка. Несколько раз он сбивался, планировка дома была слишком туманной в его голове.

Примерно поняв, что комната эта находится в конце дома, Майкл сорвался с места, взлетая на крыльцо, перескакивая через брошенный плед, захлопывая за собой дверь. Она не могла ему показаться. Нет. Для галлюцинации она была слишком реальной.

«Так вот, кого от меня прячёт Блейд, - думал брюнет, бегая по дому, пытаясь сориентироваться и понять, куда идти. – Зачем он её прячет? Можно подумать, что я не понял бы, что они вместе…».

Мысль о том, что братом движет не любовь, а нечто совершенно иное, не пришла ему в голову. Очередной раз открыв дверь и не обнаружив за ней Еву, Майкл остановился и огляделся по сторонам. Он уже начал сомневаться в том, что зрение его не подвело, но тут его взгляд упал на дверь в «подсобку», куда его вчера не пустил Блейд.

Несколько секунд посмотрев на дверь, Майкл подошёл к ней и постучал: раз, второй, а затем, набрав в лёгкие воздуха, позвал:

- Ева?

Девушка, сидящая на кровати по ту сторону запертой двери вздрогнула и обернулась на дверь. Она не ожидала услышать голос младшего Билоу. Она была уверена, что Блейд отвёз его домой, как и обещал. И она помнила вчерашнюю угрозу блондина…

Это вполне могло быть проверкой Блейда, потому Ева решила немного подождать с ответом. Тихо-тихо встав, она подкралась к двери и стала ждать.

- Ева? – вновь позвал Майкл, дёргая дверь. – Я знаю, что ты здесь.

«Блейд рассказал ему всё?», - удивлённо подумала девушка. Но следующей своей фразой парень разрушил все её домыслы и сомнения, делая их ненужными.

- Ева, почему ты не открываешь дверь? Почему ты молчишь? – в голосе брюнета начало звучать раздражение. – Я видел тебя в окне! Ева, что ты здесь делаешь?

Девушка судорожно сглотнула и немного отошла от двери, напряжённо смотря на неё. Это было её шансом, но адреналин, взыгравший в крови, не позволял ей сосредоточиться и правильно им распорядиться.

- Ева? – вновь требовательно позвал Майкл и дёрнул ручку двери.

- Да, я здесь! – на одном вдохе выпалила девушка.

Всё. Пути обратно нет. Она припала к двери и быстро заговорила:

- Майкл, Блейд дома?

- Нет, он поехал в наш дом. А разве ты не знаешь?

- Он скоро вернётся? – проигнорировав вопрос, спросила девушка. – Майкл, прошу тебя, отвечай мне!

- Часов в шесть…

- А сейчас сколько?

- Сейчас посмотрю…

Девушка от злости ударила кулаками в дверь, потому что услышала удаляющиеся шаги. Она теряла драгоценное время…

- Пять часов восемнадцать минут, - произнёс Майкл через минуты две, вернувшись.

- Майкл, - Ева старалась говорить спокойно, но получалось немного сбито, она часто облизывала губы, - ты можешь открыть дверь?

Брюнет снова дёрнул ручку двери и сказал:

- Она заперта.

- Я знаю, что она заперта, - Ева сама удивилась тому, что не сорвалась на крик. – Ты можешь поискать ключ?

- Я не понимаю…

- Блейд запер меня здесь, - не дав парню договорить, сказала девушка, закладывая килограммы тротила под розовыми воздушными замками, в которых жил парень.

- Что значит, запер?

- Это значит, что он держит меня здесь против моей воли. Уже три недели. Майкл, он похитил меня! – тротил взорван, замок взлетел на воздух и осыпался осколками камней в пыль.

Брюнет не ответил. В глазах отразилась нечитаемая помесь из эмоций и чувств, но самым главным в этом коктейле было нежелание верить в услышанное.

«Не может быть, - подумал Майкл. – Этого не может быть…».

- Ты… Ты уверена? – такой глупый вопрос, но сейчас у него рушился мир, его нельзя было упрекнуть.

- Как я могу быть не уверена?! Майкл, прошу тебя, открой дверь! Освободи меня! Прошу тебя! Блейд скоро вернётся!

Майкл отшатнулся от двери, словно его ударило током. Взгляд напряженный, лицо искажено от самых разных эмоций, губы сжаты в тонкую нить.

- Почему ты здесь? – напряжённо спросил младший Билоу.

Ева понимала, что говорить правду не стоит, потому что Майкл наверняка встанет на сторону брата. Потому ей нужно было соврать и сделать это так, чтобы брюнет пожалел её и вызвался помочь.

Она вновь припала к двери, отвечая:

- Майкл, я не знаю, почему я здесь. Помнишь тот день, когда я в последний раз была у вас в гостях? Я тогда начала собираться домой, а потом провал и… я очнулась здесь. Майкл, прошу тебя, открой дверь!

- Я не понимаю, Ева…

- Я всё объясню тебе, только, прошу тебя, выпусти меня. Я надеюсь, что Блейд не носит ключ с собой. Прошу, поищи его! Я…

Она запнулась, лихорадочным и бегающим взглядом смотря на дверь. Сейчас она должна была произносить только правильные слова, если хотела выжить, если хотела выйти отсюда.

- Майкл, кажется, я знаю, за что Блейду похищать меня… - произнесла девушка, облизывая губы, ставя на красивую ложь. – И я очень боюсь этого, Майкл. Прошу тебя, освободи меня. Пожалуйста, поищи ключ…

- Почему ты здесь? – вновь спросил Майкл.

- Майкл, прошу, не сейчас. Если Блейд вернётся, он…

- Что он сделает, Ева? – твёрдо спросил Майкл, перебивая девушку.

- На тебя разозлится, а меня…

Майкл вздрогнул и повернулся в сторону звука хлопнувшей двери. Блейд вернулся.

- Блейд вернулся, - шёпотом, сам себе произнёс брюнет, стоя в растерянности и не понимая, как ему вести себя сейчас, что делать?

- Майкл, почему ты замолчал? – напряжённо спросила Ева, понизив голос. Она заподозрила неладное.

- Блейд вернулся, - ответил Майкл, продолжая смотреть на угол, из-за которого в любой момент мог появиться брат, но шагов пока слышно не было.

- Майкл, - быстро заговорила Ева, стараясь делать это внятно и понятно, - не говори Блейду о том, что знаешь про меня. Пожалуйста, Майкл, попробуй остаться здесь, в этом доме, и помочь мне. Клянусь, я не желаю вам зла, я просто хочу выйти отсюда.

Ева соврала. Клясться на ложь – великий грех. Но девушка не была верующей. А клятва обычно доказывает слушающему, что говорящий искренен всей душой.

Майкл дослушал Еву, взглянул на дверь, затем вновь на угол и поспешил отойти от роковой двери. Он не знал, что ему делать с новым знанием, как к этому относиться и, главное, говорить ли об этом с Блейдом? Вся его картина мира вдруг пошатнулась, треснула. Ему отчаянно хотелось найти ответы на все вопросы, но как задать хотя бы один он не знал.

Брюнет сам не заметил, как спустился на первый этаж. Это вышло как-то на автомате, ноги сами принесли его туда и остановили перед только что вернувшимся Блейдом.

- Привет, - зачем-то поздоровался Майкл, улыбаясь брату и стараясь не бегать взглядом.

Блейд вопросительно изогнул бровь, смотря на младшего. Шагнув к нему, блондин положил ладони ему на плечи и, заглянув в глаза, спросил:

- Как время без меня провёл? Всё нормально?

- Да, - кивнул Майкл, сам удивляясь тому, что сумел собраться. Даже улыбка перестала быть нервной.

Он взял Блейда за руку и повёл к дивану, сел, начиная рассказывать, чем занимался, стараясь никоим образом не затрагивать тему запертой комнаты в глуби второго этажа, но не имея возможности перестать думать о том, что только что открылось ему.

«Зачем ему Ева?», - не мог перестать задаваться вопросом Майкл, смотря на брата и пытаясь понять его, странную ситуацию, в которой они оказались, и, главное, самого себя.

Он не мог понять, определить для себя, как ему относиться к словам Евы, к самому факту, что она здесь. Это было тем, что могло всё изменить. Изменить навеки. Осталось только решить для себя: рассказывать ли Блейду о том, что он обо всём знает, или послушать Еву и промолчать, попытавшись разобраться в ситуации самостоятельно?

Глава 40

Блейд с Майклом сидели на кухне. Младший пил чай, то и дело поднимая взгляд на брата, рассматривая его поверх чашки. За окном мерно плыло новое утро, фактически перетёкшее в обед – утро, в котором всё было немного иначе. В голове брюнета продолжал звучать вопрос, на который он не мог найти ответа: «Почему Ева здесь?». Спросить об этом Блейда? Это было бы логичным, но, отчего-то, Майкл не решался открыть рот и задать этот вопрос. Не то он внимал просьбе Евы о молчании, не то неосознанно боялся услышать ответ, который вконец разрушит его картину жизни, что, кажется, оказалась лишь грамотно нарисованным на полотне неба миражом.

Он не знал, как поступить. Сознание его, что упрямо пыталось продолжать верить в лучшее, твердило, что всему можно найти объяснение, что всё лишь нелепая шутка, а Ева никакая не пленница, а просто любовница Блейда, его девушка. Если это и было шуткой, то очень не смешной и глупой…

В голове то и дело пытался сложиться пазл из разрозненных кусочков новых знаний, но брюнет упрямо противился этому. Он не желал анализировать всё, что узнал, все тайны брата, которых, кажется, оказалось слишком много. Он пытался убедить себя в том, что у Блейда были причины, чтобы скрывать этот дом, есть причины, чтобы держать здесь Еву. Он пытался верить…

Но сердце тревожно ёкало в груди, отражаясь напряжением и непониманием в глазах, которые он тщательно пытался скрыть от Блейда. Ему хотелось всё рассказать, сказать, что всё знает и услышать ответ, который всё расставит на свои места и сделает картину из пугающей логичной и обычной. Блейд всегда умел успокоить, всегда умел поддержать рушащиеся стены мира младшего и помочь ему не упасть, устоять на ногах. Младший даже представить себе боялся, что было бы, не будь у него Блейда. Он не мог себе этого представить, потому что брат был его жизнью.

Но сейчас он начинал догадываться о том, что внутри их маленькой вселенной есть две реальности: та, которую показывал ему Блейд, и та, в которой жил сам блондин, тщательно укрывая её нелицеприятные картины от глаз младшего. Он гнал от себя эти догадки, отбрасывал тяжёлые и жуткие мысли, но они всё равно просачивались в сознание, шипя, подобно змеям:

«Он не тот, кем кажется».

Это было самым страшным, вдруг понять, что твой брат – человек, которому ты веришь и доверяешь больше, чем себе, совсем не тот, кем казался. Эти мысли были подобны раскаленным углям, которые поместили внутрь груди, и они теперь медленно выжигали тебя изнутри.

Вздохнув, младший поставил чашку на стол, продолжая обнимать её ладонями, и опустил глаза. Ему безумно хотелось спросить, хотелось узнать правду, хотелось, чтобы Блейд своим ответом, как обычно, расставил всё на места и показал, что страх его существует лишь в его голове.

Но, в то же время, Майкл не желал спрашивать брата о Еве, потому что… Потому что боялся, что он вновь соврёт ему. Это было отвратительно – вдруг осознать, что брат врал тебе, что он укрывал от тебя слишком многое. Майкл же не знал, что Блейд, сам мучась от своего молчания, задыхаясь от него по ночам, пытался защитить его от действительности, которая могла его разрушить.

Блейд не мог вспомнить, что толкнуло его на первое убийство. Он даже не помнил лица своей первой жертвы – в голове был лишь смазанный облик. Кажется, она была блондинкой. Парень не мог вспомнить её имени, он даже не пытался этого сделать. Это было неважным. Ему тогда было двадцать два, он поехал в Швецию, чтобы лично встретиться с мужчиной, желающим купить его бизнес – два небольших, но весьма прибыльных казино в Марселе, где братья жили четыре года, перебравшись туда, когда Блейду было восемнадцать. Да, точно. Она – безымянная блондинка без лица – была шведкой. В голове Блейда сквозь толщу ушедших лет и мысленной пыли прозвучал её высокий голос с жутким акцентом.

Она была первой. А за первой, как известно, всегда следует вторая, третья… А всего их было семь. Шесть девушек, которых Блейд убил в течение четырёх лет, и один парень – Бони. Ах, ещё же была Алиса… Блейд всё время забывал про то, что такой человек вообще был в его жизни. Тогда, получается, что жертв было восемь. Ева станет девятой. Немало…

Блейд невольно поморщился. Ему не нравилась эта цифра – девять, она совершенно не вписывалась в его планы. Получалось, что Ева не только вынудила его на то, чтобы её убить, но и стала виновницей чужой смерти. Ведь, если бы не она, Блейд бы не тронул Алису. Он, в самом деле, планировал помочь этой падшей девушке, помочь ей сделать шаг в новую счастливую жизнь. Но комиссар Сарториус спутала все его планы. Абсолютно все. От неё были одни проблемы…

- Что, Майкл? – спросил Блейд, заметив пристальный взгляд брата, который тотчас отвёл его, но незамеченным остаться не сумел.

- Ничего, - ответил младший и пожал плечами, но вышло как-то нервно.

Блейд вопросительно изогнул бровь, продолжая внимательно смотреть на брата, словно пытаясь взглядом выпытать у него правду.

- Почему ты на меня так смотришь? – спросил брюнет, не выдержав взгляда брата.

- Просто, Майкл, ты ведёшь себя как-то странно… - ответил блондин, слегка прищуриваясь и делая глоток ароматного кофе.

- А, по-моему, я веду себя, как обычно, - пожал плечами брюнет, отводя взгляд.

- Поверь мне, Майкл, со стороны виднее, - кивнул блондин, негромко хмыкая.

- Ладно… - нехотя произнёс брюнет, прикрывая глаза.

- Так, ты назовёшь мне причину своего странного состояния?

Майкл прикусил губу, судорожно пытаясь придумать, что ему ответить: сказать правду, соврать? Если соврать, то что?

- Я… - произнёс брюнет.

В голове звенела предательская тишина. Он нахмурился, продолжая:

- Блейд, я знаю, что тебе не понравится мой ответ…

- Давай, ты сначала скажешь, а потом уже я решу, как к этому отношусь?

«Я знаю про Еву», - мысленно произнёс Майкл, но озвучить это не решился.

- Я… - вновь начал говорить Майкл. – Мне снилась Фелиция.

Лицо Блейда неприятно исказилось. Нет, только не это. Только не эта женщина, что принесла им столько боли…

Майкл продолжал:

- Мне снился тот день, когда… она убила нашего отца. И… мне теперь очень страшно, неприятно. Блейд, - он склонился чуть вперёд и вновь обнял ладонями чашку, - я ведь был тогда маленьким совсем, я плохо помню тот день, точнее, я так думал. Но во сне… Во сне всё было таким ярким и настоящим, словно мне вновь пять лет, а на полу огромная лужа крови…

Не дослушав Майкла, Блейд встал и, подойдя к нему, обнял, прижимая к себе. Это было самым страшным, что мог сказать младший. Это было тем, от чего блондин не мог его защитить – воспоминаниями. Он так надеялся, так отчаянно верил в том, что Майкл не помнит об ужасах той майской ночи, ведь ему тогда не было и пяти лет. Но, как видно, эти кровавые и жуткие картины прочно отпечатались на его детской психике и прошли с ним сквозь года.

В это время Майкл молчал, не моргая, смотря перед собой. Он ненавидел себя за эту ложь, за то, что выбрал именно эту тему для того, чтобы уйти от истинного ответа, ведь он прекрасно знал, насколько болезненны для Блейда воспоминания о той ночи, о том, что им пришлось пережить. Сам Майкл был тогда совсем ребёнком. Всё увиденное шокировало его, оставило глубокий след на психике, но след этот был ничтожен по сравнению с тем, чем обернулась та ночь для Блейда. А ещё были несколько лет отвратительных событий, которые предшествовали ей и о которых младший не знал. Была та вина, которую Блейд не осознавал, но которая мерзкой тварью грызла его изнутри. Ведь, попробуй он поговорить с отцом раньше, возможно, этого всего и не было бы.

Блейд тяжело вздохнул и закрыл глаза, продолжая прижимать к себе брата. Его руки едва уловимо подрагивали, столь сильными были те отвратительные и болезненные чувства, которые породили в нём слова Майкла. Но он не винил его за них. Не мог винить. Он лишь злился на судьбу и жизнь за то, что не мог защитить младшего от этих картин памяти. Потому что та боль, которую блондин испытывал, вспоминая пережитые ужасы, была ничем по сравнению с тем, что он испытывал, осознавая своё бессилие в попытке защитить Майкла от воспоминаний.

- Ты поэтому такой сегодня? – негромко спросил Блейд, продолжая обнимать брата, мягко поглаживать его по плечам, спине, голове.

Майкл угукнул в ответ и уткнулся лицом Блейду в живот. Ему было мерзко и отвратительно от себя и от своих слов, от своей лжи. А та любовь, та нежность, с которой его обнимал старший, заставляли чувствовать себя самой последней тварью, играющей на чувствах самого дорогого и любимого человека.

- Блейд, прости меня, - прошептал Майкл, не отнимая лица от живота блондина.

- За что?

- За это… За то, что напомнил.

- Глупый, - произнёс Блейд, улыбнувшись.

Он опустил голову, смотря сверху на брата, перебирая его вечно растрепанные волосы.

- Ты можешь рассказать мне всё. Абсолютно всё, - добавил Блейд. – И, особенно, важно, чтобы ты делился со мной тем, что тревожит тебя. Майкл, я за тебя убью, не подумав. Я за тебя умру…

- Нет, - твёрдо возразил брюнет и поднял голову, снизу смотря на брата таким серьёзным взглядом. – Не смей. Не смей умирать. Я серьёзно. Я без тебя не смогу. Если с тобой что-то случится, я и дня не буду жить без тебя.

- Майкл, не говори так, - нахмурился Блейд. – Я старше. Я веду не слишком здоровый образ жизни. Логично, что я умру раньше.

- Так, веди здоровый образ жизни! – так по-детски психанул Майкл, забыв, с чего начинался этот разговор. – Блейд, я серьёзно. Я уже взрослый. Ты вполне можешь часть обязанностей переложить на мои плечи. Может быть, я ничего и не умею, но я научусь.

- И чему же ты планируешь научиться? – с улыбкой поинтересовался блондин.

- А чему скажешь, тому и научусь, - вздохнул Майкл и отпустил брата, вновь сел ровно. – И для начала я буду учиться терпеть присутствие чужих, чтобы ты мог встречаться с девушками у нас дома и не был вынужден мотаться в такую даль и прятаться.

- Тогда и мне придётся ломать свои привычки и обзаводиться постоянной девушкой, чтобы не осквернять наш дом дамами лёгкого поведения.

- Я не против, - пожал плечами брюнет. – Только, пожалуйста, - он слегка поморщился, - не спи с ними в гостиной или… на кухне.

- Я и не думал себе такое позволять, - рассмеялся Блейд и мысленно добавил, вспоминая последнюю «ночь» с Лили:

«Максимум, в игровой…».

- Ладно, - вздохнул Майкл и встал, - я пойду, отдохну. Хорошо?

- Тебе нехорошо?

- Нет, всё в порядке, - выдавил из себя улыбку младший, - просто, от всех этих разговоров голова разболелась. И спал из-за кошмара плохо…

- Может быть, побыть с тобой?

- Нет, не надо, - мягко отказался Майкл, отрицательно качая головой. – Я полежу немного, постараюсь вздремнуть…

- Хорошо, иди, - кивнул Блейд и вернулся за стол, сделал глоток кофе, после чего спросил: - Ты в спальне отдыхать будешь?

- А где ещё?

- Просто, вчера ты предпочёл остаться в гостиной, вот я и спрашиваю.

- Да, в спальне, - кивнул брюнет. – Я надеюсь немного поспать, а на кровати это делать удобнее. Да и тебя стеснять не хочу.

- Ты меня не стеснишь.

- И, всё-таки, я лучше пойду в спальню, - ответил Майкл и потянулся, повёл плечами. – Если я не спущусь до шести, разбудишь меня?

- Как скажешь, - кивнул блондин.

Майкл ушёл, а Блейд остался в одиночестве и наедине со своими мыслями. Тяжело вздохнув, он отпил остывшего и горчащего кофе, поморщился. Он был рад тому, что брат успокоился и, кажется, забыл о кошмаре. Но, в то же время, что-то его душе не давало покоя. Но блондин никак не мог понять – что же именно его тревожит?

Он даже подумать не мог о том, что Майкл соврал ему, и это было его главное ошибкой. В его сложной ситуации появилась новая важная переменная, которую парень не мог учитывать потому, что не знал о ней.

«Ева, - раздражённо подумал Блейд, вспоминая о пленнице. – Чёрт, утром я не успел к ней зайти, а теперь придётся ждать ночи и того момента, когда Майкл заснёт. Нет, наверное, не стоит ждать седьмого числа. Как только отвезу Майкла домой, сразу же убью её. Никогда не думал, что от кого-то может быть так много проблем и головной боли…».

Глава 41

Ох... Как бы я хотела, чтобы все закончилось,

Как бы я хотела, чтобы ты был рядом...

До сих пор я надеюсь, что однажды...

Ведь твоя душа горит адским пламенем,

Выстрел в ночи...

Какой же была их цель, если в сердце они не попали?

Within Tempation, Shot in the dark©

Ева доедала остатки слишком позднего ужина, не отрывая взгляда от тарелки. По комнате мерно разносилось позвякивание ножа и вилки об посуду. За окном плавно плыла густая летняя ночь. Красота. Если хотя бы мгновение забыть о том, что девушка в этом шикарном доме была пленницей и что над её головой уже занесла свою косу смерть.

Отставив пустую тарелку на столик, Ева взяла бутылку воды, открутила пробку и поднесла к губам, но с тем, чтобы сделать глоток, помедлила. Она до сих пор помнила тот странный и неприятный опыт с неким препаратом, что подмешал ей Блейд, вынудив её на несколько слишком долгих часов обезумить и едва не сойти с ума. Более такого не повторялось, но, тем не менее, девушка после того раза всегда была начеку, потому что вновь потерять над собой контроль ей совершенно не хотелось.

На самом деле, какой-то частью себя она сомневалась в том, что в той воде действительно было нечто подмешано, потому что ей казалось логичным, что, если бы Блейд так сделал, он бы довёл дело до конца и переспал с ней, ведь она тогда была не то, что не против – ещё немного и она бы сама самым грязным образом попросила трахнуть её! В этом ключе её радовало то, что блондин не закончил начатое, потому что, переспи они, Ева бы уронила свои гордость и достоинство в грязь и сама же растоптала их. А кроме этого у неё и так ничего не было в последние несколько недель. Но искусная издёвка удалась на славу…

Девушка скривила губы и сжала их в плотную нить. Блейд, как обычно, сидел напротив неё, сверля взглядом. В комнате был полумрак, что делало его глаза почти чёрными, жуткими. Хотя, если присмотреть, то можно было увидеть, что в глазах блондина не было ни злости, ни жажды крови. В его глазах скорее отражалось странное спокойствие и… усталость. Да, он уже дико устал от всей этой ситуации, от игры в прятки с братом и от необходимости посвящать время своей пленнице.

Блейд вновь словил себя на мысли о том, что с радостью отпустил бы Еву, не будь она… Евой – не будь она столь упрямой в своём желании восстановить справедливость и наказать его. Если бы она смогла молчать, он бы хоть сейчас отвёз её в город, высадил бы где-нибудь и навеки вычеркнул эту странную страницу из своей жизни, вместе с той, что внезапно в его жизнь вернулась и поставила всё с ног на голову.

Но Блейд знал, что Ева не станет молчать. Она может сказать так. Может пообещать. Может даже поклясться. Но клятвам её блондин верил не больше, чем своим собственным, которые были лишь пустым звуком. Как бы он не желал делать её своей девятой жертвой, но у него не было иного выбора. Она сама его ему не оставила. Слишком силён в этой хрупкой девушке был комиссар Сарториус, чтобы дать ей шанс на жизнь.

- Блейд? – обратилась к парню девушка.

Блондин кивком показал, что готов слушать. Ева вздохнула и продолжила, разворачиваясь к парню всем телом:

- Можно тебя кое о чём спросить?

- Ты делаешь это прямо сейчас.

- Ты можешь просто ответить?

- А смысл? – неожиданно спросил Блейд. – Ты же всё равно задаешь свой вопрос – позволю я это тебе или нет. В этом вся ты, Ева.

- Ты считаешь меня такой наглой?

- Я считаю тебя такой упрямой. И, Ева, наверное, это комплимент.

- И, всё-таки, ты ответишь мне?

- Хорошо, спрашивай, - разрешил Блейд.

Торопиться ему было некуда. Майкл крепко спал. А у него самого сна не было ни в одном глазу.

Слегка кивнув, Ева прикусила губу и спросила:

- Ты вспоминал обо мне?

- Ева, - усмехнулся Блейд, - я не могу перестать думать о тебе ни на минуту, потому что ты – заноза в моей заднице, от которой я никак не могу избавиться.

- Я не об этом. Я говорю не о настоящем, а о прошлом.

Блейд вопросительно изогнул бровь. Ева продолжала:

- В школе мы были друзьями…

- Это было давно и длилось всего месяц, - безразлично ответил Блейд, перебивая собеседницу, выражая своё пренебрежение к словам пленницы.

- Но мы ведь не ссорились? Ты просто взял и вычеркнул меня из своей жизни…

- У меня были причины, - вновь перебил девушку блондин.

Казалось, что он бессознательно не желает дослушивать пленницу, потому что боится, что она затронет в нём нечто важное и забытое.

- И, - добавил Блейд, - если тебе станет от этого легче, то ты была не единственной, кого я вычеркнул из своей жизни. Это коснулось всех моих друзей.

- Почему? – Ева спрашивала так искренне, с такой душой интересовалась правдой Блейда, причинами его поступков.

Это казалось странным и подозрительным. Блейд желал найти в её словах подвох, но не мог этого сделать. Казалось, она сейчас была искренна с ним.

- Почему? – повторил вопрос Евы Блейд, внимательно и проникновенно взглянув на неё. – А какая сейчас разница?

- Я просто хочу знать, - без тени иронии ответила девушка. – Ты был моим другом. Ты очень помог мне. И мне было очень больно из-за того, что ты вдруг отвернулся от меня, словно меня никогда и не было.

- Зачем ты всё это спрашиваешь? Говоришь это? – сухо спросил Блейд.

Ему казалось, что пленница пытается вывести его на эмоции, и ему это не нравилось…

- Потому что я хочу узнать ответ перед… концом.

- Только не говори, что ты вдруг смирилась с тем, что умрёшь, - хмыкнул блондин. – Не верю, Ева.

- Я не хочу вновь сводить наш разговор к противостоянию и ссоре. Просто ответь мне.

- Я не понимаю, зачем тебе это?

- Я просто хочу знать, - повторила свой ответ девушка.

Блейд смотрел на неё, не понимая её внезапного желания узнать давно ушедшую и забытую правду. Он смотрел на Еву и пытался найти подвох в её словах, увидеть его в её глазах. Но его не было. Зелёные глаза смотрели на него с серьёзностью и немного болью. В них не было той скользящей тени, что обычно проскальзывает во взгляде лукавящего.

- Хорошо, - вздохнул Блейд, прикрывая глаза, - я отвечу тебе.

- Я не вспоминал о тебе, потому что в этом не было смысла. Тебе, как и всем остальным, не было больше места в моей жизни. И ты не можешь упрекнуть меня в этом, потому что ты не знаешь моих причин.

- Не могу, - кивнула девушка. – Но я бы очень хотела их понять.

- Я уже говорил и повторю ещё раз – не пытайся влезть ко мне в душу, - сухо ответил Блейд.

- Разве я пытаюсь? Блейд, я просто хочу понять, почему ты стал таким. Я помню тебя ещё ребёнком. Я помню тебя другим…

- Знаешь, - перебил девушку блондин, - психологи говорят, что человек не может просто взять и в один момент стать плохим. Если так случилось, значит, это всегда было в нём, просто спало.

- Ты хочешь сказать, что ты плохой?

- А ты назовёшь меня иначе? – поинтересовался Блейд, но ответа дожидаться не стал, продолжая: - Нет, я не считаю себя плохим, но, наверное, это слово хорошо описывает меня в твоих глазах. Ведь, кто я для тебя? Преступник? Убийца?

Ева промолчала. Блейд продолжал говорить:

- Я такой, какой я есть. И я не считаю себя плохим человеком. Я не жалею ни об одном своём поступке. Единственное, о чём я сожалею в своей жизни, так это то, что однажды я не сделал то, что должен был сделать. Больше я не жалею ни о чём.

- И что же это? – спросила девушка, внимательно смотря в глаза блондина. – О чём ты жалеешь, Блейд?

- О чём я жалею? – повторил вопрос девушки парень. Хмыкнув, он ответил: - Это не важно. Всё не важно, Ева. Потому что это – моя история. И тебя она никоим образом не касается.

- Но ведь теперь я стала её частью?

Блондин вопросительно изогнул бровь, девушка продолжала:

- Наши пути теперь сплетены очень тесно. Теперь я – часть твоей истории. И останусь ею даже, если ты убьёшь меня. Ты можешь вырвать мою жизнь из этого мира, но ты не вырвешь факт моего существования из своей памяти.

- Ты плохо меня знаешь, - хмыкнул Блейд. – Я отлично умею избавляться от ненужной памяти. В противном случае, я бы уже давно сошёл с ума.

- Значит, у тебя есть много того, что бы ты желал забыть?

- Пытаешься играть в психолога? – спросил Блейд, склоняясь вперёд, к Еве.

Он помолчал несколько секунд, затем, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги, добавил:

- Не выйдет.

- Разве желание понять другого человека является игрой в психолога?

- Ева, я прекрасно понимаю, что тебе ни к чему мои откровения. Ты просто пытаешься выведать у меня то, что сможет помочь тебе. Пытаешься усыпить мою бдительность.

- Не нужно подозревать всех в плохом, - немного обиженно ответила девушка. – Некоторые люди бывают искренны в своём желании узнать другого человека…

- Зачем тебе это? – сухо перебил Еву Блейд. – Зачем тебе моя правда?

- Хотя бы потому, что твоя правда стала тем, что, скорее всего, убьёт меня.

- Тебя убьёт не моя правда, а твоя самоуверенность и нежелание закрывать глаза на то, на что их следует закрыть. Так поступают многие полицейские. Но ты, Ева, ты желала быть слишком справедливой. Это тебя и погубило. Поверь мне, если бы не твоя попытка задержать меня, я бы и пальцем тебя не тронул. Ты не нужна мне.

- Не нужна? – переспросила Ева. – Почему же тогда ты меня до сих пор не убил?

Блейд усмехнулся и покачал головой. Вновь склонившись вперёд, парень ответил:

- А ты так хочешь, чтобы я поскорее это сделал? – не дожидаясь ответа, он продолжил: – Ты скорее похожа на того, кто будет драться до последнего, чем на того, кто смирится, и будет ждать своей смерти.

- Ты думаешь, что видишь меня насквозь? – спросила Ева.

В её словах был бы ожидаем вызов, но его не было. Вздохнув, Блейд ответил:

- Я не претендую на роль экстрасенса. Я не могу заглянуть тебе в голову, но этого и не нужно делать. Желание выжить слишком ярко отражается в твоих глазах.

- А что ещё? – вдруг спросила девушка.

- Ты о чём?

- Что ещё ты видишь в моих глазах?

Блейд усмехнулся и покачал головой, он спросил:

- Теперь ты мне предлагаешь поиграть в психолога?

- Нет. Я просто хочу, чтобы ты понял, что я говорю с тобой сейчас не как жертва или полицейский, а как друг…

- Друг? – рассмеявшись, перебил Еву парень. – Ева, мы были друзьями всего лишь один жалкий месяц…

- Но, разве, тебе не было дорого то время?

- Пытаешься меня разжалобить?

- Просто ответь.

Блейд вздохнул, показывая собеседнице, что слова её нелепы и они совсем ничего не значат, ничего не затрагивают в нём. Детская дружба… какой бред.

- Хорошо, - согласился блондин. – Я отвечу. Ты очень нравилась мне. Ты была отличным человеком, потрясающим другом. С тобой мне было весело и спокойно, с тобой я отвлекался от всего того дерьма, что происходило в моей жизни, я просто забывал о нём. Может быть, если бы в моей жизни не случилось того, что случилось, эта симпатия переросла бы во что-то большее. Но этого не случилось.

- Я нравилась тебе? – спросила Ева после небольшой паузы.

- Я же уже сказал, что да.

- Нет. Я не это имею в виду, - покачала головой девушка.

Она подняла взгляд, пристально и так искренне смотря в глаза Блейда, смотря с… надеждой.

- Я нравилась тебе, как девушка? – спросила Ева.

Блейд хмыкнул на этот вопрос пленницы. Сложив руки на животе, он ответил:

- Ты просто нравилась мне. Возможно, это могло бы перерасти во что-то большее. Возможно, я бы даже смог полюбить тебя. Но я не смог. Знаешь такое выражение – не судьба?

- А я смогла, - вздохнув, тихо ответила Ева и опустила глаза.

- Что ты смогла? – безразлично уточнил Блейд.

Ева молчала примерно полминуты. Блондин великодушно позволил ей это промедление. Наконец, девушка подняла голову и, взглянув блондину в лицо, ответила:

- Я смогла влюбиться в тебя. Смогла полюбить. Все годы после того, как ты отвернулся от меня, я смотрела на тебя и втайне надеялась, что у нас ещё есть будущее, - блондин ухмыльнулся уголком губ, продолжая слушать пленницу. – Потом ты куда-то исчез, и вновь я увидела тебя только на выпускных экзаменах. Мне казалось, что, когда я окончу школу и войду во взрослую жизнь, эта детская влюбленность умрёт во мне, закончится. Так и случилось. Вернее, я так думала. Но тогда, когда я вновь увидела тебя спустя столько лет, я поняла, что ни черта не изменилось и я по-прежнему испытываю чувства к тебе. Это очень сложно. А в той ситуации, в которой я оказалась, безумно обидно. Но, - она вздохнула, - я наконец-то призналась. Я сказала это. И теперь мне станет легче. Я люблю тебя, Блейд Билоу. И ненавижу себя за это.

Блейд несколько секунд сидел, смотря пленнице в глаза, затем медленно поднял руки и начал размерено аплодировать.

- Браво, - сказал парень. – По законам жанра, я сейчас должен расчувствоваться, пустить слезу и обнять тебя, прижать к себе и сказать, что тоже всегда любил тебя, просто не мог себе в этом признаться, а ты растопила лёд в моём сердце…

Выпустив все пули ядовитых слов, блондин взглянул на свою пленницу, ухмыляясь. Но ухмылка вскоре сползла с его губ. В глазах Евы блестели… слёзы.

Пренебрежение в глазах парня сменилось недоумением. Пусть в комнате был полумрак, но он явственно видел пропитанную горечью солёную воду, которой сочились глаза его пленницы, видел маленькие кристаллики слёз на её ресницах, что были так похожи на росу.

- Ты сказала правду? – спросил Блейд после нескольких минут молчания, в которые Ева продолжала смотреть на него полными боли глазами.

- Ты хочешь, чтобы я унизила себя ещё больше? – спросила девушка.

Слёзы не текли по её щекам, но они переливались болезненной влагой в глазах, блестели на ресницах.

- Я просто хочу узнать ответ, - ответил парень.

Ева помолчала какое-то время, нервно перебирая пальцами в своём нелепом и унизительном положении. Хуже придумать нельзя – признаться в любви тому, кто вскоре убьёт тебя. А нет, можно – признаться в любви своему убийце и увидеть, как он рассмеялся тебе в лицо.

- Я не вру, Блейд, - негромко ответила девушка, смотря в сторону и вниз, сил на то, чтобы посмотреть на собеседника, у неё не было. – Я просто сказала это, потому что… хотела сказать.

- Тогда, наверное, мне стоит извиниться за свою реакцию на твое признание?

- Не нужно, - вздохнула девушка, поджимая губы и обнимая колени одной рукой, вторая была привычно прикована. – Ты прав. Кто я для тебя, чтобы ты не рассмеялся мне в лицо? В школе я была далеко не самой красивой и яркой. Такой и осталась…

Ответа Ева не услышала. Она уже подумала, что его не будет, что Блейд просто встанет и уйдёт, устав от её сопливых откровений, но вдруг она почувствовала, как кровать мягко прогнулась под весом тела. Подняв взгляд и повернувшись, она увидела Блейда, который сел на её постель в изножье.

Девушка вопросительно взглянула на блондина, не понимая, почему он вдруг решил подойти к ней?

- В чём дело, Блейд? – спросила Ева.

- Твоё признание тронуло меня, - ответил блондин. – Но, сама понимаешь, оно уже ничего не изменит. Я всё равно буду вынужден убить тебя, потому что я должен защитить себя и Майкла. Но сердце моё дрогнуло. Ты первая, кто смогла этого добиться.

- Не изменит? – переспросила Ева.

Она повернулась к Блейду всем телом, из-за чего ей пришлось вытянуть скованную руку и завести её за спину. Она облизала губы, было заметно, что она хочет сказать нечто очень важное для себя, нечто, что давалось ей с трудом.

- Я не пыталась вымолить спасения своими словами. Я просто призналась в этом, потому что… не хочу умереть в недосказанности.

- Прошу, не говори о своей обреченности, - поморщился Блейд. – Это не идёт тебе.

- Я не хочу сейчас бороться, - ответила девушка, но в голосе её не было боли или отчаяния, не было обреченности умирающего. Её голос звучал уверенно. – Я просто хочу спросить – ты бы смог со мной быть, не случись того, что случилось?

Блейд хмыкнул и несколько раз мимолётно кивнул, задумываясь над словами пленницы. Он ответил:

- Возможно…

- Тогда, - Ева вдохнула, набирая полные лёгкие воздуха, словно собиралась прыгнуть в бездну, и эти слова были для неё последними, - будь.

- Что ты имеешь в виду, Ева?

- Будь со мной этой ночью, - на одном дыхании ответила девушка.

Блейд вопросительно поднял брови и взглянул на девушку, что сидела напротив него.

- Ты просишь меня о том, чтобы…

- Да, - ответила Ева, не дожидаясь того, когда Блейд договорит. – Это унизительно, но падать ниже мне уже всё равно некуда. Так пусть хоть так исполнится моя мечта.

- Это не унижение, - покачал головой Блейд. – Это – безумие.

- Ты считаешь меня сумасшедшей?

- Я уже не знаю, что думать…

- Хотя бы поцелуй меня. Один поцелуй – это так много?

Девушка обернулась на столик, на котором стояла посуда, и толчком отправила его на середину комнаты. Единственное её оружие теперь было далеко. Она больше не могла попытаться нанести удар. Это доказывало искренность её слов.

Блейд не ответил. Ловко и быстро оказавшись совсем близко, он взял лицо Евы в ладони, сокращая между ними расстояние и заглядывая пленнице в глаза. Взгляд продлился всего мгновение, между ними словно натянулась тончайшая нить, что была крепче стали. Не желая больше тянуть время, Блейд накрыл губы Евы своими, целуя, исполняя её последнюю просьбу.

Глаза как-то само собой закрылись, а внутри что-то замкнуло, словно по каждому нерву ударили электрошоком. Блондин положил ладонь пленнице на затылок, притягивая ближе, углубляя поцелуй. Ева с готовностью приоткрыла рот, впуская язык Блейда, сплетаясь с ним своим языком в бешеном, но таком нежном и томном танце-борьбе.

Блейд понимал, что нужно остановиться, но не делал этого. Этот поцелуй затягивал в себя, подобно тягучему болоту. Ему не хотелось отпускать эти тёплые губы, что так страстно желали его прикосновений, а внутри начало зарождаться горячее желание…

Поцелуй не закончился ни через минуту, ни через пять. Обоим начинало не хватать воздуха, из-за чего комната наполнилась чмокающими звуками, потому что каждый пытался схватить крупицу кислорода, но каждый не хотел терять губы другого.

Еве всё-таки пришлось отстраниться, на мгновение разорвать этот сумасшедший поцелуй, потому что лёгкие начало жечь от недостатка кислорода. Она судорожно вдохнула ртом и выдохнула, ветер её горячего дыхания обжёг губы Блейда, наградил их лаской.

Толком не отдышавшись, девушка вновь припала к губам парня, вовлекая его в новый жаркий поцелуй. Но в этот раз он не продлился долго. Отстранившись, Блейд заглянул в лихорадочно блестящие и бегающие глаза Евы, спрашивая:

- Чего ты хочешь?

Девушка не ответила, прикрывая глаза и вновь припадая к губам Блейда, кладя ладонь свободной руки ему на шею сзади и подаваясь назад, ложась на спину и утягивая его за собой. Это действие было красноречивее любых слов.

Не противясь немой просьбе Евы, Блейд последовал за ней, накрывая своим телом. В комнате то и дело раздавался лязг железа, потому что Ева всё время забывала, что может свободно пользоваться лишь одной рукой. Сейчас она совершенно забыла об этом, из-за чего её левое запястье уже покрылось кровавыми царапинами и начало болеть. Но сейчас она не чувствовала этой боли, потому что полностью растворилась в поцелуях и ласках и том, кто дарил их ей.

Ладонь Евы легла на поясницу Блейда и мягко поползла вверх, слегка задирая его рубашку, а, затем, скользя под неё, проводя по его голой и такой горячей коже. Она чувствовала, как играют под её ладонью мышцы на спине парня. Она согнула ноги в коленях и развела их, позволяя блондину удобнее устроиться между ними, невольно начиная подаваться тазом вверх, тереться о его пах, демонстрируя своё желание.

Просунув руку между их разгоряченными телами, Ева пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке Блейда, но сделать это одной рукой оказалось невероятно сложным. В итоге, блондин сжалился над ней, разрывая поцелуй и самостоятельно расстегивая рубашку, снимая её.

Избавившись от ненужной тряпки, Блейд взглянул на Еву. Её взгляд сейчас был тёмным, животным, пропитанным истинным желанием. Слегка ухмыльнувшись, парень вновь накрыл девушку своим телом, держась на одном локте, чтобы ей не было тяжело. Он водил руками по её телу, она казалась такой хрупкой, но, в то же время, накачанной. Блейд ощущал невидимые глазу, но упругие мышцы девушки под своей ладонью – спасибо работе в полиции, которая обязывает быть в отличной физической форме.

Ева вздохнула, из груди вырвался тихий стон, он выгнулась и потянулась за губами Блейда, которые до этого изучали её ключицу. Найдя их, захватив в свой плен, девушка резко перевернулась, меняя их местами, оказываясь сверху, верхом на бёдрах блондина. Парень изогнул бровь, удивляясь тому, что такая хрупкая девушка смогла перевалить его.

Но Ева не позволила Блейду задуматься надолго. Она медленно склонилась к его лицу, невесомо касаясь губ и тут же ускользая, отстраняясь, дразня. Резинка давно соскользнула с её волос, и теперь они были распущенным и растрёпаны, падали на лицо, отбрасывая тени, добавляя образу больше дикости.

Блейд взял её за талию, сжимая её бок и плотно сжимая губы, потому что девушка начала двигать бёдрами, тереться о его вздыбленную ширинку промежностью, доводя и себя, и Блейда. С губ парня едва не сорвался стон, так умело двигалась эта ещё невинная девушка.

Блондин сел, обнимая Еву за спину, прижимая к себе и толкаясь бёдрами ей навстречу. Тихий стон вырвался из груди девушки, она прикусила губу и прикрыла глаза, пытаясь сдерживаться. Она ещё стеснялась проявлений своего желания и удовольствия, она не умела пользоваться своей сексуальностью и с головой отдаваться сексу. Но она остро желала научиться. Это было понятно по тому, как изгибалось её тело в руках Блейда и по тому, как дурманяще от неё пахло нераскрытым сексом.

Вновь разорвав поцелуй, от которого уже начали болеть губы, Блейд стянул с Евы майку и отбросил её в сторону. Вновь сжав девушку в своих объятиях, он начал покрывать поцелуями её плечи, ключицы, спускаясь на часто вздымающуюся грудь.

Ева зарылась пальцами в волосы блондина, путаясь в них, перебирая, массируя кожу головы. Она невольно запрокидывала голову, подставляя под ласки больше места, обнажая тонкую и такую уязвимую шею.

Толкнув парня в плечи, девушка вновь уложила его на спину, наползая на него, прижимаясь грудью и животом, покрывая влажными и горячими поцелуями его шею. Продолжая ласкать блондина, Ева вновь начала двигать бёдрами, тереться о его твёрдый член промежностью. В глазах от всего происходящего начинало темнеть. Кровь в венах кипела, а желание мутило сознание.

Не прекращая своих действий, извиваясь под ладонями Блейда, Ева слегка отстранилась, но быстро вернулась к любовнику, вовлекая его в новый поцелуй. Рука блондина скользнула по спине девушки и взялась за застёжку бюстгальтера. А ладонь Евы скользнула под подушку, где был предусмотрительно спрятан нож.

Сжав прохладную рукоять, девушка медленно вынула оружие из-под подушки, отводя руку для удара. Она начала целовать парня с тройным усердием, отвлекая, не давая возможности заметить её преступные действия.

Продолжая целовать Блейда, она разместила руку так, чтобы нанести точный удар, и открыла глаза, желая в последний раз взглянуть на своего пленителя и убедиться в том, что парень не догадывается о том, что жертва вот-вот станет палачом.

Ева открыла глаза и столкнулась с взглядом Блейда. В глазах парня отразилась сверкающая сталь ножа, занесенного для смертельного удара, они мгновенно почернели, словно провалившись в бездну, и налились жутким холодом.

Поняв, что её рассекретили, Ева резко села прямо и ударила, но Блейд ловко перехватил её запястье, болезненно сжимая.

- Зря, - ледяным тоном произнёс блондин.

Ева со всей силы дёрнула рукой, пытаясь вырвать её из крепкого захвата. Ей удалось вновь оттянуть оружие ближе к себе, но вырваться пока не удавалось. Она никогда не сражалась с такой силой, как сейчас, никогда так не боролась.

Блейд резко сел, нанося удар, вгоняя нож в тело Евы в районе желудка. Девушка резко выдохнула от шока. Лицо её исказилось болью. Она схватилась за рану, из которой продолжал торчать нож. Выдернув оружие из плоти девушки, Блейд столкнул её с себя и встал.

Ева лежала на боку, кривясь от боли, держась за левый бок. Из-за шока девушка не могла понять, насколько серьёзно её ранение, она просто лежала, хватая ртом воздух, кривясь от боли. Белоснежную простынь украсили капли алой крови. Блондин надел рубашку и взглянул на пленницу. Губы его брезгливо изогнулись.

- Дура, - стальным тоном произнёс Блейд, смотря на раненную девушку. – Знаешь, я думал о том, чтобы пощадить тебя. Но после такого точно не стану этого делать.

Ева судорожно вдохнула и скривилась от острой вспышки боли. Одна рука её была перемазана в крови, а вторая ужасно болела от того, что её вывернуло, когда Блейд толкнул её. Может быть, она была даже сломана.

- Блейд? – издали донёсся голос Майкла. – Блейд, ты где?

Блондин обернулся на дверь, несколько секунд смотря на неё.

- Блейд?! – громче и истеричнее позвал младший. – Блейд, ты где?! Блейд?!

Блейд вновь повернулся к Еве, озвучивая приговор:

- Сейчас я узнаю, что с Майклом, и вернусь к тебе. И мы с тобой закончим.

Сказав это, блондин вытер кровь с рук майкой Евы и, бросив вещь на пол, покинул комнату, запирая свою раненую пленницу, оставляя её наедине с болью и стремительно утекающим временем жизни.

«Я не могу так умереть, - думала Ева, кривясь от боли, зажимая рану, отчего становилось ещё больнее. – Не могу…».

Глава 42

Скажи, смогла бы ты убить, спасая чью-то жизнь?

Скажи, смогла бы ты убить, доказывая правоту?

Круши, круши, сжигай, пусть всё горит.

Этот ураган уносит нас под землю...

30 seconds to Mars, Hurricane©

Ева продолжала лежать на боку, стараясь дышать ровно и не слишком глубоко, потому что так было не так больно, так её тело не простреливало острой вспышкой боли, мерные волны которой не покидали её плоти. Девушка старалась держать себя в руках, не паниковать и по возможности не двигаться, потому что движения разгоняли сердце и кровь и могли усилить кровотечение. Она всё время зажимала ладонью рану, из-за чего боль становилась ещё более сильной, гудящей. Но лучше было потерпеть боль, чем сойти с крови. Она и так сейчас была как никогда близка к смерти, чтобы забывать о предосторожностях и разбрасываться драгоценными минутами и силами.

По ощущениям Евы с момента ухода Блейда прошло не меньше двух часов. Но она не могла быть в этом уверенной, потому что в её «клетке» не было часов, а течение времени для раненного и медленно умирающего, постепенно начинающего отчаиваться организма сильно искажалось.

Всё. Игра окончена. Проигран не только бой, но и вся война. В это так не хочется верить, но это логично. Если Ева и не умрёт сейчас от потери крови или внутренних повреждений, это непременно случится, когда к ней вернётся Блейд. Теперь он точно не пощадит её, хотя на это девушка не рассчитывала и ранее. Так же, как блондин был уверен в том, что Ева – не та, кто может сдаться, так же и девушка была уверена в том, что Блейд будет идти до конца и жалости не проявит даже, если сердце его на самом деле будет не желать этого зла.

Этот парень виделся Еве неким психопатом с заданной программой по защите «своих», в число которых входил только он сам и его брат. Все же остальные подлежали уничтожению в том случае, если они начинали угрожать их безопасности.

Ева зажмурилась и сжала зубы. Боль от проникающей раны была сильной, но ещё сильнее была боль от того, что она проиграла. Проиграла Блейду. Проиграла человеку, который возомнил себя богом, сотворив свой никому непонятный мир и самостоятельно решая, кто будет жить, а кто должен умереть.

Девушка слегка повернулась, почти ложась на спину, и до боли в челюстях сжала зубы, потому что после долгого лежания в одной позе это мимолётное движение отозвалось в раненом боку вспышкой звенящей боли. Ещё не так давно Ева действительно желала понять причины поступков Блейда, она хотела узнать, почему он стал таким. И интерес её был обусловлен не только желанием узнать врага в лицо, но и подлинным интересом одного человека к другому. Так было. Но теперь ей было плевать. Плевать на то, что заставило этого парня стать монстром, отнимающим жизни. Ей было плевать на то, что, возможно, с некой стороны он и был прав, потому что он выживал, как мог, как умел. А никого нельзя упрекнуть в остром и подлинном желании выжить и спасти тех, кого любишь.

Ева тоже хотела жить. И теперь, когда сквозь рану в её боку, жизнь медленно утекала из неё, это желание стало не просто острым – оно стало навязчивой идеей, с головой захватившей её, поглотившей каждую клеточку тела и сознания. Она хотела жить, но понимала, что шансов на это жизнь ей больше не оставила. Она не может бороться. Она ранена, а одна рука её прикована и, кажется, сломана.

Девушка медленно повернула голову, смотря на свою вывернутую левую руку, осторожно повернула запястье и тут же шикнула от боли. Аккуратно повернувшись, стараясь не тревожить рану и ни в коем случае не лечь на раненый бок, Ева попыталась вынуть руку из браслета наручников, надеясь на то, что если у неё сломаны кости, то это ей удастся сделать.

Она старалась, сжимая зубы и жмуря глаза, но боль при малейшей манипуляции с поврежденным запястьем была столь сильной, что девушка побоялась, что просто потеряет от болевого шока сознание. А этого ей делать было нельзя. И нельзя было тратить силы на борьбу с болью, которая выпивала слишком много энергии из тела.

Головой Ева понимала, что она не может бороться, что борьба её уже не имеет никакого смысла, потому что, по сути, на её будущей могильной плите уже проступила сегодняшняя дата, именуемая датой смерти. Но она не могла с этим смириться. Просто не могла. Она упрямо продолжала верить в абсурдное: «Ещё не конец. Ещё не всё кончено».

Попытавшись привстать, опираясь на локоть здоровой и свободной руки, девушка обернулась на дверь. Сердце в груди стучало быстро и мелко, постепенно слабея. Руки и ноги уже начали немного неметь из-за потери крови и долгого статичного положения тела. Единственным, что оставалось прежним, было болезненно и кристально ясное сознание, которое упрямо пыталось найти выход из ситуации, выхода из которой не было.

Ева вновь сосредоточилась на своём сердцебиение, пытаясь успокоить его, пытаясь выровнять дыхание. Сохранять спокойствие в этой ситуации казалось невозможным, но нужно было попытаться это сделать. В противном случае паника, накрыв девушку, могла усугубить её положение и не позволить воспользоваться призрачным шансом на спасение, который, теоретически, есть всегда, пока твой мозг не умер.

Это так глупо… но так красноречиво говорит о личности Евы. Она пыталась оставаться сильной и не сдаваться, пыталась найти хоть какую-то зацепку, что даст ей спасение, даже сейчас, когда она была серьёзно ранена, почти обездвижена, а отсчёт до момента её смерти уже, вероятнее всего, исчислялся в минутах, а то и секундах. В любой момент дверь в комнату могла открыться, и на пороге её мог появиться Блейд. И это будет концом.

Концом, потому что даже, если Ева будет бороться, будет пытаться это сделать, это закончится для неё лишь большими увечьями и болевым шоком. У неё нет шансов справиться со здоровым и спортивным парнем, который, к её сожалению, обладал слишком хорошей реакцией. И проще было бы смириться с тем, что конец вот-вот настанет, лечь, расслабиться и вспомнить свою жизнь, подумать о том, что успела и не успела сделать в ней, может быть, помолиться. Но смиряться Ева не желала, пусть и понимала, что её уверенность не имеет под собой почвы, а надежда её попросту глупа.

Сев, девушка глубоко вдохнула и стиснула зубы, схватилась за рану. Вдох оказался каким-то неудачным, пошёл не туда, обернувшись приступом кашля, который вызвал многочисленные взрывы боли в левом боку. Ева снова упала на спину и, не сдержавшись, закричала, позволяя себе это короткое проявление эмоций и страданий.

- Твою мать, - шипя, выругалась девушка.

По щекам покатились две слезы, которые против воли Евы пролились из-под опущенных ресниц. Она вновь начала пытаться дышать часто и неглубоко.

- Какая же ты тварь, - прошептала девушка, прикрывая глаза, думая про своего убийцу, мнящего себя творцом.

Её мучащееся болью тело начинало медленно сдаваться и заставляло девушку постепенно свыкаться с мыслью о том, что она непременно умрёт ещё до рассвета. Или нет?

Ева осторожно повернула голову в сторону окна, где начинала медленно светлеть линия горизонта. Она несколько минут лежала так, смотря на становящуюся всё ярче и шире полосу света, что протянулась между небом и землёй.

«Что ж, думаю, новое утро я успею увидеть…», - подумала девушка, продолжая смотреть в окно.

Сознание её продолжало быть ясным, но вот воля к жизни начинала медленно слабеть, утекая вместе с каплями крови. Девушка облизала губы и слегка прикрыла глаза, смотря на рождающийся вдалеке рассвет через заборчик ресниц.

«Неужели, - подумала Ева, закрывая глаза, её вдруг одолела странная усталость, которая всегда приходит после слишком сильных эмоций, после шока, - добро побеждает в нашем мире только в сказках?».

Веки закрылись и больше не открывались, лишь ресницы подрагивали, хотя сознание девушки ещё не погасло. В голове было как-то слишком кристально – словно черепную коробку наполнили чистым горным воздухом, который, незаметным ветерком, сдул прочь все мысли, оставив место лишь благоговейной тишине и молчанию, что обещали перетечь в вечность…

Прошло несколько бесконечных, но, в то же время, незаметно ушедших минут. Девушка открыла глаза и скосила их в сторону, измученным взглядом смотря на дверь, за которой послышались едва уловимые шаги.

«Пришёл, - прозвучало приговором в голове Евы. – Вот и пришло моё время взглянуть в глаза смерти…».

Девушка вздохнула и приготовилась к встрече с концом, стараясь сберечь последние остатки своих сил, чтобы, может быть, хотя бы попытаться дать своему убийце бой. Умереть без сопротивления, спокойно лёжа в постели, было бы проще, безболезненнее. Но Ева не хотела умирать, понимая, что даже не попыталась выжить. Шансов на жизнь больше не было, но был шанс на то, чтобы сделать свою смерть мучительной не только для себя, но и для своего палача. Она не дастся без боя, пусть тело её уже и желает получить долгожданный покой…

Ева вновь повернула голову к двери и нахмурилась. Ей показалось странным, что пришедший по её душу не спешит отпереть дверь и приступить к своему чёрному делу. А, когда ручку несколько раз дёрнули, в девушке и вовсе зародилось сомнение в том, что это пришёл Блейд.

- Майкл? – негромко позвала Ева. Её голос свистел из-за напряжения и попыток контролировать громкость. – Майкл, это ты?

Девушка села, выворачивая скованную руку и заводя её за спину, но боли даже не почувствовала, а тело вдруг воспрянуло духом, наполнилось силами. На её горизонте забрезжил совсем слабый, но, всё же, свет.

- Да, это я, - ответил Майкл. – Ева, почему ты всё ещё здесь?

- Помоги мне! – едва не закричала девушка и инстинктивно подалась вперёд, ближе к собеседнику, который мог стать её спасителем.

Из-за резкого движения скованную руку прострелило такой болью, что Ева не смогла сдержаться и закричала.

- Ева, что с тобой? – испугавшись крика, спросил Майкл, припадая к двери.

- Майкл, прошу тебя, открой дверь, - произнесла Ева, кривясь от боли и шмыгая носом. – Пожалуйста, поищи ключ. Прошу тебя, помоги мне, мне очень плохо.

- Что с тобой?

- Нет времени объяснять. Прошу тебя, поищи ключ. Может быть, Блейд оставил его где-то здесь. Прошу тебя, Майкл!

Ева вкладывала в свои слова столько эмоций, столько вновь воспрянувшей духом надежды, что брюнет проникся и решил попытаться помочь девушке, просьбы которой сочились болью. И, пусть причин её боли парень понять не мог, но слышать это в голосе Евы ему было тяжело. Он решился.

Оглянувшись на угол, прислушавшись к тишине спящего дома, Майкл пытался убедиться, что Блейд не направляется сюда. Шагов слышно не было. Убедившись, что в ближайшие несколько минут брат не застанет его за помощью пленнице, брюнет начал непонимающе оглядываться по сторонам, ища ключ от запертой двери.

- Майкл, ты здесь? – спросила Ева. Она так боялась, что брюнет уйдёт, а вместе с ним уйдёт и её единственный шанс на спасение.

- Да, - кивнул Майкл, продолжая оглядываться по сторонам в поисках таинственного ключа.

Он начал осматривать стену около двери. Почему-то, ему казалось логичным, что ключ от запертой двери должен висеть на крючке рядом с дверью, которую он отпирает. Он не знал, на основе чего он сделал такой вывод, но он был ошибочным.

- Как? – нервно спросила Ева.

Она буквально ощущала ледяное дыхание смерти на своём затылке. И ей так хотелось убежать от этой костлявой стервы в чёрном балахоне…

- Я не знаю, где его искать, - ответил Майкл, продолжая растерянно оглядываться.

- Там, за дверью, есть что-нибудь? – спросила Ева, пытаясь не поддаваться панике. – Что-нибудь, куда можно положить ключ?

- Откуда ты знаешь, что Блейд не носит его с собой?

«Я не знаю, - подумала девушка. – Но я надеюсь».

Брюнет вновь повернулся. Взгляд его зацепился за тумбочку и не задвинутый до конца ящик. Всего лишь полсантиметра не хватило для того, чтобы ящик этот выглядел, как все остальные, слился с ними. Находясь во власти злости на пленницу из-за её выходки и желая поскорее узнать, что случилось с братом, Блейд швырнул ключ на его привычное место, но не проследил за тем, чтобы качественно закрыть тайник.

- Есть, - немного неуверенно ответил Майкл, подходя к тумбочке, топчась перед ней, отчего-то не решаясь открыть ящик и заглянуть внутрь.

- Поищи там ключ, пожалуйста, - попросила Ева и вновь скривилась от боли. – Майкл, прошу, не тяни время. Его у меня и так очень мало…

Брюнет нервно передёрнул плечами от слов пленницы и взглянул на запертую дверь. Решив не переспрашивать, не уточнять, Майкл сглотнул и открыл тот самый ящик, что привлёк его внимание. Там, на его дне, лежал ключ, вяло поблёскивая в тусклом освещении коридора.

- Нашёл, - сказал парень, беря ключ.

- Открой дверь, пожалуйста! – едва не заорала Ева.

Майкл вставил ключ в замок и, дважды повернув его, отпёр дверь. Он шагнул на территорию комнаты и, привычно, прикрыл за собой дверь. Щёлкнул механизм автоматического закрытия. Всего секунду взгляд брюнета был нормальным, затем лицо его исказилось от ужаса и непонимания, потому что он увидел залитую кровью простынь и Еву, прикованную к кровати и пережимающую свободной рукой рану в боку.

- Что с тобой? – почти беззвучно от шока выдохнул Майкл, огромными глазами смотря на девушку, которая тяжело дышала, смотря на него загнанным и лихорадочно блестящим взглядом.

- Я ранена.

Майкл открыл рот, чтобы что-то сказать, но Ева не позволила ему этого, перебивая. Сейчас не было времени для разговоров.

- Не сейчас, Майкл, - сказала девушка. – Там, - она указала на полку в углу комнаты, - ключ от наручников. Пожалуйста, освободи меня.

Брюнет отреагировал не сразу. Он стоял, словно оцепенев, и огромными глазами смотрел на окровавленную девушку, в глазах которой отражалась боль. Его лицо было искажено от ужаса всей ситуации, которую он узрел.

- Майкл… - выдохнула девушка.

Придя в себя, брюнет кивнул и пошёл к указанной полке за ключом. Подойдя к кровати, на которой сидела девушка, он вновь замялся, не решаясь вставить ключ в замок и освободить её. Что-то словно удерживало его.

Устав от ожидания, понимая, что промедление может стать для неё роковым, Ева выхватила из рук парня ключ и вставила его в замок, освобождая свою искалеченную руку. Она взялась за опухшее запястье, кривясь от боли, но позволяя себе лишь несколько секунд такого отдыха, передышки.

Отодвинув от себя Майкла, который до сих пор был похож на мраморную скульптуру в своём оцепенении, Ева встала, прихрамывая из-за того, что отлежала одну ногу. В глазах потемнело, а ноги подкосились. Девушка упала на одно колено, зашипев от боли, но сразу же поднялась. Подобрав свою уже окровавленную майку, Ева прижала её к ране.

Дойдя до двери, девушка прислушалась, даже задержала дыхание и положила ладонь на дверную ручку, повернула её.

- Где ключ? – нервно спросила Ева у Майкла, обернувшись на него, сверкая лихорадочным взглядом зелёных глаз, которые после пережитого стали темнее, стали почти болотными.

- В двери, - ответил брюнет, пожимая плечами.