Читать онлайн "Пароль: рододендрон"

— Я сказала: к черту.

Впрочем, мой голос совсем не соответствовал грубости сказанных слов: ровный, совершенно спокойный. В конце концов, мне не семнадцать лет, чтобы устраивать сцены с битьем посуды, истерикой и слезами. И к вещам его и пальцем не притронусь (в этом я себе поклялась, даже руки на груди на всякий случай сложила, дабы не поддаться соблазну), пусть сам собирает, паскуда этакая… Хотя это я еще ласково, в душе, на самом деле, клокотали нешуточные страсти, но я твердо вознамерилась держать себя в руках.

— Кира, — Костя снова попытался воззвать к моему здравомыслию, — это не дальновидно и вообще несерьезно — рвать все из-за малюсенькой ошибки! — Мой бывший благоверный даже продемонстрировал ничтожный размер своей оплошности, обозначив его приблизив большой и указательный пальцы.

Мне захотелось фыркнуть, но я сдержалась. Довольно, все уже сказано. Да и о чем можно разговаривать с человеком, для которого полгода постоянных измен — всего лишь «малюсенькая ошибка»? Возможно, ему и удалось бы меня разжалобить и убедить речами на тему «Кто не ошибается», если бы открылся его единичный поход «налево». Но простить полгода постоянного вранья — увольте, я не святая, и с чувством собственного достоинства у меня все в порядке.

— Я сказала: вон, — спокойно повторила я.

Костя все еще стоял посреди моей прихожей, не решаясь закрыть уже полный чемодан и честь знать. Хотя о чем я говорю? Какая тут может быть честь?

— Значит все, да? — не веря спросил он, заглядывая мне в глаза. — Два года совместной жизни коту под хвост?

Зеленые большие глаза, обрамленные густыми ресницами, каким бы любая девушка позавидовала. Красивое подкаченное тело, темные, идеально подстриженные волосы… Да, Косте в привлекательности не откажешь. Так неужели я, считающая себя вполне разумным, адекватным человеком, все это время велась исключительно на это? На внешнее, не замечая внутренней... пустоты?

— Кота не тронь, — зло ответила я, впервые позволив себе за сегодняшнюю встречу выйти на эмоции. Но меня тоже можно понять: кот — это святое, мой друг, член семьи. Нафанька со мной уже десять лет, и он мне в стократ дороже этого предателя. А поминать моего котика, когда тот тяжело болен, для меня вообще на грани святотатства.

Однако злость схлынула быстро, уступив место накатившей усталости. Сжавшиеся сами собой кулаки бессильно разжались.

— Просто уходи, — попросила я, опустив взгляд на мягкий ворс ковра, не желая больше встречаться с Костей глазами. Пусть других очаровывает своими глазками, я больше на этот поролон не поведусь.

Костя повздыхал, повздыхал, потом все же опустился на корточки и принялся застегивать чемодан. Процесс вышел долгим: чемодан оказался набит сверх меры и застегиваться отказывался, но я протягивать руку помощи не собиралась и терпеливо ждала.

Наконец Костя перестал пыхтеть, справившись с задачей, и выпрямился.

— Уверена? — зачем-то еще раз спросил он, беря по чемодану в каждую руку. Ну еще бы, переезжать ему не хотелось: уютно устроился в моей оставшейся от родителей квартирке, а заодно и захаживал на этаж выше, к моей соседке… Фу, даже думать неприятно.

Не сочтя нужным отвечать, я молча распахнула перед ним дверь. Ну, земля, прощай, в добрый путь!

— Когда ты пожалеешь, будет уже поздно! — пафосно заявил мне бывший и походкой оскорбленного, но все еще гордого павлина выплыл на лестничную площадку.

Я разжала пальцы: дверь гулко ухнула за его спиной. Ну вот и все, представление окончено.

Почувствовав безмерную усталость, я опустилась на пол прямо в прихожей, где стояла. Спрятала лицо в ладонях и громко всхлипнула. А через секунду уже почувствовала себя круглой дурой. И чего, спрашивается, слезы лью? Хотела бы, чтобы он остался, остановила бы. Но, как ни крути, себя я люблю гораздо больше, а раз так, нечего раскисать и жалеть себя. Я молодая, не уродина, готовить умею, недвижимостью владею, так что от одиночества не умру, найдутся… старатели. Годика так через два… наверное...

Я встала с пола, намереваясь заняться уборкой, чтобы и духа Кости в моем доме не осталось, и тут увидела его портфель с документами, аккуратно прислоненный у стены.

Случайно забыл или припас повод вернуться?

Я резко осадила себя: ну хватит уже думать плохо о человеке. А без этого портфеля он никуда, Костя — юрист, и у него там уйма необходимой ему на работе документации.

Наплевав на гордость, я схватила портфель и, как была, прямо в тапочках, выбежала из квартиры, надеясь, что Костино такси еще не уехало.

Я успела. Костя как раз садился в машину, когда увидел меня, выскочившую из подъезда. Его лицо озарила самая что ни на есть сияющая улыбка победителя. Он снова выбрался наружу, распахивая объятия. Я даже опешила. Ну, честное слово, неужели он меня считает такой недалекой?

Сделала вид, что не заметила его красноречивого жеста, и протянула портфель.

— Вот. Забыл.

На лице Кости отразилась досада, и я поняла, что неправильно не только думать о людях слишком плохо, но и хорошо — тоже. Кажется, он действительно рассчитывал вернуться за документами позже, когда я как следует остыну и буду готова снова попасть под его чары. Нет уж, Константин Михайлович, не доставлю вам такого удовольствия.

Костя принял портфель из моих рук, буркнул короткое «спасибо» и на этот раз скрылся в автомобиле, хлопнув дверцей.

Ну, теперь, кажется, на самом деле все. Я выдохнула с облегчением и поспешила в подъезд, натянув на кулаки рукава домашнего свитера — чай не лето, на дворе октябрь.

Моя квартира находилась на третьем этаже, и лифтом я никогда не пользовалась, разве что если шла из магазина с тяжелыми сумками. А потому и в этот раз побежала по лестнице. Однако там меня ждал сюрприз — на лестничной площадке между вторым и третьим этажами лежал человек!

Я остановилась, ошалело глядя на неожиданное препятствие. Как оно сюда попало? Ну, то есть он. Меня же не было от силы минуту!

И на бомжа не похож, сразу видно: одежда приличная, только измазанная, причем не только грязью, но и кровью, кое-где порванная. К слову об одежде, та оказалась, совсем не по погоде: легкий джемпер и джинсы, никакой куртки. Из квартиры какой выбросили? Допились, что ли? Жила у нас на пятом семья любящих выпить, там частенько случались «разборки».

Но нет — я осторожно приблизилась к лежащему мужчине, — запаха алкоголя не почувствовала. Зато увидела то, что не заметила сразу: он лежал на боку, подтянув колени к животу, а под ним растекалось ужасающее кровавое пятно. Светло-серый джемпер уже прилично пропитался кровью.

— Вот черт, — выругалась я вслух.

«Скорую»! Срочно!

Вот только карманы домашних штанов «радовали» своей пустотой — побежав за Костей, я, разумеется, оставила телефон дома.

По уму, следовало бы преодолеть один лестничный пролет, зайти к себе в квартиру и вызвать помощь. Вот только оставлять в подъезде истекающего кровью человека было как-то совестно, поэтому я крикнула:

— Эй, кто-нибудь! Вызовите «скорую»! Человек ранен!

У соседей, квартира которых находилась дверь в дверь с моей, что-то с грохотом упало в прихожей, кто-то кому-то принялся что-то недовольно высказывать — и все, тишина.

— Вот же черт, — повторила я во второй раз и присела возле раненого на корточки. Сама не знаю зачем, может, чтобы убедиться, что он дождется моего возвращения. — Я сейчас, — пробормотала, коснувшись ладонью плеча лежащего с закрытыми глазами мужчины. — Только позвоню в «скорую» — и назад.

Веки незнакомца дрогнули так неожиданно, что я резко отдернула руку и отшатнулась, чудом не поскользнувшись на растекшейся по полу крови.

— Не надо… ско… рую, — с усилием произнесли бледные губы, а серые мутные от боли глаза уставились на меня так требовательно, что я еле поборола в себе желание снова отшатнуться. Хотя чего, спрашивается, прыгать? Плохо человеку, вот и бредит.

— Надо, они помогут, — сказала как можно мягче, но раненый не стал даже слушать. — Само… пройдет, — выдохнул он, сжав зубы едва ли не до хруста, и попытался подняться на ноги, упершись ладонями в истоптанный грязной обувью пол.

Я закатила глаза к потолку и мысленно выругалась в третий раз.

— Пойдемте, надо хотя бы остановить кровь, — словно со стороны услышала я собственный голос.

Я не альтруист, нет. И приглашать в дом незнакомых мужиков мне в принципе не свойственно. Но и, положа руку на сердце, провести вечер разбираясь со «скорой» и полицией, которую наверняка вызовут, узнав, что в подъезде произошла поножовщина, мне хотелось меньше всего.

Поэтому я решила, что если помогу парню остановить кровь и выпровожу восвояси, то этим убью всех зайцев: то есть и совесть свою успокою, и смогу избежать последствий. Кроме того, по тому, как мужчина сумел подняться на ноги и пройти по ступеням, лишь чуть опираясь на мое плечо, я смогла сделать вывод, что умирать он в ближайшее время не планировал.

Не зря я не пошла в медики, как хотела мама, потому как, на мой взгляд, на лестничную площадку было вылито столько крови, что тот, кто ее потерял, должен был бы уже скончаться без переливания и оперативного вмешательства. Мой же раненый «найденыш» сумел не только своими ногами добраться до дивана в моей гостиной, но и самостоятельно снять с себя джемпер.

Отобрав пропитанную кровью вещь, чтобы та не испачкала мой светлый ковер, я бросила ее в ванной в раковину и достала из шкафчика перекись и бинты. А когда вернулась в гостиную, только еще раз убедилась, что верно не выбрала для себя путь медицины: то, что показалось мне страшной рваной раной несколько минут назад, при ближайшем рассмотрении оказалось не более чем царапиной — глубокой, но вряд ли опасной для жизни.

— Спасибо, — буркнул мой неожиданный гость, забирая бутылочку с перекисью из моих рук. — Бинт не надо.

Я только пожала плечами. Судя по всему, кровотечение остановилось, так что ему виднее.

— Тогда принесу пластырь, чтобы по дороге грязь не попала, — решила я вслух, одновременно намекая, что «по дороге» — это по дороге из моей квартиры куда-нибудь еще, желательно подальше.

Каково же было мое удивление, когда я вернулась из ванной с коробочкой лейкопластырей и обнаружила своего нежданного гостя спящем на моем диване. Причем с таким видом, будто там ему и место. Вот нахал же нахал!

— Э-эй! — Убедившись, что рана не опасна для жизни, я потрясла незнакомца за плечо уже без всякого страха. Однако не получила никакого отклика — этот наглец продолжал мирно спать.

Ошалело глядя на это непотребство, я попятилась от дивана. Может, все-таки «скорую»? Полицию? Пройтись по подъезду и выяснить у соседей, из чьей квартиры вылетела эта птица?

От этих мыслей я поморщилась и, дабы не принимать мгновенного решения, самоликвидировалась на кухню. Открыла холодильник, нашла початую бутылку мартини, налила и выпила залпом две трети стакана. Многовато мне на сегодня: то Костя, то это…

Прижав холодный бок стакана ко лбу, я замерла у подоконника, обессиленно прикрыв глаза. Давно не чувствовала себя такой беспомощной. В моей квартире совершенно незнакомый мужчина, и я не могу выставить его вон. Нет, могу, конечно, но как-то это будет не по-человечески.

А на Костю я обиделась еще больше: был бы здесь, пусть бы и разбирался, показал бы, кто мужик в доме. Эх…

Вернув пустой стакан на стол, я на цыпочках вернулась в гостиную, но картина не изменилась. Разве что теперь наглый захватчик моего дивана лежал не на боку, а на спине, повернув лицо к обитой бархатной тканью спинке.

На мое присутствие мужчина никак не отреагировал и продолжал мирно спать — то ли сказывалась кровопотеря, то ли нервы у него канаты.

Убедившись, что незнакомец не собирается просыпаться, я подошла ближе, чтобы хотя бы рассмотреть, что за «приз» мне достался. Молодой, лет тридцать, максимум тридцать пять. Гладко выбритый, волосы ухоженные. На алкоголика и частого гостя соседей с пятого этажа точно не похож. Не качок, мельче того же Кости, но сразу видно, что тело спортивное, пресс имеется…

«Ну, даешь, мать, — вернул меня к реальности внутренний голос, — за бывшим еще след не остыл, а ты на чужих мужиков заглядываешься».

Поняв, что внутренний голос принадлежит выпитому недавно мартини, я тихонько хохотнула и отвернулась. Поискала глазами, нашла на стуле плед и набросила его на своего неожиданного жильца — все-таки не лето, а он голый по пояс.

Утро началось невесело — Нафаня плакал. Проклиная себя почем свет, я взяла его на руки в бесполезных попытках успокоить.

На прошлой неделе ветеринары поставили диагноз: рак печени, метастазы. «Простите, но животное старое, неоперабельное». Посоветовали усыпить, чтобы не мучился.

Головой я понимала разумность их слов, но смириться все еще не могла. Сегодняшний утренний мяв, полный боли, заставил меня решиться. Нельзя из жалости к самой себе заставлять страдать другого. Сейчас спроважу своего незваного гостя и отвезу друга на смерть… Нет, не так, отвезу туда, где его избавят от мук.

Смахнув рукавом непрошенные слезы, я положила кота на подстилку и вышла из комнаты, наполненная холодной решимостью.

Переживания по умирающему другу напрочь перекрыли все остальные чувства и эмоции, а потому я совершенно равнодушно отреагировала, когда в дверях гостиной встретила босого мужчину в потертых джинсах и с обнаженным торсом.

— Привет, — буркнула я и прошествовала мимо него в кухню.

И чего я, спрашивается, вчера поддалась жалости? От раны на боку гостя за ночь почти не осталось следа.

— Привет! — донеслось мне вслед. — Где у тебя туалет?

— Туда, — я указала рукой, не оборачиваясь. — Выключатель наискосок.

— Угу, — отозвался все еще не представившийся незнакомец и пошлепал в указанном направлении. — Джемпер мой не видела?! — послышалось уже из-за угла.

— Рядом! В ванной!

Я все же нашла в себе силы усмехнуться абсурдности ситуации. Разговор — будто мы случайные любовники, проснувшиеся утром в одной квартире.

На кухне гость появился минут через десять. Волосы мокрые — душ принимал, значит.

— Я воспользовался твоим полотенцем, — сообщил он, не извиняясь, а просто констатируя факт.

Я пожала плечами.

— Ладно. — У меня кот умирает в соседней комнате, а он про какое-то полотенце. — Есть будешь?

— Ага. — Гость совершенно расслабленно, как у себя дома, уселся на табурет у стола. Ясно, наглостью не обделен.

Я нарезала бутерброды, налила кофе и тоже села. Встретилась с гостем взглядом.

— Зовут-то тебя как? — спросила совершенно беспардонно, расценив, что после общего полотенца официоз можно опустить.

— Алекс, — ответили мне.

Я изогнула бровь.

— Иностранец?

— Нет. — На сей раз мужчина сдобрил свой ответ широкой улыбкой. — Но за границей бываю часто. И так удобнее — не перестраиваться каждый раз.

Ясно. Вон у Кости тоже имелся один друг — Евгений, но предпочитал, чтобы его звали Джонни. Не лучшая ассоциация.

— Бизнесмен, значит? — спросила я, поняв, что молчание затянулось.

Алекс сделал в воздухе неопределенный жест рукой с бутербродом.

— Вроде того.

— И в моем подъезде ты?.. — продолжила я все тем же ровным тоном.

— Оказался совершенно случайно, — ответили мне, все так же лучезарно улыбаясь и прямо смотря серыми честными глазищами.

Понятно: объяснений не будет. Они мне, в общем-то, и не нужны, особенно, когда Нафаня ждет…

— Ты, кстати, не представилась, — голос собеседника вернул меня к реальности.

Точно, мы вообще начали наше общение так, будто знакомы уже тысячу лет.

— Кира, — не стала я врать, а заодно, желая поскорее заняться своим другом, не слишком тонко намекнула: — Раненых обычно не подбираю, гостей на ночь не приглашаю.

— Зря, у тебя уютно, — ни капли не смутился собеседник. — Спасибо тебе большое за приют и заботу.

Забота — это бутылочка перекиси и плед? Ах да, еще завтрак, точно.

Ответить я не успела, так как в этот момент из спальни раздался кошачий то ли крик, то ли стон.

Алекс напрягся.

— Что это?

— Кот, — ответила я очевидное, не собираясь ничего объяснять, потому что от этого звука глаза и так мгновенно стали на мокром месте. Не хватало еще незнакомому человеку плакаться в жилетку. — Вот что, — сказала я, отставляя от себя кружку, — нам с ним в ветклинику нужно. Так что не сочти, что выгоняю, но…

— Понял, — к моему облегчению, Алекс спорить не стал.

Когда я вышла из ванной, в квартире стояла звенящая тишина. Мне даже показалось, что Алекс ушел не прощаясь, и не могу сказать, что меня это расстроило.

Но нет. Каково же было мое удивление, когда новый знакомец оказался в моей спальне. Вот же наглец!

А когда я увидела, чем он занят, я и вовсе потеряла дар речи: Алекс сидел на корточках и с задумчивым видом гладил Нафаню. Моего. Умирающего. Кота.

— Что ты делаешь? — льда в моем голосе хватило бы, чтобы утопить десять «Титаников».

— Ничего. — Алекс тут же убрал руки и легко вскочил с пола. Попрыгунчик, блин. — Я уже ухожу.

— Счастливо, — отозвалась я, все еще пытаясь усмирить нахлынувшее раздражение. Ну должны же быть границы наглости. Зачем трогать умирающего?

Наверное, Алекс все понял по моему тону, потому что больше ничего не сказал. Я только слышала, как хлопнула входная дверь.

Он же без денег и без верхней одежды! Но спохватилась я поздно, не бежать же за ним — большой мальчик, разберется.

Отбросив мысли о незваном госте куда подальше, я аккуратно уложила Нафаньку в переноску и отправилась провожать его в последний путь.

Воскресенье, ветклиника забита. Пришлось целых два часа сидеть в очереди и думать о том, как это неправильно и несправедливо: ждать несколько часов, чтобы дождаться своей очереди на смерть.

Нафаня даже проснулся и беспокойно крутился по переноске. Наверное, опять больно. Ничего, маленький, недолго тебе страдать, потерпи…

Когда доктор забирал Нафаньку, я вскинулась во внезапном порыве.

— Сделайте еще раз УЗИ, — попросила, кусая губы, — чтобы наверняка…

Я знала, что надежды нет, но не убедиться в последний раз не могла.

Ветеринар понимающе кивнул и унес мое сокровище. Пустят ли меня к нему еще, чтобы попрощаться? Или просто сделают укол за закрытыми дверями, дабы не задерживать очередь?

Вернулся доктор только минут через десять. Глаза горят, а на губах прямо-таки идиотская улыбка. Я опешила — сколько ходили в эту клинику, не замечала, что здесь работают живодеры.

— Кира Юрьевна, вы верите в чудо? — спросил меня ветеринар.

В экономический кризис верю, в девальвацию рубля верю, а в чудо — нет, в чудеса я давно не верю.

— Что случилось? — потребовала я объяснений.

Доктор развел руками.

— Ваш кот здоров.

— То есть как? — не поверила я. Сегодня не первое апреля, да такими вещами и не шутят.

— Не знаю как, но УЗИ опухоли не показало. Ни опухоли, ни метастаз. Сделаем анализы, приедете через два дня за результатами, но, думаю, и там теперь все в порядке.

Так я и вышла из клиники с Нафаней на руках, все еще часто моргая и ничего не понимая. Верю ли я в чудо? Да хоть в черта, если мое родное существо выздоровело, как по мановению волшебной палочки.

Внезапно вспомнился Алекс, задумчиво гладящий кота. Быть не может… Но факт оставался фактом: утром Нафаня умирал, а сейчас прекрасно себя чувствовал.

Что ж, значит, правду говорят: добро возвращается. Я приютила Алекса, а он спас Нафаню. Неважно как, это все не имеет значения. Важно то, что я везу друга домой!