Читать онлайн
"Фаршированная индейка."

Фаршированная индейка

(Глава из романа «Дикие домохозяйки»)

Дайана опустила руку только когда двери лифта закрылись за подругой.

Красивая всё-таки эта Черри – вот на кого бы ей хотелось быть похожей! Черты лица – правильные, и какие-то… Благородные, что ли. Фигура, правда, почти как у неё самой, но сиськи уже больше. И восхитительной формы. Такие должны возбуждать мужчин, и одновременно не выглядеть карикатурно – как, например, сиськи Вайноны Рассел, которые чуть не лезут из телевизора в комнату почти в каждом её шоу…

Вздохнув, и повернув голову, Дайана посмотрела вдоль улицы. Нет, больше знакомых не видно. Придётся идти.

Впрочем, почему – придётся? Ведь это, по идее, отдых и развлечение. Потому что сидеть с матерью дома, когда идёт её любимый сериал, стало уж слишком… Обременительно. Или, называя вещи своими именами – невыносимо! Запиливает, затуркивает… И, что самое обидное – без повода! Поскольку всю положенную по дому работу Дайана к этому моменту уже сделала! Как, впрочем, и каждый Божий день!

Караоке-бар располагался всего в двух домах от их башни, так что после пяти минут неспешной ходьбы Дайана уже толкала вращающуюся дверь, преодолевая сопротивление мощной пружины. Ладно, по крайней мере сюда шалун Лесли ещё не может забраться, чтобы трепать ей нервы – пружина ещё слишком сильна для него!

Внутри было как всегда шумно, под потолком висел, неторопливыми серо-сизыми потоками перетекая из угла в угол, толстый слой дыма от безникотиновых сигарет, и моргали разноцветные светодиодные панно: складывая то кумиров телевидения, то сценки из мультиков, то клипы, но куда чаще – назойливую рекламу.

Оглядев плохо освещённый зал, Дайана наконец увидала кое-кого из знакомых: вон, во второй кабинке тужится что-то выдавить из своей прокуренной глотки Перси Масл. Подумаешь, баритон нашёлся: весь его голос – сплошное самомнение! Так как нету у него его. А кто это с ним? А-а, Линдси Штрауб. Вот уж остаётся бедному Перси только посочувствовать: где он подцепил эту вульгарную и тупую сучку? Небось, его уже и на пиво успели раскрутить!..

Дайана прошла к стойке. Улыбнулась бармену, кивнула:

– Привет, Алекс! Одно Хейникен, пожалуйста.

Александр, бармен, приветливо улыбнувшись, кивнул ей в ответ. Нет, правда – она отлично видела, когда бармен рад кого-то видеть, а когда его улыбка дежурная и фальшивая, словно объявление на киоске: «Сожалеем, но «Обозрение скандалов Голливуда» закончилось!», и нужно незаметно сунуть под прилавок дополнительную монету, (!) чтобы получить вожделенный свежачок… Ладно, она тоже рада его видеть – всё-таки, парень должен кормить мать-инвалида. И её шесть попугаев.

– Добрый вечер, Дайана! Тебе, как всегда, нехолодное?

– Да, спасибо. – она провела чипом в запястье по сканнеру.

Пить-то, собственно, не хотелось, и она просто сидела на высоком барном стуле, чуть раскачивая его вправо-влево. Наблюдая свою постную физиономию в огромном зеркале за спиной бармена, Дайана подумала, что сердиться, и расстраиваться-то ей, вроде, не с чего. Она и правда, отлично справилась с этим… люлю-кабубом сегодня. Это и мистер Диксон сказал. Причём – при всех! Правда, готовить такое своему будущему мужу она уж точно не будет – придётся ему лопать чего попроще…

Не хватало ещё, действительно, провести полжизни у плиты! Вон: мать приспособилась «готовить» из полуфабрикатов, которые только и нужно вынуть из упаковки, да кинуть на тарелку и в микроволновку. И ничего: отец ест, и не возникает! С другой стороны, отец действительно обычно приходит домой уже никакой. Ему не до кулинарных «выпендронов и изысков» своей «дипломированной домохозяйки»! Ему бы побыстрей поесть да помыться. И выспаться. Потому что утром – снова за руль.

Отвернувшись от зеркала, она, вроде бы без всякой цели, окинула взглядом помещение бара. Приглушённый свет и тёмные стенные панели делали его не уютным, как, наверное, предполагалось, а скорее, мрачноватым – ну ни дать ни взять пещера из «Охотников на мамонтов». Или это ей так кажется из-за паршивого настроения?..

За столиками – почти никого. Разве что старикашка Жорж. Ну, он-то здесь завсегдатай, хотя за последние три года никто не слышал, чтобы он хоть раз что-то выдал. Видать, те песни, которые он ещё помнит, уже удалены из памяти автоматов, а новые петь не тянет… Старина Колли тоже в своём углу. Мирно спит, уронив патлатую голову на руки.

А вот и тот, кого она (Признаемся хоть себе-то самой!) втайне мечтала здесь найти.

Так что подойдёт-ка она со своим пивом вон к тому парню во всём чёрном. Она уже дня три к нему приглядывается, а имени до сих пор так и не узнала. Сегодня с ним нет никого из его обычных «дружков»: ни байкера в кожаных обносках, которые тот наверняка горделиво называет курткой, ни его подруги: стервозы с рыжими патлами, и вечным хищно-презрительным выражением узкого лица. Та тоже обычно вихляет тощим задом в миниюбке, и трясёт сиськами в курточке с хромированными бляхами, и вульгарно виснет на гордом хозяине этого самого, точно так же хромировано-навороченного, байка.

– Привет! – она глазами показала на стул, приветливо улыбаясь, – Тут свободно?

Парень поднял голову от айпада, который, похоже, просто разглядывал, ничего не нажимая, и Дайана поразилась: боже, какие огромные и красивые глаза! Правда, волос на голове могло бы быть и поменьше, и щетина на щеках делает лицо не слишком аккуратным, но… Впрочем, нет. Пожалуй, скорее, придаёт мужественности. И своеобразия.

– Свободно. – а не слишком-то он разговорчив, этот красавчик. И тон делано равнодушный. Голос… Да, приятный. Глубокий, сочный. Таким, наверное, можно отлично петь! Хотя она ни разу не видела его даже рядом с кабинками с аппаратурой.

Но – «свободно!» Значит, зацепило-таки его её открытое модное платье. Ладно, на то она и проходит Курс «способы улаживания семейных конфликтов».

– Извини, что подошла. Если ты не хочешь общения, то я, пожалуй… – она чуть развернулась, делая вид, что уходит к другому столику… Ну, что же эта дубина молчит?

Так ей и действительно придётся уйти!

– Я не против общения. – и правда. Он сунул свою игрушку в задний карман, – Присаживайся, прошу. Я – Максим.

О-о! Какое красивое и своеобразное имя! Такого нет ни у кого из её знакомых. И оно уж точно не банально, как Бенни, Джонни, или Чарли. Или Джеф… Да и рука, виднеющаяся из закатанного рукава, не покрыта дебильными «придающими крутизну» татуировками, как у её предыдущих тупоумных дружков, а просто… Загорелая. Видать, парень проводит много времени на солнце. А такое возможно только вдали от Города.

– Я – Дайана. – она поспешила присесть напротив, стараясь улыбаться открыто, но – не вульгарно, как это обычно делали Ольга и Рози, пытаясь сразу дать парню понять, что они – продвинутые, и без комплексов. Она сама прочла в Пособии для второуровневиков, что вульгарные женщины и девушки – на большого любителя. Или – для первоуровневиков. Которым всё равно, кто рядом – лишь бы, как говорится, «дырка была»!..

Неловкую паузу ей пришлось заполнить самой. Так как Максим вежливо, но молча, рассматривал её.

Нет, не так!

Он не таращился, как дебилы-одногодки на её сиськи в вырезе декольте, и не прикидывал, какая у неё задница… Он смотрел ей в глаза. И от этого она чувствовала какую-то неловкость. Робость?.. Нет. Скорее, просто смущение.

Раньше с ней такого точно не случалось – никого её личность как таковая не интересовала. А вот именно – только сиськи и попка! Ну, и то, что с ними можно сделать!

Чёрт, похоже, его Уровень – не ниже второго. Не слишком ли большой кусок она пытается откусить? Ладно: попытка – не пытка! Чего ей терять? «Дорогого» Джефа?!

Да после вчерашних зубодробительных «разборок», когда он довёл-таки её до слёз и истерики, пусть-ка Джеф катится… лесом!

– Надеюсь, я не помешала тебе. – она старалась теперь говорить без наигранной радости и оптимизма, а серьёзно – так, как подсознательно старалась перенять и тон и манеры – у той же Черри. Да, та смогла бы легко найти общий язык и с этим красавчиком – даром, что ли, проходит курс психологии и социо… иа… (Блин! Как же правильно-то?!) -ологии, и всего прочего, – Просто… Не хочется пить… Да и просто – быть одной.

Она приподняла баночку, улыбнувшись чуть заметно, так, что приподнялись изящно выщипанные тонкие брови, и отхлебнула.

Максим тоже чуть улыбнулся – больше уголками губ, чем выражением лица, но что-то промелькнуло в его глазах. Он тоже аккуратно отхлебнул из своей кружки – он пил тёмный портер. Значит верно – она так и подумала, что ему больше двадцати одного.

– А… Почему ты сегодня одна, Дайана? – он глядел всё ещё не в бокал, а ей в глаза (Боже! Да они просто бездонны!..), – Твоих друзей и подруг задержали… дела?

Она рассмеялась – просто и легко. И без фальшивых всхлипов, как любили делать Лайма и Джейн. Ей и правда стало весело: дела! Какие, на фиг, дела у этих идиотов!

– Да, дела… задержали. Рози и Ольгу из дома вряд ли выпустят – они наказаны. Вчера сидели здесь до комендантского, и не выспались. Поэтому завалили сегодняшний Зачет. А Джеф планировал пойти передраться с Барракудами с Порт-стрит. Не знаю – собралась его шайка, или нет. Кому-то там из его ребят опять наваляли, да ещё и раздели…

На этот раз паузу прервал Максим:

– Этот Джеф… Он твой парень?

Она задумалась.

Раньше, вроде, и правда – Джеф считался её парнем. Она, до того, как стать его «официальной» девушкой, даже целых три недели всячески пыталась почаще попадаться ему на глаза – чтоб заценил, и заинтересовался…

Ну, заинтересоваться-то он заинтересовался.

И вот, нате вам: через два месяца «владения престижным парнем» выясняется, что все интересы такого симпатичного крутого (Как ей, дурёхе этакой, казалось тогда!) качка сосредоточены лишь на драках с парнями из другого клана, района, шайки, улицы, группы – назовите как хотите! – и дурацких разборках-скандалах: «Ха, почему это ты как-то не так посмотрела?! И что ты имела в виду, когда сказала, что тебе пора уже домой? И зачем так пялилась на Пита? Нет – смотри мне в глаза! Хочешь нас с ребятами перессорить?!..»

А уж поговорить!..

«Ты бы посмотрела, как я ему врезал! Козёл летел чуть ли не до Вашингтона! А потом Санчо ещё добавил ему кистенём! И тут другой фраер – такой, типа, крутой! – махает на меня цепью! Хорошо, у меня бляхи на рукаве – вон, спасли! Ну, я ему тогда – ногой! Ну и рожу он скорчил после пинка в живот – вылитый суслик! Хе-хе, умора с этими «Буйволами» – им, точно – лучше было называться козлами!..»

Да пошёл он! Гнусная и примитивная скотина. Такому – только в доках работать. Хоть и числится Первым Уровнем, по сути – настоящий Нулевик!

– Да, отпираться бессмысленно. – (В каком боевике она слышала эту фразу?) – Этот козёл до вчерашнего дня был… Считался моим парнем. Но с ним… Так тяжело. – она не знала, как объяснить ситуацию Максиму, чтобы он не подумал, что она, как и большинство её подруг – ну… Мягко говоря – ветреная и легкомысленная.

– Джеф слишком уж… ревнивый. Он хочет, чтобы я всегда была при нём. Смотрела только на него. Всё делала так, как скажет Он. Восторгалась… Его «крутизной». Прислуживала – там, подносила, наливала, подавала… Словом, я не готова стать рабыней.

– Прости, что спрашиваю. Дайана, а сколько тебе лет?

– Четырнадцать. – она не удержалась – надула сердито губки. Ну вот опять – никто ещё (Кроме козла Джефа!) не воспринимает её серьёзно!

Нет, это просто невыносимо! Сейчас этот красавец, скотина недоступная, тоже скажет, что он занят, и она для него слишком молода. И ей придётся убраться! А она… Уже начала к нему привыкать.

– Не сердись, Дайана. Ты очень привлекательная девушка. И, раз тебе четырнадцать, действительно можешь всё решать сама. Однако просто так бросить парня не всегда получается. Твой Джеф, похоже, всё ещё тебя любит.

– Вот уж вряд ли! Просто он стремился похвастать мной перед своими приятелями-козлами: словно я – какая-нибудь очередная… Его Победа! Он так же гордился бы новым кастетом. Или – курткой… Ну, и конечно, он – э-э…

– Собственник?

– Вот именно! В точку! Да, он гордится мной, пока не охмурит себе какую-нибудь другую… Более красивую или послушную Дуру. – она от обиды закусила губу, понимая, что всё сказанное – горькая правда. И Джеф действительно скоро заменит её – на другую идиотку, «купившуюся» на его «крутой» образ храброго и безбашенного бойца.

Боец-то он боец… Но, похоже, мозги-то ему и правда – повыбили! Остались только мышцы и кулаки!..

– А тебе хочется этого?

– Не… Не знаю. – она и удивилась, как это незнакомый парень так быстро нашёл животрепещущую и столь болезненную тему в её жизни, – Если честно – скорее да! Я… Он меня уже сильно напрягает. И тяготит. Слишком уж задирает нос – вот, смотрите! Я – намбер уан в нашей банде! А наша банда – намбер уан в городе!.. Ну… Дерётся он, конечно, классно – я видела. Не щадит ни себя, ни других. Но меня это…

Уже, скорее, пугает: он совершенно не контролирует себя, когда в азарте!

– Похоже, сейчас тебе выпадет случай посмотреть ещё раз на своего бывшего в азарте драки. – Максим улыбался. Ничего доброго или приятного в его улыбке уже не было. Скорее уж она напоминала хищный оскал волка перед нападением.

И взгляд был направлен не на Дайану, а куда-то ей за спину.

Резко обернувшись, она увидала стоявшего за её спиной Джефа. Выражение на его лице тоже миролюбием не пылало. Скорее, жаждой крови.

Чёрт! Сколько же он уже там находится? И что из сказанного ею слышал?!

– Дайана! – тон такой, что зубы сводит – как у камнедробилки. А уж смотрит – словно он – её Бог и Царь! Да и голос – она замечала: резкий и неприятный – таким только бутылки бить! – Почему ты сидишь с незнакомым мужчиной?! Я тебе этого не разрешал!

Ну? Наберётся ли она смелости? Или она – уже безвольная подстилка?!

– Джеф! Между нами всё кончено. Мы уже всё обговорили. Ещё вчера. – она сглотнула, – Так что иди куда шёл! Я буду сидеть с тем, с кем захочу! – к концу речи она воодушевилась, и последние слова почти выкрикнула в лицо обидчику.

– Браво! – Максим, сидевший всё это время молча, слегка поаплодировал. – Сказано ясно и конкретно. После такой речи вам, молодой человек, остаётся только удалиться!

Надо же! Как этот Максим изящно изъясняется! Однако Джефа этим не проймёшь – ему бы только… Вот именно – кулаки почесать!

– Заткни свою поганую пасть, ты, дерьмо макаки! Тебя вообще никто не спрашивал! Или я вобью тебе твои …вённые слова в твою глотку взад! (Боже! Как она раньше не замечала его косноязыкости и ограниченности лексикона?!)

– Можешь попробовать.

Джеф словно только этого и ждал – его выпад ногой был стремителен, словно бросок кобры.

Однако с тем же успехом он мог изображать замедленное кино: в паре дюймов от скулы врага нога в тяжёлом ботинке с подковкой словно налетела на невидимую стену – это Максим подставил в блоке распрямлённую кисть. После чего Дайана не без трепета увидала, как её собеседник перехватил ступню нападавшего двумя руками, чуть напрягся, и вот уже перевернувшийся в воздухе три раза Джеф отлетает почти ко входной двери, истошно вопя!

Инцидент с бывшим ухажёром оказался исчерпан: Джеф уже не встал, воя, и раскачиваясь, словно молящийся буддист. Так и сидел, обхватив ступню – не иначе, вывихнута! Ого!

Правда, исчерпанным инцидент ещё не считала банда Джефа.

Они повылазили из-за дальнего столика, куда уселись только что, предоставив вожаку «разобраться с этой сучкой и её новым хахалем самому!» Ну а теперь – нельзя же спускать такое с рук наглому типу! Не будут уважать другие группировки: когда узнают, что они не «отомстили» за Лидера, и не отметелили наглого козла до потери сознания!

Шум драки заглушил даже потуги хронических любителей вокала, которые к её концу петь перестали поголовно. Но из кабинок никто не вышел – никому не нужны неприятности! Хотя сама драка длилась чертовски недолго.

Не прошло и минуты, как все дружки Джефа валялись на полу, держась за тот или иной орган, или конечность, Максим же снова присел за столик, весьма весело (!) посматривая на Дайану.

– Извини, что слегка помял твоих знакомых. Скажи честно, Дайана, ты сильно расстроена?

Вот это да! Ну и парень! Он даже не запыхался!

Вот! За такого она пошла бы замуж! Даже если ей, как её матери, пришлось бы каждый день собственноручно стирать его носки и трусы!

Какой боец! И… Какая выдержка! Уровень – точно не ниже Второго! Ах, да, надо же ответить – иначе он посчитает её за восторженную идиотку!

Дайана справилась, наконец, с голосом. Порывисто вдохнула.

– Нет. Нет, Максим, я не расстроена. Скажу тебе больше – я поражена! И… Обрадована. Тем, что ты, даже меня не зная, согласился заступиться за меня. И ещё как! Такого для меня никто раньше не… – она невольно сглотнула, и поспешила закончить фразу, пока слёзы, сами-собой навернувшиеся на глаза, не прорезались в голосе, – Хочешь, я буду твоей девушкой? – её взгляд если не молил об этом прямо, то уж точно – лучился надеждой, и восторгом.

– Хм. А почему бы и нет! Договорились! – не успел Максим закончить фразу, как обежавшая вокруг стола «девушка» оказалась у него на коленях, и нежно охватив руками шею, запечатлела на губах страстный поцелуй.

Придурки в кабинках не придумали ничего лучше, как поаплодировать.

Дайана… Почувствовала, что краснеет.

От почти тут же прибывшей полиции парочку спас Александр, рассказавший точно и подробно, (Не первый случай с Джефом!) кто начал драку. И, конечно, полиция как всегда просмотрела чёткие записи кодографа с видеокамер наблюдения.

Банду горе-ухажёра увели, а кто, как Джеф, не смог идти сам – уволокли.

Дайана буквально лучилась: пусть-ка «Дорогой Джеф» и его дебилы теперь посидят в холодке пару недель, да ещё раскошелятся за сломанные стулья, столы, и разбитое окно! Плюс расходы за лечение.

Заодно при проверке документов выяснилось, что её новый «парень», носящий странную фамилию Гольдблюм (Вот – похоже, у него еврейские корни! И поэтому такое привлекательное лицо! И глаза – такие огромные!..) – инструктор по фитнесу и у-шу.

Хм. Любопытно. Хоть она лично с у-шу до этого и не сталкивалась…

Но – впечатляет! (…)

Только в кабине лифта Дайана немного отошла от поцелуев Макса.

Вот уж так – и нежно, и страстно одновременно, аж дух захватывает! – её ещё никто никогда не…

От его губ осталось какое-то чертовски приятное послевкусие – что же это такое? Черника?.. Смородина?

Пока лифт медленно полз на её уровень, Дайана постаралась оправить платье.

Иначе эта наблюдательная скотина Лесли опять расскажет ма, что она пришла на пять минут позже разрешённых одиннадцати, и была «уж так измята», «словно её тискала вся банда Джефа»!

Ма наедет.

Отец, как она была уверена, любит её, до сих пор видя в ней кроху с ясными глазами и белыми бантиками, и устраивает «дисциплинарные разгоны» только с подначек матери…

Мать. Майра. Хм…

В последние недели Дайана не могла не поразиться переменам в отношении неё, произошедшими с матерью.

Ревнует она, что ли, к её молодости и красоте? Завидует?! Это родная мать-то?!..

Иначе чем объяснить всё учащающиеся в последнее время мелочные, а то и вовсе – бессмысленные придирки к ней самой, и тому, что она делает, и как одевается?..

А, может, мать просто хочет создать ей такие невыносимые условия, чтобы она поскорее вышла замуж – всё равно за кого! – только чтобы освободить квартиру, и переложить на чьи-то плечи расходы на её «содержание»?.. Немного обидно, конечно.

А иногда – и много!

Свет в родительской спальне не горел, и там стояла тишина – не иначе, опять ругались, а затем – «мирились»… Уж привычки-то матери, похоже, никогда не изменятся.

Да и правильно – зачем отлично, что бы она там не говорила, (Уж настолько-то Дайана повзрослела, чтоб это понимать – так, как начинает видеть и оценивать происходящее повзрослевший, и «включивший» мозги подросток – кристально чётко!) устроившейся женщине Первого Уровня что-то менять в своей жизни?!

Вот разве что избавиться от поумневшей, и похорошевшей не на шутку, и начинающей тихо презирать «тупую домохозяйку», дочери…

Дайана осторожно прокралась на кухню.

Достала из холодильника пачку малокалорийных сосисок, (Их и покупают – «только для неё! Чтобы не полнела!». Всё рассчитано: так сохранится «товарный вид», и быстрее можно спихнуть её с плеч отца на плечи мужа!) отколупнула две. Сунула в микроволновку. Достала и листки салата, и резанную промаринованную морковь.

Так, теперь – булочка. Разрезать до половины. Уложить сосиски, салат, морковь. Полить кетчупом и майонезом… Вкуса, правда, Дайана не чуяла – и готовила и ела на автомате, вспоминая о руках и губах Максима. Этот вкус не перебил даже приторный ароматизированный чай из второсортной заварки.

Заходя к себе в комнату, она старалась не шуметь: перегородка из пластофанеры настолько тонка, что стоит Лесли перевернуться на другой бок, и скрип его кровати разносится так, словно их комнату и не разгораживали.

Дайана разделась. Аккуратно развесила платье: хороший материал, к утру все складки пропадут, и будет опять – как новое! Мыться сегодня она точно не будет: чёртов счётчик горячей воды и так светится жёлтым. Ещё не хватало, чтобы этот цвет сменился красным, и мА пришлось бы опять писать заявку. И платить штраф за переподключение.

Собственно, она сегодня почти и не пачкалась. Вот если бы ей занялся опять скотина Джеф… Тьфу!.. Максим в этом плане куда сдержанней. Он не пытался обмуслякать, облапать во всех местах, и изнасиловать её в первый же день.

Это, и другие воспоминания заставляли сердечко стучать сильней.

Как он заступился за неё сегодня! А как навалял придурку Джефу и его козлам!..

Нет, определённо ей повезло, что рыжая стервоза с её байкером не составляли сегодня компании её Максу. (О! Она уже называет его – «её» Максом! И думает, похоже, только о нём… А как же учёба?!)

А ещё повезло, что она не поленилась, и помыла волосы ещё утром, до этой самой учёбы. Иначе вечером точно не удалось бы: лимит воды закончился. А так – она знала, что пышные каштановые кудри неплохо подчёркивают её приятные черты лица. И пусть ма твердит, что столько косметики хватило бы на неделю, она всё равно нанесёт завтра «боевую раскраску»!

Впрочем, нет. Она будет мазаться поскромнее – она не могла не почувствовать инстинктивно: Макс открыто, конечно, не кривился, (Слишком воспитан и тактичен!) давая понять, что избыток косметики на её лице мешает ему, но…

Протянув руку в темноте, она нащупала Мистера Винни – плюшевого медвежонка, которого ей подарили ещё на шестилетие, когда она пошла в Начальное. И который с тех самых пор выслушивал все её рассказы: о хорошем ли, или о… Не совсем таком. И с которым она до десяти лет спала в обнимку. А уж сколько слёз он впитал своим мяконьким пузиком…

А затем Майра сказала, что это нехорошо. Неправильно. Что спать в обнимку можно только с мужем. Мистера Винни поставили на полку в зале, где он, грустный и одинокий, пылился и умоляюще взирал на неё… И лишь недавно ей разрешили снова забрать «игрушку» в свою комнату. Но спать с ним она уже отвыкла.

Однако сегодня малышу не отвертеться – она столько всего должна поведать ему! Хотя бы мысленно. И обнять кого-то ей нужно, как никогда!..

Потому что завтра снова начнётся рутина – сборы Лесли в Начальное, завтрак, учёба, затем приборка дома и поход в гипермаркет за продуктами… Уроки. Свои и Лесли.

И только вечером, когда она купит, приберёт, и вообще – сделает всё, что поручит ей ма, можно будет сходить в бар. «Попеть».

Сегодня байкера и его стервозной девицы опять не было с Максом.

Дайана, постаравшись выглядеть скромно и не назойливо, и не цвести, словно роза, снова тихо спросила:

– Здравствуй. Можно?

– Здравствуй. Можно. А вот спрашивать уже не нужно. Ты же – моя девушка. Присаживайся, – Максим даже сам выдвинул ей стул рядом с собой, – Пить что-нибудь будешь?

– Нет, спасибо. – ей сразу стало легче. А то мало ли как бывает: она знавала парней, которые, если не получали всего чего хотели в первый же вечер, «обломщиц» даже не замечали. В упор. Нет, она сразу поняла – Максим совсем не такой. Другой.

Она ещё не могла чётко сформулировать, чем он отличается от всех её знакомых, но чуяла – что-то здесь не так… Её парень – особенный. Серьёзный. Целеустремлённый. Немногословный. Он… Чёрт, она даже не может сформулировать словами – насколько он другой… Она осторожно, словно боясь, что он исчезнет, положила ладонь ему на руку:

– Можно, я просто посижу вот так, рядом с тобой? – он, похоже, удивился. Но он же – джентльмен! Сказал только:

– Конечно, Дайана. Ты можешь делать со мной всё, что захочешь. Я же теперь – «твой парень»!

– Ага, – стараясь, чтобы дурацкая улыбка на лице не расплывалась, словно круги от брошенного в воду кирпича, она прижалась ушком к его плечу, – Я так рада…

Внезапно что-то завибрировало у него в заднем кармане брюк, и до неё донёсся приглушённый зуммер – не «навороченные мелодии», не голоса каких-нибудь знаменитостей эстрады, а именно – зуммер! Максим коротко бросил: «Извини!», и достал айпад.

Даже на тихой связи ей было слышно, как кричит тот, кто звонил. Что-то о том, что они «вляпались», и что их просто сейчас убьют! Дайане не нужно было много ума, чтобы сообразить, что звонит друг Макса, байкер, и они со своей рыжухой где-то здорово влипли. Не иначе, сдуру запёрлись в один из баров нулевиков! (А где же ещё можно гарантированно «вляпаться»?!)

Максим напрягся: она почувствовала, как заходили ходуном его мощные мускулы под тонкой кожей куртки. А поскольку под ней оказалась только футболка, она услышала и громкий стук сердца. Правда, позже она оказалась вынуждена признаться самой себе, что стучало всё же её сердце! Максим остался собран и сдержан:

– Название, точные координаты! – и, чуть позже, – Сейчас буду! Три минуты!

– Столько продержимся! – это кричала уже рыжуха, которой байкер передал трубку – сам он, судя по звукам ударов и тяжёлому дыханию, вовсю отмахивался от напирающего врага…

– Я должен помочь Майлзу! Извини! – Макс уже был на ногах.

– Где они?! – выкрикнула Дайана, и не подумавшая отстать, уже на бегу к двери. Она еле успевала, несмотря на то, что бегала в классе лучше всех. Максим придержал дверь, чтобы она проскочила, и бросил:

– Не вздумай вмешиваться! Ты – девушка! А нас ведь наверняка за драку посадят!

– Где они?! Просто скажи!

– Уровень Джи. Секция тринадцать!

– Тогда нам – сюда! – она дёрнула его за рукав довольно сильно для такой малышки, – Я знаю короткую дорогу!

Секундного раздумья ему хватило, чтобы всё обдумать и решить. И метнуться за ней.

А он молодец: даже не колебался, услышав, что друг – в беде! Да и сейчас не выкаблучивался, поняв, что «его девушка» и правда – знает, что делает!

Закоулки между магазинами своими тёмными углами и причудливо лежащими обманчивыми тенями к мирной прогулке отнюдь не располагали. Впрочем, они и не гуляли, а мчались со всех ног: Дайана впереди, Макс – сзади.

– Здесь! – выдохнула Дайана, с разгону ударив плечом в дверь, – Чёрт! У меня сил не хватает!

Макс только хмыкнул. От удара десантным полусапогом в область замка дверь не только распахнулась настежь, но и чуть не захлопнулась снова – благо, он успел остановить её движение рукой.

– Бежим! Скорее! Сейчас сработает сигнализация! – оба уже мчались по тёмному узкому коридору с выкрашенными до середины мерзкой зелёной краской стенами, поворачивая, как казалось Максу, без всякой системы. Однако не прошло и десяти секунд, как они оказались у ещё одной двери, которую Макс выбил, повинуясь лишь взгляду.

Они оказались на узкой и тёмной лестнице, ведущей вниз.

– Сюда! – Дайана чуть не улетела впопыхах носом вниз, но сильная уверенная рука прервала её падение! И вот уже они с напарником бегут по ступеням, буквально перепрыгивая их и пролёты лестницы, ориентируясь только на крохотный кружок света, возникший из фонарика зажигалки Максима. Она чувствовала, что без неё он просто прыгал бы с пролёта на пролёт – наверняка ещё и паркурщик!

– Здесь! – запыхавшаяся Дайана, автоматически отсчитывавшая Уровни, кивнула на запертую дверь, – Уровень Джи! Бей сильней!

Максим не заставил себя долго упрашивать.

Надо же… Не думала она, что вот так, с одного пинка, можно выбить кодовый замок! Однако удивляться некогда – нужно помочь идиоту Майлзу и его рыжухе!

– Сюда! – выбив ещё одну дверь, они выскочили из подсобки, в которую попали, в коридор Уровня Джи. Секция тринадцать… Это – туда! Она махнула рукой:

– До бара в тринадцатом – двести метров прямо, и по третьему коридору направо! Беги быстрее! Я только задерживаю тебя!

Вот уж он припустил!

Серо-голубые стены, подпрыгивая, проносились мимо, она на бегу сжимала кулачки, моргая и стараясь приучить глаза к мерзкому серо-синему тусклому свету, («Ночной» режим!) в котором всё казалось словно под водой – главные «действия» ещё впереди!..

Она успела подумать, уже не контролируя вырывающееся из груди со свистом дыхание, что стометровку-то уж Макс наверняка пробегает из одиннадцати секунд! Затем  пронаблюдала, как его силуэт в тусклом свете коридора скрылся в указанном проулке.

Сама Дайана теперь отставала почти на сто шагов, хоть и мчалась, стиснув зубы, и стараясь громко не пыхтеть и не топать, изо всех сил.

Однако секунд через двадцать на месте оказалась и она.

Шума ломаемой мебели и рёва дерущихся не услышал бы только глухой (Впрочем, у нулевиков таких, и ещё кривых, косых, хромых и прочих по-разному увечных, хватало. А больше всего здесь было, как всегда, с брезгливостью подумала Дайана, увечных на всю голову! Но поэтому они – и Нулевики!..)

Нет, правда – более задиристых, глупых, и просто – озлобленных на весь мир тварей, чем обитатели Подземелий, она не встречала. Даже «милый» Джеф: уж на что идиот, но, по сравнению с ними – прямо интеллектуал, и образец добродетели и спокойствия! Дерётся не чаще пары раз в неделю.

Двери в бар уже не было: её снесло чьё-то тело, сейчас пытающееся подняться, и что-то гнусное и матерщиное орущее прямо у её ног. Дайана вздохнула поглубже, и ринулась внутрь: погибать – так хоть так, чтобы не стыдно было! Рядом со своим Парнем!

Внутри было… оживлённо. Это если выражаться культурно. А если так, как положено – так там царил ад кромешный!

Половину и без того тусклых ламп уже поразбивали разной летающей туда и сюда мебелью, и ей всё равно пришлось снова щуриться в дыму от чёртовых дешёвых сигарет, чтобы понять, что происходит.

Майлзу и его девушке удалось занять удобную стратегическую позицию: они оккупировали пространство за стойкой бара, и теперь отбивались спина к спине – особенно лютовала кричащая при каждом ударе рыжуха: редкий нападавший отваливался от неё, не держась за… Самые интимно-важные места!

Майлз старался бить в челюсть: при попадании нападавший присоединялся к пёстрой многочисленной компании, уже устилавшей почти всё пространство пола у стойки, куда таких остервенело оравший байкер выкидывал между ударами. Куртка его уже висела лохмотьями, (Впрочем, она почти такая была и до драки!) а из носа и со скулы тёк буквально ручей крови!

Спасало парочку пока лишь то, что нападавшие явно были под «приличным» градусом, и толкаясь, и стремясь «лично вдарить этой скотине!», сильно мешали друг другу.

Тех же, кто пытался влезть на саму стойку, «скотина» Майлз бил по коленям: когда не мог ногами – то бутылками, которые традиционно украшали полку за стойкой. Такие ребята шипели, орали, и матерились, но больше не вставали, поскольку порванный мениск – штука серьёзная, и мало располагает к резким движениям! Зато располагает к громким воплям и проклятьям.

К стойке же теперь пробивался и Макс, попутно сокрушая тех, кто уже успел очнуться, увидеть его, и пытался «вразумить» нежданного помощника кулаками и стульями, и воинственными криками, что создавало вместе с рёвом раненных и выкриками рыжухи вполне адекватный колорит.

Убедившись, что веселье в самом разгаре, но сверхсрочная помощь пока никому не требуется, Дайана осмотрелась внимательней.

Ага – вот это ей подойдёт! Она схватила удачно отломанную кем-то ножку от стула. Ухватистая дубинка! А вот и тот, на ком можно её опробовать.

Это оказался придурок, который с ножом в руке нагло ввалился обратно в бар снаружи – видать, очухался-таки наконец после выноса двери собой, любимым…

Увидев её с импровизированной дубинкой, он гнусно осклабился! Но ухмылочка быстро сменилась злобным воем, когда она треснула его по руке с ножом! И пока он не разогнулся, охватывая кистью другой руки место ушиба, получил ещё и по темечку!

Грохнулся на пол он отлично. Ещё бы: она трахнула его по голове точно рассчитанным ударом: не умрёт! Но и не очухается до утра!

Затем она занялась теми, кто стонал, ругался, но ещё пытался подняться на ноги, или хотя бы на колени, и помочь наседавшим на чужаков мерзавцам-товарищам: тем, что кидали во врага разные тяжёлые предметы и бутылки.

«Утихомирила» она таких около семи, прежде чем её заметили, (Ну конечно! Только совсем уж слепой не углядит её «знаменитое» ярко-оранжевое платье!) и попытались разделаться!

Ага, сейчас – не на такую напали! Тех, кому не досталось по голове, или разным другим местам ножкой стула, она «обрабатывала» так же, как рыжуха – пинком в пах!

Ну вот они с Максом и у цели!

Теперь байкера и его даму атаковало всего человек восемь, остальные же, толкаясь и матерясь, роняя слюни, зубы, и кровь с разбитых физиономий, полезли на Максима. Она заняла позицию как учили: сзади и чуть слева – он ведь правша!

Макс не подкачал! Ещё бы: её парень!

Правда, до того, как упал последний из нападавших, она успела получить и в челюсть, и по печени, и брошенной бутылкой – в бедро, и клок волос у неё какой-то гад вырвал!.. Но это ерунда! Спину Макса она прикрывала надёжно!

И главное – все они ещё оставались на ногах! В отличии от нулевиков.

Увидев, что упал последний, она закричала что было сил:

– Хватит! Бежим скорее – сейчас приедет полиция! Они приезжают только когда драка заканчивается!

Макс, явно соображавший сейчас получше Майлза, кивнул, крикнув друзьям:

– Бегите за ней! Она покажет дорогу! – сам же кинулся за всё ту же стойку, доставая что-то из кармана.

Ого! Не иначе у него есть Универсальный Ключ! Значит, он сможет достать все видеозаписи из кодографа, и они… Пожалуй, они тогда и правда, имеют шансы остаться неарестованными! Но…

Но чтобы они таковыми остались, уходить надо через другую дверь на своём, наземном, Уровне – у взломанной там, наверху, уже наверняка полиция!

Значит, придётся подождать Макса!

– Макс! Мы будем ждать у нижней двери!

Ждать пришлось не больше десяти секунд.

И не потому, что Максим быстро управился, а потому, что почти бессознательного теперь Майлза ей и рыжухе пришлось буквально нести на руках. Он потерял очень много крови, и раны на щеке и затылке до сих пор сильно кровоточили. Как он вообще умудрялся ещё и драться, Дайана никак понять не могла! Не иначе – не обошлось без чего-то вроде кокса!.. Но сейчас крепкий мужчина находился в полубессознательном состоянии, его ноги заплетались, и голова бессильно свешивалась вниз.

– Готово! – Максим показал зажатые в ладони флэшки, – Вынул всё!

– Отлично! Сунь пока в карман – здесь всё равно не спрячешь! Скорее! Помоги нести Майлза! – Дайана не кричала только из опасения, что услышит полиция, если они, спустившись как всегда, вниз, решат проследить, куда отбыли взломщики-воры, обычно и пробиравшиеся наверх из нор этих Уровней.

Поэтому, кстати, им с Максимом и удалось так легко взломать двери – они все открывались вовнутрь! Чтобы нулевики не пытались пробиться снизу…

Они всё равно пытались, конечно.

Теперь все (Ну, вернее, Максим и рыжуха. Майлз же, внятного ничего так и не сказавший, «удобно» устроился мешком на плече друга, и нагло потерял сознание!) быстро шли за ней по лабиринтам извилистых коридоров Уровня Джи. Она, чувствуя ответственность, прислушивалась, и внимательно смотрела во все пересекающие их путь ответвления. Благо, уровень Джи почти нежилой – здесь только бары, кинотеатры, прачечные, склады и подсобные помещения. О! Опасность!

– Тихо! Впереди – банда мародёров! Переждём здесь! – вскинув руку в предупреждающем жесте, она отодвинулась от очередного коридора. Шёпот её был еле слышен.

Рыжуха кивнула, Макс промолчал. Майлз вёл себя как положено человеку в отключке: изображал обмякшее и бессловесное бревно.

Через пару минут они продолжили быстрое движение, оставив позади завывающую сирену полиции, спугнувшую куда-то в лабиринт подземных катакомб и банду мародёров, и осознавая, что сейчас по их следам выпустят Пса. А у них даже перца нет!.. Значит, мешкать некогда – нужно добраться до своего Уровня, принять антизап, и тщательно вымыться в реке!..

Потому что иначе всех их рано или поздно отследят по индивидуальным потовым идентификаторам. И поймают. А нарушили они к этому моменту Законов пять-шесть. Как минимум. По совокупности – лет на восемь Федеральной тюрьмы, не меньше! Вернее это – её товарищам по инциденту. Ну а ей, как несовершеннолетней, срок придётся отсиживать уже после достижения шестнадцати. Вместо того, чтоб работать, или выйти замуж.

Странно – но только теперь Дайана осознала, как будет расстроен отец, если узнает, чего его дочурка, на которую он возлагал столько надежд, и в которой души не чаял, всё ещё считая «малышкой», наворотила…

А ведь тогда, потащив Максима «короткой дорогой», она даже и не вспомнила, что у неё есть Отец…

– Я знаю, у тебя есть ключ. – обратилась она к Максу. – Открывай!

Дверь, не обозначенная никаким названием или табличкой, послушно открылась после пары секунд воздействия. Отлично. Значит, и сигнализация не сработает! Они вошли, и захлопнули её за собой, снова заперев. Макс достал зажигалку. В тусклом свете её фонаря они отомкнули, и прошли на лестницу через вторую дверь, заперев за собой и её.

Тащить Майлза наверх по узким пролётам оказалось, конечно, потяжелей, чем бежать вниз – вскоре задыхающийся Максим попросил о передышке.

Они расположились на одной из площадок уровня Си, прямо на ступеньках. Майлза Максим прислонил к стене в углу – чтобы не упал. Тут же сверху со стены посыпалась штукатурка – плесень разъела давно не подновляемую краску со стен. Волосы Майлза покрылись словно перхотью… Рыжуха, сплюнув, стала отряхивать незадачливого дружка.

– У тебя есть… какое-нибудь нижнее бельё? – обратилась Дайана к ней. – Типа рубахи. Надо бы перевязать ему раны! А то – истечёт… Да и следы за нами оставляет!

Рыжуха оказалась вполне понимающей и не из гордячек-пуритан.

Тут же скинула свою покрытую хромированными бляшками курточку, и рубашку из настоящего хлопка, оказавшуюся под ней. Лифчика она не носила, но Макс и Дайана проигнорировали её, неплохие, кстати, сиськи, занявшись разрыванием рубахи на полосы.

Когда голова Майлза оказалась надёжно «упакована», Дайана попросила Макса отомкнуть ближайшую дверь. И дверь тамбура за ней.

А молодец. Он даже не спросил, зачем. Но она пояснила сама:

– Девушка! Ты можешь пройти туда хотя бы шагов на пятьдесят, и где-нибудь там плюнуть, сморкнуться… Ну, или ещё что – чтобы Пёс учуял уж точно? Только осторожно: уровень Си – жилой.

– Не вопрос! – рыжуха даже спорить не стала! Тоже молодец – чётко понимает ситуацию. Чем больше у них будет форы, тем вероятней, что они смогут замести следы!

Пока девицы не было, Макс чмокнул её в щёку:

– «Девицу» зовут Дик. Кстати – спасибо! Вот, только теперь собрался сказать. Ты так хорошо знаешь тут все ходы-выходы! Но как же?..

– Мы иногда забегали сюда поиграть. Ну, когда были совсем детьми – в пять, шесть лет… Нулевики, хоть и сволочи, детей никогда не трогают. Ну, то есть, пугают, конечно, иногда: «У-у-у! Сейчас злой Бука съест маленькую девочку!..»  Но всё это – обычно только шутки! Ну, это-то понять нетрудно: своих-то детей у них…

А вот забредших подростков, или совершеннолетних… Просто бьют – чтоб не совались!

Так что я тут бывала почти на всех уровнях. Но – давно. Впрочем… Тут никогда ничего не меняется!

– Молодец! Ну и память у тебя! Да и с Пропускным Пунктом я бы точно застрял минут на пять… Как ты решилась – ведь нас теперь будут искать!

Дайана фыркнула:

– Это уж точно! Вот, кстати… Ну-ка, дай твой айпад!

Когда наконец вернулась рыжуха, Дайана жестом показала Максу, что двери нужно оставить приоткрытыми, сама же говорила по его телефону:

– …да, в нашу «Точку номер три». Да, прямо сейчас!.. Рей, не будь таким занудой! Сколько?! Да ты ополоумел!.. Пятьдесят – и ни цента больше!.. Всё. Да. Буду ждать.

Она вернула телефон, откинула мокрую от пота прядь со лба, и спросила:

– У кого-нибудь есть пятьдесят баксов наличными? Иначе мы  – в …опе!

И Макс и Дик кивнули. У Дайаны буквально камень упал с души. Порядок!

– Дик! Как там с… «оставленными следами»?

Рыжуха невесело усмехнулась:

– Неплохо. Я оплевала пять коридоров, а под одну дверь даже на…ала!

Максим только усмехнулся, Дайана не сдержалась: разразилась смехом:

– А ты молодец! Делать – так уж делать! Уважаю! Кстати, и дерёшься классно.

– Спасибо, что вытащили нас. А я даже не знаю, как тебя зовут. Этот хам и не подумал представить нас! – Дик шутливо треснула Макса ладошкой по голове.

– Я – Дайана! – Дайана протянула руку.

– Я – Берта. Но лучше зови меня Дик! Это имя нравится мне больше.

– Без проблем, Дик! Ну что, двинемся дальше?

– Да уж пора бы… Думаю, скоро здесь будет не протолкаться от полицейских и сыщиков. – Макс подсел на колено, и взвалил Майлза на плечо. Тот и не подумал протестовать – всё ещё находился в приятном небытии. А вот очнувшись, он явно почувствует ужасную боль. Так что пусть хотя бы пока – «отдыхает»!

Убедившись, что все поднялись на один пролет, скрывшись за поворотом, Дайана достала из выреза лифа маленький цилиндрик: нейтрализатор.

Поднимаясь, водила распылительной головкой над ступеньками, остающимся внизу. Раз пока ничего лучшего нет, пусть хоть что-то собьет тонкие настройки Пса. А заодно и даст им немного форы.

А ей самой недешёвый препарат уже вряд ли понадобится: вонять так, как от «работы» скотины Джефа она уж точно больше не будет!..

Когда все выбрались на поверхность из очередной отомкнутой двери, Дайана поторопилась переулочками завести всех к заднему входу ближайшего кафе. Благо, ночью оно не работало:

– Подождите здесь. Я – быстро!

Теперь, здесь, под настоящим чёрным небом, она остро ощущала противоправность и незаконность всего, что они сделали, и что ещё сделать предстоит, и буквально замирала при каждом шорохе. А уж глядела вокруг – во все глаза… Хотя знала, конечно, что здесь, у служебных ходов, сейчас никого нет. Даже влюбленные первого, второго и третьего Уровней предпочитают возвращаться домой до одиннадцати.

Деньги пришлось зажать в кулаке – кошельков, носимых для «солидности», как делала мать, или соседки-домохозяйки, Дайана терпеть не могла! (Тем более что там из всех денег – только кредитка. Ну, и, конечно, чип-идентификатор. Но он-то – «встроенный»…) Все эти носимые лишь для «престижа» аксессуары, делали руки занятыми. А руки лучше держать свободными – что в очередной раз доказал сегодняшний вечер!

Рэй оказался проворней. Ну, или очень хотел получить наличные: уже ждал её в укромном месте, у единственного дуба Парка. Дуб ничем не пах, чего нельзя было сказать про окружавшие его свежие насаждения чуть шумящих на ветру эвкалиптов, и самого Рэя.

– Рэй! Ты опя-ять?! – она сердито принюхалась, подойдя вплотную.

Тщедушный очкарик отшатнулся:

– Да ладно тебе, Дайана! Я же уже почти спал! Имею я право хоть вечером… расслабиться?! – глаза с расширенными почти во всю радужку зрачками, часто моргали.

– Смотри, ты дорасслабляешься, что заберут в Лечебницу. Или – Диспансер.

– Э-э, кончай! Никуда меня не заберут – я же и так инвалид. Мне положено обезбаливающее и успокаивающее! И вообще: хватит ворчать – ты не моя мама!

– Была бы твоя – выпорола бы, как сидорову козу! Хватит колоться!

– Ха-ха, опоздала. Я уже перешёл на нюханье… Нет, правда – перешёл!

Дайана знала, конечно, что вдыхание синтетиков менее опасно, чем старинные наркотики, которые нужно вводить внутривенно, но… Но затуманенный поволокой «неземного блаженства» взор Рэя не позволял определить – говорит ли он правду. Жаль, конечно, безобидного и талантливого по-своему парня… Но каждый «имеет право» вести такой образ жизни, какой захочет.

Поскольку так и записано в чёртовой Конституции.

Пятидесяти долларов ему хватит надолго. А ей надо торопиться.

– Ладно, давай. – она протянула деньги.

Козёл! Он ещё проверил их на свет фонаря – словно не знает её!..

– Держи! – чёрный пластиковый пакетик перекочевал из заднего кармана его джинсов ей в руку.

– Спасибо. Рэй!.. Завязывай, пожалуйста – умрёшь ведь молодым!

Уже убегая, она скорее, домыслила, чем разобрала еле слышное:

– Может, я только этого и хочу…

– Вот! – она протянула каждому по флакончику, – Антизап. Выпейте до дна, а капсулы спрячьте в карманы… Нам нельзя теперь оставлять улик и следов здесь, наверху!

Рыжуха не удержалась, чтобы не прояснить ситуацию:

– И – что? Мы теперь до конца жизни будем вонять, как козлы?

– Ну, во-первых, не вонять – а пахнуть… А во-вторых, к индивидуальному индексу пота эта хрень никакого отношения не имеет. Это просто – блокатор. Ну, короче, она полностью выводит из строя начинку процессора Пса. И того приходится перепрограммировать. А нам бы только залезть в воду – чтобы не пахла одежда… Отследить нас тогда будет никак нельзя – проверено.

Да ты не волнуйся, Дик – эта дрянь почти безопасна. И через три дня действие репеллента пройдёт! Хотя… Вначале иногда может подташнивать, как при беременности. Но это не смертельно. Давай, буди его!

Макс растолкал Майлза, и влил тому в рот содержимое капсулы. С самим Максом и Дик проблем не возникло. Дайана быстро повела всех за собой – к реке.

Чтобы дойти до неё, пришлось потратить десять минут: Майлза всё ещё нёс Макс. Тот теперь пришёл в сознание, но из осознанных действий мог только стонать и ругаться.

Вот это последнее, нашипев на раненного так, что позавидовала бы любая уважающая себя змея, Дик ему запретила.

Спуск по отлогому поросшему травой склону прошёл гладко: никто не поскользнулся. Дайана несколько запоздало спохватилась:

– Вы плавать-то умеете?!

Макс и Дик поспешили заверить её, что уж с этим-то всё в порядке.

Плавать в одежде, конечно, было не так удобно, как в купальнике, однако они мужественно терпели все полчаса, пока река неспешно несла их на своей спине. Макс поддерживал голову друга так, чтоб тот мог дышать. Дайана вздыхала и маялась: похоже, ей предстояло очередное объяснение с родителями. А если она придёт ещё и мокрой… Хорошо хоть чёртову платью ничего не сделается – биосинтетика.

Полная луна равнодушно смотрела на мокрые от воды головы, отсвечивающие чёрным на общем серебристо-сером фоне, и слушала редкие фразы, которыми эти головы обменивались:

– Хорошо, что лето. Вода тёплая.

– К-какая-к-чер-т-т-тям-с-собачьим-т-тёплая-у-м-м-еня-зуб-на-зуб-не-попадает-т!

– Это у тебя, небось, от той гадости, что мы выпили. На вкус – чисто моча осла!

– Хватит! – решила Дайана, сердито фыркнув на замечание  своего «парня» о вкусе запрещённого зелья. – Вылезаем на этом же берегу.

– А что с этим… пойлом – оно уже сработало?

– Да. Оно действует уже через две минуты после приёма. Ну-ка, дай я тебе помогу, – вылезшая на берег раньше всех Дайана схватила Майлза за куртку, и помогла Максиму вытащить того на бетон дорожки для прогулок. Дик из воды вылезла сама. Её трясло.

– Надеюсь, вам есть где ночевать. – Дайана хмуро оглядела окрестности. К счастью, любителей ночных прогулок не было видно. Да и правильно: кто захочет гулять в полпервого, рискуя привлечь ненужное внимание полиции?

– Да, есть. Но… Не опасно идти туда пешком?

– Вот уж нет! Куда опасней в таком виде вызывать такси. Тут всем нашим ухищрениям и наступит копец!..

– Ты права. А как… Дома у тебя – тебе не влетит? – Макс хмурился, и было видно, что переживает всерьёз. Приятно. В кои-то веки хоть кого-то волнует, не получит ли она нагоняй дома!

– Не больше обычного. Ну, это только если па не спит. А он в такое время обычно спит… Ладно, я согласна рискнуть. Но, – она грозно нахмурила брови, – если в ближайшие два дня не появлюсь в баре, знайте – меня постигла ужасная кара! За непослушание!

Макс побулькал. Затем рассмеялся в полный голос – она даже шикнула на него – ночью звуки разносятся далеко! Дик покачала головой, но тоже похихикала:

– З-знаешь, Д-дайана… А ты – д-д-девушка что надо! Сп-пасибо!

Они ещё раз обменялись крепким рукопожатием. Дик подвела итог:

– Ну, с-счастливо! Разбегаемся!

Минут через пять, перебегая по второму мосту, под которым она и выжала, насколько могла, насухо, свое «знаменитое» платье, обратно на свой берег, Дайана увидела прожектор в небе. И услыхала характерный, словно вздыхающий, свист – надо же! Не иначе, как медицинский вертолёт! Похоже, кому-то из шишек с Третьего Уровня тоже плохо сегодняшней ночью – больше ни за кем такую дорогую машину посылать не будут!

Ей самой повезло: дома, у неё в комнате, нагло развалившись на её же кровати, её ждал только Лесли, молча протянувший руку.

Вот маленький вымогатель! Пришлось достать из шкафа стратегический резерв – пять баксов! – и сунуть в жадно сомкнувшуюся ладошку.

Уж своего братца Дайана знала: теперь выдрать деньги из его руки возможно только воспользовавшись автогеном! Или пилой.

Так что развесив на спинке стула уже почти сухое (Ну так – синтетика же «стопроцентов»!) и почти немятое платье, вытеревшись, и, переодев трусики, она легла в постель. Мытьё сегодня не потребуется – его заменило купание в реке. А вот зубы… Ладно – их она почистит завтра.

Она долго ворочалась – слишком сильное возбуждение отдавалось во всех мышцах. Но куда хуже с воображением – оно вообще неслось вскачь! Перед глазами всё проходили эпизоды бурного вечера. Казалось, как и тогда, в самом начале, что они посетили пещеру злобных сказочных троллей и гоблинов… И чудом остались живы!

Да – сегодня скучно ей точно не было! Без всякого караоке.

А какой молодец её парень! Собранный, деловой, конкретный.

Повезло ей.

Впрочем, если подумать, и его друзья… Тоже неплохие ребята. Да и рыжуха – вовсе не стервоза… Ну, во-всяком случае, когда они в одной команде!

С такими друзьями ей не то что шайка Джефа – вообще никто не страшен!

Она не заметила, как заснула.

Прижиматься к спине Максима было чертовски приятно.

Ощущалось, что она и тёплая, и крепкая – на поворотах явственно чувствовалось, как бугры тугих мышц перекатываются под тонкой и восхитительно пахнущей натуральной кожей, курткой. Единственное, что беспокоило Дайану – причёска. На таком жутком ветру все её роскошные локоны, столь тщательно накрученные на бигуди на всю ночь, теперь моментально раскрутятся – скоро она станет похожа на обычную растрёпанную курицу! Спрашивается, за каким …ем она мучилась – спала чуть ли не на подпорках!..

Максим гнал байк так, что по обочине дороги кое-где поднимались и пытались следовать за ними облачка пыли – Боже, она уж забыла, что пыль существует не только там, в комнатах, откуда её приходится изгонять влажной тряпкой!

Наконец асфальтовое покрытие кончилось, перейдя в грунтовый просёлок. Фермы с тракторами и погрузчиками, ведомыми роботами для сельхозработ, остались где-то там – за пределами Цивилизации. Еле намеченная колеями сельхозмашин дорога, по которой они двигались уже медленно и осторожно, объезжая совсем уж глубокие рытвины и ухабы, сошла на нет, и настоящую дикую траву приминали теперь только колеса их машины.

И вот они, развернувшись к кромке обрыва боком, стоят на краю…

Море.

Гос-споди!

Она и не представляла, что оно столь величественное и умиротворяющее…

Синий, переходящий в серо-голубой, и становящийся расплывчато-бесцветным совсем уж вдали, простор: направо, налево… А впереди – только недостижимый горизонт, где покрытая тоненькими отсюда ниточками белых бурунчиков, безбрежная живая равнина переходит в тускло-белёсое небо… Кажется – можно раскинуть руки, и чайкой взвиться в бесконечное пространство, навстречу лёгкому ветерку!

И запах – она такого не «обоняла» никогда! Это, наверное, соль и йод. До этого она лишь слышала о них. Непривычно. Но – не неприятно. И никакой стереовизор никогда не смог бы, разумеется, передать такого!

Максим поставил байк на отщёлкнутую подножку, и помог ей слезть.

Ух ты, как, оказывается, затекли мышцы рук и ног!..

Она неуверенно подошла к краю обрыва – если бы не рука Максима, она бы ещё долго думала и сомневалась – не обрушится ли кромка под её маленькими ступнями!

Чудесно! Восхитительно! Как описать то, что до этого никогда!..

Дайана сглотнула странный ком в горле. Вот, оказывается, чего они все лишаются, оставаясь привязанными к своим квартирам, классам, барам и улицам… К Городу.

Простора. Невероятной красоты. Ощущения первозданности. И Свободы. Почти магического чувства причастности к таинствам этого – планеты Земля…

Максим стоял рядом, нежно, но крепко держа её ладошку. Она чувствовала, знала – он тоже наслаждается. Но – не так как она. Он явно бывал здесь не раз: знал, чего ожидать, и куда привезти её. Чтобы она смогла в полной мере…

О, да!.. Она – насладилась в полной. Мере.

Придвинувшись к его груди, она, скорее, нащупала его губы, и прильнула к ним своими – трепетно и нежно. Он ответил так, как умеет только он – мягко, но с невероятной энергетикой – так, что ощущалось, что он – её защита и опора. Её Парень! И ему нужна она сама, а не возможность «выпендриться» перед друзьями очередной покорённой крашенной куклой…

Она наконец отстранилась.            Но убирать руки с его спины не спешила: приятно кружилась голова, а ноги так и подгибались. Загадочная улыбка получилась не совсем:

– Максим! Ты… Я такого раньше никогда… Спасибо, что привёз сюда! Я… Я теперь готова с тобой – на всё!.. На всё! И – прямо здесь! Ты… хочешь?.. – она, чуть заломив бровь, как это делала Анжелина Бурк, запустила руку ему под куртку, ощущая упругие мышцы спины, и возбуждающее тепло его тела. От него пахло восхитительно – машинным маслом, бензином, табаком и пивом… Даже запах его пота не раздражал, а наоборот – усиливал осознание его мужественности и силы.

Он нежно приподнял обеими ладонями её лицо. Глаза у него… Она уже с того, самого первого дня – утонула в них навсегда, потеряв своё сознание, своё «я»…

– Малышка моя! Ты не представляешь, до чего я тебя хочу! – он улыбался ей. Вернее, улыбались только глаза – они лучились внутренним светом, и её душа так и таяла в нём – словно кучка снега под струёй кипятка. Но он почему-то мягко отстранился:

– Не хочу показаться тебе… старомодным – но я привёз тебя сюда для другого. Более серьёзного дела. Я… Хочу познакомить тебя с родителями. Моими родителями. Ты… не против?

Господи! Он ещё спрашивает! Знакомство с родителями – это же, это…

Она почувствовала, как огромная волна страха поднялась откуда-то из глубин паха, и накрыла её целиком!

Родители! Это значит, скорее всего, что он, он…

Имеет в отношении неё самые серьёзные намерения! Неужели она – она, глупенькая и тощенькая, с крохотной остренькой грудью и волосатыми ногами, смогла так тронуть его сердце, что…

Страшно даже не то, что осознать – помыслить о таком осознании…

Может ли такой парень, как Максим – полюбить её?.. Вдруг – это не розыгрыш? Вдруг он и правда, возьмёт её в жёны?! Конечно, если она понравится его родителям. И они…

Одобрят выбор сына.

Она слишком долго молчит. Надо ответить ему.

– Максим. Почему ты не предупредил? Я бы… Я бы хоть оделась по-другому! А сейчас я ощущаю себя, как малолетняя идиотка, вырядившаяся на танцы!

Он рассмеялся – весело и непринуждённо.

– Перестань! Ты выглядишь великолепно. Да и рассматривать – вот уж поверь! – будут не вовсе не платье!

– Да – вот именно! А я… Я… Боже, Макс, как ты мог! У меня и волосы все… Растрепались! Такой важный момент, а я не готова! Ой, что я говорю… Я дурочка. Я так разволновалась… Знаешь что – вези меня к ним скорее, иначе я со страху сделаю какую-нибудь глупость! – «или описаюсь!» – хотелось ей добавить, чтобы уж сказать всю правду о своих ощущениях. Мир вдруг утратил для неё значение – словно пропал дикий простор величественной панорамы перед её взором, и зрение обратилось к себе: сможет ли она?! Соответствовать явно высоким требованиям родителей столь замечательного парня?

– Тогда – залезай! – Максим уже сидел на спине верного коня, и протягивал руку.

Боже, что же будет?! Неужели её – «малышку-замухрышку», как называл её отец, повезут «Знакомиться-С-Родителями»?!

Усевшись, она изо всех сил обхватила его спину, прижимаясь, словно к спасательному кругу в штормящем море.

Господи, помоги ей!..

К тому, что произошло дальше, она оказалась совсем не готова.

Она-то думала, Макс сейчас развернёт байк, и они двинутся назад, в Город. Ну, или в другой город…

Вместо этого Максим щёлкнул каким-то рычажком на приборной панели мотоцикла.

Из-под днища выдвинулись блестящие хромированные пластины. Затем в тонком, почти комарином жужжании, пластины оделись в ярко-голубое сияние.

Господи, это же поле стасиса! Неужели… Его байк может летать?!

О, да! Медленно и торжественно – наверное, чтобы не пугать её! – они поднялись в воздух, и двинулись вперёд – туда, где в необъятных просторах Океана, как она знала, лежал остров Верховных Властителей. Неужели?.. Ох, страшно даже подумать!

А уж поверить…

Что Максим – сын этих Властителей?!

Куда же это она вляпалась?! Как же ей теперь… Ох, остаётся только молиться и трястись от волнения!

Этим она и занималась весь недолгий полёт, пройдя все стадии: от «Боже, что же мне делать?!», до – «Будь что будет – вся надежда на Максима!»

Двадцать минут, пока они стремительно разрезали воздух, не запомнились ничем, кроме странно поразившего вначале отсутствия ветра – это защитное Поле предохраняло седоков маленькой машины.

Но вот и Остров! А он, оказывается, очень велик – дальний край теряется в голубой дымке…

Максим уверенно направил байк вдоль одной из улиц, чётко выделявшихся серыми лентами асфальта среди изумрудной зелени полей, садов, и лесов. А леса-то и сады… Густые и ухоженные. Явно кто-то тщательно следит за всем этим огромным заповедником.

Через минуту они прибыли.

Дом, на крышу которого Максим опустил машину, домом назвать и язык-то не поворачивался. Настоящая трёхэтажная вилла. С огромным садом позади, и бассейном сбоку. А вот и гараж – не меньше, чем на три машины!.. Боже, что за… Спокойней, Дайана – Максим поможет!..

Но коленки так и дрожали. А зубы – явственно клацали.

Огромным усилием воли она справилась – хотя бы с зубами.

Макс снова выпустил подножку, и выключил поле. Пластины-рёбра задвинулись на место. Надо же: не знать – так никогда и не догадаешься!

Поднялась дверь небольшой пристройки, расположенной здесь же, на крыше. Из глубины тёмного помещения выехала низкая платформа с манипулятором-рукой. Максим коротко распорядился:

– Машину заправить. Держать в готовности.

Поморгав парой огоньков на передней панели, платформа колченогим манипулятором погрузила байк на свою площадку, и скрылась в гараж. Его дверь опустилась.

– Идём! – Максим вынужден был взять похолодевшую ладошку, и легонько её чмокнуть, – Ничего не бойся! Ты – хорошая. Так что не понравиться – не можешь!

Такая простая оценка её личности никогда в голову Дайане не приходила. Ну, попка, ну – милая мордашка… Но что она вся – хорошая… Причём он явно имеет в виду вовсе не её внешность…

Как-то сразу она успокоилась.

Спуск по лестнице на первый этаж прошёл без приключений.

Дайану поразили лестничные площадки и вид этажей, открывающийся с них. Коридоры и те комнаты, что оказывались видны, были выдержаны в спокойных, мягких тонах. Третий этаж – нежно-жёлтый. Второй – светло-зелёный, почти белый. Никаких кричаще ярких красок. Словно здесь не нуждались в дополнительных украшательствах и ажиотаже, предпочитая строгую и простую, успокаивающую глаза и нервы, палитру.

Самый строгий, почти однотонный – первый. Здесь – только белый и светло-серый. И – немного чёрного. Огромную комнату, вероятно, зал, в который они попали с лестницы, почти не загромождала мебель: лишь диван, три кресла, и журнальный столик. Света через панорамное огромное окно, выходящее в сад, лилось столько, что Дайане пришлось щуриться. Потрясающе. У них – вся квартира меньше этой комнаты…

На гигантской, во всю стену, картине, занимавшей противоположную от окна стену, изображён горный пейзаж: голубовато-серо-белые изломанно-острые пики, и контрастно синяя, почти чёрная тень расселин отлично гармонировали с окраской стен… Но спокойствия духа в душу Дайаны отнюдь не вносили.

– Максимилиан! – строгий оклик отлично поставленным женским голосом заставил Дайану инстинктивно крепче сжать ладонь Максима, и обернуться к двери, которую она вначале не заметила.

Теперь в её проёме стояла женщина средних лет, облачённая в очень простое, но явно жутко дорогое элегантное платье, отлично подчёркивающее и фигуру, и аристократизм её обладательницы. Одна осанка чего стоит! Да уж – такой явно не приходится работать, чтобы прокормить семью… И хоть следов косметики не видно – черты лица и без этого очень… Красивы.

Ничего не скажешь – Белая Кость. И явно это осознаёт!

– Здравствуй мама! – Макс чуть сжал её ладошку, и она выдавила:

– З-здравствуйте!..

Боже, какой у неё, оказывается, тонкий и неуверенный голос! И как резок контраст с наполненным обертонами голосом, и властным и уверенным тоном хозяйки:

– Здравствуйте. – надо же! Оказывается, чёрство-металлический тон робота-диспетчера – ещё образец душевности по сравнением с тем, что может выдать человек!

А вот тон, которым женщина обратилась к Максиму – просто сдержанно-деловой:

– Максимилиан! Не мог бы ты уделить мне две минуты? – и, после точно отмеренной паузы, с выверенной прохладцей, – Извините нас – нам с сыном нужно переговорить.

Дайана напряглась. Макс не мог не учуять её страх, поэтому сжал её ладонь ещё раз, и двинулся за матерью, уже отодвинувшей прозрачную створку, ведущую на огромный балкон. Дверь задвинулась. Впрочем – неплотно.

Поэтому Дайане были слышны обрывки фраз, когда говорящие невольно повышали голос. Дайана подумала – не специально ли эта аристократка оставила щель, чтобы она услышала: что о ней на самом деле думает Хозяйка роскошного дома. Правда, она и сама… Чего-то такого и ожидала.

Вот только надеялась, (Излишне наивно, как оказалось!) что её честное, открытое и приветливое лицо…

Ах, эти надежды… Господи, какая же она дура!

– … на какой помойке ты…

– …и что, это безвкусное платье – лучшее из всего…

– … мама, нет! Она вовсе не глупа – просто наивна!.. Нет!.. Совсем неиспорченная!.. И находчивая…

Кажется, Макс её защищает… Много ли у неё шансов? Особенно – против этой женщины-Верховной. Такая своё мнение… Вряд ли изменит.

Дайана, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, не могла себя снова не осмотреть. Ну да: маленькие ступни с крохотными пальчиками – её гордость. Зато ярко-голубые ногти, выглядывающие сквозь тоненькие лямочки босоножек вписываются в интерьер роскошного особняка так же удачно, как слон на унитаз.

А ярко-оранжевое платье – её любимое! – так же уместно на фоне консервативного и строгого интерьера, как кислая капуста в фужере шампанского!

Господи! Какая же она идиотка! Ну почему не одела новое серое? Здесь оно точно, хоть к тонам комнаты, подошло бы… Но она ведь думала, что они едут просто на Природу! А тут… Можно было и потерпеть раздражающе длинный подол серого!

Честно сказать: будь она сама на месте этой женщины – кроме презрения и раздражения такая кандидатка в «родственницы» и у неё бы ничего не вызвала! Мягко говоря.

Как говорится, со свиным рылом – да в калашный ряд.

– … а я всё равно люблю её!..

– … вовсе не аргумент! Особенно для отца!..

– Отец посмотрит сразу в глаза, а не…

Она подняла глаза на шум – это Макс резко отодвинул створку, и решительно шагнул к ней.

Надо сказать ему!

Глаза закрыла мутная пелена, и ей почти ничего не было видно. Он – сын Верховных. А она понимает, что никогда не сможет составить ему достойную партию – прощайте прекрасные мечты!.. Но – так будет честнее! Она изо всех сил стиснула руки – они каким-то образом оказались подняты к груди.

Но с голосом удалось справиться. Теперь он звучал нарочито резко и отчётливо. Хотя глядела она в живот своего парня, отвернувшись от балкона – поднять глаза на его лицо пока самообладания не доставало:

– Максим! Твоя мама права! Прости меня. Я… думала, что люблю тебя. Теперь я поняла – это самообман! Я… не могу любить тебя, особенно теперь, когда я знаю, кто ты.  Ведь я простая… плебейка! Я так же уместна здесь, в этом Доме, как пьяная проститутка на детском утреннике! – собравшись с духом, она нашла в себе силы усмехнуться, подняв-таки взор к его лицу, но всё ещё ничего не видя сквозь слёзы, – Посмотри: мои ногти, моё платье – всё – вульгарно! И безвкусно. Я отлично понимаю, что никогда не смогу стать тебе достойной… – по скулам заходили маленькие желваки, и долго сдерживаемые слёзы вдруг ручьём хлынули из глаз.

– Отвези меня домой! Скорее! – ей перехватило горло, и она, шагнув к лестнице, и схватившись за спасительные перила, уже тише добавила, – Пожалуйста…

Чтобы совсем уж не потерять лицо, она закрыла глаза руками. Теперь ей уже ничего не было видно. Но она слышала приближающиеся шаги.

Макс нежно обнял её за вздрагивающие тоненькие плечики:

– Дайана! Ну пожалуйста! Прошу тебя – перестань!..

– Нет! – почти выкрикнула она, пытаясь сбросить его лишь недавно приводившие её в трепет тёплые ладони. – Твоя мама права тысячу раз! Я и сама возмутилась бы, если б мой сын нашёл себе такую, такую!..

– Дурочку. – раздался вдруг мягкий голос откуда-то сбоку, и совсем рядом, – Вовсе нет. Ты – не дурочка. Иначе Максимилиан тебя никогда бы не выбрал. И ты вовсе не вульгарна. Даже платье столь ужасающей расцветки отлично подчёркивает достоинства твоей фигуры. Так что это – пока просто отсутствие должного воспитания, и привитого вкуса.

Ну а это – дело наживное. Иди-ка сюда – вот платок. А то эта дубина, мой сын, сам никогда не догадается!

Не в силах поверить, что это говорит та, что лишь недавно так на неё смотрела, и такими словами описывала, Дайана развернулась, медленно и осторожно.

Что это? Пренебрежения и заносчивости и правда нет – ни в голосе, ни в позе! И платок…

Не в силах справиться с чем-то непонятным, нахлынувшим вдруг откуда-то из самой глубины души, она кинулась вдруг на шею этой чужой женщине, рыдая уже во весь голос, и бессвязно бормоча:

– Простите! Я… Я и правда – такая невоспитанная!.. А ваш… Ваш сын… Я в него… С первого взгляда! Я знаю – это звучит так глупо… Простите – если вы скажете – я никогда больше… Не переступлю порога, и… и… – она замолчала, поскольку рыдания вновь сотрясали её худенькую грудь, и слёзы продолжали ручьём литься из глаз, намочив воротник роскошного платья от Диора, Дольче-Габбана, Клио, или кого-то там ещё…

Ощущение от объятий умных и сильных, как у сына, рук, обнимавших её плечи, и успокаивало и беспокоило Дайану – словно она и чужая… И уже не совсем чужая здесь.

Её бережно и нежно, словно хрустальную вазу, чуть отстранили от мягкого тёплого плеча.

Чувствуя себя законченной идиоткой, Дайана закрыла глаза, закусив губу, чтоб снова не расплакаться. Но рыдания так и душили её, заставляя личико кривиться и носик – шмыгать.

– Ты прав, чёрт тебя подери, несносный мальчишка… Она и правда – неиспорченна. Настоящий клад. Где ты раскопал такое сокровище? – тон доброжелательный, и совсем не аристократический. Теперь её всё так же нежно, но уверенно, разворачивали во все стороны, словно чтобы получше рассмотреть.

Дайана решилась открыть глаза – мать Макса улыбалась. Не ехидно, не презрительно, не иронично, словно свысока – нет. Она улыбалась просто и приветливо.

Дайана поморгала. Выдавила непослушным голосом:

– Простите. Я… Я испортила вам платье.

Максим и мать переглянулись и… Рассмеялись. Весело, легко.

Мать сказала:

– Зови меня Глорией. Ну-ка, малышка, пошли: ванная комната у нас там! – и к сыну, – А ты пока запусти Подбор – надо же ей выглядеть достойно, когда заявится папаша!

Ванна занимала комнату размером с их так называемый зал, там, в её квартире.

Наверное, потому, что за прозрачной пластиковой перегородкой сверкал бирюзовой кафельной плиткой настоящий бассейн – тут свободно можно было плавать!

«Шкафчик» с полотенцами, халатами и шлёпанцами размером превосходил раза в два старинный бабушкин шифоньер – предмет гордости Майры. Глория достала с полки большое полотенце. Протянула Дайане, отойдя к раковине:

– Вытри слёзы. И подойди сюда.

Дайана так и сделала, изредка всё ещё всхлипывая.

– Пожалуйста, не обижайся на меня. И на Макса – он должен был хотя бы предупредить меня. Я бы подготовилась. А так – придётся делать всё экспромтом. Значит, вот что. Вначале мы тебя вымоем. Всю. – и, когда Дайана испуганно отшатнулась, – Не бойся! И, пожалуйста, не протестуй! Отец ненавидит запах пота. И пыли. И бензина. Подойди-ка.

Смотри: это обычный душ. – Глория открыла небольшую дверь, за ней оказалась маленькая ванная – почти как дома у Дайаны. Душ, плоское фаянсовое корыто снизу, рукоятки в стене, – Воду я отрегулирую потеплее – тебе нужно сейчас согреться.

Тугие струи ударили сверху, наполняя комнатку паром и запахом чистой воды.

– Повесь пока полотенце сюда, одежду и обувь – вот сюда. А я пойду посмотрю, что можно подобрать тебе… Соответствующее случаю!

Да – вот ещё что. Хм… Вот этот аппарат – для снятия лака.

Вода оказалась восхитительна!

Только теперь Дайана понимала, какая вонючая, ржавая, жёсткая, и чуть тёплая вода льётся у них из крана дома – да ещё за какую плату! А здесь, похоже, даже счётчиков нет. Плескайся – не хочу! Ох…

Найдя на стеклянной полке шампунь «С миндальным маслом», Дайана тщательно два раза промыла волосы. Вымылась как следует и сама. Мочалка выглядела странно, но оказалась очень мягкой, и не царапала кожу, как дешёвый пластик. Может, из настоящей губки?! Она только слышала о таких…

Поворачиваясь, и оглаживая себя ладошками под упругими струями, Дайана думала, какая всё же замечательная вещь – чистая вода! Как хорошо и легко на душе, наверное, делается тем, у кого есть возможность всегда пользоваться такой… Вот, как ей сейчас!

И ещё она с некоторым даже удивлением думала о том, что почему-то уже совсем не боится встречи с грозным «папочкой».

Уже вытеревшись, Дайана нашла, как выключить воду – сообразила-таки, какие рычажки вернуть в нулевое положение! Ага, вот и фен в отдельном шкафчике… Она должна выглядеть прилично – а не как мокрая мышь. Высушенные и чистые волосы у неё – очень даже ничего. Пышные!

Фен оказался мощный и работал бесшумно: ещё бы!..

Через двадцать минут она вышла из кабинки обратно в ванную комнату, завернувшись в тёплое и пушистое полотенце. Чёрт! Вот приятная штука! Как ей, оказывается, не хватало такого ощущения! Тело и волосы – абсолютно чисты! И – никакой корочки соли, ощущения сухости, или ржавчины… Боже, неужели Макс… И все Верховные – могут так мыться каждый день?!

Она с опаской подошла к аппаратику на ножке, про который Глория сказала, что он «снимает лак». Да уж, голубые ногти отцу Макса вряд ли…

Набравшись духу, она засунула пальцы ног в узкую щель в коробке на полу, а рук –  в отверстия округлой штуковины, похожей на тостер. На передней стороне зажёгся жёлтый огонёк. Затем – красный.

Ух ты… А с её ногтями точно – что-то происходит… Словно тысячи мягких щёточек скребут, и струйки чего-то тёплого смывают… Зажёгся зелёный.

Она вынула руки. Обалдеть! А ноги? Фантастика! Даже следа лака не осталось. А ноготки у неё на ногах, оказывается, и без лака очень даже!.. Пикантны. (Хорошо, что аккуратно и коротко подстригла!) Ладно – вон, похоже, на стуле её ждёт бельё. И платье…

О-о!.. Вот это – да! Хотя Макс, конечно, редкий хам: откуда он узнал размер её трусиков?! Впрочем, подувшись пару секунд, она сообразила: это вовсе не Максим. И это чудесное… волшебное, и словно искрящееся платье – тоже подобрала ей мать Максима.

Трусики она одела. А вот бюстгальтер оказался великоват… Пришлось немного подрегулировать чашечки и расстояние между ними. Когда она одела платье, то словно прильнуло к её молодому чистому телу. Потрясающе!..

Новые невесомые босоножки с тонюсенькими светлыми лямочками оказались точно впору – Боже, какой высокий каблук! Такой заставит прогнуться торс… И подчеркнёт линию спины… И того, что пониже спины! Посмотрим-ка…

Вот – зеркало в полстены.

Обалдеть.

Нет, правда – обалдеть! И это – ещё без косметики! Или… Нет – лучше не «штукатуриться»! Если что-то у неё не так, Глория… (Да, сложно привыкнуть, но как же называть-то её иначе?! Мама – слишком рано. Да и нагло… Нет: пусть уж – Глория!) подскажет. Или – поправит.

Ну, всё – пора!

Храбро выдохнув, она открыла дверь, и, стараясь только не упасть, вышла из ванной. Она старалась не улыбаться, как довольная кошечка, только что слопавшая миску сметаны, но глаза, кажется, выдавали её – так и искрились!

Максим, ожидавший, как и мать, в одном из кресел, почему-то перестал улыбаться, и поднялся. Несколько секунд длилось молчание, резанувшее по нервам Дайаны словно острым ножом. Она растерянно замерла, так и держась за ручку двери. Тихо спросила:

– Я… Что-то не так? Вам не нравится?..

Глория, выгнув бровь, молча рассматривавшая её с головы до ног, прояснила ситуацию:

– Балбес ты этакий! Не пугай девушку – лучше скажи ей то, что думаешь!

– Да, скажу… Чтоб мне провалиться! – голос Макса вдруг булькнул и прервался.

Максим, этот неустрашимый боец и невозмутимый «мачо», совладал, наконец, с собой. И закончил:

– Дайана! Ты – потрясающая девушка! Можно… я тебя поцелую?!

Дайана почувствовала, как что-то тёплое и жутко доброе заполняет ей грудь, и всё становится возможным, словно сбывающаяся Мечта!

Она нравится Максу!

И, что важней – она нравится его матери! Недаром же та так хитро ухмыляется в спину застывшего, словно телячий студень, сына…

Она поняла, что губы сами собой растягиваются в безумно счастливую улыбку:

– Да! – это не возглас, а, скорее, выдох! Но Макс услышал, и поспешил воспользоваться… Она снова разрыдалась – ну как последняя дурочка!

Но – уже от счастья!..

Отец Максимилиана казался гораздо старше своей супруги.

Наверное, он и был старше её – лет на десять. Но перехватив пару взглядов в сторону Глории, Дайана поняла, что он до сих пор от неё без ума… Что ж – мать Максима  этого достойна. Как бы ей и самой хотелось выглядеть хоть вполовину столь блистательно, и в то же время солидно. Не иначе, в ней течёт кровь каких-нибудь древних вельмож – ну там, всяких Графов, Маркизов…

Ужинали они на кухне, (Впрочем, если это – кухня, то она – Папа Римский. Здесь можно было свободно накормить взвод солдат!) при мягком освещении бра на стенах и матового небольшого светильника, расположенного над столом.

Конечно, Макс не упустил случая – включил до ужина на полную яркость настоящую хрустальную люстру на потолке – парадную! Сияние оказалось таким, что Дайане пришлось зажмуриться. А вот боковая подсветка и светильник давали как раз ощущение уюта и спокойствия.

Присутствие Дайаны в нежно-голубом, переходящем внизу – в синий, а к плечам – в бело-серый цвет, платье, отца Максима, похоже, не сильно удивило. Ну, или, что верней, этот крепкий загорелый мужчина отлично держал свои эмоции в узде.

После взаимных представлений, и еле выдохнутого «мне очень приятно», Дайана всё же немного успокоилась: отец Макса не пялился на неё. И явно не смотрел, как на «низшее существо». Хотя если бы её отцу Лесли привёл «девушку» из низшей Касты познакомиться – уж тот бы не примянул!..

Но и здесь полностью вниманием Дайана обойдена не была: за ужином она нет-нет, а ловила на себе заинтересованные взгляды. И, как ей подсказывал инстинкт – вовсе не недоброжелательные. Но она старалась изо всех сил – молчала, когда её не спрашивали, отвечала коротко и по делу, не улыбалась, и только отщипывала руками (Макс подсказал, и показал пример!) крохотные кусочки от неведомого восхитительного лакомства: фаршированной яблоками и рисом Индейки!

Вкус можно было передать только одним словом – божественно!

Но тут что-то подсказывало (Не иначе – инстинкт Евы!) ей, что лопать так, как они с родителями привыкли дома – неуместно. Не будет соответствовать менталитету!

А ей бы очень хотелось. Соответствовать.

Потому что если её примут в Семью, (О-о!.. Боже – неужели это и правда может произойти! И это – не глупый сон из уныло-казённого детства, с его розовыми мечтами и слезами в подушку и мистера Винни! Как в телесказке про Золушку!) она должна будет вести себя так… Чтобы не уронить достоинства и статуса семьи Максимилиана. И своего.

Если… Её примут.

Вероятно, всё так или иначе зависит от Отца.

При мысли об этом решении неприятный холодок закрадывался ей в вырез между лопатками. И заставлял сильнее биться крохотное сердечко – так, что, наверное, это было слышно сидевшему рядом Максу. Иначе он не сжимал бы под столом каждые две минуты её ледяную ладошку…