Читать онлайн
"Лето Макса"
Здравствуйте, если вы собрались прочитать моё сочинение, как я провел - это лето, то вам непременно надо узнать про мою семью, а то возникнет много вопросов, куда смотрели мои родители, школа и милиция.
Давайте по порядку, Я Максим Петрович Монтеки 1970 года рождения, ученик школы №5 города Энска, возможно подающий большие надежды и обладающий незаурядным потенциалом, если бы не мой характер.
В моём воспитании непосредственное участие принимали: отец - инструктор горкома партии и сын испанского революционера Пётр Хосевич Монтеки, маман - оперная дива филармонии Элеонора Монтеки, отчества она не признавала, и старшая сестра - студентка мединститута, конечно, будущая светила терапии Ольга Петровна, соответственно.
И как у таких родителей и при такой сестре, вырос такой сын непутёвый?
Маман единственная, кто не делал мне мозги, она вообще человек лёгкий и отходчивый, считала меня личностью незаурядной и потому не нуждающейся в наставлениях. С остальными, родными и близкими мне приходилось жить, как в осаде, постоянно оправдываясь и замирать при первых звуках своего имени.
На дворе благоухал зеленью и жужжал шмелями май 1984 года, а я бежал от железнодорожной станции, вцепившись одной рукой в спортивную сумку с «сокровищами», второй рукой помогал своей ценной тушке перемахивать заборы. Менты, хоть и не толстые, но отставали, куда им, впереди спортсмен-юниор запрещённой ныне секции карате.
Итак, про «сокровище». С «такими родителями» учился я в школе не простой, а очень с уклоном в разного рода достойных родителей и физику математику.
Отпрыски городской знати, посещающие заграницу, бывающие в магазинах «Берёзка», часто нуждались в наличных, не учтённых родителями. Моим одноклассникам самим было не с руки, вот и стал Максим Монтеки тем самым школьным барыгой. Короче «сокровище» - это две пары «Левайсов» и пара кроссов «Адиков», в общей сумме 320 рублей. Кто понимает, что такое две зарплаты в одной сумке, тот вцепиться и будет бежать, как за Родину.
Бежал я в подвал Петровича. Единственное место в этом городе, где мне было по-настоящему хорошо и спокойно.
Петрович когда-то был физруком в нашей школе, а ещё прапорщиком в отставке какого-то рода войск, про который говорить нельзя, он даже выпив называл его конторой или фирмой. Когда карате запретили в первый раз, Петровича попёрли из нашей блистательной и незаурядной школы. Старые друзья помогли с подвалом и организацией военно-спортивного кружка «Патриот», где нас Петрович и обучал рукопашному бою и вообще всему, как правильно, настоящему мужчине, вести себя и Родину защищать от угрозы НАТО. В том же кружке я познакомился с простыми парнями, у которых не то что джинсов, но и отцов отродясь не было, за - это наше различие они и отмудохали меня при первой встрече.
Вот и прибежал я в наш подвал, а там прокурорские с обыском. Петрович грустный возле своего-же стола, а тут Макс Монтеки нарисовался не сотрёшь, с сумкой и вспотевший. Всё бы ничего, да план «Перехват» объявили, с описанием злостного спекулянта, убегающего от группы захвата. Как вы понимаете картина получилась так себе.
Петрович оказался виноватым по статьям 219.1 «О нелегальном обучении каратэ» и 154. «Спекуляция» УК РСФСР, а я как несовершеннолетний и сын «таких родителей» пошёл свидетелем и был передан на поруки семье.
Обломалось весёлое лето - это были все мои мысли на тот момент. Уже ни о каком Крыме и речи не могло идти, тем боле об Болгарии.
Испанские корни моего папочки бушевали по всей гостиной, он сотрясал воздух кулаками и говорил о том, что хорошо дед не дожил до такого…, маман капала валерьянку и успокаивала, мол предприимчивость у него, как раз от деда, перебесится, возьмется за ум. Сестра обвинительной и безупречной статуей смотрела на меня, как на пустое место. Вот в этой обстановке и было принято решение отправить меня в деревню Орловку к бабушке, на всё лето, от греха подальше.
Моя бабушка, по маминой линии, жила не тужила и знать особо не хотела, что там в городе у детей делается. Деревня Орловка была обычная такая, как и все остальные деревни, с колхозом, развалившейся церковью, которую вот уже не один год пытался восстановить поп-волонтёр.
Давайте я расскажу про свою бабушку Паулину Архиповну в девичестве Орлову.
Когда-то деревня Орловка была частью большого поместья, купца миллионщика, имевшего баржи на реке и мануфактуры в городе, а Архип Орлов был приказчиком, того самого миллионщика. Деревня с пристанью, фруктовыми садами и маслобойней, как раз, и управлялась моим прадедом. Теперь об - этом никто старался не вспоминать. Бабуля, прошедшая лагеря за грехи отцов, вернулась в отчий дом уже в 1953 году и обнаружила некогда красивую, кирпичную усадьбу в разрушенном и разграбленном виде. Стены в два этажа без окон и перекрытий да черепичная кровля, как-то непонятно выжившая, ещё частично сохранился кованный забор. Колхоз ей и выделил её же землю.
Устроилась бабушка в управу колхоза, как обученная наукам. Работала сразу везде: счетоводом, секретарём и ответственной за культмассовый сектор. Случилась у неё, уже не молодой, но ещё довольно интересной женщины любовь с агрономом, моим будущим дедом. Рядом с бывшей усадьбой они выстроили свой домик, участок огромный, одной картошки соток двадцать высаживали. Всю свою жизнь дед Андрей намеривался отремонтировать усадьбу или снести для расширения сада, так и помер, летом 1979 года, не успев ни то, ни другое.
*****
Петрович под следствием, я с сумками на вокзале, в руке билет плацкартного вагона. Под конвоем сосредоточенной сестры Ольги Петровны и неунывающей маман, отправляюсь в ссылку.
Возле вагона меня передали с вещами и билетом проводнице, по-моему, моя родня просто следила, чтобы я точно уехал.
Вот и моё место в плацкарте, среди мужиков уже пахнущих алкоголем, луком и немытыми телами. Настроение паскудное. Стало очень стыдно перед Петровичем. Резко сократилась армия друзей. Жизнь катилась вниз, и вообще я не знаю, как пережить - это лето.
Попутчики были бригадой шабашников, едущие строить, что-то по заказу СМУ-1 для советской армии, в районе нашей деревни.
Шабашники оказались довольно пёстрым коллективом, от 20 до 50 лет, ну плюс минус, наверно большая часть из них отсидели или собирались. Напротив, меня ехал молодой, долговязый с очень вытянутым лицом, строитель которого все звали Архитектор.
Архитектор или Григорий Рогов, выпускник архитектурного института, оказался интеллигентом с большой буквы. Вы знаете, как бывает, когда человек просто рассказывает, а ты просто хочешь его слушать и слушать, как он пользуется всеми оборотами языка великого и могучего, как акцентирует и расставляет ударения. Если бы не его бескомпромиссный характер и тяга к алкоголю, наверно всё от той же интеллигентности, творил бы Григорий свою музыку, застывшую в камне, а пока извольте, каменщик.
К концу поездки мы с Григорием почти сдружились, я благодарный слушатель, он человек открывший для меня, 14 летнего пацана новый мир архитектуры, я даже солидарно с ним стал ненавидеть античную архитектуру, просто соглашаясь. Григория достало рисовать все пять лет - этот «нафталин прошлого». Корифеев в профессии он считал гирями на ногах прогресса и т.п.
На станции Орловка, мы уже прощались с Архитектором, как закадычные друзья.
За шабашниками приехал зелёный ЗИЛ 130 с бойцом и прапорщиком, а про меня кажись забыли или и не вспоминали. Подхватил сумки и двинул в сторону дома пешком. Бабушка жила почти на окраине, так что топать мне пришлось через всю деревню. Добирался долго с передышками. Большой привал организовал у магазина, кроме очень сладкого лимонада в нём ничего безалкогольного не было. Наверно уже вся деревня к этому времени знала, городской приехал, к Егоровой идёт, вот только моя бабушка была похоже не в курсе.
Долгий стук и крик у калитки ничему не привели. Решил пробираться к дому. Огород запущен, а вот из трубы идёт дым, - это порадовало, ну хоть покормят. Не срослось, бабуля спит. На печи, металлический бидон с агрегатом сверху и трубкой, из которой капает прозрачная жидкость. Моя бабуленька самогонщица, да ещё и не бдительная, дом открытый, сама не на посту.
Когда разбудил, долго пытался объяснить, что я не за водкой и вообще внук. Потом бабушка причитала и сетовала на память, жалела меня несчастного и как-то почти на середине своих слов переключилась на заботу о самогоне.
Похоже мне предстоит огромная самостоятельность во всём, думаю Паулина Архиповна и забудет про меня, как только из дома выйду.
Так, меня Петрович учил выживать, в суровых условиях агрессии НАТО на соцлагерь. Неужели я в родовом гнезде Орловых не вывезу? Начнём с инспекции хозяйства. Начало лета, огород бесполезен, в холодильнике только растительное масло, погреб наполнен бутылками самогона, есть картошка, морковка и немного лука. Рванул в сельпо, купил хлеб, макароны, гречку и тушёнку.
Рядом с самогонным аппаратом пристраиваю кастрюльку с макаронами, по-моему, сегодня будем есть с бабулей макароны по-флотски и чай без сахара.
День катился к завершению. В дверь раздался стук.
- Архиповна, мне сказали тут можно купить…
Кажется, знакомый голос? А бабушка наелась и спит.
-Архитектор, какими судьбами?
Устал за день, но его компания меня порадовала.
- А мне посоветовали, сей славный заводик счастья, аборигены! Стало быть, ты тут и обитаешь?
- Да - это и есть родина моя, бабушка вот, самогон делает, оказывается.
- Ладно, Максим, у меня к тебе несколько вопросов. Самогон есть? Что за памятник архитектуры у тебя во дворе и посоветуй где в деревне можно поселиться?
Оказывается, у военных ничего толком не было для заселения строителей. ЗИЛ-ок привёз шабашников в чистое поле с большой палаткой и нарами, стоящими прямо на земляном полу. У них вообще много чего не было, даже проекта строительства ради которого вызвали из города людей. Зато были стройматериалы, сваленные в том же поле и накрытые брезентом. Кран, бульдозер и экскаватор, а ещё постоянно пьяный прапорщик и отделение бойцов стройбата -эти тут чувствовали себя прекрасно, служба шла, а бойцы спали без всякого строевого геморроя, как на курорте.
- Ладно, Григорий, подожди меня, я мигом.
Пока бабушка-бутлегер спала, вынес пару бутылок и остатки макарон с тушёнкой во двор.
- Садись поешь и поговорим.
Вот пока мой новый товарищ кушал макароны и откушивал самогон он мне всё и поведал про палатку и обстановку на стройке, я же историю своей семьи в Орловке и разрушенного особняка.
.
ЛитСовет
Только что
