Читать онлайн
"Раны победителей"

Глава 1.
1.
Мешки могли бы быть и поменьше. И так руки трясутся, а тут еще эта тяжесть! Какой дурак притащил такие здоровые мешки? Наверняка – Руда. Сергей не проследил, а тот взял тару по своей комплекции. Забыл Тищенко, что складывать штабель и устанавливать взрыватель придется ему, Марату. А мог подумать, раз метит в стратеги – это Марат давно просек. Сергей последнее время даже стал говорить медленнее и ходит вразвалочку – как Большой шеф. Солидности добирает, а не понимает, что начальство копируют только подчиненные. По жизни подчиненные, которые обречены служить Хозяину. А шеф доверяет Тищенке только разработку локальных операций, они в работе всей конторы составляют лишь малую часть. Все это Марат знает через того же Сергея, который любит прихвастнуть своей старинной дружбой с шефом.

Марату послышался посторонний шорох. Он замер на полусогнутых, напрягая слух. По хребту потекла холодная струйка, словно под дождем. Крысы, что ли? Главное, чтоб не человек, а то что с ним делать? Лопатой? Нет, надо было Руду с собой для охраны взять, это его дело мокрушничать, это ему зона альма матер.

Под такой солидный дом не положишь кило тротила, тут должно быть все серьезно – не меньше полтонны. Вот и корячится теперь он, Марат, укладывая тяжеленные мешки в штабель. Еще раз жаль, что Сергей умника Руду с ним не послал. Тот бы мешки ворочал, а Марат взрыватель маскировал и таймер устанавливал. Вот это он с удовольствием, от возни с взрывчаткой его всегда в жар кидает. Тут же проводок перепутал и все, конец операции. А если Большой шеф про нее прознает, то вообще «ку-ку», как тот же Руда говорит. Но Серегу понять можно, заказ больно выгодный, Марат и сам на него, не раздумывая, подписался.

Операция, конечно, не рядовая, но и план Серега классный придумал, в тактике он силен. Вот только мешки не Тищенко ворочает. Марат со зла даже сплюнул. Хотя, что ему, он в зал ходит, качается, мачо изображает. А в классном плане есть, между прочим, пара моментов, в которых он, Марат, не уверен. Серега в ФСБ вроде не служил, тогда откуда так хорошо их порядки знает?

Марат оглядел кривоватый штабелек и сверился с часами. Вроде пока успевает. Постарался выровнять дыхание, достал взрыватель с часовым механизмом и динамитной шашкой. Черт, пальцы трясутся. То ли со страху, то ли от адреналина, он уже и сам не поймет. Марат положил взрыватель на мешок и встряхнул руки. Покурить бы! Марат нервно хихикнул: со стороны это выглядит словно он в колхозе на картошке. Лопата, мешки и трусы к жопе прилипли. Только не от жары, понимаешь…

Передохнув, Марат установил взрыватель между мешков, соединил проводки и пустил часы. Потом он закатил наверх последний мешок и прикрыл им взрыватель сверху. Лепота! Выглядит – как конфетка. Марат обошел кругом творение своих рук, потом отнес лопату к стене и присыпал ее песком. Огляделся: вроде чисто, не наследил. Еще раз посмотрел на часы. Теперь очередь за Саней.

* * *
Докурив сигарету, Саня щелчком отбросил окурок и глянул на циферблат. Оказывается, когда нервничаешь, курится быстрее. Все равно пора. Главное – потом не тянуть. Сергей Федорович рассказывал ему, что менты весь город на квадраты поделили и теперь до любой точки за минуту доехать могут. Офигеть! Не очень Саня врубился в эту их систему, но главное понял: чем скорее ноги сделаешь, тем целее будешь. Это он уже давно усвоил. Еще без всякого Сергея Федоровича. Он мужик авторитетный, но Саня и сам не тормоз какой-нибудь. И не такой он дурак, чтобы поверить, будто Тищенко таким образом решил над своей знакомой пошутить. В «скорую» там или Мосгаз позвонить – это еще понятно, Саня сам по малолетству пару раз одной девчонке «аварийку» среди ночи вызывал. Нравилась она ему, а внимания не обращала. И новости Саня смотрит – не тормоз, знает, что к чему. Да только не его это дело. Работа плевая, нервы щекочет и оплачивается хорошо. Как раз ему по душе. А с кем Сергей Федорович счеты сводит – не его забота. Саня сразу смекнул, что это за «шутка», но виду не подал, кивнул и деньги взял. Без лишних вопросов. Главное, что раз Тищенко его на такое дело подписывает, значит, вовсе не рассчитывает, что Саня погорит, ведь тогда и его в момент отыщут. Тут интерес обоюдный. Забота одна – все делать точно по инструкции.

Саня перешел на другую сторону улицы к таксофону. Натянул одну нитяную перчатку, чтобы не оставлять отпечатков и набрал номер.

– Слушай, дежурный: на улице Новой, дом 234, корпус 5 заложена бомба с часовым механизмом.

Саня повесил трубку, на ходу сорвал и выбросил перчатку. Когда он сворачивал в проулок, за два квартала от него на улицу влетел газик с мигалкой. Не соврал Сергей Тимофеевич, офигеть можно!

* * *
"ППСка" вылетела на тротуар и почти уперлась бампером в будку. Петров выскочил из машины с "калашом" наперевес, Леха выкрутил баранку, съехал на дорогу и газанул по улице. Иван включил рацию.

– Дежурный, это сержант Кислов... Кислов, говорю! Мы на месте, в будке пусто, нарушитель скрылся... Да какого... Трех минут не прошло! Наверняка это не школьник был... Какой он адрес называл?.. Увижу?..

Сержант бросил рацию.

– Давай назад!

Леха притормозил, развернулся с визгом и помчался к будке. Вокруг нее с автоматом наперевес дозором ходил Петров.

– Вот, придурок.

Машина остановилась у будки, Иван вылез, чтобы размять ноги.

– Охраняю место происшествия, – доложил страж.

– Угу, – сержанту было лень даже материться.

К застилающей половину ночного неба серой громаде, похожей на обрубок Китайской стены, с разных сторон подкатывали машины. Петров опустил автомат и, словно аттракцион, наблюдал прибытие оранжевых «скорых», красных пожарных, милицейских с полосой на боку и мигалками, серых – спецслужб, а последними подкатили черные – генеральские.

– Ладно, поехали поближе, – скомандовал сержант, садясь в «бобик». Предчувствие, что ночь будет бессонной, переросло в уверенность.

* * *
Генерал Чадов, начальник управления внутренних дел Южного округа, с трудом вылез из машины, так как делал еще два дела: прижимал к уху мобильник и орал в полный голос, как младенец, который еще не знает, что ему доступны и другие звуки. Орал, пока вдруг не дал "петуха". Тогда он убрал трубку в карман. Рядом уже старательно тянулся толстый полковник.

– Товарищ генерал, разрешите...

– Сколько квартир?

– 274.

– Много!

Полковник сделал оловянные глаза. Очень может быть, что совсем скоро их останется значительно меньше. Если вообще останется.

– Ставь оцепление и начинай эвакуацию.

– Но...

– Под мою ответственность.

– Людей не хватит.

– Хватит, – откуда-то сбоку подошел человек с офицерской выправкой, но в штатском костюме. – У нас хватит.

2.
– Вовремя явились, – сказал толстый полковник и скомандовал, – марш по квартирам!

Кислов не успел даже про пустую будку доложить. Полковника с выпученными глазами он знал в лицо, тот был начальником соседнего райотдела, фамилия еще у него такая, что раз услышишь, не забудешь – Иродов. Полно их, начальников-то и каждый норовит что-нибудь приказать. Пришлось всему наряду, даже водиле Лехе, отправиться в обход по квартирам.

Первая группа поступила грамотно: уехала на лифте на последний 16–й этаж, а им пришлось топать пехом с первого. Поднявшись на очередную площадку, они обзванивали все квартиры и на вопрос: "Кто там?" орали сквозь двери: "Милиция! Поступил сигнал о том, что дом заминирован! Возьмите документы, деньги и выходите на улицу! Быстро!" Полезно еще добавлять, что на сборы у жильцов две минуты. Хотя народ и так был в курсе.

После взрывов, разметавших дома две недели назад, москвичам не надо было дважды объяснять, что случилось и зачем выходить. Большинство выскакивали чуть не в пижамах и галопом неслись по лестницам (лифт уже отключили), прижимая к груди паспорт и последнюю зарплату. Хорошо, что на улице еще не холодно, зимой половина народу бы перемерзла.

– Оденься, Валя! – кричит из-за распахнутой двери муж очередной тетки, которая в одном ситцевом халате рвется на улицу, расталкивая соседей. Таких психованных хорошо бы успокоить, но кто знает, когда может рвануть? Кислов даже поежился от одной мысли об этом. Не поворачивается язык сказать: "не торопитесь чересчур". Что в такой ситуации чересчур, а что нет? Задержишься на лишнюю минуту, и, может, даже боли почувствовать не успеешь.

Лестница превратилась в сплошной поток людей, катящихся со всех этажей быстрее горного потока. Страх, он посильнее всемирного тяготения будет. А паника похаотичней броуновского движения молекул.

* * *
Марат на цыпочках подошел к двери и прислушался. В подвале он ругал мешки, а теперь томился от вынужденного безделья. Скорей бы уж.

Кажется кто-то... В уши ударил звонок, который не прекращался секунд десять. Почти контузия. Марат ошалел, и даже протянул руку в сторону замка, но вовремя остановился. Вот бы номер был! Сергей его прямо бы в том подвале похоронил.

Наконец трель прервалась, оставив в ушах легкое эхо. Потом стали слышны крики и топот жильцов на лестнице. Марат также на цыпочках вернулся из темного коридора в полумрак комнаты.

– Эвакуация началась, – сообщил он.

– Слыхали, – хмыкнул Руда, стоявший у окна.

– Хорошо, – кивнул шеф и посмотрел на часы. – Водила не подвел.

Рудаков достал сигарету и закурил.

– Брось!

– Да никто не увидит.

– Валера, брось, я сказал!

– Чо мы, на фронте? – пробормотал Руда, – снайперов боимся?

– Не хватало еще на такой ерунде погореть, – заметил Марат.

– Заткни хлебало, – лениво огрызнулся Руда. Последнее слово все равно должно быть за ним, хоть фраер этот и никто. Просто места своего Газаев пока не знает.

– Руда, не пропусти старуху.

– Да она ж в коляске, сама не убежит, – ухмыльнулся Валера.

Тищенко еще раз посмотрел на часы. Пока они график не нарушили. Парализованную старуху менты потащат последней, когда толпа пробежит. Если клиентка им скажет о ее существовании, а не оставит старуху квартиру «стеречь». Не должна, – мать все-таки. Вот тогда и придет время действовать.

Через несколько минут шум на лестнице стих. Одновременно раздался голос Валеры:

– Вон, тащат!

– Когда идем? – спросил Марат Газаев.

– Через десять минут.

– И пяти хватит, – по привычке встрял Руда.

– Я сказал – десять! – свирепо глянул на подельника Сергей Федорович. Если б не его ловкие пальцы – давно бы выгнал наглеца.

– Да ладно. Мне без разницы.

– Тогда заткнись, – оборвал шеф.

Тут Валера промолчал, но грубость запомнил. Серега хоть и главный, но людей уважать должен. Его, Руду, во всяком случае. Он тоже не пальцем деланный, и побывал уже в таких местах, которые всем этим чистоплюям даже в кошмаре не снились. Вот за это, за то, что жизнь знает и фраерам этим может рассказать, вот за это его и должны уважать.

* * *
Полуодетые люди отходили от подъезда на двадцать метров и замирали, с испугом оглядываясь назад, на серую громаду дома, словно это был оставленный тонущий корабль. Такие же кучки людей собирались и перед другими подъездами. Милиционеры отгоняли их подальше, ведь если бомба заложена, то взрывная волна сметет все на расстоянии метров в сто. Кислов и Леха замыкали эвакуацию, они с трудом тащили по последним ступеням кресло с грузной старухой–паралитиком. Сначала сержант доверил это дело Петрову, но тот от усердия все время забегал вперед водителя и чуть не ронял на себя и напарника, и старуху. Кислову пришлось его сменить, и Петров теперь, как пастушья собака, бежал впереди, подгоняя жильцов. Язык свесил, но за ноги, как овчарка, он еще не кусался. Такому на щиколотки надо свинцовые гири вешать, зло думал сержант, с трудом волоча кресло со старухой. Не зря говорят, что психи бывают не по–человечески сильны.

Милиционеры, обходившие здание, выстроились в цепочку и оттесняли жильцов все дальше от дома. Полковник Иродов нашел директора школы, расположенной в соседнем дворе, и требовал открыть двери. Директор слабо возражал, что еще ведь ничего не взорвалось. Ему очень не хотелось, чтобы свежеотремонтированная школа, куда учеников-то без пропуска не пускали, досталась потенциальным бездомным. Куда их потом денешь?

Генерал Чадов вновь обрел всю свою голосовую мощь и опять кричал в мобильник:

– Где кинолог, вашу мать?! Что значит "вас много", а я одна? Дежурная, ты знаешь, сколько в Москве безработных прапорщиков? Больше, чем генералов!.. Одного послала?.. Да тут такой домина – великая китайская стена! Надо не меньше трех.

Сразу за милицией выстроилось оцепление из людей в бронежилетах и камуфляже. Жильцы смирились с тем, что домой им скоро не вернуться и поплелись за директором школы. Некоторые остались и присоединились к толпе зевак, которая росла, несмотря на поздний час. Взрывов боялись все, но человеческое любопытство сильнее. Даже если ты уже совал в детстве пальцы в розетку, ты все равно потом стремишься узнать что такое электричество.

Во двор въехал микроавтобус, остановился перед оцеплением. Из раскрытой дверцы на асфальт вышел спаниель. Не выпрыгнул, а вышел. Когда он поднял вверх морду, Чадов заметил, что у собаки красные кроличьи глаза. Она слабо вильнула обрубком хвоста.

– Кинолог Артюхов прибыл, – доложил появившийся следом проводник. Глаза у него были такие же налитые. – Сколько у нас времени?

– Не знаю, – сказал генерал. – С одним псом все равно не поспеете. Где другие проводники? Почему один?

– Скажите спасибо, что быстро прибыл, – пробормотал кинолог. – Работы полно. Мы уже вторые сутки на ногах, есть идиоты, которые и в четыре утра звонят.

– Что?!

– Да я не про вас, – устало отмахнулся проводник и пошел к дому через двойное оцепление. Спаниель затрусил следом, опустив к земле голову. То ли уже работает, то ли спит на ходу.

– Совсем обнаглели, – пробормотал Чадов. – На такую домину...

Прапорщиков в Москве действительно больше, чем генералов, а вот кинологов с собаками значительно меньше. И если нужного количества генералов легко добиться одним росчерком пера главнокомандующего, то количество обученных собак, да – сегодня! сейчас! немедленно!.. Даже если со всей страны начать свозить на защиту любимой столицы таких спаниелей (обычно так и делалось) – и то время нужно. Хотя не отдадут, – в провинции тоже шалить стали.

От невеселых размышлений, что ученый пес сегодня дороже заслуженного генерала, Чадова отвлекла дама гренадерской стати:

– Товарищ генерал, я, как председатель домового управления, имею право знать, что здесь происходит?! У нас, в конце концов, гражданское общество или нет?

– А это вы у Сороса спросите!

* * *
– Пошли, – приказал Сергей.

Он вышел на площадку первым. Валера распахнул дверь ванной, воткнул в розетку штепсель и взял бухту кабеля. Затем свободной рукой подхватил ручку тяжеленной сумки с инструментом. За другую ручку ему помогал Марат, они парой двинулись вслед за шефом.

Снаружи не доносилось никакого шума, а внутри дом стал мертвым. Или обреченным на смерть. От того, что все жильцы, кроме них, толкались посреди двора, перемена такая, словно среди шумного выходного дня внезапно наступила ночь. Собственно, они и не жильцы, Марат снял квартиру по чужим документам только для того, чтобы провернуть это дело. Раньше они никогда ничего подобного не совершали, но предложение клиента оказалось уж слишком заманчивым. А бомба в подвале – это единственный способ добраться до квартиры номер 215.

Мужчины поднялись на площадку 12–ого этажа и остановились перед бронированной дверью.

– Ого! – невольно сказал Тищенко.

– Я же говорил, – заметил Валера, сплевывая давно потухший окурок. – Возни с такой хреновиной...

– Руда, у тебя есть не более пятнадцати минут, – сказал Сергей. – Я посмотрю за ментами.

Рудаков заранее составил свой план по вскрытию двери, поэтому действовал, не задумываясь. Он нашарил в сумке дрель с алмазным сверлом и включил ее в розетку кабеля–переноски. С визгом, вольно раскатывающимся по подъезду, сверло вгрызалось в неподатливый металл. Просверлив на уровне замка в противоположных сторонах железной дверной коробки два отверстия, Валера вставил в них приготовленные штыри.

Затем с помощью Марата извлек из сумки специальный домкрат, вроде того, каким пользуются в МЧС, чтобы развернуть сплюснутую в гармошку машину. Потом Руда поставил лапы домкрата к штырям и начал осторожно увеличивать нагрузку. Когда домкрат уперся в штыри с такой силой, что уже самостоятельно висел между ними, Валера стал действовать быстрее. Когда сил не хватило, Марат тоже повис на рычаге. Через несколько минут лихорадочных усилий рама, в которой крепилась дверь, не выдержала и стала выгибаться. Потерявший прочность металл поплыл, зазор между неприступной бронированной дверью с массивным, как на крепостных воротах замком, и выдавленной наружу рамой обнажил толстый засов замка, который все еще цеплялся за отверстие в дверной коробке.

– Держи домкрат, дави понемногу, – велел Марату Руда, а сам сменил дрель на дисковую пилу и прицелился к засову. Пила выла, диск раскалился, пахло каленым металлом. Брусок засова продержался не больше минуты. С жалобным скрежетом дверь распахнулась. Ослабивший хватку домкрат упал и чуть не оторвал Марату руки. Бросить его надо было, ничего с такой железякой не сделается, поздно подумал Газаев, потирая суставы.

Вторая дверь была деревянной и, в сравнении с первой, выглядела почти декоративной.

– Пара минут, – на взгляд определил Валера, – засекай.

Марат кивнул, а сам прислушался. Тихо. По квартирам он лазить привык, а вот когда дом окружен милицией... Но Сергей говорил, что в этом весь смысл. Дескать, сейчас, объективно, менты не граждан защищают, а наоборот, их бригаду от жильцов отгораживают. Тищенко, конечно, человек отчаянный, но не сумасшедший же. Остается верить в его расчет.

3.
Едва дежурный Молодцов, заслуженный вохровец республики, как величали его коллеги, собрался попить кофею, как на пульте загорелся тревожный сигнал. "Тьфу ты", – сказал лейтенант и отставил дымящуюся кружку.

Прозвище он получил из-за того, что пару последних лет зарабатывал себе стаж, дежурил через сутки, невзирая на выходные и отпуска. Он поздно пришел в милицию, и на хорошую пенсию выслуги не хватало. По вызовам лейтенант, которому уже стукнуло 50, не ездил, и его держали на службе почти как талисман. По управлению ходили слухи, что рука у него легкая, и в его дежурство перестрелок почти не бывает. Кажется, сам Молодцов эти слухи и распускал. Постоянное сидение на службе принесло ему также кличку Муромец. 33-х лет, просиженных легендарным Ильей, Молодцову хватило бы на отличную пенсию, но реально светило от силы года три. Потом все равно уволят.

На мониторе появился тревожный сигнал, лейтенант снял телефонную трубку.

– Сработала сигнализация. Частная квартира на улице Новой 234, корпус 5, номер 215.

Муромец занес время и адрес вызова в журнал и с чувством выполненного долга потянулся за горячей кружкой, наполненной раствором настоящего бразильского качества.

Опергруппа из четырех человек под командой прапорщика Задорина застегнула бронежилеты и, взяв автоматы, погрузилась в "Жигули". К концу вечера машин на улицах убавилось, и "Жигуль" долетел до Новой за семь минут.

– О-па!

– "А город подумал: ученья идут..."

– Может правда — учения?

Водитель притормозил, объезжая зевак, но останавливаться не собирался. На крыше мигалка, синяя полоса по борту – чего еще надо, чтобы проехать где угодно? Стоявший на дороге милиционер только рукой махнул. И тут перед капотом вдруг возникла фигура в камуфляже и с автоматом.

– Стой!

– Вневедомственная охрана! У нас вызов!

– Федеральная служба безопасности. У нас тоже – вызов.

Задорин выскочил из машины.

– Да вы что! У нас там квартиру чистят! Сигнализация сработала!

– Отдыхайте, ребята, – предложил фэсбэшник. – Здесь наши дела.

– Ты русский язык понимаешь? – прапорщик потянулся к автомату – универсальному переводчику.

– В кого стрелять будешь? – ухмыльнулся камуфляж. – Если потрепаться хочешь, – вон с той стороны ваш эмвэдэшный генерал орет. Поговори с ним. Он свяжется с моим шефом, и пусть решают.

К "Жигулям" подтянулась еще несколько людей в камуфляжах и штатском. Силы были слишком не равны. Задорин нырнул обратно в машину.

– Давай в объезд!

Разрыва в оцеплении милиционеры не нашли, зато, действительно, наткнулись на генерала. Прапорщик снова вышел из машины.

– Товарищ генерал, разрешите доложить! У нас сигнализация в этом доме сработала, на предмет проникновения в квартиру. Разрешите проверить?

– Чего? – переспросил Чадов, – какая сигнализация?

– Охранная. А нас оцепление не пропускает...

– И правильно. Я не могу рисковать людьми.

– Дело минутное, товарищ генерал!

– Товарищ генерал, – вынырнул сбоку Иродов, – кинолог сообщил: бомба найдена! В подвале!

– Слыхал, герой? – спросил Чадов растерявшегося прапорщика, – а ты тут со своей сигнализацией мельтешишь.

– Товарищ генерал, на заряде обнаружен часовой механизм, – продолжал полковник. Теперь его глаза не казались пустыми. В них явно читался испуг. – Часы запущены, взрыв должен произойти через сорок минут.

– Эх, твою маман, – пробормотал генерал. – Заряд большой?

– Около десятка мешков. Сложены в штабель.

– Саперы где?!

– Едут.

– Очистить двор от людей, оцепление передвинуть на безопасное расстояние! – Чадов вытер залитый потом лоб. В одну такую ночь ничего не стоит поседеть, полысеть и досрочно вылететь на пенсию с самым лучшим послужным списком.

* * *
Марат позвал шефа. Тищенко оставил наблюдательный пост и оглядел поверженную дверь.

– Ну и что? Кликнешь, когда до сейфа дойдете. Сигнализация наверняка сработала, надо посмотреть, что дальше будет.

Сергей Федорович вернулся к окну в конце лестничного пролета, откуда весь двор казался большой песочницей, заставленной кучей игрушечных солдатиков. Вот сейчас приедет машинка Витьки–ябеды, и посмотрим, что с нами будет. Вдруг вохровцев пропустят через оцепление? Успеют они уйти? Если даже успеют, то снова к этой квартире им уже на пушечный выстрел не приблизиться. И не только им, но и любой другой команде. Существенным изъяном плана было то, что возможна только одна попытка. Не спорт же. И ставка в случае чего – его голова. Настоящим террористам проще, они и с любой дистанции могут действовать. Если не пушкой, то ракетой. А ему приходится каждый раз изобретать черт знает что...

Пусть не каждый, но уж его группу на почерке не возьмешь. Даже для совершенно сходных ситуаций у них разработано несколько вариантов действий. И используются они в строго хаотичном порядке. Сергей уверен, что ни одному следаку не придет в голову объединять все их дела. Риск должен быть минимальным. Если вдруг произойдет срыв, и кого-то повяжут, нельзя чтобы он брал на себя другие дела. И даже если вся группа попадется – головная контора должна остаться вне подозрений. Такая была договоренность с самого начала.

Целесообразно, нечего возразить, но по–человечески обидно. Получается: если шухер, то отдуваться придется его ребятам и ему, а шеф, который забирает большую часть добычи, останется ни при чем и дальше будет корчить из себя безупречного руководителя общественной организации. Потом они с Димой подберут новую группу, а про друга Серегу и не вспомнят. А если и вспомнят, то только чтобы адвоката нанять. И еще обидно, что он сам – Сергей Тищенко – с этой своей ролью второго плана согласился добровольно. Начиналось-то все как игра. А он любит рисковать, нравится ему чувствовать, как адреналин в крови играет. Димка с американцами контакты навел, это его задача номер один. Шеф, безусловно, свою часть работы выполняет, и на пресс–конференциях поет так, что заслушаешься. Сергею не в чем их упрекнуть, но и помыкать собой он не позволит. Слишком много власти забрал шеф, а ведь они начинали как партнеры. Остальные, может, и смирились с таким положением, ну а он еще поборется.

– Сергей Федорович! – Марат спустился на пролет и звал вполголоса. И это после воя дисковой пилы!

– Что?! – нарочито громко отозвался Тищенко.

– До сейфа дошли.

Сергей последний раз глянул в окно: к дому подъехал армейский грузовик – прибыли саперы. Значит, бомбу нашли. Надо поторапливаться...

Информация заказчика оказалась точной, сейф был замаскирован в стене спальни между ковром и картиной с полуобнаженной девицей. Вот только за внешней панелью, обклеенной обоями, открылась конструкция, при виде которой Руда присвистнул. Сергей увидел, как лицо вора–рецидивиста напряглось.

– Я такой системы не знаю, – признался Рудаков, – время понадобится.

Тищенко посмотрел на часы.

– До взрыва осталось двадцать минут. Мы должны уйти отсюда через пятнадцать.

Руда вновь взялся за сумку с инструментами, но через пару минут отступил.

– Полчаса надо, не меньше.

– Тогда приступаем к плану "Б", – принял решение Сергей и достал из кармана упаковку пластида. – Еще немного пошумим.

4.
Капитан Осадчий действительно был похож на своего спаниеля с красными глазами. Наверное, потому что они делали одну работу, и человек часто шел по следам собаки.

Пес нюхает, а сапер щупает. Считается, будто что один человек заминировал, то другой разминировать может. С опытом капитан Осадчий понял, что это не всегда так. А ведь его предупреждали... человек один, писатель.

В детстве еще прочел Саша Осадчий повесть «Загадка капитана Беллинга» о заочном поединке фашистского и советского саперов. Первый отступал и по всей Европе оставлял мины-ловушки с самыми хитрыми взрывателями, а второй их обезвреживал. Закончилась война, и вот уже в мирное время нашлась еще одна хитрая немецкая мина.

Вызвали тогда нашего лучшего специалиста-сапера, знакомого с почерком фашиста. Возился капитан Чернов (кажется) с ней страниц пятьдесят, а потом взлетел на воздух салютом и себе, и давно сгинувшему Беллингу. Это сейчас Осадчий так спокойно и цинично вспоминает сюжет, а тогда, в детстве, он тронул его сильнее, чем все романы Жюля Верна вместе взятые. Смертельный поединок добра со злом, который происходит не где-то в отдаленной Африке, а рядом, может быть в соседнем районе или доме. Вот тогда и решил Саша стать сапером. А по прошествии двадцати пяти лет капитан Осадчий осознал вдруг, что служба – это опасная и страшная рутина, а сам он очень устал. И не хочет уже ни званий, ни наград.

А рядом в плечо дышит лейтенант Махов, – словно жеребец на старте. Такого если жокей не сдержит, то он сам себя загонит. Тоже, наверное, в свое время беллетристики начитался. Лучше бы на "Сеге" играл. Осадчий специально повесил на него тяжелую сумку с инструментом, чтоб вперед не забегал. А главное правило у саперов то же, что и у пешеходов: не перебегай дорогу на запрещающий сигнал светофора, а то на исходе сэкономленной минуты и помрешь.

– Скорее! – милицейский полковник этого правила не знал и торопил Осадчего как мог. Крутился вокруг него, словно пес мясника под рукой хозяина. – Людей мы эвакуировали, а таймер на мине заведен на полчаса. Мы ничего не трогали.

– Вижу, – Осадчий выразительно посмотрел на громаду дома.

– Где взрывное устройство?

– В подвале. Я покажу.

Капитан кивнул и пошел за толстым полковником. Махов не отставал и по–прежнему горячо дышал в плечо. Осадчий поежился.

– Отстань на шаг, Слава.

Подвал оказался просторным и довольно хорошо освещенным. Пол песочком присыпан – хоть в пляжный волейбол играй.

– Вот, – полковник показал на кривой штабель мешков, словно охранник музея на любимый шедевр. Чем тут гордиться? Капитан с первого взгляда понял – работа дилетанта.

– Дальше мы сами.

Полковник поджал губы и ушел, а саперы приблизились к штабелю. Да тут килограммов 500! Если обычная смесь гексогена, сахара и алюминиевого порошка... Осадчий автоматически пересчитал тротиловый эквивалент. Тут и соседним зданиям не поздоровится.

– Слава, передай толстому полковнику, пусть весь двор очистит, чтоб ни одного человека, ни одного мента не было. Возможно, придется и ближайший дом выселять.

Махов положил сумку на мягкий песок, устилающий пол подвала, и убежал. Пока никто за спиной не маячит, капитан может осмотреть взрывное устройство. Штабель перекосился, но поменьше Пизанской башни, за полчаса не свалится. Это хорошо, поскольку из-под мешков видны нарочито небрежно проложенные провода, наверняка прицеплены к детонаторам настроенным на неизвлечение. А в целом – типичная самоделка. Даже скучно. Осадчий достал из сумки кусачки, но потом решил дождаться Славу и закурил.

Лейтенант вернулся через семь минут и доложил, что двор пуст. Капитан подошел к штабелю, Махов сунулся следом.

– Слава, встань напротив, – попросил Осадчий. Еще раз осмотрел электронные часы, присоединенные к электродетонатору, батарейку, провода. Затем решительным жестом захватил кусачками желтый провод и передавил. Циферблат мигнул и вдруг начал новый отчет. Слава впервые увидел, как вполне круглая ряха самоуверенного капитана вытянулась. В глазах мелькнуло удивление, затем ужас. Махов перевел взгляд на часы: новый отчет шел от десяти секунд. Как в кино про Бонда, только до ужаса реально. Лейтенант зажмурился и стал про себя считать. Пять, четыре, три, два, один, ноль.

Бамс! Прямо в напряженное лицо Осадчего хлестнула пригоршня разноцветных конфетти.

– Вот, бля! – произнес сапер спустя самое долгое мгновение в жизни. Глупая улыбка растянула его губы. А лейтенант стоял, не дыша. Именно о таком идеальном помощнике Осадчий всегда и мечтал.

– Отомри!

Махов выдохнул и открыл глаза. Капитан достал нож и всадил по рукоятку в мешок. Из-под лезвия, возвращаясь на историческую родину, потекла тонкая струйка песка.

* * *
– Против лома нет приема, – весело приговаривал Марат, доставая из курящегося дымком сейфа бумаги. Радостное возбуждение от вида добычи вытеснило весь страх. А Руда глядел на него с сомнением. Валера предпочитал натуральное выражение хабара: деньги, драгоценности, а лучше баксы. Вдруг это вообще не те бумаги? Кто скажет, тем более, что упакованы они в заклеенный желтый конверт. А вот когда находишь за железной дверкой пачку «зелени», то наверняка знаешь, что удача на твоей стороне.

Тищенко на всякий случай проследил, чтобы в сейфе не осталось ни одной бумажки, хотя главное, он знал от заказчика, должно находиться в конверте. Осторожность – мать мудрости. Не хватало еще после такой работы пролететь с гонораром. Второй попытки у них не будет.

– Быстро уходим.

Марат закинул на плечо сумку с бумагами и привычно схватил лямку торбы с инструментом. Воры выбежали на площадку.

Газаев притормозил у лифта и нажал кнопку.

– Ты что, – идиот?! – Сергей Федорович дернул Марата за шкирку. – Дело завалить хочешь?

– Да все равно отключен, – хладнокровно заметил Руда, – отрываемся!

Грабители побежали вверх по лестнице. Шестнадцать этажей – вроде не небоскреб, особенно по заграничным меркам, но, ощутил Марат, пробежать даже половину нелегко. Один Сергей чувствовал себя прекрасно, словно специально тренировался к бегу на крышу Эмпайр Стейт Билдинг. (Марат читал где-то, что проводится такое соревнование в самой знаменитой «высотке» Нью-Йорка.) Правда, ему не надо было переть на себе ненужный уже инструмент. А тут даже сумка с документами кажется тяжелее.

Что будет дальше, Газаев не знал, в подробности этой части плана его не посвящали. Но по тому, как легко, одной рукой, снял Руда с крышки чердачного люка замок, Марат понял, что правильно Тищенко не послал Валеру вместе с ним наполнять песком мешки для муляжа. Руда уверено шел впереди, несмотря на темноту, Сергей замыкал группу. Они выбрались на крышу и подошли к краю. За последнюю в ряду вентиляционную трубу был закреплен канат, уходящий во мрак. На таких штуках парашютистов тренируют. Руда достал из сумки четыре роликовых карабина с поясами. Свой закрепил первым, на второй повесил инструмент.

Сумку с бумагами Сергей Федорович забрал себе.

Валера первым оттолкнулся и исчез в темноте с легким шорохом, сидя на поясе, как на качели. Через полминуты Тищенко с силой толкнул инструмент. Его ролик при движении чуть скрипел.

– Теперь ты.

– Но...

– Пошел! – шеф толкнул Марата как Руда торбу, или как инструктор – парашютиста–новичка.

Газаев едва успел вцепиться в нижний край карабина, чтобы не опрокинуться. Лететь в темноте над улицей было и страшно, и как-то лихо. Едва уловив приближение черного поля соседней крыши, Марат инстинктивно поджал ноги. Чьи-то руки схватили его на ходу. "Стой!" – прошипел в ухо Руда. Газаев послушно выпрямился и оказался на плоской крыше пятиэтажки.

Припасливый Рудаков отстегнул его карабин и спрятал в сумку, а сзади уже приземлялся шеф...

* * *
– Товарищ генерал, – вскинул руку к козырьку Осадчий, – разрешите доложить: взрывное устройство обезврежено!

– Молодец, капитан, – всхлипнул Чадов и трижды расцеловал сапера. – Героя получишь!

– Вот заряд, – обалдевший капитан протянул генералу тротиловую шашку. – Его собака и учуяла.

– А мешки? – пришла очередь удивиться Чадову.

– Муляж, – Осадчий отступил на шаг и незаметным щелчком сбил с обшлага прилипшие кружочки конфетти.

– Так какого хрена ты там разминировал?!

Лежащий на широкой генеральской ладони тротил больше всего походил на кусок совершенно безопасного хозяйственного мыла.