Читать онлайн
"Путешествие в молодость. Авторская версия."

Я брёл по дороге
Осенним днем, мои ноги стонали
Я одолел крутой подъём
Это было ненастным
Октябрьским днём.

“ЧиЖ и Ко”

Напевал я, бодро двигая в темпе вальса по обочине обычной полевой дороги. И хотя на дворе был совершенно не октябрь, а всего-навсего конец мая, в остальном совпадений с моей реальностью и положением дел хватало.

Да и настроение натурально блюзовое было.

Позади десять лет ежедневного труда на благо компании. Десятка строгого режима. Солидный срок труда на дядю, а не хозяина. А то знаю я вас, вы надумаете себе.

– За убийство и то меньше дают. Если газеты не врут, – проводил я параллели и улыбался.

Впереди у меня наконец-то замаячил долгожданный отпуск. Даже не отпуск, а самые настоящие летние каникулы! И их срочно нужно было насытить незабываемыми и горячими событиями.

Один в один, как тогда. В семнадцать лет.

Почему как тогда? Дык…

– Да насрать на десять лет без отпуска! Тут работу работают и бабки зашибают! А за протирание штанов… Так что никакого тебе отпуска, и с отгулами обломись! Голый оклад за вычетом всего! А не успеешь отчёт дсать – итого меньше, – пародировал я шефа, подмигивая ночному небу. – Да хрена тебе лысого! Вдоль хари! Уважаемый, Валерий Геннадьевич! – проорал я, показав луне два средних пальца. – Не хотели хлеб с маслицем, жуйте хер с рассолом! А я… Всё! Я устал, я ухожу! Баста карапузики! Добби теперь свободен!

Последние слова прозвучали уже с восторгом. Пьяным восторгом юнца, залудившего пару банок Балтики "девятки". И хотя юнец на днях слушал хвалебные тосты в честь своей тридцать пятой днюхи, а в руке была уже третья жестянка, все это делалось не пьянства ради, а чисто для ощущения важности момента.

И никак иначе.

Сегодня утром я решился и вышел из зоны комфорта. Не в ту степь, правда, но зато теперь я совершенно свободен. Причем от всего и всех.

А после отдал последние деньги за кредитную мобилку и …

И двинул к своей давней мечте – к веселой и беззаботной жизни, в которой нет места для осточертевшей политики и информационного мусора, внедряемого в перегруженный мозг из каждого утюга. И до этого тихого места, где я давно хотел бросить кости, оставалось чуть меньше пяти километров.

Вон, с пригорка уже видны огни масштабной иллюминации, как в местной брехаловке (в смысле в газете) описали ввод в эксплуатацию пару китайских фонарей. И даже угадывается "курятник" клуба, который по какому-то, лично для меня непонятному стечению событий или исковерканных исторических фактов, деревенские звали домом культуры.

Душа рвалась в родные пенаты, а ноги резво несли пьяное тело. Вдохнув полной грудью пьянящий воздух свободы я застыл, наслаждаясь моментом.

– Зацени, чувак, как на улице то пиздато, – ни к кому не обращаясь протянул я и снова набрал полную грудь воздуха, сносящего башню похлеще тёплой “Балтики”.

Момент единения с природой прервал, появившийся из-за поворота свет фар.

– Подвезет или нет? – всплыли в голове строчки чижовской песни.

Топать оставшиеся километры на своих двоих было лень. Да и учитывая образ жизни, который я вел последние годы…

Пивная диета с частыми никотиновыми перекусами, бич-пакеты и лечебное голодание, вызванное хотелками очередной типа гламурной подруги, здоровья мне явно не прибавили.

– И от этого тоже устал. В деревню, к настоящим бабам! – мотивировал я себя.

Представать перед деревенским бомондом с истёртыми до ушей ногами не хотелось совершенно. Намного приятнее было бы завершить первую часть своего путешествия в молодость, водрузив свою задницу на пассажирское сиденье авто. Вдвойне приятнее было бы, если бы за рулем оказался старый знакомый. Потом лихое возращение в родные пенаты. Теплая встреча, разговоры, посиделки до утра…

Но все это были мечты, совершенно вырвавшие меня от реальности.

И пока я, слегка пошатываясь, витал в облаках, пытаясь скинуть к своим ногам рюкзак со стандартным джентльменским набором, машина стремительно приближалась.

Боли я не почувствовал. Так, толчок в задницу, хоть и весьма чувствительный. Хруст ломающегося пластика и скрежет железа услышал, когда моё бренное тело, получив, хоть и вскользь, а хорошего пинка, воспарило над обочиной дороги и устремилось в густые заросли кустарника.

И тут я офанарел!

Время замерло. Как будто режим «слоу мо» включили.

Моё тело медленно летело в кювет, а мозг молниеносно анализировал сразу миллионы деталей и фактов.

Я видел, как внедорожник после столкновения со мной, слегка вильнув, вернулся на середину просёлка. Заметил след от падающей звезды, расчертившей ночное небо. Обратил внимание на приближающийся столб и обычный, средних размеров, камень, валявшийся метрах в трёх позади него в заросшей лопухами и кустами канаве.

И всё это ночью, при свете луны! Мистика, мать её…

– Есть пробитие, – отметил пьяный мозг, когда я впечатался головой в холмик кротовой норы на том берегу канавы. – Экипаж контужен. Гусеница сбита.

И пока тараканы в голове приходили в себя и собирали разлетевшийся ремкомплект, я почувствовал, что тело начало сползать в канаву.

– Да ну нах. Там же сыро и грязно, – подумал я.

Но тут наступила тьма.

В сознание, я на это искренне надеялся, меня вернул треск мотоциклетного двигателя и скрежет металла. Открыл глаза. Проморгался, навёл фокус.

Перед собой я лицезрел заросший травой и кустами небольшой обрыв. Чистой воды, старый окоп.

Треск усилился, а потом внезапно стих.

– Ёпт, прям как в фильмах про войну, – прошептал я, пытаясь вспомнить, кто я и главное где?

И пока я ломал голову, отчасти радуясь, что приключения начались, на дороге, аккурат напротив меня, послышалась возня, а потом он!

Родной русский мат.

– Сукаааа! Да чтоб тебя, – вопил кто-то там.

Я насторожился.

– А вот это уже в корне меняет ситуацию, – обрадовался я.

Привстал, стараясь не шуметь и пополз в сторону тусовки.

Все тело нестерпимо ныло, но то, что я увидел в просвете кустарника, затмило всё. На обочине дороги стоял он! Спортивный «Чезет». Розовая, вернее оранжевая мечта моей бурной юности.

Лицо моментально озарила улыбка, а перед глазами поплыли картины далекой и беззаботной юности. Дорога на дискотеку, самогон, деревенские подруги, решившие в этот вечер, во что бы то ни стало, стать взрослыми...

– Да чтоб тебя, дерьмо ты раритетное, – обнулил нахлынувшие на меня флешбеки подростковый вопль.

Вмешиваться не хотелось, да и смешно было наблюдать, как вокруг мотоцикла нарезает круги длинноволосый парнишка, на вид лет шестнадцати, а может даже и семнадцати.

– Да какого чёрта тебе ёще надо то? – возбужденно орал юный байкер.

А вот это уже становилось интересным.

– А чего это мы тут делаем, а? – максимально вежливым, даже слегка театральным голосом процитировал я героиню черно-белого детского кино, вылезая из кювета на дорогу.

Патлатый насторожился.

– А разве не видно? Это дерьмо раритетное, мне уже весь мозг вынесло, – просвятил меня волосатик, снисходительно осмотрев меня и в доказательство своих слов пнул мотик.

– Ииии? – потребовал я продолжения.

– Чего и? Помоги толкнуть, нах! – огрызнулся мелкий. – Все пацаны, блин, на нормальной технике, блин, гоняют. И срать, что голимые китайцы, а не фирма. Но они хотя бы работают! Один я, как лошара, на батином призраке коммунизма рассекаю, – описал волосатик свою беду.

– Какого коммунизма? Это же Чезет! Мейд ин Чехословакия. Ааа иии, – огорченно махнул я рукой. – Ты, наверное, и про страну то такую и не слышал, – в сердцах сплюнул я. – Ладно, чего там у тебя? Говоришь, заглох? Ща, глянем на твоего призрака.

В голове моментально родился план обучения и развлечения.

А может и наоборот.

– Ты искру проверял?

В смысле? – завис парень.

– Эх, молодо-зелено, – продолжал я сыпать любимыми цитатами. – Ты что никогда пьезозажигалку не разбирал?

Пацан отрицательно замотал башкой.

– А, ну тогда смотри. Показываю один раз. Метод стопроцентный! Ты палец, сюда вот сунь. Я дрынкну. Если защекочет – есть искра, –напутствовал я малого, доставая из-под бензобака свечной наконечник.

– Ууууйййййййй, – взвыл юноша, отлетев от “Чезетки” минимум на метр, как только я пнул кикстартер.

– Во! Работает же, – обрадовался. – Не очкуй малой, Искра есть, значит будет и пламя! Ща всё починим. Ну или доломаем.

Трогая и шевеля пальцами все, до чего они дотягивались, я всё глубже и глубже погружался не только в недра любимой техники, но и в воспоминания. По-хорошему, нужно было вспоминать техничку, а память, как назло, подкидывала совершенно другие образы.

– У Серого такой же был, – улыбнулся я, задумавшись о своём. – Один в один. Даже изолента тут же намотана.

Наблюдая за моими потугами малой, потирая пострадавшую руку, постепенно подходил всё ближе и ближе. А когда я сдернул с бака шланг подачи топлива и начал дуть в него, замер в недоумении.

– Давай, заводи, – скомандовал я через пару минут. – Дело было не в бобине.

– А не шибанет? – все ещё потирая пострадавшую конечность поинтересовался байкер.

– Не боись. Фирма веники не вяжет – совок делал на века! Да давай уже смелее.

– А что было то? – не унимался малой.

– Да тут фильтр в крантике имеется и он, по ходу, забился. Продувка, хоть и не на долго, а поможет. Короче Склифосовский, не парь мне мозг! До дома доедешь! Особенно, если меня зацепишь. А дома уже, ты открутишь вот эту хреновинку, увидишь там сеточку. Достанешь, промоешь и всё будет норм. Только, если обратно соберёшь.

Но восторженных воплей и благодарностей я не услышал. Звездюк насупился.

А я завис.

– А оно мне надо, – наконец-то прояснил он ситуацию.

– Вот, мля, поколение пепси. Ни тебе спасибо, ни пожалуйста. Заводи давай, – рявкнул я.

Урок с проверкой искры даром не прошёл. Звездюк шарахаясь от каждого шороха и треска, аккуратно повернул ключ и осторожно нажал на кикстартер.

– Да что ты его как... – не выдержал я. – Кто ж так трынькает! А ну дай сюда.

Оттолкнув малого я лыбясь во все двадцать восемь зубов воплотил в жизнь слова популярной песни моей мото-юности: с пинка заехал в заводной рычаг.

И, о чудо. “Чезетка” ожила. Да еще как ожила.

– Садись, прокачу, – проорал я ошалевшему от удивления юноше. – Рюкзак только мой прихвати. Он там, в кустах.

Малой испуганно кивнул, метнулся в кусты и буквльно через минуту вынырнул обратно, бережно придерживая мой рюкзак.

– На спину себе закинь. Я молодость вспомню. Десять лет назад в последний раз за рулём сидел! – обрадовал я пацана.

Тому ничего не оставалось, как запрыгнуть в седло и намертво вцепился в мое пузо.

Я усмехнулся. А потом…

А потом я отвёл душу. Слегка прогрел движок и навалил от души! И сразу вспомнил июльский ветер в лицо и кураж, будоражащий душу и тело, предвкушающее посиделки с корешами у костра да под гитару.

И ящик портвейна!

Ночные полевые дороги. Визжащую от восторга Наташку, вцепившуюся в меня как клещ. Как она на кочках и поворотах, вроде бы нечаянно, трогала мой молодой и радующийся таким робким девичьим рукам, орган, натурально рвавший штаны.

Это то меня и подвело.

До села мы не доехали метров сто. Заднее колесо влетело в яму и жёсткие амортизаторы запустили моего юного пассажира к звездам.

Один он лететь не пожелал.

Одной рукой он уцепился за мою потную подмышку, а второй – за мою роцкерскую шевелюру. Короче, пацан буквально вытянул меня из мотоциклетного седла и я второй раз за вечер на своей заднице испытал мягкость и приветливость сельских обочин.

– А в отсутствии цивилизации и асфальта определенно есть свои плюсы, – резюмировал я, лежа в канаве и борясь с навязчивым ощущением дежавю.

– Мужик, ты где? Эй, – прервал мои размышления голос юнца.

– Мужики на севере лес валят, – буркнул я. – Да тут я, чего вопишь, – добавил уже нормальным голосом, поняв, что пассажир мало-мало потерялся в пространстве.

Помогло. Меня обнаружили и даже помогли подняться. Сам бы я не встал – башка просветлела, а вот ноги отказались мне повиноваться.

Я сел и задумчиво почесал затылок.

– Ааа, гулять, так гулять. Вспомним молодость, – махнув рукой постановил я. – Эй, малой, самогоном в деревне торгуют?

– У Бычихи, говорят, есть.

Услышав знакомое имя я заулыбался.

У этой бабки-бутлегерши, интересно, а сколько ей вообще лет?

Короче, у неё “горючку” покупали и мой дед, и отец, и я! Все с него начинали. А кто-то им и заканчивал свое существование в этом мире. А потом её же ядрёный самогон и накрывали черствой краюхой хлеба.

– Ну и какого мы тогда сидим? Гони за пузырём. Знакомиться будем, – сплюнув себе под ноги, постановил я. – Только попроси бабку сделать два больших пшика и один маленький, – прокричал я вслед гонцу.

– Чего? – затупил тот.

– Передай так, на словах. Она поймет, – заржал я.

Малой, видимо, не поняв в чём мулька и подвох, радостно закивал. Я же, с горем пополам поставив “Чезетку” на подножку, уселся на мотик и, закурив мятую сигарету, опять погрузился в воспоминания.

Запыхавшийся гонец вернулся, когда в кусты летел уже третий бычок.

– Чего так долго? – недовольно буркнул я.

– Так это. Три часа ночи же. Спят все, – попытался оправдаться абориген, размахивая перед моим носом мятой полторашкой с мутной жидкостью.

– Спят они. Время детское ещё, – продолжал ворчать я. – Хорош свистеть, давай с поворотника стекляшку откручивай.

– Зачем? – растерялся парень.

– Вот молодо-зелено, – повторно процитировал я опытного персонажа из любимой компьютерной игры.

Смерив нового знакомого пристальным взглядом, насколько позволял лунный свет, понял, что тот реально не догоняет. Кажись он реально надеется, что я достану из своего рюкзака пластиковые стаканчики.

Вздохнул и снова сплюнул себе под ноги.

– Отвёртка есть? – поинтересовался я.

– В бардачке была, кажется.

– Доставай.

Озадаченный парень извлек из мотоциклетного бардачка видавшую виды отвертку и с непонимающим видом протянул её мне.

– Учись, стдент, пока я жив, – попытался схохмить я и принялся выкручивать болты, удерживающие плафоны поворотников.

– А что так можно было? – удивленно протянул водятел, когда я протер желтые плафоны и плеснул в них по трети самогона.

– Ты, правда, не знал что ли? – натурально охренел я. Культурными словами тут, реально, не опишешь моё удивление.

– Неа. А запить есть чем? Я не могу без запивки.

Пришлось лезть в рюкзак и доставать бутылку тёплой минералки.

– Держи. Лечебная. Пагубный эффект самогона нейтрализует и запахз перегара притупляет, – заговорщицки улыбнувшись заверил я. – Будем. Я, кстати, Санёк.

– Матвей, – представился собеседник, и лихо запрокинув голову, уверенно влил в себя жидкость из импровизированного стакана.

Наблюдая за дальнейшим видоизменением юношеского лица я испытал весь каскад ощущений и непрерывную череду флешбеков. Начавших уже надоедать.

– Да ты что творишь? Да кто ж так пьет, то? – возмущался я, когда Матвей принялся полоскал рот минералкой.

Малой с непонимающим видом и полным ртом воды в непонятках уставился на меня.

– Показываю в первый и в последний раз, – пафосно провозгласил я на всю округу. – Наливаем в походный стакан топливо марки “С”, и берём его в правую руку. В левой у нас бутылка с запивоном. Делаем маленький глоток запивки и держим это всё во рту. Потом резко вливаем в рот самогонку и только потом, насладившись яркой гаммой вкусов, проглатываем наш коктейль. Ведь только таким образом ты почувствуешь изысканные нотки дуба, которого можно дать, если перебрать с самогоном Бычихи, – переиначив любимый мем, напутствовал я.

– Так, теория окончена, переходим к практической части.

Матвей с неподдельным интересом наблюдал, как я, соблюдая весь описанный ритуал сельского алкогольного возлияния, совершенно не поморщившись, влил в себя всё содержимое импровизированного стакана.

– Слабо? – поинтересовался я, шаря по карманам в поисках зажигалки.

– Н-н-не знаю, – проблеял юноша. – П-п-п-попробуем.

Паренек выдохнул и тщательно повторил за мной все действия.

– Молодца, – резюмировал я, вырывая из рук Матвея бутылку с остатками минералки. – Но запивон экономить нужно!

– А так и вправду круче, – одобрил мой способ новый знакомый. – А ещё чему-нибудь полезному научишь?

Я затянулся сигаретой и попытался скрыть улыбку.

– А тебе лет то сколько? – поинтересовался я.

– Вчера восемнадцать стукнуло.

– А, ну тогда готовься Чижик. Нас ждет незабываемое лето, – обрадовал я юнца.

– Какой ещё Чижик? Я Матвей или Мэтью Вульф, – обиделся парень.

– Дебил ты, а не вульф. Ты на Чезетке катаешь – значит Чижик. И пох. А эти Мэтью свои, засуньте себе в задницу, молодой человек, вместе со смузи вульфами и прочими новомодными пижонствами. Я отдыхать приехал. Утомил ты меня. Всё! Я До дому я потопал. Завтра свидимся. Если судьбе угодно будет, – бурчал я, засовывая мятые полторашки с остатками минералки и самогона в свой рюкзак.

Утро то похмельным ожидается.

Отступать от первоначального плана, провести это лето с огоньком, да в своей родной деревне, где жила моя бабка и прошла яркая юность, не хотелось. И чем меньше оставалось до бабкиного дома, тем сильнее я чувствовал дух приключений, витавший вокруг. А ещё жуткая ностальгия меня терзала.

– Надо будет дневник завести, что ли. А то опять половина лета в забвении останется, – пронеслась в голове шальная мысль.

Бабкин дом, всё так же стоял в окружении трех сосен, ставших ещё больше и пары высоченных берез. Подойдя к самому высокому дереву я с радостью отметил, что секретное дупло больше не стало и в нем даже лежат, когда то забытые мною зажигалка и мятая пачка с размокшей за два десятка лет сигаретой.

– “Жорик”, – обрадовался я. – Когда же я в последний раз такие курил? – попытался я вспомнить, бережно доставая из мятой пачки сигаретку.

Идея, скурить сигу времен моей юности, оказалась дрянной. От времени и постоянной влажности из пачки несло трухой, а не табаком. Повертев заветную пачку, когда то бывшую для меня целым состоянием, я с сожалением вытряхнул из неё содержимое, а упаковку положил в карман. На память.

Потоптавшись на крыльце бабкиного дома я несмело стукнул в окно. Один в один как двадцать лет назад, когда возвращался домой после веселой дискотеки.

Хотя чаще я чтобы не шокировать бабку своим состоянием, просто укладывался на крыльце и дремал, пока утренний холод хоть немного не выветрит из молодой головы хмель.

Ну или если не помогает. Был и второй вариант – дождаться пока зубы не начнут стучать с такой силой, что сказать ничего невозможно.

Вот тогда-то можно стучать в окно, оправдывая бессвязную речь погодными условиями или легкой одеждой. Тогда мне казалось, это беспроигрышный вариант. Амбре же, исходящее от меня, в расчет не брал.

Обычно, тихого стука хватало, чтобы разбудить бабку. Сегодня же я еле-еле до неё достучался.

– Ой ли, Сашенька. Ты ли это? – улыбалась бабка, открыв мне дверь. – Внучек приехал. А какими судьбами? Почему не позвонил?

– Сюрприз хотел сделать. Приятный, – пытаясь унять дрожь в голосе, отмазался я.

– Получилось. Да что же ты в дверях то стоишь? Ты это, проходи! Проходи, родной. Чаю будешь?

– Спасибо, ба. Давай я сначала посплю, а чай мы потом пить будем. Утром. Устал, как собака. Поскользнулся и упал еще, – бессовестно врал я, пытаясь оправдать свой вид.

– Ну-да, ну-да. Конечно, отдохни с дороги, – засуетилась бабушка.

Прошмыгнув в дом я с наслаждением вдохнул забытый аромат. Словами его не передать.

А войдя в зал совершенно охренел от накативших чувств. Диван, на котором я обычно спал, стоял там же, где и всегда. Только сейчас застелен он был и высилась на нём пирамида из подушек, бережно укрытых вязаной салфеткой.

Разбирать его не стал.

Сложил подушки в угол, скинул косуху прямо на пол и натурально рухнул в свое ложе. Древний диван, на котором, кажется, прошла первая брачная ночь моей бабки, жалобно скрипнул, но не сложился.