Читать онлайн
"Точка G: радостное шоу?!"
121. О, христиан род гордый, бедный, жалкий!
Вы, y кого так слаб духовный зрак,
Что пятитесь назад стезею валкой!
124. Поймете ль вы, что человек – червяк,
Родившийся стать бабочкой небесной,
Когда на суд он прилетит сквозь мрак?
127. Чем разум ваш кичится в жизни тесной?
Чем лучше вы неразвитых червей,
Не получивших полный вид телесный?
(Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище)
Мистер G., он же просто G., он же мужчина лет сорока, Главный Редактор, Продюсер, Ведущий, Отец и Создатель популярного вечернего шоу «Точка G», которое транслируют по всему миру, опираясь одной рукой на потрескавшуюся раковину, другой брил щеку. Левую щеку! Правой рукой левую щеку! Он жадно менял насадки на бритве, то и дело макая ее в горячую воду. Нельзя пропустить ни один волос. Нельзя вызвать раздражение на коже!
В уборной телевизионной студии свет был дьявольски тусклым. Одна дневная лампа перегорела еще два месяца назад, а вторая с самого утра своим раздражающим мерцанием намекала о скорой кончине. Справа на крючке висели рубашка, галстук и пиджак. Лучи света пробегали по его сухому голому торсу, проецируя тени и подчеркивая худобу.
Бритва проходит короткую дистанцию по щеке, затем окунается в воду, затем он стучит ей по раковине, а потом снова касается кожи. Снова и снова. Правая уже гладко выбрита, на ней уже видны острые скулы. От длинной бороды, которая скрывала не менее длинную шею, не осталось и следа. Ах да, волосы ниже плеч перед бритьем станком он срезал ржавыми ножницами, которые бесхозно валялись в уборной. Еще немного, и он будет готов к выходу и съемке. Зрители, гости, коллеги, само пространство ждут его целых 30 непростительных минут.
«Время меняться! – шептал себе под нос мужчина. – Как же все осточертело! И эта ванная комната, и эта студия, и эта работа, и это гребанное шоу «Точка G» с его недалекими зрителями».
За дверью, прислонившись к стене, стоял Главный Помощник, точнее Главная Помощница или просто Женщина № 1. Она с полудня не узнавала и не понимала, что происходит с ее шефом.
Женщина знала, что этот медийный персонаж отличается резкими перепадами настроения, маниакальностью, депрессивностью, но сегодня… Сегодня он не был похож на себя. Сначала Ведущий запросил сценарий очередного выпуска, перекроил его с ног до головы, отменив всех гостей и подкинув тем самым работы всем, кто был замешан в редактуре. Странности на этом не закончились. Вместо традиционного «оранжевого фреша» шоумен попросил принести ему кофе, бахнуть в него столовую ложку сливочного масла, потом подать стакан воды, а позже…
«Нет, он однозначно сбрендил! Да-да, иначе и быть не может!» – постукивая пальцами по редакторской папке и ожидая своего босса, рассуждала Женщина № 1.
Шокирована она была не «выжимкой из апельсина», а тем, что Мистер G. за два часа до эфира потребовал срочно найти и привезти в телевизионную студию какого-нибудь стилиста с «прямыми руками», дабы он его аккуратно подстриг, уложил волосы и сбрил волосы на лице. Как вы поняли, с последним эта капризная персона решила справиться сама.
«Стилиста ему за 100 минут до… Чтобы он был не какой-то криворукий кретин, а… Еще и с бритвой, ножницами, пенкой, лаком. Что за?! – то цитируя G., то возмущаясь, не могла успокоиться она. – Менять свой стиль, который был неизменен, кажись, да все 2000 лет… 2019, мать его, лет…. еще и в какой-то неприметный, ничем не примечательный мартовский вечер. Пфф».
Ее возмущению не было предела. Все знали, что у шефа скверный характер, но обычно он не распространялся на такие мелочи как цвет пуговиц на пиджаке, галстучный узел и, тем более, его прическа. Длинные, слегка вьющиеся волосы, неухоженная борода, безразличие к одежде, словно протест против тех мужчин-павлинов, которые возятся со своими волосами и запонками на рубашке, как с истеричной дурой, требующей к себе и своим капризам внимания 24 на 7.
Она даже забыла про то, что нормальная пища в ее желудке была последний раз где-то два дня назад. Как раз-таки во время согласования окончательного сценария «Точки G» во вторник, который будет полностью переписан, что называется, на коленках.
«Как дожить до субботы? – спросила Женщина № 1 вслух и театрально закатила глаза. ‒ Хотя, не все так плохо! Нужно радоваться, что мы не ежедневное шоу вроде «О чем речь?» или «Прямой разговор»! – продолжила она диалог с собой. ‒ Вот у них-то чертовски скверная сетка вещания. Что зрителям кайф, то редактуре… Будь все проклято, тьма работы! В такой реальности я бы однозначно сошла с ума… вздернулась бы… или напилась… а потом еще раз вздернулась и снова вдрызг напилась бы! Снова и снова, пока не надоест что-то одно!»
Тем временем, затягивая галстучный узел и смотря на свое новое отражение, Мистер G. думал о том, что если бы пространство дало ему второй шанс, то он однозначно отказался бы от своей популярности. Ибо нет ничего отвратительней, чем висеть плакатом на стенах квартир и смотреть глянцевыми глазами на то, как люди извращаются, развращаются, жрут лежа, жрут сидя, делают новых людей, пытаются сделать так, чтобы не сделать новых людей или предаются «неистовому веселью» в четырех стенах. Да просто переключают телевизионные каналы, пока не уткнутся в «Tочку G» и своего телекумира. Замкнутый круг. Если раньше само осознание того, что его размноженная на постерах копия может впитывать в себя откровения и тайны людей, приводила его в воодушевление, то теперь вызывало чувства сродни тревоги… чуть меньше, чем страх, но много больше обычного волнения. Типа панические атаки easy-уровня.
«Длинноволосый бородатый домовой! – вскрикивал Мистер G. каждый раз, видя отражение в зеркале и подумывая раз и навсегда попрощаться с этим мерзким типом. – Редкостное дерьмо, а не постер! Пора решиться сделать себя другим!»
Мало кто мог сработаться с человеком, который посвящает себя день и ночь работе, не видит ничего вокруг, кроме своего детища, и считает свою точку зрения не то чтобы правильной, а абсолютной истиной с единственным аргументом вроде «это моя точка зрения!» или «я считаю так».
Больше полугода (ну или чуть больше) не задерживался никто, кроме Женщины № 1. Кажется, она здесь дольше, чем себя помнит, и единственная, кто знает Мистера G. совсем с другой стороны ‒ слабым, чувствительным, немного закомплексованным, то есть совершенно не таким, каким его привыкли наблюдать все остальные и особенно зрители проекта.
– Вы скоро? – спросила женщина, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. – До начала остаются считанные минуты.
– Подожди… – буркнул он и вместо того, чтобы ускориться, разразился тирадой. – Это чертово шоу не начнут без меня. Ты же знаешь… Может не быть главного героя, но шоу будет… может сдохнуть оператор или режиссер-постановщик, но оно выйдет в эфир… Черт подери, может, смыть эту проклятую студию всемирным потопом, накрыть ее волной с головой, но зритель получит свой кайф. Все… все будет, только если буду я.
Она уже привыкла к этому и спокойно прокомментировала вопросами:
‒ Так в чем проблема? Что вам сегодня мешает надеть маску себя на лицо и выйти в люди?
‒ Маски уже не в моде. Пора заказывать целый костюм. Несколько костюмов! Много костюмов! Чертовски много одинаковых костюмов и шкафов! Забить ими все вешалки и полки до предела, чтобы, вываливаясь наружу, они мешали закрывать дверки.
‒ М-да уж, лучший ответ за неделю! Может быть, достать еще и портного?
‒ Нет, у него и без меня много дела. Заказы на футляры для людей поступают день и ночь. Он не успевает чинить пальцы от проколов иголками.
‒ Пфф… – громко выдохнула Помощница, поняв, что продолжать диалог нет смысла. Мистер G. все равно найдет как придраться к современности.
Спустя 10–15 минут утомительного ожидания наконец-то щелкнул замок, и дверь отворилась.
‒ Я готов!
‒ Ммм… мне лучше промолчать и сдержать свои эмоции от увиденного?
‒ Знаю-знаю…
Дальше шла стандартная процедура приготовления лица в гримерной. Пожалуй, это самое-самое, что не любил Шоумен из всего процесса. Сидеть неподвижно около 20 минут и слушать бредни обрюзгшей Гримерши, которую он каждый раз планирует заменить на глухонемую. Как она еще не уволена? Хорошо работает!
‒ Вот это да! – не удержалась она, увидев гладковыбритого шефа. – По всей студии прошел слух о смене вашего образа. Увы, спешу вас огорчить, но теперь тонального крема потребуется еще больше. Вы смотрели на себя вблизи? – спросила гримерша, включая свет в лампочках, расставленных по периметру большого прямоугольного зеркала.
‒ Время так и норовит оголить морщины и нервы! По сравнению с софитами и солнцем, оно это делает ежесекундно! – выдыхая, ответил Мистер G. и уселся в кресло, расстегнув вторую пуговицу пиджака. ‒ Солнце тоже не очень-то и радужная звезда. Любить солнце, кхм, сродни любви к медленно опускающейся гильотине. Странная любовь, странная. Ты греешься, любуешься, подставляешь себя под лучи солнышка, а оно-садист, черт возьми, медленно режет твое лицо в морщины ‒ такие глубокие борозды, которые ничем не убрать.
– Сейчас все будет в порядке. Главное, постарайтесь не двигаться хотя бы минут пять.
Мужчина сморщился от прикосновения руки со светло-коричневым кремом. Это было ужасно. Это походило на то, как кто-то своей потной рукой наносит на лицо холодный кетчуп или липкий сладкий джем. «Сейчас она начнет свой монолог…» – сказал он про себя и заиграл скулами.
Гримерш на проекте было несколько. И гостей, и экспертов во время съемок требовалось приводить в надлежащий вид, но себя любимого он доверял только ей. Одно дело болтливость, другое ‒ профессионализм. Первое второму в ее случае не мешало.
– Если крема нанести слишком много, то лицо начнет потеть, а он собираться в капли, затем в струйки и стекать по лицу… дальше по шее… потом попадет за воротник белой рубашки. До рекламной паузы вы вряд ли сможете продержаться, а все это будет заметно публике. Ох! Все считают гримеров просто малярами лица, относятся к нам с иронией… Пожалуйста, не двигайтесь и молчите… Перестаньте играть своими скулами… – параллельно давала указания эта женщина с тяжелой одышкой и огромными ногами, словно двумя деревьями, выросшими из земли. ‒ Все относятся к нам с иронией, а ведь мы обладаем аптечной точностью… Немного переборщу – вам будет некомфортно, нанесу мало «тональника» на зону глаз, они будут казаться усталыми. Тени на щеках убавляют пару килограмов, но вам это не надо… вы и так худой… Очень худой. Что вы едите? Вот я люблю поесть. Ха-ха! По мне это и видно… Я из тех, кто садится на диету с понедельника и пьет чай для похудения с бисквитным тортиком из La Café de Creme. Их кондитер просто мальчик-зайчик. Такой высокий брюнет в белом кондитерском колпаке и закатанными рукавами своей униформы. Представляю его торс. Эх, если бы я была немного стройнее и моложе, то точно бы попыталась его охмурить, чтобы он приносил мне кусочек торта с темным шоколадом NOIR или мое самое любимое пироженное… не помню, как же оно называется… что-то про Париж или Милан. Ха-ха-ха. Обычно я на него набрасываюсь с такой неутолимой жадностью, что… И пусть весь мир завидует. Это про меня и мою страсть к сладкому.
«Этот «сладкий кудесник», даю зуб, не жрет то, что готовит!» – подумал Мистер G., который был равнодушен к еде, питаясь только кофе, сигаретами и сценариями своего шоу.
«Интеллектуальные» рассказы Гримерши продолжались еще 15 минут, пока она не сделала последние штрихи и не закончила свой монолог планами на отпуск.
Подумав несколько секунд, Шоумен тут же решил отправиться в туалет и смыть всю работу женщины. Никакого боевого макияжа в этот День Д. «Если и идти новым к ним, то только самим собой!» – сказал он, плеснув горячей воды в лицо. Капля упала на пиджак, вперемешку с тональным кремом оставив на нем жирное пятно.
– Вы опять здесь? Что за день? Мы уже задерживаемся на 19 минут и 30 секунд… 31… 32! – смотря на часы, негодовала Женщина № 1.
– Людям всегда нужно чего-то ждать. Ожидание повышает цену всему: и куску пиццы, и рейсу аэробуса, и старой монете, и желанию двум влюбленным поскорее встретиться.
– Главное, дождаться…
– Увы, это случается не всегда. Такова игра в жизнь! ‒ сказал он и направился к двум большим дверям, за которыми в вожделении находилась пара сотен человек, несколько подсадных уток, модераторы массовки, операторы, гости, свето-режиссер и все-все-все, кто был так или иначе причастен к «радостному шоу».
Мужчина выхватил рацию у своей помощницы и громко объявил в нее десятиминутную готовность, добавив при этом уже стандартный набор фраз:
– А пока можете перекурить, обсудить грязное белье знаменитостей, новости политики, спорта, повышение цен, реформы, чужие фотокарточки в социальных сетях, идеальный мир, красоту городов, в которых нас нет, и безобразие и неблагоустройство среды обитания. Как только начнется шоу, мне будет нужна максимальная отдача от каждого.
.
ЛитСовет
Только что
