Выберите полку

Читать онлайн
"Иосиф СТАЛИН: начало Великого Пути"

Автор: Александр
Иосиф СТАЛИН: начало Великого Пути

Аннотация

Двумя первыми биографами И.В.Сталина были французский писатель Анри Барбюс и еврейский революционер и беллетрист по совместительству Л.Д.Троцкий. Оба озаглавили свои работы одинаково – «Сталин». У Барбюса биография являла собой один сплошной панегирик Вождю, у Троцкого – огульную клевету, чернуху и злобу, что застила в целом не глупому Льву Давидовичу разум, доводила его сочинение до абсурда, до чепухи, которую порой читать невозможно. Про работу угодливого француза быстро забыли, работу же иудея-Троцкого властители мiра сего положили в фундамент будущей СТАЛИНИАНЫ.

Первый этаж в этом убогом и примитивном здании возвёл Н.С.Хрущёв своим пошлым, вздорным и глумливым докладом на ХХ партсъезде, где он объявил Сталина на весь мiр тираном, неучем и недоумком, воевавшим-де по глобусу. Это было сказано про человека, Верховного Главнокомандующего, четыре года умело руководившего многомиллионной Армией и сломавшего хребет в итоге всей коричневой Европы, после Победы выведшего аграрную до того Россию в мiровые научно-технические лидеры, в законодателя интеллектуальных и технологических мод. Впервые за последние 400 лет, между прочим.

Второй этаж наспех сляпал полупомешанный маньяк-Солженицын, заявивший ничтоже сумняшеся посредством своих “нетленок”, что при Сталине в России якобы был один сплошной ГУЛАГ, ТЮРЬМА для НАРОДОВ, ЖИВАЯ МОГИЛА. Сиречь вся страна гнила на нарах и валила лес. Всё! Ничего другого при Иосифе Виссарионовиче якобы в СССР не было и не могло быть. По определению, что называется... Кто летал тогда в Космос и укрощал Атом, производил первоклассную технику, науку и культуру? - “пророк” особенно не заморачивался: интеллекта на то не хватало, увы, умственных способностей. Он, графоман от рождения, лишь о славе денно и ночно думал и о больших деньгах. Ничего другого его, полудурка природного, на этом свете не интересовало.

Ну а третий, последний этаж СТАЛИНИАНы достроил при Горбачёве А.Н.Яковлев при помощи подконтрольных СМИ, главными из которых в смысле лжи и чернухи были журнал «Огонёк» В.Коротича и газета «Московский комсомолец» П.Гусева. Сталина в эти годы эти без-совестные товарищи превратили в ЧУДОВИЩЕ настоящее, в ВАМПИРА, который грудных детишек якобы за завтраком ел и запивал мясо их же кровью…

Выходили про И.В.Сталина и другие книги - хвалебные и объективные. Но - мизерными тиражами. И эти работы не брали в расчёт подконтрольные Сиону СМИ: их как бы и вовсе не было, как и самих авторов…

Так вот, цель данной работы - попробовать всё же пробиться к реальному Сталину через бетонную стену фальсификаций, грязи и лжи, что возвели в России вокруг этого по-настоящему великого человека перечисленные лицедеи, сугубые троцкисты по убеждениям и оборотни по сути…

От автора

Родившись в 1958 году, я прожил детские годы, как легко догадаться, при яром, упёртом и фанатичном анти-сталинисте-Хрущёве, которого я из-за возраста совсем не помню как человека и руководителя; как и его дурные разрушительные дела. И хорошо, и слава Богу, как говорится: душу в чистоте сохранил!... Отрочество и первую половину юности я жил, взрослел, мужал, учился в школе и Университете уже при Л.И.Брежневе - стороннике и почитателе Генсека Великого, которого (Брежнева) я до сих пор очень хорошо помню и люблю. Ещё бы! Золотое время было тогда великой советской эпохи, которую я полностью захватил и вкусил от неё полной мерой!

Но я не про это хочу сказать, а про то, что Брежнев злобную, лживую и ядовитую хрущёвскую хулу на “Вождя всех народов” быстренько прекратил в Советском Союзе; полоумных клеветников-шестидесятников во главе с Солженицыным выкинул за кордон: чтобы воздух добропорядочным советским людям не портили своей тошнотворной вонью. И даже гранитный памятник поставил Леонид Ильич Иосифу Виссарионовичу на могиле на Красной площади, которого там не было (при Хрущёве там был небольшой земляной холм). Молодец, Брежнев, мо-ло-дец! Низкий ему поклон за всё это!

Большего он, по-видимому, сделать не мог: реабилитировать Сталина по-полной путём возврата доброго имени, как и полагается по чести и совести, - ну и ладно. Слабохарактерному Леониду Ильичу уже и за одно то спасибо, скажу ещё раз, что при нём хотя бы перестали на Сталина клеветать, возводить напраслину по образцу и лекалам иудея-Троцкого. Я, например, худого слова про Иосифа Виссарионовича в брежневские времена ни в школе, ни в Московском Университете ни от кого не слышал. Преподаватели или молчали в тряпочку, если они были евреями, или говорили одно хорошее, если в них текла славяно-русская кровь. Поэтому я до момента прихода в Кремль М.С.Горбачёва с А.Н.Яковлевым (ярым троцкистом и анти-сталинистом) в середине 1980-х годов вынес для себя твёрдое убеждение, подкреплённое Историей и литературой, что Сталин - это ТИТАН, это СТОИК, это ДЕЯТЕЛЬ-ДЕМИУРГ, равный по масштабу содеянного Ленину, с которым они перевернули мiр, сделав его гуманнее, честнее и справедливее. С такими светлыми и духоподъёмными мыслями я и дожил до 27 лет, когда началась перестройка - век бы её не видеть и не знать!!!

С весны 1985-го, напомню читателям, началась горбачёвская перестроечная вакханалия, очень похожая на общесоюзный потоп. В стране тогда будто канализацию прорвало, - и потекла зловонно-вонючая пропагандистская горбачёвская жижа по умам и душам простых советских людей, которую растаскивали по самым отдалённым местам и совали под нос доверчивым, не искушённым в Истории и политике гражданам вдруг оживившиеся евреи, окружённые лизоблюдами-шабесгоями типа академика Сахарова. Я хорошо помню, как они, российские граждане Моисеева вероисповедания, вылупив красные от восторга глазища, прибегали к нам в институт на Филях с целой кипой свежих газет и журналов, и начинали тыкать нам этой макулатурой в грудь, русским инженерам и научным сотрудникам. Людям, понимай, кто всё ещё продолжал носить светлые образы двух первых советских Вождей в душе и сердце. А у кого-то из нас ленинско-сталинские портреты даже стояли на рабочих столах в качестве живого назидательного примера, как надо жить и работать, укреплять страну и социализм. Таким евреи прежде и больше всего тыкали свеже-купленными «Огоньками» - прямо в нос!!! - и озлобленно голосили при этом: «Возьмите и почитайте, дурни пустоголовые, упёртые, что пишут про вашего Иосифа Виссарионовича и Владимира Ильича в «Огоньке» или «Московском комсомольце», что рассказывают в телепередаче «Взгляд». Ужас, ужас! Это ж такие вурдалаки были, оказывается, что страшно сказать! Тираны, людоеды и палачи! Нелюди о двух ногах! Да их обоих повесить надобно было на Красной площади, а не памятники устанавливать по всей стране. Разве ж можно таких упырей-сатанистов славить, память о них хранить, передавать потомкам!...»

В курилки в те сатанинские годы уже невозможно было зайти честному думающему человеку: там евреи-анти-сталинисты правили бал, зомбировали всех нас, промывали мозги русским труженикам, на которых институт, строго говоря, и держался со дня основания, которые тащили на своих плечах всю тяжёлую и ответственную работу. Вот нас-то и обрабатывали в разрушительном антисоветском духе, выбивали почву из-под ног, вносили в души сумятицу… Мысль у институтских евреев была проста до банальности и пошла: если Советский Союз был возведён на немыслимых репрессиях, насилии и крови двумя чудовищами, Лениным и Сталиным, - значит его немедленно надо сломать!!! Подчистую!!! И на его обломках построить принципиально новое, справедливое и демократическое государство по западному образцу, где коммунизма не было и в помине.

Но ведь всё сломать – значит в итоге остаться ни с чем, на руинах СССР, - было первое, что тогда приходило лично мне в голову. А как тогда жить? И на что? Ведь всё, что было нажито за 70 лет, жулики быстро растащат. А новое государство построить не так-то просто и быстро! Годы понадобятся, десятилетия! Значит в государстве будет длиться очередной и тотальный бардак и разор вперемешку с голодом и холодом, с массовой безработицей и смертями стариков и детей?!... Но спорить с горланящими евреями было абсолютно без-смысленно и без-полезно: на их стороне стояли все советские СМИ, печатные и электронные, которые воодушевлял и лично поддерживал сам Генсек - ставленник иудея-Андропова, долголетнего председателя КГБ! Поэтому мы, затравленные русские велико-державники-патриоты, перестали в курилки ходить: по-мышиному тихо сидели на рабочих местах, втянув головы в плечи, и ждали, чем в стране дело кончится…

Кончилось тем, к чему, собственно, всё и шло после устроенного Горбачёвым спланированного светопреставления - крахом Великого Советского государства нам, славянам-руссам, на горе, а евреям-пропагандистам на радость, которые шесть перестроечных лет нам промывали мозги общеевропейскими либеральными ценностями. Все они при Ельцине быстро уволились из НИИ и перебежали в банки, в коммерческие предприятия, которые росли как грибы-поганки повсюду. Понимай, расчистившие себе от старой коммунистической власти дорогу евреи начали заниматься своим традиционным промыслом - барышничать и давать деньги в рост. Ничего другого они не любят, не знают и не умеют, как выяснилось. Так уж странно и чудно их создал-сконструировал Сам Господь! А мы, простодушные русские труженики-инженера, мэнээсы и эсэмэсы, оболваненные по самое некуда и одураченные, оставшиеся у разбитого корыта, продолжали сидеть на своих рабочих местах на мизерных окладах, ждать закрытия института и горько думать при этом: как интересно всё-таки устроена наша жизнь! Одним - хитро-мудрым, праздным и языкатым, в ней - всё, другим - честным, работящим и скромным - ничего; одним - нары, другим - Канары! «Тот, кто пашет и куёт – тот куёт и пашет; а тот, кто пляшет и поёт – тот поёт и пляшет!» И подобное происходит из века в век. Во всех странах и государствах…

Что же касается лично меня, - то и мои думы в то горбачёвско-ельцинское лихолетье были неутешительными и безрадостными. Ведь более 20-ти лет я отработал в итоге в различных столичных НИИ, пока не бросил работу и не засел за книги. И вот в этих конторах, где трудилась в те годы добрая половина столичной интеллектуальной элиты инженерно-технического направления, я заметил и крепко запомнил на всю оставшуюся жизнь одну ярко выраженную закономерность. Все главные труженики институтов - люди, которые безвылазно сидели на рабочих местах и героически выполняли производственные задания и планы, на которых столичные институты, строго говоря, и держались, - эти люди были убеждёнными СТАЛИНИСТАМИ. А вся праздная и пустая нечисть, толстомордая и толстожопая блатота, социальные паразиты так называемые, обитатели курилок, которые там годами тёрлись, трепали языком от скуки, от которых польза была нулевая, - так вот все они были ярыми АНТИСТАЛИНИСТАМИ, и готовы были в спорах нам, СТАЛИНИСТАМ, выцарапать глаза и расквасить физиономии. Инакомыслие в их тоталитарной и сплочённой среде не приветствовалось и не допускалось ни грамма.

Уже тогда меня этот факт поражал несказанно, наводил на вполне определённые размышления. И я уже в те советские пред-перестроечные годы поставил себе цель когда-нибудь поглубже разобраться в этом нелёгком и непростом вопросе. А именно: ПОЧЕМУ все патриоты-труженики стояли и стоят до сих пор горой за ВЕЛИКОДЕРЖАВНИКА-СТАЛИНА, и я в их числе; а все бездельники, жулики, хапуги и дармоеды - агрессивно против?!!!

И вот теперь, скрупулёзно прочитав и проработав с десяток книг, хвалебных и очернительных, посвящённых Иосифу Виссарионовичу (их список в конце работы), я и хочу просветить молодых россиян своими выводами и прозрениями, что в моей голове сложились, дать честный и точный ответ на вопрос, самим же собой и поставленный, - ПОЧЕМУ?!!! Верю и надеюсь, что это поможет всем нам, истинным патриотам Великодержавной, Самодостаточной и Самобытной России, правильно разобраться в ГЕРОИЧЕСКОМ СОВЕТСКОМ прошлом и в биографиях людей, Ленина и Сталина, повсеместно теперь оклеветанных и оболганных…

«О Сталине я думал всяко разное,

Ещё не скоро подобью итог.

Но это слово, от страданья красное,

за ним: я утаить его не мог!»

Б.А.Слуцкий

«Знай, что правда бывает другая,

А не та, что приносят на блюде.

Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают,

Это – самые сильные люди».

З.Золотова

«Нас враги не запугают воем.

Наше дело правое: мы строим!»

А.Яшин

«Тут вышел из ворот (монастыря - А.С.) изящный чёрт и обратился ко всем:

- У вас там портреты висят в несколько рядов.

- Святые наши, какие портреты?

- Их надо переписать: они устарели.

Монахи опешили:

- И кого же заместо их писать?

- Нас!»

В.Шукшин “До третьих петухов”

Часть первая: детство, отрочество, юность, начало революционной борьбы.

«Вряд ли о ком-нибудь из руководителей нашей страны при жизни писали так много, а после смерти известно так мало, как об И.В. Сталине. И дело не только в том, что многое, когда-то написанное о нём, оказалось предано забвению. Знакомство с прежними, ныне забытыми публикациями показывает: в них гораздо больше эмоций и риторики, чем конкретных фактов. Даже такой, казалось бы, выигрышный материал, как материал о революционном прошлом вождя, представлен на страницах нашей печати настолько фрагментарно, что невольно возникает вопрос: неужели об этом периоде его жизни до нас не дошли более полные и точные сведения? А если дошли, то почему они остаются скрытыми от глаз читателей? Складывается впечатление, что официальная историография вынуждена была обходить какие-то острые углы в прошлом вождя» /А.В.Островский/.

Глава первая

« - Он был рожден для них, для тех надежд,

Поэзии и счастья... Но, безумный —

Из детских рано вырвался одежд

И сердце бросил в море жизни шумной,

И свет не пощадил — и бог не спас!

Но до конца среди волнений трудных,

В толпе людской и средь пустынь безлюдных

В нём тихий пламень чувства не угас:

Он сохранил и блеск лазурных глаз,

И звонкий детский смех, и речь живую,

И веру гордую в людей и жизнь иную».

/М.Ю. Лермонтов/

1

Что мне прежде и больше всего бросилось в глаза при прочтении биографических изысканий о Иосифе Виссарионовиче Сталине-Джугашвили, начиная с фундаментального 2-томника Л.Д.Троцкого (неоконченного из-за внезапной кончины автора) и кончая 6-томником современного русского историка Ю.Н.Жукова? Бросилось в глаза то, что в сталинских жизнеописаниях большинства его биографов присутствует множество тёмных пятен и нестыковок, которые авторы или стыдливо проходят мимо - косят под дурачков! - или же честно указывают, что у них нет данных, к великому сожалению, чтобы эти нестыковки и тёмные места опровергнуть или же объяснить. Такова, мол, реальность, от которой никуда не деться!... Поэтому-то эти биографические проплешины и кочуют из книги в книгу на протяжении десятков лет: и при советской власти, и теперь. Признаюсь, мне сильно они надоели, и я решил, по мере сил и таланта, избавить и самого Сталина, и дорогих и любимых читателей от напускной темноты, строжайше контролируемой Сионом. Помочь нашим трусливым русским историкам-конформистам…

Итак, начинаются нестыковки, со временем превратившиеся в легенды, с момента рождения Иосифа (по-грузински Сосо). Официальным отцом его, подчеркну - официальным, до сих пор считается крестьянин Виссарион (Бесо) Иванович Джугашвили, родившийся в 1850 г. в селении Диди Лило недалеко от Гори. Фамилия Джугашвили буквально означает «сын Джуги». Но в Грузии нет имени Джуга, а в грузинском языке отсутствует слово с подобным корнем. А это значит: или данная фамилия не грузинского происхождения, или же первоначально она писалась иначе… Ещё про Бесо точно известно, что, повзрослев, он какое-то время работал сапожником-кустарём, впоследствии трудился рабочим обувной фабрики фабриканта Г.Г.Адельханова в Тифлисе. Известно также, что Екатерина (Кеке) Георгиевна - это будущая мама Сталина - происходила из семьи крепостного крестьянина Геладзе села Гамбареули, работала портнихой и прислугой.

Про матушку Иосифа, впрочем, сведений не больше, чем про отца. В некрологе, опубликованном 8 июня 1937 г. на страницах «Зари Востока», говорилось: «Екатерина (Кеке) Георгиевна Джугашвили (урожденная Геладзе) родилась в 1856 г. в селении Гамбареули близ города Гори в семье крепостного крестьянина. До 9 лет Екатерина Георгиевна росла в деревне и вместе со своей семьёй испытывала нужду и гнёт помещика. В 1864 г. после отмены крепостного права семья Геладзе переселилась из деревни в город Гори».

В 1872 г. Кеке исполнилось 16 лет, и ей стали искать жениха. За дело взялись свахи, которые сосватали её за Бесо Джугашвили.

Как явствует из метрической книги горийского Успенского собора, они поженились 17 мая 1874 года.

Первый ребёнок у Бесо и Кеке появился на свет 14 февраля 1875 г. Его окрестили Михаилом. Первенец, родившийся недоношенным, прожил лишь одну неделю и 21 февраля умер.

Второй ребёнок в семье Джугашвили родился 24 декабря 1876 года. Его окрестили Георгием. Георгий тоже прожил недолго по причине физической слабости и небольшого веса и 19 июня 1877 г. умер от кори.

И вот тут начинается первая загадка в истории жизни Сталина. Долгое время считалось, что третий сын Бесо и Кеке Иосиф (Сосо) родился 9/21 декабря 1879 года. Однако, как свидетельствует запись в метрической книге горийского Успенского собора, Иосиф Джугашвили появился на свет 6/18 декабря 1878 года и был крещён 17/29 декабря того же года. Первым в СССР на это в 1990 году обратил внимание русско-советский историк Леонид Михайлович Спирин (1917-1993)… Однако уже через несколько лет настоящую дату рождения Сталина передвинули аж на целый год, зачеркнув старую дату. И держали исправленную биографию Иосифа и при Романовых, и при Советах. Держат и теперь - при Путине, переправлять не думают.

И в связи с этим сразу же возникает законный и, одновременно, недоумённый вопрос: КОМУ и ЗАЧЕМ всё это тогда понадобилось - городить такой огород, менять метрические документы сына простого сапожника Бесо и подёнщицы Кеке? И кому это надо теперь - держать реальную биографию Сталина в строжайшем секрете! - при якобы свободном и демократическом ельцинско-путинском режиме?!

Это, между прочим, главный вопрос всей жизни Иосифа Виссарионовича! Можно сказать - краеугольный! И если на него ответить правильно, сообразуясь с честью и совестью, и не оглядываясь опасливо по сторонам, - многое в судьбе будущего создателя СССР прояснится и станет понятным потомкам. Нужные пазлы тут же найдутся и встанут на свои места. После чего явится миру целостная картина прошлого...

2

Но для этого прежде всего необходимо совершить краткий экскурс в Историю и рассказать читателям, что собой представлял родной город Иосифа Джугашвили, где в 1878 году, не в 79-м, родился наш знаменитый герой.

Так вот, город Гори, в котором встретились родители Сосо, и где они поженились, в котором он потом появился на свет и провел свои первые годы, - Гори представлял собой один из захолустных уездных городков Российской империи. Похожих по всей огромной стране насчитывалось превеликое множество. Однако удалённый от Санкт-Петербурга на тысячи вёрст, он выгодно отличался от многих других уездных центров страны. Давайте разберёмся: чем?

Гори возник на пересечении трёх дорог: одна из них вела на запад, к Чёрному морю, другая - на восток, к Каспийскому морю, третья - через Цхинвальский перевал на север, в Европейскую Россию. Из-за этого долгое время Гори являлся важным торговым и военно-стратегическим местом на Кавказе. Для его обороны даже была возведена крепость. Под защиту её каменных стен регулярно стекались со своими грузами торговцы-купцы, среди которых на Кавказе особую роль играли армяне.

«Необходимо также учитывать, что в основе грузинского языка лежит карталинский диалект, а столицей Картли с XVII в. был город Гори. Именно поэтому в нём самом и вокруг него раскинулись усадьбы многих представителей грузинской дворянской аристократии, в том числе представителей правящей династии Багратидов (получившей позднее титул светлейших князей Грузинских), а также таких ветвей этого рода, как князья Багратион-Мухранские и Багратион-Давыдовы.

Значение Гори и Горийского уезда определялось и тем, что бывший с 1862 по 1881 г. наместником на Кавказе брат Александра II великий князь Михаил Николаевич (1832–1909) облюбовал расположенное близ Гори селение Боржоми, создал здесь свою летнюю резиденцию и добился передачи её ему в собственность. В результате Боржоми превратилось в место летнего отдыха не только семьи великого князя, но и других членов императорской фамилии.

В этом разноплеменном, разноязыком, разделённом на разные сословия и поклонявшемся разным богам мире, где рядом уживались роскошь и нищета, сила и бессилие, закон и произвол, образованность и невежество, в этом мире предстояло начать свою жизнь сыну сапожника Сосо Джугашвили» [А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»]…

4

Первые пять лет в жизни Сосо были самыми беззаботными: мастерская Бесо процветала, заказы увеличивались. «Среди людей нашего ремесла, - отмечали горийские сапожники-кустари, - Бесо жил лучше всех. Масло дома у него было всегда. Продажу вещей он считал позором».

В эти годы Кеке нигде не работала и могла заниматься только домашним хозяйством и воспитанием ребёнка. Сосо рос болезненным и требовал особого внимания. Ему было около двух лет, когда он тяжело заболел, и это отразилось впоследствии на его внешнем виде и росте. При одной мысли, что она может лишиться третьего сына, Кеке не находила себе места. Отличаясь набожностью, она часто ходила молиться за здоровье своего сына. Ей казалось, что Бог услышал её мольбы и сохранил жизнь её единственного ребёнка…

5

Однако по прошествии пяти лет в скромную и малоприметную семью Джугашвили вдруг вмешиваются могучие сторонние силы, из-за которых семья затрещала по швам, пока окончательно не рассыпалась. Давайте здесь остановимся и поподробнее разберёмся, что же такое могло произойти, и по какой причине трудолюбивый и заботливый прежде Бесо вдруг опустился до того, что в итоге оставил Кеке с малолетним сыном.

Итак, около 1883 года семья Джугашвили стала вдруг распадаться. Историки - романовские и советские - причину семейного разлада видели исключительно в пристрастии Бесо к вину. Всё это так, всё правильно: Бесо начал пить. Однако и сама причина такого неожиданного увлечения Бахусом тоже требует объяснения. Не из-за того ли вдруг запил глава семейства и принялся регулярно избивать жену, что до него начали доходить первые слухи о неверности Кеке, которые продолжают гулять по Грузии и сейчас и имеют под собой твёрдое основание. В это же приблизительно время обнаруживается новое свидетельство о рождении Сосо, где дата его появления на свет хронологически сдвигается вперёд ровно на год: парня сознательно омолодили. Кому это вдруг понадобилось? - давайте попробуем понять, - и какие цели преследовали люди, кардинально менявшие грузинскому мальчику биографию?...

Поменять реальную метрику на фальшивую, как легко догадаться, было под силу только спецслужбам. Каким? Департаменту полиции Российской империи маленький Сосо был и даром не нужен, как и его полунищие родители: проку от них жандармам и Охранному отделению не было никакого… Значит остаётся только Развед’управление Генерального штаба Императорской Армии, где к тому времени давно уже служил, да на генеральской должности, Николай Михайлович Пржевальский (1839-1888) - смоленский дворянин и богатырь по виду, внебрачный сын императора Александра II, сиречь единокровный брат императора Александра III. тоже богатыря.

Надо сказать, что Александр II был необычайно влюбчивым человеком: романов у него было в жизни - не счесть, как у дурака махорки. Ну и детей, соответственно, тоже. Одних законнорожденных отпрысков было восемь человек. А сколько было внебрачных - одному Богу известно.

В 1837 году он, будучи Великим князем Александром Николаевичем, отправился в длительное ознакомительное путешествие по России. В Смоленске он познакомился с местной красавицей Еленой Алексеевной Каретниковой, и пылкие сердца обоих были поражены насквозь любвеобильной стрелой амура. Но отец Великого князя, император России Николай I, не дал им пожениться, готовя сыну в жёны «династическую невесту» из Европы.

Вскоре будущий русский царь покинул Смоленск, а беременная Елена осталась в своём поместье. Шёл 1838 год. С военной службы уволился весь израненный и больной Михаил Кузьмич Пржевальский (умерший в 1846 г.), который, недолго думая, взял замуж находившуюся на сносях Елену Алексеевну и поселился в её имении в деревне Кимборово Смоленской губернии. В апреле 1839 года у Елены Алексеевны родился сын Николай, которому дали Отчество отчима.

Так вот и появился на свет будущий великий русский географ и путешественник, и одновременно генерал-майор Развед’управления Генерального штаба Русской императорской Армии Николай Михайлович (Александрович) Пржевальский (1839-1888), впоследствии фактически повторивший судьбу (в плане внебрачных амурных дел) своего родного отца, императора Александра II… {1}

Николай Михайлович (Александрович) страстностью и буйством натуры не отличался и никогда не был женат. Однако в 1878 году и ему шибанул бес в ребро. Да крепко! В январе 1878 года, перед первой экспедицией на Тибет, он находился на отдыхе в Грузии. У кого? - не станем гадать: существует несколько версий его местонахождения. Мне ближе та, что он, будучи Романовым по крови (которые об этом прекрасно знали, были осведомлены), мог отдыхать в их летней резиденции Боржоми, что, напомним, находилась по соседству с Гори. Там-то он встретился, познакомился и близко сошёлся с молоденькой Кеке Джугашвили, работавшей в имении по найму в качестве прислуги. Меж ними вспыхнула любовная искра, разразившаяся бурными чувствами. От этих-то чувств и родился Иосиф-Сосо в декабре 1878 года - копия Пржевальского по внешнему виду: их сходство между собой феноменально! До такой степени, что в СССР, как рассказывали, портреты Пржевальского рисовали с парадных портретов Сталина.

Родился мальчик богатырём более пяти килограммов весом - в отца Николая (рост которого, как известно, был почти 199 сантиметров, а вес около 140 килограммов). Такие богатыри и гении рождаются только и исключительно от большой, взаимной и страстной любви, которой никогда не было у Кеке к Бесо, простому полуграмотному кустарю-сапожнику. Потому и детишки рождались у них чахлыми и недоношенными - и сразу же умирали!

И не надо горе-историкам воротить носы от этой авторской версии (полученной от добросовестного и глубокого исследователя царской семьи и бывшего работника советских спецслужб С.И.Желенкова) и с высокомерной брезгливостью тыкать мне в глаза отрывками из книги Пржевальского «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лобнор» (переизданной в 1947 году в Москве). В ней описывается вторая экспедиция Николая Михайловича в Центральную Азию, начавшаяся 12 августа 1876 года. В феврале 1877-го, как теперь считается, он добрался до озера Лобнор, где провёл два месяца. В планах исследователя было пройти в столицу Тибета Лхасу. Но этому помешали обострения отношений между Китаем и Россией и его недуг.

«По выходе из Кульджи я заболел вздорною, но нестерпимою болезнью: у меня сильный зуд. Мы мазали табаком и дёгтем - не помогает», - писал он впоследствии. Промучившись несколько месяцев, Пржевальский решил вернуться в русский пограничный пост Зайсан.

«31 марта 1878 г. (12 апреля по новому стилю - А.С.) перешли в Зайсанский пост с тем, чтобы отсюда ехать в Петербург. Сегодня исполнилось мне 39 лет, и этот день ознаменовался для меня окончанием экспедиции, далеко не столь триумфальным, как моё прошлое путешествие по Монголии. Теперь дело сделано лишь наполовину: Лобнор исследован, но Тибет остаётся ещё нетронутым».

То есть, лишь в мае 1878 года Пржевальский, согласно его воспоминаниям, прибыл в Петербург. А оттуда, по совету врачей, в имение Отрадное - поправлять здоровье. Получается, что в Гори в тот год он вроде бы и не был, и к родившемуся в декабре Сталину отношения не имел. Но это всего лишь версия, приготовленная для историков и обывателей спецслужбами царской России. Так к ней и надобно относиться – именно и только как к ВЕРСИИ. Но при этом надо иметь в виду, что книги тайного сотрудника развед’управления Генерального штаба проходили тщательную и строгую проверку цензоров и редакторов - военных и гражданских. И всё по-настоящему ценное или компрометирующее автора, не предназначенное для посторонних глаз и ушей, оттуда немедленно вырезалось и попадало в Спецхран. А легендарное и вымышленное, наоборот, - вставлялось. И если высокопоставленные кураторы Николая Михайловича решили спрятать от общественности его любовную связь с Кеке и рождение сына Иосифа, - они бы это сделали с лёгкостью, не оставив следов. Спецслужбы во все времена умеют хранить секреты - на то они и спецслужбы! Так что не надо, господа историки, ссылаться на воспоминания профессионального разведчика: это всего лишь выжимки или осколки тех докладов, которые он предоставлял в Генштаб. Не более того...

6

Загадочная и внезапная, похожая на заказное убийство смерть Пржевальского 20 октября (1 ноября) 1888 года потрясла Русское общество: Николай Михайлович был необычайно популярен в России и как выдающийся путешественник и географ, и как первоклассный писатель, плюс ко всему, - большая редкость для человека науки. Без преувеличения можно сказать, что его оплакивала вся просвещённая Русь - от столичных высокопарных вельмож до провинциальных зачуханных интеллигентов. Газеты наперебой трезвонили о несгибаемом богатыре, доблестном и без-страшном, беззаветно любившем Родину, прозорливо и чутко понимавшем интересы и задачи Отечества: «Каким-то титаном прошёл он с горстью русских удальцов по азиатскому материку, и то, что поведал миру, помимо высокой научной ценности, полно громадного практического значения».

«У Пржевальского была репутация одного из величайших людей ХIХ века. Его именем назывались ледники на Алтае и в горах Хан-Тенгри, хребет в Куэнь-Луне, мыс и полуостров на Курилах, улицы в Иркутске, Москве, Минске и других городах. Столько географических открытий не совершил никто из его современников. Обладая фантастической энергией в достижении цели, он храбро отправлялся в самые опасные экспедиции и возвращался с богатейшим этнографическим уловом. Собрал гербарий из 16 тысяч растений, роскошные коллекции бабочек, пауков, змей, ящериц, лягушек. Описал пути пролёта птиц в Центральной Азии. Составил детальнейшие монографии о диком верблюде, яке, тибетском медведе, новых видах антилоп, баранов, леммингов, пищух. Рыбы, суслики, бурундуки - ничто не ускользало от его внимания. Не считая знаменитой лошади, вызвавшей фурор в среде дарвинистов».

А вот что написал про покойного Антон Павлович Чехов в эссе «Н.М.Пржевальский»:

«В наше больное время, когда европейскими обществами обуяла лень, скука жизни и неверие, когда всюду в странной взаимной комбинации царят нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности - это живые документы, указывающие обществу, что кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме... кроме скептиков, мистиков, либералов и консерваторов есть ещё люди иного порядка, люди подвига веры и ясно сознанной цели».

«...один Пржевальский ... стоит десятка учебных заведений и сотни хороших книг... идейность, благородное честолюбие, имеющее в основе честь родины и науки... делают (его) в глазах народа подвижник(ом), олицетворяющ(им) высшую нравственную силу».

Согласитесь, эти проникновенные и глубокие мысли великого беллетриста про скоропостижно-скончавшегося соотечественника как никогда актуальны в России и сегодня…

Но… внезапная смерть на 50-м году жизни. Скорее всего - спланированная ушлыми англичанами, ревниво оберегавшими Азию во все времена от влияния и опеки России, главного конкурента за лидерство и мiровое господство. Николай Михайлович умер, как и жил - в дороге, и лёг в землю не в генеральском парадном золочёном мундире под духовой оркестр и торжественный рёв фанфар, а в абсолютной природной тишине, в простом походном кителе и сношенных сапогах, на высоком восточном берегу озера Иссык-Куль, недалеко от Киргизского городка Каракол. Знатоки утверждают, что «на склонах там растут экзотические эдельвейсы, дурманящие эремурусы и голубые ели; а на незамерзающую водную гладь прилетают лебеди и даже розовые фламинго».

Видел ли он своего единственного сына Иосифа при жизни? - загадка: фактов таких нет. Да их и не может быть по логике вещей: личная жизнь разведчика-Пржевальского окутана глубокой тайной. Одно здесь можно сказать с уверенностью: он про сына знал. И деньги Кеке высылал через посредников, и где-то в районе 1883 года изменил Иосифу метрику, чтобы скрыть свою греховную любовную связь от посторонних глаз. Из-за чего в до того тихом семействе сапожника Джугашвили и начались нешуточные скандалы и драки. И, отправляясь в свой последний поход на Тибет, он, предчувствуя скорую смерть, по-видимому, предупредил друзей из развед’управления, чтобы - в случае чего - они позаботились о сыне.

И друзья заботились, как могли, - хорошо заботились, надо признать честно. Юный Иосиф Джугашвили особого горя и проблем не знал до Февраля Семнадцатого, когда впервые подписался Сталиным под статьёй в «Правде» (*). И это при том существенном обстоятельстве, заметьте себе, дорогой Читатель, что с марта 1901 года он перешёл на нелегальное положение и сделался профессиональным революционером - разрушителем существовавшего строя… Но даже и при таком анти-государственном и анти-монархическом настрое Сосо и в создаваемых им же самим экстремальных условиях жизни друзья отца из военной разведки плотно опекали его, оберегали от неприятностей и большой беды, а часто - и от смерти, о чём рассказ впереди. Потому что он, как революционер, был им очень и очень нужен.

---------------------------------------------------------

(*) 14-го марта 1917 года вышел номер «Правды», в котором сообщалось: «В воскресенье, 12 марта, вернулся из ссылки один из пяти депутатов от рабочих в Государственной Думе т. М.К. Муранов». В этом же номере были опубликованы статьи Л.Б. Каменева и И.В. Джугашвили. Статья последнего появилась под псевдонимом Сталин.

Так начался новый этап в его жизни. Под фамилией Сталин он не только получил известность, но и вошёл в историю…

---------------------------------------------------------

«Русская разведка и контрразведка знала, что самая большая опасность - это внутренний подрыв, который готовили Ротшильды, поэтому и внедряла своих агентов в ряды революционных организаций <…> Одним из таких агентов и был Иосиф (Михаил) Виссарионович (Николаевич) Сталин. Друзья генерал-майора Н.М.Пржевальского перевезли его сына Иосифа (Михаила) в Санкт-Петербург, где по спец’факультету будущий генералиссимус Сталин окончил Императорскую Академию Генерального Штаба, как и Царь Николай II.

Проработав в военной разведке, Сталин был внедрён в партийные ряды евреев. Получив пророчество о дальнейшей судьбе от Сухумского старца Кириона, Сталин взял у него благословение на свой крёстный путь!...» [С.И.Желенков, историк царской семьи и бывший сотрудник советских спецслужб]…

А вот что поведал историк Алексей Николаевич Крылов про то, как принимал будущий Генсек Сталин тайный постриг и получил духовное имя Михаил:

«Яркие звёзды горели чёрной июльской ночью 1913 года над подмосковным Воскресенском. Городок спал, вытянувшись вдоль тихо журчащей речки Иордан. По Волоколамскому шоссе, тёмному и пустынному в этот час, быстро ехал крытый экипаж на добротных резиновых колёсах. Фонари были потушены. Сытые резвые кони повернули на мост и, промчавшись по нему, вынесли на Дворянскую. Впереди сверкнули на чёрном бархате неба золотые кресты Новоиерусалимского Воскресенского монастыря. От него чувствовался особый, скорее нетварный свет, похожий на благодатное осияние, излучение Божества. Наверное, это был отблеск Фаворского света, воссиявшего от Господа во время Его Преображения. Так встретила Иосифа Сталина столица исихазма, Русская Палестина, повторяющая христианские святыни и сооружения Святой Земли.

Экипаж въехал в безшумно отворившиеся створки Святых Красных ворот Надвратного храма и остановился у входа в подземную церковь Константина и Елены.

После смерти отца Иерона и Иоанна Кронштадтского, духовным отцом Сталина стал один из исихастов - подвижников, живший здесь, в Воскресенском монастыре. В юности он был странником, потом написал небольшую книгу, появившуюся в России в конце XIX века - «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», квалифицированную исследователями как шедевр русской православной культуры. Некий странник, возжелавший всегда пребывать в молитве, постигает тайну непрестанного общения с Богом под руководством опытного старца. “С сего времени я начал чувствовать разные повременные ощущения в сердце и в уме, - делится своими переживаниями странник. - Иногда бывало, что как-то насладительно кипело в сердце, в нём такая лёгкость, свобода, утешение, что я весь изменялся и прелагался в восторг. Иногда чувствовалась пламенная любовь к Иисусу Христу и ко всему созданию Божию. Иногда сами собой лились сладкие слёзы благодарения Господу, милующего меня, окаянного грешника. Иногда прежнее глупое понятие моё так уяснялось, что я легко понимал и размышлял о том, о чём прежде не мог и вздумать. Иногда сердечная сладостная теплота разливалась по всему составу моему, и я умилённо чувствовал при себе везде присутствие Божие. Иногда ощущал внутри себя величайшую радость от призывания имени Иисуса Христа и познавал, что значит сказанное Им: Царство Божие внутри вас есть”.

Теперь старец входил в группу монахов, называвших себя «Чёрными Исихастами». Волна исихазма обрела широкое распространение в России во второй половине XIX века. Исихастскую форму духовной жизни словом и делом активно проповедовали старцы Оптиной пустыни во главе с Амвросием - епископ Игнатий Брянчанинов и епископ Феофан Затворник. Исихазм являлся истинным стержнем русского Православия.

Они уходили в леса или в горы,

Оставив круг жизни в земной суете.

Они искали не покой, не славу,

А жизнь в Предстояньи и смерть на кресте…

Гроб в келье нередко служил им постелью:

Чтоб помнить, что смерть - неизбежный конец…

Чтоб стала любовь их - глаголеньем сердца,

Покой и смиренье - для дел всех венец…

Они стяжали - не знатность, не злато,

Не память о себе в веках…

А жизнь с Иисусовой молитвой,

Любовь Его и тишину в сердцах…

Их обвиняли в "прелести", в гордыне -

За то, что… слышат Божий глас,

Сжигали на кострах во тьме средневековья,

Но веру и любовь они несли для нас…

Термин "исихазм" произошёл от греческого слова "исихия" - "внутренняя тишина".
Без этой "внутренней тишины" ведь невозможна медитация, являющаяся - после этапа изучения и вмещения в себя предложенных Богом этических принципов нашей жизни на Земле - основой для дальнейшего развития сознания на духовном Пути.

Духовный наставник Сталина последнее время не выходил из подземного храма. Там, в глубокой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием непрерывно горящих свечей, ему случилось откровение. Близкие страшные испытания ждали его духовного сына и весь русский народ. Надо было укрепить молитвенный щит, спасавший Иосифа на его тернистой дороге непростого служения. Надо было дать ему непробиваемую духовную броню, ибо в откровении Сталин был назван Богоданным вождём русского народа, которому будет вверена судьба России и мира в ХХ веке… И старец решился. Он воспользовался возможностью связаться с куратором Иосифа - полковником Раевским. Связь эта осуществлялась через епископа Трифона (Туркестанова), родственника начальника Московского контрразведывательного отделения подполковника В.Г.Туркестанова.

Полковник Раевский немедленно прибыл на встречу. Разговор происходил без свидетелей, глубоко под землёй. Тяжко шатаясь, Раевский поднимался наверх по древним каменным ступеням. То, что он узнал, требовало быстрого проведения сложной многоходовой операции. Но иного пути не просматривалось. Иосифа надо было немедля выводить в резерв. Опасность для его жизни увеличивалась с каждым днём.

Прибыв в Петербург, Раевский сжал в кулак все наличные силы и успел организовать арест Кобы на многолюдном карнавальном вечере в Калашниковской бирже, который не вызвал подозрений внутри революционной среды.

Путь Сталина в Москву был выбран через Великие Луки на Волоколамск. Там, в Иосифо-Волоцком монастыре начиналось сакральное действо. Монастырь был основан в 1479 году Иосифом Волоцким (1439-1515) - победителем ереси жидовствующих, занесённой в Россию в середине пятнадцатого века и основателем церковного движения иосифлян, сыгравшим большую роль в возвышении и укреплении Московского княжества. Иосифлянин Филофей создал теорию “Москва - третий Рим”, определившую многие приоритеты при формировании русского Самодержавия, которой до конца своих дней руководствовался Сталин. После Собора 1490 г., осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась ещё почти 15 лет. Только в 1504 г. царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нём еретики ещё раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены. Но через 400 лет после появления на Русской земле жида Схарии, в Симбирске был рождён в 1870 году другой жид - полукалмык, наследовавший все основные положения той давней ереси. Он щедро подпитывался деньгами американских евреев - банкиров, безбедно жил в разных городах Европы, лелея свои чёрные замыслы.

Стальной Иосиф должен был стать наследником Иосифа Волоцкого. Именно ему будет вручён непробиваемый молитвенный щит Русской земли, именно он должен будет воспринять силу карающего меча, вручённого Сергием Радонежским Дмитрию Донскому. Там, в Иосифо-Волоцком монастыре, стоя на коленях возле могилы павшего в бою Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского, Сталин воочию увидел всех русских витязей, сражавшихся с древним злом. Они проходили перед ним, блестя бронёй доспехов и сверкая непреклонным взором бойцов. И их исполинская сила вливалась в жилы стоящего коленопреклонённого человека, избранника Божия для страшной небывалой битвы…

Далее путь Стального Иосифа пролёг в Новый Иерусалим. Тёмной июльской ночью Сталин ступил на землю Русской Палестины. Низкий сводчатый вход подземного храма, узкий коридор, длинная, в 33 ступени, каменная лестница вниз, на глубину обретения Креста Господня. Мерцало пламя свечей, отражающееся в окладах икон. Все монахи уже были в сборе. К стоявшему на коленях Иосифу подошёл епископ Трифон. «Чёрные исихасты» молились уже третью ночь подряд. Начался обряд тайного пострига. Величественно и спокойно лились слова молитв. Вершилось Божье повеление, и каждый участвовавший в этом действе внутренне трепетал. И вот объявлено новое имя монаха - Михаил. (Далеко видел вещий Авель, страха тёмной силы ради произнёсший имя русского мессии в пророческой беседе с императором Павлом Первым). Сурово зазвучали слова благословления исихастов: «Ты наследник из Великой Династии и примешь бремя Верховной власти в страшный смертельный час, но останешься Православным и всегда будешь помнить, помнить о Боге. И когда уничтожишь со всех сторон обложившую Русь масонскую закулису, то непременно вернёшь все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернёшь. Пока ты ничего не сможешь сделать, потому что слишком мало русских неожидовленных вокруг тебя. И пока не на кого опереться, чтобы покончить с ополчившимся на Святую Русь иудейским сатанизмом, но решительный час близ есть, при дверех, готовься!»

Утро следующего дня застало Сталина на пути в сибирскую ссылку в Туруханский край.

В 1918 г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь был закрыт, на его территории образовали музей. Но монашеское служение продолжалось ещё десять лет, несмотря на царившую вокруг смуту. В 1928 году Сталин посетил святую обитель. Вождь встретился с последними из ещё живых монахов, перед кем он принимал священную клятву. По твёрдой воле последних исихастов почти все монастыри в СССР Сталин закрыл, ибо теперь настало время монахам идти и проповедовать в народе» [А.Н.Крылов «5 марта 1953 года трагедия русского народа»]...

Обе выдержки из работ уважаемых российских историков свидетельствуют об одном: опекунами Иосифа Джугашвили были не только высокопоставленные военные контрразведчики, - но и духовные люди. И тоже высокопоставленные. Руководство Новоафонского монастыря в начальный период жизни Сталина, особо-почитаемой у православных людей обители, что со дня основания находилась под патронажем Дома Романовых, как известно. А её настоятель был у семинариста Сосо духовником несколько лет и плотно его опекал… Когда же семинарист Джугашвили подрос и повзрослел, его начали опекать руководители Новоиерусалимского монастыря вместе с находившимися в нём старцами. А это не менее уважаемая обитель в России. Это, во-первых.

Во-вторых, это могли быть мистики России, члены тайных эзотерических орденов, денежных и влиятельных, куда, скорее всего, был вхож и сам Николай Михайлович Пржевальский. В пользу этой версии говорят, например, его неоднократные путешествия, начиная с 70-х годов, в легендарный Тибет. Тогда в этот плохо знакомый европейцам район зачастили многочисленные исследовательские группы, привлечённые слухами о несметных сокровищах, а также о древних эзотерических знаниях и чудесах (связанных с Шамбалой в первую очередь), дающих человеку сверхъестественные способности.

Но с 1874 года район практически «закрылся» для иностранцев. Пускали туда только избранных - тех, кому всецело доверяли… Так вот, русский разведчик Пржевальский до своей смерти побывал там после этого дважды. Представляете!... Поэтому, не боясь ошибиться, можно с уверенностью предположить, что он пользовался особым гостеприимством и вниманием со стороны местной верхушки. Потому что именно в те годы тибетские ламы ещё надеялись добиться покровительства могущественной России - подножия Престола Господня! - дабы избежать надвигавшейся английской оккупации… А если учесть природные задатки Николая Михайловича в мистическом и духовном плане, он мог и как сугубо-неординарная личность представлять интерес для лам и их главной цели - содействовать духовному росту человечества.

А дети посвящённого в эзотерические премудрости, по свидетельствам знатоков, обычно пользуются покровительством таких же, как он, и преимуществом в открытии им «тайных знаний»…

7

Ну и в заключении хочется пару слов сказать про здоровье малолетки Сосо, родившегося богатырём, как уже говорилось.

Однако в возрасте 2-х лет он тяжело заболел и чудом, или Божьим соизволением выжил. Та болезнь сильно подорвала его детские силёнки, оставила след на всю жизнь. И на этом беды его не закончились, увы.

Около 1884 года Иосиф перенёс оспу. А.М.Цихитатришвили вспоминал: «Сосо в детстве был очень слабым. Особый отпечаток на него наложила оспа, которой он сильно болел»; «Сосо выжил, только лицо и руки у него остались рябыми». В результате у него появилась кличка Чопур, что означает Рябой. Так позднее не стеснялись называть его на Кавказе даже взрослые, в связи с чем эта унизительная кличка попала даже в жандармские документы. А среди петербургских меньшевиков он был известен позднее как Иоська Корявый.

Известно также, что Иосиф имел дефект левой руки. В его медицинском деле, когда он уже стал Вождём, на этот счёт сказано: «Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава». А это значит, что дефект левой руки появился около 1884-1885 годов.

О причине его появления имеются несколько версий. Это и «катание на санках», и «отчаянная борьба со сверстниками, приведшая к вывиху», и «попадание под фаэтон».

В любом случае с шести лет Сосо стал терять способность играть в некоторые детские игры, где требовались ловкость и сила. А поскольку он с детства был склонен к лидерству, это не могло не затрагивать его детское самолюбие, и, видимо, являлось одной из причин его постоянных конфликтов со сверстниками. «До того как его не определили в училище, - вспоминал Котэ Чарквиани, - не пробило дня, чтобы на улице кто-либо не побил его, и он не возвратился бы с плачем или сам кого-либо не отколотил»…

Глава вторая

1

В 1886 году Екатерина Георгиевна хотела определить 7-летнего - согласно новой метрике - Иосифа на учёбу в Горийское православное духовное училище. Однако, поскольку ребёнок совершенно не знал русского языка, поступить в училище не удалось сразу. В 1886-1888 годах по просьбе матери обучать Сосо русскому языку взялись дети священника Христофора Чарквиани. Результатом обучения стало то, что в 1888 году Сосо поступает не в первый подготовительный класс при училище, а сразу во второй подготовительный.

Напомним читателям вкратце, что, поскольку преподавание в училище велось на русском языке, а большинство грузинских мальчиков даже из духовного сословия не знали его или же знали очень плохо, при училище был открыт подготовительный класс, главным образом по русскому языку. Одного года для овладения им оказалось недостаточно. В начале 80-х годов XIX в. срок предварительного обучения был увеличен до двух лет, а в конце 80-х - до трёх.

Поэтому, прежде чем сесть за парту училища, Сосо тоже должен был пройти предварительную 2-годичную подготовку. Между тем к 1888 г. он настолько хорошо овладел русским языком, что его приняли сразу в старший подготовительный класс…

Что прежде и больше всего бросалось в глаза ученикам и преподавателям училища при виде новичка-Джугашвили?! Оказывается, Сосо во все годы учёбы не только не выглядел самым бедным, а наоборот, несколько выделялся из общей массы учеников своей элегантной одеждой и опрятностью…

2

В 1889 году Иосиф Джугашвили успешно закончил подготовительный класс и был принят в училище. Но, несмотря на то что Сосо сел за парту первого класса осенью 1889 г., а обучение в училище было 4-годичным, он закончил его не в 1893-м, а в 1894 году Казалось бы, почему?

Ответ на этот вопрос, вероятно, кроется в том происшествии, которое случилось в Гори 6 января 1890 года в день Крещения. Учитель пения духовного училища С.П.Гогличидзе описывал случившееся так:

«Возле Акопской церкви в узкой улочке собрался народ. Никто не заметил, что сверху мчится фаэтон с пассажиром. Фаэтон врезался в толпу, как раз в том месте, где стоял хор певчих. Сосо хотел перескочить через улицу, но неожиданно на него налетел фаэтон, Ударил его дышлом в щеку, повалил на землю и, на счастье, переехал лишь через ноги. Нас окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Сосо было тогда 10–11 лет) и доставили его домой».

Насколько тяжелы оказались последствия столкновения для Иосифа? - сложно судить. Разные авторы описывают их по-разному. Но только получается, что в детстве Сосо дважды попадал под фаэтон. О первом случае, в результате которого он мог повредить свою левую руку, уже упоминалось ранее. Но и второй такой случай оказался не менее серьёзным, как думается. Об этом свидетельствует не только то, что кучер, правивший фаэтоном, был оштрафован и приговорен к месячному заключению, - но и то, что после описанного происшествия Сосо перестал посещать училище. И перерыв длился почти год…

3

Произошедший в первой половине 1890 года перерыв в обучении Сосо совпал по времени с крупной ссорой Бесо и Кеке, после которой семья Джугашвили распалась фактически. Об этом свидетельствует анкета самого Иосифа. 13 июля 1902 г., находясь под арестом в батумской тюрьме, при заполнении «литеры Б» на вопрос о родителях И.В.Джугашвили ответил: «Мать живёт в г. Гори. Место жительства отца за последние 12 лет неизвестно».

«За последние 12 лет» - это значит с 1890 года…

Осенью 1890 года Сосо возвращается в духовное училище, и снова в первый класс. Это подтверждается документально. В училище он был на хорошем счету и пользовался особым доверием преподавателей. Даже учитель русского языка Владимир Андреевич Лавров, которого ученики за глаза окрестили «жандармом», сделал Сосо своим заместителем и разрешал ему вместо себя выдавать ученикам книги.

Вспоминая школьные годы, одноклассник Сосо А.Гогебашвили писал:

«В училище у нас ученики старших классов обязаны были читать в церкви псалмы, часослов, акафисты и другие молитвы. Сосо как лучший чтец пользовался большим вниманием и доверием в училище, и ему было поручено обучать нас чтению псалмов, и только после пройдённой с ним тренировки нам разрешали читать в церкви. Сосо считался главным клириком, а на торжественных молебнах главным певчим и чтецом»...

Однако завершить первый класс бедолаге-Сосо опять не удалось: Бесо отказался платить за его обучение. Необходимых денег (25 руб. в год) Кеке не имела, и в 1891 г. Сосо был исключён из училища «за невзнос денег за право учения».

И тут внимание!!! Очень быстро у него нашлись защитники. Интересно, кто?! И он не только был восстановлен в училище и переведён во второй класс, но и стал получать «стипендию» (по одним данным, в размере 3 руб. в месяц; по другим - 3 руб. 30 коп; а тогда корова стоила 6 рублей!).

К этому времени отношения между родителями Сосо достигли крайней остроты и в 1891-1892 гг. завершились окончательным разрывом.

«Сосо был ещё во втором классе Горийского духовного училища, - вспоминал Котэ Чарквиани, - когда дядя Бесо бросил семью и уехал в Тифлис».

Но прежде чем окончательно порвать с женой, Бесо поставил сына перед выбором: или прекратить учёбу и уехать с ним, чтобы заниматься делом, понимай - сапожным ремеслом, или же продолжить дурацкое обучение и остаться с матерью. Но уже без него… Недолго думая, Сосо сделал выбор в пользу матери и дальнейшей учёбы. В ответ на это оскорблённый и уязвлённый Бесо отказался помогать Кеке в содержании сына: живи, мол, как хочешь одна, коли так, коли такая самостоятельная, и на меня не рассчитывай. Об этом красноречиво свидетельствует заявление на имя ректора Тифлисской православной духовной семинарии, которое было написано И.В.Джугашвили 28 августа 1895 г.:

«Отец мой уже три года (то есть с 1892 года - А.С.) не оказывает мне отцовского попечения в наказание того, что я не по его желанию продолжил образование».

С этого момента Екатерина Георгиевна должна была полностью обеспечивать всем необходимым и себя, и сына…

4

По-видимому, уже после того как Бесо окончательно оставил семью, Сосо заболел. «Однажды, - вспоминал А.Гогебашвили, близко знавший в те годы Иосифа, - он тяжело заболел, кажется, воспалением лёгких, и родители чуть не потеряли его», но «Сосо спасся от смерти». «Если до болезни он получал стипендию 3 руб. 30 коп., то теперь [её] повысили до 7 руб. Раз в год как примерному и прилежному ученику [ему] выдавали одежду»…

Что ещё можно и нужно рассказать про годы, проведённые Иосифом Джугашвили в Горийском духовном училище? Исследователи считают, что уже тогда в 13-летнем мальчике начали пробиваться ростки сомнения и недовольства заведёнными вокруг него порядками и нравами. Он, конечно же, был далёк от атеизма. Тут речь о другом. Острым, пытливым умом он провёл разграничение между Священным Писание и Священным Преданием, между Верой и её носителями, с которыми он каждодневно сталкивался в училище. «Обманывали» именно они, пытаясь привить примитивное представление о Боге, Высшем Существе. Критически мыслящий ученик выступал не против животворящей веры, а против примитивного религиозного фундаментализма. Иначе никак не понять поведение Иосифа, возносившего с величайшим воодушевлением (что признавали все, знавшие его тогда) хвалу Всевышнему. Молодой, звонкий голос Сосо звенел и бился под сводами скромного храма Гори, ведя церковный хор, выделялся и в школьном хоре, исполнявшем народные песни.

Его тогдашний товарищ Георгий Елисабедашвили впоследствии отмечал в воспоминаниях о совместной учёбе, что Сосо очень рано стала занимать проблема социальной несправедливости. Елисабедашвили писал, что «первоначально устремления Сосо отличались невероятной скромностью. И он мечтал только о том, чтобы, выучившись, стать писарем и помогать обиженным в составлении прошений и жалоб. Тогда ему казалось, что многие несправедливости существуют только потому, что о них не знают те, в чьих руках находится власть. Прошло немного времени, и однажды Сосо заявил, что, когда вырастет, станет не писарем, а волостным старшиной, чтобы иметь возможность навести порядок хотя бы в своей волости».

Тут стоит обратить внимание на тот характерный факт, что уже в те ранние годы Иосиф не собирался служить Богу, как того хотела Кеке. Однако в своих детских мечтах он не мог представить себя даже в должности уездного начальника или губернатора.

Со временем у Сосо зарождаются иные социальные устремления и увеличивается масштаб его предполагаемой деятельности.

«Ещё в раннем детстве, - сообщал всё тот же Елисабедашвили, - маленький Сосо наслушался от отца много рассказов о похождениях народного героя Арсена Одзелашвили. Арсен воевал против богатых, притеснявших бедных тружеников, нападал на поместья князей, грабил их и всё добытое добро раздавал крестьянам, себе ничего не оставлял. Стать защитником угнетённых - было мечтой Сосо ещё в детстве»…

В духовном училище у Иосифа сложились тёплые и доверительные отношения с учителем пения С.П.Гогличидзе. Считая, что его одарённый любимец должен и дальше продолжить обучение, учитель предложил Сосо свою посильную помощь. Получив в 1894 году возможность перейти из Горийского духовного училища в Тифлисскую учительскую семинарию, он готов был забрать Иосифа с собой и устроить его в эту семинарию на казенный счёт. Однако Екатерина Георгиевна - одинокая безработная женщина якобы, обязанная хвататься за любую соломинку! - категорически отказалась от его заманчивой помощи. Она хотела, жила одной мечтой, чтобы её сын посвятил себя служению Богу.

В мае 1894 года И.Джугашвили с отличием закончил Горийское духовное училище и был рекомендован к поступлению в духовную семинарию.

После выпускных экзаменов он был удостоен похвального листа по случаю окончания училища, что для того времени являлось событием из ряда вон выходящим, потому что отец его был не из духовного звания. Наставники Иосифа, по-видимому, не сомневались, что их питомец со временем станет украшением Церкви…

Глава третья

1

От Гори до Тифлиса около 75 км - сущий пустяк в общем-то. К тому же, в 1871 г. их соединила между собой Закавказская железная дорога. И если раньше путь из одного города в другой требовал не менее двух суток, - теперь это расстояние можно было преодолеть за несколько часов.

И ещё важное дополнение. До революции в Закавказье, столицей которого был Тифлис, не существовало ни одного высшего учебного заведения, кроме православной духовной семинарии. Поэтому-то в ней учились дети закавказской знати, кто по разным причинам не могли или не хотели учиться в Санкт-Петербурге или Москве.

На что надеялась Екатерина Георгиевна, отклоняя предложение учителя Гогличидзе о помощи? Ведь она знала, не могла не знать, что в духовную семинарию прежде всего брали выходцев из духовного сословия или из богатых семей, и что за обучение необходимо было платить.

Объяснение тут существует только одно: Кеке рассчитывала на влиятельных покровителей!!!

2

22 августа 1894 года Иосиф Джугашвили подал заявление о допуске его к вступительным экзаменам, в течение нескольких дней сдал восемь предметов и 2 сентября «на общих основаниях» был зачислен в семинарию.

Чтобы правильно оценить смысл формулировки «на общих основаниях», необходимо учитывать, что если утверждённый 22 августа 1884 г. «Устав православной духовной семинарии» не предусматривал плату за обучение, - то впоследствии она была введена для «иносословных» лиц, сиречь для лиц, не принадлежавших к духовному сословию. Поэтому в «Журнале общего педагогического собрания Правления Тифлисской духовной семинарии» №20 за 2 сентября 1894 г. говорилось:

«Из принимаемых ныне в 1-й класс воспитанников следующие должны быть причислены к иносословным, обязанным в силу Высочайшего повеления от 30 октября 1890 г. вносить установленную плату за право обучения в семинарии по 40 руб. в год».

Далее шёл список иносословных воспитанников, среди которых фигурировал и Сосо Джугашвили. Понимай: он должен был платить 40 руб. ежегодно за право обучения и одеваться полностью за свой счёт. У его одинокой матушки Кеке таких денег не было и в помине… И тем не менее, деньги за обучение Иосифа регулярно вносились в семинаристскую кассу. Давайте попробуем угадать, кто мог быть его покровителем-меценатом…

Поскольку самого Пржевальского уже 6 лет как не было в живых в момент поступления Иосифа в семинарию, - значит, это вполне могли быть грузинские друзья Николая Михайловича, принявшие определённое участие в судьбе его внебрачного сына. Не Илья ли Чавчавадзе протянул руку помощи Кеке и Сосо, выдающийся грузинский политик, мыслитель, писатель и журналист? Доподлинно известен небольшой эпизод, относящийся к туманной юности Сталина, который связывает эти два имени.

Однажды семинарист-первогодок Иосиф появился в редакции газеты «Иверия» («Грузия»), редактором которого был И.Г.Чавчавадзе. Иосиф пришёл со стихами. В одном из них будущий Вождь всех народов воспевал, обращаясь к образу Прометея, способность героя сознательно обречь себя на вечное страдание ради спасения и счастья людей [Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С.25]. Возвышенные мысли и настроения владели Сосо, не правда ли?!

Так вот, благодаря литературному покровительству Ильи Чавчавадзе некоторые из них были опубликованы в его «Иверии» - солидном и весьма уважаемом литературно-художественном издании, любимом грузинской интеллигенцией. Это уже была какая-то заявка о себе, о своём мироощущении и даровании. И не случайно в 1901 г. составитель пособия по грузинской словесности М.Келенджеридзе в числе лучших образцов грузинской классической литературы привёл одно из этих стихотворений, подписанное «Сосело». А в 1907 году в «Грузинской хрестоматии или сборнике лучших образцов грузинской словесности» было приведено стихотворение И.В.Джугашвили, посвящённое Р.Эристави.

Молодое дарование не осталось незамеченным, слава Богу: его духовному росту было уделено соответствующее внимание думающими и влиятельными людьми. В годы обучения в семинарии, как уже отмечалось, духовником Иосифа Джугашвили был сам настоятель Новоафонского монастыря [Волков Ф.Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С.25]. Простому семинаристу, как легко догадаться, этим была оказана великая честь. Это тем более интересно и показательно, что духовником остальных семинаристов обычно назначался настоятель местного (в данном случае тифлисского) храма. Почему же Джугашвили попал к новоафонскому игумену - руководителю элитного, императорского богоугодного заведения, человеку крайне авторитетному и влиятельному в православной среде? Не из-за протекции ли самих Романовых, спонсировавших монастырь?... А может, юный Сосо собирался принять постриг и вступить послушником в эту святую божественную обитель? Или же его незримые покровители готовили отрока к какому-то иному, невиданному послушанию? Вопросы, вопросы, вопросы, на которые нет ответов. И уже никогда не будет, увы… Жалко!!!...

3

Сосо Джугашвили был способным семинаристом первые два года обучения и мог бы сделать успешную духовную карьеру при помощи своих высокопоставленных опекунов - как светских, так и духовных. Однако он не воспользовался такой возможностью и стал революционером.

«Значительные перемены произошли в третьем классе (1896-1897 гг.), который Сосо закончил с оценкой 4 по поведению и средним баллом 3,5, перейдя в результате этого из первого разряда во второй и передвинувшись в списке успевающих с 5-го на 16-е место. Третий класс И.В.Джугашвили закончил уже без пятерок, У него сохранились четвёрки по церковно-славянскому пению, греческому языку, грузинскому языку, логике, гражданской истории, словесности, правда с минусом, зато по церковной истории и Священному Писанию появились тройки.

В четвёртом классе (1897-1898 гг.) И.В.Джугашвили имел тройку по поведению, он был оставлен на осень для переэкзаменовки и в списке успевающих передвинулся на 20-е место. Из 10 предметов только по церковно-славянскому пению у него сохранилась четвёрка, по Священному Писанию красовалась двойка, по остальным предметам (церковная история, греческий язык, основы богословия, гомилетика, литургика, психология, физика, грузинская церковная история) были тройки.

Весной 1899 г. Сосо Джугашвили не сдавал экзамены за пятый класс. А результаты его учёбы в течение года выглядели следующим образом: поведение, Священное Писание, основы богословия, догматика богословия, русская церковная история, гомилетика, литургика, краткое руководство для пастырей, раскол, церковные грузинские предметы, дидактика, церковно-славянское пение, церковное имеретинское и грузинское пение - 3, сочинение - 2,59.

Таким образом, из отличника в отстающего ученика И.В.Джугашвили стал превращаться в третьем классе, т. е. в 1896-1897 гг. Частенько он был замечен за чтением запрещённой литературы, в частности романа В.Гюго «93-й год»…» [А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»]…

4

Зимой 1897/98 г. произошло постепенное приобщение И.В.Джугашвили к социал-демократическому движению. Август 1898 г. и вовсе стал для Сосо поворотной вехой в его биографии: он был принят в члены Тифлисской организации РСДРП.

Так незаметно для окружающих начиналась революционная карьера семинариста Джугашвили. Характеризуя основные её этапы, он впоследствии писал: «От звания ученика (Тифлис) через звание подмастерья (Баку) к званию одного из мастеров нашей революции (Ленинград) - вот какова, товарищи, школа моего революционного ученичества»...

Дела же в семинарии, между тем, день ото дня становились всё хуже и хуже: ещё недавно один из лучших и усердных семинаристов катился по наклонной… И «наказания Джугашвили продолжали следовать одно за другим: 9 октября 1898 г. - карцер за отсутствие на утренней молитве; 11 октября - карцер за нарушение дисциплины во время литургии; 25 октября - карцер за опоздание из отпуска на три дня; 1 ноября - строгий выговор за то, что не поздоровался с преподавателем С.А.Мураховским; 24 ноября - строгий выговор за то, что смеялся в церкви; 16 декабря - карцер за пререкание во время обыска; 18 января - лишение отпуска в город на один месяц; 31 января - карцер за уход со всенощной и т. д.

Столь же красноречивы и оценки по поведению: сентябрь 1898 г. - три, октябрь - три с минусом, ноябрь - четыре с минусом, декабрь - три, январь - три с минусом, февраль - три с плюсом, март - четыре, апрель - три» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.

Стремительное превращение семинариста Сосо в одного из самых дерзких, недисциплинированных и неуспевающих воспитанников было связано с тем, что именно в это время его всё больше и больше занимала общественно-политическая деятельность. Став членом Тифлисской организации РСДРП, он получил возможность расширить свои связи, особенно в рабочей среде; и у него неожиданно появилась ВЕЛИКАЯ ЦЕЛЬ преобразовать страну, вытащить её из трясины, а не призывать народ к смирению и покорности на без-конечных проповедях. Не указывая используемых источников, Л.П.Берия впоследствии утверждал, что в 1898-1899 гг. Джугашвили руководил сразу несколькими рабочими кружками…

5

Усердный не по разуму биограф Сталина Миней Израилевич Губельман (писавший в своё время под псевдонимом Емельян Ярославский) уверял, что конфликт семинариста Джугашвили с семинарскими властями первоначально возник и развился в связи с чтением неподобающих книг и дурного влияния на товарищей. Губельман, в частности, сообщает:

«Администраторы семинарии, видя, что товарищ Сталин стал центром притяжения лучших, талантливейших воспитанников семинарии, следили за каждым его шагом, составляли доносы на него. 29 сентября 1898 года ректору семинарии доносили:

«В 9 часов вечера в столовой вокруг Иосифа Джугашвили собралась группа, которой Джугашвили читал не одобренные начальством семинарии книги, ввиду чего были обысканы ученики»…»

А вот поведение молодого Сталина с преподавателями (по Губельману):

«Джугашвили Иосиф <…> во время совершения членами инспекции обыска у некоторых учеников V класса несколько раз пускался в объяснения с членами инспекции, выражая в своих заявлениях недовольство производящимися время от времени обысками среди учащихся, и заявил при этом, что-де ни в одной семинарии подобных обысков не производится. - Ученик Джугашвили вообще непочтителен и груб в обращении с начальствующими лицами, систематически не кланяется одному из преподавателей (С.А.Мураховскому), как последний неоднократно уже заявлял инспекции. Помощник инспектора А.Ржавенский».

Надпись на донесении:

«Сделан был выговор. Посажен в карцер, по распоряжению о. Ректора, на 5 часов. И.Д. (иеромонах Дмитрий)». (Запись 16 декабря 1898 г.)

«Когда однажды инспектор семинарии монах Дмитрий после обыска зашёл к товарищу Сталину, товарищ Сталин сидел, читая книгу и как бы не замечая вошедшего. Монах спросил его:

- Разве ты не видишь, кто перед тобой?

Товарищ Сталин встал, протёр глаза и сказал:

- Ничего, кроме тёмного пятна, не вижу»…»

/Ярославский Е.М. О товарище Сталине. М., 1939. С.10-11]/

В высшей степени дерзко и непочтительно, согласитесь, вёл себя с преподавателями юный Сосо, если поверить на слово Губельману?! И это сын сапожника-кустаря, заметьте, и бедной, безродной и безработной грузинки?!!! Извините, но простолюдины так себя не ведут! Простолюдина вышибли бы из семинарии в два счёта, простолюдина и без протекции элементарно туда не взяли бы!!!….

6

Как бы то ни было, но даже и спустя почти 4 десятилетия от описываемых событий Генсек Сталин всё ещё ощущал моральные шрамы от семинарских порядков. На вопросы немецкого писателя Эмиля Людвига, специализировавшегося на сочинении биографий великих людей:

«Что Вас толкнуло на оппозиционность? Быть может, плохое обращение со стороны родителей?»

- Сталин 13 декабря 1931 г. ответил: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо. Другое дело православная духовная семинария, где я учился тогда. Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма, как действительно революционного учения».

Людвиг: «Но разве Вы не признаёте положительных качеств иезуитов?»

Сталин: «Да, у них есть систематичность, настойчивость в работе для осуществления дурных целей. Но основной их метод - это слежка, шпионаж, залезание в душу, издевательство - что может быть в этом положительного? Например, слежка в пансионате: в 9 звонок к чаю, уходим в столовую, а когда возвращаемся к себе в комнаты, оказывается, что уже за это время обыскали и переворошили все наши вещевые ящики. Что может быть в этом положительного?» [Сталин И.В. Т.13. С.113-114]…

7

Хорошо работала семинаристская карательная машина в те годы, нечего сказать! Но и она не была совершенной, и десятилетиями отработанные методы укрощения юношеских неокрепших душ, надёжно проверенные в семинарии, в случае с Иосифом Джугашвили дали очевидный сбой: нашла коса на камень. Он по-прежнему не расставался с книгой: перечитал, как уверяют биографы, всю семинаристскую библиотеку. А в первом классе семинарии, и об этом уже говорилось выше, Сосо попробовал свои силы в поэзии, слагая возвышенные стихи. По масштабам и меркам литературной среды тогдашнего захолустного Тифлиса произведения эти (разумеется, на грузинском языке) заслуживали публикации. И в 1895 году читатели грузинской «Иверии» получили возможность ознакомиться с творчеством юного дарования, вынесшего на их строгий суд следующие героические строфы:

«И знай, - кто пал, как прах, на землю,

Кто был когда-то угнетён, -

Тот станет выше гор великих,

Надеждой яркой окрылён».

/«Молодая гвардия». 1939, №12/

УТРО

«Ветер пахнет фиалками,

Травы светятся росами,

Всё вокруг пробуждается,

Озаряется розами.

И певец из-под облака

Всё живее и сладостней,

Соловей нескончаемой

С миром делится радостью:

“Как ты радуешь, Родина,

Красоты своей радугой,

Так и каждый работою

Должен Родину радовать”…»

/Cосо Джугашвили. Перевод Николая Добрюхи/.

«Шёл он от дома к дому,

В двери чужие стучал,

Под старый дубовый пандури,

Нехитрый мотив звучал.

В напеве его и в песне,

Как солнечный луч чиста,

Звучала великая правда,

Божественная мечта.

Сердца, превращённые в камень,

Будил одинокий напев.

Дремавший в потёмках пламень

Взметался выше дерев.

Но люди, забывшие Бога,

Хранящие в сердце тьму,

Вместо вина отраву

Налили в чашу ему.

Сказали ему: “Будь проклят,

Чашу испей до дна!

И песня твоя чужда нам,

И правда твоя не нужна!”…»

/Иверия. 1895. № 218 (на груз. языке). Иосиф Джугашвили/.

Юный Сталин словно заранее прописал в этих незамысловатых рифмованных виршах свою ГЕРОИЧЕСКУЮ СУДЬБУ, свой жизненный крёстный путь и последующую трагедию, связанную с отравлением. Удивительно!

Из этих тайных предвидений и предчувствий складывался, по-видимому, и его СТАЛЬНОЙ и УПОРНЫЙ ХАРАКТЕР, про который говорили и писали многие. Уже в младших классах семинарии о Сосо заговорили: невиданное дело! Познакомиться с талантливым воспитанником почли за честь семинаристы-старшеклассники. Завязывались долгие, доверительные беседы, в которых Иосиф поражал как своими познаниями, так и категоричностью суждений.

Очень быстро обнаружилась и другая черта характера Иосифа Джугашвили - стремление быть первым. Во всём… Внутренне он рано созрел, исчезли юношеские удаль, без-печность и без-шабашность. А «вместо этого всё больше и больше проявлялись и укоренялись привычки углублённого в себя, часто раздражительного взрослого человека… Без большого промедления он счёл, что ему есть чему научить других, и возглавил несколько тайных кружков семинаристов. Нет сомнения, пропагандистом он был пламенным, подавлявшим оппонентов как аргументацией, так и серьёзностью подхода к делу. В спорах он прибегал к едкому сарказму, черпал убийственные эпитеты из литературной классики. Произведения Салтыкова-Щедрина в руках Кобы были неистощимым источником для разоблачения тогдашней российской действительности» [Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»].

А про то, каким человеком был Джугашвили в быту, поведал Серго Орджоникидзе, близко знавший Иосифа в те годы: «Коба не понимает шуток. Странный грузин - не понимает шуток. Отвечает кулаками на самые невинные замечания» /Н.М.Дубинский-Махадзе Орджоникидзе. М., 1963. С.93/…

8

Три года (1896-1898) руководил Сосо нелегальными кружками в семинарии. И одновременно истово и обстоятельно изучал марксизм. Он становится образованным марксистом уже в стенах семинарии, а ослеплённый ненавистью Л.Д.Троцкий ничтоже сумняшеся утверждал:

«Содержание тогдашних взглядов Иосифа установить невозможно, так как они не оставили письменных следов» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.42/.

Здесь ложь и злоба проигравшего к победителю выплёскиваются через край, которыми прямо-таки кишел неоконченный литературный пасквиль Льва Давидовича. В действительности в самые ближайшие годы, что пришлись аккурат на начало ХХ века, И.В.Джугашвили целым потоком статей возвестил о появлении в российской социал-демократии одарённого теоретика-марксиста. Истоки того потока, живо-творительное начало - в годах, проведённых им в семинарии. Это очевидно и понятно как дважды два любому объективному и без-пристрастному исследователю, каким Троцкий, увы, никогда не был. Поэтому и относиться к сталинской биографии, вышедшей из-под его пера, нужно с большой долей юмора и скептицизма.

Однако историки до сих пор гадают, почему ревностный верующий, неоднократно посещавший Ново-Афонский монастырь и готовившийся нести Слово Божие в мiр, вдруг превратился в закоренелого марксиста, что предполагало вроде бы верность доктрине атеизма. Неужели он оказался отступником-ренегатом, предавшим забвению всё, чему только что поклонялся?...

Нет и ещё раз нет! Заявим об этом ответственно. Прохвостом и верти-хвостом Сосо сроду не был, приспособленцем и выгодоприобретателем-конформистом. Святые отцы церкви Христовой сопровождали его на протяжении всей жизни, имена которых упоминались уже, и ещё будут упоминаться дальше. Как сопровождали Кобу и известные российские мистики, с которыми он общался, дружил: Георгий Гурджиев и Вольф Мессинг прежде всего. Были и другие деятели, вероятно, которые остались спрятанными от общественности и Истории… Поэтому с уверенностью можно сказать, что Сталин был глубоко верующим человеком до последнего дня… но только ВЕРА и РЕЛИГИЯ - это две совершенно разные ипостаси в жизни любого смертного.

ВЕРА - это прямое и ежедневное общение каждого смертного с Богом, общение наедине, тет-а-тет. РЕЛИГИЯ же - это общение с Создателем через посредников - левитов, попов, мулл, лам. Через служителей культа, словом, которые высокомерно, пошло и самонадеянно объявили себя святыми людьми, Божьими посланниками – не много и не мало!!! Такие светильники среди них водятся, безусловно! - но в небольших количествах, к великому сожалению!!! Зато до обидного много в каждой религии приспособленцев, хамов и паразитов, живущих за чужой счёт, паразитирующих на СТРАХЕ СМЕРТИ. Они, поганцы, давно уже пристрастились торговать, как иконами и свечами, Божественным Откровением и Премудростью и обещать всем верящим им и их содержащим Вечную Жизнь в Раю! Провидец Сталин про это знал, наблюдал с юных лет тот разврат и бардак, что творится в церкви и в жизни простого народа, - бардак, который попы одобряют, которому потворствуют.

Принять и примириться с этим безобразием юный, волевой и цельный, духовно-чистый и высоконравственный семинарист Иосиф никак не мог, ибо в мечтах высоко парила его душа, когда он размышлял на досуге об извечных категориях добра и зла, о земной и небесной жизни, о грехе и его искуплении. Поэтому достаточно быстро, под воздействием окружающей среды главным образом, под воздействием быта, фокус его интересов резко смещается.

«Беспощадная критика Д.И.Писарева, которой зачитывался Коба, выпрямляла романтически повёрнутый ум. Многие тогда в России были обязаны целительной терапии писаревской логики, систематизировавшей и углублявшей неизбежный социальный протест среди той категории читателей, к которой принадлежал молодой Иосиф Джугашвили. С ранних лет он не мог не ощущать глубочайшего социального неравенства.

Хамство грузинской «знати», гнувшей в бараний рог простых людей, её феодальные замашки были у всех на глазах. Алчность зарождавшегося в Закавказье «Его Препохабия» грузинского и российского капитализма были повседневной реальностью. Так кому служить священнику? Смягчать нравы Словом Божьим и ждать, когда оно дойдёт до сердец богатых и знатных? В массе своей тупых, невежественных, а потому бессердечных и жестоких прежде всего к своим соплеменникам.

Представляется весьма возможным, что одним из первых толчков к определению места человека в сутане в освободительных движениях дала книга Виктора Гюго «Девяносто третий год», эмоциональный роман о Великой Французской революции. Опытный романист вывел когорту революционеров, среди которых блистал священник Симурдэн» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…

9

На рубеже ХIХ-го и ХХ-го веков даже и в захолустной Грузии под влиянием русских революционеров, высылаемых сюда из Центральной России правительством, абстрактные бунтарские настроения оформлялись в понимание решающей роли классовой борьбы в жизни общества. «Призрак коммунизма не стучался в дверь Грузии. Он вышиб её, встретив восторженный приём таких, как И.Джугашвили».

Занимаясь в тайных марксистских кружках, которые пронизывали всю семинарию сверху донизу, Сосо приобрёл громадный авторитет как знаток марксизма. На изучение «Манифеста Коммунистической партии», «Капитала» и других марксистских работ он (помимо главного - овладения философией классовой борьбы) оттачивал знание русского языка, который изучил досконально. Можно с уверенностью предположить, что уже в эти годы для святого подвижника Иосифа (в котором с рождения были заложены Создателем мессианские качества) становятся тесными границы крошечной провинциальной Грузии: он всё более и более стал ощущать себя русским человеком. Об этом и матушка по секрету могла и должна была ему рассказать, чья кровь течёт в его жилах. Это во-первых… А во-вторых, это могло быть и следствием обучения в семинарии. Ведь согласно доктрине РПЦ в полном соответствии с канонами христианства, в «русские» зачисляли тогда по исповедуемой вере - не по этнической принадлежности. И Джугашвили, с этой точки зрения, вполне ощущал себя русским, не грузином… Больше скажем, он считал себя обязанным - как представитель титульной нации - просвещать тёмных и малокультурных грузин, к чему он, собственно, и приступил в подпольных марксистских кружках в семинарии. Примером для него в те годы вполне могла быть судьба Симурдэна из любимого романа В.Гюго:

«Его родители, простые крестьяне, отдав сына в духовную семинарию, мечтали отторгнуть его от народа, - он возвратился в народные недра. И возвратился в каком-то странном порыве. Он смотрел на страждущих с грозной нежностью. Священник стал философом, а философ могучим борцом» /В.Гюго. Девяносто третий год. М., 1987. С.121/…

10

Современник Сталина русский философ Н.А.Бердяев сверх-убедительно доказал лёгкость и даже закономерность для иных пылких и совестливых натур переходить от религии к марксизму. В духовной и мiровоззренческой эволюции семинариста Иосифа умозрительные бердяевские рассуждения обретают реальную плоть и кровь. Остановимся на этом и опишем данную эволюцию поподробнее.

Бердяев как бы анатомировал этот процесс в книге «Истоки и смысл русского коммунизма», где дал блестящий пример диалектики:

«Дух коммунизма, религия коммунизма, философия коммунизма - и антихристианские, и антигуманистические. Но в социально-экономической системе коммунизма есть большая доля правды, которая вполне может быть согласована с христианством, во всяком случае более, чем капиталистическая система, которая есть самая антихристианская. Коммунизм прав в критике капитализма. И не защитникам капитализма обличать неправду коммунизма, они лишь делают более рельефной правду коммунизма. Неправду коммунистического духа, неправду духовного рабства могут обличать лишь те христиане, которые не могут быть заподозрены в защите интересов буржуазно-капиталистического мира. Именно капиталистическая система прежде всего раздавливает личность и дегуманизирует человеческую жизнь, превращает человека в вещь и товар, и не подобает защитникам этой системы обличать коммунистов в отрицании личности и в дегуманизации человеческой жизни. Именно индустриально-капиталистическая эпоха подчинила человека власти экономики и денег, и не подобает её адептам учить коммунистов евангельской истине, что “не о хлебе едином жив будет человек”. Вопрос о хлебе для меня есть вопрос материальный, но вопрос о хлебе для моих ближних, для всех людей, есть духовный, религиозный вопрос. “Не о хлебе едином жив будет человек”, но также и о хлебе, и хлеб должен быть для всех. Общество должно быть организовано так, чтобы хлеб был для всех, и тогда именно духовный вопрос предстанет перед человеком во всей своей глубине. Недопустимо основывать борьбу за духовные интересы и духовное возрождение на том, что хлеб для значительной части человечества не будет обеспечен. Это цинизм, справедливо вызывающий атеистическую реакцию и отрицание духа. Христиане должны проникнуться религиозным уважением к элементарным, насущным нуждам людей, огромной массы людей, а не презирать эти нужды с точки зрения духовной возвышенности. Коммунизм есть великое поучение для христиан, часто - напоминание им о Христе и Евангелии, о профетическом элементе в христианстве.

В отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому - и тогда получишь всё, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм, и в этом его правота. Совершенно ясно, что второй принцип отношения к хозяйственной жизни более соответствует христианству, чем первый. Первый принцип столь же антихристианский, как антихристианским является римское понятие о собственности. Буржуазная политическая экономия, выдумавшая экономического человека и вечные экономические законы, считает второй принцип утопическим. Но экономический человек преходящий. И вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека. Одно ясно: проблема эта не может быть лишь проблемой новой организации общества, она неизбежно есть проблема новой душевной структуры человека, проблема нового человека. Но новый человек не может быть приготовлен механическим путем, он не может быть автоматическим результатом известной организации общества. Новая душевная структура предполагает духовное перевоспитание человека» /Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 150-151/.

Почти через четверть века после смерти И.В.Сталина английский священник Ф.Кларк в специальном исследовании вопроса (взаимоотношения марксизма и христианства - А.С.) категорически заключил:

«Есть только одна рациональная и моральная альтернатива капитализму, другими словами, всевластию денег, замаскированному завесой чахлой парламентской демократии. Эта альтернатива - общество, в котором деньги и все средства производства, распределения и обмена находятся в его руках и направляются на благо всех, а не на обогащение немногих. И совершенно очевидно, что только марксисты произвели такие изменения там, где они имели место, а не социальная демократия, которая всегда «отступает», когда неизбежна настоящая «схватка» с капитализмом. Именно поэтому мы должны обращать взоры марксистам и марксистским партиям для проведения неизбежных нужных изменений.

Христианин должен видеть знамение времени… Он должен учиться вместе с последователями Маркса. В любом случае, если христианин действительно верующий, он должен работать рука об руку с теми, кто делает дело» /Clarke F. Christianity and marxismo. М., 1977. С. 93-94/

Звучит убедительно, не правда ли? Однако остаётся камень преткновения, который видел и сам Бердяев, и на котором часто спотыкались ревнители общечеловеческого блага и ценностей. В конечном счёте споткнулся и Сталин, занявшийся строительством нового справедливого мира, и вот как:

«Марксизм считает зло путём к добру. Новое общество, новый человек рождается от нарастания зла и тьмы, душа нового человека образуется из отрицательных аффектов, из ненависти, мести, насильничества. Это - демониакальный элемент в марксизме, который считают диалектикой. Зло диалектически переходит в добро, тьма в свет. Ленин объявляет нравственным всё, что способствует пролетарской революции, другого определения добра он не знает. Отсюда вытекает, что цель оправдывает средства, всякие средства. Нравственный момент в человеческой жизни теряет всякое самостоятельное значение. И это есть несомненная дегуманизация. Цель, для которой оправдываются всякие средства, есть не человек, не новый человек, не полнота человечности, а лишь новая организация общества. Человек есть средство для этой новой организации общества, а не новая организация общества - средство для человека.

Психический тип коммуниста определяется прежде всего тем, что для него мир резко разделяется на два противоположных лагеря - Ормузда и Аримана, царство света и царство тьмы без всяких оттенков. Это почти манихейский дуализм, который при этом обыкновенно пользуется монистической доктриной. Царство пролетариата есть светлое царство Ормузда, царство же буржуазии - тёмное царство Аримана. Представителям светлого царства всё дозволено для истребления тёмного царства. Фанатизм, нетерпимость, жестокость и насильничество коммуниста ярко выраженного типа определяется тем, что он чувствует себя поставленным перед царством сатаны и не может переносить этого царства» / Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 149/...

11

Сосо Джугашвили был не единственным учеником семинарии, которого очаровал марксизм с его пролетарской революцией, борьбой классов, диктатурой пролетариата и прибавочной стоимостью. В интеллектуальной элите Тифлиса на рубеже 19-го и 20-го веков в изобилии были представлены бывшие тифлисские семинаристы - М.Цхакая, Н.Жордания, Л.Кецховели, Ф.Махарадзе, закончившие учёбу раньше Иосифа. Всех их рано или поздно привлёк марксизм. Давайте попробуем понять: почему?

Ну потому, во-первых, что в Тифлисе не было университета, о чём уже сообщалось выше. А получить приличное образование многим хотелось. Вот отпрыски грузинской интеллигенции и шли в семинарию: исключительно за дипломом, за “корочкой”. А во-вторых, окружающая действительность уж очень была мрачна. Как и сама обстановка в РПЦ и в семинарии. Совестливые молодые парни это прекрасно видели - и переживали. Марксизм показался им ИНСТРУМЕНТОМ, или тем РЫЧАГОМ, при помощи которого можно перевернуть и исправить мiр. Вот и все объяснения!

Кто-то из них впоследствии уйдёт в большевики, кто-то - в меньшевики во главе с Н.Жордания, сиречь парни станут революционерами и будут биться друг с другом не на жизнь, а на смерть за право устроить жизнь по новым и справедливым лекалам, указанным К.Марксом. Священническое служение православной церкви они заменят служением иной религии, коммунистической, замаскированной под рационалистическое учение.

---------------------------------------------------------

(*) И.Р.Шафаревич о Марксе и марксизме:

«Влияние Маркса на человеческие умы было очень сильно, но непродолжительно. Началось оно уже после его смерти, а за последние десятилетия резко упало, и, видимо, надолго или навсегда. Я ещё помню время, когда учение Маркса в нашей стране внедрялось силой власти, но и на Западе почти вся интеллигенция в той или иной форме его принимала. Можно было высказывать своё несогласие, но со множеством оговорок («я, конечно, не отрицаю глубину этих идей и фундаментальность их научного обоснования...»). Только редкие люди, уже получившие признание раньше, рисковали высказывать «безоговорочное несогласие» (примеры будут приведены позже). Но я неоднократно убеждался, что как в социалистическом лагере, так и вне его приверженность марксизму основывалась не на знакомстве с работами Маркса, особенно политэкономическими. Влияние Маркса имело совсем другой источник. В речи, произнесённой на его похоронах, Энгельс сказал: «Маркс, прежде всего, был революционером». То есть основным стимулом его жизни было свержение, разрушение существовавшего тогда жизненного уклада. Эта точка зрения подробно аргументирована в книге Зомбарта. Он доказывает, что как реализация этого импульса, его следствие возникла и концепция диктатуры пролетариата, и пролетарская революция, и классовая борьба, и прибавочная стоимость, и политэкономические работы. Да это отчётливо видно и из переписки Маркса и Энгельса. Из неё видно, что необходимость теоретического обоснования, оформленного как научное исследование, вытекала из логики революционной борьбы. Так, ещё в октябре 1844 г. Энгельс пишет Марксу:

«Наши люди... очень деятельны, но чувствуется недостаток в надлежащей опоре. Пока наши принципы не будут развиты - в двух-трёх книгах - и не будут выведены логически и исторически из предшествующего мировоззрения и предшествующей истории как их необходимое продолжение, вся работа останется половинчатой...»

26 ноября 1847 г. он призывает Маркса «наказать Луи Блана»:

«...покажи ему на деле, насколько мы выше его (...). Теоретическая сторона до сих пор, к сожалению, составляет единственную нашу силу, но для этих поборников «социальной науки», «закона достаточного производства» и т.д. это имеет большое значение».

Наконец, 31 января 1869г.:

«...для того, чтобы поддержать, вопреки Фогту и компании, свой престиж у публики, нам нужно выступить с научными произведениями.... Будь хоть раз менее добросовестен по отношению к своей собственной работе; для этой паршивой публики она всё ещё слишком хороша. Главное, чтобы вещь была написана и вышла в свет, а слабые стороны, которые тебе бросаются в глаза, ослы не заметят».

И только в 1860-е годы Маркс начинает создавать этот теоретический фундамент революционной деятельности (после предварительного эскиза в 1859 г. - «Критики политической экономики»). Он начинает работать над «Капиталом». И 18 июня 1862 г. пишет Энгельсу:

«Я сильно увеличиваю этот том, так как немецкие собаки измеряют ценность книги её объёмом».

То есть Маркс и Энгельс очень верно почувствовали, что тогдашняя революционная работа получит мощный импульс, если ей дать «научное основание». В то время ссылка на авторитет науки имела просто завораживающую силу. Это чувствовали и предшественники Маркса и Энгельса - Сен-Симон и Фурье, но эту «научную основу» создавали очень наивно. Например, Сен-Симон утверждал, что он открыл в обществе «закон тяготения», аналогичный ньютоновскому; Фурье говорил о закономерностях, аналогичных «эллипсу, гиперболе и параболе». Но ни тот, ни другой не могли сказать, в чём же эти «законы» состоят. Маркс гораздо удачнее имитировал научный стиль. Такая наукообразность производила потрясающее впечатление, как видно по воспоминаниям тогдашних революционеров (например, Веры Засулич).

Маркс стремился завершить свои политэкономические сочинения, так как они должны были составить научный фундамент будущей революционной деятельности. И казалось, что волна революции всё растёт. Парижская Коммуна вызвала новый взлёт надежд Маркса и Энгельса. Но и здесь (как раньше, во время революции 1848 г. в Германии) надежды не оправдались. В I Интернационале Бакунин оказался успешнее Маркса с Энгельсом в сфере подпольных интриг. Основной стимул теоретических исследований Маркса исчез - и он их оставил. «Капитал» вышел в свет в 1867 г. и до своей смерти в 1883 г. Маркс к этим проблемам в печати не возвращался. Он стал интересоваться проблемами обоснования дифференциального исчисления. К несчастью для Маркса, эти его «математические рукописи» популяризировались одно время в СССР и стали широко известны. Они имеют все черты безнадежного дилетантизма и ума, работающего вхолостую.

Идейно же Маркс был очень стандартным представителем XIX в. Например, он безоговорочно усвоил господствовавшую тогда концепцию прогресса, только соединив её с уже существовавшей тогда концепцией классовой борьбы. В его анализе генезиса капитализма очень мало новых идей, исследования М. Вебера или В. Зомбарта гораздо ярче, оригинальнее.

Широкая популярность пришла к Марксу уже после его смерти, когда его последователи возглавили руководство немецким рабочим движением, созданным раньше Лассалем. Энгельс неизменно подчёркивал своё второе место после Маркса («всегда играл при Марксе вторую скрипку»), но зато среди живых оказался первым хранителем и толкователем идей уже ушедшего от нас гения. Тогда, в конце XIX в., и началась всемирная слава Маркса.

Но успех марксизма всегда определялся его связью с революцией. Марксизм имел успех как «пророчество», то есть предсказание события, наступлению которого сама концепция способствует. И это-то само пророчество оказалось опровергнутым историей. Социалистическая революция как на подбор происходила отнюдь не в самых капиталистически развитых странах, а «диктатура пролетариата» устанавливалась в странах на 80 % или на 90 % крестьянских. И в заключение, общество, построенное марксистской партией, оказалось неустойчиво: распалось не под влиянием внешнего конфликта или природных бедствий, а под воздействием собственных сил разложения. Всё это вызвало обвальное падение интереса к марксизму. Например, сейчас в России даже сторонники коммунизма на своих митингах и демонстрациях никогда не носят портретов Маркса. И любопытно: интерес к Марксу просто «угас». Это не имело характера отказа от какой-то научной теории, отказа, основанного на её критике, обсуждении ряда её слабых мест. Теперь стало видно, что как успех марксизма, так и упадок интереса к нему, являются чисто идеологическими явлениями. Они не имеют никакого отношения к науке…» /И.Р.Шафаревич «3000-летняя загадка». С.171-173/…

---------------------------------------------------------

Служению этой новой «религии» и отдал всю свою жизнь, без остатка, Иосиф Виссарионович (Николаевич) Сталин, последние несколько ученических лет мучившийся одними и теми же вопросами, по-видимому:

«Могут ли люди считаться добрыми христианами, допуская для низших слоёв столь беспросветную жизнь? смирилось бы подлинное христианство с мрачной социальной действительностью? Разве можно после этого уважать нынешнюю церковь, забывшую о духовном, погрязшую в мирском?»

Скорее всего, вызревший в его сознании негативный ответ и толкнул семинариста Джугашвили от православия к марксизму. Тем более всё те же невидимые руки тайных опекунов-покровителей заботливо подхватывали его и вели к намеченной ими цели…

Однако Екатерина Георгиевна Джугашвили до конца дней своих была убеждена - у сына в те годы была альтернатива. Незадолго до смерти она сказала ему: «А жаль, что ты так и не стал священником». Сказано это было в 1935 году, перед самым началом очередной кровавой разборки Сталина с оппозицией!...

---------------------------------------------------------

(*) Историческое дополнение. На исходе ХХ века начинает пробиваться понимание того, что проблема И.В.Сталин и Православие всё же существует. Диакон Православной Церкви В.Н.Пичужкин даже поместил в газете «Аль Кодс» оригинальное эссе, содержание которого чётко определяет название «Сталин и Христос», в котором утверждается, что деяния Сталина очень походят на мученический подвиг Сына Божьего. Диакон настаивает: «Да и вообще, разве не повторил Сталин в какой-то мере Жизненный путь Христа? Разве оба они не были мучениками? Только ежели Христос был мучеником при жизни, то Сталину пришлось нести его терновый венец и после смерти. Ибо, как говорил Сын Божий, нет пророка в собственном Отечестве. Оба они в полной мере изведали на себе горькую истину этой мудрости». Диакон В.Н.Пичужкин выстроил впечатляющий сравнительный ряд изречений И.В.Сталина и Евангельских истин, указав на действительно существующее между ними сходство. «Иосиф Сталин всю свою жизнь положил на то, чтобы лучше жилось страждущим и обременённым, то есть людям труда, рабочим и крестьянам. Он был выразителем их интересов. “Я Пастырь добрый, говорил Иисус Христос. – Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец” (Ин. 10, 11). То же самое мог сказать о себе Сталин. Он всеми силами стремился облегчить жизнь народа, вывести его из нищеты и обездоленности… Верую, я верую, как в молитву Господа нашего, что мой народ очнётся от дурмана, в какой закутали его христопродавцы и клятвопреступники, очнётся – и воспрянет духом и исполнит завет Сына Божьего, извергнет чудо из своей среды… Может, тогда Творец пошлёт нам снова доброго Пастыря, щедрого сердцем и славного делами своими так же, как был славен и велик Иосиф Сталин? И дети, и внуки наши, может, будут разумнее нас и не предадут Его, Пастыря того. И снова Россия станет Державой! И снова жизнь в ней пойдёт по заповедям Господа нашего Иисуса Христа. И Русская Православная Церковь вспомнит имя Великого Сына России» («Аль Кодс», 1995, №2, сентябрь).

---------------------------------------------------------

12

Однако ж, дорогие читатели и друзья, давайте вернёмся назад - в 1899 год, когда И.В.Джугашвили был исключён из Тифлисской православной духовной семинарии. Последний раз Сосо фигурирует в классном журнале 3 апреля, когда ему была поставлена тройка по литургике. 7 апреля датирована последняя запись в кондуитном журнале. Из неё явствует, что в этот день семинарист Джугашвили не поздоровался с преподавателем А.П.Альбовым, за что получил очередной выговор.

Затем семинария была закрыта на пасхальные каникулы, которые продолжались до 25 апреля, после чего начались экзамены. И по их завершении 29 мая 1899 года появилось решение об исключении И.В.Джугашвили из семинарии. Оно гласило: «Увольняется из семинарии за неявку на экзамены по неизвестной причине».

И сразу возникает вопрос у трезвого и думающего исследователя: «как можно исключить человека из учебного заведения, не зная причин его отсутствия на экзаменах? Ведь они могли быть и уважительными. К тому же нередко воспитанников, не сдавших экзамены, оставляли на второй год (так именно и было в советской высшей и средней школе - А.С.). Учитывая это, можно с полным основанием утверждать, что официальная версия имела чисто формальный характер и должна была скрыть какую-то другую причину отчисления».

Сам виновник объяснял произошедшее с ним так в «литере Б» от 13 июля 1902 г., заполненной в батумской тюрьме: «До пятого класса воспитывался на казённый счёт, после была потребована плата за обучение и за содержание как не из духовного звания, за неимением средств вышел из училища».

Но и эта версия вызывает вопросы - и серьёзные. Если всё обстояло именно так, «почему названная причина не нашла отражения в решении Правления семинарии? И почему деньги за обучение потребовали именно весной 1899 г., а не раньше? Очевидно, даже в том случае, если весной 1899 г. действительно возник вопрос о внесении платы за обучение, это было следствием какой-то другой причины, которую И.В.Джугашвили тоже не пожелал назвать» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.

В 1932 году в анкете партийной конференции Сталинского района Москвы Сталин сформулировал другую версию своего отчисления: «Вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма» [Ярославский Е.М. О товарище Сталине. М., 1939. С.11]. Эта новая версия была включена в его «Краткую биографию» и с тех пор превратилась в канон, копировавшийся из книги в книгу.

Но и эта версия не выдерживает никакой критики. Она перечёркивается уже тем очевидным фактом, что в справке об окончании И.В.Джугашвили четырёх классов семинарии фигурирует оценка «пять» по поведению!!! «Маловероятно, чтобы воспитанник, исключённый из духовной семинарии “за пропаганду марксизма”, получил подобную оценку; особенно если учесть его оценки по поведению за последние два года пребывания в семинарии».

А вот матушка отчисленного Сосо, Е.Г.Джугашвили, утверждала впоследствии, что она сама забрала сына из семинарии, потому что у него начался туберкулез, и возникла необходимость его лечения.

«Если бы это действительно было так, данная причина нашла бы своё отражение в решении Правления семинарии об отчислении И.В.Джугашвили, а ему самому в 1902 г. и позднее не нужно было бы придумывать другое объяснение» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/.

Таким образом, вопрос о причинах исключения молодого Иосифа из семинарии остаётся открытым. Пока…

Глава четвёртая

1

В апреле 1899 г. исключённому из семинарии Сосо Джугашвили было уже 20-ть с лишним лет. Где же он жил, на какие средства существовал после этого? Ведь богатых родственников у него не было.

Если обратиться к имеющейся литературе, можно легко заметить «белое пятно» в его биографии в этот период времени.

«Некоторое время Сталин перебивается уроками, а затем (в декабре 1899 г.) поступает на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию». Вот и всё, что пишется об этом в его «Краткой биографии»…

2 октября 1899 г. отчисленному Сосо было выдано свидетельство об окончании четырёх классов семинарии. В нём говорилось, что он «при поведении отличном оказал успехи». И далее шёл перечень 20 предметов. По двум из них (церковно-славянское пение и логика) значилась оценка «5»; по трём - (гомилистика, основы богословия, церковная история) - оценка «3»; по остальным - оценка «4»… Однако, если вспомнить, как Иосиф учился в третьем и четвёртом классах, а также принять во внимание его низкие оценки по поведению, - данное свидетельство не может не вызвать удивления.

Но и это только цветочки в сравнение с тем, какие курьёзы и сюрпризы ждут нас дальше. В свидетельстве об окончании четырёх классов семинарии важное значение имели не только значившиеся в нём оценки, но и следующая характерная запись:

«Означенный в сём свидетельстве Джугашвили в случае непоступления на службу по духовному ведомству обязан уплатить Правлению Тифлисской духовной семинарии, по силе Высочайше утверждённого 26 июня 1891 г. определения Святейшего Синода от 28 марта, 18 апреля того же года за обучение в семинарии двести (200) руб. Кроме того, Джугашвили обязан уплатить Правлению Тифлисской духовной семинарии восемнадцать руб. 15 коп. (18 руб. 15 коп.) за утерянные им из фундаментальной и ученической библиотек названные семнадцать книг».

И далее: «Вышепоименованный Джугашвили во время обучения в семинарии содержался на счёт епархии, которой остался должен четыреста восемьдесят руб. (480 руб.) В случае непоступления его, Джугашвили, на службу по духовному ведомству или на учебную службу в начальных народных школах согласно параграфа 169 Высочайше утвержденного 22 августа 1884 г. Устава православных духовных семинарий он обязан возвратить сумму, употреблённую на его содержание и означенную в этом свидетельстве семинарским правлением» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

Таким образом, «вышибленный» Иосиф по существовавшим в государстве законам должен был, имея за плечами неоконченное высшее духовное образование, или пойти на духовную службу, или же стать учителем на какое-то время. В противном случае он обязан был вернуть семинарии 680 руб., а должников тогда сурово наказывали. Понятно, что для человека, не имевшего в кармане ни гроша, эта сумма являлась почти фантастической и неподъёмной.

При желании Сосо мог найти место и в РПЦ, и в системе народного образования. Но не сделал этого: даже попыток не предпринимал. Оставшись в Тифлисе, он избрал для себя другой путь - путь подпольной революционной борьбы с существующим в России строем. И при этом почему-то остался совершенно безнаказанным со стороны властей. Странно, да! Кто и почему простил ему огромные деньги, что он задолжал государству за отказ служить? и на какие средства он вообще жил в Тифлисе? - загадка!... Это если не знать и не помнить про его высоких тайных покровителей, о которых сообщалось уже и будет сообщаться дальше…

2

Рубеж 1900-1901 годов характеризовался заметным оживлением общественного движения в России. 11 (24) декабря в Лейпциге вышел первый номер газеты «Искра», редакция которой постепенно превратилась в центр объединения разрозненных социал-демократических организаций России. Тогда же в целом ряде городов страны началась подготовка к открытому празднованию 1 мая.

Что достоверно известно о работе Иосифа Джугашвили за те два приблизительно года, которые отпустила ему Судьба от момента изгнания из семинарии до первого ареста? Известно, что с конца марта 1900 г. он находился на нелегальном положении и продолжал занятия в рабочих кружках - просвещал и зажигал трудовую бедноту Тифлиса революционными идеями марксизма, к чему имел тягу и склонность.

Его многочисленные биографы-верхогляды не придавали должного значения тому, что изначально было заложено в характере И.В.Сталина, - МЕССИАНСТВУ, служению одной идее и одной цели, чего бы это в итоге ни стоило. Разумеется, этого святого горения и подвижничества он ждал и от других, присягнувших революции.

Заряженный идеями социализма и коммунизма по полной, он лихорадочно искал духовного лидера, чьё мiровоззрение удовлетворило бы его, и кто дал бы ему чёткие и ясные ответы на многие спорные вопросы, которые перед революционерами Закавказья ставила матушка-жизнь. Проведя селекцию на книжном развале российской подпольной литературы, прозорливый и начитанный Иосиф, обладавший от природы цепким и трезвым умом, внутренне дисциплинированный серьёзными занятиями богословием, - Иосиф довольно быстро такого лидера и нашёл по блестящим статьям, направленным против народничества, «легального марксизма» и «экономизма». Они принадлежали перу некоего Тулина.

«Я во что бы то ни стало должен увидеть его», - сказал сам себе очарованный находкой Сосо, ещё не зная, что под псевдонимом «Тулин» тогда скрывался В.И.Ленин. «Заочное знакомство состоялось в знаменательное для обоих время: Иосиф созревал политически примерно тогда же, когда искромётные работы Ленина приобретали всероссийскую известность в революционных кругах социал-демократического толка»...

3

Летом 1900 г. И.Джугашвили установил связь со сторонником ленинской «Искры» В.К.Курнатовским (1868-1912). Инженер Курнатовский, один из первых русских марксистов наравне с Плехановым, был личностью поистине легендарной. К моменту знакомства с Кобой (так стали звать-величать Иосифа в подпольных кругах по его же собственной просьбе) он имел за плечами большой опыт революционной работы, восходившей корнями ко временам «Народной Воли». Во время третьей ссылки в Сибирь он вошёл в контакт с находившимся там же В.И.Лениным и по его поручению приехал в Закавказье. Прирождённый и несгибаемый революционер, Курнатовский почти сразу же становится наставником местных социал-демократов и, одновременно, арбитром в их без-конечных спорах, вердикт которого был окончательным и без-поворотным как Божий Глас.

В сотрудничестве с Виктором Константиновичем В.И.Кецховели, А.Г.Цулукидзе и В.И.Джугашвили постепенно оформляют левое крыло «Месами-даси» («третий путь») и умело превращают её в руководящую центральную группу социал-демократической организации Тифлиса.

Когда в декабре 1900 г. появляется ленинская «Искра», Коба становится её горячим сторонником и, воодушевлённый, немедленно приступает к осуществлению своей давней мечты - организации нелегальной местной газеты. И уже в сентябре 1901 года выходит (по конспиративным соображениям в относительно спокойном окраинном Баку) первый номер «свободной» грузинской газеты «Брдзола» («Борьба»), который открывался статьёй «От редакции», написанной И.В.Джугашвили в лучших искровских традициях. Разумеется, без подписи.

Преимущественно его же стараниями и усилиями в Тифлисе была устроена небольшая подпольная типография. Там более или менее регулярно печатались листовки, прокламации, отдельные номера газет.

Одновременно с этим он продолжал вести занятия в рабочих кружках, но более важное место в его деятельности весной 1901 года занимала подготовка первомайской демонстрации, которая и состоялась в итоге.

Сразу же после её проведения появилась посвященная демонстрации листовка, которая впервые заканчивалась лозунгом: «Долой тиранию! Да здравствует свобода!».

Так весной 1901 г. Тифлисская организация РСДРП открыто подняла знамя борьбы против самодержавия...

Понятно, что это не прошло без-следно для организаторов антиправительственного мероприятия. Аресты, произведённые жандармами весной-летом 1901 г., привели к тому, что почти все прежние руководители Тифлисской организации РСДРП оказались в тюрьме или же под особым надзором полиции. Это способствовало изменению роли Иосифа Джугашвили внутри организации. Из рядовых её членов он стал превращаться в одного из её лидеров. Изменение его партийного статуса было официально закреплено на общегородской конференции, созванной 11 ноября по инициативе рабочих. Именно в этот день - 11 ноября 1901 года - И.В.Джугашвили был избран в первый состав Тифлисского комитета РСДРП. Он проявил себя как умелый организатор забастовок, митингом и демонстраций.

А в конце ноября 1901 года товарищи-одно-партийцы его направляют в Батум - основать там социал-демократическую организацию…

4

Батум вошёл в состав Российской империи после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. «Первоначально его значение определялось главным образом тем, что он находился в непосредственной близости от русско-турецкой границы и по этой причине играл важную военно-стратегическую роль на юге России, а также являлся перевалочным пунктом во внешней торговле на Чёрном море. Значение города увеличилось в 1883 г., когда Закавказская железная дорога связала его с Баку и он стал превращаться в главный порт для экспорта бакинской нефти. Его значение в этом отношении ещё более возросло после того, как в 1900-1905 гг. Баку и Батум соединил первый в России нефтепровод. Крупнейшими предприятиями, обеспечивавшими экспорт нефти, стали здесь заводы А.И.Манташева, братьев Нобель и французских Ротшильдов»...

В литературе, посвященной И.В.Сталину, отмечается, что, перебравшись в Батум, он уже через пару-тройку месяцев создал достаточно массовую социал-демократическую организацию, которая уже в январе-феврале 1902 г. подготовила и возглавила несколько рабочих забастовок. Всё это так и было в действительности, хотя некоторый перебор в описании сталинских революционных деяний имеется.

И первым делом Коба организовал подпольную типографию для просвещения и пробуждения масс - по ленинскому примеру. Её соорудили прямо там, где нелегально проживал тогда сам Иосиф.

«Тесная комнатка, тускло освещённая керосиновой лампой. За маленьким круглым столиком сидит Сталин и пишет. Сбоку от него - типографский станок, у которого возятся наборщики.

Шрифт разложен в спичечных и папиросных коробках и на бумажках. Сталин часто передаёт наборщикам написанное» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.

Л.Д.Троцкий злорадно замечает в этой связи:

«Нужно прибавить, что текст прокламаций стоял на том же приблизительно уровне, что и техника печатания» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.57/.

Напрасно Лев Давидович иронизировал задним числом, ой, напрасно! Печатные обращения к массам батумских социал-демократов со Сталиным во главе несли в себе громадный протестный заряд в городе, где треть населения - 11 тысяч человек! - были рабочими, трудившимися и жившими в нечеловеческих условиях. Рабочие читали и прозревали, и заряжались при этом революционным политическим порохом, от которого они готовы были взорваться в любой момент - на погибель своим угнетателям.

Сам же Коба, не чистоплюй по натуре, не кабинетный сиделец, не только листовки строчил и печатал, спрятавшись ото всех, - он находился в первых рядах организаторов забастовок, в авангарде протестов. На заводе Манташева в первую очередь (21 января - 17 февраля 1902 г.), которая закончилась в целом победой стачечников. Потом 27 февраля случилась новая забастовка - уже на керосиновом заводе Ротшильда. А 9 марта 1902 г. произошла кровавая стычка митингующих Батуми с полицией. Вызванные на подмогу войска открыли огонь, убив 15 и ранив 54 рабочих...

5

Разумеется, власти поспешили подавить массовое движение протеста в Закавказье. 5 апреля 1902 г. во время тайного заседания руководящей партийной группы Батуми его участники, включая И.Джугашвили, были арестованы и препровождены в батумскую тюрьму.

И тут в судьбе и биографии молодого революционера Иосифа появляется новый поразительный факт (после переписки в метрике даты его рождения), который выбивается из общей канвы и никак не стыкуется с тем, что он был якобы сыном простого сапожника.

17 июля 1902 года батумский городской врач Григорий Лаврентьевич Элиава под руководством подполковника С.П.Шабельского составил первое известное нам описание примет И.В.Джугашвили. Вот некоторые его детали:

«Размер роста - 2 аршина 4,5 вершка» (164 см), «лицо длинное, смуглое, покрытое рябинками от оспы», «на левой ноге второй и третий пальцы сросшиеся», «на правой стороне нижней челюсти отсутствует передний коренной зуб», «на левом ухе родинка».

В постсоветские годы историкам стало доступно медицинское дело И.В.Сталина, из которого явствует, что он действительно имел такой дефект, как сросшиеся пальцы на левой ноге. В то же время его рост составлял не 164, а 170 см. Кроме того, у него была больная левая рука (про которую не было сказано не слово доктором Элиавой), и не одна, а две родинки, причём над правой бровью и под левым глазом.

И сразу возникают вопросы: что происходило летом 1902 года при осмотре Кобы? Это была небрежность со стороны врача и высокопоставленного полицмейстера, или же сознательное искажение примет подследственного? А может это приметы двух разных людей, и у Сталина был двойник в предреволюционные годы, подготовленный спецслужбами России? Который и мотался по тюрьмам и ссылкам, хлебал баланду там и кормил вшей, пока сам Иосиф Виссарионович (Николаевич) тайно жил в Петербурге и обучался на спец’факультете Академии Генерального штаба?!!!...

6

Однако идём дальше и скажем, что в марте 1903 года заключённого батумской тюрьмы И.В.Джугашвили заочно избрали в Кавказский союзный комитет, состоявший из 9 человек. Это был исполнительный орган, учреждённый на первом съезде кавказских социал-демократических рабочих организаций Кавказского союза РСДРП.

Летом 1903 года состоялось особое совещание в Петербурге, которое приговорило выслать под гласный надзор полиции в Восточную Сибирь 16 вожаков революционного движения в Закавказье. Список возглавлял инженер Курнатовский (4 года ссылки), на 11-м месте значился И.В.Джугашвили.

«Жандармские власти ещё не относили его к числу значительных революционеров», - злорадствовал впоследствии язва-Троцкий /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.65/. Может оно и так, но только срок ссылки Кобе был определён достаточно серьёзный - три года.

Тифлисский губернатор получил предписание о высылке заключённых батумской тюрьмы 25 июля 1903 года. Но только 27 ноября Кобу водворяют на место ссылки в село Новая Уда Балаганского уезда Иркутской губернии. И уже через несколько дней по приезде он попытался бежать. Однако помешали трескучие сибирские морозы и отсутствие тёплой одежды. Пришлось вернуться и основательно подготовиться.

5 января 1904 года он, упрямец, тронулся в путь и в феврале 1904 г. вернулся в родное Закавказье. В деньгах беглый ссыльный, по-видимому, не нуждался. Странно!...

7

По некоторым сведениям, по возвращении на родину он познакомился в Тифлисе с Львом Борисовичем Розенфельдом, прославившемся позднее под фамилией Каменев, который нашёл ему убежище на квартире рабочего Морочкова.

К моменту возвращения Кобы из Сибири в Тифлисе прошли массовые аресты в январе 1904 г. Было арестовано около 150 человек: Тифлис зачищался от революционеров. Когда Иосиф появился в городе, многие его товарищи и знакомые находились в ссылке или в тюрьме, или же были вынуждены покинуть Тифлис и переселиться в другие города Кавказа. На худой конец уехать за его пределы, в том числе - за границу.

Оставаться в Тифлисе было небезопасно, и Коба решил вернуться в Батум.

«Мы, - вспоминал батумский рабочий Фёдор Гогоберидзе, - получили письмо, нам сообщили, что Сталину удалось сбежать из ссылки, и что ему необходимы деньги на дорогу. Мы, все рабочие, с радостью собрали нужную сумму и отослали её, а через некоторое время Сталин приехал к нам».

Одна из первых семей, которую Коба посетил в Батуми и где нашёл убежище, была семья Натальи Киртава-Сихарулидзе.

«На второй день, - вспоминала она, - Сосо дал знать комитету о своём приезде и желании продолжать работу».

Данный вопрос обсудили на заседании Батумского комитета РСДРП. Но, вопреки желанию Кобы, комитет, возглавляемый И.Рамишвили, постановил категорически не допускать И.В.Джугашвили к партийной работе. Мало того, ему было отказано даже в мизерной денежной помощи. В чём же тут было дело? - давайте попробуем разобраться. Выясним, почему Батумская партийная организация так неприветливо и даже враждебно встретила своего недавнего организатора и руководителя?...

Вероятно потому, как это теперь представляется, что ни батумские, ни тифлисские товарищи не имели отношения к организации побега Кобы из ссылки: он всё тогда сделал и оплатил сам, из собственного кармана. И эта-то самостоятельность вызывала большие подозрения у одно-партийцев. С одной стороны, у Кобы не было денег для переезда из Тифлиса в Батум: он якобы не мог наскрести даже полутора рубля для этого. А с другой стороны, в его распоряжении оказались средства, позволившие ему из Сибири добраться до Кавказа.

«Чтобы иметь представление, о каких суммах идёт речь, проделаем следующий расчёт. В 1904 г. в Иркутской губернии проезд гужевым транспортом оценивался в 3 коп. за лошадь на одну версту. Если исходить из того, что путь от Новой Уды до станции Тыреть составлял не менее 150 верст, то даже при нормальных условиях дорога стоила не менее 4 руб. 50 коп. А так как И.В.Джугашвили ехал один и должен был уплатить за дорогу в оба конца, - этот показатель следует увеличить как минимум до 9 руб. Если же учесть, что в дальний путь обычно запрягали пару, а то и тройку лошадей, и что в плату необходимо включить цену за риск, - то дорога от Новой Уды до станции Тыреть должна была бы обойтись И.В.Джугашвили не менее чем в 18-20 руб. От станции Тыреть до Иркутска самый дешёвый билет третьего класса стоил 2 руб. 71 коп.; от Иркутска до Самары - 22 руб. 40 коп.; от Самары до Тифлиса - не менее 15 руб… Следовательно, только дорога требовала более 50 руб. К этому нужно добавить расходы, связанные с приобретением зимней одежды и документов, а также на питание в пути. Поэтому «стоимость» побега из Сибири составляла около 100 руб.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

Неизвестно, как оправдывался Иосиф и чем объяснял наличие у него подобных крупных сумм, - но только объяснениям его одно-партийцы мало верили, относились к ним с подозрением.

Подозрения усиливали и укрепляли и хвастливые рассказы Кобы о некоторых обстоятельствах побега.

Вот один из рассказов, который в 1936 г. со слов рабочего Д.Вадачкория записал художник М.Успенский.

«Он, - вспоминал Д.Вадачкория об И.В.Сталине, - мне рассказывал, живя у меня, как он бежал из ссылки. Сделав себе поддельное удостоверение, что он является якобы агентом, он направился в Россию. В пути он заметил шпика, который стал следить за ним. Видя, что положение ухудшается, Сталин обратился на одной из станций к жандарму, показал ему своё удостоверение и указал на шпика как якобы подозрительное лицо, последний был снят с поезда и арестован. Сталин продолжал путь».

И опять возникает законный вопрос у непредвзятого исследователя: а было ли то удостоверение фальшивым в действительности, если этого даже и матёрый жандарм не смог определить? и Джугашвили ли бежал из первой сибирской ссылки, или его двойник, находившийся под опекой спецслужб?...

Как бы то ни было, но, покинув негостеприимный Батум, И.Джугашвили вернулся назад в Тифлис. Где он поселился и на какие средства жил? - до сих пор не выяснено. Очередное «белое пятно» в его биографии. Одно можно сказать с уверенностью: он не бедствовал. Об этом свидетельствуют воспоминания его батумской подруги Натальи Киртава-Сихарулидзе, которую мы уже цитировали. Из них явствует, что через некоторое время после внезапного отъезда Коба прислал ей письмо, в котором приглашал её переселиться к нему в Тифлис. Она не приняла это приглашение…

8

18 апреля (1 мая) 1904 г. батумские социал-демократы решили отметить Первое мая на море. В этой маёвке принял участие и И.Джугашвили. В море среди её участников произошла ссора, закончившаяся дракой на берегу, во время которой Иосиф был серьёзно избит.

После этого он, побитый и опозоренный, уехал в родное Гори, где нашёл убежище в доме своего дяди Глаха Геладзе…

«Оказавшись не у дел и понимая, что порочащие его слухи делают невозможным дальнейшее его участие в революционной деятельности, И.В.Джугашвили решил апеллировать к тому органу, который стоял во главе всех социал-демократических организаций на Кавказе. Дело в том, что в 1903 г., когда И.В.Джугашвили находился в тюрьме, состоялся Первый съезд социал-демократических организаций Кавказа, на котором было принято решение об их объединении в Кавказский союз РСДРП и избран единый руководящий орган - Союзный комитет. Старейшим по возрасту и революционному стажу в нём был М.Г.Цхакая. К нему через недавно вышедшего из тюрьмы Арчила Долидзе и апеллировал И. В. Джугашвили» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/...

Полгода длилось то вынужденное безделье Кобы, связанное с тем, вероятно, что Союзный комитет тщательно проверял те самые «порочащие» слухи, которые заставили И.Джугашвили покинуть Батум. Слухи не подтвердились, и к партийной работе он смог вернуться не ранее июля 1904 г., через шесть месяцев после побега из ссылки.

Эта датировка подтверждается воспоминаниями члена Имеретино-Мингрельского комитета Сергея Ивановича Кавтарадзе. «Не то в конце июля, не то в начале августа 1904 г., - вспоминал он, - в Кутаис приехал представитель Кавказского союзного комитета Сосо Джугашвили. Он взял кличку Коба».

Свою деятельность в Кутаиси И.Джугашвили начал с реорганизации Имеретино-Мингрельского комитета РСДРП. «Для руководства работой к нам приехал товарищ Сталин, - писал впоследствии Б.Бибинейшвили. - Состав комитета был обновлён. В него вошли Сосо Джугашвили, С. Кавтарадзе, Н. Карцивадзе и члены Союзного комитета Саша Цулукидзе и Миша Окуджава».

И первое, что сделал обновлённый комитет, - это создал в городе небольшую типографию. Одновременно, как вспоминал всё тот же В.Бибинейшвили, «во второй половине 1904 г.» усилилась «революционная работа по деревням», и вскоре «вся Кутаисская губерния покрылась нелегальными революционными организациями»...

Глава пятая

1

Коба вернулся к нелегальной партийной работе в момент, когда в России назревал острейший политический кризис на фоне Русско-японской войны 1904-05 годов, а внутри РСДРП развернулась нешуточная борьба между двумя фракциями, возникшими летом 1903 г. на II съезде партии: большевиками и меньшевиками…

«После того как 26 августа 1904 г. новым министром внутренних дел стал князь П.Д.Святополк-Мирский, кратковременное пребывание которого у власти получило название «либеральной весны», оппозиция выступила с требованием реформ. 20 ноября в Петербурге в доме Павловой состоялся банкет, на котором была принята петиция, положившая начало так называемой банкетной, или петиционной, кампании. Она захватила более 30 городов России и вылилась более чем в 120 собраний.

В начале декабря в Тифлисе тоже состоялось собрание, 12-го числа прошло заседание городской думы, 20 декабря состоялся многолюдный митинг, а на 31 декабря в здании Артистического общества был назначен банкет.

Первоначально планировалось, что вход в здание Артистического общества будет открыт только по пригласительным билетам. Однако в самую последнюю минуту один из организаторов банкета, Н.А.Худадов, распорядился отменить этот порядок и открыть двери для всех желающих. Поэтому когда организаторами банкета была оглашена заранее заготовленная петиция с либерально-оппозиционными требования, на трибуне появились социал-демократы, которые огласили свою резолюцию. Зазвучали революционные речи и революционные песни, банкет стал превращаться в митинг. По воспоминаниям, И.В.Джугашвили тоже участвовал в этом собрании и вместе со всеми пел «Варшавянку».

Когда было предложено подписываться под оглашенной организаторами банкета петицией, она собрала 240 подписей. В ней содержались такие требования, как объявление политических свобод, отмена сословных, национальных и вероисповедных ограничений, введение народного представительства на основе всеобщих выборов, объявление политической амнистии. Вопрос о форме правления предлагалось решить Учредительному собранию.

Так Тифлис встретил 1905 год» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?».

2

9 января 1905 года в Петербурге случилась спланированная мiровой финансовой закулисой бойня, вошедшая в Историю как «Кровавое воскресенье». В столице были сотни убитых и раненных, а Николай II получил от народа и историков уничижительную кличку «Николашка кровавый!»… После этого по всей стране прокатилась волна забастовок протеста. Брожение охватило и промышленные города Кавказа. Так началась Первая русская революция 1905 года.

В её историю И.В.Джугашвили вписал немало страниц как пламенный агитатор. Его статьи и листовки достаточно точно и ярко характеризуют её важнейшие события. Во многих отношениях они поучительны для понимания политических взглядов молодого Иосифа на коренном переломе истории России.

Он, например, непримиримо относился к любому соглашательскому компромиссу с властями, которые, на его взгляд, были уже неспособны защитить интересы страны. Революция 1905 г., напомним, развернулась во время Русско-японской войны, провальной и гибельной во всех отношениях. Поэтому в листовке «Рабочие Кавказа, пора отомстить» Коба негодовал:

«Сдался, наконец, позорно Порт-Артур - и тем самым ещё раз обнаруживается старческая дряблость царского самодержавия». Поражения в войне приводят к тому, что самодержавие теряет главную опору - своё надёжное воинство. Враг слабеет, следовательно, «пора отомстить! Пора отомстить за славных товарищей… Пора потребовать от правительства отчёта за тех ни в чём не повинных несчастных, которые десятками тысяч погибали на полях Дальнего Востока! Пора осушить слёзы их жён и детей!... Слышите, товарищи… убитых героев-товарищей, их славные тени, встающие вокруг нас и шепчущие нам: “Отомстите!”…» Джугашвили зовёт сплотиться вокруг партийных комитетов, ибо только они «могут достойным образом руководить нами, только они осветят нам путь в “обетованную землю”, называемую социалистическим миром». В другой листовке он зовёт: «Проклятия и смерть на голову царского правительства!». А в листовке «Да здравствует Красное Знамя!» он не призывает, а требует: «Под красное знамя, граждане!» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.74-76, 79, 82, 84, 88/.

Революция 1905 г. обошлась народу немалой кровью. Эту кровавую статистику держал в голове каждый сознательный революционер, пытавшийся извлечь уроки. За героикой революционных бурь просматривался если не полный идейный вакуум, то вопиющая неподготовленность к классовым боям рабочего класса.

«Коба сделал вывод - нужно готовить людей к восприятию революционных идей. Он попробовал свои силы в эмоциональной публицистике. Нужно подняться на новый этап - систематического разъяснения целей и политики социал-демократии.

В тяжёлые для партии времена торжества реакции И.В.Сталин по большей части был занят агитационной и пропагандистской работой. Необходимость, жизненная необходимость её была очевидна - в обстановке разброда, шатаний и трусости требовалось отстоять теоретические основы марксизма.

По всей вероятности, от первых опытов в революционной публицистике берёт начало сталинский стиль: ясное, чёткое изложение без словестных красот и излишеств, но доносящий смысл изложения до ума и сердца читателя с ограниченными познаниями в области социально-политических дисциплин. Проповедь классовой борьбы, безоглядная приверженность к ней пронизывает работы Кобы. Прав Р.Такер, утверждавший: «Совершенно очевидно, что в социализме Маркса молодой Джугашвили усматривал прежде всего Евангелие классовой борьбы». Он принял его не абстрактно, а применительно к условиям многонационального Кавказа» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/...

3

С этого приблизительно времени И.В.Джугашвили, держа в уме РАСКОЛ в рядах российской социал-демократии, перекинувшийся и на Закавказье, начал уподоблять борьбу пролетариата с буржуазией смертной схватке двух «армий», каждая из которых имела свой штаб и своих командиров. Штаб пролетариата - руководство РСДРП. Её организационный принцип - жёсткая централизация, объединение отрядов пролетариата независимо от их национальности.

Коба был в курсе давних усилий Бунда, претендовавшего на представительство в РСДРП еврейских трудящихся, принять ФЕДЕРАЛИЗМ в качестве организационного принципа строительства партии.

---------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Основанный в 1897 г. этот «Всеобщий еврейский союз в Литве, Польше и России» был постоянной головной болью большевиков. Фракционные усилия бундовцев, направленные на осуществление химерической затеи «культурно-национальной автономии», приводили к нескончаемым спорам и склокам в партии. Хотя на II съезде РСДРП бундовцы потерпели сокрушительное поражение, они не прекращали свою раскольническую деятельность. Основной задачей они считали подготовку еврейского пролетариата к национальной автономии, а следовательно, к воспитанию в нём «национального сознания».

---------------------------------------------------------

Понятно, что Сталин был вне себя от подобной затеи раскольников-евреев. Он разъяснял малообразованным грузинам суть проблемы:

«Прежде всего, необходимо помнить, что действующая в России социал-демократическая партия назвала себя Российской (а не русской). Очевидно, этим она хотела нам показать, что она под своим знаменем будет собирать не только русских пролетариев, но и пролетариев всех национальностей России» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.42, 40-41/.

Он грубо высмеял теории федералистов, настаивавших на создании национальных социал-демократических партий с их последующим объединением в федерацию. Источник зла федерализма, - был уверен он, - мудрствования бундовцев, которые, к сожалению, нашли последователей как в Грузии, так и в Армении, где местные социал-демократы взялись строить свои «рабочие» партии по бундовским рецептам.

«В то время, когда нам необходима единая, гибкая, централизованная партия, Центральный комитет которой сможет вмиг поставить на ноги рабочих всей России и повести их на решительный штурм самодержавия и буржуазии, - нам суют в руки уродливый, распылённый на отдельные партии «федералистический союз»! Вместо острого оружия нам дают заржавленное и уверяют: этим вы, дескать, скорее покончите с вашими кровными врагами! Вот куда ведут нас федералисты социал-демократы» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.42, 40-41/…

4

В сентябре 1905 г., когда вся Россия была в огне и дыму от полыхания дворянско-помещичьих усадеб, подожжённых озлобленными крестьянами, а борьба вокруг вопроса о Власти стала приобретать особую остроту, - большевики и меньшевики приняли благоразумное решение о необходимости преодоления раскола в партии и объединении своих усилий против общего политического противника - самодержавия. Ожесточённая конфронтация между Советом Кавказского союза (большевики) и Кавказским бюро РСДРП (меньшевики во главе с вернувшимся из-за границы Н.Жордания) стала затихать, появилась возможность сотрудничества между ними. В этих условиях Коба вернулся в Тифлис и приступил к подпольной работе...

Осень 1905 г. характеризовалась дальнейшим обострением политического кризиса в России. В октябре в массы был брошен лозунг всеобщей политической стачки, которая началась на Московско-Казанской железной дороге, а затем охватила всю страну, в том числе - Закавказье.

13 октября в Тифлисе состоялось общегородское собрание партийного актива, на котором присутствовали и меньшевики, и большевики. Собрание попыталось выработать единую линию поведения в разворачивавшихся событиях. Среди его участников был и И.Джугашвили…

17 октября 1905 г. перетрусивший и дезориентированный окружением Николай II вынужден был пойти на уступки и подписать - по совету С.Ю.Витте - Манифест, в котором содержалось обещание предоставить Государственной Думе законодательные права, в отличие от Булыгинской, совещательной. Попутно провозглашались свобода совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенность личности.

После этого всеобщая стачка пошла на спад: протестный пар был выпущен. Однако политическая борьба не только не затихла, а, наоборот, приобрела более острый характер.

Важным завоеванием октябрьской стачки была легализация партийной печати.

20 ноября 1905 г. в Тифлисе вышел первый номер оппозиционной газеты «Кавказский рабочий листок» со статьей И.В.Джугашвили В объявлении о её издании открыто говорилось, что она представляет собой печатный орган социал-демократии. Факт ещё совсем недавно совершенно немыслимый…

26 ноября в Тифлисе открылась конференция Кавказского союза РСДРП. Она работала ровно пять дней и завершилась 30 ноября принятием решения о необходимости прекращения фракционной борьбы между большевиками и меньшевиками и избранием делегатов на IV объединительный съезд партии. Ими стали Иосиф Джугашвили, Пётр Монтин и Георгий Телия.

Первоначально «съезд был назначен на 10 декабря в Петербурге с явкой в редакции газеты «Новая жизнь», причём делегатам предлагалось собраться к 8-му числу. Между тем 2 декабря «Новая жизнь» опубликовала «Финансовый манифест» Петербургского Совета рабочих депутатов, содержавший призыв к борьбе с правительством. В тот же день последовало решение о её закрытии. 3 декабря почти в полном составе оказался за решёткой Совет рабочих депутатов.

В сложившейся обстановке Организационный комитет принял решение о переносе съезда из Петербурга в небольшой финский городок Таммерфорс».

Однако многие организации по разным причинам не прислали своих делегатов, поэтому вместо съезда было решено провести общепартийную конференцию, которая по своему составу оказалась большевистской. Проходила конференция с 12 по 17 декабря 1905 года…

5

На той конференции И.В.Джугашвили (выступавший под фамилией Иванович) сразу же обратил на себя внимание В.И.Ленина толковым сообщением о положении дел на Кавказе. После его доклада собравшимися, по предложению Владимира Ильича, была принята резолюция «По поводу событий на Кавказе», в которой содержалась высокая оценка деятельности Кавказского союза РСДРП.

Неожиданно для многих Ильич поддержал Кобу и при обсуждении вопроса об отношении к выборам в Государственную Думу: Сталин был за полный бойкот выборов в пику меньшевикам, намеревавшимся в выборах участвовать... В результате этого Джугашвили вместе с Красиным, Лениным и Ярославским был избран в комиссию для выработки резолюции конференции по данному вопросу. Принятая большинством голосов резолюция обосновывала необходимость бойкота выборов в Государственную Думу на всех этапах...

Оба эти факта красноречиво свидетельствуют, что, едва появившись на общепартийном форуме, Джугашвили не только сразу же обратил на себя внимание его участников, но и получил возможность лично познакомиться с Лениным и даже понравиться ему. И очное знакомство то стало самым важным и ярким событием в жизни молодого революционера Иосифа на долгие-долгие годы - как встреча молодого христианина, к примеру, с самим Иисусом Христом!!!...

Спустя два десятилетия, на вечере кремлёвских курсантов 28 января 1924 года Сталин вспоминал о решающем периоде становления большевистской партии и роли В.И.Ленина в этом процессе:

«Впервые я познакомился с Лениным в 1903 году. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за всё время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был её фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне всё время казалось, что соратники Ленина - Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие - стоят ниже Ленина целой головой; что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орёл, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперёд партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нём одному своему близкому другу, находившемуся тогда в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири, - это было в конце 1903 года, - я получил восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период. Только Ленин умел писать о самых запутанных вещах так просто и ясно, сжато и смело, - когда каждая фраза не говорит, а стреляет. Это простое и смелое письмецо ещё больше укрепило меня в том, что мы имеем в лице Ленина горного орла нашей партии. Не могу себе простить, что это письмо Ленина, как и многие другие письма, я предал сожжению. С этого времени началось моё знакомство с Лениным» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.53-54].

А вот как описывал Коба саму ту первую встречу в Таммерфорсе:

«Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, - вспоминал он, - великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моём воображении в виде великана, статного и представительного». Но… сплошное разочарование, «увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста». К тому же и появление Ленина оказалось ничем не примечательным. «Обычно перед появлением “великого человека” члены собрания предупреждают: “Тсс… Тише… Он идёт”. Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение»… Так видел молодой Сталин желательный порядок в той организации, к которой теперь принадлежал, - партии большевиков. Только впоследствии он понял, что «простота и скромность Ленина… - эта черта представляет одну из сильных сторон Ленина, как нового вождя новых масс» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.54-55]

И он становится апостолом Ильича и самым верным его соратником и союзником. С почти религиозным рвением Сталин повторяет «замечательную формулировку» Ленина, что членом партии может быть лишь тот, кто принимает программу партии, материально помогает ей и работает в одной из партийных организаций. В этом «святая святых партии», которая «уподобилась крепости, двери которой открываются лишь для достойных» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.73, 65, 67]…

6

На IV Объединительном съезде РСДРП в Стокгольме, проходившем с 10 по 25 апреля (с 23 апреля по 8 мая по старому стилю) 1906 года погоду делали меньшевики, имевшие большинство, для которых партийная дисциплина, непременное членство в партии и единоначалие были неприемлемы в принципе. Ивановича (Кобу) допустили на съезд с «совещательным голосом» и то под сильным нажимом Владимира Ильича. Оставшись в меньшинстве по всем важнейшим вопросам, обсуждавшимся на съезде, большевики, по словам Сталина, «сбившись в кучу, глядели на Ленина, спрашивая у него совета. В речах некоторых делегатов сквозили усталость, уныние. Помнится, как Ленин в ответ на такие речи едко процедил сквозь зубы: “Не хныкайте, товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы”» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.6. С.56].

На съезде Коба обратил на себя внимание делегатов тем, главным образом, что в борьбе между большевиками и меньшевиками по аграрному вопросу занял особую позицию. Если большевики выступали за национализацию конфискованных помещичьих земель, а меньшевики - за их муниципализацию, то И.В.Джугашвили и ещё несколько делегатов обосновывали необходимость её раздела и передачи крестьянам в частную собственность...

7

15 июля 1906 г. И.Джугашвили женился на Като Сванидзе. Об их отношениях до свадьбы почти ничего не известно, и каких-нибудь новых фактов здесь не предвидится. Известно лишь, что в июле 1906 г. стало очевидно, что у Сосо и Като будет ребёнок. Возникла естественная необходимость оформить отношения официально. Сделать это оказалось непросто, так как Коба находился в розыске и в Тифлисе проживал нелегально. И, тем не менее, в ночь с 15 на 16 июля 1906 г. состоялось венчание в церкви Святого Давида. Обвенчавшись, Екатерина Сванидзе не только сохранила свою девичью фамилию, но и не стала делать отметку о браке в паспорте, чтобы не доставлять неприятностей себе и беглому мужу.

Историки про первый брак Сталина пишут так:

«В испытаниях жизни и быта профессионального революционера-подпольщика как мимолётный сон прошёл первый брак И.В.Сталина, о котором известно очень мало. Она, по-видимому, была типичной грузинкой, полюбившей «полубога». Так Екатерина Сванидзе почитала своего Сосо. Горячо молилась, чтобы Бог наставил его бросить непонятные для неё и, наверное, богопротивные дела и заняться чем-нибудь основательным. Даже не очень ясно, где жили молодые супруги в редкие перерывы между таинственными исчезновениями, тюрьмами и ссылками Иосифа. Вероятно, они коротали недолгие встречи в доме её родителей в деревне Диди-Лило вблизи Тифлиса, откуда происходили и Джугашвили.

Насколько можно судить по редким воспоминаниям знавших Сталина в ту пору, он был искренне привязан к жене, сестре друга по семинарии Александра Сванидзе, который и познакомил их. Дело было не только в типичной для тогдашней грузинской семьи кротости супруги, но и в том, что в её обществе он попадал в привычный мир внимания и ласки - жену не только звали Екатериной, как мать, но у них даже внешне было большое сходство» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.

Сразу же после венчания, ночью опять-таки, на улице Крузенштерна состоялась свадьба, на которой присутствовали немногим более десяти человек. А уже 18 марта следующего 1907 г. в жизни И.Джугашвили произошло важное событие: родился сын, которого назвали Яковом. Поскольку брак И. В. Джугашвили и Е. Сванидзе был совершен тайно, крестить первенца удалось значительно позже...

8

В апреле-мае 1907 года Коба побывал на V съезде РСДРП в Лондоне (открылся 30 апреля и продолжался до 19 мая), где 330 делегатов представляли 150.000 членов партии. Революционная линия В.И.Ленина и большевиков на этот раз победила. По всем основным вопросам они получили большинство.

«Вернувшись со съезда, - читаем мы в «Краткой биографии» будущего Вождя, - Сталин оставляет Тифлис и по воле партии обосновывается в Баку - самом крупном промышленном районе Закавказья и важнейшем центре рабочего движения в России». Этому факту в своей биографии Сталин придавал особое значение, подчёркивая, что именно в Баку завершился период его революционного «ученичества», именно здесь он стал «подмастерьем» революции.

Переселившись в Чёрный город, Коба в «Бакинском пролетариате» печатает обширные «Записки делегата». С нескрываемой гордостью он констатирует: «Очагами большевизма являются, главным образом, крупные промышленные районы, районы чисто русские, за исключением Польши; тогда как меньшевистские районы, районы мелкого производства являются в то же время районами евреев, грузин и т.д.» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.51].

Марксисту Сталину были ненавистны националистические устремления, откуда бы они ни исходили. В основном их источником оставался всё тот же Бунд. С большим одобрением Сталин процитировал Розу Люксембург, сказавшую на съезде, что «политика Бунда не есть политика зрелой политической организации, влияющей на массы, что это - политика торгашей, вечно высматривающих и вечно выжидающих с надеждой: авось завтра сахар подешевеет» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.51-52]…

9

Итак, с лета 1907 года открылся бакинский период жизни и работы Сталина, который почти сразу же омрачило личное горе Иосифа.

«В Баку, - вспоминал впоследствии М.Монаселидзе, гулявший на свадьбе Сосо, - Като тяжело заболела. В октябре 1907 г. больную Като Сталин привёз в Тбилиси, а затем опять вернулся в Баку». Через «две-три недели болезни Е.С.Сванидзе скончалась».

«22 ноября, - писал М.Монаселидзе, - Като скончалась. Сталин в это время был в Тбилиси. Като скончалась у него на руках. У гроба Като была снята фотография членов семьи и близких, среди которых был и товарищ Сталин».

Похоронена была Екатерина Семёновна Сванидзе на Кукийском кладбище Святой Нины. Якова Джугашвили воспитала её сестра...

Многочисленный клан Сванидзе после 1917 г. значился в родственниках Сталина как при его жизни, так и после смерти. Они не отличались набожностью и кротостью покойной Като, демонстрировали свою свирепую преданность Вождю, где могли и как умели. В Библиотеке журнала «Источник» в 1993 году помещены извлечения из дневника родственницы Екатерины Марии Анисимовны Сванидзе. В марте 1937 года она писала, в частности:

«Процесс троцкистов (Г.Л.Пятакова, Л.П.Серебрякова, К.Б.Сокольникова, К.Б.Радека и др. - А.С.) - душа пылает гневом и ненавистью, их казнь не удовлетворяет меня. Хотелось бы их пытать, колесовать, сжигать за все мерзости, содеянные ими. Торгаши родиной, присосавшиеся к партии, сброд. И сколько их!» [Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи. М., 1995. С.300].

После ХХ съезда КПСС клан Сванидзе уже не подчёркивал, как раньше, свою близость к Вождю и Учителю. И, тем не менее, «номенклатурными» привилегиями «старых большевиков» борцы с «присосавшимися к партии» исправно пользовались до 1991 года. То есть до самого конца существования ленинско-сталинской системы…

10

Весной 1908 года в канцелярию бакинского градоначальника М.А.Фольбаума поступил рапорт от ВРИО начальника местной сыскной полиции А.П.Азбукина, в котором говорилось:

«В ночь на 25 сего марта лично мною с чинами сыскной полиции совершен обход разных притонов, посещаемых всякого рода преступными лицами, причём задержано несколько подозреваемых лиц, в числе задержанных оказался житель селения Маквини Кутаисской губернии и уезда Коган Бесович Нижерадзе, при котором найдена нелегальная переписка, и потому Нижерадзе передан мною в распоряжение господина начальника Бакинского жандармского управления».

Под этим именем в Баку проживал И.Джугашвили.

24 июня Тифлисское губернское жандармское управление (ГЖУ) направило своим бакинским коллегам следующий довольно интересный ответ на их запрос (после ареста И.Джугашвили бакинским ГЖУ):

«Возвращая фотографическую карточку Иосифа Виссарионова Джугашвили, сообщаю, что по имеющимся в сём управлении сведениям, он в 1902 г. был привлечён при Кутаисском ГЖУ обвиняемым по 251 статье Улож. о наказ.; 21 июня того же 1902 г. Джугашвили был привлечён при сём управлении к дознанию о тайном кружке РСДРП по обвинению в преступлении, предусмотренном 1 ч. 251 ст. Улож. о наказ. Дознание это разрешено административным порядком, и Джугашвили по высочайшему повелению от 9 июля 1903 г. был выслан под гласный надзор полиции на 3 года в Восточную Сибирь. 5 января 1904 г. Джугашвили из места ссылки скрылся и разыскивается циркуляром Департамента полиции от 1 мая 1904 г. за № 5500. Установить личность Джугашвили по карточке не представляется возможным, так как [его] фотографической карточки в управлении не имеется, а лицо его никто не помнит. Подполковник (подпись)» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?» /.

Что сразу же удивляет, и это мягко сказано, в этом ответе? Тифлисскому ГЖУ в 1908 году было мало что известно о нелегальной деятельности И.Джугашвили в Тифлисе. Даже фотокарточки Кобы не имели жандармы. Странно, да! А ведь этот молодой человек избрал для себя путь революционной борьбы с самодержавием аж с весны 1901 года, когда стал революционером-подпольщиком. И за прошедшие семь лет он добился громадных успехов на этом разрушительном поприще: фактически руководил закавказскими большевиками, выпускал листовки и газеты, организовывал стачки и забастовки протеста, просвещал-баламутил рабочих, набивал их умы и сердца антиправительственным порохом. С Лениным сблизился, на партийные съезды ездил, из ссылки сбежал, руководил экспроприациями (“эксами”) крупных сумм денег: грабил по сути государство. Революционер в чистом виде, матёрый бузотёр, громила со стажем, на которого, по-хорошему, надо было бы давным-давно завести уголовное дело и держать Иосифа под особым контролем полиции.

Надо было, да! Но только ничего подобного по отношению Кобы не происходило. Из чего по правилам логики можно с большой долей вероятности заключить, что

- или закавказские жандармы совсем «не ловили мышей», обленились и ошалавили до неприличия - что сомнительно;

- или же им всем были даны указания свыше поступавшую от охранного отделения информацию про Иосифа Джугашвили пропускать мимо ушей, не придавать огласке, - что они и делали с успехом.

Подобным же образом (под контролем российских спецслужб) работало и Бакинское ГЖУ, вероятно. Её чиновники, во всяком случае, сделали всё возможное, чтобы создать впечатление наверху, будто бы главная вина пойманного Кобы заключалась исключительно в побеге из ссылки и проживании по чужому паспорту. Всё! Ничего другого за ним и не водилось будто бы!... А поскольку 9 июля 1903 г. он был приговорён к трём годам гласного надзора полиции, и после побега 5 января 1904 г. за ним числилось два с половиной года неотбытой ссылки, - Бакинское ГЖУ предлагало увеличить срок наказания всего лишь на полгода. Для него, мол, и этого будет достаточно! - мелкий тип!

Подписав 4 августа 1908 г. постановление (№ 4287) по итогам переписки с коллегами из Тифлисского ГЖУ, начальник Бакинского ГЖУ Е.М.Козинцев в тот же день направил её материалы бакинскому градоначальнику Фольбауму.

Тот, как обычно не вдаваясь в подробности, поддержал предложение ГЖУ о высылке И.В.Джугашвили в Сибирь на 3 года и 27 августа направил его «Дело» вместе с документами ещё семи арестантов в Департамент полиции.

«Существовавшие нормативные документы предписывали, чтобы представляемые в Департамент полиции материалы содержали протокол, в котором бы в лаконичной форме излагались суть дела и обоснование предлагаемого решения. Именно этим требованиям не соответствовал протокол, касавшийся И.В.Джугашвили. Он был предельно краток: «Обвиняется в предосудительных деяниях, изложенных в при сём прилагаемом постановлении начальника Бакинского ГЖУ от 4 августа 1908 г. № 4287»…» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?» /.

Сиречь протокол полностью, без каких-либо проверочных фактов и разысканий, ссылался на постановление начальника Бакинского ГЖУ Козинцева, а тот обвинял арестованного Джугашвили лишь в побеге. Про семилетнюю активную революционную деятельность последнего - молчок! Козинцев про неё будто бы ничего и не знал, не ведал.

Неудивительно, что предложение опиравшегося на сей странный и сомнительный протокол Департамента полиции Особому совещанию было сформулировано следующим образом:

«…Иосифа Джугашвили выслать в Тобольскую губернию на три года под гласный надзор полиции».

Представленные материалы были рассмотрены Особым совещанием при МВД в тот же день, 26 сентября 1908 г., где заседали люди матёрые, как легко догадаться, не знавшие пощады и жалости. Но... произошло удивительное в этот раз: прямо какой-то аттракцион неслыханного гуманизма и добродетели там случился. В отношении шести человек предлагаемый губернским жандармским управлением срок ссылки Совещание сократило с трёх до двух лет. Среди счастливчиков был и И.В.Джугашвили. Причём все шестеро вместо Сибири получили возможность отбывать срок гласного надзора полиции в Вологодской губернии. Дела-а-а-а-а! Вологда - это конечно не Сочи. Но это, извините, и не Сибирь.

Странное постановление вынесло Особое совещание в этот раз, повторим, когда дело коснулось опекаемого спецслужбами Кобы! Оно противоречило не только букве закона, но и назначению данного карательного учреждения, которому априори были чужды сострадание, снисхождение и гуманизм. И уже 29 сентября 1908 г. оно было подписано министром внутренних дел П.А.Столыпиным…

11

Около 3-х месяцев в гнусных, нечеловеческих условиях добирался И.Джугашвили до места, определённого постановлением Особого совещания. Грязная вологодская тюрьма встретила его, оттуда Кобу этапировали в город Сольвычегодск Вологодской губернии, определённый местом ссылки.

Уездный город Сольвычегодск располагался на высоком берегу реки Вычегды в 27 км от железнодорожной станции Котлас.

«Первая сольвычегодская ссылка тов. Сталина, - писал один из его биографов, В.Холодовский, - продолжалась 116 дней, и от неё не осталось сколько-нибудь значительных архивных данных и воспоминаний».

Известно только, что по пути Сталин заболел тифом и попал в вятскую тюрьму… Только 27 февраля 1909 г. он прибыл в Сольвычегодск, а уже 24 июня сбежал оттуда.

И ещё известно, что в Сольвычегодске Коба закрутил бурный роман со Стефанией Леандровной Петровской, которая, отбыв срок, отправилась не в Москву, откуда была выслана, и не в Одессу, где находились её родные, а в совершенно незнакомый ей Баку, - за любимым Иосифом Джугашвили. Парочка даже собиралась там пожениться.

В досье ГЖУ г. Баку есть такие данные: «Стефания Леандрова Петровская (1887 г.р.), дочь дворянина Херсонской губернии, паспортная книжка №777 выдана одесским полицмейстером 9 августа 1906 года. С 1907-го по 1909-ый год отбывала ссылку в Сольвычегодске Вологодской губернии».

В брошюрах, изданных в Баку до 1929 г., Стефания Петровская упоминалась как член бакинской организации РСДРП. После 1929 г. её фамилия навсегда исчезла со страниц печати. Когда и где она умерла? - доподлинно неизвестно. Жизнь развела Стефанию и Иосифа в разные стороны. Однако осенью 1910 года у неё родился мальчик, который остался в летописях как молодой генерал - Александр Михайлович Джуга - начальник личной контрразведки Вождя.

Отчество Михайлович Александр получил не случайно. Михаилом, напомним, нарекли его отца - Иосифа Виссарионовича (Николаевича) Джугашвили-Сталина монахи Новоиерусалимского монастыря во время тайного пострига июльской ночью 1913 года…

----------------------------------------------------------

(*) Историческое дополнение. Своё детство и юность Джуга провёл в Грузии. Он получил неплохое образование и воспитание. Но был горяч и вспыльчив, часто вступал в драку, хотя её исход порой заканчивался плачевно.

В 1929 году после смерти матери Джуга попал в Москву к отцу, который определил ему наставника - Сергея Варламовича Николаева. Это был опытный контрразведчик, стоявший во главе вновь образованной личной спецслужбы вождя. Сергей Варламович был на 17 лет старше Джуги, успел окончить Николаевскую Академию Генерального Штаба, провоевал на фронтах Великой войны (первой мировой - А.С.), прошёл кровавое горнило Гражданской. Николаев отмечал хорошие способности своего подопечного. Вскоре тот получил офицерское звание и стал полноправным сотрудником спецслужбы. В это время развернулась предвоенная схватка с троцкизмом, изобилующая всевозможными сложно-сплетениями заговоров и немыслимых поворотов. В тяжёлой повседневной работе Джуга постепенно становился опытным бойцом, верным помощником своего отца. Личной жизни у Александра практически не было. Всё время съедала работа, непрерывная учёба и изнуряющие занятия боевыми искусствами. Серьёзность подготовки подтверждалась постоянными поединками на борцовском ковре. В 40-м году Александр мог в одиночку вести рукопашный бой с шестью хорошо подготовленными противниками. Сказывалась школа незабвенного Харлампиева.

Тяжелейший первый год Отечественной войны Джуга провёл в борьбе с охвостьями заговора Тухачевского. Многих, очень многих не выявили ранее, они-то нам и устроили летне-осеннюю катастрофу. Джуга принял деятельное участие в разработке окружения мерзавца Павлова. Потом готовил подполье для случая оставления нами Москвы. В 1942 году занимался маршалом Куликом, самовольно оставившим врагу Керчь и Ростов, потом грянула харьковская трагедия, приведшая врага к Сталинграду и на Кавказ.
Пришлось Александру столкнуться с целыми народами, люто ненавидевшими русских и их советскую власть. Это небезызвестные чеченцы, ингуши, калмыки, татары… Он принимал участие в разработке операций по нейтрализации этого гнусного контингента. В 1943 году Александр Михайлович принимал активное участие в подготовке Тегеранской конференции и нейтрализации группы Скорцени.

В 1944 году Джуга возглавил личную спецслужбу вождя. Всё внимание было обращено на скорейшее завершение войны. В этом же году у Джуги появился помощник. Его имя Юрий Михайлович Марков.

Писатель В.М.Жухрай утверждает, что этим Марковым был именно он» [А.Н.Крылов «5 марта 1953 года трагедия русского народа]...

----------------------------------------------------------

12

Из второй ссылки И.Джугашвили прямиком направился в Санкт-Петербург. К этому времени там обосновался его хороший знакомый С.Я.Аллилуев (1866-1945). Квалифицированный рабочий, симпатизировавший революционерам, Сергей Яковлевич с начала 90-х годов ХIХ в. работал в железнодорожных мастерских Тифлиса. Дом Аллилуева был местом сходок местных социал-демократов, среди которых бывал и Коба. Бежав из ссылки, он и направился к переселившимся в столицу Аллилуевым.

Его хорошо знали и любили в дружной семье. Перед бегством из Сольвычегодска Иосиф раздобыл петербургский адрес Аллилуевых и летним днём явился к ним. Не в лучшем виде, естественно: бледный, измученный, больной. Сергей Яковлевич наскоро посоветовался с друзьями, и они сообща решили - Коба нуждается в отдыхе. Нашли ему спокойное место в квартире дворника при Кавалергардских казармах! Коба пробыл там около двух недель. Занятый партийными делами, он набирался сил, а в середине июля 1909 г. он снова в Баку, снова на переднем крае борьбы за торжество революции…

Работы было непочатый край. По всей стране шло восстановление большевистских разгромленных правительством организаций, в том числе - и в Закавказье. Распад партии после столыпинских карательных мер зашёл далеко, и Сталин был в те годы среди очень немногих революционеров, не испытывавших сомнений в том, что за большевизмом - будущее. Его преданность делу Ленина в партийных кругах была легендарной. Он разделял и поддерживал точку зрения Владимира Ильича, что наилучшим средством преодоления кризиса партии станет восстановление связи между различными местными организациями посредством общерусской партийной газеты. Многочисленные статьи Сталина этого мрачного в целом периода - ортодоксальное изложение революционной доктрины для широких народных масс, непримиримая позиция в отношении слабовольных и перетрусивших ликвидаторов, пытавшихся перевести работу партии исключительно на легальные рельсы… Однако обнаруживаются и серьёзные различия и разногласия с тем, что для Ленина было незыблемым: «кузнецы счастья» народов России трудились на их благо за рубежом, опасаясь арестов. «Сталин же во всевозрастающей степени указывал: место революционера не в эмигрантских женевских или венских кафе, а в гуще тяжёлой борьбы в России».

Мужественный и честный Сталин не скрывал суровой действительности: нет уже фактически той единой, живущей одной общей жизнью партии («Достаточно указать на Петербург, где в седьмом году насчитывалось около 8 тысяч членов, а теперь едва наберётся 300-400 членов, чтобы сразу понять всю серьёзность кризиса»). Восстановление её возможно только с общерусской газеты, издающейся внутри страны, ибо заграничные органы «Пролетарий», «Голос», «Социал-демократ» «не связывают и не могут связать рассеянных по России организаций, не могут дать им единую партийную жизнь. Да и странно было бы думать, что заграничные органы, стоящие вдалеке от русской действительности, смогут связать воедино работу партии». Это верно и для устраиваемых за рубежом «конференций». Где же выход?

«Очевидно, нужна радикальная мера. А такой мерой могла бы явиться одна лишь общерусская газета, газета, стоящая в центре партийной работы и издающаяся в России…

Только таким путём может превратиться ЦК из фиктивного центра в действительный, общепартийный центр, на деле связывающий партию и на деле задающий тон её работе. Ввиду этого организация и ведение общерусской газеты составляют прямую задачу Центрального Комитета… Такова задача, таков путь разрешения кризиса, переживаемого партией» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.147, 155-156]…

Чопорные и респектабельные лидеры российской социал-демократии, позвякивая ложечками в уютных швейцарских и парижских кафе, с ухмылками посудачили, вероятно, по поводу наивных сталинских сентенций, от которых попахивало крамолой. Они списывали их на приземлённость суждений практика, не способного подняться на высоты теорий…

13

2-23 января 1910 года в Париже состоялось заседание Пленума ЦК РСДРП, на котором было решено пополнить состав ЦК и создать его Русское бюро.

«Приблизительно в конце февраля 1910 г., - вспоминал об этом М.И.Фрумкин (Германов), - приехал в Москву из-за границы с Пленума ЦК В.П.Ногин (Макар). Основная его задача была организовать часть ЦК, которая должна работать в России. В эту русскую часть, по соглашению с меньшевиками, должны были войти три их представителя. Но эта тройка категорически отказалась вступать в грешную деловую связь с большевиками». Тогда на «совещании пишущего эти строки с Ногиным было решено предложить ЦК утвердить следующий список пятерки - русской части ЦК: Ногин, Дубровинский-Иннокентий (приезд его из-за границы был решен), Р.В.Малиновский, И.Сталин и Владимир Петрович Милютин. Сталин был нам обоим известен как один из лучших и более активных бакинских работников. В.П.Ногин поехал в Баку договариваться с ним».

Именно так в узких партийных кругах кандидатура И.В.Джугашвили стала рассматриваться на роль одного из лидеров РСДРП…

14

Итак, в 1910 г. Сталин становится «агентом ЦК», или уполномоченным ЦК партии в Закавказье. Он, в частности, определяет погоду в бакинской социал-демократии, наиболее близкой и знакомой ему, последовательно, жёстко и иногда грубо бьётся за восстановление партии, неустанно пропагандирует идею переноса практического центра руководящей работы в Россию. Потому что только здесь он усматривал перспективу новой революции. Поездки в Стокгольм и Лондон (на съезды партии), в Берлин для встреч с Лениным только укрепили его в этом убеждении. «Великая Россия, а не филистёрский, погрязший в мещанстве Запад главная арена грядущих грандиозных классовых битв. Свет придёт с Востока».

Убедительную аргументацию в пользу этого образа жизни и действий давала резолюция, принятая бакинским комитетом РСДРП 22 января 1910 г. Даже при беглом взгляде было понятно и школьнику - резолюция написана русским патриотом, всей душой болеющим за Россию. Её значение далеко выходило за границы Чёрного Города: это был яркий основополагающий программный документ социал-демократов большевистской ориентации. Написал резолюцию и провёл её И.В.Сталин.

В ней говорилось, в частности:

«…провал политики царской власти на Балканах, в Персии и Дальнем Востоке; смешные потуги правительства успокоить крестьян при помощи закона 9 ноября (Закон П.А.Столыпина о выделении крестьян из общины на хутора - А.С.), обезземеливающих бедных и обогащающего богатых; полная неудовлетворительность ‘рабочей политики” правительства, лишающей рабочих элементарных свобод и отдающей их в жертву хищникам капитала; растущая задолженность казны и частичная распродажа России заграничному капиталу; полный развал административных аппаратов, выразившийся в воровстве интендантов и железнодорожных воротил, в шантаже сыскных полиций, в мошенничестве охранок и т.д., - всё это, делая для масс очевидной неспособность контрреволюции справиться с дремлющими силами революции, способствует замечающемуся в последние месяцы среди рабочих оживлению, возбуждает среди них интерес к политической жизни страны, зарождает вопросы: что же делать, куда идти и т.д.» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.197].

Бакинский комитет требовал от ЦК «немедленно созвать общепартийную конференцию» для решения давно назревшей задачи перемещения руководящего органа партии внутрь страны и организацию общерусской газеты…

Ленин, однако, был категорически против сталинской линии на обрусение РСДРП, постоянно примеривавший западный аршин к событиям в России, искренне полагавший, что русская партия должна действовать исключительно на западный манер и по западным лекалам. В середине 1909 г. он, например, писал:

«Мы научились во время революции ‘говорить по-французски”, т.е. вносить в движение максимум толкающих вперёд лозунгов, поднимать энергию и размах непосредственной массовой работы. Мы должны теперь во время застоя, реакции, распада научиться “говорить по-немецки”, т.е. действовать медленно (иначе нельзя, пока не будет нового подъёма), систематически, упорно, двигаясь шаг за шагом, завоёвывая вершок за вершком» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.19. С.50].

Сталин был не согласен с подобной тактикой и с момента перехода на подпольную работу ратовал за то, чтобы начать «говорить по-русски». Это отвечало наконец и настроениям в России, что не упускал случая указывать достаточно деликатно в то время Ленину и Максим Горький, щедрый спонсор большевиков…

15

А между тем, в это же приблизительно время в бакинском подполье разгорелся громкий скандал, о котором меньшевик Р.Арсенидзе впоследствии написал следующее:

«…В 1908-1909 гг., как передавали мне знакомые большевики, - вспоминал он, - у них сложилось убеждение, что Сталин выдаёт жандармам посредством анонимных писем адреса неугодных ему товарищей, от которых он хотел отделаться. Товарищи по фракции решили его допросить и судить (большевики и меньшевики были разделены). Не знаю, из каких источников, но они уверяли меня, что жандармерия, по их сведениям, получила адреса некоторых товарищей большевиков, написанные рукой, но печатными буквами, и по этим адресам были произведены обыски, причём арестованными оказывались всегда те, которые вели в организации борьбу с Сосо по тому или иному вопросу. На одно заседание суда (их состоялось несколько) вместо Кобы явилась охранка и арестовала всех судей. Коба тоже был арестован на улице по дороге в суд. И судьи, и обвиняемые очутились в Бакинской тюрьме».

О том же писал и другой меньшевик, Г.Уратадзе:

«В 1909 г. бакинская большевистская группа обвинила его (И.В.Джугашвили - А.С.) открыто в доносе на Шаумяна и предала его партийному суду. Состоялся суд, но состав суда был арестован в тот же день, а Сталина арестовали, когда он шёл на суд»…

Однако разразившийся было скандал быстро загасила Охранка. 23 марта 1910 г., то есть ровно через неделю после упомянутого ранее заседания подпольного комитета, намеревавшегося судить Кобу, И.В.Джугашвили был арестован.

«Находясь в тюрьме, - сообщается далее в воспоминаниях Г.Уратадзе, - члены суда решили закончить суд в тюрьме, но тюремные условия не способствовали этому. Потом Сталина сослали, и дело заглохло».

«Здесь, - дополнял Уратадзе Арсенидзе, - началась снова переписка и организация суда, но дело до конца довести не удалось. Коба заблаговременно был сослан в Вологодскую губернию, а судьи - в другие места. Проверить сообщение знакомого большевика я не имел возможности»…

16

«7 сентября И.В.Джугашвили был ознакомлен с извещением № 10445 от 27 августа 1910 г. о запрещении ему проживать на Кавказе в течение 5 лет, а 9/10 сентября бакинский градоначальник направил «спешное арестантское предписание» № 18221 на имя полицмейстера с предложением «с первым отходящим этапом отправить названного Джугашвили в распоряжение вологодского губернатора».

Между тем, пока это распоряжение проходило по ступеням чиновничьей иерархии, в ночь с 14 на 15 сентября 1910 г. бакинская охранка совершила набег на квартиру Михаила Семёновича Васильева и Зелика Соломоновича Розенгауза, которая находилась в крепости в доме Дадашева. Здесь были обнаружены ручная типография и архив Бакинской организации РСДРП. Информируя Департамент полиции о результатах обыска, начальник Бакинского охранного отделения П.П.Мартынов писал: «Означенные рукописи послужат к изобличению арестованных мною ранее Спандаряна, Иосифа Джугашвили (нелегальный Тотомянц)… и других, так как содержат в себе указания на их партийную принадлежность».

Что же это были за рукописи? В протоколе осмотра вещественных доказательств, изъятых во время обыска 15 сентября 1910 г., значилось:

«33. Записка на узком листке линованной в квадрат бумаги, написанная фиолетовым химическим карандашом, следующего содержания: “17 октября 1909 г. согласно решения Бакинского комитета Российской социал-демократической рабочей партии получил от представителей Биби-Эйбатского отделения «Гуммета» 30 руб. на нужды техники. Секретарь Бакинского комитета, Коба”…

35. Рукопись на 11 листах писчей бумаги под заглавием «Собрание конференции БО РСДРП 25 октября». Ораторами выступают “Апостол”, “Коба”, “Саратовец”, “Петербуржец”, “Тимофей”, “Фиолетов”, “Коля”, “Степан”, “Нико”, “Павел”, “Ваня”, “Фёдор”, “Вано”, “Семён”, “Эфендиев”, “Бочка”».

Поскольку охранке уже было известно, что Коба - это И.В.Джугашвили, достаточно было проведения графологической экспертизы для того, чтобы не только установить принадлежность ему названной выше расписки, но и использовать в качестве вещественного доказательства протокол названной выше конференции Бакинской организации РСДРП. Таким образом, на руках у охранки были документы, которые позволяли привлечь И.В.Джугашвили к судебной ответственности по обвинению в принадлежности к запрещённой партии, ставящей перед собой цель свержения существующей власти, что, в свою очередь, открывало возможность вынесения приговора о заключении его в тюрьму, осуждения на каторжные работы или же высылки в Сибирь на вечное поселение.

Обнаруженные 15 сентября документы и существовавшие правила позволяли вернуть И.В.Джугашвили не только с этапа, но и из ссылки для предания суду на основании новых данных… Однако уличавшие его рукописи почему-то не «заговорили»…» Сталинские высокопоставленные опекуны не позволили этого сделать.

/Все цитаты взяты из книги А.В.Островского «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

17

Трижды в итоге сбегал Сосо Джугашвили из Вологодской ссылки – сбегал потому, что Департамент полиции создавал ему для этого все условия. Замечательный русский историк Александр Владимирович Островский, которого я неоднократно цитировал уже, и буду цитировать дальше - потому что лучше и глубже него никто не изучил предреволюционные годы Сталина, собранный им фактический материал огромен и архи-важен! - так вот Островский описывает услуги Сталину со стороны российских спецслужб так:

«…сообщив 9 сентября 1911 г. об аресте И.В.Джугашвили Московскому охранному отделению и Вологодскому ГЖУ («Джугашвили проживал нелегально. Сегодня арестован. № 883»), петербургская охранка (арестовавшая Кобу 9 сентября в гостинице «Россия») “забыла” поставить об этом в известность Департамент полиции. Но поскольку Департамент полиции держал Кобу в поле зрения, 17 сентября вице-директор Департамента С.Е.Виссарионов сам запросил охранное отделение о его судьбе. Только после этого в этот же день охранное отделение сообщило в Департамент полиции об аресте И.Джугашвили и о том, что проведение переписки о нём “передаётся начальнику Петербургского ГЖУ на предмет исследования степени его политической благонадежности”.

Получается, что на протяжении восьми дней арестованный И.В.Джугашвили продолжал числиться за Петербургским охранным отделением. Не спешило оно с передачей его жандармам и далее. Спрашивается: для чего, если не собиралось производить переписку? По всей видимости, здесь, в охранном отделении, И.В.Джугашвили пытались если не завербовать, то по крайней мере расколоть и получить хоть какие-либо сведения.

13 сентября в Петербургском охранном отделении на него была заполнена регистрационная карта, И.В.Джугашвили сфотографировали и, по всей видимости, подвергли допросу.

2 октября охранка поставила в известность о задержании И.В.Джугашвили Петербургское ГЖУ, 6 октября в ГЖУ поступили материалы, связанные с этим задержанием, 7-го числа оно возбудило переписку в порядке «Положения об охране», которая была поручена полковнику Александру Фёдоровичу Соболеву. Этим числом датирована и «литера А» № 194408.

К своим обязанностям А.Ф.Соболев подошёл педантично. Прежде всего он постарался документально проверить основные вехи биографии своего подследственного (в частности, это касается даты его рождения - 6 декабря 1878 г.). 10 октября он обратился с запросом в Департамент полиции, и 13 октября на свет появилась «Справка по Регистрационному отделу», на основании которой к 20 октября была подготовлена соответствующая справка Департамента полиции. В названном выше деле № 2093 сохранился черновой вариант справки, из которого явствует, что при её подготовке были вычеркнуты слова об обнаруженных у И.В.Джугашвили в 1908 г. при аресте вещественных доказательствах.

В этом же деле отложилась переписка между Петербургским ГЖУ и Департаментом полиции с 14 октября по 2 ноября, из которой следует, что ГЖУ пыталось перевести записи на грузинском и немецком языках в записной книжке, изъятой у Джугашвили, а также «на четвертушке, сложенной пополам» бумаги, но получило отказ Департамента полиции в помощи. Только после этого И.В.Джугашвили был допрошен. Это произошло 12 ноября, «литера Б» № 23045 была составлена 16-го числа, а на следующий день, 17-го, принято решение о прекращении переписки. Имея на руках необходимые сведения о прошлом обвиняемого, А.Ф.Соболев предложил выслать его «в пределы Восточной Сибири под гласный надзор полиции сроком на пять лет».

Это предложение было поддержано начальником Петербургского ГЖУ генерал-майором Митрофаном Яковлевичем Клыковым, который 17 ноября подписал соответствующее постановление и в этот же день при отношении № 2374 направил материалы переписки градоначальнику. 18-го была оформлена «литера Г» № 23318, и Петербургское ГЖУ поставило в известность о завершении переписки Департамент полиции. Когда именно её материалы поступили в 5-е делопроизводство Департамента полиции и как они проходили по другим инстанциям, остаётся неизвестно, так как заведённое в 5-м делопроизводстве дело обнаружить не удалось. Известно лишь, что 5 декабря новым министром внутренних дел А.А.Макаровым было утверждено решение Особого совещания при МВД, которое гласило: «Подчинить Джугашвили гласному надзору полиции в избранном им месте жительства, кроме столиц и столичных губерний, на три года, считая с 5 декабря 1911 г.». «По объявлении настоящего постановления И.Джугашвили избрал местом жительства город Вологду».

9 декабря отношением № 78913 Департамент полиции уведомил об этом Петербургское охранное отделение, которое 16 декабря 1911 г. направило полученную информацию в Вологодское губернское жандармское управление: «Сообщая об изложенном и препровождая при сём согласно циркуляра Департамента полиции от 29 января 1911 г. за № 66074 фотографическую карточку Джугашвили, охранное отделение уведомляет, что названное лицо 14 сего декабря выбыло в Вологду с проходным свидетельством за № 23603. Приложение: фотографическая карточка».

С формальной точки зрения решение Особого совещания представляется вполне допустимым. Однако если учесть, что Департамент полиции располагал агентурными данными, свидетельствовавшими о продолжении И.В.Джугашвили прежней революционной деятельности и о повышении его внутрипартийного статуса, принятое решение нельзя не назвать странным. Это касается и срока ссылки, и предоставления И.В.Джугашвили возможности выбора её места, и направления его туда не по этапу, а с проходным свидетельством.

Получив на руки проходное свидетельство «на свободный проезд из г. С.-Петербурга в гор. Вологду», И. В. Джугашвили вышел на волю. До Вологды он должен был добираться самостоятельно. Такая форма административной высылки не была редкостью, однако обычно она применялась к лицам, которые не совершили каких-либо крупных преступлений и, что самое главное, наказывались впервые. За спиной И.В.Джугашвили было уже десять лет жизни профессионального революционера и не один побег, поэтому предоставление ему возможности добираться до места новой ссылки самостоятельно по существу означало создание условий для нового побега.

Вызывает удивление и то описание примет, которое было включено в проходное свидетельство и которым в случае нового побега должны были при розыске руководствоваться жандармы: «Приметы: лета – 30-32, рост - средний, волосы - чёрные, глаза - карие, лоб - низкий, нос - большой, прямой, усы - тёмнорусые, бороду бреет». И всё. Ни слова об особых приметах, например, о следах оспы на лице, о дефекте левой руки. Приведённое описание отличалось не только отсутствием в нём особых примет, но и неточностью тех, которые были включены в описание.

Дело в том, что на регистрационной карте, приложенной к фотографии, которая была сделана 13 сентября 1911 г., значится: рост - 171 см, а в описании примет, включенном в проходное свидетельство, сказано: «рост - средний», что тогда на языке правоохранительных органов означало 165 см.

Это же касается и возраста. После ареста 9 сентября была установлена точная дата рождения И.В.Джугашвили - 6 декабря 1878 г., а значит и установлен его точный возраст: 32-33 года. На фотографии 13 сентября 1911 г. И.В.Джугашвили выглядит значительно старше. Поэтому, указывая его возраст в пределах от 30 до 32 лет, Петербургское охранное отделение грешило против истины.

Таким образом, оно не только давало И.В.Джугашвили возможность сразу же по выходе на волю совершить новый побег, но и, дезориентируя жандармов, тем самым в случае побега осложняло его обнаружение и задержание. Если бы это касалось нового охранного отделения где-нибудь в захолустье, это можно было бы списать на неопытность и непрофессионализм, однако столичная охранка имела огромный опыт розыскной работы, который во многом был образцом для других органов политического сыска.

Поэтому можно предположить: или под фамилией И.В.Джугашвили в Вологду был отправлен другой человек, или же отмеченные погрешности в описании его примет были сделаны сознательно» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/….

18

В третьей по счёту Вологодской ссылке И.В.Джугашвили настигает радостная весть - в январе 1912 г. Шестая («Пражская») общепартийная конференция избирает его членом ЦК большевистской партии с ежемесячным жалованием в 50 рублей. На конференции учреждается Русское бюро ЦК во главе со Сталиным - практический центр для руководства революционной работой в России, - и наконец принимается решение об издании общероссийской газеты «Правда».

Пражская конференция – стратегический водораздел в строительстве партии. Изгнав меньшевиков, большевики на конференции в Праге заложили основу партии нового типа.

-------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Партийная конференция проходила в Праге с 5 (18) по 17 (30) января 1912 г. На конференции присутствовали 18 человек:

4 делегата - от заграничной организации: Л.Б. Каменев, В.И. Ленин, И. Пятницкий, Н.А. Семашко; 14 делегатов - от России: А.К. Воронин, Ф.И. Голощекин, М.И. Гурович, А.И. Догадов, П.А. Залуцкий, Я.Д. Зевин, Г.Е. Зиновьев, Р.В. Малиновский, П. Онуфриев, Г.К. Орджоникидзе, А.С. Романов, Л.П. Серебряков, С.С. Спандарян, Д.М. Шварцман.

Конференция постановила издавать легальный партийный орган - газету «Правда», рассмотрела вопрос о выборах в Государственную Думу и избрала новый Центральный комитет, в который вошли Ф.И. Голощекин, Г.Е. Зиновьев, В.И. Ленин, Р.В. Малиновский, Г.К. Орджоникидзе, С.С. Спандарян, Д.М. Шварцман. На первом же заседании ЦК в его состав были кооптированы И.С. Белостоцкий и И.В. Джугашвили, а также намечены в качестве кандидатов на случай провала А.С. Бубнов, М.И. Калинин, А.П. Смирнов, Е.Д. Стасова и С.Г. Шаумян. На конференции учреждается Русское бюро ЦК во главе со Сталиным. Секретарём Русского бюро стала Е.Д. Стасова…

--------------------------------------------------------

В середине февраля в Вологду к И.В.Джугашвили приезжал ленинский посланец - С.К.Орджоникидзе, чтобы ввести ссыльного в курс дела и сообщить, что Коба был нужен, прямо-таки необходим на воле. И 29 февраля 1912 г. Сталин бежит из ссылки… Около полутора месяцев после побега он мотался по Кавказу - необходимо было поднимать и ставить на ноги большевистские организации, прежде всего в Баку. К этому добавлялась и другая не менее важная и ответственная работа, взваленная на Кобу: большевики перешли от бойкота Государственной Думы к участию в выборах её. А для беглого ссыльного, разыскиваемого охранкой, активная агитационная деятельность была связана, как легко догадаться, с громадными трудностями, ведь для этого нужно постоянно бывать на людях, заниматься, в сущности, легальной деятельностью, проводить встречи, собрания, митинги. Но разве ж это волновало лидеров большевиков, живших в спокойной и сытой Европе!

Помимо выборов и агитации все эти недолгие вольные дни Сталин жил одной идеей - выпустить «Правду». И наконец, свершилось: утром 22 апреля 1912 г. он держал в руках пахнувший типографской краской первый номер «Правды». Легальной, ежедневной рабочей газеты. А в этом номере - программная статья, написанная им (разумеется без подписи) «Наши цели», насквозь проникнутая благородными призывами: «Стоять на страже рабочего дела»; «Мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий – только на кладбище осуществимо полное торжество взглядов!». Непримиримость к врагам и «уступчивость по отношению к друг другу» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.2. С.248-249].

Сталинскую статью, как и саму газету, прочли не только соратники-большевики, но и чиновники департамента полиции. Прочли и решили - хватит! И уже вечером 22 апреля 1912 г. И.В.Джугашвили арестовали и упекли в камеру в Доме предварительного заключения в Петербурге.

«Сохранился запрос Департамента полиции в Петербургское охранное отделение: «Вследствие записки от 22 апреля 1912 г. за jsfo 5941 Департамент полиции просит Ваше Высокоблагородие сообщить сведения о дальнейшем направлении дела члена Центрального комитета Российской социал-демократической партии Иосифа Джугашвили». Это означало, что Департамент полиции берёт переписку по поводу выяснения политической благонадежности И.В.Джугашвили под свой контроль.

Несмотря на то что переписка была возбуждена 26 апреля, «литера А» и «литера Б» датированы одним числом - 4 мая. Между тем уже на следующий день, 5 мая, вся переписка была направлена петербургским градоначальником в МВД (№ 6756). Столь же оперативно бумаги прошли Департамент полиции, Министерство юстиции и были представлены в Особое совещание. Складывается впечатление, что кто-то очень хотел, чтобы И.В.Джугашвили поскорее вышел за стены тюрьмы.

Особое совещание постановило выслать И.В.Джугашвили в Нарымский край на 3 года. Если учесть, что после высылки И.В.Джугашвили в Вологду он стал членом ЦК РСДРП и что на его счету была целая серия побегов, а также принять во внимание два года и девять месяцев неотбытой им ссылки, - решение Особого совещания не может не вызвать удивления.

С арестом И. В. Джугашвили завершилась ликвидация Русского бюро ЦК РСДРП» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

19

2 июля 1912 г. И.Джугашвили по этапу отправляют в ссылку в Нарымский край, на север Томской губернии. Однако в Нарыме он пробыл всего лишь 38 дней, после чего совершил свой очередной побег, 5-й по счёту. 12 сентября 1912 г. он нелегально вернулся в Петербург, где на первых порах поселился у рабочего Савинова.

В столице он попал с корабля на бал, как говорят в народе: была в самом разгаре избирательная кампания в Государственную думу IV созыва. А Коба - член ЦК и руководитель российских большевиков. Хочешь – не хочешь, а надо впрягаться в работу, обеспечивать максимальное членство одно-партийцев в законодательном органе страны.

И он без раздумий впрягся, ознаменовав этот короткий период вольной столичной жизни десятком выступлений на летучих митингах и целым рядом статей, одна из которых - «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату» - вызвала горячее одобрение Ленина. Владимир Ильич даже дал задание поместить документ («на видном месте, крупным шрифтом») в «Правде». В «Наказе» рабочих призывали к реализации невыполненных задач революции 1905 г., к борьбе как против правительства, так и против либеральной буржуазии, стоящей за соглашение с царизмом. В этот предвыборный период разыскиваемый Охранкой Коба живёт в Петербурге, постоянно меняя квартиры, под псевдонимом Васильев…

Итог трудовой деятельности беглого И.Джугашвили был таков, что на выборах в IV Государственную Думу прошли 6 депутатов от большевиков и 7 - от меньшевиков. При желании могла бы сложиться приличная социал-демократическая фракция. Однако Ленин сурово требовал из-за границы: никаких соглашений с меньшевиками. Даже себе в убыток, даже так!

Не удивительно, что начались трения между Лениным в Кракове и членом ЦК Джугашвили, редактировавшим «Правду». Её содержание и национально-ориентированная политика всё меньше и меньше стали устраивать Владимира Ильича, а намерение сторонников Кобы объединить «Правду» с меньшевистской газетой «Луч» и вовсе привело Ленина в бешенство. Ильич на дух не принимал предложение о настоятельной необходимости единства социал-демократий, что, по его мнению, ослабляло бы его сторонников-большевиков в духовном, политическом и моральном плане.

Вступать в прямой конфликт с деятельным, работоспособным, сверх-волевым и архи-мотивированным Сталиным Ленин не хотел: не так много у него было толковых людей в России, чтобы ими разбрасываться. Но и выпускать «Правду» из рук он тоже был не намерен... Поэтому он сделал ход конём - вызвал И.Джугашвили в Европу и загрузил его там работой. И пока Коба корпел за письменным столом, эмиссары Ленина в Петербурге перетряхнули редакцию газеты «Правда» и полностью поменяли её политику. Расскажем поподробнее, как это было…

20

В середине ноября 1912 г. Коба по вызову Ильича приезжает в Краков и участвует там в заседании членов ЦК РСДРП. Позаседали, потрепались, побили баклуши, и в конце ноября И.Джугашвили возвращается в Петербург… Но не проходит и месяца как Н.Крупская по поручению Ленина снова вызывает Сталина в Краков. И там Владимир Ильич сильно озадачивает Кобу: дескать, нужно написать работу о национальном вопросе в понимании марксистов. Добавляет, что это очень важно теперь: предстоит, мол, нешуточная борьба с поднимающим голову национализмом! И автора-«национала» рабочие будут слушать крайне-внимательно. Ленин и не подозревал, по-видимому, что Джугашвили давным-давно вёл борьбу с национализмом на Кавказе, хотя и безуспешно!... Как бы то ни было, Кобу в изобилии снабдили брошюрами, книгами, газетами и засадили за работу. В Вене!!!

В феврале 1913 г. Владимир Ильич пишет другу Горькому: «Насчёт национализма вполне с вами согласен, что этим нужно заняться посурьёзнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью…» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.162]…

Ленинский выбор автора был очень удачным. «Чудесный грузин» Сталин был сугубым приверженцем буквы и духа марксистской теории: другого такого фанатика в России, пожалуй, и не было. Он глубоко уверовал в концепцию исторического материализма о формациях, детерминизме в историческом процессе: как сам капитализм закономерно сменил когда-то феодализм, так и на смену капитализма неизбежно придёт социализм, должен прийти, обязан! Но только тогда, когда - в соответствии с учением Маркса и Энгельса опять-таки - в недрах старой формации созреют предпосылки для возникновения новой. Следовательно, революционная партия, помимо всего остального, должна завоевать на свою сторону как можно больше народа. Для Кобы это был не абстрактный лозунг, а руководство к действию. Подтверждение правоты такой политики он повседневно находил в России, о чём и сообщал в газете почти ежедневно, вызывая недовольство Ленина линией «Правды»…

21

Итак, И.Джугашвили приступил к срочной работе, порученной ему Лениным. И начал он с того, что очень чётко и грамотно указал на причины, по которым национализм «буквально вывалился на авансцену социал-демократии» и стремительно набрал силу. Это результат контрреволюции и реакции в России, полного народного разочарования от провала. «Верили в “светлое будущее”, - и люди боролись вместе независимо от национальности: общие вопросы прежде всего! Закралось в душу сомнение - и люди начали расходиться по национальным квартирам: пусть каждый рассчитывает только на себя! “Национальная проблема” прежде всего!»

Застрельщик, конечно, Бунд, сугубый и ярко-выраженный выразитель надежд и чаяний еврейской нации, где национальные чувства традиционно обострены и ставятся во главу угла при любой погоде. За ним последовал Кавказ. Во весь голос заговорили о «культурно-национальной автономии» как о панацее.

«Опираясь на известные положения Маркса о том, что в ходе исторического прогресса национальные перегородки рушатся и идёт объективный процесс сближения наций, Сталин высмеял сторонников национальной обособленности. Он диагностировал - национализм оружие буржуазии, извлекающей осязаемые выгоды из межнациональных распрей. Когда же социал-демократы выдвигают лозунг “культурно-национальной автономии”, то дело сводится к прикрытию, по его выражению, “бронёй социализма” худших проявлений национализма».

В сталинской работе поражает то, что многолетний подпольщик-революционер, преследуемый политическим сыском императорской России, выступает, тем не менее, убеждённым и твёрдым государственником. С величайшим сарказмом Сталин пишет: «Подумайте только, “сохранять” такие “национальные особенности” закавказских татар (теперешних азербайджанцев - А.С.), как самобичевание в праздник “шахсей-вахсей”! “Развивать” такие “национальные особенности” грузин, как “право мести”…»

Когда речь зашла о национальном вопросе на родном Кавказе, то Коба не щадил слов в адрес любовавшихся национальной самобытностью: «…народностей с примитивной культурой, с особым языком, но без родной литературы, народностей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью развивающихся дальше. Как быть с такими народностями? […] Вокруг каких “культурных дел” их “организовать”? […] Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешён лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. Областная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягивает запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает им вылупиться из скорлупы мелко-национальной замкнутости, она толкает их вперёд и облегчает им доступ к благам высшей культуры». Носители её – Россия, русский народ!!!

Ну а как быть и что делать с правом наций на самоопределение вплоть до отделения?... Сталин теоретически предположил, только и сугубо теоретически: в случае возникновения гипотетической ситуации «не дело марксистов ставить в таких случаях преграды». И без раскачки ставит вопрос и сам же отвечает на него: «Где же выход? Единственное верное решение - областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т.п.». И заканчивает работу прямо, чётко и недвусмысленно: «Итак - принцип интернационального сплочения рабочих как необходимый пункт в решении национального вопроса» [Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. Собрание сочинений. Том.2].

Дотошные иностранные исследователи правы, что при внимательном прочтении данного капитального сталинского труда бросается в глаза одна существенная деталь. А именно: красноречие оставляет автора, как только он касается права нации на отделение. Сталин «с видимой неохотой упомянул об этом праве в нескольких абзацах» [Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879-1929. С.150].

Как бы то ни было, работа приобрела известность среди российских марксистов, и с этого времени Сталин считался главным специалистом по национальным проблемам…

22

Пока И.Джугашвили парил в стратосфере умозрительных теоретических изысков, знакомился в Вене (в течение 2-х месяцев) с членами большевистского ареопага (включая Н.И.Бухарина и Л.Д.Троцкого), в петербургском подполье произошли важные изменения. Вызвав в Краков, затем в Вену Кобу, Ленин вёл с ним долгие философско-политические беседы, и одновременно отправил в Петербург Я.М.Свердлова реорганизовать редакцию «Правды».

Сталин старательно и вдумчиво писал «Марксизм и национальный вопрос», Ленин - письма в Петербург своим доверенным лицам. В одном из них 12 января 1913 г. Ильич отмечал: «Мы получили глупое и нахальное письмо из редакции. Не отвечаем. Надо их выжить… Что сделано насчёт контроля за деньгами? Кто получил суммы за подписку? В чьих они руках? Сколько их?» 20 января 1913 г.: «Необходимо насадить свою редакцию «Правды» и разогнать теперешнюю… Ну, разве люди эти редакторы? Это не люди, а жалкие тряпки!» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1.С.205-207].

И редакция действительно была полностью реорганизована и подчинена воле и задачам Ленина. Самого же реорганизатора-Свердлова 10 февраля 1913 г. арестовали и отправили в Сибирь. «Правду» возглавил Каменев. Сталинское наследие и команда были зачищены и ликвидированы…

Весь январь 1913 года И.В.Джугашвили провёл в Вене, после чего вернулся в Петербург, щедро обласканный Лениным и по-максимуму окрылённый общением со светилами партийной эмиграции. Нет сомнения, что у него были далеко идущие планы дальнейшей партийной работы, в первую очередь на пропагандистском поприще. Тем паче, что Ленин в глаза и за глаза безмерно хвалил его «Марксизм и национальный вопрос». «Статья очень хороша, - писал Ильич Каменеву. - Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.48. С.169]…

23

Словом, в самом радужном настроении И.Джугашвили нелегально появился опять в Петербурге в середине февраля 1913 г. Настроение было самое безмятежное, которое улучшали частые встречи со старыми друзьями-одно-партийцами. Не верилось и не думалось никому, что это были последние дни пребывания Кобы в столице Российской империи.

Его арестовали 23 февраля 1913 г. во время многолюдного карнавального вечера, устроенного в зале Калашниковской биржы. То была спланированная спецслужбами России акция. Цель её - обелить Сосо в глазах подпольщиков, среди которых опять стали упорно циркулировать слухи, идущие с Закавказья, что Джугашвили давно и умело работает на Охранку. А такие слухи в революционной среде всегда кончались одним - скорой удавкой на шее гнусного провокатора. Трагическая судьба попа Гапона - убедительное тому подтверждение… Вот чтобы предотвратить подобный печальный исход, кураторы Кобы из развед’управления Генерального штаба и решили разыграть подобный спектакль с публичным шумным арестом. После которого отправить Иосифа в самое глухое и лютое место! И продержать его там как можно дольше в суровых условиях и под присмотром товарищей по РСДРП. Чтобы они убедились сами и потом рассказали всем, что Коба не работает на Охранку - чушь это всё, наговоры завистников! - ибо в департаменте полиции так грубо не работают со своими осведомителями…

Около 3-х месяцев И.В.Джугашвили пробыл в тюрьме, в камере предварительного заключения. Ему было о чём подумать и подытожить что. Свыше 6-ти месяцев перед последним арестом он отдал интенсивной работе в Петербурге и за границей. Принимал активное участие в проведении избирательной кампании в Думу, руководил «Правдой», участвовал в важном совещании партийного штаба в Кракове и написал свою работу по национальному вопросу в Вене. Это полугодие, как ни крути, имело большое значение в плане его личностного развития. Впервые с 1901 г. он нёс ответственность за работу на столичном уровне, впервые подошёл к большой политике, впервые близко соприкоснулся с Лениным. То чувство самонадеянности и превосходства над остальными, которое ему было свойственно прежде как реалисту-практику, во-первых, а во-вторых - внебрачному сыну генерала-разведчика Н.М.Пржевальского, было заметно потрясено при личном контакте с ВЕЛИКИМ ЭМИГРАНТОМ - настоящим ГИГАНТОМ ДУХА и МЫСЛИ. «Самооценка должна была стать более критической и трезвой, честолюбие - более замкнутым и тревожным, ущемлённое провинциальное самодовольство должно было неминуемо окраситься завистью, которую смиряла только осторожность. В ссылку Сталин уезжал со стиснутыми зубами» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1.С.224]…

----------------------------------------------------------

(*) Историческое дополнение. «Поскольку И.В.Джугашвили был арестован в ночь с субботы на воскресенье, можно было ожидать, что Петербургское охранное отделение рапортует о его задержании не ранее понедельника, 25-го. Однако его начальник уже утром 24-го поставил в известность о произошедшем ночью аресте как директора Департамента полиции, что было не совсем обычно, но вполне понятно, так и министра внутренних дел, факт явно неординарный. И тогда же, утром 24-го, директор Департамента полиции С.П.Белецкий дал Особому отделу распоряжение срочно составить справки на И.В.Джугашвили и Ф.Голощёкина. Заказ на справку с грифом «экстренно» был получен Регистрационным отделением Центрального справочного алфавита в 12.38, в 13.50 «Справка по ЦСА» на четырёх листах была представлена в Особый отдел, после чего началось срочное составление самой справки об И.В.Джугашвили. В этот же день она была представлена С.П.Белецкому.

«Вследствие приказания Вашего превосходительства, - писал заведующий Особым отделом А.М.Ерёмин, - имею честь представить краткие справки на членов Центрального комитета Российской социал-демократической партии Шаю Голощекина и Иосифа Джугашвили».

В чём заключалась причина подобной спешки, остаётся неизвестным. Однако обращает на себя внимание то, что если справка на Ф.Голощекина отложилась в архиве Особого отдела Департамента полиции, то подобная же справка на И.В.Джугашвили сохранилась не только в архиве Департамента полиции, но и в архиве Управления дворцового коменданта. Возникает вопрос: не была ли она составлена по распоряжению дворцовой полиции? И не явилось ли это распоряжение причиной столь экстренного её составления? Если принять такое допущение, получается, что дворцовая полиция получила информацию об аресте И.В.Джугашвили сразу же после его задержания (Вот на каком уровне контролировали и опекали Кобу! – А.С.).

Две недели И.В.Джугашвили числился за Петербургским охранным отделением, и только 7 марта охранка передала его Петербургскому губернскому жандармскому управлению. 11 марта здесь на основании «Положения об охране» была начата переписка по выяснению его политической благонадёжности. Вести её было поручено полковнику Леониду Николаевичу Кременецкому, о чём свидетельствует заполненная в этот день «литера А» № 5690, на основании которой 13 марта в 7-м делопроизводстве появилось дело № 392 «По наблюдению за производящейся в порядке Положения о государственной охране переписке о крестьянине Иосифе Джугашвили».

Трудно сказать почему, но внимание Л.Н.Кременецкого привлекло этапирование И.В.Джугашвили из Баку к месту первой сольвычегодской ссылки, и он сделал попытку проверить связанную с ним документацию. Направленный им запрос поставил бакинского градоначальника в тупик. Не обнаружив в своей канцелярии необходимых материалов, он 28 марта обратился к полицмейстеру с просьбой сообщить, «было ли донесено об исполнении предложения г. градоначальника от 4 ноября 1908 г. за № 4204 о высылке этапным порядком в Вологодскую губернию Иосифа Виссарионова Джугашвили и, в утвердительном случае, когда и за каким номером». 30 марта полицмейстер доложил, что «сообщение о высылке Джугашвили в Вологодскую губернию [было] послано в канцелярию бакинского градоначальника 30 ноября 1908 г. за № 2068». Как явствует из справки, приложенной к этому ответу, «по общей регистратуре № 2068 в получении не значится». 7 июня градоначальник обратился к полицмейстеру с вопросом, нет ли ошибки в его ответе. После почти двухмесячного размышления, 2 августа, полицмейстер ответил, что ошибки в его ответе нет, но установить «по разносным книгам, под чью расписку сдали пакет под № 2068, не представляется возможным ввиду ветхости и недостачи последнего». 10 августа градоначальник запросил копию уведомления № 2068 от 30 ноября 1908 г. В Баку не удалось обнаружить и копию этого документа. Поэтому 31 августа бакинский градоначальник обратился с просьбой «прислать копию с уведомления бакинского полицмейстера» о высылке И.В.Джугашвили в Вологодскую губернию. Бакинский градоначальник обратился к вологодскому полицмейстеру. Только после этого поступило сообщение о том, что отношение бакинского полицмейстера № 2068 было получено 15 ноября 1908 г. и 5 марта 1909 г. за № 2307 отослано по месту водворения И.В.Джугашвили сольвычегодскому уездному исправнику.

Чем примечательна эта переписка? Одно из двух: или в канцеляриях бакинского градоначальника и полицмейстера не существовало порядка в делопроизводстве, или же некоторые материалы, связанные с высылкой И.В.Джугашвили в 1908 г., исчезли уже к 1913 г.

13 марта состоялся первый допрос И.В.Джугашвили, и на его основе 15 марта была составлена «литера Б» № 608336. Судя по всему, в этот же день было произведено фотографирование и оформление регистрационной карты. На этот раз переписка продолжалась немногим более месяца. 18 апреля она была завершена. 19-го генерал-майор Митрофан Яковлевич Клыков подписал постановление, в котором предлагалось вернуть И. В. Джугашвили в Нарымский край «на срок по усмотрению Особого совещания». 20 апреля в Департамент полиции была направлена «литера Г» № 865439, а материалы переписки препровождены петербургскому градоначальнику. 23-го за № 9270 он представил их в Министерство внутренних дел, откуда через 5-е делопроизводство они поступили в Особое совещание. В связи с этим в 5-м делопроизводстве появилось дело № 245. Ни в фонде Департамента полиции, ни в личном фонде И.В.Сталина обнаружить его не удалось. 7 июня министр внутренних дел Н.А.Маклаков утвердил постановление Особого совещания, в соответствии с которым И. В. Джугашвили подлежал высылке в Туруханский край на четыре года.

Если учесть, что на счету И.В.Джугашвили было два года десять месяцев неотбытой нарымской ссылки, а Департамент полиции имел полное представление о его положении внутри партии, то принятое решение нельзя не признать либеральным» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

----------------------------------------------------------

24

Царская юстиция и на этот раз (по приказу высокопоставленных опекунов Иосифа) вынесла относительно мягкий приговор своему строптивому и скорому на ногу подсудимому. Хотя местом ссылки определили далёкий Туруханский край. Срок - четыре года…

2 июля 1913 г., предварительно тайно посетив Новоиерусалимский монастырь в сопровождении полковника Раевского и приняв там постриг под именем Михаил, облачившийся непробиваемым духовным щитом Коба отправился в далёкий путь. 10 августа он добрался наконец до села Монастырское, что было центром Туруханского края.

Вместо первоначально определённого им двоим (Сталину и Свердлову) для жилья станка Костино обоих в начале марта 1914 г. перевели в станок Курейка. А это на 100 км севернее и в 80 км за Полярным кругом. Самая настоящая глухомань! Край земли, одним словом, Богом забытое место, полюс холода и голода, где зима со страшенными морозами хозяйничает 8-9 месяцев в году и длиннющая полярная ночь. Во время короткого и холодного лета сюда успевал зайти по Енисею всего один пароход. Почта доставлялась 8-9 раз за год.

В Курейке насчитывалось всего 8-мь домов. В этих 8-ми домах проживало 67 человек: 38 мужчин и 29 женщин. В среднем на один дом приходилось 8-9 человек. Местное население - остяки занимались исключительно рыболовством: широченный и полноводный кормилец-Енисей кишмя кишел рыбою. 30-40-килограммового осетра в нём поймать было плёвым делом.

Попытки ссыльных наладить дружественные отношения с Кобой успеха не имели. Он с самого начала отгородился ото всех, ушёл в добровольный затвор и жил по сути отшельником в шестой по счёту ссылке (согласно наречённому духовному имени Михаил). Даже со Сверловым, будущим председателем ВЦИК, с которым первоначально Сосо поселился в одну избу по-товарищески, он почти сразу же разругался в пух и прах, разъехался по разным домам и уже редко виделся. Это в Курейке-то, где среди восьми изб затеряться - проблема!!!

Яков Михайлович, впрочем, недолго прожил в Курейке - уехал в другое место срок отбывать: в Селиваниху. Вскоре после его отъезда из Курейки уехали ещё двое ссыльных большевиков. Так что Коба там остался один из политических и, насколько можно судить, не сильно-то переживал от отсутствия общения с покинувшими его одно-партийцами-пустозвонами. Недоучки, страдавшие позёрством и словоблудием, физически ему надоели, по-видимому, особенно жирный бас тщедушного и вертлявого Свердлова, не закрывавшего целыми днями рта, по-еврейски совавшего нос во все дырки. В снежной пустыне он (Сталин) довольствовался общением остяков и приручённого им пса Тишки…

25

Чем был занят в Курейке И.В.Джугашвили все эти годы, о чём он думал и что переживал? - можно лишь догадываться. Залезть в душу к Сталину поможет письмо, адресованное Кобой 25 ноября 1914 г. жене С.Я.Аллилуева Ольге Евгеньевне, своей будущей тёще.

«Я, - писал Иосиф, - буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия - летом река, зимой снег, это всё, что даёт здесь природа, и я до глупости истосковался по видам природы, хотя бы на бумаге»…

Из писем товарищам можно узнать и про его житьё-бытьё в Туруханском крае, про материальное положение.

10 ноября 1914 г. Коба пишет дополнение к своему предшествующему письму на имя Т.А.Словатинской:

«10 ноября. Письмо лежит у меня две недели вследствие испортившейся почтовой дороги. Татьяна Александровна, как-то совестно писать, но что поделаешь - нужда заставляет. У меня нет ни гроша. И все припасы вышли. Были кое-какие деньги, да ушли на тёплую одежду, обувь и припасы, которые здесь страшно дороги. Пока ещё доверяют в кредит, но что будет потом, ей-богу, не знаю… Нельзя ли будет растормошить знакомых (вроде крестьянского) и раздобыть рублей 20-30? А то и больше. Это было бы прямо спасение, и чем скорее, тем лучше, так как зима у нас в разгаре (вчера было 33 градуса холода). А дрова не куплены в достаточном количестве, запас в исходе. Я надеюсь, что, если захотите, достанете. Итак, за дело, дорогая. А то “кавказец с Калашниковской биржи” того и гляди [пропадёт]… Адрес знаете, шлите прямо на меня (Туруханский край, Енисейская губерния, деревня Костино и прочее). Можно в случае необходимости растормошить Соколова, и тогда могут найтись денежки более 30 руб. А это было бы праздником для меня.

12 ноября. Милая, дорогая Татьяна Александровна, получил посылку. Но ведь я не просил у Вас нового белья, я просил только своего, старого, а Вы ещё купили новое, израсходовались, между тем жаль, денег у Вас очень мало. Я не знаю, как отплатить Вам, дорогая, милая-милая.

20 ноября. Милая. Нужда моя растёт по часам, я в отчаянном положении, вдобавок ещё заболел, какой-то подозрительный кашель начался. Необходимо молоко, но… деньги, денег нет. Милая, если добудете денежки, шлите немедля телеграммой. Нет мочи ждать больше…»

Не менее пронзительно и душещипательно в этом же отношении и письмо Кобы к Р.В.Малиновскому:

«От Иосифа Джугашвили. Конец ноября. Здравствуй, друг. Неловко как-то писать, но приходится. Кажется, никогда не переживал такого ужасного положения. Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи с усилившимися морозами (37 градусов холода), общее состояние болезненное, нет запасов ни хлеба, ни сахару, ни мяса, ни керосина (все деньги ушли на очередные расходы и одеяние с обувью). А без запасов здесь всё дорого: хлеб ржаной 4 коп. фунт, керосин 15 коп., мясо 18 коп., сахар 25 коп. Нужно молоко, нужны дрова, но… деньги, нет денег, друг. Я не знаю, как проведу зиму в таком состоянии… У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться, и я обращаюсь к тебе, да не только к тебе - и к Петровскому, и к Бадаеву. Моя просьба состоит в том, что если у социал-демократической фракции до сих пор остаётся “Фонд репрессированных”, пусть она, фракция, или лучше бюро фракции, выдаст мне единственную помощь хотя бы в рублей 60. Передай мою просьбу Чхеидзе и скажи, что и его также прошу принять близко к сердцу мою просьбу, прошу его не только как земляка, но главным образом как председателя фракции. Если же нет больше такого фонда, то, может быть, вы все сообща выдумаете где-нибудь подходящее. Понимаю, что вам всем, а тебе особенно, некогда, нет времени, но, чёрт меня подери, не к кому больше обращаться. А околеть здесь, не написав даже одного письма тебе, не хочется/ Дело это надо устроить сегодня же и деньги переслать по телеграфу, потому что ждать дальше - значит голодать, а я и так истощён и болен. Мой адрес знаешь: Туруханский край Енисейской губернии, деревня Костино. Иосиф Джугашвили.

Далее. Мне пишет Зиновьев, что статьи мои по “национальному вопросу” выйдут отдельной брошюрой, ты ничего не знаешь об этом? Дело в том, что если это верно, то следовало бы добавить к статьям одну главу (это я мог бы сделать в несколько дней, если только дадите знать), а затем я надеюсь (вправе надеяться), что будет гонорар (в этом злосчастном крае, где нет ничего кроме рыбы, деньги нужны как воздух). Я надеюсь, что ты в случае чего постоишь за меня и выхлопочешь гонорар… Ну-с, жду от тебя просимого и крепко жму руку, целую, чёрт меня дери… Привет Стефании, ребятам. Привет Бадаеву, Петровскому, Самойлову, Шагову, Муранову. Неужели мне суждено здесь прозябать четыре года?... Твой Иосиф.

Только что узнал, что, кажется, в конце августа Бадаевым пересланы для меня в Ворогово (Енисейский уезд) не то 20, не то 25 рублей. Сообщаю, что я их не получил ещё и, должно быть, не получу до весны. За всё своё пребывание в Туруханской ссылке получил всего 44 рубля из-за границы и 25 рублей от Петровского. Больше я ничего не получал. Иосиф».

9 декабря 1914 г. И. В. Джугашвили отправил Г.Е.Зиновьеву новую открытку:

«…В своем письме от 9 ноября пишете, что будете присылать мне мой “долг” по маленьким частям. Я бы хотел, чтобы Вы их прислали возможно скоро по каким бы маленьким частям ни было (если деньги будут, шлите прямо на меня в Костино). Говорю это потому, что деньги нужны до безобразия. Всё бы ничего, если бы не болезнь, но эта проклятая болезнь, требующая ухода (т. е. денег), выводит из равновесия и терпения. Жду. Как только получу немецкие книги, дополню статью и в переработанном виде пошлю… Ваш Иосиф» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/...

Вот как жил, в каких ужасных и труднопереносимых условиях выживал будущий Вождь и “диктатор” в своей последней ссылке. Отбывавшие вместе с ним срока партийные товарищи-евреи - Свердлов, Голощёкин, Каменев – жили совсем иначе, на широкую ногу можно сказать, благодаря изворотливости, обширным связям и богатым родственникам.

Свердлова, например, ссыльные обвиняли в том, и похоже не безосновательно, что он разложился морально и был тесно связан с полицией по политическому сыску. В качестве доказательства приводили факты, что Яков Михайлович открыто давал уроки немецкого языка кому-то важному чину из полицейского управления, регулярно бывал у него дома... Таким же вертлявым прохвостом-приспособленцем был и дружок Свердлова Шая Голощёкин, который как зубной врач-дантист пломбировал зубы кому-то из полицейских и их жёнам.

Особое положение среди ссыльных занимал Л. Б. Каменев-Розенфельд, который в качестве бухгалтера состоял на службе в Ачинской конторе Русско-Азиатского банка, размещавшейся в доме купца Патушанского. Понятно, что никаких трудностей с деньгами и пропитанием Лев Борисович не испытывал. Мало того, вместе с ним в Ачинске находилась и его супруга Ольга Давидовна Бронштейн, сестра Л.Д.Троцкого. По некоторым данным, квартира Каменева была своеобразным салоном, в котором собирались местные ссыльные революционеры.

Понятно, что такие сидельцы как Каменев, Свердлов и Голощёкин презирали Иосифа Джугашвили, а он презирал и сторонился их.

Сурен Спандарян и его жена В.Л.Швейцер были самыми близкими ему людьми в то время. Частенько они навещали Кобу, а он ездил к ним…

26

Про последнюю Туруханскую ссылку Сталина особо рассказывать нечего из-за отсутствия ярких событий - за исключением одного занимательного эпизода, когда он однажды зимой, ловя осетров с местными мужиками, чуть не утонул в Енисее. Произошло это так.

Придя с односельчанами на реку, покрытую толстым льдом, Коба вместе со всеми начал прорубать лунки по течению Енисея: две или три они тогда прорубили – точно не установлено. Потом забросили сети в проруби и начали ждать улов. Сталин, облачённый в огромный овечий тулуп, стоял и ждал у первой лунки. И вдруг его сеть дёрнулась. В неё попал огромный осётр, который потащил сеть под лёд. Сталин естественно схватился за верёвки, чтобы вытащить осетра - да не удержался, упал в воду, обмотанный верёвками от сетей. И могучий осётр утащил его под лёд и понёс по течению вниз. Мужики, видевшие всё это, вскрикнули от испуга, перекрестились дружно и решили прекратить лов, а лучше вернуться домой и помянуть утопленника. Так они и сделали: вернулись в хаты и начали поминать раба Божьего Иосифа.

А Иосиф, меж тем, плотно прижатый Енисеем ко льду, где, как известно, находится прослойка воздуха, проплыл подо льдом метров 50 при помощи осетра, который исполнял в данном случае роль буксира, и благополучно вынырнул в другой лунке, не успевшей затянуться льдом. Его огромный тулуп, наполненный воздушными шариками, стал для него настоящим спасательным кругом, не позволившим утонуть. Он вынырнул, выбрался из лунки на лёд, да ещё и осетра вытащил, который изрядно обессилел, таща Кобу подо льдом 50 метров, да во всём его одеянии… Счастливчик выбрался, взвалил осетра на плечо и вернулся с ним в Курейку. И прямо в хату, где уже поминали его мужики. Можно только представить их ужас, когда он, весь белый от снега, ввалился в избу. Мужики решили, что он, как и Христос, воскрес.

Не зря, ох и не зря принимал Сталин постриг в Новоиерусалимском монастыре июльской ночью 1913 года, где ему святые отцы вручили духовный всепобеждающий щит. Этот-то Божий щит и спас новообращённого послушника Михаила, буквально с того света вытащил. И всё для того, чтобы Сталин смог исполнить Божий Наказ по спасению трещавшей по швам России…

А после того поистине чудесного случая у Сталина пропал туберкулёз, которым он долго болел на воле. Зато появился ревматизм, мучивший его до смерти…

27

В августе 1914 года разразилась Первая мiровая война. Всемирная бойня повлекла за собой крах иллюзий, связанных со II Интернационалом, в котором давно состояли российские социал-демократы с В.И.Лениным во главе, а оплотом которого были немецкие социал-демократы. Они дружно проголосовали в рейхстаге за военные кредиты, то есть за войну и победу в ней германской нации. Европейская демократия, таким образом, сразу же предала свои торжественные довоенные клятвы насмерть стоять против войны и милитаризма. Единственное исключение (не считая сербов) в начавшейся повсеместно в Европе шовинистической вакханалии - российские социал-демократы, которые вместе с трудовиками проголосовали в Гос. Думе против военных кредитов.

Ленин с Зиновьевым с началом войны перебрались из полыхнувшей Галиции в нейтральную Швейцарию и дружно принялись там «открывать глаза» широким народным массам на империалистическую бойню, выгодную исключительно капиталистам. Ленин немедленно сочинил программное заявление «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне». В пункте 6-м документа указывалось:

«С точки зрения рабочего класса и всех трудящихся масс России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и её войск, угнетающих Польшу, Украину и целый ряд народов России и разжигающих национальную вражду для усиления гнёта великороссов над другими национальностями и для укрепления реакционного и варварского правительства царской монархии» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.26. С.6].

Выдвинув это позорное требование, Ленин оказался в блистательном одиночестве в международной социал-демократии, что было не удивительно. Ни один из её лидеров не высказал ничего подобного - не пожелал даже и в иносказательной форме поражения собственному правительству! Но это Ленина не смущало: он был человеком цельным, одержимым и волевым, по сторонам никогда не оглядывался и на лай «собак» внимания не обращал! В его понимании «нравственным было всё, что служит делу революции». От своих сторонников в России Владимир Ильич жёстко потребовал выполнить озвученный им наказ «до точки». Сверх посильного содействия поражению собственной страны, он уведомил одно-партийцев:

«Лозунг мира, по-моему, неправилен в данный момент. Это - обывательский, поповский лозунг. Пролетарский лозунг должен быть гражданская война» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.49. С.15] .

Дело оставалось за малым: кому выполнять ленинские наказы? С началом войны большевистские организации по большей части были разгромлены правительством. Аресты и ссылки обескровили партию. Хотя и не до конца. Однако тезисы Ленина, где стоял «вопрос о поражении», вызывал недоумение даже и у его соратников. Смятение и разброд умов попытались разрешить на подпольном совещании руководства большевиков 4 ноября 1914 г. Однако полиция оказалась проворней и арестовала участников. Пять депутатов-большевиков Государственной Думы не медля предали суду. Состав обвинения - ленинские пораженческие рекомендации.

10 февраля 1915 г. на суде над депутатами, к которым до кучи добавили редактора закрытой «Правды» Каменева, выяснилось: все они, за исключением Муранова, отреклись от образа действия, рекомендованного Ильичом, а следовательно, и от его крайних тезисов. Сиречь, все оказались ПРОХВОСТАМИ и ИУДАМИ! Свою откровенно-двурушническую позицию они прямо, чётко и недвусмысленно подтвердили на скамье подсудимых… Для читателей будет крайне интересно узнать, как и для российских историков тоже, что с особым рвением отмежевался от ленинской позиции Л.Б.Каменев-Розенфельд, будущий всесильный член ленинского Политбюро и хозяин большевистской Москвы. Вот такими были они - БРАВЫЕ ЛЕНИНСКИЕ ГВАРДЕЙЦЫ, поставленные к стенке в 1936-1938 годах!!! Теперь нас всех упорно пытаются убедить их братья-евреи, полностью захватившие российские СМИ и образование, что якобы от этих иуд во время Великой Отечественной войны было бы много пользы!!! «Не верю, не верю, не верю», - сказал бы про то Станиславский, и был бы абсолютно прав…

Завершая рассказ про пламенных соратников Ильича, отметим тут напоследок, что все подсудимые, тем не менее, были признаны виновными и отправлены в ссылку, в тот же Туруханский край, куда их и доставили в июле 1915 г. Там их встречал Коба, в середине лета находившийся в Монастырском. Сюда прибыли сосланные на поселение члены большевистской фракции IV Государственной Думы: А.Е.Бадаев, М.К.Муранов, Г.И.Петровский, Ф.Самойлов, Н.Р.Шагов, а также Каменев и ещё трое их сопроцессников (Воронин, Линде, Яковлев). Со всеми Сталин лично встретился и переговорил, все его там видели…

28

13 октября 1916 г. на имя туруханского пристава было направлено распоряжение енисейского губернатора за № 25210 о призыве на военную службу гласно-поднадзорных ссыльных: молох войны требовал новых жертв. Среди призванных на военную службу оказался и И.В.Джугашвили.

Поскольку при составлении списка призывников во внимание принималась в первую очередь их политическая благонадежность, можно было не сомневаться в том, что губернская администрация прежде всего руководствовалась в этом вопросе мнением местного губернского жандармского управления. Ну и как в этот список - подумайте и ответьте, люди! - мог попасть Джугашвили, чей революционный стаж превышал к тому времени 15 лет, на счету которого была целая серия побегов, который принадлежал к «пораженческой партии» большевиков и являлся одним из её руководителей? Ещё более странно выглядит его включение в список из-за наличия у него дефекта левой руки, которая была нерабочая фактически и делала невозможным его пребывание на военной службе. Похоже, что в Департаменте полиции ничего этого не знали по причине отсутствия документов. По-другому нельзя сей очевидный курьёз объяснить…

Как бы то ни было, собрали ссыльных по всему Туруханскому краю и на собачьих и оленьих упряжках, на лошадях направили их в Красноярск. В начале февраля 1917 г. 37-летний И.В.Джугашвили предстал перед медицинской комиссией, которая забраковала его. Виною тому была левая рука, которая почти не сгибалась в локтевом суставе.

Срок ссылки Кобы заканчивался, и ему разрешили дожить её в захолустном городке Ачинске. В это время там находились ссыльные Франц Карлович и Прасковья Денисовна Врублевские, Лев Борисович Каменев-Розенфельд, Фридрих Вильгельмович Линде, Матвей Константинович Муранов, Николай Петрович Осинкин, Александра Владимировна Померанцева, Вера Лазаревна Швейцер. Вечерами они все собирались на квартире у четы Розенфельдов-Бронштейнов, куда иногда заходил и Коба, чтобы убить время и потрепаться. Он, посасывая трубку, слушал революционные речи собравшихся - и посмеивался про себя. Хозяин жилища предрекал победу в войне Германии, наступление социалистической революции в Европе ожидал через 20-30 лет, Хотя революция уже была на пороге - и не цивилизованной и прогрессивной Европы, как думали многие и предрекал пустозвон К.Маркс, а лапотной, аграрной России.

А в далёком Цюрихе довольный и сытый Ленин в конце января 1917 г. просвещал местных молодых социалистов, что революция в Европе хотя и неизбежна, да, - но «мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.30. С.328]…

29

Февраль 1917 г. опрокинул расчёты и ожидания большевистских лидеров: как гром среди ясного неба грянула именно Русская революция. Монархия пала, власть перешла к Временному правительству. Но одновременно по всей стране явочным порядком возникали Советы. Возникло так называемое двоевластие.

Амнистия открыла двери тюрем и ссылок. 8 марта трое известных большевиков - Каменев, Муранов и Джугашвили - выехали курьерским поездом из Красноярска в столицу, переименованную с началом войны в Петроград. Безмерно-счастливый Коба мог подвести итог первой половины жизни: 17 лет были отданы им революционной борьбе, из которых около 3-х лет отняли тюрьмы и примерно 6-ти лет - ссылки. Но всё это оказалось не напрасно: игра стоила свеч!!!

На каждой крупной станции по пути в Петроград шумные встречи ссыльных, митинги, обеды, овации и лобызания. Везде кумач на знамёнах, плакатах, одежде пылающих энтузиазмом граждан свободной России. О партийных разногласиях позабыли, повсюду - братание всех: большевиков и меньшевиков, эсеров и анархистов. Речи были бесконечными и жаркими, многообещающими: ссыльные герои от этого потеряли голос. Ведь выступали по многу раз в день все ехавшие поездом свободы - кроме Кобы. Он один не любил рвать рубашку и горло на митингах - копил силы для других дел, более ему приличествующих и достойных.

12 марта 1917 г. все трое приехали в столицу, заметно преобразившуюся в новой политической обстановке. В.Л.Швейцер писала про это так:

«12 марта (старый стиль) 1917 г. утром тов. Сталин приехал в Петроград. Шёл мягкий пушистый снежок. Стоило нам выйти из вагона на платформу, как на нас пахнуло политической и революционной жизнью столицы. Сливаясь с толпой, мы пошли по Невскому. Беседуя с нами, тов. Сталин незаметно подошёл к Таврическому дворцу».

Одной из первых, с кем встретился и переговорил И.В.Джугашвили в Таврическом дворце, была его давнишняя подруга и соратница Е.Д.Стасова. Там же, в Таврическом, была и Е.Б.Бош с директивами от В.И.Ленина.

«В тот же вечер, - вспоминала Швейцер, - состоялось расширенное заседание ЦК на квартире товарища Ольминского. В совещании участвовали тов. Сталин, М.Ольминский, В.Молотов, Е.Стасова, Н.Полетаев, М.Муранов, Е.Бош, В.Швейцер и другие товарищи».

На этом совещании Джугашвили, Каменев и Муранов совершили фактически редакционный переворот, взяв редакцию ленинской газеты «Правда» в свои руки.

И уже 15-го марта вышел очередной её номер, в котором сообщалось:

«В воскресенье, 12 марта, вернулся из ссылки один из пяти депутатов от рабочих в Государственной Думе т. М.К.Муранов».

В этом же номере были опубликованы статьи Каменева и Джугашвили. Статья последнего появилась под грозным и недвусмысленным псевдонимом Сталин, который и замелькал с той поры во всех новостных сводках и документах.

Так начался принципиально новый этап в жизни Иосифа Виссарионовича (Николаевича), тайно принявшего монашеский постриг, напомним, под именем Михаил, через Откровение получившего Божий наказ спасти Россию и ради этого награждённого святыми отцами Новоиерусалимского монастыря непробиваемым духовным щитом от нечистой силы. Под фамилией Сталин он не только получил известность в России, но и вошёл в Мiровую Историю как выдающийся её деятель. Вероятно, самый выдающийся из всех, настоящий Демиург-Преобразователь, МИССИОНЕР-ПОДВИЖНИК!!! ЧЕЛОВЕК, который точно знал с юных лет, для чего появился на свет, и у которого СЛОВА никогда не расходились с ДЕЛОМ…

30

Когда Сталин с Каменевым и Мурановым приехали в Петроград, бюро ЦК состояло из А.Г.Шляпникова, П.А.Залуцкого и В.М.Молотова. Они, воспользовавшись свалившейся на голову свободой, и возобновили издание «Правды» примерно за неделю до появления важных товарищей из Сибири, резали там правду-матку. Однако недавние ссыльные взяли на себя редактирование 9-го номера «Правды», вышедшего 15 марта 1917 г. Крайности были устранены, и «Правда» приобрела умеренный и даже респектабельный характер по тону и содержанию, что соответствовало внутреннему убеждению Сталина. Он считал, был абсолютно уверен, что следует объединить все партии социалистического толка, после чего сообща оказывать давление на Временное правительство и «постольку-поскольку» поддерживать его.

Сталин, прирождённый стратег, вёл дело к тому, чтобы со временем овладеть большинством и, опираясь на Советы, шаг за шагом двигаться к заветной цели - социалистической революции. Он, несомненно, находился под глубоким впечатлением стихийности Февраля Семнадцатого, когда у монархии не нашлось защитников, и она, вся насквозь трухлявая, рухнула под дружным натиском народа. Что касается шедшей уже 3-й год войны, - Сталин разделял мнение Каменева о том, что свободный народ «будет стойко стоять на своём посту, на пулю отвечая пулей и на снаряд - снарядом» /Троцкий Л.Д. Сталин. Т.1. С.258/. Предлагаемый образ действий сулил российской социал-демократии относительно мирное овладение Властью. Во всяком случае, Гражданская война, про которую постоянно говорил Ленин, не встала бы на повестку дня.

Однако выстраданные и обдуманные Сталиным за годы Туруханской ссылки эволюционные перемены не совпали с ритмом революционной России, оказались тесными для неё. Легчайшая победа над самодержавием повально вызвала к жизни восторженные иллюзии у народа - рай земной уже близко. Стоит сокрушить царизм - и всё пойдёт по-иному.

И вот Николая II свергли, но вместе с ним канул в небытие стержень, скреплявший в единое целое громадную романовскую Державу. И это в обстановке жесточайшей войны, когда коварный и умный враг - «серединные империи» (Германия, Австро-Венгрия), отчаявшись нанести военное поражение могучей России, изыскивали любые политические средства для достижения этой цели. В качестве первого шага они избрали негласную финансовую поддержку всех, кто выступал против войны…

31

Как раз в этот момент и появилась реорганизованная с участием Сталина «Правда», объективно ставившая заслон этим глубоко законспирированным вражеским планам.

«День выхода первого номера “преобразованной” «Правды» - 15 марта - был днём оборонческого ликования… Когда этот номер «Правды» был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам и язвительное удовольствие у наших противников. В Пет. Комитет, в Бюро ЦК и в редакцию «Правды» поступали запросы - в чём дело, почему наша газета отказалась от большевистской линии и стала на путь оборонческой? Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что «Правда» была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями «Правды», то потребовали исключения их из партии. Т. Молотов, как ответственный руководитель «Правды», оправдывался тем, что он протестовал против подобного рода захвата Центрального органа» /Шляпников А.Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. Т.2. М., 1992. С.451/.

Дело до этого не дошло, до исключения, но экстремизма в «Правде» и ребяческого шапкозакидательства всё же заметно поубавилось. Потому что умница и провидец-Сталин ни на йоту не сдвинулся со своей позиции, которую занимал на протяжении всех лет революционной борьбы. Никакого особого геройства в этом сам он не видел, указав в 1946 г. в предисловии к 1-му тому своих «Сочинений»:

«Автор придерживался тогда того известного среди марксистов тезиса, в силу которого одним из главных условий победы социалистической революции является превращение пролетариата в большинство населения, что, следовательно, в тех странах, где пролетариат не является ещё большинством населения, ввиду недостаточности капиталистического развития, - победа социализма невозможна. Этот тезис считался тогда общепринятым среди русских марксистов, в том числе среди большевиков, равно как среди социал-демократических партий других стран» /Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.1. С.XIV/…

Поэтому-то и сам Сталин, и редколлегия газеты «Правда» настороженно отнеслись к ленинским «Письмам из далёка». В них предельно-возбуждённый и яростный Владимир Ильич уверял соратников-большевиков, что этап демократической революции в России пройден; на очереди - социалистическая революция. И только свержение буржуазного Временного правительства и учреждение республики Советов положат конец войне. Дескать, смелее беритесь за дело товарищи, не ждите, не тратьте попусту время!

Выявившаяся неразбериха в определении стратегии и тактики в стане большевиков побудила руководителей партии, находившихся в Петрограде, собрать 29 марта 1917 г. закрытое совещание.

С основным докладом на совещании выступил Сталин, который призывал собравшихся не форсировать события, не спешить захватывать власть на потеху публики:

«Мы должны ждать, пока Временное правительство исчерпает себя, когда в процессе выполнения революционной программы оно дискредитирует себя. Единственный орган, могущий принять власть, - это Совет Р. и С.Д. во всероссийском масштабе. Мы же должны выждать момент, когда события обнаружат пустоту Временного правительства, и быть готовыми, когда события назреют, а пока - организовать центр - Сов. Р. и С.Д. - и укреплять его - в этом задача момента».

Совещание в целом согласилось с ним. Сталин даже настоял на том, чтобы начать переговоры с меньшевиками для объединения партий на платформе умеренной оппозиции к войне. Руководить переговорами со стороны большевиков уполномочили всё того же Кобу…

32

Но примиренческим планам этим не суждено было сбыться: их одним махом, как ворох ненужного хлама, смёл в корзину Истории Великий тактик Ленин. Владимир Ильич, приехавший в Петроград 3 апреля 1917 г., счёл нужным, прежде всего, явиться на совещание большевиков. Его появление и пламенное выступление 4 апреля взорвало и обнулило все принятые до того партийные решения и планы. Разошедшийся не на шутку Ильич в резкой речи обругал сторонников поддержки буржуазного Временного правительства, выступавших за объединение с меньшевиками, и грозно заявил с трибуны:

«Я слышу, что в России идёт объединительная тенденция, объединения с оборонцами. Это - предательство социализма» /Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.31. С.112/.

Линия Ленина победила: его страстные призывы полностью отвечали настроениям сжигаемых нетерпением масс, по давней русской традиции живших в мире иллюзий, в мире больших идей…

Владимир Ильич после своего триумфального возвращения легко и безоговорочно одержал верх над большевистскими лидерами, находившимися в Петрограде, показал всем, кто есть кто на деле, не на словах, и кто в их партийном доме хозяин. Злобный завистник Троцкий был даже склонен считать, что это имело далеко идущие последствия для Сталина лично. Отныне, мол, «в наиболее критические моменты идейной борьбы - начиная с 4 апреля 1917 года и кончая болезнью Ленина, - Сталин политически почти не существовал» /Троцкий Л.Д. Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. С.112-113/. И знаете, толика истины в этих уничижительных и ядовитых словах Льва Давидовича всё же есть. По многим причинам осторожному и политически-трезвому Сталину, до конца не оперившемуся ещё в Феврале и Октябре 17-го, не набравшему политический вес, приходилось считаться с духом и велениями времени. А для себя признать: на крутом переломе Истории Владимир Ильич иной раз мог лучше разбираться и проникать в массовую психологию, и даже полностью сливаться с массами, черпать энергию от них. Что было - то было! Из песни слов не выкинешь. Вернувшийся из ссылки Сталин этими качествами пока что не обладал, - но он был молодец: старательно у Ильича учился…

33

Закончить же рассказ про предреволюционные годы Иосифа Джугашвили хочется вот чем. Его биографов, советских и теперешних, приводит в ступор не только путаница с датой его появления на свет. Гадают они до сих пор и будут тупо гадать дальше, как представляется, кому понадобилось омолаживать Сосо на целый год? Для каких-таких целей?

Пусть сидят и гадают, переливают из пустого в порожнее, воду в ступе толкут. Флаг им в руки, если ничего другого они делать не могут и не хотят. А правду признать боятся - страшно! Но эти их пустопорожние гадания мелочи в сравнение с другим архиважным вопросом, стоимостью в “миллион”! Горе-историки не могут понять, почему Джугашвили, превратившись в Сталина после Февраля Семнадцатого, а после смерти Ленина став у руля страны, точно не мог назвать количество арестов, тюрем и ссылок, которыми наградила его прежняя царская власть. Биографий он написал в 1930-е годы несколько. И везде – разные цифры. Почему? Ведь тюрьмы и ссылки – это не свидания с девушками. Они прочно фиксируются в памяти каждого на всю жизнь! Отчего тут могла быть путаница?!

Александр Владимирович Островский, исследователь дотошный и глубокий, изучивший до-Февральскую жизнь Сталина по дням и часам, пишет про этот курьёз так:

«…оказывается, что И.В.Сталин был арестован не шесть, не семь и не восемь, а как минимум девять раз (1900 г., 5 апреля 1902 г., 1905-1906 гг., 25 марта 1908 г., 23 марта 1910 г., 9 сентября 1911 г., 22 апреля 1912 г., 23 февраля 1913 г., лето 1916 г.). Кроме того, не менее четырёх раз его подвергали задержанию (21 марта 1901 г., осень 1904 г., 28 января 1906 г., 10 октября 1909 г.).

Иначе выглядит и хроника побегов. И.В.Сталину удалось бежать не четыре, не пять и не шесть, а по меньшей мере восемь раз (1903 г., 1904 г., 1905-1906 гг., 1909 г., 1911 г., 1912 г. - два побега, 1916 г.). К этому нужно добавить два известных нам случая, когда он сумел ускользнуть буквально из рук полиции (28 января 1906 г. и 10 октября 1909 г.).

Аресты и побеги могут лишь украсить биографию революционера. Почему же в свое время И.В.Сталин не только называл меньшее количество арестов и побегов, но и не дал их полной и точной хронологии?

Невольно возникает вопрос: может быть, И.В.Джугашвили и И.В.Сталин - это разные люди, и последний плохо знал революционную биографию первого? Не здесь ли кроется объяснение того, почему И.В.Сталин называл днём своего рождения 9 (21) декабря 1879 г., а не 6 (18) декабря 1878 г.? Почему дефект левой руки отсутствует в первом известном нам описании его примет 1902 г. и розыскном циркуляре 1904 г., но присутствует в других документах? Почему, если такой дефект действительно существовал с детства, он стал основанием для освобождения И.В.Джугашвили от службы в 1917 г., в разгар войны, но не был принят во внимание в 1900 г.? Почему летом 1909 г. И.В.Джугашвили не могли опознать секретные сотрудники Бакинского охранного отделения М.Коберидзе (Михаил?) и Н.С.Ериков (Фикус), знавшие его до этого? Почему, по мнению Г.Уратадзе, изображения И.В.Сталина не похожи на того И.В.Джугашвили, с которым он встречался в 1903 г. в кутаисской тюрьме? Почему до сих пор нам почти неизвестны оригиналы дореволюционных фотографий И.В.Джугашвили и регистрационных карт с его дактилоскопическими отпечатками? Почему в сохранившихся описаниях его примет мы обнаруживаем серьёзные расхождения, особенно это касается его роста и оспенных пятен? Почему под некоторыми дореволюционными документами мы видим подпись И.В.Джугашвили, сделанную не его рукой? Почему он был равнодушен к своему сыну Якову и счёл возможным отсутствовать на похоронах матери?

Несмотря на заманчивость этой версии (о наличии двойников - А.С.), придающей революционной биографии И.В.Сталина детективный характер, она вызывает большие сомнения.

Если бы в 1899-1917 гг. под фамилией И.В.Джугашвили действовали два или несколько разных лиц, данное обстоятельство не могло бы не привлечь к себе внимание его товарищей по партии, знавших и встречавших его как до, так и после 1917 г.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

На протяжении всей этой книги - очень толковой и поучительной во многих отношениях, которую всем советую прочитать! - уважаемый Александр Владимирович упорно пытается доказать читателям, что Сталин-де не работал на Охранку: нет тому подтверждений, нет. И точка! И это - правильная с его стороны мысль, здравая... Но вот версию об отцовстве Пржевальского и романовской крови в жилах Сосо историк отметает с порога и даже смеётся над ней: ерунда, мол, дичь какая-то. Хотя это - единственная версия, особо выделю и подчеркну - единственная, которая объяснит в жизни Сталина буквально всё: и его “странное” поведение при захвате власти большевиками в Октябре Семнадцатого, о чём рассказ впереди; и его полководческие таланты в годы Гражданской и Великой Отечественной войны (сразу было видно со стороны грамотного выпускника спец’факультета Академии Генштаба); и спасение им царской семьи в полном составе в 1918-м году; и, наконец, индустриализация, которую финансировал в 1930-е гг. живой и здоровый, находившийся под защитой двоюродного брата Иосифа, царь Николай II со своих тайных заграничных счетов. А иначе откуда бы взялись в нищей и разграбленной Советской России огромные деньжищи, что шли в карманы американским спецам, строившим в СССР по приказу Форда заводы-гиганты и такие же гигантские ГЭС? Но признать такое - значит во всеуслышание заявить на весь мiр, что романовская династия никуда не исчезла с Исторической сцены после Февраля Семнадцатого, нет! Напротив! В лице Иосифа Джугашвили-Пржевальского, Романова по крови, она продолжала оставаться у власти до марта 1953 года. А царевич Алексей был даже премьер-министром в СССР под именем Алексея Николаевича Косыгина. Чудеса, да и только!!!

Понятно, что написать и издать такое для массового прочтения в Советском Союзе было бы просто немыслимо по идеологическим соображениям. Но почему теперь-то российские историки молчат, поющие Романовым осанну? - загадка! Сиону богоугодный Сталин сильно не нравится, дорогу перешёл? Наверное, так… А уж если кто-то не угоден и противен Сиону - значит он просто обязан быть противен и всем остальным. Таков закон нашей жизни - никуда от него не денешься!!!… Один Сергей Иванович Желенков за всех отдувается - честнейший и мужественный человек! - богатырского здоровья ему и долгих лет жизни!!!

Видеть же реального Кобу, не двойника, партийные товарищи могли только лишь в последней Туруханской ссылке, где он отсидел от звонка до звонка. Из других мест он благополучно и быстро сбегал. Он или его двойник. А где находился в то время сам Иосиф? - про то было ведомо лишь спецслужбам России. А они умеют хранить секреты, скажу ещё раз, уж будьте уверены! А иначе какие же они спецслужбы?! Так что не ищите чёрную кошку в тёмной комнате, господа историки, не стоит. Тем паче, заранее зная, что никакой кошки там и в помине нет… Или вас хорошо поят и кормят за эти пустопорожние поиски?!!!... Ну тогда другое дело, тогда с вами всё понятно! Извините за знакомство, как говорится, и продолжайте пилить исторические опилки дальше…

Глава шестая

1

Во всех своих исторических произведениях я так или иначе пытался рассказать и доказать читателям, что династия Романовых-Захарьиных с первых дней восшествия на Престол работала на Сион, свившего гнездо на Западе в 17-м веке. Задача династии была проста и понятна как та же таблица умножения - поработить Московию, а потом и Россию; после чего сделать русский народ рабом, а Россию - колонией Запада, поставщиком ресурсов. И с этой поставленной перед Романовыми задачей они успешно справлялись в течение 300-т лет: подъяремная Россия при них щедро кормила и поила Европу, поднимала и подпитывала её промышленный и экономический потенциал. Даже и два последних императора, Александр III и Николай II, носившие бороду по примеру русских мужиков и по праздникам посещавшие православные храмы, не изменяли этой колониальной прозападной политике.

Ещё напомню читателям, что русскими людьми, нашими далёкими предками, начиная с сатаниста-Петра, торговали на рынках как тем же скотом – коровами, свиньями, овцами и гусями. Крепостных мужиков бары пороли до смерти на конюшнях за любой пустяк, баб – насиловали безбожно. И это издевательство и геноцид продажные анти-российские историки во главе с Карамзиным обозвали «золотым веком» Русской Истории и Культуры. Вот уж диво так диво!!! Перестали торговать в России людьми только при Александре II, отменившем крепостное право. Но пороть и насиловать простой народ «высоконравственные» и «высококультурные» бары не прекратили. Всё это безобразие длилось до Февраля Семнадцатого, когда уже самих бар получивший свободу народ стал нанизывать на вилы и на штыки как куски мяса. И упрекнуть измученных 300-летней тиранией граждан в сиих зверствах сложно.

Про ужасы романовского периода Истории и без-просветную жизнь простых россиян написаны тысячи книг. Последние 50-лет рухнувшей в небытие династии про это криком кричали Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов, Л.Н.Андреев, А.М.Горький, В.В.Вересаев, М.О.Меньшиков, А.А.Блок. А ведь это - лучшие люди страны, самые достойные и талантливые, её духовные, интеллектуальные и нравственные маяки с огромными кровоточащими сердцами. Люди с обострённой ЧЕСТЬЮ и СОВЕСТЬЮ, чувством ПРАВДЫ и СПРАВЕДЛИВОСТИ, которых невозможно было купить, умаслить и запугать. Непокорного Льва Толстого, к слову, за его анти-поповские проповеди руководство тогдашней РПЦ отлучало от церкви и даже предало анафеме.

Приведём для примера тягостные раздумья одного из перечисленных светочей про окружавшую его действительность: этого будет достаточно, чтобы почувствовать жизнь простых россиян того предреволюционного периода.

«Медицина есть наука о лечении людей. Так оно выходило по книгам, так выходило и по тому, что мы видели в университетских клиниках. Но в жизни оказывалось, что медицина есть наука о лечении одних лишь богатых и свободных людей. По отношению ко всем остальным она являлась лишь теоретическою наукой о том, как можно было бы вылечить их, если бы они были богаты и свободны; а то, что за отсутствием последнего приходилось им предлагать на деле, было не чем иным, как самым бесстыдным поруганием медицины.

Изредка по праздникам ко мне приходит на приём мальчишка-сапожник из соседней сапожной мастерской.

Лицо его зеленовато-бледно, как заплесневелая штукатурка; он страдает головокружениями и обмороками. Мне часто случается проходить мимо мастерской, где он работает, - окна её выходят на улицу. И в шесть часов утра и в одиннадцать часов ночи я вижу в окошко склонённую над сапогом стриженую голову Васьки, а кругом него - таких же зелёных и худых мальчиков и подмастерьев; маленькая керосиновая лампа тускло горит над их головами, из окна тянет на улицу густою, прелою вонью, от которой мутит в груди. И вот мне нужно лечить Ваську. Как его лечить! Нужно прийти, вырвать его из этого тёмного, вонючего угла, пустить бегать в поле, под горячее солнце, на вольный ветер, и лёгкие его развернутся, сердце окрепнет, кровь станет алою и горячею. Между тем даже пыльную петербургскую улицу он видит лишь тогда, когда хозяин посылает его с товаром к заказчику; даже по праздникам он не может размяться, потому что хозяин, чтобы мальчики не баловались, запирает их на весь день в мастерской. И единственное, что мне остаётся, - это прописывать Ваське железо и мышьяк и утешаться мыслью, что все-таки я “хоть что-нибудь” делаю для него.

Ко мне приходит прачка с экземою рук, ломовой извозчик с грыжею, прядильщик с чахоткою; я назначаю им мази, пелоты и порошки - и неверным голосом, сам стыдясь комедии, которую разыгрываю, говорю им, что главное условие для выздоровления - это то, чтобы прачка не мочила себе рук, ломовой извозчик не поднимал тяжестей, а прядильщик избегал пыльных помещений. Они в ответ вздыхают, благодарят за мази и порошки и объясняют, что дела своего бросить не могут, потому что им нужно есть.

В такие минуты меня охватывает стыд за себя и за ту науку, которой я служу, за ту мелкость и убогость, с какою она осуждена проявлять себя в жизни. В деревне ко мне однажды обратился за помощью мужик с одышкою. Всё левое лёгкое у него оказалось сплошь пораженным крупозным воспалением. Я изумился, как мог он добрести до меня, и сказал ему, чтобы он немедленно по приходе домой лёг и не вставал.

- Что ты, барин, как можно? - в свою очередь изумился он. - Нешто не знаешь, время какое? Время страдное, горячее. Господь батюшка погодку посылает, а я - лежать! Что ты, господи помилуй! Нет, ты уж будь милостив, дай каких капелек, ослобони грудь.

- Да никакие капли не помогут, если пойдёшь работать! Тут дело не шуточное, - помереть можешь!

- Ну, господь милостив, зачем помирать? Перемогусь как-нибудь. А лежать нам никак нельзя: мы от этих трёх недель весь год бываем сыты.

С моею микстурою в кармане и с косою на плече он пошёл на свою полосу и косил рожь до вечера, а вечером лёг на межу и умер от отека лёгких.

Грубая, громадная и могучая жизнь непрерывно делает свою слепую жестокую работу, а где-то далеко внизу, в её ногах, копошится бессильная медицина, устанавливая свои гигиенические и терапевтические “нормы”.

Вот - человеческий организм со всем богатством и разнообразием его органов, требующих широких и полных отправлений. И как будто жизнь задалась специальною целью посмотреть, что выйдет из этого организма, если ставить его в самые немыслимые положения и условия. Одни люди пускай всё время стоят и ходят, не присаживаясь; и вот стопа их становится плоскою, ноги опухают, вены на голенях растягиваются и обращаются в незаживающие язвы. Другие всё время пускай сидят, не вставая; и спина их искривляется, печень и легкие сдавливаются, прямая кишка усеивается кровоточащими шишками. Саночники в шахтах весь день непрерывно бегают с санками по просекам на четвереньках; выдувальщики на стеклянных заводах всё время работают одними лёгкими, обращая их в меха. Нет таких самых неестественных движений и положений, в которых бы жизнь не заставляла людей проводить всё их время; нет таких ядов, которыми бы она не заставляла их дышать; нет таких жизненных условий, в которых бы она не заставляла их жить.

Сейчас только я воротился от одной больной папиросницы; она живёт в углу с двумя ребятами. Низкая комната имеет семь шагов в длину и шесть в ширину. В этой комнате живёт шестнадцать человек. Для меня составляет муку пробыть в ней десять-пятнадцать минут: в комнате нет воздуха, нет в буквальном смысле. Лампа, как следует заправленная и пущенная, чадит и коптит, не находя кислорода; иначе, как слабо, её пускать нельзя; тяжёлый и влажный, как будто липкий воздух полон кислым запахом детских испражнений, махорки и керосина. Из всех углов на меня смотрят восковые, странно неподвижные лица ребят с кривыми зубами, куриною грудью и искривлёнными конечностями; в их больших глазах нет и следа той живости и весёлости, которая “свойственна” детям.

Вообще, став врачом, я совершенно потерял представление о том, что, собственно, свойственно человеку. Свойственно ли уставшему человеку хотеть спать? - Нет, не свойственно! Сестра милосердия, учительница, журнальный работник, утомлённые и разбитые, не могут заснуть без бромистого натра. Свойственно ли долго не евшему человеку хотеть есть? - Нет, не свойственно! Ему приходится прибегать, словно пресыщенному обжоре, к искусственному возбуждению аппетита. Меня это поразило у большинства фабричных работников и ремесленников.

- Работаешь весь день, - машина стучит, пол под тобою трясётся, ходишь, как маятник. Устанешь с работы хуже собаки, а об еде и не думаешь. Всё только квас бы пил, а от квасу какая сила? Живот наливаешь себе, больше ничего. Одна водочка только и спасает: выпьешь рюмочку, - ну, и есть запросишь.

Я в течение нескольких лет веду приём в одной типографии, и за всё это время я ни разу не видел наборщика-старика! Нет старости, нет седых волос, - сведённые свинцовою пылью, люди все сваливаются в могилу раньше.

Жизнь проделывает над человеком свои опыты и, глумясь, предъявляет на наше изучение получающиеся результаты. Мы изучаем и приобретаем очень ясное представление о том, как действует на человека хроническое отравление свинцом, ртутью, фосфором, как влияет на рост детей отсутствие света, воздуха и движения; мы узнаём, что из ста прядильщиков сорокалетний возраст у нас переходит только девять человек, что из женщин, занятых при обработке волокнистых веществ, дольше сорока лет живёт только шесть процентов. Узнаём мы также, что, вследствие непомерного труда, у крестьянок на все летние месяцы совершенно прекращается свойственная женщинам физиологическая жизнь, что швеи и учащиеся девушки в несколько лет вырождаются в бескровных, больных уродов. И многое ещё мы узнаём.

Но что же, чём во всём этом может помочь наша медицина? Какая цена её жалким средствам, которыми она пытается чинить то, что так глубоко уродуется жизнью?.. Великий человек висит на кресте, его руки и ноги пробиты гвоздями, а медицина обмывает кровавые язвы арникой и кладёт на них ароматные припарки.

Но ничего больше она и не в состоянии делать. Не может существовать такой науки, которая бы научила залечивать язвы с торчащими в них гвоздями; наука может только указывать на то, что человечество так не может жить, что необходимо прежде всего вырвать из язв гвозди. В двадцатых годах, по исследованиям Виллерме, у мюльгаузенских ткачих половина детей умирала, не дожив до пятнадцати месяцев. Виллерме уговорил фабриканта Дольфуса разрешить своим работницам оставаться после родов дома в течение шести недель с сохранением их содержания; и этого одного оказалось достаточным, чтобы смертность грудных детей, без всякой помощи медицины, сразу уменьшилась вдвое. Всё яснее и неопровержимее для меня становилось одно: медицина не может делать ничего иного, как только указывать на те условия, при которых единственно возможно здоровье и излечение людей; но врач, - если он врач, а не чиновник врачебного дела, - должен прежде всего бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленною и бесплодною; он должен быть общественным деятелем в самом широком смысле слова, он должен не только указывать, он должен бороться и искать путей, как провести свои указания в жизнь.

И это тем более необходимо, что время не ждёт, и жизнь быстро влечёт человечество в какую-то зловещую бездну. Всё больше увеличивается число "неуравновешенных", "отягчённых" и алкоголиков, увеличивается число слепых, глухих, заик. Лучший показатель физического состояния населения - процент годных к военной службе, - падает всюду с быстротою барометра перед грозою; в Австрии, напр., процент годных к военной службе составлял в 1870 году - 26%, в 1875 - 18%, 1880 - 14%. Ведь это вырождение, течение которого можно почти осязать руками! И не фантазией, а голой правдой дышит следующее грозное предсказание одного из антропологов: “Идеал гармонического и солидарного общественного строя может не осуществиться вследствие человеческого вырождения. Тогда появится централизованный феодально-промышленный строй, в котором народным массам будет отведена в несколько изменённом виде роль спартанских илотов, органически приспособленных, вследствие своего вырождения, к такому положению вещей”...» /В.В.Вересаев «Записки врача» (1895-1900)/…

И чего удивляться, что Викентий Викентьевич стал первым русским писателем, вступившим в партию Ленина - задолго до Максима Горького. Сам Алексей Максимович, кстати, тоже много и ярко писал про «Дно» российской действительности. Но запомнился и полюбился не этим, не душе-выворачивающим натурализмом при описании народного быта прославился на весь мiр, прочно застолбив за собой место в первом ряду русской классической литературы.

«...он ударил в какую-то самую нужную точку и явился самым нужным для того времени писателем... У Горького... была и жадная влюбленность в жизнь, в сильных, богатых волею людей, пренебрежение к нытикам, которых таким ореолом окружила предшествующая литература. И был восторженный культ "безумства храбрых", как высшей мудрости жизни» /В.В.Вересаев/…

2

С января 1904 г. по август 1905 г. на Дальнем Востоке гремела русско-японская война - одна из самых позорных за всю романовскую историю. Про её ужасы и бардак с первого и до последнего дня талантливо поведал народу России всё тот же В.В.Вересаев. Великий русский писатель и профессиональный врач одновременно, непосредственно участвовавший в боевых действиях в качестве военного медика. Человек, знавший не понаслышке, что творилось в Манчжурии, видевший боль и кровь изнутри, из санитарных палаток, как и многочисленные смерти раненых солдат, которых нечем и некому было лечить: так бедолаги и испускали дух от отсутствия лекарств и бинтов, от хронического голода и холода. Читайте вересаевские заметки «На японской войне» и «Рассказы о японской войне». Уверяю, что после прочтения у вас мороз побежит по спине и волосы станут дыбом, а сердца наполнятся ненавистью к Николаю II и его толстомордым придворным сановникам, доведшим русских солдат до такого АДА!!!

Понятно, что позор проигранной подчистую войны николаевское окружение, а за ним и большинство российских историков списали на благородного и не сильно волевого А.Н.Куропаткина. Но после прочтения военных записок Вересаева складывается совсем иная картина - прямо противоположная официальной версии.

Викентий Викентьевич убедительно пишет, что на Дальнем Востоке в те годы всем заправлял Евгений Иванович Алексеев (1843-1917) - русский военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1901), адмирал (1903), внебрачный сын императора Александра II, как сообщает о том советская историческая энциклопедия (том 1, стр. 379), сиречь дядя Николая II. И хотя это родство официально не афишировалось по понятным причинам, - в придворных кругах, как и в кругах русской чиновной и военной аристократии про это прекрасно знали.

Что было известно про Алексеева (Романова) наверняка, помимо его кровного родства с императором? Первое: он был настоящий “морской волк”, проведший на кораблях большую часть своей жизни; участвовал в целом ряде дальних плаваний, совершил три кругосветных похода. Второе: он был “ястребом”, как любят теперь выражаться историки и политологи, то есть сторонником силовых методов воздействия на противников, не дипломатических.

19 августа 1899 года Алексеев был назначен Николаем II Главным начальником и командующим войсками Квантунской области и российскими морскими силами на Тихом океане. Будучи сторонником агрессивной политики России на Дальнем Востоке, Алексеев участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания - и успешно.

---------------------------------------------------------

(*) Историческая справка. Ихэтуаньское (Боксёрское) восстание - восстание ихэтуаней (буквально - «отряды гармонии и справедливости») против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая в 1899 - 1901 годах.

---------------------------------------------------------

И тут непременно надо сказать, в качестве поощрения, что именно заботами и трудами Алексеева, как Главного начальника Квантунской области, Порт-Артур был прекрасно благоустроен и оборудован в военном, морском и гражданском отношениях, превращён в неприступную цитадель, способную выдерживать долговременную осаду.

Боевые и строительные успехи Евгения Ивановича не остались незамеченными в Петербурге. 30 июля 1903 года Алексеев был назначен наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке. В этой должности, помимо прочего, он проявлял крайнюю враждебность к Японии, действуя как “ястреб” именно, а не как “цыплёнок”, поддерживая этим законные стремления русских промышленников утвердиться в Корее и одновременно подготавливая разрыв с японским правительством...

Естественно и понятно, что с началом русско-японской войны, 28 января 1904 года Алексеев был назначен Николаем Главнокомандующим сухопутными и морскими силами России в Тихом океане (Порт-Артур и Маньчжурия). А после гибели вице-адмирала С.О.Макарова до 22 апреля 1904 года он и вовсе непосредственно командовал Тихоокеанским флотом. Мало того, лично руководил отбитием атак японских миноносцев и брандеров.

Однако целый ряд крупных поражений Русской армии заставил Царя отозвать Алексеева с фронта: 12 октября 1904 года, после сражения на реке Шахе, он уступил место Главнокомандующего генерал-адъютанту А.Н.Куропаткину.

А 8 июня 1905 года Алексеев был снят ещё и с должности царского наместника и переведён в Петербург, чтобы занять почётное кресло члена Государственного совета…

Итак, как полководец генерал-адъютант и полный адмирал Алексеев никак не проявил себя в русско-японской войне, был заменён генерал-адъютантом (1902) и военным министром (1 января 1898 года - 7 февраля 1904 года) А.Н.Куропаткиным. Алексей Николаевич прибыл на фронт в феврале 1904 года, сначала - в качестве командующего Маньчжурской армией. Казалось бы, Царю после этого Алексеева из Маньчжурии надо было бы удалять - отправлять несостоявшегося вояку в Хабаровск или Владивосток, чтобы занимался он там исключительно хозяйственными делами и в дела войны более не лез, не путался у Куропаткина под ногами. Эта логика вещей должна быть ясна и понятна любому здравомыслящему человеку: ликвидация двоевластия в большом и ответственном мероприятии, каким является любая война… Но Государь этого почему-то не сделал - зачем-то оставил на фронте двух командующих, двух генерал-адъютантов, Алексеева и Куропаткина, забыв известную русскую поговорку про то, что два бобра ни за что и никогда не уживутся в одной норе - непременно переругаются и перегрызутся японцам и китайцам на радость, а народу и солдату русскому на погибель!

И так оно всё и случилось, как пословица про то говорит, и по-другому быть не могло, ибо законы любого социума вечны, неистребимы и непреложны. Остановимся на этом чуть поподробнее.

Куропаткин был человек мягкий, воспитанный, скромный и деликатный с людьми, да, и этими качествами напоминал самого Николая, за что и ходил у того в любимчиках долгие годы. К тому же он был без-сребреник и неприхотлив в быту. Для него главным было всегда Достоинство, Честь и само Дело!... До подвигов Суворова он не поднимался - в солдатских палатках не спал, из солдатского котелка не питался! Жил в генеральском отдельном вагоне и под круглосуточной охраной. Это так! Но, всё равно, это не шло ни в какое сравнение с тем, как жил на фронте царский наместник Алексеев, носитель гнилых романовских кровей, как он бесил солдат своим образом жизни и поведением.

Опишем коротко некоторые моменты. Перед началом войны в Харбине, деловом, промышленном и культурном центре Маньчжурии, был открыт новый железнодорожный вокзал взамен старого, маленького и обшарпанного. И вышел вокзал на славу: огромный, чистый, монументальный, светло-зелёный снаружи, просторный и тёплый внутри, отстроенный по последней моде. И вот в этот-то красавец-вокзал, наплевав на всех, и перебрался на ПМЖ Главнокомандующий Алексеев со всей своей свитой сразу же после своего назначения, жил там настоящим барином в окружении многочисленных слуг, помощников и адъютантов. А прибывавшие на фронт солдаты и офицеры продолжали ютиться в старом здании, а то и вовсе на улице или в холодных вагонах ночь коротать. Какие чувства подобное бл…дство у них вызывало? - догадаться не сложно!

Далее надо сказать, что Евгений Иванович оказался в быту чрезвычайно нудным и капризным типом - вздрагивал и просыпался от каждого шороха: так он всем говорил. Поэтому, когда он изволил спать, на вокзале и вокруг него жизнь полностью замирала! Не ходили поезда взад-вперёд по станции, не шумели прибывавшие солдаты, не свистели кондуктора и проводники - за это их ждало суровое наказание! А когда Главком Алексеев раз от разу выезжал на фронт с проверкой состояния дел, - тогда и вовсе все эшелоны останавливались на несколько дней на всём протяжении пути с юга на север, даже с тяжело-раненными, боеприпасами и продовольствием для фронта. Все сидели в закрытых вагонах - голодные, холодные и злые люди, раненые и больны! - и ждали, когда наконец проедет этот чванливый, кичливый и бездушный индюк и освободит им путь...

Понятно, что прибытие Куропаткина Алексеевым было встречено в штыки: он гадил и вредил последнему где только можно. Придирчиво и необоснованно вмешивался в работу, приказы Алексея Николаевича корректировал, а часто и вовсе отменял - делал их тем самым необязательными к исполнению. Что не добавляло Куропаткину авторитета как командиру, как легко догадаться, ибо если приказ не выполнен хотя бы только раз, командир, отдавший его, становится таковым лишь по названию, не по факту, и его, соответственно, надо увольнять с должности и со службы. Это - азбука военного дела. Другой нет.

К чему это всё приводило? - понятно. К тотальному и повсеместному бардаку, к полнейшему отсутствию дисциплины: и в тылу воюющей армии, и на самом фронте. И справиться со всем этим Куропаткин не мог: всё тогда против него складывалось.

Это было тем более обидно и жалко, что Алексей Николаевич старался, делал всё что мог, и претензий к нему как генералу особых не было. Генералом он был не плохим: это потом отмечали все, кто с ним хоть однажды сталкивался и общался.

«Однажды в наш госпиталь неожиданно приехал Куропаткин, - писал про него Вересаев. - Чёрные с сединою волосы, умный и твёрдый взгляд на серьёзном, сумрачном лице, простой в обращении, без тени бурбонства и генеральства. Единственный из всех здешних генералов, он безусловно импонировал. Замечания его были дельны и лишены самодурства...»

Николай II, вероятно, понял свою ошибку с двоевластием в Маньчжурии, а может ему доложили о том умные и деловые люди. И 13 октября 1904 года император назначает уже Куропаткина Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами, действующими против Японии, - чтобы придать Алексею Николаевичу необходимого авторитета и силы. Но и Алексеева не убирает при этом, оставляет своим наместником на Дальнем Востоке. И тот продолжает вмешиваться в дела войны, как и прежде, продолжает жить по-царски в Харбине - развращать себя и народ, и бардак на фронте и в тылу длится с невиданной скоростью.

Другие генералы были под стать Алексееву - ворюгами и невеждами. Так, инспектором госпиталей был назначен бывший полицмейстер генерал-майор Езерский. В начальники санитарной части армии каким-то непонятным образом попал генерал Трепов, про которого Вересаев пишет, что он «отличался разве только своею поразительною нераспорядительностью, в деле же медицины был круглый невежда».

«В бою под Вафангоу массу раненых пришлось бросить на поле сражения, потому что генерал Штакельберг загородил своим поездом дорогу санитарным поездам; две роты солдат заняты были в бою тем, что непрерывно поливали брезент, натянутый над генеральским поездом, - в поезде находилась супруга барона Штакельберга, и ей было жарко».

Вересаев с горечью пишет, что военное начальство думало исключительно о себе, занималось добыванием наград и наживой, - жертвуя жизнями тысяч людей, грело руки.

Поэтому-то и наблюдалось массовое дезертирство из Русской Армии офицеров под разными предлогами. Кто-то из них старался демобилизоваться хитростью, придумывая себе несуществующие болезни, а кто-то приходил в госпиталя и прямо и честно говорил врачам, что надоела, дескать, ему война, и он хочет вернуться в Россию, в Москву или Петербург, к комфорту, балам и ресторанам поближе, к столичным барышням. А когда таких прохиндеев спрашивали доктора, зачем они вообще приезжали, - те отвечали с ухмылкой: «Это надо было для карьеры».

«Иногда хотелось остановиться посреди палаты и хохотать без удержу, - с болью писал по этому поводу военврач Вересаев, наблюдавший все эти постыдные сцены. - Это - воины! Всю жизнь они прожили на хлебах народа, и единственным оправданием их жизни могло быть только то, от чего они теперь так старательно увёртывались. Теперь, впрочем, смеяться мне уж не хочется…»

Что творилось с больными и ранеными солдатами в лазаретах и госпиталях, как вообще погано было устроено санитарно-лечебное дело в русско-японскую кампанию, какое процветало там взяточничество и казнокрадство, писать и вовсе не хочется: больно это. Скажу ещё раз: кто хочет всю правду узнать про те поистине трагические события - читайте Вересаева. Викентий Викентьевич не разочарует Вас и не обманет. Военные записки его - не беллетристика, а чистая публицистика, которая потрясает с первых и до последних страниц такими, например, откровениями:

«На душе было странно и смутно. Перед нами работала огромная, сложная машина; в ней открылась щёлочка; мы заглянули в неё и увидели: колёсики, валики, шестерни, всё деятельно и сердито суетится, но друг за друга не цепляется, а вертится без толку и без цели. Что это - случайная порча механизма в том месте, где мы в него заглянули, или… или и вся эта громоздкая машина шумит и стучит только для видимости, а на работу неспособна?...» /В.В.Вересаев «На японской войне»/.

Чего удивляться теперь, что та война была крайне непопулярна в народе, на плечи которого и легли все её основные тяготы и проблемы. Но не только простые солдаты, но и господа-офицеры часто не понимали её смысл и значение, воевали спустя рукава или вообще “косили” от службы. Не в этом ли кроется причина того, что руководить боевыми действиями на Дальний Восток направлялись военачальники, которые попросту не имели возможности уклониться от столь сомнительной чести?...

И скажите, разве ж не прав был В.И.Ленин, написавший про дальневосточные кровавые события так, что в той войне «не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению». «Поразительно прекрасный в своём беззаветном мужестве, в железной выносливости» русский солдат так и не смог принести новой славы русскому оружию /В.И.Ленин. ПСС, т. 9, с. 158/...

3

28 июля 1914 года, ровно через 10 лет после начала русско-японской, началась Первая Мiровая война, которая народу России была и даром не нужна: двужильные русские бабы не успели ещё новых детишек нарожать и поднять их на ноги, и потом хоть чуть-чуть отдохнуть и пожить для себя, жизни мирной порадоваться. Зато война позарез была нужна мiровым финансовым воротилам с обнищавшими Ротшильдами во главе: чтобы перекроить карту мiра и перераспределить накопленные богатства, отнятые у слабых стран. В число коих, между прочим, входила тогда и империя Романовых, по которой в современной путинской России наша продажная знать плачет и кручинится как о потерянном рае. И мечтает тот романовский «рай» возродить: почти уже возродила. Для себя конечно же - не для народа! А простой народ опять крепостное право ждёт, нищета, позор и унижения со стороны ельцинско-путинской антирусской знати.

Но это так - к слову. А тогда, летом 1914-го в нашей стране началась новая война, похлеще и покровавей японской. Безголовый император Николай II объявил всеобщую мобилизацию, разумеется, после чего бросил ошалевший Русский народ в очередную кровавую бойню.

Из каждой русской семьи, подчеркну - из каждой! были вырваны и угнаны на фронт, часто - без возврата, крепкие мужики и лошади. В осиротевших деревнях и хатах оставались дети, старики и бабы волком выть. Они-то и должны были после этого тащить на своих согбенных плечах огромный государственный воз: кормить себя и страну, поля пахать на себе же, самим сажать, косить, убирать, поднимать на ноги малолеток. Чтобы потом отправить их на убой в качестве пушечного мяса. Что творилось в душе у каждой такой вдовы? - не передать словами!

Поразительно, но великий позор и трагедия русской-японской войны ожидовевшие российские власти с царём во главе уму-разуму не научили. Как не было ничего тогда - так ничего не прибавилось и теперь: ни пушек, ни снарядов, ни винтовок с патронами, ни амуниции. Огромная императорская академия наук в Санкт-Петербурге, под завязку забитая немцами, давно уже и с успехом работала сама на себя - пилила научные опилки, и только. На Россию часто не говорившим по-русски академикам было плевать: Германия им была милей и ближе. А все императорские заводы находились в частных руках - и перестраиваться на войну не хотели категорически. Что хочешь царь-батюшка - то и делай, как можешь - так и крутись и вертись, - смеясь, говорили промышленники. - А нам твои заботы и проблемы до лампочки. Мы думаем и печалимся исключительно о себе: мы - частники, мы - индивидуалисты. Нам своя рубашка и свой кошелёк ближе к телу.

И получилось в итоге, что тотальное отсутствие собственной науки и промышленности кончилось очередной трагедией - теперь уже Первой Мiровой войны, - когда нашим доблестным солдатикам воевать было элементарно нечем и когда из них мясной фарш делали 42-сантиметровые немецкие пушки Круппа; сами же немцы при этом практически не несли потерь. Только за вторую половину 1914-го года - внимание! - мы потеряли аж целых две армии из-за этого: 1-ю генерала Ренненкампфа и 2-ю генерала Самсонова (командарм после этого застрелился). А следующий 1915-ый год был для нас и вовсе самым чёрным и ужасным в смысле убыли боевого состава: 850 тысяч только одних убитых и раненых, и ещё 900 тысяч русских солдат попало в плен. В 1915 году, таким образом, мы за здорово живёшь, спасая каких-то глупых, пошлых и развращённых французов, положили на полях сражений всю Русскую Гвардию - элиту Армии, которую до 1941 года так и не смогли воссоздать. Отсюда - и все русские дальнейшие беды!

А ещё не худо вспомним, что группа генералов Русской императорской Армии во главе с начальником Главного Артиллерийского управления генералом А.А.Маниковским обращалась к императору и Верховному Главнокомандующему в начале 1916-го года с настоятельным требованием:

- немедленно остановить войну и заключить с немцами мир на любых условиях;

- в срочном порядке национализировать всю оборонную промышленность России - горнорудную, металлургическую и прочую;

- начать, наконец, финансировать собственные военные разработки учёных, а не надеяться на помощь Европы техникой и вооружением в обмен на русскую кровь.

«Страха ради иудейска» Николай II Александрович проигнорировал то обращение (на него отреагировали впоследствии большевики): всё сидел и ждал, бедолага, когда англичане с французами отелятся и нам вооружением и боеприпасами помогут, и всем необходимым снабдят. Своего-то не было ничего в стране - не произвели, не подумали, не позаботились. Вся тяжёлая промышленность - парадокс! - была тогда в руках иностранных дельцов, которым, скажу ещё раз, было на нас глубоко плевать: они лишь о барышах думали, о собственном кармане и выгоде...

---------------------------------------------------------

(*) Историческое дополнение. Вот что пишет современный телеграмм-канал «Толкователь» про Первую мiровую войну:

«Россия должна была выходить из Первой мировой ещё в начале 1915 года - настолько она не тянула эту индустриальную войну. Что легко объяснимо: пролетариат составлял 3% от населения страны при 80-85% крестьянского населения. Но крестьяне ведь не будут делать пушки, винтовки и даже патроны.
Россию худо-бедно индустриально в ПМВ тянула Англия (и финансово тоже), а также, в меньшей мере, часть других союзников, вплоть до Италии и Японии. Это было не только оружие и индустриальные материалы (например, порох, свинец, алюминий), но даже сукно, пуговицы, подмётки для сапог и топоры(!).

Но Англия сама столкнулась с высокоинтенсивной войной, плюс должна была снабжать кроме России и других союзников. Поставки английских материалов с конца 1915 года стали уменьшаться. И тогда в снабжение российской армии подключились США. Об их поставках читаю у историка Синиченко из Академии управления МВД («Известия Лаборатории древних технологий», №1, 2021):

«В основном из США доставлялась техника и машины. Так, из заказанных весной 1915 г. почти 4400 автомобилей на долю американских фирм пришлось 2/3 всех заказанных грузовиков. Кроме того, американцы почти монопольно поставляли в Россию станки и моторы для авиации, флота и военной промышленности, а также железнодорожный состав. Заказы размещались не только в США, но и в Японии. Так, вице-адмирал А.И.Русин 22 ноября 1915 г. докладывал морскому министру, что «Английское военное министерство уступило нам ещё 30 млн. японских патронов, которые в непродолжительном времени будут отправлены и сданы в течение месяца. Кроме того, английское правительство дипломатически возбудило ходатайство в Японии об уступке нам из боевых комплектов еще 150 млн. патронов». Соответственно встал вопрос и о поставках в Россию японских винтовок системы «Арисаки» из арсеналов Японии.

Усиление роли США и Японии в военных поставках в Россию в 1916 и 1917 гг. можно увидеть по архивным документам. Объяснительная записка (от 15 февраля 1917 г.) и ведомость по предметам военно-технического имущества, подлежащего заказу за границей с 1 января 1916 г. по 1 января 1917 г., даёт нам следующую картину:

- Колючей проволоки из США заказано 23 793 000 пудов; сама Россия произвела только 1 100 000 пудов.

- Экскаваторы. Было заказано 12 из США.

- 720 фрезерных станков из США.

- Заказано и получено 275 радиопередатчиков для аэропланов из Англии фирмы «Стирлинга» и Франции фирмы «Мульштека».

- Заказан и получен детонирующий шнур фирмы «Мицубиси» из Японии общей длиной 100 000 метров.

- Заказан и получен тротил весом 91 000 пудов из Японии.

- Доставлены 24 дизельных мотора «Баффало» из США для российских 12 канонерских лодок.

- Доставлены 24 газотурбинных мотора фирмы «Скриппс» из США для российских скоростных катеров.

- Доставлены из США 24 мотора фирмы «Стерлинг», предназначенные для установки на дозорные катера.

- Поставлено в Россию 1 млн. японских ручных грелок с угольным патроном и 600 000 ножных грелок.

- Из США прибыло 100 000 пудов алюминия для строительства аэропланов.

- 40 000 телефонных аппаратов в 1916 г. предоставила Япония и 50 000 США.

- Поставлено 25 новейших американских тепловозов фирмы «Балдвин», а также более 300 паровозов из США.

- Ещё было заказано 4310 из Великобритании и США автомобилей грузовых и 3517 легковых, а также 2232 санитарных автомобилей. Заказано за границей 367 бронированных автомобилей, 34 броне-пушечных автомобиля, 265 тракторов и 6288 мотоциклов.

Из США было заказано сукно для военной формы (13 млн. кв. м) и даже сёдла для лошадей (70 тыс. штук). В России не хватало подков и шипов для них - «годовая потребность в шипах для подков была исчислена в 458 млн. штук. В результате 100 млн. штук шипов поступило от американского завода «Неверслин», и ему впоследствии был дан ещё один на заказ на 150 млн. шипов. США поставили 3 млн. сапог. И т.д.

В общем, Антанта как могла тянула “самое слабое звено империализма” - Россию»...

Антанта не строила иллюзий по поводу российской армии, в которой не хватало ВСЕГО. Была только безграничная людская масса в избытке, которую надо было хоть кое-как одеть и вооружить. Главное - чтобы Россия удерживала восточный фронт, сковывая там немецкие войска. Стратегическая цель Антанты - продержаться до вступления в войну США. Собственно, то же повторилось во Вторую мировую: вечные союзники Англия и Россия (СССР) должны были продержаться до вступления Америки в войну.

Россия ценой падения своей династии Готторпов (Романовых - А.С.) и затем разрушения страны выполнила свою роль перед Антантой. США вступили в Первую мировую 6 апреля 1917 года, а непосредственно вступили в бои с немцами в октябре 1917 года (31 американская дивизия), плюс огромные поставки техники, вооружения, материалов и даже продовольствия Антанте. Обратите внимание, как синхронизированы основные этапы американского участия в ПМВ на европейском континенте с событиями в России (первая революция в марте 1917 и вторая - в октябре 1917).

Даже пав в грязь, Россия фактически продолжала свою миссию перед Антантой и в 1918 году: после Брестского мира десятки немецких и австрийских дивизий не ушли на Западный фронт (а также Итальянский и Балканский), а растеклись по оккупированной Украине и Белоруссии, части российских западных губерний и на Черноморском побережье Кавказа…

Возвращаясь к теме Антанты, тащившей Россию всю Первую мировую войну.

Россия уже к началу 1917 года была полным банкротом и финансово выживала только за счёт ежемесячных платежей Англии в 25 млн. фунтов-ст. Каждый месяц. К концу внешний долг России достиг 150% ВВП. Главным страхом для Антанты был выход России из войны. На этот счёт у главных стран Антанты был такой выход:

«В мае 1917 г. США, Великобритания и Япония договариваются о секретном соглашении относительно положения России. В соответствии с ним руководители трёх держав, во-первых, обсуждали возможность оказания помощи России - для возможности продолжать боевые действия, и, во-вторых, обсуждали меры, если возобладает негативный сценарий и реакционные партии приведут Россию к договорённости с кайзеровской Германией. По первому пункту было принято решение, что США займутся упорядочиванием транспортного дела в России, а также окажут финансовую помощь. Японцы брали на себя поставку военных припасов. Правительства Англии и Америки признали права Японии требовать Восточную Сибирь (в счёт оплаты долга)».

(Daniels J. (1946) The Wilson Era: Years of War and After, 1917-1923. University of North Carolina Press, 1946 г.)

И ещё интересный исторический факт. Американский ВПК появился и вырос на российских деньгах:

«Россия выделила заказов одной только Америке на 1 млрд 278 млн долл. Россия влила в американский рынок почти 15 млрд. золотых рублей. Это был весьма впечатляющий результат для США. Главным образом за счёт русского золота в Америке выросла военная промышленность в громадных масштабах, тогда как до Первой мировой войны американская военная индустрия была в зачаточном состоянии»…»

---------------------------------------------------------

4

В Первую Русскую революцию (1905-1907 гг.) народ горою встал за Николая II и сурово расправлялся повсюду с евреями-бузотёрами, пытавшимися жечь на площадях и в общественных местах портреты Всероссийского самодержца и призывать к его свержению. Авторитет царя-батюшки был тогда ещё достаточно высок. Не один русский офицер - ни сухопутный, ни морской - не изменил присяге и не переметнулся на сторону заговорщиков, исключая полоумного отставного лейтенанта флота П.П.Шмидта, которого и офицером-то назвать нельзя: случайный человек в ВМФ России.

Поэтому-то П.А.Столыпину было не сложно усмирить Смуту: в Санкт-Петербурге и других крупных промышленных городах России было много сторонников Престола как среди гражданских, так и среди военных. Генерал Меллер-Закомельский, к примеру, с отрядом в 200 преданных царю казаков всего за две недели полностью очистил весь Великий Сибирский путь от революционных мятежников. Приезжал на станцию, арестовывал стачечный комитет в полном составе и расстреливал его на площади на глазах восставших. Перепуганные бунтовщики, понимая, что с ними не шутят, тут же слагали оружие и переходили на сторону власти.

А вот в Феврале Семнадцатого картина резко переменилось, поменяла знак: народ в массе своей безмолвствовал и скрежетал зубами, смертельно устав от войны, от голода, холода и похоронок, от продразвёрстки той же. Её именно царёвы слуги в России ввели во время Первой Мировой войны, а большевики лишь продолжили опыт по насильственному изъятию хлеба в Гражданскую. Терпение народное стремительно приближалось к точке кипения и последующему взрыву. Кто был в том надвигавшемся кризисе виноват, когда революцию ждали как манну небесную, как избавление от не прекращавшихся бед, как рождение НОВОГО МIРА взамен старого, дряхлого и нежизнеспособного?! Конечно же Николай II Александрович как Верховный главнокомандующий и Самодержец Всероссийский. Потому что КОМАНДИРУ ПЕРВАЯ ЧАРКА, НО И ПЕРВАЯ ПАЛКА!!!

Поэтому-то, чувствуя настроение народных масс, ни один офицер Русской императорской Армии не встал на защиту арестованного в могилёвской Ставке царя - ни один!!! Хотя для того, чтобы освободить Николая II, вырвать его из рук его продажного окружения во главе с Алексеевым и Рузским и вернуть в Петроград для исполнения обязанностей главы государства, - для этого достаточно было одного лишь полка, батальона даже. И никакой революции тогда бы не произошло - при живом-то и здоровом царе, отдающим приказы и распоряжения… Но… не нашлось в России такого полка - и офицера отчего-то вдруг не сыскалось, преданного присяге, царю и Престолу. Больше скажу: все командующие фронтами и флотами поддержали отречение императора - и это во время тяжелейшей и судьбоносной войны!!! Поддержала отречение «Ники» - о, ужас!!! - и вся романовская Династия, и руководство РПЦ, и большинство банкиров в обнимку с тогдашними промышленниками и олигархами, давно уже и с успехом работавших на революцию и против царя!!!

У нас все советские годы модно было ставить в пример московского фабриканта Савву Тимофеевича Морозова и его родственника, владельца мебельной фабрики Николая Павловича Шмидта как щедрых спонсоров большевиков. Причём упоминание их фамилий в подобном качестве обычно сопровождалось всенепременными оговорками, что в своей среде они являлись-де этакими «белыми воронами», исключением из правил. Эта практика по сознательному выпячиванию якобы отщепенцев Морозова и Шмидта продолжается до сих пор в среде российских историков ельцинско-путинской России. Другие фамилии почему-то упорно не называются, хотя таких Савв в каждой губернии было пруд пруди. А.В.Островский насчитал их в количестве как минимум 300 человек. Но историки про них молчат, воды в рот набравши. И сами молчат, и другим запрещают высказываться - проливать свет Истины. Хотя на основании имеющихся данных с полным основанием можно утверждать теперь, что в начале XX в. бюджет революционного подполья в России составлял не один миллион рублей.

---------------------------------------------------------

(*) «Как некоторые дети уверены, что их младенцами нашли в капусте или же принёс аист, так многие взрослые люди, даже с кандидатскими и докторскими дипломами, убеждены, будто бы политикой можно заниматься, только одухотворяясь идеями.

Будто достаточно одних идей, чтобы нанимать помещения, издавать газеты, журналы, книги, брошюры, листовки, плакаты, осуществлять их хранение, транспортировку и распространение, содержать партийных функционеров и т. д.

В 1995 г. мной была сделана попытка вынести вопрос о финансировании революционного движения в России на обсуждение проходившего в Санкт-Петербурге международного коллоквиума «Рабочие России второй половины XIX - начала XX века: облик, менталитет, рабочие и общество, рабочие и интеллигенция». Однако - поразительная вещь! - буквально через пять минут после выхода на трибуну я при молчаливом одобрении зала был лишён слова. В сообщении о коллоквиуме, опубликованном на страницах журнала «Отечественная история», не только сам этот эпизод, но и моя фамилия не были даже упомянуты (Третий международный научный коллоквиум по истории рабочего класса России // Отечественная история. 1996. № 3. С. 197-204), а при подготовке материалов коллоквиума к печати было сделано всё, чтобы придать этому, на мой взгляд, не случайному, а очень показательному факту характер невинного недоразумения (см.: Рабочие и интеллигенция в эпоху реформ и революции. 1861 - февраль 1917 г. СПб., 1997. С. 421–422, 626–628)» /А.В.Островский/…

---------------------------------------------------------

Давайте попробуем разобраться: откуда же черпались деньги на разрушительную работу по демонтажу российского государства?

Необходимые денежные средства революционные партии получали как внутри страны, так и из-за рубежа. Однако на внешних источниках останавливаться не станем: это большой и глубокий вопрос, который не входит в тему данной работы. Особо любопытных и дотошных читателей отошлём лишь к книге В.Штейна «Исход российской революции 1905 года и правительство Носаря». В ней собраны сведения о пожертвованиях австрийских, американских, английских, германских и французских евреев в 1905 г.

Нам в данном случае больше интересны внутренние источники и, главное, фамилии тех богатых и знатных персон, людей довольно не глупых, которые финансировали радикальную оппозицию внутри России, то есть остервенело пилили сук, на котором сидели сами.

Таких источников было четыре: а) членские партийные взносы, б) экспроприации, в) революционный рэкет, в) частные пожертвования.

Членские взносы были важны на ранних стадиях формирования партий. Впоследствии они отошли на второй план из-за своей незначительности. Экспроприации (разбойные нападения на инкассаторов) получили распространение главным образом в 1905-1907 гг. Потом они прекратились. Революционный рэкет в основном процветал в Закавказье. Одной из первых его стала использовать армянская партия «Дашнакцутюн». Относя зарождение армянского революционного движения по отделению от России к 1886 году, начальник Бакинского ГЖУ полковник Глоба писал:

«С того же времени армянами постановлено взыскивать со всех коммерческих предприятий по 0,5 % в армянский фонд. Из сбора этого у армян образовался капитал в несколько миллионов рублей. Капитал этот находится в банках Лондона и Парижа. Проценты с этого капитала идут на пропаганду на Кавказе, а также в Персии и Турции. Из процентов этого капитала выдаются пособия революционным кружкам в империи и в особенности на Кавказе».

И получается, что самым распространенным и важным источником финансирования Февраля и Октября Семнадцатого были частные пожертвования, про которые видный большевик Л.Б.Красин писал так:

«…считалось признаком хорошего тона в более или менее радикальных или либеральных кругах давать деньги на революционные партии. И в числе лиц, довольно исправно выплачивающих ежемесячные сборы от 5 до 25 рублей (т. е. 60-300 руб. в год. - А.С.), бывали не только крупные адвокаты, инженеры, врачи, но и директора банков, и чиновники государственных учреждений».

Одним из тех, через кого большевики получали деньги от своих кредиторов, был известный русский писатель А.М.Горький.

«За время с 1901 по 1917 г. через мои руки прошли сотни тысяч рублей на дело Российской социал-демократической партии, - впоследствии признавался он. - Из них мой личный заработок исчислялся десятками тысяч. А всё остальное черпалось из карманов буржуазии».

Материальная помощь революционному движению включала в себя также:

«а) предоставление квартир для партийных собраний, совещаний и т. д.;

б) укрывание лиц, разыскиваемых полицией;

в) помощь арестованным и ссыльным;

г) передачу паспортов и других документов для легализации подпольной деятельности;

д) участие в транспортировке запрещенной литературы и оружия, а также в их хранении;

е) предоставление собственных адресов для нелегальной переписки или же пересылки корреспонденции;

ж) использование своих счетов или же счетов коммерческих предприятий для хранения и перевода партийных средств;

з) передачу революционным партиям соответствующей информации, которая могла быть использована в политических целях, и т. д.»

О масштабах этой помощи свидетельствует то, что 10 октября 1910 г. Департамент полиции счёл необходимым обратиться к начальникам местных жандармских управлений и охранных отделений со специальным распоряжением на этот счёт.

«По поручению господина товарища министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова, - писал директор Департамента полиции Н.П.Зуев, - прошу обратить внимание на лиц, явно не участвующих в революционных выступлениях, но сочувствующих противоправительственному движению и тайно оказывающих те или другие услуги революционной деятельности (“симпатики”), вести учёт этих людей, следить за всем происходящим в их среде и неуклонно доносить о всяком оживлении и революционном подъёме среди них»…

Свои Саввы Морозовы были и в Закавказье - и в большом количестве. Щедро финансировали революционное подполье бакинские «нефтяные короли» и чиатурские марганце-добытчики.

И как не поверить в этой связи председателю Петербургского Совета адвокату Г.С.Хрусталёву-Носарю, открыто утверждавшему в своё время, что Всеобщая октябрьская стачка 1905 года была полностью оплачена капиталистами…

5

Что же толкало тогдашних российских толстосумов всех национальностей и мастей в объятья революционеров, в щедрых спонсоров СМУТЫ? Ответ однозначный: ЖАЖДА СВОБОДЫ и ВЛАСТИ! В начале XX в. российская буржуазия, точнее - антироссийская, уже господствовала в стране - но только финансово и экономически. Политической власти до 1906 г. она не имела - до момента, по крайней мере, когда открылось первое пленарное заседание Первой Государственной думы, имевшей законодательный статус. Посредством неё прогрессивно-настроенная часть капиталистов России вознамерилась по-максимуму оградить Власть царя путём перехода к конституционной форме правления и парламентской республике. А самим получить власти как можно больше: чтобы не платить налогов в казну, не оглядываться вечно на Санкт-Петербург; сиречь быть полностью независимыми в принятии ключевых решений как те же Ротшильды. Для российских промышленных и финансовых воротил Ротшильды были желанным манком, сладким примером для подражания! Всем барыгам хотелось жить как они - исподволь править мiром и ни перед кем не отчитываться! Но как это сделать, если мешает царь-государь?! Значит надо его спеленать и оскопить при помощи Революции, чтобы он был не опасным и слабым как и все евнухи-импотенты… Вот буржуазия и смотрела на революционное движение как на реальную силу, которую можно было финансово подчинить и использовать для того, чтобы оказывать давление на императора и в итоге склонить его, чистоплюя мягкотелого, к уступкам. Это, кстати, касалось не только местной буржуазии, но и действовавшего в России иностранного капитала…

6

Оппозиционные и даже революционные настроения обильно проникали в среду российского чиновничества, коррумпированного во все времена. Но удивление вызывает не это - а то, что революционный бунтарский дух захватывал аполитичную по определению среду российского духовенства, закавказского главным образом, грузинского и армянского. Без-перебойным и хорошо отлаженным инкубатором в этом процессе стала Тифлисская православная духовная семинария, из стен которой вышла целая плеяда широко-известных революционеров. Среди них были многие лидеры грузинской и даже общероссийской социал-демократии: С.С.Девдориани, С.Джибладзе, И.В.Джугашвили, С. Джугели, Н.Н.Жордания, Л.З.Кецховели, Ф.И.Махарадзе, М.Г.Цхакая и другие. Немало воспитанников, заражённых антиправительственными и антимонархическими идеями в семинарских подпольных кружках, хотя и надевали впоследствии рясу, - при этом продолжали поддерживать отношения со своими бунтующими товарищами, ушедшими в революцию, оказывали им посильную помощь.

Православное духовенство Грузии в значительной своей части давно уже проявляло строптивость и неуважение по отношению к благодетельнице, спасительнице и кормилице России. Грузинские архиереи открыто высказывали идеи о независимости грузинской православной церкви от Святейшего Синода, заражая этим раскольничеством и волюнтаризмом местную знать. Дело дошло до того, что 11 октября 1905 г. грузинское дворянство направило к российскому наместнику на Кавказе специальную депутацию, которая вручила тому петицию с требованием автокефалии грузинской церкви.

Ещё в большей степени сепаратистские настроения были распространены среди армянского духовенства. Сие прискорбное обстоятельство явилось одной из причин принятия царским правительством 12 июня 1903 г. решения о секуляризации имущества армянской церкви. Этим мыслилось подорвать и свести к нулю экономическое влияние армянского духовенства, сделать его более покладистым и сговорчивым… Но итоговый эффект оказался прямо противоположным тому, что ожидали в столице служивые люди. Норовистая армянская церковь, ведомая своим кичливым главой, пигмеем-католикосом, перешла в оппозицию к правительству и царю - открыто встала на путь широкой поддержки революционного движения и националистов из партии «Дашнакцутюн».

Характеризуя сложившееся положение как недопустимое, главно-начальствующий гражданской частью на Кавказе князь Г.С.Голицын 13 мая 1904 г. сообщал министру внутренних дел В.К.Плеве:

«Истинным главою и вдохновителем этого движения является сам патриарх-католикос, именем которого и действуют заправилы движения», а «имеющееся в Вагаршанате отделение Кавказского армянского революционного комитета в своей деятельности фактически слилось с легально существующей канцелярией католикоса, через посредство которой поддерживается связь между католикосом и революционерами».

А вот сообщение заведующего полицией на Кавказе генерала Е.Н.Ширинкина от 9 января 1906 г.:

«Армянский католикос выдал дашнакистам особые книжки за своей печатью для сбора денежных пожертвований в пользу пострадавших в Турции армян. В действительности же собранные таким путём суммы поступают в распоряжение организации “Дашнакцутюн”».

7

Отношения между революционным подпольем и правительственным аппаратом в последнее романовское 10-летие тоже были довольно тесными и даже любвеобильными, как это ни покажется странным со стороны: никакой непримиримой борьбы между ними после убийства Столыпина не наблюдалось.

Почему такое происходило? - понятно, ведь многие участники революционного движения были выходцами из чиновничьих и офицерских семей, что приводило к сглаживанию антагонизма между бунтарями и охранителями, а порой открывало шлюзы для использования членов таких семей в интересах революционного подполья.

Наблюдалась и обратная картина: немало бывших бунтарей, выходцев из студенческой среды как правило, со временем взрослели и отходили от революционной деятельности: уходили в бизнес, поступали на государственную службу, делали успешную военную и полицейскую карьеру. И при этом при всём они не порывали полностью связи с друзьями молодости и могли оказывать, и оказывали им те или иные услуги.

Так, «помощником начальника Управления казённых железных дорог в чине генерал-майора встретил революцию 1917 г. Юрий Владимирович Ломоносов (р. 1876). Сенатором закончил свой жизненный путь Владислав Ромуальдович Завадский (1840-1910). Должности товарища министра финансов достиг Владимир Иванович Ковалевский, товарищем министра стал Николай Андрианович Неклюдов (1840-1896)». Все они – бывшие революционеры.

Ну а в целом пореформенная эпоха, последовавшая за революцией 1905-1907 гг., характеризовалась процессом, прекрасно выраженным словами: «Падает власть земли, растёт власть денег». В результате чего зависимость чиновничества и офицерства от буржуазии стремительно возрастала: деньги любили и любят все… Для революционного подполья такой порядок вещей был архи-выгоден и архи-важен: российские толстосумы были для них надёжной “крышей”, ограждавшей их от любых потуг и помех со стороны царёвых слуг - чиновников и военных…

«Были среди чиновников лица, которые хотя и не принимали участия в политической жизни, но находились в скрытой оппозиции к царскому режиму, поддерживали контакты с представителями либеральной оппозиции и по разным причинам готовы были оказывать поддержку революционному подполью. Так, в 1903 г. для получения «Искры» в Петербурге использовался адрес директора правления АО Московско-Виндавско-Рыбинской железной дороги А.Н.Пургольда, а также адрес секретаря при обер-прокуроре Правительствующего Сената статского советника Виктора Эмильевича Дандре. В 1905 г. в Петербурге на квартире статского советника Константина Петровича Фан-дер-Флита хранились нелегальная литература, шрифт и оружие.

Из воспоминаний бывшего начальника Петербургского охранного отделения генерала А.В.Герасимова явствует, что когда им был завербован в качестве секретного сотрудника один из лидеров партии эсеров, Е.Ф.Азеф, к тому времени уже имевший длительный опыт сотрудничества с Департаментом полиции, “ему бросилась в глаза совершенно исключительная осведомленность Азефа относительно всех передвижений царя. Все изменения, которые вносились в план царской поездки, в каком бы секрете они ни держались, немедленно становились известными Азефу, который обо всех них получал извещения путём условных телеграмм. Азеф даже бравировал этой своей осведомлённостью и почти посмеивался над Герасимовым, который этого рода новости узнавал позднее Азефа, хотя по своему положению должен был быть в курсе всех этих вопросов, так как именно на нём лежала основная забота о безопасности царя”.

Было проведено расследование утечки информации. “Результаты этого расследования, - писал известный историк Б.И.Николаевский, - заставили Герасимова схватиться за голову: всё говорило за то, что информатором Азефа был не какой-либо второстепенный чиновник (именно на это надеялся Герасимов, начиная своё расследование), а лицо весьма и весьма высокопоставленное. Принимать какие бы то ни было меры против него на свою собственную ответственность Герасимов, конечно, не мог и решил сделать конфиденциальный доклад обо всём этом деле Столыпину. Последний долго отказывался верить. По его настоянию была произведена дополнительная проверка полученного результата, которая только подтвердила первоначальный вывод: означенное высокопоставленное лицо, судя по всему, действительно вполне сознательно оказывало содействие террористам в подготовке цареубийства. Казалось, правительство не имело ни права, ни возможности мириться с подобным положением. И тем не менее после долгих размышлений Столыпин дал указание не давать делу никакого движения”.

Показательно, что даже в эмиграции А.В.Герасимов не решился назвать фамилию этого чиновника, отметив лишь, что по своему положению это был «почти член Совета министров». Это даёт основание думать, что упоминаемый сановник занимал должность товарища министра.

Более пристального и объективного внимания заслуживает фигура первого премьер-министра России Сергея Юльевича Витте. Рисуя образ царского бюрократа, его биографы до сих пор сознательно или бессознательно отбрасывают всё то, что не вписывается в создаваемую ими картину: связи С.Ю.Витте с крайне оппозиционными и даже революционными элементами в молодости; привлечение его в 1870 г. к следствию по делу о студенческой кассе, едва не завершившееся ссылкой, о чём мы знаем пока только с его собственных слов; существовавшие в своё время слухи о финансировании им газеты «Искра»; признание бывшего директора Департамента полиции А.А.Лопухина, что, потеряв в 1903 г. портфель министра финансов, С.Ю.Витте предлагал ему физическое устранение Николая II; документы, которыми будто бы располагал В.К.Плеве, о его связях с революционным подпольем и причастности его к подготовке покушения на императора или же о его принадлежности к масонству; подозрения относительно его связей с Г.Гапоном до 9 января 1905 г. и непонятные контакты с ним после Кровавого воскресенья; обвинения его в поддержке леворадикальной газеты «Сын отечества»; его участие в имевшей политический характер благотворительности; существовавшие в придворных кругах подозрения о его причастности к организации Всеобщей октябрьской стачки 1905 г.; скрытые контакты с членами Петербургского Совета рабочих депутатов 1905 г., а затем воздействие на суд с целью облегчения их участи; сочувственные высказывания относительно социалистических идей, уверенность в неизбежности попыток их практического осуществления; высокую оценку моральных качеств участников революционного движения и т. д.» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

8

По логике вещей и сообразуясь со здравым смыслом, самыми идейно и морально выдержанными, недоступными для толстосумов, революционных вербовщиков и агентов влияния должны были бы быть органы политического сыска императорской России, где работали самые высокооплачиваемые и обласканные властью люди. Однако и они, элита страны, не были отгорожены от революционного подполья надёжным заслоном.

Это было связано с тем, главным образом, что некоторые представители этих органов и лидеры революционных партий могли находиться в родственных связях.

«В этом отношении показательна судьба детей князя Платона Зааловича Микеладзе, сын которого Александр сделал успешную карьеру и встретил 1917 г. в чине генерал-майора Отдельного корпуса жандармов. Между тем одна его сестра, Наталья, вышла замуж за народника Иосифа Афанасьевича Кикодзе, а их сын Залико умер членом ЦК Коммунистической партии Грузии. Другая сестра генерала А.П.Микеладзе, Мариам, стала женой известного большевика Мамия Орахелашвили, который после установления на Кавказе Советской власти был секретарем ЦК КП(б) Грузии, председателем Совета народных комиссаров ЗСФСР, секретарем Закавказского крайкома партии.

Таким образом, входя в высший эшелон Отдельного корпуса жандармов, А.П.Микеладзе через своих сестёр был связан с революционным подпольем и, по всей видимости, когда его родственники оказывались в беде, протягивал им руку помощи. Поэтому, несмотря на своё жандармское прошлое, он не эмигрировал, а когда умер, сообщение о его смерти было опубликовано на страницах газеты «Заря Востока» /А.В.Островский «Кто стоял за спиной Сталина?»/…

9

Из всего вышеперечисленного следует печальный вывод, что революционное подполье России перед Февралём Семнадцатого имело «своих людей» на всех этажах власти, начиная с уезда и кончая Санкт-Петербургом, вплоть до императорского двора, Кабинета министров и Департамента полиции.

«Есть основания думать, что пореформенная эпоха характеризовалась постепенным расширением круга чиновников и офицеров, которые тем или иным образом были связаны с либеральной оппозицией и революционным подпольем или же сочувствовали им. А это означало постепенное, мирное и незаметное завоевание государственного аппарата антиправительственными силами, что вело не только к утрате эффективности выполнения им своих функций, но и к тому, что он становился способным действовать вопреки интересам тех социальных сил, которые стояли во главе государства.

Разумеется, имея в государственном аппарате «своих людей», революционные партии не могли парализовать его карательную деятельность в отношении всех своих членов, но у них была возможность делать это в отношении тех из них, кто играл в революционном подполье наиболее важную роль»...

10

Вообще же, с грустью надо признать, что к началу Первой Мiровой войны Николая II всё больше и дальше отодвигали от дел его продажные и ушлые царедворцы. И министры, в том числе, творившие политику государства за его спиной; хорошо понимавшие, видимо, что дело идёт к концу, дни Романовых сочтены, и надо брать власть в свои руки; думать о своём личном будущем, а не о России и Царе. Наглядным доказательством чему служит т.н. “марокканский кризис”.

Марокканский кризис и Агадирский инцидент (порт Агадир в Марокко, куда Германия, в знак протеста на вероломный захват Марокко Францией, направила свою канонерскую лодку “Пантера”) осени 1911 года сильно напрягли международную обстановку. Разрешился кризис, как известно, подписанием в марте 1912 года франко-германского мирного соглашения из-за мощного финансового давления, что, по тайному наущению Франции, оказало наше правительство на Германию, этим окончательно, себе на погибель, испортив с ней и Вильгельмом II отношения. Это хороший пример того, какое влияние на мiровую политику имело Министерство финансов России уже и при последователях Витте - в обход Царя!!!

В данном случае (марокканский кризис), в связи с проведением Министерством финансов России в сентябре 1911 года описанной акции устрашения на германский Кабинет министров, император Николай II вообще находился как бы вне игры - и на уровне инициативы, и на уровне проведения её в жизнь. Ничего не знал и не ведал об этом, если судить по его воспоминаниям, и министр иностранных дел С.Д.Сазонов, отличавшийся, как известно, особой любовью и к Англии, и к Антанте.

Сам факт автономного функционирования Кредитной канцелярии даже и через 5-ть лет после того, как её крёстный отец, граф С.Ю.Витте в апреле 1906 года вынужденно оставил все государственные посты, поражает и потрясает исследователей. Витте с треском уволили, а его Канцелярия, между тем, не только выжила и сохранила заданные через него функции, но и продолжала преспокойно работать в одобренном им когда-то кадровом составе. Всё это заставляет теперь сильно сомневаться историков, что она была вполне управляема новым министром финансов - графом В.Н.Коковцовым. Равно как и остальными петербургскими высокопоставленными деятелями, включая сюда и Царя!!!...

11

После убийства Столыпина сложилась довольно-таки мрачная картина в стране, в плане её уязвимости перед новой Великой Смутой крайне тревожная. К началу Первой Мiровой войны Россию как государство, Державу Древнюю, самодостаточную, вторую по значимости, богатству и величине, - Россию в её высших руководящих слоях, в среде её продажной, гнилой, абсолютно эгоистичной и космополитической знати по сути некому стало защищать, некому за неё, бедную, грудью встать, или хотя бы доброе слово молвить: кого можно - там с потрохами купили давно, неподкупных и верных - убили.

И, в итоге, вокруг Царя и Престола русского к середине 1910-х годов сгрудились и свили гнёзда сплошь одни лицемеры-ненавистники, ничтожества и предатели, а то и вовсе враги, разрушители национальных великодержавных скреп и устоев. Плюс к этому - казнокрады, дельцы и мздоимцы, жидомасоны всех самых высоких уровней, посвящений и степеней во главе с известными евреями-банкирами - братьями Абрамом и Давидом Животовскими, агентами клана Ротшильдов и родными дядями Л.Д.Троцкого, пламенного перманентного революционера и будущего крикливого “вождя мiрового пролетариата”. Все они думали только лишь о себе, о собственной выгоде и карьере; и совсем не думали о стране, которую они в большинстве своём глубоко презирали.

Читатели ухмыльнутся и недоумённо пожмут плечами, когда узнают, к примеру, что огромная династия Романовых почти в полном составе стояла в оппозиции к Николаю II, желала его смещения. Мало того, даже вдовствующая императрица Мария Фёдоровна интриговала против сына и его жены. Под её началом евреи организовали банк, который вёл подрывную работу против императора!!!

Больше скажем: открытые насмешки над деяниями Государя и его личностью уже стали считаться в высших чиновных кругах России, как и в интеллигентских кругах в целом, признаком хорошего тона, веянием времени, модой или всеобщим трендом, как теперь говорят. Представляете, какой творился кошмар! И это определялось не тем, что все тогда, поголовно все были против Царя. Отнюдь нет! Против него было как раз меньшинство, - но меньшинство активное до безобразия, мало-разборчивое в выборе средств, хорошо сплочённое и организованное, поддерживаемое банкирами, биржевыми маклерами и средствами массовой информации. Большинство же было пассивным и разобщённым, деморализованным и пустым, нестойким в духе православной и русской национальной идеи - и, следовательно, легко увлекающимся всякого рода течениями, программами и мессиями, подверженное воздействию страсти, клеветы и провокации... Им это всё боком выйдет после Октября Семнадцатого, нашим интеллигентам гнилым и пустоголовым: заплатят они за своё холуйство, убожество и близорукость нищетой, слезами и кровушкой. Да и Бог бы с ними! Заслужил - получи! Вот только Царю Николаю не станет легче от этого. И ему вместе с ними, сирыми и ничтожными, придётся испить до дна с горькой либеральной отравой чашу.

“Всюду измена и трусость, и обман!” - с горечью напишет потом в дневнике о своём монаршем окружении всеми преданный мученик-Царь - как последнее напутствие-предупреждение в пучину бед катившемуся народу. И это будет истинной правдой, истинной! за которую Николаю II Александровичу, как и его несчастным и обездоленным подданным дорого придётся платить, слишком дорого…

12

Российский учёный немец М.М.Гаккебуш-Горелов, оказавшийся после Октября Семнадцатого в эмиграции, долго и мучительно рассуждал на досуге о причинах Русской Революции. Он неоднократно ставил перед собой раздиравший его душу и сердце вопрос: “кто виноват” в случившемся, в том всенародном тотальном и роковом отрицании прежней жизни? И с прискорбием сам же и отвечал:

«Виноваты все мы - сам-то народ меньше всех. Виновата династия, которая наиболее ей, казалось бы, дорогой монархический принцип позволила вывалять в навозе; виновата бюрократия, рабствовавшая и продажная; духовенство, забывшее Христа и обратившееся в рясофорных жандармов; школа, оскоплявшая молодые души; семья, развращавшая детей, интеллигенция, оплёвывавшая родину…»

Поэтому-то приход к власти свирепых большевиков в Октябре Семнадцатого во главе с Лениным, которые самыми дикими и без-пощадными, воистину “хирургическими” методами “соскоблили” и “вырезали” всю эту гниль и мерзость, эту злокачественную опухоль на измождённом государственном теле - прежний российский правящий класс, - решительно убрали его с политической и исторической сцены, - приход этот был и долгожданен, и необходим, и всецело оправдан. Был Всеблагим Божьим Промыслом или Соизволеньем, если совсем уж пафосно и высокопарно про большевиков-ленинцев написать, которых всецело поддерживал простой народ в этом их святом реформаторском горении и начинании. И блоковская поэма «Двенадцать», написанная по горячим следам, услышанная Поэтом в музыке Революции, - убедительное тому подтверждение.

Да, да! - поддерживал, господа либералы и патриоты! Именно и только так! И этот неоспоримый факт убедительно Гражданская война доказала. Народ российский потому в Гражданскую за Ульяновым-Лениным и пошёл, что тот обещал построить принципиально новую жизнь, правильную и справедливую в идеале - без рабства, господ и классов, без прежнего угнетения и унижения русского человека русскими же в союзе с нацменами… А что сулили людям “белые генералы” во главе с Деникиным и Колчаком? Учредительное собрание обещали, парламентскую республику по западному образцу, вообще всё западное и антирусское! Смешно! И грустно одновременно! Потому и получили коленом под зад их благородия, оказавшись «народу нашему чуждыми и воле его не пригожими».

И правильно получили. И поделом. Потому что «это не мозг нации, это дерьмо! - в полемическом задоре сказал однажды мудрый Владимир Ильич про прежнюю нашу знать: потешных графов, князей, бояр и дворян, архиереев-священнослужителей и генералов, пустоголовых петербургских чиновников и министров, выплясывавших под дудку либеральной прозападной интеллигенции и Сиона, которые, ошалело нацепив красные банты, дружно приветствовали Февральскую революцию и отречение Цапя. - Мы их всех переварим!!!...»

И ведь “переварили”, не обманули народ. Молодцы, да и только!!!…

13

В заключении петитом непременно хочется привести важные выдержки из статьи великого А.А.Блока «Интеллигенция и Революция». Это для тех продажных, без-совестных и безголовых историков и публицистов делается главным образом, кто до сих пор истошно трезвонит на всех углах с умным и важным видом про то, что Революция Семнадцатого года в России будто бы была “случайностью” или же “досадным недоразумением”. Именно и только так! И что не будь её, наша страна разрослась и распухла бы как на дрожжах от продуктового изобилия и богатства; на заборах бы у нас вместо воробьёв толстенные индюки сидели, а простой русский народ криком кричал каждый день от сытости и счастья.

Итак:

Александр Блок «Интеллигенция и Революция»:

«…"Россия гибнет", "России больше нет", "вечная память России", слышу я вокруг себя.

Но передо мной - Россия: та, которую видели в устрашающих и пророческих снах наши великие писатели; тот Петербург, который видел Достоевский; та Россия, которую Гоголь назвал несущейся тройкой.

Россия - буря. Демократия приходит "опоясанная бурей", говорит Карлейль.

России суждено пережить муки, унижения, разделения; но она выйдет из этих унижений новой и - по-новому - великой.

В том потоке мыслей и предчувствий, который захватил меня десять лет назад, было смешанное чувство России: тоска, ужас, покаяние, надежда.

То были времена, когда царская власть в последний раз достигла, чего хотела: Витте и Дурново скрутили революцию веревкой; Столыпин крепко обмотал эту веревку о свою нервную дворянскую руку. Столыпинская рука слабела. Когда не стало этого последнего дворянина, власть, по выражению одного весьма сановного лица, перешла к "поденщикам"; тогда веревка ослабла и без труда отвалилась сама.

Всё это продолжалось немного лет; но немногие годы легли на плечи как долгая, бессонная, наполненная призраками ночь.

Распутин - всё, Распутин - всюду; Азефы разоблачённые и неразоблачённые; и, наконец, годы европейской бойни; казалось минуту, что она очистит воздух; казалось нам, людям чрезмерно впечатлительным; на самом деле она оказалась достойным венцом той лжи, грязи и мерзости, в которых купалась наша родина.

…………………………………………………………………………………………………………

Поток предчувствий, прошумевший над иными из нас между двух революций, также ослабел, заглох, ушёл где-то в землю. Думаю, не я один испытывал чувство болезни и тоски в годы 1909 - 1916. Теперь, когда весь европейский воздух изменён русской революцией, начавшейся "бескровной идиллией" февральских дней и растущей безостановочно и грозно, кажется иногда, будто и не было тех недавних, таких древних и далёких годов; а поток, ушедший в землю, протекавший бесшумно в глубине и тьме, - вот он опять шумит, и в шуме его - новая музыка.

Мы любили эти диссонансы, эти ревы, эти звоны, эти неожиданные переходы... в оркестре. Но, если мы их действительно любили, а не только щекотали свои нервы в людном театральном зале после обеда, мы должны слушать и любить те же звуки теперь, когда они вылетают из мирового оркестра; и, слушая, понимать, что это - о том же, всё о том же.

Музыка ведь не игрушка; а та бестия, которая полагала, что музыка - игрушка, - и веди себя теперь как бестия: дрожи, пресмыкайся, береги своё добро!

Мы, русские, переживаем эпоху, имеющую немного равных себе по величию. Вспоминаются слова Тютчева:

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые,

Его призвали всеблагие,

Как собеседника на пир,

Он их высоких зрелищ зритель...

Не дело художника - смотреть за тем, как исполняется задуманное, печься о том, исполнится оно или нет. У художника - всё бытовое, житейское, быстро сменяющееся - найдёт своё выражение потом, когда перегорит в жизни. Те из нас, кто уцелеет, кого не "изомнёт с налёту вихорь шумный", окажутся властителями неисчислимых духовных сокровищ. Овладеть ими, вероятно, сможет только новый гений, пушкинский Арион; он, "выброшенный волною на берег", будет петь "прежние гимны" и "ризу влажную свою" сушить "на солнце, под скалою".

Дело художника, обязанность художника - видеть то, что задумано, слушать ту музыку, которой гремит "разорванный ветром воздух".

Что же задумано?

Переделать всё. Устроить так, чтобы всё стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, весёлой и прекрасной жизнью.

Когда такие замыслы, искони таящиеся в человеческой душе, в душе народной, разрывают сковывавшие их путы и бросаются бурным потоком, доламывая плотины, обсыпая лишние куски берегов, это называется революцией. Меньшее, более умеренное, более низменное - называется мятежом, бунтом, переворотом. Но это называется революцией.

Она сродни природе. Горе тем, кто думает найти в революции исполнение только своих мечтаний, как бы высоки и благородны они ни были. Революция, как грозовой вихрь, как снежный буран, всегда несёт новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своём водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных; но - это её частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издаёт поток. Гул этот, всё равно, всегда - о великом.

Размах русской революции, желающей охватить весь мир (меньшего истинная революция желать не может, исполнится это желание или нет, - гадать не нам), таков: она лелеет надежду поднять мировой циклон, который донесёт в заметённые снегом страны - тёплый ветер - и нежный запах апельсинных рощ; увлажнит спалённые солнцем степи юга - прохладным северным дождём.

"Мир и братство народов" - вот знак, под которым проходит русская революция. Вот о чём ревёт её поток. Вот музыка, которую имеющий уши должен слышать.

Русские художники имели достаточно "предчувствий и предвестий" для того, чтобы ждать от России именно таких заданий. Они никогда не сомневались в том, что Россия - большой корабль, которому суждено большое плаванье. Они, как и народная душа, их вспоившая, никогда не отличались расчётливостью, умеренностью, аккуратностью: "всё, всё, что гибелью грозит", таило для них "неизъяснимы наслажденья" (Пушкин). Чувство неблагополучия, незнание о завтрашнем дне, сопровождало их повсюду. Для них, как для народа, в его самых глубоких мечтах, было всё или ничего. Они знали, что только о прекрасном стоит думать, хотя "прекрасное трудно", как учил Платон.

Великие художники русские - Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой - погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке: ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто - злобе. Но они знали, что, рано или поздно, всё будет по-новому, потому что жизнь прекрасна.

Жизнь прекрасна. Зачем жить тому народу или тому человеку, который втайне разуверился во всём? Который разочаровался в жизни, живёт у неё "на подаянии", "из милости"? Который думает, что жить "не особенно плохо, но и не очень хорошо", ибо "всё идёт своим путём": путём... эволюционным; люди же так вообще плохи и несовершенны, что дай им только бог прокряхтеть свой век кое-как, сколачиваясь в общества и государства, ограждаясь друг от друга стенками прав и обязанностей, условных законов, условных отношений...

Так думать не стоит; а тому, кто так думает, ведь и жить не стоит. Умереть легко: умереть можно безболезненно; сейчас в России - как никогда: можно даже без попа; поп не обидит отпевальной взяткой...

Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни: всё или ничего; ждать нежданного; верить не в "то, чего нет на свете", а в то, что должно быть на свете; пусть сейчас этого нет и долго не будет. Но жизнь отдаст нам это, ибо она - прекрасна.

Смертельная усталость сменяется животной бодростью. После крепкого сна приходят свежие, умытые сном мысли; среди бела дня они могут показаться дурацкими, эти мысли. Лжёт белый день.

Надо же почуять, откуда плывут такие мысли. Надо вот сейчас понять, что народ русский, как Иванушка-дурачок, только что с кровати схватился и что в его мыслях, для старших братьев если не враждебных, то дурацких, есть великая творческая сила.

…………………………………………………………………………………………………….

Либерального "аблаката" описал Достоевский; Достоевского при жизни травили, а после смерти назвали "певцом униженных и оскорблённых". Описал ещё то, о чём я говорю, Толстой. А кто обносил решоточкой могилу этого чудака? Кто теперь голосит о том, как бы над этой могилой не "надругались"? А почём вы знаете, может быть, рад бы был Лев Николаевич, если б на его могиле поплевали и побросали окурков? Плевки - Божьи, а решоточка - не особенно.

Почему дырявят древний собор? - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой.

Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? - Потому, что там насиловали и пороли девок: не у того барина, так у соседа.

Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и клёнами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью.

Всё так.

Я знаю, что говорю. Конём этого не объедешь. Замалчивать этого нет возможности; а все, однако, замалчивают.

Я не сомневаюсь ни в чьём личном благородстве, ни в чьей личной скорби; но ведь за прошлое - отвечаем мы? Мы - звенья единой цепи. Или на нас не лежат грехи отцов? - Если этого не чувствуют все, то это должны чувствовать "лучшие".

Не беспокойтесь. Неужели может пропасть хоть крупинка истинно-ценного? Мало мы любили, если трусим за любимое. "Совершенная любовь изгоняет страх". Не бойтесь разрушения кремлей, дворцов, картин, книг. Беречь их для народа надо; но, потеряв их, народ не всё потеряет. Дворец разрушаемый - не дворец. Кремль, стираемый с лица земли, - не кремль. Царь, сам свалившийся с престола, - не царь. Кремли у нас в сердце, цари - в голове. Вечные формы, нам открывшиеся, отнимаются только вместе с сердцем и с головой.

Что же вы думали? Что революция - идиллия? Что творчество ничего не разрушает на своём пути? Что народ - паинька? Что сотни обыкновенных жуликов, провокаторов, черносотенцев, людей, любящих погреть руки, не постараются ухватить то, что плохо лежит? И, наконец, что так "бескровно" и так "безболезненно" и разрешится вековая распря между "чёрной" и "белой" костью, между "образованными" и "необразованными", между интеллигенцией и народом?

Не вас ли надо будить теперь от "векового сна"? Не вам ли надо крикнуть: "Noli tangere circulos meos" ("Не тронь моих кругов" (лат.))? Ибо вы мало любили, а с вас много спрашивается, больше, чем с кого-нибудь. В вас не было этого хрустального звона, этой музыки любви, вы оскорбляли художника - пусть художника, - но через него вы оскорбляли самую душу народную. Любовь творит чудеса, музыка завораживает зверей. А вы (все мы) жили без музыки и без любви. Лучше уж молчать сейчас, если нет музыки, не слышат музыки. Ибо всё, кроме музыки, всё, что без музыки, всякая "сухая материя" - сейчас только разбудит и озлит зверя. До человека без музыки сейчас достучаться нельзя.

А лучшие люди говорят: "Мы разочаровались в своем народе"; лучшие люди ехидничают, надмеваются, злобствуют, не видят вокруг ничего, кроме хамства и зверства (а человек - тут, рядом); лучшие люди говорят даже: "никакой революции и не было"; те, кто места себе не находил от ненависти к "царизму", готовы опять броситься в его объятия, только бы забыть то, что сейчас происходит; вчерашние "пораженцы" ломают руки над "германским засильем", вчерашние "интернационалисты" плачутся о "Святой Руси"; безбожники от рождения готовы ставить свечки, молясь об одолении врага внешнего и внутреннего.

Не знаю, что страшнее: красный петух и самосуды в одном стане или эта гнетущая немузыкальность - в другом?

Я обращаюсь ведь к "интеллигенции", а не к "буржуазии". Той никакая музыка, кроме фортепиян, не снилась. Для той всё очень просто: "в ближайшем будущем наша возьмёт", будет "порядок", и всё - по-старому; гражданский долг заключается в том, чтобы беречь добро и шкуру; пролетарии - "мерзавцы"; слово "товарищ" - ругательное; своё уберёг - и сутки прочь: можно и посмеяться над дураками, задумавшими всю Европу взбаламутить, потрясти брюхом, благо удалось урвать где-нибудь лишний кусок.

С этими не поспоришь, ибо дело их - бесспорное: брюшное дело. Но ведь это - "полупросвещённые" или совсем "непросвещённые" люди; слыхали они разве только о том, что нахрюкали им в семье и школе. Что нахрюкали, то и спрашивается:

Семья: "Слушайся папу и маму". "Прикапливай деньги к старости". "Учись, дочка, играть на рояли, скоро замуж выйдешь". "Не играй, сынок, с уличными мальчишками, чтобы не опорочить родителей и не изорвать пальто".

Низшая школа: "Слушайся наставников и почитай директора". "Ябедничай на скверных мальчишек". "Получай лучшие отметки". "Будь первым учеником". "Будь услужлив и угодлив". "Паче всего - закон божий".

Средняя школа: "Пушкин - наша национальная гордость". "Пушкин обожал царя". "Люби царя и отечество". "Если не будете исповедоваться и причащаться, вызовут родителей и сбавят за поведение". "Замечай за товарищами, не читает ли кто запрещенных книг". "Хорошенькая горничная - гы".

Высшая школа: "Вы - соль земли". "Существование Бога доказать невозможно". "Человечество движется по пути прогресса, а Пушкин воспевал женские ножки". "Вам ещё рано принимать участие в политической жизни". "Царю показывайте кукиш в кармане". "Заметьте, кто говорил на сходке".

Государственная служба: "Враг внутренний есть студент". "Бабёнка недурна". "Я тебе покажу, как рассуждать". "Сегодня приедет его превосходительство, всем быть на местах". "Следите за Ивановым и доложите мне".

Что спрашивать с того, кто всё это добросовестно слушал и кто всему этому поверил? Но ведь интеллигенты, кажется, "переоценили" все эти ценности? Им приходилось ведь слышать и другие слова? Ведь их просвещали наука, искусство и литература? Ведь они пили из источников не только загаженных, но также - из источников прозрачных и головокружительно бездонных, куда взглянуть опасно и где вода поёт неслыханные для непосвящённых песни?

У буржуа - почва под ногами определённая, как у свиньи - навоз: семья, капитал, служебное положение, орден, чин, бог на иконе, царь на троне. Вытащи это - и всё полетит вверх тормашками.

У интеллигента, как он всегда хвалился, такой почвы никогда не было. Его ценности невещественны.

Его царя можно отнять только с головой вместе. Уменье, знанье, методы, навыки, таланты - имущество кочевое и крылатое. Мы бездомны, бессемейны, бесчинны, нищи, - что же нам терять?

Стыдно сейчас надмеваться, ухмыляться, плакать, ломать руки, ахать над Россией, над которой пролетает революционный циклон.

Значит, рубили тот сук, на котором сидели? Жалкое положение: со всем сладострастьем ехидства подкладывали в кучу отсыревших под снегами и дождями коряг - сухие полешки, стружки, щепочки; а когда пламя вдруг вспыхнуло и взвилось до неба (как знамя), - бегать кругом и кричать: "Ах, ах, сгорим!"

Я не говорю о политических деятелях, которым "тактика" и "момент" не позволяют показывать душу. Думаю, не так уж мало сейчас в России людей, у которых на душе весело, которые хмурятся по обязанности.

Я говорю о тех, кто политики не делает; о писателях, например (если они делают политику, то грешат против самих себя, потому что "за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь": политики не сделают, а свой голос потеряют). Я думаю, что не только право, но и обязанность их состоит в том, чтобы быть нетактичными, "бестактными": слушать ту великую музыку будущего, звуками которой наполнен воздух, и не выискивать отдельных визгливых и фальшивых нот в величавом рёве и звоне мирового оркестра.

Русской интеллигенции - точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки. Не стыдно ли издеваться над безграмотностью каких-нибудь объявлений или писем, которые писаны доброй, но неуклюжей рукой? Не стыдно ли гордо отмалчиваться на "дурацкие" вопросы? Не стыдно ли прекрасное слово "товарищ" произносить в кавычках?

Это - всякий лавочник умеет. Этим можно только озлобить человека и разбудить в нём зверя.

Как аукнется - так и откликнется. Если считаете всех жуликами, то одни жулики к вам и придут. На глазах - сотни жуликов, а за глазами - миллионы людей, пока "непросвещённых", пока "тёмных". Но просветятся они не от вас.

Среди них есть такие, которые сходят с ума от самосудов, не могут выдержать крови, которую пролили в темноте (своей); такие, которые бьют себя кулаками по несчастной голове: мы - глупые, мы понять не можем; а есть и такие, в которых ещё спят творческие силы; они могут в будущем сказать такие слова, каких давно не говорила наша усталая, несвежая и кцижная литература.

Надменное политиканство - великий грех. Чем дольше будет гордиться и ехидствовать интеллигенция, тем страшнее и кровавее может стать кругом. Ужасна и опасна эта эластичная, сухая, невкусная "адогматическая догматика", приправленная снисходительной душевностью. За душевностью - кровь. Душа кровь притягивает. Бороться с ужасами может лишь дух. К чему загораживать душевностью пути к духовности? Прекрасное и без того трудно.

А дух есть музыка. Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки.

Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию».

9 января 1918

Впервые опубликовано: "Знамя труда", 1918, 19 января.

И напутствие прекрасного советского историка и публициста В.В.Кожинова, первоклассные работы которого я очень высоко ставлю и на которых до сих пор учусь, всенепременно хочется привести вслед за Блоком:

«Проклинающие ныне послереволюционную эпоху авторы и ораторы совершенно безосновательно объявляют её временем бессмысленной массовой гибели и страданий людей. Если считать время от времени взрывавшиеся в самых различных странах мира революции бессмыслицей, следует уж тогда объявить бессмысленным бытие человечества вообще. А любая революция есть уничтожение существовавшего до него общества, и поскольку никакого другого общества, кроме наличного, пока и нет, потенциально революция грозит гибелью всем и каждому…

…масштабы гибели людей в ходе революции последовательно сокращаются: в 1930-х годах они намного меньше, чем в 1920-х (хотя многие без всяких оснований думают иначе), и ещё значительнее они уменьшаются в 1940-1950-х, а с 1964 года политические убийства вообще не имеют места (между тем, если внимать нынешним СМИ, время с 1917 по 1985 год - время чуть ли не непрестанных казней).

И последнее. Революция - это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека, и любой страны несёт в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с философской точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности…

Словом, можно скорбеть о России, которую постигла Революция, но только низменный взгляд видит в этом унижение своего Отечества…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1901-1939)»/…

Закончить же Первую часть хочется прекрасными строчками Георгия Иванова, прекрасного русского поэта, эмигранта первой волны:

«Овеянный тускнеющею славой,

В кольце святош, кретинов и пройдох,

Не изнемог в бою Орёл Двуглавый,

А жутко, унизительно издох.

Один сказал с усмешкою: “Дождался!”

Другой заплакал: “Господи, прости…”

А чучела никто не догадался

В изгнанье, как в могилу, унести»…

Часть вторая: Революция, Гражданская война, борьба за власть с троцкистской и зиновьевской оппозицией.

«Весь мир насилья мы разрушим –

до основанья! – а затем

Мы наш, мы новым мир построим:

кто был никем – тот станет всем»

«Интернационал»

«У них не было огромных яхт и замков во Франции и вилл в Италии, у них не было квартир на подставных лиц в Нью-Йорке, у них много чего не было, если сравнивать с нынешними “героями” наступившего капиталистического завтра. Зато у них была Родина и честь. И они верили в это свято!»

/Современные телеграмм-каналы о творцах Октября Семнадцатого/…

Глава первая

1

После приезда Ленина в кипевший страстями Петроград весной 1917 года в стане большевиков всё кардинально переменилось - от настроений до практических шагов и действий. Засидевшемуся в эмиграции Владимиру Ильичу нужна была власть - и немедленно. Он прямо-таки сгорал от нетерпения наконец-то осуществить на просторах России то, о чём он так страстно мечтал долгие-долгие годы. Об этом он прямо и недвусмысленно заявил в «Апрельских тезисах», что сопли жевать и политические опилки пилить (как это делает уже многие годы нынешний коммунист Г.А.Зюганов) он не намерен.

Апрельская конференция РСДРП(б), созванная по инициативе Ильича, повысила себя до статуса съезда и избрала ЦК партии из 9 человек - практический центр по захвату власти по сути. Третьим после Ленина и Зиновьева стоял Сталин (из 108 голосов, соответственно, 104, 101 и 97). До Великого Октября было уже совсем близко.

Но на пути к Октябрю одного из лидеров большевиков Сталина люди узнали прежде всего как отменного публициста столичных социалистических газет. Он не метал громов и молний в статьях, как многие тогдашние политики, - писал спокойно и делово, без словестных и смысловых излишеств и выпендрежей, как тот же Троцкий. В третьем томе «Сочинений» И.В.Сталина собраны его статьи и речи с марта по октябрь 1917 года, занявшие почти 400 страниц убористого текста. Кто заинтересуется - может найти и почитать: узнает массу интересного про ту эпоху…

Далее обязательно надо сказать, что Россию при Временном правительстве справедливо окрестили самой свободной и демократической страной на планете Земля (как и при перестройке). Говорили и писали в то время все и всё, что кому взбредёт в голову. Свободной прессой были завалены все киоски, и она разлеталась по массам как горячие пирожки.

Сталин составлял здесь редкое исключение в плане эмоций, прогнозов и обещаний. Его голос на страницах газет звучал внушительно и солидно, повторим, и вызывал у читателей уважение и симпатию. Стразу бросалось в глаза, что пишет зрелый, грамотный, умудрённый жизнью и теорией автор. А это была большая редкость в революционной разноголосице того времени. Недавний Туруханский узник достойно, со знанием дела и перспективы отстаивал грядущий социализм в статьях - и не разменивался на митинговую саморекламу, чем грешили поголовно тогдашние партийные лидеры, оглушавшие себя и других бесконечными радужными речами на площадях и улицах Петрограда.

Не удивительно и даже закономерно, что умница и тихоня-Сталин достаточно быстро приобретал известность в российской политике как респектабельный, умеренный человек; человек без эмоций, самолюбования и пустозвонства. Поэтому с 18 марта 1917 г. он был делегирован ЦК партии в Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 3-24 июня 1917 г. он принимал участие в работе I Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором, к слову сказать, 20 июня он был избран членом Центрального исполнительного комитета. Всё официально и легально, что и не подкопаешься!

Однако, будучи великим подпольщиком-конспиратором с молодых лет, Сталин одновременно тайно и неустанно совершал титаническую работу в партии, готовя её к грядущей схватке за власть. Так, едва появившись в Петрограде весной 1917-го года, он незаметно для посторонних глаз создал для себя условия для успешной нелегальной деятельности (сам ли, или при помощи российских спецслужб). И если некоторые лидеры большевиков (всё тот же балаболка-Троцкий) были арестованы Керенским и посажены в Кресты летом Семнадцатого за длинный язык, - осмотрительному молчуну-Сталину было невозможно предъявить какие-либо антиправительственные обвинения, грозившие арестом и тюрьмой. А ведь именно он, а не арестованные Троцкий и Каменев, решал важнейшие вопросы, став незаменимым человеком для Владимира Ильича, проводником ленинских намерений и планов.

Исторически-подкованные читателя знают про бурные июльские дни 1917-го года в Петрограде, когда провальное наступление на фронте привело к стихийному народному бунту в столице, который в азарте политической борьбы возглавили большевики, но которые не были его организаторами. И, тем не менее, бунт приписали именно им - со всеми вытекающими из этого факта последствиями.

Временное правительство, введя войска в Петроград и пересажав верхушку большевиков, отдало приказ и об аресте Ленина и Зиновьева. Так вот именно Сталин укрыл тогда Ильича в квартире у Аллилуевых, и в той самой комнате, между прочим, которая предназначалась для него самого.

Пока Ленин отсиживался у соратников на частной квартире, в руководстве партии разгорелся нешуточный спор - являться ли Ильичу на суд по делу о мнимом перевороте и о “немецких деньгах”, которые ему приписывали. В середине июля 1917 г. у Аллилуевых собрались Крупская, Ногин, Орджоникидзе, Сталин и другие, чтобы вынести окончательное решение по данному вопросу. Ногин заикнулся было: надо, мол, пойти в суд и «разоблачить» Временное правительство как марионеточное и абсолютно негодное и недееспособное. Но Ленин зарубил такую идею: «гласного суда не будет». Сталин мрачно добавил, что «юнкера до тюрьмы не доведут, убьют по дороге» [Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. М., 1990, С.71].

В итоге решили отправить Ленина и Зиновьева в район Сестрорецка, а пока для маскировки наголо обрить Ильича. Сталин вооружился бритвой и саморучно сбрил усы и бороду Ленина… Потом нахлобучили Ильичу на голову кепку, одели в пальто до пят Аллилуева. Сталин и хозяин квартиры во второй половине июля 1917 года проводили Ленина на Приморский вокзал, откуда он пригородным поездом отправился на станцию Разлив. Это всё хорошо известно из советской Истории…

2

Итак, летом 1917 года для большевиков в Петрограде сложилась критическая обстановка. Ленина и Зиновьева не было в городе: оба прятались в шалаше у станции Разлив и от скуки, чтобы убить время, сочиняли брошюру «Государство и революция». Вероятно, «они намеревались оставить её как память о безуспешной попытке создать новый строй». Арестованные Троцкий и Каменев из-за тюремной решётки «Крестов» бросали в массы волнительные призывы о помощи. Контрреволюция в тот ключевой момент заметно усиливалась и сплачивала силы, нарастала бешеная травля партии Ленина. Министр юстиции Временного правительства П.Н.Переверзев, генерал-прокурор с 05.05.1917 по 06.07.1917, пошёл ва-банк и опубликовал в прессе клевету на Владимира Ильича, что он являлся якобы немецким шпионом и вернулся в Россию на немецкие деньги и с заданием от кайзера развалить Россию и проиграть войну. Понятно, что эта “утка” сильно уронила рейтинг партии большевиков и опорочила Ленина в глазах народных масс: из-за неё-то, собственно, Ильич и был объявлен в розыск и вынужден был скрываться. Как хорошо понятно и то, что большевикам нужно было без промедления реагировать и определяться с дальнейшими своими действиями.

16-20 июля 1917 г. прошла экстренная конференция петроградской организации РСДРП (большевиков). Её участники справедливо считали, что докладчиком мог быть только Григорий Зиновьев, правая рука лидера партии, и «желательно выслушать» самого оклеветанного Переверзевым Ильича. Но ни первого, ни второго по понятным причинам в зале не оказалось: оба боялись ареста и прятались. Поэтому с основным докладом по задачам на ближайшее время выступил Сталин - третий номер в партийной иерархии. А вопрос был поднят немаловажный: в докладе Сталина партии предлагалось изменить ориентацию. После июльского разгрома снимался с повестки дня миролюбивый лозунг «Вся власть Советам!» и брался курс на вооружённое восстание. Как так и почему? - недоумевали собравшиеся. И подступали к Сталину с требованием огласить тезисы Ленина, или хотя бы предъявить их. Докладчик на это ответил сухо и коротко, что у него их «нет с собой» - поверьте, мол, на слово.

Наверное, это было чистой правдой - про отсутствие у докладчика черновиков Ильича, - потому как Сталин «не относился в те дни к ленинским текстам как к священным скрижалям и считал, что в состоянии изложить ленинские мысли без шпаргалки».

Это подтвердилось, между прочим, на VI съезде большевистской партии. Съезд прошёл сразу за экстренной конференцией с 26 июля по 3 августа 1917 г. На нём Сталин выполнил то, что, по принятому положению, должен был бы сделать Ленин, - выступил с отчётным докладом о политическом положении и заключительным словом. По существу, он предстал перед делегатами в те дни лидером большевистской партии.

Он начал доклад без разгона, взяв быка за рога:

«ЦК исходил из того, - сказал Сталин, - что у нас революция развивается мирным путём, что путём перевыборов в Советы рабочих и солдатских депутатов можно изменить состав Советов, а значит, и состав правительства. Противники приписывали нам попытку захвата власти. Это клевета. У нас не было таких намерений»…

И здесь необходимо напомним читателям, что страна стаяла тогда на распутье. Одним путём для России был путь прекращение войны, разрыв финансового союза с империализмом и углубление революции. Другой путь - это полный отказ от революции и дальнейшее продолжение войны. А значит - полная зависимость от союзного капитала (в Таврическом дворце даже гуляли слухи, что Америка выделит Временному правительству 8 млрд рублей и даст средства восстановить разрушенное войной хозяйство) и торжество контрреволюции.

И вот в такой обстановке съезд твёрдо встал на позицию полной и окончательной победы - в России - социалистической революции… Ряды революционеров, радетелей мiрового “очистительного пожара”, после июльских событий заметно поредели: они сидели по тюрьмам. И, тем не менее, Е.А.Преображенский (будущий горячий сторонник перманентного революционера Троцкого) предложил подправить резолюцию съезда. В предложенном на обсуждение и голосование варианте говорилось о необходимости взятия государственной власти в интересах движения «к социалистическому переустройству общества». Преображенский же потребовал внести уточнения: «для направления её к миру и при наличии пролетарской революции на Западе – к социализму».

Это вызвало резкую отповедь Сталина:

«Я против такой поправки. Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. До сих пор ни одна страна не пользовалась в условиях войны такой свободой, как Россия, и не пробовала осуществлять контроль рабочих над производством. Кроме того, база нашей революции шире, чем в Западной Европе, где пролетариат стоит лицом к лицу с буржуазией в полном одиночестве. У нас же рабочих поддерживают беднейшие слои крестьянства. Наконец, в Германии аппарат государственной власти действует несравненно лучше, чем несовершенный аппарат нашей буржуазии, которая и сама является данницей европейского капитала. Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.3. С.186-187].

Съезд в итоге отверг поправку Преображенского о европейской политической и экономической зависимости России. Хотя до сих пор остаётся открытым вопрос, а каковы были бы итоги голосования, если бы в зале присутствовали те лица, сугубые интернационалисты-космополиты, кому съезд постановил послать приветствие: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Луначарский, Каменев, Коллонтай и все остальные арестованные и преследуемые товарищи.

Вопрос этот не праздный ещё и потому, что только «на VI съезде в большевистскую партию была включена петроградская межрайонная организация, в которую входили Троцкий, Иоффе, Урицкий, Рязанов, Луначарский, Покровский, Мануильский, Юренев, Карахан и некоторые другие». Межрайонцы вошли - и попытались сразу же, без раскачки, задать тон в партии Ленина, то есть влезть в чужой монастырь со своим уставом. Почему? - понятно. Это были люди крайне амбициозные все как один, превыше всего ценившие власть и международные связи, пытавшиеся придать грядущей Русской революции видимость пролога революции Всемирной, о которой они грезили в эмиграции, которой посвятили сотни статей, ради которой жили…

3

На другой день после окончания VI съезда ленинской партии Временное правительство, испугавшееся корниловского мятежа, принялось выпускать из заточения пострадавших за июльские дни политиков. Среди первых большевиков 4 августа 1917 г. вышел на свободу Л.Б.Каменев. За ним поспешили на выход и другие узники-одно-партийцы. А в конце лета с большой помпой было объявлено по Петрограду: «Троцкий на свободе!» Недавние сидельцы Крестов, выпущенные на волю, принялись радостно драть глотки на митингах, нередко выступая по нескольку раз в день. Люди отводили душу, что называется, давали волю накопленной дури и злости…

Ну а что же Сталин, которого не тронули сатрапы Керенского, чем занимался он? Сталин работал, не покладая рук, ДЕЛАЛ ДЕЛО, а не молол языком тут и там на стихийных уличных сборищах.

4 августа Пленум ЦК избрал его редактором газеты «Рабочий и солдат». А на другой день тот же Пленум избрал его в узкий состав ЦК, прообраз будущего Политбюро.

Через неделю очередное поручение ЦК - организовать выход центрального органа (ЦО) партии газеты «Пролетарий». Вплоть до конца октября 1917 года И.В.Сталин - редактор ЦО, выходившего ещё под названиями «Рабочий» и «Рабочий путь»…

Примерно с VI съездом партии совпал переезд Сталина на квартиру к Аллилуевым. Аллилуевы давно уже относились к жильцу как к члену семьи. Хозяйка дома Ольга Евгеньевна даже не поленилась и обошла магазины, чтобы купить одинокому и вечно занятому Иосифу приличный костюм, а старый выбросить. В обновке Сталин и предстал перед юной гимназисткой Надей, приехавшей к началу занятий из Москвы.

Надежда всегда помнила, что Иосиф Виссарионович однажды спас ей жизнь, когда 2-летним ребёнком она упала с набережной в воду. Сталин тогда бросился в море, в чём был, и вытащил её на берег… Неудивительно, что теперь они крепко подружились…

Помимо редакторства ЦО, видный большевик Сталин отвечал в те дни за связь с низовыми и губернскими организациями партии. «Он принимал и отправлял большевиков-ходоков с мест, указывал, направлял, исправлял. Он хорошо узнал многих работников, а они в беседах за закрытыми дверями получили возможность оценить товарищеский тон и дельные указания умного организатора, а не митингового героя. Среди функционеров быстро увеличивавшейся партии неброский, даже порой таинственный Сталин становился легендарной фигурой. Если ко всему этому присовокупить его завидное положение - соратник В.И.Ленина, державшего связь с ним, то Сталин был неизбежно обречён на то, чтобы превратиться в авторитетного и влиятельного деятеля большевистской партии»...

Глава вторая

1

Осенью 1917 года события в Петрограде развивались с такой стремительной быстротой и при такой потрясающей конспирации, что о деятельности многих активных участников их, истинных творцах Великого Октября, не осталось документальных следов в Истории, увы. Только догадки, домыслы и предположения, основанные на логике и здравом смысле, на косвенных фактах. Ну хотя бы так. И.В.Сталина это касается больше всего, подпольная деятельность которого по захвату Власти была строго засекречена с момента возвращения в Петроград и не видна взгляду стороннего наблюдателя: работали спецслужбы и тогда блестяще. Американский публицист Джон Рид, например, в книге «10 дней, которые потрясли мир», посвящённой Октябрьской революции в России, вообще не упоминает Сталина ни разу. А ведь Рид был очевидцем и даже условно участником исторических свершений в Петрограде. А Сталина не увидел в гуще борьбы - увидел только одного балаболку-Троцкого, которого и назвал в своей книге главным действующим лицом Октября. И чуть-чуть Ленина. Всё!…

В действительности, творцами Октябрьского переворота 1917-го года - и читатели должны про это твёрдо помнить и знать! - были спецслужбы России, стоявшие за спиной Сталина уже много лет, опекавшие его всемерно, готовившие сына покойного генерала Развед-управления Н.М.Пржевальского к большим делам по спасению России, видя, что романовская династия сгнила на корню и не имеет будущего. Давайте попробуем описать некоторых из действующих лиц тех эпохальных событий на основе тех данных, которые мне удалось за многие годы собрать, проанализировать и систематизировать.

Итак, Октябрьский переворот и свержение масонского Временного правительства Керенского, работавшего на Антанту и на Сион, и, соответственно, против своей страны, осуществляло тогдашнее высшее руководство Армии и Флотом пост-романовской России во главе с военным министром генерал-лейтенантом А.А.Маниковским и морским министром контр-адмиралом Д.Н.Вердеревским. Хотя оба они, как члены правительства Керенского, вечером 25 октября послушно сидели в Зимнем дворце - для отвода глаз - в компании остальных министров, и в случае неудачи заговора имели бы абсолютное алиби. Не удивительно, что и тот и другой были выпущены на свободу победителями-большевиками уже утром 26 октября, а прочие министры-керенцы, напомню, сидели в Петропавловской крепости до января 1918-го года и в ужасных условиях.

Сам же план переворота был разработан в начале сентября 1917-го группой высокопоставленных офицеров из Развед-управления Генерального штаба Русской Армии - генерал-майором А.А.Самойло (будущим командующим красным Восточным фронтом в мае 1919 года, кавалером 2-х орденов Ленина и 4-х орденов Красного Знамени), полковником Н.Н.Петиным и другими неравнодушными к судьбе страны офицерами. Они и составили секретный план действий по спасению трещавшей по швам Державы, готовой вот-вот рассыпаться и исчезнуть с политической карты мiра.

План включал в себя: немедленный мир с Германией и Австро-Венгрией, немедленную демобилизацию вконец разложившейся Армии (6 миллионов солдат на фронте, 4 миллиона - в тылу, 2 миллиона дезертиров), выставление против германских и австрийских войск т.н. “завесы” - 10 корпусов, 300 тысяч штыков, наполовину - из офицерского состава. Чтобы под прикрытием этой “завесы” не позднее ноября 1917-го года начать формирование новой, Социалистической Армии, построенной на совершенно иных принципах, что практиковались прежде.

Сей план был в целом одобрен и поддержан Высшим руководством Армии и Флота, не скрывавшим своего раздражения от Временного правительства вообще и от американского марионетки-Керенского в частности. И чего удивляться, что давно и напористо ратовавшие за мир большевики снискали симпатии немалого количества генералов и адмиралов Русской императорской Армии (РИА), принявших важнейшее участие на их стороне в судьбоносные для России осенние дни 1917-го года. В Октябрьском перевороте, помимо Маниковского и Вердеревского, большевиков тайно поддержал ещё и генерал-лейтенант А.И.Верховский, военный министр у Керенского до 24 октября 1917-го года, когда он был снят с должности и заменён своим заместителем генералом Маниковским, занявшим освободившееся министерское кресло накануне восстания большевиков. Приняли живое и непосредственное участие в перевороте и другие высокопоставленные военные: главнокомандующий армиями Северного фронта (с 9 сентября 1917-го) генерал от инфантерии В.А.Черемисов, к примеру, и его подчинённый генерал Р.Ф.Вальтер; управляющий морским министерством капитан 1 ранга М.В.Иванов; командующий Балтийским флотом контр-адмирал А.А.Развозов, а также подчинённый генералу Черемисову начальник Приморского фронта и Морской крепости Петра Великого капитан 1 ранга Б.Б.Жерве; начальник Военно-морского управления при главнокомандующем Северного фронта генерале Черемисове контр-адмирал В.М.Альтфатер. А это всё была элита Армии и Флота, как видно из списка.

Все эти высокопоставленные военные, свергая марионеточное Временное правительство Керенского, сделали ставку именно на Сталина-Романова (ближайшего ленинского соратника), тайную биографию которого они, вероятно, знали, могли знать. И уж точно её хорошо знал начальник Разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенант Н.М.Потапов, с июля 1917-го года тайно сотрудничавший с большевиками. О чём даже коротко сообщается в «Энциклопедии военной разведки России» (М., 2004). С самим же Сталиным-Романовым и его группой Потапов начал плотно работать гораздо раньше, как думается, - сразу же по возвращении Иосифа Виссарионовича из Туруханской ссылки. А в июле-месяце это их сотрудничество лишь наглядно проявилось, в деле дало себя знать.

Напомню читателям поподробнее, что 7-го июля 1917-го года контрразведка Петроградского военного округа выписала - по делу “немецких денег” - ордера на арест 28 виднейших большевиков, с Лениным во главе. И всему руководству партии пришлось опять уходить в подполье на какое-то время. Ленину пришлось сменить десяток квартир, потом жить в шалаше в Разливе. И тут примечательно, что в этом карательном списке не было Сталина, Дзержинского, Урицкого и Стасовой: племянницы известного В.В.Стасова и будущей ленинской секретарши, через которую Сталин получал потом о жизни и встречах вождя подробнейшую информацию. Сиречь, в списке не было 4-х влиятельных большевиков, которые спокойно продолжали жить и работать в столице до самого переворота… Из чего следует, что эти люди могли не опасаться ареста и контрразведки. Потому что кто-то уж очень влиятельный опекал их из Высших армейских кругов. Он-то (Потапов, скорее всего) и вывел всю “группу Сталина” из-под удара…

Об этом факте, между прочим, стало известно лишь 7 лет спустя. В 1924-м году вдруг выяснилось из печати, что в конце октября 1917-го года в Петрограде работал, оказывается, какой-то сверхсекретный и хорошо законспирированный “партийный практический центр” из трёх человек всего: Сталин, Дзержинский и Урицкий, - который совместно со штурмовыми отрядами и генералами русской военной разведки занимался Делом, а не трепотнёй, как Троцкий в Петросовете. “Центр” и захватывал Власть в стране в Октябре Семнадцатого - и передавал её тихо и скромно сидевшему все эти дни рядом со Сталиным Ленину, ждавшему указаний от Иосифа Виссарионовича - когда и куда идти, и что дальше делать. Ведь Ленин был чистым политиком, и в военные дела не лез. Больше скажем: без предварительных консультаций со Сталиным Владимир Ильич, как председатель нового правительства, не принял в первые революционные месяцы ни одного самостоятельного и принципиально-важного решения...

Хотя, справедливости ради надо сказать, что и сами большевики не сидели без дела и манны небесной не ждали. 12 октября 1917 г. большевистским ЦК был создан Военно-революционного комитета (ВРК), а следом за ним на заседании 16 октября тем же Центральным Комитетом был учреждён Военно-революционный центр. Впрочем, Троцкий видел его малую важность уже в том, как он был создан: на совещании, «удалившись в угол с другими членами ЦК, Ленин пишет на колене резолюцию: «ЦК организует военно-революционный центр в следующем составе: Свердлов, Сталин, Бубнов, Урицкий и Дзержинский» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.1. С.313].

И ещё нужно иметь в виду: полного состава ВРК не сохранилось в архивах. Согласно разным спискам, в него входило от 30 до 100 человек. Точно известно только, что первым председателем был левый эсер П.Е.Лазимир. Потом его сменил большевик Н.К.Подвойский…

2

Троцкий был в ярости, как легко догадаться, когда узнал в 1924-м про “партийный практический центр”. Он-то, чудак малахольный, на полном серьёзе себя одного считал главным деятелем Великого Октября, даже выше Ленина. Он писал с раздражением в прессе, что Сталин не мог-де руководить революцией, потому что «Сталина тогда никто и нигде не видел»… «Что это за руководящий центр, - печатно возмущался он, - о котором никто из нас не знал?». Самого-то Троцкого видели и знали все, устали от его трескотни, когда он часами не сходил с трибуны - партийных товарищей зажигал.

Потому никто и не видел Сталина в жаркие дни Октября, - задним числом хочется подискутировать с давно-усопшим Львом Давидовичем, - что Сталин хорошую школу прошёл подпольной конспиративной работы. Пока сам Троцкий в Европе и Америке тусовался и языком там без умолку чесал: делал себе рекламу как самому-самому! - пока бока наедал, да с ненавистным ему партийным конкурентом-Лениным перебрёхивался от скуки. А в это время Иосифа Виссарионовича хорошо обучили на спец-факультете при Академии Генштаба, как завоёвывать Власть и как удерживать её, даже и находясь в плотном вражеском окружении… И то, как Генсек Сталин разобрался с троцкистами и зиновьевцами после смерти Ленина, - лишь о том говорит, что уроки русских военных спецов молодой курсант Иосиф усвоил отлично...

Да и не правда это, что в дни восстания (24, 25, 26 октября) о Сталине не сохранилось ни документов, ни убедительных воспоминаний. 24 октября 1917 года, к примеру, большевистскую газету «Рабочий путь» (по существу «Правда») открывала передовица, написанная Сталиным и озаглавленная «Что нам нужно?». В ней автор дал своё видение перехода власти в руки народа:

«Соберите все свои силы, встаньте все поголовно, как один человек, устраивайте собрания, выбирайте делегации и изложите свои требования через них съезду Советов, который открывается завтра в Смольном.

Если вы все будете действовать дружно и стойко, никто не посмеет сопротивляться воле народа. Старое правительство уступит место новому тем более мирно, чем сильнее, организованнее и мощнее выступите вы. И вся страна пойдёт тогда смело и твёрдо к завоеванию мира народам, земли крестьянам, хлеба и работы голодающим.

Власть должна перейти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

У власти должно быть новое правительство, избранное Советами, сменяемое Советами, ответственное перед Советами.

Только такое правительство может обеспечить своевременный созыв Учредительного собрания» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.3. С.390]…

3

Вообще же, надо сказать в завершении, что почти половина старших и высших офицеров царской Армии перешла впоследствии к большевикам и храбро воевала в Гражданскую в составе РККА. Из чисто-патриотических соображений. Ведь к лету 1918-го года огонь Гражданской войны охватил уже всю страну. Топлива в него подбросила иностранная интервенция. Было очевидно - без крепкой и хорошо оснащённой Армии Советской России не выстоять: она рассыплется, что потом и не соберёшь. Поэтому-то на призыв защитить Отечество откликнулись добровольно и по мобилизации значительная часть офицерского корпуса старой Армии, тысячи высококвалифицированных военспецов, мечтавших видеть родную страну процветающей, сильной, боеспособной и полностью независимой от Запада и Мiрового Ростовщика, чем мы грешили прежде. Офицеры императорской Армии часто не вдавались в идеологические и политические дрязги. Им было достаточно того, что “немец идёт”, что англичане с французами и американцами везде лезут, а японцы на Дальнем Востоке уже хозяйничают как у себя дома. Бардак!!! Они и записывались в ряды Красной Армии, к Ленину, видя будущее за ним одним, а не за Деникиным и Колчаком - лакеями Антанты и мiровой закулисы. В 1918 году, таким образом, командный состав РККА на 76% состоял из бывших царских офицеров. Оставшиеся 24% были в основном младшими командирами из солдатского и унтер-офицерского состава старой Армии. На службу Революции пришло в общей сложности свыше 400 генералов, а сколько служило полковников - и не сосчитать...

---------------------------------------------------------

(*) Историческое дополнение.

Кадет А.И.Гучков в разгар Первой мiровой войны объявил военного министра В.А.Сухомлинова немецким шпионом. В марте 1916 тот был арестован и посажен в тюрьму - совершенно безосновательно. После Февраля Семнадцатого лжец и прохвост Гучков занял его кресло.

Эмигрировавший Сухомлинов написал в 1924 году в Берлине:

«Залог для будущей России я вижу в том, что в ней у власти стоит самонадеянное, твёрдое и руководимое великим политическим идеалом (то есть идеалом коммунистическим - А.С.) правительство… Что мои надежды являются не совсем утопией, доказывает, что такие мои достойные бывшие сотрудники и сослуживцы, как генералы Брусилов, Балтийский, Добровольский, свои силы отдали новому правительству в Москве».

Сухомлинов здесь был абсолютно искренен и исходил из вполне понятного чувства, которое можно было бы выразить так: «Слава богу, мол, что во главе России эти самые большевики, а не Гучков с Милюковым и Керенским!!!»…

Вообще же, надо пояснить читателям суть Гражданской войны: чтобы внести полную ясность в данный непростой вопрос, сознательно запутанный к тому же. Так вот, теперь уже невозможно оспорить, что Гражданской бойней в России в 1918-22 годах руководили отнюдь не монархисты, а либералы (прежде всего - кадеты) и революционеры, не согласные с большевиками (главным образом эсеры). В конце концов Белая армия никак не могла - если бы даже и хотела - идти на бой ради восстановления монархии, поскольку Запад (Антанта), обеспечивающий её финансово и материально (без его помощи она была бы без-сильна) и поддерживавший морально, ни в коем случае не согласился бы с «монархической» линией (ибо это означало бы воскрешение той реальной великой России, которую Запад рассматривал как опаснейшую соперницу)…

---------------------------------------------------------

Выше всех взлетел по карьерной лестнице полковник Генерального Штаба царской Армии Б.М.Шапошников, безусловно, пользовавшийся огромным и заслуженным уважением Сталина. Борис Михайлович (наряду с К.К.Рокоссовским) был одним из немногих, к кому Вождь обращался только по имени и отчеству, а не “товарищ Шапошников”, как к остальным руководителям страны и Армии. В Гражданскую Шапошников был начальником Оперативного управления Полевого штаба РККА; с мая 1937-го года - начальником Генштаба РККА; с мая 1940-го - Маршалом Советского Союза; в Великую Отечественную - заместителем Сталина в Наркомате Обороны, автором нашей победы под Сталинградом… Вообще же, с конца 1930-х годов, после известных чисток в Вооружённых силах, Борис Михайлович становится одним из главных советников Сталина по военным вопросам.

Чуть приотстал от него полковник Российской императорской Армии А.И.Егоров, командовавший армиями и фронтами в Гражданскую, принимавший участие в советско-польской войне (1919-21 гг.). С июня 1931 по сентябрь 1935 Егоров - начальник Штаба РККА; с сентября 1935-го по май 1937-го - начальник Генерального Штаба РККА. 20 ноября 1935 года Егоров и вовсе становится одним из первых пяти маршалов Советского Союза (помимо него маршалами тогда стали Будённый, Блюхер, Тухачевский и Ворошилов). С 11 мая 1937-го он - 1-й заместитель Наркома обороны СССР… Но потом - участие в заговоре военных и арест…

Не менее головокружительной при новой власти, как легко догадаться, была и карьера генерал-лейтенанта Российской императорской Армии Николая Михайловича Потапова, начальника Развед-управления Генштаба РИА. После Октябрьского переворота он сразу же начал сотрудничать с Советом Народных Комиссаров, и 23 ноября 1917 года был назначен начальником Генштаба и управляющим Военным министерством. С декабря 1917 года он - управляющий делами Наркомата по военным делам.

В июне-сентябре 1918 года Потапов - член Высшего военного совета; с лета 1918-го - постоянный член; с 4 июня 1919-го - председатель Военного законодательного совета (с апреля 1920-го - Совещания) при Реввоенсовете (РВС). Был также одним из первых редакторов журнала «Военный зарубежник».

С 19 ноября 1921 года он - помощник главного инспектора Всеобуча; с 1 июля 1922 года - помощник Главного Начальника Всевобуча.

В 1922-25 годах Потапов активно участвовал в операции ГПУ «Трест», выступая в качестве фиктивного “военного руководителя МОЦР” - “Монархической организации Центральной России”. В действительности же он лишь дезинформировал руководителей Русского общевоинского союза (РОВС) относительно широкомасштабных антисоветских настроений в верхушке РККА, чего на самом деле не наблюдалось.

В феврале 1928 года Николай Михайлович был награждён РВС СССР золотыми часами с надписью «Стойкому защитнику Пролетарской революции от РВС СССР». 21 июля 1936 года ему было присвоено звание комбрига.

С 9 мая 1938 года Потапов вышел в отставку. Умер в феврале 1946 года в Москве, и был одним из немногих бывших крупных военспецов, похороненных Советской властью (не без личного участия И.В.Сталина, как представляется) на престижном Новодевичьем кладбище…

Не предал страну и народ и наш национальный герой, гордость России, генерал от кавалерии, императорский генерал-адъютант А.А.Брусилов, вступивший в Красную Армию в возрасте 66-ти лет. Ему поручили ответственную работу на посту главного инспектора кавалерии РККА.

Перешли на сторону большевиков и два царедворца: царский военный министр, член Государственного совета, генерал от инфантерии А.А.Поливанов и царский морской министр, императорский генерал-адъютант, адмирал И.К.Григорович - великое имя в Русской Истории, последний морской министр Российской империи. Напомним, что Иван Константинович был создателем Морского Генерального Штаба, автором Большой и Малой судостроительных программ возрождения русского флота, автором Минно-артиллерийской позиции в Финском заливе.

Дослужились до высоких чинов в Красной Армии и бывший Главнокомандующий Северным фронтом (с 31 мая по 9 сентября 1917-го) генерал от инфантерии В.Н.Клембовский и его начальник штаба и комендант Псковского гарнизона генерал-майор М.Д.Бонч-Бруевич, летом 1917-го, как известно, на корню погубившие наступление Корнилова на Петроград...

Генерал-майор Русской императорской Армии П.П.Лебедев в Гражданскую был начальником Полевого штаба Республики и Штаба РККА, а полковник РИА И.И.Вацетис - Главнокомандующим Вооружёнными Силами Республики Советов. Должности значимые и ключевые!

Генерал-лейтенант Русской императорской Армии (РИА) В.И.Селивачёв в Красной Армии был помощником командующего Южным фронтом и одновременно командующим группой войск южного направления, громил Деникина; полковник РИА В.М.Гиттис командовал армиями, Западным и Кавказским фронтами, громил Краснова; генерал-лейтенант РИА Д.П.Парский командовал Северным фронтом; полковник генерального штаба РИА Н.Н.Петин был начальником штаба нескольких армий и фронтов Красной Армии; генерал-майор Генерального штаба РИА А.А.Самойло командовал армией в составе Северного фронта, а затем - Восточным фронтом РККА.

Морскими силами Республики Советов командовали (последовательно) контр-адмиралы М.В.Иванов, В.М.Альтфатер, капитан первого ранга Е.А.Беренс, контр-адмирал А.В.Немитц. Балтийским флотом после Октября Семнадцатого поочерёдно командовали вице-адмирал А.В.Развозов - герой Моонзундского сражения, капитан 1 ранга А.М.Щастный - ценою собственной жизни спасший Балтийский флот от пленения немцами, контр-адмирал С.В.Зарубаев. Капитан 1 ранга Б.Б.Жерве стал начальником Академии РККФ…

4

Возвращаясь теперь назад, к уже свершившемуся Октябрьскому перевороту, можно с уверенностью заявить, что партия большевиков, ведомая великим революционером В.И.Лениным, при весомой поддержке военных сумела тогда оседлать гребень исполинской, во многом стихийной революционной волны. Именно ОСЕДЛАТЬ! Так собственно и виделась обстановка в России проницательным современникам.

П.Кропоткин, патриарх русской революции, обнаружил:

«Переживаемая нами революция есть итог не усилий отдельных личностей… (партию большевиков) несёт течением, которое она помогла создать, но которое теперь уже в тысячу раз сильнее её».

А.Блок предлагал:

«Стыдно сейчас ухмыляться, плакать, ломать руки над страной, над которой пролетает революционный циклон».

М.Пришвин, наблюдательный и мудрый писатель, пометил в дневнике в ноябре 1917 г.:

«Движение началось с первых дней революции, и победа большевиков была уже тогда предрешена».

(Потому что у большевиков был Ленин, - добавлю я, - а у других партий такого гения от политики не имелось в наличии).

Писавшие эти строки люди, светлые головы все как один, настоящие мудрецы, напряжённо смотрели в будущее, хотя и с разной степенью надежды.

Да даже и сокрушавшиеся по поводу происходившего не могли не видеть одновременно исторической закономерности революции, дивясь разве что стремительности перемен.

«Русь слиняла в два дня… Поразительно, что она, - горевал В.В.Розанов, - разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей… Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков и солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой. Это совершенно точно, это действительность, не дикий кошмар».

Революционное творчество масс оказалось не фразой, а живым делом. Философ Ф.Степун, оказавшийся в самом центре революции, не замедлил с выводом:

«Далеко не всё вокруг было разрушением, многое было сумбурным и уродливым творчеством. Творила не власть, творил сам народ, далеко не во всём согласный с властью, но всё же благодарный ей за то, что она отодвинула в сторону господ и вплотную пододвинула его к жизни»...

5

Хронологически же Великий Октябрь выглядел так со стороны победителей.

3 октября 1917 г. ЦК постановил: негласно вызвать Ленина в Петроград.

7 октября 1917 г., согласившись с ленинскими предложениями, большевики вышли из Демократического совещания.

10 октября 1917 г. ЦК собрался на заседание в квартире Н.Н.Суханова. Явившийся на совещание тщательно выбритый Ленин в парике сделал двухчасовой доклад, настаивая на немедленном восстании. Убедил всех, кроме Каменева, к которому присоединился Зиновьев.

На следующий день два этих иуды и ренегата обратились с письмом к крупнейшим организациям партии, предрекая провал восстания. Избранное на совещании 10 октября 1917 года для руководства восстанием Политбюро (Ленин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, Сокольников, Бубнов) на двух конспиративных встречах (протоколы на них не велись) попыталось урезонить своенравных Льва Борисовича и Григория Евсеевича. Но те заупрямились как два барана и, потерпев поражение на новых совещаниях Политбюро и ЦК, выступили с открытым протестом против восстания.

18 октября горьковская «Новая жизнь» опубликовала интервью с Каменевым, который от себя и от имени Зиновьева снова заявил о гибельности восстания, потребовав передать вопрос о нём на обсуждение большевистской фракции созываемого II съезда Советов.

Максим Горький не упустил случая высказать своё мнение:

«Предстоит выступление большевиков… люди будут убивать друг друга, не умея уничтожать своей звериной глупости. На улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут “творить историю русской революции”…»

Вошедший в гуманистический раж Горький даже горделиво потребовал от ЦК большевистской партии, чтобы он, опровергнув слухи о предстоящем восстании, доказал, что является «сильным и свободно действующим органом», «а не безвольной игрушкой настроений одичавшей толпы» [Горький М. Несвоевременные мысли и рассуждения о революции и культуре (1917-1918 гг.). М., 1990. С.75-76.].

В глазах хорошо осведомлённого Сталина об истинном положении дел в Петрограде эмоциональные выпады кликуши-Горького были крайне неуместны, несвоевременны и неумны. Ему, как одному из главных творцов восстания, нужно было думать не об «опровержениях» и покаянии, а о ликвидации распрей в партийном руководстве прежде всего, о крепости и сплочённости партии. Ведь взбешённый и неразборчивый на слова Ленин после подлого выступления Каменева и Зиновьева во внепартийной печати заклеймил их «штрейкбрехерами» и «политическими проститутками», после чего в резкой форме потребовал исключить обоих из партийных рядов. И 20 октября на заседании ЦК обсудили ленинские требования. Получилась порядочная разноголосица. Рассудительный Сталин, выступивший дважды, решительно заявил: «Исключение из партии не рецепт». Нужно-де просто заставить Каменева и Зиновьева подчиниться решениям ЦК, оставив их в его составе…

Пока продолжались эти внутрипартийные разборки и препирательства, обстановка в Петрограде быстро поднималась до точки кипения. Каждый час приближал развязку…

6

Сталин разделял точку зрения большинства членов ЦК, что при явном перевесе сил Советов в Петрограде взятие власти большевиками должно было пройти всё же в «рамках советской легальности». Но тут сдали нервы у Временного правительства: оно пошло на закрытие большевистских газет «Рабочий путь» и «Солдат», чем обозлило и возбудило большевиков предельно. И с момента, когда незадолго до полуночи 24 октября 1917 г. юнкера закрыли типографию, где печаталась газета «Рабочий путь», события приобрели уже стихийный взрывной характер. Появились разъярённые комиссары Временного Революционного Комитета в Предпарламенте с предписанием закрыть заседание, а следом за этим последовало взятие Зимнего дворца спецназом и арест членов Временного правительства. После чего и состоялся триумфальный приход Ленина в Смольный - на заседание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

В 2 часа 35 минут 25 октября 1917 года председательствовавший Троцкий не без пафоса объявил о низложении Временного правительства, хотя Зимний дворец ещё не был взят. Бешеный восторг делегатов, переходящий в овацию, горячей волной окатил зал, когда Лев Давидович сообщил через паузу, что в президиуме находятся Ленин и Зиновьев. Возбуждённый Владимир Ильич стремительно взошёл на трибуну и почти прокричал стране и мiру сокровенное, о чём он мечтал всю жизнь:

«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась».

Вслед за Лениным много говорил предельно возбуждённый Зиновьев. Он умилился победе вооружённого восстания, как-то сразу позабыв недавние разногласия с Ильичом, и от души поздравил зал с победой. Только Сталина не было в Президиуме II-го съезда Советов: он в это время руководил штурмом Зимнего дворца, как это теперь представляется...

Мысленно возвращаясь менее чем через 10 лет к первым дням Великого Октября, Иосиф Виссарионович на страницах газеты «Заря Востока» заметил:

«Вспоминаю 1917 год, когда я волей партии, после скитаний по тюрьмам и ссылкам, был переброшен в Ленинград. Там, в кругу русских рабочих, при непосредственной близости с великим учителем пролетариев всех стран - товарищем Лениным, в буре великих схваток пролетариата и буржуазии, в обстановке империалистической войны, я впервые научился понимать, что значит быть одним из руководителей великой партии рабочего класса. Там, в кругу русских рабочих - освободителей угнетённых народов и застрельщиков пролетарской борьбы всех стран и народов, я получил своё третье боевое революционное крещение. Там, в России, под руководством Ленина я стал одним из мастеров от революции. Позвольте принести свою искреннюю товарищескую благодарность моим русским учителям» [Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи. М., 1995. С.33].

Я думаю, что и без авторских пояснений каждый читатель поймёт, что это был настоящий гимн во славу РУССКОГО НАРОДА!!!...

7

Уже на другой день после победы вооружённого восстания в Петрограде Лениным было создано правительство, в котором значился «председатель по делам национальностей - И.В.Джугашвили (Сталин)». Первоначально, правда, предполагалось создать лишь специальную комиссию. Но она была почти сразу преобразована в народный комиссариат, и Сталин стал именоваться наркомом.

С чем пришлось столкнуться молодому наркомнацу в первые же месяцы работы! «С тем, главным образом, что теория и практика сильно отличаются друг от друга, и что живая жизнь многократно коварнее и сложнее любых теоретических построений. Наркомнац Сталин в эти месяцы очень походил на молодого дипломированного учителя, впервые оказавшегося в классе и столкнувшегося там с реальными хулиганистыми и норовистыми детьми, а не с теми мифическими ангелами-учениками, про которых рассказывали профессора на лекциях в пединституте» /Н.Н.Яковлев/…

Первую оплеуху на министерском посту Сталин получил от норовистых и лукавых чухонцев, почти сразу же после Октябрьского переворота в ультимативной форме потребовавших себе независимости. Взволнованный и неопытный Иосиф Виссарионович незамедлительно приехал в Гельсингфорс и 14 ноября 1917 г. выступил с жаркой речью на съезде финляндской социал-демократической партии, призывая партийный актив не торопиться с отделением ради блага братских народов.

Не помогло, и слова его не возымели действия. Представители Финляндии упорно настаивали на своём - «немедленном признании полной независимости Финляндии и отделения её от России». И Совет Народных Комиссаров, по совету либерала-Ленина, не замедлил с соответствующим декретом...

Далее головной болью для Сталина стал Кавказ вообще и родная Грузия в частности. Там, на Кавказе, и северном и южном, всё держится только на жестокой силе, как хорошо известно ещё со времён Ермолова, которую одну понимают и уважают там, и подчиняются ей скрепя сердце. Слабым, добрым и совестливым там делать нечего - в два счёта сожрут! И получается, что ока Россия была сильна - Кавказ по-собачьи вертел перед ней хвостом и гнул в три погибели спину. А стоило ей ослабнуть - и коварные кавказцы вытащили из-за пазух ножи и принялись остервенело резать русским насельникам горла.

А когда наступила слабость? Когда молодое Советское правительство объявило односторонний выход из войны, сопровождавшийся одновременным развалом ещё недавно могучей и грозной императорской Армии, которую громили и разлагали ещё при Керенском: большевики довершили разгром. Отсутствие же Армии, как легко догадаться, лишило Россию СИЛЫ, ЖЕЛЕЗНОГО КУЛАКА, способного утихомирить и дать по зубам любому.

Не удивительно, скажу ещё раз, что обнаглевшие националисты всех мастей на окраинах Великой Державы начали рвать страну, захватывая себе жирные куски и образуя в спешке свои потешные «государства». В Закавказье первыми стервятниками, жравшими заживо российскую государственность, были грузинские меньшевики, давние знакомцы Сталина - Жордания, Гегечкори, Чхеидзе и другие. Продажные, мелкие, подлые людишки ценою в копейку! - они вдруг возомнили себя великанами, вершившими-де большую политику и большие дела. То, что они вытворяли в Грузии, ускоряя распад Российской империи и озлобляя русских людей, молодого и неопытного наркомнаца, недавнего закалённого революционера, прямо-таки потрясло. Современники описывали кавказские ужасы так:

«Части русской армии, хлынувшие в декабре 1917 г. с турецкого фронта, по пути домой по необходимости были вынуждены пересечь Закавказье. Тут их поджидали поспешно сформированные националистические банды, домогавшиеся оружия. Последовала дикая резня, массовое убийство русских солдат, не желавших сдавать оружие.

В январе 1918 г. на участке железной дороги между Тифлисом и Елизаветполем в результате предательских нападений на эшелоны (бандиты нередко прятались за живым щитом, визжавшими толпами местных женщин и детей) были убиты и искалечены тысячи и тысячи русских солдат. Отобрано 15 тыс. винтовок, 70 пулемётов, до двух десятков орудий. Ветераны, русские люди не были подготовлены к коварству недавних “мирных” подданных Российской империи».

Нарком по делам национальностей Сталин, видя все эти зверства и издевательства над оплёванным и униженным русским воинством, потерявшим командиров и цель, с болью и горечью докладывал в Совнарком:

«Комиссариат и “национальные советы” разоружают возвращающиеся с фронта части, подвергая их изменническому обстрелу, и вооружают дикие “национальные” орды… Обезопасить имущие классы Закавказья от покушений со стороны революционных солдат, не гнушаясь никакими средствами, - такова сущность этой низкой “политики”… Натравливание несознательных вооружённых мусульманских отрядов на русских солдат, завлечение последних в заранее устроенные засады, избиение и расстрел – таковы средства этой “политики”» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.54-55, 65]…

8

Главная проблема или даже беда Сталина и подчинённого ему наркомата по делам национальностей на первых порах заключалась в том, что наркомат очень быстро заполнился пронырливыми инородцами - украинцами, поляками, армянами, евреями и другими народностями, слетевшимися в столицу как мухи на мёд. Им на проблемы Центральной России и русских насельников было глубоко плевать: они только о себе думали. Спорить с ними со всеми, крикливыми и хорошо спаянными меж собой, молодому наркому было трудно, а победить их в словестных схватках было вообще невозможно. Даже ненавистник-Троцкий в сталинской биографии единственный раз вошёл в его положение, заметив вскользь:

«Наркомнац имел, главным образом, дело с отсталыми народностями, которые впервые призывались революцией к независимому национальному существованию… Члены коллегии Наркомнаца относились, по существу, свысока или безразлично к интересам отсталых народностей. Открыто или полусознательно они стояли на уже известной нам точке зрения Розы Люксембург: при капитализме национальное самоопределение невозможно, а при социализме оно излишне… В их оппозиции к Сталину неправота в подавляющем большинстве случаев была на их стороне» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.38-39].

Перекричать десятки лужёных глоток в прокуренной тесной комнате нарком не мог. Он вообще он терпеть не мог говорить громко.

«Все члены коллегии по национальному вопросу стояли в оппозиции к Сталину, нередко оставляя своего народного комиссара в меньшинстве… - сообщает Пестковский. - Иногда он терял терпение, но он никогда не обнаруживал этого на собраниях. В тех случаях, когда в результате наших бесконечных дискуссий на совещаниях запас его терпения истощался, он вдруг исчезал. Делал это он чрезвычайно ловко. Сказав: “Я на минуточку”, он исчезал из комнаты и прятался в одном из закоулков Смольного и Кремля. Найти его было почти невозможно. Сначала мы его ждали, а потом расходились. Я оставался один в нашей общей комнате, терпеливо дожидаясь его возвращения. Но не тут-то было. Обычно в такие минуты раздавался телефонный звонок: это Владимир Ильич требовал Сталина. Когда я отвечал, что Сталин исчез, он мне говорил неизменно: “Срочно найти”. Задача была нелёгкой. Я отправлялся в длинную прогулку по бесконечным коридорам Смольного и Кремля в поисках Сталина. Находил его в самых неожиданных местах. Пару раз я застал его на квартире у матроса Т.Воронцова, где Сталин лежал на диване, курил трубку и обдумывал свои тезисы» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.30-31].

О чём думал не имевший власти нарком в такие критические минуты? Вероятнее всего, он предавался малоприятным размышлениям о совершенной без-полезности и даже вредности теоретических знаний для повседневной практики государственного строительства. Как и все одно-партийцы Ленина, он всё ещё продолжал стоять за самоопределение наций вплоть до отделения. И при этом при всё понимал, не мог не понимать, что такое сомнительное в плане практической выгоды положение связывало руки Советскому правительству, остававшемуся пока без-помощным и без-сильным свидетелем того, как «всего за несколько месяцев Россия регрессировала политически до уровня раннего средневековья, когда она состояла из удельных княжеств» [Пайпс Р. Русская революция. Т.2. С.186].

Наверное, уже тогда Иосиф Виссарионович стал склоняться к мысли, что в делах государственных употребить ВЛАСТЬ много полезней и выгодней, чем хранить верность самым почтенным догмам…

Глава третья

1

Пришедшие к власти большевики, ведомые сугубым пацифистом-Лениным, почти сразу же обратились к погрязшему в империалистической бойне мiру немедленно прекратить войну, чтобы не множить без-численные жертвы и не лить понапрасну кровь. Противники Антанты - «Срединные империи» - поддержали это предложение. И огромный Восточный фронт на какое-то время затих. Советское правительство направило делегацию в Брест-Литовск, чтобы вступить в мирные переговоры с врагами царской России.

Лидеры большевиков по своей наивности и полной неосведомлённости считали, что Россия надорвалась, обескровлена в войне; что она понесла, наконец, самые тяжёлые потери. В действительности это было не так. Потерь было много, да, - но «у нас один погибший в войне приходился на 107 человек, в Англии - на 57, во Франции - на 28 человек от всего населения. Иными словами, Франция (относительно) потеряла убитыми в три с половиной раза больше по сравнению с Россией. Во Франции это привело лишь к политической ряби на политической поверхности, в России же ссылки на потери были козырной картой всех, требовавших немедленного выхода из войны».

---------------------------------------------------------

(*) Миф о слабости России накануне 1917 года.

«Этот миф обычно доказывают «поражением» России в тогдашней мировой войне. Но это, в сущности, беспочвенная клевета. За 3 года войны немцы не смогли занять ни одного клочка собственно русской земли (они захватили только часть входившей в состав империи территории Польши, а русские войска в то же время заняли не меньшую часть земель, принадлежавших Австро-Венгерской империи). Достаточно сравнить 1914 год с 1941-м, когда немцы, в сущности, всего за три месяца (если не считать их собственных «остановок» для подтягивания тылов) дошли аж до Москвы, чтобы понять: ни о каком «поражении» в 1914-м – начале 1917 года говорить не приходится.

Очень осведомлённый и весьма умный Уинстон Черчилль, наслушавшись речей о «поражении России», написал в 1927 году: «Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято трактовать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которые она оказалась способна… Держа победу уже в руках, она пала на землю заживо… пожираемая червями»…» /В.В.Кожинов «РОССИЯ. Век ХХ (1901 - 1939) Стр.58/…

---------------------------------------------------------

Советская Россия и вышла, напряжённо ожидая вестей о том, что другие воюющие страны непременно последуют её примеру. Сталин, как верный ученик и соратник миротворца-Ленина, «свято верил, что народы Европы одумаются и, воткнув штыки в землю, обнимут друг друга как братья. Классовые интересы трудящихся, загнанных на империалистическую бойню, возобладают над узконациональными» - как и обещал К.Маркс. К тому же, в руководстве большевистской партии все сходились на том, что русская революция не выживет без революции на Западе. «Приход же её также неизбежен, как восход солнца. Ожидание рассвета и определило тактику нашей делегации на переговорах, начавшихся 22 декабря 1917 г. в Брест-Литовске, где советская делегация под водительством А.А.Иоффе страстно звала заключить мир без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения».

Однако же западные переговорщики, приехавшие на конференцию, не моргнув глазом поставили большевикам жёсткие требования победителей, от наглости которых в Петрограде в ЦК партии закипели нешуточные страсти - подписывать или не подписывать грабительский договор, кабальные контуры которого высвечивались с каждым новым днём переговоров. Стразу же выявились три позиции. Ленин требовал: в случае немецкого ультиматума подписать: воевать нечем и некому. Троцкий настаивал: не подписывать, объявить войну прекращённой, но мира не заключать. Бухарин, возглавивший «левых коммунистов», оказался самым воинственным и предлагал подняться на священную войну против империализма. Кто будет воевать? - он особо не заморачивался.

Поддержавший позицию Ленина Сталин уже 11 января 1918 г. на заседании ЦК партии высказался вполне определённо и недвусмысленно:

«Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму. Позицию Троцкого невозможно назвать позицией. Революционного движения на Западе нет, нет в наличии фактов революционного движения, а есть только потенция; ну, а мы не можем полагаться в своей практике на одну лишь потенцию. Если немцы начнут наступать, то это усилит у нас контрреволюцию. Наступать Германия сможет, так как у неё есть свои корниловские войска – «гвардия». В октябре мы говорили о священной войне против империализма, потому что нам сообщали, что одно слово «мир» поднимет революцию на Западе. Но это не оправдалось. Проведение нами социалистических реформ будоражит Запад, но для проведения их нам нужно время. Принимая политику Троцкого, мы создаём наихудшие условия для революционного движения на Западе. Поэтому товарищ Сталин предлагает принять предложение товарища Ленина о заключении мира с немцами» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.27].

2

Голосование на партийной конференции 21 января 1918 года оказалось катастрофичным. За ленинскую резолюцию из 63 присутствовавших отдали голоса только 15, за позицию Троцкого - 16, а 32 человека выступили за «революционную войну», то есть за мнение 29-летнего балаболки-Бухарина.

Сбежавшиеся под его знамя молодые и горячие коммунисты рвались в бой. «Они преувеличивали с трибун (вне всяких пропорций) слухи о стачках и волнениях, будто бы потрясавших Берлин, Вену и Будапешт. Пуще всего бухаринцы боялись запятнать знамя революции, категорически выступая против принятия германских требований прекратить международную революционную пропаганду за русскими рубежами. Никто не заставит замолчать “колокол, гудящий на весь мир”, и никто не может “обрезать язык”. Язык! Пожалуй, иных средств для раздувания мирового пожара у архи-революционеров не было, армия оставила окопы и разбрелась по домам» /Н.Н.Яковлев/…

3

В этой обстановке Троцкий, получив от Ленина пост наркома по иностранным делам, срочно выехал в Брест-Литовск поддержать друга Иоффе как можно дольше затягивать переговоры, ожидая революционного взрыва в Европе. Владимиру Ильичу он клятвенно пообещал: стоит немцам предъявить ультиматум, он сдаст позиции и подпишет мирный договор. Однако клятвы своей он так и не сдержал – потому что работал не на Россию, а на Мiровую Революцию и на Антанту. Он, в отличие от Ленина, не принял в соображение, или не захотел принять, катастрофическое положение Германии, отчаянно нуждавшейся в нейтрализации Восточного фронта, чтобы попытаться, наконец, решить исход борьбы на Западе. Воевать на два фронта Германия уже не могла, не имела сил. Но Троцкий этого не учёл, повторим. Сознательно или неосознанно? - Бог весть. В надежде подтолкнуть народы Европы, медливших с революцией, подняться с колен, прогнать правительства и взять власть в свои руки, 10 февраля 1918 г. он неожиданно объявил о прекращении состояния войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией! Да ещё и заявил при этом:

«Российским войскам одновременно отдаётся приказ о полной демобилизации по всему фронту» [Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина. М., 1990. С.85]…

4

Ушлые немцы прямо-таки ошалели от такого подарка Советов: без каких-либо взаимных договоров начать распускать Армию. Немецкий генералитет потребовал от Вильгельма отбросить русскую границу как можно дальше на Восток. Тем паче, что военный эксперт при первом после в Советской России Мирбахе В.Кайзерлинг, приехавший в Петроград в те дни, слал телеграммы в Берлин, утверждая, что советский режим, «созданный евреями и для евреев, представлял смертельную угрозу» для всего цивилизованного мiра.

13 февраля 1918 года состоялось ключевое совещание у кайзера по вопросу продолжения войны с Россией. Собравшиеся имели не только донесения Кайзерлинга и других в том же анти-еврейском духе, но и личные впечатления участников переговоров в Брест-Литовске, где немецкие делегаты вдоволь насмотрелись на семитские физиономии, преобладавшие в руководстве советской делегации. Кайзер подумал-подумал - и согласился с доводами генералов в пользу военного решения отношений с Россией, сказав в заключении:

«С большевиками следовало “кончать”. Русский народ был выдан на месть евреям, которые связаны со всеми евреями мира, то есть масоны» [Пайпс Р. Русская революция. Т.2. С.259-260]…

18 февраля 1918 г. немцы и австрийцы возобновили наступление по всему Восточному фронту, что дало повод к ожесточённой склоке в партии большевиков. Потерявший терпение Ленин, видевший, к чему дело идёт, к какому позору великому, 23 февраля 1918 г. пригрозил соратникам: если не будет принято решение подписать мир, он уйдёт из правительства и ЦК.

Осторожному Сталину показалось, что он нашёл приемлемый всем выход, а именно: «Можно не подписывать, но начать мирные переговоры».

В ответ Ленин отрезал:

«Сталин неправ, когда он говорит, что можно не подписывать. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишите, то вы подпишите смертный приговор Советской власти через три недели. Эти условия Советской власти не трогают. У меня нет ни малейшей тени колебаний. Я ставлю ультиматум не для того, чтобы его снимать. Я не хочу революционной фразы» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.45. С.346]…

Владимир Ильич победил в итоге: ЦК согласилось с ним. И 24 февраля 1918 г. советская делегация, уже без Троцкого, отправилась в Брест-Литовск. Немцы помедлили для вида, поартачились и ещё дальше продвинулись на Восток, захватив обширные русские территории, - и только 3 марта 1918 г., наконец, подписали мир. Советская Россия получила для себя желанную мирную передышку...

Глава четвёртая

1

12 марта 1918 г. Советское правительство переехало из Петрограда в Москву и всем составом поселилось в Кремле - по примеру царей московских (до Петра). Сталин, как один из главных творцов Октябрьского переворота и самый верный и нужный Ленину человек, имевший, к тому же, партийный стаж около 18-ти лет и громаднейший опыт подпольной организационной работы, самой логикой событий выдвинулся в руководстве партии на очень высокое место. Он вошёл в бюро, или четвёрку, избранную ЦК 12 декабря 1917 г. для решения неотложных вопросов. В протоколе заседания ЦК четвёрка перечислялась так: «Сталин, Ленин, Троцкий и Свердлов». Но Свердлов был занят на советской работе, возглавляя ВЦИК, и нити партийного руководства сосредоточились в руках триумвирата - Ленин, Сталин, Троцкий. А Лев Давидович тоже часто отвлекался на другие дела и редко бывал в Москве. И оставался дуумвират: Ленин и Сталин - два главных партийных лидера тех лет с самым высоким авторитетом и статусом.

Круг интересов и забот Сталина в эти жаркие месяцы был поистине необъятным: государственное строительство на без-крайних просторах бывшей Российской Империи. Ведь всё по сути надо было начинать с нуля, с фундамента… Чтобы не опускались руки от масштаба задач, Сталин получает неожиданный подарок Судьбы: Надежда Аллилуева согласилась стать его женой. В скромной кремлёвской квартирке Иосифа Виссарионовича появилась «хозяйка», как ласково именовал он юную супругу. Она привела холостяцкое жильё в порядок и объявила мужу, что не будет разлучаться с ним ни на один день. Мол, так она сразу же решила для себя, и так оно всё и будет.

Не успели молодые обжиться на новом месте и притереться друг к другу, сердцами крепко-накрепко прикипеть, - трудяга и надёжа-Сталин назначается Лениным руководителем продовольственного дела на юге России, облечённым чрезвычайными правами. «Совнарком, принявшего это решение 29 мая 1918 г., наконец, осенило: языками зерна не намолотить, а без хлеба революция погибнет…»

Переговорив с Владимиром Ильичом, лёгкий на ногу Сталин, не мешкая, стал собираться в Царицын, важнейший узел железных дорог и водного пути по Волге, через который Центральная Россия многие десятилетия связывалась с югом страны, откуда в Центр поступали продовольствие и топливо. Обстановка в городе была тревожная: на него нацелились быстро формировавшиеся части Донской армии атамана П.Н.Краснова. Их цель была ясна и понятна: отрезать центральные губернии от хлеба и нефти, и этим вызвать голод и народное возмущение политикой узурпаторов-большевиков. Попутно Краснов планировал установить связь с белыми отрядами Комуча на Волге, а в дальнейшем - с армией Колчака, надвигавшейся с Востока. Так что хозяйственная задача, поставленная перед Сталиным Совнаркомом, одновременно превращалась и в военную…

2

4 июня 1918 года специальным поездом обладатель особых полномочий Сталин отбыл в Царицын, имея под началом 400 красноармейцев, в числе которых значились 100 латышских стрелков («обязательно» выделить их приказал Ленин, безмерно веривший в преданность латышей). С ним, в качестве секретаря, поехала и Надежда Аллилуева, чтобы провести на Волге медовый месяц, то есть сочетать приятное с полезным. 6 июня спец’поезд прибыл в красивейший и древнейший волжский город, будущий Сталинград.

И уже на другой по приезду день Сталин телеграфирует Ленину, что «несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, всё же возможно навести порядок». Чтобы избежать голода, он вводит карточную систему и твёрдые цены в Царицыне, ибо иначе через «клапаны спекуляции утечёт весь хлеб». И уже через неделю обещает отправить (что и было сделано) в Москву первый миллион пудов зерна…

Впервые люди смогли лицезреть многолетнего подпольщика-конспиратора Сталина в большом государственном деле, которое было у всех на виду. И к не малому удивлению выяснилось, что он оказался отменным руководителем, от Бога что называется: достаточно быстро наладил сбор и транспортировку продовольствия в Москву… Однако дело вскоре застопорилось. Объясним: почему?

7 июля 1918 г. Сталин отправляет письмо в столицу:

«Товарищу Ленину.

Спешу на фронт. Пишу только по делу.

1) Линия южнее Царицына ещё не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб всё же дадим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана, и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им…»

10 июля 1918 г. новое письмо в Москву:

«Товарищу Ленину.

1) Если Троцкий будет, не задумываясь, раздавать направо и налево мандаты <…>, то можно с уверенностью сказать, что через месяц у нас всё развалится на Северном Кавказе, и этот край окончательно потеряем. С Троцким происходит то же самое, что с Антоновым одно время. Вдолбите ему в голову, что без ведома местных людей назначений делать не следует, что иначе получается скандал для Советской власти (поясню читателям, что Троцкий, как наркомвоенмор, считал себя полновластным хозяином на территориях, где стояли подчинённые ему части РККА – А.С.).

2) Если не дадите нам аэропланов с лётчиками, броневых автомобилей, шестидюймовых орудий, Царицынский фронт не устоит, и железную дорогу потеряем надолго.

3) Хлеба на юге много, но чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.120-121].

В этих коротких строчках спрессован отчёт о громадной работе, проделанной Сталиным в городе. Он, как это видится из его писем в Москву, с увлечением окунулся в дотоле неизвестную область - военную. В Царицыне под его руководством поспешно формировалась 10-я армия, в которую вошли разношерстные отряды Красной Армии, отступавшие во главе с К.Е.Ворошиловым из захваченного немцами Донбасса и прилегающих областей.

«То была, в сущности, партизанская вольница, нередко с выборными командирами почти сплошь из нижних чинов и унтер-офицеров старой армии. Они с глубоким недоверием и презрением относились к прежним офицерам, а, узнав от не очень сведущих комиссаров о несравненных преимуществах вооружённого народа, укрепились в осознании своей исключительности. Сталин очень быстро проникся такими же убеждениями: с одной стороны, именно из-за грамотности в марксизме в энгельсовской интерпретации; с другой - его не мог не подкупить искренний энтузиазм вчерашних рабочих, взявшихся за оружие, их беззаветная храбрость, готовность к самопожертвованию (чего не наблюдалось у старых «военспецов» - А.С.). Коль скоро они отвергали самую мысль снова попасть под командование офицеров, Сталин неизбежно усматривал в этом проявление имманентной проницательности рабочего класса, нутром ощущавшего классового врага» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/…

3

19 июля 1918 г. был создан военный совет Северо-Кавказского военного округа, который возглавил Сталин. Он как мог укреплял Царицын, и делал это отменно, как теперь про это можно судить. Город с запада опоясали добротные окопы и проволочные заграждения, по кольцевой дороге взад-вперёд курсировали ощетинившиеся пушками бронепоезда, а фланги позиции красных, что упиралась в Волгу, прикрывались Волжской военной флотилией. «Сталин превратил город в “красный Верден”», - восторженно или с ужасом (в зависимости от классовой принадлежности) разносилось по всей России.

Справедливости ради нужно сказать, что успехи на поле боя случались тут ещё и до приезда Сталина. Климент Ворошилов и его лихие друзья-донбассцы отличились в «эшелонной войне», специфической форме боевых действий, возникшей и закончившейся в 1918 г. Это когда бои велись вдоль железных дорог и не дальше прямого выстрела с бронепоезда. В той скоротечной «эшелонной войне» Ворошилову удалось парализовать казачьи конные массы, тогдашнюю опору белых частей.

В августе-сентябре 1918 года защитники Царицына отбили несколько штурмов донских частей атамана Краснова. Победители-красноармейцы прямо-таки упивались успехом, который вошёл в хронику Гражданской войны. В советских летописях можно теперь прочитать, что в 1919 г. Царицын был награждён Почётным революционным Красным Знаменем; а в пятилетнюю годовщину пролетариат города получил орден Красного Знамени. Причины той славной ратной победы ещё в 1925 г. объяснил бывший полковник, а в 20-е годы один из ведущих советских военных историков Н.Е.Какурин в своём 2-томном классическом труде «Как сражалась революция»:

«Значение Царицына в масштабе общероссийской контрреволюции верно оценивалось донским атаманом Красновым, который в сентябре 1918 г. пробовал уговорить генерала Деникина предоставить кубанцев их собственным силам, а самому с Добровольческой армией двинуться на Царицын, от чего Деникин, однако, отказался» [Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Том I. 1917-1920 гг. М., 1990. С.214]...

4

Поистине золотым временем стала для Сталина оборона Царицына. Ещё бы! Он - предводитель революционного войска, окружённый молодыми преданными соратниками, выходцами из низов: К.Е.Ворошиловым, С.М.Будённым, Е.А.Щаденко, Г.И.Куликом и другими, позднее составившими костяк 1-й Конной, наводившей на противника панический страх. «Тогда, в дни Царицына, они приезжали к нему прямо из боя, обожжённые солнцем, почерневшие, приносившие крепкий запах конского пота. Звяканье шпор, бряцание сабель. Отдых за длительными застольями с обильными дарами щедрого Поволжья – осетриной, икрой, шашлыками, овощами и фруктами южной России и молодым вином. Шум, смех, рассказы о подвигах и безудержное враньё. Казачья вольница! В Царицыне Сталин привык к военной форме, сапогам. Единственная уступка прошлому - очень удобные, мягкие сапоги».

Там же, в Царицыне, к нему банным листом приклеился и Ягода - известный садист и палач 30-х годов.

Дважды в сентябре и октябре 1918 г. Сталин ездил в Москву для личных встреч и бесед с Лениным, после которых он возвращался опять в Царицын. 8 октября 1918 г. Совнарком назначил его членом Реввоенсовета Республики, и этим на официальном уровне признавались военные успехи Сталина, которые были у всех на виду.

И опять поездка в Царицын, третья по счёту, длившаяся не долго. За Сталиным на этот раз в экстренном поезде приехал Я.М.Свердлов, и они вместе 19 октября 1918 г. отправились в столицу.

Что же случилось тогда в Москве, и почему был срочно вывезен с фронта в разгар боёв успешный организатор?...

5

Отзывом Сталина из Царицына разрешился его нешуточный конфликт в рамках военного ведомства с наркомвоенмором Троцким. Тут столкнулись «приверженность первого к ортодоксальному марксизму и русскому революционному энтузиазму и холодный прагматизм второго». Не секрет, что путеводной звездой Льва Давидовича оставались принципы строительства будущей Красной Армии, определённые постановлением Совнаркома от 21 декабря 1917 г.: «…борется за интересы трудящихся всего мира и служит поддержкой для грядущих социальных революций во всём мире» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.66].

Ранее уже писалось, и это не грех повторить, что к лету 1918 года огонь Гражданской войны охватил всю Россию. Топлива в него подбросила иностранная интервенция. Новым кремлёвским обитателям-большевикам было ясно как Божий день: без профессиональной, хорошо обученной и снаряжённой Армии России не выстоять, а им самим не усидеть в Кремле. Хочешь - не хочешь, а надо слёзно просить старые военные кадры помочь сберечь от распада страну. Что и было сделано.

На призыв партийных лидеров к защите Отечества откликнулась добровольно и по мобилизации большая часть офицерского корпуса старой императорской Армии. В 1918 г. командный состав Красной Армии, назову ещё раз важнейшую цифру, на 76% состоял из бывших царских офицеров. Оставшиеся 24% были в основном младшими командирами из солдатского и унтер-офицерского состава царской Армии. Не плохо, да?! На службу Революции, к радости Ленина и его говорливого окружения, пришло в общей сложности свыше 200 генералов и около 400 полковников - бывших военспецов. Из чего следует, что Красная Армия росла и мужала как Армия профессиональная. Потребности её скорейшего строительства как раз и заставили возглавлявшего военное ведомство Троцкого опираться на бывших офицеров и генералов императорской армии - и доверять им, пусть и под неусыпным присмотром комиссаров.

Для сугубого марксиста Сталина, продолжавшего стоять на непримиримых классовых позициях, это лишний раз доказывало, что Троцкий - случайный человек в рядах революционеров вообще и в партии большевиков - в частности. Сталин в основном так и не смог в Гражданскую преодолеть стойкое отвращение к военспецам из «бывших». И для этого отвращения, надо сказать, была почва и поводы. Ведь многие бывшие царские полковники и генералы, записываясь в Красную Армию, хотели воевать с немцами, а не между собой. Крошить и месить друг друга они особого желания не испытывали.

Поэтому, объясняя успехи в обороне Царицына, Иосиф Виссарионович 22 сентября 1918 г. выделял в беседе с сотрудником газеты «Известия» среди «отрадных явлений… появление нового командного состава из офицеров, вышедших из солдат и получивших практику в империалистической войне, которому всецело доверяют солдаты Красной Армии».

А в речи на партийном пленуме в Москве 29 октября 1918 г. он уточнил:

«В чём же сила нашей армии? Почему она так метко бьёт врагов?... Это появление нового красного офицерства. Это большей частью бывшие солдаты, получившие боевое крещение в целом ряде сражений и хорошо знающие боевое дело. Они ведут наши войска от победы к победе» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.131,147].

Святая и стойкая уверенность Сталина в том, что вера движет и в делах военных, естественно, заметно укрепила его положение при фанатичном и пассионарном Ленине. Импонировало Владимиру Ильичу и то, что впоследствии (1947 г.) в биографии Сталина было сказано о его подвигах в Царицыне: «…очистив железной рукой город от белогвардейских заговорщиков» [Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. С.72].

Поэтому, когда 30 ноября 1918 года был учреждён Совет Рабоче-Крестьянской Обороны во главе с Лениным (в противовес Реввоенсовету Троцкого, состоявшему преимущественно из ревностных сторонников и почитателей Льва Давидовича, тянувшего Власть на себя), Сталин, введённый в него как представитель ВЦИК, на деле стал заместителем председателя, то есть Ленина. Что свидетельствовало о том, что выздоровевший после покушения Владимир Ильич Сталину полностью доверял и не опасался с его стороны каких-либо подвохов и сюрпризов…

6

Решающая схватка между Иосифом Виссарионовичем и Львом Давидовичем, касавшаяся проблем строительства Красной Армии, произошла на VIII съезде партии, к которому обе стороны накопили убедительные, на их взгляд, аргументы в свою пользу. Оба потенциальных лидера - Сталин и Троцкий - взяли за правило закидывать Ленина письмами и телеграммами, взывая Ильича быть арбитром между ними, запугивая его самыми тяжкими последствиями, если он не прижмёт хвост и не уймёт другого.

«В этом эпистолярном жанре, - как пишут теперь исследователи вопроса, - пальма первенства принадлежала Троцкому. Сталин был много сдержаннее, и уже потому его доводы звучали весомее. Послания же Троцкого Ленину отмечало отвратительное доносительство, неумное и злобное ябедничество».

Именно наркомвоенмор Троцкий и стоял за отзыв Сталина из Царицына, достав до печёнок Ленина своим нытьём. Когда же после поражения Германии в Первой Мiровой войне немецкие войска начали отход с Украины, и Сталин по поручению Владимира Ильича возглавил освобождение левобережья Днепра, - Троцкий и вовсе сбесился от ревности и стал жаловаться всё тому же Ленину, что операции в том регионе ведутся из рук вон плохо. Ильич порекомендовал пойти на компромисс. В ответ гневная реплика Троцкого:

«Компромисс, конечно, нужен, но не гнилой. По существу дела в Харькове собрались все царицынцы… Я считаю покровительство Сталина царицынскому течению опаснейшей язвой, хуже всякой измены и предательства военных специалистов… Они цепко держатся друг за друга, возводя невежество в принцип. Ворошилов, плюс украинское партизанство, плюс низкий уровень культурности населения, плюс демагогия - на это мы пойти не можем ни в коем случае».

Ключевая претензия Троцкого: Сталин покровительствует царицынцам в Армии, которую Троцкий считал, и по праву, своей. В результате «Ворошилов деморализовал её при содействии Сталина» [Троцкий Л.Д. Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. С.205-206].

«Ворошиловская деморализация» выражалась, помимо всего остального, в тотальном недоверии к бывшим военспецам. Рьяные революционеры-сталинцы уже носились с идеей разогнать созданный Троцким генштаб, заменив его работников «пламенными коммунистами».

Сильно сгущая краски, Троцкий кляузничал Ленину:

«Больше всего вопят против применения офицеров либо люди панически настроенные, либо стоящие далеко от всей работы военного механизма, либо такие партийные военные деятели, которые сами хуже всякого саботажника: не умеют ни за чем присмотреть, сатрапствуют, бездельничают, а когда проваливаются, взваливают вину на генштабистов» [Троцкий Л.Д. Сталин. М., 1990. Т.2. С.80]…

7

Заканчивая с препирательствами между Троцким и Сталиным, основанными на амбициях и взаимной неприязни друг к другу, скажем, что Иосиф Виссарионович хотя и не жаловал «бывших» в принципе, однако в повседневной боевой обстановке работал с ними бок о бок, носа не воротил и козней не строил. В жизни и работе он был реалистом - не прожектёром, не Маниловым. Что и подтвердило его выступление на VIII съезде РКП(б) по военному вопросу, где он твёрдо и недвусмысленно высказался за строительство «строго дисциплинированной регулярной армии». Понимать это надо так, что он сумел подчинить эмоции задачам государственного строительства.

К тому же, «в Гражданскую войну удельный вес бывших офицеров в составе Красной Армии постепенно снижался - с 76% в 1918 г. до 53% в 1919 г. и до 42% в 1920. Происходило это не за счёт сокращения их общего числа (служило в общей сложности до 100 тыс. офицеров старой армии), а в связи с ростом численности Красной Армии, резким расширением подготовки “красных командиров” из военно-учебных заведений. Уже в 1919 г. их было 63».

Поэтому споры по поводу форм и методов строительства Красной Армии для Сталина как-то быстро поблекли - навалились другие дела, не менее важные и нужные для молодой страны. 30 марта 1919 г. Иосиф Виссарионович (член Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б)) утверждается ВЦИКом народным комиссаром государственного контроля. А это - второй по счёту министерский пост! Да какой! В руках наркомнаца Сталина оказался ещё и мощный аппарат при подборе кадров на местах, потому что госконтроль, быстро преобразованный в Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин), официально преследовал цель: вовлечение трудящихся в управление государством. А Сталин оставался наркомом РКИ до апреля 1922 года. Срок, согластесь, не маленький…

8

Весной и летом 1919 года Сталин успешно руководил обороной Петрограда от белогвардейских войск под командованием генерала А.Н.Родзянко, пытавшихся захватить северную столицу.

3-4 июля он принимал участие в работе Пленума ЦК ВКП(б).

5 июля 1919-го он получил назначение стать членом Военного Совета Западного фронта, и уже 9 июля прибыл во фронтовой штаб в Смоленск. И опять, как и в Царицыне, латание дыр на всём протяжении ЛБС, разрозненные меры (иными они не могли быть, ибо враг владел инициативой) по укреплению обороны.

«Подпись Сталина как члена Военного совета стоит под важнейшими директивами - об организации узлов обороны, о создании Петроградского укрепрайона, о подготовке к наступлению на Псков».

В результате к концу августа 1919 г. белые и эстонцы оставили Псков, и положение Красной Армии на этом направлении упрочилось… Это сыграло свою позитивную роль при отражении нового, решающего натиска на Петроград. На этот раз под командованием белого генерала Юденича в октябре 1919 г…

9

Самолично надавать звездюлей Юденичу Сталину однако не довелось: осенью 1919 года его уже не было на Западном фронте. 27 сентября он был назначен Лениным членом Реввоенсовета Южного фронта, где и развернулись главные события Гражданской войны: Добровольческая армия Деникина шла на Москву. В Петроград же в срочном порядке отправился Троцкий: снимать пенки со сталинских трудов. Питер, умело подготовленный к обороне летом 1919 года, не только устоял: это была лишь половина дела. Вторая половина состояла в том, что армия Юденича была разбита и выброшена в Эстонию, где перепуганные эстонские хапуги поспешили разоружить её, заодно ограбив до нитки.

Победа под Петроградом, помимо всего остального, имела ещё и символический характер. И патологический нарцисс Троцкий выжал по максимуму ништяков из своего личного участия при защите колыбели революции. По постановлению VII Всероссийского съезда Советов пролетариат Петрограда за заслуги в борьбе с интервентами и белогвардейцами был удостоен ордена Красного Знамени и Почётного революционного Красного Знамени. Тот же орден, главный в те годы, получили Троцкий и Сталин…

10

«В конце лета и начале осени 1919 г. самая большая угроза Советской России возникла на Юге, на протяжённом фронте от Днепра до Волги. В августе 1919 г. Красная Армия перешла в наступление, вознамерившись добиться успеха, действуя главным образом на новочеркасском и царицынском направлениях. Сверх’идея стратегов советского верховного командования заключалась в том, чтобы овладеть Донской областью и тем самым лишить Добровольческую армию, шедшую по прямому направлению на Москву от Ростова, поддержки казачества. Стратеги эти, мыслившие категориями гражданской войны, усматривали в казачестве страшнейшую угрозу для революции и, находясь во власти эмоций, торопились расправиться с ним, направив куда меньшие силы против гвардии контрреволюции - Добровольческой армии.

Наступление захлебнулось через две недели. Белые, ободрённые своим успехом, стремительно развили наступление на север. Апогеем его стало взятие Орла 13 октября 1919 года. «Московская директива» Деникина, казалось, будет выполнена в полном объёме, первопрестольная увидит парад белых полков, первому из которых донецкие промышленники обещали премию – миллион рублей (по курсу николаевского рубля)» /Н.Н.Яковлев «Сталин: путь наверх»/.

Среди историков даже гуляют упорные слухи, что советское правительство в полном составе состряпало себе новые загранпаспорта и намеревалось бежать из Москвы при приближении белых войск к столице…

В этой критической обстановке Сталин в качестве члена Реввоенсовета и прибыл на Южный фронт в качестве палочки-выручалочки. И первое, что он сделал - как и в Царицыне, и в Петрограде ранее - это навёл порядок в отступавших и павших духом красных частях. Железный порядок и дисциплину он потом наводил везде, на всех постах, где ему доводилось работать.

8 октября 1919 г. в командование Южным фронтом вступил А.И.Егоров, толковый, грамотный офицер, подполковник царской армии. Сталиным и Егоровым было получено тяжёлое наследие от предшественников. «Главное командование, занявшееся подготовкой контрудара, по-прежнему действовало в рамках стратегического плана, обанкротившегося в сентябре, - наступать левым флангом. Для этого ещё 30 сентября 1919 г. группа Шорина была преобразована в Юго-Восточный фронт. Более гибельного курса нельзя было представить. Трагизм положения заключался в том, что стратеги Политбюро во главе с Лениным стояли именно за этот образ действия, хотя даже Троцкий уже к осени прозрел и выступил против него. 15 октября 1919 г.»

Видя всё это, разъярённый Сталин строчит дерзкое письмо Ленину с убийственной критикой плана Главкома (Ставки):

«Чем объясняется стремление Главкома отстаивать старый план? - спрашивал Сталин. И отвечал: - Очевидно, одно лишь упорство, если угодно - фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в Главкоме «стратегическим петушком Гусевым» (Я.Д.Драбкин, дед многолетнего главного редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева - А.С.). На днях Главком дал Шорину директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уж совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде ВРАЖДЕБНОЙ нам, в условиях абсолютного БЕЗДОРОЖЬЯ – грозит нам полным крахом. Не трудно понять, что этот поход на казачьи станицы, как это показала недавняя практика, может лишь сплотить казаков против нас вокруг Деникина для защиты своих станиц, может лишь выставить Деникина спасителем Дона, может лишь создать армию казаков для Деникина, т.е. может лишь усилить Деникина.

Именно поэтому необходимо теперь же, не теряя времени, изменить уже отменённый практикой старый план, заменив его планом основного удара из района Воронежа через Харьков - Донецкий бассейн на Ростов. Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот - симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, - линию Воронеж-Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замёрзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая-Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвёртых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдёт, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчёт мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остаётся без угля.

С принятием этого плана нельзя медлить, так как главкомовский план переброски и распределения полков грозит превратить наши последние успехи на Южфронте в ничто. Я уже не говорю о том, что последнее решение ЦК и правительства - «Всё для Южного фронта» - игнорируется Ставкой и фактически уже отменено ею.

Короче: старый, уже отменённый жизнью план ни в коем случае не следует гальванизировать, - это опасно для Республики, это наверняка облегчит положение Деникина. Его надо заменить другим планом. Обстоятельства и условия не только назрели для этого, но и повелительно диктуют такую замену. Тогда и распределение полков пойдёт по-новому.

Без этого моя работа на Южном фронте становится бессмысленной, преступной, ненужной, что даёт мне право или, вернее, обязывает меня уйти куда угодно, хоть к чёрту, только не оставаться на Южном фронте» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.276-277]…

11

Доводы Сталина были в высшей степени аргументированы и убедительны, - и политбюро в итоге, согласившись с ними, поддержало их. После чего на Южном фронте произошёл разительный перелом, который явственно обозначился уже 20 октября 1919 года. Ведомая Сталиным и Егоровым Красная Армия пошла вперёд, Добровольческая армия была наголову разбита, и началось её паническое отступление. Правда. справедливости ради надо отметить, что красным ратникам тогда здорово помогли махновцы, ударившие Деникину в тыл. Без этой помощи Нестора Ивановича (который никогда не воевал против красных, хотя и не особо сочувствовал им) всё могло бы пойти иначе.

Но как бы то ни было, в 10-х числах января 1920 года деникинцев отбросили за Дон: успех был ощутимый и значимый, про парад в Москве добровольцам пришлось забыть. Красные войска прошли тогда более 750 км при среднесуточном продвижении 10 км. Фантастическая скорость передвижения огромных людских масс, согласитесь, дорогие мои читатели, добрую половину которых составляла пехота! Плюс к этому надо учесть, что красноармейцы наступали в зимнюю стужу, голодные, плохо обмундированные, да ещё и через территорию, где свирепствовала эпидемия тифа, косившая без разбора гражданских и военных. А боезапас пополняли за счёт трофеев, что оставляли убегавшие добровольцы. Воистину, ВЕРА способна творить чудеса. ВЕРА же была великая!!!…

То был «настоящий военный подвиг», - как обзовут тот поход летописцы, - не имевший аналогов в истории Гражданской войны. Подвиг, совершённый вопреки половинчатой позиции Главкома. В выпущенной в 1931 г. книге «Разгром Деникина 1919» А.И.Егоров об этом написал так:

«Между тем по мысли главного командования именно на Юго-Восточном фронте продолжала лежать задача нанесения белым армиям южной контрреволюции главного удара… Та же мысль ещё ярче выступает при подсчёте посланных на фронты пополнений: за ноябрь и декабрь 1919 г. Южный фронт (фронт Сталина и Егорова - А.С.) получил всего 113 эшелонов, тогда как Юго-Восточный - 168 эшелонов».

Вот ещё одна откровенная оценка Егорова вредительской (если не сказать предательской) стратегии Главкома и Реввоенсовета Республики, то есть Троцкого со товарищи:

«Основная беда, по нашему мнению, заключалась не столько в принятии ошибочного плана действий, сколько в том, что, когда эта ошибочность со всей очевидностью стала уже бесспорной для всех, когда не оставалось уже никакой решительно уверенности в целесообразности дальнейшего продвижения 9-й и 10-й армий (Юго-Восточного фронта - А.С.) на юг и возможности достижения намеченной операцией каких-либо результатов - главное командование придерживалось своей старой идеи, настойчиво пытаясь гнать вперёд 9-ю и 10-ю армии через Донскую область» [Егоров А.И. Разгром Деникина 1919. М., 1931. С.215].

Для обеспечения этого вредительского и кровавого плана в Реввоенсовет Юго-Восточного фронта для надёжности и контроля был даже назначен военком полевого штаба РВСР Сергей Иванович Гусев. Это тот самый «стратегический петушок», настоящие имя и фамилия которого - Яков Давидович Драбкин. Он прекрасно осознавал, этот лукавый еврей-троцкист, что означало «гнать» две огромные армии через мятежный Дон в условиях Гражданской войны! И сколько будет стоить это пролитой РУССКОЙ КРОВИ! Ведь ареной боевых действий невольно станут казачьи станицы и хутора, где в борьбу непременно втянется и стар и млад - защищать свои дома и имущество. Но Драбкину этого было и надо: раздуть пожар Гражданской войны как можно больше и жарче…

12

Но как ни старались троцкисты из Главного штаба РККА нагадить Сталину и Егорову, исход кампании, невзирая на все их каверзы, решался и решился в итоге на правом фланге, где сплочённые и воодушевлённые Иосифом Виссарионовичем красные рати героически бились с Добровольческой армией, разлагавшейся не по дням, а по часам. Надо отдать должное Сталину: он горой стоял за интересы своего Южного фронта, ломая сопротивление Политбюро и ЦК, Главкома и Реввоенсовета, то и дело совавших палки в колёса проводившихся им и Егоровым боевых операций. Так, в обстановке общей подозрительности и недоброжелательности он всё же добился объединения разрозненных кавалерийских частей в монолитную Конную армию. Решающим толчком к этому объединению был разгром кав’корпусом Будённого кав’корпусов Шкуро и Мамонтова, похоронивший миф о непобедимости белой кавалерии, состоявшей в основном из потомственных казаков. Реввоенсовет Южного фронта принял решение о её (Конной армии) создании 11 ноября 1919 года. А 19 ноября она переименовывается в 1-ю Конную армию.

В это же примерно время Сталин определился, наконец, с разумным, на его взгляд, соотношением между функциями командира и комиссара частей и соединений РККА, про которое в разработанной им же в 1919 году инструкции сказано так:

«Комиссар полка является политическим и нравственным руководителем своего полка, первым защитником его материальных и духовных интересов. Если командир полка является главою полка, то комиссар д