Читать онлайн
"Отель "Старый замок!"

Книга вторая

Отель «Старый замок»

«Я, Джузеппе Калиостро — магистр, а также, высший иерарх всего сущего, взываю к мощам бесплотным, к большим таинствам пламени, воды, а также кремня, для которых мир наш есть только игрище теней. Я отдаюсь их власти, а также заклинаю вынести мою бестелесную субстанцию из медли сегодняшнего - в будущее, чтобы узрел я лики отпрысков, живущих немало лет тому вперед»

(Заклинание Калиостро)

Глава первая. Не было бы счастья, да несчастье помогло

Автомобиль, на котором медпомощь везла туристов, вскоре въехал в открытые ворота старинного замка. И Пьер даже присвистнул, какими огромными оказались его стены, когда они к ним приблизились.

Мадам Доктор, женщина лет сорока, с лицом, напоминающим хитрую лисичку, взяв в руки какую-то квитанцию и сделав знак туристам - следовать за ней, быстро зашла в двери отеля. Пьер и Мишель, подстроившись под шарканье Мадлен, которая по пути задирала голову и смотрела вокруг, и под плавное раскачивание бёдер Полетт, которая и в лучших случаях не любила ходить быстро, приблизились к дверям только через три минуты. Они остановились около них, ожидая дальнейших указаний врача.

— Не дурно! — сказал Пьер, ещё раз оглядев крепостные стены, для чего ему пришлось задрать голову, и сощурить глаза от яркого солнца, настолько высоко в небо они уходили.

— Всегда мечтала пожить в таком замке! — воскликнула Мишель, заглядывая в виднеющийся свод крепостных ворот. А ещё лучше попасть в старые времена и походить в кринолине, потанцевать на балу, покататься на лошадях…

— Конечно, в сопровождении принца! — засмеялся Пьер. - Представляешь, сколько здесь стоят апартаменты?! — перешёл он на реалии. — Если больше ста евро, я пас. Полетт удавится, оплачивая такое проживание, — посмотрел он на жену, ожидая её поддержки.

— Какая необходимость жить в таком дорогом отеле. Мне и «Формула-1» подойдёт, — спокойно ответила Полетт. — Можем здесь только пообедать, а к вечеру найдём что-нибудь более подходящее.

— Господа проходите! — вернулась к ним врач. - Я надеюсь, что за день, два вы снова окажетесь в форме. Не пренебрегайте моим советом. Два дня отдыха! Затем я приеду посмотреть на вас, и продолжайте своё путешествие!

— Но… — хотела возразить Полетт, предполагая, что стоимость апартаментов такого класса на троих, даже на одну ночь, будет слишком тяжелым для них испытанием.

— Оплата отеля входит в вашу страховку, — понимающе улыбнулась доктор, сощурив и так хитренький разрез глаз. - Вы можете быть здесь столько, сколько требует для этого ваше здоровье. Когда я вернусь, мы подпишем с вами чек расходов, и я сообщу в вашу страховую службу, чтобы они перевели деньги на счет отеля. Питание также входит в оплату. Медикаменты, а это всего лишь успокоительные, я вам оставлю в расчёте на курс лечения. Так что отдыхайте! Будем надеяться, что никаких рецидивов не предвидеться, — ещё умильнее улыбнулась врач. - Старый граф, как его здесь все называют, оплачивает львиную долю расходов.

— Но с какой стати?! — воскликнул Пьер, прикинув кругленькую сумму по их пребыванию.

— Он был   влиятельный человек! - сказала доктор. - И, естественно, очень богатый.

— Был? — удивился Пьер. - Он что, уже умер?

— Да, — кивнула  доктор. - Он жил в прошлом, или даже в позапрошлом веке. И по каким-то причинам выделил огромную сумму для помощи господам, путешествующим по этим местам и попавшим в трудное положение. Эх! Сказать по правде, я и сама мечтала бы пожить здесь, хотя бы дня два. При исключении некоторых деталей, конечно! — засмеялась доктор, изящно спрятав свои худенькие руки в карманы халата. И Пьеру показалось, что глаза у неё сверкнули зелёными огоньками.

Пьер не совсем понял, почему этот её смех прозвучал ещё и с каким-то тайным злорадством?  Он объяснил это оттенком зависти, возникшей у мадам, при виде кусочка лакомого сыра, и невозможности его съесть. Мало того, ещё и своими руками вручить его другим!

— До свидания, месье, мадам. У меня служба, извините, — доктор скрылась за дверями, и путешественники услышали шум отъезжающего автомобиля.

***

Оглянувшись на свой автомобиль, который благополучно был доставлен сюда же, путешественники вошли в двери, и оказались в помещении, похожем на грот. Овальные потолки  которого, как и стены, были выложены из красного кирпича. От тусклого света горящих ламп, имитирующих старые подсвечники, помещение показалось им жутковатым и таинственным, чему способствовала чернота уходящего в глубину узкого коридора.

— Уф! — надула щёки Мадлен, и, опершись о подлокотник дивана, огляделась вокруг.

Полетт плюхнулась в кресло, и закурила сигарету, увидев здесь пепельницу. Мишель села рядом. Пьер подошёл к администратору, и ради интереса, взял в руки рекламу отеля.

— Вот вам ключи. Номер 13 и 31, — сообщила им мадам администратор, вполне ещё соблазнительного вида пятидесятилетняя блондинка, сохраняющая в противовес легкомысленному шаблону - непроницаемо-жесткое выражение лица.

— Пойдёмте, господа, я провожу вас. Здесь немудрено запутаться, если вы новички. Ваши вещи доставят в апартаменты через несколько минут, не беспокойтесь.

Администратор, ловко провела путешественников к оригинальному лифту, который представлял собой открытую со стороны входа кабинку. Она нажала на кнопку, и лифт двинулся вверх. Мишель высунула немного голову, удивлённо разглядывая, как кабинка поднимается выше и выше. Мадлен и Полетт судорожно вцепились в ручки, вмонтированные в стены кабинки, но лифт двигался так плавно, что страхи их скоро улетучились. Лифт остановился. И администратор, предложив выйти гостям, последней покинула кабину, опустив какой-то рычаг, вмонтированный в стене.

— Пройдёмте, месье мадам, — также вежливо, но бесстрастно показала им рукой администратор.

И к восхищению путешественников, дальнейший путь их прошел по крепостной стене, ограниченной каменным резным барьером. Мишель и Пьер выглянули в промежутки между вырезами камней и увидели тот самый, уже знакомый двор и свою машину, стоящую около стены.

— Смотри, — Пьер дёрнул за руку Мишель, увидев внизу снова автомобиль с красным крестом.  — Сюда привезли еще кого-то. Он увидел, как из машины вышли двое.

— Кому-то не повезло, как нам! — скривила губы Мишель, которая успела увидеть быстро прошедших в двери путников. Что-то здесь это происходит слишком часто! Бермудский треугольник какой-то! Жертва на жертве! Ещё парочка пострадавших, не прошло и полчаса!

— А, может быть, наоборот! Повезло?! За чужой счёт пожить в таком месте! — шепнул Пьер. Слава Богу, идут своими ногами, значит, живы еще. А ты знаешь, сколько здесь стоит номер! Я посмотрел, три тысячи евро за сутки! Не слабо!? Мадам доктор, вся от зависти тряслась, когда везла нас сюда, вы заметили? Я, говорит, сама бы с удовольствием…

— Доктора можно понять,- прошептала Мишель.- Я только не пойму, какой смысл для страховой компании, селить пострадавших в таком дорогом отеле?  Могли бы послать нас и в три звезды! К чему такая роскошь и такие расходы для случайных людей? Тем более, что они-то в нашем случае нисколько не виноваты.

— Сейчас увидим. Может быть, для таких, как мы, здесь номера эконом класса? Например, в комнате бывшей кухарки! — шепнул Пьер. - Может быть, рано радуемся?!

— Все равно, даже, если это простенькие номера, но зато где?! — возразила Мишель. - Это же замок, и уже одно это стоит денег! А если наши номера не соответствуют категории замка, то тогда еще более непонятно, зачем им такие странные жесты щедрости, при их скупости?!

— Просто, какой-то чудак оставил фонд для помощи туристам, попавшим в беду, — хотел съязвить Пьер, повторяя слова доктора, и не успел докончить мысль, как…

— Ого! — чуть не выдохнул Пьер, когда двери номера распахнулись. И их взору   предстал огромный зал, в котором на полу лежали ковры, стояла мягкая мебель, стилизованная под эпоху 18 века, и несколько огромных зеркал! В середине зала находился лакированный овальный стол и шесть кресел. Все возможные места для зелени, были уставлены пышными букетами роз.

— Вот эта комната для вас месье и мадам Франсуа. А эта для вас! — показала администратор комнаты Мишель, и Мадлен, соединенные между собой. Обед в два часа. Вас известит об этом гонг. Ужин в девять. Напитки и фрукты у вас в комнатах.

— Скажите, много здесь посетителей? — спросил Пьер, уже начинающий входить во вкус статуса «почётного больного», обратив внимание, что в зал выходят еще две двери.

— Достаточно! Ровно столько, сколько это позволяет наше гостеприимство, — холодно ответила администратор.

— Мадам! Мы бы хотели прогуляться по замку, вы не подскажете, где здесь можно взять путеводитель? — спросил Пьер, ещё не понимая, что администратор не была расположена к ответам на лишние вопросы.

— Кажется, доктор прописал вам покой! — с каменным лицом ответила мадам.

— Да, да, — поспешно ответила Мишель. — У меня немного кружится голова. Я даже не хочу обедать. Я останусь в комнате.

— Я тоже полежу. Мне достаточно фруктов, — также холодно сказала Полетт.

— Вы что?! А я, совсем не против пообедать, — хотел воскликнуть Пьер, удивлённый таким безразличием окружающих.

— Обед обязателен! — опередила его администратор. - Вы уже включены в список, и старания наших поваров не должны быть напрасны. Ждём вас к обеду в зале, который вы найдёте, пройдя по коридору и свернув направо. Затем спуститесь по винтовой лестнице. Схема висит у вас над кроватью, — не стала объяснять весь путь мадам. - Надеюсь, месье разберётся в смысле чертежа? — повернулась она к Пьеру. — Ну а в противном случае, если у вас возникнут трудности любого порядка, нажмите на эту кнопку, я пришлю вам гарсона, — администратор удалилась, сохраняя даже во время движения, натянутую стрелу туловища с приподнятой вверх головой.

— Вы как хотите, можете худеть, но я обедать пойду! — категорично сказала Мадлен. - Фигура у меня и так «безупречная», за модой я не гонюсь! А потом, у меня не так много времени осталось, чтобы я кидалась обедами во дворце! Может, больше и не получится?! Не каждый же раз мы будем попадать в аварию! — надула она щёки и сказала — уф.

— Тьфу, тьфу, Мадлен! — воскликнула Полетт.

— Лучше быть здоровым и богатым, — засмеялся Пьер. - И обед нам не помешает, я уже мечтаю о куске говядины с кровью! Как ты, Полетт?

— Я бы не отказалась от хорошей рыбы, — неопределённо пожала плечами Полетт. Но сейчас я, пожалуй, немного прилягу. До обеда ещё часа полтора?

— Нет, нет. И не мечтай! Ложиться не будем, а то потом расслабимся, — возразил Пьер. — Давайте лучше посмотрим, что нам здесь оставили в качестве аперитива. Ведь уже половина первого, обед скоро, поэтому посидим за столиком в гостиной, поболтаем, выпьем чего-нибудь. Здесь премило. Час пробежит, и не заметишь! Ну, несите фрукты, а я выберу напитки.

— Мишель с любопытством заглянула в комнату Пьера и Полетт, и потом, подхватив поднос с фруктами, вынесла их в гостиную

— Мадлен, Полетт! Вы что будете пить? — спросил Пьер, неся к столу несколько бутылок.

— Я мартини, — гордо сказала Мадлен, она всегда предпочитала мартини и только меняла цвет напитка. - И немного абрикосов.

— А я хочу шампанского! — сказала Полетт.

— Мы все будем шампанское! — провозгласила Мишель. - Выпьем за продолжение нашего путешествия, и удачную развязку кошмара на дороге. Ведь мы чудом остались живы! Это сейчас всё так просто и однозначно, а могли уже…

— Не надо, лучше о чём-нибудь другом! — воскликнула Мадлен.

— А может быть, нам вредно спиртное? — задала вопрос Полетт.

— Если бы было вредно, то врач предупредила бы администратора. А если здесь все поставлено, значит можно. По крайней мере, у меня никаких последствий от аварии, — рассудительно сказал Пьер, откупоривая бутылку с мартини.

— Да и у меня всё нормально. Лёгкий испуг, да и только! — воскликнула Мишель.

— А я, вообще, ничего не поняла! — сделав серьёзное лицо, строго глянув из-под очков, сказала Мадлен.

— Ну, мама, ты как всегда! Ты и про кукол ничего? — Пьер поёжился, потому что понял, что несёт что-то не то. — Какие к чёрту куклы?! Галлюцинации во время обморока!

— Кстати, а вы что-нибудь видели, пока были в обмороке? — спросил он, наливая бокалы. Какой-нибудь сон? Или тёмный коридор?

— Я видела Арманда! — петушиным голосом, как будто удивившись самой себе, сказала Мадлен. — Мы были молодые. Он меня так целовал!

— А я видела драгоценности, — сказала Полетт, - целый сундук. Она мечтательно закатила глаза, как бы примеривая это всё на себя. И я даже успела надеть один огромный браслет.

— А я танцевала с таким красавчиком! — улыбнулась мечтательно и  Мишель. — С таким приятным, что у меня даже голова закружилась. Это, наверное, то, о чём я всегда мечтала. Я даже помню, как его звали… Сейчас, сейчас… — напряглась Мишель. А, Филипп! Точно! Филипп!

— А ты что видел? — спросила Мадлен Пьера.

— Да так! Мне снилось, что мы сидим, пьём и едим, в одном прекрасном ресторане, — небрежно ответил Пьер, постаравшись проконтролировать выражение своего лица, которое откликнулось на воспоминания о трёх красотках.

— Постой, мне тоже снился ресторан! — удивленно воскликнула Мишель. - У меня даже крутится в голове его название. Он назывался… Как же… — Мишель потёрла лоб, и стала усиленно вспоминать. — Нет, не помню. Помню, что сон был очень интересный и такой длинный. Только сюжет полностью не помню. Одни ощущения и отдельные картинки.

— А что? Мы разве не были в ресторане! — снова возмутилась Мадлен. — Мы же обедали сегодня в Крокодиле! Или вчера… Я старая уже, путаюсь, — махнула она рукой. — Но вы то!

Пьер насторожённо посмотрел на мать.

— Крокодил! Точно в моем сне он назывался именно так, — удивилась Полетт.

— И в моем, я начинаю вспоминать. Мне снилось, что мы все сидели в ресторане. Ох, и здорово там было! Только остался какой-то осадок, тянущий и приторный, — призадумалась Мишель.

— Ничего мне не снилось, мы же поехали туда по совету того месье, с которым вы с Пьером разговаривали на развалинах! — сказала Мадлен, надув от возмущения щеки.

— Как это? — переглянулись трое, начиная понимать, что сны у всех четверых были почти одинаковые.

— А, я понимаю! — воскликнула Мишель. — Когда человек находится в таком состоянии, полуобморочном, то он слышит, как разговаривают окружающие. И в его голове рождаются картины, похожие на эти слова. Поэтому и кажется, что ты видишь свой сон, на самом деле он навязан. Так даже иностранные языки учат. Здорово получается. Быстро! Мы хотели найти ресторан и пообедать, вот он нам всем и приснился.

— А почему крокодил? — удивилась Мадлен. Причем здесь крокодил?

— Правда, почему в наших снах ресторан назывался одинаково? Я, например, никогда не слышала о таком названии, — попробовала возразить Полетт.

— Может быть, меня так назвали сестрички? Огромный придурок, с раскрытым ртом, лежит на сидении без чувств. Наверное, сказали, — сейчас мы этого крокодила приведем в чувства, — хихикнул Пьер. - Вот вы и услышали.

— Да какой ты крокодил! — возмутилась Полетт. — Скорее, блудливый кот с усами. А я думаю, что в полуобморочном состоянии, мы были способны обмениваться своими мыслями, вот и получилось, что нам приснилось, что-то одинаковое.

— Вам налить еще? — спросил Пьер, откупоривая еще одну бутылку, проглотив высказывание жены. — Сколько у нас в запасе? — посмотрел он на часы. Ага, сорок минут. Я, пожалуй, пойду, выгляну, посмотрю, что здесь есть рядом. Кто со мной?

— Я устала, — сказала Полетт. — А вы можете идти куда хотите. Но минут через тридцать я вас жду, потому что к обеду лучше спуститься вместе.

— Да, у такой мадам не побалуешь! — засмеялся Пьер, представляя, какую бурю вызовет их некорректный приход к столу.

***

Пьер и Мишель, почти что, уже вышли из двери, как на пути у них снова возникла мадам администратор.

— Я вас забыла предупредить, — сказала она. — К обеду вы можете придти в своей одежде, но к ужину, вам придется переодеться. Ужин у нас по завещанию графа, должен проходить так же, как и в его дни. Наряды, этикет, еда и музыка. Все должно соответствовать эпохе.

— Это примерно так, как на этой картине? — задала вопрос Мишель, повернув голову в сторону картины, изображающей роскошный стол и вельмож в пышных одеяниях.

— Не примерно! — повысила голос дама. — Точно до каждой мелочи. Платье вам принесут позже.

Дама победно удалилась, и Пьер передразнил её неврастеническое выражение лица.

Мишель и Полетт посмотрели на картину. Лица присутствующих было трудно разглядеть. Но общий дух картина передавала.

— Я бы хотела одеться вот так, — показала Мишель на женщину в белом, подпоясанную золотым поясом. Мне кажется, что я на нее похожа. У меня такая же фигура.

— А я вот так, — показала Полетт на даму с пышными формами, в красном.

— А я хочу, как вот эта мадам, — показала Мадлен, на девушку лет двадцати с рыжими волосами, в голубом платье. Для меня здесь нет подружки по возрасту, значит, я беру эту мадемуазель.

— Мадлен, ты будешь смотреться очаровательно! — засмеялся Пьер. -Так ты и вон того толстенького окрутишь. Видите, как он смотрит на эту девушку.

— А это ты! — ткнула Мадлен в сторону портрета мужчины. Это будешь ты!

— Смотрите-ка! Да он и, правда, на него похож! Одень его в такой костюм, это же вылитый Пьер, только старше, — изумилась Мишель.

Полетт посмотрела критически на мужчину, и скривила лицо. - Тогда бы я за такого не вышла. Мне больше нравится вон тот, с голубыми глазами.

— Так это лакей! А ты на картине, наверное, маркиза, — засмеялась Мишель.

— Ну ладно разобрали себе и любовников, и костюмы, пора спускаться к обеду, — сказал Пьер.

Звуки гонга подтвердили его слова.

Глава вторая. Друзья по несчастью

— Ресторан, — прочли гости, и с любопытством вошли в дверь, за которой они надеялись увидеть, что-то подобное их апартаментам, но не увидели ничего необычного. Ресторан больше напоминал просторную гостиную, со столом, на человек двенадцать, посередине. По стенам помещения висели карты местности, план замка и его территории, и несколько афиш, рекламирующих концерты классической музыки. Всё это было оформлено в современном виде, как и мебель, которая присутствовала здесь, как и столовые приборы, и все остальные мелочи. Они, совершенно не напоминали о том, что здесь представлено помещение, являющееся частью замка. Пьер попробовал выглянуть в окно и обнаружил, что это современная пристройка, с надписью на двери — «Бюро туризма города Шимей».

Он скривил улыбку, и развёл руки, — а что мы хотели забесплатно!

— Да ладно! «Обычный туристический ресторан, не короли, поедим и здесь», — сказала Полетт, устраиваясь поудобнее.

— Ну! — недовольно задрала носик Мадлен.

— Дамы и господа, — сказала, вошедшая в зал, администратор. — Как видите, гостей у нас сегодня не так много, поэтому особого выбора блюд на обед не будет. Но я надеюсь, вы останетесь довольны нашим поваром.

— Все согласно закивали головами, сохраняя в душе частичку лицемерия.

— Я хочу вам представить ещё двоих потерпевших, которые, по воле случая попали в наш замок, — сказала она, представляя вошедшего в зал мужчину лет семидесяти и женщину намного моложе его. — Присаживайтесь вот здесь, показала она место за столом.

— Алекс, — представился мужчина. — А это моя дочь Лорен.

— А вы тоже попали в аварию? — воскликнула Мадлен, кокетливо приподняв брови.

— Нет, нет! — поднял руку Алекс. — В нашем случае всё гораздо проще. У меня немного прихватило сердце. Уверяю тебя,  Лорен, это было не страшно — обратился он к дочери, которая, хотела вставить своё слово по этому поводу. Ты излишне беспокоилась!  Лорен вызвала скорую, — продолжил он, и вот результат! Мы здесь! Доктор посоветовала не продолжать путешествия, и передохнуть в местном отеле, — улыбнулся месье. — Хотя, я чувствую себя превосходно! А сердце результат слишком крепкого кофе. Я бы не послушал доктора, но когда нам сказали, что предлагаемый отель находится в этом замке, я тут же согласился. Побыть здесь несколько дней за счёт страховки, — месье доверчиво улыбнулся и потёр руки. И не только пару часов, а несколько дней! Это просто удача! Редкая!

— Я здесь первый раз, но папа уже был здесь и не раз, — постаралась объяснить слова отца  Лорен. - Я же, наслышалась с детства про все эти стены, вид с крепости, праздники турниров… Дело в том, что это любимое место папы, среди замков Бельгии, которые он изучает. Мы с мамой слишком долго жили в Америке, а так папа давно затащил бы меня сюда. Как только мы перебрались в дом, оставленный нам тётушкой недалеко от Меца, он сразу же повёз меня по этим местам.

Пьер с удовольствием слушал лепет месье и его дочери. Теперь пребывание в замке обещало быть преинтересным! Молоденькая дама была очень недурна. От неё исходило какое-то магическое очарование. До сих пор женщины на Пьера производили совсем непохожее на сегодняшнее знакомство ощущение. Пьер поймал себя на том, что боится прямо смотреть на девушку, потому что, при взгляде на неё у него сразу бежали по спине мурашки, и появлялся холодок в коленках. Он посматривал на неё мгновениями и не мог уловить, что в этой даме особенное.

— Глаза, губы, бледный цвет лица, может быть… улыбка? – гадал Пьер. — Да, именно! Улыбка!

Пьер понял, что когда женщина улыбалась, именно тогда лицо её приобретало какой-то, совершенно незнакомый ему, стереотип.

— Может быть, она не француженка? — задал он сам себе вопрос. Тогда кто? Русская, итальянка? Украинка?

Лицо женщины привлекало, как и её голос, как и весь её облик, с манерами, жестами, взглядом. Пьер забыл, что не ест, а только держит в руках вилку и уже слишком неприлично долго смотрит в сторону новых посетителей. Оторвавшись от своих размышлений, которые прервала Полетт, толкнув его в бок, Пьер поспешно принялся есть салат, показывая всем своим видом, что он весьма неплох! Только сейчас он с удовольствием отметил, что мадам администратор за стол не села, ограничившись представлением гостей друг другу. Это развеселило его, и сняло невидимый камень с плеч. Он представил, сколько нравоучительных фраз услышал бы он от неё, если бы начал разговор с  Лорен в её присутствии.

— Как ты думаешь, что даёт такой приятный привкус салату? — спросил Пьер жену, заметившей его интерес к  Лорен, желая переключить её внимание.

— А мы сейчас спросим у официанта, — ответила она, и сама заинтересовавшаяся рецептом. Салат действительно был необычного вкуса, хотя на первый взгляд, состоял из привычных компонентов.

Официант охотно выслушал похвалы обедающих. По всей видимости, этот вопрос задавали ему не раз.

— Здесь специальный винегро, настоянный на местных травах, выжимка из грецкого ореха и ещё один маленький секрет, который не знаю даже я, — как по шпаргалке, с готовностью ответил он. — Моя жена пробовала делать такой же, но на сто процентов не получилось, — закончил официант.

— Ну, что ж, это право повара, хранить свои секреты, — не настаивая, согласилась Полетт, надеясь прочувствовать оставшуюся составляющую самостоятельно. Она гордилась своим фирменным соусом, который обожал Пьер, и рецепт которого, она не сообщала даже Мишель. К тому же Полетт считала себя опытным и искусным кулинаром, поэтому разгадать неизвестный компонент, посчитала своей профессиональной задачей.

— Не дурно! — снова воскликнул Пьер, доедая салат. — Мама, тебе понравилось? — участливо спросил он Мадлен, уже усмехнувшись в душе на ее пустую тарелку.

Обычно Мадлен была капризна в еде, и чаще демонстративно оставляла большую часть заказанного блюда не тронутым. При этом она имела обыкновение заказывать самое дорогое блюдо, и это её нисколько не смущало. По всей видимости, ей нравилось играть роль, богатой, избалованной вдовы.

— Месье Алекс, но если вы будете любезны, то подскажете нам, куда здесь пройтись и на что обратить внимание, — спросила Мишель, когда с салатом было покончено, и все ждали следующего блюда. Она совершенно очаровательно улыбнулась месье Алексу. — Если это ваш любимый замок, то вероятно в нём есть что-то особенное, отличающее его от других? Если не секрет, что? Может быть, теперь и для нас он станет любимым местом, после того, когда мы погуляем по нему и послушаем ваши рассказы.

— Да, я с удовольствием покажу вам его, и расскажу много любопытных вещей, — поднял бокал вина месье Алекс и многозначительно посмотрел в глаза Мишель. — Я, в своё время, заглянул здесь во множество уголков, но думаю, что их осталось неизведанными ещё больше! Шутка ли, замку более тысячи лет! И сейчас мне кажется, что я из него и не уезжал! Так всё близко и знакомо.

— Папа прочёл столько литературы! Он знает всех владельцев замка, знает их судьбы, — поддакнула  Лорен. - Вы знаете, что сейчас его владельцами являются потомки самой Терезы Тальен! Богиня Термидора, так называли её в своё время! Я надеюсь, вы помните её имя. Здесь в замке много её портретов и вы их ещё увидите.

— Тереза Тальен?! О! — воскликнула Мишель. - Это же близкая подруга Жозефины! Я совсем недавно читала роман о Наполеоне, так что этот замок для меня становится всё интереснее. Страницы оживают. Как, всё, кстати!

— Тогда почему здесь туристический центр? — спросила Полетт.

— Но содержание замка требует больших расходов, — объяснила  Лорен. — поэтому здесь организован туристический центр, проводятся фестивали музыки и экскурсии. Это вносит свою лепту.

— Ну что ж, продолжим наши познания после обеда, а сейчас давайте отведаем этого петуха по Бургундски, — улыбнулся Алекс и, увидев, как официант принёс гостям поднос с блюдом, издающим манящий аромат.

Пьер удивился, насколько быстро этот месье влился в их компанию, и насколько легко им общаться с ним.

«Интересный старикашка, и такая прелестная дочка, наверное, он родил её лет в сорок», — подумал Пьер, прикидывая разницу в возрасте. «И вообще, этот трухлявый гриб не промах, уже и Мишель с ним кокетничает, мне она так ни разу не улыбалась!» Пьер вспомнил свои потуги по её обольщению, и понял, что его ликование по поводу результата было поспешным.

Потом его мысли поглотило удачно подобранное меню. И на время он забыл об этой своей маленькой неприязни. Или если быть честным, небольшой зависти к новому гостю. И о своём поражении тоже.

***

После обеда все направились в свои апартаменты, и, к удовольствию Пьера, эти двое заняли комнаты, за двумя соседними дверями, которые он заметил в гостиной. Пьер уже представил, какой чудный ужин может получиться в этом составе, и прикидывал, как уютно можно будет собраться в гостиной за этим столом и болтать за рюмкой коньяка или рома, а может быть, ему удастся прогуляться по ночному замку. День был прекрасный, и вечер обещал быть тёплым.

— И потом карнавал! Лорен в вечернем платье, декольте, ручки… — Пьер уже предвкушал, как всё будет необычно, и его чувства всё больше поднимались вверх, к мечтам, к тайным фантазиям, которых у него было множество. Мадам в кринолине он ещё не соблазнял! — Моя «курица», конечно освоит диван, Мадлен бросится в бридж, сосватаю ей компанию старикашки. Мишель?! Вот Мишель деть некуда. Впрочем, прогулка с двумя девами… — Пьер мечтательно вздохнул и прошёл за Полетт в свою комнату, усмехнувшись своим новым фантазиям.

— Ты пойдёшь на экскурсию по замку? — спросил он жену, уже уверенный, что она откажется.

— Нет, я полежу, — сказала Полетт, расстёгивая кофточку, и снимая брюки.

— Тогда я позову Мадлен и Мишель.

— Иди куда хочешь, — сказала Полетт и, глотнув сока из бокала, взбила подушку и блаженно растянулась на кровати. — Балдёж. И какое бельё! — блаженно выдохнула она.

— Ну что ж я оценю его вечером, — ответил Пьер. — Я пошёл, мой маленький бандит, — Пьер чмокнул жену в щеку, и, тщательно скрывая своё удовлетворение, вышел из спальни.

***

Потолкавшись немного в гостиной, пока Мишель и Мадлен переодевались, Пьер сделал вид, что он изучает висящие там картины. Пьер надеялся, что вскоре выйдет Лорен, и он увидится с ней без присутствия остальных. Он уже приготовил парочку невинных фраз, которые любили женщины… Но за дверями ничего слышно не было, Пьер сгорал от нетерпения, но все же, не решился постучаться в двери соседей. Не дождавшись, он решил ненадолго выйти, посмотреть еще раз окрестности с крепостной стены. Он вышел из зала и направился в знакомую уже сторону, где была открытая галерея по стене. Дойдя до двери, за которой был лифт, он удивлением отметил, что она закрыта.

Подергав дверь, и ничего не понимая, Пьер медленной походкой вернулся в гостиную, на ходу рассмотрев внутренности каменного двора, где он заметил несколько лестниц, поднимающихся вверх и две представляющие из себя спуск во внутренности старого замка.

Он остановился посередине перехода и, поднявшись на выступающий камень, попытался разглядеть пространство немного дальше, за извилиной крепостной стены. В небольшой просвет он отметил, наличие зеленых деревьев, вернее их верхушек.

Во дворе намечалось место, где вероятно устанавливали вертел с животными, потому что там торчали два основания с ручкой и пол был усыпан угольками. Рядом стоял, грубо сколоченный, монументальный стол и скамейки. По виду своей машины, багажник которой он увидел за углом, Пьер предположил, где находятся въездные ворота. Территория замка простиралась довольно далеко, и Пьер, даже, увидел кусочек голубого озера, и поляну с цветами, хотя, основной вид на окрестности высокие стены, все же, скрывали.

«Ну, правильно, скорая появилась вон оттуда, — подумал Пьер. Примерное расположение двора относительно их комнат Пьер определил. И тут он  поймал себя на мысли, что готовит возможность устроить отсюда побег! «Да глупости! — остановил он себя. - Что может угрожать обычным людям, в обычном туристическом центре? Здесь, слишком много персонала. Да и какая причина?  Но быть в курсе всего, не помешает!» — подумал Пьер, ведь он был жандарм и сталкивался по службе и не с такими опасностями.

Он посмотрел на небо, на котором была лишь прозрачная синь, режущая своей яркостью глаза, и, получив порцию вялого ветерка, совсем успокоился.

Вернувшись, через пять минут в гостиную, Пьер увидел, Мадлен и Мишель ожидавших его.

— И что ты видел? — спросила Мадлен. Ты уже успел прогуляться?!

— Да так прошелся по стене, посмотрел вид сверху, — неопределенно ответил Пьер.

— Здесь, наверное, много интересного, пошли, скорее спустимся во двор! — воскликнула Мишель.

— А как же Месье и мадемуазель? — спросил Пьер, делая вид, что ему это не так уж и надо. — Мы будем их звать?

— Конечно! — Мишель подошла к комнате и осторожно постучалась. — Их нет?! — удивилась она. - Так быстро исчезли. Даже не позвали нас! А ведь, месье Алекс обещал!

— Ну и ладно. Нам тоже интересно будет, и без них! А слушать я не люблю, я люблю гулять и смотреть, — сказала Мадлен.

— Ну… — пожала плечами Мишель, разочарованная таким безразличием нового знакомого. Ей показалось, что ему было ее общество приятно!

Мишель направилась в сторону уже знакомого выхода, но Пьер остановил ее, сообщив, что он закрыт.

— А тогда как же? — удивилась Мадлен. - Как же мы прогуляемся и что мы увидим?

— Пойдем в сторону ресторана, — сказал Пьер. - Там должен быть кто-то из персонала. А они подскажут нам, как выйти на прогулку.

Спустившись по винтовой лестнице, и пройдя по коридору в сторону ресторана, они не встретили ни одного человека. Дверь, ведущая в зал обедов, тоже была закрыта.

— Странно! — снова подумал Пьер, подергав дверь.

— А они, наверное, боятся, что мы чего-нибудь унесем?! — воскликнула Мадлен.

— Зачем тогда селить в такие апартаменты. Никто их и не просил об этом! — с раздражением сказал Пьер. — У меня вообще ни в одном глазу от этой аварии. Могли бы спокойно ехать куда хотели.

— А, прямо такая вся правильная эта мадам администратор! — возмутилась Мишель. - И ни слова, что нас запрут! И вообще, какое право она имеет так про нас думать!

— Ну как же, ни слова! Она же намекнула, что нам прописан покой, это и обозначало, что сидите в своей комнате, и дальше нее не высовывайтесь! — вставила Мадлен. Я то, это заметила, только вам не сказала.

— Конечно, не все так страшно — поежилась Мишель от осознанной ситуации, в которой было что-то странное. - Заточение наше ненадолго! Нам же обещали карнавал вечером. Значит, стоит только полежать, как они нам советовали, а потом принесут костюмы… — А может быть, они не хотят, чтобы кто-то видел приготовление к карнавалу? Ну конечно! Это логично! — с облегчением воскликнула Мишель.

— Логично если бы они нас предупредили, а это больше похоже на заточение! — возразил Пьер. - Мы узники! — развел он руки.

— А вдруг, они задумали что-то не хорошее? — съежилась Мадлен.

— Да ладно! Махнул Пьер рукой. — Кому мы нужны! Пойдем, позвоним администратору. Алекс и  Лорен, наверное, все-таки успели выйти из спальной зоны. Повезло! Гуляют по замку, а мы… мы их сейчас догоним! В конце концов, мы взрослые люди, и никто не имеет права лишать нас свободы перемещения. Я сейчас поставлю мадам администратора на место!

— А в нашем номере нет телефо-о-нов?! — сказала, еще не совсем уверенная в этом, Мишель.

— Тогда я попробую покричать со стены, — сказал Пьер. Кто-нибудь да выйдет во двор. Или, привезут еще одного пострадавшего… Должны же они сказать нам хоть что-то?!

— Уф, — надула щеки Мадлен. Столько спускались, теперь подниматься! Полетт правильно сделала. Она лежит, а я на этих ступеньках тоже лягу, через пять шагов.

— Ладно! — сказал Пьер, — вы здесь посидите, слава богу, хоть диван есть. Посмотрите рекламки, а я слетаю наверх, попробую кого-нибудь найти, может быть, встречусь с Алексом, и скоро вернусь. Что-нибудь придумаем!

— Вот вы где! — услышал Пьер голос месье Алекса, который уже спускался вниз. Мы ненадолго отлучились для разговора с администратором, — объяснил он. — Я так понимаю, вы в отчаянии?! Я и сам удивился, когда наткнулся на закрытые двери. Но администратор, объяснила, что мы здесь в роли больных, и поэтому наше местонахождение строго ограничено. Наши апартаменты, ресторан и кусочек замкнутого пространства.

— Но это же насилие, — воскликнул Пьер и подошедшие к нему Мадлен и Мишель в один голос.

— Больные, а костюмы навязала, и этот карнавал! А вдруг нам от этой суеты будет хуже, и мы ей испортим вечер?! В таком случае, как больные, мы можем не выполнять ее требования! — возмутилась Мишель.

— Я так же, как и вы, возмутился, что на такое заточение мы согласие не давали. На что мадам ответила, что конечно это шутка. А все эти предосторожности, во-первых, из-за того, что на территории замка сейчас ведутся раскопки, и поэтому им не хочется нести ответственность за больных, нечаянно упавших в котлованы. И второе, готовится интересный вечер, и чтобы не нарушать, и заранее не видеть приготовлений, нам придется немного потерпеть! Сюрприз! В семь часов, мы начнем примерять костюмы, а в десять начнется воспроизведение исторических событий, в которых и нам придется поучаствовать как актерам.

— Так задумано — пробормотала Мадлен. Ну, тогда ладно. Потерпим. Только я спать не хочу, а что же нам делать почти пять часов?!

— Да мы с тоски помрем, сидеть в такую погоду в номере, — возмутилась Мишель.

— Я же вам обещал? — сказал Алекс. - Я свое обещание исполню. Только вы должны точно соблюдать мои инструкции. Здесь и, правда, ведутся раскопки, и из статей я узнал, что во время них, найдены очень интересные объекты.

— Какие такие объекты? — спросила Мадлен.

— Еще более старые постройки, относящиеся к пятому веку, захоронения, масса оружия, доспехов, и, самое главное, множество таинственных ходов, в один из которых по неосторожности провалился рабочий. И к его счастью, пострадал он не очень, но зато, нашел еще один неизвестный коридор. А коридор, то есть подземелье, всегда куда-нибудь ведут, и по ним любят летать приведения! — сделал Алекс эффектное лицо.

— Вот бы посмотреть… — мечтательно сказала Мишель. Я верю, что в замках они есть.

— Попробуем уговорить мадам администратора и выпросим у нее ключ. Мы пообещаем, что будем осторожны, и не будем лезть туда куда нельзя! Согласны? — заговорщически спросил Алекс.

— Я не собираюсь рисковать! — возразил Пьер. - Мало вам рабочего? Провалимся, никто и не вспомнит. А когда вспомнят, будет поздно! Кстати, в более благоприятном исходе, если мы выживем, но поломаем кости, страховку уже вряд ли получим. «Сами нарвались!» - скажут. И сиди полгода в гипсе, забесплатно. Нет, я пас… Кстати, а где ваша Лорен?

— Она в своей комнате, — ответил Алекс. - Это она послала меня за вами. Ей тоже не терпится пройтись по замку. Но если вы против, то мы готовы составить вам компанию в бридж. Предлагаю вернуться и поболтать за столом. За разговорами время проходит быстрее. К тому же, в гостиной есть любопытные экземпляры картин. Я могу вам рассказать много интересного о них.

— О, боже, — подумал Пьер. — Что может быть интересного? Посмотрите направо, посмотрите налево. Здесь игра полутеней, здесь особенный взгляд. Картина она и есть картина!

Пьер не понимал, чем можно было восхищаться до слез, глядя на портрет какой-нибудь средневековой женщины или еще лучше старика… — Так атрибут для комнат. Хоть ей сто лет, хоть двести!

Пьер заметил, как Алекс хмыкнул, повернувшись к нему, как будто он говорил о своем невежестве вслух.

— Пошли, — твердо сказала Мадлен. - Я уже отдохнула, и хочу поиграть в карты. Позову Полетт, может и  Лорен согласится.

— Мадам, нас с вами еще в пример этим молодым надо ставить. Посмотрите на их недовольные лица. Улыбайтесь! — обратился он к Мишель и Пьеру. — Ведь вы живете, вы дышите воздухом, вы можете любить, и наслаждаться многими вещами. А маленькие неприятности это только маленькие неприятности, не идущие в счет по сравнению с тем, что мы имеем. Когда-нибудь они поймут это, — да мадам? — обратился Алекс к Мадлен.

Мишель и Пьер хмыкнули и направились вслед за Алексом и Мадлен вверх по лестнице.

Глава третья. Прогулка по замку

— Итак, господа. Сейчас четырнадцать часов, — посмотрел Алекс на циферблат, и значит, в запасе у нас еще ровно пять часов. Начнем одеваться в восемь и за час все успеем! Вы все же настаиваете на партии в бридж? — обратился он к Мадлен и Пьеру, явно надеясь, что это предложение будет отвергнуто.

— Я сейчас посоветуюсь с Полетт, — сказала Мишель. — Но лично мне бы, больше хотелось посмотреть замок. Как ты, Мадлен? Если нет, тогда я как все.

— Конечно, прогуляться по комнатам я еще способна, но если там опять будут лестницы, то я лучше посижу здесь, — недовольно ответила Мадлен. - А вы можете идти куда хотите! Гуляйте.

— Ну, как же, как же, мадам, мы вас не бросим, а с ногами и бодростью мы сейчас разберемся. У вас ведь болят коленки? Так это легко поправить.

— Да! — удивилась Мадлен. Но я ведь уже старая, — кокетливо, нарываясь на комплемент, сощурила глаза Мадлен.

— До старости вам еще далеко, мадам, — ласково ответил Алекс и посмотрел на нее, как бы подыгрывая ее кокетству. - Я вам обещаю еще много лет активной жизни. Садитесь, я вас взбодрю, при помощи некоторых тибетских приемов. Вам нужно только немного вспомнить времена вашей юности.

Алекс сделал знак рукой. Мадлен послушно села и оглянулась на него, ожидая дальнейших действий.

— Смотрите внутрь себя! — начал он, положив свои руки на ее голову.

— Как это внутрь? — не поняла Мадлен.

— Вспомните, как хорошо было вам в ваши восемнадцать. Вспомните какой-нибудь приятный для вас день, любимый кусочек природы, себя и свои чувства, например, приятным майским днем. Вспоминайте летний дождь, запах тополей, прогулку с любимым мужчиной… Первый поцелуй!

— Нет! Лучше не первый! — возразила Мадлен. Я вспомню, как мы с подругой жили в Альпах и… — Мадлен умолкла и закрыла глаза, лицо ее отображало радость.

— Я уверен, что любви в вашей жизни было достаточно. — Алекс, стоя за спиной Мадлен, и держа ладони на небольшом расстоянии от головы, стал делать движения, лепящие колобок.

— Ну как мадам? — спросил он

— Я бегу с горы, это Альпы. Дом моей подруги, зеленая трава, сиреневая герань, ветер летит со мной, мне двадцать пять… — звенящим голосом произнесла Мадлен.

— Посмотри, да она даже помолодела, — Пьер дернул за руку Мишель.

— Я хочу тоже, — сказала Мишель, увидев такое преображение. - Мне тоже хочется взбодриться. Она встала рядом с Мадлен и стала ждать удобного случая, чтобы попросить месье о продолжении сеанса.

— Папа делает свои опыты, — улыбнулась Лорен, выходя из своей комнаты.

— Как это у него получается, у нее даже морщины разгладились, — постаралась польстить Мишель.

— Папа долго жил в Тибете, и вообще наряду с историей он интересуется секретами древних целителей, гипнозом, ясновидением, парапсихологией, у него много и своих работ.

— И вы считаете, что все эти сказки стоит изучать, — криво усмехнулся Пьер.

— Вот вам пример… — улыбнулась Лорен, ничуть не смутившись, от не совсем тактичного восклицания Пьера, показав на помолодевшую Мадлен. — Садитесь тоже, я могу проделать то же самое с вами не хуже папы, — сказала она и махнула рукой входящей в зал Полетт.

— Что здесь происходит? — спросила та, увидев расслабленных на креслах друзей, и мужа, голову которого, взяла в свои руки Лорен.

— Месье Алекс и мадемуазель Лорен нас оздоравливают, — сказал Пьер, стараясь придать своему голосу нормальное звучание. Чтобы Полетт не заметила его блаженного состояния, вызванного манипуляциями нежных ручек Лорен.

Полетт, сделала грозное выражение лица, какое бывает у строгих мамочек, желающих прочитать нравоучение своим детишкам, разбившим чашку, или съевшим все конфеты без спроса. Она посмотрела на Мадлен, потом на размякшее лицо Пьера, и послушно села рядом с остальными.

Вскоре она купалась в озере и посылала брызги Пьеру. А Мишель катилась на велосипеде вдоль поля с цветущими маками, и длинные волосы ее развивались и искрились на солнышке.

— Ну как? — спросил Алекс, - вы полны сил, и уже не критикуете мое хобби?

— Я словно помолодела на лет сорок, — вздохнула Мадлен.

— А я как будто сбросила сорок килограммов, — сказала Полетт.

— А я так счастлива, как будто это самые счастливые минуты из моей жизни. Месье вы волшебник! — восхищенно посмотрела на Алекса Мишель. - Можно я вас поцелую?

— Вот тут вы в самую точку, — потер руки Алекс. - Я великий волшебник! И ваш поцелуй, самый дорогой для меня подарок. Алекс подставил свою щеку, и изловчился, что-то шепнуть на ушко Мишель, поцеловав ей ручку.

— Пьер, придя в себя, постепенно пропитывался неприязнью к самодовольному старику, который привлек внимание уже всей женской части их группы.

— Так может быть, вы откроете нам двери в замок? — съязвил Пьер. - Махнете волшебной палочкой и…

« Нет ничего проще!» — сказал взгляд Алекса. – Сейчас появится мадам администратор, и мы начнем действовать, — сказал он. Волшебной палочкой будет ее согласие.

— Господа, — тут же услышали они голос администратора, вкатывающей в зал каскад вешалок, на которых висели несколько видов старинной одежды. — Выбирайте, примеряйте. Парики приедут минут через двадцать, обувь и украшения вместе с ними.

— Уф! — надула щеки Мадлен. И стала тщательно рассматривать подслеповатыми глазами материю, вертя ее в руках, совсем рядом с очками.

— Мадам, — обратился к администратору Алекс. — Не позволите ли нам прогуляться по некоторым залам замка. Для вхождения в роль. В виде исключения, — умильно улыбнулся он, взяв ее руки в свои, и прижав их к своей груди.

— Да-да, ухмыльнулся в душе Пьер, удивляясь фамильярности Алекса. - Прямо для тебя, старый пень. Сейчас…

— Хорошо, месье Алекс. Само собой разумеется. Только осторожнее, не слишком рискуйте, — на удивление Пьера, томно ответила она.

— О мадам, не беспокойтесь, — прошелся за ней до двери Алекс, предварительно поцеловав ей обе ручки.

— Месье Алекс, вам я могу доверить все! — вильнула обтянутой юбкой мадам, и улыбнулась Алексу многообещающей улыбкой, протянув ему ключи.

— Ну и старикан! — подумал Пьер. - Даже эта сковородка размякла. Хотя сколько ему? Лет семьдесят не так уж и много. По крайней мере, себе старости в таком возрасте он не желал.

— Хотя мне уже и больше тысячи лети, я еще имею успех у дам, — услышал он хвастовство старикана, как будто бы специально предназначенное для ушей Пьера.

В этих словах, Пьер уловил подкол! Ведь ему-то никто здесь так не улыбался.

— Ну что ж, планы наши таковы. В оставшееся до вечера время, мы с вами прогуляемся по замку. А костюмами займемся позже, — довольно сказал Алекс.

— Мы будем готовы через пять минут, — поспешили удалиться в свои комнаты Полетт и Мадлен. — Мы только поменяем обувь.

— Кто эта дама? — спросила Мишель, оставшаяся в зале и разглядывая даму в белом, изображенную на одной из картин.

— Это графиня Шарлотта. Она умерла на гильотине. После написания портрета прожила только месяц, бедняжка. И то в тюрьме, — вздохнул Пьер.

— Шарлотта! — мечтательно сказала Мишель. — Красивое имя. Но мне кажется, что дамы в то время были не очень привлекательные. Неестественный румянец, парики, глаза без ресниц… Наверное, это, их портит?

— Это всего лишь манера, в которой писался портрет. И естественно каноны красоты, которые были в то время. На самом деле, передать энергию объекта, его Я - вот что самое главное! И я думаю, художнику это удалось! — нравоучительно сказал Алекс. - Если бы вы видели эту даму живой, вы бы по достоинству оценили ее прелести. Хотя, что я?! Это лучше бы сделал, например, ваш спутник. Пьер, как вам она? — обратился он к нему, встав в позу художника, оценивающего свой последний мазок.

— Ну, если …неопределенно начал Пьер, стараясь найти, хоть что-нибудь в облике дамы, чтобы вызвало у него приятные мысли…

Она была слишком уж лишенной форм, а это его не вдохновляло.

«Где грудь? Остального вообще не видно и, наверное, тоже довольно суховатое!» — пренебрежительно подумал он.

— А вы представьте ее живой! Смотрите, какая у нее нежная кожа, какой взгляд, а руки? Ощутите, как они обнимали своего любовника, или даже представьте себя на его месте. В своем времени она была неотразима. В залах замка есть еще ее портрет. Возможно, там вы лучше почувствуете, какой была эта дама, ведь на портрете, благодаря гению художника, осталась частичка ее Я, ее души, ее тела. Хотя, я с вами где-то согласен. У дамы должны быть формы, а если нет, то это должно чем-то компенсироваться, например, красивой душой, — усмехнулся он, едва заметно, прекрасно понимая, что эту добродетель, Пьер пока что не ставит на ступень своих приоритетов.

— Догоняйте, — прервал он свои наставления, - а я пока покажу Мишель апартаменты герцога, это в зале за переходом.

— Идите, идите, — махнул рукой Пьер, стараясь подавить ревностные чувства. Мои мадам будут копаться еще долго. Мы вас догоним. А если нет, то встретимся на вечере.

— Нет, нет. Такое представляется не каждый раз. Я покажу вам зал портретов, и самое главное, зал жившего здесь алхимика. Очень познавательно. Он открыл много удивительных вещей.

Мишель обернулась на Пьера. — Я пойду?

— Если не боишься флирта с приведениями подземелья… — съязвил Пьер, намекая на возможные ухаживания Алекса. И недовольный, тем, что старикашка все больше завоевывает положение.

— Вот и мы! — услышал он тут же голоса Мадлен и Полетт.

Вслед за ними вышла и Лорен, которая сообщила, что вспомнила об одном забытом деле. И сможет их догнать минут через тридцать, когда доведет дело до конца.

— Тогда жди нас здесь, не спеши, для тебя то, что я покажу не новость! А я должен закрывать предыдущую дверь, чтобы больше никто за нами не проскочил, так велела администратор, — сообщил Алекс. — Ключ то у нас один!

Пьер удовлетворенно вздохнул, радуясь, что уединение Алекса с Мишель сорвалось, правда, немного расстроившись из-за отстранения от прогулки Лорен.

— Но ничего, один-один. Поровну, — хихикнул он в душе.

— Вперед! — весело сказал Алекс, и, повертев в воздухе ключами, направился вдоль крепостной стены.

***

Алекс ловко пробежал по стене, и, остановившись около лифта, сделал знак рукой, — Прошу, мадам.

Зал, находящийся намного ниже их спален, куда спустились наши путешественники, представлял собой старинный зал десятого века, служащий в старые времена столовой герцога. Зал был без излишеств, и, можно сказать, приближен к простой грубой жизни без претензий на сословие. Камин, вырубленный из камня, грубый стол человек на двенадцать, деревянные скамьи и солома, настеленная на полу. В камине на вертеле висел огромный котел, и лежали обгоревшие поленья. Стены украшали сабли и щиты.

— Вот так просто, по нашим меркам, жил сам герцог Филипп шестой. Он не брезговал есть из одного котла вместе со своими рыцарями, спать на соломе и обгрызать кости взяв мосол в руки, — скривив рот, сказал Алекс. Простой люд жил в казармах вместе с лошадьми и мылся раз в полгода. Так что все познается в сравнении. А в сравнении с бытом простых людей, это уже были хоромы.

— У! — скривили губы женщины.

— Да, сейчас это кажется варварством. Но живи мы в то время, привыкли бы! И сами спокойно жили бы без геля, одеколона и ежедневного душа! — лицемерно возразил Пьер. Он подошел к стене с оружием и с интересом стал разглядывать воинские принадлежности рыцарей. А косточку он и сам любил обгрызть.

Дамы, оглядевшись вокруг, и, в душе порадовавшись, что они-то живут в другое время, где есть все блага цивилизации, прошли за Алексом в следующий зал.

Следующий зал, связанный с предыдущим вырубленным в стене проемом, представлял собой еще более ограниченное пространство с щелевидным окном и небольшим углублением в стене размером метр на метр. И представлял собой клетку с металлической решеткой и все той же соломой на полу.

— Здесь герцог держал какого-нибудь дикого зверя? — спросила Мишель.

— Нет, наверное, это камера для пленника, — предположила Полетт.

— Вы почти догадались, но истина еще ужаснее, — поднял брови Алекс. - Здесь отбывала наказание за неверность жена герцога! По приговору герцога — обманутого мужа, она должна была сидеть здесь двенадцать лет! И иметь возможность выйти и прогуляться по этой комнате только раз в месяц. Только раз в месяц, она разминала ноги и с тоской смотрела на кусочек неба, — театрально промолвил Алекс. — Как видите, здесь не ставили стекол, поэтому окно такое миниатюрное. Виден только горизонт, и одновременно оно служит для вентиляции помещения, что было немаловажно при привычке мыться раз в полгода.

— Как же так! Ни помыться, ни как следует лечь спать. Двенадцать лет! Да это с ума сойдешь! — всплеснула руками Мишель, представив себя в таком положении. А Мадлен подошла к решетке и, пристроившись, примерилась, как бы там уместилось ее тело. Она надула возмущенно щеки и сказала, — уф!

— Многие и сходили, — согласился с таким выводом Алекс. — Но войны…! –хитро воскликнул он, нагнув голову и сощурив глаза. — Рыцарь уходил в поход, а герцогиню за известное вознаграждение выпускали из заточения до его приезда. Кстати, и металлический пояс верности не выдумка. Вот он! — показал он, на, висящую на стене, металлическую конфигурацию с ключом на колечке.

— Бедная мадам! — вздохнула Мишель. И эта гадость, — сморщила она носик, посмотрев на пояс верности, — и клетка! И за что пострадала? За любовь!

— За любовь! — передразнила ее Полетт. — А нечего было изменять мужу! — отрезала она.

— Не грустите мадам, — участливо обратился Алекс к Мишель, успев взглядом поддакнуть Полетт. - Эта герцогиня недолго мучилась. Рыцарь погиб во время очередного похода, а мадам стала хозяйкой замка и прекрасно вышла второй раз замуж. Кстати за другого, а не за того за которого приняла позор и муки. Того казнили еще раньше. Я даже думаю, что именно ее новый муженек и помог старому убраться поскорее из этого мира. Раньше ведь было много способов ликвидировать препятствие! Впрочем, и сейчас их не мало! — пробормотал он, немного снизив голос, как бы для самого себя.

Следующий на пути путешествия по замку был ход по винтовой лестнице, который спустил туристов еще глубже, в подземелье. Спуск был слишком крут, и его серпантин, почти вскружил головы туристов. Пьер на всякий случай держался за перила и старался не смотреть вниз. Мишель, останавливалась на секунду передохнуть, и помогала Мадлен одолевать дорогу из-за не совсем удобных по высоте ступенек. Алекс же, казалось, не замечал этого крутого и слишком глубоко завинченного спуска! Он ловко перебирал ногами, слегка придерживаясь рукой за перила. Но не теряя при этом, хорошей осанки. И вскоре уже добрался до последней ступеньки! Глядя вверх, он ожидал остальных внизу.

— Скоро вы увидите то, что не видел еще никто из туристов! Вам в награду будет позволено окунуться в мир магии, — торжественно сказал Алекс, когда они уже почти подошли к дубовой двери в стене скалы. Или, даже вернее, подземелья. Потому что окон здесь вовсе не было, и пахло сыростью.

Алекс вставил в замочную скважину огромный ключ, и, нажав на дверь, открыл ее. Потом остановился на секунду, распрямил спину и благоговейно шагнул в темное помещение.

— Господа вы взяли с собой зажигалку? — раздался его голос из глубины. - Проходите, только осторожно сейчас будет свет.

В темном помещении от света коридора были едва различимы очертания неизвестных предметов, и от этого помещение казалось зловещим. Женщины переглянулись и остановились около двери не решаясь войти.

— Что же вы? Не решаетесь? Ну, хорошо, хорошо! Может, ваши опасения не лишены оснований! Совершенно неожиданно, перейдя на низкие тона, сказал он, и медленно засмеялся. Ха-ха-ха. Это прозвучало эффектно и вполне в стиле триллера.

Но ко всеобщему облегчению и успокоению, Алекс вернулся к ним с улыбающимся лицом, в котором не было и намека на мистику! И с большой свечой в руках.

— Ну, так кто мне даст зажигалку? — снова спросил он.

— Да, вот, у меня есть, — протянула зажигалку Полетт, порывшись в сумочке.

Свеча мгновенно осветила помещение. А Пьер, и Мадлен с удовольствием отметили, что в комнате есть несколько кресел.

Блики от маленького пламени, хотя и сделали освещенным комнату, но не лишили помещение таинственности, а возможно даже только прибавили ему в этом имидже. И это приятно щекотало нервы, и рождало в голове всякие страшненькие истории. Но спокойный тон Алекса, и его совершенно доброжелательный вид успокоили присутствующих, и не давали воображению уж очень разгуляться.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, — удовлетворенно улыбнулся Алекс, видя произведенное впечатление. И понимая, какие чувства сейчас крутятся у них в головах, как будто, привел их в свой дом, и ему осталось только сварить гостям кофе.

Через минуту пламя уже нескольких подсвечников осветило зал, и Пьер увидел, что он достаточно большой. И что из этой комнаты есть несколько выходов. Но куда они вели, пока было неизвестно.

Пьер уселся в кресло и оттуда принялся рассматривать деревянные стеллажи, на которых стояли банки, различные ступки и пестики, бутылки с жидкостями, засушенные растения и кости.

— Сколько книг, и какие они огромные, — подумала Мишель, глядя, на кожаные переплеты внушительного размера, которые лежали на полках и на столе. Стол украшала еще и массивная чернильница с гусиным пером. Лицо Мадлен, которая заинтересовалась барабанами, сделанными в стиле Сенегальского фольклора, отразилось в хрустальном шаре, стоящем на бронзовой подставке. Но она не заметила этого, обратив в следующую секунду внимание на крылья птиц, и другие ритуальные предметы.

— А такие барабаны мы видели в Сенегале, — обратилась она к сыну. - Помнишь, как мы ездили на экскурсию в их деревню?

— Здесь чего только нет! Коллекция что надо! Это маленький музей религий мира? — обратился Пьер к Алексу, одновременно трогая рукой маску, лежащую на кресле.

— Нет, это сохраненная до сих времен, комната алхимика, который жил и работал на пользу времени грядущему. И эти предметы представляют собой очень редкие экземпляры, собранные им по всему миру. Всё это - предметы разных направлений религий и магических школ. Они помнят века. С их помощью было проведено множество ритуалов. И принадлежали они великим магам…, которые подарили все это нашему алхимику, — с пафосом и мечтательно, как будто вспоминая те времена и тех великих, произнес Алекс.

— Он, этот алхимик, жил здесь в веке пятнадцатом? — делая вид, что воспринимает слова Алекса серьезно, спросил Пьер. Все эти словесные излияния, были похожи на театр, в котором Алекс играл какую — то роль. Пьер слушал Алекса и, оглядываясь, по сторонам, искал присутствие руки дизайнера и режиссера, устроивших, вполне прилично декорации средневекового жилища.

— В двенадцатом, — хмыкнул Алекс, видя и чувствуя недоверие Пьера. — Восемь веков назад.

— Искал философский камень или делал золото из воды!? — съязвил Пьер, желая показать свои познания в этом явлении и то, что его просто так не надуешь.

— Не только. Вы ориентируетесь на совершенно поверхностные суждения. Большую часть своего времени он посвятил получению жизни из не живого. Он создавал гомункулуса.

— Какой бред! — воскликнул Пьер. И зачем? Мало ему было естественного появления на свет живого, ему нужно было создать его из гнилого мяса, или из забродивших отходов?!

— Не скажите! Конечно, каждый ученый шел своим путем, методом проб и ошибок. Но главное, при этом он думал и мечтал перевернуть мир, открыть скрытое, познать не познанное. Да в конце концов, потягаться с самим…, — Алекс поднял указательный палец вверх, и опустил вниз глаза, все же не желая произносить всуе Его имя. — И, ничего не бывает зря. Работаешь над одним, а в процессе получаешь еще массу чудесных открытий!

— Ну, что, например? — высокомерно спросил Пьер. - Какие такие открытия сделал этот ваш алхимик? Ведь это была чистой воды лженаука, шарлатанство и мракобесие. Рассчитанное на дураков и невежд. Что можно было ждать от живших в средневековье?!

— Ну-ну. Не говорите о том, чего знаете только понаслышке. Например, он, этот алхимик, нашел способ путешествовать по разным измерениям, научился превращать материю в другой вид и много чего, что вот так просто вы и понять-то не сможете! А про глупых людей, из средневековья? Это, по крайней мере, ошибочно! Ведь открыть колесо сложнее, чем сделать потом коляску! А? Я прав? — посмотрел он саркастически на Пьера. — Вот вы попробуйте устроить диалог с потусторонним! В своем двадцать первом веке. Ведь вы все стали умнее тех, кто жил до вас!

— Разговаривать с духами, с того света? Это вы про спиритизм? — спросила Полетт. - Но для этого не нужно быть алхимиком. Мы в детстве тоже на блюдце духов вызывали. Несло оно какой-то бред и все. Это просто враки.

— Вы так думаете? А что вы скажете про оживление, скульптур, портретов, исчезновение в пространстве, перемещение из этого времени в прошлое? Тоже скажете бред?

— Это все интересно как тема для фантастики, но пока это ей и остается, — раскрыл руки Пьер. — Машины времени пока нам никто не показал, как впрочем, никто еще не сфотографировался с выходцем с того света. Если открыл ученый таблицу элементов, то ее знает весь мир. Открыл ученый силу притяжения, это правило изучают в школе. А ваши чудеса, так и остались обманом, за который некоторые шарлатаны получали и получают деньги! Вот и все! Некоторые и не скрывают этого. И  называют себя фокусниками. Это, по крайней мере, честно. Фокус, это всего лишь техника плюс некоторые физические явления, примененные в данном случае. Ловкость рук!

— А вы не задумывались, что этот алхимик мог, но не захотел делиться своими знаниями со всем миром? Он оставил свои открытия для себя, и не только от эгоизма и скупости, а из-за ответственности перед человечеством! — высокомерно произнес Алекс. — Всему свое время! А то, что знаете вы, это только отголоски, сплетни, или просто дилетантство!

— Спиритизм! Да это только блюдце! — театрально сказал он. — Оживление картин - да это просто фокус! Как и исчезновение в зеркале. А ясновидение это просто попадание в точку. Правда?

— Да вроде этого, — воскликнул Пьер. Знаем мы всех этих астрологов и ясновидцев! Соврут и не поморщатся. Что-то сбудется и тогда, они об этом трубят. А что не сбудется, то — молчок! А потом, это просто знание и управление психологией человека!

— Где-то вы правы, — уже спокойно сказал Алекс. — И люди, и их дела, да впрочем как и обстоятельства, бывают разные. Где-то, чтобы явить чудо достаточно просто хитрости, ловкости рук, но согласитесь, даже для этого нужно обладать мастерством. Что ж говорить о великих открытиях! Они даются кропотливым трудом, умственным напряжением, отречением от радостей жизни! Многие гениальные ученые не доживали до своих лучших открытий, потому что одержимость съедала их! Сжирала их молодость, их здоровье, их силы. Изо дня в день сидеть и повторять, и повторять один и тот же опыт, мучиться над формулой, проводить анализ, вести записи. При свете тусклой свечи, вдали от солнечного света. И вот уже и волосы поредели и спина сгорбилась, а молодость и любовь прошли мимо. И уже не вернешь. Но зато, если получилось! Да, это стоит многого!

— Так этот алхимик тоже умер молодым? — спросила Мишель, сделав сочувственное лицо, и стараясь смягчить несговорчивость Пьера. И всегда был один, в подземелье? Как мне его жаль! Я, как сейчас вижу, он сидит за этим столом, и что-то трет в ступке.

— Нет, этот не умер… — многозначительно сказал Алекс, благодарно потрепав по щеке Мишель.

— Здесь что-то написано! — увидела Мишель табличку.

— «Великий маг и чародей граф Калиостро, жил и работал…», — прочла Полетт часть надписи.

— Так это про Калиостро! — воскликнула Мишель. - Это он жил и работал в этом замке?!

— Да, это кабинет Алессандро Калиостро! — гордо сказал Алекс.

— Но мне кажется, он должен был жить в эпоху Наполеона, Марии — Антуанетты… — робко промолвила Мишель.

— Он жил во все времена. Он вечен! — с неприкрытой гордостью сказал Алекс.

— Но я читала, что он умер в тюрьме! — слабо возразила Мишель, не желая, резкостью обидеть Алекса.

— Смерть он свою инсценировал, а жив до сих пор, потому что открыл способ продлить жизнь. Он был романтик, ему хотелось увидеть другой мир, тот который будет. И в каждом столетии, его ждал новый, и в следующем - снова. Поэтому остановить его было нельзя! — Алекс перешел на фальцет.

— Профессор, но вы уж совсем нас за дураков держите, — снова взъерошился Пьер. — Я понимаю, существует легенда, но нельзя же говорить об этом также серьезно! И вообще, все его штучки давно разоблачены. И умер он действительно в тюрьме, и поделом! Доставил многим неприятности и денежки выманивал за вранье! И не малые! И, кажется, принадлежал к масонскому ложу! А наследил по всей Европе и, даже, до России докатился, так и там его с позором выгнали! Екатерина, кажется.

— Ну-ну, — усмехнулся Алекс, - вам молодым лучше знать. Ну что? Отдохнули немного? Так пройдемте дальше. Следующий зал, зеркальный. Там хранится то самое зеркало, принадлежавшее Калиостро, в котором можно было увидеть будущее, и даже исчезнуть. Стоило только постоять возле него и подумать. Задать вопрос, или, просто, очень захотеть. Оно соединяло этот мир с другим миром - отраженным. С почти таким же, как этот. Разница между ними была, но ее сразу и не заметишь. И человек, который исчезал, не сразу понимал свое положение. А исчезал то навсегда!

— Ну, что же вы, страшно исчезнуть? — ехидно засмеялся Алекс, увидев, как Пьер встал к зеркалу боком. Вы же ни во что не верите!

— Ничего не страшно. Но всякое может быть, — поежившись, сказал Пьер. - Здесь такая обстановка, и такой свет, что не захочешь смотреться в зеркало. Как-то не по себе. Подспудно.

— Вот-вот, и вы подспудно чувствуете это. Но не головой, заметьте, а чутьем, интуитивно! Проще сказать, шестым чувством! А почему? Потому что мозг нашего тела, гораздо невежественнее разума духа! Обычно в жизни вы полагаетесь на результат вашей умственной деятельности, в которой ничего мистического нет. В этом случае вы доверяетесь своим пяти чувствам, тому, что видите, слышите, улавливаете запах или что можете попробовать и потрогать.

Это ваша повседневная мозговая деятельность. Но ее результат ограничен возможностью ваших органов чувств, для жизнедеятельности которых в нем есть отдельные участки, и которые по специальной схеме соединены между собой. Это более или менее сложный, но механизм. У вас есть глаза, вы увидите цветок, вы ощутите его аромат, очаруетесь формой, красотой цвета и его свежестью. Этот цветок, как впрочем, и все остальное, что вы ощущаете в этом мире - они трехмерные, и ваши органы приспособлены именно для взаимодействия с такими субстанциями. Почему? — посмотрел он на окружающих.

— Те пожали плечами.

— Да потому, что подобному подобное. И все, что вам доставляет радость, пользу и неприятности могут находиться только в виде вашей субстанции. Трехмерной! Остальное не играет заметной роли для вашего тела. Поэтому природа не стала тратиться на не нужные способности и дополнительные органы. Хотя, она как всегда была рациональна и немножко схитрила. Она заложила их в вас, но только заложила, а развить их это уже ваша проблема.

— Я что-то не понял? Что мне еще нужно видеть другими органами? Я и так хорошо ориентируюсь в жизни! — возразил Пьер.

— Вокруг вас много, множеств субстанций. Например, самое простое. Я надеюсь, вы не отрицаете, что душа существует?

Пьер неопределенно пожал плечами.

— Так вот, как вы можете увидеть, например, душу, если для этого у вас нет необходимого для видения тонких материй чувств? Она не воздействует на вас физически трехмерно, как цветок. Поэтому, вы не видите ее присутствия. Но если бы вы знали, как включить другие необходимые органы. Если бы вы их имели в действии. То могли бы видеть не только души людей, но и слышать, что говорят предметы, видеть время, дорогу в параллельные миры, и разницу между этим миром и миром Зазеркалья.

— Вы так убедительно говорите, — дорогой Алекс, но покажите хотя бы один маленький пример, научите нас, увидеть хоть, что-нибудь из не трехмерного мира своими глазами… — проговорила Мишель. - Но правда, для этого у нас нет тех загадочных органов, — дала она ему место для отступления. - Научите, как развить их.

— Моя дорогая, у вас есть, уверяю вас. Вы сомневаетесь, стараетесь понять, а это уже признак. Нужно просто помочь этому органу стать взрослым, действенным. Это, как у младенца, у него тоже есть все пять чувств, но полностью ощущать многие обычные вещи он сможет только через несколько лет. Он научится и натренирует свой орган, идя от крупного, видимого, к более мелкому и тонкому.

— Зеркало, — с опаской посмотрела Мишель на огромное зеркало в витиеватом обрамлении. Я читала про него, но не думала, что оно сохранилось до нашего времени. Да у него даже отсвет другой, какой-то более тяжелый, как будто, то, что в нем отражается, имеет вес! Мне немного страшно, но посмотреть в него, все равно хотелось бы. Конечно, если меня кто-то поддержит в этом.

— Не бойтесь, я быстро, закрою его, когда это будет опасно для вас. Вы не пострадаете, как многие девушки, которые вечерком на крещение гадали, и так увлекались, что не успевали закрыть зеркало. Вы слышали такие истории? Русский поэт Жуковский написал прекрасную поэму «Светлана», так звали одну крестьянку. Там хорошо описано действие зеркала. Ну, так что, посмотрите? Осмелитесь? Решайтесь, вам это может пригодиться больше, чем вы думаете! — старался Алекс подтолкнуть к действию Мишель.

— Нет, — сделала отрицательный знак рукой Мишель. - Лучше ничего не знать!

— Ну как желаете, дорогая. Можете идти мимо него смело, — Алекс задернул занавеску, и показал рукой на выход.

— А что там? — спросила Полетт.

— А там уже выход. Здесь есть еще другие помещения, но я вам показал самое интересное, то, что дорого мне. И к тому же, у нас не так много времени. Пройдем в коридор.

Алекс вывел гостей и закрыл дверь.

Смотрите, это колодец. Ну-ка, загляните туда. Да, да дна не видно. А чтобы понять, насколько глубок колодец, слушайте!

Алекс вылил в колодец воду из стакана, который стоял на основании колодца, и показал жестом, чтобы все прислушались. И, ко всеобщему удивлению, прошла минута, когда звук наконец-то раздался.

— Ага! Интересно? — подмигнул Алекс.

Он отошел от зияющей пропасти и первым вошел в коридор, махнув рукой следовать за ним. Коридор был скорее узким проходом между корявых каменных стен, и идущий по такому же неровному каменному полу. Пьер оценил его в метров десять длиной. Коридор был темен, и облегчала задачу лишь освещенная стена впереди. Пьер первым пошел за Алексом, увидев в темноте его мелькнувшую фигуру, он точно наметил траекторию своего движения, но дойдя до развилки, призадумался, как следовать дальше.

— Направо или налево? — подумал он.

Пьер обернулся и помахал рукой, идущим вслед за ним женщинам. В этот момент он увидел, как в освещенном проеме мелькнула спина Алекса.

— Ага, - понял Пьер и снова махнул рукой Мадлен, которая шла первой, придерживаясь рукой за стены.

Пьер прошел вперед, и вышел в еще одно, более просторное помещение, освещенное электрическим фонарем. Это был тупик, и Пьер задумался, правильно ли он пошел, потому что Алекса здесь не было, как не было и выхода, в который он мог пройти дальше.

— Пьер! — услышал он голос женщин, которые, для верности, проверяли, туда ли они идут?

— Я здесь. Черт, я не знаю где я! — раздраженно повысил голос Пьер. - Я как будто заблудился. Идите на мой голос.

Очутившись в той же комнате, что и Пьер, все трое недоуменно посмотрели друг на друга.

— Месье Алекс, месье Алекс! — прокричали они.

— Исчез! — воскликнула Мишель. — Кошмар! Куда же мы попали? Здесь даже нет выхода?! — воскликнула она.

«Видно штучки этого алхимика, еще не устарели», — подумал Пьер. Мурашки прошлись у него по телу. Попасть в каменную ловушку, было делом не совсем приятным. — Месье Алекс, хватит шуток. Вы где? — громко крикнул Пьер.

— Здесь, — услышали они спокойный голос Алекса и, обернувшись назад, увидели его смеющееся лицо. — Вы не верили, что чудеса бывают, но я исчез и возник! Это ли не чудо?

— Ну, вы нас напугали! — засмеялась Мишель. - Мы уже думали, что попали в другое измерение, и так здесь и останемся.

— Кстати, если вы попадете в другое измерение, уйти из него можно только, приняв смерть. Больше никак. Запомните, может быть, вам пригодится, когда-нибудь. Смерть это избавление от многого. Здесь умер - там родился. Это как сжать воздушный шарик. Сжал в одном месте — вздулось в другом. Сжал - в противоположном, вздулось - в первом.

Ничто, никуда не исчезает, и ниоткуда не появляется! Есть определенный баланс. Попал в параллельный мир! А чтобы вернуться, заметьте на свое место, в противном случае катастрофа, нужно точно направленное приложение дополнительной энергии. Хотя, это слишком длинно. Извините, я увлекся, — развел руки Алекс.

— Вы опять слишком заумно! — кокетливо засмеялась Мишель, потихоньку махнув Пьеру, чтобы он не слишком выпячивал свое скептическое выражение лица. Но параллельный мир это чудо! Это сказка, фантазия!

— Месье Алекс, я устала и хочу наверх. И к тому же скоро начнется карнавал, — пожаловалась Мадлен, не слушавшая ни Алекса, ни Мишель, а думающая о том, как бы быстрее вернуться в зал, она уже сожалела, что допустила спуск на такую глубину. И теперь ее мучила мысль о подъеме.

— Да вы правы, мадам! Но не беспокойтесь, обратно путь будет легче. Подниматься по лестнице вам не придется. Здесь предусмотрен лифт! Правда, чудо?! Сейчас для вас чудо наличие лифта, не правда ли? Получается чудо, — обратился он к Мишель, это то, чего мы не ожидаем, и даже не знаем о его существовании. Но при этом нашем неведении оно есть! Потому что не зависит от наших способностей увидеть его. Оно просто существует по своим законам. Оно здесь, и одновременно его нет! «Я здесь и не здесь», — как сказал один маг в восточном эпосе. Почему этот вывод не отнести ко всем возможным чудесам? И к параллельному миру тоже? — засмеялся Алекс и нажал рычаг лифта. Такое применение закона может объяснить многое. Сейчас мы увидим еще кое-что. Это по дороге, поэтому нам это не избежать и лишние силы тратить не придется.

Друзья пожали неопределенно плечами, Мишель и не думала уставать, поэтому оправдания Алекса были излишние, а Полетт и Мадлен с чувством согласия потерпеть еще немного. Лифт поднял их настроение.

***

Через несколько минут они оказались во вполне приемлемом для житья, по сравнению с грубыми апартаментами герцога, помещении. Хотя никакого шика и уюта даже оно не представляло. Здесь не было соломы на полу, и очаг отделан изразцами, но слишком оно было огромным для спальни! От этого кровать с балдахином, потерявшим новизну и блеск, казалась маленькой и несуразной. Несколько предметов мебели, бюро, пуфики, зеркала, ковры.

Пьер скучно зевнул. «Что же старикан хочет показать здесь?» — подумал он. «Надоело мне все это, и его демагогия тоже».

— Зря молодой человек. Скучно - это если смотреть и видеть старую мебель, потертую веками, потерявшую актуальность. А вы попробуйте ощутить это пространство вместе с историей! Вместе с тем, что здесь витает как отголосок или, вернее, множественный отпечаток действий! Страсти, любви, предательства, скорби и страданий. Прислушайтесь, не ушами конечно, а другим шестым органом чувств, спрятанным где-то между душой и головой. Сначала вы услышите дуновение веков, потом шепот прошедших дней, а потом увидите тени.. Их здесь множество! Ну как? — посмотрел каждому в глаза Алекс.

— Мне кажется, надо мной порхнула какая-то прозрачная ткань, — сказал Пьер, приглядываясь к пространству.

— Интересно как быстро вы восприняли мой призыв! И какого же цвета ткань? — поинтересовался Алекс.

— Это, скорее, газовое облако розового цвета, — ответил, задумавшись, Пьер, — Но оно имеет очертания. Вот я вижу женщину, лет сорока, в парике.  Она опустилась на пол и идет к нам под руку с каким-то мужчиной…

А! — взвизгнула Мишель, представив зловещее выражение лица призрачной дамы и беззубый оскал приведения мужского рода.

— Пьер, — хватит придуряться! — воскликнула недовольно Полетт. — Месье Алекс. Это опять ваши тибетские штучки, или вы сговорились с Пьером, чтобы подергать нам нервы?

— Но ведь так интереснее! — заулыбался Алекс. - Я просто хотел возродить в вас интерес ко дням минувшим, которые заключены в этом зале. Я уверен, что это был Филипп шестой с графиней Софи. Жаль, они остались недовольны вашим испугом, а ведь эта пара самая доброжелательная из обитающих здесь призраков. Ну, так что делать?! Пройдемте дальше.

— А что, здесь приведения не только женщины? — кокетливо подняла к небу глаза Мадлен. — Мишель, ты помнишь, мы хотели найти себе принцев в замке?

— Мадлен, прекрати, у меня уже мурашки идут, — одернула ее Полетт.

— Приведения соответствуют своим образам при жизни, и, стало быть, мужчины среди них тоже встречаются, — хитро улыбнулся Алекс. — Если захотите, я познакомлю вас с одним очень интересным господином…

— Ну, если он симпатичный, — закатила глаза Мадлен.

— Вполне, и главное, он страдает от одиночества. Он похож вот на этого месье, — показал Алекс на портрет рыцаря в доспехах.

— Но он слишком молод, — возмутилась Мадлен.

— Так умер-то он в совсем достойном возрасте, — усмехнулся Алекс.

Мадлен на секунду застыла, не понимая, что ответить на это лестное предложение, и на упоминание о смерти месье рыцаря. Ведь речь шла о приведении, хоть и мужчине.

— Следующий зал, последний из нашего путешествия по замку, очень любопытен, — продолжил Алекс, незаметно для окружающих закрыв дверь предыдущего помещения. — В нем собраны самые исключительные портреты, а это моя любимая тема, — сказал он, проводя туристов в следующий зал.

Стены его действительно были сплошь увешаны портретами. Зал, лишенный окон, был сделан в совершенно изысканном стиле с паркетным узорчатым полом, инкрустированной мебелью с атласной тканью, и поблескивал позолотой рам и тусклым отсветом бронзы светильников. Окна его были закрыты присборенными шелковыми занавесями, а освещение давала массивная хрустальная люстра.

Вдали, в торце зала, висела картина с парой, сидящей возле небольшого столика. Мужчина держал в руках гусиное перо, и был одет в парик и костюм с кружевными воланами на рубашке. Дама держала в руке бокал, в котором вместо вина были насыпаны крупные белые горошины. Рядом стояло несколько сосудов из стекла, с налитой в них жидкостью разного цвета и баночки, с насыпанным туда разноцветным содержимым. Фарфоровая миска с пестиком довершала сервировку стола.

— Снова закрыл комнату! — внутренне содрогнулся Пьер, увидев, как Алекс, пропустив вошедших вперед, и незаметно для окружающих, вставил ключ в замок.

Ему что-то начинало в нем не нравиться. Но это уже была не ревность, а какое-то неосознанное беспокойство, которое время от времени возникало у него в душе.

«Несет какую-то чушь, с упором на мистику. Интересно, но, по-моему, он слишком увлекся. Вошел в роль, а может это особый вид шизофрении? Смерть, потустороннее, штучки — страшилки. Не слишком ли? Ну, ничего. Если что, со старикашкой я уж как-нибудь справлюсь. Успокойся, что за страхи? — одернул он сам себя. «Тебе же объяснили зачем дан ключ, чтобы исключить появление других любопытных… Но почему так тайком? Как будто не хочет, чтобы мы это видели! Да нет, он просто оригинальничает, хочет произвести впечатление на Мишель!» — решил Пьер, успокоившись, увидев вполне домашнее выражение добродушного лица Алекса.

Глава четвертая. Штучки фокусника

— Это, кажется, русская царица? — постарался перебить свой внутренний диалог Пьер.

— Это портрет Екатерины второй, — усмехнулся Алекс. - Вы правы. Это русская императрица. Жила в восемнадцатом веке.

— А это кто? — показала Полетт на портрет женщины в тунике.

— Это богиня Термидора, Тереза Тальен, о которой вам рассказывала  Лорен. Она прожила прекрасную, полную приключений и любви жизнь. Красавица, умница, авантюристка! Ох, как она крутила мужскими сердцами! Ее могли гильотинировать, в те революционные времена! Но благодаря своему шарму и, конечно уму, она смогла избежать смерти. И впоследствии выйдя замуж за своего спасителя, который играл видную роль в правительстве Робеспьера, она спасла не одного дворянина. Кстати, в тюрьме, где она сидела, она познакомилась с Жозефиной де Богарне. И своей жизни та обязана Терезе. Вот так! Не было бы Терезы, не было бы Жозефины! И кто знает, что было бы с Бонопартом и Францией?! Все в жизни связано все имеет свои последствия.

— Мишель, обратите внимание вот на этого мужчину, — перешел Алекс к другому портрету. — Не правда ли, он очень похож на вашего спутника?

— О! — удивилась Мишель. Это он был изображен на картине в нашей гостиной? Мы уже тогда нашли сходство.

— Да, да, это принц Жозеф Понятовский. Он служил в армии Бонопарта, и был большим поклонником Калиостро. Умер он, в чине маршала, Во время отступления из Лейпцига, переплывая реку Эльстер, раненым. Это произошло через два дня после его повышения.

— Как жаль! — Но Калиостро? — изумилась Мишель. Вы постоянно даете параллель его жизни и жизни исторических личностей. Получается, что Калиостро действительно жил в те времена, и это не выдумка?

— Ну, какая же выдумка, — потрепал Мишель по щеке Алекс. — Граф жил. Конечно, то что он нес в жизнь, было слишком непонятно окружающим. И он стал мифом. Многие верили ему, а многие отвергали очевидное, как например, вот эта дама, — показал он на портрет Екатерины. — И даже видели в нем врага! — укоризненно обратился он к портрету. — А ведь граф был очень порядочным и гуманным человеком! И в своей жизни помог не одному нуждающемуся в помощи! Да, да! — мадам Императрица!

— Он не лебезил перед сильными мира сего, это и погубило его, — снова обратил он свою речь к окружающим. Вернее, могло погубить, но в результате, просто осложнило ему жизнь. Он был заточен в тюрьму, а потом его, могли  сжечь на костре. Но куда им тягаться с самим, великим магом и чародеем! — махнул рукой Алекс, победно улыбнувшись.

— Но если, граф был, можно сказать, волшебник. И легко мог ввести в заблуждение не только одного человека, но и толпу! То, что ему стоило улизнуть из тюрьмы? Да даже не из тюрьмы. Он мог удрать еще от конвоя! — воскликнула Мишель.

— Умница! — воскликнул Алекс, взяв руку Мишель, и поцеловав ее. — Благодарю за такую оценку умений Калиостро. Он действительно мог улизнуть, или просто не попасться в руки конвоя! Они бы не увидели его, даже глядя на него в упор! И в результате вернулись бы с вестью, что Калиостро бежал.

— Но тогда почему? — снова задала вопрос Мишель.

— Потому, что и арест, и казнь не состоявшаяся, и слухи о том, что он умер в тюрьме от воспаления легких, и похоронен возле ее стены были в интересах самого Калиостро. Ему нужно было исчезнуть, чтобы его преследования, хотя бы в этом и следующем веке, не было.

Но принц Жозеф и Бонопарт не знали об этом. Они спешили освободить его из тюрьмы. И очень огорчились, когда узнали, что опоздали. Правда, их ошибкой стало то, что они решили раскопать могилу, чтобы похоронить графа с большими почестями. Но они делали это из лучших побуждений! Естественно, там никого не оказалось, потому что Калиостро не умирал! Зачем и каким образом? — пожал плечами Алекс. — За свои тысячи лет жизни он видел и не такие козни. Практика, — усмехнулся он снова.

— А вы знаете, вы были в его вкусе, и если бы жили в те времена, то он был бы вами очарован. Как я сейчас, — улыбнулся Алекс.

Он что-то достал из кармана и вложил в ее руку. — Это вам от меня, разглядите потом, — предотвратил он ее жест. А сейчас в сумочку, незаметно — подмигнул он. Мишель, открыла сумочку и послушно положила что-то, лежащее в маленькой коробочке. Ей не терпелось посмотреть на подарок, но пришлось оставить это на потом.

— А откуда вы так хорошо знаете историю жизни Калиостро? — спросила она.

— Я долго изучал материалы жизни этого замка. И моя работа посвящена этому периоду истории и его персонажам. Естественно она включает в себя окружение Бонопарта и Калиостро,  Леннорман и Сен-Жермена, как и явление масонства. Посмотрите вот на эту картину, — подвел Алекс Пьера к картине, на которой была изображена дама в голубом. Она стояла, держа на руках маленькую собачку. Ее рыжие волосы были уложены и свиты голубой лентой. А платье струилось легким газом, переливаясь жемчужными тонами. Это жена, Жозефа.

— Она вас не вдохновляет?

Алекс отошел в центр зала и удовлетворительно хмыкнул, увидев, как Пьер просто застыл возле портрета.

— А, я знаю, это Жозефина? — постаралась вмешаться в разговор Полетт, подойдя к другому портрету.

— Вы правы. Это она. Портрет создан в дни после ее бракосочетания. С Наполеоном естественно. А, Калиостро предрекал это задолго до произошедших событий. Он многое предсказал Наполеону, за что тот и ценил его. А, Жозефина, она очень любила Бонопарта… и фиалки. Видите, как много их в ее костюме. Букетики на голове, сумочка, расшитая цветами, знак фиалок на поясе. С этим цветком она связывала многое, за что ей и воздастся. Чего только стоило ее желание скрасить несчастные дни малютки дофина. Это так трогательно. Потом эти цветы были высажены на его могилку, малыш был болен и не выдержал заточения. Фиалки всегда дарил ей Наполеон…

Алекс, вдруг, вытащил неизвестно откуда букет фиалок и вложил их в руки Жозефины. Присутствующие обернулись, не понимая, как это могло произойти.

— Постойте, да это не картины, а какая-то смесь скульптуры с картиной. Смотрите, что-то нарисовано, а что-то дано в объеме! — воскликнула Полетт.

— А, вот почему у меня прямо мурашки по спине, когда я посмотрел на портрет, — поднял брови Пьер. — Она мне показалась чуть-чуть живой. Это за счет рук. Теперь понятно!

— Я же говорил вам, это мой любимый зал, — победно провозгласил Алекс. -Такого нет ни у одного коллекционера. Эти картины можно назвать «Оживающие». Заметьте, если посмотреть на Жозефину с другой стороны, вы увидите совсем другое выражение ее лица. Картина, как будто видит и реагирует на происходящее вокруг нее! Правда?!

— Да она прямо смотрит на меня, ее глаза следят, и она улыбнулась… мне… — воскликнул Пьер с вытянутым лицом.

— Вот такая сила искусства, — улыбнулся Алекс и, нагнув голову, направился к другому портрету.

***

— Месье Алекс, покажите что-нибудь еще, — заверещали Полетт Мадлен и Мишель, восхищенные букетиком фиалок, который он так просто достал из воздуха. Ну, еще один фокус! Пожалуйста!

— Потерпите милые мадам! Главный фокус впереди? — остановил их рукой Алекс. — Сейчас мы сделаем так. Вы оденетесь в костюмы, и в оставшееся время, мы сможем спокойно продолжать наше знакомство с магией. Встретимся через полчаса. Надеюсь, этого вам будет достаточно?

Мадлен сделала обреченное лицо, Полетт сложила молитвенно руки, а Мишель сделала очень умильное лицо, такое, как маленькие детишки используют для действия его на маму.

— Ну, извольте! Действительно, это было бы не справедливо, подарить цветы одной даме в присутствии других. Это мой промах.

Он залез в карман и достал оттуда две розы. — Это вам, а это вам! — протянул Алекс цветы.

— О! — восхищенно выдохнули Мишель и Полетт, взяв в руки по цветку.

Мадлен, не получившая такого знака внимания, немного взгрустнула, отнеся это к своему неинтересному возрасту, но не подала вида. Она зачем-то полезла в сумочку.

— А это вам, мадам, — Алекс полез за пазуху и достал оттуда букетик ландышей.

— Это мои любимые цветы! Мне их всегда дарил Арманд, — заулыбалась Мадлен, нюхая букетик, и едва сдерживая слезы. — Жозефине — фиалки, а мне — ландыши! А как…

— Все вопросы потом, а сейчас к переодеванию, а то мадам администратор очень рассердится, — сделал Алекс испуганное лицо, не давая Мадлен задать свой вопрос до конца.

— Вы профессиональный фокусник? — тихо спросил Пьер, после того как женщины с костюмами удалились в свои комнаты.

— В некотором роде да! — развел руки Алекс. - Хотя раньше, меня эти слова могли и обидеть. Но если вам угодно…

— Что же здесь обидного! — удивился Пьер. - Это такая же работа, как и все остальные! И носить имя Копперфильда, ни чем не хуже, чем носить имя какого-нибудь банкира или профессора.

— Вы так полагаете… — ухмыльнулся Алекс.

— Ну, конечно. И я думаю, ваше мастерство тоже признано и не только в нашем маленьком обществе?! — польстил Пьер.

— Да… Я не смогу счесть мест, в которых я давал показы своих возможностей. За столько лет, география довольно большая. Можно сказать, весь мир! И как удивлял! — взгляд Алекса ушел куда-то и в себя, и вдаль, одновременно. Лицо его стало вдохновенно упоенным.

Пьер усмехнулся в душе, слушая, как старикашка входит в раж, совсем не замечая его ироничный тон.

«Весь мир! Ну конечно! В лучшем случае Европа. И почему бы и нет. Но весь мир! И сколько форса! Любитель приврать и преувеличить! И я не удивлюсь, если здесь он подрабатывает в виде «случайного посетителя». Ну конечно! — догадался Пьер. - Эта комната с зеркалами, где он, то исчезал, то появлялся, эти цветы, эти штучки с оздоровлением. И вообще, я никогда не видел его по телевизору. Наверное, не так уж и искусен!»

— А сейчас вы работаете здесь?! — победно сказал он. - И все эти рассказы о путешествиях, любви к истории, не иначе как необходимость хранить в секрете нюансы вашего выступления… У вас здесь и реквизит, иначе вы не смогли бы сделать эти фокусы, — торжественно закончил он, довольный разоблачением. — Только я не понимаю зачем? Ведь мы ничего здесь не оплачиваем. Или, вам нужно признание? Тогда здесь слишком мало публики, после таких славных «турне»! — уже с маленькой издевкой сказал он.

— Мастер всегда должен быть в форме, — ничуть не обидевшись или просто не подав вида на замечания Пьера, которые граничили с фамильярностью, ответил Алекс. — Работать, искать и утверждаться постоянно! — вот мой девиз.

— На самом деле это не фокус, а вполне реальное преобразование материи, хотя этот же результат можно было бы получить сдвигом времени, проникновением в пространство, параллельное… — снисходительно глядя на Пьера, произнес Алекс.

— Ладно-ладно — миролюбиво ответил Пьер. - Если вам все так просто, покажите что-нибудь посложнее, чем первые фокусы.

— Слова и понятия для этого мира дело относительное. Что, например, вы приняли за более сложное, и что за менее? — обратился к нему Алекс с простодушным выражением лица.

— Фиалки! Они были спрятаны у вас в рукаве. Это просто, и этот фокус могут делать все даже начинающие фокусники. Зеркала тоже всего лишь техника. Специальное построение отражений и вы, то пропадаете, то возникаете. Это не ваша заслуга. Это знают все.

— И вы сможете настроить так зеркала, чтобы в них исчезла ваша любовница, когда внезапно в дом возвращается жена? — шепнул Пьеру Алекс, ехидно усмехнувшись. — Тогда вы достойны внимания с моей стороны. Может быть, пойдете работать со мной в паре? — почти заговорщически спросил он.

Пьер не смог уловить, вредничал ли Алекс, или действительно предлагал ему свое сотрудничество.

— Немного почитать, поэкспериментировать и, конечно, смогу, — ответил он.

— Так вот, к вашему сведению, самое сложное, это получить живое, ведь оно, кроме своей матрицы, которая дает ему образ, цвет, запах, обладает еще и жизнью. А еще энергией, памятью и флюидами, разумом и чувствами. Вот сколько составляющих! Даже для меня это требует напряжения. И из всего, что вы назвали - фиалки, самый затратный вариант. Но я обязан этой даме и хочу, чтобы она всегда получала от меня то, что безумно любила при жизни. Это была ее прихоть. И я ее исполняю. Хотя, и теряю при этом частичку запаса своих магических сил. Цветы — это мой первый шедевр, который я научился делать, создавая живое. Я поклонник Бонапарта, и, конечно, его дамы сердца, которая при жизни любила эти цветы. Они оба многое сделали для меня. Даже тогда когда я умер.

«Понесло!» — подумал Пьер, уже немного подумывая о не совсем нормальности старикашки. Он решил увести разговор из непонятной ему философии в естественное русло. — Я думал, что они искусственные! — удивился Пьер, предполагая в этих своих словах отступление в пользу собеседника и выражение своего восхищения.

— Да нет же, живые! — воскликнул довольно Алекс. - В этом и весь феномен! Я еще не упал настолько, чтобы дарить женщинам, искусственные цветы! Это больше подходит для кладбища, — сморщил он нос. - Подойдите и посмотрите внимательно. Они издают аромат. А лепестки так нежны, как будто только что сорваны где-нибудь под яблоней в весеннем саду. Смог бы я так долго держать их в рукаве, и они при этом не потеряли ни, своей формы, ни свежести. Да и где возьмутся фиалки в конце лета? Не проще было бы нарвать маргариток, эффект был бы тот же, но с меньшими усилиями с моей стороны.

— Да! — хмыкнул Пьер, почти соглашаясь с Алексом.

— Но если смотреть с вашей позиции, простого обывателя, не обладающего достаточными знаниями, и не посвященного в иные законы… — как бы анализируя разный взгляд на вещи, медленно сказал Алекс. Он внимательно проследил за реакцией Пьера, подошедшего к портрету Жозефины, и приглядывающемуся к букету, который, как будто находился и на изображении картины, и был здесь в пространстве.

— Непонятно… — услышал он.

— Что ж, пожалуй, я вам покажу то, что приведет вас в еще более, неописуемый восторг и еще больше вызовет ваше недоумение и задаст вам загадку. Такого вы не увидите больше нигде, потому что это могу делать только я! Есть мои последователи, но они ограничиваются, гораздо, более, поверхностным результатом. А я?! Я провожу его со стопроцентным эффектом. Конечно, это мой секрет. Но имея в виду, ваше положение и вашу наивность, я покажу вам это, и даже объясню, потому что все равно вы ничего не поймете, ничего не вспомните, и ничему не поверите. Ведь так, мой сомневающийся друг, — обратился он к Пьеру.

Последние фразы Пьер отнес также за счет чудачества Алекса, который, как ему показалось, все больше и больше входил в образ великого.

— И если, даже бы, вы знали, как это делается, то все равно не смогли бы повторить. Поэтому я покажу вам кое-что. Идите, быстро одевайтесь сами и зовите сюда своих мадам, они, вероятно, уже скоро будут готовы. Я хочу публичного выступления!

Месье Алекс, распрямился и встал в величественную позу. Пьеру показалось, что в этот момент у него по телу пробежали очень крупные мурашки.

Глава пятая. Великий обманщик

— Вы прекрасно выглядите в этих костюмах. Точно пришли с этих картин! — сказал Алекс, увидев входящих женщин и Пьера. — Да вы просто созданы для таких нарядов и той жизни! Вы бы вскружили головы многим мужчинам, попади вы в те времена! — хитро подмигнул он Мишель.

— В то время! — мечтательно сказала Полетт. — Карета, прислуга, роскошь.

— А какие подарки дарили кавалеры дамам в ответ на их благосклонность! — улыбнулся Алекс. — Брильянтовые колье, замки, и даже титулы.

— Да уж, сейчас все измельчало. Сейчас и жениться-то не хотят, — фыркнула Мадлен. - Не то что брильянты. Мой Арманд хоть и не был графом, но баловал меня всегда! Я все покупала в лучших магазинах, он возил меня по лучшим курортам. И подарил столько золотых безделушек. Например, вот эти золотые часики… — покрутила она рукой.

— Мама! — остановил ее Пьер.

— А что я сказала?! Все - правда. А вот сейчас считается, что все равны, и подарки должны дарить дамы мужчинам, а не наоборот.

— Ну, и в то время  такое бывало, все зависело от положения и чувств. «Во все времена кто-то берет, а кто-то платит», — сказал Пьер, вспомнив фильмы и книги про богатых светских дам.

— И все же, женщина всегда должна быть на пьедестале. Богиней! И к ее ногам нужно приносить дары. Ведь ее любовь стоит многого, — ответил Алекс, снова многозначительно посмотрев на Мишель.

— Побыть бы на месте тех дам, — воскликнули все три разом.

— Ловлю вас на слове! — воскликнул весело Алекс.

— Вы так говорите, как будто мы вот-вот откажемся от такой привилегии? Никогда! — сказала Мадлен.

— Никогда! — подтвердили Мишель и Полетт.

— Месье Алекс, наверное, очень богат, и любит женщин, — прошептала Полетт. Не хочет ли он нам что-то предложить. Вернее, одной из нас! — тихо засмеялась Полетт, глядя на Мишель. Я не смогу, у меня муж здесь. А вот вы с Мадлен…, — смягчила она свою иронию.

— Ладно, смеяться, — прошептала Мишель. — Он имеет ввиду, вечерний карнавал. Там можно попритворяться, что мы баронессы, а мужчины графы и принцы. И многое ли, что обещают мужчины, они выполняют? Болтуны! И все только для того, чтобы показаться лучше, чем они есть!

— И поймать птичку в сеть, — прошептала Мадлен. - Хотя, в его сети можно было бы и попасть. Вполне приличный мужчина, симпатичный и обходительный, — улыбнулась она шаловливой улыбкой.

— Мадлен влюбилась! — засмеялась Мишель.

— Уф! — надула щеки Мадлен и закатила мечтательно глаза. Она любила разыгрывать своих.

Алекс, ушедший на несколько минут в свою комнату, вернулся уже одетым в старинный костюм, с широкими воланами на груди и рукавах, держа в руках пару подсвечников.

— Итак, господа, пока у нас есть время, я хочу показать вам технику оживления портрета. Уж это вы не назовете фокусом? — повернулся он к Пьеру.

— Не знаю, - пожал плечами Пьер. - Может быть, вы хотите использовать гипноз. Предупреждаю, я ему не поддаюсь. Так что, вам лучше сразу отказаться от этого приема. Женщины – возможно. Но я им не позволю впасть в сон. Имейте в виду, — высокомерно повторил Пьер.

— Никакого гипноза, все по-настоящему! — утвердительно кивнул Алекс.

— Но тогда вам не удастся нас обмануть? Я тут же раскрою все ваши уловки.

— Будет любопытно! Пока еще никто мой секрет не раскрыл. Вы будете первый. И я согласен дать вам за это приз. Алекс подошел к столу и поднял с него маленькую коробочку. — Приз ждет любого, кто увидит фальшь. Он открыл коробочку, там на маленьком постаменте сидела птичка, которая сразу же зашевелилась и зачирикала свою песенку. — Забавная вещица? — посмотрел он на открывших от удивления рот присутствующих.

— Да! Какая миленькая! Теперь таких не делают. Старинная игрушка? — спросила Полетт.

— Вполне, и к тому же принадлежала когда-то Графу де Караман, который получил ее, в свою очередь, от Наполеона. Так вот, она ваша, если вы сумеете меня прервать, когда увидите намек на фокус. Согласны?

Женщины, кивнув, сели, приготовившись к новому представлению. Пьер иронично остался стоять.

— Ты думаешь, он умеет оживлять портрет? — прошептала Мадлен, обращаясь незаметно к Полетт.

— Такое умел только Калиостро. И то, я это видела в кино. Посмотрим, что за секрет. Наверное, погаснет свет, и вместо картины на ней появится какая-нибудь его ассистентка.

— Ну конечно! Смотрите, она похожа на  Лорен. Точно! Но все равно интересно! — воскликнула Мишель. - Смешно ждать настоящего оживления, главное, как он все это преподнесет.

— Я же вам сказал, никакого обмана и гипноза. Это одно из моих открытий, — важно сказал Алекс.

— Да сколько же открытий вы сделали! Для этого не хватит и всей жизни! Получать живое из воздуха, оживлять картины… — саркастически усмехнулся Пьер. Может быть, вы умеете разрезать напополам женщину, а потом собирать ее из частей?

— Это, слишком пошло! — воскликнул Алекс. - С мадам я такого никогда не делаю. Я живу слишком долго, по человеческим меркам, и не теряю свой опыт, теряя невзначай жизнь. Например, от болезни или от вражеского оружия, как это происходит с другими.

Если бы вы знали, сколько открытий появились на свет позже, и сколько из них еще не увидело свет, из-за слишком банальных вещей, таких как голод, война, интриги. Прожил мыслитель каких-нибудь тридцать лет, созрел для открытия, а тут тебе и конец. Мозг погиб, и все, что было в нем ушло в небытие.

А за тысячу лет надумать можно многое, тем более можно много поэкспериментировать, собрать и изучить опыт других мудрецов. Я превратил срок свой жизни в качество. Это так просто. За час можно найти корзину скрытых по лесу ягод, а за сто лет, собрать их столько, что можно будет накормить ими все человечество.

— Вот только ягоды испортятся, и человечество поменяется! — усмехнулась Полетт.

— Ну, тогда скажем проще. За тридцать минут можно решить одну сложную задачу, а еще более сложную за два часа. Если у вас такого времени нет, то задача останется не решенной. Если есть, с избытком, то рано или поздно вы придете к разгадке даже хотя бы путем проб и ошибок, приближений и повторов, с изменением неизвестных и ходов решений. Все дело во времени, для гения, конечно. Глупый, разве что станет еще глупее, — засмеялся он, — и, устав, зайдет в тупик.

— Ученых такого возраста, как вы, в мире довольно много, но они не могут похвастаться такими результатами. Лишних двадцать, тридцать лет… Хотя… — пробормотал Пьер, увидев, как Полетт и Мишель сделали ему знак не спорить с Алексом.

 — Ну, с задачей понятно — перешел он к выступлению Алекса. Это все математика. Плюс, минус. Но как можно оживить портрет? Это ведь всего лишь краски и холст, — осторожно задал он вопрос, посмотрев вопросительно на дам, — «ну, уж сомневаться-то я имею право?» — сказал его взгляд. — Хоть сколько лет его ни оживляй, у него не возникнет вен и крови, текущей по ним. Не появится дыхание, потому что нет легких, ведь он плоский. Двухмерный, или… — уже более смело продолжил он.

— Вы почти что, подошли к разгадке, — удивленно поднял брови Алекс. — И если бы вы были заняты этой разгадкой не с позиции — обличить загадку, а с позиции — понять ее, вы бы пришли к решению. Наверное, это просто результат информатики, которую вы получаете с лихвой из телевизоров, изданий и просто по телефону. Процесс обмена информацией ускорился и стал объемнее. «Это надо записать», — пробормотал себе под нос Алекс, достав ручку и блокнот непонятно откуда. «Скорость, объем и плотность — приводит к неосознанно скорейшему результату».

— Ладно — вздохнул Пьер, уже уставший от бормотаний и философских излияний. . — Мы ждем чуда.

— Хорошо! — согласился Алекс. - Перейдем от слов к делу. Но я хотел бы сначала объяснить вам ход сеанса, потому что мне будет нужна ваша помощь. Видите, никаких секретов, все в открытую! — посмотрел он на Пьера.

Все кивнули, выражая согласие.

— Наша задача оживить вот этих людей, - показал он на картину, на которой были изображены шесть человек, в костюмах похожих на те, которые были одеты на них. — Сначала я соберу всю свою волю, чтобы представить образ на картине живым. Я представлю, как он движется, как он дышит, и как он смотрит на меня. Вы должны делать это вместе со мной. Так будет сильнее эффект. Затем я поделюсь с образом на картине своей и вашей энергией, и вытолкну его с полотна, в это время он бесплотен, но повторяет образ того индивидуума, который позировал. Ведь картина — это такое же отражение, как и ваше в зеркале, просто оно соткано из отдельных мазков, а не общим фоном. И находится в этом мире, в отличие от отражения в зеркале.

— Кстати. Старик снова взял, непонятно откуда появившийся в его руках, блокнот и записал: « Использовать зеркала…»

— Как вы понимаете, этот бесплотный дух, уже имеет в своем отражении матрицу образа, повторение всего набора качеств. Но ему не хватает объема! И энергетики! Просто так вы не увидите его! Особенно днем, при освещении. Вот если вечером в темном пространстве, где еще и начинает снижаться температура, его можно при определенном повороте разглядеть. Он мелькнет на секунду и вам покажется, что вы все это придумали, или… увидели приведение!

В принципе этот эффект подобен эффекту радуги на небе. Она видна в определенных условиях плотности воздуха, насыщенности его парами воды, и под определенным освещением этого участка лучами солнца. Она есть, когда мы присутствуем при всем стечении этих исходных моментов, и мы не видим ее, когда они не способствуют проявлению разложения цвета на оттенки.

— Получается, что приведения, это отражения от портретов? — спросил Пьер. — Видимые, при определенных условиях. А я думал, что это души покойников. Не упокоенные, веками и умершие в мучениях.

— Не только, мой пытливый слушатель. Все эти духи тоже делятся на различные виды, но это отдельная тема. Сейчас мы говорим о картинах.

— Следующим действием для оживления картины, является уплотнение духа. Вместе с плотностью, эфир, из которого состоит вытолкнутый с картины образ, начинает приобретать еще и энергию, которая, сцепляясь с отдельными тонкими энергетическими слоями, становится ощутимой. Ведь и паутину можно сделать твердой, если сложить несколько тысяч слоев, так и в этом бесплотном духе. Снимая слой за слоем, и соединяя его вне картины в один, я могу помочь обрести ему и плоть, и жизнь, и мысли, и чувства.

— Все это звучит логично — задумчиво произнес Пьер, зачарованный рассказом Алекса. Но как вы можете точно собирать эти слои и удерживать их в одном положении. И опять же, — также задумчиво произнес Пьер, как будто в этот момент и сам решал эту задачку. — Где взять эту энергию, я ведь так понимаю, нужен клей, который склеит все эти бесплотные слои….

— А вот это мой секрет, — засмеялся Алекс. Это мой секрет, благодаря которому я приобрету все! Хотя, вам я открою и его! Если жидкость налить в кувшин, то она примет его форму? — продолжил, оживившись еще больше Алекс. — Правильно. Так и уплотненный дух, если его поселить в необходимый сосуд, в виде тела человека, тоже примет его форму. Просто?! А?! И я думаю, понятно?! Алекс потер руки и, совершенно довольный, посмотрел на Пьера и окружающих.

— А что можно благодаря этому приобрести? — удивился Пьер, заодно представляя, как в гуттаперчевую куклу вливается уплотненный дух. — Чушь подумал он. Кто руками будет шевелить? И как?

— А вы не думаете, что эти, восстановленные к жизни образы, в определенный момент, могут раскрыть тысячелетние   тайны, которые появились благодаря им, и во время их жизни.

— Ну, например? — высокомерно задал свой вопрос Пьер.

— Например, где спрятаны фамильные драгоценности, где замурованы тайные ходы, и кто, и какую роль играл в истории. Со временем, каждое слово, каждое письмо, каждая история делается бесценной. Антиквариат, одним словом. Даже пачка писем, спрятанная Жозефиной, и, написанная ей ее любовником Шарлем. Представляете, какой бум вызовут эти, якобы внезапные, находки, какую цену можно за них получить на аукционах?! Да мало ли что. Я говорю слишком простыми вещами. Чтобы вы поняли меня. Остальное можете додумать.

— Так вы преследуете корыстную цель! — воскликнул Пьер. - Сначала вы мне казались фанатом, а теперь…

— Во-первых, я хочу дать предкам увидеть своих потомков. Я хочу отблагодарить своих друзей, ушедших в мир иной, дать им радость вернуться в этот мир и увидеть каким он стал. Это достойный шаг и достойная благодарность как вы думаете? — обиженно спросил Алекс. - А все остальное, оно не помешает, тем более что для моих экспериментов нужно слишком многое. И уединение, и тайники, и большое количество благодарной и немой прислуги. К тому же мне нужно на что-то жить, скрывать свои открытия во времени от произвола политиков, от стихийных бедствий, от нашествия армий нуворишей и анархистов, которым ничего не свято. Имеешь многое, нужно еще больше для его охраны. Так что, голубчик, в корысти меня можно уличить в последнюю очередь.

— Ну а теперь, начнем. Все в сборе. Мадам слышали мои рассуждения, и будут мне помогать? — обратился он к женщинам.

— Эти прекрасные люди запечатлены на этой картине вместе специально для того, чтобы легче было работать. Зачем бегать к одной картине к другой. Все компактно и это бережет и время, и энергию, так как она не уходит в эфир, а поглощается соседствующим образом. Они нужны мне все четверо, потому что, в свое время именно они спасли и меня и мои разработки. Они многие годы скрывали мое присутствие в их домах от моих врагов. И свято хранили мою тайну. Я им дал обещание, я поклялся, хотя мог бы этого и не делать, потому что мои друзья знали, чего стоит мое слово. Эту картину нарисовал я! Еще при их жизни!

— Но это было слишком давно — хотела сказать Мадлен.

— Молчи мама. Так интереснее. Так все похоже на сказку. Представь, что ты в театре… — шепнула ей Полетт.

— А теперь начнем, — продолжил Алекс, не увидев сопротивления на свою речь от присутствующих. Итак! Примите такие же позы как на картине. Так, немного так, — поправил Алекс послушно действующих подопытных. Я должен сказать, что оживляя их, я обязан предоставить им вместилища их бесплотного духа. И этим вместилищем будете вы! Вмещать дух в изготовленную из непонятно чего куклу, бред! — ехидно взглянул Алекс на Пьера. - В идеальном варианте нужно было бы создать автономное био-тело, но это впереди, и я думаю, что я еще воспользуюсь этим открытием, примерно лет этак через двести. Тогда мне не нужно будет искать и тратить время на таких экземпляров, как вы, — немного пренебрежительно сказал Алекс. - Поэтому сейчас более простой вариант. Вы! И… ваше тело!

Полетт и Мишель передернулись. А Пьер вдруг ощутил приближение опасности.

— Глупости, — успокоил он себя. - Бредни. Подготовка к выступлению, нагнетание тайны и страха.

— Начинайте, мы готовы вместить в себя образы с картины, — сказал он, спокойно садясь в кресло около стола.

—  Лорен! — позвал Алекс.

— Она точно, как с того портрета, — ахнули дамы, увидев вошедшую Лорен, в платье дамы в белом. А он как этот месье! — удивились они, не меняя положения своего тела.

— Вы правы! Это мы. Только себя и  Лорен мне нет необходимости оживлять. Мы и так живые, можете нас пощупать, — театрально сказал Алекс, протянув дамам свою руку. Мы позаботились о своем бессмертии при жизни. А вот остальные? Они могут явиться в этот мир, только иногда, на короткий миг, тогда когда я помогу им в этом, заманив сюда их потенциальные тела, — Алекс вожделенно посмотрел на присутствующих. — И вы знаете, они уже ждут! Находясь там, на картине, они уже чувствуют приближение своего явления в этот свет. Посмотрите, как увлажнился их взгляд. Посмотрите, как немного живее стали руки, представьте, что под этими нарядами, живые дамы и месье, у них также течет кровь по жилам, им также хочется вздохнуть, ведь первый вдох это как глоток воздуха после длительного нахождения в пучине океана. Итак вздох!

— Ах! — вырвалось у Мадлен

— О! — всхлипнула Полетт.

— Ах! — вздохнула Мишель.

— Не поддавайтесь! — сказал Пьер, стряхнув с себя желание следовать указаниям Алекса. — Вы почти что попались на его удочку. Это самое настоящее внушение.

— Но мне так не хватало воздуха, — сказала Полетт, и мне, подтвердили Мадлен и Мишель.

— Эффектно — прошептала Мишель. Я уж, и правда не вижу разницы между ними и нами. Единственное, что месье и мадам, не сидят с нами.

— А мне немного стало страшно, а вдруг эти приведения и, правда, оживут? Что нам тогда делать, Я заору! — поежилась Полетт.

— Я тоже боюсь приведений, — сказала шепотом Мадлен.

— Когда вы попадете туда, на их место, вы перестанете их бояться, — усмехнулся Алекс.

— Куда туда? — спросила Мишель.

— Не думаете же вы, что в одном теле могли бы ужиться два духа? —   резковато сказал Алекс. - Мне придется ваше тело освободить от вашего духа, прежде чем поселить в нем дух моих друзей…. Вы же попадете в один из срезов их временного слоя жизни. Хотя сейчас их уже давно нет, в той параллельной жизни они умерли, но на картине они еще живы. Они живут тем самым мгновением и помнят, и чувствуют то, что было с ними в тот момент. Я специально запечатлел их в минуты наших встреч. Тогда они были молоды, счастливы и вечер был прекрасный. Так что, вам там будет хорошо.

— Господи! Какой кошмар вы говорите. Я о смерти и слышать не хочу. Лучше о жизни! — воскликнула Мадлен. - И я не хочу быть тем, кто сейчас уже покойник.

— Мадам, вы можете быть спокойны. Для вас здесь не нашлось персонажа, и к тому же я боюсь вашей забывчивости. Поэтому в эксперименте будут участвовать только трое. Полетт, Мишель и Пьер!

— Ну, нет! — твердо сказала Мадлен. Я же надела костюм. И потом я уже старая, и не могу откладывать такие интересные моменты, тем более от них отказываться. Я тоже хочу попасть в картину.

— Хорошо, мадам, — сказал Алекс, потирая руки, как бы разминая пальцы. — Если вы настаиваете! Действительно, потерять возможность привести в чувство еще одну личность, — пробормотал он, обратившись к  Лорен, которая кивнула. — Ну что ж, мадам, спасибо, — снова обратился он к Мадлен. — С вами мы проведем отдельный эксперимент. Вы у нас уйдете вон в ту даму, — показал Алекс на портрет Екатерины.

— Катрин вторая?! — воскликнула Мадлен. Да! Я хочу быть царицей. Я согласна!

— Тогда вам придется сесть напротив портрета Екатерины. Посидите, посмотрите на нее, представьте себя царицей, перед которой все лебезят, исполняют каждое желание, но и которая думает о государстве, о делах… Попробуйте представить, о чем она думает в этот момент, вернее, думала, когда стояла перед художником.

Мадлен гордо встала со стула, входя в образ царицы, и важно прошествовала к портрету Екатерины. Она послушно села напротив портрета, предварительно обернувшись на своего сына, и стала представлять себя царицей. Но дальше стола с обедом и гостями, она представить Екатерину не смогла. И все же.

— Ну как, вы готовы? — спросил Алекс, вернувшись к сидящим. Он выпрямился и, проведя руками по лицу и груди, глубоко вдохнул воздух, с прикрытыми глазами. Он, как будто был уже готов к эксперименту, и дальнейший ответ уже ничего для него не значил. —  Лорен, выключи свет, — попросил он дочь, и подойди к мадам Мадлен, Екатерине великой. Помоги ей.

В темном зале, в котором окна были плотно занавешены, заструился свет от маленьких язычков свеч. Пространство стало таинственным. Зеркала поблескивали в полумраке и отражали сидящих, убранство зала и картину. В мерцающем свете зала присутствующие на мгновение потеряли и друг друга, и Алекса. А когда их глаза привыкли к этому освещению, они ахнули. Из темноты вдруг появился Алекс, одетый в черный сверкающий плащ с капюшоном, нависшим над лицом. Он поднял руки вверх и потом развел их в сторону. Между руками пробежал электрический разряд и по помещению поплыли голубые неоновые шары, уходя и исчезая в стенах под потолком.

— Браво! — захлопали женщины, поразившиеся необычному началу выступления.

— Ах! — Ахнули они, поразившись на совершенно теперь необычный вид Алекса. Глаза его, казалось, соперничали с цветом плаща, и блеском вышитых на нем звезд. Волосы превратились в прекрасную шевелюру, а лицо отдавало чем-то дьявольским.

Алекс посмотрел на присутствующих взглядом, лишенным мягкости, пронизывающим насквозь, и черты его приобрели жесткость.

— Начнем с мадам Полетт, — сказал Алекс, приблизившись к Полетт.

— Смотрите на портрет и представляйте его живым, вот он мигнет глазами, вот он вдохнет воздух, вот он становится вами. Вы чувствуете, что смотрите с портрета, и видите нас оттуда. Вы горды своим положением. Вот - вот, вы сейчас пригубите этот бокал вина, а слуга, появившийся в той двери, видите, она открывается, принесет вам письмо от вашего жениха.

— Что вы чувствуете? — обратился он к Полетт. — Вы не ощущаете неприятных волн? Как вам на новом месте?

— Ничего, — сказала Полетт, немного помедлив, каким-то вялым замедленным голосом. Потом она удовлетворительно улыбнулась и, поправив прическу, закрыв глаза, стала потирать свои пальцы. Я немного устала, и меня чуть-чуть тошнит. Я пока посижу с закрытыми глазами. Вы поможете мне прийти в себя граф? — спросила она, не открывая глаз.

— Эксперимент не удался, — усмехнулся Пьер, не расслышав последней фразы. - Хотя мне, черт возьми, показалось, что между портретом и Полетт пролетело какое-то газовое облачко.

— Неужели? — скупо улыбнулся Алекс.

— Это от напряжения, — быстро прервал его Пьер. — С картины никто не сошел. Да и в картину Полетт не ушла…

— Ничего, ничего, — развел руки Алекс. Это только начало. Прелюдия, увертюра! Не получилось, ну что ж так бывает. Попробуем теперь воодушевить Мишель. Полетт не так впечатлительна. С ней нужно еще поработать! К тому же мне не нужны обмороки. Пусть передохнет. В эксперименте участвуют только действительно желающие и здоровые.

— Я поддаюсь гипнозу, И я довольно впечатлительна. Может быть, со мной получится быстрее? — робко посмотрела на Алекса Мишель.

— Ну что ж, попробуем. И ничего не бойтесь. Не так страшен черт, как его малюют, все будет хорошо! Я вам обещаю.

Алекс встал между картиной и Мишель. Он снова стал произносить те же фразы.

— Ну как, Мишель? — делая ударение на имени, спросил Алекс.

— Немного неприятно. Но в результате  ничего! — сказала Мишель, также закрыв глаза и потирая пальцы. Граф, а мой муж уже здесь?

— Почти… — сказал Алекс. Он подошел к Пьеру, не успевшему среагировать на чушь, которую несла Мишель, и обратил его взор на нарисованного принца Жозефа.

— Ну, уж со мной у вас тоже ничего не получиться, — сложил руки на груди Пьер

— И все же попробуем, уверенно предложил Алекс.

— Итак, Лорен. Просмотри последние штрихи. Алекс подошел к ней, и тихо о чем- то поговорил, делая знак в сторону портрета и в сторону присутствующих.

— Сейчас, сейчас, мой старый друг, - произнес он в воздух. - Сейчас и ты обретешь плоть, — сказал он, и, собрав всю силу своего сознания, встал перед столом, на одной стороне которого в зеркальном отражении сидели живые люди, а на другом напротив висела картина, точно повторяя то, что было напротив.

Глава шестая. Шок

Пьер удивленно обернулся на дам, желая разделить свою иронию по поводу старикашки, но вдруг почувствовал, что голова его не может этого сделать! Мало того, он почувствовал, что зрение его стало почему-то тусклым, и стол за которым сидел он, и дамы, оказался впереди него, вместо картины. Он смотрел на стол, немного с высоты, и видел все, как сквозь дымку. Он видел радостное лицо Мишель, и восторженные жесты Полетт, и главное, себя, сидящего на кресле и поочередно трогающего свое тело руки и плечи.

Ничего не понимая, Пьер напряг зрение и увидел, как дамы, сидящие за столом, а это были, Полетт и Мишель, встали с кресел, явно веселые, и принялись обниматься с Алексом. Затем он увидел, как к нему самому, еще сидящему в кресле, подошел и Алекс и дамы, и он, подняв молитвенно руки к небу, потом обнял Алекса, и дам по очереди.

— Ну, как дружище? — услышал он глухие, волнообразные отзвуки голоса Алекса, который в упор смотрел на него. — Хо-ро-шо те-бе на кар-ти-не? Это ли не ве-ли-кий фо-кус!? Не вол-нуйся, когда при-дет вре-мя, ты вер-нешься в свое тело. По-тер-пи. Сколько? Я думаю, недельки нам хва-тит. Так что время пролетит бы-стро! Они терпели до-льше. Ну, по-ка!

— Как тебе этот противный старикашка? А?! — ехидно добавил он, когда его спутники ушли вперед.

Алекс еще раз помахал ему рукой, быстрым шагом догнал уходящих. И вся компания в старинных нарядах, скрылась за дверью.

Пьеру хотелось закричать или заехать старикашке по башке, чтобы он перестал изгаляться. Но он не мог! Он был плоский, если не сказать безмерный! У него не было объема, и всего того ощущения, какое он имел только что, до последней минуты.

Пьер попытался увидеть, что находится вокруг него, но видел только то, что находилось впереди. Уходящих себя, своих дам и Алекса. И вдруг его взгляд, или вернее какое — то внутреннее зрение, увидело зеркало, в котором отражались люди. Пьер возликовал, подумав, что у него появились новые возможности, но потом, присмотревшись, увидел, что это отражение той самой картины, на которой они по заявлению Алекса, должны были поменяться местами. Пьер чувствовал, что его взгляд идентичен отражению взгляда мужчины, так похожего на него. Двоих он узнал тотчас же. Это были Алекс и  Лорен. Еще две дамы, сидели за столом в позах, которую принимали дамы в начале сеанса.

— Эксперимент удался! — окончательно понял Пьер. — Картина ожила, а они поменялись с изображением местами!

Радостно было одно то, что он став непонятно кем или чем, еще мог мыслить и видеть. Но этот вывод снова привело его в ужас. Он сосредоточил свои мысли на изображение женщин на картине. И понял, что оставаясь в виде нарисованных фигур, там наверняка были и все остальные.

Мишель, Полетт и даже Мадлен, которая посылала ему флюиды с картины портрета Екатерины, которая, тоже благополучно отражалась в зеркале, немного под другим углом. Их было ровно столько, сколько было на картинах, за исключением двоих. Это были Алекс и  Лорен, они были изображены на картине, и спутать их теперь было нельзя. Да еще старый слуга, который был изображен, входящим в дверь с письмом. Пьер видел картины и людей изображенных на них, но только в отражении зеркала. Рядом с собой, он не видел ничего. Зеркало! — подумал он. Для старикашкиных экспериментов, оно оказалось, действительно как нельзя кстати. Пьер стал судорожно думать что он сможет извлечь из сложившейся обстановки еще.

***

Мишель ничего не могла понять, когда после слов Алекса вдруг почувствовала, как ее тело одеревенело, и потеряло возможность двигаться. Потом под звуки голоса Алекса, она увидела, как портрет становится прозрачно туманным. Она заметила первые признаки его жизни. Нет, он не был плотным телом, он представлял собой газовую форму, точную копию портрета, которая двигалась к ней. Мишель стало жутко, но через секунду, какая-то приторная слабость, прошлась по ее телу и растворила ее в том, что было вокруг. Необыкновенная легкость вознесла ее из своего тела и понесла к портрету, От приятного чувства полета, она на секунду заснула и, проснувшись, снова почувствовала скованность движений.

Мишель открыла глаза и обнаружила, что видит все в тумане, и помещение, и предметы, и людей, стоящих немного ниже, чем была она, но самое странное, было то, что там стояла она сама, месье Алекс, Полетт и Пьер, а Мадлен сидела в кресле закрыв глаза. Мишель хотела тряхнуть головой, прогнав эту беспомощность и туман с глаз, но заметила, что теперь видит все ясно только не может увидеть ничего рядом с собой, то, что она видела, это было отражение.

— Зеркало! — поняла она.

***

— Ну как мадам, месье, как вы себя чувствуете? — спросил Алекс, чинно провожая своих друзей в лифт. Будьте осторожны.

— Мы все помним, — сказал «Пьер», я чувствую, что еще минуты три, и я стану совершенно управляемым. Вернее, управляющим этим неплохим телом! Где вы достали такой экземпляр, он очень похож на меня, не правда ли, Зофи? — обернулся он на «Мишель».

— О да! Мой друг. Мне это так приятно. Это добавляет силы, как будто мы в своем времени, живые и здоровые. А как я? Ничего? — спросила она.

— Вы вполне милая! Но конечно не сравнитесь с собой самой. Вы совершенство! А эта мадам, только, почти совершенство!

— Вы очень любезны Жозеф, — улыбнулась «Мишель».

— Это потому, что это тело заселено вами, моя прелесть. Все к чему вы прикасаетесь своими ручками, и ножками, становится чудом и мечтой, — сказал принц.

— Все, я в превосходной форме, — воскликнула «Полетт». И мне кажется, в этот раз мне гораздо легче было перенести это переселение.

— С каждым разом… — глубокомысленно сказал Алекс, — как мышцы во время тренировок привыкают к сопротивлению и становятся ловкими, так и ваш дух, научился переносить сопротивление перехода из эфира в плотные материи, и делает это почти без напряжения.

— Вы волшебник! Великий чародей, несравненный граф Калиостро! — воскликнул «Пьер».

— Я счастлив, что мне пришла в голову мысль сохранить ваши образы в одной картине, остановил похвалы в свой адрес рукой Калиостро. Мои разработки были тогда на середине пути, но я уже предполагал, что из этого выйдет. Вам я обязан жизнью.

— Но довольно Алессандро, какие могут быть счеты! — остановили его воскрешенные.

— И рад, что теперь могу оплатить свой долг, — продолжил Калиостро. — Вы знаете, что мне лично много не нужно. Этот замок фактически принадлежит вашим потомкам, я лишь взял в аренду часть его, заплатив Филиппу достаточную цену. Он ведь и не подозревает о происходящем здесь. Прекрасный правнук! — обратился Граф к «Полетт»-Терезе Тальен, вы можете им гордиться. Вдобавок, я помогаю поддерживать замок в надлежащем состоянии, и это мне обходится в кругленькую сумму, но я это делаю отчасти добровольно отчасти из эгоистичных соображений, — немного шутливо произнес Калиостро. - Что мне нужно? — задал он сам себе вопрос. - Возможность работать, отсутствие надзора и, конечно, средства, для того, чтобы, все, что я назвал, имело место быть. Пока я фактический распорядитель жизни замка, у меня все это есть.

— Возможно милый Александр, вы придумаете, как нас оставить здесь рядом с вами навсегда? — взяла его под руку «Мишель» -Зофи. Что вам для этого нужно спрашивайте, мы поможем своими скромными знаниями. Что сейчас может представлять ценность? Письма, воспоминания, достоверные сведения?

— Для того, чтобы закрепить ваше появление здесь навсегда, мне, как всегда, нужна возможность работать и еще один пустячок, четверо желающих навсегда остаться там на картине. То есть, оставить вам навсегда свои тела! Риск не возможен! Вы же не захотите жить жизнью этих простых людей, ходить на работу, варить обеды, зарабатывать пенсию и путешествовать на машине?! — усмехнулся он. Это не для вас! Да и не сможете вы сыграть вечную роль двойников этих людей, для этого одного сходства мало. Важны привычки, умение общаться и знание всех подробностей жизни тех, кто подарил вам тело. Вас быстро раскусят, а если нет, то поместят в психушку, приняв за болезнь вашу странность и забывчивость. А оставить вас здесь, это значить поместить ваших доноров в разряд пропавших. Исчезни здесь несколько человек, полиция начнет вынюхивать, и их след приведет сюда. Пока рисковать и оставлять обмен телами без обратного, я не могу, и не имею возможности.

— О нет! Нет! — Воскликнули все разом. - Пусть будут промежуточные проявления. Но без риска потерять вас, милый Александр, и вместе с вами эту возможность.

— Ну, куда мы направимся в первую очередь? — спросил Калиостро, переводя тему в другое русло. Времени у вас не так уж много, я не имею право отнимать у вас его. Я просто считал своим долгом, немного напомнит вам о существующих обстоятельствах.

— Ах да, я еще не успел привести в чувство Катрин! — вспомнил Алекс, услышав окрик Лорен. — Она еще не совсем пришла в себя, ведь для нее это в первый раз. Поэтому, пока она, как лунатик, существует, ничего не понимая, вы же помните свой первый опыт?

— Да, — закивали головами воскрешенные.

— В первую очередь на природу, к цветам, траве и солнцу! — сказали женщины.

— Я присоединяюсь. После двухмерного пребывания, так хочется окунуться в трехмерные прелести. Этот свет прекрасен, черт побери! — сказал «Пьер» -принц Жозеф.

— Ну что ж, Лорен проведет вас в парк, а я пока займусь Екатериной. Ей сегодня долго находиться здесь нельзя. Она у меня случайный гость. До встречи через полчаса господа.

***

Оставшись один, Калиостро посмотрел в глаза «Мадлен» -Екатерины.

— Ну как, матушка, вы хорошо слышите меня? Сосредоточитесь, вы же всегда были волевой женщиной.

— Где я? Я ничего не вижу, — Екатерина потёрла глаза, — мне это снится? Или я уже на том свете? Я умерла?! Когда я ложилась спать, мне было очень плохо!

— Что значит смерть? — нараспев произнёс Калиостро. — Всего лишь уход из этой жизни в другую. Но всякий уход, дает возможность возвращения, - закончил он свою почти музыкальную фразу. Ну, ну, смотрите на меня. Узнаёте кто перед вами?

— Граф? Вы? — удивилась Екатерина, оглядевшись вокруг. — Но как? Вы же покинули мою страну!

— Я матушка, я! И это я вернул вас в этот мир. Вы действительно умерли, и с вашей смерти прошло почти двести лет! Как вам этот обманщик, фокусник и «лже чародей», — окрещённый так, вами!

— Но этого не может быть! — Екатерина обернулась по сторонам и беспомощно посмотрела на свои руки. — Что со мной? Я почему-то очень худая, я что, долго была в горячке? Я ничего не помню? Где слуги, где мой лекарь? А, я понимаю, я брежу. Мне давеча стало что-то плоховато. Уж очень болело сердце и голова… Я хочу встать. — Екатерина попыталась встать с кресла.

— Вставайте, матушка, вставайте, теперь вы сможете. Вот только в зеркало смотреть без подготовки не рекомендую, — остановил он Екатерину, пытающуюся подойти к зеркалу.

— А что, я очень дурно выгляжу? Хотя, идти мне, почему-то легче. Как будто я похудела раза в два.

— Немудрено! Своё шикарное тело вы потеряли двести лет назад. А теперь, вы получили на время, я подчёркиваю, на короткое время, чужое тело! Ведь теперь вы француженка Мадлен, которой семьдесят пять, и которая живёт в двадцать первом веке. Не верите? А вот если бы вы почаще принимали меня при дворе, да не брезговали моими выступлениями! Я скажу больше, я мог поделиться с вами своими секретами, ведь вы были потенциальной ясновидящей. Интуиция ваша была выше всяких похвал, и другие чародейские приметы в вас были. Но вы изгнали меня….

Граф изобразил из себя попранную святыню.

— Но заметьте, я не помню зла, и вот вы здесь, и скоро увидите солнце, цветы… Вы верите мне? Хорошо сударыня! Тогда можете посмотреться в зеркало, но не пугайтесь, представьте, что вы на карнавале и на вас наряд дамы из будущего.

— Да, да теперь это вы, матушка — государыня, а перед вами ваш покорнейший слуга, предмет вашего юмора и иронии. Ловко вы подняли меня на смех. Не верили, издевались, изгнали наконец. А вы знаете скольких проблем мне стоило это ваше пренебрежение? Да, меня чуть на костре не сожгли, в тюрьме почти сгноили, да, мне пришлось умереть раньше времени со всем букетом последствий воскрешения из мёртвых! И все это благодаря вам! — обиженно посмотрел на нее граф.

— Но граф, если вы такой маг и чародей, то вы должны были знать, как могут отомстить обманутые женщины. Вы затронули мое самолюбие, вы захотели отобрать у меня то, что принадлежало мне по праву!

— Вы о Станиславе Понятовском, короле Польши? Так это просто месть оскорблённой женщины?! А!

Но всё было не так, как вам преподнесли ваши «верные»! Уверяю вас! — воскликнул Калиостро.  Всё было задумано для дела! Я потом глубже посвящу вас в происшедшее тогда. А вы берёте свои слова назад? — спросил Калиостро.

— Беру, батюшка!

Екатерина расправила тело, и, подбоченясь, стала рассматривать себя в зеркало со всех сторон. — Ох, и хорошо здесь! Я словно увеличилась в каком-то душевном, внутреннем объёме. Мне хоть и немного не по себе, но вполне сносно. Это старое тело ещё крепкое, и внешность… Ну что ж, я могу привыкнуть и к ней. Но нельзя ли отправить меня в мой дворец, уж если вы воскресили меня граф, то нельзя ли мне вернуть весь мой образ жизни? Кто теперь правит государством? Мой род ещё у власти? Что же я могу сделать? Наградить вас титулом, дать вам земли, место при своей особе? Я всё дам вам, только верните, верните мне жизнь! Я уже почувствовала её вкус. Я хочу есть, когда здесь подают ужин?!

— Я не ожидал, что вы так быстро освоитесь, государыня. Но пока это всё не для вас. За это нужно многое заплатить.

— Граф, но я же сказала. Я дам вам всё!

— Боюсь, что сейчас это не в вашей власти. Ведь даже внешность у вас другая. И то, что вы это вы, знаю только я.

— Граф, но неужели я не заслуживаю вашего внимания просто так, как личность, как просто Екатерина, ведь я вас тогда не заточила, не казнила, я просто не уделила вам большего внимания и своего покровительства.

— Вы не поняли меня. Вы в чужом теле, а чужое нужно возвращать, ведь так? Калиостро, понимая своим чутьём, что удерживать Екатерину — вторую в теле Мадлен он больше не может, достал из воздуха книгу.

— Это ваша книга государыня, про меня обманщика Калифалкжерстона. Почитайте на досуге там, освежите память. И придите к истинному раскаянию. Тогда, возможно, и вы присоединитесь к нашему весёлому обществу. Которое сегодня ждёт прогулка по лугу, в парке. Катание на лошадях, обед и бал! — граф нарочито смаковал возможности сегодняшнего вечера. Где будут и потомки любимого вами Понятовского Станислава, Жозеф….

— Понятовский. Что-то голова моя голубчик как в тумане, — только произнесла завядающим голосом Екатерина. Я почитаю, я раскаюсь, я уже почти раская……

— Я почитаю… — сказала Мадлен ещё раз. А что я должна почитать? — петушиным голосом обратилась она к Алексу. Что-то я задумалась! Совсем вы меня с этой Катрин с толку сбили. Я всё представляла себя ею, и мне, как будто надо было прочитать какую-то книгу… А где всё? — снова закукарекала Мадлен возмущённо.

— Они в саду мадам, — сказал Алекс. Мы не хотели вас будить, Вы немного заснули.

— В саду? А как же карнавал?

Праздничный ужин немного позже. Вы можете немного отдохнуть, потому что потом веселье продлится всю ночь. Вы, возможно, не выдержите такого напряжения. Я вас разбужу за минут тридцать до ужина. Согласны? — Алекс наложил руку на лоб Мадлен, и та направилась в свою комнату.

— А Полетт? Неужели она тоже пошла гулять? — обернулась удивлённо Мадлен. А, ну ладно. Я действительно полежу. Мадлен закрыла дверь в свою комнату. А Алекс, удовлетворённый последними событиями пошёл вслед за ушедшими в парк.

Глава седьмая. Зависть

По парку прогуливались люди в старинных одеждах.

— Александр, я не хочу уходить из этого мира. Ну, сделайте что-нибудь быстрее, чтобы мы остались здесь всегда. Боже, как пахнёт земля и трава! Как красивы облака! Это ужасно, обладать всем этим и потерять! воскликнула «Полетт», обращаясь к вошедшему в парк графу Калиостро.

— Представьте, мадам, что вы просто ляжете спать, а потом проснётесь. Ведь для вас время летит быстро! — ласковым голосом постарался успокоить ее граф. - Ваш год короче в несколько раз, но зато жизнь во много раз длиннее. Так что, если сложить всё это и умножить, получится огромная длинная жизнь!

— Но мне уже мало только прогулок, я хочу любить, я хочу чувств, страсти, — молящим голосом произнесла «Полетт». - А за несколько часов вечера, я не успеваю обрести знакомств. Жозеф и Зофи как будто дразнят мои чувства. Они всегда вместе, они счастливы, потому что могут получить от этого кусочка жизни самое прекрасное, что она может дать! Любовь!

— Мой жених, увы, сюда вернуться не может! Или может? — с надеждой посмотрела Полетт на Калиостро. - У вас должен быть его портрет, а если нет, то я вам подскажу, где было его имение.

— Не грустите мадам. Всё впереди, и вы будете счастливы! Правда,  не все сразу! Я же могу вам сказать только одно. Вы забыли, но он давным-давно в начале девятнадцатого века, стал вашим мужем, и вы родили ему детей. А сегодня вы увидите и их , и своих потомков!

— Ах да, я путаюсь в том, что было в момент создания картины и то, что было после. Тогда я буду просить за мужа!

— Да-да, принцесса, запутаться немудрено! Я и сам иногда путаюсь во всех своих жизнях, - махнул по-свойски рукой Алекс. — Возможно, мои опыты продвинутся ещё дальше, и вы получите мужа! Но имейте в виду, даже если вы здесь будете без него, готовьтесь к жертве. Испытать любовь и страсть иногда не удаётся и обычным обитателям этого мира. При своей жизни вы много видели счастливых от любви людей? Ревность обида, предательство и измена. По большей части это так. А сколько греховных поступков, и, даже смертей. Многие сами виноваты, а кому-то судьба путает карты. В таком случае считайте, что вы принесли в жертву жизни всего лишь любовные утехи. Оплатили ими другие свои прихоти. Хотя я вас понимаю. Любовь, нет хуже зла. Но все впереди. Как только вы поселитесь здесь навсегда, то возможно, и у вас будет шанс. Если, конечно, вас не будет смущать разница в возрасте, — усмехнулся Алекс.

— Ну вот, так всегда! Вы слишком циничны Александр! Разве можно напоминать даме о её возрасте. Я обижусь. Шучу, шучу, быстро перебила сама себя «Полетт».

***

— Прелесть моя, — шепнул «Пьер» «Мишель». Я сгораю от нетерпения овладеть вами в этом виде. Вы так соблазнительны, что я не смогу сдержаться и весь вечер буду думать только об этом.

— Но Алекс! Он такой приставучий. Он как хвост, и только и делает, что оценивает наши поступки, да рассказывает о своём бескорыстии.

— Тихо мой друг. Мы ему многим обязаны, если не сказать больше.

— А он нам?! Вы не помните, чем мы рисковали, пряча графа у себя.

— Всё, всё! — «Пьер» сделал жест молчать, увидев графа, входящего в сад в сопровождении мужчины в костюме Бонопарта и двух дам.

— Император и Жозефина, если я не ошибаюсь? — прошептал «Пьер». Тела им достались сегодня не ахти….

Все склонились в глубоком реверансе….

***

Глядя на отражение картины в зеркале, Пьер понемногу начинал понимать, свое положение. А оно было таково, что Пьер был лишен возможности двигать руками и ногами. Он был всего лишь плоским изображением, у которого не было мышц и того места, куда должны были помещаться мозги. Но при всем при этом, он почему-то не потерял возможности думать.

«Почему? — подумал он. - И какая польза оттого, что ты можешь думать! Сдвинуться-то  с картины ты никак не можешь!»

Он попробовал оторваться от картины, но не знал, где и как приложить силу, чтобы сделать это. В жизни он мог оттолкнуться ногами от земли и побежать, подпрыгнуть, оттолкнуть от себя преграду, да даже головой отбить мяч.

- Но как, каким органом оттолкнуть от себя картину?

Он чувствовал, что даже мысли его теперь были более объемными чем-то, что он сам представлял из себя сейчас. И, как раз его мысли теперь были где-то в другой трехмерной области, хотя и были невидимо связаны с ним.

— А, ведь все эти приведения имеют возможность перемещения! — вдруг вспомнил Пьер. И результат представления Алекса, наглядно показал это! Они каким-то образом сорвались с картин, чтобы занять наши места?!

«Как, как?!» — судорожно думал он, стараясь ощутить в себе хотя бы одну точку. Но он не чувствовал ее! Кстати, силу которую нужно было приложить, чтобы отклеить себя с этого ужасного полотна, он тоже не ощущал. Он был другой, с другим набором возможностей, о которых он тоже ничего не знал!

«Стоп! Если я могу думать, значит, я имею многое! Ведь как в известном анекдоте из любого положения есть два выхода! И их найти можно, нужно только хорошо подумать!»

 То, что он уже предполагал такую возможность, давало ему надежду, что она есть, нужно только открыть прием.

«Спокойно, спокойно! - Пьер посмотрел на отражение женщин на картине и вдруг с ужасом понял, что  они тоже сейчас о чем-то думают, не имея возможности понять и что-то изменить в своем положении. «Да им, наверное, ужасно жутко?! И каждой, кажется, что они одиноки в этой незнакомой пустоте!»

 Он попытался крикнуть им, но ничего не вышло, кроме этих слов, прозвучавших в его мыслях. И он снова уловил, что они, мысли, имеют от него отличие. В общем, так же, как и в жизни, в той нормальной жизни, он отличался от своих мыслей. Тогда он был объемным, трехмерным и реальным! А мысли его были невидимые, неизвестно как, и где существующие. Но мысли были, и то, что они не видимые, совсем его не смущало. Почему? Потому что он так привык. И это казалось ему нормальным. Теперь невидимым был он сам, но мысли, хоть и не перестали быть невидимыми для него, почему-то обрели массу, он это чувствовал. Раньше они были эфирными, а он, материальным. Теперь они поменялись местами, и теперь эфирным стал он, а мысли были более ощутимыми и вещественными.

И эти мысли сказали ему, — Все просто! Не волнуйся. Вспомни, каким образом «старикашка» загнал вас сюда.

«Мы настроились на волну портрета, на волну изображенного там человека и представили, что он оживает. Значит, нужно сделать обратное! Напрячь всю силу своего ума, и представить, что мы становимся теми же людьми, которыми были тогда же!

— Молодец! — услышал он похвалу от самого себя.

Пьер, вдохновившись, представил себя живым и здоровым, сидящим в кресле напротив картины. Он попробовал ощутить усталость мышц, и приятное состояние от погружения в это кресло, его ткань… Он ощутил приятность отдыха, почувствовал запах помещения, и температуру в нем. Пьер даже ощутил свежий ветерок, ворвавшийся в комнату. Но не успел обрадоваться тому, как живо он может все вспомнить и представить, как почувствовал полет!

Он летел легко и невесомо, как мог лететь газовый платок, или облачко, и приземлился в то самое кресло! Пьер радостно подумал, что он вернулся в свое первоначальное состояние и даже схватился за подлокотники кресла руками, чтобы встать, но вместо этого снова поплыл в воздухе.

Мысли его снова заработали, и Пьер понял, что от картины-то он оторвался, но тела не приобрел! Состояние его теперь было гораздо лучше, чем когда он был на картине, теперь он мог перемещаться видеть все в этом трехмерном мире! Он не имел всего лишь веса! Или проще сказать, веса тела, которого у него тоже не было!

— Ничего! — подумал он. Это уже прогресс! Полетт, Мадлен, Мишель! — вспомнил он. Пьер собрал все свои эфирные силы и полетел  к картине. Он заметил, что образы на картине представляют собой не совсем плоское отображение. Вокруг них была размытая газовая субстанция. — Полетт, Мишель! — постарался позвать их он, и услышал какие-то колебания, очень высоких звуков. «Сейчас, сейчас», — подумал он. — «Сейчас я придумаю, что делать дальше».

Он вдруг ощутил беспокойство, оттого что граф и все его преобразованные маркизы могут именно сейчас прийти сюда, и увидеть его! Увидеть то, как он помогает выдернуть с картин женщин. Он понимал, что в их интересы не входит обратное перемещение, для чего бы тогда был задуман весь этот сыр-бор!?

«Граф пообещал, что вернет все на свои места, но верить ли ему, и как долго ждать?!»

Он не знал, насколько долго захватчики собирались пользоваться их телами. Кроме этого, он боялся насмешек со стороны графа, ведь он был перед ним беспомощен.

«Только бы они не возвращались подольше, пока мы все не сообразим как вести себя дальше». - Полетт! — снова попробовал произнести он, — Мишель, я здесь, оторвитесь от картины, как это сделал я. Представьте себя в полете!

Но картина оставалась неизменной. Только легкое движение дымчатого газа в контурах немного был заметно.

«Если, конечно, не придумано?» — подумал Пьер.

Он пролетел над комнатой и остановился у портрета Екатерины. — Мадлен! — закричал он, ты там?

Ему стало очень жаль мать, он представил ее растерянность, ее страх, ее вопли, которые, возможно, Мадлен сейчас посылала в никуда. Не ему, а в пустоту. Ведь вполне вероятно она не видела его.

Пьер протянул ей руку и порхнул своей по нарисованному месту её руки. Странно. Он почувствовал, что-то слабоклейкое, как иногда приклеивается к вам пёрышко и его невозможно оторвать, хоть и невозможно почувствовать тяжесть от него. Пьер попробовал оттянуть руку от рамки, стараясь вытащить то, что приклеилось к нему.

— Ах! — услышал он, опять меня дёргают, — вслед за его телом по комнате, отрываясь от картины Екатерины, высвободилась её фигура.

— Мама? — обрадовался Пьер.

— Нет, мой друг, я не ваша мать. Я Императрица! Екатерина великая! А ваша матушка, уже давно отобрала у меня своё тело. Она, кажется, пошла почивать в свою комнату.

— Так вы можете говорить? — удивился Пьер, — и слышать?

— Да, я, голубчик, и сама не пойму. Триста лет стояла и смотрела на один и тот же зал, благо иногда картину переносили, и тогда, как говорится, пейзаж менялся. А как завидно было смотреть на эти счастливые приведения, которые могли летать по залам и шутить! Но всё как в тумане, как во сне. Видела, но не понимала. А как граф меня в тело вашей матушки втиснул, так я всё и вспомнила, и всё прочувствовала. И, благодаря этому, обнаружила такую возможность, удрать с портрета, а когда меня на него снова насильно вернули я и загоревала. Всё не могла понять, как мне сделать это самой. Тут вы Батюшка и помогли. Спасибо.

— Но каким образом мы с вами общаемся?

— Да таким, батюшка. Я ведь в своей жизни много науками занималась, и представление о строении пространства имею. Мы же с вами сейчас люди одного мира, поэтому и понимаем друг друга. Войди сюда граф, не знаю, поймём ли мы его речь. Ведь и матушка ваша и он - трёхмерные.

— Подождите, так я могу и своих с картины вытащить?! — воскликнул Пьер.

— Можете батюшка, можете, — махнула Екатерина рукой.

Пьер подлетел к картине и протянул свою руку к одной даме, а вторую к другой. Он потянул прилипшие к нему пушинки их рук и постепенно увидел, как они лёгким прозрачным облачком отделились от неё.

— Спасибо тебе, мой дорогой, спасибо, запричитали они, с ужасом оглядываясь на картину, на которой теперь красовались только Алекс и  Лорен. А то уж мы как задыхаться начали. Так неприятно, когда всё понимаешь, а сделать ничего не можешь!

— Я рад, что вытащил вас, и мы снова вместе. Но это полдела! Не пугайтесь, но пока у нас нет наших тел мы простые приведения! — воскликнул Пьер.

— А где Мадлен? — воскликнули дамы, оглядев себя и остальных. - Ее ты вытащил с картины?

— С ней всё в порядке. Она, как сказала мне императрица, в своей комнате. И осталась тем, кем была.

— Какая ещё императрица? — удивились дамы.

— Знакомьтесь, Екатерина великая, русская царица, — сказал Пьер, представляя Екатерину.

— О! — воскликнули дамы, плавно спустившись, — настоящая царица?! А понятно вы с того портрета, он тоже пуст. Алекс не врал. Мы стали на место нарисованных фигур, а они вошли в наши тела. Чудеса!

— Чудеса-то чудеса, но что с нами будет дальше? Вся весёлая компания ушла, и если вы слышали, Алекс пообещал вернуться через неделю.

— Так пойдём скорей к Мадлен! — воскликнули дамы.

— А если она нас не увидит, ведь она, как и раньше человек, а мы, лишь часть его. Бесплотные существа. Она ещё и помрёт со страху, увидев нас над ее кроватью. Я не знаю, стоит ли это делать, — неуверенно сказал Пьер.

— Но мы же не можем всё время быть в таком состоянии. Я хочу в своё тело! — воскликнули дамы разом.

— А кто не хочет? — спросила их императрица. — Хотя, моё уже истлело, с тоской в голосе сказала она, — и теперь я могу быть только духом с картины. Но и то хлеб! Это лучше, чем столетиями стоять в одной позе, ничего не делая. А к тому же граф обещал мне повторение воплощения, если я раскаюсь в том, что в своё время осмеяла его. Но сколько ждать…. А давайте, к Мадлен проникну я. Она только что была мною, и, возможно, не так испугается. Примет это за сон, — предложила Екатерина.

— Так месье Алекс — граф? — удивилась Мишель.

— Ну конечно! Это же граф Алессандро Калиостро! Мне-то он был знаком прекрасно! — воскликнула Екатерина. - И я его узнала сразу, хоть и долго не видела.

— Калиостро?! Так вот почему он так много о нём говорил. Понятно! — проговорил Пьер. - Хорошо, мадам Екатерина, идите, только действуйте осторожнее, — попросил Пьер. - Не очень пугайте Мадлен. Второго трупа нам не надо!

— Вы не очень вежливы, — грустно сказала Екатерина. - В моём положении и вы со временем, будете, так что не нужно оскорблений. Это моя беда, и такая же ваша в будущем. Все туда придём! А потом, у вас ведь нет выхода. Если я смогу поговорить с Мадлен, то мы сможем при помощи её заманить всех сюда, а дальше уж вы постарайтесь. Тело-то ваше, и вас оно примет гораздо проще и охотнее, чем души с картин.

— Но каков ваш план?

— Я, батюшка мой, слишком долго жила во дворцах не в пример вам, и как делались интриги, много слышала и прочувствовала на самой себе. Так что слушайте.

Мадлен спустится в парк и присоединится к прогуливающимся парам. Она сделает вид, что ничего не понимает, и скажет, что в гостиной c картин исчезли все изображения. Граф забеспокоится, вернётся, с ним и все остальные. Ведь для них это тоже имеет интерес. Потому что картины, это пока что их образ существования. Они удивятся, расстроятся, заволнуются! Тут вы и попытайтесь выгнать их из своих вместилищ. Или уговорите графа, если не получится вернуть себе прежний вид без его помощи, что, конечно, более вероятно. Наобещайте кучу, напритворяйтесь, разжалобите, наврите, в конце концов.

— Легко сказать, напритворяйтесь! — возразила Мишель. - И что соврать, и как разжалобить? Постойте. Если задуматься, то вечно они в нашем теле быть не смогут. Как они жить то будут? Долго притворяться нами они не смогут. Значит, всё скоро кончится. А тогда, не побыть ли нам в этом виде ещё некоторое время? — пошутила Мишель.

— Ты как хочешь, я не могу ждать ни секунды, у меня всё внутри щекочет, не хочу быть приведением. Я хочу в своё тело. Я боюсь потерять его! — завопила Полетт.

— Если бы не страх остаться здесь навсегда, я бы полетала ещё, — сказала Мишель. А потом интересно, сможем мы кого-нибудь напугать? Ведь мы приведения. Я бы поиздевалась над мадам администратором, — захохотала Мишель, и звуки ее смеха раздались эхом по залу.

— А я пощекотал бы Алекса, — сжал кулаки Пьер. Или даже придушил бы его!

— Не надо! На всякий случай его нужно оставить. Пригодиться, — засмеялась таким же хохотом Екатерина. - А если честно, то не связывайтесь! Силён и хитер! Лучше начнём с моего плана. За мной, — сказала Екатерина и направилась лёгким облачком в комнату Мадлен.

Глава восьмая. Спасение

— Мадлен! — позвала Екатерина, сев на край кровати, где она спала.

Мадлен лишь повернулась на подушке и не открыла глаз.

— Она не слышит меня, или граф постарался, чтобы она заснула покрепче? — задумалась Екатерина. — Калиостро мастер на такие штучки…

— Что же делать? — воскликнула Мишель, тоже попробовав позвать Мадлен. — Мы её так и не добудимся! Давайте всё вместе!

Екатерина вдруг приободрилась, насколько это можно было изобразить.

— Я знаю что, — сказала она. - Если Мадлен не может проснуться и содействовать нашему плану, это даже лучше. Она или не все поймет, или не поверит, или неправильно сыграет свою роль. И тогда всё испортится! Вместо Мадлен могу пойти и разыграть эту сцену я! — гордо посмотрела на друзей по несчастью Екатерина.

— Но как?! — воскликнули друзья. Вы же бестелесная!

— Я, с вашего позволения, снова вселюсь в её тело, а она явится к вам в вашем сегодняшнем виде. На время станет приведением. Вы так скорее поймёте, друг друга и Мадлен привыкнет к своему положению и вашему, естественно, быстрее. Вы ей всё расскажете.  А тут, я и подоспею.

— О, это действительно прекрасный план. Мадлен всегда всё путает и делает по-своему. Идите Вы, так будет вернее, — сказали все наперебой.

— Хорошо, — проговорила довольно Екатерина. — Но вы должны, во-первых — сидеть здесь, не покидая комнату, во-вторых — обещайте мне, что когда я верну вам ваши тела, вы будете моими посредниками. Этот Алессандро, надует кого хочешь! И, возможно, мне придётся применить много хитрости, чтобы получить то, что мне теперь нужнее всего. Если вы поклянётесь мне помочь, то Я щедро награжу вас. Я знаю несколько тайников, куда я прятала очень важные бумаги и подарки от своих поклонников. Перед смертью я их посмотрела и проверила, они были на месте. Значит, и сейчас они там. Я думаю, и для Графа это будет лакомым кусочком. Вы достанете их, придумаете, как получить за это денежки и будете расходовать их на наше общее дело. Мне нужно тело, а за деньги можно достать всё! Дадите, какой-нибудь чудачке, которая хочет покончить счёты с жизнью, колечко, в обмен на ее согласие приехать замок, и поменяться со мной местами. или найдёте другой способ, это уже в ваших руках. Я ведь вам заплачу и немало!

— Но это звучит как-то странно… Ваши тайники находятся в России, и взять из них сейчас ваши сокровища не совсем безопасно это попахивает Интерполом! — воскликнул Пьер. А уж обман несчастной жертвы, да ещё и молоденькой, и хорошенькой, Вы же не захотите за денежки взять плохой товар, так это же фактически убийство! Вы нас толкаете на криминал!

— Господи, о чём мы говорим, — воскликнула Мишель. - Это же наша жизнь! Наши тела! Мы должны думать сейчас только об этом. И это уже наша проблема, как выполнить задачу.

— Мы всё сделаем, появись у нас возможность всё вернуть на свои места! — воскликнула Полетт. - И никакого криминала. Есть такие чудачки, которые ещё тебе приплатят, лишь бы прикоснуться к мистике. Мы просто не скажем им, что назад хода нет. И всё!

— И ход назад будет. Как только я состарюсь, мы поменяем тело. Мы просто возьмём его взаймы. Всё честно. Девушке деньги, мне молодость и жизнь. На время! Ну что? Обещаете? — повторила Екатерина, уловив, что её доводы были вполне приличны. — Вам ведь это ничего стоить не будет. Пойти и взять! По крайней мере, уж, что касается моих сокровищ, то они мои! И распоряжаться ими я имею право! Это мои драгоценности и мои письма, кто может преследовать вас за это? Вы будете действовать по моему высочайшему указу, я вам и грамоту могу написать… А мне граф позволит иногда вернуться и пожить. Здесь! — сжала руки и посмотрела вверх Екатерина, ничего не поняв про какой-то Интерпол и Криминал.

— Ну, хорошо, хорошо, — примирительно сказал Пьер, понимая, что если они вернутся в свои тела, то будут в зоне недосягаемости Екатерины. А значит обещать можно всё что угодно!

— Ну, так слушайте! Обрадовалась Екатерина. И смотрите! Сейчас это проделаю я, а потом, когда они придут сюда, вы тоже должны сделать это.

— Теперь я понимаю, почему говорили, что дух бессмертен, а тело — это только одежда, — вздохнула Мишель.

— Мы не можем медлить, — проговорила Екатерина, нацелив свой взгляд на Мадлен. — Встречайте свою матушку, — проговорила она. Перед тем как вздрогнуть…

Мадлен открыла глаза и, осмотревшись вокруг, заулыбалась и встала с кровати. Она подошла к зеркалу, поправила причёску, и, покрасовавшись перед ним со всех сторон, помахала рукой куда-то в воздух.

— Пока мои друзья. Сидите здесь тихо и ждите, когда я вернусь. Никуда не выходите, а то все испортите! Вы поняли меня?! — как-то даже слишком властно и дерзко сказала Екатерина.

Пьер заподозрил в её словах что-то неладное.

— Дурак, да она же просто надула нас! Она на наших глазах похитила тело Мадлен! — воскликнул Пьер через минуту, но Екатерина, уже скрылась за дверями, захлопнув их за собой с особой тщательностью.

— Какое моё тело похищено услышал он возмущённый голос. Вот оно. Мадлен подошла плавной походкой к Пьеру. Я заснула ненадолго, а вы что уже вернулись с бала, сколько же сейчас времени? Я проспала праздник! Ну и ладно я уже старая, и мне это уже не так радует, — согласилась она со своими  предположениями.

Все посмотрели на Мадлен насторожённо.

— Мама, сядь в кресло, мы сейчас тебе кое-что объясним, — сказала Полетт.

— Кажется, мы попались. И, возможно, очень крепко! — стукнул себя по голове Пьер, продолжая думать над своей ошибкой и наивностью. — Выход один! Выбираться отсюда, искать наши тела и проникнуть в них так, как это сделала Екатерина. И её саму тоже выбить, выбить из тела Мадлен! Так мы с ней не договаривались. Это разбой и афера!

— А если у нас не получится? — возразила Полетт. - Дверь закрыта, а сил для того, чтобы ее открыть у нас маловато. Мы слабый ветерок, а для этого нужен ураган! Приведений этак с тысячу!

— Должно получиться. Не собираешься же ты оставаться приведением навсегда.

— А где приведения? — спросила Мадлен.

— Да мы все мама, мы! Именно мы сейчас не люди, а приведения, бесплотные духи, а плоть нашей завладели чужаки! Ладно — махнул Пьер рукой на непонимающие глаза Мадлен, — попробуем выбраться из комнаты и поискать самих себя в замке.

Друзья плавной походкой подошли к двери, но сдвинуть её с места у них не получилось, как ни старались они поднять ветерок от своего движения.

— Господа, а-а, вам нужна помощь? — услышали они голос, который говорил немного необычно, вплетая в речь вздохи «а-а». И увидели стоящего около стола мужчину в средневековом костюме и рядом с ним чёрного кота.

— Так это месье с портрета! — воскликнула Мадлен, — обращаясь к Полетт и Мишель. Это тот, с которым меня обещал познакомить месье Алекс. Добрый день, месье! — протянула она ему руку. - Но откуда вы здесь появились? Дверь закрыта, а в моей комнате никого из посторонних не было.

— О-о мадам! — подлетел к ней мужчина. - Я сгорал от нетерпения увидеться с вами, и поэтому а-а позволил себе слабость проникнуть в вашу комнату и любоваться вашим сном. Вот этот котик помог мне, когда в коридорах было слишком ветрено. О-ох!  погладил чёрного кота. - Он-то ведь не приведение! Он-то ветра не боится. А-ах!

- Кот! – воскликнул Пьер. – Где-то я его уже видел. Или они все на одно лицо?

Кот вспрыгнул на кресло и вильнул хвостом прямо перед носом Пьера.

- ФФФ! - Взмахнул тот рукой, прогоняя кота.

Кот укоризненно посмотрел на Пьера, подняв ногу, хладнокровно брызнул на кресло и скрылся в другой комнате с едва заметной ехидной улыбкой.

  - О-ох! Я так одинок, и так нуждаюсь в обществе, участии…любви, - продолжал Томас. Четыреста лет, у-у! Это не шутки! Один, один! Всегда один. О-ох!

— Какие четыреста лет! — удивлённо воскликнула Мадлен. Вы шутите?

— Ровно четыреста лет прошло со дня, в который меня отравили! О-о! - воскликнул мужчина. О-о, я забыл представиться, - герцог Томас Эльзасский! Бывший владелец замка.

— Да ну вас! — воскликнула Мадлен, возмущённая этой странной болтовнёй. - Я ничего не поняла! Кто вас отравил, и почему четыреста лет назад!?

— Мама я тебе всё сейчас объясню. Это приведение! Приведение герцога Томаса. И отравил его любовник его жены!

— Ну, тогда и ты приведение и я! — воскликнула Мадлен. - Это что для карнавала? Я согласна, приведением я ещё не была! Мадлен улыбнулась Томасу, и он растаял.

— О, мадам! О-о! Я так счастлив! Здешнее общество настолько меня утомило, что и не хочется лишний раз с ними встречаться. Лучше бродить одному по залам, по подземельям, и рыдать! А-а-ах!

— Ну, тогда давайте рыдать вместе, раз так нужно для карнавала, — весело сказала Мадлен.

— Но вы хотели что-то предпринять, я, правда, не понял что? — обратился герцог к Пьеру. Для чего вы налетали на дверь? А-а?!

— Нам нужно выйти в сад, а мы не можем открыть дверь, — сообщил Пьер.

— Так это не составляет труда, нужно только прислониться к стене придав себе хоть маленькое ускорение, и вы за ней! Вы новички, а я — то уже до этого дошел давно! Пробуйте! О-о!

Герцог отошёл от стены и, немного разогнавшись, прислонился к стене и исчез.

— Ну, конечно! Как это я забыл! Приведения же проходят сквозь стены, на то они и духи! — весело воскликнул Пьер, и тоже разогнавшись, прислонился к стене и внезапно оказался на дворцовой стене, откуда недавно наблюдал устройство внутренностей двора. Машина их по-прежнему стояла во дворе, и рядом с ней стояло еще около трех машин. — Жертвы или просто гости Алекса? — подумал Пьер. Он посмотрел вдаль и увидел гуляющих по парку людей. Пьер напряг зрение и понял, что один из них Алекс. А вот Полетт, Мишель и его самого видно не было. Пьер хотел поделиться своим открытием с женщинами, как понял, что он оставил их в зале. Он снова прижался к стене и появился перед дамами, стоявшими недоуменно глядя на его исчезновение.

— Я здесь! — весело воскликнул он. - И я кое-что открыл. Беритесь за руки и не отпускайте их, чтобы не случилось. Пьер снова прошёл сквозь стену и потянул вереницу дам. Вскоре все они были на стене.

Шикарно! — выдохнула Мишель. Пойдём, прогуляемся сквозь все запертые двери!

— Нет, я думаю, что нам стоит слететь с этой стены. Прыгайте вниз!

— Ты что, мы же разобьёмся! — заверещала Мадлен.

— Нет, мама, шагай за мной, и ты увидишь, как приятно будет висеть в воздухе. Раз, два... Три! Пьер шагнул за парапет и постарался плыть рядом с дамами, он протянул им свою руку. Ну снова берёмся за руки и… Все четверо поплыли по воздуху.

— Уф! — надула щёки Мадлен. - Вы думаете, я старая и глупая? А я всё поняла, это фокусы Алекса. Правильно? Мы загипнотизировались. А где Томас? Мне он понравился!

— Правильно Мадлен, правильно. Пьеру было не до объяснений. — Постарайтесь держаться поближе друг к другу. А Томас, наверное, скоро появится. Ты ему тоже приглянулась!

***

— Господа, а-а мне право жаль, - услышали они голос Томаса, лицо которого просветилось в соседней стене. Но может быть, вы не будете спешить в свои тела, погостите у нас? А я вам столько покажу!  И сколькому научу! А-а!  Я вас познакомлю с довольно приличным обществом. Мы ведь здесь тоже развлекаемся, вам понравится! Я, к сожалению, не рискую отрываться от стен, в открытое пространство.А-а! Это небезопасно! Бывали случаи, когда духи терялись! От ветра! А-ах! –

Томас включил все свои доводы и все свои флюиды, чтобы уговорить новых знакомых остаться. Но наши друзья были заняты новым ощущением полёта и тем, что они увидели внизу. Поэтому стоны Томаса и его, возможно, бесценные советы, советы растаяли в воздухе без их внимания.

— Ну, ты скотина! — воскликнула Полетт, слетев к гуляющим по саду, и увидев, как «Пьер» обнимает и целует «Мишель», прижав её к стене замка.

— Мой бандит! — Воскликнул Пьер, это же не я, это мужик с картины, да и Мишель не Мишель. Ты зря заводишься, дорогая! — отразил нападение жены Пьер, и, наверное, сделал это на автомате, потому что взгляд его как примагнитился к парочке.

Но, несмотря на то что сам Пьер был вне сцены страстей, тело-то было его! Пьеру стало приятно от этой мысли, и он уже не собирался отрываться от зрелища, как имеющий право на это.

— Ладно, разберёмся, дай только влезть назад, — помахала кулаком перед лицом мужа Полетт, которая не разделяла романтического настроя мужа, при взгляде на эти страсти. Но Пьер оставил её слова без внимания, он слишком увлекся.

— Уф… — надул щёки Пьер, с удовольствием наблюдая за проделками своего тела. — Я иду напролом, — сказал он, прикрывшись необходимостью вытеснить из своего тела чужака. Он нацелился на своё тело. Приведения - Полетт и Мишель испуганно сжались и почти слились друг с другом.

Пьер разлетелся и, прыгнув на свою грудь, отскочил от неё. Он нацелился в свою голову, и пролетел сквозь неё.

— Да нет, не та-ак! — услышали они вкрадчивый совет Томаса. - Нужно встать вровень с телом, о-о! И одновременно всеми своими частями войти в него-о, Голова к голове, ноги к ногам, и упорно вперед. А-ах! Постарайтесь рассчитать силу удара, а то пролетите, как в первый раз! — добавил он.О-о!

— Похоже, что у него работают мозги, — ухмыльнулся Пьер, уловив в совете Томаса логику. Он попытался твёрдо встать на землю, чтобы принять позу «Пьера» но оказалось, что это при его безвоздушной субстанции сделать было нелегко. Принц старательно обнимал, «Мишель» и при этом тело его изгибалось в разных направлениях. Пьер никак не мог попасть в резонанс.

— Ладно, пристроился, — снова заорала Полетт. Понравилось! Может быть, если войдёшь в своё тело, то продолжишь его старания! И ты хороша! — обратилась она к сестре. Стыд совсем потеряла, на глазах у сестры и жены!

— Ну, как хотите, — обиделся Пьер, хотя мыслишки его двигались именно в этом направлении, в котором его заподозрила Полетт. - Попробуйте сами. Ну, давай, давай! — подзадорил он Полетт, иди, попробуй ты, вляпайся в своё тельце! Может, у тебя лучше получится, прямо с первого раза!

— Послушайте нашего совета, А-а-а! — услышали они снова голос из стены, но это не был голос Томаса! На них смотрело примерно семь незнакомых лиц, выступающих из стены.

— Войти в свое тело вы сможете, только если они будут спать, — наперебой заговорили лица. — Всё-таки, какое-то время они будут находиться в одном положении. У вас будет шанс. Ведь именно так получилось у императрицы Екатерины! — воскликнула дама в парике. - Мадлен спала, и все получилось с первого раза! А спать они все равно лягут! Угу-у!

— Нужно ждать их около кроватей. Точно! Точно! — зашелестели другие голоса.

— Чувствую, что это беспроигрышный вариант! — затараторил Томас, забыв про свои стоны. А когда еще проявляться приведениям, как не ночью. Луна им силы подкрепит, а спящие уже почти отпускают свою душу в страну снов. Всё логично! Войдёте в пустое вместилище, беспрепятственно!

— Ну, что будем делать? Возвращаемся в спальню, — обратился к дамам Пьер, — ничуть не удивившись такой многоликой стенной компании, послав им дружеское рукопожатие.

— А ты уверен, что они туда придут. Может быть, они погуляют по парку и уедут в замки к своим потомкам? В гости! Граф намекал, что они здесь, чтобы посмотреть на жизнь в будущем, — засомневалась Полетт. Она пошла в сторону своего тела, разглядывающего цветы на клумбе, в ожидании Алекса, и попробовала занять своё прежнее место в нём. Но со стороны это было проще, чем при непосредственном действии.

— Давайте подслушаем, о чём они говорят, и определим их планы. Если они собираются покинуть замок, то вам нужно следовать за ними, вы же невидимые невесомые! Сядем рядышком и поедем туда же, куда и они, — предложила одна из дам, в стене. - За компанию и я бы прокатилась. Не улетим, нужно только крепче проникнуть во что-нибудь вещественное.

— Мадам! Не стоит рисковать вместе с нами. У нас нет другого выхода, но вам то! — любезно ответил Пьер. — «Старикашка» обещал, что ждать нам нужно не долго, и он вернёт нас в наши тела. Может быть, не будем рисковать? — спросил Пьер, своих женщин одновременно приглядываясь к даме в розовом. — Мадам, так это вас я видел в зале? — спросил он, улыбнувшись ей с неподдельным восхищением.

— Да, я жена Филиппа третьего, умерла в молодости от простуды, и с тех пор обжилась здесь в этом виде. Уж очень я любила замок и мужа! Не смогла уйти навсегда. Но общество здесь узкое, уж, кажется, всё переговорили, чего только не натворили! Это я про туристов, хоть с ними развлечёшься. То к ним на кровать сядешь. То из-под носа, что-нибудь спрячешь, а потом назад положишь. Мы так счастливы, что у нас появились новенькие, это такая редкость в нашем существовании. Оставайтесь, мы будем так рады! Всё без исключения! — дама подошла к Пьеру слишком близко, и, воспользовавшись этим, прижалась к нему. Погладив его лицо, также плавно удалилась, со вздохом, — а-ах!

— Мадам, я был бы счастлив, но при известном раскладе, — улыбнулся Пьер   неотразимой сексуальной улыбкой, послав даме воздушный поцелуй.

— А может быть, нам подойти к самому Алексу и спросить у него, что будет дальше? — предложила Мишель, Пьеру и подлетевший без результатов поникшей Полетт.

— А если он начнёт издеваться, ведь мы в его руках! - возразил Пьер.

— У-у! — застонала Полетт.

— О-о! — завопила, заламывая руки Мишель.

«Угу-у», — заулыбались приведения, про себя, не показывая этого, открыто.

Они ещё надеялись. Нет, нет, против воли индивидуума они бы не пошли, этот закон они знали. «Но вдруг повезёт!» — подумали они.

А Томас, сладчайше улыбнулся Мадлен, и, взяв её за руку, втащил в коридор, пронеся сквозь стену.

— Томас, что вы себе позволяете?! — воскликнула дама в розовом.

— Каждый должен заботиться о себе сам! Вы же милочка не ответили на мои предложения искренних чувств, и думаете, я не заметил, как вы флиртовали с Пьером?! Так может быть, Мадлен, поймёт, что ей не стоит покидать меня! Мы поговорим в зале, а там что будет, то и будет! Можете присутствовать при разговоре. У меня от своих секретов нет! — с небольшим ехидством произнёс Томас и поплыл вслед за Мадлен, которая уже вошла в зал.

— Смотри, смотри, «Пьер» волочит в спальню «Мишель», — воскликнула Полетт. Бежим, наверняка он уложит её на кровать. Тут — то мы и влепимся в свои тела.

— Точно мы идём и ложимся на кровать, — поддержала её Мишель. - А они придут и лягут на нас, под давлением ещё проще будет вытеснить их и влезть в своё платье.

— Прекратите, — одёрнул их Пьер. Что будет, если кто-то из нас войдёт в тело, а кто-то не сможет? Мы станем людьми, а оставшиеся останутся один на один со своими проблемами! Скорее всего, это будет Мадлен и Полетт. Где Екатерина? Может быть, уже далеко отсюда. Полетт, возможно, повезёт, а вот Мадлен! Мы даже не сможем увидеть её, ведь будем снова другими. Кошмар?! Кошмар! — сам себе утвердительно сказал Пьер. - Нет! Мы не можем действовать хаотично, эксперимент начался при помощи Алекса, и войти назад мы можем только при помощи его, больше никак. Кстати, а где Мадлен?

Все оглянулись по сторонам и не увидели её!

***

— Калиостро! — одёрнула «Мишель» «Пьера», который настойчиво старался направиться с ней в укромный уголок. Она показала входящего в сад графа с другими, приглашёнными на вечер.

— Так кто же из присутствующих сегодня здесь в родстве со мной. Постойте, я попробую угадать. Пожалуй, вот эта мадемуазель и вот этот господин. У неё губы моего внука, а у месье улыбка его прабабушки. Угадала? — тихо спросила: «Полетт», у подошедшего к ним Калиостро.

— Вы очень проницательны, Тереза. Для вашего состояния ваш мозг работает вполне адекватно. Это потомки Эли. Филипп, Гилон и Александра, - ответил Калиостро, посылая гостям, входящим в сад приветственный взмах руки. - А это сама принцесса Елизабет.

— А они знают о нас? — спросил «Пьер» - Вот было бы интересно посмотреть на их реакцию.

— Ни в коем случае! Пока этот секрет нельзя раскрывать перед посторонними. Посторонним в нашем эксперименте, — добавил Алекс. - Они просто приглашены на интересный вечер. — О, гонг! Слышите, звучит гонг. Праздничный ужин начинается. Постарайтесь не налегать на еду. А то, потом за вас отдуваться придётся вашим телам. А мне придётся с ними ещё помучиться, оставив их здесь на некоторый срок для выздоровления. Итак, минимум напитков и немного еды. Так. Чтобы оживить вкус, — выдал последние наставления Алекс, провожая своих друзей в сторону зала, где был накрыт стол.

— О, да, мы сама послушность, — ответили трое, продолжая с интересом поглядывать на остальных присутствующих.

— Идите по направлению к лестнице, столы накрыты там. А я присмотрю за остальными. Нездорового любопытства нам не нужно.

***

— Мадлен! — удивился Алекс, увидев приближающуюся к нему Екатерину. Вы сами проснулись?! Я ведь просил вас отдохнуть до моего знака встать к ужину.

Милый Алессандро, я расхотела спать, я хочу на званный ужин вместе со всеми, — с мольбой посмотрела на него «Мадлен».

— Так, сударыня, самовольничаете! — схватил её за руку Алекс, когда друзья скрылись за дверями. — Интересно как это у вас вышло? Она что, сама вызвала вас с портрета? Но это невероятно! Кто- кто, но не Мадлен! Слишком примитивна, для таких действий.

— А как вы узнали, что это я, граф? — покраснела Екатерина.

— Легко, сударыня. Тело телом, а манеры, мышление и другие нюансы, — грозно сказал Калиостро. - А потом, вы же знаете, кто я!

Екатерина, нагнув голову, согласно кивнула

— Но вы поступили слишком неосмотрительно! И поэтому вам придётся вернуться туда, откуда вы пришли. Сейчас же, сию минуту! — граф показал пальцем на дверь, за которой был зал с картинами.

— Но почему? Граф, ну почему?! — взмолилась Екатерина, придя в ужас оттого, что она теряет снова этот мир, и теперь это было ещё прискорбнее. Ею овладела жалость к себе, она заломила руки, подбирая слова, могущие разжалобить графа. — Если я могу снова вернуться сюда, то почему я должна от этого отказаться! Неужели эта старуха дороже вам, чем я? Мы-то с вами знакомы гораздо дольше! И к тому же вы должны быть мне благодарны за слишком лёгкую месть, вполне оправданную! Ведь вы знаете, что могло случиться с вами, предай я вас моим людям тайной канцелярии?!

— Потому что, во- первых, — прервал её Алекс, немного снизив тон, который, конечно, был наигранным, — Вы взяли чужое, а это не достойно Вас государыня! — покачал он укоризненно головой. - И заметьте, предмет, который вы украли недолговечен. Вы же сами назвали его старухой. Итак, теперь эта старуха Вы! Как вам это? Подходит? — продолжал своё нравоучение граф.

— Во-вторых, поступив вот так неосмотрительно, вы можете попасть в беду! В этом мире нужно уметь жить, и тело решает не всё. Ведь вы не знаете новых правил, которые действуют в этом двадцать первом веке. Вы не представляете, сколько опасностей кишит в этой жизни, таких, о которых в той прежней в восемнадцатом веке, вы и понятия не имели. Выйди вы на улицу, вы же подумаете, что попали прямо в ад. Двести лет! Вы представляете, как ушла наука, техника за эти годы. Сколько открытий, вы пропустили, и к ним нужно привыкать с детства.

— Алессандро, ну что может меня испугать? Я ведь не тёмный крестьянин, который только свою соху и знает, и дальше своей деревни не ездил. Я же человек светский, много науками занималась, и даже сама трактаты писала. Я знаю астрономию, знаю математику, знаю химию. Я не неуч какой-то, — обиделась Екатерина.

А вы знаете, что такое автомобиль, что такое электричество, что такое паспорт? Что такое опасность на дороге, или как пользоваться газом? Вы в конце концов, умеете говорить на языке двадцать первого века? Имейте в виду, он тоже изменился. И как вы собирались жить, у вас нет ни дома, ни средств к существованию. Вы сможете жить без прислуги, без ваших доносчиков, без вашей охраны? Ведь территория, окружённая этими стенами, лишь маленький кусочек, подобный вашим старым понятиям о жизни, и то, не на сто процентов. Не учтя новых правил, вы проститесь со своим новым-старым телом ещё раньше, чем думаете. Вам это нужно? Тем более что украсть тело, весьма поношенное, неизвестно с каким состоянием организма, это далеко невыход. А вдруг с вами случится инфаркт, а вдруг вы попадёте на операцию!?

Алекс посмотрел на поникшую Екатерину, и решил, что уж совсем добивать её своими нравоучениями не стоит.

— Ну, хорошо. Хорошо! Успокойтесь. Я вынужден был прочесть вам эту мораль, дабы избежать ваших дальнейших ошибок, и необдуманных действий. Я воскресил вас, и вы должны слушать меня беспрекословно! Скажу в ваше успокоение, светлейшая государыня, что мои эксперименты идут превосходно и те, кто собран здесь в виде портретов, имеют первейший шанс на возвращение. Но представьте, сударыня, во сколько мне обойдутся и все эти эксперименты, и всё это соблюдение секретности, и, в конце концов, содержание вас вечно!

— О! — вздохнула Екатерина при слове вечность, вдохновлённая отступлением графа.

— Кстати, а каким образом вы попали в её тело, — снова задал вопрос Алекс. — Ведь Мадлен была отослана в свою комнату, и ей была дана установка на длительный сон. А вас сударыня я поместил назад!

— Граф, нет ничего проще! — улыбнулась ему жалкой и заискивающей улыбкой Екатерина. - Ваши туристы сами вызволили меня с портрета, они мечутся, страдая по своим телам. И могут вам навредить своими действиями! Ведь если бы не я, они уже побежали бы искать их и выдворять из них ваших друзей. Я их обманула, и теперь они ждут, чтобы я обманула вас!  И привела в комнату, где они уже ждут ваше появление. И что ещё у них на уме, я не знаю. Так что, милый граф, я была движима только желанием помочь и обезопасить вас!

— Так, так, — удовлетворённо и, немного удивлённо хмыкнул Алекс. — Значит, всё-таки они нашли возможность вырваться. Но вы?!  Как вы смогли войти в чужое тело самостоятельно? Без моих манипуляций.

— Да очень просто! — воскликнула Екатерина, немного отошедшая от недавнего нападения на неё графа. — При жизни я много читала, размышляла, и сейчас вспомнила свои мысли. Добавила интуицию, и вот я в этом теле! По правде сказать, конечно, мне бы хотелось иметь более молодое! Уж если воскреснуть, так для того, чтобы пожить на полную! А не в ожидании нового конца, не имея возможности любить, страдать, ощущать всё, что дарит нам жизнь! Ей, небось, и кушать-то всё нельзя, — скривила улыбку Екатерина, — а я поесть люблю! Нет, нет, если можно, то я действительно подожду более подходящий экземпляр, — согласилась она. — Но вы, граф, оставьте меня пока, на время в ней. А потом проводите свой эксперимент повторно! Когда найдёте «новый сосуд», — льстиво повторила она слова Алекса. — А к тому же, граф, я вам буду очень полезна, ведь я знаю столько дворцовых секретов, и ещё можно будет попробовать вернуть мне престол, тогда для вас ни в чём не будет отказа, я уверяю вас, вы не прогадаете, я умею быть благодарной.

— Хорошо, хорошо, сударыня, сейчас не время для столь долгих объяснений. Но благодаря непредвиденным обстоятельствам, и вашей самодеятельности, придётся прервать и существование моих друзей на этом вечере. Всё вышло из-под моего контроля, а этого, быть не должно! Вы представляете, если каждый захочет проявляться, когда захочет, это будет хаос! Ступайте за мной, и не думайте самовольничать. Я вам объяснил почему.

***

Войдя в зал с портретами, граф не обнаружил на них известных изображений.

— Они удрали, я же предупреждала вас! — воскликнула императрица, довольная, что случай подтвердил ее намерения.

— Ничего мы не удрали, услышали они голос Томаса. - Я надеюсь, Мадлен теперь навсегда останется здесь на этом свете, — сказал он, встав перед ней на колено! Не будь я герцог Томас Эльзасский! Ведь вы останетесь со мной, моя милая подруга?

— На каком ещё этом? — завозмущалась Мадлен, увидев даму, вошедшую с Алексом, в которой сослепу себя она не узнала. Но ощутила непреодолимое желание подойти к ней близко, очень близко. — Томас, я вас буду помнить всегда, и вы можете приехать к нам в гости! Но я хочу к детям! Мне нужно сначала посоветоваться с ними, сделать некоторые дела, а уж потом… — вдруг заторопилась Мадлен. - А где они, что вы с ними сделали? Кончайте свой гипноз, я требую! — заверещала Мадлен, обращаясь к Калиостро.

— Ну, хорошо, мадам, вы уже можете войти в своё тело. Алекс взял за руку Екатерину и подвёл её к Мадлен. Я надеюсь, вы поняли, на что вы позарились? — шёпотом обратился он к Екатерине. - Писк визг и старческая наивность.

— О, да! — поспешно ответила Екатерина, понимая, что ее пребывание на этом свете сейчас закончится. Александр, клянитесь, что вы не забудете про меня, умоляю, ну пожалейте меня, моё раскаяние искреннее, я благоговею перед вашим талантом…

— Еще бы, — ответил Калиостро, ну прекратите, прекратите, не надо лести, я не забуду вас! Вы мне нужны тоже. Так что ненадолго расстаемся. Вы и мигнуть не успеете, и вы снова здесь.

— Ну, что ж, Мадлен, вам придётся постараться, — обратился он к Мадлен, видя, что немного успокоил Екатерину. Женских слёз он не любил, и по правде сказать, все прожитые годы мучился от ностальгии по прошедшему и по старым знакомым. Ведь как-никак, каждый раз он уходил из своей молодости, относительной, конечно. Но если учесть вечность, то это прощание происходило также бесконечно и уходило также бесконечно дальше и дальше.

— Цельтесь прямо в середину лба, представьте себя проходящей в узкий тёмный тоннель. Не бойтесь, темнота, в конце концов кончится. Итак вперёд, — подсказал он Мадлен дальнейшие её действия, сбросив с себя сентиментальные мысли.

— Я ничего не понимаю! — завопила Мадлен. - Зачем я должна прыгать в лоб? Пьер! Полетт! — позвала она беспомощно.

— В этом деле мадам нужно полагаться только на себя. Тем более что дети ваши далеко. Хотите к ним, прыгайте и вперёд. Представьте, что я доктор и заставляю вас выпить противную микстуру. Не знаете, как проглотить, но нужно!

— Я помогу вам, — услышала Мадлен голос Томаса. - Хоть мне и жаль лишиться вашего общества мадам, но в любом мире, желание дамы — закон, и если она ещё не хочет в наш мир, то так и будет. Я вот не хотел бы. Да меня силком затащили, но за это они уже ответили. Каждому свое!

Томас взял Мадлен за руку и подтолкнул её к Екатерине, он поднял её на руки, и, нацелившись на середину лба Екатерины, придал Мадлен ускорение в этом направлении. Мадлен, вся собралась внутри, машинально это получилось само собой, как если бы мы хотели чихнуть первый раз, и со слов не понимали, как это делается. Природа взяла своё, и она прыгнула именно в ту точку! Она понеслась по тёмному узкому тоннелю с невероятной скоростью, глаза её зажмурились от страха, и когда она их открыла, то почувствовала небольшую тошноту.

— Вот так, — посмотрел Томас на графа, довольный сделанным.

— Ну что ж, я скажу очень оригинальный метод. Благодарю вас, Томас. И мадам Екатерина в порядке. Прекрасно!

***

— С одной справились, теперь остальные. Они, скорее всего, уже в моих апартаментах, — поднял на Екатерину взгляд Алекс. — Если они вышли за стены замка, то наверняка попали под действие воздушных потоков. Как видите, сударыня, для каждого новый мир существования чреват, если не знать правил жизни в нём. А казалось бы, что сложного быть приведением! Но дело в том, что они могут существовать только в затхлом воздухе подземелий, там, где нет движения воздуха. Или в этих комнатах, где также исключён ветер, только потому, что я всё так устроил. Они не учли, что ветер может унести их далеко, далеко.

Граф посмотрел на произведённое впечатление.

— Но я-то учёл всё! — успокоил он их. — Далеко отсюда они уйти не могут, колодец, уж точно затянет их в свой водоворот, — довольно засмеялся Алекс, победно глядя на Екатерину.

***

Друзья хотели уже броситься из сада к стенам замка, чтобы вернуться в свою комнату, и смиренно ждать Алекса, но в эту минуту непонятно откуда, налетел ветер, и они почувствовали, как всплывают вверх. Друзья постарались уцепиться за стены, но ветер был сильнее, и, подняв их вверх, быстро понёс  по парку, сквозь ветки деревьев. Ветер кружил их, и, казалось, рвал на куски, ежесекундно меняя направление. Они трепыхались в воздухе, как колыхалось бы на ветру бельё или парус на шхуне.

— А! — завопили женщины, стараясь хотя бы ухватиться друг за друга..

Пьер тоже закрыл глаза от страха, Ветер был весьма чувствительным для их тел. И вскоре каждый остался в одиночестве. В борьбе с этой стихией, которая для обычных людей была лишь лёгким ветерком. И всё же спасение пришло. Полетт, которую ветер отбросил в сторону, первой, оказалась прямо, над зияющей пропастью средневекового колодца. И этот глубокий и узкий проход сыграл роль всасывающего пространства. Полетт закрутило и она, пролетев вниз до самого дна, влетела в один из коридоров, по инерции вошла в стену и, пройдя её, очутилась в комнате средневекового алхимика.

Полетт с облегчением встала на ноги, и, поправив растрёпанные волосы, и одежды огляделась вокруг. Стон радости вырвался из её невидимых связок, потому что это уже была какая-то стабильность. Она молила лишь о том, чтобы и остальные спаслись таким же образом. И они вскоре оказались рядом с ней.

Стремясь выйти отсюда, и попасть по знакомому пути в зал, несчастные подошли к двери, и обернулись на свет от  старинного зеркала. Им показалось, что в нём мелькнула фигура Алекса.

— Алекс, где вы?! — закричала они.

— Я здесь! — Услышали они спокойный, но твёрдый голос и, обернувшись туда, где, по их мнению, должен был быть Алекс, отражённый в зеркале, не увидели его. Алекса не было нигде. Друзья снова недоумённо посмотрели в зеркало, в котором отражался Алекс в своём чёрном плаще.

— Где вы! — воскликнули они снова, не увидев его в комнате.

— По ту сторону жизни! — ответил невозмутимо граф.

— Но разве это может быть? Где же вы? Мы видим только ваше отражение! — воскликнули они с трепетом. В зеркале отражалась дьявольская улыбка графа. А сам он, благодаря своей черной одежде, сливался с темнотой зеркала.  

— Может! И теперь вы тоже знаете это. Ведь вы со мной по разные стороны, стало быть, их две.

— А по какую же сторону жизни находимся мы? — спросил Пьер

— По ту, в которой могут жить бесплотные духи! — ответил граф. И теперь, думаю, вы останетесь здесь навечно — прикрыл он глаза и эффектно поправил плащ.

— Но за что?! — заорали в ужасе четверо.

— За то, что много знаете, за то, что открыли мой секрет, за то, что научились управляться без меня! Вы слишком многое знаете! — повторил он ухмыльнувшись. И к тому же испортили вечер, который я готовил так тщательно.

— Простите нас! — Мы обещаем всё забыть! — Верните нам наши тела, мы не хотим…, мы хотим назад в нашу жизнь, — закричали они.

— О какой из них вы говорите? — усмехнулся граф, и в руках у него появился прозрачный шар, от которого в стороны побежали голубые молнии.

— Мы хотим в ту, что была до этого кошмара, — воскликнули они. Мы хотим, чтобы вы закончили свои опыты, верните нас в зал, а картины пусть будут картинами. Так будет справедливо!

— Извольте! Но это не даст вам окончательного избавления. Вы до сих пор ничего не поняли?! Да и не могли понять, потому что для вас людей, перемещение во второй мир происходит незаметно, как будто ничего и не произошло. Он заботится о вашем спокойствии. Когда вам настаёт необходимость покинуть первый мир, и перейти во второй, по другую сторону своей первой жизни, вы видите всё с точностью до малейшей частицы, потому что каждая вещь имеет своё отражение в следующем мире. И люди, и предметы, и солнце, и воздух! Всё! Вот только если вы приглядитесь, правила жизни здесь другие. Другая физика, другие законы. Со временем, если вы останетесь здесь навсегда, некоторые из вас догадаются о том, что теперь они не жильцы того, чудесного мира, где жизнь имеет совсем другое значение, чем здесь! Освоятся, привыкнут, и всё покажется не так печально и страшно! Вот и вы ничегошеньки не заметили! И думаете, что всё едете в своё путешествие на недельку по замкам Бельгии?!

— Но если бы не ваши опыты, и этот проклятый грузовик, всё так и было бы! — сказала Полетт.

— Вот-вот, грузовик! — загадочно произнёс Алекс. Вы помните, во сколько произошло это дорожное происшествие?

— В одиннадцать сорок! — сказала Полетт. Мы посмотрели на часы и решили, что нужно ехать искать ресторан!

— В одиннадцать сорок две минуты тридцать пять секунд! — сказал Алекс. Запомнили?

— А зачем? — хотели спросить друзья.

— Сейчас я вам скажу только одно вы уже перешли в третий мир, вы по ту сторону вашей второй жизни! — серьёзно сказал Алекс. — И дорога, как вы понимаете, между мирами не совсем такая, какую вы привыкли видеть. Её не пройдёшь, используя как факторы пространство, приближающееся или удаляющееся за определённые промежутки времени. Это не шоссе, не тропинка и даже не воздушная трасса.

В предыдущий мир я вас верну, а уж потом всё в ваших руках. В вашей силе жизни, желании жить, и в вашей необходимости на том трёхмерном свете. Дорогу определят именно эти факторы.

— Но где Мадлен? — вдруг заметили пропажу наши друзья хотя они слушали Алекса заворожено, но при слове шоссе, память их вернулась к поездке.

— Мама! Мадлен! — закричали они. — Где же мы её потеряли, - повторяли они, рассеянно оглядываясь.

— Время! — поднял руку Алекс, и в зеркале сверкнул искрами его плащ. — Вам необходимо срочно прыгнуть вот в это пламя. Там и найдёте свою Мадлен, — усмехнулся Алекс.

Алекс поднял руки, и между зеркалом и людьми встала стена огня.

— Жутко?! — утвердительно спросил он. — Но по-другому нельзя! Вы должны стереть в памяти нашу встречу. Другим языком, вы всё забудете. Так нужно, согласитесь. Для вас же будет полезнее, — заботливо сказал он. - Ну, прыгайте, у вас не так много времени. Помните, что я вам говорил, — вернуться в свой мир вы можете, умерев здесь, и смерть ваша будет… огненной! Доверьтесь мне, и всё кончится. Здесь. Но там, там уж как получится.

— Или вам хочется всю жизнь быть бесплотными духами, слоняться в затхлых подземельях замка и пугать своими стонами туристов! — грозно засверкал он глазами, видя нерешительность друзей. — Ну!— грозно махнул он рукой, не обращая внимания на их мольбы подождать и найти Мадлен!

Ветер, поднятый движением его широкого плаща, подхватил троих дрожащих от страха, невесомых духов, и пламя закрыло собой всё, что было вокруг.

***

— Не грусти мой друг! — обратился Калиостро к Томасу, когда всё было кончено.— Как видите, у вас всё-таки появилась возможность общения с прекрасной дамой. Она - императрица, и если вы покопаетесь в своих родственных связях, то, возможно, найдёте общие! Вот вам и развлечение. И вообще, у вас много тем для разговоров, их хватит вам на долгое время!

— Но! — умоляюще посмотрела на него Екатерина, - вы обещали.

— А потом будет видно! — специально неопределённо промолвил Калиостро, но тут же поспешил успокоить императрицу. — Всё, о чём мы говорили, остаётся в силе! Я это делаю раз в неделю, к вашему сведению, дорогая мадам. - Нужно только, чтобы потерпевшие не переводились, а это процесс постоянный, — усмехнулся Калиостро, поцеловав Екатерине руку, и обняв её.

— Верьте мне, любезная, великая бывшая императрица. В конце концов, мне также жаль век минувший, как и интересно увидеть грядущий. Ностальжи! А за пеленой времени, и враги кажутся почти что своими! Ну, ну, — успокоил он, желающую оправдаться Екатерину. Всё в прошлом, и вас я сударыня, уважал всегда.

— Граф, а что вы говорили про третий и второй мир? — спросила Екатерина, успокоившись от такой милой фамильярности графа. Я-то думала, что этот свет и есть тот свет, а стало быть, их должно быть два!

— Их множество, поэтому и возможно, в этом множестве, в этом скоплении миров, всё! Всё, то, что в том мире кажется невозможным, мистическим и волшебным. Это открыл я! — гордо сказал Граф. И пользуюсь этим открытием успешно! Уже много-много веков.

— Но они-то, как мне показалось, этого не знают, и, стало быть, никогда не вернутся в свой первый? — жалостно вздохнула Екатерина. Они мне показались вполне приятными людьми.

— Опыт! Они будут бегать по замкнутому кругу, пока не наберутся опыта, — развёл руками граф. А ещё - желание вернуться, которое совершенно очевидно живо в них, пока они имеют достаточный запас энергии. А ещё… пока они не догадаются ещё об одной вещи, вернуться они не смогут, — потёр руки Алекс. — А я, смогу в любой момент использовать их! Кто знает, для чего они могут пригодиться ещё, нам… — добавил Алекс. В конечном варианте они вернутся в свою же точку, откуда и пришли в другие миры. Хотя это не совсем гуманно,  держать их здесь  Но всю эту кашу, к счастью, заварил не я!- посмотрел он на чёрного кота, который рядом с ним смотрел на всю эту историю.

- По крайней мере, моё условие, это уважение к нашему брату, - промолвил Жу-Жу.

- Но мосье  Пастер?! – посмотрел на него укоризненно граф. - Он на тебя надеется.

- Надеюсь, в этот раз всё закончится благополучно? - сказал Жу-Жу и едва заметно улыбнулся своей кошачьей и ехидной усмешкой. - Миром больше, миром меньше... В точке Мебиуса-то всё как было! - сказал он и исчез в зеркале.

Глава девятая. Снова порция сыра

Пьер первым опомнился оттого, что машину несколько раз подбросило и качнуло. Он со злостью выскочил из автомобиля, с желанием поддать этому придурку в грузовике. Но закашлялся от поднятой пыли. Потирая голову и руку, он посмотрел в ту сторону, куда промчался грузовик. Машина стояла в метрах сто от них. Но Пьер не сразу увидел её, потому что, пыль, поднятая грузовиком, словно стена закрыла видимость. А когда, она рассеялась, Пьер увидел, что к ним бежит водитель того самого грузовика.

— Месье! Я надеюсь с вами всё нормально. Мужчина беспокойно посмотрел на Пьера, — кто там в машине, они в порядке?

— В порядке! — услышал он голос Полетт. Ещё бы секунда и всё! Скажите спасибо, что у моего мужа отличная реакция.

— Я звоню полиции! — возбуждённо сказал Пьер.

— Месье, я прошу вас не надо. Ведь никто не пострадал, -  взмолился водитель.

Пьер хотел было наговорить кучу неприятностей этому молодому нахалу, как в разговор вмешалась Мишель.

— Пьер, не будем драматизировать. Всё обошлось. Зачем нам полиция, придётся ехать в участок, заполнять кучу документов, мы потеряем половину отпуска, на все эти дрязги. Месье готов извиниться и этого будет достаточно.

— Она права, — поддакнула Полетт. Все эти акты. Нет, нет я не хочу

— Спасибо мадам… мужчина благодарно посмотрел на Мишель и Полетт. Дело в том, что я кое-что обнаружил, это сенсация, открытие! Мне срочно нужен фотоаппарат, я мчался домой, чтобы быстрее сфотографировать, — бессвязно бормотал водитель. - Я боюсь потерять, то место, а ещё хуже потерять свою находку, ведь она …да что говорить, у вас наверняка есть фотоаппарат, вы поедете со мной, вы только дадите мне его на несколько минут, пожалуйста, вам ведь это ничего не стоит.

— Это далеко? — спросила Мишель.

— Да нет всего минут пять, и вы тоже станете свидетелем открытия. Едем, ведь всё может измениться.

— Ну, хорошо, а то вы наделаете ещё кучу глупостей, — рассудительно сказала Полетт. Главное, не спешите, ведь вы уже сэкономили время. Потому что вам теперь не нужно ехать домой. Садитесь и показывайте путь…

Они не заметили, как на всё это смотрел лёжа в траве чёрный кот.

Конец второй книги