Читать онлайн "Мои друзья камни."

Мои друзья камни.

(Глава из романа «Я подобрал это на свалке».)

– Нет, посмотри внимательней.

Ну, я посмотрел. Подумаешь – неолитические каменные круги. Таких и на земле полным-полно: вон, взять хотя бы тот же Стоунхендж. А то, что колец-кругов много, говорит лишь о том, что терпение – добродетель ослов. И если верить расхожей теории о том, как с помощью труда из обезьяны получился человек разумный, из этих самых ослов уже давно должен был появиться сверхгений…

– Не вижу ничего интересного. В-смысле, что можно продать. Подумаешь – «круги друидов»!.. Ты мне лучше скажи – где люди! Чтобы нам опять не решать «проблему туземцев».

– Да вот в том-то и дело. Нет здесь людей. Вообще никого разумного двуногого прямоходящего. А на круги я тебе предлагала взглянуть внимательней потому, что они как раз и являются причиной того, что людей нет.

– ?!..

– Это – Врата. То есть, настоящие Врата – вот точно такие, как их любят показывать в фильмах, и которые до сих пор так и не созданы лучшими умами человечества. И которые открывают Порталы к неведомым Измерениям и Мирам… – не люблю, когда она начинает вот так, высокопарно и наукообразно выражаться. Значит, сейчас последует какая-нибудь гадость. Для меня. И точно!

– …поэтому тебе лично придётся войти туда, в поле их действия, и описать для потомков и тех же учёных светил, свои непосредственные ощущения в момент переноса.

– Мать! Это, разумеется, шутка?! Ты что, хочешь от меня навсегда отделаться?! Да ещё таким дурацким способом? Ведь если даже на секунду предположить, что эта дрянь до сих пор работает, то я окажусь… Вероятней всего, конечно, там, куда «отчалили» все местные гуманоиды. И – что ещё более вероятно – в миллионах световых лет отсюда!

Ну и как я потом вернусь обратно? Вдруг Врата – односторонние?

– Что значит – «вдруг»? – говорит эта умница и лапочка. А когда замечает, что я потянулся за монтировкой, поправляется, – Ха-ха. Извини. Невинная шутка в «твоём» стиле! Купился!

– Чёрт! Ещё как купился…

А как же не купиться: Мать – главный Компьютер у меня на «Лебеде», и всё, что она говорит серьёзно, можно даже не проверять – имею тысячу прецедентов её правоты. Но после того как техник Васся вставил ей (По моей же, балбеса такого, просьбе!) блок юмора и неформальной логики, от её юморения в «швейковско-казарменном» и «казённо-циничном» стиле просто спасу нет! (Нет, это она – точно от предыдущего хозяина почерпнула! Кривой Пит был редкостной скотиной и циником. Впрочем, кто из скрапперов – не циник? Вот именно. Работа такая. Никак тут не сохранить «идеалов», «идей гуманизма», и уж тем более – «розовых очков»!)

После каждого рейса всё собираюсь отобрать у неё игрушку, но каждый раз так радуюсь, что остался жив, и так бурно… э-э… отмечаю, что обычно забываю об этом деле, или машу на него рукой. Ничего: в этот раз – точно уделаю её!..

Работка у нас с ней… как бы это помягче… весёлая.

Во всяком случае, скучать не пришлось ни в одном из рейсов. А было их… Если Мать не врёт – больше восьмидесяти. И в каждом мы посещаем с «мирными» визитами миров десять-двадцать. Ну, в исключительных случаях – под тридцать. Больше не успеваем. Потому что быстро можно «осмотреть» лишь тот Мир, где у солнца нет планет вообще. (Бывает и такое.)

Да и когда есть – обычно сразу видно: стоит ли задерживаться на их подробный осмотр. В большинстве систем и миров кислородных планет просто нет. А в тех, где есть, они по большей части не заселены: ещё, или – уже. (Вот как раз на таких мы шарим досконально! Ну как же: «артефакты туземцев»! «Предметы местного искусства, и культового поклонения»!).

Ну а если заселены – мы сейчас стараемся не соваться.

Во-первых, чтоб Лицензию не отобрали.

За незаконный (Ну, в смысле – нашим законникам неважно: отобраны ли предметы силой, обменом, или хитростью, которую они почему-то именуют «мошенничеством»!) отъём этих самых предметов. Особенно – культа.

А во-вторых – непорядочно отбирать у примитивных во всех отношениях бедолаг то, что я потом продам. Всё равно, что отбирать у детишек леденцы… И не стрелять же мне в них, как делают Линден и Хромой Джо, если сами не отдают… А торгуют с ними пусть Уполномоченные Агенты Спецкомитета при лиге Содружества… В-смысле, потом, когда я продам им координаты таких миров.

Мы с Матерью – скрапперы. То есть, порхаем, как пчёлки, от одного неоткрытого официальными инстанциями Содружества Мира к другому. И высасываем (Если найдём, конечно!) сладкий нектар Новинок и Чудес! (Чёрт, во как поэтично описал!..)

А на самом деле ничего поэтичного в работе скраппера нет.

Мы – просто барахольщики Вселенной. Летаем там, где ещё не ступала нога официальных представителей нашей Цивилизации, или по помойкам: то гильз стреляных соберём на старых Полигонах, то кусков раздолбанных кораблей. А этого добра хватает во всех уголках космоса. Ну вот любят разумные создания выходить в это универсальное связующее Пространство, и терпеть там разные катастрофы…

А ещё мы привозим в земные ксено-, зоо- и прочие Парки разных неведомых зверушек. Но чаще продаём таких любителям-коллекционерам. Эти готовы платить большие деньги – лишь бы утереть нос таким же как они, пресытившимся тем, что можно достать за деньги, миллионерам: «Смотри – это Рефарс с Малого Арциона-3. Жрёт, капризная зараза, только молодых крокодильчиков… Да и то – лишь самочек… А уж слюна какая едкая – пришлось на пол бронелисты из кевлита положить!»

Сам я чего только не привозил из рейсов. И металлолом для перерабатывающих вторсырьё заводов на астероидах. И зверушек. И «абсолютную спутницу жизни». И уран – даже в виде неиспользованных боеголовок.

А уж про изделия туземцев, и всякие «предметы прикладного искусства» и говорить смысла нет: полный каталог у Матери в памяти. Поэтому у нас с ней (ну, вернее, всё же, у меня) на счетах в банках девяти планет лежат немаленькие суммы, да и шикарная вилла есть на самой «курортной» планете. Живи, казалось бы, радуйся.

Ага, как бы не так. Скраппер, (Если он скраппер, конечно!) как я уже десять раз говорил, и не поленюсь ещё повторить, не умирает в своей постели.

Обычно его останки (или хотя бы несколько молекул) привозит к кладбищу порта приписки, или просто – ближайшей людской Колонии, пустой Корабль. А все бортовые компьютеры так запрограммированы – привозить своих «бывших» хозяев в порт «последнего упокоения». И это я могу понять: не справился с ситуацией сам – пусть справляются учёные. Или уж – отомстят за тебя вояки…

Хотя гораздо, гораздо чаще, получается так, что корабль и его Хозяин просто исчезает. Где-то в Пространстве. И, только если очень повезёт, эти самые несколько молекул потом находит какая-нибудь специализированная экспедиция в Дальний Космос. Ну, или разведчик – фрегат Флота.

Чёрт, вот теперь получилось – слишком мрачно! Нет, писатель из меня аховый. Буду надиктовывать мемуары, и затем снова найму профессионала для «литературной обработки». А уж материал – за мной! И, должен вам сказать, наберётся книги на три… дцать!

Словом, подувшись ещё немного, и хмыкнув, я Мать простил.

А как её не простить: в этих путешествиях и авантюрах только она и спасала мою задницу в таких ситуациях, когда, казалось, полный копец мне и настал… Сшивала (с помощью автодоктора, конечно) меня буквально по кусочкам после особо бурной встречи с мраморными муравьями, или рассерженными туземцами. Лечила от смертельного отравления – после встречи с не столь рассерженными, но коварными… Стреляла из «артиллерии» нашего кораблика вместо меня в тех врагов, с которыми мы-таки вступали в открытый бой… (Вы не смотрите, что «Лебедь» у меня всего семьсот восемьдесят тонн водоизмещения: вооружения у нас на борту побольше, чем у иного Линкора того же Флота!)

Смею утверждать, что за сорок лет совместных приключений сблизились мы так, как ни с одной даже женщиной сблизиться нельзя – и не обвиняйте меня в антропоморфизме! Я точно знаю: Мать – лучший человек, чем большинство чиновников-бюрократов в портах и Колониальной Администрации!

Поэтому погрузился я в заботливо приготовленный ею челнок, да и вылетел к самому большому каменному кольцу.

Вблизи ничем оно не отличалось от картины, что видел и с орбиты.

Правда, камни, (то бишь, сарсены) что понатыканы по кругу – ох и здоровущие. Тонн этак по сто пятьдесят – двести… (Мать просветила – триста!) Ага – мне тоже пришла в голову мысль, уже пять тысячелетий не дающая покоя археологам: как они, доисторически-примитивные люди, в большинстве случаев ещё даже не открывшие колеса, а уж тем более – электричества, такие ворочали? Автокраном, что ли? А у кого кран упёрли?..

Основания монолитов тонули в зелёной травке. Помню, обратил ещё внимание на весёленькие жёлтые цветочки, словно окружавшие эти самые основания – словно кто специально насадил… Мох такой пушистенький с теневой стороны… Ну прямо сельская идиллия. Коров бы ещё сюда – пастись.

Дроид со своими выдвижными свёрлами зажужжал, высверливая образец. Но почему-то сразу остановился. Мать, которая указывала, естественно, где и сколько высверлить (она у нас главная по геологии, метеорологии, и всей прочей -логии), вдруг говорит:

– А знаешь, я, оказывается, почти не пошутила. – и молчит.

Вот зараза! Умеет же заинтриговать, когда хочет… Пришлось унизиться и попросить:

– Хватит издеваться! Рассказывай, что там.

– А там – огромное по напряжённости поле… неизвестной мне природы. И такое – есть у каждого стоящего в кругу камня.

– Ну… И что?!

– А то, что аналогичные поля я наблюдала только у… Живых существ! Это – так называемая «аура». То есть, то, что указывает на высшую нервную деятельность.

Паршивка велеречивая! Или это я непозволительно отупел от ежедневного бегания по коридорам, и работы на тренажёрах, и с робо-ли?..

– Ты что, хочешь сказать, что чёртовы камни – разумны?!

– Похоже, да. И они точно чувствуют боль: когда дроид стал сверлить, показатели напряжённости поля сверлимой особи прямо зашкалило! А поля всех окружающих тоже изменялись: вероятно, они… Сочувствовали!

– Знаешь что, Мать… Твой неназойливый юмор сидит у меня уже в печёнках. Короче: давай другой вариант. Разумные камни – чушь собачья!

– Другого варианта быть не может. Подожди, я выведу изображение тебе на планшет.

Откидываю я из бедра эту здоровенную штуку, и Мать даёт туда объёмную голограмму.

Хм-м-м… Даже не знаю, что сказать. Разве что традиционное – «вот чёрт»!..

Действительно, «аура» вокруг каждого камня наблюдается. А тут ещё Мать параллельно вывела и мою, и кнопсов, и ринтрахов… Ну да – поле, как у живых существ.

Но как же?!..

Что они едят?! Как размножаются? Двигаются? Они же до половины закопаны в землю! Или они… Внутри – не камни?!

Придирчиво изучил я рентгенограмму, и данные УВЧ и МСВ. Нет: по всей толще – камни!

Откуда тогда «аура»?

– Мать! Ты уже наверняка обо всём подумала за меня. Как мне… наладить Контакт?

– Ну… постучи в ближайший камень чем-нибудь, и поздоровайся!

– Мать! Ты опять?!..

– Даже и не думаю! Нет, правда: постучи. Ответ должен прийти тебе прямо в мозг – я вычислила, что они, как и Пустотники, или Странники, должны быть телепатами. Потому что движущихся частей тела у них нет, а без этого звук не воспроизвести. Да и услышать они ничего не могут – без сенсоров, или каких-нибудь мембран.

Так что с вероятностью в восемьдесят девять процентов они общаются мысленными импульсами… если общаются вообще.

Любит она потчевать меня своей «вероятностью» в процентах. И выставлять меня полным бараном. С другой стороны…

Общение-то налаживать как-то надо!

Так что, чувствуя себя последним идиотом, я подошёл к самому большому столбу, (скорее – настоящей скале!) и постучал в него рукояткой ручного лазера. Вслух сказал, а затем и подумал «погромче» (Надеюсь, вы понимаете, как это – «подумать погромче». Потому что я – не очень…):

– Привет, камень! Как дела?

Пришлось повторить ещё на десятке известных языков то же самое, пока не ощутил… нечто странное. И не где-нибудь – а как раз в мозгу, будь оно всё неладно! Вот уж ощущения!..

– Здравствуй, углеродный. Дела неплохо. Как твои?

Что за… А-а-а! Вот в чём дело. Они же – кремнийорганические. А я – правильно, углеродный. А здорово, что они транслируют прямо в мозг: нет словесной путаницы, а сразу идут понятия: можно быть уверенным в точности – без сложностей с аудиопереводом. Отлично. Даже Материнский транслятор так не умеет!

– Мать!!! Контакт налажен. А… тебе – слышно?

– Нет. Но я заценила твою попытку «купить» меня. Считай – один-один.

– Да нет же, балда ты жестяная! Говорю же – действительно отвечают! Вот, только что со мной поздоровались, обозвали углеродистой мордой, и спросили как дела!

– Ну… В принципе, ты такой и есть. Вот и пообщайся. Ты же хотел выяснить, что тут и как.

Хм-м… Разумно. Не ей же нужны деньги. Или – артефакты, которые мы сможем…

– Как мне называть тебя… э-э… местный житель?

– Называй меня Гурорпул. Это имя мне дал Отец при отделении.

Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! У него есть Отец!!! Представляю, что это за монстрище, если сам Гугорпул на пять метров торчит из земли, и не обхватывается даже в экзоскелете! Но как же…

– Приветствую тебя ещё раз, уважаемый Гурорпул. Извини, что мы немного… э-э… посверлили бок твоего… э-э… собрата – мы не знали, что вы живые. Меня можешь называть Скраппер.

– Здравствуй, Скраппер. Ничего, бок он зарастит лет за… двести. – или у меня что-то с мозгом, или мы не пришли к консенсусу насчёт времён и сроков. Ну и ладно. Спрошу-ка я…

– Скажи, Гурорпул – а где такие же лю… – тьфу ты! – углеродные, как я? Они же раньше жили на этой… Хм… планете?

– Они захотели уйти в другой мир. Да, они раньше здесь тоже жили.

– Что, сами захотели?

– Да, сами. – блин. Не больно-то он разговорчив. Но отвечает последовательно.

– И каким же способом они ушли? И – куда?

– Ушли они через Врата. (Вот свинство – а Мать-то думала, что шутит! Или уже не думала… Во всяком случае, теперь-то она точно так не думает – в смысле, что шутила!), – Ушли в другой Мир.

А он не больно-то вдаётся в подробности, мой Гурорпул. Видать, рыльце в пушку…

– А как они ушли? У них были какие-то… устройства, приборы… Орудия… Ну – средства, которые позволяют ходить между мирами?

– Нет. А уйти им помогли мы. Построили Врата, и активировали их. А своих устройств для такого перемещения у них не было никаких. Орудия же – только для охоты.

– То есть… Вот это самое – и есть Врата? – я обвёл руками здоровущий мегалит.

– Да, это и есть Врата.

Хм-м… Озадачил он меня. Вот уж не думал, несмотря на прецеденты из земной истории, что пещерные охотники (Ну а у кого ещё нет машин и приборов, а только оружие?! И – главное! – кому ещё придёт в голову строить мегалитические комплексы? Не клеркам же с офис-девочками?!) могут и правда – перетаскивать такие глыбы… А если?.. Впрочем – он же сказал, что это, вроде как они построили.

– А как вы построили Врата?

– Мы показали углеродистым, где и какие ямы нужно вырыть. И когда они это сделали, мы перелетели из Колонии – сюда. Встали. Сориентировались. И они нас снова закопали.

Вот так. А я-то дурак, ржал как конь, когда читал фольклор аборигенов острова Пасхи. О том, как у них изваяния по десять метров в высоту сами шли к намеченному месту установки…

– Значит, вы можете летать? По воздуху? А… По космосу?

– Да. Можем. И по воздуху, и по космосу.

Наверное, мой мозг выдал такой вопль, что Гурорпул даже переспросил:

– Мои ответы вызывают у тебя, Скраппер, боль, расстройство, негативные эмоции?

– Нет… Нет. Только – сильное удивление. (Чёрт! Никогда ещё мне не удавалось это чувство выразить столь культурными словами!) Пришлось взять паузу, чтоб отдышаться.

– И много вас таких, улетевших из… э-э… Дома в космос?

– Да, много. Девятьсот тридцать четыре тысячи пятьсот восемнадцать.

Ничего не скажешь – дотошный, зараза. Почище Матери. Тоже, что ли, компьютер? Нет, вряд ли. Компьютеры не чувствуют боли при сверлении. Кстати – о Матери. Перескажу-ка я ей… Глядишь, что-нибудь путное и подскажет. Хотя я уже и сам кое о чём догадался. (Ну, не совсем же дурак – сорок лет практики чему хочешь научат!)

– Извини, Гурорпул… Мне надо посоветоваться с моей… Госпожой.

Пока я пересказывал содержание нашей беседы, Гурорпул тактично молчал. Чего не скажешь о Матери: всё-то ей было интересно. В-основном про его физиологию. Но меня занимало несколько другое.

– Скажи, Гурорпул, сколько планет с… пригодной для дыхания таких существ как я, то есть – углеродных, атмосферой вы… оснастили Вратами?

– Тысячу триста одиннадцать.

– А… других, с непригодной?

– Четыре тысячи восемьдесят пять.

– И… все Врата действуют и сейчас?

– Нет. Действуют только пятьдесят восемь Врат.

– А что с остальными?

– Они уже не работают. И никогда больше не будут.

– Почему? – я уже предвидел ответ.

– Умерли составляющие их Братья. – надо же. Они – смертны. С другой стороны, раз кто-то когда-то родился, то вполне логично предположить, что рано или поздно он и умрёт.

– А… От чего умирают твои Братья? И сколько вы можете прожить?

– Братья умирают от старости, или от недостатка пищи. А прожить мы можем около миллиарда с четвертью ваших лет. (Конечно – он же телепат! Всё про нашу цивилизацию схватывает на лету!) Конечно, при условии регулярного полноценного питания.

– А чем же вы питаетесь? И где берёте… э-э… пищу?

– В твоём лексиконе нет соответствующего понятия. Но пища для нас – это продукты переработки излучений. Тебе же известны излучения радия, урана, полония? А мы перерабатываем излучения некоторых элементов в… Повторяю: у тебя в сознании нет такого понятия.

На молодых планетах питания для нас обычно сколько угодно. Но когда планета стареет, и остывает, пища тоже постепенно исчезает: перерождается в те же уран, радий, свинец, и прочие недоступные нам продукты полураспада и распада.

Вот блин! Значит, и правда – Природа не терпит пустоты! Молодая планета заселяется такими… Братьями. А затем, когда они умирают от старости и недостатка еды, им на смену приходят другие – пусть  не столь долго живущие, но – могущие воспроизводиться сами, из «возобновляемых местных ресурсов» – воды, углерода и солнечной энергии, организмы…

Хм. Углеродистые. Или – другие?..

– И вот вы селитесь на молодых планетах, и просто… живёте там? Поодиночке? Уже не летая?

– Обычно – да. Но – редко поодиночке. Мы предпочитаем жить в Колониях – чтобы общаться. И для совместной работы. При рождении мы обладаем немного большей подвижностью, и возможностями. У нас огромный запас внутренней энергии. Врата там, на родине, могут переправить нас, в принципе, в любое место Вселенной. А на новом месте каждый устраивается на понравившейся планете, и, если место пригодно, предлагает другим присоединиться.

Так что гораздо чаще мы вылетаем и поселяемся на уже разведанных планетах с нужной нам пищей – Колониями, как я уже сказал. Обычно мы размещаемся там в зависимости от предпочтений и характера – кому где нравится. Но можем и объединяться для совместной работы, и, например, строить и свои Врата – вот как здесь.

– То есть… Значит, раньше здесь имелась нужная вам пища?

– Да. Но сейчас она закончилась.

– А-а… э-э… не опасна ли для нас, углеродистых, ваша пища?

– Опасна. Если она есть на планете в больших количествах, такие как ты не развиваются.

Вот оно в чём дело! То есть, пока чёртовы странные излучения не «выдохнутся», органические создания и не возникнут. Но вот здесь так совпало, что их временные линии пересеклись.

– А Врата? Вы всё ещё в состоянии заставить их работать?

– Да. Но – на очень непродолжительное время. И – на маленькую суммарную массу.

– Почему? – я уже и на это предвидел ответ.

– Слишком много сил и энергии ушло на переброску всех углеродистых.

– А какого… То есть – что же здесь их не устраивало?! – я надивиться не мог на девственно прекрасную природу, чистейшую атмосферу, кристальные реки и озёра. Температура – почти как дома, в смысле, на земле. Благодать! Неужели это может не нравиться?!

– Их не устраивал чрезвычайно высокий для них радиационный фон. Дело в том, – я уже понял. Очередной ядерный катаклизм. Недаром же ещё Мать сказала, что этот самый фон подозрительно повышен… – что углеродистые взорвали несколько устройств, которые хоть и не истребили всех их сразу, но истребили бы со временем, – ну, не мог я удержаться. И снова треснул рукой по гермошлему у затылка! –  … и тогда семьсот восемьдесят три выживших попросили у нас помощи. И мы отправили их туда, где радиации не было.

– А… как же они выжили – эти семьсот с чем-то?..

– Они провели в подземном бункере более трёх лет. Затем у них закончилась их пища, и они обратились к нам.

– А откуда они знали, что вы можете… перенести их?

– У них на… Хм… Начальном этапе развития Цивилизации существовал определённый Культ. Культ почитания нас. Их избранные жрецы могли общаться с нами. Так, как сейчас ты. – Ну здорово. Говорю же – друиды чёртовы… А ещё меня поражало, что Гурорпул выражался почти как Мать: вот бы дать им пообщаться, и посмотреть, как быстро они «достанут» друг друга занудством и «правильностью»! – Вот они и решили возродить… Почитание нас. И уговорили переселить их.

– И как давно эти люди «переселились» отсюда?

– Пять тысяч восемьсот семьдесят три их года.

– Ты имеешь в виду – обороты планеты вокруг местного солнца?

– Да. – а не больно-то мой собеседник разговорчив и инициативен. Не спросишь – не скажет. Где же любопытство, присущее всему живому? Почему он сам ни о чём не расспрашивает меня?!

– Я считаю нетактичным расспрашивать тебя о чём-либо. И ты правильно подумал – то, что мне было интересно, я из твоей памяти и так извлёк. Извини – но так получилось само. Автоматически. Так что теперь мы с Братьями знаем всё о твоих приключениях, и посещённых тобой мирах. Да и о других людях.

И нам, к нашей большой радости, будет чем заняться на досуге: обсуждать особенности жизни и развития всех этих цивилизаций. Так что я выражаю благодарность от лица всех нас. Ты поможешь скрасить наше существование как минимум лет на восемьсот.

Ах вот оно как. Ну и правильно – что я могу дать взамен за нужную мне информацию – каменному столбу? Стеклянных бус? Зеркальца? Консервированный ананас?

Пусть себе сплетничают: вреда от этого ни мне, ни кому другому – не будет. А может, и наоборот. Да и приятно: вон, какой я «крутой» – на восемьсот лет подбросил «материала»…

Он по-своему прав – пусть «прошерстил» мои мозги и без моего разрешения. Я не в претензии. Чем же ещё заниматься каменным истуканам в свободные миллиард с четвертью лет их уже «оседлой» жизни, как не разговорами?! Так что мы, получается… Провели взаимовыгодный обмен. Но!

– Мать! Сколько по-нашему – пять тысяч восемьсот семьдесят три оборота планеты вокруг?..

– Девятнадцать тысяч сто двадцать два стандартных земных года.

Так. Ещё кое-что…

– Гурорпул. Раз уж ты побывал в моей голове, наверняка понял всё относительно нашей системы координат в привязке к Пространству.

– Да.

– Можешь дать координаты планеты, на которую вы отправили переселенцев-углеродистых? Или – вывести это место мне на планшет?

– Конечно. Открой его.

Я так и сделал. Засветилась голубая голограмма – эта система. Вот пошёл пунктир трассы переброса… А вот и место назначения… Вот чёрт.

Земля – как ни поверни.

Нет, ну это – просто свинство какое-то космическое!

А есть хоть кто-то из «углеродистых», кто отправился бы «начинать новую жизнь» не на землю?! Или это – и есть (Вернее – были!) потомки тех самых, с «Надежды человечества?!.. Но почему же…

– А что там сейчас с тамошними местными… Ну, земными, Братьями?

– Они, к сожалению, не вынесли переброски – она отняла все их жизненные силы. Все мертвы. – ага, понятно. Значит, опасных для «углеродистых» излучений уже не было.

Хорошо.

Для углеродистых.

Впрочем, сколько волка ни корми… Или – свято место пусто не бывает: через каких-то девятнадцать тысяч лет они снова – и бомбу, и реакторы…

И тогда уж этих самых излучений вокруг – море разливанное!

– Гурорпул, извини за бестактный вопрос: когда вы умираете, вы…

– Мы превращаемся в простые камни. Без энергии. Без памяти. Без жизни. – он легко читал в моём мозгу то, что я даже не успевал оформить в законченную мысль, и отвечал сразу.

– Понял. Мне очень жаль… твоих умерших Братьев. – мне и правда, было жаль их. Всё-таки тоже – живые существа. И ни с кем никогда, вроде, не воевали… Уж между собой-то – точно.

– Ничего. Рано или поздно мы все умрём. – а Гурорпул-то… Философ. Ну, или реалист.

– Да уж… А там, у тебя на родине… Ваш Отец ещё жив? Он… функционирует?

– Да. И он ещё производит Братьев.

Обалдеть. Нет, действительно – обалдеть!

Не придумав вот так, сходу, о чём ещё можно спросить или поговорить, я попрощался, приветливо (Ну, в меру моих возможностей!) похлопал по шершавому боку, и вернулся на челнок.

Мать, когда я пересказал ей всё, имела наглость не поверить.

Да и поверив, долго ворчала. Лишь когда в указанных Гурорпулом координатах обнаружились остатки того, что могло бы быть Бункером, признала, что, похоже, камень не врал. (Она у меня до сих пор считает, что все, кроме неё, врать могут запросто. И по любому поводу. А вот она, настоящая лапочка и умница – только «невинно» шутит…)

В Бункер я не полез. Да и что я там мог найти целого и интересного спустя почти двадцать тысяч лет? Вот именно – пыли и крыс я и на других планетах навидался.

Но всё равно – мы добросовестно просветили всё нашим лучшим сканнером. Подивились на обрушившиеся тоннели и комнаты. Почмокали на упущенные возможности…

И я лёг спать.

– Ты сумасшедший.

– В твоих устах это звучит как комплимент.

– Это и есть комплимент. – ну ещё бы. В процессе нашей «научной» полемики какими только словами мы друг друга не… Так что она ещё очень вежлива. А я потом всё равно извиняюсь за ненормативную лексику – это же мою задницу она, многострадальная лапочка, пытается оградить и защитить.

– То есть, я так понимаю, вначале ты чуть ли не силой совала мою голову в чёртовы Врата, а сейчас с пеной у рта пытаешься вразумить меня от этого самого сования?!

– Вразумить можно того, у кого есть мозг в черепной коробке. (Ну, а я что вам говорил?!) А тебя я просто предупреждаю: вероятность…

– Хватит, Мать! Замолчи! Я… Гурорпулу с компанией доверяю.

– Ладно, делай как знаешь. Я устала отговаривать, а затем расхлёбывать последствия твоих дурацких выходок. Подставь ногу – вживлю тебе маячок.

А вот это – дело. Даже если ей потом придётся рыскать по всей Вселенной, чтобы заполучить мою драгоценную персону обратно на «Лебедь», с маячком на это уйдёт не больше… Пары лет. Ничего, терпимо. Столько я продержусь на любой кислородной планете. Не совсем же я беспомощный сосунок. Особенно в скафандре высшей защиты. И заправленном экзоскелете.

Маячок у нас – уж больно здоровый, гад… Даром, что самый дорогой и мощный.

Было больно. Ничего – когда мне отъели руки чёртовы мраморные муравьи, было больней. Но – выжил. Опять-таки не без усилий Матери и автодоктора.

Выспался я отлично. И отправился на вторую встречу с Гурорпулом.

– Скажи, уважаемый Гурорпул, вот ты упомянул, что пищи сейчас здесь нет… А не подойдёт ли вам что-нибудь из того, что есть у меня на корабле? Том, что на орбите?

– Подойдёт. Если его немного переработать. И мы согласны принять это как ответную любезность с твоей стороны за услугу, которую мы тебе окажем. – Вот зараза! Ну невозможно реально торговаться с парнем, который запросто читает твои мысли!

Но «врождённая» порядочность не позволит ни мне, ни им нарушить заключённое соглашение. Скраппер должен быть честным и тонким дипломатом. Обходительным и вежливым. Каким был, скажем, Чингиз-хан.

А если без шуточек – слово своё надо держать. Особенно с теми, кто, вот как сейчас, может читать мысли почище, чем любой детектор лжи. Вот тогда-то самоосознание своей порядочности и помогает. Да и пусть я «старомодный моралист» – мне и самому так… спокойней.

Вот так половина нашего Стронция-264, переделанного в Рубидий-314-прим а затем – в Палладий 458 (Всё верно. Мы про его существование и не подозревали…) в соответствии с указаниям Гурорпула, перекочевала к сорока Братьям, а я отправился в ознакомительный круиз на отдалённейшую кислородную планету. Само-собой – недавно повоевавшую…

Я сам же её и выбрал. После некоторого раздумья. От экзоскелета решил отказаться – не хотел там пугать… Если кто-то выжил. (Скафандр, впрочем, я всё же не снял: мало ли какого оружия не применят против меня, мирного скраппера, местные опять же выжившие «углеродистые»… Если у них там всё в порядке, и «Общество Постапокалипсиса» развивается так же, как и везде.)

Честно пытаясь выполнить заказ Матери, старался я запомнить «непередаваемые ощущения» при Переносе. Прислушивался к телу. К Пространству.

Только всё напрасно.

Вот стою я в центре мегалита. Настороженный до дрожи.

И вот я снова стою в центре мегалита, но небо – зеленоватое, солнце – голубое, и трава какая-то фиолетовая, и больше, честно говоря, напоминает сбесившиеся лианы – заплела все столбы…

А Братья… Братья чуть более приземистые. Или просто – глубже закопаны? Или – сами «вросли» от времени?

Словом, не почувствовал я ничего при пресловутом Переносе. Да и … с ним.

Подхожу к огромному столбу, лежащему прямо передо мной. Ставлю на него контейнер с привезённым Палладием. Чувствую себя традиционно: идиотом, разговаривающим с Природой, словно я – Торо какой. Ну, или восторженный поэт:

– Здравствуй, Брат. Здравствуйте, Братья… Привет вам от Гурорпула и Братьев. А вот это – вам. – похлопываю по контейнеру с оставшейся половиной Палладия.

– Здравствуй, Скраппер Мак. Спасибо за Привет. И Палладий. И мы уже всё знаем о вашем Договоре. Так что – выходи, и «разведывай» всё, что хочешь. Но помни – у тебя только местные сутки.

– Спасибо. А… как зовут тебя?

– Бромнодупп.

– Спасибо, Бромнодупп. Давай-ка я положу каждому из вас на макушку по пригоршне «еды», да начну разведку.

Разведку я начал с того, что буркнув «извини, Брат», взобрался на лежащий монолит, а с него перелез, хватаясь за лианы (тут цветочки оказались розовыми), и снова извинившись, на несколько сильнее других наклонённого Брата. А уже с его вершины – оглядел окрестности.

Ну что сказать. Кое-какие закономерности прослеживаются отчётливо. Располагается «наше» мегалитическое кольцо на холме, господствуя над окружающей равниной. Вокруг – ни жилья, ни полей, ни вообще хоть каких-то признаков того, что планету населяют (Пардон – населяли!) «углеродистые».

Чёрт, опять, похоже, сильно опоздал! А, нет – вон попрыгал кто-то вроде серого кролика! И в небе парят… как бы птички: не иначе – охотятся на этих, с серой шерстью. Но где же люди?

Включил я ракетные движки скафандра, да поднялся в небо повыше… Ага – есть!

Вон, в миле от кольца видны развалины довольно большого здания. На жильё не похоже. Впрочем, догадаться не сложно: или музей, или культовое строение – для почитания Братьев, и (или) Врат… А вероятней всё же – для взимания платы с туристов.

Пришлось обследовать подробно.

Крышу здоровенного Здания явно снесло: не то взрывом, не то – страшным ураганом. А я не больно-то верю в столь разрушительные природные ураганы на планетах, где открыли ядерную энергию… А здесь – точно открыли. Счётчик нагло щёлкает прямо в ухо. И шкала датчика светится в оранжевой зоне – всё ещё опасно. Верно они сказали: лучше – не больше суток… Хорошо, что я в скафандре.

Ладно, приступил к изучению.

Точно – музей. Ну, люди же умные: как только становятся «цивилизованными», сразу предают осмеянию «почитателей древнего культа», и предпочитают не общаться телепатически. А то – слишком уж отдаёт мистикой и ересью… А это – против монотеизма, который обычно свойственен «технологически подковавшемуся» Обществу.

Да, и здесь явно пришли к нему. В архиве нашёл полусгнившие книги. И брошюры на пластике. Обломки компакт-дисков, и чего-то вроде флэшек. Кое-где в герметичных витринах даже сохранились фотографии. (Ну, это я так думаю, что это были фотографии – изображения-то повыгорели до тонкого намёка на полустёртые линии на белом фоне.) А в залах – скульптуры. И осевшие на пол потрескавшиеся остовы с торчащими в разные стороны деталями, да рыхлая коричневая труха, на месте железно-пластиковых экспонатов-машин.

Да, опоздал я – не получилось как у Уэллса в «Машине времени» с его музеем…

Камеры на моём плече всё зафиксировали, а малый процессор скафандра добросовестно перевёл, что смог. Ладно, Мать потом доработает, чего он недопонял.

Корабли из стали. Самолёты. Автомобили, поезда, метро. Компьютеры. Дома из железобетона и кирпича. Всё – как везде…

Узнал я и главное: война случилась всего шестьдесят пять лет назад. И если и выжил кто – лучше бы ему всё ещё отсиживаться в Бункерах. Если не хочет, конечно, наплодить мутантов.

Поскольку сканнеры, просвечивающие недра до тридцати миль, у меня стационарно размещены на «Лебеде», с зондированием оказалось туго. Пришлось лететь дальше на юг, и осматривать всё только через оптический усилитель. Визуально. А я уже забыл, когда так делал последний раз – вот до чего Мать меня избаловала! Чуть вход в Убежище не проглядел.

А заметил его только потому, что возле него утоптали настоящую площадку с расходящимися как бы лучами – ноги людей способны протереть ложбину и в бетоне. Особенно, если ходят по какой-либо местности долго. (Поэтому умные градостроители вначале ждут: когда по какому-нибудь новому парку, или площадке люди походят достаточно долго, и только потом делают асфальтовые дорожки: по протоптанным тропинкам!)

В рёве и пламени я спустился с небес – аки демон всепоглощающего огня. Ну, или где-то близко к этому образу. От излишней скромности я никогда не страдал, а уж движки гудят и пышут – будь здоров! Ну, где делегация встречающих?

Честно говоря, я бы очень удивился, если бы действительно меня кто-то встречал. Обычно Бункеры, да ещё шестьдесят пять лет спустя Катастрофы, пусты: все успевают повымереть… Вон – и бронированная дверь в полметра толщиной – открыта настежь: заходи кто хошь, бери, что хошь…

Захожу, конечно… Хочу взять, конечно.

Темно. А на что мне налобный фонарь и подсветка камер?

Включил всё, спускаюсь по тёмному узкому коридору, снимаю… Три поворота и полкилометра лестниц и переходов ничего не изменили: видать, надёжно «закопанное» Убежище… Заскучать не успел: пришёл-таки и на центральную площадку.

В три стороны расходятся уже не такие низкие коридоры. Видать, тут жили и ходили. Но почему же не ходят сейчас – я же видел следы?.. Ладно, может радиация. Может – ещё что.

Зашёл я в короткий коридор прямо перед собой, прошёл вдоль нескольких дверей. Заперты. Ну и ладно: интересно будет – высажу. Открываю большую и толстую крышку люка в самом торце. По-идее, если кто и жил тут когда-то – то именно здесь.

О-о-о!.. Надо же! Здесь они и живут!

Дикость зрелища поразила меня: в семи-восьми шагах передо мной выстроились, словно на конкурс «Мисс пещерная красотка», около десяти женщин. И все – голые!

На меня они смотрели… более чем призывно, и некоторые даже делали движения… ну такие… Вы понимаете – мужчине не устоять!..

Разумеется, и я не удержался – двинулся к ним!

А дальше была только чернота.

Это я уже потом, очнувшись, понял – попался, как мальчишка. На теле.

Да оно и понятно: Розамунда не заменяет «равноценно» эмоций и ощущений, что были с Ивой… Да и вообще – женщиной. У неё только одно достоинство: молчит, как рыба! Вот и купился.

Судя по затёкшей шее и боли в затылке, треснули меня сзади хорошо. Спасибо шлему – спас от чего пострашней!

Вот я балбес! Самоуверенный. Ну куда, куда я полез – без разведки, без сканирования, без термодатчиков… Привык, что всё за меня готовит и осматривает Мать: точно, избаловался. Ну вот и влип. По-полной. Потому что попытки пошевелить что руками, что ногами, ни к чему не привели: связали меня капитально.

Лежу себе, моргаю. (Хорошо хоть, светофильтр закрыт – не видно, что уже очухался.)

Слушаю. Стараюсь даже не дёргаться, а изображать обморок: потому что где-то рядом идёт обсуждение. Явно – моей участи.

Голоса мужские. Злобные. Язык… жёсткий и конкретный. Много согласных, и буквы «р». Я даже без Матери и транслятора знаю, что такое свойственно воинственным расам. Ну, или в данном случае – племенам.

Потому что когда я разлепил заплывшие глазки, и стал рассматривать всё через оптоусилитель, иначе этих дикарей и называть-то – язык не повернётся. Косматые. Оборванные. Но – в остатках чего-то, напоминающего одежду. Значит, ещё не сгнила. А шкуры снимать, наверное, не с кого: шерстистые животные повымерли от радиации. Ну, может, мыши сохранились, как обычно бывает – но с них не больно-то шкуры поснимаешь…

Роста люди казались небольшого: не выше пяти – пяти с половиной футов. Но зато отличались плотным телосложением: коренастые и мускулистые, словно настоящие пещерные охотники. Да, эти, пожалуй, выживут в новых условиях. Особенно с таким изощрённым коварством.

Одетые (Блин. Они мне теперь нравились куда меньше!) примерно так же женщины что-то делали в дальнем углу пещеры – назвать Бункер помещением или «комнатой» у меня как-то язык не поворачивался. Но так – даже верней. Потому что заботливые хозяюшки, только что изображавшие приманку, методично готовили… Котёл и овощи. Не иначе, как меня будут «потрошить» и… всё остальное, что следует делать с толстой и аппетитной индюшкой после этого. Ну разве я – не беспечный обалдуй?!

Спрашиваю внутренний процессор через ларингофон:

– Внимание, скафандр. Ну, что там наш транслятор? Справился с языком?

– Да, хозяин. Воспроизводить?

– Начинай.

– … не похож. Те приходили пешком! А этот – прилетел. Может, с Аллобарга? (транслятор «любезно» поясняет: «Аллобарг – согласно местным картам, континент в трёх тысячах километров к юго-западу»). А то мне не всё равно сейчас, вместо кого меня съедят…

И – точно! Собираются! Да ещё как споро! И прагматично.

– Какая разница, откуда он. Плохо только, что пила затупилась. Да и материал странный. Ну, если пилить вот так, – этот сволочь не поленился, и подошёл ко мне. Чтобы показать! – то, я думаю, прорежем. Ноги нам на сегодня хватит.

– А может… Вначале используем его генетический материал? А то – как бы нам не выродиться! Сам знаешь: женщин осталось всего сорок восемь.

– Можно бы, конечно… Но как сделать это так, чтобы гад не вырвался?

– Ну, вскроем вот здесь. – теперь другой сволочь подошёл, и наглядно показал, как «выпилить» ткань скафандра вокруг моих… э-э… самых любимых частей тела, – Тогда он останется связанным, ну а чтобы заработало вот тут, придётся уж дамам расстараться…

Оба довольно мерзко покудахтали – очевидно, это обозначало смех.

Нет, стать «племенным осеменителем» и «улучшателем местного генофонда» я совсем не собирался… Значит, надо что-то делать. И делать срочно – я через аудиоусилители услыхал, как забулькало в котле. И самая противная на вид старушка добавила туда ворох какой-то зелени – петрушки, что ли? Теперь бы туда ещё лучка и картошечки… А вот меня – фиг вам!

Скафандр у меня полужёсткий. Бронированный. Изолирующий от всех видов излучений. Распилить его они, конечно, не смогут. (Даже если пила с алмазными коронками!) Но тумаков мне надают со злости наверняка. Так что пора сваливать.

Однако это оказалось посложней, чем я себе представлял. Дисковую пилу, лазер, планшет, пулемёт и большинство наружного оружия поснимали. Хм-м…

А они – не дураки.

Однако у меня есть ещё станнер в протезе левой руки. Приятно иметь оружие, которое так сказать, всегда при себе… Встроено.

Включил его на десять процентов, и провёл широким лучом по всей пещере.

Все попадали на пол – как яйца из-под несушек на птицефабрике…

А вот вылезти из скафандра и вправду оказалось тяжело. Хорошо, что выход у него – со спины. Так что и связанные руки вынул из рукавов легко, и замок расстегнул. Но ноги пришлось распутывать снаружи: упаковали на совесть, чтоб им провалиться с их добросовестностью… Видать, сталкивались со строптивой «дичью»!

Освободившись, забрался я обратно в скафандр. И не потому, что в нём всё же безопасней, а уж больно жутко воняло в этом сарае… Хорошо хоть, детей держали отдельно: никто не вопил, не мешал, и не добавлял ароматов того, чего обычно груднички вносят в быт троглодитов. Но мне и пота с прогорклым жиром и плесенью хватало.

Любимые железки пришлось собирать по всей пещере: их растащили для «ознакомления», и отдавать добровольно явно не собирались. Да даже и когда очухаются через пару часов – вряд ли я такого «жеста доброй воли» от них дождусь.

Снарядившись и упаковавшись, двинулся я назад: благо, из «Главной родовой пещеры» меня никуда не переносили, и дорогу нашёл легко.

Сюрприз! У входного люка дежурила охрана: пять здоровенных лбов с дубинками.

Ну, раз те, в пещере, своё получили, почему я должен быть несправедлив и к этим?

Выбравшись наружу, и захлопнув дверь люка, я поймал себя на том, что улыбаюсь, как дурак. Солнышко, ветерок, птички. Рядом ручеёк бежит. Впрочем, мне через скафандр всю эту прелесть доносят только усилители и сенсоры. Но всё равно – приятно. Словно вернулся домой.

Хоть ничего и не добыл, зато пережил очередное, как их называет Мать, «незабываемое Приключение»… Хорошо хоть, жив остался. Паршивцы коварные.

Мужественно поборов почти непреодолимое желание заварить плазменным резаком дверь Бункера к такой-то матери, я прогулочным шагом направился к Вратам. Думал я, что эти самые Приключения закончились, и «самой отдалённой» планеты Вселенной с меня хватит. Ан – нет.

Из-за лесочка в полукилометре выскочили, заулюлюкали, и припустились со всех ног ко мне, судя по всему, конкуренты-враги только что покинутых мной дикарей. (Впрочем – почему – дикарей? Они ещё помнят кое-что из технического наследия, и даже пила у них есть. Хоть и тупая.) И что мне теперь делать?

Если просто улететь – эти гады дотумкают, что раз я вышел из Бункера, там уже никто не в состоянии сопротивляться. Иначе бы я не вышел. Так что залезут внутрь, и съедят моих знакомцев за милую душу. А они мне ничего настолько плохого не сделали. (Не успели. Но это уж – не их вина.)

С другой стороны – если положить станнером этих, уже «мои», когда очухаются, возьмут их голыми руками… А я и этого не хочу. Как мне не хватает сейчас Матери! Пусть ворчит, брюзжит, указывает, тычет меня носом… Но всегда придумывает, как сделать так, чтобы и волки – сыты. И овцы. Ну, чего им положено.

Словом, ломанулся я, изображая не то больную, не то – раненную перепёлку, уводящую лису от гнезда, в сторону, противоположную той, где ждёт меня разлюбезный Бромнодупп, и ещё старался бежать не слишком быстро. Чтобы думали, гады такие, что смогут обессилить и загнать меня…

Ну, загнать меня тяжело. Потому что и работа с робо-ли, и беготня по два часа по коридорам «Лебедя» при увеличенном специально на это время до полутора «Ж» градиентом – это вам не шуточки. Всё стараюсь делать на совесть: скраппер, не поддерживающий спортивную форму, долго не… Вот именно.

Так что, отбежав километров на семь, я решил, что улюлюканье не слишком услаждает мой слух, и что хорошенького – помаленьку. И просто улетел. А чтобы не знали, куда я направляюсь, пришлось взмыть вертикально почти до хромосферы. А затем мягко «плюхнуться» прямо в центр Врат. Не ждали? А вот он и я.

– Привет, Бромнодупп! Привет, Братья. Я… нагулялся.

И вот можете мне поверить, хоть никто из них ни слова не сказал, но я чувствовал, что они довольны. Ну как же: семьсот, плюс ещё на пару лет им будет что обсуждать.

А главное – я же (Не похоже на меня, да?) никого не убил!

Да что там не убил – даже не отлупил от души! А очень хотелось…

Чтобы не шалили.

Мать, узнав о «подвигах и приключениях», покудахтала:

– Ах, как неосмотрительно! Ужасно! Ну как ты мог – без разведки и сканирования! Вот я бы сразу засекла засаду!.. – не удержалась, и чтобы как всегда не подкусить, – Что, опять купился на голых женщин?

Блинн… Зараза ревнивая. И ехидная. До сих пор припоминает мне Иву.

Так что я прошёл необходимую процедуру мытья в трёх растворах – обеззараживания, дегазацию и проч., раз уж «вылуплялся наружу», перетерпел жутко болезненные уколы. И скафандр тоже Мать обработала от души. (Всё равно он воняет, паршивец этакий!..)

Осталось только поесть, выспаться да попрощаться с Гурорпулом – он тоже явно получил удовольствие от моей «прогулки» – и Братьями. Все они (Я и это тоже чуял!) от души поржали над моими «приключениями на дальних рубежах». Да и ладно. Я не в претензии.

Вот только стыдно немного. Или – много…

И уж только потом вылетели мы к месту жительства Отца. Ох, до чего приятно ощущать себя… В «Лебеде»!

Добрались сравнительно быстро – за каких-нибудь два месяца.

Дорога запомнилась мне тем, что Мать постоянно высказывала опасения, что нам придётся занимать длиннющую очередь: наверняка среди разумных существ имеется огромный спрос на столь универсальные средства мгновенных путешествий по галактике. Так что дел у Отца должно быть навалом: его дети наверняка нарасхват. Интересно, как с ним расплачиваются?

Вот такие, и многие схожие темы для разговоров у нас в этом рейсе преобладали.

Ничего, правда, похожего на ажиотаж возле указанной планеты мы не нашли.

Отец, как объяснил Гурорпул, «проживал» в жерле единственного действующего вулкана. Прямо на дне кипящего лавой котла. А все остальные жерла он, как он позже признался, сам и заткнул. То есть, заделал.

Ну и правильно – нечего столь уникальные ресурсы планеты зря разбазаривать.

Общаться с ним оказалось одно удовольствие. Я, наученный опытом, сразу предложил ему массу материала для обдумывания и личного удовольствия – всё, что он сможет извлечь из моей, и даже Матери, памяти, полезного для себя. Он, практически не колеблясь, согласился на мои условия. (Молодец – сразу видно: самостоятельный мужчина!)

– Я, – говорит, – не вижу причин, по которым мы не можем обменяться взаимополезной информацией. (Это – его собственные слова! Я – ну, вернее, всё же, Мать! – их записала и на плёнке, и на бумаге, чтобы потом разные Контролёры, Чиновники колониальной Администрации, да всякие Инспектора не тыкали мне в нос тем, что я «мошенническим путём» вытряс из «наивного туземца» координаты мест будущего «наглого разграбления»…)

И вот Отец остался с материалом для «обдумывания и обсуждения» (не знаю, правда, с кем – может, с ещё нерожденными детьми?!) на добрых пятьсот лет. (мозги-то у него явно поопытней и поэффективней, чем у детишек) А мы – с длиннющим списком координат примерно двух тысяч девятиста планет, куда Врата заносили и углеродистых, и не очень… Причём – недавно. (Ну, сравнительно недавно: разброс в пятьдесят – сто тысяч световых лет нас с Матерью не смущает.)

Так что работы нам с ней должно хватить лет этак… На сто. Осталось прожить их.

Правда, подумав, и расчесав многострадальный затылок почти до дыр, я велел Матери спрятать эти данные в самый дальний угол её памяти, и никогда мне их не показывать.

Потому что – неспортивно. Работа скраппера не должна вестись «по спискам».

Мы – не домохозяйки в гипермаркете. Мы – свободные художники. Которые сами выбирают свой путь. (Ну, или – почти сами… Поскольку мне этот вариант после незабвенных «яиц» заказан – чтоб не найти себе на …адницу ещё парочку. Или уж – сразу тыщу…)

Так что, если не считать приятного общения с Братьями, и большой шишки на затылке, ничем я и за этот рейс не разжился. Ну, правда, во Вратах бесплатно (почти) покатался…

Готов поспорить, такого никому из наших ещё не удавалось.

Но и это – неспортивно. Прямо свинство какое-то: мгновенно переноситься туда, куда положено лететь месяцев пять… И скучно там бродить – одному-то. Даже поругаться не с кем.

Так что – без «Лебедя», челнока, экзоскелета, и, главное – Матери! – я теперь никуда! Наигрался. В том числе и в самостоятельность, и в экстрим.

Настоящее скрапперство – нудная и кропотливая работа.

А не лёгкие и беззаботные прогулочки, занимающие стотысячные доли секунды.

Вот и будем просто…

Работать.