Читать онлайн
"Портрет"

Письмо от Лаврентия Семеновича Леонова пришло тогда, когда семья Вороновых уже упаковала все вещи для поездки в Англию. Если верить слухам, то там, в одном из графских замков, постоянно происходили несчастные случаи, в следствие которых умирали мужчины, в которых текла кровь графа Реденфорд. А случалось это сразу после рождения наследника. Конечно же, Иван Ильич не мог пропустить такое интересное совпадение и уже связался с графиней Реденфорд, предложив свою помощь. Жена ее единственного сына как раз ожидала через несколько месяцев дитя. Тем более профессор давно уже обещал жене свозить ее в Англию. Но, читая письмо, Татьяна Аркадьевна понимала, что долгожданную поездку в Англию придется отложить.

- Что случилось, душа моя?- Иван Ильич подошел к жене, на лице которой была видна явная озабоченность, и ласково поцеловал ее в макушку. Но, вопреки обыкновению, та даже не улыбнулась. Профессор нахмурился,- Я так понимаю, случилось что-то серьезное?

Татьяна Аркадьевна тяжело вздохнула и, немного помедлив, кивнула:

- Это письмо от Лаврентия Семеновича. Вчера ночью случился пожар, и Анна Андреевна погибла.

Конечно же, неожиданная новость потрясла профессора до глубины души. Они дружили с Лаврентием Семеновичем уже почти двадцать пять лет, из которых почти двадцать он счастливо был женат на Анне Андреевне. Семья Леоновых была большая: младший, недавно родившийся сын Коленька, две десятилетние дочери-близняшки Лизонька и Катюша, старший сын Павел с женой Машенькой и годовалым сыном Антоном. Также в большой семейной усадьбе жила младшая сестра Анны Андреевны и прислуга из пяти человек.

- Ох, какая потеря! Какая же это потеря! Бедный Лаврентий! Как же он теперь без Аннушки?- Иван Ильич медленно сел в кресло и прижал руку к груди,- Что произошло? Почему случился пожар? Остальные все целы?

Татьяна Аркадьевна пробежалась глазами по письму. Кроме нескольких предложений о том, что в комнате хозяйки случился пожар и Анна Андреевна погибла и больше ничего не было. Только то, что Лаврентий Семенович просил друга срочно к нему приехать. Все твердил о какой-то картине, сгубившей Аннушку. И умолял о помощи.

- Лаврентий Семенович пишет о проклятой картине, которая убила Анну Андреевну. И просит тебя во всем разобраться,- закончив читать короткое, без лишних подробностей письмо, Татьяна Аркадьевна в ожидании посмотрела на мужа. Конечно же, она не сомневалась, что профессор никогда не бросит друга в беде. А уж если здесь была замешана некая проклятая вещь, то и слова Ивана Ильича были вполне ожидаемы.

- Проклятая картина, говоришь...- задумчиво пробормотал мужчина,- Проклятая картина... Что-то знакомое... Неужели это та самая?

И, вскочив с места, подбежал к стеллажу с книгами. Татьяна Аркадьевна молча наблюдала за его действиями. За много лет брака она выучила все его привычки и знала, что когда Иван Ильич в таком состоянии, то нет никакого смысла о чем-либо его спрашивать. Позже все сам расскажет. А сейчас, сколько ни спрашивай, все равно не ответит.

Профессор спешно брал с полок одну за другой книги, пролистывал их и аккуратно ставил обратно. В прочем, это было вполне привычно. Что бы не случилось, педантичный Иван Ильич никогда не изменял своим привычкам. Прошло долгих двадцать минут, когда довольный собой Воронов положил перед женой открытую книгу:

- Танечка, нам срочно нужно ехать к Лаврентию! Если это действительно та самая картина, то может пострадать кто-нибудь еще.

Татьяна Аркадьевна опустила глаза в книгу и внимательно всмотрелась в нарисованный от руки рисунок. Судя по всему, книгой оказался один из дневников предков Ивана Ильича, которые не меньше последних трех веков занимались изучением сверхъестественных явлений. Картиной, которую так долго искал Иван Ильич, оказался портрет маленькой девочки лет семи. Малышка сидела, прилежно сложив ручки на пышном, в оборках платье, и улыбалась. Конечно же, на простом рисунке пером не были полностью переданы все детали, но даже так было сразу понятно, что девочка была счастлива, позируя художнику.

- И этот портрет маленькой девочки убивает людей?- Татьяна Аркадьевна посмотрела на мужа.

- Если верить тому, что писал мой прадедушка, то да. На самом деле проклятых картин много и все они разбросаны по всему миру. Но в основном картины выпивают жизненную энергию своего владельца. К примеру, купила Марья Петровна картину и ничего не подозревая, повесила в спальне возле кровати. И с каждым днем потихоньку картина вытягивает из нее жизнь. Пока однажды женщина просто тихонько умирает во сне. А картина, как ни в чем не бывало продается другому хозяину. Или вот была еще одна картина, после покупки которой погибали люди. Их просто находили убитыми на утро после ее покупки. Но там оказалось, что проклята не картина, а просто неупокоенная душа, которая вселилась в семейный портрет и мстила всем за свою смерть. Но лишь эта картина становится причиной непонятных пожаров, в которых гибнут люди. И лишь эту картину нельзя уничтожить.

- Нельзя уничтожить? Как это?- удивленно воскликнула Татьяна Аркадьевна.

- Дед Афанасий пишет, что во всех пожарах, которые происходили по вине портрета, он сам оставался целым и невредимым. Его попытки сжечь, порвать или утопить картину ни к чему не привели. Картина просто исчезла и через время появилась уже совсем в другом месте.

- И что же нам делать?- озадаченно спросила жена профессора. Тот в ответ пожал плечами.

- Не знаю, голубушка. Не знаю. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь мне придется столкнуться с ним. Но выбора у нас нет, придется действовать, как судьба прикажет. Извини, Танюша, но поездка в Англию опять откладывается.

Татьяна Аркадьевна улыбнулась.

- Не волнуйся. Я все понимаю. Спасение человеческих жизней превыше всего. Слава Богу, что у нас есть время перед рождением внука графини Реденфорд.

Иван Ильич согласно кивнул, А потом, выглянув на улицу, сообщил:

- Извозчик уже в ожидании. Пойдем, дорогая.

И взяв свой рабочий чемодан с самыми необходимыми для обрядов предметами, семья Вороновых снова отправилась спасать невинные людские души.

* * *

- Ваня! Ты все-таки приехал! Я так рад тебя видеть! Татьяна Аркадьевна, чудесно выглядите!- едва перед супругами Вороновыми распахнулась дверь, за которой показалось круглое, без единого следа растительности, лицо Лаврентия Семеновича, тот кинулся обнимать старого друга. Они не виделись уже около двух лет, и, несмотря на печальные обстоятельства их встречи, оба были счастливы видеть друг друга.

- Разве я мог не приехать?- искренне удивился Иван Ильич.

- Прости, друг мой. Каюсь. Слышал, что у тебя в последнее время очень много работы, даже к графине Реденфорд в Англию ехать собрался. Вот и подумал, грешным делом, что на мое письмо можешь не ответить,- пропуская гостей в дом, вздохнул Лаврентий Семенович. И уже обращаясь к молоденькой девушке в платье прислуги, скомандовал,- Аглая, накрывай на стол! Да поживей давай. Негоже гостям после долгой дороги голодать.

Девушка молча кивнула и тут же скрылась в дверях. Пока мужчины обсуждали старых знакомых да недавно принятые земельные законы, Татьяна Аркадьевна молча рассматривала убранства большой комнаты, а увидев большой стеллаж с книгами, немедленно подошла к нему. На удивление женщины, книги были аккуратно расставлены не просто по жанрам, но даже по авторам и алфавиту. Здесь была и классическая литература, и детективные истории, и женские романы, и книги документального жанра. Но больше всего книг было посвещено мистике и оккультизму.

- Аннушка любила читать,- заметив явный интерес Татьяна Аркадьевны, пояснил хозяин дома,- А последнее время прям помешалась на мистике. Чуть книгу какую новую в лавке книжной увидит, тут же скупает. Я уж думать начал, что в секту какую попала, когда от мистики она к оккультизму перешла. И картину эту проклятущую купила только из прихоти своей, из-за увлечения мистикой. Ох, бедная моя Анечка...

Лаврентий Семенович, вспомнив о покойной жене, загрустил. Татьяне Аркадьевне даже показались слезы в глазах мужчины. И как настоящая чуткая женщина, она подошла к другу своего мужа и крепко его обняла.

- Мне очень жаль вашу жену и вас. Mors certa, hora incerta. C’est la vie. (Фр. Смерть несомненна, но ее час неизвестен. Такова жизнь). Но позвольте мне все же спросить, как это случилось? И почему вы решили, что виновата картина?

- Да, конечно, я вам все расскажу. И картину покажу. Она висит, как приклеенная в Аннушкиной комнате. Мы ее уже и так пытались снять, и эдак. Ничего не помогает. Я даже ее из рамы вырезать пытался, но это дьявольское создание ни один нож не берет. Даже царапины не осталось.

Иван Ильич, услышав эти слова, заметно побледнел. Но, даже заметив это, Татьяна Аркадьевна решила не показывать виду, чтобы не пугать еще больше добродушного хозяина дома, и отложила все вопросы на потом. Хотя и без того было понятно, что ничего хорошего она не услышит.

- Лаврентий Семенович, кушать подано,- раздался тихий женский голос. В дверях появилась Аглая.

- Спасибо, Аглаюшка,- кивнул Лаврентий Семенович и, уже обращаясь к гостям, добавил,- Я вам обязательно все расскажу и отвечу на вопросы. Во всех подробностях. Но сначала я просто вынужден не оставить дорогих мне людей голодными. Пройдемте в столовую, все уже готово.

* * *

Когда трапеза была окончена, и супруги Вороновы вместе с хозяином поместья сидели возле тихо потрескивающего камина, Лаврентий Семенович начал свой рассказ. Вспоминать о случившемся ему, конечно же, было тяжело, но мужчина понимал, что Иван Ильич может ему помочь только в том случае, если будет знать все, даже малейшие детали произошедшей трагедии.

- Как я уже говорил,- начал он свой рассказ,- Моя Аннушка всегда любила читать. Она могла купить в лавке три-четыре книги и все их в один день прочесть. Раньше все романы дамские читала, потом детективной и мистической литературой увлеклась. Я думал, что это вполне невинное чтение, поэтому потакал всем ее капризам, покупая все новые и новые книги. Но потом я заметил, что среди общей массы покупаемой литературы стали появляться труды по изучению паранормальных явлений. Не прошло и месяца, как Аннушка совсем перестала интересоваться другими жанрами и стала покупать книги только про проклятия, призраков и прочую нечисть. А следом и страшные книги об оккультизме. Тогда у нас разразился страшный скандал. Так сильно мы ссорились в последний раз, наверное, лет десять назад, когда Аня не хотела переезжать в Москву. В прочем, она и сейчас до последнего стояла на том, что это просто невинный интерес. Мы неделю с ней не разговаривали, она на меня обиделась. Пришлось идти на уступки и пообещать купить все, что Аннушка захочет. Вот и пошли мы с ней, как обычно, в книжную лавку. А там прям перед входом картина эта проклятая висит. Аннушка моя как зачарованная на нее смотрела, купи, говорит, и все тут. А продавец хитрый попался - не продаю, говорит, самому она нравится. Пришлось ему кругленькую сумму выложить, чтобы портрет этот чертов выкупить. Ох, знал бы я к чему это все приведет, то ни в жизни бы не купил, и пусть бы Аннушка обижалась на меня хоть до конца жизни, зато живая была. В общем, как только домой пришли, приказала Аня Степке картину в комнате своей повесть. В эту же ночь пожар-то и случился. Уж не знаю, что произошло, но выгорела Анечкина комната дотла, другие комнаты не тронул огонь. А картина целехонькая висит, совсем не пострадала. Вот так вот все и случилось...

Закончив свой рассказ, Лаврентий Семенович задумчиво посмотрел в окно. Уже темнело. К тому же поднялся ветер, и с неба срывались крупные капли дождя, грозя превратиться в ливень в самые ближайшие минуты. Татьяна Аркадьевна,у которой сердце разрывалось на части от сострадания к потерявшему любовь всей своей жизни мужчине, произнесла:

- Не нужно винить себя. Вы просто хотели порадовать свою любимую женщину, хотели, чтобы ваша жена была счастлива. Вашей вины в смерти Анны нет.

- Да как же ж нет?!- с болью в голосе воскликнул Лаврентий Семенович и со стоном рухнул в кресло,- Если бы я не потакал ее капризам! Если бы я не затеял эту бессмысленную ссору! Если бы я не купил эту картину! Аннушка моя была бы жива. Во всем виноват только я.

- Нет, друг мой,- вмешался Иван Ильич в самобичевание своего давнего товарища,- Танюша права. Ты абсолютно ни в чем не виноват. И это я говорю тебе ни как друг, который просто хотел бы утешить. А как профессор паранормальных наук и профессионал в своем деле. Ты не виноват, потому что портрет уже давно наметил себе жертву. Уж не знаю, каким образом он попал в книжную лавку, но с каждым днем он все больше и больше внушал Анне Андреевне интерес к потустороннему, чтобы у нее появилось нестерпимое желание приобрести его. Если бы ты даже не послушал Анну и не купил бы портрет, то, будь уверен, через некоторое время он бы все равно появился в вашем доме. Например, кто-нибудь подарил бы. Прости, но если уж проклятый предмет выбирает себе жертву, то любыми путями к ней попадет, чтобы убить.

Лаврентий Семенович слушал своего старого друга, ощущая, как волны ужаса и отчаяния охватывают все его мысли. Если он не виноват в смерти Аннушки, то и не мог ничего сделать, чтобы спасти ее. А это было осознавать еще больнее. Но один вопрос все-таки продолжал терзать его:

- Но ведь если картина получила свою... жертву, то должен был исчезнуть. Тогда почему он все еще висит в Анечкиной комнате?

Иван Ильич немного помолчал, собираясь с силами, чтобы сказать другу горькую правду, и, наконец, заговорил:

- Я бы очень хотел сказать тебе, что не знаю, но, к сожалению, это не так. Если портрет не исчез, то это значит, что он наметил новую жертву.

Татьяна Аркадьевна, ожидавшая услышать что-то подобное, горько вздохнула. Всегда было тяжело видеть реакцию людей, которые слышат о том, что их страдания еще не окончены и может пострадать еще кто-то из его близких. Но Иван Ильич, в отличие от жены, всегда в первую очередь думал о деле и прекрасно понимал, что если он позволит эмоциям взять над собой верх, то действительно могут пострадать еще люди. Поэтому, не откладывая надолго, заявил:

- Извини, Лаврентий, но лучше не терять время. Иначе может быть поздно. Покажи, пожалуйста, портрет.

- Да, да, конечно! Извини, друг мой, совсем размяк,- Лаврентий Семенович встал с кресла и направился из большой комнаты по коридору к гостевым спальням. Супруги Вороновы молча направились следом,- Может это и странным кажется, что я вас к гостевым покоям веду, но Аня в последнее время по ночам плохо спать стала, все книги свои читала. Вот и перебралась в другую комнату, чтобы мне не мешать своим бдением. Там и картину повесила.

Дверь, перед которой остановился хозяин дома, выглядела совершенно обычно. Ничего не указывало на то, что несколько дней назад за ней случился страшный пожар, унесший жизнь. Зазвенели ключи, и Лаврентий Семенович открыл почему-то запертую дверь. Как и говорил Лаврентий Семенович, вся комната выгорела дотла. Единственным целым предметом была картина, преспокойно висевшая на стене. Татьяна Аркадьевна посмотрела на портрет. Белокурая девочка лет семи-восьми в красивом голубом платьишке счастливо улыбалась, глядя с холста огромными синими глазами, как живая. И как изображение такого невинного дитя могло стать проклятым предметом?

- О Боже!- с ужасом в голосе воскликнул Лаврентий Семенович,- Я готов поклясться, что когда я видел портрет в последний раз, девочка плакала.

* * *

- Ты уверен? Может, тебе показалось?- взволновано переспросил друга Иван Ильич. В дневнике его предка не было ни малейшего упоминания о том, что портрет девочки может плакать. А если Лаврентию Семеновичу не показалось и это действительно так? Что же это тогда означает? Почему ребенок, который недавно плакал, начал улыбаться и наоборот? Конечно, у профессора были свои подозрения на этот счет, но ему очень хотелось, чтобы он ошибся в своих мыслях.

- Да, Ваня, уверен. Я еще подумал, что это странно очень. Кому пришло в голову нарисовать плачущего ребенка? Я, когда покупал картину, даже внимания не обратил, что на ней нарисовано, лишь бы Аннушка была счастлива. А вчера очень удивился. Да и если мне не веришь, что она плакала, можешь у Аглаи со Степаном спросить. Они рядом были.

- Верю, верю,- поспешил заверить Лаврентия Степановича Воронов и подошел к картине. Да. Картина была удивительная. Каждая деталь была прорисована до мельчайших подробностей, как будто бы маленькую девочку просто взяли и поместили в картину. И краски были яркие. А это уже само по себе было удивительно, ведь картина была написана еще пару столетий назад, если не раньше, раз про нее упоминалось в дневнике. Ну а то, что портрет не хотел сниматься, а в этом Иван Ильич убедился лично, означало только то, что он нацелен на то, чтобы забрать еще чью-то жизнь.

- Насколько все плохо?- Татьяна Аркадьевна тихонько подошла к мужу и положила ему руку на плечо.

- Бывало и похуже,- вздохнул Иван Ильич,- Но действовать нужно быстро. Иначе жертв будет много.

- Как это будут еще жертвы?- испуганно прошептал Лаврентий Семенович, глядя на профессора Воронова широко раскрытыми от ужаса глазами.

- Она бы исчезла. Картина бы исчезла, если бы посчитала, что здесь она взяла все, что ей причитается. Но вы сами видите, что портрет не просто никуда не делся, а его даже силой невозможно никуда перенести. А это значит только одно - новая жертва уже намечена,- Иван Ильич нервно мерил шагами комнату. В дневнике прадеда не было сказано, каким образом можно избавиться от проклятого предмета. К тому же Лаврентий Семенович подтвердил, что портрет невозможно не просто уничтожить, а даже слегка повредить.

- И какой у нас план?- спросила Татьяна Аркадьевна. Она видела, что у ее муж что-то придумал, но он явно сомневается в принятии окончательного решения.

- Ты же знаешь, что я никогда бы не подверг тебя даже малейшей опасности, но... Но в этот раз другого выхода просто нет. Во всяком случае, я его не вижу,- с болью в голосе проговорил Иван Ильич. Решение ему далось действительно с трудом. Татьяна Аркадьевна молча кивнула и принялась доставать из сумки необходимые для обряда предметы. Ничего не понимающий Лаврентий Семенович переводил взгляд то на своего друга, то на его жену. И наконец-то решился спросить:

- Ваня, что происходит? Что вы собираетесь делать?

- Избавлять твою семью от проклятого предмета,- пожал плечами Иван Ильич, помогая жене расчерчивать на полу специальные символы,- Не переживай, как только обряд закончится, следов от него даже не останется.

- Да при чем здесь какие-то там следы от обряда?- возмущенно воскликнул Лаврентий Семенович,- Я так понял, что Татьяне будет грозить опасность! Так же нельзя! Я так не могу! Я не могу подвергать хоть кого-то из вас опасности!

- Спасибо за беспокойство, друг мой,- улыбнулся Иван Ильич,- Но ты же понимаешь, что мы не можем оставить тебя и твою семью в беде? Ведь опасность грозит всем, кто живет в твоем доме. Включая слуг и детей. Мы просто не имеем права уйти, не закончив дело. К тому же все может пройти и без какого-либо вреда для Татьяны.

Тут уже пришла очередь Татьяны Аркадьевны вступить в разговор, чтобы хоть как-то успокоить хозяина дома. А для этого необходимо было немного ввести Леонова в курс дела, объяснив, что они собираются делать.

- Лаврентий Семенович, не переживайте. Мы рискуем не многим больше обычного. Это обычный ритуал. Я просто погружусь в легкий транс, чтобы найти того, кто виновен в том, что предмет проклят,- улыбнулась Татьяна Аркадьевна. Конечно же, это была не правда. Сейчас супруги Воронова собирались сделать то, чего не делали очень давно и что когда-то чуть не погубило Татьяну Аркадьевну. Но о том, что этот обряд может привести к гибели женщины, лучше господину Леонову не знать.

Лаврентий Семенович недоверчиво посмотрел на своего друга, но внешне тот казался совершенно спокойным, поэтому мужчина невольно успокоился. Когда последние приготовления были завершены, Иван Ильич подошёл к жене и заглянул в её такие любимые глаза.

- Ты знаешь, что нужно делать и чего делать ни в коем случае не нужно. Не рискуй, как в прошлый раз.

Татьяна Аркадьевна покачала головой. Этого она обещать не могла. Видимо, не зря много лет назад именно она и стала женой профессора паранормальных наук, ведь почему-то Татьяне Аркадьевне всегда хорошо удавалось общение с духами и погружение в их мир. В прошлый раз, когда она вошла в мир пустоты, чтобы найти в нем душу девочки, погибшей от рук серийного убийцы, то еле смогла оттуда выбраться. И то лишь благодаря огромной жертве, на которую ей пришлось пойти, чтобы выбраться из мира мёртвых. После сделки, которую она заключила с душой малютки, убивавшей во сне нескольких кровных родственников своего убийцы, Татьяна Аркадьевна больше никогда не могла иметь детей. Зато больше ни в чем не повинные люди не умирали. И Татьяна Аркадьевна убедила себя в том, что это был равноценный обмен. И вот сейчас, чтобы спасти жизни жителей дома Леоновых, ей снова придётся погрузиться в мир пустоты, чтобы найти ту самую девочку с портрета.

- L’amour parfait bannit la craite (Фр. Совершенная любовь изгоняет страх). Я тебя тоже люблю. Но нам пора начинать. Как раз время самое подходящее для обряда, почти девять часов вечера.

Женщина, аккуратно подмяв под себя юбки платья, села на пол посреди начерченного ей магического круга и, сделав несколько небольших глотков специально приготовленного для таких случаев отвара, закрыла глаза. Иван Ильич тяжело вздохнул. Он не хотел подвергать свою жену опасности, но понимал, что другого выхода у них нет, поэтому, чтобы обряд начался, зажёг последнюю, девятую свечу. Уже погружаясь в мир пустоты, Татьяна Аркадьевна увидела, как в комнату, постучавшись, зашла Аглая.

* * *

Открыв глаза, Татьяна Аркадьевна сразу поняла, что она на месте. Женщина стояла возле большого двухэтажного дома, стоящего среди густого темного леса, И куда бы не падал ее взгляд, были одни деревья. Как и в прошлый раз пребывания здесь Татьяны Аркадьевны, все было серое, словно бесцветное. Возникало ощущение, будто бы кто-то намерено вытянул отсюда все краски. Хоть Воронова была в потустороннем мире уже не в первый раз, но все равно не могла привыкнуть к мрачным пейзажам этого места.

- Кто ты такая?- в оглушающей тишине мира мертвых раздался звонкий детский голосок. От неожиданности Татьяна Аркадьевна вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла та самая девочка с портрета. Милый ребенок в нарядном платьице и большими глазами. Убедившись в том, что ее заметили, девочка, наклонив голову, больше констатировала факт, чем спросила,- Ты живая.

У Татьяны Аркадьевны сжалось сердце от мысли, что это маленькое прелестное дитя повинно в смерти Анны Андреевны. Но, сделав над собой усилие и стараясь не показывать свои мысли, женщина присела перед ребенком и, улыбнувшись, представилась.

- Здравствуй. Меня зовут Татьяна Аркадьевна. А тебя как?

- Меня папенька Елизаветой назвал. Но мне мое имя совсем не нравится, поэтому я всем говорю, что я Элис. Так мамину лучшую подругу зовут. Она из Франции к нам приезжала, из самого Парижа,- Елизавета присела в легком реверансе и снова повторила,- Ты живая. Что ты здесь делаешь?

- Да, ты права, я живая. Я хочу с тобой поговорить. Для этого и пришла сюда.

- Я так давно не видела живых людей. Я так рада, что ты здесь! Пойдем,- весело засмеялась Элис и потянула Татьяну Аркадьевну за руку в сторону одной из деревянных скамеек возле входа в дом.

- У тебя очень красивое платье,- улыбнулась женщина, как только Элис села рядом с ней.

- Спасибо,- искренне обрадовалась девочка и добавила,- Мне его мама сшила. Она умеет шить все на свете. И пусть папа говорит, что у нас хватает денег, чтобы купить мне десять новых платьев, но мамины мне все равно нравятся больше.

Татьяна Аркадьевна с грустью заметила, что ребенок говорит и о себе, и о родителях так, словно они все были живы. Хотя, конечно же, это не так. Но, может,

девочке так проще справляться с их смертью? Заметив задумчивое выражение лица Татьяны Аркадьевны, Элис снова звонко рассмеялась. Женщина удивленно посмотрела на девочку.

- Мои родители приходят ко мне сюда. Не так часто, как хотелось бы, но приходят. Чаще им не разрешают. Поэтому я и говорю о нас, как о живых.

- То есть, это не только твой мир? Сюда могут приходить другие умершие? Поразительно!- искренне удивилась Татьяна Аркадьевна, а Элис закивала.

- Это мой мир. Здесь так, как было дома. Иногда приходит мама, иногда папа, а иногда они вместе появляются. А иногда приходит тот страшный человек. Он делает ужасные вещи. Я его боюсь, поэтому всегда прячусь в моем домике. Вы ведь из-за него здесь? Из-за того, что он творит зло в вашем мире?

На лице девочки промелькнул неподдельный страх. Татьяна Аркадьевна неуверенно кивнула и погладила Элис по руке, стараясь успокоить. Та благодарно кивнула, а Татьяна Аркадьевна спросила:

- Что это за человек? Как он вообще может попадать в твой мир?

- Он художник. Папа пригласил его к моему дню рождения рисовать мой портрет,- голос Элис дрогнул, воспоминания давались ей слишком тяжело. Но она продолжила,- День за днем он приходил в наш дом рисовать, угощал меня сладостями, ужинал с нами. Он казался добрым, всегда улыбался. А потом... Потом он закончил рисовать. Я побежала к нянюшке, рассказать ей, что портрет готов, а этот человек пошел показывать его родителям. А когда я вернулась, мама с папой уже умерли, а этот человек стоял с большим ножом в руке. Больше я ничего не помню. Только то, что было очень больно. Но когда очнулась, я оказалась здесь. Конечно, первое время было очень страшно, но потом пришли мама с папой и все мне объяснили. Я уже почти привыкла к этому месту, здесь не так уж и плохо. Если я хочу, появляются любые игрушки или книжки, ведь это мой мир. Я могу здесь делать все, что захочу.

Элис замолчала. На ее лице даже появилась улыбка. Видимо, девочке просто нужно было выговориться, выплеснуть все эмоции, которые у нее накопились. Татьяне Аркадьевне не хотелось своими вопросами заставлять это невинное дитя страдать, вспоминая все ужасы ее гибели, но там, в мире живых умирали люди. Поэтому ей пришлось спросить:

- А этот человек? Что он делает, когда приходит к тебе?

- Он убивает,- тихо прошептала Элис. На ее глаза навернулись слезы,- В доме висит мой портрет, который он нарисовал. Этот человек всегда идет к нему, тогда кто-нибудь в вашем мире обязательно умирает. А я плачу из-за этого.

- А можешь мне показать свой портрет?- спросила Татьяна Аркадьевна. Девочка закивала. И тут же, как по волшебству, они оказались в небольшой комнате похожей на кабинет, одна из стен была заставлена книгами, другую занимал большой камин, а на масивном письменном столе лежали горы исписанных листов бумаги. Здесь стояло два огромных стула под стать столу, один для хозяина кабинета, второй, видимо, для его посетителей. Портрет занимал почетное место над камином.

- Папа сказал, что это идеальное место для моего портрета,- заметив звинтересованный взгляд Татьяны Аркадьевны, объяснила Элис. Женщина кивнула и подошла к картине. Выглядел он точно также, как и в их мире. Подумав о том, что портрет может служить своего рода порталом в их мир, супруга профессора Воронова протянула руку, осторожно дотронувшись до холста и удивленно посмотрела на след краски, оставшейся на ее пальце.

- Как же так? Почему краска не засохла?- растерянно пробормотала Татьяна Аркадьевна и тут же получила на свой вопрос ответ от Элис.

- Папа говорит, что скорей всего это потому, что в наших воспоминаниях она осталась такой. Но вы ведь хотели понять, как этот страшный человек попадает в ваш мир, верно?

- Ты не по годам умна,- похвалила девочку Татьяна Аркадьевна. Та в ответ грустно улыбнулась.

- Это мне на вид семь лет, но со дня моей смерти прошло почти два века. За это время я успела прочитать по несколько раз все эти книги. Все равно здесь особо нечего делать,- и помолчав немного, добавила,- Извини, но я честно не знаю, как он в ваш мир попадает. Я только знаю, что он каждый раз приходил сюда, в эту комнату.

- Не вини себя. Ты и так очень помогла нам,- Татьяна Аркадьевна погладила девочку по голове,- Мне пора идти.

Едва она произнесла эти слова, как за окном резко потемнело. Раздался тихий гул, который с каждой секундой нарастал все больше и больше. На лице Элис отразился неподдельный ужас. Она схватила Татьяну Аркадьевну за руку и быстро зашептала:

- Уходи! Пожалуйста, уходи быстрей! Он здесь! Беги отсюда!

- А как же ты?

- Я спрячусь. Я умею от него прятаться,- прокричала Элис и отпустила руку женщины. Когда Татьяна Аркадьевна открыла глаза, она снова была в доме Леонова.

* * *

- Душа моя, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?- едва Татьяна Аркадьевна открыла глаза, как Иван Ильич тут же бросился к жене, помогая ей встать на ноги.

- Да. Да, все в порядке. Лучше, пожалуй, чем в прошлый раз,- голова слегка кружилась, но в целом, женщина действительно чувствовала себя довольно неплохо. Она оттряхнула юбку платья и тут же воспоминания ее путешествия в мир пустоты окатили ее тревожной волной,- Скорее! Нужен защитный круг!

Иван Ильич привык во всем доверять жене, поэтому тут же, не задавая никаких вопросов, принялся чертить на полу защитные символы. Они едва успели закончить, как в комнате появился расплывчатый силуэт.

- Вы все умрете!- шипящий голос разнесся по всей комнате. Свечи, которые в суматохе забыли убрать, разом вспыхнули ярким пламенем и уже через несколько секунд, по всей комнате расползлись жадными языками. Даже несмотря на то, что в комнате уже нечему было гореть, пламя распространялось по ней с невероятной скоростью. Вороновы, не сговариваясь, кинулись в центр начерченного круга, который хоть ненадолго, но мог защитить от огня. Лаврентий Семенович тут же последовал их примеру, чего не скажешь о застывшей в ужасе Аглае. Заметив, что девушка так и осталась стоять на месте, Татьяна Аркадьевна, закричала:

- Аглая! Сюда!

Но служанка словно бы не слышала, испуганно глядя на разгорающееся вокруг нее пламя. Поняв, что девушка ее не слышит, Татьяна Аркадьевна бросилась к ней и схватила за руку. Аглая от неожиданности вздрогнула и прошептала:

- Как? Как такое возможно? Что это?

- Все хорошо, Аглая, все хорошо. Пойдем со мной,- также тихо, чтобы еще больше не напугать девушку, зашептала жена профессора Воронова. А потом, взяв ее за руку, потянула к защитному кругу. Но не успели они сделать и пары шагов, как огонь вокруг вспыхнул еще ярче, совсем отрезав женщин от единственного места, которое могло их спасти.

- Вы все умрете!- снова раздался голос призрака, который перерос в жуткий демонический хохот. Аглая испуганно взвизгнула и прижалась к Татьяне Аркадьевне.

- Что тебе нужно?- сквозь шум и треск бушующего пламени прокричал Иван Ильич. Но тот лишь смеялся в ответ и повторял одну и ту же фразу. Профессор в отчаянии сжал зубы. Сейчас он ничем не мог помочь никому, даже себе. Сошедший с ума призрак - не редкость, но обычно они не имели власти над предметами материального мира. Сейчас дело обстояло совсем по-другому, и он, профессор паранормальных наук и практикующий Ловчий, совсем не мог ничего сделать. Иван Ильич посмотрел на жену, которая непрекращая что-то говорила Аглае, пытаясь ее успокоить.

- Ваня, у тебя же есть план?- рядом раздался полный надежды голос Леонова. Ох, как же сказать лучшему другу, что плана-то как раз и нет? Но едва в голове Ивана Ильича пронеслась эта мысль, как план все-таки появился.

- Таня! Таня, ты была в пустынном мире! Ты же разговаривала с девочкой!

Услышав мужа, Татьяна Аркадьевна на мгновение задумалась, а потом, больше для себя, чем для кого-то прошептала:

- Нужно попробовать. Это едиственный выход,- а потом уже громче, чтобы ее услышали, закричала,- Элис! Элис, родная! Это твой мир! Ты его хозяйка! Элис, ты можешь прогнать злого человека из своего мира!

Хохот призрака затих. Татьяна Аркадьевна и все, кто был в комнате замерли в ожидании. Прошло несколько секунд, но так ничего и не произошло. Призрак, поняв это снова засмеялся. Огонь уже вплотную приблизился к защитным символам, которые хоть не надолго, но могли защитить от него. Дела Татьяны Аркадьевны и Аглаи обстояли гораздо хуже. Языки пламени уже были у самых их ног, а отступать было некуда. Тогда, отчаявшись, Татьяна Аркадьевна снова закричала:

- Элис! Элис, пожалуйста! Мы все умрем, если ты не поможешь! Не дай этому монстру убить еще кого-то! Ты единственная, кто может остановить его!

Следующие секунды показались вечностью. И когда Татьяна Аркадьевна совсем отчаялась, по комнате разнесся звонкий детский голосок:

- Я не дам тебе больше убивать! Ты - монстр! Убирайся из моего мира! Это мой мир! Это мой дом! Убирайся!

Мир словно замер. А потом раздался отчаянный крик призрака и все исчезло: и огонь, и призрак, и картина. Лишь по комнате прошелся легкий ветерок, в котором Татьяна Аркадьевна услышала голосок Элис, прошептавший ей «Спасибо!»

- Это все? Все кончилось?- Лаврентий Семенович, уже свято уверовавший в своей скорой смерти, посмотрел на друга.

- Да, Лаврентий. Я думаю, да,- улыбнулся Иван Ильич, прижимая к себе жену, которую снова чуть не потерял,- Нам, пожалуй пора.

- Как пора? Куда вы на ночь глядя?- удивленно воскликнул Леонов.

- Нас графиня ждет. Мы как раз успеваем на одиннадцатичасовой поезд,- развел руками профессор. Дело для мужчины всегда было превыше всего.

- Ну хоть пойдем выпьем... чай!- взмолился Лаврентий Семенович, не желавший отпускать старого друга без какой-либо благодарности.

- Чай попить можно. От чая мы не откажемся,- ласково улыбнулась мужу Татьяна Аркадьевна и, бросив взгляд на Аглаю, попросила,- Аглаюшка, сделай нам, пожалуйста, чаю. И себе тоже.

- Да, сударыня! Уже бегу!- спохватилась Аглая и, улыбаясь, выбежала из комнаты, в которой несколько минут назад чуть было не погибла.

- Ваня, а как же мне теперь? Как же мне теперь жить?- растерянно оглядел сгоревшую дотла комнату Лаврентий Семенович.

- Le temps guérit tout. (Фр. Время всё лечит),- ответила за мужа Татьяна Аркадьевна,- Все наладится. Обязательно наладится.