Читать онлайн
"Моя ромашка"

— Мария, зайди! — раздался в трубке голос начальника.

— Да, Сергей Александрович! Бегу!

Быстро поправила на себе пиджачок, мельком взглянула в зеркальце, на полусогнутых подбежала к двери кабинета, выпрямилась, расправила плечи и уверенно шагнула внутрь, завивая ноги на высоких шпильках, словно модель.

В просторном кабинете за овальным полированным столом сидел мой начальник — Сергей Александрович Кизяк, крепкий мужчина в начальной стадии угасания расцвета сил. Шеф — человек добрый где-то в недрах души. Только вот о том, что душа у него глубокая, никто из сотрудников нашего депо не догадывается. Почему-то все как один считают Кизяка бездушным тираном! Говорят, что он жлоб и самодур.

Когда только пришла работать секретарём, весь коллектив меня откровенно жалел. Коллеги пророчили, что мне придётся туго. Девушка, которая передавала дела, закатывала глаза и всё время повторяла, как она рада, что переводится. Кстати, уходила она не на повышение, а на понижение, но всё равно чрезмерно радовалась.

Для всех работников ИТР Сергей Александрович представлялся воплощением Люцифера. Он выдвигал непосильные требования: а) нельзя курить в туалете (для этого имелась специально отведённая беседка), б) нельзя курить не в технический перерыв, в) нельзя обедать на рабочем месте (в депо своя столовая) и хранить грязную посуду на столе, г) нельзя уходить на обед до начала перерыва. И вообще, сотрудники обязаны быть на своём месте в рабочее время, а не гулять по территории или зданию офиса. Не правила, а просто жесть! Любое нарушение каралось лишением премии. Ужас!

Да, кстати, я Маша Ромашкина, и мне 21 год. Я выпускница Социально-педагогического колледжа. Строить карьеру в школе даже пробовать не стала. Хватило одной практики, поэтому после выпускного с красным дипломом подмышкой отправилась в отдел кадров довольно известной транспортной компании страны попытать счастье. И оно мне улыбнулось!

Конечно, учителя начальных классов в региональный филиал крупнейшей компании страны могли принять только секретарём. Однако я не унываю, амбиции у меня хоть куда. Взяла да и поступила на эконом, а ведь в планах был пед!

— Машенька, садись, — Сергей Александрович сделал приглашающий жест.

Присела. Приготовилась внимательно слушать. Выдохнула. Попыталась унять волнение. Раз кивнул на кресло, значит, надолго. Всматриваюсь в лицо начальника — вроде не злой. Молнии метать не будет. Хотя за всё то время, что работаю у Кизяка, шеф не ругал меня никогда. Были, конечно, рабочие моменты, но до визга и лишения премии не доходило. Я-то, конечно, старалась всячески угодить и ответственно относилась к работе, выполняла разные причуды своего шефа. Следила за чистотой, кофе варила и добавляла две ложки сахара с горкой, подавала в студию во время совещаний, одевалась по форме (костюм, каблуки — всё как положено), отвечала на звонки, следила за срочными документами, вела делопроизводство. Ах да, вкусняшки к кофе покупала (тоже моя обязанность!). Последнее щедро спонсировалось из портмоне Кизяка!

— Машуля, к нам едут Церберы, — заговорил начальник, — их нужно накормить. На, пиши, — Сергей Александрович вытащил офисный лист из принтера и протянул мне. — Колбасу сырокопчёную купи ту, что подороже, сыра, только вкусного, хлеба белого и чёрного. Так, ещё что? Этого, как его... — начальник направил на меня ладонь и затряс ей. Шеф, наверно, ожидал, что слово, которое он подразумевал под «как его» должна назвать я.

— Чего, Сергей Александрович? — уточнила.

— Ну, как его... Это самое... На «А»…А... А

— Ананас?

Кизяк разочарованно сморщился, махнул на меня рукой, отвернулся, сдвинул брови. Невооружённым глазом видно, как мысли бешено носились в лысеющей голове начальника.

— Авокадо! Вот что! Чтоб его! — шеф пробормотал парочку нецензурных эпитетов, характеризующих экзотический фрукт. Я хмыкнула про себя. — Церберы закусывать им любят! — продолжил Кизяк.

— А-а-а, понятно!

— И этих… Как его? — начальник снова затряс ладонью в моём направлении.

— Чего, Сергей Александрович?

— Ну, как их, в банках-то ещё железных… Этих... — рука начальника продолжала трястись в такт активно блуждающим мыслям в голове моего шефа. — Зелёные они ещё... На закусь...

— Огурцы? — предположила.

— Да какие огурцы! Это самое… Как его… — брови сдвинулись снова, чёрные глаза сосредоточились на моём лице, — ну, масло ещё такое есть... — в надежде припомнил Кизяк.

— Оливки? — попробовала угадать.

Начальник смягчился, заиграла благодарная улыбка:

— Да! Они родимые! Да, Машенька, продукты надо купить быстро, чтоб завтра с утра всё было на месте. Вот деньги, не экономь, — Сергей Александрович положил передо мной красненькую банкноту.

— Хорошо, но мне тогда с работы надо пораньше уйти, иначе не успею, — я — не я, если не получу свой интерес от этого процесса. Ну а что, продукты для работы покупаю, значит, и надо это делать в рабочее время. Свободное — найду на что потратить!

Начальник хмыкнул:

— Ну, иди.

— Сейчас, — твёрдо потребовала, состроив непроницаемое лицо.

Снова хмыкнул:

— Иди сейчас!

— Спасибо, всё сделаю! До завтра! — подскочила, как ужаленная, и поцокала на выход.

— Пока, пока, дереза! Только посади кого-нибудь за себя.

На радостях рванула вон из приёмной. Надо найти замену, а то вдруг что-нибудь срочное пришлют в моё отсутствие. За неисполнение поручения вовремя огребут все, в том числе и я. Сегодня у меня намечается интересный вечерок...

***

Прекрасный октябрьский день, солнце играет в пышном костре осенней листвы, и я, свободная, как Куба, покинула здание офиса в самый разгар рабочего дня! А что? У меня, между прочим, неотложное дело. Накормить Церберов — это вам не гусей с хворостиной пасти!  

С высоко поднятой головой и лёгкой походкой подплываю к своей железной кляче, Ладе 2110, пребывающей на пике металлического цветения. Я на машину копила три года! Ничего, что ржавая, неважно, что глушитель периодически отваливается и часто остаётся лежать на проезжей части, пустяки, что стопаки загораются попеременно, а панель на багажнике осыпается каждый раз, когда я закрываю его. Как говорится в народе: лучше плохо ехать, чем хорошо идти! Стараюсь меньше обращать внимания на стук и дребезжание внутренних механизмов моей колымаги, магнитола решает все технические помехи, погромче музыку — и в путь.

Так, сначала заеду к «Палычу», там вкусную колбасу и сыр продают, потом в «Ашан» за авокадо и оливками, ещё зубочистки там же куплю, салфетки, да и чаю подкупить надо. Кофе есть. Сахар! Вот сахар заканчивается. Так, ещё что? Хлеба! Хлеб в пекарне куплю, у дома. Получается, у меня ещё куча времени, успею по ТЦ пробежаться. Не встречать же мне Церберов в блузке, которую я купила уже две недели назад!

Ох, моя любимая песня... Сколько же воспоминаний с ней связано. Всегда плачу, когда слышу её. А ведь ещё недавно, буквально год назад, я танцевала под неё с любимым...

***

— Маш, привет! Ты какими судьбами здесь оказалась? — окрикнул меня до боли знакомый голос.

Обернулась. Ваня Чёрных, мой одноклассник, в которого до девятого класса я была по уши влюблена, но безответно.

— А, привет, Ваня! Какой ты стал! Я тебя даже не узнала, возмужал! — на минуту залюбовалась своим бывшим одноклассником.

Высокий, широкий в плечах. Прямо вот чувствовала, что под курткой скрывается груда мышц. Светло-русые волосы, как у меня, и глаза... Глаза у Чёрных всегда били в самое сердце! Голубые-голубые, будто светятся.

— Я здесь диплом подписывать ходила, — ответила на вопрос.

— А ты где учишься-то? Как ушла после девятого класса, так ни слуху ни духу про тебя. Время есть? Здесь пиццерия за углом, пойдём, посидим, поговорим...

Ого! Вот это да! Это что? Свидание? С ума сойти!

И я пошла... А потом мы обменялись телефонами, и всё так быстро закрутилось...

Под эту песню он делал мне предложение... Вернее, как предложение? Просил быть его девушкой, подарил кольцо и умолял всё бросить и поехать за ним, когда потребуется. И я пообещала...

Мы встречались полтора года. А потом... Потом Ваня разбил мне сердце. Жестоко. Спустя полгода. Я даже не поняла почему. Ведь у нас всё было прекрасно, мы ни разу не ссорились за это время. Ваня просто сообщил, что расстаёмся. На мой вопрос, любит ли меня, ответил, что не знает.

Это случилось промозглым апрельским вечером на мосту Влюблённых. Насмешка судьбы, не правда ли? Спустя пару месяцев после нашего расставания Ваня уехал за границу, насовсем!

Я до сих пор собираю себя по кусочкам. Может быть, я любила не того?!

Не стоило всё же надолго задерживаться в прошлом, надо как-то найти силы и смело шагать в будущее.

***

Свист тормозов, гудение мощного сигнала и ощутимый удар в бочину моей клячи вырвали меня из прошлогодних воспоминаний.

Как же больно! Я что? Попала в аварию?

О да! На перекрёстке стоит чёрный Geländerwagen со слегка помятыми московскими номерами, а я в своей ржавой посудине обнимаю фонарный столб. Ну как же так!

— Девушка, с вами всё в порядке? — кто-то стучал мне в стекло.

Поворачиваю голову, молодой мужчина лет 30.

— Подождите, не шевелитесь! Я вам сейчас помогу!

Дверь моей машины открываться отказывалась. Чего это она, с перепугу или от удара? Мужчина подёргал ручку. Попробовала ему помочь — тщетно. Молодой человек рванул к внедорожнику и достал монтировку. Э-э-эм-м-м. Не собирается же он...

Ещё как собирается! Водительская дверца отлетела, как пробка от бутылки шампанского.

— Вы что творите?! — набросилась на освободителя. — Как же я без двери-то ездить буду?!

— Эм. Вы сами-то как, в порядке? Может, вам скорую? — поинтересовался мужчина, проигнорировав моё возмущение.

Кое-как вылезла из кабины, не стала пренебрегать и предложенной рукой.

— О Боже! Моя машина! Как... Как же... Мне... — схватилась за голову.

То, что я увидела, не оставляло никаких сомнений — моя ржавая кляча скончалась смертью храбрых.

— Девушка, может, вам скорую? — снова спросил мужчина.

— Не надо. Моя машина! Как же я на работу ездить буду! Как такое могло случиться? — сокрушалась я, больше обращаясь к самой себе.

— Вы вылетели на красный сигнал светофора, я затормозил, но расстояние было слишком близкое, от столкновения вас отбросило на столб. Слава Богу, что вы остались живы! У вас кровь на лбу! Давайте я вызову скорую?

— Не надо. Мне в магазин срочно надо.

— Какой магазин? У вас, возможно, сотрясение?

Вокруг нас стала собираться толпа зевак. Geländerwagen перегородил перекрёсток. На проезжей части образовалась пробка.

— Девушка, давайте мы с вами договоримся без полиции. Мы оба убьём массу времени на разборки. Подпишем Европротокол, и я вас всё-таки отвезу в больницу.

— Мне нельзя в больницу, мне за колбасой надо и авокадо! Я на работе, понимаете? Завтра Церберов встречать! — отстранённо, почти на автомате прошептала я.

На лице мужчины пробежала мимолётная улыбка.

— Хорошо. Давайте подпишем протокол, только я ничего в этом не понимаю, — пробубнила и, покачиваясь, направилась за страховкой к груде металла, которая некогда была моей машиной.

То ли от того, что нагнулась резко, то ли действительно головой ударилась сильно, но меня повело. Упасть мне не позволили.

— Так, давайте-ка быстренько ко мне в машину! Посидите, я сам всё сделаю! — мужчина по-хозяйски подхватил меня на руки и отнёс в свой внедорожник.

Через 30 минут с небольшим я таки подписала документы. Вот Ваня! Мало ему моего разбитого сердца, так ещё и машину теперь угробила! Всё он виноват!

— Теперь давайте, я вас всё-таки на рентген отвезу! А потом отбуксируем вашу машину, — предложил помощь горе-незнакомец. — Куда ехать говорите, я не местный...

— В Пироговку, Полевая, 80. Что же вам в Москве-то своей не сидится? Принесла же вас нелёгкая в провинцию на мою голову! — зароптала я.

***

В Пироговке меня принял бодрый травматолог, который, кажется, работал там со дня основания больницы. В детстве часто наведывалась в травмпункт, и каждый раз меня осматривал один и тот же доктор. Я, как чувствовала, что его смена, и обязательно что-нибудь себе сворачивала, вывихивала или ломала. Как сейчас помню свою первую реакцию на него:

— Мама, смотли, гном?

— Тише, Маша, это доктор, который посмотрит твою ножку.

Ростом врач был метр со шляпой, да ещё и бороду носил по моде волшебника Мэрлина. Звали доктора Гаврил Сидорович, а фамилия запоминающаяся — Малыш! Кстати, подходит как нельзя лучше!

— Вы муж? — обратился доктор мультяшным голосом к моему провожатому.

— Э. Нет! Я... просто...

— Просто отведите Марию Сергеевну на рентген, а потом ко мне.

— Ну что, Мария, — начал Малыш, когда меня доставили с процедуры обратно, — останешься у нас или домой отпустить?

— Домой! Мне никак нельзя в больницу! У меня завтра Церберы!

— Церберы, говоришь... Да, это серьёзно! Ну, в общем, сотрясения у тебя нет, переломов, к счастью, тоже. Только вот шишка на лбу, ну, через три дня рассосётся! Отдохнуть тебе нужно, полежать. Желательно денёк-другой.

— Мне на работу надо завтра.

— От работы дохнут кони! Ну да ладно, как знаешь! Но если будет головокружение или тошнота, сразу ко мне, поняла?

— Да! — подскочила, чтобы уйти, да Малыш остановил меня и выдал напутствие:

— А знаешь, Машенька, у Цербера сердце намного больше, чем у Волкодлака. Помни об этом, — подмигнул.

Отбуксировать мою посудину сразу не получилось. У бедняжки отвалилось колесо. Господи, вот меня угораздило! Как сама-то живой осталась. Загадка!

Вызвали эвакуатор. Пришлось подождать.

— Мне жаль, что ваша машина так пострадала, — произнёс мужчина. Казалось, он был искренен.

— Угу. А вас-то каким ветром занесло из столицы в наше убожество?

— По работе. Командировка!

— Получается, вам спешить надо, а вы тут со мной возитесь?

— Не совсем так! Я приехал на денёк пораньше, хотел с вашим городом поближе познакомиться...

— Вот и познакомились, — нервозно хихикнула.

— Точно, — с улыбкой протянул мужчина и странно оглядел меня. Поёжилась и поправила на голове берет цвета грузинского Киндзмараули.

Приехал эвакуатор и отгрузил мой металлолом на стоянку около дома.

— Мария, предлагаю снять стресс чем-то вкусным. Поедем куда-нибудь пообедать? Я ел только утром.

Ничего подобного не ожидала. Я-то ему зачем? Машину помяла, а он меня обедать зовёт?

— Эмм...

— Я вас приглашаю. Одному есть скучно, а вы расстроены, вижу. Хорошая еда поднимает настроение.

— Даже не знаю куда...

Честно, у меня на примете только Додо, больше никуда не хожу. Московскому мажору на машине Geländerwagen вряд ли стоит предлагать пиццерию?!

— Мне рассказывали, в вашем городе есть ресторан «Русская Охота». Уж как нахваливали. Слышали о таком?

Кто же о нём не слышал?! Наши туда и водят Церберов, а те потом акты хорошие пишут. Вот только я в этом ресторане никогда не была. Не по карману секретарю в «Русской Охоте» обедать.

— Где находится, знаю, но сама там не была ни разу. Там цены ого-го! — красноречиво закатила глаза.

— Отлично! Тогда едем.

***

В холле ресторана нас встретили волки! В первое мгновение даже подумала, что они настоящие, и резко отпрянула назад, налетев на нового знакомого. Кстати, имени мужчины до сих пор не знала! Когда подписывала Европротокол, то даже не удосужилась прочитать, кто он такой, настолько я пребывала в шоке от аварии.

— Не пугайтесь, это всего лишь чучела! — доброжелательно сказала девушка на входе. — Их даже можно погладить.

Волков трогать мне совершенно не хотелось. Их светящиеся голубые глаза напомнили одного...одного Волкодлака-оборотня, который без мыла залез в душу, потоптался там, вгрызся в сердце, а потом выкинул, словно изглоданную кость на помойку, со словами: «Мне стало скучно, потому что я могу угадать твой следующий шаг!»

А разве любовь не заключается в том, чтобы предугадывать действия друг друга?! Да что действия? Мысли! Разве может быть скучно, когда знаешь, чего желает любимый человек?! Разве не приятно исполнять его желания? Волкодлакам, оказалось, скучно.

Внутри помещение было оформлено в тёмно-зелёных тонах. Мрачновато показалось сначала, зато посетители сразу погружались в атмосферу леса. Воздух в ресторане ощущался не городским, а свежим, природным. Здесь присутствовали нотки хвои после тёплого дождя. Повсюду расставлены чучела диких животных и птиц. Красиво! Только зверушек жалко!

Мы поднялись на второй этаж, в одном из залов находилась инсталляция с медвежатами. Забавные малыши устроили игры на опушке леса.

— Ой, какие милые! Как настоящие, — не удержалась и погладила косолапого озорника, валяющегося на спинке. Шерсть медвежонка жестковатая на ощупь. Всё-таки чучело есть чучело!

— А можно нам столик в этом зале? — попросил хозяйку мой новый знакомый.

***

Цены меня слегка шокировали, поэтому я ограничилась одним мясным салатом.

— Да не стесняйтесь, — проговорил мужчина.

— Извините, — начала, смущаясь, — наверняка вы называли своё имя, но я от испуга пропустила всё мимо ушей. Мне, честно, стыдно.

— Нет, не называл, — улыбнулся мужчина, — думал, вы в протоколе прочли.

Смутилась.

— Давайте тогда познакомимся. Ярослав. Ярослав Горских.

Глубоко в голове шевельнулось что-то. Как будто на такую фамилию я уже где-то натыкалась и совсем недавно... Однако как шевельнулось, так и успокоилось.

— Моё имя вы уже знаете.

— Знаю, Мария Сергеевна Ромашкина, — мужчина довольно улыбался.

Время неумолимо бежало. Меня волновало, а что дальше? Как мне попасть к Палычу и в Ашан. Мне же нельзя на работу без колбасы и авокадо... А уже вечер! Будь они неладны, эти Церберы! Вот сидела б я на работе, и кляча бы бегала ещё! Эх…

У каждого человека — свои странности. Моя страсть — дорогая обувь! Обожаю высокие каблуки ещё с детства. Первая учительница в школе всегда носила туфли и сапоги на высоком каблуке. Елена Евгеньевна была для меня идеалом, я всё копировала с неё. Дома деревянные катушки от ниток к тапочкам привязывала и играла в школу. Я и в педагогический пошла из-за неё!

Со временем пыл к педагогике у меня утих, а вот к высоким каблукам ни капли!

⠀

В сентябре купила себе сапоги Gucci. Ухнула на них две своих зарплаты. И это они шли с 70% скидкой, так как размер оставался только один — 36. Не смогла пройти мимо такого заманчивого предложения! Пришлось даже на время снова к родителям переехать, надо же было что-то есть!

— Маша, вы постоянно смотрите на часы. Торопитесь куда-то? — спросил меня Ярослав.

— Поздно уже, темно...

— Я отвезу вас домой, не волнуйтесь. На общественном транспорте вы не поедете. У вас обувь не совсем подходящая для автобуса, — Ярослав покосился под стол на мои сапоги с каблуком в дюжину сантиметров.

— Да я не домой спешу. Мне в магазин нужно за колбасой.

— Ах, вы же говорили. Почему так переживаете из-за пустяка?

— Как не переживать? Я же с работы пораньше ушла только ради этого.

Ярослав улыбнулся. И сейчас я посмотрела на него совсем по-другому. Как же я раньше не заметила, что он такой привлекательный. Волосы тёмно-русые, на лоб немного спадает чёлка, широкий в плечах, однозначно выше меня на целую голову. А глаза... Глаза излучают тепло. Они словно сочная трава в солнечный день. А ещё в них мелькают огоньки всякий раз, когда он улыбается.

— Вы с обеда ушли с работы, чтобы купить колбасу?

— Не только. Там много чего ещё надо...

— Маша, а кем вы работаете?

— Секретарём. А что смешного? — возмутилась я, а ведь Ярослав откровенно посмеивался надо мной.

— Да так, ничего. Секретарь на десятке в модных брендовых сапогах! Где же такие кадры работают?

— В * депо.

Ярослав посерьёзнел и сказал:

— Ну, поехали тогда за колбасой и чем там ещё!

⠀

Хороший ресторан «Русская Охота», просторный и, главное, чистый. Мы спускались со второго этажа по лестнице, которую только что вымыла усердная уборщица. Воды женщина не пожалела, это точно! Я старалась ступать как можно аккуратнее, держалась за перила, но осторожность меня не спасла. Всё-таки сапоги Gucci на шпильке не рассчитаны на водяные лестницы. Ярослав меня поймал, но вот правая нога подвернулась под неудачным углом. В лодыжке что-то хрустнуло. Я заскулила от боли. Тринадцатисантиметровый каблук не пережил такого издевательства. Слёзы брызнули из глаз то ли от боли в ноге, то ли от осознания, что двух зарплат хватило только на то, чтобы помодничать несколько часов.

— Ой, больно! — простонала.

Ярослав без лишних слов снова пришёл на помощь. Стянул с меня сапог, посмотрел на ногу, буркнул под нос что-то невнятное и понёс на руках в машину.

— Сапог... Сапог остался там, — сквозь боль и слёзы причитала я.

Мужчина положил меня на заднее сиденье, а сам метнулся обратно в ресторан за сапогом.

***

По известному маршруту и без пробок в больницу мы доехали быстро. Уже стемнело. До закрытия магазинов оставалась пара часов, а я ещё даже не приступила к покупкам. Мозг судорожно подкидывал мне идеи, одну безумнее другой. Написать начальнику, что умерла с его пятью тыщами в сумке, или не писать. А может, отправить сообщение, что меня похитили Церберы, утащили в царство Аида и сожрали там, вместе с деньгами, колбасой и авокадо. Правду говорить нельзя, убьёт как пить дать. Авария произошла в рабочее время. Что я делала в машине? Я должна быть в депо, а не рассекать по городу на десятке. А что с ногой? Написать вывихнула? Ну, так он всё равно приедет за покупками ко мне домой сам. Знаю я его! А продуктов и нет. Я попала!

⠀

А вот и Гаврил Сидорович собственной персоной.

— Душа моя, мы давеча виделись с тобой. Зачастила, девочка! Не муж, заносите пострадавшую.

Как же мне неудобно перед Ярославом. Весь день со мной возится. У него наверняка других дел полно.

— Так что у нас тут? Второй раз за день в травмпункт попадаешь, душенька. Судьба с тобой поиграть решила! Без больничного не отпущу!

— Нельзя мне на больничный! Подведу я всех на работе! Церберы, понимаете!

— Ты слишком много на себе тащишь, Машенька, — наставнически заявил Малыш и незаметно для меня повернул стопу, так что я вскрикнула, но боль стала уходить. — Страдаешь оттого, что во всём винишь себя. А дело-то, может, и не в тебе вовсе. Отпусти всё и прошлое тоже. Оглянись вокруг. Позволь и другим действовать.

А Малыш прав, я слишком ответственная и в каждой ситуации виню себя. Да и за прошлое цепляюсь. Вот и попала в аварию из-за воспоминаний. Что станет с меня, если я обращусь за помощью?

— Так, что нужно в магазине купить? — спросил Ярослав, когда мы, наконец, подъехали к Ашану.

О том, чтобы я пошла сама, и речи не было. Во-первых, мне на ногу наложили тугую повязку, а во-вторых, из обуви только один сапог с тринадцатисантиметровым целым каблуком и второй со сломанным. Да и вряд ли теперь налезет на повязку.

— Вот список и деньги, — протянула я.

— Оставьте деньги на ремонт сапога.

— Нет, нет, берите. Это не мои. Начальника. Он дал их на колбасу и прочее. Да, покупайте всё самое дорогое, мне этих денег не жалко.

— Начальника, говорите? Ну, хорошо, давайте их сюда!

Мы успели. Камень свалился с души.

— А это вам, Маша, — Ярослав протянул большую плитку бельгийского шоколада, — от меня лично. Вы столько всего пережили сегодня! — мужчина посмотрел с нежностью... А может, и нет, просто показалось.

— Спасибо, мне очень неудобно за свою невнимательность. Вам ещё машину ремонтировать из-за меня.

— Пустяки! Страховая всё вернёт. Я гораздо больше приобрёл...

Мой новый знакомый отвёз меня домой, к родителям. Поскольку я только в одном сапоге, то Ярославу пришлось нести меня в который раз за этот злосчастный день. Увидев дочь, вплывающую в квартиру на руках незнакомца, мама настояла на том, чтобы напоить спасителя чаем.

***

Утро началось с проблемы под названием «что надеть?» Блузки новой не купила, как планировала. Однако этот вопрос я решила. Следующая проблема — костюм. По корпоративному этикету я должна носить строгий пиджак с юбкой до колена и каблук 7 см, но с моей травмой это невозможно. Не хотела лишний раз привлекать внимание к себе и провоцировать ненужные вопросы. Пришлось нарушить корпоративный стиль и вместо юбки надеть брюки. О каблуках и думать страшно. Натянула кроссовки, взяла с собой мамины туфли «прощай, молодость» и хромающей походкой погрузилась с пакетами в такси. Обратно поеду на электричке, вспомню радости общественного транспорта.

Кизяка ещё на работе не видно. Быстро переобулась, вымыла продукты. Через полчаса получила сообщение от начальника всё порезать и красиво разложить. Он придёт с Церберами.

Каждый год наше транспортное предприятие проверяет комиссия по безопасности движения из Москвы. Всё московское управление называется Центральным. Центральную комиссию ревизоров по безопасности движения, сокращённо ЦРБ, в народе прозвали Церберы, поскольку проверяют они всё досконально, и боятся их, как сторожевого пса о трёх головах в Царстве мёртвых.

Прибыло на этот раз аж 10 человек. Я встречала, как мне и положено, стоя у своего стола с дежурной улыбкой. Кизяк вошёл в приёмную первым, строго окинул меня с ног до головы, скривился. Мой вид начальнику не понравился. Пока комиссия снимала верхнюю одежду и вешала в шкаф, Сергей Александрович улучил-таки момент ткнуть меня носом.

— Что за вид, Ромашкина? Забыла про корпоративный стиль? Тебя премии лишить?

— Что вы? Помню. Я в аварию попала вчера, в хлам машину разбила, и ещё у меня вывих лодыжки, — покаялась перед начальником, удерживая на лице доброжелательную улыбку, и сразу же пошла в наступление: — Скажите «спасибо», что вообще на больничный не ушла. А могла бы! 

— Угораздило же тебя, Маня, — буркнул шеф и переключился на гостей.

Через час Кизяк выскочил из кабинета, как ошпаренный.

— Иди прибери там всё, — кинул он мне. — Знаешь, кто у ворот на проходной?

— Кто?

— Сам начальник ЦРБ! Вот кто! — объявил шеф и в панике заметался по приёмной.

Мне это ни о чём не говорило, но я состроила удивлённые глаза и изобразила страх на лице, чтобы поддержать настрой Кизяка.

Смело вошла в кабинет и, не обращая внимания на сидящих за овальным столом мужчин, прошла в дальнюю смежную комнату отдыха, где и проходили посиделки с колбасой. Амбре спиртного, смешанный с удушливым запахом сигаретного дыма, ударил в нос. Да, не чай здесь попивали! Пока прибирала, зашёл Кизяк:

— Маша, быстро, кофе свари! Вам с сахаром или без, Ярослав Александрович? — лебезящим голосом обратился к неизвестному мой начальник.

В кабинете стоял гул, и по виду Кизяка я поняла, что шефу не ответили.

— Сергей Александрович, готово! Я положу кубики сахара на блюдце, гость сам решит.

— Давай неси.

— А кому нести-то?

— Этому... самому молодому, — пробубнил Кизяк. — Понаберут сопляков всяких в начальство, а они потом всю плешь проедят.

Вышла из комнаты отдыха с чашкой кофе и чуть не уронила. Среди прочих Церберов за овальным столом сидел мой вчерашний знакомый, в строгом деловом костюме с корпоративным галстуком. Никакой дополнительной идентификации не требовалось.

В тот момент я пережила калейдоскоп эмоций. Ярослав быстро взглянул на меня и отвёл глаза. Сделал вид, что не узнал. Осторожно приблизилась, аккуратно поставила чашку, получила сухое «спасибо» и быстро удалилась к себе. Как в тумане села за компьютер и стала машинально выполнять работу, однако мысли блуждали далеко.

И чего так сердце заколотилось, когда увидела его?! Расставшись вчера, была уверена, что больше никогда не встретимся. Он и номер-то мой даже не спросил!

Так, спокойно. Между нами ничего нет и быть не может. Где он, а где я! Ну, помог. Просто сердце доброе у человека, хоть и самый главный Цербер! Мой шеф вон как трясётся перед ним. И вообще, Ярослав виду даже не показал, что узнал меня. Вот и мне следует держать язык за семью замками!

Все Церберы во главе с Кизяком вывалились из кабинета и разбрелись по офису.

— Маша, там остался работать Ярослав Александрович. Если что, я в эксплуатации или в ремонте. Зайди, убери там всё, — предупредил Сергей Александрович.

Шеф ушёл. Отправилась в кабинет. Ярослав сидел за столом Кизяка. Оторвался от монитора, вопросительно посмотрел на меня.

— Приберусь в комнате отдыха, — пояснила.

Цербер кивнул.

В комнате отдыха всё как обычно: сигаретный смрад, хоть топор вешай, пепельницы, полные окурков, грязные чашки, смятые салфетки, недоеденные оливки и кусочки авокадо. Зашла и сразу закашлялась. Ненавижу, когда курят. Сразу открыла окна, побрызгала освежителем воздуха. Приступила к работе. Всё убрала, протёрла, посуду вымыла, аккуратно сложила в шкаф. Остатки закусок красиво скомпоновала на тарелке, оставила на столике. Может, еще пригодится. Увлеклась работой и не заметила, что за мной давно наблюдали.

— Мария Сергеевна, — раздался голос, когда я расставляла сервиз. Чуть чашку не выронила.

Ярослав стоял в дверях, подпирал плечом косяк и легко улыбался.

Ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ.

— Спасибо за кофе. Вкусный.

Только сейчас заметила, что в руках Ярослав держал блюдце с пустой чашкой.

Потянулась к посуде:

— Давайте, я помою, — предложила.

— Ни в коем случае. Я сам. Скажите только где.

Показала на дверь в туалет начальника. Ярослав нырнул в санузел и загремел посудой. Через минуту возник около меня и сам убрал чашку с блюдцем в шкаф. Повернулся ко мне. Повисла пауза.

Понимаю, что надо бы объясниться. Жду, когда заговорит Ярослав, но он молчит. Неловко. Помялась немного.

— Ну, я пойду, — показала рукой на дверь.

— Конечно.

Ярослав отступил с моего пути.

Поговорили, называется.

Как только присела за свое рабочее место, сразу же раздался звонок по прямому телефону начальника. Забила дрожь. Сняла трубку:

— Слушаю вас, — произнесла взволнованно.

— Мария Сергеевна, — раздался знакомый и приятный голос, — напомните адрес депо?

Спустя час в приёмную зашёл курьер с букетом красно-розовых роз в коробочке.

— Ромашкина Мария Сергеевна?

— Да.

— Это вам!

— Вы уверены?

— Да!

— Но от кого?

— Этого я не могу вам сказать, не знаю, — ответил курьер, оставил букет на столе и ушёл.

***

Цветы великолепны. А какой аромат наполнил приёмную! Никакой записки не нашла. Закралась в голову одна мысль, кто мог сделать это. Хочет поиграть с девочкой из провинции?! Московских львиц мало?! Вот не поверю, что страдает от недостатка женского внимания. Одни зелёные глаза только чего стоят!

«А может, всё серьёзно?» — но тут же одёрнула себя. Хватит грезить. Он Цербер! И я ещё своё сердце после Волкодлака не залечила. Нет, нет, да кровоточит рана. Авария — тому прямое доказательство!

Зашёл Кизяк.

— Маша, есть срочные телеграммы? Давай-ка папку, я посмотрю.

Я протянула папку. Мой начальник уселся в приёмной за столом для посетителей, устроившись с торца.

— Он там? — вдруг поинтересовался Кизяк и кивнул на свой кабинет.

— Да.

— Не выходил?

— Нет.

— Чего-нибудь просил?

— Нет.

Хмыкнул. Продолжил избирательно отписывать телеграммы. Потом вдруг принюхался, поднял голову и уставился на букет.

— А цветы откуда?

— Курьер принёс.

— И от кого такая роскошь? — продолжал дознаваться Кизяк.

— Сергей Александрович, полагаю, что не от вас, раз спрашиваете.

— Марусь, хахаля себе завела?

Я не успела ответить. Открылась дверь кабинета начальника, оттуда уверенно вышел Ярослав, быстро зыркнул на моего шефа, но не задержался, отвернулся, словно Кизяк — пустое место, и обратился ко мне:

— Мария Сергеевна, мне нужно найти один приказ по вашему предприятию, поможете?

— Да, конечно! — я подскочила с места и рванула к шкафу, где у меня хранились папки-регистраторы, расставленные по системе 5-С. — От какого числа?

— Сентябрьский.

Я отодвинула дверь купе и явила взору большого начальника своё богатство.

— Ух ты! — донёсся восторженный вздох Ярослава.

— Да, Мария — умница у меня! Внедряет бережливое производство! — заявил о своём присутствии Кизяк.

Горских нехотя повернулся к моему шефу.

— Хороший у вас секретарь, Сергей Александрович. Не боитесь, что умыкнут?

— Кто же на это пойдёт? — пренебрежительно хмыкнул Кизяк.

Мне даже обидно стало. Как будто я настолько посредственная, что и на другую работу пригласить меня никто не может.

— Считаете, что Мария недостаточна хороша, чтобы её умыкнули? — в тоне Ярослава проскользнула угроза.

— Конечно, не считаю. Маша — красавица у меня! В депо посреди бела дня ей в любви признаются. Кое-кто даже замуж звал, — Кизяк сверкнул на меня глазами, намекая на Васю-слесаря. Я закатила глаза. Нашёл, что вспомнить.— Вон даже цветы шикарные на работу присылают.

Кажется, что Ярослава передёргивало, когда Кизяк произносил «у меня», «в любви» и «замуж». Я почувствовала это. Внешне Горских держался спокойно, но его зелёные глаза прожигали, испепеляли, обращали моего шефа в пыль.

— Нашла! — протянула документ великому начальству.

— Спасибо, — холодно произнёс Ярослав, не взглянув на меня. — Зайдите, Сергей Александрович, есть разговор! Я кое-что нашёл в программе мероприятий, и у меня к вам большой вопрос, — ледяным тоном произнёс Цербер.

Отшатнулась. Будто это не Ярослав, а совсем другой человек. Он резко сорвался с места, а меня обдало потоком воздуха.

— На, это отпиши, а остальное до завтра подождёт, — сказал Кизяк, тяжело вздохнул и поплёлся в свой кабинет.

О чём-то там шла речь и что накопал Горских, не знаю, было тихо. Обычно мой начальник разнос сотрудникам устраивает так, что я в курсе всех дел остаюсь, хоть и сижу в приёмной за двойными дверями. Однако через 10 минут Сергей Александрович вылетел пулей из кабинета, красный как рак. Я даже не успела отпроситься у шефа пораньше, чтобы до электрички дохромать. Он на меня только махнул рукой! Ну и ладно, уйду вовремя! Попрошу кого-нибудь из ребят подкинуть до остановки.

В конце рабочего дня заглянула Наташа из отдела кадров. Про таких, как она, обычно говорят: любопытство не порок...

— Маш, возьмёшь меня? Ты на машине? Я что-то не видела её сегодня. На чём приехала? Ой, какие шикарные цветочки! Кто подарил? — Наташа зарылась носом в мой букет. Мне на мгновение даже неприятно стало, что она так беспардонно их трогает. Кстати, совсем необязательно реагировать на все Наташины вопросы. Первые можно смело пропускать мимо ушей, обычно нужно отвечать только на последний. Раз она замолчала, значит, ждёт разъяснений. Я сказала не то, что от меня ожидали:

— Я на такси приехала. Машина сломалась, — объяснять всё не хотелось.

Настроение резко ухудшилось. Ярослав час назад вышел из кабинета и больше не возвращался. Я всё же надеялась, что Горских, хотя бы объяснит свой жест с букетом.

— Ой, жаль! — загнула губки Наташа.

Открылась дверь, в приёмную вошёл Цербер:

— Мария Сергеевна, а во сколько рабочий день заканчивается?

— В 17.00.

— Вы уже уходите?

— Да.

Главный Цербер взглянул на наручные часы.

— Так ещё 16.00.

— Мы работаем по местному времени. У нас на час больше.

Ярослав что-то буркнул под нос и скрылся в кабинете. Я же взяла цветы и направилась за Наташей, которая сразу зашептала:

— Это кто такой молодой и симпатичный?

— Ярослав Александрович Горских, начальник ЦРБ.

— Да ладно! — Наташа округлила глаза и приложила руку к губам. — Не знала, что главный Цербер — такой милаха!

Ой, что-то внутри шевельнулось. По-моему, это ревность. Я готова была укусить кадровичку, но ограничилась замечанием:

— Наташ, не о том думаешь на работе!

— Ой, да ладно!

До проходной мы не дошли, дорогу перегородил электропоезд. Пришлось ждать, когда его заправят водой, и он протянется дальше. Собралась нас целая кучка работников ИТР: кадры, охрана труда, техотдел. Эксплуатация всегда позже уходит, да сегодня они, может, и ночевать будут с такой-то проверкой! Естественно, мой букет не остался незамеченным. Парни начали подтрунивать, придумывать различные версии появления цветов. Девчонки предполагали, что слесарь штурмует настойчивостью, хотя сразу же подметили, что за такой букет он весь аванс без остатка отдаст, на Васю не похоже! Он практичный.

Наконец, электричка уползла.

— А это кто на таком Мерине у ворот проходной? — заинтересовался Женя из техотдела.

Наташа сощурила глаза и тоном знатока выдала:

— Так это же сам Горских — главный Цербер!

Женя присвистнул.

Толпа двинулась к проходной. Ворота не открывались, да и пешеходам идти нельзя. По главному пути нёсся электропоезд. Ожидание.

— Маш, мне кажется, или Горских на тебя смотрит? — заметила Наташа.

Проигнорировала кадровичку. Головы на машину не повернула.

Сирена выключилась. Толпа двинулась к турникету через проходную. Ворота для автотранспорта медленно поползли влево.

Машинально завернула с ребятами на стоянку, где раньше парковала десятку. Растерялась. Стало грустно, ведь буквально вчера она ещё бегала. Вдруг раздался настойчивый сигнал автомобиля. Все оглянулись, и я в том числе. Сигналил Горских. Ярослав опустил пассажирское стекло:

— Мария Сергеевна, прошу вас! — сделал приглашающий знак головой на глазах у всей толпы.

А что мне оставалось? Села к нему в машину, которая за весь насыщенный вчерашний день стала уже родной.

Не успела пристегнуться, как Ярослав стартанул с места, унося прочь от любопытных глаз.

Некоторое время ехали молча. Первым не выдержал он:

— Как цветы?

— Красивые, спасибо. Но...

Ярослав остановился под мостом. Повернулся ко мне и спросил:

— Маша, тебе нравится здесь работать?

Вот что ему ответить? Может ли нравиться должность секретаря, если у тебя педагогический диплом с отличием?! И каждый мимо проходящий тебя спрашивает, как правильно пишется слово. Конечно, здесь меня уважают, только на зарплате уважение никак не сказывается, а чуть что, и тот, кто хорошо относился вчера, сразу же сделает виноватой, дескать, я не предупредила, поздно телеграмму прислала, не углядела. Народ у нас такой, каждый за себя, и все ни за кого!

— Вообще-то я учитель начальных классов. Люблю рисовать, но работать в школе не хочу. Меня система убивает, хотя детей обожаю. На художества ведь не проживёшь, от голода помрёшь, а я Gucci носить люблю, — пыталась отшутиться.

— В таком случае тебе в Москву надо, — серьёзно проговорил Ярослав. — Не против, если умыкну тебя у ТВОЕГО начальника?

— Вы зовёте меня в Москву и предлагаете работу секретаря в Центральном управлении? — уточнила.

— Нет! У меня секретарь есть. Даже два! Маша, я зову тебя замуж и предлагаю своё сердце.

***

— Что? Ты шутишь?

— Совсем не шучу. Я серьёзен.

— Ярослав, но… Как это всё так быстро. Мы даже не знакомы друг с другом толком.

— Всё самое важное для себя я уже узнал.

— И что же?

— Ты добрая, умная, красивая и пытаешься взвалить на себя непосильное. Только боишься попросить о помощи и не хочешь показаться слабой, а ведь тяжёлая ноша может сломать. У тебя грустные глаза, хотя и смеёшься весело. Чувствую, в тебе живёт боль, которую не хочешь отпускать. Лелеешь её в душе, жалеешь себя…

— Я не жалею себя, — перебила я.

— Оплакиваешь прошлое, разве нет? Не даешь боли выйти.

— Чего же хочешь от меня?

— Ты нравишься мне, Маша. Наверно, это глупо, но я влюбился в тебя с первого взгляда, как только увидел в разбитой машине. Вернее, даже раньше…

— Раньше?

— Да. Я искал тебя так давно. В своих мыслях и мечтах грезил именно тобой, но никак не мог найти. Не поверишь, но однажды ты мне приснилась. Это случилось примерно полгода назад. Видел тебя отчётливо в своём сне и запомнил. Только ты грустила, и слёзы бежали по твоим щекам. Я попытался тебя обнять, но ты от меня ускользнула. Растворилась, словно видение. С тех пор я потерял покой. Искал тебя всюду. Перезнакомился с половиной девушек Москвы, но тебя среди них не было. Я искал в библиотеках и клубах, парках и магазинах, театрах, на концертах, выставках, в книжных лавках, а нашёл здесь. 

Ярослав помолчал, а потом добавил:

— Представляешь мои чувства, когда я впервые увидел тебя в покорёженной машине с кровью на лбу. Узнал тебя сразу. Ты девушка из моего сна. Маша, поверь, я не играю с тобой. Мне незачем тебя обманывать. Я не ищу увеселений и случайных связей здесь. Я вообще в отпуске. Приехал в этот город спонтанно, как ты уже заметила. Хотел посмотреть, как работают мои подчинённые на линии, насколько точно проверяют. Увидел. Плохо работают.

Ярослав замолчал. Чувствовала, что настала очередь говорить мне.

***

— Год назад я встретила одноклассника, в которого была влюблена со школы. Всё быстро закрутилось. Кафе, свидания, поцелуи, кино, общие друзья… Всё было прекрасно! Я поверила ему. Влюбилась по уши и плавилась в собственном счастье. Думала, наконец-то, ко мне пришла взаимная любовь. Он сделал предложение и даже подарил кольцо. Только предложение не выйти замуж, нет. Нам тогда по 19 лет было. Мы об этом ещё не думали. Просто попросил быть невестой, ждать его, а если потребуется бросить всё здесь и уехать на край света. Перебирался с семьёй за границу. Я согласилась, поверила ему. Приняла кольцо. Приготовилась ждать, любить на расстоянии, хранить верность, — замолчала.

Ярослав внимательно слушал. Зелёный взгляд ласкал и согревал. Он ждал продолжения.

— А потом… — голос дал осечку. Этот день мне трудно вспоминать. Тяжело вздохнула: — Спустя несколько месяцев, сказал, что нам нужно расстаться на время. Он устал… — из меня вырвался истерический смешок сквозь подступающие слёзы. Вышло громко вперемешку со всхлипами. — От чего устал, мне до сих пор непонятно. Сказал, что слишком нагружаю информацией о себе, а ему это совсем неинтересно. Выяснилось, что сам он говорил третью часть. И вообще, я стала слишком предсказуемой. Предвидеть мой следующий шаг оказывалось скучным занятием, — осеклась. Продолжать не могла. Непрошенные слёзы хлынули из глаз. Отвернулась к окну, тщетно пытаясь успокоиться.

— Он дурак! — твёрдо заявил Ярослав. — Безмозглый, зелёный дурак, — нежно развернул меня к себе и подал салфетку.

— Спасибо!

— А ты уверена, что он на самом деле так думал? — вдруг спросил Ярослав.

— Ну, сам же сказал…

— В итоге уехал за границу?

— Да. Спустя ещё два месяца после нашего расставания. Всей семьёй.

— Его могли заставить порвать с тобой.

— Кто?

— Те же родственники. Думаешь, им нужны были лишние проблемы? На ПМЖ отправляются по определённым программам, где чётко прописаны условия. Он наверняка прожужжал семье все уши про тебя, а им проблемы лишние не нужны. Самим бы устроиться. А здесь ещё и ты. Скорее всего, ему условие выдвинули, чтобы он расстался с тобой, иначе вся их операция по переселению пойдёт коту под хвост. Так что дело вовсе не в тебе. Дурак твой Ванечка!

— Откуда ты узнал, как его зовут? — удивилась и перестала лить слёзы.

— А я что? Угадал? — засмеялся Ярослав.

— Ага.

— Ну, в сказках только Иванушек дураками называют. Вот я и брякнул для словца к месту.

— Удачно получилось, — улыбнулась.

Ярослав взял меня за руку. Посмотрел.

— Это его кольцо? — серьёзно спросил он.

— Нет. Моё. Купила себе с первой зарплаты. То вернула владельцу.

— А вот это зря! Подарки не возвращают. Оставила бы себе в качестве морального ущерба.

Да я и так жалела, что вернула. Тогда мне ничего не нужно было от него. Любое напоминание больно ранило. Хотелось побыстрее забыть.

— Маш, спасибо, что рассказала, — нежно проговорил Ярослав. — Это объясняет грусть в твоих глазах.

— Я зареклась никого больше не пускать в свою душу. Не хочу ещё раз испытать такое.

— Разбитое сердце лечится новой любовью.

— В моей жизни любовь сопровождается исключительно болью.

— Может быть, ты просто не тех любила? Скажи, разве родители не любят тебя? Разве их любовь причиняет боль?

Промолчала. Что здесь ответить? Ярослав прав.

— Маш, я обещаю, что рядом со мной будешь только улыбаться! Сделаю так, что Иванушку-дурачка будешь вспоминать как мелкое недоразумение жизни. Ты никогда мне не надоешь. Это невозможно, потому что я тебя люблю. Я так долго тебя ждал… И даже если сейчас мне скажешь «нет», я не отстану. Буду добиваться тебя, пойду к твоим родителям, попрошу руки, поселюсь по соседству, и весь свой отпуск буду возить тебя на работу и встречать, отпугивать Васю-слесаря и нервировать Кизяка.

— Бедный Сергей Александрович! — рассмеялась.

— Начальник депо попал! — подхватил шутливо Ярослав.

Оба расхохотались, представив лицо моего шефа, когда тот на месяц лишится кабинета.

— Постой, откуда ты про Васю узнал.

— Твой шеф сам сказал. Я только уточнил.

Ах, вот даже как!

— Маш, я не интрижку тебе предлагаю, заметь. Ни к чему тебя не склоняю и даже намёка не даю. Я собираюсь жениться на тебе. Хочу быть ответственным за твоё счастье. Ну, неужели я тебе ни капельки не нравлюсь? — он состроил такую милую мордашку, что не улыбнуться было просто невозможно.

— Нравишься, — ответила. — Даже очень.

— Маш, я не отстану. Выходи за меня? Я тебе машину куплю и новые сапоги Gucci, и кольцо с бриллиантом.

Рассмеялась.

— Подкупаешь?

— Ага!

Медлю с ответом.

— Мария Сергеевна, у меня самые серьёзные и чистые намерения. Дайте мне шанс, да и себе тоже, — продолжил уговаривать Ярослав.

— Ну, хорошо.

— Это «да»?

Потомила ещё немного.

— Да. Только помни, что снова сердце я не соберу.

— Тебе и не придётся. Я излечу его. Заберу себе, а тебе отдам своё. Будешь хранить его, а я буду оберегать твоё.

— Машину можешь не покупать. А на сапоги я сама заработаю.

— Опять? Тянешь всё на себе. Перестань. Дай другим позаботиться о тебе! Куплю и машину, и сапоги, и шубу, и кольцо, и что ещё женщинам для полного счастья надо? Квартира у меня есть. Большая! Эх, Ромашка ты моя несгибаемая.

Ярослав привлёк меня к себе и поцеловал в голову. Как приятно пахло от него! Век бы нюхала и не отрывалась. Еле уловимый аромат мужского дорого одеколона будоражил мою внутренность. Глубоко втянула воздух.

— Ты что там сопишь?

— Нюхаю тебя. Обалденно пахнешь.

— Что? — засмеялся он и стал похож на юнца, едва ли старше меня.

— Ярослав, сколько тебе лет?

— Двадцать восемь. Пора жениться.

— Ммм… — протянула я и запрокинула голову, чтобы посмотреть в зелёные глаза.

Улыбка на лице мужчины потухла, взгляд сосредоточился на моих губах. Между нами повисло напряжение. Оба хотели одного, но никто не решался сделать первый шаг. Ждала действий с его стороны, а он будто спрашивал разрешения. Не отрываясь, смотрела в его искрящиеся зелёные глаза. Наверно, моё тело не выдержало этого непонятного напряжения, и я чуть приоткрыла губы. 

Это был знак. Боже! Вот так поцелуй! Вихрь! Ураган! Смерч! Я не знала, что так, вообще, кто-то может целоваться… При первом же соприкосновении губ по мне прошёлся электрический разряд, сконцентрировался в животе и разлился теплом. Стая мурашек побежала по телу, я содрогнулась и позволила рукам обнять мужчину за шею, зарыться в короткие мягкие волосы. Ярослав не давал мне возможности ответить. Активно целовал, так выражал свою нежность. С губ перешёл к моим глазам, лицу и шее. Шарф и стойка пальто не позволили спуститься ниже, а вот я ничего не имела против.

— Поехали ко мне, — сказала я, удивляясь своей смелости. Ведь я открытым текстом предложила себя.

— К родителям?

— Нет. Ко мне. У меня есть отдельная квартира…

— Нет. Мы поедем сейчас к твоим родителям и объявим о нашем решении. А завтра идём в ЗАГС и регистрируем брак, а вот потом и к тебе или ко мне…

— Нас не распишут завтра. Нужно месяц ждать.

— Распишут, — хитро подмигнул Ярослав, — доверься мне. У тебя, кстати, загранпаспорт есть?

— Да. А зачем он?

— Надо, — загадочно ответил и завёл мотор.

***

Не скажу, что родители сильно удивились новостям. Они как будто ожидали чего-то подобного. Очень обрадовались, особенно мама. Уж она-то знала, сколько я слёз выплакала после разрыва с Ваней. Похудела, чуть анорексию не заработала. Мама насильно впихивала в меня еду и ходила по пятам. Тогда я ещё жила с ними. Чтобы хоть как-то меня замотивировать стать вновь жизнерадостной, они купили мне отдельную квартирку. Выдвинули условие, что жить одна буду, если наберу хотя бы стабильных 42 кг.

Вечером Ярослав собрался уходить.

— Ты куда?

— Мне гостиницу ещё надо снять, — ответил он.

— Не останешься?

— Это не совсем хорошо, Маша. Что подумают твои родители?

— Ничего не подумаем. Оставайся. Я в зале постелю, — вступила в разговор мама. — Зачем на гостиницу тратиться?

Мама засуетилась.

— Оставайся, Ярослав. Маша всё равно тебя сейчас не выпустит, — отозвался папа.

— Это правда, — подтвердила.

— Ну, если так, то выхода у меня нет, — развёл руками Ярослав. — На 5 минут всё же придётся расстаться. Мне за вещами в машину нужно.

— Я с тобой.

— Нога прошла?

— Не прошла, но я с тобой.

— Маш, я никуда не денусь от тебя.

— Я с тобой, — в моём голосе проскользнуло недоверие и паника.

Ярослав полез во внутренний карман, достал портмоне.

— На, держи! Здесь мои права, документы на машину, банковская карточка и много разных мелочей, без которых я не смогу уехать. Я за сумкой, вернусь через пять минут. Можешь даже дверь не закрывать.

Он поцеловал меня в лоб и вышел. А я сжимала портмоне и считала минуты.

— Дочка, он тебя не бросит. Успокойся! — мама погладила по плечу. — Отпусти уже прошлое. Не цепляйся за него.

— Я боюсь, что всё повторится, — прошептала я.

— А ты не бойся. Доверяй. Знаешь, сильный мужчина никогда не оставит любимую женщину. Бросает только слабак или трус. Ярослав не такой. Это видно.

Горских вернулся быстрее, чем истекли пять минут.

— Что? Так и не сошла с места?

Я покачала головой.

— И когда же мне доверять начнёшь?

— Дай мне немного времени привыкнуть, — улыбнулась, прижимаясь к мужской груди.

***

Мама постелила Ярославу в зале. Предполагалось, что я буду спать у себя. Однако нам хотелось подольше побыть вместе. Устроились с Ярославом на диване, обнялись и долго-долго разговаривали. Родители давно ушли спать, а мы всё болтали и болтали обо всём на свете: об учёбе, друзьях, родных, работе. Ярослав интересовался всем, а я не переставала удивляться его участию. С Ваней всё происходило не так. О моих подругах он и слушать не хотел. Когда я рассказывала о близком окружении, Черных постоянно отвлекался и менял тему разговора. Резко обрывал. Обидно.

А Ярослав не перебивает, внимательно слушает, шутит, задаёт уточняющие вопросы. Как же это приятно, когда ты кому-то интересна!

Не заметила, как уснула. Сквозь сон слышала чьё-то перешёптывание, но слов не разобрала. Что-то мягкое и тёплое легло на меня сверху. Пригрелась и погрузилась в глубокий сон.

Проснулась от пронзительного звука мобильника. За окнами ещё темно. Не сразу поняла, где я и что произошло. Передо мной стоит мама. У неё в руках моя сумка, в которой надрывается телефон.

— Выключи или ответь, — резко бросила мама и вышла.

Я спала в зале на диване. С Ярославом! Господи! Как нехорошо, что мама видела нас. Хотя стыдиться-то и нечего. Казалось, что Ярослав ещё крепко спал. Наверно, неудобно ему ютиться на одном боку здесь со мной.

Взглянула на экран телефона. Неизвестный номер и даже не российский. Быстро нажала кнопку вызова и выскользнула из зала. Зашла в смежную комнату, которая по умолчанию считалась моей.

— Алло!

— Маш, привет! Это Ваня, — раздался знакомый голос. В сердце слегка защемило. — Не разбудил?

— Привет. Разбудил, — не слишком приветливо ответила. Вот лёгок на помине. Столько времени молчал. Чего теперь звонит? — У нас, вообще-то, 4 утра. Я на работу к восьми езжу, поэтому могла бы ещё как минимум два часа спокойно спать.

— А ты, значит, спокойно по ночам спишь, да? — поинтересовался Черных. — А я не могу вот, Маш. Без тебя не могу… Понимаешь?

— Вань, ты чего от меня хочешь? Зачем звонишь? По-моему, мы всё с тобой выяснили полгода назад.

— Я вид на жительство получил. Приезжай ко мне, а?

— Что?

У меня просто не было слов. Мне это снилось? Ущипнула себя. Больно. Не снилось.

— Маш, я дурак! Наплёл тебе тогда. Понимаешь, проблемы с переездом возникли, я ведь не хотел уезжать без тебя. Меня родственники вынудили. С тобой бы нас не выпустили…

— Очень интересно. И поэтому ты наплевал мне в душу, вытер об меня ноги и укатил? — во мне закипала ярость. Чего этому человеку от меня нужно?

— Прости меня, Маш. Не могу без тебя. И по-прежнему люблю тебя.

— А полгода назад говорил иначе, — припомнила.

— Я же уже объяснил, — голос Вани начинал раздражаться. — Меня вынудили. Ты приедешь? Приглашение тебе выслал на почту для оформления визы. Кстати, твоё кольцо при мне. Ношу его на цепочке.

Он и правда думает, что я такая размазня? Удобно — люблю, проблемы — не люблю. Захотел — приезжай, надоела — уезжай.

— Маш… — позвал в трубке голос.

— Ваня, ты опоздал, — ответила.

— Что значит опоздал?

— Маши, которая тебя любила, страдала, худела из-за тебя, больше нет. Умерла. Вчера разбилась в автомобильной аварии насмерть, кстати, тоже из-за тебя.

— Не неси чушь! Я же с тобой говорю! — закричал в трубку Черных, теряя терпение.

— Я замуж выхожу. Не звони мне больше.

— Что??? Да ты… — в трубку посыпались ругательства, но мне уже стало всё равно, как называл меня Черных. В душе торжествовала победа.

— Прощай, Ваня.

— Постой! Ты не можешь вот так… Я же… Я же… Я же специально тебя не трогал, чтобы потом быть уверенным, что ты ни с кем в моё отсутствие…

Господи, как это пошло, подло и мерзко. Ваня не только растоптал мне душу, но и тело осквернить хотел, чтобы быть уверенным… Фу-у-у… А моего слова недостаточно?

Кого я вообще любила? Какое притворство! Волкодлак! Оборотень! Другого названия нет для него.

Черных что-то кричал ещё. Я уже не слушала. Отняла телефон от уха и просто смотрела на экран. Из трубки вырывались грязные ругательства. Насколько же я была слепа!

— Да кому ты нужна, кроме меня! Мямля! Мнения своего не имеешь. Монашка, блин! Про замужество только сейчас придумала? Даже целоваться толком не умеешь. Вешалка!

Из моей руки мягко забрали телефон. За спиной прозвучал металлический голос Ярослава:

— Тебе сказали «прощай». С первого раза не понимаешь? Нужно повторять? — включил Цербера.

Ваня в трубке примолк. Ещё бы! Даже у моего Кизяка поджилки от Ярослава трясутся, а Сергей Александрович и сам умеет начальника включать, всё-таки в депо командует.

— Не звони больше. Поверь, в 4 утра Маше есть чем заняться. Поприятнее дела найдутся, чем слушать блеянье козла. И да, в поцелуях, как в танцах, всё зависит от мужчины. Вешать на девушку свой промах может только нытик, — Ярослав нажал отмену. Бросил мой телефон на стол. Повернулся ко мне, обнял и крышесносно поцеловал, доказывая свою правоту.

***

Несколькими часами позже…

Мы мчимся по трассе на чёрном мерседесе навстречу нашему счастью. Сегодня расписаться у нас не получилось. Потеряли много времени в * депо. Кизяк мудрил и не хотел давать отпуск.

— Чего это ты удумала! Совсем рехнулась! — разошёлся Сергей Александрович, когда с утра я подошла к нему с заявлением.

— У меня есть отгулы в соответствии с коллективным договором, и я прошу перенести мне отпуск. Разрешите уйти на две недели раньше, неужели так принципиально? — не отступаю я.

— Вот уедут Церберы, тогда поговорим, — отрезал начальник и швырнул заявление.

— В таком случае, Сергей Александрович, я увольняюсь.

— Только через мой труп! — заорал на меня Кизяк. 

— Тогда мне придётся вас убить.

— Совсем ку-ку. Где я себе такого секретаря найду?

— Какого такого? — ну да, знаю, что Кизяк ценит меня за мои профессиональные навыки, да и мало кто сработаться может с Сергеем Александровичем. Человек непростой, но у меня получается управлять шефом, или же Кизяк позволяет мне так думать. В общем, доволен мной начальник и расставаться точно не хочет.

  — Цену себе набиваешь, Мария Сергеевна? — смягчился шеф.

— Вам напоминаю о ней.

Кизяк воззрился на меня. Смело встретилась с карими глазами начальника. Целую минуту молчали, бодались, кто кого переглядит. Я выиграла.

— Зачем тебе отпуск понадобился так срочно и именно сейчас? — поинтересовался шеф и небрежно подхватил откинутое заявление.

— Замуж выхожу, — призналась.

Не хотела про замужество на работе говорить, да и про Ярослава распространяться не желала. У нас и так всё очень быстро. Конечно, и так узнали бы рано или поздно, но лучше бы поздно…

— Замуж? За кого? — искренне удивился начальник.

Открылась дверь в кабинет.

— За меня.

Вошёл Ярослав. Наверное, у него закончилось терпение ждать, поэтому всё-таки решил вмешаться.

— Какие-то проблемы с отпуском, любимая? — нежно обратился ко мне.

Стало неудобно перед шефом. Щёки вспыхнули.

— Так бы и сказала, — сверкнул глазами Кизяк и сразу подписал заявление. — Дату поставь завтрашнюю. Сегодня я и так тебя отпускаю. Считай, подарок к свадьбе.

— Милая, напиши заодно заявление на увольнение, чтобы не отрабатывать после отпуска две недели, — продолжал гнуть своё Ярослав.

Кизяк заволновался:

— Зачем увольнение, можно же и перевод оформить. Маше нужно дела передать, научить нового секретаря.

— Чему учить? — изогнул бровь Ярослав. — Распечатывать телеграммы? Окурки из пепельницы вытряхивать? Моя жена варит и подаёт кофе теперь только мне, — сказал, как отрезал.

Сергей Александрович поджал губы.

Увольняться пока не стала. Кизяк и Горских после долгих препирательств договорились, что в конце отпуска выйду на два дня передать дела новому секретарю. Всё-таки в мои обязанности входил ещё и документооборот. Тогда и напишу. Начальник пообещал, что отпустит меня без отработки.

Тридцать минут спустя мы покинули депо. Чемоданы сложены. Через двадцать восемь часов приедем в город любви Сигнахи, где круглосуточно расписывают граждан любой страны.

***

Ярослав сам выбрал для меня свадебное платье. Воздушное и лёгкое, удобное, без всяких кринолинов и пышных юбок. Милое, красивое, изящное. Купил кольцо с бриллиантом.

На голове у меня был венок из настоящих ромашек. Они же составили и букет невесты.

— Ну, что, Ромашка, готова сменить фамилию? — подмигнул Ярослав.

Волнительно, но для жениха нашла силы улыбнуться.

***

Просыпаюсь в пятизвёздочном отеле от нежного шёпота в ухо:

— Моя ромашка, моя жена. Только моя.

И за что мне такое счастье?!

***

— Слава, а я твоей маме понравлюсь? — волнуюсь, едем с Ярославом в Москву.

— Конечно, Ромашка. Мама будет в восторге, что её шалопай-сынок, наконец, остепенился. Она с ума сойдёт от счастья.

Из отпуска, а заодно из медового месяца мы вернулись два дня назад. Я, как и обещала, передала дела новой девушке, которую приняли на мою должность. Кизяк отпустил, как и договаривались. Прощаться со мной высыпали на Аллею Славы перед административным корпусом сотрудники ИТР и некоторые рабочие ремонтного цеха. Такой трогательный момент получился. Не сдержала слёз. Меня одарили вниманием, поздравляли, желали семейного счастья, выражали сожаление, что ухожу. Наташка из кадров откровенно завидовала и даже не скрывала.

— Ну ты и даёшь! Тихоня, а мужика себе отхватила не какого-нибудь Васю-слесаря, а Цербера из Москвы!

— Главного Цербера! — поддразнила я. Коллегам не хотелось со мной расставаться, особенно Кизяку. 

Сергей Александрович все два дня, которые я передавала дела, ходил чернее тучи, из-под сдвинутых бровей бросал молнии на новенькую и тяжко вздыхал. Девушка, конечно, не я, но вроде всё быстро схватывала, хотя постоянно отвлекалась на соцсети и часто болтала по телефону с друзьями в рабочее время. Кофе теперь варила и подавала исключительно она. Кизяк звонил мне и просил:

— Машенька, пусть эта… как её… кофе мне принесёт. Только научи её, как надо, чтоб, как я люблю, было.

Перед прощанием шеф вызвал меня к себе в кабинет и спросил:

— Ну, как она?

— Кто, Сергей Александрович?

— Ну, эта, как её… Новенькая…

— Вашего секретаря зовут Татьяна, — пояснила.

— Ну и как эта… как её… Таня? — с раздражением переспросил Кизяк.

— Думаю, сработаетесь, — ответила. А куда денется?

— Ох, не знаю, — засомневался шеф. — Вот угораздило же тебя, Ромашкина, за главного Цербера замуж выскочить! Ну, неужели в депо нашем никого найти не могла? Всем же хорошо было. Вот взять хотя бы Васю-слесаря... Он тебе даже предложение в столовой так романтично делал, — напомнил начальник тот ужасный случай, когда я сквозь землю была готова провалиться. Этот Вася, как потом выяснилось, всем подряд предложения делал. Странный и с головой не в ладах.

— Сергей Александрович, вы издеваетесь? — щёки запылали, как вспомнила, что Вася во время обеда вышел на середину зала, привлёк внимание всех сотрудников, встал на одно колено, в руке держал полуторалитровую банку, в которую засунул горящую свечку, и громко попросил меня стать его женой при всех. Я чуть со стыда не сгорела тогда. А ведь всем интересно. Сидели, смотрели, ждали ответа. Аппетит даже пропал. Конечно, отказала. Сказала, что есть жених. Не поверил. Так и продолжал дожимать меня. Теперь уже всё.

— Я серьёзно, он мужик во какой! Руки золотые! — нахваливал Кизяк. — И тебе не переезжать, и мне секретаря не менять.

— Вот сами за Васю и выходите замуж, раз он такой хороший! А я уже всё.

— Да, не обижайся, Машуля. Шучу. Привык я к тебе, Ромашкина.

— Горских, Сергей Александрович. Я теперь Горских, — поправила шефа и широко улыбнулась. — Буду всегда вас помнить, Сергей Александрович, любимый вы мой начальник.

Кизяк горько усмехнулся и махнул на меня рукой. Кажется, чувства накатили и на шефа.

— Иди уже, Машка-Ромашка. Будьте счастливы, Мария Сергеевна Горских, — с этими словами Кизяк встал и по-отечески обнял меня, а потом вынес из комнаты отдыха пушистый букет хризантем, которые, как известно, похожи на ромашки.

***

— Добро пожаловать, Мария Сергеевна. Это ваш дом, — Ярослав торжественно распахнул передо мной входную дверь в просторную квартиру.

— Ух ты! — выдохнула. — Вот так хоромы! А сколько здесь воздуха… Ой! А это кто?

Навстречу нам выбежал пушистый белый персидский кот.

— Знакомься, мой друг, Бизнес, Ярослав подхватил животинку на руки. — Бизнес, это наша Ромашка. Прошу любить и слушаться.

Котяра снисходительно посмотрел на меня, но погладить позволил и сразу заурчал.

***

— Милая, звонят. Открой, пожалуйста, — крикнул Ярослав из кухни, где хозяйничал около кофемашины.

Распахнула дверь. На пороге стояла ухоженная невысокая женщина средних лет.

— Машенька! Милая, здравствуй! Вот ты какая! Хороша, хороша. Ну-ка, повернись. То, что надо. Красавица. В том, что сыночек мой самую лучшую девушку в жёны возьмёт, не сомневалась. Ах да! Я мама Ярослава — Ольга Васильевна, — представилась женщина. Потом резко развернулась к открытой двери и громко скомандовала: — Так, ребята, чего ждём? Заносите!

В квартиру стали заходить парни. Они носили какие-то ящики. На мой вопросительный взгляд женщина ответила:

— Заготовки.

***

Три года пролетели незаметно.

— Алло! Ромашка, как дела? Я освободился, сейчас заеду за тобой. Как твои шестилетние подопечные?

В начале месяца открыла развивающий художественный клуб для дошколят и младших школьников.

— Привет. Мои ученики — большие молодцы! Сегодня рисовали с натуры нашего Бизнеса.

— Он выжил?

— Да. С ним всё в порядке, только испачкался в гуаши. Вечером купать придётся.

— Ну хоть будет чем заняться, — рассмеялся Ярослав.

***

— Слава, это что у меня зарплата такая теперь? — недоумевала я, рассматривая сумму на экране смартфона в налоговом кабинете.

— Я бы по-другому выразился. Ты теперь столько зарабатываешь. Поздравляю, Мария Сергеевна Горских, директор развивающего детского клуба. Ну что, поехали за сапогами или всё-таки через пару-тройку месяцев за новой машиной?

***

Ещё два года спустя…

— Моя Ромашка, я пришёл, — из прихожей доносится весёлый голос мужа.

Сегодня я устроила большой сюрприз. Есть повод! Сама спряталась за дверью. Ярослав меня не заметил, прошагал сразу в гостиную.

— Ух ты! У нас сегодня очередной романтический вечер намечается? 

Наблюдаю из своего укрытия. Муж оглядывается, ищет меня.

Ещё бы! Я погасила свет и зажгла свечи. Расставила их на полу в гостиной и на шкафах в кухне. Стол накрыт. Недавно приготовленный ужин соблазняет своим ароматом. Бизнес сидит на стуле, смотрит на всё изумлённо, по-кошачьи, стойко терпит манящий запах курочки, запечённой до хрустящей корочки.

— Ромашка, ты где прячешься? А это что?

Ага! Увидел! На столе стояла большая коробка с надписью: «Слава, открой!»

— Маш, я нашёл подарок, — объявляет он.

Сердце учащённо бьётся. Я закусываю кулак.

Ярослав громко выдыхает:

— Ро-ма-шка! Девочка моя!

Выныриваю из укрытия. Не выдерживаю больше прятаться. Муж подхватывает меня на руки и кружит по комнате.

— Любимая моя, я безумно счастлив!

— Правда?

— Я когда-нибудь тебя обманывал? Спасибо, милая.

Ярослав бережно ставит меня на пол. Опускается на колени и нежно целует мой живот.

— Привет, сынок.

— А может, дочка?

— Это ещё лучше, — отвечает он.

КОНЕЦ

15.06.2023