Читать онлайн
"Это сладкое слово "МЕСТЬ""
Самая напряженная пора у студентов – это сессия. Но мало кто догадывается, что преподавателям это время дается еще тяжелее, чем сам процесс обучения. Кто-нибудь задумывался над тем, что стоит лектору полтора часа читать лекцию? Вы поставьте себя на его место. Представьте себе, что вы все это время стоите у доски, рассказываете студиозусам материал по теме, причем, можете придумать любую и попытаться донести ее до аудитории. Представили? А теперь факты: две пары на ногах, плюс работа мозга, прибавьте сюда горло, оно ведь тоже участвует в процессе, да еще и «танцевать» у доски приходится, расписывая графики, формулы и так далее. Представили? И это всю рабочую неделю и по несколько пар в день. При этом, в субботу тоже работать. Круто? А студенту что? Пришел на лекцию, заснул, проснулся, пошел на следующую. Это общий случай. Есть исключения – это когда студенты все же пишут лекции, а потом сдают экзамены. Теперь судите сами, кому на Руси жить хорошо. А студиозусы еще и обижаются!
В большой аудитории главного корпуса Мария Николаевна Родионова принимала профильный экзамен у будущих конструкторов. Экзамен затянулся. Будущие конструкторы как сговорились не отвечать на вопросы экзаменатора, и в результате полгруппы получили по неуду. Мария Николаевна - преподаватель всего курса конструкторов – женщина неопределенного возраста, высокого роста и весьма скромной наружности. Одевается всегда во что-то бесформенное, серо-буро-зеленого цвета, носит туфли без каблука, чем-то напоминающие калоши. Те девицы курса, что не блистали знаниями, кривились при виде Родионовой, которая шагала на лекции так, словно забивала гвозди пятками. И мало кто уже помнил ту веселую хохотушку Машу Родионову, что с юмором читала лекции по конструкции машин и механизмов*. И все же, в душе Марии Николаевны, которая сейчас принимала экзамен у последней студентки, сидела та же Маша-девчушка, только до этой девчушки надо было достучаться. Студентка что-то активно строчила на листе бумаги со шпаргалки, которую она поленилась спрятать. Родионова наблюдала за ней из-под очков, опершись на руку подбородком. У Маши всегда возникало брезгливое чувство к таким студентам, лень которых вперед них родилась. А вот работящих и неленивых она уважала. Был такой студент, на всю группу один - Коля Симонов, по ночам работал, а утром честно писал лекции, ему Маша делала скидки. На всем курсе таких было человек пятнадцать, с ними она и носилась, как курица с цыплятами. Выбивала талоны на питание, дополнительные деньги к стипендии и отстаивала их на всех педсоветах, как собственных детей, которых у нее не было.
Детей Маша любила, но как-то своя жизнь не удалась. История обычная, как и многие: влюбилась, да только он ее променял на другую. У той и папа директор и денег побольше, да и возраст у нее поменьше. Вот так и закончилось большое и светлое чувство. С тех пор Маша на себя плюнула и семьей ей стала работа, да студенты. Поэтому и сидела она в свой законный выходной, принимала экзамены у четвертого курса в весеннюю сессию. Вздыхала Родионова, глядя на студентку, а в голове вертелась песенка: «От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год…»
- Готовы? – Маша посмотрела в ведомость, хм, надо же? Полная тезка. - Готовы, Мария Николаевна? – повторила Родионова.
- Д-да, - студентка на полусогнутых выползла из-за стола и поплелась сдаваться.
Родионова презрительно усмехнулась: на лекции надо было ходить, только что уж теперь?
- Ну, что у вас там? – Марь Николавна глянула из-под очков на студентку.
Та поерзала на стуле и промямлила:
- Подшипники…- Рассказывайте, - и Маша опустила взгляд на листок студентки, где коряво был начерчен подшипник на валу двигателя.
Девушка бодренько отчитала материал по листочку и остановилась. Родиона, молча, выжидала: если брать по факту, то студентка кратко рассказала о подшипнике, но одном и поверхностно. Тема же лекций о подшипниках была необъятной, а Маша материал им давала в полном объеме. Студентка молчала, а на лице Родионовой читалось: «Спать надо меньше». Маша вздохнула и начала задавать наводящие вопросы. Студентка спотыкалась на каждом слове, что-то мямлила, а потом заткнулась на полуслове.
- Вот что, Мария Николаевна, придется вам осенью мне сдавать, - спокойно сказала лектор и вывела в ведомости неуд.
- Как осенью? – студентка вытаращила глаза, - я же все вам рассказала! И потом, есть же неделя на пересдачу! – выпалила та скороговоркой.
- Рассказали вы мне не все, а только часть, даже конструкции не коснулись… - докончить Маша не успела.
- Я все рассказала, - вскричала студентка.
- Да-а? – Машу понесло, - а где у вас подвод масла, дорогая? Мало того, что он у вас идет мимо подшипника, так вы еще его и неправильно начертили! Спать надо меньше и на лекции ходить, - закончила свою отповедь Родионова.
- Зато вы ходите на лекции как чмо с помойки! – продолжала грубить студентка, ту, видно, тоже понесло, - посмотри на себя, карга старая, на кого ты похожа, нечесаная, немытая, в обносках и страшная!
Машка оторопела от такого наглого наезда, раскрыла рот и уставилась на умную студентку.
- Вот и замечательно, - ответила она, - будете всем курсом пересдавать профессору Збруеву, - он вас научит правильно чертить подшипники, и он точно не чмо, - сказала Родионова, подхватила ведомости и, чеканя шаг, вышла из аудитории, оставив студентку разевать рот и дальше.
- Чмо надо же! – ворчала Родионова себе под нос, - но ничего, Владимир Константинович научит их премудростям. Я им отомщу, надо же нашла старуху!
Збруева боялся весь факультет. Он был деканом и еще весьма строгим преподавателем, на экзаменах которого можно было пользоваться всем, но отвечали при этом единицы. Слова студентки все же засели в голове Маши и всю дорогу она над ними размышляла. Придя домой, Родионова критически осмотрела себя перед зеркалом. Оттуда на нее взирала женщина неопределенного возраста с серым пучком на голове. Она потянула от себя подол платья.
- Хорошее добротное платье, чем не угодило? – сама у себя спросила Родионова.
«Ага, хорошее, - пискнул в ответ внутренний голос, - на себя посмотри! Платье бабушкино, кофта с помойки».
- Сама такая, - буркнула в ответ Машка.
«Тебе не стыдно?» - не унимался голос.
- Стыдно у кого видно, - парировала Родионова.
«А тебя вообще не видно, - хихикнула совесть, - ты и на женщину-то не похожа! В парикмахерскую хоть сходи».
- Угу, - и Машка открыла холодильник, потому что свои неприятности она привыкла заедать.
На счастье организма или холодильника, но там было пусто. Машка со злости хлопнула дверцей. В магазин все же идти придется. А с понедельника у нее отпуск и Маша потерла руки от удовольствия. Что делать в отпуске она еще не решила, но, подхватив сумку, вышла из квартиры. Магазин напротив дома был на ремонте, и ей пришлось пешком пройти полквартала к соседнему универсаму. Дорога пролегала мимо витрин с одеждой и так не любимой парикмахерской, за большими окнами которой виднелся пустой салон. «О! А не поменять ли мне прическу?» - подумала Мария Николаевна и решительно открыла большую стеклянную дверь. В совершенно пустом зале сидела девушка и задумчиво наматывала себе на руку цветной шнур, вторая, совсем молоденькая, что-то увлеченно ей рассказывала. Внимание на вошедшую даму никто не обратил.
- Меня тут кто-нибудь преобразит? – поинтересовалась у парочки мастеров Родионова.
Младшая скривилась, скептически рассматривая даму неопределенного возраста, а старшая вдруг подхватилась, развернув кресло, с улыбкой сообщила:
- Присаживайтесь!
Родионова торжественно прошествовала в кресло, как королева на трон, и взгромоздилась не менее претенциозно, чем оная дама. Усевшись поудобнее, она тряхнула головой, рассматривая себя в зеркале, при этом заколка, державшая Машкины волосы, трынкнула и упала на пол. Волосы волной легли по плечам, мастер заворожено смотрела на это представление и глаза ее загорелись. Она ни слова не сказала Родионовой, покрутила ее голову в разные стороны и принялась за дело, Родионова же блаженно прикрыла глаза. Закутав Машкину голову в целлофан, мастер сказала:
- Светка, берись-ка за дело, тут поле непаханое для твоей деятельности.
Вторая молоденькая мастер внимательно осмотрела Машкино лицо, чем-то намазала его, а потом все это втирала, скребла, смывала, опять втирала и так часа два. Затем мастер начала стричь Родионову. Маша все стерпела – искусство требует жертв! Настал момент истины, парикмахер повернула кресло к зеркалу и… Мария Николаевна Родионова, наверное, упала бы, если б не сидела уже. Из зеркала на Машку смотрела очаровательная блондинка с большими зелеными глазищами, красиво очерченными губами и маленькой кокетливой родинкой в уголке над правой губой.
- Вам бы еще одежду подобрать другую, - посоветовала девушка.
- Не нравится? – спросила та, что постарше.
- Н-нравится, - выдавила из себя Маша, - э-т-то я? – и она тупо уставилась на отражение в зеркале.
Младшая девушка хихикнула, мастер же с улыбкой глянула на растерявшуюся Машу и ответила:
- Это вы, не сомневайтесь! Маша растерянно кивнула и поплелась к кассе, вслед она услышала:
- А хорошо получилось, - проговорила младшая.
- Мастерство не пропьешь, - с апломбом ответила вторая барышня.
А Маша в задумчивости дошла до универсама, так же, не обращая внимания на восхищенные взгляды мужчин, покидала продукты в корзинку, и как сомнамбула дошла до дома. А там ее проняло. Она брезгливо стащила с себя темное платье и полезла наводить порядок в своем гардеробе. Поздно ночью Родионова убедилась, что в ее скудном запасе вещей нет от слова совсем. Часам к трем ночи она поняла вдруг, что слово минимализм совсем неуместно по отношению к ней и на этой ноте, с чувством выполненного долга, Маша наконец-то заснула. Утро началось с хорошего настроения и чашечки свежесваренного кофе.
- Тэк-с, Маня, пора приниматься за дело, - проговорила Родионова, вытаскивая из шкафа чудом сохранившиеся джинсы и футболку своего отца.
Натянув все ту же многострадальную кофту, Машка пошла в ближайший магазин модной одежды. За стеклянными дверьми ее ждал очередной белый и пушистый зверек: среди огромного количества вещей, висящих на вешалках, она не нашла нужного размера. У Родионовой создалось впечатление, что все модели шились на кукол или детей. Она уже отчаялась и решила уйти, как к ней соизволила подойти продавщица.
- Вы что-то хотели? – девица с вымученной улыбкой немигающим взглядом уставилась на Машку.
- Э-э-эм, мне бы что-нибудь побольше размером, - промычала Маша, с надеждой глядя на девушку.
- Сейчас, - оглядев Машку профессиональным взглядом, та исчезла.
Через минут пять она материализовалась, неся в руках вешалки с вещами, которые засунула вместе с Машкой в примерочную. В кабинке Мария Николаевна с интересом рассмотрела светло-серый брючный костюм из легкой ткани и пару блузок, вздохнув, она облачилась в новые вещи. Повертевшись перед большим зеркалом, Маша пришла к выводу, что смотрится в них она очень и очень симпатично, с этими мыслями она и откинула занавес кабинки. Продавщица с восхищением уставилась на молоденькую девушку в брючном костюме, светло-зеленой блузке под цвет глаз.
- Очень хорошо, - прошептала она, затем нахмурилась и воскликнула, - сейчас, подождите, - и опять исчезла в недрах магазина.
Вернулась через минуту, держа в руках черные лодочки на среднем каблуке. Маша надела туфли – все, образ завершен: перед ней в зеркале отобразилась блондинка лет тридцати с хвостиком, в элегантном костюме, не худая и не толстая, высокая, с приятной фигурой. Через полчаса Мария выходила из магазина в новом костюме, с пакетом в руке и счастливой улыбкой на губах. А много ли для счастья надо человеку? Маша решила, что она вполне счастлива и легкой походкой (куда подевался ее солдатский шаг) отправилась домой, улыбаясь всем встречным людям. Мир был любим ею, а душа полна надеждами. Так и шла Маша, ничего не замечая, а вслед за ней тихо ехала большая черная машина.
*- Выдуманная дисциплина в ВУЗе.
.
ЛитСовет
Только что
