Читать онлайн
"Нелёгкая участь королевской наложницы. И не менее нелёгкая участь королевской супруги."

Нелёгкая участь королевской наложницы. И не менее нелёгкая участь королевской супруги.

Леди Маргарет, если честно, не любила ходить этим переходом.

Да, так не нужно подниматься на два этажа-яруса, и долго петлять там по лабиринтам галерей-тоннелей, являющихся «важнейшей составляющей» стратегии запутывания ворвавшегося бы в Клауд противника. Зато здесь её постоянно преследовало опасение, что вот сейчас из-за угла, из одной из десятка тёмных ниш, выскочат или кровожадные монстры, или наёмные убийцы, и… Ладно, если изнасилуют, а то ведь могут и убить!

Как ни странно, но на этот раз плохие предчувствия оправдались: из-за угла действительно выскочили трое в чёрных плащах и масках! Однако что они собираются с ней делать, выяснить не удалось: пока рука полезла за припрятанным на всякий случай кинжальчиком, что-то тяжёлое и твёрдое ударило её по затылку, ноги почему-то сами собой подкосились, пол ринулся к глазам, а затем свет в глазах померк.

Но это не помешало на краешке подсознания пронестись мысли: «Дура. Совсем расслабилась и потеряла бдительность! Не заметила, как какая-то сволочь, получается, кралась сзади, прикрывая и страхуя, и сейчас огрела по затылку!..»

Когда открыла глаза, оказалось, что толку в этом немного: на голове плотный мешок, и руки-ноги связаны так, что не то что развязаться – пошевелиться невозможно! А ещё выяснилось, что её, связанную, и безвольным мешком обвисшую на чьём-то плече, очень быстро, бегом, куда-то несут! И трясёт, надо сказать, изрядно! Однако ни сказать что-либо, ни элементарно завопить, будь то со страху, (Вот чего не было!) ни в попытках позвать на помощь, не удалось. Подвигав затекшей челюстью и языком, удалось выявить отлично затолканный, и ещё привязанный полосой материи, кляп.

Но вот её и принесли куда-то. Потому что сгрузили, словно охапку сена, прямо на пол, и до её ушей донёсся облегчённый вздох, и сердитое бормотание: «А не такая уж она и лёгкая, эта ваша первая фрейлина!» В ответ ещё более сердитый голос проворчал: « Да и плевать. Наше дело – доставить, да получить денежку. А уж что там с ней будут делать – не наша проблема!»

Голоса затихли, шаги тоже удалились, и захлопнулась какая-то дверь, сразу отделившая её от звуков людского присутствия.

Она приказала телу лежать не двигаясь, изображая якобы продолжающийся обморок. Однако за примерно пять минут ни единого звука не нарушило какую-то вязкую, словно могильную, (Тьфу-тьфу!) тишину. Явно подземелья. Явно неотапливаемого. Потому что холод очень быстро начал пробирать до костей, особенно сильно проникая в тело через камни пола: бр-р-р!

Пришлось начать извиваться и крутить руками-ногами, преследуя две цели: попробовать освободиться, и согреться.

Ага: два раза! Вскоре с неё почти тёк пот, но расслабить верёвки не удалось и на миллиметр! Вот уж – поработали профессионалы! Что же до кинжала, то можно и не упоминать, что его и след простыл. Ладно, придётся ждать.

Однако, к счастью, (Или наоборот – это уж как получится! Хотя она надеялась, что раз уж не придушили сразу, может, и не планируют?..) ждать долго не пришлось. Ещё через пять минут, когда она уже прикидывала, как бы не окоченеть и не подхватить воспаление лёгких, в замке двери щёлкнул, поворачиваясь, ключ.

Кто-то, тяжёлый и грузный, вошёл, притворив за собой дверь. Замер у входа. Она постаралась изобразить мешкообразный бесчувственный полутруп. Ну, или хотя бы прикинуться всё ещё не пришедшей в сознание жертвой. Однако её старания пропали даром: вошедший быстро подошёл, и перевернул её тело так, чтоб стали доступны руки, стянутые за спиной в кистях и локтях. Она услышала звук извлекаемого из ножен кинжала, и верёвки на руках заёрзали, и заскрипели: их перепиливали. Готово!

Можно бы попытаться…

Посопротивляться? Сбежать?

Нет уж. Пусть-ка вначале развяжут и ноги. И мешок снимут с головы.

За этим дело не стало – мешок сняли. И вот уже он глядит на неё: неизвестный не то – спаситель, не то похититель. Однако леди Маргарет очень быстро его узнала: лорд Фабьен Айвен, начальник личной стражи её Величества. Солидный мужчина средних лет, и с весом за восемьдесят килограмм. Ну а то, что и он её отлично знает, не вызывало и тени сомнения: видятся иногда по пять раз на дню! Она сделала движение головой и глазами, показывая на кляп во рту. Лорд Айвен буркнул: «Точно. Простите, миледи.»

После чего разрезал и полосу материи, и аккуратно, стараясь не повредить её зубки, выкрутил кляп из её ротика. Чем она и поспешила воспользоваться:

– Капитан! Что за глупые шутки?!

– Это – не шутки, миледи.

– Тогда – что же?

– Это – заказ. На ваше убийство.

– Так вы сейчас меня… убьёте?

– Вот уж нет. Я вашу милость развяжу, а потом одену. Ну, точнее – переодену. В более подходящий наряд. И мы вдвоём очень быстро отправимся в Парассию. В Лории сделаем остановку, и по возможности изменим внешность. А затем так же быстро отправимся дальше – как можно дальше от любимой Тарсии. Которая вам, миледи, теперь уже никак в качестве родины не светит.

– Это ещё почему?

– Почему? – он поднял на неё удивлённые глаза, закончив, наконец, перерезать верёвки капитально обмотанных ножек, – И вы ещё спрашиваете? Я же прекрасно знаю, что вы – не дура! И сами всё отлично понимаете! Жить ведь хотите?

– Да, мне кажется, понимаю. Собственно, тут много ума не надо. – она позволила себе дёрнуть плечиком, вложив в тон побольше сарказма, – После того, как её Величество убедилось, что Машина существует, моя участь была предрешена. Поскольку никто не помешает сиру Вателю приказать и мне пройти «курс омоложения и оздоровления». И все функции моего организма восстановятся. Даже та, что у меня отсутствовала с рождения. – она позволила себе прикусить губы изнутри жемчужинками зубов. – Я смогла бы родить его Величеству бастардов. Или…

– Вот именно, миледи! Именно эту, вторую возможность, в случае смерти леди Наины, и следует иметь в виду в нашем случае! Потому что вот уж чего она ни в коем случае не допустит, так это – возможности «починить» вас! И убрать от трона своих отпрысков! Заменив их – вашими.

– Стало быть, она всё же решилась…

– Да. – во взгляде капитана сквозила искренняя боль, – Вот только одного она не учла, сообщая мне о том, что я должен сделать, сразу после того, как гонец рассказал о существовании чёртовой машины. Что поручать столь щекотливое дело человеку, по самые уши влюблённого в вас, никак нельзя!

Леди Маргарет почувствовала, как краска заливает лицо и шею:

– Милорд капитан! Как вы можете!..

– Согласен. Не слишком подходящее время и место для пылких признаний. Но…

Но так уж получилось – я с самого первого дня втюрился в вас, как наивный мальчишка! И жутко ревновал – даже к королю! Так что выбор у вас небольшой.

Или вы соглашаетесь убежать со мной прямо сейчас на уже приготовленных лошадях, или…

– Или остаюсь здесь, в ожидании неизбежной расправы. От нашей оказавшейся столь дальновидной, прозорливой, и коварной королевы. Нет уж. Я согласна бежать с вами, милорд Айвен. Но… Как мы будем жить? Ведь у меня совсем нет денег! И я никогда не смогу вернуться ни в замок отца, к брату, ни в замок мужа.

– У меня есть деньги, леди моего сердца. Я не постеснялся, пользуясь «служебным положением», несколько минут назад доложить её Величеству, что вы захвачены, и находитесь в подземельи, в камере смертников. Она выразила желание навестить вас. Перед казнью через удушение. Через примерно час – когда она закончит наблюдать, как наследный принц изволит практиковаться в фехтовании, в большом зале. А когда она ушла туда, я просто зачерпнул сколько мог драгоценностей из её шкатулки, и засунул за пазуху. Вот. – он протянул руку с горящими разноцветными огоньками самоцветами.

Леди Рашель рассмеялась, искренне и просто:

– Боже! Милорд! Сколько преступлений ради любви какой-то вшивой, и даже не могущей родить, первой фрейлины! Тут и прямое невыполнение приказа, и воровство! И измена Хозяйке! На что же ещё вы пойдёте ради меня?!

– На всё. На всё, миледи. – его горящий взгляд с изрядной долей фанатизма и неадекватности сказал ей, что это – правда. Ну а то, что он влюблён в неё, не мог не заметить даже самый тупой и ненаблюдательный паж. Следовательно…

Следовательно, её Величество вовсе не хотело избавиться от неё столь фатальным и окончательным образом. Иначе выбрало бы простой и надёжный яд.

А хотело это самое Величество просто убрать подальше от Тарсии слишком красивую и молодую конкурентку, наслаждаясь восстановленными супружескими отношениями, и «починенными», и недюжинными способностями его Величества призового кобеля, в одиночестве. Что и логично и, с её стороны…

Порядочно. В какой-то степени.

Только вот разочаровывать молодого влюблённого не нужно. Он должен верить, что действительно спасает её жизнь. От коварной и подлой королевы.

Поэтому она про свои домыслы и логические раскладки промолчит. И будет молчать всю оставшуюся жизнь. Которую им, похоже, предстоит провести на чужбине.

Да и ладно – лорд Айвен не такой уж плохой вариант. Любит же её:

– Лорд Айвен. Я оценила жертву, которую вы кладёте на алтарь вашей страсти. И согласна. Удалиться в изгнание. Вместе с вами. И быть вашей супругой. – она тяжело вздохнула, постаравшись, впрочем, замаскировать этот вздох, или уж частично исправить впечатление от него благодарным взором. И добавила уже только мысленно:

– «И да поможет мне Бог!»

Заночевали в небольшом трактире, уже ближе, как прикидывала леди Маргарет, к одиннадцати часам ночи. Сир Айвен за время пути слегка подзадолбал своей наивной простотой и волнением: всё время оглядывался, явно опасаясь погони.

Она не стала говорить ему, что погони скорее всего и не будет, что королева организовала всю эту комедию лишь для того, чтоб избавиться от серьёзной конкурентки, но не столь летальными способами, какие предпочитала королева-мать. Разумеется, давая понять этой самой конкурентке, что её жизнь, конечно, важна. Но не настолько, чтоб позволить ей остаться при короле, или вернуться в Тарсию спустя какое-то время…

В этих случаях нет никакого сомнения, что её Величество исполнит данное ещё летом обещание. Не пощадить.

С одной стороны леди Маргарет было приятно, конечно, что леди Наина, похоже, по-своему привязалась к ней, и не хочет просто убивать. Но с другой стороны было немного обидно: а ну как и правда – ей удалось бы вернуть, а, вернее – предоставить своему телу этот драгоценный Дар – детородную функцию?!

Но сейчас думать и уж тем более говорить об этом с милордом своим «спасителем» вовсе не хотелось. Поэтому она плотней натянула на голову и лицо капюшон тёплого чёрного плаща, думая, что никого эта идиотская мера предосторожности, случись и правда, погоня – не обманет: «Проезжали тут у вас по дороге мужчина с женщиной?» «Так точно, милорд капитан – проезжали!». Трактирщики – они же болтуны и предатели уже по должности! Потому что соври ты, и если это выяснится, (А выяснится это практически неизбежно!) и твой горячо любимый трактир просто… Сожгут!

В назидание несговорчивым и ненаблюдательным коллегам.

А он, трактир, – единственный источник твоего существования, и прокорма, и лечения, к примеру, больной анемично-ревматичной жены, и гарантия обеспечения «лучшим будущим» трёх сопливых и затурканных детишек. Которых они увидали в нижнем, общем, зале, когда ужинали. Кроме них в зале находились ещё двое пожилых, тихо переговаривающихся, и хитро переглядывающихся между собой путешественников – судя по одежде, купцов из Карпадоса, а ещё весьма угрюмого вида угольщик: телегу с углём они видели во дворе трактира, а лошади явно находились там же, где сейчас стояли и их лошади – в тёплом сарае. Освещалось мрачное и прокопчённое насквозь помещение огнём из очага и тремя свечками, традиционно мигавшими на сквозняках у потолка, расположившись на чёрном же от времени и той же копоти тележном колесе на цепях. Мрачной атмосферы и глубоких теней в углах, впрочем, это освещение почти не рассеивало.

На ужин имелась только отварная баранина, да точно такая же картошка. И поскольку привередничать и воротить нос им было не с руки, приходилось сейчас уплетать за обе щёки и эту немудрёную трапезу. Собственно, Маргарет и не протестовала: после целого дня бешеной скачки впроголодь отварная картошка очень даже… Хороша.

Она не видела смысла сидеть в насквозь провонявшем прогорклым маслом и луком унылом помещении, поэтому покончив с едой, они поднялись в свои комнаты. Вернее, это хозяин трактира так их обозначил – две крохотные клетушки, только-только стоять, не нагибаясь, и вмещавших лишь постель и лавку-скамью. Одежду полагалось развешивать на стене, на вбитых в даже не ошкуренные и некрашеные доски, гвоздях и крючьях.

– Вы, миледи, наверное, сердитесь на меня. Что не могу обеспечить достойное вашей милости убежище, или хотя бы приличный ночлег…

– Лорд Айвен. Прошу вас: не говорите ерунды. Я ведь жила в королевских покоях не всегда. И отлично помню свои детство и юность. Да, приходилось мне ночевать и в простых крестьянских избах. Так что бытовые удобства сейчас – последнее, что меня беспокоит. – он чуть дёрнула плечом, закутанном в тёплую шаль.

– А что же тогда беспокоит вашу милость, миледи?

– Беспокоят меня две вещи. А именно то, что во-первых, дорог из Тарсии всего три. И мы сейчас следуем по самой… Скажем так – неоживлённой. Особенно зимой. Здесь нас, разумеется, тоже будут искать. Вероятней всего – как раз в первую очередь. А трактирщик несомненно запомнит нас. Такую, – она покрутила головой на лебяжьей шее, – даму как я, без ложной скромности скажу, не заметить невозможно! Ну а во-вторых…

Во-вторых, два торговца внизу – никакие не торговцы. Потому что у одного из них тату на кисти руки, с гербом гильдии наёмных убийц Сапатии. А у второго под плащом топорщились ножны как минимум трёх кинжалов. Стало быть – метать умеет отлично.

Ну а больше всего меня насторожило то, что на нас они старались вообще не смотреть. Это говорит как раз о том, что они нас узнали, и изо всех сил старались не привлекать нашего внимания. Что, должна признаться, отнюдь не свидетельствует об их уме. К счастью для нас.

– Но миледи!.. Вы так спокойно об этом говорите! Значит, вы предполагаете, что эти двое…

– Нет. Не думаю, что убить нас должны именно они. Скорее, они выжидают здесь, чтоб подтвердить отряду, который прибыл бы сюда позже, ближе к рассвету: да, птички здесь! И вот этот-то прибывший отряд нас – и!.. А мы бы как раз видели десятый сон.

– Когда вы так говорите, миледи, мне хочется спуститься вниз, и немедленно разделаться с негодяями!

– Не нужно спешить, мой милый спаситель, – она послала ему грустную улыбку, после чего подошла к узкому, даже кошке не пролезть, окошку, и выглянула наружу, – Я ведь могу и ошибаться. Как, скажем, и бывший убийца может посчитать, что ремесло платного осведомителя куда прибыльней и безопасней, чем его основная работа. Не будем мы никого трогать до тех пор, пока на нас не нападут.

– То есть, мы…

– Да. Я предлагаю засесть прямо в вашей комнате – она побольше, следовательно, позволит получше развернуться, когда начнётся. А ждать будем, лёжа на кровати. Не раздеваясь, разумеется. – она не без интереса проследила, как хитро-вожделённое выражение на лице офицера сменилось разочарованием. Поэтому добавила, больше для себя, чем для него, – Потому что если вы и правда хотите спасти меня от смертельной опасности, лорд Айвен, то сделаете всё, чтоб сохранить тишину и… бдительность!

Лежать на жёстком и продавленном матрасе-тюфяке из прелой соломы было неудобно. Стоило попытаться чуть повернуться, чтоб лечь поудобней, как он начинал предательски потрескивать и колоться даже через одежду.

Юбку она, разумеется, сняла, одев вместо неё вторые штаны лорда Айвена, которые он очень кстати захватил, со смущением заявив, что мёрзнет, когда приходится стоять на часах в зимние холода где-то снаружи, на стенах Клауда, и которые и были надеты на нём. Разумеется, до того момента, как она спросила, нет ли у него запасных, и не потребовала снять, резонно указав, что в комнатках всё-таки не столь холодно, как на улице: тепло от двух стоящих внизу, в двух углах огромного общего зала, печей, на одной из которых и готовилась вся еда, весьма ощутимо нагревало полы и шло и от внутренней стены трактира. Так что вода, имевшаяся в большой кадке-бадье у входной двери, даже не замёрзла.

Лорд Айвен, конечно, тоже не спал, но переговариваться, даже шёпотом, она запретила, прекрасно понимая, что огромные щели в дощатых стенах сразу выдадут их тому, кто захотел бы проникнуть в соседние, сейчас пустые и не запертые, комнаты из общего коридора. Поэтому она прекрасно понимала «непередаваемые» ощущения и впечатления молодого и влюблённого мужчины, что вынужден сейчас лежать рядом с предметом своих вожделений в одной постели, и даже не пытаться хотя бы прикоснуться…

Наверняка он не раз проигрывал в мозгу мысль, что на самом деле она просто оклеветала несчастных торговцев, исключительно для того, чтоб избавиться хотя бы на сегодняшнюю ночь от его докучливых ухаживаний… да и всего остального, что явилось бы их логическим завершением.

Однако её спаситель оказался истинным дворянином, тихо вздыхал, не протестовал, когда его толкали в бок, чтоб подвинулся, и не успел окончательно уверовать в то, что она просто запудрила ему мозги: отдалённый топот копыт они услышали ещё до того, как колокол какой-то церкви пробил два часа. Она поняла, что автоматически схватила и стиснула до синяков его руку своей кистью, и заставила себя ослабить хватку.

Затих топот однако в отдалении, и если б они не прислушивались, чутко ловя каждый шорох в огромном бревенчатом здании, и снаружи его, ни за что не услышали бы, как где-то скакали, а затем словно перешли на шаг и остановились кони. Не менее пяти.

Но дальше они ничего не услышали, что было странно само по себе: никаких селений или домов там, в той стороне, откуда они прибыли, не имелось. Следовательно, лошадей или сдали кому-то, или просто привязали к ветвям в гуще леса, сквозь который вела дорога, а дальше двинулись пешком. Что сразу обо всём говорило.

Она приблизила губы к уху лорда Айвена, и прошептала:

– Вам хватит и меча. Ну-ка дайте мне ваши кинжалы.

На секунду она почуяла его колебания: мышцы напряглись. Но затем он кивнул, поёрзал, и протянул ей руки. В одной имелся длинный мизерикорд, для ближнего боя, другой кинжал напоминал самый обычный штырь: для метания. Стало быть, из новой стали, бронебойный: если что, пробьёт и кольчугу.

Она выдохнула: почувствовала себя куда спокойней. Поскольку капитан мог и заупрямиться. Ведь он наверняка считал, что в их паре он – ведущий.

Ну и ладно. Пусть считает как хочет, лишь бы не мешал защищать их жизни.

Запор на их двери представлял собой самую банальную щеколду. Однако она достаточно легко сдвигалась снаружи, стоило кончиком, к примеру, того же кинжала поперебирать по стальной полосе, сквозь щель в двери, выдвигая щеколду из проушины. Так и произошло спустя каких-то полчаса после того, как затих топот копыт.

Вот теперь она мягким кошачьим движением слезла с ложа, встав напротив проёма, чуть справа, а чуть слева от него по её знаку расположился её напарник по предстоящей схватке, вооружившийся тем, чем она приказала.

Дверь распахнулась рывком, и первый нападавший, попытавшийся было вбежать, отлетел назад, скрывшись из глаз, словно отброшенный огромной рукой: это лорд Айвен метнул в него с размаху кадушкой! Второму так не повезло: в его грудь вонзился по рукоять кинжал, выпущенный леди Маргарет. Этот замотанный в чёрный плащ до глаз убийца не отлетел никуда, но грохнулся навзничь на пол, прямо под ноги тех, кто сейчас толпился там, снаружи, на секунду замерев от неожиданного отпора.

Третий и четвёртый убийцы, переступив через труп, вбежали вместе: очевидно, посчитали, что так им будет сподручней! Но сподручней оказалось лорду Айвену: удар скамьёй пришёлся сразу по двум телам! И пусть не по головам, но ломаемые рёбра так и затрещали! Вот теперь раздались и крики: отряд напавших явно был возмущён «нечестностью» жертв!

Змеёй проскочив в неосвещённый коридор, пригнувшаяся к самому полу леди Маргарет поспешила воспользоваться ситуацией: стоявший за притолокой лучник, явно собиравшийся сделать шаг и выстрелить в проём, оказался в пределах досягаемости! Она не стала ждать, пока он сообразит, что за фурия на него выскочила, а сразу вонзила мизерикорд в место, где шея соединялась с подбородком, направив удар вверх, в мозг: увидела, что человек в кирасе и каске!

Лучник после этого стал неопасен, тоже завалившись под ноги, теперь уже старавшемуся выйти на оперативный простор лорду Айвену, да и хорошо: потому что в неё уже целился ещё один лучник, стоявший на ступенях, ведущих вниз, в общий зал. Пришлось, как ни хотелось, метнуть в него и мизерикорд.

И пусть она не убила чёртова труса, попав в предплечье, но выстрелить прицельно он не сумел – стрела ушла в потолок! Ей оставалось только прыгнуть вперёд, и, схватившись за перила обеими руками, подошвами сапог, что приготовил для неё лорд Айвен, наподдать в прикрытую кольчугой грудь!

Растерявшийся и не успевший ничего сделать болван загрохотал по ступеням вниз, испуская вопли не то – боли, не то злости. Тут пришёл в себя и поднялся снова на ноги тот идиот, что огрёб кадушкой, но им занялся выскочивший наконец из комнаты лорд Айвен. Церемониться он с убийцей не стал, а просто вонзил в нижнюю часть торса тому меч – почти по рукоять! Ну и правильно: а то по пояс тело тоже оказалось прикрыто кирасой!

Леди Маргарет, решив, что они не в том положении, чтоб позволить себе красивые и благородные жесты, вонзила в пах того, кто получил скамейкой, и сейчас стоял на четвереньках, шипя и ругаясь вполголоса, нож, а скорее – настоящий тесак, выдернутый ей из ножен того типа, что до этого ждал с луком у косяка. Шипение сменилось диким воплем, второй пострадавший от давешней скамьи тоже попытался наконец встать – до этого он изволил валяться на полу, свернувшись клубочком, охватив себя руками, и поскуливая, словно побитая собачонка. Не вышло у него ничего.

Леди Маргарет рубанула наотмашь удобно вмещающимся в ладонь тесаком, до половины перерубив шею повернувшегося спиной труса. Извергая фонтаны крови, тело грохнулось оземь – теперь уже навсегда.

Открылась ещё одна дверь коридора, и в проёме нарисовалось перепуганное чёрное лицо. Леди Маргарет оскалилась и замахнулась, собираясь метнуть тесак, но быстро остыла: в свете едва тлеющей масляной лампадки обозначился вышедший: угольщик. Вытаращенные глаза пучились на неё так, словно собирались выскочить из орбит. Бедняга. Он-то тут уж точно ни при чём. Поэтому леди позволила себе «успокоить» любопытствующего:

– Вернитесь к себе. Всё в порядке.

– Вы это называете – порядком?! – это возмущённый протест выразил уже лорд Айвен.

Леди Маргарет повернулась к нему:

– Вовсе незачем впутывать, и тем более убивать совершенно невиновных посторонних! Пусть они и оказались свидетелями вашей жестокости!

– Моей жестокости?! Моей?! – она поспешила подмигнуть ему, и лорд Айвен закрыл снова открывшийся было рот, и заткнулся. Леди Маргарет вновь повернулась к бедолаге-свидетелю:

– Послушайтесь доброго совета. Если хотите жить – вернитесь к себе. И запритесь до рассвета. Ну, идите уже. А то я не поручусь за терпение своего разъярённого спутника.

Угольщик, до этого только моргавший с открытым ртом и переводивший взор с неё на лорда Айвена и обратно, наконец внял предупреждению. И очень быстро «удалился», захлопнув дверь. И загромыхав щеколдой.

Но леди Маргарет не успокоилась до тех пор, пока не спустилась вниз, и лично не убедилась, что прокувыркавшийся с лестницы ублюдок сломал шею: такого страшного предсмертного оскала, как позднее признал и лорд Айвен, они не видели никогда!

Но это случилось уже потом, когда они, спешно переодевшись, и по настоянию леди Маргарет поснимав подходящие трофейные штаны с тех, кому они уж точно понадобиться больше не могли, покидали неприветливый трактир. Камзол с мужчины подходящего размера она прихватить тоже не забыла. Свой шикарный когда-то, а сейчас превратившийся в потрёпанную грязную и пропитанную конским потом тряпочку, женский наряд, леди Маргарет всё же с крюка в стене сняла, захватив на всякий случай с собой: вдруг пригодится?

Трактирщик, то ли напуганный устроенным им тарарамом, то ли получивший должное предупреждение, или порцию адекватных угроз от нападавших, из своего закутка даже носа не высунул.

Поэтому они с чистой совестью отбыли, даже не заплатив за ночлег. Который таковым, как сердито заявил лорд Айвен, назвать нельзя было даже с большой натяжкой. Леди Маргарет поспешила с ним вежливо согласиться.

Однако в сарае, где они забирали и сами седлали своих лошадей, лорда Айвена разобрало:

– Миледи! Не сочтите за дерзость… Я-то, балда этакая, думал, что это я буду вас спасать и защищать! А вы…

– Ни слова более, лорд Айвен. И не вздумайте никому рассказывать о случившемся. Я предпочитаю сохранять образ красивой и изысканной жеманницы. Изнеженной и абсолютно неприспособленной к тяготам этого бренного мира. Это, знаете, способствует. Решению жизненных проблем. Вот например: влюбились бы вы в меня, зная, что я не моргнув глазом, могу убить или безжалостно добить пятерых здоровых воинов – профессиональных убийц и бойцов?

Некоторое время молчание нарушало только недовольное пофыркивание седлаемых лошадей и скрип шевелящейся на ветру входной двери. Потом лорд Айвен решился:

– Вы уж простите, миледи, но в вас такую я влюбился бы… Ещё безоглядней!

Леди Маргарет тяжко вздохнула, подкатив глаза к потолку: ну что с этим идиотом делать?!

Ох уж эти мужчины! Кто их поймёт?!

Когда лорд Айвен попытался двинуться дальше, по дороге в направлении Лории, леди Маргарет удивила его, если только такое было возможно, ещё сильней:

– Милорд! Нам не туда.

– То есть, как это, миледи?! Мы же, вроде, спасаем вас от смерти?

– Спасаем-то мы конечно спасаем… Да только способ и путь мы выбрали, как мне кажется, не те.

– Не понял. Просветите?

– Легко!

Она рассказала ему, какие мысли пришли ей в голову, когда он «спасал» её из лап наёмников. О том, что, как она думала, королева вовсе не хотела убивать её.

– Но что же тогда вы думаете о… Произошедшем?!

– Думаю я, лорд Айвен, что неверно оценила характер и волю своей повелительницы. Она не то, что не хотела убивать меня… А не хотела убивать меня там, в Клауде. И, главное – не хотела, чтоб его Величество даже краешком сознания заподозрил в моей смерти или бегстве, её. И просчитала она ситуацию, надо признать, чётко.

Она хотела, чтоб весь двор знал, что я сбежала с влюблённым в меня мужчиной, предпочтя его – королю! А это, согласитесь, сильный аргумент против меня, как первой фаворитки. И, разумеется, наших тел не должны были найти: думаю, если вернёмся сейчас по этой дороге, легко найдём место, где ещё пара-тройка сообщников копают могилу в смёрзшемся грунте леса! То есть – мы бы с вами отлично «замели следы», и предавались своей пылкой страсти… Где-то далеко от Тарсии.

Поэтому.

Мы с вами, милорд, как это не неприятно, сейчас найдём этих сообщников. Лук, доставшийся вам как трофей, имеется, колчан тоже. Вы их застрелите. – она сделала жест рукой, видя, что он хочет возразить, – Без колебаний и морализаторства, типа, что нехорошо убивать безоружных и беспомощных. Они – не безоружные и не беспомощные. Они – профессионалы. Наёмники. А наёмники знают, на что идут.

Так вот, после того, как мы их закопаем, мы двинемся назад в Тарсию.

Нас там сейчас точно не ждут, и мы легко проедем сельскими дорогами до Милдреда – в объезд любимой столицы. А уж от Милдреда до твердыни лорда Хлодгара мы как-нибудь доберёмся. Заправляет там всем сейчас, насколько я знаю, лорд Жорес.

А уж с ним-то я, смею надеяться, смогу договориться.

Потому что мне сейчас сильнее всего на свете хочется сделать как раз так, как не желала, чтоб я сделала, её Величество.

Хотя бы – назло!

Не говоря уж о пользе для здоровья.

– Но как?! Как вы догадались обо всём этом?! Вы – я это видел! – уже были готовы и к встрече со шпионами-подсадными, и с наёмными убийцами!

Она снова воздела очи к небесам, вздохнув. Но потом подумала, что ничего страшного не случится, если она и правда, скажет:

– Догадалась я на самом деле тогда, когда вы показали мне вашу лапу с так называемыми «похищенными из шкатулки» драгоценностями. Так вот: придётся мне вас, мой милый похититель, разочаровать. Вы в них не разбираетесь. А я – да.

Поэтому сразу увидела, что это не золото и бриллианты, а – позолоченная медь и стразы Звароффски. Так что её Величество нагло провела вас, милорд капитан.

То есть – она знала, что вы попытаетесь запастись средствами при бегстве. Для нашего существования. А фамильных драгоценностей ей лишаться вовсе не хотелось – никто не гарантирует, что наёмники вернут их ей: просто скажут, что не нашли при трупах. Ещё вопросы будут?

Он молча покачал головой.

Сволочей, оставленных копать яму-могилу, нашли легко: они и не скрывались, работая в свете факела. И не их вина, что первыми к ним подобрались вовсе не те, кого они ожидали. Посопротивляться они, правда, не попробовали: реалисты, мать их. Прикинув расклад сил, сразу бросились бежать, даже не пытаясь воспользоваться стоящими кучкой лошадьми. Но пара пущенных меткой опытной рукой стрел настигла их даже в дебрях леса, где, казалось бы, можно легко скрыться за частоколом стволов…

Леди Маргарет подъехала на коне к тому, кто ещё подавал признаки жизни: ему попало в область повыше таза. Печень? Да: об этом ей сказала и почти чёрная кровь, лужей растекающаяся под телом. Несмертельно, стало быть. Но только – пока.

Потому что с таким кровотечением он не протянет и часа.

Она спешилась. Привязала повод коня к какой-то ветке. Подошла. Встала над человеком, помолчав, и глядя в смотрящие с ненавистью глаза. Затем опустилась на колено, и вынула из ослабших пальцев гада припрятанный в складках одежды кинжал. Сказала:

– Выкладывай. Кто ваш наниматель. И умрёшь быстро. И не больно.

Человек не придумал ничего лучше, как грязно выматериться, и плюнуть ей в лицо. Она даже не стала утираться: вонзила кинжал по рукоять ему в ляжку. И провернула там. Она чуяла, конечно, что лорд Айвен, тоже подъехавший и уже слезший с коня, в шоке. Но благоразумно помалкивает, остановленный её взглядом.

Через полминуты, когда почти затихли вой и вопли дикой боли, она подняла кинжал снова, показав его окровавленное лезвие лежащему на спине:

– Считаю до пяти. Потом – вторую ногу. А затем – в пах!

– Прошу вас!.. Пожалуйста, миледи! – ага, он уже вспомнил, как вежливо обращаться к дамам! – Не надо! Пощадите! Я… Я всё скажу, что знаю! Это ведь не я, а Деррик! Деррик договаривался с нанимателем! – лежащий задыхался, и по расширившимся во всю радужку зрачкам она видела, что ему и правда, чертовски больно!

– Говори.

– Я не… Не знаю, как её зовут, но она, ну, то есть – наниматель – женщина! И Деррик всегда, когда упоминал о ней, говорил, что нас это не касается. И нам лучше не знать! А деньги не пахнут!

– На твоём месте я бы всё-таки постаралась конкретней вспомнить об этой женщине: кто она может быть! – леди Маргарет подбросила на руке кинжал, ловко заставив тот сделать два оборота. Отсветы от факела на полированном лезвии поиграли искрами на лице лежащего. Если он не был впечатлён до этого, то уж тут-то – точно!..

– Да, да, миледи… Он… Она… Это… Я так понял, что это – самая главная леди! – лежащий попробовал хитро подмигнуть, но лицо исказила гримаса боли, – Ну, вообще –Самая главная! И её имя нельзя говорить вслух! И даже упоминать о ней. Иначе… – он показал характерный жест, проведя ногтем большого пальца по шее, – Она сказала, что болтунов найдёт везде!

– Понятно. – Маргарет не видела смысла спрашивать больше ни о чём, но…

– Где деньги-то?

– Тут. Тут деньги… Наши, когда пошли к вам, не взяли их с собой. Аванс – в седельной сумке Деррика.

– Хорошо. Помолись. Я обещала, и сдержу слово. Тебе не будет больно. Скажешь, когда будешь готов.

Он закрыл глаза. Потом губы зашевелились. Потом… Потом он открыл глаза. Поморгал, избавляясь от непрошенной слезы. Смотрел он вверх, прямо над собой, а её теперь словно и не видел. Сказал, ни к кому, как она поняла, конкретно не обращаясь:

– Прости, Господь. Не смог я вырастить мою малютку. Мою маленькую Абигайль.

Прости, доченька…

– Сколько её лет?

– Три. Ей три года… – он явно изо всех сил сдерживал рыдания, а на краешке рта появилась кровь. Близка, стало быть, его смерть.

– Где она живёт?

– В Лории. У моей старшей сестры, Элизабетт. А мать её умерла. Чума.

– Улица, дом?

Он ответил.

– Обещаю. Твою долю денег за… нас, я твоей сестре отдам. Если буду жива. Готов?

– Да. Да, ваша милость. Прощайте.

– Ну, прощай и ты. – она вонзила кинжал прямо в сердце – под грудиной по центру, направляя остриё к шее. Знала, где это самое сердце находится, и знала, как сделать, чтоб рёбра не мешали… Он раскрыл было рот, но замер, так и не издав ни звука. И спустя несколько секунд словно застыл, расслабившись и накрепко примёрзнув к земле…

Его остекленевшие глаза она закрыла сама.

Поскольку лорд Айвен не спешил начинать беседу, ей пришлось сделать это самой:

– Милорд Айвен. Вы сердитесь. – она не спрашивала, просто констатировала.

– Нет, миледи, как вы могли подумать! – он фыркнул. Но продолжил, – Впрочем, вы, конечно, правы. Я… э-э… скажем так: расстроен. Вашим… э-э… неподобающим и жестоким обращением с беззащитным пленником.

– Так уж прямо беззащитным! – она дёрнула плечом, – Если вспомните, это я отобрала у него кинжал, которым он собирался меня коварно!.. Я была возмущена. И этим, и тем, что, так сказать, предшествовало. Ну, поэтому и не смогла сдержать свои мстительные порывы!

– Миледи, прошу вас! – было видно, что несчастного бедолагу капитана так и корёжит, – Если кто в нашей паре и контролирует свои эмоции и действия, так это – как раз вы! И вы вполне сознательно допрашивали и пытали смертельно раненного беднягу.

– Да. Не вижу смысла отрицать. Пытала я его жестоко. Зато – эффективно. И – главное в нашей ситуации! – быстро. Так что поздравляю, капитан: вы «спасли» на редкость циничную, бездушную и практичную, жертву дворцовых интриг.

Зато очень красивую!

– Не говорите так, миледи! Вы словно режете мне сердце острым кинжалом!

– Ах, да! Я совсем забыла, что солдаты его Величества – они же все такие совестливые и чувствительные! И поверженного врага никогда не пытают и не добивают! – она было разошлась, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. И зрачки, как всегда в такие моменты, расширились во всю радужку, наверняка делая её похожей на Горгону-медузу.

Но быстро заставила себя успокоиться: они не в том положении, чтоб ругаться, или расставаться. И если она уж точно – не пропадёт, то несчастного армейского дезертира и нарушителя приказов вряд ли возьмут назад, в армию. А он больше ничего и не умеет. Наверное, даже не участвовал в настоящих боевых действиях – иначе не боялся бы крови и смерти…

И не высказывал бы столь нелепых претензий.

– Милорд Айвен. Я приношу извинения за неуместную иронию. И признаю, что вела себя не в соответствии с кодексом чести. И вы вправе оставить меня сейчас. И двинуться дальше самостоятельно. Постаравшись устроить свою судьбу так, как сочтёте нужным.

Почти две минуты – она считала! – он молчал.

Потом заговорил, и в голосе его слышались подлинные боль и страдание:

– Я не смогу так поступить, ваша честь. Потому что буду чувствовать себя последней свиньёй. И хотя мой мозг говорит мне, что вы, миледи, не пропадёте, и сумеете выйти целой из любой передряги, моё сердце…

Оно говорит мне другое.

– Милорд Айвен! Разве можно любить столь кровожадное и стервозное чудовище?!

Его внезапно обратившийся к ней взгляд с подозрительно посверкивающими глазами, словно он сдерживал рвущиеся наружу слёзы, сказал бы ей это и без его слов:

– Глупо звучит, ваша милость, но вас такую я почему-то люблю ещё сильней! И этого я в себе ну никак не могу понять!

Сволочь! В самую точку!

Ну разве можно сделать женщине – комплимент сильнее?!

Да оно, собственно, и правильно: ведь любят – не «потому что!» А просто – любят!

Ну и как не наградить такого наивного простака жарким поцелуем?!

– Не нужно ничего в себе понимать, лорд Айвен. И «разбираться в своих чувствах» предоставьте ипохондрикам и поэтам. А мы – люди дела. Идите-ка сюда, мой милый запутавшийся солдат! Я постараюсь как-то развеять ваши сомнения. И скрасить страдания.

Хорошо хоть, что их кони во время этого действа стояли смирно, и не мешали ей.

Им всё же пришлось остановиться через пару десятков миль, в очередном трактире. Началась жуткая метель, и продувало так, что не спасали и её новый камзол, и вторые штаны, из которых они вытряхнули двоих из более крупных нападавших ещё там, в первом трактире, логично рассудив, что им-то они уже не понадобятся.

Правда, внутри низкого и тоже закопчённого до черноты помещения было вовсе не столь тепло, как хотелось бы, но хотя бы не дуло. К счастью, из людей внутри никого не обнаружилось, кроме хозяина, а вот как владелец почтенного заведения борется с пытающимися ограбить его, стало понятно очень быстро: на половичке у ближайшей печи грелись три огромных косматых волкодава неопределённой расцветки. Но со вполне определёнными достоинствами: клыки из-под почти чёрных толстых губ торчали на добрый дюйм. Леди Маргарет хмыкнула:

– Вот уж с кем бы не хотелось… Хорошие собачки.

Они сели за один из столов, расположившись подальше от опасного соседства.

Вытирая лоснящиеся от масла руки о засаленный до серости передник, к ним подошёл хозяин:

– Чего изволят господа? О, прошу прощения: я становлюсь близорук на старости лет: чего изволите миледи, и вы, милорд?

Она не стала усложнять ему жизнь:

– Вы ведь уже приготовили жареную картошку и отварную говядину? – она почуяла, как напрягся и трактирщик, и её спутник, и поспешила успокоить их насчёт своего дара «ясновидящей», – Я просто учуяла их аппетитные запахи. Пахнет восхитительно, кстати. – пришлось покривить душой, потому что запахи еды на самом деле перебивали запахи въевшегося в стены и балки калённого масла, пота, и гари, – Ну так нам – по порции. И того и другого. И грога. По кружке.

– Запах грога вы тоже «учуяли», миледи? – вот ведь настырный и подозрительный он стал после поцелуя. Особенно после поцелуя. Похоже, считает, что она и правда – ведьма. Специально «влюбившая» его в себя. Ну, или ясновидящая.

Она тяжёлым взглядом посмотрела на него. Затем вздохнула:

– Никакая я вам не ведьма, лорд Айвен. – он мило покраснел: значит, в самую точку! – С другой стороны, не отказалась бы. Так хочется иногда просто пожить спокойно! Предвидя и предчувствуя всё, что случится! И – главное! – зная, как избежать…

– Да уж, миледи. Избежать проблем и хлопот мечтает каждый. Как и смерти.

– Вы правы. Но вот что интересно, милорд Айвен. До того, как вы меня спасли, вы думали, что влюбились в меня по своей воле. А сейчас, выслушав то, что я вам поведала, и увидев то, как я помогла вам справиться с нашими… э-э… проблемами, там, в предыдущем трактире, вы считаете, что это я вас охмурила. Навела чары. Околдовала.

Он ничего не ответил, но она увидела, как заходили под кожей скул желваки, и побледнело лицо. Всё верно. Чёртов Конклав так много вещал о том, кто такие ведьмы, как обнаружить их происки, и как бороться, что обычные люди жутко запуганы. Поэтому стоит даже хотя бы показать, что ты унюхала, что готовится на огромной плите на кухне, за условной перегородкой, еле доходящей до пояса, как уже начинается…

Косые взгляды и шепоток за спиной.

И если в отношении трактирщика ей – наплевать, пусть себе думает, что хочет, потому что они, скорее всего, больше никогда не увидятся, то в отношении её спасителя…

– Так вот: ничего такого не было. И я вам сейчас это докажу. – она достала свой – ну, вернее, трофейный! – кинжал из ножен, и легонько коснулась остриём своей руки – на тыльной стороне предплечья. Из крохотной ранки потекла кровь. Несколько капель упало на засаленную и почерневшую от многолетней грязи столешницу.

Она спрятала кинжал, отерев о штанину, и откинулась на спинку стула:

– Попробуйте, милорд! Перекрестите её!

Лорд Айвен сглотнул. Посмотрел несколько раз  – то на неё, то на кровь. Но всё же приверженность устоям и догматам Священного Писания взяла верх над влюблённостью: он перекрестил капельки.

Ничего не случилось. Она ободряюще улыбнулась:

– А теперь перекрестите меня!

Он так и сделал. И опять ничего не произошло.

Она с изрядной долей горечи сказала:

– Вот видите, мой бравый капитан? В наше время женщина из «благородных» не может не то, что проявить силу, защищая свою жизнь, но и разум – поясняя, как она вычислила то или это. Оно и верно: слишком умных женщин мужчины боятся. И в жёны брать не хотят. Думаю, если б мой первый муж имел возможность пообщаться со мной подольше, он бежал бы от меня, как чёрт от ладана. Потому что сразу понял бы, что я излишне умна и наблюдательна, и вижу и людей почти насквозь, и любые ситуации легко просчитываю  – ну, как заправская ведьма! (А уж как дерусь! Своего любимого братца я всегда клала на обе лопатки, да и мечом я владела – куда там даже моему учителю!..)

Но муж мой со мной  – не общался. Считал себя состоявшимся и подготовленным к любым ситуациям мужчиной. Что же до выбора партнёрши для брака, и матери для своих будущих детей… Он просто прельстился моими внешними достоинствами.

Собственно, тем же, чем и вы, лорд Айвен.

Поэтому предлагаю вам во второй раз: если хорошо подумаете на свежую голову, и захотите, можете оставить меня, и дальше устраивать свою судьбу самостоятельно. Так, как сочтёте нужным. Потому что вы не можете не понимать: в нашем тандеме я всегда буду играть роль лидера. И я прекрасно осознаю, что для большинства нормальных и самостоятельных мужчин это абсолютно неприемлемо.

С минуту он молчал, хмуря брови и кусая губы. Потом он молчал, потому что хозяин принёс, наконец, из кухни два блюда: с порцией исходящей паром жаренной картошки, и действительно восхитительно пахнущей отварной говяжьей ногой с какими-то травами – такими порциями, если честно, можно было бы накормить и пятерых!

Когда же тяжело вздыхающий мужчина, втихаря от них – но она засекла и это! – пробующий на зуб монету, которую лорд Айвен ему дал, удалился, капитан решился-таки:

– Всё вы уже знаете, миледи. Я парень простой, и без увёрток. Хотя и служил какое-то время при дворе, никакой я не сынок или бастард наших вельмож. Я простой солдат, неплохо сражавшийся с крысами и обезьянами. Просто из-за раны на ноге меня списали было, но потом, когда она поджила – определили в королевскую охранную роту.

И я понимаю, что никуда мне от вас не деться. Как говорится – коготок увяз – всей птичке пропасть! Так что не обессудьте: пока не погоните с…аным веником, никуда я от вас не уйду! И постараюсь впредь вносить больший вклад в дело… Вашего спасения!

Она рассмеялась: весело и от души.

А молодец! Чётко он сформулировал свои такие разные и странные мысли. О ней. И о его к ней отношении. И о своём долге, как он его понимает.

– Спасибо, лорд Айвен. Вы – самый галантный, и самый наивный кавалер из всех, кого я знаю! Ну а сейчас давайте-ка подкрепим наши подрастраченные силы, да заночуем прямо здесь. Потому что в такую метель по дорогам ездят только идиоты.

Ну, или королевские вестники.

– Ваше Величество! Прибыли леди Рашель, и начальник королевской охраны, капитан Айвен! Леди умоляет ваше Величество уделить ей пять минут!

Его Величество изволили почесать в затылке. Буркнуть:

– А я, вроде, запретил своим дамам высовывать нос из королевского замка, пока не закончится зимняя кампания… Хм. Ладно, лейтенант. Проводите леди и милорда капитана в мои апартаменты, и скажите, что через десять минут я приду.

«Покои» его Величества таковыми можно было назвать лишь с большой натяжкой: поскольку из вполне понятных соображений личной безопасности сир Ватель предпочёл не пользоваться личными комнатами лорда Хлордгара, (Мало ли! А вдруг там приготовлен «весёленький» сюрпризец навроде тех, что имелись в башне?! Да и «операторская», с ободранными обоями и взломанными полами выглядела, мягко говоря, непрезентабельно.) и жил его Величество в ничем не примечательных комнатах второго этажа. Тех, где раньше, судя по-всему, квартировали не совсем рядовые, а всё же кто посерьёзней. Похоже, менталисты.

Когда король вошёл в дверь, леди Рашель, до этого сидевшая в позе неприступной принцессы, проглотившей аршин, весьма живо вскочила. Реверанс, которым она приветствовала его Величество был не только глубоким, (То есть, открывающим большую часть декольте!) но и почтительным – она склонилась действительно низко.

Что же до бравого капитана, то он, судя по его виду, страшно маялся, и ожидал прибытия сира Вателя на ногах – меряя шагами крохотное пространство небольшой комнатки. А при появлении короля просто низко склонил голову, густо покраснев.

Стало быть, есть чего стыдиться.

– Встаньте, леди Рашель. – впрочем, помочь, как он это обычно делал, сир Ватель не стремился, предпочитая даже не подходить к подданным, а говорить с ними от двери – мало ли! – Я, конечно, польщён, что вы решили навестить меня в моём новом скромном походном жилище, но несколько… Удивлён.

Тут тон суверена вдруг стал куда более жёсток и грозен:

– Тем, что вы, миледи, решились нарушить мой прямой приказ оставаться дома. В Клауде. Проясните ситуацию, чтоб я решил: наказывать вас… Или простить.

– Да, ваше Величество, я объясню, если позволите. Но может быть, вы прикажете вашим гвардейцам охранять конфиденциальность нашей беседы там, снаружи?

– Да, пожалуй, – король сделал нетерпеливый жест, отсылая четверых насупившихся гвардейцев за дверь, напутствовав их, – И чтоб ни одна собака сюда не совалась!

По тону леди Рашель поняла, что силы полностью вернулись к её сюзерену, как и былая самоуверенность, а во взгляде сверкала холодная сталь.

Но её эти проявления уже не пугали. Поскольку на её стороне – правда!

– Прошу прощения, ваше Величество, но как мне кажется, вам удобней будет слушать наш рассказ сидя. Потому что, боюсь, он окажется длинным.

Сир Ватель поймал себя на том, что опять барабанит пальцами по столешнице, и только этот звук нарушает царящую в комнатке уже с минуту тишину. Обратил король внимание и на то, что снова, как в молодости, поджал и прикусил изнутри щёку зубами.

Нет, так не пойдёт. Он убрал руку со стола, и щёку отпустил.

– Кто, кроме лорда Айвена, может подтвердить ваши слова, миледи?

– Возможно, их могли бы подтвердить восемь трупов, два из которых сейчас закопаны в известном нам с лордом Айвеном месте, а о судьбе остальных шести, оставшихся в трактире «У дикого вепря», мне сейчас ничего не известно. Что же до подтверждений со стороны её Величества… Я готова съёсть свою шляпу с перьями, если удастся их из неё вытрясти! Она ведь у нас, – леди повела точёным плечом, – Умна. И упряма.

И не успокоится, пока не добьётся, чего хочет.

– Пожалуй, пожалуй… Однако я знаю несколько способов, как добиться правды. Даже от самых упрямых и стойких. Ну-ка…

Сир Ватель встал, прошёл к двери. Распахнул её. Грозный голос наполнил коридор:

– Капитан! Пусть второй взвод моей личной гвардии немедленно возьмёт чёртов возок, в котором сюда доставили… э-э… королевского пленника, и со всей возможной скоростью отгонит его в Клауд. Где даст её Величеству прочесть моё письмо, которое я сейчас напишу, затем погрузит это Величество в возок, и со всей возможной скоростью доставит сюда. И только в случае категорического отказа пусть лейтенант Сандерссон скажет её Величеству, что если она не приедет «навестить» меня в моём походном лагере добровольно, я могу расценить это в военное время как измену родине. И неповиновение прямому приказу  его Величества. И тогда ею займётся Трибунал.

Если же и это не поможет, пусть везут её силой!

Ибо такова моя воля!

В послании, которое леди Рашель, не удержавшись, прочла, заглянув через плечо сира Вателя, имелось лишь три фразы:

«Ваше Величество! Великолепные новости. Прошу прибыть сюда как можно скорей!»

Комнаты, выделенные леди Рашель в замке лорда Хлодгара, особыми удобствами не отличались, хотя, похоже, принадлежали до этого леди Еве. А не слишком-то баловал свою фаворитку роскошью и удобствами чёрный Властелин: простая узкая кровать, без перин и балдахинов. Простые деревянные табуреты из берёзы у столь же неказистого стола… С мутным треснувшим зеркалом, висящем на стене над ним. Шкаф для хранения платьев. Со скрипучей дверцей. Внимательней изучив его содержимое, леди Маргарет нашла и отлично сохранившиеся, или совсем новые, кожаные боди, бра и шортики, и плети, со свинчаткой на конце, и без, и ошейник с цепью… И много чего ещё.

Похоже, лорд Хлодгар был тот ещё затейник.

Однако долго предаваться изучению интерьера ей не дали: в дверь постучали.

Она открыла, не без удивления увидев на пороге шесть рослых гвардейцев (Отдал, стало быть, дань уважения её способностям, и возможным действиям в плане неповиновения его Величество!) и невысокого сержанта. С глазами печальными, словно у спаниэля. Слово, как ни странно, взял сержант:

– Миледи! – тут он вежливо, но без подобострастья, поклонился, – Я – сержант Вассерманн. Его Величество прислал нас за вами. Прошу проследовать за мной!

Двигаясь за еле заметно прихрамывающим сержантом, леди Маргарет с любопытством оглядывалась. Коридоры, комнаты по бокам прохода, по которому они сейчас двигались, потолки, держаки с факелами на каменных почерневших от копоти и сырости стенах, и вообще вся обстановка, мало чем отличались от таковых в Клауде.

А, собственно, чего она ждала? Замки построены обычно из камня. Следовательно, и конструктивные решения могут быть только строго определённого вида. И размера.

Спуск в подвал из подвала удивил её. Но не сильно. Ведь если хранить самую ценную вещь где-то – так уж спрятанной очень глубоко и надёжно. А в том, что её сейчас ведут к легендарной Машине, она уже не сомневалась.

Осуществится, стало быть, её заветная мечта.

Хотя и не совсем так, как она хотела бы…

У машины её уже ждал сир Ватель, и ещё пять гвардейцев. Король изволил криво усмехнуться и проворчать:

– Наконец-то. Сержант, почему так долго?

– Прошу прощения, сир. Я не могу ходить быстрее из-за артрита.

– Это вы мне тонко намекаете, что и вас?..

– Никак нет, сир! – сержант явно снова был испуган, а королю, похоже, нравилось дразнить ветерана, – Никоим образом, сир! Простите, сир!

– Хорошо. – его Величество перевёл взгляд на леди Рашель, – Леди Маргарет. Думаю, вам ничего объяснять не нужно?

– Нет, сир.

– В таком случае – прошу. Сможете сами раздеться?

– Да, ваше Величество. Только… Может, кто-нибудь поможет мне с этими дурацкими шнурками?

– Хм-м… Я помогу. Сам. – под грозным взором его Величества бравые гвардейцы, вожделённо засопевшие было, поспешили принять храбро-невозмутимый вид, и чуть отступить назад. Его Величество не оплошал – очевидно, сказалась большая практика. Не прошло и минуты, как леди Маргарет оказалась перед входным отверстием капсулы – абсолютно нагая. Приказать гвардейцам и сержанту отвернуться его Величество не забыл.

– Прошу, миледи. – сир Ватель галантно подал леди Маргарет руку.

Леди на секунду словно заколебалась. Затем взглянула на его Величество – по-новому. Во-всяком случае такого в её взоре сир Ватель никогда прежде не замечал.

– Ваше Величество, я не сомневаюсь, отлично знает, чего хочет. И решение уже принято. Но… А вдруг я всё же даже после машины не смогу… Забеременеть?

– Могу заверить вас только в одном, миледи. Моя любовь к вам и в этом случае не станет меньше!

– Ах… – леди вздохнула уже с полуулыбкой, – Умеет же ваше Величество быть и галантным и убедительным. Только я всё же понимаю. Это – не любовь. А, скорее, симпатия и привязанность.

– Называйте как хотите, миледи. Это вам, женщинам, вечно нужны определения да объяснения. А нам, простым и грубым мужчинам довольно и того, что мы просто ощущаем. – король, хитро улыбнувшись, добавил, положив руку себе на грудь, – Здесь. И сейчас.

Леди Маргарет закусила губу. Подозрительно заморгала. Затем слёзы-таки брызнули из глаз, и она бросилась, но – не в зев машины, а на грудь королю, где и успела изрядно намочить кружевной воротник походного камзола, пока безутешные рыдания не смолкли, подавленные вновь самообладанием и волей. Леди откинула голову назад, взглянув снова королю прямо в глаза:

– Ты же не будешь её мучить, чтоб узнать?! Обещай мне!..

– Ха! Вот ещё! Извольте выполнять королевский приказ, миледи, и соблаговолите впредь не лезть в королевские дела! Вам всё ясно, леди Маргарет?

– Да. Да. – она утёрла слёзы прямо ладонями, оторвавшись наконец от широкой груди, и подняла ножку на первую ступень, другой рукой всё ещё придерживаясь за поданную его Величеством кисть, – Ну, не поминайте меня лихом. Если что…

Когда леди отвернула свой взгляд от лица его Величества, и уже влезала в тесное пространство, никто не увидел бы затаённого торжества и злорадства в её огромных ясных очах. Потому что она предусмотрительно отвернулась к задней стенке капсулы.

– Не волнуйтесь, миледи. – его Величество наконец всё же надумало «ободрить» даму, – Машина уже проверена. На трёх… э-э… Добровольцах!

На этот раз машина работала почти два часа. Сир Ватель не понимал, с чем такое странное её функционирование может быть связано: ведь весила хрупкая женщина не более пятидесяти килограмм. Странно, да…

Но, может, дело не в весе «обрабатываемого», как уверял лорд Юркисс, а в сложности «поломки»?

Но вот жидкости схлынули, и раздался долгожданный щелчок.

Когда леди Маргарет захлопала пушистыми ресницами, и попыталась выбраться наружу, воспользовавшись снова рукой, поданной его Величеством, сержант, стоявший ближе всех, и по привычке к новым «обязанностям» штатного «оператора машины» рассматривавший получившийся «продукт» пристально и придирчиво, открыт рот. А затем его расширившиеся глаза и подавленный с помощью ладони, прижатой ко рту, крик, сказали леди, что не всё в порядке.

Сир Ватель, проследивший глазами направление взгляда сержанта, отреагировал куда адекватней:

– Чтоб мне сдохнуть! Вот чёрт!!!

Леди Маргарет поспешила и сама опустить взор туда, куда смотрели и все гвардейцы, презрев прямой приказ, и открыв, все как один, рты.

Проклятье!!!

Это же… Это!

Между её прелестных ножек действительно болталось то, что традиционно является достоинством и главной определяющей частью мужчины.

Член! И – немаленький!

Леди Маргарет вдруг почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, и огромный подвал начинает словно вращаться вокруг неё, а свет ламп на потолке меркнет…

Затем женщина провалилась в спасительную пучину обморока.

Очнулась она от громких голосов.

В одном звучало возмущение, в другом – словно вина, и попытки оправдаться:

– … не пробовали, сир! Ведь все, кто был «обработан» до этого – мужчины!

– Но не может же быть такого, чтоб чёртова машина была настроена только на мужчин! Это полная ерунда! Мы же отлично знаем – лорд Хлодгар прекрасно ремонтировал тут свою леди Еву! И не раз!

– Но сир! Ведь машину настраивали для вас! И лорд Юркисс испытывал её на себе! И вы попробовали, вначале… На Бормолини. И на вас: вы – тоже мужчина! И ведь с вами-то всё в порядке?!

– Ну… Да, со мной – точно, в порядке. Но как нам теперь быть с… Этим?!

– Ваше Величество! – она решила открыть глаза, и вступить в оживлённую дискуссию. Всё-таки – речь идёт о её судьбе и теле, – Вы позволите?

– Да, миледи… Тьфу ты – милорд! Вы… Как вы себя чувствуете?

– Чувствую я себя, как ни странно, превосходно. Только вот… – она попыталась встать с пола, на который её уложили, и выбраться из шубы, в которую её завернули, – Не совсем привычно. Как вы, мужчины, с этим ходите? Ведь оно так неудобно трётся о ноги!.. Я имею в виду вот эти, круглые, штуки.

– А знаете, миле… милорд, ваше спокойствие и присутствие духа просто поражает. Если б не рассказ лорда Айвена, я бы мог решить, что Машина подправила вам и мозги.

– Ха-ха. – она вежливо посмеялась. Затем посерьёзнела, – Здесь наверняка имеются десятки переключателей и рукояток. Для установки режимов работы. И должен быть и специальный переключатель. Выставляющий основные половые признаки. Проще говоря – «мужчина – женщина». Сержант?

– Да, миледи. Ваша правда. Но я… К сожалению, не владею грамотой. Поэтому то, что выставил лорд Юркисс, просто запомнил.

– Ага, понятно. – она пошла вдоль передней панели Машины, пристально вглядываясь в надписи у ручек и циферблатов. Его Величество не мешал, но старался не отставать.

И вскоре она действительно порадовала его:

– Вот! Есть. Тут написано: «Пол». И выставлено «Мужской». Ваше Величество? Вы не будете сильно возражать, если я попробую переставить переключатель в нужное мне положение, и попробовать ещё раз?

Его Величество изволил криво ухмыльнуться:

– Если у вас, милорд, тьфу ты, будущая миледи! – хватит мужества и терпения, (А я, собственно, в этом ни на секунду не сомневаюсь!) то не вижу причин, почему бы не попробовать. Тем более, что хуже ситуация вряд ли станет!

– Вот именно, сир! – её крепкая на вид и сильная рука уже переключала тумблер в нужное положение. Затем она тоже усмехнулась, – Потом нужно бы попробовать снова – в мужчину. Уж больно хочется кое-кого… – она понизила голос:

– Оттрахать так, чтоб перья из …опы летели!

Надеюсь, ваше Величество оставит её в живых, и позволит мне тоже?..

Бравые гвардейцы не без удивления вдруг увидели, что их храбрый и всегда такой невозмутимый король, оказывается, может и краснеть!

Второе появление леди из капсулы прошло куда более шумно и радостно.

Её бесподобное тело теперь король не то – забыл запретить, не то – специально решил выставить на обозрение, пусть и доверенным личным гвардейцам, но всё-таки – мужчинам!.. С соответствующими инстинктами и желаниями.

Так что вожделённые стоны и восторженные вздохи сопровождали её триумфальное «второе пришествие» с добрую минуту. А видеть в глазах, обращённых на неё – искреннее восхищение, и лицезреть открывшиеся и облизывавшиеся рты и почёсываемые затылки вообще было восхитительно! Словно она – действительно Афродита, возродившаяся из пены морской…

Как ни странно, громче всех сопел его Величество. А по появившимся в его глазах характерным искоркам, она поняла, что сир Ватель… Возбудился. И хочет её немедленно – …! И поскольку он – король, то вправе и воспользоваться положением!

– Значит так. – его Величество говорил с расстановкой, и даже пару раз перевалился с носка на пятку, что тоже говорило леди Рашель о многом, – Сержант. Караул у машины оставить усиленный. Меня не беспокоить… До вечера! И – главное!

Ничего в настройках Машины не трогать!

Её Величество доставили в замок лорда Хлодгара только через три дня.

Почётный караул и отдающий честь гарнизон сказали леди Наине о том, что она пользуется своими обычными привилегиями, и его Величество вполне благоволит к ней.

Отлично.

Значит, её задумка с леди Маргарет ещё не раскрыта! Вот и хорошо. Жаль только, что до сих пор нет столь долго ожидаемых известий от Деррека. Ну, теперь уж – только по возвращении в Клауд… Но что же всё-таки надумал её муженёк? Может, хочет пропустить через машину и её? Хм-м…

А чего она, собственно, так разволновалась из-за этого очередного каприза его Величества? Из-за дурацкого «бзыка», которыми в последнее время её дражайший супруг довольно часто страдает, делая жизнь подчинённых, ближайших подданных, да и супруги с фавориткой – беспокойной и нервной: словно сидишь на вулкане, который то ли взорвётся, то ли наоборот – провалится в недра земли…

Но вот и сам сир Ватель спешит к ней с распростёртыми объятьями из распахнутых настежь парадных дверей замка, улыбаясь во весь рот – чтоб уж сразу увидала его новые и отлично выглядящие зубы:

– Наконец-то! Добро пожаловать, дорогая! Ты не поверишь: тут в-принципе вполне удобно жить, то есть – ничем не хуже, чем у нас в Клауде! Вот я и послал за тобой. Думаю: уж её-то Величество, как леди с безупречным вкусом и огромным опытом знает. Как помочь нам поскорее обустроить местный быт, и интерьер! Так, чтоб ещё удобней и комфортней было жить! И зимой, и летом – я собираюсь сделать этот замок нашей летней резиденцией!

– И я рада видеть вас, ваше Величество! – она, чувствуя, как отпускают нехорошие мысли и предчувствия, (Уж в чём-чём, а в притворстве её супруг никогда не был особенно силён!) склонилась в глубоком реверансе, из которого сир Ватель поспешил её поднять. И королева даже ощутила в его ладонях дрожь вожделения и слепой страсти – именно их она чувствовала все первые два года их супружества, когда он буквально… Говоря языком простолюдинов – просто не слезал с неё! – И рада, что замок лорда чёрного Властелина вполне…

Приспособлен для житья обычных людей.

– Ну правильно. Не все же вокруг него были чудовищами и монстрами! Но пойдёмте внутрь, ваше Величество: довольно мёрзнуть. Хотя эти дни, вроде, были потеплей?

– Да. Доехала я вполне… Терпимо.

– Отлично. Ну что ж. Идём: я покажу тебе твои комнаты. – он перешёл на ты, поскольку сопровождавшие её гвардейцы, повинуясь его жесту, удалились, и они остались фактически вдвоём, – И вообще – местный интерьер. Ну, и достопримечательности. (Тут есть такая огромная башня, с помощью которой лорд Хлодгар и сбежал!.. И ловушки, конечно. И труп огромного полярного медведя. Да и вообще – интересные вещи и места.)

И, разумеется, я покажу тебе то, ради чего ты здесь. Самую главную достопримечательность.

Машину.

Машина произвела впечатление на её Величество.

Даже то, что сир Ватель приказал всем «посторонним», а именно – уже своим гвардейцам и свите удалиться, закрыть массивную дубовую, явно новую, дверь, выгнать всех посторонних из коридора, и уйти из него самим, и не мешать им ни при каких обстоятельствах, не насторожило её. В частности, куда больше опасений и подозрений вызвали странные атрибуты и оборудование, расположенное по соседству с машиной, в углах огромной и на удивление светлой пещеры. Странные плафоны на потолке давали такой свет, что вокруг абсолютно не было теней, и передняя панель машины оказалась как на ладони. Все эти странные переключатели, циферблаты и рукоятки блестели пугающими отсветами, создавая впечатление что она – в старинной «операционной». И вокруг – медицинские аппараты и инструменты.

Но королеву в первую очередь интересовали всё же более знакомые вещи:

– А это что, ваше Величество? Неужели лорд Хлодгар увлекался тем же, чем и наш злосчастный лорд Юркисс? То есть – пытал и мучил?

– Разумеется, моя дорогая! Ведь он же – чёрный Властелин! А такое реноме, как и должную… э-э… форму, нужно регулярно поддерживать. Практикуясь и совершенствуя, так сказать… искусство и умение… э-э… Но станки эти расположил здесь не он.

– Не он?..

– Нет. Их приказал сюда перенести из пыточных подвалов лорда Хлодгара я.

Чтоб были, стало быть, поближе к устройству, где можно быстро воскресить и починить попорченные пытками тела. Ну, чтоб не таскать по подземельям лишний раз эти самые тела. Незачем ими мозолить посторонним людям глаза. И вызывать у них ненужные мысли.

– Вот как. Хм-м… И что же это будут за тела? – королева чувствовала, конечно, как все внутренности буквально сдавило словно ледяной рукой, а уши горят. И совладать с собой невероятно трудно, как и просто устоять на ногах – коленки дрожат! – и всё – совсем как тогда, когда её поймали в далёком детстве за кражей печений из ящика комода младшего брата. Но спрашивать…

– Ну как – какие? В первую очередь, разумеется, ваше, ваше Величество. Разве что вы захотите избавить своё от пыток и мучений. Признанием. В том, что вы намеревались и приказали сделать с леди Рашель!

– Нет! Никогда! – она подумала, что зря использовала это слово, и оно выдаёт её с головой, как и побледневшее лицо и руки, и прикушенная автоматически губа! Но признаться!.. – Мне не в чем признаваться! В том, что леди Рашель предпочла вашему Величеству какого-то сопливого и смазливого молокососа, и сбежала с ним, моей вины нет!

– Зря, зря. – в тоне звучало почти сочувствие, но по выражению лица сира Вателя она догадалась, что именно такого ответа он от неё и ждал. И сейчас предвкушает…

Проклятье! Вот уж начитался её сволочь-супруг «мемуаров» лорда Юркисса! Не иначе, как тоже мечтает «воплотить»!..

Да и «попрактиковаться».

А она, дура, дала ему отличный повод. Хотя, вроде, всё продумала и рассчитала. Но, похоже, рассчитала плохо. Или чего-то просто не учла. Или… Чёрт!

И не спасут тут никакие воззвания, и попрёки их совместными детьми…

Она словно провалилась в вату, но сознания не потеряла. Впрочем, это не помогло ей, потому что она оказалась не в состоянии противиться сильным рукам его Величества, когда он, пыхтя, словно призовой жеребец, пробежавший десять миль, повалил её наземь, лицом вниз, и связал руки за спиной.

Затем он тщательно и долго обыскивал её, отбросив далеко в сторону два кинжала, иглу с ядом, вторую иглу с ядом, и пудренницу с сонным порошком. После чего сир Ватель изволил, вновь навалившись всем своим столь привычно массивным телом ей на спину, прошептать ей на ушко:

– Ваше Величество даже не представляет, как долго я ждал этого момента. Когда вы дадите мне повод. Допустив промашку в расчетах. И вот вы попались, наконец. Думаете, я не увидел тогда, придя по тайному ходу к вам в спальню, что вы не спите, а только прикидываетесь? Думаете, я хотя бы на минуту тогда поверил, что эта дура, эта проклятая выдра фрейлейн Хильда сделала всё по своей инициативе? Ваше счастье, что она умерла, не успев заговорить! Иначе из неё-то я точно выпытал бы признание.

Так, как сейчас выпытаю его из вас! Пусть на это и уйдёт, зная ваш гордый дух и независимый нрав, немного больше времени. Или много. Не суть. У меня есть – машина. Она позволит начать всё сначала, если я переусердствую с выбиванием признания из вашего изящного миниатюрного ротика!

Она не придумала ничего лучше, как изо всех сил ущипнуть его оказавшимися за спиной пальцами за живот, впрочем, сразу напрягшийся так, что привычная дряблая складка на его брюхе оказалась чуть не стальной, и просто ушла из её захвата… Пришлось от бессилия и нахлынувшей злобы, вывернуть шею и плюнуть ему в лицо! На что он только усмехнулся, даже не потрудившись утереться:

– И я тебя люблю, дорогая. Именно такой – без маски благочинности и добродетели. Можешь, впрочем, её больше не одевать – никто уже не оценит.

Он не соврал: его Величество проявил все замашки начинающего садиста, несколько неумело вначале связав ей руки – пришлось, снова навалившись, перезавязывать, более тонким шнуром, но ей это ничего не дало: он оказался слишком силён и умел. От пинка в пах увернулся, а на попытки укусить лишь посмеялся ей в лицо:

– Сопротивляйся, сопротивляйся, милая. Тем приятней мне будет развлекаться с тобой! Как не вспомнить анекдот о том, что мечтает сделать каждый муж, более десяти лет пробывший в браке с одной женой!..

Связанные руки этой самой жены сир Ватель привязал к верёвке, свисающей с потолка, с прикреплённого там блока. Затем привязал её ноги, сдёрнув походные сапоги и шерстяные носки, за большие пальцы – каждый к кольцу в полу, в четырёх футах друг от друга. После чего удовлетворённо выдохнул:

– Ну, я к допросу с применением третьей степени готов. А вы, ваше Величество?

Она снова плюнула в него, зарычав от бессильной злобы. Он пожал плечами:

– Как пожелает ваша милость. Но мне придётся вас допрашивать лично. Никаких заплечных дел мастеров! Поскольку я не могу допустить, чтоб кто-нибудь посторонний узнал о том, какова на самом деле королева Тарсии! Честь страны – превыше чести её королевы! А допрашивать вас я буду до вашего признания. Или до смерти.

Которую, повторюсь, легко ликвидирует вот эта машина – он кивнул головой, – Опробованная, кстати, кроме меня и лорда Юркисса, на ком бы вы думали?

Она закусила губу, догадавшись, что он неспроста так во всём уверен. Он кивнул:

– Точно! На вашей обречённой на заклание первой фрейлине!

Как ни странно, она что-то этакое с самого начали и предвидела. Но всё равно почувствовала, как несмотря ни на какое самообладание, наливаются кровью горящие ненавистью глаза. Не могла эта дрянь спастись от профессионалов!:

– Вы лжёте, сир Ватель!

– А если нет?

– Если – нет, то это будет означать лишь одно! Вы поверили наглой лжи и поклёпу, которые на меня кто-то!..

– Почему – кто-то? Я узнал обо всём из первых, так сказать, рук! И то, что недорассказал милый и наивный лорд Айвен, мне досказала… Дорогая! Подойди! – он посмотрел куда-то в угол, и поманил рукой.

Из дальнего угла появилась, закрытая до этого какой-то бочкой, странная фигура, затянутая в плотно облегающее и отблескивающее в свете потолочных светильников, кожаное боди… С плетью в руках. И в кожаных облегающих сапогах на высоком каблуке, доходящих до середины аппетитных бёдер… Фигура была поистине восхитительна – не иначе, как действительно подправленная какой-то дьявольской силой – как пить дать, чёртовой Машиной.

Но леди Наине сразу стало не до оценки, потому что подойдя, фигура откинула с лица чудесные пушистые рыжие волосы, и под ними оказалось восхитительно прекрасное лицо её главной соперницы, чуть искажённое плохо скрытой гримаской предвкушения:

– Добро пожаловать в ад, леди Наина! Обещаю: прятаться за спинами грязных работорговцев и профессиональных наёмных убийц я не буду! А всё сделаю сама! Разумеется, если на то будет дано соответствующее разрешение и приказ его Величества!

Леди Маргарет своё обещание сдержала.