Читать онлайн "S-T-I-K-S. Человечность"

Шел четвертый день, как город Кирилла перенесся в чудовищно странный и жуткий мир.

В стену опять ударили. Глухо, тоскливо.

— Двадцать три, — сосчитал Кирилл.

Вот зараза. Неужели чует? Через бетонную стену? Вряд ли. Скорее, даже превратившись в непонятную тварь, Самуил Петрович не растерял склочность и вредность. Чертов старикашка.

Бум.

— Двадцать четыре... Головой попробуй, дятел!

Опять удар. Но слабее, и не такой звонкий, словно Самуил Петрович внял совету.

Самочувствие все ухудшалось. Лекарства не помогали. Кирилл закрыл глаза, в очередной раз подумал о самоубийстве и понял — не сможет. Пусть положение ужасно, но он еще не дошел до предела.

Кирилл накрылся с головой, отвернулся к стене. Хотел заплакать — не получилось. Да и смысл? Подумать только! Еще три дня назад все было иначе... В тот вечер он еще сидел за компьютером и весь изнывал от завтрашнего экзамена, репетировал выступление... Сейчас бы те проблемы! Интересно, как бы он поступил, если все вернуть?

Какое-то время парень лежал, сладостно фантазировал, мечтал. Даже улыбнулся пару раз. На улице заурчали, и снова накатила тоска и апатия. Сволочи! Гниды! За что ему это?!

Тут через открытую балконную дверь парень услышал еще один звук — далекий, глухой. Кирилл вскочил, голова вспыхнула болью, мышцы — слабостью и ломотой.

Показалось, может? Ладно, нужно подняться выше.

В подъезде было безопасно. Но Кирилл взял топор. Вернее, колун на длинной ручке. Усмехнулся. Сколько раз он видел, как в фильмах и играх таким вот оружием лихо крушат черепа и прочее... На деле все оказалось немножко иначе. Колун был отвратительно тяжелым, резкие выпады и замахи не получались, угол заточки лезвия не подходил для мяса и костей... Но как потом признался себе Кирилл, ему тупо не хватало силы для топора. Да и бить нужно не абы куда. Сразу вспомнился тот урод. Первым ударом парень чуть не снес ему нижнюю челюсть, но противник не очень впечатлился. Вторым всадил лезвие поперек отвратной хари и снова безрезультатно. Лишь третьим проломил голову и уродец успокоился. Все бы ничего, но парень сильно нашумел, потерял время, пришлось потом драпать...

Насколько мог быстро, поднялся на крышу, поежился. Не столько от сырого ветра, сколько от окружающей картины.

Четыре дня назад это был обычный подмосковный город. Таких десятки. А затем что-то случилось. Кирилл в тот момент курил на балконе, размышлял о вечном (денег мало) и прекрасном (однокурсница Аня). Вдруг накатила такая дурнота, что осел на холодный бетонный пол, в глазах потемнело. Показалось, что вовсе ослеп, но просто в доме и окрестностях пропал свет. Как мобильная связь и интернет. Еще тогда, в первые минуты остро кольнуло дурное предчувствие — где луна? Почему над горизонтом? Ведь только что светила в макушку?

Утром открылось страшное. От города осталась лишь малая часть, всего несколько улиц, и этот огрызок окружала чернота. Со всех сторон до горизонта тянулась равнина невероятно черного, смоляного цвета. Когда глаза привыкали, можно было разобрать траву, редкие деревья и кустарник все того же угольного цвета, но долго смотреть не получалось — от резкого контраста со светлым небом наворачивались слезы.

Слава Кришне, что Кирилл не додумался первым полезть на эту черноту. Все, кто шастал по ней быстро загнулись. Из них словно выкачивали жизненные силы.

Казалось, куда хуже? Но нет. К полудню второго дня люди начали превращаться в... Короче, Кирилл называл их зомби. Более подходящего определения не нашел. Да и не очень искал. Потерял человеческий разум? Поведением сравнялся с животным? Пытаешься загрызть соседа? Значит, зомби, и нечего тут!

Была паника, потом стрельба, попытки что-то сделать. Но все быстро кончилось. Сложно сопротивляться угрозе, когда твой товарищ падает без чувств, а встает кровожадным и дико голодным созданием.

Врожденная особенность организма, какой-то там иммунитет — неизвестно что именно уберегло Кирилла от превращения в зомби. Но со здоровьем все равно проблемы. Ужасная слабость, тошнота, временами голову разрывало от дикой боли. И главное — жажда. Пить хотелось постоянно, ночи вообще стали мучением. Какой тут сон, если каждые полчаса просыпаешься и тянешься к бутылке! И с каждым днем становилось хуже.

Кирилл достал сигареты. На высоте можно, если твари почуют, все равно не определят источник. Да, нюх у них феноменальный...

Опять. Значит, не показалось. Парень замер с сигаретой во рту, очнулся, когда дым начал глаза выедать. Точно. Это был выстрел! И не в Городе, а гораздо, гораздо дальше! Прямо по курсу! Там, где раньше была красивая низина с соснами, рекой, а теперь черная равнина до горизонта. А значит... Черт, это кардинально все меняло! Значит, где-то есть еще люди, и чернота не бесконечна!

Но вдруг, это такие же, как и он? Застрявшие посреди черноты? Радость немного поубавилась. Хотя... еще пару дней назад в городе Кирилла палили часто, с удовольствием, если их слышали из-за черноты, то начали бы подавать сигналы в ответ. Наверное. Ну и что делать?

Кирилл поднял бинокль. Допустим, стреляли из пистолета, на каком расстоянии будет слышно? Да еще на таком рельефе? А если автомат? Увы, его познания в оружии были крайне ограниченными. Тоска...

Внизу забурчали. Кирилл аккуратно выглянул. У подъезда околачивался один уродец. Парень поискал, чем бы в него швырнуть. Но ничего подходящего на крыше не было. Да и вряд ли попадет.

Вообще, если бы не здоровье, то продержаться можно. Еды-воды полно, зомби, если теряли человека из виду, довольно быстро успокаивались, да и особой силой, выносливостью или реакцией не отличались. Разве что... Кажется, дня четыре назад он увидел особенного уродца. Для начала челюсти — массивные, широкие, наверняка и зубы под стать, скулы аж бугрились от мышц. Страшно представить силу его укуса. Да и морда какая-то вытянутая, жуткая даже по сравнению с другими зомбаками. Фигура массивная, сгорбленная, походка абсолютно нечеловеческая. Вот и думай — то ли тип и при жизни был страшилищем, или это результат какого-то развития. К счастью, это был единственный такой.

Может быть, в городе оставались еще живые, как и Кирилл, забившиеся в щели, выжидающие, но как их найти? По улицам особо не пройдешься, рация молчит, от громких звуков уродцы оживлялись, сбегались к источнику.

Кирилл так увлекся горестными мыслями, что не сразу заметил — по черноте кто-то шел. Парень протер глаза, даже по щеке себя ударил. Фигура вдалеке не пропала. Более того, она приближалась к остаткам города.

Человек шел свободно, уверенно, поднимая ногами пылевые облачка от растоптанной угольной травы. Похоже, плевал он на черноту. И это кардинально меняло многие представления и догадки об этом мире. Вскоре он уже подходил к границе черноты и городского асфальта. Кирилл запоздало подумал, что стоило как-то подать знак раньше. Нет, все-таки он безбожно тупит последние дни...

Гостя заметил не только Кирилл. Под трехэтажкой, где сидел парень, оживились двое уродцев. Они громко забурчали, подбежали к границе черноты и начали там переминаться с ноги на ногу, дергать руками. Вот кстати интересно — зомби тоже опасались черноты, почему? Сплошные загадки... Может, хоть этот тип все прояснит...

Пришелец не мог не видеть зомбаков, но шел без тени напряжения, прямо к ним. Когда оставалась пара шагов, он, не останавливаясь, снял с пояса нечто похожее на кирку и врезал одному в лоб, затем, второму. Вот и все.

— Эй! — тихо позвал Кирилл.

Вскоре они сидели на крыше вдвоем, парень не скрывая, рассматривал гостя. Тот был прикинут просто отлично, похоже старались выглядеть некоторые парни, когда начался дурдом с зомби. Но куда им. А этот...

Камуфляжная куртка с кучей карманов, отсеков, темно-зеленые брюки, берцы песочного цвета. На боку кобура, за спиной автомат. Все очень просто, продумано, видно, что многократно опробовано и оптимизировано, без выпендрежа. Еще на поясе та самая «кирка», это оружие Кирилла натолкнуло на невеселые мысли. Пластиковая рукоять, на конце конусообразные бойки.

— Ну, здорово, щегол, — пропыхтел тип.

Кирилл не ответил. Нет, не от обиды, просто лицо хама казалось до боли знакомым. Этот нос, привычка чмокать и жевать губами, подвижные, словно мохнатые гусеницы брови... И тут он понял. Понял, и охренел.

— С... Самуил Петрович?

— Ну! Узнал все-таки, — почему-то посмурнел тот. — Что, не сильно я изменился, да?

— Я ни черта не понимаю, — признался Кирилл. — Откуда вы здесь... Точнее, как... И вообще...

Раз уж тот сам признался, ошибки быть не могло. Только соседа он помнил очень старым, на вид не меньше восьмидесяти лет, а этому было... максимум шестьдесят. Да нет, меньше... Какой-то бред!

— Самуил Петр...

— Тихо! Забудь! Нет больше Петровича! — забрызгал слюной пришелец. — Маца я. Маца.

— Чего? — в очередной раз офигел Кирилл. — Почему Маца?

— Хосподи... Что за тупое поколение. А самому догадаться, не? Тут эта, про обычные имена забудь, у всех прозвища, позывные, псевдонимы. Но как по мне — тьфу, клички, что у собак. Но никуда не денешься, ага. Так, порубать надо. А то чернушка, тварь такая, столько сил жрет... Хочешь?

Кирилл отказался. Маца достал сухари, сало. Хлебнул из фляжки, перед этим с какой-то издевкой посмотрев на парня.

У Кирилла все плыло в голове. Не только от вопросов, самочувствие ухудшалось.

— Как там этот? — с набитым ртом прошамкал Маца, кивнул куда-то вниз.

— Кто?

— В пальто! Ну, другой я, сосед твой!

— В смысле «как»?

Маца закатил глаза.

— Нормальный, или обратился?

— А... Обратился.

Кирилл сдавил голову ладонями, подтянул колени к груди.

— Худо тебе, да?

— Угу. Что со мной, вы знаете?

— Терпи, если уж паразиту штурвал не отдал, то выживешь. Точнее, своих жрать не станешь, а там уж... — непонятно хихикнул он. — Ладно-ладно. В воздухе тут зараза, споры паразита, ну, говорят так. Большинство людей от него... Ну, ты видел, а есть иммунные, как мы с тобой. Ага?

— Паразит... И как он на нас... паразитирует?

— Скорее мы на нем. Бля, терпеть не могу все это рассказывать, для таких как ты брошюрки есть, — тут Маца громко забулькал животом, лицо его исказилось. — Сука... Да когда ж пройдет... На, читай! Он сунул Кириллу какую-то бумажку, а сам побежал в дальний конец крыши, за лифтовую будку.

Парень начал листать буклет. «Твое тело — твое дело!» гласил лозунг, на странице красовалась полная, обнаженная по пояс девушка. На другой странице очень боевая женщина одной ногой стояла на клетке, а в клетке сидел мужчина «Требуем равных прав!». На третьей женщина-боксер колошматила несчастного парня «Остановим семейное насилие!»

Кирилл смял буклет. Может, Маца его оставил и издевается? Но тут донеслись отвратные звуки из-за будки, значит, на месте.

Через пару минут тот вернулся, снова уселся на гудрон рядом с парнем.

— Ну как, прочел?

Кирилл молча сунул ему бумажку.

— Во! Ошибся, прикинь! Это, тут такое дело... Знач, я по нужде твою брошюру того... Но я ее не сильно, ты пойди, достань, — предложил он, сверкая такими чистыми и серьезными глазами.

Кирилл был терпеливым человеком, и ради информации готов на многое, но сейчас начал заводиться.

— Ой, ладно, не плачь, — скривился Маца. — Держи.

Уже по тому, насколько качественным был этот буклет (хорошая глянцевая бумага, четкий шрифт, яркие краски) Кирилл понял, что дело плохо. Никто не станет так заморачиваться ради дурной шутки. Да и выглядел он новым, даже еще пах краской. Начал читать.

Мир, в котором оказался парень, назывался Стиксом. И он перемещал (копировал) в себя куски территорий из других реальностей, так называемые кластеры. К примеру, здесь могла оказаться целая Москва, а в паре километров от нее побережье Каспия. Кластеры сильно разнились по размерам и времени «жизни», — рано или поздно все они уходили на перезагрузку. Определить ее начало можно по внезапному появлению тумана с характерным запахом. Спустя короткое время кластер полностью обновлялся, принося новую порцию людей и материальных благ.

Существовали стабы — стабильные территории, чей срок перезагрузки исчислялся многими годами, на них устраивали лагеря, хорошо укрепленные базы и целые города. Оставаться в кластере в момент перезагрузки не рекомендовалось — обратно в свой мир ты не попадал, а полностью терял разум. Обновляемые территории служили источником материальных благ, к примеру, если ты нашел склад еды, то можешь вернуться после перезагрузки — он будет в первоначальном виде. Так и с людьми, потому Кирилл и встретил здесь двойника своего соседа.

Кластеры копировались из различных реальностей, к примеру, в одном из миров никогда не знали мировых войн, а отличия с другим заключались в незначительных и трудноопределимых мелочах.

В воздухе Стикса жилы споры некоего паразита, большинство новичков превращалось в зараженных, иммунитет имел примерно один из ста человек. Зараженные различались по уровню развития. Тут Кирилл отвлекся на рисунок градации уродцев. В самом низу стояли пустыши, в коих он узнал зараженных, что бродили по остаткам его города. А в самой вершине находилась элита, элитники — ужасающие твари, вообще непонятно, как люди существуют рядом с ними.

Иммунного паразит награждал повышенной скоростью регенерации, и чем дольше тот жил в Стиксе, тем сильнее становился. Во всех смыслах. Реакция, скорость, даже умственные способности. И главное — бессмертие. Естественной смертью иммунные не погибали, срок жизни в теории был неограничен.

На этом приятные моменты не заканчивались. Оказывается, каждый житель Стикса обретал сверхспособность. Их перечень и суть ничем не ограничивалась, однако были самые распространенные и ценные, к примеру, дар ксера — человек мог копировать мелкие предметы.

Иммунным так же жизненно необходим споровый раствор. Его компоненты добывались из споровых мешков на затылке зараженных. Если сидишь на одном стабе, потребность в нем уменьшается, если ходишь по разным — растет. Напиток применялся и для развития сверхспособностей. Симптомы спорового голодания: слабость, спутанность мыслей, жажда, которую не утолить водой...

Дальше шел рисунок этих самых спор и способ приготовления. Кирилл весь встрепенулся — вот в чем дело! Он не превращается в зомбака, ему просто нужен этот напиток!

— Маца, у вас есть споровый раствор?!

— А? — тот сидел скрестив ноги, и осматривал разобранный пистолет. — Не, такого нет.

— Ну... как же. Написано, всем нужен.

— Не знаю, о чем ты. Есть живчик, я его на коньячке, ух, прелесть получается!

Кирилл какое-то время тупо смотрел на Мацу, потом дошло, что собеседник так называет нужный напиток.

— Да что вы издеваетесь! Я загнусь скоро!

— Ты не ори, щегол, не ори. Ну, есть живчик. Но с чего мне с тобой делиться, а? Кто ты мне? Чужой человек! — со старческим, так не свойственным внешности виду проскрежетал Маца. — Ладно, лакай.

Он снял с пояса фляжку и кинул Кириллу, словно собаке. Но парню было не до гордости, он присосался к горлышку. Плевать на коньяк, который он ненавидел, плевать на брезгливость!

После первого глотка прошла головная боль, второй влил в мышцы силу, третий прочистил мозги. Он пил бы еще, но не дали.

— Хватит! Дармоед ты, Кириллка.

— Я верну, — совсем другим, свежим и сильным голосом ответил парень.

— Чем? — усмехнулся Маца. — Вернешь, ага. Вы только брать можете, хамить и жрать даром. И шуметь по ночам. Думаешь, забыл я, да?

Кирилл хотел запальчиво ответить, что он никогда не шумел по ночам, но не стал. Черт с этим придурком, ему нужна информация, и любая помощь. Снова уткнулся в брошюру.

Информации было много, очень. Самую первую и сжатую одолел, теперь жадно вгрызался в остальную. От ее обилия кружилась голова.

— Вы потому и помолодели, что здесь не умирают?

— Ага, помолодеешь тут! И не мечтай особо — не умирают те, кто в стабах жопу нажирают, а вот такие, как мы, на них пашут. Не умирают, ага.

Кирилл дошел до черноты. Это была одна из загадок Стикса, местами она тянулась на многие километры, иммунные на ней теряли силы, новички без живчика — почти сразу умирали. Редко посреди нее попадались оазисы нормальной земли. Теперь все понятно — кусок города очень «удачно» раз за разом грузиться посреди угольной смерти. И некому помочь людям, объяснить... Стоп, а почему? Спросил об этом Мацу. Тот хрипло расхохотался.

— А кому это надо? Каждую перезагрузку гнать сюда людей, искать иммунных, тварей отстреливать... Это все время, деньги. А техника по черноте не идет.

Это Кирилл знал. В первый день он запустил дрона, тот пролетел около километра и упал.

— Запомни, щегол — здесь людей нет, одни шкуры. Никто пальцем без выгоды не пошевелит. Развитых тварей тут нету, ну и какой профит?

— А выжившие? — мрачно спросил Кирилл, и не дождался ответа.

Кирилл снова углубился в чтение. Радость от распития живчика и прояснением положения утихала.

— Ну а вы тут зачем, а?

— Надо, — Маца все не мог собрать пистолет, тужился, пытался совместить детали. Наконец-то удалось, он выматерился. Кирилл заметил, что оружие какое-то странное, вроде привычных очертаний, но сзади по краям затвора большие утолщения, и крохотные лампочки горят.

— Ладно, выведу тебя к людям. Но поработаешь носильщиком. Тут я за вольфрамом. Я ж на заводе всю жизнь пахал, нашем, местном. Ну и перед уходом так удачно получилось, что утащил коробочку с вольфрамом, а он в цене, если знать, куда и как.

— И куда и как?

— Про ксеров читал? Ну во. Они, суки, патроны штампуют, но не из воздуха, нет. Компоненты нужны. Медь там, свинец, порох. Особо ценятся бронебойные для пулеметов. А у них сердечник из карбида вольфрама. А его найти не просто, ага. Пойдем.

Возле своей квартиры Маца остановился. Кирилл подумал, что сейчас будет выбивание двери, может, применение какого-то дара Стикса, но нет. Спутник просто достал ключи. Логично. И продумано.

— Ты иди, — Маца рукой пихнул Кирилла. — Соберись, и рюкзак обязательно, понял?

Парень молча направился в свое жилище. Манера поведения соседа откровенно бесила, но ничего поделать не мог. Пока что он сильно зависел от него.

Дома на Кирилла накатило. Вот и все. Нет, он и раньше понимал — к прежней жизни вряд ли вернется, но сейчас... Он тупо обходил полутемные комнаты, вспоминал. Ну нет, он вернется, обязательно! Только разузнает сроки перезагрузки кластера, подготовится. Плевать, что говорил Маца насчет выгоды и шкурного интереса. В следующий раз здесь могут опять оказаться иммунные.

Он переоделся, взял рюкзак. Набрал еды, воды. Наверное, все. Смахнул слезы и вышел в подъезд. Ключи положил в карман.

Квартира Мацы встретила запахом канализации, затхлостью, сумраком. Сам Маца сидел за столом в грязной, до ужаса неуютной гостиной, напротив него растекся по стулу Самуил Петрович. Из дыры в центре лба вяло стекала кровь.

— Падай, помянем старичка.

В руке напарника булькала фляжка со споровым напитком, «живчиком». Кирилл подавил в себе омерзение, придвинул стул и сел. Живчик ему нужен, наверное, будь возможность, хлебал бы вместо воды. Или пока не лопнет. В брошюрке, кстати, что-то говорилось про опасность чрезмерного приема...

Маца приложился к фляжке, протянул парню. Тот попытался отпить, но на язык упали жалкие капли. Стоило чудовищных усилий, чтобы сохранить спокойствие, Кирилл с каменным лицом вернул емкость. Тварь, сука!

— Кстати! Нужно окрестить тебя, да. Та-а-к... С топором, значит, ходишь? Давай подумаем, ага.

Про этот обряд он тоже читал. На его взгляд — полная глупость и суеверие.

— Топор, Колун, Тупой... — увлеченно бормотал спутник. — Тупак... О! Рэпер будешь, а? Че, не нравится? Ладно. Тупень, Вупень, Вупсень, Пупсень...

Кирилл подумал, что сам бы выбрал себе имя Май. Ну а что, всегда нравилось. Уж лучше вариантов, которые предлагал кретин Маца. Вслед за этим желанием пришло еще одно — встать, врезать Маце ногой, затем выбросить в окно. Или ножом в живот, а лучше колуном, прямо в затылок...

— Не, будешь Щеглом. Понял?

— Наверное, ваша сверхспособность Стикса, это быть конченным мудаком? Хотя нет, вы и раньше этим отличались.

— Здесь ею все владеют, в той или иной степени, — не обиделся Маца. Он еще что-то говорил, рассуждал на тему человеческой алчностью, паскудности, но Кирилл не слушал. Он узнал нужное, и теперь не пропадет. Первым делом нужен свой споровый раствор, придется поохотиться на зараженных. Ничего, он окреп, голова работает как прежде, справится. Сам пройдет черноту, найдет людей. Еще необходимо оружие, кажется, в соседнем дворе валялось ружье, рядом с останками владельца...

— Счастливо. Вольфрам сам тащи, — парень встал, пнул объемистый ящик на полу.

— А ну-ка сядь! — приказал Маца. Голос его опять старчески дребезжал, а в руке был пистолет.

Кирилл, пытаясь сохранить спокойствие снова уселся, насмешливо и без страха (пытался, во всяком случае) посмотрел на этого придурка.

— Уходит он, ага. Ты мне скажи — почему на моем лице синяки!?

Парень не сразу сообразил. Потом перевел взгляд на Самуила Петровича. Его морду действительно покрывали обширные гематомы. Кровь из лба уже не текла.

— Ну? Я тебя спрашиваю!

— Что тебе надо?

— Со слухом проблемы?

Самообладание куда-то испарялось, Кирилл ощущал, как разум затапливает страх. Тяжелый, липкий. Нужно что-то делать. Маца, кажется, совсем долбанутый.

— А я вот догадываюсь, да. Наверное, ты как обычно со своими сраными дружками шумел, музыку крутили...

— Я никогда не шумел и друзей...

— Закройся! — брызнул слюной Маца. — Орали, топотали, а когда я пришел разобраться, ты не выдержал, да? Ну, конечно! Вредный старикашка, вечно бурчит, мозги трахает... Или скажешь, это не ты был, а у кого-то из дружков кулаки чесались?

— В брошюре сказано, что новичков обижать нельзя, иначе Стикс...

— Х...икс! — рявкнул Маца. — Ты с темы не соскакивай, Щегол! Такие как ты, у меня вот где! Все ваше сраное поколение...

— А чем твое поколение лучше? Вы слили все, чего добились ваши отцы...

Маца ударил Кирилла в нос. Не очень сильно, но жутко унизительно. Закапала кровь, парень чуть сместился на стуле. Левая рука была под столом, и медленно ползла в набедренный карман, — там лежал раскладной нож.

— Ты, Щегол, еще не знаешь как в Стиксе обижать могут, ага. Тут же почти сплошь мужики, а фантазия...

— Ыыыххх... — простонал Самуил Петрович, шевельнул головой.

Оба человека в полном охреневании уставились на вроде как мертвого зараженного. И тут Кирилл опомнился. Он перехватил руку с пистолетом и ударил ножом. Метил в горло, рука проехала по рукояти, лезвие обожгло пальцы.

Наверное, будь Кирилл поопытнее в таких делал, то обязательно развил бы успех, но он опрокинул Мацу через стул и бросился из квартиры.

В подъезде он захлопнул дверь, побежал по лестнице, но заставил себя остановиться. Пальцы жгло пульсирующей болью, капала кровь. Скверная рана, Кирилл сжал ладонь в кулак. Ну, хотя бы сухожилия целы. В квартире Мацы что-то грохотало, шумело, парень на цыпочках вернулся к двери, сел на пол и подпер ее спиной. Внутри очень знакомо бурчали, всхлипывали.

Кирилл начал ждать и слушать. Очень боялся услышать выстрелы, или что возня зараженного стихнет, и тогда все зря, план рассыпется и придется драпать на улицу.

Шло время. Возня зараженного действительно чуть стихла, но тварь несомненно была жива. Неужели получилось? Или Маца сиганул в окно, и теперь отлеживается где-то? Или поднимается к несостоявшемуся убийце? Черт, должны же быть пределы регенерации иммунных!

Минут через двадцать парень решился. Сходил к себе домой за молотком, медленно открыл дверь. Коридор пуст, а вот из гостиной долетают отвратительные звуки. Чавканье, урчание... Кирилл стукнул два раза по стене. Чавканье смокло, из комнаты высунулся Самуил Петрович. Руки и морда в крови, весь оживленный, аж глаза блестят. Уродец облизнулся, потоптался и резво кинулся к Кириллу.

Парень отступил в подъезд, оставив щель в двери. Когда туда просунулась башка зараженного ударил молотком. Затем еще и еще, чтоб с гарантией.

Вообще в том, что Самуил Петрович очнулся с дырой в башке, ничего удивительного. В брошюре говорилось, что зараженные — не зомби. На начальных этапах их физиология во многом схожа с людской. А люди порой выживают и с пулей в голове.

Когда увидел Мацу, замутило. Но растерзанные тела Кирилл наблюдал и раньше, блевать не стал. Подумал, что порядочно зачерствел за последние дни. Ну, еще бы.

Нож валялся рядом, наверное, Маце хватило сил вытащить его, от чего и истек кровью. Плюс, помог Самуил Петрович. Обглодал лицо, кисти рук, сожрал уши.

В ванной Кирилл отыскал аптечку, обработал пальцы. Потом долго сидел, смотрел в одну точку. Похоже, в чем-то Маца прав — это мир для сильных духом, и в нем сложно сохранить человечность. Нет, раскаяния он не ощущал, но еще не до конца отошел от правил и норм старого мира. Мутило, одним словом. Ладно, нечего тупить.

На рассвете следующего дня Кирилл стоял на улице, перед границей черноты. Плечо оттягивал автомат Мацы, остальную поклажу он переложил в новый чистый рюкзак. Ну что, путь начинается...