Читать онлайн
"Мелодия двух сердец"

Осень 2021 года. Рома был обычным учеником 8 класса средней школы, с стандартной внешностью: густыми кудрявыми тёмными волосами, овальным лицом, ростом около 175 см, карими глазами, прямым носом, маленькими губами, и милыми розовыми щёчками, которые краснели всякий раз, как ему было хорошо: будь то победа в матче, или подарок на новый год, и т.д. и т.п. Хоть он и был симпатичным, по успеваемости он был в списке худших обучающихся: почти по каждому предмету у него было либо 2, либо 3; домашние задания, которые задавали учителя, он не делал никогда; в школе на уроке он мог лежать на парте, листать Тик Ток, играть в Brawl Stars, общаться с друзьями; в общем – заниматься всем, кроме учёбы. Как бы ни пытались и учителя, и родители убедить его учиться, он наотрез отказывался и всё свободное время проводил либо в компьютере, либо на улице с друзьями. К слову о друзьях. Рома был тем, кто может легко заводить знакомства с разными людьми – будь то парень, или девушка, – хоть ему и было уже 15 лет, все его отношения, которые хранились в его памяти, он считал пустой тратой времени. Всех своих бывших он поливал грязью, оскорблял как их имя, так и внешность – если так подумать, то он прав, его бывшие действительно были некрасивыми. Завоевав авторитет среди одноклассников – а также среди друзей из параллели, – Рома не боялся, что его кто-то оскорбит, обидит, будет обсуждать за спиной. Каждый знал, что тот, кто будет этим заниматься, – больше не придёт в школу. Был один случай, когда у Ромы появился враг. Да, в школе многие недолюбливали его, считали быдлом и неадекватным прохвостом; но они не трогали его, ничего про него никому не говорили, держали в секрете. Но этот человек – по имени Ваня, – который перевёлся в эту школу совсем недавно, не знал про вне гласное правило среди учеников. С самого первого дня, как только он встретил Рому, который прошёл мимо него, задев локтем, сразу же обозлился на него, подошёл и толкнул его, да так, что тот упал на пол. Окружающие, заметив агрессию новенького, вмиг уставились на него. Никто не смел вмешаться – все просто стояли и смотрели за ходом событий. Рома, очевидно не ожидавший такого, быстро поднялся, спокойно подошёл к Ване, поднял на него грозные глаза и со всей силы ударил его по лицу, так что тот улетел на несколько метров. Подойдя к своей жертве, Рома взял его за шиворот и грозно смотрел, казалось, прямо в душу, а затем сказал.

– Если ты, скотина, ещё хоть раз посмеешь меня тронуть – ты труп, – проговорил Рома, держа дрожавшего от страха ученика за шиворот. Затем он хорошенько вмазал ему кулаком по щеке, бросил на пол и ушёл, оставив заплаканного новенького в окружении почти всей школы.

С того самого дня Ваня, всякий раз проходя мимо Ромы, уводил взгляд, прятался, старался убежать, чтобы не пересекаться с ним взглядами. Сам Рома уже давно забыл про эту ситуацию и не понимал, почему этот парень его боится. Да, у него была кратковременная память: он мог что-то запомнить, но проходило время – буквально 2, 3 дня, – и он забывал об этом. По его мнению, ненужная информация сама забывается, дабы не засорять его прекрасный юношеский мозг.

Шли дни, недели, месяцы, а Рома оставался всё тем же жизнерадостным пареньком, который не любил учиться. Совсем скоро у него должен был быть день рождения. Так совпало, что он выпал на 14 февраля – день всех влюблённых. Это значило, что он мог получить как подарки, так и шоколад (либо валентинки). Рома никогда всерьёз не относился к своему дню рождения. «Подумаешь, день рождения, – рассказывал Рома своим друзьям, – какой смысл? Ну стал я взрослее, и что дальше? Не понимаю, почему вы так возбуждаетесь? Для меня этот день такой же, как и все остальные. Поэтому, прошу, не трогайте меня; если хотите мне что-то подарить или сказать тёплые слова, буду рад вас выслушать; только, пожалуйста, не томите меня своим присутствием», – с этими словами он уходил к себе домой, садился за компьютер, где либо играл в Танки, либо переписывался с очередной особью женского пола, которая отнимала его драгоценное время на удовлетворение своих социальных потребностей. Рома всегда раздражался, когда какая-то девушка ворковала с ним, флиртовала, делала романтичные знаки. Он – как это модно сейчас называется – был сигмой и не любил никого, кроме себя. Но, к его удивлению, так было не всегда.

Зимой 2023 года, когда Роме стукнуло 16 лет, в их класс перевелась новенькая. Это была ничем не примечательная на вид блондинка, стройного телосложения, довольно маленького роста – около 160 см, – с зелёными глазами, завивающимися волосами, круглым лицом, прямым носом, миленькими губами, покрытыми блеском; её фигура сразу же бросилась в глаза Роме; хоть он и не был из тех, кто готов фапать на свою одноклассницу, ему действительно понравилась новенькая. Кстати, её звали Лизой. Хоть Лиза не была уродкой, класс принял её как-то сухо, косо глядя на неё; Лиза не воспринимала это всерьёз: она привыкла, что её бьют, травят, издеваются. Основной причиной её перевода была как раз-таки дискриминация. За что её травили? – За внешний вид, за одежду, за увлечения, – просто за то, что она существует, живя в одиночестве, никого не трогая и ни с кем не общаясь. Так шёл первый урок, второй, третий. В первый день, конечно же, Лизу не спрашивали учителя, чтобы дать ей возможность усвоить материал. Когда наступала перемена, все разбивались на свои группы и шли заниматься привычными делами. Что касается новенькой – она каждую перемену сидела одна, надев наушники, даже не пытаясь с кем-то поговорить; да и одноклассникам, судя по всему, было отнюдь не интересно с ней общаться – её загадочность пугала окружающих, поэтому её старались избегать. Почему-то только Рома почти каждый урок оборачивался в её сторону – сам он сидел на втором ряду, 4 парте, а она – на 1, последней парте. И Рома, и она сидели одни. Учителя знали, что если кого-то посадить рядом с юмористом, то про тишину и спокойствие можно будет забыть на весь урок. Поэтому, зачастую, Рома сидел один, что, конечно же, утомляло его; да, играть в игры и слушать музыку это, конечно, здорово, но ему хотелось с кем-нибудь поговорить, что-то рассказать; на переменах он старался компенсировать упущенное время, но он физически не успевал, и звонок разрушал все его амбиции. Теперь же, глядя на Лизу, он был бы рад, если бы она сидела с ним. Перед уроком истории он подошёл к новенькой и начал диалог.

– Ты сидишь одна? – спросил Рома, кося под дурака. Лиза подняла голову и посмотрела на юношу. Где-то с минуту она молчала, возможно не зная, что сказать.

– Ладно, видимо, не одна, извини, – не дождавшись ответа, буркнул Рома и пошёл на своё место.

– Стой, – вполголоса проговорила Лиза, – я сижу одна. – Но Рома уже не слышал её – или не хотел слышать. Лиза сняла наушники и хотела было подойти к Роме, но прозвенел звонок, начался урок.

– Здравствуйте, ученики, – по обыкновению сказала учитель, после чего села за свой стол, достав учебник и журнал. Сегодняшний день не предвещал ничего хорошего – домашним заданием был параграф; конечно же, Рома ничего не делал, поэтому старался сосредоточиться на прочтении страниц, потратив как можно меньше времени и запомнив как можно больше. Разумеется, учительница знала, что Рома – бездарь, поэтому первым она вызвала именно его. Рома, очевидно не успевший прочитать, пытался как-то выкрутиться; кривляясь, он пытался тянуть время; одновременно с этим, старался читать учебник, дабы рассказывать дальше. Наконец окончив свой цирк, он гордо закончил предложение и с улыбкой на лице смотрел на преподавателя. Молодая девушка тяжело вздохнула, взялась за голову и украдкой посмотрела на горемычного.

– Ладно, 4, садись, – пролепетала она, после чего чиркнула своей ручкой в журнале и продолжила вызывать остальных.

Весь класс удивлённо смотрел на Рому; это была его первая 4, которую он получил впервые за долгое время. Обычно за его цирк и представления он получал 3, но, видимо, учительнице просто надоело это, и она решила сжалиться. Рома был рад. Он закинул руки за голову и откинулся на стуле, уставившись в потолок. Он был доволен собой. Все смотрели на него с минуту – но потом каждый вернулся к своему занятию. Лиза, в свою очередь, не сводила с него глаз. Она всё ожидала перемены, чтобы извиниться перед ним. Она не находила себе места, постоянно глядела на часы, ожидая звонок. Рома чувствовал, что кто-то как будто смотрит на него – сверлит взглядом. Он постоянно оборачивался по сторонам, смотря на ребятах недоумевая. Когда он оборачивался к Лизе, она просто сидела и занималась своими делами. Так продолжалось весь урок. Рома был как на иголках: непонимание, покрывавшее его всё больше и больше, давило на него; ему никогда не было так неловко; практически никто и никогда не заглядывался на него, поэтому теперь он был в замешательстве. Кто же это был? Конечно же Лиза. Она сверлила его глазами, воображая в голове, как подойдёт к нему, извиниться, обнимет и предложит сесть рядом с ним. Но это было лишь в её голове; на деле Лиза была очень стеснительной леди, поэтому просто подойти и извиниться ей стоило огромных усилий. Поэтому она весь урок настраивала себя на то, чтобы подойти и спокойно поговорить, что не получилось на перемене. Шли минуты, учитель объясняла новую тему, ребята занимались своими делами: кто-то сидел в телефоне, кто-то слушал, кто-то – как Рома – просто смотрел в потолок и ничего не делал.

Шли дни, но Лизе так и не удавалось поговорить с Ромой: всякий раз, когда наступал перерыв, он быстро покидал кабинет, бродя по школе со своими друзьями; ни через день, ни через два она не смогла застать его одного.

Наконец наступил тот момент, когда Лиза сможет осуществить свой план. Услышав звук ударяющихся друг о друга молоточков, девушка встала и семимильными шагам направилась к Роме. Не успев моргнуть, она не заметила, как он выбежал из класса. Она хотела его догнать, но её трусость не позволила ей этого сделать. Её слабости, мешавшие ей жить нормальной жизнью, бросили её в краску; на её глазах тотчас выступили слёзы – она упала на парту, прижалась головой к рукам и тихо заплакала. Она не могла смириться с своей никчёмностью, но всё же верила, что сможет извиниться. Рома, который проходил мимо кабинета, увидел, как Лиза лежит на парте, упёршись головой в руки. Он украдкой обошёл все парты и подошёл к ней. Она подняла на него своё заплаканное лицо, затем встала и крепко прижалась всем телом, сильно сковывая его в своих объятиях. Эта сцена, которую лицезрели все, находящиеся в этой комнате, выглядела, словно любимая встречает своего возлюбленного после долгой встречи. Рома, очевидно поражённый происходящим, просто стоял, раскрыв рот, и с выпученными глазами пялился на своих одноклассников. Никто не смеялся, не снимал, не показывал пальцем – все были в недоумении. Наконец Рома взял себя в руки и отодвинул бедную Лизу. Она смотрела на него своими светлыми, блестящими глазами. Через минуту она уже стояла поодаль от него, вытирала слёзы. Приведя себя в порядок, она подошла к нему и прошептала.

– Можем поговорить наедине? – спрашивала Лиза. – Мне нужно тебе кое-что сказать. – Рома, несколько колеблясь, согласился, и они пошли в тихое место. Оставшись вдвоём, Лиза начала.

– Помнишь, пару дней назад ты подходил ко мне и спрашивал, сидит ли со мной кто? – начала Лиза, заметно нервничая. – Так вот, – она сжала руки, закрыла глаза, а затем громко выкрикнула. – Прости меня, пожалуйста! Знаю, это может прозвучать нелепо, но мне правда стыдно, что я не ответила тебе. Ты, возможно, просто хотел подружиться, а я не заметила этого, так как я интроверт. Конечно, ты не знаешь, ведь я учусь здесь всего неделю, – продолжала Лиза, всё больше и больше краснея, – и за столь короткое время я смогла пообщаться только с тобой. По моему мнению, ты единственный, кто проявил хоть какой-то интерес ко мне. Несмотря на то, что ты всего лишь хотел сесть рядом, на душе мне стало приятно, что хоть кто-то осмелился заговорить со мной.

Рассказывая, она не замечала, как слёзы непроизвольно текли из её глаз, размазывая туш и смывая её небольшой макияж. Рома, увидев это, достал салфетку и протянул Лизе.

– Спасибо, – сказала она, вытирая слёзы. – Я, пожалуй, пойду. Если что-то будешь нужно, просто напиши в мне в ВК. Пока! – кричала Лиза, убегая с улыбкой на лице. Рома же просто стоял и смотрел на убегающего от него человечка, полного тайн и загадок.

Шли дни, Елизавета никак не контактировала с нашим главным героем, избегала, старалась не замечать; Рому, в свою очередь, забыл про неё на следующий день. Собравшись с пацанами в клубе после школы, Рома тайно достал алкашку, и вся компания вдоволь провела вечер, крича, смеясь и веселясь! Как вы поняли, дома Рому ждал тёплый приём. Но его это, очевидно, совершенно не заботило, поэтому он прилёг на кровать – я бы даже сказал, грохнулся – и почти сразу отрубился.

Так шло время: Рома всё также был бездельником, который просто наслаждался розовой порой своей школьной жизни, а Лиза, к удивлению, всё также была одна, ни с кем не общаясь, целыми днями сидя в телефоне, скроля ленту в Тик Ток, Инстаграм, Вконтакте. Казалось бы, на этом история должна кончиться? Но нет.

Прошёл уже месяц с момента последнего разговора Ромы и Лизы. Они, в принципе, забыли про существование друг друга. Что один не замечал другую, что вторая не замечала другого. Но, по счастливой случайности, их свела судьба. Как? Сейчас расскажу. Класс Ромы принял участие в конкурсе чтецов. Разумеется, никто из класса не захотел участвовать, когда учительница спросила желающих. И, словно специально, на конкурс отправили…Рому. Когда он это услышал, то чуть не упал со стула. Удивлённый, он стоял и пялился на классного руководителя, которая в замешательстве не знала, куда деть глаза. А затем между ними началась дискуссия.

– Наталья Николаевна – так звали классного руководителя, – вы хоть сами понимаете, что просите от меня невозможного? – возмущался Рома, краснея.

– Рома, прости, но мне больше некого выставить, – оправдывалась Наталья Николаевна, не желавшая спорить с Ромой. Интересный факт: всякий, кто начинал спор с Романом, впоследствии оставался виноватым. Его нельзя было переспорить, потому учительница старался сойти на компромисс.

– Некого? – удивлялся Рома, – хотите сказать, что остальные двадцать пять человек – это шутка? Они существуют только для того, чтобы ходить в школу и посещать уроки; но стоит появится какому-то конкурсу, так остаётся один Рома. Как-то нечестно, не находите.

– Понимаешь ли… – вздыхала учительница, пытаясь убедить юношу согласиться, – ты не участвуешь ни в каких олимпиадах, мероприятиях; не ходишь с классом в кино, в музей, в картинную галерею; не посещаешь лекции; проще говоря – совершенно не участвуешь в жизни класса. Да, только ты, – вскрикнула Наталья Николаевна, указывая пальцем на недоумевающего Рому. Тот, в свою очередь, огляделся по сторонам: каждый глядел на него, давая ясно понять, что учительница совершенно права. Делать было нечего, поэтому Роме пришлось согласиться.

– Отлично, значит, всё решено, – проговорила Наталья Николаевна, садясь на стул. – Все свободны…

– Подождите! – вскрикнула Лиза, резко вставшая со стула. – Я тоже буду участвовать вместе с Ромой. – Не поверите, Рома впервые был счастлив, что кто-то согласился стать его парой. Он не любил делать что-то в паре, поэтому старался избегать этого. Теперь же он искренне радовался, что пойдёт на чёртов конкурс не один.

– Елизавета, не ожидала, что ты пойдёшь. Ты уверена? – спрашивала учительница, заметно нервничая. Казалось, она не хотела, чтобы Лиза участвовала вместе с Ромой.

– Да, – шептала Лиза, смущаясь отвечать на весь класс.

– Хорошо, тогда подходите сегодня после уроков, я объясню, что делать, – сказала Наталья Николаевна, после чего удалилась из кабинета. Рома удивлённо смотрел на Лизу, искренне улыбаясь. Она, в свою очередь, сильно краснела и смущалась от прямого взгляда Ромы.

– Спасибо тебе большое, – крикнул Рома, хлопнув девушку по плечу, – выручила! – После этого он удалился, прыгая от счастья. Лиза в недоумении стояла и смотрела на дверь кабинета. Её красное лицо говорило само за себя – это будет её первый конкурс.

Довольный Рома, на протяжении оставшихся уроков, спокойно сидел и занимался привычными делами. Когда пришло время уходить домой, они – Рома и Лиза – отправились к классному руководителю. Зайдя в кабинет, они увидели несколько листов, среди которых были сценарий, текст выступления и стихи, конечно же. Рома смотрел на всё это удивлёнными глазами, изучая всё вокруг. Лиза просто стояла рядом.

– Итак, – начала Наталья Николаевна, – всего будет десять номинаций. Вы выступаете последними, поэтому времени на подготовку вам точно хватит. Собственно…вот слова: ты, Рома, учишь эти реплики, а ты, Лиза, – эти. У вас есть неделя. Разумеется, мы каждый день будем репетировать: повторять, читать с чувством, с толком, с расстановкой. Всё понятно?

– Да, – хором ответили ребята.

– Хорошо, тогда держите листы, изучайте, жду вас завтра после уроков. Только попробуйте не прийти – вам же будет хуже. Тебя это больше всего касается, – говорила учительница, грозно показывая на Рому пальцем.

– Да ладно, ладно, я понял, приду, – отмахивался Рома, желая как можно скорее уйти.

– Лиза, ты всё поняла? Или что-то объяснить? – интересовалась Наталья Николаевна.

– Всё ясно, я всё выучу, – отвечала Лиза, заметно нервничая.

– Хорошо, тогда не смею вас более задерживать. До завтра, – сказала учительница, закрывая дверь.

В этот вечер Рома, впервые в жизни, пытался выучить текст. Он прилагал нечеловеческие усилия, напрягал все извилины, все органы чувств, какие только мог. Как бы он ни старался, он забывал каждую вторую строчку, что вызывало злость и агрессию; никогда и ничто не бесило его так, как этот конкурс. В итоге, истратив последние силы, Рома отложил это на следующий день, прилёг на кровать – и провалился в сон. Проснувшись ранним утром, он принялся вновь учить стихи. С горем пополам, он более-менее запомнил текст. Собрав все вещи, он с чистым сердцем отправился в школу. Рома был спокоен, поэтому особо не парился, чего нельзя сказать о Лизе.

Бедная Лиза – произведение у Карамзина, но сейчас не об этом, – сколько же ей пришлось настрадаться за эту ночь. Поясню: по приходе домой она тут же села за стол, открыла сумку и вытащила все бумаги, что ей предстояло выучить. Разумеется, ей не нужно было учить абсолютно всё, так как времени было ещё полно; однако Лиза, видимо забыв об этом, погрузилась с головой в этот процесс. Шёл час, второй, третий, а Лиза даже не думала прекращать; она не могла позволить себе забыть хоть одну строчку – это бы, по её мнению, опозорило её невинное имя. Поэтому она продолжала трудиться не покладая рук. Сама того не заметив, она заснула ближе к утру. Поспать она, конечно же, не успела. Придя в ванную, она ужаснулась, увидев себя в зеркале: бледная кожа, осунувшееся лицо, красные глаза, похожие на сосуд, наполненный кровью, синие мешки под глазами, похожие на синяки, – Лиза не узнавала себя: за эту ночь она словно постарела на несколько лет. Оценив безысходность, она села на пол и начала горько плакать. Выученный текст, пятёрка по предмету, деньги – ничто, казалось, в тот момент не могло осчастливить её. Наконец собравшись с силами, она привела себя в порядок и отправилась в школу.

” ” ”

После уроков Рома и Лиза зашли в кабинет Натальи Николаевны.

– Готовы? – спросила с ходу учительница.

– В целом, да, – неуверенно отвечал Рома.

– А ты, Лиза? – напирала Наталья Николаевна.

– Да, я всё выучила, – гордо ответила Лиза – по крайней мере, это ей так казалось.

– Хорошо, тогда приступим к репетиции, – молвила учительница, доставая всё необходимое.

Ребята встали посредине класса, держа в руках планшеты с текстом, на случай если забудут. Рома гордо и уверенно стоял, непоколебимый любыми невзгодами. Его гордая аура влияла не только на него, но и на всех окружающих – в частности на Лизу. Её хрупкое и беззащитное тело дрожало, как на морозе, тонкие ручки едва держали листы – а милое личико выражало страх.

– Не бойся, – уверенно сказал Рома, взяв девушку за руку. – Как у тебя, так и у меня – это первый раз. До этого мне не приходилось участвовать в конкурсах и выступать на сцене, поэтому мы должны выложиться на полную. – Уверенность, что пылала в глазах Ромы, понемногу передавалась его спутнице. Наконец, они начала репетицию.

По сценарию, Рома начинал первый. Его роль заключалась в приветствии зрителей, затем он передавал слово Лизе, которая желала всем приятного просмотра и хорошего настроения. Дальше Рома читал стих, с чувством, толком, расстановкой. По окончании он играл роль Чацкого – героя из комедии «Горе от ума», – где он строил из себя всезнающего, мудрого, эрудированного юношу, который отличался ясностью ума и хотел передать свои знания другим. По завершении представления Лизе предстояло сделать последний этап – грустная песня. Да, хоть это и был конкурс чтецов, но кто сказал, что нельзя применять песни; узнав это, Наталья Николаевна пошла на хитрость.

” ” ”

Шли дни, Рома с Лизой оставались каждый день после уроков в школе на репетицию, где совсем не жалели себя, выкладывались на полную, наслаждаясь процессом и чувствуя прилив оптимизма, деспотизма, сил и энергии. Прогресс был на лицо: Рома, по началу не знавший и не понимавший ничего, теперь достойно рассказывал, словно сам Пушкин; где-то мог поменять темп, где-то интонацию, а где-то сделать импровизацию, чему удивлялась даже Наталья Николаевна. То же можно было сказать и про Лизу: дни напролёт она усердно трудилась не покладая рук; её беспечное поведение, что чуть не отправило её на тот свет, старались контролировать и Рома, и Наталья Николаевна, не позволяя ей губить своё юное хрупкое здоровье. Наконец, когда всё было готово, наступил этот день.

В этот день Рома, на удивление, впервые за долгое время выспался, чувствовал себя бодро, словно окунулся в холодную воду; позавтракав, приняв душ, приведя себя в порядок, он надел красивую белую рубашку с красным галстуком, поверх которой накинул стильный чёрный пиджак; на ноги он обул кожаные, до чиста вычищенные туфли, которые блестели, как бриллиант. Уложив волосы и сделав очаровательно-модную причёску, Рома, улыбнувшись, пошёл в школу.

Утро, на удивление, было прекрасное: прохладный ветерок развевал зализанные волосы Ромы – а свежевыпавший снег хрустел под ногами, как чипсы. Когда Рома пришёл в назначенное место, никого ещё не было. Он сел на своё место и стал повторять раннее изученное. На его памяти был лишь один конкурс, который он поклялся забыть: дело было в начальной школе; Рома согласился пойти на конкурс талантов, где хотел поставить пьесу по мотивам комедии А.П. Чехова «Вишнёвый сад». Он целую неделю потратил на то, чтобы идеально вызубрить весь материал, подготовленный учительницей. Но когда наступил этот день и Рома вышел на сцену, он моментально забыл слова; люди, сидевшие в зале, недоумевающе смотрели на бедного, растерянного и напуганного мальчика; Рома, не выдержав, убежал прочь, закрывшись в кабинете, и горько плакал не столько от обиды, сколько от своей собственной никчёмности. Этот случай заставил его измениться и стать тем, кем он является теперь.

Зрители понемногу приходили, заполоняя свободные места; наконец вся комиссия была на месте – и аудитория погрузилась в темноту. Рома наблюдал, как на сцену выходили талантливые, по его мнению, ученики, выступления которых должны были, нет – обязаны тронуть сердца смотрящих. Так прошла одна команда, потом вторая, третья, а Лизы всё не было и не было. Рома начал переживать; если с Лизой он ещё был уверен в себе, то без неё ему стало жутко неприятно – он испытывал своеобразный дискомфорт. Прошла ещё команда, и ещё, и ещё – и вот наступила очередь его. Ромы, собравшись с мыслями и подготовив планшет с текстом, робко и неуверенно двинулся в сторону сцены. Поднимаясь по ступенькам, он молился, чтобы Лиза пришла, так как он не хотел приковывать всё внимание только на себя. Наконец взойдя перед публикой, Рома, успокоившись, начал свою речь.

– Здравствуйте, гости, – начал Рома, понемногу вживаясь в роль, – представляю вашему вниманию наш дуэт – под словом наш он подразумевал свою команду, – который точно не оставит вас равнодушными. Меня зовут Роман, но я думаю, что это не главное. Главное – повеселиться! – кричал Рома, поднимая руки вверх. Зрители смотрели на него, как на неадекватного. Оставив эту глупую затею, он приступил к чтению стиха.

– О, как красива наша жизнь,

– Пора пылающей, цветущей неги.

– Мы склонны повторять судьбу отчизн,

– Купаясь ночью в зимнем снеге.

– Пора, красавица, любовь –

– Ты ненароком ею дивен,

– Её забвениям противен,

– И только ей даруешь кровь,

– Немыслимо и глупо видеть,

– Как многие лишь могут ненавидеть.

– Пора признать – она царица,

– А ты вельможа, иль слуга,

– Императрица, иль шутница –

– Любые применимы имена.

– А ты несчастен, как же так?

– Судьба не любит пожалеть –

– Она заставит помрачнеть,

– А ты в глазах её слабак.

– Тебя не видно этих дней,

– Что ж, попрощаемся скорей.

Он продолжал читать, всё громче и громче, передавая каждую деталь, давая прочувствовать весь смысл; его чтению мог позавидовать сам Пушкин, Лермонтов, Некрасов – это было непревзойдённо – но так думал только он. Наконец, он кончил. В ответ тишина. Рому это не смутило. Он продолжал.

– Покорно вам, к чему все страсти?

– Склад ума разбит на части.

– Словом, как же правду донести,

– Как же мудрость обрести?

– Только я, премудрый Чацкий,

– Знаю всё, что хотят глазки.

– Правда же, вам интересно? –

– Ну тогда садитесь в кресла,

– Начинаем наш банкет,

– Всем пришедшим – привет!

Он заметно угасал; речь, на которую он потратил несколько дней, постепенно становилась всё тусклее и тусклее – и вот он замолчал. Повисла неловкая пауза. Рома, стоявший посреди сцены, не знал, что сказать. Он молча поклонился и, полностью разбитый, отравился восвояси. Зрители начали беспокоиться: неужели, это всё? Рома думал также, как вдруг зажегся свет – и на сцену вышла она, Лиза. Ох, как она была хороша. Её блестящая бледная кожа, словно отражение луны, роскошное синее, с блёстками, покрытое цветочками, луной и даже смайликом платье, отражающее красоту неба и воды; шикарные чёрные туфли на каблуках, блеск которых мог ослепить, казалось, даже слепого; её собранные, закрученные кудрявые волосы, пахнущие как дорогие духи; и очаровательное лицо, покрытое тонной палетки, макияжа, блеском, – превращали её в небожителя – самого ангела, спустившегося на землю; её прекрасный аромат, тянущийся с одного конца аудитории до другого, мог затмить любые разногласия – и заставить смотреть только на неё. Все тут же устремили свой взор на неё. Каждый, сидящий в зале, ожидал начала. Настала тишина. Лиза взяла микрофон и сказала следующее: «Здравствуйте, дорогие гости. Простите, что мне пришлось задержаться; в качестве извинений, я компенсирую ваше время песней, которую я учила целую неделю и в которую я вложила всю душу.»

Заиграла мелодия – и Лиза приготовилась. Она жутко волновалась, но старалась всем видом показать свою непоколебимость, свою решимость, гордость, несравненность, и у неё это получалось. Наконец, началась песня. Лиза, собравшись с мыслями, открыла глаза, поднесла микрофон ко рту и запела:

– Зачем ты болен мной одной,

– Когда вокруг красивых много?

– Зачем глумишься над собой,

– Ведь в этом нет нужды и прока?

– Зачем следишь за мной и смотришь,

– Куда хожу по вечерам?

– Зачем преследуешь, я знаю – любишь,

– Когда гляжу в твои глаза я по ночам.

– Прошу, оставь меня, я знаю – больно,

– Узреть, принять пророчество спокойно.

– Твоя душа живёт в мечтах,

– Где под венцом стоим в слезах.

– Меня отдали – я на воле,

– Какой же дать тебе совет?

– Зачем за мной ты столько лет,

– Бежишь, как узник, поневоле.

– Среди пылающих аллей,

– Ты меня просишь: будь моей.

– Стою одна – вокруг гвоздики,

– И вкусные кусты черники.

– Моя рука – и ты со мной,

– Ты мой любимый, мой родной.

Елизавета замолчала. В песне играл проигрыш. Она пела с чувством, с толком, с расстановкой, с интонацией и остановкой. Рома, стоящий прямо позади неё, за кулисами, не мог оторвать от неё глаз. Казалось, он стал восковой статуей – всё ради неё. Не способный оторвать глаз, он лицезрел, восхищался, наслаждался, любовался – только ей и всё о ней, говорят: судьба милей. Бессонные ночи и репетиции допоздна дали свои плоды – результат, наблюдая который, никто не мог оторваться. А Лиза продолжала и продолжала, набирая обороты. Песня подошла к концу – и Лиза, в заключение, сказала.

– Любить – не значит ненавидеть,

– С любимым будущее предвидеть.

– В объятиях встречать рассвет,

– Зимою вместе танцевать балет.

– Как хороша пора любви,

– Ты для него всю душу изорви!

– И вот наступит день прощанья,

– Из сонных глаз польются слёзы.

– Исчезнут навсегда все обещанья,

– А за окном лишь голые берёзы.

– Любовь прошла, вы – дураки,

– И вы влюбиться не смогли.

Всё затихло. Лиза молча поклонилась и ушла со сцены. В зале была гробовая тишина. Затем кто-то начал хлопать, затем другой, и так до момента, пока весь зал не наполнился аплодисментами. «Талант!» – кричал кто-то из толпы; «великолепно!» – кричал другой; с аудитории сыпалось кучу комплиментов, так что Лизе стало неловко. Уйдя со сцены, она увидела Рому и подошла к нему.

– Как всё прошло? – поинтересовалась раскрасневшаяся Лиза.

– Как-как, да никак, – буркнул Рома, – почти все тупо пялились на меня, не выражая никаких эмоций. Я старался произвести максимальное впечатление, но никто даже не улыбнулся. Но когда вышла ты, – он сделал паузу, – то все сразу же возбудились, оживились и засияли. Конечно, видеть красивую девушку приятнее, чем никчёмного старшеклассника, – жаловался Рома, после чего пошёл домой.

Лиза, стоявшая в комнате, расстроилась, что забрала всё внимание Ромы. Она также не успела извиниться за опоздание; она понимала, что Роме пришлось импровизировать, выкручиваться за двоих – всё, чтобы спасти положение и не опозориться. Дабы не допустить ошибку прошлого, она побежала за ним, пока было не слишком поздно. Надменный, но униженный и оскорблённый Рома шёл по улице, желая как можно скорее прийти домой, сбросить с себя весь этот макияж, одёжку, лечь на кровать и ничего не делать. Медленным темпом он продолжал свой шаг, как тут он услышал быстро приближающиеся шаги. Обернувшись, он увидел Лизу, со всех ног бежавшую в его сторону. Она подбежала и кинулась ему в объятия; от такой активности Рома чуть не упал на землю. Удержав равновесие, он смотрел на прижимавшуюся к нему всё сильнее и сильнее Лизу. Он медленно отодвинул её от себя и загадочно смотрел на неё.

– Куда же ты ушел? – поинтересовалась Лиза, пытаясь отдышаться.

– Как куда – домой, – робко ответил Рома. – Куда мне ещё идти?

– Стой, – вскрикнула Лиза, держа юношу за руку. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Рома удивлённо смотрел на неё, не в силах отвести взгляд.

– Я тебя слушаю, – молвил Рома, устремив свой взор на Лизу.

– Прости меня, пожалуйста, – сказала Лиза, встав на колени. – Прости, пожалуйста, что тебе пришлось самому отдуваться и за себя, и за меня. Прости, пожалуйста, прости! Я готова сделать всё, что ты только хочешь, лишь бы ты простил меня.

Рома был в замешательстве: он совершенно не злился на девушку, не держал на неё обиду – а лишь восхищался её превосходством, триумфом и великодушием. Также он испытывал некий эффект дежавю, словно он это уже когда-то видел.

– Всё нормально, я не…

– Ты врёшь! – не дав договорить, кричала Лиза, – ты просто пытаешься меня успокоить; но я ведь не дура. Говори, я сделаю всё, что попросишь.

Рома задумался. На его памяти не было случая, когда девушка просила – скорее даже требовала, чтобы тот её простил. Это событие действительно поставило его в тупик: он не знал, что делать, как быть, к чему стремиться.

– Я придумал, – сказал Рома, потирая ладошки. – Сделай то, чего желаешь сама. Лиза удивилась. Она одновременно и засияла от радости, и печально опустила голову. Постояв так с минуту, она всё же продолжила.

– Закрой глаза, – сказала она, глядя в его неморгающие глаза.

Рома удивился. Делать было нечего – он исполнил прихоть своей подруги и стал ждать; он ожидал всего, был в предвкушении, что у него заберут телефон или ключи, был уверен, что она просто уйдёт, оставив его одного посреди пустой улицы. Всего, но не того, что произошло. Он стоял так около минуты, как вдруг почувствовал, что его губы стали влажными. Открыв глаза, он не верил своему зрению: перед ним стояла Лиза, обнимающая его тело и целующая его в самые губы. Его колени задрожали, сердце быстро застучало в груди, голова закружилась – и он еле сдерживал равновесие. Он не в силах был противиться, так как понял ещё давно, что он влюбился в Лизу. Как бы ему не нравились девушки, сердцу не прикажешь – Лиза смогла изменить его убеждения путём своей собственной, первой любви. Наконец Рома, не выдержав, отодвинул её от себя. Она прерывисто дышала и смотрела на него щенячьими глазками, желая продолжить.

– Что ты делаешь? – спрашивал ошарашенный Рома.

– Исполняю то, что давно хотела сделать, – отвечала взбудораженная Лиза.

– Но ведь это неправильно, – отрицал Рома, – целоваться должны только те, кто любят друг друга…

– А разве ты меня не любишь? – выбросила Лиза, поставив Рому в неловкое положение. – Я знаю, я нравлюсь тебе – и ты мне тоже. Так почему нам нельзя целоваться? Я считаю, что всё совершенно нормально. Можно мне продолжить? – умоляла Лиза, на что Рома лишь утвердительно кивнул, не в силах больше сопротивляться своим любовным переживаниям.

Так они продолжали около часа – забавно, не так ли. Рома сбился со счёта времени. Разумеется, они давно покинули улицу; им хотелось спокойного места, где их точно никто не увидит. В маленьком парке, находящимся недалеко от их школы, они спрятались в небольшой беседке и продолжали обмениваться слюнями. Ни она, ни он не знали, как это делается, поэтому, что для одного, что для другой, – это было в новинку. Наконец обессилив, они пали на скамейку, тяжело дыша. Рома украдкой взглянул на вспотевшую Лизу, которая всё также была красива и невероятна. Она мельком пробежала глазами по нему, затем встала и подала руку Роме.

– Что же, мне пора идти. Спасибо за чудесное времяпровождение, – сказала Лиза, поблагодарив, после чего удалилась.

Рома был в смятении. Яркие чувства, наполнявшие его холодное сердце, заставили его улыбаться, чувствовать – любить. Ах, как преобразилась жизнь в его глазах. Он стал видеть, как безумец, вещи под совершенно другим углом: серые тона сменились светлыми; вялые очертания людей, их хандра, апатия, депрессия сменились оптимизмом, счастьем; некогда наскучившие книги, фильмы и сериалы казались чем-то новым, содержащим нечто тёплое, что грело ему душу. Рома буквально увидел жизнь совершенно в другом обличии: он хотел сделать всех счастливыми: помогать, совершенствовать, выручать – делать всё, что принесло бы как ему, так и другим пользу и радость. Ошарашенный, он шёл по улице, вспоминая произошедшее десять минут назад событие, и краснел. Кто бы мог подумать, что простая, ничем не примечательная на вид девушка, избегавшая всех, сможет заставить чьё-то сердце пылать, чьи-то ноги дрожать, чьи-то щёки краснеть – а чьи-то руки всё сильнее и сильнее прижимать к себе, согревая и не отпуская. «Да что такое любовь? – говорил однажды Рома, отвечая на вопрос, почему у него нет девушки. – Я считаю, что любовь – самое бесполезное из всех человеческих чувств, присущих каждому; вместо того, чтобы тратить свои деньги, своё время на девушку, я лучше проведу их для себя: поиграю в игры, послушаю музыку, покатаюсь на скейте – сделаю всё, что принесёт мне удовольствие, а не сплошное разочарование». Теперь, глядя на себя в зеркало, он гордо улыбался, поправляя галстук, отрекался от слов, которые он говорил раньше; теперь это был не тот слабый, неуверенный в себе человек, который ничего из себя не представлял и всё, что делал, – это бессмысленно деградировал. Сейчас же, преобразившись всего лишь за неделю, он действительно был доволен собой. Подтянутая речь, выпрямившаяся осанка, уложенные волосы, парфюм и шампунь, заставлявшие его пахнуть, как нормальный человек, – все эти изменения, рекомендованные его учительницей, пошли ему на пользу.

Теперь, каждое утро, просыпаясь, он, с улыбкой на лице, шёл в ванную, умывался, мыл голову, укладывал волосы, приводил себя в порядок. Его разум, словарный запас, уверенность – всё выросло вместе с ним. Идя по улице, люди восхищались им, словно видели талантливого артиста, или непобедимого гросмейстера, или знаменитого писателя.

Одноклассники, впервые увидевшие нового Рому, не поверили своим глазам, когда он подошёл к ним и предложил тетради со всеми формулами и конспектами. Преображения, которые сразу бросались в глаза, удивили всю школу – от учеников до учителей. Вот от кого, а от него никто не ожидал таких перемен: Рома – бездельник, прогульщик, шарлатан и быдло, теперь казался им порядочным и адекватным человеком, на которого можно было бы в случае чего положиться. Исправив буквально за неделю все оценки с троек на четвёрки – а где-то даже и на пятёрки, – он был доволен собой; также учителя, ранее недолюбливающие его и предвзято к нему относящиеся, теперь вежливо здоровались с ним, а кто-то даже жал руку. Отношения Ромы и Лизы, которые, к слову, начались буквально тем же вечером, заметно прогрессировали. Ни Рома, ни Лиза не знали, что нужно делать, так как это был их первый раз – в опыте отношений, разумеется. Как было сказано ранее, у Ромы были отношения, но только названием, ведь он не проявлял никакого интереса, часами игнорировал свою девушку, делал всё, что могло привести к расставанию; его не заботило это, так как ему было всё равно; но не сейчас.

В перерывах от школы – например, на выходных, – молодая пара постоянно ходила в разные кафе, клубы, концерты; не раз их видели в музее, картинной галерее, супермаркете и прочих публичных местах. О своих отношениях они, к удивлению, не рассказывали; если их кто-то видел вместе, то они оправдывались, что они – просто друзья. Их любовь, крепчавшая всё больше с каждым днём, воодушевляла и их, и всех окружающих, кто замечал эту юность – пору очарований. Столько планов, идей, желаний, которые они хотели исполнить вместе, сковывали их всё сильнее и сильнее. Их страсть, заставлявшая их скучать друг по другу каждый божий день, поцелуи, объятия – чувства, не виданные ни кем из них ранее, – соединяли их в одно целое. Сердце одного питало бесконечные надежды для сердца другого, словно они были двумя половинками одного целого. Как Рома не мог больше жить без Лизы, так и она без него. Ежедневная рутина, однотипные мероприятия, приевшиеся поцелуи, походы в музей, театр, кино – им всегда всё было в новинку. Куда бы они ни пошли, время пролетало для них мгновенно; они так много гуляли, болтали, обнимались и, конечно же, целовались. Они практиковали многие: вместе изучали концепцию отношению, их градацию, за которой шла стагнация и деградация – третий этап; дабы не допустить этого, ребята усердно работали, старались никогда не врать друг другу, во всём помогать, хоть морально, хоть материально. Это делало единым целым. Кому-то могли бы надоесть скучные рутинные будни, а им всё было в радость; хоть в мороз, хоть в метель, что в солнце, что в дождь. Их школьная жизнь заметно приукрасилась: привычные предметы, одноклассники, учителя – всё было диковинкой. Который раз повторюсь, их любовь лилась отовсюду – и её видели все. Они больше не скрывали, что любят друг друга. Ах, как же красиво они смотрелись вместе: похорошевший, красивый, умный и спортивный Рома, и стройная, непревзойдённая, обаятельная и милая Лизавета – жизнь стала так хороша, как не была никогда до этого.

Прошёл год. За это время Рома и Лиза сблизились на столько, что просто не могли жить друг без друга: каждый день они могли попросту болтать – неважно о чём, главное, чтобы их взгляды соприкасались. Рома искренне любил Лизу, а Лиза – Рому. Они очень любили путешествовать: летом они катались на велосипедах, покидая родной город, уезжая в соседние сёла; бывало, они доезжали до соседних городов, где вместе фоткались, ходили в кино, кафе и в прочие заведения, где можно отдохнуть; они даже съездили на море – под присмотром родителей, разумеется, – бывало даже оставались друг у друга на ночёвки – и каждое событие, каждый час, каждая секунда приносила им столько эмоций, сколько не могли ни игры, ни сладкое, ни любимый фильм. Безумная страсть, тянущая их друг к другу – опять же повторяюсь, – заставляла их любить сильнее, с жаром и пылкостью признаваясь друг другу в чувствах, обнимая и целуя, что сопровождалось стремительно бьющимся сердцем, потом на лбу и счастливыми лицами. Все недоброжелатели, которых у Ромы становилось с каждым днём всё больше и больше, считали его девушку анафемой, несущей бедствие, страдание и несчастье. Ему было плевать: то, что он чувствовал к ней, – не передать словами. Ах, как им было хорошо. Ничто не могло оборвать их любовной связи: ни друзья, ни родители – никто, только они сами. Как прекрасна пора любви – пора безмолвной тишины. Когда в саду, под пение синиц, они любили без границ. И, кто знает, как дальше сложится судьба, одно я знаю точно – любви покорны все года, на этом ставлю точку.