Читать онлайн
"Таинственная маска"

Глава первая. Обман

Автомобиль, который вместо Полетт вел их новый знакомый, ехал по набережной, и конца ей не могло быть, примерно ещё минут двадцать. По крайней мере, до остановки в городе, который едва выделялся вдали старым замком на вершине скалы и шпилем собора, виднеющегося из-за крыш домов.

— Так скоро мы приедем?! — нетерпеливо спросил Пьер водителя. — Вы уже десять раз сказали — щас! — съязвил он. — Мне надоело, в конце концов! Я не собирался тратить столько времени на чужие проблемы!

— Ещё минута! Ровно минута, это было где-то здесь, — постарался оправдаться водитель, упорно глядя на дорогу и парапет набережной. — Я вам очень благодарен, месье — мадам за ваше терпение, Но вы же сами удивитесь, когда увидите «это»! Вы не пожалеете, уверяю вас! И обязательно надо сделать фото. Это будет сенсацией! Про нас ещё и фильм снимут! — улыбнулся водитель.

— Так что там удивительного, не мешок же с золотом, лежащий на газоне, никому не нужный?! — вставила Мадлен. — Тогда почему его никто не взял?! Здесь довольно людное место!

— Сейчас, сейчас, мадам, вы всё увидите сами, потому что, вы почти правы, — немного удивлённо глянул на неё водитель.

— Что?! Золото!? — прокукарекала Мадлен. — Я угадала?!

— Золото! Сокровище! Артефакт! А почему его не берут, вы сейчас увидите, — повеселевшим голосом сказал водитель. Он победно нажал на тормоз, и автомобиль, наконец, прекратил своё движение напротив маленького кафе и лавки с сигаретами.

— Ладно, хоть сигареты себе куплю, — бросила сонно Полетт, вылезая из машины. Её эта предложенная поездка не очень волновала, она отдыхала от руля, и это был плюс. Но в мешок золота ей верилось с трудом.

Водитель вылез из машины, и быстро огляделся. Он быстро подбежал к парапету, глянул в воду, и в сторону города, как бы определяя местоположение, и тут же, вернувшись к Пьеру, быстро проговорил, — Это где-то здесь. На дне реки. Но я ничего не вижу, не вижу… — с досадой махнув рукой, воскликнул водитель. — По-моему, я потерял это место! Мадам, посмотрите, вы ничего не видите на дне? Полетт с неохотой подошла к воде и пожала плечами. — А вы, мадам?

Мишель внимательно глянула на воду. — Ничего… — сказала она, продолжая вглядываться в каменное дно.

— Я вам очень благодарен, но всё впустую! — воскликнул водитель, давя в себе, уж слишком вылезающую наверх, улыбку.

Пьер хмыкнул и язвительно посмотрел на водителя.

— Не слишком ли театрально? - подумал он, подозрительно, уловив в попытке водителя скрыть какую-то радость. Потом взгляд его перешел на Мишель, показывая ей всем своим видом, осуждение, что она, уж очень быстро согласилась помочь этому выскочке.

— Больше вы нас не проведете! — воскликнул он. - Итак уже 10 минут едем неизвестно куда по вашей милости. Так что, адью, месье! Пьер встал около дверцы машины, всем своим видом показывая, что этот нахал больше внутрь не пройдёт! «Знали-то его минуту, и клюнули! А, кстати, где мы?» — подумал он, оглядываясь вокруг.

— В ту сторону несколько замков и очень интересное место, Орадур сюр Глан. Это для тех, кто любит военную тематику, — сказал, оправдываясь водитель, — вы не пожалеете, это очень впечатляющее место. Видите, вон то, чёрное здание? Это вход в музей. Посетители в восторге. Так что, может, не всё так уж и плохо? Вы же туристы, и вам не повредит познакомиться с музеем! Считайте, что я просто показал вам дорогу, и тогда всё встанет на свои места.

В это время на обочине остановился другой автомобиль, и водитель, как будто увидев знакомого, подбежал к автомобилю. А потом слишком поспешно сел в машину, которая увезла его!

— Да он аферист! — воскликнул Пьер, подходя к Полетт, которая, встала, облокотившись на парапет набережной, и спокойно затянулась сигаретой. Смылся, как нагадивший щенок. Ни спасибо, ни до свидания!

— Я только не поняла, в чём был вопрос? Зачем? — посмотрела она на Пьера. — Нам, в принципе, всё равно куда ехать, а ему-то зачем это было надо? А может он просто ненормальный? — вопросительно посмотрела Полетт на мужа.

— А может он нас специально завёз сюда! И сейчас на нас нападут и обворуют, — таинственно сказала Мадлен, а её огромные и затемнённые очки всем видом показывали, что здесь есть криминал. - Вон уже и сообщник появился!

— Мама, ты просто настоящий детектив, — усмехнулся Пьер. - Но мне самому всё это кажется подозрительным.

— Да ладно вам! Днём, на людном месте? Этому прохиндею просто нужно было увезти нас от места аварии, чтобы не было свидетелей. Чтобы мы полицию не вызвали. Штрафов боится. Всё просто! — вставила Мишель. — Но на вид был симпатичный, и так натурально просил! И что-то высматривал, как будто правда, искал это место. Если это роль, то он сыграл её прекрасно.

— Я бы поверил в эту версию, но каким образом, приятель вовремя появился здесь? Как-то слишком всё по сценарию! — воскликнул Пьер.

— Совпадение? — попробовала объяснить ситуацию Мишель.

***

Тема войны, немного взбодрила Пьера, потому что это было его коньком. «Но Орадур! Он же находится на юго-западе Франции, а тут север… граница с Бельгией!»

— Какой Орадур! — снова возмутился Пьер, - совсем заврался, это же четыреста километров отсюда. Близко! — передразнил он его. Только бензин на него сожгли зря. Теперь нужно искать заправку, а почему мы должны делать это за свой счет? Всё, что касалось денег, Пьер воспринимал как личное оскорбление. Он не любил тратиться на незнакомцев!

«Правда, он показал на то здание, оно действительно похоже на музей в Орадуре. Может быть, здесь сделали копию?» — подумал он, стараясь найти хоть какой-нибудь плюс в этой ситуации.

Мишель облокотилась на парапет и посмотрела ещё раз на воду. Маленькие рыбки привлекли её внимание, больше ничего замечательного в воде не было. Серые булыжники, старая проволока…

«А это что?» — вдруг подумала Мишель. Она постаралась ещё лучше вглядеться в воду. Там, среди, наваленных сверху, круглых камней, на неё смотрело лицо странной маски, не похожей ни на одну, ранее виденную скульптуру. Это было лицо с курносым носом, круглыми ушками и глуповатой улыбкой. Маска величиной с полметра. Солнце в это время зашло за облако, и Мишель не могла более подробно разглядеть, что же там лежит. Всё сливалось и пряталось в тени отбрасываемых маленьких колебаний воды.

Мишель сначала подумала, что это воображение создало картину из света и теней. Она достала фотоаппарат и чикнула тот участок дна. Уже в машине, Мишель ещё раз включила камеру и пригляделась. На экране была большая часть маски!

— Всё понял, — сказал Пьер, останавливаясь недалеко от музея. — Это копия музея в Орадуре. Наверное, плакаты, фото, парочка атрибутов военного времени. Но я бы зашёл, а что ещё делать? Немножко пройдёмся по свежему воздуху! В ресторан ещё успеем.

— А мне все равно где гулять, главное, смотреть, — сказала Мадлен. - Про войну не люблю, поэтому я посижу вот здесь на лавочке, а вы уж идите.

— Я тоже не пойду, - сказала Полетт, - я покурю. Вон кафешка, мы с Мадлен здесь останемся, — махнула она в сторону кафе.

— Ну, хоть ты меня не оставляй! — посмотрел Пьер на Мишель, — составь компанию.

— Хорошо, — согласилась Мишель. - Я бы посмотрела выставку.Думаю, больше полчаса у нас это не займёт. Так что скоро придём, — помахала она, обернувшись на Мадлен и Полетт.

— Идите! — махнула им Полетт, закуривая сигарету и подзывая к себе официанта. Она любила кофе по-ирландски, и теперь предоставлялся такой случай, спокойно выкурить сигарету и насладиться кофе. И немного отдохнуть от руля.

Глава вторая. Музей под открытым небом

— Надо же! Как символично! Мы как будто растворяемся в этом чёрном пространстве и уходим в прошлое. В то военное время, — подумала удивлённо Мишель, поднимаясь по широкой лестнице к входу в музей, и одновременно глядя на их с Пьером отражение в черной зеркальной стене здания. — Интересно это так специально задумано?

Именно чёрный цвет, и какой-то особенный угол отражения придавал их движению уход в нереальность. Они, отражались, но не в точном повторении, а с поворотом на несколько градусов, как в сторону, так и вверх. Они как будто уменьшались по мере их движения! И, уже подойдя к двери, Мишель увидела себя с Пьером почти растаявшими вдали, и даже каким-то образом сзади! Их отражение опередило их самих на несколько секунд и ушло… Куда?

Мишель хотела обратить внимание Пьера на этот феномен. Но Пьер уже открыл дверь. И оттуда на них подул странный ветер. Он охватил их тёплой волной. И пока Мишель думала о своих непонятных мыслях и чувствах, ветер, как будто, мягко, но настойчиво затянул их в помещение, которое оказалось чрезвычайно тёмным. Оно было таким тёмным, что захлопнувшаяся дверь, уже ничем не выделялась в этой темноте.

— Боже, а где же касса? — здесь же ни черта не видно! — возмутился Пьер, покачнувшись от неопределённости своего положения в этом тёмном пространстве. - Мадам! — крикнул он в пустоту. — Зажгите же, наконец, свет!

Его возмущение осталось без ответа. Мишель нащупала руку Пьера, к её удивлению, совсем не в том месте, где, казалось, он должен был находиться. Стало немного спокойнее.

В зале не было электрического освещения. Свет шёл лишь от огромных, чёрно-белых, прозрачных фотографий, подсвеченных сзади. На них в полный рост стояли узники лагерей. Измождённые, в полосатых костюмах, сквозь которые были видны выпирающие от худобы кости. Впалые, небритые щёки, взлохмаченные волосы, торчащие из-под тюремных шапочек. И глаза! Они смотрели на вошедших, уж очень проникновенно! За счёт этого контраста темноты и проникающего сквозь лица света, их вполне можно было принять за живых. Казалось, что сейчас они заметят вошедших, повернут голову и протянут руки, с просьбой спасти их отсюда.

Это первое впечатление от увиденных экспонатов родило в голове обоих так много эмоций и вопросов, что голове не хватало опыта и скорости всё это осознать и ответить на все эти странности восприятия. И всё же, Пьер и Мишель у стенда ощутили себя более спокойно, так как подсветка давала возможность хотя бы слабо, но видеть острые углы других стендов с экспонатами.

Следующая группа фото завораживали ещё больше. Старые снимки из жизни этого маленького тихого городка, который немцы в один день превратили в руины в 1944. Это произошло уже после высадки американских солдат в Нормандии, и оттого все произошедшее было ещё трагичнее. На фотографиях были запечатлены моменты из довоенной жизни. Тусклый свет подсветки, делал необходимым более пристально всматриваться в фото и ловить себя на том, что лица на фотографиях немного меняются. То медленно улыбаясь, то переводя свой взгляд, как бы следя за посетителями.

— Господи, как же вас жалко. Такие вы маленькие были! — подумала Мишель, ловя на себе пробежавшие мурашки.

— Вот класс со школьниками и двумя классными дамами, вот фотография большой семьи, вот фото девочек идущих на праздник совершеннолетия, вот мальчики, получающие благословение священника.

Дальше пошли сценки из жизни, сделанные в виде объёмных фигур людей, одетых в точные копии костюмов и обуви, которую носили тогда. С атрибутами убранства их домов по тогдашней моде на мебель. И много мелочей, которые теперь продавались на блошиных рынках.

"И у меня есть такая фарфоровая чашечка!" — подумала Мишель, разглядывая стенд. "Купила в Нанси, на блошином рынке, когда приезжала к сестре".

Пьер заметил на стендах несколько знакомых фотографий, которые были напечатаны в его книге об истории этого несчастного городка, Орадура на реке Глан. Орадур сюр Глан, который, даже по прошествии стольких лет после войны, так и не узнал разгадки своей гибели. Почему именно их город в конце войны немцы превратили в руины? За что?!

Разглядывая экспонаты, Мишель и Пьер не заметили, как достаточно далеко углубились в темноту. Они всмотрелись вглубь зала, чтобы проверить, сколько же они прошли, и где вход. Но ориентация их была полностью потеряна. Зал казался безразмерным с плавающими в нём легкими пятнами подсвеченных экспонатов. И ни входа, ни выхода не намечалось. От этого казалось, что они не ходят по обыкновенному полу зала, а тоже плавают в этой темноте, как в глубине океана , наполненного призраками.

***

— Вот и ориентир! Идём по стрелке, — обрадовался Пьер.

— У меня уже мурашки пошли, — засмеялась облегчённо Мишель, увидев слабо светящуюся стрелку, где то вверху. Думала, так и останемся здесь навсегда.

— Здорово, но мало, — произнёс шёпотом Пьер. Адреналинчик вроде только появился и уже всё!

Они шли по стрелкам и вскоре увидели вдали маленькое полоску тусклого света, которая при приближении к ней, становилась всё ярче. И вот уже сквозь неё пробились солнечные лучи. Пьер и Мишель ускорили шаг и очень быстро оказались на улице.

О, боже, с каким удовольствием они вдохнули свежий воздух, в котором, одурманивающе пахла акация, и который, кажется, приобрёл больше звуков и запахов, чем до входа в музей. Они слышали звон кузнечиков, который плыл по воздуху одной нотой. Казалось, что был слышно даже порхание крылышек бабочек и пчёлок. И нежный звон колокольчиков. А солнце ласкало кожу.

Глядя на это и ощущая всем своим существом летний восторг, они даже почувствовали облегчение оттого, что позади была чужая, страшная жизнь. А их действительностью была жизнь в тёплом лете, с лучами солнца и запахом цветов! Этот ужас остался в прошлом, в той темноте. А они были в мирном, солнечном, зелёном городке. И были счастливы, что родились позже!

— Смотри, дальше ещё интереснее, — воскликнул Пьер. — Полетт и Мадлен ещё пожалеют, что не пошли с нами! Но возвращаться за ними не хочется. Мишель, смотри, там сам городок! Таким он был до войны. Смотри, там и люди ходят, даже поезд едет, всё как в книге! У меня есть дома такая, там куча фотографий довоенного Орадура, — сказал обрадовано Пьер. - Бежим, посмотрим на поезд.

Перебежав рельсы, они оказались на небольшой платформе рядом со стоящим, возле неё старинным паровозом, у которого, из трубы шёл дым.

— Желающие прокатиться на поезде по окрестностям, прошу войти в вагоны! — объявил голос из репродуктора на столбе.

Желающих было только двое, Мишель и Пьер. Остальные прохожие, как-то равнодушно по отношению к ним, занимались своими делами и разговорами. Или продолжали перемещаться туда-сюда по свои правилам. Они как будто не видели новичков, в отличие от них, одетых современно. И не выдали ничем своей заинтересованности даже улыбкой, хотя Пьер и Мишель пробежали совсем рядом с ними.

— Здорово, — воскликнула Мишель. — Целый поезд для нас! Садимся?

— Садимся! — согласился Пьер, ему, впрочем, было очень приятно посидеть с Мишель в одном купе, исподтишка прижаться к ней, вроде бы под действием качания вагона. О, он хорошо знал все эти уловки своей юности, когда прикоснуться к плечу или руке было уже победой и восторгом. Войдя в вагон, они сели на сидения и Пьеру пришлось разочароваться, потому что Мишель села напротив, и менять порядок было уже не совсем удобно, скорее навязчиво.

— Поезд отправляется! — снова услышали они мужской голос. Раздался свисток, и поезд поехал по колее, стуча приятно колёсами. Чук-чук, чук-чук. Он ехал мимо добротных домов из красного кирпича, мимо парикмахерских, магазинчиков, кафе. Мимо прохожих.

Это был портрет очень милого довоенного городка, со старыми марками автомобилей, стоящими возле домов, и вывесками в стиле тех лет. По улице молоденькие женщины катили допотопные коляски с младенцами, другие шли с малышами, одетыми по моде сороковых. В кафе со столиками на улице сидели мужчины с рюмочкой мирабели, чашкой кофе или огромной кружкой пива. Кто-то читал газету, кто-то играл в покер. Всё было портретом той милой старины под названием сороковые. И только собаки, кошки и вороны были такими же, как и сейчас.

— Слушай, а здорово сделали! — воскликнул Пьер, — полное соответствие! Вот только непонятно, почему они решили пустить сюда столько стилистов, и сделать упор на мирное время? Посетителей в музее почти нет! Не попадись нам этот придурочный водитель, и нас они бы здесь видели?! Никакой окупаемости! Музей больше должен говорить о войне. Ведь это музей разрушенного города. Он должен быть именно таким! Ты была в настоящем Орадуре? — обратился он к Мишель, которая кивнула , продолжая разглядывать город. — Мы с Полетт были там раза два. Там посетителей побольше.

— Хотя, возможно, они здесь специально решили сделать вторую — довоенную часть музея? Поэтому он и находится в другом месте? — догадался Пьер. – Теперь всё логично и понятно!

Пьер удовлетворённо улыбнулся. Военную тематику он обожал! Верден, Сталинград, в котором они были с Полетт, когда ездили на теплоходе по Волге. Музей оружия… парад в Москве! Ему очень нравились песни ансамбля Советской Армии. Ему было жаль солдат до слёз, когда он бродил по очерёдному американскому или немецкому кладбищу во время их туристических поездок по Франции.

Но больше всего ему было жаль своих, французских солдат, погибших в 1914 или в сороковых. Ему было жаль, даже солдат Наполеона. Он понимал их. Может быть потому, что и сам служил в армии, был в горячих точках и сейчас был представитель военной специальности — жандарм? Наверное, поэтому он очень живо представлял себя в тех войнах лежащего в окопах голодного и замёрзшего, идущего в атаку под пулями, и даже убитого, лежащего где-нибудь на поле. Да, эти картины он представлял всегда, когда посещал такие места.

***

Но в поезде было очень жарко!

— Боже, как жарко! — посмотрел Пьер на Мишель. — Хочется скинуть с себя всё и напиться пива. Даже завидно смотреть вон на тех мужиков, которые ловят рыбу. Счастливчики, могут нырнуть в реку, — показал Пьер, на мелькнувшее по ходу движения поезда окно между домами, в которое открывался луг и речка с рыбаками.

— А ведь по книге их расстреляли тоже! Прямо на рыбной ловле… — воскликнула Мишель.

— Небось, когда удочки собирали, в голову не приходило, чем это всё кончится! Да и другим будет не лучше! Дома все будут разрушены, и церковь сожжена. Жуткое зрелище! Я уж не говорю о людях. Пьер представил себя на месте рыболовов и передёрнулся от слишком яркого впечатления.

— А меня очень поразили фотографии школьников на кладбище, — сказала Мишель. - Позировали для фото нарядные довольные, девчонки с бантиками. Так и смотрят на туристов всем классом с общей могилы.

— Да, судьба! И главное, никто не знает, почему этот городок был разрушен, а жители зверски расстреляны и сожжены. Война к концу шла. Жили себе и жили. На велосипедах катались, к портному ходили, в кафе сидели. И - пожалуйста. Почему именно этому городу досталось?

— А ты знаешь, когда я смотрела в настоящем Орадуре развалины, у меня была навязчивая идея, что вокруг меня существует та, мирная жизнь этого города. Они как бы проходили сквозь меня и других туристов, не замечая нас. Они и сами были почти прозрачными. Живые призраки. Наложение времён. Фантастика! И здесь всё так, как мне казалось тогда! Только теперь я вижу их будущее, а не прошлое!

Пьер забыл о своих романтических желаниях и сосредоточился на проникновении в тот воображаемый день, который он видел по фотографиям той книги, которую он прочитал всю от корки до корки. А поезд ехал, петляя по маленькому городку, показывая посетителям всю красоту мирной довоенной жизни.

Цветущие сады, коттеджи с живой изгородью и столиками в саду. Маленьких детей, облизывающих леденцы, или клянчащих у родителей мороженое, Старичков, сидящих в кафе, мадам, спешащих в лавку. Девушек! Их здесь было много, они смеялись, и порхали в своих простеньких платьицах по улицам городка Орадур сюр Глан. А мужчины пили пиво, поглядывая на прохожих и улыбаясь в усы. Пиво! Жажда переключила мысли Пьера на действительность.

«И мне бокал пива был бы сейчас кстати!» — подумал он. — Вот так ехать и ехать в этом старом поезде, смотреть в окно, радуясь, что тебя судьба тех жителей не коснулась и потягивать пиво, — обратился он с улыбкой к Мишель. Как тебе, Мишель, такое приключение?

— Не плохо! Ехать, смотреть в окно и забыть обо всём. Мишель сразу вспомнила свою ссору с Кристианом и постаралась отогнать эти мысли. — Город мы посмотрели, осталось посмотреть вон ту церковь и кладбище. И быстро возвращаемся в кафе. Мадлен и Полетт нас заждались, наверное. Я и сама уже мечтаю о лимонаде! Вот и остановка!

Поезд затормозил, пуская клубы дыма, и остановился, дёрнувшись напоследок всем своим телом.

Глава третья. Съемки фильма

Поезд остановился, покатав наших героев по городу около минут десяти. И к их удивлению, никто не попросил с них плату за проезд.

— Ну и красота, подумал Пьер. Они нам ещё пригодятся в кафе. Он не стал выяснять, где кондуктор. Быстро соскочив со ступенек, подал руку Мишель, и, подмигнув ей, направился в сторону от поезда. Впереди, метров в двести от них, была церковь, та самая, в которой сожгли всех женщин и детей в тот ужасный день. И глядя на это место, которое теперь было историей, Пьер вздохнул свободно. Потому что, сначала в душе у него как-то противно дрогнуло, и в голову пришла мысль, —«Как бы там чувствовал себя он?» «Но меня в то время ещё и не было!» — почему-то обрадовано подумал он, хотя это было уже давнопрошедшей историей, и бояться, в принципе, было нечего.

Но в его душе продолжало нарастать какое-то странное беспокойство. Откуда оно шло, Пьер не мог понять. И он отнёс это к состраданию чужой боли. Он даже ощутил маленький восторг, оттого, что в его сердце нет чёрствости.

***

Но вдруг, посреди этого солнечного дня, посреди этого тихого благоденствия, они услышали громкие звуки автоматной очереди! За ней послышались голоса с немецкой речью! Лай собак и гомон французских выкриков! Обернувшись на выстрелы, Пьер и Мишель застыли в удивлении.

Группа солдат в немецкой форме гнала вперёд в их направлении мужчин, по лицам которых читалось недоумение и страх. Они увидели, как несколько солдат зашли в ближний дом и после нескольких звуков выстрелов, и воя собаки, оттуда были выведены ещё пара пожилых людей. Выражение их лиц не было похоже на игру актёров! Уж очень отчётливо был виден страх, недоумение и боль. Он посмотрел вдоль улицы и увидел на обочине дороги допотопный грузовик и офицера в немецкой форме, снимающего всё это на камеру.

— Вот в чём дело! — воскликнул облегчённо Пьер, — кино, снимается кино! Вот откуда эта куча статистов! Повезло нам! Попали на съёмки! Пойдём ближе посмотрим, — обратился он к Мишель.

— Давай сначала посмотрим отсюда. А то будем мешаться, — возразила Мишель, вытягивая шею и стараясь увидеть как можно больше.

В это время сцена насилия продолжалась и выглядела она очень натурально. Солдаты заходили в следующие дома и, обыскав дом, и пристройки выводили, стукая прикладами не очень поворотливых, или старающихся выяснить что-то людей.

Затем, когда группа людей стала довольно большой, солдаты грубо оттолкнули женщин и мужчин в разные стороны. Одна женщина, желающая уцепиться за мужа, упала от выстрела, и под ней растеклась лужа крови. Остальные женщины, испугавшись происшедшего на их глазах, беспомощно оглядываясь, шли в том направлении, которое им указывали солдаты. Группу мужчин также бесцеремонно погнали за сараи. И вскоре оттуда раздались выстрелы и автоматные очереди.

Пьер и Мишель застыли в немом удивлении, как парализованные, потому что ещё пять минут назад мирная и даже приторная тишь очень быстро превратилась в ауру страха и хаоса. Об этом говорило всё и несчастные лица людей, и выстрелы, и труп женщины, и, вдруг исчезнувшие из вида кошки и собаки! И взрывы домов! После них некоторые превращались в руины!

— Натурально снимают! — восхитился Пьер. Лужа крови — это кетчуп? — хихикнул он.

Они продолжали следить за происходящим издали.

— И, главное, как статисты играют, прямо, как их по правде расстреливать ведут. Настоящие актёры! А я думал, что в массовые сцены набирают всех подряд. Но так сыграть! И смотри, та убитая лежит и, даже, не шелохнётся. А там ведь и муравьи, и комары, и мухи. Не захочешь или почешешься, или чихнёшь, — усмехнулся Пьер. - Но держится. А лужа крови! Вот постарались! Интересно из чего они её делают? Похожа на настоящую. Уж я-то во время дежурства чего только не видел.

Пьер увидел, как офицер на грузовике пристально посмотрел в их сторону и что-то сказал своему ассистенту.

В это время выстрел прогремел в их сторону, и с церковной стены отскочил кусок штукатурки.

— Отойдём, от греха подальше, — схватил Пьер за руку Мишель и оттащил её в сторону за огромный куст.

— Съёмки съёмками, а они что-то заснимались! Так и в нормальных людей попасть можно. Все эти выстрелы и взрывы, опасны! Они же знают, что здесь и посетители музея ходят. Совсем охренели!

— И нас никто о съёмках не предупредил! — поддакнула Мишель.

— Совсем охренели! - повторил Пьер. Они, что, по церкви стреляют? Разошлись! Попадёт в голову вот такой кирпичик, и нам с тобой конец?! Может нам выйти и помахать руками, чтобы они нас заметили. Или лучше войти в церковь?

— Я бы предпочла не высовываться, — сказала, поёжившись, Мишель. - Пойдём в церковь, а потом, если не перестанут стрелять, вон по той дорожке к выходу из музея.

— Точно уж церковь — то они разрушать не будут! Там в городе дома может и бутафория, и декорации. Но эта церковь настоящая! Она памятник архитектуры. Во, идиоты! И от пиротехники люди руки теряют на Рождество. А здесь имитация войны! Солдатские учения, да и только! Немцы, мирные жители. Сюжет понятен. Только зачем же сюда пускают посетителей? Нас могли хотя бы предупредить! Просто обязаны! — разозлился Пьер.

— Так вспомни, Пьер! Когда мы зашли в музей, там не было света. Наверное, музей был закрыт?! А мы с тобой случайно прошли, пока мадам ушла выключать залы. Да и билет мы не покупали! И вспомни, мы не встретили в музее ни одной служащей, которая следит за порядком! — проговорила Мишель.

— Небось, смотрит на съёмки, или домой ушла, а двери забыла закрыть! Ворона! А мы из-за неё теперь должны думать, как и что! Ну, только вернусь, я ей всё скажу! — возмутился Пьер.

— Мишель, смотри, та, убитая, актриса сюда идёт! Сыграла сцену, кстати, хорошо! Натурально! — многозначительно произнёс Пьер. — Сейчас мы у неё всё узнаём! Какое кино и когда оно выйдет. Может быть, и нас снимут в массовых сценах?! — усмехнулся он.

Между тем женщина приближалась. Лицо её было спокойным, даже отстранённым. Она поравнялась с ними.

— Добрый день, мадам, — обратился Пьер к актрисе. — Прошу Вас, скажите, какой фильм здесь снимают? Об Орадуре? Точно?

— Какой же это фильм! Вы что, не отсюда? — спросила она, подозрительно взглянув на Пьера. — Как же мне всё это надоело! Когда же это кончится?! Когда я обрету покой?! — Уже пятьдесят лет подряд, каждый день, каждый день! Женщина отвернулась от Пьера и Мишель и пошла вдоль здания к дверям собора.

— Ух-ух-ух! — передразнила Мишель женщину, когда та уже немного отошла от них. - Надоело! Когда всё это кончится!? Звезда - тоже мне!

— Слушай, по-моему, это Фанни Ардан! — воскликнул Пьер, не обращая внимания на ворчание женщины. Я её обожаю! Хороша даже в этом возрасте. Пошли за ней, посмотрим, как они гримируются, или что-то ещё увидим. Нам, всё равно в ту сторону. Мы же ещё церковь не смотрели.

— Да нет! Совсем не похожа. Это кто-то другой, — покачала головой Мишель. Но всё же, пошла вслед уходящей.

— Сейчас начнётся! — сказала женщина, не обращаясь ни к кому, а куда-то внутрь себя. — Я бы не пришла сюда, но здесь умерли моя мать и мой сын. Они были убиты через час после моей смерти. И теперь, чтобы увидеть их живыми, я должна каждый день смотреть на это убийство! Это ужасно, но я не могу не быть рядом! Вдруг всё это кончится, и тогда мы не потеряемся в этой толпе! Они будут со мной, всегда. Мы вместе найдём дорогу в лучший мир!

— Она ненормальная! — прошептал Пьер.

— Или репетирует роль, — прошептала Мишель. - Путешествие во времени, в эпоху войны? Сейчас это модно — путешествие во времени. Возьми хоть фильм «Пришельцы»

— А, кстати, может быть именно в нём, в этом фильме, и хотят показать причину уничтожения города? Вот это молодцы! Здорово! Первый побегу билет покупать, когда выйдет на экраны, — сказал Пьер. — Ладно, не будем мешать, а то она вся из себя от наших вопросов выходит. Посмотри, как на нас искоса посматривает.

Пьер и Мишель вошли внутрь церкви, оставив мадам актрису за стеной.

Глава четвёртая. Недоумение

Здесь было всё так же, как в настоящей церкви, в том, настоящем Орадуре. Пьер помнил её. Это было, пожалуй, самое трагическое место в городе. Потому что в той церкви, сожгли почти всё женское население с грудными и маленькими детьми. Чтобы не тратить пуль, и время. Так, одним махом!

В церкви оставили всё, как было. И копоть на стенах. И отпечатки на них обгоревших рук, цеплявшихся за стены и жаждущих добраться до окна, чтобы выбраться отсюда. Или, хотя бы, выбросить детей, чтобы они не горели заживо. Наполовину сгоревшие детские коляски, в которых когда-то мирно спали младенцы, из которых их вынимали мамины руки, чтобы поцеловать в румяные щёчки и дать покушать.

Пьер вспомнил недавнюю картину из окна поезда, где счастливые женщины, шли по улице со своими малышами и беззаботно болтали с подругами. Двадцать минут, и первая, почти пастельная картина, превратилась в эту тяжёлую, в которой было несколько кричащих красок. Красная, чёрная и белая. Огонь, ужас и смерть.

На этой картине уже не было ни мам, ни младенцев. Остались только тени — отпечатки оттого, что было живым. Купол, и в основном место у окна, было особенно чёрным, вероятно оттого, что ветер и воздух здесь ещё больше раздували пожар, который пожирал живые тела людей.

В том музее под открытым небом, туристы бродили по полностью разрушенным улицам, мимо руин домов, магазинов и кафе, по тому, что когда-то всё вместе было прекрасным маленьким городом. Кормушки животных, разбитые стойла, покорёженные велосипеды и трактора. Всё это создавало ауру умершего города, в которой каким-то образом оставались души тех людей и животных, и даже вещей, которые тоже жили своей, и частенько, более длительной жизнью, чем их хозяева! Иногда по сто и больше лет, переходя по наследству от предков потомкам.

Что-то стояло в гостиной, на чём-то шили платья, а в чём-то готовили прекрасный шукрут! Часы, фотографии, милые сердцу вещицы. И их жизнь кончилась, от взрыва, который разбросал по двору части их деревянных и металлических тел.

— Вот представь, каково им здесь было! — воскликнул Пьер. - Наверняка бежать хотели, только куда бежать и как?! Повсюду солдаты и автоматы. Кошмар! Да ещё с детьми! Наверное, здесь съёмки уже были. Вон сколько реквизита.

— Говорят, в этот день был праздник конфирмации, детишки были наряженные, ждали подарков, а тут такое, — вздохнула Мишель, глядя на остатки черноты от пожара. — Даже представить страшно. И, главное, ни с того ни с сего. Ведь они ни о чём таком и не думали. До сих пор их город не трогали, да и кому они нужны были? И вдруг такое зверство! Женщин с детьми в церкви умертвили, мужчин расстреляли, а стариков добили взрывами. Под обломками домов и погребли. Это загадка. Почему именно этот городок, и почему так беспощадно?!

Пьер обследовал пути отхода из церкви, как если бы на месте тех жертв был он. Он попробовал дотянуться до окна, но взобраться на выступы было сложно, потому что не было лестницы. Обследовал помещение на предмет двери, которая должна была быть!

«Для служителей! Для толпы прихожан эти фасадные двери, а для священников?» Он прошёл в самый дальний угол за стол со свечами, за выступы колонн, с изображениями мук Иисуса, и, спустившись по маленькой лестнице, увидел дверь!

— Иди сюда, — позвал он Мишель. - Вот здесь, наверное, удрала та дама. Спаслась, одна из сотен! Судьба. Повезло! Но ноги, всё-таки, покалечила. Так и пролежала в огородной ботве сутки! Представляю, как тряслась. А почему другие не воспользовались? Потому что им всем по ногам сначала постреляли, потом гранатами закидали, а уж потом бензином облили. Попробуй, уцелей!

- А ты знаешь, что здесь четыре человека были из другого города? Случайно здесь оказались, по городу на велосипедах проезжали. И заодно со всеми - расстрел! Вот уж им было обидно. Могли бы жить и жить, если бы другим путём поехали!

Пьер прислушался и снова услышал шум и выстрелы. Они приближались и уже снова раздавались очень явственно. К выстрелам прибавился звук взрывов и стук отбитых кирпичей от стены церкви.

— Мадам, вы не знаете, почему для съёмок фильма применяются такие варварские методы? Мы чуть не попали под обстрел! — спросил как можно спокойнее Пьер, увидев вошедшую актрису. — И когда съёмки закончатся? Нам надо возвращаться к машине!

Но женщина как будто не слышала Пьера, она обводила взглядом помещение церкви и руки её тряслись.

— Быстрей, не останавливаться, а то получите пулю, услышали они снова голоса немецких солдат. – Всё, все в церковь! Давай, давай, быстрее, быстрее! - грубо кричали они и раздавали удары прикладами.

Пьер услышал звук детского плача, он был ужасный, потому что сливался в один плач из сотни детских голосов, лежащих в колясках, сидящих на руках у женщин, держащихся за их руки. Тех детей, которые потеряли своих родителей. Дрожь, беззвучные всхлипы. Крики! Нет, это не было инсценировкой!

В это время, в приоткрывшуюся дверь немецкий солдат плеснул бензин, и второй одновременно выстрелил по пытающимся вырваться оттуда женщинам. Потом бросил в помещение гранату и двери захлопнулись. От выстрелов и гранат, вспыхнули стены, пол, люди и дети! Всё горело и орало диким криком.

— Бежим! — вдруг вскрикнул Пьер. Он схватил Мишель за руку и потащил к обнаруженному им выходу.

В этот момент у них в голове не были другой мысли, как удрать отсюда побыстрее. Вслед им рвались снаряды и громыхали бомбы, оставляя, от недавно мирного городка, руины. Покорёженная швейная машинка, обгоревший автомобиль, пойло для овец, детская коляска. Они бежали мимо всего этого с белыми лицами, и остановились только тогда, когда оказались за оградой кладбища. Мишель остановилась, хватаясь за живот и, задыхаясь, от быстрого бега.

— Всё больше не могу! — сказала она согнувшись.

***

Кладбище оказалось мирным, и в нём было всё тоже мирное лето, порхали бабочки, светило солнце зеленели деревья. И аккуратно стояли цветы у прибранных могил.

Они ещё слышали гул самолётов и взрывы. Бомбы делали своё дело, разрушая город до основания. Но это было за оградой, а здесь на кладбище был покой, как будто их накрыл прозрачный колпак, который давал возможность слышать, но делал их неуязвимыми. Но надо было осознать произошедшее, осмыслить всю эту неправдоподобность ситуации. И слишком, это всё не укладывалось в их понятие о нормальной жизни, которая была всего лишь полчаса назад!

— Война?! Но откуда?! И, почему бомбят Францию? Кто? Россия? Кому ещё это надо? А! Корея или Ирак! Террористы? — такие мысли пробегали в голове Пьера и Мишель.

Сейчас они были в безопасности, хотя и боялись сделать шаг из этого благополучного места, тем более что оно само по себе не было уж очень приятным. И, всё же, тихие мёртвые были приятнее живых с автоматами.

— Что с Мадлен и Полетт?! Ведь они не могли не слышать выстрелов и взрывов?! — воскликнула Мишель. Наверное, переживают за нас!

— Только бы не совались сюда! — ответил Пьер. — Представляю мама в церкви, да и Полетт! Мы-то убежали, а им было бы сложнее. Он представил Мадлен с ее наивными вопросами и жену, которая дальше дома без машины не передвигалась.

«Хорошо, что вы там остались, — подумал он. — Ждите нас в кафе!» — мысленно отдал он им приказ.

Глава пятая. Разгадка

С оставшимися в кафе Полетт и Мадлен Пьера и Мишель разделяло около километра. Здание музея не было видно отсюда, но Пьер оценил обстановку по памяти.

— Музей, платформа, 10 минут петляния по городу на поезде, дорога до церкви… — просчитал он. — Всё!

Это было не так уж и много. Но этот километр разделял их от того кошмара, который видели они. И, возможно, не видели Мадлен и Полетт, находящиеся за территорией «музея под открытым небом». И значит, все эти кошмарные съёмки фильма, их не коснулись. Он так надеялся.

— Так что же это было? — посмотрел Пьер на Мишель, когда она отдышалась. — Еле ноги унесли! Что-то не пойму. Если кино снимают, так слишком уж реалистично! Мне кажется, огонь и бензин были настоящими? Останься мы там ещё секунду и всё! Орали-то как! Живьём горящие! Это же было просто адски! Так не сыграешь!

— Дети орали от страха, они же не понимают, что это для кино, а женщины, возможно, играли роль, — сделала вывод Мишель. — Но что с детьми после такого стресса будет? Своих, точно уж, на съёмки не потащили бы. А эти чьи? Из приюта? Или есть такие мамаши, которые за деньги на съёмки своих взяли? Но это идиотизм! — возмутилась Мишель, ещё не отошедшая, от бега.

— Пьер, давай вернёмся, посмотрим, что там на самом деле, — предложила она. Может быть, мы зря испугались? И сами выглядели как идиоты, удирая всем на смех!

— Ага. Чтобы попасть в новую нервотрёпку?! И чтобы увидеть, как над нами смеяться будут? А если всё так и было по-настоящему? Нет, у меня в голове всё это не укладывается. До сих пор мурашки по телу бегают. Слушай! А может быть, это был теракт?! — хлопнул себя по лбу Пьер.

— Теракт!? В принципе, похоже! Взорвали, расстреляли, просто так, в устрашение. Значит, это не съёмки?! — с ужасом спросила Мишель. - Но почему переоделись в немецких солдат?

— А специально! Съёмки идут, кто придерётся? И солдаты и самолёты, и стрельба — носу не подточишь. Всё по сценарию. Это потом разберутся, когда музей снова откроют. Ой! Там трупы, там разруха! — передразнил Пьер мадам из музея.

— Переодетые террористы, я ещё понимаю. Но как сюда самолёты пустили? — спросила Мишель.

— А что? В Америке такое прошло! С башнями близнецами… А у нас и подавно! Расслабленные идиоты, — обругал Пьер, сам не зная кого.

— Слушай! Нас вроде даже и заметили, тогда у церкви?! — сказал Пьер траурным голосом. - Значит, мы теперь свидетели, а свидетелей убирают! — глаза Пьера стали круглыми и озадаченными. — Надо быстрее уходить! Стой здесь, а я посмотрю, что там за забором. Может, мы уже в ловушке?

— Нет, я с тобой! — Мишель оглянулась по сторонам, как будто террористы уже прятались за надгробиями.

Пьер и Мишель медленно подошли к изгороди кладбища, и постарался заглянуть за кусты, закрывающие вид на дорогу и церковь. Как кто-то тронул их за плечо! Это было так неожиданно, что Пьер вскрикнул, а у Мишель округлились глаза. Но потом, они даже обрадовались, увидев знакомое лицо. Потому что, теперь было с кем обсудить ситуацию.

***

— Но это вы месье?!— воскликнул Пьер. - Это же вы? Тот самый водитель?! Пьеру и Мишель, показалось, что водитель стал моложе. И одет в стиле сороковых. Но в тот момент это ушло на второй план. Да и не очень они его разглядывали тогда, в момент аварии. — Ну, нельзя же так пугать! Чуть на тот свет не отправили!

— Я, это я. Вернее, то, что от меня осталось! — криво усмехнулся мужчина.

— Что осталось? Вы тоже попали под стрельбу? Вы ранены? Да нет, с вами всё нормально! — посмотрел на него Пьер. — Вы лучше нам скажите, что здесь происходит? Дома бомбят, людей в церкви поджигают. Мы-то сначала подумали, что здесь снимают кино, но уж очень реальные действия. Бомбы рвутся по-настоящему!

— К сожалению, да! — ответил водитель, сделав грустное лицо. — Здесь такое каждый день!

— Как, каждый день?! Почему?! — возмутился Пьер.

— Значит, вы знали?! — удивилась Мишель. — А зачем же вы нас сюда затащили? Не предупредив?! Это же вы нам этот музей посоветовали?!

Догадка озарила лицо Пьера. — Ну конечно, всё сходится. Затащил, смылся… — Может, вы из этой группы террористов? Но мы-то вам зачем? — раздражённо спросил Пьер.

— А, понятно! Вы, таким образом, сделали себе алиби? — снова взъерепенился Пьер, не услышав ответа водителя и, увидев, только его наглую ухмылку.

— Его машина далеко, там, где мы почти что столкнулись, повернулся он к Мишель — И он ни при чём! А наша стоит рядом с музеем, и мы, вышли из этого кошмара живы и целёхоньки. Нас заподозрить ничего не стоит!

Водитель терпеливо слушал поток слов Пьера и только снисходительно улыбался.

— А что же теперь будет! — посмотрела Мишель на Пьера.

— Я всё понял. Мишель, нам надо скорее обратиться в полицию, пока нас с тобой не обвинили в пособничестве. Пьер был сама решительность.

— Ну, если вы берёте на себя и самолёты, и бомбы, и взвод солдат, — хмыкнул водитель, — то вы, конечно, очень опасные террористы! — Вернее, главари! Вам самим-то не смешно?! Вы можете обратиться в полицию - только где она?! Обращайтесь! Только куда?! И сможете ли вы? — театрально и как показалось Мишель, цинично произнёс водитель.

— За этой территорией продолжается война, и вы тотчас же попадётесь под обстрел и бомбёжку. Потому что, ещё не все дома взорваны, и не все жители убиты! Церковь с женщинами и детьми ещё горит, согнанных к сараям мужчин ждёт расстрел. Но ещё остались не уничтоженными школы и старики, оставшиеся дома. Последние штрихи достоверности в истории этого несчастного городка!

— Вы что бормочете?! — возмутились оба.

— Да, да. Здесь всё будет так, как в том, в настоящем Орадуре, в тот страшный день. Всё до мелочей, до последнего трупа и до последней бомбы, — закончил водитель свой траурный речитатив.

Пьеру и Мишель показалось, что водитель при этом слишком смакует сказанное.

— И только потом, — продолжал водитель, — только к вечеру всё придёт в норму! Настанет несколько часов покоя. Это всего лишь маленькая передышка для этих несчастных. Но ровно в четыре утра всё начнётся снова! До окончания бомбёжки ещё несколько часов. Хотите ещё послушать вопли, внимательнее посмотреть на трупы? Идите! Там всё в самом разгаре!

Пьер и Мишель были ошеломлены такой тирадой водителя. Они немного отстранились от него.

— Так это всё-таки теракт?! — со страхом спросила Мишель. - И кто же его устроил?

— Мадам, вы же читали историю этого городка? — обратился водитель к Мишель, которая казалась более спокойна. — Небось, и по руинам музея не раз ходили, — посмотрел он на Пьера. — Местечко интересное, конечно, для тех, кто родился потом! — иронично усмехнулся он. - Прогулка, ресторан, фотографии среди руин. Наверное, ещё и не очень сочувствовали? Конечно, для вас это далеко и не правда. Но не для нас, тех, кто был свидетель всего этого! — стукнул он себя в грудь.

— Вы что, не в себе. Несёте какую-то чушь, не выдержал Пьер. — Всё, с нас хватит. Мишель убираемся отсюда. Нас заждались. Пьер схватил за руку Мишель и направился в сторону выхода.

— Идите, только куда? Господа! — водитель развёл руками и сделал умильное лицо. — Я вам предлагаю успокоиться и выслушать меня, тем более, что вам некуда деваться. Для верности пройдите шаг за ограду кладбища. И вы увидите, что прав я. А потом я расскажу вам остальное, ещё более важное. Идите, идите! Вот он я, вот мои пустые руки. Я вам лично ничего не сделаю дурного, И даже наоборот! Идите господа, но советую не делать больше шага. Осторожно!

Пьер и Мишель, сомневаясь, посмотрели друг на друга.

— Удрать от этого ненормального! Сохранив при этом естественность и, не показывая, что мы его испугались! — промелькнуло у них в головах.

Пьер и Мишель криво усмехнулись и двинулись к воротам, напоследок оглянувшись на водителя. Тот как будто знал это и, улыбнувшись, поднял вверх и покрутил пустыми руками, подтверждая, что он не собирается их преследовать и творить насилие.

Ворота уже были близко и Пьер, сделав безразличное лицо, поправив рубашку, шагнул за ворота. Мишель готова была сделать такой же шаг, как Пьер, развернувшись, вскочил назад и отдёрнул от ворот Мишель.

— Там, там… Немцы с автоматами, и трупы!

— Они снова посмотрели на водителя, тот сделал жест плечами, который говорил, — да, вот так! Я же говорил!

***

— Вы поняли, что я не вру? — спросил водитель, когда Пьер и Мишель вернулись к нему. — Вам надо выслушать меня как можно спокойнее, тогда всё выйдет. И всё кончится и для вас, и для меня расчудесно! С вас и потребуется только небольшая услуга.

— Услуга! После всего этого, во что вы нас ввязали?! Ещё и услуга?! — воскликнул Пьер.

Но увидев наглое лицо водителя, которое говорило о том, что он сейчас хозяин положения, Пьер воскликнул, чуть не перейдя на фальцет, отчего ему стало противно самого себя.

— А что взамен?!

Пьер решил поторговаться, выиграть время и приблизиться к разгадке.

— Взамен?! — широко улыбнулся водитель. — Для вас жизнь! А для меня и для этих людей, которых вы видели - вечный покой, — сложил руки на груди водитель и закатил к небу глаза. — Итак! — продолжал водитель, вы, наверное, ещё не поняли, что вы находитесь на грани жизни и смерти.

— Благодаря вам, месье! Не забудьте этот фактор. За то, что мы вам решили помочь, вы навязываете нам какую-то авантюру!! — взорвался Пьер. Мишель дёрнула его за рукав.

— Так! Верно! — победно посмотрел водитель на обоих. — Я даже скажу вам больше! Я охотился за вами! Мне нужна была эта катастрофа! Лицо водителя просто расплылось в улыбке.

— А! Господи, ещё и это! Мы уже и забыли, что вы нас чуть не уморили своим грузовиком. Вот идиоты! — воскликнул Пьер. — Нам бы сразу вызвать полицию. Нет, точно никогда не слушая дам, и делай только то, что выгодно тебе. Вот они последствия! — повернулся Пьер к Мишель. — Только непонятно, зачем вам это было нужно? — повернулся он к водителю. — Вы что, не боитесь правосудия, или вы ненормальный?! Просто так охотиться, чтобы отправить людей на тот свет?!

— Вы уже на том свете!— развёл руки водитель и охватил ими пространство. Все его существо показывало, что он не врёт! — И это я вас сюда отправил! — с широко открытыми глазами, воскликнул он.

— Вы?! Вы отправили нас на тот свет?! — удивлённо сказала Мишель, стараясь понять водителя, и представляя худшее. Например, что это всего лишь предшествие его криминальных действий. Я вас отправил, могло обозначать, — сейчас я вас отправлю. Мишель напряглась, и с ужасом посмотрела на Пьера. Она знала, что он всегда носит с собой пистолет, ведь это позволяла ему его профессия. И, с удовольствием отметила, что рука у него сжимает рукоятку в кармане брюк. Они обменялись понимающими взглядами.

— Да! У меня это получилось! — потёр руки и ухмыльнулся водитель. — Да, да, господа. Сейчас вы на том самом, то есть на этом нашем свете! Это произошло, когда вы, благодаря столкновению с моей машиной, попали в точку Мёбиуса. В круговорот времени, в параллельный мир!

Водитель говорил какие-то непонятные слова. Какой-то Мёбиус, круговорот времени… Пьер, конечно, слышал все эти понятия, но он никогда не интересовался ими.

«Карма, рай, тот свет… Ничего такого нет! Умрём и превратимся в хлам», — считал он.

Он смеялся над теми, кто верил во всю эту чушь. Полетт думала так же, как он. Но Мишель любила все эти разговоры про Шамбалу, спиритизм НЛО. Ей слова водителя показались интересными. Она и не думала, что этот, простой с виду человек, может рассуждать о круговороте во времени и Мёбиусе. Мишель с интересом посмотрела на водителя и стала слушать его более внимательно.

— О петле Мёбиуса я знаю. Но что такое точка Мёбиуса? — спросила она, и этим привела в расположение водителя. Он заулыбался и стал как-то проще, и даже, симпатичнее.

— Сейчас я вам всё объясню, мадам. Кстати, давайте познакомимся и выпьем по рюмочке этого чудесного коньяка! Водитель достал фляжку и три металлических стопки, и, налив коньяк, протянул стопки по очереди Пьеру и Мишель. — Выпейте, и я с вами, а то мои нервишки расшалились, и вы свои в порядок приведёте. Садитесь вот на этот надгробный камень. Не стесняйтесь. И будет нам эта могилка и столом, и домом! — улыбнулся водитель.

Водитель выпил первым. Пьер махнул рукой и выпил тоже.

— Ну как? Хорош коньяк? — спросил водитель. — Кстати, местное производство! Один владелец виноградников из города Коньяк застрял тут, как и я, вот мы и подружились. Но ведь что только невозможно сделать, если у вас в руках вечность и этот сказочный мир! Вот месье Бернар и принес в наш мир свои подарки. Развел здесь виноградники и стал изготавливать коньяк! Хотя теперь его можно было бы назвать Тотсветьяк! — засмеялся водитель. Ведь виноградники находятся не в городе Коньяк а на «Том свете»! До сих пор хвалю бога, за то, что послал мне утешение — друга месье Бернара. Основная масса людей сразу в лодку и на тот берег. Хотят покоя! Но я их не осуждаю.

— И, слава тебе, Господи! — водитель посмотрел в сторону реки, ты все предусмотрел, вразумил и дал возможность остаться здесь мне и другим, самым-самым! — Мадам, и вы тоже пейте, не пожалеете. Все лучше соображать, когда голова спокойна, — переключился со своих восторгов водитель.

Мишель, посмотрев на Пьера, который после рюмки коньяка, пребывал в прекрасном расположении духа, и, удивлённая, такой религиозностью водителя, тоже выпила рюмку.

— Да, стало как-то, лучше! — сказала она водителю, который пристально глядел, как Мишель пьёт.

— Ну я же говорил, что вреда вам не причиню, если вы будете меня слушать! — улыбнулся водитель.

— Жак Ришар, — представился он. А то, как-то неудобно общаться. Ну а ваши имена я знаю… — загадочно сказал Жак

В голове и Пьера, и Мишель была каша из услышанного и увиденного, в их головах крутились разные варианты о том, как удрать из этой ситуации от этого сумасшедшего. И теперь, их спутанные мысли, и выпитый коньяк, который Пьер оценил как превосходный, не давали возможности получить сейчас какое-то правильное решение. Они стояли, переваривали всё это, и слушали Поля как смирные овцы, и это было почти что гипнозом!

***

— Вы, Мишель, хотели знать, что это за точка? А вот представьте, что миры не имеют трёх измерений, они многомерные, и даже разномерные. Эти миры хаотично расположены в пространстве под разными углами, с разными кривыми и размерностью. Они не мешают другим мирам, потому что не проникают друг в друга и не вытесняют друг друга. Как если бы тень пересекалась с камнем. Разные измерения! Трехмерный камень и двухмерная тень! Они просто существуют совсем рядом, можно сказать, даже, в тесноте.

И все же по теории вероятности, существуют такие точки, где миры пересекаются! При такой плотности миров, и их множестве это неизбежно. Положение этой точки зависит от многих факторов. Она сосредоточена в мгновение. Это и есть общая точка для нескольких «орбит – лент Мебиуса».

Тем, кто знает, где и когда можно найти эту точку, открыта возможность путешествовать по мирам, попадая через нее в другой мир, потом во второй, третий. И к счастью, существует правило Мебиуса, благодаря которому, путник всегда возвращается к исходной точке. Идя при этом по другому миру как по его известной модели ленты! Всегда вперёд, никогда не возвращаясь, и все же приходя к той, первоначальной точке!

Великий человек, великое открытие! От закона сохранения энергий никуда не денешься! Ушёл — вернись! Это сложная теория, но вот так, в двух словах.

Мишель посмотрела на Жака с восхищением. Первый раз в её жизни, ей стало все ясно и, главное, это было так рядом и даже она сама, оказывается, была в этой точке! Здорово!

— Откуда вы всё это знаете? — восхищённо спросила она.

— Знакомства, с умными людьми. Скажи мне кто твой друг… — улыбнулся Жак. А я здесь близко знаком со многими великими умами. И с господами Энштейном, Мёбиусом и Теслой. Не было бы счастья… — снова улыбнулся он. Если бы не война, и я закончил бы университет.

— Но вы спутали мне все карты! — укоризненно посмотрел Жак на Пьера. - У меня всё было рассчитано. А вы можете всё испортить. Время идёт, вместо того, чтобы сделать то, ради чего я вас сюда затащил, вы путешествуете по другим мирам и в результате уходите от своего мира всё дальше и дальше. А точечка уплывает, уплывает, теряется во времени и пространстве. На этих словах лицо водителя выразило озадаченность.

— А все почему? — усмехнувшись, посмотрел на Мишель водитель. — Потому что, вы слишком доверчивые, верите всякому встречному, введетесь на их предложения. А заинтересовать вас очень просто! — водитель с ехидством посмотрел на Пьера.

— Это как же?! — слабо взъерепенился Пьер.

— Очень просто! — повторил водитель. — Надо только пообещать вам бесплатное мероприятие, и всё! — щелкнул пальцами водитель. - Открытие ресторана, например, с бесплатным посещением его в качестве приза для первых посетителей! Или приглашение в пятизвёздочный отель, расположенный в старом замке. Бесплатно в счет спонсора, который оставил некую сумму для помощи несчастным туристам, попавшим в неприятности на территории его бывших владений!

На эту фразу лицо Пьера ухмыльнулось, и даже приобрело такой же ехидный вид. Оно говорило, — а сам-то ты не повёлся бы на бесплатный ресторан, или бесплатный отель в шикарном замке? Сам, небось, за евро душу продашь! Ему хотелось дать в морду этому наглецу.

— Ну, ну, спокойнее. Ну, извините! Я тоже на нервах! А вообще-то, на уловки наших «доброжелателей» попался бы каждый, если он, конечно, не святой. Это же профессиональные, одержимые, изобретательные охотники за душами. Здесь много таких. Это для них, своего рода - хобби, соревнование друг с другом, и это здесь не запрещено. Вот они и процветают в своём «творчестве».

— Кому-то хочется скорее туда, на ту сторону реки, в покой, — водитель покачал пальцем, как стрелкой весов. — А кому то, кто поумнее, нравится извлекать возможности из этого мира. Туда, — махнул рукой Жак в сторону реки, — уходит бо́льшая часть путников. Водитель сложил руки на груди и поднял к небу глаза. А здесь остаются сливки! Например, известный вам господин Пастер, Энштейн, Калиостро, и Тесла… и много других! Здесь даже существует университет и лаборатории, в которых эти гении трудятся над вопросом о встрече двух миров. Вашего и нашего — потустороннего.

— Достойные противники? Умы! Только зазевайся, и вы уже в их лапах. Куда мне против них?! Один охотится, — водитель хлопнул себя по груди рукой, а другой крадёт его трофеи. А времечко-то уходит!

— Так что глупцы не только вы, но и я тоже. Я прозевал вас два раза. Вот вы и попались тому самому месье Пастеру, а второй раз той самой мадам администратору из замка. Граф Калиостро ловок, очень ловок. Он всегда в своём духе, со своими шуточками. Но уж третий раз я не прозевал. И теперь вы мои пленники! Вернее, друзья по несчастью! — поправился Жак.

— Месье, скажите, что вам нужно. Деньги? Мы заплатим вам, только помогите нам отсюда выбраться, — обратился Пьер к Жаку, россказни которого о точках и параллельных мирах его не вдохновляли. Он даже разозлился на Мишель, которая, открыв рот, слушала этого ненормального.

— Да, ситуация странная, но разберёмся потом, а сейчас надо скорее оторваться от Жака, — решил он.

Пьер незаметно моргнул Мишель, показывая, что он кое-что придумал.

— Я понимаю, Пьер, что в это трудно поверить, но на этом свете ваши евро не играют никакой роли. Я могу создать их, сколько хочешь, и даже подарить их вам. Жак залез в карман и вытащил пачку пятисотенных. Пьер ошалело посмотрел на эти манипуляции.

— Он ещё и фальшивомонетчик?! — подумал он. - Вот вляпались!

— Вы, Пьер, так и не поняли, что вы на том — этом свете. Ну, сравните, возможно ли, было это в реальности.

— Первое — вы не получили ни одной травмы! А ведь бензин и огонь были рядом с вами! А?!

— А этот вагон, месье Пьер, где три дамочки рыженькая, блондиночка, брюнетка! — щёлкнул языком водитель. - Неужели вы думаете, что в жизни могут быть такие ситуации, как у вас в вагоне, рядом с тремя красавицами. Сказка, сон!?

Пьер немного покраснел.— Но сон-то, что надо! — воскликнул он. Напоминание о той ситуации смягчило его поникшее, непонятное и беспокойное состояние.— Тот ресторан со странным названием «У Крокодила» был очень даже оригинальный… — мечтательно произнёс он.

— Мишель, а вы помните Филиппа? И его просьбу. Ну, ну вспоминайте. Главное, вспомнить хоть хвостик от сна, и тогда он откроется весь. — Посмотрите в своей сумочке, там лежит его подарок. Мишель засунула руку в сумочку и вытащила кулончик в виде туфельки!

— Филипп! — вспомнила она.

— Я вам советую, письмо прочитать. Пригодится! — усмехнулся водитель.

— Как пригодится? Это же письмо не мне.

— Потому что тогда с вами останется информация. А она за плечами не тянет. Остальное останется здесь. Пока можете надеть его на шею, подарок надо носить, пока есть возможность.

— Ну, посудите, могло всё это быть с вами в действительности? — снова обратился он к Пьеру и Мишель. Столько всего с вами произошло, а вы снова и снова оказываетесь в той точке, в то же время, в тех же обстоятельствах, когда собрались искать ресторан. И, почти что столкнулись с моим грузовиком. Что это как ни путешествие по параллельным мирам? Уходим и возвращаемся, уходим и возвращаемся. Всё, как по ленте Мёбиуса. Вы когда-нибудь смотрели этот фокус? Склеить два конца ленты, перегнув их…

— Так мы что, умерли, что ли? — растерянно произнёс Пьер.

— Не переживайте! Это ещё не конец! Вы ещё не умерли. Вы, чтобы было вам понятно почти что, в коме. Или во сне! И сейчас видите этот сон, по имени — Орадур сюр Глан. Сейчас вы и там — и здесь. Тонкое лезвие бритвы, как точно подметил один русский писатель. Ефремов, кажется.

Раз! И вы не удержитесь и переклонитесь в одну из сторон? Раз-два, раз-два, — показал водитель пальцами движение отклоняющейся от нуля стрелки. Все время надо соблюдать баланс.

— Кома? — Пьер придирчиво посмотрел на Мишель и покрутил своими руками и ногами. — Что-то не похоже. Вот они мы, и мы нормальные, и дамы наши нас ждут в кафе. И машина, и музей…. И есть хочется!

— А во сне всегда так! — воскликнул Жак. - Вспомните, чтобы вам не снилось, вы всё воспринимаете во сне без критики. Всё вам кажется реальным и естественным. Так и сейчас. Потом, когда очнётесь, и если вспомните этот наш мир как кусочек сна, то удивитесь и скажете, — чего только во сне не бывает!

— Я могу помочь вам выбраться отсюда, но не за деньги. И вы проснётесь в своей машине, на худой конец в госпитале, как уж вам повезёт. И это, пусть даже будет плохо и больно, будет лучше, чем вдруг присоединиться ко мне и ко всем тем, кто безвременно и неожиданно погиб, — сделал скорбное лицо Жак. Сюда всегда успеете! Правда?! Так там у нас говорят?

— Ничего себе! Госпиталь! Где же баланс. Были целыми, возвращайте целыми! — воскликнул Пьер.

— Ну, я чувствую процесс пошёл, — усмехнулся Жак. — Ладно согласен! Я привёл вас сюда, я отведу вас и обратно в целости и сохранности. А здесь вы необходимы для меня, как люди, ещё принадлежащие тому миру. Понятно? Вы мне очень необходимы. Поэтому я вам ничего плохого не сделаю. Если, конечно, вы сделаете кое-что для меня.

— Времени у нас мало. А то, я бы вам порассказал. И про ресторан «У крокодила» и про отель «Старый замок» И про месье Пастера, и графа Калиостро. Здесь их способности просто процветают. Они даже соревнуются друг с другом по оригинальности шуток. Но хотя, они просто беспардонно воспользовались моим трофеем, я имею в виду вас, я их понимаю и прощаю! Потому что, каждому, кто здесь, очень приятно пообщаться с людьми с того света, вернее вашего. Поиграть с вами, пошутить над вами, вспомнить свою старую жизнь и передать за счёт вас в ваш свет пожелания и просьбы.

— Но кстати, в ресторане вы могли стать одушевлёнными куклами, и больше сюда ко мне, и туда в ваш свет уже не попали бы! Но вам повезло, обнаружилось родство! Кто же сыну не поможет?! Вспомнилась месье Пастеру молодость, романтика, ощущение любви. Повезло. Ведь застрять здесь вы могли надолго.

— Это значит умереть? — спросила Мишель.

— Нет, если застрять здесь, это впасть в длительную кому, или летаргический сон… Варианты есть, — неопределённо покачал пальцами Жак.

— Кстати, вычислить вас мне кое-кто помог, сказал водитель, отойдя от них к изгороди, за которой шумела река. — Не обижайте котов! Коты они всегда и здесь, и там. И могут нажаловаться. Больше добра, господа, и потом вам это зачтётся.

При этих словах Пьер покраснел и сморщился. Уж кто — кто, но он котов просто ненавидел.

— А при чём здесь коты? Словоблудие! — подумал он.

***

— Итак, господа, — улыбнулся водитель, времени у нас в обрез. Я тоже рискую. Поэтому, всё должно произойти как можно быстрее. Вы должны выполнить мое задание, а я вас выкину через точку Мёбиуса в ваш мир. Всё просто и не опасно. Но очень нужно и мне и этим несчастным. Или вы хотите снова пройти весь этот круг ада с расстрелами, горящей церковью криками стонами.

— Нет! — вырвалось у обоих. Что мы должны сделать?

Пьер и Мишель оглянулись и мурашки пошли у них по коже, а руки и ноги потеряли способность двигаться. Вокруг них стояли израненные обескровленные люди, многие были без конечностей, с вырванными кусками тела. Это были живые покойники! Потому что, с ранами такого порядка, прийти и стоять было бы невозможно! При этом они смотрели на всех троих и их глаза молили о помощи.

— Простите, господа, что пришлось прибегать к такому эффекту. Но если вы не согласитесь, то всё снова пойдёт по кругу. Несколько часов мирной жизни, потом приход солдат расстрелы взрыв, смерть и… воскрешение! — Они видят каждый день повторение своего конца, а я вижу это вместе с ними.

— Но почему? Причем здесь вы, и, теперь уже, мы? Пьер и Мишель еле пришли в себя после той картины, когда люди на их глазах стали снова целыми, и, посмотрев на них, ушли за изгородь.

— Дело в том, что всё это произошло из-за меня, В этой трагедии этого городка виноват я! Косвенно, конечно, но я! Ведь это я вытащил из машины, немецкого офицера, все драгоценности, всё золото и, главное, золотую маску. Водитель грузовика и немецкие солдаты погибли, потому что, мы партизаны подорвали машину, а солдат расстреляли. Из партизан выжил один я. Но мы не знали, что они везут в машине. А когда я увидел, то ахнул. Это были ящики с драгоценностями, которые награбили здесь немцы. Немцы уходили, и торопились увезти свои трофеи. Грех было не забрать такие сокровища! Не оставлять же было всё это тому немецкому придурку, генералу, которого мы захватили раньше.

Думал: «Счастливый, теперь сказочно богат! И всё одному!» - другие же партизаны погибли! Значит, весь улов мой! Спрятал я сокровища и смылся подальше, а то, что не смог, бросил в реку и закидал камнями. Я вернулся в деревню, когда всё уже кончилось. В сорок пятом. Откопал, попробовал сбыть, конечно, попался, сидел и вышел. А потом прожил до восьмидесяти лет и умер-то только в 2006. А теперь вот получил это! Наказание за грехи.

— Но вы же не знали, что потом сделают с городком! Почему вы должны нести это наказание? — спросила Мишель.

— Потому что не укради, не бери чужого! А последствия нужно рассчитывать всегда. Самые наши невинные желания могут обернуться проблемами для других. О, это целая наука. Но кто ж в ней копается. Святоши разве. Но я-то святошей не был. Хоть и уж сильно сволочным - тоже. Просто так сложились обстоятельства. Повезло, - я считал.

***

Богатство, так и ушло. Но маску я бросил в реку, про запас! Тем более, что она была очень громоздкой. И тяжёлой! Представьте, килограмм двадцать чистого золота! Ее трудно было и хранить, и сбыть. Поэтому я спрятал ее в реке, и накидал на нее камни. И если вы достанете эту маску, принесёте её мне, а я положу её тому офицеру СС, который исполнял приказ по уничтожению городка, то это будет конец. Это будет той песчинкой, вернее, тем куском золота, которая переведёт мой пошатнувшийся баланс в нейтральное положение. Успокоятся все. И люди, которые больше не будут видеть повторение этих событий. И я! Которому в наказание приходится всё это видеть вместе с ними. И рвать на себе волосы, от невозможности всё изменить! Сколько лет ещё это будет продолжаться? Вечность? Я так и думал! Но потом один, очень сведущий человек сказал мне, что спасение есть! И это спасение — маска и вы!

— А почему вы сами не возьмёте эту маску? Вы ведь привезли нас туда, значит, знаете, где она. Это непонятно. Зачем вам именно мы? — спросила Мишель.

— Секрет прост. Если бы я знал, что меня ждёт здесь после смерти, я бы эту маску вытащил раньше, а я умер, прожив, положенные свои годы, и даже не подозревал, во что мне это всё выльется. Да, я знал, что стало с этим городком, и даже ездил на развалины и в музей, но я не знал, что за причина, по которой немцы так поступили с жителями. И только здесь, на этом свете, попав в этот каждодневный водоворот кошмара, я все понял. Немцы решили найти виновников и перепутали название городка. Мы, партизаны были из города Орадур сюр Вер, а этот — Орадур сюр Глан! звучит почти также. Немцы искали сокровища, которые вёз в машине немецкий генерал. Генерала мы взяли в плен и казнили. Но немцев теперь больше интересовало золото! Стали допрашивать жителей, а они, естественно, ничего и никого не знали. Вот немцы и отомстили всему городку, за то, что они не выдали партизан. Уж очень был разъярён генерал СС Ламмердинг. По его приказу унтерштурмфюрер СС, Барт окружил город и разрушил его. Он и сейчас здесь, в Орадуре. Именно ему я и должен принести маску…

— Вот, поэтому, и происходит этот кошмар. С одной стороны жители — безвинные жертвы. С другой стороны — моя в этом вина.

— Теперь, после смерти, я мечусь между жизнью и смертью, каждый день вы представляете, что это такое каждый день смотреть на слёзы, крики, стоны на всю эту боль. Вот ад, месье мадам! Настоящий ад! Правильно говорил нам наш пастырь. Ад мы несём в себе. А теперь я не могу принести маску в этот мир, я уже мёртв. А вы ещё живы и вы можете. Поэтому конец моих страданий за вами.

— Но мы не видели ни какую маску?! Вскрикнул Пьер

— Я видела! Вышла вперёд Мишель. Я знаю, где она. Вот, посмотрите.

Мишель достала фотоаппарат и, найдя кадр на дне реки, показала его водителю.

— Она, это она! — воскликнул водитель. — Теперь и я вижу её.

— Но как туда попасть, нам ведь нужно выйти из музея и проехать к той набережной, где я сделала фото. Потом залезть вводу и достать её. И снова вернуться к вам? И ещё. Какие гарантии?

— А, какие гарантии, что вы вернётесь сюда? Вы, господа, моя последняя надежда. Когда ещё мне попадутся такие пришельцы, которые и там, и здесь. Я ведь, как вы понимаете, тоже попал в эту петлю Мёбиуса. Кручусь от начала события до его конца. За 10 лет - одно и то же, одно и то же.

— Мы с вами встретились в точке, где этот мир потусторонний, пересекается с вашим. И теперь, я сам, через эту же точку, смогу вернуться в тот мир, где все живут и умирают. Убежать отсюда, от этого наказания. Но я больше не хочу. Один раз я уже прошёл эту черту. Не очень было приятно. Болезни, ожидание смерти, просто так, оттого, что тебе в голову приходят мысли о твоём возрасте и о твоих болячках. А рядом друзья и родственники постепенно уходят, уходят, и ты остаешься один, и тоже ждёшь конца. Волнительно знаете ли. Вы молоды, и пока ещё такие мысли к вам не приходили? Или всё-таки да? Тогда вы меня поймёте. Два раза переживать эту кутерьму я не хочу.

— Поэтому, попасть в точку и постараться вернуться в тот мой мир я не рискну. А мог бы совершить прыжок, сам добраться до этой реки и увидеть эту маску. Вытащить её. Правда, неизвестно чем бы это всё кончилось. Мог и снова в тюрьму попасть. Много вариантов.

— Поэтому я через очень умных людей узнал этот способ помочь и себе, и всем, кто здесь замешан. За шестьдесят лет оброс знакомыми. Так что один наш мудрец, посоветовал мне, раз мне посчастливилось узнать, где эта точка, использовать вас для моей цели. И тогда уже всё. Мир, покой и вечное счастье. Но отсюда я ни ногой. На тот берег я тоже — ни-ни. Что там, я не знаю, а здесь, вы уже поняли, как здесь интересно жить.

— Какой же это интерес? — спросила Мишель.

— А ресторан «У Крокодила», а отель «Старый замок»? А Филипп? А мадам из поезда рыженькая, черненькая и блондинка. И заметьте, интересно загадочно и всегда хороший конец! Все что пожелаете. Я бы, например, сначала встретился со своими родителями, друзьями, а уж потом придумаю, другие сюжеты для своего параллельного воплощения.

— Но если вы не согласитесь, то кроме Орадура, я ещё буду каждый день переживать этот стресс от погони за вами и возможность аварии. Мало мне этого Орадура. Теперь пожизненно переживать аварию! Это уже слишком. С утра Орадур, к обеду авария. Представьте!

— Но господа, мы слишком заболтались, — встал с камня водитель.

— Завтра в четыре утра начнётся всё сначала, к пяти вечера закончится, и в следующий промежуток всем будет хорошо. Но что означает «хорошо», если знаешь, что с утра тебя ждёт ад! Представьте, если бы каждый день вы обязаны были идти к дантисту сверлить зуб без наркоза. Да, всё кончается, но смогли бы вы спать, если бы знали, что, вас ждёт новый приём у врача? И так много-много дней!

— Я бы повесился! — воскликнул Пьер.

— Так вот и я, посмотрев на этот кошмар несколько дней, я готов был покончить со своей жизнью. Но одно плохо, что повеситься я не могу! Здесь, на этом свете, я могу только видеть тот кусок своей жизни, который прожил, и наслаждаться, и разочаровываться, и переживать страх тот, который был в жизни. Ничего лишнего. Что принёс на этот свет, тем и пользуешься! Здесь я вечный!

— Поэтому нас и учат, не греши, не делай гадости. Живи так, как хочешь, чтоб с тобой поступали. Слушал бы я пастыря, я бы сейчас не мучился. Да кто ж знал?! Я и не думал, что будут такие последствия моего поступка.

— Но о чём мы, время-то идёт. Смотрите уже пять часов дня! Пройдёт ночь, а утром всё снова! Нет, я прошу, вас успейте сделать это сегодня. Вы должны обещать мне, что сделаете все так, как я скажу. Вы пройдёте по огородам, потом спуститесь к реке, и пройдёте по берегу до того самого места. Но вы можете его не узнать. Поэтому я буду рядом. Только не идите на другой берег, даже если вас будут туда звать и обещать чего ни попадя. Это ваша смерть. Помните, все эти рассказы про лодочника, который перевозит путников? Да, да, это, всё - правда. Это граница. Туда можно обратно нельзя! А здесь, вы в безопасности. Здесь я вам помогу!

— А чтобы вы не сбежали, вы должны раздеться полностью.

— Что за чушь! — воскликнул Пьер.

— Н… да господа, чтобы вам не соблазнилось взять масочку и смыться. Голыми не смоетесь. Разрешаю остаться в нижнем белье и только.

— А если там глубоко?! Как мы достанем с глубины? И мы её дотащим? Сколько в ней килограмм?

— Для вас господа не будет ни тяжести, ни глубины. Вы же здесь гости и ещё не умерли. Поэтому ныряйте, падайте и нарывайтесь на пули, вам ничего не будет. Будет только, если вы соблазнитесь и переберётесь на ту сторону. Это всё! И тогда я вам уже не помогу! И никто не поможет.

— Да, но как наши Мадлен и Полетт! — вдруг вспомнил Пьер. Что они там делают и что думают?

— Да вот они, не выдержали и пошли вас искать в музей. Вон они, сидят в лодке. А мой приятель Клаус их стережёт. Вроде бы катает.

— И к слову. Если вздумаете меня обмануть, то лодочка так и поплывёт на ту сторону. И уж потом, простите, но вы будете каждый день видеть этот свой промах и мучиться мыслью, что это вы отправили их на тот свет. Когда умрёте насовсем! — засмеялся водитель.

Глава шестая. Выполнение задания

Пьер и Мишель посмотрели в ту сторону, куда их направил водитель и на себя, почти что голых.

— Представь, если мы наткнёмся на людей? — со смехом сказала Мишель. — Скажут, — они что, того!? Идиоты? Конечно, во сне и не такое бывает. Мне несколько раз снилось, что я без одежды. И мне было так странно, что я, вдруг посреди улицы, иду голая! И я во сне стараюсь прикрыться и ничего не могу понять, как я могла оказаться в таком положении. Вот и сейчас будет также.

Водитель исчез за изгородью с их одеждой, и только тогда, Пьер вспомнил, что у него там остался пистолет. Он хлопнул себя по лбу

— Идиот, точно идиот! — произнёс он с досадой.

На душе стало пренеприятно. Он даже растерялся от этой мысли и чувства зависимости от обстоятельств. И своей собственной легкомысленности.

— Ты чего сник? — спросила Мишель, находясь в более бодром расположении духа.

— Пистолет, — обреченно махнул рукой Пьер. — В брюках остался пистолет! Я не имел права отдавать его другому человеку!

— Не мучайся. Ты забыл, что мы не в нашей жизни, а во сне. И пистолет твой потерян здесь, а там он лежит у тебя в кармане. И брюки на тебе. Нам бы, главное, проснуться.

— Права, — немного взбодрился Пьер. - Но вдруг нам он ещё пригодится? Всё-таки маска-то золотая! Вдруг найдутся новые охотники, только теперь не за нами, а за маской! Трудновато нам придётся! И голые, и безоружные!

Мишель рассмешило это признание.

— Пойдём, может быть, нам повезёт, и мы найдём верёвку с бельём, — предложила Мишель. Лето, бельё сушат на улице. Вон вдали домишки видны. Быстрее сделаем, быстрее вернёмся. Меня уже всё это тяготит. Хочу домой.

— Надо же! А мне повезло! — воскликнула Мишель, нагнувшись к камню. Он сумочку мою забыл взять! Она лежала на надгробии. Ура! — Мишель надела сумочку на плечо. — Почти что накидка! — посмеялась она.

Не то место и обстоятельства, когда можно было наслаждаться видом обнажённой женщины. Не то! Пьер пошёл первым, тем более, что в случае опасности, он просто обязан был первым подставить себя! Он же был месье и жандарм!

К их счастью, первые метры пути проходили по местности, заросшей огромными лопухами. Пьер сорвал парочку, и это уже было более прилично. В метрах пяти от них прошли какие-то люди, но к их удивлению, они совершенно не среагировали на их странный вид. Пьер и Мишель довольно быстро прошли метров сто и тут увидели, что теперь-то настал самый неприятный момент. Им надо было пробежаться по асфальту небольшой улочки, где стояли редкие здания, и на верёвках висело сохнущее белье! А там были окна! И улица с людьми!

— Надеюсь, это не грех, и лучше взять чужое, чем выглядеть придурками, — сказал Пьер и снял с веревки парочку маек, а Мишель, быстро сообразив, стащила двое брюк.

Они снова убежали в лопухи, довольные, что остались не замеченными и быстро оделись. Как ни странно одежда оказалась вполне подходящей их размеру, и могла сойти за одежду людей, вышедших копать картошку или собрать мусор возле дома. Они смело пошли по асфальту.

— Еще туфли! — вспомнили они.

Ноги их были босые! Это могло также вызвать удивление. И, кажется, прохожие стали обращать на них внимание и перешёптываться, кивая на них и их глупый вид своим собеседникам.

— Где же взять ботинки! — снова пронеслось в голове Пьера и Мишель.

— Смотри, — дёрнула Мишель Пьера, когда прохожие прошли мимо них. Они увидели мусорные баки, из которых выглядывали старые кроссовки и сандалии.

— Вот хо-ро-шо! — обрадовался Пьер. — Тебе сандалии, мне кроссовки. Ничего, что рваненькие, зато подмётка есть!

Теперь они чувствовали себя увереннее. Всё было почти нормально. Они идут заниматься какой-то не совсем чистой работой. Не на праздник же!

— Действительно! Что мы так нервничаем, мы идём к реке, и должны взять лодку. Всё логично. Мы идём ловить рыбу, может и с ночёвкой вон на том островке! — объяснила эту ситуацию Мишель. И Пьера это вполне устроило.

Расправив плечи, они свободно направились по тропинке, предвкушая, как ловко они провели Поля. И всё было бы хорошо, если бы не этот крик.

— Эй вы, а ну-ка стойте, сейчас я вызову полицию, ворюги! — услышали они веский голос женщины. — Ничего нельзя повесить, уж на старое бельё покушаются!

Пьер и Мишель послушно остановились. И обернулись на голос. Их головы снова немного ушли в плечи, потому что вокруг стали собираться прохожие.

— Мадам, мы заплатим вам…., мы были вынуждены…, войдите в наше положение… — забормотали они наперебой.

— Войдите в положение! — передразнила их женщина. Положение! Я за эти вещи платила по десять евро! Платите сорок евро, если взяли. И за ботинки тоже…

— Но ботинки… — хотел вставить Пьер.

— Ну и что, что я их положила в помойку. А может быть, я передумала и взяла бы их обратно? Платите ещё… ладно — пошевелила мозгами дама, Платите ещё пять евро. Не дорого, за такой костюм. Полный комплект!

Пьер хотел порыться в карманах, но вспомнил, что он в чужом белье.

— У нас сейчас нет, наши костюмы у нас забрали… Но мы вам принесём чуть позже…

— Забрали? Ограбили, что ли? — усмехнулась криво женщина. А вон там? — женщина нахально взяла сумочку, подвешенную на плече Мишель и, открыв её, стала копаться в кармашках. Но ничего, кроме пластиковой карты, она там не нашла.

— Хорошо, что я кулончик надела на себя! — подумала Мишель, прикрывая его своими длинными кудрявыми волосами, и, благодаря Жака за совет.

— Ну почему?!!! — запричитала женщина. Хоть один евро! Вы должны у меня купить что-нибудь! — воскликнула она.

— Зачем вам это? — удивился Пьер.

— Потому что, тогда я убью двух зайцев! Во-первых, я получу с вас деньги. Во-вторых, я на них куплю у кого-нибудь очень дорого, что-то дешёвое. Значит, я добровольно потеряю выгоду!

— Ещё одна ненормальная, — шепнул Пьер Мишель. - Зачем вам покупать что-то дешёвое дороже? Обычно бывает наоборот.

— Зайдем в дом, — властно сказала женщина, обернувшись на прохожих.

— Если я не пожадничаю и отдам больше, то мой ад от пребывания здесь кончится. Понимаете, мне трудно не жадничать. Вот вы. Вы взяли всё то, что должно быть на помойке, а я к вам пристаю и заставляю заплатить. При жизни я была обманщицей и перепродавала втридорога, и не всегда качественные вещи, — сообщила им женщина, когда они вошли в дом.

— Ах, вот что! — поняли оба. - Ещё одна попала в круговорот. И тоже отбывает здесь повинность?!

— А что, это был грех? Они же сами покупали! — воскликнул Пьер.

— Покупать-то покупали. Я тоже так думала и всё доказывала, что я ни при чём, когда мне здесь предъявили это обвинение. Но здесь мне показали другой отсчёт. Оказывается, из-за моего обмана, потеряв лишние деньги, люди не могли уже купить нужное, а это нужное не сделало того, что должно было бы быть в их жизни.

— Не понятно, — поморщился Пьер.

— Ну, например, я продала испорченную колбасу людям, которые хотели на оставшиеся деньги купить ещё и туфли дочери. В результате не купили, потому что, снова должны были покупать колбасу. Та, моя колбаса ушла в помойку. Кто-то отравился, кто-то не пошёл на свидание, кто-то поссорился с женой. А это лишь начало изменений в судьбах отдельных людей. Дальше как снежный ком. Человек потерял работу, семья разрушилась, девушка не вышла замуж и не родила того, кто должен был родиться. И всё это из-за меня!

— Это называется — последствия моих грехов. Из-за меня не родился человек, который должен был что-то такое сделать для мира. Никогда не просчитаешь, что произойдёт! Если, например, в прошлом наступишь на бабочку! Помните у Брэдбери? — гордая, своими познаниями литературы, сказала женщина. — То потом, в будущем родится другой президент! Когда я узнала о своих настоящих грехах, то сама настояла на том, чтобы исправиться здесь. Я не поспешила на тот берег. Лучше здесь, чем там, — тихо сказала женщина, посмотрев по сторонам. - Я должна стать доброй и честной. Женщина сокрушённо развела руками. Лицо её стало очень несчастным.

— Но у меня здесь одни обноски. Кому они нужны? Это они специально! — помахала она в небо рукой. Поселили меня здесь в этом бедном доме с обносками. Чтобы никто у меня ничего не купил. Так ещё и соседей дали сволочных! Никакого сострадания, только и знают, что сплетничают и осуждают. Уж, как только искуплю свои грехи, найду себе дом получше.

— Считайте, мадам, что вам повезло. Мы, мадам очень нуждаемся в ваших тряпках, так что, мы для вас то, что нужно! Мы рады бы купить, правда, Мишель? — спросила Пьер, показав взглядом, чтобы она как, можно активнее, выразила свою радость.

— О, да, мадам. Вы просто спасли нас. Представляете, мы шли совсем голые и прятались в лопухах!

— Вы что, тоже отбываете и исправляетесь? — посмотрела на них весело женщина. — Так, так, сейчас попробую понять, какой же грех вас сюда привёл? Не иначе как…. — задумалась женщина, не находя причину.

— Не трудитесь, мадам, мы здесь случайно. Попали в точку Мёбиуса, вот и крутимся здесь, а выбраться никак! — сказал Пьер, испугавшись обнажить свои многочисленные грехи.

— Да вы что?! Так может быть, кофе? Посидим, и вы мне расскажете что-нибудь?

— К сожалению, мадам, мы должны идти. И если вы будете так любезны, что отпустите нас, это будет ещё один ваш добрый и бескорыстный поступок. Но мало того, вы спасёте сотни людей, детей, избавите их от мук, а за это вам ещё и премия полагается!

— Премия? Это как же? И кого я спасу ещё?

— Вы спасёте всё население Орадура. Вы спасёте от ужаса детей, вы спасёте от страданий матерей. Вы спасёте и вернёте им покой. Уж они — то с удовольствием сядут в лодку и быстрее уплывут от этого кошмара на лодке, на тот берег.

Мишель, улыбнувшись, посмотрела на Пьера, и подумала, как он здорово вжился в образ. И уже не удивляется, что он в другом мире. Советы уже даёт!

— Но для этого мы должны идти дальше, — продолжал Пьер. Мы должны кое-что сделать, чтобы их круг замкнулся и ужас остановился.

— Орадур?! Я была там, один раз, при жизни. Я ведь умерла после войны в девяносто втором году. А вы не врёте? — заглянула им в глаза женщина. Я здесь всякого насмотрелась.

— Нет. Поверьте, мадам, нет. Помогите нам, а вам это сто процентов зачтётся. Вас, может быть, сразу в рай. Раз, и грехов нет никаких! Здесь снежный ком будет повнушительнее! Представляете, вы спасительница от мук такого количества несчастных! Это переплюнет все ваши грехи!

— Допустим. Но у вас нет денег! Как же я вам продам, чтобы получить деньги для той дешёвой покупки?

— А вы не продавайте и не покупайте. Вы просто отдайте одежду нам, бесплатно. Вот и будет это вашим самым бескорыстным поступком.

— Точно! А почему я до этого сама не дошла? Вот мне вас бог послал! Но имейте в виду, я на это иду сама, по собственному желанию и побуждению. Только ради того, чтобы сделать пользу людям. Если вас будут спрашивать, там! — женщина сделала ударение на последнем слове, и уже тише добавила, — вы подтвердите это?!

— Да, да! Закивали Пьер и Мишель.

— Я же не знала, что от моих обносков зависит жизнь стольких людей. А каким образом. Я и сотни людей!? — обрадовано всплеснула руками женщина.

— Ну вот. Как я вам сказал. Там сорок четвёртый год, и там гибнут люди, потому что офицер разозлён, что партизаны украли золото генерала, вот он и лютует, допрашивает, расстреливает. Да что говорить, он разрушил всю деревню. Там не осталось ни одного целого дома и ни одного человека в живых.

— Если мы вернём офицеру золотую маску, за которой мы идём, то этот круг замкнётся. Нового расстрела, бомбёжек и поджогов уже не будет. Но нам надо успеть сделать это сегодня. Если не успеем, завтра всё повторится!

— Ну, так бегите, что же вы стоите! — воскликнула женщина. — Только вот я сейчас подумала, а зачем отдавать эту маску посреднику, вы можете сами отдать ее офицеру, заодно и вытребуете себе чего-нибудь!

— Мадам, опять вы за своё! — возмутился Пьер, которому тоже приходили эти мысли, но он боролся с соблазном. Не потому, что был уж такой безупречный, а потому, что он не знал законов этого мира. И во что можно вляпаться здесь ещё, он не знал!

— Нельзя так думать, именно вам! — важно сказал он.

— Почему? — непонимающе посмотрела на него женщина.

— Потому что, это снова жадность. Вы не можете расстаться даже с тем, что вам не принадлежит! Забудьте и быстро откажитесь от своих слов. Или, так и будете жить здесь, и выслушивать от соседей всякие неприятные слова о своём пороке.

— Это мой язык сболтнул, — закрыла рот женщина. - Я не хотела. Конечно, как же можно подвести столько людей?! Бегите, бегите! Смотрите только лодочнику не доверяйте.

— Почему?

Он же всех переправляет на ту сторону, без разбора, так ещё и уговаривает, как будто ему премию за это платят. Уж так старается уговорить! Уж такие предложения и такие картины рисует!

— Ну, всё, я закрываю глаза и уши. Закрываю рот. Я вас не вижу. Вас нет!

***

— Пошли, — проговорил шёпотом Пьер. Зря мы ей рассказали о маске. Кто знает, что она предпримет. Может быть, у неё есть единомышленники. Посмотри, она не идёт за нами следом?

— Нет, никого. Там всё как в тумане, и дома не видно.

До моста оставалось только метров двести. Преодолев их очень легко, Пьер остановился около моста.

— Где она лежит? — обратился Пьер к Мишель.

— Там, — показала Мишель в сторону берега напротив островка.

— Стой здесь. Я справлюсь.

Пьер пошёл по воде к маске. Она лежала на дне не так уж и глубоко. Но камни были острые и скользкие, и вес у этой маски был очень большой. Пьер с трудом оторвал ее от дна, и поволок к Мишель.

— А говорил, что мы ничего не почувствуем! — воскликнул он! — И ноги поломать можно было, и масочка-то не из лёгких. Килограмм двадцать будет!

— Это потому что маска тоже ещё в вашем мире. Вы с ней одного измерения. Этого я не учёл! — услышали они голос Жака с берега, который в этом месте был немного выше берега.

Глава седьмая. Развязка

— Отлично господа! Ждите меня там. А ты Клаус греби к берегу!

Водитель в минуту оказался рядом с ними, сбежав с крутого берега.

— Масочка! Наконец-то! Он гладил её и целовал. — И какая большая! Кстати, господа, вы не знаете, к какой цивилизации принадлежит этот вид и тип лица? — спросил Жак, разглядывая маску. Я ведь её толком и не видел, бросил в реку в мешковине. А теперь вижу, что это что-то особенное. Может быть, маска с Атлантиды? Или ещё с более ранних времён? А может быть, это что-то инопланетное?! Вот это артефакт!

Жак был в восторге. Он, казалось, забыл о том, что его ждут люди из Орадура.

Пьер подал руку женщинам, чтобы они вышли на берег.

— А что вы так странно одеты? — возмутилась Мадлен и Полетт, разглядывая их одежду.

— Потом, мама, потом. Лучше скажите как вы, с вами всё в порядке?

— А что с нами будет. Мы покатались на лодке, пока вы по музею ходили. Почти уже на тот берег переплыли, как лодочник сказал, что вы нас ищете. Поехали туда. Там так красиво, как в замках Луары! Это почти Шенонсо! А на берегу накрывают пикник! Поросёнок на вертеле уже крутится. Запах! Кстати, мы уже голодные. И чего нам искать другое место? Поедим там! — лицо Мадлен выражало большое желание и предвкушение от очередного открытия в путешествии.

— Мама! — воскликнул Пьер. - И тебе не кажется странным, что здесь ни на одной туристической карте нет такого острова. Откуда он здесь взялся? — постарался навести её на сомнения Пьер.

— Значит, карты неправильные! — возразила Мадлен. — И, при чём здесь карты? Нам пора обедать. А вы переоденьтесь! Не будьте, как оборванцы!

***

— Ну что господа. Отпразднуем победу! Моя коллекция собрана! И это всё за счёт вас. А значит вы главные виновники торжества! А торжество подготовлено. Посмотрите на тот берег. Видите столы под акацией. Там начинается Пикник.

Пьер и Мишель открыли рот от удивления. Жак стоял свежий и шикарный, в костюме с иголочки. Он весь светился.

— А как же люди, а как же остановить войну, как же мы? — растерянно проговорила Мишель. — Скоро утро! А вам еще к офицеру надо попасть и отдать маску. А потом, нам пора домой Вы же говорили что-то про петлю Мёбиуса.

— Я немного вас обманул. Для общей нашей пользы! — поднял руку водитель. Пришлось! А как вас ещё было заставить взять маску? Так бы вы меня и послушали! Удрали бы от этого сумасшедшего, ткнул он себя в грудь. И что было бы дальше? А дальше вы снова попались бы очередному ловцу душ. Я попал бы впросак снова, и вы тоже. Куда бы вас занесло в очередной раз? В бесплатный госпиталь класса «люкс» или сразу на Красную площадь? На парад?- усмехнулся Жак.

— А так всё по-честному! Вы мне маску - я вам возвращение. И романтичнее! Такое военное приключение получилось! Теперь это мой шедевр! Новый фильм по моему сценарию с вами в главных ролях! Как же его можно назвать? «Дневник того света»! Или просто «Точка Мебиуса»? Точно! Вот он! — показал Жак на светящийся шар, висящий в небе. Здесь у нас существует такой носитель информации. Мы здесь ушли дальше вас. У вас ведь диски, флешки, плёнки! – сморщил он губы. А мы перешли на объёмное производство.

- Сейчас поедем на остров, правда мадам? — обратился он к Полетт и Мадлен. И устроим премьеру моей и вашей работы! Все готово! Те заулыбались и закивали.

— На тот берег? Но вы же сами говорили, что нам туда нельзя! — воскликнула Мишель, провожая взглядом Полетт и Мадлен. - Не садитесь в лодку без нас, — крикнула она.

— Это раньше нельзя было, потому что вы увидели бы мой сюрприз, раньше, чем положено. И без меня нельзя. А со мной в самый раз! Не бойтесь! Тот пресловутый берег находится не на острове, а на другом берегу реки — это первое.

— А второе, это то, что вы не умерли, вы просто попали в точку Мёбиуса, а это разное. Я работал ювелирно, когда мчался на вас, создавая аварийную ситуацию. И вы совершенно целы. Только попали через портал Мёбиуса к нам. И вы просто обязаны вернуться назад. Потому что здесь место тем, кто свой земной путь закончил.

— Ну что убедил я вас? А потом, куда вы к вечеру? И еще, самое на мой взгляд, важное. Вряд ли вы снова именно сюда попадёте. Так пользуйтесь этим миром по полной. Посмотрите на него. Туда — назад, ведь вы, всё равно попадёте. В ту же точку, в то же время, в то же состояние. И не будет для вас никакой заминки и потери времени. И пойдёт ваша жизнь, интересно, но не так, как здесь.

— И третье. Туда! Туда перевозят на лодке. А мы с вами поедем на прекрасном катере. Вот он уже подан. И портал в ваш мир находится теперь там! Так что другого выхода у вас нет! Только туда! Помните, как по ленте Мёбиуса. Всегда вперёд к началу путешествия!

— А что мы можем? — шепнул Пьер Мишель. Едем. Где наша не пропадала. В крайнем случае, ввяжемся ещё в одну историю. И всё! Но мне, даже понравилось. Одно путешествие интереснее другого. А тебе, какое из них понравилось больше всего?

— Мне — ресторан «У КРОКОДИЛА» — мечтательно сказала Мишель. - Это было волшебно!

— А мне это. Адреналинчик, война, партизаны, сокровища. Здорово!

— Мы согласны, Жак! — весело сказали они оба.

И вскоре, все четверо с ветерком ехали на тот берег, на тот прекрасный остров, над которым уже сверкали фейерверки, горели разноцветные лампочки на деревьях, с бокалами аперитива бродили другие люди, и звучала очень красивая музыка!

— Люблю посмотреть новое, — ахнула Мадлен, когда увидела приближающийся берег с палубы катера.

Все это и огоньки, и фейерверк, и фигуры людей отражались в воде и были похожи на картины Моне. Это было поразительно и всё четверо с радостью ждали новых впечатлений от их маленькой поездки на автомобиле.

— Мама с Полетт, так ничего и не поняли! — шепнул Пьер Мишель.

— Так лучше! Не будем их вмешивать во всю эту фантасмагорию. Для них это просто продолжение поездки.

— А как же наша машина? Стоянка там бесплатная? — вдруг вспомнила Полетт.

— Машину вашу перегонят, так что будьте спокойны и наслаждайтесь, — широко улыбнулся водитель. Считайте, что это вам за беспокойство, которое я вам причинил в пути, - ласково сказал водитель. Согласны?

— А правда, моя находка, со сценой мадам - жадина, была оригинальная. Я специально поставил вас в ситуацию, выхода из которой я не предполагал и сам. Я все отдал вам, на ваше усмотрение. Вы молодцы, вы ещё и даму на путь истинный наставили. И на маску не позарились. Вот это и есть — великое творение!

Жак уже совершенно не был похож на того водителя, который встретился им на дороге. Он приосанился и весь вид, немного снисходительный, немного важный говорил о том, как он доволен собой.

— Я даже и не думал, что вы найдёте этому свой выход. Мы не забываем, что главное — это воля самого человека, и особенно это проявление ценно, когда он не знает, что за ним следят. Да, господа, фильм здесь — это не сценарий, написанный для актёров, а только лишь толчок к их действиям, которые и становятся фильмом. Никогда не знаешь, как поведут себя герои. Но в этом и есть «фишка»! Неформат по- вашему!

— Открою секрет — все эти сцены войны не больше чем декорации, голография, иллюзия, как хотите. За что же мучить тех несчастных? Они уже давно в раю, как положено мученикам.

— А вас, почему здесь оставили? — уже не удивляясь ничему, спросили оба.

— Я не тот партизан! Тот, тоже уже давно там! Ничего интересного. Обычный человеческий экземпляр. Здесь остаются только сливки. Умы, авантюристы, одержимые идеей. Я при жизни был неплохим писателем-фантастом. И всё это про секрет Орадура, я представлял, но не успел написать. Здесь всё почти так, как я фантазировал.

Здесь я нашёл прекрасное общество, которое непросто пришло отдохнуть от земных забот. Они остались здесь в этом мире между жизнью и смертью, чтобы творить, работать и модернизировать этот мир. Но это слишком долго объяснять. Одно скажу, результат нашего совместного труда ещё увидят в вашем мире! И это будет сенсацией. Новым витком эволюции человечества!

***

Переехав на ту сторону реки, наши путешественники с любопытством осматривали местность. Запахи, шедшие от свиньи на вертеле, были умопомрачительными. Длинный стол, уставленный бутылками вин, обещал прекрасный обед. Все были в приподнятом настроении. Только Пьер думал, что пора и честь знать. Пока не появился новый Жак или граф. Но как и куда, в какую сторону удирать? Одно он понимал, что сделать это надо, как можно незаметно. Все эти многозначительные фразы, глубокомысленные улыбки и все эти лица, в которых пряталось их истинное намерение, опротивели ему. Он не доверял никому.

- Автомобиль, теперь надо добраться до автомобиля, ничем не показывая, что мы уезжаем» - думал Пьер. Рассчитывать на благожелателя было спорно. И все же он был нужен. Слишком много вопросов крутилось в голове Пьера.

Наступило утро. Жака рядом не было, хотя народ, уже немного вялый, но продолжал бродить, разговаривать и вкушать вина.

" Опять вляпались! – подумал Пьер. - Загнал нас на другую сторону и умыл руки! Что дальше?"

-Здесь и план местности есть! – обрадовался Пьер, увидев стенд, какие обычно стоят в туристических местах. На стенде был нарисован компас со стрелками, указывающими стороны света. Одна стрелка проходила через точку, направленную к читающему.

- Вы здесь! - было написано вдоль стрелки. Другая перемещалась от движения солнечных лучей, проходящих сквозь качающиеся ветки, и от этого показывала то одно место, то другое. Эти места были обозначены цифрами. — одиннадцать-сорок два- тридцать пять. А часы над стендом показывали 11-30.

-Так это то, самое время! Когда мы попали в аварию! - воскликнул Пьер. - Значит осталось около двенадцати минут. Он оглянулся, не увидев рядом никого.

- Месье, мадам, ваша машина на стоянке. Можете забирать. – услышал он тихий голос мужчины, который был скрыт ветками деревьев. - И советую не задерживаться здесь. Это в ваших интересах. Через 12 минут 35 секунд Точка Мёбиуса сместится, и вы промахнётесь. Спешите. Ориентир - Отель «Старый замок» и Ресторан " У Крокодила". Главное, для вас выбраться на ту дорогу, где вы попали в аварию.

- Вот он доброжелатель! Или? У Пьера появился нервный зуд, как когда опаздываешь на поезд, а тебя задерживает пробка на дороге.

– И советую вам прочесть вот эту инструкцию. Он протянул им лист бумаги. Иначе вам не избежать «Приключений на таможне – «Точка Мёбиуса»!

- Но как? Засомневалась Мишель. Ведь это подарок Филиппа. И просьба, и письмо. Я должна его передать. И как это оставить, где?

Надо было прочитать письмо, - назидательно сказал Мужчина, дав знак говорить тише. - Информация не материальна, её можно было взять с собой. Но сейчас у вас нет времени. А вещи? Не беспокойтесь, я всё верну их владельцам. Я знаком с ними. Туфельку Филиппу, табакерку Калиостро, браслет месье Пастеру. У нас есть курьер, который скачет по мирам, как пинг-понг!

- А вы не подскажете дорогу к отелю «Старый замок» - тихо спросил Пьер.

- Прямо, метров через пятьсот мост, по нему и прямо по дороге, не сворачивая, - с готовностью подсказал мужчина, не повышая голоса.

- Они идут! - вдруг заволновался мужчина, глянув в сторону реки. - Быстро, давайте мне подарки, пока они не видят. Я их отвлеку, а вы в машину! И на самой большой скорости отсюда! Дорогу я вам подсказал. Прямо всегда прямо, не взирая ни на что. У вас осталось только 12 минут 35 секунд. Если что, ищите меня здесь... крикнул он им вслед. Спросите Августа.

***

- Месье Мёбиус! – отдали честь полицейские. Подошедшие к нему, после того, как наши путешественники уже были около автомобиля. - Операция выполнена? – кивнули они в их сторону.

- Добрый день господа. Всё в порядке! Но ускорение им придать надо было, а то не успеют, время то идёт.

- Ха-ха-ха – засмеялись всё и подняли, предложенные официантом, бокалы. В воздухе засверкали фейерверки.

***

Автомобиль быстро рванул с места и исчез за стволами деревьев. Часы показывали 11-40!

-Ты чего так гонишь? – возмутилась Мадлен.

Пьер не отвечал. Он просчитывал оставшуюся часть дороги, и сомневался, где же эта граница между мирами, где эта точка? Он не знал, как поступить дальше. Ехать всё время прямо? Он интуитивно понимал, что надо сделать ещё что-то. В голове сидели цифры 11-42-35. Оставалось 2 мин. 35 секунд.

«Ну и что? Что?! В каком месте я должен быть в это время?! Где эта самая точка?!» Сейчас он мог только ехать в её сторону.

-Ну конечно, это вон там. Там дорога делала поворот и шла на спуск. - Пьер продолжал ехать с максимальной скоростью.

- А! – похолодело у Пьера внутри, когда на лобовое стекло, вдруг, ниоткуда прыгнул чёрный кот. Он закрыл собою всю видимость. От неожиданности Пьер вывернул руль! Машину развернуло и немного отбросило. 11-42-35 показали стрелки электронных часов.

***

- Автомобиль, подскочив на неровности дороги, остановился возле указателей, которые показывали направление в Шарлеруа, и в сторону небольшого городка Шимей. — Почти двенадцать! Пора искать ресторан и идти обедать, сказал он. Едем в Шимей?

Автомобиль свернул на извилистую дорогу, ведущую к городу.

- Чёрный кот! – воскликнула Мадлен.

- Во дурак. Сам под колеса лезет! – сказал Пьер и затормозил автомобиль. -Ну что ты разлегся на дороге?! – крикнул он в окно.

Кот, ничуть не испугавшись, медленно и хладнокровно встал на лапы и пошёл через дорогу, поглядывая на автомобиль. На середине, он остановился, шерсть его вздыбилась, морда показала полный оскал! А потом он сказал, - ФФФ! - и исчез за кустом.

- Плохая примета,- сказала, вздрогнув, Полетт. Поедем лучше в Шарлеруа. Уж обедать, так в хорошем ресторане. И отель там найти проще.

Конец трилогии

Романова Людмила Петровна

Москва karpinskie@yandex.ru