Читать онлайн
"Zаzеркалье"

Вселенная, на самом деле, больше чем кажется – каждая планета имеет двойника, работающего с точностью да наоборот. Миры Зазеркалья сокрыты за государственными и правительственными печатями, раскрываясь спецслужбам, реднерианской полиции и часто тем, с кем контактируют все вышеперечисленные. Реднерами называют тех, кто наделён сверхспособностями и/или мутациями, а реднерианская полиция призвана контролировать себе подобных, подчиняясь ДКР – департаменту контроля реднеров. Физически мы не путешествуем между мирами, но если обыватели не знают вовсе о существовании Зазеркалья, то мы – реднеры осведомлены об этом, и некоторые из нас даже могут налаживать виртуальное общение с миром-близнецом. Реднерианская полиция скрывается у всех на виду – в обычных на вид полицейских участках, но она расследует дела, касающиеся исключительно реднеров. Реднерианская полиция активно сотрудничает со спецслужбами всего мира – как своего, так и Зеркального, скрывает истину от обывателей, мониторит все обращения в органы правопорядка, перехватывает все странные обращения, в случае необходимости ведёт расследование, и если не находит подтверждение присутствию реднеров, то передаёт дело в обычную полицию. У нас существуют свои методы ловли реднеров-преступников, особые предметы для их ловли и удержания, свои тюрьмы и психиатрические больницы. Реднеры – продукт Зазеркалья, мы – двойники оригиналов и существуем там, где существуют все остальные – в обоих мирах. Если, например, ты живёшь на Земле, человек ты добрый, скромный и небогатый, то твой двойник из Зазеркалья – реднер, он жестокий, наглый и богатый. Это правило распространяется не только на обитателей: всё, что на Земле рождает свет и радость, в Зазеркалье приносит горе и живёт во тьме. Таков баланс Вселенной. Два мира никак не могут воссоединиться, мы не можем проходить через зеркала, мы даже не можем увидеть планету-двойника в космосе. Но есть одна легенда: говорят, что идентичные двойники могут пройти через зеркала, что приведёт к разрушению баланса. Но это всего лишь легенда…

Джоан

Зазеркалье. Эдинбург. Март 2050 года…

Его зовут Дуглас МакКензи, он пришёл утром в реднерианский полицейский участок, ему тридцать один год, владеет заводом по производству алкогольных напитков – он не входит в список самых богатых людей мира и даже Британии, но денег у него достаточно и имеются перспективы на увеличение состояния. На данный момент у него есть один завод по производству алкоголя в пригороде Эдинбурга, особняк неподалёку от завода, лофт в центре Эдинбурга, три спортивных автомобиля, небольшая яхта; горничная, повар, личный лечащий врач, два адвоката – один занимается мелкими правонарушениями, другой – крупными. Между прочим Дуглас – тот ещё гуляка, вспыльчивый и наглый, выплатил немало штрафов за различные административные правонарушения. Он многократно становился зачинщиком драк, обвинялся в хулиганстве, сексуальных домогательствах, употреблении запрещённых веществ, а также в финансовых махинациях, но адвокат отмазывал его каждый раз. Сегодня же Дуглас сам к нам пришёл, сказал, что убил человека и хочет сесть в тюрьму. Мы ездили на место преступления: нашли труп, окровавленный нож с отпечатками пальцев Дугласа, свидетелей ссоры Дугласа с жертвой, произошедшей незадолго до убийства. В беседе с нами МакКензи отказался от адвоката, попросил конфисковать всё его имущество и посадить в тюрьму, не давая поблажек. Он сознался в финансовых махинациях, в неоднократных домогательствах и попытках изнасилования, в многочисленных пьяных дебошах и в актах вандализма, мол, он справлял малую нужду на достопримечательности, а однажды наложил кучу на скамейке возле генерала Мачека – с этого момента Уэйн долго угорал. Сейчас Дуглас находился в допросной комнате с психиатром, я стояла перед зеркалом Гезелла и наблюдала за их беседой. Дуглас вёл себя вполне адекватно – он совсем не казался параноидальным шизофреником или психопатом, но было в его взгляде нечто странное – он будто вынашивал коварный план, по которому получалось, что если он всё потеряет и сядет в тюрьму, то получит с этого какую-то выгоду…

В какой-то момент мой взгляд расфокусировался и я увидела в отражении рыжеволосую девушку двадцати четырёх лет в кожаной куртке поверх чёрного пуловера. У меня зелёные глаза, пухлые губы, практически незаметные веснушки на носу и под глазами – скорее даже их не видно, если не приглядываться или не знать, что они там есть. В достаточной степени стройной я никогда не была, но стараюсь бороться с врождённой склонностью к полноте, и благодарна природе за то, что она наградила меня фигурой «песочные часы».

Я с раннего детства знала, кем стану, когда вырасту – мы с братом это знали – наши судьбы были предрешены, ведь мы родились в семье двух полицейских реднеров. Родители уверяют, что вовсе не намеревались сделать нас полицейскими, но кем ещё могут захотеть стать дети, чьей любимой игрой в детстве было «Полицейское расследование или найди утерянного медвежонка»? Я любила искать и находить мягкие игрушки, свои заколки и свитера, мамины украшения – всё, что было утеряно, но уже в восемь лет я поняла, что когда выросту, то стану инспектором отдела убийств и никак иначе. Несмотря на то, что мы несколько отличаемся от людей, нам дозволено избирать любую отрасль – вовсе необязательно учиться в специальных учреждениях, и работать средь реднеров, но так проще – в реднерианской полиции, например, есть отделы, каковых нет в обычной полиции. Так что, окончив школу, я поступила в шотландский полицейский колледж для реднеров, а через два года уже стала констеблем. Сейчас я – сержант, работаю в отделе убийств в паре с братом – инспектором отдела, и получаю дополнительное образование психолога-криминалиста. Наша с Уэйном мама Кейт – старший инспектор отдела убийств, а глава семейства МакАлистер, Джон – суперинтендант участка.

Уэйн вошёл в комнату, стоило лишь подумать о семье и о нём в частности. Как и другие инспектора, он практически не носит униформу, надевая её только на различные торжественные официальные события, куда его можно привести разве что под дулом пистолета. Уэйн одевается просто – джинсы, мужские ботинки, футболки преимущественно тёмных или нейтральных оттенков, кожаные куртки, редко ветровки, ещё реже – полупальто. Мужчина он весьма привлекательный с отменным чувством юмора и врождённым обаянием – всем этим он бессовестно пользуется, соблазняя всё, что имеет грудь и в состоянии соблазниться! У Уэйна слегка искривлена перегородка носа, косит один глаз и ноги колесом, но, несмотря на все эти недостатки он всё равно чертовски красив. Он высокий, спортивный, широкоплечий, у него светло-каштановые волосы, идеальной формы губы, зелёные глаза и чуть более заметная, чем у меня, россыпь веснушек на носу и под глазами. Уже не первый год брат носит одну и ту же причёску, что называется «Канадка», но периодически экспериментирует с укладкой.

У нас с Уэйном отличнейшие отношения, мы, что называется, ладим, живём на одной волне, прекрасно сотрудничаем на работе и в быту. Но он был первым ребёнком и поскольку до беременности маме сказали, что она не сможет иметь детей, он стал самым настоящим чудом! Моему появлению через пять лет уже не так сильно удивились, несмотря на то, что после рождения Уэйна маме сказали, что она не сможет повторить этот трюк. Что бы там ни было, чудо у нас – Уэйн! Провозглашённый единожды и навсегда! Он – наследник, мужчина и просто красавчик! Он сможет сделать карьеру, добиться куда больше, чем какая-то там женщина! Наши с Уэйном родители любили и любят нас, но точно не одинаково! И даже если они говорят обратное, они считают Уэйна умнее и рассудительнее меня, сильнее меня, существом куда более необходимым обществу, чем я! Ведь я – женщина, создание априори слабее, глупее, легкомысленнее мужчины, создание с неустойчивой психикой, склонное к необдуманным поступкам, наркомании и проституции!

— Он кажется… адекватным, — произнесла я, как только Уэйн занял позицию возле меня.

— Казаться адекватным и быть им – несколько разные вещи, — парировал брат. — Очевидно ведь, что он выжил из ума! Такое бывает, от денег люди сходят с ума.

— Так говорят бедняки.

— От бедности тоже с ума сходят.

Я фыркнула, слегка вспылив:

— Отчего вообще с ума не сходят?

— Всегда есть такая вероятность. Я знал парня, который сошёл с ума от собственной сексуальности.

Я скривилась, глядя на брата. Наморщив лоб, он настоятельно закивал.

— Надеюсь, ты не о себе, — прикусив щеку, буркнула я.

Уэйн хохотнул:

— Не хотелось бы тебя расстраивать, но я в здравом уме, и моя халупа тебе не достанется. Как и возможность распоряжаться моими органами.

Ведя бровью, я посмотрела на брата, окинула его взглядом. Всё это время он делал вид, что не ощущает моего взгляда на себе, но беззвучно смеялся.

— Когда-нибудь это всё равно случится, — пообещала я. — Ты старше меня, да и ведёшь крайне нездоровый образ жизни. И вот, когда наступит мой час, я, наконец, завладею твоей печенью!

— Печенью? — удивился брат. — И что ты собираешься с ней делать?

— Хочу её удивить, залив водой.

— Ха-ха, — саркастично отозвался Уэйн. Я же засмеялась более искренне, но не громко. — Родители приглашают нас на ужин завтра.

— Может, для начала дело закроем?

— Дело итак закрыто. МакКензи отказался от адвоката, сознался в чёртовой куче преступлений, в том числе и в убийстве, которое раскрыл бы даже студент колледжа! Даже не полицейского колледжа!

Я хмыкнула и покачала головой, глядя на Дугласа.

— Всё слишком гладко складывается, — пробормотала я, — и это очень подозрительно! Он годами платил аж двум адвокатам за то, чтобы они его без конца отмазывали!

— Может он укурился или хорошенько напился, в результате чего его замучила совесть, — предположил брат, пожимая плечами. Я смерила его косым взглядом. — Меня она мучает регулярно.

Прежде, чем я успела это откомментировать, к нам вышел психиатр.

— Ну, как, док? — поинтересовался Уэйн, засовывая руки в карманы распахнутой кожанки. — Куда его лучше посадить?

— Куда угодно, — проговорил седовласый мужчина предпенсионного возраста, делая пометки в планшете. — Лишь бы не на диван в своей гостиной – это будет выглядеть странно.

Уэйн усмехнулся и, морща лоб, глянул на меня. Доктор нажал на кнопку в планшете и, опустив с ним руку, обстоятельно заявил:

— Он абсолютно здоров.

— Вы уверены, что он… — Уэйн нарочито нахмурился, вытащил руки из карманов и, когда пришло время, обозначил словосочетание воображаемыми кавычками, — не разговаривает с «призраком своей умершей бабки»?

Я непроизвольно улыбнулась, а доктор выстроил брови домиком при взгляде на инспектора.

— Уверен, — сказал док. — Все его решения, какими бы абсурдными они не казались, приняты трезвым умом и здравой памятью. Возможно, его замучила совесть или он ударился в религию, какова бы ни была причина, вы не имеете право ему отказать в желании – понести наказание за совершённые им злодеяния. Всего хорошего, — доброжелательно кивнув, док направился к двери.

Уэйн угукнул, прошёл к зеркалу Гезелла и воззрился во встроенный в подоконник планшет. Пробежался взглядом по тексту, затем открепил специальную ручку и поставил подпись. Я ничего не могла сделать, никак не могла повлиять на ситуацию, но знала точно – что-то здесь нечисто…

Уэйн

15 декабря 2052 года...

Я шёл по ночным улицам Эдинбурга, сворачивая несколько раз и, в конце концов, вышел на просторный тихий вымощенный брусчаткой проспект. Свет фонарей расплывался в густом тумане, людей в это время здесь практически нельзя было встретить – лавки и магазины были закрыты, а большинство жителей многоквартирных домов спали. Я добрался до паба «Голова барана» – он буквально светился жизнью: его стены содрогались от музыки и голосов, окна и дверь со стеклом горели жёлтым светом, из паба периодически выходили пьяные люди да удалялись во мрак туманной широкой улицы. Пристроившись к стене возле входа в паб, я закурил, а когда сигарета стлела, я сунул в рот вторую, и третью. Каждый раз, когда кто-то появлялся, я припадал спиной к стене, отворачивался или просто опускал лицо, успешно скрывая его в капюшоне чёрной толстовки, надетой под тёплую куртку. В какой-то момент паб покинул худощавый высокий мужчина с длинными чуть ниже плеч тёмными с сединой волосами. Выглядел он… как бродяга: сальные волосы, изрядно поношенная местами грязная и рваная одежда. Он вышел из паба, немного постоял и подумал о бытие (должно быть), закурил и, пошатываясь, побрёл вниз по улице. Посмотрев себе в ноги, я отпинал к стене свои окурки, а там и без моего вклада хватало этого добра. Немного отстав от длинноволосого бродяги, я направился следом. Шёл за ним примерно четверть часа, регулярно оглядывался, пока бродяга меня совсем не замечал. Первое время он шёл по проспекту, но затем свернул на одну из улиц – она была плохо освещена, многие фонари были попросту разбиты, а другие встречались редко и горели тускло. Становилось всё темнее и безлюднее, температура снизилась на пару градусов, пошёл редкий мелкий снег. Меж двух выбитых фонарей бродяга вовсе затерялся, превратившись в чёрную пьяную тень, он свернул в проулок, справляя малую нужду. Я контрольно огляделся, достал нож из внутреннего кармана куртки, подошёл к бродяге сзади, пырнул его ножом в бок под рёбра, а после того, как он повернулся, я прижал его к стене и ударил ещё дважды в живот и один раз в грудь.

Проснувшись, я вскочил и сел на постели. Часто дыша, я провёл руками по волосам. Спавшая возле меня блондинка со стоном перевернулась на другой бок, но не проснулась. Я глянул на неё, затем – по сторонам: моя квартира, спальня, часы на прикроватной тумбочке показывают 5:47 утра. Я помню, как мы с Эмбер пришли около полуночи и примерно через час уснули. Помню, что не курил прошлым вечером и днём ранее, но сейчас я чувствую вкус сигарет. Курю я нечасто и втайне ото всех, поэтому каждый раз чувствую во рту вкус вчерашних сигарет. Этот сон… не может быть реальностью, но он кажется мне чересчур реалистичным, вплоть до ощущения мороза, снега на лице и крови на руках, вплоть до вкуса сигарет и запаха дыма.

— В общем, знаешь, мне кажется это полнейшим бредом! Я хочу сказать, что если… Уэйн?

Я очнулся только после того, как услышал своё имя. И понял, что уже почти восемь утра, я в машине – веду её, а Эмбер без конца говорит о том, что я перестал слушать ещё на прошлой неделе! И почему самые привлекательные женщины до безумия глупы и очень много болтают о всякой ерунде? Должно быть, это из серии Реального Мира и Зазеркалья – у всего есть баланс… или плата всему если угодно. Но к чёрту, сейчас дело не в ней. Всё утро я чувствую себя не в своей тарелке, будто… после многочасового общего наркоза. И я много думаю, анализирую – свой сон и самочувствие.

— Что? — спросил я.

— Ты слышал, что я сказала?

— Ага, полностью с тобой согласен.

С чем я согласился? Какая разница! Это опять о её парикмахерше, косметологе, маникюрше или о любой её подруге, каждая из которых ведёт беспорядочную половую жизнь! За две недели общения с Эмбер я услышал десятки историй, напоминающих пересказ одного очень толстого эротического романа с кучей действующих лиц. Когда он уже закончится?!

— Слушай, я ночью не уходил? — перевёл я тему. Эмбер посмотрела на меня с приподнятой бровью. — Может ты просыпалась, услышав закрывающуюся входную дверь, например? Или что-то в этом роде – любой шум?

— Нет, я ничего не слышала, — бросила Эмбер. — Спала как убитая… — она потемнела, — даже странно. Мы ведь поздно легли и рано встали, но я не чувствую себя разбитой…

Я глянул на неё со сведёнными бровями, как и она – видя странность во всём этом, но и понимая, что случается всякое и порой можно выспаться за пару часов. Эмбер скривилась, почесав шею под распущенными светлыми волосами. До меня вдруг дошло, что она чешет в одном месте всё утро, и я машинально протянул к ней руку да убрал волосы с плеча назад.

— Кажется, меня кто-то укусил, — предположила Эмбер. На шее и правда было нечто похожее на укус комара… или след от иглы. — Ты проехал, Уэйн!

Я вдавил педаль тормоза, остановившись слишком неожиданно для ехавшей позади машины – она чудом в меня не врезалась, но водитель нажал на клаксон. Я выругался, а Эмбер, слегка поцеловавшись с торпедой, вскинула головой и уставилась на меня с укором.

— Прости, — буркнул я. — Ты в порядке?

— Можно и так сказать, — с закусанной щекой фыркнула Эмбер. Выпрямилась и поправила причёску. Разбираться сейчас во всём этом, не было времени – ни у неё, ни у меня, ни у того, кто чудом в нас не врезался. Так что, оправившись, Эмбер чмокнула меня в щёку и покинула машину.

Водитель сзади в очередной раз бибикнул, за ним выстроились ещё две машины с такими же нетерпеливыми водителями. Я уже собирался ехать, но чёрная «Тайота» объехала меня слева и перегородила мне путь, намереваясь поворачивать. Я нажал на клаксон, водитель посмотрел на меня и вежливо показал мне средний палец. Я скривился, вызвав у него самодовольную усмешку.

— Ох, ну ладно, — пробормотал я, — ты сам напросился.

Я метнулся к заднему сидению, взял полицейский проблесковый маячок, приоткрыл боковое окно, включил маячок и поставил его на крышу авто. С характерным звуком черешня промигала синим и красным, а водитель «Тайоты» поменялся в лице. Как только он опустил взгляд от мигающей сирены ко мне, я, морща лоб, указал пальцем на него, а затем показал, где ему запарковаться. Он закатил глаза, матерясь, но как только у него появилась такая возможность, то исполнил приказ.

Мигая и крича, сирены зазывали зевак к месту убийства, а полицейская лента обозначала точное место преступления – тёмный проулок. Запарковав автомобиль, я не спешил его покидать, дав себе время на то, чтобы придушить панику, ведь это было то самое место – из моего сна! Я не мог долго простаивать, поэтому, в конце концов, всё же вышел из машины. И пока шёл к обозначенному жёлтой лентой проулку мир вокруг плыл, сердце глухо стучало в груди и в затылке, моё собственное тело казалось мне совсем чужим – руки немели, ноги были ватными. Я дошёл до места, зашёл в проулок и замер, глядя на мёртвого бродягу – того самого бродягу с длинными тёмными с сединой волосами, в поношенной местами грязной и рваной одежде, с ножевыми ранами в области груди и сердца…

Не я это сделал, не я! С чего мне убивать его? Я не знаю этого мужчину! Возможно, мне было видение, посланное для того, чтобы я нашёл убийцу и предотвратил другие убийства. Но никогда ещё мои видения не были столь реалистичными и все они всегда касались меня, моих родственников или друзей, ведь если бы я видел случайные убийства людей, с которыми я даже не знаком, то давно сошёл бы с ума.

— Имя жертвы – Картер Льюис, — оповестил меня Кинг. Он пытается заменить Джо на посту моего напарника, пока та в отпуске, но для меня Кинг – не больше чем шум, который лишь иногда выдаёт важную информацию. — С работой у него проблемы, в личной жизни – кавардак. Торчал в пабе «Голова барана» недалеко отсюда, бармен говорит, что Картер там завсегдатай. Слушаешь меня?

— Да, — хрипло отозвался я. — Орудие убийства?

— Нож. Но мы его не нашли.

— Свидетели?

— Девушка из квартиры напротив, — указал Кинг на квартиру, — слышала что-то около половины третьего ночи, а потом видела удаляющийся в темноту силуэт. Говорит, он был в чёрной одежде с капюшоном на голове, — закусив щеку, Кинг пожал плечами да невесело резюмировал: — походу, глухарь.

Я должен разобраться в этом! Понять, видение то было или… я убил Картера. Возможно, меня заставили это сделать, каким-то образом управляли мной – при помощи заговора или телепатии, а может, кто-то вселился в моё тело. Или всё же это было видение, в котором я был на месте убийцы для того, чтобы найти его. Тогда, что мне о нём известно? Дожидаясь Картера, убийца скурил несколько сигарет…

Избавившись от Кинга, я поехал к пабу «Голова барана». Походил там, поспрашивал о Картере, но в первую очередь, что я сделал – так это прошёл вдоль здания и нашёл место, где окурки были сметены к стене. Их там было многовато, я забрал все – собрал их в пакет для улик. Покончив с делами вблизи места преступления, я поехал домой. Там я поискал свою заначку с сигаретами, но не нашёл! Чтобы не искушать себя, я не храню сигареты в машине и на работе, оставляю только одну пачку в квартире, никаких запасов, блоков, даже две пачки зараз не покупаю. Так вот я подумал и вспомнил, что моя квартирная заначка уже была на исходе, скорее всего, в пачке оставалось сигарет пять, их вполне можно было бы скурить за вечер да выбросить пачку. Потом я, в поисках чёрной толстовки, перерыл шкаф – у меня несколько толстовок разного цвета, разной плотности, с рисунками и без, я даже точно не уверен в количестве этой детали своего гардероба. Так что моя миссия должна была бы феерично провалиться, но я нашёл в шкафу средь ряда толстовок пустую вешалку – конечно, это может ничего не значить, и в то же время – значить абсолютно всё. Затем я надел нитриловые перчатки, застелил журнальный столик в гостиной полиэтиленом и вывалил на него окурки. Перебрав эту кучу, я отыскал четыре окурка марки, которую я курю. Поместил их в отдельный пакет для улик, всё остальное свернул в полиэтилен со стола и выбросил в мусорный бак на улице. Приехав в участок, я зашёл в лабораторию и попросил Эндрю проверить ДНК на окурках инкогнито. Уже через час Эндрю позвонил мне злой:

— МакАлистер, ты издеваешься?!

— Что?

— Дал мне свои окурки, мол, давай, выявляй! Тебе нечем заняться?!

Я проглотил образовавшийся ком в горле. Спрашивать его – уверен ли он, я не стал, чтобы не вызывать подозрений. Пусть лучше думает, что я – конченый тролль, чем убийца!

Разнервничавшись, я направился в местный туалет. Там никого не оказалось, чёрные пластиковые стены угнетали и без того мой подавленный дух, а зеркало, замостившее всю стену над раковинами почему-то пугало – оно наводило ужас при приближении. Но я всё же подошёл к нему, включил холодную воду и умылся. Посмотрел на своё отражение, через мгновение оно раздвоилось, и я увидел нечто… странное. Перед глазами промелькнула кровь, убийства – десятки жертв. Это не сейчас, это не со мной – всё это иная реальность, где я – не я, где я чувствую себя… сильным, внушающим уважение и страх, наводящим самый что ни на есть ужас. Я знаю, это видения из потустороннего мира, чувствую, что это о нём – о моём двойнике, о моей тёмной стороне. Мне становится плохо. Голова закружилась, вспышки в глазах раздвоились, растроились, расползлись в четыре стороны. Меня бросило в жар, потом в холод, земля ушла из-под ног, я упал на пол и погрузился в темноту…

Меня пробуждает нечто прохладное, касающееся моего лба. Я открыл глаза, но сначала видел лишь чёрно-белые пятна, правда, вскоре картинка обрела четкость, и я узнал свой участок… хоть и я мог очнуться в любом другом реднерианском участке и не понять, что он не мой по внешнему виду. Все реднерианские полицейские участки выглядят одинаково – в их интерьере выигрывает минимализм и преобладает чёрный цвет – он буквально повсюду, на стенах, полу и потолке. Стены участков отделаны пластиковой вагонкой, полы – матовым ламинатом, а потолки декорированы шахматной доской, в которой глянцевые плиты чередуются с плитами мутного стекла с подсветкой.

— Как ты, Уэйн? — спросила Дженнифер, что прикладывала мокрое холодное полотенце к моему лбу. Джен раньше работала медсестрой, теперь же она инспектор отдела нравов.

Сначала её голос казался мне далёким, но потом я пришёл в норму, она убрала полотенце и руку, после чего я сел на пол туалета, огляделся и увидел стоявшую в двери толпу копов во главе Кинга.

— Что произошло? — спросил я.

— Без понятия, — отозвалась Джен. — Кинг позвал меня, сказал, что ты лежишь на полу в туалете. У тебя был жар, и ты бредил, говорил сам собой.

— Мы вызывали скорую, — отчитался Кинг.

— Отмените, — бросил я.

— Но…

— Я в порядке, — заверил я, поднимаясь с пола, хоть и не так легко, как хотелось бы, но и не подобно умирающему старому дедушке. — Что я говорил?

— Эм, эээ… — Дженнифер ненадолго растерялась. — Ты будто… вёл диалог сам с собой, говорил «забудь», «не лезь в это», «я обо всём позаботился».

— Позаботился, — повторил я тихо. Не помню. Ничего не помню! Я потерял сознание и это всё, что я помню из последнего!

Я подошёл к раковине, умылся холодной водой, с опаской посмотрел в зеркало, но на этот раз ничего странного не произошло.

— МакАлистер? — окликнул меня кто-то из глубины участка. Толпа в проходе расступилась, пропуская вперёд констебля в униформе. Он окинул меня взглядом и уточнил: — ты умираешь?

Я провёл языком по щеке:

— И не мечтай. Что у тебя?

— Ты ведёшь дело Картера Льюиса?

— Ну?

— Там пришёл некий Крис Палмер, он уверяет, что пил с Картером, у них случился конфликт, и он его прирезал.

Я поспешно покинул туалет, по пути уточнил, в какой Палмер допросной. Констебль ответил, что в пятой. Добравшись до необходимой комнаты, я остановился, перевёл дух и вошёл. За металлическим столом сидел худощавый мужчина лет тридцати, выглядел он примерно так же, как и Картер: небритый, несвежий, побитый жизнью, я бы не назвал его бродягой, но тем, кто злоупотребляет алкоголем и ночными посиделками в пабах – легко. Когда я вошёл в комнату он поглядел на меня так, будто… одновременно знал и не знал меня, будто я был очень похож на того, кто внушал страх, уважение и полное повиновение, но Палмер прекрасно знал, что я – не тот человек, просто… моя внешность вызывала у него определённые ассоциации. Я сел напротив него и надавил на сенсорную кнопку в столе – встроенный в него планшет узнал меня по отпечатку пальца и сразу же открыл нужное дело. Я молча открыл вкладку со снимками с места преступления, и начал раскладывать их на столе в виде полупрозрачных электронных табличек. Все люди реагируют по-разному на этот приём. В большинстве случаев люди нервничают, независимо от того – имеют они какое-либо отношение к запечатлённому на снимках преступлению или нет. Одни паникуют, другие начинают защищаться, нападая, третьи сохраняют внешнее спокойствие, но я вижу, что им не по себе. Полное равнодушие проявляют только психопаты и те, кто на все сто процентов уверены в том, что им ничего не будет за то, что запечатлено на снимках. Палмер же… насмехался над происходящим, для него всё это было предсказуемым и даже немного утомительным.

— Я убил его, — без прелюдий заявил он. Слишком легко, будто не знает, что вслед за этим признанием он направится в тюрьму. Будто не собирается туда.

— За что? — спросил я, сцепив руки в замок на столе.

Мужчина пожал плечами:

— Просто так.

— Вы с ним были знакомы?

— Да, мы иногда встречались в пабе «Голова барана». И прошлой ночью тоже там были, выпивали. Поспорили, я проиграл и оплатил ему выпивку, предложил реванш, но он отказался и ушёл. Я разозлился и пошёл за ним.

— С какой целью?

— Не знаю точно, я… был пьян. Плана у меня не было, я просто шёл за ним. В какой-то момент он меня заметил, мы сцепились, поругались и подрались, я достал нож и прирезал его.

— Как ты это сделал?

— Я, ну… ударил его в бок, когда он напал на меня, а затем ещё дважды в живот и один раз в грудь. Он свалился в проулок, там я его и оставил.

Палмер хорошо осведомлён. Он точно знает характер и количество ран, знает, каким оружием был убит Картер, где он был убит. Но всё равно его история неправдоподобна. Во-первых, никаких признаков борьбы не было найдено – Картер не дрался с нападавшим. Во-вторых, ну, это очевидно, разозлившиеся собутыльники если и нападают, то делают это на месте, а не идут за тобой четверть часа, чтобы сцепиться в подворотне и прирезать.

— В тот момент ты понял, что убил его?

— Да, ну… не знаю. Он выглядел мёртвым.

— И ты, увидев это, просто ушёл?

— Ну, я огляделся – там никого не было, и я подумал, что смогу остаться незамеченным. И я ушёл.

— Куда?

— Домой. Когда пришёл, лёг спать. А проснувшись, понял, что сделал и… пришёл сдаваться, — Палмер слегка вскинул кистями рук.

Даже не самый гениальный детектив почувствовал бы, как вся эта история смердит враньём! Люди убивают в состоянии эффекта, в целях самозащиты, по заказу или приказу, в собственное удовольствие. Палмер ведёт себя так, будто совершил преднамеренное оплаченное убийство или убийство в своё удовольствие, но при этом подаёт историю того, кто совершил преступление в состоянии эффекта. Но Палмера вовсе не беспокоила хлипкость его истории, наверно, потому что, как бы страшно это не звучало, но посадить в тюрьму невиновного гораздо проще, чем оправдать его.

Я вздохнул, нажав на кнопку в планшете, после чего все снимки исчезли – они в любом случае больше не пригодятся.

— Куда ты дел нож? — спросил я.

— Я его принёс, отдал констеблю. Как и толстовку, в которой был прошлой ночью – она вся в крови.

— Ты хочешь сесть за убийство в состоянии эффекта, — сказал я. — Но тебе светит куда более серьёзная статья – преднамеренное убийство. От двенадцати лет до пожизненного.

Сворачивая губы трубочкой, Палмер покачал головой. Его не страшило будущее, на которое он себя обрекал, и даже больше – я встречал психов, которые хотели попасть в тюрьму, но Палмер был не таким – он не собирался сидеть вовсе!

— Хорошо, — сказал он.

— Хорошо?

— Я должен понести наказание, предусмотренное уголовным кодексом, верно?

— Верно.

— Ну, так какая проблема?

— Проблема такая, что ты не убивал Картера!

Палмер хохотнул.

— А зачем же мне сознаваться в его убийстве?

— Возможно, ты ищешь острых ощущений или прикрываешь кого-то.

Крис улыбнулся, скорее даже уголок его губ дрогнул в улыбке.

— А откуда у меня одежда и нож в крови Картера?

Я не ответил, потому что не знал ответа или не хотел верить в то, что сам же ему всё отдал, заставляя его взять вину на себя вместо меня!

Не получив ответа от меня, Крис усмехнулся.

— Никакой борьбы не было, — заявил я. — И что на счёт того, что у Картера была расстёгнута ширинка? Кажется, он справлял малую нужду, когда на него напали, а вовсе не дрался с нападавшим.

Уголок губ Палмера снова дрогнул. При взгляде на меня исподлобья его серо-голубые глаза блеснули.

— Какое тебе дело, Уэйн? — спросил он, вынудив меня нахмуриться. — У тебя есть труп, убийца с орудием убийства, следами совершённого преступления и мотивом. Если ты вернёшься в паб, то найдёшь массу свидетелей того, что мы с Картером действительно пили прошлой ночью, действительно спорили и, возможно, кто-то даже видел, что мы немного повздорили. — Крис вздёрнул бровями и качнул головой. Затем он чуть придвинулся ко мне и шёпотом произнёс: — не лезь в это дело, Уэйн.

Он сказал это, и меня… просто переклинило – будто в моей голове прозвучал выстрел и я почувствовал истину – не услышал её, не запомнил, но познал, ощутил сердцем и душой. «Не лезь в это дело, Уэйн» – я уже слышал это – недавно, это и многое другое – то, что забыл, но познал. От того, кого должен слушаться, кому должен подчиняться, потому что я всё ещё жив, на свободе и делаю то, что мне нравится лишь благодаря ему – потому что он не захотел меня лишить всего этого. Я не должен лезть в это дело, я должен забыть о нём, просто отпустить, позволить ситуации разрешиться самостоятельно…

Адам

Земля. 28 декабря 2052 года...

Вполне реально научиться размножать своё внимание, хоть и на первых порах это сложная, а порой даже кажущаяся совсем непосильной задача. Но я мультизадачный, и уже давно не новичок в этом деле, – сейчас я в состоянии одновременно слышать и запоминать новости трёх разных каналов, читать статьи, переписываться с людьми и воровать деньги на карманные расходы у богачей. Всё это под боевичок с популярной кинозвездой современности и разговоры сестры с моей девушкой на кухне, а также с возможностью – в абсолютно любой момент отключить один или несколько источников информации.

На сегодняшний день мой домашний компьютер состоит из трёх объединённых системных блоков, находившихся под столом, шести изогнутых мониторов, установленных полусферой, двух съёмных сенсорных экранов и сенсорной клавиатуры, встроенной в стол полусферой. Мой компьютер занимает почти всю гостиную, но это и не мудрено – она не такая уж и большая, к тому же совмещена со спальней. Дверей в этой квартире практически нет – фактически их всего две – парадная и та, что ведёт в совмещённый санузел, находясь возле входа. Две комнаты ограждены арками вместо дверей и располагаются напротив друг друга, разделяясь узким коридором. Спальню, а точнее будет сказать – спальный угол, состоящий из одной только кровати, я отделил стеллажом от потолка до пола, его многочисленные квадратные полки смотрят на постель. С другой стороны к стеллажу приставлен шкаф с одеждой, обувью и кое-каким барахлом. В одном углу гостиной находится мой стол с компьютером, а в другом умещается угловой диван и стеклянный журнальный столик.

— Мне просто интересно, — слышится голос сестры из кухни, — он занимается чем-то ещё, кроме своей информационной завесы?

Старших сестёр, равно как и родителей, всегда беспокоит интернет-зависимость младшего члена семьи, не так ли? Тесса старше меня на шесть лет – фактически, но после смерти родителей пятнадцать лет назад ей пришлось быстро повзрослеть и практически заменить мне мать. Она всегда была отличницей, избрала для себя работу в МИ-5, чтобы найти убийцу наших родителей, но затем она перевелась в британский департамент, и по сей день работает в шотландском отделении ДКР. Я никогда не скажу ей этого, но она намного круче меня! Из меня ничего путного не вышло, и сидел бы я сейчас в тюрьме, если бы Тесса без конца меня не отмазывала. Благодаря сестре у меня даже нет условных сроков за спиной, но досье на меня у правительства имеется – они, что называется, присматривают за мной. По отношению ко мне была применена обычная практика «Не можем победить, так завербуем», поэтому я числюсь информатором и аналитиком ДКР, работающим удалённо. Они мне даже зарплату выплачивают! И не знают, что я продолжаю заниматься… слегка незаконными делами.

— Он много чем ещё занимается, — ответила сестре Летти – моя девушка, которая частенько здесь ночует, порой остаётся даже на несколько дней, но не живёт постоянно. — Иногда он выходит в магазин, два раза в неделю ходит в спортзал, примерно три раза в неделю мы с ним спим, а порой он умудряется даже работать. И питается он вполне себе неплохо, даже принимает витамины. В общем, твой брат в порядке! Да, порой он погружается в виртуальный мир, но я не вижу в этом ничего ужасного.

— Потому что ты сама интернет-зависимая!

— Ну, я бы не стала так себя называть.

— А как бы ты себя назвала?

— Мы с Адамом хакеры, если для тебя это синоним интернет-зависимости, то я не стану тебя разубеждать. — На этой ноте Летти покинула кухню, пересекла коридор и, пройдя в гостиную, поставила на журнальный столик блюдо с закусками да бутылку пива. Немного отстав, в гостиную прошла Тесса с ещё двумя бутылками пива, одной открытой.

Летти на год младше меня – ей двадцать два, у неё кожа цвета молочного шоколада, карие глаза и от природы чёрные вьющиеся волосы. Но Летти часто экспериментирует с причёсками, стрижками и окрашиваниями – на данный момент красное мелирование отлично смотрелось на её идеально прямых чёрных волосах в классической стрижке «Боб». Трудно сказать, какой именно стиль в одежде предпочитает Летти – чаще всего она носит рубашки, завязывая их на животе с пирсингом в пупке, клетчатые юбки и военные сапоги.

Моя сестра всегда выглядела намного менее экстравагантно. В принципе у неё несколько мужской склад ума, она не тяготеет к чисто женским штучкам, предпочитает минимализм во всём. С одеждой она не извращается, часто носит классические брючные костюмы с шёлковыми блузками и обувь не на каблуках, но порой на не вызывающей танкетке. Я считаю нас с сестрой непохожими, хоть и общее у нас тоже имеется – смазливые физиономии, голубые глаза и светло-каштановые волосы. Правда Тесса притворяется блондинкой, осветляя волосы, у неё фигура и внешность модели или балерины – стройное тело, точёные черты лица, у меня же – склонность к полноте, с которой я усиленно борюсь в спортзале. Способности у нас с Тессой тоже абсолютно разные, я – Люк Кейдж, а сестра – Селина Кайл… для не помешанных на комиксах поясню: Тесса имеет кошачью ловкость, слух и зрение, у неё девять жизней и она может принимать обличие кошки любого размера, у меня же на вид самая обыкновенная кожа, но она непробиваема, а органы, кости и мышцы намного прочнее, чем у обычного человека.

— Могу поспорить, он даже не знает, что уже не один в комнате, — сказала Тесса Летти.

— Я знаю, что вы здесь, — отозвался я, не отрываясь от работы за компьютером. — Гони деньги.

— А я не на деньги спорила, — угрюмо отозвалась Тесса.

— Ну, тогда, пиво, — я протянул руку к ней навстречу.

Тесса тяжело вздохнула, поставила свою бутылку на стол, открыла вторую бутылку и передала её мне.

— Надеюсь, ты не занят ничем противозаконным? — уточнила сестра, поглядывая в сторону мониторов, но, не углубляясь в их содержимое.

Я закрыл несколько вкладок и откинулся на спинку кресла.

— Надейся, — сказал я, сделав глоток пива. Летти засмеялась, а Тесса смерила меня взглядом старшей сестры – это особый взгляд, которым владеют исключительно старшие сёстры, даже братья этим взглядом не владеют, возможно, только некоторые матери ещё. — Ну, украл я пару тысяч у богачей – это ведь не преступление?

Тесса провела языком по щеке, продолжая просто смотреть на меня сверху вниз во всех смыслах этого словосочетания.

— Возможно, я нарушаю уголовный кодекс, — добавил я. — Но ведь гораздо важнее то, что я не совершаю преступлений против человечества?

Тесса вздохнула. Покосилась в сторону мониторов и скривилась.

— Может, выключишь всё это? — предложила она, ведь я продолжал слушать новости трёх разных каналов, смотреть боевик и пока не отвечать, но принимать сообщения из чатов. — Я слышу только галдёж!

— Я тоже не всё понимаю, когда ты говоришь, — парировал я. — Но я ведь не прошу тебя выключиться.

— Нет, ты просто перестаёшь меня слушать!

— Ну, так последуй моему примеру, — посоветовал я. Сестра сплюнула да отошла к смеющейся Летти. Я хмыкнул, сделал ещё один глоток пива да поставил бутылку на стол. Сняв с полусферы электронный лист, выглядящий как полупрозрачный планшет, я протянул его Летти. — Новостей много, но вам стоит знать об этом.

Летти подошла, взяла планшет и прочитала заголовок статьи:

— Сегодня ночью скончался глава корпорации «Zed».

— Серьёзно? — всполошилась Тесса, подойдя к Летти и заглядывая в планшет.

Корпорация «Zed» была создана Брайаном Купером и его женой Адрианой на Земле несколько лет назад. Поначалу корпорация была частично скрытой, финансировалась правительством, в её стенах проводились многочисленные медицинские опыты, нюансы которых до сих пор остаются втайне. Затем корпорация была раскрыта миру, обещая очистить окружающую среду, побороть смертельные болезни, увеличить продолжительность жизни и улучшить её качество. Корпорация стала продавать эликсиры красоты, молодости и здоровья по доступным ценам – эти эликсиры вовсе не творят чудеса, сбрасывая десятки лет жизни, скорее, они оказывают общеукрепляющее действие на организм. Очисткой окружающей среды корпорация занимается и сейчас, качество жизни, заключённое в здоровье, действительно повысилось, продолжительность жизни стала увеличиваться – так плавно, что все мы просто привыкаем к новому порядку вещей. Куперы приложили руку к созданию корпорации-двойника в Зазеркалье, заключив договор с Джейсоном Тёрнером – он надеялся победить рак, но после десяти лет борьбы проиграл болезни. Несложно догадаться, что корпорация так и не нашла лекарство от рака, но от некоторых других заболеваний – да. После смерти Джейсона, место во главе корпорации Зазеркалья занял его сын – Итан. У нас же до прошлой ночи корпорацией управлял её создатель, теперь же место во главе унаследует его единственный сын…

Пролистав статью, Летти включила видео в планшете.

— Напомним о том, — проговорила диктор новостей в планшете, — что пятнадцатого сентября две тысячи сорок восьмого года Адриана Купер – жена Брайана Купера, второй создатель и совладелец корпорации, погибла в автокатастрофе. В её смерти подозревался Брайан и их общий сын – Дэниел, но подозрения были сняты с обоих, полицией было доказано то, что Адриана погибла в результате несчастного случая. До вчерашнего дня Брайан Купер чувствовал себя хорошо, однако ночью у него прихватило сердце, прислуга позвонила 911, но сердце Брайана остановилось – он скончался ещё до прибытия медиков. Состояние Куперов переходит к их единственному сыну – Дэниелу Куперу, он уже дал интервью, подтверждая смерть отца и вступление в права директора корпорации.

На пресс-конференции Дэниел сообщил о своём официальном вступлении в должность директора корпорации «Zed» и пожалел себя, мол, остался я один одинешенник в этом жестоком мире, без мамы, без папы… хнык-хнык. Не верю ни единому слову!!! Он, конечно, хорошо играет, но в глазах так и горит счастливый возглас «Наконец-то! Наконец я стану царём здесь!». У меня, конечно, нет доказательств, но я уверен, что Дэниел поколдовал под капотом машины матери, чтобы та «случайно» разбилась, и я бы не удивился, если б узнал, что Дэниэл годами методично кормил отца ядом.

Прослушав новости, Летти вернула планшет мне со словами:

— Это хреново.

— Да уж, — согласился я. Забрав планшет, я немного покопался в отложенных статьях. — Дальше – круче. Этот бродяга, — продемонстрировал я девушкам некролог Картеру Льюису, — был зарезан тринадцать дней назад.

— Это же Брайан, — подметила Тесса.

— Это двойник Брайана из Зазеркалья, — поправил я её, хоть и все мы понимали, что на фото не Брайан. — Он к чёрту никому не сдался, прирезали его посреди ночи на улице, явно предварительно выследив и подгадав момент. А дело, кстати, вёл Уэйн МакАлистер, — я перелистнул фотографию в планшете, показав фотографию Уэйна.

— Двойник Дэниела, — с закусанной щекой, вымолвила сестра. Выдохнула и сощурилась. — И ты думаешь, что Картера убили для того, чтобы умер Брайан?

Морща лоб, я закивал:

— Убивать Брайана – слишком опасно. У нас он – влиятельная личность, его смерть расследовали бы долго. А до бродяги никому нет дела! Закон баланса всем нам известен – умирает один, до конца текущего года умирает двойник из параллельного мира. Картера убили за две недели до Нового года, ждать смерти его двойника пришлось недолго…

— Значит, Дэниел заставил кого-то убить двойника своего отца? — уточнила Тесса. — Кто в здравом уме мог пойти на это?

— В убийстве сознался некий Крис Палмер, — ответил я. — Не знаю, кто это, но не удивлюсь, если он знаком с Дэниэлом лично.

— Дэниэл, конечно, мог связаться с миром Зазеркалья, но чтобы виртуально заставить кого-то совершить убийство или сознаться в этом… — Тесса скептически покачала головой. — Это уж слишком.

— Может, этот МакАлистер замешан? — спросила Летти.

— Вряд ли, — высказался я. — Он и его сестра Джоан родились в семье полицейских, и пошли по стопам родителей. В Зазеркалье они на хорошем счету, никогда не были уличены в получении взяток или в чём-то подобном. Уэйн представлен как хороший и честный коп, а если уж он такой хороший, значит Дэниел его полная противоположность…

— О твоей нелюбви к нему, мы знаем, — утомлённо пробормотала Тесса.

— Он меня раздражает! — повторил я, уже очень давно обвиняя Дэниела во всех смертных грехах и даже в финансовом кризисе в Китае! — Помяни мои слова – он ещё проявит свою козлиную натуру!

Тесса покивала с закусанной щекой.

— Ну, так… — вмешалась Летти. — Как Дэниэл всё это провернул?

— Пока не знаю, — пожав плечами, сказал я. — Но я намерен это выяснить.