Читать онлайн
"Первая."

Первая

(Глава из романа «Четыре принцессы и одна королева»)

Нет, это уже слишком! Хоть бы зубы почистил, скотина шершавая!

Принц Кармиан плюнул на левую ладонь, и потёр там, где кожа оказалась содрана с правого локтя.

Щипать стало только сильнее – ещё бы: он пропотел насквозь! И от вонючего дыхания деваться было некуда. Поэтому он сморщил нос, и шумно вдохнул через рот. Покрутил головой, чтобы шейные позвонки вернулись на место, перехватив меч снова двумя руками.

Существо напротив ехидно оскалилось:

– Что, малыш? Слабо перерубить одной-то? Тяжеловата железяка? Больше надо было заниматься в тренажёрных залах!

– Заткнись, монстр вонючий! И хватит на меня фыкать! Не можешь сожрать, так хочешь, чтоб я задохнулся от вони из твоего рта?! А ты вообще хоть когда-нибудь зубы чистишь? – Кармиан после пяти минут выпадов действительно выдохся, и сейчас еле уберегал ценные части своего тела от укусов, не без раздражения осознавая, что никакого видимого вреда его стальная зубочистка врагу не наносит.

– Сам – дебил, и юмор у тебя дебильный. – Существо выразительно посмотрело на Кармиана, – Можно подумать, ты благоухаешь розами! Небось, как выбрался из Западлота порезвиться на природе, сам их ни разу не почистил! И «ванну не принимал!»  От тебя же разит – как от жеребца!

Кармиан скривился, но был вынужден признать – вонючая скотина дракон говорит правду.

Вот уж, почитай, четыре дня он действительно не мылся, и не прикасался к зубной щётке – забыл её дома. Ну, если сказать честнее – просто не взял. Казалось глупым в масштабе таких свершений (Ну, правда, ещё только предстоящих!) ещё и зубами заниматься! Да и несуразно это как-то: отправляясь на Подвиги – таскать с собой тюбик с пастой и эту самую дурацкую щётку…

Но в конце-концов – это не дракона собачье дело! Поэтому Кармиан набычился:

– С моими зубами всё и так в порядке! А вот у тебя видать, нелады с пищеварением – тухлятиной так и тянет!

– А, верно, твоя правда! – Дракон удобно присел на задние лапы, словно обычная собака, вполне мирно пристроившись поболтать в процессе нежданной передышки.

Он даже почесал за огромным ухом задней лапой, так что сходство стало ещё сильней. Кармиан не мог не поразиться: действительно: пёсик. Только тонны на три…

Впрочем, разговаривать скотине чесание не мешало:

– Но тут уж не могу не пожаловаться на вашего брата – принца! Жрёте в походах всякую гадость, да и носите все как один, кожаные сапоги. Знаешь, как трудно их переваривать? А дурацкие камзолы? С нашивками и бляхами всякими… Между прочим – у меня геморрой, а из-за вас, идиотов расфуфыренных, он в этом году только обострился! Сговорились вы все что ли, спасать эту чёртову дуру именно в этом сезоне?!

– Постой-ка… – Кармиан слегка растерялся, – Какую – дуру? И почему – «в этом сезоне»?

– Ну вот, началось… – дракон сердито сплюнул, – Опять неподкованный попался… Только давай сразу договоримся: я больше вначале рассказывать, а потом есть тебя – не буду! Напрасная, знаешь, потеря времени и сил! Поэтому сделаем так – я тебя съем сразу!

Всё хлопот меньше!

– Ой-ой, смотрите, какой привередливый дракон мне попался! – сплюнул на этот раз Кармиан, – Так уж и языком повернуть лень! Давай сделаем так: ты мне всё расскажешь, а уж потом я тебя грохну. Потому что твой труп-то вряд ли меня просветит!

– Ага, смешно. – охотно согласился дракон, – Шансов на то, что ты убьёшь меня – примерно один – к семидесяти восьми! Так что не дури, и давай покончим с этим побыстрее. Да и обедать мне пора. А уж когда тебя съем – обещаю: зубы – почищу!

Так что совесть твоя будет чиста!

– Ладно, – не слишком-то отдохнувший и всё ещё сердитый Кармиан взмахнул пару раз мечом, примеряясь, и щурясь от закатного солнца, – Кстати, откуда такая точная статистика?

– Тоже мне, проблема… Считать я научился ещё ребёнком. Ты у меня – семьдесят девятый!

– А-а… Понятно. А ты у меня – второй. Да и первого я завалил только на тренажёре… Да и то – без особого, скажем честно, желания.

– Так может, тогда отстанешь от меня, наконец, и потопаешь себе мирно – куда топал?

Кармиан слегка опешил:

– Слушай, ты вообще-то нахал! Кто первый выскочил из-за кустов, и цапнул меня за ногу? То, что не прокусил сапог – это ничего не значит! Напугал зато как!

– Ха! Вот уж не думал, что ты признаешься! Все остальные придурки напыщенные сразу становились в позу, и втюхивали мне, какая я тварь коварная, подлая да трусливая, и что королевство, дескать, без меня станет чище, а дороги – безопасней!

– Ну, тут я с ними согласен где-то… – Кармиан попытался собраться и отнестись к делу серьёзней. А то от таких разговоров его убеждённость в том, что дракон заслуживает только скорейшей смерти, куда-то испарялась, – Ладно, погнали!

Дракон снова привстал на все четыре, и принялся за работу. То есть, стал делать угрожающие выпады зубатым чемоданом, сидевшем на длинной пятнадцатифутовой шее, плавно переходящей в бочкообразное туловище, которому позавидовал бы любой бегемот, и топать передними ногами, то поднимая огромное тело на высоту трех этажей, то снова бухаясь на землю.

Кармиан, убедившись в очередной раз, что перерубить эту шею, забранную бронебойными чешуйками с добрую ладонь, не удастся при всём желании, сделал смелую, но весьма безуспешную попытку добраться до груди. Дракон криво усмехнулся, и вдруг задрал шею аж к самому небу. Удобный момент!..

Однако меч в грудь чудовища не удалось вонзить даже с разбегу. Оружие позорно отскочило от панциря серо-зелёного цвета, жалобно зазвенев, и вырвавшись из рук.

Тварь издевательски заржала. Кармиан чертыхнулся, и утёр пот со лба. Ничего не скажешь – скотина ему попалась та ещё. С юмором. Да ещё бронированная.

– Ладно, твоя взяла,- мрачно буркнул он, откинув прилипшие ко лбу волосы, – Можешь считать, что семьдесят девятый идиот – тоже твой. Но предупреждаю – жуй как следует, на мне снизу ещё кольчужные штаны! А у тебя шея – тонковата… Не пройду – непережеванный-то!

– Ага. Спасибо что предупредил. И за трогательную заботу о моей глотке… – казалось, дракон вовсе не в восторге от щедрого предложения, – А может, мы как-нибудь обойдёмся без твоего съедения? Или ты такой принципиальный – вот сейчас станешь в позу, и будешь настаивать: нет уж, раз победил – значит, ешь!..

– Хм… – Кармиан и сам был не в восторге от перспективы «съедения», но и отказаться быть съеденным ему казалось как-то… Невежливо, – Настаивать особо не буду… Раз уж мы заговорили об этом, хочу спросить: Какого же… э-э… зачем ты тогда цапнул меня, если мог сразу просто высунуться из-за куста сверху, – он показал рукой, – и откусить мне голову?!

– Хм-м!.. – промычал на этот раз дракон, – Ты… Во-всяком случае, умней, чем кажешься с первого взгляда! Большинство сволочей, которые тут были до тебя, даже этого не понимали. Да и меня поносили всячески. Кстати, ругаться я научился от вас, от людей. Ну да ладно. Насчёт твоего вопроса.

Так вот: во-первых, мне скучно. Уж поверь – спрятаться от вашей принцевской шумной братии для меня проблемы не представляет. Вы всегда ломите напрямую через лес, шумите, топаете, всё пачкаете. Зрение у вас годится хоть на что-то только днём, а уж про обоняние я вообще молчу. А по поводу – откусить… Ты прав. Но это… Просто была такая как бы… проверка. Может, заметил – я даже не повредил твою кожу. А мне настолько точно скорректировать движение зубов не так уж легко!

Кармиан не мог не согласиться, осмотрев ещё раз трёхдюймовые клыки и набор белых острых штырей поменьше, украшавших огромную, в добрых два фута, пасть, словно ненароком приближенные к нему. Он почесал затылок, всё ещё недоумевая. Посмотрев снова на зубы, когти и броню дракона, он возмущённо приподнял левую руку с указующим перстом, открыл рот и…

– Сказал же уже! Скучно мне. А вот если бы ты, как все, оказался самовлюблённой напыщенной свиньёй без совести и чувства юмора, можешь не сомневаться: сожрал бы тебя за милую душу! И угрызений совести не испытывал бы, ну вот ни на столечко! – дракон показал кончик когтя.

Кармиан хмыкнул. Потом не удержался – рассмеялся от всей души:

– Я смотрю, ты и вправду нашего брата принца знаешь как облупленного… Нет, ну не все же настолько… Тупые, наглые и самовлюблённые?!

– Ха! А то!.. Можешь, если не хочешь, не верить – но ты реально – первый такой!

Кармиан засунул слегка затупленный меч в ножны, и подобрал брошенную на землю котомку с продуктами:

– Где тут мы могли бы посидеть спокойно, в тени, и поболтать? Я проголодался. Не знаю, как ты… Ты сухари ешь?

– Что за вопрос! Я ем… Всё! Пошли. – дракон решительно развернул малограциозное огромное тело, и двинулся вперёд, даже не глядя на Кармиана. По лесу он скользил абсолютно бесшумно, и даже трава после его огромных лап выпрямлялась почти сразу – следов не оставалось. Кармиан обратил внимание на размеры ступней – длиной фута в два, и все пять пальцев с очень широкими перепонками. Оканчивались «лапки» пятидюймовыми когтями. В том, что они твёрже стали, принц имел возможность убедиться лично.

Угнаться за проводником оказалось непросто – кое-где Кармиан даже бежал.

Прошли они, вероятно, с милю.

– Вот. Лучшая лазейка в здешних местах! – торжественность тона выдавала гордость за «лазейку», явно устроенную лично, – Попробуй – найди! Логово, так сказать, Властелина Леса!

Кармиан огляделся. Подключил дедукцию. Место, где могло бы быть логово такой большой – он ещё раз окинул оценивающим взглядом – животины, имелось только одно.

– Я думаю, если мы обойдём вокруг вон того поваленного бурей дерева, под корнями и будет твоя бе… э-э… твой дом. – Кармиан с удовлетворением отметил, что дракон несколько озадачен.

– Знаешь, теперь моя очередь чесать в затылке… Ты и вправду умнее, чем можно подумать. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать!

– Да, конечно!.. А я – потомок бурундуков! Ну, а если всё-таки честно?

– Шестнадцать. Скоро исполнится. – Кармиан вздохнул. – Да и принц я, если честно, не совсем настоящий…

– О-о! Ты заинтриговал меня. Хорошо, что ты реалист и не лезешь в бутылку. Поверь старому ворчливому дракону: мне интересные собеседники попадаются в среднем… два-три раза в столетие. Ну, заходи – гостем будешь! – к этому времени они как раз подошли ко входу в логово.

Оно действительно оказалось прямо под корнями огромного поваленного дуба. В тёмное отверстие свободно проехал бы фургон с парой лошадей. Перед входом оказалась аккуратно прокопанная глубокая ирригационная канавка – можно было поспорить, она отлично отводила дождевые потоки, и внутри всегда было сухо.

Хм. А дракон-то – любитель комфорта… Принц принюхался. Озадачено посмотрел на «любителя»:

– Слушай! Ты… только прикидывался! В твоём логове чище, чем у короля… вернее, у отца… во дворце!

– Спасибо. Приятно слышать. Ну а насчёт чистоты… Как бы тебе объяснить.

Здесь, в лесу – всё основано на запахах. Если местные звери учуют меня, я не смогу охотиться. Так что пусть там люди говорят себе – что, мол, кошки самые чистоплотные…

Враньё! Или просто они не сталкивались близко с нашим братом!

– Ха! Вот уж не могу их за это винить… Так ты – охотишься на зверей?! И… умеешь вылизываться?

– О-хо-хо! Вот уж потешил! «Вылизываться»! Нет, у нас всё немного по-другому.

Мы, да собственно, как и вы – моемся в воде! А если не стесняться потереться как следует глиной и кореньями специальными, запаха не будет дня три-четыре… – Кармиан только глаза открыл шире, – А насчёт зверей – ты прав. Обычно мне хватает оленя-другого… Ну, или медведя – в месяц. На худой конец пойдёт и енот какой-нибудь: я не привередлив. Не всегда же, – он плотоядно ухмыльнулся, – Мне попадаются принцы!

Ладно, присаживайся, где тебе удобно!

Кармиан нашёл в одном из углов какую-то штуку, очень похожую на циновку, вытащил её поближе к прилёгшему на брюхо дракону, и присел, скрестив ноги. Сняв котомку из-за плеч, он не торопясь достал оставшиеся сухари из холщового мешка. Выложил их горкой на расстеленной тряпице, заменявшей ему скатерть. Он, конечно, понимал всю убогость предлагаемой трапезы, но вежливо сказал:

– Не побрезгуй! Чем, как говорится, Бог послал… Словом: угощайся!

– Спасибо! С удовольствием. – произнеся это дракон действительно грациозно изогнул шею.

Гигантская пасть приблизилась к кучке сухарей, и аккуратно вытянувшимися «губами» взяла в зубы несколько ломтиков.

Донеслось приглушённое похрустывание, когда, как понял Кармиан, язык стал крошить сухари о твёрдое нёбо.

– О! Ржаные! – чудовище удовлетворённо сглотнуло.

– Бери ещё! – принц заметил, как дракон замялся, – я себе потом куплю в деревне, это просто те… Которые остались из домашних. – он и сам взял сухарик, и стал с наслаждением жевать.

– Угу… Вкусно. Мясная диета… как бы это выразиться… питательна, но так однообразна! А сухари у тебя хорошие. Только – почему ржаные?

– Ну… – Кармиан замялся, не желая врать странному сотрапезнику, – Скажем так: я – из небогатых… и, как уже говорил, не совсем законных принцев. – опустив голову, он закусил губу.

– Перестань. Тебе совершенно нечего стыдиться. – дракон впервые посмотрел своим спокойным взглядом прямо Кармиану в глаза, – То, что ты не из богатых и избалованных, я понял сразу. Среди них не встречаются нормальные люди. Ну… почти не встречаются. Ты – второй мой «нормальный» принц. Остальные и вправду были на редкость заносчивые и самовлюблённые болваны!

– Надо же… – Кармиан почему-то опечалился. – А ты и вправду их… съел?

– Ну да! Не трогал только коней – они-то ни в чём передо мной… А принцев – со всеми потрохами! И угрызений совести, как ты верно заметил, не испытываю ни малейших! Да и тебе их жалеть незачем – в этом мире выживает сильнейший и… умнейший!

Ну вот, например, если меня (Ха-ха!) считать препятствием на жизненном пути всех этих высокоблагородных задавак, я, стало быть, оказался ими не – Хм! – преодолён. Именно в силу их природных, или, там, заученных, жизненных установок и правил! То есть, я оказался им с их моралью – не по зубам! Зато вот они мне – Хе-хе!

– Надо же… Слушай, а ты довольно философски смотришь на это дело. Прямо как Дарвин.- Кармиан с любопытством посмотрел на дракона. Тот ехидно подмигнул:

– А-а, ответная проверка! Но я тебя не разочарую: я читал Дарвина!

– Чёрт возьми! Ты и вправду… не разочаровал! Слушай, но… как?!

– Ладно уж. Расскажу. Только давай так: я пока доем сухари, а потом почищу зубы, а ты пока – расскажешь о себе. Ну а потом узнаешь всё, что тебе интересно.

– Ну… можно и так. – Кармиан вздохнул. Рассказывать о себе он не любил. Хотя бы потому, что приятного рассказать было почти нечего… А о проблемах и обидах кто же любит распространяться?

– Мне в августе – шестнадцать. И первые три года я провёл прекрасно. Просто прекрасно. Потом стал себя осознавать. Ну, как личность. Быстро понял и то, что мельник с женой, которых я считал своими родителями, меня почему-то не очень любят… С другой стороны, я их сейчас обвинять не могу.

Дело в моём подлинном отце. Короле. Уж он-то, пока молодым был да ретивым, вовсю пользовался правом первой ночи… Не пропускал ни одной смазливой девки в ближайших… да и не-ближайших деревнях. Так что сам понимаешь: я очень похож на него и лицом и фигурой, а моим «родителям» это было – как нож острый.

Вот и завалили они меня братьями и сёстрами, уже действительно, своими, по самую макушку: их у меня восемь. Ну, то есть, братьев и сестёр. Воспитывал и нянчил я их всех.

И поскольку меня всё равно, несмотря на всю добросовестность и прилежность, родители не любили, такое же, презрительно-злобное отношение было и у всех… остальных детей в нашей, если её так называть, семье! Пока братья были маленькими, всё было в порядке… Потом, когда мне сровнялось тринадцать, они приспособились впятером меня… неплохо колотить… Ха!

Но – только с помощью сестёр. Сёстры, впрочем, относились ко мне ещё туда-сюда. Хоть грудью я их не выкармливал, конечно, но старался заботиться и… воспитывать. Да и дрались мы между собой всё же редко, и… не совсем по-настоящему. Ну… то есть, это я старался… сдерживаться. От души мы дрались только с соседскими – детьми кузнеца и шорника. Тут уж я мог от души намахаться, и… – Кармиан прикусил язык. Рассказы о его комплексах и вспышках ярости дракону вряд ли интересны.

– Однако после посещения нашей семейки моим настоящим папочкой всё изменилось.

В первый свой приезд, когда я стал почти взрослым, он только посмотрел на меня… Даже с коня не слезал. Сказал только мельнику: «Ещё раз увижу на нём синяки – все будете нещадно выпороты. А если не поможет, и мне доложат мои соглядатаи – и в подземелье посажу!» Ну… После этого меня и пальцем не трогали, но отношение… Как бы это сказать… Думаю, ты и так понимаешь. Словом, я не чувствовал себя там на месте.

Так что хорошо, что во второй приезд Король меня оттуда забрал.

Впрочем, я быстро понял, зачем я ему понадобился.

Вовсе не из-за отцовской любви, или там, ностальгии какой… Нет.

Просто к тому времени законных наследников не осталось.

Злые языки поговаривали, что тут не обошлось без мачехи – ну, то бишь, второй жены отца, принцессы Валерии…

Мол, отравила старшего ещё в восемнадцать лет – скончался от жутких колик в животе… Да и на младшего порчу навела – умер от воспаления лёгких. А второй и третий как отправились в положенном возрасте выполнять рыцарское путешествие, так с тех пор и ни слуху, ни духу. Вот, стало быть, когда третий официальный наследник пропал на два года, и не появился, меня, и ещё пару-тройку наиболее симпатичных бастардов и прибрали в Западлот.

Честно скажу – особой любви к нам папочка не выказывал. (А уж Валерия-то и подавно!) Плохо только, что своих детей ей иметь не привелось, вот она и… отыгрывалась, что ли… На отце, и на нас.

Да нет, не хочу жаловаться: в-принципе, житьё было сносным. Всё-таки, хорошо кормили. Учили. Вот – я теперь грамотный. Режим, правда, был как в казарме. Утром в пять – подъём, холодный душ, или обливание из ведра, пробежка в пять миль. Занятия с оружием. Не могу сказать, что освоил его так же хорошо, как мои… собратья. После обеда – выездка, уход за конём. Опять занятия – учили и языкам, и наукам. Дипломатии всякой. Это нас-то, выходцев из семьи мельника, сапожника и каменотёса…

Они ещё молоды, а вот меня отец уже направил.

Так что ищу вот теперь этот самый Святой Грааль, хоть и не знаю, что это такое, или хотя бы – как выглядит. Правда, отец приказал, если не найду за год – вернуться. Если не с Граалем, так хотя бы с женой. Принцессой. Конечно, законной – а не как…

Вот, в-принципе, и всё. – Кармиан похмурился ещё. Вдруг поднял голову, лицо озарила весёлая улыбка:

– Так что ты там говорил об «этой дуре»? Может, мне сразу к ней и податься?

– Хм-м-м… Уж и не знаю. Нет, я правда – не знаю, стоит ли тебе ехать к ней. А вот насчёт твоих родственничков по отцу – точно, было. Проезжали они тут. И второй и третий… Хамы. – дракон сплюнул за порог, – они оказались соответственно, кажется, шестьдесят первым, и шестьдесят восьмым…

Не расстраивайся: я всё равно сожрал бы их, даже если бы знал, что они – твои сводные братья!

– Да я и не расстраиваюсь. – Кармиан действительно не чувствовал к этим людям, которых он никогда и в глаза-то не видел, и тени сочувствия, особенно, если они и вправду, что весьма вероятно, были в папочку: чванливы и избалованы, как и описывал дракон. – Нет, правда, я их и не видал-то никогда!

Отец, возможно, опечалится, когда узнает… Кстати, а как ты их… э-э… выделил из общей массы – то есть, откуда ты знаешь, что это были именно они?

– Да по запаху. Отец ваш дал вам весьма характерную ноту в поту. Легко вычленяемую. Ты немного пахнешь жасмином с майораном. Ну, это – условно. Это я так называю такой тон для себя. Этакий акцент в общей гамме ароматов… Ладно, неважно.

– Извини. Всё как-то неудобно… Как тебя зовут?

– Честерр. А тебя?

– Я – Кармиан.

– Кармиан? – непонятно как у него это получилось, но дракону удалось иронично заломить одну бровь.

– Ну то есть, это теперь… А так я – Кай. Приятно познакомиться, Честерр.

– Взаимно, Кай. И советую тебе и в дальнейшем пользоваться этим именем. По опыту знаю: люди со сложным, или вычурным именем долго не живут… Ох, не знаю – читал ли ты Джека Лондона – есть у него один рассказик про жителей сурового Севера, и их собак… Об их кличках.

– Нет, не читал. Но если честно – это «благородное»… Мне и самому не слишком-то. Договорились.

Они мирно помолчали, глядя на заходящее солнце, пробивавшееся через разлапистые ветви сосен, перед тем как скрыться за заросшие кустами ежевики, папоротником и соснами холмы, окружающие логово.

Затем Кай не удержался всё же:

– Слушай, Честерр, а ты не мог бы… рассказать мне про себя. И эту… принцессу?

– Отчего же! Изволь. Только… Хм. Ну, ладно, ехать к ней или нет – это ты уж сам решишь. Потом. А рассказать – пожалуйста. Так вот. Р-р-р. – дракон прочистил глотку, – Живу я здесь, в лесу, уже почитай, годков двести. Правда, первые-то пять я ещё никого не то что съесть – напугать не мог. Однажды, когда я убежал от мамы, и попытался зашипеть на какого-то крестьянина-землепашца, он вначале долго ржал, а потом нежно так похлопал меня по боку, и говорит:

– «Парень ты, конечно, весёлый и сильный, но, пожалуй, иди-ка ты пока к маме, и подрасти… Да и пугать лучше всего кого из благородных – ну, там, принцев, королей, министров всяких! А у простого народа и без вас, нечисти местной, забот хватает!»

Я почему так хорошо запомнил – вначале обидно было до слёз… А как подумал – поразился здравости его мыслей. Он ведь реально мог меня тогда убить – хотя бы тем же лемехом… Ан – нет: отнёсся так спокойно, словно я дитё малое, неразумное. Да, собственно, я таким и был.

Вот тогда я и уразумел себе: и правда, каждому – своё. После этого я побыл с матерью сколько смог, вырос, узнал то, что положено было узнать, и присягу принёс, как срок подошёл. Хранителям.

И традиции эти стараюсь чтить. (По возможности, конечно.) Ну да ладно. Это я так, к слову – чтобы ты знал: я выполняю свою работу здесь, в этом лесу уже лет сто пятьдесят пять… с хвостиком. Поэтому в курсе всего, что вокруг-то творится… Как мама умерла, так и заступил.

– Прости. Жаль твою маму. Она, наверное, очень много тебе дала, – видя, что Честерр задумался, Кай решил уж было свернуть неприятный для того разговор.

– Да, верно… Спасибо за сочувствие. Мама у меня и вправду была – не промах.

Особенно старалась меня воспитать культурным! Ну, в соответствии с нашими родовыми традициями и обычаями. Жутко злилась, когда при мне какой-нибудь рыцарь или королевич начинал ругаться, словно последний смерд, или базарная торговка. Но всё же не о ней я хотел тебе рассказать. Поэтому слушай.

Так вот, принцесса эта сидит в «заколдованном» замке уже тринадцать лет. И пытались к ней пробраться мимо меня (То есть – лично вот к ней!) человек уже двадцать пять… А сколько их пробовало с других сторон – точно не знаю. Но явно не меньше пятидесяти. И некоторые наверняка доехали-таки до замка. Однако то, что принцесса и поныне в замке, известно всем.

Хотя, насколько я знаю – живёт она там со злым волшебником… Нет, не в том смысле! Просто – под его крылышком. Он ей, кстати, дальний родственник: какой-то там троюродный дядя, что ли. По слухам, пробравшимся к замку кандидатам он даёт какие-то ещё дополнительные задания, или по-другому осложняет жизнь… Но вряд ли сильно осложняет – он, наверное, сам бы рад отделаться от «почётной обязанности»! Но дело, похоже, не только в нём и его «заданиях».

Достоверно знаю одно – принцесса ещё там, а обратно проехало как минимум штук восемнадцать всё ещё холостых принцев. К счастью для себя, не мимо меня. Ха-ха. Каламбурчик.

Сам факт этот (Ну, то, что она до сих пор ещё в замке!) наводит меня на кое-какие мысли. Правда, делиться ими с тобой, я считаю, будет глупо – а вдруг ты после этого не захочешь её «спасать?» – иронию во взгляде дракона можно было заметить и в полутьме.

– О-ох! Озадачил ты меня, Честерр, скажу честно. Получается, ей сейчас… э-э… лет тридцать?

– Да знаешь, пожалуй, и поболе будет… Она уже не девочкой была, когда её же мамаша с папашей собственноручно туда, в замок, и заточили. (Вероятно, за исключительное послушание и добрый нрав! Хе-хе…) Но не хочу распускать сплетни и досужие вымыслы. Правда, белки болтали, что волшебник-то этот и нужен только для того, чтобы удержать её там, от греха, как говорится, подальше – чтоб не вредила, стало быть, окружающим! А главное – не вернулась домой!

– Честерр! Фу! Как не стыдно! Ты специально рассказал так… Теперь я эту девушку уже считаю монстром, опасным для людей, и в первую очередь, для нас, мужчин.

Честерр прикрыл оба глаза огромным хвостом, нагнул голову, и почти стыдливо поколупал хвою на полу коготком передней лапы. Потом искоса взглянул на Кая прищуренным хитрущим глазом. В голосе его сквозило очевидное ехидство:

– Не стыдно мне – никак… Но просто так восемнадцать – пусть даже напыщенных и самовлюблённых – дураков сломя голову от девушки не разбегутся! Разве что она – ну очень некрасива. Хотя слухи-то утверждают как раз обратное! Да и приданное её папочка посулил несказанно большое.

Ну, ты мальчик уже… э-э… взрослый – целых шестнадцать! Почти. – дракон поцокал языком, – Думай сам… Надо же когда-нибудь попробовать и это. В-смысле – жениться. – он подмигнул.

Кай покраснел. Надеялся он только на то, что в темноте дракон этого не заметит. Да, он был девственник, и жутко этого стеснялся. Ведь любовные победы уже были у сына сапожника. Да и у сына каменотёса кое-какие приключения на этом фронте произошли – в городе им было проще найти себе зазнобу… И в своё время у них на попечении не было толпы маленьких братьев и сестёр.

– Ничего… страшного не случится, конечно, если я пока и не женюсь. – пробурчал он наконец, – Или, скажем, женюсь, но – не на этой принцессе… Ведь не укусит же она меня, в конце-концов, если я всё же доберусь до неё – хотя бы посмотреть!

– Ну… за ногу – уж точно не укусит! А вот – за сердце!.. – Честерр закинул голову к своду пещеры, и подал грудь вперёд, голос тоже изменил, вложив туда высокопарности и страсти, – Ах, дорогой!.. Что-то говорит мне, что ты – тот самый, единственный…

Избранный, которого я ждала так долго!

– Знаешь что, Честерр… Хоть и неприлично такое говорить дракону… да ещё и пожилому… Но ты – настоящая свинья!

От хохота Честерра из крон сосен и елей повылетели с возмущёнными криками устроившиеся было на ночлег вороны, галки и прочие птички.

– Я тебе тоже кое-что скажу, Кай… Это – первый раз, когда я не съел, и не хочу, того, кто назвал меня свиньёй!

– М-м-м… Извини. Я не это имел в виду… Я… Э-э… Ну, ты понял – это не то что… ну… – Каю действительно стало стыдно. Он смущённо взглянул в еле различимый в темноте глаз, – Ты уж прости – вырвалось…

– Ладно, проехали! – дракон легонько толкнул его локтем передней лапы. Теперь его приземистый силуэт угадывался только смутным мощным пятном в полной темноте, укрывшей пещеру, – Я сам напросился. Нельзя вам, людям так про ваших самок-то… Располагайся, короче, на ночлег, а я схожу… по делам, а потом пойду к ручью – зубы прополощу, что ли.

– Может… покажешь, где этот ручей? Я тоже… по делам… И зубы заодно.

Завершив вечерний туалет оба вполголоса и уже не столь официально переговариваясь о сложностях жизни в дебрях тайги, вернулись в логово. Торжественную тишину дремучего северного леса почти ничто не нарушало. Кай осмотрелся с нескрываемым восхищением. Он, взглянув теперь словно новыми глазами, был не на шутку поражён величием спящей природы, которой ещё большую таинственность придал рассеянный свет тонкого месяца и блёсточек-звёзд.

Хотя он, вроде, и вырос на ручье, возле леса, где стояла мельница, одно дело – знакомый до боли, пыльный и исхоженный пригородный лесок, и другое – величественный купол, в сотне футов теряющийся над головой, и толстенные, в три охвата, замшелые стволы, окружавшие логово. Мягкий мох, хвоя и прошлогодние листья почти не шуршали под ногами, но мягко и приятно пружинили: словно идёшь по перине… Которой у него сроду не было.

– Знаешь… Красиво тут у тебя. И так спокойно! Так бы и жил тут с тобой. – он надеялся, что голос звучит правдиво.

– Красиво. – сразу согласился Честерр, – А вот в конце ты зря стал улыбаться – я сразу раскусил шутку. Жить тебе здесь стало бы скучно дня через… два. Да и с едой – проблема. Ты же не можешь есть сырое мясо? Ну вот. А огонь здесь разводить нельзя – звери тогда уйдут…

– Да нет, конечно. – Кай уныло вздохнул, – Всяк дроздок знай свой шесток… Нельзя мне жить в лесу. Папочка ждёт подвигов. Да и положение обязывает. Так что переночую – если позволишь – и дальше потопаю. Рыцарь не принадлежит себе…

– …но принадлежит Королю и Отчизне! – докончил девиз Честерр, – Ночуй, конечно! Ты, вроде, во сне пихаться не должен.

Теперь уже Кай мог бы поспорить, что Честерр ухмыляется, хоть голос и был серьёзен. – Ладно, ложись вон к той стенке. Я обычно туда не закатываюсь, даже когда у меня кошмары.

– Что? У тебя – кошмары?!

– Ну, не совсем, конечно, кошмары, а так… сны… плохие. Все вы, люди, думаете, что сны видите только вы. Антропоцентристы несчастные. – повисла пауза. – А, да, верно. Я же тебе так и не рассказал. А ты молодец – вежливый. Что не понял – не спрашиваешь, стесняешься… – Кай и вправду постеснялся расспрашивать про Дарвина, Лондона и всё прочее, – устраивайся пока, а я расскажу.

Кай ощупью добрался до дальней стенки, подобрал циновку, и пристроил её в месте, где хвои было побольше.

Честерра он, как ни странно, больше ни капельки не боялся. Не дракон был его врагом. Дракон, как юноша чуял нутром, и всеми своими инстинктами, пытается его отговорить от похода к… принцессе?  Или куда-то ещё? Ох, неладное что-то с этим его путешествием! Он понял это ещё в замке!

Отец что-то очень существенное скрыл от него. Недаром же его венценосное Величество так старательно отводило глаза, когда наставляло его. Да и потом, при прощании…

Наверное, не слишком-то король верил в его силы и возможности, раз уж старшие, матёрые и учёные с детства убивать и завоёвывать, и живущие только ради этого, культивируя силу, мастерство владения оружием, и властолюбие – облажались.

Честерр между тем, устроившись головой ко входу, лёг и поёрзал пузом в подстилке, поудобней укладывая отвисающее брюхо. Голос его звучал не громоподобно, как тогда, когда они схватились, а вполне буднично. Так мог бы говорить его сверстник, или друг. Если бы таковой у Кая был…

– Помнишь, я говорил, что ты мне такой второй попался? Ага. Так вот, мой девятый рыцарь оказался несколько необычным.

Это был уже старый, умудрённый… Матёрый, если можно так сказать про вас, людей, король. И ехал он вовсе не за принцессой, или за Святым Граалем этим вашим дурацким… – Кай лежал на спине, вслушивался в успокаивающий мерный голос, и в таинственные звуки леса, нюхал его запахи, которые в пещере смешивались с запахом слежавшейся хвои, мха, земли, смолы, и почему-то корицы.

Он не мог бы сказать – хорошо ему, или плохо, но чувствовал: это, возможно, последняя спокойная ночёвка на его пути. Однако это не мешало ему вникать в рассказ странного чешуйчатого, и вовсе не такого показушно-свирепого, как при встрече, соседа, не встревая и не перебивая того дурацкими вопросами.

– …значит, он и сказал мне, что невежество никогда ещё никому не помогло. Ну, я молодой был, ретивый. Говорю ему: – «Съесть тебя, мол, могу и без образования!» А он спокойно так и отвечает – «Верно, съесть можешь. А вот станешь ли ты от этого умнее? Или ты, как аборигены, которые съели Кука, считаешь, что все таланты, силы и знания съеденного врага перейдут к тебе сами собой?»

На это я не нашёлся, что сказать. Спросил только: «А кто это – Кук?» Ну, он мне и рассказал…

Рыцарь, и вправду, попался Честерру нестандартный какой-то. Он приволок дракона к себе в замок – благо, там жил только сам король, его старый слуга-оруженосец, и дочка оруженосца, готовившая и стиравшая для двух мужчин-бобылей.

На первых порах она жутко боялась Честерра, особенно, когда тот, плотоядно, искоса, глядел на неё, облизываясь. Но вскоре она поняла, что он – безвредней их пожилого патрона, и чуть не силком (А иногда – и с шутливыми, и не очень – тумаками!) заставляла дракона вытирать ноги, перед тем, как тот входил в комнаты.

А в комнаты Честерр заходил каждый день, хотя ночевал по-старинке, на природе – в конюшне, где даже запах коней повыветрился десятилетия назад.

Библиотека же находилась на втором этаже.

Король разменял седьмой десяток, и ездил в этот, последний, раз к дальним родственникам: узнать, не дадут ли они ему своего сына (двоюродного племянника) на воспитание, и, стало быть, чтобы потом тот вступил во владение…

Свои дети у короля-рыцаря погибли все.

Но и тут Гастону не повезло – племянник тоже погиб на одной из охот. Глупо так причём: упал на всём скаку, сбитый веткой, и напоролся на своё же копьё. Честерр так и понял, да и потом услышал – Гастон посчитал, что дракон послан ему самой Судьбой…

А, собственно, может, так и было?

Через пять месяцев Честерр прочёл и книги, привезённые с Земли первыми колонистами, и летописи и мемуары, составленные уже местными авторами. А поскольку память у него была не в пример человеческой, он легко мог бы пересказать с точностью до запятой всё прочитанное.

Затем Гастон умер. Честерр был вынужден уйти – чтобы не мешать и не мешаться под ногами у служителей Церкви, которые должны были отчитать мессу и предать несчастного вдовца и странника земле в фамильном склепе. Да дракон и не жалел об этом: общего языка с оруженосцем найти не удалось. Тот, как Честерр только теперь понял, всё же ревновал патрона к монстру-выскочке, жутко…

Зато теперь Честерр куда внимательней относился к багажу своих «жертв»: если удавалось найти какой-нибудь прибор, книгу, талисман, или раритет, он бережно прятал такое сокровище в глубине пещеры, создавая своеобразную коллекцию фетишей-безделушек. Впрочем, у принцев такие вещи, или, тем более, книги, находились не часто – специфика не та!

А вот оружия, одежды и доспехов скопилась целая куча.

– Неужели… ты все эти годы живёшь здесь совсем один?! – Кай был озадачен не на шутку, – Извини за нескромность… Но как же ты намерен… э-э… продолжить свой род?

– А-а… Вот ты о чём! Да нет, с этим у меня всё в порядке. Детей-то у нас воспитывают мамаши-драконихи. В этом плане я уже четырнадцать раз отец и даже дважды дедушка… Наведываюсь периодически в наши сакральные места раз в три весны.

Говорят, что чем старше и умней дракон, тем лучше у него получаются дети. Так что от предложений со стороны нашего прекрасного (Кай ехидно ухмыльнулся было, потом – стёр улыбку. Ведь для дракона – его дамы и вправду прекрасны!) пола у меня нет отбоя!

– Вот это да! – Кай был не на шутку поражён, – Так у Вас – у драконов, я имею в виду – женщины – ну, то есть, самки! – толпами предлагают себя… э-э… мужчинам?!

– Ну да. Так всё и обстоит. А чему ты удивляешься? Ты же воспитывался в деревне: что, не видел, как это бывает у баранов, у оленей, ну, или даже у кур? Один самец – зато уж призовой! – и целая куча покорных самок! И ничего: до сих пор никто из таких сообществ и видов не вымер! Потому что в ход идут только самые лучшие гены! Самка же – просто инкубатор для вынашивания потомства, и машина для производства молока… Если речь идёт о млекопитающих.

– Ох, Честерр… Как ты всё пытаешься опошлить… А как же человеческие чувства – ну, там, любовь, привязанность, дружба, наконец?

– Ты ещё слишком молод. Вот, смотри, как ты валишь всё – в одну кучу!

Причём тут дружба? Уж если говорить о ней – так это, на мой взгляд, чисто мужское понятие. Дружба возможна только между двумя самцами. И то – только до тех пор, пока они не начнут бороться за одну самку… А привязанность – можно испытывать и к, извини, попугайчику!

Любовь же – это такое чисто людское понятие. Пусть я знаю предмет только, как говорится, понаслышке – ну, из всех этих книг и научных статей! – выводы основные я для себя сделал.

Вот, посмотри: у мусульман, например, положено четыре жены (Ну, это – только законных!) на одного мужчину. У христиан – моногамия. К этому ты привык – не кивай, я знаю.

У язычников, прибывших сюда из Африки – мужчина реально может взять столько жён, сколько в состоянии прокормить. И – ничего страшного. Берут, и про любовь не спрашивают. И ведь рожают же! Здоровое потомство! Не вымерли до сих пор! Ну а уж если ты имеешь в виду то… э-э… «возвышенное, трепетное чувство»… про которое столько трындят менестрели и поэты: типа там, «Ах, Ромео…  Ах, Джульетта!..» Ха!

Так я тебе скажу и про него: ваши же учёные ещё на Земле доказали, что это только игра гормонов. Для наилучшего зачатия! И гормоны эти рассасываются из организма после того, как спаривание и это самое зачатие благополучно совершено. Сразу. Ну, или чуть позже – в течении менее двух лет!

И нужна эта «любовь» только как сигнал об оптимальной комбинации всё тех же генов!

– Честерр… Пожалуйста, перестань. Мне же ещё только предстоит… Ты жуткий циник!

– Ну да. – это была констатация факта, – Только благодаря этому, ну, и ещё «своеобразному» чувству юмора, я всё ещё жив! Ничего, я тебя обрадую: годам к шестидесяти – если доживёшь, конечно! – и ты станешь таким же. А, может, и циничнее! Главное – не позволяй никому, особенно вашим самкам! – навесить тебе лапшу на уши! Ну, типа, про вечную любовь, верность до гроба, «Дорогой! Все эти годы я жила лишь тобой – единственным!.. И если ты умрёшь, я последую за тобой и в могилу!..» И всё такое…

Если оперировать фактами, три четверти ваших самок не могут быть с одним партнёром больше пары-тройки лет! И это вполне объяснимо: сама Природа побуждает их искать всё новых, лучших, так сказать – элитных – самцов для лучшего же обеспечения всякими материальными благами своих отпрысков! То есть – женщина прежде всего заботится о благе детей. Пусть даже пока только будущих… Но – если новый самец кажется ей (Чисто интуитивно!) привлекательней и богаче того, что у неё есть в данный момент – можешь быть уверен!

Она пойдёт на поводу этих своих инстинктов!

И никакие ваши «соображения морали» и «порядочность» – не остановят её! Ведь это в ней говорит сама Природа! А у Природы только один Закон: чтобы всё оставляло после себя здоровое и обеспеченное Потомство! И не нужно думать, что я всё «опошляю» и утрирую – так оно и есть!

– Подожди! А как же все эти «Рыцарские Кодексы»? «Правила для благородных дам»? И…

– И вся эта чушь, написанная придворными шаркунами, чтобы выслужиться? И обуздать то, что обуздать нельзя? Не смеши меня – я читал и это, и многое другое… Хотел бы ответить тебе откровенно. То есть, то, что я думаю про всю вашу напыщенную мораль и официальные общепринятые традиции поведения.

Но – не буду! Не обижайся. Повторяю: ты ещё молод. И у тебя мало опыта общения… с представительницами противоположного пола. Так что любые мои выпады в их адрес твоя пока романтичная натура автоматически отвергнет.

Поэтому не обессудь: тебе придётся самому набивать все эти шишки и совать голову во все эти петли… Познакомиться с «элитными самками» – принцессами и прочими высокородными, имеющими возможность подкорректировать и фигуру и лицо. Ну, то есть, чтоб выглядеть такими, которые кажутся наиболее сексуально привлекательными: с «классическим» соотношением «девяносто-шестьдесят-девяносто», белой кожей, милым личиком, и другими признаками того, что произведут отличное потомство.

Не забывай только главное – ты обязательно должен оставить после себя потомство. Вот и думай, кто тебе для этого больше подойдёт: напыщенная расфуфыренная и затянутая в корсет кривляка с интеллектом крольчихи, или, пусть хоть крестьянка – но с отличным здоровьем. И реалистичным и цепким практичным мышлением!

Кай открыл было рот… Но затем закрыл его.

– А ты молодец. – спокойно констатировал дракон, – Не удивлюсь, если со временем ты станешь основателем действительно прочной и могучей Династии и Державы. Мозг у тебя, вроде, уже не детский. Он рационален и трезв. Да и дипломатичен – ну, хотя бы в отношении дракона, который старше тебя, повидал жизнь, и относится ко всему… Хм. Трезвей, и, – дракон вздохнул, – циничней…

Так что мои наилучшие пожелания! Иди: ищи и завоёвывай Корону. Строй Империю. Женись… Роди и воспитай наследника. Достойного.

Закончишь все дела – можешь приезжать ко мне… иногда. А можешь и детишек привозить – я люблю повозиться… И изобразить «злобного монстра!»

– Честерр! – Кай чувствовал всем нутром, что дракон и вправду верит в него, и обладает не только могучим умом, но и даром предвидения. – Скажи… А сколько у меня будет детей?

– Хм… Думаю, много. Первые два – совершенно точно мальчики. Потом – девочка… Симпатичная. И ещё мальчик и девочка.

– А можно… Спросить тебя – как ты считаешь, вот если я стану Королём. Потом – Императором… Мне «отрабатывать» Право Первой Ночи?

– Что за вопрос! «Отрабатывать!» Впрочем, ты прав – это и есть работа. Ты хотел бы видеть свою Империю могучей? А людей – умными и работящими? Ну вот тебе и ответ – смело передавай всем, кто согласится сам, добровольно, свои гены!

Кай помолчал. Он думал: дракон дал его юному мозгу так много нового материала… А ещё Каю было просто – хорошо и комфортно. Так с ним ещё никто не разговаривал, вероятно, потому, что до сих пор никто его всерьёз и не воспринимал. А здесь… Он словно вернулся Домой. К Отцу и Учителю. К Другу.

– Честерр… – Кай позволил благодушному настроению прорваться и в тон, – А ты и вправду считаешь, что я смогу… основать… Империю и Династию?

– О-хо-хо… – показалось ли Каю, или действительно в голосе дракона скользнула печаль, – Конечно. Ведь ты видел всё. Причём – с обеих сторон. Ты был и смердом, и… Пусть пока ещё недолго – но рыцарем. Я не сомневаюсь, что тебе предстоит ещё многому научиться, и через многое пройти… Ты – пройдёшь.

Кай лежал на спине, и чувство странной отрешённости от реальности охватывало его всё сильней.

Словно это не он тут лежит, и запросто болтает с драконом. Словно всё – только волшебный сон. Но кто-то глубоко внутри него всё чётко понимал, и принимал. Это – один из уроков Жизни.

И ему нужно усвоить его, и двигаться дальше – во Взрослую Жизнь.

Готов ли он к этому? Хочет ли он этого? Где взять сил и… уверенности в себе?

Он не знал.

Но две вещи он знал наверняка. Во-первых, никто до сих пор столь откровенно и без прикрас не преподносил ему суть взаимоотношений между Мужчиной и Женщиной…

И не говорил с ним о его Будущем. Об Империи, которую он должен, оказывается основать.

А во-вторых – эту ночь он не забудет никогда.

Замок вблизи оказался ещё более огромным, чем выглядел с дальнего конца прогалины. Кай шёл по открытому пространству широкой долины не скрываясь, и иногда даже позволял себе поглядывать на цветущее разнотравье под ногами: все эти источающие медовые ароматы васильки-лютики-ромашки со снующими туда-сюда пчёлками-жучками напоминали ему о детстве. Пусть не безоблачном, но – сравнительно простом. Когда перед ним, «наследником престола», не стояло столь глобальных задач. Обеспечения основания, становления и продолжения династии… И её престижа.

Внезапно ему показалось, что в окне на втором этаже, в одной из явно жилых комнат, кто-то чуть колыхнул занавеску… Лицо, что мелькнуло за отблёскивающим стеклом, вполне могло бы принадлежать принцессе: белое, красивой формы. И глаза… Огромные.

Подъёмный мост через неширокий ров почему-то оказался спущенным, и Кай просто и буднично вошёл: вошёл на широкий мощенный брусчаткой двор, который казался дном колодца – настолько высоки оказались окружающие его стены внутренней части замка. Его поразило, что не слышно обычных будничных звуков большого подворья: ни звона посуды в кухне, ни ржания коней в конюшнях, ни переругивания всяких слуг: лакеев, спальничих, и горничных. Даже взъерошенные, и придающие такой милый и домашний уют в быт обиталища венценосных особ, куры, не бродили по тесному затенённому пространству, как это было во дворце отца…

Слева раздался шум – Кай обернулся. И тут же у него на шее повисла буря эмоций, цепкими руками обвив так, что и не вырваться, если б ему в голову вдруг пришла такая мысль! Это оказалась давешняя дама, выглядывавшая из окна:

– Наконец-то!!! Милый!!! Я уж думала, ты никогда не придёшь!

Кай открыл рот. Снова закрыл. Сглотнул. Выдавил:

– Здравствуйте, уважаемая госпожа принцесса! Я тоже очень рад нашей встрече. Позвольте представиться: я – принц Кармиан!

– Очень приятно! А я – принцесса Светлана! Ну что? Идём скорее!

– Э-э… Куда, о прекрасная Светлана?

– Как – куда?! Ты – с дороги, наверняка устал, пропылился, проголодался. Вот и нужно, конечно же, скорее принять ванну, отдохнуть…

– Да. Спасибо… А как же… Твой покровитель – злой колдун? Разве я не должен…

– Освободить меня от него?! – принцесса захохотала: словно серебряные колокольчики зазвенели! А какие у неё ровные, хоть и мелкие, зубки!.. Кай невольно залюбовался точёными чертами подвижного и выразительного лица, в то время как руки невольно нежно – словно хрупкую тростиночку! – обнимали точёный стан, – Вот уж ты сказал так сказал! – принцесса очень быстро перешла на неофициальное обращение, – Не волнуйся по этому поводу! Бедолага-чародей давно сбежал!

У Кая в голове сразу пронёсся рой разных сомнений и подозрений – Честерр похоже, как раз на что-то этакое и намекал! Да что там намекал: в лоб говорил! Мысль о восемнадцати тоже убежавших принцах занозой сверлила юный ум. Однако Кай решил вслух о своих подлинных мыслях не распространяться:

– Благодарю ещё раз, о прекрасная Светлана. Но… Не будет грубостью с моей стороны попросить тебя проводить меня? Я не знаю, где здесь…

– Комната с ванной? Идём!

Пока принцесса, уверенной, и оказавшейся весьма крепкой, рукой влекла его по тёмным переходам и галереям куда-то в глубь монументального и крайне запутанного строения, Кай думал, что хоть вчера и помылся у Честерра, и вряд ли сильно испачкался и пропотел с тех пор, вероятно, принцесса благородных кровей на дух не переносит грязи и даже намёка на запах пота – что от человека, что от его коня. Даже если коня и нет.

Вполне понятная привычка. На то принцесса – и принцесса. Дама благородных кровей. Воспитанная в строгих правилах придворного этикета и церимониала. Впитавшая с молоком матери царственные привычки. Что ж. Нужно помыться – он и помоется!

«Ванна» оказалась огромной: настоящий бассейн, да ещё с широкими бортиками по всему периметру! И балконом на антресолях… Кай подивился:

– Надо же! Да здесь прямо можно устраивать матчи по водному поло!

Принцесса снова рассмеялась:

– Да, одно время так и было! Однако я приказала Мэрлону – ну, это тот чародей, который имел наглость покинуть меня без разрешения! – больше окрестных парней сюда не водить! Уж больно они были грубые, неотёсанные, и не столько играли, сколько пялились на меня! А я – не для какого-то там простолюдина! Я – только для ровни!

В голове у Кая невольно пронеслось: «элитная самка!» Но вслух он сказал:

–  Как предусмотрительно с вашей стороны, Ваше Высочество! Оно и верно: нечего позволять простому люду вот так, запросто, любоваться вашей несравненной красотой! Потому что если б они ослепли, некому было бы возделывать ваши поля!

– Благодарю за изысканный комплимент, принц Кармиан! Ну а сейчас – не стану вас стеснять своим присутствием! – принцесса так посмотрела, что Кай невольно покраснел, – Полотенца – вон в том шкафу, а халаты – в этом!

Кай оглядел ещё раз после ухода принцессы огромное помещение. Много света, проникающего прямо сквозь широкие окна, до половины забранные матовым стеклом. Дно и стенки бассейна, и стены самой комнаты выложены голубоватым кафелем, с геометрическими узорами, и изображениями: цветы и животные. На бортиках – шезлонги-лежаки… По дну проходят трубы – отопление! Похоже, бассейном пользуются часто.

Он сбросил свою одежду прямо на один из шезлонгов. Попробовал воду ногой – и правда: тёплая!

Надо же…

Он долго и тщательно намыливался пахучим мылом на травах, обнаружившимся на маленьком столике у края. Нырнул, проплыл под водой до самой дальней кромки. А-а, как ему вот этого не хватало там, во дворце отца! Ощущения свободы… Он позволил себе проплыть бассейн четыре раза туда-сюда – накопившаяся энергия требовала выхода!

Вылез, прошёл к шкафу. Долго растирался, покряхтывая, махрово-голубым полотенцем, думая о принцессе. Красавица – ничего не скажешь. Почему же…

Внезапно вихрь страсти снова оказался у него на шее!

Принцесса оказалась уже абсолютно обнажена, и сама буквально влезла ему на руки! Сильные руки вновь обхватили его шею, атласно-белая восхитительно мягкая и тёплая грудь прижалась к его груди, а пухлые губки, чуть касаясь его уха, прошептали призывно-чарующе:

– В спальню! Вон по той лестнице!..

В интерьере спальни доминировал только один предмет: огромная и роскошная, уже разобранная, постель!

Впрочем, Кай отметил это где-то на уровне подсознания. А на уровне сознания его захватил обжигающий порыв первобытной страсти, для удовлетворения которой у него всё оказалось уже готово!..

Спустя какое-то (Довольно продолжительное, как он не без удовлетворения отметил!) время, он смог отодвинуться от роскошного тела, и откинулся на атласные подушки.

Принцесса, томно выдохнув, выгнула тело дугой: словно породистая кошечка:

– Не разочаровал, соблазнитель! Ну ты и показал мне!.. Хоть и молод – но прямо огонь! Я сразу, вот всем сердцем, почуяла – ты тот самый, единственный!..

Кай подумал, что «показал-то» – как раз не он! Он не заблуждался на свой счёт: как раз принцесса диктовала и то, как, и то, сколько… И огонь-то как раз – не он!

А ещё он подумал, что как-то слишком быстро всё у них завертелось. Да и слова про «того самого, единственного» он где-то совсем недавно… Но вслух сказал:

– О, богиня! Несравненная и великолепнейшая Светлана! Ты – воплощение моих самых потаённых мечтаний! Я бы хотел попросить твоей руки, и стать твоим супругом, если ты не возражаешь, конечно. – он кинул взгляд в глубокие, а сейчас ставшие вообще, словно бездонными, глаза, и обнаружил, что принцесса чуть кивает. Согласна! – И беспокоит меня лишь вопрос, где нам найти священника.

– Ну, это-то как раз – не проблема. Священник имеется при дворце моего папочки, Рудольфа Мудрого. Но чтоб добраться туда… Придётся, вероятно, идти пешком. Поскольку похоже, что твоего верного скакуна сожрал этот противный дракон!

Кай на долю секунды замялся. С одной стороны, ему было стыдно сознаться, что не было у него никакого «верного скакуна», а с другой – заявить, что дракон вовсе не «противный»! Поэтому он поступил так, как учили придворные знатоки дипломатии: ответил вопросом на вопрос:

– А что, возлюбленная моя Светлана, здесь, при твоём дворце, разве нет конюшен?

– Нет конечно! Да и вообще здесь никого нет – я не могу даже никого заставить перетаскивать свой паланкин! Чёртов папа озаботился приставить ко мне этого гада Мэрлона, а он всех слуг заменил на фантомов. Так что теперь мои кусты парка, – Светлана махнула рукой куда-то за спину, – подстригаются сами, дрова для печи влетают в топку котла сами, подогревая воду в бассейне и полы, платья сами стираются и гладятся, а изысканные деликатесы и вина к обеденному столу возникают вообще из пустоты!

– Ох ты!.. – Кай подивился. Получается, бедняжка, пусть и на всём готовом, но живёт здесь совершенно одна. Наверное, ужасно скучает… Особенно, после того, как перестали прибывать на «матчи» деревенские увальни. (Тут Кая кольнула игла банальной ревности!) Но как же тогда…

– Но как же ты живёшь здесь – совершенно одна?! И почему до сих пор не вернулась домой?!

– Ха! Одна-то я живу неплохо. Иногда ко мне… – лицо принцессы вдруг исказила гриммаска раздражения – словно на саму себя: за невоздержанный язычок. Но это выражение сразу исчезло, и на ровном благородно-узеньком лобике снова не оказалось ни единой морщинки! – Я часто просто хожу вокруг замка. Гуляю, стало быть. Любуюсь на природу, и зверей. Слушаю пение птичек. А почему не вернулась…

Сволочь-чародей сделал так, что одна я не могу отдалиться от замка больше чем на сто шагов. Меня должен вывезти на руках какой-нибудь принц! Кстати, о вывозе!

Ты не ответил на мой вопрос. Твоего коня сожрал дракон?

Каю пришлось признаться:

– Прости, о прекрасная Светлана, что не ответил сразу. Я… Мне было стыдно. Я – из не очень родовитых принцев. И у меня просто не было коня. Я… пришёл пешком.

– Хм-м… Ладно, раз ты признался – ты прощён! – Кая одарили царственным взором, вначале слегка сердитым, но затем потеплевшим, – я ничего не имею против того, чтоб ты сам, как вот только что – пронёс меня на руках. До дворца папочки не так уж далеко: всего десять миль. Но чтобы пройти, нужно быть уверенными в безопасности…

Ты дракона-то – убил?!

– А почему тебя так интересует этот дракон? Он что – не выпускает тебя из замка?

– Нет, конечно. За всё время, что я здесь сижу, за все трина… – принцесса снова прикусила язычок, но быстро исправилась, – Этот вонючий монстр никогда даже не приближался к замку! Просто это было такое условие сделки отца с чародеем: тот, кто хочет получить меня в законные жёны, должен непременно убить зловредную тварюгу! Но ты так и не ответил!

Убил ты её?!

– Прости ещё раз, о звезда моих очей, но – не убил. И я не считаю его, то есть, дракона – злобным и вонючим.

– Как?! Но… Как же тогда ты попал сюда?!

Каю хотелось ответить: «так же, как и предыдущие восемнадцать кандидатов!», но он сдержался: джентльмен же, туды его в качель, соблюдает этот «придворный этикет»!

– Я просто… Поговорил с ним. И оказалось, что никакой он не злобный и не грязный. А очень даже приятный в общении дракон. Мы… Подружились.

– Ах, вот как! Да ты что?! Вместо того, чтоб отправить куда ей положено – в ад! – чёртову тварь, и получить меня в законные жёны, ты хочешь вот так, просто… Ты негодяй! Ты, ты… Меня использовал!!! Для удовлетворения своей похоти!!! А теперь ты…

Ну вот что, милый мой: выбирай: или ты немедленно оденешься, и пойдёшь и убьёшь проклятого монстра, или я…

Кай не стал слушать, что принцесса скажет дальше: его достаточно впечатлили налившиеся вдруг кровью глаза, зашевелившиеся, словно у ведьмы, волосы, и злобная гримаса, превратившая такое только что милое и гладкое лицо в морщинистую маску Горгоны-медузы!

Вскочить и выпрыгнуть в окно удалось почти мгновенно!

Поскольку принцесса явно такого не ждала, удлинившиеся вдруг руки с гигантскими жёлтыми когтями лишь чиркнули ему по спине: плевать на глубокие царапины!

Зато он смачно плюхнулся в покрытую ряской застойную лужу, гордо носившую название рва, и не столько переплыл, сколько перебрался вброд через оказавшийся на дне метровый слой вонючего ила. Так, по пояс в липком иле, он и выполз на другой берег рва.

Принцесса возникла в окне вновь в первозданно-чарующем виде:

– Милый! Вернись, я всё прощу!

Кай, даже не оглядываясь, ломанул со всех ног к лесу – только бы скрыться скорее за гущей кустов и в тени деревьев!

Боги! Во что это он только что чуть не вляпался!!!

В след ему неслись визгливо-оглушительные вопли, словно кто-то водил гигантской иглой по гигантскому стеклу:

– Ты пожалеешь! Сволочь! Мразь! Я пожалуюсь отцу, и он найдёт тебя на и краю света! Ты… Никогда не увидишь своего наследника, которого я тебе рожу! Ты всю оставшуюся жизнь будешь раскаиваться, что отказался от такой ослепительной красоты!!!

Кай мчался со всех ног, пока кромка леса не укрыла его, но всё равно: истошные вопли-проклятья достигали его ушей, пока не пробежал добрую милю!

Тут он наконец обнаружил давешний ручей, и плюхнулся в него прямо с головой!

Чувствовал он себя грязным и испачкавшимся. И – не только в тине.

Мытьё и «зализывание» душевных ран заняло добрых полчаса: он понимал, что к счастью, его «коготок» увяз в этой мышеловке ещё не слишком глубоко.

И слава Богу!

Но вот упоминание о его будущем наследнике…

Беспокоило.

Нельзя оставлять бедолагу-младенца на воспитание такой… такой…

– Мегеры!

Кай стремительно оглянулся: ну конечно: это из кустов высунулась ухмыляющаяся морда Честерра!

– Честерр! – Кай почувствовал и облегчение, и радость, но в то же время осадок от обиды ещё трепыхался где-то на самом дне совести, – Ты мысли что ли, читаешь?!

– Нет. Просто ты ещё очень молод – я легко читаю выражение на твоём лице!

– А-а. Но… Ты почему не предупредил меня, что принцесса…

– Хотел, чтоб ты сам всё понял. Это тоже – типа, такая проверка. На более высоком уровне. И я рад, что ты справился, разобрался, и прошёл. И довольно быстро. А насчёт твоего наследника, или наследницы – не беспокойся. Эта Светлана – бесплодна.

То же самое она обещала всем предыдущим восемнадцати кандидатам. Чтоб стать таким образом в их глазах ещё привлекательней. С другой стороны, если тебе всё же удалось свершить невозможное, и она и правда кого-то родит… Я помогу тебе этого кого-то, будь то мальчик или девочка, выкрасть. Устроит?

– Устроит. Но Честерр. Как же ты узнал…

– Что она тебе, да и остальным, пообещала? Хм. А я – старый, и не слишком обременённый моральными принципами, и сугубо людскими пережитками вроде совести, дракон. Я просто подслушивал под окнами.

– Честерр!.. – Кай почуял, как густой румянец заливает лицо и шею.

– Да знаю я, что я Честерр… Двести лет уж как я Честерр. Может, поэтому и жив до сих пор. Что руководствуюсь своими представлениями о том, как мне жить! А не вашей, людской, моралью!

Кай подумал, что оно и верно. Да и как бы смог выжить дракон – с таким странным набором предрассудков и убеждений, как то, что именуется человеческой совестью…

– Ну что, отмок?

– Отмок.

– Пошли тогда назад, в берлогу. Уж как-нибудь найду, во что тебя одеть. И чем накормить.

– Идём, Честерр. И…

Спасибо!