Читать онлайн
"Как появляются волшебники"

Яночка убирала разбитую чашку за бабушкой. У той снова был приступ. В последнее время они повторялись всё чаще. Бабушка забывала кто она, как её зовут, где живёт, впадала в настоящее детство. Самое странное, что она сильно менялась внешне – становилась очень худенькой и меньше ростом. Временами девушке казалось, что бабушка теряет краски, вроде картинки какой-то выцветшей на солнце.

Когда она обратила на это внимание первый раз – решила, что показалось, от усталости ведения начались. Второй раз – стала себя убеждать, что это нормальные изменения, которые происходят с возрастом со всеми людьми. Но! Когда приступ прошёл – бабушка изменилась. Она снова была бодрой, что самой собой понятно, но она стала и выше, и более крепкой.

Это не укладывалось ни в какие объяснения. Яночка решила, что от усталости она стала сходить с ума.

Сколько помнила девушка, бабушка всегда ходила в голубом. Правильней наверно даже этот цвет было назвать тёмно-голубым или насыщенным голубым, а может быть даже светло-синим. Обычно это был голубой плащ, двубортный, с английский воротником. Плащ всегда был новый, как будто вчера купленный. В детстве девочка не обращала внимания на такие моменты. А вот став взрослой, подумала, что у бабушки должно быть есть портниха, которая шьёт той всегда один и тот же фасон плаща на протяжении нескольких лет. Объяснить иначе, как плащ выглядел всегда безупречно было невозможно. Зимой плащ видоизменялся – на нём появлялся меховой воротник, который, надо заметить, менялся: то это был белый песец, то чернобурка, то рыжая лиса, то что-то напоминающее енота. Сам плащ вроде тоже становился утеплённым. Самое интересное происходило летом – плащ странным образом преобразовывался в платье такого же фасона: на запах, двубортная застёжка, английский воротник, разве что рукав укорачивался – становился чуть выше локтя.

Сейчас же, во время приступов, плащ-платье-пальто странным образом пропадал. Когда бабушка возвращалась в привычное состояние – он появлялся снова. В моменты же впадения в детство бабушка оказывалась в каком-то старом линялом халате неопределённого цвета, вроде как в цветочек. В руках у неё оказывались какие-то непонятные куски грязного голубого цвета. Сначала Яночка решила, что это вата или синтепон, непонятно откуда взявшиеся, причём какие-то грязные, серые. Она хотела забрать их у бабушки и выкинуть, но та вцепилась в них и ни в какую не выпускала. Начинала верещать как ребёнок, у которого хотят отнять игрушку, если девушка пыталась забрать силой эти куски невесть чего.

Однажды бабушка в очередной раз впала в детство, но уже не вернулась обратно. Более того, в какой-то момент, она выпустила из рук свои странные куски синтепона. А тот повёл себя более чем неожиданно. Сначала расправился на столе и стал похож на маленькое облачко. Потом стал таять, постепенно становясь более прозрачным, уменьшаясь в размере, растворяясь.

Как заворожённая Яна стояла и смотрела как на кухонном столе происходит что-то непонятное, не объяснимое. Она не могла глаз оторвать от этого облачка, испаряющегося у неё на глазах. Девушка была так ошарашена, что не заметила, как бабушка вышла из кухни, как шла по коридору, ведя рукой по стенке, будто пытаясь держаться за неё, при этом она, как тот кусок, становилась меньше, прозрачнее, пока вовсе не исчезла, как будто её никогда не было.

Внучка думала, что бабушка умудрилась выйти из квартиры, иначе объяснить её исчезновение она не могла. Девушка написала заявление в полицию. Обращалась к волонтёрам. Однако поиски ровным счётом ничего не дали.

Где через полгода появился дедушка. Его нашли полицейские в парке, в домашней пижаме, в кармане был паспорт с пропиской в квартире Яны. Это было верхом несправедливости. Дед расстался с бабушкой ещё до Яниного рождения. Тема их расставания не обсуждалась в их доме, а все расспросы пресекались в корне. Знала девушка лишь одно: дед ушёл, оставив бабушку и всё имущество ей, а заодно и дочь. Матери Яны на тот момент было девятнадцать лет. Через полтора года и она ушла из дома, оставив новорождённую дочь своей матери. Про мать разговоры тоже пресекались. Даже имя её Яна узнала случайно – Тамара. Бабушка предпочитала ни про мужа, ни про дочь не говорить.

И вот дед явился, верней его привели. Когда полицейские попытались высказать Яне претензии, та ответила, что дед ушёл ещё до её рождения и она его никогда не видела. На неё махнули рукой, видимо не поверив, и ушли, оставив деда.

С последним происходило ровно то же самое, что и с бабушкой. Он то впадал в детство и ничего не помнил, то приходил в себя – становился выше, крепче, даже моложе. Домашняя пижама странным образом превращалась в пафосную домашнюю одежду: чёрные брюки с остро оглаженными стрелками и стёганный тёмно-розовый шёлковый сюртук. Венчал наряд цветной шёлковый шейный платок. Борода и усы становились аккуратно причёсанными, как и остатки волос на голове.

Оказалось, что назвали Яну в честь деда – он был Ян Доброславович Лодинцкий. Квартира, в которой жила Яна с рождения принадлежала деду. Он оставил её бабушке, но не выписался. Выяснилось, что ещё и добросовестно пополнял семейный счёт. То есть уйти ушёл, но мало того, что всё оставил, так ещё и содержал бабушку всю жизнь. И вот только сейчас, когда, как и она, стал терять свою сущность, перестал работать и был вынужден вернуться в свой дом.

Когда дед был в хорошем состоянии, он был одержим какими-то идеями. То порывался устроить ремонт в доме, то хотел срочно выдать внучку замуж и был полон планов познакомить Яну с внуками всех своих друзей. Иногда на него накатывал страх оказаться без денег, и тогда он стоил прожекты, как можно преумножить имеющиеся капиталы. Капиталы действительно были, но вряд ли в достаточном количестве, чтобы задаваться целью их приумножить – скорее на них можно было безбедно просуществовать какое-то время: два-три года, может быть больше, если экономить.

Потом наступал приступ. Дед оказывался в той самой пижаме, в которой его нашли. Сидел тихонько в кресле, не узнавал Яну, а в руках крутил какое-то грязное розоватое облачко.

Когда дед был в себе – облачка не было, зато был тёмно-розовый сюртук. Когда старик находился в прострации – крутил в руках непонятную грязную субстанцию.

В очередной раз, когда дед был в сюртуке, Яна задала ему вопрос, про его состояние и грязную розоватую вату.

– Я впадаю в детство и не соображаю, где нахожусь и кто я? – изумился дед.

Яна молча кивнула.

– Плохо дело, – покачал головой дед. Было видно, что он очень расстроился.

Тогда девушка решилась рассказать про бабушку, про её исчезновение и про странное голубоватое облачко, что таяло на кухонном столе.

Дед вздохнул, вроде как собрался что-то сказать, но покачал головой, передумав.

Два года девушка ухаживала за дедом, пока не произошло то же самое, что и с бабушкой. Только на этот раз она вовремя очнулась, оторвала взгляд от розоватого полупрозрачного облачка на столе в кухне. Оглянулась она вовремя. Увидела, как дед шёл по коридору, становясь меньше и прозрачнее, и совсем растаял, как будто сам был облачком, а не из плоти и крови.

После его исчезновения Яна стала разбирать бумаги. Надо заметить, что когда дед вернулся, он стал жить в комнате бабушки – их бывшей семейной спальне. За те два года, что девушка жила с дедом, она почти не заходила в эту комнату – дед просил его не тревожить здесь. В последние дни он что-то писал. Уничтожал написанное и снова писал.

Сейчас Яна смогла прочитать, что же такое писал дед. Это было послание-признание. Род Лодинцких был древний род колдунов. Бабушка тоже была из другого рода колдунов. Они связали свою жизнь друг с другом, хоть их родные были против. А потом оказалось, что рядом друг с другом они не могут колдовать. Этого дед не мог толком объяснить. Но вроде как они черпали колдовскую энергию из разных источников. Находясь рядом магия одного нейтрализовала магию другого. Обычно люди в их родах жили очень долго, порой до трёхсот лет, причём очень долго не старели. Они же с бабушкой начали стареть очень рано. Она сказала, что так тому и быть. Он же не мог допустить, чтобы его любимая умерла рано, поэтому как только они вырастили дочь, он ушёл, чтобы продлить жизнь и ей, и себе. Но видно слишком долго они прожили вместе, поэтому задержать молодость и прожить свойственный их родам срок не вышло, на долю каждого выпало всего по сто сорок лет.

После того, как Яна прочитала, сколько прожили дед и бабушка она решила, что дед спятил и написал чушь. Полезла в бумаги бабушки и обнаружила аттестат зрелости, который та получила по окончании гимназии. По документам следовало, что бабушка родилась и окончила гимназию ещё в девятнадцатом веке.

Выходило, что дед написал правду. Они прожили вместе больше шестидесяти лет, прежде чем решились на рождение ребёнка. И вдруг начали стремительно стареть.

Написал дед и ещё одну важную вещь. Колдуны и одного рода, и другого с детства выбирали себе цвет. И ещё в довольно юном возрасте могли свою магию оформить в субстанцию такого цвета. Именно из этой субстанции они сооружали – наколдовывали себе одежду. Могли её видоизменить, вот только цвет сменить не могли.

Их дочь – мать Яны – в положенный срок цвет не выбрала и субстанцию магии себе не создала. Скорее всего, предположил дед, что произошло это потому, что они жили все вместе. Именно поэтому не могла проявится её магия. Должно быть после того, как дед ушёл, у Тамары стала зарождаться магия. Ей удалось создать свою субстанцию. Скорее всего из-за того, что она ребёнок двух разных родов волшебников, её магия какого другого, третьего характера. Она черпала энергию из источника не связанного ни с матерью, ни с отцом. Скорее всего именно в этом причина её ухода, только так она смогла полностью овладеть колдовством, вступить в полную силу волшебника.

Яна сидела на диване, напротив того кресла, в котором свои последние годы проводил дед, и прибывала в странном состоянии. Её захватывали очень разные чувства. От растерянности и неверия, о раздражения и злости – почему никто из них не рассказал ей об этом раньше, она могла бы задать им вопросы, а теперь некому.

Чем больше девушка злилась и распалялась, тем больше она ощущала себя так, будто готова горы свернуть. Внезапно у неё в руках появилось… нет ещё не появилось, но уже стало ощущаться что-то плотное, сгущающееся. Пока это было ещё прозрачное и незримое, но с каждой секундой оно становилось всё ощутимее и стало наполняться цветом. Сначала оно напоминало уплотняющийся воздух, потом стало похоже, как будто она держала в руках пакет наполненный водой. В этот момент эта субстанция стала менять цвет, становясь оранжевой. Становилась всё более упругой и плотной, стала похожей на что-то каучуковое, обретая всё более яркий оранжевый цвет, скорее даже красно-оранжевый, при этом обретал металлический блеск. Таким же блеском отливал и голубой бабушки, и розовый деда.

Она сама не поняла, как это произошло, но она вдруг оказалась в платье того самого оранжевого цвета. Глубокое декольте, широкий пояс на талии и широкая юбка длины миди. Раньше ей и в голову не пришло бы, что ей может пойти такой фасон. Дерзкий, смелый и одновременно достойный, а даже в чём-то классический.

Каждый день она могла чуть менять платье – добавлять воротник, менять форму рукавов: длинные, короткие, узкие, широкие, с манжетами и без. Изменять пояс: то он завязывался, то на нём возникала пряжка. Иногда на платье появлялись пуговицы, а на следующий день исчезали. Единственное, что оставалось неизменным – цвет. Может быть чуть менялся оттенок – то ярче, то спокойнее, но неизменно это был красно-оранжевый.

В какой-то момент Яна поняла, откуда она черпает энергию – ей было очень комфортно на солнце, а ещё лучше, если рядом был открытый огонь, лучше костёр. Ей казалось, что она прямо ощущает, как рядом с таким огнём наполняется силой.

Однажды Яна поняла, что по своему желанию может стать невидимой. Не на долго, но может. И ещё одну удивительную способность она в себе открыла – она может летать, скорее даже так – перемещаться из одной точки в другую. Почему-то сама для себя она это определила как летать, хотя непосредственно полёта не было. Она представляла себе место, где хочет оказаться, после этого возникало ощущение, как будто она движется и ветер дует в лицо, но почти сразу раз… и она оказывалась в представленной точке. Единственное условие перемещения было то, что сначала надо было стать невидимой. И ещё один важный факт – она должна была быть полна энергии, чтобы стать невидимой и совершить перемещение.

Поначалу Яночка хотела закончить институт, а потом… Она не придумала, что потом. Скорее всего ей было просто страшно принять решение. Она лишь думала о том, что будет путешествовать, тем более что для этого ей были не нужны ни визы, ни билеты, ни багаж – она в любой момент могла оказаться где угодно. Но решиться, вот так взять и отправить куда-то… По-хорошему, ей даже гостиница в другой стране была не нужна – ночевать она могла возвращаться домой. Но что-то её останавливало.

Возможно, так бы это и продолжалось бесконечно долго. Закончила институт и пошла работать. Потом бы замуж вышла, пошли бы дети. Так и погрязла бы в рутине, вместо того, чтобы жить в своё удовольствие. Так и продолжалось бы дальше – никак не решалась бы на действия. Но… как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Дело было летом. Яна успешно сдала сессию. Впереди было два месяца отдыха до последнего года обучения. Они с одногруппниками мечтали поехать вместе отдыхать. Кто-то нашёл апартаменты в Сочи для большой компании. Кто-то через каких-то своих знакомых добыл им билеты на самолёт по очень привлекательной цене. Вся компания жила в предвкушении отдыха.

За пару дней до отлёта к Яне приехал Сергей. Они вроде как были парой, при этом близких отношений между ними не было. Яна очень осторожно относилась к сближению. Что-то её настораживало в Сергее. Не было каких-то причин не доверять ему. Было просто чутьё, ничем не подкреплённое. И вот приехал Сергей, всем своим видом демонстрируя, как он расстроен.

– Что случилось? – спросила Яна, отчётливо понимая, что сейчас услышит враньё, уж очень нарочитым было расстройство.

– Нам отказали в апартаментах в Сочи.

– Ну, не страшно, найдём что-нибудь попроще.

– Да-а-а… – протянул Сергей, – ребята подумали и решили, что не стоит ехать непонятно куда.

– Кто именно решил?

– Да все. Егор уже даже билеты сдал.

– Почему со мной не посоветовались? Я бы может свой билет оставила…

– Что одна полетела бы?

– А почему нет?

– Мы же вроде хотели компанией… – вяло ответил парень.

– Ну, ладно. И какие теперь планы?

На самом деле Яну уже не очень волновали планы Сергея и всей компанией. Она отчётливо осознавала, что Сергей врёт. Что планы ни у кого не поменялись, все поедут в Сочи, как и планировали. Просто почему-то решили от Яны избавиться.

Её охватила волна смешанных чувств: и обида, и злость, и даже гнев с желанием стукнуть кого-нибудь.

Сергей же вдруг успокоился и стал продолжать уже без наигранного расстройства:

– Да, мать хочет перестраивать дачу, наверно на всё лето поеду туда – помогать отцу.

Это тоже было враньё, разумеется.

– Ладно, – спокойно, даже холодно, ответила Яна, – с тобой всё ясно. Значит буду придумывать сама себе отдых.

Среди негативных чувств, в которых она буквально захлёбывалась, вдруг появился лучик света. Девушка постаралась как можно быстрее выставить Сергея, да он и не особо сопротивлялся. Сама же она уцепилась за этот лучик, пытаясь понять, что ей стало так светить, обнадёживать.

И вдруг поняла, что не нужен ей билет, чтобы оказаться в Сочи. И апартаменты ей там не нужны. Она может там оказаться хоть прямо сейчас.

Луч закатного солнца ворвался в комнату и осветил Яну. Она как будто втянула его в себя. Представила сочинскую набережную, Морской вокзал, яхты в марине. Лишь в последнюю секунду она сделала себя невидимой. Вовремя.

Материализовалась она именно в том месте, что представляла. Отошла немного в сторонку, подальше от посторонних глаз и стала видимой. Платье видоизменилось, превратившись в лёгкий сарафан. Залезать в воду было уже поздно – солнце садилось, поэтому Яна пошла просто прогуляться по набережной.

С этого момента и начались её путешествия.

Слова Сергея действительно оказались враньём, он решил приударить за одной из их одногруппниц. Яна мешала бы ему, поэтому он и выдумал историю про то, что никто никуда не едет.

Для волшебницы же это было уже совсем не важно. За это лето она успела побывать в Турции, Италии, Испании, ближе к концу лета почти две недели дни проводила в Париже. Потом отправилась в Лондон.

А потом каникулы закончились. Яна вдруг поймала себя на том, что она расстроилась. Ей хотелось завтра снова оказаться в Лондоне и гулять по его улицам. Она уже составила себе план, что ей хотелось бы увидеть. И совершенно не хотелось идти в институт. Девушка вдруг отчётливо поняла, что не нужен ей институт. Она не собирается работать по профессии.

Всё лето она делала фотографии, постила их в соцсетях, писала о том, что она увидела, где побывала, делилась своими впечатлениями. У неё появилось более пяти тысяч подписчиков за три месяца, ей задавали вопросы, просили совета. И даже появились первые рекламодатели.

Яна чётко поняла, что раньше она боялась остаться совсем без денег. Именно поэтому собиралась заканчивать институт. И может быть даже искать работу. Теперь же этот вопрос решился сам собой. Поэтому на следующий день она отправилась в Лондон, а не в институт.

Через полгода Яна оказалась на Мадейре и встретила свою мать. Девушка уже поняла, что бабушка черпала энергию из воды, причём из пресной, скорее даже из дождя или снега, в крайнем случае – ручьёв и рек. Дед же пользовался энергией утренней и вечерней зари. Дневное солнце для него было слишком сильной энергией, ему нужно было послабее. Девушка с лёгкостью чувствовала других волшебников, распознавала, какой энергией они заряжаются. Она даже несколько раз задумывалась о том, какая энергия нужна её матери. Однако когда увидела ту, то не узнала. Сначала почувствовала чужую энергию, потом увидела очень приятную девушку, свою ровесницу, как она решила, а потом обратила внимание, что у той было очень похожее платье, почти точно такое же, как её, только сочного зелёного цвета. А потом вдруг почувствовала что-то странное – какое-то тёплое и нежное чувство, такое же, что чувствовала к бабушке, а позже к деду, хоть совсем и не знала последнего. Вот и сейчас возникло такое же чувство к этой девушке. Она не успела догадаться. Первой всё поняла мать.

– Доченька?! Яна? – воскликнула женщина.

Только сейчас Яна поняла, что та старше её, хоть и выглядит прекрасно и моложаво, но видно, что ей не двадцать лет.

– Мама? – догадалась девушка.

Мать протянула к ней руки и тут же опустила.

– Ты огонь, – грустно сказала женщина.

– Да, – ответила девушка и добавила, – а ты деревья?

– Растения, не столько деревья, сколько зелёная растительность.

Яне было комфортно рядом с матерью, а вот той не очень, зелень не слишком любит огонь. Именно поэтому мать и не решилась обнять дочь.

Мать и дочь встречались часто, но очень не на долго. Мать очень быстро начинала терять энергию и чувствовать себя плохо: потеть, изнывать от жары и задыхаться. Яна приучилась замечать первые признаки плохого самочувствия и тут же прощаться.

Всю жизнь, жизнь обычного ребёнка, Яна обижалась на мать, что та бросила её, и одновременно в глубине души надеялась, очень долго надеялась, что мама вернётся. Теперь ей стало понятно, что мать была вынуждена уехать. Та попросту не могла находиться рядом. Вместе с пониманием пришло и прощение. Осталось только сожаление, что обнять мать она так никогда и не сможет.

От Тамары девушка узнала, что обычно женятся друг на друге волшебники одной стихии, в крайнем случае схожих стихий: земля и деревья, солнечный свет и огонь, ветер и вода, солнце и воздух. В этом случае необходимые им энергии не противодействуют друг другу. Однако, если в паре оба заряжаются от одной стихии, то усиливают друг друга, продлевают не только жизнь партнёру, но и молодость. Волшебникам разных энергий это не подвластно. Они могут лишь сами продлевать свою жизнь. Что же касается противоположных стихий – они попросту не дают колдунам быть рядом. У матери с дочерью были не совсем уж противоположные, но достаточные для того, чтобы одной из них было не комфортно рядом с другой.

Странным было то, что волшебство Тамары не проявилось раньше, ведь магия растений не противоречит ни энергии света зари, ни силе дождя, наоборот – это составляющие жизни растений. Дочери было комфортно и рядом с отцом, и рядом с матерью, а магия почему-то не проявлялась. Всколыхнулась она лишь с рождением Яны, когда Тамара почувствовала силу будущей волшебницы.

Вот правда тогда мать не знала, что она волшебница, как и того, что её родители колдуны. Просто она почувствовала неприязнь к дочери. Связала это с тем, что разругалась с её отцом накануне рождения девочки. Устыдилась, что перенесла неприязнь с отца на их общего ребёнка, но поделать ничего с собой не могла. Её раздирало от противоречивых чувств возникающих, когда она находилась рядом с новорождённой, не говоря уж о том, когда брала её на руки. Ей хотелось бросить ребёнка и бежать куда глаза глядят. Женщина думала, что это в ней говорит ненависть, хотя на самом деле это был скорее инстинкт самосохранения. Вот только ни они, ни её мать этого не понимали. Магия Тамары до сих не проявилась, тем более магия малышки, которую никто кроме матери не чувствовал.

Иногда на молодую мать накатывало странное желание – схватить младенца за ноги и шандарахнуть об стену. Она приходила в ужас от этих мыслей. Чем сильнее она им сопротивлялась, тем чаще стали посещать её. Женщина промучилась около месяца, в конец измотала себя, а потом поняла, что рано или поздно наступит такой момент, когда она поддастся эмоциям, не сможет себя контролировать и произойдёт неизбежное. Вот тогда-то она и приняла решение бежать. Никому ничего не говоря, даже не объяснившись со своей матерью, Тамара сбежала. И буквально через пару месяцев у неё открылся дар колдовства. Было не понятно почему он так долго спал, может быть родители слишком опекали дочь.

Куда проще было понять, почему магия Яны так долго не проявлялась – причиной была бабушка. Сила её воды глушила проявление волшебства внучки. Её смерть освободила силу. Появление деда, у которого была схожая стихия, ещё больше подстегнуло проявление колдовства. Странным было только то, что у Яны была такая сильная энергия. Сначала они с матерью решили, что это в деда – сила света.

Их мнение развеял случайно залетевший на Мадейру старый волшебник. Он сказал, что огонь намного сильнее света. Не могла у света быть внучка огонь. Не менее странно и то, что у воды и света появилась дочь с энергией растений.

Волшебник заряжался стихией земли. Жил уже около трёхсот лет, а выглядел так, как будто по человеческим меркам ему лет пятьдесят. И Яне, и Тамаре рядом с ним было комфортно, как и ему рядом с ними. Более того, мать могла дольше пробыть рядом с дочерью – сила земли помогала ей дольше не подвергаться воздействию огня.

Волшебник был испанец – Диего Гомес, ходил в костюме шоколадного цвета, то делая его более тёплым, то изменяя на льняной, когда оказывался на тёплом острове. Имел типичную внешность – смуглый, кареглазый, с иссиня-чёрными волосами, в которых проглядывала седина, особенно сильно на висках.

Однажды он пропал на несколько дней. Женщины уже заволновались. Оказалось, что он побывал во всех местах, где жили его знакомые колдуны, разумеется те, кто был старше двухсот лет. Таких набралось около десятка. Всем им он задавал одни и те же вопросы:

– Как могла появится у света и воды дочь с энергией растений? И как у неё в свою очередь могла родиться дочь-огонь.

В ответ почти все пожимали плечами. Лишь одна волшебница, поначалу тоже пожала плечами, а потом спохватилась:

– Это не факт, лишь моё предположение. Но если у света в роду был огонь, если они в принципе повели свой род от огня, то мог тот проявится ребёнок с силой огня. А вот как появилась зелёная – даже предположить не могу.

Так и вернулся бы колдун ни с чем, но потом вспомнил, что один из первых волшебников посоветовал ему обратиться к самой старой волшебнице живущей на земле, даже сказал, где ту найти. Правда предупредил, что старуха периодически впадает в маразм и тогда у неё вряд ли что спросишь. Надо выгадывать момент, когда она будет в нормальном состоянии.

С первого раза магу не повезло. Старуха сидела в кресле-качалке, мяла в руках какую-то грязную оранжевую тряпку и не реагировала ни на что.

Решив, что ничего он у неё не узнает, колдун отправился на Мадейру. Там он рассказал Тамаре с Яной о предположении, что высказала его знакомая. Женщины согласились, что это разумное предположение. То, как колдун описал старую волшебницу Яна уже наблюдала дважды, о чём и поведала матери и испанцу.

Воодушевившись Диего снова отправился к старухе. Встретила его довольно привлекательная пожилая женщина в стильном оранжевом платье, с причёской по последней моде и ярким маникюром на длинных ногтях.

Гомес удивился произошедшим переменам. Представился по всей форме и объяснил цель своего визита.

– Дорогой мой, ваше предположение абсолютно верно. Знаю что от нашего рода, одного из древнейших на земле, отошло несколько ветвей, которые ослабли и перестали быть огнём, кто-то стал дневным светом, кто-то зарёй, а были даже такие, кому нужна была луна. Знаю, что иногда в их родах иногда, очень редко, появлялся сильный маг с силой огня или солнца. Так что происхождение вашей огненной девушки вполне объяснимо – скорее всего моя дальняя родственница. Что же касается силы растений у двух – тоже всё объяснимо. В роду огня, а нет, вы сказали свет зари там был, так вот у них вряд ли был кто-то из растений. Нет, определённо никого быть не могло. А вот у дождя… Да-а-а… – протянула волшебница.

– Дождь ведь от стихии воды, – продолжила она, – раньше, в самом начале-то и вовсе было всего четыре стихии: огонь, вода, земля и воздух. Вот потом уже, когда волшебники стали смешивать свои стихии, появились новые энергии. Вода и земля дали самые причудливые разновидности: и деревья, и траву, и цветы, и ещё бог весть что. Вода и воздух дали и снег, и дождь, и даже утреннюю росу. Уже потом дождь и солнце дали радугу – самый редкий вид волшебников, и самый слабый.

– Что вы говорите, радуга есть, – изумился испанец, который был уверен, что до сих пор есть волшебники только сильных энергий.

– Да! – воскликнула волшебница.

– Слабее разве что летний иней, – грустно заметила она.

– Так что ваша знакомая, что пользуется энергией зелёных растений вполне могла родиться у дождя, если в роду того…

– Той, – перебил Диего.

– В роду той, – продолжила огненная дама, – были либо деревья когда-нибудь, или даже земля. Да, пожалуй, могла и земля дать такой неожиданный результат.

– Так что смешивая свои стихии, – заключила колдунья, – энергии! Волшебники создают новые силы, но как правило более слабые.

– Ваша приятельница где живёт?

– На Мадейре…

– Ну вот, остров вечной весны, только в таком месте ей и будет комфортно. Кстати, может потому в России, где снега и морозы, её сила и не проявлялась долго – черпать энергию было особо неоткуда.

Испанец ещё долго проговорил с пожилой волшебницей, верней больше слушал, а она ему поведала много чего: и того, что знала наверняка, и того, что когда-либо слышала от других, и откровенные байки, не имеющие под собой никаких фактов.

Вот так Яна с Тамарой узнали, откуда они такие особенные в своей семье. Матери стало понятно, отчего она так хорошо себя всю жизнь чувствовала летом, и откуда бралась зимняя хандра. Она ведь и зелёную Мадейру для жизни выбрала интуитивно, просто почувствовав, что здесь ей комфортнее всего.

Яне было проще, чем матери. Силу огня она могла питать откуда угодно: и от солнечного луча, и от обычной комнатной лампочки, и от огней иллюминации в городах, и от костра. Сильнее всего, конечно же, она напитывалась энергией в солнечный день или рядом с открытым пламенем.

Будучи маленькой она довольно быстро поняла, что сказки – это выдумка, а теперь, повзрослев, вдруг сама оказалась в сказочном мире. Верней поняла, что волшебный мир находится прямо внутри того, что большинство людей считает реальностью, мирно сосуществует с ним, порой пересекаясь, при этом стараясь не проявлять себя и не конфликтовать.