Читать онлайн
"Железная башня"

На белые стены Священного города снова опускалась ночь. Красное солнце исчезало в полосе бескрайнего чёрного леса. У подножий скрюченных деревьев уже клубился густой туман. Прятался под укрытием колючих ветвей, ожидая, когда наступит тьма.

Алые лучи играли на блестящих шлемах дозорных, точно пятна свежей крови. Гулко скрипели шестерни у осадной стены. Главные ворота закрылись и на город опустилась тишина. Разнеслась по домам и переулкам, как прошлогодняя палая листва. Не было весёлой болтовни вечерних гуляк, ни музыки, ни суеты закрывающихся лавочников. Даже ветер не трепал висящие у трактиров вывески.

Улицы опустели. Повсюду слышался лишь скрип запирающихся дверей и окон. Только стражники, звеня доспехом, осматривали каждую тёмную улочку.

Светловолосый мальчик в туго подпоясанной рясе послушника заканчивал работу на конном дворе, всё чаще поднимая глаза на темнеющее небо. Ансель в последний раз проверил стойла. Кони тревожились. Фырча, скребли землю копытом. Бархат, самый молодой и пугливый, вставал на дыбы от каждого шороха. Мальчик потянулся вперёд, нежно погладив гладкую морду с раздувающимися ноздрями и тихо прочёл молитву. Жеребец нагнулся, навострив чёрные уши, внимательно слушая непонятные слова своего любимого человека.

Одинокий бой колокола пронёсся над городом. Мальчик вздрогнул, обернувшись на его зов.

— Скорее уходи! — велел конюх, — дальше я управлюсь сам.

Ансель бежал по мощёным переулкам, встречая лишь отряды воинов Света, в струящихся белых плащах. Их мечи едва заметно светились, позвякивая в тяжёлых ножнах. Несмотря на страх, мальчик замедлял шаг, стараясь как можно подробнее рассмотреть их – последних воинов Владыки.

Они направлялись к осадной стене, на которой уже вспыхивали первые факелы дозорных. Главная площадь опустела. Никогда прежде Ансель не слышал так звонко эхо своих шагов. Лишь впереди у храма по-прежнему толпились люди. Двери святой обители ещё были открыты. Залы храма полнились горожанами, молчаливыми и подавленными. Как тысячу лет назад, так и теперь, монахи давали ночной приют каждому, кто попросит о нём при свете солнца.

Едва переводя дыхание, Ансель протиснулся сквозь прибывающую толпу и занял своё место в первых рядах у самого алтаря. Вечерняя проповедь подходила к концу. Все младшие послушники были здесь, но сегодня не звучали смешки и ребяческие перешёптывания. Мальчики забвенно ловили каждое слово своего наставника.

Никто низ них ещё не видел луны с Чёрным Ободом, что восходила раз в десять лет, но все слышали о том, что было когда она появлялась в последний раз.

— Для всего в мире есть своё время. Время для молитв и для сражений. Для дня и для ночи. Для рождения и для смерти. Человеку не дано ведать, когда оно наступит, но пока встаёт солнце мы знаем, что время Падшего ещё не пришло.

Священник закрыл древнее пожелтевшее писание и окинул суровым взглядом своих прихожан.

— Уже десять столетий он посылает своих слуг за Чашей Небес. Твари тьмы могут принимать любой облик. Они умеют говорить, смеяться и даже плакать, но не знают ни жалости, ни доброты. Они пробираются в дома, потрошат детей прямо в кроватках, вырывают сердца их родителей и пожирают глаза стариков. Всё, что вы услышите от них — ложь. Если увидите тварь тьмы — убейте её не раздумывая, пока она не убила вас.

Последние горожане забежали внутрь. Сумерки сгущались, а полоска света перед воротами храма становилась всё тоньше, пока они не захлопнулись совсем и город погрузился во тьму.

Тяжёлая плита, хранящая вход в крипту, со скрипом сдвинулась, обнажая тёмный винтовой проход. Женщины с детьми медленно спускались в пристанище древних королей по гладким холодным ступеням.

Священники в золотых мантиях неторопливой процессией поднимались в верхние чертоги, где посреди зала Владыки уже пылал незримый огонь, ниспосланный людям в его чаше. Никто из них этой ночью не должен был сомкнуть глаз.

Юных послушников развели по комнатам. У каждого окошка монахи зажгли тяжёлый фонарь огнём от священного пламени.

Ансель забрался в кровать, натянув тонкое одеяло до самой макушки. Его сосед, Брит сделал так же. Мальчики молчали, изредка выглядывая друг на друга, слушая как по всему храму затихают голоса.

— Говорят, что если фонарь погаснет, то твари смогут пройти в дом, — прошептал Ансель.

— Я слышал, что они смогут зайти, только если их пригласить, — возразил Брит, — для этого Падший и научил их говорить, для обмана. Интересно, кто они? Зачем идут ему служить?

— Священники говорят, что демоны. На рынке толкуют, что оборотни. А старуха Нора сказала, что ими становятся души младенцев, что умерли, не успев увидеть света.

— В том-то и вся тайна тварей. Откуда они приходят? Куда исчезают на рассвете? Никто не знает того.

— Стражники рассказывают, что посреди Леса Теней стоит Железная Башня, из которой Падший никогда не выходит.

— Тише, — взмолился Брит, — что, если они тебя услышат?

Минуты тянулись как часы. Жёлтое пламя фонаря подрагивало, пуская по стенам блеклые тени. Понемногу мальчики стали дремать, проваливаясь в смутные, пугающие сны. Их разбудили крики, звон мечей и леденящий душу звериный вой.

Больше дети не смогли сомкнуть глаз. Поочерёдно припадая к щели меж деревянных ставней, они пытались разглядеть, что твориться снаружи. Совсем недалеко, на рыночной площади шёл бой. Поднявшийся ветер принёс в себе дым, а на башне казначейства взвились языки пламени.

Как чёрные облака проносились стаи летучих мышей, кружащих над шпилями башен. Высоко в небе уже сияла она — огромная жёлтая луна, обрамлённая чёрной дымкой, смотрела на землю, подобно глазу Тёмных Богов.

Увидев её, Брит больше не захотел смотреть наружу. Он снова забрался в кровать, и Ансель слышал тихий шёпот его молитв, пока вопли снаружи окончательно их не заглушили. Мальчики не помнили прошлой луны с Чёрным Ободом, но знали, что в ту ночь стали сиротами.

Как только небо начало розоветь дверь в комнату распахнулась, и монах сообщил, что наставник собирает всех у алтаря. Главный зал был переполнен горожанами. Толпа у входа напирала на передние ряды, в давке сложно было дышать. Под нетерпеливые возгласы и испуганные взгляды, священник поднялся на трибуну.

— Возрадуйтесь! — возвестил он, раскинув руки, — Владыка был с нами в этот страшный час. Милосердный, он слышал ваши мольбы, и мольбы наших отважных воинов. Слуги тьмы были повержены! И будут повержены всякий раз, пока на небе восходит солнце. Потому что время Падшего ещё не пришло!

Восторженные крики сотрясли стены храма. Их волна поднялась у передних рядов, набрала силу, и гребень её разбился у самых ворот. Жители ликовали, плакали, припадали к святыне, благодаря Владыку. Ужасы ночи остались позади.

Вместе с остальными послушниками Ансель смеялся, плакал, восхвалял великого Владыку и Чашу Небес. Восторженный и разгорячённый, мальчик не сразу заметил, что прислужники уже отворили ворота. Мрачная мысль пронеслась в его голове, положив конец веселью. В памяти тут же возникла конюшня, над которой сгущалась тьма. Воспользовавшись суматохой Ансель стал протискиваться к выходу сквозь толпу.

— Ты куда?! — Брит схватил его за рукав, — там ещё опасно!

— Бархат! — крикнул Ансель отдёрнув руку, — я же оставил его одного!

Пригнувшись как можно ниже, мальчик с трудом протиснулся сквозь ликующую толпу. За воротами храма стоял смрад гари. Вся рыночная площадь была усеяна растерзанными трупами павших. Плащи рыцарей света больше не блестели белизной. Они стали чёрно алыми от копоти и крови.

В тени зданий, там куда ещё не успело заглянуть утреннее солнце, лежали тела тварей. Заколотые, обезглавленные, рассечённые мечом. Сложно сказать, какой облик они принимали, когда были живыми, но после смерти становились лишь жалким, смутным подобием человеческого облика. Обтянутые бледной кожей, худые нескладные силуэты. Их огромные круглые глаза заполняла чернота, а рот, больше похожий на пасть, был усыпан острыми клыками.

Когда солнце касалось их тел, они начинали тлеть, рассыпаясь на глазах, оставляя после себя только чёрные вязкие лужи. Ансель старался огибать их. Он пересёк торговый двор, прячась за перевёрнутыми телегами и сваленными бочками. Показалась конюшня. Тихая и угрюмая, словно огромный злой зверь, поджидающий свою добычу.

Запертый конюхом замок был сорван. Двери тяжёлых дубовых ворот выломали. Едва держась на железных петлях, они поскрипывали, точно плакали. Мальчик застыл у их чёрного входа, чувствуя, как сердце его остановилось.

Тихое ржание донеслось из глубины конюшни и Ансель, не мешкая, вбежал внутрь.

Все стойла остались запертыми, ровно такими же, какими он оставил их накануне. Лошади высовывали из слоил длинные морды, испуганно косив глаза на мальчика. «Кто же тогда сломал замок?» — подумал Ансель, но тут же увидел Бархата, живого, радостно тянущего шею к своему человеку. Все мрачные мысли и страхи тут же остались позади.

Не было у мальчика родных, ожидающих его возвращения домой. Не было и друзей, что звали бы играть после учёбы. Был только Бархат, с которым они вместе росли на конюшне. Его единственный друг.

Позади послышался шорох. Ансель обернулся, устремив взгляд на одно из тёмных пустых стоил. Кажется, он был здесь не один.

Подобрав тяжёлые вилы, мальчик шагнул на звук. Шорох повторился, громче, чем в прошлый раз. Он был похож на хлопанье крыльев, словно кто-то пытался взлететь. Ансель набрался смелости и заглянул за стенку стойла.

Чёрный как смоль ворон сидел на соломенной подстилке, переступая на когтистых лапах. Огромный острый клюв был широко раскрыт. Блестящие бусинки глаз с опаской смотрели на человека. Подбитое правое крыло беспомощно волочилось за птицей.

— Ты как тут очутился? — облегчённо выдохнув, мальчик опустил своё оружие, — Верно, от пожара прятался. Крыло болит? — размышлял он вслух.

Ворон ещё раз попробовал взлететь. Встряхнув с крыльев клочки соломы, он вновь рухнул на землю и хрипло каркнул.

Ансель попробовал взять птицу. Ворон тут же встрепенулся и больно клюнул его за палец. Поразмыслив, мальчик достал из-под скамьи старый мешок и вновь попробовал схватить птицу. Ворон хрипел, стучал крыльями, клевался, но Анселю всё же удалось поместить его под плотную ткань мешковины.

Неподалёку от конюшни стоял старый покосившийся сарай с соломенной крышей. Раньше в нём держали голубей, а теперь туда скидывали поломанные жерди и сани, о которых никто не вспоминал до наступления зимы.

Мальчик запустил ворона в одну из клеток. Тот мигом отряхнулся и стал пробовать прутья на прочность. «Если бы он был чудовищем, то давно бы напал на меня» — думал Ансель, глядя на его попытки освободиться.

— Не шуми и сиди тут, — велел он ворону, который неожиданно внимательно стал прислушиваться к его голосу, — Я помогу тебе, если будешь хорошим.

С тех пор, каждый вечер мальчик незаметно ускользал в старый сарай, чтобы навестить своего нового знакомого. В первый день он принёс ведро воды и корку обеденного хлеба. Ворон сидел на перекладине, недоверчиво глядя на человека, а когда Ансель просунул в клетку руку, то вновь попытался его клюнуть.

На второй день мальчик принёс мешочек овса и несколько лучинок, которые тайком стянул из преподавательского зала. Ворон уже не так сильно боялся человека. Спустившись на землю, он даже не попытался клюнуть его, когда тот просунул в клетку руку. Ансель чиркнул огнивом, и при свете лучины принялся за свой припасённый на ужин хлеб. Глядя на него, ворон неохотно начал поклёвывать предложенные ему зёрна.

На третий день Ансель решился осмотреть птицу. Ворон по-прежнему не мог летать. Широкое чёрное крыло волочилось за ним повсюду, как болтающийся на ветру листок. Мальчик ласково подзывал ворона к себе, но тот бил крыльями, метался по клетке и никак не давался в руки.

Так они проводили каждый вечер с ночи чёрной луны. Ансель зажигал тусклую лучину, садился у клетки на соломенный подстил, и уплетая свой скудный ужин, говорил.

Мальчик рассказывал о том, чему учил преподаватель на святых уроках. О чём толкуют на рынке и как провинившихся мальчишек наказывают работой в подвале. О том, как жил в приюте. Как понял, что может чувствовать Свет. О том, как его подселили к Бриту, и как они подрались в первый же день. О высокой башне храма, в которой хранятся невероятные секреты Владыки. О рыцарях, что носят белые как снег плащи. И о волшебном мече, который можно получить, овладев Светом.

— Монахи куют их из небесного железа! Они невероятно редкие! Когда рыцарь получает такой меч, то может наполнять его Светом. Только так можно убить слуг Падшего.

Ворон слушал его рассказы, изредка цокая чёрным клювом, всё ближе присаживался к краю клетки.

— У тебя тоже нет семьи? Пожар разрушил твоё гнездо где-то под крышей? Наверно там было здорово. В храме не так хорошо, как гнезде. У всех мальчишек есть семья. Быть послушником очень почётно. Многие из них сыновья рыцарей и лордов. А я не знаю, кем были мои родители…

Заметив, что ворон спокойно сидит на земле, слушая его разговоры, мальчик просунул руку в клетку. Осторожно, опасаясь, что птица снова клюнет его. Но ворон не клюнул. Сидя ровно и неподвижно, он позволил взять себя на руки и осмотреть крыло. Под перьями была ровная колотая рана, словно от копья или ножа. Ансель промыл её чистой водой и подвязал крыло.

Добыть лекарств он не смог, но даже без лечения, ворон удивительным образом чувствовал себя всё лучше. Рана затягивалась, и Ансель был уверен, что совсем скоро птица сможет вновь расправить крылья.

— Я не помню, что случилось той ночью. Священник рассказал мне, что родители бежали к храму, но наступила ночь и ворота закрыли… Я отомщу за них. Ради этого я и хочу стать рыцарем. Когда-нибудь я встречу Падшего, и я его убью.

Снаружи послышался шорох и звук приближающихся шагов. Ворон встревожено каркнул, повернув клюв в сторону двери. Мальчик вскочил на ноги, готовясь спрятать птицу в мешок.

— Ансель… Ты тут?

— Брит?! Ты как нашёл меня?

— Ты уже десять дней к ряду пропадаешь после темноты. Вот я и проследил, — Берт осторожно заглянул за дверь. Блеклый свет лучины осветил его веснушчатое лицо, — А ну показывай, чего прячешь тут!

— Ничего! — обиженно буркнул Ансель, — Это просто ворон. Выхаживаю его.

— Ну вот… а я-то думал что-то интересное, — Брит нагнулся, разочарованно разглядывая птицу, — Ну и чудак же ты! Потому-то с тобой никто и не дружит! Делать тебе больше нечего, чем в потёмках возится с… Слушай-ка… А разве у воронов бывают зелёные глаза?

Удивлённый словами Брита, Ансель поднёс лучину к клетке и присмотрелся. Раньше он замечал в глазах ворона зелёные отливы, но думал, что это из-за игры блеклого света. Сейчас оба мальчика убедились — у этой птицы ярко-зелёные, колдовские глаза.

— М-м-монстр, — забормотал Брит, — Ты прячешь в городе монстра!

Ансель не успел возразить. Брит закричал и со всех ног помчался прочь. Его вопли эхом разносились по конному двору. С минуту Ансель стоял побледневший с застывшим взглядом. Ворон громко закаркал, словно пытаясь привести его в чувство.

— Ты правда монстр? — спросил мальчик.

Ворон сел на перекладину перед самым его лицом и утвердительно кивнул, опустив чёрный клюв.

— Но ведь ты не убил меня. Не тронул лошадей, когда попал в конюшню. И ты… Ты мне друг.

Не раздумывая ни минуты Ансель достал птицу из клетки и бросился бежать. Ночь была тихая и тёплая. Трактиры полнились гуляками. На центральной площади играли уличные музыканты. Стражники лениво патрулировали улицы, останавливаясь у торговок гречневыми лепёшками.

Прячась от посторонних глаз в тени переулков, мальчик добрался до осадной стены. Двое стражников увлечённо играли в кости и не заметили промелькнувшего нарушителя. Ансель поднялся на самую вершину стены. Ворон послушно сел на его руку и замер, словно ожидая приказа.

— Лети! — велел мальчик, — Улетай! Скорее же!

Ворон расправил чёрные крылья, обдав лицо мальчика летним воздухом. Трижды облетел своего спасителя и, громко каркнув, растворился во тьме ночного леса. Ансель сам хотел улететь. Прыгнуть с края отвесной стены, навсегда потерявшись в темноте, лишь бы не возвращаться назад. Не видеть будущего, в которое свернула тропинка его судьбы.

****

Спустя десять лет, светловолосый юноша пешим отправлялся за стены города вместе с остальными сквайрами. Прошлой ночью по небу пролетели четыре звезды, упав куда-то в гущу Леса Теней. Камни непременно нужно было отыскать, эту работу и поручали безродным оруженосцам.

— В небесном железе свет тлеет ещё три дня после падения, — объявил старший сквайр, когда они вступили на лесную тропу, — идём до ручья, а там разделимся и будем искать.

Ансель поправил плетёную корзину за плечами и поспешил вперёд. Лес был сумрачен и молчалив. Колючие деревья тянулись высоко к небу, скрывая солнечный свет. Птицы молчали, затихли сверчки, и редкий малый зверёк мелькал на скрюченных ветвях. Лес был болен. Заражён с тех самых пор, как в центре его вознеслась железная башня.

Ступая как можно тише, Ансель пошёл на север. Звёзды падали с дымом и огнём, но лишь коснувшись проклятой земли, он тут же затухал. Только те, кто чувствует свет могли отыскать небесное железо. Юноша шёл вперёд, не сворачивая, отыскивая взглядом обожжённые ветви и поломанные стволы. Охотничьим ножом оставляя пометки на деревьях. Забраться в лес не трудно, а вот выбраться…

Вскоре он начал ощущать тонкую полоску света, ведущую на восток. Лес сгущался, отгоняя солнечные лучи. Стволы поросли лишайником, низкие сухие кусты заполонила паутина. Следы света терялись за глубокой низиной, обойти которую не было возможным. Ансель пошёл по самому краю оврага, чувствуя, словно кто-то наблюдает за ним.

Протяжный вой пронёсся над тёмным лесом, заполнив каждый его уголок. Отовсюду, куда направились оруженосцы, стали доноситься крики. Твари пробудились, почуяв чужаков.

В тёмном овраге зажглись четыре пары жёлтых глаз. Ансель попятился, обнажив кинжал, вверенный ему храмом. Четыре гигантских волка выступили из темноты, готовые порвать его в клочья. Самый крупный кинулся первым, лязгнув жёлтыми клыками у самой руки. Ансель увернулся, немедля замахнувшись и всадив остриё в шею зверя, пронзив её насквозь. Волки взвыли и разом набросились на человека. Ансель бежал, что есть сил, огибая кусты и поваленные деревья, которые твари с лёгкостью перепрыгивали.

Остальные оруженосцы уже были мертвы. Их растерзанные тела мелькали на его пути. Твари пировали, разрывая на куски его вчерашних товарищей. Только солнце могло спасти юношу от их участи, но отыскать путь к нему по деревьям было уже нельзя. Волки не отставали. Рассвирепев от запаха крови, они грызлись и дрались за последнюю жертву. Наконец Ансель споткнулся, нога его больно подвернулась. Кубарем скатившись в овраг, он заполз под старое поваленное дерево. Смешался с палыми листьями, надеясь, что твари его не найдут.

Волки пронеслись мимо. Долго ещё темноту леса наполняли их рык и зловещий вой. Ансель лежал под деревом, стараясь не дышать, не шевелить ни одним мускулом и заставить замолчать сердце. Будучи уличённым в связи со слугами тьмы, он не стал героем, не был посвящён в тайны рыцарства, и не смог овладеть светом. Его хотели казнить, но расточительно убивать тех, кто может чувствовать Свет. Лучшее, что он мог сделать — добыть для храма небесный камень, или умереть пытаясь.

Ансель размышлял о том, не лучше ли будет ему умереть в этом проклятом лесу, когда над его головой раздался звук крыльев. Юноша прислушался, ожидая приближения опасности, но всё же, решил выглянуть из своего укрытия.

Чёрный, почти сливающийся с тьмой, ворон приземлился на ветвь сваленного дерева. Его зелёные глаза светились, как огни манящих болот. Сердце Анселя заколотилось.

— Это ты?! — воскликнул он, позабыв об опасности.

Ворон протяжно каркнул, пролетев у самого лица юноши, чуть коснувшись крылом его щеки. Ансель последовал за ним. Чёрная птица вела его за собой сквозь чащу, перелетая с ветки на ветку. На их пути больше не попадалось волков, лес редел, и вскоре впереди забрезжил свет солнца.

Ансель вышел на широкую равнину у самого края Леса Теней. Стоял жаркий полдень, неподалёку журчала река и стрекозы с блестящими крыльями носились над гладью воды. Юноша окунул руки и голову, смывая с себя грязь вперемешку с чёрной волчьей кровью. Напившись вдоволь, он вернулся к лесу. Чёрный ворон остался там, под укрытием колючих ветвей. Он вспорхнул с дерева, обернувшись чёрным облаком, и на землю уже опустилась девушка. Бледная, как утренний туман, с волосами густыми и алыми как угли.

— Ты можешь быть человеком?

— Такой я была очень давно, — отвечала она, и голос её словно сопровождал шелест ветра.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени. Я тень из Леса Теней.

— Думаю, у тебя было имя, — предположил Ансель, — просто ты забыла его, — Тогда я буду звать тебя Тенью, пока не вспомнишь.

— Мне больше не нужно его вспоминать.

— Почему ты стала служить Падшему?

— Таким как мы, он даёт надежду. С его приходом нам больше не придётся скрываться от тех, кто загнал нас в тень.

— Тогда, зачем ты спасла меня?

— Ты же сказал, что я твой друг. Никто раньше не был мне другом, я не знаю какого это. Я что, сделала глупость?

— Вовсе нет, — улыбнулся Ансель, — обычно, друзья так и поступают.

— Но глупость сделал ты. Зачем пришёл во тьму без оружия, без света? Где твой меч, рыцарь?

— Я не рыцарь, — покачал головой Ансель, — мне не позволили им стать.

— Почему?

— Потому что я твой друг.

— Выходит, свет отверг и тебя тоже, — задумалась Тень, — не печалься, тьма всегда принимает падших. Если будешь достоин, он придёт к тебе.

— Это я приду к нему, забыла? Я пообещал сразить его, а я всегда держу своё слово.

— Тогда уходи. Возвращайся домой, иначе он тебя убьёт.

— Я не боюсь!

— Возможно. Но я боюсь. Тебе не победить. Ты слаб и смертен.

— Владыка поможет мне, — возразил Ансель, на что Тень ответила злобным смехом.

— Хоть молись, хоть клянись, стон о помощи испусти — небеса к нам глухи. Боги крик не услышат…

Она вновь обратилась чёрным туманом. Ворон взмахнул крыльями, скрывшись в сумраке леса. Долго ещё Ансель звал Тень, стоя на границе света, но та больше не явилась. Он вернулся к реке и устроившись в тени плакучих ив, промыл холодной водой свои ссадины и ушибы. На запад, куда хватало глаз, тянулась покрытая дикими лугами равнина. На востоке, у самого горизонта, виднелись вершины знакомых холмов. Он бы сумел добраться к ним до наступления темноты, а прямо за ними высилась белая стена Священного города.

Ансель устроился на мягкой траве в тени деревьев, и уснул под безмятежное пение птиц. Солнечный шар катился по небу, вытягивая тени всего, чего мог коснуться. Настали сумерки. Юноша проснулся от прохладного ветерка и сразу взглянул на зловещий лес. Девушка стояла на прежнем месте, наблюдая за человеком. Дождавшись последнего луча заката, она вышла туда, где прежде был свет.

— Почему ты не ушёл? — спросила она, сев рядом с ним.

— Потому что меня никто не ждёт.

— Я ждала тебя.

— Я тоже, ждал, что когда-нибудь увижу тебя вновь.

Ансель смутился, сам не зная, почему. Тень села ближе, с интересом рассматривая его лицо.

— Этой ночью на небе вновь будет луна с Чёрным Ободом.

— Да, — кивнула она.

— И ты вновь полетишь убивать людей, потому что так велит Падший.

— Да.

— Я думаю, ты его боишься. А если так, тебе не нужно ему служить. До его падения мир был другим. Он был светлым и чистым. Не он сделает мир лучше. Его смерть избавит всех от страданий.

— Этой ночью он будет слабее, чем когда-либо, — сказала Тень, заглянув Анселю в глаза, — Все свои силы он отдаёт нам, в день, когда можно разрушить чашу, хранящую небеса. Сегодня даже смертный может его сразить…

— Слишком поздно… Мы не успеем добраться до Железной Башни. Никто не знает, где она сокрыта.

— До железной башни нельзя добраться. Только тени могут открыть к ней дверь. Я проведу тебя, если ты сдержишь своё обещание.

— Сдержу! — пообещал Ансель сжав её руку.

Вокруг Тени вновь возник чёрный туман. Он окутал их обоих, и Ансель почувствовал, как земля растворяется под его ногами. Они проваливались всё глубже в чёрную пустоту, и только рука Тени была тем, что он ещё мог ощущать.

Тьма рассеялась, и он увидел, что они невероятно высоко, над самой вершиной Железной Башни. Огромная блестящая цепь оплетала её до самой вершины острого шпиля. Тень ухватила Анселя за плечи. Руки её стали цепки и когтисты, а чёрный туман стал огромными крыльями, на которых она спускала их вниз.

— Здесь его тюрьма, — сказала Тень, опустив Анселя на балкон с резной железной аркой у самой вершины.

— Значит здесь он и встретит свою смерть.

Они ступили под своды железных стен, погрузившись в мрачные лабиринты лестниц, факелы над которыми светились странным зелёным пламенем. В самом центре башни скрывался чертог расписаный письменами, прочесть которые давно уже не мог никто из живущих на земле. Сжав свой кинжал, Ансель толкнул двери, отворив последние врата на своём пути. Посреди пустой, освещённой зелёным огнём, комнаты, одиноко лежала шёлковая чёрная мантия.

— Неблагодарная… Неблагодарная… Неблагодарная тварь!

Стены башни словно ожили и заговорили. Этот голос звучал ниоткуда и отовсюду сразу.

— Как ты посмела привести ко мне смертного?!

Лежавшая посреди чертога мантия вдруг поднялась, обрела форму, словно кто-то невидимый надел её на себя. Его лицо скрывал капюшон, только красные глаза горели во тьме, нацелившись прямо на Тень. Ноги её поднялись над каменным полом, руки прижались к телу. В мгновенье ока она перенеслась через зал прямо к ногам Падшего.

— Думаешь, что сможешь меня победить? — спросил он Анселя, и стены отразили низкий смех, — А ты, надеешься, что он может полюбить тебя? Так надеешься, что даже решила предать меня. А ведь я дал тебе смысл жизни!

— Я боялась тебя всю свою жизнь! — воскликнула Тень, силясь освободиться от невидимых оков.

— Ты боялась потерять мою любовь, дитя. Ты же не сказала ему верно? Смертный, ты же не знаешь, кто в ночь Чёрной луны убил твоих родителей?

Ансель застыл не в силах сдвинуться с места. Вездесущие слова заставляли сердце замирать.

— Я сделал то, чего не могут ни боги, ни люди. Я принял её боль, гнев, отчаянье и жажду крови. Взрастил и преумножил. Насытил силами несчастное сломленное существо. Это она в ту ночь ходила из комнаты в комнату, потроша детей и упиваясь кровью. Она выскочила на встречу твоим родителям у самой белой стены. Она вырвала сердца у твоих отца и матери, и была счастлива. В сто крат счастливей тех времён, чем когда была человеком. Зная это, ты всё ещё хочешь оставить её в живых?

Ансель молчал. Опустив взгляд, он медленно подошёл к Тени, словно каждый шаг стоил ему громадных усилий, и занёс кинжал над её головой.

— Вот видишь, — рассмеялся Падший, развернув Тень к человеку, — Такую тварь как ты не способно полюбить ни одно живое существо под небом. Только я на это способен. Только я могу принять тебя настоящую.

— Я боялась тебя всю свою жизнь, — повторила Тень, — Того, что ты сделал со мной. Со всеми нами. Ты думал, что так будет всегда. Но ты ошибся. Я люблю человека больше, чем боюсь тебя!

Тень выхватила кинжал из рук Анселя, и всадила прямо в чёрную мантию, туда, где у людей кроется сердце. Но у неё не хватало сил, клинок вошёл лишь на половину. Ансель, словно очнувшись ото сна, надавил на кинжал, и тот погрузился в мантию по самую рукоять. Из пальцев Анселя лился свет, а из ладони Тени тьма. Они смешивались, заполняя клинок.

Вопль боли сотряс стены чертога. Факелы погасли, камни затряслись. Красные глаза Падшего наполнились светом и потухли. Мантия опустела и вновь опустилась на пол. Железная башня рушилась. Ансель слышал, как громадная цепь падает с её вершины. Чёрный туман вновь окутал всё вокруг. В него превращались стены, пол и сводчатый потолок. Ансель зажмурился, крепко прижав к себе Тень.

Когда тьма рассеялась, над ними разверзлось голубое небо и первый луч рассвета уже брезжил на горизонте. Они лежали на груде старых камней, вперемешку с небесным железом. Непроходимый некогда лес оживал, словно разбуженный от долгово сна. Ветви деревьев распрямлялись, наполнялись жизнью и тянулись к солнцу, прежде не знавшему входа в эти владения.

Тень открыла глаза. Они больше не были зелёными. Стали чистыми и голубыми, как само небо над их головами. Первый луч солнца коснулся её бледного лица. Тень протянула к нему руку, словно пытаясь схватить.

— Лиора, — улыбнулась она, — Меня звали Лиора. Теперь я вспомнила всё. Задолго до того, как возвели белую стену, я была служанкой в одном знатном доме. Но однажды, мою госпожу обвинили в колдовстве, и всех женщин поместья приговорили к испытанию Владыки. Монахи повесили мне на шею мешок камней, и скинули в реку. Если бы я утонула, они бы поняли, что я чиста, и помолились за меня. А если бы выплыла, то обвинили в колдовстве и сожгли у столба. Там, под тёмной водой, я увидела его. Он спросил лишь единожды, хочу ли я жить? Я так хотела, чтобы меня спас кто-нибудь, кто угодно. И Падший даровал мне крылья, — Линора повернулась к юноше, по её щекам катились слёзы, — Я хочу, чтобы ты знал. То, что он сказал про твоих родителей…

Ансель взял её за плечи, и поцеловал в холодные, дрожащие губы.

— Всё что было, уже осталось позади. Я знаю, что теперь нас ждёт новый мир. Лучше, чем прошлый. Давай шагнём в него вместе.