Читать онлайн
"Авантюристы"

АВАНТЮРИСТЫ

Той, чьи прелестные глаза согревали

меня своим живительным светом в

холодные тусклые вечераотчаянья

Посвящаю

Пролог

Вечерело. Дул лёгкий ветерок. Жаркое африканское солнце медленно заходило за горизонт, бросая свои последние лучи на мрачные каньоны Олдувайского ущелья, отчего оно делалась ещё более диким и неприветливым. Профессор Грей задумчиво закурил сигарету. В этот день ему должно повезти. Неужели двадцать лет напряженного труда пропадут даром, неужели он так и будет комментировать находки других учёных, так и не сделав своей. Утром он проснулся с чувством, что уж сегодня то ему обязательно повезёт.

Это радостное светлое чувство, ещё не удача, но предвкушение её, весь день не покидало его. Весь день он со своим помощником терпеливо лазил по слою вулканического пепла на сорокаградусной жаре. Весь день он просеивал через сито частицы почвы в поисках какой-либо пусть даже самой маленькой косточки. Тщетно.

«Вот тебе и удача»! и профессор горько усмехнулся. Можно было уже идти в лагерь, тем более, солнце уже почти зашло, но подталкиваемый этим же самым чувством, он решил обследовать ещё один участок, находящийся чуть выше. Надежды, правда, не было никакой, до этого там побывали две группы, но чувство упрямо толкало его туда. Профессор поднялся вверх по склону и замер от удивления.

Прямо из слоя вулканического туфа, обнажившегося благодаря эрозии, торчал обломок кости.

- Хилл! Хилл! - закричал он прерывающимся от волнения голосом, - идите скорее сюда. Я нашёл его. Я нашёл!

- Скорее всего, эта кость принадлежит обезьяне, Грей, - вежливо сказал подошедший помощник или вымершей антилопе, - да тут ещё один обломок, вот и плечевая кость вот и бедренная, и это кости явно человека! - обрадовано воскликнул помощник, - да это настоящая сенсация Грей, правда, они порядком засели в туфе, но ничего мы завтра их освободим!

- Идите, идите Хилл, - мягко проговорил профессор, - Вы, наверное, проголодались и хотите ужинать.

-А Вы? - и Хилл заглянул ему в глаза.

- Я немного задержусь, - тихо ответил профессор и украдкой смахнул набежавшую слезу.

- Мы будем Вас ждать профессор! - восторженно прокричал Хилл, - мы приготовим яичницу сразу из двадцати яиц!

Грей закурил ещё одну сигарету. «Вообще то Люси запрещает мне курить, - подумал он, - говорит, что у меня слабое сердце. Да к черту сигарету, я нашёл его, я нашёл! Профессор с возгласами никак не вязавшейся с его благородной внешностью высоко подпрыгнул и исполнил в воздухе, какое-то дикое па.

«Вот бы сейчас меня увидели мои студенты!» - весело подумал он. В лагере его уже ждали. Во всю мощь своих динамиков орал магнитофон. Обычно его раздражал этот тяжёлый рок, но сейчас....

- Кто это? - оживлённо спросил он у одного из участников экспедиции.

- Майк Топфлер.

- Ничего вещица, - и профессор, озорно подмигнув, звонко прищёлкнул пальцами.

В эту ночь никто не спал. Собравшись у большого костра, все наперебой обсуждали какому же из человеков, принадлежат найденные останки. Чуть только рассвело, вся группа, захватив лопаты, сита, и другие археологические инструменты отправилась к месту находки. Впереди, еле сдерживая себя, быстрым шагом шёл Грей.

Работать приходилось крайне осторожно. За миллионы лет, кости, пролежавшие в земле, сделались настолько хрупкими, что было достаточно одного неосторожного движения, чтобы сломать бесценную находку. Сначала копали лопатами, затем в дело пошли крючки, которыми дантисты ковыряются в наших зубах, а затем и мягкие пушистые кисточки.

Через три недели напряжённейшего труда первая кость была извлечена из под земли. Профессор вместе с помощниками с любопытством разглядывал её.

— Это, несомненно, бедренная кость, - громко сказал он, - но она не принадлежит ни хабилисам, ни питекантропам, ни даже неандертальцам, у них она изогнутая,

- Работайте, коллеги! - вдруг резко сказал Грей, - я пойду, отдохну немного, и он быстро зашагал к своей палатке.

Ещё через две недели была извлечена плечевая кость неизвестного существа. По мере того, как множилось количество находок, веселые голубые искорки в глазах профессора тускнели, и на смену им приходила угрюмая задумчивость, к тому же нужно было торопиться, работу нужно было закончить до сезона дождей.

Последней нашли черепную крышку неизвестного существа. Осторожно неся её в руках, Хилл вошёл в походную лабораторию. Склонившись над микроскопом, Грей сосредоточенно рассматривал находки.

- Не помешаю, - громко спросил Хилл.

- Садитесь, - и Грей указал на стул, - черепная крышка, - задумчиво произнёс профессор, - ну что ж моя догадка подтвердилась. Судя по её строению, а особенно, по её размерам, мы нашли современного человека.

- Homo sapiens! - Громко воскликнул Хилл.

- Он самый, - со вздохом произнёс Грей, - уж я не знаю хуже или лучше, но мы нашли останки Homo sapiens sapiens. Останки человека, который ничем, ну абсолютно ничем не отличается от нас с вами. Науке известны такие случаи, - задумчиво продолжал он, - в 1984 году на берегу озера Турукан Камоя Кимеу, Джон Харрис и Френсис Браун нашли останки мальчика. Он тоже ничем не отличался от нас с вами, за исключением лба, низкий и скошенный, он явно указывал на его принадлежность к древним людям. Этой черепной крышкой, Хилл, вы похоронили последнюю мою надежду.

- Рядом с ней мы нашли и это, - Хилл протянул профессору небольшой золотой самородок, напоминающий сидящего Будду.

- Золото, - недоуменно воскликнул профессор, - откуда оно здесь? Видно этот человек принёс его издалека. Как бы то оно не было, но следующую экспедицию мы явно обеспечили, - и он весело взглянул на Хилла.

- Там мы нашли и ещё кое-что, - с этими словами Хилл подал профессору несколько невзрачных чёрных камешков.

-Чопперы! - взволнованно воскликнул профессор, - невероятно! Современный человек и пользовался орудиями, которыми уже давно не пользуются даже австралийские дикари. Может это мистификация, вроде Пильтдаунского человека? - и он вопросительно взглянул на Хилла.

- Навряд-ли. Олдувайское ущелье уже давно известно, здесь начинали Луис и Мэри Лики, здесь побывали Иванов, Матюшин, Урысон, Кларк. Да и какому идиоту придёт в голову городить целую гору вулканического туфа ради нескольких обломков жалких костей.

- Вы правы, Хилл, - и профессор опять вздохнул, - на калий-аргон проверяли? - Быстро спросил он.

- Проверяли, - ответил Хилл, - проверили и на радиоактивный метод, - возраст останков с небольшой погрешностью можно считать равным одному миллиону семьсот тысячам лет.

- Идите, идите Хилл! - вдруг резко сказал профессор, - я устал, и у меня разболелась голова.

Оставшись один, Грей стал медленно шагать по лаборатории. «Современный человек и жил в одно время с древнейшими людьми. Невероятно! Но как он туда попал? Он сел за стол, подпёр подбородок рукой и задумался. За окном начинал моросить мелкий нудный дождик.

Глава 1

- Боб, ты слышишь меня Боб? - Высокий небритый субъект торопливо оглянулся по сторонам и прикрыл рукой телефонную трубку, - я узнал, где она находится. Теперь она в наших руках. Их парень из охраны мне всё рассказал. Риск конечно большой. Её тщательно стерегут. Но если мы ей завладеем!

На том конце трубки немного помолчали.

- Хорошо, Джон, - услышал он в ответ, - хвоста за тобой нет?

- Нет, - и Джон оглянулся по сторонам.

- Тогда приезжай ко мне, и мы всё обговорим.

Тот, которого он назвал Джоном, положил трубку и опять настороженно оглянулся.

Дождь стоял сплошной серой стеной, редкие прохожие торопливо бежали по улицам, подняв воротники, спасаясь от его холодных, пронизывающих до костей струй.

Впереди замаячил красный огонёк такси. Джон поднял руку. Такси остановилось, - и он назвал адрес. Через несколько минут, он уже входил в обшарпанный подъезд дома в одном из пригородов Нью-Йорка.

- Ну и накурено у тебя, Боб, - удивленно воскликнул он, стряхивая со шляпы капли воды.

- Проходи, проходи, - послышалось из глубины плохо меблированной комнаты.

Скрипя половицами, Джон подошёл к грубо сколоченному деревянному столу, у которого в облаке табачного дыма сидел Боб. Его лысая как бильярдный шар голова склонилась над картой. Он быстро взглянул на Джона своими злыми бегающими глазками и опять уткнулся в неё.

- Мы находимся вот здесь, - и он ткнул своим жёлтым ногтем в карту, - а этот чёртов миллионер, у которого имеется то, что нас, интересует, находиться здесь, - и он провел ногтем на карте глубокую острую линию, - теперь рассказывай, что ты разнюхал? - Проговорил он, повернувшись к Джону.

- Его вилла строго охраняется, - ответил он, - охранник мне сказал, что задействован чуть ли не целый батальон.

— Значит, о лобовом штурме и думать нечего, - Боб глубоко вздохнул, - сейчас надо затаиться и лечь на дно. Завтра тебе придётся выезжать. Ты снимешь номер в какой-нибудь гостинице, расположенной неподалеку и установишь за ним наблюдение. Как только приедешь, дай о себе знать. Пока нам остаётся только ждать, ждать и ждать! - он с силой стукнул кулаком по столу, - деньги, паспорт, права, документы на машину, оружие находятся здесь! - с этими словами он кинул на стол небольшой пластиковый пакет, - умеешь обращаться с ним? - И Боб указал на пистолет.

- Если надо я не промахнусь! - Холодно ответил Джон.

- Боб озадаченно хмыкнул.

- А зачем мне права? - недоуменно спросил Джон, - у меня есть свои.

- Если хочешь, чтобы твои родители узнали, чем ты занимаешься на самом деле, - насмешливо прищурившись, сказал Боб, - тогда можешь отдать их обратно. Ведь, они думают, что ты поехал заканчивать институт.

Джон кивнул головой.

- Поживешь пока под именем Станислава Поплавски. Машину ты найдёшь на стоянке, она находится в пяти минутах ходьбы от дома. Теперь отдыхай, - и Боб выключил свет.

Утром старенький фольксваген, крадучись отъехал от стоянки, он немного попетлял по городу, проверяя, нет ли хвоста, затем выехал на трассу и слился с потоком стремительно бегущих машин. Проехав немного, Джон остановился около небольшого магазинчика и, купив велосипед, закинул его на крышу своего багажника.

Солнце стояло в самом зените, колеса шин буквально прилипали к плавящемуся от жары асфальту, когда машину Джона остановил полицейский инспектор.

«Неужели, я, где - то прокололся, - с тревогой подумал он, - но где...» - на лбу у него выступила противная испарина.

- Ваши документы, - услышал он голос подошедшего инспектора.

Стараясь сохранять спокойствие, он небрежным жестом протянул ему права.

- Сейчас начнётся, если он попросит меня выйти из машины, то пистолет прикреплён у меня под пиджаком! - И он как бы невзначай прижал локоть к боку, почувствовав его приятную тяжесть, он немного успокоился.

- Что же вы нарушаете скоростной режим, господин Поплавски, - услыхал он его голос, - ведь это скоростная магистраль, а вы плетётесь по ней словно на муле. Инспектор грозно посмотрел на него.

- Больше не буду, инспектор, - искренне проговорил Джон, - больше не буду.

Инспектор ещё раз взглянул на Джона и вернул ему права.

- На первый раз ограничимся предупреждением, если ваша машина барахлит, то ближайший пункт автосервиса находится в двенадцати километрах отсюда.

- Спасибо, инспектор, - проговорил Джон, - моя колымага в полном порядке, просто я немного расслабился за рулём, жара, знаете ли, и Джон уже совсем беззаботно сделал неопределённый жест рукой.

- Что, правда, то, правда, - и инспектор вытер белоснежным платком, вспотевший лоб.

- Проклятый коп! - Подумал Джон, - вежливо улыбаясь инспектору, - чуть всё дело не испортил, а сколько их ещё будет натыкано по всей дороге. Надо будет сказать об этом Бобу, - и он со злостью надавил на педаль акселератора. Но вопреки его опасениям, больше его никто не остановил.

Около восьми часов вечера он подъехал к небольшой чистенькой деревушке.

Вечерело, солнце ещё не зашло, его последние уходящие лучи освещали землю. Вдалеке послышался рожок пастуха, затем и разноголосое мычание коров, вскоре Джон различил мелодичное побрякивание колокольчиков на их шее. Подъехав к одному из маленьких опрятных домиков, он дёрнул шнурок, колокольчик над входной дверью мелодично зазвенел.

- Кто там? - Послышался из-за дверей заспанный женский голос.

- Постояльцев пускаете, мадам? - нарочито бодро громко прокричал Джон, - я заплачу.

- Сейчас посоветуюсь с мужем. За дверью стало тихо.

Переминаясь с ноги на ногу, Джон закурил сигарету. Затем вторую.

Наконец, за дверью послышались шаги, и тот же женский голос громко спросил: «А сколько платить будете?»

- Двадцать долларов за ночь, - прокричал Джон, предвкушая сытный ужин и тёплую постель.

- Двадцать мало, - за дверью опять стало тихо.

- Чтоб тебе провалиться в преисподнюю, старая крыса! - тихо выругался Джон, - у тебя, что, пятизвёздочный отель или старая халупа с ватным одеялом. А кто принимает постояльцев? - громко крикнул он.

Но за дверью стояла глухая тишина.

Раздавив окурок каблуком, - он направился к машине.

Он объездил ещё несколько домов, но на постой его брать категорически отказывались. А в одном из домов на тщетную просьбу Джона указать ему, кто же пускает постояльцев в их деревне, грубый мужской голос пригрозил, если он не уберётся ко всем чертям спустить на него собаку, которая захлебываясь громким злым лаем, рвалась на цепи.

Было почти темно, когда желтый свет фар, выхватил ещё один маленький аккуратный домик. Больше из злого азарта, нежели на что-то надеясь, он сильно дёрнул за шнурок колокольчика. К его удивлению никто не стал ни громко кричать, ни спускать на него собак. Отворилась небольшая калитка, и навстречу ему вышла маленькая седая старушка в черном платке на голове.

- Постояльцев пускаете? – Почему-то тихо спросил сразу оробевший Джон.

- Заходи, сынок, заходи, - тихо и приветливо проговорила она.

- Я на машине, - опять тихо проговорил Джон.

-Сейчас мы откроем ворота, - вдруг, почему-то засуетилась старушка, - ох помоги, сынок! - и громко охнув, она неловко схватилась за поясницу.

Торопливо подскочив к ней, Джон с трудом раскрыл тяжёлые ворота и загнал машину.

Зайдя в комнату, Джон невольно остановился. Его поразили глаза старушки, синие необычайно василькового цвета, казалось, они смотрели не на Джона, а куда-то далеко вглубь себя.

- Кушать будешь, сынок? - приветливо спросила она.

- Не отказался бы, - с трудом проговорил Джон.

Старушка поставила на стол тарелку густого наваристого супа с курицей, дала Джону большой ломоть свежего чёрного хлеба, а сама уселась напротив него и, подперев голову рукой, стала задумчиво смотреть на него. Но странное дело, пристальный взор старушки нисколько не настораживал Джона, а, наоборот, придавал ему спокойствие и уверенность.

- А ведь ты похож, сынок, на него, очень похож, - и старушка тихонько вздохнула.

- На кого бабушка? - спросил Джон.

- Да на сыночка моего, Арнольда.

- А где он сейчас? - спросил Джон.

- Нет его, сыночка моего, - тихо ответила она, - уже полгода как нет. Убили его.

И тело его белое так и осталось лежать навеки в чужой земле, - и старушка опять тихонько вздохнула.

- А вы поплачьте, бабушка, поплачьте, - участливо проговорил Джон, - так легче будет.

- Да, отплакала я своё, - тихо сказала старушка, - теперь не я, теперь сердце моё плачет.

В комнате повисло неловкое молчание.

— Вот ведь сволочи какие! - стремясь разрядить затянувшуюся паузу, - быстро заговорил Джон, - взяли и ни за что, ни про что, убили хорошего парня.

- Он служил у меня по контракту в Сербии, - сказала старушка и взглянула на Джона своими васильковыми глазами, - хотел заработать немного денег, чтобы жениться на Берте, старушка показала на фотографию, висевшую на стене, - до конца срока осталось две недели, когда мне пришло письмо.

Она вынула из-за пазухи желтый листок и подала его Джону.

- Но вы хоть на могилу к нему ездили? - спросил он.

- Нет и могилы его нет, как сказал его офицер, он подорвался на мине, а кто знает, кто поставил эту мину, свои или чужие? Я не виню тех людей, ведь они защищали свой дом, а Арнольд был для них чужим, но хоть бы тело от него осталось, и старушка, бережно свернув листок, опять засунула его за пазуху. Вот и кровать его осталась, а его нет, - и старушка опять тихонько вздохнула.

Оставшись один, Джон торопливо принялся распаковывать свои вещи. По своему характеру, он был натурой легко возбудимой, неуравновешенной, и разговор со старушкой окончательно выбил его из колеи.

Уже десятый раз он вертел в руках бинокль, абсолютно не понимая, зачем он это делает. Завтра успею, и он со злостью швырнул его на дно корзины. Погасив свет, и не раздеваясь, он улёгся на кровать.

В глубине комнаты неторопливо ходил маятник, размеренно отмеряя порции времени, где-то под полом, поедая свою скудную трапезу, шуршали мыши. Бесконечная лента памяти, помимо его воли, начала медленно раскручиваться в голове Джона.

Вот он счастливый и смущенный стоит с почетным аттестатом колледжа, учителя прочат ему блестящее будущее. Вот он легко сдаёт экзамены, запас знаний, полученных в колледже, оказался настолько прочным, что к экзаменам готовится почти, не пришлось, и поступает на первый курс института. Вот он через год, разочаровавшись в выбранной профессии, без сожаления покидает институт и устраивается работать техником в одну небольшую фирму.

От природы талантливый, Джон быстро схватывал новое, но привычки к систематическому и упорному труду у него не было. Многие менее талантливые его сверстники через определённое время добивались заметных результатов. Джон же так и оставался работать простым техником. Пожалуй, он мог бы достигнуть результатов и у себя на фирме. Работа там была несложная, и Джон быстро понял весь технологический процесс производства изделий, но у него был на редкость неуживчивый характер и острый язык, начальству, как меньшего ранга, так и повыше, часто от него доставалось.

И добро бы, если бы он критиковал их за производственные ошибки, такое на фирме приветствовалось, так нет же. Предметом острого языка Джона становились личные качества его начальников. У того нос длинный, тот ходит вперевалку, как утка, а кому это понравится, тем более, начальникам. Поэтому, когда возникал вопрос о замещении вакантной должности, кандидатуру Джона, как правило, отклоняли под тем или иным предлогом. Вот и оставался сидеть Джон на своём месте.

К тому же он страстно завидовал всем, кто сумел достичь больших высот. По вечерам, читая газеты, он со вздохом говорил об одном известном теннисисте: «Везёт же людям. Всё у него есть, и вилла, и шикарная яхта, и любовниц меняет как перчатки. Ему было невдомёк, что как раз в то время, пока Джон, неторопливо похлёбывая кофе, читает газету, этот известный теннисист, обливаясь потом, почти до изнеможения отрабатывает свой коронный удар слева. Он видел его только в блеске славы и громе оваций, а его порванные связки и растянутые сухожилия, о которых, кстати, тоже писали в газетах, как-то проходили мимо его внимания.

- Ограбить, что ли банк и сделаться миллионером, - вздыхал по вечерам Джон.

- Сидел бы уж! - Грубо говорил ему отец, - тоже мне грабитель нашёлся, да ты и мухи то не обидишь, шёл бы вон лучше погулял с девушками.

Несмотря на свои тридцать лет Джон ещё не был женат. И не потому, что он был некрасивым, отнюдь нет, многие девушки считали очень даже наоборот. Но его слабая мечтательная натура хотела чего-то возвышенного, чего-то романтического, а ему как на грех попадались обычные женщины с толстыми икрами и крикливыми голосами. Всё это, между прочим, не мешало ему поддерживать отношения с некоторыми из них.

Но его мечтательная натура не находила в них никакого удовлетворения, мимолётные случайные встречи со случайными женщинами ещё больше наполняли его душу пустотой.

Как-то раз вопреки своим привычкам он после работы зашёл в небольшой пивной бар. Он не любил эти заведения, острый запах мужского пота, смешанный с запахом дешёвых духов, раздражал его и отвлекал от неясных дум, в которые пряталась его слабая и мечтательная натура.

- Эй, Джон! - окрикнул его громкий мужской голос. Джон сделал вид, будто ничего не услышал.

- Да ты чё Джон оглох, что ли? - и к столику Джона подошёл невысокий крепко сбитый парень.

- Не узнаёшь совсем. Я Фред, помнишь, как я тебя в колледже книжкой по голове треснул.

Джон с холодной рассеянностью взглянул на него.

- Что-то не припомню мистер Фред.

- Зазнался, зазнался совсем небось, большой птицей стал, Джон, потому старых друзей не узнаёшь, - проговорил с обидой Фред.

- Никакой птицей я не стал, - смутился Джон, - работаю техником в одной небольшой фирме.

- А вот я! - и Фред многозначительно закатил глаза под потолок, - работаю на одном секретном объекте.

Джон рассеянно слушал его.

- Пойдём, Джон, пропустим по кружечке пивка.

Джон нехотя согласился. Видимо невнимание Джона задело Фреда, и он стал хвастаться.

- Я на особом объекте работаю, Джон.

Джон взглянул на него повнимательнее.

- У нас там такие чудеса происходят, Джон, ну прямо, как в сказке!

Фред быстро оглянулся по сторонам и наклонился к самому уху Джона.

- У нас там изготовляют машину времени!

Джон насмешливо посмотрел на него.

- Не веришь? - и Фред сердито засопел носом.

- А ты то откуда об этом знаешь? - спросил у него Джон.

- Знаю, знаю! - таинственно проговорил Фред.

Ничего таинственного в этом не было, просто Фред, дежуривший у запасного телефона, который соединял полковника Джеймса со Смитом, один раз забыл положить трубку и стал невольным свидетелем их разговора, из которого он и узнал про машину времени. С этого времени тайна буквально распирала его, но он до поры до времени молчал. Однако алкоголь и невнимание Джона развязали ему язык и сейчас о тайне знали двое. Эта развязная болтовня пьяного охранника и послужила началом тех роковых событий в судьбе Джона, речь о которых пойдет в дальнейшем.

Почувствовав, что он сказал лишнее, охранник прикусил язык. Джон же напротив заинтересовался и оживился. Он даже предложил охраннику выпить ещё кружку пива за свой счёт. Охранник пиво выпил, но о машине времени больше говорить не стал. Всё же Джону удалось разузнать его адрес и телефон.

- Я как-нибудь позвоню тебе, Фред! - весело прощаясь, сказал он.

- Позвони, позвони, - вяло отозвался Фред.

Всё ночь Джон не спал. В его воображении рисовались самые радужные картины. То он представлял, как он на роскошном чёрном мерседесе въезжает в свой маленький город, и его со всех сторон облепляют репортеры, соседи по квартире почтительно говорят: «Да неужели это Джон, тот самый Джон. Смотри ка каких высот он достиг»!

А он Джон, окружённый толпой восторженных поклонников и поклонниц, с холодной улыбкой на лице раздаёт автографы. То он представлял себя в шикарной яхте, окружённый множеством красивых женщин... крылья фантазии уносили его далеко, далеко.

С этого момента Джон стал готовиться к осуществлению своего рискованного мероприятия. Весь он как-то стал собранней и энергичней, в голосе его появились металлические нотки. Теперь он не зубоскалил насчёт своих начальников, весь ум его был поглощён подготовкой к предстоящему путешествию.

По вечерам он уходил в местную библиотеку, пытаясь, что-нибудь там разыскать о машине времени, родителям он говорил, что хочет закончить институт.

- Наконец, то повзрослел наш мальчик, - с улыбкой говорила мать.

- Пора бы уж, - одобрительно отзывался отец.

Эта перемена в поведении не ускользнула и от внимательного взора его начальства.

- А не назначать ли нам Джона на место начальника бюро, - как-то раз при встрече сказал директор фирмы начальнику отдела.

- Я думаю, давно пора, - отвечал тот, - а то уж засиделся парень. Как раз мистер Круз уходит через год на пенсию и лучшей кандидатуры будет не найти.

Перерыв гору литературы, чем несказанно удивил местных библиотекарей Джон, в конце концов, остановился на следующем варианте. Надо будет попасть в какое-нибудь прошлое, желательно даже туда где ещё нет людей, а то уж больно свирепы и коварны эти двуногие животные, они мне могут нарушить все мои планы, - с холодной улыбкой думал он, мельком просматривая карту технологического процесса, при помощи машины времени перенестись к какому-нибудь месторождению золота. Намыть там золотишка ....

- Эй, Сэм! - громко крикнул он, подзывая технолога, — вот тут у тебя ошибка! - и он ткнул пальцем в карту, - исправь сейчас же, немедленно, а то шеф будет недоволен.

- Самое главное попасть туда, а там уж я не промахнусь! - думал он, втискиваясь на ходу в переполненный омнибус.

Время шло, и чем больше думал Джон о своём плане, тем больше он казался ему несбыточным и эфемерным. А как захватить эту машину времени? Ведь её наверняка охраняют? А как я буду там один? А как я вернусь оттуда? Нет, без помощников мне не обойтись! Но кто согласится на эту авантюру!?

Он осторожно вскользь пробовал заводить разговоры на эту тему, но люди, занятые производством, поглощённые им абсолютно не понимали его.

- Жалкие, ничтожные людишки! - презрительно думал Джон, - их мысли заняты только одним - очередным повышением по службе, ради которого они не прочь подставить ножку своему ближнему или сделать гадости друг другу. А тут такое великое дело. Но где мне найти помощника?

Он пытался позвонить Фреду, переговорить с ним, но тот, опасаясь потерять работу, Чарльз Смит щедро платил своим охранникам, очень щедро, наотрез отказался с ним встречаться. А в ответ на его повторный звонок грубо посоветовал ему забыть номер его телефона. Призрачная птица счастья, помахав своими крыльями, опять ускользала из рук Джона.

Однажды вечером, придя с работы домой, он застал вместе с родителями уже немолодую женщину.

- Познакомься это тётя Магда, - сказала мать.

Женщина протянула руку для приветствия, большая красная она свидетельствовала о тяжёлой физической работе.

Ответив на приветствие, Джон развернул газету.

- Ну, и как ты жить с ним будешь? - долетел до него тихий голос матери, - ведь он у тебя сущий зверь, из-за пачки чая чуть не убил человека.

Джон прислушался.

- Разводись с ним, немедленно разводись.

- Да уж видно судьба моя такая, - тихо ответила женщина и пожала плечами, - жить мы в этом районе, конечно, не будем, переедем в другой, где его ещё не знают.

- Скоро узнают, - со вздохом произнёс отец Джона, - уж лучше бы он оттуда вовсе не возвращался, разведись ты с ним Магда, лучше разведись.

Женщина опять пожала плечами.

Вскоре Джона пригласили на новоселье. Там он впервые и встретился с Бобом. Низкорослый, свирепый, с большими волосатыми руками, он производил отталкивающее впечатление, которое ещё больше усиливало его большая лысая похожая на бильярдный шар голова.

- Боб, - отрывисто бросил он и протянул для пожатия свою большую волосатую руку.

- Джон - ответил Джон и в свою очередь протянул ладонь.

Пожимая руку, Боб быстро и зло взглянул на него.

- А он, пожалуй, подойдёт для моих планов! - Лежа вечером в кровати, - размышлял Джон, - такой ни перед чем не остановится. Да и деньги любит. Но уж больно свиреп, да и обмануть может. С таким придётся держать ухо востро. Попробую поискать другую кандидатуру.

Но другие кандидаты настойчивой обработке Джона не поддавались. Одни шутливо посылали его к чёрту, другие уже серьёзно советовали ему заняться чем-нибудь стоящим, третьи многозначительно крутили пальцем у виска.

Да и зачем терять даже малое, устремляясь в погоню за призрачной птицей счастья, ломая ради этого привычные устои, если оно малое у тебя уже есть?

- Делать нечего! - после очередной неудачной попытки думал Джон, - придётся обращаться к Бобу.

В воскресный день под благовидным предлогом он отправился к нему. Его он застал за лепкой пельменей. Он ловко скатывал мясные шарики, помещал их на кружочки из теста и необычайно быстро для своих толстых пальцев защипывал у них края. Магда, стоявшая рядом, вырезала из раскатанного теста другие белые кружочки опрокинутым стаканом. Они оживлённо о чём-то разговаривали.

Протянув руку, всю белую в муке, он вопросительно взглянул на Джона. Джон замялся.

- Да я хотел бы поговорить с тобой, Боб.

- Говори, у нас секретов нет.

- Да я хотел бы поговорить наедине, - чувствуя, как из него уходит вся решимость, нетвердо сказал Джон.

Боб опять быстро взглянул на него.

- Иди, иди, Магда! - вдруг резко и быстро сказал он, - ты устала, отдохни.

- Да я и не очень-то устала Боб, - нерешительно сказала она, - да и пельмени надо ещё доделать.

- Иди, отдохни, я тебе сказал, почеши язык со своими кумушками! - и он грубо чуть ли не насильно выпроводил её за дверь.

За окном в июньской синеве неба весело чирикали воробьи.

- Пельмени будишь, - быстро спросил он у Джона.

- Буду, - радостно ответил тот, чувствуя, как решимость вновь входит в него.

Поев, Боб закурил.

- Ну, говори, Джон, зачем ты пришёл?

На секунду Джон замер, собираясь с мыслями, а затем не нашёл ничего лучшего, как быстро сказать

- Ты деньги любишь, Боб?

- По–моему, деньги не любят только младенцы и идиоты, - задумчиво сказал он, - первые потому, что они любят только молоко, а вторым они просто не нужны. Ну, ты не крути. Говори прямо!

Путаясь и запинаясь, Джон рассказал о встрече с Фредом и о своих планах.

Боб задумчиво курил дешёвую папиросу. Выслушав Джона, он внимательно посмотрел ему в глаза.

- Откуда ты знаешь Фреда?

- Так, - замялся Джон, - он мой школьный товарищ.

- Адрес и телефон у тебя, его есть?

- Есть, но он в нашем деле не помощник, - и Джон беспомощно развёл руками.

- Давай! - Боб, чуть ли не рывком выхватил записную книжку из рук Джона, которую он предусмотрительно захватил, - звони!

В трубке долго раздавались длинные телефонные гудки, пока, наконец, ленивый мужской голос не протянул

- Слу-шаю.

- Здравствуй Фред! - обрадовано заговорил Джон, — это я Джон.

- Я же сказал тебе, больше не звони! - грубым голосом начал он...

Боб вырвал у Джона трубку и быстро заговорил громким злым голосом.

- Слушай, парень, ты у нас на крючке!

- Кто это говорит! - быстро спросил тот.

- Неважно! - отвечал Боб, - если хочешь чтобы всё оставалось шито крыто, то подъезжай к шести часам, и он назвал место.

-А если я не подъеду! - был ответ.

- Тогда рапорт о твоём проступке завтра ляжет на стол твоего начальства, - ответил Боб и бросил телефонную трубку.

- Да не подъедет он, - начал Джон.

Но Боб оборвал его.

- Быстро собирайся, у нас мало времени!

К шести часам вечера они были в небольшом тенистом сквере. Фреда ещё не было.

-Я же говорил тебе, что он не подъедет, - начал Джон.

- Да замолчи, ты! - грубо оборвал его Боб.

Сам он заметно волновался и крутил в руках газету.

Наконец, через полчаса показался серебристый форд Фреда.

Он вылез из машины, и не спеша, вразвалочку, направился к Джону и Бобу.

Они напряжённо ожидали его. Боб закурил папиросу.

- Имейте, ввиду, ребята! - быстро заговорил Фред, не дойдя до них несколько шагов, - больше я вам ничего не скажу!

И он бросил злобный взгляд на Джона.

- Да не кипятись ты, парень, - добродушно проговорил Боб, - мы хотим взять тебя в дело. Правда, Джон?

Джон растерянно кивнул головой.

- Не надо мне от вас никаких дел! - быстро проговорил Фред, - лучше отстаньте от меня по-хорошему, а не то! - И он принял угрожающую позу.

- Полегче, на поворотах, парень! - грубо осадил его Боб, - я же говорил тебе, что ты у нас на крючке. Так что лучше не дёргайся, чтобы не сделать себе больно.

Поняв, что просто так от Боба не отделаться, Фред, нехотя, подошёл к нему поближе.

- Только покороче, - быстро сказал он, - а то у меня мало времени.

- А мы и не будем отнимать у тебя его, парень, - с ленивой усмешкой на губах проговорил Боб, - завтра тебе позвонит Джон. «В три часа тебя устроит?» —быстро спросил он у Фреда.

- Устроит, - и Фред кивнул головой.

— Вот и молодец, парень! А сейчас иди домой к своей мамочке и ешь там манную кашку! - и Боб грубо расхохотался.

Ничего не сказав, Фред круто повернулся на каблуках и направился к машине. Зло хлопнула дверца, и форд растаял в облаке пыли.

-Упр-ям! - медленно проговорил Боб, сплёвывая окурок, - но ничего и не таких обламывали. Завтра ты позвонишь ему в три часа и всё разузнаешь об этой машине. Мне пока не звони. Мне нужно будет смотаться к приятелям в Нью-Йорк. Через неделю он позвонил Джону и коротко сказал. Собирайся, поедешь ко мне.

Джон тяжело заворочался на постели. Болела голова, за окном медленно вставал серый рассвет. Кое-как скинув обувь, он, не раздеваясь, залез под одеяло и тут же заснул.

Глава 2

Проснувшись, Джон с ужасом взглянул на часы - "десять часов". Торопливо достав из кармана пиджака радиотелефон, он набрал номер.

- Здравствуй Боб это я Джон, - неуверенно начал он.

- Ты где пропадал! - прорычал Боб, - я весь вечер был как на иголках!

- Но я очень сильно устал, Боб! - начал оправдываться Джон.

- Дисциплина! Дисциплина! И ещё раз дисциплина! - уже подобревшим голосом продолжил он, - иначе у нас с тобой ничего не получится. По пустякам меня не беспокой, но, если будет что-то важное, немедленно позвони.

Немного поговорив с Джоном, он положил трубку. Умывшись, Джон вышел на кухню.

- Долго ты спал, сынок, - приветливо сказала старушка.

- Устал я сильно в дороге, да и воздух у вас тут свежий, не то, что у нас в городе ответил он.

Старушка поставила перед ним большую тарелку только что сваренной картошки, от которой шёл ароматный пар, налила в стакан холодного молока и положила большой кусок свиного мяса. Недолго думая, Джон накинулся на всё это лакомство. Поев, он поблагодарил старушку, достал из кармана бумажник, отсчитал двести долларов и протянул их старушке.

— Это вам, бабушка, - чувствуя приятную тяжесть в желудке, - сказал он.

- Спасибо, сынок, - тихо сказала она, - а зачем ты пожаловал в наши края?

Джон весело взглянул на неё. Ему не хотелось врать. Но запороть всё дело из-за какой-то старушки!

- Да вот приехал немного подлечиться, бабушка! - громко сказал он, - врачи приписали мне свежий воздух и покой. А у вас тут этого добра навалом! - и он указал рукой на зеленеющую вдали за окном кромку леса.

- А у нас то лес, сынок, не простой, а особенный, - сказала старушка и посмотрела на Джона своими васильковыми глазами, - иногда попадаются грибы величиной с человеческую голову, - и старушка развела в стороны свои маленькие сухонькие руки, - ягоды какие-то диковинные растут, названия которых я и сама не знаю. А совсем недавно посреди ночи люди видели огромный огненный столб, а пожара от него не было. Не иначе в лесу живёт сам чёрт или его слуга.

- Не соврал Фред, - с улыбкой подумал Джон, внимательно слушавший старушку, - химичат они там, и не только машину времени изготовляют.

- А я и не буду далеко забираться, бабушка! - сказал он, не буду забираться в самую чащобу, так поброжу маленько, грибочки пособираю, глядишь, к вечеру что-нибудь и притащу, - и он весело взглянул на старушку.

- Ну, иди, иди, - вздохнула старушка, - а я тебе чего-нибудь соберу в дорогу.

Пройдя, в комнату Джон начал собираться. Сильный цейсовский бинокль он положил на дно корзины, рядом с ним легли подслушивающее устройство, компас и электрический фонарь, пистолет после недолгих колебаний, он тоже положил на дно корзины, прикрыв всё это мотком плотной веревки, он положил сверху непромокаемый плащ и вышел из комнаты.

Сняв с багажника машины велосипед, он прикрепил к нему корзину и выехал за ворота. Какая-то маленькая плюгавенькая собачонка, очевидно, привлечённая блеском спиц с лаем бросилась на него.

- Пошла прочь! - грубо проговорил он и пнул её ногой. Собачонка отстала.

Выехав из деревни, Джон повернул по просёлочной дороге и направился к лесу. Проехав километров пять, он остановился около густого кустарника, росшего на самой опушке леса. Загнав велосипед в кустарник, и тщательно замаскировав его, он, осматриваясь, вышел оттуда. Теперь даже самый придирчивый глаз не смог бы его отличить от грибника, которые каждое лето тысячами бродят в лесу, надеясь полакомиться дарами природы.

С наслаждением, вдыхая свежий лесной воздух и слушая беззаботное пение птиц, он, расстелив плащ, уселся на нём. Достав из корзины пакет, положенный заботливой рукой старушки, он развернул его.

- Пирог с капустой! - с благодарностью подумал он, - совсем как у мамы. Если бы знала его мама, чем он сейчас занимается, - и Джон печально вздохнул. Но ничего если всё получится, как он задумал, то он купит ей норковую шубу, такую же, как у великосветских красавиц с пустыми глазами из мыльных сериалов, которые так любила смотреть его мама.

Джон положил остатки пирога себе в карман и направился вглубь леса. Однако никаких странных ягод, тем более грибов величиной с человеческую голову, он так и не встретил.

- Видно я не там иду, - с улыбкой подумал он, и взглянул на стрелку компаса, проверяя направление своего движения. Через два часа он был у цели.

В этом месте лес был аккуратно вырублен и метрах в пятнадцати от него протянулся высокий бетонный забор, опоясанный наверху колючей проволокой. На смотровых вышках примерно, через каждые пятьдесят метров стояли часовые. Джон затаился и стал терпеливо ждать.

Через три часа произошла смена караула, однако он сменился только на одной вышке, на других часовые по-прежнему зорко наблюдали за лесом.

Джон тихо выругался: «Что ж мне теперь здесь торчать до самой темноты! - со злобой подумал он, - хотя и темнота мне не поможет, они, наверняка, включат прожекторы, и тогда я стану для них удобной мишенью.»

Помог ему случай. Небольшая тучка, купавшаяся в синем небе, вдруг наплыла на солнце, быстро стала темнеть и набухать, сделалась тёмно-лиловой, и пошёл дождь. Дождь был холодный и крупный, и часовые, как испуганные воробьи, быстро попрятались в свои будки.

- Пора! - решил Джон. Скользя ногами по раскисшей от дождя земле, он быстро добежал до забора, достал из кармана подслушивающее устройство и прикрепил его внизу. На обратном пути он споткнулся и очень сильно перепачкался в грязи, но это его уже не огорчило.

- Теперь пусть попробуют найти его! - и Джон довольно улыбнулся, сидя под развесистым деревом, слушая шум дождя. Подслушивающее устройство ничем не отличалось от одного из тех камней, что в изобилии валяются на дороге, поэтому обнаружить его было практически невозможно.

- Разве только его не заденут своими копытами коровы! - подумал он, - но коров здесь вроде не пасут, - и он опять улыбнулся.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Вновь выглянуло солнце. Под его лучами крупные капли засверкали, словно великолепные бриллианты. На небе появилась радуга. Можно было приступать ко второй части операции. Выбрав дерево потолще, Джон прикрепил к нему приёмник сигналов и тщательно закидал его мхом. - Послушаем, о чём вы говорите, ребята! - довольный сказал он.

Возвратился он уже поздно.

- Небось, много грибов нашёл, сынок, - участливо спросила его старушка.

- Ни одного, бабушка! - искренне ответил Джон, - уж, где я только их не искал, даже измазался весь и Джон показал ей свой грязный костюм.

- А ты не торопись, сынок, и не шуми, - строго сказала старушка, - грибы они тишину любят. Идёшь себе, тихонько идёшь, а тут, глядь, грибок, глядь второй. Вот и соберёшь полную корзину.

- Завтра так и сделаю, бабушка, - весело пообещал Джон и в самом довольном расположении духа отправился спать.

Назавтра, захватив корзину, он отправился на прежнее место. Сила и азарт так и распирали его, и он решился на рискованный шаг. В нём не было никакой необходимости. Будь осторожным, - наставлял его Боб, не высовывайся, ничем не выдавай себя, иначе можешь погубить всё дело.

Но сейчас рекомендации Боба были забыты, и Джон решил ещё и понаблюдать за тем, что происходит за забором. Выбрав дерево повыше, он, надев на шею бинокль, сталь взбираться на него. Достигнув самой высокой ветки, он уселся на неё. Ветка негромко хрустнула.

- Этак, я себе и шею сверну, - подумал Джон и спустился пониже. Жизнь за забором поразила его своим однообразием. Вернее, и жизни то никакой не было. Примерно два раза в час появлялся крепкий парень в военной форме, проходил в серое одноэтажное здание и всё. Через некоторое время он выходил из него.

- Одно из двух, - подумал Джон, - или Фред всё-таки наврал, или действительно здесь ведутся тщательно замаскированные работы! - Он перевёл взгляд на другое серебристое здание, находящееся неподалёку, - наверное, в этом ангаре и ведутся работы, - размышлял Джон, но как проникнуть туда? Устроившись поудобнее, он стал наблюдать.

Он настолько слился с деревом в своей неподвижности, что какая-то рыжая белочка совсем безбоязненно пробежала около его руки и замерла в неподвижности. Маленький зверёк смело смотрел на него своими глазами бусинками. Джон осторожно чтобы не спугнуть её полез в карман.

- На, ешь, - и он положил рядом с ней остатки пирога. Смешно оскалив свою маленькую мордочку, зверёк быстро взял его своими маленькими лапками и рыжей молнией перелетел на другую ветку. Наверное, у неё, где-то поблизости гнездо, - подумал он. Между тем, высокая массивная дверь ангара открылась, и из неё вышел полный человек в штатском.

Постояв несколько секунд в задумчивости, он быстро направился к серому зданию.

- Эге! Да это видать важная птица! - подумал Джон, - возможно, это и есть изобретатель машины времени. Но не буду спешить с выводами, - решил Джон, лучше я ещё немного понаблюдаю. Но сколько он не наблюдал за серым зданием и ангаром больше из него так никто и не вышел.

Злой и разочарованный он возвратился назад.

- Да не убивайся, ты так, сынок, - заметив его огорчённое лицо, утешала его старушка, - найдёшь ты ещё этих грибов. Вон Ганс вчера из леса притащил целую корзину. Всё у тебя ещё наладится.

- Будем надеяться, - ответил Джон.

Однако последующие наблюдения так ничего и не дали. Жизнь за забором прекратилась совсем. Даже дежурные перестали лениво ходить. Джон всё больше мрачнел. Послушать, что ли их разговоры решил он и нажал на кнопку записывающего устройства.

- Эй, Билл! - дальше шла нецензурная брань. Джон поморщился и вновь нажал кнопку. Опять послышалась грубая брань. Он немного подождал и вновь нажал кнопку. Пустые ничего не значащие разговоры охранников, что ели, с кем спали, окончательно вывели его из себя, и он уже собирался выключить устройство.

- Почему не застёгнут китель! - услышал он твёрдый мужской голос.

- Извините, полковник! - был торопливый ответ.

- Найдите мне Хъюза и пришлите его ко мне! - услышал он опять тот же голос.

- Слушаюсь полковник!

И Джон услышал торопливые шаги охранника.

- Так вот, наверное, как зовут человека в штатском Хъюз! - понял он, - а главный у охранников, скорее всего, этот полковник.

А в это время Хъюз сидел в кабинете у Чарльза Смита.

- Ну, поймите же меня, Хъюз! – мягко, но твёрдо говорил он ему, - никак я не могу сейчас дать на модернизацию вашей машины денег. Их у меня просто нет.

Смит врал - совсем недавно от удачной биржевой операции, связанной с продажей ценных бумаг он получил свыше ста миллионов долларов.

Хъюз задумчиво потёр себе лоб.

- Но вы же ведь сами хотели совершить путешествие во времени ещё раз!

- Хотел, - сказал Смит.

- Так вот я придумал ещё кое-какое новшество.

- Вечно на уме у него всякие новшества! - подумал Смит, - а почему бы и в самом деле не совершить ещё раз прыжок во времени? Денег у него хватит. А в случае успеха его имя Чарльза Смита будет вписано золотыми буквами в историю человечества.

О Хъюзе Смит даже не подумал.

- Выкладываете, что вы ещё там придумали Хъюз!

- Пока об этом рано говорить, мистер Смит, идея должна окончательно оформиться в голове, и я должен сделать несколько экспериментальных, усовершенствованных узлов машины времени. Но для начала мне нужен новый ангар. А то в старом, знаете ли, тесновато.

- Только и всего! - рассмеялся Смит, — вот что Хъюз, совсем неподалёку отсюда, километрах в двадцати, есть огромный оптовый склад, когда-то я хотел его забить дешёвыми товарами и сбывать их в развивающиеся страны. Но проект лопнул, а склад остался. Поезжайте дружище посмотрите его, и, если он Вам подойдёт, забирайте.

- А вы не врёте мистер Смит? - и Хъюз пристально посмотрел на него.

- Ну, разве я когда-нибудь Вам врал! - и Смит широко улыбнулся.

Через два часа Хъюз докладывал Смиту.

- Ангар вполне подходит, правда, немного темновато, да и плесенью всё порядком покрылось.

- Вы хотите сказать, что там живут крысы! - и Смит вздохнул, - знаю, знаю Хъюз, но природа не терпит пустоты. А для наведения там порядка, можете взять охрану, которая и так слоняется без дела по моей территории, или даже нанять какую-нибудь строительную фирму, расходы я оплачу.

- Я бы хотел, чтоб об этом знало, как можно меньше людей, - сказал Хъюз.

- Почему Хъюз? - удивился Смит, - мы же ведь не говорим, что мы будем туда помещать машину времени. Впрочем, дело ваше, расходы я всё равно оплачу! И нажав кнопку внутренней связи, он громко проговорил: «Полковника Джеймса ко мне срочно!»

На следующий день Джон увидел, как батальон охранников во главе с полковником погрузился в машины и быстро уехал.

- Начинается! - лихорадочно подумал он, - но куда они поехали?

Прослушивание разговоров ничего не дало. На следующее утро к воротам ангара подъехал огромный трейлер. И из него были выгружены большие деревянные ящики. Ящики немного постояли около ангара, а затем исчезли в его чреве.

Это ещё больше заинтриговало Джона, но, сколько он не наблюдал, сколько не прослушивал разговоры, больше узнать ему так и не удалось.

Трясущимися от волнения руками, Джон набрал номер телефона Боба.

- Боб у них, что-то начинается! - проговорил он, - но что, я понять не могу.

- Свяжись с Фредом! - тут же отреагировал он.

- Но Боб я не могу, неудобно как-то, - промямлил Джон.

- Слюнтяй! - прорычал Боб, - и зачем я только с тобой связался, - неудобно знаешь, что делать, - и Боб грязно выругался, - давай мне номер его телефона.

- Обманет он меня, непременно обманет! - почему-то вновь подумал Джон.

В каптёрке раздался длинный звонок телефона.

- Слушаю! - по-военному чётко ответил Фред.

- Здравствуй Фред! - прохрипел Боб, - тут у вас что-то готовится, не мог бы ты рассказать об этом подробнее, парень!

Фред быстро оглянулся по сторонам.

- Ничего не знаю! - быстро проговорил он.

- Погоди не клади трубку! - прохрипел Боб, - ты уже втянулся с нами в темную игру, так что постарайся разузнать об этом деле получше, звонить тебе больше никуда не надо, просто подойдёшь к восточной стороне забора и скажешь... учти нам с Джоном терять нечего, а тебе.… в случае чего.… - и Боб повесил трубку.

Последующие три дня показались для Джона сплошным кошмаром. Нервничающий Боб звонил через каждые два часа.

- Докладывай! - коротко говорил он.

- Ничего пока нет, Боб, - виновато отвечал он и Боб разражался громкой нецензурной бранью.

Джон совсем спал с лица. Старушка, по-своему, истолковывая его огорчение, как могла успокаивала его.

А однажды вечером, когда он пришёл уставший и злой, поставила перед ним тарелку супа, от него исходил густой грибной дух.

— Это и есть ваши грибы бабушка? - Удивлённо спросил Джон.

- Они самые, сынок, - тихо ответила старушка, - поешь немного тебе и полегчает.

Поев супа, Джон рассеянно поблагодарил старушку.

Ничего у нас не выйдет! - думал он, куря сигарету, - Фред ничего не сообщит и..... Но он ошибся. Прослушивая очередной раз запись, и почти уже не во что, не веря, он, услышал громкий голос Фреда.

- Через два дня машину повезут, и он назвал номер дороги, по которой поедет трейлер. Сердце Джона учащённо заколотилось. Набрав телефон Боба, он радостно проговорил.

- Боб, через два дня, машину будут перевозить, так что у нас появился шанс!

К его удивлению реакция Боба была совсем противоположной.

- Идиот! - зло проговорил он, - ты не мог мне сообщить об этом раньше.

- Но я и сам только, что об этом узнал! - ответил Джон.

- Два дня, два дня! - повторил Боб, не слушая его, - у нас с тобой осталось всего два дня. По какой дороге ты говоришь, повезут её?

- Джон назвал номер дороги.

- Куда?

Джон ответил.

- Ты, кажется, говорил, что на ней полно копов?

- Да! - ответил Джон.

- А другая дорога есть?

- Есть! - подтвердил Джон, - но для чего тебе это Боб.

Боб замолчал. Слышалось лишь только его тяжёлое сопение.

— Вот что Джон, - через несколько секунд произнёс он, - мне надо подумать. Вечером позвони, - и Боб положил трубку.

Закончив разговаривать с Джоном, Боб тут же позвонил Фреду, намереваясь проверить информацию Джона. Никто не отвечал. Он позвонил ещё раз другой и третий. Результат был тот же самый. Откуда ему было знать, что полковник Джеймс, готовясь к перевозке машины времени, и опасаясь утечки информации, запретил вообще все сношения с городом. Охранникам он строго настрого запретил покидать территорию объекта, и теперь они, проклиная и Джеймса, и машину времени и Чарльза Смита, вынуждены были ночевать в казарме.

Вечером Джона потревожил звонок.

- Приезжай ко мне! - услышал он голос Боба, - я нахожусь неподалёку от тебя, всего в сорока минутах езды.

Джон начал собираться.

- Что так скоро, сынок! - забеспокоилась старушка.

- Да вот звонок с работы! - огорчённо сказал Джон, - требуют, чтоб срочно выезжал.

- Уж больно строгое у тебя начальство! - проворчала старушка, - могло и подождать до утра! - И она обидчиво поджала губы.

- Работа у меня такая, - невесело улыбнулся Джон.

- Ну, удачи тебе, сынок! - тихо сказала старушка, - а грибов наших ты так и не нашёл.

- Как-нибудь в другой раз бабушка! - искренне ответил Джон и направился к машине. Мысли его были заняты только одним, что придумал Боб?

На этот раз Боб был не один. На диване рядом с ним сидел такой же толстый как он мужчина. С кухни доносились женские голоса. Садись Джон и Боб вяло махнул рукой. Расскажи-ка Вилли всё поподробнее, и Джон пересказал мужчине всё что слышал от Фреда. Выслушав рассказ Джона, Вилли задумался.

- Дело ясное! - сказал, наконец, он, - одним вам ребята не за что не справится, нужна помощь!

Боб быстро взглянул на него.

- Да я и не отказываюсь от неё, Вилли, но машина времени, наверняка, не суперлайнер, все в неё не поместятся!

Вилли строго взглянул на него.

- Я не об этом Боб, ребятам за работу нужно заплатить.

— Вот хорошо, если бы они перекрыли основную магистраль, - сказал Джон, - а то на ней полно копов.

Вилли с одобрением взглянул на него.

- А напарник то у тебя не дурак, соображает, что к чему.

Боб опять быстро взглянул на Вилли.

- Заварушку мы на ней конечно делать не будем, нам дороги наши шкуры, но вот небольшой ремонт, мы организовать попробуем.

- Мужчины кушать! - донесся с кухни звонкий женский голос, и в комнату вошла, эффектная блондинка с ярко накрашенными губами. Женщина с интересом посмотрела на Джона.

- А недурной у Боба вкус! - насмешливо подумал он, - чтобы сказала его Магда, увидев его в такой компании! - но вовремя остановился, чтобы не улыбнуться.

- Потом Линда! Потом! - и Боб устало махнул рукой.

Явно обиженная таким обращением, женщина, покачивая бедрами, прошла опять на кухню. Прерванное совещание вновь возобновилось.

- Я вот что думаю, - продолжал Вилли, - ремонт мы организуем, ну а дальше то ты что Боб делать будешь.

— Это моя забота! - огрызнулся Боб.

- Но-но не кипятись, - добродушно произнёс Вилли, - парень дело говорит, мы организуем ремонт на главной магистрали, а вы выберите местечко поудобнее на боковой и зажмите их как в горлышке бутылки. Но только без денег мои ребята работать не будут.

- Я же сказал тебе! - повторил Боб, - что тридцать процентов твои.

- Деньги сейчас! - жёстко сказал Вилли.

Боб нехотя полез в карман и вытащил несколько стодолларовых банкнот.

- Мы так не договаривались Боб! - протяжно произнёс Вилли, - мне нужны все деньги и сейчас!

Зло взглянув на него, Боб вытащил ещё несколько банкнот.

— Вот теперь порядок! - громко произнёс Вили, - теперь можно и поужинать!

Спать легли далеко за полночь, выработав следующий план действий. Вилли организовывает ремонт на главной магистрали, Джон и Боб захватывают машину времени, в помощь им Вилли обещал дать ещё несколько своих ребят. Предполагалась отогнать машину времени, в какой-нибудь бокс, об этом должен был позаботиться Вилли, и когда шумиха немного поутихнет, Джон, Боб и ребята Вилли вместе полетят на машине времени.

Рано утром они разъехались. Вилли поехал организовывать небольшую поломку дороги, как он добродушно сказал, Джон с Бобом оправились исследовать боковую магистраль.

Наступил день переезда. Хъюз решил перевезти её в субботу, когда движение будет поменьше, полковник Джеймс и Чарльз Смит одобрили его действия. Рано утром началась подготовка к перевозке машины.

Хъюз заметно нервничал. Он подходил то к одному, то к другому механику, проверявшим огромный тягач и мешал им ненужными советами. В ходе проверки выяснилось, что лопнуло одно из колёс тягача.

- Но неужели нельзя было это сделать вчера! - надрывно кричал Хъюз.

Стараясь не обращать на него внимания, хмурые и сосредоточенные механики быстро заменяли колесо, обнаружили и ещё ряд мелких неисправностей. В результате перевозка, которую Хъюз планировал на четыре часа утра, задержалась ещё на два.

Наконец, все приготовления были закончены. Огромный кран бережно поднял машину времени и поставил её на открытую платформу огромного тягача. Её надёжно закрепили стальными тросами.

- Я поеду в ней! - сразу успокоившись, заявил Хъюз и полез наверх.

- Ну, прямо как мать с ребёнком! - не удержался от ироничной реплики полковник Джеймс.

- Разлучить меня может с ней только смерть! - с вызовом ответил Хъюз.

- Только вы там поосторожней и поаккуратней, - произнёс Чарльз Смит, и машина времени начала переезжать на новое место.

Впереди неё, метрах в пятнадцати ехал грузовик с охраной, сзади на таком же расстоянии ехал ещё один. И замыкал процессию полковник Джеймс на легковой машине тоже с охраной.

Открыв защитный колпак, и подставив голову свежему ветру, Хъюз наслаждался природой.

- Скоро мы будем на новом месте, красавица моя! - нежно говорил он и поглаживал рукой кожаную обивку машины.

Неожиданно вся процессия встала.

- Что там ещё такое! - забеспокоился полковник Джеймс. И послал своего помощника разузнать, в чём дело.

- Ремонт дороги, сэр! - доложил запыхавшийся адъютант.

Не довольствуясь этим, полковник Джеймс сам лично поехал разобраться в этом. Огромные катки деловито утюжили свежий асфальт, рядом стоял большой грузовик с его новой порцией.

- Кто у вас тут главный? - громко спросил он.

Подошёл рыжий детина в оранжевой куртке.

- Сколько будет продолжаться ремонт? - строго спросил полковник.

- Часа два, сэр! - ухмыльнулся детина.

- Где-то я его видел! - напрягся полковник, - но где?

Он попытался по радиотелефону связаться с транспортным управлением, но безуспешно.

- Что будем делать Хъюз? - Спросил он, подъехав к нему.

- Конечно, переезжать на боковую магистраль Джеймс, - беспечно ответил тот, иначе мы создадим здесь боо-ль-шую пробку.

- А почему они затеяли этот дурацкий ремонт именно в субботу! - раздражённо спросил он у него.

- Да потому, что в субботу, дорогой мой, - ответил Хъюз, - движение минимальное. - Нервы, нервы Джеймс! - проговорил Хъюз, скоро мы будем на месте и опрокинем по этому случаю великолепную стопочку виски.

- Ладно! - вздохнул Джеймс, - будь, по-твоему. Но где я всё-таки его видел?

Он отдал приказ по рации, и вся процессия медленно принялась разворачиваться назад. Вскоре огромная стальная гусеница медленно поползла по боковой дороге.

Показался поворот. Джеймс напряжённо всматривался в густой кустарник, росший почти у самой обочины.

- Вспомнил! - и Джеймс хлопнул себя по лбу, - Вилли Бэнкс был осуждён за грабежи и бандитизм, отбывал наказание в местной тюрьме, откуда и бежал. Был объявлен федеральный розыск, но безуспешно. И вот теперь он объявился.

- Поворачивай назад, поворачивай назад! - истошно закричал он по рации, - нас ждёт засада!

Но было поздно. Граната, кинутая умелой рукой Боба, буквально в клочья разнесла переднюю машину. На её месте образовалось сплошное кровавое месиво из человеческих рук и ног. Слышались протяжные стоны раненых и громкие призывы о помощи. Вслед за первой разорвалась и другая граната. Но она, кинутая одним из помощников Вилли, немного не долетела до машины, и та пострадала меньше. Послышался сухой треск автоматных очередей.

В первый момент, беззаботно восседающий на своём кресле, Хъюз, не понял в чём дело. Раздался громкий хлопок, и что-то больно ударило его по голове. На мгновение он потерял сознание. Ему повезло. Осколок гранаты лишь скользнул по ней, словно огромной бритвой срезав кусок кожи. Морщась от боли, Хъюз дотянулся до защитного колпака и попробовал закрыть его. Тщетно, очевидно, осколок попал в него и механизм приводящий в действие колпак заклинило. Хъюз навалился на колпак изо всех сил.

Полковник Джеймс, стремглав выскочил из машины, перекатившись через бок, занял оборонительную позицию.

- Очевидно, стреляют из тех кустов! - подумал он, наводя пистолет, - надо связаться со Смитом, чтобы он прислал подкрепление.

- Короткими перебежками вперёд! - скомандовал Боб и один из людей Вили, пригнувшись побежал к машине.

Полковник Джеймс прицелился, и пять пуль выпущенные из автоматического пистолета буквально прошили его. Не добежав до машины всего несколько шагов, он растянулся в луже собственной крови.

- Теперь ты! - и Боб похлопал по плечу другого человека Вилли. Тот отрицательно замотал головой.

- Тогда будешь прикрывать. Человек Вилли молча кивнул головой.

- Давай Джон, теперь твоя очередь, и он легонько толкнул Джона в спину. Эге, да ты, кажется, в штаны наложил парень, - презрительно поморщившись, сказал он, - давай и он толкнул его сильнее.

Не помня себя от страха, Джон выбежал из кустов и быстро побежал к тягачу. Ему повезло. Несколько пуль ударились об асфальт буквально в метре от его ног, одна, просвистев рядом с головой, со звоном отскочила от металлической платформы тягача, когда он начал на неё взбираться.

Взобравшись на неё, Джон быстро побежал к машине времени, в которой находился раненый Хъюз. Их взгляды встретились. Джон смотрел на него со страхом и недоумением, глаза Хъюза - были глаза зверя, раненого зверя.

Проследив за Джоном, и убедившись, что он благополучно достиг платформы, Боб приготовился к перебежке.

- Прикрывай! - и он, делая длинные зигзаги, быстро побежал к тягачу. Полковник Джеймс вновь поднял свой пистолет, но человек Вилли опередил его. Раздался треск автоматной очереди, и полковник, охнув, схватился за правый бок.

- Что с вами сэр? - И один из охранников подполз к нему.

- Ничего! - надрывно прохрипел он, - свяжись срочно со Смитом и скажи, чтобы он прислал подкрепление.

- Понял сэр! - и охранник схватил рацию.

Добежав до платформы, Боб стал карабкаться на неё. Повиснув на поручнях, он попытался подтянуться, как вдруг что-то острое обожгло ему левое плечо.

- Кажется, меня зацепило, - подумал он, - руку Джон, скорее руку! - истошно завопил он, подбежавший Джон подал ему руку и буквально втянул тяжёлого Боба наверх. Оба под автоматными очередями быстро побежали к машине времени.

Хъюз уже немного пришёл в себя и приготовился обороняться. В его руке был зажат гаечный ключ. Ударом ноги Боб отшвырнул его.

- Сейчас мы с тобой совершим небольшое путешествие! - злобно проговорил Боб. Хъюз с ненавистью посмотрел на него.

- Но-но без фокусов! - угрожающе проговорил Боб и приставил к его виску пистолет, - так как заводится твоя штуковина?

- В конце концов у меня не остаётся выбора! - подумал Хъюз и вставил пластиковую карточку в пусковую щель.

Последнее, что успел заметить, истекающий кровью полковник Джеймс, ослепительно белый столб света, внезапно прорезавший небо.

— Значит, они всё-таки улетели! - Понял он и бессильно откинулся на спину.

Глава 3

На секунду от всего пережитого Хъюз потерял сознание. Очнулся он от свежего ветра и солёных брызг. Маленькое утлое судёнышко, в которое превратилась машина времени, беспомощно качалась на бушующих волнах, которые огромными чёрными валами перекатывались по седому от пены морю. Ещё немного и они навсегда похоронят в своей пучине двух авантюристов и гениального изобретателя.

- Задрайте люк, ради всего святого, задрайте люк! - надрывно закричал Хъюз, силясь перекричать вой ветра. Бобу и Джону не надо было повторять дважды. Изо всех сил они навалились на его крышку. Но та же самая причина, которая благоприятствовала им при перенесении во времени, теперь грозила погубить их.

Всё ещё слабый от потери крови, Хъюз медленно подполз к ним и повис на проклятой крышке. Под весом троих тел механизм, закрывающий крышку люка, сработал, и она плавно опустилась.

- Теперь мы в безопасности! - облегчённо прошептал Хъюз и вытер солёные морские брызги со лба.

Набежавшая волна подхватила машину времени, подняла её на тридцатиметровую высоту, а затем с размаху швырнула в кипящую бездну.

- И это вы называете безопасностью Хъюз! - иронично проговорил Джон, больно ударившись, о что-то твёрдое, - американские горки куда безопаснее, хотя надо признаться ощущения почти такие же.

- Откуда они знают моё имя! - подумал Хъюз, - ну, да они же готовились к захвату машины времени и предварительно всё разнюхали. Эх зря я не послушался Джеймса, - тихонько вздохнул он. Сейчас бы сидели в новом ангаре, и пили виски. При упоминании о виски на душе Хъюза сделалось легко и спокойно. И он осторожно, чтобы не привлекать внимание Джона и Боба открыл крышку бара.

Спиртное, упакованное в специальный пластик, стояло стройными рядами, тут же расположились почти не потревоженные окорока и колбасы.

- На первое время хватит, - успокоился Хъюз, - а дальше кто знает, что на уме у этих сумасшедших!

Но Бобу и Джону было совсем не до него. Джона скрутила морская болезнь и теперь он, беспомощно раскинувшись на одном из кресел слабо стонал. Боб же, выпучив свои большие глаза, напряжённо вглядывался в бушующую темноту, силясь там что-то разглядеть.

В первое минуты Хъюз старался не разговаривать с ними. Демонстративно отвернув голову, он тоже, как и Боб смотрел в иллюминатор. Но буря, разыгравшаяся на море, всё не утихала, а сидеть одному, было скучно, поэтому он даже обрадовался, когда Боб довольно бесцеремонно тронул его за плечо.

- И Вы думаете, эта посудина выдержит в этой адской круговерти! - громко спросил он.

- Выдержит, то она выдержит! - изобретательская гордость Хъюза была задета, - её корпус сделан из особого сплава, иллюминаторы — это вообще моё ноу-хау, поэтому мы можем, преспокойно находится в ней, даже на дне Марианской впадины, меня беспокоит другое, как скоро кончится эта буря, и в какую эпоху мы попали?

- Вот-вот, - стараясь поддержать вежливый тон разговора, - поддакнул Боб, - меня это тоже интересует мистер Хъюз.

- И этот тоже знает моё имя, - кольнула Хъюза неприятная мысль, - хорошо подготовились ребята.

- Я думаю, - немного помолчав, ответил он, - что если не произошло ничего необычного, то мы с вами попали в эпоху Мела, как раз куда мы совершали путешествие в прошлый раз.

- Так, значит, Вы уже совершали путешествие на этой посудине во времени мистер Хъюз, - спросил Боб и откинувшись в кресле с любопытством посмотрел на него.

- Об этом попозже, мистер… и Хъюз вопросительно посмотрел на него.

- Зовите меня просто Боб, - ответил Боб и подал ему руку.

- Позже, позже Боб, - ответил Хъюз, - но руки ему не подал, - вашему товарищу плохо, ему нужно оказать необходимую помощь.

- Что ж оказываете, - и Боб небрежно махнул рукой, - а я с Вашего позволения мистер Хъюз, обследую эту посудину, может на ней, что и завалялось, - и он посмотрел на Хъюза злым пронзительным взглядом.

- Ого! - через некоторое время послышался его бодрый голос, - да тут водка, вино, виски - целый арсенал, видать вы неплохо проводили время ребята, а?

- Ничего, не сказав, Хъюз распаковал походную аптечку и дал лекарство Джону.

- А вы неплохо здесь жили ребята, совсем неплохо, - повторил Боб, отхлёбывая виски прямо из горлышка и заедая всё это огромным куском ветчины.

- Вы бы хоть дали немного поесть своему товарищу, - проговорил Хъюз, - а то он совсем ослаб от голода.

- Товарищу? - Боб иронически фыркнул.

- Эй, Джон! - крикнул он ему, - хочешь мяса?

В ответ Джон отрицательно помотал головой.

Хотя лекарство, которое дал ему Хъюз уже начало оказывать своё действие, и его уже не мутило, он был всё же ещё слаб.

- Ну, ни хочешь, как хочешь и чёрт с тобой! - Боб отхлебнул ещё один большой глоток виски.

Однако к удивлению, Хъюза он пьянел не так быстро, как ему хотелось бы. Выпив одну бутылку виски и заев всё это огромным куском ветчины, которого бы хватило, на то чтобы накормить двух Хъюзов, он принялся за вторую.

- Этак, они быстро опустошат все мои запасы! - забеспокоился Хъюз. Но опасения его были напрасны. Не докончив вторую бутылку, Боб откинулся на спинку кресла и тихонько засопел носом.

Весь, напрягшись, Хъюз ждал. Буря по–прежнему, свирепствовала. Призрачный свет луны освещал огромные чёрные валы, которые из-за совершеннейшей звукоизоляции, абсолютно бесшумно катились по поверхности моря.

- Ну, мальчик то мне не опасен, - думал Хъюз, - его скрутило крепко, а вот с этой волосатой гориллой придётся повозиться, в случае чего! - и он нащупал в кармане большой гаечный ключ, который он подобрал, после того как Боб выбил его из рук. Прошло ещё пять минут. Боб тихонько сопел. Пора, - решил Хъюз, - несколько секунд уйдёт на то, чтобы настроить хронотоп, затем одно нажатие на его кнопку, и он навсегда разделается с эти кошмаром.

- Этих двух мерзавцев я сразу сдам в полицию! - думал Хъюз, делая вид, что лениво потягивается и, наблюдая за Бобом. Он неслышно соскользнул с кресла. До панели приборов оставалось всего несколько шагов, когда он услышал чёткий и совсем не пьяный голос Боба.

- Спокойнее, спокойнее Хъюз, ты думаешь, что я сплю. А я совсем не сплю. Когда одна моя половина спит, другая бодрствует. В руке у меня автоматический револьвер, патронов в его магазине хватит, чтобы сделать из тебя капусту, кроме того, на твоей паршивой посудине я ещё нашёл кучу всякого оружия. Обернись Хъюз. Медленнее, медленнее. Теперь подними руки! - прямо в лицо Хъюзу глядел холодный зрачок револьвера, и так же холодны и прищурены были зрачки у Боба, - кстати, перед началом нашего приятного путешествия я видел у тебя в руках какую-то карточку. Дай-ка её сюда. - Хъюз не сдвинулся с места. - Я не люблю повторять дважды Хъюз! - лениво проговорил Боб и щелкнул предохранителем.

Медленно-медленно, словно в каком-то сне Хъюз полез в карман и вынул оттуда небольшую пластиковую карточку.

- Только вы поосторожнее, Боб, - заискивающим тоном произнёс он, - в случае её утери мы никогда не сможем вернуться в настоящее и навсегда останемся в этой проклятой дыре.

- Ничего, не ответив, Боб выхватил у него из рук пластиковую карточку и спрятал её в нагрудном кармане. Хъюз с ненавистью посмотрел на него.

Буря между тем начала понемногу стихать, черные громады валов постепенно сходить на нет, наконец, они и вовсе исчезли. От маленького судёнышка, затерянного в бездонных глубинах древнего моря протянулась серебристая лунная дорожка, уходящая куда-то далеко вглубь его. Всё это огромное нервное напряжение, связанное с похищением машины времени, вдруг как-то разом спало с Хъюза, плечи его бессильно опустились, и он тут же заснул в кресле.

Проснулся он, когда солнце было уже высоко. Джон и Боб жевали окорока и весело посматривали на него.

- Всё-таки, оба они мерзавцы! - с неприязнью подумал Хъюз и сделал ещё одну попытку заснуть. Но сон не шёл. Кряхтя и проклиная свою судьбу, Хъюз поднялся с кресла.

- Ну, как дела командир! - весело спросил Боб.

- Во-первых, я Вам не командир! - холодно отрезал Хъюз, - а во-вторых я с удовольствием пристрелил бы вас обоих, по крайней мере, Вас Боб.

- Я думаю, такой возможности мы Вам не предоставим, - ответил Боб и с весёлой злостью посмотрел на него, - сейчас Вы нам объясните, куда же мы всё-таки попали, и тогда мы примем решение, правда, Джон?

И Джон согласно кивнул головой.

В конце концов, дуться и ерепениться глупо, - подумал Хъюз, я всё-таки ещё хочу вернуться домой, продолжать свою работу, а войдя к ним в доверие, я быстрее усыплю их бдительность и при первой же возможности…. Он до боли в руках сжал спрятанный в кармане гаечный ключ.

- Как я вам и говорил господа, - развязным тоном начал Хъюз и тут же осёкся, - только не переиграть, Хъюз, только не переиграть, - сам себе приказал он. Они твои враги. Друзья остались там далеко, далеко, - как я Вам и говорил, Боб, - холодным тоном сказал он, - скорее всего мы попали в эпоху Мела.

(Меловая эпоха была на Земле около 140 млн лет назад. Прим. Автора)

Машина времени была настроена именно на эти параметры временного континуума.

Но это только моё предположение, чтобы его уточнить, нужно ознакомиться с местной флорой и фауной, составить о ней представление, и только тогда мы можем сделать выводы.

- Ну, так знакомьтесь! - весело сказал Боб, но в глазах его был холодный змеиный блеск, - а так как по моим представлениям золота в море всё же нет, то нам придётся перелететь на сушу. Заводите мотор Хъюз!

Хъюз нажал на пусковое устройство, но винты машины времени безжизненно повисли. Хъюз нажал раз и ещё раз. Тишина. Винты не подавали никаких признаков жизни.

- Очевидно, заклинило мотор при взрыве, - сказал он.

- Только без шуток Хъюз! - и Боб подскочил к нему с пистолетом в руке.

- А я и не шучу, - устало сказал Хъюз, - взрыв от первой гранаты был настолько сильный, что, очевидно, заклинило мотор, приводящий в движение винты. Я вообще удивляюсь, как мы совершили прыжок во времени.

- Иначе не могло быть Хъюз, - добродушно проговорил Боб, вертя револьвер, - тогда бы вы сейчас валялись с дыркой в голове.

Ничего, не ответив, Хъюз направился к двери.

- Сейчас вы опустите запасную дверцу, - громко, не оборачиваясь, сказал он, - и таким образом получится аварийный отсек. Я выйду из него в море и проверю мотор. Кнопка управления дверцей вторая в четвертом ряду, и он шагнул к выходу.

- А вы не покинете нас, Хъюз, - вежливо спросил Боб.

- Ну, разве что на акваланге, - устало, ответил он, и начал надевать акваланг и маску.

Через секунду запасная дверца мягко опустилась, а ещё через секунду Хъюз, открыв дверцу, был уже в водах древнего моря.

- Помнится, в прошлый раз я был гораздо веселее от встречи с ним, - вяло подумал он и, неторопливо перебирая ластами, поплыл обследовать днище машины.

Шальной осколок гранаты пробил его, очевидно, пробил он и аккумулятор, и специальный электролит медленно уходил из него, на это указывала струйка тёмной жидкости, медленно истекающей из небольшого отверстия.

Вернувшись в машину, он нажал на кнопку управления днищем машины. Обе его половинки медленно, как крылья майского жука разошлись в сторону. Хъюз принялся обследовать моторный отсек. За детали и мотор, он не боялся, они были сделаны из специального жаропрочного и антикоррозионного сплава.

- Ваши двигатели Хъюз! - как-то пошутил Смит, - могут работать даже в горячей царской водке!

- И он был абсолютно прав, - довольно улыбнулся Хъюз.

Внимательно обследовав моторное отделение, он обнаружил небольшой осколок, который, пробив аккумулятор, буквально миллиметр не долетел до одного из узлов механизма, закачивающего тхи энергию, обеспечивающую путешествие во времени. - Один миллиметр, буквально один миллиметр и мы не смогли бы совершить этот прыжок, и тогда бы! - его передернуло, - как всё-таки порой наша жизнь зависит от нелепых и капризных случайностей, - подумал он и стал осторожно вытаскивать повреждённый аккумулятор.

На место поврежденного аккумулятора нужно было поставить новый, а одному Хъюзу это было не под силу. Пришлось возвращаться в машину времени за помощью. Боб валялся мертвецки пьяным, а Джона он застал за напряжённым изучением кнопок на панели управления. При его появлении он испуганно обернулся.

- Разобраться в них могу только я или гений, - с довольной ухмылкой подумал Хъюз, - но что-то он не похож на гения, так что опасаться мне нечего, - и он позвал Джона на помощь.

Вдвоём они выволокли тяжеленный аккумулятор и принялись закреплять его в моторном отсеке. Закрепив его, Хъюз включил специальный насос, обеспечивающий подачу сжатого воздуха. Он быстро вытеснил остатки воды из моторного отделения. А небольшие манипуляторы, аккуратно надели кольца клемм. Теперь мотор был готов к работе, но Хъюз не спешил уходить, усевшись на одну из гидролыж, машины времени, он беззаботно болтал ластами.

Вдалеке мелькнула неясная тень. На лице Хъюза не отразилось ровным счётом ничего. Он знал, что защитное поле сработает и животное, каких бы оно не было размеров ни причинит ему ни малейшего вреда.

Тень подплыла поближе, уже можно было различить тонкую длинную шею с маленькой зубастой головой и короткое бочкообразное туловище.

Плезиозавр, - спокойно подумал Хъюз, — значит, я не ошибся, мы попали в эпоху Мела.

(Плезиозавр – гигантский морской ящер эпохи Мела. Прим. Автора)

Да по-другому и не могло быть, ведь параметры временного поля остались такими же после прежнего путешествия. Сейчас оно подплывёт поближе. Ещё ближе. Ещё.

Хъюз уже мог различить маленькие злобные глазки древнего монстра.

- Защитное поле не работает!

Но, прежде чем он смог до конца понять эту мысль, он уже, молниеносно дёрнул за ручку входной двери и очутился в переходном отсеке.

Чудовище, между тем, лениво шевеля своими коротенькими ластами, принялось обследовать незнакомый предмет. Сначала оно обнюхала его, затем вцепилось острыми зубами в одну из гидролыж машины времени, намереваясь утащить его под воду. Не тут-то было. Машина времени, словно ярко-красный поплавок, качалась на волнах древнего моря. Вдобавок Хъюз при помощи запасных пластиковых дверей сделал герметичные отсеки, в которые накачал сжатый воздух.

- Вы думаете, чудовище может утащить нас под воду! - взволнованно спросил Джон.

- Абсолютно в этом не уверен, - спокойно ответил Хъюз, - но даже если бы это произошло, гипотетически произошло, - и он поднял вверх указательный палец, - всё равно мы бы оставались в полной безопасности. Повторяю, моя машина рассчитана на такие нагрузки, что мы спокойно могли дуться в карты хоть на дне Марианской впадины и при первом же желании спокойно всплыть наверх.

Однако чудовище не оставляло в покое машину времени. Поняв, что утащить в глубину этот странный предмет и там спокойно разгрызть его ему не удастся, оно переменило тактику. Вцепившись зубами в гидролыжу, она принялось таскать машину времени за собой словно гигантский буксир. Это вывело из себя даже флегматичного Хъюза.

- Ну, сейчас я тебе задам! - со злобой проговорил он и в два прыжка очутился у панели управления, - подожди немного милое, подожди, - с ласковой угрозой говорил он, нажимая на кнопки, - сейчас, сейчас. Готово!

Но ни случилось ровным счётом ничего. Защитное поле не сработало. Хъюз в недоумении протёр глаза. Нажал ещё раз на кнопку. Машина времени, увлекаемая плезиозавром, быстро плыла по поверхности древнего моря.

С изменившимся лицом Хъюз тяжело опустился в кресло. От этой быстрой езды проснулся и мертвецки пьяный Боб, вдобавок его ещё и стошнило.

- Возьмите тряпку, Джон, - громким голосом проговорил Хъюз.

Джон послушно исполнил приказание. На четвереньках Боб подполз к одному из иллюминаторов.

- Что прои-схо-дит? «Я вас спрашиваю ч-то прои-сходит!» —глядя на Хъюза пьяными глазами спросил он.

Тяжело молчавший Хъюз ничего не ответил. Боб быстро трезвел.

- Хъюз через некоторое время уже почти твёрдым голосом спросил он, - объясните мне, ради бога, что здесь всё-таки происходит. Хъюз продолжал молчать.

- Быстро едем! - весело проговорил Джон, но под злым пронзительным взглядом Боба тут же осёкся.

Боб выхватил из кармана куртки пистолет и подошёл к Хъюзу.

- Ну? - с угрозой спросил он, - мы будем действовать или нет!

- А как? - и Хъюз пожал плечами, - взлететь мы не можем, машина времени просто не утянет с собой эту многотонную тушу, уплыть тоже, защитное поле не работает. Наслаждайтесь быстрой ездой, Боб! - проговорил он и громко рассмеялся.

Ничего не ответив, Боб подошёл к одному из иллюминаторов и уставился в него. Мало-помалу, им овладел страх. Крепко сжимая револьвер в руке, он опять подошёл к Хъюзу.

- Надо действовать Хъюз! - с угрозой сказал он, - надо действовать.

- Есть одно средство, - задумчиво сказал Хъюз, - им воспользовался один мой знакомый, когда совершал прыжок во времени первый раз.

- Сколько же раз они путешествовали по времени? - подумал Боб.

- Но это было давно, когда конструкция моей машины была ещё не такой совершенной, сейчас я боюсь, что нам не удастся им воспользоваться.

- Удастся, удастся! - зло прошипел Боб и подскочил к Хъюзу, - удастся! - повторил он и приставил пистолет к виску Хъюза, - действуйте Хъюз, - с угрозой повторил он, - а не то через секунду вы будете с дыркой в голове.

И тут Хъюз взорвался.

- Да по мне хоть с дыркой! - заорал он, зло, глядя на Боба, - чем подвергать себя такому риску. Плезиозавр скоро успокоится, он выдохнется, ему надоест таскать нас без толку, в конце концов, он может увидеть рыбу или другую добычу, которая куда аппетитнее машины времени. А совершать частичное перемещение по временному полю, на чём Вы настаиваете Боб это значит подвергать себя смертельной опасности. В результате этого прыжка мы можем оказаться в XVII веке, можем оказаться в далёком будущем, можем присутствовать при сотворении Земли, а можем вообще превратиться в нечто.

- Да по мне хоть чертям в ад! - Брызгая слюной, прокричал Боб, - чем болтаться в этом корыте, посреди этой вонючей лужи и ждать пока тебя слопает какая-нибудь тварь, а вдруг она нас утащит под воду? И что тогда будем делать Хъюз!?

- Не утащит! - так же возбуждённо прокричал Хъюз, - моя конструкция рассчитана на гораздо более серьёзные перегрузки!

- А вдруг утащит! - орал Боб, размахивая пистолетом.

- Не утащит! - орал в ответ Хъюз.

В перепалку вмешался Джон.

- Да образумься ты, Боб! - громко прокричал он, - Хъюз дело говорит, ну потаскает нас немного этот монстр, ну покатаемся мы маленько, но ничего же оно нам не сделает, а затем и оставит нас в покое.

- Отделаться от меня хотите! - вдруг визгливо прокричал Боб, - а золотишко себе прикарманить!? Ничего у Вас не выйдет. При первой же опасности я пристрелю вас обоих!

- Может давай рискнём Хъюз, - тихо спросил Джон у него.

Хъюз только досадливо взглянул на него.

Видимо Боб понял, что чудовище не сможет нанести машине времени какой-нибудь серьёзный ущерб, поэтому он замолчал. Но прошло ещё не менее часа, пока плезиозавр, окончательно не утолив свою ярость, не выпустил гидролыжу из своих зубов.

Сразу стало непривычно тихо. Стремясь разрядить тяжёлую атмосферу, повисшую после ссоры, Джон весело сказал: «Ну, вот теперь можем и взлетать». Никто не проронил ни слова. Наконец, Хъюз молча встал и прошёл к панели управления. Через некоторое время, послышался слабый звук работающего мотора, а ещё через несколько секунд машина времени поднялась над водой и взяла курс по направлению к древнему материку.

- Летим! - весело сказал Джон и прильнул к иллюминатору. Но радость его оказалась преждевременной. Небольшой поднявшийся ветер, постепенно крепчал. - Лишь бы он не перерос в ураган, - промолвил сквозь зубы Хъюз, - тогда нас неминуемо отнесёт в море, тут и ваш пистолет не поможет Боб, - и он впервые за этот день улыбнулся.

До древнего материка оставалось совсем немного. Однако, ветер крепчал. И хотя Хъюз включил максимальные обороты двигателя, однако машину времени медленно относило в открытое море.

- Я сажусь, - тихо глядя в иллюминатор, - проговорил Хъюз.

- Чтобы нас опять унесло в море! - взвизгнул Боб.

- Не унесёт, - устало проговорил Хъюз, - глубина дна здесь маленькая, на это указывают приборы, мы выпустим якорь.

В наступивших сумерках, машина времени приводнилась совсем близко от берега древнего континента.

Хъюз выпустил якорь, и она ярко-красным поплавком закачалась на водах древнего моря.

Но ветер постепенно превращался в ураган, причём в ураган такой силы, что современные торнадо с ласковыми женскими именами, по сравнению с ним показались бы лишь лёгким дуновением ветерка.

Волны, порождённые таким ветром, высотой с тридцатиэтажный дом были обычным явлением на древнем море.

Особенно грозными они были около берегов. Но машина времени продолжала бороться с ними. Дело в том, что якорь Хъюза был особой конструкции. В отличие от обычных якорей, якорь Хъюза представлял собой длинную полую трубу из особого сверхпрочного сплава, внутри которой проходил бур. Достигнув морского дна, бур вгрызался в него и уходил на несколько метров в твёрдый скалистый грунт, расположенный под мягким морским дном. А из него при помощи лазерного сигнала, посылаемого Хъюзом, с пульта управления уже в горизонтальном направлении выдвигались аналогичные трубы, из которых в свою очередь шли такие же буры, но меньших размеров.

Но на этот раз человеческий разум оказался бессильным против разбушевавшейся древней стихии. В один из моментов вся огромная масса воды вдруг разом отступила от берега, и машина времени закачалась на якоре, словно на длинной тонкой ножке, а затем с ужасающим рёвом она вновь хлынула к нему. Переломив якорь легко, как спичку она понесла машину времени к берегу.

- И–эх, - только и успел сказать Боб, как машину времени со всего размаху швырнуло на мягкий песчаный берег. Больше волн такой ужасающей силы уже не было. Ветер постепенно слабел.

Специальные надувные подушки, изобретённые Хъюзом, значительно ослабили удар, поэтому никто особенно не пострадал.

Как только наступило утро, Хъюз принялся обследовать машину времени. Джон, надев на голову наушники, наслаждался музыкой группы Beetles из богатой музыкальной коллекции Хъюза, а Боб вертел в руках лазерные ружья. Поначалу он никак не мог понять принцип их действия. Но несколько раз нажав на курок, он понял в чём дело.

Захватив с собой лазерное ружье, он отправился исследовать окрестности древнего материка. Никто не сказал ему ни слова. Джон был полностью поглощен слушанием I LOVE YOU, а Хъюз возился под машиной времени.

Повреждения, нанесённые вчерашним штормом, оказались более значительными, чем он предполагал, вырванный с корнем якорь разрушил и запасной аккумулятор. Больше пользоваться им было нельзя. Но и эту возможность учёл предусмотрительный Хъюз.

В случае отказа аккумуляторов машина времени после небольшой переделки могла работать на специальном жидком топливе, которое разработал Хъюз. Оно было упаковано в большие канистры из органического материала, хранящиеся в грузовом отсеке.

Вынув гаечные ключи, и другие инструменты Хъюз, что-то мурлыча себе под нос, принялся за работу. Через двадцать минут переделка машины времени закончилась, и Хъюз принялся неторопливо заливать топливо. Пластиковые канистры он хотел было оставить на берегу, они всё равно бы через несколько десятков лет разложились, оставив после себя только воду и углекислый газ, но поразмыслив немного, он так же аккуратно сложил их в грузовом отсеке.

Залив бензин, он нажал кнопку пуска, машина времени немного вздрогнула, и её винты бесшумно закрутились.

- Ай да Хъюз ай да молодец! - похвалил он сам себя и довольный закурил сигарету. Выкурив её, он полез в машину времени. Боба там не было, Хъюз невольно остолбенел.

- Где Боб? - спросил он у Джона, но тот, посмотрев на него отсутствующими глазами, ничего не ответил.

- Где Боб? - Сорвав с него наушники, прямо в ухо ему прокричал Хъюз.

Всё ещё находясь во власти музыки, Джон посмотрел на него более осмысленно.

- А я почём знаю, - наконец, медленно произнёс он, - гуляет где-нибудь.

- Гуляет где-нибудь! - яростно прокричал Хъюз, - да знаете ли вы, что мы попали в эпоху Мела, в настоящую эпоху Мела, где бродят самые настоящие, а не киношные динозавры, которые запросто смогут слопать вашего дружка, тираннозавр Рекс, аллозавр, дейноних, да мало ли кто захочет пообедать этим незадачливым исследователем. Впрочем, если вам на него наплевать, то мне и подавно. Да-да мне абсолютно на него наплевать, - смакуя каждое слово, повторил он, - мы сейчас же возвращаемся в наше милое настоящее, где я сейчас же сдам вас в полицию, а ваш дружок пусть себе преспокойно разгуливает по лесу Меловой эпохи. «Да и улететь то мы без него не сможем, - через некоторое время с досадой произнёс он, — ведь у него находится пусковая карточка». А если с ним что-нибудь случится? - и Хъюз вопросительно посмотрел на Джона.

А случилось с Бобом вот что.

Отправившись прогуляться, он, то и дело встречал на каждом шагу диковинные растения и невиданных им прежде зверей.

- Ишь ты! Ух-ты! - только и восклицал поначалу он. Но вскоре ему это надоело, звери примелькались, растения уже больше не казались такими необычными, и он принялся охотиться на птерозавров, парящих высоко в небе меловой эпохи, которых он из-за своей близорукости принял за больших птиц.

(Птерозавры – гигантские летающие ящеры Меловой эпохи. Прим. Автора)

Вопреки его заверениям Боб был плохим стрелком. Поэтому каждый раз, как он полагал, после его меткого выстрела, птерозавры продолжали беззаботно парить. -Ружьё плохое, или мушка сбита! - вслух досадовал он. Так никого и не подстрелив, в самом плохом расположении духа, он возвращался назад.

Он был совсем недалеко от машины времени, когда увидел детёныша трицератопса, беззаботно резвящегося в неглубоком болоте, его многотонная мамаша находилась где-то совсем рядом, вне поля зрения Боба.

(Трицератопс – гигантский травоядный ящер эпохи Мела. Прим. Автора)

- Ну, в этого уж я не промахнусь! - со злорадной улыбкой подумал Боб и нажал на спусковой крючок лазерного ружья.

Раздался жалобный крик и детёныш трицератопса, навечно погрузился в своё маленькое болото. На его крик прибежала его мамаша. Не понимая в чем дело, она беспомощно толкала мордой своего детёныша, пытаясь оживить его. Через несколько секунд она подняла вверх свою морду, и громкий протяжный вой огласил древний лес.

Боб стоял, оцепенев от страха, совершенно забыв, что в его руках находится лазерное ружье. Самка трицератопса повернула свою голову и увидела Боба. Каким-то инстинктом она поняла, что странное двуногое существо, стоящее перед ней и есть убийца её малыша. Глаза её налились кровью.

Будь у Боба на голове хоть несколько волос, они, безусловно, бы, встали у него дыбом, так как, несмотря на свою наглость, он был всё-таки человеком трусливым. А тут огромное трёхрогое чудовище, более восьми с половиной тонн весом и свыше десяти метров в длину, с маленьким рогом на носу и двумя большими около глаз, закованное с ног до головы в шипастую броню, тут испугался бы и более смелый человек.

Как ветер помчался Боб к спасительной машине времени, лазерное ружьё больно била его по спине. В другое время Боб не бежал бы так быстро, но страх придавал ему силы.

Он значительно опередил самку трицератопса и, весь, запыхавшись, влетел в машину времени.

- Что случилось, Боб! - удивлённо спросил у него Хъюз.

Но тот, задохнувшись от быстрого бега, только беспомощно разевал рот, как рыба, выброшенная на берег и не мог произнести ни одного слова.

Небольшое облачко пыли, быстро разраставшееся в размерах, позволило понять Хъюзу, почему Боб так быстро бежал.

- Что ещё натворил этот мерзавец, - подумал он, но время для размышлений не было. Хъюз нажал на пусковую кнопку. Но лопасти машины времени беспомощно повисли.

А облачко пыли всё разрасталось, и из него показалась разъяренная морда самки трицератопса.

- Ну, с этой то шутки плохи! - с тревогой подумал он, - использую последний вариант! - громко сказал он и строго, посмотрел на Боба, - Боб дайте мне пусковую карту.

Трясущимися руками Боб расстегнул карман и подал Хъюзу пластиковую карточку.

- А вы не закинете нас обратно в настоящее! - вместе с возможностью избавления от возмездия к нему вернулась его привычная наглость.

- Как-нибудь в другой раз, - серьёзно ответил Хъюз, - два миллиона лет до нашей эры вас устроит! - настраивая параметры временного поля, спросил он у Боба.

- Два миллиона лет до нашей эры нас устроит! - громко спросил Боб у Джона.

Тот растерянно кивнул головой.

- Но повторяю! - произнёс Хъюз, - результат, не гарантирован, мы можем попасть куда угодно.

Он вставил в пусковую щель пластиковую карточку.

- Мы отправляемся в преисподнюю! - громко с безумными глазами прокричал Джон.

Самка трицератопса была совсем близко, когда ослепительно белый столб света, внезапно прорезавший небо ослепил её.

Глава 4

Яркое солнце ослепило их. Вдалеке слышалось громкое пение птиц. Хъюз озадаченно потёр затылок.

- Вам чертовски повезло, Боб, - с удивлением сказал он, - вероятность попадания именно в эту эпоху была ничтожно малой, меньше одной сотой процента, то есть один шанс из десяти тысяч, и мы получили этот шанс.

- Мне всегда везёт, - самодовольно усмехнулся Боб, - когда я был ещё зелёным юнцом и курил только анашу, я на спор прыгал с третьего этажа и ничего, как видите, остался цел.

- Ну, вы посидите здесь, - засуетился Хъюз, - а я пойду, проверю машину.

- Проверяй, проверяй, - и Боб растянулся на мягком кресле.

Через некоторое время, взволнованный Хъюз влез в кабину.

- Повреждения оказались гораздо серьёзнее, чем я предполагал, - сказал он, - сейчас я при помощи гидродомкратов подниму её, и мы осмотрим днище.

Однако, гидродомкрат не сработал.

- Придётся её поднимать старинным дедовским способом, - вздохнул Хъюз, — вот Джон вам мачете и срубите, какое-нибудь деревцо потолще, а я тем временем ещё раз её обследую.

И он снова нырнул под машину времени.

- А меня не съедят динозавры! - с опаской спросил Джон.

- Ну, динозавры уже давно вымерли, где-то шестьдесят три миллиона лет назад, - усмехнулся Хъюз, - а вот пещерного льва или пещерного медведя вам следует остерегаться, для этого я и дал вам мачете. Идите, идите Джон, время не терпит, - и он загремел гаечными ключами.

Размышляя о чем-то, вернее, погрузившись в свой романтический мир грёз, Джон шёл, опустив голову, по тропическому лесу.

— Это мне не подойдёт слишком тонкое, это слишком толстое, - говорил он, осматривая деревья, - а вот это в самый раз.

Он уже собрался рубить маленькое деревцо, как взгляд его упёрся во что-то большое и волосатое.

Он удивлённо поднял голову и остолбенел от ужаса, огромное чудовище, опиравшееся своими лапами о землю, громко сопя, подозрительно смотрело на него. Оно было такое огромное, что в первую минуту Джон от испуга даже потерял дар речи. Руки и одновременно же ноги этого чудовища походили на толстые столбы, они были настолько велики, что даже лапа гориллы показалась бы детской ручонкой по сравнению с ними.

От испуга Джон посмотрел чудовищу прямо в глаза. Это ещё больше разозлило его. Издав глухой рык, оно выпрямилось и встало на две ноги. Трёхметровая громадина глыбой нависла над Джоном.

Мама! - тихонько вскрикнул Джон и попятился задом. Чудовище продолжало неотрывно смотреть на него.

Мама! - уже громче крикнул он, и, не чуя под собой ног, бросился бежать.

Никогда Джон не бегал так быстро, но чудовище непременно догнало бы его, если бы он, подчиняясь какому-то необъяснимому инстинкту, вдруг резко остановившись, не прыгнул бы далеко в сторону. Прыгнув, он тут же затаился. На всех парах чудовище промчалось мимо него, а затем побежало дальше.

Хъюз возился под машиной, когда услышал вдалеке неясный шум.

- Ну, надо же, даже ветки у дерева не срубил! - с досадой подумал он, — вот и доверь такому дело.

Увиденное ошеломило и испугало его не меньше чем Джона. Но прежде чем чудовище, выбежав на поляну, увидело Хъюза, он был уже вне пределов его досягаемости. С быстротой молнии он вылетел из-под машины времени и юркнул в нее.

- А где Джон? - спросил у него Боб.

- Не знаю, - ответил тот и изо всей силы дёрнул крышку люка.

Разъярённое чудовище на мгновение остановилось, а затем подбежало к машине времени, в которой сидели, дрожавшие от страха, Боб и Хъюз. Оно видело, как Хъюз захлопнул крышку люка, поэтому попыталось открыть её.

Сквозь прозрачную её стену Боб и Хъюз видели, как своими огромными ручищами чудовище старается приподнять её.

Хъюза била нервная дрожь. Боб, потеряв всю свою привычную наглость, забился в дальний угол и не подавал никаких признаков жизни.

Издавая ужасный рёв, оскалив свои большие жёлтые клыки, чудовище попробовало оторвать крышку люка, но тщетно. Тогда оно попробовало её подковырнуть своими пальцами похожими на огромную сосиску, но машина времени выдержала и этот натиск. Разъярясь, чудовище принялось молотить своими огромными кулачищами по люку машины.

- Вы думаете, кабина выдержит? - спросил слабым голосом до этого молчавший Боб.

- Должна как-то, - неуверенно ответил Хъюз, - хоть она и изготовлена из специального сверхпрочного материала, однако, на мегантропов она всё же не была рассчитана.

Но кабина выдержала.

Тогда чудовище, окончательно разъярясь, сделало попытку толкнуть машину времени. От напряжения на его массивном затылке заходили горы мышц.

- Но это то нам не опасно, подумал Хъюз и опять повеселел. Под напором чудовища машина тронулась на сантиметр, ещё на сантиметр и медленно поползла по пологому откосу.

А чудовище продолжало толкать её.

- Пусть покатает, - весело улыбнулся Хъюз.

Но Бобу было не до шуток.

Забившись в угол, он громко причитал: «Господи, я отдам тебе 5, нет 10, нет 15 процентов, только спаси нас, Господи!»

- Бросьте, Боб! - весело отозвался Хъюз, - господь, наверняка, не услышит ваши молитвы. Во-первых, моя машина абсолютна герметична, мы абсолютно не слышали шум бури, не услышим и громкого сопения этого чудовища.

Разбежавшись, мегантроп что есть силы снова толкнул машину времени, и она от резкого толчка подвинулась ещё на несколько сантиметров.

- Ну, вот ещё немного проехали, - добродушно сказал Хъюз, - во-вторых, господь, даже если он и есть находится очень высоко. Так что не тратьте понапрасну свою энергию Боб.

- Как, вы не верите в Бога? - с ужасом спросил его Боб.

- А что он есть такое ваш Бог! - С иронией спросил у него Хъюз.

- Ну, Бог он есть, он есть...… - тут Боб замялся.

Но как раз в эту минуту ужасные толчки мегантропа прекратились, злость его иссякла, силы, по-видимому, тоже, и он напоследок пиннув машину времени, отчего она вся задрожала, с ужасающим рёвом удалился обратно в лес.

- Немедленно вылезаем! - строго сказал Хъюз, - эти животные обыкновенно живут стадами, и я абсолютно не поручусь, что через пару минут это чудовище не приведёт с собой своих сородичей таких же волосатых и таких же огромных!

Быстро откинув крышку люка, он обомлел от ужаса. Они были буквально на волосок от смерти. Машина времени почти висела над высоченной пропастью, на дне которой, разбивая свои быстрые холодные воды, об острые камни, бежала небольшая горная речка.

Боб, опомнившись от страха, медленно поднялся и двинулся вперед. Машина времени немного покачнулась.

- Назад! - не своим голосом заорал Хъюз, - назад, а то мы сейчас перевернёмся!

И столько силы было в голосе обычно спокойного Хъюза, что Боб невольно повиновался.

- Да вы хоть объясните в чём дело, Хъюз? - заискивающим голосом проговорил Боб.

- Похоже, мы в ловушке, - задумчиво проговорил Хъюз, - машина времени висит над пропастью, и при малейшем нашем движении она запросто может улететь туда.

Хъюз задумался.

- Эврика! - через минуту воскликнул он, - Боб быстро стаскиваете все вещи в противоположный угол!

Передвигая различные ящики и канистры, мужчины дружно принялись за дело. Через пятнадцать минут у противоположного конца машины возникла небольшая стена.

— Вот теперь можно и выбираться, удовлетворённо сказал Хъюз. И они вместе с Бобом начали пробираться к открытому люку. Но только они к нему подошли, как машина времени опять покачнулась.

- Придётся Вам на минуту остаться Боб, - весело улыбнувшись сказал Хъюз, - так сказать, в качестве противовеса.

- А Вы не обманете меня, Хъюз! - спросил Боб.

- Как-нибудь в другой раз! - весело ответил Хъюз, - но, если вы хотите, мы можем остаться здесь вместе и ждать прихода стада мегантропов.

По-видимому, такая перспектива не устраивала Боба, поэтому он с деланным сожалением проговорил.

- Ладно, так уж и быть Хъюз вылезайте, но только быстренько.

Быстро подбежав к люку, Хъюз так же быстро выпрыгнул из него. Теперь настала очередь Боба, но в отличии от Хъюза он был толстым и неповоротливым. К тому же он был значительно тяжелее его.

Пришлось Хъюзу найти большой камень, прикатить его и с превеликим трудом водрузить на машину времени.

- Можете выбираться Боб! - громким голосом крикнул он и Боб двинулся к выходу. Яркие солнечные лучи ослепили Боба, на секунду он замешкался.

- Только не смотрите вниз! - громко прокричал Хъюз.

Но, словно подчиняясь какому-то року, Боб взглянул вниз.

Быстрая речка, острые камни, лес, зеленеющий, где-то там внизу, всё вдруг разом слилось, закружилось и медленно поплыло перед его глазами. Боб начал терять равновесие.

- Прыгайте, Боб, прыгайте! - отчаянно закричал Хъюз, но ещё больше струсивший Боб продолжал беспомощно топтаться на одном месте. И он неминуемо свалился бы в пропасть, если бы, не вовремя подбежавший Хъюз.

Рискуя собственной жизнью, сам, почти вися над пропастью, он буквально стащил Боба с машины времени.

- Уф! - сказал тот и тяжёлым мешком плюхнулся на землю.

- Теперь, когда мы в безопасности, - через некоторое время сказал Хъюз, - не мешает подумать и о безопасности машины, но прежде нам надо найти Джона, очевидно, он спрятался где-то в лесу и дрожит от страха. Но где?

И двое мужчин углубились в лес.

Они уже облазили пол-леса, сильно устали и набили порядком синяков и ссадин на коленках, спотыкаясь о поваленные стволы, но Джона нигде не было.

- Джо-н, Джо-н! - кричал уже хриплым голосом Хъюз, но Джон всё не отзывался. Наконец, когда они уставшие и разочарованные, в полной уверенности, что Джон уже давно их ждёт на поляне, собрались возвращаться назад, Хъюз решил крикнуть в последний раз.

- Джон, Дж-он! - хриплым голосом прокричал он, - где ты Джон отзовись!

- Я здесь, - раздался откуда-то слабый голос.

- Где. Где Джон! - радостно завопил Хъюз.

- Здесь, - снова раздался голос.

-Да где ты, Джон! - теряя терпение, рыкнул Боб.

-Да здесь я Боб, - снова раздался голос, - здесь наверху.

Боб и Хъюз задрали головы, и глазам их предстало удивительное зрелище.

Высоко над землёй, метрах в тридцати, в густой листве дерева, показалась голова Джона, но самое удивительное было в том, что дерево внизу было абсолютно голое, на его гладком стволе не было никакой, даже сухой ветки.

- Как же он забрался туда? - озадаченно спросил Боб и почесал лоб.

- Ну, это объяснить несложно, - ответил Хъюз, - большой выброс адреналина в кровь в результате стресса, заставил усиленно работать его мышцы и вот вам результат, - и Хъюз показал рукой на копошащегося вверху Джона.

- Слезай, Джон, оттуда! - прокричал Боб.

-Я не могу! - прозвучало сверху.

-Что, значит, не могу! - разозлился Боб, - слезай, кому говорят!

- Джон, ну, не будем же мы вызывать пожарную команду! - громко прокричал Хъюз, тем более, её здесь нет. Потихоньку, осторожненько слезайте.

- Попробую, - прозвучало в ответ.

Но прошло не менее часа, прежде чем Джон с великими предосторожностями, делая остановки через каждые полметра, наконец-то, слез с дерева.

- Ну, и угораздило тебя! - проговорил Боб и зло посмотрел на Джона.

- А вы где были? - с вызовом ответил тот.

- Где, где, - передразнил Боб.

- На нас, как и на тебя, Джон, напал мегантроп и чуть не сбросил вместе с машиной в пропасть, - ответил Хъюз.

-А почему вы не применили лазерные ружья! - спросил Джон.

- Лазерные ружья! - переспросил Хъюз, - а о них мы и позабыли, Джон, и он, весело взглянув на него, легонько хлопнул себя по лбу.

Подойдя к машине времени, Хъюз решил устроить небольшой совет. На Боба надежды было мало, количество его мозгового вещества не позволяло ему адекватно оценивать происходящее, поэтому в критических ситуациях он или хватался за пистолет, или наоборот паниковал как заяц. Это Хъюз хорошо понял, поэтому проблему спасения машины времени он решил обсудить с Джоном.

Боб, раскинув руки на траве, храпел самым бессовестным образом.

- Что будем делать Джон, - озабоченно спросил Хъюз, - машина находится на краю пропасти, при взлёте мы непременно сползём в неё, к тому же запасов тхи энергии осталось не больше чем на три недели, по истечению этого срока мы просто не сможем вернуться домой.

- Даже и не знаю, Хъюз, - с глубокомысленным видом ответил Джон, - мы прилетели сюда за золотом и без него нам просто незачем возвращаться домой.

- Тогда будем выволакивать машину, - вздохнул Хъюз, - придётся вам Джон слазить в неё за веревкой.

- А я не кувыркнусь вместе с ней? - и Джон опасливо указал на машину.

- Уж если толстый и неповоротливый Боб не кувыркнулся, - улыбнулся Хъюз, - то вы Джон и подавно, к тому же я подстрахую вас.

И Джон с великими предосторожностями полез в машину. Кроме длинной верёвки он, почему-то захватил с собой и пару мачете.

- А это зачем Джон! - спросил у него Хъюз.

- Так, на всякий случай, - ответил он.

Вдвоём им было ни за что не вытащить тяжёлую машину, поэтому они растолкали Боба, тот по обыкновению сначала схватился за пистолет, но быстро понял, в чём дело и тоже взялся за веревку.

- И рр-аз! - скомандовал Хъюз, но машина времени словно приросла к земле, - так ребята не пойдёт, - озадаченно потер лоб Хъюз, - придётся нам подкладывать под неё стволы деревьев и уже по ним катить машину. Не зря вы захватили мачете Джон, - и он одобрительно похлопал его по плечу.

Боб хотел, было увильнуть от работы, но сообщение Хъюза, что в запасе у них осталось не больше трёх недель, иначе они вообще не смогут вернуться в настоящее, подействовало на него отрезвляюще, словно ушат холодной воды, и он, злобно сопя, принялся рубить деревья.

Первые три дерева были срублены, и Хъюз принялся их подкладывать под машину времени. Покончив с этим делом, он снова подал команду. Машина, хотя и с превеликим трудом, сдвинулась с места.

Мужчины напрягали всё силы.

- У меня, кажется, скоро лопнут мышцы! - захныкал Джон.

- А я скоро рожу! - злобно отозвался Боб, - ну и что из этого.

Один только Хъюз сохранял спокойствие, хотя ему было тяжелее всех, у него была повреждена нога.

Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, машина времени подвигалась наверх, но темпы её передвижения были очень невелики. И это прямо бесило Боба. Он суетился, нервничал, орал на всех, тянул не по команде Хъюза верёвку и, тем самым, сводил почти, на нет все усилия. Наконец все устали и выбились из сил.

- Так мы не вытянем эту чёртову телегу и до второго пришествия! - и Боб злобно выругался.

- А вы поменьше бы суетились, поменьше бы встревали, Боб, - попытался урезонить его Хъюз, - тогда глядишь потихоньку, помаленьку и полегоньку вытянули бы её.

- Вытянешь тут с вами лентяями! - огрызнулся Боб.

— Это я-то лентяй! - и Хъюз вступил с Бобом в перебранку.

Чтобы не слышать их злых визгливых голосов, Джон отвернулся и стал смотреть на небо.

К вечеру машина времени продвинулась всего на метр. Непосредственная угроза миновала, но взлетать было по-прежнему нельзя, к тому же почему-то заклинило крышку люка, так что все трое в этот вечер оставались без еды и оружия, о чём Хъюз и сказал Бобу. Это вызвало у него новый приток злобы.

Лёжа в темноте и, слушая перепалку Боба с Хъюзом, Джон смотрел на звёзды.

— Вот и ещё один день прошёл, - размышлял он, но он ни на шаг не приблизил его к золоту. А может, вообще он зря затеял эту авантюру, может быть, никакого золота они и не найдут. Эх, Джон, Джон, - кто пожалеет тебя, - с этими грустными мыслями он заснул.

Его разбудили негромкие встревоженные голоса Боба и Хъюза.

- Зажгите огонь, Боб! Они возвращаются! Да не мешкайте, чёрт побери!

- А чёрт, я потерял зажигалку! - и Боб тихо выругался.

- Возьмите мою.

Джон приподнялся на локте и прислушался. Было тихо. Только со стороны леса доносилось еле слышное потрескивание. Он напряженно вгляделся в темноту и замер. Как будто несколько десятков огоньков светились в темноте глаза мегантропов. Тускло вспыхнувшее пламя, на мгновение выхватил из черноты ночи неясные тени, которые тут же исчезли.

Осторожность и нерешительность мегантропов сыграло им на руку. К тому времени, когда они снова возобновили свои действия, стараниями Боба и Хъюза небольшое пламя превратилось в ярко пылающий костёр.

- Теперь они вряд ли решатся к нам подойти, - удовлетворенно сказал Хъюз и потёр руки.

Но мегантропы всё же решились. Раздался душераздирающий рёв, и на поляну выскочило пять чудовищ с дико оскаленными клыками.

На этот раз Хъюз был наготове. Выхватив из костра ярко пылающую головешку, он размахнулся и с громким криком кинул её в середину стада.

- Ну, головешки то я кидать умею! - воскликнул Боб, и, выхватив из костра крупную тяжёлую головню, он сильно размахнулся и кинул её.

Ему повезло больше чем Хъюзу.

Головешка попала в одного из мегантропов. Раздался крик боли и ужаса, в воздухе запахло палёной шерстью.

Громко, хрустя сломанными под ногами ветками, мегантропы отступили в спасительную темноту леса, но не все, два мегантропа слившись с чернотой ночи, остались наблюдать за странными двуногими животными.

- Больше они к нам не подойдут! - радостно сказал Джон, - а здорово мы их ветками а! - и Джон громко рассмеялся.

- На вашем месте я был бы поосторожней, - озабоченно сказал Хъюз, - мегантропы относятся к так называемым высшим обезьянам и ума и коварства им не занимать, они не похожи на глупых куриц, перебегающих дорогу прямо перед несущимися машинами, не исключено что часть из них осталась и устроила нам засаду.

- Да бросьте вы, Хъюз, - весело сказал Джон, радость лёгкой победы так и пьянила его, - эти глупые мартышки уже давно убрались в свой тёмный лес, и нам уже нечего их бояться. Лучше я пойду пособираю ещё веток для костра, вдруг они на самом деле ещё явятся.

- Осторожнее, Джон, - предостерёг его Хъюз, - не отходите далеко от костра.

- Да я недалеко, всего два шага, - ответил Джон.

Но стоило ему немного отступить от спасительного пламени костра, как один из мегантропов сделал гигантский прыжок и очутился от него на расстоянии меньше метра.

А дальше на глазах Хъюза и Боба произошло непоправимое.

Издав ужасающий вой, мегантроп схватил своей огромной волосатой ручищей Джона за шиворот и как маленького котенка поволок его в лес.

-А-А!!! О-О!!! - дико кричал он и пытался вырваться из железной хватки мегантропа. Но тщетно.

Первым опомнился Хъюз.

Что-ж вы стоите! - пронзительно закричал он, - хватайте головни, Боб, и в погоню! Они схватили две огромные головни и устремились за ним в погоню. Но было поздно, сделав на трёх лапах три огромных прыжка, мегантроп растворился в черноте леса. Вдалеке затихли отчаянные крики Джона.

- Ну, надо же! - кипятился Боб, - надо же было этому растяпе отправится за ветками, когда его никто не просил. Теперь на его поиски уйдёт день, а, возможно, и два. А, может быть, и не стоит искать нам его, Хъюз? - с циничной усмешкой спросил он, - всё равно эти твари разорвут его и отправят к себе в желудки на завтрак.

- Как вам не стыдно! - возмутился Хъюз, - даже на войне ищут без вести пропавших, а Джон без вести не пропал, мы знаем, куда его утащили мегантропы. Съесть они его не съедят, несмотря на свои огромные размеры, мегантропы являются вегетарианцами, точно так же, как и гориллы, поэтому он вряд ли придётся им по вкусу. Существует другая опасность. Мегантропы, как и любые высшие обезьяны, легко возбудимы и малейший опрометчивый поступок Джона, может вызвать у них непредсказуемую реакцию. Но сейчас нам идти в лес опасно, одни и без оружия, мы можем легко стать добычей других хищников - саблезубых тигров, пещерных медведей. Дождёмся утра, вскроем люк машины, и тогда с лазерными ружьями нам не один тигр не будет страшен.

Так они и сделали. Правда, люк долго не открывался, пришлось Хъюзу изрядно повозиться, мешал и Боб своими причитаниями, поэтому на поиски Джона они отправились ближе к обеду.

Сломанные ветки и примятая под весом тела Джона трава без труда указывали им направление. Однако скоро эти заметные ориентиры исчезли, и Хъюзу пришлось обследовать каждую веточку, чуть ли не обнюхивать каждую травиночку, чтобы найти потерянный след. И лишь только к вечеру они, наконец-то догнали мегантропов.

Стадо расположилось на привале, и Хьюзу хорошо было видно всех его членов. Возглавлял стадо огромный самец, по сравнению с которым, другие, в общем-то не маленькие мегантропы казались детьми.

Очевидно, он неплохо поужинал, поэтому был в самом распрекрасном расположении духа. По его огромной волосатой груди, пища и кувыркаясь, ползали два детёныша, иногда они причиняли ему боль своими цепкими пальчиками, но он стоически сносил её.

Вдруг он заметил что-то неладное. Он не спеша, поднялся, малыши с громким визгом слетели с его шерсти. Несмотря на лазерные ружья, Хъюз ужаснулся и подивился его размерам. По его подсчётам мегантроп весил почти полтонны, а рост его доходил до четырёх метров.

- Каков красавец! - ахнул Хъюз. Между тем, мегантроп подошёл к другому самцу, тоже не маленьких размеров, размахнулся и дал ему здоровенную оплеуху. Провинившийся, с громким визгливым лаем кубарем полетел в сторону. Затем он поднялся. Вожак свысока посмотрел на него и надменно выпятил нижнюю губу. Однако, провинившийся не проявлял никаких признаков агрессии, видимо, наказание было справедливым. Постояв ещё несколько секунд, он спокойно вернулся на прежнее место.

А где же Джон? - и Хъюз перевел бинокль немного в сторону. Глазам его открылось убогое зрелище.

Ярко-жёлтая куртка Джона из-за непрерывного волочения по земле превратилась в грязно-серую.

Словно жалкий червяк, уткнув голову в землю, он копошился в траве, пытаясь отползти хоть немного в сторону, но его смешные попытки мгновенно пресекал молодой самец, который лёгким движением своей огромной волосатой руки, словно тряпичную куклу, возвращал его на место.

- Придётся стрелять, - вздохнул Хъюз, - у нас просто нет другого выхода, - Боб проверьте предохранители. Две невидимых молнии вырвались из лазерных ружей, и два самца мегантропа как подкошенные упали на землю. В первый момент мегантропы не поняли в чём дело, а затем в их стаде началась паника.

С громким визгливым лаем высоко прыгали самцы, жалобно кричали детёныши, пронзительно верещали самки.

- Этак, они могут затоптать Джона, - с тревогой подумал Хъюз, - Боб стреляйте только в тех, - громко закричал он, - которые находятся около Джона, остальных не трогайте. Ещё один самец, находящийся далеко от Джона, тяжело свалился на траву. - Скотина! - вслух выругался Хъюз, - я же говорил тебе стрелять только в ближних,

находящихся около Джона, а дальних не трогать. В ответ Боб только презрительно ухмыльнулся.

Громко крича, лая и визжа, мегантропы ринулись прочь от губительного места. Один только вожак не покидал поле боя. Встав на задние ноги, непрерывно воя и злобно вглядываясь в наступающую темноту, он пытался угадать, откуда исходит смертельная опасность.

- Придётся и его убить, - вздохнул Хъюз и нажал на курок. Но мегантроп был такой огромный, что одного выстрела оказалось мало. Пришлось Хъюзу сделать ещё два выстрела. Как пьяный, тяжело шатаясь, прошёл мегантроп на задних ногах и ничком рухнул на землю.

Но Хъюз всё же не убил его. Когда они с Бобом подходили к Джону, мегантроп увидел их, по его телу прошла предсмертная судорога, и его волосатое лицо исказилось в страшных страданиях. Его огромная рука потянулась к тяжёлому камню и, не дотянувшись до него каких-то нескольких сантиметров, замерла.

- Умер, - снова вздохнул Хъюз, - а какой всё-таки был красавец, и всё-таки мы люди сильнее их, - громко сказал он и направился к Джону. Но его опередил Боб. Неожиданно быстро семеня своими коротенькими, толстенькими ножками, он подбежал к беспомощно лежавшему Джону.

- Вставай, растяпа! - грубо проговорил он, - из-за тебя мы потеряли целый день, целый драгоценный день, - и он патетически воздел руки к небу, а о том, что из-за него Боба они чуть не погибли, он, почему-то промолчал.

На Джона было жалко смотреть. Всё его лицо было в кровоподтёках и ссадинах, один глаз заплыл и был какого-то неестественно фиолетового цвета. Разодранная в клочья куртка и рубашка едва прикрывали его тело.

- Вставай, растяпа, - снова грубо проговорил Боб.

- Больно, Джон, - участливо спросил подошедший Хъюз.

- Ещё как, - еле прошептал Джон, с трудом разлепив опухшие губы, - всё моё тело как в огне. Нет ли у Вас воды, Хъюз, со вчерашнего дня не пил ни капли, эти проклятые чудовища волочили меня словно куклу, - и он чуть не заплакал от обиды, боли и огорчения.

- Ну, ну, Джон, - всё кончилось, - участливо сказал Хъюз, я кое-что прихватил из наших домашних запасов, а глоток хорошего доброго вина сейчас вам не помешает, - и он протянул Джону флягу и большой кусок ветчины.

Боб смотрел на Джона злыми презлыми глазами.

Этот случай ещё больше сблизил Джона и Хъюза, к которому последний начал питать нечто, вроде симпатии. И хотя ни о какой дружбе не могло быть и речи, Джон прекрасно понимал, что по прибытии в настоящее Хъюз непременно сдаст их в ближайшее отделение полиции, он старался не думать об этом и с благодарностью принимал его опеку. Не последнюю роль в этом сближении сыграл и характер Боба. Злой, сварливый и подозрительный, он вечно подозревал всех и вся в кознях против него Боба, и слабому по натуре Джону пришлось невольно искать поддержку у более сильного уравновешенного Хъюза.

На следующее утро попытки вытянуть машину времени вновь возобновились. Джон был, ещё очень слаб, после всего пережитого, поэтому машина времени продвинулась совсем немного. Но Боба эти темпы явно не удовлетворяли.

- Целый день, целый день, мы потеряли из-за этого растяпы, - бурчал он себе под нос, наводя ещё большее уныние на и так невесёлых Хъюза и Джона. И всё–таки, несмотря на ворчание Боба, на песчаный склон, на слабость Джона, машина времени медленно продвигалась вперёд.

Прошёл ещё один день. Наступило утро.

- Ну, вот она вроде немного продвинулась, наша красавица, - ласково говорил Хъюз, поглаживая обшивку машины, - ещё один день и мы можем взлетать.

Однако на Боба это сообщение произвело прямо противоположный результат.

- Как! Ещё один день! - и он в бешенстве выпучил глаза, - сначала Джон, теперь Вы Хъюз. А! Вы специально устроили всё это, - закричал он, брызгая слюной, - можно было тащить машину и побыстрей. А вы нарочно тянете время, чтобы потом развести руками и отправиться без золота в настоящее.

- Как, объясните мне на милость, - взвился Хъюз, - как в этих диких джунглях можно вытянуть машину, не имея под рукой никаких приспособлений.

Но Боб не слушал его. Он всё громче кричал и распалялся. Наконец, он выхватил револьвер и три раза выстрелил в воздух.

- Или мы сейчас же отправляемся по маршруту, предложенному Джоном или, - и он многозначительно погладил револьвер.

- Последний аргумент, пожав плечами, - вздохнул Хъюз

- И, надо сказать, - весьма весомый, - ответил Боб и грубо расхохотался.

Все трое полезли в машину времени. Усевшись в мягкое кожаное кресло, Боб вытянул ноги и закурил сигарету.

- А не попробовать ли нам, Хъюз, перенестись в местечко, которое укажет Джон снова при помощи вашей штуковины.

- Ни за что, - твёрдо ответил Хъюз и посмотрел Бобу прямо в глаза.

- Тогда я пристрелю Вас, Хъюз, - спокойно сказал Боб.

- Лучше уж упасть с дыркой в голове, - презрительно усмехнулся Хъюз, чем превратиться в космическую пыль. Да поймите же Вы, Боб, такой случай больше не повторится, теория вероятностей серьезная наука и ей надо доверять.

Но Боба, по-видимому, убедили глаза Хъюза, большие серые, они смотрели на него прямо и серьёзно.

- Что ж, будем взлетать, деланно вздохнув, сказал Боб.

- Но, Боб, взлетать нельзя, - взволнованно заговорил Хъюз. Грунт песчаный и машину времени может запросто снести в пропасть.

- Будем взлетать, - сказал Боб, и его палец лёг на курок.

Застрекотали винты, вокруг машины времени поднялась песчаная пыль, она словно кузнечик немного подпрыгнула и вновь упала на землю. Сотрясение почвы было совсем лёгким, но это была песчаная почва, из под машины времени зазмеились тоненькие струйки песка, и она медленно начала сползать в пропасть. Она ползла так медленно, что даже самый внимательный взор не смог бы заметить её передвижение. Но Хъюз, чьи чувства сейчас были обострены до предела, заметил.

- Мы сползаем! - пронеслось в его мозгу, - если не взлетим, то через двадцать минут она упадёт в пропасть, плоды двадцатилетнего труда будут навсегда похоронены в безвестном азиатском ущелье и всё из-за какого-то толстого злобного коротышки. Он безвольно свесил голову на пульт управления. - А ведь я собрался её модернизировать, хотел ещё совершать путешествия во времени, - он ещё раз нажал на кнопку управления, винты безжизненно повисли.

- В чём дело, Хъюз, - ласково приторный голос Боба вернул его к действительности.

- А дело в том, Боб, - яростно заорал Хъюз, глядя в его пустые водянистые глаза, - что мы сползаем в пропасть. И сползаем, заметьте, по вашей милости.

В глазах Боба промелькнул животный ужас, лицо его сделалось пепельно-серым. Он сначала, хотел, было выпрыгнуть из машины времени, но затем передумал. И теперь, забившись в угол, наблюдал за действиями Хъюза.

Но почему она не работает, - напряжённо размышлял Хъюз, остервенело, нажимая на кнопку пуска.

Причина была на редкость банальна. Маленький, почти невидимый камешек, который можно заметить только под микроскопом, попал в топливо, очевидно, его занесло ветром, когда Хъюз переливал его, и теперь он закупорил тоненькую бензиновую артерию. Секунды сливались в минуты, машина времени медленно, но неумолимо сползала в пропасть.

- Я погибну вместе с ней, - подумал Хъюз. На лбу его выступила горячая испарина. - Ещё два метра, - холодно и расчётливо подумал Джон и я прыгаю. Боб, потеряв всякое самообладание, испуганно следил за ними.

А песок под тяжестью машины времени начал ползти быстрее.

- Прыгайте! - отчаянно закричал Хъюз.

- А вы, - спросил Джон.

- Я остаюсь.

- Ну, уж вы как хотите, господа, - холодно подумал Джон, - а я жить хочу, - и шагнул к люку.

- Ку-да! - очнувшийся от страха Боб, чуть не отшвырнул его от него.

И в этот момент винты машины времени громко застрекотали.

- Прыгайте, - отчаянно закричал Хъюз, - всё равно не успеем. Но видно Хъюз недооценил возможности своего творения. Почти повиснув на краю пропасти, машина времени на секунду замерла, а затем плавно, словно большая стрекоза взмыла в воздух. На секунду мелькнула маленькая серебристая лента реки и скрылась из виду. Машина времени быстро набирала высоту.

Джон подошёл к Хъюзу и тронул его за плечо:

- Курс к Мысу Доброй надежды, - негромко сказал он.

Глава 5

Вверху ослепительно сияло солнце. Внизу колыхался зелёный океан леса.

- А почему мы собственно летим к Мысу Доброй надежды, - оторвавшись от пульта управления, спросил он у Джона.

- Там много золота и алмазов, - ответил он, - вы слышали что-нибудь, Хъюз, о кимберлитовых трубках.

- Как же, как же, - улыбнулся он, - город Кимберли в ЮАР, если мне память не изменяет, алмазы там начали добывать где-то в конце XIX столетия, но зачем же лететь так далеко. В Азии тоже имеются алмазы, и он назвал несколько месторождений.

- Что-то я не знаю о них, - и Джон холодно посмотрел на Хъюза.

- В конце, концов, спорить с ними опасно, - решил он, - оба они помешаны на золоте, и к моим мнениям вряд ли прислушаются. Ничего, в любом случае этот кошмар кончится примерно через три недели, не захотят же они из-за какого-то золота остаться в прошлом, оно в нём то и цены не имеет. Лучше пока подчиниться им.

- Так, значит, мы летим к Мысу Доброй Надежды, в Южную Африку, к мысу, у которого по иронии судьбы разбилось столько кораблей, - весело сказал он, - придётся мне кое, что преобразовать в моей машине.

- А что именно? - и Джон посмотрел на Хъюза.

- Всё это можно увидеть на бортовом компьютере, - ответил он и нажал несколько кнопок на пульте управления.

Джон прильнул к экрану компьютера. На нём хорошо было видно, как из боковой части машины медленно выдвинулись два небольших серебристых крыла.

- Винты нам теперь будут только мешать, - сказал Хъюз и нажал, какую-то кнопку на панели управления. Они по инерции по вращались некоторое время, а затем замерли. Потом винты опали, словно лепестки ромашки, и в таком сложенном виде исчезли в глубине машины после очередного нажатия кнопки.

- Вы просто гений, Хъюз, - восторженно сказал Джон, как зачарованный наблюдавший за этими манипуляциями.

Словно облако набежало на лицо Хъюза

- Я знаю, - негромко отозвался он, - только, увы, я пока непризнанный гений, - и он тяжело вздохнул, - теперь надо пришпорить нашего конька, - через несколько секунд сказал он и нажал ещё одну кнопку.

Где-то немного позади серебристых крыльев ударили две таких же серебристых струи. Машина времени на мгновение словно замерла на месте, а затем резко рванулась вперёд. Огромная сила ускорения вдавила всех в кресло. Пожирая километры, она стремительно летела к цели.

- Теперь можно немного и отдохнуть, - сказал Хъюз и перевёл управление на автопилот. Откинувшись в кресле, он задремал. Джон сейчас же включил своих любимых Beetles. А Боб, тот давно уже громко храпел и заснул он сразу же после взлёта машины времени.

Проснулись они бодрыми и отдохнувшими. Ровно урчали моторы. За бортом проплывали белоснежные облака. Потянувшись, Хъюз взглянул на панель приборов. - Ого, - удивлённо сказал он, - мы пролетели почти 4 000 километров, пора и на посадку.

Боб подозрительно взглянул на него.

- Не волнуйтесь Боб, - заметив его взгляд, ответил Хъюз, - завтра мы будем у цели. Таким образом, на поиски золота или алмазов вам останется больше двух недель, я полагаю, этого время вам будет вполне достаточно. Ничего не ответив, Боб прикрыл веки. Проделав те же самые манипуляции, только в обратном порядке Хъюз убрал маленькие серебристые

крылья, исчезли и серебристые струи, и над машиной времени вновь бодро застрекотали винты.

Вечерело. Облака из белоснежно белых, в лучах заходящего солнца превратились в багрово красные.

Хъюз выбрал место и приготовился к посадке. Неожиданно машину времени потряс сильный удар. Все вздрогнули. Джон бросился к иллюминатору. Не меньше сотни зубастых тварей, издавая отвратительные звуки, которых к счастью они не слышали, атаковали машину времени.

Атаковали они её по всем правилам военной науки. Поднявшись выше машины времени, что было сделать совсем нетрудно, так как она готовилась к посадке, они, сложив крылья, пикировали на неё.

— Это дьяволы, самые настоящие дьяволы! - Весь, дрожа от страха, прошептал Боб, - вон как горят у них глаза. Видно господь Бог послал нам их в наказание за наши грехи.

- Обычные птеродактили, - спокойно наблюдая всё это, сказал Хъюз, - они тучами летали в небе Меловой эпохи. Но почему они летают сейчас, когда по всем расчетам науки они должны были вымереть, ведь сейчас Плейстоцен. Видно они вымерли не все, часть из них осталась. И вот это часть сейчас нас и атакует, очевидно, мы вторглись в их охотничьи угодья, так поступают любые животные, например, орлы, прогоняя из своих владений чужака.

— Это дьяволы, настоящие дьяволы, - в страхе шептал Боб, - Господи спаси нас и сохрани.

Вдруг машину времени потряс особенно сильный удар, видно несколько птеродактилей одновременно спикировало на нее. Машина времени начала быстро терять высоту.

- Только бы не заклинило винты, только бы не заклинило винты, - теряя самообладание, - подумал Хъюз, - если их заклинит, тогда мы неминуемо разобьёмся. Но, к счастью, всё обошлось благополучно. Птеродактилям, каким-то чудом, удалось избежать смертельных для них винтов машины, и она благополучно совершила посадку.

Наутро Хъюз осмотрел её. Сильные, но беспорядочные удары птеродактилей не причинили машине времени особого вреда. На её корпусе остались лишь маленькие вмятины. Можно было взлетать. Позавтракав, все трое опять поднялись в воздух. Хъюз включил форсаж, и машина времени полетела к цели маленькой серебристой стрелой. Сегодня вечером мы будем у Мыса Доброй Надежды, - торжественно объявил он перед вылетом.

Но его предсказаниям не удалось сбыться. Климат резко изменился, и теперь по небу плыли не лёгкие белые облака, похожие на кучерявых барашков, а тяжёлые грозовые тучи.

Летать в такую погоду было просто опасно, и Хъюз принял решение приземлиться. Никого это решение не обрадовало, а Боб, так вообще скрипел зубами. Но другого выхода не было. Приземлившись, все не расположились на отдых, а с надеждой стали смотреть на небо. А оно стало каким-то грязно серым, и на землю упали первые капли дождя. В другое время Хъюз бы обрадовался ему. Хъюз вообще любил дождь. Он любил в дождь отправиться в лес, находившийся неподалёку от замка Смита за грибами. Набрать их полную корзину, крепких, хрустящих, ядрёных, надышаться полной грудью свежего лесного воздуха, который становиться удивительно чистым во время дождя, а затем, не спеша, приволочь её домой, чтобы затем, заботливо перебирая каждый грибок, вновь и вновь переживать те или иные события, связанные с его находкой. Хъюз любил дождь, да и голова его во время дождя работала особенно ясно. Но сейчас он его не обрадовал. Рядом с ним напряжённо сопел Боб, поэтому тёплые капли дождя сейчас показались Хъюзу холодными и противными. А дождь всё лил и лил. В его серой влажной пелене постепенно растворялись птицы, кустарники, деревья. Все делалось серым влажным однотонным. Растворились и заботы, и тревоги Хъюза, он и сам не заметил, как задремал.

- Ну и что будем делать Хъюз? - Громкий неприятный голос Боба вывел его из сладкого небытия, - что будем делать Хъюз!

Хъюз протёр глаза. По небу, подгоняемые ветром, неслись грязно серые клочья облаков, кое где виднелись ярко-синие островки, но они были такими маленькими, а солнце словно испугавшись такой ненастной погоды и вовсе не показывалось.

- В такую погоду только и жди неприятностей. - Хъюз с тоской посмотрел на Боба, - да поймите же вы Боб, - терпеливо начал он объяснять ему, - климат в этих местах, а мы уже в Африке, очень переменчивый, как настроение капризной женщины. И лететь в такую погоду, значит, совершать самоубийство.

- Ну и что же вы предлагаете, Хъюз, - и Боб с вызовом посмотрел на него.

- Объяснять ему что-либо бесполезно, он просто помешан на золоте, в крайнем случае, он опять схватиться за свой аргумент, - с бессильной злобой подумал Хъюз, - но лететь сейчас опасно. Кстати, я не отдал ему пластиковую карточку, а которой я совсем забыл в этих передрягах. А что, если.... и в глазах Хъюза мелькнули дерзкие искорки.

Но Боб словно прочитал его мысли.

- Вы не забыли, Хъюз, - своим громким неприятным голосом проговорил он, - что у вас находится моя пластиковая карточка.

- Ого! - с удивлением подумал Хъюз, - она стала уже его, может быть, скоро его станет и моя машина времени, нет, надо его опасаться, и он с ненавистью исподлобья взглянул на Боба.

- Отдайте мне её, - проговорил Боб и наставил на Хъюза пистолет.

- Последний аргумент, - тяжело вздохнув, сказал Хъюз и протянул Бобу пластиковую карточку.

- А теперь вы будете слушаться только меня, - громко проговорил Боб и три раза выстрелил в воздух.

- И надо же было Куперу в прошлое путешествие прихватить свою коллекцию оружия, - с тоской подумал Хъюз, - если бы не оно я, пожалуй, скрутил бы этого злобного волосатого коротышку, - и он холодным оценивающим взглядом посмотрел на Боба. - А теперь этот маньяк, свихнувшийся на золоте, палит из него, куда попало и командует нами.

Ветер, между тем, совсем разогнал облака, и в образовавшейся синеве неба вновь засверкало солнце.

- Взлетаем! - громко прокричал Боб и для подтверждения опять три раза выстрелил в воздух.

- Чем дальше, тем хуже, - подумал Хъюз и тяжело направился к машине времени.

Опасения Хъюза насчёт погоды подтвердились. Едва взлетев, и, пролетев совсем небольшое расстояние, машина времени попала в полосу грозовых облаков. К тому же по показаниям приборов где-то, совсем рядом, по курсу находилась высокая гора, и она словно магнит притягивала их. Темно фиолетовые, почти чёрные, они со всех сторон окружали машину времени.

- Ведь они до предела насыщены электричеством! - с ужасом подумал Хъюз, - достаточно одного разряда молнии, чтобы машина времени превратилась в груду оплавленного металла, правда на ней установлена электростатическая защита, но сейчас Хъюз по-настоящему испугался грозных сил природы.

Однако Боб, казалось, и вовсе сошёл с ума. С бешено округлившимися глазами, с пистолетом в правой руке, он бегал по машине времени, что уже само было небезопасно и, брызгая слюной, громко кричал.

- Лететь, лететь и лететь! Один день мы потеряли из растяпы Джона, один день нам мешали эти чёртовы облака, один день мы с ней провозились, так мы и вовсе не найдём золота, и Джон не вернётся к своей мамочке. «Ты хочешь быть богатым Джон», —прокричал он и наставил на него пистолет.

- Хочу, - слабо пискнул он.

- То-то же! - прорычал Боб, - У-у! - и он замахнулся на Джона рукояткой пистолета.

- Да ты чё Боб, - чуть не плача, проговорил Джон.

- У-у, - снова повторил Боб, - но уже гораздо тише и довольный произведённым эффектом плюхнулся в кожаное кресло. Стараясь не обращать на это внимание, молчаливый и сосредоточенный Хъюз вёл машину времени сквозь грозовые облака.

А они ещё больше потемнели, и Хъюз буквально кожей почувствовал, как они насыщены электричеством.

- Придётся включить электростатическую защиту, - с тревогой подумал он. Первая ослепительная вспышка молнии прорезала чёрное небо. Машину времени сильно качнуло, но электростатическая защита сработала, моторы так же ровно продолжали гудеть, и она продолжала упорно пробиваться сквозь абсолютно чёрное небо.

Второй и третий разряды молний были не менее сильными, и, хотя машина времени выдержала и их, всё же Хъюз принял решение увести её из опасной зоны, но его ждала следующая опасность. Воздушная яма, которая образуется из-за перепада атмосферного давления, и которая не редкость во время грозы, подстерегла машину времени. Она беспомощно рыскнув в сторону вдруг стала неожиданно быстро падать.

- Мы падаем! - громко и отчаянно закричал Джон, - мы падаем!

Но к счастью, падение длилось считанные секунды, которые для всех показались вечностью. Машину времени сильно тряхнуло, и она вновь продолжила свой полёт. - Уф! - облегченно вздохнул Хъюз и вытер пот со лба.

Но радоваться было рано. Раздался грохот такой ужасающей силы, что, казалось, само небо раскололось на части, и несколько десятков молний словно алчные звери устремились к машине времени. Электростатическая защита не выдержала. Её винты тут же превратились в груду металла. Объятая пламенем, она словно огромный факел стремительно падала вниз. Хъюз всё же сумел избежать катастрофы, с удивительным хладнокровием, которому он и сам потом удивлялся, он включил реактивные двигатели. Мощные реактивные струи, направленные вниз, сыграли роль амортизаторов, и, хотя они выжгли буквально всё живое в радиусе несколько десятков метров, всё же падение стало не таким стремительным, и машина времени довольно плавно приземлилась на обугленную землю, хотя плавным его можно было назвать лишь условно. Боб при таком приземлении потерял равновесие, и чуть не прикусил себе язык. Не мешкая, путешественники выпрыгнули из машины времени.

Горело всё, - горела трава, кустарники, деревья, распространяя густой чёрный дым, горела машина времени, вернее, её верхняя часть. Хъюз бросился в отчаянии её тушить, но Боб и Джон силой удержали его.

Молча стояли они под сплошной стеной дождя, наблюдая, как в пламени огня сгорают их надежды.

- И это всё из-за вас, Боб! - Хъюз чуть ли не с кулаками бросился на него. А дождь всё не прекращался. Под его крупными тяжёлыми каплями вскоре перестали гореть кустарники и деревья, перестала гореть и машина времени, от неё пошёл густой белый пар.

Хъюз, хотел, было залезть в неё, но температура внутри корпуса была довольно высокой. - Как, в сауне, - иронически хмыкнул Джон. Пришлось им ночевать на этот раз не в машине времени. Забыв на время, что они непримиримые враги, объединенные лишь случайными и трагическими обстоятельствами, все трое, лязгая зубами от холода, тесно прижались друг к другу, пытаясь согреть себя своими телами под проливным дождём. Высоко в ветвях свистел ветер, распевая свою грустную песню.

Утро выдалось холодным и серым. Низко над землёй стлался туман.

- Лишь бы не повредился генератор тхи энергии, - дрожа от холода, размышлял Хъюз, - на всё остальное можно наплевать. И если всё в порядке, то сейчас же прочь от этого гиблого места. Эх, сейчас бы в баньку! - и Хъюз мечтательно потянулся. Вопреки его опасениям повреждения в машине времени, оказались значительно меньше, чем он предполагал. И хотя её винты оплавились и представляли сейчас собой только груду металла, всё остальное пострадало значительно меньше. На креслах и панели времени было лишь несколько капель воды, которые, очевидно, залетели вместе с ветром во время отчаянной попытки Хъюза проникнуть в машину. Хъюз торопливо их стёр рукавом.

- Панель времени не пострадала, - размышлял он, - пытаясь унять радостное биение сердца, а вот генератор тхи энергии? Ведь он находится в корпусе машины. А удар был таким сильным!

Однако и генератор тхи энергии не пострадал, вернее, пострадал почти незначительно.

- Видать, я и впрямь гений, - сосредоточенно размышлял Хъюз, всё ещё не веря такому благополучному исходу. Дрожа от счастья, он выбрался из под машины времени и торопливо побежал к Бобу и Джону. Те уже ждали его.

- Ну, как там ветчина, - огорошил его вопросом Боб, - не поджарилась ещё.

- Вам бы только пожрать и выпить, Боб, - разозлился на него Хъюз, - а ведь мы чудом, почти чудом избежали катастрофы.

- А что ещё нужно человеку для жизни, - стряхивая с себя капли дождя, проговорил Боб - хорошую бабу да глоток доброго вина. Правильно я говорю Джон.

- Правильно, - неуверенно поддакнул тот.

- В общем, кончайте дискуссии, - торопливо проговорил Хъюз, - генератор тхи энергии в порядке, сейчас же собираемся и назад в будущее, то есть в настоящее, в наше милое тихое настоящее, - и Хъюз блаженно зажмурился.

Однако Боб был совсем другого мнения по этому поводу.

- Как! - громко и визгливо закричал он, - как в настоящее, когда мы в нескольких шагах от цели. И это после того как на мою несчастную голову выпало столько приключений. Нет, я ещё не пощупал золотишка, не понюхал его. Ни за что! - Громко закончил он и схватился за кобуру пистолета.

Хъюз внимательно посмотрел на него.

- Видно он и впрямь псих. Нет, на психа он не похож. Тогда же кто он, маньяк, одержимый? Люди гибнут за металл. Люди гибнут за металл, - вспомнились ему слова из известной оперной арии, - имейте в виду, Боб, - сухо сказал он, - машина времени лететь не может, на езду я, к сожалению, её не проектировал.

- Я поползу хоть на карачках! - истерически закричал Боб, - лишь бы найти его, лишь бы прикоснуться к нему. Золото, золото правит миром! - громко прокричал он, и в глазах его заплясали бешеные огоньки.

- Вообще то Джордж как-то говорил мне, что в мире правит всем любовь, - иронично подумал Хъюз, но что толку объяснять это какому-то жалкому идиоту.

- Тогда мы выступаем, - громко проговорил он, - в запасе у нас осталось чуть больше двух недель, поэтому нужно торопиться. Джон, возьмите с собой аптечку и мачете они очень пригодятся нам в этих непроходимых джунглях. А я возьму с собой кой, какие запасы еды и оружия.

- А я возьму с собой кой, какие запасы спиртного, - передразнил его Боб и грубо рассмеялся.

- Толстый грубый коротышка, - с неприязнью подумал о нём Хъюз.

Он закидал ветками машину времени, и вся компания выступила в путь.

Он был очень трудным.

Высокие травы и кустарники преграждали путешественникам дорогу, поэтому её приходилось буквально прорубать в густых зарослях. Метров через пятьсот они вышли к небольшой речушке. Вернее, даже и речушкой то её назвать было трудно, мелкий тонкий ручеек грязной и мутной воды, который едва струился по пересыхающему руслу. В грязной тине её копошились мелкие птички в поисках поживы. Из-за деревьев, росших на её берегах, пугливо выглядывали павианы. Зарывшись глубоко в ил, пережидали невыносимую жару крокодилы. Сейчас им было не до охоты. И птички, и павианы, и осторожные антилопы, изредка показывающиеся на её берегах, хотели одного - пить.

Перебираясь через эту небольшую пересыхающую речушку, Боб умудрился два раза упасть и расплескать почти треть запасов спиртного, что его чрезвычайно огорчило. На второй день Боб заболел.

Он лежал какой-то тихий вялый, безучастный ко всему, даже алчный огонёк наживы на время потух в его глазах. Хъюз озабоченно пощупал ему лоб, измерил пульс.

- Малярии, похоже, у него нет, - наконец, задумчиво сказал он, - иначе бы были воспалены лимфатические узлы, а так они в норме, температура, правда, у него повышена, но немного, от 38 ещё никто не умирал. Скорее всего, небольшое воспаление, вызванное переохлаждением. Меня больше беспокоит его рана, она, почему-то открылась, не дай бог гангрена? Что тогда будем делать Джон?

- Не знаю, - и Джон недоуменно пожал плечами.

- Я объявляю небольшой привал, - громко сказал Хъюз, - конечно, самое лучшее в наших условиях — это немедленно возвращаться домой, но ваш друг, по-видимому, окончательно спятил, а пистолет по-прежнему находиться в его руке, так что не будем рисковать. Вообще-то я не врач, а исследователь, но думаю, что ничего серьёзного у Боба нет. Сейчас я дам ему универсальный антибиотик.

- А вы не отравите меня Хъюз, - слабо простонал Боб.

- Я с удовольствием пристрелил бы вас на дуэли, Боб, в честном и открытом бою, - чётко ответил Хъюз, - пока же выпейте лекарство. Ну, вы пока тут посидите с ним Джон, а я пойду, подстрелю, что-нибудь на ужин, - и с этими словами Хъюз, захватив лазерное ружье, исчез в кустарнике.

Джон проводил его взглядом и подошёл к Бобу.

- Что, болит Боб? - участливо спросил он.

- В ответ Боб слабо застонал.

- Ничего, ничего, - проговорил с теплотой Джон - сейчас Хъюз принесёт нам что- нибудь на ужин, и ты поправишься Боб, обязательно поправишься.

Боб внимательно поглядел на него.

Однако ждать Хъюза пришлось долго. Он ушёл, когда солнце стояло почти в зените, а возвратился, когда оно уже садилось, и на небе начали зажигаться первые звезды.

- Долго ждал Джон? - весело спросил Хъюз, - а я смотри, что принёс, - и с этими словами он бросил на землю большой кусок мяса. - Антилопа гну, - весело сказал он, еле дотащил. Но, похоже, ребята в этом лесу, вернее, саванне, которая находится в часу ходьбы отсюда ещё кто-то есть.

Джон внимательно посмотрел на него.

- Нет не львы, ни антилопы, ни шакалы, ни гиены, Джон. Я имею в виду первых людей. Когда я разделывал антилопу, мне показалось, что они следили за мной.

Но они слишком осторожны. Когда я сделал попытку рассмотреть их получше и потянулся к биноклю, они тут же растаяли в бескрайних просторах саванны. Возможно, я и ошибаюсь, - промолвил он, - и это были не первые люди, а австралопитеки, которые также ходили на двух ногах, и которые очень на них похожи. А, может быть, и вовсе никого не было и это всё мне померещилось, - и с этими словами, взяв острый нож, он, не спеша, принялся разрезать мясо антилопы.

Наступил вечер. Тихо потрескивало пламя костра, на котором жарилась антилопа, распространяя далеко вокруг притягательный запах. Боб, приняв лекарство, вскоре заснул и теперь никому не докучал своими стонами и бессмысленными просьбами. Джон и Хъюз сидели у огня.

- А что, Джон, - спросил у него вполне серьёзно Хъюз, - не скрутить ли нам сейчас Боба, а ещё лучше треснуть по его глупой башке, чем-нибудь тяжёлым, забрать у него пластиковую карточку и благополучно возвратиться домой. Благо от машины времени мы отошли совсем недалеко.

- Но это же аморально, Хъюз, - ответил Джон, - оставить больного, беззащитного человека одного на съедение диким зверям.

- Никакой аморальности я в этом поступке не вижу, - немного помолчав задумчиво ответил Хъюз и подкинул ветку в костёр, - мораль действует только среди людей, собственно, поэтому мы люди, а не звери, а человек, который ради кучки золота лишает жизни других людей уже не человек, значит, нормы морали на него не распространяются. Вот и вас он втянул в дурную историю.

- Знал бы он, кто кого втянул, - трусливо подумал Джон, - тогда бы он наверняка разговаривал со мной совсем по - другому.

- А чем аморален, Боб, - горячо начал он, - тем, что убил двоих людей. Но разве какой-нибудь магнат в погоне за прибылью калечащий их сотни, а заодно и природу моральнее его. Боб убил их сразу и открыто. А этот магнат, кичащийся своей моральностью, и по воскресеньям ходящий в церковь, убивает их постепенно. Он выжимает из них все соки, а затем словно сухую лимонную корку безжалостно выкидывает их на помойку. Такой магнат моральнее Боба! - И Джон с вызовом посмотрел Хъюзу в глаза. Кроме того, ваши так называемые моральные капиталисты в погоне за прибылью не останавливаются не перед чем. Но если раньше белые поселенцы просто сгоняли коренных жителей моей страны индейцев открыто в резервации, то сейчас жители так называемых третьих стран, в которых размещены многие компании ваших моральных капиталистов, эксплуатируются более тоньше и изощрённее. На их шею в виде материальной помощи накинута финансовая удавка, которая ничем не отличается от удавки пеньковой. Они не щадят ничего эти моральные капиталисты, - горячо продолжал Джон, - ни людей, ни природу. Дошло уже до того, что в Японии продают свежий консервированный воздух, а в Бангкоке открылся бар, где дают подышать свежим воздухом.

Хъюз надолго задумался.

- Такова цена прогресса, - наконец, тихо ответил он, - когда-то люди, думали, что Земля бесконечна и обильна и сможет прокормить всех. Теперь выяснилось, что это не так, ресурсы Земли ограничены. Но остановить прогресс мы не сможем, иначе погибнет всё человечество. Это закон его существования. Возможно, скоро мы люди, будем постепенно переселяться на Луну. Оказывается, там нашли большие запасы льда, а при уровне современной техники сделать из него водород и кислород - важнейшие компоненты существования человека не представляет никакого труда. Остановить прогресс мы не сможем, - тихо, но твёрдо сказал он.

- Тогда уж лучше не надо никакого прогресса, - с горячностью возразил Джон, - он, словно дьявол, калечит не только тела, но и души людей. Вы посмотрите на молодых людей кучками толпящихся у игральных автоматов. С бессмысленными, бараньими глазами они нажимают ручки одноруких бандитов, убивая на это всё своё свободное время.

Хъюз внимательно посмотрел на него.

- Так, значит, Джон, нам надо отказаться от всех завоеваний цивилизации, от компьютеров, телевизоров, высокоскоростных лифтов, комфортабельных автомобилей, то есть назад к природе как говорил Жан Жак Руссо, назад к дикому первобытному состоянию, назад к этому хаосу, назад к этим волосатым тварям, одну из которых я, возможно, видел сегодня.

- Не знаю, что уж там говорил, этот ваш Жак Жан Руссо, - упрямо ответил Джон, - но такой прогресс нам не нужен. Не нужен, - и он с вызовом посмотрел на Хъюза.

- Так что же вы предлагаете Джон, - и Хъюз, прищурившись, посмотрел на него.

На секунду Джон растерялся.

- Надо чаще смотреть на звезды, - вдруг неожиданно выпалил он. Он задрал голову, высоко, высоко они мерцали в ночной тишине, - надо чаще смотреть на звёзды, - громче и увереннее повторил он, - люди разучились смотреть на звёзды, от этого все и беды.

Его громкий голос разбудил Боба.

- Джон -Джон, - тихо и плаксиво позвал он.

- Наложите ему холодную повязку на лоб и дайте лекарство, - торопливо проговорил Хъюз.

Сделав всё это, Джон опять вернулся к Хъюзу.

И всё - таки вы не убедили меня молодой человек, - задумчиво сказал он. - Прогресс не остановишь, просто мы люди ещё самонадеянны и недостаточно мудры. Считаем себя богами, а на самом деле мы просто несмышленые ребятишки, которые ещё только делают первые шаги. История, Джон, ещё только начинается и делаем историю мы, люди. И только от нас людей зависит, постигнет ли нас землян участь Атлантиды и мы провалимся в тар тара ры, закончив на этом свой земной путь, или всё-таки став мудрее, познав ещё больше законы природы, которая открывается перед нами в своём бесконечном многообразии, и познав ещё больше самих себя, сумеем преодолеть всякие кризисы и конфликты, чтобы ещё дальше нести сквозь глубину веков факел цивилизации, факел разума.

- А всё - таки обманет меня Боб, всё - таки обманет! - эта тревожная мысль, которую Джон упорно гнал от себя, вдруг вновь всплыла из подсознания. И чем настойчивее эта мысль овладевала Джоном, тем горячее, путанее и бессвязнее он защищал Боба.

********************************************************************

Вопреки опасениям Хъюза болезнь Боба оказалась не опасной. Съев в первый вечер чуть ли не пол куска антилопы, и выпив чуть ли не литр вина, он на следующее утро проснулся почти здоровым, рана тоже неожиданно быстро начала затягиваться. Возможно, свою роль в таком чудесном выздоровлении сыграли современные сильнодействующие лекарства, которыми его так усердно потчевал Хъюз, но Боб приписывал всё это исключительно своему здоровью.

- У нас все в роду были исключительно здоровыми, - говорил он, с аппетитом разгрызая своими крепкими белыми зубами кость, - мой дедушка дожил до ста лет, и я Боб всех вас ещё переживу. Но окончательно выздоравливать Боб, почему-то не спешил. Болезнь, длившаяся всего один день, сделала из него большого капризного ребёнка, забыв про золото и алмазы, он выдумывал то одно, то другое, то третье, изводил Джона и Хъюза своими причудами.

Два дня они безропотно сносили все притязания Боба, стараясь исполнить все его желания. Наконец Хъюзу всё это надоело. На третье утро после болезни, когда Боб своим плаксивым голосом, такой он у него сделался во время болезни, попросил у него принести птичьих яиц, чтобы он Боб поскорее выздоровел, Хъюз встал и решительно подошёл к нему.

- Да, вы, Боб, абсолютно здоровы, - сказал он, ощупав его лоб и осмотрев рану, - ваш лоб холоден, как айсберг, да и рана уже давно затянулась. Вы просто симулянт, Боб, - твёрдым голосом сказал он ему. — Вот, что или мы немедленно отправляемся на поиски вашего дурацкого золота, которое мне изрядно надоело, или и я считаю это самым лучшим, так же немедленно отправляемся к машине времени и возвращаемся в наше милое настоящее.

Вмиг слетела с Боба плаксивость и показная слабость. Перед Хъюзом, тяжело дыша, стоял наглый и циничный хищник, готовый ради золота на всё.

- Мы отправляемся, Хъюз, - своим обычным голосом проговорил он, - и отправляемся сейчас.

Ещё два дня прошли в безуспешных поисках золота. Кончился тенистый лес, и на место ему пришла саванна с её высокими жухлыми травами, с её жарким, испепеляющим всё живое солнцем. Лишь изредка путешественникам удавалось укрыться в тени зонтичной акации от его губительных лучей. У путешественников уже в клочья были изодраны рубашки об острые ветви кустов. Тело их ныло и зудело от беспрерывных укусов москитов и всяких мошек, тучами, роящихся в воздухе. И самое главное у них кончались запасы пресной воды.

Канистра, которую предусмотрительно захватил с собой Хъюз, удивительно быстро пустела. По утрам они были вынуждены сухими, шершавыми от жажды языками, слизывать росу, которая капельками выступала на травах, но её хватало ненадолго. Все хотели одного пить.

Идти. Идти и идти! - Боб почерневший, с глубоко ввалившимися глазами, сам, едва переставляя ноги, из последних сил рубил сухую жёсткую как проволока траву. - Идти, - натужно хрипел он. Мы ещё не попробовали на зуб этого золотишка.

На третий день они опять вступили в лес. Хъюзу удалось подстрелить небольшую антилопу и тем самым как-то немного поправить дело. Они даже попробовали пить её кровь, чтобы утолить жажду, но вскоре отказались от этой затеи, теплая, солоноватая на вкус, она показалась им противной и не только не утоляла жажду, но, наоборот, будила её.

- Ещё два дня, - сипло проговорил Хъюз, еле ворочая одеревеневшим языком, - и я поворачиваю назад. И тогда можете пристрелить меня Боб.

Наступил вечер, но он не принёс путникам избавления от мучений. Приятный лёгкий ветерок лишь снаружи обдувал их тело, тогда как внутри у них всё буквально горело от жажды. Первым заметил небольшую речушку Джон. Он перевалил через небольшой косогор, когда увидел блестящую невдалеке узкую полоску. С криком, Вода! Вода! - больше похожим на карканье ворона, он, спотыкаясь, начал спускаться, два раза он упал. Но это не остановила его.

- Во-да! - И он со всего разбега упал в речушку. Но странное дело, чем больше пил Джон, тем больше ему хотелось пить. Вода в этой речушке была какого-то странного металлического вкуса. Разочарованный он поднялся. В призрачном свете луны он показался поднявшимся на косогор Бобу и Хъюзу каким-то призраком. От каждого его движения на его теле вспыхивало тысячи золотистых искорок. Они вспыхивали, пробегали и тут же гасли. Вспыхивал и гас рот Джона, когда он говорил. Вспыхивали и гасли его руки.

Боб от удивления прикрыл глаза. Хъюз внимательно поглядел на него.

- Идите сюда к нам скорее, Джон, идите скорее! - громко и взволнованно прокричал Хъюз.

Всё ещё не понимавший в чём дело Джон, не спеша, направился к ним. В сгустившийся темноте, казалось, идёт не человек, а статуя.

Джон подошёл к ним. Хъюз внимательно осмотрел его. Тысячи, а может быть, даже миллионы золотых крупинок плотным покровом облепили одежду Джона, отчего она горела и переливалась при каждом его движении.

Хъюз осторожно снял самые крупные из них с брюк Джона. Сомнений не оставалось. Это было самое настоящее золото.

Глава 6

- Боб мы нашли его, - негромко сказал Хъюз, глядя ему прямо в глаза.

Боб медленно опустился на колени.

- Матерь Божья, - тихо сказал он, - Господи, мы нашли его. Мы наш-ли. - И он, стремительно вскочив на ноги, принялся палить из револьвера.

С Джоном тоже приключилась истерика. С шумом и брызгами он несколько раз вбегал в реку, шлёпался в неё с громкими криками: «Мы нашли». А затем с таким же шумом шлёпался на спину или на живот, на горячий прибрежный песок. На время все забыли о чувстве жажды, так мучившим их.

Хъюз тоже поддался этому истерическому возбуждению. Вбежав по колено в золотую речку, он, как маленький ребёнок, зачерпнув полные пригоршни воды, брызгался её и смотрел, как бесцветные капельки в призрачном свете луны становятся золотыми. Затем он начал брызгать водой на Джона, вбежавшего в речку, тот проделал то же самое.

Первым опомнился Хъюз. Выбежав из речки, он уселся на тёплом песке и обхватил колени. Боб и Джон все бегали по золотой речке как ополоумевшие. Правда, Боб уже не палил из револьвера, на этот раз он придумал другую забаву. Сняв с себя штаны, и оставшись в одних подштанниках, он, завязав брюки узлом, словно сеть раз за разом погружал их в воду. Ждал, пока вода стечёт, а затем засовывал свою голову глубоко в брюки, проверяя, много ли золота на этот раз он намыл.

Хъюз сидел безучастный ко всему.

- А ты что такой невесёлый Хъюз? - И Боб со всего размаха шлёпнулся рядом с ним на горячий речной песок, - во сколько мне удалось намыть, - и он, погрузив руку в одну из брючин, достал оттуда небольшую горсть песка. - Клянусь, тебе всеми дьяволами, Хъюз, - возбуждённо проговорил Боб, - что он на 90% состоит из золота остальные 10 песок или прочие примеси. Да ты что невесел, Хъюз, - радостно проговорил он, радость находки золота так опьянила его, что он на некоторое время перешёл на ты.

Рядом с ними присел такой же веселый и возбуждённый Джон.

- Правда, Хъюз, - чего ты такой кислый, - и он тронул его за плечо.

- А чему особенно радоваться, - как - то безразлично проговорил Хъюз, - ну намоем мы его 100 килограмм, все равно машина времени много не потянет.

Боб внимательно посмотрел на него.

- А ведь его ещё надо донести. А по прибытии домой. Его ведь ещё надо реализовать. Не пойдём же мы в магазин и не предложим первому встречному. Дескать, вот вам золотой песок купите его, пожалуйста, у нас.

О том, что он совсем недавно получил крупную сумму, и поэтому не особенно нуждается в деньгах, Хъюз благоразумно умолчал.

- Ну, эти заботы я беру на себя, - прищурив глаза, быстро сказал Боб.

Несколько секунд все молчали, переживая случившиеся.

- Хъюз, а давайте создадим компанию Боб и К^о-

- Вы с ума сошли, - холодно ответил Хъюз, - даже если всё её дно сплошь состоит из одного золота, эта затея всё равно неосуществима.

- Почему Хъюз, - лицо Боба напряжённо вытянулось.

- Попасть сюда во второй раз, Боб, это так же маловероятно, как попасть в иголку в стоге сена, другой иголкой. Даже если я и захочу вновь совершить путешествие сюда, то всё равно мы сюда больше не попадём.

- Но почему, Хъюз, - обиженно спросил Джон.

- Да по той простой причине, молодой человек, - снисходительно ответил Хъюз, - что у моей машины времени существует погрешность и для данного временного интервала она составляет порядка 100 000 лет. А за 100 000 лет с этой речкой может произойти, что угодно, она может обмелеть, может, наоборот разлиться, может, наконец, изменить своё русло, что и происходит с большинством рек, а может просто провалиться в трещину в результате, какого-нибудь землетрясения, которыми так богата эта эпоха.

— Значит, мы больше не попадём сюда?! Жа-ль, - и Джон разочарованно вздохнул.

— Это всё моё, - вдруг яростно закричал Боб и, вскочив на ноги, начал стрелять из пистолета, - вы слышите это всё моё, - с перекошенным от злобы лицом, громко прокричал он.

- Тогда огородите её от устья до истока, возьмите лицензию на добычу и спокойно добывайте своё золото, - иронически ответил Хъюз.

- Вы ещё и издеваться надо мной. Вы-вы-вы, - Боб задыхался от ярости.

- Боб, да плюнь ты на всё, - пытался урезонить его Джон, - успокойся ты. Золота хватит на всех.

- Прочь с дороги, молокосос! - яростно взревел Боб, - Убь-ю, - и он три раза выстрелил из пистолета.

Обиженный Джон замолчал.

Утром мужчины занялись добычей золота. Хъюз тоже, мало-помалу, поддался общей эйфории. Забыв о вчерашней ссоре, он по примеру Боба тоже снял с себя штаны и тоже занялся ужением золота, как он про себя называл эту процедуру, Джон отправился вверх по реке.

Вопреки пессимистическим прогнозам Хъюза золота в реке было много, очень много, она была буквально нашпигована золотом, потратив не больше часа не имея никаких приспособлений для его добычи, кроме своих брюк, они намыли не меньше 20 кг золота и вылезли отдыхать на берег.

- Пожалуй, стоит сообщить об этом месте Смиту, - думал Хъюз, жуя травинку, - уж он то поставит дело на широкою ногу, не то, что эти недотепы. Но как мне опять попасть сюда. Ведь у меня погрешность во времени действительно составляет 100 000 лет, значит, придётся опять модернизировать мою машину. Что ж под такой проект скупердяй Смит наверняка отвалит кругленькую сумму, - и он весело улыбнулся.

- Вы чему так улыбаетесь, Хъюз, - подозрительно спросил его Боб.

- Да вот представил, как мы будем нести всю эту кучу, - весело ответил Хъюз.

- Но куча пока небольшая, - мрачно ответил Боб, — вот если бы тонна или две.

- И ему всё мало, - удивился Хъюз, - да и 10 кг чистого золота вполне хватит, для безбедной жизни, а ведь мы будем ещё наверняка продолжать работы.

- Эй, посмотрите, что я нашёл, - донесся издалека голос Джона.

Хъюз взглянул на него, и у него чуть не отвисла челюсть от удивления. Кряхтя и еле передвигая ноги, Джон тащил несколько золотых самородков. Они были такие большие и такие тяжёлые, что Джон тащил их словно обыкновенные кирпичи, положив, их друг на дружку.

- Повезло тебе Джон, - завистливо сказал Боб, - и как ты только их допёр?

- А вы посмотрите на этот, - и Джон указал пальцем босой ноги на один из самородков, ослепительно сверкнувшем в жарких лучах африканского солнца.

Этот самородок разительно отличался от других грубых и корявых, гладкий и словно отполированный, он очень походил на статуэтку сидящего Будды.

- Да это подлинное произведение искусства, вернее, природы, - восхищённо произнёс Хъюз, - за него в Сотби сразу отвалят миллион долларов.

- Дай мне их сюда, - проговорил Боб и неожиданно быстро схватил золотой самородок.

— Это моё, Боб, - обиженно запротестовал Джон.

- Да никуда не денутся твои золотые погремушки, - раздражённо сказал Боб, - просто мы сложим их в общую кучку, чтобы удобнее было нести.

— Это моё Боб, - обиженно повторил Джон.

- Ну, ни хочешь, как хочешь, - и Боб пожал плечами.

А куча действительно выросла большая.

За два дня они намыли около 50 кг золота, и это, не считая тех золотых самородков, которые нашёл Джон.

На вечернем совете, который, естественно, возглавлял Боб, они договорились, что ещё два дня, и они отправляются домой. Однако и через два дня, когда было намыто ещё 30 кг золота, они не отправились к машине времени. Утром Боб заявил, что они пробудут на Золотой речке, так, не сговариваясь, они её назвали, ещё два дня.

Это становилось уже опасно. - Машина времени просто не увезёт такое количество золота, - терялся в догадках Хъюз, - да и вообще у нас остаётся чуть меньше двух недель на возвращение. Времени, правда, остаётся вполне достаточно, но мало ли какие неожиданности могут случиться на обратном пути.

Но на этот раз Хъюз с Бобом спорить не стал. - Он явно маньяк, - думал он. И спорить с ним бесполезно. К тому же у него есть пистолет. А что может быть страшнее маньяка с пистолетом? И всё же, для чего Боб намывает такое количество золота, - с тревогой думал Хъюз?

С этими мыслями, не дающими ему покоя, - он и отправился прогуляться вечером вверх по течению реки.

Неожиданно его внимание привлекли, чьи-то следы, четко отпечатавшиеся на влажном песке. Он внимательно вгляделся в них и остолбенел от ужаса. Это были явно человеческие следы. Ясно были видны толстые чёрточки пальцев. Цепочка следов больших и маленьких шла к реке, а затем терялась из виду. Очевидно, в этом месте был брод.

С этой ошеломительной вестью Хъюз и прибежал к Бобу и Джону, лениво греющимися у вечернего костра.

- А ты не врешь Хъюз, - и Боб прищурил один глаз, - может быть, ты нас на пушку взять хочешь?

- Боб, отвечал ему взволнованный Хъюз, - я немного разбираюсь в следах. Я видел следы носорогов, буйволов, зайцев, цесарки, но это явно человеческие следы. А первобытный человек — это очень коварный и опасный зверь, вдобавок он ещё и умный, а ведь мы вторглись на их территорию, Боб, и я абсолютно не поручусь, что пока вы беззаботно ловите в речке золото своими штанами, какой-нибудь хабилис не тюкнет вас по башке, а они для этого найдут тысячу способов, Боб.

Лицо Боба посерело от страха.

- И что Вы предлагаете, Хъюз, - чуть ли не заикаясь, спросил он.

- Немедленно покинуть это место, - быстро ответил Хъюз, - как только рассветёт сейчас же паковаться и уходить. Ночь нам придётся не поспать. Наверняка первобытные люди обнаружили нас а, значит, мы можем стать объектами их охоты. Первым буду дежурить Я, затем Вы, Джон, и, наконец, Вы Боб.

- А можно мне не дежурить, - робко и как-то заискивающе произнёс Боб, - ведь я всё-таки болел.

Хъюз смерил его насмешливым и презрительным взглядом.

- Дежурить будут все, - жестко отрезал он.

- Ладно, - нехотя согласился Боб.

Первым дежурил Хъюз, затем Джон. Наконец настала очередь Боба. Были предрассветные сумерки, то время между утром и ночью, когда особенно хочется спать. Пытаясь прогнать остатки сна, Боб напряжённо таращил свои большие глаза в неясную серую пелену, силясь угадать, что там происходит. Ему чудились, какие-то неясные звуки: всхлипывание, попискивание, хруст веток, но самих животных Боб не видел. Это его настораживало и пугало, и он ещё крепче сжимал револьвер.

У-У раздалось, где-то совсем недалеко. У-У послышалась слева, а затем справа. Затем послышался какой-то дьявольский смех, и всё смолкло. Весь, съежившись от страха Боб замер. Раздался громкий хруст, эта старая сухая ветка, отжившая свой век, надломилась от собственной тяжести и полетела вниз. Нервы Боба не выдержали. С громким криком: «Они идут, они идут», - он начал палить во все стороны из револьвера.

Хъюз и Джон немедленно проснулись и страшно перепуганные, тем переполохом, который устроил Боб, быстро побежали к нему.

- Что случилось, Боб, - тревожно спросил у него запыхавшийся Хъюз.

- Они идут, они идут, - продолжал тот стрелять, бессмысленно выпучив глаза.

- Да успокойтесь вы, Боб, и объясните в чём дело, у меня от вашей стрельбы все барабанные перепонки скоро лопнут, - с досадой произнёс Хъюз.

Боб немного успокоился и уже более осмысленнее взглянул на Хъюза.

- Они идут, первые люди к нам идут, — вот в чём дело Хъюз.

- А с чего вы это взяли, - спокойно спросил он.

- Ну, как же, - быстро ответил Боб, - сначала они кричали У-У, затем послышался какой-то дьявольский смех, у меня от него до сих пор мурашки по коже, и Боб передернул плечами, а затем я услышал хруст веток.

— Вот оно в чём дело, - иронично усмехнулся Хъюз, - тогда мы пошли с Джоном досыпать, а вы ещё немного подежурьте Боб.

- А как же я, - и Боб чуть не захныкал как маленький ребёнок, - неужели вы оставите меня на съедение первым людям, ведь они же злобные и коварные.

- Нет, это были не первые люди, - и Хъюз чуть заметно улыбнулся, - первые люди, как и любые другие хищники, подкрались бы к вам бесшумно и незаметно, а затем бы быстро тюкнули, чем-нибудь тяжёлым по башке, а, судя по вашим сбивчивым описаниям, вы Боб испугались обыкновенного филина.

- Как, в Африке живёт филин, - лицо Боба вытянулось от изумления.

- А что - ж тут такого, - ответил Хъюз, - филин птица довольно распространённая, и живёт он всюду: в лесах, пустынях, на равнинах, а один русский учёный обнаружил гнездо филина даже в горах, на высоте 4000 метров. Ну, мы пойдём досыпать Боб, а то уже скоро собираться, - и Хъюз с Джоном, не спеша, отправились к своему ночлегу.

Утром они стали торопливо собираться.

- И зачем ты его только берёшь, - досадовал Боб на Джона, укладывавшего золотой слиток, похожий на сидящего Будду, - нам будет и так тяжело, а тут ещё ты со своей золотой игрушкой.

Но тут Джон неожиданно проявил характер.

- Не всё ли равно Вам, Боб, - холодно и развязно сказал он, - сколько я понесу килограмм золота 20 или 30, в, конце концов, мучиться придётся мне, а не вам.

Не ожидавший такого отпора Боб удивлённо посмотрел на него.

- Ну-ну, - только и сказал он.

Решили всё золото разместить в канистре, где раньше была вода. Однако вскоре отказались от этой затеи. Несмотря на свой небольшой объём, золотой песок весил довольно прилично, поэтому меньшую часть золота разместили всё же в канистре, которую понёс Джон. А остальную, примерно две трети, насыпали в пластиковый мешок, в котором Боб нёс спиртное.

Однако спиртное Боб тоже выкидывать не захотел. Три полуторалитровых бутылки отличного красного вина, сделанных из специального органического материала Боб после долгих препирательств с Хъюзом всё же водрузил наверх.

Хъюз быстро срубил тоненькое деревце, к нему привязали мешок, и небольшая процессия двинулась в путь. Джону мешал золотой слиток, он пробовал то нести его в руке, но рука быстро уставала, к тому же тяжёлый металл постоянно выскальзывал у него из пальцев, то приспосабливал его себе на спину, вызывая тем самым язвительные насмешки Боба. Наконец, он крепко перевязал его морским узлом и так, постоянно меняя руки, мучаясь и спотыкаясь, он поплёлся за Бобом и Хъюзом.

Радость, как и беда не приходит одна. Неожиданно быстро похолодало, небо стало грязно-свинцового цвета, и пошёл дождь. Он шёл ровно один день. Боб, Джон и Хъюз промокли до нитки, но это их нисколько не огорчило, пересохшими от жажды губами они ловили драгоценную влагу. Дождь, вернее, тропический ливень, напоил влагой не только их. Лес, до этого умиравший от жаркого палящего солнца, оживал буквально на глазах. Он наполнился весёлыми звонкими голосами птиц, радостно распевающими свои песни, громкими визгливыми криками обезьян, прыгавшими где-то там высоко в кронах деревьев, рёвом саблезубого тигра, потрескиванием, похрустыванием веток, а цветы, в изобилии росшие в нём, источали после дождя такой одуряющий аромат, что у путников невольно закружилась голова.

Через три дня они почти уже подошли к машине времени, оставалось только перейти речку, в которой умудрился искупаться Боб. Но сейчас её было не узнать, из маленького тоненького, еле струившегося ручейка, она превратилась в шумную полноводную реку. По её грязно жёлтым водам плыли вырванные с корнем деревья, рыбы, невесть откуда взявшиеся в ней, играя своими гибкими сильными телами, на минуту выпрыгивали из неё, переливаясь всеми цветами радуги, а затем с шумом уходили обратно в воду. Вдоль берега слышалось хлопотливое кряканье уток.

Хъюз озадаченно потёр затылок:

- Д-а! Вброд мы сейчас её не перейдём. Придётся делать плот. Возьмите мачете, Джон, и срубите несколько тонких деревьев, только на этот раз без глупостей, или нет, лучше я сделаю это сам, - и Хъюз, взяв мачете, углубился в лес.

Через два часа деревья были срублены, и Хъюз стал вязать плот. Приходилось обвязывать каждое дерево, поэтому работа шла не так быстро, как хотелось бы Бобу, и он заметно нервничал.

Наконец, плот был готов, и мужчины спустили его на воду, но то ли деревья были мокрые, то ли Хъюз неправильно связал плот, а он это делал первый раз в своей жизни, но он дал значительно большую осадку, чем того требовалось. Брёвна почти были в воде.

- Придётся оставить часть золота на берегу, вздохнув, сказал Хъюз, - иначе мы на середине реки запросто уйдём под воду.

- Я лучше вас оставлю на берегу, - громко и визгливо закричал Боб, - грузите всё золото, и сейчас же переправляемся.

В глазах Хъюза мелькнул огонёк бешенства, но спорить с Бобом он и на этот раз не стал. Он только холодно взглянул на него.

- Смотрите, я предупреждал вас Боб, - сказал он.

- Грузите золото и поехали, - Боб схватился за револьвер.

- Последний аргумент, - пожал плечами Хъюз и стал переносить вещи на плот.

Течение реки было очень сильным, поэтому Хъюзу, стоящему впереди, приходилось грести изо всех сил, то же самое делали Боб и Джон, стоящие по бокам. Неожиданно плот накренился вверх, причём так сильно, что Хъюз, чуть не поехал назад. Он оглянулся и остолбенел от ужаса, огромный аллигатор, который без труда догнал медленно двигающийся по реке плот, влезал на него. Уже из воды показались его короткие сильные лапы со страшными когтями, секунда и плот перевернётся под его тяжестью.

- Стреляйте, стреляйте же в него, чего вы медлите, - отчаянно закричал Хъюз. Но Боб и Джон застыли, как парализованные, и, хотя оба были вооружены, Боб, как всегда, револьвером, а Джон лазерным ружьём, оба ни делали никаких попыток применить их. Как заколдованные, смотрели они в холодные, немигающие глаза рептилии и не двигались с места.

Хъюз быстро огляделся по сторонам, второе лазерное ружье находилось в непосредственной близости от аллигатора и воспользоваться им не представлялось никакой возможности.

Вблизи находилась лишь канистра с золотым песком. Крокодил сделал ещё одну попытку влезть на плот, тот ещё больше накренился.

- Да подавись ты им, - громко заорал Хъюз и, скользя, падая, теряя равновесие, схватив канистру с золотым песком, он начал изо всей силы бить ей крокодила по морде, стараясь попасть ему по глазам. Не сразу, но после третьего удара это ему удалось. Аллигатор, махнув хвостом, исчез в жёлтых водах реки. И исчез он так быстро, что Хъюз не удержался на ногах и упал, при падении он неловко изогнулся, канистра вылетела у него из рук и с коротким плеском пошла ко дну.

К Бобу снова вернулся дар речи, но лучше бы он к нему не возвращался, он обрушил на Хъюза такой поток грязи и брани, что на некоторое время теперь уже Хъюз потерял его. Некоторое время он стоял и только удивлённый слушал Боба. Наконец, он пришёл в себя:

- Так, значит, вы хотели, чтобы крокодил закусил вами, а не какой-то паршивой канистрой золота, вот какова цена вашей благодарности, - яростно проговорил он, - что ж в другой раз я поступлю, так как вы хотите, Боб.

Плот пристал к берегу, но вместо того, чтобы просто оттолкнуть его, Боб приказал выволочь его на сушу и тщательно замаскировать.

- Неужели он хочет, чтобы мы пошли за золотом второй раз, - с тревогой подумал Хъюз, - но это же просто безумие, у нас может не хватить времени, и тогда мы не сможем вернуться в настоящее. Однако Боб молчал о своих планах, и Хъюзу оставалось лишь теряться в догадках.

До машины времени оставалось рукой подать, когда Джон услышал рёв Боба:

- А тварь! Так ты ещё и кусаться.

Небольшая стройная зеленая змейка, не больше полуметра в длину вцепилась ему в палец левой руки и никак не хотела отпускать его.

- Ну, погоди! - Взяв мачете, Боб в ярости изрубил её. Змейка дернулась несколько раз и замерла.

- Мамба Джексона, - меланхолично заметил подошедший Хъюз, - как правило, от её укуса умирают минут через двадцать.

- А вы не врёте, Хъюз, - прохрипел Боб, и в глазах его промелькнул страх.

- Яд у неё очень сильный, на основе... - так же меланхолично продолжал Хъюз.

- Через двадцать минут, - с ужасом повторил Боб, - руби палец, Джон, громко прокричал Боб и подал ему мачете.

- Да ты что, Боб, - удивлённо сказал он, - наверняка в аптечке у Хъюза есть прекрасное противоядие, сейчас ты его примешь, и будет всё в порядке.

- Руби палец, кому сказал, - громко заорал Боб, и глаза его в бешенстве округлились.

Джон взял мачете широко размахнулся и зажмурился.

— Вот теперь другое дело, - удовлетворённо сказал Боб, - теперь можно и полечиться. Что там у Вас есть Хъюз?

- Сейчас, сейчас, - отвечал оторопевший и испуганный Хъюз, - погодите одну секундочку Боб.

Достав из аптечки, какой-то белый порошок, он присыпал Бобу рану.

- Новейшее антисептическое средство на основе кокосового масла, - торопливо проговорил он, - никакой боли, а эффект стопроцентный.

- А я полечусь по-своему, - сказал Боб, и чтобы унять страшную боль разом выпил полуторалитровую бутылку вина. Джон, наблюдавший эту процедуру, брезгливо поморщился.

- Зря морщитесь, Джон, - сказал ему Хъюз, - в этом случае Боб поступил абсолютно правильно. Американские охотники, для которых ловля змей является профессией, после каждого их укуса напиваются до бесчувствия и ничего, как правило, выживают, конечно, это не противоядие, но, представьте себе, действует и довольно неплохо.

— Значит, не надо было и палец рубить, - быстро сказал Джон.

- Ну, это как сказать, - задумчиво ответил Хъюз, - после укуса королевской кобры он вряд ли бы выжил, даже если бы погрузился в ванну со спиртом, со змеями надо быть всё-таки осторожными.

От такого количества вина Боб быстро захмелел и захотел спать. Спал он долго, около восьми часов.

- Теперь то мы точно не пойдём, второй раз за золотом, - обрадовался Хъюз, но он ошибся. По прибытии к машине времени Боб громогласно заявил, что раз Хъюз потерял канистру с золотом, то они, чтобы восполнить потерю отправятся за золотом второй раз.

- Но Боб пытался образумить его Хъюз, - у нас в запасе осталось чуть больше недели, времени в обрез и если мы не успеем вернуться, то страшно даже подумать, что может с нами случиться.

- Не разговаривать! - в ярости проревел Боб и три раза выстрелил в воздух.

Была ещё одна причина, по которой Хъюз так не хотел уходить за золотом во второй раз. Когда они вышли к стоянке машины времени, на поляну, где она была, выскочил небольшой стройный динозавр.

- Гипсилофодон, - оторопел Хъюз, - но ведь они же давно вымерли. Или я сплю, или у меня бред, - решил он и на всякий случай ущипнул себя за руку. Но динозавр не исчез. Обхватив какой-то кустарник своими передними короткими лапами, он с удовольствием поедал сочные зелёные листья.

- Даже в крупнейших палеонтологических музеях мира находятся только фрагменты его скелета, - подумал он, - а у меня будет целое чучело гипсилофодона, и он, затаив дыхание, нажал на курок лазерного ружья. Оставшуюся неделю он хотел посвятить поиску ещё, какого-нибудь динозавра, которые, как он понял, непонятно по какой причине водились здесь, и вот теперь Боб с его сумасшедшей затеей.

- Да поймите же Вы, Боб, - пытался он уговорить его, - сейчас у нас около 60 кг золотого песка, даже если в нём и есть примеси, то очень небольшие. Месторождение действительно богатое. Таким образом, каждому достанется чуть меньше 20 кг золота. А унция золота на Лондонской бирже стоит вполне прилично, и он назвал цену за одну унцию золота, таким образом, у каждого из нас уже есть небольшое состояние, стоит ли ещё рисковать, Боб, а вдруг вас второй раз укусит змея?

Но Боб, казалось, сошёл с ума, лицо его ещё больше почернело, в глазах появился лихорадочный блеск.

- Не разговаривать, не разговаривать, не разговаривать! - при каждой попытке Хъюза орал он и стрелял в воздух. На этот раз вместо револьвера в руках у него была скорострельная армейская винтовка М-16.

- И зачем только Купер взял с собой так много оружия, - в очередной раз со вздохом подумал он.

Пожалуй, зря вы его защищали, Джон, - говорил ему Хъюз, сидя у вечернего костра, - видите он настоящий зверь, и я боюсь, что он не пощадит вас. Меня то он не тронет, я ему нужен, без меня он никогда не сможет вернуться обратно. А вот Вы?

На этот раз Джон не возражал.

Утром Хъюз ещё раз сделал попытку образумить Боба. Но это только ещё больше разозлило его. Даже не позавтракав, и не сменив одежду, они вновь двинулись в путь. Через два часа они измученные, грязные, обозлённые подошли к плоту. Но боже, в каком он был состоянии. За это небольшое время некоторые брёвна высохли и треснули, верёвка, стягивающая их, тоже ослабла. На таком плоту плыть нельзя, - категорически заявил Хъюз, на этот раз даже Боб вынужден был с ним согласиться. Но вместо того, чтобы сделать новый плот Боб приказал получше перевязать старый.

Тьфу, дурак, - со злобой сплюнул Хъюз, - так он угробит и нас и себя, но спорить с Бобом уже не стал. Но даже и этого сделать ему Боб как следует, не дал.

- Всё? «Готово?» —Через полчаса спросил он.

- Нет ещё, - с досадой сказал Хъюз, - осталось закрепить ещё три бревна.

- Да, подожди ты, Боб, - поддакнул Джон, помогавший Хъюзу, - час-полчаса особой роли не сыграют.

- Время, - сухо и деловито сказал Боб, - надо спешить.

Проклиная, всех и вся, Хъюз с Джоном начали сталкивать плот в воду, Боб помогал им, вернее, делал вид, что помогал, отрубленный палец на левой руке давал ему скидки, которыми он и не замедлил воспользоваться.

Река, по-прежнему, была полноводной и, хотя её воды были уже не такими грязно-жёлтыми, как в первый раз, и по ней не плыли обломки деревьев, с течением всё же приходилось бороться. Тяжелее всех приходилось тому, кто находился на правой стороне плота, от его правильных действий во многом зависело, снесёт ли река плот далеко по течению, понимая это, а также помня случай с аллигатором, Хъюз постоянно менял гребцов. Боб хотел увильнуть от тяжёлой работы и сейчас. Но на этот раз Хъюз не дал ему никаких скидок.

Наступила очередная смена мест. На этот раз на правой стороне должен был находиться Джон. Но только он взялся за весло, как одно из брёвен, которые он с Хъюзом не успел перевязать, и которое находилось как раз на правой стороне, разъехалось, нога Джона попала в образовавшуюся щель, бревно разъехалось ещё больше и Джон, не успев охнуть, очутился в холодной воде.

Джон попытался вынырнуть, но голова его упёрлась в мокрые и тяжёлые брёвна плота. Джон умел плавать, в юности он немного занимался плаванием, и ему прочили даже неплохую спортивную карьеру. Это его и спасло. Почти теряя сознание от удушья, железным обручем сдавившем ему горло, он сильно оттолкнулся ногами и нырнул. Вынырнул он довольно далеко от плота, метрах в пяти, это спасло ему жизнь, но плот стремительно удалялся.

- Хъюз, Боб! - отчаянно закричал он и замахал рукой, но никто его не слышал. Оба были поглощены борьбой с сильным течением и усиленно работали вёслами. -Крокодилы, ведь они могут меня съесть! - Эта мысль как молния обожгла Джона. Напрягая всё силы, он поплыл за стремительно удалявшимся плотом. Спасло его то, что на боковом месте находился Хъюз, случайно оглянувшись, он и заметил его исчезновение.

- Боб, Джон свалился! - громко прокричал он. Но тот никак не реагировал. Быстро подбежав к нему, Хъюз прокричал ему почти в ухо. Боб Джон упал в воду, где у нас верёвка.

Боб медленно повернул к нему своё круглое лицо и посмотрел на него.

- Исчез, - задумчиво проговорил он, - туда ему и дорога.

- Подлец, - тихо проговорил Хъюз, и, схватив верёвку, он, размахнувшись, что есть силы, кинул её в том направлении, где чернела голова Джона.

Она не долетела до него всего каких-то три метра. В спокойной воде Джон махом бы преодолел это расстояние, но сейчас... Напрягая все силы, он боролся с быстрым течением. Мышцы его рук и ног уже одеревенели, у него не было времени даже скинуть одежду, потеря драгоценных секунд могло обернуться непоправимой катастрофой.

- Ну, ещё Джон, ну ещё немножко, - уговаривал он сам себе, делая сильные, быстрые взмахи руками. Вдруг его ногу пронзила сильная боль, - судорога понял он, и в это же время рука дотянулась до спасительного конца верёвки. Джон был спасён.

- И как же тебя угораздило Джон, - говорил Хъюз, хлопоча около него.

- Да я и сам не понял, - ответил он, - лязгая зубами от холода.

- Сейчас мы тебя согреем, - проговорил Хъюз и протянул ему пластиковую бутылку.

- Да я почти не пью, Хъюз, - запротестовал Джон.

- Пей, - заботливо сказал Хъюз, - иначе заболеешь как Боб, кто тебя тогда лечить будет.

- Ну, если я начну буянить, - пошутил Джон, - тогда свяжете меня, и он отхлебнул прямо из горлышка бутылки.

Вся остальная часть пути прошла довольно спокойно, и, погрузив остальное золото, мужчины двинулись в обратный путь. Однако вопреки предположению Хъюза Боб забрал не 30 кг золота, а в два раза больше.

- Машина времени сможет забрать максимум 100 кг золота, и то если выкинуть из неё буквально всё, а тут 120, да ещё золотые самородки Джона, - пронеслось в голове Хъюза, — значит, Боб хочет избавиться от Джона. Свои опасения он высказал вслух.

- Да не тревожьтесь вы особо, ребята, - с самой добродушной миной на лице сказал Боб, - а вдруг мы сюда всё-таки вернемся, ведь удался же Хъюзу скачок во времени, хотя он и переживал. Может, ещё вернёмся, Хъюз, - и он подмигнул ему.

- Не верю я ему, - с тревогой подумал Хъюз.

Но Джон обрадовался предложению Боба как маленький ребёнок.

- А может, мы и в самом деле ещё сюда вернёмся Хъюз, - произнёс он, и лицо его озарилось улыбкой. Я готов без всяких смен нести этот тяжёлый золотой мешок.

- Ну, если Джон не возражает, - улыбнулся Хъюз, - что ж тогда я и сам не против.

Он улыбался, но на душе у него скребли кошки.

Дальнейшая часть пути тоже прошла без приключений, и, немного успокоившись, Боб разрешил Хъюзу даже переменить брёвна у плота, что он сейчас же и сделал. К вечеру они благополучно переправились и в полдень уже были у машины времени.

Немного отдохнув, путники начали грузить в неё золото.

- Давай сюда своего золотого Будду, - сказал Боб Джону, - здесь ему будет поспокойнее.

- Не-а, - ответил он, нежно поглаживая самородок, - пусть он лучше останется со мной.

- С тобой, - и Боб как-то внимательно взглянул на него, - пожалуй ты прав, Джон, пусть он лучше останется с тобой.

Затем Боб принялся выкидывать из машины времени канистры из органического материала.

- А это зачем вы делаете, Боб, - насторожился Хъюз.

- Зачем нам нужны пустые канистры Хъюз, - с самой невинной улыбкой на лице отвечал ему Боб, - уж лучше мы вместо них погрузим немного больше золота, надеюсь, твоя машина не переломится.

- Вы, правы, Боб, - немного подумав, важно ответил ему Хъюз, - следов во времени мы не оставим, через несколько десятков лет от них останется только углекислый газ и вода, а немного золота нам не помешает, - и он, почему-то подмигнул Бобу.

Единственно, что его настораживало так это поведение Боба, обычно грубый и заносчивый, он сейчас являл собой воплощение добродушия и вежливости. Он даже сказал два раза, пожалуйста, чем чрезвычайно удивил Джона.

- Ну, ты даёшь Боб, - изумлённо сказал Джон.

- А чему ты удивляешься, - так же добродушно ответил ему Боб, - все испытания теперь уже позади, завтра ты снова вернёшься к своей мамочке, заведешь себе девочек. Ты, каких больше любишь, Джон, брюнеток или блондинок, - и он больно ущипнул Джона за бок.

Но неясная тревога не покидала Джона.

- А ведь обманет меня Боб, а ведь может обмануть, да и места в машине времени не так уж и много.

- Да ты отдыхай Джон, - беззаботно говорил Боб, - завтра утром проснёмся, погрузимся в машину времени, и скоро будешь ты у своей мамочки с полными мешками золота. «На лучше выпей», —и он протянул Джону стакан какой-то светлой жидкости. Да не бойся, не отравлю. Не веришь! Да я и сам её выпью. С этими словами Боб налил себе полный стакан и махом его выпил.

Но вы тут отдыхайте, - проговорил он, - а я пойду ещё посмотрю машину времени.

И Боб растаял в темноте. Однако Боб направился не к машине времени. Отойдя несколько шагов и убедившись, что его никто не видит, он достал из кармана плоскую флягу и сделал из неё несколько глотков. Затем засунул в рот два пальца. Рвало его долго и тяжело.

Джон с трудом разлепил отяжелевшие веки. Голова была тяжёлой и неестественно большой. От страшной боли ломило виски.

- Всё-таки опоил меня Боб, - эта мысль медленно и неуклюже, как червяк, ворочалась в его одурманенном мозгу. Превозмогая себя, он огромным усилием воли встал и, тяжело шатаясь, пошёл по направлению к машине времени.

- Негодяй, - услышал он громкий и возмущённый голос Хъюза, - вы хотите оставить здесь на съедение диким зверям невинного человека.

- К вашему сведению, - язвительно проговорил Боб, - именно этот невинный человек и затеял всё это дело.

— Вот как, - и лицо Хъюза вытянулось от недоумения, - но всё равно мы не можем оставить его здесь.

- Взлетайте Хъюз, - прошипел Боб, - или я вас пристрелю.

Собрав последние силы, Джон поспешил к улетающей машине времени. Ему казалось, что он торопливо бежит, в действительности же он еле волочил ноги.

- Не улетай без меня Боб, не улетай, - слабым голосом проговорил он.

- В ответ Боб только злобно усмехнулся, - запомни Джон мой совет, - прокричал он, держа пистолет у виска Хъюза, - даже когда деньги есть, их всё равно уже нет. Ты хотел золота, ты его получил, теперь целуйся со своим Буддой, - и он грубо расхохотался. Может быть, мы ещё и вернёмся. Правда, Хъюз. Так что жди нас. А чтоб тебе не было скучно возьми вот это, - с этими словами он кинул на поляну лазерное ружьё, блок сигарет и несколько пластиковых бутылок.

- Я убью тебя, Боб, я убью тебя, - еле шевеля одеревеневшими губами, - проговорил Джон.

Но руки плохо слушались его, в глазах всё двоилось, ноги налились свинцовой тяжестью.

- Но мы будем взлетать или нет, - холодно проговорил Боб, - а то я начинаю терять терпение. Считаю до трёх. Раз два, - и палец его медленно охватил спусковой крючок.

- В конце, концов, у меня не остаётся выбора, - подумал Хъюз.

- Не улетай, Боб, пожалуйста, не улетай, - и Джон из последних сил рванулся к машине времени.

Ослепительно белый столб света прорезал серые предрассветные сумерки саванн, и Джон потерял сознание.

Глава 7

Очнулся Джон от громких возбуждённых криков.

- У-У, - прыгали вокруг него и били себя по ляжкам, оскалив свои зубы, какие-то странные волосатые существа с вытянутыми далеко вперёд нижними челюстями, с длинными, чуть ли не до колен, лапами.

- У-У, - вновь прокричали волосатые существа и запрыгали в обратную сторону.

И эти твари хотят меня сожрать? - от бессилия Джон чуть не заплакал. А где же лазерное ружьё? - Джон чуть заметно повернул голову. Увы, лазерного ружья не было, так же как не было нескольких бутылок вина, которые кинул ему коварный Боб. Но сигареты я вроде успел положить, - и он нащупал в кармане куртки блок сигарет. Плохо сознавая, что делает, Джон полез в карман, достал оттуда одну пачку и раскрыл её. Звонко щёлкнула зажигалка Zippo, и над ней заплясал маленький крохотный огонёк.

Но этот огонёк произвёл на волосатых существ, такое же впечатление, как удар грома. Прервав свой танец, волосатые существа разом, как по команде, посмотрели на Джона.

- У-У, - снова произнесли волосатые существа, но на этот раз в этом крике было больше удивления, чем угрозы. Они, прервав свой танец, и оживлённо жестикулируя, издавая какие-то громкие звуки похожие одновременно и на лай, и на кудахтанье, смотрели на Джона. Наконец, из стада волосатых существ вышел небольшой самец и осторожно направился к Джону. Он подошёл к нему на расстояние около двух метров и вопросительно посмотрел на него.

-У-У, - затем провыл он как-то со значением и указал своей волосатой рукой на зажигалку.

Джон недоуменно пожал плечами.

- У-У, - снова громко провыл самец, и всё стадо вместе с самцом разом бухнулось перед Джоном.

Джон не видел их глаз, не видел даже их голов, так глубоко они были втянуты в их покатые плечи, зато он хорошо различал их другие круглые и волосатые части тела, возвышавшиеся над землёй. Несколько секунд стадо этих волосатых существ пребывало в таком положении. Наконец, некоторые из них подняли свои головы и стали смотреть на Джона.

Джон стоял и в страхе озирался.

- Пожалуй, сразу они меня не сожрут, - понял он.

Это придало ему уверенности, и Джон расправил плечи. Затем стадо этих волосатых существ стало медленно подниматься. Несколько секунд они смотрели на Джона, а затем, стали вновь оживлённо совещаться, бурно жестикулируя лапами, и по - прежнему смотря на него.

Из стада вышел тот же самец, очевидно, вожак стада, в одной руке он нёс кусок мяса, а в другой небольшой камень. От мяса так сильно разило вонью, что Джон чуть не зажал себе нос. Самец подошёл к Джону и протянул ему кусок мяса.

- Ням, Ням, - как-то утробно произнёс он, - Ням, Ням, - повторил он и указал рукой на кусок мяса.

- Хочет, чтобы я попробовал кусочек, - понял Джон, - отчего же не попробовать, ведь они оказывают мне почести равные Богу. И самодовольно улыбнувшись, Джон важно взял из рук волосатого существа кусок мяса и камень, грубо заострённый с одной стороны. Отрезав кусочек, от невыразимо вонявшего куска, Джон с трудом проглотил его. После этого он протянул назад самцу камень и кусок мяса.

Самец удивлённо посмотрел на него.

- Ням, Ням? - повторил он и вопросительно посмотрел на своих сородичей.

- Ням, Ням! - недоуменно зашумели они.

- Боже, правый, - с отчаянием подумал Джон, - они хотят, чтобы я съел всю эту тухлятину.

Давясь, и тщательно пережевывая каждый кусочек, Джон с превеликим трудом доел этот кусок гнилого мяса.

- Ням, Ням! - одобрительно зашумело всё стадо.

От съеденного мяса Джона чуть не стошнило и он, чтобы перебить запах гнили и вони, исходящий из его рта, опять закурил сигарету. Вновь звонко щелкнула зажигалка Zippo, и стадо опять отскочило от него, правда, не так испуганно, как прежде. Джон достал сигарету и с наслаждением затянулся.

- У-у! - вопросительно произнёс самец, угостивший Джона куском гнилого мяса, и указал своим пальцем на сигарету.

- Сигарета, обыкновенная сигарета, - и Джон недоуменно пожал плечами.

- У-у? - снова произнёс самец и вопросительно посмотрел на Джона.

- Э-э! Да они по-английски не понимают, - понял Джон. - Но как им объяснить, что это такое?!

- Ням, Ням, - вдруг осенило его, - Ням, Ням, - произнёс он с важным видом и вынул сигарету изо рта.

- Ням, Ням? - произнёс самец, и его волосатое лицо вытянулось от изумления.

- Ну, да, - произнёс Джон, - Ням, Ням или как она у вас там называется.

Самец скорчил плачевную мину и протянул свою волосатую руку.

- Ням, Ням, - жалобно и просяще произнёс он, - Ням, Ням.

- Хочет, чтоб я угостил его сигаретой, - понял Джон

- Бери, друг, мне не жалко, - и он подал сигарету самцу.

- Ням, Ням! - громко воскликнул тот, и с неожиданной быстротой, схватив сигарету, он отправил её в рот.

- Ням, Ням??!! - через секунду обиженно и вопросительно произнёс тот, выплёвывая остатки сигареты, - Ням, Ням?! - и в его глазах засветилась угроза.

Как не трагически была ситуация, в которую попал Джон, он всё же не выдержал и громко расхохотался:

- Идиот, - вытирая слёзы, выступившие у него на глазах, громко проговорил он, - её надо курить, курить, - и Джон, вытянув губы трубочкой, с шумом втянул в себя воздух, - курить, а не есть. Понял, балда.

Самец вопросительно смотрел на него.

— Вот смотри, как это делается.

Джон достал новую сигарету, зажёг её и втянул ароматную струйку дыма, - понял, балда.

Самец кивнул головой.

Джон вынул сигарету изо рта и подал её самцу. Тот, зажав её в кулак, проделал то же самое. Но видно по неопытности он втянул в себя большое количество дыма. Самец поперхнулся им и громко закашлялся. Джон снова громко рассмеялся. Самец строго посмотрел на него. Джон замолк. И хотя процесс курения, по-видимому, доставлял самцу мало удовольствия, он стойко сносил эту пытку. Под вопросительными взглядами сородичей он выкурил почти половину сигареты.

- Ням, Ням, - вздохнул он с облегчением.

- Ням, Ням! - одобрительно зашумело стадо.

Пока самец курил, Джон исподволь присматривался к этим странным волосатым существам. Кто они, - думал он, - люди или животные? Наверное, скорее всего, животные, у них и челюсти то обезьяньи, и тело всё сплошь покрыто волосами. Да!? Но почему они тогда ходят на двух ногах, а в лапах некоторых из них Джон заметил грубо заострённые с одной стороны камни и толстые ветки. - Нет, наверное, это всё - таки люди. Первые, но люди. А впрочем, не всё ли равно, главное, что эти твари меня не сожрали, так что ты ещё поживёшь, Джон, - и Джон печально улыбнулся.

Между тем, волосатые существа вновь посмотрели на Джона и опять начали совещаться.

- Ну, теперь то они точно меня убьют, - с тревогой подумал Джон, но он ошибся. Первобытные люди расступились, и из их стада вновь вышел знакомый Джону самец. За руку он вёл молодую самочку.

- Ня-м, ня-м, - промурлыкал самец и поставил её перед Джоном, - Ня-м, ня-м, - повторил он и мечтательно закрыл глаза.

- И это мне? - Джон с ужасом поглядел на неё. - Не-а, шутливо сказал он, - не Ням, Ням.

- Ням, Ням, - строго повторил самец и легонько стукнул Джона по затылку.

- О боже, - с ужасом подумал Джон, - я всего лишь пленник у этого первобытного стада, я всего лишь пленник у этих, не знаю, как даже их назвать, людей или обезьян. И, если я откажусь от неё, - Джон с ужасом и отвращением посмотрел на самку, - он, чего доброго, проломит мне голову камнем, зажатом у него в лапе. Я пленник почётный, но пленник. Боже, правый, - и у него чуть не подкосились ноги.

-У-У, - негромко воскликнул самец и указал своей волосатой рукой на небольшую травяную хижину.

- И когда только они успели её построить? - механически подумал Джон и вошёл в неё.

Первобытная женщина, которую Джону предложил в подарок за выкуренную сигарету вожак стада, разительно отличалась от своих соплеменниц. Руки у нее были значительно короче и изящнее, ягодицы не свисали сзади безобразными и толстыми мешками, как у остальных, а были аккуратно подобраны, к тому же у неё можно было различить, то, что люди назвали потом талией. И хотя Венерой Милосской её было назвать никак нельзя, всё же у неё было больше человеческого, чем у остальных её сородичей, у вожака стада оказался явно неплохой вкус.

Джон вошёл в хижину и тяжело опустился на травяную подстилку. Первобытная женщина легла рядом с ним. Ей явно понравился современный мужчина. Призывно глядя ему в глаза и тихо мурлыча

- Ням, Ням, - она начала разглаживать свои маленькие сморщенные груди.

- Пошла прочь, образина, - чуть не плача вскричал Джон.

Видно, первобытная женщина поняла Джона, вернее, те эмоции, которые нёс его голос. Она послушно легла рядом. Закрыв глаза и притворившись, что спит. Джон чувствовал её жаркое дыхание.

Но желание по-прежнему не покидало её. Ночью она вновь прильнула к нему своим горячим волосатым телом.

- О Господи, - только и вздохнул Джон и подчинился её настойчивым ласкам.

Наступило утро.

- Ням, Ням произнесла самка и потянула Джона за руку.

- Да пошла ты, - и Джон отмахнулся от неё.

- Ням, Ням, - снова повторила самочка и настойчиво потянула Джона за руку.

Джон нехотя вылез из хижины. По всей поляне бродили эти странные волосатые существа, вооружённые кто острым камнем, кто острой палкой и ковыряли ими в земле. Время от времени, кто-то из них, по-видимому, что-то находил там, и тогда они нагибались, брали это что-то и отправляли себе в рот.

Самка Джона быстро подошла к кустарнику, росшему неподалёку от хижины, и сломала ветку. Затем, она ловко при помощи острых зубов и волосатых пальцев освободила её от листьев и других маленьких веточек. Наконец, она зубами содрала с ветки кору, зубами же заострила тонкий верхний конец и с этим орудием отправилась на добычу пищи.

-У-у, - протянула она, - и, посмотрев на Джона, указала лапой на другую ветку кустарника.

- Да иди ты, - ответил Джон, и, заложив руки в карманы брюк, стал наблюдать за ней.

Самочка нагнулась над землей и сосредоточенно стала смотреть вниз.

- А она, впрочем, ничего, - поймал себя на мысли Джон, — вот только чересчур уж волосата, да и груди маленькие.

Между тем самочка что-то нашла. С радостным возгласом: «Ням, Ням», - она стала ковырять острым концом палки в земле. Через несколько секунд она вытащила оттуда толстую белую личинку какого-то жука. Самочка взяла её в свою лапу и направилась к Джону.

- Ням, Ням, - тихо произнесла она, и её волосатое лицо засветилось радостью.

- И это мне? - Джон с отвращением посмотрел на толстую противную личинку.

- Ням, Ням, - снова тихо произнесла самочка и протянула Джону личинку.

- Пошла прочь, дура, - с отчаянием вскричал Джон и грубо оттолкнул от себя её лапу.

- Ням, Ням, - недоуменно произнесла самочка. - Ням, Ням - и на её глазах показались слёзы. Затем, немного успокоившись, она личинку съела.

- Сейчас бы лазерное ружье, - мечтательно произнёс Джон, - подстрелил бы я тогда слона или антилопу и поджарил бы её на костре, вот тогда бы я показал тебе Ням, Ням.

Интересно, куда же эти твари утащили его, - подумал он, — вот будет переполоху, когда его найдут вместе с их костями. - Джон не знал, что лазерное ружьё, так же, как и другие вещи, которые изобрёл Хъюз, было сделано из специального материала, который через несколько лет оставляет после себя лишь углекислый газ и воду.

А Будду они нашли, - подумал Джон и направился к дереву, под которым был спрятан золотой самородок. Он уже начал откапывать его, как вдруг, будто из-под земли возник вожак стада. Джон и не подозревал, что он зорко следил за ним.

- Ням, Ням - вопросительно произнёс он и указал своей волосатой лапой на самородок.

- Не Ням, Ням, - строго ответил Джон и взял в руки самородок.

- Ням, Ням, - повторил самец и протянул свою волосатую лапу.

- На, жри, - Джон протянул ему самородок.

Самец взял самородок и укусил его.

-У-У, - обиженно взвыл самец через несколько секунд.

- Я же тебе говорил, образина, что это не Ням, Ням, - сказал Джон и засунул самородок за пазуху.

На следующий день Джон вместе с волосатыми существами участвовал в охоте на диких свиней.

Так как они обитали далеко, то стадо было вынуждено сделать несколько часовой переход. Самок с молодыми детёнышами они оставили около хижины, а сами, захватив, кто толстую суковатую палку, кто острый камень направились в саванну. Туда они подошли ближе к полудню. Охотиться в это время не было никакого смысла, поэтому вожак стада устроил небольшой отдых. Проснулись они, когда солнце уже начало садиться и сразу направились к небольшому болоту.

Расчёт вожака оказался верным. Дикая свинья бородавочник со своим многочисленным выводком, не спеша, поедала сочные зелёные стебли.

- И-и негромко вскрикнул вожак, махнув рукой, и всё стадо припало к земле. Волосатые существа охотились по всем правилам. Часть из них подошла к болоту с подветренной стороны, а часть осталась в засаде, Джон находился среди них. Вот они подошли к бородавочнику совсем близко.

- А-А! - с громким рёвом по команде вожака они, размахивая, кто камнями, кто ветками бросились на свинью. Поросята прыснули в разные стороны. Один из них бросился навстречу охотнику. Тот прыгнул на него, но промахнулся, поросёнок прошмыгнул у него между ног.

- Ии-х, - с обидой воскликнул охотник, поднимаясь с земли, весь перепачканный грязью.

- Растяпа, - Джон презрительно усмехнулся.

Однако самой свинье повезло меньше, она, так же как охотник, поскользнулась в грязи, перевернулась на спину и, быстро вскочив, улепётывала от него со всех ног. Острый камень, пущенный сильной рукой одного из охотников, догнал её и угодил как раз в бок. Свинья дёрнулась, и бег её замедлился.

- А-А-А!!! - разом издали громкий победоносный крик волосатые существа и, подбежав к свинье, начали добивать её, кто камнем, кто палкой, а кто и просто кулаком.

- Сейчас, ребята, мы сделаем из неё великолепный шашлычок, - и Джон довольно потёр руки.

Он достал из кармана зажигалку.

- У-у! - громко провыл вожак и показал своей волосатой рукой на зажигалку.

- Да вы чё, ребята, шашлыка не хотите? - и Джон удивлённо пожал плечами.

- У-у, - снова громко провыл вожак и оскалил зубы.

- Не хотите, не надо, - ответил струсивший Джон и стал наблюдать за дальнейшими действиями охотников.

А они поступили весьма престранно. Вместо того чтобы сразу съесть свинью, они зачем-то вырыли в земле небольшую ямку, положили туда свинью и сверху опять присыпали землей.

- Интересные вы всё-таки, ребята, - удивленно сказал Джон и пожал плечами.

Постепенно Джон начал привыкать к своему новому существованию.

Этому в большей степени способствовал блок сигарет, который оставил ему коварный Боб. Вожак стада пристрастился к курению и стал заядлым курильщиком. Часто после обеда он, выклянчив зажжённую сигарету у Джона, а он их берёг как зеницу ока, вожак стада усаживался на поваленное дерево и у всех на виду курил её. Теперь он уже держал её двумя пальцами. Покончив с сигаретой, вожак стада с чувством глубокого удовлетворения говорил: «Ням, Ням».

Иногда в виде особой благодарности он давал сигарету приближённым к нему самцам, те тоже усаживались на поваленное дерево рядом с вожаком и, закатив глаза к небу, как это делал вожак, предавались процессу курения. У кого-то это получалось лучше, у кого хуже. Один самец по неопытности засунул сигарету зажжённым концом себе в рот. Но неизменно после курения каждый говорил: «Ням, Ням».

Джона уже больше не пугала как прежде первобытная женщина, с которой он жил. Наоборот он начал находить в ней много интересных черт.

- Как же тебя назвать, дурочка, - ласково говорил он ей. В ответ самочка только скалила зубы и преданно смотрела ему в глаза.

- Назову тебя Лолой, - однажды сказал он ей, - у меня была знакомая девушка по имени Лола, мордашка, правда, у ней была по смазливее, чем у тебя, но и ты девушка ничего. Ну, так как?! Назвать тебя Лолой?

В ответ самочка произнесла, - У-у и закивала головой.

Его забавляла её привычка искать у него блох. Так делали все самки стада, ублажая самцов, так делала и Лола, когда Джон был в хорошем расположении духа.

- Дурочка, - ласково говорил он ей, - ну какие могут быть у меня блохи.

В ответ Лола произносила, - И-и, - скалила свои зубы, и цепкими тонкими пальчиками быстро и проворно искала несуществующих блох в рубашке Джона. И до того нежны и осторожны были прикосновения её волосатых пальчиков, что Джону было по-настоящему приятно.

В дождливые холодные вечера, когда всё стадо пряталось от ветра и дождя в своей убогой травяной хижине, он пытался научить её разговаривать.

- Скажи А, - томно произносил Джон.

- В ответ Лола делала кокетливую гримасу и произносила У.

- Скажи Б, - повторял Джон.

Но видно её гортань ещё не была создана для подобных звуков. В ответ Лола или обиженно замолкала и отворачивалась от Джона, либо скалила зубы.

А ещё Джон любил ей рассказывать о своей прежней жизни.

- Ты знаешь, Лола, что такое город, - говорил он задумчиво, - а что такое автомобили? - Лола глядела на него во все глаза. - Ну, как тебе объяснить Лола, что такое автомобиль, ну, представь себе дерево на колесах, вот это будет автомобиль. Нет, это не автомобиль, - сам на себя досадовал Джон, - да ты не знаешь даже, что такое колесо и вообще Лола ты дура, и все женщины дуры, - и обиженный Джон поворачивался к ней спиной и засыпал.

Постепенно Джон научился разбираться и в речи этих волосатых существ. Собственно, и речью то её назвать было нельзя, все их помыслы вращались вокруг еды и удовольствий, поэтому то немногое, что могли сообщить друг другу эти волосатые существа, прекрасно выражалось в тех криках и возгласах, которые Джон прекрасно изучил.

К одному только не мог привыкнуть Джон, к тухлой вонючей пищи этих волосатых существ. Вместо того, чтобы разорвать убитое животное сразу или лучше поджарить его на костре, они почему-то зарывали его в землю, а затем, когда оно немного протухнет, выкапывали и с аппетитом поедали. А на всё попытки Джона, поджарить убитое животное, вожак всякий раз скалил зубы и грозно кричал: «У».

От такой грубой, мягко говоря, пищи нежный желудок Джона, испорченный всеми благами современной цивилизации, начал давать сбои. Выражалось это в том, что Джон вынужден был бегать в окрестный лес, расположенный неподалёку несколько раз в день.

Собственно, и нужды в этом особой не было, эти и другие потребности, волосатые существа справляли совершенно открыто, абсолютно не стесняясь, друг друга. Но так уж был приучен Джон и ничего не мог с собой поделать.

Вожак стада, обеспокоенный таким поведением Джона, несколько раз посылал других самцов, чтобы они проследили за ним. И каждый раз они видели одно и то же. Присев за деревом, Джон, кряхтя и морщась от боли, проделывает то же самое, что проделывали абсолютно открыто и они.

- У-у, - недоуменно говорили самцы и уходили восвояси.

Конфликт между желудком и пищей разрешился весьма неожиданно.

Как-то раз, когда вожак пригрозил ему в очередной раз, он не выдержал и взорвался.

- У-У! - в отчаянии закричал он, - а ср-ь кто тридцать раз на день ходит, ну разреши мне воспользоваться огнём, ну хоть чуть-чуть и ты увидишь, что получится не только Ням, Ням, а даже супер Ням, Ням.

Видно, эта короткая эмоциональная речь произвела на вожака стада впечатление, и, хотя он не понял из речи Джона ни единого слова, тем не менее, он разрешил воспользоваться Джону зажигалкой.

На этот раз Джону пополам с энергичными жестами и не менее энергичными ругательствами удалось убедить членов стада не закапывать в землю, только что убитую ими небольшую антилопу, а поджарить её на костре.

- У-у, - удивлённо произнесли они, но закапывать антилопу в землю не стали. А стали пристально наблюдать за действиями Джона.

Вожак молча подал ему камень, грубо заострённый с одной стороны.

- Сейчас мы тебя освежуем, сейчас мы тебя освежуем и сделаем прекрасный шашлык, - напевал вполголоса Джон, беря у вожака заострённый камень. Он сильно размахнулся, но так как опыта в подобных делах у него не было, то камень вместо антилопы попал в другую руку, которой Джон придерживал её.

-У-у взвыл от боли Джон не хуже волосатых существ и запрыгал на одной ноге, дуя на ушибленное место.

-У-у повторили за ним то же самое члены стада.

-Да не так, дурни, не так, - завопил Джон, - я не умею разделывать антилопу, вот если бы у меня был кухонный нож.

Видно вожак стада понял мучения Джона. По его волосатому лицу проскользнула чуть заметная улыбка. Он молча подошёл к Джону и взял у него из рук острый камень.

Сильным коротким движением лапы он перерубил шейные позвонки антилопы, а затем перерезал горло, на землю пролилась тёплая густая кровь. После он при помощи камня надрубил кожу на брюхе антилопы, перерубил ей грудную клетку, другие волосатые члены стада начали с неё сдирать кожу.

Но вожак на этом не остановился. Он взял в свои руки голову антилопы, положил её поудобнее, размахнулся и нанёс первый удар. Череп антилопы состоял из очень прочных и толстых костей, но камень крепче кости. Постепенно под сильными и меткими ударами вожака он треснул, показалось розоватое вещество.

- Мозг, - понял Джон. Вожак стада запустил в череп свою волосатую лапу и извлёк его оттуда.

- Ням, Ням, - блаженно улыбнувшись, произнёс он.

Другие члены стада напряженно следили за ним. Один из самцов не выдержал и подошёл к вожаку, пожиравшему мозг антилопы.

-Ням, Ням, - произнёс он, - Ням, Ням, - и просяще протянул лапу.

-У-у! - грозно прокричал вожак и оскалил зубы.

Самец отскочил. И лишь только, когда вожак насытился, он милостиво разрешил присоединиться к трапезе и другим членам стада. «У-у!» —громко произнёс он и повелительно указал своей волосатой рукой на антилопу.

Вся эта процедура заняла не больше получаса. Как вкопанный стоял Джон, наблюдая за ней.

Наконец он очнулся.

- Сейчас мы ребята соорудим шашлычок, - засуетился он.

Но и тут ему потребовалась помощь вожака. Тем же самым камнем, которым он так ловко разделал антилопу, вожак стада срубил два тонких деревца. Джон принялся сооружать, нечто наподобие вертела. Но и это ему плохо удалось. Деревца он вкопал неглубоко и в самый ответственный момент, проткнутая острой веткой антилопа, очутилась на земле.

- Тьфу, чёрт, - выругался Джон, - неужели у меня так ничего и не получится.

- У-у! - возмущённо завыли волосатые существа.

- Потерпите немного, ребята, потерпите, - опять засуетился Джон.

Он зачем-то приволок несколько плоских камней находящихся поблизости и бросил их в костёр.

- Сковородка! - вдруг осенило его, сковородка! Ну да он сделал самую первую в мире сковородку, - и Джон горделиво задрал нос. Уже более уверенно он начал отрубать куски мяса от освежёванной антилопы и бросать их на горячие камни. От жареного мяса начал быстро распространяться вкусный аппетитный запах.

- О-О! - протянули в изумлении волосатые существа, вдохнув его, - О Ням, Ням.

- О Ням, Ням, - одобрительно проговорил вожак стада и легонько похлопал Джона по плечу.

— Это ещё что, - сказал польщённый Джон, стараясь казаться равнодушным, — вот если бы ещё сюда соли.

- У? - вопросительно произнёс вожак и посмотрел на Джона.

- Соли, - повторил Джон и показал пальцами, как он солит мясо.

- У! - снова произнёс вожак и вопросительно посмотрел на Джона.

- Соли, дурень, соли, - раздражённо повторил Джон, - нет, так они меня никогда не поймут, - а как аппетитно готовила шашлыки его мама. - При воспоминании о ней словно острая игла пронзила сердце Джона, и на глазах у него показались слёзы. Но никто их не заметил, все члены стада с аппетитом поглощали жареное мясо.

А через несколько дней была буря. Она разметала утлое жилище волосатых существ, лишив их всё же жалкого, но крова. Но вместе с тем буря принесла им пищу, много пищи. Речные волны прибили к берегу почти свежую тушу носорога.

-У! Ням, Ням - бегали по берегу волосатые существа, возбуждённо крича, - У! Ням, Ням.

Джон не принимал участия в этой возне. Обхватив руками колени, он думал о своём незавидном будущем.

- У, у! - И вожак, грубо толкнув Джона, дал ему в руку грубо заострённый камень.

-Да иди ты, - отмахнулся Джон.

-У! Ням, Ням, - повторил вожак и, взяв его за руку, буквально поволок к туше носорога.

Её уже словно муравьи облепили волосатые существа. Кто палкой, кто острым камнем, они изо всех сил лупили по прочной шкуре носорога. И шкура не выдержала, она лопнула, показались белые сухожилия, розовые мышцы.

- У, Ням, Ням, - взревели волосатые существа, и пиршество началось.

Отрезав себе, кусок мяса побольше, каждый из них торопливо пожирал его, а затем, зажав в лапе острый камень, снова бежал к туше носорога.

Джон тоже отрезал себе кусок мяса, но он не принимал участия в общем пиршестве. Разведя костёр, и положив в него плоский камень, он терпеливо ждал, когда он накалится. Рядом с ним сидела Лола.

-У, Ням, Ням, - тихо промурлыкала она.

Джон посмотрел на неё.

— Вот такие вот дела, Лола, - грустно произнёс он, - ты понимаешь, что я никогда, никогда не смогу вернутся домой, - и в глазах Джона блеснула слеза.

Видимо поняв его состояние, первобытная женщина подошла к нему поближе, а затем, зная, что Джону это приятно, расстегнув своими тонкими пальчиками рубаху, принялась искать на груди Джона несуществующих блох.

- Ничего то ты не понимаешь, Лола, - печально произнёс Джон, и в костёр скатилась крупная одинокая слеза.

Между тем, наевшись мяса, и буквально опьянев от выпитой крови носорога, волосатые существа затеяли драку.

- У! - воинственно кричали они и били себя волосатыми кулаками в грудь. Вот один из них, оскалив зубы, и, схватив увесистый булыжник, бросился на другого. Тот ловко увернулся и нападавший кубарем покатился на землю. Вожак стада, сузив глаза, наблюдал за этой вакханалией.

- У-у! - грозно проревел большой самец, больше вожака примерно в полтора раза и, широко расставив руки, бросился на вожака, ему давно хотелось занять его место, и теперь он воспользовался подходящим случаем. Но вожак не зевал. Мгновенно отскочив в сторону, он схватил ветку с острым суком на конце, с этой веткой он охотился, этой веткой он выкапывал из земли вкусных личинок, сейчас она служила ему для защиты.

- У-у, - грозно произнёс большой самец и, подняв с земли большую кость носорога, кинул её в вожака стада. Вожак пригнулся, и кость улетела в кусты. Поняв, что просто так с вожаком не справиться, самец схватил большую толстую ветку. Два зверя закружили напротив друга.

Всё ссоры между членами стада давно стихли, окружив дерущихся, они напряжённо следили за поединком. От его исхода зависело, кто станет вожаком стада. На стороне самца была сила, на стороне вожака была ловкость.

Вот самец взмахнул своей большой толстой веткой, но вожак пригнулся и удар нацеленный в плечо пришёлся в пустоту, самец потерял равновесие и шагнул немного вперёд этим и воспользовался вожак, сильно и коротко взмахнув веткой, он попал её острым суком в ногу самцу.

- У-у, - взвыл от боли самец, и на его шерсти показалась первая кровавая полоса.

Но рана была не особенно опасна. Беспорядочно размахивая большой веткой, он начал теснить вожака. Вожак ловко защищался, вернее, уходил от ударов, но один из ударов всё же достал его.

Он неминуемо бы раздробил вожаку плечо, если бы он не подставил свою ветку. Раздался громкий треск, и ветка разломилась пополам. Вожак бессильно опустил свою левую лапу.

- У-у! - торжествующе взвыл самец, и высоко подняв ветку над головой, бросился на вожака. Но это был лишь всего тактический маневр. Внезапно, взмахнув остатком ветки с острым суком на конце, вожак глубоко распорол им живот самца.

Глухо охнув и недоуменно посмотрев на вожака, самец стал медленно опускаться на землю. А вожак, сделав огромный прыжок в сторону, схватил острый камень и с быстротой молнии очутился за спиной самца.

- А-А!!! - дико закричал он и, оскалив зубы, стал, что есть силы бить камнем в череп самца.

Раздался глухой треск, и череп лопнул.

- А-А!!! - продолжал кричать вожак, запуская свою волосатую руку в череп. Самец как-то странно икнул, и его большие широко раскрытые глаза застыли навсегда. Он умер от болевого шока.

- У-у! - каким-то страшным неестественным голосом проревел вожак и указал лапой на поверженного самца, - У-у! снова проревел он и посмотрел на своих сородичей. Те не двигались с места.

- Ням, Ням, - уже, отходя от горячки боя, проговорил вожак и снова указал лапой на поверженного самца.

- Ням, Ням!!! - радостно закричали они и наперебой бросились к поверженному самцу, - Ням, Ням, - мурлыкали они, поедая его мозг.

Когда самец немного протух, они съели и его.

Глава 8

Прошло уже более полугода, как Джон попал в плен к этим странным волосатым существам, а он всё ещё не мог понять люди они или нет. Правда, он уже видел, как они изготовляли свои орудия. Изготовляла примитивные орудия при помощи своих лап и зубов его первобытная жена Лола, изготовлял орудия и вожак стада. Но уже не при помощи зубов, а при помощи грубо заострённого с одной стороны камня.

Всякий раз, когда ему нужно было заострить сук на конце ветки, он брал в одну лапу ветку в другую камень и обтесывал им сук, пока его конец не становился острым как шило. Затем он пробовал его пальцем, как пробуют пальцем мальчишки перочинный нож, и, если конец был действительно острым, он удовлетворенно произносил: «У», - и на этом работа заканчивалась. Другие волосатые члены его стада изготовляли уже примитивные каменные орудия. Джону однажды удалось увидеть, как это делает один из них - Гук, он, почему-то так называл его, и Гук, как ни странно, откликался на это имя.

Гук брал в свои лапы один из больших голышей, которые в изобилии валялись вдоль берега реки и, сильно размахнувшись, кидал его в большой валун, вросший глубоко в землю. Голыш разбивался на несколько кусков, и Гук выбирал из них поострее, но такой, чтобы не резал ему руку.

Однажды Гук при очередном изготовлении орудия, а изготовлял он их всякий раз, когда нужно было идти на охоту или разделывать тушу, принесённую течением реки, как это случилось с тушей носорога, поранил себе лапу.

-У-у! - громко визжал он, наблюдая, как алые капельки крови медленно падают на землю.

Как всегда, собралось всё стадо волосатых существ.

- У-у, - обступив Гука, удивлённо покачивали они головами.

Медленно, очень медленно протиснулся сквозь них какой-то старый самец, он был настолько стар, что даже волосы, покрывавшие его тело, были не тёмно коричневыми, а почти серебряными. Самец заметно хромал, к тому же у него не было одного глаза. В своей лапе он держал листья какого-то растения.

- Подорожник, - удивился Джон.

Он осторожно взял лапу Гука и бережно приложил к ней листок. «О!» —сказал коротко старый одноглазый самец, и Гук перестал визжать. Через несколько дней рана зажила.

Но особенно возвысился старый одноглазый самец после одного случая. Другой волосатый родич Гука не удовольствовался такой примитивной технологией изготовления каменного орудия. Она была неудобна, при таком способе оставалось много отходов, и нужно было перепортить немало голышей, прежде чем получить острый осколок. Он придумал другое.

Брал в лапу большой голыш, а другим голышом поменьше наносил по нему удары. И ни кое–как, ни беспорядочно. Обычно он наносил их по самому кончику большого голыша. Получалось гораздо удобнее, край голыша получался острым, а сам голыш не резал руки.

Но и такой способ был всё же несовершенен. Мелкие каменные осколки брызгами летели во все стороны.

Один из таких осколков и угодил однажды ему в глаз.

- У-у! - взвыл он от резкой боли и закружился на одной ноге. На его пронзительный, громкий крик сбежались все члены стада. Они обступили его со всех сторон и тревожно смотрели на него.

- У-у! - выл тот и показывал рукой себе на глаз. Дело могло принять плохой оборот, если бы не вмешался «колдун», так старого одноглазого самца стал называть с тех пор Джон. Сильно прихрамывая, он приблизился к пострадавшему изготовителю каменных орудий. Тот, по-видимому, уже ждал его и приоткрыл один глаз.

-У-у! - увидев колдуна, снова заверещал он.

- О! - Коротко и властно сказал колдун.

Пострадавший умолк и широко открыл здоровый глаз. Колдун бережно раздвинул своими волосатыми пальцами глаз пострадавшего, а затем с неожиданной ловкостью, которой Джон от него никак не ожидал, кончиком языка слизнул каменную соринку. Самец открыл оба глаза и удивлённо посмотрел на колдуна. Затем он открыл больной глаз, затем снова закрыл. Затем потер глаз, в котором находилась соринка. Соринки не было, боли тоже больше не было. Самец открыл оба глаза и радостно посмотрел на колдуна.

-У-у! - и крик благодарности огласил поляну.

-О! - Коротко сказал колдун и похлопал самца по плечу.

-У-у, - властно проревел вожак, и другой самец подал «колдуну» отвратительно пахнущий кусок мяса.

- Ням, Ням, - блаженно замурлыкал колдун и, не спеша, с наслаждением, стал поедать его.

Насытившись, «колдун» вопросительно посмотрел на вожака.

- О? - Проревел вожак.

- Ням, Ням, - и «колдун» показал своим волосатым пальцем на молодую самочку, пугливо смотревшую на него.

Колдун так никогда бы и не получил её в свою собственность, но на её несчастье, колдун слизнул из глаза соринку у родственника вожака стада. По прошествии некоторого времени Джон с удивлением для себя открыл, что у волосатых существ совсем не было равенства, как нет равенства и у нас у людей.

- Ням, Ням? - переспросил вожак.

- О! Ням, Ням! О! Ням, Ням, - и «колдун» осклабился в сладострастной улыбке.

- И-а! - Пронзительно завизжала молодая самочка и оскалила зубы.

- Ням, Ням - строго сказал вожак и самочка, понурив голову, покорно вышла из стада.

Но на этом почести оказанные вожаком «колдуну» не кончились. Неравенство у волосатых существ заключалось в том, что они по очереди поглощали головной мозг поверженного врага или убитого животного, лакомства, при виде которого Джона в первый раз чуть не стошнило.

Первым его, как водится, пробовал вожак. А вот вторым? А вот второй его пробовала любимая самка вожака. Вообще-то у вожака было много самок, с которыми он беспрепятственно, на виду у всех удовлетворял свои потребности. Но была одна самая любимая.

Вот она после вожака и погружала, не спеша, свою маленькую волосатую лапу в череп очередной жертвы. Затем, насытившись, и аккуратно вытерев губы, она зорко следила за тем, чтобы кусочки этого розовато студенистого вещества, достались её сыновьям.

Всё время, пока шла эта трапеза, стадо, затаив дыхание, следило за ними. И лишь когда вожак со своей многочисленной роднёй насыщался, следовало его короткое покровительственное: «У», - и жалкие остатки лакомства доставались всем остальным членам стада.

И вот теперь этот первобытный закон стада был нарушен. И кем нарушен, каким- то старым, полуслепым самцом со слезящимся глазом. Теперь он получил право, есть мозг сразу после любимой самки вожака. Мало того, что он взял себе самку, на которую положил глаз никто иной, как брат вожака, так он нарушил закон стада, закон на котором оно держалось.

Возмущению родственников вожака не было предела, особенно негодовал брат вожака, тот самый у которого «колдун» отнял самку. Подлетев к вожаку, он, жестикулируя лапами, показывая ими то на «колдуна», то на самочку, то на вожака, то на себя он что-то быстро залопотал.

- У! - Коротко сказал вожак и показал себе на глаз, Ням, Ням, - добавил он и показал на самку, - Ням, Ням, - закончил он и отвернулся от своего брата.

- И всё-таки, какие же они люди? - терзался сомнениями Джон, - пусть даже они и изготовляют эти грубые булыжники, которые они с равным успехом используют и для рытья корней, и для рубки деревьев, и для того, чтобы в драке проломить голову друг другу. Ведь у нас у людей есть речь, слова. А у них пусть даже самой примитивной речи ведь нет. В самом деле, разве можно считать за речь какой-то ограниченный и невнятный набор звуков, которые издают при своём общении эти волосатые существа.

- А моя Лола человек она или не человек, - с любопытством присматривался к ней Джон. - Гм? - Сзади она, пожалуй, человек и даже ничего человек. А вот спереди. Спереди у Лолы, как и у любой другой первобытной женщины был не нос греческий, римский или орлиный, который так любят воспевать поэты, и который, как известно, играет не последнюю роль в красоте женщины, а две большие широкие дырки, такие как у шимпанзе.

Но её глаза, они были совсем человеческими. Большие, широко открытые они смотрели на мир радостно и изумлённо. Они-то и притягивали, словно магнитом к себе Джона. Но иногда их заволакивала лёгкая дымка грусти и Лолу охватывала какая-то непонятная Джону скорбь. И тогда она никого не подпускала к себе даже Джона.

Казалось, её глаза таят в себе какую-то тайну, страшную тайну, вселенскую тайну, которую не в силах никто и никогда разгадать. А какую тайну могут таить глаза женщины, тем более, первобытной?

Но самое главное, что произошло за эти шесть месяцев так это то, что у Лолы округлился живот и заметно округлился. Движения её сделались более плавными и спокойными, а маленькие сморщенные груди стали постепенно набухать.

- Неужели эта, - у Джона уже не поворачивался язык назвать её образиной, но и женщиной назвать он её всё же не мог, - неужели она станет матерью моего ребёнка. Подумать только, ещё совсем недавно я протирал штаны в своей небольшой фирме и даже думать не мог, что через год буду жить с Лолой. Прямо какой-то фантастический сон. Но это был не сон.

Джон не оставил своих настойчивых попыток научить Лолу разговаривать. Теперь он применил другой способ обучения. Брал в руки ветку, клал её перед Лолой и говорил:

- Ветка, - отрывал у неё листок и говорил, - листок.

В глазах у Лолы пробегали какие-то огоньки, она задумчиво смотрела на Джона и тёрла лапой свой высокий, совсем не обезьяний лоб.

- Ведь она понимает меня, понимает! - Почти с ужасом думал Джон. Но огоньки пробегали и тут же гасли. А Лола лишь беспомощно произносила:

- У и Ням, Ням, Ням.

Когда уж становилось совсем невыносимо, Джон брал в руки Будду, так назвал он золотой самородок, и подолгу рассматривал его.

- Ты у меня единственная ниточка, - говорил он, нежно поглаживая его, - которая связывает меня с тем миром, который так неожиданно покинул я.

Лола по-своему, совсем не по-обезьяньи реагировала на золотого Будду.

- И-и! – как-то неприятно кричала она и скалила зубы, когда Джон доставал самородок.

- Ревнуешь, - печально усмехался Джон, - и ничего то ты не понимаешь Лола. Кроме него у меня больше ничего нет, понимаешь ничего.

- И-и! - продолжала неприятно кричать Лола и скалить зубы.

- А может быть, Боб вернётся, - грустно размышлял Джон, - ведь он обещал вернуться, а Боб жадный, очень жадный.

Как-то утром, когда жаркое африканское солнце только начинало свой поход по небу, его разбудил страшный грохот.

- Неужели Боб вернулся, - недоумевал Джон, - но зачем он производит такой шум. Мог бы и потише, - и встревоженный Джон вылез из хижины.

Но шум производил отнюдь не Боб. Какой-то большой волосатый самец, его Джон никогда не видел среди многочисленной родни вожака, хватал пустые пластиковые канистры, которые в последний момент выкинул Боб и кидал их, от этого они производили ужасный грохот. Его волосатые сородичи, спрятавшись за ближайшие кусты, с тревогой и недоумением следили за ним.

-У-у! - попробовал урезонить его какой-то самец из многочисленной родни вожака и выскочил на поляну.

- А-а! - дико и пронзительно, оскалив зубы, завизжал тот, и, что есть силы, запустил канистру в своего улепетывающего сородича. Она попала ему в спину.

- О-о! - испуганно и удивленно воскликнул он и побежал ещё быстрее.

Но этим самец не ограничился. Взобравшись на гору пластиковых канистр, он, взяв в одну руку канистру, стал колотить ей по всем остальным. Грохот и шум стоял неимоверный. Джон как-то был на концерте, где давали тяжёлый рок, после этого у него довольно долго болела голова, сейчас она заболела тоже.

Испуганные сородичи пытались успокоить взбесившегося самца. По очереди они приближались к нему.

- У-у! - кричали они и показывали лапой на пластиковые канистры.

- А-а дико кричал самец и кидал в них канистры.

Вожак стада не вмешивался в этот переполох. С кривой ухмылкой на своём волосатом лице он следил за всеми этими событиями. А события эти развивались отнюдь не в его пользу.

В конце концов, устав от всего этого шума и грохота, члены стада стали по очереди приближаться к разбушевавшемуся самцу.

- О! - Говорили они и гладили ему спину и руки. Разбушевавшейся самец, снисходительно глядя на своих сородичей, как должное, принимал эти знаки покорности, и уважения. Глазами полными затаённой злобы глядел на эту сцену вожак стада.

- Ну, всё концерт закончен, - подумал Джон, - зрители могут расходиться по домам. Но он ошибся.

В обед, когда жаркое всё испепеляющее солнце загнало всех членов стада в спасительную тень, разбушевавшийся самец снова стал кидаться пластиковыми канистрами, и кидался он не в кого-нибудь, а в родного брата вожака, в то время, когда одна из его самок искала в его густой шерсти блох. Одна из канистр угодила самке в бок.

- И-а! - пронзительно закричала она и оскалила зубы.

Другая попала брату вожака в живот.

- У-у! - грозно прокричал он и вскочил на ноги.

-А-а! - дико прокричал самец и, оскалив зубы, замахнулся на него пластиковой канистрой.

- У! - Снова воскликнул брат вожака, но на этот раз не так грозно и, делая вид, что ничего особенного не произошло, поднялся и, не спеша, пошёл к другому дереву.

- А-а! - грозно закричал самец и начал бить пластиковыми канистрами о землю.

Но кульминация этого события произошла через три дня на охоте. Волосатым существам повезло. Большая антилопа гну чудом вырвалась из острых когтей льва, а вот вырваться из их цепких лап ей не удалось. Теперь она, истекая кровью, лежала с перебитой ногой, с разодранным боком, тяжело мыча и устремив свой тоскливый взор к небу.

Вожак стада, зажав в своей лапе тяжёлый булыжник, осторожно приближался к ней. Несмотря на то, что антилопа уже погибала, она всё ещё была опасна. Её острые рога, по-прежнему, оставались грозным оружием. Но силы уже покинули её. Она лишь только беспомощно глядела на вожака. Следя за каждым движением антилопы, вожак стада приблизился к ней и взмахнул камнем. Раздался негромкий хруст, задние ноги антилопы конвульсивно дернулись, и она неподвижно вытянулась на земле. Вожак стада стал, не спеша, отделять её голову от туловища. Всё стадо напряжённо следило за ним. Через некоторое время он стал долбить уже мёртвую голову с остекленевшими глазами.

-У-у! - грозно и победно прокричал он и вырвал ещё тёплый мозг антилопы.

А дальше произошло неожиданное.

- А! - дико прокричал самец, кидавшийся пластиковыми канистрами, и, сделав огромный прыжок, очутился рядом с вожаком, - А! - снова прокричал он и, оскалив зубы, запустил свою волосатую руку в череп антилопы.

Этого дальше терпеть было нельзя. Оскалив зубы, вожак бросился на самца. Но по–видимому, тот уже был готов к схватке. Сделав прыжок в сторону, он схватил тяжёлую суковатую ветку. Вожак схватил свою, с острым суком на конце. И битва началась.

Теперь он уже не защищался, как прежде, а сразу пошёл в атаку.

И-и, - упруго свистела ветка, рассекая воздух. И-И! - подбадривал себя громкими криками вожак. Не ожидавший такого напора, самец растерялся.

Это ему дорого стоило. И-и, - ветка упруго рассекла воздух, и её острый сук легко, словно бритвой, распорол кожу на боку самца. Рана была ужасной. Из под чёрной волосатой кожи зарозовели бугры мышц. Любого сразил бы такой удар, но только не этого самца. Он обладал поистине нечеловеческой силой. Перекинув ветку из правой лапы в левую, он продолжал битву. И хотя кровь быстрым ручейком бежала по его телу, теперь он не спешил. Зорко следя за всеми действиями вожака, отбивая его удары, и стараясь сделать одно - не упасть, он ожидал его ошибки.

А тот, потеряв былую осторожность, продолжал наступать на раненого соперника уверенный в близкой победе. Но на этот раз вожак расслабился рано.

Он лишь только на мгновение оставил незащищённым своё левое плечо, но и это мгновение самец подстерёг. - А!!! - дико закричал он и, сделав какое-то неуловимое движение, даже не плечом, а кистью левой лапы, нанёс вожаку разящий удар. Спасла его только врождённая реакция. Он не успел отступить от этого удара. Он успел лишь только подставить свою суковатую палку.

Крак, - и палка словно соломинка переломилась надвое. Вожак беспомощно опустил свою левую руку. Но самец помнил исход того поединка, за которым он внимательно следил. Смотря вожаку прямо в глаза, он, сильно размахнувшись, ударил по незащищенному плечу.

Раздался глухой звук. У-у, - как-то глухо утробно вскрикнул вожак, и его левая рука повисла на лоскутках разорванной кожи. Но и на этот раз самец не спешил. Зная коварство вожака, он нанёс удар с левой теперь уже незащищенной стороны.

- А-а-х! – как-то глубоко вздохнул вожак и на его губах запузырилась розовая пена, - у него были переломаны все рёбра. Исход поединка был уже предрешён, но вожак, всё ещё держался, тем более что и его противник сильно ослабел от потери крови. Следующим ударом он переломал вожаку грудную клетку и сбил его с ног. Вожак очутился на земле. Слабеющими лапами, самец взял булыжник, которым вожак только что перерубил голову антилопы, и направился к вожаку.

- И-а! - раздался дикий крик, и из толпы волосатых существ, оскалив зубы, выбежала любимая самка вожака, - И-а! - и она намахнулась толстой веткой на победителя.

Даже не оборачиваясь, самец взмахнул своей могучей лапой, и любимая самка вожака как былинка отлетела в сторону. Теперь ему ничто уже не могло помешать. Медленно, шатаясь из стороны в сторону, самец подошёл к побеждённому вожаку. На него смотрели полные ненависти глаза. Самец взмахнул булыжником.

- У-у! – словно, глубокий стон прошло по стаду. Отделив голову вожака от тела, самец не стал, по обыкновению, есть его мозг.

- У-у! - громко закричал он и показал своим волосатым пальцем на колдуна.

Тот, подобострастно склонив свою голову, прихрамывая больше чем обычно, торопливо вышел из стада.

-У-у, - гораздо слабее, морщась от боли, снова проревел он и подал голову побеждённого вожака «колдуну».

«Колдун», взяв его голову, удивлённо и вместе с тем испытующе посмотрел на победителя. Силы оставили его, и он упал на труп побеждённого соперника.

Джон думал, что победивший самец умрёт, так велика была рана, нанесённая ему вожаком. Но он ошибся. В благодарность за мозг вожака «колдун» выходил его. Правда, вся правая сторона тела нового вожака стада как-то усохла, и его могучая лапа стала не тоньше лапки детёнышей волосатых существ, но в левой лапе он сохранил всю свою прежнюю силу.

- У-у! - громко и зычно ревел он, и всё стадо в страхе перед ним падало ниц.

Джон так и не мог привыкнуть к жизни в стаде, века цивилизации отделяли его от волосатых существ.

Мельчайшие привычки, мельчайшие детали в его поведении сразу выдавали в нём чужака. Жил он в отдельной хижине вместе с Лолой, тогда как все остальные волосатые существа, включая и вожака стада, жили в одной общей большой хижине. Сделав из длинной толстой ветки себе копьё, он научился обращаться с ним. Заострённый конец копья он обжёг на костре, отчего он стал твёрдым как камень.

- У-у! – наблюдая, как Джон обжигает копье, удивлённо покачивали головами волосатые существа, но следовать его примеру не спешили.

Волосатые существа не помогали ему, но и не мешали. Они относились к нему так же, как относились они к природным стихиям: ветру, дождю, молнии - боялись и не понимали.

Они, пожалуй, даже убили бы его и съели, но их сдерживал страх перед огнём, ещё одной природной стихией, которую они также боялись, и которую Джон извлекал с мелодичным звоном из маленького предмета, назначение которого им было непонятно.

На охоту он ходил вместе со своей первобытной женой Лолой, которая привязалась к нему всей своей женской душой. Обычно он охотился на мелких животных, вроде мелких антилоп или диких свиней бородавочников. Делать это было совсем нетрудно.

Ещё не познавшие человека антилопы, безбоязненно подпускали Джона на расстояние, достаточное чтобы бросить копьё. После удачного броска одна из антилоп оставалась биться на земле, а её пугливые сородичи торопливо убегали.

Джон тут же разделывал антилопу острым кремниевым ножом - тонкой и острой пластинкой, которую он изготовил после долгих и тщательных усилий. Обычно он забирал только заднюю часть антилопы, оставляя другую её часть прожорливым гиенам, вой которых он неоднократно слыхал.

Одно только его огорчало - Лола никак не могла избавиться от своей привычки поедать мозг, причём поедала его она исключительно в сыром виде.

- Ням, Ням, - всякий раз просяще говорила она и протягивала свои маленькие волосатые лапы, когда Джон убивал какое-нибудь животное, - Ням, Ням через некоторое время довольно мурлыкала она, облизывая свои тоненькие волосатые пальчики.

А однажды Джон нашёл рыбу, много рыбы. Вообще то рыба в изобилии водилась в реке, около которой жили волосатые существа. Джону не раз приходилось наблюдать на рассвете, или когда солнце клонилось к закату, как огромные рыбины, играя своими гибкими сильными телами, высоко выпрыгивали из воды, на минуту вспыхивали всеми цветами радуги, и с шумом уходили обратно в своё водное царство. Но это было далеко от берега. А тут, они лениво бродили почти под самым его носом, под обнажившимися корнями старого раскидистого дерева, которое ещё каким-то чудом продолжало расти, на крутом осыпающемся берегу реки.

Охотиться на них было небезопасно. Но Джон приспособился. Держась одной рукой за корни, умирающего дерева, он в другой крепко сжимал копьё и ждал. Вот в мутной глубине появлялась сначала одна большая неясная тень, затем вторая, затем третья.

Джон терпеливо ждал. Вот на поверхность воды падала бабочка отжившая свой век или сухая ветка. Любопытная рыбина подплывала совсем близко к поверхности воды, и вот тогда Джону оставалось только не зевать. Он научился делать молниеносный выпад не хуже иного фехтовальщика. Следовал короткий всплеск воды, а затем радостный возглас Джона. Иногда Джон промахивался, и тогда охота затягивалась на неопределённо долгое время.

Несчастье произошло неожиданно. Увлёкшись охотой, Джон на мгновение отпустил корни дерева и очутился в мутной жёлтой воде. Само по себе это большой беды не представляло, Джон хорошо плавал и не боялся утонуть. Опасность была в другом, крутой обрывистый берег тянулся в длину не менее километра, поэтому выбраться на сушу без посторонней помощи Джон не мог, а в реке водились крокодилы, которые не брезговали и более мелкой добычей, чем Джон.

Всплеск падающего тела Джона вызвал у них заметное оживление. И несколько крокодилов, сверля своими хвостами воду, наперегонки устремились к нему.

- Лолочка, спаси! Лолочка помоги! - отчаянно кричал Джон.

- И-а! И-а! - бегала она по крутому берегу и отчаянно визжала.

На мгновение она исчезла из поля зрения Джона.

- Удрала! - Даже с какой-то внезапной радостью подумал Джон, - ну и хорошо. Сейчас окончатся мои мучения. Только ведь, наверное, мне будет очень больно, - подумал он, - когда крокодилы будут рвать меня на части.

- И-а! И-а! - Резкий пронзительный крик Лолы отвлёк его от мрачных мыслей.

В своих маленьких волосатых лапах она держала большую и длинную ветку, которую она невесть, где нашла.

- Лола! Лолочка! - Джон чуть не задохнулся, но не от воды, а от радости, которая внезапной холодной волной пробежала по его телу.

Но ей было тяжело. Напрягая все свои маленькие силы, она подтащила ветку толстым концом вниз и спихнула её в реку. При падении ветка чуть не упала в воду, но Лола вовремя поддержала её.

- Ну, теперь держись Джон! - и Джон, борясь с течением, поплыл к спасательному мостику. Видя, что добыча ускользает, крокодилы тоже прибавили ходу. Но куда им было до Джона. Его переполняла радость, радость оттого, что первобытная женщина поняла его и не бросила в трудную минуту. К тому же она подбадривала его.

- И-а! И-а! - Пронзительно кричала она и хлопала лапами по своим стройным волосатым ногам.

Вот и спасительная ветка. Ухватившись за неё, Джон стал медленно взбираться наверх. Когда он уже был почти на самом верху, тонкий конец ветки предательски хрустнул, и Джон неминуемо бы полетел в воду. Но его опять спасла Лола. С какой- то почти неженской силой она схватила Джона за протянутую им руку и буквально выдернула его наверх. Ветка с шумом рухнула в воду, а раздосадованные крокодилы, обдав Джона каскадами брызг, повернули обратно.

- И-а! И-а! - радостно прыгала Лола и корчила крокодилам разные гримасы.

- Лола! Лолочка! «Ведь ты меня спасла!» —радостно говорил Джон, не обращая внимания на выступившие у него на глазах слёзы. - Ты самый настоящий человек Лола.

- Ням, Ням! - Нежно ворковала она, и глаза её светились любовью.

А через два месяца началась засуха. Её принёс горячий, всё иссушающий ветер из Сахары. Умолкло пение птиц, радостно распевающих свои песни, постепенно начала мелеть речка, весело несущая свои грязно жёлтые воды, рыба, до этого в изобилии водившаяся в реке, ушла неизвестно куда. И в довершении всего начались пожары. Они подкрадывались незаметно, незаметней даже, чем дикие звери и алчно набрасывались на сухие, истосковавшиеся по воде деревья.

Первым пожар заметил Джон, в ту ночь он, почему-то плохо спал и вылез из травяной хижины подышать свежим воздухом. Лола лишь сладко потянулась во сне на своей подстилке из трав и положила свою лапу на совсем уже круглый живот. Вдалеке он заметил розовое зарево.

- Пожар, - понял Джон, и с него мигом слетели остатки сна. Забыв о том, что он чужой этим волосатым существам, он ворвался в их большое утлое жилище.

- Пожар! - с безумными глазами кричал он, и в его глазах плясали отблески пламени, которое было уже совсем близко.

- У-у! - недоуменно говорили волосатые существа спросонья, а некоторые из них угрожающе скалили зубы.

- Пожар вновь закричал Джон. - Боже они меня не понимают, - в отчаянии подумал он, - пожар! - опять закричал он и щёлкнул своей зажигалкой, с которой не на миг не расставался.

Её мелодичный звон подействовал на них как удар грома. Теперь они уже все угрожающе оскалили зубы и начали подходить к Джону.

- У-у! - вдруг осенило Джона, - У-у! - завыл он так же, как это делали волосатые существа и, показав сначала на слабенький огонёк пламени, затем стал разводить руками, изображая клубы дыма. Видимо, некоторые из них поняли Джона, потому что устремились вслед за ним.

А огонь уже бушевал вовсю. Ревя и пожирая всё, что попадалось на его пути, он достиг стоянки волосатых существ. Птица с опаленными крыльями, жалобно вскрикнув, упала к ногам Джона. Он взглянул наверх. Опасность заключалась ещё и в том, что огонь распространялся не только понизу. Подгоняемый жарким ветром, он своими многочисленными красными языками лизал ветви деревьев где-то там высоко, а затем, пожрав свою пищу, постепенно спускался вниз. Бежать нужно было быстро и как можно скорее.

Ещё минута и огненное кольцо замкнётся.

А где же Лола? Что-то я не вижу её среди бегущих! - И Джон стремительно кинулся к своей хижине.

Не зная куда бежать, Лола неподвижно стояла около неё, растерянная и совершенно подавленная всем случившимся, положив руки на свой большой, круглый живот она инстинктивно прижимала к себе самое дорогое существо для неё на свете, своего не родившегося ребёнка.

- Лола! Лолочка! Бежим! - и Джон метнулся к ней. В это время ревущая стена огня спустилась с ветвей на землю. Огонь мгновенно пожрал в своей огненной пасти часть волосатых существ, Джон лишь только успел услышать их страшные предсмертные крики, а затем его длинный красный язык перекинулся на дерево, под которым стояла Лола.

Бежим! - И он, схватив, всё ещё стоящую в оцепенении Лолу, за лапу, стремительно побежал. За ним побежала оставшаяся часть волосатых существ.

Земля под их ногами буквально горела, на их ничем незащищённые плечи и головы, падали горящие головни, от чёрного едкого дыма было нечем дышать. Но Джон упорно пробирался вперёд и вперёд.

Почти день продолжалась эта безумная гонка с огнём. Забыв о пище, о питье, волосатые существа шли за Джоном, который буквально валился с ног от усталости. И неизвестно чем бы ещё она закончилась, если бы не переменился ветер. Воздух заметно посветлел, дышать стало легче и, хотя некоторые деревья всё ещё продолжали гореть, но это были уже островки в океане пламени, из которого они только что выбрались.

- Уф! Кажется, мы выкарабкались! - и Джон облегченно вздохнул.

В этот момент одиноко догоравшее дерево как-то неестественно наклонилось и стало медленно падать как раз на, то место где стояла Лола.

- Н-ет! - отчаянно крикнул Джон и рванулся к ней, - Не-т! - Продолжал он кричать, напрягая все свои силы. Он схватил её за руку и, что есть силы дёрнул. Но он не успел. Падающее дерево накрыло их обоих.

Глава 9

Первым очнулся Джон. Он с изумлением ощупал себя:

- Руки ноги целы, - с удивлением подумал он, выплёвывая набившуюся в рот землю, - А где же Лола?! Ей повезло гораздо меньше чем Джону. Падающее дерево придавило её своей веткой, и теперь Джон даже не знал, жива она или нет. Джон попробовал её приподнять, но не тут-то было.

-У-у! - возбуждённо кричали подбежавшие волосатые существа.

— Вот вы то ребята мне и поможете, - осенило Джона, - У, - произнес он и ухватился за ветку.

Волосатые существа последовали его примеру.

- У! - снова произнёс Джон и, напрягая все силы, начал приподнимать ветку. Волосатые существа сделали то же самое. И хотя дерево было тяжёлое, но волосатых существ было много. Под их дружными усилиями оно медленно приподнялось, и Джон ящерицей скользнул под него. Лола всё ещё была в беспамятстве. Джон осторожно начал освобождать её от веток.

- А! - как-то громко почти по-человечески простонала Лола. Джон взглянул на неё, и у него на глазах показались слёзы. Лола почти не пострадала, вероятно, Джон всё - таки успел выдернуть её из опасности, нависшей над ней в самом прямом смысле этого слова. Пострадала только левая лапа, вернее кисть левой лапы. Она была полностью раздроблена, и из нее торчали обломки тоненьких белых косточек. Чтобы не разрыдаться Джон отвернулся.

- А снова произнесла Лола, но как-то уже более осмысленно. Джон обернулся к ней. Лола сделала слабое движение и здоровой лапой указала на раздробленную кисть. Рядом с ней Джон увидел золотого Будду.

- Лола! Лолочка! И Джон, забыв, что перед ним находится первобытная женщина, поцеловал её прямо в губы.

- Ням, Ням - тихо и удовлетворенно сказала она и закрыла глаза

- У-у! - кто-то осторожно тронул его за плечо.

Джон обернулся. Перед ним стоял «колдун».

- У-у! - снова произнёс колдун и указал лапой на раздробленную кисть Лолы.

- Да необходима операция, - рассеянно ответил Джон, - но что можешь сделать ты, одноглазый первобытный старик. Здесь нужна чистая операционная, наркоз и первоклассный хирург. А ты со своим У, - и Джон печально улыбнулся.

- У! - снова произнёс «колдун» и посмотрел Джону прямо в глаза.

Два существа без слов поняли друг друга.

- Неужели он может помочь моей Лоле? - и искорка надежды засветилась в глазах Джона, - но как.

Колдун постоял ещё несколько секунд, а затем заковылял в лес. Вернулся он примерно через полчаса. В своих лапах он нёс синие ягоды, похожие на сливу, Джон и сам их не раз с удовольствием поедал и листья какого-то незнакомого Джону растения.

- У-у! - произнёс колдун и дал ягоды и листья Лоле. Ягоды Лоле понравились, а вот от листьев она отказалась.

- У-у! - снова произнёс колдун и настойчиво запихнул их Лоле в рот. Она нехотя прожевала несколько листьев, колдун ей дал ещё, затем ещё. Так она сжевала все листья, которые принёс колдун.

Через некоторое время с Лолой стало происходить нечто странное. Она открыла глаза, но это были не чистые и прекрасные глаза, которые привык видеть Джон, а мутные и тупые глаза, какого-то незнакомого Джону существа. Она глядела на Джона и не узнавала его.

- Лола! Лолочка! Это я! - лепетал Джон, - ты узнаешь меня Лола.

Лола бессмысленно смотрела на него. Затем она как-то глупо захихикала.

- Что ты сделал с ней, проклятый старик! - и Джон кремниевым ножом намахнулся на колдуна.

- У-у! - строго сказал колдун и опять посмотрел Джону прямо в глаза.

Под этим пронзительным, казалось, насквозь пронизывающим взглядом Джон как - то обмяк, обессилел.

- А может быть, он действительно поможет Лоле, - вяло подумал он.

Между тем, по приказу колдуна, впавшую в какое-то веселое возбуждённое состояние Лолу, взяли четверо рослых самцов и осторожно понесли к большому серому камню. Они бережно положили её раздробленную лапу на камень. А затем так же бережно, но сильно прижали её лапу к нему. Двое самцов ушли, а двое остались. «Колдун» взял в свою лапу прозрачный острый камень и сильно взмахнул им.

- И-и! - дернулась от боли Лола, но двое самцов крепко прижимали её руку к камню.

- Наркоз, - понял Джон, - он дал пожевать Лоле листья, какого-то наркотического растения, чтобы она не чувствовала боли.

- И-и! - снова громко закричала Лола, и, казалось, электрический ток прошёл по телу Джона.

Эта мучительная для Лолы и Джона операция продолжалась недолго, не больше получаса. За это время два ушедших самца опять вернулись и принесли какие-то неизвестные Джону травы и большие листья какого-то растения, похожие на листья лопуха. Закончив свою операцию, «колдун» взял растения и стал выжимать из них сок, стараясь попасть им на рану Лоле. Затем, он бережно завернул ампутированную лапу в листья неизвестного Джону растения. «У!» —сказал, наконец, он и вытер тыльной стороной лапы свой высокий лоб.

После операции Лолу осторожно перенесли в тень большого дерева. Джон всё время неотлучно находился около неё. Через некоторое время Лола стала отходить от наркоза. Она открыла глаза, теперь они уже не были бессмысленными и тупыми, они вновь обрели какую-то таинственную глубину, которая так пугала и так манила Джона. Лола медленно повернула голову и посмотрела на свою ампутированную лапу.

- Ням, Ням? - печально сказала она, и на глазах у ней Джон увидел слёзы, - Ням, Ням? - вновь повторила она и вопросительно посмотрела на Джона.

От этого взгляда у него внутри что-то перевернулось.

- Ням, Ням! Ням, Ням! - Порывисто воскликнул он, - ты моё самое сладкое Ням, Ням.

Однако операция не прошла для Лолы бесследно. Наркотические вещества, которые содержала трава, подействовали на плод, находящийся в её чреве. Нет, они не убили его, они лишь только подтолкнули его выход наружу. Теперь Лола ходила, ссутулившись, и держалась своей волосатой лапой за поясницу.

А однажды она исчезла, Джон был безутешен. Но Лола пошла рожать, на этот раз её сопровождали две самки, которые почтительно поддерживали её под руки. Роды прошли успешно, сопровождавшим её самкам лишь осталось перегрызть пуповину, связывавшую плод с матерью. Через две недели она возвратилась в свою хижину.

- У-у! - удивленно переговаривались волосатые существа, рассматривая новорождённого. А удивляться было чему.

Во-первых, голова новорождённого была большой, гораздо больше, чем у новорождённых детёнышей волосатых существ, во-вторых, он был абсолютно безволосый. Даже вождь стада, обычно не отвлекающийся на такие мелочи, пошёл

посмотреть на новорождённого детёныша Лолы, в-третьих у него был нос - самый обыкновенный нос, который бывает у всех людей. Но именно этот нос и вызвал самое большое удивление, если не сказать переполох в стаде волосатых существ.

- У-у! - удивленно говорили они и трогали себя, за свои большие дырки, - У-у! – затем, снова говорили они и вновь смотрели на мальчика.

- Уа, Уа! - громко кричал он и беспомощно сучил ножками.

— Это мой сын, - радостно кричал Джон, — это и есть самый настоящий человек, - Я назову его Грегори, - и счастливый Джон обнял за плечи Лолу. Она тоже была взволнована не меньше чем Джон.

По прошествии нескольких дней выяснилась и ещё одна особенность Грегори. Он абсолютно не умел цепляться за шерсть своей матери, как это делали другие новорождённые детёныши волосатых существ.

Пришлось Джону специально для этого случая изловить антилопу, снять с неё шкуру и уже в эту шкуру завернуть новорождённого. Лоле тоже было непривычно, да и тяжело таскать новорождённого. Тогда Джон после некоторых усилий изготовил что-то вроде небольшого мешка из шкуры убитой антилопы, из её остатков он вырезал два кожаных ремня, которые он при помощи её же сухожилий пришил к мешку. В эту большую меховую сумку положили новорождённого, и всё стадо двинулось в путь.

- У-у! - удивленно восклицали самцы и самки волосатых существ и то и дело подбегали посмотреть на странного детёныша. А тот, уютно устроившись в своём маленьком жилище, мирно сопел своим маленьким носиком не подозревая, что ждёт его в будущем.

Через две недели они подошли к озеру. Река, у которой раньше жило стадо волосатых существ, тоже была большая, пока не пересыхала, но озеро поразило Джона своими размерами, сколько Джон не напрягал своё, в общем-то, неплохое зрение, он так и не мог увидеть его противоположного берега.

Бесконечная водная гладь расстилалась перед ним.

- Ого, го! - громко и весело закричал он. От его громкого крика всполошилась стая уток, копошившаяся в прибрежных камышах, и поднялась на крыло. Её заметил орлан-белохвост, одиноко паривший в безоблачно синем небе, и круто спикировал на одну из них, но неудачно, утке удалось ускользнуть от его цепких когтей, и орлан, едва не задев своими большими крыльями воды, сконфуженный поднялся в воздух.

На этом озере Джон впервые увидал бегемотов, они были отнюдь не такие добродушные, как привык он думать. Большие, гладкие, с огромными чемоданообразными пастями, они глядели на Джона маленькими злыми глазками.

- Иш злюки! - громко рассмеялся он и отправился строить себе новое жилье.

На этот раз он решил построить не обыкновенную травяную хижину, какую строили неподалёку от него волосатые существа, а самый настоящий жилой дом. Джон не стал мудрствовать лукаво. Для начала он срубил острым камнем четыре небольших деревца. Весь этот процесс у него занял чуть больше часа. Затем, он срубил деревцо поменьше и заострил его с одной стороны. При помощи этого кола он и стал копать мягкую прибрежную землю. Примерно через полтора часа работы глубокие ямки были готовы. В них Джон и воткнул заранее срубленные деревца, а затем, насыпав землю, стал трамбовать её тем же колом.

Так как у Джона не было лестницы, то он делал свой дом в человеческий рост, не больше. Затем, срубив ещё четыре деревца потоньше, он при помощи гибких лиан, росших тут же неподалёку в лесу, прикрепил их к верхушкам врытых деревьев. После этого он вновь оплел каркас и крышу будущего дома лианами. А затем отправился вместе с Лолой на берег озера рвать камыши, в которых недостатка не было.

- У-у! - удивленно говорили волосатые существа, наблюдавшие за ними, и удивлённо качали головами. Ночь они вместе с Лолой провели на тёплой земле, укрывшись шкурами, вернее остатками шкуры, оставшейся от убитой им антилопы укрылся один Джон, Лолу прекрасно согревало её шерсть.

Да она и не спала. Положив здоровую лапу на импровизированную колыбельку, она тревожно вглядывалась в ночную темноту и пугливо вздрагивала от каждого шороха.

Утром строительство дома продолжилось. Джон быстро и умело вплетал стебли камышей в прочные лианы, втайне удивляясь своему искусству. Одну меньшую стену дома он оплёл лианами менее тщательно, таким образом, получилось нечто вроде двери. К обеду дом был готов. Сходив в лес Лола принесла большую охапку свежей травы. Её Джон набросал на пол. После этого он выбрал две особо прочных лианы и привязал их к потолку. Затем привязал к ним сумку, в которой находился Грегори.

- У-у! - недоуменно произнесла Лола.

— Это называется у нас у людей колыбелька, - глядя на неё с какой-то нежностью и теплотой, сказал Джон.

- Уа, уа, - заливался в ней криком маленький Грегори. Джон тихонько толкнул её, и Грегори замолчал.

- Эх! И заживём мы теперь! - И счастливый Джон обнял Лолу за плечи.

Ночью, когда всё стадо спало, две неясные двуногие тени неслышно скользнули в новый дом Джона. Но Лола не спала.

- И-а! - пронзительно закричала она, оскалив зубы.

От этого крика Джон мгновенно проснулся.

- Стой! - страшным голосом закричал он. Но тени уже стремительно выбегали из хижины.

Тогда Джон схватил копьё, стоявшее в углу у стены и что есть силы кинул в убегавших. Раздался глухой стон, и один из беглецов упал. Другой попробовал, было тащить его на себе, но, убедившись, что он мёртв, бесследно растворился в ночной темноте.

Стадо волосатых существ мгновенно проснулось.

- У-у! - грозно кричал вожак, потрясая своей большой веткой. По его приказу три взрослых самца, вооружившись булыжниками и увесистыми ветками, отправились патрулировать граница стойбища. Никто так и не заснул до самого рассвета.

— Значит, мы не одни! - с тревогой размышлял Джон, но кто же это мог быть!

Загадка разрешилась только утром. Проткнутое копьём Джона существо было таким же волосатым, как и были волосатыми и те существа, среди которых он жил. Но на этом их сходство и заканчивалось. Оно было меньше ростом, чем волосатые родичи Джона, к тому же было значительно тоньше в кости, а его, несомненно, обезьянья челюсть выпячивалась ещё больше вперёд, и в довершении всего его шерсть была не коричневой, как у членов стада, а ярко рыжего цвета.

- Ну и урод! - пошутил Джон.

Однако вожаку стада было не до шуток.

- У-у! - громко кричал он.

- У-у! - повторяли за ним волосатые существа и грозно потрясали ветками.

Затем трое самцов подошло к нему.

- У-у! - сказал вожак стада и показал на труп.

- Самцы согласно закивали головами.

Затем вожак стал быстро и пронзительно визжать, одновременно показывая лапой то на себя, то на труп, то на самцов.

- О-О-О! - Внушительно закончил он, - и три самца во главе с вожаком отправились на разведку.

Дойдя до большого дерева, один из самцов ловко залез на него.

- У-у? - Спросил вожак.

- И-а! И-а! - ответил самец и отрицательно завертел головой.

Затем он слез с дерева, и четверо волосатых существ продолжали свой путь.

По мере удаления от стоянки волосатые существа становились всё более осторожными. Сначала они тихо переговаривались между собой, если, конечно, можно назвать переговорами их различные звуки и свисты, затем и звуки смолкли. Теперь они шли, низко пригнувшись к земле, рассматривая каждую травинку, каждую ветку. Их мышцы были напряжены, в любой момент они были готовы дать отпор врагу. Но врага не было.

Вдруг внимание вожака привлекла тонкая сухая ветка. Он поднял её с земли и тщательно обнюхал. На одном из кустов он заметил небольшой клочок ярко-рыжей шерсти. Вожак осторожно снял его с куста и отдал сопровождавшим его самцам. Те тщательно осмотрели, а затем обнюхали его.

Сомнений больше не было. Дальше шла территория врага, врага коварного, опасного, злобного. Вожак внимательно посмотрел на каждого из самцов. Затем, он, положив свою тяжёлую лапу на плечо одного из них, наклонился к его уху и издал несколько еле слышных звуков. Тот в свою очередь внимательно посмотрел на вожака и согласно закивал головой. К стойбищу вожак возвращался уже без него.

Они отошли совсем недалеко, когда услышали пронзительный крик самца. Не сговариваясь, все трое побежали на эти крики.

- И-а! И-а! - кричал он, скаля зубы, и показывал лапой куда-то в сторону леса.

- У-у? - Вопросительно прокричал вожак.

- И-а! И-а! - И самец утвердительно закачал головой.

Словно в подтверждении его криков с той стороны, куда указывал самец, показались рыжие волосатые существа.

- Й-о! Й-о! - Пронзительно кричали они и скалили зубы.

- У! - грозно проревел вожак и стал бить себя кулаками в грудь.

Но этим он не ограничился, подобрав с земли толстую ветку, он швырнул её в своих противников.

Те в ответ влезли на большое поваленное дерево и стали на нём прыгать.

- Й-о! Й-о! - пронзительно кричали они и угрожающе скалили зубы.

Так продолжалось примерно минут десять, а затем обе стороны, удовлетворённые демонстрацией своей силы, разошлись, каждая к своему стойбищу.

На следующий день уже примерно сорок самцов с той и с другой стороны собрались у поваленного дерева, которое очевидно служило им границей.

- У-У! - грозно раздавалось с одной стороны.

- Й-о! Й-о! - пронзительно и злобно отвечали с другой.

Первым не выдержал Гук. Зажав в своей лапе толстую ветку, он бросился на рыжеволосых существ. Но он не заметил небольшой ложбинки, присыпанной опавшими листьями, которая находилась совсем неподалёку от дерева. Его правая нога неловко подвернулась, и Гук очутился на земле. Как муравьи облепили его рыжеволосые существа. И хотя Гук был значительно сильнее их, он не смог пошевелить ни лапой, ни ногой.

- Й-о! - раздался низкий крик, и к Гуку, как то, странно выворачивая ноги, подошёл рыжий самец. Он был значительно толще остальных. В своей правой лапе он держал камень. Й-о! - вновь закричал он и с силой опустил камень на голову Гука. Но отделить её от туловища он не успел.

- У-у! - пронзительно закричал вожак стада и бросился на рыжеволосых существ.

Те не ожидали такого напора и на миг отступили, но лишь только на миг, к рыжеволосым подошло подкрепление, и завязалась ожесточенная битва. И хотя рыжеволосые палками, да и камнями владели значительно хуже, чем коричневолосые сородичи Гука, они все же теснили их.

Тактика их была простой и нехитрой, стоило одному рыжеволосому повиснуть на лапе коричневолосого, как его тут же облепляли другие рыжеволосые и валили на землю. И кто знает, чем закончился бы исход битвы, если бы вожак стада коричневоволосых не применил самую настоящую военную хитрость. По его приказу часть коричневоволысых спряталась в засаду. А другие продолжали битву. И когда, казалось, исход битвы уже был предрешён, когда часть коричневоволосых побежала, когда громкие пронзительные крики: «Й-о, Й-о огласили весь лес», - тут то и выскочили из засады другая их часть.

У! - грозно закричал вожак стада, и его большая ветка пошла, гулять по спинам и головам рыжеволосых существ. У! - кричал он, пробивая их черепа. У! - грозно кричал он, и от его крика в панике разбегались рыжеволосые. А затем началось самое настоящее избиение рыжеволосых. Маленькие, слабые они и не пытались защищаться. Й-о, Й-о! - испуганно кричали они и прикрывали свою голову лапами.

В этот раз мозгом насытилось всё стадо.

- Ням, Ням! - Ходили все члены стада, издавая эти звуки, и гладили себя лапой по животу. Но Лола к большой радости и удивлению Джона не приняла участие в общем пиршестве, она кормила грудью маленького Грегори.

Джон сам взялся за его воспитание.

- Скажи А! - говорил он ему

- И мальчик чётко отвечал, - А.

Лицо Джона расплывалось в счастливой улыбке. В одиннадцать месяцев мальчик пошёл, и радости Джона не было предела.

- Смотри, Лола, - громко кричал он, - наш сын ходит. Наш с тобой сын.

-

К трём годам Грегори уже свободно говорил. Теперь Джон и вовсе перестал общаться с волосатыми существами. Грегори и Лола они заполняли для него весь мир. И волосатым существам в нём уже не было места. Очень часто Джон рассказывал Грегори о своей прежней жизни. Лола присоединялась к ним. И Джон с радостью и удивлением замечал для себя, что Лола слушает его с неподдельным интересом. «Я сделаю из тебя настоящего охотника» - говорил он Грегори.

Так как он не был покрыт волосами, как остальные его сверстники, Джону пришлось сшить для него нечто вроде платья. Он долго скоблил шкуру молодой антилопы каменным скребком, освобождая её от остатков жира, а затем сушил её в тени деревьев. И всё равно она получилась у него жёсткой для тела Грегори.

- Ничего, - утешал себя Джон, - в следующий раз я сделаю её помягче.

А через месяц Грегори заболел. У него начался понос. Думая, что это происходит от плохого качества пищи, Джон стал разнообразить рацион Грегори, теперь он приносил ему не только антилоп, но и диких уток. А однажды он, сходив к их гнездовищу, принёс оттуда несколько яиц, получилась неплохая яичница. На истощённом лице Грегори появилась слабая улыбка.

- Скажи мне, скажи мне, что у тебя болит? - допытывался Джон.

- Бо-бо! - говорил мальчик и показывал себе на живот.

Он таял буквально на глазах. И тогда Джон решился на последнее средство.

Взяв с собой золотого Будду, он вновь отправился к волосатым существам, в надежде найти там «колдуна».

- У? - Встретил его вопросительно вожак стада.

- Мне нужен «колдун», - проговорил Джон.

- У! - Снова вопросительно произнёс он.

- Колдун, мне нужен колдун, понимаешь, колдун! - и Джон, прикрыв рукой один глаз, согнулся и попытался хромать, как это делал колдун.

Но колдун сам вышел ему навстречу. За прошедшие три года он совсем не изменился, разве что хромать стал немного больше.

- У? - Проговорил он и вопросительно взглянул на Джона.

- Мальчик мой, Грегори мой болеет! - и лицо Джона исказило страдание, - колдун помоги мне, я заплачу, я щедро заплачу, - и Джон стал разворачивать золотого Будду, завёрнутого в широкие листья какого-то растения. Золото ярко блеснуло на солнце.

- У? - Промолвил колдун и недоуменно взглянул на вожака.

- У, - Ответил тот и удивлённо пожал своими волосатыми плечами.

— Это золото, это настоящее золото, - быстро проговорил Джон, - хочешь, я кусну его. Э! Да вы не знаете, что такое золото, - через мгновение разочарованно произнёс он, - но всё равно помоги мне старик, помоги, - и Джон настойчиво потянул его за лапу.

Придя в хижину, где жил Джон, «колдун» долго осматривал мальчика. Болезнь уже наложила свою неизгладимую печать на лицо мальчика, оно у него было прозрачно-восковым.

- У! – Наконец, промолвил он.

- Ты поможешь мне старик, поможешь? - И Джон начал лихорадочно трясти его за плечи!

- У! - Вновь проговорил «колдун» и взглянул Джону прямо в глаза.

Джон сразу как-то обмяк и обессилил.

Колдун вернулся через два дня, в лапах у него были какие-то крупные ярко-красные ягоды, неизвестного Джону растения.

- У! - Проговорил он и строго взглянул на Джона.

- Спасибо, старик, и Джон радостно улыбнулся.

К его немалому удивлению ягоды сделали своё дело. У Грегори вновь появился аппетит, а на щеках заиграл слабый румянец. Но ненадолго, через две недели болезнь снова возобновилась.

- Бо-бо, - тихо говорил он Джону и указывал рукой на живот.

Всё это время Джон не спал, а тут как назло сон свалил его. Под утро его разбудило осторожное прикосновение Лолы.

- У-у! - указала она лапой на Грегори.

Он был мёртв. Тихо, без единого вздоха он отошел в мир иной.

Мальчик мой! - громко закричал Джон, - ты обманываешь меня, ты просто спишь. Сейчас ты проснёшься и поцелуешь своего папу. Ну, скажи, что ты спишь, спишь, спишь, - и Джон исступленно стал трясти его.

Голова Грегори мягко упала ему на плечи. Отчаянию Джона не было предела!

- О! Боги! - громко рыдал он, - есть ли Вы? За что Вы меня так наказали? За что вы взяли жизнь невинного мальчика? Уж лучше бы взяли мою. Я похороню его в самом лучшем месте, в тени большого дерева, - быстро заговорил он, - И пусть птички каждый день поют песни нашему мальчику, который так рано покинул нас.

- У-у! - тоскливо выла Лола.

Утром Джон отправился в лес. Он искал место для могилы Грегори. Найдя его, Джон, не спеша, срубил тонкое одинокое деревце и так же, не спеша, заострил его с одного конца.

- У-у? - недоуменно наблюдали за ним волосатые существа.

- Да, Грегори ушёл от нас, - печально улыбнулся им Джон, - но ему будет хорошо там, на небе, - и Джон указал рукой на белоснежные облака, лениво плывущие над его головой.

-У-у? - продолжали недоуменно восклицать волосатые существа.

Джон принялся копать могилу для Грегори. Выкопав её, он отправился за Грегори. Взяв его на руки, он понёс его. Лола молча шла рядом. Никогда ему этот путь не казался таким коротким, а Грегори таким лёгким он хотел бы, чтобы он продолжался бесконечно, всю его оставшуюся жизнь. Но путь этот кончился, и Джон бережно положил тело Грегори в могилу.

- Мальчик мой, - шептал Джон, заливаясь слезами, - я не оставлю тебя, я буду каждый день приходить к тебе. А когда я умру, надеюсь, мне недолго осталось мучиться, меня похоронят рядом с тобой. Я не покину тебя мальчик мой!

Забросав могилу землёй, Джон отправился за цветами.

Ему хотелось, чтоб на могиле Грегори голубели маленькие капельки незабудок. Долго искал он их, но так и не нашёл. Тогда он спустился к озеру, недалеко от берега нарвал ярко-желтые лотосы и положил их на могилу Грегори.

Но горе начало отнимать у него рассудок, он совсем забыл, что волосатые существа не брезгуют трупами.

На третий день, когда он пришёл, чтобы положить цветы на могилу Грегори, его глазам предстала страшная картина. Могила была разрыта, а около неё белели косточки его сына.

- Нет, это не дикие животные, - не веря себе, прошептал Джон, - я рыл её достаточно глубоко, и они просто не могли до него добраться.

Чуть поодаль Джон увидал свою ветку, которой он рыл могилу. Её заострённый конец был чёрным от земли.

- Твари! - в бешенстве завизжал Джон, - не могли найти, что-нибудь получше. Они лишили меня самого дорогого! - и Джон громко зарыдал.

- Смотри, что осталось от нашего сына! - с отчаянием прокричал Джон, входя в хижину, и бросил перед Лолой несколько белых косточек. Некоторое время она с ужасом смотрела на них.

— Это всё твои волосатые ублюдки сделали! - и он взглянул на Лолу.

Казалось, она поняла его. В таинственной глубине её глаз прошло какое-то движение.

- У-у! - и Джон намахнулся на неё. Лола с вызовом взглянула на него.

- Ну, бей меня, бей, - казалось, говорили её глаза.

И Джон сразу обмяк и обессилел.

- Одни мы Лола остались совсем одни, - проговорил он и, уткнувшись ей в плечи, тихо заплакал.

После этого, что-то надломилось в душе Джона. По целым дням он лежал в своей хижине и никуда не выходил.

- Ням, Ням говорила ему Лола и протягивала ему вкусного кузнечика.

- Отстань, Лола, - говорил Джон, и вяло отодвигал её лапу.

Один раз она принесла ему вкусные синие ягоды, которые Джон так сильно любил.

- Спасибо Лола! И Джон печально улыбнулся.

Наконец, он вышел из своей хижины, но это был уже другой Джон. Вместе с Лолой он, как и её волосатые сородичи, ходил по поляне и веткой выковыривал из земли различные коренья и вкусные личинки.

- Ням, Ням, - говорил он и протягивал всё это лакомство Лоле. Сам он почти не ел. Когда уж голод совсем припекал его, он отправлялся к гнездовищу уток и просто сворачивал одной из них шею. Затем, или запекал её в костре или жарил на своей импровизированной сковородке.

В одно такое утро, когда он собирал личинки и коренья вместе с Лолой, раздался гром.

- Боб вернулся! Боб вернулся! - громко закричал он, - Вы слышите, Боб вернулся! - громко закричал он, обращаясь к волосатым существам. - Ты всё-таки вернулся Боб, всё-таки вернулся, - бормотал он, размазывая полоски грязи по щекам. - Скорее собирайся! - и он схватил за лапу Лолу, - Сейчас мы полетим в наше милое настоящее, и я представлю тебя своей маме.

- У-у! - недоуменно говорила Лола.

С этого момента у Джона началось помутнение рассудка.

- Опять ты была в ресторане с этим мерзавцем Луи! - говорил он Лоле, раскачиваясь на грязной подстилке, - чтоб это было в последней раз, - и он грозил Лоле кулаком.

А иногда он разговаривал со своей матерью:

- Мама я вернулся, - мягко говорил он, - Что же ты не идёшь встречать своего сына, мама. Мама у меня много золота, очень много. И Джон выворачивал несуществующие карманы. Теперь мы будем богаты, очень богаты. Я куплю себе Роллс ройс, а ты купишь себе роскошную норковую шубу, - говорил он, глядя куда-то вдаль, - мама я не один. Со мной Лола. Хоть она и первобытная женщина, и у ней нет одной руки, она всё-таки самая красивая женщина на свете.

Первобытная женщина молча смотрела на него глазами полными тоски и любви.

**********************************************************************

Прошло ещё пять лет. Джон уже почти забыл все слова, которые и отделяли его от волосатых существ.

Теперь он уже нисколько не отличался от них. Грязный, абсолютно голый, он, так же, как и они, бродил по поляне в поисках, какого-нибудь корня или личинки.

- Ням, Ням - радостно говорил он, найдя её, и отправлял себе в рот. Его тело уже не чувствовало ни холода, ни жары. Но, одно слово он никак не мог забыть. Это коротенькое слово упорно всплывало из самых глубин его подсознания, упорно вцеплялось в память Джона, напоминая ему о том, что он навсегда потерял, перед ним всплывали какие-то неясные тени, неясные образы давно минувшего, и его сердце наполнялось какой-то невыразимой теплотой и нежностью. Это слово было - мама.

Эпилог

Прошло ещё десять лет. Как-то утром на рассвете, когда солнце ещё только вставало из-за линии горизонта, и его узенькая полоска начинала постепенно розоветь, из небольшой травяной хижины, тяжело вылез человек. Он был седой, грязные нечесаные космы, доставали ему до плеч. Человек встал и поднял свои, почти невидящие глаза к небу.

Лучи солнца мягко коснулись его высокого лба.

- А ведь, я когда-то знал, как называлось это, - подумал он, глядя на солнце, и по его небритой щеке скатилась непрошеная слеза.

А солнце вставало всё выше и выше, и его потоки заливали своим щедрым светом саванну. Высоко, высоко в бездонно синем небе парил орёл.