Читать онлайн
"Чумные псы"

«Дракула», цитата Брэм Стокер

Меня зовут Саманта Мэтьюз, и вот уже полгода моим напарником является вампир по имени Мартин Симер. Гончие псы — специальное подразделение муниципальной префектуры, созданное вампиром Армином Илаесом пятьдесят шесть лет назад для совместной работы с людьми. Мы – одни из первых, кто начал движение в межвидовом сообществе, элита городских силовых структур, и попасть сюда желают многие. Вот только не все могут пройти отбор.

Я говорю «вампиры» — пару раз даже встречала довоенное «кемпир» — но сами себя они называют «акшар». Название меняется в зависимости от языка и диалекта, оставляя, при этом, свой смысл, но многие люди, не привыкшие заморачиваться за сложные самоназвания и наречия, говорят просто: «вампир». Акшари, которые живут среди людей, в силу объединения языка и культуры начинают делать также. Нигде не сохранилось подлинных данных о том, когда они появились. Известно одно: когда-то древний человек «приручил» в себе вирус, позволяющий перерабатывать кровь. И в какой-то момент одни остались жить при свете — другие же отрастили клыки и выбрали для себя ночь. Люди преуспели в техническом развитии, вампирам же всегда давались медицина и естественные науки, вот только значимую часть нашей истории занимали лишь открытые конфликты и противоборства. Нас всех учат в школе, что до Пятисотлетней или Долгой войны шли бессчётные Тёмные Века, во время которых люди и акшари постоянно противостояли друг другу. Всего сто лет назад политические и религиозные главы обоих видов приняли решение прекратить изматывающую вражду и объединить два вида, две культуры, два технологически-развитых общества ради улучшения жизни обоих. В успех не верил никто. Так или иначе, но то, что вначале воспринималось как эксперимент, проводимый в рамках отдельных городов, со временем стало нормой. И, хотя отношения между нами до сих пор напряжённые, люди и акшари постепенно привыкают друг к другу. Города живут в четыре смены, производство налажено, все ставки закрыты, вампиры уже лет двести как перешли на субстрат из животной и клонированной крови, и, главное, все с нетерпением ждут праздника Юбилея, до которого осталось уже менее десяти дней.

— Мисс, можно ваши документы? — со стайкой снежинок в машину проникает знакомый чуть шепелявый голос акшари-патрульного. Дело в определённом строении голосовых связок. Его глаза блестят под козырьком, а кожа в просвете между перчатками и обитым мехом рукавом кажется почти прозрачной, когда я привычным движением подаю ему удостоверение.

Вот только экстремисты существуют с обеих сторон. Для безопасности на оба вида распространяется комендантский час, бронированный транспорт – но до сих пор остаются те, кто считает объединение пустым звуком, а наш отдел называет «Чумными собаками».

Патрульный привычно сверяет фотографию, улыбается и возвращает мне.

— Всё в порядке, мисс Мэтьюз, можете ехать.

Его дыхание облачками висит в воздухе. Я улыбаюсь, как делаю это всякий раз, и закрываю окно, отсекая морозный воздух. Иногда мне кажется, он это делает просто чтобы на меня посмотреть.

«Чумные собаки»…

Родители были против моего перевода. Вслед за отцом я пошла в оперативный патруль, мама, со временем, даже смирилась с двумя полицейскими в доме, но «работать с вампирами слишком опасно». Как по мне: не опаснее, чем патрулировать улицы.

— Свет!

В нашем кабинете Мартин успевает закрыть глаза. Во всём здании нет ни одного окна: на их месте огромные экраны, которые отображают всё, что происходит на улице. Само же освещение очень яркое. Когда я спросила почему, ведь работающим здесь акшарам приходится носить затемнённые очки, закрывающие глаз по всем направлениям, мне сказали, что это — имитация солнца и, мол, людям это важно. В кабинете мы с Мартином закрасили три лампы. Я закрываю дверь и чувствую, что пахнет дымом. В пепельнице с его стороны стола два свежих окурка.

Он улыбается.

— Привет, — у него высокий, немного шипящий голос. На тембр, опять же, влияет строение связок.

— Что читаешь?

Перед Мартином выведены три экрана; со включением лампы они автоматически повышают уровень яркости. Я вешаю тёплую куртку на крюк и обхожу стол, заглядывая ему через плечо. Материалы по убийству в муниципальной ассамблее — последнее закрытое нами дело.

— Решил проверить ещё раз: вдруг мы что пропустили.

Мартин — как городская ласточка. Ему тридцать три года, он гораздо выше меня, с зачёсанными назад тёмными волосами и голубыми, как у хаски, глазами. Когда он выпьет, они светлеют ещё больше, а ещё он — мой личный эксперт по акшарам в вопросах, выходящих за рамки стандартной программы. Когда говорит, он смотрит на тебя почти не моргая, глаза не двигаются, а маленький круглый зрачок припечатывает к месту — оттого и понимаешь сразу, что он не человек. Сначала мне было не по себе. Когда же я поняла, что эти глаза не смотрят на меня как на еду, стало легче. Помню, когда нас только представили друг другу: он, высоченный — и я ему по плечо, лупоглазая, пытаюсь пригладить непослушные светлые кудряшки и думаю, что выгляжу по сравнению с ним, как полнейшая неряха, и, что сейчас он меня в кабинет не запустит. Потом выяснилось, что стрелки он нагладил сугубо для первого впечатления, любит смешные носки, носит рубашку навыпуск, серьгу в ухе и, когда-то, кольцо в ноздре. Я выдохнула.

Акшари жестоко ловят своих преступников. В ход идут электрические капканы, цепи, силки — и множество других неприятных приспособлений. Они быстрые, сильные, отлично слышат и видят в темноте — и поймать ты их сможешь, только если будешь сильнее. А ещё хитрее.

— Где вас черти носят!

Мы поднимаем глаза: на пороге Лутра Марлоу, наш штатный психолог. Префектурой мне наказано посещать её консультации не реже одного раза в два месяца.

— Флистер лютует, а вас нет — живо к нему!

Флистер Тарден, наш начальник — ещё один акшар. По сути, из людей в отделе только я да Артур Роквул, хакер, которого перевели из главного управления три года назад.

Лутры уже след простыл, мы переглядываемся, Мартин жестом сворачивает все три экрана, берёт очки, и мы идём через ярко освещённый коридор в кабинет шефа. Иногда я думаю, что мне тут стоит ходить в таких же. То, что я перешла на ночной образ жизни, не означает, что ночью должно быть светло. Дверь в кабинет приоткрыта, там уже собрался весь отдел. Свет выключен, работает проектор, и Мартин сдвигает свои очки дальше по носу.

–… найдено два трупа.

Шеф оглядывается на мелькнувший от двери свет; его глаза в темноте блестят жёлтым — и снова поворачивается к проектору.

— Морона Праймат.

На слайде — уверенная в себе акшара в деловом костюме. Следующий слайд: она лежит лицом вверх, руки на животе, на лбу вырезано полусолнце Дневной Церкви.

Следующий слайд.

— И Рэй дэ Фелита.

Всё повторяется, с той лишь разницей, что он — человек.

По кабинету пролетает тихий шёпот: все знают, что эти двое являлись председателями крупнейших корпораций, вокруг сотрудничества которых и создаётся наше общество.

— Обе жертвы работали вместе в дневное время. Нашёл их уборщик, после чего сразу вызвал префектуру. С ним сейчас работают. Обоих обескровили, у мисс Праймат вырвали клыки. Предварительная причина смерти: у Мороны Праймат колотая рана в область сердца; по дэ Фелита пока неизвестно.

Первая моя мысль: война же закончилась. Работа в префектуре сталкивает с разным, многое далеко не всегда описывают в СМИ, оберегая покой граждан… Но это уже как-то слишком.

— Похоже на какой-то ритуал, — Лутра хмурится, её передёргивает. — Только уж очень кроваво…

— Наоборот, бескрово, — Изра и Эмрин, ещё пара детективов, бьют по рукам. Эмрин — лучший снайпер из всех, что я видела.

Шеф молча смотрит на них, потом возвращается к слайдам.

— Осмотр места преступления ничего не дал, кроме явных следов борьбы; система видеонаблюдения на время преступления была выведена из строя и зашифрована. Над кодом уже работают. Артур, присоединяешься сразу после собрания.

Артур кивает, шеф продолжает.

— Ситуация крайне щекотливая, поэтому дело передано нам.

— Ритуальное убийство корпоративных шишек прямо накануне юбилея. Соммерсу это понравится.

Остальные кивают. Клиф Соммерс — лидер консервативной про-человеческой партии, отстаивающей общественный суверенитет со времени подписания мирного договора. Партия теряла сторонников, однако, со вступлением Соммерса на должность, снова начала обретать популярность.

Шеф дожидается, когда стихает шёпот, и берёт слово.

— На данный момент всё строго засекречено — но это лишь вопрос времени, когда информация просочится в прессу, так что необходимо работать на опережение. Все понимают, какую волну это поднимет. Вы двое, — глядя на нас, — отправитесь на встречу с представителями корпораций, потом к жертвам в квартиры; у дэ Фелита осталась вдова. Поговорите с ними — вдруг что-нибудь всплывёт. И Мартин, застегнись хотя бы. Вы, — Изре с Эмрином, — на место преступления, затем в морг. Лутра совместно с оперативниками префектуры подготовит версию для журналистов. Артур, ты всё ещё здесь?

Скрип отодвигаемого стула.

— Уже нет, сэр.

— Отлично.

Шеф выключает проектор и снимает со спинки пальто.

— Пойду надавлю на руководство — посмотрим, сколько нам удастся хранить всё в тайне.

Встаёт и смотрит на всех.

— Вам особое приглашение? И чтобы к рассвету у нас была хоть какая-то информация!

Спустя двадцать минут нас ждут представители крупнейших корпораций обоих видов: Ступени 6 и Гемостадии. Как видно из названия, Гемостадия осуществляет контроль всего кровеоборота: как легального, так и подпольного. Именно они платят людям за донорство, клонируют кровь, собирают кровь на скотобойнях и птицефермах, оплачивают медицинские исследования. Благодаря деятельности Гемостадии, численность населения акшари за последние сто восемьдесят лет смогла увеличиться в четыре раза. И это не предел. Ступень 6 — оплот киберизации человечества. С момента основания Ступень 6 занимается производством роботизированных протезов и внутренних органов. Недавно они заключили контракт с военными на создание тяжёлых киборгов и дронов, управляемых через встроенные в головной и спинной мозг оператора импланты. Корпорации имеют своих представителей в рядах правящих партий, что даёт им возможность беспрепятственно влиять на общественность.

Нас ведут в богато обставленный конференц-зал, в котором уже собрались люди и вампиры, и — что главное — нет этого бьющего по глазам яркого света. Мартин всё-таки застегнулся, и теперь футболку с эмблемой бейсбольной команды едва видно над воротом белой рубашки. Верхнюю одежду мы оставили в фойе. Представители для встречи сидят по обе стороны длинного стола, прозрачные стены символизируют прозрачность намерений. На стороне Ступени 6 почти все сверкают роботизированными челюстями, руками, глазами — импланты сделаны очень стильно и максимально показушно. С их стороны чуть поодаль молча и спокойно стоит вампир в золотых очках. Тоже на них работает? Вот уж не думала… Кто-то встаёт при нашем появлении, но в основном все продолжают сидеть. Один или двое сотрудников Ступени 6, не выдержав, зевают в кулак.

— Саманта Мэтьюз и Мартин Симер, — мы показываем удостоверения. — Муниципальная префектура, Гончий отдел. Вы знаете, зачем вас вызвали?

Кто-то кивает, кто-то опускает взгляд. Я открываю блокнот, Мартин выводит над инфопланшетом список собравшихся.

— Зикел Марунич?

Со стороны вампиров поднимают руку.

— Вы были заместителем Мороны Праймат, верно?

— Да.

На моё замечание, что он не выглядит сильно расстроенным, он улыбается.

— Мисс Мэтьюс, это биснес. Все сдесь расстроены и хотят найти убийтсу, но не подают вида.

Его голос шелестит немного больше, чем у остальных, и мне приходится напрягаться, чтобы понять, о чём он говорит. Он переводит взгляд с меня на Мартина, чуть задерживается. За эти полгода я привыкла не обращать внимание на подобные взгляды. Несмотря на круглый юбилей, вампиры и люди до сих пор не особо представляют, что можно друг с другом делать. Кроме очевидного. Не скажу, что комендантский час сильно портит интеграцию… но так оно и есть. Поэтому, хоть, крупные компании и приглашают людей с акшари работать вместе, в массе своей люди продолжают общаться с людьми, акшари — с акшарами, так что и с той, и с другой стороны нам часто задают вопрос: питается ли Мартин моей кровью. Акшари так вообще предлагают перейти работать к ним: какая разница, вместо одного буду кормить другого. Хорошо, хоть здесь молчат.

— Мистер Марнич…

— Маруниш.

— Марунич. Насколько нам известно, — я сверяюсь с блокнотом, — мисс Праймат работала с мистером дэ Фелита над совместным проектом, — я перевожу взгляд на половину с сотрудниками Ступени 6. — Мы сейчас не спрашиваем, в чём заключается проект, но мог он послужить причиной убийства?

Они переглядываются, прежде чем ответить.

— Расве исса корпоративных секретов так упивают?

— Вы мне скажите.

Префектуре удалось скрыть подробности, но и того, что осталось, хватает с лихвой.

— Вы федёте расследофание.

— Мы рассматриваем разные варианты.

— Наши компании готовят слияние нескольких дочерних предприятий.

— Сэр…

— Всё в порядке.

Говоривший мужчина мне не знаком, однако, выглядит он очень круто. Насколько я могу судить, он отдал киберизации половину своего тела. Причём ровно. И тот вампир стоит ровно за его спиной.

— Прошу прощения, вы…

— Рэнс Ховард, — Мартин находит в списке. — Президент Ступени 6.

Я уважительно киваю. Но неприкрытое вращение механизмов под поршнями в его челюсти так и норовит завладеть моим вниманием. Так и представляю этот звук: «вжжжж»…

— Нет смысла скрывать: всё равно об этом узнают через пару-тройку недель. Ступень 6 готова сотрудничать, можете задавать свои вопросы, я распоряжусь, чтобы мои сотрудники предоставили вам всю необходимую информацию.

Заместитель председателя Гемостадии согласно кивает. Мы задаём ещё пачку дежурных вопросов. Получали ли они угрозы? Какие? Были ли у жертв враги внутри компаний? Вне их? Известны ли им противники слияния? Нам охотно отвечают, кивают, пересылают целый ворох электронных писем, я исписала половину блокнота. В конце мы улыбаемся, пожимаем руки и чувствуем себя, словно не мылись неделю. Мистер Рэнс Ховард подзывает стоявшего поодаль вампира, что-то ему говорит, тот также тихо отвечает и уходит, а президент Ступени передаёт мне свою визитку и настоятельно предлагает обращаться в любое время. На вопрос отвечает, что вампир пошёл вписывать нас в доступ. Какое-то время рассматриваю визитку: дорогой под тиснёную бумагу пластик, логотип Ступени сверкает, как монета…

— Флистер мне молока должен выдать за вредность, — идя по коридору я не выдерживаю и передёргиваю плечами. — Ты видел, как этот Марунич на нас смотрит? Я всё ещё его взгляд чувствую — мне ещё неделю мыться придётся…

— Главы корпораций редко пересекаются — возможно, в той комнате были все люди, кого он видел за последний месяц.

Я оборачиваюсь: все расходятся. Показалось, или всё ещё смотрит?

— Считаешь, история со слиянием — правда?

— Может быть версией правды. Той, что они расскажут на пресс-конференции. Слияние — серьёзный шаг, все поверят, что этим занимались на высоком уровне…

— Подушка для булавок.

Мимо нас к лифтам проходит тощенький акшар, который за всю встречу не проронил ни слова. Он произносит это тихо, но разборчиво, и, прежде чем я понимаю, что случилось, Мартин задвигает меня за спину и скалит зубы. Их общество развивается, но до сих пор среди хищников прав тот, кто больше, сильнее и у кого острее клыки. Мне кажется, напарника мне выбирали именно по такому принципу. Зачинщик (как потом мы узнали, его зовут Шерос Шеркот. Согласна, имя глупое) шипит и, не отрывая от Мартина взгляда, пятится к дверям. Мартин застыл, провожая его одними глазами, а я вижу, как приподнялись короткие волоски у него на шее. Лифт реагирует на тепло, вампир уезжает, а мы остаёмся. Мартин успокаивается только когда полоска света от кабины исчезает под полом. Когда подобное случилось в первый раз, я испугалась. Потом поняла, что выяснения отношений чаще всего заканчиваются так и не начавшись. Серьёзно, мамуль: патрулировать улицы куда страшнее. По крайней мере, там тебя не охраняет на постоянной основе здоровенный вампир.

Я выглядываю из-за плеча и поднимаю глаза на Мартина.

— Может, у него плохой день? Как-никак, его начальницу убили.

Мартин вздыхает.

— Корпорации — болото, Сэм. Хочешь верь, хочешь нет — но я хочу, чтобы причина оказалась не в них.

Не могу не согласиться.

Когда вместе проживают хищники и их жертвы, трущоб в городах нет, с целью обезопасить население. Даже городские окраины являют собой благопристойный район. В трущобах зарождаются несогласие и неуверенность. В трущобах начинаются бунты. Наши корпорации любят нас и не хотят давать нам повода для беспокойства. Рабочие места и муниципальная поддержка покрывают основные нужды, в пустые дома заселяют новых жителей. Никто не хочет думать, как эти дома опустели. Это уже не наша юрисдикция.

Чтобы уже разобраться на сегодня с Гемостадией, первым я настояла поехать в дом Мороны Праймат. Богатый район, где живут одни акшари. Дом без окон, но украшен по фасаду имитирующим декором. Прикладываю руку к оптическому замку. Его уже настроили, так что двери открываются без проблем. Жила жертва одна.

— Вау, ну и домик! Хотел бы в таком жить?

Мартин осматривается, серьёзно и качает головой.

— Нет. Слишком вычурно.

Мы разделяемся, чтобы быстрее осмотреть дом. Полутёмные комнаты, свет акцентный. Устаревший робот-управляющий фирмы Сароставэла (дочернее предприятие Ступени 6) игнорирует нас, продолжая заряжать батареи. В огромном зале на первом этаже — аквариум с глубинными рыбами. Специальная кормушка подаёт еду, не нарушая внутреннее давление. В тёмной толще воды плавают редкие светящиеся, полупрозрачные и очень зубастые рыбы.

— До чего же вы страшные…

Не знаю почему, но у меня возникает сильное желание их накормить. Так и не сделав этого, иду дальше.

— Есть что?

Мартин держит в руках многофункциональный пульт управления и проверяет записи экранных окон за неделю. Со всех фасадов они выводятся на один дисплей. Скорость он настроил в шестнадцать раз быстрее обычной.

— Только то, что жила она работой. Вот машина выезжает рано утром, возвращается уже после заката. Гостей нет. Машины у домов напротив и рядом принадлежат соседям. Так, постой, — мельтешение резко застывает. — Видишь?

Он возвращает на несколько кадров и увеличивает один из участков. У самой кромки притаился белый бампер.

— Он здесь уже третий день, всё время в разных местах и на границе видимости.

— Соседу не хватило места припарковаться?

— Не знаю.

Следующий день — последний перед убийством. И снова бампер в другом месте. Сегодня его нет.

— Нужно запросить записи с соседних домов, — поворачивается ко мне. — А у тебя что?

Я качаю головой. Дом дорогущий и почти стерильный. Спальня и ванная — самые обжитые комнаты. Если что-то и пропало — без тщательной экспертизы мы этого не узнаем. Мы подключаемся к компьютерам и камерам, чтобы передать информацию в контору, после чего решаем, что больше здесь делать нечего.

В силу профессии мне часто доводится бывать в домах акшари. Они разные — но каждый раз производят на меня странное впечатление. В некоторых даже есть окна — но сразу понимаешь, что живут здесь не люди. Будучи ночными хищниками, акшари проживали в пещерах и норах, прятались от солнца, строя поселения в густых лесах. Одно время даже строили города под землёй, но отказались от этой затеи. Мартин говорит: «мы поняли, что это неудобно». Вот и сейчас, если в домах есть окна, днём их закрывают мощные жалюзи или УФ экраны. Дополнительно все спальные места оборудованы крышкой на гидравлическом механизме. Акшари называют её пологом. На полог в закрытом состоянии выводится интерфейс, с которого можно контролировать и управлять всеми процессами в доме. И, хоть вооружённые стычки давно перешли на нет, всё это также является эффективной защитой от дневного нападения. По крайней мере, никто из них не страдает клаустрофобией.

Мартин курит, пока мы едем по скоростной дороге в человеческий квартал. Фары выхватывают мелкий снег. Над нами пролетают огни фонарей и городской подсветки, блестящие инеем автострады, надземные уличные переходы, а также воздушные коридоры, соединяющие башни офисных и торговых зданий и позволяющие передвигаться без необходимости выходить на свет. Таких появляется всё больше.

Расшифровка отчёта коронера о вскрытии Мороны Праймат (акшара). Вскрытие проводит Виктория Дилшад, коронер дела, ассистирует независимый эксперт, Персия Уайт, сертифицированный медицинский техник, человек.

Процедура будет разбита на четыре этапа. Внешний осмотр тела, общая оценка внутренних органов, после — осмотр сердца, лёгких, органов пищеварения и, наконец, мозга.

шорох и лёгкий звон инструментов

Морона Праймат, акшара, женщина, расовая принадлежность западная. Возраст сорок два года, рост 172 см. Кожа малой прозрачности, подвержена пигментации, глаза серые, волосы рыжие. Предварительная причина смерти: колотая рана в область сердца. Орудие убийства на данном этапе не опознано. Полусолнце на лбу, как и резаная рана в области шеи нанесены посмертно. Предположительно, удаление крови из тела произошло через неё. Края раны ровные; предположительно нанесена ножом или кинжалом с гладким лезвием.

— Словно ему было мало просто ударить её в грудь.

— Перси, не отвлекайся. Мы уже обсудили это.

— Прошу прощения.

— По всему телу наблюдаются свежие ссадины и кровоподтёки, вероятно, жертва оказывала сопротивление. На правом предплечье резаная рана. Ногти на большом, указательном и безымянном пальцах левой руки сломаны. Под оставшимися ногтями обнаружены частицы дерева и мелкий ворс. Префектура собрала образцы для экспертизы.

— Она активно защищалась.

— Убийца хорошо подготовился — она не смогла его даже поцарапать. Верхние передние клыки удалены с корнем. Посмертно. Остальные зубы нетронуты. Дыхательные пути чистые, инородных предметов не обнаружено. Переходим к колотой ране в области сердца. Наведи резкость. Рана нанесена узким конусообразным предметом, расширяется на выходе. Он её почти насквозь пробил. Так, а это что… Увеличь. В ране обнаружен инородный предмет, попробую вытащить. Похоже на… щепка? Отправь на экспертизу…

— Миссис дэ Фелита?

В дверях нас встречает женщина лет пятидесяти с аккуратно убранными седыми волосами. Привычка держать себя и всегда прекрасно выглядеть помогают ей и сейчас, но под веком потекла тушь, а в самих глазах ещё таится удивление и непонимание. Приятно осознавать, что иногда богатые люди действительно любят друг друга. Пусть и при таких обстоятельствах.

Я показываю удостоверение, киваю на Мартина, представляю нас обоих.

— Муниципальная префектура, Гончий отдел. Простите, что так поздно. Мы ведём расследование смерти вашего мужа. Можно нам войти?

Она задерживает взгляд на Мартине, потом кивает и пропускает нас внутрь.

Несмотря на поздний час, в доме светло. Женщина немного потерянно ведёт нас в зал для гостей, садится на аккуратный диванчик за кофейным столом — мы располагаемся напротив. Я снова достаю блокнот. Вещь устаревшая, но… это удобно.

— Миссис дэ Фелита…

— Алисия, прошу вас.

— Алисия. Не помните, кто-нибудь угрожал вашему мужу? Может, у него были враги? Что-нибудь связанное с его должностью или работой?

Она качает головой, не поднимая глаз. Губы напряжены.

— Недоброжелатели всегда были. Консерваторы, завистники. Те, кому нечем заняться. После того, как Рэй начал работать с Мороной, добавились ещё и противники акшари, — её взгляд поднимается на Мартина, но потом, рассеянный, снова опускается вниз. — Мы много лет получали письма с угрозами — но ни одно из них не выглядело по-настоящему серьёзным.

— В каких отношениях состояли ваш муж и Морона Праймат?

— В деловых. Они работали вместе несколько лет, но она никогда… простите…

Её голос срывается, Алисия поднимает руку к губам и закрывает глаза. Её лицо представляет собой маску сдерживаемого, но очень глубокого горя. Наконец, она справляется с собой, рука опускается на колени, пальцы мягко обхватывают друг друга.

— Один раз Рэй пригласил её на ужин. Я не помню, что она ответила, но больше этот разговор не поднимался.

— Вас не смущало, что она — вампир?

Алисия легко улыбается одними губами и поднимает глаза.

— Акшара. Рэй считал, что называть их… — она снова бросает взгляд на Мартина, — вас… вашими именами полезно для бизнеса.

Я делаю пометку.

Мартин подаётся вперёд, выводя над инфопланшетом голограмму и увеличивая её.

— Миссис дэ Фелита, посмотрите пожалуйста — это записи с камер вокруг дома Мороны Праймат. Каждый день в разных местах у её дома останавливался белый автомобиль. Вы не замечали рядом с вами ничего подобного?

Она смотрит на изображения, почти не видя их и рассеянно качает головой.

— Простите. Я ничего не знаю.

— Можно нам посмотреть записи с камер наблюдения?

Она кивает. В глазах появляется слабая надежда.

— Я провожу вас.

Мы идём по пустому дому в пустую комнату охраны. Моё внимание привлекает картина. Огромные подсолнухи склоняются под собственным весом. Цветы уж очень живо напоминают глаза. Я спешу пройти мимо. На мой вопрос: «Где все?», Алисия отвечает, что отпустила на ночь всю охрану и прислугу.

— Вы не думаете, что те, кто сделал это с вашим мужем, могут прийти и за вами?

Алисия никак не отвечает, но что-то в её взгляде мне не нравится.

— Мы прожили вместе тридцать пять лет.

— У вас должны быть дети…

Она качает головой, её едва слышно.

— Я совсем одна.

Голос Мартина звучит почти чужеродно:

— Миссис дэ Фелита, вы разрешите сделать копии?

Она кивает, и мы больше не возвращаемся к этой теме.

— Алисия, вы упоминали письма с угрозами — они сохранились?

Она хмурится, задумавшись.

— Их было слишком много. Но, возможно, последние Рэй ещё не удалил. Не успел…

— Вы можете переслать их нам? Возможно, в них могут быть зацепки.

— Да, конечно.

Она поднимает глаза.

— Скажите… Он сильно мучился?

— Пока…

— Нет, — я успеваю влезть, чтобы Мартин не ответил. Пока сложно сказать. Но ей этого знать не обязательно.

Алисия кивает и слабо, но очень тепло улыбается.

Расшифровка отчёта коронера о вскрытии Рэя дэ Фелита (человек). Вскрытие проводит Виктория Дилшад, коронер дела, ассистирует независимый эксперт, Персия Уайт, сертифицированный медицинский техник, человек.

В отличие от предыдущей, процедура будет разбита на пять этапов. К осмотру тела Рэя дэ Фелита добавляется общая диагностика зрительных и сердечного имплантов.

Рэй дэ Фелита, человек, мужчина. Возраст пятьдесят девять лет, рост 175 см. Раса европеоидная, кожа светлая, без выраженной пигментации, глаза карие, волосы каштановые с проседью.

Предварительная причина смерти: резаная рана в область шеи, приведшая к несовместимой с жизнью потере крови. Края раны ровные, рана предположительно нанесена тем же предметом, что и в случае с Мороной Праймат. Тело полностью обескровлено. Других видимых кровотечений и кровоподтёков нет, под ногтями чисто. Полусолнце на лбу, как и в случае с Мороной Праймат, нанесено посмертно. Дыхательные пути чистые, инородных предметов не обнаружено. Переходим к диагностике зрительных имплантов. Перси, подкати загрузочную платформу, я пока их достану.

слышатся шаги, звуки отделения плоти, лёгкий звон гладкого предмета по стеклу

— Зрительные импланты и оптоволоконные нервы изготовлены Ступенью 6. Серийный и регистрационный номера соответствуют предоставленным компанией. Подключай их, посмотрим, видел ли он убийцу. Всегда бы так дела раскрывать.

— Поскорее бы его поймали. Помните, на прошлой неделе у меня украли сумочку? Так по записи его нашли за час. Жаль, вам такое не поставишь.

— Не отвлекайся, — слышно, что она улыбается. — Не то всё пропустим. Стоп, что?

— Может контакт отошёл?

— Нет, смотри в нижний угол — запись идёт. Проиграй ещё раз, медленнее. Вот. В этом месте.

— Отец-Боже…

— Она пыталась его спасти. Перед смертью он ничего не видел — Морона взяла весь удар на себя. Это объясняет, почему он не получил дополнительных повреждений.

— Кошмар какой, — я двигаю к себе тарелку.

Мы сидим в зале совещаний, потому что я до сих пор не могу привыкнуть к металлическому запаху в столовой. Эмрин заканчивает отчёт по моргу, а мы потихоньку начинаем есть: три порционных пакета моим вампирам, мне — жареную картошку. Акшари получают абсолютно все необходимые для нормального функционирования организма элементы потребляя кровь. И, если раньше наличие или отсутствие чего-либо определялось исключительно на глаз, то сейчас кровь дополнительно витаминизируют, добавляют или исключают различные минералы, вкусовые добавки, алкоголь, увеличивают насыщение кислородом. Технологии улучшают жизнь.

— Сегодня у нас коктейль цыпленка и барашка.

Эмрин морщит нос и втягивает воздух.

— Хотя бы баран не старый.

— А мне нравится, — Мартин откидывается на стуле и потягивает из пакета. Чуть приподнимает его. — Чин-чин.

По дороге мы успели перекусить, но с хорошим обедом это не сравнится.

Я смотрю на свою порцию.

— Парни, а чего так мало? Вы же знаете: я думаю, когда ем.

— Держи, детка, — Изра достаёт из кармана ещё один контейнер с котлетами. Всегда они: сначала прячут, потом делают широкие жесты.

— Вот это я понимаю, — я поддаюсь, и улыбаюсь. Шутки шутками, а все знают, что покушать я люблю.

Только сейчас замечаю, у Изры на пряжке ремня акула в шляпе — персонаж известного анимационного сериала, который крутят по Сети. Пусть он и фанат — надевает её редко. Детектив Шарки расследует запутанные дела и противостоит своему извечному противнику дельфину Даббару — безумному учёному и кибер-гению. У дельфина киберизирован глаз, и, в принципе, они — аллюзия на людей и вампиров, но в каких-то сериях они меняются, и тогда бравый детектив-акула красуется голо-плавником, который может изменяться в пистолет или лезвие. А в десятом сезоне Шарки по вине дельфина и вовсе плавал в виде зомби.

Меня ничуть не смущает, что почти все вокруг меня пьют кровь из стаканов или пакетов — даже если она человеческая. В мире есть вещи и хуже. Сегодняшний день, например.

На столе появляется инфопланшет, над которым зависают фотографии и диаграммы с места преступления и морга. Эмрин быстро пробегает для нас по отчётам.

— Осмотр обоих тел, разруха в кабинете. Преступники ничего не взяли. У дэ Фелита взломали оба глаза — при том, Ступень 6 всячески отрицает такую возможность.

Поскольку нашего хакера здесь нет, все смотрят на меня.

— А какого это — жить с имплантами?

Я поднимаю руку.

— Не знаю — работает, как моя. Спросите Артура — ему наверняка есть, что рассказать.

Пару лет назад во время преследования, мне в аварии раздавило левую кисть. Страховка покрыла операцию и искусственную кожу, сейчас не видно даже шва. Не загорает только — но где ты ночью солнце-то найдёшь? Я боялась, что останутся боли, что утраченная конечность будет напоминать о себе в холодную или сырую погоду — но искусственные нервы обманули мозг. Сейчас многие люди, и среди них наш гениальный хакер, ставят себе кибернетические протезы, заменяя даже здоровые части тела — ведь такие можно настроить, как пожелаешь, и ты с наскоку станешь сильнее Марка Руммера или быстрее всех пробежишь стометровку (есть, конечно, и менее практичные улучшения: рога, подвижные уши, хвосты, крылья, светящийся пигмент в коже и волосах — на что, только, человек не пойдёт, чтобы выделяться из толпы таких же…). С появлением зрительных имплантов поднялся процент раскрываемости убийств и мелких краж. Но взлом глаз… Мысли невольно обращаются к блокноту в сумке. Нет, пока не придумают надёжную защиту — этот малыш гораздо безопаснее.

Акшарам в силу физической непереносимости киберизированные импланты ставить не удаётся — отторгаются даже самые дорогие. Гемостадия ведёт разработки, касательно этого вопроса.

Эмрин прищуривается и делает вид, что целится.

— Я бы не отказался от глаз с автонаведением.

— Зачем? Ты и без них прекрасно стреляешь.

Мартин стучит по столу, открывая пепельницу. Лёгкий щелчок зажигалки, запах дыма и тихое гудение вытяжки.

— На месте преступления крови не обнаружено, значит её кто-то унёс.

— На кой чёрт кому-то понадобилась кровь акшари?

Кровь вампира пить нельзя. Вернее, можно, но в экстренных случаях и не на постоянной основе. Из-за своего химического состава, в больших количествах она разрушает мозг. Не говоря уже о том, что кровопотеря вызывает у акшари сильный голод.

— А что? Тот, кто это сделал — явно ненормальный.

— Лутра говорит, что вспомнила под это одно дело четырёхлетней давности, но нигде не может найти никаких упоминаний, даже Артура подключила. В тот раз убили человека. Она не может вспомнить подробности, но вроде его избили и расчленили… или отрубили голову… или там были крысы?.. — Эмрин смотрит на Изру. Тот пожимает плечами.

— Она хочет сказать, что психи раз в четыре года просыпаются?

— Если бы так кого убили, я бы точно знала. У отца друг в убойном.

Я накалываю на вилку кусок котлеты и поворачиваю в сторону Мартина.

— Попробуй хотя бы.

Не знаю, кто здесь готовит, но у него получается лучше моей мамы. Мартин уже устал от меня отбиваться, поэтому грустно смотрит в мою сторону.

— Я могу это съесть, но у меня скрутит желудок. А ещё оно не усвоится.

Я скидываю все на тарелку.

— Вилку хотя бы оближи.

Мартин вздыхает, бросает на меня ещё один взгляд и берёт вилку. Изра и Эмрин наблюдают, затаив дыхание. Признаться, я тоже.

— Нравится?

Он долго катает вкус на языке — за тысячелетия попаданий на острые зубы, эволюция сделала его плоским и подвижным — и, наконец, глотает. С улыбкой смотрит на меня.

— Нет.

Парни взрываются хохотом и бьют по рукам, Мартин тоже начинает смеяться. В который раз отмечаю, что у него красивая улыбка. Несмотря на все эти страшнючие клыки.

— Ладно, на этот раз ты победил, — хитро машу на него вилкой, — Но я ещё сделаю из тебя гурмана.

Я возвращаюсь к своему обеду.

— В отчёте коронера значатся частицы — их определили?

— Да… — Эмрин разворачивает отчёт по экспертизе. — С ними странно.

Ткань обозначается, как фастиан. Лён с утком из хлопка. Тяжёлая, давно не используется: до войны из такой изготовляли арм-дублеты и жаки. Что до дерева…

— В неё воткнули осиновый кол.

У меня внутри всё сжимается — это же кем надо быть… Я откладываю вилку. Редкость. Парни тоже это замечают.

— С деревом понятно. А вот ткань — маловероятно, что её изготовили на производстве. Скорее, частная мануфактура, а такую — если партия небольшая, отследить невозможно.

— Но попробовать всё-таки стоит. Пошлите ориентировку в префектуру — пускай смотрят.

— Словно оживший музейный экспонат.

— Сошедший с ума музейный экспонат.

Пока мы говорим, Мартин проверяет ордер на камеры наружного наблюдения с соседних с жертвами домов.

Над столом зависает ещё один экран.

— У дома Мороны Праймат всё это время дежурил белый минивэн Контакт. Зарегистрирован на Анжелу Свон, человек, две недели назад подала заявление об угоне.

— Значит, с этим тухло. Что по дэ Фелита?

Мартин разводит руками.

— А рядом с его домом никто не стоял.

— Случайная жертва?

— Можно рассмотреть, как версию.

Мартин затягивается, рассматривая фотографии.

— Либо нас водят за нос, — я заставляю себя доесть и отставляю пустую тарелку, складываю руки на столе. — Ему глаза взломали — а где вы видели хакера, который пробивает жертве грудь ножкой от стула и выкачивает из неё всю кровь?

— В дурдоме?

Я не выдерживаю и начинаю тихо смеяться.

— Изра, ты мой самый любимый детектив.

Мартин поднимает бровь.

— Я думал я — твой любимый детектив.

— Ты — мой самый любимый напарник, — я обезоруживающе улыбаюсь.

— И, как твой любимый напарник, я унесу твою тарелку.

Он поднимается и собирает оставшуюся от нас посуду и пустые пакеты.

— Сейчас есть ещё что-то, что нам нужно обсудить?

Все молча качают головами.

— Тогда идите к Флистеру — я вас догоню.

В кабинете шефа Мартин появляется следом за нами. Шеф просматривает отчёт Артура по расшифровке сигнала с камеры. Судя по коду, работал профессионал — и работал не один день. Однако, тот ли хакер взломал глаза Рэю дэ Фелита или был сообщник — неизвестно.

Артур с Лутрой работают отдельно. Шеф придерживается мнения, что командная работа необходима, только если собираешься пускать пыль в глаза. В остальное время чем больше углов и точек зрения, тем лучше. Так и получается, что каждая группа занимается своей работой, передавая остальным то, что узнали. После этапа сбора информации, коммуникации проходят сугубо через шефа. Для меня подобная тактика непривычна, но, как ни странно, она работает.

В динамиках по всему зданию звучит предупреждение: два часа до рассвета. Кажется, мы опять засиделись допоздна.