Читать онлайн
"Малахитовая слеза"
Ледяной горный ветер бил наотмашь. Щеки скитальца покрылись бледным румянцем, ярко выделяющимся на фоне смугловатой кожи. Как два снежка, брошенных резвым ребенком в погожий день, расплылись и твердо обосновались на обмороженных участках лица. Он кутался в тяжелую черкеску, обитую мехом овцы. Но дерзкие, яростные порывы пробирались сквозь защиту, проникали внутрь, заставляя трястись от резких перепадов тепла и холода. Ресницы обрамляла корка замерзшей воды. Скиталец не мог полноценно моргать, изредка прикрывал глаза до тонкой щелочки, смачивая оболочку.
Долгие годы обучения вспоминались ему: то детские забавы во дворе, то летние игры на воде при школе, то скучные долгие лекции наставников. Ворохом всплывали знания о тяжком пути, о двенадцатилетней смене цикла, о представителях их рода и много-много разного. Всё давно смешалось у скитальца в голове в крутящееся без остановки вареве из лиц, имен, голосов.
Он шел долгие десять лет по горной гряде. Из раза в раз останавливался в мелких поселениях у подножия или на острых выпирающих уступах – все они были простенькие, аскетичные. Скудный пейзаж вокруг: пробирающиеся одиночные травинки, редкие, скрученные в необычной позе, кустарники, причудливые стволы деревьев, отчаянно тянущиеся к свету, к пику вершины, к своему личному солнцу.
Налетел резкий дикий порыв, сбивая с ног обессилившего скитальца. Острые снежинки обожгли лицо, оцарапали грубую кожу, впились в едва видимые, но еще имеющиеся, нежные участки тела. Сверху бил ветер. Залетал прямо под открывавшейся участок одежды. Пронизывал насквозь, пытаясь превратить нежданного гостя в пленника, застывшего прямо здесь - в вечной мерзлоте.
Слезы сами по себе, без воли хозяина, потекли. Влажные струйки сильней обожгли пострадавшую кожу. Пощипывание сменилось тяжелой ноющей болью. Силы, что теплились в душе скитальца, вдруг исчезли. Оставили после себя пустое ничего. В мыслях промелькнуло: «Я, как и все до меня, погибну. Никто так и не найдет настоящий конец своего пути».
В голове возникли образы тех, кто был ему дорог. Одни лица сменяли другие, обличия блекли и покидали его. А он пытался ухватиться за них, задержать на мгновение, чтобы напиться их светом и теплом, которое так вероломно забрали.
Он оглянулся. Показалось, что всё вокруг залито кровью, как в тот день, когда стены и пол монастыря впитал в себя цвет крови. Крики. Дикие, ярые и отчаянные. Их не слышали, их не хотели понять и им не дали сбежать.
С ними расправились жестко и безудержно. Человеческое властолюбие победило желание равновесие в мире. Предательство, несмотря на договоренности, вонзилось в последних людей монастыря, разворотило их алтари, сожгло не только вещи, но и тела.
А следом промчались по всем местам обитания его родных и близких. Вытащили и подвергли всеобщему сожжению восславу своим нормам мира, где не было им места. Они выбивались из стройной картинки «правильной» реальности.
Голова вдруг наполнилась иными воспоминаниями: темные красные мутные глаза, как брусника, длинный сорокаметровый хвост, размашистые кожистые крылья и малахитовая окраска. Сколько раз он смотрел на портрет Великого Дракона? Сколько раз зубрил на протяжении двадцати лет обучения карту к месту его обитания? Он представлял, после случившего, как, в далеких горных хребтах, он найдет потерянного хозяина, расскажет ему о своё горе и попросит отомстить.
Но сейчас сил не имелось. Он давно запутался в своей памяти, разучился отличать настоящее от собственного бреда. Мир превратился в калейдоскоп из грозных горных вершин, опасных, обрывающихся уступов и белоснежных далеких шапок.
Слезы продолжали упорно стекать по щекам. Боль смешалась с опустошением. Бессилие опутало его, заковало в свои тиски, придавило мощью. Дышать с каждой минутой становилось тяжелей.
Громкий протяжный вой окончательно повредил рассудок. Теперь он готовился к неминуемой смерти – стая растерзает его за несколько минут. А сил для битвы, и тем более желания к жизни, у него не имелось. Быстрей бы всё прошло и ладно.
- Эй, ты, мертвец! Чего лежишь без дела?
Отчего-то скиталец оторопел. Появились внезапно силы для сего действия. К телу прильнул жар, разливающийся от сердца вниз, к почти оледеневшим ногам. Ветер, что упорно ломал его, исчез. Только редкое поскуливание раздавалось рядом.
Он поднимался тяжело: сначала приподнял голову, вдохнул морозный, пропитанный озоном, воздух; едва имея сил, приподнялся на локтях, а после присел. Недалеко от него стоял волк. Серый, с редкой гнедой крапинкой и яркими голубыми глазами.
Скиталец рассмеялся. Громко, высоко, почти на грани плача. Смех его разнесся по снежному царству настолько быстро, как птица разносит весть о тепле. Волк с прищуром посмотрел на безумца и бросился прочь. За ним не оставалось ни следа.
- Вот ты какой, дух горный, предвестник долины - пробормотал себе под нос мужчина.
Свет солнца пробирался сквозь мутные белесые облака. Лимонный круг висел над ним, зазывая двигаться вперёд. Вокруг простиралось многокилометровое поле снега без намека на любую имеющуюся жизнь.
«Вода не течет под камень лежачий» - подумал скиталец. Он встал и на негнущихся ногах продолжил путь. Знал, что гибель его совсем рядом, что смерть дышит в спину и ждём удобного момента. Всё знал, но продолжал свой путь.
- Хотя бы ползти. Мне нужно хотя бы ползти. Не останавливаться. Никто до меня не останавливался, и я не должен, - говорил сам себе для успокоения.
Примчавшийся издалека звон колоколов пробудил в нём нечто особенное, вдохнул в него силы и возможности. Этот звон он узнал бы из тысячи – молитва Великому Дракону. Ноги наполнились теплом, тело обдало жаром, что щеки покрылись едва заметным, но всё же, румянцем. Он прижал руку к предплечью – знак обжег его. Тропа была верной, оставалось дойти до места поклонения.
Тащился, будто на нём поклажа весом в два раза него, но продолжал путь. Звон всё нарастал с каждой минутой, что придавало силы, пускай и гаснущие.
Послышался крик погонщика. Скиталец уныло вздохнул и осел наземь. Всего немного осталось, чтобы увидеть первые очертания далекого монастыря, к которому он мчался десять лет.
Над ним возникла тень – яркая, давящая, невесомая. Он почувствовал пульсацию в районе знака, что возвещало о том, что Великий Дракон рядом. Прямо над ним.
Длинное тело с малахитовыми широкими мощными крыльями и тяжелый взгляд болотно-брусничных мутных зрачков. Скиталец засмеялся горьким и, в то же время, облегченным смехом. Ему точно соврали про то, что у Дракона есть радужка глаз. И от осознания того, что его учителя были не правы, скитальцу было весело на душе. Больше его ничего не беспокоило. Он добрался в долину Великого Дракона. Пристанище для него – последнего хранителя тайны о правители мира.
И он не сожалел. Не сожалел о том, что унёс тайну вместе с собой в долину. Человечество не заслуживало знать эту правду, пока не придет эра слабых людей, которым вновь понадобиться сильный, могущественный и мудрый правитель. А пока время Великого Дракона не пришло. За десять лет пути он это понял. И он не попросит о наведении порядка в мире. Он попросит только об одном: пускай человечество сохранит последнюю добродетель в себе.
На снег упала малахитовая капля. Расплылась по белоснежному покрывалу горного хребта, расширяясь и окрашивая мир вокруг. Это была не просто капля, а кровь последнего дитя Великого Дракона, выжившего после Вальпургиевой ночи.
.
ЛитСовет
Только что
