Читать онлайн
"Колмовские Хроники"

Пока, галдящие на берегу, зеваки, обсуждали появление необычного иноземного судна, оно всё ближе, хоть и лениво, подползало к пристани, повинуясь ритмичным взмахам расположенных в два яруса вёсел. Подобная конструкция судна была невиданной для здешних краёв и вызывала не поддельное изумление народа. Одни говорили, что подобное решение должно значительно увеличить быстроходность, другие утверждали, что от такого должно быть больше вреда, так как нижний ярус непременно должен мешать верхнему ряду. Но вот уже стало возможно разглядеть, как непохожи на местные, черты смуглых лиц низкорослых иноземцев. На верхней палубе находилось с десяток вооруженных человек облачённых в диковинные доспехи, представлявшие из себя две большие пластины непонятного материала с металлическими вставками, прикрывающими с двух сторон торс (спереди и сзади) и подтянутых друг к другу за кромки ремешками, так что оставляли в уязвимости часть торса под руками. Один из воинов, явно более знатный и богатый чем другие был облачен в изящную бронзовую кирасу, с изображением проработанной мускулатуры. От кирасы, в соответствующих местах отходили кольчужные вставки, слегка прикрывающие плечи и бёдра. За спиной же спускался дорогой бирюзовый плащ, закреплённый на плече золотой фибулой, а пояс украшал короткий меч в ножнах украшенных затейливым серебрёным орнаментом. По команде гребцы перестали бить вёслами, судно медленно подошло к пирсу и наконец, остановилось, стукнувшись о деревянный настил.

Для удобного спуска был сброшен небольшой деревянный трап, и с судна друг за другом сошло несколько иноземных воинов. Последним был тот самый человек в кирасе, обхвативший левой рукой добротный шлем с нащёчниками и наносником, а в-правой держащий короткое копьё. Следом за ним спустился человек внешне не отличающийся от среднего местного алаина, такие же светлые волосы, глаза и кожа. Внизу пришельцев уже встречала делегация племенной знати во главе с сыном вождя племени, выполняющим в этом важном торговом городе функцию его глаз и рук. Знать резко контрастировала с окружающей толпой наличием драгоценных металлических нитей вплетённых в одеяния, и наличием у каждого меча на поясе, главной статусной вещи, сразу же говорящей каждому о принадлежности владельца к воинской элите племени. Сын местного вождя медленно подошел к иноземцам, и пока его свита жадно разглядывала гостей и перешептывалась, он не зная, поймут ли его гости всё же с небольшим поклоном, положа руку на грудь, начал приветствие:

–Я Драген Радован, волей моего отца Елизара Радована- предводителя здешних людей, правитель этого поселения,– молодой правитель немного помолчал, выжидая реакции пришельцев, пытаясь уловить, понимают ли они смысл того, что он говорит, но ничего не дождавшись неуверенно продолжил,- от имени моего отца, Нашего племени и знати города я хотел-бы знать, какие цели могли привести вас к нам?

Выделяющийся из общей массы чужак что-то сказал главному, после чего тот твёрдо сообщил что-то на своём весьма необычном для слуха местных языке глядя в глаза Драгену, будто тот должен бы его от этого понять. Сразу как он закончил, заговорил светлый чужак, передавая его слава, на чистом алаинском наречии с небольшим южным акцентом:

–Князь Камен много дней ведет своих людей в неизведанные ранее земли, открывая новые возможности для своего народа. Он не имеет разбойных и грабительских целей, а желает найти новых друзей и открыть непопулярные ранее маршруты для торговли.

–Торговля – первый путь к взаимному процветанию. Наши люди всегда уважали торговцев. Не нарушайте наш закон и если вам есть что предложить, ворота наших городов будут для вас открыты.

Драген осторожно оглянул команду судна. Вооружённые до зубов «мирные торговцы» не вызвали у него много доверия, находясь в городе они конечно не позволят себе лишнего, но что случится когда они отправятся дальше в глубь земель отца? Он пока не мог ответить себе на этот вопрос.

Князь сказал несколько слов и так резко поднял копьё, что несколько встречающих невольно вздрогнуло лицевыми мышцами, они даже рефлекторно потянулись к рукоятям мечей, будто ожидая, что гость окажется достаточно глуп, чтобы прилюдно нанести рану самому уважаемому человеку в этих местах. Но Драген поднял руку вверх, раскрыв ладонь в знак доброты своих намерений, предупредив соратников от поспешных и грубых реакций.

–Князь предлагает принять Его копьё в знак исключительности мира в своих намерениях. Это традиция.

Радован принял копьё у гостя, расставшись с которым тот дал несколько распоряжений своим людям, и с судна стали спускать тяжёлые сундуки, расставляя их у ног князя Камена. Толмач же взялся неспешно открывать один за другим, объяснив, что это дары для Драгена и его друзей.

Шесть изящных сундуков уже сами по себе были если не произведениями искусства то, по крайней мере, изделиями достойными занимать видное место в доме весьма богатого и знатного человека. Аккуратные и вместительные, с элегантной фурнитурой они были покрыты изящной металлической чеканкой, весьма тонкой работы, представленной растительным орнаментом.

Вся толпа, включая Драгена со спутниками, переключила внимание на их содержимое. Три занимали свёртки ярких изысканных тканей, и наборы богатых нарядов, головных уборов, поясов. В двух сверкали в лучах солнца драгоценные украшения с камнями и без: броши, фибулы, застёжки, ожерелья, перстни, браслеты и так далее вплоть до пуговиц, там же находились изящные клинки в богато украшенных ножнах. Драген по праву старшего приблизился и поднял клинок, выгодно отличавшийся роскошностью даже среди прочего представленного по соседству. Он бережно снял ножны, внимательно всматриваясь в каждый сантиметр медленно выходящего из своего личного убежища обоюдоострого, двудольного убийцы, поиграл металлом на солнце, медленно провёл по мечу рукой. Он был сразу же очарован оружием, до сего дня он держал в своих руках всего несколько настоящих стальных мечей, но северо-западные клинки ни за что не смогли бы похвастаться таким высоким качеством как этот, не говоря об изящности. Их души как ему показалось, просто слились воедино, лишь только он взял оружие за рукоятку, вождич только и смог что произнести:

–Просто… превосходно,- и опасаясь зацепить кого-нибудь в царящей толкотне, едва удержался от того, чтобы сделать пару пробных размахов.

Князь же поднял из шестого сундука один из небольших, полупрозрачных бутылей, наполненных тёмно-малиновой жидкостью, мягко играющей в лучах солнца.

–Это напиток божественной благодати, гордость южных знахарей,– поясняет толмач слова иноземного князя.- Всего несколько глотков этого напитка способны исцелить самою страшную рану в человеческой душе.

–Дурман какой-то?– поинтересовался один из суровых спутников Драгена.

–О, нет. Это не какой-то там дурман. Употребление этого напитка не заволакивает разум пеленой, наоборот придаёт небывалую ясность уму и между тем небывалую душевную и физическую лёгкость. Они ещё уйму самых разных свойств приписывают напитку, но всему я бы конечно не верил,- добавил переводчик уже от самого себя.

–Что же, думаю, наши лекари высоко оценят это снадобье,- подытожил Радован, заодно передав копьё князя одному из своих слуг,- если князь не против я был бы счастлив предложить ему место за моим сегодняшним столом.

–Князь почтёт за честь разделить с вами трапезу,- объяснил пришелец-алаин, произнесённый с поклоном ответ князя.

–В таком случае прошу за нами.

Князь сделал несколько распоряжений, после чего в сопровождении переводчика и ещё пары людей направился вслед за Драгеном и его свитой. Вслед же за ними, сопровождавшие Радована воины понесли сундуки с дарами.

Несколько воинов принялись разводить по сторонам толпу, освобождая путь с берега к главной улице, ведущей вглубь города. На самих улицах скорость продвижения несколько замедлилась, на ограниченном пространстве стало сложнее расчищать дорогу для более-чем дюжины человек, от бессчётного множества стёкшихся со всего города зевак. Весть разлетелась от дома к дому подобно пожару, и многим захотелось своими глазами увидеть странных чужаков. Это событие для многих обещало стать самым любопытным за много прошедших лет и возможно ещё на много лет вперёд. Для обычного горожанина, проживающего один за другим мало отличные друг от друга серые дни на одном и том же месте всю свою короткую жизнь, существует крайне мало событий на столько же выходящих за рамки обыденности как явление из далёких краёв ни когда не видимых ранее людей говорящих на незнакомом, крайне жутком, тарабарском языке, разряженных со всей очевидностью глупо и совершенно не практично, и вообще имеющих все шансы оказаться крылатыми псаглавцами из-за края земли. Среди прочих схожих по значимости событий можно выделить разве что: крупный пожар, рождение пятерняшек, штурм города, сильное землетрясение, а так же затмение солнца или пролёт кометы. В конечном счёте, мало кто сможет простить себе если проигнорирует событие, о котором впоследствии будут вспоминать ещё много лет. Такое упущение как минимум лишит удовольствия находиться в центре всеобщего внимания при последующих неминуемых обсуждениях, составляющих для многих один из основных способов развлечения наравне с пьянкой, дракой, проведением обязательных ритуалов и умножением численности семьи.

Несмотря на полу-пассивное сопротивление любопытствующей публики, процессия медленно продвигалась по улицам через центр города к его южной части, где прямо напротив площади собраний расположился двор Драгена в окружении множества обширных дворов местной знати. В сравнении с другими, двор Радованов в городе не отличался серьёзно превосходящими размерами, богатством терема, его убранства или числом холопов. Такого было желание вождя, лишний раз не демонстрировать покорённому городу своё превосходство, без насущной необходимости, и сын этот наказ строго соблюдал.

Гостей провели в восточную часть терема, где расположилась просторная обеденная зала, достаточно большая, чтобы света проходящего сквозь небольшие оконца под потолком, было недостаточно для хорошего освещения, несмотря на их расположение по всему периметру трёх стен. Лишь ясный солнечный день мог сделать залу достаточно освещённой в любой части. Впрочем, с царящим местами полумраком удачно боролись с помощью развешанных жировых ламп-светильников, части из которых приходилось гореть и при свете дня, если вдруг, как и в этот раз намечалось застолье.

В этот раз из трёх рядов столов накрыт был лишь главный, вдоль дальней от дверей в дом стены, ещё два пустых ряда располагались вдоль смежных стен. Иноземный князь со спутниками расположился прямо против Драгена Елизаровича, в центре стола, в окружении приближённых и друзей вождича, представителей местной родовой «аристократии» и пары богатых городских купцов.

–Ешьте и пейте, вдоволь, вы мои гости,– предложил Драген, заметив некоторое стеснение гостей.

Он понимал, что долгое путешествие и связанный с ним рацион не особо способствуют стеснению за богатым столом, и очень скоро они сами бы начали поглощение яств, но решил, что формальная вежливость, и показное радушие высказываемые при первом знакомстве никогда не бывают лишними. Пришельцы принялись насыщатся, тихо переговариваясь друг с другом, и бросая осторожные взгляды на хозяев, те в свою очередь внимательно и не без любопытства изучали их.

–Так, стало быть, вы прибыли с юга?– продолжил Радован, дав спутникам слегка освоится и начать трапезу,– На самом деле, это вполне очевидно, но я так полагаю, что вы знаете о том, что из южан… Дальних южан, мы всегда вели торговлю только с людьми из Аэргофа. И вы на них не очень-то походите. Зато очень похожи на описание тех, кого наши друзья прозвали Руберами. Аэргофцы не очень-то их любят. Кажется на нашем языке «руберы» означает «завоеватели», «захватчики»? Если вы они и есть, то странно как вы до нас добрались. Аэргоф никогда не позволял нам торговать в обход него, с более южными землями и так же не пускал чужих торговцев на север.

–Я бы сказал, что наши милые гости однозначно руберы,– заметил Пайтон Босард, темноволосый статный мужчина старше Драгена лет на десять. Пайтон – ярчайший представитель родовой знати из коренных жителей этой земли, представитель древнего и очень уважаемого рода. Особенно среди исконно местной – покорённой части простолюдинов.

Зинобиуш-переводчик князя южан, жадно поглощал мясо, едва умудрялся параллельно объясняться с Каменом, затем, затем внезапно отвлёкшись, и всё ещё жадно прожёвывая кусок, обратился через стол:

–Ситуасыя.. оцен поменялась… Они больше не должны мешать прямой и спокойной торговле. Наш корабль только первый, вскоре южные торговцы в ваших городах могут стать давольно обыденным явлением.

–До нас доходили некоторые слухи о войне на юге,– вспомнил Драген, - но уже давно не было дополнительных известий.

–Существенных больше и не будет. Война закончилась, теперь его народ может самостоятельно вести северную торговлю. Ну, помимо прочего,– пояснил Зинобиуш и поспешно засунул в рот очередную порцию угощений.

–Похоже, что для наших друзей всё закончилось не самым лучшим образом,– заметил Босард.

–Такое случается. Главное чтобы нас это не коснулось,– тихо вывел ещё кто-то из присутствующих.

–Скажи ка, толмач, твои друзья и есть те, кого так не любят в Аэргофе, или может они прибыли из-за моря, с родины руберов или из иных земель?– Старый купец Яромиров десятки лет вёл торговлю на юге, и много слышал о народе, пришедшем из-за моря и обосновавшимся в дельте Великой реки, конечно же, не спросив согласия местных.

–Если вам так интересно из тех ли они кто воевал с людьми Аэргофа, то да.

–Я ни в коем случае не хочу оскорбить наших гостей,– вступил Радован,- но ваши люди, не очень сильно походят на мирных торговцев.

–Что они говорят?– поинтересовался иноземный князь у своего верного переводчика, взявшего было переговоры в свои руки.

Пока Зинобиуш объяснялся с ним, Драген внимательно всматривался в его лицо, пытаясь уловить малейший жест, реакцию на главный интересующий его, последний вопрос. В процессе, Радован, не без изумления отметил, что человек ведущий экспедицию в довольно далекие, неизведанные ещё края, возрастом даже моложе его самого, или же не сильно старше. Когда переводчик закончил, лицо князя заметно повеселело и разродилось широкой молодецкой улыбкой и он коротко что-то сообщил толмачу.

Драген вопросительно взглянул на жующего Зинобиуша.

–Князь сказал: «А мы и не торговцы».

Заметив некоторое смущение собеседников, князь решил пояснить.

–Не по основному роду занятий. Мои люди настоящие воины, как вы справедливо заметили. Мы плохо представляли себе куда именно отправляемся, слышали много историй о местных жестоких нравах и не могли предсказать как нас встретят… К счастью, большинство этих историй оказались простыми байками,-он поднял кубок демонстрируя удовлетворение проявленным гостеприимством.

–Всё же вы народ завоевателей. Не так уж давно ваши предки также, всего лишь приплыли к берегам незнакомого края. А теперь вас там прозвали руберами.

Лицо Камена на миг посерьёзнело, потом приняло тот же комичный вид.

–Не только мои предки были великими завоевателями. От наших соседей мы так же слышали немало историй о том, как ваш народ оказался на этой земле. Не стоит ли нам опасаться нашествия с севера? К тому же, не хочу обидеть хозяев, но здесь уж слишком холодные ветра, что бы кто-то в здравом уме решил переселиться сюда с полуострова,– князь ехидно ухмыльнулся, и несколько его спутников не особенно успешно попробовали скрыть эмоции одобрения ехидством предводителя.

–Если это он так щас поёт, пускай дождётся «белых мух», вот уж когда у него отмёрзнет последняя страсть к завоеваниям!– не удержался один старый воин и хрипло расхохотался, довольный собственной поддёвкой.

–Можно сколько угодно мериться знаниями былых дел предков,– заметил Босард,– но у них на судне несколько десятков внушающих убийц. Будет ли разумно позволять им оставаться в городе.

–А будет более разумно их выдворить?– «поинтересовался» Драген,– Я думал добрая торговля ещё никому не вредила. Передай князю,– обратился он уже к Зинобиушу,– что он может оставаться гостем в моём доме, если пожелает, но его людям придётся поселиться за городом вместе с моей дружиной. Всем сразу им здесь лучше не появляться, дабы не провоцировать неприятные ситуации.

–Ну раз ты так уверен…– неохотно согласился Босард,- А сколько всего человек у князя?

–Где-то с полсотни…,– точнил переводчик.

–Если таково желание хозяев, думаю, я смогу пойти на это, и с радостью приму приглашение князя Драгена,– передал Бексан.

–Ну, в таком случае предлагаю выпить за наших новых друзей,– поднялся Драген,– и за новые возможности для наших уважаемых купцов,- он подмахнул кубком в сторону нескольких купеческих старшин, что находились в гостях у него при дворе, и потому присутствовали на застолье.

Князь принял предложение Драгена и расположился в его резиденции. Началась осенняя ярмарка, из соседних городов каждый день прибывали знатные люди, друзья и подданные Радованов, решившие выказать своё почтение, проведя вместе с Драгеном праздник «проводов лета и встречи зимы», завершающий ярмарку. Традиции требовали ежегодно демонстрировать подданным расположение богов к вождю, проявленное в богатых урожаях и обилии дичи. Потому сын вождя каждому прибывшему оказывал радушный приём, ежедневно устраивались пиры и празднества, с лучшими угощениями и напитками. В преддверии праздника готовилась большая охота с участием всех прибывших. Драген и Бексан много времени проводили вместе в эти дни. На многих пирах князь восседал за столом хозяина, если того позволяли приличия и не требовалось освободить место для гостя поважнее, но иноземец неизменено пользовался уважанием. Они быстро сблизились, и даже наловчились понимать друг друга, используя тот минимум слов, что успели усвоить друг от друга. Их взаимная приязнь и уважение росли, стремительно приближаясь к порогу открытой симпатии. Через пару недель Драген пригласил князя принять совместное участие в охоте, и по воле богов или случая она окончательно сроднила этих едва знакомых людей.

Охота третий день полошила лес, десятки всадников с собаками загоняли зверей к охотникам на убой, старый медведь много часов безуспешно пытался удалиться от будоражащего гомона, но сил не хватало уйти достаточно далеко, чтобы вскоре, не смотря на все усилия, охота не стала к нему ещё ближе. Наконец он лицом к лицу столкнулся с всадниками, и, спасая жизнь, рванул от опасности в лес, следом пустили нескольких гончих. С диким лаем свора помчалась по следам испуганного хищника. Зверь мчался через чащу, сминая кусты, особо толстые ветки, ломаясь, впивались в кожу, боль и страх овладевали и приближали дикое животное к порогу бешенства. В это время в другой части леса собаки напали на след молодого вепря. Один из псов успел накинуться на него из кустов, завязалась короткая схватка, пёс быстро оказался поддет клыком. К месту «битвы» быстро приближался гул. Конский топот, собачий лай, и ржанье лошадей сливались в звуковое воплощение ужаса. Подраненный вепрь помчался прочь, набирая в страхе ужасающий темп.

Драген гнал коня по пролеску, пытаясь нагнать оленя, но тому удалось скрыться в зарослях, и он его упустил. Радован остановил коня, кругом шумела охота, доносились собачий лай и гиканье загонщиков. Он медленно поехал вперёд, всматриваясь в лес. Из-за спины отчётливо донесся хруст веток. Кто-то ломился прямо к нему. Драген успокоил жеребца, не желая чтобы дичь спугнуло конское ржание, и развернул его на звук. Крупный зверь был уже близко, слышался надрывный лай гонящих его псов. На мгновенье хруст затих, затем вблизи раздался глухой медвежий рык, затем жалобный собачий визг, после чего медведь изменил направление и помчался прямо на Драгена. Через пару мгновений он уже выскочил прямо против коня. Встретив преграду на пути, медведь с трудом принялся тормозить, испуганный конь вздыбился, хищник, подлетев по инерции, тоже вскочил на задние лапы и заревел. Мимолетное замешательство обернулось катастрофой, конь забил в воздухе копытами пытаясь попасть по хищнику, тот в ударил лапой прямо ему в грудь, раздался глухой хруст. Теряя равновесие, Драген на удачу ткнул копьём в сторону медведя, затем конь стал заваливаться на бок и он выпустил копьё из рук. Скакун рухнул на землю, придавив собой всадника, резкая боль разнеслась по телу вождича, в глазах поплыло. Едва придя в чувства, он заметил движение перед собой. Мутное низкое пятно постепенно приобрело очертание вепря. Зверь мчался прямо на него, сердце Радована замерло. Роковое стечение случайностей грозило невероятным образом оборвать его жизнь. Размытая длинная тень со свистом пронеслась над головой и врезалась в вепря. Совсем немного не добравшись до Драгена, зверь рухнул на землю, и домчался к нему кубарем, ударив плечо и грудь.

Отставший ранее князь Бексан нашел Драгена придавленного конём, возле пронзённого копьём в шею здоровенного медведя. И как раз вовремя, чтобы успеть среагировать, и метким броском копья пронзить напавшего на него вепря. Затем при помощи двух подоспевших хранителей вождя, что недавно упустили опекаемого, он отогнал разбушевавшегося медведя от беспомощно распластавшегося под конём всадника, после чего вызволил того из-под погибшей лошади. По-возвращении иноземца как героя встречали одобрительным возгласами, а его отношениям с молодым Радованом суждено было стать ещё крепче.

Люди князя, как и было предложено, разместились вне города, в Драгеновом городище где постоянно размещалась дружина Радованов. Располагаясь вне города, они лишний раз не провоцировали местное население, к тому же при необходимости без лишних помех могли отправиться, например, успокаивать беспорядки в городе. Само городище предусматривало нахождение в нём до пяти сотен человек, но в виду отсутствия такой необходимости и из соображений экономии Драген держал там лишь половину, так что все люди князя смогли с комфортом там уместиться, не притесняя хозяев. Тесное соседство алаинов с иноземцами приводило к самой разной реакции со стороны первых. Одни относились к гостям с осторожным недоверием, иные с суеверной опаской и брезгливостью, что иногда даже приводило к конфликтам, впрочем, не серьёзным. Однако большая часть или старалась держаться от гостей в стороне и лишний раз не иметь с ними ничего общего, или наоборот движимая интересом и любопытством сама искала поводы сблизиться с чужаками, приоткрыть накрывавшую их завесу таинственности. Последняя часть очень быстро преуспела в своей цели, чему весьма способствовало совместная жизнь и пирушки под кровом вождя «варваров». Южане оказалась обходительны и приветливы, что конечно легко списать на нахождение в чужой земле в окружении двух сотен вооружённых людей, но так или иначе и те и другие являлись профессиональными воинами, потому имели очень много общего. Они быстро нашли взаимопонимание, и особо сметливые с обеих сторон даже научились с горем пополам разбирать чужой язык, что значительно упростило совместный быт. К концу десятидневной алаинской недели уже сколотились смешанные компании южан и дружинников, проводящих вместе время, несмотря на языковой барьер, который нередко только придавал их совместному времяпрепровождению большей увлекательности. В последний день первой ярморочной недели (на пятый день ярмарки) одна из таких компаний кутила в одном городском кабаке. Три богатейшие семьи города содержали собственные небольшие дружины наравне с Радованом и их люди отчего-то любили собираться в этом месте, что повелось уже очень много лет назад, и никто не знал почему, просто это было их место, а ещё от чего-то это местечко привлекало разномастных проходимцев и наёмников. И в это вот место своих новых друзей нередко приводили и люди Драгена.

В подобных заведениях, полнящихся к тому же профессиональными убийцами, нередко случаются конфликты на самых разных почвах, и даже самый вкрадчивый мудрец не всегда сможет разобрать, из-за чего же разразилась очередная ссора. Такая вот ситуация и произошла в описываемую ночь.

На ярмарку в такой важный центр межплеменной торговли как Торжок всегда съезжалось бессчётное множество купцов, они везли с собой большое количество товаров и, конечно же, приводили людей охраняющих их добро в дороге. Получив долгожданную оплату, эти люди отправлялись кутить и расслабляться, спуская честно заработанные барыши. Одна из таких буйных кампаний посетила тот самый кабак. Возглавляемая заводным рыжим бородачом с северным акцентом и суровым прозвищем, обладателем крутого нрава, она, одни лишь боги теперь знают почему, сцепилась с группкой местных воинов. Словесная перебранка и взаимные оскорбления быстро переросли в бои без правил, и кто-то из чужаков первым выхватил оружие. После такого акта совершенного в пылу кулачного задора, подкреплённого доброй порцией зелёного змия, ответное вооружение местных не заставило долго ждать. Началась битва не на жизнь, а на смерть, быстро распугавшая всех непричастных. Но незадолго до трагической развязки всё ещё кулачная потасовка выбросила из себя одного крепко отхватившего мужика. Выбросила прямо на дружную компанию драгеновцев и южан, что в итоге вовлекло их в самую гущу. Начавшееся кровопролитие прекратилось очень быстро, хватило нескольких павших, чтобы до участников сквозь хмель дошло, что всё зашло слишком далеко. Сражавшиеся в мгновенье ока покинули заведение и рассыпались по ночным улицам города. Подобные происшествия трагичны, но не так уж редки, однако именно это серьёзно выделилось тем, что забрало жизнь одного лихого юнца из небольшого, но гордого аристократического семейства, весьма почитаемого в городе. Забрало посредством метко нанесённого удара южного клинка.

Возможно, всё так и закончилось бы позорной для семьи смертью своего сына в пьяной стычке, если бы соратники покойного не успели приметить человека нанёсшего роковой удар. Традиции, души предков и кровь безвременно почившего рода, закипала в их сердцах, взывала к отмщению.

***

Сквозь сумрак вечерних улиц города пробиралась небольшая компания из пары южан и нескольких алаин. В последние дни серьёзно похолодало, усилились северные ветры, потому южане были одеты в местные утеплённые наряды, подаренные им Драгеном. В связи с этим в темноте их было сложно отличить от местных, разве только прислушавшись к говору. Однако людям уже долгое время преследовавшим компанию это было не нужно. Они точно знали, кто перед ними и были полны решимости, воплотить в жизнь свой план. Из переулка спереди вышло несколько человек в плащах, они встали поперёк улицы и перекрыли путь группе. Компания остановилась в замешательстве. Вперёд вышел один «драгеновец».

–В чём собственно дело друзья?– встречные молчали. Сзади из вечерней тишины улиц послышались ещё шаги, алаин обернулся и увидел как ещё с полдюжины человек в плащах и прикрытых масками лицах подошли сзади, он осторожно положил руку на рукоять клинка,– та-ак, приближается что-то интересное…

Люди в масках подошли ближе, зажимая их между собой.

–Всё в порядке,– заговорил один из них,- просто отойдите в сторону и никто не пострадает, нам нужны лишь чужаки.

–Даже интересно, за какой это такой надобностью… Мальчики нравятся, да экзотики не хватает?

–Дерзишь? Ну да ладно, я не в обиде. Эти люди повинны в убийстве, раз уж тебе это так любопытно. Повторяю, вы нам не интересны, только не мешайте.

–Да неужели?– удивился воин,- ну так мне кажется, что ты ошибся, друг,- он обвёл оппонентов взглядом и крепче ухватил рукоять,- и вообще такие дела решаются на суде, разве нет?

Незнакомец зло усмехнулся:

–На чьём суде, этого любителя чужаков? Нет, этот вопрос мы решим между родом и убийцами! И к тому же, Елизаровскому мальчишке всё ещё нездоровится, а наше дело не из тех, что будет ждать…

–Прости, друг, но ты меня как-то не убедил. Освободил бы дорогу, по-хорошему.

Что ж, вот как значит оборачивается. Жаль. Действительно, жаль.

Наступило короткое молчание, затем незнакомец выхватил из-под плаща клинок и бросился на дружинника. Тот выхватил свой, отскакивая в сторону, и едва успел отбить второй удар, направленный ему в живот. Спутники нападавшего тот час же бросились на подмогу. Двойное превосходство сразу дало о себе знать, стоило кому-то сцепиться с противником, на него сразу набрасывались сзади. Драгеновцы и южане успели нанести лишь несколько несерьёзных ран, прежде чем были схвачены. Нападавшие не стали их убивать, лишь обезоружили и скрутили, хотя одному всё-таки пронзили плечо.

Четверо противников подвели южан с заломаными руками к своему главарю. Тот внимательно вгляделся каждому в глаза, затем обратился к одному из своих:

–Который?

–Слева.

–На землю его!

Южанина завалили на спину, второй с широкими от волнения глазами наблюдал за происходящим.

–Держите руку,– приказал главарь и, приняв небольшой топор от своего человека, присел у пленника.

Помедлив пару мгновений, он размахнулся топором и отсёк пленнику кисть. Южанин взревел от боли, струя крови из обрубка брызнула на землю.

–Да, что вы творите!– взревел его друг на своем языке, и в отчаянии попытался вырваться из крепко сцепивших его рук, но только получил удар по голове и провалился во тьму.

***

Елизар лежал в своей комнате. Рёбра поднывали при каждом вздохе, но это не сильно беспокоило, а вот нога совсем онемела. Смотреть на неё было просто больно, вся отёкшая кровью, потемневшая. Лекарь, вправлявший колено, сказал, что кости не сломаны, но как-то это не сильно успокаивало. Он ежедневно наносил какую-то мерзкого цвета мазь, утверждая, что она снимет боль и отёк. Комната уже так ей пропахла, что Драген был уверен, если бы он не привык к запаху за те несколько дней, что здесь провёл, его бы точно вывернуло. Даже открытые настежь день и ночь створк, не сильно спасали. Оставалось только глушить запах вином, чем Драген и занялся, он даже стал ловить себя на мысли, что если в ближайшее время не поправится, то точно сопьётся.

Родован наполнил очередной кубок, когда услышал, что к его комнате приближаются чьи-то твёрдые шаги. Возле самой двери шаги стихли, раздались неразличимые голоса, гость объяснялся со стражами у комнаты. «Докатился,- подумал Драген,- стал беспомощен как старуха. Приходится полагать жизнь на каких-то увальней». Шум затих, Драген осушил кубок и в комнату, как он и полагал, зашёл массивный, черноволосый мужчина с пробивающей сединой, зашёл и от неожиданности заводил по сторонам головой.

Яйден Тримолд, один из последних представителей увядающего, но всё ещё уважаемого рода, ответственен за поддержание порядка в черте города. В его задачи входит вся связанная с этим рутина, набор стражи, их снабжение, организация патрулей, выдвижение командиров и так далее, и даже организация борьбы с пожарами. Очень ответственная, но утомительная должность, явно подкосившая его силы за много лет. Тем не менее, он никогда не жаловался и очень дотошно выполнял свою работу, погружался в неё с головой, и она отнимала почти всё его свободное время, в связи с чем, любая встреча с ним Драгена обычно носила строго деловой характер.

—Драген Елизарович, у нас обнаружилась проблема…

—Что на этот раз, дорогой мой Яйд?– поинтересовался Драген, нисколько не удивившись дурным вестям, уже тесно связавшихся у него со звуком шагов Тримолда.

—Одного из каменцев поутру обнаружили убитым в городе.

Драген на мгновение задумался.

–Действительно скверно,– он отставил свой кубок на прикроватный столик,– Князь уже знает?

—Я точно не уверен. Весьма может быть, слухи вовсю расползаются. Парня нашли в закутке, молодой совсем, с отсечёнными кистями и без глаз.

—Без глаз , – как бы взвесил эту фразу наместник на языке. Здесь он уже по-настоящему удивился. Драген мог бы предположить множество вариантов произошедшего, но это его поразило,– их выкололи, или вынули?

—Если бы всё можно было списать на животных, но кисти ему тоже отняли. Вы же понимаете же, что это может значить?

—У нас не так много вариантов, правда? Удалось ли тебе что-нибудь прояснить?

—Ну, учитывая что даже в местной одежде у этих южан такие чудные физиономии, что их при всём желании ни с кем не спутаешь. Думаю, мы точно можем исключить вариант того, что мстители ошиблись с жертвой. Несколько наших людей присутствовали при этом. Они утверждают, что им удалось немного пообщаться с нападавшими.

—Их не тронули?

—Один легко ранен, да несколько царапин, чистюли попались. Те свидетели говорят, что напавших было ни меньше дюжины и все вооружены. В последнее время погибало не так много людей, у которых могли бы быть такие знакомства. Собственно, если позволите я уверен что такой человек был только один, вы знаете о ком я. Похоже,– Тримолд немного замялся,– ваше нежелания повесить вину на пришельцев не встретило всеобщей поддержки…

Драген внимательно посмотрел на собеседника:

—Думаешь его семья?

–Убийство совершено так уверенно, а когда друзья погибшего давали показания, говорили весьма туманно. Думаешь, они могли сразу выбрать «старую месть»?

—Вы знаете насколько сильны среди местных старые обычаи, несмотря ни на что. Но у нет доказательств. Я не могу запросто взять и обвинить такую семью в пренебрежении к законам вашего отца. Чего нам не хватало так, чтоб таликорцы схватились с южанами. Когда их расположение может принести нам так много пользы!

В дверь неожиданно постучали, с разрешением в комнату вошел стражник.

—Господин, там иноземец к вам, принять просит.

—Пусти его,– ыдохнул Драген, предвкушая неприятный разговор. А как только стражник ушёл снова обратился к Тримолду:

—Ты ведь хорошо помнишь древние традиции, Яйден?

—Ещё мой дед перешёл под покровительство Ваших богов, Драген Елизарович. Но многое я знаю.

—Части убийцы, дорогой мой Яйден, необходимо с заходом солнца преподнести духу жертвы.

—Значит если это были Болуды, они должны объявиться на могильнике.

—К сожалению я почти уверен, что это они. Но что бы там не оказалось, приведи их ко мне Яйд, и умоляю, не упусти никого.

Яйден покинул комнату вождича и столкнулся на выходе с князем Бексаном. Обменявшись с ним взглядами, он поспешил покинуть усадьбу и отправился организовывать засаду.

Прошла всего пара минут как Тримолд покинул комнату и через дверь вошёл Бексан Камен в сопровождении своего верного алаина-толмача.

—Что за вонь!?- сморщился Зинобиуш прямо на пороге, и даже не постеснялся заткнуть нос. Камен в свою очередь тоже с явным неприятием делал первые вдохи, но от комментариев предпочёл воздержаться. У Драгена же в свою очередь пронеслась молнией мысль, что когда он поправиться то от души поблагодарит лекаря и хорошо ему заплатит, но в конце ещё лучше надаёт ему по носу.

—Князь Бексан, рад вас видеть друг мой. Хотел, пользуясь случаем, ещё раз выказать вам признательность за спасение жизни.

Драген поднялся со спины и попытался изобразить на своём лицо максимальное радушие, на какое только был способен в сложившейся ситуации. Князь же в свою очередь не пытался скрыть своего не самого дружелюбного настроя, и даже злости. Он двигался резко, говорил жёстко и грубо, а глаза блестели так, что могло создастся впечатление будто бы это они освещают комнату.

—Князь полагает вам уже сообщили о случившемся,– перевёл Зинобиуш.

—Мне искренне жаль вашего человека.

—Мы прибыли к вам с абсолютно мирными намерениями, вы приняли нас с заверением в своём благорасположении, а теперь одного из моих людей зарезали прямо посреди города, причём абсолютно по-варварски!- начал князь,- я, конечно, понимаю, что вы не можете поручиться за каждого жителя, но, по крайней мере, я считаю себя в праве потребовать скорейшего выявления убийцы и предании его соответствующему наказанию. Тот убийца, ослепил моего человека перед смертью, каким он должен найти путь в Чертоги, будучи лишённым зрения? Моего близкого знакомого обрекли на вечное скитание по земле без упокоения. Быть может смерть убийцы сможет помочь ему найти выход, я посмею просить вас, что бы убийца был найден и передан нам для казни, раз уж вы мне обязаны Собственной жизнью, полагаю, это будет справедливое требование. Одна жизнь за другую жизнь.

—Вы действительно в своём праве, князь. И требования ваши мне понятны и видятся справедливыми. Но я так понимаю, вы уже видели тело, и должны знать, что у вашего человека не было не только глаз, но ещё и рук.

—Конечно. Это бросается в глаза,– ответил Зинобиуш.

—Вы упомянули некоторые представления вашего народа, о посмертии. У моих людей, у части из них, тоже есть несколько интересных представлений. Например, считается, что дух убитого человека, особенно если он был воином, и был убит бесчестно, может возжелать мести, и остаться среди живых, в поисках своего убийцы. Ничем хорошим такое конечно не кончается, озлобленный дух начинает мстить всем, кого встречает из живых. Но конечно есть способ утихомирить неспокойного родственника. Для начала наказать убийцу, а напоследок отрубить руки, что держали оружие убийства, вырезать глаза, что бы дух мог убедиться, что наказан именно тот, кто его убил, всё это, конечно же, надо принести в дар его духу.

Выслушав перевод Зинобиуша, князь явно порывался что-то ответить, но Драген жестом остановил его и продолжил говорить сам:

—Видите ли, за день до всего этого в одном кабаке был убит человек. Знатный человек, из уважаемой и гордой семьи. Очевидцы поговаривают, что горячее участие в унёсшем его жизнь побоище принимали и ваши люди,– Драген внимательно следил за реакцией своих собеседников, пытаясь понять, имеют ли они всё-таки отношение к убийству,– принимая во внимание как погиб ваш человек, кто-то сверх того уверен, что это именно они нанесли удар оборвавший жизнь юноши.

—Во время нападения ещё один мой человек был там, и он упоминал, что их обвиняли в каком-то убийстве. Но я так же справился у других своих людей и погибший в тот день, о котором вы говорите, находился в вашем городище и просто не имел возможности хоть кого-то убить,– предал князь как обычно через Зинобиуша.

—Не вижу повода не верить вашим людям, мой дорогой друг,– согласился с ним Драген после короткого раздумья,– не думаю, что они стали бы врать своей единственной опоре в такой дали от дома. Да ещё в каком деле! Вот только вы упускаете один важный, но не очевидный момент. Для большинства местных ваша внешность выглядит, нуу… немного экзотично. Так что человек, видящий одного из ваших единожды и то в темноте, да суматохе, впоследствии легко мог бы перепутать настоящего убийцу с одним из его соплеменников.

—Вы считаете, хотели убить другого?– уточнил Зинобиуш.

—Это очень вероятно. Если принимать считать, что то, что люди князя ему сообщили, правда.

Зинобиуш передал слова Драгена князю, и они явно заставили его задуматься. Тень смятения явственно отразилась на его лице, и молодой Радован не мог её не заметить.

—Я бы попросил князя лучше поговорить со своими людьми и выяснить, может ли кто из них быть виновным в смерти молодого Болуда. Ни кому другому они это точно не откроют.

—Вы хотите, чтобы вам выдали на суд и расправу ещё одного человека? Вряд ли это может быть приемлемо.

—Нет же, о чём Вы. Я не считаю, что обменять одну жизнь на две это равноценный обмен, так князю и скажи. Однако родственники погибшего не остановятся, пока не отомстят. И если настоящий убийца действительно один из вас, покушение может повториться. Убийца для начала должен хотя бы повиниться, и тогда, я возможно смогу решить проблему. Могу дать Вам слово, что не допущу произвола над этим человеком.

Наступила тишина, в ходе которой Бексан Камен напряжённо раздумывал, через пару минут он передал через Зинобиуша своё согласие, при условии гарантии безопасности его людям.

—Я могу дать такие гарантии. Если мы на одной стороне.

—Хар-ра́шо,– заключил князь по-алаински, после чего они с Зинобиушом покинули комнату