Читать онлайн
"Проделки новогоднего духа"
Я вздохнула, прильнув лбом к стеклу, наблюдала, как за окном замедляют свой бег дома и улицы.
— Здравствуй, родной город, — прошептала я. Проводив взглядом надпись «Краснодар II», отвернулась от окна. Опершись о стенку, которая разделяла боковые места в вагоне, я чувствовала, как мое сердце бьется все быстрее. Не ожидала, что мне придется вернуться в город моего детства.
Поезд, который следовал из Перми, замедлил ход. Вагоны начали притормаживать, колеса, издав жалобный скрежет, наконец остановились полностью. Пассажиры в вагоне сразу же оживились, засуетились и, подхватив багаж, двинулись к выходу. Мне было некуда спешить, поэтому дождалась, когда последний пассажир, надрываясь, пронесет через узкий проход две тяжелые сумки, и только потом встала. Взявшись за ручку чемодана на колесиках, я неторопливо покатила его за собой.
— Спасибо, — отблагодарила на прощанье проводницу и направилась к остановке такси.
Едва я вышла на улицу, как меня окутал жаркий воздух, наполненный пылью и выхлопными газами. Мысли не возникло дожидаться общественного транспорта. Хотелось как можно быстрее оказаться дома, залезть в ванну и, встав под струи воды, смыть с себя усталость дороги и подумать. Как жить дальше? Подрезал мне Мирон «крылышки», и, как оказалось, я была не готова к такому повороту событий.
Назвав таксисту адрес, сидя на заднем сиденье машины, подмечала, как изменился город за время моего отсутствия. В южной столице Краснодарского края появились новые строения. А вот старая часть города оставалась такой же неухоженной и древней. Мне всегда казалось, что она грязная и запущенная. Теперь среди одноэтажных частных домов можно было увидеть двух-трехэтажные здания и даже яркие особняки. На мой взгляд, это добавило вульгарности в старинную архитектуру города.
К счастью, я живу в пятиэтажном доме в микрорайоне ЗИП. Мои дедушка и бабушка еще комсомольцами в начале семидесятых приехали из далекой Сибири. Они стали работать на заводе измерительных приборов. Когда в их семье родился сын, им предоставили двухкомнатную квартиру.
Мой отец, Демьян Прохорович Бедовый, познакомился с моей мамой Натальей Ивановной Бедой, когда был студентом института. В 1998 году на свет появилась я — Ольга Демьянова Бедовая.
По словам знакомых людей, мне досталась отцовская красота, а от матери — тяжелая темно-каштановая копна волос и фигура. Но это и так было понятно. Едва мы с матерью появлялись на улице, соседки, сидевшие на лавочке возле дома, провожали нас завистливыми взглядами. Хотя больше маму. А вот при виде меня старались перекреститься. На их взгляд, все беды в нашем доме шли только от меня. Одно лишь мое проживание под общей крышей пятиэтажного многоквартирного дома сулило им несчастья в виде отключения света без видимых повреждений и износа проводов, выхода из строя электрических приборов, поломки мебели, протечки крыши и завывания сигнализации на машинах, стоящих под окнами нашей квартиры. Поэтому в нашем дворе меня редко называли по имени. Ко мне, как банный лист, прицепилась фамилия матери.
Остановив машину, таксист взял деньги за проезд и поспешил открывать багажник. Едва мои ноги коснулись старого асфальта, сидевшие на лавочке бабки прекратили точить лясы и устремили взор в нашу сторону.
Бросив на них взгляд, поправила висевшую через плечо сумочку и, подхватив ручку чемодана, направилась к двери. Я думала, что за пять лет соседи подзабыли мою кличку, но оказалось, нет. Первой отмерла родительница Семеновых из семнадцатой квартиры.
— Никак, Ольга Бедовая?
— Точно она, — пролепетала бабка Агафья, и ее нижняя челюсть медленно отвисла.
— Беда! А ты чего вернулась? — подскочив со скамейки, с нотками истерики спросила дородная тетка Алена из десятой квартиры.
— В каком смысле? — решила сразу узнать, что так смутило рассадник дворовых сплетен.
— Так ты вроде как замуж вышла и должна была с мужем после института жить, — не скрывая нервозности, продолжила допрос Алена.
— Наше дело молодое. Сегодня замужем — завтра нет, — отчеканила я.
Остановившись возле входной двери, приложила ключи к домофону. Услышав писк, дернув ручку, вошла в подъезд и, пока дверь медленно закрывалась, успела услышать.
— Никак это Беда домой вернулась?!
Голос самой вредной бабки Зинаиды из третьего подъезда узнала даже после стольких лет отсутствия.
— Зинка! Сплюнь, зараза! Ольга замужем была, фамилию наверняка сменила. Так что будем надеяться, пронесет нас от напасти, — выдала тираду Агафья.
— И то верно, — с надеждой проговорила тетка Алена.
— Ага, мечтайте больше, — бурчала я, поднимаясь по ступенькам на второй этаж. А у самой сердечко пустилось в пляс, а мысли тут же подкинули разумный довод. «Когда жила в Перми, не наблюдала за собой невезенья. Может, это город или место жительства так на меня влияют. Ничего, поживем — увидим. И фамилия у меня Бедовая, а не Беда», — успокоила я себя.
Захлопнув входную дверь, остановилась на пороге квартиры и поняла, что нет того запаха, который был присущ при жизни бабушки. Она умерла, когда подходил к концу третий год моей учебы в университете. Уже два года я сдавала квартиру Вербитским из седьмой квартиры. Заранее предупредила квартиросъемщиков о своем приезде и теперь радовалась в душе, что люди не подвели. Оставили везде порядок и чистоту.
Скинув кроссовки, я потащила чемодан в спальню. Оставив его возле шкафа, сняла носки, джинсы и футболку. Бросив взгляд на окно, посмотрела, как от легкого ветерка едва колышется зеленая листва деревьев.
Оказавшись в тишине, ощутила в теле и ушах привычный гул движения составов поезда и учащенный стук колес. Настроения после развода и так не было, а тут еще бабки со своим суеверием. Но если здраво рассудить, они правы.
Мне катастрофически не везло. А если добавить к этому мои руки-крюки, которые постоянно что-то роняли, тошно становилось. Порой мне казалось, что по моим пальцам ударял злой дух. Иногда я думала: «Если бы у мамы была другая фамилия, была бы я настолько невезучей?».
Очнувшись от мыслей, я открыла дверцы шкафа. Прихватив полотенце и сняв с плечиков халат, отправилась в ванную. Стоя под струями воды, уплыла в воспоминания прошлого.
«Родители развелись, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Для меня это было полнейшим шоком. Ладно бы было, если бы они устраивали сцены ревности друг другу, как Элькины родители, или дрались, как соседи за стенкой. Но нет. Мои родители для всех были приличной семейной парой. Но оказалось, они уже не могли жить под одной крышей.
Отец, ничего не говоря и попрощавшись со мной, собрал вещи и ушел жить к своей пассии.
Мама, в отличие от него, суетилась и, собирая вещи, с пеленою слез на глазах пыталась оправдаться: «Дочь… Ты уже взрослая. Сама уже, наверно, по мальчикам вздыхаешь. Пойми. Мы с твоим отцом давно уже не любим друг друга. Осознавали, что для тебя наш развод будет психологической травмой, поэтому и находились под одной крышей. У Николая Алевтина беременна, и он хочет находиться рядом с любимой женщиной. Мой мужчина тоже желает, чтобы я была рядом с ним не один час в день и по выходным, а днем и ночью».
— Ты тоже беременна? — спросила я и, чтобы не разреветься, кусала со всей силы губы.
— Нет… Что ты. Мы с Тимуром пока не думали о детях. Я тебя как-нибудь обязательно с ним познакомлю. Он очень хороший человек, заботливый, преданный и так меня любит.
Со своим новым мужем мама меня так и не познакомила. Да я особо и не рвалась к знакомству с чужим человеком. В те дни и месяцы меня поддерживала бабушка по папиной линии. В свои семьдесят восемь лет она была еще бойкой старушкой, но, видно, мои непутевые родители отняли у нее лет десять жизни. Она прижимала меня к себе, шепча: «Ты уж, Оленька, не держи зла на отца и мать. Вот встретишь своего человека, и тогда поймешь, как это — любить и страдать…».
Что сказать, встретила я такого человека через два года. Училась отлично и до развода родителей мечтала стать журналистом. Только после окончания школы поняла, что для осуществления мечты нужны деньги, а мы с бабушкой ими не располагали. Родители посчитали, что выплатили сполна элементы. А раз мне уже восемнадцать, то и обеспечивать себя я должна сама. За границей именно так детей и высвобождают из-под родительского крыла.
Погоревали мы с бабушкой и решили, что светит мне только бесплатное образование. Только вот какую профессию выбрать, не знала. Помогла мне с определением профессии Нинка из третьего подъезда. Поводырева была старше меня на один год, бредила лечением зверушек и без раздумий поступила учиться на ветеринара.
— Ты, Ольга, только не дрейфь, — наставляла она. — Я со своим баллом свободно на бюджет поступила, а ты уж подавно. На стипендию сложно прожить. Можно устроиться на полставки — в Перми много работы.
Понимала, что придется оставить бабушку одну. Мы поговорили с ней и решили, что Пермский ГАТУ — не самый худший вариант. Да и мои родители недалеко живут, если что, присмотрят за родительницей. И мне не страшно одной будет жить и учиться вдалеке от дома. Нинель рядом, подскажет и поможет.
Поступила я в университет без всяких проблем. Группа первокурсников состояла из двадцати семи ребят, лидировала женская половина. Самые бойкие из девчат стали строить глазки парням. Уже в первый месяц учебы образовались пары. Стойким оказался Мирон Сергеев. Он не спешил, присматривался к девушкам, а через месяц сделал резкий поворот в мою сторону.
— И что он в этой заучке нашел? — возмущалась Свиридова. — Слушай, Бедовая, отстань от Мирна по-хорошему, — сказала она, нависнув надо мной, как грозовая туча.
— Свет… Я же никого не держу. Он сам так решил, — ответила я, пытаясь отстраниться от нее.
И все понимали, что я права. Как бы девочки ни пускали слюни по высокому светло-русому красавцу, кроме меня, он ни на кого не обращал внимания. Особой любви к Мирону не испытывала. Девственность с ним потеряла ради интереса, да и стыдно было. Все девушки уже были в курсе половой жизни, а я как белая ворона. По мне, так лучше бы я и оставалась той самой вороной. Елозят на тебе, пыхтят, дернутся, слезут и тут же храпят довольные под боком с чувством выполненного долга или собственного удовлетворения. Кто этих мужчин поймет. А ты, чтобы не забеременеть, таблетки пей, вскакивай с кровати, подмывайся.
Спустя три месяца Мирон Сергеев предложил мне выйти за него замуж, и я сразу согласилась. Дело в том, что накануне мы с Нинкой Поводыревой обсуждали эту тему.
— Ох и повезло тебе, Ольга. Хоть раз кличка не оправдала себя. Твой Мирон — такой красавец. Девушки шеи сворачивают когда видят его.
— Почему сразу мой? Он птица вольная, — возразила я на ее заявление, но при этом почувствовала укол ревности. Было удивительно ощутить это новое чувство.
— Вот я про это и говорю. Вдруг Сергеев сделает предложение выйти за него замуж, сразу соглашайся. Такие парни одинокими никогда не будут. И живете вы не в общаге, а он квартиру снимает. Тоже еще дополнительный плюсик. Кто хоть его родители?
— Отец живет отдельно. У матери своя ветеринарная клиника в Шадринске.
— Вот это тебе подфартило, — протянула завистливо Нинка.
Перед тем, как Мирон сделал мне предложение выйти за него замуж, к нам в квартиру явилась его мать. Сергеев познакомил нас и культурно смылся, оставив будущую свекровь и невестку поговорить по душам.
Наталья Михайловна осмотрела наше жилье. Провела рукой по верхней панели телевизора и, придирчиво рассмотрев свои пальчики, с улыбкой на лице посмотрела на меня.
— Вижу, что ты девушка чистоплотная. Мирон хвастался: «Ольга готовит, пальчики оближешь. Опять же, заметила, одежда на сыне чистая и отглаженная. Не буду ходить вокруг да около. Раз приглянулись вы друг другу, то возражений с моей стороны никаких не последует. Только одна у меня к тебе просьба: Оленька, вы уж не спешите детей заводить. В ваши молодые годы всегда успеете. Отучитесь, получите дипломы, а уж потом делайте, что хотите».
О свадьбе речи не было. Расписались мы через месяц и зажили обычной жизнью. Кроме штампа в паспорте и смены фамилии, особых перемен в своей жизни не увидела. Хотя вру. Неприятности и беды свалили от меня, как по мановению волшебной палочки.
И неизвестно, как бы я жила дальше, но буквально за два месяца перед защитой дипломной работы Сергеев заявил: «Ольга, не буду ходить вокруг да около, скажу сразу: нам нужно с тобой развестись. Ты неплохая девушка, но дальше я не вижу тебя в своей жизни, да еще в роли жены».
Оказывается, я играла в его жизни роль первой жены, которая раздвинет ноги, когда он захочет, накормит, уберет квартиру и еще подскажет, до чего недодумывается светло-русая головушка Сергеева. Не могу сказать, что Мирон учился слабо, но за мной все равно не успевал.
— Оль… Ты не могла бы после развода взять свою девичью фамилию.
Мне и без последней фразы Мирона было хреново, а после этих его слов, сказанных обыденно, без всяких эмоций и сожаления, стало невмоготу. И уйти была бы рада в тот же день, но кто мне даст место в общаге в последние месяцы учебы?
Ничего не сказав, ушла из квартиры. Долго бродила по парку, а когда продрогла, забрела в кафе и позвонила Нинке. Объяснила ей ситуацию, и через недолгое молчание Поводырева выдала: «Ты только, Ольга, не расстраивайся. Понимаю, планы на Сергеева у тебя были большие, но нет никакой беды, что он решил с тобой развестись. Сама подумай. Детей у вас нет, нажитого имущества тоже. Ты во время учебы жила как у кота за пазухой. В отдельной квартире, была обеспечена едой и шмотками. Так что плюнь на все, разводись, бери диплом и дуй домой. Благо квартира тебе принадлежит».
Доля правды в словах Нинель все-таки была. Отключив телефон, я выпила чашечку латте, уплела пирожное и пошла домой. О том, что меня ждет сюрприз в образе свекрови, и не подозревала. Разговор с ней много времени не занял.
— Оленька, ты ведь и сама понимала, что моему Мирону неровня. У меня для моего мальчика уже клиника куплена. И девушка для него подходящая выбрана. Не хочу сказать, что ты плохая или некрасивая, но сама посуди. Я для Мирона готовлю будущее. Мечтаю, что года через три открою ему клинику в Москве. А там, сама понимаешь, другой уровень жизни и другие девушки.
— Наталья Михайловна, не переживайте. Завтра мы с Мироном пойдем и подадим документы на развод, — кусая губы, поспешно ответила я, стараясь смотреть куда угодно, но только не на эту выхоленную женщину.
— И вот еще, Оленька. Поживи с Мироном, пока вы дипломы не получите. Он ведь у меня совсем не приспособлен к жизни. А это возьми за то, что меня послушала и не забеременела, — с этими словами Наталья Михайловна достала из сумочки пачку денежных купюр и положила их на стол.
Я хотела возразить, но она быстро остудила мой пыл.
— Ты давай не дури и не геройствуй. Если я даю тебе эти деньги, значит, бери. Куда ты одна без средств существования и без поддержки? Надеялась с Мироном уехать, а теперь придется вернуться домой. Как раз на первое время этих денег хватит, а там и работу сможешь найти".
Вот так закончилась моя семейная жизнь. Удивительно, но только после расставания поняла, что испытывала чувства к Мирону. Я шмыгнула носом и направила лейку душа себе на лицо. Затем уменьшила напор горячей воды и охладила себя холодными струями. И только после того, как перестала плакать, выключила воду.
Первым делом замотала в махровое полотенце мокрые длинные волосы. Состроив на голове чалму, накинула халат и, перекинув на талии тесемки пояса, вышла из ванной комнаты.
Тишина в квартире давила на нервы. Присев на диван, я взяла с тумбочки пульт и, пощелкав кнопками, оставила выбор на какой-то мелодраме.
.
ЛитСовет
Только что
