Читать онлайн
"Дом (Деревянная Сказка)"

1-1

Дом утопал в мрачном, тенистом, заросшем саду, с такими же старыми, как и он сам, деревьями. Деревья были мощные, разлапистые, лишайные и корявые, смотрели неодобрительно и испытующе, и Юрка ощущал себя под этими взглядами неуверенно и глупо. Он вообще ощущал себя не вполне уверенно, когда дуриком затесался в компанию «шашлычников на природе» - поскольку вообще ненавидел находиться на природе: комары, мухи, пыль-грязь, отсутствие гор.вод. и чистого клозета, и прочие прелести. Но – Вальке не откажешь. Кто же откажется, когда вся честная компания приглашается в гости на «день варенья» Юльки, подружки Эммы, в просторечье «Эммануэли», в обширное дачное владение, откуда по такому случаю слиняли хорошо воспитанные родители, а заодно и дед-хозяин?

Владение, впрочем, с натяжкой, но оказалось куда цивильней, чем Юрка ожидал. Удобства, конечно, были на дворе, но неплохого качества, под черепицей и даже с резными финтифлюшками, увитыми лианами с блеклыми цветочками и еще какой-то хренью.

Дом был старым и затейливым, как и его хозяин, но дышал величием, ухоженностью и чувством собственного достоинства. Ибо к нему не делали пристроек, не пытались обновлять на современный манер, но старались уберечь таким, какой он есть, укрепить, отремонтировать, сохраняя дух старины. Великолепная огромная мансарда с балкончиком, изящные веранды с витражами, балюстрады, черепица, два двускатных крыльца.

И кругом – резное деревянное кружево. Внутри дом оказался таким же, как и снаружи. Мебель массивная, громоздкая, нелепая и неуклюжая в своей несокрушимой старомодности. Какие-то несусветные диваны с высоченными прямыми спинками, усеянными выдвижными ящичками, неудобные стулья, на которых можно было сидеть, только проглотив кол, столы, которые с места не сдвинешь.

Юрке было скучно в таких домах и ещё скучнее – в таких садах. Он предпочитал современные свободные квартиры, где много света, пластика и обязательно все необходимые электронные удобства: домашнее кино, комп с интернетом, муз-центры. И – станция метро поблизости, чтобы недалеко до друзей и всяческих городских увеселений. Гладкий асфальт для роликов. Газон или попутно оказавшийся рядом сквер или бульвар были хороши лишь для того, чтобы потусоваться с компанией и оставить после себя всё ненужное: бутылки, окурки, упаковки и прочее. «Сбросить тару», - как он выражался. Да вдобавок хозяйка Юлька косилась, и кисло морщилась всякий раз, как он тянулся за сигаретой, приходилось вылезать на крыльцо. В результате большую часть времени он провел за куревом со Стасилококком и Макрой, лениво матерясь и с тайным злорадством сплёвывая и запихивая ногою бычки под лавку.

Но когда после двух тостов объявили перерыв с игрой в прятки-страшилки, Юрка оживился. Прятки для взрослой честной компании - игра особенная. Таящая множество возможностей для реализации невысказанных наклонностей. Пришло время порыскать по дому в поисках укромного местечка, куда можно заманить некурящую подружку именинницы Валентину, попросту Вальку, которой выпало водить в паре с Ёлкой-палкой.

Юрка шмыгнул в коридор, с трудом улизнул от прилипчивого Стасилококка, послал куда подальше придурковатого Макру, у которого вся жизнь проистекала в Сети и который изъяснялся там исключительно междометиями и слоганами. Потом проскочил в «родительскую» половину дома, справедливо полагая, что раз предков и пращура не имеется в наличии, то и прятаться можно, где приспичит. Он забежал чуть дальше прочих и всего на миг в раздумье остановился перед приоткрытой дверью, потом проскользнул внутрь, в зашторенный сумрак, и прикрыл за собою дверь, отчего все шумы и веселье наполненного народом дома стихли, и уши точно законопатили ватой.

Юрка представлял, как выскочит навстречу приличной девочке Вальке… или Юльке – без разницы, неожиданно, словно чёртик из табакерки, схватит её в охапку и поцелует, и натискается вволю. Если, конечно, ей раньше не надоест искать, или если не перехватит Фингал, что изрядно портило Юрке настроение. Что ж, если перехватит – заработает ещё один. От Юрки лично. Не сходя с места. Пусть он прослывет скандалистом. Плевать. Благо дубья всякого под рукой достаточно – сломал лесину и отделал. Но это будет после того. А раньше Юрка сам перехватит кого-нибудь ещё из девчонок. Например, покладистую Галку. Когда большие «дети» получают возможность вольно резвиться у кого-то на хате, грех не использовать открывающиеся возможности. Наверняка, сегодня ночью кое-кто окажется с кое-кем в одной локальной горизонтальной плоскости, и Юрка тоже постарается не упустить свой шанс. Пусть приличная девочка Юлька кусает пухлые губы и благопристойно злится. Назвался груздем – терпи, зарабатывай репутацию, а то в следующий раз к ней не придут. Или придут, чтобы похулиганить – чужого не жалко.

Так, а что за комната? Довольно большая, вполне пошла бы за гостиную, только её давно не пользуют, видимо, употребляют под кладовку. Это уже становилось забавным. Хотя, чего забавного в заброшенной комнате, забитой барахлом?

Конечно, в комнате было сумрачно, пыльно, окна зашторены, пахло затхлостью, почти выветрившимся лаком и тряпьем – вон, какой-то резной шкаф-развалюха, украшенный обильными деревянными «букетами» и потерявший большую часть цветов и фруктов - и покрытый съехавшим полотном. Вон колченогий продавленный диван на гнутых ножках с завитушками-завихрюшками. Вон пианино, тоже покрытое полотном. Вон нелепый и громоздкий комод – неужели он тоже забит фигнёй под завязку, или же просто кому-то жалко выбросить это на свалку или сжечь? Вот два обшарпанных стула и кресло. Когда-то это кресло, может быть, было импозантным и даже элегантным, но сейчас словно бы скукожилось и сжалось под напором ветра перемен.

Зачем это хранить? Впрочем, Эммануэль говорила, что её дед, художник, занимается ремонтом старинной мебели – это у него как хобби, потому и собирает рухлядь в доме и даже не жалеет под неё большие и удобные комнаты. «Идиотизм. Вычистить всё барахло и разместить здесь дискотеку. Или кинозал». Юрка продвигался среди старой мебели, удивительно напоминавшей руины какого-то древнего города. Наткнулся на что-то металлическое, зашиб ногу и зашипел, подскакивая.

«Это что ещё за хрень? Чёртова барахолка!» – Юрка в сердцах пнул старое запыленное кресло ногой, отчего то жалобно скрипнуло. – «Хрен его знает, чем занимаются люди».

Так, продолжая шёпотом ругаться и отпускать в адрес друзей и заполненного рухлядью дома самые изощрённые и гадкие эпитеты, Юрка наметанным взглядом выделил в пространстве диван на высоких ножках, под который можно было бы залезть. Что он и сделает, чувствуя себя немного идиотом – пока он собирает пыль, игра, небось, благополучно закончилась, и про него так же благополучно забудут. Даже наверняка. Ну и хрен с ними. Он вылезет ночью (а как он её вычислит?) и пойдёт привидением по дому, пугая парочки, а для того камуфлируется вот в эту парусину. А прежде подпилит или подломит ножки у стульев. Так даже веселее.

Но для начала он оставит автограф! Юрка достал перочинный ножичек и вырезал на торце массивного шкафа «Я тут был!». Прищурился, оценивая работу. Пойдет! Еще бы прибавить тройку общеизвестных букв. Но тогда точно больше ему тут не быть. Поэтому он ограничился тем, что плюнул в глянцевый бок.

Развлекая себя таким манером, Юрка, кряхтя, встал на четвереньки, распластался и полез под диван, где оказалось на удивление много места, мечтая, как высунет руку из-под покрывала, схватит водящую хозяйку или подружку за ножку, услышит её писк-визг и заткнет рот какой-нибудь тряпкой. Поерзал, устраиваясь поудобнее, чтобы и обзор был, и самого не видать. И вдруг услышал шорох, возню, и чей-то шепот позвал: «Иди сюда!»

«Ага, Валька прячется!» - ухмыльнулся он. Приключеньице все же намечалось. Он принялся шарить вокруг себя, намереваясь нашарить Вальку – самую доступную из девчонок. Коснулся чьей-то руки, но рука тут же ускользнула. Юрка нарочито громко и с чувством произнес: «Блять!» И повернул голову в темноту.

Ему показалось, что диван подрос – теперь прячущемуся не обязательно было сжиматься в комок, можно было распрямить плечи и поднять голову, и даже встать на четвереньки, гордо выпрямив спину.

Любопытно, а если продвинуться ещё, куда он выползет? Похоже, тут не одна комната, а целая анфилада. И как они все тут умещаются? Живут же буржуи.

Внезапно по полу скользнул световой блик, и он замер, перестал дышать – дверь открылась, внутрь кто-то прокрался. Кто-то принялся ворочать стулья, выдвигать ящики комода, хихикать, и этот кто-то был явно не Юлькой, к досаде Юрки. По голосу и шарканью это была девчонка, но кто именно? Видно, искательница приключений тоже решила в одиночку исследовать кладовую. Он осторожно подал назад.

«Блин! Калоша! Срань! Это же Ёлка-палка! Ну уж, дудки, ей он точно не подставится. А какая, собственно, разница? Юлька, Галька, один хрен. Залезай сюда, залезай, гуша, тут тебе и конец – пообжимаемся по высшему разряду…»

Девушке тоже, судя по всему, приглянулся диван. Она встала на четвереньки и вдвинулась внутрь. Ёлка-палка, даром, что была тоненькой, практически тощенькой, с покряхтыванием, но споро продвигалась вглубь «поддиванных пространств», а Юрка неслышно отодвигался, будто заманивая её всё глубже и глубже.

«Блять!» - снова с чувством произнес заинтригованный Юрка. Пространство под диваном становилось все обширнее и светлее. Вот он уже и забыл, что, собственно, несколько минут назад находился в скрюченном состоянии под низким душным «потолком» и пятился от какой-то Ёлки. Теперь он словно бы двигался на четвереньках по широкой древесной норе, в затейливых узорах и мягко светящимся верхом, словно напитанным светом. А впереди от него удалялась смутная девичья фигурка и как будто бы манила рукой.

Ага, ща я тебя прищучу! Юрка рванулся вперед, снова выругался. И вот он уже в узком коридоре, выстланном полированными деревянными панелями со странными, но оригинальными светильниками в виде бесформенных наростов – видимо, со светодиодами внутри, ибо Юрка не разглядел ламп. Правда, где там они располагались, он, как ни пялил глаза, разобрать не смог. Он был изрядно озадачен размерами дачки, вернее, дома Юлькиного деда. А что, если это не «другая половина дома», а какие-то подземные этажи-склады, ведь он сюда не пришел, а прополз. Ну и ну, подводная часть айсберга. Вот как раскалывают буржуев. Наверное, это очень дорогие сорта дерева, или за ними скрываются какие-то сейфы, битком набитые ценностями, или дед – крутой мафиози и хранит тут наркотики и оружие? Почему бы и нет? Тогда его, Юркино, нахождение тут не есть хорошо. Надо бы вернуться назад. Но любопытство всегда сильнее. Любопытство вообще – двигатель прогресса. А он сейчас не иначе – агент 007 и вообще следопыт!

С такой путаницей в мыслях Юрка сторожко продвигался по коридору, который извивался и каждые пять метров ветвился такими же в точности коридорами, но Юрка правильно рассудил, что для того, чтобы вернуться к истоку, необходимо двигаться в одном направлении, а еще лучше – оставлять метки, иначе он нафиг никогда отсюда не выберется. Но вот беда – оставлять метки было нечем. Он стал шарить в кармане в поисках ножичка – ибо логичнее всего было ставить зарубки, но не нашел: видимо, выронил, пока вертелся под диваном. Ему не осталось ничего другого, как снова ругнуться. Вот ещё один поворот – и Юрка увидел вдалеке очередной ярко освещенный перекрёсток. Совершенно иного качества.

Перекресток являл собою огромную овальную комнату, из которой лучами во все стороны расходились ходы. Дерево было изукрашено причудливым орнаментом, словно татуировками, мягко светилось и благоухало терпко и пьяно.

И комната-перекресток не была пуста.

1-2

Стройная девушка в обтягивающем бежевом комбинезоне и чудном головном уборе зелёного цвета с серебристым отливом, что-то разглядывала на стене, задрав голову. Вся фигура и поза были Юрке удивительно знакомы.

«Юлька!» - с облегчением подумал Юрка. – «Успела переодеться, думает, никто не признает. Сейчас я ей задам перца! Я её разоблачил!» Он принял независимый вид и зашагал быстрее. За три метра до Юльки Юрка уже открыл рот, чтобы вовремя сделать рывок и издать ядовитое и резкое «ха!», но не успел.

Девушка стремительно обернулась, и Юрка ошалело отпрянул. Это не была Юлька. И не Валька. И не Ёлка. И вообще ни одна из его знакомых герлух. Это была какая-то совершенно незнакомая девушка, и к тому же – явная иностранка. Ибо то, что он принял за серебристо-зелёную шапочку, оказалось её волосами, длинными волнистыми волосами, заплетёнными во множество тонких косичек, скреплённых в подобие растрепанного «конского хвостика». Но даже не это поразило Юрку – подумаешь, африканские косички, мало ли стильных и панковских причёсок существует в мире, мало ли красок – в какую хочешь, в такую и выкрасись.

Нет, поразило его миловидное округлое лицо девушки. Ибо глаза её были такого же цвета, что и волосы, ясные, серебристо-зелёные, а глаза уже не покрасишь. То есть, конечно, можно и линзы вставить, но Юрка почему-то был уверен, что глаза у нее собственные, без линз. И еще – от неё удивительно пахло – не этими въедливыми дезодорантами или духами, а чем-то иным, тонко, нежно и терпко.

Юрка решил, что попал в некое закулисье, на задворки кинотеатра, где репетируют какую-то фэнтези. Скорее всего, в духе аниме – более всего девушка походила именно на персонажа анимешной тусовки, где все вот с тааакими нереальными глазищами и тааакими крошечными ротиками! Или в компьютерную игру. Ну да, заснул – и попал в игру. Натурально! Бывает. Как в фильмах про игроманов и хакеров.

И только затем ошарашенный Юрка понял, что разглядывала зеленоволосая девушка. Надпись, которую он вырезал перочинным ножичком. Она криво и безобразно, словно рваные раны, уродовала совершенную красоту стенных росписей и сочилась желтовато-розовой густой жидкостью, будто сукровицей, терпко пахнущей древесным соком.

- При… привет… - выдавил Юрка. – Ты кто?

Девушка нахмурилась, глаза её сверкнули.

- Это ты кто такой? – гневно воскликнула она. – Зачем ты изуродовал жилище?

- Это твоё жилище? – тупо переспросил он. – Я не знал. Прости.

- Это наше жилище! Незнание не освобождает от ответственности. Раны теперь будут долго заживать.

- Прости меня… я не знал… я бы ни за что… - забормотал Юрка. Рядом с этим удивительным эльфом он совсем растерялся, ему и в голову не пришло наврать и отнекаться, или сказать гадость или сплюнуть себе под ноги и окатить презрением, как любую «герлуху». Ему впервые в жизни стало неловко.

- Поклянись, что больше не будешь калечить свой дом.

- Клянусь, - и Юрка стукнул себя кулаком в лоб.

Девушка покусала губы, потом вздохнула.

- Как тебя зовут, браконьер-незнайка?

- Юрка. Юрка-пацан.

- Ты – турист? Отстал от группы? – продолжала допрашивать она.

- Ага, - Юрка решил, что лучше признаться.

- Понятно. Но это еще не причина, чтобы пакостить. Ну, а я Иветта, - просто и без затей представилась смуглая зеленоволосая красавица. Она наконец-то улыбнулась, но не слишком весело, и на щеках проявились ямочки. – Больше не делай так. Хорошо?

- Не буду, - поклялся Юрка. – Вот те крест!

- Тогда идем, Юрка-пацан.

- Куда?

Она не сразу ответила.

- А куда тебе надо, туда и пойдешь. Без меня не выберешься. Где ты живешь?

- В Москве…

- Не знаю такого района, - Иветта пожала плечами. – Наверное, на другом направлении. Сейчас нарастает много новых районов, сезон такой, бурная стройка. Семёны улетают из гнезда, почуки нарасхват. Я повожу тебя по переулкам, постарайся узнать, либо доведу до первого перекрестка. И чем быстрее, тем лучше. Мне некогда возиться с попаданцами. Идем, идём. Все равно сюда придется вызывать санитаров, залечивать твои художества.

Юрка, сроду не красневший, вдруг залился краской. Иветта сделала вид, что не видит его смущения, она все еще сердилась.

Она шагала быстро, не оглядываясь, Юрка еле поспевал. Тоннель сменялся тоннелем, один был уже, другой шире, иногда за стенами слышались скрежеты, шорохи и шепоты, иногда громкий смех, иногда странная тягучая музыка – словно ветры завывали. Юрка не мог понять, как она ориентируется здесь, куда ведет, он запутался уже через пять минут бесчисленных переходов. Они шли и шли, сворачивали в переулки, и все они различались либо росписями, либо живописной палитрой. Иногда в стенах что-то трещало, Юрка вздрагивал, а из щели показывался зеленый торчок. Иногда попадалась стенка, похожая на ячеистую сеть – так густо её усеивали круглые лазы. Тогда Иветта хмурилась и что-то неодобрительно шептала себе под нос.

Иногда они пересекали круглую или овальную площадь, на которую из глухой стены выходили оконца самых разных форм и размеров, и Юрке казалось, что в них мелькают тени и непонятные фигуры. Время от времени мимо них на роликах и на самокатах быстро проносились бледные малявки в разноцветных комбинезонах – видимо, местная детвора. И Юрке эта мельтешня и торопливость не больно понравились.

- Так куда мы так спешим? – откашлявшись и засунув руки в карманы, спросил Юрка. Ему отчаянно хотелось набраться бесстыдства и закурить, но он лишь вертел в кармане зажигалку, не решаясь достать.

- Сначала отработаю смену.

- Кхе-кхе. А я тут причем? Ты же собиралась отвести меня домой?

- Во-первых, ты сам не знаешь, где твой дом. Во-вторых, ты выглядишь странно и не походишь ни на кого из знакомых. В-третьих, ты покусился на здоровье Дома. Значит...

- И что это значит, бэби? – Юрка остановился и принял независимый и нахальный вид.

- Кто тебя знает, вдруг ты не просто турист, а наглый вторженец, может быть – шпион и диверсант, и по-хорошему, надо вызвать полицию и вести к министру на суд. И я бы это непременно сделала.

- Так сделай, сделай, ну! – Юрка вызывающе надвинулся на неё.

- Не стану. Ты незнаком с нашим Домом, ты не рыскал, а стоял столбом, и задаешь дурацкие вопросы. Ты больше похож на чужака, случайного попаданца. Тебя еще можно перевоспитать и использовать лучшим образом.

- Тоже мне, нашлась воспитательница! – презрительно хмыкнул оскорбленный Юрка, - Тьфу!

- Да ты не бойся. Если ты не шпион, Дом простит. Я и сама из эмигрантов. Кочевала с семёнами, Дом и приютил. И тебя приютит. Но если шпион… Иди же быстрее!

Юрка и так почти бежал, но по всему, красавица Иветта не просто бежала, а словно скользила по тротуару. По мере продвижения потолок убегал и убегал вверх, а стены удлинялись и удлинялись.

И вдруг… У Юрки перехватило дыхание. Они вышли на простор… хотя простор – не совсем верное название. Они вышли на широкую площадь, явно на возвышении. И отсюда Дом вдруг резко, сразу превращался в высотный город, город небоскребов, рвущийся вверх. Потолок терялся высоко-высоко, и только желтовато-бежеватый цвет его напоминал о том, что это не небо, а именно потолок. Окна и двери чередовались на стенах хаотично. Стены были усеяны сучками-ступеньками, выкрашенными в разные цвета, и жители споро взбегали прямо по стенам к входу в жилище, выскакивали из дверей, легко, даже воздушно спрыгивали, планируя, и только им было понятно, как они находят единственно нужный им вход или выход.

Тут показался первый обитатель Дома, которого можно было толком разглядеть. В стене рядом что-то шлепнуло, выдвинулась пробка, заткнутая заподлицо, и из маленькой дверки высунулась любопытная детская рожица с круглыми зелеными глазами, Юрка шарахнулся, а Иветта улыбнулась ласково и чмокнула зелененькую щечку.

- Ёлыпалы… - выдохнул восхищенный Юрка, задрав голову. – Вот это декорации…

- Что такое декорации?

- Ну… это театральное, как бы игрушечные сооружения с нарисованными картинами, для спектакля.

- Странное представление о Доме. Ничего искусственного. Ничего игрушечного. Где ты видишь игрушки? – Иветта хмыкнула.

- Тогда… Что это?

- Город, что же непонятного, - коротко ответила она, не останавливаясь. – Центр Города. Нельзя ли побыстрее?

- Очень уж ты строгая, Иветта. Бежишь как на пожар.

- Дел много. В Доме неспокойно. Думаешь, ты первый попаданец? Ты уже третий за сегодня. И каждого нужно препроводить. А это не моя обязанность. Это обязанность Сервировщика.

- Кто такой Сервировщик?

- Ты совсем ничего не знаешь. Сервировщики вылавливают эмигрантов и нелегалов. Они уже получили сигнал, рано или поздно найдут.

- Как найдут? Тут у вас в декорациях… в Городе заблудиться можно!

- Коренные жители ориентируются с закрытыми глазами. А блуждают попаданцы.

- И… что этот ваш сервировщик с ними делает? – осторожно осведомился он.

- Как – что? Препровождает назад.

- Ага, назад, понял, - пробормотал Юрка. – Но… как бы сказать…

- Что? – Иветта остановилась. И Юрка тоже застыл и прикусил губу. Все, влип, подумал он, я же самый настоящий нелегал, вторженец, попаданец и тому подобное, да еще и нанес порчу имуществу. Но как объяснить, что он не диверсант и не шпион? Знает он этих… проверщиков. Загребут в исправительную колонию или в детский дом... и фиг чего докажешь.

Иветта внимательно посмотрела на Юрку. Ему показалось, что она просверлила его взглядом насквозь.

- Ты хорошо прикидываешься. Ты не просто нелегал. Ты самый настоящий шпион, да? – Иветта взяла его за шиворот курточки. Рука её оказалась цепкой и сильной, хлипкий воротничок затрещал. – Из какого Дома?

- Да говорю же, из Москвы я! – рассердился Юрка. – Приполз… приехал. Что непонятно? Чего сразу хватать?

- Из Москвы приехал, да. И как же ты оказался тут, Юрка-пацан из Москвы? Да еще в такое смутное время?

- Случайно, блин, сколько повторять! Пристала! К Юльке на днюху пришли, я под диван залез, и вот нате вам, я тут… Да отпусти же!

Иветта покачала головой: - Вранье никогда никого еще не спасало и не оправдывало. А в такое сложное время врать просто опасно, - она неохотно, но все же отпустила его. – Смотри у меня, врать не рекомендую.

Юрка с досадой встряхнулся: - Да я не вру. Да вас все равно не переубедишь, прям как директриса-биссектриса – ей объясняешь-объясняешь, она не верит. Лучше разжуй толком, что тут у вас за заварушка такая стряслась?

– В Доме тревожно. Зачастили шпионы. Уже было несколько диверсий. Так что – ничего веселого, и нечего ерепениться. Давай-ка я тебе в дороге объясню. У меня работа. Спешу.

- Деловая, блин. И что за работа?

- Разношу лекарства.

- А, типа соц-работника, - догадался Юрка.

- Именно. Дом выделяет помощь старым, больным и одиноким.

Юрка вздохнул с облегчением. Он готов был бежать, лететь стремглав за удивительной проводницей, лишь бы она снова не заподозрила в нем резидента, диверсанта, вора, бандита, ищейку и мафиозника.

Они шли, становилось все светлее, а народу на улицах прибавлялось. Странного народа, прямо скажем. Но в компьютерных играх все бывает и все дозволено – развлекайся на свой манер, в рамках роли, конечно. Так вот, Юрка никак не мог разгадать ролей. Ему попадались маленькие юркие «детки» в разноцветных одинаковых одежках. Длинноносые, словно дятлы, долговязые мужчины. Толстые, пузатые и лысые женщины в платочках. Большинство имели разнообразные татуировки, видные на открытых частях тела. Некоторые были белыми, как мука. За стенами домов оживали странные звуки. Откуда-то доносился стук, визг, дробный стрекот, словно работали мастерские. Где-то пели тонко и заунывно. Где-то гудело и потрескивало.

Изредка попадались дворники с непомерно тонкой талией, затянутые словно бы в блестящую кожу, они старательно подметали улицу от пыли, песка, кусочков листвы и щепочек – видимо, занесенных сюда сквозняками. Сквозняки гуляли тут сами по себе, никого не спрашивая, самым непредсказуемым образом, то вылетая из проулка, бегущего круто в гору, то съезжая в другой, катящийся резко вниз. И каждый поток воздуха выпевал свою собственную завывающую мелодию. Чуждые звуки чужого жилища.

Старые, больные и одинокие, улыбаясь во весь зубастый рот, то тут, то там выскакивали из дверей своих жилищ, свешивались со второго, а то и третьего этажа. Иветта то и дело доставала из заплечной сумки мешочки и пакетики и раздавала своим подопечным.

- Направо, - скомандовала она, поворачивая в проулок, который уходил резко вниз. Проулок Юрке не понравился. В нем явно пахло нищетой и затхлостью, словно сквозняки, проветривающие жилище, его избегали. И выходящие в него редкие дверки были обшарпанными и какими-то изъеденными, словно побитыми молью. Мало того, они наткнулись на огромную кучу отбросов и дерьма, шибающего в нос нашатырем.

Юрка остановился, как вкопанный. Вокруг кучи возились несколько странных тощих субъектов в поношенных, грязных комбинезонах. Они сидели на корточках и с невероятной скоростью поедали отбросы, громко чавкая и раздуваясь на глазах. Минута – и от кучи не осталось и следа. Пожиратели дерьма выпрямились, довольно рыгнули, потом дружно, со свистом и кряхтеньем, выпустили газы. И самое странное, Иветта именно к ним и направлялась. Мало того, она приветливо помахала им рукой. Пожиратели поспешили к ней. Юрка увидел мутные поросячьи глазки и толстые, лоснящиеся физиономии. «Ну и бомжи!» - с отвращением подумал Юрка. Его едва не вывернуло.

Иветта раздала им по бутылочке, улыбнулась каждому и вернулась к Юрке. Её котомка опустела: - Ну вот, на сегодня хватит.

- Хулиганы? – спросил Юрка. – Бомжи?

- Уважаемые граждане, наши санитары, - пояснила Иветта. – Что бы мы без них делали! Когда-то очень давно они прибились к нашему Дому, и Министр отдал указ об их гражданстве.

- Ты их подкармливаешь?

- Это слабительное выдает Дом, - усмехнулась Иветта, – у санитаров профессиональные запоры.

- А… сами они потом… это самое дерьмо… где?

- На фабрике, переработанные ими отходы идут на удобрения.

Юрка только икнул и умолк, переваривая услышанное. И немного сник. Такие натуралистические подробности не слишком вязались с ярким аниме. Он бы не хотел играть такую роль.

- Так вот, Юрка-пацан. На Принца Дайвена готовится покушение, а ты не понимаешь всей опасности ситуации, – вдруг горячо и совершенно серьезно заговорила смуглая красавица, едва они миновали санитаров. – Даже первый министр Крессл с детективами бессилен предотвратить его, а Кэмдену отбили нюх. А Травница говорит – ждите героя… Только героя ждать неоткуда, Юрка-пацан, - Иветта понурилась.

- Покушение. Принц. Ага, ну да, я же все понимаю, это у вас такая ролевая игра, - оживился Юрка, наконец-то его версия подтвердилась, он вздохнул с облегчением. - Клёво. А по какому роману? Или по анимешному фильму? Или сюжет вы придумываете сами?

- Сюжет придумывает жизнь, - Иветта грустно вздохнула. – И этот сюжет – без начала и конца, поскольку роли изменить невозможно.

- Весь кайф в том, чтобы меняться ролями, – не согласился Юрка. – Я когда-то пытался играть, один раз был эльфом, другой раз – назгулом. Вроде бы никакой разницы, и так драчка, и так драчка, каждый своё право качает.

- Роли тоже расписывает жизнь, - Иветта внимательно оглядела Юрку. – Если ты полнас или вренас, то другим быть уже никак не можешь.

- Значит, слабаки. Только слабак не может себя переломить и стать героем.

- Если ты полнас – то не значит, что слабак, – возразила Иветта. – Полнасы часто агрессивны. А вренасы бывают добродушны и наивны. Их иногда можно распознать только по занудству и патологическому чистоплюйству.

- Так взять этих полнасов – и расстрелять на фиг.

- Ты с ума сошел! – ахнула Иветта. – Тогда от вренасов спасения не станет! В агрессивности полнасов – весь смысл.

- Кажется, я уже запутался, - хмыкнул Юрка. - А меня возьмёте в игру?

- Пожалуй, - Иветта внимательно поглядела на Юрку и тоже хмыкнула. – Ты глупый и строптивый, прибыл невесть откуда, положения дел не знаешь, вообще ничего толком не знаешь, но это может быть даже полезно. Я дам тебе роль. А пока пора поспешить.

- Опять и снова спешить? И куда же ты теперь топаешь?

- На собрание, - серьезно ответила девушка.

- Комсомольское, пионерское? Или партийное? – хмыкнул Юрка. – Или ты скаут?

- Тайное, - и Иветта снова вздохнула.

- То на работу, то на собрание. Весело живешь!

- Да не скучаю.

- Ага… ясно. И кто собирается?

- Тайное собрание устраивают полнасы.

- Значит, ты сама из них? – поразился Юрка.

- Конечно, нет. Но лучше вытерпеть полчища полнасов и их схватки, чем одного взрослого вренаса.

Юрка еще больше спутался, но ему было стыдно признаться в этом перед красавицей Иветтой, ведь теперь он в игре, она его приняла, значит – надо соответствовать. Он приободрился.

- А эти, как их… полу-носы. У них что, по полноса на рыло? А вре-носам по носам врезали?

Иветта улыбнулась: - Может, у кого и по полноса, если совались, куда не следует. А теперь слушай меня. Сейчас будет перекресток, и мы разойдёмся в разные стороны. Если встретишь по пути полнаса, скажи ему пароль: «Сегодня было много вкусной трушки», тебе ответят: «Только меня не позвали к обеду». Тогда пригласишь его в «Три кустика смородины». Но имей в виду – только если тебе правильно ответят.

- И как же я отличу полуносого от врезанутика?

- Какой ты непонятливый. По паролю, конечно.

- Ага. А теперь давай, объясняй, как следует. В чём игра-то заключается? И что за кустики?

- Игра серьезная, Юрка-пацан. Даже слишком. Раскол, диверсии, вражеские агенты, забастовки…

- И из-за чего сыр-бор? Правительство слабо? Или угнетает?

- Сыр-бор из-за Веточки.

- Какой еще Веточки?

- Будущей принцессы. Её стремятся похитить.

- Зачем?

- О, причин много. Кто-то – для продолжения своего рода. Кто-то – ради наживы: её можно выгодно продать и клонировать. Кто-то – чтобы развязать войну. Ведь если Веточки… не будет… - Иветта произнесла эти слова с трудом, - Дом может… погибнуть. Веточка – наша надежда и наша жизнь.

Ого! Приключение становилось интригующим. Юрке повезло – в таких играх он еще не участвовал. Но ничего, он освоится быстро, не тупой, он еще не раз докажет этой самоуверенной девице, что он – не глупый попаданец, а крутейший пацан. И может, ему удастся стать тем самым героем, которого они ждут - не дождутся!

- А теперь нам надо разделиться. У меня срочное донесение. И мне нельзя показаться там вместе с тобой, потому что иначе я не смогу воспользоваться твоей помощью.

- Понимаю, маскировка и конспирация – прежде всего, - важно кивнул Юрка.

- Сейчас я отведу тебя в библиотеку…

- Всю жизнь мечтал! – скривился Юрка.

- Не перебивай меня, - строго сказала Иветта. – Отведу в библиотеку, лучше всего переждать там, заодно знаний почерпнешь о Доме, они еще никогда не вредили, а ты вообще совершенный профан в биологии Дома.

1-3

Юрка попытался обидеться – но Иветта говорила правду. Что да, то да, в биологии он абсолютный профан. Только читать он терпеть не мог, особенно учебники.

- Ну вот, мы пришли, - Иветта остановилась перед высоким зданием. – Это не центральное, но тоже очень богатое хранилище, со всеми учебниками.

- А что в центральном? – Юрка хотел потянуть время.

- В центральном больше беллетристика, - отмахнулась девушка. – Тебе сюда.

Она открыла тяжелую и толстую дверь с инкрустациями и махнула рукой кому-то из знакомых в приятный полумрак.

- Как выйдешь из библиотеки, иди туда, по этой улице, до конца, до второй площади, не вступай ни в какие перепалки, и лучше ни с кем не разговаривай, ты чужак, я постараюсь быстро - тебе нужен документ, – распорядилась Иветта и махнула налево. – А я пойду сюда. Через час встретимся в харчевне «Три кустика смородины», сядешь за столик, закажешь питье, и никуда оттуда не отлучайся! Обычно именно в ней собирается оппозиция и диссиденты всех мастей. Не промахнешься, это недалеко. Ты сразу узнаешь её – дверь украшена красивыми ветками с гроздьями черных ягод. Там тебя накормят, а пока придется потерпеть, лучше избегать случайных харчевен, ведь ты непривычен к нашей пище. Впрочем, как знать. Вот тебе немного денег, - и Иветта вытащила из кармашка серебристой курточки пару иззубренных зеленых листиков. Листики на ощупь оказались гибкими, но прочными.

- Это ваши деньги? – удивился он, повертев в руках.

- Да, самые мелкие, их хватит на обед, больше у меня пока нет, увы. Более крупные деньги у нас – это тонкие древесные пластинки, их производят на верхних этажах, в дворцовых мастерских, гуды. Гуды – инодомники, теперь уже граждане нашего Дома, и великие мастера. Ну, иди, иди. Рекомендую почитать учебники.

Юрка проводил взглядом Иветту и неохотно вошел. Библиотека как библиотека. Просторный зал. Столы и стулья с маленькими светильниками. По стенам в два ряда – стеллажи с настоящими книгами за тонкими прозрачными завесами. Шелестящая тишина. Читающих было немного, он видел только разнокалиберные спины, на Юрку никто не обратил внимания.

Он зашел за один из стеллажей, нашел полку с учебниками, взял наугад парочку и устроился в самом укромном уголке, никому не видный. Тут хоть вздремнуть можно, а то Иветта его затаскала по переулкам, вверх-вниз, вверх-вниз. Юрка взял первый попавшийся учебник и начал листать. Хоть картинки поглядеть, что ли. Сначала он листал нехотя, потом картинки его увлекли. Он разглядывал заводики по производству сгущенного сока, и все агрегаты там были исключительно деревянными. С удивлением увидел, что обитатели умеют шить – вот же швейные мастерские. А вот конвейерная линия, по которой идут, видимо, те самые «удобрения» в виде аккуратных брикетиков. Он листал дальше – и находил яркие цветные картинки с изображением некоего многоэтажного агрокомплекса: в садках росли и ветвились до самого потолка лианы с гроздьями мелких ягодок, а вот – ящики, в которых растут самые настоящие грибы, огромных размеров, похожие на те, которыми его угощала когда-то бабуля.

Сколько же всего он тут еще не успел увидеть!

И тут ему показалось, что он слышит скрежет и тихое «хруп-хруп».

Юрка прислушался – нет, показалось. Повернулся к учебнику, который уже не был таким скучным, – снова «хруп-хруп». Он встал, огляделся – и увидел хрупающего. Маленького темнокожего человечка в старом, растянутом тренировочном костюме неопределенного цвета. Только хрупал тот не попкорном и не чипсами. Он с аппетитом откусывал от листа манускрипта и с наслаждением пережевывал. Подморгнул Юрке и глазами указал на свою добычу: - Будешь? Редкий экземпляр, необыкновенного вкуса! Присоединяйся.

- Ты кто?

- Гурман-книгочей. Могу поделиться. Я не жадный.

Юрка вежливо помотал головой. Гурман пожал плечами и продолжил хрупать, болтая ножками, не достающими пола.

- Как хочешь. Очень вы разборчивые. Книгоеды им мешают, понимаешь ли, - бормотал он. – А что в них хорошего, в книгах этих, что в них пялиться? Хорошую книгу надо на вкус определить, на зубок попробовать. По мне, так лучше всего самые старые рукописи, вкус у них благородный, выдержанный, послевкусие тонкое, консистенция слоеная, хрустит приятно…

- Караул! – раздался вдруг истошный вопль. Следом зазвонил неизвестно откуда взявшийся колокол. Свет в читальне заморгал. – Караул! Вредитель в читальном зале! Диверсия! Всем оставаться на местах!

Хрупающий, спешно дожевывая очередную страницу, соскочил со стула, метнулся куда-то в дальний угол, шмякнулся, распластался и, вывертываясь ужом, заполз за стеллажи. И там сгинул из вида. А к читальному залу уже спешил кто-то стремный тяжелой, военной поступью.

Юрка понял, что сейчас вместо диверсанта загребут его. Он опрометью выскочил из-за стола, сметая локтями учебники, сшиб на бегу спешащего хлипкого служащего, увернулся от расставленных рук широкой массивной фигуры, вырвался наружу и помчался прочь, пока крики и звон колокола сзади не утихли. И только потом понял, что убежал слишком далеко и в неопознанном направлении.