Читать онлайн
"Бум-бум! Чарли идёт в поход!"

Бум-бум! Чарли идёт в поход!..

Рассказ.

– Раз-два!

– Три-четыре!

– Три-четыре!

– Раз-два!

– Кто бежит по плацу в ряд?

– Это – скаутов отряд!

– Бодрые!

– Умелые!

– Сильные!

– И смелые!

– Лучше, чем солдаты!..

– Будем мы служить!

– Доблестью и честью!..

– С детства дорожить!

На пикете восемьдесят три полагалось упасть прямо в грязь, и отжаться.

Чериков так и сделал, со злорадством наблюдая, как новенький из пятого на третьем отжимании уронил пижонские очки прямо в густую коричневую жижу, а Митька Сидоров опять намочил в глубокой луже всю ширинку, после чего уже не отжимался, а ругался, снова поднявшись во весь рост. Инструктор указал пальцем:

– Сидоров! Отбой. В казармы.

Сам Чериков работал чётко – уголком, держа пресс, и не касаясь поверхности ничем, кроме груди – иначе отжимание не засчитают! Да и успеет он. В-смысле, испачкаться. А пока – лучше не таскать на себе лишний килограмм грязи…

Инструктор громко считал вслух:

– … девятнадцать, двадцать! Взвод, закончить отжимание! Встать! Бегом марш!

Снова замелькали мимо бело-чёрные берёзы, мокрые коричнево-серые стволы сосен и елей. Слепящие лучи буквально насквозь пронизывали голый ещё лес, создавая ощущение, что сейчас не весна. А лето. И бегут они не по лесу, а по плацу, где отродясь не было даже малейшей защиты от солнца.

Впрочем, на плацу было бы тяжелей – там препятствий понастроено гораздо…

Бодрящий, пропитанный почти невыносимой свежестью воздух вливался в лёгкие, неся восхитительные запахи пробуждающейся к новой жизни Земли. Да, весна, мать её…

Вот только им не до её красот и ностальгирования по той, штатской, Жизни!

Тяжело и шумно дыша в затылок бегущему впереди правофланговому – Серёге Букину – Чериков незаметно оглянулся: точно! Из тридцати их осталось всего двенадцать.

Новенький, сидя прямо задницей в грязи, протирал очки, похоже, тоже ругаясь.

Митька достал носовой платок, и пытался оттереть переднюю часть камуфляжных штанов, а Вовка и Саня просто ушли в сторону – к деревьям. Саня, привалившись спиной к шершавой сосне, матерится так, что слышно и в двадцати шагах. Вовке, похоже, плохо: он позеленел, встал на колени, скрючившись, словно его сейчас вырвет прямо на подстилку из прошлогодней прелой хвои…

Инструктор, буркнув что-то в переговорник на предплечьи, снова затянул:

– Раз-два!

Поредевший хор хрипловатых дискантов громко (Попробуй сачкани!) отвечал:

– Три-четыре!

– Три-четыре!

– Раз-два!

– Кто опасен, как снаряд?

– Это – скаутов отряд!

– Крепкие!

– Здоровые!

– Умные!

– Суровые!

– Всех врагов Десанта!

– На …й мы убьём!

– Доблестною службой!

– Родину спасем!

Дальше шло ещё около пятидесяти куплетов, (куда менее пристойных) которые полагалось вызубрить как «Отче наш» (а если точнее – ещё лучше. За незнание молитвы в карцер не сажали, и вообще: наряд на чистку туалета – скорее отдых, чем армейские будни), и примерно три километра лесом.

Наконец они быстрой трусцой выбрались к прогалине. Снег только стаял, и апрельская жидель превращала сто метров Большой Песочницы во все пятьсот. Однако деваться некуда: утопая почти по колено, они двинулись к дальнему концу, высоко задирая ноги в десантных полусапогах, и стараясь только двигаться побыстрей, чтоб чавкающая трясина не затянула совсем уж глубоко… Иначе – без посторонней помощи не выбраться!

Инструктор спокойно перешёл зону грязи по наведённым мосткам.

Добравшись до твёрдой почвы, Чериков развернулся, чтоб взглянуть назад, оперевшись соскальзывающими от пота ладонями на штаны у колен.

Сердце гулко стучало в уши, и он только старался дышать больше через ноздри – застудить лёгкие не хотелось бы!

Поскольку сегодня он добрался первым, у него имелась возможность чуть отдышаться: грязево-песчаное болото – его стихия! Потому что размер обуви – сорок три, а весит он на пять килограмм меньше самого лёгкого бойца их подразделения. То есть – он среди них почти как танк. С «гусеницами». «Площадь опоры» больше.

На поле остались Лемон и Годзилла – ну, Годзилла-то завяз чуть не с первых шагов (ещё бы! Меньше надо жрать!), а Лемон – не добежав каких-то шагов тридцать…

Инструктор приказал:

– Взвод! На полосу препятствий бегом марш! Раз-два!

– Три-четыре!.. – десятеро, превозмогая многочасовую усталость и оставляя на тропе ошмётки полужидкой грязи, снова ломанули по просеке…

Чериков (или Чарли, как его звали во взводе), подумал, что неплохо бы перестроиться в хвост колонны – сзади, вроде, уходит меньше сил. И видно всех. Неспроста же профессиональные велогонщики так и делают.

Сделав вид, что завязывает шнурок, он приотстал. Затем легко (Ещё бы – отдышался же!) догнал, наблюдая теперь за затылком Вована. А что – бритый, блестящий от пота, в меру загоревший… Совсем как его.

На полосе препятствий сходу срезались Кент и Жиха. Их обеих прихлопнула выскочившая из-под искусно замаскированной «кочки» сеть. Остальные рассыпались. Наивные! Думают, что так больше шансов проскочить мимо ловушек и препятствий!

Чериков, единственный из всего взвода, уже добиравшийся сюда в этом сезоне, переместился за спину Серёге. Поскольку тот тяжелей его килограмм на пять уж точно, хоть какая-то страховка.

Сработало! Серёгу утянуло под землю щупальце «Вьюна»!

– Курсант Чарли! Первое предупреждение! Не прятаться за спину впереди бегущего! Остальных тоже касается! Бежать шеренгой! – до конца изрытого и утыканного противотанковыми ежами из швеллера, и заборами из колючей проволоки и штабелями шпал участка, осталось не больше ста шагов.

Чериков успел заметить растяжку – перепрыгнул. А вот Крот не успел…

Теперь защитную майку и камуфляжные штаны – только выбросить. Потому что обидно-позорная и неотстирывающаяся жёлтая краска, изображающая «поражающие элементы осколочной мины», когда высохнет, всё равно сделает ткань ломкой.

Толика «расстреляли» в упор из выскочившей вдруг из-под ветки, якобы «случайно» валявшейся тут, круглой башни с пулемётом. «Пули» пятидесятого калибра взрывались фонтанчиками уже голубого цвета – ещё более обидного.

Чериков, повинуясь инстинкту, вдруг бросился ничком в лужу. И вовремя!

Над местом, где должно было оказаться его тело через секунду, прошла «струя огнемёта»: фиолетовое облако краски! Зная, что до «перезарядки» две секунды, он успел-таки бросить «гранату» – снятую с пояса болванку с нейтрализатором механизма ловушки.

К сигналу Инструктора: «Взвод! Дальше бегом марш!» он еле-еле успел. Иначе тоже отослали бы в казарму, как не уложившегося во «временной норматив».

– Раз-два!..

Теперь на выкрики Инструктора отвечало всего трое: Жабон, Курт и Чарли.

Добрались до стрельбища минут за десять – бежать всё время приходилось то вверх, то вниз, так что дыхание сбивалось почти у всех. Ну и сволочи придумывали эту трассу – стрелять метко, задыхаясь, чертовски трудно!

Вот Курт и не выбил положенных девяноста из ста… И для него наступил отбой.

Инструктор, вдруг склонивший голову, и сильней прижавший что-то явно необычное вещавший наушник к уху, словно бы удивился сам:

– Взвод! Объявление! Победителя ждёт Портал!

Портал! Чёрт возьми! В жилы Чарли словно влились новые силы! Правда, он не сомневался, что сопящий Жабон ощущает то же самое: достижима Цель Всей их Жизни!!!

Оба они, двигаясь теперь почти плечо в плечо, с неприязнью и подозрением поглядывали друг на друга: знали, что шутки кончились! Если оба одолеют Бассейн, придётся драться!.. И драться всерьез – а не так, как на спарринг-поединках, когда окрики Инструктора предохраняют от серьезных травм и переломов.

Словно для того, чтоб они меньше отвлекались на дурацкие мысли, Инструктор взвинтил темп бега:

– Раз-два!..

Поскольку назад он больше не оглядывался (незачем!), Чарли удалось не пропустить момент, когда Жабон попытался сделать подсечку! Ответить, правда, он ничем не успел – следил лишь, чтобы не сбиться с дыхания, отдававшегося уже в висках…

Бассейн с сиропом пришлось переплывать вначале на лодках, а затем, когда пошла «жидкая» зона – кролем. Так куда быстрей, чем на тяжёлом баркасе!

Инструктору легче: он перешёл Бассейн по бетонному бортику. Добрались все трое одновременно. Значит – поединок!

В забранный проволочной сеткой восьмиугольник вошли с разных сторон. Теперь уже не торопились: знали, что осталось последнее испытание. Соперник. А затем – Дверь.

Жабон как всегда попытался запугать грозным видом. Содрал и отбросил майку, оскалил полный желтоватых зубов рот, поиграл большими дельтавидными: всё-таки шестьдесят три кило отлично тренированных мышц! Не говоря уж о молниеносной реакции.

Чарли старался, напротив, никак эмоции на лице не проявлять. Зато отслеживал прищуренными в щёлочку глазами движения зрачков противника. Знал, что в клешни качка-Жабона попадать нельзя ни в коем случае! Заломает на болевой… Ага, есть!

От первого захвата удалось уйти, нырнув влево, одновременно выбросив в хуке правую руку: Жабону здорово досталось прямо по печени!

Однако, хотя Чарли знал, что противнику чертовски больно, внешне это проявилось лишь в усиленном сопении, и непристойных ругательствах. Ну, этим-то в Лагере никого не удивить…

Следующий выпад Жабон сделал лишь через полминуты – ждал, чтобы отойти от болевого шока. В это время Чарли, всегда ведущий игру «от противника», не спешил и ничего не делал, просто кружа вокруг Жабона, и восстанавливая дыхание.

От быстрого нырка в ноги совсем уйти не удалось: левая кисть Жабона зацепила его за голень! Теперь оба растянулись на траве, но у Чарли оказалось преимущество: он упал на спину, отлично всё видел, и смог тяжёлым полусапогом нанести точный удар в затылок зарывшегося по инерции лицом в землю, противника.

Жабон потряс головой. Буркнул: «Ну погоди же, я…»

Что именно тот собирается с ним сделать, Чарли слушать не стал, вместо этого, оттолкнувшись от земли торсом и руками, умудрился пяткой попасть в челюсть, приоткрытую для очередного слова. Жабон инстинктивно отвернул голову, что его и погубило: в челюсть уже с другой стороны врезался окованный носок сапога.

Жабон всегда жаловался, что когда ему попадают в челюсть, у него искорки сверкают перед глазами. Так ли всё произошло и в этот раз, Чарли выяснять не стал. Вместо этого он, словно кошка, пружинисто запрыгнул на спину повалившегося ничком и застонавшего врага, и докончил дело «удушающим» приёмом. Инспектор кивнул:

– Довольно, курсант Чарли! Чистая победа!

Чарли, отдуваясь, поднялся со спины Жабона. Тот в бессильной ярости колотил кулаком по пожухлой траве, обращаясь уже к спине победителя:

– Сволочь ты, Чарли! Подловил-таки! А всегда прикидывался таким тихим, работающим «от противника!» – в голосе звучала и злость, и… Уважение.

– Извини, Жабон. В следующий раз повезёт. – Чарли, даже не оглянувшись, вошёл.

Чернота.

Тишина. Пронзительная какая-то. Или это у него свистит в ушах?..

Странно.

Однако он продолжал идти вперёд – под ногами ощущалась твёрдая поверхность.

Вдруг что-то подалось, и он почувствовал, что летит. Летит вниз, касаясь локтями и сапогами чего-то вроде стен наклонной шахты или тоннеля…

Что за чёрт?! Или…

Да нет – вроде тут, дальше, ловушек и испытаний быть уже не должно!

Он влетел в светлое пространство – падение сразу замедлилось, и на белый пол он спустился уже так, как если б просто сошёл со ступеньки.

В одной из четырёх стен абсолютно пустой белой комнаты имелась дверь. Откуда шёл свет, сказать оказалось невозможно: словно бы отовсюду. А вот тело… Словно стало легче! Не в силах поверить, он сглотнул: значит, он уже на Корабле! Там, говорят, тяготение куда меньше земного!..

– Внимание, прибывший! Пожалуйста, проследуйте в душевую, а затем на санитарную обработку.

Оглянувшись на потолок – голос звучал, вроде, оттуда! – Чарли прошёл в дверь.

А что – обычная душевая. Вот только крана под рожком… Два. Неужели?.. Точно!

Он быстро разделся, и, следуя указаниям, бросил одежду и обувь в приёмник утилизатора. Огляделся ещё раз – куда пристальней. Бусинок глазков видеокамер понатыкано во всех углах. Совсем как у них в казарме.

Воду он сделал погорячей – надо пользоваться, раз уж дают!

Поскольку «руководящих» распоряжений не поступало, он «нежился» добрых десять минут, пока, наконец, не решил, что хватит. В-смысле, хватит валять дурака.

Если верить слухам, теперь его ждёт работёнка куда посерьёзней и потрудней – чем не скурвиться, и, преодолев лютую и подло-коварную дедовщину, пробиться к элите Скаутов… Чего это ему стоило, лучше не вспоминать: только нервы портить.

Зато теперь!.. Вспомнив о скудном пайке матери, он невольно дёрнул щекой.

Остаётся надеяться, что все эти мучения и унижения вытерпел не зря.

Вперёд!

Санитарная обработка заключалась в опрыскивании голого тела аэрозолем из тоненьких насадок на потолке, полу и стенах следующей за душевой комнаты.

Чарли хмыкнул: вспомнился довоенный документальный фильм про строительство суперкаров: так же роботы окрашивают их кузова… И уж можно быть уверенным: непрокрашенных участков не остаётся!

В следующей комнате его освещали голубым, ярко-красным и вообще невидимым светом: только кожу покалывало.

Далее пришлось выпить какую-то гадость из большого бокала, и сунуть руку в отверстие металлического ящика – его укололо. Прививка?..

Дальше он попал в комнату с одеждой, лежащей на стуле.

О, Боже! Мундир Космодесантника!.. А-а!!! Наконец-то!

Одевать его он начал даже не дождавшись команды сверху.

Обалдеть! Размер – точно его! Погоны первокурсника. Литеры КВДУ из чистого золота! А как, наверное, смотрится на голове новая фирменная фуражка Кадета!!!

– Пожалуйста, сядьте на стул. Вам предоставляется возможность передать послание вашей матери. Можете сообщить, что вы зачислены в Высшее Гвардейское Десантное Училище. Рекомендуем тщательней подбирать выражения – следующий ваш сеанс связи состоится не ранее успешного окончания вами первого Курса.

Мысли распались на фейерверк восторгов и паники. Год без матери!

Ну правильно – он уже на корабле, и сейчас, или чуть погодя его с другими отобранными из тысяч Лагерей кандидатами, отправят… Учиться!

– Ма!.. – он постарался вложить в голос как можно больше оптимизма, – Я… Прошёл! Представляешь?! Я сейчас уже на борту, и скоро меня отвезут в Высшее, учиться. Буду Курсантом в Гвардейском Десантном! – что ещё сказать?! Мысли разбегались, словно тараканы от баллончика с ДДТ.

– Ма, я так рад… Я знаю, что и ты рада – хочу, как Избранный, поздравить тебя – твой сын (представляешь!!!) прошёл Отбор! Один на тысячу!!! Ма!!! Ты не поверишь – я сам не думал, что именно сегодня… – он всё же вынужден был прерваться – из глубины сердца клокотало и поднималось нечто неописуемое! Смесь и ужаса перед будущей тяжкой работой, и радости – за прошлое: он смог, он смог – вытерпеть и преодолеть!..

Но матери нельзя показывать, как он жутко… боится. Этого самого Будущего.

– Словом, целую тебя, и тётю Олю, и Василия Дмитриевича, и всех наших! Правда, вот позвонить… Сказали, что следующий сеанс – только через год, когда закончу Первый Курс. Ладно, ма, спасибо, что терпела всё это… – он снова вздохнул, вспомнив её натруженные, коричневые от излучателей гладильного цеха, руки…

– Ну – теперь уж я постараюсь! Оправдать. – он снова сглотнул липкую слюну, покивав почти лысой головой.

– Ну, всё. До… свиданья! Ещё раз целую! – он выдавил самую ослепительную улыбку, на которую был способен, и помахал рукой. Красный огонёк у объектива погас.

Паузу нарушил голос «с неба»:

– Курсант, пройдите, пожалуйста, в Диспетчерскую.

Диспетчерская оказалась крохотной комнаткой, поделённой пополам прозрачной перегородкой. Напротив входа за ней, на простом стуле, сидел Друд. Для Чарли в его половине помещения стула не было.

Рассматривая тоненькие конечности и непропорционально большие чёрные колодцы глаз на уродливой редьке головы, Чарли подумал, что всё верно: такие не станут мараться беганьем и ползаньем по завоёвываемым планетам. Пошлют космодесантников.

И уж тем более такие – не свяжутся с физическим трудом или доброй дракой, раз у них есть боевые и рабочие роботы, управляемые, хоть с орбиты, мысленными командами.

– Приветствую тебя, прошедший отбор и испытания курсант.

– З-здравствуйте.

– Теперь, когда ты прошёл санобработку, и отправил Послание, я могу сообщить тебе… – показалось Чарли, или в безликом голосе после крохотной паузы вдруг прорвалось что-то вроде ехидного торжества?! – Правду. О твоей будущей судьбе.

Чарли напрягся. Оглянулся назад – точно! Ручки в двери нет! И дверь наверняка бронированная – как и стены! Ну вот чуяла его внутренняя сущность, его помогавшие пройти через весь этот четырёхлетний ад инстинкты охотника и бойца, что есть, не может не быть, какого-то подвоха во всей этой мясорубке!.. Сейчас начнётся.

И точно.

– Моя задача, как это говорят на вашем языке, поглумиться над тобой перед твоей смертью. Дать тебе понять всю степень унижения, и бессилия, в котором находится твоя родная планета, и все оставшиеся на ней жители.

Поглумиться… Словечко-то какое!.. Он, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным, спросил:

– А за каким это …ем вам нужно надо мной глумиться?..

– Это – просто. Ведь ты – разумен. Значит, можешь понять разницу между овцой, просто забитой на бойне, и… Овцой, которую до этого четыре года терзали, били, унижали и заставляли работать до седьмого пота! И знаешь, для чего только?

Он просто покачал головой – не хотел показать этому… Этой твари, что он сломлен, раздавлен и унижен – как тоном, так и злым смыслом того, что сейчас, как он чуял, скажет этот… Друд.

– Да-да, именно для этого. Записать то, что ты будешь ощущать сейчас. Так что не старайся напускать на себя независимый и гордый вид – приборы снимают и записывают для нас все твои показатели: и кардио, и энцефало – и все прочие граммы! И – главное! – все твои мысли!

Без ощущения паники и беспомощности поверженного врага наша… м-м… Миссия не имела бы того… Смака. Соли. Наслаждения, которое мы все испытываем, глядя на то, как вы мучаетесь, бегая по своим Полигонам. Словно дикие звери, дерётесь в казармах, и унижаете, и избиваете более слабых.

И, разумеется, мы воспроизводим себе через Шлемы Ощущений, ваши терзания в моменты, когда, как сейчас тебе, всем вашим «избранным» бедолагам открывается Истина!      Это для нас…

Ну, как для вас – шампанское! Или – чёрная икра! Слышал о таких деликатесах?

Чарли только сглотнул, стараясь не сжимать кулаки – твари чего-то там снимают!..

– Теперь – о деле. Да, ваши Лагеря позволяют воспитать и обучить самых ловких, сильных, отважных и целеустремлённых Бойцов. Будущих Воинов. «Элиту Спецназа».

И мы и правда, могли бы использовать их для наших… Скажем так – Планов! (Чарли представил себе другие планеты, куда ступали сапоги друдских наёмников, и «прикормленных» лизоблюдов! Жуть! Хорошо, что сам он не застал эпоху покорения родной планеты…)

– Но! Солдат у нас хватает, и главное сейчас для нас – даже не людские ресурсы… А ваши Эмоции. Страх. Боль. Унижение. Чувство беспомощности мышки в лапах кошки…

Поэтому Отобранных мы и уничтожаем в первую очередь. Ваши страсти – самые сильные. И мы вовсе не посылаем никого с земли на «работу» в другие Миры, как «сообщают» все эти «счастливчики». Те же кадеты, кто «не прошёл», остаются там, дома. Вымещать свою злость, разочарование и комплексы на вас же, людях, работая Полицейскими…

– Но как же!.. – Чарли подумал, что поймал врага на несоответствии слов фактам.

– Огромные зарплаты, которые все «отобранные» якобы перечисляют родственникам? Это для нас – всё равно, что бросить кость собаке, срезав с неё мясо. Ты и понятия не имеешь, сколько мы уже выкачали из ваших недр… И ещё выкачаем. А понять, узнать, что все эти десантники-пехотинцы на самом деле попросту сразу убиты, вам не удастся никогда!

– Но… Как же письма и видеообращения?!

– Ах, это… Поверь: то обращение, что ты записал, просто будет обрабатываться компьютерными программами. Они соответствующим образом станут менять погоны, «старить» твоё лицо, добавят шрамов, сделают грубей голос, и якобы злей, жёстче – характер.

А уж текст напишут психологи.

Твоя мама, как и все остальные, получающие такие «пособия», ещё лет сорок будет получать наши подачки, и благодарить наши Миссии за то, может «выпендриться», как это говорится у вас, перед соседями. И жить в относительном достатке.

Чарли всё-таки сжал кулаки, чувствуя как к горлу подкатывает.

Никогда, даже во время «темной», которую ему устроили при «посвящении» тридцать здоровенных жлобов-«стариков», он не ощущал такой беспомощности. И такой Злости!.. В горле запершило.

Слёзы? Нет. Он уж забыл, когда плакал – Лагерь отучит и не от такого!

Ярость! Чистая, полыхающая словно огонь адских печей, Ненависть!!! Но…

Нет, он не позволит этим тварям насладиться даже своими эмоциями – он постарался успокоиться.

Но всё равно… Что-то оставалось.

Потому что узнать вот так, в лоб, что он… Что над ним проводят «курс глумления…»

Нет, что-то тут не так! Может, это – очередное Испытание? Проверка лояльности? Сообразительности?

– Нет, это не проверка. – а ведь точно – они считывают его мысли!!! Теперь голос снова стал равнодушен. Видать, решил дополнительно «поддать» ему ещё «унижения», – Это простой и рациональный способ очистить вашу планетку от нежелательных для нас, друдов, элементов.

Потенциальных главарей. Тех, кто мог бы стать Лидерами. Зачинщиками.

Бунтов против нас.

Нам всякие «революции» и беспорядки среди рабов не нужны. Нам нужна ваша методичная и спокойная эффективная работа. На рудниках. У топок домн. На заводах и фабриках, где вы создаёте материальную основу для процветания нашей Империи. До тех пор, пока не выработаете всё. А тогда, если будет на то наша особая милость, – он выделил эти слова, как бы давая лишний раз понять, что всё зависит только от них – Хозяев и «погонщиков» человеческого стада, – мы, может, даже оставим вас… Прозябать.

Так что насладись последними своими эмоциями – чувствами загнанной в угол и униженной крысы, которую сейчас станут топить. Зная, что все твои унижения, боль и жертвы оказались напрасны, можешь злиться… Или рыдать.

Мы и смерть твою… Запишем!

Прощай.

Пол под Чарли провалился, и он… Действительно оказался в воде!

И сразу понял – когда ему придётся вдохнуть её в раздираемые нехваткой кислорода лёгкие, никто не будет спасать его «в последний момент!»

И ещё он думал, как же мерзки и отвратительно изощрённы эти друды!

Вместо того, чтобы истребить под корень туземное население, оставили себе послушных и вынужденных работать за кусок хлеба обезоруженных рабов… Стадо. Без «потенциальных» Вожаков.

Над которыми ещё и гнусно глумятся, даря иллюзию Свободы Выбора Судьбы…

Он больше не сдерживал эмоций: ненавидел, ненавидел, НЕНАВИДЕЛ!!!

И верил он, делая последний вдох, и теряя сознание, лишь в одно: отольются кошке мышкины слёзки! Не может такое остаться безнаказанным!

Твари!!!

Рано или поздно найдётся кто-то, кто отомстит!

Отомстит за…