Читать онлайн
"Месть"
Лошади неслись по дороге так, что с их расколотых копыт слетали подковы. Мало какой искатель удачи решился бы принести в свой дом такой трофей.
От бешенных скачек вздымались клубы пыли, скрывавшие от глаз почтовый дилижанс. Все разбегались, завидев кровавую пену на мордах неудержимых коней, и никто не отваживался остановить их. Только когда перепуганные животные в упряжи свалились замертво от истощения, стали подходить зеваки.
Вся повозка была в царапинах, а недостающую дверь как будто вырвали. Внутри жуткое гудение маленьких черных крылышек и невыносимое зловоние. Мухи укрывали жужжащим саваном растерзанное тело.
Странное и пугающее событие ещё долго не сходило с уст досужих сплетников. И всё это время из захолустья штата, откуда и прибыл мертвый пассажир, не доходило вестей. Земляки несчастного перестали появляться в близлежащих городах. Кое-кто начал увязывать эту перемену со случаем с почтовой каретой поневоле ставшей катафалком. А спустя время и то, что проезжавшие по тем местам исчезали без следа и никто не возвращался.
Мало по малу все стали избегать глуши, ища объездные дороги. Дилижанс с покойником, о котором всё ещё ходили разговоры самого разного толка, стал казаться предвестником чего-то более зловещего.
Даже представители власти старались не лезть в это дело. Большинство было уверено, что федералы осмеются сунуться, только по неуплате налогов. Однако тем пришлось вмешаться намного раньше.
К станции назначения не пришёл поезд, путь которого пролегал по злополучной глуши. На середине пути он пропал вместе со всеми пассажирами.
Обеспокоенное правительство штата направило отряд военных в разведку. Ещё не успели те оседлать коней, как начали шептаться об некоем очень важном грузе в одном из вагонов пропавшего поезда. О причине череды исчезновений предпочитали не говорить, дабы не слишком часто упоминать нечистую силу.
Джейкоб Бёрч считал, что всё это проделки либо партизан-конфедератов, либо бандитской шайки, не видя большой разницы между ними. Суровый командир отряда намеревался разобраться с ними так, чтобы немногие из них дожили до виселицы.
В пути по прериям разведчики обнаружили мертвеца на дороге. Он умирал медленно и в последние часы жизни, будучи в агонии, он ещё пытался ползти. Это было заметно, несмотря на то что им успели поживиться койоты.
В конверте бывшим при нём нашли сообщение о том, что кто-то убивает всех людей в округе. За ночь в жестокой стычке истребляется целое поселение. При свете дня нападения не происходят, однако и днём страх не покидает людей. Каждый раз остаются следы лишь одного нападавшего. Судя по всему, индейца.
Индейцы… Джейкоб ненавидел краснокожих дикарей всей душой. Даже больше чем южан, чернокожих и бандитов. Южане хоть и бунтовщики, были достойными противниками. Черные хорошо работают в полях, если напоминать их спинам, кто здесь главный. Лично он не поддерживал решение Линкольна отменить рабство. Бандитам он много раз доказывал, что закон сильного, по которому те живут, не на их стороне. Особой помехой Джейкоб их не считал.
Индейцы же сплошная проблема для белого человека в Америке.
Он хорошо знал здешнюю местность, потому-то его и назначили командовать отрядом. Когда-то давно Бёрч очистил эти земли от краснокожих дикарей. Как оказалось, не до конца.
Странно, что в найденном документе несколько раз утверждалось, что индеец один. Их должно быть намного больше для описанных нападений. Эти твари всегда хорошо заметали следы.
Сколько бы их ни было Джейкоб собирался наконец разобраться с ними и его люди шли за своим командиром.
Всеобщая решимость содрать индейские скальпы охладела при виде первого же поселения. Без единой живой души, оно служило местом пиршества пернатых падальщиков. Ещё из далека солдаты почуяли такой знакомый по полям сражений запах.
Тела мужчин, женщин, детей и стариков были повсюду. Изувеченные следами бесчеловечной жестокости и изъеденные падальщиками они лежали и на улице, и за хлопающими от ветра дверьми. По разрытым дикими животными свежим могилам было видно, что посёлок опустошили не сразу.
Тогда разведчики похоронили всех, едва не стерев руки в кровь. Но за несколько дней, куда бы они не приходили, их глазам представала одна и та же картина. Иногда они натыкались на распластанных беглецов, настигнутых в пути неведомой силой.
Казалось, что тошнотворный запах вместе с раздражающим жужжанием мух преследовал отряд по пятам. С каждым днём карканье черных воронов и вой койотов приближался всё ближе и ближе. Того глядишь подойдут и попросят кусочек на пробу, раз уж солдатам всё равно не долго осталось.
Разведчики гнали от себя такие мысли и добравшись до сошедшего с рельс поезда не увидели ничего нового. Никого не было в живых. Кто-то заметил, что на вагонах такие же отметины с царапинами, как и на том самом дилижансе, который успели прозвать мёртвым.
Однажды днём бесследно пропал авангард, а после ночи недосчитались нескольких караульных. На утро пред лагерем выскочил койот. Его зловеще щурящийся взгляд промелькнул по людям в синей форме. Очень скоро он скрылся, но его лукавая ухмылка и свисающая из зубастой пасти рука в обрывках формы продолжали являться в ночных кошмарах.
Шло время, враг так и оставался невидимым, отряд нёс потери. В лагере из фургонов солдаты тряслись по ночам от страха. Только Джейкоб оставался деятельным в своём всё возрастающем ледяном гневе. Командир пытался выследить нападавшего. Трудно было в это поверить, но всё же выяснилось, что ночной убийца был один.
Как-то ночью Джейкоб стал свидетелем того как утащили часового. Кто-то, кого было не разглядеть в темноте, схватил молодого парня за волосы и уволок в ночь. Отчаянные вопли ужаса и боли смешались с топотом копыт – похититель был на коне.
Бёрч слыл хорошим стрелком, известным своим умением стрелять на слух. Но все выстрелы попали в пустоту, потому что на утро из лагеря увидели голову часового без скальпа насаженное на индейское копьё. У воткнутого в землю древка сидел койот и жадно облизывался, глядя как мертвой плотью лакомиться ворон, пока обоих не спугнули выстрелы Джейкоба.
Тот никуда не целился - просто палил во все стороны и яростно вопил чтобы наглая индейская рожа наконец-то показалась. Такая война недостойна белого человека, но этому краснокожему варвару не понять этого. И как ему одному удаётся проворачивать всё это и оставаться в живых?
Раздражённый голос возвестил оставшимся солдатам, что их командир объявляет свою личную войну этому проклятому индейцу. Призвал их с собой на бой и поклялся этой ночью уничтожить гнусного убийцу белых людей.
С темнотой армейский лагерь стал больше напоминать капище. Всюду горели костры и факелы.
Стволы ружей всматривались в темноту и некоторые из них заметно тряслись.
Джейкоб закипал от ненависти к проклятому индейцу, от жажды крови, которой собирался затушить их с ним вражду. Весь в напряжении, готовясь вскинуть оружие в любой момент, расхаживал между огней. Выкрикивал призывы на бой, оскорбления в сторону труса, нападающего исподтишка.
Желая показать своё бесстрашие и поднять боевой дух подчинённых, он стал с упоением рассказывать, как когда-то давно перебил целое племя здешних индейцев. Гогоча во всю глотку, он описывал свои зверства и обещал сделать тоже самое с тем, кто укрывается в тени. А затем шутливо погрозился поджечь лес вместе с краснокожей задницей, если её обладатель не явиться на бой.
Рядовой Томас смеялся громче всех, когда в него вонзилась стрела. Грузное тело обмякло на траву. Тут же все спохватились и пригнулись, впившись пальцами в оружие.
— Зря вы развели столько погребальных костров, — раздалось эхом из темноты, — вас всё равно никто не станет хоронить.
Солдаты озирались на усиливающийся топот копыт, кто-то на полном скаку наворачивал круги во мраке.
Рядовому томагавком снесли голову на лету, и всадник скрылся. Послышались запоздалые выстрелы. Снова мелькнула тень и второго бойца проткнуло копьё.
Третий солдат запаниковал, бросил ружье и побежал куда глаза глядят. Его затоптали копытами.
Индейца невозможно было разглядеть, его черный силуэт сливался с конём в единое устрашающее существо.
В ответ на выстрелы только хруст человеческих костей, загробное ржание коня и раскатистое эхо:
— Ва-хо-а! Ва-хо-а!
Джейкоб знал этот боевой клич. Много лет назад индейцы не сдались без боя. Видимо последний из них возомнил себя мстителем. Тогда он наверняка был совсем ещё ребёнком…
— Все за повозки! Живо! — скомандовал Джейкоб.
Он мог поклясться, что несколько раз попал в всадника, но тому было всё равно. Индеец развернул коня в сторону лагеря, где укрылся заметно поредевший отряд.
— Огонь! — Командир взмахнул саблей и громыхнул залп.
Пули вошли и в коня, и в наездника. Первый лишь фыркнул, злобно вскапывая копытом землю, а второй недобро засмеялся.
Индеец вскинул винчестер, раздались выстрелы, солдаты один за другим валились замертво. От его пуль невозможно было скрыться. Краснокожий как чувствовал где скрывался каждый из них, настигая своих жертв свинцом, прошивая насквозь их укрытия и их самих.
Последний выстрел впился Джейкобу в ногу. Он упал, выронив из руки саблю. Всё-таки этот дикарь промахивается. Или хочет взять главного в плен?
Наскоро перевязавшись, командир отряда достал из кобуры револьвер. Если он и не убьёт это отродье из преисподни, то и в лапы его не попадёт.
Спешившись, индеец медленно подбирался. Послышалось как зацарапали по борту фургона, треском отдалась разорванная парусина тента. По ушам ударил выстрел.
Кто-то ещё был живой. Был, потому что за срывающимся криком раздался рёв и хруст. Расщеплённые доски вперемешку с тканью разлетелись над залёгшим офицером.
Джейкоб перехватил рукоять пистолета поудобнее и приготовился стрелять, когда всадник показался на глаза. Его черное, забрызганное кровью лицо оказалось совсем рядом, практически в притык. Револьвер затрясся в руке, ведь офицер всё разглядел.
Кожа в каких-то наростах, глаза бешено вращаются и их в несколько раз больше чем положено людям.
— Ты во всём признался, бледнолицый, — проурчало утробное многоголосие, — ты убил моё племя, мою семью и меня… Мы забираем тебя на вечные муки!
Это не было человеком. Не успел Джейкоб опомниться, как у него выбили пистолет. Когтистая рука потащила его за ногу, рана отдалась болью, но офицер онемел от ужаса.
Джейкоб почти потерял сознание, когда услышал ржание коня, топот копыт. Почувствовал, как узел затянулся, и веревка всё быстрее влекла узника за собой.
Он беспомощно хватался за траву, скользя по земле. Его леденящий душу крик растворился эхом во мраке, как и пленивший его всадник и он сам.
Только ветер остался шуршать ветвями и развеивать дымку догорающих костров над тенями деревьев в предрассветных сумерках.
***
Горели вигвамы, дым от пожарищ тянулся к небу, а ещё выше взметались крики женщин и детей. Все воины племени погибли. Они ушли не одни, каждый забрал с собой по несколько бледнолицых, но последних было больше. Остался лишь один, совсем ещё юный на молодом коне.
Вагош был хорошим охотником, а люди не так чутко предчувствуют скорую смерть, как животные. Он уже застрелил из лука нескольких.
Что он мог ещё сделать?
— Ва-хо-а! Ва-хо-а! — Выкрикнул Вагош надломанным возмужанием голосом.
Надо отвлечь внимание на себя и быть может хоть так кто-то спасётся. Но за ним не погнались. Молодой офицер выстрелил ему вдогонку и серьёзно ранил.
Вагош уже не вёл лошадь, она неслась сама. Животному очень не нравилось чувствовать на себе стекавшую с наездника кровь. Зато кое-кому другому она была весьма по душе. И этот другой дожидался, когда уйдёт солнце…
К наступлению темноты конь устал. Беглец был очень далеко от врагов и очень близок к смерти.
От созвездий к земле потянулась тонкая нить на которой спустился тёмный бог Йеитсох.
— Какая вкусная кровь, — сумрачный ткач присосался к ране на теле мальчика, — она полна ненависти и злобы. На себя, что не смог защитить самое дорогое и на врагов, что отняли у тебя всё чем ты дорожил. К тому же вы, дети, не умеете себя сдерживать и это так прекрасно. Какой аромат… — Йеитсох приблизился к уху раненого. — Спасибо тебе мальчик. Чего ты хочешь, чтобы я дал тебе взамен?
— Месть… — только и смог прошептать юный воин.
Старый шаман рассказывал, что не стоит связываться с Йеитсохом. Что нужно беречь своё сердце от злобы иначе он придёт, отравит душу и тело.
Вагошу было всё равно. Шаман мёртв, как мертвы отец, мать, братья, сёстры и всё племя. Скоро и он умрёт. То, что в теле уже мертво, так хоть плоть спасётся. Лучше ходить по земле мстительным чудовищем, чем завывать неупокоенным духом. Всё что он хотел сейчас — уничтожить как можно больше бледнолицых.
Никто не знал, как выглядит Йеитсох. Вагош не видел сумрачного ткача, предсмертная пелена затмевала глаза. Юный индеец слышал лишь тихий голос:
— Чудесно, чудесно. Я заберу тебя к звёздам и когда ты вернёшься с твоей силой никто не сможет совладать.
— Конь… — из последних сил выдохнул Вагош.
— Конечно, конечно. И его тоже.
Мальчик уже ничего не чувствовал. Йеитсох замотал его в свою паутину. В кромешной тьме он не чувствовал времени, как сезоны сменяют друг друга. Зато он ощущал, как ломит тело в агонии, как оно меняется, как его наполняют соки Йеитсоха. Сквозь кокон Вагош слышал, как брыкается его конь, как он жалобно кричит.
Бедное животное не знало, что происходит и ради чего, но так нужно. Вагош терпел боль перерождения и видел сны о своей будущей мести. Они вместе должны отомстить и час, когда это свершиться, приближается.
***
Реднеки-старожилы рассказывают, что Вагош до сих пор истязает Джейкоба. Откуда те знают? А слышал ли ты их рассказы о призраке часового без головы, что ночами несёт свою службу? О других здешних приведениях? От них и знают.
В индейских лесах иногда можно услышать топот копыт и истошный крик полный отчаяния и ужаса.
Нет мстительному всаднику покоя, нет ему ни смерти, ни жизни. За последним индейцем забытого племени плетутся завывающие призраки всех убитых им людей.
Когда заметишь, что какой-то койот или ворон пристально смотрит на тебя – беги. Животные чутко предчувствуют скорую смерть в отличии от людей.
.
ЛитСовет
Только что
