Читать онлайн
"Острые цветы"
Воздух вырывался изо рта белыми облачками, мышцы, приятно нагруженные, не ощущали внешнего холода и упруго толкали его тело вперёд, солнце, ещё недавно только поднявшееся начинало бледно проглядывать сквозь частокол древесных стволов. Давид глубоко вдохнул и сильно толкнулся двумя руками сразу — впереди его ждал спуск.
Была особая прелесть в утреннем лесу, освобождённом от людской суеты. После десяти можно было и не надеяться получить удовольствие от лыжной прогулки. После десяти вся база уже полнится народом, и на лыжне не протолкнуться. Тренированные, стремительные спортсмены пролетают мимо, покрикивая на всех остальных; неуклюжие дети, впервые надевшие лыжи, неизменно падают прямо под ноги и портят набитую лыжню; женщины в годах умеренно прогуливаются стайками, занимая собой всю ширину трассы. Да, от такого вавилонского столпотворения трудно получить удовольствие, поэтому Давид и предпочитает вставать в пять часов утра, чтобы успеть насладиться тишиной и одиночеством лыжной прогулки.
Ему уже за пятьдесят, возраст постепенно начинает сказываться на его самочувствии, ему приходится быть более осмотрительным в вопросах собственного здоровья, однако субботние лыжные прогулки остаются неизменными. Давид не претендует на мировые рекорды, его не хватит на пятидесятикилометровую гонку, но его руки и ноги по-прежнему прекрасно справляются с привычной нагрузкой и не сбиваются с правильного ритма. Нога вперёд — рука назад, нога назад — рука вперёд…
Все действия выполняются автоматически. Как на конвейерной ленте, Давиду нет надобности задумываться над координацией, поэтому его голова выключена из процесса управления телом. Его голова абсолютно свободна от каких-либо мыслей, и он позволяет им спокойно порхать внутри его черепной коробки.
На очередной развилке он останавливается. Несмотря на то, что одет он очень легко для конца февраля, ему жарко. Разогретые мышцы не ощущают окружающего холода, промокшее от пота термобельё прилипло к его влажному телу, шапка сползает на глаза, от чего её постоянно приходится поправлять. Высвободив одну руку из тимляка, он снимает перчатку и проводит ладонью по своему лицу. Его ресницы покрыты инеем, и со стороны Давид скорее всего напоминает какого-нибудь отважного покорителя Северных земель.
Он с силой выдыхает из себя воздух и наблюдает за поднимающимся белым облаком. Хорошо! Давид совершенно не чувствует усталости, хотя прекрасно представляет, что завтра некоторые его мышцы будут слегка побаливать. Однако в этом нет ничего страшного — его тело не утратило способность адекватно воспринимать физическую нагрузку. Прогулки по заснеженному утреннему лесу являются предметом его неотъемлемой гордости.
Постояв ещё немного и полюбовавшись игрой падающих снежинок, Давид надевает перчатку и начинает движение в сторону указателя с отметкой «10 км». Сегодня он чувствует себя превосходно и вне всяких сомнений направляется в сторону большого круга. Лыжную палку он прилаживает уже на ходу — сказывается многолетний опыт.
Дорожка перед ним петляет, Давид умело переносит вес с одной ноги на другую. Накануне вечером он правильно подготовил свои лыжи, выбрал нужную мазь, идеально подходящую под погоду, и в данный момент практически не работает руками. Накатанная лыжня и смазанные лыжи делают всё сами за него. Он слегка приседает, поднимает палки и в таком положении добирается до начала спуска.
Подъезжая к склону, он начинает немного оттормаживать — в большинстве случаев на крутых спусках нет лыжни, отчего ноги могут неконтролируемо разъехаться в разные стороны, что почти всегда приводит к очень неприятным последствиям. Для него падение чревато серьёзными повреждениями, поэтому он никогда не начинает спуска, заранее не убедившись в наличии лыжни. На этот раз опасения оказываются излишними, вон она, колея лыжни, тянется вдоль правого края склона, Давид чуть корректирует собственный курс и без проблем входит в направляющие. Теперь его ноги зафиксированы, остаётся только следить за положением тела.
В нескольких местах Давид опытным глазом замечает слегка припорошенные снегом глубокие отпечатки, оставшиеся с обеих сторон от лыжни. Все они говорят о падениях, молодым людям нравится набирать скорость перед крутыми спусками, они изо всех сил отталкиваются палками и буквально срываются вниз… При таких ускорениях малейшая неровность может привести к довольно болезненному падению. Снег, конечно, выступает в качестве подушки безопасности, но никогда не стоит слепо полагаться исключительно на него.
Эти мысли быстро проскальзывают у него в голове, некогда думать о чужих падениях, ему необходимо полностью сосредоточиться на собственном спуске. Давид без проблем справляется с крутым склоном, и в самом его конце выпрямляется и начинает работать руками, ему хорошо известна география трассы — сразу за спуском будет довольно-таки затяжной подъём.
И всё же ему не хватает разгона, набравшие скорость лыжи, подталкиваемые палками, начинают взбираться, но практически сразу останавливаются. Инерция помогла ему, дальше придётся справляться собственными силами. Давид вздыхает, ставит ноги «ёлочкой» и начинает медленный подъём.
В этом вопросе даже многолетняя практика не может прийти ему на помощь, он не единожды наблюдал за тем, как люди преодолевают подъёмы, не сбиваясь с конькового шага. Больше всего его поражали спортсмены в обтягивающих костюмах, которые, казалось, вообще не замечали подъёмов — они просто продолжали ехать, не обращая внимания на крутизну. Давид так и не сумел овладеть этой техникой, подъёмы до сих пор оставались его слабым местом, вызывающим большие трудности. Ему не нравилась десятикилометровая трасса как раз из-за наличия этого затяжного подъёма… Он будет тянуться и тянуться, а ему предстоит перебирать лыжами и топтаться «ёлочкой» …
«Как пингвин. — Подумал Давид, не преодолев и половины подъёма. — Выгляжу, как пингвин, так же переступаю ластами и очень медленно перемещаюсь!»
Он находил большее наслаждение в своих субботних прогулках по пустующему лесу. К тому же в машине, оставленной на стоянке базы, его ждал чай, Давид уже рисовал в своей голове тот момент, когда переоденется в сухие тёплые вещи, усядется на водительское сидение и скрутит с термоса крышку. Весь салон наполнится аптечным запахом из-за бадьяна, который непременно входил в состав лыжного чая. Он будет пить его маленькими глоточками… Но для начала ему нужно закончить подниматься.
Как только уклон стал сходить на нет, Давид сразу перешёл на классический бег. Ему оставался один изгиб дороги, а там уже начнётся спуск, выводящий его прямо к главному корпусу лыжной базы. Странно, что сегодня утром ему не встретился Шмель, обычно тот был единственным живым существом, приветствовавшим Давида по утрам. Старый Шмель имел привычку подбегать к нему и тереться возле ног, пока Давид надевал лыжи. Сегодня эта сложившаяся традиция почему-то нарушилась, хотя Давид и не придал этому событию большого значения, к тому же это значило, что в этот раз на его беговом костюме и перчатках не будет шерсти. Утром он заметил на парковке всего две машины помимо его собственной, и с вершины последнего спуска, видел, что за время его отсутствия их количество не поменялось. Городские любители лыж предпочитали спать.
На миг концы его лыж зависли над уходящим вниз склоном, а затем сила тяжести неуклонно понесла его вниз. Ветер засвистел прямо в лицо, выбивая из прищурившихся глаз слёзы, застилающие обзор. У него не было возможности смахнуть их с лица, потому что нужно было внимательно следить за положением тела, потому как в скором времени его ожидал завершающий изгиб лыжни, выводящий к главному корпусу.
Спираль дорожки сворачивала вправо и вниз, Давид перенёс вес на правую ногу, он уже видел окончание спуска, как вдруг всякая опора исчезла. Он не понял, что конкретно произошло, но уже летел в сугроб. Давид сильно приложился одним боком, его будто смяли, разом выпустив из груди весь воздух. Одного падения оказалось недостаточно для погашения накопленной им энергии, и его поволокло дальше по склону.
Его протащило лицом по снегу, и, наконец, после нескольких неприятных кувырков он остановился. Давид лежал на спине и видел точку, с которой начал спуск, ему был виден смятый, перевёрнутый снег, сломанная палка, оставшаяся в кустах, и несколько внушительных багровых пятен…
Левая лыжа, с пристёгнутым к ней ботинком стояла вертикально, зажатая нога подавала сигналы боли. В вывернутом колене таилось напряжение, Давид постарался не двигать им. «Обо что же я мог так спотыкнуться?» Ему с трудом удалось занять сидячее положение, хотя многие суставы и протестовали против этого. «Что там было на склоне?»
Давид так и не довёл своих мыслей до конца. Они просто оборвались. Оборвались в тот момент, когда он увидел, что у него нет правой ступни. Нога, как и мысли, обрывалась чуть выше щиколотки, весь снег возле него был залит вытекающей кровью. Ему подчистую срезало нижнюю часть ноги.
Кровь продолжала вытекать из его штанины, насыщая снег багрянцем. Как это случилось? Что произошло? Почему? Почему? Множество вопросов вытеснились одним единственным, протяжным и диким криком. Давиду никогда прежде не было так больно.
А чуть дальше в лыжне стояла более ненужная лыжа с пристёгнутым к ней ботинком, нисколько не пострадавшим, чего нельзя было сказать о ноге, всего на несколько сантиметров выступавшей из него.
.
ЛитСовет
Только что
