Читать онлайн
"Горькая Оливия"

Нахожусь уже не первую неделю в пути. В этой шатающейся и слегка завалившейся на правый бок карете. Колесо, временами заносило, и оно нуждалось в серьёзном ремонте.

Мой кучер проводил небольшие профилактические работы буквально через каждые три мили. А иногда нам удавалось проехать и все пять. Уже интуитивно чувствуя, что колесо вот-вот вновь нас подведет, нам все же с божьей помощью удалось добраться до провинциального городка.

Таких городков было немало на новом западе. Мы миновали не один штат, и дни потеряли свой счет.

Наша лошадь устала, ей требовался отдых, вода и в лучшем случае отборный овёс.

Сейчас время приближалось к полудню, и наш экипаж вошел в город. Мои записи могут показаться сумбурными, так как я этим занимался от скуки и другого развлечения у молодого начинающего писателя из Нью-Йорка не может быть.

Выйдя на божий свет, я обратил внимание, что городок, а точнее я бы назвал его «Первое поселение» для новоиспеченных американцев, где некоторые искали свободы, а другие искали деньги. Только все, что они смогли получить, это сельский быт и гигантский груз работы.

Однако «Салун» в этом городке имел место быть. И именно отсюда мой путь стал обретать смысл. И чистые листы бумаги перестали на меня давить.

Войдя в «Салун», я почувствовал то, что в принципе и следовало ожидать. Запах не самого дорогого табака в сигарах и жутковатое амбре дешевого кентуккийского самогона.

Я подошел к барной стойке.

- Бармен! – позвал я и постучал кулаком.

- Что-то желаешь новичок?

Ко мне вышел пожилой мужчина с зачесанными, засаленными волосами с пробором посередине. В фартуке и изрядно заношенном жилете.

- Мне бы… - сказал, было я, но меня тут же перебили.

-У нас только виски! Есть Кентуккийский, Шотландский, местный и сигары.

- Нет, я не курю. Налейте мне шотландский – я изобразил из себя разбирающегося в алкоголе.

Просто само сочетание, шотландский виски внушал мне, куда большее доверие.

Бармен достал чистый стакан, обтер его белой тряпкой и достал с высокой полки бутылку. Пробка издала мягкий лязг по стеклу, и стакан наполнился янтарным напитком. Поставив бутылку на стойку, бармен выдал –

- 40 центов, Сэр!

Цена в 40 центов успокоила окончательно. Это было недёшево. Оглядевшись, я увидел вдали Салуна распахнутые запыленные портьеры и сцену.

- Здесь, что…,было кабаре?

-О, да Сэр! И пусть, я сдохну от первой же затяжки своих сигар, но оно было лучшим на всем новом западе! Лучшим! – подчеркнул он.

- Первоклассные танцовщицы? – с иронией спросил я и сделал первый глоток. Прохладный напиток оказался весьма хорошим.

- Танцовщица, Сэр! Танцовщица! - выделил он, с ноткой тоски.

- И как её звали?

- Никто не знал, её настоящее имя. Только сценическое – бармен, сделал таинственную гримасу и подался чуть вперед, будто готов сообщить мне секрет.

- Горькая Оливия.

- Горькая Оливия? – на моем лице появилась ухмылка. Щелчком пальца, я приподнял шляпу со лба.

- Поверьте мне Сэр! Эта штучка выходила на сцену, и даже самый отъявленный мерзавец мог в её руках быть послушной куклой. Это была магия, от которой у мужчин сворачивались шеи на бок, а в горле застревал табак.

- И, что же случилось? Почему теперь, эта сцена ощущает на себе только пыль?

- Она уехала! – отрезал бармен с досадой.

- А причина? – спросил я, раскручивая по барной стойке стакан.

- Даже самая дикая кошка рано, или поздно нарвется на того, кто окажется сильнее. Мужчина! Нашёлся тот на кого её магия не действовала – я сделал ещё глоток и задумался.

Оливий, скорее всего, стал интересен тот, кто смотрит на неё и не поддается. Она явно почувствовала азарт.

- И этот подонок умыкнул мою «Золотую жилу» 1,5 доллара за выход! Шутка ли Сэр!

-Угу…- протянул я, медленно кивая головой. – Не пытались найти других девушек?

- Как оказалось все эти бездарные куры, были лишь обузой. Ко мне перестали приезжать из других штатов и городков, чтобы увидеть это представление! – сказал, бармен и его лицо передернуло. – Да и цену мне пришлось снизить до 50 центов. Хотя по началу, я пытался сохранить старую цену, но когда в меня полетел стул, я лишился, зуба и пяти бутылок отборного виски пришлось выкручиваться.

- И теперь, меня спасает бар и продажа сигар. Сэр, у вас усталый вид – предположил, бармен как-то по Отечески.

- У вас есть номера?

- О, да Сэр! 20 центов за ночь. Ничего особенного койка, плед и подушка. По желанию клиента будет вода для умывания 5 центов.

- Чтож! Отдых мне сейчас действительно не помешает - пошарив во внутреннем кармане пиджака, достал 20 центов за ночь и сделал последний глоток виски.

Бармен сгреб деньги под стойку.

Ключ, Сэр! – воскликнул бармен. – Номер 2!
-А почему на пятой комнате нет цифры? – спросил я.

-Там жила, Оливия Сэр. Туда никто никогда не входил, да и смысла нет.

-Вы так и не спросили мое имя. Очень странно, это для бармена – сказал я с некой напускной таинственностью.

-Сэр, я всегда гордился тем, что не лезу в чужие дела и имена заезжих, которых приводит дорога и желание перехватить стаканчик другой. А вот меня можете звать Гарри.

Я кивнул, взял ключи и поднялся в свою комнату. Скрипучий щелчок замка, клуб пыли, который поднялся вверх от открытой двери. Койка оказалась более чем приемлема для сна. В правом углу стояла тумба на ней таз и в тазу пустой кувшин для умывания.

Едва, я присел на кровать как не заметил, что упал на подушку и провалился в сонное забвение. Сон был ретроспективой моего прошедшего дня, только солнечный пейзаж во сне приобрел серость и пасмурность. И сам Салун мне приснился таким, каким его описывал мне бармен в былые времена. Горели большие люстры, играл небольшой оркестр, состоящий из пианиста, скрипача и мексиканского гитариста. Толпы мужчин не оставляли не оставляли свободного места в Салуне шумели и аплодировали. Кто же был на сцене? Я так и не смог разглядеть, все было в зеркальной мути.

Раздался стук в дверь.

-Сэр? Вам нужна на завтра вода?

-Нет! Спасибо, Гарри! – крикнул я, не открывая глаз.

Пожалуй, это утро было самым лучшим хотя бы потому, что эту ночь, я провел в мягкой в меру уютной постели. Бармен Гарри проявил заботу и поэтому бесплатно принес воду для умывания. Попытаться расспросить его об Оливий, я не решился. Пришло время отправляться в путь. Когда готовили наш экипаж, я все же решил спросить об Оливий местного кузнеца, имя которого я не уточнил. А вот утренний зной, я запомню надолго, но будь, солнце ещё сильнее земля под нашими ногами была бы сожжена.

-Извините, Сэр! – воскликнул я.

-Да? – Ко мне повернулся мужчина крепкого телосложения и очень развитой мускулатурой.

-Скажите, вы давно в этом городке?

-Можно, сказать, что я почти со дня его основания, но на деле я живу здесь четыре года. А, что вас интересует? – спросил кузнец.

-Вы, что-нибудь слышали о «Горькой Оливий»?

Кузнец задумался и посмотрел на Салун.

-Имеете в виду ту, что, когда-то выступала в Салуне?

-Да – ответил я.

-О, Сэр! Я не смогу вам ничем помочь. Когда, я приехал в этот городок Салун уже терпел не лучшие времена, но я слышал о ней не больше вашего.

-Спасибо! – сказал, я и залез в карету. Карета, мягко качнулась. Кузнец, в самом деле, оказался прекрасным мастером. Даже, когда мы тронулись, из Нью-Йорка в ней не было столько комфортно.

В дверцу постучали.

-Куда, отправимся Сэр? – спросил мой кучер.

-Вперед, Джерри, только вперед. Мне кажется, что у нашего путешествия появилась цель.

Джерри занял свое место, раздался летучий хлесткий звук кнута о землю, и карета тронулась.

Около часа наша дорога шла, как это принято говорить по маслу, но вдруг Джерри резко остановился.

-Что случилось? – спросил я – Джерри развернулся ко мне.

-Плохой знак, Сэр! – Воскликнул он. Я вышел из кареты под палящее солнце.

-Что, ещё за знак? – спросил я и Джерри указал мне на дорогу. Впереди барахтался какой-то комок, и я решил подойти ближе. Приблизившись, я мог разглядеть птицу, которая растопырив крылья, переминалась по своей добыче. Окровавленный клюв орла вонзался в плоть толи собаки, толи койота разглядеть это было, уже невозможно череп был обглодан и орел рвал шею.

Вдали послышался стук копыт по песчаной дороге. Серый конь, но всадника я узнал сразу же. Мой недавний знакомый кузнец.

-Сэр! Постойте! – донеслось до меня.

-Не сказал бы, что нахожусь в дороге! – ответил я. Конь остановился возле кареты и кузнец лихо спрыгнул.

-Что-то случилось? Джерри вам не заплатил? – спросил я.

-Нет, нет сэр! Я не о деньгах, я лишь не хотел привлечь внимания горожан. Вы спросили про Оливию.

Мы с Джерри переглянулись.

-Неужели с ней произошло, что-то ужасное?

-Этой историй избегают многие. И не очень они хотят слышать об этом.

-Давайте сядем ко мне в карету. Иначе этот зной нас точно испепелит – глядя на небо сказал я.

-Когда-то в наш город заехал один человек.

-Какой человек? Он убийца? Грабитель? – перебирал я различные варианты.

-В том то и дело Сэр, что его никто не знал. Будь, он бандит все было бы куда яснее ведь к нам каждый месяц приезжает шериф…

Почему-то в тот момент, я почувствовал, что кузнец пытается все вспомнить как можно подробнее. По крайне мере его тон и взгляд говорили об этом.

Он поведал мне, что накануне того дня, когда Оливия покинула город она с тем незнакомцем проговорила, всю ночь до зори. Она впустила его к себе в номер в Салуне, в этот номер никто не заходил кроме неё и бармена Гарри, который приносил ей воду по утрам и еду, когда Оливия болела. И когда солнце обратило, свой свет на дорогу вдвоем они покинули город и больше её никто не видел. После своего интригующего повествования он вернулся назад.

Я открыл переднее окно в карете.

-Эй! Джерри – окликнул я кучера.

-Что, сэр?! – он дернул поводья, и карета опять остановилась.

-Скажи, пожалуйста, дорога, по которой мы сейчас едем она единственная?

-Да, сэр! Другая дорога, только та по которой мы въехали в городок.

-И, что нам должно встретиться по пути? – спросил, я глядя вдаль.

Он пожал плечами и шмыгнул носом.

-Если мне не изменяет память, то может встретиться пара частных владений, ферм, а также через двое суток железная дорога, но она ещё не достроена и поэтому поезда там не ходят. Если пожелаете отправиться на поезде, то нам прямая дорога на север.

-Что ж… - я покачал головой и на секунду даже допустил мысль о комфорте. Но нет! Поддамся комфорту не быть мне писателем – подумал я.

-Нет! Едем вперед.

-Да, сэр! - Поводья вздернуты, карета отправилась в путь.

День был обыденный, а вот чем ближе сумерки, тем активнее становится фантазия. И, что самое интересное начинаешь больше думать о женщинах. Оливия не выходила у меня из головы. Рассказ о ней был настолько поверхностный, что это сработало и сильно меня заинтересовало. Память, а может и интуиция действительно не обманули моего кучера. Частные владенья в этих краях как свечки на торте.

-Может нам стоит напроситься на стоянку? Думаю, что люди в этих краях весьма дружелюбны.

-Стоит попробовать сэр!

Карета остановилась напротив въезда. Я вышел наружу.

Солнце опускалось все ниже, покрыл мрак. Пейзаж был впечатляющий. Бескрайнее поле, которое опоясывал золотой круг.

Все мы иногда оказываемся во мраке и тянемся к тонкому свету. Я сунул два пальца в рот и издал раскатистый свист. Первым кто меня услышал, оказался пес. Кажется, он к тому времени был совсем старый. Его лай больше походил на сдавленный старческий кашель.

В дома зажгли лампу и свет начал свое движение. Я не стал лезть за ограду без приглашения. Снял шляпу и постарался выглядеть миролюбиво.

На пороге возникла мужская фигура с ружьем.

-Эй! Какого дьявола сюда занесло?! – Раздался грубый бас.

-Извините, сэр! Я лишь хотел поинтересоваться на счет ночлега? – ответил я как можно спокойней.

-Ночлег? Разве у моих владений написано, что собираю бездомников?

Я посмеялся.

-Что вы сэр нет! Понимаете, я писатель из Нью-Йорка! Сейчас, я путешествую. А ваше владение оказалось единственным встреченным местом.

-Писатель из Нью-Йорка?! – Переспросил он с удивлением.

-Да, сэр! – ответил я.

-Откуда в этой портовой помойке взялась библиотека? Хах! – он усмехнулся и оказался на удивление приветлив.

-Ну, что же! Если такое дело, то прошу, проходите. А вашу лошадь можете отогнать ко мне на задний двор. Там ей будет самое место.

Джерри не говоря, ни слова повел коня на задний двор. Я прошел через калитку к дому.

-Приношу извинение за такое вторжение – сказал я.

-Ничего страшного юноша! Вы меня тоже. Поскольку неизвестно кого может занести в такой час.

Я и мой кучер прошли в дом. Внутри оказалось очень мило и даже уютно. В доме была гостиная, в которой стояла пара кресел на полу валялись шкуры вместо ковра. Но королем этого уюта был кирпичный камин.

-Пройдите на кухню господа! – мужчина указал рукой направо.

Большой дубовый стол в центре кухни и один разделочный прямо у стены под окном. Запах на кухне был бы не каждому по нраву. Видимо мужчина не редко жил охотой и терпкий запах крови от разделочных столов мог смущать.

Мужчина запер дверь, поставил ружье на стойку перед входом на кухню.

Он выдвинул небольшой ящик из-под разделочного стола и три стакана.

-Этот звон стакана ласкает мне ухо лучше, чем девка в постели! – Он оскалился и мы засмеялись.

-Угощайтесь, Господа! – поставил бутылку самогона, а сам вернулся к разделочному столу.

Взял из ящика ещё какую-то бутыль набрал её в рот и распылил по столу. Достал спичку, чикнул и бросил на стол. Резкая дорожка пламени пробежала вдоль. Кухня тут же заполнилась запахом опаленного дерева переходящий в копченый запах барбекю.

-Фух! – выдал я и помотал рукой под носом.

-Рыбешка оказалась вонючей! Хоть и свежей, но запах въедается порядком.

Мы наполнили стаканы и дружно ими чокнулись.

Пропустив по бокальчику, мужчина, любезно приютивший, нас перешел к расспросам.

Все-таки самогон – это, пожалуй, самый лучший эликсир, чтобы развязать язык.

-Я держу, свой путь из Нью-Йорка как я уже сказал вам ранее, а сейчас – я немного помялся – Честно говоря, сейчас меня крайне озаботила история об одной девушке, я о ней услышал в одном салуне.

Лицо старика сменилось на нейтральное выражение, он опустил стакан и не глядя на меня спросил:

- А как звать ту девицу?

- Ээ…Оливия! - ответил я.

Услышав это имя, старик резко встал, а стул вылетел из-под его седалища.

Спустя ещё какое-то мгновение, я почувствовал у себя на затылке упершееся дуло. Мой кучер выхватил, не медля пистолет.

Я поднял руки.

-Как вас зовут сэр?! – Голос старика обрел небывалую до этого твердость.

-Я…- над ухом послышался щелчок затвора. От этого щелчка, из меня вылетели остатки хмельного затмения.

-Ваше имя! Сэр!

-Стивен! Меня зовут Стивен Роуз!

Не опуская пистолета, решил и представится мой кучер.

-Меня зовут Джерри Роджерс!

-Послушайте, сэр! Мы не хотели ничего плохого!

-Кто рассказал вам об Оливий? – спросил старик.

-В Салуне! Один бармен…эээ…его звали Гарри!

Он отвел дуло ружья от моей головы и опустил его в пол. Молча и не мигая, Джерри положил свой пистолет на стол.

-Если позволите! То лучше даже не пытайтесь её искать – сказал с тоской старик и вернул ружье на место.

-Почему же? – спросил я.

Стрик разлил ещё самогона, но уже по полному стакану. Он поднял его и залил весь стакан без остатка. Далее он взял свой стул и вновь сел и рассказал нам подробности, от которых признаюсь мне, стало не по себе. Мужчина, который сманил, Оливию по рассказу старика был настоящим дьяволом. Он увез её штат Мэн. В этом штате и раньше ходили слухи об различных культах, которые полонялись самой различной нечисти.

Оливия оказалось подходящей кандидатурой для посвящения в ведьмы. У нее для этого было все необходимое: красота, умение одним только танцем приковывать к себе внимание. Танец и владение своим телом для ведьмы, это лишь дополнительная сила. Старик оказался отцом Оливий.

У него сохранились письма дочери, в которых она сначала восхищалась своим новым спутником, а потом делилась ужасом и горем. Он начинал её избивать и держать в подвале без еды и воды. Культ, которому поклонялся сумасшедший, придерживался садистических методов. Якобы именно через боль, страдания и голод будущая ведьма очистится и получит власть и силу, которая позволит ей возглавить культ.

Но однажды старику пришло письмо от того тот едва ли не лишился рассудка. Почерк был схож с почерком маленького ребенка, который пытается вывести первые буквы. Письмо было пропитано слезами и кровью. В нем говорилось, что это письмо будет последним. Что последние приготовления уже завершены, и она надеется, что посвящение она уже не переживет. Это был её единственный выход и шанс на освобождение. Старик попытался найти свою дочь, но попытки оказались тщетны. Обращения к властям тоже ни к чему не привели.

С одной стороны в штате Мэн некоторые сами состояли в культе. Но их имена были скрыты и считались не более чем догадкой. Натыкаясь, на одни только «стены» в законах он практически отчаялся. Когда письма об известиях перестали приходить и вовсе он посчитал, что её больше нет в живых.

Желание продолжать путь после этой историй меня покинуло окончательно. Ранним утром мы направились на вокзал. Ночь, проведенная, в доме старика оставило горькое впечатление. Мне приснился сон, в котором был лес и стоял огромный чан с кипящей водой. Подведенная к нему девушка истерзанная и изможденная была поставлена на колени. Её стали омывать, кипятком зачерпывая его деревянным ведром из чана.

Стоящие вокруг держали в левой руке факелы и с каждым выливающимся ведром кипятка на девушку. Они скрещивали факелы и поднимали их вверх. Эта пытка оказалась оконченной после того как после третьего ведра она потеряла сознание. Она умерла.

Вокзальный гул и звуки гудков вернули меня к реальности. И окончательно отвлекли меня от подавленного состояния.

Билет в моих руках, а душа немного ранена столь печальной и даже трагической историей.

Уже сидя в купе и наблюдая, как набирается скорость ко мне вошла женщина. Её вид сразу привлек мое внимание: Белая юбка в складку, поверх этой белой юбки была ещё одна. Черного цвета из тонкого узорного кружева, которое на белом фоне создавало подобие пламени, которое окутывало её талию и ноги.

Судя по осанке, она была в корсете. Большего всего мне запомнилась её шляпка. Небольшая дамская шляпа овальной формы, и слишком плотная вуаль. Темно-зеленого кружево очень хорошо скрывали черты её лица. Она сидела молча, не привлекая к себе внимания. И только ближе к вечеру, меня стал беспокоить посторонний запах.

Запах, который сильно напоминал запах чего-то горелого. Ужас стал сковывать меня изнутри, потому как запах исходил от моей соседки. Как припечатанный, я смотрел в окно и лишь через мутное зеркально отражение мне стал открываться её образ. Образ, словно созданный безумным скульптором, который был так покорен красотой своего изваяния, что решился на её изничтожение.

Я закрыл, глаза так крепко насколько смог и меня коснулась рука попутчицы, она приблизилась ко мне ещё ближе и прошептала на ухо:

- Изведи его! Найди и изведи, его как он извел мою душу и тело – липкий прогорклый шепот едва не свел меня с ума.

Только громкий раскатистый гудок поезда привел меня в чувства. Я резко развернулся, но рядом со мной уже никого не было. Спросив у проводника, а был, ли со мной кто-то в купе тот ответил:

-Сэр! Вы абсолютно один. Кроме вас никто не приобрел билета в это купе.

Конец.