Читать онлайн
"Васькин интеллект"

— Что же так голова-то болит? Раскалывается, словно в нее топор вогнали, и еще чешется так, словно пьяные блохи хороводы водят, но этой пакости давно уже нет в моей рыжей шкурке, спасибо хозяйке, вывела эту погань. — Проснувшийся кот Васька, не открывая глаз, мечтал о миске холодной, из холодильника сметаны, лежал, и морщил от боли нос. Спешить некуда, и потому вставать лень. Сон приснился неприятный сегодня, может от того, и голова болит, но это только сон.

Он потянулся, занес заднюю лапу с выпущенными когтями, с жгучем желанием почесать зудящее место за правым ухом, но наткнулся на какой-то странный, инородный предмет, не дающий совершить столь приятное и нужное действие. Пришлось все-таки открыть зеленые, полные удивления глаза, и то, что он увидел, заставило резко подпрыгнуть, насторожить на загривке шерсть, и злобно зашипеть, дико оглядываясь. — Это, где это я?

Удивление кота, а скорее шок, было понятно. Его окружала абсолютно белая, выкрашенная матовой краской, комната, начинающаяся с потолка, стен и пола, и заканчивающаяся странным вытянутым столом, застеленным, как похоронным саваном, простыней, с огромной, потушенной многоламповой люстрой над ним. Рядом еще один столик, но уже поменьше, с разложенными на поверхности блестящими, то ли медицинскими, то ли пыточными инструментами.

Вдоль стен, как угрюмые помощники палача, сверкали страшными глазами, злобно поблескивающими стеклянными дверками, высокие шкафчики со всевозможными: колбами, пробирками, и приборами, утыканные проводами, клеммами, присосками и иголками, зловеще целящимися в взволнованную тушку бедного кота.

Мерзкий запах смеси чего-то жуткого, бьющего в нос мерзостью неминуемых мучений, и вожделенного вкуса валерьянки, обожаемого до дрожи Васькой, залез в нос, защекотал назойливой мухой, и заставил громко чихнуть.

Но и это было еще не все. Самое страшное он осознал не сразу.

Клетка! Его закрыли в тесной, мелкого плетения клетке! Его! Того кто любит свободу!!! Кто привык гулять там, где только пожелает! Кто плевал на все существующие правила, кроме веника хозяйки и тапка хозяина! И еще этот кулек на шее, не дающий ни почесать за ухом, ни вылизать столь нужное в данный момент место.

Вот же напасть такая. Не уж-то за столь маленькую шалость (Он всего лишь сходил по-маленькому в оставленные в коридоре туфли, зашедшего на чаек гостя. Но за что тут винить? Тот сам виноват, нельзя же так погано пахнуть, да еще тянуть свои воняющие одеколоном руки к его шикарной, золотистой шерстке. Потом дня три не отлижешься от мерзкого привкуса французской гадости). Неужели это повод, не уж-то его усыпить надумали за это?: «Помогите!!! Я все осознал, я больше не буду!!! И печень со стола больше не в жизнь не украду!!! Еще сосиски!!! Их тоже!!! Обещаааааюююю!..».

— Ну что, лохматый? Очухался? — Противный голос, неожиданно прозвучал из-за спины, и Васька, готовый вот-вот заорать от отчаяния, и уже было открывший рот вздрогнул, и резко развернулся, выгнувшись дугой.

Плюгавенький мужичок, в огромных квадратных очках, черной оправы, с торчащими оттуда малюсенькими ехидными, синими, глазками, противно улыбался, вытирая о полотенце оцарапанные руки, а на его щеке, от глаза до скулы, красовалась розовая борозда, от добротной работы острых когтей.

— Это я его что ли так? — Прошипел Васька недоуменно рассматривая незнакомца.

— Ты, ты, блохастая сволочь, твоя работа. — Кивнул, нахмурившись мужичек.

— Это чего, это?.. Он что, меня понял??? — Выпучил глаза кот.

— А то, как же. Так и должно быть, не зря же я восемь с половиной часов скальпелем да трепаном тебя пользовал. — Рассмеялся видимо тот самый палач, что положит окончания сразу всем девяти жизням несчастного животного. — Теперь ты уникум, а я будущий Нобелевский лауреат. — Он снял очки, и протер их вытащенным из брюк белоснежным носовым платочком. — А хочешь, могу рассказать, как все происходило, ты все равно не поймешь, своим тупым кошачьим интеллектом, а мне гордость. — Растянул он рот, в мечтательной, довольной улыбке, уродливо выглядевшей рядом с тонкими, пижонскими усиками над верхней губой, убого и смешно смотрящимися на фоне козлиной бородки под нижней. — Слушай, и не фырчи, все одно не выпущу. — Он сел напротив на круглый, блестящий табурет, гордо расправил плечи, достал сигарету, прикурил, щелкнув дешевой пластмассовой зажигалкой, и выпустив вонючую струю в недовольного кота, начал рассказ:

— Мой друг, то же хирург по образованию, как и я, но давно забросивший практику, оказался на удивление гениальным изобретателем. Представь себе, что в обычном гараже, правда довольно основательно переделанным под лабораторию, практически на коленке, он умудрился изготовить вживляемый в мозг живого существа, с помощью подвязки к окончаниям нейронов, микрочип с функцией саморазвивающегося, на основе искусственного интеллекта, языкового переводчика, с адаптером голосовых функций, выводимых в обычный динамик.

Он похвастался своим изобретением передо мной, и естественно, у нас, у обоих, тут же появилось желание опробовать его изделие. Это же прорыв, это слава, это деньги.

Но на ком? На человеке никто не позволит, если только какого-нибудь бомжа за бутылку уговорить. Но вдруг тот помрет? Уголовное дело тогда нам светит, а под суд идти не хочется. На жабе глупо, что там можно услышать кроме как: «Жрать хочу, вкусная муха, или еще какой подобный бред», — обезьяну дорого, не с нашими доходами приматов покупать, оставалось только собака или кошка.

Вот тут-то и попался нам на глаза ты. Прямо на выходе из гаража, не иначе как божий промысел. Надо признаться, это было чудо, явившееся нам с другом, видимо исключительно моим желанием. Видишь ли, я ваше орущее в марте, блохастое племя, терпеть не могу, особенно рыжее. Наглые вы, хитрые, и вороватые, вас только душить и душить надо, как только земля такую гадость терпит.

Ты был таким ухоженным, важным, откормленным домашним котиком, и совершенно не боялся к нам подойти. Вот и попался. Сволочь. Я всего лишь тебя за шкирку взял, а ты вон, что вытворил. — Очкастый ткнул себя в царапину на щеке. — Едва глаза не лишил.

Остальное дело техники. В общем операция прошла успешно. В верхнее небо тебе динамик вставили, к нему нервные окончания подсоединили, теперь захочешь что-то сказать, будет по-человечески получаться.

— А по-кошачьи что же, теперь мне и не пообщаться? — Спросил хмурый Васька лишь для того, чтобы что-то сказать, сам обдумывая создавшееся положение, и судорожно ища выход.

— Ни к чему это. Вряд ли ты за оставшееся время кого-то из котов увидишь. Видишь ли, неприятность у нас случилась. Гараж друга моего сгорел, он на радостях обогреватель не выключил, что-то коротнуло видимо, и пока мы тут оперировали, там все чертежи огнем уничтожило, а копии нет. Придется вновь из тебя чип выковыривать, по нему восстанавливать потерю.

Конечно, не сразу, мы тебя оперировать будем. Сначала твое поведение задокументируем, на видео снимем, думаю месяц жизни у тебя еще есть. Ну а потом, уж не обессудь, на свалку выкину твою рыжую тушку. Так приятно соединилось у меня и личное, и научное. Мелочь, а душу греет, и от пакостного животного избавлюсь, и славу завоюю. — Он вожделенно потер ладони, и выпустил тонкую струю дыма прямо в морду поморщившегося Васьки. — Ну да ладно, это все лирика, вот тут тебе водичка и лоточек для нужды, а вот покушать пока нельзя, чуть попозже принесу, если не забуду. Пойду я, устал. Сюда Маруся скоро прийти должна, уборщица. Ты уж не разговаривай, ни пугай ее, она женщина опрятная и трудолюбивая, но вот интеллектом обиженная, дура в общем. Помолчи в ее присутствии, а то она с испугу еще прибьет мою Нобелевскую премию мокрой тряпкой. — Он встал, ехидно улыбнулся, и ушел.

— Вот же попал я, так попал. — Выругался Васька в слух. — Бежать бы надо. Но как? Клеточка крепкая. — Он врезал по стальным прутьям когтями и задумался.

Время шло, но на ум ничего не приходило. Такая безысходность на душе, что заорать хочется, как ранней весной, на чердаке, но разве это поможет. Он лег и прикрыл глаза.

Скрипнула дверь и Васька поднял морду. Вот оно спасение, вошло в белоснежном халате, чепчике, с ведром и шваброй. Задумчиво остановилось, и запустив руку в принесенную емкость, пахнущую хлоркой, выудило оттуда тряпку, отжало и приступило к уборке.

— А он тебя дурой обозвал. — Мурлыкнул дружелюбно Васька. — Так и сказал: «Маруська дура, с полным отсутствием интеллекта, а еще страшная и неряха».

Женщина вздрогнула и обернулась. Полная, невысокая, приятная во всех смыслах, Бальзаковского возраста кареглазая дама.

— Кто это здесь? — Взгляд ее выкатился испугом, и зашарил по углам, а рот перекосился.

— Не пугайтесь. Это я. Надо мной эксперимент провели незаконный, тайно прооперировали, и теперь я разговариваю. — Кот сел, и сделал самые обворожительные глаза, какие только мог. — Вон, смотрите, как голову отчекрыжили. — Он наклонил морду, показывая свежий шрам.

Надо отдать должное, Маруся очень быстро пришла в себя, и сообразила, что происходит, успокоилась, и бросив тряпку в ведро, подошла ближе.

— Бедненький. Это тебя Афонька так? Всегда знала, что он сволочь, и садист. Ты наверно кушать хочешь? Сосиску будешь? Я из дома принесла. — И тут вдруг до нее дошли слова, сказанные ранее Васькой. — Погоди. Так это что же, это он что, меня тупой уродиной обозвал? — Кот смущенно кивнул в подтверждение ее догадки. — Вот сволочь. Как что-то надо, и в глаза, так Марусенька, красавица, а как за глаза, так значит уродина. Ну я ему устрою уборку...

— Подождите. — Прервал ее праведный гнев Васька. — Я могу вам помочь отомстить...

— Ты?.. Как?...

— Меня выпустите, и я убегу. Афоня надеется с моей помощью какую-то премию получить и известность, а без меня этого не получится. — Зеленые глаза с мольбой посмотрели на женщину. — Ну что вам стоит? А? — Та задумалась.

— Все равно уходить собиралась. — Заговорила она сама с собой, неторопливо принимая правильное решение. — От чего же напоследок и не подгадить подлецу, за все его подлости. Ну что же, уговорил хвостатый, беги. — Щелкнула она замком, распахнув клетку. — А может все же сосиску?..

***

Степан был человеком угрюмым. Не обиженный природой ни ростом, ни силой, он умудрился за три года сделать из себя ожиревшую, ленивую амебу, в жизни которой существовало лишь три желания: есть, гадить и играть, причем два первых уступали по всем параметрам последнему.

Жену свою, Лизу, он когда-то любил, и даже стал однажды счастливым отцом, принявшим из ее рук у роддома розовощекого пацана — сына Ваську. Но вот однажды решил отдохнуть Степа, отвлечься, так сказать от забот, от проблем, купил новый, мощный компьютер, загрузил игрушку, и...

Онлайн симулятор полной опасностей, придуманной, и нарисованной разработчиками жизни, с бесконечными сражениями в составах многочисленных рейдов, с добычей ресурсов, с собственным домом и даже с кукольной внешности виртуальной женой, утверждающей однако, что ее игрушечная внешность точная ее же копия из реальной жизни, но ее обличие мало беспокоило, славного воина компьютерной жизни. Главное не нудит: «Отвлекись ты наконец от своего ящика. Сбегай за хлебом. Купи памперсы», — и поддерживает все начинания Степана в захватывающей игрушке.

Главным теперь в его жизни была игра, в которую он ушел с головой, все остальное, лишь помеха. Работа, это, то, что больше всего отвлекает, но ее не бросишь, иначе нечего будет есть, и нечем будет оплачивать интернет и дело всей жизни. Жена со своими бесконечными просьбами, разговорами, и попытками обратить на себя внимание, вызывала лишь раздражение: «И чего ей неймется? Чего достает уставшего на работе мужа, которому просто необходимо отдохнуть?».

Сын, тот тоже частенько плачет, и все чего-то хочет, такой капризный, совсем не в него пошел, но какая разница, он не его забота, пусть Лизка разбирается, не мужское это дело кормить дитя, менять ему ползунки, да вытирать сопли, у Степы другие заботы. Он зарплату домой приносит? Приносит. Не пьет? Не пьет! Вот и радуйтесь! Остальное настоящего мужика не касается. Домашние дела, это проблемы жены, вот пусть и управляется, а к нему не пристает, он занят.

Но была еще одна помеха, это кот: то лоточек с дерьмом ему поменяй, то корм в кормушку положи, жрать он видите-ли хочет, еще и ляжет потом гад в неподходящий момент на колени, ткнет под локоть носом, сбив прицел. Гладь, видите ли, его блохастого, а тут как раз бой идет, не отвлечься ни на минуту, непись компьютерная с враждебным кланом в атаку кинулась... Одна радость, пропал хвостатый куда-то, седьмой день нет. Может прибил кто? Вот счастье-то будет Степану, знаменитому, ставшему легендарным воином, в онлайн-игрушке под ником Лютый.

Рейд подходил к финалу, впереди последний бой с боссом, редкой толстокожей сволочью. Сегодня есть шанс выбить из него мерцающий кристалл, и усилить наконец меч, изготовленный лично еще две недели назад, Степан ждал этого момента, он мечтал о нем и на работе, и в постели, бессонными ночами, отвернувшись от жены.

Но вот и он, долгожданный босс.

Опытный геймер ткнул мышью нужное умение, которое должно было ослабить врага, и поставить наконец окончательную точку, подарив вожделенный кристалл, но сорвавшийся с клинка огненный смерч дамага промахнулся, отклоненный наложенным вражеским дебаффом.

— Черт! — Зло выругался Степан, и трясущимися руками отхлебнул из банки теплого пива. — Держите эту сволочь, не дайте сорваться. — Рявкнул он в микрофон, наблюдая в монитор, как остальные участники рейда безуспешно пытаются пробить броню монстра. — У меня через три минуты откат умения, и тогда я его грохну.

— Степа! — Из коридора раздался радостный голос жены. — Васька вернулся.

— Что? — Ничего не понимающий геймер оторвал от экрана уставшие, красные глаза. — Какой Васька? Кот что ли? Пусть посидит, я сейчас занят.

— Да оторвись ты на минуту, кота неделю дома не было. — Раздражение жены на мужа длилось не долго, и быстро сменилось ласковой нежностью. — Где же ты был, Рыжик мой, нельзя же так пугать маму. Ой, а что это у тебя? — Прозвучали в голосе Лизы тревожные нотки.

— То же мне сынок. — Буркнул в монитор Степан. — Сволочь рыжая, пакостливая, а не кот. Теперь выноси за ним дерьмо, корми, забрось все свои дела, и удели время. Он посмотрел на экран, вздрогнул и улыбнулся. — Пора! Откат прошел парни. Бьем! — Рявкнул в микрофон, и вдавил клавишу мыши, хрустнув напряженным пальцем.

В это время Лиза, сидя прямо на полу, встревоженно рассматривала свежий шрам на голове вернувшегося кота, одной рукой раздвигая шерсть в месте раны, а другой гладя спину животного. Который блаженно урчал и терся мягким боком о ногу.

— Кто же это с тобой такое сотворил, Васенька? Что за нелюдь такая? — Молодая женщина с красивым лицом и голубыми, уставшими, встревоженными глазами, выражала всем своим видом сочувствие, раздражение и злость одновременно. — Вот сколько раз говорила, не шляться по улице, но разве тебя удержишь. Гулена ты такой. — Она сдула с бровей челку цвета зрелой пшеницы. — Проголодался наверно? Пойдем, я тебе вкусняшек дам.

«Вот как тут промолчишь? — Думал Васька и мурлыкал, еле сдерживая себя от желания сказать, как он ее любит. Хотел, но дал себе зарок молчать, и никому не выдавать своих новых способностей. — Пусть будет все по-старому».

В комнате зашлепали маленькие ножки:

— Вася! — Подбежал счастливый мальчуган и тут же ухватил кота за хвост. — Пивет.

— Привет! — Неожиданно для самого себя мявкнул довольный Васька и тут же осекся. — «Вот же угораздило, и минуты не продержался.». Он сделал вид, что ничего не произошло и еще громче замурлыкал.

— Вот же померещится такое. Кот заговорил... — Рассмеялась Лиза и подхватив пропажу, прижала к груди. — Ох и напугал ты меня рыжий бандит.

***

Васька лежал на диване, и блаженно жмурясь наблюдал как Степан пялится в монитор компьютера и возбужденно стучит по клавиатуре.

Третий день кот дома, а желание выходить на улицу никакого нет. Эйфория от его возвращения давно прошла, и жизнь потекла привычным, неторопливым руслом. За окном темное небо и освещенные включенными фонарями деревья и тропинки сквера. Там, чуть дальше, тот самый злополучный гараж. Кот передернулся внезапно набежавшим ознобом.

«Хорошо, что жив остался, спасибо Марусе, выпустила из клетки. Как она там? Уволили наверно за проступок уборщицу. Но это лучше, чем работать в коллективе моральных уродов». — Васька закрыл глаза, пытаясь уснуть.

Сегодня в гостях тот мужчина, которому кот испортил дорогие, лакированные туфли: «Надо бы у него прощения попросить, за мелкую пакость. Глуп был, я. Этот дядечка дорог Лизе, когда он приходит, то мамочка расцветает, и тезка мой, карапузный, то же с ним играть любит. Серьезно это у них. — Васька зевнул. — А Степа, что? Тому ничего не надо уже от жизни, у него все есть. Компьютер, интернет и игрушка, а то, что семью теряет... Плевать, они только помеха. Николай, тот другой, тот любит жить, и Лизуню с сыном Степкиным любит, этого не скрыть. Он начальник, мастер производственного участка, на том заводе, где трудится наш, потерявший реальность геймер. Пришел однажды, узнать, что с подчиненным случилось, почему на работу не вышел, мамулю увидел, да так и повадился в гости ходить. Все причину какую-нибудь придумывает, заявится и сидит до поздна, чай с ней гоняет, да с карапузом возится. У них по-моему даже что-то с Лизуней было, но то их дело, не мне коту хозяйку осуждать, тем более, мамуля моя достойна своего кусочка женского счастья, которого ее больной на голову муженек лишил».

— Есть! — Внезапно взвопил Степан, и оттолкнувшись от компьютерного стола, откатился на своем потертом кресле на колесиках, вскочил и пританцовывая заблистал довольной улыбкой. — Булава победителя. Вот это удача! Мне теперь равных не будет!

— Вот же дурак! — От неожиданности Васька подпрыгнул, мгновенно ощетинившись, и не сдержавшись рыкнул в слух.

— Что! — Степан выкатил красные белки глаз, на столько, что они едва не вывалились из орбит. — Это кто сказал?.. Ты?! — Его задрожавшая рука указала на кота.

— Нет, блин. То твоя виртуальная шиза постаралась. — Огрызнулся кот. — Совсем со своей игрушкой с катушек слетел. Поменял придуманную булаву на семью, и еще радуется геймер недоделанный. — Он соскочил с дивана и важно пошел на кухню.

Степан, в тот же момент, упал в кресло, проследил взглядом удаляющегося кота, затем долго пялился на опустевший диван и вдруг истерично заорал:

— Лизка! Скорую вызывай, у меня с головой что-то! Со мной кот разговаривает.

— Придурок. — Заглянул в двери еще не ушедший Васька. — Жену не втягивай в свой тупизм. Она тут не причем. — Но замолчал, так как в комнату вбежала взволнованная Лиза, и Николай.

— Что случилось? — Вскрикнули они хором.

Степан вытянул дрожащий палец в сторону Васьки.

— Он говорит!

— Доигрался. — Вздохнула и нахмурилась жена. — Знаешь, что... — Она решительно посмотрела в глаза мужа. — Я подаю на развод. Женись на своем компьютере, пусть он тебе щи варит, и трусы стирает, с меня довольно.

— Ты не понимаешь, дура. Он реально разговаривает. — Степан медленно приходил в себя. — Ну-ка скажи что-нибудь блохастый.

Васька сделал вид, что ничего не понимает, и уселся сосредоточенно вылизывать то самое место, которое очень важно для всех котов, громко при этом замурлыкав.

— Но он только что меня дураком обозвал!!! — Сорвался геймер в крик. — Говори сволочь.

— Если даже это правда, то он прав. — Лиза махнула рукой, и ушла в кухню, утащив за собой Николая.

— Что? Главный придурок сервера! Выкусил?! — Хмыкнул, нагло поглядев в глаза Степану кот. — Иди в чате на судьбу пожалуйся, там таких как ты много, поймут и пожалеют, даже клинику подходящую подскажут. — Он развернулся и важно задрав хвост ушел следом за своей хозяйкой, и возможным будущим хозяином. Там если потереться о ногу, то можно получить и плошку сметаны, а тут только грязный тапочек швырнут.

***

— Эх, если бы ты и в правду разговаривал. — Лиза лежала в постели, и гладила перед сном кота. — Хоть с тобой бы поговорить. Живу с мужем, а словно одна. Был ведь когда-то нормальный мужик, ходил на работу, дарил цветы, в кино да кафе водил, а теперь что? Вот же угораздило его этот компьютер купить. Купил и пропал там, в своем виртуале. — Она вытерла кончиком одеяла выступившую на глазах слезу. — Эх лохматый. — Она потрепала Ваську между ушей. — Ты так смотришь, словно понимаешь что-то, только сказать не можешь.

— Ну и понимаю, и сказать могу. — Не выдержал кот. — Говорящий я. — Он вздохнул. — Пугать просто не хотел, ну да чего уж теперь. Вижу, как тебе тяжело. Поговорить не с кем, а для вас женщин поболтать, это важно. Ранимые вы, сочувствия хотите, понимания, а тут такой тюфяк рядом. От отчаяния и табурету на жизнь пожалуешься.

— Чертовщина какая-то. — Лиза резко оттолкнула кота. — Изыди, сатана! Чур меня!!!

— Чего сатана-то сразу. Кролик я подопытный, а не сатана. Вон и шрам присутствует. — Он наклонил голову и отогнул лапой правое ухо. — Туда мне два любознательных урода какой-то чип вшили, тот, что речь переводит, а в верхнее небо еще и динамик пришпандорили. — Он открыл широко рот, продемонстрировав острые зубы и блеснувший там металлический предмет. — Вот поэтому меня дома и не было столько времени, а не загулял я тогда по кошкам, как ты подумала.

Лиза осторожно ткнула кота пальцем:

— А ты точно Васька, а не инопланетянин какой-нибудь? Вдруг прилетел меня похитить. — Она недоверчиво рассматривала ставшего вдруг незнакомым кота.

— Ты то хоть не глупи, хозяйка. Какой я к псам вонючим инопланетянин. Я обычный рыжий кот, только говорящий, но тут уж у каждого свои недостатки, я же не виню тебя за то, что ты мужу изменяешь, с его начальником.

— Все ты знаешь. — Покраснела Лиза. — Мог бы и выйти тогда, и не подглядывать. Нахал.

— Чего я там не видел. Такого добра на улице, пруд пруди, особенно по весне. — Хмыкнул кот.

— Коля меня замуж позвал. — Женщина стеснительно опустила глаза. — Я согласилась. Со Степкой разведусь, и поженимся. Ты как? С нами уйдешь, или тут останешься?

— Ищи дурака! — Рассмеялся рыжий. — Не уж то я сметану да наваристые щи, на грязный тапок променяю. Нет уж, вы от меня просто так не отделаетесь. С вами уйду. — Он вдруг сменил тему. — А вы в честь меня сына назвали, или меня в честь него? Ты извини за такой вопрос, но аж в одном месте свербит, как интересно знать. Лежишь, другой раз, на диване, и слышишь: «Васенька! Иди сюда». — И думаешь: «Это меня или пацаненка зовут?». В итоге прибегаем оба, он сметану из миски лакать, а я ириску жевать.

— То Степкина заслуга. — Рассмеялась Лиза. — У него любимое имя Василий, вот и называет всех так. Никакой фантазии. Жалко его. Так-то он хороший.

— Ты лучше себя пожалей. Он может и хороший, но у тебя жизнь одна, да и у меня с Васькой, младшеньким, тоже. Тебе муж нормальный нужен, мне хозяин умный, сынишке отец заботливый, а Степке, так тому спокойно покрыться прыщами у монитора, чтоб не отвлекал никто. Всем хорошо, все счастливы.

— Любила я его. — Глаза у Лизы вновь налились слезами.

— И сейчас что ли любишь? — Удивился Васька.

— Нет наверно. Перегорело. Слишком много вытерпеть пришлось. Ничего не чувствую. — Она вытерла ладонью глаза, и улыбнулась. — И чего ты такой умный раньше не разговаривал? Мне не так скучно бы жить было. Надо тем ученым, что тебя чипировали, бутылку коньяка подарить...

— Я тебе подарю!.. — Выпучил глаза Васька. — Они обещали этот чип из мозга выковырять, а меня на свалку выкинуть... Убить меня хочешь? А я же тебя любил! О как я жестоко ошибался! — Кот схватился за голову, прижав лапами уши, крутнулся, изобразив обморок и рухнул на одеяло. — Последнее желание приговоренного к смерти. Миска сметаны. — Донесся из складок одеяла его тихий, умирающий голос. — Не откажи в священном праве, о-Лизавета!

***

Чай пили втроем. Васька Лиза и Николай, правда кот пил не чай, а молоко из высокой кружки, стоя на стуле и опираясь лапами на крышку стола. Рядом стояла тарелочка с нарезанной для удобства на маленькие кусочки сосиской.

— Ничего вы люди не понимаете. Извращенный у вас вкус. Как можно такую мерзость в рот тащить. — Он кивнул в сторону коробки конфет. — Да еще кипятком себя обжигать. Толи дело сосиска. — Он подхватил коготком с тарелки кусочек и внимательно его разглядел. — Прелесть какая, а вкус... Слюна сама-собой, непроизвольно капает. — Он закинул в рот лакомство и приложился к молоку.

— Еще мыши. — Рассмеялся Николай. — Грязные, вонючие. — То же мне гурман нашелся. Не осуждай то, что не понимаешь.

— Фу! Коля! — Лиза поморщилась. — Ну не за столом же. Весь аппетит отбил.

— Чего это отбил? — Удивленный кот поднял измазанную молоком мордочку. — Ничего не отбил. Очень даже к столу. Что может быть вкуснее свежего, парного мяса?

— Хватит! — Вскочила Лиза. — Меня сейчас вырвет, от ваших изысков.

— Все, молчим. — Дуэтом воскликнули оба спорщика и рассмеялись.

Не выдержала хозяйка. Все рассказала своему любовнику. Слишком уж горячая была тайна, чтобы удержаться в душе женщины. Только ему одному, и никому больше. Ему можно, он свой.

— Ты это. — Васька посмотрел на Николая и смущенно отвел глаза в сторону. — Извинится хочу. Виноват перед тобой.

Мужчина удивленно вскинул глаза:

— Это в чем же?

— В туфли я тебе нагадил тогда. Помнишь? — Николай кивнул. — Ну так вот, не со зла я. Приревновал по глупости. Не знал еще тогда, что у вас с Лизой все так серьезно. Да и вонял ты своим французским парфюмом, очень противно. — Кот замолчал, а потом посмотрел прямо в глаза собеседнику. — Прости.

— Забыто. — Улыбнулся тот, и хотел еще что-то добавить, но в кухню неожиданно вошел Степан:

— Есть чего перекусить?

— Садись с нами, попей чаю. — Кивнула на чайник Лиза.

— Не. Некогда. Там рейд замутили. Мне бы бутербродик. — Мотнул головой геймер.

— Возьми да отрежь себе сам. Колбаса знаешь где лежит, хлеб то же. Справишься, не маленький. — Женщина отвернулась, словно забыв о нем, а Степан хлопнул дверкой холодильника.

— А чего сюда пришел? — Повернулся к нему Васька. — Я видел, как твоя виртуальная женка пироги пекла. Не уж то не угостила, или подгорели? Ты уж как-то определись. Живешь там, а жрешь и гадишь тут. Переселяться пора. Я даже место знаю, где таким как ты помогают. Там стены приятного цвета и мягкие, а врачи обходительные и улыбчивые. Рубахи правда с длинным рукавами, но это нечего, быстро привыкнешь.

— Заткнись, блохастая сволочь. Тебя не спросил, где мне и что делать. Я пока тут хозяин. Еще мявкнешь, и вылетишь отсюда, в подвал жить.

— Напугал! — Захохотал Васька. — Хозяин он. Это уже давно не твой дом. Дом, это то, где ты живешь, где твоя семья, а твой, он там. — Кот мотнул головой в сторону дверей. — В черном ящике с микросхемами, между звуковой и материнской платами. Иди уже. Там тебя семья заждалась, а мы уж тут как-нибудь сами, без Лютого воина проживем.

***

Васька сидел на диване, а на против, около выключенного компьютера стоял, отвернувшись к окну Степан. Лиза увела сына, следом за вынесшим из дома чемоданы Николаем, но скоро тот должен вернуться за котом.

— Может хоть ты останешься? — Бывший уже муж повернул наполненные болью глаза.

— Прекрати, Степа. Все ведь уже не один раз обсудили, за три месяца. Ты сам виноват, что так случилось.

— Понимаю я все. — Тот отвернулся к окну. — Умом понимаю, а вот душой не могу принять. Родные ведь они мне, и Лизка, и Васька. — Я ведь как думал: «Любит она меня, никуда не денется. Подумаешь, поиграю немного. В любой ведь момент бросить могу, а вот поди ж ты... Нет, не смог, пока не потерял». Но теперь все. Игру удалил, с работы уволился. Не смогу с Николашкой рядом. Чувствую себя ущербным около него. На новое место устраиваюсь уже, там конечно платят поменьше, но мне одному хватит.

— Правильно. — Кивнул кот. — Все у тебя еще наладится, ты еще молодой. Главное дурь из головы выкинул. Тебе проще, а вот мне от этой гадости в башке, теперь только вместе с жизнью расстаться придется. Как же хочется с котами поболтать, с кошками пофлиртовать, но не получается ничего, не понимают они меня. — Кот мотнул головой. — Глупые вы люди, почему-то свой интеллект выше других ставите. Только неправильно это, другая животина не глупее вас, просто думает по-иному.

Все вам, людям, под себя подстраивать надо, счастье навязывать без спроса. А надо ли оно, ваше счастье? Мое было мышей ловить, да на чердаке песни петь, а не Толстого с Достоевским читать. Ну да что уж теперь... — Кот обреченно махнул лапой, а за дверью раздались поднимающиеся по ступеням шаги. — Все, пора мне. Ты зла-то не держи Степа. Поверь, мне тяжелее чем тебе.

***

Степан стоял у раскрытого окна, и смотрел как от подъезда отъезжает желтое такси. Он вытер ладонью влажные глаза, развернулся и резко со злостью столкнул на пол монитор компьютера. Тот жалостливо звякнул и подернулся паутиной трещин. Мужчина встал на него ногой и надавил.

— Кот-то умнее тебя оказался, Степа. — Вздохнул он. — Он с ними, а ты теперь один.